Оскал столицы [Алексей Богородников] (fb2) читать онлайн

Оскал столицы (ПВ-3)

Глава 1

Пьяный принц хуже Джокера под метом. Поначалу-то я даже духом воспрял, когда Шилнагаил чудить начал по беспределу. Хорошего в этом ничего нет, но как рычаг давления применить можно. Бэк-граунд у него неплохой по рассказам Аиши, это в последнее время он скатился. Ничего, клоунам и похуже, люди в цирке хлопают. Всего делов: приручить этот дикий шайнский эндемик, закодировать, избавить от тупых друзей.

Ведь будь принц простым гулякой, повесой, мажором без особых косяков за спиной, такой финт провернуть было бы невозможно.

Но когда ты за рамки обычного хулиганства выходишь, под сенью своей величественной фамилии, посягаешь на права благородных — такое и королю с рук просто так не сойдет. Принца пороть на конюшне не станут, но мозги начнут вправлять жестко.

Называть благородную невинную девушку шлюхой, устраивать на неё натуральную охоту, давить лошадью королевского наместника… да герцога Людовика Орлеанского, брата короля Карла Безумного, например, за нечто подобное прирезали как свинью в Париже в реальном земном средневековье. Здесь историки скажут, что «нечто подобное» было придумано партией Жана Бесстрашного, но Людовика горожане не любили именно за поведение, бухалово и развлечения: предосудительно и некрасиво заживо сжигать артистов на костюмированном балу даже в убогом средневековье. Потому брату короля пятнадцать охранников не помогли: расчленили герцога похлеще чем в Питере, а парижане убийцу встречали позже восторженными воплями, вот настолько Людовик их достал.

Мы же принца резать не будем, расскажем про северокорейские трудовые лагеря расстроенным королевским родителям. Увезем Шилнагаила в Самур, посадим управленцем среднего пошиба в городскую горно-рудную компанию: пусть повкалывает на производстве, поработает с людьми. Мне не жалко.

Правильно их шайнским величествам подать, с помощью гения королевства, новый экономический метод перевоспитания принца и у нас на одного должника больше. Так-то всегда опасно в должниках их величество иметь, тамплиеры или испанские евреи хорошо это знают, но Аиша вопросы крышевания порешает.

А чтобы Шила заинтересовать материально, лишим принца всех «карманных выплат». Битье по лицу не всегда идиотов убеждает, а потерянные монетки, они как шипы кактуса в мягком месте. Больно, самому не достать, способствуют смирению, монументальной неподвижности и горьким философским рассуждениям на тему хороших манер.

Такой примерно пазл из мыслей собрался, прежде чем я решился обострить слегка, не отступив перед иноходцем принца. А ведь пример с Аишей меня, казалось, должен был насторожить.

Что принцесса, что принц учились по одному учебнику. Виднейшего шайнского мыслителя, чёртового Макиавелли этой современности, Клита Длиннобородого с его «Капитулярием государственной мысли». Это где нельзя показывать замешательство или неуверенность перед своими людьми.

Пока догадка продиралась мне в голову, обходя мелькающие после объявления дуэли «принц конкретно угашенный», «как поступит Аиша?», «можно ли втащить принцу и чем это грозит», «как выставить пострадавшей стороной Аишу и сколько срубить ништяков за заминание такого беспредела от принца?» Шилнагаил спешился с коня. На земле он, перейдя от слов сразу к делу, обезоружил меня, выбив мечом магическую палочку из рук. Я и понять не успел ничего, как принц толкнул меня каким-то хитрым приёмом, повалив наземь.

Здесь тебе не «Айвенго» или «Белый отряд». Подловато, но кто меня будет жалеть? Тебе же сказали, что дуэль или ты думал, как в дурацких романах будет: с секундантами и отчетом? Не, всё взаправду, а девяносто процентов настоящих дуэлей вот так и начинаются. Обычное узаконенное убийство с помощью старой, доброй традиции.

Краем глаза я заметил, как дернулась мне на помощь Аиша и сразу остановилась, опустив свою знаменитую артефактную палочку из ридия и геркулита, как выпучила на меня испуганные глаза мелкая куноичи — это важные эмоции, стоит запомнить. Но прямо сейчас надо поработать с белобрысым быдланом.

Я знаком с принцем всего минуту, а мне уже хочется превратиться в змею из культовой новеллы Сент-Экзюпери. Услать бы Шилнагаила на второй космической этой планеты прочь: живым или мертвым, с какого хрена он создает столько проблем?

— Скажите, ваше высочество, а как эта улица называется? — обратился спокойно к нему. — Улица злодеяний?

Поставивший мне на грудь свою ногу, слитно гогочущий с дружками принц, наморщил лоб.

— Чего ты несешь там, — он недовольно вдавил свой сапог сильнее, — шельмец глуподырый. Кто же улицам имена свои даёт, дурень? Эта — известна обилием торговых телег с грузовых речных кораблей, потому прозывается тележной. Это всё, что ты хотел узнать перед своей смертью?

— Вы назвали благородную шлюхой, обидели сестру, подняли руку на королевского наместника, а затем, вызвав на дуэль, подло напали без соблюдений приличий, ваше высочество, — зачитал ему длинный список прегрешений, — явно улицу вскоре народ прозовёт по-другому.

Принц удивленно посмотрел на куноичи, что-то мелькнуло в его глазах человеческое, но быстро пропало после выкрика одного из его дружков «Маракушам режем уши!» Остальные шакалы подхватили его клич, заимствованный у авантюристов Скевау — Цветочного королевства за Великим болотом. Я же теперь пообразованнее стал, принцесса просветила в карете предысторию возникновения популярного здесь мема, толку-то правда сейчас от этого.

Маракуши — это антропоморфные аборигены Скевау, существа с панцирем, прикрывающим живот и спины. Тяжелый соперник для любого, не будь их уши так уязвимы к громким звукам и магии воздуха. Выглядели достаточно карикатурно и вызывающе, обитали стаями, любили домашний скот. До еды, в процессе еды, живыми и самодельными чучелками. Те еще извращенцы.

Но что-то я устал от их оскорблений.

— После того как Джерк одолеет моего брата, — внезапно заявила Аиша, сразу заткнув всем подпевалам принца рот, — я вызываю на дуэль тебя, граф Гвел Фориндин.

Она ткнула свободной левой рукой в мудака, первым прокричавшего про Маракуш, изящно покручивая в правой магической палочкой.

Прозвучало как безумие, как вызов, как заявление, что принц Шилнагаил настолько слаб, что его одолеет голыми руками какой-то червяк под ногами. Ведь что видели зрители со стороны принца? Могучий воин, попирающий поверженного и обезоруженного врага, возвышается как древний герой, пьян и прекрасен.

Но что видели принцесса, юная куноичи или хмурый капитан Нир Грегорн, например, со своей стороны? Как я падаю, сбитый коварной подножкой. Ухмыляющийся принц ставит свою ногу мне на грудь, фиксируя как ему кажется, малейшее мое движение, не замечая, что за его ногой и краем плаща, моя вторая рука уже сжимает рельсотрон, уставленный на принца. Нет, я конечно не стану распылять царственного идиота на ионы плазмы. Но ни одна религия не запретит мне вместо импульса, по частям двух рельс прогнать заклинание марша. Я бы мог сделать это даже голой рукой, но рисковать скоростью каста совершенно не собирался. Хватит с меня недооценки всяких упырей.

Принц неверяще посмотрел на сестру, стиснул зубы.

— Ты мне не сестра, — пьяно крикнул он в угаре, — дура! Лови его голову!

Шилнагаил широко размахнулся наверх и вниз мечом, словно проигрывающий хоккеист, заслышавший звук сирены окончания матча, решивший пробить по воротам — авось повезет. Из пасти пена белая бежит, глазенки выпученные, перегар, удушающим смогом, покрывает всё вокруг.

Я подождал пока рука его, ушедшая вверх, не замедлит свой ход, осторожно снял его ногу с себя, поднялся, отряхнулся.

— В ближайшее время его высочеству будет сильно плохо, — сообщил онемевшим от непонимания его собутыльникам. — Считаю я выиграл дуэль честно и по правилам, отложенным не стихийным заклинанием. Готов к принятию следующего вызова на дуэль, уважаемые шаны.

В общем обращении шан к аристократам не было ничего обидного почти во всех контекстах, кроме дуэльного. Ты как бы на дуэль всегда знакомого тебе человека вызываешь. А если незнакомого — знакомишься. Представляешься, метешь шляпкой, если есть, изящными жестами. Мило просишь уточнить титул, на самый крайний случай, уже в ходе боя говоришь что-то «сейчас вас прирежет достойный сын славных родителей графа, барона таких-то».

Так что нежелание уточнить чужое имя\род, отделываясь простым шаном неприлично выглядит.

— Не, не, Джерк, — мотнула головой Аиша, — я первая. Отсчет на три, граф Фориндин. Откажешься — убью, а так сломаю всего лишь пару костей. Будет больно, но страдания учат. Даже твоя смерть может послужить уроком, но столь явной демонстрации необходимости хороших манер, я бы хотела избежать. Пока избежать.

Шилнагаил выронил меч. Звякнув металлом, он чуть отскочил от гладких булыжников, лег на другую сторону, с лязгом ставя точку в моем противостоянии.

Гвел Фориндин, изрядно потеряв в здоровом цвете лица и градусе хмеля, поднял свою магическую палочку, он оказался магом огня. И на быстрые «три, два один» от Нира Грегорна, Аиша и полудурочный граф обменялись заклами.

В смысле на фаербол от графа принцесса ответила двумя кастами волны и водоворотом.

Первый снес вражеский фаербол, второй сбил следующее заклинание графа, а водоворот поднял графа на девять метров вверх. Ну, то есть поднял бы, Аиша заклинание после каста сразу развеяла, так что граф упал сравнительно невысоко: метров с четырех. Невезучий дуэлянт при этом что-то кричал, но естественно в водовороте ничего слышно не было. А после отмены мы услышали только быстро оборвавшийся «ааа» и шмяк тела об мостовую.

Протрезвевшие от происходящего хоррора, собутыльники с ужасом смотрели по очереди то на лишившегося сознания от болевого шока графа, то на блюющего красным фонтаном принца. Шилнагаил при этом еще и обмочился. Кажется, я просто сгубил репутацию принца лет на пять вперед.

— Прости, Аиша, — покаялся я перед принцессой.

— За что? — не поняла она меня, — Шил реально не в себе был, собирался тебя убить. Ты просто защищался. Я с ним серьезно поговорю позже.

— За такую вонючую развязку, — предложил я свою версию, — постараюсь найти и изучить заклинание, засыпающее цель медовыми кексиками с эффектами радуги.

Губы её чуть тронул намек на улыбку: Джерк смешной, а ситуация страшная. Еще и наши спутники чуть не устроили дебют гражданской войны. Решили сгнобить партию принца до конца.

Вперед выступил Дахам, стоявший слева от нашего капитана.

— Я, шан Дахам, третий сын барона Заболотного, — озвучил он, глядя на притихшую свиту принца, — вызываю…

Я тут же шагнул вперед, заслонив его спиной.

— Шан Дахам предлагает вызвать лекаря, — мужественно соврал им. Мне здесь войны роз, ночи длинных ножей не нужны. Плохая затея опускать этих деморализованных дворянчиков до плинтуса. Хватит с меня принца во врагах. Партия разбежится без предводителя, если не оскорбить их всех и дать выбор.

Тут на нашу улицу завернул еще один отряд и чья-то карета. Из кареты вылез пухляш на тоненьких ножках, бросился к принцу причитая «ваше высочество, что случилось?», попутно сделав знак рукой. Из конного отряда в шесть человек, отделился чувак в мантии, спешился и торопливо побежал за толстяком, выписывая палочкой сканирующие медицинские заклинания.

— Граф Сентента, — холодно и угрожающе сказала Аиша, — что вы здесь делаете, почему принц пьян и устроил дебош? Не в вашем ли заведении он так накидался, что бросался на благородных и вызывал на дуэль?

Граф моргнул, разглядев принцессу, спал с лица и кривовато заулыбался.

— Мы так рады приветствовать, ваше гениальное и подавляющее высочество в столице, — сладко рассыпался он в комплиментах, но принцесса отсекла все славословия, просто подняв ладонь.

— Стой, демон, просто скажи, это с твоего пойла он настолько не в себе?

Первый советник стал было юлить, но Аиша твердо вознамерилась отыграть принцессу из дарк фэнтези, начав методично стращать Сентенту возможными карами. Я сильно не прислушивался, занятый беглым опросом юной куноичи.

Нашу кошкодевочку звали Энсини Алькандарией. То есть ката Алькандария, если точнее, благородная же из Южной Каталии. Беженка, отбилась от папы-мамы, здесь в столице у них бизнес, вернее часть бизнеса, родители нашлись на деловой встрече формата би-ту-би с принцем, вернее ей так сказали, но обманули, а в «Саду Наслаждений» из благородной пытались сделать шлюху. Ничосе, да за такое владельца вместе с заведением сжигают в приличных королевствах.

— Ваша светлость, — влез я в разговор, хотя какой разговор, методичное затаптывание принцессой оппонента, — в вашем заведении пытались подсунуть принцу благородную по праву Меча, кату Алькандарию, словно какую-то шлюху с подворотни?

Аиша поглядела на Энсини, потом на Сентенту.

— Серьезно? — неверяще переспросила она, — ты говна кусок, вот такое теперь в столице проворачиваешь? Сексуальное рабство для благородных?

Её палочка как-то неуловимо быстро нацелилась графу в лоб, отчего тот ойкнув отпрянул назад, споткнулся, упал на задницу и заверещал «на помощь». Его отряд сразу бросился к нам. Наш отряд с кэпом Ниром, обнажил оружие.

Я в принципе сразу понял, что дальше случится. Кубики льда из всех, кто напротив сейчас стоит. Коктейль «Кровавой Аиши» на мостовой Тележной улице. Красиво, эстетично, по-принцессочьи. Только для бизнеса такое, ну очень вредно. Потому наплевав уже на всякую конспирацию, я Аишу нежно обнял, заставив руку с палочкой опустить, на ушко всякое милое зашептал, принудив к девичьей смуте сердечной. Отчего немного позабыв о графе, она залилась здоровым румянцем.

А тож! Неожиданное покусывание девичьего ушка — это как коварный выстрел в спину. Как известно: пуля многое меняет в голове, даже если попадает в задницу. Вот и невинные слова, но сказанные на ушко любимой девчуле, с нежными касаниями губами, зубами, язычком всего вокруг, действуют как разрывной боеприпас объемной детонации.

Здесь на счастье графа и свиты принца появилось еще один персонаж. Аишу я конечно сдерживал, но, поскольку граф боялся шелохнуться, как и его охрана, под прицелом то поднимающейся на него волшебной палочки, то опускающей вслед за моим «туа мон амур, ту фи мон бонар» — это я местами на французский переходил, усиливая впечатление — раздражитель, в виде графа, перед глазами принцессы не исчезал. Потому Аиша то на меня отвлекалась, то желание прибить тапком жалкого таракана в лице королевского советника, у неё снова возникало с дикой силой.

Да, советник та еще сволота, но убивать людей на улицах столицы вообще некрасиво.

«По закону надо все делать, мон амур», — шептал ей мягко на розовенькое ушко, — «ты уедешь, а кто все эти кровь, кишки с улицы убирать будет? А запах, а чувства местных горожан? Да они детей на эту улицу гулять больше не выпустят, вырастут те чахлыми задохликами, анемичными. С таких нездоровых подданных какие налоги? Одни траты на лекарей. И всё из-за злой принцессы!»

В нашу тусовку на этом моменте ворвался высокий плотный мужчина в черном плаще с красной окантовкой на рукавах. Мужчина был с несколькими спутниками. Подскакали на лошадях, спешились, кинулись к нам, но оружия не доставали, так что я особо не дергался.

— Ваше высочество, с прибытием — мужик даже нисколько не удивился, увидев принцессу в моих объятиях, — и позвольте вас заверить. Слово барона Амьена Ферми, все виновные будут наказаны по закону. Давайте спокойно во всем разберемся!

Переговоры всяко лучше бойни на улице. Здесь я с начальником тайной стражи был согласен.

Аиша немного успокоилась, палочку в ножны вложила, я выпустил её из объятий.

Барон Ферми в это время коротко потребовал свите принца исчезнуть и проспаться, потому что завтра утром у них с ним будет серьезный разговор. Лекарю, из сопровождающих карету Сентенты, приказал отвезти принца и, уже пришедшего в себя и жалобно стенающего графа Гвела Фориндина, к мэтру Темиану Полиорлу, дал пару своих человек сопровождения.

— Не знаю отчего вас так долго терпят мои венценосные родители, — холодно обратилась принцесса к Сентенте, — но однажды этому придет конец. Может вы приносите в казну много денег, но все они омыты слезами несчастных. Худшего примера и наставника для принца не найти, но сегодня вы переступили черту. Вам сегодня придется постараться, чтобы не превратиться в корм для осьмокрабов.

С этими словами она коротким жестом указала ему на свою карету.

Граф трагично схватился за сердце, изобразил умирающего лебедя и запросил медицинскую поддержку у своей свиты в виде настойки лагохилиуса с аквилегией. Отвар трав в переплетенной бутыли поднес ему невзрачный мужичонка, причем граф в процессе что-то ему успел шепнуть. Здесь моё любопытство разгорелось, и я чекнул оценкой мужичонку, малость прифигев от открывшегося знания. Не каждый день лекарем видишь жнеца заклинаний, да еще с мечом вместо волшебной палочки.

Меньше полминуты ушло на подготовку к прениям. За графом к карете принцессы двинулся барон, а процессию замкнул я с молоденькой куноичи. Она уже отошла от своих переживаний и только блестела любопытными глазками на весь бардак, который здесь творился. Хитрая кошатина!

Глава 2

В карете перетрусивший Сентента забился было в уголок, подальше от принцессы, но барон Ферми чуть ли не за шкирку вытащил того на место по центру. Где обильно потеющий толстяк стал клясться всеми Создателями, что «товарищ принцесса, произошла чудовищная ошибка».

— Я первый королевский советник! — ломал в отчаянии руки граф, — посудите сами зачем мне такие беды, какая мне от того польза?

Смысл его завываний был именно такой. Дескать граф всем жертвует ради счастья королевской фамилии, но враги его подставили. Врагом оказался Занталоне Шечири. В качестве долга тот поставлял обслуживающий персонал в «Сад Наслаждений». А так ни-ни, никаких деловых отношений, только расплата за долг. Граф возмущен тем, что благородную Меча пытались заставить усладить принца и немедленно разберется с таким беспределом.

Я графа понимал. За вассала всегда отвечает его патрон, феодал. Такая форма ответственности, прежде всего репутационная. Твой вассал накосячит, часть вины всегда на сеньора ляжет — ты же себе такого чувака служить выбрал. А если речь идет об измене: здесь вообще солидарная ответственность будет. Как в случае с Гортамом Затарийским. Умные люди страхуются, вот как Сентента сейчас изображает, что сам ничего о темных делишках подручного не знает, да и никакой тот, его не подручный.

— Мои родители вложили золотые в долю Занталоне Шечири, — дала свои показания Алькандария, — есть соответствующая грамотка, запрятана в потайном месте. По пути из Южной Каталии так случилось, что мы разделились из-за нападения стаи шакарлей. Пробралась в столицу одна, ждала в условленном месте встречи. Вместо родителей подошли охранники «Сада Наслаждений», сказали, что отведут на место встречи, а отвели в подвал. Там Занталоне пригрозил расправой над родителями, стращал что они схвачены по приказу принца и уже в городской стражнице, и если я… если я не ублажу принца, всё кончится очень плохо.

Я с прищуром и по-новому взглянул на толстяка. Вот кто тут столичную мафию крышует. За жабры бы этого деятеля и в пыточный подвал: много чего всплывет из цикла «Криминальный Шайн». Мысленно пометочку для себя сделал.

— Что скажешь, граф? — с изморозью в голосе спросила Аиша.

А что тот скажет: виноват — исправлюсь? Завел шарманку по второму кругу. Я — не я, охрана не моя. Выдал пятиминутный спич, что Алькандария не подданная Шайна. Не, это не так работает. Вот если король ущемит экономические интересы благородных другого государства: дополнительным налогообложением, запретом на торговые сделки — со скрипом, брожением дворянство Шайна такое еще может принять. Но если вы, ни хрена при этом не король даже, посягаете на честь, права и свободы благородных — ответочка будет.

Все благородные против ущемления своих прав, к какому государству бы не принадлежали. Потому что это сегодня из другой страны благородную шлюхой сделали, а завтра из твоей дочери. Никто такое не спустит, даже если на саму Энсини Алькандарию ему плевать с самой высокой горы Шайна. Важен прецедент.

Под конец речи Сентента даже осмелился перейти в наступление и задать вопрос, кто так принца уработал, дескать их величества сильно в гневе будут.

— Будут, — согласилась Аиша, — потому что мой брат напился в твоём заведении, пытался обесчестить благородную, оскорбил меня своим поведением, оскорбил действием моего жениха и сам же вызвал его на дуэль. За это он уже ответил, а за два первых проступка нет. Вместе с ним ответит его свита и люди, подтолкнувшие его к такому образу жизни.

Я согласно покивал головой и сказал, что принца пальцем не трогал, а тот на меня лошадью наехал. Накинулся на меня как голодный медведекентавр после спячки. На верного слугу его величества, который, между прочим, за две недели похоронил врагов королевства и монстров больше, чем вся гильдия авантюристов за пару лет. Тут закономерно возникает вопрос: кто это так старается испортить мою службу его величеству, да еще с использованием его родного сына. Его светлость случайно не знает имя и должность этого предателя?

Я больше по приколу это выдал, поскольку расклад более-менее понял. Этот вот первый советник шестерит для принца в надежде дальше воровать спокойно при его царствовании. Начальник тайной стражи принца соответственно охраняет и тоже пытается свой кусок урвать, а может и подвинуть первого советника, но не так чтобы у принца самостоятельность появилась или даже того хуже, дружба с неизвестным чуваком. Который уже внаглую, принцесску при всех тискает.

Но в принципе, барон за нашу сборную может сыграть. Или слегка против, зависит от его понимания баланса позиций. При этом они оба хотели бы такой грандиозный скандал замять.

Лицо Сентенты при моем вопросе исказилось гневом и, как ни странно, чувством страха. Но блефовать даже с плохими картами он еще пытался.

— Занталоне Шечири понесет заслуженное наказание, — пообещал граф, — с меня завтра всемерная поддержка вашей кандидатуры на королевском совете. Оставим эту нехорошую историю в прошлом, у нас найдется много точек соприкосновения по экономическим вопросам.

Здравая мысль в этом тезисе была, но глядя на его рожу лично у меня сомнений никаких не было: подставит при первом же удобном случае. Он яро ненавидит Аишу и боится её, проецируя на меня автоматически своё отношение.

Такое не лечится, графа просто с доски убирать нужно.

Барон Амьен Ферми на этом моменте рассудительно заметил, что всем нам не стоит беспокоить королевскую фамилию этим инцидентом. Он приложит все усилия, чтобы свита принца молчала о случившемся казусе, а с Шилнагаилом переговорит на эту тему лично.

— Ваше желание, барон, понятно, но история закономерна. — пожал я плечами. — Продолжит себя его высочество губить алкоголем и подобными развлечениями, аналогичные происшествия не за горами. Неважно он кого-то убьет или его убьют в пьяной драке — результат по всем вам ударит.

Здесь барон и граф переглянулись. Рассчитывают, что если не на принцессу со мной нарвались, подобное легко с рук сойдет? У истории на этот взгляд другое мнение.

— Занталоне нужно сразу хватать, пока он не сбежал, — предложил я, — касаемо поддержки моей кандидатуры, думаю его величество будет непредвзят. По крайней мере, я на это надеюсь. Но вы упускаете из внимания кату Алькандарию, граф. Принца уже ответил за свое поведение. Кто ответит перед ней?

Я прямо услышал скрип его шеи, когда он поворачивал голову к кошкодевочке.

— Прошу простить, ката Алькандария, за столь нелюбезный приём в столице, — деревянным голосом произнес граф, — надеюсь десять, — увидев сузившиеся глаза принцессы он быстро поправился:

— Надеюсь пятьдесят золотых позволят вам легче пережить это досадное недоразумение?

— Да, ваша светлость, — согласилась она, — но больше золотых меня волнует судьба моих родных.

— Тогда едем за этим торговцем, — поднялась Аиша, — и если мы его не найдем, граф…

Тон её уже не был угрожающим. Скорее усталым, по типу: последняя катка на сегодня, не затащите я вам сервер вырублю. Навсегда.

Граф жалобно кряхтя поднялся, отвесил поклон принцессе.

— Мои люди знают жилище этого мерзавца Занталоне, ваше высочество, поспешим же спасти достойных родителей это славной девочки!

Лять, всегда поражался таким людям. Переобуваются по щелчку пальцев.

Аиша махнула рукой, то ли показывая куда идти графу, то ли отпуская на ратные подвиги. За ним выбрался барон Ферми. Следом поднялась фиолетововолоска и сразу бухнулась на одно колено, скороговоркой читая клятву верности, служению её высочеству и новой Родине.

— Да, — глубокомысленно сказал я, глядя на это зрелище, — моему скромному обаянию теперь конец. Здесь и гитара бессильна.

Несмотря на этот печальный вывод мои руки сами потянулись к её ушкам. Просто предали хозяина.

Аиша метнула на меня озорной взгляд.

— Моя котя! — отбила она жалкую попытку потрогать живой антидепрессант.

Энсини покраснела.

В общем, как всегда. Учить, возвышать котю буду я, а пользоваться этими ушками принцесса.

Мы с ней поболтали минут пять: о родителях, за бизнес, как дела в столице Южной Каталии Катафисе, и я из первых уст узнал, что под столицей нехилый лагерь беженцев на южных воротах организовался. Там сбежавшие от преследований секты южнокаталийцы: у многих нет денег на проход в столицу, идти им некуда, побираются, ждут чуда, пытаются найти работу.

Информация меня заинтересовала. Я даже выпал из диалога, откинулся и минуты три думал, что неплохо бы прошерстить эту публику на предмет ремесленников, одаренных — да кого угодно, лишь бы человек, пусть с ушками, хвостиком или рожками, но хороший был. Пока раздумывал, мы уже и приехали.

У южного въезда в Тритикам в основном портовые рабочие, мастеровые живут, чуть дальше ремесленники, потом торговцы. Нормальный квартал и домики приличные, а к центру ближе уже и богатыми становятся. Вот у одного такого — богатого, наша карета и притормозила.

Котя сразу пулей выскочила, настрадалась без родителей, испереживалась вся. А может и в бороду ублюдку, решившему из неё шлюху сделать, мечтала первой вцепиться.

Только вцепляться было не в кого. Занталоне Шечири сидел прямо на скамейке у дома, пришпиленный к стене копьем.

Как капитан Грегорн калитку вынес таранным молотом, взятым у своего бойцы, мы его и увидали сразу. За скамейкой обнаружился и труп его охранника. Одаренного, между прочим, правда низкоуровневого. Он был весь истыкан, залит кровью, меч даже не был обнажен. Внезапно напали, тот кому охранник вполне доверял.

Я присмотрелся к трупу, судмедэксперт из меня никакой, но вот охранник кровью как свинья с бойни залит, а с Занталоне вытекло поменьше. Походу в уже убитого копье воткнули. А жизни лишили с помощью заклинания.

Вокруг царила суета: Ферми с подручными ринулся дом осматривать, Аишу со всех сторон гвардейцы обступили, бдя, Энсини что-то вынюхивала в доме, граф по-бабьи всплескивая руками ныл, что торговец остался ему должен пятьсот золотых.

Я поискал глазами графского жнеца. Тот держался чуть позади Сентенты: лицо скучное, маловыразительное, взглядом по мне скользнул, заметив мой интерес и дальше сутулится, играя роль незаметного помощника.

Экспрессировать на тему «ай да Сентента, ай да сукин сын» я не стал. Умный, коварный, жестокий — да здесь в средневековье все такие. Кто до двадцати хотя бы дожил. Но помощника в мысленный списочек по степени опасности внес на топовые позиции. Дальних заклинаний у него нет, но зато все остальные такие подлые, хоть за голову хватайся. Контроль, дебафы, яды, паралич, маскировка. Так-то, как маг жнец медленный, но уверен он лицом к лицу с противником никогда и не сходился.

Прокачав немного проницательности, как мне хотелось думать, на помощнике Сентенты, я шепнул одну умную мысль принцессе.

Она, выслушав меня, громко спросила подтверждающие документы на долг Занталоне у Сентенты. Тот глазами завилял, но предоставить их обещался. Тогда Аиша сказала, что на дом покойного негодяя налагает устное королевское конфискатное определение. А кто первый из кредиторов Занталоне документы на долг ей предоставит: тот в доме-то пока поживет и за хозяйством присмотрит, раз родных у него не обнаружилось.

Здесь я слегка вздрогнул от девичьего визга. Энсини нашла своих родителей в подвале. Вполне себе живых и здоровых, малость покоцанных пытками.

Я полечил, вытащенных во двор мужчину и женщину. Сюрпризом стала вторая мелкая девчонка, которая выглядела получше. Подумаешь палец сломан и торчит в другую сторону. «А, ну два пальца», — хватаясь за них и, дергая под лечением, подумал я. — «Главное голова цела.»

— Завязать тряпочкой, дуть каждый часик и само заживет, — благодушно сказал я зареванной розоволосой волкодевочке, подружке Энсини. — Да не реви ты уже.

— Я подругу им свою выдала, — сквозь слезы сообщила мне эта жертва столичной мафии. — Ыыыы.

— Не им выдала, а навела свою подружку на нашу принцессу, — наставительно указал я. — Ну ка ротик приоткрой свой.

— Что? — вытаращила на меня она свои ярко-красные глазки.

— Знаешь, как кормить раненого дятла? — задал ей неожиданный вопрос.

— А? — удивилась она, открыв ротик, в который я сразу закинул кусочек шоколадного пирожного от Каи.

— Хрум-хрум-хрум, — попыталась что-то она сказать, но завязла челюстями в сладком изделии из карамели, орехов и сливок, покрытым шоколадом.

Слава Создателю на этом месте к диалогу подключилась Энсини. Схватила подругу сзади, завизжала радостно в её смешные ушки.

А я отошел к Аише.

— Так как раненого дятла кормят? — не преминула она спросить, ревниво косясь на подружку Энсини.

— А я знаю? — пожал плечами, — хватают за хвост и с размаха долбят об дерево. Как-то так выходит.

Из пристроя к дому вывели штук десять молодых девушек, растерянных и плохо соображающих, куда попали. Очевидно новый обслуживающий персонал для заведения графа. Им принцесса сказала, что они вольны идти куда хотят, на что граф промолчал, хотя губешка подозрительно дернулась.

Ожидаемо идти им было некуда и тогда граф выступил спасителем, сказав, что в «Саду Наслаждений» подзаработать честным трудом им вполне удастся. Обучат, накормят — всё как в старых, добрых сказках.

Мы все понимали, что с ними будет, да и у девушек иллюзии вряд ли были. Кто в сказки верит после двенадцати? Только если во взрослые, типа «Красотки» с Ричардом Гиром. Но фильм этот еще не сняли, а я в столице вообще никто, да и даже в родном Самуре бордель закрывать не торопился. Там даже больше девушек теперь работает — население города увеличивается, как и спрос на подобные услуги. Я единственное, о чем мадам Треске сразу сказал, когда наместником назначили, если девушек обижать будет или издеваться над ними: она у големов работать начнет по специальности. Вот прямо без всяких шуток. И монеты за крышу мне заносить не надо, пусть на условия содержания своих девочек тратит. Треска бабуля умная, выводы правильные сделала, никаких жалоб мне на бордель не приносили.

На этом наши вечерние приключения закончились.

Аиша сказала Энсини, что та службу начнет с завтрашнего утра, учитывая её обстоятельства. В гильдию ей идти на регистрацию не нужно, магический наставник принцессы сам с ней поработает. Обратилась к графу с вопросом «чего он ждет?». Граф мигнул пару раз непонимающе, но спохватился под ледяным взором богини подавления и отсыпал родным кошкодевочки пятьдесят золотых. В процессе его лицо мне сильно напомнило страдающего Гарольда. Девушек вывели, пару гвардейцев с родителями Энсини отправили для охраны, те собирались грамотку о доле в бизнесе Занталоне выкапывать. Они её, оказывается, зарыли в лесу на подходе к столице. Вполне себе грамотное решение. Теперь у дома Занталоне теперь будут новые хозяева.

А мы двинулись во дворец.

Добрались, до площади, а там артефакты Света мягко и расслабляюще горят. Башенка в небо шпилем уставилась, а на стене ейной часы огромные, двенадцать почти показывают. Звезды такие красивые, охранники гвардейские на карауле такие пафосные.

Ворота нам приоткрыли, не дожидаясь подъезда нашего кортежа, слитно славу принцессе негромко рявкнули вполголоса. Мы из кареты вышли, а там седовласый тип в роскошном камзоле с бело-синей лентой:

— Ваше высочество, горячая ванная и служанки ждут ваших распоряжений в покоях.

А на меня как на клопа смотрит малохольного.

Не стерпел я такого, расправил плечи молодецкие, да как выдал: «Я с тобой, ваше высочество, приму тепловой удар на себя, проверим кто горячее Джерк Хилл или ванная!»

Аиша губку прикусила с забавным лицом, задумалась, королевский распорядитель глаза выпучил, усы обиженно задрожали, гвардейцы морды каменные сделали.

— Мамка у меня вулкан просто, в таких вопросах до свадьбы, — шепнула она, — без проверяний сегодня обойдемся.

Мамка вулкан, батя местный Саурон, понятно откуда у них такая прелесть. Но мне бадью с водичкой Аиша организовать догадалась и королевского распорядителя нагрузила заданием. Принцесса ушла в глубь дворца, протянув на прощанье лапку, которую я почтительно чмокнул, а меня отвели в гостевые покои слева.

Не самые лучшие, да мне вообще плевать. Интернета, ноутбука в этом времени ни у кого нет, здесь любые покои моему минимальному комфорту не соответствуют. Кроватка мягкая, воды горячей в бадью нанесли, служанку выдали с подносом еды — уже нормально.

Служанка оказалась симпатичной и без комплексов: спинку потереть предложила, но я ей ни капельки не поверил. Потереть — потерет, и не только спинку. Помнет все мои трещинки, а завтра про это весь дворец знать будет. Послезавтра — Самур. Спасибо, выберу не такой мучительный способ самоубийства.

— Деточка, — обратился к служанке, — передай тому, кто тебя послал и настоятельно рекомендовал позаботиться о моей спине. Ледяные клизмы намного больнее и травмирующи, чем обычные. Так и скажи, Джерк Хилл не гений, но агрегатные состояния воды знает. А вода в седьмой форме вообще горячим льдом бывает. Вот как её высочество, когда бесится. Там атомы кислорода не шестиугольником выстраиваются, а кубом. Ну всё, пока-пока.

Превратив юную красотку с пышной грудью, в горничной униформе, этим запретным знанием в натуральный овощ с диким взглядом, я выставил это дитя порока за порог. Знаете, концепция горячего льда мысли о сексе сильно сбивают. Пусть теперь живет с этим.

Сам я окунулся в бадью, помлел несколько минут, вымылся, растерся насухо, скользнул под одеяло и даже пару минут поспорил с внутренним голосом. Шельмец вспомнил, что с оксидом кремния можно на скорости, из воды порошок делать и предлагал устраивать ярмарочные фокусы. Послал его ловить покемонов и уснул с чистой совестью человека, сдающего завтра ЕГЭ по математике, но с задачками за пятый класс. Я далеко не король алгебры, но свое шоу на королевском совете сделаю.

Глава 3

Как только усталая, но ублаготворенная и распаренная, с полотенцем на голове, Аиша Ираерра открыла дверь в свои покои, как её схватили мощные волосатые руки, раздался приглушенный хлопок, и бордовая жидкость зашелестела, изливаясь в пузатый бокал.

— За Шайн и нашу прекрасную детку! — провозгласила сияющая Найзирия с бокалом в руке.

— Ну пап, пусти уже, — заныла Аиша, — вот жеж кабан, все кости мне переломаешь.

— Да я же любя, доча, — оправдывался со счастливой рожей Шайред Четвертый, лохматя полотенце на голове принцессы. — Ты же моя прегениальная тыковка! Камею аквамариновую выдам за заслуги перед отечеством! С утра гонец пришел о зачистке самурских шахт — проси, что хочешь, доченька за такое!

— Да я тут причем? — проворчала Аиша, складывая сверток с любимой бейсболкой, которую она ни на миг от себя не отпускала даже в купальне, на кровать, — это совместная работа КОМа.

Глядя на недоуменные лица родителей пояснила: «Кавайный отряд монстроубийц».

— Что значит кавайный? — поинтересовался король.

— Сколько вас в отряде? — более практично подошла к делу королева.

— Ох, Создатели, — покорилась неизбежному Аиша, — придется всё рассказывать сначала. Папа отвернись, я пижаму одену.

— А ты доча сильно повзрослела, — не преминула заметить Найзирия, глядя на принцессу, снявшую халатик, — и где надо уже округляешься. Как такое за три дня возможно?

— Мясо наворачивала по твоему рецепту, — буркнула Аиша, — но сдается мне, это просто быстрое возвышение сказалось.

— И какой ты сейчас уровень? — осторожно спросила Найзирия, а Шайред Четвертый, не смея обернуться, только хрипло закаркал, — да, да неужели четырнадцатый?

— Да блин, я в первый раз из Самура вернулась четырнадцатой! — возмутилась Аиша.

— Так чего ты молчала, дочка? — не понял Шайред Четвертый.

— Да потому что не спрашивал никто, — язвительно ответила принцесса, — сразу заточили в комнате и за какого-то придурка решили выдать.

— Виноват! — быстро сориентировался король, — исправлюсь! Больше никаких придурков!

— Неужели двадцатая? — предположила с замиранием сердца Найзирия.

Аиша поглядела на притихших родителей, взяла бокал из рук Найзирии и выдула вино наполовину.

— Двадцать седьмая я, — гордо сказала она в онемевшие лица родных, — уже цунами опробовала на Муэрто. С этими словами она нахлобучила на Найзирию бейсболку.

— Зацени, мамик, какой мне арт подогнали!

— Творцы Всевеликие! — Выдала Найзирия, ощутив всю мощь артефакта, — этой реликвии нет равных в мире. Даже корабль призывает!

Найзирия была магичкой воды, слабенькой, всего шестого уровня, причем полударом. Но даже ей, возросшее на треть, чувство силы магии сказало многое.

— Такие дела, — гордо проинформировала высочайших особ принцесса. — Останавливаться я не собираюсь, думаю к шестнадцати архимагом воды стать.

Тут Аиша задумалась ненадолго.

— Если с Джерком ничего не случится, конечно, — пробормотала она еле слышно, и тут же отринула прочь все грустные мысли, — а с ним ничего не случится, потому что я за него замуж выйду и буду защищать!

— Архимаг воды, — взяв на заметку свадебные ожидания дочки, задумался Шайред Четвертый, — здесь нужен достойный тебя подарок к шестнадцатилетию.

Он переглянулся с Найзирией. Королева согласно кивнула.

— Мы это решим, доча, — заверил Шайред Четвертый принцессу, — но скажи, как это вообще возможно столь быстро возвышаться? Какой-то секрет? Ариша Шторморожденная десять лет шла к архимагичеству в подземных Демонических озёрах. Она добилась власти над стихией, но лишилась земной в Шайне. Не мне тебе рассказывать, балладу «Последний Шторм» ты помнишь наизусть. За всё приходится платить. Каков будет твой взнос за силу, равной которой в мире не найдется, ты не задумывалась?

— Боятся надо не смерти, но никчемной жизни, — твердо выдала Аиша, — у моей прабабки не было Джерка Хилла, а у меня есть. С ним такой хрени не будет. Вы вообще меня слушали? Эй, он первую «Модистку Шайна» вот так сделал!

Принцесса вытянула руку и щелкнула пальцами.

— Секреты есть, но решать какие рассказывать ему самому и не надо наседать на него, — предупредила Аиша, — такого авантюриста в любом государстве с руками-ногами оторвут. Вам же хуже если он из Шайна свалит и мне придется по всему миру за ним бегать. Всё, что ему нужно — доверие. Я этот тест прошла, теперь ваша очередь.

Принцесса сделала паузу, окинула внимающих родителей, уже признавших своё дитятко даже если не совсем взрослым, то выдающимся по любым меркам и гениальным представителем королевской фамилии Шайна.

— Есть два подхода к феномену Джерка Хилла, — сказала она важно. — Первый, интуитивный: я король, хочу всё знать, разобрать Джерка Хилла на винтики и посмотреть, что у него внутри. Не так ли, батя? Ты же такое думаешь?

Шайред Четвертый почувствовал некоторый дискомфорт, легкую тревогу и смущение.

— Так вот, нет у тебя таких инструментов, — объявила Аиша, — монет у него за две недели больше чем у города за несколько лет. Он еще свои в Самур вкладывает. Силы он не потерпит, а я на его сторону встану, сразу говорю. Я конечно не думаю, что ты такое учудишь, да и мамка тебя остановит, но предупреждаю сразу: не надо быть тем дурачком из истории, рассказанной однажды Создателем Гермесом, который курицу золотую взял, да и зарезал. Власть ему не нужна, она для него просто инструмент, которым он изменяет мир. Так что ты его не купишь, не запугаешь, не обманешь. Нечем тебе на него влиять, кроме как может быть мной. Но я такого не позволю. А значит, что тебе остается?

— Что? — робко спросил пристыженный король.

— Рациональный подход, — строго помахала пальцем Аиша. — Смотрим, покровительствуем, приветствуем инициативы, крышуем от всяких недоумков, чтобы Джерк случайно их к Создателям не отправил. У него маги АоЕшная, выносит сразу полусотню икс-пятых големов с запредельными резистами к магии. Вот оно нам надо, чтобы из-за какого-то знатного придурка пол-столицы сгорело?

— Такая магия меня пугает, — призналась Найзирия, — за ней нужен постоянный контроль.

— Создатели-основатели, — закатила глаза Аиша, — присмотрю я за ним. Ваше дело складывать золотые яйца в корзину. Объясняю вам как я его понимаю. Самое смешное, что он считает меня идеалисткой. Дескать как прабабка, кровь из носу, всех монстров с мира вынесу.

— Да, со стороны так и выглядит, — призналась принцесса, наматывая машинально локон на палец. — Ариша для меня идеал в том смысле, что не пожалела жизни, за принципы, веру, за страну и её жителей. Но мне кажется, Джерк Хилл может показать другой путь. Магия и возвышение сами по себе могут не принести мир в наши земли. Я-то думала всё дело в монстрах: они тормозят развитие ремесел, науки, искусства, экономики. Но что если еще дело в нас самих? В наших представлениях о мире и справедливости, системе управления, распределения богатства, технических новшествах, в философских идеях, в конце концов? Джерк Хилл сам по себе, без всякой магии, обладает цельным представлением о мире и как он должен быть устроен. Вот в чем его главная особенность, вот почему мне настолько интересно с ним, что я готова бросить родной дом и отправиться за ним на край света. Знания, адаптивность, умение их применить — его главная фенечка.

— Звучит слишком невероятно, — пробормотала Найзирия.

— Ах невероятно! — разозлиласьАиша, — а что ты скажешь о том, как после того, как мы справились с пятью с лишним тысячами Муэрто, наша команда столкнулась с другой цивилизацией, использующей иной тип оружия, агрессивной, отправившей простой полк на разведку других земель из тысячи одаренных? И он с ними разобрался-договорился за пару часов!

Шайред Четвертый почувствовал, как его сердце с неимоверной скоростью падает куда-то вниз.

— Тысяча одаренных на границе Шайна? В семидесяти километрах от столицы? — уточнил он, машинально вспоминая дислоцированные близи от столицы воинские подразделения и количество одаренных в них.

— Пять тысяч Муэрто? — ахнула королева, покрываясь бледными пятнами.

— Мда, — проворчала Аиша, — это будет долгая история. Что же, слушайте с самого начала.

* * *

— Ваше величество, — поклонился я Шайреду Четвертому, а затем королевскому совету, — ваши светлости и милости, позвольте рассказать, как я вижу политико-экономическую обстановку в округе, что мною сделано и что предстоит сделать на посту королевского наместника.

Заседание королевского совета началось в одиннадцать, вместо десяти утра. Особо я не мандражировал: подошел вместе с приставленным слугой, показывавшим дорогу к залу, прикорнул в уголке, вместе с собирающимся народом, на большой софе, развалился барином и подавил массу. Ко мне кто-то подходил, тяжело сопел под ухом, но я просыпаться и вступать в разговоры категорически не желал. Вообще побоку: никакие такие интриги, прощупывание позиций, мутные крутки, знакомства с элитой меня не привлекали. Администрация короля — это её величество Найзирия. С кем скажет, с тем познакомлюсь, всё остальное надо отсекать. Ни к чему хорошему не приведет, только время потеряю.

Часов в одиннадцать назойливое гудение шепотков, шарканье туфель о паркет стихло, раздались гулкие шаги, я зевнул, открывая глаза и уставился на его величество Шайреда Четвертого.

Король подобрался вплотную ко мне и обозревал мое сонное тельце с некоторым интересом. Одет он был под низ королевской мантии в свитерок, связанный Камией Тайлид, из чего я сделал вывод, что принцесска плешь Шайреду качественно выгрызла и это знак расположения ко мне.

Хорошо, этому королю место в моём рукаве.

— Ваше величество, — доложился я, вскакивая с поклоном, — снилось, что отгружаем первую тонну железа в столицу из самурских шахт. Страшно было просыпаться, пришлось работать!

— Складно глаголишь, — одобрил король и обратился к присутствующим, — перед вами новый наместник Самура Джерк Хилл. Не далее, как позавчера, он зачистил местные шахты от големов, сделав то, чего не сумели королевские войска Шайна.

Я вообще из всех советников только Сентенту и Ферми знал. Первый скривился словно ему зуб мудрости без наркоза выдрали, второй сохранил туповато-набыченное выражение лица. На остальных лицах было удивление, недоверие, радость и задумчивость. Ну да, цены упадут на металл: слегка подешевеют гвозди, посуда, оружие и броня в перспективе, вырастет цена на древесный уголь, поташ, бревна. Что-то такое прикидывали эти морды, хотя может я слишком хорошего о них мнения?

— Потому на совете мы первым заслушаем нашего наместника в Самуре, — установил регламент Шайред Четвертый, — утвердим грамотой его наместничество и поощрим его милость.

Это он без вариантов сейчас просто показал, что следует делать остальным. Одобрять королевского протеже и бросать вверх чепчики.

Мы прошли в малый королевский зал и там я начал свою эпохальную речь.

— На посту королевского наместника вижу своим долгом повсеместное укрепление института королевской власти, — бодро продолжил я. — повышение налогооблагаемой базы, стимулирование крупного, среднего и мелкого бизнеса, расширение производств, качественное улучшение инфраструктуры городской и окружной, рост заработной платы, нулевую терпимость к преступлениям против жизни, свобод и экономической собственности подданных Шайна.

Краем уха я слышал от публики как восторженное «вот чешет-то!», так и недоуменное «я больше половины слов не понял», поэтому решил детализировать. Но сначала я им рассказал, как утихомирил шайку преступников из соседнего феода, пожег отступников, зачистил данжи с ужаснокроликами, импами и големами, захватил «Чудесную Долину». Расписал я при этом подвиги принцессы, скромно оставив заслуги остального КОМа за кадром.

Выглядело это примерно так: гуляя по округе, увидели принцессу, сражавшуюся с огненными великанами и помогли, отвлекая страшных монстров своими прыжками и ужимками. Подносили баночки с маной Аише, пока та выжигала деревню гоблинов. Чушь полная и все кажется об этом догадывались. Но Шайреду Четвертому приятно, а мне пофигу.

— Это звучит очень воодушевляюще, — пошамкал губешками граф Сентента, — но как вы собираетесь увеличить налогооблагаемую базу? Введением новых налогов на подданных? Вы не опасаетесь бунта?

— Нет, ваша светлость, — отвечал вежливо, — никаких налогов и даже снижение оных для самурских купцов и ремесленников на период ярмарки. Хочу на ней остановиться подробнее. На мой взгляд межрегиональная ярмарка — мероприятие, имеющее государственное значение. Во-первых, это естественная миссия государства устранить препятствие между производителем и потребителем. Во-вторых, сильнейший стимул для развития региональных ремесел, торговли, производства. В-третьих, ярмарка — это модель кросс-культурного взаимодействия. Способствует объединению земель вокруг королевской фамилии, сшивая лоскуты разных округов в единое одеяло королевства. Насколько ярмарки успешны, настолько подданные его величества счастливы. В-четвертых, это монетарные и коммуникативные блага для всех жителей. Счастливый и сытый подданный любит своего короля, вернейший ему союзник, поддерживает во всех начинаниях.

— А тот феодал или наместник, — с упором сказал я, глядя в глаза этой толстой свиноте, — кто морит своих сервов и жителей, держит их впроголодь, обирает до последней медной монеты и есть первый враг королевства. Потому что слабый подданный уйдет в бандиты и обязательно убьет богатого подданного, нанеся таким образом двойной ущерб королевству. Так вот, такого у меня в Самуре не будет.

Что характерно я не врал. Жители городов часто поддерживали короля вместо своего феодала, были его естественным союзником в борьбе за централизацию.

— Потому, — невозмутимо продолжил я, — возможно королевскому совету стоит рассчитать и ввести показатели, определяющие экономическую ситуацию в феодах, городских и окружных административных делениях? Где, у сеньора или королевского наместника, серв или горожанин последний хрен без масла доедает, там жди беды.

