Голос наших теней [Илона Игоревна Гоменюк] (fb2) читать онлайн

«ГОЛОС НАШИХ ТЕНЕЙ»

Как часто мы не задумываемся о том, о чём можно заявить с небывалой уверенностью. Нет на Земле ни единого человека, который был бы в неведении об её существовании. Ежедневно, сами того не подозревая, мы сталкиваемся с ней на каждом шагу и принимаем как должное тот факт, что она существует как нечто самостоятельное. Тень — именно она приковывает на себе наши взгляды, поглощает всю необходимую ей информацию из внешнего мира и выдаёт её именно так, как посчитает нужным. Тени есть у каждого из нас, но далеко не каждый знает о том, чем же они являются на самом деле. В науке — это пространственное оптическое явление, но в философии, тени — это самые настоящие люди, окружающие нас в повседневной жизни.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Просторная гостиная была наполнена светом люминесцентных ламп. На недавно побеленных потолках были едва заметны маленькие трещинки, соединяющиеся воедино и создающие видимость небольшой паутины. Лёгкая комнатная прохлада напоминала о приближающейся осени, до которой оставались считанные дни. Обстановка была поистине «домашней»: персидский ковёр, расстилающийся перед диваном, небольшой журнальный столик, украшенный стеклярусом и два массивных книжных шкафа с открытыми полками— всё это было в центре широкой комнаты. В углу стоял камин. В нём давно никто не мешал угольки, ведь в этом просто не было необходимости. В кресле-качалке тёмно-зелёного цвета сидел пожилой мужчина и задумчиво смотрел в одну точку, словно там кроется, что-то необычное. Его седые волосы были аккуратно заложены набок, и в слегка помутневших серых глазах читалась некая грусть. Дверь в гостиную широко распахнулась и в неё вошёл паренёк лет шестнадцати. Каштановые волосы, зачёсанные наверх слегка блестели на свету, большие округлые глаза и прямой нос подчёркивали его происхождение. Он сразу окликнул старика, улыбаясь при этом во все зубы.

— Доброе утро, дедушка! Не думал, что ты уже встал.

— О, Арнольд! Я не слышал, как ты вошёл. С добрым утром, мой мальчик. — старик повернул свою голову в сторону внука и ласково улыбнулся, теребя в руке свёрнутый выпуск свежей газеты.

— А мама всё время жалуется, что я шумный как старый радиоприёмник, теперь то я точно не буду её слушать. — с некой обидой произнёс он.

— Не горячись, парень! Ты безусловно должен слушать все советы своей матери, ведь она любит тебя и так же, как и все мы, желает тебе только добра.

— Ай, ерунда! У каждого из нас своя дорога и уж какими шагами по ней идти, решать только мне. Я абсолютно самостоятельный человек, который не лезет в чужие судьбы, разрушая их своими советами, так пускай же и остальные держат своё мнение при себе.

— Неужели ты боишься прислушиваться к советам близких людей?

— Боюсь? Смешно подумать! Даже родители не способны понять нас в полной мере, не говоря уже о знакомых или друзьях. Я сознательно решил поступать именно так, как посчитаю нужным, чтобы не винить затем того, чьи советы оказались непригодными.

— И даже не боишься пожалеть позднее о том, что не сделал того, что тебе говорили?

— Жалеть — удел слабых, а я предпочитаю расценивать свои поступки как исключительную выгоду для самого себя.

Эти слова Арнольда стали для его дедушки чем-то, по-настоящему важным, ведь он никогда ещё не слушал его настолько внимательно, ловя каждую мысль из пытливого юношеского разума. Моментами даже казалось, что на него навеяла тоска. В грустных глазах читались какие-то воспоминания, о которых наверняка никто и не знает.

— Дедуль…Мне показалось или ты призадумался? Я взболтнул чего-то лишнего? — обеспокоенное произнёс Арнольд.

— Конечно же нет, о чём речь! Я увидел в тебе точную копию себя, того человека, которым я был когда-то. Послушав твоё мнение, мне вдруг вспомнилась одна очень важная история из моей жизни, которую я так тщательно от всех скрывал, пытался забыть, но в то же время понимал, каким невероятно богатым опытом стал для меня этот случай.

— Какой ещё случай?

— Я доверяю тебе, Арнольд, как никому другому в нашей семье. Я знаю, ты славный парень, который умеет хранить тайны, но всё — таки пообещай мне, что никогда и никому не расскажешь этого.

— Я обещаю!

Старик по-доброму ухмыльнулся и посмотрел на настенные часы, затем перевёл свой взгляд на светло-коричневый диван и указал на него Арнольду. Тот устроился поудобнее, закинув ноги одна на другую, и в комнате, в одночасье воцарилась тишина. После недолгого молчания началась удивительная история из далёкого прошлого старика, который на тот момент был юным и весёлым, добрым и бесстрашным человеком, готовым ввязаться в любую авантюру. Как и положено в двадцать лет, в самом начале своей жизненной тропы — Кристофер Харви не имел ничего кроме головы на плечах и собственного мнения, которое не всегда совпадало с общественным.

ГЛАВА I

Лёгкий аромат дешёвого мужского одеколона перемешивался с запахом осенней свежести, которая распространялась со скоростью света по разным уголкам Филадельфии. Белоснежная дверь автомобильного такси распахнулась точно по щелчку, и я почувствовал себя известной и многоуважаемой персоной, к которой вот-вот сбегутся толпы поклонников, с целью получить заветный автограф. На мне красовался скромный костюм с чёрными вставками из бархата. Лакированные туфли с острым носком придавали образу некой статности, хотя по цене, они не превышали даже половины среднестатистической зарплаты. Мои каштановые волосы развивались на ветру, ведь я никогда не делал укладки и даже не знал, что она из себя представляет. Широко открытые глаза сероватого цвета красовались на вытянутом овальном лице, а изящной нос с небольшой горбинкой, жадно глотал потоки свежего воздуха, который я называл свободой. Выходя из машины, я обратил своё внимание на раскинувшиеся передо мной красоты природы. Никогда ранее я не видел такого прекрасного сочетания. В ста метрах от меня, словно невольный свидетель начинающейся истории, стоял роскошный четырёхэтажный университет, построенный в лучших традициях барокко. Многоярусные арки, высокие окна и кованные цветы на них, колонны, придерживающие громоздкую конструкцию — всё это вызывало чувство гордости за самого себя, ведь возможность получать знания в одном из лучших университетов города, есть далеко ни у каждого молодого человека, вырвавшегося на свободу из самой обыкновенной семьи. Мне крупно повезло, ведь я был зачислен почти последним, и всё это благодаря моим стараниям и ярому желанию получить ещё больше знаний. Только дурак упустит такой колоссальный шанс выбиться в люди, окончив это престижное заведение. Рядом с баснословным зданием красовался чудесный сад со множеством скамеек, установленных в тенистых местах. Всматриваясь в даль, можно легко заметить такое же высокое здание голубоватого цвета, которое именовалось студенческим общежитием, именно в нём я проведу около трёх лет своей жизни. Вся территория, принадлежавшая учебному заведению, была ограждена высоким забором, сквозь который, по-прежнему были видны широкие голые деревья. Это был настоящий студенческий городок, маленький мир, который становится отправной точкой во взрослой жизни для таких же юнцов как я.

Бакши — так звали мужчину, который встретил меня у входа и помог донести мои чемоданы с вещами до общежития, похожего на дорогостоящую гостиницу. Этот господин, сорока с лишним лет, в зауженных чёрных брюках и синем свитере, не являлся носильщиком чужого багажа, и я понял это сразу. Лёгкое волнение и порыв прочих чувств, бушующих во мне, не давали возможности начать вести с ним полноценный диалог. Однако мне не пришлось томиться в муках ожидания, подбирая правильные слова для малознакомого человека. Подойдя к мраморным ступеням, ведущим к прочной входной двери, сделанной из красного дерева, Бакши остановился и дружески посмотрел на меня, будто только-что увидел.

— Мистер Харви, мне следует сообщить Вам одну важную деталь, — Он достал из маленького кармана дубликат ключей, на которых был указан «405» номер. В его действиях прослеживалась лёгкая неуверенность и он, как бы раскаиваясь, стал продолжать свою речь, — Видите ли, наш университет является одним из лучших во всей Пенсильвании, именно поэтому количество студентов превышает норму. Моя работа заключается в распределении комнат, предоставленных новичкам. Случилось так, что корпус для первокурсников переполнен и мы вынуждены поселить Вас на последнем этаже, где проживают наши «старички».

Я находился в лёгком недоумении, однако это событие не вызывало у меня никакого разочарования. Я по-прежнему жаждал студенческой жизни, поэтому и попытался скорее сгладить сложившуюся ситуацию.

— Не вижу никакой проблемы! Я буду рад любому уголку, который будет мне выделен. Знаете, я абсолютно безразличен к соседям, которые будут меня окружать и к этажу, на котором будет находится моя комната. Мне плевать какого цвета занавески в наших спальнях, и плевать есть ли они вообще. Я приехал сюда учиться, а значит Вам не за что волноваться.

Глаза Бакши заметно округлились, и это неудивительно, ведь я повёл себя весьма нахально. Уверен, что за долгие годы своей работы, он редко встречал простого парня со столь завышенной самооценкой. Он промолчал в ответ на моё заявление, натянуто улыбнулся, затем поднял чемодан, и мы оба вошли внутрь здания.

В общежитие кипела жизнь. Одни ребята с шумом затаскивали свои вещи в комнаты, начинали знакомиться друг с другом и громко смеялись, другие же обходили чужаков стороной, запирались в своих норах и ждали официального начала учебного года. Мы остановились напротив «405» комнаты, в самом конце корпуса, где лампы с фиолетовым свечением горели уже более тускло. Бакши тихо постучал в дверь, в этот момент я понял, что там уже давным-давно кто-то живёт. Спустя две минуты, новая дверь, выкрашенная в светло-коричневый цвет, открылась и на пороге показался высокий парень со светлыми волосами. Он слегка смахивал на спортсмена: широкие плечи и узкие бёдра, мускулистые руки просвечивались сквозь белую льняную рубашку. Черты лица у него были глубокие и довольно мягкие. Пухлые губы, широкий нос и светло-зелёные глаза, по-особенному дополняли друг друга. В недоумении он смотрел на нас, теребя в руке какой-то красный брелок.

— Доброе утро, — воодушевлённо произнёс Башки, — вот, принимайте нового соседа!

— Кх, кх! А почему собственно сюда? — спросил накаченный парень, не скрывая своего раздражения.

— Видишь ли, — Башки стал заминаться, вспоминая имя, стоящего перед ним парня.

— Джеймс.

— Спасибо. Видишь ли, Джеймс, прочие корпуса переполнены, следовательно, мне необходимо поместить хотя бы одного нового студента именно сюда. Тебе не следует возмущаться, ведь новые соседи — это так ожидаемо. К тому же, ты вот-вот заканчиваешь университет и проживаешь здесь последний год, а этому юноше только предстоит всё это.

— Да-да, я понял! Записали меня в старики раньше положенного срока, — ехидно ответил парень, — ладно, добро пожаловать!

Он радушно посмотрел на меня и протянул руку. Мы поздоровались, как и полагается настоящим мужчинам, а Бакши тем временем передал мне чемоданы, ключи и документы, а затем пожелал нам с Джеймсом удачи и направился к выходу. С Башки, я конечно же чувствовал себя более комфортно и непринуждённо, однако понимал, что жизнь только моя и за все свои поступки придётся отвечать в одиночестве. Джеймс поднял одну из моих сумок и занёс её в комнату. Взяв остальной багаж, я проделал то же самое и прикрыл за нами дверь.

Оказавшись в уютной гостиной, я моментально окинул взглядом все находящиеся в ней предметы. Светлая комната карамельного оттенка была убранной и чистой. В центре стоял круглый стол и шесть стульев. Рядом находился большой книжный шкаф со множеством крытых и открытых полок. Рядом был расположен небольшой диванчик, покрытый серым пледом. На подоконниках стояли горшки с красными и розовыми фиалками. Всё напоминало мне уютный дом молодой семьи, и до последнего не верилось, что теперь я тоже буду здесь жить. Я обратил своё внимание на то, что в комнате есть две небольшие двери, идентичные входной. Мне только предстояло выяснить, что же находится в остальных комнатах.

— Что ж, раз уж ты теперь постоялец, следует познакомить тебя с остальными ребятами.

«Было бы неплохо» — подумал я, и в то же время был расстроен тем фактом, что поселили меня не в самое лучшее место. Джеймс крикнул на всю комнату, созывая ребят сюда, и вот обе соседние двери распахнулись. Из той, что была ближе к нам, вышел упитанный парень, невысокого роста, с правильными чертами лица, но довольно густыми бровями. Его тёмные волосы слегка касались ушей, а чёлка едва спадала набок. В другом дверном проёме показалась девушка, в нежном белом платье свободного кроя. Она была худенькой и низенькой, казалось, что ей недавно исполнилось шестнадцать лет, но первое впечатление, как правило является обманчивым. Даже издалека были видны её светлые сияющие глаза с пушистыми ресницами. Она носила короткие волосы, такого же светлого цвета, как и у Джеймса.

— Как ты уже догадался, меня зовут Джеймс, а это моя сестра Аника и наш друг Билли.

Джеймс посмотрел на ребят и на его лице появилась лёгкая улыбка, а те в свою очередь подошли к нему и слегка приобняли сзади.

— Кристофер Харви! — сухо произнёс я и протянул им свою руку.

Атмосфера казалась мне такой приятельской и в то же время, это дико меня раздражало. Я планировал быть полноправным хозяином маленькой комнатки, вместо того, чтобы делить квадратные метры с кучкой безразличных мне людей.

— Так здорово, что тебя подселили именно к нам. Ты просто не представляешь себе, как с нами весело жить. Мы очень дружные и коммуникабельные, любое дело обращаем в добро. — произнесла Аника с широкой улыбкой на лице.

Её дружелюбие приятно удивило меня. Признаться, я вряд ли бы смог вот так с порога завести тёплый разговор с чужим человеком.

— Да, безусловно, — подхватил её Билли, — мы всегда стараемся помочь друг другу, и чёрт возьми, у нас это получается.

Ребята громко засмеялись, и чтобы не отставать от всех, я сделал вид, будто действительно в восторге от столь нелепой шутки.

— Спасибо-спасибо! Надеюсь к вашей помощи буду прибегать крайне редко.

— Ты главное не стесняйся, — по-прежнему продолжал Билли, — мы то с ребятами давно друг друга знаем, привыкли просить друг друга о помощи. Ну а вообще, ждать просьбы и не будем, если видим, что дело плохо — бежим выручать. А о хозяйстве можешь и вовсе не переживать! Аника у нас настоящая хранительница очага: и рубашку погладит и новую сошьёт, если нужно.

— Не вводи человека в заблуждения, Билли, — прервал его Джеймс, присаживаясь на диван, — не забывай, Аника здесь не горничная и уж я сам решу кому она будет гладить рубашки, а кому — нет.

— Разумеется! — успокаивающе ответил Билли.

Я перекинул свой взгляд на покорно стоящую девушку. Она так внимательно ловила каждое слово парней, будто речь в разговоре и вовсе шла не о ней. Никогда прежде я не видел таких взаимоотношений между братом и сестрой. Мне казалось, будто Джеймс командовал рядовым солдатом, а тот беспрекословно выполнял все его указания. Что же, впрочем, мне совершенно нет до них дела.

— С вашего позволения я удалюсь распаковывать все свои вещи!

— Тебе помочь, Крис? — спросил уже полулежавший на диване Джеймс.

— В этом нет необходимости. И ещё кое-что…Предпочитаю, когда меня называют Кристофером, без всяких дурацких сокращений.

— Твоё право, мы учтём!

Я одобрительно кивнул головой и направился в одну из комнат, волоча за собой свой багаж.

Время в студенческом городке летело с неимоверной скоростью, и доподлинно не было ясно, что же способствует этому: то ли занятость, которая присутствует в жизнях абсолютно всех студентов, то ли веселие, с которым ежедневно шагал каждый из нас. Прошло около двух недель с того самого момента, как я впервые переступил порог университета. Учёба давалась мне легко, и это неудивительно, ведь я выбрал изучение всеобщей истории, к которой с детства был неравнодушен. Преподаватели оказались весьма понимающими людьми, они были сдержаны и строги, но в то же время невероятно отзывчивы и приветливы. Их безграничное желание передавать нам свои знания прослеживалось в каждом движении. Мне нравился такой подход к студентам и это ещё больше усиливало моё рвение к учёбе.

Это была одна из тех суббот, которые навсегда врезались в мою память. На часах было около шести вечера, я лежал на узенькой кровати в мальчишеской комнате и читал пособие по историко-генетическому методу. Очередной вечер проходил именно так, и в целом, такая картина более чем устраивала меня. В комнату вошёл Билли, держа в руке стакан прохладного яблочного сока. Он остановился около моей кровати и задумчиво посмотрел. Я не среагировал, тогда он принялся тяжело вздыхать, как бы привлекая к себе дополнительное внимание.

— И чего ты хочешь? Я и без вздохов прекрасно вижу и слышу тебя.

— Что же молчишь тогда? Я между прочим по делу к тебе, — заинтригованно произнёс Билли.

— Дело? Что ж, я внимательно тебя слушаю.

Я отложил свой учебник в сторону, приподнялся повыше и сделал умное лицо, дабы понять всю серьёзность вопроса.

— Скажи-ка мне Кристофер, нет ли у тебя планов на сегодняшний вечер?

— Вообще-то я собирался изучать дополнительные материалы.

