Птичка певчая [Иван Полоник] (fb2) читать онлайн

Иван Полоник Птичка певчая

Клава Нагибина, в девичестве Клава Боксанова, открыла глаза и повела зрачками по сторонам. Её зрение охватило больничную палату и сидевшую возле неё женщину в белом халате, наверно сиделку или медсестру, которая заметила то, что больная пришла в сознание, тихо проговорила, — …слава Богу, пришла в себя! А мы-то думали… Кто и что думал, Клаве было сейчас безразлично, её мучила жажда. Она открыла пересохшие свои губы, прервала речь сиделки, прошептала, — …пить… Сиделка поднесла к её губам стакан, наполненный на половину водою, и она сделала несколько глотков роняя капли влаги на подбородок, после чего устало откинулась головою на подушку.

В её памяти промелькнули кадры последней ночи в доме мужа, вспомнила то, как она дома, изнемогая от боли в животе, заползла под кухонный стол, закрывая обеими руками свой живот от его ударов, в надежде сохранить плод зародившейся в ней жизни, от его побоев. По её подсчету она была на третьем месяце беременности… Муж Юрий с перекошенным от злобы лицом и налитыми кровью глазами старался достать её и там, пиная ногами в разные места её тела, сопровождая удары матерными словами. Спустя ещё минуту, она потеряла сознание и очнулась только в больнице.

Прошел месяц со времени её пребывания в больнице. Она стала подниматься с постели и осторожно, медленными шагами, выходила на больничный коридор. Иногда стояла у окна, смотрела на больничный двор, где сидели на скамьях больные и очевидно их родственники-посетители. Кое — где, по земле у их ног, быстро передвигались и взлетали голуби. Они с торопливостью поедали брошенный им корм, то у самых ног людей, то вновь откатывались на метр-два в сторону, хлопая пёстрыми крыльями.

Постепенно вспомнила и то, как после того, когда пришла в сознание, к ней приходили из полиции старались запротоколировать её показания. Они добивались, — где и кто её так избил? Но Клава молчала о том, что произошло дома, и кто её избил, лишь ответила то, что избил её какой-то мужчина, под аркой дома, стремясь ограбить. Нет, не из любви к нему она смолчала, просто не хотела заявлять в полицию на него. Ту любовь, которая была к нему у неё до свадьбы, а точнее, которая только зарождалась в ней, муж выбил из неё за несколько месяцев их совместной жизни. Особенно за период их медового месяца вся зарождающая любовь испарилась, как на сухой земле дождевые капли скоротечного летнего дождя.

И не заявила, и не дала показаний ещё потому, что она, в какой-то мере, считала себя виноватой в том, что между ними случилось. К тому же, сейчас просто его боялась. А главное то, что Клава была ещё глупой девчонкой по своему возрасту.

Да… медовый месяц!.. Как много хорошего в этих словах… А у неё несколько месяцев истязаний и издевательств, — какая тут любовь?.. Какой тут мёд?.. Хуже горчицы. Весь этот период, вместо медовой страсти, она была как в аду наверно за то, что она расплескала этот мёд на стороне… Со дня свадьбы, а точнее с первой их брачной ночи, всё и началось. Методично, изуверски происходили ночные избиения и издевательства, можно сказать насилия над ней в постели мужем. Тем человеком, которого она выбрала, как ей казалось, на всю свою жизнь. Увы!.. Поют, — …мы выбираем… нас выбирают…

А если быть справедливой до конца, то она и не испытывала большой любви к нему. Иными словами, кроме подразумеваемой ею любви в будущем, пошла по уже проторенной тропе современных девочек. Она преследовала цель своего успеха как будущей певицы с его протеже и материальной помощью, а это пахло славой, меркантильностью и независимостью от мужа. Ко всему этому она была не готова, как перезревшая тыква на грядке, прихваченная заморозком. Потому и закончилось всё горькой краткой замужней жизнью, побоями и наконец, крахом мерцающих как звёзды высоко в небе, иллюзий. Так вышло у неё.

В первую брачную ночь, после того как разошлись приглашенные ими на свадьбу гости, они приехали из ресторана, где проходила их свадьба, к нему домой. После первого между ними полового отношения, муж почувствовал подвох с её стороны, поднялся с постели, включил в спальне свет, подошел к дивану, грубо стянул её на пол и, указывая на смятую постель пальцем, спросил, — …ну, что? Потаскуха, где твоя невинность? Шлюха!.. А ещё ей белую фату… платье подавай!.. Да на тебя, нужно было тряпку рванную половую, накинуть на голову, в период свадьбы. И крепко избил её в первый раз, словно поздравил с их торжеством. Так и сказал: отныне, будешь кровянить в постели каждую ночь верхними губами, раз нижними проделала это с кем-то. Я тебе никогда не прощу и не забуду этого обмана. Ты… меня… Нагибина… хотела обуть? Рога наставила с первой ночи?!.. С первого дня нашей жизни. А что дальше можно ожидать от тебя?

Потом, как говорят, пошло — поехало… Заставил её уволиться с работы и сидеть дома день и ночь… Запретил кому-либо звонить. Она не могла даже рассказать своей подруге Зое о крахе, как ей казалось, её карьеры как певицы и о своей натуральной сегодняшней жизни замужем. Днём, ещё кое-как, муж Юрий был на работе, у него было несколько автопарков по перевозке грузов. Считал себя крутым. После памятной первой брачной ночи с работы приходил поздно, а иногда не появлялся дома по несколько суток. Ну, уж если и приходил… то — не приведи господи!.. Ночью, насиловал её с пристрастием… Наверно превосходил многих маньяков в отношении к своим жертвам. Клава поняла, нужно уходить от него. Ещё месяц-два таких издевательств, и он просто убьёт её, в крайнем случае, искалечит. Да какие месяц, два?.. За неделю в гроб запакует.

В последнюю ночь, перед тем как она попала в больницу, муж приехал домой со своим товарищем старше его на несколько лет, они долго пили спиртное на кухне. Клава, молча, прислуживала им, иначе никак не назовёшь их отношений с мужем. Из разговора она поняла, что муж задолжал некоторую сумму денег этому человеку.

Когда они уже изрядно выпили, Юрий взял её за руку, грубо притянул к столу, не выпуская её руки, пьяно улыбаясь, произнёс, — …а хочешь, Николай Самуилович, я подарю тебе свою жену Клаву на ночь, а ты мне спишешь половину долга? А если понравится она тебе в постели, то разрешу тебе её трахать целую неделю. Девочка она, хоть куда… Но за это ты спишешь мне всю мою тебе задолженность. Идёт? По рукам?.. И смотря на замешательство гостя от такого его предложения, добавил, — …ты не сомневайся, она сможет тебя удовлетворить от и до… Практика у неё большая, как я узнал в первую брачную ночь. Но всё-таки, нужно же применять её в жизни к чему-то. Как говорят, — …с паршивой овцы, хотя клок шерсти… Так Клавдия? И он со злобой в глазах посмотрел на неё, добавил, — ты уж не подведи меня, фамилию мою носишь… Он мотнул пьяно головою, досказал… Нагибин-а-а…

Гость в недоумении смотрел то на своего напарника, то на стоящую рядом с ними красивую Клаву, у которой показались на глазах слёзы, потом поднялся из-за стола, поблагодарил за угощение хозяйку и хозяина дома, пошел в прихожую одеваться.

Юрий, не выпуская руку жены со своей руки, пошел следом за ним. Когда гость оделся и стал прощаться с ними, муж со всего маху съездил Клаве по лицу, от чего та распласталась где-то под зеркалом в прихожей, и смеясь, смотря на неё, со злобой произнёс, — видишь… потаскуха… тебя порядочные люди даже не хотят поиметь… А ты, носишь фамилию Нагибина… После его удара Клава продолжала лежать на том же месте. С её красивых губ стекала кровь. Гость пулей вылетел за дверь… Муж подошел к ней, поднял её рукою за волосы и повёл в кухню.

Тут-то всё и началось. Бил её крепко, по — садистски, почти молча, иногда только спрашивал, вперемешку с матерными словами, — …кто был из мужиков у тебя первым?.. Почему мне соврала до свадьбы?!.. Шлюха!.. Я ждал до свадьбы… а ты… Я же тебя спрашивал… Так ты хотела проехать мне по ушам?.. Козлом меня сделать?.. Рога наставила! Кому?.. Мне! Нагибину!..

Что она запомнила в последнюю минуту, находясь под столом, после чего впала в беспамятство, это его удар ногою в её живот, адскую боль… После всего этого она только очнулась в городской больнице, в реанимации. От побоев мужа у неё случился выкидыш.

Как в кино, — "…упал… очнулся… гипс…". Постепенно, с помощью врачей, она кое- как очухалась, стала на ноги. Никому не звонила, даже подруге Зое. Муж, не звонил ей в больницу и не приходил проведывать, наверно, ждал её выписки из больницы. За ночи "отдыха" в больнице вспомнила многое… Тут же и наметила кое-какие планы на своё будущее. Наконец её выписали из больницы.

По приезду домой, она нашла запасные ключи в потайном «аварийном» месте, вошла в дом. Не приседая, стала собирать свои самые необходимые вещи в дорогу. Куда? Она пока не знала, но в мыслях стучало одно — домой!.. Собрала всё, подошла к потайному сейфу, который был вмонтирован в стену за книгами, отключила сигнализацию. Набрала номер, открыла дверку и отсчитала немного денег из пачки купюр, которые лежали на верхней полке сейфа, сунула их в сумочку. Чуть ниже, во втором отсеке, увидела маленький пистолет. Только секунду, всего секунду, посомневалась, после чего взяла оружие в руки и проверила обойму. Глаза скользнули по желтизне патронов, не задумываясь, сунула обратно обойму в рукоять пистолета, положила его в сумочку к деньгам. Перед тем, как закрыть сейф, взяла ещё из упаковки десяток патронов к пистолету.

Её гнала одна мысль, — только бы быстрее из этого дома! Наспех собравшись, вышла на улицу, закрыла дом и положила ключи от дома обратно, в условленное с мужем место. Общественным транспортом доехала к автовокзалу. Билет до Сыктывкара купила сразу, на первый ближайший рейс. Пока работала одна и та же мысль, — домой!..

******

За окном автобуса проносились встречные машины, иногда мелькали небольшие поселения, а между ними дорожные кафе, бензоколонки. Дальше от трассы везде стоял лес. Лес, в котором она родилась, выросла и жила. Немного успокоившись, уснула в мягком автобусном кресле, забыла о всех своих невзгодах в своей жизни.

Проснулась, когда автобус остановился у какого-то дорожного кафе. Есть она не хотела, так и осталась сидеть в своём кресле с закрытыми глазами. Разные мысли проносились хаотично в её голове. Но теперь знала твёрдо одно, больше никогда и никто не посмеет её обидеть или ударить… Вскоре автобус заполнился вновь пассажирами и тронулся с места. Она так и оставалась, неподвижно сидеть в мягком кресле у окна, её мысли перекинулись в годы своего детства.

*****

Наверно, любой в мире живущий человек, в годину беды в своей жизни, в своих мыслях переносится в своё далёкое детство, словно в тихую гавань корабль в часы шторма. Вот только было её детство не такой тихой лагуной. От воспоминаний у неё выступили слёзы на глазах, которые она вытерла носовым платком.

Своего отца она не помнит, а когда немного подросла, однажды спросила свою мать, — мама, а где мой папа? Мать, стиснула свои красивые губы, молчала, потом ответила, — …вот вырастешь, выйдешь замуж и всё узнаешь… Больше не спрашивала. Помнит, как пошла в первый класс… а когда училась во втором классе, мать её умерла… Как узнала позже, болела она какой-то неизлечимой женской болезнью.

Прошли похороны матери и её забрала к себе тётя Оля, родная старшая сестра матери, Ольга Борисовна, у неё были три взрослые дочери, которые уже вышли замуж и жили в разных городах. Так она и жила с ней в небольшом лесном посёлке Коми Ваймасе, где в основном жили лесорубы и несколько человек кавказцев работодателей. Почему кавказцы были работодателями, а не местные жители она слышала от тёти Оли, — …понаехали сюда разные… деньжищи зарабатывают и с налоговыми работниками делятся… А вот с местными работодателями, налоговые работники, боятся делиться их прибылью… Обдирают рабочих… Зарплату спиртом выдают. Иногда и «Ромнегро» проскакивает. Да что там зарплату? Детское пособие спиртным отоваривают. Правители!

В школе училась хорошо, нареканий на неё со стороны учителей не было. Уже с первого класса участвовала в школьной самодеятельности и очень хорошо пела. К концу обучения в школе имела несколько грамот смотра учащихся по вокалу в самом городе Сыктывкаре. Все пророчили ей хорошее будущее как певице.

Ох!.. Мечты, мечты… Но нет в мире ни одного человека, который бы иногда не нежился в волнах любых сладких своих мечтаний, тайных, сокровенных. Эти минуты, в человеческой жизни, были словно вехи ещё неизведанного своего пути в будущее. Была заветная мечта и у Клавы, она и не скрывала от окружающих её людей. Да, хотела стать певицей.

Часто, вечерами, ровесники и старше парни, девушки просили её спеть у микрофона на поселковой дискотеке и она, не стесняясь, пела. Получалось у неё хорошо. Многие местные парни предлагали ей свою дружбу, особенно настаивал на этом Вадик Рыжов, но Клава отказывалась с ними дружить. Она, как ещё неискушенная во всём, в своей жизни, уже видела себя известной певицей. Сейчас, в этом лесном посёлке, её называли все Мери Боксан.

А после последнего смотра юных певцов, после удачного её выступления в самом Сыктывкаре, она привезла домой небольшой портрет-афишу из себя. Часто разворачивала её и с надеждой смотрела на красивую девушку с микрофоном в руке у лица. Поступили в её адрес и первые предложения от разных продюсеров по поводу продолжения её вокала на более широком пространстве страны, но тётя Оля предупредила её строго, — …никаких поездок, на носу школьные выпускные экзамены. А эти предложения, разных, могут закончиться для тебя печально. Там одни развратники. Запомни это моя девочка.