Они не все, но человек шесть из них, половина от присутствующих, зашебуршали, засуетились, закидали на меня яростные взгляды — ишь чего удумал, святее Создателей хочешь быть? Но лично мне до фени было: все феодалы такие разные, а надоедают одинаково. Всю эту феодальную вольницу разгонять придется: наиболее умных в чиновников конвертировать, кого-то в парламент пристраивать, кого-то в местные муниципалитеты, но фишка в том, что от сеньоральной монархии надо бы сразу в сословно-представительскую перемахнуть с парламентским представительством, крупный капитал взрастить и корпорации и так далее — а потом сразу к конституционной монархии. Я вот поэтому себя как ярого монархиста выставлял, а вовсе не оттого, что стремлюсь настолько укрепить власть короля, чтобы она называлась абсолютной монархией. Абсолютная монархия неизбежно ведет к революции, но пока феодалы догадаются, что Джерк Хилл вовсе не союзник короля — а королевская партия, что я тот еще вражина под прикрытием, мы здесь многое уже поменяем. Изменения уже происходят, начиная с Аиши Ираерры.

Шайред Четвертый заинтересовался, начал расспрашивать за феодальный ки-пи-ай, и я ему приблизительную оценку связи между планами, процессом исполнения, результатами и мотивацией выдал. Но для начала просто пробросил стоимость потребительской корзинки и среднемесячного дохода для серва и горожанина. Это для него просто нереально скучно звучало, понимаю. Здесь же как: дает феодал монеты\воинскую силу в виде своего налога и всем безразлично, что он там творит у себя на земле. Но это же жесть как неправильно.

По виду Шайреда Четвертого было понятно: король не раз пожалел, что спросил. Но свитерок от Камии Тайлид, с плюсовкой к силе и харизме решал, приходилось и величеству быть учтивым, тем более, я в конце высказал интересную для всех них мысль.

Потребительская корзинка — вещь очень условная здесь по регионам: где-то серв булку ржаную целый день лупит, а самурец лососем в этот момент давится. Нерест пошел, куда деваться, сами из реки выпрыгивают. Но единообразный подход скорректировать можно. «Это устаканивается», –донес до них вероятность системного подхода. Главное, по статистическим результатам: бунты и всякие непотребства предсказывать можно и упреждать их, заранее. Решением королевского совета, на основании этих средневековых ки-пи-ай, отстраняем наместников и феодалов от управления и назначаем нового. Это вот им: от короля до графа, всем понравилось. С одной стороны, роль королевского совета усиливалась, с другой, здесь же король главный — роль его величества росла. Они не без оснований думали, что могут своего пацана на хозяйство поставить, договорившись с королем. Шайред Четвертый мечтал везде своими наместниками феодалов заменить.

Очень интересный час провел, рассказывая о Самуре, что я для него готовлю и смогу показать в скором будущем королевскому совету. В конце пригласил Шайреда Четвертого на открытие ярмарки, тонко намекнув, что его ожидают приятные подарки. Сравнимые с тем, что её высочество привезло из первого похода. Эта сентенция была про клык огненного великана, и я сразу заметил, как жадно заблестели глазки короля.

Кому не хочется в сорок — давать жару как двадцатилетний юнец? И ходить в модном свитере от Ками, а не в унылой рубашке, с сопротивлением ко сну?

Но в финале заседания Шайред Четвертый сумел вызвать моё удивление. Громогласно пригласил на обед с королевской фамилией. Дело даже не в такой высокой чести. Вспомнился прибитый мной до энуреза принц, и легкое неудобство потревожило мою душу. Как бы драки очередной на торжественном обеде не вышло!

Глава 4

Королевский семейный обеденный зал существовал в единственном экземпляре. Был большой приемный, но он использовался для официальных мероприятий. А так, королевская семья, хотя бы раз в день-два, в полном составе собиралась в семейном зале. Об этом мне рассказала Аиша, которая — сюрприз-сюрприз! — встретила меня после заседания совета, оттопырила приглашающе локоток и гордо поплыла лебедем, таща меня на буксире.

Чуваки с совета обзавидовались. Я с парочкой даже успел познакомиться заочно, когда им давали слово. Ведь после моего наместничества разбирали еще несколько дел. О совместном заявлении королевских династий Шайна, Роштии, Эсвании с осуждением репрессий в Южной Каталии в отношении разумных видов и политики секты «Второго пришествия». О лагере беженцев под Тритикамом, жалобе какого-то барона на какого-то графа в Вичестере — я не вникал, сразу забыл после оглашения — это было где-то на севере королевства. Инвестициях в открытую горно-рудную компанию в Самуре, долях Шайна и города в производстве, но этот вопрос король перенес на наш совместный обед, мудро заметив, что три часа без пищи будят монстра даже в младенце.

Остальные это проглотили молча. Да и не думаю, что королевскому совету экономические вопросы королевской казны доверяют. Такое Шайред единолично, в смысле под руководством Найзирии решает. Здесь же уже разделена казна на государственную и королевскую или я чего-то не понимаю?

Я тогда голову этим не стал забивать, но, когда Аиша меня повела в обеденный зал не преминул спросить.

— Так ты же с коронным подскарбием болтал, — удивилась она, — с шаном Бадоком Гиравером на выходе. А государственной казной камергер ведает.

— А Самур коронный округ издревле, — пробормотал я, — потому то финансирование шану Гираверу доверят.

— Я слышала от мамы, — наморщила носик Аиша, — что папа предпочитает разграничивать в целях соперничества между двумя казначеями и сохранения тайн, государственную и королевскую казны.

Семейный обеденный зал королевской семьи Шайна представлял собой небольшое светлое помещение. Три широких окна-арки, облицованные расписным камнем. На стенах поучительные батальные сцены из истории, несколько портретов выдающихся королей и королев, камин в виде замка и башенок, на стенах его фигурки простого народа, герольда, рыцаря и мужика в соломенной шляпе. Типа народ и одаренные приветствует королевскую семью за столом. В центре зала стоял столик на десять персон: во главе король, напротив королева и по четыре места с двух сторон, покрытого красным бархатом, прямоугольника. Очень мило и симпатично.

Здесь я и познакомился с «серым кардиналом» своего родного королевства.

Найзирия Роштийская была красивой блондой, ближе к сорока, но выглядевший вполне себе на двадцать с плюсиком. Без всяких уголков вокруг рта, паутины морщинок вокруг глаз. Это так Дар магии сказывается. Вот почему, например, женская часть так усердно упарывается в тренировки: полударов среди женщин всегда больше мужчин. Чем выше уровень, тем меньше ты стареешь. Королева была невысокого левела по рассказу Аиши: на ней воспитание семьи, родной очаг, пригляд за Шайредом Четвертым, где здесь время на возвышение. Выглядела она голливудской актрисой: улыбка отточенная, зубки белые, фигурка стройная, но где надо очень даже выделяющаяся.

Я даже с любовью глянул на Аишу: так вот в какую женщину она попозже вырастет. Белиссимо!

Голос у королевы приятный, в волосах изумрудная заколка, платье приталенное, красное, в пол; любит почитать эльфийскую литературу, взгляд зелено-серых глаз проницателен и чарующ.

Это всё, что я увидел и узнал о Найзирии заранее, со слов принцессы, но мой вердикт за минуту общения с ней таков: королева очень милая и опасная женщина. Такую глупой курицей никак не назовешь, хотя яйца она снести может.

Чужие.

Ударом с ноги.

Скрытная, предпочитает собеседника разговорить и вызвать на эмоции, а затем прочитать. То ли дело наш Шайред Четвертый: громогласный рубаха-парень. Шумный, здоровый, с бородой — похож на Деда Мороза. При одном взгляде на него хотелось попросить вместо подарков на Новый Год — пощады.

Принца с ними, слава Создателям, не было. Видать отлеживался после вчерашнего.

Завела меня Аиша в зал, там уже сидела королева, мило улыбавшаяся и сидевшая справа от супруга.Меня к ней паж подвел, представил, она любезно мне предложила присаживаться рядом. Замкнула мое женское окружение принцесса. Достаточно неформальный подход, я и сам не люблю душные разговоры в галстуках. Слишком часто их носят люди, достойные простой пеньковой веревки.

Шайред Четвертый дождался пока два пажа тарелки не расставят и выйдут, даже не знаю почему не служанки (меньше болтают?) и сразу завел речь о Гродале. Сходу просто.

— Доложи всё, что узнал о новом королевстве, свои мысли и предположения о дальнейшем развитии событий, — нацелил на меня двузубую вилку из серебра с широким хватом, с зафиксированным на ней куском бараньей корейки в грибном суфле, король.

Я как верный сын, пусть и немного приёмный, шайнской династии, повиновался. Выложил бумажку с чертежом аркебузы, отобранную у Аиши и начал пояснения. Как раньше задумывал: привирать, что отобрал или скоррупционерил аркебузу у Фоделя не стал. Найзирия мигом такое просечет, даже не по моему лицу, Аиша выдаст своей реакцией на такое заявление.

Шайреду удобно: спросил и жует мясца, наворачивает. Найзирия уточняющие вопросы накидывает. Меня в голодную дрожь бросает. Потерпел немного, поработал языком и, наплевав на приличия, закинул в себя салатика капустно-морковного вместе со приличным шматом мяса. Сижу, тихонько жую, таращусь преданно на короля.

Первой засмеялась королева.

— Ох, Шай, — выдала она улыбчиво, — обветренные губы — не еда. Наш мальчик две недели укреплял в Самуре королевскую власть. Дай ему немного времени насытиться.

У неё даже чувство юмора есть. Но в общем, в моих обветренных губах больше Аиша с Каей виноваты, чем погода и скитания.

Зажевав сочного мясца, я почувствовал прилив сил.

– Это серьезная опасность, ваше величество, — сказал ему, — их королевство стоит на другом уровне развития. Опасность даже не в новом оружии, его и даже лучше, мы скопируем. Тактику применения разработаем и освоим достаточно быстро. Войско создадим, пусть и не столь большое, но на нашей стороне огромное преимущество за счет расстояния, коммуникации, рельефа местности. Полковник достаточно напуган демонстрацией моей и её высочества мощи, отряд его достаточно измотан. Никаких недружественных шагов с его стороны я не ожидаю. Но это только вопрос времени, когда такое государство установит гегемонию на своем материке и начнет осваивать дальние территории. Кто выигрывает войны? Люди, знания, выучка или экономика, превосходящая чужую на порядок? Уверен прямо сейчас опасности нет, но пять, десять, может быть двадцать лет и Шайн столкнется с экспансией агрессивного, мощного государства.

Я хрустнул косточками переплетенных пальцев. Всегда удивляло, что в прошлом мире находилось невероятно много глупцов, доверяющих пропаганде о своей, якобы лучшей армии в мире. Да как бы не так: из таких идиотов получаются только качественные удобрения. Как оставил Бонапартий всё своё войско на полях России, сразу урожай зерновых в стране, в центнерах с га, на пятнадцать процентов вырос в тысяча восемьсот четырнадцатом году.

— Можно биться босыми в снегу, — проговорил я, вспоминая реальные войны своего мира, — голодными, измученными, отравленными, ранеными. Можно воспитать особую касту воинов, ценой своей жизни, забирающих десятки, сотни или даже тысячу вражеских воинов.

В конце концов потопил же Юкио Секи экскортник «Сент-Ло». Не будь рядом других американских авианосцев, вышло бы под тысячу жертву. Шунсуке Томиясу тоже достойно разменял свою жизнь, превратив знаменитый «Энтерпрайзер» в кучу металлолома.

— На всё это у врага найдется ответ, — доложил я королю. — Можно выиграть все битвы и всё равно проиграть, потому что некому и нечем уже сражаться. Холодный расчет бьет любое безумие. Если на место павшего, пусть и опытного, вражеского воина встают трое, с новым оружием и малейшей выучкой, весь вопрос состоит в одном: как достойнее проиграть? Война — это измерение ресурса. Если Гродал имеет возможность получать со своим огнестрельным оружием одного одаренного из сотни, вместо шайнского коэффициента распределения одного одаренного на тысячу, то даже при равном населении, а я уверен, что это не так, их воинский потенциал намного выше. Еще я считаю, что у них настолько же выше соотношение ремесленников и в целом, экономика Гродала превышает нашу на порядки. Институт королевской власти Гродала более абсолютизирован, власть крепче, более лояльное население.

Шайред помрачнел, усваивая новую для себя информацию, ссутулился, вцепился в меня взглядом.

— А скажи мне, Джерк Хилл, откуда у тебя такие знания? — ласково попросил он. — Они, как и твои магические умения, выходят за рамки моих представлений даже о необычных авантюристах.

Хвататься за голову и кричать Аише: «шеф, всё пропало» я не стал. Загодя к такому вопросу готовился. Это в Самуре меня такого спросить не могли: ясно-понятно, что Шайред непонятки свои точно озвучит. Это Кае изменившийся, повзрослевший и умный Джерк Хилл нравился. Аиша прежнего Джерка Хилла не знала, а ласковые касания авантюристского ремня по выдающейся принцесскиной филейной части и роль ведомой в тандеме «мастер-ученик», разбежаться для вопросов не позволяла.

Я сделал честный-пречестный вид. Честность и верность в средневековье дороже всего ценится, кому как не королю мой тариф «Лоялист» потянуть на безлимитной основе.

— Всё случилось тогда, на искаженной поляне, когда Джерк Хилл погиб, — начал свой рассказ, — даже её высочество об этом не знает, и вы первые в мире люди, кто узнает мою историю.

Я поглядел на Шайреда, Найзирию, Аишу. В хорошую семью нужно достойно войти, а не вляпаться. Импонировать, а не эпатировать, врать только правду, не работать, но служить с ежедневным отличием. Между пузом от пива и горбом от работы — лучше, сгоревшие от ионов плазмы, брови выбрать. Такой вот я человек. Как бы это объяснить королевской фамилии?

— Ваше величество, смерть иногда только начало нового приключения, — пафосно сплагиатил я одного волшебника, — меня забрали Создатели, одарили благословением, дав прожить целую жизнь рядом с ними.

Не совсем же врал: сколько судьба отмерила на Земле прожил, а эти Создатели, как ни крути, настолько похожи на обычных игроков, что непонятно — то ли этот мир просто был создан будущей (по шкале от моей современности) игровой корпорацией Земли, то ли просто похожий, параллельный, на который земляне приходили поугарать. Язык на это четко намекает, хотя по прошествии девятисот лет его аборигены сильно огрубили. Горный Палач у них Мантин — вместо Маунтина, Кезекьюшн — вместо Экзекьюшн.

В общем налег я на описание Земли: по воздуху — все летают, кто захочет, а не только маги этой стихии. Скорости перемещения несопоставимы, бедняки мясо едят каждый день, связь мгновенная через специальные устройства работает. Короче лепота страшная: кисельные монархии и молочные республики, а в них Создатели каждый день по волнам жизни на лонгборде то вверх, то вниз серфят.

Республики в Несте были за Великим болотом, урок географии от принцессы туман войны немного развеял. Обе небольшие, торговые: одна эльфийская, другая гномья. За республики королевская чета в курсе, какое-то понимание политических режимов есть. Вон теократия уже под боком у Шайна вырастает в Южной Каталии.

Понятное дело, политика куда сложнее устроена, но объяснять это королю или королеве — задача не одного года. Потому что возникающие у средневековых людей вопросы при рассказе о жизни Создателей, а чего они так странно живут? — поклоняются двадцати двум здоровым мужикам, которые мячик по полю гоняют — объяснить ну очень сложно. Ну и остальное: разврат повсеместный, а для них это так выглядело бы, втюхиваемая всем кредитная кабала, повальное мошенничество, бесящая всех реклама. Нюансов миллион: индустрия развлечения или медицины, давай, объясни королю про пенсионные фонды и как относительно здоровый житель выгоден до своей пенсии, а потом его надо побыстрее утилизировать.

Концепцию он поймет, коварный механизм уже не осилит.

Так что детали я сильно упрощал. Сказал ему, что образование самое выгодное вложение государственных денег. Всё за собой тянет со страшной силой, отдача долгая, но и вложения огромные необходимы. Перестройка экономического, общественного уклада, а иначе-то как?

— Пять лет, двадцать, — напомнил Шайреду, — столкновение с Гродалом неизбежно. Поставят свои пушки на корабли, зачистят постепенно внешние воды, приплывут к Шайну, поднимутся по Эрайну до Тритикама и прямой наводкой по дворцу. А потом десант высадят из пары тысяч одаренных и всё, нет столицы.

Привирал конечно, артиллерия у них примитивная, до реки от дворца навскидку километров пять-шесть. Но десант высадить вообще без проблем. У Шайна типичные речные баржи, клинкерным способом построенные лодки. Я мельком по дороге видел речной порт: не особо впечатлил. Речные перевозки — самый дешевый способ перевозки грузов, развивался трудно, пока основные реки от монстров зачищали. И сейчас нет-нет, да какой-нибудь выводок монстров попадается. Как в случае с семьей Рисы Саитаны.

Я поймал себя на мысли, что скучаю по своей кареглазке и, чтобы отвлечься, принялся самолично накладывать её высочеству свежих крабов.

— Да в меня уже не влезает, Джерк! — возмутилась Аиша.

— Ешь ваше высочество, — непреклонно сказал я, — как у нас в Самуре говорят: лучше быть румяной пышкой, чем засушенной мартышкой.

Шайред на этом месте громогласно заржал, Найзирия краешком губ одобрила мою заботу. Аиша попыхтела гневно, но видя мою непрошибаемость сдалась, взяв специальные щипчики.

— Так как ты предлагаешь поступить с полковником Фоделем Григором и его отрядом именно сейчас? — спросила меня королева. — По-твоему важнее всего выиграть время? Почему не устроить пышный въезд этому полковнику в столицу: обласкать, приблизить, соблазнить, купить? Разузнать детально всё о его королевстве? Наладить торговлю, купить технологии, запросить их ремесленников?

— Потому что его семья в Гродале, ваше величество, — ответил я, — там недвижимость, корни, его значимость. Его ментальность — это ментальность подданного Гродала. То есть понимание, что империя и её элита должна править миром. В Шайне-же, как из него все сведения выжмут, он сразу станет бесполезен и даже опасен. Думаете он этого не понимает? Обмен между равными субъектами технологиями и ресурсами возможен, а неравный, когда Фодель Григор оценит насколько Шайн слабее Гродала, сразу приведет к одной неприятной вещи. К наплыву авантюристов-колонистов на сравнительно обжитые, но отсталые земли. Такая экспансия будет неизбежной, даже без четкой государственной политики со стороны Гродала. Кто не захочет поживиться на отсталых и глупых, но богатых туземцах? Отсюда неизбежные конфликты. Война случится даже быстрее самых расплывчатых расчетов.

Король тоже налегавший на крабов, вышел из-за стола боком.

— Наша беседа оказалась намного интереснее, чем мы ожидали, — шумно выдохнул Шайред Четвертый, — мы продолжим его в королевском кабинете.

— Найзи, что там у нас было по распорядку? — обратился он к жене, — придется сегодня всё отложить.

— Коронный подскарбий шан Бадок Гиравер сейчас, — задумчиво поделилась Найзирия, — но обсуждать горно-рудную компанию мы будем после полного разбора и детального принятия плана по взаимодействию с Гродалом. Подскарбий уже ждет у кабинета, так что на пару часов мы его отпустим.

Найзирия позвонила в колокольчик, зашли пажи, королевская чета поднялась, а я предложил, как благовоспитанный подданный руку её высочеству.

При этом я засек полыхнувший ненавистью взгляд от невысокого, темноволосого пажа, обслуживающего нашу компанию. Меня чуть не шатнуло от такого в сторону. Да что я такого-плохого ему успел сделать?

Но переведя взгляд на опирающуюся на мою руку принцессу сразу догадался.

Да, плюс один личный враг на ровном месте. Так себе конечно: с грацией кошки, со взглядом картошки. Но ведь вырастет сволочь или просто удобный момент поймает и припомнит разбитую тайную любовь. Как же великие герои с этими своими всеми гаремами спокойно живут без всеобщего объевнуховения мужской части населения?

Глава 5

— В подушкином царстве, в одеялкином государстве жила-спала красивая принцессочка, — шепнул я ласково, открывшей глаза после получасовой дрёмы, Аише.

Нет-нет, никаких предосудительных досвадебных ночёвок с принцессой у меня не было. Просто после всех утомительных обсуждений с величествами и, их подскарбием позже, Аиша меня потащила в королевский парк.

Там мы побродили немного среди роскошных великанов с желтыми, красными, зелеными листьями. Хотя на дворе календарная зима, в Тритикаме по ощущениям, даже теплее чем в Самуре. Почва не промерзает, влага сохраняется, листья только местами желтеют-краснеют: растения начинают готовиться к спячке, а тут бах — уже весна. Под местные цветы на клумбе, как рассказала Аиша, даже трубу с отоплением провели, с камнем Тафирима, как у меня в домике.

Красивый парк, понимаю короля. Задолбался со всеми этими суровыми мужчинами водку пить и вопросы решать, пришел в парк, плюхнулся на лежак под навесом и гори всё синим пламенем. Птички поют, фонтанчик в виде скульптуры Создательницы Аквы Коносубы, изливающей воду из протянутых ладошек, журчит; белочки прыгают, львиногривая макака деловито грызет желудь, пугливо поглядывая на короля. Обычные животные людей с Даром вдвойне побаиваются. А ты, значит, удочку свою закинул в пруд и, почесывая пузо, лениво щуришься на предзакатное солнце с кружкой пшеничного пива, сваренного с мёдом, болотным миртом и брусникой.

Красота-то какая, лепота! Как выразился один коллега Шайреда по ремеслу, небезызвестный Иван Васильевич.

Вместо короля или королевы парк оккупировали мы с Аишей. Погуляли, я покачал принцесску на симпатичной качельке под основательным эвкалиптом. С веревками из сизалевой агавы нежно-салатового цвета, закрепленными на её толстенной ветви и продетыми в отверстия дощечки, и завязанные простым узлом. Сверху на доску закрепили выделанную шкуру: прочную и приятную на ощупь. Я не удержался и потрогал, неужто из кожи саванного бокана сделали? Дорого же!

«Но бесконечно дешевле этого крепенького милого заднего бампера принцессы», — рассудил я, мерно прилагая толкающий момент, и сообщая нужную частоту заданной системе.

Аиша рассказывала, как маман разбудила её утром, и они сходили на полигон, где Подавляющая доча наглядно продемонстрировала силу своих заклинаний.

— А мамка такая: «Да быть такого не может. В три раза быстрее меня кастуешь!», — колокольчиком заливалась Аиша, — я такая «вжух-вжух» и нет гранитовой мишени. На кусочки разлетелась. Мамка как ребенок радуется, даже больше меня, обниматься лезет. Просит первую фазу цунами показать.

— А ты? — улыбнулся я ей, куда-то только подевалась её повседневная строгость. Ожил каменный цветочек, распустился, включил на полную, своё обаяние юности.

— Поднимать начала волну, она в потолок подвального полигона уперлась, — сообщила мне гордая серебровласка, — сама не ожидала, рядом источника воды никакого нет, но и без этого моя сила магия, очевидно, очень велика.

Быстрое возвышение, крутые артефакты, плюс Джерк Хилл любит байки потравить, которые неожиданно на характеристиках сказываются.

После полигона к Аише и королеве привели Энсини. Кошкодевочка с утра во дворец притопала и ждала свою покровительницу. Раньше бы её даже не пустили, да мало ли что там её высочество предполагали, принимая к себе на службу одаренную: все пажи, друзья, охранники принцессы — прерогатива их величеств. После подвигов на стезе магического возвышения и унасекомливания всяческих монстров, расклад конечно поменялся. Но любопытство Найзирии такое нисколько не уменьшало, даже увеличивало, и я королеву понимал. Обязательно надо смотреть с кем твоё дитятко будет героически превозмогать врагов во славу династии.

Я покивал довольно головой, любуясь этой красоткой. Как же мне повезло с ней. При том, что я даже не хотел её спасать поначалу. Невероятная ситуация: будто на экзамене вытянуть хороший билет. В кино.

— Чего это Джерк, ты так на меня смотришь? — опасливо спросила она, — даже не думай, отжиматься я не буду и приседать тоже.

— Смотрю и думаю, — честно сказал я, — как же удачно расположились молекулы кератина на твоем лице. Её высочество вельми бела, красотою лепа, губами червлена, бровьми союзна.

Принцесса недоуменно сморщила носик. Химию, биологию здесь не преподавали, Булгакова она не читала, а старошайнский диалект на котором я попытался цитату выдать, звучал как приглашение на сеновал. И в этом было своё очарование!

Как-то так она решила, вцепившись бойко в меня своими ручонками, а затем губами. Мы переместились незаметно к эвкалипту, помяли траву у фонтана со скульптурой, под негодующие писки макаки, решившей неудачно там попить. Потискались в зарослях будлея, помяли цветочки каликанта, докатились до лежака, там я загородился от неё скамеечкой и тяжело дыша сказал, что с утра кашлял.

— Тюлений бы позавидовал таким гулким душераздирающим звукам, — поклялся ей и начал блефовать, — вот в купальню запросто схожу с тобой, там хотя бы не увидит никто, чем мы занимаемся, заодно подлечусь.

Тут некстати ожил внутренний голос и сразу принялся глумиться.

«Я конечно понимаю, — важно сказал он, — что Джерк сирота, но не был ли его папанька попаданцем с Земли? Со знаковым именем Бенни? Шоу-то вы знатное устроили.»^[1]

И заржал, скотина нафталиновая.

— А ты плавать-то умеешь? — прищурила Аиша свои лазурные прожектора.

— А мы и не будем, — прищурился я в ответ.

— Ты дурак, Джерк Хилл, — покраснела она и топнула ножкой, — дурак, дурак, дурак! Портишь очарование прекрасного вечера своими пошлостями. У меня даже живот заколотило от негодования!

Я рискнул выйти из-за скамейки. Страстный порыв принцессы прошел, сейчас она себя контролирует. Нет, я её понимал: захотела игрушку — их величества десять притащат. Захотела в магию — вот тебе прабабушкина волшебная палочка, один из сильнейших артефактов Неста… При этом воспитали её достойно, а то что башню у неё бывает сносит — ха, у миллионов девчонок по первой любви такое бывает.

— Раз вибрирует живот, — наставительно обратился к ней, — значит кто-то в нём живет. Тщательнее крабика-то пережевывать надо было!

Присел на скамейку и пригласительно постучал по месту рядом.

— Я расскажу тебе историю о Трутоме. Давным-давно, в одной далёкой Галактике, — переиначил историю шотландского фольклора и известной космооперы, — пел людям свои песенки один красивый бард. Работа нескучная, платят натуральными продуктами, многих девиц пощупать можно в процессе.

Принцесса подвинулась ближе, и я её приобнял левой рукой. Это всё только ради реализма кроссовера шотландской баллады и космической саги, а не то, что вы подумали.

— Жил он в общем не пыльно. — вещал я окрыленно. — Там овцу поможет из грязи весенней вытащить фермеру, здесь споёт на ярмарке, в доме каком забор камнем подопрет. К успеху шел бард, к тотальному признанию: сердечкам на заборах со своим именем и камням в спину от местных парней. Всё шло хорошо, пока на его пути не появилась королева тайного народца из Неверландии.

В истории Тома-Правдорубца каждый найдет что захочет. Историю о сексуальном семилетнем рабстве. О долге и ответственности. Предательстве и верности. Всего делов, красок своих в картину добавить. На современный лад я интерпретировал её для себя как историю о Музе. Отслужил семь лет на свою богиню, получай в награду: респект и монетизацию. В конце жди белых оленей, уносящих тебя в вечность. Эпично!

Хотя на самом деле с нотками грусти. Разбитые сердца, жизнь полная молчания, загадки, интриги. Да какая современная девушка будет ждать семь лет своего героя? Здесь из армии приходишь: не то, что девушка не дождалась — милфа встречает, необъятных размеров, с младенцем на руках.

Я про такое умолчал: чужеземная королева, полный сражений и лишений путь, битва за респект на местном «Голосе», контракт на службу, нападения темных бардов, битва на гитарах Света и Тьмы. В конце посадил героев на корабль, который встретился с айсбергом. Так звали местного водного монстра. Дичайшее попурри из «Звездных войн», «Титаника» и «Томаса-Рифмача». Казалось, своего Оскара от Аиши я заслужил по-любому. Но зачитав финальный монолог героини: «Моя любовь пребудет с ним до самой моей смерти. И, может, мы еще встретимся с ним в каком-нибудь краю за смертной рекой!» я обнаружил, что принцесска ритмично сопит носиком на моём плече.

Моя первая мысль была сугубо практичной: только бы дали плюсик к характеристике. Потом я, не вставая, дотянулся до пледа и укутал девоньку. Она не особо в последние дни высыпается, вот и сморило после всех напряженных бесед и обильного обеда. А может и мой голос так действует — расслабляюще. Я же себя чувствовал отлично: вполне на бал можно закатиться, сгонять в данж за ништяками от монстров, выиграть рыцарский турнир.

Ты не выгораешь — когда ты огонь!

Разговор с Шайредом Четвертым и Найзирией, который продолжился после обеда в кабинете, получился насыщенным. По полковнику Фоделю Найзирия обещалась подослать качественных шпионов под личиной обычных крестьян из Рыбьей сопки, при том даже в обход начальника тайной стражи, вот настолько тайну появления другой цивилизации засекретили. С королевских гвардейцев взяли клятвы, застращали по-всякому, выплатили большие бонусы и приставили бессменно к принцессе. Время решили тянуть, партию аркебуз пробную сделать, селитру я пообещал найти: чилийская, не чилийская, но под Самуром на юге залежи стопудов будут. Там просто миллион чаек, скиммеров, бакланов летает у побережья, где-то же они гадят?

Может и не уступает по качеству самурская, той самой знаменитой?

Делегацию от Гродала решили в Самуре встречать после ярмарки. Раз я такой клёвый: дороги мощу, город облагоустраиваю — мне и отдуваться. Создавать «потёмкинский» город для соответствующего произведения нужного нам впечатления на гродальцев. Дабы узрев великолепие мелкого городка на пустой границе, с ротой аркебузиров и парочкой батарей потешных (или как получится) пушчонок, гродальцы пришли к пониманию. Шайн — это крутая, современная страна. Враждовать с такой, себе дороже.

Потом решали по долям Шайна и Самура в горно-рудной компании. Я сражался как лев, их жлобские величества замахнулись вообще на четыре-пятых собственности.

Дайте человеку титул, и он ограбит своего ближнего. Дайте человеку корону, и он ограбит всех.

Я, когда услышал, за сердце хвататься не стал. Просто такой говорю: «дескать, на двадцать процентов компании — это недопринц один тянет, кристальный, из всех монстров, алмаз с которого, между прочим, на их дочке сейчас красуется в бейсболочке модной. Все остальные монстры на столько же совокупно по опасности весят, плюс кто производство, извините меня, поднимать будет? Коронный подскарбий шан Гиравер?

Ему в Самуре поселиться потребуется, о своей казне величествам придется забыть в таком случае.

Нет, Джерк Хилл вообще не жадный, королевская семья ему как родная, но КОМ такой расклад не поймет, горожане злобство черное затаят, а мне такого не надо. Переживать начну, сохнуть, качество управления упадет, там всё и посыплется, как карточный домик.»

Шайред то гневался, то ржал над моими шутейками, то брови грозно хмурил, но в целом короля уболтать можно было. Найзирия всё портила: вот уж как клещ вцепилась. Короля и анекдотом насмешить можно было, и лести добавить в расспросы о его сражении под Ковербурном с орками. Найзирия — кремень. Еле на сорок процентов величества уболтал, с правом пересмотра соглашения через пять лет.

Я даже не прикидывал мощность горно-рудной компании. Просто понимал: реально будет самый ценный актив, ну что там мраморный карьер или щебеночный. Металлы правят миром средневековья. А если к этому чуть химии добавить — вообще хорошо будет.

Затем влегкую отбил попытку посягательства на нашу Камию.

Дочку ей придется с собой забирать, а без неё ценность КОМа упадет прилично сильно. Да и кто сказал, что ей в столице лучше будет? Шпионы всякие, мутные личности — да кто угодно позарится на мастера. В Самуре мы таких на раз-два раскусываем. Рассказал про убогих гастролёров, которые приперлись в Шайн пограбить. Через полдня взяли по горячим следам.

В общем, всем в Самаре хорошо, а Джерк Хилл лучший рукамиводитель.

Последнюю фразу выдал внутренний голос, и пока он заливался дебильным смехом, я на серьезных щах, подмахнул за королем Устав горно-рудной компании Самура из сорока пунктов.

Завизировав сей важный документ, я подсунул на подпись Шайреду грамотку барона Недлира-старшего.

— Грамота на виргату Йоргена, — растерялся Шайред и машинально посмотрел на королеву. Да тут только слепой не поймет, кто в тандеме ведущий.

— Достойный поступок, — ласково произнесла Найзирия, — навести порядок в окружных землях Самура. Долго барон сопротивлялся?

— Минут пятнадцать, ваше величество, — честно ответил ей. — Выбора по сути и не было, кроме войны с Самуром. Покровитель барона к нему охладел, цена взяток для королевского совета намного больше виргаты.

— И многие в совете берут взятки по твоему мнению? — сузила глазки королева.

— Все возьмут, — пожал я плечами, — если их мнение по вопросу совпадает с королевским, а взяткодатель об этом не в курсе. Если не совпадет, всегда можно вернуть или даже оставить себе монеты, с различной оправдательной формулировкой. Риск минимален, выигрыш возможен. Если дело серьезное, так монеты нескольким советникам предложат, создадут некий взяточный пул, лоббирующий их интерес.

Королеве такое не сильно зашло, но Аиша обняла её и что-то на ушко сказала. Та сразу и улыбаться начала. Стоп-слово какое-то что ли? Хочу детей от Джерка?

Дальше я прокинул мысль их величествам по лагерю беженцев из Южной Каталии. На совете вопрос так решили: создать на границе городок из беженцев. Копий сломано немало было: в лагере, в основном, люди либо небогатые, либо потерявшие всё в процессе бегства находились. Возникали уже и конфликты с местным населением, не очень довольным беженцами. Самих беженцев местные феодалы сервить пытались. Не надо думать, что Недлир-младший такой уникальный.

Шайред желваками поиграл, кулаки огроменные свои посжимал, потом выдал указание из королевской казны деньги выделить на переселение в два этапа.

Ой, да кого он обманывал: с готовым решением от королевы на совет пришел.

В два, потому что решили вначале опросник составить: кто, где, каким ремеслом владеет. Я им и говорю: заберу без всякого опроса половину к себе в Самур. Кто-что не умеет, тех научим. С некоторой долей лукавства сказал. Это средневековье: кто чего не умеет — давно прахом по ветру развеялся.

«Но помочь их великим королевским величествам — моя прямая обязанность, как вернейшего подданного», — так и заявил в довольное лицо Шайреда и улыбающееся Найзирии. — «Пусть только ресурсов подкинут на этот процесс.»

На этом месте лыбу величества тянуть перестали, но я заверил их что нужны сущие пустяки: провизии и тележек побольше. На пару дней всего, дальше моя забота.

На этом месте мы решили остановиться. Время к шести вечера приближалось, а это уже время заката и вечернего ужина. Вообще, люди тут раза два-три в день едят, даже феодалы зачастую, световой день короток. Королевские величества к таким не относились, артефакты Света не зажимали для дворца, могли поесть в любое время, но часысоблюдали. Привычка.

А Аиша сказала, что ей аппетит в парке нагулять непременно требуется. Ходить ей одной не по рангу, здесь она стрельнула глазками в мою сторону.

Джерк Хилл её высочество с полуслова понимает.

Вскочил, руку подал, заверил что все демоны подземного мира меня не остановят, если её высочество не в какой-то там парк соберется, но в подземные данжи. Принцесска торжествующе бровь изогнула, мамка её поощрительно улыбнулась, папаня проворчал что-то вроде: «чтоб в девять дома была!»

Эй, Шайред! Здесь в Шайне везде ваш дом, королевское дружище!

Так мы погуляли в парке, Аиша побесилась, а я побыл её ментором. Ровно до того момента про подушкино царство, одеялкино государство. Потому, что вот руки сами как-то потянулись на такую беззащитную мордашку, сонные глазки и я, очень неожиданно для себя, обнял эту прелестную боевую девчулю, гения и юную богиню магии.

— Шайнская пословица говорит, — шепнула она тихо, — если Создатель вас целует в левое ухо, то подставь ему правое. Но ты же смелее какого-то Создателя, Джерк Хилл?

А что мне оставалось? Пришлось доказывать, что смелее.

Глава 6

Кидам Акротис, выпивая очередную банку маны, перевел взгляд с падающих деревьев на маленькую брауни. Девочка с посохом, больше неё размером, развернула массивный магический костыль и выдала следующие пару заклинаний. Потом оперлась на посох и крикнула рыженькой убийце, с обманчиво ласковыми и веселыми, янтарными глазами:

— Кая, у меня сейчас руки отвалятся! Да он весит килограмм пятнадцать!

— Два с половиной, — откликнулась та, появляясь рядом с неё и массируя плечи девочке, — там же заклинание облегчение веса встроенное. Неужто ты не хочешь порадовать Джерка подвигами на ниве лесозаготовок? За такой посох маги воздуха в очередь на рабство вставать будут.

— Да скучно же, — проворчала та, блаженно жмурясь под руками лисодевочки, — хотя бы прайд беорнингов встретить что ли.

Кидам ощутил крутящийся ком в животе и слабость в ногах. Она даже не брауни, эти мифические феи хотя бы в своем уме и такую дичь не вытворяют по легендам. Да прайд из нескольких стай беорнингов всю поляну с ними разнесет и полгорода впридачу!

Лисодевочка, разминавшая плечи и предплечья кареглазой малышке, вдруг насторожилась.

— Прайд беорнингов не обещаю, — медленно проговорила она, сдвигая перевязь ножен со своим оружием со спины на бедро, — но кого-то вроде форестдзуки или стуканцев Создатели нам принесли. Множество приближающихся целей на двенадцать часов.

— Уиии, — запищал тоненький голос сзади Кидама, — Аякс, бросай бревно, будет драка!

Массивная черная фигура, в одиночку тащившая здоровенное тело бывшего дерева, отбросило с глухим стуком бревно и развернулось в сторону предполагаемого пришествия монстров.

«А ведь всё так хорошо начиналось!» — с отчаянием подумал Кидам Акротис. — «После зачистки близлежащей к городу лесной территории, дальнейший участок леса был признан потенциально опасным. Им на усиление обещали прислать отряд авантюристов, а пришли эти маленькие, шумные чудовища. Ну да, по магической мощи весила эта часть элитного отряда КОМа, под командованием самурского наместника, который отбыл в столицу, больше всей гильдии авантюристов. Но они же мелкие, безбашенные, шумные, визгливые демоны! Через полчаса мелькания между глазами Акротиса этих цветастых платьиц, чулочков в полосочку и веселых курточек, взвизгов «какой красивый цветочек», «ой, смотри, а я такую красивую кошечку поймала», «ауауааа, покажииии!» в висках еще нестарого охотника били молоточки, а на лбу выступила испарина.

Магичка воздуха, поймавшая в левитацию несчастную лесную пантеру, мирно дремавшую до этого на дереве, дергала бедолагу за пушистый хвост. Пантера орала от ужаса, перебирала машинально лапами, пытаясь убежать, старалась изогнуться и вцепиться в обидчицу, но куда там. В левитации твоим телом управляет маг, куда направление покажет, туда и тело поворачивается. Вот и кареглазка небрежным движением посоха просто отворачивала пантеру, дергая здоровую кошатину за хвост.

— Я тоже поглажу, — заверещало второе чудовище, мелкая блондинистая пигалица, подскакивая к первой. — Давай я Аяксу скажу, он её за лапы подержит.

Фигура, про которую Акротис точно понимал, что это никакой не представитель племени афроэльфов, послушно приблизилась, просто взглянула на пантеру черными бусинками глаз и та покорно обмякла под прессингом мощи непонятного полумонстра-полуразумного.

— Да ладно тебе, Кидам, — благодушно сказала Кая Аисаки, появляясь рядом, — че такой кислый? Сейчас дети наиграются и начнут вкалывать на производстве. Иди, да и тоже кису погладь.

Кидам от предложения отбоярился, а дети, наигравшись с пантерой, отпустили кошатину, которая сумасшедшими прыжками унеслась с места позора и действительно, споро принялись за дело.

Риса Саитана быстро валила деревья, казалось, даже не целилась и не выбирала область применения навыка. Вжух, шух, шурух, бам — деревья уже на земле. Пока они падали, Риса уже три ряда других срубала. Мощь просто необыкновенная, скорость кастов впечатляющая — за час они половину дневной нормы выполнили. Верлита Тайлид указала своему телохранителю помогать таскать бревна, а сама принялась под присмотром, облаченного в латы Джиро Такаши, ковыряться в близлежащей горе.

Что она там высматривала Кидам Акротис решительно не понимал, да и про магов земли знал немного.

Обманчиво-рабочая атмосфера продержалась часа полтора. Кидам Акротис втянулся в процесс вырубания и уже не обращал внимания на грозную мелкоту. Но бывает так плохо, чтобы не стало еще хуже. Вот и монстры пожаловали.

Кая отдала приказ, и лесорубы поспешно бежали назад. Джиро подошел к ним, а Верлита деловито спросила выстраивать ли ей фортификацию.

— По моему приказу, — ответила Кая, — не факт, что потребуется.

Пять фигурок выстроились в ряд, а Кидам оказался сзади. Он решительно подшагнул на место слева от Каи, но рыжая бестия воспротивилась.

— Ты здесь самый слабый Кидам, — строго указала ему Кая, — Джиро и Аякс девчонок прикроют, на тебя опекуна нет. За флангами присматривай.

Остро ощутив свою бесполезность, Кидам Акротис отступил и достал свой охотничий лук. Стрелял он неплохо с детства. Возможно кого-то зацепит навесом издалека. И даже подожжёт, подумал он, вытаскивая пару зажигательных, высмоленных стрел. Уязвимость к огню никто не отменял, а погода не та, чтобы бояться лесных пожаров.

— Это обычное дело, — объясняла, между тем, мелким магичкам ситуацию Кая, — форестдзуки и стуканцы всегда нападают на лесорубов. По записям Идомея Хромоногого, выходит так, что они миньоны Дендроидов, лесных великанов-монстров, живущих в глубинах леса. Дендроиды чувствуют потерю деревьев леса и посылают своих миньонов наказать нарушителей. Больше всего потерь лесорубы несут именно от таких набегов чудищ. Ну, а что мы, как КОМ, скажем таким монстрикам?

— Спасибо за экспу! — хором выдали мелкие и захихикали.

В тиши леса появились новые нотки: глухой стук, еле слышный, но постепенно растущий. Крона деревьев начала мелко дрожать, в глуби стволов замелькали тени.

— Стуканцы, — опознала их остроглазая лисодевочка, — подходят ближе, накрываем заклинаниями. О, да там дендровоин с ними. Весело. Джиро держишь Рису, Верлита, дай команду охранять себя, Аяксу. Дендровоина я возьму на себя, он командует миньонами. Без него они потеряют волю к битве.

Из леса к авантюристам выпрыгнули уродливые создания, похожие на крупных собак, с длинными хвостами, двумя рогами на голове, с пастью полными острых зубов. Во главе их, на четырех конечностях, возвышался крупный монстр. Кидам таких еще не встречал. Весь из переплетённых ветвей, со стволами-конечностями, с раздутым капюшоном, будто у кобры, только капюшон из красно-серых нитей начинался от туловища монстра. Вид отвратный и страшный, учитывая капающую слизь, покрывающую капюшон. Наверняка ядовитую.

Не было никакого сигнала: монстры разом кинулись на авантюристов и Кидам только и успел, чтоспустить тетиву с зажжёной стрелой. Попал он удачно — в голову крупного гада, между двумя усиками, но без какого-либо эффекта. Поляну покрыла волна стуканцев, Кидам прошептал «Создатель спаси» и выставил трясущийся посох перед собой.

Кая вдруг как-то расплылась в очертаниях и бесстрашно побежала навстречу волне монстров. Подбежав ближе она мощным сальто перекувыркнулась через строй чудищ, забежала за спину дендровоину, вытащив сверкнувший черной молнией кинжал, запрыгнула к нему на спину, в мгновение ока взбежала по спине чудовища и в секунду натыкала штук пять отверстий в его голове, последним ударом перерубив усики на его голове.

Показала большой палец авантюристам, еще стоя у него на голове, и спрыгнула. Монстр, медленно подогнув колени, безмолвно осел и ткнулся головой в землю.

Верлита вытянув палочку что-то скастовала и передний строй монстров расплющился по земле, задний строй подкинуло, он упал на передний, монстры смешались, а Риса, послав рассекающую косу в эту кучу, сотворила сразу следом здоровый воздушный смерч, деловито всосавший всех монстров в воронку и прокрутивший все тела чудищ словно в мясорубке, выплюнув после, кучу ошметков.

Закончилось всё так быстро, что Кидам протёр глаза — не померещилось ли ему произошедшее? Голову продуло, упал в горячке и это ему только кажется. Да нет, мелкие предприимчиво шарятся в остатках монстрах, Кая что-то вырезает из дендровоина, Аякс и Джиро стоят по периметру.

Ого, да что это такое блестит в останках — Творцы Всевеликие! — неужто монеты?

— Твой золотой, — кинула ему монетку вставшая Кая с каким-то красным комком, — но не за попадание монстру в голову стрелой, а за молчание об увиденном.

Кидам благодарно кивнул и спрятал монету в кожаном кошеле на ремне. Мало ли что привидится на такой тяжелой работе? По тавернам он не ходит, круг общения узок, хотя с племяшом можно поделится рассказом о монстрах. Без упоминания о выпавших монетах, естественно.

* * *

Графиня Нола Месби, дефилируя по вечернему дворцу, в ожидании всё никак не появляющегося принца, потихоньку приходила в состоянии холодного гнева. Вчера к ней ночью не явился, сегодня — ни сном ни духом, несмотря на посланное письмо. Совсем его высочество оскотинились! И это в то время, когда королевские величества на него настолько злы, что передвинули в очереди престолонаследия.

Проходя мимо полуоткрытого окна, она вдруг уловила подозрительный хохоток с балкона. Обладая недюжинным и небитым женским любопытством, графиня подкралась к раскрытому окну, надеясь, что там будет слышно лучше. Её ожидания полностью оправдались.

— А я говорю, да ты совсем теремком уже, барон поехал, такую чушь мне втюхивать, — заливался звонким шепотом женский голосок, в котором Месби узнала известную придворную сплетницу, — а он клянется, мол, что точно принца узнал. С ним двое из тайной стражи были и его дружок, граф Гвел Фориндин. Тоже побитый, на носилках внесли, но хотя бы с сухими штанами.

В ответ на эту информацию захихикал второй женский голосок. Его графиня Месби не опознала.

— Так вот, — понизив голос, продолжала сплетница, — барона сразу попросили прийти попозже, буквально выгнали из приёмной мэтра Темиана Полиорла. Но он не будь дураком, вернулся через часа два и подкупил слуг целителя. Один из них подслушивал у двери, говорит дуэль была!

Второй голос заахал.

— Алочка, ты счас умрешь, — пообещал торжественно голос сплетницы, — принц подрался с принцессой на дуэли, а хахаль принцесскин Гвелу по щам надавал!

На лбу графини Нолы Месби выступила испарина. Принцессу Аишу, эту гениальную и строгую заучку она знала. Даже была в курсе чем закончилась её ссора с предыдущей фавориткой принца. Принцесса так всекла этой дуре за грубость тренированной рукой, что та три дня шамкала и неделю синяк под глазом закрашивала.

Нола дурой не была и всегда вежливо приветствовала принцессу, галантно улыбаясь и держа дистанцию. Она понимала, что ничего кроме раздражения у сестры принца не вызывает: магичка тьмы из неё никакая, зачитываться умными книжками Нола не любила, монстров избегала, предпочитая их суете дворца. Интересов у них общих не было, а принц свести их и не пытался.

Нола в общем-то понимала, что три месяца срок небольшой для дрессировки его высочества. Но мысли о тщетности своих попыток сделать из принца хоть какое-то управляемое подобие мужчины, посещали её прелестную головку всё чаще. Все зачатки прививания культуры и осмысленной политики упирались в его избалованное окружение. А так Шилнагаил был неплохой кандидатурой: грубоват, но могуч в постели, слегка туповат и покладист в жизни. Пока не выпьет.

Следовало подбить баланс: с ним уже опасно или это случайность, на которую принц нарвался.

— Да пьяный он был, — понизила голос сплетница, — кому-то голову пробил за здравицу в честь принцессы, потом гнался за сторонницей принцессы голый, обесчестить хотел. А та благородная между прочим, оказалась. Принцесса приехала, потребовала объяснений от брата, а тот возьми и оскорби её суженого. Мелкий дворянчик, но говорят что-то в нём есть, раз Аиша того из деревни в столицу вытащила.

— Ну и что, что потом было, не томи, — потребовал второй голос.

— Да там такое хохотэ было, — протянула наслаждаясь вниманием сплетница, — принц бухой, с пафосом говорит, да я тебе сестра, мол, голову оторву сейчас. Мечом взмахнул и упал сразу. Аиша где-то книгу выбила с не стихийным заклинанием, выучила и на брате испробовала. Рассказывают принц пол-улицы облевал и окропил своей мочой. И это, прикинь, несмотря на сопротивление к магии, которое королевский медальон придает!

Паузу заполнил восторженный возглас собеседницы, после чего сплетница продолжила.

— Тайная стража приехала на место дуэли, Аиша и их чуть не вынесла, но барон Ферми как-то договорился с ней. Короче, пугает меня она. Нет, принц за дело получил: не зря сегодня его королевским письмом в очереди престолонаследия передвинули. Но и Аиша Грозная меня на престоле страшит. Прабабка её тоже править пыталась. Двоякое впечатление оставила.

— Похожи они здорово, — согласился второй голос, — а видела на принцессе новый убор головной? Бейсболкой называют, тоже такую хочу!

