Дай руку и пройдись по моей душе скальпелем [Мария Шмелева] (fb2) читать онлайн

Мария Шмелева Дай руку и пройдись по моей душе скальпелем

Посвящается тем, кто всегда знал, что я люблю возвращаться домой. ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта история началась задолго до появления тебя в моей скромной и достаточно обыденной жизни. Было много забот, хлопот, нервных моментов, но тем не менее со мной происходило достаточно хороших моментов. Как только ты вошел в мою жизнь, поверь мне, она заиграла новыми красками, обрела особенную палитру – насыщенную, в ярких оттенках и безумно неординарных сочетаниях. Ты стал источником света, тепла, любви и счастья для меня.

Увидев эту книгу на полках в магазинах, навряд ли ты поймешь, что я посвящаю ее именно тебе – человеку, с которым моя чертова жизнь разделилась на «до» и «после».

Знай, я люблю тебя.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Я.

Посмотрите сколько звезд на небе…их невозможно пересчитать. Эти крохотные точечки на протяжении всей жизни освещают нам путь. Мою дорогу озаряет множество звезд, которые я зажгла сама. «Как это возможно?» – спросите Вы, а ответ прост: каждая звездочка – это талант, который мы открываем в себе. Интересно, а сколько таких звезд у меня?

Первая звездочка зажглась, когда мне было три года. Конечно, сама я этого не поняла, но мои родители сразу заметили, что меня нужно отдавать на шоу «Танцы». Вы поймите, в те годы под «Фабрику звезд» никто так энергично не танцевал. Встав перед телевизором и облокотившись на тумбочку, на которой и стоял тот самый телевизор, я отплясывала, как только могла. Бабушка всегда умилялась этим картинам, а вот папа переживал, что на меня упадет телевизионный ящик, который весил больше тридцати килограммов. Отец всегда волновался за меня, потому что, даже находясь под присмотром, я могла попасть в беду, например, упасть и сбить свои коленки, или врезаться в дверь, когда бежала его встречать.

Следующая звездочка зажглась, когда мне стукнуло пять лет. Мама и папа были в шоке, увидев настенные пейзажи на только вчера поклеенных белых обоях, но против моего творчества ничего никогда не имели. Я была очень любознательным ребенком, и всегда что-то новое разжигало во мне жуткий и непреодолимый интерес, именно поэтому я и не могла упустить возможности проехаться на своем новом четырехколесном велосипеде вдоль стены и не нарисовать на ней полоски четыре при помощи разноцветных фломастеров.

А вот мне уже и семь. Казалось, что может произойти в жизни у такого маленького ребенка? Мою жизнь осветила еще одна звезда. Девочка, с белыми бантами и везде сующимся крохотным носиком, в дальнейшем на протяжении одиннадцати лет будет смирно сидеть за парной и учить уроки; она будет учиться только на «отлично», станет победительницей различных олимпиад и конкурсов, а буквально через десять лет станет стипендиатом главы своего родного города за особые успехи в учении.

Учеба для меня была всегда чем-то особенным и важным, потому что с малых лет я была целеустремлённой девочкой, превосходила многих в классе по количеству и качеству знаний – это отмечали мои учителя, не чаявшие во мне души.

«Она добьется того, чего действительно хочет ее сильное и доброе сердце.»

Эти слова были сказаны бывшим директором моей школы, причем, за несколько лет до того, как я пошла в первый класс. Бабушка до сих пор вспоминает эти строчки с теплом, глядя на меня.

Мне восемь. Я впервые взяла в руки микрофон. Вот, видите, еще одна звезда! Да, почти пятнадцать лет назад, я не могла подумать о том, что буду побеждать на различных международных и всероссийских вокальных конкурсах, а также смогу выступать на фестивалях. Это казалось для меня чем-то необычным и интригующим. Это было новое начало меня, как будто перерождение.

Вспоминая то время, всегда вижу улыбку на лице мамы и папы, бабушек и дедушек, а также моего руководителя – учителя музыки в школе. Она первый человек, кто открыл мне этот великолепный и необъятный мир музыки не только классических авторов, но и моей маленькой детской души. Каких-то пятнадцать лет назад я не думала, что так полюблю петь.

И вот мне двенадцать. Ого, еще одна звездочка! Ох…именно тогда во мне загорелся интерес к такому предмету, как биология. Знаете, вспоминая то время, вижу себя дома, сидя за тоненьким учебником с синей обложкой, и читающей тему «Происхождение человека». Не знаю, почему естественные науки так завораживали меня, но знания, которые я приобрела благодаря своему педагогу, до сих пор находятся на одной из полочек в голове.

А что это еще за одна звездочка? Ах, это мне четырнадцать. Тогда я впервые вооружилась кухонным фартуком. Бабушка, увидев мой интерес к кулинарии, научила меня печь блинчики. Да, обычные блины, которые я так любила! Она помогала мне просеять муку так, чтобы я не разбросала ее по всей кухне; научила правильным пропорциям, чтобы блинчики получались тонкими и ажурными; открыла секрет правильного замешивания теста, чтобы не было комочков. Конечно, первый блин – комом, но, нарабатывая навыки с каждым разом, я полюбила готовить.

«Крошка, главное, не сдавайся, все обязательно получится,» – говорила она, целуя меня в макушку. Начинала я, конечно, с простого, а годам к двадцати знала рецепты многих блюд разных народов, и по сей день я радую кулинарными экспериментами своих родных. Для бабушки это особенно значимо, ведь она привила мне эту страсть и желание к готовке.

Пятнадцать. В руках краски, передо мной мольберт. С тех пор кружок творчества стал неотъемлемой частью моей жизни. Как сейчас помню первые пробы на художественном конкурсе и свою картину «Снегири», которая была выполнена в очень ярких и насыщенных оттенках красного и небесно-голубого. Первый опыт в художественном деле наложил на меня огромный отпечаток. Чуть позднее я уже могла работать в разных техниках росписи и с различными материалами, но акварель стала главенствующей для меня. Вы даже не можете себе представить, насколько красивые картины можно создавать при помощи этих водных красок. Намочив лист бумаги водой и коснувшись кончиком кисти, на которой находится немного краски, можно получить особенный узор, который никогда невозможно будет повторить.

Моя учительница, которая открыла дорогу для меня в художественный мир, всегда говорила, что акварель – это живая краска. Подчинив ее себе и наполнив каждый взмах кисти любовью, можно создать картину необыкновенной красоты, у которой никогда не будет подобий и копий. Только автор подвластен подчинить эти самые неуправляемые потеки на мокрой бумаге, создав узор, который передаст самую сильную эмоцию.

Вот мне и восемнадцать. Я закончила школу с красным аттестатом и воплотила свою мечту в реальность – поступила в медицинский институт. Да, возможно, слова мамы о том, что любые мечты – это наши цели, стали для главенствующими, но жизнь – это очень странная штука, и далеко не всегда мы получает то, чего поистине желаем и хотим. Прорабатывая уроки, которые преподает нам жизнь, мы должны учиться на своих ошибках, а, самое главное, не бояться этих самых ошибок. Человека нельзя считать человеком, если он не совершает их. Каждый по-своему уникален и не может быть идеальным, как бы того не хотел.

Знаете, все эти восемнадцать лет я жила не только своими достижениями или же победами. Было много неудач, слез и боли, но каждый раз, оглядываясь назад, я понимаю, что эти самые слезы и поражения тоже являются звездами. Да, они светят не так ярко, но это мои ошибки, которые не дают мне сдаться или упасть. Они делаю меня сильнее, тверже. Рассказывая про школу, все считают меня девочкой с синдромом отличницы. Наверное, так и есть, но, разве бы я была такой, какая сейчас?

В свои восемнадцать лет я открыла для себя прекрасного поэта – Владимира Маяковского, и в памяти запали строчки из его стихотворения, которые отражают мою жизнь в полной мере:

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают -

значит, это кому-нибудь нужно?

Значит, кто-то хочет, чтобы они были?

ГЛАВА ВТОРАЯ. ПОЯВЛЕНИЕ.

Детство. Каждый ребенок мечтает о беззаботной жизни до сознательного возраста. Она была именно таким дитя. Этот ангелочек родился в суровом, холодном и, порой, не предсказуемом месяце – январе. Девушки, которые увлекаются знаками зодиака сразу поймут, что человек, появившийся на свет в начале январе, будет суровым, наглым, любящим власть, пунктуальность и не терпящим предательств. Она была одной из таких особ уже с детства. День ее рождения был просто прекрасен, а погода в этот день баловала, как никогда: легкий морозец, который щекочет щечки, солнце, слепящее глаза, и голубое небо, прямо как ее маленькие ясные глазки.

Она была первым ребенком в семье. Конечно, это было чудесное событие для всех родных и близких, ведь на свет появилась маленькая девочка с прекрасным именем Мария. Как ни странно, но оно ей безумно подходило – отражало ее характер. Она отличалась добротой, нежностью и неким спокойствием, но любое замечание в адрес малышки могли сильно ранить ее и обидеть. Она была своенравная, всегда делала так, как ей вздумается. Порой, в ней посыпался очень капризный ребенок, и только внимание родителей могло ее утихомирить.

Через несколько дней после ее рождения, отец маленькой девочки Маши, отпросившись со смены, приехал на выписку. Он стоял под окнами роддома и пребывал в теплом ожидании – ожидании своей прекрасной жены и дочери. Огромный букет из белых роз красовался в руках сильного мужчины, позади которого стояла машина – белая «Волга». Сказать честно, никто никогда не мог подумать, что под его серьезностью и жесткостью характера, может скрываться нежный и ранимый человек.

Папа, впервые взявший дочь на руки, расплакался. На его ладонях кричало и просило кушать крошечное создание, в котором были его гены. Маленькие, светлые глазки, смотревшие в его жгучие, черные глаза, наполнялись светом и теплом. Ее крик постепенно утихал, а в глубине небесных бусинок появлялся интерес.

Завернутая в красивый конвертик, Маша смотрела на своего отца, а ее глаза не просто блестели – они излучали свет, как солнце, в лучах которого весь мир казался не таким гнилым и продажным, чёрствым и жестким. Ее хотелось оберегать и защищать от всего, что может ей навредить. Через мгновение она, находясь на руках своего отца, улыбалась. Маленькая красивая девочка, которая так была похожа на своих родителей, сияла, как и они.

Мама всегда говорила, что ее дочь была непоседливым ребенком уже с пеленок. Казалось, что нужно маленькому комочку весом три килограмма шестьсот граммов и ростом пятьдесят четыре сантиметра кроме любви, мамы с папой рядом и чуткого сна – ровным счетом, ничего более. По рассказам мамы, Маша с детских лет не подпускала никого к себе, кроме родителей, конечно. Бабушки и дедушки всегда оставались для нее чужими, именно поэтому, на руках она у них не задерживалась надолго, но, ее любили. Маленькую шалопайку с вечно горящими и излучающими синий свет глазами холили и лелеяли. Папа, как ни странно, нянчился с ней больше, не спал ночами, книги читал и даже пел колыбельные. Он был не просто отцом для нее – папа был опорой, защитой и поддержкой. Он мог одним движением утихомирить ее плач или рассмешить до слез эту крохотную девочку. Бывало, проснется дочь в четвертом часу ночи, а он, заслышав тихий плач, сразу бежал к ней, успокаивал. Он брал ее в свои сильные и мужественные руки, укладывал поудобнее и тихо-тихо разговаривал с ней, называя ее «принцессой».

***

Супруга начала засыпать, потому что время было уже позднее, да и за целый день, который она посвятила дочери, очень устала. Нина была прекрасной женой и матерью: в нашей квартире всегда был порядок, который она поддерживала изо дня в день, на плите был приготовленный ею вкусный ужин, который так и манил своим запахом, говоря: «давай еще порцию?», и росла маленькая дочка Маша, которую она всегда укладывала спать в районе полудня, игралась с ней и никогда не оставляла одну. Самое интересное, что Нина всегда была безумно красивой, даже в домашнем халате и с растрепанным пучком. Ее внешний вид не просто был ухоженным; она могла одним своим взглядом свести меня с ума.

Наша дочь любила внимание и требовала его с полна. Моей дорогой супруге очень часто приходилось нелегко: Маша любила просыпаться рано, много кушала и любила играться, а ее характер так вообще мог вывести из себя, особенно, когда она не слушалась.

Я, к сожалению, не мог ей слишком часто помогать с воспитанием Маруськи, потому что издержки профессии заставляли работать много, отдавать силы в огромном количестве, да и график «сутки через двое» тоже накладывал след на нашу совместную жизнь.

Когда у меня появлялся выходной день, я старался в полной мере отдаться дочери, чтобы Нина могла, банально говоря, поспать и подготовиться к какими-то зачетам и сессии. Да, когда родилась Маруська, Нине было двадцать четыре года, и она готовилась закончить второй университет. Я понимал, что воспитывать дочь и одновременно что-то пытаться выучить, было очень сложно, поэтому помогал, если это требовалось. Порой, Нина настолько уставала, что могла проспать часов шестнадцать, а я в это время старался беречь ее чуткий сон и проводить время с нашей дочерью…

Приходя домой после тяжелых суток, я сам, порой, был не в состоянии, банально, поесть, но, увидев Нину, которая держала Машеньку на руках, силы возвращались. Я целовал их обеих и предлагал жене отдохнуть, потому что видел, как ей сложно. Нина улыбалась, отдавала мне дочь на руки, а сама шла в спальню и просто засыпала. Я был, на самом деле, до предела счастлив в такие моменты. Да, говорят, что после заключения брака и, уж тем более, после появления детей, жизнь превращается во что-то муторное и безумно скучное. Ерунда! Вы абсолютно не понимаете, что испытывает мужчина, когда его с порога встречают две самые лучшие девушки во всем мире; когда он приходит в чистую, убранную квартиру, в которой стоит запах свежеприготовленного ужина или обеда; когда мужчина, держа своего ребенка на руках, рассказывает прошедший день и видит эти изумлённые, всем интересующиеся детские глазки.

Знаете, сейчас на часах уже было около двенадцати ночи, но я смотрел на свою спящую жену и, правда, не мог ей налюбоваться: она спала тихо и сладко сопела. Я слегка поправил ее волосы, коснулся щеки, и поверить не мог, что с этой девушкой я прошагал рука об руку вместе уже почти пять лет. Да, пять лет совместной жизни с человеком, который тебя понимает без слов. Это и правда описывало в полной мере нас с Ниной…

Вдруг в соседней комнате послышался детский негромкий плач, и супруга подорвалась было уже бежать и успокаивать нашу малютку, но я коснулся ее плеча и произнёс: «Дорогая, я сам схожу к нашей малышке, отдыхай, ты и так целый день на ногах,» – и поцеловал ее теплую кожу в районе плеча.

Она пахла чем-то домашним и сладким, что я просто сходил с ума. Казалось, что от нее пахнет именно Марусей – моей любимой и дорогой дочкой.

– Я тебе сказать давно хотела, что очень сильно тебя лю....

– И я тебя люблю, моя родная, – прошептал я ей на ушко, улыбаясь.

Она снова погрузилась в сон, а я отправился в детскую, где плакала маленькая принцесса. Отворив дверь, я подошел к кроватке и увидел крохотное чудо, которое потеряло соску во сне.

«Моя милая, что случилось?» – подняв дочку на руки, произнёс я, – «что тебя тревожит?»

Я знал, что ответа не услышу, потому что ей всего несколько месяцев, но она, распознав мой мягкий голос, сразу же успокоилась. Да, услышав знакомые низкие нотки голоса и почувствовав родной запах, запах своего отца, она перестала плакать.

«Мое маленькое счастье чего-то испугалось?» – покачивая дочку, я продолжал разговаривать с ней.

Её это успокаивало, и она начинала потихоньку засыпать. Маленькие и до безумства красивые голубые глаза медленно закрывались, дыхание восстанавливалось, но она еще продолжала изредка всхлипывать.

Она такая маленькая, беззащитная. Крошечка, которая умещалась на моих двух ладонях. Ее ножка была такой же по длине, как мой мизинец. Господи, как же она была похожа на Нину: такая же красивая, крикливая и до безумства любящая меня. Я чувствовал это. А как же она была похожа на меня…этот носик, эти губки, эти бровки…

«Я самый счастливый человек», – думал я, расхаживая по комнате, – «потому что рядом со мной, в мои двадцать девять лет, находятся две самые дорогие моему сердцу девушки: прекрасная жена и самая красивая дочь…».

Эти мысли дарили мне полет и спокойствие, и, честно говоря, были безумно важными в моей голове. Я никогда не думал, что к тридцати годам буду нянчиться с дочкой в первом часу ночи, но при всем этом, даже не уставать, потому что ее любовь, любовь Маши, помогала мне.

Она, погрузившись в крепкий сон, всегда хватала меня за большой палец руки и сжимала. Знаете, от этого становилось так тепло на душе. Ее маленькие пальчики были очень сильными, как мне казалось, и как будто говорили мне: «Папа, я рядом с тобой». В такие моменты я не мог противостоять эмоциям и всегда улыбался.

Я просто не мог поверить, что это все наяву – я будто спал, и, поверьте, просыпаться мне совсем не хотелось…

***

– Дорогой, – послышался знакомый голос со стороны дверного проема, – тебе нужна моя помощь?

– Милая, зачем ты встала? – оглянувшись, Максим увидел меня, – я и сам прекрасно справляюсь.

Он держал нашу малютку на руках, включив в комнате фиолетовый свет, который ее успокаивал. Максим был идеальным мужем, который замечал абсолютно все: начиная от моей новой прически, заканчивая моими эмоциями. Он, приходя с работы, уже с порога заботился обо мне, спрашивая, как я себя чувствую и ругая меня за то, что я опять хожу босиком по холодному полу.

Я смотрела на него и не могла налюбоваться: сильный, статный и серьезный мужчина, мой мужчина, держал на руках голубоглазого ангелочка, который уже посапывал и спал крепким сном. Он превосходный отец. Нет, папа. Именно это слово шло ему больше, чем другие. Я просто улыбалась и смотрела в его сторону, не осознавая, что это происходит именно со мной.

Подойдя к нему, я прислонилась к его носу своим и почувствовала себя в безопасности. Дома. Я как за каменной стеной, которая защищает меня от ветров и ураганов, от плохих людей и ненависти с их стороны. Но, он был стеной не только для меня, но и для дочери – самого драгоценного человечка в его жизни.

Порой, когда у меня выдавалась свободная от дел минутка, я заходила в детскую и наблюдала, как Машенька лежала на животике на игральном коврике, а рядом с ней лежал Максим и разговаривал. Он подавал ей игрушки, а она своими маленькими пальчиками хваталась за этот самый коврик и пыталась хоть на чуть-чуть приблизится к своему папе.

Максим был другим рядом с Машей: как будто сам превращался в ребенка и игрался с ней, лялякал, пародируя ее первые звуки, и кривлялся, тем самым доводил дочку до смеха. Она смеялась очень громко, причем, настолько, что я слышала ее радостные возгласы в соседней комнате. Максим никогда не оставлял Машеньку одну, без присмотра, как будто боялся, что она исчезнет, но на самом деле его страх заключался в другом – он безумно переживал, что дочка пораниться или что-то грязное потянет в рот.

Мой супруг безумно боялся врачей, но, когда родилась Маша, он постоянно ходил в поликлинику вместе с ней. Ох уж эти прививки! Знаете, когда я видела, что дочка плачет при виде человека в белом халате, сразу смотрела на мужа: он был спокоен и пытался утихомирить плач малышки, покачивая ее на руках и разговаривая с ней. Максим пытался объяснить Маше, что это всего лишь врач, и он не сделает ничего плохого ей, и, не поверите, дочка сразу же успокаивалась. Она как будто доверяла каждому слову, которое произносит ее папа. Казалось, что Максим тоже переставал бояться врачей, когда Машенька была у него на руках. Может быть, так и было на самом деле, но он никогда бы не показал этого чужому человеку.

– Давай я ее уложу в кроватку, – я протянула руки к дочери.

– Родная… – муж поднял глаза на меня, а в них повисли капли слез.

– Что такое, дорогой? – я положила руку ему на щеку, на которой красовалась трехдневная щетина, и слегка коснулась его кожи: она была нежной, и как будто горячей; от нее исходило тепло.

– Спасибо тебе, правда, – выдохнул он, – ты рядом со мной, подарила мне прекрасную и жизнерадостную дочь, а сейчас, вместо сна, находишься в этой комнате.

– Я всегда рядом с тобой, Максим, – я нежно коснулась его губ и оставила тёплый след на них, – я люблю тебя, как никого другого…

Я смотрела в глаза своего мужа и видела в них любовь – любовь ко мне, к нашей дочери и даже к этой маленькой комнате, в которой мы сейчас находились втроем. Держа в четырех руках нашу дочь, я чувствовала, как все вокруг от нас отдаляется: все проблемы, невзгоды и неудачи. Сопение нашей маленькой принцессы придавало еще больший уют этому вечеру – оно нарушало эту тишину, воцарившуюся в комнате.

Я смотрела в его черные глаза и терялась, правда. Они были глубокими, темными, как будто меня погружали под воду, а дышать было невозможно – я тонула и кислорода не хватало, чтобы надышаться.

Я перевела глаза на малышку, и слегка притянула ее к себе. Сейчас Машенька, полностью успокоившись, уже спала сладким сном. Улыбнувшись мужу, я отправилась в сторону кроватки. Наша маленькая дочка через пару минут уже лежала в своей постели и сопела, сжав маленький кулачок. Положив Машу, я посмотрела на мужа, и поняла, что являюсь самым счастливым человеком в этом мире, потому что рядом со мной находятся дорогие для меня люди: малютка-дочь и прекрасный супруг, которые любят меня, как никто никогда не смог бы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПЕРВОЕ СЛОВО.

Первое слово, сказанное ребенком, для родителей значит очень много. Да, в нем нет смысла, потому что малыш повторяет звуки за взрослыми, но ведь оно самое первое. В памяти всегда оно сохраняется отчетливо и откладывается на важную полочку в головном мозге. Это событие невозможно забыть, потому что это трогательно и важно для каждого члена семьи.

Машенька начала уже разговаривать в годик и четыре месяца, по рассказам ее бабушки. Она могла без умолку гоготать. Эта маленькая девочка, расхаживая по квартире, изучала все предметы. Бывало, ее посадят в манеж, а она встанет, обопрется на бортик, и наблюдает за всем, пальчиками показывает и как будто задает вопрос: «А что это такое?».

«Маруся очень любознательная», – говорила ее бабушка, – «растет не по годам».

Это и действительно было так, особенно когда она садилась «читать». Да, именно читать. Было интересно наблюдать, когда ранним утром, часов в восемь, Машеньку сажали на коврик игральный и давали журнал «Семь дней», а она пролистает пару страниц, посмотрит картинки, а дальше начинает отрывать кусочки от этих листов. Ой, вот умора! Она делала это с большой серьезностью и аккуратностью, как будто уже писала диссертацию.

Максим всегда умилялся этим картинам по утрам и задавал дочке вопрос: «Это ты так читаешь?», а она просто кивала ему, как будто говоря: «Пап, ты что, не видишь, что ли? Конечно, читаю. Не мешай мне, я занята.».

Она с раннего возраста была такой: серьезной, целеустремленной и твердой. Если Маше что-то не нравилось, то она сразу начинала возмущаться: плакать, обижаться и корчить рожицы. Она была такой со всеми, кроме отца. Да, звучит, наверное, странно, но именно на руках своего папы, она становилась другой: маленькой, веселой и очень энергичной. Ее серьезность исчезала, и появлялась нежность…

Все разговоры Максима с дочерью были предпосылками к произнесению ее первого слова – «папа». Наверное, каждый мужчина мечтает услышать от своего ребенка именно это – пару звуков, которые соберутся в единой целое, что отложится в памяти, как нечто иное, не похожее на все остальное.

Одно слово. Два слога. Четыре буквы. Папа.

Знаете, в современном мире очень часто дети недооценивают своих родителей, а в частности отцов. Конечно же, мамы всегда выходят на первый план. Они заботятся о своих детях, вкладывают в них больше внимания и любви, и с этим никто не спорит, ведь это и правда так. Но, задумывались Вы, что отцы любят своих детей далеко не меньше, просто проявляют свои чувства немного по-другому?

Уже несколько поколений в семьях XXI века наблюдается одна тенденция: мужчины должны работать, а женщины сидеть дома с детьми. Это возвращение к старым и обыденным традициям прошлого. Да, никто не поспорит с тем фактом, что мужчина действительно должен содержать семью в полной мере, но почему-то многие забывают о том, что ребенку важно и воспитание отца.

До сознательного возраста ребенок, а особенно девочки, очень ценят внимание и любовь своего папы. Конечно же, они многого не запоминаю в детстве, в силу устройства памяти, но важно, чтобы ребенок чувствовал опору под ногами, ведь ему не так интересно, сколько денег зарабатывает его отец.

Каждый папа всегда должен с гордостью носить это звание и проносить его сквозь года, вплоть до своей смерти.

***

Наша с тобой история началась задолго до моего появления. Меня ещё не было, а ты уже очень ждал меня. Наверное, ждал так, как не ждут больше ничего и никого в целой жизни. И ты уже любил меня всем сердцем, прикладывая ухо к маминому животу. Ты знал, что у тебя родится дочь, и чувствовал, что я буду похожей на тебя, как внешне, так и внутренне. Я точно знаю, что, когда я впервые что-то закричала этому миру – ты заплакал от счастья. Да, заплакал, потому что это были первые слова в моей жизни, а ты стал свидетелем их звучания.

Мама рассказывала мне, что ты стоял под окнами роддома и что-то кричал ей, захлебываясь переполнявшими тебя чувствами. Тогда она впервые показала меня тебе, пусть даже и через окно. На улице был жуткий мороз около двадцати градусов, но ты все равно продолжал стоять, хотя твои руки уже были очень красными, в прочем, как и щеки. Ты размахивал цветами, которые нельзя было передать в палату и пел песни, которые мама не слышала, потому что окно не открывалось. А ты, зная это, все равно продолжал кричать и петь.

С детства я помню твои руки, держащие меня над кроваткой. Или как ты подбрасывал меня, кричащую от страха и восторга к самому небу. И я всегда знала, что ты поймаешь меня. Нет, я не просто знала это, я чувствовала опору под собой; силу, которая держит меня.

Именно ты был самым терпеливым и внимательным из всех моих учителей, именно ты научил любить и узнавать этот мир, особенно когда сам становился ребенком рядом со мной. Ты рассказывал о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». А помнишь, как я боялась учиться плавать? Ты тогда взял меня в свои руки, уложил на ладони и водил животиком по воде, говоря: «Греби! Барахтайся!», а я только смеялась, потому что мне было безумно щекотно.

Ты всегда знал, как обо мне заботиться. Ну, как знал! Старался. Когда я заболела ветрянкой, ты, чтобы поддержать меня, ставил и на себе эти зеленые точки, а потом и мне дал попробовать это сделать, а я вместо точек, рисовала на тебе маленькие рисунки, но ты не злился, а наоборот смеялся и говорил, что теперь это твоя новая татуировка. Я сбивала колени, а ты брал меня на руки и тащил на кровать, чтобы мама смогла обработать все раны, но мне становилось так больно, что я начинала плакать, а ты приговаривал, что нужно потерпеть, и дул на ссадину.

Знаешь, иногда мне не хватало тебя и твоих слов. Я знаю, что ты много работаешь, но я также знаю, что ты это делаешь для нас. Как бы там ни было, ты всегда старался уделить время семье – поиграться со мной, сводить в парк и покормить голубей или просто послушать мои детские рассказы.

Помнишь, самое первое – первое сентября в бантах и с огромным букетом цветов? На линейке ты был очень гордый, серьезный и, одновременно, смешной, как будто это ты идёшь в первый класс, а не я. Ты всегда старался находиться рядом, как будто оберегая меня и защищая от всего плохого.

Помнишь, наши ссоры в старших классах? Под твоим взглядом хотелось провалиться сквозь землю, но на моё жалобное «только не говори маме», ты вздыхал и … прикрывал меня.

Ты до сих пор радуешься моим успехам, как своим, и делаешь все, чтобы я тобой гордилась. И я горжусь тобой, потому что ты умеешь сделать мою маму счастливой. Порой, я смотрю на вас, и не могу поверить, что это мои родители. Вы очень красивые вместе, и всегда будете для меня значить намного больше, чем можете себе представить.

Папа, ты научил меня уважать не только свою жизнь, но и жизни других. Твои уроки вождения навсегда остались в моей памяти. Хотя, иногда ты сам так водишь машину, что хочется схватить ремень и… пристегнуть тебя.

Я помню твою первую седину на висках и совсем молодые глаза. Я всё помню, я всё это помню, папочка…

Мой отец. Мой папа. Он поймет, он всегда поддержит, что бы ни произошло. Он сила. Он опора. Просто, потому что он отец, он мой ангел-хранитель. Он моя крепость.

Каждому человеку нужен папа. Папа, а не слово. И знаешь, если меня спросят: «Чей папа самый лучший на свете?», я, не задумываясь, отвечу – «мой!». Может быть, это и не совсем так, но я патриот своего отца!

***

Я держал ее в своих ладонях и не мог поверить в то, что первое ее слово будет «папа». Оно было таким легким и нежным, что это спровоцировало меня на слезы. Да, мужчины тоже плачут, и это нормально.

Дочка смотрела на меня своими голубыми глазами, которые наливались светом – синим светом, который наполнял меня счастьем и силой. Машенька, моя дочурка, мое маленькое счастье, которое впервые произнесло заветные два слога, которые как капли воды похожи друг на друга. Я не верил самому себе, что слышал это. Ее милый, детский голосок струился в моей голове, заходя в каждую клетку головного мозга, и распространялся по всему организму с током крови.

«Па-па», – повторял я, глядя на дочку, в ожидании, что она снова повторит это заветное слово, и она повторяла, заливаясь громким смехом, который будоражил мое подсознание. Казалось, что еще пару таких повторений и мой пульс составит сто сорок восемь ударов в минуту, если это уже не произошло. От каждого слова дочери по моему телу пробегали огромные мурашки, которые заставляли чувствовать себя живым.

Я не знаю, как после Нина реагировала на то, что первое слово Машеньки было «папа», но я точно сейчас видел, как она была счастлива за меня. Я сидел рядом с ней, держа в своих крепких ладонях дочку и просил повторять и повторять слово, которое она уже, казалось, выучила наизусть. Моя жена сидела и тихо наблюдала за происходящим, искренне улыбаясь мне и дочери. Она понимала меня и знала, что для меня значит Маша, ведь она была первенцем в нашей, пока что, маленькой семье. Да, я искренне желал пополнения и не раз говорил об этом Нине, но, она считала, что еще рано.