— Отлично, значит сегодня ты абсолютно свободен, — радостно произнёс он, а затем вынул из кармана сигареты и зажигалку.

Я был удивлён его поведению и вовсе не понимал, чего же он от меня хочет.

— Сколько раз я просил тебя не курить в нашей комнате! Я не улавливаю твоих мыслей, изъясняйся чётче, пожалуйста.

— А чего тут улавливать, — продолжал он, дымя в широкое окно, — Ежегодно, в самом начале осени, в литературном кафе нашего городка устраиваются ночные посиделки. Этот воображаемый праздник называется «Знакомство», там собираются все желающие со всего университета, независимо от своего курса. Это удивительно, Кристофер! Можно узнать столько интересного о сотнях людей всего лишь за одну ночь. Сегодня в восемь начало, и я по традиции собираюсь отправиться туда. Составишь компанию? Тебе понравится, обещаю!

«Что за глупости?!» — подумал я. В моих глазах читалась едва уловимая насмешка. Идти туда вместе с ребятами казалось мне таким бессмысленным, ведь мне совершенно не интересны все эти сотни людей, однако в последний момент, что-то перевернулось внутри меня и на секундочку, мне даже захотелось посмотреть на это весёлое сборище. Я задумчиво посмотрел куда-то вдаль, а затем сообщил радостное известие.

— Что ж, пожалуй, в этом не будет ничего плохого, тем более я смогу уйти оттуда, как только мне вздумается.

— Ну разумеется! Поверь, ты останешься доволен!

Он посмотрел на меня обнадёживающим взглядом и швырнул в меня чёрные брюки, которые ещё минуту назад висели на спинке моего прикроватного стула.

Темнело. Войдя в литературное кафе, моему удивлению не было предела. Толпы молодых незнакомых мне людей сидели за столиками, попивали сладкие напитки и трепались ни о чём. Заводная громкая музыка усиливала шум в моих ушах. Глаза то и дело разбегались по сторонам, в углу, где была кромешная темнота, хихикали какие-то девицы и было вовсе непонятно чем они там занимаются. В центральной части зала стояло двенадцать столиков, разумеется за ними помещалась лишь меньшая часть присутствующих, однако остальные не горевали, они бесцеремонно захватили территорию уборной и превратили её в настоящую курилку. Оставшиеся весельчаки пытались танцевать, но получалось это далеко ни у каждого. Я собирался спросить у Билли, какими будут наши дальнейшие действия, но обернувшись увидел, что он уже наткнулся на знакомую ему компанию и добровольно присоединился к их разговору. Смешаться в одиночку с этой массовкой, казалось мне настоящей проблемой, однако стоило мне только вглядеться в эту разодетую толпу, как я заметил Анику, сидящую за столиком возле окна. Она была одета в брючный костюм шоколадного цвета, а запястья её украшали тоненькие красные ленточки. Рядом с ней не было никого, поэтому я и решился подойти к своей соседке.

— Пребываешь в гордом одиночестве? — иронично спросил я, подходя к ней сзади.

— Кристофер! Ты напугал меня! Не думала, что ты тоже здесь появишься, — радостно произнесла Аника, указывая рукой на свободный стул, стоящий рядом, — Все пошли танцевать, а я вот не очень люблю это занятие.

— Да, я тоже не испытываю восторга от занятия, где люди наступают друг другу на ноги, — улыбчиво ответил я и присел рядом со скучающей знакомой.

Аника громко засмеялась и её слегка угловатые скулы предстали передо мной в новом свете. Ровные белоснежные зубы были плотно прижаты друг к другу и складывалось впечатление, будто она долгое время носила на них скобки.

— Джеймс тоже здесь? — добавил я, окидывая взглядом сероватый зал.

— Конечно! Мы никогда с ним не пропускаем общественные мероприятия. Он отлучился поболтать со старыми знакомыми, да и мне разрешил с кем-нибудь пообщаться.

— Разрешил? — вопросительно посмотрел на неё я, — То есть как это?

— Очень просто! Я всегда спрашиваю его мнение прежде чем, что-нибудь сделать.

— Тебе не кажется это странным? Ты взрослый человек, который вправе решать, что ему делать, а что — нет! Впервые встречаю семью, где брат оказывает такое сильное влияние на свою сестру, — Я посмотрел на Анику с неким призрением и увидел на её слегка загорелом лице лёгкую печаль, — Извини если чем-то обидел тебя!

— Нет, всё в порядке, правда. Я часто слышу замечания подобного рода. Спасибо за твою прямолинейность, другие же привыкли шептаться об этом за спиной.

— Хм, как глупо!

— Видишь ли, мы с Джеймсом рано потеряли отца, и вся мужская ответственность взвалилась на его хрупкие плечи. Он по-настоящему стал главой нашей семьи. Мы с мамой никогда ни в чём не нуждались и это целиком и полностью его заслуга. Я с детства привыкла спрашивать у него разрешения или просить совета, поэтому и сейчас не вижу ничего зазорного в том, что он периодически мной командует.

Мне показалось, будто Аника чувствует себя до безумия одиноким человеком, неприспособленным к жизни без брата. Её искренность и открытость души позволила мне подумать, что я действительно могу ей доверять.

— И всё— таки я считаю, что тебе не следует путать чувство благодарности с чувством долга. Ты ничем не обязана своему брату, и я не думаю, что ему стоит контролировать каждый твой шаг на протяжении всей жизни.

— Возможно ты прав, — улыбнулась она и потянулась своей рукой к моей, — Теперь ты расскажи, что-нибудь о себе!

— Мы сожительствуем с вами уже вторую неделю, я думаю, что рассказал вам всё, что следовало бы знать.

— Ты скрытный! Я сразу это заметила, — улыбнулась Аника и убрала свою руку, — Ну а всё-таки, чем ты любишь заниматься помимо изучения исторических наук?

— Пожалуй спектр моих увлечений можно назвать узким. Мне нравится смотреть на небо, когда оно полностью усыпано звёздами, это делает его ещё более таинственным.

— Я тоже обожаю звёздные ночи — они поистине прекрасны.

— Я слышал в городке есть любительский клуб астрономов, — Аника кивнула мне головой, — Почему же ты до сих пор не записалась?

— Не знаю, как-то не задумывалась об этом. Если хочешь, мы можем записаться туда вместе.

— Я обдумаю это, — решительно заявил я, словно дело касается мировых масштабов.

Конечно я понимал, что просидеть какое-то время в компании своей соседки по комнате было не самым желаемым занятием, однако её печальные глаза будто просили меня остаться. Время было позднее и несмотря на то, что завтра воскресенье, мне не хотелось оказываться в своей постели позже полуночи. До общежития необходимо было пройти около ста метров, а это занимает лишнее время. Оставлять Анику одну мне дико не хотелось, ведь было явно видно, что она скучает, находясь среди всех этих людей.

— Как на счёт того, чтобы отправиться домой? Уверен, ты соскучилась за своей подушкой.

— Я…я даже не знаю. Надо найти Джеймса и предупредить его о том, что мы собираемся уходить.

— Ты планируешь искать его среди сотни этих людей? Не думаю, что это хорошая затея. Пойдём, ничего не случится если мы не поставим его в известность.

— Хорошо. — покорно ответила Аника и поднялась со стула.

Было видно, что внутри неё присутствует лёгкое волнение, которое невозможно было скрыть за натянутой робкой улыбкой. Я взял её за руку, и мы вместе стали пробираться сквозь шумную танцующую толпу прямо к выходу из душного зала. Вечерок прошёл спокойно, невзирая на то, что я находился в довольно непривычной мне атмосфере, ведь никогда ранее я не был замечен среди большого количества молодёжи. В конечном итоге я смело мог упрекнуть Билли за то, что он описывал всё более красочнее, чем это являлось на самом деле. Нет, мне совершенно не понравился этот дурацкий праздник «знакомства», но в то же время я нисколько не жалею о том, что отправился туда. В конце концов я визуально соприкоснулся со всеми студентами и понял, что из себя представляют некоторые из них.

Мы шли по узенькой тропинке, сокращая путь обходами. Музыка из кафе была уже не слышна, поэтому звуки сверчков, прячущихся в траве, казались более громкими. Осенняя прохлада ускоряла наши шаги, и вот уже свет уличных фонарей освещал главную дорогу, ведущую прямо к общежитию. Мы с Аникой молчали, наверное, каждый из нас думал о чём-то своём и желал скорейшего прибытия в родные стены. Тишину нашего ночного возвращения нарушили громкие крики, откуда-то справа. Мы замерли, переглядываясь друг с другом в полумраке.

— Ты это слышал? — Испуганно спросила она, тяжело сглатывая собственную слюну.

— Конечно! Не думаю, что нам обоим показалось. Откуда звук?

Мы стали вслушиваться в каждый шорох и к счастью, мгновенно поняли откуда доносились крики. За общежитием, там, где росли высокие и пышные кусты, завязалась настоящая драка, и в целом не было понятно кто кого бьёт. Доносились визжания, мелькали силуэты, и мы, наблюдая за всем этим издалека, просто не могли оставаться равнодушными. Я попросил Анику остаться на месте, ведь мужские драки, как правило не заканчиваются чем-то хорошим, но она ослушалась меня и побежала следом. Это неудивительно, ведь я не Джеймс. Только его она бы послушала без раздумий. Подбежав вплотную к дебоширам, мы увидели четверых парней, которые пытались разобраться с одним.

— А вам не кажется ребята, что это немного не честно? — возмутился я, а в душе меня самого пробирала тревога, ведь никогда ранее я не дрался.

— Шли бы вы отсюда голубки, пока и вам не прилетело.

Я плохо различал черты лица в темноте, но широкий нос и выпирающая челюсть этого парня была отчётливо видна.

— Ну в самом деле, ребят, прекращайте! Вы — цивилизованные люди, неужели нельзя разрешить конфликт в словесной форме? Я буду вынужден жаловаться администрации университета.

— Ты с первого раза не понимаешь, парень? Беги отсюда.

Здоровяк подошёл ко мне так близко, что я чувствовал запах пота на его рубашке. Я попытался возразить ему, делая при этом слишком умное лицо, но как оказалось, я ошибся, назвав их цивилизованными людьми. В следующую секунду мне прилетело тяжёлым кулаком прямо в голову. Я пошатнулся, на мгновение потеряв своё равновесие, а затем и вовсе упал. Удар был настолько точным, что можно было даже подумать о том, что этот парень с детства занимался вольной борьбой. Последнее, что я помню — это испуг закричавшей Аники и бездонное чёрное небо, без единой звезды на нём.

ГЛАВА II

Наверное, самым поганым чувством, которое только может испытать человек является забвение, ведь добровольно вернуться в своё сознание получается далеко ни у каждого. Не знаю, что именно меня разбудило, то ли шум осеннего ветра, который уже несколько часов барабанил в окно, то ли чьё-то лёгкое прикосновение ко лбу. Я тяжело вздохнул и попытался открыть свои глаза, но в ту же секунду понял, что сделать это не так уж и просто. Голова жутко раскалывалась, тело ломило и создавалось ощущение, будто я всю ночь разгружал какие-то вагоны. Прохладные капли воды стали скатываться по моему лицу, и я понял, что кто-то приложил мне компресс.

— Эй, Кристофер! Ты очнулся? — прошептал взволнованный голос Аники, которая по-видимому уже долгое время сидела около моей постели.

Я открыл глаза и увидел её до ужаса перепуганное лицо, как— будто я получил огнестрельное ранение в голову, вместо простого удара. Я обрадовался, увидев, что очнулся в своей комнате, но вот множество других вопросов, касаемо вчерашнего вечера, так и остались для меня неизведанными.

— И тебя с добрым утром, — неохотно пробормотал я, часто моргая своими глазами, — даже не знаю с чего начать свои расспросы.

В комнату вбежали Джеймс и Билли, создавая при этом дикий шум, который так раздражал мой неокрепший организм. Билли подошёл к окну и достал из кармана своих брюк сигарету. Он был слегка недовольным, но столкнувшись со мной взглядом, улыбнулся и приветливо кивнул. Джеймс же, в свою очередь, был нервным и злым, это замечалось при одном лишь взгляде на его лицо. Его зелёные глаза заметно потемнели. Как-то раньше, я читал, что такие незначительные метаморфозы случаются у представителей зеленоглазых в тот самый момент, когда они находятся на грани нервного срыва, именно поэтому я был так уверен, что Джеймс пребывал сегодня не в лучшем расположении духа.

— Очнулся наш герой? — иронично спросил он и заметался по небольшой комнате, — Нет, я просто не понимаю каким идиотом нужно быть, чтобы добровольно пойти на разборки с кучкой отморозков! Я мог бы понять тебя, если бы ты ещё был один, но ты взял под свою ответственность Анику. А о ней ты вообще подумал? Кто интересно знать разрешил тебе уводить её с собой? Какое счастье, что она не пострадала.

— Постой, постой, — с трудом выдавил я, а внутри меня уже разгорался пожар злости, — Я мог бы покинуть кафе и без Аники, но мне не хотелось оставлять её одну, да и она против возвращения домой ничего не имела. Мы не виноваты, что решили вступиться за беззащитного парня, на которого накинулись четверо.

— А ты, по-твоему не беззащитный? Я даже думать не хочу о том, что было бы, если бы мой старый приятель не возвращался в общежитие и не увидел бы заплаканную Анику. Мне надо успокоиться.

Джеймс сделал два глубоких вдоха и выдоха, а затем подошёл к курящему в сторонке Билли и попросил сигарету.

— С каких пор ты куришь? — возмущённо спросил я и попытался встать с кровати.

Голова болела немного меньше, но всё-таки я чувствовал, что и вовсе зря отправился вчера на эти посиделки.

— А с каких пор ты решаешь, что-то за других? Я не собираюсь выяснять с тобой отношения, мне глубоко наплевать, с кем и когда ты планируешь ввязываться в драку, пообещай мне лишь одно, что никогда не станешь впутывать в это мою сестру.

— Да пожалуйста! Думаешь мне это всё нужно? Надо было ещё вчера отказать Билли в его предложении.

— А ты я смотрю только и ищешь вокруг виноватых! — Джеймс выбросил сигарету через окно и стал жестикулировать руками, как-бы подчёркивая своё недовольство.

— Знаешь, Джеймс, мне не хочется продолжать эти разговоры. Может быть мне и стыдно за то, что я подверг твою сестру некой опасности, только вот тебе должно быть постыдней, ведь ты обращаешься с ней как с пятилетним ребёнком, который и шагу без тебя ступить не может.

Я понимал, что такое громкое заявление рассердит его ещё больше, но другого выбора у меня не было, ведь я просто не мог промолчать. На лице Джеймса заиграли скулы, он прокашлялся и подошёл ко мне вплотную, я мог ожидать от него чего угодно, ведь я никогда прежде не видел этого человека в гневе. Я смирно стоял перед ним и смотрел ему прямо в глаза. Мне тоже было тяжело, ведь всплеск негативных эмоций одолевал меня изнутри.

— Да пошёл ты! — прямо в лицо сказал мне Джеймс и это было лучшее, что он мог сделать.

Я схватил с кровати своё осеннее пальто и направился прямо к выходу, демонстративно хлопнув за собой входной дверью, и оставив в безмолвной тишине подавленных ребят.

На улице было холоднее, чем я мог себе это представить. Ветер гудел со всех сторон и создавалось невольное ощущение того, что он разговаривает именно со мной. Я выбежал из общежития и впервые пожалел о том, что сегодня ещё один выходной, ведь будь я сейчас на учёбе, все мои мысли были бы заняты совершенно другими вещами. Я присел на узенькую скамейку, которая находилась в стороне, куда не выходило ни одно окно нашего корпуса. Мне просто не хотелось, чтобы кто-либо из ребят видел меня, сидящего здесь в раздумьях. И хотя я свободно мог подняться обратно в свою комнату, ведь ссора с соседями ровным счётом не означала ничего, я решил выждать какое-то время, чтобы все мы сумели успокоиться. Оставалось разобраться лишь с одним моментом — куда же я всё — таки пойду! Сидеть на холоде было невыносимо. Резко испортившаяся погода, безусловно сыграла со мной злую шутку. Самым разумным вариантом, куда я смело мог отправиться, оставалась библиотека, которая находилась на первом этаже нашего университета. Именно там, в тепле и уюте, я спокойно мог просидеть пару часов, при этом отвлекая себя хорошей книгой. Что же, думаю там меня точно никто не потревожит, ведь в воскресенье в девять часов утра в библиотеку заглядывают лишь настоящие чудаки.