Далее голоса углубились в обсуждение принцесскиной шмотки, а графиня Месби медленно отступила от окна. С большим удовольствием она бы присоединилась к модному разговору, тем более бейсболочка и ей зашла. Было в ней что-то свежее и молодежное. Но на повесточке другой вопрос возник. Такой, что и ей прилететь может, Гвел Фориндин же не сам упал и покалечился.

* * *

Шилнагаил таращился на расписной потолок своей комнаты. Мыслей в голове не было никаких. Присланное письмо от своей родителей, он бросил на столик даже не открывая, прекрасно зная, что в нём. Слабость, после неведомого заклинания, полученного от этого сёстриного альфонса, еще отзывалась тягучей болью в висках и крутила ниточками слабой боли в животе.

Возможно это было последствием злоупотребления алкоголем, но Шилнагаил предпочитал сваливать всё на коварное заклинание.

Перед его глазами всё еще стояло возбужденное лицо мэтра Полиорла. Просканировав вялую разбитую тушку принца вчера ночью, целитель призадумался, подпер ручонками голову, покрутил пальцами, затем кинулся к рукописям в могучих шкафах глубины кабинета. Вернулся он спустя некоторое время и с круглыми глазами спросил, как это и где, принца угораздило наткнуться на Карателя Пустошей, демона подземельев пустынь на юго-востоке Неста.

— Да какой демон, — вяло шепнул принц и тупо соврал, — просто с сестрой тренировался.

— В смысле с её высочеством Аишей Подавляющей?! — воскликнул Темиан, — но она умная девочка и такое опасное заклинание испробовать на вас не стала бы! Вы могли лишиться разума!

Вперед выступила двойка из тайной стражи, попросила мэтра так громко не кричать и принялась уговаривать его не придавать огласке тренировочную дуэль их высочеств.

Принц провел не самую лучшую ночь у целителя: опиваясь травами, очищающими желудок, мочегонными, проходя разнообразные лечебные процедуры под палочкой целителя.

Во дворец принц вернулся после обеда следующего дня и заперся в своей опочивальне. Стыд за неподобающее поведение принц заменил яростью к этому Джерку Хиллу и, валяясь на кровати, придумывал всё новые и новые способы казни этого навозного быдла.

В дверь осторожно постучали, затем в неё робко просунулась голова его пажа.

— Ваше высочество, вам письмо от графини Нолы Месби.

Принц вяло махнул рукой, приблизившийся паж с поклоном вручил ему сложенную ромбом записку.

Ромбом.

Принцу снова стало плохо. Ромб в письмах — это знак расставания, знак печали, разрыва отношений.

Неужели она посмеет?

Шилнагаил остервенело дернул письмо, разворачивая, и вчитался в начальные строки.

«Мой бесконечно дорогой и добрый друг, ваше высочество Шилнагаил Неистовый! Мне была дана великая радость быть знакомой со столь очаровательным и известнейшим рыцарем своей эпохи. Я даже не молила о таком подарке судьбы Творцов-Создателей, но на моём пути возникли вы, словно утешение от всех бед и покровитель чистейшей любви…»

Шилнагаил пробежал быстро глазами эти строки, полные фальши, и нашел главное: графиня Месби извещала его, что из-за участившихся сердечных припадков своей матушки вынуждена на некоторое время покинуть свой двор, вернувшись в родной замок. Она дарит ему свободу любви и питает слабую надежду, что её любовь к родной матушке не сотрет страсть к ней из памяти принца.

Шилнагаил истерично расхохотался и принялся мутузить стенку опочивальни своими кулаками.

Любовь к матушке! Аха-ха-ха! Да эта матушка та еще кобыла и помирать нескоро вздумает. Всех королей переживет. Просто бросает его Нола, да так изящно, что не подкопаешься. Вот стерва!

Зашедших позже к Шилнагаилу начальника тайной стражи барона Амьена Ферми и первого королевского советника Сентенту Варристера встретили разбитые в кровь кулаки принца, растрепанные всклокоченные потные волосы, искаженное яростью лицо и безумный, полный ненависти стон: «Принесите мне голову Джерка Хилла. За ценой я не постою!»

Глава 7

— Утречка, ваше высочество! — бодро крикнул я в раскрытую дверь.

И в ответ тишина. Ловушку там для меня готовят что ли? Я посмотрел на королевских гвардейцев у дверей опочивальни, из которой две минуты назад выставилась заспанная рожица Энсини и сказала, что её высочество уже облачается и ждет своего семпая на кофе.

Морды каменные, фигуры монолитные и пряжки ремня на пузе серебром сверкают.

Пожав плечами, я сделал независимый вид и вошел, притворив за собой дверь. Мы еще посмотрим, кто на кого засаду устроит. Кто здесь доминантный вид. Я может с детства на медведей ходил с одним фотоаппаратом. На цирковых. Что мне какая-то блондинка принцесснутая?

Я прошел небольшую прихожую, метра три всего в ширину, но очень длинную и впервые попал в спальню к своей подчиненной и — временами — начальнице. Когда вспоминаешь подростков в соцсетях со статусом «всё сложно» — это вы еще работать не начинали на босса, дочка которого тоже ваш босс, но при этом вы её научный руководитель по диссертации. Или просто вечерами репетиторствуете с ней, натаскивая на универ.

«Скорее второе», — решил, обнаружив спящую тушку принцессы на кровати с балдахином, окруженной маленькой, изящной, декоративной калиткой. — «Школьница, как есть школьница. Вставать рано не любит. Пока джоггеры одевала, еще лежа на кровати, уснула снова.»

Энсини, хитрая кошатина, пока принцесса одевалась, по-быстрому ускользнула ванную, причесаться, попудрить носик или что там обычно все делают.

Я потряс вежливо Аишу за плечико. Хорошо хотя бы рубашку успела напялить.

— Солнце поднялось, — гнусным речитативом завел я, — моё давление поднимается, брови наверх лезут при виде твоего беззащитного тельца, а вот сама-то ты, когда поднимешься?

Принцесска открыла свои небесные глазища и зевнула.

— Таких, как я, стоит подождать, — сказала она лениво.

— Уже часы пора переворачивать, песок высыпается, — не отставал я, упирая на тот факт, что песочные часы, поставленные Энсини, заканчивали ход.

— Песок высыпается, а я нет, — гнула свою линию принцесса.

— Ты себя слишком одеялизируешь, — укорил я её и пощекотал за бочок.

Взвизгнув, принцесска подскочила метра на два, шибанув меня коленом в челюсть, отчего у меня сразу ноги подкосились и свалилась на меня.

— Утро конечно требует многих жертв, — сказал я, барахтаясь под ней, — но почему ты начинаешь с меня? Заводи себе утреннего петуха-однодневку. Как кукарекнет — ты в него гидробластом. Мы вообще-то договорились утром в гильдию отправится, а потом в лагерь беженцев.

— Что, если мы не просыпаемся утром, — пожаловалась Аиша, прекратив суетиться, — что, если мы так на самом деле умираем, а вечером оживаем снова, проваливаясь в сон?

Концепция оригинальная, но это она на работу еще на метро утром не ездила. Тоже мне страдалица.

— Ваше высочество? — донеслось испуганное от Энсини. Она вернулась из ванной и застала вопиющее непотребство: крест-накрест двух молодых людей, лежащих ранним утром на постели.

— Беги, Син, — прохрипел я, сорванным голосом, — её высочество по утрам отрывает ушки кошкодевочкам, гадая по ним на предстоящий день. Я её задержу!

— Что за ерунда! — возмутилась принцесса и чувствительно подергала мои, — твои тоже сгодятся, — удовлетворенно заключила она.

Мы бы еще долго дурачились, вгоняя в краску бедную Син, если к нам не постучался шан Гиравер со своим помощником. С утра подскарбий отправлялся с нами в гильдию авантюристов с королевским заказом на набор всяких трешовых, мелких монстров, вроде миконидов. Живыми. Для королевской охранницы, в статусе которой Энсини Алькандария начала службу у принцессы.

Подскарбия её высочество немного за дверью подержала, пока я клятву мастера-ученицы для Син проговаривал. Я потому не торопился с присягой мастеру. Она же как надпись увидала, подпрыгнула до потолка, хвостиком завиляла выжидательно, ушки насторожила, смотрит на меня огромными глазками. И видно, что тысячи вопросов у неё на устах, но времени нет, пусть принцесса ей потом лапшу на ушки развешивает.

Куноичи — редкий класс, подходящий как для убийств одиночных целей, так и для охраны. Ближний бой, контроль цели, высокая мобильность, обнаружение. Покровителей у семейства Алькандирия не было, никому кроме принцессы и меня они не обязаны, идеальный выбор для человека на такой ответственной службе. А что до уровня — с нами моментально до топа пролетит. Сегодня же начнет возвышение.

Подскарбий отправлялся с нами вовсе не из-за гильдии авантюристов, для него это побочка. Наша главная цель была в лагере беженцев. Пять тысяч человек отвезти в Самур, разместить, выстроить новые цепочки поставки еды, простенькие бараки для прибывших — задача сложная, но выполнимая. Ресурсы перебросить придется сразу на постройку бараков, каких-то подобий жилья для прибывших, но я был уверен, что Лекаменсгилле справится. Не зря я у Шайреда разрешение на вырубленный лес выклянчил. Вообще леса с монстрами в некоторых округах вырубать не запрещали вроде нашего: да только трудности возникали множественные. Охрана лесорубов от монстров, всяких бандитов, а ради чего? Все бревна ты королю потом сдаешь по установленной цене. Профит копеечный. Наоборот, поощрять такие инициативы надо, зачищая территорию от чудищ, но рубить лес в Шайне экономически выгодно было только тот, в котором монстров было мало или вообще не встречались.

Мы живо страпезничали пару булок, королевский омлет — Аиша капризничала, навернув сначала только половину сырного гужера, но пару ложечек булгура с перчиком, зеленью и хеком я в неё всунул с магическими словами «За её королевское величество! За его королевское величество! За сеструлю — или ты её уже не любишь?»

Закинувшись вкуснейшим топливом, прошли на королевскую конюшню, уселись в карету и поехали.

Гильдия авантюристов была похожа на самурскую стилем, что неудивительно, но размерами превосходила. Состояла из трех этажей, а вот народу там кучковалось с утра, словно в миграционном пункте. Гильдия одна на Тритикам, а народу в столице живет раз в сто пятьдесят больше, чем в нашем захолустье. Хотя монстров в столице нет, есть только подземелье, запечатанное королевским артефактом со второго уровня. На первом шарахаются мелкие вроде миконидов и ужаснокрыс. Рядом со столицей — на берегу за Лайном — Жутколесье. Вот там обитают чудища конкретные: волколаки, медведекентавры, лесорауги — это в начале, и вплоть до всяких дендроидов, нерпаев или зубилобитов в глуби Жуткого леса.

Оттого, наряду с совсем юными лицами всяких подростков в гильдии нас встретили потрепанные шрамами, ветрами и жгучими песками суровые морды настоящих мужиков. Здесь, казалось бы, неизбежно процветание дедовщины, но в авантюристы люди идут необычные. Романтичные и благородные. Подонки разве захотят под коготь или клык монстра кидаться за гроши? Выгоднее в наёмники податься. Король какой клич поднял: «режем орков!», — шикарный квест с хорошим опытом. А если местный феодал другому войну объявил, вообще красота. Можно даже в плен сдаться, если что не так, жизнь свою выкупить. А попробуй такое монстру предложить.

Вот и обитатели тритикамской гильдии, узрев наши лица и услышав про весомые награды, обрадовались. Принцесса была их кумиром еще до всяких подвигов, а уж после всяких титулов и деяний славных, её рейтинг находился где-то между Создательницами Аквой Коносубой и Ангелом Тачибана. Первая в Несте, встречает каждого младенца по легенде, дарует способности к водной магии, так что её скульптуры повсюду. Вторая ответственна за появлением перед Создателями после смерти. Девушка суровая, хотя и красивая. Обе важные девчули для любого аборигена. Преувеличивать не хочется, но ценность и известность Аиши для авантюристов растет с каждой, воплощенной принцессой, мечтой любого из них: спасти жителей от монстров, покарать людских антагонистов, остановить Нашествие.

Клянчить автографы и закатывать глаза, разумеется, никто из них не стал, но встать, приложив руку к сердцу, громко и четко сказав «слава её подавляющему высочеству!» — каждый посчитал своим долгом.

У Аиши даже щечки заалели от такого внимания.

К нам подошел Дарос Орголин глава столичной гильдии. Высокий мужик, худощавого телосложения, с длинными, курчавыми волосами салатного цвета, цепкими глазами с ироническим взглядом. Квадратное лицо украшает толстый, немного свернутый набок нос, на подбородке шрам. Дарос возглавил гильдию относительно недавно, среди своих его ласково прозвали «Кудряшкой» за причесон, но мужик он был боевой: ходивший в походы и на орков, и отличившийся при отражении нескольких Нашествий с отрядом быстрого реагирования.

— Большая честь, ваше высочество, — склонился он, — видеть вас в нашей гильдии. Постараюсь оправдать все ваши ожидания.

— Шан Дарос, приятно видеть преданного друга королевской фамилии, полным сил и энергии, — не осталась в долгу принцесса и завела деловой разговор про поимку монстров и ускоренный курс обучения для Энсини.

Её еще боевой наставник принцессы обучать будет: Син, как узнала своё расписание, так и ушки сразу печально поникли.

— Лучше в мышцах боль, чем пузико до низу и алкоголь, — строго сказал я ей тогда, а Аиша пообещала быстрый карьерный рост и множество новых знакомств с монстрами. Что же, иногда полезно припугнуть нового тиммейта. Просто, чтобы Мотивация за хвостик Син схватилась и не отпускала кошкодевочку.

В зале авантюристов было две доски объявлений. Никаких бумажных листов в качестве сообщений о квестах, разумеется, не было. Мало того, что они дорогие, так и надпись на них прочитать можно только под настойкой шай-кале. Аспидные доски на которых писали мелом: белым объявления попроще для начинающих авантюристов на первой доске. И желтым на второй для остальных.

Сейчас по приказу Дароса Орголина желтым мелом накарябали объявление принцессы о поимке живых низкоуровневых монстров на первой доске. Что означало выгодный заказ для всех, кто пожелает.

Договорилась принцесса с шаном Даросом быстро: на утро следующего дня Син предстояла регистрация в гильдии с выдачей жетона, а мы в темпе проложили путь до следующего знакового места. Лагеря беженцев на восточных воротах Тритикама. Перед этим я помощника шана Гиравера в сторону отозвал, с позволения подскарбия, и выдал ему свою, боевую задачу вместе с потребными монетами.

Син при этом, взобравшись на коня, с двумя королевскими гвардейцами поскакала резво на опережение. Это, в соответствии с этикетом, чтобы принцесса не ждала предводителя беженцев в лагере и встретили её подобающе, как приличествует королевской особе.

Мы проехали большой каменный мост после ворот. Его сотворили еще Создатели, и за века он нисколько не изменился. Все так же блестели арки капелью водной взвеси, темнели своды, а снизу шумел водами Лайн. Гирайн уходил на север, а Лайн, огибая столицу с востока, опускался к югу, отрезая монстрам из Жутколесья возможность нападать на людей.

Знаете, если долго вглядываться в японский иероглиф «ветер», вам может почудиться Чужой с баяном.

Я все глаза проглядел, как мы к лагерю подъезжали — цыганский табор остался табором. Это не в смысле смуглых личин и иссиня-черных волос на них. Наоборот, пёстренько было: ленточки в волосах, одежда, волосы разноцветные. Не знаю отчего так гибридные расы любят вызывающие стили, но на рэп-фест происходящее сильно смахивало, если бы не рогатки, которыми лагерь огородили. И не тощий вид большинства беженцев.

Добра им это к шайнцам не прибавило, но разглядев небольшую корону на голове принцессы глухое ворчание собравшихся за ограждением разумных стихло. Гибриды не идеальны в плане дисциплины, не особо сдержанные личности, но в курсе какая из Аиши принцесса и за её титулы. Людей ты можешь не особо любить, но сильнейший маг в королевстве — это немного другое. Впереди них выделялся мощный мужчина: гибрид белого тигра с человеком, по два метра, накачанный, беловолосый, с пушистыми ушами с закругленными кончиками, в вязаном черном жилете на голое тело. Рядом с ним стояла наша Син.

Мы остановились рядом с ограждением, стражники засуетились, старший из них с докладом подбежал к нам, но принцесса остановила его небрежным жестом.

— Убрать рогатины.

Они быстренько кинулись к ограждению, а тигрочеловек с достоинством поклонился.

— Приветствуем вас, ваше высочество, в лагере Мирикина, — пробасил он с любопытством, делая приглашающий жест рукой.

Мы зашли, тигрочеловек представился Дрэго Коннором, пригласил пройтись до его дома из говна и палок. А других в лагере и не было. Солома, ветви деревьев, глиной обмазанные. У кого-то просто чум на прутиках, закрытым чем-то наподобие рогожины. Горят несколько костров для обогрева. Унылый дух безнадеги витает над пёстрыми нарядами «рэперов».

— В дом мы заходить не будем, — решила Аиша, с сомнением поглядев на рукотворный «скворечник» тигрочеловека.

Здесь выступил я и толкнул речугу перед собравшейся толпой пушистиков.

— Вчера вечером представители трёх королевских домов Шайна, Роштии и Эсвании выступили с осуждением политики расовых чисток в Южной Каталии. Их величества не приемлют подобную политику, предупреждают об опасности теократической диктатуры в королевстве и предостерегают Южную Каталию о гибельности подобных шагов.

Они зашептались, глядя на меня: в основном здесь были гибриды собако-кошачьих, но я видел смешную каштановую девчоночку с ушками-трубочкой и круглыми, будто удивленными глазами. Наверно, капелька лемура попала. Видел приоткрытый ротик у другой пепельноволосой, полный острых треугольных зубов. Прямо ожившая Гавр Гура.

— Хочу вас всех заверить, — продолжил я — в нашем Шайне всегда придерживались принципов мирного сосуществования всех разумных рас. Тому порукой — представительство при нашем разговоре её королевского высочества славной Аиши Подавляющей и коронного подскарбия шана Бадока Гиравера. Понимаю, вы потеряли все сбережения, многие родных и большинство уже надежду. Но по решению его величества достойнейшего Шайреда Четвертого всем вам помогут!

Они замерли, ловя каждое моё слово. Да им бы и без меня помогли, но не так быстро, да и город у границы выстраивать легко что ли? Снабжение будет плохое, экономическая ситуация в новом городе, поначалу плачевная. А моя инициатива по переселению беженцев в Самур, разгрузит наполовину трудности, всем работа найдется, пашни на новых участках, расчищенных от леса, под бафом от принцессы за Чудесную Долину — урожай просто дикий дадут. Вложиться придется, да хотя бы стражу городскую вдвое увеличить, но всё окупится.

Рассказал им, что я новый наместник, шахты в Самуре зачищены, большой спрос на рабочую силу, предрассудков у местных нет. Обещал кусок хлеба и справедливость.

— Вы найдете новую Родину, и она будет вас любить, — пообещал им. — Никто не спросит с вас большего, чем вы можете. Но мы не верим словам без дел. Докажите, что вы достойны лучшей жизни!

Замотивировал их, расшевелил, потыкал палочкой в муравейник ожиданий.

— Решать вам. Достойная ката, вернее уже шанья, Энсини Алькандария составит список желающих. Она пробудет с вами до вечера. Всем решившим переехать в Самур собраться утром следующего дня. Прибудут повозки.

На этом месте к тигрочеловеку пробрался сзади волкомужик и тихонько шепнул что-то на ухо. Дрэго Коннор выслушал его и тихо спросил у меня, не его ли милость повозки подослал с едой?

— Мне это ничего не стоило, — пожал я плечами. Еда дешевая, поесть кашки с хлебом монет пять медных стоит. Небольшой кусок мяса в него — еще монет пять. Грубо говоря, с доставкой — монет пятнадцать золотых я потратил на все десять тысяч беженцев, а репутация бесценна.

Не бухаю, в карты не играю, шлюх вином не обливаю — могу себе позволить. Да они у меня крабов жрать будут, если усердие проявят. Примерно так и сказал тигрочеловеку. Он конечно в Самур не поедет, слишком ответственный типаж. Такой до конца со своими соотечественниками останется. Но забота — это то, на что все разумные хорошо реагируют.

Распрощались мы с Дрэго, гвардейцев для Энсини оставили. Я милашке, на Гавр Гуру похожую, подмигнул и двинулись обратно в столицу. Миллион дел еще впереди: рудознатцев, орудия труда, провизию, повозки подыскивать, только призадумался о делах своих скорбных, а Аиша ногой пинается в карете и рожицы корчит.

— Я в пантомиме не силен, ваше высочество, — ласково шепчу ей, — но в экзорцизме фору многим дам. Сейчас дядя лекарь проверит: кто там внутри принцессочки живет? — и руки протягиваю, чтобы пощупать.

— Да ну тебя, — надулась она, — ты сначала повзрослей, чтоб шептать про лекарей.

— Могу преподавателя общеконтинентальной словесности изобразить, — предложил ей, подвигаясь ближе.

Вот так, шутка за шуткой королевский наместник и получил по морде. Губами. Но это уже другая история.

Глава 8

Еще недавно баловень судьбы, обласканный Фортуной, любимец элиты и большинства женского населения столицы, принц Шилнагаил медленно тащился в королевский кабинет. Там, как сильно подозревал горемычный экземпляр королевской династии Шайна, его ждал нелицеприятный разговор. В котором имя принца будут склонять в обвинительных падежах и наказательных наречиях.

Виноват в этом один человек. Джерк Хилл.

Принц заматерился про себя, вспомнив вчерашний разговор и неуловимо изменившиеся лица начальника тайной стражи и первого советника при произнесении этого имени в контексте отделения головы от туловища.

Как сказал первый советник «идея в общем неплохая», а барон добавил «но есть нюансы». Затем принца усадили, поднесли стакан воды и рассказали про самурские шахты, которые это быдло внезапно зачистило. То есть Аиша всех монстров отмагичила, а быдло победу у её сестры украло. Вопрос был только в том, как это Шайреду преподнесли.

Но и тут принца разочаровали: их величества отобедали с самозванным наместником, а позже сестра гуляла с ним в парке. Допоздна.

Явное предательство со стороны сестры. Пусть даже она одурманена по малолетству этим шпионом из северо-восточной Академии, где-то изучившим подлые трюки с не стихийными заклинаниями. Минут пять Шилнагаил думал, как поступит с сестрой, пока граф и барон суетливо доказывали принцу, что самая лучшая тактика сейчас затаиться. Хотя бы потому, что его вскоре вызовут к Шайреду Четвертому, до которого просочились слухи, что Шилнагаил и Аиша не поделили народную любовь и Подавляющая, болезненно надавала Молниеносному по щам.

— Его величество весьма благосклонно отнеслись к подарку «Модистки Шайна». — вышептывал первый советник, — и не только из-за характеристик, так называемого свитера. Больше по душе Шайреду Четвертому пришелся дар модистки её величеству. Весьма нескромное ночное одеяние. Я бы даже выразился — непристойное, но я этого не говорил.

— Служанка трепалась своей подружке на кухне, что королева визжала как девчонка, — добавлял барон, — примеряя одеяние. Но я ничего такого не произносил.

Больше всех подарков их величества были рады открытым вновь шахтам. К такому событию, за пару дней перед Новым Годом будут устроены гуляния и королевский бал. И не факт, что Шилнагаила на него позовут.

Такое Шилнагаила до глубин души поразило. Он им сын или кто? Как такое возможно — бал без принца?

— А вот так, — сочувственно проговорил первый советник, — ушлют его высочество на границу, проверять пограничную службу и армейские части, прикрывающие магкорпус.

— Или договор пошлют подписывать с Арканадией, — хладнокровно рассудил начальник тайно стражи, — отношения уже нормализовались, пора. Там только один путь месяца два займет. Посольство с дарами медленно передвигается.

Не в самом лучшем настроении Шилнагаил подходил к королевскому кабинету.

Заметив его в коридоре, королевский секретарь метнулся к двери, осторожно постучал и, выждав секунды три просунул голову, доложив о принце. Получив ответ, он подождал, когда Шилнагаил приблизится и с «его высочество» распахнул двери кабинета перед принцем.

Шайред Четвертый сидел во главе стола. На диване перед камином примостилась Найзирия.

Король молчал, пока принц осторожно садился. Вперив свой знаменитый «дикий взгляд», он смотрел на Шилнагаила, словно королева, нашедшая в своей гардеробной, моль. Нехорошо смотрел, выставив плечи и опершись головой на поднятые к подбородку руки, соединенные в единый кулак.

Но разговор начала королева.

— Граф Фориндин прислал письмо с извинениями за своего сына, — сообщила Найзирия. — Почему мы узнаем о неподобающем поведении твоего миньона из письма его отца? Почему по дворцу гуляют слухи о твоей драке с Аишей? Почему твоя фаворитка этим утром спешно покидает дворец, будто отчего-то убегая? Почему фрейлины мне докладывают о твоем неумеренном возлиянии, битье столиков и погоне за шлюхами в «Саду Наслаждений»? Почему ты не посетил обязательный семейный обед вчера днем?

Каждое почему от королевы словно молотком вбивало гвозди ненависти в принца.

Да потому что он не маг, как его сестра. Сейчас бы чудищ набивал, возвышался. Был бы этот разговор до встречи Шилнагаила с референдарием и тайнократосом, он так бы и ответил. Заодно раскрыл бы родителям глаза на поведение сестры. На мерзкую сущность нового королевского наместника в Самуре. Но сейчас следовало быть осторожным. Граф и барон предупредили его о необходимости держать язык за зубами — время мести еще придет. Пытаться играть с теми картами на руках, что сейчас — это двойное поражение, потому что отвечать придется за сокрытие дуэли и графу, и барону. Его важным и верным союзникам.

— Виноват, матушка, — выдавил, с неким отвращением к происходящему, из пересохших губ Шилнагаил.

Зря он это сделал.

— Ты как с её величеством разговариваешь!? — взбеленился Шайред Четвертый, — склони голову и повтори это с уважением!

И хотя принц так и сделал, король орал на него еще минут десять. Найзирии хорошо, подушкой закрылась и кивает в такт звуковым волнам от короля. А принцу всё в лицо летит. Говорят, король на охоте своим рёвом медведекентавра оглушил. В такое принц раньше не верил, но сейчас засомневался.

Наоравшись, Шайред Четвертый даже как-то буднично сказал: «Вижу ты уже повзрослел, сын. Будем тебя женить.»

Под принцем зашатался стул, перед глазами поплыло. С отчаянием вцепившись в края стола, он с ужасом посмотрел на мать. Найзирия довольно закивала.

— Это на ком женить? — непослушными губами вымолвил принц. Есть у Рошелдара дочка, двенадцатилетняя соплячка. Ридшина, магичка света, зацикленная на лечебных заклинаниях и правильном образе жизни. Как-то принц на праздновании дня королевской фамилии в Роштии заболел, принцессе было тогда десять. Она к нему пришла, сказала, что принца посетил простудный бес, заставила выпить настойку из чеснока и лука, а потом целый час прогоняла через него световые волны какого-то прогревающего заклинания. Шилнагаил тогда быстро выздоровел, но от запаха чеснока и лука его еще долго тошнило.

Не дай Создатель, такую в жены: ни выпить, ни погулять, секс по расписанию в миссионерской позиции, сплошная диета и прогулки вечерами с ридшинскими собачками. Лучше Курган гноллов и битва с его Повелителем.

— Пока Ридшина повзрослеет, — вымолвила, угадав ход мыслей принца Найзирия, — это еще два года пройдет. Ты уже к тому время настолько сопьешься, что себя в зеркале перестанешь узнавать. Есть у Арната, короля Арканадии дочка, да ты с ней знаком уже, достойная Алуна по прозвищу «Отважное сердце». Вот к ней тебя и посватаем. Завтра посольство уезжает с официальным письмом королю. Алуна девушка достойная, в самом расцвете сил. Немного тебя старше, но не беда, двадцать три разве возраст для одаренных? Характер конечно не сахар, рука тяжелая, так и ты не мальчик. А ведет она себя достойно, в предосудительном поведении не замечена и девственна.

«Да это, лять, потому, — хотелось заорать принцу, — что ей меч мужика заменяет!»

С Алуной принц и правда знаком. Лет пятнадцать назад Арканадия воевала с Эсванией и по договору Шайн тогда за своего союзника заступился. Война закончилась ничем, отношения были испорчены и начали восстанавливаться только при новомгосударе этого королевства Арнате Умном. Экспансия Арканадии при нем перенеслась на восток, где в Мрачном лесу ошивались разнообразные монстры. Зачистка шла ни шатко, ни валко, но соседям Арканадия перестала докучать, а когда лесные орки обошли Великое болото и нацелились на республику гномов — те не будь дураками — набрали наёмников и завалили ближние государства дарами. Воинские контингенты пяти королевств, тяжелая гномья пехота и наёмные отряды превратили в субстанцию коричневого цвета все двадцать тысяч зеленых полудурков под Ковенбурном. Там, под этим городком четырнадцатилетний Шилнагаил увидел в первый раз семнадцатилетнюю Алуну.

Орки где-то раздобыли подавитель магии, прикрыли им центр, когда маги не смогли пробить антимагический барьер, в дело вступила сводная кавалерия пяти королевств. Косым ударом, рыцари смяли фланг, взлетели на пригорок, а там Маракуши стоят фалангой. Что делать? У многих копья уже сломаны, до повозок с запасными далеко. Тогда самые опытные забрали неиспользованные у второго-третьего ряда, а это были в основном молодые сыны, которых аристо взяли с собой набраться опыта в легкую битву.

Так вот, Алуна своё копье не отдала. Глазками сверкнула, сказала с неё мертвой только можно что-то взять. Арнат поржал, дочку в лоб поцеловал, и все воины тогда ей славу прокричали. В общем тогда ей и прозвище дали «Отважное сердце».

А еще, Шилнагаил отдавший копье Шайреду, малость прифигел, когда во втором ряду в кучу-малу из рыцарей и Маракуш врывался. Маракуши твари стойкие, никто не дрогнул, многие рыцари, врубаясь в их строй попадали. Вот Алуна так вообще куда-то там вдаль за строй улетела. Когда Арнат и Шайред с Шилнагаилом вместе с ним добрались до места падения принцессы, то увидели, как у ног Алуны двое лежат, а третьему она просто панцирь голыми руками разрывает снизу-вверх. Морда перекошенная, глаза бешеные, орёт нецензурно.

— Папа! Он меня там своими лапами пощупал!

Было конечно ржачно, принц вспоминая позже эту картину долго смеялся, но в тот момент, когда Алуна пинала в голое, истекающее кровью, пузо Маракуша своими сабатонами, а потом просто рукой вырвала его сердце из тушки — смотрелось не так потешно.

А если и она с ним вот так? Как лягушку болотную пополам? С девчулей другой в постели застукает, за ноги возьмет и разорвет, уровень-то у неё повыше.

Шилнагаил сглотнул. Вязкий ком из страха и отчаяния поселился в груди. Алуну мало кто назвал бы страшной, просто здоровая румяная девчуля с мышцами и железным характером. Дружить с такой даже классно, а в жены взять — за ней как за каменной стеной. Всегда прикроет. Но принцу это нафига? У него телохранители есть, своя миссия по процветанию Шайна. Шилнагаил попытался объяснить ситуацию их величествам и сразу нарвался на непонимание.

— Миссия? — вкрадчиво спросил Шайред Четвертый, — давай, излагай свою миссию. Сразу как оценишь первоочередную политическую и экономическую задачи Шайна прямо сейчас. Ждем доклад его высочества: три минуты на размышление, время пошло.

Шилнагаил растерялся. На королевском совете он не был давно, за политикой следил только в своем аристократическом социуме. Хотя Гвел вроде объяснял, что недавно на севере барон Брегер и граф Согден чуть ли не войну устроили из-за овечьего пастбища. Барон, получив разрешение совета, часть леса на холме вырубил, пустил пастись своих овец, бревна сдал королю, а граф подождав окончания вырубки предъявил свою старую грамоту. А там черным по-белому: «владения графа до конца леса такого-то». Вырубленного леса нет — владения графа увеличиваются до следующих деревьев не вырубленного леса.

Шиланагаил прокинул мысль: графа поддержать, он больше золотых шлет налога и ополчение собирает приличное. Барону утереться. Благодарность сильного принесет больше пользы.

Экономически принц предложил увеличить подушные налоги на ремесленников. Их становилось всё больше, города росли, а значит и клиентов у тех появлялось больше. Продавать с аукциона откуп на сбор налогов, тому кто назначит большую цену.

Последнее принц у графа подслушал, значения тогда не придал, но информация вовремя всплыла в нужный момент.

— Наполняемость казны увеличится, расходы на налоговых чиновников сократятся, знать будет довольна, а чернь всякая… Она чернь и должна славить короля! — разошелся Шилнагаил.

Шайред Четвертый скорбно опустил уголок губ. Поддержи сильного — получи очередную проблему, через несколько лет, еще в больших масштабах. Сын не видит за звоном монет предстоящую головную боль от хитроумного графа. Барон тоже не подарок и вообще, он бы подождал пока два дурачка друг друга не поубивают, а территорию после них городскому округу Вичестера передал. Свой наместник всяко лучше двух заносчивых аристократов.

Но даже это не первоочередное. На совете уже порешили создать арбитражную комиссию для разбора дела. Вмешательство короля — это лишнее. Пусть знать сама решает. Виноват конечно референдарий далекого короля, что выдавал земельную грамоту с таким тупым описанием вместо четкого поземельного. Но что сейчас об этом говорить. На двести лет назад не вернешься и не перепишешь злосчастную грамоту.

Главная политическая задача Шайна: обуздать теократического монстра, возникающего на месте Южной Каталии. Сейчас они своих гибридов выгоняют и режут, а завтра войной на другие королевства пойдут. Это будет быстрый путь: такие режимы всегда ищут внешнего врага, как сказала ему Найзирия.

Вот о чем надо думать: спор двух аристократов на этом фоне такая мелочь.

Экономически новые налоги неизбежно вызовут протесты. Да власть короля сильна, преданность подданных, благодаря Аише, выросла, но шатать её ради пары-тройки тысяч лишних золотых, когда с самурских шахт можно получать со временем раз в пять больше? Ради чего? Баф исчезнет с новым налогом за месяц. Тогда как за год своего действия даже крупные феодалы, не говоря о купцах и ремесленниках, под воздействием «преданности» принесут больше денег, меньше обманывая короля с налогами.

«Какие недальновидные решения предлагает Шил», — с неудовольствием подумал Шайред. — «Найзирия того и гляди взбесится от такой тупости. Ей больше всего за сына обидно. Сам-то он довольно скоро понял, что к престолу Шила надо готовить в паре с сильными советниками. Не тот склад ума. Самое большее — войском руководить ставить. А вот Найзи за такие моменты переживает. Не хочет видеть сына, летящим на белом коне впереди своей конницы и магов на врага.»

— Достаточно, сын, — ледяным голосом остановила принца Найзирия, — с завтрашнего дня у тебя возобновятся лекции наставника Сильвестра Ярма по домострою и монетарной политике Шайна.

— И письмо вечером Алуне напиши, — добавил Шайред Четвертый, — со всей благолепостью куртуазной. Пусть ждет в гости к лету. Завтра с посольством отправится.

Опешивший Шилнагаил с ужасом глядел на родителей. Что, опять учеба!? Опять к занудливому старикашке по утрам, что-то бубнящему на сложнопонятном языке принцу? А потом трястись к Алуне с сундуком подарков и колечком?!?

Не так Шилнагаил представлял своё будущее.

— Да почему я на Алуне женюсь! — завопил он, не выдержав, — а моя сестра сама выбирает себе парня!? Как такое возможно?!

— Потому что ты дурак, — грустно сказала Найзирия Роштийская, — а дураки долго не правят. Иллюзия пешек вокруг тебя, создала ложное впечатление, что ты король. Ты же не казну королевскую по миру пустишь — это еще полбеды. Ты королевство всё развалишь, разнесешь на кусочки словно зеркало. Тебе нужна нянька, чтобы по рукам бить, а когда надо — по голове гладить. Еще не факт, что Алуна с тобой возиться будет, хотя она о тебе неплохого мнения. Вот в паре с ней еще как-то можно представить тебя на престоле. Знаешь, как сложно найти верную и неглупую? Да искал ли ты, когда такую?

— Жена должна рожать, а остальные развлекать! — слетело с уст принца раньше, чем он сумел удержать в себе такую глупость.

Ведь лучшее окончание спора со своей матерью — упасть в голодный обморок. Или притвориться мертвым.

Лицо королевы окаменело в гневе.

— Понимаю свою дочь, — холодно ответила Найзирия, — мне и самой хочется тебе врезать. Пошел вон.

За дверь королевского кабинета Шилнагаил вышел на деревянных ногах, полный ослепляющей ярости. Он будет жить так, как пожелает и править так, как захочет. Несогласные осыплются прахом по ветру.

Для начала надо всего-то покончить с одним выскочкой и надеть маску смирения и любви.

Глава 9

Жизнь хитра, когда у вас на руках все тузы — она ходит лошадью.

Я так подумал, услышав шебуршание у двери своей комнаты и металлическое лязганье. Гостей я не ждал, тем более с утра. Вчера мы приехали во дворец ближе к вечеру. Королевский распорядитель, печально поглядывая на меня, как на главного варвара королевства доложил принцессе, что первых монстриков уже затащили в королевский подвал полигона. Син, с её работой над списком беженцев, во дворце появится только утром, мы сразу её возвысим и займемся проводкой беженцев, припасов и хозинвентаря. Потому принцесса повелела всех чудищ трамбовать плотнее до следующего дня. Я же попросил у неё сразу отправить Дархама с посланием и парой сотней золотых в Самур к Лекаменсгилле.

Затем мы с Аишей поужинали. В её спальне. Друг напротив друга. Вдвоём при свечах. Растягивая ниточку лапшули с разных концов и встречаясь поцелуем над серединой стола.

Да нет, конечно.

Приперлась Найзирия, позвала смотреть картинную галерею их величеств. Побродили, поглядели: за сто картин в галерее и около пятидесяти скульптур от выдающихся королей до Создателей. Часа два убили под легкий перекус, на подносе от фрейлин её величества. Я себя прямо меценатом в Палатинской галерее Палаццо Питти почувствовал: картины, бархат, скульптуры, позолота, лепнина, фрески. Фрака только не хватало и унылый вид принцессы смущал. Ей-то галерея уже наскучила.

Затем королева потащила к себе в кабинет, там посидели. Хотелось бы сказать душевно, но эта плутовская царская морда всё выспрашивала меня за жизнь: то о магии, то за бизнес, то про политику.

— Человек всесилен и всезнающ, пока ничем не занят, — пошутил я в ответ королеве. — В круговороте дел, всегда сомневаешься, пока принимаешь решения. Вопрос в сборе знаний, обработке информации и её правильной интерпретации. Умных людей — крупинки, а считающих себя за них, как сорняков на заброшенном поле. Да, сейчас главное шахты поднять в Самуре, Заброшенный лес от монстров зачистить, людей трудоустроить всех. Политика трех б: безопасность, богатство, благоустроенность. В такой среде рождается великая страна. Но процесс зарождения долг и хрупок: единомышленники, кадры, лояльность населения — это же все зависит от того, как правильно подавать перемены и, самое главное, как распространять знания. Приезжайте, ваше величество, на ярмарку — у меня будет большой сюрприз для вас в этом плане.

Она на меня хитро поглядела, перевела тему на Южную Каталию.

Что я знал о теократии. Пожалуй, самый говенный режим из всех. Вспоминая ацтеков — уж на что испанцы были «добрыми католиками», но вид зарезанных мальчиков ацтеками, во славу еретического божка их сильно замотивировал на объяснение кто здесь бог и кто его верные слуги.

Мракобесие и невежество, кастовость, религиозный нацизм, тотальный контроль. Это всё быстро в попытки духовной экспансии вырастет: экспорт веры сначала проповедниками, потом фанатиками с оружием и «крестовые походы».

Сказал, как думаю королеве: предупредил что проповедников надо сразу отлавливать, следить за попытками клерикализовать шайнских феодалов. Движуху такую организовать запросто: нашептал засланный казачок барону, что эта сволочь хвостатая хлеб отравила порыньей. Монеты барону всунула, на крайний случай, улики подбросила бедному гибриду — тот его на дереве развесил с конфискацией имущества. Народ доволен зрелищем и заботой феодала, барон золотые считает, надувая довольно щеки. Разок гибрида повесил, второй — хорошо, прибыльно. Народ ликует, ему много не надо: каравай попышнее, огонька с горящим гибридом поярче, да проповедь после послаще. Как он духовный и избранный.

Через год в этом феоде — религиозный домен секты Второго пришествия.

Загодя реагировать надо: расходы — на пару чиновников и аппарат в пару десятков человек, инструкции предупредительные, письменные элите шайнской, особенно пограничной — ничто, по сравнению с возможной проблемой. Но на руководство антиклерикальной курией обязательно ставить умного и деятельного чувака. Ошибки будут дорого стоить.

Найзирия впечатлилась, поморщила лобик, да и всунула с ложечки мне мороженки своей куснуть. Аиша аж глаза на такое смешно вытаращила. Мне тоже неудобняк, но не оттолкнешь же руку дающего!

— Не кормит тебя моя доченька, признавайся, — проворковала королева, — отощал бедолага.

— Её высочество обещали мне борщ приготовить, — наябедничал я на Аишу, всасывая холодный кругляш.

— На запах борща и безногие мужики приползут, — одобрила инициативу дочери королева, после меня, предлагая ложечку с морожкой Аише. Обряд какой-то народный что ли?

— Знаю магическое слово из шести букв, — хмуро сказала принцесса, — которое решает все проблемы, включая борщ.

— Ну завтра, так завтра, — понятливо согласился я.

Мы на том распрощались: у королевы мороженое и вопросы закончились, а у принцессы терпение подколки от Найзирии выслушивать. Так что я к себе в покои отправился, а королева с принцессой по своим опочивальням.

И вот стоя за дверью сейчас, с покрывалом наготове, я всё думал: меня что, убивать уже пришли или опять королева горничную подослала с последней проверкой? Нормально же расстались вроде. Неожиданно получается.

Дверь осторожно распахнулась, в рассветном сумраке появилась фигура в капюшоне, на которую я немедленно накинул покрывало и повалил на пол. Фигура оказалась весьма ловкой, еще в падении развернулась и дернулась, но куда там. Я её спеленал, а потом покрывало чуть стянул ниже.

На меня уставились синие шальные глаза и строго спросили: «что это я себе позволяю и почему на принцессу падаю?»

— Не на принцессу, — стал отпираться я, — на пол падал. Он показался мне таким беззащитным и одиноким, что я решил его поцеловать.

— А чего ты с покрывалом утром ходишь? — спросила Аиша.

— Завернулся и ползал, представляя себя гусеницей, — нравоучительно поведал ей, — специальная утренняя зарядка от авантюристов: полчаса позора, потом весь день порхаешь бабочкой.

— А сама-то ты чего втихую крадешься? — перешел я в нападение, — каких это ты приключений ждешь в моей комнате?

Она вильнула глазками и слегка покраснела. Я встал с принцессы, накидывая уже на себя покрывало, ибо был в одних труселях. Протянул руку Аише. Она уцепилась левой рукой, неловко пряча правую за спину. Я приподнял брови и посмотрел на неё специальным, семпайским взглядом.

— Ох, уж эти ученицы, — протянул многозначительно, — приносят нам одни огорчения. Но я могу ответить другими!

Аиша надула губки, но показала мне вторую руку с зажатой в ней склянкой акварельных красок.

— Красава! — оценил я, — между однообразной побудкой и многообразной, ты выбрала среднее — безобразный способ.

— А ты о многообразном что ли мечтал? — спросила она насуплено. — Чтобы много принцесс будило?

— Утро, — вздел наверх я указательный палец, не отвечая на столь оскорбительные подозрения, — единственное время в сутках, когда я готов убивать без заклинаний! Вообще в шоке, что ты проснулась так рано, дабы раскрасить моё утро.

— Королевские краски, — сообразила она рекламный слоган, — один мазок и в сказке!

И победно ухмыльнулась.

— Очень хорошо, — согласился я, спешно натягивая рубашку, — очень хорошо всё было, пока ты про мазок не сказала. Звучит как история болезни, а не сказка. Мужчины любят ужасы попроще. Знаешь там, слепила бабка колобка и бросила в печку. Да и забыла про него. Полежал он там шесть дней и, — я загнусавил почти каноничный текст из Терминатора, — и восстал Колобок из пекла ядрёного огня, выпрыгнул из печки и дал деру. Тут навстречу ему бабкина кошка: «Колобок, Колобок, я тебя сейчас съем!»

— Съела? — напряженно спросила Аиша, пока я возился со штанами.

— Да не, Колобок же апнулся пока шесть дней пекся, — сказал я, — это он кошку сожрал. Так появилась первая шаурма. Ну что идем по делам? Только склянку оставь, художница.

Вышли из моей комнаты, там нас Син ждала. Передала мне список беженцев, готовых переселиться в Самур. Набралось их порядочно, даже больше пяти тысяч. Вместе спустились в полигон, а там кошмар, что творится! Сотни мешков с ужаснокрысами и просто запутанных в веревки миконидов. Было даже два лесорауга с отломанными конечностями, обмотанные цепями и один волколак в клетке. Волколак был уже пожилой, седой, с проплешинами, глухо кашлял и имел какой-то не товарный вид.

— Шан Дарос передал, что это гильдейский экземпляр, — проинформировала нас Син, — на нём новичков обучали ближнему бою. Говорит старый, пора его вернуть Создателям, гильдия для обучения пободрее поймает.

«Ни фига себе», — присвистнул про себя, — «вот это я понимаю передовые методы обучения в столичной гильдии. Дарос Орголин реально продуманный мужик. Натаскивает авантюристов на реальной угрозе. Если что — волколака оглушат, авантюриста-новобранца отхилят. Опасности как бы нет, при этом обучающий бой вполне себе реальный.»

Ладно, старый, не старый — здесь пенсионного фонда даже у людей нет. Скастовал я погибель свою, Аиша пару волн воды кинула на лесораугов и волколака. На пол полигона только монеты попадали. Вместе с челюстью Энсини.

Я не удержался и за ушко её подергал.

— Такие вот пирожки с котятами, — подмигнул четырехуровневой куноичи.

— Но монеты с монстров? — ошеломленно выдала она, задумалась, добавила, — и возвышение?

— А вуаль тьмы, при первом знакомстве тебя значит не удивила, — проворчал я.

Хотя да, что она понимала про заклинания. Это Риса, за год дружбы с Каей и общения в таверне у Марты с авантюристами, поднабралась всяких знаний. Кошкодевочка в магии слабо разбирается.

На четвертом у Син кроме первоначальной «акробатики» появились: «телепорт к врагу» и «бросок сюрикэна». Последнее по ветке навыка шло почти до конца всех уровней: с устрашающими в конце названиями, типа «множественный сюри-взрыв» или «массовый сюри-стан». В телепорт и бросок звездочкой, я Син на четверочку навыки проточил. Вот акробатику на плюс шесть сделал. Куноичи нубоватненькая получилась, но шустрая. Так какие её годы молодые? Уровень набьем, Кая её еще поднатаскает, рассудил я, собирая все монетки легким касанием в инвентарь.

— У Джерка есть инвентарь! — пискнула удивленно Син, ушки её смешно разошлись в стороны, глазки округлились.

Как её за второе ушко не подергать? Да запросто если на Аишу поглядеть: встопорщилась, из носа дым того и гляди пойдет. Или капель весенняя, что ближе к истине. Нельзя её киску часто трогать.

— Джерк Хилл король Создателей, — отрекомендовала она меня, — без пяти минут, мой наглый муж.

«Без двух лет» — хотелось мне уточнить, но спорить с принцессой я конечно не стал. Она потом не с краской ко мне в комнату заберется, а с соответствующим заклинанием. Просыпаться в ледяном гробу я не желал. Староват Джерк Хилл для роли Белоснежки и несовременен.

— Как крутая куноичи, ты сумеешь сохранить всё в тайне, — категорично заявил я. — Это твой пожизненный квест с бонусами за каждый год. А теперь тебя ждет гильдия авантюристов Тритикама.

Она глазами похлопала еще пару секунд, но быстро в себя пришла. Бодро понеслась в гильдию на лекции и жетоном. Только хвостик мелькнул на повороте ступенек из подвала. Вот за что я люблю людей средневековья: начальник сказал куда — ты уже несешься. Исполнительность дичайшая. Здесь с работы на важных персон не увольняют с «золотыми парашютами». Не отправляют на пенсию с домиком у моря или на работу ректором непыльного универа с лекциями по всему миру.

Не, всё проще. Работу завалил — ответил головой. А она, что у гибридов, что у людей одна.

— Ты со мной? — спросил у Аиши.

Надо беженцев встретить, проводить через столицу, проконтролировать процесс. Закупкой сельхозинвентаря, зерна, повозками помощник коронного подскарбия с вчерашнего дня занимался. Повозки же не для беженцев нанимали. Несколько на их нехитрый скарб выделят, но основная масса — это для перевозки еды и инструментов. Не знаю сколько успели бревен заготовить в Самуре, но они все на первичные бараки пойдут, плюс какое-то количество мы в деревне отступников расселить сумеем. В городе несмотря на наплыв работников тоже кое-какое жилье оставалось. В самом крайнем случае я думал ужать самурцев в их жилищном фонде. Многие горожане для паломников охотно жилье сдавали. Сдадут городу если что. Монеты есть.

— У меня важная миссия, — с сожалением сказала Аиша.

Я поглядел на неё испытывающе. Кажется, догадываюсь какая.

— В хорошем борще ложка колом стоит, — сказал ей с намеком.

— А если плавать будет? — пошутила она.

— Если плавать будет, монстру какому дадим, — предложил я, — ртутный борщ любого завалит.

