Проклятые цепи [Валентин Шкуратов] (fb2) читать постранично, страница - 2

громко, оглушающей смесью.

Топот приближался, за отсутствием деревьев было хорошо слышно, что конник один. Спустя пару мгновений из-за тумана, наконец, вынырнул одинокий всадник. Максвелл, так звали второго путника, узнал в нем имперского гонца. Лошадь остановилась аккурат около его лица. Всадник, не слезая со своего скакуна, проговорил:

— я ищу одного человека. По описанию ты очень на него похож.

— мне все так говорят. Возможно, если бы у тебя было его имя, твои поиски принесли бы плоды.

Вместо имени гонец достал из своей сумки портрет о розыске. В Аврелианской Империи, родине Максвелла, такие портреты использовали для опознания преступников.

Внешне путник никак не отреагировал, хоть внутри и начал уплотняться комочек нервов. Гонец стал сравнивать портрет и стоящего перед ним человека.

— враги ближе друзей.

— однако все иначе.

После этого гонец кивнул и вновь начал рыться у себя в сумке. Услышав тайное приветствие сообщества, он понял, что, наконец, нашел нужного ему человека.

Приняв письмо, Максвелл поблагодарил всадника, после чего они попрощались, и утреннюю морозную тишину вновь разорвал топот, теперь уже удаляющихся, подкованных копыт.

Артемий до самого конца сопровождал взглядом упертого гонца, пока тот не скрылся за стеной тумана. Найти этих двоих в этой стране, да еще и в таком тумане… за это нужно выдавать медаль.

Максвелл тем временем уже читал письмо, его лицо не выражало эмоций. Наконец, он сложил листок бумаги, вернул его в конверт и спрятал среди бесконечных складок своих одежд.

— Арт, нам нужен еще один человек. Тот, кто умеет хорошо драться. Мы идем домой.

Глава 1

Ничто не может принести больше бодрости по утрам, чем удар подкованного сапога под ребра. По всей видимости, огромный верзила, что сейчас возвышался над скованной тяжелыми кандалами рабыней, лежащей скрючившись на нагретой ее собственным теплом, этой ночью, земле, считал, что это истинно правда.

— вставай грязная псина! Мне приказано поставить тебя на ноги до обхода!

Девушка никак не откликнулась, только тихо засопела от боли. Ее грязные, впитавшие целые лужи грязи, волосы, сейчас закрывали такое же грязное лицо. Худые руки, покрытие ссадинами и синяками, были прижаты к грубому и совершенно бесформенному мешку, в какие наряжали местных рабов. Все это происходило посреди тюремного карцера, куда даже в лагерях рабов не садят людей за просто так. Тихий хрип сорвался с сухих губ заключенной.

— Я хочу воды.

Она начала медленно подниматься, однако руки ее подкосились, и тощее тельце вновь оказалось лежачим на уплотненной почве. Охранника же подобная слабость не тронула, и он не нашел ничего умнее, чем повторить пинок. Она вскрикнула.

— Хватит! Ты не видишь, что я не могу встать. Ты вообще знаешь, что со мной делали эту неделю дурень?! Я не ела три дня, помоги хотя бы сесть.

Верзила приостановил избиение. Он обдумывал, как такое слабое создание выживало на арене столько времени, ещё и считалось одним из лучших бойцов. У рабыни даже начали появляться поклонники. Если бы распорядитель не поднимал на ее таланте кругленькие суммы, ютиться бы ей на судне какого-нибудь знатного аристократа с северного королевства. Но опять же, только если ей повезло с милым личиком, за грязью то не разглядишь.

С минуту он глядел на лежачее перед ним тело, вероятно это были самые сложные размышления в его жизни, от того и лоб его покрылся невероятным количеством мыслительных морщин. Наконец, догадавшись, что новыми пинками делу не поможешь, он придумал иной способ. Ему приказано подготовить гладиатора к обходу, а не добивать и без того полумертвого человека.

Девушка все так же лежала, не делая новых попыток подняться, однако, если бы стражник был повнимательнее, то смог бы вовремя заметить пристально следящий за каждым его движением один полуоткрытый глаз, немного скрытый копной грязных волос. Стражник вздохнул, он стал надзирателем совсем недавно, поэтому пока еще было противно прикасаться к грязным рабам своими руками, поэтому чаще он делал это дубинкой. Верзила подошел к телу с тем, чтобы не помочь ей подняться, но, как минимум, поставить на ноги своими силами. Он только начал наклоняться, как получил совершенно неожиданный и подлый удар по своему мужскому достоинству. От резкой боли в глазах заплясали темные пятна, а разум временно помутился. В прочем, рабыня не останавливалась на достигнутом, она засунула пальцы прямо в нос противнику, мерзкий, но действенный прием, что позволил ей провести его по дуге прямо к ней в объятия, где она уже и оплела его шею своими цепями чтобы задушить своего мучителя. Она была опытным бойцом и прекрасно знала, что, если ее противник вырвется, ей придет конец, верзила уже начал осознавать, что происходит, он не мог кричать из-за передавленной шеи, поэтому иступлено бился с противником, на котором лежал спиной, силясь достать ее хотя бы локтями. Однако рабыня оставляла