В просторном читальном зале был мягкий желтоватый свет. Уютная обстановка слегка расслабляла и удобно усевшись в мягкое кресло из красного велюра, я целиком и полностью погрузился в чтение книги «Прогулки по Риму» известного французского писателя под псевдонимом Стендаль. В библиотеке на первом этаже было тише, чем когда-либо. За своим рабочим столом, уткнувшись в книгу по кулинарии, сидела миссис Робинсон — наша библиотекарша. Ей было под пятьдесят, но при этом она выглядела очень свежо и молодо. На её едва сморщенном лице красовались свежие румяна. Эта неприметная женщина вызывала доверие не только у меня, но и у всех окружающих. В это утро в библиотеке, не считая нас с миссис Робинсон, было ещё четыре человека, по всей видимости — первокурсников. Они сидели за самым большим столом и упорно писали свои конспекты. Моё кресло находилось в углу, так, что лабиринты из книжных стеллажей загораживали нас друг от друга. Мой взгляд был устремлён в книгу и ничто не могло оторвать меня от любимого писателя. Немая тишина в нашем зале была нарушена грохотом какой-то толстой книги, которая свалилась с самой верхней полки. Я на мгновение отложил своё чтение, и слега поддался вбок, чтобы посмотреть, что-же там произошло. В двадцати метрах от меня стояла чёрная фигура, которую тяжело было распознать с далека, но в одном я точно был уверен — силуэт несомненно был женским. На стройную девушку было надето чёрное платье в пол с длинными рукавами, без единого узора и кружева. Её длинные чёрные волосы доходили до поясницы. Они слегка завивались на концах. Её лица я не видел, зато тонкие запястья, с кучей чёрных браслетов, изящно тянулись к верхней полке, для того, чтобы положить на место упавшую книгу. Этот силуэт был таким странным и загадочным, что я просто не мог оторвать от него глаз. Мне хотелось, чтобы таинственная незнакомка повернулась ко мне, и я смог рассмотреть все черты её лица. Мне было более чем интересно кто-же нарядился в такую необычную одежду. Положив книгу обратно, она слегка развернулась и стала направляться к выходу. По логике вещей, я непременно должен был увидеть хотя бы её профиль, но копна волос на её голове была настолько густой, что даже сбоку мне не удалось разглядеть её внешность. Я подался вбок уже настолько сильно, что казалось я вот-вот вывалюсь из своего кресла, но ничего из этого не помогло мне распознать увиденную личность. Спустя мгновенье, когда я попытался вернуть свои мысли в книгу, до меня дошёл едкий и в то же время приятный мускусный запах. Я был более чем уверен в том, кем же оставлен этот ароматный шлейф.

Вот уже целую неделю мы с Джеймсом абсолютно игнорировали друг друга. Как и прежде я вставал раньше нас всех, бесшумно собирался, а затем отправлялся на лекции. Возвращаясь домой к трём часам, я полностью погружался в работу, исследовал дополнительные материалы, и это являлось более чем уважительной причиной того, почему в течении всего дня я не замечал своего оппонента. Джеймс демонстрировал своё полнейшее безразличие к произошедшей ситуации, а вот Аника, напротив, была очень огорчена тем, что в нашей компании произошёл разлад. Подумать только, как мелкая ссора может по-крупному повлиять на людей. Истинной причиной являлось упрямство, которое не позволяло нам обоим идти на контакт. Но сложнее всего в этой ситуации было даже не Анике, ведь несмотря на собственное суждение, она целиком и полностью была зависима от брата. Сложнее приходилось Билли, который искренне хотел со мной подружиться, но не мог быть на моей стороне в силу того, что с Джеймсом он дружит уже несколько лет и его позиция является более влиятельной. Мне оставалось только одно — жить своей жизнью, невзирая на то, каким взглядом меня ежедневно прожигают соседи. Сегодня мне немного нездоровилось. Я проснулся с невыносимой болью в области позвоночника. Это было так странно, ведь в последние дни я не совершал никаких физических нагрузок, но вот недомогания говорили мне об обратном. Я бы не отказался от чьей-нибудь любезности растереть меня мазью. Моя лекция по этике началась ещё пятнадцать минут назад, а я до сих пор лежал в своей кровати, пытаясь успокоить боль в спине при помощи ручного самомассажа. В спальню вошёл Джеймс и впервые за это время сказал: «Доброе утро», адресованное именно мне. Я был ошеломлён его поступком, ведь в некотором роде он был даже упрямее меня, но что-то заставило его обратиться ко мне сегодня.

— И тебе доброе утро! — Спокойным тоном произнёс я, точно между нами ничего и не случалось.

— Уже половина девятого, даже странно, что ты ещё здесь.

— Видишь ли, спина прихватила, ума не приложу, что делать.

Обычно я никому не любил рассказывать о своих проблемах, особенно если они касались моего здоровья. Пожалуй, я испугался такой неожиданной и резкой боли, поэтому позволил себе поделиться этим ещё с кем-то.

— Шутишь? Это очень даже серьёзно. Однажды мне приходилось лечить свою спину, и поверь это был долгий и мучительный процесс.

— Ох, спасибо тебе, друг! Ты очень меня подбодрил.

Не знаю каким таким образом из моих уст вылетело громкое слово «друг», но интуитивно я чувствовал, будто сказано оно неспроста. С ребятами я был знаком не слишком долго, но это не помешало мне привыкнуть к их обществу. Безусловно, теперь я чувствовал себя настоящим студентом, ведь количество моих знакомых с каждым днём увеличивалось, однако никто из них не вызывал у меня большего интереса, нежели мои соседи по комнате. Джеймс достал из небольшого шкафа своё серое пальто, долго искал ещё какие-то вещи, затем тяжело вздохнул, закрыл дверцы и подошёл к моей кровати.

— Кстати о дружбе! Кристофер, я не хочу, чтобы мы с тобой ненавидели друг друга, ведь это так беспричинно и унизительно. Я никогда не умел извиняться, а порой, даже не хотел этого делать, но сейчас я хочу исправиться. Прости, меня за то, что вёл себя как идиот. Я действительно был неправ.

Да уж, к такому меня жизнь не готовила. Я и подумать не мог о том, что это утро удивит меня таким душевным монологом Джеймса. Мне были приятны его слова, и я с превеликим удовольствием принял его извинения.

— И ты меня прости, ведь я повёл себя отвратительно, наговорил много лишнего, а потом долго жалел об этом.

— Нет, что ты! Я прекрасно тебя понимаю, ты высказал мне всю правду, а это даже похвально, ведь обычно люди предпочитают говорить обо мне за спиной.

— Поверь, я не такой!

— Я знаю, поэтому и хочу сохранить с тобой приятельские отношения. И раз уж мы снова друзья, давай-ка закрепим долгожданное примирение. Предлагаю всем вместе пойти в наш кафетерий и съесть по паре шоколадных эклеров. Что скажешь?

— Даже не знаю. А разве никому из вас не надо на занятия? — удивлённо спросил я, пытаясь приподняться с кровати.

— Билли со вчерашнего на больничном, слегка простудился, а нам с Аникой в университет только к шести, всю неделю будем заниматься в вечернюю смену.

— Чего так?

— Сам удивляюсь! Говорят, мол, студентов слишком много, преподаватели не успевают готовить материалы. Ну так что?

Все события, будто сами подталкивали меня согласиться. Я понимал, что боль в спине станет вполне уважительной причиной для того, чтобы на весь день остаться дома, но шоколадные эклеры напрочь засели в моей голове. Я так давно не ел их, что на кончике языка уже чувствовал слегка приторный, сладкий вкус, который был вызван моими фантазиями.

— Так уж и быть, пойдём! — без раздумий согласился я и с улыбкой посмотрел на Джеймса.

— Тогда я пойду предупрежу ребят. Начинай сборы! — Он начал шарить обеими руками в карманах своего пальто, а затем добавил, уже направляясь к двери, — И кстати, обязательно зайдём в медпункт, возьмём для тебя согревающую мазь!

— Спасибо тебе за заботу!

С каждым днём погодастановилась всё более и более холодной, мы приближались к глубокой осени, которую я с детства не любил. Несмотря на физический дискомфорт, я чувствовал себя более чем хорошо. В моей душе, будто заново поселилась гармония и я до конца не мог понять с чем же это всё-таки связано. Аника улыбалась всю дорогу, пока мы не дошли до кафетерия, Билли шутил без остановок, рассказывал истории о своих частых побегах из дома, а мы с Джеймсом внимательно его слушали и пытались развить философскую тему о вечной проблеме отцов и детей. Впервые за всё это время я был в кафетерии, который находился на первом этаже двухэтажного здания, прилегающего к нашему общежитию. Здесь было уютно и пахло домашней едой. Атмосфера была довольно приятной. Круглые деревянные столики стояли в два ряда, а лампа с мягким жёлтым светом висела над каждым из них. Стены были выкрашены в нежно-голубой цвет, а пол был таким же белым, как и потолок. Мы уселись на невысокие стулья в углу помещения, а Джеймс подошёл к холодильнику, рядом с которым стояла повариха. Даже не знаю, что он говорил ей, но глядя на её улыбку, я понимал, что ему здесь рады. Спустя пять минут он принёс нам поднос со свежими эклерами и яблочным соком. Мы пожелали друг другу приятного аппетита и объявили наше заседание друзей открытым. Никто из нас не глядел на настенные часы, висевшие неподалёку. Мы совершенно не следили за временем, но оно заметно пробегало. За окном начинало темнеть, соседние столики пустели, затем опять заполнялись студентами, на которых мы едва обращали внимание. Мы шутили и смеялись, рассказывали истории из детства, и казалось, будто мы тысячу лет знакомы друг с другом. Я объелся эклеров так, что в ближайшие годы даже смотреть на них не захочу. Любимое лакомство стало противным не только для меня, но и для ребят. Не помню уже о какой теме мы говорили, но последняя фраза Билли была действительно смешной. Я стал заливаться смехом, закрывая при этом глаза. Наверное, нас спасал лишь небывалый авторитет Джеймса, ведь если бы не он, повариха давно бы выгнала нас отсюда. Я начал приходить в себя и вытирать слёзы от смеха тыльной стороной своей ладони. Взгляд невольно упал на девушку, сидящую за столиком напротив нашего, и я смутился. Это была та самая незнакомка из библиотеки, которую я видел неделю назад. Я узнал её по длинным чёрным волосам и чёрному платью. Сейчас оно было другим, более коротким и пышным. При виде неё мне становилось не до смеха. Черты её лица были мягкими: изящный разрез карих глаз, чёрные широкие брови, тонкая переносица с небольшой горбинкой, ровный контур губ. Её кожа была слишком бледной, от этого создавалось ощущение того, будто ей нездоровится. Она сидела в гордом одиночестве и ела какой-то зелёный салат, а взгляд её был устремлён в одну точку. Она была безумно красива, но в то же время устрашала. Я и думать забыл, где и с кем сейчас нахожусь, но голос Джеймса вернул меня в сознание.

— Кристофер, ты бы видел сейчас своё лицо! Ты будто приведение увидел.

— Да, я тоже обратила внимание, что он перестал смеяться, — взволновавшись добавила Аника и посмотрела на Билли, — Правда?

— Правда! — Билли отхлебнул из своего стакана и обернулся назад.

Ребята сделали тоже самое и увидев сидящую неподалёку брюнетку, резко поменялись в лице.

— Нет, даже не думай смотреть в ту сторону!

— Кто это? — обратился я к ним, — Я уже второй раз вижу её.

— О, Кристофер, тебе не следует смотреть в ту сторону, ведь никто не знает, чего ждать от этой сумасшедшей. — Неодобрительно и как-то уклончиво произнёс Джеймс.

— Сумасшедшей?

— Это Марта Лоренс, — добавила Аника и потянулась ко мне, как бы переходя на шёпот, — Поговаривают, что она чокнутая! Мы знаем её давно, она, как и мы учится здесь уже третий год, так вот за это время, никто с ней толком и не разговаривал. Она будто боится живых людей, ходит всегда в чёрном, что-то шепчет себе под нос, да и вообще ведёт себя очень странно.

— Мне кажется, у неё психические отклонения. — Язвительно сказал мне Билли.

— Но как же тогда она здесь учится, если совсем не дружит с мозгами?

— Не знаем, наверно гипнотизирует всех своим взглядом, — Иронично произнёс Джеймс, и мы все слегка на неё покосились.

Доев свой салат, она сдвинула тарелку на край стола, затем встала, положила учебники, лежащие рядом, в свою сумку и направилась в сторону выхода, так и не посмотрев в нашу сторону.

— Она довольно красива! — Произнёс я, провожая её взглядом.

— Не смеши, она тот ещё экземпляр! Советуем тебе никогда не иметь с ней ничего общего, — Настойчиво возразила мне Аника и парни одновременно кивнули мне головой.

— Что же, я понял вас!

Обнадеживающе сказал я, а в душе моей, тем временем, закрадывалось жуткое сомнение в правдивости их слов. Я не понимал почему они так уверены в её странности, ведь кроме необычной чёрной одежды и неестественно белой кожи, она была вполне нормальным и с виду адекватным человеком. Советы моих только-что ставших друзей, безусловно были полезными, ведь они всего-навсего не хотели, чтобы я контактировал с человеком, которого они попросту не знают, однако моя жизненная позиция твердила мне обратное. Я привык полагаться исключительно на свои собственные суждения, и как бы уважительно я не относился к человеку, я никогда не буду сходу прислушиваться к его советам, особенно если они не совсем мне нравятся. Моё настроение в этот вечер было весьма противоречивым. С одной стороны, меня переполняли положительные эмоции, вызванные тёплыми посиделками в хорошей компании, с другой стороны, я негодовал, ведь в голове крутилось множество вопросов, на которые никто не мог дать мне ответ. Я посидел за столом ещё около пятнадцати минут, затем, дослушав очередную байку от Билли, я начал собираться, предварительно объяснившись с ребятами.

— Денёк выдался замечательным! Кто-бы мог подумать, что мы так прекрасно посидим, ведь ещё вчера все, вроде как, были в контрах.

— Ну-с, с этим не могу не согласиться, — воодушевлённо поддержал меня Джеймс, — Надо бы почаще выбираться!

— Думаю, мы все постараемся это сделать, а теперь, прошу меня ещё раз извинить, но мне правда пора бежать.

— Я немного не поняла, — растеряно переспросила Аника, — О каких таких важных делах ты вдруг вспомнил?

— Мне нужно забежать к однокурснику и забрать у него перечень тем, необходимых нам для научной работы. Нам поручили исследование, а я совсем забыл об этом. Я постараюсь не задерживаться, поэтому в случае чего, то я жду вас дома.

Я соврал. Нет, конечно же я редко прибегал к вранью, ибо ложь совершенно не красит человека, однако я умел разграничивать наглую ложь и лёгкую недосказанность. В этом случае была именно она. На самом деле, мне просто захотелось побыть одному, прогуляться по ближайшим аллеям, вдохнуть вечерней прохлады и остаться наедине с собственными мыслями. Если бы ребята узнали об этом простом земном желании, они разумеется бы начали переживать, ведь мы так замечательно сидели в кафетерии, а теперь мне вдруг захотелось побыть одному, они явно бы расценили это как нечто ужасное. Мгновенно выдумав историю про однокурсника, я попрощался с ребятами, накинул на себя верхнюю одежду и направился к выходу. Из нашего уютного местечка я прямиком отправился в сторону студенческого парка, он находился в сорока метрах от меня. За месяц моего обучения здесь, я так и не изведал весь студенческий городок и наш центральный парк был одним из тех мест, где я давно хотел оказаться. Я знал, что ежегодно в мае здесь проводятся награждения выпускников, выражаются благодарности и зачитываются скучные показательные речи. Что же, возможно в этом году я впервые увижу собственными глазами церемонию награждения дипломами выпускников лучшего университета Филадельфии, ведь Аника, Джеймс и Билли учатся здесь последний год, а это значит, что я приду поддержать их в предстоящий им знаменательный день. Впрочем, до этого дня ещё жить и жить, а пока мне самому следует освоиться здесь.

В парке было уже совсем темно. Народу было много, хотя половину из них я не знал даже в лицо, не говоря уже о каком-то личном знакомстве. Я присел на узенькую скамейку под широким деревом. Из-за темноты я даже не мог различить какого она цвета, то ли синяя, то ли чёрная. Странно, что в этот вечер в парке не работал ни единый фонарь. Единственным освещением для всех гуляющих здесь или просто мимо-проходящих, была луна, которая всё ярче и ярче светила в мою сторону. Мне нравилось это осеннее уединение, я чувствовал себя таким свободным, как никогда прежде. Меня посещали самые разные мысли, среди которых были взаимоотношения Аники и Джеймса Рэмси, а также личная жизнь Билли Бэннэта. Мои друзья-двойняшки были родом из Нью-Касла, до десяти лет они жили в достатке, ни в чём не нуждались, а родители уже тогда планировали их жизнь по лучшим сценариям. Но у судьбы, как известно, на этот счёт есть свои планы. Страшная автомобильная катастрофа тогда потрясла весь город. Отец Джеймса и Аники, будучи владельцем дорогой машины, мчался на высокой скорости по центральной дороги, опаздывая при этом на важное собеседование. В это время на встречной полосе, свои возможности слегка не рассчитал водитель грузовика. Сильный удар при столкновении решил судьбу детишек, ведь именно после этого вся их жизнь повернулась в совершенно другое русло. Мать, которая никогда не знала, что означает слово работа, за несколько месяцев растратила все семейные сбережения. Впоследствии, всё имущество было конфисковано за долги, именно тогда маленький Джеймс решил взять на себя всю ответственность за семью. Маленькая Аника всегда была мягкой и ранимой, если опираться лишь на её собственные рассказы, но гибель отца сделала девочку более замкнутой и слабой, теперь она во всём слушала своего брата. Спустя долгие годы, она и её мать, в прямом смысле слова стали поклоняться Джеймсу, ведь он показал свою сильную сторону, сумел дать им всё то, чего они так хотели. С тринадцати лет он работал в две смены, а по ночам, вместо сна, делал уроки, он помогал обустраивать новый дом, и с каждым годом, становясь всё взрослее и взрослее, он делал жизнь своей семьи лучше. Его награждали за успехи в учёбе и за некоторые таланты, о которых он мало кому рассказывал. Джеймс стал настоящей главой семьи и делал всё так, как посчитает нужным. Благодаря нему, они вместе с Аникой успешно заканчивают именно этот университет, в то время как их мать живёт в своё удовольствие, ежедневно молясь за здравие и благополучие своих детей. В глубине души я проявлял к Джеймсу безграничное уважение, однако меня пугало то, что его сестра стала такой зависимой. Глядя на них, я понимал, что он — безоговорочный лидер и даже в чужой жизни он постоянно будет присутствовать, словно тень. Да, он действительно был тенью Аники, он указывал ей на недостатки, диктовал правила, отдавал приказы. Наверное, я никогда не смог бы так жить, ведь мой юношеский максимализм и желание жить по своей воле, диктовали мне совершенно другие правила. Я не видел в Анике личности, ведь голос её тени подавлял в ней сильное начало.