Она собиралась было обидеться, больше из-за недостатка знаний о ртути, но я её крепенько прижал к себе, мысли глупые у неё сразу из головы вылетели. Правда их место тотчас заняли другие, не менее глупые, но я принцесску быстро чмокнул в щечки розовые и был таков, по пути забрав Нира Грегорна с первым взводом.

У лагеря беженцев я поболтал с Дрэго Коннором, пока пять тысяч пятьсот двадцать три беженца скидывали своих младенцев и больных в повозки. К лагерю я распорядился пригнать десять, примерно исходя из того, что процент больных и слабых не так высок. Они там в конце концов уже недели две тусуются, все слабые вымерли. Пожитков у беженца — всё на себе уместится. Тряпки для бинтов, бутыли воды, немного еды, лекарства в виде настоев трав, монеты. Нет, я видел у многих личное оружие, но его точно никто в повозку не сложит. Так что беженцы мелких детёнышей и уже пожилых в повозки усадили, а потом выстроились колонной.

Стариков было мало, понятно почему, путь через Великое болото выдержит только сильный.

Я всё это время за ними наблюдал, пытаясь составить впечатление, кто у них главный, неформальный лидер этой части.

По моему знаку начали движение колонной через мост, а потом в столицу, где нас ожидали остальные повозки с инструментом и припасами.

Не знаю, как многие представляют типичное утро в средневековом городе. Тишина и только помои, выплескиваемые хозяйкой из окна, нарушают сонное благолепие. Нет. Люди встают очень рано, с восходом солнца и сразу ищут, где бы пожрать, потому что свои кухни у трех процентов горожан. Потому горожане либо складываются всем домом на подобие печи во дворе, где и готовят с утра. Либо тащатся на улицы, кишащие торговцами фастфудом. Позавтракав, горожане из числа ремесленников, подмастерье идут на работу в цех. Остальные пытаются поработать гидом у путешественника, заехавшего в Тритикам, а если получится — облапошить.

Монеты и развлечений, вот что ищут с утра все горожане. Дома не посидишь: ни книг, ни зомбоящика, ни интернета для поругательств. Сбиваются в знакомые компании, глазеют, ругаются, дают советы — всё как на Земле, только в реале.

Я с такими решил сразу не церемониться. Нир Грегорн впереди повозок и колонны, растянувшихся километра на полтора, идет. Я в середине, с парой гвардейцев поглядываю за порядком. Полвзвода очень далеко сзади, за беженцами идет.

К капитану никто и не приближался даже, а его зычный голос всех впереди распугивает, потому что многие горожане с ним, хотя бы опосредованно знакомы. Сзади, вид стражи тоже не располагает к попыткам мошенничества. А вот углядев в середине брешь многие пытались приблизиться к двум телегам без людей.

Стащить что-то заботливо укутанное рогожей на повозке — дело святое для горожанина без дела.

Они так думали до пары заклинаний «световых разрядов». Лечение электрошоком сильно недооценивают. Нет ничего лучше с утречка для бодрости на весь день, чем полсотни тысяч вольт. Я примерно так оценивал поражающий эффект разрядов на неодаренных, кастуя заклинание без использования магической палочки. Не хотелось из людей, пусть даже мелких воришек, овощей делать.

Так, мелкие судороги, подкашивающиеся ноги — зато мгновенное понимание хотя бы одной библейской истины.

Пострадавшие и их друзьяшки конечно что-то кричали обидное, ругались, грозили визгливо карами. Но это даже не смешно. «Джерк Хилл — гроза огненных великанов! Без пяти минут муж принцессы этой страны.» — самодовольно думал я.

С такими мыслями я проводил беженцев до Тележной улицы, где утихомиривал принца. Там нас ждала основная часть повозок, нагруженных сельхозинвентарем, инструментом, припасами. Сорок повозок, забитых ценными вещами и десять авантюристов, нанятых в гильдии для охраны и провода груза. Вряд ли кто-то напал бы на такую толпу, но это чисто подстраховочка. Местные феодалы хоть немного в своем уме, даже в пьяном виде с гильдией авантюристов связываться не станут.

С матерком и суетой мы провели всё через ворота, и там я уже с ними попрощался.

— А ты, — ткнул я указательным пальцем в волкомужика, которого уже видел рядом с Дрэго Коннором вчера и определил сегодня как главного, — назначаешься главным среди беженцев на время этого похода. Как зовут?

— Уолфи Арилгрин, ваша милость, — он с достоинством отвесил легкий поклон, — десятый уровень, частичный метаморф меча, бывший авантюрист гильдии Катафиса.

То есть у него рука превращается в меч. Или не рука? Было забавно представить его пафосно выкрикивающим во время коронного удара: «когда меч — продолжение ноги!»

«Гавр Гура», которую я заметил еще вчера в лагере, тоже воспылала решимостью релоцироваться в Самур. Крутилась она рядом, сходство треугольных зубов её и Уолфи не заметил бы только слепой.

— Твоя дочурка? — спросил я, даже не сомневаясь в ответе.

— Гура Арилгрин, — представил он её мне.

Ух, её имя даже совпадает с ником известной втуберши.

— Это за начало службы, — кинул я ему золотой кругляш. — Гура, подойдешь поближе?

Она с некоторой опаской приблизилась ко мне, крутя головой то на батю, то на меня.

— Держи, — достал я изделие номер один от Каи. То самое из карамели, орехи и сливок, облитое шоколадом. Потом свесился немного с лошади, передавая ей.

Она осторожно взяла, забавно принюхалась, смешно чирикнула что-то на своём девичьем языке вроде «спасибочки большое» и принялась за массовое поражение бисквитной силы противника.

— До встречи всем в Самуре, — поднял я руку аки Цезарь, — ведите себя достойно.

Дал в шпоры и помчал в город. Нельзя принцесску надолго оставлять. Я же её знаю: это только звучит безобидно — ушла борщ готовить. В реале там небось уже пол-дворца нет, остальная часть свёклой и морковью засыпана, а с башенных часов, заляпанных кровищей, кусок коровы свисает.

Глава 10

— Да где же эта рукопись? — бормотала себе под нос Найзирия, роясь среди пыльных фолиантов.

Королевский распорядитель замер безмолвной статуей у двери собрания летописей, принцесса рылась в книжном шкафу неподалеку.

— Он в моём борще, — прочитала Аиша название, — как заставить его полюбить себя во время этих дней. Мама, я нашла!

С несвойственной ей резвостью, королева одним прыжком подскочила к дочери и выхватила рукопись из её рук.

— Это не то, доченька, — убедительно сказала она ей, — это другое! После свадьбы дам почитать.

— Хм, — потерла носик Аиша, — а по названию подходит.

— Потом расскажу, — увильнула от раскрытия синопсиса книги королева и зыркнула на распорядителя.

Но на его холеной морде не отразилось никаких эмоций. Хартаг Бергрил служил уже третьему поколению королевской династии Шайна и знал такие тайны, за которые будущие историки отдали бы полжизни.

— Ищем дальше, — приняла решение королева и поманила распорядителя, передав ему опасную книженцию.

— Пятьдесят оттенков борща, — прочитала Найзирия и открыла книгу, но покраснела через три секунды, — жуть какая!

Про себя она решила позже книгу прочитать, чтобы разобраться: какая именно жуть ей не понравилась.

— Моя Родина — борщ, — донеслось от Аиши. — Под авторством Сенина.

— Это сборник стихов от одного Создателя, — ответила Найзирия.

«Если крикнет дочь родная: Брось ты борщ, возьми икру! Заору ей: ты — чужая! В одну харю всё сожру!» — прочитала принцесса. — Борщ так хорош?

— Скорее он имел сакральное значение для некоторых Создателей, — неуверенно проговорила королева, — ну, знаешь, входил в часть ритуала по легитимизации брачных отношений. Заморочки ментального плана. Я ведь его для Шая даже однажды сготовила. Ему понравилось, хотя он не понял: зачем я салат сварила. Потому книгу про борщ я повелела в Королевское собрание рукописей отнести.

Аиша постучала задумчиво пальчиками по полке.

— Я уважу его брачные традиции, — решила она, — да и размен борща на песню в мою честь, выгоден больше мне. Что борщ ? Съел и забыл. Песня нам не скажет до свидания, песня не прощается с тобой.

— Согласна, дочь, — пробормотала королева, зарываясь в фолианты.

Спустя несколько минут шороха и ругани королева с ликующим криком вынырнула из горы пыльных манускриптов.

— Вот он, хо-хо! — довольно сказала Найзирия и протянула книгу дочери.

— Борщ без правил, — прочитала Аиша, — кулинарное кунг-фу из рецептов твоей бабушки. Автор Услада Сметанкина.

— Мэтр Дамиш кухню уже подготовил, — рассудила королева, — идем скорее, мы тут уже целый час потеряли!

На королевской кухне было чисто, опрятно и пустынно. Всех слуг выгнали, в огромном помещении вытянул руки по швам королевский шеф-повар Дамиш, польщенный оказанной честью, прислуживать при самоличной готовке королевской фамилии.

— Сначала определимся, что мы готовим, — высказала своё мнение королева, — здесь сто пятьдесят рецептов. Приготовим классический.

Королева углубилась в рукопись. Увы, одних классических борщей набралось за десяток: от холодного до горячего, из курицы и вперемешку с ребрышками. Свининой и говядиной, на томатном соке и кефире. Дочь и мать, осознав размер проблемы, уставились друг на друга круглыми глазами. И как из всего этого выбрать нужный?

— Я помню, что сделала классический Шаю, — упавшим голосом сказала Найзирия, — но какой точно уже не вспомню, лет двадцать прошло! Что Джерк у тебя из мяса ест?

— Да всё он ест, — припомнила Аиша, — кроликов из местной таверны хвалит. Дичь лесную. В первый раз я ела приготовленное им блюдо, он называл его шашлык. Из свинины: остренько и вкусно. Мне кажется, он как мясорубка — хоть чем его заправь, пережует.

— Мужики они такие, — поделилась наблюдением королева, — сожрут-то всё, другое дело с каким чувством. Хорошо, готовим из свинины, классический.

— Перед началом готовки, — прочитала Аиша, — поднимите поварешку повыше и вознесите гимн борщу следующими словами:

Я крут, горяч — как солнце ярок,

я несгибаемая мощь,

я инструмент порабощений,

я борщ!

Три фигуры, включая мэтра Дамиша, подняли орудия кухонного труда и совершили таинственный кулинарный ритуал от древних Создателей.

* * *

Несясь к дворцу, вместе с двумя гвардейцами, я предавался философским размышлениям. Нехарактерная черта Джерка Хилла, принимающего все события с юмором. Но иногда язык устает нести этот щит уверенности на себе. Вот с чего я взял, что у меня получится мир, ладно, хотя бы Шайн изменить? Я знаю штук тридцать горожан по службе, шапочно человек сто в Самуре, королевскую семью и… всё в принципе. Как сказал один философ: человек даже не может даже познать лист, на котором расположен его мир, что говорить о дереве.

Я на этом листе, со своим знанием о нём, просто пылинка.

«Ну, эй! — грозно сказал внутренний голос, — ты знаешь историю, замечаешь аналогии, можешь обобщать знания, видеть следствия, распознавать причины, выстраивать анализ.»

«Один человек за тридцать-пятьдесят лет, мало что изменит», — горько пожаловался я. — «Если они вообще будут, а меня завтра не прихлопнут.»

«Слабак, — с презрением сказал он, — вспомни Хаммурапи.»

«Бородательская, предательская морда», — фыркнул я на это, — интриган и сластолюбец!

«Александр Македонский», — продолжил голос.

«Ой, мля, чувак конечно на хайпе был, — сказал я, — но как умер, всё и рухнуло в бездну.»

«А Яков Стюарт?», — поинтересовался коварный голос.

Крыть особо было нечем, хотя жертвовать мамкой ради власти, ну такое. С другой стороны, Мария Стюарт сама ни разу не подарок была. И вообще там такой замес был из грязи, секса и насилия за престол, что хорошим никого не назовешь.

А так-то Яков Стюарт был неплох для своего времени. Как Петр Первый, только без крови и умнее. Хотя в конце страну чуть не разорил.

«Вот, а ты разнылся, — строго сказал он, — а ведь у него магии не было! Золото с монстров не падало!»

«С торговцев падало и ремесленников, — буркнул я, — он же их только так щемил.»

«Но ты же не такой, — тихо прошептал голос, — понимаешь, что за буржуазией будущее?»

Это бабушка надвое сказала. Да и вообще, средний класс лучше звучит. Подразумевает мобильность в границах ниже-выше, а слово буржуазия невольно другим классам противопоставляется. Шутейка, как Ленин на буржуазию смотрел, оттуда. Но дефеодализация и коммерциализация неизбежно столкнутся с сильным сопротивлением традиционной аристократии. Отсюда все революции вырастают.

«Мария Стюарт Вторая и Вильгельм Оранский», — прошелестел внутренний голос.

Эта явная параллель так напрашивалась, что я ощутил некую слабость. Не хотелось никаких волнений, но они всё равно неизбежны во всех королевствах с развитием производительных сил. Отойди я в сторонку, убеги на необитаемый остров: здесь в Несте, рано или поздно, во всех государствах кровища будет. Не умеет никто договариваться, нет таких институтов. Вильгельм Оранский — человечище, даже пленённого английского короля отпустил. С другой стороны, тестю голову рубить очень некрасиво, пусть и Мария Вторая вроде не против. Хотя с третьей, этот тесть, например, своего племяша без колебаний порешил.

Выключать насилие из политических процессов, не сдирая кожу с тех, кто насилие включал — это настолько передовая концепция для этого мира, что боюсь я останусь в одиночестве.

Гнетущая меня рефлексия, отпустила только тогда, когда я завидел королевский дворец целым и невредимым. Успел-таки к обеду вовремя. Да, глупостей вроде массовых разрушений я не ждал от Аиши, она здесь четырнадцать лет живет, подшучивал больше. А вот борща принцесскиного навернуть хотелось, хотя бы из интереса. Да и кому из двух миров королевские особы обед готовят? Уникальное деяние, главное к нему не опоздать: Шайред Четвертый не дурак, на запах быстро прибежит и умнёт кастрюлю. Я же пока беженцев встречал, проводил по столице — это часа четыре заняло. Уже к часу дня стрелка на Бокаринах подбирается.

Я ворвался на королевскую кухню, словно шальной майский ветер под юбку симпатичной девушке. Что бы вы думали: за столом качались в обнимку две пьяные, женские фигуры, перед ними стояла, исходящая приятным дымком, кастрюля и бутыль с каким-то пойлом. Третья фигура в фартуке, очевидно королевский повар, но мне хотелось обозвать его мальчиком для питья — резала какие-то овощи на доске.

— Что здесь происходит ваши величества-высочества? — ошеломленно спросил я.

— Свари-и-ла, — икнула принцесса, — всёоо по рецпту. — и уронила голову на мамкино плечо.

— Да, — величественно подтвердила королева, толкнув по столу мне замызганную подозрительными пятнами рукопись, — моя генеральная дочь сделал это.

Ну ей так показалось что величественно, на самом деле у неё чуть ли там не пузыри из носа шли от усилий выговорить это. Здорово.

«Принцесса бухает водку, — выдал шутейку внутренний голос, — а что делаешь ты, чтобы приключения продолжались?»

Я цапнул этот потайной кладезь алкогольных коктейлей, спрятанных в кулинарную упаковку, за авторством некой Сметанкиной и на закладке с борщом прочитал заключительную часть. «После правильно приготовленного и употребленного борща, поднеси мужику стопку чистой водки. Когда сей муж довольно крякнет, замахнув искомое, запечатай уста его поцелуем. С сего момента он твой послушный раб и доступен для игрищ любовных.»

Я поднял бутыль с пойлом, пахло гномьей особой. Водку эту я не пробовал, только омочил губы в таверне у Марты на тризне по павшим товарищам. Но была она дорогая и, судя по отзывам и характерному запаху, похожая на абсент: её еще поджигать любили в богатых компаниях и попивать рисуясь. Гномы же, насколько я знал по рассказам Вельга Лекаменсгилле, употребляли свою водку столовыми ложечками, в качестве снотворного. А что вы от гномов хотели: жизнь у них трудная, тёмная. Кирку на плечо и с утра в подземелья. Вечером пришел — одна радость, пойла своего накатить из ложки и в постель, завтра снова камни долбить.

— Ну, Джерк, — с трудом сфокусировала на мне взгляд королева, — забрал своих беженцев?

— Да, ваше величество, — ответил я, соображая, что мне с этими пьяницами королевскими делать.

— Молодец, — одобрила королева, — в Самуре так же шурх… шурш… шустришь?

— Вы слишком добры, ваше величество, — сказал ей вежливо, — в городском управлении я веду себя как домашний котик. Пошуршал-пошуршал бумажками, залез в шкаф с озабоченным лицом и иду домой ужинать.

Смеясь, королева задела ложку и забрызгала борщом правую щеку Аише. Пришлось вытирать платочком.

— Ишь, заботливый. Сметану бери, садись, — повелела мне Найзирия. — Да ублажи мой слух еще одной шуткой.

Я тебе, величество, покажу шутку, пятнами от стыда пойдешь! Когда вспомнишь. Если вспомнишь.

— Чем отличается Шайн от сметаны? — начал я короткий анекдот. — Если сметана немного постоит, в ней развивается культура.

Пока Найзирия думала, раскачиваясь над столом, я успел борща навернуть. На вид нажористый и густой, сметана — не с метаном, короче говоря, вид у королевского борща был вполне аппетитный. Знаете, иногда бывает в гостях: приносят тебе тарелку с ним, а это не борщ — вестник смерти какой-то.

Первой поняла анекдот принцесса. Я про неё уже позабыл: ну спит девочка и спит, зачем будить.

— Это что? — сказала она горько, — значит Шайн для тебя некультурный? Я значит некультурная принцесса?! А я так старалась, готовила тебе борщ!

И некрасивая слезинка скатилась из её прекрасных лазурных глаз.

Я понял — действовать надо решительно. Это там, у себя на Земле, меня двадцать лет троли в интернете тренировали. Здесь над принцессой никто остренько не шутил: заклинания учат не только магов, окружающие тоже, довольно быстро понимают область и поражающее воздействие магии. Лет с пяти. Бить меня она не станет, но водка сильно обостряет эмоции, потому принцесса себя накрутит, потом тупо заплачет, дальнейший ход событий предугадать сложно.

— Мэтр Дамиш, — сказал я быстро королевскому повару, — у нас есть минута до начала всемирного Потопа. За это время вам надо найти и принести сюда гитару.

Он исчез со скоростью света, только белый халат сиротливо начал падать на место, где стояла его тушка.

Сам я встал на одно колено, схватился за ручки принцессы и начал нести жалостливую чушь.

— Кто сказал некультурная? — вопросил её с напором, — я имел в виду вкусная! Сметана портится. А ты нет. Ты такая жаркая, опасная, сочная. Просто вместо борща бы ел каждый день.

На её скривившимся лице появилась некая заинтересованность.

— Да! — с пылом воскликнул я, — ты же знаешь, что Джерк Хилл не пьет алкоголь с лицами не достигшими ничего. Но ради тебя я даже гномью особую опрокину!

Я плеснул немного водки в бокал и опрокинул залпом.

— И самое главное, — выкашлял из своих обожжённых легких я, — песня в твою честь была готова сразу, как только мои глаза встретились с твоими у огненных великанов!

Мэтр Дамиш, возникнув позади меня, молча всунул странно знакомую гитару мне в руку.

— Кам си, жё нэгзистэ па, — начал я рыдать строчки хита алжирского эмигранта, — Эле пасэ акотэ дэ муа^[2].

* * *

Принц Шилнагаил мрачно вышагивал по дворцу, направляясь в свои покои. Только что он заглянул королевский обеденный зал, надеясь встретить свою семью за столом. Следовало начать претворять в жизнь план нормализации отношений. Первый шаг — скромное и жалостливое лицо, комплименты и попытки ухаживания за матушкой.

Однако в обеденном зале было пусто. Встретившийся на входе паж принцессы, только передал принцу его злополучную гитару, о который Шилнагаил успел позабыть. Гитара любимая, но после стольких неприятностей слегка не до музыки. Да и петь уже некому.

Принц шел в покои, обдумывая свой следующий ход, когда на него налетел какой-то вихрь. Со словами «некогда объяснять, ваше высочество, я спасаю мир!» он вырвал гитару и был таков. Шилнагаил настолько растерялся, что ничего не успел осознать. Миг — и гитару вырывают из его рук. Второй — и вот он стоит посреди коридора с глупым выражением лица.

Неслыханно: принца ограбили прямо в королевском дворце! Куда смотрит стража?!

* * *

Шайред Четвертый закончил совещание с только что назначенными чиновниками антиклерикальной курии. Вчера вечером Найзирия все уши ему прожужжала: немедленно, опасность велика, действовать на упреждение. Король и сам понимал: за всеми делами секты Второго пришествия стоит чья-то грозная и могущественная тень. Не просто так секта за несколько лет захватила власть в соседнем королевстве. Так не бывает. Это действия под патронажем международного игрока или даже нескольких игроков, способные вызвать потрясения во всех королевствах.

Примерные инструкции Найзирия вчера вечером набросала, на совещании король добавил несколько, разъяснил обстановку назначенным чиновникам, но отчего-то Найзирия не появилась к традиционному времени обеда.

Фрейлина королевы, появившаяся под конец заседания курии, ничего не прояснила, принесла только записку. В ней было торопливо набросано: «Приходи на кухню, экспериментируем с Аишей. Будет вкусно. Целую.»

Закидоны с собственной готовкой у Найзирии бывали нечасто, но время от времени сказывались роштийские традиции. В Роштии с урожаями было не так хорошо, как в Шайне, а народу жило побольше. Как следствие еде там придавали большее значение: был свой праздник у картошки, у пшеницы. Готовить салатик из ничего умелакаждая женская особь от трех лет и старше.

Вот и Найзирия, еще принцессой, соблазняла молодого Шайреда своими пирогами.

В белом халатике, с поднятыми волосами Найзирия выглядела мило, уютно, по-домашнему. Есть можно было сразу, не опасаясь отравления. Да и вкусно было по-особенному. Шайред не обольщался: мэтр Дамиш готовил идеально, но ужин от Найзирии добавлял особую приправу — любовь.

«Двадцать с лишним лет, а она все также мила и желанна, может и ему постараться? Например, пузико согнать ради любимой?», — подумал Шайред Четвертый подходя к королевской кухне. — «А то, нарастил навес над жеребцом.»

Раздавшиеся непонятные звуки из кухни согнали эти мысли. Шайред Четвертый резко дернул дверь, открывая и ему предстала чудная картина. Полупьяные дочь и жена, раскачивались за столом, обнявшись. Мэтр Дамиш стоял у печи, расчленяя овощи. Его самурский наместник, встав на одно колено с гитарой, жалостливо завывал на мелодичном и непонятном языке: «Аиша, Аиша, экутэ муа, Аиша, Аиша, тон ва па».

— Да что здесь, во имя всех Создателей происходит? — спросил ошеломленный король.

Глава 11

Есть два типа королей — один мой, а у второго корону надо забрать. Поскольку будущий тестюшка входил в первый тип единственным экземпляром, печень его я берег как ребенок свой первый песчаный замок. То есть наивно и безуспешно. Спешно встал, поклонился, бутылку телом своим заслонил, рассыпался в любезностях: дескать без него ночь, но вот король-солнце принес нам день, а сам пальчиками за спиной на водку целю и дергаю в сторону.

— Жизнь вкусна, — звонко выдала Найзирия, не обращая на меня никакого внимания и с обожанием смотря на мужа, — когда живешь с аппетитом! Королевство богатеет королём!

И понесла влюбленную чепуху про своего муженька.

Как только Найзирия сказала томно, что ему угощение от Создателей приготовили. Как Шайред почуял аромат разврата из борща и водки, так он и пустил свои корни за столом.

Пришвартовал свой якорь желаний в бухте обжорства.

Монументально водрузился на престоле жидкого яства, жадно навернул тарелку-другую, хищно поглядывая на бутылку с гномьим ядом. Одобрительно помычал словам Найзирии, что у здорового короля и подданные здоровые.

Я, предчувствуя будущий диалог в стиле Марфы Васильевны и Бунша, схватил принцесску за локоток, второй рукой гитару и на цыпочках, по-шажочку — за двери. Принцессу выпустил, но спохватился и поймал, когда она на меня падать начала.

— Я требую продолжения песенного миракля! — выдала она, навалившись на меня. Подумала немного, — и поцелуев!

— Извини, голос забыл на кухне. — попытался я отмазаться от почетной роли. Сам бы с удовольствием послушал концерт звучного храпа в её исполнении.

— Вруууша, — обжигая горячим дыханием паров абсента, она попыталась найти мои губы.

— Я не вру, просто правду экономлю, — соврал ей, соображаю куда бы эту беспокойную девчулю сплавить. У меня еще дел куча.

Здесь очень кстати возникла, пришедшая с утренних лекций Энсини. Вдвоём мы схватили хихикающую Аишу с разных сторон и осторожно, но непреклонно потащили в её опочивальню. По пути принцесса выбрасывала то левую, то правую ногу в стороны, имитируя подсмотренную у меня, на выступлении в таверне Марты, танцевальную технику.

Что за егоза суетная? И зачем они проверяли на себе этот дурацкий рецепт с алкоголем в конце?

Принц Шилнагаил, стоя за колонной, куда он забрел в поисках мерзавца, стащившего у него гитару, мрачно смотрел на эту вакханалию, стиснув кулаки. Его сестра, непотребно задирая ноги, хихикала и веселилась, опираясь на плечо этого деревенского быдла, шпиона магократов и грязного альфонса. С другой стороны, её высочество поддерживала эта подлая девка, притворившаяся куртизанкой, чтобы опорочить Шилнагаила на глазах у всех. Ясно-понятно, это всё нити обширного заговора.

«И как он посмел отобрать гитару у принца!» — вознегодовал Шилнагаил. — «Я сполна расплачусь с этой шайкой за все свои унижения.»

Мы довели принцесску до её спальни, и на этом моменте она взбунтовалась.

— Вина и монстров! — капризно выпятила она губки, — желаю веселья и экспу! Буду отрывать им головы, разрывать на части заклинаниями, ломать им кости, вымораживать и разбивать ледяные скульптуры из них!

У гвардейцев из нашего первого взвода, стоявших на карауле в коридоре, начался нервный тик после таких кровожадных слов.

— Монстром сегодня я побуду, — пообещал ей, — а вместо градусов окутаю тебя магическими обертонами своего голоса.

Передал гитару Син, схватил взвизгнувшую принцессу на лапки и занес в спальню. Просто Ретт Батлер какой-то, проборчик еще бы на голове прилизанный соорудить. Уложил на кроватку её высочество, подхватил гитару и проиграл первый проигрыш от «Луны».

— Есть всего три слова, и они просты. Но в них каждый смысл может видеть свой. Я люблю тебя не за то, кто ты. Я люблю тебя за то, кто я с тобой.

Убедился, что глазки у неё закрываются, лакирнул сверху Nickelback с их Lullaby. Пятёрочка выручает^[3]!

Правила они для простых людей, королевские особы действуют по настроению или ситуации. Поэтому управлять ими нужно, приводя к соответствующим эмоциям. Надеюсь я эту семейку шумную воспитаю еще правильно. Хотя бы принцессу.

— Как лекции, Син? — спросил, разглядывая гитару принца. Надо бы ему отдать. Боюсь даже спрашивать у Дамиша, где он её раздобыл. Вырвал из рук прислуги, тащивший ценный экземпляр обратно к хозяину?

— Хорошо, но приходится много писать, — пожаловалась она. — Наш препод по расоведению шан Дирсан очень смешной. Говорит, чем больше я скажу, тем меньше вы запомните и поймете. Изображал гоблина пантомимой: сел на корточки, пустил слюну на пол и притворился озабоченным охотой на девочек.

— Похотливость еще можно изобразить, а вот умным уже не притвориться, — поделился с ней мудростью. — Так, сейчас иди поешь, потом посиди с принцессой. Морс брусничный возьми с собой. Проснётся, скажи я по делам в городе.

Я хотел добавить тезис, что с собой возьму Нира Грегорна, пусть не волнуется, но подумал как-то тряпково прозвучит. Джерк Хилл мощный маг. Как позже оказалось — зря.

Она головой кивнула, я направился в караульное помещение дворца, занимавшее место в подвале.

Мне непременно нужно было найти честного и умного человека на роль менялы в новой лавке Самура. Из которой скоро вырастет первый банк.

Современное состояние экономики Шайна, с профицитным торговым балансом, было вполне благополучным. Монеты от Создателей не стирались, население Неста не сильно выросло. Тайная попытка Южной Каталией закупить изначальные монеты в Шайне, в обмен на отчеканенные свои, просто закончилась введенным эмбарго на расчеты в южнокаталийских золотых. После чего каталийцы приползли с извинениями.

Шайн и свои монеты чеканил. Как и монеты других государств особым спросом они не пользовались, были грубой обрезки, первые года даже без гуртовой отделки, отчего ловкачи любили от монет кусочек-другой отпилить. Шли с большим дисконтом, но в общем рассчитаться ими было можно. Другое дело на этом всякие упыри наживались, потихоньку толстели и рыночек монополизировали.

А нафига мне эта никчемная, но много о себе думающая, прокладка менял-ростовщиков?

Не-не, все эти микрофинансовые и макробандитские структуры надо утилизировать в честной и конкурентной борьбе. А кто пожелает использовать неконкурентные — будет тачки с породой грузить на рудниках.

Способность превращения в моём инвентаре отчеканенных монет любых государств на изначальные я особым нечестным не считал. Это не баг, а фича. Да и не для себя пользоваться буду.

Поэтому придется искать честного человека, хотя бы просто со знаниями арифметики. На рекомендации от Найзирии полагаться не хотелось. Стучать же начнет такой работничек, как юный новичок из рок-группы, пытаясь заслужить респекты. Возбуждать нездоровое любопытство королевы своими валютными оборотами не хотелось. Взбредет ей в голову разное: мост там построить меня запрячь, город новый основать в честь своей дочки. Аиша-таун. Желание хорошее, а пыхтеть будет Джерк Хилл.

Это еще неплохой вариант: мост или город, а ежели собор готический или пирамиду?

Обуреваемый тягостными мыслями, я с Ниром добрался до улицы Менял. Она располагалась на полпути между королевским дворцом и Тележной улицей. Дворец служил неким центром оси: к северу от него дома аристократии, к югу торговцы. Я бы не сказал, что их много было: и тех, и других. Квартал купеческий, пару кварталов аристократов. Вокруг них выросли дома благородных, приближенных к ним людей, дальше ютились попроще, а на юго-востоке уже натуральное гетто начиналось.

«Вот был бы я наместником Тритикама, бесплатно хотя бы, дома бедняков раскрасил», — подумалось мне, — «город красив: от въездных ворот до дворца на возвышенности, с ручейком у мощного дуба, рядом со стенами. И дальше с особняками богатых аристо, домами-шпилями благородных, фехтверками солидных горожан, опрятными домами слуг, в красках цветов своего сеньора. Улочками и улицами, изящно обернутыми зеленью, да здесь даже виноградные лозы растут. Площади, фонтан Трёх принцесс — красиво до безумия. А вниз, на юг взгляд кинешь, обычные дома, дальше к голубому истоку Лайна, так вообще попахивает бедностью.»

Я позаходил к местным менялам, поразменивал мелочь, пообщался, понаблюдал за этой предтечей банковских грабителей. Самым известным из них был глава меняльной гильдии Церарий Апарпил, занявший первый этаж своего же дома, под офис. С охраной у двери, с лупой и ювелирным набором, с пинцетом и весами, Церарий восседал в глубине лавки, а рядом подобострастно замерли два подмастерья. С усиками, толстыми щеками, плотный, в черном берете, (лысину что ли прячет, ведь вовсе не холодно?) тонкая ниточка губ, с цепкими холодными глазами рыбы. Видно, тертый и бывалый мужик.

Такого я в Самур не пущу. Он мне не одну семью искалечит долговой кабалой.

Немного пообщался с ним за погоду, растущий импорт предметов роскоши, в том числе из ценных металлов из Эсвании. Ходили слухи: в королевстве нашли золотую жилу, но толком никто не знал.

Между делом я спросил: можно ли выкупить толкового ученика-подмастерье из его гильдии?

Ожидаемо, прямо он не отказал, не посмел важному человеку, которого сам капитан королевской гвардии охраняет. Заюлил, сказал одни бездари, предложил приходить завтра в здание гильдии, но вряд ли кто мне подойдет из этих бестолочей.

Я в глаза его взглянул бесовские и сразу понял: найдет он мне подобие выбора. Пару парнишек, которые резко выделятся на фоне остальных неумех. Надоумит стучать ему о моих делах, а потом и сам в бизнес начнет влезать. Или инфой полученной торговать-обменивать.

Свалил с ним даже не попрощавшись, вот настолько расстроился. Да, это средневековье, пусть и магическое, но всё по блату. Нужен человек — с детства воспитываешь. Или властью немалой обладать нужно, чтобы боялись обмануть. Можно и в Самуре менялу найти наверно, но настолько связанного с местными жителя человека, брать не хотелось. Может беженцев прошерстить?

Во дворец вернулся, когда уже начинало темнеть. Охрана включала артефакты света у ворот, подавая импульс по серебряному проводу. Королевский распорядитель всё так же непоколебимо стоял у дверей.

— Вот шан Бергрил, — коварно сказал, останавливаясь рядом, — вы бы какое место для свадебного выезда посоветовали молодоженам? А то её высочество любит места пострашнее.

Впервые маска его невозмутимости треснула. С некоторым страхом и отчаянием он посмотрел на меня.

— Да-а-а, — мечтательно протянул я, — свадебное путешествие по Жутколесью вместе с верными королевскими слугами. Что может быть приятнее? Аиша так радовалась, когда рассказывала мне о деталях вояжа. Медовый месяц и убийства чудищ — два удовольствия в одном!

Он захрипел, заклокотал — хотел бы я сказать от радости, но не уверен — рванул воротник тугого камзола. Мне кажется я даже расслышал неуверенное «пощады». Ха-ха, а кто мне горничную подсылал? Я может еще больше пострадал от её вида, чем он сейчас, от озвученных перспектив свадебного круиза по лесу с монстрами.

Джерк Хилл не злой. Джерк Хилл иногда бывает недобрым, чтобы окружающие уяснили, насколько опасно, когда он подходит к своим границам раздражения.

— Аиша в белом свадебном платье, — задорно продолжил я, — тащит отпиленный глаз дендроида на ветке. Перепачкалась вся: в зеленой слизи и крови чудищ, глаза блестят. В другой руке голова зубилобита.

Зубилобит был похож на кактус. Отвратительное создание в колючках и головой, расплющенной сверху, с роговым утвердением. Головой он и вбивал соперника, поймав руками-лианами в захват. Морда его, вся в пупырышках красного цвета, слизью, мелкими щупальцами — выглядела реально страхово.

— Кидает вам, шан Бергрил, голову и велит сварить из неё суп вечером, — продолжил я.

Его словно что-то пнуло из живота, он чуть не согнулся в рвотном позыве, но устоял. Только позеленел слегка.

Удовлетворенный своей местью, я вежливо пожелал удачного начала тренировок по хождению в маскировочной находке старикану. Направился в покои принцессы и даже слегка подергал ручкой двери перед входом. Вдруг там Аиша переодевается? Неловко будет.

Но нет, принцесса с холодным компрессом на голове лежала в кроватке. Страдальческое лицо её, даже отчего-то, скособочилось еще сильнее при виде моей персоны. Син как раз подносила ей бутыль брусничного морса.

— Ай-яй-яй, — с фальшивым участием сказал я, — согласно статистике у большинства жён-пьяниц — муж-невидимка. Хотя я бы выразился прямо: воображаемый муж.

— Джерк Хилл, ты тряпка! — выдала она неожиданно и вырвав бутыль с морсом у Син жадно припала к ней. — Клубень глупый! Хлебушек!

— Едрёна-Алёна! Чего это тряпка? — возмутился я, — два часа дома не было, что случилось?

— Тобой три служанки интересовались, — сообщила мне Син, уже выходя из комнаты за новой порцией морса, — две от графа Сентенты, одна от её величества. Вот её высочество и провели такую аналогию с тряпкой.

— Всё конечно в руках мужчины, — наставительно сказал ей, влив мощнейшее лечение в принцессу, — но это не значит, что я их распускал, пока ты тут мучаешься. По делам я был, у кэпа Грегорна спроси, ревнивица.

Она оживала на глазах, еще бы такого лекаря не сыщешь и в пяти королевствах. Мог бы основать своё лекарское королевство, такое, что все подданные ко мне перебежали. Но это долго и бессмысленно: первой перебежчицей Аиша станет.

— Расскажи, — попросила она, искательно заглядывая в мои глаза.

— С хлебушком только в сказках разговаривают, — мстительно отрезал я. — Сперва добейся!

— Чего добиться? — жалобно наморщила она лобик.

— Чтобы чего-то добиться, нужны связи, — сказал я, — хорошие, устойчивые, нейронные связи в голове. Эта хатимаки на твоей голове точно в этом не поможет! — я постучал указательным пальцем по компрессу.

Тоже мне ругливая, комнатная камикадза.

— Все мы, пока взрослеем, бывает оступаемся и снова впадаем в детство, — заявила принцесса. — А дети — цветы этой жизни, — сам же говорил.

Было такое разочек, она и запомнила.

— Ладно, — смирился я, вставая со стула, — делать нечего, пойду за лопатой.

— Лопата-то зачем? — не поняла она и насторожилась.

— Как же, — скептически окинул взглядом её окружение, — подушки, перина. Это всё не то. Грязюки сейчас нанесу побольше и водичкой полью тщательно. За цветами, знаешь, ухаживать надо.

— Ох, умираю, — откинулась со стоном Аиша на подушку, — сражена твоим красноречием. Где же оживляющее заклинание от мастера лечения и гранд-мастера по игре словами?

Я конечно понял про какой оживляющий каст она имела в виду. Но тут на моё спасение зашла Син с новой бутылью освежающего напитка. Уверен, ей и королева инструкции дала: нас двоих надолго не оставлять, хотя спрашивать такое не стану. Но это вполне логично, я и сам одобрял легкий, невидимый, родительский контроль за взбаломошным чадом.

Аиша перестала притворяться умирающим лебедем и воспряла с кровати. Мы еще немного посидели-поболтали, рассказал им о своих попытках найти честного человека со знанием арифметики, и Син вдруг вспомнила о своей подружке — розоволосой малышке, волкодевочке, на которой я печенюшку от Каи затестил. Рина Хамеши — победитель Катафиса по арифметическому счёту.

— Что прямо лучше всех в столице Южной Каталии считает? — изумился я.

— Просто в уме это делает, — подтвердила Син, — моя лучшая подруга, с детства её знаю. Сирота. Жила с тётей. При начале погромов в Катафисе, её тетя умчалась спасать семью, попросив нас присмотреть за ней и вывезти за город в условленное место. Там мы прождали её весь день, но она не пришла. Рине было очень больно, мы забрали её с собой силой. Папа просто схватил и понес Риночку на себе, через пару километров, она пришла в себя и дальше шла сама.

— Бате респект, — передал ей, — вы все молодцы, особенно ты, что сумела вырваться.

— Но без тебя и её высочества, — потупилась она, — мне ничего бы не помогло.

Я показал Аише на её ушки, она немного не так поняла, и сама обняла Син. А уж под шумок за ушки кошкодевочку слегка потеребил я.

В общем уходил я от принцессы довольный. Одну проблему практически порешал. Напоследок чмокнул Аишу и сказал, что обратно мне нужна карта.

— Какая карта? — не разобралась она. — Забыл дорогу в гостевую комнату?

— Потому что я навсегда потерялся в твоих глазах, — ответил пафосно, — ничего, буду бродить наощупь по дворцу до утра.

Шутка ей зашла, она уже воспылала мыслью оставить меня у себя, но я ловко выскользнул из девичьих алчных ручонок. Ловкость рук и никакого секса. Добрачного.

Джерк Хилл покидает чат.

Глава 12

— Доча, мы тебя заждались, — прогудел Блан Алькандария, появляясь на пороге дома, — Дабри с час как рыбу в пшеничном тесте запекла. Всё спрашивает, где же любимая свечечка в нашем вечере жизни. Сейчас настойку травяную заваривает.

Энсини, уже скинувшая сапоги в пристройке к дому, надела короткие шерстяные шоссы. Говорят, в моду в Шайне входят войлоковые тапочки. Надо бы их поискать в лавках. Но пока холодно, шоссы очень помогают. Зона камина в середине дома, грела центр строения, доставшегося им от прежнего мучителя, немного пыхала теплом отводной нагревательной решетки в спальню второго этажа, но мало прогревала остальные комнаты. Хорошо, что зима пару недель холодна бывает — не больше.

— Я уже у её высочества объелась, — призналась Син, подскакивая к отцу и чмокая в щечку. — Кормят конечно немного странно, сегодня был какой-то красный суп из овощей вперемешку. Но мяса в нём было — на два дня хватит.

— Мамка обидится, — с намеком сказал отец, довольно щурясь после поцелуя дочки. — В гневе Дабри опаснее невыспавшегося медоеда.

— А я обижусь если потолстею, — проворчала Син, но быстро сдалась. — Если только ма-а-аленький кусочек пирога.

— Си-и-ин, — завопил, появившийся розововолосый комочек и бросился обнимашкаться с кошкодевочкой.

— Ох, ты же лялька, зверонравная, — пробормотала стиснутая в подружеские объятия Син, — ничего, я тут про тебя её высочеству рассказала. Скоро будешь перо тискать вместо меня.

— А что ты про меня рассказала? — выпустила её из своих объятий Рина.

— Только хорошее, — заверила Син подругу, — сколько будет сто двадцать три плюс триста семнадцать?

— Четыреста сорок, — ответила Рина, — ты никогда не перестанешь меня проверять?

— Это был предпоследний, — торжественно заявила Син, — теперь тебя наместник Самура и дружок принцессы будет каждый день проверять.

Рина удивилась, насторожила ушки и сложила губки вопросительной буквой «О».

— Продала тебя в рабство, — с удовольствием призналась Син, — говорю сестренка у меня умная, считает хорошо и честная. Поедешь в Самур, работать на наместника.

— А как же ты? — загрустила Рина, — а дядя Блан и тётя Дабри?

— Да это ненадолго, — отмахнулась кошкодевочка, — год-два её высочество к себе в столицу его перетащит. Я же вижу, как она на него смотрит. Как голодная тигра на ягненка. А ты уже себя проявишь, зарекомендуешь. С двенадцати лет и уже на работе у такого солидного господина. Он же завтрашний принц-консорт! О будущем-то думать надо постоянно!

С этими словами, Син ловко и небольно, щелкнула по носику волкодевочки.

— Прямо принц? — недоверчиво переспросила Рина, хватаясь обеими руками за локоть кошкодевочки и повисая на Син, — не нужно мне никаких принцев, мне с вами хорошо!

— А кто тебя пироженкой кормил? — возмутилась Син, — какая обжора мне все уши прожужжала, что еще хочет такую вкусняшку?

— Я не расстанусь с тобой за все вкусняшки мира! — торопливо призналась Рина, пряча голову на плече Энсини.

— Будто я этого хотела, — неловко сказала Син, обнимая Рину, — выдался шанс пристроить сестренку, не могла же я его упустить. Это особенная работа, из которой вырастет новая отрасль экономики, по мнению Джерка Хилла. Говорит, деньги — это кровь государства и еще много умных слов, которых я не понимаю. Представь, ты стоишь на пороге открытия и станешь первой в своем ремесле. Я тебе даже завидую: ведь Энсини Алькандария простая охранница у её высочества, совсем юная и неопытная.

«Хотя четвертый уровень — весьма достойно, даже гениально за два дня», — про себя добавила кошкодевочка.

— Не говори так! — ужаснулась Рина, — ты самая необыкновенная! Ты всех нас спасла! Принцу по морде дала!

— Он сам упал, пьянь подзаборная, — поджала губы Син. Она так и не простила жадные ощупывания белобрысого идиота. У неё еще будет шанс показать принцу насколько она была разочарована таким обхождением. Долги своим врагам она возвращает с процентами. На том стоит семья Алькандариев.

Кровожадная ухмылка на губах Син напугала бы многих впечатлительных людей, но Дабри Алькандарию, незаметно вышедшую из кухни, таким было не пронять.

— А ну, марш на кухню, — скомандовала она, — совсем уже отощала у своей принцессы. Однажды проснешься, а тебя тараканы к себе утащили. Откормить. Живее, давай! — и переходя от слов к делу Дабри хлопнула полотенцем по филейной части дочери.

* * *

С утра я минут пять валялся на кровати. Из намеченных дел оставалось заглянуть к ювелирам, но они в такую рань не работают. Люди они респектабельные, прибегут задрав штаны, только если их пригласит королевское семейство. Или крутой аристо. Я же так, обычный наместник. Хотя драгоценных камней в моём инвентаре больше, чем столичный рынок выдержит. Было еще дельце с подарком для Рисы, но я же не завтра уезжаю.

Потешив свое эго, я принялся за мышцы: отжимания, разминочка, бой с тенью. Помолодевшее тело лихачило, выдавая смертельные апперкоты и чудовищные свинги. Просто молодой Форман, до боя с Али. А что, чувак из супертяжей самый здоровый и умный был. Когда понял, что кулаки не решают, сразу переквалифицировался в проповедника. Вот это я понимаю — рокировочка, вот это я понимаю — управление людьми.

Ополоснувшись в бадье с водой, я натянул мантию наместника с цепью. Поглядел в убогий обрубок зеркала в серебряной рамке и отказался от мысли покорить женские сердца в радиусе дворцовой доступности. Натянул свой авантюристский камуфляж. Аиша будет сладко дрыхнуть часов до одиннадцати пока к ней наставник бальных танцев не придет. Об этом я вчера узнал, а раз дело такое, схвачу Син и в Жутколесье. На десяточку, уровень кошкодевочке набить хочется. Мне поспокойнее будет с такой охранницей у принцесски.

Я взобрался со своего первого этажа к принцессе на второй, где обнаружил стоящую у дверей опочивальни Син с розововолосой волкодевочкой.

— Что, — спросил я, — не открывают? Волшебные слова вроде «открывай Сова, это я Винни-Пух и мой друг Пятачок» не работают?

— А кто такой Винни-Пух?

— А кто такой Пятачок? — спросили они вразнобой.

— О, — поднял я палец вверх, — это известная банда Тритикама. Вот что про Пятачка поют столичные барды.

Я продекламировал с пафосом: «и площадь пустеет, бежит весь народ\ по улице грозно банда идет\ пузатый медведь, наркоман, изувер\ с ним рядом свинья, но внутри Люцифер».

К сожалению, про Люцифера они ничего не слыхали, хотя демоны с приставкой «люциферовы» точно, где-то водились. В демонологии Джерк Хилл, особо не шарил. Предпочитал более приземленные знания, а демоны особо не досаждали Шайну уже достаточно давно. В Самуре так про них не слышали лет двести. Мой пафос особо их не впечатлил, Син так вообще поняла, что я дурака валяю.

Не сходя с места, я принял экзамен у Рины Хамеши по арифметике и с удивлением обнаружил у волкодевочки дар счётчика. Или ментального математика по-другому. Это конечно само по себе не свидетельство интеллекта. В Великобритании первого счётчика Джеда Бакстона использовали как пастуха. В свободное время он измерял сельским властям поля неправильной формы. В общем, загубило общество талант: мерить пинты пива в кружках Бакстону было интереснее. Так и остался локальным явлением. А вот второго чувака через сто лет, англичане уже не упустили, он им сеть железных дорог просчитал.

А мы девочку разовьем, подучим, натренируем. Она нам еще верхнюю границу пионного спектра при столкновении протонных пучков вычислит. Как это в реале делал голландский ментальный математик Виллем Кляйн в ЦЕРНе до первых компьютеров.

— Ты принята в нашу дружную, феодальную семью, — сказал я застеснявшейся белозубенькой, с двумя клычками, заметными при улыбке и придававшие свой шарм, девчуле. — Нас ждут великие дела, шанья Рина. Но придется постараться. Поначалу золотой в месяц буду платить.

Даже больше чем захолустный авантюрист за тот же период заработает.

— Я не благородная, — пискнула она растерявшись.

— Все, у кого дар учёного, — просветил её, — благородные для меня. Попозже обсудим твой статус.

Достал золотой, торжественно вручил смущенной девчонке. Магия-шмагия, настоящие волшебники — это солидные учёные.

— Так, твой утренний визит к принцессе уже не состоится, раз она дрыхнет, — сказал Син, — тогда идем в гильдию вместе, у меня там тоже дела.

Это я на всякий случай при гвардейцах не стал говорить, что потащу её в Жутколесье. Мало ли что, принцесса спросит — ей всю правду и выложат. Вместо часов трёх фарма опыта, придется пол-леса выносить, потому что припрется Аиша. Девочка она неугомонная, а отвечать за такое непотребство перед королем мне.

У выхода из дворца Син жмякнула кулачок Рины своим и пошла со мной, а сияющая волкодевочка побежала в дом Алькандариев. Я ей сказал, что через три дня заберу в Самур, так что может погулять напоследок.

— Сюрикэны уже купила или в гильдии выдали? — поинтересовался я. В столице было много оружейных лавок, но такое редкое оружие нечасто встретишь. А на гильдейских складах чего только могло не заваляться.

Вместо ответа она чуть подвернула свой поясок, и я увидел холодно блестящую сталь лезвия в кармашках.

— Еще мои заколки как дротики! — похвастала она, демонстрируя шпильку с трехгранным жалом на конце.

— Превосходно, — одобрил я, — но в качестве основного оружия у тебя же кинжалы? Не выбрала еще?

— Те, что были в гильдии мне не понравились, — тряхнула она копной светло-фиолетовых волос, — батя мне сказал: вместе выберем в столичных лавках попозже.

