Пляшущие тени [Сергей Алексеевич Минский] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

           2.


Гудят поленья в бочке,


Заделанной под печь.


В краю, забытом Богом,


Рассудок бы сберечь.


Мороз начистит звезды


Прозрачностью до слез


Под этим черным сводом,


Родившим стаю слов.


Бродяжий дух подхватит,


И фразу сочинит,


И музыкой похвальной


Отдаст природе нимб.


И вспомнится мне август


В далеком далеке,


В гнезде уснувший аист


И лодка на реке.


И Млечный Путь уложен


Под тихою водой…


На десять лет моложе


Мы в той ночи с тобой.


Поленья тлеют в бочке,


И в полусонной мгле


В краю, забытом Богом,


Один я на земле.



Западная Сибирь. Буровая. 90-е.

Звёзды загораются над лесом…

Звёзды загораются над лесом.


Звёзды отражаются в воде.


Тёплой ночью первой трети лета


Хорошо, наверное, везде.



Тишина. И всплеск воды глубокой -


Это остров сбросил ком земли.


Соловей, как все земные боги,


Сердце растравил мне до молитв.



Но молю я не удачу в частном,


Не богатство, не успех пера.


Я молю о том, чтоб не кончалась


Молодости жгучая пора.

Надушенная в сумочке…

Надушенная в сумочке


Светилась сигареточка…


С героем опереточным


Жила всего треть суточек.


Треть суточек от слабости,


Вранья чистосердечного,


Пригубленной беспечности


Для смелости, для сладости.


Треть суточек до чёртиков:


Когда ещё востребуют,


И ночь придёт воскресная


Для жизни перечёркнутой.

Оскудевшее чудо, любви отголосок…

Оскудевшее чудо, любви отголосок:


Под сиянием пыльного старого бра,


Окрылённые тЕла обманчивым лоском,


Две души истязали себя до утра.



И в какой-то момент благодарного шока


Им уже показалось, что тени сплелись,


Показался божественным чувственный шёпот


И священным союз – до конца, до земли.



И трамвайный звонок возвестил вдруг не утро


И не соль роковой и отчаянной лжи.


Он пришёл как сигнал, что весь мир старый умер,


Что пришла настоящая, новая жизнь.



И не нужно спешить уходить до рассвета,


И не будут часы по ночам досаждать,


И озябший, безжалостно ветром раздетый,


Не расстроит бульвар тихим шагом дождя.



Отголосок любви, как подарок нескромный,


Унижает ошибкой и краской стыда.


И кончается сон, утро близится сроком,


Оставляя лишь крошечный памяти дар.



Но, наверно, в дожде нет предела исканий,


А под стареньким бра не хватило тепла.


Гонят стрелки часов дорассветную сказку,


Обретая опять беспредельную власть.

Где-то там, придавленный ночами…

Где-то там, придавленный ночами,


Свет в окне. Он манит и влечёт.


Он – как и рождение – нечаен.


Как судьба, где нечет или чёт.



Свет в окне. Окно. И дом. И город.


Как пасьянс разложена судьба.


Дама треф. Во взгляде – только гордость.


В сердце – сатана, он «правит бал».



Будто бы нечаянно прохожий


Бросит взгляд в надменное окно.


И во взгляде, на сентябрь похожем,


Без луны и звёзд, слепая ночь.



Тень густая на знакомой шторе,


Ну а в ней – иконная печать.


Две обиды в молчаливом споре.


Свет в окне – и крепость, и причал.



Он, как и рождение, нечаян,


Как судьба, где нечет или чёт.


Жёлтый свет – сродни земной печали –


В нём и в ней. Он манит и влечёт.

Какая тишина…

Какая тишина.


Прозрачный лунный сумрак.


Такое время суток -


Стихия яви-сна.


Как омут глубина,


Как мысль…


И вдруг взгрустнется.


И вдруг, в меня врастая,


Шум музыкой прольется


И поездом растает.


И вспомнится, как чудо,


С глазищами иуды


Лицо коварной феи


И завитки у шеи.


И вспомнится картина


Исповедальной ночи -


Мне мой двойник пророчил


Ее неотвратимо.


И снова тишина.


Прозрачный лунный сумрак.


Такое время суток -


Стихия яви-сна.


В контрастности теней,


При лунном освещении,


Сквозит здесь совершенство


И говорит о ней.

Ветерок прошёл по листве густой…

Ветерок прошел по листве густой


Прошуршал, исчез, заиграл кустом,


И наметил рябь в берег кремневый:


Шелест времени, шелест времени.



Ввечеру восстал, разошелся в ночь –


Погонять волну, погудеть не прочь,


И волной в скалу так и врежется –


Рокот времени, грохот времени.



А с утра за труд – в крылья мельницы:


Все, что есть и нет, перемелется,


В крыльях день-деньской, словно в стремени –


Ритм времени, ритм времени.



А потом устал – скоро снова ночь,


Потянул в село, заглянул в окно,


Шевельнул слегка полог кремовый:


Шепот времени, шепот времени.



Застыдился вдруг, заспешил туда,


Где отходят в ночь с грустью поезда,


Где рукой вослед – скоро встретимся –


Горечь времени, горечь времени.

Отходит в вечность день…

Отходит в вечность день,


приходит ночь