Экспресс-метод [Алина В. Крафт] (fb2) читать постранично, страница - 2

оправе и аккуратном костюме, тоже каком-то толстом и тёмном.

– Прошу Вас, пройдём в кабинет.

Мягким движением руки мужчина в очках указал вовнутрь. Там, внутри, оказалось все предельно простым и в то же время странным. Прост кабинет был своей мебелью: такой же минимализм, как и на глянцевом буклете, никаких вопиющих деталей. Странность заключалась в функциональной неоднозначности: здесь было пару мягких кресел, кувшин с водой на столике для журналов, в углу же имелся другой стол, на котором были разложены разные предметы: микроскоп, метроном, ноутбук, стакан с цветными карандашами, колокольчик и рулоны географических карт. Мужчины сели друг напротив друга и молчали. Вскоре тишина стала напрягать и писатель заговорил:

– У нас будет сеанс психотерапии?

– А Вы хотели бы?

Он замолчал. Ему было неприятно, что он, между прочим, клиент, обязан быть инициатором деятельности, за которую платит, хотя и не знает даже, в чем эта деятельность заключается. Он решительно отказался про себя вытягивать клещами из этого господина слова, и условился сам с собою не давать ему права на пафосную загадочность с дурным привкусом. Через какое-то время мужчина в костюме спросил:

– Скажите, какие жанры Вы предпочитаете?

– То есть в каком жанре пишу, или что люблю читать?

– То есть в каком жанре хотели бы написать свою работу, за которую получите премию.

Его удивил такой утвердительный тон по части получения награды, так как было бы странно, что неизвестная никому организация может гарантировать премию писателю, который к тому же ещё ничего не написал. Он подумал, что возможно у этих людей есть какие-то связи и дело не в получении вдохновения, а в дачи взятки нужным лицам. Ситуация становилась интересной. Так или иначе, он вдруг расслабился: вряд ли возможно испортить его положение, и стал говорить.

– Мне бы хотелось, чтобы это была мистика. Разумеется, меня заставят вывести любовную линию, сегодня без этого никуда. Но никакого счастливого конца мне не представляется возможным. Это должен быть роман в черной обложке, понимаете? Минимум слов и максимум потрясений, недосказанность и постоянное желание читать снова и снова. Это должно быть возбуждение, которое удовлетворили, но…

– Но не до конца? – Осмелился предположить мужчина в очках, когда его собеседник умолк, подбирая слова.

– Нет же, наоборот: удовлетворили настолько хорошо, что хочется пережить это заново.

– Чрезвычайно интересно!

Мужчина в костюме резко встал и подошёл к своему столу с различными предметами. За его спиной не было видно, что он там делает. Предположение было брошено как шутка, но прозвучало серьезно:

– Вы что, дадите мне таблетки?

Застучал метроном. Мужчина вернулся на место:

– Таблетки – это не наш метод.

– А что ваш метод, – он покосился на метроном, – гипноз?

Собеседник кивнул:

– Один из вариантов. Многочисленных вариантов, прошу заметить. Но не сегодня. Вы говорили о любовной линии – что это такое?

– А разве Вы не знаете?

– Нет. Видите ли, мы занимаемся не литературой, а вдохновением.

Он начал говорить о том, как ему не нравится любовная линия, о том, как это неприятно и вульгарно, о том, что он не умеет писать красиво об эротических позывах. Его прервал звук падающей карандашницы. Предметы громко рассыпались по полу, но лысый мужчина как будто ничего не слышал, и писатель продолжил. Затем послышался другой звук: кто-то собирал карандаши обратно в стакан, и на этот раз он обернулся.

Его мать в расшитом белом пеньюаре, с волосами, собранными в немыслимую прическу, поднимала с пола предметы. Если это и была галлюцинация, то рассматривать ее было не менее интересно, чем реального человека. Молодая женщина с веснушками и немного полными ногами, то и дело обнажаемыми при движении пеньюара, безмятежно убирала рассыпанные вещи. Белые розочки на груди колыхались, полупрозрачная ткань не давала разглядеть что-то лишнее, но и не закрывала красоту тела. Она была чудесна. Он вдруг вспомнил, как в три года смотрел вот так на свою мать рано утром, тогда он рассыпал игрушки по комнате, и она стала их прибирать. Она была как Венера с картины Боттичелли, и он полюбил свою мать ещё раз, ещё сильнее, какой-то другой любовью, не как сын, а как художник.

Метроном замолчал, и фигура постепенно стала напоминать туман: очертания стирались, оставляя после себя едва заметное облако с запахом лаванды. Только этот запах остался в комнате, и мужчина, внимательно смотрящий сквозь стекла очков на него, говорящего о ненавистной любовной линии.

– Как вы это делаете? Это что, какие-то новые технологии?

– Как это делается – неважно, важен результат. Это был первый сеанс, ознакомительный. Прошу Вас, сообщите нам, как обстоят дела с книгой, как только сочтёте нужным. До свидания.

Как только за его спиной закрылась дверь, он сорвался с места как мальчишка в то самое кафе, в котором плохо с обслуживанием. На этот раз сквозняки и промокшие ботинки его не отвлекали. Он попросил крепкий