Да, кинжалы были популярны не только у спецклассов: воины тоже могли их использовать, хотя без эффектов, да и вообще многие себе по кинжалу прикупали. Красивое и эффективное оружие всегда имеет свою фан-базу. Ожидаемо, хороший кинжал на склад гильдии не положат.

— А чего ты спрашиваешь, Джерк? — проницательно заметила Син, — мы же просто в гильдию идем.

Ушасто-хвостатые девчули всегда отличались повышенной хитростью и наблюдательностью. Иногда на такую глядишь в аниме: дура-дурой, а потом раз! — главный герой уж женат, восемь детей, а она у зеркала прихорашивается в камуфляжных маечке и шортиках и такая: «вот, копуша, сникерсни, коллаб-фест электронной музыки и косплея постапа через полчаса». Герой в охренении смотрит: а че, а где, как десять лет пролетели, пока он моргал после первого поцелуя?

Просто у аниме продолжение через десять лет не снимают, а так всё и было бы.

— После гильдии, сразу в Жутколесье выдвинемся, — сказал я, изучая её реакцию.

Ушки у неё дрогнули, хвостик метнулся вниз-вверх, а вот выражение лица не изменилось. Хитро-наивно-невинное, как бы говорящее: я всё знаю, но ты можешь попытаться меня удивить.

Что характерно подавляющее большинство парней на такое покупаются.

— Так быстро? — спросила она, в свою очередь, изучая мою реакцию. — Отряд один или несколько?

— Возьмем хорошего разведчика и пойдем втроём, — небрежно ответил я, — возвысимся по-быстрому и обратно.

Вот тут она испугалась. За пару дней много лекций не услышишь, знаний не наберешь, но совершенно точно, что про Жуткий лес страшных историй и баек ей рассказать успели. У столицы это единственное место для прокачки и опыта: монстров там много, от терпимо двадцатого до ужасных шестидесятых в глуби леса, куда уже много лет ни один авантюрист не заглядывал.

Потому у каждого авантюриста найдется своя история, как он рубился с чудищами и превозмогал. Причем не одна. Жутколесье было основной причиной смертности столичных борцов с чудищами.

— А мы справимся? — дрогнул её голосок.

Я ободряюще положил руку на её плечо.

— Единственный способ борьбы со страхом, взглянуть прямо в его лицо. Бежать навстречу, встретить его сталью и магией, а потом сплюнуть на поверженное тело и сказать, что мы видали пострашнее. Но до этого надо изучить тщательно врага, смоделировать все возможные ситуации. Вот так тебе скажет любой преподаватель. Сегодня просто постоишь рядом, пока Джерк Хилл всех убивает.

— Ведь кто я по словам её высочества? — встав в гордую позу, вопросил кошкодевочку.

— Великий и Ужасный Хилл, Хилл-Лучезарный, Покоритель ВарОрков и Победитель огненных великанов, известный так же как Джерк Длинноязыкий, — послушно процитировала она, — тряпка, клубень глупый и хлебушек.

Мы определённо сработаемся.

В гильдии я нашел шана Дароса и попросил хорошего авантюриста, работающего приманкой. В играх такого называют паровозером или спойлером, за способность пробежаться и собрать агрессивных монстров, направив могучую кучу прямо к своим коллегам на разделку. В Несте паровозов не было. Мозг выдал дальнейшее умозаключение про спойлер, без спойлеров, но я сразу его скипнул, вслушиваясь в предложение Дароса.

Он мне двух рекомендовал: один разведчик пятнадцатого уровня, второй танк, способный вобрать в себя много урона. Танк был шестнадцатого, но я выбрал разведчика. Мне нужно побыстрее.

— А группа ваша где? — спросил глава столичной гильдии.

— Ждут нас уже у лодок, — соврал я, некогда объяснять, что называется.

Энсини Алькандария слегка покраснела, пикантно оттенив цвет своих волос. Военяша задорная.

Глава подозвал к нам сурового мужика в болотных штанах, камуфляжных, высоких, подвернутых мокасинах и маскировочной накидке. Мокасины были роскошные, я сразу обзавидовался. В городе такие по булыжникам не поносишь, но для леса самое то.

Мужика представился Тесеем Голенастым, и это давало понять, что определенный авторитет он в гильдии заслужил. Это у меня прозвища выдуманные. Раз народ прозвище дал и оно не дурное, всё у человека хорошо в профессиональном плане. Вот этот вот индивидуум, явно быстро бегает.

— А где отряд, насколько хорош ваш отхил, ваша милость — не теряя времени, спросил он.

— У местных лодочников, отхил лучше не бывает, — ответил ему, выхватывая маг палочку и кастуя массовое лечение.

Все персонажи в гильдии окутались светлым столбом магии. Ну и как бы, профи сразу понимал, что перед ним минимум двадцатый уровень, а по скорости каста представлял себе, на что этот маг света способен.

Надеюсь я его не разочаровал.

— Ох, ты жеж, вышли мухоблудные щи, хоть рубаху полощи, — сказал Тесей потрясенно, — извиняюсь, ваша милость. Давно я не встречал двадцатиуровневого боевого лекаря. Оно конечно, тридцать лет изучения одного заклинания и целитель уровень закла прорвет на звездочку, но ваше лечение с того света тоже вытащит.

Многие лекари после изучения лечения или подобного выпавшего заклинания, уходили в город, открывали целительский кабинет. Специализировались на травмах, омоложении, косметике — к чему душа тяготела. Без угрозы жизни, в тиши своих кабинетов, лет за тридцать после миллионов повторений одного заклинания, заклинание получало звездочку. Потому в бою с ящерами, чуваку с разбитой стрелой челюстью, я кровью не дал истечь, болевые ощущения устранил, сражаться он мог дальше, но полностью излечить нет. Такое мэтр Лорадан делал в Самуре, седобородый старец лет семидесяти, затворник и очень хороший целитель. Отличие заклинания со звездочкой от проточки умений с помощью кармы у меня — было в стоимости маны и эффектов. Мои — снижали затраты, усиливали эффекты, а заклы со звездочкой увеличивали затраты маны и приобретали новые умения.

Грубо говоря, я на двадцать Верлите проточу «Фортификацию» будет та же башня, ну гранитная. В бетонно-армированный дот с пулемётом она не превратится. Это уровень третий, с проточкой, наверное. А целитель со звездочкой в лечении, пациенту хоть перерубленное горло восстановит своим заклинанием. Если тот еще живой.

Мы договорились об оплате: Тесей согласился на двадцать пять серебряных, работа-то непыльная, маг я вроде неплохой, а отряд у меня мощный, по моим словам.

Так что, когда мы лодочника из гильдии наняли, а отряда всё не было, он проявил первые признаки беспокойства.

— Да уплыли они уже, — махнул я рукой, — устали нас ждать с утра.

Энсини опять слегка покраснела.

Мы пересекли реку, и Тесей вопрошающе посмотрел на меня. Я его взгляд проигнорировал.

— Ваша милость, — напомнил он нерешительно, — да разве, когда было такое: втроём в Жуткий лес заходить?

— Обнаружение кинь, — вместо ответа приказал ему. — Есть кто рядом?

— Две цели на юго-запад, — доложил он, — на грани восприятия, так что рядом могут быть еще.

Это метров тридцать пять что-ли?

— Приведи их, и ты увидишь магию, равной которой никогда не знал, — патетично сказал я, — даже если их больше — не робей. Запомни только одно: как добежишь до нас, сразу бросайся за мою спину. Моё заклинание очень разрушительно.

Он помялся немного, и я сказал, что удваиваю стоимость найма.

С тяжким вздохом он смирился. Мысли читать я не умею, но предполагаю что-то вроде «приведу двух лесораугов и пока их глупая милость бьет в своём наивном рвении малополезными заклинаниями света по настырным деревяшкам, хоть девчонку спасу, свалю на лодке.»

Тесей Голенастый исчез в зелени леса, и я наконец-то смог осуществить коварное, наглое и ужасно отвратительное злодеяние с кошкодевочкой.

— Просто расслабься, — потрепал ушки Син, — никогда больше, простое созерцание магии не принесет тебе столько удовольствия, как сейчас.

Глава 13

Неудобно получилось. Фраза про удовольствие от созерцания магии немного не оправдалась.

Когда Тесей, обеими руками прижимая панамку, чтобы её не сдуло с него, что-то истошно крича появился на краю леса у реки, Син слегка испугалась. Потом за Тесеем показались три волколака, два лесных палинга, четыре рененута и у кошкодевочки коленки затряслись.

Лодочник, до сего момента, привязавший лодку к какой-то коряге, и загоравший метрах в пяти от берега на воде, бросился её отвязывать. В принципе его понимаю: монстры хотя и не станут в воду заходить, но вот палинги, которые перебрасывают с помощью крыльев свою тушку, с дерева на дерево — до лодки могут допрыгнуть.

— Я сейчас акт творческого сквернословия совершу! — сказал им громко, демонстрируя медальон наместника на цепочке лодочнику. — Без паники! Уплывешь один, через пару часов с тебя кожу снимут за измену.

— А ты Син глубоко вздохни, задержи воздух, потом медленно выпусти.

Тесей добрался до нас, через секунд пять, подгоняемый криками, воплями и сладострастным верещанием палингов. Нырнул за меня и заорал Син: «беги к лодке, мы их задержим!»

Оскара этому господину. Леонардо Ди Каприо лучше не сыграет.

Я присел и выпустил болванку снизу-вверх, надеясь ну хоть кого-то из них ударной волной не разнесет на атомы. О пожаре не беспокоился, лес в декабре горит недолго. Власти даже летом, не раз, безуспешно пытались таким путём от Жутколесья избавиться.

Мой расчет оправдался, последняя пара отставших рененутов, обугленными останками приземлилась метров через сорок где-то на ветках. Главное, их дроп за ними не улетел, а выпал на месте убийства.

Коварная механика: если ты в мгновение испаряешь монстра на атомы — дроп тебе не нужен. Или система не успевает отреагировать. На начисление опыта хватает быстродействия, а потом всё.

Я зашагал к монеткам в грязи и кучке дропа. Тронул небрежно ногой и содержимое моментально очутилось в моем инвентаре. Надеюсь моя широкая спина с развевающейся на мне накидкой, дроп от остальных заслонила.

Выпало с обоих ушасто-зубастых упырей сорок шесть серебра, три упаковки древесного угля, наградной столб и рецепт Ослепителя. Столб представлял собой брусок, выкрашенный в красный цвет, что с ним делать я не знал. Ясное дело кому-то относишь или тупо продаешь. Рецепт был на производство бертолетовой соли. Стану спичковым магнатом.

Я повернулся к Тесею и уже пятиуровневой Син. Оба смотрели на меня с нечитаемым выражением лица.

— Вот, — вручил им несколько баночек настоек, сделанных из трав Чудесной Долины нашим алхимиком Нетфисом. — Чтоб не так страшно было.

Настойки увеличивали остроту зрение, скорость бега, накладывали эффекты воодушевления и ловкости. Было несколько красных банок на восполнение здоровья для Тесея. Чтобы не умер сразу от отравления какого или прошедшего удара.

— Борода, — крикнул я, слегка зелёному от ощущений лодочнику, — лодку чуть подальше отпусти на привязи и спи спокойно. Мы, через часа три, вернемся.

— Шевелись, Плотва, — грубовато-дружелюбно подбодрил Син, — видишь, совсем не страшно.

Тесей на негнущихся ногах выдвинулся в авангард, успев заметить, что не за себя боялся. Он торопливо вливал в себя настойки на ходу, и я понадеялся на их мгновенные эффекты.

— Твоё заклинание страшнее, — пожаловалась кошкодевочка, — и звук такой «бамс!», довольно пугающий.

Звук раздирания воздуха болванкой в плазме, на нескольких Махах, действительно довольно резок. Вообще я уже давно заметил, что с повышением моего магического уровня, рельсотрон тоже ощутимо прибавил в мощности.

 — продекламировал я, — а что?

— ЭкспА, — послушно сказала Син.

Стихи я вчера вечером читал Аише. Слово кепи в общеконтинентальном появилось буквально позавчера, когда королева себе кепку заказала, а король кепи. Они по бейсболке хотели оба, но я им говорю — несолидно, такое только для молодежи. Отстоял принцесскин эксклюзив. Обещал, что Камия им потрафит с головным убором, а у всех королей войдет в обиход выражение «такой кепи только у меня и Шайреда Четвертого есть».

Голенастый, чекавший область на монстров, поднял вверх руку. Мы углубились внутрь лесного массива всего метров на двадцать, и я подивился про себя такой плотности монстров. Будь такое в самурском Заброшенном лесу — городишко давно бы накрылся.

— Три часа, три красные точки, — прошептал Тесей.

— Веди же нам, этих глупых созданий, — воодушевил его на подвиг.

Он ловко, не производя малейшего шума выдвинулся вперед, исчез, а через несколько секунд свистнул, привлекая внимания чудищ. Потом появился в просвете между стволами деревьев.

— Три генгема! — кричал он на ходу мне.

Генгем был здоровым червем зеленого цвета. Реально здоровым, метра три диаметром. Такой человека полностью заглотнуть может и дальше ползти по своим делам.

Я их распылил, вырубив широкую километровую просеку в лесу. Опыта упало не как за троих червяков-переростков, а на порядок больше. Вывод: по пути болванке встретилось еще немало монстров.

— Тесей, ты контракт на наём подписал, с пунктом молчания обо всём, что увидишь, — акцентировал внимание разведчика.

— Да, ваша милость, — согласился он, — да мне и так не поверят, если расскажу, как ваше заклинание не замечает ни чудищ, которых рубить надо по пять минут, ни леса на километр вглубь.

Это еще полбеды. Вот заметит он монеты, слухи неудобные пойдут. Они рано или поздно распространятся по-любому, но лучше процесс растянуть на пару лет.

— Я вперед выдвинусь, — предупредил их, — Син в центре, Тесей замыкаешь.

Прогулялись по просеке, я с нескольких мест успел незаметно, как мне представлялось, пару кучек дропа собрать. Потом прижучили еще пару кучек чудищ и вот тут, Тесей остром взором просек блеск серебряных.

Он экспрессивно выкликнул какое-то чудовищное авантюристское ругательство и уставился на меня.

Я подошел и подобрал, с единственно уцелевшей части от монстра — оторванной, запекшейся руки ренетута — выпавший неплохой кинжал и протянул его Син, набравшей за прогулку уже шестой уровень.

— А чего? — нагло сказал разведчику, — меня Создательница Ямано Мицуха^[4] благословила. Во сне пришла и в лобик чмокнула. Мне целый год теперь будет лут с монстров выпадать.

— Целый год, — завистливо протянул Тесей.

Портит людей не пиво, портит людей бабло.

— Премию выдам, — вошел я в его положение, — арбайтен, дружище, пока босс не пинайтен.

Половину предложения он не понял, но сориентировался на интонацию.

Тесей беспрекословно повернулся, собираясь дальше паровозить, когда мне подумалось, что процесс желательно ускорить.

— А есть в лесу овраг, поляна, холм, — спросил его, — где можно встать, имея защищенный тыл и фланги, так что приведенные чудища окажутся впереди, все в сплошном секторе действия заклинания?

Он подумал, почесал затылок, похрустел пальцами.

— Это в глуби Жутколесья, — с неохотой признал он, — холм Трольда разделяет лес на обычных и высокоуровневых монстров. Только трольда убить придется.

— Да я и не собирался с ним в десна жахаться, — просветил его, — и вообще, его Син убьет.

— А? Что? — испугалась кошкодевочка. — Кто такой этот трольд?

— Деревяшка, только большая, — сказал ей, — метров восемь в длину. Ты не боись, я на него заклинание наложу страшное. Он упадет наземлю и начнет корчиться, прямо как принцесса вчера, во время похмелья, после гномьей водки. Подбежишь и в глазик ему кинжал свой воткнешь. Только втыкать надо в левый от себя. Они у него несимметричные: левый выше правого расположен. Вот разбежишься и с древнекуноическим криком «кийяя» бей. Там за глазиком сразу его крошечный мозг начинается.

У кошкодевочки самой, её левый глазик задергался при этом.

Неделю назад от шакарля улепетывала, а тут трольда вырезать придется. Но среди столичных авантюристов есть свои заморочки. Они же не какая-то там деревенщина с Самура. Есть традиции, например, боевое крещение монстром. Столичные пацаны измеряют этим свою крутость. Зачастую первого монстра для них станят или обездвиживают, редко, когда честный бой бывает. Каким бы не был авантюрист подкованным — первое убийство чудища, дело всегда трудное для новичка.

— Первобой это важно, — внушительно сказал ей, — знаешь, зайдешь так вечером в гильдию столичную, сока ананасового навернуть, а за столиком мужики рядом гогочут, типа «вот ты, лошара! Идем к нам, за жизнь расскажем, пивка нальем для твоих губок алых». И самый крутой из них спросит: «вот я первобой хефонидом прошел, а ты?» А ты такая небрежно — трольда зарезала при дядьке Тесее. Прикинь как круто!

Нарисованная картина Син окрылила. Дедовщины среди авантюристов не было, но шутейки над новичками всегда были. Она в гильдии всего два дня: красавица и умница. Как к такой не подкатить, а когда отошьют — не подшутить, показав свою крутость? Хефонид, хотя трехуровневый монстр, но опасный.

Я что, один такой рыжий, у которого руки так и тянутся к её ушкам? Не думаю.

— Да, — степенно подтвердил Тесей Голенастый, — есть такая традиция с первобоем у нас. Трольда один на один никто не убивал, тем более первобоем. Легендой станешь, девонька.

— Пока идти будем, тренируйся на попадающихся деревьях, — указал ей, — трольду двести ударов сердца не до тебя будет, но глаз может рефлекторно при опасности закрыться нижним веком. Его прорубать будет трудно. Постарайся с первого удара кинжал точно воткнуть.

И так, пока мы шли до холма с его пассажиром, мои глаза радовало гибкое девичье тельце, ловко с отскоками и прыжками, нападающее на беззащитных лесных великанов.

— Кийяя! — несся древний клич уважаемых куноичи над лесной тишью. Кажется, даже монстры напугались. Ни одного по пути не встретили.

— Не чую чудища пока, — озаботился Тесей, когда уже показалась поляна с невысоким холмом. — Наверное, он за скрытой от нас стороной холма.

— Выходи Леопольд! — громко крикнул я, — выходи, подлый трус!

Верхушка холма задрожала, поднялась. Вернее, подняла голову. Трольд просто мирно дрых, обняв холм. Да, этот может и повыше восьми метров. Я прокинул оценку: тридцать третий, элитный трольд.

— Д-Д-Джерк, — начала заикаться Син, — да я к нему и мёртвому не подойду!

— У него слух неплохой, — предупредил я, — он же сейчас обидится за такой игнор.

Накаркал. Трольд воткнул свои лапы в землю, поднатужился и одним прыжком покрыл метров двадцать, возникнув прямо перед нами.

Син взвизгнула, шарахнулась в сторону. Тесей шлепнулся на задницу и стал отползать назад, споро перебирая ногами. Я, уже прокинувший заклинание марша, пока эта морда летела в прыжке к нам, подошел поближе к трольду. Правый глаз у него куда-то вверх ушел, а левый бессмысленно вращался по кругу.

Марш мгновенно действует на центральную нервную систему монстров, ну или как её назовут позже учёные. Трольд нас видел, чувствовал, но сигналы в мозг поступали совсем другие.

Нога у трольда подогнулась, он накренился вправо, руки ушли вбок под углом и раздался противный скрип, когда левая загнулась за пределы, отпущенные ему природой. Чудище рухнуло и замерло, судорожно подергивая телом.

Я повернулся к своим подшефным.

— Не понял, — возмутился Тесеем, — а чего это мы тут разлеглись на заднице? Чекай чудищ по откату.

— Син, — позвал кошкодевочку, — набери побольше воздуха грудью, медленно выдохни. Всё как в прошлый раз. Соберись и с разбега, как я тебя учил.

Она продышалась, разбежалась и с истеричным «а-а-а» воткнула свой кинжал в зеленый кружок чернеющего провала.

Трольд вздохнул. Но совсем не жалобно. С угрозой такой, ощутимой. Типа балуйся, кошечка, еще пару минут и я тебе голову-то оторву.

— Не «а-а-а», — передразнил её, — что за жалобный крик старой девы, потерявшей невинность на шпагате во время утренней разминки? Суровый крик могучей куноичи — это кийя! Не бойся дерева, бойся злого Джерка Хилла. Не убьешь трольда, будешь мочалить дендроида.

Думаю, последняя фраза оказала решающее воздействие. Трольд конечно суров, но дендроид даже на Ноев ковчег пришел бы один. Вот настолько редкая и гадкая тварь.

Син аж зарычала от таких издевательств, зашипела, выгнулась к линии кинжала, разбежалась и мощным толчком двумя руками, погрузилась по локти в трольда. Мозг мягонький, как глаз пробила, так и ушла в чудище с руками.

Я подошел сзади. Видел я много аниме… Ладно, сама вылезет, не стану хвататься за это тельце.

— С почином! — бодро поздравил кошкодевочку. — Тебе помочь или не мешать?

— Хрр, фрр — гневно ответила она, пыхтя и выгибаясь.

— Это хорошо еще, что ты такая худенькая, — попытался поднять ей настроение, — мамка кашей не кормит что ли?

— Конституция у меня такая, — недовольно пробухтела она, вытаскивая правую руку и упираясь ей в глазницу монстра.

— Аиша такое при короле как-то сказала. — предупредил её. — Всей семьей теперь заставляют её поправиться.

Вылезла из ловушки, ощутила седьмой уровень, заулыбалась довольно. Сфоткать бы её: мордочка довольная, а руки по локоть в кровище.

Вот на холме мы обосновались ближайшие два часа. Тесей исправно водил нам чудищ, а я их распылял ионами плазмы. Болванки больше в рельсотрон не заряжал: пусть плазма при холостом выстреле метров на шесть только выходит, дальше рассеиваясь, но ударная-динамическая волна метров на сорок бьет. Убивает только несколько передних рядов, но остальные в шоке и с травмами просто становились легкой добычей для Тесея и Син.

Рененуты, лесные слонороги, палинги, волколаки — с одной стороны холма, бородатые рангаи (это из-за похожего на бороду мешка, у них под головой с ядом, так прозвали монстра), красные древокуры, шкетелехи, трианты — с другой. Последние все внушительных уровней: от тридцатого и выше. Один триант сорок пятого приперся. Все они умерли, пополнили мои запасы золотых, обогатили разным хламом — одни наградных столбов я набрал за триста. Даже Тесей методично прирезавший искалеченных, переломанных монстров каким-то образом умудрился взять шестнадцатый.

Отчего, буквально обезумев от счастья, он воткнул свой тесак в землю и совершил молитву богине Рандома. Древнему божеству, которому, как многие говорят, поклонялись даже Создатели.

Я знал, что это не так, да и правильнее будет бог Рандома, но разубеждать не стал. Мало ли как за века переврут каноничный текст молитвы игроков корейскому Рандому. В молитве сказано «про друга твоего, наименьшего Пинга и бессмертного Коннекта», а Тесей про битву между ними читает.

Син план перевыполнила, стала тринадцатой, да и я «потяжелел». Пусть немного оставалось, но двадцать шестой всегда приятно. Умения новые и их заточка. У Син выпало на последнем «Обнаружение», на которые я карму не пожалел.

К тому времени стало темнеть и я поторопил свои коллег обратно.

Кинув прощальный взгляд, на измочаленную, перепаханную, дымящуюся землю, вырванные с корнем деревья и их останки, переломанные и проткнутые тушки чудищ, я только порадовался, что с нами нет Аиши. Принцесса нас бы в глубь Жутколесья потащила. Мне тоже интересно, но время беспощадно с теми, кто игнорирует его приход. Лес большой, тянется не на одну сотню километров, кто живет внутри, кроме дендроидов, сложно догадываться.

К такой экспедиции необходимо готовиться пару недель, отработать тактику, взаимодействие. Мы же так, лихим наскоком попытали счастья на краю этого лесного моря.

Еще мне было интересно: дождался ли нас лодочник?

Эффект от слов «сдерут кожу» редко держится до темноты. Бородатый представитель гребной профессии, смельчаком мне не показался, а десять серебряных окончательного расчета — не такой суммой, что удержит благоразумие лодочника.

Вдруг там палинги налетят на него?

Да что же я так угадываю сегодня. Только вышли на берег метрах в сорока от лодки как увидели лодочника, отбивающегося веслом от палинга. Последний грозно клекотал что-то из старых хитов Лебединского навроде «я убью тебя, лодочник» и пытался взлететь с воды, но лодочник сбивал эти попытки меткими ударами. Не в своей стихии чудищу приходилось нелегко.

Я дал по монстру световой разряд и тот неловко распластался по воде, корчясь. Вспотевший лодочник, с истеричным матерком, не переставал долбить, этот здоровый выкидыш динозавра, пока у последнего в голове что-то не хрустнуло.

Палинг перестал барахтаться и поплыл на радость рыбам по течению.

— Храбрый ты малый, — одобрил я лодочника, — и жадный, раз на веревку длинную денег пожалел. Говорил же, привяжись подальше.

— Так ваша милость, — пыхтел он, жалуясь — Всю жизнь же тут хожу, как раб на галерах, никогда такого не было.

— Сегодня раб на галерах, — наставлял я его, кидая премиальный золотой, — завтра капитан на Титанике. Заметить не успеешь. Повезло тебе, что это был молодой и глупый палинг. Греби уже, вернемся в столицу по-быстрому: одно весло здесь, другое там.

Глава 14

Шайред Четвертый безуспешно дергал ногой, отбиваясь от графа Эмадена Малурона, который с горловым рычанием тащил его с лошади.

— Покайся, отщепенское величество! — хрипел южнокаталийский посол. — Прими свет истинной веры Второго пришествия!

Король молча колотил графа по голове свободной рукой, но со всех сторон уже набегали сектанские приспешники. Первый из них, с разбега подпрыгнув, вцепился захватом руки за шею его величества. Король впервые за несколько лет испугался и потому сразу проснулся в холодном поту.

Голова короля покоилась под рукой Найзирии, а ноги уже сползли с кровати. Во сне королева продолжала крепко держать короля, удерживая от падения.

Но беспокоило короля вовсе не это. У кровати сидела Нэгуин, вперившись мрачным взглядом черных зрачков в короля. От такого зрелища мозги у Шайреда со скрипом заработали, немедленно выдав импульс такой головной боли, что рожа короля скривилась в страдальческой гримасе.

Нэгуин ухмыльнулась.

— Так тебе и надо, муженек — ехидно, но всё же тихо сказала она. — Накидался как бонгурунгу с первого урожая фруктов.

Шайред Четвертый осторожно отсоединил руку королевы от своей головы и поднялся голым с кровати. На столике обнаружился кувшин клюквенного морса, половину которого король всосал в себя. Стало чуть получше.

— Ты конечно хорошо сохранился, — продолжала издеваться Нэгуин, — лет сорок можно дать, никаких не пятьдесят три. Седина едва пробивается среди частокола волос, но мешать гномью водку с вином?

Шайреду не особо было стыдно. Он король — может всё. Но справедливость слов старшей сестры Найзирии, отзывалась постукивающими молоточками в затылке. Мужчины женятся на лебедях, на коровах, птичках и зайках, а ему вот второй брак достался со змеёй.

Последнюю фразу он видимо выдал вслух, отчего Нэгуин мгновенно вскипела.

— А я не просилась за тебя замуж! — экспрессивно зашипела она, — по мне лучше на плаху с палачом сходить.

Так бы оно и было. Неудавшийся переворот в Роштии, который организовала Нэгуин закончился тем, что всех заговорщиков схватили и казнили. Вместе с молодым капитаном королевской стражи, любовью всей жизни старшей сестры Найзирии Нэгуин. Казнили бы и сестру, но тут Найзирия подсуетилась. Уговорила Шайреда жениться на Нэгуин. По традиции Создателей, свадьба члена королевской фамилии на преступнике, даровала последнему амнистию и всеобщее прощение.

Месяц Найзи валялась в ногах у своего сумасшедшего папаньки, Штимека Второго. Монетами всех приближенных к королю завалила, чтобы те старого, коронованного упыря поклёвывали разговорами о нежелательности казни первой принцессы Роштии. Упырь в итоге сдался, но в насмешку над принцессами и самим Шайредом поставил условие: в первый раз жениться на служанке Нэгуин. Решил вконец опозорить принца Шайна, несмотря на заключенное соглашение о брачном союзе еще два года назад. Вдогонку, уже уехавшей с Шайредом Нэгуин, выпустил королевский эдикт «разрыва с фамилией», лишив её статуса.

Воистину, начинаешь верить в проклятие Герогейна. Штимеку Второму было за шестьдесят, а слезать с престола не хотел.

Ничего не скажешь — удачно Шайред посвататься в Роштию сгонял. Трех жён привез вместо одной. Впрочем, опозорить принца не получилось: народ Роштии за такой благородный поступок Шайреда и Найзирию только возлюбил. С Шайном было сложнее, аристократы перешептывались. Но стоило его отцу печеньем подавиться ночью, а Шайреду взойти на престол, как шепотки поутихли.

Да и старый роштийский упырь недолго после своих шуток на троне посидел. Полгода не прошло: Рошелдар, объединившись с наиболее видными семействами знати, бешеного папашу своего прирезал. Сплавить бы давно всех этих случайных жён: Нэгуин вместе с Ренери обратно в Роштию, но перед Создателями же клялся в любви и верности до гроба.

Даже Найзирия, до чего крепка в своих чувствах к Шайреду и ревнива, такого точно не допустит. Да и Создатели… Как они там сверху на предательство такое посмотрят?

Одно хорошо, часто они не видятся. Раз в неделю можно потерпеть. Только как он вчера додумался притащиться в закрытую часть дворца? Последний вопрос Шайред озвучил вслух.

Нэгуин пожала плечами.

— Борща какого-то звал поесть, размахивая бутылкой вина, говорил лучше блюда нет на свете. Оно осенено знаком Создателей и еще какую-то чушь. Найзи хихикала и лезла ко мне целоваться. Ренери при виде пьяного тебя впала в смущение и заперлась в своей комнате.

Шайред и сам смущался Ренери, хотя не признался бы в этом никому. Кому такой судьбы пожелаешь: быть ближайшей наперсницей принцессы. Попасть в тюрьму за участие в заговоре, жить месяц под пытками, не сломаться, но надломиться. Её-то в отличие от Нэгуин пытали, клеймили, насиловали. Потом пришли и сказали: завтра свадьба с шайнским принцем, готовься.

По старым, варварским традициям пяти южных королевств за фактом консумации в первую брачную ночь следил король. То есть, давным-давно такого не было, но этот безумный упырь, трахнутый, старый, убогий пенёк Штимек Второй эту традицию откопал в летописях. Отомстил.

Оттого, в первую брачную ночь Шайред возлег с Ренери, потом вторую ночь с Нэгуин — под взглядом старого короля Роштии. Повезло только Найзирии: подвело сердечко Штимека, за две ночи наблюдений начало шалить. Но осадочек от такого, у всех конечно остался.

Вспоминать неприятные вещи с похмелья — хуже наказания трудно придумать.

— Рассвет уже, говори, чего ждала? — грубовато обратился Шайред к Нэгуин. — Не от большой любви же ты у постели сидела.

— За сына твоего старшего переживала, — сказала ядовито Нэгуин. — Двадцать пять лет, до сих пор капитан в пограничных частях. Служит безупречно, врагов гоняет по границе. В послужном списке одни благодарности, меч именной. А графства своего нет.

— Графство — это вопрос политический, — сказал, измотанный головной болью и воспоминаниями, король.

Что за насмешка судьбы! Нэгуин и Ренери понесли от него с первой ночи. А им с Найзи пришлось ждать детей несколько лет. Радоваться прекрасной двойне и через несколько месяцев хоронить их от неведомой болезни. Переживать за следующих детей.

Сказал даже излишне резко и громко. Найзирия во сне пошевелилась, дернула ногой, потом повернулась на другой бок и снова захрапела.

— Ты всегда так говоришь, — оскорбилась Нэгуин, — уже десять лет!

Меньше всего Шайред Четвертый хотел, чтобы Найзи проснулась и Нэгуин узнала, что цитата о политическом вопросе графства принадлежит Найзирии. Сам бы король давно дал — их единственному сыну с Нэгуин — графство, только бы отвязалась, но королева считала такое опасным при их царствовании. Вот позже, при правлении их наследника, пожалуйста.

Нэгуин ждать еще семь лет не желала. Стать свидетелем их ссоры Шайред не хотел, видел такое однажды. Мужчины просто подерутся: набьют друг другу морды, потом напьются и дружат дальше. У женщин всё гораздо хуже: подлянки, оскорбления, яд застарелых травм.

— Что за графство? — устало спросил Шайред, внутренне сдаваясь.

Нэгуин помолчала, изучая его черными глазищами.

— Небольшое графство Рьюинс, у самой границы с Великим болотом, — ответила она, — большего у тебя просить не смею.

Шайред помнил, что вся семья графа погибла на пикнике за стенами, от мимо пробегавшего шального отряда орков. Сам граф в это время был в столице, но вернувшись недолго прожил, не оправился от такого удара.

— Хрен с тобой, — принял решение король, — бумаги с собой? Тащи перо и еще кувшин морса.

Графство и в самом деле невелико. А еще одной ссоры сестер он точно не выдержит.

* * *

Шилнагаил взвинченно выговаривал барону Ферми о плохой службе. Амьен Ферми молча слушал его со скучным выражением лица. Граф Сентента рисовал закорючки и линии на пустом листе бумаге. Это помогало ему сосредоточиться.

Неожиданное возвышение молодого наместника Самура не укладывалось ни в какие схемы.

Хорошо, пусть он топовый маг. Но у него магия света — это тупо простая поддержка. Да, есть не стихийное заклинание откуда-то, но оно одно, хотя очень мощное.

Пусть экономический умник. Пусть Аиша в него влюблена. Но королева, эта ужасная, беспощадная и коварная интригантка, она-то что нашла в этом юнце? Так явно проявлять свое благоволение: отпускать принцессу с наместником в закрытую часть парка до вечера. Проводить время с ними. Готовить непонятное варево по рецепту якобы Создателей.

Она реально заинтересована в брачном мезальянсе? Так же не бывает.

Может это удар по Эсвании? Гэлрес Эсванийский знатно вознегодует от отказа, принц вроде давно в Аишу если не влюблен, то сильно заинтересован. Но зачем выстраивать союз, чтобы потом его рушить?

Может королева, ждет пересудов от знати, чтобы взять всех шептунов за бочок?

Сентента понимал, что выгода от Джерка Хилла должна быть такая, что перекроет все возможные проблемы. Хорошо, Эсвания войну не начнет, принц утрется. Но там же ткани, металл в обороте, повысят эсванийцы пошлины — это тысяч десять золота убытков только в первые месяцы. Шахты в Самуре сразу не заработают. Самур столько золотых не принесет за год.

Знать будет недовольна мезальянсом, но только молодая её часть. Для старой даже выгоден слабый принц-консорт, слабая принцесса и тупой Шилнагаил на троне в будущем. Зашепчутся только радетели старых традиций, но таких упоротых мало. К старости начинаешь ценить роскошь и стабильность, шанс урвать земельку пожирнее за свою лояльность.

Сентента желал разговора с наместником наедине, но этот заносчивый юнец проигнорировал приглашение от советника. Как иначе расценить служанок, вернувшихся ни с чем.

Одно хорошо, врагов у наместника будет много, а у него больше таких старательных осведомителей. Как молодой паж принцессы, например.

Разгадка в Самуре, необходимо всё тщательно разузнать.

— Я потом смотрю, а этот щегол с серьгой в ухе дурацкой, тащит мою гитару и сестру, — разорялся Шилнагаил, — доколе мне терпеть его выходки?

«А действительно», — подумал Сентента, — «вот может Шилнагаил его — того. И не надо сложных схем выстраивать. Или сыграть еще тоньше, замаскировать главный удар под отвлекающий?»

— Немыслимо, — поддакнул он вслух принцу, — как это низко! Мне докладывали: он, смеясь рассуждал, что играет лучше вас на гитаре!

Амьен Ферми поморщился от столь примитивной разводки.

Шилнагаил взбесился по-новой. Стал кричать, что найдет амулет защиты от бесчестного заклинания и снова вызовет наместника на дуэль.

— Так не стихийное заклинание, — рассудил Сентента, — амулетов от таких разве бывают? Да и охота вам руки свои красивые пачкать, ваше высочество?

— Что предлагаешь, граф? — вперился в него безумным взглядом принц.

— Неожиданный удар — всегда смертелен, — с каменным лицом сказал Сентента Варристер, — если нет других вариантов, остается только одно. А мы всегда прикроем, ваше высочество, подтвердим, что негодяй напал первым.

«Человек способен на любые подлости, — подумал барон Ферми, — но всегда старается для оправдания втянуть в них других.»

Вслух он подтвердил гипотетическую возможность такого решения.

Принц загорелся деталями, но и граф, и барон попросили Шилнагаила подождать. Дело-то непростое. Выпроводив принца за дверь, Сентента на правах хозяина кабинета, налил себе и барону вина, зажал бокал в тонких руках.

— Будет очень непросто.

— Заметь, это ты предложил, — ответил барон, точно копируя мысли графа совсем недавно.

«Знал бы ты, что моя цель — принцесса, а не наместник, сильно бы удивился», — подумал граф. — «Шилнагаил просто послужит отвлекающим фактором. Удар надо наносить по Аише. Нет принцессы — нет проблем престолонаследия. Нет принцессы — нет проблемы наместника, даже если Шилнагаил всё запорет. Два вражеские фигуры одним взмахом меча. Чужого меча. А заподозрят принца. Но разыграть партию надо постараться очень тонко. Ослепленная горем королевская семья поначалу не будет разбираться в деталях. Потому мы подставим пешку, нашего влюбленного в принцессу пажа. Идеальный расклад.»

* * *

Пока мы плыли я сделал вид, что задремал. Сам быстро пробежался по своим статам. У кошкодевочки я прямо по ходу битвы смотрел: её умениями я не рулю, какие выпадут — такие выпадут. Больше всего я ждал обнаружение, Кае — это нужнейшее умение сразу на пятом уровне упало. Потому за Син я поначалу не волновался: рано или поздно обретет скил. Просто после восьмого-девятого-десятого уровня её возвышения — в голову стала закрадываться плохая мысль. Либо она настолько невезучая, либо билд за неё системой выбран уже и там обнаружения не будет.

Будет типа жнеца смерти: все умения на быстрое убийство. Такая одноразовая куноичи, послал на ликвидацию и забыл. Убить — убьёт цель, но уже не убежит. Маскировки не будет или никчемная, только скорость и заточка на пару смертельных ударов. А чего от аборигенов здешних ждать? Они билдом не управляют.

Выделившийся подсветкой, фрейм Энсини при получении тринадцатого и её долгожданное обнаружение, я расценил тогда как большую удачу, сразу вкинул на десятку и скомандовал отход.

Я ловил Син при первой встрече не из-за симпатичной мордашки или повышенного девчулелюбия. Они влияли на моё решение, но главный фактор был желанием справедливости. Пусть она удерет сейчас, позже глупенькую первоуровневую куночи поймают. Что тогда с ней сделают нетрудно предугадать. Нет, не швабра или бордель, благородная же — закабалят. Или, если всё плохо, откажут в праве на благородство, жетон авантюристский заберут и оружие. Я подумал, если ничего серьезного — проблему порешаем. А ежели она кого убила в пьяной драке, то ответственность за такое надо нести. В необходимых рамках.

Наместником Тритикама был дальний родственник Найзирии, граф Эрамир Фераголийский. Креатура королевы на этой должности был лоялен в целом всей фамилии, Аишу любил, взятки может и брал, но проблемы куноичи без излишней жестокости решить можно было. При откупе на правосудие одному человеку, развилки вариаций наказания благородному было множество: отпустить с наградой или начисление непомерной суммы виры. Конечно такой лазейкой все должностные лица пользовались.

Ну а позже, столкнувшись и осадив принца, разрулив проблему Син, я смотрел на неё с утилитарной точки зрения. Клятву она сама дала? Сама. Был в этом расчет? Был. Здесь все, с детства расклады понимают. Хочешь справедливости — служи сильному или стань сильным.

Вот и Син, не любовью неземной к Аише воспылала, но увидела сильнейшего и справедливого сюзерена. Готового наказать за бесчестье благородного не то что первого советника смертью, но и брата родного позором.

При этом они хорошо поладили, при этом мы с ней, надеюсь, подружились. Но у КОМа своя миссия, а у меня так даже расширенная. Останься она бесполезным оружием одноразового использования: такое бы давило. Нельзя быть неэффективным в команде.

Хотя, одна только Рина Хамеши сразу поднимала КПД Син до… скажем бензинового ДВС. С прокачанным обнаружением, она уже дизелёк неплохой. Там и до авиационного двигателя близко.

Все в королевстве должны быть эффективными!

Придя к такому решению, я вкинул немного кармы в её новые умения: «Подсечку», «Подскок к врагу» и «Резигнацию». Последняя не только звучала очень пафосно, но таковым и являлась по сути. Персонаж куноичи принимал на себя весь урон, вместо того, кого он решал защитить любой ценой. Вот это умение, я на оставшуюся карму и вточил. Теперь Син защитит принцессу от любого заклинания и даже не умрет по идее. В первые три секунды. А уж там я в неё столько лечения волью!

Придя к такому заключению, я выучил для себя «Удар Света»: массовое, мощное заклинание, полностью, увы, раскрывающееся только на всякой нечисти и демонах. Обычным персонажам урон наносила, но нечисть слепила, замедляла и лишала всех наложенных, положительных эффектов.

Пусть будет, может я еще его с «Ударом Тени» скрещу. Получится какое-нибудь имбовое «Удар СветоТени»: типа, с одной стороны вражин плющит шар света, с другой — тьмы, а в центре они встречаются и следует большой бум. После которого остается только вальяжно подойти и собрать все выпавшие ништяки с вражин.

— Джерк, это ты улыбаешься или зеваешь так? — поинтересовалась Син. — Понять сложно.

Я раскрыл глаза. Син, ощутив в себе некие изменения силы умений, быстро заподозрила меня.

— Хорошие наместники не зевают, — строго указал кошкодевочке, — они даже во сне широко открывают рот, тренируясь откусить кусок королевского пирога побольше.

— Прожевать бы его еще, — намекнула Син.

— Если есть чем жевать, можно и не переживать, — отбил я её подачу. — Хорошо в наше трудное время только Кейке.

— А кто такая Кейка? — сразу стало любопытно кошкодевочке.

Её можно понять, королева Син к себе в опочивальню не приглашала. Я вот заходил с принцесской, мне эту знаменитую золотую рыбку показывали. В буквальном смысле. Метёт золотой икрой. Не в промышленных масштабах конечно, выхлоп от неё так себе. Но за эту способность рыбку почитают, как эксклюзивный талисман на удачу, среди влиятельных особ.

Рассказал о рыбке Син.

— Ну и чем ей хорошо? — скептически вопросила она.

— А ты представь, плаваешь в любую сторону, проглодалась, а сверху дождь из еды, — объяснил я, — и так постоянно. Хочешь зрелищ — к краю мира подплыла и перед тобой сразу огромное лицо твоего раба появляется. Шепчет тебе молитвы, пальцами стучит, развлекает, воду меняет грязную. Лепота.

Она задумалась, засомневалась в концепции, но оформить возражения внятно не успела. Мы уже подплыли к столице.

«Ничего, я из неё сделаю еще ракету» — подумалось мне. — «Это же только девушки могут взять мужика на стадии проекта, надеясь вылепить из него в будущем Зака Эфрона. А потом: здесь со сроками накосячила, там отношения не достроила, бюджет вообще разнесло. В итоге — Петя. А у меня будет ракета Син.»

«Original Sin»^[5], — пошло помечтал внутренний голос, — «я бы такую запустил.»

Глава 15

— Прекрасно ваше Подавляющее высочество! Восхитительно! — ликовал учитель бальных танцев Корилий Платат, поджарый и сухонький старичок. Корилий, помимо уроков танцев, любил старину: собирал в свою тетрадь рассказы из шайнского фольклора и различные поделки.

Аиша об этом знала и старичка уважала. Всегда на позитиве, танцы так вообще легонькая разминка для магички, ежедневно тренирующейся в беге, прыжках с места и спринте. Ведь кто из магов выживает? Шустрый, бодрый, с хорошей концентрацией. Остальных монстры рано или поздно счавкают.

А Аиша (когда-нибудь) Величайшая будет жить долго. Ведь в мире столько нераскрытых тайн и неубитых еще ею монстров!

— Три шага вперед «ножницами», подскок, наклон, взмах рукой, назад, — командовал Корилий, — шаг влево, повторяем. Очаровательно, ваше высочество!

Слегка злило, что Джерк Хилл не пришел к ней раскрасить утро свежей, поучительной историей или смешной шуткой. С другой стороны, мамка ей советовала, что мужики не любят, когда их свободу ограничивают и проявляют явный контроль.

Беседа с советами случилась сразу, в первый же вечер её возвращения в столицу, после рассказа о своих приключениях, когда Аиша, переглянувшись с Найзирией, вместе выгнали из спальни Шайреда Четвертого поговорить о важном.

«Стыдно тебе в таком признаваться, — задумчиво рассказывала Найзирия, — но мы с Шайредом думали его подкупить золотыми, чтобы он позабыл про тебя. Только, когда я твою «Силу принцессы» увидела: поняла всю бесполезность задумки. Думали две-три, пусть десять тысяч предложить монет, но артефактная бейсболка на тебе больше стоит. Значит, действительно тебя любит — подарок такого статуса в редко каком королевском семействе встретить можно.»

Видя вспыхнувшее, сначала от гнева, потом от радости, лицо дочери предупредила: «сильно не обольщайся, вдруг еще сама его разлюбишь. Маг он необыкновенный, ума незаурядного, но ты в восемь лет в наставника теормагии влюбилась, которому за пятьдесят было. А в девять — спальню картинами Создателя Томоэ украсила, всё мечтала, как потеребишь его ушки.»

— Я тебя не слышу, не слышу! — спрятала тогда она пылающее лицо в своих руках.

Какими же глупыми бывают дети с высоты четырнадцати лет.

— А в десять лет, в первый раз убежала из дворца, чтобы отправиться в путешествие вместе с бардом из эльфийской республики. — безжалостно добавила Найзирия. — Бард тебя в ту же минуту бы сдал страже, если даже ты его бы нашла. Хорошо, что наши гвардейцы дорожку из льда от окна твоей спальни заметили, и один за тобой проследить успел, а второй за капитаном и взводом сбегать.

— Я была просто ребенком, — возмутилась она, — сама то себя в десять помнишь? Кто мне рассказывала, как собиралась стать фокусницей в гильдии гистрионов Роштии?

— Тем не менее, — строго сказала Найзирия, — вдруг ты его разлюбишь, а Джерк Хилл с этим не смирится. Сама говорила ничто его не остановит, если он решит тебя выкрасть из дворца. Думала об этом? Он тебе не пушистая игрушка, а опасный маг.

— Случись оно так, а я настолько лишусь ума, что отвернусь от него, то Джерк это переживет. — заявила она матери. — А мне придется жалеть оставшуюся жизнь. Если я понимаю это сейчас, то почему потупею в будущем, когда с каждым днем умнею рядом с ним? У меня бабочки порхают по всему телу при виде него, а такое только с настоящим чувством бывает!

— Мы вернемся к этому разговору в твои шестнадцать лет, — сказала с непроницаемым лицом тогда королева, но Аиша почувствовала может маленькую, но такую важную победу в процессе одобрения их отношений королевской семьей.

— Вижу мои уроки вы не забыли, ваше высочество, — склонился довольный Корилий, — на балу вы станете самой достойным и прелестным цветком, уверен.

— Главное, — проворчала она, — чтобы не ясенцем роштийским. Вы же знаете, шан Корилий, не особо люблю я танцы.

Ясенец роштийский задорно горел, шипуче плюясь маслом, потому был любимым цветком на всяких тризнах уважаемых покойников. Тело, закиданное этим цветком, горело быстро и без особого запаха.

Корилий Платат слегка побледнел.

— Но вы же вроде открываете со своим другом начальную танцевальную партию и только, — обеспокоенно осведомился он.

В том смысле, дескать, Джерка-то вы не убьете за неловкое отдавливание принцесскиной ступни.

— Концентрация идиотов на балах всегда максимальна, — изрекла она очевидную банальность. — Я за друга больше переживаю. Завтра вы убедитесь в его искусстве танцев, я уверена. Дело здесь в шепотках аристократии. Если Джерк начнет убивать, половину знати не досчитаемся.

Аиша это с неким расчетом сказала. Наставник танцев кроме королевского семейства был у аристо нарасхват. Донести важную вещь, что кроме неё есть злющий и могучий маг, безбашеннее принцессы по части упокоения навсегда чванства и тупости.

Корилий правильно её понял, склонимся в поклоне, выразил надежду, что злые языки будут осторожны. Очень хорошо и кстати, что следующий урок он дает Шилнагаилу.

Аиша кликнула гвардейца на карауле.

— Шана Корилия надо хорошенько накормить, — обратилась к нему, — где там Шами? Пусть отведет на кухню моего уважаемого наставника.

Шами Лария был тринадцатилетним пажом юной принцессы. Сын бывшего наместника, выслужившего себе баронский титул. Преданный сторонник Шайреда Четвертого, обосновавшийся на западе Шайна, сумел протолкнуть сына на должность, которую почитали за честь для своих детей, большинство аристократических семейств.

Сама Аиша решила, как раз заглянуть к родному брату и попытаться вправить ему мозги. Он у неё не идиотом вырос: просто как в зону комфорта попал с пьянками и бездельничанием, выбраться никак не может. Если твоя дорога приключений заключается в перемещении от элитной таверны к кровати доступных женщин, то очень быстро путь оседает под грузом несбывшихся надежд и заполняется водой растаявших мечтаний. В болото дорога превращается, в трясину отчаяния.

