Катюша [Надежда Лавринович] (fb2) читать онлайн

БЕДА.

– Костик, миленький, родненький мой! – надрывно рыдала в трубку Катя, – немедленно приезжай ! Это ужас какой-то! Ой, беда-то какаяяяяя! Вот БЕДА!!!!!

Константин досадливо поморщился , ослабил галстук. В ушах звенело от жениных воплей:

–Не реви! Уже еду! – рявкнул он, и отключился.

Что такого ужасного произошло, выяснить не удалось бы при всем желании; жена захлебывалась, по-бабьи выла и причитала. Когда-то, еще на заре отношений, Костя строго-настрого запретил Катерине звонить ему на работу. Причина была проста : Катя не знала меры. Она не понимала или же очень убедительно делала вид, что не понимает – Костя человек занятой и ему не до пустопорожней болтовни. Раньше она, бывало, звонила ему в разгар рабочего дня и начинала ныть:

– Скууучно мне, голубчик. Так скучно, мочи нет!

– Катюша, я занят. Извини, но чего ты от меня хочешь? Честное слово, не понимаю…

Поначалу Костя стремился быть терпеливым и ласковым, какое-то время ему это вполне удавалось. Он предлагал ей различные варианты проведения досуга, например, покупал книги по кулинарии.

– Смотри, детка, какую прекрасную книгу я купил тебе! – с порога объявлял Костя.

Катя обожала готовить и делала это мастерски. Ей доставляло удовольствие экспериментировать на кухне, пробовать новые приправы, узнавать доселе неизвестные рецепты кухонь народов мира. И все же новая палочка-выручалочка выручала ненадолго, Катя снова начинала скучать. Проблема заключалась в том, что, к сожалению, или же к счастью, это как посмотреть, – жена Константина Евгеньевича была безнадежно, фантастически глупа. Она смотрела на мужа влажными, коровьими глазами в пушистых ресницах и молчала. Вскоре пухлые губы начинали дрожать, и вот уже все лицо ее залито чистыми как роса слезами:

– Костик, скажи, чем мне заняться? Сериал посмотрела, обед сготовила, все помыла, перестирала, а теперь?

Костя, если у него был выходной и никуда не нужно было спешить, вздыхал и, обнимая жену, пытался, как мог, утешить ее:

– Хочешь пройтись по магазинам? – предлагал он.

– Конечно! Конечно, хочу! – катины глаза загорались, слезы бесследно исчезали.

– Тогда давай так; ты покормишь меня обедом, затем я часок вздремну, отдохну. Ты ведь не против? Ну а после пойдем, подыщем тебе что-нибудь красивое.

Если же Костя работал, то старался не вступать ни в какие разговоры. Чаще всего не брал трубку, просил секретаря сказать, что, дескать, Константин Евгеньевич страшно занят. Перезвонит, как только сможет. Если же избежать беседы не получалось, Костя собирался в кулак и терпеливо выслушивал женины жалобы.

Так продолжалось около трех месяцев со дня свадьбы. Затем Костя резко изменил тактику. Однажды вечером, после того как молодая жена буквально вырвала его с важного совещания сообщив что дело важное, не терпит отлагательств:

– Что там у тебя, говори скорее! – потребовал Костя.

– Костик, понимаешь, не могу решить, какую сумочку прикупить, красную или фуксию? – весело затрещала Катя.

Костя набрал в легкие воздуха, медленно выдохнул и отключился. Вечером, хорошенько раззадорив себя по дороге, Константин ворвался в квартиру:

– Катя! – заорал он, едва прикрыв за собой дверь.

Катерина лежала на кровати, подсунув под спину пару больших подушек. Она лениво листала журнал пухлыми пальчиками с кроваво-алым маникюром. Услышав грозный крик мужа, женщина в недоумении приподнялась:

– Костя? Что… – договорить она не успела.

– Идиотка! Чертова курица! Когда до тебя дойдет, что звонить мне на работу со всякой чушью нельзя! Ты слышишь?! Нельзя!