Знаете, быть папой для маленькой девочки это гораздо большая ответственность, чем для мальчика. Дело все в том, что дочка дарила мне свободу и легкость, любовь и нежность, а я, в свою очередь, должен был оберегать ее, заботиться о ней и, конечно же, любить, но это было не сложно. Любовь Маруси окрыляла меня, и тот восторг, что я испытывал, глядя на дочь, дарил еще большие силы для совершения каких-либо подвигов. Я готов был свернуть горы, ринутся в бой или же просто стать ребенком на время только для того, чтобы дочь улыбнулась мне.

Улыбка моей маленькой принцессы – это самая дорогая награда, которую я мог получить взамен…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МОЙ БРАТ.

Мне кажется, что каждый ребенок мечтает быть не единственным в семье. Иметь братика или сестренку – это прекрасно, несмотря на огромное количество своеобразных минусов, которые могут зародиться в процессе взросления младшего ребенка в семье.

Как Вы уже поняли, повествование в этой главе я поведу сама. Я – Маша, старшая сестра для своего брата – Никиты. Когда он родился, мне было всего два года и семь месяцев. Эта разница в возрасте, как считают наши родители, самая идеальная, потому что за двумя маленькими детьми гораздо сложнее следить, а большая разница в возрасте может способствовать разладу и большому количеству ссор.

Вообще, Никита был крохой. При рождении он весил меньше, да и по росту я тоже его превосходила. Мама рассказывала, что мой брат родился не том же городе, что и я, потому что в тот год роддом нашего поселка закрывали на карантин, и ей пришлось ехать в близлежащий.

Знаете, у более старшего поколения в нашей семье есть особенная черта: на каждый Никитин день рождения бабуля вспоминала, как я, будучи еще маленькой шпулечкой, приезжала вместе с папой к окнам роддома, в котором лежала мама, и кричала сквозь закрытые окна, что «уже пора ехать домой». Папа и мама всегда смеялись с этой истории, а я немного смущалась, а потом смотрела на брата и не могла не улыбаться.

Когда родился Никита, наши мама и папа уже начинали задумываться о переезде в большой дом, так как места в квартире было маловато, да и мама говорила о том, что нужны разные комнаты для нас, потому что в одной мы не уживемся. Конечно же, в доме у меня была своя комната, большая и просторная, но никто же не мог гарантировать то, что, находясь с братом в разных комнатах, мы не будем баловаться.

Помню, как в детстве мы с Никитой очень много ссорились и дрались. Казалось, что не на жизнь, а на смерть, и однажды даже разбили зеркало. Правда, нам двои тогда досталось по заслугам: мне за то, что спровоцировала, а брату – за излишние эмоции.

Наше взросление было не лучшим временем для наших родителей: в доме всегда стоял крик, гул и гам, что не давало даже нормально поработать. Но, знаете, когда в моей жизни появился брат, она изменилась: я стала более ответственной, серьезной, как будто повзрослела, и это было важным событием для меня. Самая большая радость была, когда мама оставляла меня с Никитой наедине: я играла с ним в машинки, рассказывала что-то, а он все слушал и не перебивал – ему нравилось, как я балаболила без умолку. Ой, вы бы видели его глаза в этот момент!

Никита, на самом деле, был для меня больше, чем просто кровный брат; он был моим другом, помощником, иногда и наставником. У меня было прекрасное детство рядом с ним: везде вместе, за любую движуху вместе, ну, и воспитательные беседы родителей мы «посещали» вместе. И знаете, сколько бы ссор не было между нами, мы никогда не оставляли друг друга в беде. Иногда казалось, что именно Никита понимает меня лучше всех, особенно в более старшем возрасте.

Никита рос забавным мальчуганом, любящим сладкое, но у него была ужасная аллергия на него. Помню, ему исполнялся годик, и мама купила тортик в виде обезьянки – символа года его рождения, так он вместо того, чтобы дуть на свечи, пытался своими первыми зубками откусить кусочек. Такой смешной! А еще, он обожал телевизионные передачи и каналы про животных. Вы бы только знали, как я ненавидела «ZooTV», особенно выпуски про пауков, потому что у меня жуткая боязнь этих насекомых.

***

Обычный вечер пятницы сулил мне много домашних хлопот: Максим задерживался на работе, поэтому мне стоило забрать детей из детского сада, а после заниматься своими обычными, повседневными делами – уборка, готовка, глажка. Впереди нас всех ждали долгожданные выходные, что мы все так любили. В такие дни можно было часами нежиться в постели, пока дети спали в своей комнате, готовить что-то очень вкусное для всей семьи и устраивать вечерние посиделки в гостиной за просмотром какого-нибудь сериала, где сюжет растянут на сотни часовых серий.

Знаете, такие выходные, что я проводила вместе с мужем и детьми, были поистине волшебными и дружными, как будто вся семья становилась именно семьей: Маша и Никита играли в машинки, строили горки из кубиков, сооружали городки, которые нравились им обоим, а я отдыхала, положив голову на сильное плечо Максима, и наблюдала за всей этой тихой и мирной жизнью, что воцарялась в нашей уютной квартире.

– Мама, включи скорее «ZooTV», – послышался голос Никиты, который совсем недавно научился хорошо выговаривать букву “Р”.

– Нет уж, никаких передач про животных, – возмутилась Маша, помахав перед лицом Никиты пальчиком, – там опять будут рассказывать про этих твоих пауков, жуков.

– И что?

– Я их вообще-то боюсь. Мы не будем смотреть эти передачи, – топнув ножкой и насупившись, сказала дочка.

Мы с Максимом всегда забавлялись этим картинам. Наши маленькие зайки взрослели не по дням, а по часам, выдавая каждый раз что-нибудь новенькое.

– Машенька, – обратился Максим к дочери, – давай мы с тобой поиграем, а Никита с мамой посмотрят передачу про животных?

– Мама, ты что, любишь пауков? – с огромным возмущением спросила Маша.

– Конечно, люблю, – я еле сдерживала смех внутри себя.

– Вот видишь, – вмешался Никита, – мама их не боится, потому что они милые и пушистые, не то, что ты, колючка, – показав язык Маше, засмеялся он.

– Сам ты колючка, – немного обидевшись, произнесла дочка, – вот и смотрите своих пауков, а я буду с папой строить замок.

Мы переглянулись с Максимом и улыбнулись друг другу. Это было наше совместное счастье.

Счастье – это смотреть передачу про пауков и собирать конструктор вместе со своими детьми.

***

Говорят, что после рождения второго ребенка, старшему начинают уделять меньше внимания. Ой, не знаю, кто и что говорит, но лично в моей семье такого не было. Мы с Никитой все получали в равных долях, и, кстати говоря, на эту тему даже не ругались.

Пока Никита рос, у него появлялись различные хобби, и, почему-то, на первый план вышел именно киберспорт. Сначала, я не очень одобряла такие увлечения, потому что они оказывали существенное влияние на школьное образование брата, но со временем, он научился планировать свой день и уделять достаточное внимание своему обучению. Конечно, это случилось далеко не сразу и было много разговоров о прекращении занятий данным видом «спорта», но я всегда пыталась ему привить чувство ответственности за то, что он делает. Конечно, получалось далеко не всегда, и были моменты, когда Никите хотелось сдаться, особенно под гнетом предмета «истории», но я никогда не оставляла его одного. Возможно, именно эти действия с моей стороны развили доверие между нами.

На сегодняшний день, если говорить откровенно, Никита прошел со мной очень много разных ситуаций и всевозможными способами всегда старался мне помочь, если это требовалось. Причем, я не просила об этом. Он просто приходил ко мне в комнату, садился на кровать и говорил, что, чтобы не случилось, он всегда будет рядом со мной и перевернет весь мир с ног на голову, лишь бы мне стало лучше. Такие моменты не раз умиляли меня, и я думала, что это всего лишь слова поддержки, в которой я так нуждалась, но, повзрослев, Никита доказал другое: если хоть один человек на этой чертовой земле посмеет меня обидеть, он сотрет его в порошок, и ничто его не сможет остановить. Он стал моей порой и сильным тылом за спиной, который никогда не подрывал мое доверие к себе.

Знаете, а Никита ведь был не только хорошим и внимательным братом. Он был превосходным сыном. Да, ссоры между родителями и детьми – это излюбленная тема для написания книг, очерков, статей по психологии, но о любви сына к матери, на мой взгляд, пишется достаточно мало. Я не говорю о том, что брат был идеальным сыном, нет, наоборот, нашлись бы еще более послушные, трудолюбивые и так далее, но когда я увидела Никиту именно со стороны заботливого и нежного сына, который с трепетом относится к своей матери, я не поверила своим глазам…

***

Лето – это особенное время для каждого человека: время любви, счастья и полета. Сама природа шепчет о наступлении чего-то хорошего, теплого и безумно радующего. Я обычный пацан, которому совсем недавно исполнилось восемнадцать. Я даже, на самом деле, поверить в это мог с большим трудом. Казалось, что день моего совершеннолетия абсолютно ничего не поменяет, ведь дата рождения в паспорте остается той же, но, когда я понял, что вырос, точнее сказать, принял этот факт, начал осознавать и видеть этот мир с абсолютно другой стороны.

Мой первый большой заработок я получил, когда поехал вместе со своим отцов на калым. Слово, конечно, странное, но, в нашем городе оно использовалось повсеместно. Калым – это негласное место работы. В течение последних лет мой отец очень часто брал меня на такую “работу”, которая заключалась в обустройстве домов и снабжении их электричеством. Мы работали большой компанией на таких объектах: я, отец, его близкий друг – Яков Васильевич – и его сыновья – Стас и Женя. Помню, как Маша называла Женю дядей. Она это всегда делала с улыбкой на лице, подшучивая над их разницей в возрасте, хотя она и не была большой.

На самом деле моя сестра была интересным человеком, поэтому меня никогда не удивляло, что на нее обращают так много внимания. Дело было даже не в ее красоте, походке от бедра или же фигуре. Весь секрет заключался в манере ее общения и харизме. Да, именно в этом. Она цепляла многих пацанов в нашем городе своей добротой, желанием помочь всем и вся, теплотой и оптимизмом. Я никогда не думал, что ко мне будут подходить мои друзья и спрашивать о ней и ее личной жизни. Понятное дело, что я, как брат, ревновал, а порой меня даже выбешивало, что с ней хотят познакомиться, но сейчас не об этом.

Маша всегда была жизнерадостной девушкой с чистой душой, которая озаряла всех своей улыбкой. Ну, и, видимо, Жека не стал исключением. Я даже не знаю, что происходило между ними, но дядя Яша всегда говорил, что Маша была бы прекрасной невесткой для его старшего сына. Когда мы работали, она всегда звонила и спрашивала, когда мы должны вернуться с объекта, узнала, как у нас дела, и чего бы мы хотели на ужин. Она была поистине прекрасной сестрой для меня и дочерью для нашего папы, хотя, порой, мы не особо придавали этому значения.

***

– Мальчики мои, ну, что, как вы там? Никто не пострадал еще? – легкий смех послышался на другом конце телефонного провода.

– Доча, не переживай, все в порядке, скоро приедем домой, – промолвил отец, что сейчас взбирался на крышу дома.

– Хорошо-хорошо, жду, вы мне позвоните, чтобы я знала, когда разогревать обед, – произнесла сестра, – все, целую, жду вас дома.

– Давай-давай, – проговорил я, сбрасывая телефонный звонок и убирая мобильный в карман.

Сейчас мы с отцом работали на очередном объекте. Проводили электричество. Работа шла полным ходом, но я уже очень сильно хотел оказаться дома, потому что там меня ждала сестра. Ну, и компьютер, конечно же.

– Макс, тебе так повезло с дочуркой, – произнес Яков Васильевич, держа стремянку, на которой стоял отец.

– Ой, и не говори, – усмехнулся папа, – ты бы только знал, как она говорить умеет. Ой…пальчики оближешь!

– Я бы не отказался попробовать творения кулинарии от Вашей дочери, Максим Валентинович, – с улыбкой на лице сказал Женя.

– Так, сын, – повернулся папа в мою сторону, – мне кажется, что нашу Машку могут похитить ради сытного обеда!

Отец залился смехом и гордостью за то, что ему жизнь подарила такую дочь, как Маша. Я гордился не меньше.Поверьте.

Маша, как считал отец, определенно являлась подарком для нашей семьи. Он говорил, всегда говорил, что она будет прекрасной женой. И дело здесь касалось не только готовки, а в целом ее личности. Сестра умела выслушать, понять, подсказать. Она умела любить так, как никто не умел, даже я. Она особенная.

– Пока я не попробую то, что готовит Маша, Вам, Максим Валентинович, бояться нечего, – улыбнулся Жека.

– Пап, давай пригласим Яков Васильевича и Женю к нам на обед? – предложил я, – думаю, Маше не составит труда накрыть стол на четверых.

– А ведь и правда, что это я, – с долей сомнения к себе, произнес отец, – мужики, как вы смотрите на то, чтобы отобедать всем вместе у нас дома?

– Мне кажется, Жека уже заочно согласен, – сказал Яков Васильевич с долей сарказма в сторону своего сына.

– Бать, ну, не открывай всех секретов, – посмеялся Женя.

– Ну, все, решено, – хлопнув в ладоши, сказала папа, – Никитос, звони Машке.

Я снова набрал цифры телефонного номера сестры и сообщил, что планы поменялись, и мы приедем большой голодной компанией. Она лишь посмеялась и ответила: «спасибо за предупреждение, тогда накрываю на стол».

Сестра очень гостеприимный человек. Когда к нам приезжал кто-либо, она готовила много еды, прибиралась, всегда ухаживала за гостями и встречала их с широкой улыбкой на лице. Маша всегда радовалась таким ситуациям, как будто наполняя наш дом светом и счастьем.

Хотя, почему “как будто”?

И вот мы уже едем домой. Там нас ждала сестра, которая заканчивала все приготовления к приходу нежданных гостей.

– Никит, – обратился ко мне Жека, – а что Маша любит? Ну, может сладкое или цветы.

– Опа, я что-то не понял, – заулыбался Яков Васильевич, – а чего это ты так заинтересовался, а?

– Ну, – Женя потерялся, – негоже в гости с пустыми руками, как-то не по-людски это.

Мы с отцом залились радостным смехом.

– Жека, – обратился к сыну своего друга отец, – ты мне это дело брось!

– Максим Валентинович, остановите поток Ваших мыслей, – засмеялся Женя.

За время этого диалога я понял, что, видимо, Жеке хотелось произвести впечатление на Машу, что льстило как мне, так и нашему отцу.

«Маш,» – я позвонил сестре, – «мы приехали, открывай дверь.»

Она встретила нас на крыльце нашего дома. Это было поистине волшебное ощущение каждый раз, когда я наблюдал эту картину. Маша внешне выглядела так по-родному, что сложно описать: на голове красовался пучок из собранных русых волос, дачный костюм светлых оттенков и полное отсутствие макияжа. Она даже вышла встречать нас босиком.

– Всем привет, – промолвила она с искренней улыбкой на лице.

– Привет, доча, – обнимая Машу и целуя ее в щечку, проговорил отец.

– Здравствуй, Марусь, – сказал Женя, заострив на ее образе свой взор.

Мне кажется, что я ревную. Не люблю делить свою сестру с кем-либо.

– Мария Максимовна, здравствуйте, – целуя ее запястье, сказал Яков Васильевич, – Вы поистине великолепно выглядите.

– Да-да, я бы сказал, что волшебно, – произнес Женя.

– Мужчины, мне очень приятно слышать комплименты, но, прошу к столу, иначе все остынет, – со смехом сказала сестра.

Маша скрылась на просторах кухни, откуда доносился превосходный аромат только что приготовленного борща и свежеиспеченных пампушек. Я не особо любил такие тяжелые супы, в принципе, но вот Машин борщ – это творение богов. Она, каким-то чудесным образом, готовила так, что я съедал его полностью и даже без разговоров.

– Мальчики, я приготовила борщ и испекла хлебушек, – подавая все к столу, приговаривала сестра, – на второе плов, если кому-то будет мало, и сейчас поставлю чайник.

Маша бегала от столешницы до стола, подавая свои кулинарные шедевры нам.

– Доча, спасибо, моя принцесса, – поцеловав Машу в лобик, произнес отец.

– Какой же стоит аромат во всем доме, – сказал Яков Васильевич, – Жень, какая прекрасная невестка бы была Маруся.

– Бать, хватит, – смутившись, ответил ему сын.

– Дядь Жень, – смеясь, произнесла Машка, – не смущайтесь, правду же говорят.

Она, как и папа, залилась смехом. Он был настолько живой и искренний, что это не могло не зацепить и оставить равнодушным никого из тех, кто сейчас находился в этой комнате.

– Ты опять называешь меня “дядей”, – насупившись, произнес Женя, – я же просил так не делать.

– Правильно-правильно, доча, он уже старый, – сказал папа, который до сих пор продолжал смеяться.

– Все, мальчики, я пошла учиться, – закончив накрывать на стол, промолвила Маша, – как покушаете, просто оставьте посуду в раковине, я потом ее помою. Всем приятного аппетита!

– Какая же у Вас дочь, Максим Валентинович, – говорил Женя, смотрев на накрытый стол, – она все так быстро приготовила.

– Жека, – вмешался я, – не забывай, что она и моя сестра.

– Да-да, я помню, Никитос, – ответил Женя, уплетая Машкин борщ за обе щеки, – вам обоим и правда очень повезло.

– Она ведьмочка, – усмехнулся папа, – мужчин завораживает не только своей красотой, но еще и умом, увлечениями.

– Ага, видимо, еще и своей едой околдовывает, – добавил Яков Васильевич.

Мы все засмеялись.

***

Знаете, Маша всегда была для меня не просто сестрой; она была другом. Я знал, что как бы ей ни было сложно или плохо, она всегда мне поможет справиться с чем-либо, будь то какое-нибудь домашнее задание по истории или же душевная боль. Да, Маша была старше меня на два с половиной года, но мне всегда казалось, что она понимает меня больше всех остальных.

Сестра никогда не обесценивала моих проблем, какими бы они не были; старалась всегда помочь и дать совет, который был мне безумно нужен именно от нее. Она всегда слушала меня. Казалось бы, слушать – это самое простое действие, которое может человек, но я так не мог. Она как будто чувствовала меня, видела изнутри. Бывало, я рассказывал ей то, что меня безумно тревожило, а она, вместо каких-либо слов, брала мою руку или обнимала меня. И знаете, это было наилучшим вариантом. Ее внутреннее тепло и переживания за меня всегда выливались наружу в такой обстановке.

Как сейчас помню 2020 год, когда мы готовились закончить с сестрой школу. Она прощалась со своим одиннадцатым классом, а я – с девятым. Тогда я не думал, что Маша, под гнетом своих собственных проблем с поступлением в университет, станет помогать и мне. Она почти каждый день старалась разговаривать со мной насчет профессии и на тему «кем я хочу стать», но я не знал абсолютно ничего и безумно боялся того, что будет дальше, а она все равно продолжала со мной говорить об этом и подыскивать варианты колледжей.

Моя сестра готовилась к поступлению в медицинский институт на специальность “Стоматология”, а я, глядя на нее, думал, что и мне это будет по душе. Как будто старался на нее равняться.

***

– Маша, ты помнишь, что тебе сегодня нужно отправить документы на поступление в университет? – прокричала мама из другой комнаты.

– Да-да, я уже этим занимаюсь, – усердно что-то печатая, прокричала сестра, – а что с поступлением Никиты? Определили хотя бы направление?

– Если ты обращалась ко мне, то я хочу как ты, – ответил я, лежа на своей кровати.

– Что? – Маша резко перестала бить по клавиатуре.

Я услышал резкий звук, который дал понять, что кресло, на котором сидела сестра, сдвинулось с места. Быстрыми шагами Маша достигла пределов моей комнаты и села рядом, тихо спросив: «Ты это серьезно сейчас?».

Я не знал, кем хочу стать, а стремление сестры стать превосходным врачом вселяло в меня веру, что и я смогу так же. Я смогу свернуть горы и стать ее правой рукой в медицине. Мы бы вместе делали домашние задания, в процессе которых она объясняла бы мне материал, что я недопонял. Мы оба ходили бы в медицинских халатах и начали бы новую эру нашей семьи – эру врачей-стоматологов.

Маша – это человек с удивительным устройством головного мозга. Она с легкостью усваивала материал, что рассказывался на уроках в нашей школе, проводила открытые занятия по многим предметам, и я понимал ее лучше любого учителя. Она проводила огромное количество сравнений, которые помогали запоминать мне учебный материал в полном объеме.

– Да, Маш, я говорю тебе эту идею с полной серьезностью.

– Никит, солнышко, ты должен понимать, что как в школе не будет. Здесь будет сложнее, гораздо сложнее, – в ее голосе я находил отголоски страха.

– А что сложного? – я был озадачен.

– Медицина не так проста, как кажется, – она сейчас говорила с полной уверенностью в своих словах, – я сама безумно боюсь в нее погружаться. Я буду изучать строение не только зубов, но и всего организма в целом.

– А что изучать-то? Вот руки, вот ноги, – с иронией произнес я.

– Мне нравится твой положительный настрой, но давай взглянем на это все с другой стороны, – она положила свою ладонь мне на плечо.

Это был жест искренности и любви в мою сторону. Она, не сказав ни слова, как будто передала мне через касание слова «не торопись, давай обсудим это чуть обширнее». Я хотел разобраться во всем, что вызывает страх у Маши, чтобы оградить ее от этой неизвестности.

Она была прекрасной сестрой, ради которой я хотел становиться лучше…

***

Я помню вечер, когда Маруся пришла ко мне в комнату и в очередной раз стала со мной говорить насчет поступления в колледж, а я был в тот день морально раздавлен, и, повернувшись в ее сторону, я просто посмотрел на нее, а в моих глазах блестели наливающиеся слезы. Я не знал, что мне делать. И знаете, Маша не стала меня упрекать в чем-то, не ушла. Она присела ко мне ближе, обняла и просто тихим шепотом сказала: «Все будет хорошо». Я поверил ей. Я знал, что она рядом и никогда не уйдет, сколько бы мы с ней ни ругались. Сестра поддержит любое мое решение, каким бы странным оно не было.

Однажды она мне сказала одну вещь, которая осталась у меня в памяти как яркий отпечаток:

«Никит, сколько бы между нами с тобой ни было плохого, сколько бы ни было ссор и разладов, роднее тебя никого не будет. В нас течет одна кровь. Родители близкие люди, а мы с тобой родные. Да, мы разные, у нас разный склад ума, но это не значит, что ты глупый или не способный. Я больше понимаю в естественных науках, а ты разбираешься в математике и экономике. Я умею хорошо готовить, а ты хорошо понимаешь устройство электросчетчика. Мы разные, но так похожи друг на друга, и от этого никуда ни деться. Я очень сильно тебя люблю, хоть и показываю это по-другому…».

Я слушал ее, а по моим щекам катились слезы. У меня есть сестра, которая переплюнет любую девчонку. Она как премиум танк: отличные заводские, механические и физические качества. Никто с ней не сравнится.

Я всегда знал, что Маша – это лучшая девушка из всех, кого я только знал. Да, характер у нее иногда бывает взрывной, но ведь все мы не идеальны, но при этом, она же меня как-то терпит…

***

Чтобы описать ее, не хватит слов. Маша сочетает в себе как огонь, так и холод, как красивейшие равнины, так и высокие горы, как природу, так и бетон. Странное смешение всего самого не сравнимого, всего самого красивого и самого опасного. Эта ярая смесь сопровождала ее всегда, раз за разом разделяя на «до» и «после».

Иногда я задумывался: «Что так привлекает всех парней в моей сестре?». Да, красота, что досталась ей от нашей чудесной мамы; ум, что она развивала с каждым днем все больше и больше, уделяя чтению существенную часть своего свободного времени и приобретая огромное количество книг, которые уже некуда было ставить; статность, которая завораживала любого мужчину, не зависимо от возраста. Не знаю. Правда.

И, если быть до конца честным, то характер ей достался от нашего отца. Я говорю это не в обиду, а даже с некой гордостью, что именно она переняла некоторые привычки и очень полезные гены именно от папы. Маша всегда умела поддержать разговор, какая бы тема ни была. Помню, как посетив выставку, она часа два рассказывала о ней и описывала многие картины, которые так или иначе затронули ее внутренний мир.

Сестра никогда ничего не стеснялась, что для меня, человека с огромным количеством комплексов, было удивительно. Маша пела на большой публике, всегда участвовала в творческих конкурсах, всегда была душой компании. И я говорю сейчас это ни как ее брат, а, скорее всего, как непосредственный участник всего этого творческого беспредела. Бывало, что я сидел в огромном зале, где собирались разные люди, очень разные, начиная от возрастных разграничений, заканчивая половой принадлежностью, а она ломала свой страх и выходила на сцену с высоко поднятой головой, как будто вообще ничего не боится.

Кстати говоря, она всегда и везде пела, если на это подворачивалась возможность. В такие моменты она была собой. Той самой бесстрашной девушкой, которую я видел, с которой рос и играл в машинки в детстве. Той, которой она является.

Врубив музыку на колонке и выкрутив громкость на максимум, она танцевала посреди кухни. Она готовила изумительный ужин, который, впрочем, как и всегда был желанным для всей нашей большой семьи. Маша выгоняла всех демонов, что таились внутри нее и очень давно не видели света. Ее танцевальные движения были разнообразны: начиная от сальсы, заканчивая подобием на брейк-данс.

Я улавливал ее вайб и мог иногда пританцовывать вместе с ней. В такие моменты она очень сильно и искренно смеялась, как девчонка, застрявшая в детстве. Маша любила себя такой, такой живой и неподдельной. Ее внутренняя музыка смешивалась с разными стилями, а струны души пели во весь голос.

Я стоял, слегка облокотившись о косяк, и понимал, насколько она многогранна. Я, если честно, до сих пор не мог поверить в то, что в моей жизни есть такой человек, как она: заботливая и нежная сестра, которая безумно красива внутренним устройством своего мира, она милая, умная, та, с которой всегда есть о чем поговорить.

Может поэтому ее и любили? Слава Богу, что понимали это поздно, потому что тот, кто действительно ее любит, осознает это сразу.

А она продолжала танцевать и петь…моя старшая сестра…

Маша, ты не обязана быть сильной. Повторюсь, не обязана.

Ты не обязана работать с утра до ночи только для того, чтобы заглушить душевную боль. Ты не обязана улыбаться всем вокруг, если этого сама не желаешь. Ты не обязана любить то, что навязывает общество.

Будь настоящей, пожалуйста, хотя бы находясь со мной в одной комнате. Плачь, если это нужно, кричи и бей посуду, если от этого станет легче твоей душе, или же просто сядь рядом и выговори все, что тебя тревожит. Я возьму твою руку и заберу всю боль, что тебя раздирает.

Но. Помни – ты никому ничего не обязана.

***

После моего дня рождения я стал очень много работать, а в нашей семье произошло достаточно перемен, причем, не очень хороших: маму положили на операцию, Маша готовилась к предстоящим экзаменам, папа устраивался на новую работу, да и его машина, благополучно, тоже дала сбой – перестала заводиться. Все накладывалось одно на другое, и я старался больше себя нагружать физическим трудом, чтобы не думать о плохом. Почти весь август мы с Машей никуда не могли выбраться, да и она была вся на нервах. Предстоящий учебный год сулил ей много забот и переживаний, что не могло не сказываться на ее внутреннем состоянии.

Маму выписали почти перед самым началом учебного года, за несколько дней до первого сентября. Мы все были рады ее скорейшему выздоровлению, но для сестры это значило гораздо больше, чем для всех остальных. Она в нашей семье отвечала за панику. Да, звучит смешно, но за свою жизнь Маша пережила очень много плохого, и постоянная тревожность в таких ситуациях могла просто сводить ее с ума.

Сидя на работе, я размышлял о том, как перед отъездом Маши и мамы немного снизить уровень тревожности у сестры. Была суббота, и я прекрасно понимал, что грандиозных планов у Машки нет, иначе, она бы меня поставила в известность. Надо было действовать решительно и так, чтобы никто ничего не заподозрил. В моей голове многие идеи находили свое воплощение, но сформировать единую картинку я не мог. Мы с папой тогда были на объекте, который находился за городом. На участке стоял большой и безумно красивый дом, в котором, как раз-таки, мы и работали, а за пределами стен этого самого дома находился маленький сад, в котором цвели хризантемы и лилии. Я, посмотрев в окно, отчетливо понял одну вещь, и в моей голове все картинки собрались в единое полотно.

«Маме я подарю букет, а сестре то, что она захочет», – эта мысль вертелась у меня в голове на репите, и я боялся ее забыть.

Приехав домой, я понял, что все идет по плану: мама дома, Маша отдыхает за просмотром какого-то любовного сериала и ничем не занята. Я, на самом деле, плохо понимал, какие цветы любит мама, но точно знал, что сестра знает все и даже больше. Подойдя к Маше, я шепотом озвучил весь план наших действий, и она, тут же подхватив мою мысль, начала придумывать какие-то странные причины и отговорки, зачем мы уходим из дома. Врать она не умела, но как она это делала в этот раз…даже я бы поверил.

Вы не можете себе представить, как горели глаза у моей сестры, когда она услышала идею с подарком для мамы. Ее не интересовало, что получит она, ей было важно осознавать, что я готов сделать ради мамы. В этом и заключалась суть Машкиной натуры – ее волнует все, она загорается от одной только маленькой идеи; внутри Маши разгорается самое яркое пламя – пламя ее души.

Выбравшись из дома, она уже знала, в какой цветочный магазин нужно зайти, какие цветы любит мама, и как должен выглядеть букет. О чем я говорю вообще: Маша знала, как собрать идеальный букет, и в какой цветовой гамме он будет. Я не удивлялся этому, потому что она всегда была творческим человеком и все прорисовывала у себя в голове с особым вниманием, как будто она самый настоящий художник-пейзажист.

Всю дорогу я слушал ее рассказы и не мог поверить, что Маша так рада именно за маму. Она умела радоваться простым вещам и верить во что-то другое, нежели все в нашей семье. Она была похожа на маму своей серьезностью, на папу – харизмой, и на меня – любовью к ближним.

Я с особым энтузиазмом наблюдал, как она собирает вместе с флористом букет, при этом, не забывает и о моем мнении. Маша считала, что тот, кто дарит букет, должен участвовать в его создании, а не уходить от ответственности, сваливая все на фразу «ты лучше в этом понимаешь».

Я обожал свою сестру, правда. Она мне сейчас напоминала маленького ребенка, который видит все вещи, которые его окружают, под особым ракурсом. Ее видение всего меня удивляло, а в памяти всплывали строчки из произведения Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц»:

«Все мы родом из детства.»

