Поэзия [Анна Сергеевна Климова] (fb2) читать онлайн

Пустой стул

Сев на стул ухода Ван Гога

В хаосе прекрасном мастерской,

Возвращаюсь я к вопросам Бога.

Возвращаюсь я к себе самой.

Сев на стул потери Ван Гога,

Думаю об уходящих близких лицах:

У ушедших душ одна дорога –

Оставлять посланья

На летящих птицах.

Не всегда понятных и красивых,

Не всегда ночами мирно спящих,

Не всегда влюбленных и любимых,

Но сквозь время очень настоящих

Нас не раз покинет близкий взгляд,

Заставляя гаснуть, спотыкаться,

Падать и брести впотьмах назад.

Их искать. Их лица. Вновь теряться.

Прав Гиппократ сквозь толщу лет

Ввека его девиз непобедим:

«Сгорая сам, свети другим.»

И я пойду сквозь тьму на этот свет.

***

Прощайте, Артур.

Мой стих довольно драматичен,

Излишний слышен в нем надрыв,

Порою несколько критичен,

Тому причина – наш разрыв.

В плену событий тонкой паутины,

Попутно прячась от судьбы теней,

С тобой спасалась от мирской рутины,

Купаясь в неге наших лучших дней.

Так я смогла забыть о жутком страхе,

Что душу мамы забирает мгла,

И голова лежит на смертной плахе.

Не навсегда, на время. Но смогла.

Но все же много струн оборвалось,

И как бы виртуозно ни играл,

Звучать, как хочешь, мне не удалось.

И скрипки это ты не удержал.

Ты говорил, что мне неинтересен,

И в этом, разумеется, не прав.

Других людей мне вкус постыл и пресен,

Не то, что твой разгоряченный нрав.

Его пила и им же отравлялась,

За ним бежала и томилась им,

Его любила и его пугалась

И не хотела заменять другим.

Ты рисовал искусными кистями,

А я пыталась словом рисовать.

Ты шел за хулиганскими мечтами-

И тут ловчилась я не отставать.

Но полно нам минорных нот

В мелодии стиха забвенной!

Достану из пчелиных сот

Мед музыки проникновенной:

Пылай же ярче всех других,

Подставив ураганам грудь,

И в битве споров непростых

Найдешь однажды правды суть.

И воплоти на всех картинах

Все то, что зиждешь на душе,

И протори во всех долинах

Свободный путь от злых клише.

Нарви как ржи рукою голой

Историй вечных и прекрасных

И порази искрою новой

В глазах навечно к жизни страстных.

Увы, бывала я обузой,

Снедая все твое терпенье,

Найди же ту, что станет музой,

Навек дарящей вдохновенье.

В одной руке с лихим клинком,

Чтоб храброй быть тебе под стать,

В другой с красивейшим цветком,

Чтобы по-женски обаять.

(Такой и я пыталась стать).

Наверное, я все сказала

И выполнила свою роль.

А если строчек слишком мало,

То потому лишь, что устала

Тревожить сердца злую боль.

Прощайте, Артур. И простите.

Не сделала из Вас счастливого.

Впредь, что имеете – цените.

Когда-то Ваша,

Анна Климова.

***

От истоков до самых глубин

Ночь крепка.

Засыпаю поспешно опять.

Мой Морфею глубокий поклон.

Разминая в потёмках кровать,

Жду любимый сапфировый сон.

Ночь крепка.

Вижу мальчик один

Обнимает печально луну.

Это сна моего господин,

Он ее не оставит одну.

Ночь хрупка,

Он упрямый герой!

Загрустив, далеко уплывет.

Поцелует любимых рыб под водой,

Разбивая руки об лед.

И расскажет им все про свой первый полет-

Его речь как каркасы стихов!

Если рыбы глухи, он им песню споет

Языком, что без звуков и слов.

Ночь тиха.

Он отчаян и смел.

Он танцует под оклики птиц,

Что кричат на ура в пару сот децибел,

От их песен все падают ниц,

Но не он.

Ведь в глазах дикий зов

Обойти всю Луну,

Прешагнув через ров,

Обуздать ту волну,

Что лишит всех душевных оков.

Ночь бледна,

Но я все еще сплю.

И пока не настанет рассвет

Я из глины прибрежной слеплю

С лунным мальчиком новый сюжет.

Ночь грустна иногда,

Это жизни урок.

Он сегодня не хочет летать.

Это все непроста,

Он порой одинок,

Но не знает, как это сказать.

Ночь легка и крепка,

Ночь сложна, но нежна.

Утром ночь далека,

Что нет сил превозмочь,

Мне как воздух нужна

Эта лунная ночь,

Чтобы больше понять,

Чтоб быть ближе к Луне

И снежинкой летать

Вместе с ним в этом сне.

Это сна Господин

Он навеки во мне.

Доживет до седин

Без печальных морщин,

Только рыбок хвосты

Так приятно просты

От истоков до самых глубин.

***

А большего нам ничего и не надо!

Кто-то извечно желает поесть,

А кто-то страдает от анорексии,

Кто-то сто книг умудрился прочесть,

А кто-то совсем не имеет любимых.

