Фиолетовый мир [Ольга Корги] (fb2) читать онлайн

Ольга Корги Фиолетовый мир

На окраине города, в каменном сером доме на девятом этаже жила семья: бабушка, мама, папа и две дочки. Старшую звали Диана. Она училась в выпускном классе и, как взрослая, появлялась дома поздно вечером. А младшую назвали Ларисой, но звали так редко, только когда собирались выдрать ремнём или поставить в угол. Поэтому она терпеть не могла своё имя, уж лучше Лара или Ляля. Только не Ларочка или Лялечка – так кукол называют, а вот «Лялька» подходит для главаря банды! Хотя, как раз банды у Ляли не было. Семья недавно переехала из посёлка в город. Родители Ляли и Дианы получили новую работу и теперь сидели там день и ночь, чтобы стать начальниками. Ляля скучала по друзьям, по маленькому заросшему саду и по соседским садам (яблони и сливы везде одинаковые, но собирать их за чужим забором гораздо интересней).

В посёлке Ляле стоило открыть входную дверь, проскакать три ступеньки – и гуляй сколько влезет! А в новом сером доме, чтобы попасть во двор, нужно пройти четыре двери: мягкую внутреннюю-квартирную дверь, металлическую наружную, лифт (а это даже и не дверь, а страшные хваталки-зажималки) и, наконец, дверь подъезда. Родители повесили Ляле на шею мобильный телефон, ключ на шнурке и строго запретили далеко уходить от дома.

Но Ляля не унывала. Она бегала с ручейками, болтала с птицами и гусеницами, обнималась с деревьями и ловила дворовых котов. А иногда соседка тётя Маша разрешала Ляле погулять со своей кошкой Маркизой. Не дальше песочницы и со специальным кошачьим поводком – шлейкой. К одному концу шлейки хозяйка пристёгивала кошку, другой три раза обматывала вокруг Лялиного запястья. Поэтому Маркиза воображала, что это она выгуливает девочку. И Ляле приходилось тянуть изо всех сил, чтобы сдвинуть с места упитанную лоснящуюся чёрную тушку. Она бы ни за что не справилась, не будь у Маркизы слабого места – пятнышка на груди, похожего на ворот белой рубахи. Тётя Маша называла его «манишка». Стоило почесать манишку, как Маркиза добрела и послушно семенила за Лялей во двор. Там они играли или вместе мух ловили. У Маркизы лучше получалось, но оно и понятно, Ляля-то мух не ела, ей и не надо.

А когда соседка уходила по делам, Маркиза не могла к Ляле выйти – дверь открывать не умела. Так они и расходились: Ляля гулять, а кошка высматривать хозяйку с подоконника.

Мама и папа подумывали записать Лялю в детский сад, или научить играть на рояле или хотя бы чистить зубы, но у них всегда находились дела важнее. Один раз, правда, Лялю в балетную школу отдали и возили туда по вечерам два раза в неделю. А через месяц разругались, кому в какой день возить. Так учёба кончилась, и Ляле стало нечего делать вечерами, когда гулять уже поздно, а дома кроме бабушки никого.

Очень-очень редко, когда Диана приходила рано и у неё не было других дел, она Ляле мультики включала или читала книжки вслух. Ляля и сама умела читать, но медленно и то, что крупными буквами написано, поэтому она больше любила слушать Дианку. Обычно ей бабушка читала, но это не то! Бабушка путалась и начинала не с того места. И не дурачилась. И мультики бабушка могла только с телевизора показывать, потому что Диана на своём ноутбуке пароль меняла каждый вечер. Ляля любила всю свою семью, а Диану вообще обожала. Не потому, что Диана красивая и умная и всё-всё знала. Не потому, что умела выдумывать сказки. И не потому, что если они вместе озорничали, то попадало Диане, даже если Ляля её подначила. Старшую сестру Ляля обожала просто так. Всегда, а теперь, когда других друзей у неё не осталось, ещё сильней.

Однажды Диана обещала прийти пораньше и новый мультик про заколдованную принцессу показать. Ляля села её ждать у окна, чтобы заранее увидеть. Прошли три девушки в зелёных куртках, как у Дианы, и четыре со светлыми кучеряшками, как у Дианы, и ещё одна – вот почти совсем как Диана издали, но всё равно не она. Небо из блёкло-серого стало тёмно-серым, а потом чёрным и фонари зажглись. А Диана всё не шла и не шла. Ляля думала: «Вот если бы она пришла сразу, мы бы уже мультик посмотрели и второй начали!» А потом времени прошло как на три мультика, и как на четыре, и как на пять.

И тут бабушка подкралась: «Ты чего в темноте сидишь?» – и свет на кухне включила, яркий-противный. Ляля не стала ей объяснять, что с кухни дорогу, по которой Диана пойдёт, лучше видно, а в темноте не заметно, что кто-то у окна сидит и ждёт. Стыдно ждать кого-то, кому на тебя наплевать, если ты не кошка.

Бабушка телевизор включила и чайник поставила. А Ляля с кухни ушла, она боялась, что бабушка заметит, как ей обидно и стыдно, а тогда будет ещё стыдней и обидней. А так можно сделать вид, что тоже забыла про Дианино обещание, и…

Вдруг через приоткрытую дверь родительской спальни на кровати блеснуло что-то непонятное: тёмное и переливающееся лиловым в полоске света из прихожей. Ляля вошла в комнату и осторожно погладила это – на ощупь скользкое и холодное. Включив торшер, Ляля разглядела красивое фиолетовое платье: на тонких лямочках, с воздушными кружевами сверху и серебряной вышивкой по низу. Ляле платье широковато немного было, но она затянула на талии чулок и осталась довольна. А если покружиться, то платье в воздух поднимается и по ногам шлёпает и по… к-х-рррр. Ляля обернулась на звук и обомлела: подол платья зацепился за стул и посреди ровной гладкой ткани торчал гвоздь. Ничего, подумала Ляля, этот гвоздь совсем маленький, даже гвоздик, а не гвоздь. От него останется маленькая-маленькая дырочка, а тут много всяких кружавчиков, мама и не заметит.

В дверях щёлкнул ключ. Ляля дёрнулась, и гвоздь распорол платье до самого низа. Со всех ног Ляля понеслась в их с сестрой комнату и стянула платье. Нужно его спрятать… нужно… куда? Куда? Куда? На раскладном кресле Дианы валялась куча одежды – и Ляля засунула платье между футболками.

Как раз вовремя. Мама вошла в комнату через секунду и с порога давай отчитывать Лялю за неприбранные игрушки. Ляля сидела тихонечко и думала: только бы платье не нашла, только бы не нашла… а что если краешек торчать остался? Нет, платье не торчало, но испуганный взгляд Ляли привлёк мамино внимание.

– Я вырастила двух свиней! – заявила мама, подхватывая ворох одежды. – Так, это в стирку, это в стирку… это… это… это же моя…

Мама открывала и закрывала рот как рыба, не находя слов от возмущения. И тут из коридора послышался голос Дианы.

– Смо-о-к он зе вотер… – напевала она, заходя в комнату. – … фа-а-а-йр ин зе скай…

Шмяк! Мама наотмашь ударила Диану платьем по лицу.

– Ты с кем шлялась?

– Чего? … ни с кем я не шлялась, – оторопела Диана.

– А кто на тебе одежду в подворотнях рвёт!

Мама надвигалась на сестру с платьем наперевес. Но Диана и не подумала испугаться:

– Какую одежду? Какие подворотни? Ты спятила?

Мама будто ждала такого ответа, будто собирала все обидные слова, чтобы выплеснуть на кого-нибудь. Она кричала и кричала. Ляля не понимала, о чём, но с каждым словом признаться становилось всё страшней. А в глазах Дианы недоумение сменялось злостью. Мама ткнула платье Диане в лицо:

– Смотри, что ты с моей фиолетовой комбинашкой сделала.

Диана оттолкнула руку:

– Да фиолетово мне и на тебя, и на твои комбинашки!

Диана выбежала из квартиры, а мама крикнула ей вслед:

– Только вернись, выдеру как сидорову козу и из дома до пенсии не выпущу!

Диана проскакала вниз по лестнице, не оглядываясь, даже лифта дожидаться не стала. Ляля вначале обрадовалась: драть сестру мама всё равно не будет, потому что Диана уже взрослая, а если её из дома до пенсии не отпустят, всегда можно играть вместе! Остаётся дождаться её возвращения и всё будет хорошо. Ляля решила сидеть на подоконнике, пока сестра не придёт, но утром проснулась в своей кровати. Злосчастное платье валялось поперёк так и не разложенного на ночь Дианиного кресла. С кухни слышалась мамины крики вперемешку с бабушкиными уговорами.

– Трата-та-та-та! Трат-та-та-та!

– Так ведь…

– Тра-тата-тра-та-та-та!!!

И вдруг громче всего:

– А идите вы! – гаркнул папа, но почему-то сам ушёл в комнату, хлопнув дверью.

Ляля вскочила с кровати и побежала на кухню. Ей ужасно захотелось услышать, как им ответит Диана. Но на кухне сестры не было. Она так и не вернулась.

Ляля знала, что виновата, но признаться боялась. Думала: если узнают – никогда не простят. И выдерут. С каждым часом Лялина вина росла. Вначале она была только в голове: крутилась, вертелась, искала выхода. Потом спустилась ниже и мешала глотать, заткнула горло комком, так что Ляля ни есть не могла, ни разговаривать. Потом опустилась ещё ниже, и внутри стало холодно и пусто. А потом вина стала такой большой, что в Ляле уже не помещалась и наружу вырвалась. Мама плакала и себя ругала, как она могла Диану обидеть. И папа себя ругал, зачем он маме фиолетовое платье подарил, и маму ругал за то, что она Диану обидела. И бабушка себя ругала, как она за ними за всеми не уследила, и их ругала.