Ах!.. Слава человеческая… сколько она порушила семей и жизней, как за неё дорого иногда платили все известные сегодня миру сему?.. Как сильно люди подверженные этому магическому слову… Став на этот путь известности, многие уже не принадлежали себе. Об этом знают только те, кто шагал по этой шаткой лестнице к манящей славе. Конечно, не все, но всё же есть такие, которые сумели совместить славу со своей семьёй, а это главное в жизни человека. Слава, она всегда временная притягательная и головокружительная, как затяжка марихуаны, а жизнь человека, до самой его кончины, есть итог его пути по нашей грешной земле. И всегда, сама жизнь, у последней черты, словно спрашивает у человека, — …с чем ты пришел в этот мир и с чем уходишь? Что оставляешь после себя людям уходя из него?..И каждый уходящий в мир иной получал то, что заслужил здесь, на земле. Иными словами — платил за всё… Многие платили, ещё идя по жизни. Круто платили, словно на много вперёд.

Клава ослеплённая, только своим крошечным успехом в глухом и забитом лесном посёлке Ваймасе, таким успехом, с которым стоят сегодня тысячи подобных ей у микрофонов страны и кричат тем, кто их сортирует, слова, подобно Е. Воробей, — "… ну… возьмите меня!!!.." А потом, когда, наконец, к ним доходило понятие о несбыточности их мечты, многие из них молча, оседали со своими талантами и возможностями в незаметных дворцах, кабаках, занюханных ресторанах, и так далее. Как говорят, — …без денег — ни-ни… Но, разве только без этого презренного металла? Такова жизнь. Такова действительность мира сего. Разные группы людей, отбирали их ещё с колыбели, умели ли они позже петь или нет? Таким образом, талантливые, и глубоко одарённые, зачастую не попадали на сцену. Их оттирали, вытесняли, а то просто и уничтожали.

Но большая часть, таких как она, оседала на грязное дно целой страны: на наркотики, алкоголь, проституцию… Потому, что все они не могли и не хотели вновь войти в то первичное состояние своей жизни, из которого совсем недавно, старались выйти. Вернее, они и были в нём, но в своих желаниях, мечтах, уже были далеко от действительности своего бытия, где они и находились. Только тогда, когда их «отсеивали», они теряли ориентацию в своей жизни, передвигались по ней словно зомбированные. Летели, кружась в воздухе, как отвеянные на ветру плевела от полноценных злаков, потерявшие на какое-то время стимул к конкретной своей жизни. Хотя они, некоторые из них небыли плевелами. Но!.. А если и были из них такие, которые были способные, то они не имели под ногами материальной опоры, без которой сегодня ни-ни… Раньше, при совках, контролировалось количество "певчих-птиц" государством, вплоть до ЦК…. И этим кое-чего всё-таки добивалось. В эфире и по сценам крутилось меньше негатива, который мог влиять на разложение подрастающего поколения, а главное давали продвижения лучшим из каждой национальности. Сегодня, продвигаются так, как кто сможет. При этом употребляя в своём продвижении весь свой "арсенал", красоту, деньги, знакомство, тело… Всё то, что приносит деньги, популяризируется, вплоть до… — "… а на столе всего лишь рюмка водки…". Но есть другие нюансы, через которые хорошие вокалисты не могут выступать, это национальность и отсутствие «бобла»… Большим тормозом для пополнения эфира нормальными песнями и молодыми певцами и певицами были всякого вида "старики" и "старухи", которые не желают уступать места молодым исполнителям, боясь, что их забудут. Они всячески препятствуют такому пополнению песен и вокалистов в стране разными способами. Стараясь протиснуть на сцену своих тупых в этом вопросе чад. Иногда доходило и до убийств вокалистов. Вспомните Цоя и других.

Никто из них не желал проститься со своей бывшей славой. Потому, семидесятилетний житель страны слышит только одни и те же песни с рождения до своей кончины.

Даже те, которые всё — таки прорвались когда-то через все препоны к славе и находились на её вершине много лет, не хотят спускаться и сегодня на уровень всех. Они кромсают во всевозможных клиниках дециметры своей остаревшей кожи, натягивают оставшуюся её часть на свой череп, закачивают в своё тело литрами силикон и прочую гадость, лишь бы только… лишь бы только… ещё раз, пройтись по сцене с микрофоном в руках. Не зная, или не хотят осознавать того, что этим они сами убивают, своею старостью, свой бывший звёздный час, такой незабываемый и своё прошлое, в памяти своих поклонников. Хрипя сегодня своими старческими голосами у микрофонов и передвигаясь по сцене, как скрипучие тележки для ручной клади по асфальту. Это, уже называется — маразм… Но таков человек. Таковы его ненасытные стремления, желания остаться во времени, ореоле бывшей своей славы, к которой когда-то прошли сквозь колючие тернии. Порою, такие, что всегда старались не думать о них, о своём прошлом. Хотя оно иногда, нет-нет и самовольно заползало в их память. Ибо каждый человек, что цветок. у которого есть период цветения и, к сожалению, период увядания. Несмотря на все их ухищрения, лимб прошлого спадал с их голов при помощи Бога. Такова жизнь…

Другие, просто, скромно уходят со сцены, лишь иногда появляются на экранах телевизоров и их бывшие поклонники рады видеть их и слушать всегда. Само их действие и сама их жизнь, как были тайнами и притягательностью, так и остаются на многие годы для поклонников.

И вообще, каждый человек на Земле не безгрешен, а бывают индивиды — ещё какие!.. А подойдя к старости, к порогу небытия, порою сидя перед телевизионной камерой, просто обсуждают, или поучают молодое поколение. О-хо-хо…

Такова действительность их жизни и от неё никуда не денешься, расплата за всё то, что они попрали когда-то сами от себя, в погоне за славой, стучалась в их старческую жизнь и грозно напоминала о себе даже перед самой их смертью. Слава, она что? Можно сказать — это холодный, бессловесный монумент…Как жизнь мужа и жены без любви. Правду говорил Григорий Мелехов своей жене Наталье в кадре из кинофильма «Тихий Дон», — …ты, что эта Луна в небе, ни холодишь, ни греешь…

Одни, понимая своё положение в жизни, скромно прячутся от телеобъективов, интервью, так и уходят в мир иной, оставляя какие-то свои материальные богатства после себя, за которые начинают смертельную борьбу, как вороньё, или грифы — падальщики, их близкие и знакомые, тряся покойника и всю его бывшую жизнь не жалея ничего и никого. Другие, цепляясь за своё прошлое, выходят замуж или женятся на молодых аферистах или аферистках, альфонсах и содержанках, так и дотягивают свои последние минуты жизни. Ничего нет вечного. Все они забудутся через годы и началом такого забвения, будет первый вбитый гвоздь в крышку их гроба. Печально…Но такова жизнь. Такова реальность. Такова действительность.

Беда пришла к Клаве тогда, когда она ещё не успела стать даже и на первую ступень лестницы к манящей славе. Этот момент самый страшный для тех, кто собрался идти этим тернистым путём. Так получилось и с ней, совсем ещё юной и глупой девчонкой с Ваймаса, хотя далеко незаурядной в своих способностях. А если извлечь на наружу правду-матку, то сегодня самих способностей для исполнения такой мечты мало… Такой час пробил и Клаве, как бы проложил перед ней дороги с расставленными по ним капканам.

За ней, молча, и настырно принялся ухаживать один из сыновей кавказцев-работодателей, звали его в посёлке все Газизом или "Газиком". Его семья была смешанная по национальности — мать, мусульманка из РФ, отец, из Абхазии.

Ах! Как он преданно смотрел на неё своими оливковыми глазами и с присущим кавказцу лицемерным ухаживанием за женщинами других национальностей, дарил ей всегда цветы, которые он ездил покупать на отцовском "Ландкрузере" в столицу края. А на это действие, как мы видим и знаем, очень падки русские женщины. У него тоже была своя цель, в отношении этой красивой, общительной девушки. Так устроенный издавна наш безжалостный мир, в котором и сложилась поговорка, — … не зевай Фомка, на то ярмарка…

*****

Пришла последняя школьная весна, закончились выпускные экзамены. Клава была готова дерзать. Но однажды, в конце летнего месяца, Газик пригласил её за несколько десятков километров на пляж. Клава согласилась. Тётя долго не отпускала её, всё же они оба уговорили отпустить её на несколько часов, а возвратились, только утром, на другой день. Как всегда… девочка повзрослела.

Войдя в дом, в руках с пляжной сумочкой, которую когда-то тоже купил ей Газиз, а он много подарил ей разных безделушек, даже дешёвенький браслетик на запястье… Вот с этого момента и начинается прививка к женскому уму понятия, — я, красивая и если хочешь от меня чего — либо, то купи то, или другое, плати деньги, а нет, значит — нет… Сегодня, алчность и наглость у женщин развиваются беспредельно и наверно они не понимают того, что, в данную минуту, будут кидать или уже кинули на весы то, что не принадлежит даже им одним. Оно и называется семейным счастьем. Конечно, Клава тогда ещё не знала, что за всё это придётся расплачиваться и может быть такой ценой, с которой она и не согласна. Тут-то и попалась, о чем предупреждает пословица, — …век живи и век учись… Может по своей молодости, или по наивности, она тоже не знала или забыла такую мудрую, хотя и затасканную пословицу, — …бесплатный сыр бывает только в мышеловке… Сейчас, стоя у порога после бурной ночной эпопеи, не знала, как всё объяснить тёте Оле.

Почти после суточного отсутствия дома и появления её сейчас на пороге, тётя укоризненно посмотрела на неё, поставила дойное ведро на пол, с которым она приготовилась идти в хлев к корове, присела на стул, спросила, — что милая, никак взрослой стала? Немного помолчала и дополнила, — Господи, наверное, вся в мать пошла… Иди, умойся, горячая вода в чайнике, я только что пила чай, потом поднявшись со стула, захватила подойник, вышла из дому. Что она имела в виду, под этими словами вспоминая её мать, Клава не знала? Но сразу поняла — что-то нехорошее. И сейчас, после сказанных тётей слов, теребя в руках пляжную сумочку, вспомнила всё, что произошло в эту ночь между ней и Газизом в его "Ландкрузере".

Перед тем, как отправиться на пляж, они заехали по пути в магазин, где Газиз купил щедро кое-чего покушать и бутылку Пепси-Колы.

По приезду к водоёму, который был искусственного происхождения, бывший песчаный карьер, заполненный голубой чистой водой, выбрали место стоянки. Палатки у них не было, потому и расположились в машине, чуть в стороне от купающегося бомонда. В эти места приезжало большинство крутых мужиков на крутых иномарках. Этот пляж носил нехорошее название, — "место случки". В это место и днём и ночью привозили богатые "принцы" девочек и женщин для развлечения. Ближнее население, расположенное у этого водоёма, звало всех этих крутых посетителей пляжа — "бомонд" или "бобоны". Так устроен мир, народ как прилепит прозвище, то на века… К тому же справедливое, ибо справедливее слов народа нет ничего.

Купались и загорали они до захода солнца, как стемнело, развели костёр и долго беседовали, о её будущей жизни. Днём Газик опробовал Клаву немного на «сопротивление»… и всё наступление на её позиции, перенёс на вечер, к которому он подготовился очень хорошо. Как говорят, был во все оружии.

Находясь на горячем пляжном песке, он "тёр" пока её по ушам: — … у меня три брата и два дяди в Москве, как поженимся, я увезу тебя к ним. Устроим тебя обучаться вокалу, я найду тебе лучших продюсеров… я… я… я. Как можно, оказывается, легко купить девочку только словами, у которой глаза намного впереди, чем она сама.

Так проходил вечер. Трель кавказского соловья озвучила новую ноту. Раз согласна учиться в Москве… то пойдём, посидим в машине и чуть-чуть это отметим.

Клава, ничего плохого не подозревая, согласилась, тем более, за весь жаркий день они часто бывали в машине, охлаждаясь у кондиционера. В бардачке машины оказались бутылка коньяка и коробка шоколадных конфет. И пошло… Коньяк, показался Клаве приятным, а конфеты вкусными… Сладостно закружилась голова от приятных ей слов и коньяка. Хотелось чего-то большого и приятного. Такие угощения она попробовала впервые. К полуночи, кое-что попробовала тоже впервые… а главное — преждевременно и как ей показалось потом, без её согласия, — насильно. Опять же пословица, — … опомнилась Феврония, когда уже сырая гармония.

Только в третьем часу ночи она очнулась в машине от какого-то неудобства в своём теле внизу живота. Голова была тяжелая и она не сразу поняла то, что её наверно Газиз чем-то опоил. Оглядевшись, вспомнила, где она находится? Ощупывая своё тело без нижнего белья, пришла в ужас, — что же это я?.. Немедленно домой!.. Потом, как-то равнодушно, подумала, — а что изменится дома?.. Позор!.. И с тоскою посмотрела в переднее стекло машины, где на торпеде стояла бутылка с коньяком, из которой она выпила совсем немного вчера и такая вкусная закуска. Иными словами — сыр, из-за которого она и попала в эту мышеловку с названием "Ландкрузер", которая раздавила её как глупого мышонка пружиной по спине. Остались лишь выпученные глаза и торчащий вверх мокрый хвост.

Тут же, жестоко, как кого-то постороннего, сама осудила себя мысленно, — за бутылку коньяка и коробку конфет…Будущая Мэри… Шлюха!.. Ей хотелось кричать, пойти к костру, где сидел Газиз и побить его… Но… Немного оправила свои «пёрышки», кое-как привела себя в надлежащий порядок, и вытирая запачканное ночным разгулом сидение, подумала, — прошлого не воротишь. Сама дура! В каком-то отчаянии, обиде, потянулась к бутылке и пластиковому стаканчику, налила немного коньяка, морщась, выпила. Стало лучше. И вновь на неё нахлынуло то состояние души, как и ночью. Всё-таки, она подавила его, справилась с ним. После чего вытрясла из коробки оставшихся несколько конфет в горсть, и жуя их, вышла из машины, подошла к своему вчерашнему «продюсеру», который находился у костра.

Впервые, за свои семнадцать лет, взяла лежавшую пачку сигарет на пледе, достала одну из них, и разминая между пальцами с сарказмом и со злобой произнесла, — Что… Мавр сделал своё грязное дело?.. и со злостью бросила так и не прикуренную ею сигарету на угли костра. С тоном злобы, приказала Газизу, — … немедленно отвези меня домой. Про себя подумала, — хоть что-то предприму. Она пребывала в эти минуты в таком состоянии, словно у неё насильно забрали безвозвратно что-то ей дорогое, необходимое в её жизни. Тем более, путём обмана, но частично и с её согласия. Всё то, о чем говорил днём и вечером ей её "продюсер" куда-то улетучилось как утренний туман, наступила реальная действительность в липучей паутине обмана. Обида давила душу до слёз.

