Семейная реликвия [Юлия Морозова] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Юлия Морозова Семейная реликвия
Говорят, это счастье, если в семье есть проверенный временем, хранимый несколькими поколениями оберег. Считается, что такая реликвия обладает магической силой, оберегает членов семьи от бед и непредвиденных потерь, приносит удачу в делах. Оберег бережно хранят и очень огорчаются, когда с ним происходит какая-то неприятность, например, потеря.Глава 1. Татьяна Никитична
Пролог
Утро выдалось по-летнему солнечным, хотя осень потихоньку вступала в свои права. Стояли те благодатные дни, которые в народе называют «бабьим летом»: ещё не начались нудные моросящие дожди, не пришли тягомотные холода, небо не посерело, оставаясь пока высоким и чистым. Прозрачные паутинки нежно трепетали в воздухе и застрявшими в них капельками росы блестели на солнце. Небольшой лесок постепенно расцвечивался пёстрыми красками листвы берёз, осин и рябин. В низине у пруда, где находился большой барский дом с замысловатым портиком и белыми колоннами, поднимался белёсый туман. Пятнадцатилетняя Танюша в лёгкой батистовой кофточке и накинутом на плечи ярком платке, подаренными ей хозяйкой, Марьей Алексеевной, поёживаясь от свежего воздуха, стояла на просёлочной дороге. Ветер ласково скользил по её лицу, трепал небрежно забранные в косу волосы. Но Танюше недосуг было наслаждаться подаренными природой последними тёплыми денёчками. Вытирая без конца сбегающие по щекам слёзы, она смотрела вслед быстро удаляющемуся экипажу. С пригорка, несмотря на туман, хорошо было видно, как на задворках усадьбы уже появились деревенские и начали хозяйничать. Мужики грузили на подводы мешки с зерном и мукой, туда же бросали кур, гонялись за гусями, выводили из конюшни лошадей. Бабы из господского дома выносили перины и одеяла, посуду и мебель, а старинные картины, хрустальные люстры, изящные фарфоровые статуэтки были крестьянкам не интересны. Никто из деревенских не понимал ценности предметов роскоши, считалось, это – баловство и в крестьянском хозяйстве не пригодится. Шёл пятнадцатый год, империалистическая война затягивалась, всё беспощаднее разрушая устоявшуюся жизнь людей. С фронта возвращались раненые и отравленные газами мужики, насквозь пропитанные большевистской агитацией. Все важные вопросы теперь решались на сельских сходах, мнения господ никто не спрашивал и распоряжения их не выполняли. Ходили тревожные слухи, что народ начал громить барские усадьбы. Крестьяне забирали помещичью землю, резали на наделы, делили между собой имущество. Но с господскими домами вышла заминка, что с ними делать народ не знал. Не избалованные роскошью простые люди не придавали значения брошенному архитектурному наследию, зачастую жгли усадьбы, да и всё. *** Помещица Марья Алексеевна дорогие сердцу ценности давно отправила в московский дом. Собрала обоз с вещами, когда в губернии только-только начинались крестьянские волнения. Молодые господа в начале лета укатили в крымское поместье, подальше от приближающихся грозных событий. До сегодняшнего дня оставалась только она, всё никак не могла оставить родовое гнездо, которое так быстро опустело. Наконец, и старая барыня собралась в дорогу. Накануне пришёл деревенский староста и предупредил: – Барыня, Марья Алексеевна, мужики на сходе надумали землю у вас отобрать. Коська и Васька, горлопаны, громче всех шумели. Уезжать вам надобно от греха подальше. Не дай бог, люди озлобятся. Сотворят незнамо что. Слух прошёл, в соседнем уезде барина убили, а дом сожгли. Ох, неспокойно сейчас стало, народец волнуется из-за войны. – Спасибо, Иван Митрофаныч, что уведомил. Я и сама подумывала об отъезде. Коли так случилось, завтра и отправлюсь. Глаза старика повлажнели: «Наша барыня незлобивая, жили при ней спокойно. А с этими горлопанами как всё будет, одному богу известно». Он по привычке поклонился в пояс и попрощался: – Доброго пути вам, барыня, не поминайте лихом! – И тебе не хворать, Митрофаныч, благодарю за службу! За ночь чемоданы были собраны, кучер Мишка ночевал в запряжённом лошадьми экипаже, ожидая хозяйского приказа об отъезде. Ранним утром Марья Алексеевна простилась с домашней прислугой, каждого щедро наградила за работу и приказала возвращаться в деревню. Таню она позвала к себе в кабинет: – Танюша, ты мне четыре года служила верой и правдой. Нянюшкой нашему Николеньке была доброй. И мои поручения выполняла усердно. Полюбила я тебя, сиротку, всем сердцем, в молитвах своих про тебя не забывала. – Барыня, Марья Алексеевна, – Таня опустилась на колени, поцеловала старухе руку и заплакала, – вы – моя благодетельница. Жила в вашем доме припеваючи, нешто я могла вас ослушаться. Николеньку я люблю, как братика. Куда же мне теперь? – Домой в деревню иди, Танюша, бог даст – всё у тебя устроится. За работу твою верную хочу оставить тебе на память дорогую мне вещицу. Она оберегала моих бабушку и матушку, а потом и меня. Теперь тебе служить будет, а ты внучке своей передашь. И обо мне будет напоминать, может, когда-нибудь помолишься за меня!В няньках