В доме появились гости, знакомые и незнакомые. Они помогали искать Диану: по друзьям, одноклассникам, по больницам и вокзалам. Никак найти не могли и утешали: «Все подростки такие… каждый живёт в собственном мире…» А на следующее утро в лес собрались. Толпа народа пришла: квартиру заняли, и лестницу, и двор. Как на карнавале в день города, только с серьёзными лицами.

Гости видели, что папа и мама устали и могут упасть. Поэтому по очереди подходили к ним, руки протягивали и говорили: «Держитесь!» Ляля тоже хотела родителей поддержать, но в лес Лялю не взяли, а оставили дома с бабушкой. Ляля села у окна на кухне ждать возвращения взрослых, а бабушка уборку затеяла, но у неё всё из рук валилось. Она ходила взад-вперёд и бубнила себе под нос непонятную скороговорку. Ляля спросила у бабушки:

– Как попасть в фиолетовый мир, к Диане?

Бабушка четвёртую тарелку за день уронила и даже поднимать не стала, так удивилась:

– Какой ещё фиолетовый мир?

– Ты разве не слышала: «Все подростки живут в своём мире», а Диана сказала, что ей всё фиолетово – значит её мир фиолетовый. Я хочу к ней!

– Бедный ребёнок! – охнула бабушка и прижала внучку к себе, так что Лялин нос уткнулся в пропахший рыбой фартук. – Не надо тебе к Диане. Лучше молитву за неё почитай.

Бабушка отослала Лялю в детскую, чтоб не путалась под ногами, и продолжила бормотать и бить тарелки. Оказавшись в их с сестрой комнате, Ляля посмотрела на ноутбук и вдруг поняла, что мультики показывать ей больше некому. Сколько угодно можно ждать у окна, Диана не придёт. Но должен же быть способ её вернуть! Бабушка велела что-то за Дианку почитать. Найти волшебные слова, как в сказке. Ляля выбрала самую маленькую и тонкую книжку со стихами.

Первое название в оглавлении состояло из непонятных закорючек вместо букв, второе хоть и из букв, но собиралось в ничего не значащие слова «Боа из кризантем».

Ляля притащила книжку на кухню.

– Баба! А кто такие «боа» и что такое «кризантемы»?

– Боа – это такие… такой наряд, а хризантемы – жёлтенькие цветочки…

Ляля воодушевилась: раз заклинание из жёлтых цветов, значит, оно для жёлтого мира, нужно найти стих про фиолетовые цветы и прочитать! Но их тут столько…

– Ба! А где написано про фиолетовые цветы?

– Откуда я знаю, книжка не моя.

Ну вот, всё это придётся прочитать. Следующее называлось «Грасильда» – вообще на цветы не похоже, дальше что-то длинное, сложное и непонятное – Ляля даже читать не стала… дальше… И тут она увидела знакомое слово «мороженое»: «Мороженое из сирени». Сирень – это цветы, как раз такие немножко фиолетовые… но…

– Баба, а разве мороженое из сирени бывает?

– Конечно, нет! Что ты выдумываешь?

– А тут так написано!

– Так это в сказке.

Ага! Значит, вот оно – заклинание для прохода в фиолетовый мир. Ляля открыла нужную страницу и сникла: такое длиннющее и мелко написанное…

Раздался звонок, Ляля побежала открывать и впустила соседку с ароматным пирогом. Тётя Маша с бабушкой часто ходили друг к другу в гости, только бабушка носила покупные гостинцы, а тётя Маша всегда готовила сама.

– С великим праздником вас, – поздравила соседка. – Кушайте на здоровье!

Бабушка смущённо улыбнулась:

– Совсем замотались и про День Победы забыли…

После ухода соседки бабушка засуетилась:

– Надо Марью тоже чем-то угостить, – она вынула из шкафа прошлогоднюю коробку конфет. – Лялечка, отнеси тёте Маше и скажи, что мы её поздравляем и желаем здоровья и счастья в личной жизни.

Тётя Маша усадила Лялю в фиолетовое с жёлтыми пятнышками кресло и поставила перед ней вазочку с любимым смородиновым вареньем и тарелку с огромным, ещё тёплым куском пирога. Раньше Ляля сметала тёти-Машины вкусняшки за минуту, но сейчас ей было так грустно, что даже смотреть на еду не хотелось. А вдруг Дианка заблудилась в лесу и голодает? И всё из-за меня!

– Ты не виновата, – успокоила тётя Маша, словно мысли читать умела.

– Ещё как виновата! – Ляля рассказала про платье и про лучший мир и стихотворение в книжке показала.

Тётя Маша слушала очень внимательно, даже Маркизу гладить перестала. И кошка на Лялю глаза щурила серьёзно.

– Хочешь вызволить сестру из фиолетового мира? – спросила тётя Маша.

– Да-да-да-да! – закивала Ляля.

– Фиолетовый мир опасен, я бы хотела дать тебе волшебную собаку-проводника, но у меня есть только старое кресло …

– Вы стих прочтёте? – Ляля и слушать не хотела про опасности. Что может быть страшней, чем навсегда остаться без сестры?

– Я колдунья на пенсии, но ещё кое-что умею, – подмигнула тётя Маша и велела Ляле покрепче ухватиться за подлокотники кресла.

– Не забудь, ты сможешь вернуться обратно, только пока на кресле остаются жёлтые пятна, – предупредила соседка и нараспев прочитала:

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!

Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.

Сударыни, судари, надо ль? – не дорого – можно без прений…

Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Кресло тут же бешено закрутилось. Запахло сиренью и вспыхнули лиловые искры.

***

После остановки кресло оказалось в незнакомом месте. До горизонта простирался пушистый фиолетовый ковёр с ворсом густым и высоким, как трава. Очень мягкий и тёплый на ощупь, Ляля даже обрадовалась, что забыла тапочки у тёти Маши.

Ковёр покрывали заросли сирени, всюду, кроме небольшой округлой полянки, на которой приземлилось (или приковрилось? Ляля не была уверена, как правильно называть их посадку) кресло. Дракончик с Лялю ростом ловил там свой хвост, его лиловая чешуя весело поблёскивала на закатном солнце. Огромная жирная драконша меланхолично щипала цветы сирени неподалёку. Ляля не ожидала увидеть драконов, но ничуть не испугалась. Она вспомнила, что те, кто ест цветы, называются травоядными (что странно и нелогично). Ляля подошла к драконше и вежливо сказала:

– Приятного аппетита!

– Спасибо, девочка, угости кресло веткой! В жизни не видела такой тощей мебели! Чем ты его кормишь?

– Оно не моё, я даже не знаю, чем их кормят…

– Да они чего только не жрут – и цветы, и деревья, и ворс ковра… посуду на них нельзя ставить ни в коем случае! Мой диван вчера съел дивное блюдо с фруктами…

Драконша взгрустнула, но тут же приободрилась:

– Зато и растут как на дрожжах, вон, глянь, какой красавец вымахал. Трёхспальный, мягкий, а потрогай, какие бока бархатистые!

Драконша указала Ляле на диван, отдыхавший под деревом.

Такого упитанного дивана Ляля и впрямь не встречала: обивка на его боках чуть не лопалась. В нарисованных на сиденье бегемотах с крылышками Ляля едва узнала ангелочков, таких, как бабушка любила рисовать, но растянутых, как будто они месяц, не переставая, ели только пирожные и торты.

Ляля сорвала несколько листков и осторожно протянула их креслу. Минуту ничего не происходило, затем обивка начала собираться в складку, напоминающую губы, и втянула в себя листья. Послышалось чавканье, а когда оно прекратилось, «губы» расплылись в улыбке.

Кресло благодарно потёрлось боком о Лялину руку и принялось самостоятельно объедать куст. Ляля заметила, как постепенно из расцветки кресла исчезают жёлтые пятнышки, и оно становится фиолетовей.

– А вы диван долго откармливали?

– Он табуреткой из вашего мира вчера выпал, вместе с блондинистой принцессой, – похвасталась драконша.

– Из табуретки диван! Так просто!

– Это у вас кормишь котёнка – вырастает кошка, поливаешь семечко – цветок, построил дом – он так и будет стоять на месте, пока не развалится. А здесь – никаких правил. Например, приютила я в прошлом месяце пуфик, весёлый, ласковый, но вот не растёт ни в какую. А через неделю вижу – обивка на нём жёсткой, щетинистой становится. Ну, думаю, ладно, не вышел диван, будет у меня столик. Ан нет – вырос в ёжика и убежал, ему ж фиолетово на мои планы.

– И вы так больше с ним и не виделись?

– Отчего же, виделись, прибегает иногда с детьми поиграть, но никем, кроме как ежом, быть не хочет.

Тем временем из кустов выскочили ещё два дракончика. Лиловым вихрем налетели они на первого и закрутились в весёлой потасовке. Ляля тоже хотела поиграть, у неё ноги так и ходили ходуном, готовясь к бегу. Но драконша разговорилась не на шутку, совсем как мамины подруги за столом. Пока их по домам мужья не разберут – не отвяжутся. Драконша, правда, не спрашивала, сколько Ляле лет и кем она будет, когда вырастет. Зато истории всего мебельного гарнитура рассказала. Когда дошла до посуды, Ляля не выдержала:

– А где ваш муж? – выпалила она и тут же пожалела о своей наглости.

– С тех пор, как мечом подавился, я его не видела, – сказала драконша, как о чём-то само собой разумеющемся, и тут же перешла к описанию блюда под рыбу.