С такими мыслями принцесса вышла из своего крыла, направившись к Шилнагаилу. По пути Аиша с удивлением увидела, как королевский распорядитель Хартаг Бергрил, воровато оглядываясь за колоннами, перебегает от одной к другой, в маскировочной накидке зелено-бурого цвета.

«Это чего такое старикан удумал?» — удивилась принцесса. — «Вступление в гильдию авантюристов? С его-то третьим уровнем Оракула Пути?»

Хартаг Бергрил был самым позднеодаренным в Шайне, а может и в целом мире. Королевский распорядитель получил Дар в сорок лет. Уровни взял как опыт по квестам, каковые в мире генерировались рандомно: провести гостя в покои, проследить за очередностью просителей к величествам в приемные дни, надзор за служанками и прочие дела. Куча простых заданий с жалким опытом за двенадцать лет. Из умений Хартага было картографирование — моментальное запоминание местности и ощущение времени — способность выдать точное время до минуты.

— Приятно видеть столь жгучий, юношеский задор, шан Хартаг, — поздоровалась с ним Аиша, внезапно возникая на его пути. — Наконец решились вступить в гильдию авантюристов?

Королевские служащие и их дети, могли подтвердить свой статус благородного по Магии или Мечу, не вступая в гильдию, королевской грамотой. Бесплатно, с занятиями по основам у назначенного шаннетаблем (командующим королевскими войсками) придворного мага или воина. Монстров убивать не надо, то есть желательно, но войнушки и учения тоже понемногу опыт приносили. Специализация таких учеников была на противостоянии с людьми. Богатые аристо тоже могли прибегнуть к получению королевской грамоты, но уже за взносы в казну. Хартаг как раз был из тех служащих, кто получил королевскую грамоту.

Гильдии магов или гильдии воинов в королевствах Неста не существовало изначально по той причине, что ни Создатели, ни один король не позволили бы потенциально столь мощной силе, возникнуть и развиваться, обучать мечу или магии и конкурировать между собой, провоцируя множественные конфликты или банально подминая власть в государстве под себя.

— Ваше высочество! — вздрогнул Хартаг. — К-к-какая гильдия? Готовлюсь к вашему свадебному путешествию в Жуткий лес.

И не выдержав пожаловался:

— Надеюсь вы не заставите меня варить голову зубилобита! Вместо супа вы получите мой труп!

— А про свадебное путешествие в Жутколесье тебе наш милейший Джерк рассказал? — уточнила принцесса.

Получив скорбное подтверждение, с жалостью оглядела фигуру королевского распорядителя.

— Шан Хартаг, в следующий раз скажите Джерку, что допустим суп вы сварите, но не уверены, что он ложку в руках удержит, после трехчасового таскания невесты на руках по лесу.

Оставив Хартага Бергрила осмысливать сказанное, Аиша прошла в правое крыло дворца, где располагался принц Шилнагаил.

У принца тоже стояла охрана, а у двери крутился его приспешник, друг из негласный свиты Огит Сэнгвин, старший сын влиятельного аристократа, графа Вега Сэнгвина, владетеля самого большого графства в Шайне. Завидев принцессу, он засуетился, кинул тревожный взгляд по сторонам, потом решился.

— Его высочество сильно занят, — дерзко заявил он, воздвигаясь на пути принцессы. — У него пилинг кожи ног.

— Свалил в темпе, пока болтом между ног не получил, — «дружелюбно» ответила Аиша, — не считаю нужным обсуждать дела королевской семьи с тобой. Считаю до трёх. Два.

Конечно графёнок бы не ушел сам, начал бы только отползать через секунду, тихо воя от боли, но его сзади подхватил гвардеец и тупо переставил в сторону.

— Скажи мне, если этот урод посмеет на тебя пожаловаться, — ткнула в грудь гвардейцу пальцем принцесса, — благодарю за службу!

Она толкнула дверь комнаты принца и в нос ей с порога ударил вязкий аромат тягучей сливы, смешанный с бобовыми нотками, приторный и туманящий. В глуби комнаты на софе извивался клубок тел, а до ушей принцессы донеслось жалобное, глухое горловое полукашель-полумычание. Такое, словно звук не может вырваться из горла.

Шилнагаил навалившись сзади на какую-то служанку, душил её за горло, совершая фрикции и возбужденно сопя.

Осознание этого факта подняло такой мороз в душе Аиши, сразу отозвавшись поднятой магией в руках и моментальной волной леденящего холода в комнате, что Шилнагаил упал с софы с глухим стуком. А служанка, освободившись от калечащих рук, судорожно вздохнула, набрав полную грудь воздуха, всхлипнула, собрала одежду и рванула прочь из комнаты. Едва её красное, зарёванное лицо — с синяком под глазом и багровых пятнах на шее — исчезло, принцесса обратилась к брату.

— Встань, — сказала она спокойно. Но было в этом спокойствии дыхание приближающего шторма и Шилнагаил не посмел ослушаться.

— Тебе мало своих служанок? Запретили вино и сразу перешел на другие вещества? — спросила принцесса. С четырнадцати лет к Шилнагаилу приставили двух специально обученных, нанятых служанок, готовых на всё. — Нет, к демонам! Что я спрашиваю? Давно ты жуешь южнокаталийский сливокактус и душишь служанок? Ты хоть понимаешь пропасть, в которую падаешь? Думаешь из-за статуса избежать знакомства с кнутом из дымлёной кожи слонорога мэтра Дали? Ты зря надеешься не попасть под его руку, случись преступлению. Пусть ты принц и мой брат, но даже если тебя спасут родители, кнут палача возьму я.

— Ты! — заорал, приходя в себя принц, — ты всегда лезла в мою жизнь! В тринадцать лет ты лишила меня отца, он не пришел на занятия со мной, потому что ушел с тобой убивать монстров! Потом забил на мои тренировки, потому что с тобой ему было интереснее! Твой наставник по теормагии через год сказал, что ты лучше меня в арифметических вычислениях, а мама вместо меня, подала пирожное из канолийской трубочки, первой тебе!

Принц ревел об обидах, позабыв о своей роли старшего брата. Выдуманные, и не очень, детали заката суперребёнка, смещение фокуса с главного гения в семье на вторые роли, быстрое возвышение принцессы и её титулы от Создателей жгли его сердце огнём разочарования, заставляя выплескиваться ядом оскорблений.

На моменте, когда принц разошелся, описывая его Джерка шпионом магократии и скользким типом, мечтающим только о том, что у принцессы под юбкой, Аиша не выдержала.

— Довольно, — голос её, от перенесенных оскорблений дрожал, — твой уровень агрессии приблизился к границе, за которой ты перейдешь на чистый лай. Я позабочусь, чтобы ни одна служанка не зашла более в эту комнату. Пусть твою утреннюю похлебку из желчи приносит Огит Сэнгвин.

Принц, тяжело дыша, со слезами на глазах, пьяный наркотической жвачкой и голый стоял напротив неё, сжимая кулаки. «Ведь он мне родной», — сжала сердце принцессы внезапная мысль.

Она шагнула к нему.

— Я не понимаю, почему ты во всех бедах винишь меня. Мне не нужно соперничество за выдуманное внимание или брат, в которого будут украдкой тыкать пальцем за спиной и разбегаться при его появлении. Опомнись, ты превращаешься в монстра в человеческом обличии. Прислушайся к своему сердцу.

Вместо ответа, Шилнагаил внезапно ударил её взмахом внешней стороны ладони. Удар был силен, принц был физически развит, двадцатого уровня, поэтому в глазах принцессы мгновенно замелькали звёздочки. Ранее, такой мощный удар от воина, даже голой рукой, лишил бы принцессу чувств. Только сейчас она двадцать седьмая, а не двенадцатая.

Принцесса подлетела в воздух и приземлилась метра через три на столике, больно ударившим её своим ребром. Но сознания Аиша не потеряла, а благодаря магической бейсболке, сумела еще в полете без магпалочки отправить ледяной болт в принца.

Никто на свете не посмеет её бить безнаказанно!

Получив болт в живот, принц скорчился, схватившись руками за пораженное место. Между зажатых рук проступила кровь.

Аиша постояла немного, приходя в себя. Хотелось от души врезать Шилнагаилу с локтя, но она не станет вымещать таким образом злость.

— Эй, ты! — открыв дверь, она уставила указательный палец на Огита Сэнгвина, — бегом к придворному целителю. Принц отравился твоим сливокактусом.

Когда бледный и, моментально вспотевший, Огит Сэнгвин на заплетающихся ногах исчез в коридоре, указательный палец принцессы переместился на королевских гвардейцев.

— За мной! — скомандовала Аиша.

Закрыв дверь опочивальни принцесса начала распоряжаться.

— Ты, столик подними и поставь, ты уложи принца на софу и прикрой покрывалом, сливокактус заберу я.

Аиша распахнула большое окно, пока гвардейцы спешно исполняли её указания, отошла подальше и прогнала волну изморози через всю комнату в окна. Сразу стало свежее, а тягучий запах растворился. Принцесса повторила заклинание, потом поставила сливокактус на окно, заморозила его накрепко, превратив в ледяную скульптуру, затем шибанула болтом. Мельчайшие ледяные осколки бесшумно опали у стен дворца

— Гвардейцы, обо всем молчать, — объявила Аиша, — как закончите смену, переходите в распоряжение Нира Грегорна.

Она посторонилась, пропуская их вперед за дверь,окинула взглядом помещение. Некий сумбур ощущался, но это комната принца. В ней всегда был беспорядок и носки, свисающие со ставней окна. Главное, запаха южнокаталийского сливового кактуса не было, а свежий холодок уступал место приятному теплу горящего камина.

Душащий комок слез поднялся в её груди: как же так случилось, как он посмел поднять на неё руку, почему ей приходится заметать следы его увлечений и делать вид, что всё в порядке…

Словно в тумане, она вяло вышла из комнаты, махнула рукой на салют от королевских гвардейцев и побрела в свои покои. Удар по чувствам был силен. Сминающ. Уничтожал всю сестринскую любовь и порождал множество вопросов.

Бредя по дворцу в таком состоянии, она даже не заметила, как к ней подкралась какая-то тень и спохватилась только, когда её схватили на руки, уволокли за колонну, а принцесса увидела такие знакомые карие глаза, ощутила приятный родной запах. Запах азарта? Романтики? Свободы? Идей? Она не знала, как это выразить словами, они складывались в странное ощущение.

Аиша сумела даже улыбнуться.

— Привет, Джерк, как твой день?

— Отличный день, — послышалось довольное в ответ, — всего три раза чуть не убили.

И тут же озабоченное.

— А кто это у нас синеглазочку обидел? Откуда это дивное, дополнительное, световое украшение у тебя под глазом? Кого разобрать на скелет в качестве анатомического пособия в гильдии авантюристов Самура?

Вот тут она не выдержала, бурно разрыдалась и некрасивыми красными глазами, глядя в любимое лицо, рассказала о поступке брата.

Глава 16

Первым делом я принцесску подлечил. Синяк не убрал полностью, но он хотя бы на двухдневный похож стал: сдулся в размерах, пожелтел — повеселел окраской. Так хотя бы Аиша просто стала похожа на девушку в беде, а не на сноубордистку, вспахавшей в первом катании весь пригорный лес на склоне.

«Принц, воин, насильник, алкоголик, наркоман — и как он это всё успевает? Просто на полную отрываются люди в средневековье», — параллельно думалось мне с лечением принцессы.

А если без шуток — кринжатина ужасная. У этого шкафа раньше верхняя полочка была просто пустая, а сейчас там всё в белом и поселился зверек долбанумба. На сестру руку поднял. Хотя обратка от Аиши, чувствую, была эффективнее, раз к нему целителя вызвали.

— Что теперь делать? — спрашивает Аиша, а в глазах ожидание, будто у меня клиника для таких, с выдолбленными кельями в горах.

Сидишь в медитации, прикованный цепью к скале: миска с водой и горбушка хлеба раз в день. Лист бумаги, перо и самозанятия по японской каллиграфии. Никаких котов и служанок: из всех развлечений можно погладить только свою озябшую волосатую ногу.

Через пару лет настолько просветляешься, что тень перестаешь отбрасывать.

Идея хорошая, но в очереди где-то лет через пятнадцать стоит. На свете столько возможностей выставить себя полным мудаком, нет чтобы на одной остановиться, Шилнагаил просто с перебором варианты набирает.

— А что тут сделать? — отвечаю Аише. — Я не волшебник, немного лечу. Заклинания времени у меня нет. Принц конечно летом к Алуне отправится, но та, если сразу его не прибьет, обратно быстро сплавит. До лета он еще не раз учудить сумеет. Предлагаю временную изоляцию и постоянное наблюдение целителя.

Принцу больше психолог нужен, на крайний случай, таксист коммуникабельный, но здесь обеих профессий нет. Хотя психолог из меня мог бы неплохой получиться. Приходит ко мне принц: ноет, скулит, рассказывает, как младшая сестра лучше его в матике шарит, а я ему такой: «пусть все ваши тревоги, унесут розовые единороги! С вас семь золотых, следующий сеанс завтра, после обеда.»

Реально — хотелось тоже Шилнагаилу всечь. Я-то думал: вот надежда нации, супергерой, умница и красавец. Слухи такие в народе ходили. Мечтал даже подружиться с ним и гитарный дуэт зафигачить! По факту — алкаш и бездарь, математика хромает, а интеллект вообще в коме лежит.

Аиша меня к Найзирии потащила. Син безмолвной тенью, стоявшей рядом, сказала поужинать и ждать нас в её комнате. Не доросла еще кошкодевочка до узкого круга ограниченных лиц королевского общения.

Я бы тоже с радостью поуминал бы что-нибудь, вместо выдавливания из себя рецептов излечения принца, сомнительной свежести, но принцесса считала иначе.

— Нет чтобы попугая завести, — брюзжал я по дороге к королевской опочивальне, — завели себе ребенка двадцать три года назад! Попугай что? Покрывало накинул и тихо. А этот сливокактусы жует, бухлишко пьет, сестру бьет.

— Никто меня не бьет, — проворчала Аиша, — я просто на расслабоне удар пропустила.

У королевской опочивальни я поднял правую ладонь принцесски и стал пристально в неё вглядываться.

— Что ты там ищешь, Джерк? — нерешительно спросила она, подергивая ладошкой.

— Линию ума не могу найти, — признался ей. — Брат тебя точно покусать не успел?

Она смешно запыхтела, ручку выдернула и бегом к мамке отправилась. Успел только вслед сказать, что пусть день у неё не задался, но вечерний парад звезд я для неё готов устроить. Зря что ли древесного угля на десять лет вечеринок вперед заготовил, с монстров Жуткого леса.

Думаю, моё обещание ей настроение подняло, а брат… ничего не поделать и раньше особо точек соприкосновения не было, а после проверочного теста кулаком в глаз, тем более.

Через минуту из двери выскользнула ну очень знакомая фигура. Дитя порока, которая меня в первый вечер встретила. Только в этот раз вместо черно-белой униформы со скромной заколкой, на ней было розовое платье фрейлины с белым верхом и стильный фиолетовый бант на голове. Да и осанка совсем изменилась.

— Скорость карьеры в королевском дворце быстрее чем моргнуть успеваешь, — приятно удивился за неё я.

— Иногда моргание можно принять за подмигивание, ваша милость, — певуче пошутила она. — Королева просит вас не скучать в недолгом ожидании аудиенции и желает знать какие напитки вы предпочитаете на вечер.

Я тут уже почти свой: просят, желают. Завтра на своей карусели интриг завербуют поработать могучей поняшей. До чего грамотные фрейлины у Найзирии пошли.

— Конечно те же, что и её величество, — согласовал я свою позицию с королевской. — Но без ноток алкоголя, если таковые могут присутствовать.

Она улыбчиво согласилась, слегка поклонившись и мелькнув греховным декольте платья. Интересно сколько, поначалу успешных биографий, нашли там свою могилу?

Ждал я недолго минут пятнадцать, за это время оценку прокинул королевским гвардейцам на карауле, безмолвными тенями, застывшими у дверей. Этих я прежде не видел, но из роты охраны я всего два взвода знал. Семнадцатые уровни, а на фибуле плащей вместо трех зубчиков, как у моей принцессы, четыре. Вот и всё различие: в целом, такие же морды каменные, фигуры зверские, глаза преданные.

Через пятнадцать минут меня пригласили, зашел, а там Найзирия гневная. Клокочет, мечется, суету наводит. Южнокаталийский сливовый кактус, в употреблении которого я еще в Самуре, помощника наместника бывшего стебал, обладал стимулирующим психоделическим воздействием. Короче говоря, был близок по своему действию к «промокашке». Как я понимал, жвачка повышала возбудимость рецепторов глутаматергических нейронов головного мозга. Но вот дальше: насколько эффект серьезен, стабилен и длителен, какие побочки возникают, как быстро разрушается внутриклеточный кальций или падает выработка диацилглицерола — понятия не имел.

Здесь знаете исследований таких не проводят. А люди, которые каталийскую жвачку жуют, долго не живут. Она не дешевая, на неё обеспеченные люди подсаживаются. Печень уже пропили, её считай нет, а сознание погрузить в радугу хочется. Вот и идут за жвачкой.

Дорогая замена алкоголю, после неё скоренько несут на кладбище.

Чел, который «зажевал» может себя местным Создателем ощущать: ему хорошо и уютно, он себя архимагом огня чувствует, «Дождь метеоритов» кастует на неприятных людей или монстров. А в реале ноль концентрации: наркоман под трипом что-то бессвязно бормочет, брызгая слюной — как долго такой дурачок проживет? Воин под жвачкой терял меткость и скорость, хотя обезболивающий баф получал. Ну так под «ёжиком», как называли жвачку из кактуса, без ног может и не больно ползти за врагом, но смысла в таком перфомансе никакого.

В общем за торговлю такой дуростью, быстро шею ломали на виселице.

Конечно Найзирия в шоке была. Во-первых, скандалище какой, узнай кто, что принц употребляет. Во-вторых, удар по репутации принца заденет семью. Шепотки поползут: королевская династия уже не та. В-третьих, сестру ударил. Да она его за это ушатать вправе: легко и спокойно. Это у неё титулы от Создателей, а Шилнагаил раздутый мудак, забросивший возвышение. Было, в-четвертых и пятых, но я подумать не успел: Найзирия меня за грудки схватила и давай выспрашивать, что делать.

Изложил ситуацию, как я себе её представлял. Здесь королевские особы всегда на виду: слуги, родные, наставники, аристократия. Если принц в первый раз употребил, а такого за ним раньше не водилось, то остановить потенциального наркомана можно довольно легко. Два варианта: либо строгая изоляция с целительными клизмами. Либо…

— Все беды принца от ревности, — высказал мнение, — переживает что неконкурентноспособен по сравнению с её гениальным высочеством. Завидует быстрому возвышению, титулам от Создателей. Народная молва ставила его высоко, заставляла чувствовать свою избранность, геройскость, а потом быстро исчезла. Ломка по любви и ощущение ненужности приводят к плохому финалу. Надо заставить его поверить в себя.

Да она сама догадывалась об этом, понял заглянув в её глаза. Это я себя в ловушку загнал, повесив на себя хомут из принца потому что…

— И кто как не доблестный Джерк Хилл, поможет нашему мальчику, — подтвердила Найзирия.

Что за детсад из коронованных особ? Этому бугаю двадцать три, но он тупее Аиши раз в десять. Мне что и его теперь пороть? Здесь не ремень, а Черный Властелин с соответствующей дубинкой нужен, дабы принц напугался. Здесь перед моими глазами встал образ Аякса, и чудное видение как земляной элементаль, вздев повыше принца на одной руке, второй старательно лупит его по заднице, первой попавшейся штакетиной из забора, изрядно поднял моё настроение.

Вслух я только выразил сомнение, что его высочество готов прямо сейчас встать в ряды КОМа. Мы все — тренированные на выживание монстроубивашки. А Шилнагаилу надо курс выживания пройти в местной гильдии, выносливость подкачать.

— Мы его высочество с радостью бы понесли на своих плечах, — горячо заверил я Найзирию, — в случае быстрого отступления, но в составе отряда один мальчишка тринадцати лет и девчули. Боюсь, поверить в себя — на руках у девушки — Шилнагаилу будет трудно. Там немного в другом уверенность появляется. Но у Каи удар посильнее болта от Аиши и трофейный кастет в кармане. Сура если принца на руки возьмет, то уже не отпустит. Хватка у неё акулья.

— Ваше величество! — не давая ей вставить слово, взмолился я. — А дети? Вы не представляете насколько опасные дети у меня в команде! Я сажусь играть с ними только с ожерельем из печенья на шее. Так хотя бы не сразу до горла доберутся.

Аиша послушно закивала головой, поймав мой семпайский взгляд.

— Значит строгая изоляция, целительные клизмы и изнуряющие тренировки в столичной гильдии авантюристов. — призадумалась королева. — Какой срок рекомендуешь?

— Вам виднее со стороны, ваше величество, не смею указывать, — не пожелал я брать на себя ответственность.

Ну нафиг, пять минут с королевой поговоришь, а уже должен всю оставшуюся жизнь.

На этом мы содержательную часть разговора закончили, но я не сомневался, что за принца серьезно возьмутся. Вот будь у меня в первом мире такая теща, я давно бы все рекорды «кругосветок» Федора Конюхова побил.

Выйдя, с положенными поклонами, из анфилады королевских комнат через полчаса я шумно выдохнул. Не из-за ответственности или трепета особого, королеву я уважал, но без страха или языческой преданности. Воспринималась она скорее ровесницей: так и хотелось по-свойски шуткануть, в бар на кружечку пива пригласить. Это при том, что мне её детей воспитывать доверяют, а сама она постарше меня оригинального будет. Всё так обманчиво выглядит: Шайреду я сорок давал, а ему уже пятьдесят три, оказывается.

— Время сочного мяса, — провозгласил я, — жарких объятий, звездного неба и жалобных стонов одной особы, что её не взяли на возвышение. Я угадал?

Принцесска в комнате у матери, старательно забеливавшая тенями синяк под глазом, скорчила рожицу.

— Ты завтра тоже на урок танцев придешь, — поставила меня перед фактом, — знаю, твой уровень мастерства превосходит мэтра Корилия, но никто на балу не ждет от тебя движений перерубленного червяка на полу, как у Марты в таверне.

Я был покладист и уступчив. Культурные реформы подождут, пока у неё синяк заживает. Еще сама для меня твёркнет, когда-нибудь…

Рассказал ей о своих приключениях с кошкодевочкой в Жутком лесу, дошли до зала кухни, взяли с собой Син и пару вертелов с горшочком кеннуна. Устроились в королевском парке на прежнем месте, разожгли угли.

Там взглянув в небо, я осознал насколько ничего не смыслю в астрономии. Какой-нибудь чувак, дружащий с астрономией сказал бы: что-где-какое созвездие, насколько здесь звезды другие, но я не особо залипал на ночных пляжах. Что те звезды, что другие — осознать разницу я был не в состоянии. Поспрашивал Аишу, но в Шайне таким никто не заморачивался. Хорошо, что земля круглая они догадывались по теням на солнечных часах. А вот звёзды, по их мнению — дома Создателей. Некоторые мы видим, но множество скрыто за расстоянием.

— Вот это звезда ГобСлейера, — показывала мне Аиша.

— Убийцы гоблинов? — переспросил я.

— Да, а следующая звезда — это дом Амане и Махиру, — лукаво сказала принцесса, — они Творцы терпения и любви, дальше другие звезды, а все вместе они образуют созвездие Сиби.

Вот оно что. «Сиби Креатив» — компания, которая выпустила аниме «Убийца гоблинов» и «Ангел по соседству». У этих героев, значит дома на небе, а квартал из таких домов будет компанией, что их сделала. Едрёна-Алёна, хитро как всё устроено в этом мире.

— Надеюсь у меня, — Аиша поправляется, — у нас тоже там будет домик. Большой и уютный: для тебя, меня и Каи.

— Когда ты так говоришь, весь мир замирает, — шепчу ей, поглаживая серебряный шелк волос, — останавливается время... Творцы беспомощно переглядываются, Тайга Айсака выскакивает за двери дома, чтоб поругаться и помахать кулаками, но замечает тебя, улыбается и машет. Хикигая Хачиман утыкается в волосы Юки Юкиношиты и громко вздыхает от наплыва чувств, а сзади их обнимает Юи Юигахама.

— Хикигая тот еще дурачок был, — говорит принцесса, — совсем Юки и Юи замучал. Почему нельзя сразу втроем жить?

Потому что нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Поразительная точность формулировки от человека — это общество и убившего в конкретно взятой стране. Интересно, насколько большую аудиторию собрало бы аниме «Ленин в исекае»?

— Боялся сделать выбор и кого-то из них потерять, — отвечаю, — ты же знаешь, как всё сложно у Создателей.

— Всё просто, когда любишь, — возражает она.

— Непростые любовные отношения, — прижимаю её за плечико, — чаще заканчиваются смертью главного персонажа, чем запущенным свадебным букетом. Я конечно постараюсь в нашей стране, но шепотки случаются просто из-за криво закрепленной заколки на волосах.

— Когда ты говоришь так, — пытается она меня приободрить, — где-то в мире отступает темнота. Это же простой выбор: жить полной жизнью, в цвете и под светом.

— Для кого-то темнота уже родная, — пытаюсь понять других, — их за волосы тащишь на свет, а им больно, глаза слезятся, цветные пятна, сенсорный шок. Традиции, боязнь перемен, история в темных пятнах. Что сказали Создатели перед тем как уйти?

— Вы всего добьетесь сами. Игры закончены, ваше время пришло. — неуверенно сказала принцесса. — Смысл обращения, всех выступивших на площадях столиц королевств Неста Создателей, был таким.

Да, были еще фейерверки, раздача слонов, то бишь всяких артефактов и золотых, Нашествия от летающих тыкв до гигантских ящеров, которые Творцы с легкостью вырезали — а потом «Бум!» все Создатели исчезли.

Только ветер сиротливо кружился над обалдевшими жителями.

Кто-то рвал на себе волосы, сходил с ума, резал себе вены. Кто-то другим — глотки. Кто-то сразу объявлял себя королем взамен настоящего, территории распадались, сходились в войнах. Весело было. Безумие охватило все страны. В двух словах, отчаяние охватившее большинство населения можно было описать как — за что?

Еще вчера дружелюбный лес исторгал всё больше чудовищ, на рудниках и полях заводились монстры, а элита вместо связных действий по спасению выясняла, кто здесь главный.

— То, что время пришло, каждый принял на свой счет, а объединить всех было некому. — сказал я, — при вакууме власти возникает хаос. Я не знаю почему они ушли, даже прожив с ними вторую жизнь. Рано или поздно, гости всегда уходят, но никто об этом из тогда живущих не задумывался.

— Ты тоже повзрослеешь и сделаешь выбор. — коснулся её щеки.

Cheek to cheek. РомантИк.

— Я уже сделала, — гневно надулась она, — и хватит занудных философствований. Показывай, чего на чудищах выбили!

Глава 17

Третий сын барона Заболотного, шан Дархам Райник-Заболотный, примерно с пяти лет, когда за шалость старших братьев наказали его — понял одно. Всего придется добиваться самому и жаловаться будет не на кого. Хорошо отец лошадь с доспехами выдал, когда Дархам покидал отчий дом в своё шестнадцатилетие.

В баронстве его отца никаких авантюристов не было, но рядом в графстве Рьюинс, в одноименном городке, гильдия присутствовала. И хотя было в ней всего одиннадцать человек, худо-бедно Дархам основам выучился, с получением Дара в десять лет и даже несколько уровней поднял.

В шестнадцать он начал свою полноценную карьеру авантюриста в Рьюине. За несколько лет в гильдии он успел сойтись с Марди — старым знакомым барона Заболотного. Успел порубиться со старшим товарищем, плечом к плечу, с болотными дзиси, лесными виксенами, призрачными квиттерами и даже с орками.

Отчего, когда последний решил начать карьеру в столице, сумев пройти строгий отбор в королевскую охрану, Дархам не упустил случая, заехав в Тритикам, попасться ему на глаза с роскошным сыровяленым свиным окороком и бочонком домашнего пива. Всё, что выдал ему как наследство, старший брат после гибели их отца, барона Райника Заболотного в бою.

«В столице любая деятельность подчинена правилам», — поучал младшего Марди, размахивая деревянной крухой, в которую влезала добрая четверть бочонка молодого, густого, белого пива из пшеничного солода. — «Но какую карьеру быструю можно сделать! Пять лет на службе: там примелькался, здесь тебя заметили, на монстров взяли с принцем или с принцессой в охране постоять — и вот: свой чин, выслуга, свой надел от доброго короля!»

Понизив голос, Марди шептал, что старую аристократию королевское семейство не больно любит. Заменяет при случае своими людьми. Потому шансы приподняться всегда есть у человека, умело орудующего своим мечом. Пусть даже глупого, но преданного.

Глупым себя Дархам не считал, так что после совместных возлияний, решил на недельку в столице задержаться. Показать преданность старшему товарищу. На четвертый день, при виде бледного товарища и рассказа, как служанка её высочества подставила Марди, сетований как принцесса этой ситуацией воспользовалась и просьбы помощи, Дархама осенило. Вот он долгожданный шанс! Такой услуги принцесса никогда не забудет!

Хотя после всех приключений, в жалкой попытке защитить её высочество, сойдясь в битве с огненным великаном, подлая мыслишка «вот и бесславный конец» у него промелькнула. Была одна надежда, что Аиша успеет убежать, но та отчего-то на побег не решилась.

«Она просто считает себя в ответе за всё случившееся», — успел понять он, когда наступила ужасная темнота.

Придя в себя, после неудачной попытки спасения принцессы, Дархам познакомился со своим спасителем, полечился у местного целителя, попал в недолгую опалу, а затем на службу в королевскую охрану, начал выполнять важные поручения самой крутой парочки Шайна из молодого наместника и принцессы. Короче говоря, жизнь повернулась к нему лицом, и оно оказалось красивым, хотя и временами грозным. Но смысла жалеть об этом было ровно ноль. Мало кто в этой жизни из одаренных умирает в своей постели.

Выехав в ночи с посланием Джерка Хилла, при свете полной луны, он довольно быстро и без приключений, одолел за шесть часов расстояние до Лавулинского моста. Там в караулке, разбудил своим рыком графского смотрителя, который выставив двух подчиненных мерзнуть в ночи, занял помещение с горящим очагом и бессовестно дрых на соломенном тюфяке.

— По слову короля! — грозно сказал он в сонное лицо смотрителя, тыкая королевской грамотой, с удовлетворением замечая, как сонный зевок смотрителя превращается в подобострастную гримасу «чего изволите?».

Дархам предупредил его о подходе новых жителей королевского округа Самура и о повелении пропустить всех беспошлинно. Повелел проверить мост и, с чувством выполненной задачи, отправился дальше. Проезжая Заброшенный лес, он удостоился внимания хефонида, на свою беду патрулировавшего окрестности.

Существо на куриных лапах, ростом с небольшую собаку, с двумя ядовитыми отростками-шипами на спине, выпрыгнуло из тени ближайшего дерева, но встреченное пинком железного сабатона, с хрустом сломанной шеи, приземлилось наземь. Обученный конь, немедленно наступил подковой на куриную конечность хефонида и отпрыгнул в сторону.

Дархам спешился, ударом меча добил бившегося на земле монстра, с удивлением подобрал выпавший зеленый пояс новичка. Это был всего лишь четвертый случай за пять лет, выпавшего лута с чудища для Дархама, и он посчитал случившееся добрым предзнаменованием.

Не ломит ребра, две монетки серебра — гласит шайнская пословица.

В хорошем настроении, с первыми лучами светила, Дархам подъезжал к западным воротам Самура. Там стража, преисполнившись усердия при виде королевской грамоты, забегала в поисках кружки горячей шипового настоя для гонца и Лекаменсгилле. Ибо, памятуя наказ Джерка, Дархам сразу предупредил: дело не терпит отлагательств и будить второе лицо города следует немедленно.

* * *

Первым делом проснувшись, Кая Аисаки прокинула обнаружение. Дело было даже не в словах Джерка, что умение нужно использовать по откату, чтобы оно вошло в привычку. Кая Аисаки заглядывала далеко в будущее. Вот состарится она лет через тридцать: потеряет ловкость, силу, хватку, а уменьице-то — раз! — и на второй уровень скакнет. Станет со звездочкой. Немного в боевой эффективности Кая потеряет, зато сильно прибавит в другой.

Так что никак без неё Джерк Хилл не справится. Даже через тридцать лет!

Невероятно прокачанное умение, ставшее для молодой разведчицы вторыми глазами, подсвечивало местность вокруг, показывая сплошные зеленые точки вокруг. Интересно, что одна из них, находилась ровно перед воротами их особняка, никуда не двигаясь и очевидно терпеливо дожидаясь, когда обитатели особняка проснутся.

Кая споро натянула свой игривый сет гепарда, при взгляде на который Джерк катастрофически терял показатели интеллекта, а глаза его расплывались словно от стакана гномьей водки. Накинула сверху камуфляжную накидку и перевязь с кинжалом. Выпрыгнула из окна и, обойдя особняк с тыла, зашла сзади Дархама, сразу идентифицировав его по фигуре и волосам.

— Утречка! — бодро поздоровалась она, коварно подкравшись ближе к Дархаму.

Дархам попивавший из своей кружки какой-то напиток, вздрогнул, расплескал его и приглушенно выругался, сразу извинившись.

— Вы уж простите, шанья Кая, — неловко сказал он, — очень неожиданно вышло. Шиповничек потягиваю, думаю скоро ли вы проснетесь, а тут голос в ухе появляется резко. Вам Джерк просил послание передать.

— Как он там? — жадно спросила Кая, принимая сложенный лист, запечатанный восковым оттиском медальона королевского наместника.

— Ошеломляет, — лаконично ответил Дархам. — Только в столицу заехали, уже на дуэли с принцем подрался.

Кая пристально посмотрела в глаза Дархаму. Это точно не розыгрыш? Но честные серые глаза смотрели на неё неподкупно и бесстрастно.

— И как же так получилось? — ехидно спросила она, — неужто Джерк случайно сел на гитару его высочества и «Молниеносный» впал в бешенство? Он вообще выжил?

— Принц жив-здоров, но несколько потерял в репутации и настроении, — отозвался Дархам, — дуэль случилась, потому как Джерк спасал благородную деву в беде! А принц рассвирепел необоснованно, повел себя некрасиво, а её высочество бросили вызов свитскому другу принца, потом я…

Дархам увлекся пересказом деталей дуэли, не замечая, как Кая поджала губы. «Да что это за девы благородные вокруг её Джерка вечно крутятся?»

Она раздраженно сломала печать на письме и вчиталась в ровные строчки.

«Салют, Каечка! Если шан Дархам уже на той стадии описания дуэли, когда показывает губами «пыщ-пыщ» гидробласты от Аиши, которыми она приголубила какого-то графёнка и картинно падает навзничь — всё плохо! Его даже Аякс уже не остановит. Но если он просто поднял руку и закатывает глаза, изображая принца, можно успеть пригласить его домой на чашечку кофе, а там Риса его отвлечет…

Кая взглянула на Дархама.

— И он такой меч поднял — заливался Дархам, показывая происходящее, — держи, говорит, его голову…

— Шан Дархам, а давайте к нам на кофе, — перебила его Кая, — Риса уже проснулась и подслушивает нас за оградой.

Риса показалась в левитации сверху кирпичной стены и возмутилась.

— Твое обнаружение самая нечестная штука, что я видела в своей жизни!

— Это ты просто историю выборов в республике гномов не изучала на спецкурсе, — отозвалась Кая, — мы еще посидим над моими конспектами. — она приглашающе махнула рукой, — шан Дархам?

— Не смею отказать вам шанья Кая, — склонил уважительно голову третий сын барона Заболотного.

* * *

— Кошечка говорит мяу-мяу, собачка гав-гав, а принцессочка дай-дай, — слегка разбавил я атмосферу забавной присказкой, доставая выбитые вещи на опознание.

Я люблю и поддерживаю её исследовательский интерес: Аиша неплохо разбирается в музыке, литературе, однако больше всего любит изучать всякие пыльные рукописи про магию, монстров и историю Шайна. Вот и выбитые вещи ей тоже были интересны: глазки горели, ножкой дергала нетерпеливо, но скорее от рассказа, сопровождающего приключенческую одиссею.

Разложил наградной столб, талик среднего качества, игральную кость трольда и рецептов на всякую всячину. Рецепты в использовании были просты: указанные материалы собираешь, кладешь сверху-снизу-сбоку рецептик, жахаешь магический импульс на него — на выходе готовый продукт.

Массовое производство не заменит, пользоваться могут только одаренные. А с другой стороны: бесплатно и все затраты — подача крохи магической силы на рецепт.

Всеобщую базу лута вещей Джерк Хилл не считал нужным изучать. Я его в этом понимаю: она у каждого региона может меняться. Там талмуд толщиной с пузо Шайреда Четвертого, такое только ученые пытливо исследуют. Или моя принцесса.

— Наградной столб превращается в арку, — поведала мне Аиша, — если вызвать еще два столба и сложить с края этого, перпендикулярно буквой «П». Арка бафает всех проходящих под ней, у нас такая в казармах гвардейских внутри стоит и в паре гильдий. Только потребное количество прилично разнится: от пятидесяти до тысячи столбов, и такое превращение может Создатель, глава гильдии или герой сотворить.

Хм, я-то думал, чего в стороне от левого крыла тритикамской гильдии авантюристов, народ под древнегреческой колонной резной толпится. А он там бафается.

Я разложил столбы буквой и в моём интерфейсе замигала надписи: создать Арку Автономного Апомиксиса, цена пятьдесят наградных столбов, создать Арку Начального Авантюриста, цена сто наградных столбов, создать Арку Лесного Триумфатора, цена триста наградных столбов, создать … Всё-всё, спасибо я понял, не ломайте мне мозг.

— Скажу честно, — порадовала меня принципиальная подружка, — очень хочется увидеть твою арку, но, если ты её прямо в парке создашь, с места уже не утащишь. Сделай в Самуре, укрась город. Только Апомиксис не выбирай — бесполезная арка, ни на что не влияет.

— Да с тобой и витамин «Д» не нужен, — умилился я, — ах, ты же, моё солнышко!

В приливе нежных чувств я чмокнул её в щечку. Но эта гимнастка царственная уже привычно изогнулась и встретила теплый дружеский поцелуй лицом к лицу. Хитруля.

— Монстрологи объявляют неделю принцессы, — торжественно заявил я, спустя минуту отдышавшись, — количество поцелуев увеличивается вдвое. Что насчет таликов?

— Принцип одинаковый, — белозубо улыбнувшись мне, доложила Аиша, — только надо их составить в виде пятиконечной звезды. Из пятидесяти таликов получится реликварий среднего облачения авантюриста. Вообще их в гильдию обычно сдают: падают редко, стоят неплохо.

У меня в инвентаре их было намного больше требуемого количества, реликварий я немедленно сотворил, и небольшой сундук бледно-синего цвета, соткался в легкой дымке перед нами.

— Син, — обратился к кошкодевочке, уныло поддувающей угли здоровым веником из катальпы, — твой выход.

Она встрепенулась и недоверчиво посмотрела.

— Смелее, девонька, — подбодрил её, — что за нерешительность, будто объявили субботник, и всё что ты ожидаешь — это новенькую метлу из сундука завхоза?

Про субботник она не поняла, но Джерк Хилл на своей волне. Да и вообще, как-нибудь объявлю в Самуре субботник: вот все обрадуются, выходных-то у них еще нет. Выходных нет, а работают они часов по пять в день. В Шайне и других королевствах нет понятия официальной смены, отдыха, а есть традиция. Традиция идти спозаранку на работу, чтобы пожрать и поспать на ней до полудня, потому что по уговору клиент, нанимающий себе рабочих должен их кормить. Попинать балду ленивенько, поработать часа четыре и свалить с закатом, к себе домой.

Я такое отношение сначала в страже искоренял, потом в гильдиях. Получалось только в связке: «ты мне за дедлайн здоровьем ответишь, а сделаешь хорошо — я отвечу, монетой.» Вся эта чушь, что в средневековье от зари до зари вкалывали как ненормальные — была историей о средней температуре по больнице. По-разному было. Закабаленный серв от зари до зари мог горбатиться. Свободный, то есть самурский, семечки лузгать лениво в то же время. А мог на промысел уехать и монету зашибить: от человека, условий и мотивации зависит. В самурских гильдиях, до моего наместничества рабочий процесс шел по традициям, но зависел от отношения главы, а они теперь от меня.

Я это, как Джерк Хилл знал, детально мне Вельге Лекаменсгилле на многое глаза открыл.

Короче говоря, субботник с шествием набранных карликов и фокусников, с теплым, вкусным, копеечным беляшом в мозолистые руки городского обывателя стал бы отличным развлекательным мероприятием. А если там, поп-корн начать раздавать мой, — со всей округи сбегутся страждущие, до соринки всё зачистят, город сверкать начнет как парадный китель заслуженных военных.

Пока такие мысли пролетали в моей голове, Син робко коснулась сундучка и в её руках очутился неплохой сет с пафосным названием «Цветущая сакура». Черная комбезик, маска и сапожки.

Как она сказала: на пятерочку к силе, ловкости, живучести.

Она приоделась за кустиками, вышла довольная, масочка её сделала постарше, скрыла эмоции, только глаза сверкающие, выдавали настроение. Вжух — и из бомжа в благородные на службу к принцессе, вжух — и тринадцый уровень, вжух — и сетик подогнали красивенький.

Да кто тут из нас попаданец с роялями?

Я придирчиво осмотрел Син. У неё дернулся хвостик

— Будто сон какой-то, — призналась она, — сейчас проснусь и снова у фонтана. Страшно даже немного.

— У хорошего лекаря, — подбодрил её, — бывает страшно только при оплате услуг.

— Это вот не очень помогло сейчас, — сообщила она и обратилась к принцессе, — ваше высочество, мне кажется я недостойна всего этого!

Но Аиша устроилась у меня на коленках и как-то совсем забила на реальность. Обхватив мою шею руками, она жарко дышала в мое ухо что-то вроде: «давай в города на желание сыграем. Дам фору в три ошибки.»

Ну спасибо, родная. Я четыре города в этом мире знаю и то случайно.

— У тебя одно желание, — укорил её, — повзрослеть побыстрее. Нафига? Я сегодня голову повернул за монстриком, так мышцу в спине так защемило, что полчаса разогнуться не мог. Скажи, Син!

Вообще это было от смеха, когда ударно-динамической волной от рельсотрона пилинга расплющило между двумя лесораугами, и Син пыталась пролезть между ними, что бы достать выпавший гребень с монстроптицы. Декоративный элемент, но дорогой.

Кошкодевочка извивается, рычит, ручками царапает, а достать не может. Там сплошной блин из чудищ получился, с торчавшими из него ветками, лапами, клювом. Смотрится издалека как гротескный, дохлый Франкенштейн, с которым кошкодевочка будто обнимается.

Син ругается, а у меня истерика от смеха.

— Да ты от смеха тогда чуть не захлебнулся, Джерк! — обвинила меня Син, — рыдал согнувшись надо мной, причем тут спина?

— Я приказываю сейчас же в деталях поведать мне всё о бойне в Жутколесье! — выпятила грозно губу Аиша.

— Бей девчулю чайником, — проворчал я, — чтоб не росла начальником. Ох, у нас кажется плюшки подгорают!

И бросился к углям и вертелам. Пока готовишь для девчонок вкуснейший ужин, ты священная фигура, которую никто не посмеет потревожить.

Глава 18

— Знаешь, что такое любовная ортодрама? — вопросила Аиша уже у дверей своей опочивальни.

Мы провели неплохой вечер: гоняли по Тритикаму на спорткарах, запускали фейерверки, пели караоке на площади — вот так бы мне хотелось сказать про наш вечер, но цивилизация осталась в прошлой жизни. Несмотря на все прелести магии второго мира — по скорости коммуникаций и жизни, безопасности, расслабухе и комфорту ощущалась сильная ностальгия.

Даже когда рядом принцесса. Тем более, когда рядом принцесса! Хочется забрать от жизни лучшее и подарить им. Вот взять бы её и Каю в поход по вечернему, огненному Токио! Потрясти красками и беззаботностью, чистотой и милыми улыбками прохожих.

Ладно будем реалистичны, взять что попроще: в зоопарк с животинками на свежем воздухе, чемпионат по латиноамериканским танцам, дельфинарий с «синеглазые дельфины нас катали на спине» и вот это всё. Да просто: в кино сводить подружек с отдельным Вип-залом и роллами под сухое красное. Кайфушечки и культурный шок у девчуль, когда даже принцесса ощутит небывалую сочность жизни.

Похоже на нытье — да, когда в этом мире будет хоть что-то отдаленно похожее? И кто-то из нас нынешних вообще доживет до дня, где большинство обычных жителей, пусть не считают себя счастливыми, но точно не знают ужасов голода, нападения монстров, прелестей коммунальных домов и борьбы за выживание?

Потому я просто накормил девчуль вкусным шашлычком, побренчал на гитаре, мы поболтали о жизни, почитал им Дилана Томаса, глядя на звёзды. «Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы, пусть тлеет бесконечность в яростном закате…» Даже принцессу пробрало. Вцепилась в меня ручками, ротик приоткрыла и внимала прилежно, будто фитоняшка на занятии у модного тренера.

Только когда до её крыла в дворце дошли, опомнилась. Начала звать на чай, обещала печеньки. Наивная. От их частого употребления изжога. Лучше йогурт средневековый: из сметаны, корицы и мёда на ночь пить.

— Сцука… с цукатами печеньки будут? — спросил вежливо. Ожидаемо таких не оказалось.

— Ты должен мне помочь с домашними заданиями у мэтра Деланира! — Пошла принцесса на хитрость. — Знаешь, что такое любовная ортодрама?

— Что-то точно запрещенное из раздела любовной геометрии, — ответил с каменным лицом ей. — И вообще-то правильно говорить — ортодрома. Такому тебя домашние наставники точно не учат. Освой пока просто обычную геометрию.

— Я её знаю! — соврала она, бесстыдно хлопая длинными ресницами.

— Вот твой угол, притыкайся ваше высочество, — показал рукой на двери, — настоящая геометрия говорит ровно об этом.

— Но про кратчайшее расстояние между нашими телами, — добавил специально, чтобы не дулась, — на шарообразной поверхности, я в курсе. Обучение, учитывая твой возраст, пока только по касательной.

Чмокнул в губки и растаял в тенях ночного дворца. Но до себя не дошел — перехватила неказистая фигура, в обычном непритязательном темном камзоле, без всяких там блестящих манжет, лацканов, расшитых шелками из диковинных пауков, аксельбантов позолоченных, трещавших на широких плечах.

Даже широких плеч у фигуры не наблюдалось. Что не мешало воспринимать её опаснее почти всех обитателей дворца.

Кэсси Бладан. Личный секретарь графа Сентенты, мужичонка с узкими губами, неприметным лицом тайного убийцы, жнец заклинаний двадцать второго уровня.

— Ваша милость, — слегка склонил он голову, — первый советник просит заглянуть к нему на огонёк.

— Кого жарить будем? — дружелюбно спросил я. — Ведьму какую советник поймал или печень бонгурунгу с лучком и грибами, затрудняется без моих советов, на сковородке подержать десять минут?

Он на пару секунд, поднял свои рыбьи глаза на моё лицо. Не знаю, что он при этом думал: на лице его не было ни удивления, что кто-то так шутит про его патрона, ни гнева, ни веселья. Этакая вселенская усталость и скорбь: в мире еще где-то примерно миллионов сто разумных, как же долго их всех придется убивать.

А может просто устал шнырять по всему дворцу в поисках меня. У жнецов заклинаний есть «поиск жертвы». Но для использования этого обнаруживающего волшебства ему нужна частица биологических отходов разумного, ногти или волосы, например. Подойдет вещь, с которой человек успел соприкасаться довольно долго. Однако подушку в моей комнате вряд ли дадут ему пощупать, а кидать своими труселями ему в лицо, в качестве демонстрации своей неприязни, даже для меня немного странно.

— Высокий референдарий хотел с вами посоветоваться по одному делу, — проговорил он с некоторой заминкой.

Некоторый осадочек у меня был, после примерно такого же приглашения от Гортама Затарийского, но я сейчас лицо официальное, в фаворе и могучий маг.

— Вы не думали купить свой домик у речки? — справился я, пока мы шли до пристройки дворца, где обитали чины на службе короля. — Раков по утрам ловить, вино гнать домашнее? Ну чтобы лицо повеселее было на службе.

— Нельзя на службе думать, — как-то привычно парировал он.

Предлагали ему уже что-ли место работы сменить? Обещали осыпать золотыми, заботой и лаской. Кто-нибудь из обреченных жертв, пытаясь перекупить этого скромного убийцу.

— Семью завести, любовницу и теплый халат из роштийской козы? — не отставал я.

— Нельзя заводить, — отрезал он, постепенно мрачнея.

Социопат ушлепочный. Ему даже разговаривать с людьми не нравится.

— А не жалеете, что работу у графа Сентенты выбрали? — не унимался, в попытке интервью я.

Да пусть из себя выйдет, посмотрим, чего он стоит. Мне он тоже настолько не нравится, что хочется сходу больничный выписать. Странный и неприятный тип. Играет неумелого мечника, а на самом деле жнец заклинаний. Это магический гибрид куноичи и разведчиц. По слухам, Дар этого класса падает только тому, кто в раннем возрасте убьет человека с помощью хитрости и смекалки. Разумеется, таких малоприятных личностей мало, Дар рандомно падает, а ставить ловушки в промышленных масштабах на людей никто не позволит. Учитывая его службу на нехорошего графа — кровавых дел он наворотил порядочно. Или я ошибаюсь?

Бладан остановился на мгновение и впервые за разговор, ощерился кривой зарослью желтых зубов.

— Нельзя выбирать.