Вытирая слёзы концом платка, Танюша искренне горевала об уехавшей навсегда барыне, о довольно сытной жизни подле неё, забыв, что приходилось вставать ни свет ни заря, быть на побегушках и много работать. В одиннадцать лет попала она в господский дом. В помощь кормилице нужна была шустрая девчонка – нянчиться с маленьким барчуком. Танюшку к барыне привела мачеха. Смышлёная и миловидная, она господам понравилась и осталась прислуживать в доме. Поначалу было в диковинку жить в богатых хоромах, но девочка быстро освоилась, да и господа её привечали. Особенно маленькая нянюшка привязалась к старой барыне, которая выделяла сироту среди других слуг. Когда отпускали домой – проведать семью, Таня всегда уходила с гостинцами и подарками. Марья Алексеевна подарила ей постельное белье и подушки, молодая госпожа отдавала свои юбки и кофточки. Так что Татьяна одевалась, как барышня, была завидной невестой с приданым. Мачеха хотела располовинить барские подарки, да отец цыкнул на жену: «У сироты хочешь отобрать», она и не посмела. *** Родилась она аккурат в Татьянин день, морозным утром. Мать свою девочка не знала и не помнила, та умерла в тяжёлых родах. Повитуха ничего не смогла сделать: хорошо, что ребёнок жив остался. Отец думал, не выживет младенец, но старенькая бабушка выходила, не дала сгинуть Танюшке. Носила подкармливать к соседской невестке, которая тоже недавно родила, расплачивалась молоком да яйцами. Когда девочке исполнилось пять лет, бабушки не стало. Захворав, старуха плакала: «Как внучка будет без меня, мала совсем. Кто пожалеет сиротку!» Вскорости отец привёл в дом новую жену – некрасивую вековуху. Больше никто не соглашался идти за угрюмого вдовца с тремя детьми да большим хозяйством. Опасаясь строгого мужа, молодуха не обижала сироту, работой неподъёмной не загружала, но и ласки от неё девчонка не видела. А когда родились свои дети, заставила девочку нянчиться с маленькими братьями. Однако держала в мыслях: «Муж жалеет девчонку, а мои дети, как чужие», поэтому постаралась избавиться от сиротки при удобном случае. Как только у старой барыни родился внучок и стали искать проворную помощницу кормилице, она отвела падчерицу в господский дом, отдала в няньки. Пасынков, старших детей мужа, ещё раньше в город отправила, в плотницкую артель. Но Танюшка на мачеху не обижалась, очень рано поняла, никто её не пожалеет и не приласкает, кроме бабушки, которой не стало. Вот и потянулась душой к старой барыне, которая сиротку привечала и выделяла среди других слуг. Четыре года Таня прослужила в няньках, вместе с маленьким барчуком грамоте выучилась. Теперь, после отъезда хозяев, с тяжёлым сердцем возвращалась в деревню. Девушка вспомнила о барынином подарке и достала из одёжного узелка завёрнутую в бархатную ткань вещичку. Откинула край и ахнула: солнце ослепило её, молниеносно ударив во множество граней камней и рассыпавшись на сотни разноцветных лучей. Радужные переливы завораживали, не давая глаз отвести от такой красоты. Она вспомнила слова Марьи Алексеевны: – Таня, брошку эту моей бабушке подарила сама императрица. Она такой же сироткой осталась, как ты. Отдали её учиться в институт благородных девиц, а потом императрица взяла на службу во дворец. С тех пор брошка удачу нашей семье приносила. Храни эту драгоценность, никому не отдавай и не продавай, это оберег для тебя и для твоих детей.Замужество
Когда девушке исполнилось восемнадцать, отец сосватал её за молчаливого Алексея из соседней деревни. Жених был с дефектом: на покосе повредил ногу косой, кровь хлынула так, что с трудом остановили. Деревенская знахарка выходила парня, но он так и остался покалеченным, на войну его не взяли. Татьяна была рада выйти хоть за хромого, хоть за косого, лишь бы не оставаться в отцовском доме. Мачеха поедом ела, ядовито напоминая ей про службу в господском доме и попрекая куском хлеба: «Как же, барыней стала, одёжу господскую носишь! За скотом ходить не умеешь, на огороде работать не заставишь. А хлебушек-то наш ешь!» За всё доставалось: и за приданое, подаренное барыней, и за то, что писать и читать научилась, и за манеры, которые переняла у молодой госпожи. Отец не вступался, считал, девка взрослая – сама за себя постоять может. Поэтому Татьяна была благодарна отцу, что после сбора урожая, осенью, сыграли скромную свадьбу. Молодые, считай, познакомились только во время венчания. Но девушке сразу понравился неразговорчивый жених – пусть молчит, глаза добрые, а это