Чужие в городе [Владимир Габышев] (fb2) читать постранично, страница - 3

домик. Сквозь прикрытые ставни не проскользнет ни один лучик света. За столом, уставленным кру́жками, селедкой, квашенной капустой, сидят трое. Один из них, невысокий, с ладной бородкой старичок в серой косоворотке, льет из чайника мутную, коричневую брагу в кружку, далеко вытянув тонкую шею — не пролить бы.

— Хозяин! Эй, хозяин! — крикнул в темноту соседней комнаты другой. Могучая шея повязана грязноватой тряпкой, на покатых плечах татуировка — головки женщин, спасательный круг, карты. На голой груди солнце и вокруг надпись — «Нет в жизни счастья».

— Не ори! — грубо оборвал старик. — Он теперь до утра не очухается. Эко, разрисовал себя, не человек, а ходячая особая примета. Тьфу!

— Да ладно тебе, — огрызнулся татуированный. — Зарядил одно и то же.

— Цыц, поганец! — прошипел старик. — Закрой хлебало, коли бог умом обидел. Ежели докопаются до твоей бывшей крали — вышка тебе, дураку, будет. Понял! — кривляясь закричал в лицо парню. — Закон забыл? Братва, ведь она шутить не любит. Перо в бок — и засвистишь к архангелам. Ты заруби на морде это, Хорь!

При упоминании о «вышке» Хорь помрачнел. Третий, наиболее трезвый из всех, лениво потянулся за кружкой.

— Положим, если докопаются, то тебя, Поп, тоже по головке не погладят. У тебя тоже на рыле пуху на полподушки хватит. Так что не сори слюной, не пугай.

— А я что... Что я? — вскипел старик. — Мое дело сторона. Я — как закон велит.

— Они в наших законах не разбираются, у них свой закон есть — УК. На твой они чихали с присвистом.

— Ух и гад ты грамотный... — злобно процедил старик. — До жилухи доедем, там я с тобой потолкую.

— Доедь еще до жилухи-то, — тихо с нажимом проговорил Хорь. — Оно, может быть, тут и останешься.

Он скрипнул зубами и, уронив голову на стол, зарыдал.

— Ша, хватит бренчать! — третий нагнулся под стол, пощелкал замками чемодана и поставил на стол бутылку спирта. — Приберегал на черный день.

Спать легли на полу. Хорь скоро захрапел. Поп, убирая со стола, слышал, как он, вздохнув, внятно сказал:

— И сына тоже... Женьку моего.

От этих слов старику стало душно. Он проворно, рванув ворот косоворотки, выбежал на улицу.

Мутно серел рассвет.

Глава II

В это утро Тарас Давыдович, по обыкновению, явился в прокуратуру раньше всех. Сквозь приспущенные шторки окон кабинета брезжил неверный пурпурно-оранжевый отблеск одинокого фонаря на улице, а дальше хмурая, промозглая темень. Не глядя, привычным движением, Ремейко протянул руку к выключателю и зажег свет.

Несмотря на ненастную погоду — ревматизм давал себя знать, ломило суставы, — прокурора не покидало приподнятое настроение. Каждой частичкой тела он чувствовал: сегодня, очень скоро, случится что-то необычное, вероятнее всего, приятное.

Старый купеческий сундук, заменивший Тарасу Давыдовичу сейф, открылся с радующим душу звоном.

— «Ох и хитер был старая шельма, — улыбнулся Ремейко. — По утрам, наверно, открывал сундук, прислушивался к звону да радовался, что дела идут хорошо». На эту мысль его натолкнуло неожиданное открытие, сделанное весной: стоило с силой нажать на четвертую сверху заклепку в среднем ряду, — мелодичный звон отключался. Занятый мыслями о купце, Ремейко не расслышал стука входной двери и очень удивился, заметив, как медленно отползает назад дверь кабинета. В щель просунулся ствол, на его блестящей поверхности среза зловеще чернела маленькая дырочка. Ремейко был так удивлен, что не успел испугаться.

«Обрез из малокалиберки старого образца», — профессионально определил он, качнулся в сторону на мгновение раньше выстрела. Щелчок. Левую руку прокурора сбросило со стола, тыльной частью ладони ударило о стенку. Не замечая боли, он выбрался из-за стола, кинулся в коридор. Там темно. Пока он разыскивал выходную дверь, прошло еще несколько секунд.

— Раззява! — Тарас Давыдович, зажав кисть левой руки, уныло смотрел вдоль улицы, из которой фонарь выхватывал лишь небольшой бледно-оранжевый круг.

Вернувшись в кабинет, Ремейко обернул рану носовым платком, рывком снял телефонную трубку.

— Дежурный?.. Ремейко говорит... Разыщите мне Гурова. A-а, тогда передайте ему трубку... Мироныч, зайди...

* * *

— Итак, что мы имеем? — Тарас Давыдович расхаживал по кабинету, бережно поддерживая перевязанную кисть руки. Кроме Гурова, в комнате находились заместитель прокурора Семен Окороков, подвижной, с блестящей короткой челочкой, делавшей его похожим на мальчишку. Окороков часто пользовался этим сходством, разыгрывая простачка перед матерыми рецидивистами, чтобы потом на основе их полунасмешливых ответов сделать выводы, которые бы полностью восстанавливали картину совершенного преступления. На счету Сени, как его называли в кругу друзей, было несколько очень рискованных, но по-своему красивых операций, снискавших Окорокову прочную славу отличного оперативника.

Рядом с Гуровым примостились два уполномоченных уголовного