Приоткрыв рот, Катя молча хлопала глазами. В одно мгновение Костя понял, что говорить, кричать, убеждать эту женщину абсолютно бессмысленно. В следующую секунду он схватил жену за волосы, стащил с кровати и хорошенько отмутузил ее.

Стало значительно легче. Костя перевел дух и в изнеможении упал в кресло, затем посмотрел на Катю.

Бедняжка забилась в угол и легонько, тоненько поскуливала.

– Дошло наконец?! Дошло теперь? -устало спросил Костя.

Обнаружив в глазах избранницы лишь знакомую пустоту, он выскочил вон из квартиры и минут двадцать кружил вокруг дома , стремясь успокоиться, чтобы просто не убить ее. Однако вопреки опасениям, звонки прекратились. Трепка подействовала. Костя еще несколько дней вздрагивал от каждой телефонной трели, но вскоре это прошло и он даже почувствовал нечто вроде гордости . Ему таки удалось донести до этой пустоголовой барышни то , что было по-настоящему важно для него.

Выбирая жену, Костя не торопился и не разменивался. Он хорошо понимал и даже представлял в деталях, какая именно женщина нужна ему. Друзья его давно переженились, а кое-кто уже и развелся. Костя же, все еще ходил в холостяках. Ему завидовали, сочувствовали и посмеивались. Близкое окружение полагало, что такой женщины, как хочет Костя, просто не существует. Однако Костя не обращал на это никакого внимания; он был молод , хорош собой, вполне обеспечен и никуда не торопился.:

– Мужчина востребован и после сорока, это доказывает сама жизнь. Спешить мне некуда. А смеется тот, кто смеется последним, – говорил он.

Женщины в его постели с завидной регулярностью сменяли одна другую, ни она не задерживалась дольше недели.

– Ты, Костик, сильно теряешь в качестве. Такое количество баб ни к чему хорошему привести не может, помяни мое слово – предостерегал его один из друзей.

Костя лишь отмахивался, да посмеивался:

– Ты так говоришь, потому что с Иркой своей уже десять лет живешь. Наверняка и хотел бы разнообразия, да только она тебя от своей юбки никуда не отпускает.

– Дурак, ты, Костик, Ирку свою я люблю и ни на одну другую ее бы не променял. Придет время, и ты поймешь, как важно иметь рядом верного, надежного человека.

Когда Косте стукнуло 39, он все еще был одинок. Никому не признаваясь, он, тем не менее, почти потерял надежду встретить ту, о которой мечтал. Тем летом, прихватив парочку близких друзей, он укатил в Коктебель, с тем, чтобы вспомнить юность. Было время, когда Крым являл собой предел мечтаний, пьяная бесшабашная молодость оставила о тех краях воспоминания самые радужные. Полуостров остался прежним, а вот сам Костя и его друзья, увы, утратили задор юности, и реалии отечественного отдыха быстро рассеяли иллюзии. Не радовали пляжи, забитые отдыхающими, не кружило голову молодое местное вино и шашлык – не шашлык, так, дрянь какая-то. Костя страшно разочаровался и пожалел о том, что потратил свободные дни на «эту помойку».

На исходе пятого дня, троица принялась собираться домой. Они порядком наелись здешнего хамства, отсутствия сервиса и прочего, прочего, прочего. И когда вопрос уже был решен, пришли к морю попрощаться, Костя увидел ее. То был удар такой мощи, что ладони внезапно вспотели и перехватило горло. Костя понял сразу и без раздумий – это она, его жена, его суженая. «Жене» едва минуло семнадцать. Только окончив школу в провинциальной Перми, будучи девушкой скромной и неизбалованной, Катя с радостью приняла подарок родителей – совместную поездку на море. Целый месяц предстояло юной деве дышать свежим воздухом и наслаждаться морем . То, что девица была хороша, оспорить не решился бы, пожалуй, никто. Яркая брюнетка, рано созревшая, с чудными идеально округлыми формами, и глазами, цвета спелой вишни. Она притягивала взгляды мужчин от 13 до 60. Движения ее отличались плавностью и изяществом, она лишь смутно чувствовала женскую свою силу и еще не умела ею пользоваться . Костины планы переменились мгновенно.