Тут же выкрикнула ему в лицо, — Сволочь ты большая!.. Но всё это у неё получилось тускло, как-то со слезами на глазах, словно выдавила из себя, как ночной писк мыши. Хотя, уже потом, твёрже произнесла, — … знай, подлец… я тебе этого никогда не прощу!.. И с какой-то ненавистью, выбросила в костёр оставшиеся в её ладони дорогие конфеты. Нагнувшись, подняла край пледа, вытерла ладонь от прилипшей к ней сладости от конфет.

Ах!.. Как ей хотелось сейчас вытереть начисто всю себя… своё изгаженное тело. Она ещё не знала того, что это был её первый шаг в Ад. Шаг, необдуманный и безрассудный, который проходят многие девушки сегодня в разных вариантах до замужества.

После этой поездки на "место случки", несколько вечеров, Клава не появлялась на дискотеке, днём помогала кое-что по хозяйству тёте, больше лежала на диване и читала дешевые журналы. Иногда, разворачивала афишу, смотрела вновь и вновь на свою фотографию с микрофоном в руке у лица… Конечно, у неё не было и мысли в голове о том, что будет ей стоить, в её дальнейшей жизни, эта ночная поездка на пляж "бобон". Тем более, без головокружительной любви к партнёру, можно сказать так — мимоходом, или как сейчас говорят по экрану девушки, — …нечаянно.

Как-то раз, в один из дней, к ней зашла Зоя Черникова, которая приехала к своим родителям в отпуск из подмосковного городка Струнино, где работала на текстильной фабрике ткачихой, потом мастером-наладчиком станков. По возрасту была старше Клавы на три года. Не замужем. Войдя в дом, Зоя спросила тётю Олю, — Клава дома? Та, махнула на дверь спальни рукою, ответила, — там… лежит несколько дней… читает. Зоя, пройдя к ней, весело спросила, — что-то тебя, моя подруга, не видно на дискотеке, скучно без тебя? Пойдём сегодня вечером, хотя споёшь что-то нам. Поговорила ещё немного с Клавой, засобиралась домой. Ну, давай, подруга… до вечера! Я забегу к тебе вечером, — после чего ушла.

Минут через несколько, к ней в спальню, вошла тётя Оля и спросила Клаву напрямую, — может что-то случилось на пляже? Ты… как с креста снятая, молчишь, никуда не ходишь. Ежели что, то откройся мне, может тебя изнасильничал этот, как его… ну… Газик? Почитай целые сутки ездили… Клава подняла на неё свои красивые глаза и весело ответила, — что ты… тётя? Всё хорошо…

Ольга Борисовна взглянула на неё и вновь подумала, — вылитая мать… Господи, спаси её от всякого лиха и греха! Так похожая… Так походит на мою родную сестру Марью. Неужели и у неё сложится так жизнь, как у матери? И не задерживаясь, вышла из спальни.

Работая у дома на грядках, Ольга Борисовна вновь вернулась в мыслях к родной племяннице, подумала, — а ведь душою чувствую, что-то не так и она вспомнила свои молодые годы до замужества. О-хо-хо-о… — тяжело вздохнула она. Хотя бы не забеременела… если вдруг чего, стыд-то какой будет, на весь посёлок… Потом, за дневными заботами, по хозяйству, забыла о разговоре с племянницей. Наступил вечер. За Клавой зашла Зоя, и они направились на дискотеку.

****** От горьких женских мыслей Клаву отвлекло то, что в автобусе послышались голоса двух молодых женщин, у одной из них на руках был примерно годовалый ребёнок. Спустя несколько минут автобус остановился по просьбе пассажиров и женщины вышли из него. Клава успела заметить в окно, как молодой симпатичный мужчина принял на руки ребёнка и, улыбаясь, поцеловал нежно женщину несколько раз в щёки и губы. Муж, — догадалась Клава. И тут же стрельнула в её голове мысль, — на таком месте могла быть и я… Впервые, за свою короткую жизнь подумала она как женщина, оттеснила этими мыслями свои заботы о вокале. С горечью в душе, отвела свой взгляд от автобусного окна и вновь, как в глубокий омут погрузилась в своё горе, в свои мысли, в своё прошлое.

В тот вечер, они вместе с Зоей, пришли на дискотеку в самый её разгар. Увидев пришедших Клаву и Зою, девочки и парни попросили, — …спой Мэри нам что-нибудь! Этот псевдоним прилип к ней сразу, после удачного её дебюта в крае, где и была отпечатана её фотография-афиша. Она, почти уже согласилась с предложением друзей, как вдруг, стоявшая в двух метрах от неё Надежда Соболева, с ядовитым издевательством, произнесла, — какая она Мэри? Она давалка из пляжа "бобона" и вызывающее засмеялась.

Клаву, от этих слов, словно окунули в холодную воду, она замерла на месте, не отрывая взгляда от Надежды. Потом, её бросило в пот, сердце бешено застучало, и она растерялась от неожиданного её разоблачения в кругу своих ровесников в чем-то не хорошем, постыдном. Но Надежда, смотря на неё уже с пренебрежением, серьёзно произнесла, — что, камеру пробили… спустила? Не на чем пока кататься? А пока ты клеила её и отлёживалась, Газик уже свозил на пляж "бобонов" Светку Чурсину… выдержала девка, ничего… не то, что ты. Пойди, спроси у неё, — как она?.. Поделитесь впечатлениями… Вон она с Газизом стоит.

Не выдержав кинутой ей в глаза Надеждой всей бесстыдной правды, в присутствии ровесников и знакомых, Клава бросилась с сжатыми кулаками к Надежде и выкрикнула на всю дискотеку, — ты всё наговариваешь на меня!.. Ты завидуешь мне!..

Надежда, с презрительной улыбкой смотря на неё, ответила, — чему мне завидовать? Тому, что Газик потоптал тебя на "бобоне" как петух дворовую курицу? Больно мне нужно… Мне и своих женихов хватает. А вот ты… — она прервала свой ответ, отвернулась от Клавы и как в плясовой, притопывая ногами, пропела, -

Клавочка, Клавочка,

Сломанная лавочка…

Не кори ты тем себя,

Будешь общая скамья….

Не найдя ответа на справедливые слова, кинутые ей в лицо Надеждой, в присутствии многих её ровесников-односельчан, Клава бросилась на обидчицу.

Что бы случилось на дискотеке, сойдись они грудь в грудь в таком злобном возбуждении, неизвестно? Но Надежду прикрыл своей мощной фигурой силач посёлка Вадик Самсонов, её ухажер. Он, отталкивая Клаву своими ладонями от своей дролечки, обращаясь спокойным голосом к ней, произнёс, — …чего ты бросаешься на людей за правдивые слова? Дикая… Убирать хорошенько нужно было всё после себя в таком случае… Не афишировать свою "поломку", а то всё сидение в дорогой машине измарала. Как хотя трусики с бюстгальтером подобрала, не забыла на кровавом побоище… Газиз нам рассказывал и показывал всё. Иди, вон он стоит, там разбирайся, и он резко оттолкнул Клаву от себя, от чего она чуть не упала на площадке, но её вовремя поддержала Зоя.

Клава, затравленно, обвела глазами всех парней и девчонок на площадке, но не нашла в них для себя хотя бы какой-то поддержки или сочувствия. Это была их молчаливая ей месть, за её красоту и за её талант. Ибо боги, если они боги, должны быть, всегда богами, а особенно те, которые только собирались стать таковыми. Поклонники мало когда прощают таким подобные ошибки. Их глаза словно говорили, — ну, что птичка певчая? Пой, пой, — мы уже знаем, на чей сук ты села на днях. Пусть совсем небольшое количество её поклонников, здесь, в Ваймасе, которые признавали её талант и все они, в какой-то мере, ставили её и её талант, немного выше себя, конечно, такую ошибку ей простить не могли. В какой-то мере мстили ей за обманутую свою веру в неё, а кто от зависти.

Таковы поклонники. Если они с рёвом рукоплещут своему кумиру, плачут на стадионах, то они готовы заглянуть и в его постель с вопросами, — а с кем? А достойная ли она, или достойный самый близкий человек их обожателю?.. Такую, особенно женскую волну, должен выдержать каждый из тех, кто шагнул в мир славы, наверно делая так, чтобы его близкая и любимая им женщина или мужчина, оставались всегда не замеченными для беснующейся и желающей их толпы. Поэтому, была бы на её месте какая-то другая, рядовая поселковая девчонка, никто бы и словом не обмолвился, сегодня это как чихнуть, так случается со многими девочками. Как говорят в таких случаях, — на здоровье! Или — …мой чемодан, кому хочу, тому дам… Но она, претендовала на восходящую новую звезду, давая этим понять многим, — она другая… не такая как все. А вышло совсем не так. По случившемуся её промаху, сейчас она была для них простой колхозной девкой.

Клава остановила свой взгляд на Газизе, который стоял чуть в стороне от неё со Светкой Чурсиной. И ей вдруг показалось, что здесь всё было разыграно против неё, а главным ведущим этого розыгрыша был её бывший, несколько дней назад, "продюсер", который обещал ей на пляже, — я… я… я… В эти минуты она была готова провалиться сквозь землю. Стыд туманил её взор. Да что там стыд… жить не хотелось.

Услышав своё имя и то, что произнёс Вадик в споре с Клавой, Газиз подошел к нему, в его руке блеснуло лезвие ножа. Увидел это, Вадик мгновенно намотал на левую кисть руки ветровку и стал в оборонительную позу. Сузил по-кошачьи глаза, произнёс, — ну, давай… давай! Я тебя… без ножа изнахрачу… Порву, как обезьяна газету. Это тебе не Клавку спаивать зельем и трахать в машине на пляже бобоне, а потом осмеивать её. Скажи ты ей правду, сейчас, что ты за зелье подмешал в коньяк или в Пепси-Коллу когда вы пировали, будучи на пляже бобон, для азарта в половом отношении?.. А?.. Молчишь!.. Слабо?.. Ты же рассказывал сегодня нам, как она тебе выдала в ту ночь свою первую любовь…

Клава, бледная на лице как мел, крикнула Газизу, — не трогай его!.. Потом, медленно, как лунатик, сделала несколько шагов к нему, к своему "продюсеру", остановилась рядом с ним, и сколько было в её юном теле силы, нанесла ему звонкую пощёчину. На площадке, все замерли и стали смотреть в их сторону. После чего, она сняла со своего запястья руки его подарок, дешевый браслетик и с такой же силой швырнула ему в лицо. Не ожидая такого поведения от Клавы, он прикрыл ладонью место удара браслетом и не двигался. Из-под его ладони показалась струйка крови. После чего она с ненавистью произнесла, — Сволочь! Запомни этот вечер, мы ещё встретимся! Ты мне заплатишь за всё оптом! Повернувшись к нему спиною, направилась домой. Зоя кинулась было проводить её, но Клава в сердцах выкрикнула, — …не ходи за мною!..

Дойдя к калитке у своего дома, она увидела стоявшего у велосипеда Вадика Рыжова. Обойдя его, молча, взялась за металлическую ручку, прибитую к калитке, готовясь открыть её и скрыться в доме от гнавшего её позора. Хотя, какой позор? И если справедливо, то кому, какое дело? Но такова жизнь. Вадик, вдруг крепко взял её обеими руками за плечи, повернул к себе лицом и быстро заговорил, — …Клава, милая… я люблю тебя очень, давай бросим всё и завтра уедем из посёлка… Мы поженимся… Я тебе никогда не напомню…

Не успел он договорить то, что думал, ожидая её здесь, после всего случившегося на дискотеке, которому был сам очевидец, как она, с какой-то нервозностью, сбросила его руки со своих плеч и с налитыми слезами и злобой глазами почти выкрикнула, — да идите вы все……! И грязно, по- мужски выругалась. Все вы такие! Вам всем одно — только дай… Что, в очередь станете, или как?… Каким тебя записать на завтра, вторым, десятым? Первым уже не будешь!.. Проспал!.. Потом, на секунду, посмотрела жалостливо на Вадика и уже тише произнесла, — и ты туда же… Вадик?.. После чего, вывернувшись из его рук, с силой дёрнула калитку на себя, пошла по тротуару к дому.

На другой день, в первой его половине, после вчерашних вечерних событий на дискотеке, к ней наведалась Зоя. Поздоровавшись, ничего не говоря при тёте Оле, одними глазами, попросила Клаву выйти за ней из дому. Немного помолчали у калитки, после чего Зоя твёрдо произнесла, — знаешь что подруга, раз так сложилось всё в твоей жизни, собирай-ка свои шмотки, и как закончится мой отпуск, поедешь со мною в Струнино, там нашего брата, обманутого, много… ой как много… Устроишься на работу и будем вместе работать. Всё пройдет… Что думаешь, ты только одна в такое положение вляпалась в своей жизни?.. Это, я тебе скажу, древняя девичья тропа… Не нужно было уши развешивать, когда тёрли по ним и ноги преждевременно в девичестве раздвигать… Эти слова Зоя произнесла жестко, стараясь этим выбить Клаву из состояния отчаяния. Ясно? — переспросила она, тряся её за плечо рукою. После чего, не прощаясь, ушла к себе домой. В какой-то мере, слова Зои вывели Клаву из создавшегося нервозного состояния, и она немного успокоилась с мечтою убежать из Ваймаса куда угодно, лишь бы не видеть взглядов своих ровесников и не слышать их разговоров.

Последующие дни после такого разговора, в ожидании конца Зоиного отпуска, она жила как в кошмарном сне.

Зато сплетни, что змеи, поползли по улицам посёлка. Поселковая бабья «желтая пресса» с превеликим удовольствием смаковала события, произошедшие на днях вечером на дискотеке. Все беседы-обсуждения сводились к одному, — …слышали, нашу певицу покрыл Газик?.. Старые бабки, да простят они меня за мной сказанное, как мухи осенние, жалят своими острыми языками шибче, чем пчёлы у улья. И чем какая-то из них, в своей молодости, была более распутной, тем более был длиннее и острее её язык. Перебрали и перемыли всё и Клаву и её мать, потом подвели черную черту, — яблоко от яблони, далеко не падает. Но главное старухи забыли, — … Не судите — да не будете судимы сами… Оглянитесь на свой пройденный жизненный путь…

В один из дней, будучи дома, она вышла на грядки и поработала там несколько часов подряд, после чего возвратилась в дом. За кухонным столом застала плачущую тётю Олю. Она подошла к ней, присела рядом на другой стул и обняла её за плечи, попросила, — не нужно плакать… Та, только взглянула один раз в её глаза, тихо спросила, — Клавушка, правда то, о чем говорят в посёлке?