главное. Дальше, как старые люди говорили, стерпится – слюбится. Работал Алексей в плотницкой артели столяром-краснодеревщиком, поэтому с молодой женой сразу же укатили в город, где сняли комнатушку. Через год у молодых первенец появился, Пашка, следом второй сын – Гришка. Младшенькая Машенька, названная в честь старой барыни, родилась, когда Татьяне было уже за тридцать. Барынин подарок Татьяна пуще глаза берегла, никому не показывала, в сундуке среди своего приданого хранила, завернутым в бархатную тряпицу. Женщина часто вспоминала слова барыни Марьи Алексеевны и свято верила, что брошка стала ей оберегом, поэтому не расставалась с ней даже в самые трудные времена. А чем ещё можно объяснить, что муж берёг и любил её без памяти, несмотря на то, жена иногда была резка на язычок и на ласку скупа: сказалось сиротское детство. Но Алексей не упрекал свою Татьянушку, во всём старался ей угодить, принести в дом лишнюю копеечку. Сундуки, столы и стулья, сделанные его руками, раскупались быстро, за это в артели его ценили. Когда в городе совсем голодно стало, Алексей отвёз семью в родную деревню. Избу родительскую подлатали, огород засаживали картошкой, так и выживали. Потом во дворе скотина появилась, куры, гуси. Сад хороший Алексей Петрович развёл, яблоки у него были всем на удивление. *** Если бы не сорок первый, так и жили бы – не тужили, хозяйство хорошее завели, детям помогали. Война принесла горе всему народу, не обошла стороной и Татьянину семью. Павла в армию призвали ещё в тридцать восьмом, он прошёл всю войну, ни разу не побывав дома. А Григория забрали сразу, в июне сорок первого, как только началась мобилизация. Вот из-за него Татьяна Никитична чуть своей дорогой реликвии и не лишилась. В сорок третьем на Курской дуге Григорию осколком всю ногу раздробило. Сделали операцию в прифронтовом госпитале, но раны не заживали, отправили солдата долечиваться в Москву. Оттуда родители получили от Гришки письмо, что ногу хотят отрезать, потому что заражение крови началось. Мать, недолго думая, барынину драгоценность за пазуху спрятала, да и поехала Гришку выручать. Долго ждала главного хирурга, который не выходил из операционной. Но дождалась всё-таки, стояла на коленях перед ним, плакала горючими слезами, умоляла спасти сына, совала ему в руку дорогой подарок. Хирург, усталый, с красными глазами от недосыпания, поднял Татьяну с колен, запихнул ей в карман брошь и строго сказал: – Мать, спрячь свою побрякушку подальше. Она сына не спасёт. Лучше бы ты мне пенициллин привезла. Иди, молись за него, а нам не мешай. Сделаем всё, что можем. И больше не приезжай сюда, дома жди своего героя. Орденом его наградили. Через несколько месяцев вернулся Григорий домой с орденом, хоть и хромой, как отец, но на своих ногах. Так и осталась старинная вещичка в семье, любовно хранимая в потайном месте. Татьяна Никитична была твёрдо уверена, хоть и молилась она за своих детей, да только слова барыни крепко помнила: «Брошка долю счастливую тебе даст, береги мой подарок». То ли молитвы, то ли оберег помогли, но сыновья, слава богу, вернулись с войны домой. Зажили своими семьями, родили детей, обзавелись жильём в городе. Жизнь налаживалась, теперь в деревню не только дети приезжали, но и внуки.Глава 2. Татьяна Егоровна
Пропажа
Татьяна Егоровна с ужасом смотрела на шкатулку и в который раз перебирала свои, не такие уж многочисленные, дорогие украшения: старинные золотые серьги с бирюзой, во время войны дедушкой на картошку обмененные, да рубиновый гарнитур, мужем в молодости подаренный. Не было самого главного украшения – семейной старинной броши, которая перешла ей по наследству от бабушки, Татьяны Никитичны. Ей даже не могло прийти в голову, кто мог взять драгоценность, которую она сама никогда не надевала, никому чужому о ней не рассказывала, хранила в тайнике, берегла как зеницу ока. Когда-то баба Таня сказала внучке, что эта вещица дарит счастливую долю всем женщинам их семьи. Продавать и дарить оберег не велела: «Долю свою продашь, из семьи брошка не должна уходить. Внучке своей передашь, как я тебе». Так и сказала старенькая бабушка, предчувствуя скорый уход. Получается, больше ста лет старинная брошь хранилась в семье, никто её не терял, не продавал, не менял: ни бабушка, ни мать, а она проворонила. Реликвия удачу их семье приносила, оберегом считалась, из семьи никогда не уходила. Даже в трудные девяностые, когда Татьяна, запихнув драгоценность поглубже, отправилась в скупку, судьба остановила её на пороге. Женщина увидела рядом с ломбардом объявление, что коммерческому магазину требуется уборщица. Так что сдавать брошку в скупку не понадобилось. Её приняли на работу – полы мыть, а мужа – ночным грузчиком, и они продержались до новых времён. И вот теперь она, растрёпа