– Ребята, вы как хотите, а я остаюсь, – заявил он, не отводя взгляда от понравившейся девицы.

– Что, Костян, очередная нимфа?

– Нет, Это другое, то самое, – произнес Костя таким тоном, что высмеять его не решились.

Друзья улетели в Москву, он остался покорять Катю. Надо сказать, как-то особенно стараться не пришлось. Потребовался набор давно опробованных комплиментов и сладких улыбок маме, ящик хорошего вина папе, прогулка на яхте и… собственно все. Родители мечтали выдать дочь замуж как можно более выгодно. Они рассчитывали накопить деньжат и отправить дитятку на учебу в Москву. Ведь дочка всего-то и имела, что броскую внешность, ни ума, ни расчета. Тут удача сама плыла в руки.

– Гляди, отец, какой мужик хороший, – горячо шептала мужу мать Кати.

– Хороший-то он может и хороший, да только староват… не намного меня моложе.

– А что? И ничего плохого. Зрелый, опытный, при деньгах – не соглашалась мамаша.

– Ты что, уже все за них решила? А ну как он с Катькой нашей поиграет, да бросит? Не знаешь что ли, москвичей этих? На кой ему наша дура?

За месяц Косте все же удалось покорить будущих родственников и овладеть сердцем Кати настолько, что она готова была ехать на Колыму, лишь бы с НИМ. Родители невесты решили, что солидная разница в возрасте, жениху на руку и вообще где еще такого найдешь? В конце концов, судьба она где угодно найдет, а Костя, похоже, для Кати – СУДЬБА. Катя млела, изнемогала от любви, она и предположить не могла, что все произойдет так быстро, так внезапно. Костя казался ей воплощением мужества и всего того, о чем втайне мечтает каждая барышня ее возраста. В отличие от родителей, она и мысли не допускала, что женишок может оказаться обыкновенным ловеласом, жуликом и трепачом.

Не успели оглянуться, как маман уже гуляла по Патриаршим, и смотрела в Московское небо, подсвеченное неоном. Огни БОЛЬШОГО ГОРОДА! Она не сомневалась, такой шанс выпадает лишь раз в жизни. И уж кто-кто, а ее дочь достойна жить здесь. Константин Евгеньевич не обманул. Не дожидаясь совершеннолетия невесты, он перевез все семейство в родные пенаты. Боялся, как бы оказавшись вдали, Катя не забыла его, не вскружил бы ей голову какой-нибудь нахальный юнец. Как очень скоро обнаружил Костя, обе представительницы женской половины семьи, являли собой круглых, ничем не испорченных дур, папа же, оказался не только простым как соленый огурец, но пьяницей и балагуром, открытым миру, словно букварь перед первоклассником. Костя умилялся и посмеивался, но поселиться намеревался отдельно. Он прекрасно отдавал себе отчет, что родители хороши тогда, когда живут подальше и появляются пореже. Зять не поскупился и поселил новоявленных родственников в квартиру недавно почившей бабушки; на Петровско-Разумовской. Квартирка не самая лучшая, да и от метро пару остановок наавтобусе, и все же это МОСКВА, столица. Катю он сразу после свадьбы перевез в Царицыно. Еще десять лет назад Костя вложился в строящийся дом и стал обладателем прекрасной трешки с видом на парк. Пришлось ему тогда покрутиться, в долги влез по самые уши, думал, не выпутается. Ходил тогда Костя бледный, с синими кругами под глазами, похожий на тень. Но время шло, работал он много, очень много и плодотворно, отсюда и результат. Не пентхаус, но свое, собственное, потом и кровью добытое.

– Сейчас отвезу тебя домой – сказал Костя, впервые пригласив Катерину к себе.

– А красивый у тебя дом? – заглядывая в глаза любимому, уточнила Катя.

– А если нет, не поедешь? – усмехнулся Костя.