Клава не смогла больше её обманывать, тихо ответила, — да… С её глаз покатились слезинки, и она прижалась к единственному ей родному человеку в этом мире, стремясь у неё найти защиту. Защиту от людской молвы и правды. Всхлипывая, прошептала, — тётя… прости меня, я и сама не знаю, как всё случилось. Говорят, что Газиз опоил меня чем-то. Понимаешь? — она сжала крепко свои кулачки, прижала их к своей небольшой по — девичьи груди, выкрикнула, — ничего не помн-ю- ю! И заплакала навзрыд. Как тут не вспомнить слова песни, — …не сыпь мне соль на рану, не говори навзрыд…

Тётя Оля, обняла её за худенькие плечи, прижала к себе и произнесла, — на чужой роток, не накинешь платок… после, обе долго молчали. Потом, Клава всхлипнула, как успокоенный мамой ребёнок, тихо произнесла, — я скоро уеду с Зоей в Струнино… Работать там буду. И посмотрела тёте в глаза, своим не обычным, а каким-то отрешенным взглядом, тихо произнесла, — я ему не прощу этого… Никогда!.. Тётя Оля, не смотря ей в лицо, спросила, — … а ты того… не понесла?.. Клава только сдвинула плечом, смотря глазами в пол… После чего, еле слышимо, прошептала, — … вдругчего… в Струнино разберусь…

*****

Автобус сильно качнуло на бордюре дороги, и он вновь остановился у какой-то забегаловки. Взглянув на ручные часы, подаренные ей ещё до свадьбы мужем Юрием, автоматически отметила, прошло около часа от предыдущего кафе. Пассажиры вышли из него и некоторые направились внутрь помещения кафетерия, остальные курили у автобуса, ходили в туалет.

Клава, держа крепко сумочку в руках, вышла из автобуса, вошла в дорожное кафе. Сходила в туалетную комнату, привела себя в порядок, после, подошла к отделу бара, заказала себе сто граммов коньяка и крепкого кофе, тут же присела за столик, стала ожидать заказ.

Её мысли о прошлой жизни вновь возвратились к ней, словно праведные свидетели и неумолимые судьи на суд. На какой суд?..В конце концов, это её тело… мало ли чего случается в жизни у каждой девчонки… Но нет!.. Она сама чувствовала себя жестоко обманутой этим человеком… она его не любила совсем, потому и считала себя обманутой им и осмеянной открыто на глазах её ровесников. Ах!.. Этот вокал… эта слава… Как же я поймалась на его удочку? Вот, только свою вину, в случившемся с ней, она прятала где-то глубоко в своей душе. Ожидая заказ в буфете, вновь возвратилась в мыслях к случившемуся с неё в Ваймасе.

*****

В Струнино, за работой, всё её прошлое постепенно стало уходить вдаль, и она старалась не вспоминать о нём. Успокаивала себя тем, — кто не делал глупостей в юности? Часто вспоминала и слова Иисуса Христа, — "… киньте в неё камень, кто не грешен…". Всё же, это только слова, а она, всё это время, чувствовала себя униженной, неполноценной, растоптанной. Как вымазанные дёгтем створки ворот, в старину, у того дома, где согрешила хозяйская дочь до свадьбы. Часто думала, — было бы по любви, а то… Шлюха я! И вновь, всеми способами, старалась изменить поток своих тяжелых раздумий, стремясь растворить случившееся с ней в потоке дневных забот.

Проживая и работая в маленьком городке, она впервые заметила, как много здесь молодых девушек из разных концов России.

Получила и первую зарплату, отпраздновали это событие дома за чаем с пирожными. Она жила вместе с Зоей, в её небольшой квартире, данной от производства. Думать много было некогда, изнурительная работа, сон, еда, стирка, уборка.

Прошла зима, близилось майское тепло. Её жизнь протекала безвозвратно, как и у каждого человека на планете Земля. Хотя, так же где-то в глубине её души, неугасимо тлела обида на Газиза, на себя и вообще на весь, как ей казалось теперь, несправедливый, злобный мир. Бывало и так, всё её грязное прошлое забывалось, но гляди, нет-нет и подползало к сердцу холодной гадюкой… Оно, это прошлое, было словно утопший, нет-нет и покажется из воды на девятый день. Всё было просто, все события в Ваймасе сложились для неё так, что она получила нервный стресс, который и мучил её всё время и не давал ей покоя даже здесь, в Струнино. Одна мысль приносила ей успокоение, — не понесла она от первой её близости, от Газиза… И если бы она после первой близости с мужчиной попала в круговорот любовных разных отношений то, наверное, и не терзалась бы в этом вопросе, но это случилось с ней впервые и один раз, за что она в глубине души казнила себя, ненавидела. Потому этот случай стоял перед ней как нечто-то нехорошее, грязное, тем более насильственный…

*****

Наконец её заказ в кафе был исполнен. Она взяла всю порцию коньяка и долго принюхивалась к нему. Запах был совсем другим, не похожим на тот, который пили они с Газизом на пляже. Неужели он меня опоил? Собака!.. Ну, раз Самсонов сказал так, не боясь, на всю дискотеку при Газизе, значит правда… опоил. В чём было подмешано зелье, в коньяке или в Пепси- Колле? Коньяк Газиз не пил, ссылаясь на то, что он за рулём… Ах! Какая теперь разница?.. Сижу здесь и принюхиваюсь к бокалу, как кошка к бутылочке, в которой была валерьянка… Осталось только покататься по-кошачьи здесь по полу. А то мало откаталась в "Ландкрузере", на заднем сидении. Со злобой подумала она о себе. Будь всё проклято!

Со стыдом вспомнила и то, как она безудержно ласкала и жадно целовала Газиза, лёжа на широком заднем сидении машины. Тогда, её тело желало его, ещё и ещё… казалось, что этой сладости не будет конца… И в таком сладострастном трансе она упала в забытьё… Пришла в себя только в три часа ночи… Шлюха!.. Подумала она вновь о себе со злобой… В такие минуты самосуда, она ненавидела и презирала себя. Можно сказать, чуть ли не произносила, — так тебе и надо!.. Правильно Надежда Соболева сказала ей в лицо на танцах, — … давалка из пляжа "бобона"… Поломанная лавочка… общая скамья…

Не сделала ни единого глотка спиртного суррогата, она отставила в сторону бокал и принялась за крепкий кофе. Выпила крохотную чашечку до дна, поднялась и направилась к автобусу. Свою сумочку, всю дорогу, не выпускала из своих рук.

Ох!.. Как она сейчас желала встретить своего обидчика, нет — подлеца!.. Как хотелось ей отомстить ему за все обиды, нанесённые ей. В своих мыслях она считала Газиза как виновника в несбывшихся её мечтах. Исходила из того: если бы он не изнасиловал её, то её жизнь, после свадьбы с Юрием, была бы счастливой и может быть осуществилась и её мечта, стать знаменитой певицей. Себя она винила меньше, хотя — послушай она тогда свою тётю Олю, и не поехала бы на тот злополучный пляж с Газизом, всё было бы — Окей! Как тут не вспомнить глубокую смыслом пословицу, — … если бы молодость знала… а старость могла…

Войдя в автобус, она села на своё место и подумала, — всю обойму всажу в его тело… Припомнила и его слова, — … пей коньяк, он не палёный, отец дома брал… прямо на ликёроводочном заводе, пей… такого коньяка здесь не найти… Мало того, что изнасиловал её, ещё и ославил на весь посёлок. Тварь! Со злобой вновь подумала о нём она.

Владеть пистолетом она умела хорошо. До свадьбы, муж Юрий привозил её иногда к себе домой и в маленьком тире для стрельбы, обучил её этому, как ей показалось, нехитрому делу. Он возился с нею как с подростком, иногда раздевал её в постели, почти совсем, но не трогал. Всегда такие игры заканчивались его словами, — я понимаю… после исполнения восемнадцати лет и заключения брака. Оставалось до этого совсем немного дней. Слушая его, Клава не находила себе места, его слова и нежные отношения к ней словно кидали её в гипноз, в какую-то бездну безвыходного положения. А когда подали заявление в ЗАГС и стали готовиться к свадьбе, Клава захандрила совсем. Часто думала, — овладел бы он мною первый раз, в пьяном состоянии и ничего не помнил бы, а крови, немного, нашла бы где-то. Женская логика… Коварная мысль… вместо правды, наглая ложь… И всё выходит так, с первой ночи и первых часов совместной жизни, женщина готовится обмануть своего мужа, наставив ему рога, надеясь пройти с ним свою долгую жизнь, а может и недолгую… Главное, имея надежду и желание, чтобы её любили и жалели. Да… Такова Ева, которую создал когда-то для Адама Бог.

Но, Юрий Нагибин, наверно, был не из тех Газиков у которого она прошла свою первую и последнюю интимную практику. Он был чистоплотным, в отношении к ней и вообще к женщинам, продолжал и дальше только плотно ухаживать за ней. Часто покупал разные подарки, цветы, открыл ей тайну кода в своём домашнем сейфе. Разрешил брать деньги, только с верхней полки, в количестве по её усмотрению, хотя она пока не жила в этом доме и никогда не пользовалась его щедростью. Он, просто был от неё без ума…

И сейчас, постепенно познавая склад характера этого человека, не на шутку, испугалась, за своё разовое прошлое с Газизом. При всём этом, такое постыдное — бутылка коньяка и коробка конфет… На самом дне души, она постоянно приравнивала эти две вещи к себе, как свой ценник… В их она видела себе цену. И вот, это мерзкое её прошлое вновь вынырнуло, как утопленник из воды, на девятый день, после того как утонул.

Другой раз, мыслила, — а может девственность её и не нарушенная? Бывает же… Но тут же, сама себе отрицала, понимая то, пусть было это всего и один раз в её жизни, но как женщина, знала из литературы, после такой ночи и оставшимися следами, там не осталось ничего целого.

Не меньше она боялась и своего радужного будущего. Особенно, когда однажды они с Юрием лежали на диване у него в доме, и он спросил её прямо, — …надеюсь… ты девочка? Румянец залил всё её лицо — не раскололась… смолчала. Юрий истолковал всё это по-своему, просто, как её стеснение в таком интимном разговоре. Любовь к ней переборола всякие сомнения.

Но женщина — есть женщина… пока гром не грянет — не перекрестится. В конце концов, пришла к единому выводу, — будь, что будет, а как же другие?.. Живут же… Хотя она не знала одного, — как они живут? А это самое главное.

И пусть кто бы что ни говорил сегодня, но чистая жена, во много раз желанная для мужа чем, будем откровенными — панельная… Пусть даже один раз… Особенно, в первых годах семейной жизни, когда муж очень нежен к жене и щепетильный в мыслях к её прошлому. Взял в жены девственницу, он боготворит жену, словно в благодарность ей, за сделанный такой ему подарок в день свадьбы. Что-что, а брачная ночь запоминается на всю жизнь каждым мужем и женой. В положительном таком случае муж, по жизни, на многое закрывает глаза, и многое прощает, балует свою жену до тех пор, пока охладеет к ней, или она изменит ему. Но большинство из мужчин, не выказывая это жене, ценят её за это, больше себя. Зная твердо то, что после его женитьбы никто и никогда не посмеётся ему в спину в отношении былого его супруги. А всё это быстро всплывает на поверхность после свадьбы, как пятно мазута на воде.

Ещё больше врезаются в память женщины, те минуты, когда она стала женщиной, то ли по любви к первому её мужчине, то ли так… по пьянке или за деньги. Не дай Бог, изнасиловали в двенадцать или в двадцать лет. От того, тайно от мужа, иногда вспоминая этот момент, она, или ненавидит виновника такого её телесного преобразования, или, потягиваясь по — утру, у тёплого бока мужа, со сладостью продолжает этим жить, держась крепко по ночам за его рога, которые она наставила ему, в первую брачную ночь, после свадьбы. Такова жизнь… Таковы неписаные законы супружеской теории и практики. Получи то, что заслужил или заслужила… Жизнь — как есть…

Всё же недаром Бог или природа, поставили такую метку в теле женщины. Ох!.. недаром… И вообще, в целом, в природе нет ничего лишнего. Даже аппендикс и тот нужен для человека. И надо же такому случиться было именно с ней? Она часто обращалась к Всевышнему с вопросом, — Почему!!!.. Но, как и все верующие на Земле, ответа не получала.

Если, в Святом Писании говорится, что Бог создал Еву по образу человеческому из Адамова ребра, то творя её, как и всё живое по паре на Земле, он хорошо осознавал, что он создаёт? Что ваяет? Наверно, он сознательно создал ящик Пандоры. И суть не в том, что он добавил сантиметр, два, тела в её важном детородном органе. Нет… Этим, Бог поставил своеобразную печать в теле женщины, печать, в том месте, где наверно сходятся все невидимые рецепторы совести женщины. Пока она девушка, всё — Окей! И в семье и школе. Но, только девичья чистота будет нарушена, всё…. Говорят о них, о таких, даже родители, — …как с ума сошла… сдикла и тому подобное. Короче — пошла вразнос… И наконец, самое главное, в чистоте женщины почти всегда рождаются здоровые дети, здоровое наследство. Вот наверно самое главное в этом вопросе. И сегодня многие молодые семьи часто задумываются, выражая своё удивление, — в кого удался такой несуразный ребёнок в их семье? Перебирая всех бабушек и дедушек. И только Малахов со Снежаной в конце концов решат этот вопрос. Послышится вздох, — …А…

Потому большая разница в том, девушкой она или женщиной вышла замуж? И если, как говорят, первый снимет эту метку её муж, после свадьбы, то после этого она, с утра, после первой брачной ночи, переходит как вновь созданная женщина, под власть и начало своего мужа, по завету божьему, — …да убоится жена мужа своего… А будучи уже замужем, женщина удовлетворяется по возможности своим мужем во всех материальных и телесных её потребностях. Ну, пусть и не во всех, всё же… И пока, в ближайшее время, она не будет изменять ему. Это равносильно тому, что если человек любого пола не пробовал, скажем, какого-то фрукта из субтропиков, живя на Севере, то ему его и неохота к столу. Но, стоит попробовать хотя бы один раз и… Навсегда в его сознании откладываются; вкус, запах, желание и тому подобное.

