И вечные черёмушки [Юрий Темирбулат-Самойлов] (fb2) читать постранично, страница - 2

заблаговременно выучить заданные на дом уроки, а затем минимум за полчаса до начала сеанса отчитаться в этом перед строгим экзаменатором – матерью. Зато – результат налицо: мамка, покорённая такой, словно скопированной у отца, целеустремлённостью сына, отказать ему не смогла и без малейших возражений отпустила на весь вечер в клуб. Стаська, не будь плох, с гордым видом, как зритель уже в некоторой степени взрослый – семь лет всё-таки стукнуло – купил у пышно-усатого кассира-контролёра дяди Вани двойной билет по пять копеек за штуку (для несолидной же мелюзги до семи лет

отроду, вроде сестрёнки Таньки и прочих ей подобных птах, вход был

бесплатным) и целых три часа подряд наслаждался…

С тех пор слово «Черемушки» в сознании Стаськи, как и всей семьи Дьячковых, и едва ли не всего населения посёлка сделалось нарицательным, практически синонимом понятия «коммунизм», в результате скорого восторжествования которого, как регулярно обещали вещающие по радио серьёзные дяденьки и тётеньки, все люди станут счастливыми… а значит (это уже логически проистекало из первого) будут жить исключительно в Черёмушках, которых вот-вот понастроят в стране видимо-невидимо.

Одна, правда, закавыка со столь уважаемым радиодикторами словом «коммунизм» существовала в этой семье. Беспартийный бывший матрос торгового флота, изрядно помотавшийся в своё время по свету и, в отличие от большинства сограждан-домоседов, многое из другой, «ненашенской» жизни повидавший, благодаря чему имеющий теперь более широкий и объективный, на его взгляд, чем у данного домоседского большинства кругозор, Дьячков-старший слово-понятие это, а, следовательно, и людей, особенно начальствующего состава при шляпах и галстуках, им обозначаемых, на дух не переносил, и при удобном случае или просто под настроение поливал их во всеуслышанье, всякий раз рискуя нажить неприятности, лютой площадной бранью, самой расхожей фразой в коей было «что ни коммунист, то – жулик и жлоб, всё лучшее себе захапали, …вашу мать!»

Правильного советского школьника Стаську коробила такая нелицеприятная отцовская оценка «авангарда рабочего класса и всего прогрессивного человечества», как называла своих собратьев-коммунистов не одно десятилетие состоявшая в этой партии², старая как сама история, ещё большевистской³ закалки «училка» Матрёна Ивановна с символической фамилией Борцова (а своей первой учительнице Стаська, как и остальные её ученики, верил больше чем себе), но вступать с родителем в спор он не решался, тем более что мечта о Черёмушках хороша и сама по себе, без упоминания о каком-либо общественном строе, в том числе и о коммунизме… а значит, нет нужды лишний раз ссориться с родным человеком.

И зазудило в головах родителей Стаськи, а с лёгкой подачи родителей – и у самого Стаськи, как бы поскорее до тех Черёмушек обетованных добраться. А поскольку Дьячковы были нормальной семьёй, не страдающей никакими осуждаемыми в обществе отклонениями и пороками (ни в пьяницах не числились, ни в расхитителях социалистической собственности, ни в тунеядцах-лодырях, ну, а… что, согласно записям в трудовых книжках, продолжительность работы на каждом новом месте очень уж коротка, так против натуры оно ведь не попрёшь… но и перерывов-то больших между местами работы нет), некоторые крупицы здравомыслия в их головах всё же предпринимали робкие попытки остудить горячку своих безоглядно рвущихся куда угодно, лишь бы подальше хозяев. А как же?.. Только-только обосновались в таком неплохом местечке… Стаська в школу пошёл, Танька в садике под приглядом родной матери… – и всё это бросать, срываться, а куда и ради чего? Кто может с гарантированной достоверностью сказать, как в тех пока что туманных Черёмушках-миражах сложится… да и в какие конкретно Черёмушки подаваться в первую очередь, с пылу, что называется, да с жару? В московские, иль… – немало ведь их, поди, по Союзу отстраивают нынче. Ну, в Москве-то квартиру вряд ли сразу дадут – столица особым статусом отличается от других городов обширного государства нашего. А это означает, что хотя в ней, белокаменной, вернее – в её Черёмушках, согласно показанному в кино Торопунькой со Штепселем и другими симпатичными артистами и артисточками, и наиболее заманчиво было бы поселиться, не лучше ли всё-таки зарулить для начала куда-нибудь попроще да пореальнее… или вообще пока остаться здесь в посёлке, обжиться, а там –

война, как говорится, план покажет?

Легко сказать, остаться… если не понимать, что коль уж зазудило-

засвербило у Дьячковых, так зазудило-засвербило. Какие там гипотетические крупицы здравомыслия? Да и что есть здравомыслие вообще? Вопрос философский. А посему, долой малодушные колебания! Решено в Черёмушки, значит – в Черёмушки… полный вперёд, и ни шагу назад!

Не испытывавший с самого начала и тени сомнения в рациональности родительской идеи относительно Черёмушек как новой сверхцели,