Но Ляля была заинтригована:

– Ваш муж сражался с рыцарем?

– Нет! Зачем?

– Эээ… в сказках всегда рыцари сражаются с драконами.

– Любят же эти сказочники приврать! Рыцари на службе у короля спортом занимаются да стихи учат, чтобы при дворе блистать, вот и с драконами спарринги устраивают для поддержания формы. Только моему бедолаге попался рыцарь – лентяй редкий. Другие тренируются, а этот: то в кино, то в зоопарк, а один раз в цирк пошёл на выступление факира…

– А кто такой факир? – спросила Ляля.

– Это такой невезучий самоубийца, он постоянно ложится на стёкла, глотает огонь и шпаги, но всё равно остаётся жив, и люди приходят посмотреть на его попытки.

Мой муж как увидел, сразу загорелся: «Пара пустяков! Я тоже так смогу!» Отобрал у рыцаря меч и давай глотать – подавился, конечно. Но факир не растерялся: залил ему в пасть воды из шланга и по спине попрыгал. Разговор у них вышел о технике глотания шпаг и лежания на стёклах. Вот муж и решил, что цирк – его призвание, и устроился работать ассистентом факира.

Пронзительный визг прервал беседу. Ляля подбежала к дракончику, ревущему в три ручья. Он махал покрасневшим дымящимся хвостом. Когда Ляля подула и поплевала на ожог, рёв сменился редкими всхлипами.

– Как тебя угораздило обжечься? – спросила Ляля.

– Братик на хвост мне наступил… больно… я подул…

Дракончик снова заревел, вспоминая свою оплошность. Ляля в полном недоумении обернулась к его маме.

– Мы – огнедышащие драконы.

Ляля была озадачена спокойствием драконши: её мама уже бежала бы за ватой, бинтом и лекарствами из аптечки.

– А разве вы ему не объяснили, что играть с огнем нехорошо?

– У нас нет правил. Огонь и жжёт, и охлаждает, а к неожиданностям привыкаешь относиться фиолетово…

– Жутко неудобно! Не понимаю, зачем Дианка сюда попала!

Дракончик прекратил всхлипывать и посмотрел на Лялю:

– Ты знаешь Диану?

– Я её сестра! А где она?

– Во дворце, как все принцессы.

– Но моя сестра не принцесса! – удивилась Ляля.

– Принцесса. Она решила быть принцессой.

Ляля поверить не могла своей удаче. Диана здесь, да ещё и принцессой, а не ежом каким-нибудь. Драконы объяснили ей дорогу во дворец: через сад, через лес, мимо болота и вокруг горы.

– Это же целое настоящее путешествие! – обрадовалась Ляля.

– И опасное к тому же, – уточнила драконша, – ты можешь утонуть в болоте или попасть на обед к ведьме. Так что на всякий случай прощай, девочка, и всего тебе доброго.

***

Кресло скакало, громко стуча ножками, по дороге ровной и гладкой, как паркет. «Уж не хочет ли оно стать конём, – забеспокоилась Ляля. – Как же я его тёте Маше верну? А с другой стороны, какой прок в кресле? На нём только дома сидеть, чай пить и телевизор смотреть. А на кресло-коне тётя Маша сможет по магазинам ездить и на почту. Туда только с собаками нельзя и с мороженым, а с кресло-конями – пожалуйста!»

По обе стороны дороги росли фруктовые деревья и, изловчившись, Ляля сорвала душистую тёмно-фиолетовую сливу с нижней ветки. Слива оказалась кисловатой, но очень вкусной, как из соседского сада.

На горизонте показалась гора с белоснежной шапкой. «Совсем как мороженое!» – подумала Ляля и пришпорила кресло пятками, свесив ноги с подлокотников. Кресло поскакало быстрее. Раззадорившись, Ляля потянула на себя спинку. Кресло встало на дыбы и понеслось так, что деревья слились в одну фиолетовую полосу.

Гора стремительно приближалась. Сплошная полоса деревьев закончилась, по краям дороги замелькали кусты, а затем и сама дорога скрылась в зарослях высокой травы. Кресло сбавило темп, путаясь в траве и с трудом выдирая ножки из влажного ворса. Ляля с ужасом поняла, что миновать болото не удалось, а ножки кресла увязают в трясине. Оно пыталось вытащить то передние, то задние, но от барахтанья погружалось ещё глубже…

– Замри! – скомандовала Ляля креслу и закричала: – Спасите! Помогите! Люди! Драконы! Диванчик! Кто-нибудь!!!

Никто не отзывался. Они ускакали от драконов уже далеко, а дворца ещё не было видно. Может, мимо проедет какая-нибудь принцесса или рыцарь или хотя бы табуретка пробежит? «Им же тут всем фиолетово», – вспомнила Ляля и испугалась по-настоящему. Вдруг солнце закрыла фиолетовая туча. Ещё и под дождь попаду! Ляля обхватила себя руками и плотнее вжалась в кресло. Однако вместо стука капель она услышала голоса:

– Ну и чё приперлись, бой не закончили, хавчик пропустили… эка невидаль – девочка в кресле, во дворце таких навалом.

– Разве ты не видишь, ей помощь нужна!

Подняв голову, Ляля увидела, что первый голос принадлежал дракону величиной с тучу, а второй – симпатичному юноше, сидящему у него на шее. Они приземлились чуть поодаль. Юноша снял Лялю с кресла и поставил рядом. Она быстро пришла в себя:

– А как же моё кресло? Оно само не выберется.

Дракон недовольно проворчал, глядя на товарища:

– Опять ты влез, а всю работу мне делать. А ну-ка отойдите подальше!

Юноша тотчас отбежал, схватив Лялю на руки. Дракон подлетел к креслу и полыхнул огнём ему под ножки. Вода закипела, а дракон чертыхнулся, набрал в грудь побольше воздуха и дунул ещё раз… Ляля вскрикнула и уткнулась лицом в шею спасителя. Он засмеялся:

– От огня никогда не знаешь, чего ждать, тут главное не бояться пробовать.

Ляля посмотрела на то место, где только что бурлил кипяток, и глазам не поверила. Кресло и трава рядом с ним были вморожены в небольшую сверкающую льдину. Юноша достал из ножен меч и помог креслу освободить ножки. Оно радостно завиляло спинкой и подбежало к Ляле. Та уселась на своё место и обратилась к юноше:

– Спасибо вам большое, скажите, мы правильно идём во дворец?

– Да, только к ужину вы уже опоздали, так что можете перекусить с нами, а потом мы вас проводим.

Дракон снова недовольно поморщился, но промолчал. А юноша объяснил:

– Надо успеть к извержению! Видишь там гору с мороженым на верхушке?

– Да! Я угадала, что это мороженое!

– А когда вулкан извергнется, мороженое попадёт в речку с горячим шоколадом и будет какао-гляссе. А теперь быстренько грузимся на дракона – и полетели! Кстати, познакомься, его зовут Ваня и он самый настоящий китайский дракон, немного ворчливый, но очень добрый.

Дракон фыркнул:

– А его зовут – принц Не-суй-нос-не-в-своё-дело.

Ляля постеснялась спросить, почему у принца такое странное имя. Выглядел он совершенно нормальным, разве что очень бледным, как будто проводил дни перед компьютером и не выходил на солнце, – как Дианкин репетитор. А вот глаза у принца были другие, не сонные, хотя тёмные-тёмные, как ночь.

Ляля протянула руку и представилась:

– Я – Ляля, а это – кресло моей соседки.

Дракон опустил крыло, как трап, а когда Ляля, принц и кресло взобрались, расправил крылья и взмыл в небо. Ляля посмотрела на стремительно уменьшающийся луг, зажмурилась и вцепилась в рукав принца. Какое-то время тишину нарушал только шум крыльев дракона, но вдруг раздались взрыв и шипение. Ваня начал снижаться, и Ляля испугалась ещё больше. Однако ничего страшного не произошло. Дракон мягко приземлился на задние лапы, и пассажиры оказались на берегу шоколадной реки. Кусочки мороженого, выброшенные извержением, таяли в горячих волнах. У каждого уважающего себя принца есть при себе рюкзак с полезными вещами. Из такого рюкзака Не-суй-нос-не-в-своё-дело достал кружку и угостил Лялю ароматным шоколадом с восхитительными белыми шариками. Сам принц начал пить, только когда мороженое растаяло. Он часто летал высоко-высоко в небе, а там очень холодно, и принц застудил горло.

***

Квадратный, приземистый ёжик обнюхал кресло и устроился пить шоколад рядом.

– Пуфик! Давно не виделись! – обрадовался принц.

Ляля сразу догадалась, что драконша рассказывала о нём, и спросила:

– Почему ты не захотел быть диваном?

– А ты хочешь быть куклой?

– Я не могу быть куклой – я девочка! – возмутилась Ляля.

– А я не могу быть мебелью – я ёжик! – сердито ощетинился ёж.

Когда его колючки встали дыбом, Ляля увидела под ними тканевую обивку, простроченную ромбиками. На вершинах ромбиков красовались маленькие пуговицы в тон обивке.

– Ты пуфик с колючками!

В подтверждение своих слов Ляля хотела ткнуть в пуговицу, но промахнулась и больно уколола палец.

– А ты – кукла из мяса и костей, – парировал ёжик, глядя, как Ляля слизывает с пальца каплю крови.

– Неправда, – Ляля чуть не расплакалась от обиды. – Я девочка!

– А теперь представь, как бы тебе жилось, если бы тебя принимали за куклу и только ты знала, что ты девочка?