В том случае, если девушка теряет свою невинность до замужества, вот тут-то и начинается её грехопадение, (хотя сам Иисус Христос, когда к нему подвели падшую женщину, в конце беседы с народом, произнёс мудрейшие слова, … — киньте в её камень кто не грешен…, а когда все разошлись и он остался с падшей один на один, произнёс, — … не осуждаю тебя, иди и больше не прелюбодействуй…) Но это Он- всевидящий, всемилостивый… А люди?..

И вот, можно сказать так, открытый кем-то ящик Пандоры остаётся бесконтрольным, откуда и выползают все гадости в мир наш. Превратившаяся девушка в женщину до замужества, способная на очень многие плохие поступки. Она использует свою красоту, тело, ум, если всё это у неё есть, для восполнения всего того, что при замужестве ей должен дать муж, особенно сегодня. А нужно ей многое… Будем говорить так, — начинает во всём дерзать. Но, если красота и ум отсутствуют в ней, по какой-то причине, к примеру — она, "плод весёлого ужина родителей", то… пиши пропало… Вон сколько их мелькает на экране телевизора у Малахова?.. И всё же, благодаря Всевышнему, не все такие, и наверное на их целомудрии сегодня… пока держится Земля. А не то, уничтожил бы Господь всю Землю, как уничтожил он Содом и Гоморру. Таким, целомудренным, как говорят, — … Во славу им поём…

Испорченные особи, невзирая на их приветливость и привлекательную наружность: коварные, мстительные, меркантильные, лживые и для жизни, только с одним мужчиной, не пригодные. Пример, как в Древнем Риме. Потому, мы и являемся иногда свидетелями сегодня таких натур в обществе, или в целом мире женщин. А их таких, по Российской статистике, сегодня больше половины… Хотя статистика имеет свойство ежегодно изменяться, пожалуй, не в лучшую сторону.

Даже тогда, когда она выйдет, наконец, замуж, всё это, можно сказать, не прекращается. Испробовав двух, только двух мужчин, она обязательно сделает сравнение, по теореме …Пифагоровы штаны… И придёт к выведению своей… женской теоремы, телесной… — нет, не равны!.. Таким образом, она продолжит пополнять свою "научную" любознательность новыми доказательствами. Чем и подтверждает мыслительные доказательства мужчин, — … если был один, то была и сотня… Но они сами, мужчины, во многом виноваты в том, что вскрытый ящик Пандоры остался или остаётся без присмотра. Хотя, есть мудрейшая пословица по этому поводу, — … Сука не захочет — кобель не вскочит…За ней следует: во всём виноватые сами девушки… Это наверно одна из порочных ветвей характера древней Евы, которая передалась в мир, ибо их прародительница согрешила первая со Змеем, а не с Адамом…

А если, в замужестве, по каким-то причинам, такая жена «тормозит» в себе, такой половой "выход в свет", то все эти её качества, обязательно возместятся на муже. И конечно, он не выдержит…

Бывает и так, насытившись всеми благами, которые ей создал муж, о которых она только мечтала, раньше живя в нищете, за которые и продала своё тело, женщина не выдерживает, бросает всё то, что она желала раньше, даже своих детей, и уходит "в свет." По пословице, — …да… сказала жена профессора, сидя на коленях у слесаря — ум, хорошо, а слесарь лучше… Наверно поэтому Бог так и пометил девушку. Конечно, это упрощенное мышление об этом существе, которое создал Бог. Сегодня много говорит на эту тему Гордон в откровенной передаче, — …"Они — Мы" или "Мужское и женское. Но и ему, с его эрудицией и богатым познанием таких индивидов, не поднять этой темы. Все эти вопросы решены давно и выведения теоремы не требуют… Не нужно впустую занимать Первый канал. Его создавали люди в период СССР. Не ваше… И всё же, Бог — есть Бог… Если он ваял Еву так, то не напрасно, и никто не оспорит его работу, даже женщина, потому что её создал сам Бог после Адама с его же ребра… Плоть от плоти… Изрёк, — …не муж для жены, а жена для мужа…

Правда, сегодня… увы!.. Прогресс… Есть и взломщики и мастера-ремонтники этих меток, или печатей, это не средневековье, за деньги сделают всё, даже ремонт такой иногда ценой, а иногда и совсем не нужной "запчасти" в теле девушки.

Но… если что-то можно "подремонтировать", пересадить, то как известно, — саму совесть, нельзя пересадить, так как эта субстанция не материальная.

Совесть, — есть выработанная абстракция поведения человека в семье, обществе из древних времён, иным словами — после пещерная, которая очень долго вырабатывалась в любом человеческом коллективе, обществе, но без её поддержки она может рухнуть мгновенно. И особенно в таком обществе, где разными идеологами сеются злаки её противостоянию. Пример: — сравните девушек тридцатых, пятидесятых, семидесятых и двухтысячных годов, результат будет не в пользу современных красавиц. Да что там говорить? Под натиском "свободной любви" и презренного металла падают даже целые мусульманские религиозные заповеди. Сегодня девушки избивают девушек и с таким садистическим удовольствием что… Право, не вкладывается в голове, это те нежные создания, которых должны будут любить парни, создавать семьи, любить своих детей… А оказывается, можно друг друга сковородой…

Конечно, всякое было и когда-то женщин секли мужики вожжами, но…. Отсюда, эта, как говорят запчасть, самая дорогая в женщине для создания нормальной семьи и общества в целом. БЕЗ ЭТОГО, ОБЩЕСТВУ ХАНА. И поди ты разберись сегодня, — кто виновен? То ли общество, в грехопадении женщины, то ли сама женщина, в падении её морали в обществе? Теперь… пусть разбираются на экране. В противовес нравственности, чистоте, сегодня на телепередачах, даже те бабушки, из которых большинство в своей юности и зрелости прошли "Крым и Рим"…, проповедуют так, — девушка должна хранить свою девственность до двадцати двух лет… А потом?.. Да… Вот так и утверждается дозволенность и не дозволенность. Потому и рожают подростки в двенадцать лет сегодня. Наверно, в силу своей неграмотности, девочки прибавляют десяток лет к своему двенадцатилетнему возрасту. Некоторые программы проповедуют напрямую, цитирую, — …чистота девушки сегодня нужна только до двадцати лет, а то… дальше,… башню срывает… Вот именно — башню… Каждый судит по себе, у кого башня — срывает, а у кого голова — нет. Выходит, в двенадцать лет у девочек тоже срывает башни, а не головы. Эка, философы! И это по телевещанию… Воспитание… Ну, что же… сегодня мы не пещерные… Хотя, многие называют эту совесть, чистоту девушки, — после пещерной. Ну, коли так, то и живите так, не жалуйтесь на власть, на Бога.

И можно бы не обсуждать было эту тему, вообще, если бы не один очень важный нюанс — так называемое грехопадение девушки или женщины является прологом падения морали в обществе в целом. М-да!.. Были же Содом и Гоморра… Итог?.. Это ещё раз подтверждает умышленное разложение молодого поколения в нашем обществе. А за этим следует разложение общества и всего мира. Разве суть в этом, сугубо личном? Главная суть, чтобы каждая девушка не теряла основное — совесть. Если будет совесть, будет и всё остальное при ней. Вы посмотрите только, — а судьи кто?.. Высокоморальных судей нет… И всё же, как показывает практика на сегодня — чем грязнее девушка, женщина, тем морально ниже — семья, общество, страна… И в конце — мир. Кто не верит в это, смотрите программу Малахова и вообще, взгляните пристальнее на мир вокруг себя. Тридцатилетние "училки", совращают четырнадцатилетних учеников… Конечно, и наоборот. Приехали!.. Греческие педоны… Да… не даром, по мусульманским законам женщина должна носить паранджу. Только это не поможет…Сегодня всё проходит и через паранджу.

В сегодняшнем нашем мире, некоторые мужчины этого уже почти не замечают, или не желают замечать, а женщины и вообще не желают слышать об этом "табу". Хотя, после свадьбы, на досуге, долго "рогатых" мужей давит жаба, если не всю жизнь, — А кто? А сколько?

В отличии от думающих мужиков, женщины мыслят проще, пощедрее, — …… как лужа… хватит и для мужа… И сегодня, уже никак большинство женщин, не откажется от таких их "завоеваний" в обществе. Никак! Ибо её тело, при капиталистических отношениях, являлось и является орудием труда, а если немного вникнуть в эту тему, то мы знаем, что было время и наше государство получало с этакого «орудия труда» какой-то доход. Вспомните героиню Толстого Екатерину Маслову… К сожалению, сегодня, мы вернулись после совков в то время, когда за проститутками стоят лица, которые получают доход от такого промысла женщин, заметьте, не вынужденного, а добровольного, осознанного. Всё очень просто, ненужно учиться, трудиться, ноги врозь и живые деньги, покушать и выпить. Вот куда мы идём. Коммунисты вели к коммунизму, а сегодня не понять… Стадо… Потому сегодня иногда ведётся полемика об упорядочении таких лиц, а это означает перевод всех уличных и трассовых проституток в специальные дома, где и будут получать с их доход. В этом случае, виноваты не только мужчины… Интересно, как они оформляются на такую работу? Наверно спрашивают стаж, разряд и тому подобное. Но мужчины и пожинают, свои бывшие деяния в прошлом молча. Правда, иногда раскрывают свои рты у Малахова и у его помощницы Снежаны. Ай, да Малахов!.. Ай да Снежана!..

*****

Познакомилась Клава с будущим мужем Юрием Нагибиным на дискотеке, в городке Струнино. Долго она не ходила вечерами никуда после отрыва в Ваймасе, да вот… Зоя настояла однажды. Сманила… пошли. А уже будучи там, и увидел микрофон, такой красивый, гладенький, как девушка развратница, перед знакомой ей игрушкой, не устояла и попросила подругу поговорить с группой музыкантов. Зоя пошла и заказала ей музыкальное сопровождение на мотив песни "Бессамемуча"…

Клава… красивая Клава Боксанова: рост метр семьдесят три, бездонные голубые глаза с пушистыми ресницами, с каскадом красивых волос на голове, как у Веры Брежневой, с белоснежной улыбкой без ремонта зубов, с изящной фигурой обтянутой красивым платьем выбранном вместе с Зоей в ЦУМе, вышла на подиум — неотразимая. Во всём её теле, в каждой его клеточке, выразился её талант, талант будущей, пока ещё неизвестной многим фанатам певицы.

После исполнения ею первой песни, все присутствующие долго аплодировали ей и конечно рассматривали это чудо природы, появившееся на одном из подиумов Струнино, хотя это и не удивительно, ибо это место было и есть, где прорастают иногда невиданной красоты цветы, подобно редкостному женьшеню. После этого номера уже исполняла разное, перебирая годы, стараясь этим понравиться большему количеству публики.

Сейчас, она была чем-то похожая на призовую лошадь, которую долго, по какой-то причине, не ставили на беговую дорожку ипподрома и вот, наконец, она услышала звук гонга. Закусив удила, неслась по стадиону под рукоплескания и шум болельщиков-игроков, стремясь во что бы то ни стало прийти к финишу первой.

Пела о мальчике-бродяге… скажи мне атаман… И другие песни. Замахнулась на Пугачеву… ничего… прошло… Она была в таком ударе, как никогда. Клава пьянела от счастья, от оваций, вдруг проявившихся здесь, сегодня, в таком количестве поклонников её таланта. Такое ощущение, могут знать только великие звёзды в этом нелёгком деле. Весь вечер её вызывали "на бис", молодёжь, как выражаются сегодня, "тащилась" от её песен во всю… Полный отрыв…

В тот же вечер она и познакомилась с Юрием, её будущим мужем. Он, такой элегантный, красивый, без лишних слов, по окончании дискотеки, поднёс ей огромный букет роз и поднял её на руки, понёс к своей машине. Клава, вновь была словно пьяная от успеха и почитания толпы как в тот вечер с Газизом на пляже после выпитого ею коньяка. Когда Юрий посадил её на переднее сидение, она взглянула на торпеду машины, подумала, — опять "Ландкрузер"… Но течение эйфории вновь понесло её по новому руслу жизни. Вид и запах роз вскружил вновь ей голову. Ах!.. Девчата, девчата… Наверно правду говорят сегодня парни о вас, — … стоит угостить девушку в баре бокалом шампанского и она твоя… Вернувшись на дискотеку, Юрий пригласил и Зою, довёз их домой, где и попросил вежливо у Клавы надежду на встречу, завтра там же…

Так и пошло… день в день.

******

Юрию было двадцать семь лет, высокий, стройный брюнет, женатый не был. В его годах наступил момент, когда нормальные мужчины заводят свои семьи. Хотел детей, особенно мальчика, продолжателя рода и дел Нагибиных. На таких-то женихов и охотятся сегодня разные проходимки.

Отец его, Нагибин Соломон Львович, когда-то основавший своё дело, не так давно помер, еле успел передать сыну свою контору. Он, после ухода отца в мир иной, за короткое время, разными путями, приумножил кое — что. Правда, в последние дни, немного сбился с рабочего ритма, но всё, как он считал, поправимо.

Уже больше как год, он придирчиво разыскивал кандидатуру на роль своей жены. А был он с незаурядными претензиями и мерками к кандидаткам для своей долгой супружеской постели и продолжательнице рода Нагибиных. За своё будущее чадо, он переживал не меньше, чем за всё своё производство. И по этому вопросу мыслил, — форма будущего ребёнка, должна быть чистая, стерильная.