Казалось бы, Билли совершенно другой человек, однако в нём тоже не было силы духа. Его детство и юность прошло в одном из спальных районов Филадельфии. Он родился и вырос в обыкновенной семье, где каждый умел довольствоваться малым. Общаясь с ним всё это время, я сделал выводы о том, каким он является на самом деле. Билли — это удивительная личность, способная совмещать в себе жизнелюбие и стремление помочь другим. Весёлый парень из простой семьи, с обыкновенной внешностью и не блещущий нечеловеческими ментальными способностями, цепляет окружающих своей добротой и искренностью. Но его жизненный опыт и советы распространялись лишь на других людей, когда же дело касалось его самого, он всячески терял надежду на лучшее. Силы духа, как таковой, я никогда не замечал у Билли. В трудные дни гораздо проще стать тенью самого себя и молча скитаться по улицам, именно этим он и занимался.

Становилось всё холоднее и холоднее. Я начинал слышать, как стучат мои зубы, и мне совершенно не нравился этот звук. Решительно я подскочил со скамейки и направился в сторону общежития. Должно быть, ребята уже дома, ведь я порядком задержался на своей одиночной прогулке. Подходя всё ближе и ближе к зданию, внутри меня начинало просыпаться жуткое предчувствие, но вот чего именно, я пока что и сам не понимал. Оказавшись на последнем этаже своего корпуса, я стал направляться к комнате, всё больше ускоряя свои шаги. Откуда-то сзади послышались скрипы и громкое прерывистое дыхание. Я остановился для того, чтобы оглянуться. В коридоре было пусто, ни единой души. Время было позднее, поэтому я не рассчитывал на то, чтобы кого-нибудь встретить, однако звуки не прекращали доноситься, и я решил слегка прогуляться в противоположную сторону коридора. Вдалеке, коридор освещался тусклой слабо вкрученной лампочкой, я пошёл на свет. С каждым моим шагом ко мне приближался силуэт, который осторожно ковырял в дверях ключом. Подойдя слишком близко, я не поверил своим глазам. Передо мной стояла немыслимая и загадочная незнакомка, та, о ком я даже боялся подумать — Марта Лоренс. Она испуганно посмотрела на меня и её ключ чуть было не выпал прямо из рук.

— Прости, что подкрался, я не хотел тебя напугать! — Быстро выкрутился я, а сердце моё колотилось как бешеное.

Марта посмотрела на меня устрашающим взглядом и в её милых чертах лица появилась некая отвратительность и хмурость. Затем она будто бы пришла в себя и радушно ответила мне.

— Всё в порядке, ты вовсе не напугал меня.

Никогда прежде я не слышал такого удивительно звенящего голоса. Словно тысячи маленьких ложечек, одновременно били по хрустальной посуде.

— Меня зовут Кристофер Харви, можно сказать мы соседи, я живу в другом конце коридора, — улыбнулся я и протянул свою руку.

— Марта Лоренс!

Она коснулась моей руки, и я вздрогнул. Её руки были очень холодными, словно она долгое время гуляла на морозе.

— Весьма рад знакомству! Что-то случилось с дверью?

— Не могу открыть замок, видно кто-то засунул мусор в замочную скважину.

— Ого! Неужели есть такие негодяи, кто мог бы насолить тебе.

— Негодяев вокруг полным-полно, а вот кто это сделал — ума не приложу!

— Давай-ка я посмотрю!

Я присел на корточки и взял в руки ключ. В темноте действительно было сложно разобраться с этой дверью, я пытался вытащить камень, который кто-то затолкнул внутрь. Тем временем, Марта стояла позади меня и пыталась расспросить кто я такой и давно ли здесь обучаюсь. Мне было не слишком приятен тот факт, что она говорила с моей спиной, однако с другой стороны, я был бесконечно этому рад, ведь что-то не давало мне смотреть в её прекрасное лицо. «Интересно, почему ребята назвали её чокнутой?! Она вполне адекватный человек, а её манеру общения даже можно назвать приятной.» Минуты бежали незаметно, один вопрос сменялся другим, и я вовсе не заметил, как рассказал о себе практически всё, что интересовало Марту на данный момент. Я не мог похвастаться тем же самым, ведь каким-то образом она умудрялась поверхностно отвечать на мои вопросы. Небольшой серый камушек похожий на монету выпал из двери, просунув до конца ключ, мы услышали дверной щелчок.

— Ну вот, прошу! — Радостно произнёс я и открыл дверь.

Моему удивлению не было предела, когда я окинул это место взглядом. За деревянной дверью белого цвета стояла ещё одна запертая дверь. Кто бы мог подумать, что в нашем студенческом общежитии есть комнаты с двойными дверьми. Этот факт насторожил меня, и я заметно поменялся в лице. Марта улыбнулась и искренне поблагодарила меня. Мне показалось будто она заметила моё едва уловимое удивление, однако мы оба сделали вид, что всё в порядке. Марта нехотя начала совать ключ во вторую скважину, словно совсем не желая того, чтобы я знал, что находится за этой дверью.

— Что-ж, мне пора, — Промямлил я невнятно и не спеша начал уходить, — Было приятно познакомиться!

— Взаимно! Что-то мне подсказывает, что мы с тобой совершенно не случайно познакомились. — Улыбнулась мне Марта, и её карие глаза по-иному засияли под тусклым светом коридорной лампы.

ГЛАВА III

Несмотря на все старания погоды, которая ухудшалась с каждым днём всё больше и больше, нашему студенческому народу было очень весело. Как и положено каждый год, нам объявили о начале конкурса на звание «Мистер и Мисс Осень». Это стало важным событием, именно поэтому все носились сломя голову, одновременно занимаясь подготовкой к осеннему балу и продолжая учебный процесс. Разумеется, Аника и Джеймс были номинантами этого конкурса, ведь было бы смешно не участвовать в нём одним из самых ярких людей нашего университета. Ребята тщательно подбирали себе образы, а мы с Билли критиковали их со стороны. Возвращаясь домой, я часто заставал их за репетициями финального номера. Они планировали показать грандиозный фокус с исчезновением, для которого было необходимо ежедневно оттачивать своё мастерство. Билли тем временем вплотную подошёл к подготовке предстоящего экзамена. Учась на факультете математики, ему было необходимо подготовить научную работу о теореме Ферма. Он часами сидел за учебниками и только изредка отрывался на то, чтобы покурить. Что же касается меня? Моя жизнь переменилась в тот момент, когда я имел честь лично познакомиться с Мартой Лоренс. После того, как мы столкнулись с ней в коридоре, прошло всего две недели, а я чувствую себя так будто мы знакомы с ней целую вечность. В тот вечер я так и не решился рассказать ребятам о том, что случилось, ведь слушание чьих-то нравоучений совсем не входило в мои планы. Мы с Мартой встречались почти каждый день, у нас даже появилось своё собственное место, где никто из моих друзей никогда бы не смог нас увидеть. Вот и сегодня в назначенное время, забыв про всё на свете, я бегу на заброшенный чердак, который находится над нашей библиотекой. Сам не понимаю какие чувства я питаю к этой особе. Марта пугает меня своим внешним видом и одновременно притягивает им же. В её голосе есть умиротворяющая сладость, однако порой она произносит неоднозначные фразы и их смысл заставляет меня задуматься.

На тесном чердаке было прохладно и светло. Мы приходили туда по отдельности и выходили оттуда так же. Часы, проведённые там казались мне секундами. Сегодня Марта была необычайно красива. На ней была шёлковая чёрная рубашка и зауженные тёмные брюки. Длинные ароматные волосы струёй лились по её плечам. Большие тёмные глаза смотрелись как два маяка на её безупречно белоснежной коже. Мы молчали, пытаясь вслушаться в тишину, а я параллельно этому всматривался в кольца, украшающие её длинные пальцы. Я словил себя на мысли о том, что никогда прежде не видел таких драгоценностей. Два кольца с огромными чёрно-зелёными камнями были надеты на указательный палец, другие два, поменьше, переливались оттенками золота и украшали безымянный. Самое массивное кольцо с какой-то неразборчивой гравировкой красовалось на среднем пальце. Чаще всего Марта касалась второй рукой именно его.

— Вот уже который раз я смотрю на тебя и не перестаю удивляться. — Тихо произнёс я.

— Чему же? — Улыбчиво спросила Марта.

— Твой образ такой загадочный и необъяснимый! Ты совершенно не похожа на остальных девушек. Ума не приложу, почему ты всё время ходишь в чёрном и что означают все твои украшения.

Марта тяжело вздохнула и задумчиво посмотрела вперёд. Я молчал, ожидая того, что вот-вот она расскажет о себе более конкретную информацию, ведь всё то о чём мы говорили с ней до этого, ровным счётом не давало мне права полагать, что я хоть что-то о ней знаю.

— Чёрный — мой любимый цвет, а украшения носят многие девушки.

— Разумеется, но порой ты ведёшь себя странно, сторонишься людей, как будто боясь их. Мне кажется внутри тебя есть сокровище, которое ты скрываешь ото всех.

— Люди — жестокие существа, и порой не следует раздаривать своё сокровище кому попало.

В её голосе была слышна нотка некого отчаяния, но даже с ней я не мог не согласиться.

— Несомненно, сокровище своей души необходимо беречь в надёжном месте, но неужели ты думаешь, что возможно долгое время прятать то, что так блестит и сверкает?

— Тебе кажется, что моя душа сверкает? — Осторожным движением руки, Марта заложила одну прядь своих чёрных волос за ухо.

— Я уверен, что мне это не кажется!

И в этот момент, все нервные окончания моего организма сошлись воедино. Каждая клеточка моего тела ощущала невероятное желание соприкоснуться с самой очаровательной девушкой на земле. Я сам себе не мог объяснить те невероятные чувства, которые испытывал. С каждой секундой, мой прежний необузданный страх перед ней, куда-то испарялся и я вовсе терял контроль над своим разумом, но казалось, Марте даже нравилось это. В следующее мгновение наши губы робко соприкоснулись друг с другом. В моё лицо веяло прохладой, и ощущая сладковатый запах её необычных духов, я мысленно продолжал восхищаться ею. Едва остановившись после первого поцелуя, Марта со всей серьёзностью своего лица, кинула задумчивый взгляд на пол, а затем произнесла.

— Случившийся поцелуй меня пугает, но хуже всего то, что он мне даже понравился.

Мне были приятны её слова, которые почему-то пробирали меня до глубины души, но я не понимал, чего она боится.

— Послушай меня, Марта, я не понимаю твоих сомнений и вовсе не разделяю их. Ты нравишься мне, и я совру, сказав, что хочу отпустить тебя.

— Мне даже не верится, что все эти слова говорятся в мой адрес, — Она искренне улыбнулась и взяла меня за руку, — Но есть ряд причин, по которым нам не стоит переходить дружескую грань.

— Почему нет? Теперь я чувствую себя полным идиотом, совершенно не понимая того, что между нами происходит.

— Просто доверься мне, не вникая ни в какие подробности.

— Я ненавижу прислушиваться к другим людям…Я просто не умею этого!

— Да послушай же ты меня наконец, Кристофер! Ты многого обо мне не знаешь, а я не умею раскрывать секреты. Поверь, есть вещи, о которых не следует знать никому. Я просто не хочу, чтобы ты страдал, ведь ты заслуживаешь хорошего отношения к себе.

— А ты собираешься плохо ко мне относиться? — перебил я Марту.

— Нет, не собираюсь, — Она тяжело вздохнула и обеими руками схватилась за свою голову, — Пойми, что назад дороги не будет и если ты хочешь чего-то большего, то должен быть готов к трудностям.

— Я готов и к трудностям, и к странностям, из которых ты состоишь. Посмотри на меня, неужели всё то, что мы оба чувствуем сейчас, стоит загубить?

Мы смотрели друг на друга по-настоящему горящими глазами и казалось, будто целого мира было мало для нас обоих.

— Я готова перебороть свои страхи, но не злись на меня, если однажды всё пойдёт совсем не так, как мы планировали.

Я со всей своей нежностью поцеловал ей руку, не придавая особого значения услышанной фразе. Теперь мы вместе и ничто не может повлиять на наш выбор. В голове отголосками крутились все те слова, которые мы говорили сегодня друг другу. Я расценивал себя как абсолютно счастливого человека, ведь рядом со мной есть всё то, что было мне так необходимо. Открытым вопросом остаётся лишь разговор с ребятами, которые увы, ещё не знают даже того, что мы с Мартой знакомы, не говоря уже о каких-то там чувствах. Я робко её обнял и притянул к себе, а время на чердаке продолжало неумолимо бежать, со скоростью сыплющегося сквозь пальцы песка.

Вернувшись домой окрылённым, я первым делом поспешил в мальчишескую комнату. В ней пахло сигаретным дымом, видимо от того, что Билли и Джеймс как всегда курили внутри, не утруждая себя открывать окна. Повсюду был бардак, и если бы любой здравомыслящий человек был вынужден отыскать в этой комнате хоть какую-то вещь, то вряд ли бы сумел это сделать. Парни играли в лото и как-то эмоционально обсуждали какую-то тему.

— Эй, игроки, всем добрый вечер! — Шутливо произнёс я и с разбегу плюхнулся на свою кровать.

— Прямо в обуви? — Не отрываясь от игры спросил Джеймс, зажимая в зубах очередную приготовленную сигарету.

— Сегодня мне можно всё!

— Ты именинник или прикидываешься им? — сатирично спросил меня Билли и сделал свой последний ход, оповещающий всех присутствующих об его победе.

— Нет, я вовсе не именинник! Денёк выдался чудный и у меня есть пара секретов для лучших друзей.

— Ого-го, — Послышалось от Джеймса, — По такому поводу грех не закурить!

— Оставьте свои шуточки на потом, тащите сюда Анику и готовьтесь впадать в шок.

— Звучит многообещающе! — Произнёс Билли и направился в другую комнату за Аникой.

Я боялся начинать этот важный разговор с ребятами, но другого выбора у меня просто не было. Скрывать свои отношения было бы глупо, ведь я и так долгое время лишал их ценной информации, поэтому самое время открыть им эту небольшую завесу тайн. Не прошло и пяти минут, как в нашу комнату, в буквальном смысле слова, вбежала Аника, а позади неё неспешно плёлся Билли, жуя при этом схваченный со стола крендель.

— Ну же, не томи, — Впопыхах слетало с губ Аники, — мне уже доложили, что ты собираешься сообщить нам нечто грандиозное!

— А у вас быстрая реакция, ребята! Что-ж, пожалуй, не буду вас всех томить, ведь тема действительно щепетильная.

— Ну-с, мы все во внимании! — прозвучала коронная фразочка Джеймса.

Ребята уселись поудобнее — Аника на соседнюю кровать рядом с Билли, а Джеймс на широкий подоконник. В этот момент я осознал всю степень своей ответственности перед предстоящими объяснениями. Назад дороги действительно не было.

— Мне следовало бы начать с извинений, ведь друг из меня никудышный.

— Не говори глупостей, в чём дело?

— Нет-нет, дослушайте меня до конца! Вот уже чуть больше двух недель я утаивал от вас одну историю, которая с каждым днём набирала обороты. Случайное столкновение в коридоре с той самой чокнутой Мартой Лоренс перевернуло всю мою жизнь. Я общался с ней, испытывая при этом всю свою осторожность, но как оказалось, я напрасно боялся. Она безумно милая, добрая и очень интересная девушка, не говоря уже о том, что я считаю её поистине красивой. Она своеобразна и с этим не поспоришь. Её стиль трудно назвать обычным, я уверен, что она является обладательницей многих тайн, но мне даже интереснее постепенно узнавать их. В конечном итоге, наши дружеские встречи переросли в нечто большее…Теперь мы, вроде как зовёмся парой…

По перекошенным лицам ребят, я понимал, что следующие часа четыре мне несдобровать. Одно упоминание её имени вызвало у них смятение, а уж про остальные детали мне лучше промолчать. Первым нарушить всеобщее молчание решился Джеймс.

— Ну, Кристофер, чего-чего, а такого от тебя никто не ожидал услышать! Не знаю даже, что и сказать. Лишь один вопрос — почему не сказал нам сразу?

— Я боялся! Знал, что ваше мнение о ней является далеко не лицеприятным, вот и не стал поспешно будоражить ваши умы.

— Нет, это просто уму непостижимо, — Воскликнула Аника и подскочила с места, — Мы ведь предельно ясно дали тебе понять, что эта странная особа не вызывает у нас никакого доверия!

— Я помню этот разговор, Аника, но и вы должны меня понять. Я всегда делал так, как считал нужным, вы не мои суфлёры, чтобы диктовать как правильно! Я делюсь с вами этой новостью лишь потому, что считаю своими друзьями!

Внутри меня начинал просыпаться настоящий вулкан, составляющими которого были недоумение и обида. И всё-таки, я продолжал оставаться всё тем же радушным Кристофером, с простым дружелюбным лицом.

— Ну хватит, ребята — Возразил всем нам Билли, — Ввиду того, что все мы немного шокированы, не стоит рубить с плеча. Только ссор нам здесь не хватало! Кристофер уже большой мальчик, думаю он сам справится со своими отношениями, а мы молча понаблюдаем в стороне. Вы знаете, мне даже интересно, что выйдет из его романа с Мартой.

