Такт Сердца [Роман Валериевич Здоров] (fb2) читать постранично, страница - 3

обязанности рядового солдата вслух, чтобы было слышно в его кабинете. Объём написанного занимал всего полторы страницы, поэтому чтение было довольно монотонным и часто повторяющимся. От скуки, уже через минут двадцать, я начал коверкать текст, читая его, то как стихотворение, то протяжно, словно песню… Солдаты начали подхватывать мою интонацию, в такт со мной повторяя словосочетания, которые я произносил в заданном темпе. Выкрикивая очередную реплику, её повторяло 100 человек именно с той интонацией, которую я задавал. Это было очень здорово, но за эту выходку нам добавили ещё два часа мучительного чтения. Когда все уже изрядно устали, я стал один монотонно читать текст. В конце каждого часа нам давали 5 минут на то, чтобы 100 человек сходили в туалет, потом снова построились – так прошло 7 часов. На протяжении следующих месяцев, проведённых в учебной части, этот майор не упускал возможности наказать меня, но как только пришло время уезжать в отряд, он подошёл ко мне и предложил остаться, сказав, что из меня получился бы хороший сержант, но подчинение и Устав были чужды мне, и я ответил отказом. Уже через несколько дней я сидел в вагоне, который направлялся в город Чоп, где был пограничный отряд, который распределял солдат на ближайшие границы. От Крыма этот город был одной из самых дальних точек на территории Украины.

Как только мы с приятелем устроились в купе, ко мне подошёл солдат и сказал, что меня завёт командир вагона. Перебирая в голове, что я сотворил и за что очередной капитан хочет меня видеть, я вошёл в его купе. Посмотрев на меня, он произнёс: «Мне сказали, что ты сможешь удержать порядок в вагоне на протяжении всего пути?», – я ответил вопросом: «Кто сказал?», – на что он грубо посмотрев на меня, ответил – «Исполняй», – и я вышел из купе. Я понимал, что такие рекомендации обо мне мог дать только тот самый майор, который «сворачивал» мне кровь на протяжении всей «учебки», но мужик он был хороший и уважал меня.

На протяжении всей дальнейшей службы я попадал во множество разных передряг, встретил много новых людей. Да что и говорить – много новых проблем, которые чуть не оставили меня в тюрьме на лет 5, ещё тогда… Статья за рэкет и вымогательство в конце службы, отказ сотрудничать с военной прокуратурой делали жизнь сложнее. Начальник штаба в отряде отдал приказ докладывать обо мне каждый день ему лично – и обо всём, что я делаю в последние недели… Даже в туалет – по части – я ходил под конвоем. За весь год я ни разу не был дома, и находился весьма далеко от него, как и хотел в начале своей службы. Когда срок моей службы подходил к концу, и проблемы разного рода достигли критической точки, я почувствовал, что медлить больше нельзя, обратился за помощью к своему командиру подразделения, попросив его помочь уехать домой в одной из первых «пачек», в которых отправляли лучших и отличившихся за время их службы солдат. Он услышал меня. И в течение следующей недели, я был уволен и отправлен домой. Армия – это время, которое я вспоминаю с удовольствием и улыбкой на лице, но делать там всё же нечего.

Вернувшись домой после службы, через месяц я уехал к своему приятелю в город У. Познакомились мы во время моей срочной службы, подружились. Но, принять решение уехать из дома уже через неделю, больше чем за тысячу километров меня подтолкнула романтика и дух свободы в моей душе. Мне шёл только 19-й год, и казалось, что, будучи один и так далеко от дома, у меня будет больше возможности реализовывать свои жизненные устремления. А отсутствие родительского контроля также поспособствует этому, но это была большая глупость с моей стороны! Пока я там занимался мелкими кражами, кто-то ограбил отделение банка, и именно я с товарищем, подошёл под описание грабителей. Милиция и убойный отдел не давали нам прохода – постоянно допрашивали, брали отпечатки, снимали на камеру, составляя психологический портрет, пытались давить морально, как могли, чтобы получить от нас признание в ограблении банка, которого мы не совершали, но были похожи на тех, кто сделал это. Мы проводили периодически ночи в местном КПЗ, а утром нас отпускали, потом снова другие спецслужбы арестовывали и допрос начинался снова. Мы практически не спали сутками, есть было нечего и даже крыши над головой не было, за исключением, ночей, проведённых в камере. Так продолжалось какое-то время и я понимал, что больше не могу угождать своей упёртости и надо возвращаться домой. А упёртость заключалась в том, что раз уж решил уехать и заниматься тем, чем решил, то хотел довести это до конца, во что бы то ни стало, невзирая на трудности. Я не собирался поворачивать назад и уезжать оттуда, но данная ситуация поражала меня и заставляла уехать. Мы с приятелем просто оказались не в то время не в том месте. Так попасть – это ещё умудриться надо! Этот месяц, что я провёл там, был одним из худших в моей жизни и мне очень стыдно перед моими родителями за их