Когда ему исполнилось за двадцать пять лет, он, как-то случайно, прочитал статью, под названием "Телегония" о генетическом учении в которой трактовалось о продолжении и чистоте любого человеческого рода, любой фамилии. Там, черным по белому было написано, что, — … вместе с первым половым отношением девушки с мужчиной, её организм осуществляет познание генетического кода её первого мужчины, то есть, её мужа, или просто "проезжего молодца", что впоследствии очень влияет на чистоту рода… Так это или нет, но он решил продолжить свой род согласно этому правдивому или лжеучению генетиков. Ох!.. Уж эти генетики… Везде нос свой сунут. Хотя, за это они деньги получают. Работа…А то, как посмотреть?.. Наверно они очень, сегодня нужны, в этом запутанном мире…

Потому и хотел он найти нечто похожее на главную героиню кинофильма, " Доярка из Хацапетовки." Ну, пусть не совсем такую, а то может и красивее её, главное; с неиспорченным характером, девственницу и пахнущую не коровьим навозом, а луговыми травами. Тонкою в своих мышлениях, принципиальную, ответственную во всём. Главное, домашнюю, добрую. Каждый сходит с ума по-своему, в зависимости от наличия денег в кармане. Одни прокручивают деньги в кабаках, другие упрямо ищут то, что им нужно. Это не запрещено законом. Хотя, его запрос, как ни суди, справедливый…

Понятно, такое условие, для ставших преждевременно девушек женщинами, сегодня, кажется пещерным, они стараются замять этот вопрос о своей чистоте и даже со злобой, накидываются на тех, кто не из их круга, или поднимает этот вопрос. Хотя, чего уж там, пожинай что посеял… А если вовсе не сеял, то зубы на полку. Таков закон природы, мира. Основной закон. Иными словами, — ЖИЗНЬ — КАК ЕСТЬ.

Что можно ответить таким будущим мужьям? Мечтать и желать не вредно и не грешно. Только, все они забывают одно, такая вещица у каждой девочки разовая. А сколько эти мечтатели-мужья, «проехали» по таким дояркам до своей свадьбы? И по — Черномырдину выходит так, — "… хотелось как лучше, а получилось, как всегда…"

Всё же ему показалось, что он выловил среди молодых девушек то, что ему было нужно. Почему в Струнино?

Это городок невест, пусть и не так образованных, как говорят, «двушек», не из лицея, не из благородного пансиона, но из них можно было ковать то, что ему нужно. Именно, ковать. Лепить уже немного поздно. Потом, сюда прибывали молоденькие девушки из разных регионов страны, при всём этом, из сельских местностей, здоровые физически, и ещё, как он думал, среди них были лица, не опробованные в интимной близости. Конечно, можно бы поискать и не только там… А это было для него главным. Он понимал — вопрос по сегодняшнему времени архитрудный, потому что чем ярче и душистее цветок, тем больше вокруг него роится шмелей, но кто ищет, тот всегда найдёт… То ли то, что ищет, то ли приключение на….. Чаще всего последнее.

Создание своей семьи он понимал так, — в теле только девственницы может вырасти здоровый наследник или наследница. Как говорят, — в новом дому — новая печь… Ещё больше был уверенный в том, что такая принцесса, какое-то время, будет преданной ему, верной и в её тело, никто не успеет подкинуть чужое потомство, как подкидывает кукушка своё яйцо в чужое гнездо. А если повезёт, то и всю жизнь будет преданная ему, а он-то уж отблагодарит её за это.

Ах!.. мужики… мужики… Пойдите к Малахову, и пусть Снежана пороется палочкой на конце с ваткой во ртах… После, зачитает вам жизненный приговор… Вот тогда, пусть жёны заглянут им всем таким в глаза, которые будут у них не меньше, чем у рыбок телескопов в аквариуме.

О… женщины!.. держите руками свои животы от смеха. А может быть и как защиту от……… Те, кто более отчаяние из мужиков, в такие минуты познания теории истины, уходили в "дальние плавания" и расходились как в море корабли со своими благоверными.

Каждый, из половинки такой семьи, поёт, а если нет на то таланта, голоса, слушает песенку-романс, — "… в степи горит костёр мой одинокий"… Часть из них поют, — "….корнет Оболенский налейте вина…". Обычно, лишь крепкие бронированные рогоносцы, выдерживают распад семей. Или вовсе контуженые меланхолики, которым глубоко плевать на то, — кто и куда до них "ездил" на их теперешних благоверных?.. И конечно, если до замужества ездили на них мужики, то будут ездить и при нём. Пусть не так часто, как до него, но, в крайнем случае, будут хотя бы подъезжать иногда остановку, две… Да что там обсуждать такую мелочь?..

Юрий вечерами наведывался в Струнино рассматривал девушек так сказать местного значения и на разных дискотеках в других местах, и если какая-то из них, как ему иногда казалось, подходила ему, по установленным им же параметрам, вёл незаметно за ней наблюдения, знакомился… Хотел узнать сначала её поведение и так далее. Но, увы! И вот, от новенькой кандидатки ему в жены, Клавы, он был — без ума. Чудо! Так думал он с первого раза её просмотра, не ведая того, что попался сам на крючок. Как позже оказалось, «зажрал» его крепко. Красота и талант Клавы притупили его бдительность. Спустя всего месяц их общений, опьяненный кандидаткой в жёны, Юрий назначил день свадьбы, купил ей красивое дорогое колечко и дорогие часики, в знак дня их помолвки. Так близились дни развязки.

Однажды вечером, Клава с Зоей, долго обсуждали наступающие перемены в её жизни, на извечную тему, — что день грядущий готовит нам?.. Решались разные варианты, по поводу — а вдруг чего?.. К концу разговора, Зоя со вздохом произнесла, — и угораздило тебя с этим Газиком! Не выдержала, или как?.. Клава немного прослезилась, но ничего не ответила. Потом, чуть помолчала и с какой-то досадой и обидой на себя произнесла, — лучше бы я с Вадиком Рыжовым потеряла невинность! Тот хотя любил меня, он признался мне об этом у калитки дома, после произошедшего тогда на дискотеке. Понимаешь, он предлагал мне, после случая на дискотеке, уехать с ним из посёлка на второй день. Хотел взять меня в жёны такую… А тот… козёл… ты же слышала, что говорил Самсонов на дискотеке… опоил меня… И к тому же посмеялся надо мною… Понимаешь? При всех…

Опять ударилась в крайности, — подумала о ней Зоя, — лучше… да хуже… А вслух произнесла, — Клава, а ты-то любила кого-то из них?.. Как же так?.. Поехала на пляж с ночевкой… Клава пропустила её вопрос о её любви к Газизу и к Вадику мимо ушей, краснея, ответила, — …я никогда не была до этого с парнями в интимной близости, а тут… как нашло что-то на меня, давай и давай… после всего этого, ноги у меня болели три дня… А там… так лучше не спрашивай. Читала я об этом… могло бы так случиться… от этого зелья, что я сошла бы там с ума и после, у каждого мужика просила бы уже сама…

На что Зоя произнесла, — кто его знает Клава, как оно лучше? Тот же Вадик Рыжов, сначала мягко бы стлал, а потом, при первой семейной ссоре, припомнил бы тебе всё… Мужики… все такие. Пока не достанут к телу, многое обещают нам, а потом… Как поётся, — … туман яром… А если ты хочешь знать моё мнение, как подруги по этому вопросу то я держусь такого изречения, — …каждому фрукту, своё время.

А то, что ты говоришь — опоил… так я тебе скажу подруга так, — если ты была девочка, то всегда нужно было осматривать, даже то место, куда ты садишься, что бы неожиданно не сесть на что-либо. Да ещё и платье нужно не забывать поправлять… подстилать. Сейчас так… Зазевалась и там… А ты поехала с ним куда-то… Пила… Кого винишь? Теперь что говорить об этом?.. Есть пословица, — … вспомнила баба… когда девкою была…

И после недолгого молчания, аккуратно, с девичьим интересом, всё же спросила у Клавы, — …А как оно…ну, стать женщиной?.. Клава ничего не ответила ей, и Зоя повела осторожно свой разговор дальше, — …потом, почему ты честно не расскажешь обо всём Юрию… до свадьбы?

Слова Зои, правдивые слова, больно резанули по её душе, которая была и так измученная прошлым… При этом разговоре, подумала, — черт бы забрал этот вокал!!! Она была в таком состоянии, словно продала что-то своё очень дёшево, а тут оказался новый покупатель, который даёт более высокую цену, но, увы!.. Пусто… А такой вариант, вариант правдивого признания ею об этом Юрию, был для неё не подходящим. Он мог завалить все её мечты как карточный домик. И не попадись на её жизненном пути Юрий, так ей нужен, но со своими претензиями… то о своей потерянной девственности на пляже "бобон", она, может быть, и не вспоминала, а если бы и вспомнила когда — либо, то как дурной сон, могло быть и наоборот… Сам Черт этих баб не поймёт… А тут ломались мечты не только о её замужестве за состоятельного и красивого мужчину, но прежде всего, ломалась её будущая карьера вокала. Вот где оказывается собака зарыта… главное в её жизни — вокал… Она прекрасно понимала то, что на этой грязной фабрике, долго пыль глотать не намеренная. Пыль, которая постепенно может уничтожить её красоту и голос. А так, тактикой молчания, может что-то и получится. Недаром говорят, — …молчи глуха, меньше греха… Что касается её любви к наметившемуся кандидату ей в мужья, а главное к будущему спонсору, то она пока ясно не осознавала того, что он и она были ещё только как слагаемые без суммы. Потому, Клава коротко ответила подруге, — спросил он… как-то раз, — девочка ли я или…? Но я не успела ему ответить, как он сам замял этот вопрос. Зоя не злобно подумала, — да ты милая, не больно-то и спешила с ответом… Клава повторила, — так он и замял этот вопрос, считая очевидно, что да… Да и как я могу ему рассказать, как ты говоришь, по — честному, всю эту гадость, мол так-то и так, с тем-то и тем… Пьяная и опоенная, как последняя… Был бы он какой-то колхозник… Я сама себе иногда противной кажусь после всего произошедшего там, на "бобоне"… Только другой раз думаю, а как же на телепередачах, все девки рассказывают женихам о себе почти всё?

Зоя, загадочно улыбнулась и как старшая по возрасту, ответила, — …вот именно Клавочка, почти всё… да не всё. И то, когда их прижмёт "тройка" к стенке… как они извиваются под их вопросами?.. И сё и то… Но "тройку" не обведёшь вокруг пальца… Там женщины сидят те ещё… Потом, между этими невестами тоже разные бывают, иногда даже девочки то ли натуральные, то ли после "капремонта", приходят и хорошие женщины, которые просто ищут себе мужей. Вот они-то не заикаются о материальном вопросе. А испорченных, видно сразу по вопросам: — Сколько зарплата? Есть ли авто? Пропишет ли в своей квартире? И прочее, и прочее… Труболётки… И если бы каждая, из этих порченных, рассказала справедливо всё о себе, то даже ведущие передачу открестились бы от них и убежали бы всей командой с телепередачи, не то, что мужики. А может… Наверно такая сегодня жизнь. Все их рассказы о себе своеобразная ширма от немого вопроса жениха, — почему она не девочка? Как это так, жить без регистрации? Тем более, когда такие сознательно выходят временно за пожилых мужчин только потому, чтобы сорвать с них деньги или жильё и так далее. Это что, примерка в ателье пошива одежды? Ведь нормальный мужчина не примеряет даже подношенную кем-то одежду. Видишь ли, на ней тоже чьё-то биополе… А они, по понятию, — а… не такой… Следующий… А мужу что, остатки?… Это тому человеку, с которым каждая из них хочет прожить оставшуюся жизнь… Да ещё как? Счастливо… У таких и лозунг один, — …жизнь человеку даётся один раз и нужно прожить её на курортах за границей… Не-е-ет… шалите!.. Уж хренушки!.. За всё нужно платить девочки.

Ты вот возьми себя, извини меня подруга, у тебя один пока был и всего-то раз и то успела натворить… Как говоришь, — противная сама себе после этого, а там… годами творят бабы, стремясь хотя бы копейку сорвать себе на нижнее бельё из мужиков. И раз они ставят ва-банк самих себя: свою юность, здоровье, невинность, честь, то представь, что с ними творят эти крутые мужики взамен на деньги? А потом, такие женщины, ищут… кому бы пригнуть на шею?.. А вот сидят же за столом, перед женихами и ломают из себя тульский пряник, — я… я… я вот успела заработать квартиру или машину… Тьфу! Грязнули… Успели заработать… только чем???.. Передком, и не только им… Ты сама хорошо видишь и понимаешь, — можем ли мы с тобою, сейчас, заработать деньги на квартиру или автомашину?.. Разве что к своей пенсии и то, при условии, что будем кушать, всё это время, только тюльку с хлебом. И купим одну машину на двоих, марки "Ё…… — мобиль".

И какой муж у них, после свадьбы, будет знать цену своей подруги в их будущей жизни; то ли один мужик был у этой сидящей на телевидении, невесты — профуры, то ли сотня? А может по ней проехало пол-Турции и пол- Египта? Счетчика там нет. К сожалению, у таких, согласно их поведению в прошлом, уже накрепко заложенные все негативные стороны семейных отношений в будущем. Большинство из них — стяжательницы… К примеру, ты стяжаешь у станков, а они, сами как станки — автоматы. И принцип устройства прост: сначала сунь деньги, потом получишь удовольствие. Такие, Клава, как увидят "зелёный," так и вспотеют сразу и слюни пустят везде. Ни пыли, ни грязи, хотя о грязи я выразилась неправильно. Грязи у них больше, чем у нас на фабрике… Только представь, какой букет разных болезней может получить будущий муж и дети. Я имею в виду мину замедленного действия, не явных, а наследство какое и чьё?.. Смотря на всё это, то может и прав твой жених в своих требованиях к своей будущей жене. Тем более — крутой… Не колхозник…

А мы порою высокопарно произносим, семья — это святое!.. Конечно, не все такие… Клава сдержалась от ответа, зябко повела плечом. Между тем, Зоя продолжила свои суждения о девичестве и женском бытие на сегодняшний день и словно подвела итог, — уважающий себя жених, если он не бракованный в чем-то, как у нас на фабрике бывает тюк мешковины, никогда не соединит свою жизнь с такой мармазеткой…

Простые и правдивые ответы Зои задели Клаву за живое, и она вдруг взглянула на подругу, резко спросила, — скажи, по правде, ты девочка? Зоя с удивлением посмотрела на неё и тут же ответила, — …да, я же не пою и не такая красавица как ты. Ко мне меньше липнут… так сказать, меньше покушений. Всё же, остерегаюсь я, как и все девчонки… И уже улыбаясь, дополнила, — чем Черт не шутит, пока Бог спит. И хочу я Клава, чтобы мой муж был у меня первым… не попрекал бы меня за распутную жизнь до свадьбы после первой брачной ночи и не бил меня по мордасам по жизни, по этому вопросу. Больше, хочу, чтобы не только был первым, но и последним. После чего она откинулась на спинку дивана, на котором сидела, чуть прикрыла свои глаза и с какой-то сладостью и девичьим томлением, продолжила, — …потом Клаша, отлюблю я его за все пропущенные мною годы… А сейчас, что толку? Да мне и самой, пока, такой надобности нет. Не разбудили ещё во мне парни женщину… Как говорила одна по телевидению, — … пока башню не срывает… И слава Богу!.. Проблем меньше.