– Что ты! Что ты! Я с тобой куда хочешь поеду! Честное слово! – поспешила заверить Катя, испугавшись не на шутку.

Ждала ее бесконечно большая, светлая, со вкусом обставленная квартира, каких девушка доселе не видывала. Она так по-детски, бесхитростно радовалась, так искренне восторгалась, что Костя чувствовал себя счастливым.

– Костенька, милый, это же настоящий дворец! – восклицала катя и на глазах ее заблестели слезы. – Это действительно твое? Твое и ничье больше? И мы будем здесь жить?

Свадьбу сыграли скромно, без особого блеска и шума. Катя мечтала о платье и его получила, как получила красивое кольцо и путешествие на острова. Все чинно-благородно, в лучших традициях.

Вернулись две недели спустя, отдохнувшие, загоревшие, влюбленные.

Началась для Кати новая жизнь, о которой она могла мечтать, но до конца не верила в то, что доведется ее прожить. По настоятельной просьбе Кати, Константин не прикасался к ней вплоть до первой брачной ночи. Он согласился с легкостью, ни на чем не настаивал и даже забавлялся этой игрой, продолжая вести активную деловую и половую жизнь. С появлением молодой жены для него мало что изменилось. Разве что статус и надежда обрести здоровых красивых ребятишек от женщины чистой во всех отношениях. Катя же, от перемен, на нее свалившихся, совершенно ошалела и поглупела еще больше, если такое в принципе возможно. Целыми днями они с маман гуляли по магазинам и подолгу просиживали в кафе. Это казалось им необыкновенным, сказочным шиком. Глаза их сияли, щеки пылали, сердца стучали так, что трудно становилось дышать. Такое великолепие им и не снилось. Обе дамы долго не могли поверить в происходящее.

– Вот доча, говорила я тебе, что та поездка на море надолго запомнится. Глянь, как вышло? – оттопырив мизинчик и шумно прихлебывая кофе, жмурилась от удовольствия маман.

– А я что? Я разве спорю? – манерно улыбаясь, вторила Катя.

Когда-то Костина теща трудилась кассиром в одном из пермских банков. Не последних, надо сказать, банков. Была она женщиной видной, заметной, но без обаяния. Тем не менее мужчинам нравилась и пусть очередь не стояла, замуж ее позвали быстро, в девках не засиделась. Выйдя замуж, она уволилась и сидела дома. Заботилась о муже, растила дочь. Учила она девочку прежде всего быть совершенной женой:

– Пойми, Катька, мир мужской. Нас, баб, не очень-то кто слушает. А потому учись тому, что тебе действительно в жизни пригодится. А математика эта, да физика никому еще счастливой стать не помогла.

– Хорошо, мамочка – кивала головкой Катюша.

Катя готовила быстро и вкусно, чистота и порядок царили в их доме всегда. Она гладила постельное белье с двух сторон и точно знала, как угодить мужчине во всем. Во всем, кроме постели. Эту тему обсуждать в их семье было не принято, темы этой скользской, душной, словно бы и не существовало. Не посчитала маман необходим поделиться с дочкой, просветить ее. Да и как О ТАКОМ скажешь? Стыдоба! Все само, все на практике, когда время придет. Так и росла Катя в неведении. Домашняя девочка, никуда одна не ходила, с мамой всем делилась, тайн между ними не было.

Катин папа занимался строительством., имел небольшую фирму, работал и бухгалтером, и прорабом. У него были золотые руки и доброе сердце. Переезд не слишком обрадовал его, но отпускать любимую дочь одну не хотелось. Поэтому, взвесив все хорошенько, он принял приглашение зятя. Однако основным его условием было то, чтобы Костя помог ему с трудоустройством. Бездельничать тесть и менять это не собирался. Очень скоро он занял должность старшего прораба в крупной строительной компании. Костины связи сделали свое дело, тесть остался доволен. Иначе и быть не могло. А Костя, в свою очередь тестя своего зауважал, принял, прикипел.