несчастная, каким-то образом ухитрилась профукать семейную реликвию. Кто мог её взять? Дети, Сашка или Марианна? Но Сашка давно переехал в Германию, художественную галерею открыл. Сошёлся с Ингой, у который есть ребёнок, живут дружно. Вроде всё есть, не бедствуют. Зачем им брошь? *** Некстати вспомнилось, сколько нервов он ей потрепал, когда учился в художественном училище. В памяти всплыл тяжёлый момент: сын и его друзья – студенты сбывали иностранцам копии картин знаменитых живописцев и загремели на скамью подсудимых. Она искала деньги на хорошего адвоката, уже собиралась продать драгоценность. Но муж вовремя остановил: – Что ты, Таня, придумала. За эти бриллианты нас с тобой убьют. Ни денег, ни Сашки не увидим. Время такое было, тяжелое – неразбериха везде, пугала неизвестность. Но папаша одного из студентов подсуетился, и парни отделались лёгким испугом – получили условный срок. Потом с них и вовсе сняли судимость. «Так, стоп, уж не Александр ли взял эту драгоценность? Может, опять вляпался в какую-нибудь историю, и ему понадобились деньги. Да нет, он недавно приезжал, ни о чём таком не говорил». «А может, Мариша брошку украла? Фу, слово-то какое – украла. Как такое про свою доченьку сказать. Ей-то зачем? Муж обеспеченный, дом строит, бизнес свой». Правда, она зятю не доверяла полностью, боялась, что дочери и внуку плохо будет в съёмном жилье. Поэтому поселила молодую семью в своей московской квартире, а сама уехала в деревенский дом, доставшийся ей по наследству от родителей. Татьяна Егоровна разволновалась от всех этих мыслей и, сдерживая набегающие слёзы, стала лихорадочно думать, как искать потерянную реликвию, куда обращаться за помощью: – Полиция вряд ли возьмётся за семейное дело. Отмахнутся, да ещё и посмеются, что друг у друга воруем. Стыд-то какой! Нет, полиция – это не вариант. Женщина задумалась, пытаясь найти хоть какой-то выход, но ничего стоящего не приходило в голову. Решение пришло спонтанно: «Позвонить, что ли, Наталье Васильевне, спросить про того сыщика, который помог ей собрать компромат на мужа. Наташкин старый козёл завёл шашни с молодой секретаршей и хотел оставить её без имущества». Она набрала номер приятельницы и спросила про детектива. Та стала расспрашивать подробности, но Татьяна Егоровна придумала на ходу историю о соседке, у которой пропала породистая собачка.Сыщик берется за дело
– Антон Владимирович, частный детектив? Телефон мне дала Наталья Васильевна, ваша клиентка. Вы недавно помогли ей с квартирой. Помните? Теперь мне тоже нужна ваша помощь. Полиция? Нет, в полицию обращаться не хочу, это деликатное семейное дело. Нам надо встретиться, это не телефонный разговор. Да, я смогу к вам завтра приехать. Записав адрес детективного агентства, она стала размышлять, правильно ли поступила. Может, бог с ней, с этой побрякушкой. Может, она чересчур мнительная и чересчур трепетно относится ко всяким талисманам? Но ведь помогала бабушкина реликвия, ещё как помогала. И матери, Марии Алексеевне, хотя та была комсомолкой, атеисткой и ни во что такое не верила. И самой Татьяне Егоровне удачу приносила, кто бы что ни говорил. Выжили ведь с мужем в трудные годы, детей вырастили, дом, вон какой, отгрохали. Нет, надо искать утерянную вещицу и денег на это не жалеть. Брошка – больше, чем реликвия, это семейный оберег на удачу. Весь вечер она не находила себе места, прокручивая в голове неприятное событие. Вспоминала всех, кто мог залезть в шкатулку, которая хранилась в потайном месте, известном только членам семьи. Тайник надёжно был спрятан в задней стенке книжного шкафа. Надо было догадаться вынуть тяжеленные книги в нужном месте, найти ключик и только тогда открыть сейф. Эту нишу сделал муж, когда перестраивали родовое гнездо – старый дедовский дом. Он там хранил накопления, не доверяя никаким банкам. Банки и обмануть могли, как это не раз случалось в девяностые. В какое время пропала драгоценность, она тоже не могла вспомнить, потому что крайне редко заглядывала в тайник. Но на днях в интернете увидела картинку с похожей штучкой, которую продавали на аукционе за очень большие деньги. Накатили ностальгические воспоминания, и она решила посмотреть своё украшение. Татьяна Егоровна вынула книги с полки, открыла потайную дверцу, достала шкатулку и пришла в ужас… *** Следующим утром она уже сидела в офисе частного детектива и рассказывала ему о пропаже, то и дело смахивая слёзы. Детектив Антон Владимирович, молодой человек приятной наружности, взволнованную речь клиентки записывал на диктофон и что-то помечал в своём блокнотике: – Значит, никто кроме своих, не знал о реликвии. И вы не помните, когда она пропала? И даже не можете предположить, кто во время пропажи был в доме? – Совершенно верно, когда, кто, где…, не могу