Клава выслушала её заветные мечты, после паузы, проговорила, — хорошо мужикам… Не дав ей закончить свою мысль, Зоя в ответ спросила, — а чего у них хорошего в жизни? Мужик, как мне кажется, словно трава Иван-чай, только зацвёл, а вокруг его уже пчелки жужжат с утра до вечера, собирают нектар, а потом быстро отцветёт, и полетели пчёлки от него. А вот женщина, я понимаю так: женщина это… ну, как красивая дорогая машина с наворотами и разными прибамбасами, она рассчитанная на долго возить своего хозяина, конечно, если хозяин хорошо будет ухаживать за ней. А потом, женщина, в отличии от мужчины, может воспроизводить себе подобных. Во!.. Я бы сказала, организм сложный и нежный… И конечно, с девушкой нужно поводиться бережно и с любовью, а не как абы тебе. А, в общем скажу так, мы женщины рожаем мужчин, растим, воспитываем и сами потом их же и развращаем. Женщины сами плетут себе паутину, а после сами в неё же попадают, роются в их доходах. Конечно, не все в вечном поиске, большинство нормальные и живут, довольствуясь в доходах своей семьи, а не роются в всевозможной грязи современного общества.

Вот ты, после всей этой грязи… бьёшься как муха в паутине, и выходит,… — хочет душа в Рай, да грехи не пускают. Но если посмотреть с другой стороны, то сегодня, многие девки находятся в твоём положении. И в конце концов, все выйдут замуж… Только женихи у них будут намного рангом ниже… Возьмут их, как ты только что выразилась — колхозники…Кто — как?.. Конечно, может и не по любви, а так… всё же выйдут замуж. Потом, по жизни, мужики и трут их мордасами об угол, а они сажают их в тюрьмы. Мир не без… К тому же, Бог милостивый… я думаю, пронесёт и у тебя… Да… — ответила на Зоины доводы Клава словами, — …не сыпь мне соль на рану…

Клава, вспоминая этот эпизод беседы с Зоей в своей жизни, сидя в автобусе, прошептала про себя, — Нет подруга, не пронесло…

******

В Сыктывкар автобус прибыл вечером. Клава нашла таксиста- частника на автовокзале и доехала в посёлок Ваймас к тёте Оле, поздно вечером. Войдя в дом, поздоровалась, крепко обняла и поцеловала свою кормилицу, потом сели за стол. Она привезла немного съестного и стала угощать им тётю Олю. Само нахождение в дому, где она выросла, придало ей какую-то уверенность в свою правоту, прибавило силы. Казалось и прошлое ушло далеко, безвозвратно.

За ужином, смущаясь, Клава спросила, — тётя, у тебя есть в дому водка? И многозначительно пояснила, — а то… я, коньяка опилась уже однажды на «бобоне». Больше на него не тянет…

Тётя посмотрела на неё с удивлением и спросила, — ай пьёшь…что ли? Клава, глядя на неё пристально, ответила, — нет… не пью… С меня хватило того, что с Газизом выпила однажды… До сих пор не очухаюсь. Понимаешь, на тошноту тянет, как беременную бабу. Только ты не боись, не беременная я. Муж Юрий, сам лично, сделал мне аборт… А сегодня выпью и послушаю, что ты мне расскажешь о моих родителях. Моя мама не успела мне рассказать об этом, так хотя ты расскажи. А то живу сегодня я, как неприкаянная. Как былка зимою… одна в поле.

Тётя, смотря на неё, чуть наклонившись на бок, молча, достала в шкафчике внизу стола стоявшую бутылку водки и выставила её на стол. Клава посмотрела на бутылку, которая была уже немного не полная и спросила, — кто-то пил уже из неё? Указывая глазами на бутылку с водкой.

Тётя Оля, всплеснула ладонями, ахнула, — да ты что, мне не доверяешь?! Я же… я же, почти мать тебе… Клава!.. Та, быстро обняла тётю за плечи, прижала её к себе и что бы успокоить её, тихо произнесла, — причем тут ты, тётя? Я уже, как стреляная ворона, каждого куста боюсь, прости меня… сорвалось с языка. И пить… я вообще не пью… Так, захотелось почему-то мне сейчас немного выпить, здесь, дома. Чтобы потом послушать твой рассказ о моих родителях. Так сказать… расслабиться. Только помни… чистую правду говори, я уже взрослая.

Тётя Оля отпрянула от Клавы и быстро проговорила, вытирая фартуком появившиеся от обиды у неё на глазах слёзы, — … а бутылка открытая потому, что я покупала её для добавления в лекарство корове, ну… что бы она загуляла и приплод дала, да и молочко чтобы было. Вот и отлила из неё немного водочки, для смеси с лекарственным снадобьем, а остальное, оставшееся, стоит уже давно… Мужика в доме нет, я — не пью…

Ну, и как? — смотря на неё, серьёзно спросила у неё племянница.

Тётя Оля, взглянула растеряно на неё, наверно не поняла вопроса, переспросила, — что… как?

Клава, на полном серьёзе, уточнила, — ну, я к тому… корова загуляла? Есть ли приплод?.. А то может и мне придётся делать такое лекарство для себя. Вдруг понадобится. Потом, как-то с сарказмом, по отношению к себе, улыбнулась, и до конца высказала свою мысль, — загулять-то я могу и без лекарства, а вот на счет приплода и молочка, как ты говоришь… не знаю… Тут, как говорится, — бабка надвое гадала. И она, за столом, за единственной недопитой рюмкой водки, как на духу, рассказала о себе всю правду тёте Оле, от Газиза и по сегодня. Всё… Без утайки, как самой близкой ей женщине.

Выслушала её исповедь тётя Оля и как-то с печалью на своём лице, ответила, — корова-то загуляла… слава Богу. Только… смотрю сейчас я на тебя… вижу, хорошего в твоей жизни, на сегодня, у тебя мало. Как же ты дальше жить-то будешь с такими мыслями? Потом, тяжело вздохнула, провела ладонью по своему лицу, словно снимая с него невидимую паутинку горести, спросила Клаву, — …здесь будешь, или уедешь куда-то?

Клава, допила оставшуюся в рюмке водку, загадочно произнесла, — день-два побуду у тебя, а потом поеду к бабушке, в деревню Чернушку, ну, к бабушке Кате, твоей и моей матери маме. А там… видно будет. Главное для меня сегодня, что бы муж меня не нашел… А на счёт, как ты выразилась, — хорошего в моей жизни сегодня мало, то нет его у меня вовсе и на вот сколько, — она показала кончик пальца… Нет!.. Одно было у меня хорошее и любимое — это сцена и то растоптали, забрали чужие злые люди… Словно в песне блатного хита, — "… погибли молодость… талант…". И вот сижу я перед тобою тётя, красивая, телом ладная, но как пустоцвет. Не знаю… будут ли у меня, после такой жизни с Юрием, дети? Хорошо, что с Газизом последствия не было… И она тихо, молча, заплакала.

Что ты…что ты! — воскликнула тётя, обнимая её — ты ведь ещё совсем молоденькая. Двадцатый годок… У тебя ещё будет время… и муж будет и детей нарожаешь… Ты, главное не отчаивайся, не падай духом. Знаешь как у нас женщин? Всякое бывает…

Ладно, тётя Оля, — улыбаясь сквозь слёзы, ответила ей Клава, — как Бог даст. Но кажется мне почему-то, что и Бог отвернулся от меня. Тут, хотя бы с одним мужиком как-то расхлебаться… развестись. И с проявившейся в ней усталости, или после нервной разрядки от задушевной беседы, после выпитой рюмки водки, произнесла, — засиделись мы… с дороги. Устала я… Давай спать будем. Завтра дела ждут… А о моих родителях расскажешь мне на днях. Обязательно расскажешь всё. Пока вспоминай, что к чему…

*****

Проснувшись рано утром, Клава посмотрела в окно, тёти Оли в доме не было. Стоял погожий августовский день. У зеркала, придирчиво осмотрела своё красивое тело и протянула своими ладонями от небольших грудей к тонкой изящной талии, где-то глубоко в душе подумала, — хороша!.. Побои прошли вместе с синяками, казалось бы, забыть… плюнуть на всё. Но ей не давало забыть то, что она пережила с тех пор, как её произвели в женщину. Сколько она перенесла телесных побоев, унижений? А не сбывшиеся мечты… Нет!.. Нельзя забыть… Она накинула на себя платье, вышла из дома, прошлась по прохладной росистой траве у дома босиком и глядя на небо, потом на окружающую её природу, подумала, — Господи, как хорошо дома! И вновь, вытянулась в струнку, всем своим стройным и упругим телом, подумала, — и за что мне всё эти испытания? В силу своей неопытности, не понимала того, что в ней постепенно просыпалась женщина и для её нужна была головокружительная любовь, которую она ещё не встретила на своей дороге жизни. Почему-то в мыслях возвратилась в прошлое, — …может быть, мне нужно было, принять предложение Рыжова, до случая с Газизом? Хороший парень. И любит меня сильно. А сейчас… что? — ни баба, ни девка… Ущербная. Тут же мелькнула в её голове мысль, — Рыжов… а как же мой вокал?.. Чем он может помочь мне? Велосипедист… И вслух произнесла, — К Черту всё!

Уже идя к крыльцу, крепко стиснула зубы, шепотом произнесла, — ничего… ты заплатишь мне за всё… дорого заплатишь, ублюдок… После лёгкого завтрака, она спешно собралась и вышла из дома, сообщила тёте, входящей в калитку, — я не надолго… выйдя за калитку, направилась к центру посёлка. Идя по знакомым, родным местам она радовалась, каждый уголок, каждая тропинка, напоминали ей её прожитую здесь короткую жизнь. В её памяти всплывали эпизоды детства, юности, хотя сегодня всё было так далеко и безвозвратно. Проходя мимо пустой площадки дискотеки, вздрогнула всем телом и от воспоминаний её прошлого, у неё пробежали по спине мурашки. Отвернувшись от этого, как ей казалось, злого места, продолжила свой путь дальше. Уже в центре посёлка, к ней подъехал на стареньких «Жигулях" Вадик Рыжов, он улыбнулся ей и произнёс, — …сколько лет?!.. Сколько зим?! — предложил сесть в машину.

Сначала Клава отказалась, но потом подумала, — а что он плохого мне сделал? Он-то причем, что я падшая?.. Да и после того злополучного вечера, когда он предложил ей свою руку и сердце, когда, как ей казалось, её втоптали в грязь, он один, не взирая ни на что — любил её… Больше не задумываясь, села на переднее сидение возле него, поздоровалась ещё раз.

Вадик тронул машину с места, потом припарковался на стоянке, и посмотрел на неё внимательно, произнёс, — ты, Клава, всё так же… красивая. Прошел уже год, как мы не виделись с тобою. Как живёшь ты в Струнино? Поёшь ли так же? Замуж не выскочила ещё?..

Клава, как-то безразлично, как не о себе, ответила, — …сколько вопросов сразу?.. Потом, осмотрела себя в зеркало заднего вида в машине, поправила прическу, ответила, — живём хреново и не пою… — отпела птичка певчая. И замуж, как ты сказал, выскакивала, да проскочила мимо…

Вадик, посмотрел ей в глаза, положил на её левую кисть руки свою ладонь и произнёс, — Клава, считай, что моё предложение тебе, в тот злополучный вечер, ещё в силе… Она освободила руку из-под его ладони, стараясь не обидеть, тихо промолвила. — Вадик, я очень тебе благодарна за твоё предложение, но тебе нужна другая, хорошая жена. Поверь мне, зачем тебе кем-то сорванный и растоптанный цветок? Я бы сказала не растоптанный, а оплёванный. Поэтому считаю, что ты достоин лучшей жены, чем я и это говорю серьёзно. Потом, смотря прямо ему в глаза, спросила, — Ты мне скажи вот что… Где сейчас находится Газиз?

Вадик округлил глаза и удивлённо спросил, — … не уж-то не кончилось всё?.. Не отлюбилось?..

Клава, отмахнувшись от него рукою, ответила, — …ты неправильно истолковал мой вопрос. Слова подобрал не те, кто-кто, а ты знаешь, не было у нас любви, а вот насилие было с его стороны, и опозорил он меня круто. Так что вместо своего слова "не от любилось", примени не "забылось".. Просто, мне нужно поставить точку… Ты что думаешь, что всё кончилось, там… тогда… на дискотеке? Не-е-ет, Вадик… И она помахала перед его лицом своим указательным пальчиком. Всё… только начинается и уже каким-то другим, не знакомым ему голосом… чужим голосом, произнесла, — всё ещё впереди… Посмаковали вы тогда на дискотеке, все вдоволь, над моей большой ошибкой в жизни, поруганной честью и всё?… Шалите… Вот теперь, милый мой, настала моя очередь… шалить и смаковать.

Какую точку? — про себя подумал в недоумении Рыжов. Всё же ответил на её вопрос, — да он… сейчас… находится в сторожке, на отцовской базе… на пилораме. Ты же знаешь где Ибрагим, его отец, пилит лес…

Ну, тогда подкинь меня туда, я тебе буду очень благодарна, или как говорят — буду в долгу, — и Клава кокетливо посмотрела на него. Вадик вздохнул, потрогал рукою рулевое колесо машины, и серьёзно глядя на неё, ответил, — …дело в том Клава, что я долгами не пользуюсь… Мне нужно только моё… А услужить тебе, я всегда готов, после чего, долго не раздумывая, завёл машину, и они поехали в направлении базы-пилорамы отца Газиза, которого все звали в посёлке Ибрагимом.

У базы, Клава вышла из машины, попросила, — … ты погоди немножко меня, я быстро… и направилась к воротам, где чуть в стороне, внутри огороженного забором двора, виднелась небольшая сторожка. Слева повизгивая, грохотала пилорама, проглатывая толстые бревна и выплёвывая ровные доски, у которых возились мужики.