– Так не бывает…

– Бывает. В вашем мире я видел мальчиков, которые на самом деле были девочками, собак, казавшихся кошками, детей, прикидывающихся родителями, художников, работающих продавцами, и наоборот…

Ляля изумилась. Все её знакомые девочки были девочками, и родители никогда не требовали, чтобы их считали детьми. И тут она вспомнила:

– Виолетта Артуровна! Все думают, что она учительница балета, а на самом деле…

Ёжик испуганно закончил фразу за Лялю:

– …ведьма!

И попытался свернуться, но ничего у него не вышло. Квадратные бока никак не складывались, то один выбивался наружу, то другой. Совсем как у конвертов с подарками, которые Ляля с Дианкой клеили родителям на Новый год. Увидев, что ведьмы рядом нет, ёжик расправил бока и набросился на Лялю:

– Нельзя имя ведьмы произносить просто так. Вдруг она услышит и придёт.

– А-а-а… так я же не знала, что она теперь у вас…

Ляля и родителям рассказывала, что её училка по балету ведьма, и бабушке, и сестре – но никто ей не верил. А тут даже ёжик правду знает. Виолетта Артуровна работала в студии балета, потому что хотела варить и есть детей. Она на одного мальчика смотрела часто и приговаривала: «Ах, какой жирный мальчишка, не быть тебе танцором!» А потом он пропал. Мама Ляле тогда сказала, что родители мальчика переехали в другой район. Но Ляля-то знала, что его ведьма съела. Она бы и до Ляли добралась, да родители её вовремя забрали с балета.

– Ведьма ест не только маленьких детей, но и зверей, и птичек, даже змей ловит, высасывает из них яд, а из шкурок шьёт себе сапоги. Она у нас давно, неужели никто не заметил её пропажи? – спросил ёжик.

– Не знаю… Она жила одна… и друзей у неё не было…

– К нам часто попадают одинокие люди…

– Но моя сестра Дианка не одинока!

– Откуда ты знаешь?

Ляля не ответила, она решила поскорее добраться до сестры и обо всём её расспросить. Да и дракон Ваня вдоволь напился какао, а значит, можно было лететь дальше.

Когда они набрали высоту, Ляля уже не боялась смотреть по сторонам. И она разглядела вдалеке блестящую кляксу озера с ярким пятнышком в центре.

– Смотри внимательно, мы подлетаем к дворцу, – шепнул ей Не-суй-нос-не-в-своё-дело.

Никогда раньше Ляля не видела такого красивого здания. На сиреневых шпилях играли последние солнечные лучи, стены дворца были украшены фиолетовыми топазами и сапфирами, они переливались яркими, причудливыми оттенками. Дворец возвышался над парком, таким аккуратным, что он походил на ковёр с тёмными квадратами и светлыми завитушками. Садовник потрудился на славу, подстригая кусты сирени и придавая форму клумбам с фиалками! Парк от остального мира отделяла широкая полоса воды – он стоял посреди озера, и никакие дороги или мосты к нему не вели. «Как же люди попадают во дворец?» – подумала Ляля. И тут она заметила бородатого дядьку с собакой в лодке. Вид у него был такой сердитый, что Ляля испугалась: не хочет ли он утопить бедную животинку? Когда дракон, снизившись, пролетал над озером, дядька закричал:

– Куда без билетов! А ну вернитесь!

Но Ваня и не подумал слушаться, вместо этого он дыхнул на воду и вморозил лодку в льдину. Ляля даже огорчилась, когда дракон без приключений опустился на широкую площадку неподалёку от дворца. От контролёров улетать так весело!

***

По парку вальяжно прогуливались две молодые дамы в фиолетовых шляпках с бантами. Заметив принца, дамы принялись кокетничать.

– Как вы находите, новая шляпка не слишком меня бледнит? – спросила первая дама.

– Нет, в ней вы ещё очаровательней, – вежливо ответил принц.

– А моя новая шляпка подходит к цвету глаз, не правда ли? – спросила вторая дама.

– Любая вещь – лишь фон для ваших прекрасных глаз!

Ляля решила внести ясность:

– Ваши шляпки одинаковые – фиолетовые с бантами!

– Разумеется, одинаковые, иначе мы бы сошли с ума, выбирая утром, шляпку какого цвета сегодня надеть, как она будет смотреться с остальным гардеробом, не окажется ли слишком броской на фоне других. Но ты ещё слишком мала, чтобы понять, как тяжело быть придворной дамой. Мы не хотим ничего решать! Мы хотим быть великолепными в любой одежде.

Уязвлённые бестактностью ребёнка, дамы холодно попрощались и ушли. А Ляля обратилась к принцу:

– Один раз моя мама увидела в театре тётю в таком же платье, как у неё, так она весь антракт из зала не выходила, не хотела, чтобы их видели одновременно. Почему дамы не купят себе шляпки в разных магазинах?

– Есть только один магазин и в нём продают только фиолетовые шляпки.

– Но почему?

– Это – целая история…

Давным-давно, когда «лучший» мир был не фиолетовым, а чёрно-белым, на берегу озера стояли два магазина – в одном продавали белые шляпки, в другом чёрные, чтобы каждая дама могла выбрать шляпку на свой вкус. Но тут выяснилось, что у некоторых дам нет своего вкуса, и они покупают то, что им посоветуют.

Первым среагировал продавец магазина белых шляпок: он нанял почтальона отнести всем дамам королевства открытку с предложением купить белые шляпки, так как они наряднее чёрных. И дамы пошли покупать белые шляпки. Продавец магазина чёрных шляпок рассердился и сломал дверь в магазине белых шляпок. Дамы, получившие открытки, приходили купить белую шляпку, не могли войти, возмущались и шли покупать чёрную. А когда продавец белых шляпок починил дверь, к нему уже перестали приходить покупатели, потому что продавец чёрных шляпок разослал всем дамам открытки с надписью «Покупайте чёрные шляпки – они элегантнее белых». Так они и пакостили друг другу, пока это не надоело дамам. Весёлые поклонницы белых шляпок воображали, что их считают мрачными, когда получали открытку с предложением купить чёрную. Серьёзные поклонницы чёрных шляпок оскорблялись предложением купить белую. Посочувствовав дамам, король издал указ, запрещающий шляпникам рассылать открытки, а чтобы они не ломали друг другу двери и не ссорились, повелел открыть один большой магазин и продавать только фиолетовые шляпки. Продавцы остались довольны, они подружились и стали вместе ходить на рыбалку. И дамы были довольны, так как им не приходилось утруждать себя выбором. Только дамы, имевшие собственный вкус, иногда вытаскивали с антресолей свои чёрные или белые шляпки и грустили.

– Эта история точно понравилась бы моему папе! – заметила Ляля, – Он ругается, если мама долго наряжается к приходу гостей.

Заслушавшись, она едва не наступила на пушистый хвост, мелькнувший на дороге прямо перед их ногами.

– Ой! Белочка!

Зверёк был совсем маленьким, скорее не белка, а бельчонок, и шерсть на нём росла нежно-лиловая.

Он проворно вскарабкался по Лялиной ноге, перепрыгнул на руку и в ожидании сел на раскрытую ладонь. «А покормить-то и нечем!» – огорчилась Ляля. Она вспомнила, как они с папой кормили белочку в парке арахисом. Та белочка их боялась, она спрыгивала на землю, хватала с руки орешек и тут же убегала обратно на дерево.

Неожиданно на Лялиной ладони вспыхнул и тут же погас золотистый огонёк, а на его месте осталась лежать семечка. Зверёк проглотил её и уставился на Лялю в ожидании добавки.

– Кыш! Пошла отсюда! – крикнул принц, махнув рукой на зверька. Когда пушистый хвост скрылся в ветвях сирени, принц строго посмотрел на Лялю и сказал:

– Если хочешь вернуться домой – никогда, никогда не корми забывалочек.

– Кого?

– Забывалочек. Они питаются воспоминаниями. Ты помнишь, о чём думала перед тем, как появилась семечка?

– Не помню… кажется, ни о чём не думала.

– А вот и нет. Она съела твоё воспоминание.

– Но зачем есть воспоминания? – удивилась Ляля. – Разве они вкусные?

– Разные, но забывалочек лучше кормить противными и горькими. После этого на душе легко и спокойно становится. Мне одна женщина рассказывала, что в Китае сирень даже называют деревом просветления. Но ты ещё маленькая, тебе нечего забывать.

– Вот ещё! Да у меня такое… – возмутилась Ляля и запнулась. Она представила, как хорошо было бы забыть о рваном фиолетовом платье, будто и не было его никогда, и Диану она никогда не предавала, и родителей не огорчала.

***

Когда они подошли к дворцу, стражники в плащах тёмных, как баклажаны, тотчас распахнули ворота и низко поклонились. Принц велел одному из них присмотреть за креслом, а второму – проводить Лялю в покои принцессы Дианы.

– Удачи, малышка! – крикнул принц, убегая на тренировку.

– Спасибо за всё! – ответила Ляля и поспешила за провожатым. Они поднялись по холодным мраморным плитам в просторный холл без окон, зато с множеством деревянных дверей. К каждой из них крепилась металлическая табличка с номером таким длинным, что половина цифр отделялась от другой тире. Провожатый сверился с записной книжкой и открыл перед Лялей нужную дверь.

Увидев сестру с журналом на диване, Ляля кинулась ей на шею:

– Дианка! Я так соскучилась! Едем домой!

Диана удивлённо посмотрела на Лялю и попыталась высвободиться из объятий.

– Откуда ты меня знаешь?

– Как откуда?! Я – твоя сестра!

– У меня нет сестёр, ты меня с кем-то спутала.

Ляля отошла от Дианы и пристально посмотрела на неё. Никаких сомнений: белокурые волосы до плеч, серо-зелёные глаза… родинка там же на ухе, как клипса. Ляля почувствовала неприятный комок в горле:

– Ты… ты… кормила забывалочек?