предположить. – Кто в последнее время навещал вас, это-то вы можете вспомнить? – Это могу, чай, не столетняя бабка, – Татьяну Егоровну задел вопрос детектива, и она с нескрываемым раздражением ответила: «Были все свои, никого чужих я в дом не приглашаю. Приезжали мои дети с внуками. Летом все гостят в деревне, когда поспевают ягоды. Сын Александр с гражданской женой Ингой и её дочкой, дочь Марианна с моим внуком. Зять не приехал, сказал, много работы. Но я давно подозреваю, что у них нелады в семье, – она с сожалением махнула рукой, вспомнив зятя». Сыщик, не обращая внимания на недовольство клиентки (церемонии ни к месту), продолжал расспрашивать: – И вы не спрашивали у своих домочадцев, никто из них не влезал в тайник без вашего ведома? – В том-то всё и дело, не спрашивала! Я не хочу беспочвенно подозревать родственников в воровстве. Мне надо самой сначала разобраться в происшедшем, а потом обвинять кого-то. Поэтому обратилась к вам, чтобы вы раскопали, куда делась брошь, кто мог её взять. Знаете, как страшно, когда кто-то из близких становится вором и крадёт у своей семьи. Я этого не смогу пережить, – она опять задвигала носом и достала платок. Антону стало жалко пожилую женщину, хотя он не мог понять такой привязанности к безделушке. Как бы там ни было, его работа – помогать клиентам, поэтому он постарался успокоить женщину: – Татьяна Егоровна, не волнуйтесь, давайте разбираться вместе. Я берусь за ваше дело. Оплата по тарифу и, возможно, придётся оплатить непредвиденные расходы. Клиентка вытерла покрасневшие глаза и теперь уже с благодарностью взглянула на сыщика: – Антон Владимирович, я оплачу все расходы, не сомневайтесь. Я очень благодарна, что вы взялись за моё дело. Со своей стороны, я буду помогать по мере сил и возможностей. – Вот и хорошо, прямо сейчас и начнём. Нарисуйте для начала вещицу, которую мы ищем. Чтобы приблизительно знать, как она выглядит. Пожилая женщина была не лишена художественных способностей и быстро набросала рисунок по памяти. Сыщик взял из её рук листок и присвистнул от удивления. На бумаге был изображен вензель в виде заглавной буквы А с причудливыми завитушками, несколькими большими кристаллами в обрамлении мелких камешков, видимо, бриллиантов. Венчала букву корона, также сплошь усыпанная камнями разного размера. Хотя брошь была изображена непрофессионально, но даже по наброску чувствовалось, что это раритет. «Надо прошерстить интернет. Клиентка упомянула, что полезла в шкатулку именно тогда, когда увидела – подобную вещь продают на известном аукционе за достаточно кругленькую сумму. И кто знает, может быть, это именно она – пропавшая драгоценность». *** Дело предстояло быть интересным и трудным, поэтому нужно было действовать, как можно быстрее. Сыщик усадил Татьяну Егоровну в свой автомобиль, и они помчались на дачу в Подмосковье. Ему не терпелось осмотреть всё на месте и сориентироваться, с чего начинать расследование. Деревенский дом оказался большим, построенным в прошлом веке. Современность ему придавали панорамные окна и модная черепичная крыша. Сруб был ещё крепкий, хозяева надстроили второй этаж, мансарду, основательно укрепили крыльцо, приделали веранду. И дом заиграл, стал выглядеть, как картинка. Особую красоту придавали ему украшенные резьбой фронтоны. Гордостью хозяйки была огромная веранда, на которой стояла плетёная мебель. Там можно было уютно расположиться в креслах и неспешно беседовать за чашечкой кофе или бокалом вина. Рядом с верандой был разбит роскошный цветник. Антона поразил ухоженный сад, располагающийся позади дома. Он выразил своё восхищение, и польщённая хозяйка поведала, что сад заложил её дед, а они с мужем лишь только обновили деревья и кусты. По широкой резной лестнице они поднялись на второй этаж, где Татьяна Егоровна показала сыщику тайник и злополучную шкатулку, в которой, действительно, лежали только бирюзовые серьги и рубиновый гарнитур. Сыщик внимательно осмотрел место происшествия, хозяйке даже показалось, что обнюхал шкатулку. – Итак, – озадаченно протянул Антон, – давайте начнём с самого начала. В начале лета съехались ваши чада с домочадцами, чтобы провести летний месяц в загородном доме. Вы в это время в шкатулку не заглядывали. Она так и стояла в тайнике, и вы не можете сказать, находилась ли раритетная вещь на месте в момент приезда гостей. А может быть, она украдена раньше, чем приехали родственники? – Нет, – перебила сыщика клиентка, – накануне приезда детей я перебирала драгоценности, так как дочь просила подобрать ей на ретро-вечеринку какое-нибудь советское украшение. Но… украшениями из шкатулки она не вдохновилась. Мариша взяла янтарные бусы и браслет. Вот отсюда, – она выдвинула ящичек трюмо, где лежали недорогие золотые и серебряные украшения. – Возможно, она