Несерьёзные отношения. Сборник рассказов [Александр Александрович Янин] (fb2) читать постранично, страница - 2

заодно.

Лида не смотрела на сына. Она отвернулась и молча нарезала крошечный вафельный торт. Ей становилось не по себе всякий раз, когда Дима начинал её отчитывать.

– Наварила мне целую кастрюлю борща, я так и не доел. Вылил! И вообще, если уж собралась приехать, позвони или напиши. Вдруг у меня дела. И не вари ты мне супов никаких. Что я, маленький? Обойдусь!

– Сынок, но ведь это и моя квартира, – взволнованно произнесла Лида и тут же об этом пожалела.

– Ну вот, начинается…

Дима встал, набросил куртку и выскочил на улицу. Прохладный мартовский ветер растрепал его густые русые волосы. Он посмотрел на горящие окна соседнего дома. Тучный мужчина трясся на беговой дорожке, вытирая мокрый от пота лоб белым полотенцем. Эта семья живет тут недавно. Купили большой участок и выстроили самый красивый и заметный дом во всём посёлке. «Наворовали и радуются!» – промелькнуло в голове у Димы. На небо выкатилась абсолютно круглая луна. Дима даже на неё смотрел с раздражением и упреком.

Дима вернулся домой. Мать сидела за столом, на котором уже были расставлены тарелки с тортом и большие белые фарфоровые кружки. Дима припомнил, что раньше их доставали только для праздничных ужинов, когда приходили гости. Он не удержался.

– Гостевые поставила. Я тебе уж как не родной, что-ли?

– Да ты что же, сынок! Старые побила половину, да и пора уже выбросить остальные. Надо бы новый сервиз купить.

Лида снова засуетилась. Она тяжело дышала, грудь интенсивно поднималась и опускалась, а с глаз не сходили предательские слёзы. Она старалась, чтобы Дима ничего не заметил.

Дима безучастно просматривал социальные сети в своем телефоне.

– Как у Маши дела? – спросила Лида, но тут же осеклась.

– Мам!

Дима отложил телефон и сделал большой глоток остывшего чая.

– Я же тебя просил! Ну сколько можно повторять! Нет больше никакой Маши. Всё! Забудь и не вспоминай её теперь. Ну почему ты опять за своё!

Лида полюбила Машу. Она была единственной из всех девушек Димы, кто ей понравился и кому она доверяла. Из хорошей семьи, училась на журналиста, была всегда очень внимательна и ласкова, и это не казалось наигранным или нарочитым. На прошлый день рождения, они с Димой подарили Лиде стиральную машину. И не просто заказали в магазине и привезли в коробке. А завернули в огромный кусок цветной бумаги и незаметно внесли в дом. После этого Лида проплакала три ночи подряд. От счастья, наверное.

– Когда же ты найдешь ту, единственную, сынок?

Дима продолжал ерепениться.

– Не начинай! Ну, блин! Опять ты со своими вопросами! Сколько можно? Как найду, узнаешь! – Дима выдохнул и переменил тон, – На днях с Колей столкнулся в метро. Сказал, что видел тебя с бутылкой вина. Опять началось?

– Коле только повод дай. Язык без костей. Я ему замечание тут сделала, он постоянно гоняет по поселку, как ненормальный. Не дай бог чего, детишки гуляют ведь, старики. Еще и дорогу портит. У его квадроцикла колёса огроменные. Землю перепахивает, как трактор, не пройти потом.

– От темы уходить не надо. Вино было?

– Ой, Дима, душу ты из меня вынуть хочешь? – Лида перестала сдерживаться, – Подарок это был, на работе всем дарили, в честь праздника.

Лида резко вскочила и достала из кухонного шкафчика бутылку белого вина и с грохотом поставила на стол. Дима отвернулся. Но успел обратить внимание, что бутылка не початая.

– Почему ты со мной так? Что я тебе сделала? Виновата во многом, не права, но плохого никогда тебе не желала!

– Началось… – Дима встал и подошел к окну.

Лиду будто бы прорвало, она больше не пыталась скрывать эмоций и ничего не таила. Крупные слёзы стекали по её щекам, а руки то и дело прижимались к груди.

– Думаешь легко мне было? С маленьким ребёнком на руках в середине девяностых, когда ни денег, ни работы? А теперь вымахал и мать учит, как надо жить! Ты не заходи, ты не спрашивай, так не права, эдак не угодила! Зачем тогда вообще приехал? Похорони меня заживо, и живи спокойно! Я перед твоими приездами уже шороха каждого боюсь! Как он посмотрит, что он скажет! Голова кругом!

Лида рухнула на табуретку и окончательно разрыдалась. Она плакала так, как плачут не от душевной муки, а от сильной физической боли – надрывно, громко, до набухших жил и хрипоты.

Дима молча надел куртку. Подошел к двери и обернулся. Мать не прекращала рыдать.

– Я еще на одиннадцать-двадцать успею.

Дима вышел и тихо прикрыл дверь. Он шел до станции и не о чем не думал. Ему было тоскливо – внутри, где-то возле сердца, разливалась едкая горечь и обида. Но обида скорее на себя. В который раз встреча с матерью закончилась истерикой и его ночным возвращением в Москву.

На станции было холодно, ветрено. Несколько человек сидели на лавочке и пили пиво. Они громко смеялись и спорили о том, кто дольше протерпит и не сходит за платформу отлить.

В пустом вагоне Дима закрыл глаза и вспомнил последнюю встречу с Машей. Это был теплый зимний вечер. Они шли по парку Сокольники, с неба падали мохнатые хлопья снега. Маша говорила о