Выход на посадку был изменен [Наталья Юрьевна Баранова] (fb2) читать постранично, страница - 2

бара. Пока улыбчивый итальянец ищет мой счет в кипе бумажек, рассматриваю зал, в котором явно узнается церковь: характерные своды потолка, вот алтарь, а здесь – центральный проход.

– А…ммм…а давно…

– Давно ли здесь была церковь? Да, давно, двести лет назад. Потом чего только не было: и склад, и прачечная… А теперь вот ресторан, уже сорок лет.

 Я с интересном киваю, он наконец находит мой счет и смотрит на него, подсчитывая общую сумму:

– Быстро уходите. Вот вы воду пили, а если бы посидели подольше, она бы у вас в вино превратилась, – и хитро улыбается.

 Я уже держу наготове купюру, но вместо того, чтобы положить ее на тарелочку, ловко сворачиваю и, делая вид, что убираю обратно в сумку, в тон ему отвечаю:

– Ничего себе! Так у вас, наверное, хлеб и рыба приумножаются на кухне? Тогда вы должны кормить бесплатно!

– Эээ, нет! Таких чудес пока не случалось! – смеется он, отсчитывая сдачу.

Вдоль

Италия, Санремо

Спешить в Италии всегда получается плохо: то слишком жарко, то слишком вкусно, то слишком красиво, то слишком хорошо, то поезд Trenitalia задерживается где-то – только цифры на табло в столбце “Ritardo”³ сменяют друг друга: 15’…45′…60’…90’…120′..150′.

И если однажды вы окажетесь в итальянском городке Санремо, вспомните об этом – и не спешите. Не спешите торопливо вытягивать из чемодана купальник, и быстро надевать его, и бежать на ближайший – по прямой от отеля – пляж.

На городских пляжах здесь шумно и людно, море в капкане длинных каменных волнорезов, отчаянно-спокойное, стоит теплой лужей. У берега плеск, суета: дети кидают мячик, строят замки со рвами, копают траншеи; сотни ног поднимают со дна песчаную муть и обрывки водорослей, на поверхности воды прозрачной медузкой болтается чей-то пластырь.

Лучше киньте в рюкзак бутылку воды, крем от солнца, полотенце и отправляйтесь в ближайший прокат велосипедов. Здесь их много, и велосипеды раздают без лишних формальностей – главное, оставить хоть один документ в залог, а заплáтите, когда вернетесь. Видно, опытные прокатчики знают, что никто еще не возвращался через тот час, или два, или даже четыре, на которые брал велосипед. Да и это совсем не по-итальянски – заставить человека торопиться, чтобы вернуться вовремя. Dopo, dopo!⁴

Выберите себе велосипед по вкусу и росту – главное, чтобы был удобный, и отправляйтесь в путь. На шесть километров вправо и двадцать четыре километра влево отсюда уходят гладкие асфальтовые ленты велосипедной дорожки. Цепляя Санремо, она сворачивает в сторону от автомобильной дороги, разделяя двух– и четырехколесных, и петляет вдоль моря, то спускаясь к нему, то поднимаясь наверх, откуда все – как на ладони, игрушечное, лилипутское.

Летишь вперед, навстречу своему маленькому велосипедному путешествию, лениво переключая передачи, и забываешь, что надо смотреть вперед – слишком красиво вокруг. С одной стороны – море, с другой – райские сады. Проезжаешь мимо цветущих градиентом – от белого до малинового – зарослей олеандра; мимо голубых, цвета летнего неба, как-будто-незабудок, собранных в зонтики среди салатовых листьев; мимо огненных ромашек с красно-оранжевой сердцевиной и желтыми лепестками; мимо ковра нежнейших вьюнков, будто вырезанных из кусочков лилового шелка. Сорвешь такой, приладишь в волосы, но не пройдет и пяти минут – вместо колокольчика болтается мятая тряпочка.

Слева то и дело проносятся велогонщики в облегающих шортах, выкручивая педали своих тонкоколесных шоссейных велосипедов. Наверное, готовятся к будущей велогонке Milano–Sanremo, что проводится каждую весну с 1907 года. Не самой старой из монументальных классик⁵, зато первой в сезоне. Почти триста километров за один день – не шутки.

Часть дорожки прячется в гулких, прорубленных сквозь скалы туннелях – настоящее спасение в жару. Въезжаешь на полной скорости, поднимая солнечные очки, прямо в объятия прохладного сыроватого воздуха – сквозь камни местами сочится вода. Самый длинный туннель тянется почти три километра. Успеваешь отвыкнуть от яркого солнца, немного замерзнуть и задуматься о том, есть ли в конце него свет. Свет есть. И снова есть море, сладкий запах цветов, горячий воздух и пляжи, разбросанные по побережью.

Каждый пляж здесь – твой. И этот, крошечный, с мелкой галькой у берега, переходящей в крупные валуны на глубине; и соседний, где ныряют аквалангисты, в своих костюмах и масках похожие на морских чертей; и следующий, утыканный зонтиками и лежаками, с музыкой из пляжного бара и с выложенным мешками входом в море – чтобы не по камням, чтобы не больно; и тот, что за ним – и пляжем-то назвать сложно: скользковатая бетонная платформа, втиснутая между камней, с которой шаткая лесенка уходит в воду, сразу на глубину.И каждый, каждый следующий, до которого хватит сил докрутить педали и где найдется столб или ограда, чтобы прицепить велосипед. Он будет ждать, пока