передумала, и без вашего ведома решила взять брошь. Вы спрашивали дочь? – Я точно знаю, что брошка там была. Пока я дочку не спрашивала, но уверена, что она бы мне сказала, – упрямо проговорила хозяйка дома, – а когда я спохватилась… реликвия уже пропала, – она огорчённо вздохнула. – Что ж, надеюсь, вы хорошо знаете своих детей. Но всё-таки напишите мне контакты ваших детей, мне надо с ними встретиться и поговорить. Татьяна Егоровна написала на бумажке телефоны и адреса своих детей. Было заметно, что ей это далось с трудом, она не хотела верить, что похитителем окажется кто-то из домочадцев. Но делать нечего, надо было с чего-то начинать. – Прошу вас, будьте деликатнее при расспросах, не надо расстраивать детей. Особенно Марианочку, она такая ранимая! – Не беспокойтесь, мадам, я всё сделаю наиаккуратнейшим образом, – Антон, сам не ожидая от себя, перешёл на галантный лексикон, пытаясь успокоить пожилую даму. Детектив усмехнулся про себя: ох, уж эта слепая родительская любовь. Но у него самого такие же сверхзаботливые мама с бабушкой. Всего лишь пару лет назад он, будучи опером, занимался трудным и опасным делом – борьбой с распространением наркотиков. В перестрелке при задержании наркокурьеров его ранили. Родня окружила взрослого парня таким плотным кольцом, что он с трудом выдержал эту опеку. Бабушка даже кормила своего любимого Антошу с ложечки, когда тот лежал на больничной койке. Лечащий врач улыбался в усы, видя такую идеалистическую картину. Антон потому и детективное агентство открыл, что родственники взяли с него торжественное обещание: он заканчивает со своей полицейской карьерой.Расследование
Начинать разбор происшествия он решил с сына хозяйки. Как он понял из рассказа Татьяны Егоровны, Александр уехал за границу после снятия с него условной судимости. Антон просмотрел прошлое дело, ему нужно было понять, сможет ли психологически стать вором человек, который намеренно сбывал копии дорогих картин иностранцам. Нашёл интересную информацию про художников русского авангарда, полотна которых приобрёл некий иностранный гражданин и выставил их в Музее изящных искусств. При этом он утверждал, что купил их на распродаже музейных фондов. Оказалось, что все картины – подделка. – Ого, – подумал сыщик, – это надо же, какие у нас ценные таланты! Так умеют копировать картины, что даже международные эксперты запутались в оценках. Хотя Александр оказался старше сыщика, это не помешало им найти общий язык. Они разговаривали по видеосвязи и симпатизировали друг другу, перейдя сразу на «ты». Художник загадочно улыбнулся, когда Антон напомнил о давнем деле с картинами. Рассказал, что, действительно, в студенческие годы они с друзьями, занимаясь в запасниках музея, додумались делать копии известных авторов и сбывать их, выдавая за подлинники. После нескольких сделок их разоблачили и привлекли к ответственности, но отец его друга – высокий полицейский чин, помог им выкрутиться. Сейчас они с другом – серьёзные бизнесмены и открыли собственную арт-галерею для продвижения картин молодых художников. Он даже для раскрутки бизнеса продал московскую однушку. Александр очень огорчился пропажей из шкатулки матери старинной драгоценности: – Для мамы – это огромная потеря, не столько материальная, сколько моральная. Она придавала этой брошке большое значение, считая оберегом семьи. Мама не разрешала доставать эту драгоценность из тайника без особых причин, поэтому мы видели её не так часто. Была мысль попросить маму продать эту брошь, когда мне нужны были деньги, но я так и не осмелился завести об этом разговор. Пришлось продать квартиру.– Саша, скажи, могла эта вещь продаваться на торгах? Татьяна Егоровна увидела подобную брошь в интернете, выставленную на знаменитом аукционе. – Нет, Антон, мамину драгоценность не так просто продать. Когда меня заинтересовала эта вещичка, я нашёл про неё всю информацию. Продать нашу семейную реликвию за большие деньги невозможно. Если только подпольным коллекционерам. Но это им неинтересно, выставляться нельзя, перепродать тоже. – Нельзя продать, потому что Татьяне Егоровне так дорога эта вещь или по другим причинам? – уточнил сыщик. – Антон, послушай, что известно о такой редкой брошке, и сам сделай вывод. Возможно, мой рассказ натолкнёт тебя на какую-то версию, – Александру искренне хотелось помочь детектив. *** «Драгоценность, которую старая барыня подарила нашей прабабушке, Татьяне Никитичне, на самом деле вензель или, как его ещё называют, фрейлинский шифр. Яндекс. Фото из открытых источников Это золотая брошь, усыпанная бриллиантами, в виде инициала царствующей императрицы. Такие знаки отличия давали придворным дамам, которые входили в свиту. Фрейлиной могла стать девушка из обедневшей дворянской семьи, если она была