Я был несказанно рад тому, что хоть один человек продолжал оставаться объективным, ведь мои отношения с Мартой, действительно касались только нас двоих. Заручившись поддержкой Билли, я почувствовал себя окрылённым и принялся заминать назревающий конфликт с ребятами.

— Ребята, ну в самом деле! Я благодарен вашим советам, но не стоит давать их тогда, когда никто не просит.

— Что-ж, делай как знаешь! — Произнесла Аника и вышла из нашей комнаты, оставив за собой ароматный шлейф лаванды. Мне показалось, будто она была слегка на меня обижена, но вот сути её претензий я так и не сумел понять. Джеймс иронично улыбнулся, пустил пару шуток в мой адрес, а затем похлопал меня по спине, как бы присоединяясь к позиции Билли.

— Мда, всем нам интересно, что из этого выйдет. Дело твоё — поступай, как знаешь, только не беги потом ко мне за помощью!

— Не переживай, не прибегу! — Я кивнул ему, как бы намекая на то, что это был первый и последний раз, когда мы все вместе обсуждали мою личную жизнь.

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что означает это громкое понятие «личное»? Нет? Напрасно! Очевидно, что оно берёт своё начало от слова «личность». Индивидуальность каждого человека подразумевает не только его внешние или внутренние отличия от других людей, но и его независимость. Да-да, именно независимость. Личная жизнь, личное мнение, личная собственность — всё это пункты из условного списка вещей, которыми обладает одно единственное лицо. Никто не имеет морального и законного права вмешиваться в этот, так называемый список, однако большинство людей именно так и делают. Обобщённое понятие личной жизни стало лишь красивым названием для того, что опять-таки можно вынести на всеобщее обозрение. И пускай, все живут так, как им вздумается, я же-консервативен в своих взглядах. Личное всегда остаётся личным!

Октябрь, как и предыдущий месяц, пролетел с неимоверной скоростью. В это восхитительное, как мне казалось утро, я решил сделать небольшой сюрприз, который станет полной неожиданностью и для Марты, и для моих друзей. Сегодня в двенадцать часов дня намечался долгожданный конкурс на звание «Мистера и Мисс Осень», именно поэтому я решил появиться там не один. Мы с Билли должны находиться в зале до того самого момента, пока со сцены не объявят имена победителей, однако у меня был нехитрый план, как совместить сегодняшний концерт со знакомством ребят и Марты. Без чьего-либо ведома, приведя себя в порядок и перехвативши пару кексов, я направился к Марте для того, чтобы позвать её с собой на конкурс. Я уже привык к тому, что её комната заперта двойными дверьми, поэтому мне было необходимо прилагать некоторые усилия, чтобы она услышала мой стук. Я усилено постучал три раза, но мне никто не открывал. Через тонкие дверные щели доносился запах гари, и я уж было запаниковал. Я принялся стучать ногами и кричать через дверь, как вдруг услышал приближающиеся шаги, а затем щелчок дверного замка. Появившись передо мной на пороге, Марта прикрыла за собой внутреннюю дверь, оставив открытой лишь наружную. Её глаза были красными, а веки слегка припухшими. Она удивлённо смотрела на меня, пока я отходил от своего испуга.

— Слава Богу, всё в порядке! Я так долго стучал, а потом почувствовал запах гари через дверь и… — Словно одумавшись я ещё раз окинул её взглядом и был напуган её внешним видом, — Почему твои глаза такие красные? Ты плакала?

— Нет, что-ты! Пришлось всю ночь читать учебники, вот и глаза красные. А ты почему вообще здесь? — Взволнованно произнесла Марта и нежно коснулась своей рукой моей щеки.

— Я просто хотел увидеться, подумал, что мы можем вместе сходить на студенческий конкурс. Там участвуют мои друзья.

— Ты с ума сошёл? Выходить вместе на люди?

Марта отдёрнула свою руку от моего лица, а я подошёл к ней как можно ближе, чтобы после моих объятий она почувствовала себя под защитой.

— Ты боишься того, что люди узнают о наших отношениях или твой страх, заключается в самих людях?

— Кристофер, ты же знаешь, как я не люблю публичность, и потом, я не закончила свои дела, а конкурс вот-вот начнётся.

— И какие же у тебя дела? Что такого важного ты делаешь в комнате?

— Я просто занимаюсь хозяйством. — Её глаза бегали словно дети.

— Неужели? Это действительно важно. Кстати, почему я чувствовал этот неприятный запах, горящей проводки?

— Какой ещё проводки? Я просто пыталась починить лампу.

— Лампу?

— Да, она перегорела сегодня утром. Я ведь говорю, что всю ночь зубрила учебники, не выключая свет.

— Ну так давай я посмотрю, что с ней можно сделать? Мне с детства нравится что-либо чинить.

— Спасибо, не стоит! Я выброшу её.

Марта облокотилась о внутреннюю дверь и раскинула руки по сторонам, как бы закрывая проход на случай если я захочу ворваться.

— Ты странно себя ведёшь! Который раз ты не пускаешь меня в дом, будто за этой дверью находится что-то сверхъестественное. Что с тобой?

— Всё в порядке, просто сегодня у меня не убрано, — Мы посмотрели друг другу прямо в глаза, понимая при этом какую чушь мы оба сейчас слышим, — Кстати, я подумала, что все дела можно закончить потом. Я не против сходить с тобой на церемонию вручения титулов «Мистер и Мисс Осень».

— Ты серьёзно? — Обрадовался я.

— Ну, разумеется. Только мне нужно переодеться, подожди меня внизу, я быстро.

— Что-ж, ладно! Жду у выхода.

Она кивнула мне головой, а я ещё раз посмотрел в её кроваво-красные глаза, и понял, что эта девчонка в очередной раз провела меня.

Замечал ли я какие-нибудь странности за Мартой? — Безусловно! Меня посещали самые разные мысли, касаемо её подозрительного поведения. Иногда мне даже казалось, что она является членом какого-то тайного общества, что не очень-то меня привлекало. К примеру, на прошлой неделе, держа её за руку, я обратил внимание на странный зигзагообразный шрам на запястье, которого раньше не было. На мои расспросы, Марта лишь отмахнулась рукой, в конечном итоге, объяснив всё это своей банальной неуклюжестью, из-за которой она якобы поранилась об острый угол железного стола. Я поверил ей, т. к. доподлинно мне не было известно есть ли такой стол в её комнате или же нет. Однажды, когда мы занимались в библиотеке, я заметил среди её книг толстый словарь с ремарками на латыни. Латынь считается мёртвым языком, поэтому его изучение является бессмысленным. Разумеется, оно развивает память, обогащает наше общее развитие, однако есть ли время на это занятие, у человека, которому вот-вот предстоят выпускные экзамены в университете? Всё это казалось мне более, чем странным, однако подозревать в чём-то свою возлюбленную не имело никакого смысла.

Дождавшись Марту внизу, мы непременно направились в актовый зал нашего университета, где с минуты на минуту должен был начаться конкурс. В зале был слегка приглушён свет, в углу сидела незнакомая мне девушка, которая восхитительно играла на виолончели, а гости и администрация нашего университета, тем-временем, рассаживались на свои места. Мы разместились на предпоследнем ряду, недалеко от выхода, позднее к нам подсел Билли, место для которого я заранее занял. Его так-называемое знакомство с Мартой не вызвало у меня положительных ощущений. Они поздоровались, не глядя друг другу в глаза, а когда я попытался представить их, они оба проявили крайнее неуважение. Марта начала опускать глаза в пол, а Билли и вовсе смотрел по сторонам. Он был сосредоточен на своих мыслях, в конечном итоге, я просто-напросто скрестил свои руки на груди и уставился на ярко-жёлтый свет, загоревшейся сцены.

Какая-то девушка невысокого роста в лиловом платье, улыбчиво взошла на сцену, а следом за ней взошёл высокий юноша в цилиндре. Начиналось долгожданное представление. Следующие полтора часа все мы наблюдали за разнообразными талантами воспитанников нашего университета. Кто-то демонстрировал своё умение танцевать, кто-то хвастался вокальными данными, а кто-то просто развлекал публику, разыгрывая различные сценки. Моё внимание привлёк худощавый парень в синем костюме, читавший наизусть сонеты Шекспира. Его голос был таким чарующим и тревожным, что создавалось ощущение того, будто все присутствующие находятся в настоящем театре. Неужели Марту совсем не трогает поэзия? — подумал я про себя и сильнее сжал её руку. Она задумчиво смотрела на парня, внимая каждую строчку, сказанную им. Время, летело незаметно, номера на сцене сменялись один за другим, и вот, наконец долгожданный фокус от Аники и Джеймса Рэмси. Я помню сколько усилий ребята приложили для того, чтобы сделать всё в лучшем виде. Мужественный Джеймс, сводивший с ума многих девушек, грациозно подал Анике фарфоровый кувшин, размером с кабана. Спустя пару минут он спрятал свою сестру под толстым слоем непросвечивающей ткани, каким-то образом поколдовал над её фигурой, а когда сдёрнул ткань с Аники, в её руках ничего не оказалось. Зрители были в восторге, жюри ошеломлены, а нас с Билли пробирала гордость за своих друзей. Чем закончился весь этот конкурс? — Хороший вопрос! Конечно же после увиденного выступления, звания Мистер Осень удостоился наш Джеймс. Ему был вручён диплом и позолоченная статуэтка в форме листа. Уверен, что теперь у этого сердцееда появятся новые поклонницы. Анике достался приз зрительских симпатий. Несмотря на то, что титул получила первокурсница, уступающая Анике в обаянии, последняя даже не думала расстраиваться и это не могло не радовать. После скучной затянувшейся речи администрации, мероприятие официально завершилось, и все гости принялись выражать своё восхищение всем конкурсантам. Мы с Билли и Мартой ждали своих победителей около сцены.

— Билли, Крис! — Прокричала, Аника и обвилась руками за наши шеи — Говорите мне правду и только правду! Ну как это было?

— Это было великолепно! Ты очень грациозная и талантливая девушка. Для нас ты всегда будешь на первом месте.

— Для меня место не имеет никакого значения! Главное, что Джеймс доказал всем, что он самый лучший.

Мы похлопали Джеймса по спине и приобняли. Наша компания выглядела такой дружной, что любой смог бы смело нам позавидовать. Марта стояла в шаге от нас и её белое лицо казалось ещё бледнее. Я взял её за руку и притянул к нам, наплевав на неловкое ощущение, возникшее у всех нас. Ребята продолжали игнорировать друг друга.

— А теперь, дорогие мои, все вместе идём в кафе! Эту сладкую победу надо отметить ещё чем-то более сладким. — Шутливо произнёс Джеймс.

— Сладким? Надеюсь ты сейчас не про шоколад — Добавил Билли и переглянулся на всех нас.

— Ну с этим мы уже на месте разберёмся! Ну, что стоим? Пошли!

— Кристофер! — Обратилась ко мне Аника и её взгляд был немного скованным, — Я не думаю, что Марте будет удобно идти с нами.

Такого я не ожидал. Моё растерянное состояние трудно передать словами, ведь все самые дорогие мне люди разделились на два лагеря. Я даже представить себе не мог насколько неловко сейчас себя чувствует Марта. В надежде на чьи-нибудь слова поддержки, я стоял как истукан, теребя в руке ключи от комнаты.

— Да, мне тоже кажется, что для знакомства как-то рановато. — Шепнул Джеймс.

Марта не стала дожидаться пока все члены компании пройдутся по ней, она вырвала свою руку из моей и невозмутимо начала уходить.

— Марта, постой! — Я попытался схватить её, но она была слишком резка в своих действиях.

Быстрыми шагами она подошла к выходу, а затем и вовсе скрылась из виду.

— Ну вот, что вы наделали? Вы же обидели её.

— Извини, дружище, но кто-то всё равно бы это сказал. — Виновато пробормотал Билли.

— А зачем вообще нужно было это говорить? Неужели она помешала бы вам, едя пирожное?

— Не в пирожном дело, Кристофер, а в ней! — Аника взяла меня за обе руки и посмотрела прямо в глаза, — Мы до сих пор не можем поверить, что вы влюблены друг в друга. Дай нам время принять её.

— Это был бы отличный повод познакомиться с ней поближе, а вы просто не хотите этого делать. Ну, что же вы за друзья то такие?

Я высвободил свои руки и побежал к выходу, кинув на прощанье «Ещё раз поздравляю с победой». Теперь мне надо было найти Марту и объяснить ей, что мои друзья не являются ужасными людьми, они всего-навсего бояться принимать новых ребят в свою компанию. Учитывая факт того, что моя девушка является одиночкой, я тотчас же направился в общежитие, ведь кроме своей комнаты, Марте некуда больше пойти. «Что же за день сегодня такой!» — Думал я, всё быстрее и быстрее бежав по коридору нашего общежития. Бояться оставалось лишь одного — где искать её, если никого не окажется дома. Остановившись около её двери, я начал переводить дыхание. Одышка брала надо мной вверх. Я принялся колотить по знакомой мне двери, но как я и ожидал, мне никто не открывал.

— Марта, милая, пожалуйста! Если ты дома — открой мне и я всё тебе объясню.

Кричать через две двери было конечно же трудно, но я не останавливался не перед чем. Если она сейчас здесь и в её сердце есть хоть капелька любви ко мне, то она обязательно мне откроет. Я стал единственным человеком, которому она приоткрыла свою душу, неужели она не поступит также с этой чёртовой дверью. Послышались какие-то шаги, и я немного притих, затем опять принялся барабанить, не боясь того, что соседи оторвут мне голову. Изнутри открылась первая дверь и моё сердце успокоилось. Я отошёл на метр, чтобы Марта благополучно открыла передо мной и вторую дверь. Она стояла без лица и смотрела мне прямо в глаза, сдвинув свои чёрныеброви.

— Какое счастье, что ты здесь!

— Здесь? А где же мне ещё быть? Не думаю, что мне где-то рады.

— Ну перестань, пожалуйста! Я пришёл извиниться за слова своих друзей. Я знаю, что они просто не могут к тебе привыкнуть.

— И ты называешь этих людей своими друзьями? — Марта перекинула свои густые волосы на бок и вопросительно на меня посмотрела.

Я обожал её и не желал ссориться с ней из-за каких-то пустяков.

— Конечно называю, ведь они действительно уважают меня, а я их.

— Они уважают тебя, не уважая при этом твой выбор? Они смешны. Кучка всегда может подавить одиночку, тебе ли не знать про это!

— Никто не собирался на тебя давить. Они просто немного сглупили.

— Тогда мне не нужен человек, которого окружают глупцы.

По моему телу пробежали мурашки. Я не знал, чего добивается Марта и что бы она хотела сейчас от меня услышать.

— Выходит, общаясь с ними я не буду тебе нужен?

— Выходит, я просто не знаю если могу тебе доверять!

— Посмотри мне в глаза и произнеси это ещё раз — Я приблизился к ней и моё дыхание щекотало её гладкую кожу каждый раз, когда я произносил слово, — Неужели ты думаешь, что я стал бы тебя знакомить с ними, если бы относился ко всему несерьёзно?

Она просто отвернула свою голову, осознавая при этом, как неправильно сейчас поступает.

— Я хочу тебе верить, но не знаю есть ли в этом смысл.

— Конечно-же есть! Я ведь тоже тебе верю, хотя ты многое от меня скрываешь, и я чувствую это.

— Есть вещи, которые могут вызвать у тебя дурные мысли.

— Какие ещё мысли? Чего ты боишься? Ты скрываешь от меня свои занятия, свои переживания, не пускаешь меня на порог дома. Закрылась здесь за двумя дверьми, а потом жалуешь, что люди бояться принимать тебя в своё общество. От кого ты здесь прячешься?

Мой крик переходил на шёпот. Глаза Марты наполнялись слезами, и я осторожно прижал свои губы к её лбу.

— Только не плачь! Я не хочу, чтобы у нас были секреты. Войдём в дом?

Она отрицательно покачала головой, а затем вытерла тыльной стороной ладони свои слёзы. Я жутко нервничал и злился на неё, но не мог ничего сказать, ведь чувства одолевали мой разум.

— Ладно! Ты хочешь в дом? Хочешь знать секреты? Я тоже могу доказать, что люблю тебя…Пошли.

Она открыла передо мной обе двери и начала толкать вперёд, заходя за мной следом. Впервые в жизни во мне одновременно боролись чувство страха и любопытства. Нет, я не верю, что всё закончится плохо. За моей спиной защёлкнулся замок. Я неподвижно стоял посреди коричневой комнаты и пристально разглядывал предметы, раскрыв свой рот от удивления. Марта стояла позади меня, не издавая ни звука. Я переминался с ноги на ногу, осматривая, казалось-бы, обычные стены. На одной из них висели сушёные листья, какие-то ветки и связки с мухоморами. Параллельная стена была увешана полками, на которых размещались десятки книг с непонятными мне буквами. В комнате стоял специфический запах жжёной полыни. Свет был выключен, и только толстые чёрные свечи, расставленные по периметру всей комнаты, освещали это помещение. Какие-то странные атрибуты, небрежно разложенные на кровати, напоминали мне о детских сказках, в которых присутствовала злая нечисть. На подоконнике лежала колода карт, совсем непохожих на игральные. Мне становилось душно, казалось, будто пространство комнаты начинает сужаться. Я осторожно придвинул к себе, стоящую рядом табуретку и попытался на неё присесть, как вдруг отдёрнулся из-за выкрика Марты.

— Осторожно, там иголки! — Взволнованно произнесла эта чудачка.