Я помню, как Маша читала эту книгу, сидя в нашем саду. Она проговаривала каждую строчку в слух, пытаясь уловить абсолютно каждое слово, которое было напечатано на страницах в книге. Сестра виделась мне особым человеком, который никогда не будет похожим на других. Она красива не только внешне, но и внутреннее. Ее образ для всех был одинаков, а я видел ее по-другому, в прочем, как и она меня…

Когда мы вернулись домой, я понял, что обычное внимание – значит гораздо больше, чем дорогие подарки или же слова. Все познается в поступках.

Я видел глаза сестры, которые наполнялись нежностью и теплом, когда я вошел в дом с этим огромным букетом цветов. Мама улыбалась и плакала, а Маша стояла в сторонке и смотрела на нас, не говоря ни единого слова. Благодаря своей сестре я не просто увидел, насколько важны поступки со стороны мужчины, но и услышал это.

Время уже было позднее, а вставать нужно рано, и я, улегшись поудобнее в своей постели, готовился ко сну, как в один момент услышал всхлипы в соседней комнате. Там плакала сестра. Я не знал, что делать, и решил немного послушать, что происходит в ее комнате, потому что она разговаривала с кем-то по телефону.

«Понимаешь, я никогда не видела Никиту в таком амплуа. Дело даже не в этом букете, не во внимании, а в его инициативе. Никита казался мне абсолютно другим человеком. Да, он любил баловать и радовать меня и маму, но он уставший приехал с работы, и просто пошел со мной за этим прекрасным букетом. Он не искал никаких отговорок, что «устал», «ноги болят», «хочу спать». Никита взял и просто пошел. У меня внутри такая гордость сидит за брата, что трогает меня до глубины души. Он не просто лучший на свете брат; он самый лучший на свете сын…».

Она. Мной. Гордится…

ГЛАВА ПЯТАЯ. СЕСТРА.

Знаете, в течение всей жизни мы находим разных, многогранных и всесторонне развитых людей, которые могут преподать нам какой-то урок, научить чему-либо или же просто быть рядом во времена наших взлетов и падений.

А ведь, на самом деле, так редко можно встретить человека, с которым хорошо во всех смыслах. Слушать, смотреть или же просто молчать. К которому не страшно повернуться спиной и понимать – удара не будет. С которым легко и просто, не нужно изображать из себя непонятно кого. Когда можно быть самим собой и понимать, что это чувство взаимно. С таким человеком никогда ничего не страшно, потому что знаешь, что он рядом, а за наши оплошности или страхи он никогда нас не осудит. Наоборот, поможет, подскажет и поддержит. Такие люди приходят в нашу жизнь очень редко, и оттого они ценнее, поэтому мы всегда боимся их потерять.

Она для меня стала не просто близким человеком или же лучшей подругой; Соня стала мне сестрой. Я никогда не стеснялась называть ее именно своей сестричкой, хотя по крови нас ничего не связывало, но, тем не менее, когда я говорю с ней, не важно, по телефону или в жизни, я чувствую себя в спокойствии.

Знаете, на мой взгляд, именно спокойствие говорит о том, ваш ли это человек. Если рядом с ним Вы можете сделать глубокий вдох, то держитесь и цените такого человека…

Соня была обычной маленькой девочкой на момент нашего знакомства. Как ни странно, нас соединила музыка. Это слово для каждого человека может значить абсолютно разное: для кого-то это биты, наложенные на только что взятую из головы мелодию, или текст, пронизанный болью и страданиями, ну, или, как вариант, интересное сопровождение для кинофильма.

Лично для меня и Сони, музыка – это особый мир в наших душах, большая часть нас. Мы растворяемся в каждой ее ноте, в каждом слове, чувствуя мелодию каждой клеточкой своего тела. Она для нас – наркотик, самый сильный, который дотрагивается до каждого нейрона в головном мозге и поглощает его сполна.

Музыка течет во мне также, как и в Софье, и с током крови попадает прямо в сердце. Каждый из нас ищет свою мелодию и свой ритм, с которыми пройдет через все сложные и тяжелые времена.

Каждый человек – это готовая песня или инструмент, который еще не соединил все ноты в единую композицию и не показал ее окружающим.

Мы – это тоже музыка. Готовы ли Вы услышать нашу мелодию…?

***

Знаете, у меня есть одна особенность: я люблю ассоциировать людей с музыкальными композициями. Как будто человек – это набор нот, а его жизнь – это мелодия, которая, как раз-таки, складывается из этих самых нот.

Соня – это минор. Да, ее жизнь никогда не была простой, да и за то время, что мы прошли рука об руку, она испытала много боли, горя и сожалений. Парадокс: жизнь преподносит нам большое количество препятствий, с которыми, казалось, мы справиться не можем, но она, прямо на моих глазах ломала эти стереотипы.

Ее красота – это скрипичный ключ, и я не говорю сейчас только лишь о внешности. Красота ее тела, облика в целом и могучей души – это начало всех начал; как предисловие к книге, как титры в начале фильма, как последний вдох перед выходом на сцену. Она не просто красива; она многогранна, как драгоценный камень – алмаз. Ее глаза всегда полны света и доброты, нежности и мягкости, но при этом сила и серьезность не покидают, как будто ожидают чего-то страшного и пугающего.

Все, кто хоть раз сталкивался с музыкальными понятиями, знают, что обычно окраска звучания минорных произведений воспринимается как «лирическая» и «грустная», так вот Соня – это лирика. Она успокаивает и приводит мысли в порядок, раскладывая их по полочкам. Она помогает собраться, вдохнуть и встать с колен, хотя кажется, что это вообще невозможно и сил двигаться дальше нет.

Сила моей названной сестры – это нота “ДО”. Она твердая, дающая опору под собой. Обращаясь к ней за помощью в какой-либо момент, я знаю, что она не откажет. Софья выслушает, подскажет и никогда не оставит меня в беде. Многие секреты я могу доверить только ей и никому больше. Она меня слышит. Слышит, как никто другой. Она знает мою музыку, она чувствует ее лучше остальных.

Наши с ней истории жизни – параллельные прямые в геометрии. Казалось бы, что по правилам, они никогда не пересекутся, но в этом суть. Наши жизненные пути, как параллели, абсолютно одинаковы, не имеют точек соприкосновения, но при этом настолько похожи, что иногда, кажется, как будто каждый из нас проживает две жизни.

Я люблю Соню за то, какая она есть, а рядом со мной – она настоящая…

***

Я не знала, как описать Марусю. Это ярая смесь чего-то сильного, опосредованного и серьезного, но при этом настолько мягкого, светлого и неординарного человека я еще не встречала. Она как первый день весны: расцветает, дарит любовь, тепло, но при этом, в душе она все еще холодная, как будто застывшая, не оттаявшая от прошлого.

Ее жизнь всегда диктовала правила, которым Маша не подчинялась, отталкивая их. С одной стороны, это было недостатком: она не хотела следовать правилам, которые ложились на тетрадные листы, говоря: «Пиши ровно, аккуратно, не заходя за поля». Именно Маруся ломала эти стереотипы, пачкая, стирая и замазывая эти линии, которые диктовали правила. Это была ее лучшая сторона – ненависть к принятым и размеренным стандартам, которые внушало общество.

Я помню, как она, заслышав знакомую песню в обычном торговом центре, начала танцевать и петь прямо в середине зала. Я тогда была, на самом деле, в полнейшем шоке от такого поведения, но увидев улыбки на лице проходящих мимо нас людей, понимала, что Маруся не боится осуждений, презирающих взглядов или насмешек. Она такая, какая есть на самом деле. В ней всегда находится яркий и сильный огонь, который невозможно скрывать и держать внутри: он либо вырвется наружу, либо испепелит ее…

Знаете, как бы я не старалась уберечь ее от плохого вокруг, она все равно натыкалась своим добрым и чутким сердцем на людей, которые растаптывали и ломали ее. Я всегда вижу ее внутреннюю боль, о которой говорит цвет ее прекрасных глаз. Не думала, что такое существует, но Маруся доказала обратное: ее глаза – это зеркало ее внутреннего состояния. Если они были зеленого цвета – это счастье, которое переполняло ее и заставляло дышать по-новому; если же цвет глаз был голубым – это печаль, которая наполняла ее живое и доброе сердце; если я видела серость и тусклость – она разбита…

Несколько лет назад я могла наблюдать ее глаза счастливыми примерно около трех дней в месяц, в остальное время они были серо-голубыми. Тогда в ее жизни был не простой этап – ее сердце боролось с разумом и здравым смыслом. Очень сложные отношения, которые наложили неизгладимый отпечаток в ее памяти, поменяли Марусю почти в корне, тем самым заглушив ее внутренний огонь полностью. Она жила на пепелище из разбитых мечт, желаний и мыслей, но, все так же на людях она была живой снаружи, хотя внутри уже не дышала. Я видела и чувствовала каждую ее рану: во время этих отношений она потеряла себя, доверие к людям, стремление к общению, многогранность и многое другое. Она потеряла себя под гнетом манипуляций и постоянных ссор.

Она стала чуждой этому миру. Если раньше она любила объятия, нежности, то сейчас они доставляли ей ужасную боль, причем физическую. Она принимала только касания, и то, только от тех людей, которые были ей близки.

Знаете, но несмотря на это все, Маруся твердо стояла на ногах и проносила свою музыку через все плохое, что с ней происходило. Она была яркой мелодией с очень печальным текстом и смыслом. Ее сердце с тех пор не открывалось никому, но при этом, со мной она всегда была настоящей и неподдельной Машей, которая любила меня всем сердцем и не оставляла никогда в беде.

Я люблю Марусю за то, какая она есть, а рядом со мной она та, кто делает пожар, не зажигая спичек…

***

Она снова не ест. Что же происходит в ее душе – боюсь представить. Почему мужчины имеют наглость разбивать ее и уничтожать все то хорошее, что есть внутри? Почему каждый из них не задумывается о ней, разбивая в дребезги ее хрупкое сердце? Почему они вообще имеют на это хоть малейшее право? Ее искренний, душевный и теплый свет всегда дарил людям, которые окружают ее, любовь и радость. Она не задумывалась над тем, как чувствует себя сама, ставя в приоритет других людей, которым могла бы помочь. Маша нежна и искренна, даже если ее мир разбивается на тысячу мелких осколков…

«Теперь заходить в нашу с ним переписку стало невыносимо тяжело и страшно, а видеть прошлые сообщения – и того хуже. Я стараюсь оградить себя от того, чтобы принять и осознать правду, которая столь больно ранила меня, Сонь», – записав голосовое сообщение, Маша сдерживала плачь.

Боль, как считают многие, – это чувство, которое помогает осознать, что ты живой. Пока ты ее ощущаешь, значит ты настоящий и неподдельный. Сложно с этим не согласиться, ведь, когда человек превращается в один сплошной холодный кусок льда, ему ничего не страшно, он ничего не боится. Он не почувствует никакой боли, если тыкать в него, предположим, иглой. На то он и лед.

Единственное, что может застать врасплох такое агрегатное состояние воды – тепло. Так и с людьми. Казалось, что еще вчера она была серьезной, чёрствой и грубой по отношению ко всем окружающим, но тот, кто пришел в ее жизни, принес тепло, в котором она так нуждалась. Поддалась, переставая принадлежать себе, и растаяла. Дуреха. Маша стала уязвимой и уже любое прикосновение могло ее ранить. Так и произошло.

«Возможно, я была глупа, что растаяла от одного только карего взгляда, от одного прикосновения, от одного слова «люблю», но…» – она выдохнула.

Маша, родная, этого было достаточно для тебя, для девочки, чье сердце на протяжении долгого времени было холодным и столь сильным.

«Почему он лгал? Почему, глядя мне в глаза, про которые так ласково и искренне отзывался, он продолжал вести двойную жизнь? Неужели я настолько стала слабой, что он почувствовал власть надо мной и возомнил себя Богом, способным распоряжаться моим сердцем, как хочет? Зачем нужно было дарить столько много хорошего, чтобы в один момент забрать…?» – говорила Маруся с полным отчаянием в голосе.

Дорогой друг, твоя ложь разбила ее на куски, хотя она так хотела, чтобы ты принял ее руины и помог построить новые, красивые здания и усадить все цветами, создав ботанический сад.

Ее Атлантида рухнула, как и комната, которую она построила только для тебя…

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ТОТ, КТО РАЗРУШИЛ ЕЕ.

В жизни каждого из нас когда-либо появлялся человек, который в корне менял наше представление о жизни, отношениях, любви. Он мог быть парнем или другом. Не важно. Главное, что он устраивал переполох в нашей душе и вносил большие изменения в восприятие жизни в целом. Такие люди держат нас, подчиняют, а потом ломают, думая, что так правильно, а после уходят, оставляя нас наедине с руинами внутри сердца и огромной души.

Наш внутренний мир – это Атлантида, затерянный город, который видит далеко не каждый человек, пришедший в нашу жизнь. В этом городе живут воспоминания, люди, моменты счастья и грусти, побед и поражений. Там своя структура, свой уклад жизни, который начинает свой отсчет от нашего рождения. Атлантида нашей безграничной души – это пристанище, где мы находим покой, умиротворение и ответы на все интересующие нас вопросы.

Когда мы впускаем в этот затерянный город кого-то чужого, мы рискуем – рискуем быть разрушенными этим человеком. Мы не можем подчинить его себе и доказать, что именно наша Атлантида – это и его мир тоже. Это страшно, больно и опасно. Мы стремимся открыть мир своей души человеку, показать, что скрывается внутри: у кого-то это развалины, схожие с древнегреческими руинами, которые безумно красивы и уникальны, которые имеют свою историю, свои воспоминания; у кото-то это великолепный ботанический сад, с прекрасными, живыми растениями, которые достигают небывалых высот; у кото-то – музыка, которая представлена в виде скрипки и смычка, рояля или гитары, при игре на которых слышно каждую ноту человеческой души.

***

Если бы ты был писателем этой истории, как бы начал? Что написал бы первым? Наверное, дал бы определение чувству любви, раз история о ней, или написал бы банальщины: "она была одинока, и он тоже". Я же начну с другого.

Видеозвонок. Время уже давно за полночь, но мы чувствовали друг друга, находясь на расстоянии. Да, именно чувствовали. Она в домашней пижаме, а я же с оголенным торсом и наушниками на голове. Я играю, как и каждый вечер пятницы, когда удаётся побыть наедине со своими мыслями, которые далеко не зависят от учебы. Они о будущем, которое я вижу только с ней.

– Ты какой-то задумчивый, – произнёс женский голос, в котором слышались нотки счастья.

⁃ Нет-нет, все хорошо, я просто засмотрелся на тебя.

⁃ Интересно, на что именно? Что привлекло твое внимание во мне больше обычного?

По правде, я не знал, что ответить. Я хотел смотреть на неё постоянно, и не думать о другом. Пять минут назад она рассказывала историю, которая связана с детством. Она смеялась и была похожа на ребёнка с такими яркими и блестящими глазками. Ее улыбка не оставляла меня равнодушным ни на секунду.

⁃ Я…на твою улыбку, – произнёс я почти шёпотом.

⁃ Ты что-то от меня скрываешь?

⁃ Нет. С чего ты взяла?

⁃ Ты задумчивее, чем обычно.

⁃ Да, навалилось много всего, но я рад слышать тебя и твой звонкий голосок.

Она снова улыбнулась. Я не смог удержаться и улыбнулся в ответ. Мы проговорили ещё несколько часов, пока первые лучи солнечного света не стали прорываться сквозь шторы…

«Внутренний мир моей девочки был безграничен. Казалось, что он разбит на комнаты. В одной из таких комнат стоит фортепиано, на котором она играла по утрам и мечтала о прекрасной жизни со мной. Семья, дети. Любовь между нами могла сжечь все мосты в столице нашей необъятной страны. Она была живой, как и ее музыка.

Проходя по коридору, который соединял все комнаты, я видел сад. Сад ее грез. Здесь каждый цветок – это мысль, мечта, будущее. Размеры этого сада невозможно оценить здраво – он огромный. Здесь влажно, пахнет сладостью и ощущается тепло. Маша не просто ухаживала за ним, она как будто хотела, чтобы эти цветы жили вечно. Она создала здесь все необходимые условия для этого. В этом саду росли ее любимые цветы – ромашки.

В ее внутреннем мире была комната с воспоминаниями, вот только в ход в нее был для меня закрыт. Я не мог понять, почему она скрывает от меня это помещение, ведь мы так близки и любимы друг другом. Как будто она хотела утаить от меня что-то сокровенное и важное.

Еще одна комната находилась прямо – комната ее желаний. Здесь стоял мольберт, а вокруг множество красок. Она рисовала картины в своей душе, наполняя их жизнью с помощью ярких и насыщенных оттенков желтого, зеленого и красного.

Каждая комната была тайником в ее подсознании. Здесь прятались подсказки для каждого человека, что входит в ее жизнь: картины из детства, мечты и желания.

В ее душе была комната для меня. Я не знал, что такое возможно, но, это было потрясающе. Когда она приоткрыла в нее дверь, я замер: легкий запах табака и хлорки вперемешку с моим парфюмом ударили по обонятельным рецепторам. Я поражен. Запах, который был моим, встретил меня в этой комнате. Перейдя за порог, я увидел кровать. Она была большой для меня одного. Я хотел здесь остаться вместе с ней. Ощущать ее рядом было чем-то заоблачным и прекрасным. Подняв глаза наверх, я увидел синий свет и звезды. Боже, я не мог представить, что она так интерпретирует мой любимый цвет и сделает из него символ нашего первого поцелуя под ночным и ясным небом. На стенах я видел фотографии, на которых были мы – такие счастливые и беззаботные, как дети. Она улыбалась на них так по-иному, искренне, с такой любовью ко мне. На полках стояли книги о нас: «Первый поцелуй», «Страсть», «Будущее». Взяв одну из таких книг, я был в недоумении: она запоминала каждую мелочь, каждое касание и слово, а потом записывала все на бумагу…

Она невообразима. Она человек, что помнит все. Она желанна и уникальна, как редкий экземпляр…»

***

Он моя первая любовь. Казалось, что весь мир находил отражение в его глазах, таких чистых и глубоких. Я всегда с замиранием смотрела в них и не думала о то, что они смогут причинить мне столько боли и страданий. Каждый раз, когда он уходил из моей жизни, оставляя меня одну, мой внутренний мир понемногу рушился. Каждое его действие могло как согреть меня, так и припорошить снегом те руины, что он оставлял на моем сердце.

Когда я ложусь уже под вечер в тёплую кровать, чувствую холод. Это внутренний морозец, пробегающий по моим венам. От чего? Наверное, от отсутствия твоего тепла.

Засыпать без тебя – страшно. Каждый раз, положив голову на подушку, думаю, что это твое плечо. Сильное. Я представляю твой запах, который витает постоянно вокруг меня, я вижу черты твоего лица рядом. Я слышу твой голос, произносящий банальные слова поддержки или пожелания доброй ночи. Я чувствую, как твои руки обвивают меня и прижимают к себе. И это все – страшно…

Я выкурила последнюю сигарету, которая прожигала мои лёгкие до дыр. Сейчас я уже не чувствовала этой боли. Остыла. Помню, как пару лет назад могла выть в подушку и сворачиваться в клубок от внутреннего истощения. Выгорала. Но. Не чувствую. Не понимаю. Забыла.

Может быть, слово «навсегда» предназначалось для воспоминаний, а не для тебя?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВОСПОМИНАНИЯ.

Находя на полках своей памяти какие-то картины, мы невольно погружаемся в них и с удовольствием тонем. Каждая фотокарточка в нашей галерее наталкивает на бурю эмоций, которые мы испытывали в тот момент жизни.

Я, покопавшись в архивах, нашла одну пленку, которая до боли мне дорога. На ней близкие, родные мне люди, из уст которых льётся звонкий смех и раздаются слова, которые значат для меня слишком много. Я ощущаю запах, тепло и свет, исходящий от этой самой фотокарточки. Внутри все трепещет. Я помню каждую черту лица, каждую ноту их голосов. Они звучат в унисон.

Эти картины – наше прошлое, и, не важно, насколько оно болезненно.

***

Он обнял ее, как раньше. Было тепло. Лёгкий ветер прятал ее лицо под прядями волос, которые слегка вились.

– Ты сильно испугалась? – смотря ей в глаза, произнёс он.

– Немного. Ты же знаешь, я боюсь шорохов в темноте.

– Наверное, это была белка или какой-то ежик.

– Да, ты прав…– ответила она.

Между ними воцарилось молчание. Каждый смотрел друг на друга по-разному: он – с разочарованием в себе, а она – с той прежней любовью к нему.

– Ты замёрзла. Тебе нужно домой, – снова нарушил молчание он.

– Почему ты тогда ушел? – с каплей отчаяния произнесла она мысли вслух.

– Я не хотел, ты была слишком хорошей для меня. Ты заботилась обо мне, мечтала со мной, никогда ничего не запрещала. Я был свободен, но в тоже время связан тобой. Ты была моим воздухом и петлей. Я видел, как тебе было плохо рядом с таким человеком, как я, – говорил он так, будто захлебывался под гнетом собственных ошибок и воспоминаний, – ты не была собой. Я знал, на что иду. Лучше ты будешь меня ненавидеть, нежели любить.

– Жаль, что ты так ничего и не понял, – тихо произнесла она.

В горле стоял ком от его слов. А ведь он правда ничего не понимал, или не хотел даже попробовать понять.

– Что я не понял?

– Прости, мне нужно домой. Прости, – сказала она и направилась в сторону дома.

– Нет, стой, – он одернул ее руку, – что я не так понял?

– Это имеет какое-то значение сейчас? Отпусти.

– Да, имеет. Я по собственным убеждениям потерял человека, который любил меня настолько, что готов был отдать за меня жизнь, а сейчас ты скрываешь суть проблемы? – он начинал злиться, – может ты сама этого....

– Я люблю тебя.

– Что? – он был ошарашен; как будто резкий звук оглушил его, а в голове гуляли ее слова.

– Я тебя люблю. До сих пор. Я не могу засыпать без твоей кофты, без твоего аромата. Мне мерещится везде твой голос. В каждом прохожем я вижу тебя. Я не могу тебя ненавидеть. Ты причинил мне только боль, но не смог сделать так, чтобы моя любовь угасла к тебе, – он стоял и смотрел на неё, а глаза наливались слезами, – ты единственный, кто затронул мою душу настолько глубоко. Ты перевернул все с ног на голову, но в этом твоя суть. И я это люблю.

– Повтори, пожалуйста, – тихо прошептал он.

Она слегка коснулась его кожи на лице. Трехдневная щетина говорила о холостяцкой запущенной жизни. Он боялся до неё касаться. Сейчас она была лучом света в его ужасном, никчемном мире.

– Я люблю тебя, слышишь?

– Но за что? – спросил он; кислорода не хватало, чтобы вдохнуть.

– За все. Ты был лучшим. Ты улыбался мне, когда казалось, что нечему. Ты делал меня счастливой, живой. Я жила для тебя…

– Ты…ты…ты…я идиот…я ужасен.

– Почему? – недоумевающе она посмотрела на него.

– Помнишь тот день, когда ты лежала с высокой температурой, а я не отвечал, не брал трубку?

Она молча кивнула.

– Я был с другой.

– Я знаю. – уверено ответила она.

– Но почему ничего мне не сказала!?– он был ошарашен ее спокойствием.

– А зачем? Ты изменил не мне, а себе. И это был твой выбор.

Его глаза были красными. Казалось, что еще немного и польются слезы.

– Ты только мне скажи: сейчас ты зачем это говоришь? – сказала она.

– Я впервые чувствую облегчение. За эти месяцы я думал о тебе много времени.

Он подошел ближе. Его дыхание становилось томным. Глаза в глаза.

– Остановись, – тихо шепнула она.

– Поверь мне. Я обретаю покой с тобой.

Его рука скользнула к шее. Он посмотрел ей в глаза. Между ними несколько сантиметров. Это расстояние он мог преодолеть всего в одно мгновение. Он растягивал удовольствие.

– Ты лучшее, что было со мной за всю жизнь…

Они сплелись в нежном поцелуе. Как тогда. В июле. 19.

***

Я снова зашла на его страницу. Зачем мне это нужно? Я не знаю. Это очень странно. Я понимаю, что у него другая жизнь и точно есть девушка, но я не могу выкинуть его из головы.

Это получается спонтанно. Я вроде бы ничего не делаю, но потом раз. Он. Все. Мой мир переворачивается.

Порой хочется написать ему или позвонить, но резкое ощущение отвержения настигает новой волной и не даёт спать.

Ты себе не принадлежишь в эти минуты. Ты загнана в угол и боишься. Боишься себя. Боишься эмоций, боишься поговорить. Боишься оказаться еще в большем отчаянии, чем сейчас.

Двадцать минут я смотрела на экран телефона в ожидании проявления смелости и решительности. Нет, не получилось.

Какие-то двадцать минут были рубежом в преодолении страха перед разговором, в котором я так нуждалась. Двадцать. Как два года безответной любви ижелания сжечь все мосты между нами. Сжечь чувства и эмоции. Желание просто закончить всё здесь и сейчас. Двадцать минут разделяли меня на «до» и «после», но я до сих пор не решилась. Теперь эти двадцать минут могут значить для меня больше, чем все то время, которое я забывала его. Двадцать чертовых минут. Двадцать…

Тихий плач разносился в пустой комнате. Соседи были единственной причиной не начать выть от боли.

«Я бы все отдала сейчас, лишь бы ты был здесь, на этой самой кровати,» – говорила она еле слышно.

«Твой запах. Я слишком его люблю. Кажется, что он сейчас где-то рядом, лишь только лёгкий шлейф дает понять, что ты слишком далеко от меня. Я так скучаю, и хочу удушить себя той же самой подушкой, на которой лежу.

Я представляю, что ты сейчас рядом и засыпаю. Я чувствую твой аромат… табак с примесью хлорки, с нотками сладостей, но горьковатым послевкусием. Я слышу твое дыхание. Чувствую твое тепло… твои руки, которые сжимают меня и как будто не дают выбраться, а на самом деле у меня просто нет сил, чтобы подняться и убежать, хотя и следовало бы…» – разговор в голове мог на какое-то время остановить слезы, но потом все начиналось заново.

Прозвучал звонок в дверь.

«Что? Кого принесло? Я не накрашена! Господи, выгляжу как чучело,» – бормотала она, вставая с кровати.

«О, нет…» – у нее подкосились ноги.

На пороге стоял он.

– Открой, я знаю, что ты дома.

– Зачем? Зачем ты приехал сейчас ко мне?

– Так нужно, открой.

Она быстро накинула шелковый халат на свои хрупкие плечи, вытерла слезы и открыла дверь.

– Нам нужно поговорить, – промолвил он.

– О чем? Что тебе понадобилось от меня в двенадцатом часу ночи? – вопросы вылетали один за одним, – У меня все хорошо и без твоего присутствия в моей жизни.

– Мы можем поговорить спокойно?

– Хорошо. Проходи на кухню.

Она хотела сесть рядом, ближе к нему, но боль внутри останавливала, как будто держала ее, приковывая к противоположной от него стороне.

– Скажи мне, – начал он, – почему у тебя глаза на мокром месте?

– Это роль, – сморозила она.

– Какая ещё роль?

Она не знала, что ответить, так как солгала, но делать это она, к сожалению, не умеет…

– Да, плакала. И что?

– Из-за меня? – он положил свою ладонь на ее кисть; повеяло его родным запахом.

– Нет, – одернув руку произнесла она.

– Я хочу, чтобы ты все мне рассказала.

– Я не могу.

– Почему? – он начинал злиться.

– Потому что я не твоя проблема…, – произнесла она.

– Так стань ею…, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Зачем? Чтобы ты снова меня растоптал и разрушил мой внутренний мир?

– Нет, я понял, что совершил ошибку, – произнес он.

– Не поздновато понял, мой хороший? Прошло больше месяца с твоей измены, о которой ты с таким азартом рассказывал своим друзьям, – она начинала разгонять ярость внутри себя, – а сейчас ты сидишь на моей кухне, в моей квартире, в двенадцать часов ночи, и говоришь о том, чтобы я тебе поведала о своей боли? Ты серьезно?

Она встала и подошла к столешнице. Ее руки тряслись, ноги слабели. Казалось, что еще немного и она упадет в обморок.

– Ты безумно красива, – подходя к ее спине, прошептал он, – ты сводишь меня с ума…

– Перестань! Хватит мне морочить голову! Я устала…

– Моя маленькая, от чего ты устала? – он прислонился своим носом к ее затылку.

– Пожалуйста, – в ее голосе было слышно дрожь и боль, а по щекам катились слезы, – уходи, я тебя очень прошу.

– Я знаю, что разбил тебя, переспав с другой девушкой, но я и правда сожалею об этом. Я люблю только тебя и никого больше. Только ты светишь мне всегда и помогаешь справиться…

– Уходи…

Раздался хлопок двери.

***

Приглашение. Маленькая открытка, которая была упакована в конверт красного цвета. На этом конверте красовалась шелковая лента белого цвета.

"Сегодня вечером, в 17:00. Цветами этого мероприятия станут символы войны Белой и Красной розы."

Адрес был указан на оборотной стороне конверта. До званного ужина оставалось всего несколько часов. Нужно собираться.

Она приняла теплую ванну, тем самым расслабив свое тело. По всей квартире витал неописуемый аромат чего-то цветущего, желанного и нежного. Ее кожа, на которой поблескивали капли воды, была мягкой, притягательной, манящей. Ее длинные волосы вились на спине, оставляя дорожки. Она похожа на русалку, которую нельзя любить, иначе просто сгоришь дотла.

Вызвав такси, она села в автомобиль и направилась в сторону ресторана.

– Дорогая, привет, – усмехнулась она, дозвонившись до близкой подруги, которая также была приглашена на этот светский вечер, – я уже направляюсь в ресторан, но, чувствую, что могу опоздать.

– Привет-привет, – ответил смеющийся голос на другой стороне телефонного провода, – да ничего страшного, я думаю. Красивым дамам можно задержаться.

– Спасибо-спасибо, моя хорошая, – улыбнулась она.

– Ты сегодня принадлежишь к клану Белой или Красной розы?

– Ты все увидишь сама, – ехидно улыбнувшись ответила она.

– Всё, я уже в нетерпении, – засмеялась близкая подруга, – я тебя жду!

– Тогда целую тебя, дорогая.

– И я тебя.

Она отложила телефон в сторону и достала маленькое зеркальце, чтобы проверить стойкость своего макияжа.

– Вы волшебно выглядите, сударыня, – произнес водитель автомобиля.

– Мне приятен Ваш комплимент, – улыбнувшись, ответила она.

Через несколько минут машина остановилась у парадного входа в ресторан.

– Спасибо большое за поездку.

– Это Вам спасибо, что скрасили сегодняшний вечер своим прекрасным видом, милая дама. Думаю, что мужчины будут поражены Вашей красотой.