Первое время Кате хватало общества маменьки, но потом они стали ссориться по пустякам. Они раздражали друг друга, но и не видеться не могли. В большом городе не так-то просто обрасти знакомствами. Волей-неволей приходилось держаться вместе. Катина мама очень боялась, что столичная жизнь может закончиться столь же неожиданно, как и началась. Она считала все это подарком свыше и не хотела возвращаться в Пермь. Мама торопила Катю с внуком:

– Доча, скажи, вы не предохраняетесь? – спрашивала маман.

– Мы что? – таращила глаза Катя.

– Детей почему нет? – строго сдвинув брови, наседала маман.

– Да откуда ж мне знать?! Нет и нет …– недоумевала Катя. – Может рано еще?

– Рано! – недовольно фыркала маменька, – Какое там «рано»?! Сколько уже живете!

Они обошли необходимых врачей и выяснили что все в порядке, дело оставалось за малым. Мама внушала Кате, что ей необходимо поскорее родить, а потом еще раз:

– Ты, Катька, пойми, жизнь она такая, хватать надо зубами и держать.

– А чего хватать? И зачем? Все у меня есть… – разводила руками Катя.

– Вот дурра, ей-богу! Зла у меня нет! Дите нужно родить, да поскорее. А то наиграется твой Костик, да и помашет ручкой.

– Почему это помашет? – чуть не плакала Катя.

– Да потому что не семья это, без детей. Он дядька не очень уже молодой, ему наследники нужны. Он думаешь, почему на тебе женился?

– Почему?! – ахала Катя.

– Молодая потому что. Здоровая. Значит и потомство будет. Ясно?

Только так можно закрепиться, не утратить имеющееся, не уехать с позором в родную постылую Пермь. Сама она всю жизнь мечтала вырваться, но не сложилось, и надежды свои она возлагала на дочь. Будучи женщиной крайне простой, но не лишенной амбиций, маман свято верила – дети, только они могут укрепить позиции женщины.

Костя с наследниками не торопился. Он наслаждался ролью небожителя, благодетеля, почти волшебника. Немало добившись в жизни, он, однако, никогда еще не сталкивался с тем безоглядным поклонением, кое без устали демонстрировала молодая супруга. Это развращало, щекотало, заставляло чувствовать себя особенным. Доселе никто еще так искренне не восхищался им, не ловил каждое его слово и не пытался так истово предугадать каждое его желание. Костя знал что тщеславен, иначе не достиг бы успеха, но не подозревал что так понравится ему повелевать. Катя была подобна глине в его руках, он стал хозяином, богом и отказаться от этого уже не смог бы ни за что. Она обрела над ним власть, не ведая, не подозревая об этом.

– Да… -думал он, глядя как жена порхает по кухне сервируя стол, – все-таки я молодец! Вот ведь подобрал себе жену! Ай да Костя, ай да сукин сын!

Он мысленно улыбался и трепал Катю по затылку как треплют любимую собаку. Он приучил ее к тому, о чем не смел просить ни одну из своих женщин раньше. Проститутки в расчет не шли, он считал унизительным прибегать к их услугам. Костя садился за стол, принимался за ужин. Затем сытый, разомлевший, разваливался в кресле. Катя наливала в тазик горячей воды, прихватывала масло для массажа и присаживалась на ковер у ног любимого. Она аккуратно снимала с мужа носки, закатывала брючины и опускала его ноги в воду. Массируя ему ступни, девушка старалась доставить мужу максимальное удовольствие. В завершении она обтирала его ступни теплым полотенцем и ставила перед ним тапочки. Для того, чтобы массаж был не только приятен, но и полезен, Катя посещала курсы тайского массажа, овладевала техниками.

Костя почти никогда не просил Катерину присесть с ним за стол. Она ела одна, стараясь успеть до возвращения мужа с работы. Как правило, насытившись, барин благодарил за ужин и удалялся в кабинет, поработать. Катя убирала на кухне и ждала его указаний, сидя в гостиной перед телевизором. Она вязала ему свитера, шапки и шарфы. Костя любил кататься на лыжах и умение ее ему нравилось. Для теплых подарков Катя выбирала самую мягкую, нежную и качественную шерсть, по мере того, как появлялся свитер или шапка, Катя испытывала все большее нетерпение. Ей хотелось скорее порадовать Костю обновкой.