Подойдя к крыльцу, указанной Рыжовым сторожки, не стуча в дверь, открыла её и перешагнула порог.

На неё, словно на приведение, немигающими глазами уставился Газиз. От такой неожиданности, сделав глуповатое выражение лица, он привстал со стула, и только рукою, словно у него отобрало речь от появления Клавы, указывал на стул с другой стороны стола, за которым только что он сидел. Всё же потом промычал, — Клавочка… здрав…

Она прервала его речь тем, что быстро достала из сумочки пистолет, взвела его в боевое положение, чуть слышно прошептала, — пришла за расчётом… Помнишь гадёныш?!. Я тебя предупреждала тогда, на дискотеке… Он, с перекошенным лицом, в подобии жалкой улыбки, двинулся к ней в направлении двери. В тот же миг Клава направила ствол пистолета в пол и выстрелила, пуля впилась в половую доску у самых его ног.

На колени… собака! — безапелляционно произнесла она. Тот подпрыгнул от выстрела к столу, и уже понимая то, какая грозит ему опасность, путаясь в русском произношении слов, произнёс, — кавказский мужчины не стаёт на колени перед всякими… Не успел он закончить предложение, как Клава отвела чуть ствол пистолета в сторону от его фигуры и дважды нажала на спусковой крючок пистолета.

На колени!!!.. Или я тебя положу здесь! — Уже громче произнесла она. Обе пули попали в работающий на столе ноутбук, из которого с треском блеснув, заискрился огонь и тесную сторожку наполнил дым. Запахло палёной резиной и ещё какой-то пластмассой, вперемешку с запахом пороховых газов.

Клава, вновь направила ствол оружия на него, почти прошипела, — ты… падаль, не прячься за кавказских мужчин! Настоящие мужчины Кавказа, почитают свою честь, честь своей семьи и уважают честь других людей. Тем более, честь женщин. А ты… тварь! Да если бы ты посмеялся так над девушкой кавказской национальности, как надо мною, то тебе… тут же, её родственники, отрезали бы башку и не только башку. Я тебя сейчас решу только за одно твоё слово, — "всякие"… Ты нагло обесчестил меня и смеешь говорить мне так? И она вновь выкрикнула, смотря в его глаза, — на колени!!! Тот не выдержал её взгляда, понимая нависшую над ним смертельную опасность, опустился на колени у стола.

Клава, сделала брезгливую мину на своём лице, произнесла, — Кавка-а-аз… Ну, если ты говоришь… Кавказ… то поднимись и пляши лезгинку, иначе я прострелю тебе то, чем ты опоганил меня, и она направила ствол пистолета ему в пах. Ну!.. — в ярости выкрикнула она вновь, всё больше бледнея. Газиз поднялся на ноги подавленный, видя, что дело принимает серьёзный оборот, начал шаркать ногами по полу, откинул одну руку в сторону, вторую, на уровне плеча прижал к груди.

Клава, еле сдерживая себя, с трясущимся в руке пистолетом, чтобы не выстрелить в него, выкрикнула, — веселее гад!.. Не то — положу здесь!.. Тот зашевелился быстрее. Смотря на него, подумала, — …и этот трусливый шакал посмеялся надомною, ей стало обидно…Ей казалось, что если бы он не подчинился её, стал перед ней как мужчина до конца то…

Не выдерживая больше стрессового состояния, Клава вновь выстрелила ему под ноги и произнесла, — ты разве мужчина?.. Да я, как тебе хорошо известно, баба и то брезгую стрелять в тебя. Но ты мне заплатишь сегодня сполна, падаль! Мало того, что ты изнасиловал меня, так ты ещё и рассказал парням… место показывал… Кровь… Целую экскурсию устроил… Значит, кровь мою демонстрировал?.. Теперь, как там у вас называется, — кровная месть… да? И бледнея всё больше и больше на лице, сделала ещё шаг к нему. А у нас называется, — кровь — за кровь… Получи мразь! — и она мгновенно выстрелила в его руку ниже плеча… От попадания в его тело пули, Газиза откинуло к стене он, ухватившись за простреленное место левой рукой, сполз по стене на пол, дико закричал, — …ты что делаешь?!..

Клава, без тени сожаления, ответила, — а ты, что мразь делал со мною?! Там, на пляже… Что, наверно представил себя испанцем — конкистадором, на новых открытых землях, где можно безнаказанно смеяться над девушками полудиких племён?.. Паскуда!!! — выкрикнула зло она и выстрелила в потолок. На пол, перед ними, осыпалась белая штукатурка.

Клава уже почти не владела собою, но ей так хотелось выплеснуть ему в лицо всё то, что наболело у неё в душе за год, с того времени, когда он измарал её. Поэтому, она, не добивала его насмерть сразу, а словно лечила свою душевную и телесную боль тем, как этот не человек ползает у её ног… В то же время, упивалась властью над ним, осознавая то, оставит она его здесь в живых или нет…

Вдруг, дверь в сторожку с треском распахнулась и в проёме дверного косяка, появился Вадик. Он сделал несколько шагов к ней и тихо, с просьбой, произнёс, — Клава… не нужно, — потом взял её за плечи и повёл к выходу из задымленной резиновой и пороховой гарью сторожки. Уже у самой двери, Клава рывком освободилась от рук Вадика и глядя на сидящего и стонущего от боли Газиза на полу, у которого из-под ладони здоровой руки показалась кровь, хрипло произнесла, — …слушай меня внимательно… мужчина Кавказа… если ты… ещё хотя бы один раз, появишься на пути моей жизни, или где ни будь, откроешь свой поганый рот, не проси прощения… Мразь! — выкрикнула она.

Потом, сделала несколько шагов к окну, резко сорвала штору, сунула её Вадику в руки, произнесла, — перевяжи его… и злобно улыбнувшись, смотря на Газиза, добавила — подотрись… похититель девичьей чести. И уже, почти спокойно, обратилась к Рыжову, — Вадик, я подожду тебя в машине, и тут же выйдя из сторожки, направилась к стоящему на обочине дороги его жигулёнку, так и неся пистолет в своей руке, сжимая его рукоятку побелевшими пальцами.

Спустя несколько минут к машине подошел Вадик. Он, как-то не естественно, посмотрел на Клаву и произнёс, — а если он заявит в полицию… зачем так Клава? Та, вдруг снова взорвалась словами, — а он знал, что со мною делал?.. Что говорил вам, покрывая меня позором? Да ты знаешь…?!. Она прервалась на половине предложения… после чего добавила, — пусть скажет спасибо, что я не уложила его там, на месте. Вспомни, ты сам приехал в тот вечер ко мне на велосипеде, что говорил у калитки? — … я не напомню тебе,… или как там?.. Выходит, если надо мною насмеялись, то можно и смилостивиться ко мне?.. Подобрать… Нет!.. Не тут-то было… И она вздрагивающими руками поставила на предохранитель, пахнущий пороховой гарью пистолет, сунула его в сумочку, который ещё находился в её руке, и уже тише, произнесла, — …ты прости меня… поехали отсюда, Вадик…

Войдя в дом к тёте Оле, она тщательно вымыла руки под умывальником и смотря на неё, попросила, — знаешь тётя, ты прости меня, мне что-то нездоровится, налей пол- стопки водки, я… сегодня… хочу загулять… как твоя корова и улыбнулась. Та, молча, удивлённо повела плечом, достала бутылку, в которой была водка и плеснула немного в стопку. Остальное поставила обратно в стол.

Что сегодня с тобою, Клаша? — спросила тётя, — ты какая-то вся взгальная, ну, прямо — сама не своя?

Клава, улыбаясь, загадочно ответила, — да я тётя… долг получила сегодня… а может только аванс. Посмотрим по времени…

Сели за стол. Только она пригубила чуть неполную стопку водки, как на крыльце послышались шаги и тотчас кто-то постучал в дверь. Клава метнулась к сумочке, достала из неё пистолет. Тут же вспомнила, что он почти весь разряженный, достала ещё несколько патронов и достала полупустую обойму быстро заполнила её патронами, задвинула обратно в рукоятку, потом положила пистолет в карман халата и показала на дверь глазами тёте, произнесла, — открывай. Тётя с испугом посмотрела на неё, произнесла, — да-да… войдите!

Дверь отворилась, чуть скрипнула не смазанными навесами, и на пороге появился дядя Ибрагим, отец Газиза, с каким-то пакетиком в правой руке. Перешагнул порог, он остановился, переводя свои острые глаза с тёти Оли на Клаву. И, наверно от волнения, немного коверкая русские слова, спросил у Клавы, — ты зачем стрелял рука мой сын Газиз? А?.. Вымолвил это, он уставился глазами на Клаву, сверля её взглядом. Тётя Оля, стоявшая у печки, услышала такие слова гостя, тут же плавно опустилась на рядом стоящий стул.

Клаву, словно кто-то стегнул кнутом. Она сделала шаг к нему и спросила, — ты что… дядя Ибрагим, не знаешь за что? Да я его… вообще хотела убить. Вот только пожалела я не его и не тебя, а его мать, твою жену. Собака он! — выкрикнула со злобой она.

Ты, дядя Ибрагим, разве не знаешь того, как он меня изнасиловал год назад, да ещё и посмеялся, смакуя, рассказал всем парням и девчатам в посёлке, как это было? Конечно, знал и ты, слух-то дошел и до тебя, наверняка. Гордился небось в тот момент сыном-джигитом… Да ты знаешь то, что он опоил меня чем-то и взял насильно меня. Он змей ползучий, а не твой сын! Если ты сам мужчина… А ты… небось, сейчас прибежал ко мне угрожать? Да плюю я на его, твоего сына и на ваши угрозы! Я… не заявила в полицию тогда от позора, сбежала из посёлка, а теперь… погодите! И она погрозила своим пальцем у его горбатого носа. Вы сполна мне заплатите за всё, — угрожающе добавила Клава, распаляясь всё больше и больше.

Ты вот пришел ко мне с претензией, а знаешь ли, то, что я с полгода назад, как вышла замуж и мой муж, избивал меня смертным боем, еле в больнице очухалась… И за что? За то, что я не сказала ему, кто меня изнасиловал? А напрасно смолчала… Пусть бы он приехал сюда и спросил бы твоего сына, — как он посмеялся надо мною? Пусть бы пошерстил вас всех тут! Может глотки, друг другу перегрызли бы. Сволочь у тебя твой сынок! Ты знаешь, сколько я крови потеряла? На весь бы ваш род хватило, на кровную месть..

Дядя Ибрагим переступил с ноги на ногу и произнёс, — ну-ну… Ты потише…

Клаву вновь словно стегнул кто-то плетью. И она сорвалась на крик. Приблизившись к нему, выкрикнула, — да я… из-за твоего ублюдка, дитя не рождённое потеряла! В крови плавала от побоев мужа!.. А ты мне ещё здесь — ну-ну… Не нукай, я не запряженная кобыла! А если бы с твоею дочерью поступили так? Ты, наверно, и за кинжал ухватился бы?.. Вспомнил бы все ваши обычаи. Вы пользовались тем, что за меня постоять было некому!.. Но сегодня, я сама постою за себя. Подлые вы!!!

И уже не помня себя, сорвалась совсем на крик, произнесла — …пошел вон из — дома! — и она указала пальцем на входную дверь. А хочешь, так я завтра же добью твоего выродка у тебя на глазах? Мне терять нечего… Вон!!! — срываясь в голосе, повторила она…

Тётя Оля, вся дрожала как осиновый лист от дуновения легкого ветерка и крестилась, что-то шепча про себя трясущимися губами.

Ибрагим поднял перед лицом Клавы пакет, в котором просвечивались пачки денежных купюр и произнёс, ты не кричи… дочка, я вот тебе принесла деньги и заявлять полиция не буду…

Клава с белой на лице, от прилива крови злости… стала красной, выхватила из кармана халата пистолет, и навела его ствол на Ибрагима, крикнула, — …вон-н-н!.. Не дочка я тебе… — вон! Иначе я за себя не отвечаю. Паскудники!.. Деньги!.. Покупаете, как продажную девку на панели?! Привыкли!!!..

Ибрагима словно ветер выдул из комнаты, он выскочил в коридор, хлопнул входной дверью, не оглядываясь, быстро засеменил тропою к калитке, где стояла его машина.

******

Две недели Клава не поднималась с постели. Тётя Оля умоляла её показаться врачу. Клава отказалась. Принимала только отвар успокоительных трав. В посёлке стояла тишина по поводу случившегося в сторожке. Наверно потому, что события, произошедшие в ней, не вышли за пределы её порога вместе с гарью, а гарь, она что? Рассеялась… А Рыжов смолчал.

Спустя полмесяца, она уехала к своей бабушке Кате в деревню Чернушку, строго — настрого предупредила тётю Олю словами, — …если кто-то будет меня разыскивать здесь, в Ваймасе, не говори никому где я… Та закивала молча головою в знак согласия и трижды перекрестила её рукою, словно благословляя её на добрый путь и хорошие дела.

В деревню Чернушку её отвёз Вадик на своих "Жигулях". В пути, оба почти всё время молчали. О своём предложении ей, в отношении руки и сердца, он больше не напоминал. Только иногда, тайком, искоса посматривал не неё. А когда прощались у дома бабушки, Вадик, как-то удивлённо, произнёс, — ну, ты Клава и выдала!.. Догадайся я раньше о твоём намерении, не повёз бы тебя к нему на пилораму. А потом, вдруг вспомнил твои слова, — …точку поставлю…. Я тогда, быстро в сторожку, слышу выстрелы хлопают, я к вам… Смотрю, а ты там за упокой правишь и просфиры железные подаёшь ему. Отчаянная ты Клава…

А что, тебе его жалко? — спросила она как-то безразлично, как о чем-то давнем, забытом. На что Вадик двояко ответил, — нет, его не жалко, а вот тебя… и он замолчал.

Клава, посмотрела внимательно на него, но ничего не ответила. Только отблагодарила его за то, что довёз её к бабушке, после чего, выйдя из машины, подумала о нём, — …да, какой-то девочке будет хорошим мужем… Не оглядываясь, направилась к знакомому ей с детства дому. Вадик, с какой-то жадностью и жалостью в душе, проводил своими глазами её красивую по-девичьи фигуру, понимая, что он никогда не будет её мужем.

(Продолжение следует — "Дикий мёд")