– Вы преувеличиваете, – смутившись, ответила она, закрывая дверь машины.

Войдя в зал, она собрала на себе все взгляды. Не было абсолютно никакой разницы, кто сейчас смотрит на нее, женщина или мужчина. Во взгляде каждого читалось восхищение, а может и зависть. Ее красное платье, сидевшее по фигуре, подчёркивало ее бедра, открывало ключицы и плечи, на которых лежали прекрасные локоны. На левой руке на безымянном пальце красовалось кольцо, которое она, не снимая, носила уже два года. Тонкая шпилька подчеркивала ее утонченные икры, а глаза, подведённые чёрным карандашом, были жгучими. Красная помада на губах была лаконичным завершением ее образа.

Она спустилась по лестнице, собрав уйму мужских страстных взглядов. Возможно, такое восхищение было благодаря ее десятиминутному опозданию на это мероприятие, но, это уже не имело никакого значения.

Подойдя к столику с фуршетом, она взяла бокал с красным вином и, заприметив свою знакомую, направилась в ее сторону.

– Дорогая, я поражена твоим эффектным появлением, – с улыбкой на лице произнесла ее подруга.

– По-моему, ты поражена больше откровенностью моего наряда, – с нотой иронии проговорила она.

– Нет-нет, ты вошла в зал, и, честно, я думала, что музыканты забудут про ноты, потому что все смотрели только на тебя.

– Может и хорошо, что я опоздала, – засмеялась она.

– Все может быть.

Они продолжили о чём-то беседовать, но в один момент взор девушки в красном устремился на молодого человека, которого она ожидала здесь увидеть в самую последнюю очередь.

«Прошло несколько лет с нашей последней встречи, а он ни капли не изменился. Все также вокруг него крутятся дамы и обольщают его своей красотой. Он все тот же.»

Увидев ее, он как будто испугался. В глазах читался страх. Страх за прошлое.

«Она все та же. Безумно красива, стройна и привлекательна.»

В памяти начали проноситься картины из прошлой жизни, которые вскружили голову им обоим. Один момент. Один взгляд. И время, которое не смогло залечить все то, что она старательно пыталась забыть.

– Дорогие друзья, я рад всех Вас приветствовать на торжественном вечере, который олицетворяет собой войну Белой и Красной розы, – произнес со сцены ведущий, – В этом зале собрались прекрасные дамы, которые очаровывают всех своей красотой и могуществом. На этом вечере нам с Вами, дорогие мужчины, предстоит выбрать двух милых девушек, что будут представлять кланы Белой и Красной розы. В течение всего мероприятия голосование будет открытым. Кандидатов на победу Вы выбираете сами.

– Мы что, на конкурсе красоты сегодня? – с презрением обратилась она к подруге.

– Похоже на то.

– Дамы и господа, этот вечер объявляется открытым!

Зазвучали фанфары.

«Боже, почему он сейчас здесь? Я не хочу участвовать в этой вакханалии, просто потому что он находится в одном зале со мной.»

– Солнце, а ты случайно не знаешь, кто организатор всего этого? – она снова обратилась к подруге, – Кто прислал эти приглашения?

– Есть у меня одно предположение…

– Ты прекрасно сегодня выглядишь, – произнёс голос позади нее.

– Спасибо, – не оборачиваясь ответила она, зная ноты этого голоса наизусть.

– Мы можем с тобой поговорить наедине? – коснувшись ее руки, произнёс он.

– А есть ли в этом смысл? – она одернула руку.

– Пойдем…

И она пошла. Зачем – не понятно. Она знала, что ничего нового не услышит от него. Его слова были просто вбросом информации, которая ничем не была подтверждена.

Они остановились у входа в ресторан. В ее руках красовался бокал красного вина. Она смотрела на молодого человека, стоявшего перед ней, и понимала, что это самая большая любовь в ее жизни, которая только убила все хорошее внутри нее.

– Я давно хотел с тобой поговорить, но все не получалось…, – начал он, – мне пришлось организовать это мероприятие, прислать тебе конверт с пригласительным, собрать здесь людей, а также твою подругу, только чтобы увидеть тебя.

В этот момент она сделал глоток вина и с абсолютным безразличием и холодом смотрела в его глаза.

– Осмелюсь предположить, что в голосовании одной из победительниц окажусь я. Ведь так?

– Да.

Она посмеялась, а после сделала еще один глоток красного полусладкого.

– …почему ты холодна так ко мне? – протянув свою руку к ее щеке, спросил он, – я ведь все это делаю ради тебя, я люблю тебя, пойми это.

– А я ненавижу тебя, и надеюсь, что этот разговор закончен.

Она протянула ему бокал, на дне которого плескались остатки алкоголя, и просто ушла, сев в такси. Обычная дорога, дорога домой, но только лишь единственная слеза, скатившаяся по ее щеке, капнула на подол платья, говоря, что она все еще его любит, но простить не может.

***

Время. Я представляю часы, стрелки которых сходят с ума. Я вижу пианино, на котором так старательно твои руки выводят линии, линии нот, что отзываются во мне трепетным и тихим эхом. Я вижу минуты, что пролетают, когда я смотрю в твои глаза. Время – это взрослый человек, что всегда куда-то спешит и торопится. Торопится на работу или же домой. Время, которого нам с тобой так не хватило. Не хватило, чтобы продолжить любить…

Ноябрь. Шестое. Его День Рождения. В этот день, как всегда, шёл лёгкий снег, который кружился под уличными фонарями. Ощущался первый морозец. Он слегка щекотал всем прохожим нос, как будто заигрывая.

⁃ Ну, что, сегодня напьемся, – кричал мужской веселый голос из трубки, – братан, тебе уже двадцать пять. Неужели ты стар настолько!? – послышался отчетливый, громкий смех на другом конце телефона.

⁃ Да…уже двадцать пять, – согласился он, – конечно, напьёмся, не зря же я купил два ящика алкоголя, – улыбка озарила его лицо.

⁃ Я смотрю, ты основательно подошёл вопросу празднования своего дня. Все, жду встречи. Не начни без меня!

Он улыбался, как ребенок. Сейчас все казалось другим: новые цифры в возрасте, новая девушка, преданные друзья. Сегодня намечался безупречный вечер, наполненный радостными возгласами, звоном бокалов и длинными томными тостам, которые он так сильно ненавидел.

Раздался звонок в дверь. Это был курьер.

Странно, я ничего не заказывал.

⁃ Здравствуйте, на ваше имя был сделан заказ. Распишитесь на бланке в строчке «Получено».

⁃ Здравствуйте. Заказ? Странно. А что там?

⁃ Откуда же мне знать? – усмехнулся курьер, – я лишь только доставляю.

⁃ Ну, хорошо. Спасибо. А от кого? В бланке не написан отправитель.

⁃ К сожалению, я не обладаю такой информацией, – курьер потянулся за листом, в котором он только что поставил свою подпись, – спасибо! Хорошего дня!

⁃ И вам…, произнёс он, закрывая дверь за курьером.

В его руках была увесистая коробка. Пару минут он был в недоумении и не понимании, что делать дальше. Ошарашенный, он все-таки открыл посылку, в которой лежало письмо, написанное до боли знакомым почерком.

Это ее почерк. Ее. Я точно знаю.

В голове раздался ее голос. Ее нежный, ласковый, милый и родной голос, который прошибал его током сейчас. Ее образ выстраивался в голове заново, по кусочкам. Ее аромат, исходивший от этого самого письма, убивал. Убивал его снова. Душил.

«Здравствуй, дорогой друг. Я не решилась поздравить тебя лично, так как у тебя новая жизнь, в которой нет меня. Поздравляю с днём твоего Рождения. Я буду не многословной, просто посмотри содержимое коробки.»

Она не забыла. Не забыла.

Отложив в сторону письмо, он увидел фотографии, на которых были они, когда были вместе. Каждая фотокарточка хранила в себе день, момент, что они так старательно пытались запечатлеть.

Это мы у новогодней ёлки, в ту прекрасную ночь…, а это дома…Боже, какая она красивая…как ей идёт быть такой…

Воспоминания один за одним всплывали в памяти… Глаза стали красными и наполнились слезами, но он продолжал вглядываться в знакомые черты лица.

Она была поистине красивой, желанной и такой далекой, как не сбыточная мечта…

За просмотром фотографий он просидел около двух часов, не отвлекаясь ни на что. Он вспомнил каждый миг, проведённый с ней: с той самой девушкой, которая любила его до глубины души и была готова идти за ним на край света.

Наступил вечер. Вечер, который должен был быть живым и ярким, красочным и шумным, но уже не смог бы таким стать. Квартира наполнилась громким смехом друзей и подруг, криком и звоном бокалов, а он сидел и до сих пор не мог прийти в себя.

Ведь она не забыла…

⁃ Дружище, что с тобой? У тебя праздник, а ты чернее тучи, – положил руку на плечо его старый лучший друг.

⁃ Нет, все хорошо.

Но ничего хорошего не было. Он все ещё думал о ней. Ее улыбка виделась везде, смех слышался повсюду, в каждой девушке, что сейчас находилась в квартире. Ее аромат сейчас наполнял его легкие и будоражил сознание.

⁃ Дорогой, – послышался женский голос рядом с ним, – я поздравляю тебя с днём рождения! – девушка, которая была похожа на одну из дам “старинной” профессии, потянулась к его лицу, но он оттолкнул.

⁃ Отойди.

⁃ Что с тобой? Ты не в настроении?

⁃ Все нормально.

⁃ Зачем ты врешь? Я вижу, что нет, – произнесла девушка.

Его новая пассия выглядела как типичная дама на одну ночь: короткая юбка, которая едва прикрывала то, что стоит видеть далеко не каждому человеку, находящемуся в этой комнате, открытая майка, которая только опошляла ее образ, говоря, что она легкодоступная.

⁃ Ты можешь от меня отстать? – он начинал закипать.

⁃ Да что ты о себе возомнил? Ты видишь с кем ты разговариваешь? Я твоя девушка, если ты забыл!

⁃ Моя девушка, поистине лучшая девушка из всех, кого я знал и знаю, отображена на тех фотографиях, что лежат в коробке, стоящей на столе!

⁃ Что ты несешь, дружище? – вмешался друг, пытаясь остановить его резкий прилив гнева и злости.

⁃ А ты чего суешь свой нос в эту ситуацию? Думаешь, я не знаю, что вы спите за моей спиной? – сейчас он был в еще большей ярости, слова вылетали из его уст резко и поражали точно.

⁃ Ты сам во всем виноват! Ты был зациклен на ней, я не знала, что мне делать. Он, – указала она на друга, – оказался единственной поддержкой для меня!

⁃ Да, ты права. Она и правда свела меня с ума. Она была моим смыслом, моим воздухом, а ты просто одна из тех, кем я мог удалить свой физический голод в перерывах между думами о ней. Убирайся вон.

Он повернулся к другу, взяв его за шиворот, произнёс:

⁃ И ты убирайся, дружок. Утешь ее, ты же единственная поддержка, – его взгляд был наполнен гневом, казалось, что еще чуть-чуть и он все вокруг разнесёт, – Убирайтесь все! ВОН ОТСЮДА!

Через несколько минут квартира стала мертвой. Воцарилась гробовая тишина. Уже не играла музыка, не было атмосферы праздника, но в тот момент он чувствовал спокойствие, как никогда раньше.

Он сидел на кровати. Время 22:43.

«Зачем ты прислала этот подарок? Что ты хотела этим сказать? Я не понимаю тебя…» – бубнил он себе под нос.

Она засела у него в голове, снова. Как пару лет назад она пришла в его жизнь и перевернула все с ног на голову. Она цунами, разрушавшая все, что он имел на сегодняшний день.

23:54. Телефонный звонок нарушил тишину. Он с ненавистью поднял трубку, не посмотрев на имя звонящего:

⁃ Я сейчас не готов с кем-либо говорить, позже перезвоню.

⁃ Ты уверен? – произнёс женский нежный голосок.

⁃ Что? – он был ошарашен, ведь этот голос был настолько знаком, что разрушал все вокруг.

Это был ее голос.

– Это ты…ты позвонила…ты всё-таки позвонила....

⁃ Да, здравствуй. Это я.

⁃ Но…зачем? – вопрос повис в воздухе.

⁃ Ты получил мой подарок?

⁃ Да.

⁃ Ты нашёл маленький сюрприз?

⁃ Какой? – он удивился.

⁃ Посмотри лучше в коробке.

Он взял ту самую коробочку, которую сегодня получил от курьера. Вытащив все фотографии, на дне он заметил маленький брелок.

⁃ Помнишь песню, что ты выучил на гитаре пару лет тому назад?

⁃ Да, – он прекрасно понимал о какой песне сейчас будет идти речь.

Я завязал свое сердце на бант…

И она запела. Безумно красиво и нежно.

Как же я скучал.

Он не забыл. Его сердце не забыло:

"Ведь, если любовь моя вдруг не подходит,

И в душе до сих пор твоей лед

Я завяжу свое сердце на бант

Вдруг оно тебе подойдет."

Она отключилась, допев строчки. Он сидел на той же самой кровати и держал брелок, который был в виде настоящего сердца, а сверху был обмотан тонкой красной лентой…

⁃ Спасибо, любимая…, – шёпотом произнёс он.

***

Я раздевал ее. Раз за разом. Снимая амбиции, обнажая ее душу, оголяя самые недоступные, недосягаемые ее черты. Но в один момент я не поверил своим глазам: та девушка, которая открыла мне дверь в своё нутро, положившая начало моему началу, потухла. Закрылась.

Все ее качества, которые я искал когда-то, сейчас были недоступны не только мне, но и всем людям, которые так или иначе появлялись в ее жизни.

Доброта. Она говорила, что нет смысла проявлять это чувство к другим. Они вытрут об тебя ноги. Забота. Единственным человеком, который ощущал заботу от нее, была она сама. Любовь. Всего лишь третье место это чувство заняло в перечислении. Не мог этому поверить. Казалось, что недавно, каких-то пару лет тому назад, она могла говорит о любви на каждом шагу, на каждом повороте. Она говорила об этом мне. Счастье. Сейчас это было как сон, в котором я готов утонуть, но только держа ее за руку и проводя по знакомым нам обоим местам этого города.

Мы сидели на ступеньках какого-то подъезда, но я вспоминал, как два с небольшим года назад также сидел с ней и видел ее разочарование в жизни, судьбе, любви, но я не мог подумать, что за это время она превратит свое сердце в огромный кусок льда. Она плакала. В тот день. Но не сейчас. Ее речь была настолько сфокусирована на ответе на мой вопрос, что эмоций не было видно. Стойкость. Строгость. Серьезность.

«Я прыгнул в омут ее души, не думая о последствиях. Страх высоты и боязнь разбиться о заострённые пики гор, которые теснили что-то хорошее в ней. Она изменилась. Смех перестал растекаться по ее жилам, оставляя лёгкий след, который стремительно пропадал. Она становилась заложницей своих же мыслей и собственных проблем. Думая о хорошем, я всегда представлял её своей женой, стоящей рядом с нашей дочерью. Да. Как две капли похожие. Дочь была почти ее точной копией, но в характере прослеживались мои черты. Две косички, которые она так старательно плела по утрам. Платье алого цвета, которое я покупал своей малышке на два годика её рождения. Но…все изменилось.

Передо мной была сильная, ни от чего не вожделеющая девушка, которая перестала бороться за хорошее. В ее руках сосредоточились власть и мощь, казавшиеся раньше ей не подъемными. Новый имидж, стиль одежды, прическа и даже макияж. Все слилось в единую картину стервозной сучки, которая была готова убить на своём пути, если это потребуется.

Я прыгнул, а затем передумал. Было поздно.»

Договорив, она повернулась ко мне, и я задал ещё один, совсем простой и банальный вопрос: «Это я сделал с тобой?».

Ее голубые глаза, которые были таковыми, когда она грустила, сменились на серые. Серый цвет. Ответа не нужно. Я сам все понимал. Мои глаза наливались слезами. Чистыми, неподдельными, а она просто смотрела на меня и не произнесла ни единого слова.

Несколько минут мы смотрели друг другу в глаза в абсолютно гробовой тишине. Даже звуки проезжавших машин были просто шумом вдалеке.

«Сейчас это не имеет никакого значения», – тихо произнесла она.

Серый цвет ее глаз убил меня.

***

Я видел ее разной.

По утрам она была сонной, немного неуклюжей, похоже на зайчика, который только что открыл свои красивые глазки и увидел первые лучи солнца. Ее голос еще не проснулся до конца, но был настолько нежным, ласковым и живым…

Днем же она была более утонченной. Ее черты лица приобретали лаконичность, немного строгости, но в меру. Казалось, что ее всего щепотка, которая и придавала образу элегантность, грацию, а у меня вызывала непреодолимый восторг.

Наступал вечер, и усталость давала о себе знать. Она уже улыбалась не так резво. Это было сравнимо с теплой, нежной, домашней обстановкой. Утонченность и элегантность никуда не уходили, а как раз-таки смешивались с небольшой усталостью, давая такой прекрасный эффект домашнего тепла.

Я легонько убирал ее волосы за ушко, и не мог наглядеться в ее прекрасные глаза. Я запоминал каждое ее движение, каждое слово. Она – это ни грамма притворства, ни грамма лжи. Она – это утренний свет, уют и грация. Она мой дом. Она моя настоящая и живая любовь. Она моя и только моя. Моя.

***

Я смотрела на ночное небо, что простиралось над моей головой, и не понимала, за что я так люблю его. За что я люблю тишину, которую изредка нарушает капающая вода из шланга или лягушка, которой так же, как и мне не спится сейчас? За что я люблю темноту, идиллию которой нарушал лишь мигающий фонарь на улице?

Я люблю ночное небо за его красоту. Звезды, которые я наблюдала, дают надежду на завтрашний день, говоря: «не сдавайся, все получится», дают понять, что я могу до них дотянуться.

Тишину люблю за то, что в каждом шорохе, который раздаётся в ней, ты слышишь музыку. Свою музыку. Особенную. Она не похожа ни на что другое, а тишина – дирижёр этой музыки. Все звуки, как музыкальные инструменты: капли – ксилофон, стрекотание кузнечиков – скрипка, скачки лягушки – контрабас.

А темнота…Она дарит тебе наслаждение, улучшает восприятие, дарит скрытые от глаз эмоции. Недаром, многие кулинары пробуют еду с закрытыми глазами. Это все, потому что, когда один анализатор утрачивает свою функцию, другие начинают лучше работать. Так и здесь. В темноте ты не можешь ничего увидеть, но твой слух, обоняние, осязание – работают гораздо продуктивнее.

Именно ночью ты можешь ощутить запах росы, услышать звук падающей капли и почувствовать кожей легкий тёплый ветер.

Приходи ко мне. Я хочу наслаждаться этим всем с тобой…

***

Табачный дым растекался по моему телу со скоростью нового спорткара, который на каждом повороте, не сбавляя оборотов и дожимая в пол педаль, только ускорялся. Это моя зависимость. И ты.

«Иногда, я жду твоего звонка так, как ждут дети нового года или дня рождения. Они радуются, а вот мне это чувство не знакомо.»

Я давно ее не видел, не ощущал ее чудную, гладкую кожу. Не чувствовал губ, которые пахли вишней. Не ощущал ее тепло, которое сейчас она прятала при наших мимолетных встречах.

«Она холодна. Не только со мной. Со всеми. С каждым. Складывается ощущение, что весь мир кружиться вокруг неё одной и больше никого нет. Она тот самый табачный дым, что, доходя до лёгких, оседает и тяготит меня.»

Его мысли в голове мешали ему спать. Каждую ночь он думал только о ней.

«Боже, насколько она красива. Она была чем-то большим, нежели звезда. По утрам всегда пила горячий кофе с карамелью. Делала макияж, хотя он был совсем не нужен ей. Она была так близка и в то же время настолько далеко, что едва можно было увидеть. Она сочетала в себе и холод, который доводил до мурашек, и огонь, который было сложно потушить. Она разгоралась от одной искорки, от одной идеи, которая приходила ей в голову. Она жила не мечтами, а реальностью, которая часто была жестока по отношению к ней. Она была голубоглазой, до сумасшествия влюблённая в свою жизнь. Она была всегда улыбающейся, и говорящей только о хорошем, видящая даже в самом темном туннеле луч света.

Любил ли я ее? Да, она сводила с ума меня. Я хотела касаться ее, жить ею и дышать только ей. Засыпая, понимал, что каждая ее частичка принадлежит только мне. Каждый чертов сантиметр ее тела был моим. Она была кислородом, который насыщал мои лёгкие и пробирался в каждую клетку. Она и только она будоражила мои мысли день ото дня все сильнее и сильнее…»

Он опустил ноги с кровати, пустил пальцы в волосы и сильно их сжал, не понимая, что делать дальше. Весь его мир желал только ее и никого больше.

Кухня. 3:04. Он снова не спит. Заваривает себе кофе и встаёт напротив окна.

«Я уверен, что причинил тебе слишком много боли, любимая, но я и представить не мог, что ты будешь настолько дорога моему сердцу, что мозг будет сгорать в мыслях о тебе. Ты затронула что-то большее.»

Он взял телефон. Номера не было. Удалил. Давно. Но только лишь из телефона. Знакомые цифры начали пропечатываться на экране. Одна за одной. Гудки.

Больше всего на свете он боялся услышать мужской голос на том конце трубки. Превратив ее жизнь в руины, он до сих пор думал, что кто-то их сможет воссоздать и построить замки из пепла, но не мог смириться с этим.

– Да-да, – послышался знакомый голос.

– Не думал, что ответишь, – произнёс он.

Облегчение. Да, это она. Все тот же голос, который каждую ночь гулял у него в голове. Тот самый, что желал спокойной ночи ему, когда он был в другом городе, за несколько сотен километров от нее.

– Что-то случилось? – спросила она.

Да, случилось. Он был счастлив слышать ее сонные нотки в голосе.

– Нет. Я тебя разбудил?

– Да, я уже спала.

– Извини, я всего лишь хотел…, – его охватил ступор, – хотел сказать, что скучал…

Слова раздались эхом.

– Что-то еще? – серьезно ответила она.

– Нет.

«Глупо. Глупо было ей звонить в такое время. Я рехнулся. Зачем?» – мысли кружились в его голове со скоростью самого сильного ветра.

– Я сейчас приеду, – сказала она.

«Она приедет. В 4 утра.», – мысли перестали сходить с ума.

Звонок оборвался. Недопитый кофе остывал на столе…

***

Звонок в дверь. Она на пороге.

– Можно войти? – спросила она.

– Да, проходи.

«Как я хотел бы сейчас прижаться к тебе, и не отпускать больше никогда,» – думал он, глядя на нее.

– У тебя ничего не изменилось, – она оглядывала комнату, шаг за шагом отдаляясь от него, – может предложишь чай?

– Да, – улыбнулся он, – тебе зелёный с сахаром? Как раньше?

– Нет. Я пью чёрный, без сахара.

– Странно, ты не любила его.

– Да. После твоего ухода многое изменилось, – отвечала она, разглядывая фотографии.

– Хммм, интересно, что же?

«Мне хотелось узнать о ней все: новые привычки, новые знакомства,» – думал он, наливая кипяток в кружку.

– Знаешь, занялась собой, стала лучше разбираться в людях. Могу о тебе рассказать все, – усмехнулась она.

– А давай, – с азартом ответил я.

– Ты был в отношениях, но сейчас их нет, – начала она, – лучший друг оказался предателем…

«Как же она сейчас сексуальна. Ее голос с низкими нотами и полушепотом, ее глаза, смотрящие на меня, грация рук, внешний вид....Боже, еще немного, и мне хватит смелости прижать ее к стене.»

– В общем, мало хорошего. Ты меня слушал?

– Да, ты все правильно сказала, – растеряно ответил я.

– Кстати, знаешь, почему я приехала?

«Я не знал, что и думать. Мне хотелось слушать ее и в то же время посадить на стол и услышать стон.»

– Я не знаю, но был очень удивлён этому, – мысли мешали правильно формулировать предложения.

– Ты не даёшь мне спать, – произнесла она.

– Как тогда? – с улыбкой отвечал он.

– Нет, намного интереснее.

Она оставила кружку на столе и подошла к нему. Она была одета слишком сексуально: юбка, подчеркивающая ее достоинства, шифоновая рубашка и высокий каблук. Она выглядела дорого и в то же время настолько откровенно.

Она положила руку ему на шею, слегка надавив ногтями.

– Воу, ты специально? – спросил он.

– Нет, я на полном серьезе.

Ее губы коснулись его.

«Да, я хочу тебя, прямо сейчас.»

Он протянул руки к молнии ее юбки. В тот же миг она упала на пол.

– Твои бёдра слишком шикарны, – выпалил он.

– Тогда чего ты ждёшь?

Он отстранился.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да, – ответила она.

Он резким движением посадил ее на стол. Шифоновая блузка слегка касалась ее кожи. В ту же секунду она потянулась к его спине. Футболка на полу.

«Как мне нравится твое тело. Ты стала ещё лучше.»

– У тебя кто-то был после меня? – решил спросить он.

– Да.

Он резко остановился.

– Что с тобой? – непонимающе смотрела она.

Переведя дыхание, он взял футболку и посмотрев на нее гневным взглядом выпалил:

– Мне кажется, что тебе лучше уйти.

– Да, хорошо.

Она слезла со стола, надела юбку, взяла пальто и выбежала из квартиры. На улице кружился лёгкий снег.

Он облокотился на стол. Она откинулась на сидение в машине.

«Когда-нибудь ты будешь танцевать в пижаме у него дома, подпевая слова любимой песни и энергично двигаясь, а он выйдет из душа в одном полотенце, увидит тебя, улыбнется и нежно поцелует в шею, и приобнимет.

Мята. так пахнет его гель для душа, который ты подарила ему на вашу годовщину, а его мокрые взъерошенные волосы и легкая щетина напомнят о вашей первой встрече, когда ты обрызгала его водой из фонтана.

Кто мог подумать, что это станет началом чего-то нового? Что черная полоса закончится, и заиграет рассвет? Начнется новый день, новая жизнь, и все изменится, а ты будешь сидеть на кухне и пить с ним горячий чай с тремя кубиками сахара, ведь вы оба такие сладкоежки. За столом будет вестись непринужденный разговор о сессии, о семье или просто о погоде… И в этот момент ты будешь самой счастливой.»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ДЛЯ НЕГО.

От парня, который разбил ее.

Легко любить ее такой: нежной, милой, красивой. Легко любить ее уложенные волосы, подчеркнутые глаза подводкой или же ярко-красные губы. Легко любить ее, когда ее проблемы делают тебя сильнее в ее же глазах – ты ведь сильный и можешь починить розетку, сделать комплимент или же купить цветы. Легко любить ее в хорошем настроении, когда она его дарит всем окружающим, и с постоянной улыбкой на лице. Легко любить ее превосходный аромат духов и ее всегда тщательно подобранные фразы в любом разговоре. Легко любить ее незаметную и ненавязчивую помощь тебе в любом деле, даже в котором она абсолютно ничего не понимает.

А ты попробуй любить ее, когда она изнывает от боли на полу в ванной под гнетом настолько тяжелых проблем, которые ты не то, чтобы поднять, сдвинуть не сможешь. Попробуй любить ее с утра, когда она смотрит в зеркало без улыбки и сонными глазами. Вот такую, без маски. Попробуй любить всю ее, без остатка, все ее минусы, проблемы и разочарования. Попробуй влюбиться в неё, когда она кричит, истерит и злиться. Попробуй любить ее, когда она ругается с близкими, когда она чувствует себя одиноко, когда она чувствует себя неживой…

Люби ее всю, без особых причин, и только тогда, мой друг, ты будешь знать все о ней…только тогда она довериться тебе и больше никому.

Причем, ты можешь быть у неё не первым, не последним и не единственным. Она любила перед тем, как полюбить снова. Но если она любит тебя сейчас всей своей нежной и чуткой душой, что ещё не так?

Да, она не идеальна, да и ты тоже, а вместе вы никогда не будете одним из идеалов современности. Но если она заставляет тебя смеяться, тогда подумай дважды; если она дает тебе силы быть настоящим, делать ошибки и исправляет их вместе с тобой – держись за неё, и никогда не посмей отпустить её руки. Она может думать о тебе не каждую секунду своего дня, но отдает частичку своей души именно тебе, обнажая ее и передавая в ладони.

Так не рань её, не меняй её, не анализируй и не ожидай от неё того, что выше её возможностей. Улыбайся, когда она делает тебя счастливым, говори ей, когда она тебя бесит, и скучай по ней, когда её нет рядом. Просто. Её. Люби.

От нее.

Это моя самая правильная, самая полезная паранойя. Я не сдираю кожу кусками, а срываю ее лоскутами, как старые и потрепанные временем обои. Всё происходит мгновенно, как будто разом с раны срезаешь пластырь.

Я не запираюсь в пустой квартире, чтобы насладиться одиночеством; в день не скуриваю по пачке сигарет; кушаю три раза в день, а еще спокойно сплю и не строю драм. А теперь покажи мне кого угодно, кто скажет, что я мертва.

Про таких ещё говорят: «в лице ни единый не дрогнул мускул». И это правда. Я ухожу безвозвратно, но и люблю как будто в последний раз, а все, что болит в душе, это адовое страдание, я выплескиваю в искусство.

И знаешь, потом не болит вечерами сердце, и не гноится любовь под кожей. Я не звоню никому, когда выпиваю, никого не тревожу, даже когда умираю – тоже.

У меня в голове абсолютно чужие люди, а страх я скрываю под сомкнутыми челюстями, потому что ничего страшного нет. Я ведь вырасту, повзрослею, расчерчу себе путь к успеху.

Это моя самая правильная, самая полезная панацея. Я не вскакиваю в холодном поту теперь, не сбегаю от полицейских. Во мне не осталось щенячьей жалости или щемящей грусти, и, поверь, меня очень скоро отпустит. А память о нас останется лишь в моем искусстве.

А еще я не стремлюсь выяснять отношения, не устраиваю концертов, и душу я больше не отдам – не предлагай ни цента.

Единственное, что мне теперь осталось, высасывать жизнь из пальца, и все в ней наладится, но, прошу, не надо пустых обещаний привносить в этот скромный портрет.

Поверь мне, я, и только я, являюсь главной причиной всего этого бреда в своей жизни. Это нескончаемый, бесконечный и порочный круговорот, а я, как бы странно это не звучало, в одно и то же время являюсь, как эпицентром этого колеса ада, так и пострадавшим в этом самом кругу. Милая девочка, с глазами стервозной суки, но с душой самого чистого ребёнка. Да, это я.

