Никто из ниоткуда [Николай Владимирович Беляев] (fb2) читать постранично

Николай Беляев

Никто из ниоткуда

…Лежу на чем-то твердом.

Но где?

Я открыл глаза. Голова не болит, хотя вроде как должен был стукнуться при падении. А то, что упал — несомненно. Если б ложился спать — вряд ли выбрал бы такое местечко.

Надо мной — облупившийся, сто лет не крашеный потолок из ДВП с обильными пятнами от сырости. Тихо, только слышно поскрипывание, и что-то изредка неровно дребезжит.

Сел, осмотрелся. Похоже на зал ожидания какого-то старого, совсем старого вокзальчика: ободранные стены, наполовину выкрашенные тёмно-зелёной краской, наполовину — белой. Надо уточнить — когда-то белой, сейчас всё пожелтело, штукатурка отваливается от стен пластами, обнажая «сеточку» из полос крест-накрест. На дощатом полу — толстый слой пыли, на стене напротив мутное от времени зеркало с трещиной от края до края, чуть в стороне видно два зарешёченных окошечка, над ними — полустёртая табличка «Кассы».

Точно, зал ожидания — у стены два покосившихся, рассохшихся блока стульев. Старых, такие в кинотеатрах были, когда я ещё в школе учился — заботливо подсказал мозг. Закрытая дверь со щелями вокруг, а вон и источник дребезжания — полуоткрытая рама окна, которую болтает ветерком. Стёкол нет, одни неплотно сидящие в раме осколки — они и дребезжат.

Опёршись на пол, я поднялся, почему-то почти не удивившись, что рядом со мной на полу валяются ружьё и вещмешок. Сделал шаг к зеркалу — в мутном стекле отразился мужчина за сорок, сильно небритый, одетый в утеплённую куртку грубого, явно кустарного пошива, с брезентовой сумкой через плечо. Под носом видна кровь — странно, а неприятных ощущений нет.

Накатило жутковатое ощущение — с детства почему-то недолюбливаю зеркала. С детства… хм.

А сколько мне лет? Как я оказался здесь?

Почему-то в голове крутилась какая-то свадьба. Чья? Моя? Или просто виденная вскользь?

И, раз уж на то пошло — как меня хотя бы зовут?

Оглядевшись, я отошёл к стульям, присел на крайний — вроде не разваливается. Вытер под носом тыльной стороной левой ладони — а кровь свежая, размазалась… значит, валяюсь тут совсем мало. Но как я сюда попал — учитывая, что пол весь в пыли, и на нём нет ни моих следов, ни вычищенной полосы от волочения моего тела?

Ещё раз прислушался — тихо. Хотел было рефлекторно обтереть кровь с ладони о штанину, но замер.

На подушечке у большого пальца было написано чем-то синеватым, вроде химического карандаша: «Зеркала — опасно! Не…»

Я стёр кровь, закрывающую остаток фразы, и с досады плюнул: явно не химический карандаш, написанное им не стёрлось бы так же легко. Ну ладно, это не самая серьёзная проблема.

Важнее другое.

Кто я такой и где я?

Тишина, только скрипит оконная рама.

Я встал, взял ружьё и вещмешок, вернулся к стулу, бросил мешок на соседний. Ружьё оказалось коротким и старым на вид карабином. «Винтовка Мосина», бесстрастно отметил мозг.

Мосина так Мосина… Совершенно не думая, я машинально открыл затвор — из ствола выщелкнуло нестреляный патрон, выбросило вправо — и я на лету поймал его рукой. Так, а рефлексы у меня есть… интересно, откуда? И с винтовкой явно умею обращаться.

Руки, похоже, действовали, не спрашивая у мозга — открыли нижнюю створку магазина, вытряхнули на сдвинутые колени четыре патрона. Полная обойма… Полная? Откуда я это знаю? Ну… откуда-то, выходит, знаю. Винтовка, кстати, ухоженная, ни капельки грязи или масла.

Я закрыл крышку магазина, защёлкнул в него все пять патронов, закрыл затвор, вогнав пятый в ствол. Нажал спуск — рукоятка, легонько клацнув, встала на место, не взводя курок. Хм… точно долго обращался с этой штукой. Всё на автомате.

Поставив винтовку рядом, взял вещмешок — обычный, армейский, завязан лямками «на удавку», снаружи два кармана и ремешки, которыми прихвачено что-то свёрнутое — на плащ похоже. Размотал горловину, заглянул внутрь — сложенная плащ-палатка, полотенце, какое-то бельё, кулёк — по ощущению, с сухими макаронами, пачка без этикетки с написанным от руки «чай», две жестяных консервных банки без наклеек, металлическая кружка и обёрнутый куском старой ткани круглый котелок, сильно обгоревший над костром. В карманах — мыльница с обмылком коричневого хозяйственного мыла, ещё какая-то мелочь… Ладно.

В брезентовой сумке лежат две фляги — одна, если по весу, пустая, вторая почти полная — спирт, судя по запаху. Тяжёлая бумажная упаковка без маркировки, перевязанная шпагатом — на ощупь патроны, как раз такие, как в винтовке. Тут же в отдельном мешочке лежали бинты и ещё что-то явно медицинское.

Встал, охлопал себя — пояс не затянут, в карманах куртки нашлись четыре снаряжённые обоймы с такими же патронами, запаянный пакет, судя по штампику — перевязочный, и свёрнутая вязаная шапка-«плевок». На руке часы — тикают, показывают 8:12. Документов в карманах не нашлось.

Хм.

Ну что, друг мой, давай подытожим: ты не помнишь, как тебя зовут, кто ты такой, не знаешь, какой