– Не помню… но во дворце много принцесс, ты обязательно найдёшь свою сестру.

Ляля выбежала из комнаты, села на пол и разревелась. Кто-то сверху протянул ей носовой платок. Она высморкалась и подняла голову. На неё ласково смотрел билетёр, чью лодку дракон вморозил в льдину. Он не сердился и даже принялся утешать Лялю:

– Не плачь, твоей сестре так легче.

– Дианка не вернётся? – Ляля поперхнулась слезами.

– Она так решила…

– А как же я?

– Могущественная волшебница тётя Маша позволила тебе попрощаться с сестрой. Но ты должна торопиться – когда твоё кресло станет полностью фиолетовым, оно забудет дорогу назад.

Ляля с испугом посмотрела на ждавшее её у дверей кресло – жёлтых пятнышек на нём осталось не больше десятка.

– Помогите мне уговорить Дианку! Нам пора домой!

– Здесь не принято совать нос в чужие дела, я и так с тобой задержался… а мне ещё собаку кормить… худая-худая, а ест в три горла…

И бормоча под нос, билетёр ушёл вниз по лестнице. Ляля громко заревела и ревела, пока не охрипла, но никто не подошёл. Только кресло смущённо переминалось с ножки на ножку, выставляя бок, на котором осталось… всего три крапинки!

– Нет-нет-нет-нет! Стой! Прекрати! – крикнула Ляля, глядя на кресло, и осеклась. Прямо у неё на глазах поблекла одна из них. Ляля в отчаянии потёрла её пальцем, но след остался ещё темнее.

– Креслице, миленькое, пожалуйста, мне сейчас нельзя уезжать…

Кресло беспомощно развело подлокотниками, извиняясь за поблекшую вторую крапинку. Ляля упёрлась в него коленом, собираясь запрыгнуть на сиденье. Но вместо этого почему-то оттолкнулась и шлёпнулась на пол:

– Ну и пожалуйста! Ну и фиолетовей, и оставайся тут без тёти Маши и Маркизы! А я Дианку не брошу!

Последняя крапинка погасла. Как ночник в пустой комнате. Ты жмёшь на кнопочку, жмёшь – и не включить. А дома нет никого. И ночь на улице. Можно только крикнуть и проснуться. Но это не сон. Ляля изо всех сил замолотила кулачками об пол, не чувствуя боли: «Ма-а-а-а-ма-а-а!»

***

– Я тебе не Мя-у-ма, – мурлыкнули совсем рядом. Маркиза улеглась на кресле, подставив Ляле манишку.

– Киса! – обрадовалась Ляля. – Что ты тут делаешь?

– А сама как думаешь? Ведь предупреждала я тётю Машу, нельзя тебя без шлейки далеко отпускать… и вот, пожалуйста: Маркиза, выручай! Маркиза, без тебя никак!

Ляля запрыгнула на кресло и крепко обняла Маркизу.

– Это уже лишнее, – отодвинулась кошка. – Давай-ка лучше чеши, а то ты что-то выглядишь несчастной.

Ляля воображала своё горе ужасно-страшно-бесконечным. Но вдруг перестала его ощущать, устроившись с ногами в мягком кресле, под кошачье мурлыканье. Даже обидно: было настоящее большое горе, а появился кто-то, чтобы поделиться, а оно и кончилось. Или кошка всё горе себе забрала? Мысли самые бестолковые полезли: все кошки разговаривать умеют или только Маркиза? И почему она раньше молчала? И…

– Как ты меня нашла? – спросила Ляля.

– Я сюда каждый день заглядываю, когда тёти Маши дома нет, – похвасталась Маркиза.

– Но я тебя сама за окном видела!

– Это не я была, это заставка.

– Что?

– Заставка. Заставляет думать, что ты в одном месте, а ты на самом деле в другом. Все кошки умеют делать заставки и некоторые люди тоже. Если ты разговариваешь с человеком, а он ведёт себя странно, просто возьми его за руку и щёлкни легонько указательным пальцем.

– А может, Дианку…

– Нет, – резко ответила Маркиза и спрыгнула с кресла. – Идём, покажу кое-что.

Ляля побежала за Маркизой, отбивая босые пятки о каменные плиты, и сердце её стучало всё громче. Киса знает тайный выход! Мы с Дианкой будем дома! Тук-тук-тук – да-да-да.

Они миновали девять почти бесконечно длинных коридоров, опоясывающих дворец изнутри. После каждого коридора их ждала узкая винтовая лестница вниз. Спустившись по девятой, они упёрлись в тяжёлую мраморную дверь без ручки. «Выход!» – обрадовалась Ляля и навалилась на дверь. С тем же успехом она могла бы пытаться сдвинуть мраморную колонну! «Неужели мы зашли в тупик и это на самом деле стена?»

– Отойди, – велела Маркиза. Она коснулась двери хвостом и тонко-тонко пронзительно мяукнула. Со скрежетом дверь отъехала в сторону.

Ляля бросилась наружу к солнечным лучам. На секунду ей показалось, что кошка вывела её на поле люпинов за их посёлком. Она выбежала на порог и увидела… тот же самый дворцовый парк, только с другой стороны.

– Это же просто чёрный вход! Зачем мы здесь? – возмутилась Ляля.

– Имей терпение и увидишь изнанку ковра.

Они сели на верхнюю ступеньку, отсюда парк был виден до самого озера. От нечего делать Ляля пересчитывала квадратики с завитушками. Пять, шесть, семь… и с обратной стороны примерно столько же. Маленький скучный парк. Даже на кухне из окна смотреть веселее. Солнце заходило, и камень под Лялей остыл. Ей окончательно расхотелось ждать. Да и что разглядишь в сумерках? От клумб и деревьев одни контуры… хотя… Контуры исчезли! Сплошная непроглядная темнота. А когда луна выбралась из-за облака, Ляля обомлела. Густые и нереально высокие заросли сирени – до самого горизонта… И озеро пропало из виду. Казалось, настоящий сиреневый лес скрывался за ширмой с нарисованным парком.

– Идём, – скомандовала кошка и зацокала коготками вниз по ступеням.

Их окутал густой сладкий запах сирени. Деревья выглядели фантастически настоящими: живыми, на самом пике цветения. Но Ляля больше не доверяла своим глазам. Она сорвала цветок с нижней ветки. Ой! Лепестки резанули пальцы, как острые края бумаги, противно и неожиданно, а перед глазами мелькнула яркая картинка. Ляля выронила цветок.

– Попробуй ещё раз, – сказала Маркиза, – осторожно.

– Не хочу, они колючие.

– Правильно, это воспоминания. Они причиняют боль.

– Но ведь их съедают забывалочки!

– Только самые незначительные, а остальные закапывают и из них вырастает сирень. Попробуй, ты сможешь увидеть.

Ляля осторожно коснулась другого цветка. Перед ней в воздухе зажёгся экран и замелькали размазанные пятна. Совсем как в бинокле, в который они с Дианкой по очереди смотрели в театре. Диана тогда сказала: надо резкость навести, подстрой под свои глаза – и колёсико покрутила.

Сейчас у Ляли не было колёсика, поэтому она крутанула двумя пальцами цветок. Лепестки снова больно оцарапали, но картинка стала чётче.

Лысый дядька, сидящий в кресле за столом, орал: «Кем ты себя возомнил? Думаешь, самый умный? Думаешь, тебе всё можно?!» Ляле показалось, что дядька сейчас выскочит из кресла и набросится на неё.

– Поднимись выше, не бойся, – шепнула Маркиза.

Ляля потянула цветок на себя и увидела картинку с другой стороны. Страшный дядька кричал вовсе не на неё, а на какого-то дедушку, смущённо потупившегося у стола. Дедушка оправдывался, как маленький, говорил, что он больше не будет. А дядька всё не унимался. Наконец он сказал: «Ещё раз и пиши по собственному желанию. Свободен». Дедушка выскочил за дверь и оказался в большой комнате, разделённой на квадратики перегородками. В каждомквадрате сидел за компьютером человек. Все они смеялись над дедушкой. Он пошёл быстрее, споткнулся о шнур и упал. Его лицо исказила боль. Переваливаясь на коротких лапах, к нему подбежала невероятно пушистая коричневая собака с большой, сплющенной мордой. Ляля едва не приняла её за игрушечного заводного медведя. Но игрушки не лижутся! А собака провела огромным фиолетовым языком дедушке по носу. Люди засмеялись ещё громче, и никто не заметил лиловых искр, мелькнувших на полу.

Ляля отпустила цветок. Ей было очень жалко дедушку, и она не хотела дальше смотреть, как его обижают.

– Я бы на его месте тоже в фиолетовый мир ушла!

– Не спеши с выводами, пока не найдёшь пятилепестковый цветок.

Диана умела находить такую сирень, говорила, что она приносит удачу и исполняет желания. Но Ляле ни разу не удавалось найти, и сестра делилась своей добычей. Они вместе проглатывали нежные, горьковатые цветки и загадывали желания.

Лялины желания никогда не сбывались. Ей не покупали куклу на шарнирах, соседский мальчик не приезжал на выходные, и коса за ночь до пола не вырастала. Или это была обычная сирень, а есть следовало волшебную?

– Киса, а как же я съем такой колючий цветок?

– Мороженое из него приготовишь, – фыркнула кошка. – Да и не тебе его есть. Чьи воспоминания, у того желания и сбываются.

– А если я Дианины найду…

– Ищи уже! Пока нас ведьма раньше не нашла.