— У меня знакомый лекарь зубной есть, очень хороший, — сочувственно поведал ему. — Прикус лошадям правит. Берет дороговато, но, если с монетами проблемы, может башмаки в тон вашей улыбке подобрать.

Улыбаться он перестал, но и кидаться заклинаниями не начал. Очень выдержанный секретарь-убийца, хотя я особо не старался. Бульон из моего варева бытовых шутеек убивает постепенно.

Ничего нового придумать я по дороге не успел, так как мы уже подошли к кабинету графа.

Граф с фальшивой улыбкой, выпер свое пингвинье тело из-за стола, при виде меня. Отпустил своего тайного заклинателя и предложил мне выбирать любой напиток из его богатой коллекции. Я от всего отказался: мало ли, потом графа на игры в бутылочку потянет, нельзя ему давать такой шанс.

Сентента повздыхал, поспрашивал меня о впечатлениях от столицы, польстил мне с быстрым набором голодранцев, которых «за ржаной каравай закабалить можно». Ничего нового, кто поверит, что я просто разумных спасал от не самой хорошей судьбы? Другое дело, спасал я с пользой для всех, хочется верить. Сбежали от южнокаталийской теократии гибриды смелые, умные, с каким-то запасом монет, идей и навыков. Культуру, жизнь, производство в округе они обогатят. Самур тоже не сразу вторым центром Шайнской цивилизации стал и был когда-то, а далеким фронтиром.

— Слышал в Самуре проблемы с разменным монетным фондом, — наконец вскользь выдал он причину разговора, — я могу посодействовать в деле.

Я же говорил — мафия. Глава меняльной гильдии Церарий Апарпил скоренько про мои хлопоты с поиском подмастерья графу доложил.

— Думаю, пока перейти в расчетах на городские обязательства, — сказал ему. — Южнокаталийские беглецы нуждаются в продовольствии и каком-то жилье. Город — в их рабочих руках. Меняльная лавка дело сложное и неизведанное. Создавать еще одну гильдию в городе пока не решился, да и вряд ли у них есть столько монет на траты.

Я врал, но делал это с честным лицом будущего крупного рабовладельца. Действительно, зачем будущим рабам монеты? Бумажку нарисовал, и все они по ней через годик в долгах по уши. Написать-то там всякое можно, да и способов множество: как печатью медальона наместника бумажку заверить и какую. Медальон же на моей груди болтается, всегда со мной.

Сентента покивал понимающе и предложил в бизнес войти при шахтах. Захотелось графу мне речные перевозки организовать при производстве. Это он так преподнес. Я же понял, что после того как этот деятель соляные копи Найзирии сдал, какую-то частьпроцессов он хочет переориентировать. Например, ладьи которыми граф грузы соли сплавлял из пещер, он хочет на Эрайн перебросить.

Идея здравая, Эрайн в пяти километрах от Самура, я так и думал большинство грузов по нему отправлять. Но пускать графа в бизнес с его репутацией… Пусть даже он причал каменный обещает построить.

— Так то король будет думать, — простодушно посмотрел на него, — причал, башня охранная, ладьи речные. Дело города производство в шахтах. Транспортировкой мы не занимаемся.

Я не соврал, с королевской фамилией мы так и договаривались. Но только на первое время, пока добыча еще только начинается и металлы мы еще в состоянии по дороге перебросить. Но потом я рассчитывал на речные перевозки и король всячески обещал помочь.

— Вот Эрайн наша гильдия зачищать будет. — важно сказал я. — Заплывают иногда в неё монстры. Да и в самом Трите встречаются время от времени, хорошо не особо большие, насколько мне известно.

Здесь я углубился в детализацию работы авантюристов: какие речные монстры бывают, сколько мы их уже поубивали, как это трудно.

— В авангарде боли и страданий всегда мы — авантюристы! — прорицал я в приступе откровения. — Безымянные орудия Создателей и меч на острие которого королевская воля и безопасность всех славных подданных Великого Шайна!

Граф незаметно морщился, но терпел. Впрочем, хватило его всего на полчаса. После того как мои завывания перешли на тему «вот прокачаемся на всех шайнских монстрах и пойдем убивать остальных, в других королевствах» на его лице появилась скука. Держу пари, от Аиши он такое слышал каждое празднование королевской фамилии, когда ей (а там все члены королевской фамилии выступали) давали слово. Наизусть тезисы выучил.

Я Аише на шашлыках в шутку задвигал такую тему: созыв всех королей, Авантюристский пакт, Объединенная организация авантюристов — ООА, общий бюджет, штаб-квартира в Тритикаме и всё в таком роде. Скосплеил ООН, а девчуля загорелась, заискрила энтузиазмом, запрыгала повизгивая от восторга. Ей много не надо: на день рождения чучело монстрика подогнал, собственноручно убитого, и лучшие друзья по жизни. Вот граф вроде умный, но простых вещей не понимает. Есть такие девочки, что вместо шоколада могут любить знания и идеи, а вместо брюликов — неказистые, но грозные или эффективные поделки своими руками.

— Поставки угля могу организовать, — больше с отчаяния, предложил граф.

Это меня заинтересовало только в том плане, откуда он собирается его доставать. Неужто настолько его владения хороши: всё есть, от шёлка до соли, вот и уголь где-то валяется.

— Белый, красный, черный? — деловито поинтересовался я. — Или вы про каменноугольный говорите?

— С Великого болота, — покряхтев признался он, — детали я могу уточнить, вплоть до поставок.

Залежи каменного угля в Самуре точно были. Его понемногу таскали рядом с гор побережья, но хоть теплоёмкость у него выше древесного — зело был вонюч и непопулярен. Я предполагал доразведку сделать, как вернусь в Самур и все залежи тщательно зафиксировать.

Графу ради хохмы сказал, что мне очень бы хотелось черный древесный. Они так-то на нём руду и жгли, варвары средневековые, пока лес бы не кончился, как в реале у англичан. И я сильно сомневался, что уголь этот древесный граф мне привезет по нормальной цене. Что за чушь — они его там и жгли на болотах в печах сыродутных, железо потихоньку добывая.

Сентента Варристер еще туманно порассуждал о бизнесе и инвестициях. Как круто дружить домами и жевать одну печеньку с двух сторон, но я остался холоден ко всем его жадным жарким дружеским чувствам.

Вот этот чел, о котором мне королева пару историй рассказала, мне был сильно противен. Я её величество понимал: жало у этого скорпиона надо потихоньку выдирать, с пользой для королевства. Сразу вырвешь: там столько помощников набежит из аристократии, помочь графским богатством распорядиться. Нельзя же просто так взять и графа в опалу со всем добром отпустить. Короли они такие, не любят делиться. Особенно когда начинают понимать: всё это богатство у графа, оно у короля наворованное.

При том годик-два Сентента еще нормальный был по рассказу королевы. Но после первых гешефтов сильно графа понесло. Как ей неприметные «люди в сером» (то бишь мытари королевские) докладывали по результатам скрытых проверок.

А чего она ожидала? Кто-то сомневался, что так будет? Без независимых институтов общественного контроля, публичности в деятельности: ты хоть тройные цепочки из следящих друг за другом чиновников сотворяй. Кто-нибудь из них станет «крысиным королем» в итоге. Вот когда всех купить невозможно, система со скрипом начинает вращаться всё быстрее.

Как вариант: снимать с поста, перебрасывать на другое место каждые года три-четыре. Суррогатный тип эффективного менеджера.

На том мы беседу с графом закончили, и мужчинка с неприметным лицом, невыделяющимся ростом, примерно таким же чувством юмора, проводил меня до выхода на лестницу первого этажа.

— Поплотнее на ночь укутывайтесь, — по-доброму попросил меня на прощание Бладан, — ночи холодные, не простыньте. Жаль будет, если вы заболеете.

Ядерный сарказм. Мужик полтора часа цедил из себя яда, стоя у двери в моём ожидании, на эту фразу. Как до лестницы дотерпел, не расплескал по пути.

— Однажды портрет Чака Норриса решили выбить на горе Двух Влюбленных, — помахал я ему рукой на прощание, — но ничего не вышло, оказалось, камень слишком мягкий материал для его лица.

Я почти дошел до входа в гостевое крыло, когда он отмер, угрюмо бросив мне вслед:

— Ну и кто такой этот Чак Норрис?

— Мой наставник из братства крипипасты, — я сделал указательным пальцем «пух» в него и ушел спатеньки.

Надеюсь он настолько глуп, чтобы рассказать об этом Сентенте. Было бы очень интересно понаблюдать за поисками моего неведомого наставника. Таинственные шепотки за спиной: «а вы видели его наставника? Говорят, он порезал сырое яйцо кубиками».

На самом деле, во мне больше говорило раздражение бесцельной потерей времени. Граф Сентента реально токсичный, смысла в общих делах с ним никакого: выжмут с него оставшиеся монетки и прикопают на задворках королевства. Вообще не думаю, что историю с Гортамом ему забудут, плюс пару косяков его уже всплыли, королева просто не озвучивает.

Тут я подумал, что связка «граф — принц» рабочий вариант для смуты. Поворочался немного, но рассудил, что такой цели и существует начальник тайной стражи. Чуваки друг друга мягко говоря недолюбливают. Это все знают. На публику такое годами не сыграешь.

Как показало время — я немного ошибался.

* * *

— Что скажешь, Кэсси? — спросил Сентента, грея бокал в тонких руках.

— Он опасен. — доложил маг-убийца, поджав губы. — Обмолвился, что из братства крипипаста. Складывая особым образом пальцы, пытался навести на меня порчу, но Создатель уберег. Сам культ мне неизвестен, но учитывая всю ситуацию становится понятно, как он настолько быстро возвысился и смог влиять на принцессу и королевскую семью. Возможно будет лучше работать в этом направлении.

— Нет времени, — вздохнул Сентента, — а культы все равно глубоко не прорастают. Вырвем при необходимости с корнями. Делай уже свою работу.

— Хорошо, референдарий, — согласился Кэсси Бладан и с размаху огрел графа кулаком под глаз.

Глава 19

Створки дверей в спальню принца вынесло мощным пинком внутрь. За вошедшим сразу Шайредом Четвертым, виднелись еще две монументальные фигуры в латах и какой-то маг, судя по мантии, но полусонный Шилнагаил, таращившийся на это действие с постели, даже отца опознал не сразу.

После вчерашних злоключений к принцу пришла мать-королева. Пока Шилнагаил, получивший первоначальное лечение, отлеживался на кровати, Найзирия на него наорала, покидала в него тапочками, пообещала суровые кары за неподобающий образ жизни. Вынеся полчаса промывки мозгов и, дождавшись пока королева покинет его покои, принц успокоился.

«Не в первый раз, я принц, да что со мной сделают хуже, чем предстоящая свадьба», — успокаивал Шилнагаил сам себя, но на душе было тревожно. Ныла бочина, отбитая ледяным болтом. Хорошо хоть, эта сука не остроконечный сотворила. В душе копошились червяки сомнения. Сила заклинания сестры неприятно удивила принца. Это без палочки, просто с руки, так быстро и ошеломляюще. То есть, используй она свой, вернее прабабушкин артефакт из геркулита и ридия — его бы что, насквозь заклинанием прошибло?

Весь вечер принца терзал придворный целитель. Поначалу он просто залечил рану и напоил Шилнагаила каким-то отваром, но после посещения королевой и отрывистых приказаний от неё — принялся за него всерьез. Банки поставил вонючие, обкурив их травами, клизму его высочеству влил, предварительно парализовав на кровати. Весело было, словно на воскресной порке шлюх, уличенных городским советом в болезнях. Только сейчас принц не смотрел со стороны, похохатывая, а был участником. Участницей в колодках.

Неужели беды продолжатся?

— Встать! — заорал король, облаченный в камуфляж со странным свистком в виде гнома на груди.

Сонные движения только проснувшегося принца его не удовлетворили своей скоростью. Подскочив к сыну, он рывком сдернул принца с кровати.

— Муха, лять сонная, — вколачивал он ругательства в принца, — в боевой обстановке из тебя давно салат бы нарезали. Принять упор лежа!

Умелым пинком, Шайред помог телу принцу, приобрести нужную конфигурацию на полу.

— Утренние отжимания начать! — скомандовал Шайред Четвертый, — и раз! И два!

Было холодновато, страшно и неуютно — рассветные лучи только начали проникать в распахнутое гвардейцами окна, вместе с утренним ветерком. Уже проснувшийся, во время отжиманий принц, к началу первой сотни начал выдыхаться.

— К чему эти муки в шесть утра? — взмолился он, упав на пол без движения. — Алуна настолько любит миссионерскую позу?

Вместо ответа отец больно пнул его по ногам. Затем приложив свисток к губам, странно дунул в него, направив ногами гнома на Шилнагаила.

В ушах у принца зазвенело, захрустело, а отец, ревущим шепотом, произнес в его лицо, что Шилнагаилу крупно повезло с его отсутствием во дворце вчера. Иначе болт от Аиши было самым малым из его болезненных ощущений. И вообще принцу, после тренировочных тестов с отрядом авантюристов, в поход на монстров. Полугодичный контракт с гильдией авантюристов уже оформлен.

— Я из тебя человека сделаю, — сжал король увесистый кулак перед носом запыхавшегося принца, — даже если ты сдохнешь.

Эту фразу он выдал нормальным голосом, который показался принцу воплем взбесившегося слонорога. Ошеломленный, оглушенный и подавленный Шилнагаил кое-как довел до конца отжимания, вяло взял в руки выданный маскировочный наряд.

Шайред Четвертый оглядев принца с формой на руках, снял свисток с гномом с себя и передал Ниру Грегорну.

— При малейшем сопротивлении, невыполнении боевой задачи, — приказал он капитану королевской гвардии, — приказываю немедленно освистывать принца. Свист с этого конца, накладывает гиперакузию, с противоположного — глухоту.

Вперед выдвинулся мужик в мантии, оказавшийся боевым хилером отряда «Гранкрест». Он сухо выразил свое уважение к принцу и обещал помочь в начальной миссии, которая стартует вот буквально через несколько минут. Состояла она в зачистке первого уровня подземелья.

— Отец! — жалобно воскликнул, поворачиваясь к королю, Шилнагаил до которого дошла степень серьезности ситуации.

Нет, не перво-двух-уровневые монстры беспокоили его. Подземелье большое: пахнет там ужасно, местами стекают фекальные воды из города. Это вот вместо винца и крабиков ему шпилиться в тёмном вонючем углу с грибами-монстрами?

— Нахер! — коротко оборвал его причитания, взмахом руки Шайред Четвертый, — жду отчета по миссии от гильдии вечером, — обратился он уже к авантюристу.

Тот поклонился, а потом принца взяли под ручки и вынесли из его комнаты. В трусах.

* * *

С утра я шустро выскочил с гвардейцем из караулки на городской рынок. Капитана Нира Грегорна, этого сурового вояки, с рубленым шрамом на всё лицо, увы, на месте не было. Выдвинулся по приказу короля на суперсекретную миссию по спасению мира.

Я так понял по таинственному виду его помощника и чуши, которой тот старательно наплел. Нет и нет, взял упомянутого помощника — того самого невзрачного мужика, стоявшего на перешейке против ящеров Муэрто в первой шеренге вместе с кэпом. «С щитом он еще лучше всех орудует», всплыла в памяти подсказка.

Дайто Волий, среднего возраста, среднего роста, такой округленький мужичок с правильным лицом, но таким скучным, будто вы сто лет знакомы, живете друга напротив друга на одном этаже и надоели друг другу до того, что вместо нормального «здоров, как дела?» скороговоркой буркаете «а, ты еще не сдох?».

У меня с этим проблем не было. Ни работы, ни соседей: живу с лисодевочкой или во дворце. Постоянно встречаюсь с монстрами и принцессой. Я бы такого среднего соседа на руках носил. Но боюсь в Несте ему не понравится.

Городской рынок, торговые ряды располагалась через квартал от печально известного «Сада Наслаждений». Разумеется, рынков в Тритикаме их было несколько: но остальные были по большей части продуктовыми, для ленивых, не желавших топать в исторический центр города за едой, и с меньшим выбором. Главный рынок прозвали по имени площади, а площадь назвали по имени первого Создателя, который на ней и появился давным-давно. Конечно, города тогда не было, так, деревенька с частоколом, с вытоптанной площадкой, где тусовалось небольшое население.

Создатель Шигото^[6] возник там в сиянии света, огляделся на вытаращившихся туземцев, и сказал им: «Шигото!» Счастливчику, ответившему ему аналогичным «Шигото», он починил дом, наточил топор и поубивал всех крыс в амбаре. После этого за ним толпой ходили фанаты и кричали, понятное дело, какое слово. Хотя на самом деле звали Создателя по-другому, о чем он потом им всем рассказал, но было уже поздно.

Так вот, мы зашли в торговые ряды Шигото, и я сразу пропал. Площадь была большая: на центральном входе с Королевского проспекта, откуда мы появились, сразу справа приютился небольшой зоопарк. Животные и даже несколько монстров, но вовсе не они, плотно облепленные зеваками, привлекли моё внимание.

В клетке с табличкой «страшный самурский монстр ЛИЛОМОЛЬ» уныло сидел лилейнодеревный богомол и чистил лапками мордочку.

Я остановился у клетки и посмотрел на смуглого пройдоху, корчившего из себя, директора зоопарка. Не чувствуя надвигающейся бури, тот бойко покрикивая, нахваливал свой бизнес на лапках.

— Эй ты, полудурок! — грозно сказал я ему, — с каких пор, самурский лилейный богомол, спасший между прочим, по преданию как-то одного из наших Создателей, стал лиломолью и монстром?

Не то чтобы я сильно его винил и жаждал ударов палками торговцу за обман: региональные спецификации для самих авантюристов головная боль в плане запоминания. Вот есть лесной рауг, которых мы с Син в Жутколесье шатали. Такой четырехметровый, продолговатый кусок колбасы с щупальцами-вентиляторами впереди на морде. Ходит он, получается, вниз головой на щупальцах, но завидев-почувствовав добычу, переворачивается и прыгает своей вентиляторной мордой на жертву. Похоже на атаку акулы.

А степарауг, то бишь степной рауг, выглядит как гигантский блин на ножках. Семейство одно, а виды разные. Здесь даже классификаций тасконометрических нет и не было, ориентируются на слова Создателей. И этот «директор зоопарка» вряд ли читал хоть одну летопись по животному миру, не говоря о бестиарии.

Что не отменяет моего негодования: лилейнодеревный богомол охотится на монстров, защищая своё дерево. Человека, хотя тот неравнодушен к плодам дерева и собирает их — он не трогает. Конечно если собиратель в конец не хамеет, срывая даже не спелые плоды.

Тот до последнего может не замечать лиломола, увлеченно срывая плоды с цветка и только, когда соседний цветок повернется на тебя двумя плодами, которые окажутся внимательными, жуткими глазищами, человек понимает — он практически в объятиях у чудища какого-то сидит.

Приступом паники всё и заканчивается. Собиратель несется куда глаза глядят, лиломол, пожав плечами, забирается повыше, сторожа монстриков. Правда если дерево начнешь ломать, круша его место обитания, лиломол и тебе ногу почикает. А не надо редкие и ценные породы деревьев уничтожать.

В общем зверина полезная: знает кунг-фу, людей не трогает, мелких монстров убивает. Крупных тоже, но только, когда те еще детеныши. Сам лиломол небольшой, полутораметровое тельце имитирующее цветок дерева, розовые длинные лапки-кинжалы, похожие на ветки, узкая мордочка с небольшим рогом наверху с парализующим ядом. Весь лилейный богомол разукрашен под цветок: такой воздушный, бело-розовенький и няшный. Похож на орхидейного богомола с Земли, только наш — не насекомое, намного больше и умнее.

— Да он тебе руку оторвет сейчас! — оскорбился смуглый торговец, поворачиваясь ко мне и стремительно наступая, — что ты знаешь о чудищах, ваша милость?

Последнюю половину фразу, разглядев на мне мантию и медальон королевского наместника, он закончил упавшим и жалобным голосом. От чего все зеваки немедленно перенесли свой интерес на меня.

— Я самурский наместник, а это самурский лиломол, — сказал ему, — и мы вместе не даем миру скатиться во тьму челюстей монстров. А ты значит его в клетку посадил?

Лиломол, закончивший умываться, чинно сложил лапки и с интересом воззрился на меня.

— Да как есть чудище, ваша милость, — упавшим голосом, по инерции спорил торговец, — вы бы видели, как он курицу с утра сожрал. Цап-царап, и только перья летят, а он урчит злобно.

— Потому что ты придурок, курицу ему дал, а зелень забыл, — объяснил ему, — он мясо привык жесткое с монстров есть и заедать потребной зеленью для пищеварения, глупец.

Я протянул, пошарившись для отвода глаз в наплечной сумке, лиломолу пару листьев лесной капусты из инвентаря. В Жутколесье выпали из монстра какого-то семена капусты белокочанной и сам кочан. Смысла продавать один кочан я не видел, выкидывать тоже. Инвентарь вместе с уровнями рос: чудище какое прибью вкусное и голубцы для девчуль зафигачу. Обычная капуста — редкий зверь для Шайна, слишком для неё тепло в нашем климате, хотя умельцы в конце январе сажают и успевают, за пару месяцев с небольшим, урожай снять. У нас больше садят восточную капусту, которая без кочанов и растет быстрее.

Лиломол подскочил, просунул просяще сквозь прутья клетки лапу-кинжал, при виде которого зеваки побледнев, отхлынули прочь. Я же насадил аккуратно на лапу листья капусты. Лиломол прочирикал что-то вроде «тащи еще, человек» и моментально зажевал их в своей пасти.

К нам подошла городская стража, разговор с которой я доверил Дайто, продолжая закармливать, няшного и нужного нашему миру, обжору.

— Ваша милость, вы будете выдвигать обвинение против торговца Гушми Индририя? — спросил меня усатый представитель закона, спустя пять минут шушуканий за моей спиной.

Лиломол воинственно задергал, зашелестел лапками, подзуживая меня на юридическую схватку.

Я немного пораздумывал, глядя на уже не совсем смуглого чувака, плохо знающего шайнскую фауну. Хотел нажиться — попал сам на крючок. Десять ударов кнутом или палкой здоровья могут сильно убавить. Даже с учетом того, что стражу местную он прикармливает, судя по бойкому месту, что он отжал для своего зоопарка. Только торговому прево, который за законностью следит городского рынка, наплевать — не станет этого Индририя, его место сразу другой торговец займет. Возникать против королевского наместника — нафига? Из-за лиломола паршивого?

А если прево за такое от троюродного дяди принцессы огребет, графа Эрамира Фераголийского, наместника Тритикама?

— Не вина торговца, что он не знает бестиарий. — огласил я своё решение. — Но вина в самонадеянности. Взялся развлекать горожан, позаботься об их безопасности. Ты знаешь, как выглядит элитный царь-миконид?

— А как он выглядит, — пробормотал струхнувший торговец, — все микониды одинаковые.

— Хех, на первый взгляд, — согласился я, — вон там у тебя два миконида плюются друг в друга в клетке, среду обитания не поделили. Был бы на месте одного из них царь-миконид — он бы всех вас давно в кислоте растворил, потому что у него АоЕ плевок, на десять метров вместо пяти у обыкновенного. Яд в пять раз мощнее.

Зеваки, столпившиеся вокруг нас, побледнели во второй раз.

— У царя миконидов, под шляпкой грибной, корона белой каймою идет, — просветил я торговца, — ты, правда, если такого встретишь, и наклониться для проверки этой гипотезы не успеешь. Но я это к чему речь веду. Взялся горожан развлекать монстрами, изучи матчасть. Приговариваешься к еженедельному посещению чтений летописей Королевского собрания, в течение года. Осознал, олух?

Гушми Идририя истово закивал головой.

— В этом есть ваша вина как стражи, — веско припечатал слова я для городских стражников, — графу Эрамиру я об этом при личной встрече расскажу. Вы не сражаетесь с монстрами, но должны в них разбираться.

Вообще сражаются, например, у нас в Самуре. Но то фронтир, а это спокойная столица. Даже каким-то чудом выползший на поверхность из подземелья, не любящий свет и свежий воздух, миконид или ужаснокрыса взрослого человека не убьют, если тот не в дрова пьяный. Взрослого и вооруженного, тем более.

— Сам лиломол, — огласил я резолютивную часть своего решения, — как несправедливо пострадавший от неправомерного заточения, испытавший все муки голословного обвинения в своей чудовищности, а также моральные терзания, ввиду ужасающего орфографического искажения наименования своего вида, должен быть немедленно освобожден из клетки, напоен сладким сиропом и дислоцирован на прежнее место обитания.

Лиломол, задумчиво покачивавший треугольной башкой, в такт моего решения, оживился и радостно застучал лапками по решетке.

— Мы с тобой одной крови, — патетично обратился к лиломолу, — ты и я! Какой сироп предпочитаешь с утра: кукурузный, кленовый или может солодовый?

Лиломол подумал, зеваки шушукавшиеся примолкли, а торговец упал на колени и захныкал «ваша милость, я разорен!», ползя ко мне с вытянутыми руками.

— Ну-ка тыц, — грозно сказал я торговцу, — не шурши, лиломол думает.

Для стимуляции — вру, больше для развлечения — я еще раз повторил названия сиропов и на кленовом, лиломол решительно поднял вверх лапку. Это не свидетельство разумности, человеческую речь лиломолы не понимают. Лапка затекла, от холода дернулась — причин тысячи, но простым зевакам этого хватило.

— Тащи сироп кленовый, — загомонили они, — ишь, усадил выкормыш Шиноры, зверя хорошего в клетку. А не культист ли ты случаем, мил человек?

В слезах и соплях торговец вцепился мне в ногу, жалобно причитая. Понять его можно: кленовый сироп — развлечение для богатых. Литр такого стоил от пяти золотых: очистка-перегонка разная у торговцев выходила, цена начиналась с таких показателей. Лиломола за золотой купил — на ветер монету выкинул. Сиропа сейчас в миску лиломолю нальет, минимум грамм двести — и в трубу вылетает.

— Ладно, не реви, — ободрил его, — Джерк Хилл знает, как проигрыш превратить в победу.

Я подумал, косясь на шатер в центре площади. Местный балаган, приютивший под своей крышей непризнанных актеров, бардов, поэтов, клоунов и просто эксцентричных личностей — до обеда пустовал. А значит при желании, ведь там есть деревянные места и тысячу человек уместить легко, кассу срубить можно. Попиарю родной Самур, развлекусь, лиломола нашего покажу как туристическую достопримечательность.

Мне конечно не по чину глупости кричать с подмосток, но глашатай балаганный подработать не откажется.

— Значит так, — молвил жадному адепту фауны и кошелька, — иди и снимай весь балаган на полчаса, вели подмостки оцепить решетками, потом выходи на площадь и кричи, что через час состоится битва между Великим Самурским Лиломолом и, — я прервался, оценив его сборище монстров, — между тремя ужаснокрысами, хефонидом и двумя миконидами.

Он неверяще затряс головой, оживая, словно вялый алкоголик под струей портвейна. В глазах его замелькали монеты прибыли.

— Но сначала лиломола сиропом угости. — уточнил я. — Как гласит поговорка Создателей: no honey — no funny.

— Без сладостей — нет радостей. — уточнил специально для него. — Аллюром три плюса, пошел!

Глава 20

Шесть фигур закрыли мне путь, как только я вышел из лавки торговца диковинками. Четыре в доспехах и две в легкой броне. Я вздохнул: этого и следовало ожидать.

Фигура в черном одеянии, с черными волосами и в маске, стремительным рывком, подскочила ко мне.

Какой глупец думает ускользнуть от своей принцессы и её куноичи?

— Загадочные, поспешные, утренние исчезновения Джерка Хилла раскрыты! — гордо анонсировала Аиша. — По утрам он ошивается в лавке странных товаров. Что, неужели завезли новую партию поделок женских фигурок из эльфийской республики?

Выглядела она довольно странно: в черноволосом парике, бейсболке и маске, позаимствованной у Син. Если принцесса не хотела привлекать внимание, ей катастрофически это не удалось. Весь её облик вопил — перед вами таинственная девушка из высшего общества. С охраной из могучих мужиков в доспехах. Хорошо, хотя бы прикрытых накидками без опознавательных нашивок.

А сарказм её строился на продаваемых в лавке каучуковых изделий: от тапочек до женских фигурок, вылепленных и заботливо уложенных на витринах. Ценность их сомнительна: каучук при жаре расплывается и липнет, а в холод трескается, приходится извращаться с хранением. Но спрос на такие поделки был. Временами ажиотажный.

— Риас Гремори искал в полный рост, — нагло ответил я, цапая Аишу за руку и касаясь щеки утренним чмоком, — девушка с очень большим сердцем никогда не останется без внимания.

Аиша собиралась обидеться, потом передумала, затем вспомнила зачем она здесь.

— Ты удрал, а нам скоро в парном дуэте выступать! — вознегодовала она, — мэтр Корилий через час будет стучать в мои двери.

— Ты бы видела, как я носки с утра надеваю, — молодцевато приосанился я, — ни одни танцы не сравнятся. Да если хочешь знать: в моем дворе лучше меня пасодобль только пьяный Колян танцует.

— А что такое твой этот пасадобль? — Аиша не упустила случая расширить свои знания, услышав незнакомое слово.

Я задумался как объяснить ей смысл горячего латиноамериканского танца.

— Помнишь я объяснял тебе выражение «ты ходишь по охрененно тонкому льду»?

В Шайне не сказать, чтобы лёд не видели. Лицезрели: на торговых складах и прилавках. Маги воды стабильно на это зарабатывали. Но широко и массово конечно нет. В январе пару раз в Самуре минус десять при ветре с ледников бывало, но и только. В Тритикаме, как я посмотрел, стабильно около нуля и снег пару раз на полчаса нехотя падал, тотчас тая.

Ледовых катков не было, главная река Трит замерзала однажды в 536 году, но там вообще всё плохо было. Паршивый выдался год с извержениями вулканов и другой хренотенью вроде прорыва демонов, где-то у эльфов и гномов. Не до катаний на льду было.

Так что, когда я разок, про хождение на тонком льду, украл идиому у Гая Ричи, закономерно девчули объяснения потребовали.

Объяснение строилось на гипотетической ситуации: поженились мы втроем, живем дружно и счастливо в моем большом родном королевстве, но уезжаю я по делам, скажем на Всемирный совет королей на месяц. Возвращаюсь, захожу к девчулям узнать, как они тут жили без меня, они рассказывают: принцесса купила новый артефакт ценою в пол-казны, Кая объявила войну Эсвании, вместе они поубивали на дуэли пару десятков аристо и спалили злачный квартал с куртизанками. Правда огонь не разбирает — сгорело полстолицы. Меня к концу новостей ноги не держат, подкашиваются, я падаю и говорю, что они ходят по охрененно тонкому льду.

Они весело посмеялись над этой фантастической историей и что-то кажется даже поняли.

— Пасодобль, когда ты танцуешь на охрененно тонком льду. — подытожил я. — Но сама понимаешь такие танцы в нашей программе только с шестнадцати начнутся. Однако прямо сейчас готов продемонстрировать тебе зрелище не менее увлекательное.

Она задрала свой любопытный носик на меня.

— Что ты знаешь о лиломолах?

— Эм, реликтовый эндемик-монстроборец южно-западного Шайна, — принялась прилежно вспоминать принцесса, — ас маскировки, любимое дерево лилейное, но может обживать и другие на искаженных полянах. Шесть длинных лап, две из них складывающиеся пилолапы, тело от метра до полутора длиной. С небольшими крыльями, искусно замаскированными под брюхом. Нейтрален и даже дружелюбен к людям, хотя на глаза старается не попадаться. Забавный факт, если ты ему понравился, лиломол выражая свою расположенность, поднимает свою конечность вверх.

А так это не случайно он лапку поднял передо мной.

— Самурский лиломол даже спас одного Создателя, — продолжила принцесса, — имя его…

Она нахмурила лобик. Мне тоже почему-то не удалось вспомнить: что-то мелькало в памяти, но смутно.

— Да неважно, — махнул я рукой, — в общем только захожу на Шигото, там зверинец и в клетке с подписью «монстр» сидит наш самурский лиломол.

— Как это низко, — возмутилась Аиша, — я велю отрубить живодеру руки!

Я уже эту наглую блондиночку изучил: нет, повеление про рубку она озвучит, гвардейцы потащат упирающего и вопящего торговца на казнь, брызги соплей и жалобные стоны разорвут даже базарный гам, и тут она смилуется. То есть даст выбор: или прям зло-зло или маленькое зло в виде штрафа. Это политика такая, по учебнику ихнего Макиавелли, Клита Длиннобородого. Если сразу штраф торговцу выписать, он обидку затаит. Ежели она его помилует от казни суровой, он с радостью монеты отдаст, еще и славить будет доброту неземную её высочества.

Мне такие игры претят: рано или поздно они фейлят и руки придется натурально рубить или ты не принцесса. Нет, наш метод в достойных правилах игры для всех.

— Не надо рубить, — наставительно произнес ей, — строгать надо, лобзиком выпиливать, ошкуривать ласково, лакировать. А потом — бах! — и не народ у тебя, а просто куколка. Очки стильные на неё наденем, худи с модными топсайдерами, домик в ипотеку беспроцентную и все страны нам будут завидовать. Смекаешь?

— Ниче счас не поняла! — отчаялась она, — но орки, например, куколке руки-ноги быстро оторвут.

— А мы куколке ранцевый огнемет за спину, если что оденем, — успокаивающе сказал я. — Модульной сборки сделаем. Кто к нам с чем и зачем, тот увеличит абсолютное значение энтропии во Вселенной.

Самые жестокие диктаторы в истории остаются великими, хотя народу поубивали на парочку шайнов, только из-за того, чтобы хотя бы внешне соблюдали правила честной игры. Типа, ушел из жизни в одной шинельке. Плевать, что атрибуты богатства ему не нужны были в личную собственность, а деньги он складывал в ящике письменного стола. Миф остался, люди фапают.

— Хочешь быть Величайшей слушай, что доктор Хилл говорит, — строго указал Аише. — Мы отбросим старый метод кнута и врежем по народу пряником.

Она одарила меня улыбкой и только крепче прижалась грудью к моей руке. Подросшей заметно грудью. Экая умелица: сегодня прижалась теснее, а завтра уже и зубные щетки в одном стаканчике стоят.

Тут на моё счастье мы дошли до балагана, где площадный глашатай вовсю орал что-то вроде: «Впервые в истории! Сеанс одновременной игры на расчленение! Благородный самурский лиломол против шести монстров!»

Вот, уже и благородный.

— Благородный монстроборец, — подчеркнул я, останавливаясь рядом с глашатаем и кидая ему серебрушку, — спасает девчуль и котиков от гоблинов, выглядит горячее утреннего кофе, один взгляд его прекрасных глаз даже у небеременных вызывает схватки.

Он ловко поймал монетку, оценил девушку рядом со мной, мой медальон, охрану, хихикающую Син и взвыл с новой силой.

— Талисман от бесплодия! Уникальный монстроборец Самура! Спасет тебя, твоего котика, твою девушку и мелко порубит лесорауга на растопку в печь для чашечки утреннего кофе. Впервые в истории!

Тут он перегнул с лесораугом, хотя кто его знает, сколько лиломол живет. Может к ста годикам и докачается до тридцатого. Там и в Жутколесье пошуршать можно. Вот мой — только третьего уровня по оценке.

Мы зашли в балаган, и я слегка удивился: народу битком, но ведут себя чинно-благородно. Даже семечками тыквенными не лузгают: ни пьяных выкриков, ни тасканий за волосы с просьбой снять шляпу, а то ничего не видно сзади.

Но тут я чуть повыше глаза поднял и всё понял. Там, с гвардейцами охраны, на вип-месте: отдельной ложи, закрытой по бокам деревянными стенками, обитыми шелком, сидела Найзирия и манила нас к себе пальчиком. Скучно королеве стало, не утерпела, решила за дочкой сбежать, а тут такое представление.

Одобряю, хорошие места для нас забила.

Пока мы поднимались, народ просек, что в парике принцесса и пошли церемониальные вставания с поклонами или склонением головы, если это был благородный. Когда уселись у королевы: Аиша справа, я слева от Найзирии, публика уже вовсю гудела: «Слава нашей принцессе, Подавляющая с нами».

Пришлось ей парик снимать и маску, улыбаться, милостиво поднимая руку, благословлять зрителей. Мне кажется, или она уже начала привыкать к народному вниманию. А может перед мамкой марку держала.

Бледный Гушми Идририя, трясясь и потея, доложил её величеству, что всё готово для услады королевской фамилии творцеприятным зрелищем. Во славу их величеств и Шайна. Мне он с поклоном доложил, что собрано триста сорок шесть серебряных и пять золотых от её величества за ложу.

Я забрал у него половину — почти половину — четыре золотые монеты.

— Монета, что трудом обретена — дороже чем торговая мошна, — поучительно сказал ему.

По глазам вижу, не особо чувак был согласен, но пару штрафов без моего творческого и доброго гения, ему живо ментальность подправят в нужную сторону.

Креативил Джерк Хилл, руки торговцу спас он же, а монстроборца на волю кто повезет выпускать? Это нарисованным волонтерам исекая из стандартного аниме легко: рубай чудищ в капусту и собирай гарем.

Эй, извините, здесь за кадром жизнь миллионов осталась, у которых в жизни ничего не изменилось, потому что герою немного не до них сейчас. Надо труселя подсмотреть у очередной девчули и королю демонов поглубже засадить.

Так же на самом деле не бывает.

Тем временем на арену, огороженную по периметру высокой решеткой, внесли клетку с лиломолем. Работник балагана длинной палкой откинул засов и пугливо унесся за пределы ристалища. Лиломол не медля, толкнул дверцы тюрьмы и выбрался наружу.

В клетке его особо видно не было: ну сидит там чудище какое-то, говорят хорошее, видно плохо. На двух ногам, лиломол вышел в центр ристалища, и народ охнул.

На мой взгляд животное симпатичное. Веселой окраски, умное, не злобное, а что у него конечности пилообразные, как у Фреди Крюгера, так кто из нас без недостатков? Но те, кто в первый раз такое видят, заглядывая в его крупные глаза по бокам треугольной морды, бывают пугаются. Необычное всегда страшит.

Я засвистел, привлекая его внимание, достал кочан капусты и запустил, словно заправский квотербэк, оживившемуся лиломолю. Тот ловко схватил в прыжке кочан и певуче зачирикал-застрекотал комплименты в мой адрес.

Да-да, прощай мои голубцы.

Увидав, что страшный монстроборец жрет обычную капусту, народ слегка расслабился.

Балаганный глашатай вышел вперед и начал гнать байки про непростую жизнь этого лиломоля, которого, — на секундочку! — спасла доблестная принцесса прямиком между вечерним макияжем, домашними заданиями по математике на лоне самурской природы и побиванием огненного великана.

Аиша гневно засопела от такого неистового пиара, и даже я погрустнел. Моя вина, надо было с этим чуваком перед представлением поработать.

— Что Джерк, — проницательно заметила Найзирия, — всё было немного по-другому?

— Настолько по-другому, ваше величество, что хочется глашатаю пол сменить, — сказал я.

— О, — удивилась королева, — ты и такое заклинание умеешь?

— Да это любой сумеет, — небрежно ответил я, — нареку Серегой, потом повешу. Станет сережкой.

Имя для Шайна редкое, но в летописях встречается, и королева в незатейливую шутку въехала. Посмеялась, потом подозвала гвардейца и попросила привести в ложу мэтра Фрига Одеира. Он сидел неподалеку от нас, был магом судя по мантии, а когда прибыв, с поклоном осведомился у королевы чем может услужить, эта коварная мамка моей подружки, указала на меня.

— Его милость хотел бы поведать настоящую историю монстроборца народу.

Видимо эта семейка мне постоянно будет стресс-тесты устраивать на профпригодность. Мага воздуха вызвала, посмотреть, как я с народом буду общаться.

Фриг скастовал мне усиление, и я незамедлительно оборвал глашатая.

— Если выпить сонный отвар под крики нашего глашатая — ночью приснится карнавал на площади. Вот такой он энергичный!

Народ, сразу въехавший в шутку, поржал; другие просто, недоумевая, кто прервал представление — все они повернулись ко мне.

— Доблестные шаны и шаньи, уважаемый жители столицы! — я слегка им поклонился, — сила не нуждается в хвале, чести не требуется лесть. Я бился рядом с принцессой на великанах и Муэрто — она не рада глупым выдумкам. Правда в том, что мы должны быть ответственными не только за свой дом и страну. Вокруг нас дикий мир, скалящий жуткую пасть на нас, а мы ловим нашего союзника в этой борьбе и сажаем в клетку. Для чего? Что бы он не сумел убить монстра, спасти чью-то жизнь?

Я перевел дыхание. Большая часть забьет, они просто пришли на шоу. Но из тех, кто задумается, вырастают единомышленники.

— Сегодня вы увидите, как бьется естественный соратник людей в нашем животном мире!

Говоря это, я вышел из ложи и спускался к огороженной арене.

— Такие виды можно перечесть по пальцам, лиломол не просит ничего: ни еды, ни монет, ни оружия, ни отдельной странички в летописи, каждый раз вставая на защиту мира по зову долга. И что он получает взамен? Благодарность? Нет, его ловят и сажают в клетку. Деяние, запрещенное королевским эдиктом Шинека Светлого еще в пятнадцатом году до Исхода Создателей.

Я подошел вплотную к решеткам, лиломол с любопытством прижался с другой стороны, носом почти утыкаясь в меня.

— Потому каждый раз, когда вы видите такого зверя, будьте к нему благодарны, — разошелся я, чувствуя, как исследовательский нос лиломоля рыскает по моей спине, щекочет ухо и шею.

«Да дам я тебе сладкого, уймись ты со своими обнимашками», — шепнул я, загородив ладошкой на мгновение рот.

Лиломол удовлетворенно хрюкнул и поднял конечность повыше. Народ засмеялся. Зря я к нему вышел, он меня по своей харизме уделает запросто. Останусь невзрачным статистом на фоне прирожденного комика.

— Он любит сладкое, свежую зелень, — перечислял я и лиломол пару раз кивнул, подтверждая, — на крайний случай, просто лист с близлежащего дерева сорвите, поднесите ему как свой дар и возблагодарите Создателей, одаривших нас таким прекрасным союзником.

Я достал из сумки каечкино пирожное и поднес на руке лиломолю. Тот возбужденно засвистел и тыкнулся мордой в мою ладонь. Пока он уплетал лакомство, я рискнул провести второй ладонью по его треугольному лбу. Шершавенький такой и холодный. Ну, надеюсь сердце у него горячее.

— Бро, надо затащить пару монстриков, — сказал ему честно, — ты же можешь, я знаю. Сорян конечно, что приходится тебя напрягать, но с меня литровая бутыль сиропа, отвечаю.

Он забавно склонил голову набок и вопросительно чирикнул. Мне показалось, что он торгуется.

— Хорошо, — согласился я, — два литра прекрасного кленового сиропа. Один сразу после боя, второй, когда поедем тебя выпускать на волю.

Мне показалось, что он засмеялся от радости, хотя хриплое карканье и прыжки на месте с вытаскиванием стрекозиных крыльев из-под брюха, более впечатлительного человека могли обратить в бегство.

— Самурский лиломол готов во славу Шайна и нашей любимой королевской фамилии уничтожить всех исчадий зла! — громко сообщил я зрителям. — Он живет в лесах рядом с Самуром и, пользуясь случаем, приглашаю всех вас почтенные шаны и шаньи, славные жители посетить нашу окружную ярмарку весной, где в продаже вы найдете немало нужных и полезных вещей, сувениров, редких трофеев с монстров на аукционе, включая клыки огненных великанов, выбитой нашей Гениальной, Несравненной, Обожаемой и Подавляющей своей красотой принцессы!

Быстро прокричав главную фразу, ради которой всё и затевалось, я приложил два пальца к своим глазам и передал жестом лиломолю, что слежу за ним, если чего — сразу похилю.

Потом взбежал под восхищенными взорами присутствующих к королевской ложе и уселся рядом с королевой.

Глава 21

— Ту-ло-у, — прочитала по слогам Верлита и хихикнула, — откуда такие смешные названия дядька Джерк выдумывает? Эр-зац ар-хи-тек-ту-ра о-бо-рон-но-го зна-че-ни-я.

— А что такое эрзац? — спросила она у толпившихся вокруг неё каменщиков, глав гильдий Гирка Фрейна, Зигли Белдера, Вельга Лекаменсгилле и остального народа, терпеливо ожидающих, пока юная магиня земли дочитает послание самурского наместника.

— На первое время пойдет, — коротко объяснил Лекаменсгилле, а Риса Саитана взбунтовалась.

— Да, Вер, завязывай нас удивлять своими талантами скорочтения! Джерк же написал: надо побыстрее!

— Служенье магии не терпит суеты, — гордо сказала Верлита, но сразу же сдалась. — Ладно, но чур я личное послание нам дома вслух почитаю. Что там Джерк от нас хочет?

В послании наместника городу была схема строительства замкнутых пятиэтажных домов, в центре которого, особо подчеркивалось наместником, должен быть колодец. Расчет фундамента из камня и стен из крупной речной гальки, песка, глины и извести с арматурным каркасом из белой идоги. Первые этажи тулоу были лишены окон и использовались под хозяйственные нужды. Несколько кухонных печей во внутреннем круге дворика такого дома.

— Шанья Риса поможет с левитацией тяжелых грузов на строительстве, — объяснил Вельг, — а вы, шанья Верлита найдете место у южных ворот с двумя выходами воды. Вокруг них мы будем ставить эти самые тулоу. Дома будут расположены за пределами городских стен, так что защищаться жителям придется самим в случае заблудшего чудища, но вход в дома сделан один, астены монстра если что надежно сдержат. Потом землю под фундамент надо будет уплотнить. Ничего сложного для могучей волшебницы стихии земли.

Лесть заместителя Джерка Хилла возымела на юную магчику эффект, не уступающий обжигающему утреннему отвару из мёда и шиповника от Камии Тайлид.

— Да, я смогу, — деловито сказала раскрасневшаяся Верлита, — приступаем сейчас же! Аякс, как насчет пробежки до южных ворот?

Аякс встал на одно колено, осторожно посадил девочку к себе на шею, выпрямился и мягкими скачками, под задорное гиканье и вопли магички, понесся к южным воротам. Вслед за ней поспешили остальные.

— Джерк учудил, — поделилась своими мыслями с Вельгом Кая, — старый Самур конечно тысяч тридцать жителей насчитывал, но, когда такое было. А чтобы так сразу, пять тысяч в наш маленький городок переселять?

— Фактически две, — не согласился Лекаменсгилле, — третий тулоу будет стоять в деревне отступников. Четвертый и пятый у реки Эрайн. Они все будут в составе Самура, но пока нет транспорта и дорог, заметного влияния на население оказывать не смогут, кроме южных. Джерк только упомянул в качестве отложенного эффекта общинность и кастовость таких тулоу, но он рассчитывает такие поселения в качестве временной меры. Лет на пять. Тулоу же не перейдут в собственность новых жителей, а будут сдаваться как социальное жилье. С постройкой новых городских кварталов и домов повышенной комфортности, многие начнут переезжать из них. Джерк Хилл так мыслит.

— А золотишко на новые дома жители откуда возьмут? — скептически поинтересовалась Кая. — В шахте наковыряют?

— В том числе, — ответил Вельг, — Джерк выбил условия в два раза лучше прежних, когда Самур насчитывал тридцать тысяч жителей: сорок процентов от прибыли горно-рудной компании. Тех двадцати процентов тогда хватало, чтобы Самур считали второй столицей. Представьте, шанья Кая, какой золотой дождь прольется на всех горожан сейчас. Спиленный лес за год, король тоже оставляет за округом. Вижу благодетельную руку принцессы в этом славном деянии.

— Да как бы не только руку, — пробормотала Кая.

Ничего, вот вернется Джерк Хилл в Самур, рассчитается за все свои многогрешные преступления.

— Джерк оставил около двухсот простых каменных блоков на складе в ратуше, — сказал Вельг, переводя в деловое русло её мысли. — Часть или все из них, указал в письме выделить под фундамент и внутренний двор, строящихся тулоу. Бревна под каркас лежат на новом складе. Грил Кувиантран еще пару дней назад докладывал, что древесина им обезвожена и готова к применению. В письме Джерк просил внимание первоначальному лагерю уделить: собрать топлива из дров и углей. В обозе, который подойдет завтра есть шерстяные палатки, он даже им купил несколько жаровней закрытых, для обогрева, но беженцам придется большей частью, эти две недели холодные, простыми кострами греться. С этим, проблем не будет: рабочую команду я уже собрал и отправил для поиска угля, не самые лучшие бревна на дрова нарубить для Рисы работы на полчаса. Надобно работу по возведению тулоу начать как можно быстрее.

— Джиро, — скомандовала Кая, — присматриваешь за Верлитой. Риса, ты к складу, пилишь дрова, потом левитируешь бревна для каркаса, я заберу блоки, а ты их порежешь под фундамент.

— Джерк Хилл ответит за тяжкий детский труд, — жалобно проныла Риса, споро вышагивая за Вельгом. — Без подарков ему лучше не появляться в городе!

— Да ты же, несколько дней назад, в кабинете у Джерка, всего лишь поиграть хотела и новых знаний, — удивилась ей вслед Кая.

— Он сам виноват, что так долго не возвращается, — донеслось нелогичное послание от удаляющейся Рисы. — Мои требования будут только расти!

— В смысле, грусть её от разлуки с Джерком будет расти, — деловито уточнила Сура, всё это время молчаливо простоявшая рядом. — Мне то, что делать?

Сура Чариара не участвовала охранной миссии лесорубов у Заброшенного леса, потому что уходила в разведочный поиск с парой новичков и опытными авантюристами к Белому лесу. Успела несколько чудищ превратить в угольки и удостоилась похвалы от Килтила.

