Взгляд сверху [Арсений Соломонов] (fb2) читать онлайн

Величаво и знатно, высоко, почти до неба, находилась гора, вокруг которой простирались облака. Они, по обыкновению своему, водили хоровод и охраняли вершину. На ней и собирался более важные люди и царство двух миров – духовного мира и мира материального. Образовалась толпа и все гости по списку уселись на свои места. С левой стороны стола располагались высшие представители земной власти, а с правой представители более высокой власти – духовной. Посередине же непонятно кто: ни то, ни другое, ни третье. Непонятно что явилось и начало отдавать распоряжения по-свойски, будто пришло раньше всех и раньше всех всё знало. Однако к основному делу это чудо значение не имело, скорее так, поглядеть пришло, по этой причине я и оставлю его тут, на этой строчке.

Сказать, что пир этот был беспричинный, я право не имею, так как сами яства служили ничем иным, как просто приманкой для самих приглашённых, которые, судя по всему, без подачек обычно не приходили, да и не считали нужным отвечать на письма, отправляющиеся в оба края. Потому, принято было решение угощать всякого, кто готов прийти на Межмировой Совет. Причина, по которой нас собрали, являлась проблема, и была она довольно неоднозначной. Решать её предстояло немедля, а потому обязан я был досидеть до конца, как бы не выдавая своего истинного намерения удалится из того места, в котором я был не надобен. Я не любил подобные совещания по той причине, что был абсолютно негоден к важным вопросам, ума во мне не водилось, и потому я просто сидел. Изначально, планировалось делать умный вид и слушать, что вещает выступающий, но не сдержалась воля моя, отвлёкся я на великую думу и прикорнул. Лишь изредка, доходили до моих ушей разговоры по поводу проблемы, из которой судя по всему и начал выстраиваться мой сон.

Вот сплю я, и вижу небо, обнимающее гору, на которой проводится Межмировой Совет и великий горизонт, разделяющий землю от мира духов. Солнечный свет освещал всё вдоль земного шара, а я сидел за столом и глядел на происходящее со мною чудо. Тихо стало внезапно, и белый слой покрыл находящихся вблизи меня важных советников. Облака расплылись со всеми моими мыслями и закрыли сидящих рядом своей густой шевелюрой. Снится мне, как я сижу и вижу сквозь туман людей. Забавные такие: движутся, говорят, думают и вроде как живут. А я вроде уже и нет, сижу же сверху, откуда бы мне жизнь жить. Слышу я их говорливость и суетливость, и так спокойно становится… Приметил глазом какое-то общество и стал наблюдать за их хождениями взад и вперёд. Ходят они, что-то ищут, а чего ищут и сами не знают…

"Долго они так могут ходить", – подумал я, и случайно произнёс свою мысль вслух.

– Пожалуй, да… – ответил мне кто-то, сидящий на облаке.

– Это кто говорит?! – с удивлением я осмотрелся и начал выискивать глазами кого-то из говорливой дымки.

– Это я, – шёпотом произнёс старец и показался из розового облака.

– Ну, здравствуй… – максимально приветливо я поздоровался и улыбнулся.

Лицо старца было таким умиротворенным, что казалось, нет ничего спокойнее, чем мой сон и его внешний облик.

– Я пришёл посидеть с тобой, понаблюдать. Искренне надеюсь, что ты не против.

– Как я могу быть против, если ты зло мне не несёшь.

– Да что ты, что ты! – успокоил меня старик. – Какое там… Разве я могу причинить кому-то вред?

– Ну, это всякий может, у кого рука дрогнет или вздрогнет,– смело произнёс я, как бы надеясь, что он того ещё невразумел, а я, произнося это, открываю ему секретную особенность мира.

– Ты только посмотри на них… – обратил моё внимание старец на людей внизу.

– Ну?– неторопливо высказал я.

– Кажется, им там плохо без меня…– с сожалением проговорил он.

– Так ты оттуда? С нижнего света? А как ты здесь оказался? В это место обычно просто так не приходят, только по великой нужде, али по велению вышестоящего.

– Это я по собственной воли прибыл, сгинул с лица земли, да и канул в воду, как в вечность.

– А там, внизу, как тебе было? За какой надобностью в воду нырнул?

– Жить надоело, вот и утопился.

– А было-то что?

– Дело житейское… Да только не у всех такое было… У кого не было, не поверят, а кто знает, да и те не поймут.

– А вдруг у меня было? Или я поверю? Может, поведаешь, пока я сон вижу, а? – с дружественным желанием выклянчил я.

– Ну так, – немого погодя сказал дед, – слушай. Дело было ещё в молодости, когда меня ничего не обременяло. Так хорошо было тогда, пока не получил я великую силу от прадеда.

– Что это ещё за сила великая? Мог что-то высшее? – с интересом подвинулся я к нему и стал расспрашивать.