Словами можно описать все, что только захочешь, но душа, к сожалению, не сможет подобрать правильных и красивых причастных и деепричастных оборотов, эпитетов, ну, или же сравнений. Я просто устала. Устала от бесконечных эмоциональных качелей своей жизни, но без них, это буду уже не я.

Мое прошлое никогда не оставалось просто «прошлым». Я не я без этих шрамов на запястьях. Я не я без шрамов на своём сердце.

Милый друг, когда ты прочтёшь этот текст, на вряд ли, ты представишь меня такой, какая я на людях. Я вовсе не такая бесстрашная и высокомерная. Я – это тонна груза за плечами и столько же ожидает меня впереди, но, если ты хоть раз протянешь мне свою руку, знай, я никогда не откажусь именно от твоей помощи, потому что она мне очень нужна. Я буду любить тебя, но готов ли ты любить меня вот такой?

От Никиты.

Скорость. Многие вожделеют от одной только мысли об этом. Она – не исключение. Чувство, которое переполняет ее с ног до головы, которое заставляет подчиняться, которое разгорается в ней ярким пламенем – вот, что такое скорость.

Представь: ты садишься в автомобиль, в котором заранее установлена комфортная температура подачи воздуха, легкий аромат кофе расстилается внутри салона, чистота и порядок, а самое главное, внутреннее умиротворение, спокойствие. Ты в безопасности.

Дальше ты лёгким движением руки заводишь все лошадиные силы, которые находятся под тобой и ждут заветной минуты.

И вот, ты уже выезжаешь на дорожную эстакаду. Вечер. Огни придорожных фонарей, близлежащих вывесок мелькают перед твоими глазами, а ты не замечаешь этого. В салоне ты один на один с собой. Есть только ты и бесконечная дорога, которая помогает тебе справиться с эмоциями. Музыка, играющая на заднем фоне, отвлекает тебя от чего-то негативного. Ты просто едешь по пустой трассе, и именно здесь у тебя включается режим скорости. Нога медленно начинает опускаться, и стрелка спидометра переходит отметку в 120 км/час. Нирвана. Именно эта скорость заставляет тебя дышать по-новому, давая лишний кислород, который тебя накрывает.

Самое страшное, что именно в этот момент человек не боится умереть. Его кровь наполняется адреналином и серотонином. Счастье и желание набрать ещё большую скорость только лишь увеличиваются, но дорожные знаки мешают это сделать.

Скорость помогла ей преодолеть себя.

От Софьи.

Иногда, так бывает, правда, люди совершенно не понимают, чего хотят. Кто-то гонится за победами, кто-то ломает себя, в надежде на то, что все будет хорошо, но, как сказал мой хороший друг: "За каждой потерей мы приобретаем что-то большее, нежели было у нас до этого". Сложно не согласиться.

Еще месяц назад она думала, что потеряла в своей жизни все: удачу, надежду на лучшее, хороших друзей, а самое главное, человека, которого любила больше, чем себя. Это странно, когда ты чьи-то интересы, желания или банальные капризы ставишь выше своих. Ты придаёшь себя, ради чего-то большего, как тебе кажется, но ведь это является абсолютно абсурдным. Ты теряешь главное, что у тебя есть – самого себя. Твоя жизнь становится своеобразным кольцом, которое сужается в катастрофических масштабах. Ты становишься заложником настроения того человека, которого, как тебе казалось, любишь, но любовь заключается в другом.

Бабочки, ублажения – это не то прекрасное чувство, которое все вокруг называют любовью. Это иное.

Любовь – это не рутина.

Лучшее, что может сделать любовь, это помочь двигаться дальше, преодолевать трудности и преграды, которые предстают перед человеком на его жизненном пути. Она не закаляет, а помогает преодолеть все, что кажется человеку невозможным. Любовь никогда не дает сдаваться и опускать руки.

Ее прошлые отношения были безумно тяжелыми и не давали сделать глоток воздуха, который так был ей нужен, а после их окончания она не опустила рук, а сжала их сильнее, стала сильнее. Сильнее к себе, строже. А самое главное, что она смогла это пережить.

Вы скажете, что она могла что-то изменить и бороться дальше? Нет, не могла. Ее жизнь крутилась, подобно белке, которую засунули в колесо для производства энергии. Каждый день она искала возможность спасти себя, работая на износ, но ее закрутило под собственной скоростью того самого колеса, которое давало надежду на жизнь.

Спасаясь от человека, который растоптал ее, она сломала колесо, в котором потерялась…

От её отца.

Она всегда будет маленькой девочкой, мой дорогой друг. Всегда. Какой бы взрослой она не хотела казаться. Она сильная, целеустремленная. Я знаю это, но, пожалуйста, подари ей возможность быть хрупкой и живой рядом с тобой. Подари ей возможность быть слабой, хоть иногда. Постарайся заменить ей меня, когда это требуется.

Я знаю ее всю жизнь, без преувеличения, потому что она моя маленькая принцесса. И я люблю ее. Люблю все ее изъяны, минусы, называй это, как хочешь. Я всю жизнь посвятил тому, чтобы сберечь ее хрупкое и слабое сердце. Сберечь для того, чтобы ты смог увидеть в ней маленькую и беззащитную девочку.

Она боится пауков, темноты, высоты, а в детстве, представь себе, боялась смотреть на луну поздней ночью, считая, что это приманивает волков, которые могут ее украсть. Она не завтракает, не ест молочные продукты, любит крутиться перед зеркалом и фотографироваться. Это лишь малая часть ее, очень малая.

Ты всегда сможешь прийти ко мне за советом, как к ее любящему отцу. Я помогу тебе найти к ней подход, но никогда, слышишь, никогда не обижай ее и не посмей ранить. Не смей даже допускать мысли о том, что можешь оставить ее одну, когда она истерит или плачет навзрыд. Не смей. Никогда.

Я доверяю тебе, мой дорогой друг, самое сокровенное, что у меня есть – свою маленькую принцессу, что так старался оберегать от всего самого плохого, самого страшного, что способно разбить ее сердце. Я тебе доверяю свою дочь, которую люблю больше жизни. Тебе и только тебе. Сохрани мою беззащитную девочку, пожалуйста. Я тебе доверяю.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НОВАЯ ОНА.

Москва. Город тысячи огней. Как много в имени этого красивейшего города, для любого, кто хоть раз в нем побывал. Город можно любить или ненавидеть, но равнодушным он точно никого не оставляет.

Город это, в первую очередь, его жители и улицы. Улицы Москвы вызывают у меня чувство волнения и восторга одновременно. В столице три тысячи улиц. Суммарная длина умозрительной линии, если в нее расположить все эти три тысячи, превысит расстояние от Москвы до Парижа.

Прогуливаясь по улицам столицы, я наблюдаю, что независимо от степени древности и архитектуры, все они в той или иной степени затронуты современными преобразованиями. Мое отношение к этому достаточно спокойное, как к чему-то неизбежному и естественному. Свой шарм присутствует как у исторических улиц, так и у перестроенных от начала до конца.

Как и в любом другом городе, самые привлекательные, самые красивые и фешенебельные улицы Москвы расположены в ее центре. Все они разные. Здесь и широкие проспекты, и небольшие улочки. Дух истории буквально витает в воздухе.

Люблю Арбат. Пространство здесь буквально пропитано культурой, концентрация талантливых людей на квадратный метр зашкаливает. Гуляя здесь, я получаю эстетическое удовольствие от работы многочисленных художников и музыкантов. Старым и новым Арбатом список моих любимых улиц, естественно, не ограничивается. Тверская, Никольская, Воздвиженка, Ильинка… Нет, в Москве определенно невозможно заскучать.

В этом городе жизнь идет совсем по-другому. Каждый день, прожитый в этом странном месте, меняет тебя до неузнаваемости.

Я, как и многие абитуриенты, в этом году стремилась достать до звёзд, то есть дотянуться до своей мечты – поступить в Московский институт и обучаться врачеванию. Конечно, это сказано с долей иронии, потому что в XXI веке профессиональную деятельность врача уже на вряд ли бы стали так называть, но, тем не менее. Стать высококвалифицированным врачом, скажу честно, я не просто мечтала, скорее жаждала, и всячески старалась, хоть на миг, прикоснуться к этой удивительной профессии.

Меня всегда удивляли врачи моего уездного города, потому что даже я, имея за плечами только теоретические знания в области медицины, могла без особых усилий отличитьвсевозможные травмы, предвидеть осложнения и даже посоветовать, чем именно лечить какое-либо заболевание. Да, это может прозвучать смешно и, в некотором роде, абсолютно абсурдным, но, тем не менее, это правда. В свои восемнадцать с лишним лет я, наученная жизненным опытом, всегда помогала своим ближним и старалась им привить чувство ответственности и должного отношения к своему здоровью.

Бывало так, что папа очень часто травмировался на работе, а по приходу домой обращался ко мне с просьбой помочь справиться, например, с болями. Я, конечно, приходила в ярость от одного только вида, но, читать нотации мужчине, которому уже далеко не шестнадцать лет, не пыталась, всего лишь говорила, что «нужно потерпеть и постараться быть более аккуратным».

Мой отец всегда смеялся надо мной, когда я обрабатывала ему раны или же накладывала бинты. Он говорил, что я слишком серьёзная. Мне, на самом деле, нравилось помогать в такие моменты папе, знаете, как будто я в голове ловила флешбэки: раньше папа обрабатывал мне мои разбитые коленки, а сейчас я сижу и делаю ему перевязку.

***

– Доча, щиплет, – произнес я, немного одергивая руку, которую сегодня повредил на объекте, слезая с крыши.

В этот момент Маша подула на открытую рану, что заливала перекисью водорода. Это дыхание не было навязанным, просто потому что мне больно. Дочка в этот момент была очень искренней и такой серьезной, что боль отступала. Она не произносила ни слова, тем самым помогая мне и говоря обычным жестом: «Папа, я чувствую твою боль, доверь мне ее, и она скоро пройдет».

Сейчас я видел в ней прекрасного врача, что с особым трепетом относится к своему пациенту. Для полноты образа ей не хватало только белого халата и бейджика с ее именем и отчеством.

– Принцесса, ты помнишь, как я тебе также заливал перекись на коленки, когда ты падала с велосипеда?

– Конечно, помню, папуль, – с улыбкой на лице произнесла Маша, – ты тогда еще говорил: «Терпи казак, атаманом будешь».

Она запоминает такие мелочи, связанные со мной. Моя самая любимая девочка.

А она продолжала поливать перекисью водорода рану, что с каждым разом шипела все громче, но больно уже не было. Чувство страха перед людьми в белых халатах всегда меня преследовало, и я не мог этому противостоять. Как будто каждый человек, считающий себя врачом, по собственной причине незнания чего-либо, мог неправильно поставить диагноз и навредить мне. Я правда боялся, хотя был уже очень взрослым.

Дочка знала об этом безумном страхе, что всегда сопровождал меня в больницах при болезнях, поэтому в такие заведения мы ходили вместе. Как тогда. Семнадцать с лишним лет назад. Только рядом с Машенькой я не боялся ничего и никого. Страх отступал, освобождая путь доверию и пониманию неизбежности ситуации. Тогда она держала меня своими крохотными пальчиками за шею и плечи, понимая, что рядом я и никому не позволю причинить ей боль, а сейчас наоборот – я держу ее ладонь, чтобы чувствовать ее присутствие. Чувствовать, что она рядом со мной, хотя мне уже далеко за тридцать.

Повторюсь, я видел в ней высококвалифицированного специалиста, особенно, когда она устраивала «обход» во времена моего недуга. Я мог лежать с температурой, которая забирала мои силы, а Машенька, моя дочка, приходя в комнату, интересовалась моим самочувствием. Истинный врач. Врач, которому я доверяю свое здоровье в полной мере.

Нина рассказывала, что, когда я болел и чувствовал упадок сил, я спал большую часть дня, а Маша все равно приходила меня навещать в комнату, осознавая, что это для меня лучшее лекарство. Она аккуратно дотрагивалась до моего раскаленного лба, на котором можно было жарить яичницу, тяжело вздыхала, укрывала одеялом и тихо-тихо говорила: «Поправляйся скорее, пусть тебе станет намного лучше». Моя маленькая девочка, которая так хотела забрать всю мою боль себе. Моя дочурка. Мое маленькое счастье.

– Так, я закончила обрабатывать ссадину, сейчас принесу зеленку, обработаю ей края раны, и она затянется через несколько дней, – сказала Маша, вставая со стула.

– Зеленка? Нет, не надо, все само затянется, дочь.

Ненавидел я эту зеленку, от нее только хуже было.

– Без лишних разговоров. Я сказала «надо», значит, надо, – с особой серьезностью произнесла дочь, выходя из комнаты, чтобы добыть это ужасное средство из аптечки.

– Видишь, дорогой, это твои гены, – улыбнувшись и поцеловав меня в щеку, сказала Нина.

– Ой, это еще чьи гены такие в ней, – с иронией и принятием неизбежного, остро ответил я.

– Папа, тебе повезло, зеленки не оказалось, поэтому обработаю йодом, – Маша засмеялась.

– Как чудесно, а то он сейчас уже сознание начал терять, – саркастично сказала Нина.

– Девочки, вы такие одинаковые!

Да, и правда одинаковые. Одинаково любимы мной и дороги моему сердцу. Мои девочки.

***

Я, как говорит мама, всегда с особым пристрастием и, в некотором роде, холоднокровием подходила к лечению чего-либо. Она сравнивала меня с самым настоящим профессором, который уже защитил докторскую и преподает какую-либо дисциплину в самом престижном университете нашей необъятной страны. Маме нравилось видеть меня врачом, и, на самом деле, она всегда верила в меня и мои силы. Она всегда мной гордилась, впрочем, как и папа.

Если быть до конца честной, именно мама сыграла большую роль в моей уже сознательной жизни. Именно ее самоотдача, стойкость и серьезность помогли мне понять, что я действительно могу стать лучшим врачом, прекрасным специалистом, но при этом, я смогу оставаться живой и маленькой девочкой для нее. Порой, поддержка со стороны мамы для меня была сильнее любого магнита. Да, она бывала суровой, говоря, что «если ты не постараешься, то ничего не получится», но, она всегда была рядом со мной в такие моменты, и я, будучи еще не совсем окрепшей, чувствовала опору под своими ногами, и, отталкиваясь при прыжке от этой самой опоры, я взлетала, причем, на такие высоты, о которых даже и подумать сама не могла.

***

Было уже поздно, а она не спит. Все учит. Дочка, расхаживая по комнате с толстым учебником по анатомии рассказывала мне о строении нервной системы человека, лишь изредка поглядывая в текст той самой книги, чтобы не потерять мысль.

Признаться честно, я мало что понимала. Этот медицинский язык был для меня неизвестным, а порой даже и страшным, когда Машенька рассказывала мне о своих походах в морг на парах по анатомии. Я всегда удивлялась, с каким же она хладнокровием и одновременным удовольствием говорила о заболеваниях, правильных разрезах, а, что самое жуткое, – ей нравилось это.

Я видела в ней врача еще с малых лет, когда она надевала стетоскоп себе на шею и говорила: «Мама, дай я послушаю твое сердечко». Какая же она смешная была, учитывая, что данным медицинским прибором врачи проводили аускультацию. Откуда я узнала это красивое и одновременно пугающее слово? Все благодаря дочке, которая на третьем курсе проходила дисциплину «Внутренние болезни». Ну, признайтесь, красиво же?!

– Итак, нервная система человека – это поистине самая сложная система в организме, которая до сих пор в полной мере не изучена врачами, – говорила Машенька, откусывая яблоко.

Дочка, как же я тобой горжусь. Ты сейчас кажешься уже самым настоящим доктором медицинских наук, который читает мне, как студенту, лекцию, причем, читаешь так, что мне хочется тебя слушать. У тебя талант. Ты большая молодец.

– Мария Максимовна, а можно устроить небольшой перерыв, – с иронией спросила я.

– Конечно, давайте устроим поздний dinner, мне тоже стоит подкрепиться, – усмехнувшись, сказала Маша.

Моя девочка. Моя кровинушка. Мой любимый доктор медицинских наук.

***

В моей жизни есть еще один не мало важный человечек, который безумно верит в меня и мои силы – мой младший брат. Пусть он и по возрасту действительно младший, но я всегда ловлю себя на мысли, что фактически это далеко не так. Никита всегда был чудным, даже, я бы сказала, странноватым, но он всегда оставался живым и не поддельным именно по отношению ко мне. Он верил в мои силы, даже когда я в них могла поверить с большим трудом.

Как сейчас помню: я готовилась к сдаче ЕГЭ, а он заходил периодически в мою комнату и спрашивал, как у меня дела обстоят с подготовкой, нужно ли мне что-то принести или чем-то помочь. Я всегда улыбалась и иронизировала в таких ситуациях, а он просто приносил мне шоколад, говоря, что моему мозгу нужна подпитка глюкозой, садился на кровать и делил этот шоколад на двоих.

Никита старался меня отвлечь от дурных мыслей, поддержать и, прикладываясь ко мне лбом, тихо-тихо говорил, что верит в меня. Знаете, это было больше, чем просто вера и поддержка. На тот момент он являлся моей силой и энергией во всех планах, как будто на мои ноги моментально надевали сапоги-скороходы, которые ускоряли мою деятельность и заряжали меня, вырабатывая, говоря биологическим языком, АТФ.

***

Который день моя сестра просиживала напротив компьютерного монитора, решая эти безумно сложные варианты работ ЕГЭ. Она готовилась поступать в медицинский и всячески углублялась в такие предметы, как химия и биология, забывая даже поесть.

Машино утро начиналось с обряда включения компьютера, который, как иногда, казалось, не успевал остыть еще после прошлого выключения. Сестра просыпалась рано и ложилась очень поздно, посвящая себя решению каких-то задач, уравнений, которые были сложными и требовали тщательной концентрации на материале.

За время подготовки к сдаче ЕГЭ Маша очень сильно изменилась во внешности: похудела, у нее появились темные круги под глазами, которые были больше самих ее глаз. Я переживал за нее, понимая, что она работает на износ.

– Машка, – заходя в комнату, произнес я, – уже час ночи, ты спать вообще собираешься?

– Никит…

Она повернулась ко мне, и я увидел скатывающиеся слезы по ее щекам.

– Эй, сестренка, ты чего? – я присел рядом, чтобы послушать ее, ведь сейчас это было единственное, чем я мог помочь.

– Я больше не могу, – Маша начала плакать навзрыд.

– Ты ж моя хорошая…, -я подошел к сестре, чтобы обнять ее.

Она плакала от истощения. Да, от самого настоящего истощения. Моя сестра, под гнетом приближающегося ЕГЭ, совсем забыла, что ее организм бьет тревогу.

– Я ненавижу эту химию, эту биологию, – говорила Маша, всхлипывая.

– Так, я рядом с тобой, успокаивайся, – я обнял ее еще крепче, чтобы она действительно почувствовала себя в безопасности.

– Какой сегодня день недели? – спросила она.

– Подожди, ты что-то ела сегодня?

– Нет.

– Ты ж моя бедовая, – поглаживая ее по голове, вздохнул я, – за такое тебе надо по одному месту нахлестать!

Она усмехнулась.

Yes, она засмеялась. Так, первый этап пройден.

– Пойдем на кухню, sister, я тебе приготовлю что-нибудь или вместе поедим мороженное.

– Пойдем, – тихо ответила Маша, вытирая слезы.

***

Знаете, вспоминая свое взросление, я всегда подшучиваю над своей бабулей. Нет, Вы не подумайте, что я как-то неуважительно отношусь к такому человеку в моей жизни, просто, года четыре назад бабушка мне начала прививать любовь к медицине именно дома. Звучит, конечно, это странно, но, тем не менее, я должна выразить глубочайшую благодарность бабушке Тане.

Думаю, каждый из Вас прекрасно понимает, что, прожив уже больше половины века, каждый уважающий себя пенсионер обязательно будет просыпаться спозаранку, включать телевизор и искать программы, где рассказывают либо о цветах и садоводстве, либо программу, где будут осведомлять население о лечении каких-либо болячек и болезней. Так вот, моя бабуля сочетала два этих самых любимых раздела в телевизионных программах, впрочем, она продолжает делать это и по сей день.

Бывало так, что на каникулах, которые длились у нас в школе неделю, я именно на это время становилась похожей на свою бабушку Таню: просыпалась рано, поставив будильник на восемь часов утра, готовила себе завтрак, а потом садилась вместе с ней смотреть передачу «О самом главном» или «Жить здорово», а после, мы в перерыве между медициной и садоводством обсуждали все, что было рассказано в программе. Это было, в некотором роде, даже смешно, потому что, мы становились похожими на политиков, которые участвуют в программе «Поединок с Владимиром Соловьевым».

Бабушка Таня, или, как я к ней иногда имела смелость обращаться, Татьяна Львовна, была человеком характерным, даже, я бы сказала, старой закалки, но, тем не менее, она была «модным» пенсионером. В свои шестьдесят лет она разбиралась в «наших Интернетах», сидела в социальных сетях и очень любила дебаты.

Бабушка никогда не переставала удивлять всех наших знакомых и близких людей своими кулинарными идеями и экспериментами, своей поставленной речью и умением вести хозяйство. Она, если говорить честно, была фанатиком садоводства. Ее сад всегда благоухал и был чист, ухожен и опрятен. Ее цветы, как я считаю, были детьми, за которыми всегда нужен «глаз да глаз», и бабуля давала этого с полна.

У нее никогда не было особых предпочтений в цветочном вопросе: бабуля обожала все свои цветы, начиная от каких-либо хост, заканчивая английскими розами или древовидными пионами, но именно сад, точнее, определенные уголки этого сада, были полным отражением моей бабушки Тани.

Вы можете подумать, что сад на нашем приусадебном участке был лишь снаружи и баловал нас своими ароматами только весной и летом – нет. Сад находил свое отражение и на наших окнах зимой, когда за стеклом был уже снег или же, стояли оголенные деревья, которые сбросили свою листву в октябре. Круглогодично наш дом был пристанищем души и разума только благодаря бабушке, потому что каждое окно играло разными красками и дарило свой особенный шарм благодаря орхидеям. Татьяна Львовна любила эти цветы, хоть они и капризны. Она ухаживала за ними, отстригая засохшую листву и стебли, поливала их и пересаживала, когда это требовалось. Я же говорю, нянчилась с ними, как с детьми…

И вот долгожданное письмо – поступила. Поступила в Москву – город возможностей и мегаполис, в котором так много идеи и условий для их реализации.

Москва! Из моей груди буквально вырвалось это слово, когда я впервые ступила на территорию столицы, как студент медицинского института. Я ожидала увидеть большой город с постоянным движением, а меня встретил блистающий мегаполис, напоминающий бурлящий водопад. Бесконечный поток машин, людей, вереница вывесок – все это действительно оставляет неизгладимое впечатление. Цветовая палитра этого города вызывает бурю эмоций! Москва поглотила меня, заставив дышать полной грудью, а иногда и задыхаться…

Но. Я не одна здесь, в этом городе. Каждый член моей большой и дружной семьи всегда рядом и помогает справляться с трудностями, преградами, оставляя отпечаток своей ладони на моей руке, за которую меня держат и не дают усомниться в том, что я не одна…

Произнесите в слух слово «семья». В нем всего лишь пять букв. Два слога. Оно простое, встречающееся в каждом разговоре. А что такое семья?

Обращаясь к русскому языку и словарю Ожегова…нет. Никаких книг и цитат из них. Не стОит. Нелепо.

Вы лучше представьте себя за большим круглым столом. В окружении Вас самые близкие, но не только по крови, а еще и по душе люди.

Родители, которые уже в преклонном возрасте, рассказывающие о Вашем детстве, о первой ссадине на коленке, о первой и глупой влюбленности, которая сносила Вам крышу в шестнадцать. Представьте, что Вы пролистываете альбомы и видите, как у мамы и бабушки проливаются слезы, глядя на детские фотографии, а папа и дедушка смотрят на Вас и говорят о том, что Вы уже повзрослели.

Друзья, с которыми Вы прошагали не мало пути, пережили первые потери. Это те люди, которые радовались Вашим взлетам как будто своим, которые не бросили в самый сложный момент Вашей жизни. Это те люди, которые всегда держали Вашу руку, когда было сложно и больно, тяжело и страшно. Они рядом с Вами и сейчас, сидят за одним столом и обсуждают насущные проблемы по работе.

Любимый человек, который нашёл своё отражение в Вас, который подарил всю свою заботу, доброту и любовь только Вам, который вывел Вас из самого сложного и тяжёлого состояния. Тот, который был так нужен именно Вам. Он подарил не просто лучшие моменты, он помог их запечатлеть в Вашей памяти и с трепетом оберегает эти фотографии, которые одна за одной пролетают в Вашем взгляде, который устремлен в его прекрасные и живые глаза.

Дети, которые так похожи на Вас своими ямочками на щеках, улыбкой, разрезом глаз или формой носа, которые не чают души в своё родителе, которые так старательно пытаются вырасти и быть похожими на Вас. Они перенимают Ваши привычки, действия, стараются копировать или, даже правильнее сказать, пародирую Вас, а порой и передразнивают.

Все это заставляет жить сегодняшним днём, работать над собой и достигать, казалось бы, недосягаемых целей. Вы – это то, что дорого не только Вашему сердцу. Вы – это продолжение жизни своей собственной семьи…

***

Знаешь, мой милый друг, приезжая в свой родной город, я, как всегда, задумывалась об обыденном: уборка, глажка, стирка и так далее, – всё, что делает меня истинной домохозяйкой и примерной девушкой. Да, это мои ежедневные дела, которые превратились в привычку. Я живу так с понедельника по воскресенье. Ко всему этому добавляется ежедневная рутина, которая находит мой мозг в постоянном напряжении и своеобразном угнетении.

Казалось бы, новый день сулит все новые и новые заботы, добавляет дел и забирает силы. Силы, чтобы дышать. Силы, что стоять на ногах и продолжать двигаться дальше, во что бы то не стало, но, не все так однозначно. Сейчас я чувствую, что именно мой город лечит меня. Да, как бы странно и пафосно это не звучало. Сидя на обычном дачном стуле, я впитываю в себя каждую частичку воздуха, который безумно свеж, чист и влажен. Немного прохладно, но горячий кофе помогает согреваться.

В суматохе учебных дней и повседневной рутине я мало отдавала предпочтение отдыху, потому что считала его удовольствием, которое пока не заслужила. Работа, работа и ещё раз работа. Дура.

Мой маленький, но настолько душевный и атмосферный город в данный момент времени наполняет мою душу спокойствием, а одновременно и одиночеством.

Да, я снова говорю о своих чувствах и переживаниях этой смертельной тишине вокруг меня. Спросите: «Зачем?» – ответ прост: только в такие моменты я могу по-настоящему себя анализировать, быть неподдельной.

Эта тишина, которую слегка нарушает стрекотание кузнечиков, отдаленный шум очередного автомобиля и пение птиц, загоняет меня в себя, но при этом дает возможность быть собой. Адская смесь.

Сейчас я пью свой крепкий кофе на топленом молоке и просто наблюдаю за звёздами, о которых знаю не мало. Они как маленькие дети, которые выстраиваются в фигуры, формируя очертания созвездий. Сейчас они мои слушатели, советчики и наставники.

На часах уже почти за полночь, а мне становится все более спокойно, но одновременно тяжело и одиноко.

Привыкни, Маша, привыкни.

Допей свой полуостывший кофе и просто продолжи наслаждаться этой безумной ночью наедине с собой…

⁃ Доча, а ты чего тут одна? – послышался голос отца позади меня, – С тобой все хорошо? Ты выглядишь расстроенной.

⁃ Все хорошо, пап, не беспокойся.

⁃ А если рассказать правду? – взяв дачный стул, он присел рядом со мной.

⁃ Пап, я очень устала просто.

⁃ Ты же знаешь, что твои глаза говорят все за тебя?

⁃ Да, мне говорили об этом, – слегка опустив голову, произнесла я.

⁃ Дочур, тогда зачем ты сейчас это все в себе держишь? Я здесь, рядом с тобой, и сижу я, между прочим, на холодном стуле – с долей сарказма произнёс отец.

Я улыбнулась. Сейчас папа и правда был рядом. Наедине мы могли говорить, о чем угодно и не придерживаться каких-то рамок, которые диктует современный этикет. Отец – мой друг, наставник и помощник. Да, у нас бывают ссоры, порой даже такие, что мы не разговариваем неделю, но моменты, когда мы можем поделиться о наболевшем или выслушать друг друга, ничто не может затмить. Он мое сильное плечо, которого порой так не хватает.

⁃ А хочешь я тебе расскажу какую-нибудь смешную и бредовую историю из своей юности? – спросил папа, повернувшись ко мне, и слегка коснулся кончика моего носа, как будто говоря жестом «не вешай нос, принцесса».

⁃ Давай, – улыбнувшись, произнесла я…

Мой отец поистине прекрасный человек, как бы кто не считал. Мы с ним похожи: несносный и своенравный характер, слегка с горбинкой нос и душевная доброта, что отражалась на всех. Сказать по правде, я видела в своем отце мужчину, что может быть нежным, мечтательным и маленьким рядом со своей дочерью – человеком, чье сердце бьется так слабо, но так живо, что продолжает работать, давая надежду на светлое будущее.

– Вот такие дела, доченька, так что, твой папка не всегда был таким семейным человеком, – с иронией к себе произнес он, вглядываясь в мои глаза.

Пару минут мы смотрели на звезды, что так красиво расположились на темном небе. В тишине. Она не была тяжелой или же навязчивой. Она искренняя. Живая. Родная.

«Что для тебя счастье, доча?» – нарушив молчание, спросил отец.

Сказать честно, я ответила коротко – мои близкие. А это действительно так.

Счастье – это, когда по приезде домой, тебя встречают. Когда тебя благодарят за вкусный ужин. Когда тебя просто так, от большой любви, целуют в лобик. Когда тебя провожают на вокзале и говорят, что “ждут с нетерпением”. Когда помогают, казалось бы, с самыми простыми вещами, просто потому что хотят это сделать.

Счастье – это ловить смех близких друзей. Это есть вместе черешню и обсуждать все, что тревожит каждого. Это простое объятие после долгой разлуки. Это улыбка, что появляется на лице после несколько часовой истерики. Это маленький, но такой дорогой подарок на Новый год от близкого друга.

Счастье – это снова и снова смотреть в глаза любимого человека. Это звонки посреди ночи и банальное "я скучаю, родная". Это совместный ужин и обсуждение прошедшего дня. Это радость от прикосновений, слов любимого и дорогого человека.

Счастье – это такие мелочи, которые могут являться далеко не мелочами…

***

Всегда удивлялась, сколько разных историй можно увидеть поздним вечером в многоэтажном доме. Каждое окно, по своей сути, это отдельный мир, в котором есть как положительные, так и отрицательные моменты: моменты счастья, грусти, печали и скорби.

