Стихи о горах [Евгений Сергеевич Кузнецов] (fb2) читать постранично, страница - 3

Бог.

И по другим земным карнизам

пошли, страхуясь, кто как мог.

ЛАВИНА

На теплом камне загорали,

но кто-то сверху – кулаком,

и где-то там

, не за горами,

слепился первый снежный ком.

Уже не ком, а вал гигантский

на нас стремительно летел,

такой пушистый, белый, адский,

забрать счастливчиков хотел.

Как муравьи! Как мы успели?

Скорей от смерти! Вниз! Бегом!

Мы песни в этот день не пели

и долго думали потом…

Мой друг! Надеждою наполнись,

дружи с единственной судьбой,

но помни, друг, и в счастье помни:

летит лавина за тобой.

ТВОЯ ВЕРШИНА

В. Петренко

Как будто снова юности касаясь

(и семьдесят четыре нипочем),

ты встал, пошел, под рюкзаком качаясь,

на свой последний, может быть, подъем.

Упрямо шел, как все, путем суровым,

когда же вдруг товарищ занемог,

ты с ним назад, не проронив ни слова,

коль он наверх совсем идти не мог.

Ты спас его, а это что-то значит,

но не глотнул победного вина.

И не было достойнее удачи,

твоя вершина просто не видна.

ТРИЛОГИЯ

Г. Андрееву

К тебе высоко заползла пневмония.

Спустили, спасли. Не одумался ты.

Вершина коварная снова манила,

и не было в жизни сильнее мечты.

И жить бы и жить с мемуарами впору,

но ты разозлился и, чтобы взойти,

надумал теперь обхитрить свою гору

и вышел на штурм по другому пути.

Лавиной швырнула, забила, сломала…

«Решил обмануть меня? Слышишь, герой?

Один раз не вышло, но всё тебе мало…» -

послышался голос под этой горой.

Но ты же не сдался, собрался и снова

маршрут изменил, изучал столько дней.

Но и гора не нарушила слова,

наш верный товарищ остался под ней.

И ты отступил. Отступают мужчины.

И подвиг красивый ты не совершил.

«Как будут без нас одиноки вершины…»

Да, будут.

Но люди дороже вершин.

НА БЕЛУХЕ Галлюцинации

Темнота зацепилась за гребень зубчатый,

и палаточка-бабочка еле жива,

но ребенок-характер, Белухой зачатый,

набирает силенки от первого шва.

Мокрый спальный мешок – для него наслажденье,

в животе у него не болит ничего,

но свежи, как пеленки, снега восхожденья,

и нежна, словно мать, высота для него.

Утром выбрался он из палаточки хлопкой,

из туманных грудей пососал молока,

сел на голый карниз закаленною попкой

и ладошками стал разгонять облака.

И, когда к нему солнышко вдруг прикатилось,

засмеялся и взял его, как апельсин.

Это солнышко нам навсегда пригодилось,

и счастливей никто у судьбы не просил.

В этот день не скулило слабевшее тело,

и легка и светла оставалась душа,

и вокруг все сверкало, летело и пело…

но бесшумной пантерою ночь подошла

Срыв

И все сменилось: зубья скал,

как зубья смерти, очертились,

и мы в предадье очутились,

и душу выела тоска.

И ночь тягучая текла,

и, как волчица, пропасть выла,

и озверевший ветер вырвал

остатки нашего тепла.

Тогда приснился страшный сон,

зависший в памяти безлико:

мой друг срывается без крика

на уходящий в пропасть склон.

И пропасть жертву жадно ждет,

секунда смерти длится-длится…

Веревка! Жизнь! Держать! Молиться!

И Жизнь ладони резко жжет.

Перед гибелью

Не пришлось нам увидеться с небом,

так случилось, что не было сил,

и пришлось оставаться под снегом,

что палатку совсем заносил.

Талисман от любимой – в кармане,

я заветный блокнот доставал

и писал, и писал, как в тумане,

замерзал я, но не остывал.

Загоревшая девушка-чудо,

южной улицей, видел я, шла,

где цветы, где улыбки повсюду,

где погода всегда хороша.

Нас искать и раскапывать станут,

я и сам из-под снега спасал,

и блокнот мой конечно достанут

и узнают, кому я писал.

Очень мало еще совершил я,

остаюсь в этой белой нови.

Но не жаль мне красивой вершины,

только жаль мне красивой любви.

СПАСЕНИЕ

Я засыпал в дали какой-то сизой,

я улетал, и было так легко…

Потом друзья сопровождали книзу,

до низа было очень далеко.

Они меня движением спасали,

я – в середине, нес пустой рюкзак,

веревку видел, слышал голоса их,

но словно за стеной,

и шел за шагом шаг.

Как долог спуск. Но не было короче,

и только вниз, скорее вниз, скорей.

Себе сказал, что думать – о хорошем,

и стал о маме думать о своей.

Представил худенькую слабую старушку,

она тогда была еще жива,

и с нею деревенскую горушку,

где ровная зеленая трава.

Лицо ее далекое представил,

в морщинках все, забыть его нельзя…

Чу! Голоса-то ближе стали!

Друзья! Вы рядом! Милые друзья!

… О, чудо! Травка! Не во сне! Живая!

У кромки скал – подтаявший снежок.

И вот я сам и примус разжигаю…

Спасибо, мама, мой большой дружок.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Ты возвращаешься с победой.

Рюкзак в цветущий луг свали

и ручейку-дружку поведай

про приключения свои.

Про то, как вихрем снег крутился,

и смерть за вами следом шла,

как лучший друг по льду