выпускницей института благородных девиц. Барыне этот знак перешёл от её бабушки, которую пожаловали шифром Александры Федоровны, жены Николая Первого, как лучшую выпускницу Смольного. Поэтому брошь была выполнена с вензелем «А». Однако, принадлежащий нам фрейлинский шифр официально нельзя продать или выставить. Во-первых, нет голубой Андреевской ленты, на которую он прикреплялся. Во-вторых, нет доказательств его принадлежности нашей семье. Старая барыня не отдала ленту Танюше. Наверное, в суматохе забыла или посчитала, что это не нужно крестьянской девчонке. Скорее всего, это был просто сентиментальный порыв, этакое оригинальное прощание с родиной. Тем более, она не знала, довезёт ли свои драгоценности в целости и сохранности до московского имения. Поэтому наша брошь не сможет пройти даже простейшую экспертизу. И коллекционеры связываться с нелегальной покупкой не будут. Я, например, в своей галерее выставить не решусь, несмотря на красоту и антикварность изделия. Наша брошь дорога маме, как семейная реликвия, как талисман на удачу, не более того». История старинной драгоценности поразила Антона: «Так вот какую уникальную вещицу мне придётся разыскивать. Интересно, сколько она может стоить?» Этот же вопрос он задал Александру. – На прошлогоднем аукционе похожий фрейлинский шифр был выставлен за двенадцать миллионов рублей. Видимо, мама его и увидела в интернете. Это только начальная цена. На чёрном рынке цену определить сложнее. – И всё же, у кого он сейчас может быть? – Мне кажется, лучше спросить об этом мою сестру Марианну. – Она могла присвоить себе шифр без ведома вашей мамы? – Всё может быть. У её мужа Олега большие проблемы с бизнесом. Она могла взять потихоньку эту вещичку, не сказав матери. Продать или заложить брошь, и деньги отдать мужу. Она его любит. *** Нельзя было сказать, что Антон безоговорочно поверил Александру, поэтому он довольно скептически обдумывал уверения мужчины в своей непричастности к пропаже. Детектив не исключал возможности, что тот может его обмануть. Но интуицией опера чувствовал, что ходит близко да около, но всё-таки не там. Придётся встречаться с дочерью Татьяны Егоровны, чтобы проверить и эту версию. На следующий день, созвонившись с Марианной и коротко обрисовав ситуацию с пропажей, сыщик назначил ей встречу в кафе. Молодая светловолосая женщина, одетая дорого и стильно, была в плохом настроении. Антону показалось, что она недавно плакала, глаза покраснели, макияжа не было совсем. Марианна, опасаясь, что подозрение упадёт на неё, взволнованно утверждала, что пропавшую вещицу видела несколько раз. Ей такие украшения не нравятся, слишком старомодный дизайн. Но недавно её пригласили на ретро-вечеринку, где дамы должны были быть в платьях и украшениях советской эпохи. Да, она примеряла и эту брошь, и другие драгоценности. Поэтому уверена, что брошь должна быть в шкатулке. – И всё-таки, чем вы расстроены? – сыщик задал главный, по его мнению, вопрос. Он приготовился услышать, если не признание женщины, то хотя бы ухватить ниточку расследования. – Не обращайте внимания на моё настроение. У меня просто нелады с мужем, – она огорчённо махнула рукой. – Что случилось? Говорите подробнее, сейчас всё важно. Возможно, это поможет продвинуться в расследовании. Глаза Марианны увлажнились, и она торопливо промокнула их салфеткой. Ей не хотелось «выносить сор из избы», но детектив настаивал. Почему-то он подумал, что ситуация разъяснится, если он узнает правду о семейных отношениях молодой женщины. – Я советую вам ничего не утаивать, тем более, Александр обмолвился, что у вашего мужа проблемы. Он мог взять этот шифр? – Какой шифр? – вытаращила глаза Марианна. – Это что-то секретное? – Нет-нет, не придумывайте лишнего. Шифром называется брошь в виде вензеля императрицы, которая пропала у вашей матушки. – Вензель? Императрицы? Откуда он у нас? – она никак не могла сообразить, о чём говорит сыщик. Антон, как смог, поведал историю фрейлинского шифра, пропавшего из шкатулки Татьяны Егоровны. Марианна заахала: – Боже мой, я даже не знала, какая уникальная вещь хранится у нас. Неужели этот раритет, действительно, приносит удачу только женщинам. А на мне вот, видно, удача закончилась. – Хватит говорить загадками. Рассказывайте мне всё, как врачу. Считайте, что вы – моя пациентка. Иначе я не смогу ничего найти. Она подчинилась напору сыщика и, вздохнув, поведала про свои семейные беды. – Я решила расстаться с мужем. Мы с ним прожили пять лет, у нас есть четырехлетний сын Антошка, ваш тёзка, – невесело улыбнулась молодая женщина, – но по пальцам можно пересчитать счастливые моменты жизни с Олегом. А в последнее время наши отношения до того испортились, что он стал поднимать на меня руку. – Это ужасно, прекрасных дам бить нельзя ни в какой