Заострив свое внимание на одном из таких окон, окон в другой мир, в особую Нарнию, можно увидеть историю любви или же страсти, шумной тусовки или же домашнего ужина.

Смотри, читатель, вот папа, пришедший с работы, обнимает дочку и сажает ее на плечи, а она рассказывает ему о том, как прошел ее день в детском садике. Эта маленькая девочка так улыбается, так смеется, что даже уставший от бесконечного круговорота проблем отец слушает ее и вникает в каждое сказанное его дочерью слово. Видишь, она поцеловала его в щечку, сказав: «Папа, я тебя так люблю, как я рада, что ты пришел!».

Отведи свой взгляд влево. Видишь крайнее окно на четвертом этаже? Вот там красивый мальчишка, который так яростно играет в очередную компьютерную игрушку, захватывая новые территории. Он так мило злится, когда что-то не получается, но не сдается и продолжает играть, уже путая день с ночью.

О, смотри, на семнадцатом этаже мама показывает, как нужно правильно резать огурцы в салат. Причем, мельчить нельзя и рубить как хочешь тоже. Нужно соблюдать миллиметраж и геометрическую форму, чтобы салат получился эстетичным. Высшая степень перфекционизма!

Ой, а вот на пятом этаже ругаются. Девушка и парень с криками доказывают свою правоту, хотя оба не правы. Читатель, ты видишь? Не отвлекайся!

Седьмой этаж. Неоновый свет в окне. Большая кровать, на которой лежит девушка, свернувшись калачиком. Она, наверное, разбита или же пытается склеить свое потрескавшееся сердце от безответной любви, заслушивая строчки любимых песен, что знает наизусть. Ты хотел бы ей помочь, сказав, что все будет хорошо?

Каждая история в этом многоэтажном доме по-своему прекрасна и обворожительна. Признаюсь честно, мой читатель, мне нравится смотреть в чужие окна и быть, в каком-то смысле, причастной к истории, которая происходит там, за обычным стеклом.

Каждое окно – это просмотр фильма, а порой и целого сериала, со своими героями, сюжетом, но, главное отличие от фильмов, что мы видим на экране своих мониторов, в том, что эти самые картины живые, не придуманные другим человеком. Они искренние.

***

В жизни каждого из нас есть люди, которые значат гораздо больше остальных. Они всегда рядом, пусть и далеко. Как будто в нашем внутреннем мире для них есть специальное, укромное, скрытое ото всех остальных место, где они могут найти уют, покой и счастье.

Я такой человек, мой читатель, которые живет по принципу «все или ничего». В нашем организме такому закону подчиняется мышечное волокно, но, я уточню, что целая мышца, так скажем, единая мышечная ткань не может действовать согласно этому принципу, потому что состоит из множества мышечных клеток. Конкретизируя данный принцип, скажу, что при стимуляции одного нервного волокна оно всегда будет давать максимальный отклик и производить электрический импульс одной амплитуды. Так и я.

Меня никогда не интересовали ситуации, в которых бы фигурировал союз «если», потому что, как по мне, это создание вымышленного выбора перед самим собой. Моделирование ситуации. Это все теория, а я конкретик.

Многие могут подумать, что я слишком зазнавшийся и надевший на себя корону человек, но, нет. Я просто другая, и ключевое слово здесь «просто». Ломать стереотипы, которые диктует мне общество – люблю, потому что это все такая же фикция выбора: либо ты как все, либо ты ненормальный и изолированный от общества.

На самом деле, я до безумия люблю общаться с интересными людьми, отрываться им, правда, не всегда по итогу это заканчивается чем-то хорошим, но, в этом же и состоит суть закона «все или ничего».

Как уже говорилось выше, для своих дорогих, любимых, самых важных людей я создала в своей душе, в своей Атлантиде укромные места. Хочешь покажу, читатель?

Первую комнату, которую мы откроем, это комната, на двери которой написано «Брат». Заходи, не стесняйся.

Отворяя дверь этой комнаты, ты видишь черные стены, цвета графит. Комната выполнена в минималистическом стиле. Темные шторы облачают окна, как рыцаря в доспехи. В углу комнаты стоит компьютерный стол, на котором так отчетливо виднеется горящий экран монитора. Кровать, что стоит по правой стене, оформлена в готическом стиле: металлическая конструкция обрамляет ее изголовье. Здесь везде холодный неоновый свет.

Мне кажется, что Никите здесь комфортно, ведь он может найти в этом помещении теплоту, спокойствие и усладу. Пусть эта комната достаточно темная, но она живая. Здесь обитают наши с ним воспоминания. Они искренние, яркие, лучезарные.

Никит, я всегда тебя жду в этой самой комнате, где ты можешь рассказать мне все-все-все. Секреты, что ты даруешь мне, останутся здесь, в этих четырех стенах.

Пройдя немного дальше по коридору, дорогой читатель, ты видишь еще одну дверь, на козырьке которой написано «Сестра». Откроем?

В этой комнате тебе встречает музыка. Она мелодична, нежна и так душевна, что хочется задержаться здесь. Задуматься об обыденном. Окна в пол, которые открывают превосходный вид на Петербург, являются одним из основных украшений этого помещения. Видишь, по левую сторону стоит рояль? Да, Сонечка любит на нем играть каждый день, напевая до боли знакомый мотив. У окна ты видишь журнальный столик и два кресла, сидя на которых вечерами можно наблюдать за прекрасным закатом, обсуждать прошедший день и пить горячий кофе, ну, или чай с малиной. Мы очень частно с сестрой бываем здесь, доверяя друг другу множество секретов. В такие моменты хочется раствориться в этой атмосфере уюта и тепла, а также проводить солнце за линию горизонта в ожидании наступления ночи.

Сонь, приходи сюда почаще. Я очень тебя жду.

В конце коридора заметна белая дверь. Это родительская комната. В ней мама и папа устраивают посиделки у камина, обсуждая нас с братом. Они точно гордятся нами, я в этом уверена. Не будем их тревожить.

– А что за дверь была в начале коридора?

– Это комната воспоминаний. Я ее расположила ближе ко входу в дом, чтобы как можно быстрее, не забыв детали, заносить туда моменты своей жизни.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Открывая эту дверь, первое, что ты чувствуешь, запах детства, юности, взросления. Как по мне, пахнет шоколадом, пряностями и немного цитрусом. Шоколад ассоциируется у меня именно с детством. Аленка. Сладкая, что тает уже на губах, оставляя легкий и мягкий след на них. Пряности – это взросление, потому что именно в этот период ты ощущаешь и горечь гвоздики во времена поражений, и остроту перца при выработке адреналина, и сладость куркумы от наслаждения чем-либо. Цитрус – это юность, которая пахнет свежестью, летом, необузданными желаниями и свершениями. Ты счастлив, ощущая кислинку на языке.

Каждое воспоминание, что храниться в этой комнате, особенное. Особенное для меня. Я очень часто прихожу сюда, чтобы почитать книги о себе, что стоят на полке и как будто зовут меня. Смотри, читатель, сколько здесь стеллажей! Только, прошу об одном: не касайся ни одного из них, не вздумай. Это мои тайники. О них никто не должен знать.

В этой комнате бурлит жизнь: ты можешь услышать пение птиц, журчание воды и людские голоса, которые создают атмосферу шумной компании. Когда я читаю вслух, они замолкают, как будто сами хотят услышать историю, например, о любви или дружбе. Это мои самые преданные читатели и слушатели.

Кстати говоря, есть еще одна комната, которую ты, мой дорогой друг, еще не видел. Хочешь покажу?

Открывая эту дверь, тебя встречает море. Оно так ласково шумит, что ты не можешь сопротивляться влечению войти в эту самую комнату. На полу разбросан песок. Он теплый. Почувствуй его кончиками своих пальцев. Каждую крупинку. В этом помещении очень много солнца, тепла. В холодные зимние вечера я очень люблю бывать в здесь.

– Оглянись. Что ты видишь, читатель?

– Фотографии, на них ты и…

– Да. Я и он. Именно поэтому в этой комнате всегда тепло и уютно именно мне.

Знаете, у каждого, абсолютно у каждого из нас, таких комнат в душе очень много, но есть ли своя среди этой тысячи? Я покажу тебе комнату себя.

Когда я переступаю порог этого помещения, меня окутывает спокойствие. Здесь стоит стол, на котором разбросаны кисти и краски, а рядом стоит мольберт. Я начала уже рисовать новую картину для другой комнаты, но, еще не закончила. Пару небрежных мазков акварельными красками на белом холсте. Что я рисую? Свою семью. Большую, дружную и яркую, не похожую на другие.

Здесь стоит проектор, точнее домашний кинотеатр, на котором я просматриваю старые пленки. Вот я совсем крошка, а здесь – уже совсем взрослая…

Посмотри на потолок, читатель. Видишь эти маленькие точечки на черном полотне? Это звезды, мои звезды, которые каждый раз выстраиваются в созвездия. Они убаюкивают меня. Изо дня в день.

Дорогой читатель, я прошу, не рассказывай никому о том, что ты увидел. Лучше возьми эту книгу, поставь на полку и перечитывай, когда твоя душа этого поистине захочет.

Поведай мне свои секреты, и, поверь, я никому их не посмею рассказать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ОН. ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОМУ Я ЗАХОТЕЛА ОТКРЫТЬСЯ.

Что такое любовь? Вопрос, казалось бы, прост и явно не из самых сложных. О чем мы говорим, такую тему даже можно встретить в экзаменационных сочинениях у одиннадцатиклассников.

Знаете, на мой взгляд, не существует какого-то однозначного определения данному понятию. Любовь – это что-то яркое, незабываемое, светлое, живое, причем, назвать это чувством или эмоцией – невозможно.

Любовь – это бабочки внутри грудной клетки, которые с каждым днем начинают порхать все быстрее и быстрее, разгоняя кровь по венам, заставляя сердце выпрыгивать изнутри. Легкие становятся насосом, который качает воздух.

Любовь – это радость, возникающая внутри, когда ты видишь глаза своего любимого и дорогого человека; это счастье от прикосновений, от услышанных знакомых до боли ноток голоса; это приятная грусть воспоминаний, которые помогают тебе двигаться дальше. В такие моменты, казалось бы, весь мир крутиться вокруг одного человека, но, когда его нет рядом, этот мир не обрывается и не заканчивается, а наоборот. Именно эти воспоминания не дают зацикливаться на плохом.

Любовь – это жизнь. Человек без любви не может существовать, как бы того не хотел и не пытался.

***

Все свое взросление я не придавала большого значения любви. Мне казалось, что каждый человек может поистине любить только себя, потому что все мы в каком-то роде эгоисты. Да-да, именно эгоисты и самовлюбленные люди. Мы никогда не будем причинять себе боль специально, ненавидим страдания свои, потому что все это приносит именно нам отрицательные эмоции, а они, в свою очередь, несут много плохих последствий для нашего здоровья. Как пример, люди, под гнетом своих собственных переживаний, сами того не понимая, наносят непоправимый вред своей нервной системе, убивая здоровые нейроны. Что уж тут говорить, когда человек находится в состоянии опустошения, он перестает нормально есть, у него сбивается режим сна, а также много других не очень приятных последствий могут повлиять на физическое здоровье каждого.

Любовь значила для меня ровным счетом ничего, потому что я считала, что она приносит только боль, переживания, страдания и угнетения. Когда любишь кого-то, ты теряешь себя, настоящего себя. Тобой начинают манипулировать, руководить, менять, а после изменений ты слышишь слова: «ты изменилась, ты мне такой не нравишься». К сожалению, я сама прошла этот путь «изменений», и, скажу вам честно, это поистине страшно. Доверять людям после такого не хочется. В такие моменты жизнь превращается в обыденность, приобретает серость, потому что краски уходят, точнее их забирают. Больше у тебя в руках нет кисточек и баночек с яркими красками. Ты пуст.

После такого как можно любить вообще? Как можно отдавать себя, но взамен получать только «изменись», «ты должна быть такой, какой я хочу»? Человек никогда не примет меня настоящей, в погоне сделать удобной для себя. Так думала и я, до появления тебя…

***

Он слушал ее. Да, сидя по ту сторону экрана, он именно слушал ее. Она плакала из-за разбитой лампы, из-за экзаменов и из-за многих других проблем, которые навалились за последнее время. «Моя маленькая, ты просто устала», – думал он, глядя на неё. Да, она была ухожена, причёсана, но морально, она истощена. Ей не хватало воздуха, чтобы надышаться, а он вслушивался в каждый ее всхлип. «Все будет хорошо, правда, я тебе обещаю», – он прокручивал эти слова в голове.

«Ее мокрые глаза и их голубоватый цвет убивали и меня. Я не знал, как помочь ей физически, так как находился очень далеко и даже не мог ее обнять или коснуться, чтобы она почувствовала, что я рядом с ней. Внушить человеку наличие своего физического присутствия очень сложно, точнее, невозможно. Это сравнимо с батареями: в комнате холодно, но они работают, вот только пока ты сам не проверишь, что батареи горячие, ты с большим трудом поверишь в то, что они могут нагревать воздух.»

⁃ Родная моя, давай попытаемся успокоиться. Тебе не стоит столько нервничать и переживать, все обязательно наладится. Сходи сейчас умойся, и ложись обратно в кровать, а я постараюсь сделать так, чтобы ты чувствовала себя в порядке.

«Как эти слова вырвались у меня из уст? Неужели это она так способствует моим переменам? Как это возможно? Честно, моя родная, ты всегда здесь, в моем сердце и головном мозге. Ты охватываешь с каждым днем всего меня, и я не готов сопротивляться этому. Ты держишь меня за руку всегда, впрочем, как и я, правда. Ты поистине волшебна, незабываема. Ты особенная для каждой части меня, для каждой клетки, для каждого чёртого нейрона.»

Она была такой необычной. Она находила счастье в ранних рассветах и поздних закатах. Она любила смотреть на ночное небо, и смогла научить меня радоваться жизни. Когда она рядом, я чувствую себя целым. Одним целым с ней. Не знаю, как я раньше жил без неё.

Она такая маленькая, застрявшая в детстве, но при этом женственная и гармоничная. Я люблю её больше жизни. Люблю каждую её частицу. Я люблю её глаза, наполненные смыслом. Люблю запах её волос, он преследует меня. Я люблю её русые пряди, которые так небрежно падают на лицо. Я люблю укрывать её по ночам, а утром, просыпаясь, она произносит «спасибо». В её глазах я нахожу лучи солнца даже в самые холодные дни. Я люблю её искренний смех. Он такой чистый и звонкий, как у ребенка.

Я люблю её рассказы перед сном. Я не особо понимал, о чем она говорит, но я понимал то, что она моя. Я просто слушал её, но думал о другом. Думал о будущем. Смогу ли я защитить её? Я боялся. Но рядом с ней я жил сегодняшним днем. Я люблю её существование, без которого не было бы моего. Люблю все её изъяны. Они придают ей особенность. Вот за это я её люблю.

В этом и заключается любовь.

Находясь на большом расстоянии, он всеми силами старался показать, что сейчас он рядом с ней. Именно он, а никто-то другой находится в одной комнате напротив нее и большим пальцем правой руки вытирает каждую слезинку, скатывающуюся по ее щекам. Это было гораздо больше, чем просто поддержка.

«Он держит меня тёплыми пальцами и бинтует запястья. Лечит с легкостью каждую ссадину, каждый порез и детский забытый шрам.»

Любовь – это больше, чем просто страсть и прекрасный секс. Это умение видеть пути решения проблемы, даже когда один из вас выходит из строя.

***

Комната озарялась лунным светом, слегка подсвечивая уже стоявшую в ней новогоднюю ёлку. Игрушки и мишура придавали свой особенный шарм этому вечеру.

На улице было очень холодно, именно поэтому она не могла открыть окно и вдохнуть лёгкий морозный воздух, который бы начал щекотать ее нос и слегка покалывать щеки.

Было уже очень поздно, но она не могла уснуть, под гнетом своих же мыслей. Это состояние сложно было назвать интригующим, больше, скорее, воодушевляющим, если честно. Она погружалась в мир иллюзий и фантазий, когда не могла видеть его сообщений, смотреть ему в глаза, слышать его голос…

Честно, ее мысли, порой, мешали ей спать до такой степени, что она могла смотреть в потолок до 5 утра, причем, и глаза не сомкнуть. Он был очень красив, мил и дружелюбен. Знаете, про таких говорят «не от мира сего», но, возможно, так и было, ведь она толком ничего о нем не знала.

Одно объятие изменило ход всех событий, который на тот момент проявлялись.

Это объятие не было обычным. Такое ощущение, что ее укутали в плед. Руки, обвившие ее талию, были крепки и казались безумно тёплыми, как батарея. Она чувствовала себя так, как уже и не надеялась почувствовать никогда.

02:32. Экран телефона загорелся ярким светом. Уже поздно, но она все ещё не спит. Она не могла понять, чего ей хотелось больше: побыть наедине с собой, рисуя картины в голове, или увидеть от него сообщение.

02:56. Снова загорелся экран мобильного и уже читалась его фамилия в уведомлении. Счастье переполняло ее: адреналин начинал бегать по всему организму, заставляя сердце бешено кружить кровь по всему телу.

«Я не смог уснуть, считал баранов, до шести сотен дошел, не стал уже. Я очень скучаю по тебе. Мы не виделись, казалось бы, около недели, но для меня это целой вечностью оказалось, солнце.

Про чувства я разговариваю с тобой с превеликой искренностью, постоянно о них сам говорю, потому что это важно для меня; мне также важно слышать эти слова от тебя, рядом мы или не рядом, всегда важно, поэтому ты не надоедаешь эти. Маша, это мой кислород.

Молчать с тобой – это нечто неописуемое. Я смотрю в твои глаза, и это океан после бури, в котором я утопаю; это изумрудный лес, когда стоит ясная погода; это серый туман, когда происходит большое ненастье; это дикие джунгли с проблеском оранжевого солнца между листвой, когда произошло нечто невообразимо сказочное. Это твои глаза, которые я люблю вне зависимости от их цветовой гаммы.

Любые трудности мы решим, любые сложные ситуации, какие бы они ни были, мы вместе преодолеем. Вместе, малыш. Все будет хорошо, все ненастья вокруг пройдут, твоя душа обретет гармонию, еще раз говорю, что мы все решим. У тебя наладится сон, ты заснешь в моих объятиях, и пройдут кошмары. Твой аппетит наладится, я его налажу, ведь, когда ты со мной у тебя с ним проблем не наблюдается, все образуется, родная моя.

Я буду рядом, поддержу во всем, что бы там ни было, я не уйду.

Я тебя люблю.»

И я тебя люблю…

***

Страх. Сейчас Вы читаете это короткое слово, и оно раздается эхом в Вашей голове. Вспоминаются боли, страдания, которые были последствиями после каких-либо страхов.

В данный момент времени каждый читатель испытывает тревожность, возможно, что и апатию. Это нормально, поверьте. Но готовы ли Вы пройти дальше с этими самыми страхами, чтобы в дальнейшем полжизни находиться в состояниях, когда от одного только слова, состоящего из пяти букв, Ваш мозг обрубает все реалии и обволакивает себя пленкой, через которую он видит все, понимает все, но таким образом думает, что защитит себя? Фикция. Не правда ли?

Страх – это такая же эмоция, как, например, гнев или радость. Она имеет свойство появляться внезапно, но, поймите, что она никуда не уходит. Она продолжает жить в Вашей голове. Прятаться между широкими стеллажами с огромным количеством пленок, на которых запечатлены моменты Вашей прекрасной жизни. А самое интересное, что именно эта эмоция – страх – может украсть фотокарточки с полки. Да-да, именно украсть. Это происходит, например, с положительной эмоцией – радость.

Представьте: Вы так любите шоколад, что в день готовы съедать по целой плитке этой волшебной сладости, что приносит Вам баснословное удовольствие, радость, может быть, и счастье. Представьте, как каждый кусочек любимого шоколада тает во рту, вырабатывая тем самым дофамин и серотонин – гормоны хорошего настроения. Все так хорошо, что ни о чем не хочется переживать и думать, не так ли?

А затем, в Вашей жизни появляется человек, который фанатик фитнеса или же просто не любящий этот самый шоколад. В голове возникает диссонанс: как можно не любишь шоколад? Он же такой вкусный, манящий, желанный, что устоять невозможно. Вот только это Ваше мнение. «Вообще-то, от большого количества шоколада можно набрать пару лишних килограммов и потом уже не скинуть,» – произносит он, в ответ на ваши вопросы. Все. Конечная.

Теперь в Вашей голове гуляет страх набрать те самые лишние килограммы, съедая плитку данной сладости. Теперь Вы не получаете такого удовольствия от процесса поедания сладкого. Шоколад уже не так привлекателен и ярок для вкусовых рецепторов.

Казалось бы, ситуация, что я сейчас описал, самая простая, примитивная и вообще не могла бы относиться к этой теме, но, я доказал обратное, читатель.Каких-то пять букв могут являться рубежом на дальнейшем пути.

Бывают такие моменты, когда страх одолевает Вас только потому, что Вы испытали его в прошлом. Это можно назвать детскими травмами. Например, страх быть любимым. Кажется, что один человек, разрушивший Вашу жизнь своим отвратительным, эгоистическим поведением, доказал, что именно Вас любить невозможно. Вы настолько не идеальный человек, что строить жизнь рядом с Вами, именно с Вами, трудно и тяжело, а любить Вас и подавно. О, видите, страх из-за угла машет ручкой, держа в сумке пленки, где Вы были любимыми и счастливыми от этого?

Да только вот оказалось, что не всегда сформированные страхи вызваны негативным опытом в прошлом. Часто страх является вымышленной эмоцией. Все приобретенные в жизни страхи имеют под собой определенную вторичную выгоду, а также работает и обратный тезис. Все решения, которые человек принимает в жизни, примерно 97%, он принимает под влиянием страха.

Вот, например, моя жизнь: когда моя старая жизнь окончательно разрушилась, я понял, что все мои решения были продиктованы одним – страхом, а когда мне больше нечего было терять и бояться, я стал счастливым. Стал свободным. Обрел те самые два крыла, что подняли меня с колен, и вознесли на огромную высоту.

Это произошло не просто так, поверьте, ведь для таких перемен нам нужен новый человек в жизни. Кризис. Человек-кризис.

Я встретил такого человека, точнее, девушку. Я думал, что она сумасшедшая, какая-то авантюристка, а оказалось, что она самый честный, самый искренний человек в этом мире.

Она, как невообразимый и неподвластный никому идеал. Да, она не ложится рано, не думает о последствиях, но она живая, чистая и искренняя. Она подлинная картина известного автора, который так старательно вкладывал в каждый мазок кисти свои чувства и эмоции.

Я не думал, что мое умение хорошо плавать рассыпится, как только я увижу ее. Я тону в ней и не умею плавать.

Я, закрыв глаза, вижу ее, слышу ее голос, который настолько многогранен, что сложно описать одним словом. Касаясь моей руки, она могла разжигать во мне настоящие эмоции, которые были для меня лекарством.

Я люблю ее. Сейчас.

И пусть она сама думает, что боится много чего, например, высоты или пауков, она – самый смелый, самый решительный человек из всех людей, которых я встретил в жизни.

И иногда мне кажется, что она вообще ничего не боится.

You're my first love…

***

Что для каждого из Вас эмоции?

Звёзды? Дождь из метеоритов? Что ты чувствуешь, наполняя свое тело и голову воспоминанием, тем самым, как будто сохраняя его в своей памяти в виде фотокарточки?

Мое первое воспоминание с ним – счастье от прикосновения. Он банально не дал мне уйти, коснулся запястья, остановил. Не подбирая слов. Просто. Остановил.

Зачем? Признаться.

В чем? В тяге ко мне самой. Да, обычная человеческая тяга к теплу и желаемому, необузданному. Все не описать в банальном очерке, это надо прочувствовать.

Я ждала этих воспоминай, как нечто большее и важное. Яркое. Живое.

Спроси, чем я дышу? На тот момент воздух превращался в угарный газ. Не могла дышать. Перекрыли. Но потом я привыкала. Дышу. Мало.

Да, мне мало. Мало воздуха насыщаться тобой. Мало быть с тобой в одной вселенной, мире, атмосфере.

Две планеты. Марс. Венера. Разные, но настолько влюблённые в жизнь и друг друга, что беспамятство стало частью жизни обоих.

Жизнь. Мир. Все сливалось воедино. Дышать. Мир. Он. Он мой воздух. Моя печаль. Мой. Марс.

***

«Приезжая вечером домой, мне всегда хотелось видеть ее. Милая пижама, собранные длинные волосы и отсутствие макияжа были манящими домой факторами.

Опуская ключ к замочной скважине, я отчетливо знал, что она уже дома. Старательно наводит порядок и готовит чудесный ужин для нас двоих. Переступая порог, с кухни веяло прекрасным ароматом вкусной еды, а по квартире гулял легкий шлейф ее любимых духов.

Я видел ее и понимал, что я дома. Она – гарант моего уюта и тепла, а я для неё – сила и опора.

Услышав хлопающую дверь, она выглядывала из кухни и знала, что это я. Бежала и вешалась на шею, а порой могла измазать мой нос мукой. Заигрывала. Затем целовала и начинала тараторить, говоря, чтобы я шёл мыть руки и скорее присаживался за стол.

Я люблю ее такой. Такой счастливой рядом со мной.»

Стоило только открыть дверь квартиры, чтобы он почувствовал яркий и манящий аромат, доносящийся с просторов кухни.

Время было уже больше восьми, а она до сих пор не унималась в приготовлении праздничного ужина. Сегодня его день рождения.

Квартира была полностью убрана, везде стоял превосходный и наигрывающий аппетит запах еды.

– Дружище, она у тебя рукодельница прям. Всем бы такую, – донёсся голос одного из его друзей.

– Я знаю, – заворожённый тем, что происходит на кухне, произнёс он.

– Что вы стоите в дверях? Дорогой, приглашай гостей к столу. Все голодные, наверное, – произнесла она, стоя в красивом чёрном платье, которое подчеркивало все ее достоинства.

Через несколько минут кухня наполнилась гулом и радостным смехом.

– Ты прекрасно выглядишь сегодня, – сказал он ей на ушко, как будто это их секрет.

Она улыбнулась ему так чисто и невинно, но это только скрашивало ее облик.

«Она всегда была такой красивой, нежной и доброй…»

– Я хотела бы сказать тост, – взяв бокал, произнесла она, – Дорогой, сегодня твой день рождения, и это, для всех собравшихся здесь, не просто день в календаре…

«Она сейчас так красива. Каждое ее слово четко поставлено, а интонация нежна.»

– …Ты для каждого стал чем-то большим: лучшим другом, хорошим зятем, но самое главное, ты стал для меня самым важным человеком в моей жизни… – вытирая слезу, скатывающуюся по ее щеке, говорила она.

«Машенька, солнышко, я сейчас и сам поверить не могу во всю эту волшебную сказку.»

– …Как сейчас помню нашу встречу. Каждое слово. Каждый выброс адреналина в кровь. Каждое "моя родная", – изредка набирая в легкие воздуха, произносила она, – Помню твои взгляды. Древесные. Теплые и, одновременно, обжигающие. Твой голос. Порой тихий, а иногда слишком громкий. Твою улыбку. Живую. Неподдельную…

Она произносила эти слова с огромным трепетом, что теснился с любовью к нему в ее прекрасном и добром сердце.

– …Знаешь, – усмехнулась она, – с тобой я поняла очень важную вещь: время – это всего лишь отрезок, который мы смогли отчертить на огромном луче, который имеет только отравительную точку – день нашего знакомства…

Он не мог противостоять слезам, которые наворачивались на его глазах.

–…Ты стал для меня настоящим волшебником, который может любовью, заботой, искренностью, добротой, теплом вернуть человека к жизни. Ты реабилитировал меня от прошлого, дал понять, что нуждаешься во мне, как ни в ком другом. Именно ты всегда рядом. Здесь. В моем сердце…

«Дорогая, как и ты. Ты мой светлый лучик в этом огромном и жестоком мире.»

–…Спасибо тебе. Спасибо, что не оставил в трудные моменты. Спасибо, что показываешь поддержку и пытаешься успокоить, когда мне это действительно нужно. Спасибо, что всегда мне помогаешь, о чем бы я не попросила. Спасибо, что смеёшься со мной даже над глупыми шутками. Спасибо, что ты всегда верил в меня и не дал мне сдаться. Просто спасибо, что ты есть. Я не знаю, чтобы я без тебя делала. Я безумно благодарна стечению обстоятельств, благодаря которым мы с тобой познакомились и начали писать нашу историю. Спасибо тебе. Просто спасибо…

«Боже, не плачь, малыш. Я рядом. Как же я хочу тебя обнять…»

– …Запомни, в любой ситуации ты всегда можешь на меня положиться, и я помогу тебе. Я буду твоим маяком в море. Я хочу, чтобы твой мир пережил как можно меньше атомных бомб. Ты безумно важный для меня человек. Я всегда буду заботиться о тебе, помогать, являться гарантом твоего спокойствия. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, чувствовал себя нужным…

– Родная… – шепотом произнес он, глядя в ее мокрые от слез глаза.

– …Солнце, любовь не заключается в огромных письмах или же серенадах под окном. Положи руку на сердце и пойми, что именно в этом месте, с левой стороны грудной клетки, где-то под ребрами, в главном органе твоего организма находится частичка меня, и чтобы не случилось, знай, я рядом. Тебе достаточно просто произнести мое имя…

«Маша…»

– …И я приготовила тебе подарок…, – в этот момент она протянула ему коробочку.

«Ты мой самый главный подарок в этой жизни, родная.»

Он боялся открывать маленькую коробку, которая сейчас была у него в руках, но, пересилив приятный страх, он снял крышку.

– Эта маленькая вещица пополнит твою коллекцию, и смотря на неё, ты будешь вспоминать этот день и меня, – улыбаясь, она смотрела на него.

В руках у него была последняя и самая редкая машинка, которой не хватало в его коллекции…

***

Вы замечали когда-нибудь у двух влюблённых дыхание в унисон? Думаю, что навряд ли.

Это незабываемое ощущение я испытала не так давно и была поражена тем, что два человека, не подстраивающиеся друг под друга, могут дышать вместе, одновременно, как будто они один целостный организм.

Я люблю, когда он рядом. Нет, я не говорю о словах каких-то или же о поддержке. Я люблю, когда он физически со мной и нет абсолютно никакой разницы молчит он или говорит, злой он или грустный.

Он просто рядом, совсем близко и никуда не хочет уходить. Мы – это дом. Дом, в котором больше нет никого, кроме нас. Дом, где хочется жить, мечтать, доверять, и не бояться, что тебя оставят за пределами стен этого места.

Я люблю засыпать рядом с ним, касаться его теплой кожи, слышать его дыхание. Он часть меня.