Спали они в разных комнатах. Так пожелал Костя:

– Ну и что твои родители всю жизнь спят вместе! У них просто не было возможности поступать иначе! Почитай классиков, дорогая. Ты с удивлением узнаешь, что раньше у каждого из супругов имелась собственная спальня. Именно так было принято в приличных домах!

– Но разве когда люди любят, они не хотят быть все время рядом? – робко уточняла Катя.

– Послушай, Катюша, я же не сказал что не люблю тебя! Прошу тебя, постарайся понять, я долгое время жил один и мне уже поздно менять привычки.

Он звал ее, если испытывал желание. Косте требовалось личное пространство. Ласками он баловал жену нечасто, она была слишком неопытна и потому ему неинтересна. Обучать молодую деву премудростям секса, он не хотел. Не желал будить ее чувственность с тем, чтобы уберечь от возможных соблазнов. Целый день проводя вне дома, он предпочитал иметь холодную, равнодушную к плотским радостям жену, чтобы избавить себя от рогов. Катя, разумеется, догадывалась откуда берутся дети,

и что такое секс. Но то были всего лишь догадки, подобно слепому она продиралась на ощупь. У нее не случилось просвещенных подруг, книг она не читала, фильмы смотрела редко и уверена была, все охи-ахи это киношные трюки – не больше. Удовольствие мужчинам, женщинам – обязаловка, гадость и роды, так думала Катя и втайне радовалась, что муж не слишком ей досаждает. Костя искренне поражался, как в современном мире ему удалось найти такую неискушенную, наивную подругу.

– Вы не представляете, – сидя с друзьями в баре, делился Костя, – это такая святая наивность, что я иной раз столбенею.

Когда Костя хотел провести ночь с женой, он удалялся в спальню, готовился, а потом звал ее. Катя отдавалась его воле, не вникая в то, что он проделывал с ее телом. Она думала о своем и желала скорейшего завершения. Прикосновения мужа не были ей неприятны, иногда ей нравились его поцелуи, но когда дело доходило ДО ГЛАВНОГО, Катя цепенела. Все происходило в полнейшей тишине и темноте. Костя ощущал себя подростком или насильником, а Катя хорошей женой.

Так продолжалось совсем недолго, Костя быстро обнаружил, что несмотря на неопытность, Катя начисто лишена брезгливости и стыда. С этого момента все для него изменилось.

– Запомни, доча, – внушала мамашка, – все, чего муж хочет в спальне, ты должна ему дать.

– А чего он хочет? – без особого интереса спрашивала Катя.

– А вот чего захочет, того и дай – похохатывала маман, избегая подробностей.

Он мог просить о чем угодно и вертеть ее как пожелает. Она принимала все и ни разу не воспротивилась. Ему нравилось это качество, и всякий раз он хвалил себя за прозорливость и терпение. Его удовольствие было острым, ни на что не похожим, он чувствовал ее податливость, безропотность и буквально сходил с ума. Уже не гасили свет, не прятались под одеялом и стонал Костя так громко, как ему того хотелось.

Через некоторое время появилась у Кати подруга, соседка по лестничной клетке. То была уставшая от жизни домохозяйка при богатом муже. Таких в этом районе имелось немало; лесопарк, воздух, экология.

Вера не была обременена детьми, кроме салонов и шопинга ее мало что интересовало. В этих условиях дружба почти неизбежна. Однако разница между соседками существовала огромная. Во-первых, Вера москвичка и жили они с мужем в квартире, подаренной на свадьбу ее родителями. Во-вторых, Вера значительно старше, ей перевалило за 30. Она окончила Университет, но не хотела работать, ей нравилось бездельничать. Вера любила выпить втайне от мужа, в ее белье всегда пряталась фляжка коньяка ли бутылка беленькой. Занимаясь домашними делами, Вера врубала Вивальди «Времена года» и время от времени прикладывалась к горлышку. К вечеру она залезала в ванну, затем принимала контрастный душ и к приходу мужа приходила в себя настолько, что он ничего не замечал.