Кто-то рисует прелестно, но лжет,

Кто-то правдив, но любить не умеет,

Кто-то во сне громко маму зовет,

А в жизни ее совсем не жалеет.

Один плох снаружи, другой гнил внутри,

Один слишком нежный, другой слишком грубый,

Но в общем все люди, как ни крути,

Находят друг друга. Находят и любят.

Кто-то извечно стремится страдать,

Кто-то весельем озноб навевает,

В мирской суматохе так важно познать,

Что идеальных людей не бывает.

Так иль иначе важно учесть,

Что все мы с каким-то количеством яда.

Но любим друг друга такими, как есть,

А большего нам ничего и не надо.

***

О вечном на бегу

–Давай поговорим о вечном?

–Ну что ж, давай. С чего начнем?

–Давай начнем с азов бессмертных.

А дальше просто вдаль пойдем.

Как думаешь, что важно в жизни?

–Я думаю, душа важна.

Ведь люди без нее не люди,

А оболочка лишь одна.

Там нет внутри прекрасных замков,

Не светит ярко там луна.

Там лишь желудок, кровь и печень.

Лишь органы и пустота.

И счастлив тот, кто чувствовать способен,

Кто может сострадать и понимать

–Таких людей немного.

–Это верно. Поэтому их стоит уважать.

–А что ты думаешь о смерти?

–Она вполне нормальна. Мы не вечны.

Конец у песни есть, у фильма и у сказки,

Так почему же жизнь должна быть бесконечна?

Конечно, смысл этих строк немного грустен-

Развившись только, видим мы финал.

Но знаешь, умирать, возможно, проще,

Когда ты жизни все дары познал.

–А видишь ли ты смысл в боли?

–Скажу я больше – много смысла!

Ведь сладкий вкус премного слаще,

Когда познаешь, что такое «кисло».

–А почему все люди очень злы?

–Я думаю, от этой самой боли.

У них в душе огромнейшая рана,

И каждому дано по сильной воле,

Чтоб этот крест суметь снести,

Ведь ношу эту мы не выбираем.

Ну ладно, брат, пора мне по делам.

Мы как-нибудь еще с тобой о вечном поболтаем.

***

Посвящается любимой маме, покинувшей так скоро

Любые строки – шелуха от хлопка.

Легки, но недостаточно важны.

Теперь я стала думать очень громко.

В углу стоит вещей твоих котомка,

Вот только вещи тебе больше не нужны.

Ты заберешь весь свет и весь покой

Тебя любивших на земле сердец,

И я останусь полностью глухой

К фейерверкам жизни, ставшей вдруг пустной,

И я скажу: «Наверно, Бог – подлец,

Если он есть.

И не по правилам играет.

Иль он несчастен сам – покинут, угнетен.

Он жизнь дает, а после забирает,

Себя отчасти этим развлекает.

А может, он по-своему влюблен

В твои бездонные глаза печальной лани,

Как говорила ты сама про них,

В судьбы твоей изломанные грани,

В души тончайшей шелковые ткани

И каждый твой неповторимый штрих.

И потому ты с ним, а не с мной

Танцуешь грустный танец, улыбаясь.

Шагаешь исцелённой вдруг ногой

И с кровью уже вовсе не густой

Все выше по ступеням поднимаясь.

И тела нет. Возможно, есть душа.

Хочу я в это верить, честно.

В листве и ветре дышит, не спеша,

В походке каждого едва шурша,

Ты есть и будешь повсеместно.

Во мне и каждом кто любил

Любовь не знает сроков и границ,

Любовь – скопление цветных светил,

Любовь – источник необъятных сил,

Любовь на крыльях улетевших птиц

На юг, в страну тепла и света,

Где смотришь ясно мне в глаза,

И я могу забыть о страшном «этом»,

Дождаться твоего в ночи ответа,

И не проронится моя слеза.

***

Данное стихотворение не принадлежит мне – его оставила моя мама, уходя, на больничной тумбе

Луч весенний с нежным ароматом

Проникал в больничное окно.

Мистер Death с пустым надменным взглядом

Дарит обручальное кольцо.

То кольцо – колье петля на шее,

Мы публично с ним обручены.

От неотвратимости немея,

Ощущаю холод темноты.

Танго – это все, что я сумею,

Замирая с трепетом во мгле,

Сколько сделать я шагов успею,

Пока пульс в моей стучит руке?

Мистер Death, позвольте отлучиться,

По своей, по девичьей нужде

Мне уже нельзя остановиться,

Но позвольте вздох – сирень в окне!

Как могу, освобождаю руку-

Можно, пируэт закончу свой?

Постигаю мудрую науку:

Научиться жить с собой больной.

Мистер Death, прошу Вас, отвернитесь.

Дайте улыбнуться всем нутром!

Вы еще успеете, смиритесь,

Увести в свой каменный садом.

Мы танцуем от родных украдкой:

Два вперед и два шажка назад.

И за нашим диким танго-схваткой

Лаборанты пристально глядят.

Из флаконов с мертвою водою

Капает медлительно раствор.

Может, обернется он судьбою,

Может, обозначит приговор.