Когда он засыпает раньше, я смотрю на него с небывалым спокойствием и умиротворением. Он слишком мил, чтобы казаться таким серьезным в повседневной жизни. Ему нужно пространство на кровати, чтобы расположиться, но я являюсь частью того самого пространства, которое ему нужно. Во сне он обнимает меня и прижимает к себе. Я часть его, а он – меня…

Он мог бредить. Когда ему снился страшный сон, но просыпался и находил меня рядом с собой, а после – снова засыпал. Мне это льстило.

Ему настолько нравилось ощущать не только мое физическое присутствие, но и запах моих волос, запах моей кожи. Дело не в духах или же муссе для тела, его привлекал настоящий живой аромат, который сочетал в себе карамельную сладость, нотки фруктов, слегка отслеживающийся запах утренней росы, который придавал моему образу свежесть.

Он моя вселенная и атмосфера, где так много кислорода, который с каждым вдохом наполняет мои лёгкие до предела. Доходя до сердца, этот самый воздух разрывается на мельчайшие атомы и разбегается по всему организму.

Я для него – квартира, в стенах которой ему дышится легко и спокойно, где он забывает о проблемах и ненужных вещах.

Мы разные, но для каждого по-своему дороги и важны. Без него я не смогу дышать, а он – не выживет, так как останется за пределами места, где ему хорошо и уютно, где он в безопасности.

Дышать в унисон – это быть чем-то большим друг для друга. Делить один воздух на двоих, чувствовать своего человека каждой клеточкой организма, ощущать его присутствие рядом с собой, забывая обо всех вокруг. Быть с ним единым целым.

Многие спрашивают, откуда такая уверенность и доверие к другому человеку? Ответ прост. Научиться любить – можно, а вот доверять нужно только тогда, когда этот человек становится для тебя домом. Твоей квартирой. Твоей атмосферой. Твоей вселенной.

Сон – самая интимная часть жизни, и, если у Вас появится человек, который будет также ощущать самые неуловимые, казалось бы, самые повседневные черты, берегите его так, как я берегу ЕГО…

***

«Я хочу услышать твой голос.»

По-моему, эта фраза несет себе гораздо больше, чем просто желание услышать человека, который тебе так дорог и важен.

Все мы живем в то время, когда телефоны стали частью нашей повседневной жизни. Я бы сказала, что они заменили нашу реальную жизнь на виртуальную, в которой все так просто. Именно просто.

Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем находятся и обретают жизнь самые яркие наши воспоминания: поцелуи, встречи, мечты и даже чувства.

Порой мы настолько погружаемся в виртуальную жизнь, что построили совместно с новыми технологиями, что забываем именно жить, в прямом значении этого слова. Мы записываем длинные тексты, в которых ЧИТАЮТСЯ наши эмоции, переживания или же чувства, отправляем их друг другу вместо того, чтобы сказать нашему собеседнику все лично, глядя в глаза. Сказать о том, что любим, сказать о том, что дорожим и бережем каждый момент с этим самым человеком в своей памяти, как нечто большее, живое и искреннее. Поверьте, даже голосовые сообщения не заменят желанных слов в реальной жизни.

Кто бы что не говорил, но в такие моменты мы можем забывать о своих страхах, переживаниях, казаться бесстрашными и такими сильными, что себя не узнаем. Мы утопаем в переписках, в чатах, где храним гораздо больше, чем в своей памяти. Каждый человек хранит свой смех в фотографиях, минуты счастья – в видео, в диалогах – признания в любви, снимки соблазнов и свидетельства грехов. Такое время. Время, что диктует нам быть такими: такими искусственными и ненастоящими, такими другими, надевая каждый день маску, чтобы не показать свое истинное лицо.

Телефон – это наше отражение. Он хранит наши секреты, которые мы так тщательно пытаемся держать в тайне, наши эмоции, порой и поддельные, наши слова, которые не смогли сказать в самый важный момент жизни. Это так страшно. Страшно понимать, что телефон любого человека может таить в себе гораздо больше, чем сам человек.

Тот, кто получит твой телефон, станет тобой, а когда заметят, будет уже слишком поздно…

Я прошу лишь об одном, мой милый друг, не закрывай свой мир от меня, покажи мне себя настоящего и искреннего именно со мной, и тогда твой телефон мне не будет нужен, чтобы изучить тебя…

***

Дорогая моя, милая маленькая девочка, ты просто устала. Устала от бесконечного круговорота своей жизни. Ты просто устала быть сильнее себя самой. Да, порой я сам, того не понимая, наношу тебе удары, но ты держишься, потому что знаешь, что я рядом и никуда не уйду, как бы не был зол или же расстроен.

Ты держишь меня на плаву и пределах своих касаний. В пределах доступности и никогда не отпускаешь моей руки. Ты живая, искренняя.

Я готов все отдать, лишь бы только забрать твою боль. Внутреннюю боль, что съедает тебя. Она уничтожает весь твой прекрасный мир, что таиться внутри души. Твоей души.

Я пишу эти строчки, понимая, что ты их сможешь прочесть. Руки трясутся. Холодно. Холодно, потому что тебя нет рядом физически. Я не смогу доказать тебе то, что по-настоящему ощущаю сейчас. Доказать, что пьян не любовью к тебе, а именно тобой.

Я знаю. Знаю, что не идеален. Знаю, что на каждом сантиметре твоего тела есть раны. Они болезненные. Но я буду лечить их. Буду. И делаю это даже сейчас. Ты просто пока не можешь этого осознать.

Машенька. Этого человека я мог называть только так. Она именно Машенька – маленькая девочка, с глазами полными слез и печали, с душой, которая велика и обширна, вот только слегка повреждена. Ее сердце, самое чистое сердце, самое сильное, самое живое. Оно каждый день качает кровь по ее телу, на котором я нахожу рубцы. Я люблю их, потому что знаю, что могу их убрать. Она позволяет мне это.

Машенька. В этом имени так много простого и счастливого, что иногда сложно поверить в то, что она пережила слишком много. Много плохого и дурного. Много горя и зла. Много всего того, чего не заслуживала.

Я знаю ее не так давно и уже смог понять, что она значит для меня. Мой головной мозг проецирует ее образ каждый раз, когда я слышу ее голос на другой стороне телефонного провода. Сейчас она говорит о своем детстве, а я вижу ее на кухне, сидящую рядом и пьющую сладкий чай с шоколадом. Сладкое со сладким. Как же это чудесно.

Она просто прекрасна. Просто волшебна. Именно просто. Это не означает, что она обычная. Нет. Наоборот. «Просто» – это для меня превосходная степень. Она – это превосходная степень всего.

Машенька. Я снова и снова повторяю ее имя, чтобы лаконичный образ всегда был в моей голове и не растворялся. Всегда. В независимости от времени, что вижу на экране своего телефона, на котором так отчетливо отображается наша фотография; в независимости от времени года, что транслирует мое окно, за котором сейчас падает легкий снег, а мороз рисует новогодние узоры на стекле; в независимости от времени суток, ночью или днем, утром или в обед. Я всегда произношу ее имя и понимаю, что она рядом. Рядом. В самом главном органе моего организма.

Машенька. Моя Машенька. Поверьте, я никогда не писал и, уж тем более, не говорил подобного. Даже похожего не произносил самому себе. Весь мир, что сейчас я видел, был ничем без нее. Без моей маленькой девочки. Без моего луча солнца в этом огромном и страшном мире. В этом темном царстве, где был лишь жителем и всегда радовался этому. Радовался миру, в котором существовал. Скудному и жалкому миру. Темному царству, поистине самому темному, которое только можно представить.

Машенька. Я уже в сотый раз произношу ее имя и вижу ее. Вижу ее образ. Улыбку. Слезы. Глаза. Она разжала передо мной руки, которые истекают кровью. Руки, что так люблю.

Солнышко, мы вместе залечим твои раны, что сейчас кровоточат. Вместе. Я сберегу твой покой. Я люблю тебя такой. Такой счастливой рядом со мной.

***

О любви говорят на разных и почти непохожих языках:

«I love you»

«Yo te quiero»

«Je t'aime»

Казалось бы, язык написания разный, буквы разные, но при этом фразы звучат так нежно и любимо. Они похожи, как бы там не было, но ведь есть и еще один язык любви.

«Я помогу тебе»

«Подожду тебя»

«Заеду вечером»

«Одевайся потеплее»

«Давай вместе сделаем»

«Я волнуюсь»

«Не сиди допоздна»

«Отдохни, день был трудным»

Как насчет такого, мой читатель?

***

В фотопленке своей памяти я снял фильм про твои глаза. Да, именно фильм, который на репите прокручивает старая кассета и выдает изображение на белое полотно.

Сначала они серо-голубые, и ты расстроена или опечалена. В такой момент твои глаза похожи море, которое пытается держаться, чтобы не нахлынул шторм.

Затем цвет твоих глаз меняется и приобретает зелено-голубой оттенок, который так схож с хвойным лесом на рассвете.

И только когда твой цвет превосходных глаз приобретает зеленый, яркий, даже я бы сказал, изумрудный цвет, ты сияешь. Нет, это вовсе не метафора или сравнение. Ты взаправду светишься изнутри и качаешь по крови фотоны. Ты улыбаешься по-другому. В такие моменты ты превращаешься в маленького ребенка, который с замиранием сердца смотрит на новогоднюю гирлянду.

Спасибо тебе за возможность просмотра такого уникального и живого фильма – фильма про твои глаза.

***

Что ты чувствуешь, когда скучаешь по человеку? Наверное, это грусть? А может печаль?

Сейчас в твоей голове прокручивается кино, состоящее из Ваших фотографий, моментов, проведенных вместе. Не смей отрицать, мой друг.

Внутри тебя разливается радость и счастье от осознания того факта, что он вообще есть у тебя, есть в твоей жизни. Он живет глубоко внутри твоего сердца, пробегая через трехстворчатый клапан прямо в аорту, а оттуда по артериям в головной мозг и в каждую клеточку твоего организма. Он путешествует в тебе.

Коснись его футболки или кофты, которую он оставил тебе. Чувствуешь? Твои ладони пульсируют, как будто ощущают его присутствие в этой самой вещи, что он оставил, сказав, что всегда рядом с тобой.

Если ты, мой дорогой друг, хоть раз начнёшь скучать, напиши или позвони тому самому человеку, который стал частью тебя. Частью твоей безграничной Атлантиды.

***

Первое впечатление – недосягаема. Она была схожа с непреступной крепостью, которую, казалось бы, захватить невозможно. Но я был ключом к каждому замку, к каждой двери этой самой крепости. Здесь меня любили, мне были рады, мне позволялось абсолютно все.

Знаете, эта ее особенность заставляла мой организм содрогаться. Каждая клетка наполнялась диким желанием ещё в большей степени овладевать ею.

Поверь, мало открыть любую дверь крепости. Важно знать, что даже без ключей тебе откроют все двери. Если уж к ней я способен найти подход, тогда я явно не просто гость в этой крепости.

Я смотрел на нее из другого конца этого огромного зала, отперевшись о стену. Ее прекрасные локоны элегантно лежали на хрупких плечах и ключицах, которые слегка поблёскивали от света в помещении. Она держала осанку и казалась еще выше своего роста, при этом ее фигура была безупречной, впрочем, как и всегда.

Ей к лицу абсолютно любой цвет, но в обличии черного она была куда элегантнее и лаконичнее. Кольцо на пальце, что я подарил ей на ее день рождения, прекрасно дополняло образ женственной и непорочной девушки. Она окольцована. Мной.

Она, аккуратно взяв бокал с игристым вином, направила свой взор в сторону знакомых и продолжила светскую беседу.

– Всем добрый вечер, всех рад видеть на этом мероприятии, – улыбнувшись, произнёс я, положив руку ей на талию.

Она опешила, не ожидав меня увидеть здесь, причем, она смотрела в мои глаза, а казалось, что в душу.

– Разрешите украсть эту прекрасную красавицу? – обратился я к гостям, которые разговаривали с ней, на что получил одобрительный жест.

– Что происходит? – спросила она.

– Просто иди за мной.

– Не слишком ли много чести? – с улыбкой на лице спросила она.

Я ответил ей молчанием. Она пахла дорогим парфюмом, вином и чем-то сладким. Она моя, только моя.

***

Дом. Спил дерева. Проводя рукой по стене такого дома, чувствуешь силу и опору. Здание на века. Ему не страшен дождь, град, снег и самый сильный мороз. Такой дом сохранит тепло даже в самых сложных погодных условиях. Каждая его часть наполнена жизнью, смыслом, уютом. Даже батареи не нужны внутри такого дома.

Заходя внутрь, твои обонятельные рецепторы ощущают запах еды, древесины. Возбуждение достигает головного мозга, его ассоциативной зоны, и оседает, давая понять, что здесь человеку будет комфортно. Множество комнат, которые открываются одна за другой и не боятся, что в них заглянут. Много света. Он мягок, не обжигает, помогает довериться этому самому дому.

А вокруг дома сад, который наполнен жизнью и солнечным светом. Его цветовая гамма – зеленый монохром, но при этом обилие оттенков не дает зациклиться на одном. Игра. Казалось, что десять минут назад под деревом тень зарегистрировала свое положение, давая увидеть сине-зеленый отпечаток, но уже сейчас ты наблюдаешь зелено-черный окрас, который изменился благодаря перемещению солнца. Игра с подсознанием и фантазией – вот, в чем заключается суть этого сада.

Это ты. Воплощение изящества, мужества, силы и искренности. Счастье. Тепло. Я вижу тебя именно таким. Таким живым и неподдельным.

Твой голос сравним с дождем в солнечную погоду. Он ясен, свеж, но некоторые ноты звучат по-особенному: они будто холодные капли, падающие на мои раскаленные, слегка обгоревшие плечи. Как только эти самые капли попадают на кожу – исчезают, но оставляют легких прохладный след. Я, как маленький ребенок, радуюсь им и чувствую своим телом, по которому сейчас бегут мурашки, которые с непреодолимой скоростью охватывают каждую частичку моей души.

Твой голос – это мелодия, которая сыграна на фортепиано одним из лучших музыкантов современности. Он слышит мелодию, но воспринимает ее как обыденность, а вот слушатель с самозабвением слышит эти ноты, собранные в музыкальное произведение, и боится шелохнуться, чтобы не нарушить эту музыку.

Твой голос – наркотик, который охватывает организм в целом и не отпускает. Хочется еще и еще, а при недостатке – ломка.

Я несколько раз переслушивала твои голосовые сообщения и, поверь, я знаю, о чем говорю.

Твои глаза. Чтобы описать этот цвет – не хватит сравнений. Когда ты счастлив, они неистовы и неописуемы. Тёплая карамель, разливающаяся в горячем кофе. Привкус горечи, но в то же время, так сладко. Они блестят. Блики солнца и жаркой погоды находят отголоски в твоих глазах.

Когда ты грустный или расстроенный – глаза не менее прекрасны. Песок. Прохладный южный песок рассыпается в каждом твоем взгляде, но в то же время глаза не перестают быть страстными. Как будто жаркое танго не заканчивается в них.

Я люблю эту обжигающую и одновременно леденящую смесь. А самое интересное, что в них я вижу свое отражение.

Поверь мне, твои глаза больше, чем просто карие. Больше, чем просто глаза.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Я ВЫБИРАЮ ЖИТЬ, А НЕ СУЩЕСТВОВАТЬ.

Наша жизнь – это череда различных влетов и падений. Порой в ней так мало хорошего, что мы думаем: «может так и нужно, я должен/должна потерпеть».

Терпение, если говорить серьезно, является одновременно как хорошей, так и плохой чертой. Согласитесь?

С одной стороны, когда человек умеет совладать с собой, перетерпеть угнетения и двигаться дальше – это положительные аспекты терпения, но ведь…расскажу по-другому.

Каждый человек по праву может являться каким-либо агрегатом: утюгом, который сглаживает все неровности в жизни, но при этом шипит и накаляется внутри себя; холодильником, который хранит внутренний морозец, сохраняющий наши мечты, чтобы никто не смог из испортить; телефоном, который запоминает так много всего и хранит это в своей памяти; ну, или же стаканом, который всегда устоит от перепадов температур, но, в большинстве случаев, будет пустым. Так и люди.

Один человек может сглаживать все углы и неровности, например, в отношениях, а при этом, жертвуя собой, будет нагреваться и закипать, потом срываясь на ближних, обжигая их. Другой же, наоборот, ко всем проявляет холод и равнодушие, понимая, что его внутреннего ребенка могут разбить, тем самым защищая себя от агрессии и плохого опыта, замораживает этого самого ребенка. Третий человек будет запоминать самые важные моменты, улавливать своими глазами мелочи, а после транслировать это все дорогому человеку, как своему хозяину, как владельцу того самого телефона, с которым мы его сравниваем. Ну, а четвертый человек будет пустым и не живым, не чувствовать боль, лишь изредка вспоминать, что он человек, наполняясь мимолетными эмоциями, как хорошими, например, радость, так и плохими, например, гнев. И каждый из этих людей, как и вещей, будет что-либо терпеть.

А есть ли в этом смысл? В чем смысл жертвовать собой, чтобы сохранить что-либо хорошее? Зачем ломать себя? Зачем нам, людям, так важно существовать, а не жить…?

Известный шеф-повар, Поль Бокюз, однажды сказал:

«Жизнь – это маленькая кухня, на которой мы готовим блюдо под названием «Счастье».

Счастье. Именно счастье, а не любовь, страсть или же радость. Именно счастье.

Представьте свою жизнь как ту самую кухню, о которой говорить Поль.

Какая она у тебя, мой читатель?

Осмелюсь предположить, что эта кухня в мраморе, золоте или серебре, но…

Представь, что это обычная квартира в Алтуфьево. Маленькая, но очень уютная. Живая. Да, метраж кухни в этой квартире поистине не велик, но разве он не умещает в себя все необходимое, например, холодильник, шкафчики для хранения посуды, стол, за которым можно попить сладкий чай и поговорить об обыденном? Разве на этой кухне не висят те самые шторы, которые уже лет пять не имели альтернаты? Разве в это маленькой комнате нет окна, за стеклом которого можно наблюдать за падающим снегом зимой или последними лучами солнца летним вечером?

На этой кухне мы чувствуем себя в безопасности, пусть и дверь не закрывается до конца, потому что мешает стенка холодильника, или не горит одна лампочка из двух возможных. Здесь на столе можно найти какую-либо сладость, например, наш любимый шоколад, мед или бабушкино варенье собственного приготовления. В этой кухне умещается так много всего, даже несмотря на то, что она маленькая. Здесь мы сами себе шеф-повара, и только нам решать, какие ингредиенты мы будем добавлять в наши блюда.

Я надеваю фартук, где вышито мое имя, и готовлю на своей кухне именно счастье, добавляя в него самую пряную специю – любовь, потому счастье невозможно без нее, но, перебарщивать не стоит. Я добавлю немного радости, чтобы придать сладковатый вкус блюду. Хм, немного разнообразия…добавлю-ка, пожалуй, каплю грусти, но только теплой, чтобы с удовольствием вспоминать обо всем, что было.

Этому блюду всегда нужно оставаться теплым. Нужна перчинка – страсть. Она сохранит счастье горячим на протяжении долгого времени, не давая ему остыть. Мне кажется, что не хватает немного соли, добавлю воспоминания. Йодированные, чтобы обогатить свой мир, свое счастье, опытом, насытить его исправленными ошибками и пройденными этапами жизни. Уже намного лучше.

Но…чего-то не хватает…

Теплые руки обвивают мою талию, говоря:

«Дорогая, ты положила и мою специю – мою заботу к тебе?».

Забыла совсем!

«Ничего страшного, давай добавлю я».

Еще пару мгновений и наше блюдо готово. Наше счастье. Наша прекрасная жизнь. Наше семейное счастье, что мы приготовили вместе. В четыре руки.

Спасибо, дорогой мой друг.

Пожалуйста, моя родная девочка.

***

Я хочу домой.

а мой дом – это ты.

Дом. Для каждого человека это слово особенное. Для кого-то дом – это замок в районе Рублевки, в котором так много оттенков золотого в интерьере, что уже пестрит в глазах; для кого-то – это маленькая дача, на участке которой стоит баня, где каждые выходные проходят “массовые гуляния” всех друзей; а для кого-то дом – это человек.

Казалось бы, что может быть еще более абсурдным, чем считать чужого по крови человека своим пристанищем, своим местом, своим домом? Сказать честно, не знаю, но могу с легкостью рассказать тебе, мой читатель, каково это. Укутайся в плед, сядь напротив этой книги и читай в слух всё, все слова, что сейчас видишь, а самое главное представляй того, кто делает тебя счастливым.

Пришло сообщение.

«Буду через сорок минут у тебя. Жди.»

Что ты чувствуешь, читатель? Осмелюсь предположить, что это трепет, так как в ближайшем времени ты увидишь своего любимого человека; радость, потому что у Вас будет возможность провести время вместе; волнение из-за всплывающих вопросов, например, «Как я выгляжу? Все ли прибранно?».

«Конечно жду. Ты голоден?»

В ожидании ответа ты уже придумываешь блюда на скорую руку, чтобы порадовать своего человека чем-то вкусным и сытным. Ты уже мысленно приготовила обед или же ужин.

«Я буду очень рад перекусить, но только давай приготовим вместе.»

Вместе. Первый звоночек или шаг, называйте это как хотите, ведь человек хочет не просто полюбоваться тем, что Вы ему приготовите, но и насладится процессом приготовления еды вместе. Он точно не считает, что только Вы должны готовить или же убираться. Он хочет помочь с таким простым делом, хочет устроить разгрузку именно Вам, добавить светлые и чистые воспоминания в Вашу картотеку, подарить незабываемые моменты. Разве это не может считаться домом?

И вот вы вместе уже готовите прекрасный ужин, запах от которого растекается по всей квартире. Он режет огурцы в салат. Пусть у него получается это не столько аккуратно, и он настойчиво пытается не отрубить себе один из десяти пальцев на руках, но старается. Старается помочь. Потому что хочет помочь. Вы смеетесь. Вместе. Ты советуешь ему, как расположить, например, болгарский перец, чтобы он получится нарезанным на кубики, а он не понимает и говорит, что справится сам. Конечно, справится.

Ты наблюдаешь за всей этой кулинарной вакханалией и просто понимаешь, что счастлива. Счастлива, потому что он рядом, режет овощи в салат, периодически пытаясь быть серьезным. А у него не плохо получается это!

«Хочешь чаю? Я же вижу, как ты устала за весь день. Давай посидим и поболтаем пока запекается картошка? Будешь шоколад?»

И он ставит чайник, говоря, чтобы ты просто сидела рядом, пока он накрывает стол для вашей с ним чайной церемонии. Разве это не дом?

Вы сидите друг напротив друга и обсуждаете, как прошел день каждого из вас, а потом тебя накрывает. Резкое отчуждение, а может даже паника. Как будто прошлое коснулось твоего плеча и резко потащило вниз. В этот момент ты теряешься, но на твою коленку кладут ладонь и спрашивают:

«Дорогая, что с тобой?»

И ты рассказываешь о том, что привело тебя в такое странное и резко нахлынувшее состояние.

«Я рядом, не бойся, все хорошо. Дыши.»

Разве это не может считаться твоим родным и любимым местом?

Дорогой друг, я очень часто говорю, что «хочу домой». Да, это действительно так.

Я хочу быть укутанной в теплый плед, который согревает меня у камина в эти холодные зимние вечера, потому что этот плед – твои объятия.

Я хочу готовить ужин и знать, что в один неожиданный момент ко мне могут подойти сзади, обнять, просто потому что хотят это сделать, как будто говоря «я всегда рядом, Машенька».

Я хочу туда, где интересуются, как прошел мой день и тепло ли я оделась, ведь на улице мороз, не хватало еще заболеть.

Это мой дом. Дом, с крепкими стенами и прочным фундаментом. Дом, где меня любят и с нетерпением ждут. Дом, где я могу быть маленьким ребенком, таким живым и неподдельным. Таким счастливым.

Скажу проще: я хочу к тебе, потому что ты и есть мой дом. Дом, в котором я хочу жить, а не существовать.

***

– Покажи мне свои шрамы, – произнес он, смотря в мои глаза.

– Зачем? – с легкой иронией спросила я, гораздо сильнее сжав кулаки, ожидая чего-то отнюдь не хорошего.

– Я хочу видеть, сколько раз ты нуждалась во мне, а меня не было рядом…

Его слова разнеслись эхом в моей голове. Мы были знакомы не так давно, да и, если говорить откровенно, познакомились абсолютно случайно, на салатовой ветке Московского метрополитена.

«Я помню тот день, как самый лучший, хотя таким он мог бы и не стать, если бы не села в тот третий вагон от конца поезда.»

«Дорогая, я помню, как ты вошла в вагон, и не была похожа ни на одну девушку, с которыми я знакомился до этого момента. Другая.»

Семь лет. Приговор вынесен. Семь чертовых лет я жила в осознании того, что больше никогда не смогу никого полюбить. Я не хочу больше любить, потому что это больно. Это страшно. Страшно не потому, что тебя могут просто растоптать. Тебя могут уничтожить, и ты больше никогда не будешь прежней. Семь ужасных лет, за которые я пережила слишком много. Семь. Лет. Ада.

Молчать о своем прошлом не могла сейчас. Он не давал молчать. Он не позволял мне утихнуть ни на минуту. Семь лет, что я существовала в своем мире, вылезали наружу и пробивали слезы. Слезы, в которых так отчетливо слышалась боль. Семь лет, которые все вокруг меня так старательно пытались забыть, а я не могла, потому что глушила все в себе молчанием. Семь ужасных лет моего существования, что каждый раз накатывали на меня, давая возможность осознать, что я абсолютно одна, и боль эта только моя.

К сожалению, меня понять никто не мог, потому что ни разу не лежал ночью на холодном кафеле в ванной и не выл от безумной боли. Той боли, когда остался один на один с собой. И это поистине самое страшное чувство, гораздо страшнее физической боли, потому что утром оно не пройдет; потому что его нельзя купировать таблетками; потому что его нельзя вылечить даже хирургически. Ты проснешься, а эта боль станет только сильнее, будет еще больнее.

Каждое утро я умывалась и продолжала ходить на уроки в школу, а после на пары в университет, работая так, что мой организм не справлялся, а я заставляла его работать на износ. Засыпала во втором часу ночи и вставала через несколько часов, лишь бы только не ворошить и не трогать прошлое. Лишь бы не видеть кошмары, которые доводили меня до панических атак. Меня к этому приучили. Работа, работа и еще раз работа.

Маленькая девочка слишком рано повзрослела. Слишком рано.

Я выплескивала эти семь лет страданий, понемногу разжимая кулаки рядом с ним. Кровавые следы от порезов. Рубцы, что затянулись со всем недавно. Засохшие старые бинты, что он отрывал с каждой болезненной раны, говоря, что поможет мне залечить их, а не спрятать. Поможет, потому что хочет.

Я не верила до конца, пока последний бинт не был сорван с самой страшной и до сих пор кровоточащей раны, с которой и начались эти чертовы семь лет.

«Ее руки окровавлены, впрочем, как и большая часть тела. Ее глаза кричат: «Помоги мне. Мне страшно. Я не знаю, что дальше.».

Она не слышит себя. Ее голова от мыслей склонна к самоуничтожению. Еще немного и я потеряю ее облик. Она его потеряет и больше не найдет, под гнетом собственного страха и боли, что пережила за время этого молчания. Ее мысли обгоняют мои действия. Они поспешны, неугомонны. Ее губы дрожат от холода. Еще немного и будет паническая атака.

«Я не вывожу, ты видишь. Глаза открыты, но я ничего не вижу. Не слышу. Не знаю.»

Она в западне собственных эмоций. Пульс сто сорок восемь ударов в минуту. Я слышу его сам. Он, как скорость, только увеличивается. Набирает обороты.

«Я на МКАДЕ. Не вижу дороги домой. Я потерялась у себя в голове. Все рухнуло.»

Дорогая, забери все, что у меня есть, только, пожалуйста, поверь, что я с тобой, рядом. Мы вместе. Дыши. Прошу. Сделай вдох и выдох со мной. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Дай мне свою израненную руку. Я вижу, что ты не в порядке. Не лги мне. Я чувствую каждый стук твоего слабого и одновременно настолько сильного сердца, и понимаю, что могу помочь только так.

Не закрывайся от меня. Я не уйду. Я с тобой. Просто поверь. Просто позволь себя коснуться сейчас.»

***

Как много может быть смысла в обычной мелодии, сыгранной на рояле или фортепиано. Или на гитаре. Или арфе. Не правда ли?

Такой музыке не нужны слова. Ты сам вправе написать текст в своей голове, нарисовать картину масляными красками. Или акварелью. Или фломастерами. Или…

Мелодия льется по твоим кровеносным сосудам, забегая в каждый нейрон и наполняя его жизнью. Такая музыка дает время, чтобы собраться, чтобы понять себя. Ты наполняешь свою голову нотами. Словами. Красками.

Сейчас ты не только соавтор этого музыкально произведения, но и художник, и сценарист, и режиссёр фильма, который прокручивается в твоей голове.

Я слушаю музыкальный трек, который сочетает в себе различные эмоции, например, страх, гнев, радость, а может даже и победу. Победу на самим собой. Но, если я являюсь текстовым поэтом для этой мелодии, могу ли я выбрать одну эмоцию из всех тех, что преподнёс музыкант? Конечно. Пожалуй, основной я сделаю эмоцию теплой грусти. Или все-таки взять за основу радость? Пока не знаю. Надо подумать.

А может ли наш организм создавать свою музыку, свой ритм?

Конечно, мой дорогой друг.

Закрой глаза и почувствуй, как бьется твое сердце. Слышишь? Оно бьется ровно, чисто и спокойно. Как будто в этом самом сердцебиении есть не только частота сердечных сокращений или же систола желудочков/предсердий. В этом самом стуке есть авторство. Авторство тебя.

Наложи поверх этого сердечного звучания свое дыхание. Разложи его на высокие и низкие тона. Попробуй услышать полушепот своего дыхания. Это субтон. Спой им.

Положи свои хрупкие пальцы на запястье. Почувствуй пульс. Пусть он будет основой. Как барабанный бой. Он задает ритм. Он дирижер. Дирижер твоего организма.

Слышишь? Эта твоя музыка. Твоя живая мелодия.

***

По всему дому разлетался манящий запах вкусной еды. С кухни доносились музыкальные нотки. Она танцевала. Моя футболка сидела на ней так хорошо, что я даже не представлял ее на ком-то другом. Только на ней.

– Миледи, а можно пригласить вас на танец? – коснувшись ее талии, шепнул ей на ушко я.

– Что? Потанцевать? – удивленно спросила она.