Познакомились они случайно, у мусоропровода. Изрядно захмелевшая Вера едва не сшибла с ног замечтавшуюся Катю:

– Прости, подруга, занесло! – рассмеялась Вера и шутливо поклонилась, прижав руку к груди.

– Ничего, это я сама виновата! – махнула рукой Катя и бесхитростно улыбнулась.

– А пошли ко мне! – неожиданно предложила Вера.

– К тебе?! А зачем?! – оторопела Катя.

– А затем что мужики наши на работе, а нам, девочкам, скууууучно! – капризно протянула Вера и топнула стройной ножкой, обутой в атласную домашнюю туфельку.

С того дня они почти не расставались. Обменивались рецептами, вместе ходили по магазинам, на фитнес, в салон красоты. Косте дружба эта претила, и он выговаривал жене:

– У вас и не может быть ничего общего! Веерка старше тебя намного, да и клейма на ней ставить негде!

– Что это значит?! Какого «клейма»?! – возмущалась Катя. – Ты, Костенька, не прав. У нас очень, очень много общего! И мне с ней интересно!

– Верка бездельница и вертихвостка! – кипятился Костя, – Наберешься от нее…

Но Катя неожиданно уперлась и настояла на своем. Костя не предполагал в ней такого упрямства, был неприятно удивлен, но сдался и оставил жену в покое.

– Да и черт с вами! Не могу же я к тебе охрану приставить!

Он убежден был, Вера дурно повлияет на Катю. Но ничто о том не говорило, и он решил переждать. В любом случае знакомства неизбежно появятся и Вера не самое худшее из зол. Чтобы успокоиться окончательно, он надумал побеседовать с соседкой, пока жена гостила у родителей. Он объяснил что волнуется и недоумевает:

Ну что у вас общего?! В сущности, вы с разных планет! Зачем тебе, Вера, эта странная дружба?!

Вера спокойно выслушала и заявила, что Катя ее забавляет. Она уверила, что с рыбкой его ничего худого не случится. Закончилась встреча в спальне, где вызывающе пахло ароматическими свечами и валялось повсюду нижнее белье. Вера тщательно удаляла с тела всю растительность, а между ее ног красовалась ящерица с разинутой пастью. Костю так завела эта татушка, что он стал захаживать в спальню Веры куда чаще, чем к собственной жене. Вера оказалась огневой, страстной, она не просто отдавалась, а получала такое удовольствие сама, что не могла оставить равнодушным ни одного из мужчин. Костя испытывал особое удовольствие, когда насладившись Вериным гибким телом, приходил домой и позволял Катерине ухаживать за собой. Он валился на диван, задирал ноги и требовал подать себе коробку сигар. Пока он курил, Катя накрывала на стол. Она наливала ему немного виски на аперитив, а кормила едва ли не с рук. Костя нежился и думал что жизнь, несомненно, удалась.

И вот, стоя в пробке, охваченный дурными предчувствиями, он молился о том, чтобы скорее закончился этот день. Он пытался дозвониться до жены, но она не отвечала. Костя нервничал и злился, он строил предположения и догадки, от которых неприятно звенело в ушах. Он взмок, рубашка противно прилипла к спине, а пробке не видно было конца.

Его мобильный накалился. Он звонил снова и снова; Кате и Вере, снова Кате и опять Вере. Он понял вдруг, что Катя дорога ему и пообещал себе быть более внимательным и нежным. Он подумал, что пора завести ребенка и перестать маяться дурью. Вспоминал лицо жены, ее губы, волосы. Все будет иначе, только бы не случилось ничего непоправимого. Время тянулось так медленно, что ему казалось, он сходит с ума. Наконец он добрался до дома и буквально взлетел вверх по лестнице на четвертый этаж. Сердце его билось как оголтелое где-то в горле, он не мог перевести дух. Навалившись на кнопку звонка, он шарил в кармане в поисках ключей. За дверью царила тишина. Не сразу взбудораженный Костя заметил обрывок бумаги, небрежно заткнутый за обивку:

«Я У СОСЕДКИ» – гласило послание.