Ляля зарылась в ветки и через час, измученная и поцарапанная, нашла пятилепестковый цветок. Она тронула пальцами лепестки, ещё раз пересчитывая, и снова увидела сердитого лысого дядьку в кресле. Только в этот раз он сам оправдывался по телефону: «Нет, больше не повторится… Никогда… Я обещаю… Иван Иванович – наш самый опытный менеджер… Да, последний раз…»

Ляля не понимала, о чём речь, но откуда-то знала, что лысый дедушку защищает, а в прошлый раз его ругал не со зла, а за дело. А потом Ляля перенеслась в зал, где люди за компьютерами слали друг другу смешную картинку с маленьким пандой. Уборщица, мывшая пол, засмотрелась на панду и забыла шнур на проходе. Никто из них вовсе не хотел дедушку обидеть.

– На самом деле всё по-другому, – выпалила Ляля, – нужно тому дедушке показать, он-то не знает!

– Видишь эту сирень? – Кошка мотнула головой в сторону густого леса. – Каждое дерево – воспоминания одного человека. И на каждом есть пятилепестковые цветы.

– Ох! Если бы они знали…

– Они не хотят знать. Понимаешь, некоторых действительно обижали – пока не найдёшь цветок, не узнаешь. Забвение спасает от боли. Но есть и хорошая новость: съев «свой» цветок, можно пожелать вернуться домой и захватить с собой упрямую сестрёнку.

– Ура! – обрадовалась Ляля. – Дианка съест цветок, узнает и…

Тут Ляля вспомнила о своей вине. А вдруг Дианка не простит и с собой забрать не захочет? Нет, она добрая и я всё-всё сделаю, чтобы она меня простила. Даже посуду за неё мыть буду и со стола убирать и свой изюм из булочек отдавать буду.

– Где Дианкина сирень? – Ляля нетерпеливо запрыгала на дорожке.

– Не знаю.

– Ка-ак?! – Ляля растерянно уставилась на лес. – Тут сотни деревьев…

– Сотни тысяч. И только ты сможешь найти нужное.

– Почему я?

– Ты сохранила свои воспоминания, поэтому можешь чувствовать чужие. Для остальных жителей – это только деревья.

На Лялю накатило отчаяние. Этот лес и за год не пройти! Маркиза, утешая, потёрлась о её ноги. Ляля села на землю рядом с кошкой и притянула её к себе. Земля оказалась неожиданно тёплой и бугристой. Присмотревшись, Ляля заметила густую сеть необычных корней: они уходили не вглубь, а переплетались и крепко связывали деревья между собой.

– Сиреневый лес – живой, – объяснила кошка. – Деревья обмениваются воспоминаниями, так и появляются пятилепестковые цветы правды.

Ляля потрогала корень. Он не кололся, но и кино не показывал. «Вот бы я могла прикинуться корнем!» – подумала Ляля и вдруг почувствовала под ладонью жар. Она отдёрнула руку, но ничего необычного не заметила. Показалось? Ляля осторожно провела по узловатому отростку пальцем. Холодно… холодно… теплее… ещё теплее… горячо. Корень «привёл» Лялю к другому дереву. Она ухватилась за цветок, но увидела всего лишь незнакомую тётю. Её никто не пришёл встречать с вокзала, она брела, увешанная тяжёлыми сумками, и с тоской вглядывалась в лица прохожих. Мимо пробежала уже знакомая пушистая собака-медведь. На мгновение сирень показала Дианку: весёлую, с рюкзаком и букетом гладиолусов. Но сестру тут же скрыла толпа.

Ляля опустилась на колени, ощупывая корни. Холодный… холодный… теплее… Она переходила от дерева к дереву и видела вначале случайных знакомых Дианки, потом учителей и одноклассников. С каждой сиренью Ляля приближалась к сестре… и вдруг её ладонь больно припечатал к земле кожаный сапог.

– Что-то потеряла? – с издёвкой спросила ведьма-учительница.

Виолетта Артуровна и раньше была худой, а сейчас походила на скелет, обтянутый тёмным платьем. Её когда-то роскошная коса сменилась жидкими кучеряшками собранными в пучок на затылке. И глаза у неё другие стали. Не глаза, а две щёлочки, спрятанные в отёках, будто она неделю не спала. Злые и… фиалковые.

Костлявыми руками она сжимала шею Маркизы. Кошка дёргалась всем телом, но вырваться не могла.

– Как ты думаешь, девочка, пойдёт мне кошачий воротник?

– Не-ет! – испугалась Ляля.

– Сделаешь кое-что для меня – отпущу кису, – предложила ведьма.

Кошка с ужасом смотрела на Лялю, едва шевеля лапами, – ей не хватало воздуха.

– Сделаю! Отпусти!

Ведьма разжала пальцы и, не дав Маркизе очухаться, засунула в мешок из грубой плотной ткани. Ляля попыталась встать, но ведьма сильнее надавила сапогом ей на руку.

– Ты найдёшь для меня воспоминания короля. С ними я захвачу мир. А попутно расскажешь о каждом дереве. Королева должна знать своих поданных!

Ведьма захохотала, показывая острые зубы. Ляле почудилось, что их намного больше, чем бывает у людей. Ведьма заметила её испуг и похвасталась:

– У меня самые лучшие зубы в мире, потому что я чищу их два раза в день, полощу эликсиром и ем только полезных маленьких детей.

Она закинула мешок с кошкой за спину и отпустила Лялину руку. Девочка опасливо вжалась в ствол дерева.

– Шучу, не бойся, – рассмеялась ведьма ещё громче. – Разве бывают полезные дети? Все дети противные и вредные. А ты не забываешь чистить зубы?

Ведьма строго посмотрела на Лялю, и ей пришлось сознаться:

– Я не умею чистить зубы.

– Тебе семь лет и ты не умеешь чистить зубы?!

– Мне ещё только через две недели семь будет.

– Будет? Ну-ну… – отсмеявшись, ведьма схватила Лялю за руку и потащила за собой. – Поживёшь у меня. Я тебя и зубы чистить научу, и косу заплетать, и ещё кое-чему интересному.

Ведьма жила в подвале дворца. Стены её огромной спальни терялись в темноте, единственным источником света была печь, а входом – дверь-крышка на потолке. Спуститься на пол, равно как и подняться обратно к потолку, можно было только по длинной складной лестнице. Чтобы Ляля не сбежала, ведьма запирала лестницу в одном из бесчисленных тёмных чуланов. Маркизу ведьма приковала на цепь к своей кровати, а для Ляли раскормила тахту.

Виолетту Артуровну мебель и предметы обихода слушались беспрекословно. Только однажды своенравная кочерга вырастила два тонких зелёных побега, уж очень ей хотелось стать яблоней. Но ведьма их тут же обломала и поставила кочергу в угол. Лялю за непослушание тоже отправляла в угол, босыми ногами на острые угольки. «Зато тебе руки не обрывают!» – утешала девочку кочерга.

«Лучше бы обрывали!» – думала Ляля по утрам, когда усталая, с исколотыми пальцами и головой, распухшей от чужих грустных воспоминаний, возвращалась в подвал.

Волшебный лес сбрасывал обёртку парка только после захода солнца, и Ляле приходилось спать днём, а бодрствовать ночью. Только однажды ведьма выпустила её из подвала утром, чтобы показать короля, спешащего на взлётную площадку в середине парка. Там его ждал личный дракон, толстый и молчаливый. Ляля хотела позвать на помощь, но ведьма опять схватила Маркизу за горло и предупредила: «Крикнешь, сверну ей шею». Увидев короля, девочка всё равно чуть не вскрикнула от удивления. Она узнала шумного, но доброго начальника из самого первого дерева воспоминаний.

Ляля думала, что корни в два счёта приведут её к воспоминаниям короля, а заодно и Дианы. Но деревья не захотели помогать ведьме, поэтому ночами Ляля с Виолеттой Артуровной просто шли от сирени к сирени, всё дальше углубляясь в лес. Тем временем Маркиза незаметно подпиливала цепь когтями. Кошка с Лялей договорились сбежать, как только найдётся сирень Дианы. Но она всё не находилась и не находилась.

Каждую ночь Ляля смотрела на новые обиды. Только одна и та же пушистая собака неизменно была в каждом воспоминании. Она приходила, когда людям становилось нестерпимо плохо, и вела в фиолетовый мир. А однажды Ляля увидела её щенком: смешным и неуклюжим, почти круглым из-за торчащей во все стороны густой шёрстки. Мальчик лет десяти, уткнувшись в тетрадку, ожесточённо рисовал воюющих человечков в белых и чёрных шляпах. К нему подошёл… король! Снова тот самый король, только ещё не лысый, а вполне себе волосатый и даже красивый.

– Ты точно не хочешь с мамой встретиться?

– Точно, – ответил мальчик, не поднимая головы.

– Она тебе подарок привезла. Из Китая.

– Если это не огнедышащий дракон, пускай забирает его себе обратно.

– Это лучше, чем дракон, посмотри, какая хорошая девочка! – король улыбнулся и поставил на диван рядом с мальчиком щенка. – Её зовут Си-Ван-Му, в честь богини, управляющей раем бессмертных, спасающей…

– Не слишком ли для комка шерсти? – Мальчик окинул щенка презрительным взглядом. – Может, твоей бывшей жене не стоило отвлекаться на нас от своей божественной китайской жизни?

– Зачем ты так… – Король сел на диван и протянул руку, пытаясь обнять сына. Мальчик проворно отодвинулся, и рука короля, секунду растерянно повисев в воздухе, опустилась на пушистый собачий загривок. – Она твоя мама и любит тебя.

– Пускай своего нового мужа любит и нового сына!