– Вот людей лечить мог и мысли читать мог, и по глазам всю правду знал. Всякое мне удавалось, да только надоело мне это страшно ещё в юности. Величие силы состояло более из проклятия, нежели из действительной пользы. Всё, от чего спасал, на близких переходило. Больно было наблюдать, как родные умирают, они для меня были большим, чем для тебя.

– А для меня что?

– А я сверху видел, как ты себя на похоронах ведёшь, даже слезу не проронил – сердце у тебя нет.

– Как так нет? Бьётся же внутри. Чего более?

– Не включай дурака. Я всё про тебя знаю, близких завести не смог, потому что трус.

– Да не трус я, а защищался. Были они у меня, да всплыли. Обижали, вот я и вырос скрягой.

– Да врёшь ты всё, не так всё было! На придумывал себе лишнего, важное слово пропустил мимо ушей, а за плохое зацепился как мог, за сорняк.

– Вовсе нет, просто пытаюсь понять, почему они так говорят.

– Какая разница почему, ты слушай, что говорят, а то с ума сойдёшь. В конце концов, это не повод не иметь никого. Хоть бы к матери привязался.

– А она ко мне? Я что должен что-то к ней чувствовать?

– Ещё как, поганец! – и стукнул меня своей тростью.

– Это ещё за что? Бес проклятый! – ополчился я.

– За что, спрашиваешь? Спастись не хочешь, вот и получай от меня тростью теперь, – и начал меня колотить, покуда силы не закончились.

– Да хватит тебе меня мучить, ты лучше расскажи, что с твоей силой великой! –воскликнул я, желая прекратить мои унижения.

– Ну так вот, – продолжил сумасшедший старик, – надоело мне страдать, что близкие люди умирают, мне их, в отличии от тебя, жаль. Вот я разозлился, и по глупости передал всю силу неизвестно кому.

– Как так, передал? – изумился я.

– Да так, просто взял и передал. Слово сильное на ветер бросил, а оно в воду попало, и уплыло с концами. Больше я его и не слышал. Силы великой во мне больше не было, и тому я был безгранично рад. Поначалу, конечно, непривычно, что жизнь как у всех людей, незамысловатая… Да только не долго мне радоваться пришлось. Вернулось проклятие, да ещё как… другим боком.

– Каким таким… Другим?

– А таким. Исполнилось мне восемнадцать лет и решил я жениться. Женился на девушке красивой и необыкновенной. Да только необыкновенность её выражалась в том самом колдовстве, которое в речку я опрокинул. Она в это время в ней купалась и подхватила, как заразу.

– Почему как заразу? Жизнь же другая, интересная. Живёшь, лечишь и всем помогаешь, что плохого-то?

– Да, какой же ты наивный. Ты хоть раз жил подобным образом? Ты хоть представляешь, какого это, своих убивать, ради чужого блага?!

– Нет, – с малой радостью и ухмылкой произнёс я. Отчасти, я хотел превратить грустный рассказ старика в шутку, что б хоть как-то его приободрить, да только, похоже стало на оскорбление, и потому старался не говорить ничего лишнего, кабы не задеть тонких струнок чувств.

– Да не глумись, коль не знаешь. Жили мы с ней в радости и горе, посуду делили и дела в быту. Видел я, как она и лечит, и помогает всем в деревне. От какой болезни и хвори спасёт не своего, чужого… А принесёт своим родным по крови, как нежданную весть с другого края, так и она. И не говорит никому, чего ей это стоит. А ежели и говорит, так в подробностях не описывает, чтоб спасённый не чувствовал себя виновником её трагедий и отказаться не смог. Я всегда был против такого, это нечестно как-то, человек же цены не знает, не знает, на что идёт.

– А говорить-то зачем? Разве им нужна горькая правда?

– Да ведь человек, незнающий всего, всегда ошибки совершает. А потом жалеет об этом. Знаешь, скольких я встречал тут на небе, которых она спасла от хвори, али болезней каких? Они подходят ко мне и говорят, мол, зачем мы спасения просили, зачем пришли, зачем согласились. Нас теперь тут на небе страдать заставляют, от того, что себя сами не спасали. Говорят, мол, вы хитрым путём пошли, от того и мучиться будете, и умирать душою. Нам ведь, всегда дни давали на добрые поступки, а мы сразу легкой дорогой шли и принимать смерть не хотели. От того теперь и страдаем. Боялись умирать и страдать боялись, и от того теперь здесь в мучениях прибываем. Лучше бы мы возможность использовали, а не услугу.

– А она об этом знает? О том, что с людьми после смерти делается?

– Думаю да, она вообще много чего знает, только поступает всегда по-другому… Не знаю… Может, стратегия какая, да только она мне не нравится. Она же не Господь Бог, в конце то концов. Единственное, что их роднит, так это желание всех спасти. Только бог возможность даёт, а она – само спасение, а это великая разница. По доброте душевной людей спасает, а близкие её и она сама страдают невыносимо. Представляешь, какой это крест? В итоге никому лучше не становится. Я тебя знаю, хоть ты человек и холодный, и над смертью не хнычешь, и родными не дорожишь. Да только ты представь… Захворал ты, скажем, болезнею бесовской, и смерть твоя уже на пороге. А к тебе приходит какая – нибудь такая же, как моя жена, старая ведьма… И лечит тебя, в ущерб себе.