ситуации, – возмутился сыщик. – Я понимаю, что он сейчас психует из-за бизнеса, поэтому злится на всех. Но это не всё. Он…, – голос её предательски задрожал. Антон уже терял терпение, да и на женские слёзы было невыносимо смотреть: – Марианна, перестаньте реветь, в конце концов. Я никак не могу собраться с мыслями и логически выстроить цепочку расследования, – почувствовав, что перегнул палку, он сбавил тон. – Давайте вытрем слёзки, и всё расскажем дяде Антону. Детектив взял салфетку, стал вытирать ей лицо и слушать, что Олег вконец обезумел со своим бизнесом. Пытаясь достать денег, чтобы погасить долги, он отнёс в ломбард все ценные вещи. А эти вещи, между прочим, были куплены и подарены её родителями. Он дошёл до того, что продал свою дорогую машину. Деньги на машину скопили его родители, во всём себе отказывая. – Хуже всего, он стал уговаривать поменять мамину трехкомнатную квартиру на меньшую. А оставшимися деньгами поддержать бизнес. Со мной он вообще перестал считаться. Сейчас ушёл из дома неизвестно куда. Может быть, и к другой женщине. Я даже боюсь рассказывать маме о своих проблемах. Поэтому перестала ездить в деревню, чтобы она ничего не заметила. Мама и так не любит Олега, а тут такое… – Значит, вы не знаете, как и когда пропала фамильная реликвия? И ваш муж точно не мог её взять и продать? – Нет, Олег давно уже не был в деревенском доме. Да он толком и не знал, что у мамы есть потайная шкатулка. Хотя, постойте… Она на минуту задумалась: – Нет, я вам неправильно сказала, он всё знал. Я как-то рассказала мужу, что в нашей семье хранится редкая старинная вещица, которая стоит больших денег. Но как он мог взять её, если не приезжал в деревню месяца три? – Возможно, в отсутствие Татьяны Егоровны… – Нет, мама никуда не уезжает. У неё сад, огород, кошка. Она так просто не оставляет дом, только по делам. – Отлично, с Олегом мы кое-что прояснили. Теперь поговорим о другом персонаже вашей семьи. Жена Александра могла воспользоваться моментом и потихоньку взять брошь? Извините, если вопрос вам неприятен, но я должен задать его. Марианна задумалась и вдруг воскликнула: – Да, Инга знает о драгоценности. Когда я собиралась на ретро-вечеринку, мы вместе перебирали украшения. А уехали они в Берлин только через несколько дней. – Значит, след может вести к Инге? – Вполне. Странно, что Сашка не рассказал об этом. Инга целый вечер трещала о драгоценности и восхищалась ею, говорила, что было бы здорово выставить брошку в арт-галерее. Но брат больше зациклен на картинах, велел ей замолчать и никому не рассказывать о брошке. Так что, вот вам ещё одна версия! *** Детектив скачал на телефон фото Олега, передал Марианне свою визитку с наказом звонить, если вдруг появится что-то новое. Сам же решил понаблюдать за Олегом, и, если получится, поговорить с ним. Притаившись в припаркованной машине, Антон увидел, как тот вышел из офиса и направился в ближайшее кафе. Расположившись за соседним столиком, сыщик приготовил камеру и диктофон. Немного погодя к мужчине подсели два крепких парня. Они пили пиво и беседовали вполне миролюбиво, но потом разговор пошёл на повышенных тонах. Антон понял, что Олег залез в огромные долги, чтобы закупить и привезти товар. Но конкуренты перехватили фуры с товаром, заставляя его перепродать бизнес и уйти с рынка или повторно выкупить товар. Антон даже посочувствовал мужу Марианны, у которого, видно, не задалась коммерция. В конце разговора Олег, едва сдерживая гнев, пообещал, что через несколько дней уладит дело. Сыщик всё ещё сидел в машине и обдумывал следующие версии расследования, как вдруг раздался тревожный телефонный звонок. Звонила Марианна и взволнованным голосом сообщила, что муж пришёл домой и в очередной раз стал настаивать на продаже квартиры. Поставил условие: или они продают московскую квартиру, или он едет за деньгами к Татьяне Егоровне. От него пахло алкоголем. Наверное, с бизнесом дела стали совсем плохи, поэтому он просто озверел. Когда жена стала его успокаивать, он набросился на неё с кулаками, напугав маленького сына. Хорошо, что дверь была приоткрыта, иначе он просто убил бы её. На шум прибежала соседка и пригрозила вызвать полицию. Тогда Олег выскочил из квартиры и убежал. – Мне кажется, что он рванул к маме. – На чём он рванул, если продал машину? Вызвал такси, номер запомнили? – Взял автомобиль в каршеринг. Умоляю вас, давайте поедем к маме, у меня плохое предчувствие. – Будьте дома с ребёнком. Я сам поеду и во всём разберусь. «Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки», – Антон выскочил из офиса, прыгнул в джип и помчался в деревню.
Последние комментарии
3 часов 53 минут назад
8 часов 8 минут назад
8 часов 18 минут назад
8 часов 23 минут назад
8 часов 44 минут назад
8 часов 52 минут назад