– Ты всё делишь на чёрное и белое, а в жизни сложнее… – возразил король. – У тебя школа, мама не могла тебя забрать, нам всем тяжело…

– А ты своей новой подружке пожалуйся, она тебя и пожалеет, – усмехнулся мальчик.

Король тяжело вздохнул и ушёл из комнаты. Щенок двинулся вперёд, неловко перебирая лапами: с передними он справлялся неплохо, а вот задние то и дело разъезжались в стороны. «Богиня, значит, Си-Ван-Му», – хмыкнул мальчик, отложив тетрадку и критически разглядывая подарок. Тем временем щенок замер, раскорячился и… по дивану разлилась лужица. Мальчик схватил щенка вытянутыми руками и уставился на него, решая, куда нести. «К мусорке? В ванну? В туалет… – И вдруг разглядел что-то, заставившее его широко улыбнуться. – Ха! А никакая ты не девочка! Не ссы, Ваня, я тебя в Китай обратно не отдам».

Его улыбка показалась Ляле очень знакомой.

***

В волшебном лесу сирень цвела, не переставая. Но Ляле казалось, лето… да что там лето – вечность прошла! Она тайком рисовала палочки на полу, по одной за каждый день. А в углу, за печкой, провела чёрточку над головой, чтобы проверять, насколько выросла. Палочек было так много, что хватило бы на целый забор, а чёрточка оставалась на прежнем месте. Ляля поняла, почему её тут никто не спрашивал: «Кем ты будешь, когда вырастешь?» Она больше не росла, но от грустных историй, рассказанных деревьями, чувствовала себя даже не взрослой – старой! Как бабушка, когда ей сперва мама на Диану жаловалась, потом Диана на маму. Бабушка слушала их, пока не надоест, и говорила: «Упрямые вы ослицы! Разве можно из-за такой ерунды друг другу нервы трепать?» Они не соглашались, потому что и правда упрямые, но долго обижаться не могли – и вместо извинений Диана маме бутеры к чаю приносила, а мама ей юбку на завтра гладила. Каждый раз так было. Всё ерунда и нет такой причины, чтобы семья по-настоящему рассорилась. Не было до того раза…

Ведьма научила Лялю чистить зубы, плести косу, быстро читать, писать красивым почерком и считать до бесконечности. Однажды Ляля сама смогла пересчитать палочки на полу – их было триста шестьдесят девять. Ведьму Лялины успехи порадовали:

– Молодец! Теперь переходим к основному.

Ляля решила, что начнётся что-то скучное, о чём предупреждала Дианка. Но ведьма не стала её учить школьным предметам. «Знание косинуса угла или дат какой-нибудь войны никому ещё не пригодилось в жизни, – говорила ведьма, – учиться надо полезному». И она научила Лялю управляться с печью, выращивать красивые платья и дрессировать мебель. А по воскресеньям Ляля с ведьмой пекли сладости. Чтобы взбить тесто Виолетта устраивала маленький ураган. Ещё она показала Ляле, как вызывать дождь, град, метель и даже извержение вулкана – очень полезный навык, когда готовишь заварные пирожные. Однажды Ляля слышала выражение «буря в стакане воды», а теперь знала, как оно выглядит. Настоящие бури ведьма с Лялей не устраивали, чтобы не привлекать внимание дворцовой стражи. Для занятий ведьма определила два дня в неделю, потом добавила третий и четвёртый, заменяя уроками поиски волшебной сирени. Иногда перед выходом из подвала она говорила: «А может, ну его, это королевство, нам и так весело вместе, правда, Лялька?» Ляля смущённо пожимала плечами, не зная, что ответить, Виолетта грустнела, и они шли в сиреневый лес.

Когда наконец сирень показала короля, девочка испугалась: неужели всё? Уроки закончились. Сейчас бедолага окажется во власти ведьмы, а она…

Разволновавшись, Ляля не сразу поняла, что видит не короля, а его фотографию в компьютере. И пальцы, скакавшие по клавиатуре, набирая письмо, были тоненькими, женскими. Письмо выходило длинным, со смайликами и нарисованной картой со стрелками. Кто-то очень-очень сильно приглашал короля на день рождения. А король обещал приехать, как только закончит с работой. Гадкое предчувствие кольнуло сильнее лепестков цветка. Ляля отодвинулась от экрана, как учила Маркиза, чтобы посмотреть на хозяина дерева издали, и увидела… ведьму!

Виолетта Артуровна была совсем другой: счастливой, с огромными серыми глазищами, в лёгком ярком платье. Она словно порхала по комнате: стирала пыль, накрывала на стол, проверяла торт в духовке. И всё время поглядывала на телефон. Вначале с радостным предчувствием, потом с нетерпением и под конец с тревогой. Наконец она не выдержала и позвонила сама. Телефон противно скрипнул и чужим голосом предложил связаться позже. Виолетта набирала раз за разом, но противный голос автоответчика всё не унимался. Забытый праздничный торт сгорел. На улице стемнело. Виолетта сидела в своём нарядном платье на полу и рыдала, уткнувшись носом в колени. И тут телефон зазвенел. «Да!» – крикнула Виолетта в трубку и тут же выпустила её из руки. Звонил не король. Весёлый женский голос ворвался в комнату с поздравлениями и пожеланиями. С каждым словом подруги Виолетта сильнее сжимала голову руками, будто это были проклятья.

Когда же поздравления кончились, девушка шепнула «Спасибо» и изо всех сил швырнула телефон о стену. Звук удара словно разбудил её. Виолетта подскочила и с размаху бросила об пол миску с салатом, один за другим бокалы, тарелки, вилки и ножи. А когда посуда кончилась, она, навалившись, опрокинула стол. Заваленный едой, в углу чуть слышно пискнул мобильник. Дрожащими руками Виолетта потянулась к значку «новое сообщение» и вдруг передумала. «Ничего-ничего-ничего мне от тебя не надо! Мне всё равно!» – крикнула Виолетта и, запрыгнув на подоконник, распахнула окно. Ни в чём не повинный мобильник шлёпнулся на асфальт и разлетелся на десяток осколков, едва не зацепив подъезжавшую машину. Из дверцы машины выскочила собака-медвежонок и озадаченно уставилась на ведьму, высунув длинный фиолетовый язык.

Собравшись с духом, Ляля выпустила цветок и обернулась к ведьме.

– Я видела короля. Он не пришёл к вам на день рождения, и вы на него сердились. Но, пожалуйста, давайте найдём цветок правды! Я уверена, с ним что-то случилось. Он хороший… он не нарочно. Может, у него машина сломалась или работы много было…

– Или зуб болел… – язвительно продолжила ведьма. – У него каждый раз причины! Каждый! А на самом деле…

– Что? – Ляля смотрела на ведьму, не веря своим ушам. – Так вы помнили! Вы тоже не кормили забывалочек!

– Почему не кормила… кормила. Некоторые обиды не забываются: дерево выросло, а память осталась.

– А что было на пятилепестковом цветке?

– Не знаю и знать не хочу.

Больше ведьма с Лялей не разговаривала и уроки на завтра отменила. А на столе разложила план леса: отметила на нём своё дерево и принялась подсчитывать, сколько ещё осталось не просмотренных.

Кошка уже давно перепилила цепь и, когда ведьма заснула, пробралась к Ляле.

– Пора бежать! Ищи быстрей, у Дианы заканчивается время, – шипела Маркиза, сердито стуча хвостом по полу.

– Я не могу быстрей, корни не помогают! И какая разница, мы тут уже второй год, ну задержимся ещё на недельку-другую…

– Тут годы, а там – пара вдохов. Время в мирах идёт по-разному. А может, ты ведьму пожалела?

Маркиза прищурилась, устроив мордочку на сложенных передних лапах. Смутившись, Ляля отвела глаза:

– Зря ты… ведьма на самом деле хорошая. Она просто на короля сердится, а вот если он извинится… Мы ведь можем все вместе обратно вернуться!

– Все ведьмы когда-то были хорошими и всех кто-то обидел. Наша не исправится, пока сама не коснётся воспоминаний, пока не почувствует боль. Надо бежать!

***

На следующую ночь Ляля перебирала деревья, не переставая думать о короле и Виолетте Артуровне. Обиды незнакомцев казались ей мелкими и скучными. Она мечтала поскорее вернуться в подвал и за утренней чашкой чая переубедить ведьму.

И тут на экране Ляля увидела сестру. Диана сидела в машине напротив их подъезда и собиралась выходить, уже к дверце тянулась. «Не-ет!» – Ляле показалось, что она закричала так громко, что сестра услышала её. Но на самом деле Диана обернулась на «нет», сказанное дядькой-водителем в подозрительных тёмных очках.

– Может, хоть сегодня задержишься? – спросил дядька. Он отпустил руль и схватил Диану за коленку.

– Размечтался. – Диана сбросила его руку и выскочила из машины.

– Боишься, мамка заругает? Так соври чего-нибудь… – крикнул дядька ей вслед.

Диана поморщилась, глянув на него, как на муху в супе.

– У нас дома не врут, – отчеканила сестра. – Слово такое есть – «доверие», посмотри в словаре.

Диана поднялась на лифте, вошла в квартиру. Ляля знала, что будет дальше, но до последнего надеялась: а может, это другой день? может, не сейчас? Нет. Перекошенное лицо мамы, гадкая фиолетовая тряпка в её руке. И снова Диана бежит по лестнице и её не остановить. Злится, бормочет: «Ах вы… так! Давно бы ушла, сестрёнку жалко…» Стыд захлестнул Лялю. Вот зачем под волшебным садом переплетение твёрдых корней – чтобы маленькая подлая обманщица не смогла провалиться сквозь землю! Диана тем временем села на последнюю электричку до посёлка. Ляля думала, что сестра никогда не плачет. А она воет. Тихо, жалобно, как дворняга, которую дачники осенью бросили. Одна в пустом вагоне. Едва не проезжает станцию. Идёт к посёлку по дороге без фонарей мимо свалки, мимо кладбища.