– Да, вы прекрасно выглядите, миледи, и очень хорошо двигаетесь, – улыбнувшись, проговорил я.

– Ну, хорошо

Она улыбалась как ребенок. В ее глазах горел огонь, который игрался со мной и был живым. Он манил. Я положил руку на ее шею, и соприкоснувшись носами, сказал:

Ты лучшее, что случилось со мной за все время…

***

Я распишу все дороги Москвы, общей длинной в три тысячи километров, словами о тебе. Как книгу.

Твое имя будет пестрить на всех главных улицах города, читаться в строках счастья, радости и страсти.

Твои глаза буду виднеться среди разметки, наблюдать за всем происходящим вокруг.

Твои руки охватят Арбат – улицу, что я так люблю. И меня.

Твои широки плечи распишут третье транспортное кольцо, которое соединяет все улицы между собой.

Твои губы затронут тротуары, живописные мосты, малые улочки Москвы.

Я распишу тобой дороги этого душного и серого города, который засияет красками также, как и я рядом с тобой.

***

Это было обычное тёплое утро. За стеклом уже во всю пахло весной, а палящее солнце заглядывало в окно и немного припекало ее оголенное плечо.

      Она спала так сладко, что я боялся касаться ее. Да, боялся, сказать иначе нельзя. Пряди шелковистых и до жути длинных волос слегка прикрывали часть ее лица. От ее кожи пахло чем-то карамельным и сладким, а рядом царило спокойствие, которое усмиряло мои желания.

Я нежно коснулся ее щеки для того, чтобы убрать с лица волосы.

Ты лучшее, что я мог бы видеть с утра, – произнёс я шёпотом.

Я знаю, – ответила, улыбаясь и смущаясь, она.

Я как чувствовал, что ты не спишь, – я врал, в попытках выкрутиться.

Улыбаясь и зная, что я не смог найти выход из этой ситуации, она встала с постели и потянулась на фоне красивого вида из окна.

Это, поистине, доброе утро, – сказала она.

Согласен, дорогая.

***

Я освободился с работы немного раньше и решил забрать ее, чтобы она не ехала на такси. День был замечательным: под ногами шуршали листья, уже опавшие с деревьев, дул тёплый ветер, и до сих пор светило яркое солнце.

Я взял в руки телефон и набрал знакомые цифры. После не нескольких секунд ожидания трубку взял мой любимый голос.

Да, Дорогой, – сказала она, поднося телефон к уху.

Моя хорошая, я сегодня за тобой заеду после работы. Такси вызывать не нужно.

Ой, не стоит, я бы сама добралась. Ты ведь устал.

Надеюсь, ты меня поняла. До вечера.

Время пролетело быстро, и вечер уже стучал в окно. Я стоял, облокотившись на капот, и ждал ее выхода.

Отварилась дверь. Господи, я был сражён этой красотой, что шла в мою сторону: брюки, сидящие по фигуре, блузка, сделанная из шифона, высокий каблук, который смотрелся очень утонченно и аккуратно. На ее плечи было наброшено пальто, чёрного цвета. Ее волосы были подвержены влиянию ветра, но это мне очень нравилось.

Ей не нужно было быть раздетой, чтобы манить своей сексуальностью. Достаточно было бы оголить плечи, чтобы все обомлели вокруг, а я-то знаю, что она только моя.

Дорогая, ты прекрасно выглядишь, – прошептал я ей на ушко, положив руку на талию.

Спасибо, мне очень приятно это слышать после рабочего дня, – улыбаясь ответила она.

Открыв ей дверь машины, я поцеловал ее, а затем сам сел за руль.

Скажи мне, если что-то будет нужно, хорошо?

И тут я понял, она настолько устала, что уснула в первые пять минут нашей поездки. В тот момент я хотел сохранить ее покой, поэтому мы направлялись домой.

Она – мой дом, кислород и даже угарный газ, но только мой. Мой.

***

Я доверилась ему. Дорогой читатель, задай мне вопрос «насколькосильно?», а я тебе отвечу – полностью, без остатка.

Вы можете подумать, что я рассказала ему все свои секреты, открылась ему в интимном плане. Да, но, это не то доверие, о котором я веду речь здесь.

Черновики. Наброски. Заметки. Шрамы и рубцы. Он знал все. Все мое прошлое, которое я так старательно прятала ото всех. Все мои страхи, что скрывались средь стеллажей в моей памяти. Он знал то, что никто никогда теперь не узнает.

А почему все глаголы в прошедшем времени?

Ох, читатель, какой ты внимательный. Я поделюсь с тобой этой замечательной историей, которая осталась яркой картинкой в моей голове и памяти. А еще шрамом. Точнее кровоточащей раной вдоль коронарной артерии, которая кровоснабжает мое сердце.

Я люблю его. За несколько дней до того, как моя внутренняя Атлантида потерпела крушение и превратилась в руины, я написала ему письмо. Хочешь его прочесть?

«Мой дорогой друг,

по старой нашей традиции пишу письмо на Ваш адрес:

"г. Сердце, ул. Коронарная, дом ***".

Не так давно получила Ваш подарок, в котором читала написанные Вами строчки. Признаюсь честно, мои слезы счастья омыли каждый сантиметр письма, в котором виднелся Ваш портрет. Портрет, что я с особым трепетом оберегаю в своей душе. Ваш портрет, что так люблю.

Ваш образ особенный для меня. Сидя в своей светлице, вспоминаю Вас: красота лица, что поражает своими тонкостями и лаконичностью; красота Вашего тела, которым я имею смелость любоваться каждую нашу встречу; красота Вашей безграничной души, где я нашла дом. Свой дом, мой милый друг.

Я люблю Вас, люблю и еще раз люблю. Слова юной девушки сейчас читаются в этих строчках, что подарила Вам всю себя. Она искренне и по-детски полюбила Вас всей своей душой и своим сердцем. Самым сильным сердцем, которое бьется благодаря Вам.

Ваш аромат, исходящий от письма, витает в моей комнате, наполняя ее Вами. Я слышу его как музыку, что рассыпается на ноты и играет на струнах моей души. Эта музыка мелодична, родной. Она поистине прекрасна.

Оставляя прошлое за своими хрупкими плечами, на которых Вы оставили пламенные следы от поцелуев, я понимаю, что протягиваю Вам свои руки, а Вы их подхватываете и держите. Вы, мой друг, лечите меня, как самый истинный врач. Мой врач.

Дорогой доктор, спешу сообщить, что раны больше не тревожат меня. Мне легко, свет мой, больше не болит. Не болит, любимый.

Я рядом с Вами, всегда с Вами, в Вашем сердце, мой дорогой и любимый человек.

Ваша *** М.М.»

И я поставила подпись под этим письмом. Это была ударная нота письма. Того письма, что он прочел, но не забрал. Да-да, читатель, я не опечаталась и уж тем более не оговорилась. Он прочел его, и со словами «я не могу» просто ушел.

Я не виню его, правда. Это был его выбор. Выбор, который поставил окончательную точку на существовании «нас», если это «мы» вообще существовало.

А я продолжаю жить дальше, хоть и получается с большим трудом. Я даже не знаю, как рассказать тебе, читатель, обо всем в этом банальном очерке. Хотя, я попробую.

***

«Кто же такой дорогой человек?»

Милый читатель, дорог тот, кого ты никогда не захочешь обидеть, хотя и можешь, ведь эмоции присущи каждому человеку.

Дорог тот, кто вопреки всему лечит тебя не только физически, но и душевно, помогая преодолевать страхи, волнения, сомнения.

Дорог тот, кто проходит с тобой как хорошие моменты, так и плохие, несмотря на твой невыносимый и сложный характер.

Дорог тот, кто всегда рядом, хотя может и не пишет/не звонит каждый день тебе.

Дорог тот, кто тебя любит, не задумываясь, что есть люди лучше, добрее, красивее, чем ты.

Дорог тот, кто всегда в твоем сердце. Он живет там, в одной из комнат, наполняя ее светом и теплом. Наполняя ее своим присутствием.

***

У каждого из нас есть вещи, что мы бережем с особым трепетом, ведь так? Я не исключение.

Это кольцо. Оно выполнено в стиле фильма, о котором точно знает каждый – «Гарри Поттер».

«Твой подарок тоже особенный. У Гермионы получилось сделать так, чтобы перо взмыло воздух. Со словами «wingardium leviosa» у нее с легкостью все получилось, точно так же все получается у тебя. Ты изящна, как это перо. Ты красива, как каждая его кисточка. Ты само великолепие, Машенька, мое великолепие.»

Это строчки из его письма. Письма, в котором я утонула. Растворилась.

Знаешь, мой читатель, я ношу это кольцо каждый день. Я не снимаю его, потому что чувствую, что так он рядом со мной. Я чувствую, что так существуем “мы”.

***

Молчание – вот, что самое страшное.

Находиться с человеком в одной комнате и понимать, что вас связывает нечто большее, чем просто прошлое, – страшно.

Смотреть человеку в глаза и видеть пустоту – это страшно.

Считывать каждое его движение и не знать, что он испытывает, – страшно.

Этот страх переполняет тебя и, доходя до клеток, подаёт электрический ток. Разряд возбуждает клетки, и так происходит абсолютно со всем организмом – резкое сокращение.

Сейчас их глаза были направлены на друг друга и не хотели отрываться, а может и вовсе не могли.

***

Когда он уходил, я почувствовала сильную боль. Она была настолько тяжелой и страшной, что словами передать сложно. Я чувствовала, как внутри меня падают здания; извергают вулканы, лава от которых сжигает все, оставляя только пепелище; высыхают реки, которые давали жизнь. В тот момент казалось, что все это не правда; это все – сон. Страшный кошмар, от которого я не могу проснуться.

Как только захлопнулась дверь, я поняла, что теперь меня нет. Я разрушена. Полностью. Без права отстроиться заново. Меня. Больше. Нет.

***

я готова ждать тебя столько, сколько нужно. остынет кофе, прогремит гром. я жду. жду двадцать пять часов из двадцати четырех, что есть в сутках, четыреста или трехсот шестидесяти пяти возможных дней этого продолжительного года. тринадцать месяцев из двенадцати возможных, восемь из которых холодные. я жду тебя у окна, что транслирует мне четыре времени года. я жду тебя несмотря на время, погоду, настроение.

я жду тебя. пойми. я. тебя. жду. как никого никогда не ждала.

***

Еще несколько дней после я не хотела просыпаться. Я не могла просто открыть глаза, потому что не было на это сил. В голове всплывали фразы: «я рядом, я не уйду, моя душа»; «не бойся, я здесь, с тобой» и многие другие.

Как я могла находиться в квартире, стены которой хранили столько воспоминаний? Я не знаю, но точно тебе скажу, мой читатель, что вернуться к обычной и нормальной жизни было гораздо тяжелее и мучительнее.

***

Ты можешь представить состояние, когда батареи, наполненные горячей водой, не обжигают? Когда ледяной снег не обмораживает руки? Когда порез, который задевает множество болевых рецепторов, кажется не столь уж сильным, а жжение проходит мгновенно?

Ты когда-нибудь задумывался над тем, что с тобой происходит в такие моменты? Мне кажется, что именно тогда человек устает, и последняя энергия покидает его тело, а нервные окончания просто не реагируют на боль, тело или же холод.

Но…дорогой, завтра будет лучше. Просто поверь мне.

***

Я стояла под кипятком, точно зная, что моя кожа в районе плечевого пояса получает термические ожоги. Но я не чувствовала физической боли. Страшно ли это? Да. Страшно понимать, мой друг, что под гнетом моральной боли человек не ощущает физической. А самое интересное, что сейчас мои плечи, те самые плечи, на которых он оставлял свои поцелуи и касания, постепенно покрывались инеем.

А я продолжала стоять под кипятком, в надежде почувствовать себя живым человеком.

***

Скольким количеством синяков покрылось мое тело, в надежде выплеснуть всю боль в спорт – одному Богу известно. Я разглядывала их и была поражена тем, что убиваю свой организм, терзаю его, лишь бы только не думать о нем.

Знаешь, мой друг, обычно, когда ушибусь или поранюсь, я хотя бы вижу, где болит, но сейчас в сто раз больнее, а раны даже не видно, но я отчетливо понимаю, что она кровоточит.

Жаль, что снова не получилось.

***

Дорогой друг, ты когда-нибудь сгорал от ожидания? Или желания написать, позвонить кому-то и рассказать о той боли, что сжирает твои внутренние органы? Ты когда-нибудь ощущал тяжесть в сердце или спазм в легких?

«Нет ничего мучительнее неизвестности.» – писал Оскар Уайльд в произведении «Портрет Дориана Грея».

Может это ожидание, скребущие кошки на душе, тяжесть, боль и есть последствия этой самой неизвестности?

***

Говорят, что виски со льдом – это хорошее средство от душевной боли. Сказки.

Алкоголь вселяет иллюзию хорошего время провождения. Ты можешь в нем потеряться, забыться, но это вопрос времени. Через пару часов ты приходишь в норму. И все по кругу. Сначала.

Лучше бы меня убил алкоголь, а не ты.

***

– Скучаешь?

– Я не умею скучать, – отпив воды из стакана, произнесла она, – по-моему, скучать – это ждать, что вернется, – она помедлила, – но ничего не возвращается.

– А ты не слишком холодна?

– У правды нет температуры…

Ты разбил ее, друг.

***

Однажды услышала фразу, которая была произнесена заслуженным академиком АМН, терапевтом и замечательным врачом-кардиологом – В.Н. Виноградовым:

«Сердце можно лечить только сердцем».

Нет, он не предложил революционный метод лечения эндокардита. Он влюбился в девушку.

А, ведь и правда, по-настоящему лечит душу только близкий человек, но, только и калечит ее по-настоящему тоже человек.

Э. Ремарк

***

Сейчас, как никогда раньше, хочется скрыться от этого странного мира. Мира, в котором можно смотреть в глаза близкому человеку и врать. Мира, в котором отцы просто уходят из семьи, а их дети, не зная папиной любви, вырастают слишком сильными и ненавидят их. Мира, которым правят лишь деньги и секс.

Я очень хочу сидеть с тобой на маленьком балкончике в обычной многоэтажке и курить, обсуждая насущные темы и не думая о том, что где-то люди, отстаивая твою правоту, терпят поражение. Сейчас мой внутренний мир нуждается вечерних посиделках с тобой.

Просто помоги мне: либо закури со мной, либо вытаскивай.

***

Все зависит от послевкусия. Всё. Абсолютно. Во многом это «после» является главенствующим. После поцелуя, после секса, после объятий. Именно это «после».

Только оно.

ГЛАВА ДВЕННАДЦАТЬ. БЕЗ АДРЕСА. БЕЗ ПОЧТОВОГО ИНДЕКСА.

Дорогой читатель, этот очерк будет без адресата. Он схож с неотправленным письмом, что лежит на полке; с непрочитанным сообщением, которое не дошло до получателя из-за плохого качества интернета; с несказанными в жизни словами, что каждый человек прокручивает в голове, но так и не решается сказать вслух.

Я, который день, пишу письма. В них нет имени получателя или же адреса. Есть просто текст, чувства, эмоции, что пропечатываются с помощью чернил на бумаге, потрепанной временем. В этих письмах я. Настоящая. Девушка, чье сердце в один момент разбилось на несколько огромных частиц, которые, как осколки от вазы, разлетелись в разные углы комнаты. Осколки вазы, что очень трудно склеить, а через некоторое время снова поставить в такую вазу цветы. Ваза, которая уже не захочет быть прежней. Ваза, которая уже не сможет стать такой, какая она была.

Раньше, мой дорогой друг, я и не думала, что буду писать письма в пустоту. Да, я говорила с тишиной, плакала в подушку, говоря, что ненавижу все, что связывает меня с кем-либо, а теперь, без слез и горести, лишь только с каплей теплой грусти, я пишу слова, которые складываются в предложения и формируют письмо, которое будет положено на полку или книжный стеллаж моей маленькой уютной комнаты, где-то между книг. Эти письма я не отправлю, потому что не указываю никаких данных о получателе. Письма без адреса. Письма без почтового индекса.

***

В новогоднюю ночь я написал тебе письмо, с просьбой открыть его после боя курантов. В этом письме я, дорогая. Вникни в каждую строчку. Утони в аромате моего парфюма. Подыши, а потом снова продолжи читать этот текст, что пишу своей рукой на этой бумаге. Надеюсь, что она узнает вкус твоих искренних слез. Твоих счастливых слез.

Итак, «26 декабря. Мой дорогой друг…».

***

от 30 января.

Милый друг, привет. Хотелось рассказать тебе все лично, но оставлю это здесь. Ты устал, не хочу тебя нагружать.

Ты писал мне в начале дня. Первое, что я ощутила – страх, а после последовало впадение в тревожность. Не знаю, как можно описать то, что происходит внутри человека в такой момент, но, скорее всего, привязанность к тебе тяготит меня и приносит уйму разнообразных эмоций, включая страх, панику, даже, может быть, злость.

Мой день прошел хорошо. Мне довелось ассистировать врачу-стоматологу при лечении кариеса, пульпита, пародонтита. Было интересно. Не хочу хвастаться, но меня много хвалили, говоря, что имею большой багаж знаний в голове, а посредством этого понимаю, что и как нужно делать.

Сегодня мне еще посчастливилось понаблюдать за операцией по удалению зуба, у которого была полностью разрушена коронковая часть. Врач мне доверил подобрать инструменты, чтобы провести удаление. Знаешь, это было приятно, потому что я прекрасно понимала, какие щипцы понадобятся. Кстати говоря, штыковидные щипцы со сходящимися щечками. Ой, совсем забыла, еще и элеватор. Александр Сергеевич, врач-хирург, был поражен тем, что я принесла правильные инструменты, похвалил за это, а пациентка сказала, что я очень умный доктор, меня интересно слушать.

Кстати говоря, я сегодня снимала слепки с зубным техником, и у меня получилось все с первого раза. Это было большой победой для меня. Пациент остался доволен, дальше у него будет протезирование.

А еще, меня пригласили ассистировать на операции шинирования, но, к сожалению, на нее я не смогу попасть, так как уеду в Москву.

Вечер был не так хорош, как день. Может быть потому, что я осталась наедине с собой? Ты рано ушел       спать, но пару раз видела твой «онлайн», и, честно, хотела написать, но понимала, что сейчас не до моих рассказов.

Солнце, что с тобой? Может я просто переборщила с чем-то? Весь день думаю о твоем состоянии, о котором ты, к сожалению, молчишь. Пожалуйста, поговори со мной. Я же здесь.

Я лягу поздно, вдруг ты захочешь рассказать что-то…пожалуйста…

***

от 31 января.

Дорогой друг,привет. У меня все хорошо, только целый день ловлю апатию. Кошмары докучали мне всю ночь, от чего я не выспалась. Странное ощущение внутри грудной клетки: как будто сердце говорит мне о тебе. Оно посылает в мозг переживания, а он проецирует вопросы, касаемые тебя: как он? Все ли хорошо? Как его ментальное состояние?

Я сегодня провела вторую половину дня в клинике. Пациентами была моя семья. Да, я принимаю пациентов, пусть пока ими и являются мои близкие, но они уже пациенты. Мои любимые пациенты. Мама и Никита пришли на осмотр, а у папы была профессиональная гигиена. Я работала с ультразвуком, камни зубные удаляла.

Мой папа до жути боится стоматологов, но ко мне пришел очень спокойный. Была удивлена такому повороту событий, если честно. Я разговаривала с его камнями. Да-да, папа посмеялся, сказав, что я сошла с ума. Фанатик своей профессии. Я на фронтальной группе зубов нижней челюсти обнаружила у него клиновидный дефект, в четверг буду восстанавливать.

А еще мне выдали свое кресло, на котором могу принимать пациентов. Это было для меня большим подарком сегодня. Теперь по возможности буду работать в клинике. Если честно, я очень рада этому.

Сегодня мне посчастливилось увидеть работу стоматолога-ортопеда, который восстанавливал анатомию 47 зуба, формируя бугры. Ты же помнишь, что у человека сорок восемь зубов, а не тридцать два, как все считают? Это была поистине великолепная работа и опыт для меня.

Вечер прошел не так хорошо, как день. Я не ела ничего с утра и чувствовала сильную усталость, поэтому решила поспать. Мне снился ты. Сон был в черно-белых оттенках. Проснувшись, я почувствовала еще большую тяжесть в душе и грусть. Честно, ждала от тебя сообщение, со словами: "маленькая моя, как ты?". Сейчас мне этого не хватает.

Прости, если потревожила тебя или же не написала тебе, я не знаю, как быть дальше. Сегодня тяжелый день. День, который я провела без тебя.

***

от 1 февраля.

Мой хороший, привет. Мне не хватает тебя и твоих слов. Я знаю, что ты устал, но мне хватило бы и пяти минут, чтобы услышать твой голос. Голос, который я так люблю.

Сегодня чуть не рассказала об этих письмах, наверное, ты никогда их и не прочтешь, потому что они будут храниться в моей памяти телефона, как нечто страшное, как легкий возврат в прошлое.

Скажу честно, я боюсь спросить у тебя лишнего, боюсь признаться, что мне мало тебя сейчас, не хватает. Не хватает тебя, чтобы просто подышать.

Сегодня у меня был тяжелый день, правда. Принимала пациентов и была ассистентом при операции по удалению зубов. Но, день был еще тяжелее, чем прошлый, потому что тебя снова не оказалось рядом.

Я много плачу, правда. Слезы тоски и мучительной неизвестности постоянно накатывают так, что я не могу держаться. Я на всех срываюсь.

Я боюсь, что стала слишком навязчивой для тебя. Боюсь, что ты уйдёшь, оставив меня одну, хотя, это и происходит последние несколько дней.

Я скучаю, правда, скучаю. Прости, что многословна в этих письмах, а не в твой адрес. Я боюсь тебя потревожить лишний раз. Боюсь стать еще более навязчивой, чем сейчас.

Сейчас мне плохо, и я лежу в своей комнате с температурой, потому что организм устал, как и твой, но я все еще жду твоего сообщения или звонка, которому я буду рада, как ничему другому.

Прости меня, если что-то делаю не так, прости и еще раз прости. Я, видимо, возвращаюсь в себя.

Я знаю, что это нормально, когда человек хочет побыть наедине со своими мыслями, но только меня ничего не радует, кроме твоего голоса, который льется внутри моей головы и держит между нами связь.

Если что-то прошло, пожалуйста, расскажи мне, прошу тебя. Накричи, прогневайся, но…рядом со мной, пожалуйста, я тебя очень прошу.

***

от 2 февраля.

Привет. Я уже не пишу каких-то теплых и милых слова, видимо, они тебе надоели и потеряли всякий смысл.

Сегодня мой день превратился в кошмар. Я окончательно перестала тебя понимать. Прости, но мне нужна была твоя поддержка, хотя бы сегодня, за день до моего экзамена. Спасибо, что дал мне ее.

Мы не встретимся с тобой завтра, ну, значит, так надо. Не успев соединиться, разъединяемся. Ладно, я не буду одна стремиться к чему-то большему. Если не ты, то… Так, о чем это я? Ах, да.

Если тебе все еще хоть капельку интересно, как проходит мой день, то все хорошо. Весь день держалась, чтобы не разреветься дома и на работе. Принимала пациентов сегодня, кстати говоря, и один из них сказал, что у меня очень печальные глаза, а я, расплакавшись, сказала, что все хорошо. А завтра экзамен.

Честно, у меня нет сил даже ехать на него, я надеюсь только на удачу. Я очень хочу сдать, правда, чтобы не иметь никаких долгов, но, не знаю, как все сложится.

А знаешь, хорошо, что тебя нет рядом. Я была бы жалкой девчонкой, которая ничего не может сама, и мне иногда кажется, что появилась новая особа, что завладевает твоим вниманием. Может оно и так, но, не знаю, как все обстоит на самом деле.

Как у тебя там дела? Как тренировки? Как семья?

Ты превратил эти дни для меня в ад. Спасибо, давно такой боли не чувствовала. Ты мне был так нужен сегодня, а тебя не было рядом. Спасибо, что ушел.

В общем, сегодня я разбита, а завтра…завтра будет хуже, в этом я уже не сомневаюсь.

***

от 3 февраля.

Привет. Да, я снова пишу в пустоту, зная, что ты не прочитаешь этих писем. Как ты? Как твое самочувствие? Я переживаю, но написать боюсь. Правда.

Сегодня день прошел опять без тебя. Наверное, пятый по счету.

У меня все хорошо. Сегодня мой сон не пришел ко мне вообще, и я не смогла уснуть, раздумывая над тем, что происходит между нами. Дело не в отсутствии общения, а что происходит именно с тобой.

Честно? Мне больно. Очень. Эта боль не соизмерима с физической. Она нарастает каждый раз, как я беру телефон и не вижу простого сообщения от тебя.

Сегодня холодно, правда? С каждым днем становится все холоднее и холоднее, а я, в поисках хоть какого-то тепла, прикладываю свои ледяные руки и ноги к батареям.

Сегодня сдала экзамен, на отлично, но особой радости мне это не принесло, если честно.

Тоскую очень. Скучаю по твоему голосу, твоим глазам. Я себе не нахожу места. Плачу. Давно такого не было.

Соня успокаивает, точнее старается это делать, но мне кажется, что я стала такой ненужной для тебя, чужой, а этого я очень боялась.

Сегодня в метро со мной хотели познакомиться, но подаренное тобой кольцо отпугнуло пацана. Единственное, что он сказал: "Я уверен, что этот парень счастливчик.". Я уже в этом не уверена.

Сегодня было желание написать твоим друзьям и узнать хоть что-то о тебе, потому что писать тебе – боюсь. Тебя нет уже пять дней. Тяжело это. Очень тяжело.

Я перечитываю твои письма уже раз десятый и плачу над ними, потому что вижу тебя. Они все еще хранят твой аромат. Спасибо за эту частичку твое души и твоего прекрасного образа.

Прости, что снова пишу эти письма, которые ты никогда не прочтешь. Прости, что боюсь написать тебе.

***

от 4 февраля.

Привет. Снова пишу письмо, чтобы почувствовать хоть капельку тебя. Я устала, честно. Устала от ожидания, от боли, что испытываю каждый день, когда вижу твой “онлайн”, от желания написать тебе, от всего, что причиняет мне боль, правда.

Ты мне снился сегодня. Сон вернул меня в то время, когда ты был рядом, дышал со мной, жил также, как жила и я. Жаль, что холодно, и я вовсе не про погоду.

Сегодня впервые сама провела операцию по удалению зуба. Было интересно и безумно захватывающе, правда. Но, немного страшно, если честно, а, потом пришло осознание того, что я все могу.

Окончание дня прошло с оптимизмом. Была на вечере встречи, дала первый звонок. Было приятно, что это была именно я, правда.

А сейчас я нахожусь дома, но хочу домой. К тебе. Возможно, что при нашей встрече ты скажешь, что нам нужно расстаться, приму это, правда, но никогда не вернусь к тебе.

Я снова одна, в прочем, как и последние шесть дней.

Спасибо, что не сдержал обещание…

***

от 5 февраля.

Привет. Я больше не могу.

Неделя молчания, которая стала для меня адом, разрушила меня, даже физически.

Я заболела. У меня сильно упала резистентность организма, и он стал восприимчив ко всему. На нервной почве у меня обострилась аллергия, добавилось к этому всему и головная боль.

Скажи честно, что происходит? Я тебя не понимаю. Я дала тебе время, ты побыл один, твои друзья говорят, что ты в порядке. Но почему ты не задался вопросом, в порядке ли я? Почему ты не подумал хоть на секунду обо мне?

Всю неделю я пишу тебе письма, которые ты не прочтешь. Всю неделю я говорю тебе, что скучаю. Всю чертову неделю я одна…

Я больше не могу, мне очень больно. Скажи, где ты? Почему ты не рядом? Что я такого совершила, что ты меня просто оставил? Неужели я настолько не нужна тебе?

Скажу честно, еще вчера я ненавидела все и всех. Я плакала и била посуду. Я уезжала из дома, лишь бы только уйти от проблемы. Сейчас я лежу в твоей кофте в своей кровати, чувствую твой аромат и понимаю, что просто хочу тебя обнять. Просто обнять тебя, своего любимого человека.

Глаза перестали быть зелеными еще в среду. Мне страшно.

Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня. Произнеси эти слова. Я не могу и не хочу тебя отпустить, правда.

Я скучаю и люблю тебя, как никогда и никого. Я жду твоего сообщения. Или звонка. Я жду. Я все еще жду тебя.

***

от 6 февраля.

Привет, прошу лишь об одном: больше никогда не приходи. Я просто буду ждать тебя, но никогда не вернусь в твою жизнь.

ЭПИЛОГ

Мы остановились на обычном перекрёстке. Сегодня вторник. Холодно, но…

Дорожное полотно еле выдерживало такое количество машин. Казалось, что вот-вот провалится, но…

Люди все также торопливо бежали на работу в попытках успеть на тот самый автобус или маршрутку, чтобы как можно скорее доехать до работы, но…

Как много «но» скрывается в обычном тексте. Оно создает занавес, приоткрыв который каждый человек может увидеть другую реальность, мир, а может и вообще планету; осознать что-то другое; увидеть другое.

А пока, пусть это «но» не станет пределом Ваших размышлений и догадок.

Придумайте продолжение в своей голове сами.

БЛАГОДАРНОСТЬ.

Я очень надеюсь, что каждый, кто прочтет эту книгу, найдет в ней гораздо больший смысл, чем просто история девочки, что потерпела крах, доверившись другому человеку.

И я выражаю искреннюю благодарность каждому, кто осмелится прочитать то, что держит у себя в руках, потому что это моя история, которую я рассказала именно Вам.

Оглавление

Посвящается тем, кто всегда знал, что я люблю возвращаться домой. ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

  ГЛАВА ПЕРВАЯ. Я.

  ГЛАВА ВТОРАЯ. ПОЯВЛЕНИЕ.

  ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПЕРВОЕ СЛОВО.

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МОЙ БРАТ.

  ГЛАВА ПЯТАЯ. СЕСТРА.

  ГЛАВА ШЕСТАЯ. ТОТ, КТО РАЗРУШИЛ ЕЕ.

  ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВОСПОМИНАНИЯ.

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ДЛЯ НЕГО.

    От парня, который разбил ее.

    От нее.

    От Никиты.

    От Софьи.

    От её отца.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НОВАЯ ОНА.

  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ОН. ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОМУ Я ЗАХОТЕЛА ОТКРЫТЬСЯ.

  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Я ВЫБИРАЮ ЖИТЬ, А НЕ СУЩЕСТВОВАТЬ.

  ГЛАВА ДВЕННАДЦАТЬ. БЕЗ АДРЕСА. БЕЗ ПОЧТОВОГО ИНДЕКСА.

ЭПИЛОГ

БЛАГОДАРНОСТЬ.