Костя метнулся к знакомой двери, которая чудесным образом распахнулась, не успел он позвонить. Создалось впечатление, будто Вера все это время наблюдала за ним. Он уставился на нее, ожидая объяснений, но Вера лениво взмахнула рукой, указав на кухню. Не церемонясь, он вломился в квартиру, и, не сняв обуви, проследовал в указанном направлении. Увиденное не просто поразило, потрясло его. Перед ним предстал уставленный закусками, наполовину разоренный стол, початая бутылка водки и совершенно пьяная Катя, спящую в лучших традициях на столе между рюмками и тарелками. Катя не то чтобы не напивалась, она не пила вовсе. Никогда. Ничего. Даже шампанское в Новый год. Хорошо понимая, что выяснять что-либо сейчас затея бессмысленная и бестолковая, Костя сгреб в охапку тело жены и поволок домой.

– Ты, Кость, не ругай ее, – сказала ему в спину Вера, – всякое в жизни бывает. Сам знаешь.

– Разберемся! – ответил Костя, с удивлением понимая, что куда-то ушла вся злость.

Раздев и уложив Катю, он снова отправился к Вере, надеясь узнать, в конце концов, что же случилось. Его отпустило. Нервное напряжение несколько спало, ведь Катя была жива и здорова. Казалось, ничего кроме похмелья ей не угрожало. Вера дверь не открыла:

– Сам выясняй! Ничего я тебе рассказывать не буду! – сказала она, приоткрыв на цепочку, – Вот так! И вообще, у меня дел полно! Скоро вернется муж, необходимо привести в порядок и себя, и кухню. Пошел к черту! – закончила она, захлопнув дверь. Больше он не смог ничего добиться.

Едва дождавшись утра, Костя наскоро собрался. Наполнил стакан минералкой и бросил в него пару таблеток аспирина. Довольно грубо он растолкал Катю, заставил ее выпить жидкость и потребовал объяснений:

– Давай, Катя, говори! Я тебя внимательно слушаю!

Катя сидела на кровати и смотрела на него непонимающим мутным взглядом.

–Ну?! – заорал Костя и дернул Катю за руку.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти события вчерашнего дня. Она не смогла вспомнить, как очутилась дома, но хорошо помнила причину, по которой напилась. В носу у нее защипало, и Катя принялась хныкать. Она прижала ко рту уголок простыни и тихонько скулила, глядя на мужа страдающими глазами. Костя начинал закипать, он с трудом сдерживался, чтобы не тряхануть ее хорошенько.

–Так, давай, выкладывай! – теряя терпение, потребовал он ледяным тоном.

Независимо ни от чего, он вдруг залюбовался ею. Ни слезы, ни выпитое накануне, ничуть не испортили ее. Свежее лицо заливал румянец, сочные яркие губы, ресницы потемнели от слез. Между тем, Катя заныла чуть громче, а потом спросила, всхлипывая:

–Ты что, ничего не замечаешь? Совсем, совсем ничего?!

–Господи, ЧТО?! Что я должен заметить?!

–Ну смотри же, на меня смотриии – Катя завыла, – Смотри внимаааательно!

Удерживаясь, чтобы не двинуть жену промеж глаз, Костя заставил себя сказать :

– Я не понимаю…

–Ну, вот же, вот! – Катя почти кричала, – у меня на лбу появилась морщина!

Костя молча встал, схватил сумку и покинул квартиру. У лифта он вслух произнес:

– Идиотка! Нет, ну какая же все-таки идиотка!

А уже в кабинете, вспомнив волнения вчерашнего дня он вдруг весело, по– мальчишески рассмеялся.