Страшней всего Ляле от того, что Диане не страшно, совсем. Их старый дом заперт, но Диана влезает через форточку. Сёстры раньше часто так делали. Кажется, целую жизнь назад, длинную счастливую жизнь. Диана заходит в их бывшую комнату. Здесь ничего не осталось. Кровати, столик, два стула – всё увезено в город. Только табуретка со сломанной ножкой, разрисованная бабушкой, ещё стоит. Мама её отказалась брать, картинки с ангелами ей не понравились.

Дианка встаёт на табуретку, поднимает руки к потолку, туда, где раньше была люстра, а теперь один крюк остался. «Она свалится! – поняла Ляля. – Ну зачем, зачем ей нужно вкручивать лампочку? Свалится, ногу сломает! И никто её не найдет. Никто и не будет искать в закрытом старом доме!» Сломанная табуретка под Дианкой падает, а её ноги бестолково перебирают в воздухе. Совсем как у кота в мультике: дорога закончилась обрывом, а он не заметил и бежит по небу. А потом темнота. Собачий лай. Звон разбитого стекла. Проблеск света и два лица склонились над Дианой, точнее, собачья морда и лицо… Да это же Не-суй-нос-не-в-своё-дело! Принц кричит Дианке:

– Эй ты, дыши! Дыши давай!

– Не хочу.

Они Дианин ответ не слышат, она слишком тихо говорит или даже не говорит, а думает, очень громко думает, так громко, что у Ляли заложило уши. НЕ ХОЧУ. НЕ-ХО-ЧУ.

Проклятый цветок наконец отцепился. Пальцы жгло нестерпимо.

– Чего замерла? Сейчас рассветёт, пора домой возвращаться, – окликнула Лялю ведьма.

– Это сирень Дианы. Ей срочно нужно правду узнать, чтобы дышать захотелось!

Ляля рылась в ветвях, пытаясь найти волшебный цветок.

– Ты… ты… – голос ведьмы дрогнул. – Ты хочешь уйти с ней?

Ляля обернулась и затараторила:

– Она ведь моя сестра и у меня там мама и папа и бабушка и я их всех люблю, и они меня любят. Пойдем с нами! Тебя там, наверное, тоже кто-то любит, только вспомнить нужно.

– Меня – никто, – отрезала ведьма. – И ты, девочка, меня предала. Не будет больше никаких волшебных цветов. Никакого мира. Хватит с меня.

Ведьма отвернулась, тряхнула головой и прошептала:

– Гори.

Лес мгновенно вспыхнул ярким пламенем и их окатило волной жара.

– В подвал, скорее, – мявкнула подбежавшая Маркиза.

Ляля потянула Виолетту Артуровну за собой. Ведьма не шелохнулась. Казалось, она сама стала огнём: горели ненавистью её глаза, полыхали растрёпанные рыжие волосы, обугленными ветками сжимали друг друга руки.

– Ах так! Ураган! – Ляля выдохнула, как её учила ведьма. Сильнейший вихрь крутанулся по лесу, туша огонь и поднимая вверх охапки сиреневых цветов. На горизонте сверкнул первый луч солнца и, пока волшебство не исчезло, Ляля скомандовала:

– Извержение! Сюда!

Вулкан громыхнул, обрушивая на лес тонну мороженого. Ураган подхватил на лету, перемешивая с цветами, подбросил и…

– Снег! Смотрите, снег пошёл! – на аллеи парка выбегали люди.

– Ой, да он сладкий, это же мороженое! – объявил мальчик, ловивший снежинки языком. – Настоящее сиреневое мороженое.

– Не-е-ет! – закричала ведьма. И ей в рот тоже залетела снежинка.

Виолетта замерла, судорожно глотая, точно поперхнувшись, и на её глазах выступили слёзы. Она подмигнула Ляле:

– Чего стоишь, побежали! Нужно успеть, пока мороженое не растаяло!

Ведьма огляделась по сторонам и позвала:

– Ко-о-о-ля! Где ты, мой король?

– Дианка! Принц! – крикнула Ляля.

Отовсюду раздавались счастливые голоса и смех. Люди пожимали друг другу руки и обнимались. Вдруг совсем рядом на месте одной из семей вспыхнули жёлто-зелёные искры. Ляля зажмурилась, а когда открыла глаза – дяденька с тетёнькой и двое мальчиков исчезли.

– Они вернулись домой, – объяснила Маркиза. – И нам пора.

Виолетта нашла короля. Точнее, это он нашёл Виолетту, подхватил на руки, закружил и они исчезли пунцовыми искрами, даже не попрощавшись.

– Дианка! – Ляля врезалась в сестру с разбегу и заверещала: – Это я мамкино платье порвала! Я больше никогда-никогда-никогда врать не буду и тебя не подведу! Прости меня, пожалуйста! Тебе домой надо, срочно!

– Ты чего, мелкая, не реви, – улыбнулась Диана, – сейчас пойдём, мне тут только одного принца найти надо.

Не-суй-нос-не-в-своё-дело стоял на опустевшей аллее и озадаченно крутил головой по сторонам. Он помахал Ляле и будто не заметил Диану:

– Лялька, ты знаешь, что происходит?

– Как что, я сделала мороженое из сирени и всех освободила.

– Но у нас хорошо и все счастливы! – Не-суй-нос-не-в-своё-дело показал на парочку, лепившую морожевика на соседней аллее.

Юноша скатывал из мороженого шары, а девушка украшала. Она сделала волосы из веток сирени, а нос из маленького баклажана. Подтаявшее мороженое отлично лепилось. Закончив с шарами, юноша кинул в принца морожком:

– Эй ты, шевелись!

– Лови!

Принц запустил морожок в ответ, но цели не достиг. На месте парочки сияли голубые искры, и одиноко стоял морожевик с отвалившимся носом-баклажаном.

– Ты разрушила мой мир… – обернулся принц к Ляле.

– Просто у тебя ангина и ты мороженое не ешь!

Диана подставила лицо падавшим снежинкам и вдруг крепко поцеловала принца. Не-суй-нос-не-в-своё-дело слизнул с губ мороженое и просиял:

– Я тебя знаю! А ты, когда не в обмороке, ещё красивее.

Ляля взяла на руки Маркизу, принц Лялю, а Диана обняла принца за пояс. Только они собрались загадывать желание, как Дианину ногу царапнули колючки.

– Возьмите меня с собой, – попросил ёжик, застенчиво поджимая иглы.

– Но ведь ты там будешь пуфиком, – напомнила Ляля.

– Буду выглядеть как пуфик, вы даже можете на меня сесть. Но это не важно, потому что вы знаете и, самое главное, я знаю, я – ёж.

Ёж втянул колючки под обивку. Не-суй-нос-не-в-своё-дело попытался на него сесть и тут же подскочил, держась за исколотый зад. Да и как могло быть иначе? Принц знал, что садится на ежа.

– Бе-едненький… – затянула Диана и, не удержавшись, рассмеялась. Ляля подхватила.

– Фу! Заплевали! – недовольная Маркиза вырвалась из Лялиных рук и велела: – Стойте тут, я скоро вернусь.

Время шло. Морожевик, подтаяв, оплыл. Девочки заволновались. Принц их успокаивал, нервно поглядывая на дорогу. Только ёжик хихикал, будто что-то знал. И когда вдалеке послышался весёлый перестук, он крикнул:

– Смотрите! Вон они!

Кошка прискакала на кресле, том самом, тёти-Машином. Сладкий снег так изгваздал обивку, что уже и не разобрать, какого цвета на нём крапины. Ляля запрыгнула на своё место и позвала друзей. В фиолетовом мире кресло изрядно отъелось, став настоящим диваном, и теперь они легко поместились впятером. Ляля предложила вместе с диваном загрузиться на дракона принца. Ей ужасно хотелось напоследок посмотреть на мир с высоты драконьего полёта. Но, увы, Ваня был слишком занят, прощаясь со своими многочисленными друзьями, и обещал вернуться позже.

– Загадываем! – скомандовала Маркиза. – Раз…– Вокруг кресла поднялся столб разноцветных искр. – Два… – Фиолетовый мир скрылся за яркими вспышками.

– Три! – закончила тётя Маша, поджидавшая гостей у накрытого стола.

Отъевшееся кресло-диван едва втиснулось на прежнее место в её комнате. Зато сколько народу теперь можно поместить за столом! Ляля сбегала домой и привела бабушку. Родители ещё не вернулись, и пока старушки и Ляля угощались пирогом, Диана и принц звонили родным.

– Мамочка, пожалуйста, не волнуйся, у меня всё хорошо, я только ногу вывихнула, когда c табуретки упала… – щебетала Диана.

– Ну как там, в Китае? Как братишка? Я к вам скоро приеду, вот экзамены сдам и приеду… – клялся принц.

– Не боишься растолстеть, как моё кресло? – спросила тётя Маша, кивнув на стремительно пустевшую Лялину тарелку.

– Неа, – буркнула Ляля и, дожевав, объяснила: – Я, как только маме с папой расскажу про платье, они мне, наверное, на год сладкое запретят и выдерут…

– Так не говори.

– Не могу, у нас в семье не врут.

За окном прогремел салют. С каждым залпом мир вокруг менял цвета: рубиновый, изумрудный, золотистый… Несколько сочных всполохов блеснули совсем рядом и звонкий собачий лай разлетелся по двору. Ляля подбежала к окну, выглянула в форточку. В темноте сложно рассмотреть, но она точно знала – драконы возвращаются домой.