— Что всё это значит?

Я посмотрел на неё своими большими глазами, а на лице моём виднелся ужас. Марта сделала глубокий вдох и выдох и не отводя свой взгляд, приступила к объяснениям.

— Не стану придумывать отговорки, а скажу всё как есть! Кристофер, я не простая девушка, во мне есть определённый дар, который я развивала в себе на протяжении многих лет. Я — потомственная ведьма и чёрная магия является частью моей жизни.

В эту секунду я по-настоящему опешил. В голове, отрывками воспоминаний, крутились все мелочи, которым я даже не собирался придавать значения. Паззл сошёлся воедино, и я наконец понял в кого на самом деле влюбился. Наверное, это глупо, но я ничего не мог сказать Марте в ответ. Я был безумно благодарен ей за то, что она открыла мне свою великую тайну, но радоваться этому я не мог, ведь теперь я окончательно запутался в том, каким человеком она является. Я не верю в духи, белую или чёрную магию, но ведь не зря Марта всё это делает! Возможно, именно в этот момент границы моего сознания расширились, и я поверил в то, что высшие силы действительно существуют. Я провёл обеими руками по своей голове и не придумав ничего лучше, всего лишь приобнял Марту за плечи, не произнося при этом ни слова. Не знаю, как следует поступать дальше и есть ли утешение в моих объятиях.

ГЛАВА IV

Если на протяжении долгого времени не моргая вглядываться в определённую точку на потолке, можно обнаружить, какими смешными узорами с него сходит штукатурка. Наблюдение за растянутыми потолочными трещинками стало моим привычным занятием. Вот уже третье утро подряд я просыпаюсь раньше своих соседей, раньше будильника и раньше того времени, чем я обычно встаю. За окном ещё совсем темно, а холодный ветер барабанит по стёклам, не давая мне ощутить спокойствия. Оглушительный храп Билли уже не казался мне таким раздражительным. Я пытался вести себя, как и прежде, не подавая вида, что мою душу, что-то терзает. Я старался избегать длительного общения с ребятами, в целях своей же безопасности, уходил на учёбу, а затем допоздна задерживался в библиотеке. Разумеется, ребята ничего не знали о том, какой секрет мне поведала Марта, да и сам я до конца не мог разобраться в своих ощущениях. Объёмный поток мыслей обрушился водоворотом на мою голову. Я избегал встреч со своей возлюбленной и совершенно не стыдился этого. Теперь мне снова ничего неизвестно об её жизни, увлечениях и способностях. Верю ли я в ведьм? Что ж, пожалуй, колдовство слишком устарело в своей интерпретации, и всё-таки, чернокнижничество никто не отменял и доподлинно неизвестно откуда взялись различные народные обряды и ритуалы. Мне следовало бы думать о предстоящем экзамене по философии, который состоится на днях. Я просто обязан подготовиться ко всем вопросам и получить максимально высокую оценку. Ничто так не лечит меланхолию, как работа, совершаемая непосредственно тобой. К тому же, дополнительные занятия станут вполне правдоподобной отговоркой тому, почему мы с Мартой совсем не видимся. Размышляя над своими дальнейшими действиями, я и вовсе не заметил, как сработал будильник Джеймса. Сделав вид, что я только что открыл глаза, я на ощупь стал рыскать носовой платок в кармане своих брюк, валявшихся рядом с кроватью. Послышался тихий металлический звон и что-то маленькое покатилось по полу.

— Доброе утро, парни! — Хриплым голосом пробормотал Билли, и лениво натягивая на себя рубашку, заранее приготовил две сигареты для себя и Джеймса.

— Ага-ага, — безмятежно ответил Джеймс и перевернулся на другой бок.

Тем временем я, наклонившись как можно сильнее, начал разглядывать крохотный предмет, закатившийся под кровать. Это была ржавая металлическая булавка полусогнутой формы. «Странно! Я впервые её вижу. Каким образом она оказалась в кармане моих брюк?!» — Подумал я и сжал булавку в своём кулаке.

— Что там, Кристофер? — С любопытством поинтересовался Билли, но заранее предусмотрев весь исход нашего диалога, я сделал вид, что ничего не находил.

— Какой-то мусор, ерунда!

Он одобрительно кивнул головой и все мы принялись собираться на занятия.

К счастью всех студентов, сегодняшние лекции по исторической литературе были отменены, в связи с внезапной болезнью преподавателя мистера Диккенса. В отличие от остальных я был более чем огорчён, т. к. на замену моего любимого предмета никого не прислали. День выдался суматошным. Сначала я слушал самую, что ни на есть скучную лекцию о культуре бушменов, затем на уроке картографии изучал самые неизведанные дороги Соединённых Штатов, по правде говоря, это было очень неудобно, т. к. моим напарником стал Николас Бройер — самый ленивый студент нашей группы. Вместо того, чтобы помогать мне чертить маршруты от Пенсильвании до Луизианы, он разрисовывал свои руки чёрной пастой, воображая себя великим художником. После полудня, я около часа занимался английским, ввиду того, что он являлся обязательным предметом на экзамене у первокурсников. Голова начинала раскалываться, и я уже совершенно не мог воспринимать новую информацию. Радовало лишь одно — я наконец отвлёкся от мыслей о Марте, хотя эта радость вновь напомнила мне о ней. После обеда я прямиком направился в библиотеку, даже не заходя домой, чтобы переодеться. Сегодня здесь было оживлённо. Сразу прослеживалось всеобщее переживание относительно предстоящих экзаменов. Все столы были заняты. Незнакомые друг другу люди садились рядом без смущения, лишь бы только прочитать необходимый им материал. Я приметил только что освободившееся кресло рядом с огромным книжным стеллажом, на котором было приблизительно одиннадцать полок. Прихватив с собой нужную книгу и вытащив из чемодана простой карандаш, я уселся поудобнее в своём родном читальном зале, и принялся делать записи. Одна часть моего мозга полноценно работала над докладом, другая же вновь начала думать о Марте. Я стал подводить себя к мысли о том, что она не представляет никакой опасности, ведь если бы она сама ничего мне не рассказала, я даже представить бы не смог, какими силами она якобы обладает. В конце — концов, что же такого она умеет? Марта не летает на метле и не превращается в монстра после полуночи, она не бросается на людей и не варит колдовские зелья, хотя по поводу последнего нужно как следует подумать. Сушёные грибы на стенах, какие-то травы и вечный сладкий запах наталкивали на мысли о том, что у неё всё-таки имеется специальный чан. Впрочем, бояться мне было нечего. Трёх дней было достаточно для того, чтобы окончательно решить, что нашим отношениям просто необходимо дать ещё один шанс. Витая в своих размышлениях, я не заметил, как кто-то подошёл ко мне сзади и осторожно положил свои холодные руки мне на плечи. Я обернулся и увидел перед собой знакомый облик.

— Куда пропал? — Шёпотом спросила Марта, не создавая лишних телодвижений, — Ты словно сквозь землю провалился.

В этот момент мне стало по-настоящему стыдно, ведь я повёл себя как идиот. Любимый человек раскрыл мне единственный и возможно самый главный секрет в своей жизни, а я как трусливый мальчишка принялся и вовсе избегать его.

— Прости меня пожалуйста, Марта! Я повёл себя как дурак…Замотался тут весь с учёбой, да и не сумел найти времени на тебя. — Таким же тихим голосом произнёс я, умело выкручиваясь из сложившейся ситуации. Мы взялись за руки и просто смотрели друг другу в глаза.

— Я не сержусь, что ты пропал. Я ведь знала где тебя искать.

Её белоснежная улыбка ослепляла меня. При виде неё я переставал контролировать свой мозг и тело, я полностью находился во власти любви.

Открыв глаза, я увидел в нашей комнате полнейший беспорядок, и уже был готов зачитать парням лекцию о том, что иногда просто необходимо убирать свои вещи, как вдруг обнаружил, что в комнате никого не было. Я взглянул на свои часы, которые безупречно показывали время «девять: сорок пять». Какой кошмар! Неужели будильник не сработал? Неудивительно почему в комнате никого уже не было. По правде говоря, последними воспоминаниями о вчерашнем дне стала встреча с Мартой в библиотеке и наш разговор. Я помню, как проводил её до комнаты в районе шести вечера, а затем всё как в тумане. У человека, незнающего ситуацию, вполне могло сложиться мнение о том, что я употреблял алкоголь, но это было не так. Голова действительно трещала и это состояние начинало меня пугать. Я накинул на себя одежду и слегка шоркая ногами вышел в главную комнату. За кухонным столом сидела Аника и переписывала какие-то бумаги.

— Доброе утро! Хорошо, что хоть кто-то есть в этом доме.

— О, Кристофер! Тебе уже лучше? — Улыбчиво спросила она и потёрла своей рукой кашемировую кофту красного цвета.

— Лучше? А разве я жаловался на плохое самочувсвтие?

— Не знаю, парни сказали, что вопил пока они тебя будили. Сказал мол голова болит.

— Теперь понятно почему я проснулся в одиночестве. Чай?

— Не откажусь! — Аника подвинула свои листы, тем самым приготовив место для кружек.

Обычно мы заваривали зелёный чай и добавляли туда лимон. У каждого из нас была своя кружка. Ребята всегда посмеивались с того, что моя намного больше чем их, но меня это нисколько не смущало. Я притянул к себе свою любимую синюю кружку с золотистой окантовкой и тут же вытаращил глаза. На дне лежало что-то очень похожее на мелкие засохшие бутоны каких-то цветов.

— Аника, ты трогала мою чашку? — Недовольным голосом обратился я к подруге, которая была слегка удивлена.

— С чего ты взял? Ты прекрасно знаешь о нашем правиле не трогать чужих вещей.

— Тогда какого чёрта эта гадость делает на донышке?

Я наклонился над столом, чтобы Аника сумела рассмотреть содержимое сосуда, из которого исходил неприятный запах.

— Кристофер, ты что? Ты ведь сам принёс вчера эту, так называемую гадость, и запихнул к себе в чашку.

Мои глаза округлились до беспредела. Я не понимал откуда мог взять эту солому, траву или что там было на дне. Но больше всего меня настораживал факт своей амнезии.

— Ты серьёзно? — переспросил я.

— Похоже, что я шучу? Запашок действительно отвратителен, это мы с Билли сказали тебе ещё вчера, но ты убеждал нас, что это лечебная трава и благодаря такому чаю ты никогда не будешь болеть.

— Я совершенно не понимаю, что это за лечебная трава.

— А зачем ты купил её, если даже названия не знаешь?

— Купил?

— Ты разве не помнишь где взял эти травы?

Аника приподнялась со стула и мысленно забила тревогу. Я сам ничего не понимал, но говорить об этом было бы слишком глупо. В её глазах я и без того выглядел странным.

— Нет-нет, конечно купил. Просто забыл, как называется.

Я отложил кружку в сторону и побежал в комнату за своим пальто. Бедная Аника сидела в растерянности, я бы с радостью поговорил с ней, вот только голова была забита совершенно другим. Я выбежал из комнаты и начал обуваться.

— Куда ты? А как же чай?

— Прости, вспомнил о докладе. Вечером обязательно попьём.

Я прикрыл за собой дверь и со всех ног побежал к Марте.

За время нашего знакомства с Мартой, я искренне удивлялся тому, какими тихими людьми являются её соседи. В конце этого мрачного коридора, где еле-еле горит несчастная лампа, находятся ещё шесть дверей, в которых так же проживают студенты, однако сколько раз я провожал её до комнаты, никогда не видел, чтобы кто-то выходил или входил в одну из этих дверей. Однажды я спросил у Марты, ладит ли она с соседями, услышав в ответ: «С соседями не ладят только те, кто знаком с ними!» Я насторожился, но воспринял это в качестве шутки. Дойдя до её комнаты, я почувствовал лёгкую усталость, это выглядело странно, ведь я совсем недавно проснулся, но факт оставался фактом. Я постучал в знакомые двери, зная обо всё, что за ними скрывается. Вскоре на пороге появилась Марта и с улыбкой на лице произнесла:

— Кристофер? Почему ты не на занятиях?

— А ты почему? — С презрением поинтересовался я.

— У меня сегодня всего лишь одна лекция и я решила её не посещать.

— А я таинственным образом проспал всё на свете. Да и творится со мной, что-то неладное. Представляешь, я…

— Это даже хорошо, что ты никуда не пошёл. Твоя помощь мне сегодня пригодится! Заходи.

И Марта небрежно потянула меня за рукав, не дав при этом договорить мою историю. Нет, я нисколько не обиделся, но выглядело это более чем некрасиво. Она закрыла обе двери на все замки, и я растерянный оказался посреди её маленького одинокого мира. Во второй раз я лучше рассмотрел каждую деталь её комнаты. Пол был обшарпанным, выкрашенным в чёрный цвет. Потолок и стены были разрисованы и увешаны странными предметами. Стул служил Марте шкафом. На нём красовались несколько чёрных платьев, разных по длине и по фактуре. На столе были разложены бусы, кольца и браслеты, из приоткрытого ящичка виднелись ножи. В комнате пахло чем-то горьким и противным.

— Присаживайся, — Марта указала мне рукой на заправленную кровать, — Мне так спокойно.

— От чего? — Я покорно повиновался каждой её просьбе, и присев на кровать взял в руки керамическую подставку для свечи.

— Теперь мне нечего от тебя скрывать, и я спокойно приглашаю тебя в дом, а ещё у меня появился помощник.

— В каком это смысле?

— Мы целый день проведём вместе, а в полночь отправимся в ближайший лес и совершим специальный обряд. — Марта села рядом со мной и обняла за шею.

— Какой ещё обряд? О чём ты? — Я чуть было не подскочил с места. Такие разговоры начинали меня пугать и моё лицо по всей видимости выдавало этот страх.

— Не переживай, я всё тебе расскажу. Видишь-ли, сегодня долгожданное полнолуние и лесные духи требуют награды за то, что контролируют поведение природы. Дожди спасают от засухи, солнце поддерживает естественный баланс, а ветер не даёт дорожной пыли закупоривать наши организмы. Я каждый месяц приношу лесным духам дар.

Я ушам своим поверить не мог. Марта настолько серьёзно говорила о лесных духах и о том сколько всего они для нас делают, что я практически сам поверил в то, что они существуют.

— И какой дар ты им преподносишь?

— Всегда по-разному. Сегодня я одам в качестве дара мёртвую лесную птицу. Она в коробочке.

Марта указала мне на чёрную коробку без крышки, стоявшую на столе рядом с украшениями. Я не обратил на неё внимания раньше, но теперь то я был уверен, откуда исходил этот отвратительный запах.

— Неужели ты действительно во всё это веришь?

— Ты с ума сошёл? Конечно верю! Я могу сказать тебе больше — я умею делать то, чего не умеют другие.

— Я даже не знаю…И где мы возьмём лес? Ты ведь знаешь, что покидать территорию студенческого городка никому не разрешается.

— Во-первых, ночью за этим никто не следит, во-вторых, я три года это делаю, и никто об этом даже не узнал, в-третьих, в семи километрах от студенческого городка расположена небольшая лесополоса, так что долго искать не придётся.

Всё это звучало более чем убедительно, однако страх и сомнение всё равно не покидали меня. Марта обнимала меня за шею и шептала на ухо как сильно желает, чтобы я пошёл с ней. Моё любопытство брало вверх, и я согласился с её предложением. В связи со всем этим, я и думать забыл об утреннем происшествие на своей кухне и о том, как забыл половину вчерашнего дня. Оставалось надеяться лишь на то, что о нашем предстоящем ночном приключении я точно никогда не забуду.

В студенческом городке было тихо. Большинство людей уже спало, а мы с Мартой, вооружившись двумя тяжёлыми сумками, отправились в ближайшую лесополосу. Мы не шли по главной дороге, а свернули на узкую тропинку через парк, по которой никогда не ездят машины. Яркая луна уже начинала всходить, и мы поторопились. Забор, ограждающий территорию нашего городка уже не казался мне таким высоким. Марта с лёгкостью отыскала в темноте чёрный вход и уже через двадцать минут мы оказались посреди бесшумного леса, охраняемого голыми и сухими деревьями. Марта рванула вперёд. Сразу было видно, что человек находится в этом месте не впервые. Она с лёгкостью отыскала пень от срубленного дерева и принялась раскладывать на нём свои атрибуты.

— Чего стоишь? Доставай стаканы.

Я наощупь нашёл в сумке два небольших стаканчика и положил их рядом с Мартой, которая тем временем втыкала в землю свечи.

— А что ты нальёшь в стаканы?

— В первый я налью берёзовый сок. Я давно уже его заготовила, ведь именно с его помощью осуществляются ритуалы всех лесных духов. Во второй стакан я плесну немного крови.

— Крови?

— Не бойся, Кристофер! Кровь — моя.

С каждой секундой вся эта затея начинала мне нравиться всё меньше и меньше. Я не понимал зачем Марте всё это нужно и неужели действительно существует какая-то невидимая грань между материальным и мистическим мирами.

— Ты уверена, что нам всё это нужно?

— Конечно! Я сотню раз повторила тебе почему это так важно. Не вмешивайся в то, чего не понимаешь.