– Если бы я знал, тогда предпочёл бы смерть. Хоть и жизнь люблю, а смерти боюсь страшно, да только каждому своё время. Пусть я лучше умру, чем кто-то из-за меня. Тем более, если речь заходит о близких сердцу людях.

– Вот и я ей о том говорил при жизни, да только всё без толку. Наверное, ей виднее. Я от того в воду и сгинул, ибо болезнь у меня была страшная, не мог же я ей довериться. Мне от того и здесь хорошо на небе. Бог сказал, что смелость во мне есть перед смертью и доброта в ином виде, потому меня и наградил вечным счастьем в облаках. Я в них купаюсь и говорю, что думаю. Не хорошо, правда, говорю, глупости разные, но зато в тепле.

– Теперь понимаю, почему вы здесь, но раз тогда она всё знала, почему не предупреждала спасенных о своей плате?

– А ты сам подумай. Вот любому предложи, здравомыслящему, любой откажется. Она потому и не говорит, чтоб была возможность спасти. Потребность в добре, её же нечем не вытянешь. Я этому положению дел всегда восхищался и корил её, чтоб неповадно было. Людям по природе своей всегда необходимо от чего-то беречься. Кому-то от брани, кому-то от убийств, а кому-то от грабежа. В этом случае, почему бы и не попытаться воздержаться от спасения, оно может и будет добром? Даже из всей великой любви к людям, они того не стоят. В конце концов, может, это её спасение, а она его достойна больше всякого проходимца.

– Да как же воздержаться от спасения людей? Коль это тоже труд, может, оно и к лучшему? Может, так и надо? Может, в этом и есть великая мессия?

– Я тоже сначала так думал, пока на небо не попал. Много лет уж прошло, а я всё тут… Встретил всех, кто умер не в свой срок, а в спасённый. Знаешь, как обозлились на меня за то, что я её не остановил? Говорят мне, мол, возвращайся на землю другим человеком, и растолкуй, что к чему, может, её наивность тебя и спасёт.

– А вы что? Не думали вернуться?

– А что я? Я уже умер. Что с меня взять? Сижу на небе, наблюдаю, как она живёт долго, почти вечность. Все спасённые уж умерли от старости, а она всё там все кого-то лечит. Такая же смелая и потерять ничего не боится. В этом, наверное, и заключается бессмертность.

– А у меня она есть! Я тоже смелый! – воскликнул я с радостью. – Я бессмертен и ничего не боюсь. Пусть люди умирают, они же временные, как и я.

– Тебе когда бог сердце выдавал, временное выдал. На первые сутки только. Понимаешь?

– Ну и что мне теперь с этим делать? Это же плохо, да?

– Ещё как!– воскликнул старик, и ещё раз ударил меня своей тростью.

– Да за что же мне так не повезло? Не уж то за то, что сердце своё не вырастил?

– Да за трусость твою людей к сердцу подпускать, кто ж ухаживать за ним будет, кроме близких? Вот ходи теперь взад вперёд, как все люди, думай об этом и страдай, – удручающе произнёс старец. – И спасайся сам. Тебе полезно. Возможность же есть, вот, странствуй по миру и ищи. А как найдёшь, так возвращайся, тогда и поговорим.

– Это же сердце, когда я его найду, что мне с ним делать? Его же не съешь, что бы было. Да и оно меня разве спасёт?

– Спасёт, – убедительно произнёс старик. – Ты его с чаем выпей, – добавил он, и исчез в кудрявых и розовых от солнца облаках.

"Даже не попрощался", – подумал я.– "до чего сумасшедший дед, ему бы твёрдого рассудка. А то совсем обленился в своих грёзах".

Солнце уже заходило, и расстояние между небом и землёй начало сужаться. Как человеческое око прикрывало всё тьма, так и я начинал просыпаться.

Я проснулся, и обернулся к столу. Пусто было и в душе, и на Межмировом Совете. Похоже, все важные вопросы уже обсудили и ушли, оставив меня тут почти одного. На столе был мой чай, а за столом сидела луна, она уселась на нагретое кем-то место и принялась доедать остатки еды.

Тот самый непонятно кто всё также сидел между двух столов. Поздно было, и я видел, как он спал. Спокойно так, тихо. Будто умер или на время усыпил свою бдительность. Слюни у него текли из-за рта прямо в бороду. Неприятное зрелище. Похоже, этот не пойми кто тоже человек. Уснул на важном совете. Разбужу его и к народу пойду, может, нас двоих кто-то примет. Подошёл я к нему, как к спящему, осторожно. А там незаконченная рукопись, похоже, что спящий ныне что-то писал во время совета двух краёв. Глянул я на записку, а там и сказано: « Я им… И возможность… И крест, а они всё хитрят…»