Второй центроид [Андрей Гвоздянский] (fb2) читать постранично, страница - 17

растрескавшиеся губы, сложенные в мягкую улыбку, и эта улыбка тут же брала первенство над суровыми густыми бровями.

Напоминало о вечности и заброшенное кладбище, мерцавшее за прутьями выцветшей ограды. Степану нравилось там прохаживаться: если в церкви время от времени появлялись посетители, сами не понимающие, чего они желают, то кладбище позволяло достичь атмосферы абсолютной уединенности и еще при жизни почувствовать настоящий покой. Могильные камни воспринимались не как символы живших некогда людей, а как придорожные камни, покрытые мхом. Каждый из них в свое время каким-то путем попал на эту дорогу, но сегодня, в отсутствии живых свидетелей, ни один из них не в состоянии рассказать и малую часть всей истории. Только имена и даты, по которым можно определить лишь возраст.

В дальнем уголке кладбища, почти у самой границы с лесом, оставался маленький нетронутый кусочек земли. Степан часто задерживался возле него и о чем-то глубоко задумывался, попутно оглядывая верхушки сосновых деревьев. А старый пес в такие моменты неизбывно находился рядом – увлеченно нюхал землю, лизал устало опущенную руку сторожа, перебиравшую деревянные четки, или тихо лежал на дорожке, наблюдая за ползущим жуком. Вот и в этот раз Степан остановился в любимом уголке. Повернувшись к церкви спиной, он не видел, как Авгий неуверенным шагом вышел оттуда и, не оборачиваясь, побрел в сторону Кошачьего холма, за которым лежал город. Скрип ржавой калитки вывел сторожа из раздумий, и он, потрепав дряхлую собаку за ушами, тихо произнес: «Пойдем, Вагнер, пора на обед. Мы сюда еще обязательно вернемся».

20. Эпилог

Расслабленная, жилистая рука пожилого священника обычно действовала по привычке. Пальцы благоговейно коснулись лба, и несколько наполненных смыслом слов вклинилось в пространство. Никто не ответил, потому что компанией ему была пустота. Крест лежал на аналое в полной безмятежности. Лоб еще раз почувствовал прикосновение пучка пальцев пожилого священника. Аналой по-прежнему стоял на старых, потерто-коричневых ножках. Слова перестали рождаться на губах. Крест не изменился.

октябрь 2016 – декабрь 2018