Марта поднялась с колен и оттолкнула меня в сторону. Я отошёл к небольшому дереву, и прислонившись начал наблюдать за всем происходящим. Меня охватывал страх того, что я совершенно не знаю Марту, не знаю каких причуд от неё ещё можно ждать. Она неподвижно стояла в кругу, выложенном из зажжённых свеч. Я кинул взгляд наверх и увидел, что на небе появилась полная луна. Теперь я точно знал, что начинается ритуал. Рядом с Мартой стояли два стакана, в одном какая-то липкая жидкость, другой пока ещё был пуст. Около них лежала коробка с мёртвой птицей и серебряный нож. Чёрные волосы моей любимой начинали развиваться на ветру. Она подняла свои руки вверх и закрыв глаза принялась что-то шептать. Я не разбирал слов и даже не мог понять на каком языке она говорит. Её телодвижения были довольно странными. Казалось, словно она взывает самого Дьявола. Открыв свои глаза, Марта схватила нож и порезала свою руку. Я подскочил на месте, но не стал подходить к ней ближе. Кровь, освещённая яркой луной, начала стекать во второй стакан. Марта присела на колени, смешала содержимое двух стаканов, а затем облила этим напитком мёртвую птицу. Она казалось такой сильной, воинственной и загадочной, что я сменил свой страх на ужас. Я был разочарован тем, чем Марта привыкла заниматься, но мой язык не поворачивался, чтобы произнести хоть слово. Она ещё раз подняла свои руки вверх и громко прокричала:

— In saecula saeculorum!

Hoc est in votis!

На этом магический ритуал подошёл к концу. Марта выбралась из круга и стала задувать свечи. Я перевёл своё дыхание и подошёл к ней.

— Марта!

— Ну как? Ощутил дух чёрной магии?

— Скажи, всё то, что ты делаешь — плохо?

Она взяла меня за руку и улыбнулась. Я видел, как в ночном свете блестят её глаза. От этого мне становилось тепло и уютно.

— Если бы всё это было плохо, я никогда бы не рассказывала тебе этого!

— А что ты кричала в конце? Я даже не знаю этот язык.

— Его никто не знает, ведь это латынь — язык, который давным-давно считается мёртвым. Я с детства его знаю и большинство моих заклинаний написаны именно на нём. Последняя фраза означает «Во веке веков! Вот то, чего я хочу!»

— Ты ведь звала к себе тёмные силы?

— Я и есть тёмные силы. Тебе не надо бояться. Ошибочно полагаешь, что чёрная магия — это зло? Зря!

— И всё-таки мне как-то не по себе, — Печально ответил я и приобнял Марту.

— Ответь мне всего на один вопрос! Ты любишь меня?

— Люблю!

— Это всё, что мне нужно. Пора уходить.

И не теряя больше ни минуты, забыв обо всём, что сейчас было, Марта вновь превратилась в самого светлого человека, которого я когда-либо встречал. Мы стали собирать свои вещи, а впереди нас ждало возвращение домой.

Противный вопль будильника заставил меня нехотя подняться с кровати. Я вышел в общую комнату и обнаружил Билли, Анику и Джеймса, сидящих за нашим круглым столом, покрытым кружевной скатертью. Увидев заспанного меня, Аника подскочила и подбежала ко мне, цепляясь своими худощавыми ручками за мою шею, словно маленькая обезьяна за длинную лиану.

— Кристофер, мы чуть с ума не сошли! — Затаив дыхание произнесла она.

— Почему? Когда я вернулся, в доме никого не было!

— Неудивительно! — Иронично добавил Джеймс, закидывая ногу на ногу, — Могу поспорить, ты даже не подозреваешь о том, что мы пол ночи тебя искали!

— Серьёзно? — Я опешил.

— Разумеется! По словам Аники ты ушёл рано утром, а дорогу назад по всей видимости — забыл! Мы конечно не сразу стали бить тревогу, но, когда стемнело, действительно запаниковали.

— Ещё как! — добавила Аника и наконец от меня отцепилась.

— Искали тебя как последние идиоты, то по общежитию, то по парку, а когда вернулись глубокой ночью, обнаружили тебя спящим в кроватке. Пришлось ждать утра, чтобы благополучно тебя отчитать, — Сообщил мне вдруг Билли и достал из своего кармана тонкую иголку — И кстати, следи за своими вещами, всё-таки это игла.

Моему удивлению не было предела. Я понятия не имел, что это за вещица и как она попала к нам в дом.

— С чего ты взял, что это моё?

— Она лежала на твоей кровати. Не припоминаю, чтобы Аника что-то шила.

— Ну хватит об этом, лучше расскажи нам где ты был, а я пока налью всем чай, — Аника укоризненно окинула нас взглядом, а я побледнел, осознавая весь ужас происходящих странностей.

Да-да, я уже упоминал о том, что значит врать. Ложь — это некая единица измерения человеческой души, некий индикатор, определяющий глубину его чувств, его отношения к окружающим людям. Мне часто доводилось слышать эту музыку, состоящую из фальшивых ноток лжи, но я и представить себе не мог, что вот так просто сам сумею прибегать к этой мелодии. Я всегда относился к лжецам как к слабым людям, неспособным найти в себе силы высказать правду в лицо, но сейчас я отчётливо понимал, что другого выбора у меня нет. Я не мог сознаться в том, где на самом деле находился этой ночью, ведь тогда мне пришлось бы раскрыть главный секрет Марты. Я умело выкрутился из сложившейся ситуации, ссылаясь на то, что помогал своей возлюбленной писать дипломную работу по философии. Ребята поверили мне на слово, хотя взгляды их были более чем скептичными. Чаепитие в общей комнате благополучно завершилось, и я, взяв якобы свою иголку, отправился в мальчишескую комнату. «Наверно, она является одним из ведьмовских атрибутов Марты, должно быть случайно у меня оказалась» — подумал я и улёгся поудобнее на свою кровать.

Не замечая постороннего шума, я заснул. Сон был глубоким, но тревожным. Именно это я ненавидел больше всего, ведь ничто так не утомляет, как беспокойная ночка. Когда я проснулся, за окном действительно была ночь. По крайней мере, мне так казалось, ведь всем хорошо известно, что глубокой осенью, когда дело близится к зиме, на улице начинает темнеть всё раньше и раньше. Я чувствовал себя разбитым уже несколько дней. Поднимаясь по утру со своей кровати, я ощущал лёгкие недомогания в области поясницы, шеи и живота. Будучи абсолютно здоровым человеком, я сразу же отбросил в сторону все мысли о том, что подхватил какую-нибудь простуду. Но с каждым днём мне действительно становилось всё хуже и хуже. А возможно ли допускать мысль о том, что я стал соучастником чёрных деяний Марты, и теперь всевышнюю кару понесёт не только она, но и я?! Конечно же, исходя из своих собственных религиозных соображений, я принялся рассматривать даже такие варианты. Отвлечься от физических недомоганий я мог лишь с помощью учёбы. Первый экзамен вот-вот настанет, а я занимаюсь какой-то ерундой, совершенно забывая о том, что приехал сюда получать знания. Я уселся за письменный стол и склонился над учебником. Буквы полностью стали расплываться перед глазами, но я по-прежнему продолжал аккуратно перелистывать мягкие, шершавые страницы. В восьмом часу вечера, дверь нашей комнаты распахнул Билли. Он зашёл и с какой-то невиданной злостью принялся искать что-то в своём маленьком шкафу.

— Всё в порядке? — Заинтересованно спросил я, глядя на Билли слезящимися глазами.

— В полном!

— Что ищешь? Могу тебе чем-то помочь?

— Конечно! Если ты знаком с моим преподавателем французского языка, ты вполне можешь её пристрелить! — Пояснил мне Билли, продолжая разбрасывать вещи, вываленные с полок, — Она презирает меня за то, что я не обладаю истинным акцентом, в то время как сама, еле-еле говорит по-английски.

— Какое счастье, что у меня нет французского!

— Я глубоко тебе завидую, поверь мне! Сегодня она пригрозила мне отчислением!

— Ты шутишь? Неужели ничего нельзя сделать?

— Разумеется можно! У меня есть целых два варианта. Либо я собираю свои вещички и отправляюсь в отчий дом, либо я соглашаюсь на её идиотскую затею. — Невозмутимо сообщил он.

— Какую ещё затею?

— Наша Миссис Тетчер увлекается любительскими постановками. В следующей из них я просто обязан сыграть главного героя. Только в этом случае я могу рассчитывать на её допуск к экзаменам.

— Надо же! Она оказалась хитрой женщиной!

— Ерунда! Я привык к её заморочкам. Осталось лишь найти белоснежные брюки, которых у меня кажется нет.

— Посмотри в моих вещах. Я привозил с собой зауженные штаны белого цвета, — Обнадёжил я друга, и он тотчас же переметнулся рыскать по моей полке.

— Вот это находка! — Радостно прокричал он, — Кристофер, ты просто мой спаситель!

— А, пустки! — Лениво ответил я и вытер скатывающиеся слезинки.

— Дружище, но это уже странно. Зачем тебе столько иголок?

Билли сжал своими толстыми пальцами тонкую иголку и продемонстрировал её мне. Я подскочил.

— Откуда ты её достал?

— Лежала на твоей полке.

Мы оба таращились друг на другу большими округлёнными глазами, но никто из нас и понятия не имел, откуда всё это берётся. В этот момент меня по-настоящему охватила злость. Я опёрся об стул и стал массировать свою виски лёгкими круговыми движениями. Мне осточертели все эти странности, случившиеся за последнее время.

— Послушай, Крис, — словно издалека начал Билли, — Я не могу никого винить в том, что с тобой начала происходить какая-то неестественность, но как мне кажется, тебе следовало бы поговорить об этом с Мартой. Она та ещё чудачка и не удивлюсь если всё это её рук дело.

Да, Билли действительно был прав во многом. Я и сам начал подозревать Марту во всех этих странностях. Наверное, если бы ребята знали какими вещами порой занимается моя возлюбленная, они бы сразу же изолировали нас друг от друга.

— Нет-нет, я не хочу впутывать её в эту непонятную ситуацию.

— А она действительно для тебя непонятна?

— Ну, разумеется!

Я понимал, что обманываю не Билли, а самого себя. Мой друг добросовестно послушал меня и положив иглу на стол, направился к выходу вместе с моими брюками, кинув на прощанье лишь: «Ну, как знаешь!».

Пожалуй, вся эта история начала меня напрягать. Я больше не намерен находить у себя под кроватью булавки, а в вещах иголки. Мне надоело чувствовать себя разбитым и бояться того, что я забыл какую-то важную информацию. Я не придумал ничего лучше, кроме как отправится к Марте и задать ей все те вопросы, на которые я жаждал ответа. А можно ли списать всё это на обыкновенное стечение обстоятельств? Возможно и так, но я желал убедиться в этом лично, ведь подозревать в чём-то Марту, мне совершенно не хотелось.

ГЛАВА V

Время близилось к позднему, но я был уверен в том, что Марта ещё не спит. Я постучал в двери тройным, прерывистым стуком. Мы договорились с ней, что он станет нашим тайным шифром. Таким образом в двери мог стучать только я. Спустя пару минут раздался щелчок первой двери. Мне не в первой слышать эти звуки, ожидая в холодном коридоре общежития. В этот вечер Марта выглядела восхитительнее чем обычно. На ней было обтягивающее платье из чёрной кожи, едва прикрывающее её колени. Роскошные волосы были собраны в хвост, на голове красовался чёрный шёлковый платок. Маленькие мочки уха были увешаны громоздкими серьгами из красных камней, похожих на рябину. Взор привлекали алые губы, которые едва шевелились при дыхании.

— Не ожидала тебя увидеть! Неужели ты соскучился?

Я посмотрел на неё с любовью, но тут же отбросил все эти мысли, приберегая их на потом. В эту минуту мне хотелось знать лишь одно, что Марта не причастна ко всем моментам, которые меня пугают.

— К тебе есть серьёзный разговор! — Решительно сообщил я, разминая собственные руки.

— Проходи!

Она невозмутимо посмотрела на меня и пригласила в свой дом. На её лице не отобразились эмоции удивления. Она смотрела на меня таким спокойным взглядом, будто давно ждала, что я приду к ней с вопросом. Мы уселись за небольшой стол, за которым Марта обычно занимается учёбой. Я не знал с чего начать свои расспросы, но каждая последующая мысль начинала загонять меня в угол. Я боялся обидеть человека, которым действительно дорожил, но другого выбора у меня просто не было. Марта смотрела на меня свысока, грациозно держа свою осанку. Я сделал глубокий вдох и выдох, и попытался построить конструктивный диалог.

— Видишь-ли, Марта! Моя смелость проявляется в самых разных мелочах, однако и у неё есть предел. В последнее время со мной стали происходить странные вещи, которым я не могу найти никакого объяснения, — Я кинул на неё взгляд, но она не шевельнулась, — Иногда мне начинает казаться, будто ты знаешь больше, чем говоришь.

— Кристофер, я не улавливаю связь между твоими словами.

— Я лишь хочу сказать, что начинаю бояться твоих ритуалов. Они ведь не могут повлиять на меня?

— Мои ритуалы? О каких странностях ты вообще говоришь?

Она удивлённо на меня посмотрела и её чёрные брови слегка сдвинулись вперёд.

— Я находил в своих вещах иголки, булавки, я чувствую себя разбитым и у меня случаются провалы в памяти, будто я какой-то ненормальный.

Марта встала из-за стола и подошла к подоконнику, на котором стоял небольшой чайник.

— Я приготовлю тебя чай с мятой. Травы имеют свойство успокаивать.

— Марта! — Гневно прокричал я, — Я принёс в дом какие-то бурьяны и утверждал, что это целебная трава.

— Что в этом странного?

— Я не помню откуда я её взял и как вообще дотащил до дома. Посмотри мне в глаза, Марта!

По телу пробежала настоящая дрожь. Волна мурашек поднималась всё выше и выше. Я не мог поверить, нет, я просто не хотел верить в то, что Марта действительно, что-то знает.

— Я не знаю, чего ты хочешь услышать.

— Неужели тебе не кажется всё это странным?

— Такое вполне случается. Ты заработался, вот и не помнишь ничего! А иглы?! Иглы и булавки — вообще не значат ничего, когда в комнате живёт четыре взрослых человека.

Она говорила настолько убедительно, что любой нормальный человек, с лёгкостью бы ей поверил, но не я! Марту выдавали лишь глаза. Такие красивые и грустные. Она смотрела на меня с некой тоской и мне казалось, будто она сама вот-вот расплачется. Я принял её вместе со всеми секретами, я принял её даже тогда, когда все, казалось-бы отвернулись из-за её чудачества. Она доверилась мне также сильно, как и я, так чего же теперь бояться? Я не понимал какие ещё секреты может таить эта прелестная девушка, погружённая в мир таинств.

— И всё-таки, я не верю, что ты совсем ничего не знаешь.

Я вскочил со своего места и направился к выходу. Эмоции захлёстывали меня. Я был разочарован в том, что, будучи таким внимательным человеком, так тщательно выбирая своё окружение, я так глупо и безрассудно подпустил к себе Марту.

— Ты считаешь, что моя ведьмовская сила причастна к этим происшествиям?

— А есть ли у тебя вообще, вся эта ведьмовская сила?!

— Не обижай меня, Кристофер, мне и так перед тобой стыдно.

— Чего же ты стыдишься, если ни в чём не виновна?

— Я не виновна перед высшими силами, не виновна перед целым родом, которому дала обещания, но я виновна лично перед парнем, который влюбился в меня без памяти.

В этот момент всё встало на свои места, и я наконец понял, почему давным-давно Марта заранее извинялась и давала мне возможность отказаться от неё.

— Теперь я точно убеждён, что ты причастна ко всему этому! Расскажи мне пока не поздно или это станет нашим последним разговором.

Руки сами собой начали трястись, а ноги подкашиваться. Я ожидал услышать что угодно, но сам даже не представлял, как вообще себя можно оправдать.

— Знаешь, это очень длинная история и мне хотелось бы, чтобы ты выслушал её до конца, приняв с достоинством моё решение, — Кротко произнесла Марта и взяла меня за руку, — Давай присядем.

Мы уселись на кровать и пару минут молчали. Запах шафрана начинал расслаблять меня, и я почувствовал, как меня клонит в сон.

— Скажи мне хоть, что-нибудь. Я не могу больше волноваться.

— Я по-настоящему люблю тебя, Кристофер, поэтому хочу рассказать тебе всю правду. Я надеялась, что такого разговора не произойдёт, поэтому пытаюсь подобрать слова.

— Выкладывай. — Равнодушно произнёс я, не реагируя на её признания в любви.

— Я не первая ведьма в нашем роду. Все мои силы и знания передались мне от прабабушки, которая ещё в детстве открыла в себе этот высший дар. С каждым днём её магические способности росли, и она точно знала, что когда-нибудь, один из её потомков унаследует такую же силу. Во времена, когда жила моя прабабушка, само понятие ведьма олицетворяло зло и жестокость, — Марта сглотнула слюну, и на её глазах появились слезинки, — Она знала, что никому нельзя рассказывать этот секрет. Она вышла замуж по любви. Мой прадедушка был очень хорошим человеком, он ценил, уважал и заботился о своей жене. Да, у них действительно была настоящая семья. Постоянно скрывать свою тайну было невозможно, и вот когда прабабушка окончательно убедилась в глубине чувств своего супруга, она доверила ему самое сокровенное, что у неё было. Он по-прежнему продолжал её любить, но спустя время, по местности пошла молва о том, что она ведьма. Люди боялись за свои дома, за жизни своих детей. Они не понимали того, что она никогда и никому не желала зла. Знаешь, Кристофер, в те далёкие времена, колдовство каралось не законом. Таких людей выставляли на самосуд. Да-да, мою прабабушку сожгли, по старым устоявшимся принципам. Она стояла привязанная к столбу режущими верёвками, а вокруг неё бунтовала разъярённая толпа. Она ждала помощи от своего мужа, от человека, который клялся, что будет вечно её любить, но прадед оказался предателем. Он сделал вид, что ничего не знал об этом и дал ей спокойно умереть на глазах у озлобленных людей. Знаешь, я часто разговариваю с прабабкой и иногда даже слышу её голос. Я чувствую всю её боль, несмотря на то, что этого человека давно уже нет в материальном мире. Однажды, я поклялась ей, что отомщу за неё, накажу всех тех, кто предаёт любимых. В книге заклятий есть специальный обряд, благодаря которому можно разом наказать всех предателей. Ведьму должны полюбить по-настоящему, так, чтобы сердце сжималось до колики. Того самого, кто полюбит, должны принести в жертву высшим силам. Этот чёрный обряд на любовь будет означать, что в мире никогда больше не будет безнаказанности. Все те, кто когда-либо предадут любимых женщин — понесут страшное наказание.

На мгновение мне показалось, что сердце у самого сжалось до колики. По телу пробежала дрожь, а в горле и вовсе пересохло. Я не знал, что должен сейчас сказать, но я бесповоротно разочаровался в том, что когда-то не послушал своих друзей и всё-таки связался с ведьмой Лоренс.

— Человек, которого ты хочешь принести в жертву — это я?

— Я не могу больше скрывать от тебя правды. Я не думала, что сама полюблю тебя, но я должна сдержать своё обещание.

— Что ты со мной делала?

— Нет, не бойся, все те иголки, которые ты находил — всего лишь заговорённые предметы, которые должны были ослабить твою бдительность. Я поила тебя чаем, чтобы ты забывал наши разговоры, чтобы переставал думать о том, что я ведьма.

Меня воротило от Марты. В одночасье, я возненавидел всё то, что с ней связано. Любовь превратилась в отвращение, но язык не поворачивался сказать всего того, что я о ней думал.

— Ты можешь ненавидеть меня, но я уже ничего не могу изменить. Этот процесс необратим и скоро я завершу свой ритуал.

— Знаешь, ты можешь расценить это как враньё, но я больше не чувствую страха. Я не виню тебя, ведь я всё ещё жив и стоит поспорить о том, случится ли со мной вообще что-то. С уверенностью скажу лишь то, что я не желаю тебя больше видеть. Никогда.

Я побежал в сторону дверей и со всего размаха, дёрнул ручку. Чувства переполняли мою душу, но я изо всех сил пытался быть сдержанным. В этот момент никто даже не попытался меня остановить.

Пожалуй, это мерзкая ситуация стала единственным случаем в моей жизни, когда мне по-настоящему захотелось выговориться. Выбежав из ведьмовского логова, я прямиком отправился домой, надеясь застать там ребят в полном составе. Подобно первой медицинской помощи, мне были необходимы настоящие, мужские советы Джеймса, поддержка Аники и весёлые утешения Билли. Разговор намечался длительным, но я был готов ко всему, даже к тому, что ребята станут осуждать меня за ложь, трусость или глупость. Мне было плевать, я просто бежал к ним за помощью. К моему счастью, в комнате были все, и я непременно приступил к рассказу, который следовало бы поведать давно. Ребята с вываленными глазами смотрели на меня, раскрывая рот от всего того ужаса, который я повествовал им. Уже на середине своего монолога, Джеймс нервно расхаживал по комнате и курил своюсигарету. На глазах Аники выступали слёзы, и вот когда я, переведя своё дыхание, рассказал всё до конца, ребята озлобленно на меня посмотрели.

— Ответь мне, Кристофер, ты идиот? — Джеймс присел на стол и недовольно на меня покосился, — Я не понимаю, почему ты терпел всё это, да ещё и молчал обо всём.

— Мне правда очень жаль, что я скрыл от вас самую важную деталь.

Аника подскочила и истерично начала вопить:

— А мы говорили тебе, что она чокнутая! Сторониться её надо было, какая к чёрту любовь? Джеймс, пообещай мне, — Она схватила брата за рукав и стала трясти, — Пообещай мне, что мы поможем Кристоферу.

— В это хочется верить, только вот как?

Я сидел с опущенной головой, устремляя свой взгляд в сухой, древесный пол. В разговор неожиданно вписался Билли и его предложение кардинально изменило ситуацию.

— От Марты необходимо избавиться до того момента, пока она не избавилась от Криса. — Строго произнёс он.

— В каком смысле избавиться от Марты?

— Не будет ведьмы — не будет проблем! Кто здесь улавливает мою логику?

Ребята побледнели, но быстро пришли к общему решению о том, что чокнутым чернокнижницам типа Марты, не место в этом бренном мире.

— Да вы с ума сошли, что ли? Я не позволю причинять ей боль. Такие радикальные меры глупо принимать с бухты-барахты.

Я не мог поверить собственным глазам и ушам. Без единого намёка на шутку, ребята готовы были перегрызть ради меня чужие глотки, но это ни в коем случае их не оправдывало.

— Чего ты причитаешь? Неужели не ясно, что Марта с тобой не в игрушки играет. Она намерена лишить тебя жизни, — Убедительно сказала Аника.

— Она ведёт себя как дура. Направо и налево грешит, но это не даёт вам никакого морального права становиться такими же как она. Неужели вы сможете убить человека?

Джеймс нервно докуривал свою сигарету, а Билли и вовсе поменялся в лице. Ребята находились в том же растерянном состоянии, что и я. Я ждал от них действенных советов? Возможно и так! Отматывая время назад, я нахожу в своей памяти совершенно другого человека. Я — Кристофер Харви никогда не слушал советы других людей, которые проживают совершенно другие жизни. Я эгоистично принимал все свои решения, продолжая при этом любить тех, кто искренне пытался мне помочь. У меня всегда прекрасно получалось выбираться даже из самых сложных ситуаций, абсолютно не прибегая к чьей-нибудь помощи. Есть ли смысл изменять своим принципам на этот раз? Я столкнулся с весёлой компанией ребят, готовых с головой окунуться в мою проблему, но есть ли в этом толк? Я слишком совестный, чтобы принимать такие «подарки», ведь как известно, сегодня нам помогают обмануть смерть, а завтра пытаются убить за то, что мы не отблагодарили как следует. Я не хочу вешать на собственных друзей ярлыки недоверия, но и помощи от них не приму. Смешно подумать, но белым пятном для них стала моя возлюбленная, хотя логичнее будет назвать это пятно чёрным. Я не знаю боюсь ли я Марту и всего того, что она говорит, но одно я могу сказать точно, я не позволю никому навредить ей.

— Вы все должны мне пообещать, что не тронете и пальцем эту чёртову девчонку. — Решительно произнёс я, не оставляя друзьям никакого права выбора.

— Мы не хотим причинять ей зло, но неужели мы позволим погубить тебя? — Аника подошла и обняла меня за шею, — Я начинаю понимать почему испокон веков было принято сжигать ведьм.

Я провёл своими руками по бархатной коже Аники. В голове раздавался настоящий гул.

— Ладно, кончайте раскисать! — Джеймс бросил окурок через окно и переглянулся со всеми нами, — Вы вправду верите, что обряды этой чокнутой способны причинить нашему Кристоферу боль? Я так не думаю.

— Выходит, что она спекулировала?

— Выходит, что так! Думаю, нам всем необходимо как следует отвлечься, а дальше только время покажет, как сложатся обстоятельства.

Казалось бы, весь этот скептицизм Джеймса заставил меня поверить в то, что всё действительно не так ужасно. По лицам ребят я видел, что их эмоции утихли и они вновь стали трезво оценивать ситуацию. Но вдруг они лишь прекрасные актёры? Я знал на миллион процентов, что они не перестанут за меня переживать, я просто это чувствовал. Так что же мешает им перехитрить меня? Сегодня они клянутся, что не тронут Марту, что не станут принимать за меня решения и влезать в мою жизнь, понимая, что любое их действие способно перевернуть её с ног на голову, а завтра без моего ведома решат поступить так, как им вздумается. Мысли не покидали голову ещё очень долго, но я делал вид, что моё душевное спокойствие начинает преобладать. Этот день все мы мысленно посвятили нашей дружбе, как и тот, когда мы впервые все вместе сидели в кафетерии. Тогда мы пытались выстроить доверительные отношения друг с другом, рассказывали о себе забавные истории и просто смеялись. Сегодня, нам не удалось как следует расслабиться, ведь каждый понимал внутри себя, что одна из тысячи душевных ниточек уже навсегда оборвалась. Мы наплевали на предстоящие экзамены, забросили все домашние дела и стали наслаждаться нашим маленьким обществом. Среди этих людей мне не хватало лишь Марты, которая заполняла все мои мысли, и не важно, что именно я о ней думал. К вечеру все мы чувствовали себя усталыми и опустошёнными, а к полуночи мы разошлись по комнатам. Ребята действительно сумели меня успокоить, не говоря уже о том, что выпустили собственный пар. Я всем своим существом обнял Анику и пожелал ей доброй ночи. Мы заперли дверь в нашей мальчишеской спальне и плюхнулись на кровати. В эту ночь спали все, кроме меня. За долгие месяцы совместного проживания с ребятами, я убедился, что никакой шум не подвластен Билли. Он будет спать даже если за окном развернётся настоящая война. Джеймс спит менее крепко, но если вести себя предельно осторожно, то вполне можно заниматься каким-нибудь делом или даже свободно перемещаться по комнате. В нашей маленькой спальне каждая вещь знала своё место. Я осторожно поднялся с кровати, стянул со стула штаны и тёплый свитер, бесшумно надел их, а затем схватил своё парадное пальто. Под кроватью, где следовало бы протереть пыль, лежал мой дорожный чемодан, с которым я впервые сюда приехал. На скорую руку, едва разбирая в темноте, я закинул в него все свои вещи. Их было очень мало, ведь я редко приобретал одежду. Оставшееся место я заполнил тетрадями и парой книг, которые мне не нужно было возвращать в библиотеку. Чемодан получился тяжёлым, но я с уверенностью его поднял, в последний раз окинул комнатку взглядом и прислушался к любимому храпу Билли. В глубине себя, мне до боли не хотелось уходить, и я ждал, пока кто-нибудь случайно меня заметит. Постояв пару минут около двери, я перекрестил в воздухе своих спящих друзей, и осторожно повернул дверную ручку. Я вышел в общую комнату, еле слышно прикрыв за собой дверь, уселся за стол, где ещё пару часов назад мы так задорно общались. Есть вещи, которые очень трудно сказать. Их легче написать на бумаге, ведь тогда каждое слово будет обдуманным и красивым. Наверно, я впервые в жизни не узнавал себя. С момента моего приезда во мне действительно много, что изменилось. От чего я бегу? Я сам боюсь отвечать на это. Наверно, я больше не хочу видеть Марту, которую я по-настоящему полюбил. Я не хочу каждый раз становиться обитателем тех мест, где мы прекрасно проводили с ней время. Мной управляет страх, и он совершенно не красит меня как мужчину. Да, я трус! Я боюсь умереть, боюсь стать несчастной жертвой её колдовства. Мне будет больно оставлять здесь настоящих друзей, но я не смогу приветливо улыбаться им, зная, что они ненавидят Марту. Я боюсь того, что однажды они осудят меня и мне придётся враждовать с ними. А что если они всё-таки решат наказать мою возлюбленную? Я не желаю быть соучастником. К сожалению, в этот момент стержень того парня, который не подпускал к себе никого близко, который приехал сюда лишь за знаниями и славой, так нелепо обломался. Во мне больше нет той уверенности, с которой я смогу вернуться к привычной мне жизни. И пусть каждый встречный будет обвинять меня в том, что я негодяй и эгоист, мне проще никого не слушать и вновь принять решение самому. Я, не прощаясь, покидаю это место, оставляя на столе лишь записку для друзей, в которой извиняюсь за всё и умоляю убедить всех, что я без вести пропал.

Белый исписанный лист бумаги остался лежать на нашем столе. До утра он будет нетронутым, а тем временем тронется мой поезд. Я знал наизусть расписание маршрута до своего родного Честера, до маленького городка, где прошло моё детство. Ровно в шесть утра я сяду на поезд и отправлюсь на родину, а пока меня ждёт долгий одинокий путь с чемоданом в руке. В кармане лежала пара копеек, а внутри меня пробуждалась гордость за собственное решение. Я до последнего убеждал себя, что мне необходимо откинуть мысли о том, кто и что обо мне подумает. Я должен сделать всё возможное для того, чтобы комфортно существовать в своей Вселенной. На протяжении первых лет после отъезда, я уверял себя, что принял правильное решение. Сначала мне было дико жутко и страшно от того, что меня найдут и заставят вернуться обратно, но этого так и не произошло. В глубине души я даже хотел этого, но видимо ребята выполнили мою последнюю просьбу и все те, с кем я познакомился в Филадельфии, сочли меня пропавшим. Как складывалась моя судьба в первые годы после «побега»? Удивительным образом я стал трудиться в мастерской вместе со своим отцом. Было горько признавать то, что я добровольно разорвал свой счастливый билет и прекратил учёбу в престижном университете. Я солгал родителям, что просто не выдержал всей той умственной нагрузки, которая свалилась на меня. Каждую ночь мне хотелось плакать от того, что я собственноручно, и более того, обдуманно, сделал свой выбор, но, когда я собственными силами сумел заработать деньги на старенький автомобиль, мысли о досаде куда-то испарились. Я вошёл в колею простой рабочей жизни, стал знакомиться с новыми людьми в родном городе, а тени из прошлого всплывали в моей памяти лишь по вечерам. Я трудился не покладая рук: занимался прибыльным делом, по кирпичику строил свой собственный дом и осознал то, что я созрел для создания семьи. Через пару лет я женился на замечательной девушке из обычной семьи. Она стала для меня настоящим другом, и мы часами могли говорить с ней о жизни. Долгое время мы оба трудились, не находя времени на наши зарождающиеся чувства. Я бесконечно благодарен своей супруге за то, что она, не зная моих «скелетов», так бережно ко мне относилась на протяжении всей нашей жизни. Что я знаю о судьбе ребят? Ровным счётом ничего. Спустя пару лет я жаждал разыскать их, но никак не мог этого сделать. Наверное, было уже слишком поздно. Время лечит все наши раны и вот уже будучи старым я с улыбкой могу вспомнить эту удивительную историю, которая случилась именно со мной. Не скрою, за долгие годы я тысячу раз успел пожалеть о том, что бросил всё то, что у меня было. Я часто представлял, как сложилась судьба моих друзей. Возможно Джеймс стал уважаемым человеком, известным в своих кругах, скорее начальником. Мне хотелось бы верить в то, что он бросил курить и стал вести здоровый образ жизни, ведь хорошие люди не должны покидать этот мир из-за болезней. У Аники, наверное, трое детишек и любящий муж, а может быть диктатура брата сломала ей всю жизнь. Билли вполне мог разбогатеть, играя в рулетку, а может быть он начал пить и загубил самого себя. Интересно живы ли они сейчас и на какой вид выходят окна их домов? Я всегда боялся спросить жива ли Марта. Не знаю, как сложилась её судьба и сумела ли она вновь встретить свою любовь. Я прожил довольно долгую жизнь, но всё время опасался того, что однажды её старые заклинания с новой силой начнут действовать. Я бы хотел верить, что она простила меня за то, что у нас с ней всё вышло именно так, за то, что я оставил её в самый неподходящий момент, не взирая на все те чувства, которые мы испытывали друг к другу. Каждый день я мысленно просил у неё прощения и свято верил в то, что она почувствует это даже на расстоянии. Не знаю сколько дней мне ещё отведено, но я искренне верю, что эти люди прожили свои жизни так же счастливо, как и я!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Лучи приветливого солнца проникали в каждый угол комнаты. Казалось, словно эта гармоничная картина домашнего очага, едва перекликалась с душевной гармонией его обитателей. Арнольд глядел на своего дедушку затаив дыхание, не издавая ни звука на протяжении всего рассказа. Едва сдерживая свои скупые слёзы, Кристофер отпил воды из своего любимого стеклянного стакана.

— Выходит, всё это время ты поступал так, как тебе вздумается, а потом сильно пожалел об этом?

— Нет, милый, я вовсе не жалею, что моя жизнь сложилась именно таким образом! — Он улыбнулся и положил свою большую руку на маленькую ладонь Арнольда, слегка царапая её шершавой кожей, — Ты стал первым и единственным, кто будет знать обо всём том, что со мной произошло. Я не заметил, как быстро ты вырос, как стал самостоятельно принимать решения, и это правильно, ведь мы несём ответственность исключительно за свои поступки, но мне так хочется уберечь тебя от собственных ошибок.

— Ты озадачил меня, дедушка. Я ведь не знал, что в жизни бывают такие истории.

— Истории всегда были, есть и будут! Вопрос остаётся лишь в том, чтобы извлекать из них правильные уроки. Сейчас, я всего-навсего хочу передать тебе свой жизненный опыт, дать тебе пару советов о том, что, не смотря на наши принципы и амбиции, мы должны думать и о тех, кто нас окружает.

— Ответь мне честно, тебя погубила та самая трусость? — Испуганно спросил Арнольд, смотря дедушке прямо в глаза.

— Меня погубил мой эгоизм, и этим здесь всё сказано! Это отвратительный порок, который никто не простит в другом человеке и мало кто признает в самом себе.

Пожалуй, этих слов было достаточно ни только для Арнольда. В воздухе повисла немая пауза, и казалось, что обоим уже нечего было добавить. Они молча улыбались, глядя друг другу в глаза и видя в них застывшие слезинки. Ничто не способно вывернуть человеческую душу, кроме его собственных воспоминаний о тех поступках, о которых действительно сожалеешь, пронося с собой эту жалость сквозь время.