И вроде уже своя магичка огня в отряде, но всё равно Кая внутренне, вспоминая тот навязчивый поцелуй, перед ритуалом обретения Дара, да и всю предыдущую историю их взаимоотношений, не могла отделать от легкого чувства протеста. Вот только бывших девушек Джерка Хилла в КОМе не хватало!

— Ты точно хочешь помочь? — спросила она у своей несчастливой соперницы.

— Эй, — возмутилась Сура, — меня не было в битве у заброшки, это уже косяк, когда Джерк начнет спрашивать, чем мы тут занимались. Если он мне холостого и бездетного короля не найдет — я буду считать это твоей виной, Кая!

— Таких же не бывает, — удивилась лисодевочка. — Их еще принцами женят. А если детей не будет, еще раз женят.

— Ну мало ли что, — уклончиво сказала Сура, машинально прихорашиваясь, — природная катастрофа, внезапная смена династии. Джерк порешает вопросик если что.

Что же, наивная вера в чудесного Джерка не раз оказывалась стержнем эпичной истории.

— Тогда со мной, Сура, — решила Кая, — штук пять упакованных блоков камня ты точно унесешь. Плюс мои штук пятьдесят и на два дома точно хватит. Потом будешь помогать строительный раствор сушить вместе с Рисой. Вместе мы быстро справимся!

— Мы не щелкаем лицом, — подхватила Сура, — знают все самурский КОМ!

* * *

— Отличная речь, Джерк, — похвалила меня Найзирия, пока я совал десять золотых Дайто с просьбой по-быстрому сиропа в лавке взять для лиломола, — жителям угодил, королевской фамилии потрафил, Аиша вся красная сидит от счастья. Да что там, даже лиломол возрадовался.

— Да он опять соврал, — обвинила меня принцесса, — с этой историей про великанов, о которой я уже хочу забыть!

— Это была ложь во благо, — отреагировал я, — а кто нас всех спас на Кристальном принце? Её гениальнейшее блондиничество!

— Это рефлекторно вышло, — проворчала Аиша, но уже не так энергично. Нездоровая краснота уступила место застенчивому румянцу.

— Хорошие рефлексы, могучая магия, прекрасная семья, высочайший интеллект и природная красота соединились невероятным образом в одной девушке. Её высочество будто маяк надежды освещает…

— Джерк Хилл, повелеваю тебе переключить своё внимание на разворачивающееся зрелище, — торопливо и резко, но в тоже время, с угадываемыми нотками довольства, потребовала принцесса.

Посчитав свою ежедневную миссию комплиментов на сегодня выполненной, я откинулся на сиденье, набитым конским волосом и покрытом бархатом.

Лиломол первым почувствовал приближение врагов. Клетки с монстрами еще тащили к арене, как он взлетел наверх своей клетки, уселся там, превратившись в огромный, бледно-розовый цветок.

В проходе показались рабочие балагана. Они открыли решетку, выбили на клетках засовы и закинули всех монстров внутрь, быстро заперев решетку снова. Я не особо представлял себе возможности лиломола, когда скреативил такую идею гладиаторских боев. Просто узрев лиломола, вспомнив его описание, где говорилось, что он может напасть даже на превосходящего его намного уровнем противника — подумал, почему нет? Отхилить его я могу, яд хефонида с лиломола снять — раз плюнуть для меня. А пиар на таком символе самурского округа неплохой выйдет.

Это же его миссия в этом мире. Лиломол будет драться с монстрами и без моих ухищрений, просто сделает сейчас это публично. Немного некрасиво его так использовать, но времена троглодитские. Здесь детей лишних, бывает, продают за монеты.

Выкинутые на арену монстры, быстро вылезли наружу. Ужаснокрысы бросились носиться по кругу, пробуя решетки на прочность, хефонид опустив нос, начал принюхиваться, но лиломол пах очень слабо, как-никак ас маскировки. Два миконида, позабыв, что плевались совсем недавно друг в друга, стали пытаться прокрутиться сквозь деревянный пол и пустить корни в землю.

Лиломол, наблюдавший за этим зрелищем с клетки сверху, свесил свою пилолапу сверху на загривок хефонида, опасно близко к шипам и щелкнул лапой, сразу потянув наверх.

Хефонид задергался, забился в тисках, но это были обморочные движения чудища на краю гибели. То ли лиломол знал куда целить, то ли попал удачно в артерии, но куринособака с ядовитыми шипами на спине, даже не попыталась вывернуться, сразу лишившись сил. Только лапки дернулись раз-два-три, кровь фонтаном забила из шеи, тело обмякло.

— А-а-ах, — восхищенно выдохнул зал, а кое-кто даже похлопал.

Микониды бросили свои попытки пустить корни, гневно зашелестели и плюнули в обнаружившегося врага, но лиломол ловко заслонился поднятым трупом. Плевки зашипели, испаряясь на теле хефонида, а лиломол кинув использованный труп в ближайшего миконида, прыгнул спиной вперед на бегающих сзади ужаснокрыс, расправив сложенные крылья, в полете поворачивая голову на сто восемьдесят градусов.

Я об этой особенности лиломола знал, но все равно выглядело прикольно, будто у совушки какой.

В полете он выбрал своей целью переднего монстра. Приземлился лапой-убийцей прямо на ужаснокрысу, мгновенно проткнув её и пригвоздив к земле. Две оставшиеся рванули сразу на него, но лиломол выбросил две пилолапы вперед и заработал, словно боксер на пневмогруше.

Только кровища волной хлынула от ужаснокрыс и ошметки мяса полетели.

— Наш самурский пацан, — с гордостью за лиломола прокомментировал я, — абсолютный чемпион в легком и среднем весе по разделке монстров. Быстрый, с хорошим акцентированным ударом, грамотный, всегда чувствует дистанцию.

Лиломол закончил разделывать ужаснокрыс и на мгновение застыл, глядя на выползавших с двух сторон от его клетки в центре, миконидов. Плевались те недалеко, но получить ядовитым харчком всегда неприятно. Да и аппетит можно так себе испортить.

Микониды передвигались небыстро, но благодушно поджавший лапки лиломол не торопился.

Он застыл на месте гибели ужаснокрыс, этакой статуей возмездия монстрам.

Все изменилось с первым плевком от грибов-переростков. Лиломол взмыл в воздух, пока микониды метали слюну, допрыгнул до первого и энергичным взмахом пилолапы, оторвал шляпку.

Проблема была в том, что и без головы микониды могли некоторое время существовать комфортно. Жрали то они корнями. Об этой особенности видимо лиломол не подозревал, все же микониды большей частью подземные жители. Лесных миконидов можно встретить в лесу, но там несколько другой вид: вместо грибной шляпы у них крона из зелени.

Вот и обезглавленный миконид не потерялся, а навалившись на противника, вцепился в лапу лиломолу корнями, лишив на некоторое время того мобильности. Второй миконид таким подарком не преминул воспользоваться и смачно харкнул в лиломола со всей пролетарской ненавистью.

Лиломол мгновенно согнулся, пропуская ядовитую кислоту, но частичного попадания не избежал.

Сквозь бледный окрас кожного покрова лиломола проступила зашипевшая от яда кровь, а он издал резкий скребущий звук.

Не вставая с места, я сразу прокинул своё рассеивание заклятий на лиломола и хильнул на всякий случай.

По моей оценке, он потерял всего процентов пять здоровья, но всяко неприятно от ожога было. А если бы миконид всей слюной попал, да еще бы в голову, вот тогда постараться бы пришлось.

Вместе с вцепившимся в него миконидом, лиломол со всей дури бросился на второго и сбил того с ног. Дальше в ход пошли задние лапы. За пять секунд он превратил соперника в труху на полу. Потом подцепил первого и мощным пинком отправил в воздух. Пока тот летел, нашинковал его аля самурай катаной женский платочек, на показательных выступлениях перед императором.

Я покосился на Найзирию. Хотелось встать и захлопать, но нельзя поперек будущей тещеньки влезать.

Она поймала мой взгляд и улыбнулась краем губ.

— Браво самурскому лиломолу, победителю чудищ! — бросила она в зал. — Сей зверь заслужил наше уважение и королевское расположение!

Все захлопали, завопили, загалдели, а я, извинившись перед царственной семейкой, заторопился вниз. Дайто уже вернулся и стоял внизу арены, наблюдая за последними секундами схватки.

Найзирия неспешно спустилась вниз, ей уступали дорогу и кланялись.

— Хочу поухаживать за лиломолом, — капризно потребовала она, — сиропом напоить. Отвечаешь за процедуру и мою безопасность.

Это даже не вопрос был. Просто отвечаешь за мою безопасность. Перед фактом поставила. Что за существа эти дамочки королевственные. Лиломол её конечно не обидит, но это по его понятиям. Вдруг он вздумает королеву в щеку лизнуть? Язык у него, как я успел убедиться, на кошачий похож, такой же шершавый и щекотный, а на конце он даже разтроенный.

Королева взвизгнет, отпрыгнет, охрана подумает плохое, начнется суматоха. И всё из-за таких спонтанных решений.

— А если он решит вам выказать свое расположение, ваше величество? — вкрадчиво спросил я. — Лиломол так-то для этого лапку поднимает, но, если вы ему сильно понравитесь, может и лизнуть. В щечку. Он же не знает, что вы замужем.

— Вот и скажи ему, — потребовала Найзирия, — чтобы целоваться не лез.

Лиломол почуявший сироп, уже терся рядом, умильно вереща на своем «где моя награда, готов за неё целоваться!».

Женщины, дети и звери. Иногда мне кажется, когда они чего-то хотят, то глупеют одинаково.

— Нельзя целоваться, — строго сказал я лиломолу, наливая ему в миску сиропа, — прямо вот ваще нельзя! Перед тобой её величество ослепительная Найзирия Роштийская! Выпей сиропа и просто скажи спасибо.

Лиломол забавно поднял лапу, словно клянясь, что не станет домогаться поцелуями, и я смирился. Будь что будет, не убьют же его за один невинный слюнявчик.

Найзирия взяла миску двумя руками и поднесла его лиломолу. Тот жадно припал к ней, замелькал его коротенький разтроенный язык и Найзирия даже дернулась от неожиданности.

Всё обошлось, хотя лиломол после сиропа захотел проверить: не завалялось ли у королевы еще чего вкусного в платье. Морду свою просунул к телу королеву, шаловливо нацелившись на её пышную грудь, но я мужественно заслонил Найзирию своим телом.

— Это что такое? — строго вопросил я мерзавца. — Что за игрища такие творцепротивные? Ты мне что обещал? Не видать тебе свободы и второй бутылки сиропа с таким подходом к своему слову.

Он заскрипел смешливо, запрыгал на месте, довольно чирикая. Этакий здоровый воробей-переросток с пилами в лапах.

— Мы выражаем своё удовольствие королевскому наместнику Самура Джерку Хиллу, — громко сказала Найзирия. — Ждем с отчетом во дворце, по окончании миссии возвращения лиломола в свою естественную среду обитания.

— Мы тоже довольны, — веско провозгласила Аиша, а мне тихо шепнула, под восторженный гул народа, — не опаздывай на танцы и покажешь потом, как лиломол целуется. Я не всё поняла.

Хотелось предупредить её, что она сильно рискует: ведь Большой Взрыв из-за моих поцелуев с одной богиней случился. Только не поймет еще шутку, приревнует, объяснения затянутся.

Королевственная семейка упорхнула, народ постоял, поглядел на ужимки довольного лиломола. Тот, впрочем, недолго скакал: принялся пожирать ужаснокрыс, а это немного не то зрелище, на которое можно спокойно смотреть.

В общем все рассосались: остались Дайто, я и Гушми Идририя, рабочие и хозяин балагана у которого я потребовал повозку. Предстояло вывезти в ближайший лесок славного монстроборца и, напоив сиропом, отпустить с миром.

Глава 22

— Бобби, ты свободен! — продекларировав это, я кинул в лиломола пирожным.

Бобик поймал его на лету лапками и трогательно застыл, глядя на меня изумрудными глазками.

— Не, ну сам понимаешь, — сказал я грубовато, скрывая печаль, — со мной трудно будет. Начнут магичить в меня, а попадут в тебя.

Я не ждал его ответа в стиле «но мы с первого класса вместе!», просто развлекался отсылками, пытаясь оправдаться. Вот куда мне этого симпатичного монстроборца присобачить? Сторожевым пёсиком во дворец? Да Хартаг Бергрил от разрыва сердца первее всех к Создателям отправится.

— Самур там, — махнул я рукой на запад, — да ты сам всё знаешь, матерый хищник уже и как только тебя словили.

Хотя могли запросто в сладкое сонное зелье намешать, приманить монстроборца и спеленать сонного. Есть у лиломола такая уязвимость: теряет от глюкозы головы.

Он вопросительно прострекотал, и я будто даже понял что. Или попытался себя уверить.

— Друзья, — подтвердил без сомнений, — по жизни. Через пару дней поеду обратно в Самур, а там может и встретимся.

Бобик, которого я вслух для солидности называл Бобби, поднял лапку, изящно развернулся и мягкими прыжками отправился в свой путь.

— Ваша милость, неужто вы его понимаете? — изумился Дайто Волия.

— Эмпатии не нужны слова, — отозвался ему и сменил тему, — я возьму кобылку эту, а ты повозку с клеткой дотащи до балагана. Всё, бывай.

Во дворец я ворвался безумным Флешем, допрыгал до второго этажа с крылом принцессы и ворвался к ней весенним потоком Трита. А там Син с тетрадкой сидит перед принцессой и что-то пишет. Обстановка на библиотеку смахивает, с домашкой двух заучек за столиком. Но я не потерялся.

— Стриптизера заказывали?

— А кто это? — заинтересовалась принцесса, поднимая на меня взор, затуманенный изучением толстенного справочника по всеобщему монстроведению Неста. — Помню еще Кая про такого упоминала.

— Парниша, который уворачивается от золотых монеток, что кидают в него богатые дамы, под музыку. — отрапортовал я, переводя дух.

Аиша окинула меня задумчивым взглядом.

— И что будет если кто-то из них попадет в него?

— Он снимает с себя деталь одежды, — вольно интерпретировал я эту профессию под средневековье.

— У меня мелочи много, Аиша, — пришла на помощь принцессе, преданная куноичи.

Это становилось опасным. Серебряные монетки в два раза больше золотых весили. А медные были еще тяжелее, да их вместо гантелей можно было использовать.

— Где наш мэтр робких подскоков? — спросил я, кидая взгляд на водяные клепсидры. — Без пяти минут утиннадцать. Должен уже крякать за дверью.

Я все же добился улыбки на лице принцессы.

— Будь уважительнее к преподавателю, Джерк Хилл, — ради порядка, но без огонька, возмутилась она, — неизвестно, сможешь ли ты повторить непростые движения.

— Например такие что ли?

Я встал в центр комнаты, чуть развел ноги и прокручиваясь на носочках, показал им примитивный,детсадовский танец под бодрый речитатив.

— Надо мною тишина, небо полное огня\ Свет проходит сквозь меня\ Кря-кря-кря.

Если что «Я свободен» Кипелова идеально ложится на «Танец маленьких утят». «Совпадение?» — зловеще спросил бы один персонаж. — «Не думаю».

— Вот так, детка! — покровительственно сказал я принцессе. — Мир делится на трудящихся и крутящихся. Конечно его надо танцевать с массовкой из пары сотен танцовщиц и сорока слонов, но Джерк Хилл справился и один.

— Да я тоже так смогу! — подорвалась Аиша. — Покажи еще раз!

По полу ступни грохотали, принцесса шла в последний бой. Если не издеваясь: принцесса гибкая и пластичная. Впечатление — будто в чешках родилась. Бодро, с первого раза, повторила мои движения и победно улыбнулась.

— Зажигательно! — согласился я. — Какая буйная фантазия длинных стройных ножек. Можно вас немножечко арестовать за вопиющее вторжение в мой холодный разум?

Неизвестно до чего дошли бы мои нескромные подкаты к принцессе, но в дверь наконец постучал гвардеец и доложил о мэтре Корилии.

В комнату вкатился седовласый, поджарый, с бакенбардами старикан, рассыпаясь в извинениях. Он задержался у первого советника Сентенты, ведь с последним приключилась большая неприятность. Его первый помощник Кэсси Бладан, напал на советника, избил его, ограбил и свалил в рассвет вместе с тысячей золотых. Всем, что нажил граф Сентента за годы беспорочной службы.

Жалко графа не было от слова совсем, но скорбное лицо я постарался выдать. В сочетании с заплывшей за буйки губ улыбкой, смотрелось странно. Возможно так выглядит жилец, пытающийся утешить соседа, гениальный сын которого выронил с балкона скрипку, разлетевшуюся в щепки.

Ни один инструмент в мире больше, не деградирует столь быстро за десять минут: от услады слуха до пыточного станка.

— Преступность-то как выросла, — сокрушался мэтр, ублажая наш слух страшной историей о предательстве и физическом насилии над первым советником.

— Да-а-а, — поддакнул ему, рукой показывая на метр от пола. — Я её вот такой еще помню. Но, честно говоря, мэтр Корилий, граф Сентента тоже не символ невинности: в его кабинете многое из обстановки уворовано, даже воздух был немного спертым.

Слухи о мздоимстве Сентенте в высшем свете гуляли давно, но вот так явно графа еще не вышучивали. Наверно потому, сначала мэтр Корилий посмотрел на принцессу, только убедившись в её улыбке и услышав заливистую трель смеха, рискнул поддержать атмосферу, дребезжащим подхихикиванием.

А дальше мы занялись нехитрыми танцевальными па предстоящего дворцового бала. Даже Син подключили, хотя та отнекивалась и краснела. Ничего нового я в них не обнаружил: пары заходят в зал, делают по нему круг, мужики отшагивают в сторону, так чтобы две линии — мужская и женская оказались друг против друга, потом реверанс дам, поклон мужчин, петушиные подскоки и снова хоровод по залу.

А так хотелось индийских танцев с элементами спортивной гимнастики вроде закидывания принцессу к потолку и шикарным мордобоем в конце!

* * *

Шилнагаил вытер пот, сплюнул на труп ужаснокрысы, вытер меч куском мха, содранного с поверхности камня, и неприязненно покосился на невозмутимого лекаря из «Гранкреста». Звали того Хадзами и имя это, как точно знало большинство авантюристов, было в честь одного из Создателей. Малоизвестного для простого народа, но почитаемого среди профессионалов, как одним из лучших в своём лекарском искусстве.

Да и сам Гранкрест был топовой пачкой Шайна. Нечасто заглядывающей в столицу, поскольку обретались авантюристы в постоянных разъездах по всем королевствам, борясь с чудищами. На зиму появлялись: пополнить запасы зелий, прикупить чего интересного, скинуть трофеи.

То, что именно Хадзами наняли подлечивать его тушку, принцу льстило. Хотя сразу как его вынесли из комнаты и облачили в броню было не до анализа.

Он тогда готов был впасть в истерику, только наличие капитана Грегорна его останавливало. Этот солдафон сильно благоволил Аише, к Шилнагаилу относился равнодушно, свисток короля готов был использовать незамедлительно.

А у Шилнагаила до сих пор в ушах хрустело и звуки, чудовищно искажаясь, казались слишком громкими.

Принц мог зачистить подземелье в одиночку. Разумеется, делать такую глупость он бы не стал, потому с ним послали это солдафона-надсмотрщика. Но факт наличия рядом боевого хилера, одного из топовых авантюристов королевства, являлся не только признанием его ценности. Хидзами молчаливо шел позади, иногда небрежно отмахиваясь от случайной ужаснокрысы световыми разрядами. Но, как чувствовал шкурой принц, про себя Хидзами баланс действий принца в боевой обстановке подбивал.

И это сильно бесило. Он давно закончил все мыслимые курсы наставничества! Он давно способен даже править этой страной!

Подземелье шло сужающейся спиралью вниз. Первый уровень был довольно большим, а последний десятый этаж, по слухам представлял собой просто большой зал с боссом Туманным Магистром пятидесятого уровня. Но второй уровень давно был запечатан и что творилось ниже первого никто не знал. Уходящие Создатели выдали королям свои медальоны, запечатывающие самые распространенные места появления монстров. Шайнская династия, выданные четыре медальона использовала на шахтах Самура, подземелье столицы, подболотным данжем у Великих болот и на Вичестерском склепе.

Можно сказать Шайну еще повезло: какие-то королевства получили только один медальон.

Принц нащупал свой. Когда-то давно он грезил открыть своим подземелья Тритикама и пройти его до конца. Но и тут сестра его опередила с самурскими шахтами!

Сейчас как бы его медальон вообще не забрали. Это будет означать конец статуса.

Стая ужаснокрыс, без привычного писка, внезапно вынырнула из темной ниши, за грудой камня и напала на принца.

«Наверно здесь стайное гнездо», — подумал Шилнагаил, привычно приседая на колено и под прикрытием щита, выбрасывая горизонтальным ударом меч, — «да их штук десять, не меньше».

Некоторое время он встречал монстров простыми ударами, пока одна из этих подлых тварей, обойдя принца сзади, не проскочила со спины на плечо и не вцепилась в ухо, переведя настроение принца из подавленного в парообразное.

Как же всё это задолбало! В Кургане гноллов конечно страшно, но здесь воняет, да еще уши дерут! Вот эти ничтожные первоуровневые мрази. Он им сопляк что ли какой-то?

Шилнагаил бешено взревел, яростной мясорубкой прокатился по крысам-переросткам паровым катком. Топча ногами, падая стальными наручами на спины, с размаху вонзая сабатоны в бока ужаснокрысам и расчленяя спецударами меча ненавистных чудищ, он в несколько секунд вырезал всю массу и остановился, тяжело дыша.

Не то, чтобы ухо так сильно пострадало, лекарь уже его отхилил, но вонища и ошметки костей, волос, крови на его чистеньких доспехах, изрядно подкосили душевное состояние принца. Да почему он дерется один?

Шилнагаил в который раз, бессильно ругаясь, спросил об этом своих конвоиров.

— Приказ короля. — привычно сухо ответил Нир Грегорн, возвышаясь одоспешенной башней с факелом в руке.

— Я здесь, чтобы не дать вам умереть, — даже как-то насмешливо ответил Хадзами, блестя черными зрачками глаз в мерцании своего шара света, наколдованным сразу после заклинания лечения. Но неожиданно добавил, — хотя главным образом для оценки, насколько упали ваши боевые качества за полгода безделья. Судя по тому, что я вижу — прилично. Ваше высочество пренебрегло топхельмом, посчитав монстров первого-второго уровня слишком слабыми, вы использовали сейчас все ваши навыки, но у гнезд ужаснокрыс обычно живут микониды. Ведь у них естественный симбиоз: яд миконидов отпугивает мелких насекомых и паразитов от ужаснокрыс. А выделения последних, обильно удабривают почву элементами для питания корней миконидов. Что если из гнезда за камнями сейчас появится миконид и плюнет в вас ядом? Неужели вы так быстро забыли основы?

И по закону подлости, он конечно же не преминул появиться. Не один — три миконида выросли из темноты и слитно плюнули в принца.

Он машинально заслонил локтем лицо, не успевая вздернуть щит блоком, который как навык еще не откатил. Бело-зеленая жидкость потекла, разбиваясь о металл, шипящими потёками по доспеху, но несколько капель попали в бровь, выжигая волосы и на щеку.

— А-а-а, сукааа, — заорал от боли принц и кинулся на грибы, вымещать злость.

Он долго топтал труху, оставшуюся после них, плевался в бессильной злобе и тер, залеченную бровь, доставляющую фантомные боли. Волосы с неё, судя по осторожным касаниям пальцев Шилнагаила моментально сползли под действием яда и, вполне вероятно, у него на память от подземелья надолго останется белесый шрам на брови и парочка отметин на щеке. Волосы там долго расти не будут.

«Как во имя Создателей до такого дошло?!» — про себя повторял он неистово. — «И почему с каждым днем бездна ужаса все шире распахивает для него объятия? Это вот он что, завтра в Жутколесье отправится, во имя воспитания ответственности и для эфемерного счастья Шайна? Там же и убить могут. Да нет — там точно убьют. Его такого красивого и молодого, любимца женщин и обладателя самого сексуального голоса — пронзит своим рогом лесной слонорог, ногу отхватит свой пастью лесорауг, а глаза выклюет палинг.

Вот уж нет, он сделает всё, чтобы такого не случилось!»

* * *

— Идеально! — суетился вокруг нас с похвалой Корилий. — Ах, какое чувство ритма у вашего высочества. Ваша милость тоже прекрасны! Ваша пара достойна кисти Хатиодзи!

— В жанре хёнтая, — согласился я.

Всё равно не поймут. А капелька пота и раскрасневшееся лицо принцессы, между прочим, меня уже начинали заводить.

Но как ни странно, мэтр Корилий вполне меня понял. Глазки у него раза в три увеличились, заанимешились, поплыли. Точно, стервец нездоровые картинки смотрел.

Здесь просился мощный гитарный проигрыш от Неверлав про тяночку. Но я вспомнил три правила Эйта Кида: учёба важнее всего, любовь не нужна и опасна, будь осторожен и не позволяй думать людям, что ты гей.

— Мы еще потренируемся, совершенству нет предела! — провозгласил я, подхватывая Аишу за талию и делая полукруг, — её высочество будет блистать ярче светила!

На этом месте первое правило вступило в резкое противоречие со вторым. Но я плюнул на эти смешные ограничения — мне же не на медицинский поступать, как тому пареньку и позже известному Создателю. Вообще, я главный герой и сам пишу законы.

— Мы сейчас осовременим этот отсталый танец, — пообещал я принцессе, — впишем наши тела в летопись истории, врубим, я бы сказал, ледоколом страсти!

Здесь я показал Аише движение, которое в аргентинском танго называется очо. Оно, на самом деле, простое как три рубля: мужчина просто с ноги на ногу переступает влево-вправо, а девушка делает полуоборот на опорной ноге, словно крутясь перед партнером, вышагивая боком.

— Вот так, — через несколько повторов, когда она быстро схватило требуемое, довольно сказал я. — А на четвертый полуоборот, слегка упади на мою руку, я тебя поймаю.

В реальном танго такой шоу-элемент назывался поддержкой, он заканчивался заходом ноги партнерши с зацепом за бедро мужчины, но я решил не шокировать почтенную публику. Не нужны мне инфаркты аристократии, выпавшая челюсть Шайреда Четвертого и густой румянец королевы. Да Найзирия потом первая прискачет ко мне с муженьком и будет одолевать просьбами научить её такому.

Ко мне в темницу, где я буду сидеть за оскорбление её высочества. Потом, когда научу этому танцу, сошлют на Великое болото шакарлей гонять.

— Хорошо, — прищурился я в милое личико принцессы, похабным взглядом, когда она завалилась мне на левую руку. — Реснички трепещут, кровь волнуется, ноги не держат, взгляд томный. Прямо как на заходе к королевскому библиотекарю в первый раз, с просьбой выдать запретную книжку, не так ли?

— Я никаких-таких книжек не читала! — запротестовала она покраснев. — Один раз такое было только, — добавила уже тише.

— Имя, принцесса, имя! — страшным голосом потребовал я от неё.

— Чего? — приходя в себя, фыркнула она, — я здесь власть! А ты народ, глупенький!

— То-то я смотрю ты обо мне так часто думаешь, — прозорливо намекнул ей, — у меня к тебе несколько вопросов накопилось. Ты же меня не обманываешь, нет?

Аиша засопела гневно, но я ловко перебросил её на правую руку, и она сдалась.

— Ой, да подумаешь, взяла один раз вместо учебников беллетристику, неделю назад, — призналась она. — Магия женской силы и всё такое.

Название мне было неизвестно, но послеобеденные, еженедельные чтения Королевского собрания документов и письменных свидетельств истории Шайна, что мы посетим сегодня, раскроют этот секрет.

Ах, да, принцессу надо предупредить.

Я бросил взгляд на водные клепсидры. Мэтр Корилий проследил за моим взглядом. Засмотревшись на новые в этом мире, танцевальные движения аргентинского танго от меня, он быстренько схватил старомодный карандаш из черного сланца, смешанным с глиной, в металлическом стержне, сверху покрытым кожей и всё время жадно чертил там что-то, совсем позабыв о времени.

Мне не жалко, пусть творит новый танец.

Обнаружив указатель деления, подходящий к двум часам, мэтр тихонько взвизгнул и попросил разрешения удалиться, исчезнув с неподобающей его возрасту, скоростью.

— Что же, магия женской силы — признался принцессе, — не самый плохой выбор. Не книгиально, однако правильно подобранный чокер на шею девушки делает раба вовсе не из неё, а из мужчины. Но сейчас время строить умные лица и, сложив руки домиком, изображать царственное благолепие.

В глазах принцессы мелькнул огонёк понимания.

— Неужели ты хочешь посетить Королевские чтения? — удивилась она, — не думала, что тебе интересны лекции по истории и традициям королевства.

— Я всегда мечтал прикоснуться к большой литературе, — возмутился её недоверием. — Хотя бы голову твою подержать на плече, пока ты спишь на лекции.

— Ха-ха, — засмеялась она, — может еще поспорим, кто быстрее уснет и на чьём плече?

И мы с ней забились на одно желание.

Глава 23

Королевские чтения проводились за первой башней дворца. На ней же висели первые башенные часы, налаженные Идеирмиром Бокаринским за полтысячи золотых. За башней открывалось пространство для простых королевских просителей, что со всякими тяжбами, просьбами, письмами-челобитными толпились два раза в неделю на прием к королю.

Большинство их дел разбирали секретари короля, его администрация в лице любимой королевы и её фрейлин, пару раз к ним выпускали принца и принцессу для осознания ответственности и практик управления, лишь немногие счастливчики могли удостоиться личной аудиенции.

Разбрестись в стороны, проникнуть во дворец просители не могли, потому что пространство за первой башней было окружено милым трехметровым заборчиком, создавая этакий предбанник, по периметру которого расхаживали гвардейцы.

Иногда летом, перед значимым праздником, чтения могли устраивать у фонтана Трёх принцесс. Случались и выездные сессии, раз в пару лет в города Шайна по приглашению королевского наместника. Стоило просто дорого: охрана, проезд, проживание.

Большинство наместников не о том думали.

Нынешний королевский библиотекарь, то есть Хранитель собрания, как архаично называлась его должность, Харид Реадилий представлял собой мужчину в возрасте и первого наставника принцессы. С четырех лет учил принцессу грамоте.

История первого убийства монстров, с заботливой повязкой от Шайреда Четвертого на глаза принцессы, чтобы не пугать маленькую девочку, гримасами и обликом чудищ, была поведана нам с Каей, самой Аишей. Так вот, когда через год пулять магией с повязкой ей надоело, импровизированные шоры сняли и она увидела первое чудище воочию — принцесса слегка струхнула.

— Вот такая пасть зубастая была у того миконида! — разводила руками Аиша. — Я испугалась, потом на себя разозлилась. Потребовала мне книжку со всеми монстрами принести, для изучения, чтобы больше никогда, никого не бояться. Книжку принесли, а читать я не умею. Ползала по здоровой летописи, картинки смотрела, пока бегали за Харидом. Он меня грамоте и выучил.

Втроём мы вышли из комнаты, принцесса повелела тащить своему пажу тетрадки с чернильницами, спустились и вышли во внутренний дворик на чтения. Места для просителей были оборудованы примитивными сидячими местами: топчаны, грубо сколоченные лавки, но были даже приличные столики, всё вместе — человек на триста просителей. Любой заплативший пару-тройку-пятерку медяков мог купить свое участие в них. Поскольку с развлечениями у горожан было не очень, по сравнению конечно с современным обитателем каменных джунглей, спрос на чтения был стабилен.

Всегда были авантюристы, заглядывали купцы, иногда аристократы и даже советники не гнушались посидеть рядом с простым людом, вслушиваясь в ожившие страницы истории. Гушми Идририя я тоже засек: он пробрался в центр, поближе к высоким посетителям, тоже прихватив тетрадь для записей. Неплохо, свою часть сделки выполняет.

Нам отвели щегольский столик с навесом, где мы расселись под шепотки узнавших принцессу горожан. Аиша и Син, приземлившиеся на места справа-слева от меня, взяли из рук пажа тетрадки, чернильницы и перья. Мне легко угодить — я сразу заумилялся, почувствовал себя словно в школе, потянул ручками к их косичкам, но вовремя опомнился.

Харид Реадилий взгромоздившийся на невысокую трибуну, завидев принцессу радостно заулыбался и отвесил легкий поклон, принцесса махнула ему приятельственно ручкой. Выглядел Хранитель совсем не на свои шестьдесят: время кажется просто забоялось с ним бороться. Седой, но мощный чел. Короткие волосы, спадают на оранжевые, как огонь глаза, которые обжигают взором. У Харида смуглая кожа, он довольно высок и худощав, с небольшим шрамом над губой слева. Из тех, кто перо может в мгновение сменить на кинжал, действуя с равной эффективностью. Неудивительно, ведь до сорока он сумел дожить в рядах авантюристов, позже побывать главой столичной гильдии, лет через десять позволив сманить себя на пост Хранителя, полностью уйдя в книжные дела.

Хранитель собрания откашлялся, маг воздуха рядом, наложил усиление звука и чтения начались.

— Друзья мои, единомышленники, славные шаны и высокие носители аристократических фамилий! — обратился Харид Реадилий к присутствующим. — Наше гениальное и Подавляющее высочество!

К принцессе он обратился отдельно, вот настолько её уважает, отметил я.

— Сегодня последние чтения в этом году и позвольте мне вернуться к истокам. К самым первым чтениям нашего Хранителя собраний.

Из последующей речи королевского библиотекаря я понял, что речь идет о Радосе Таебрине, достаточно известном Хранителе, который организовал эти самые первые лекции просвещения. На них он рассказывал простому люду о том, какие бывают монстры, как от них защищаться. К лекциям он привлекал авантюристов, ученых-историков. Было такое после исхода Создателей, вроде уже году на десятом. И тогдашнему королю Шайна Шенриху Третьему такое не сильно понравилось.

Совсем не понравилось. Радос Таебрин слетел с должности уже после второй лекции.

Дело в том, что после-Создательский период, самый начальный его этап, характеризовался сильнейшей грызней за власть. Я про себя, по аналогии с реальным земным средневековьем, называл его борьбой за инвеституру. То есть за возможность единоличного назначения на должности королем.

Настоящему Джерку Хиллу было на историю наплевать, но я, забрав его тело и прошлую память, порядочек с инвентаризацией в памяти быстро навел. Вспомнил и разложил по полочкам, структурировал все знания, что успели ему на лекциях в гильдии и конспектах Каи перепасть.

Итак, борьба за инвеституру началась с попытки Шенриха Третьего назначать глав гильдий авантюристов и артефакторов. Инструментов власти и влияния на королевство, оставшиеся после Создателей. До этого они выбирались самими участниками на тайном голосовании.

Шенрих Третий, этот местный управленческий гений, попытался сначала их подкупить. Даже преуспел с главой артефакторов. Последнего, как тот начал мутить свои делишки, с поста главы гильдии быстро выперли. В это же время королевский библиотекарь начинает лекции публичные, где авантюристы и учёные преподносят историю народу без пропаганды, монстроведение без накачки величием короля. Крамола страшенная, по мнению советников.

Лекции запретили, Хранителя погнали, глав гильдий начали прессовать. Только люди не дураки, власть короля не абсолютна: в общем, после лишения должности Хранителя собрания, Радос Таебрин выступает на королевской площади у фонтана. Уж не знаю, как его тогда называли, ведь до истории Трёх принцесс Шайна еще несколько веков.

Выступает, горожане слушают, авантюристы поддерживают, стража не вмешивается — приказа нет.

На следующий день выходит королевский эдикт о запрете лекций на земле королевства. Радос Таебрин нанимает речную ладью и выступает с воды перед собравшимся народом. Говорят, Шенриха Третьего от злости паралич нижнего века хватил. Ходил прищурившись до самой смерти.

Выходит королевский эдикт о запрете лекций на суше и воде.

Радос Таебрин, взбирается на дуб у площади Шигото, и несет людям свет истины с воздуха.

Кто знает, что бы ему пришлось выдумывать дальше, только Шенрих Третий погибает при зачистке подболотного данжа. Странно погибает: то ли противоядия от болотного шакарля не оказалось у его отряда, то ли хилер не успел лечение пробросить.

Горевали о нём недолго — да что там, прямо в данже нового короля провозгласили. Чисто случайно принц проезжал мимо со своим отрядом, заглянул на огонёк — ба! — да тут у нас папанька скончавшийся. Данж вырезали, сразу запечатали, нового короля провозгласили: все довольны, все танцуют.

Харид Реадилий об этом довольно сдержанно рассказал: были трения, лекции не сразу нашли свой путь к сердцу народа. Но новый король и гильдии от Создателей сплотились в едином порыве и бла-бла-бла.

По-своему Шенрих в своем желании контролировать государство был в чем-то прав. Но начинать борьбу с гильдий всегда стоявших за королевскую власть, пусть и не подчиняющиеся ему — верх идиотизма. Косвенный признак такого, что Шенрих остался Последним. Более никто из королей в его честь детей и не называл.

— Избавить мир от чудовищ, принести миру покой — цель наиблагороднейшая, достойная не страницы, но славной летописи. Тем приятнее видеть на чтениях нашу славную принцессу, с четырех лет принявшей участие лично в борьбе за чистое будущее без чудовищ. Что еще удивительнее, с пяти лет, буквально за неделю наше Подавляющее высочество изучило грамоту, только для того чтобы стать эффективнее в этой борьбе. — произнеся эту тираду, Харид Реадилий вновь слегка поклонился принцессе.

Да я уже понял — все серьезные пацаны здесь Аишу обожают. Хорошо, что она комиков любит.

Харид плавно перешел на монстроведение и сказал, что расскажет про водных Муэрто, которых принцесса ушатала одной левой.

— По моим сведениям, миграция враждебных племен привела к Самуру около пяти тысяч этих чудищ, — выдал он совершенно тайные сведения неподготовленному народу.

Они не поверили: зашуршали, завозились, кидая изумленные взгляды на наш столик.

— Её высочество не откажется подтвердить или опровергнуть эти сведения? — мягко попросил он Аишу.

— А об этом вам поведает королевский наместник Самура Джерк Хилл, — сладко выдала эта предательница, — внесший как бы не больший вклад в их уничтожение.

Коварная королевская семейка.

— Пять тысяч двести двадцать три монстра, — бодро отрапортовал я, вскакивая с места, — тела были настолько обезображены заклинаниями, что мы просто собрали из их голов пирамиду, наверху которой гордо стояла наша славная принцесса!

Син, знавшая другую версию событий, прикусила губу, чтобы не заржать, а у Аиши чуть не выпало из руки перо от неожиданности.

Народ в шоке вылупился на нас еще больше.

— Да, её высочество пообещали, что такое будет скаждым врагом нашего славного Отечества! — пафосно выдал я. — Она стояла наверху пирамиды из голов врага, будто оживший Творец, ошеломляя скромностью своего величия. Наша жизнь — цепь случайностей, сказала принцесса, наша смерть лишь бесконечно малый отблеск на звене из подвески миров Создателей. Но те, кто сражаются с чудовищами и побеждают — желанные гости и друзья в своём посмертии для наших ушедших Творцов! Истинная гордость состоит в защите мира, который тебе дорог. Разве можно желать лучшей судьбы?

Народ подорвался, затопал, забил в ладоши, завопил нечленораздельную хвалу ей, а принцесса, спрятав заалевшее лицо в ладонях, подло пнула меня под столом ножкой.

Нет, а чего она ожидала от меня? Сейчас я выйду к доске, в смысле к импровизированной трибуне к Хариду, встану там и начну: «пользуясь преимуществом узкого дефиле местности, мы выставили впереди лучших бойцов со щитами. Использовав ручной реилган, я отогнал от разведдозора передовое охранение Муэрто…»

Как это людям объяснить и нафига множить сущности?

Все охранники её, которых я гвардейцами называл уже привычно, из первого-второго взвода, связаны подпиской о неразглашение, переведены под личное командование принцессы, задобрены солидными выплатами. Первое время про моё мощное оружие точно будут молчать. Тесей Голенастый по контракту обязан тайну хранить, а сболтнет кому, что у наместника Самура посох огнём хреначит, на километр всё вынося, так ему наливать просто перестанут.

Не убирая улыбку с лица, я присел на место.

— Мне просто нравится смотреть как ты краснеешь, — тихо прошептал ей в ушко, — такой милашкой становишься. Я изменю в этом мире всё, но только не твои чувства, оставайся искренностью прежней.

Наверно поэтому она нескоро ладони от лица оторвала.

Харид Реадилий достаточно хорошо принцессу знал, славословия и осанну петь не стал, просто сказал веско и коротко, что такое неординарное деяние ставит Аишу вровень с легендарной прабабкой Шторморожденной и переключился на лекцию про Муэрто.

Тогда и стало трудновато. Син строчит конспект в свою тетрадь, такую же примерно как у Каи: прошитые нитью листы, обложка поклеенная с помощью гипса. А вот у принцессы она, как я и ожидал, элитарнее. Только я грешил на серебряные вставки — оказались золотыми. На них закреплена кожа, уж не знаю кого, но выглядит дорого-богато-тяжело.

Вы потаскайте на занятия тетрадь весом килограмм пять, поймете.

Аиша подняла переплет, загородилась от меня и делала вид, что пишет. Причем перо на карандаш поменяла зачем-то. Я весь извертелся, а заглянуть не могу — а делать-то и нечего, скучно, так и уснуть недолго.

— И в сумерках твоих бессонных, — жарко прошептал в ушко, скрытое платиновой прядкой. — Ты сердце прятала за шкаф. Я помню: вырастал огромный, из скорби сделанный жираф.

— Спи Джерк Хилл, — послышалось в ответ, — ночь смешивает краски в серую массу, сверчок кряхтя складывает натруженные крылья, грозные ящеры Муэрто растворяются как миражи, оставаясь только бродячими, жалкими тенями в рассказе шана Харида.

Я даже заслушался. Да ей аватарку из своей фотки поставить на сайт и фэнтези писать в подобном стиле: отбою от поклонников не было бы!

— Ночью мои самые безумные мысли, срываются с поводка разума, — намекнул принцессе.

— Вообще вовремя, — сказала она, не переставая строчить в тетрадке, — когда меня рядом нет. На словах ты лев морской, а на деле шан простой.

Вот это сейчас обидно было. Лев морской конечно не Лев наш Толстой, но тоже авторитетный представитель своей фауны. Здесь он не тюлень, а вполне себе здоровый с двумя узкими, острыми костями-копьями монстр. На голове у него грива из тоненьких трубочек, я бы даже сравнил её с пальцем-эхолокатором мадагаскарского лемура. Нос у него не нос, а пульсатор ультразвука, который отражаясь от объекта достигает гривы, и монстр определяет расстояние до цели. Видит плохо, но мощный и быстрый, водит свой прайд из самок в набеги.

— Ну ты, принцесса звездного народа, — вознегодовал я, — когда найдешь своё место в моих руках, не жалуйся, что корона переплавилась в винец безбрачия и вместо обнимашек тебе потребовалось срочно выпить!

Она зыркнула из-под тетрадки на меня смешинками небесных глаз.

— Ой, ой, — издевательски протянула она, — наш наместник Самура вот настолько жаркий?

— Когда я доил корову в прошлом месяце у Марты, — вдохновенно поведал выдуманную историю, — в ведро сразу посыпалось сухое молоко.

— Сухого молока не бывает, — несколько неуверенно сказала она.

— Я знаю точно невозможное возможно, — пропел для неё томно шёпотом, — в моих руках ты не принцесса, а заложник. За три минуты мы достигнем совершенства, ты рождена меня любить, моё блаженство.

— Я! Рождена! Чтобы править! — тихо вскричала она, стукнув по столу.

К сожалению, в этот момент Харид Реадилий, сделал паузу, набирая воздуха в грудь для следующего тезиса, и несколько не своевременное высказывание её высочества было слышно примерно для всех присутствующих. Надо спасать любимую принцесску.

— Я брошу к вашим ногам весь мир, ваше высочество, — пылко пообещал в громовой тишине. — Даже северные королевства приползут клянчить тень от вашей короны!

Аиша хитро улыбнулась, и я понял, что сейчас конкретно попал со своим длинным языком.

— Принимаю твоё обязательство, Джерк Хилл, — ласково произнесла она, — и не сомневаюсь в нём. Ты самый ответственный человек из мне известных: как в жизни, так и по летописям. Путь, выбранный тобой тяжел, но ты пройдешь его до конца.

Наверно мне следовало обтекать от ужаса груза, взятых на себя проблем. Даже темноволосый паж принцессы, гневно и яростно зыркавший на мои пришептывания на ушко Аише, слегка побледнел от масштаба задачи, что я на себя подписал.

Но после «до конца» Аиша добавила беззвучно одними губами «со мной», а обложка тетрадки, про которую принцесса совсем позабыла, наклонилась, обнажив за собой довольно милый рисунок, набросанный простым карандашом.

Лицо юноши с наглым взором, коротко стриженного, с узнаваемыми любопытными глазами, правильным овальным лицом. На него была надета корона, на щеке красовался обвод губ в виде поцелуя, а рядом примостилась короткая и трогательная подпись. «Люблю».

— Хм, — откашлялся Харид Реадилий, — на этом наша лекция закончена, желающие могут сделать взнос для сохранения и преумножения культурных письменных ценностей нашей Родины.

Я поднял руку.

— Сто золотых от самурского КОМа, шан Реадилий, примите со всем уважением.

Сумма большая чем тратил король на ежегодное содержание Королевского собрания летописей. Потому что Джерк Хилл серьезный пацан и может себе такой солидный жест позволить. Ведь он будущий властелин мира.

В смысле, будущий муж будущей властелинши мира.

Глава 24

Не знаю на что и как тратят свои средства большинство попаданцев. Возможно на оружие, еду, землю, свои проекты. В конце концов, золото — это всего лишь ресурс. Его надо постоянно использовать. Конечно не на бессмысленные вещи, вроде бухалова и развлечений: фонтаны из вина, малолетних куртизанок, раздачу слонов и шествия голых карликов. Такое сами горожане не одобряют. Поучаствовать могут, даже спасибо скажут, но в душе, а втихаря, через полгодика и публично осудят. Даже несмотря на некоторое такое лицемерие, я с ними согласен.

Нерон для Рима круглый год праздники вдобавок устраивал, даже свои придумал — Неронии, а сдох как собака уличная. Он сам себе злобным Буратиной оказался, но вкусам плебса потакать, ни разу не эффективно.

А вот вырастить из быдла человеков — это прям топ-инвестиции. Самое выгодное вложение капитала.

Сто золотых Королевскому собранию, собравшихся сильно ошеломили. Это же неплохой такой домик можно купить, пусть не в центре столицы, но подыскать в приличном районе вполне по силам. Никто столько не жертвовал ни разу, самое большее пять золотых принцесса вносила.

Она понятно почему — книги любит, отношения с Хранителем хорошие. Но и Аиша большего даже не думала тратить. Потому что зачем? Что за это можно получить принцесса, которая спокойно может забуриться на целый день в Собрание и не выходить оттуда, пока мамка за ручку не выведет?

Да что вообще можно получить от ста золотых пожертвований — репутацию? Известность?

Всё перечисленное у принцессы есть, смысла тратиться на Собрание нет.

Если только ты не собираешься поменять подход к управлению, кадрам и приоритетам на бюджетные траты в графу наука. Такая заявочка: чуваки в очках — внимание, на вас сейчас посыпятся золотые. Ожидаем отдачи в виде бешеной рецепции интеллекта по всей карте государства.

По крайней мере у ошеломленного Харида я быстренько выбил согласие посетить с лекциями Самур после новогодних праздников. Виселицы с развешанными бандитами устарели. На площади Влюбленных будут публичные научно-исторические лекции с демонстрацией трофеев и торговлей пирожками по сниженным ценам.

Разобравшись с Харидом, я вернулся к девчулям.

— Вин-вин, — щегольнула словечком от меня принцесса, — никто не уснул на чтениях, мы должны друг другу по желанию.

Я искоса глянул на Аишу краем уха. Да, именно так я обозвал про себя партизанский взгляд на жемчужину шайнской короны. Основной мой взор был прикован к графу Сентенте: со скорбным лицом невинно осужденного за экономические преступления, граф иллюминировал толпу, огромным на пол-лица фонарём. Двигаясь почему-то в моём направлении.

— Ха-ха, — проследила за моим взглядом Аиша, — его ногами что ли по лицу пинали?

Милая словно хаски, бриллиантами сверкают глазки, принцесса из моей сказки, губки ждущие ласки… так, постойте-ка!

«Эй, внутренний голос, какое у нас стоп-слово?»

«Отстань от меня», — пробормотал внутренний стервец, представляя принцессу в купальнике — «может быть, королевский палач?»

Всю оперативную память занял этим видением, как я сдержался, не понимаю.

— Слишком много радости, Аиша, — постно сказал ей, — видишь человеку плохо. С такой миной на лице недалеко до взрыва. А забрызгает всех.

Граф дополз до Каноссы, то есть до меня и вежливо поздоровался с принцессой, потом со мной, затем с Син. Пажа он проигнорировал. Опасное заблуждение. Тот довольно мелкий, но уже умеет раздражать по-крупному.

— Ваша милость, — после экивоков о том, как прекрасно выглядит принцесса и её спутница, обратился ко мне граф, — имею честь сообщить вам, что цена древесного черного угля будет составлять треть золотого за короб.

Мне показалось я ослышался.

— Треть золотого? — уточнил я, — с вашей поставкой.

— Да, по реке, — подтвердил граф с плаксивым лицом, — дотянем по Гирайну к Эрайну у Самура.

Чтобы вы понимали: из кубометра твердой породы хорошего дерева, из которой черный древесный уголь и получают, выходит в лучшем случае одна пятая, ладно может чуть больше, её веса угля. А ведь там, на производстве, еще маг воздуха работает кроме углежогов. Денег он требует, как вся бригада. Затраты довольны велики, по сравнению с выходом. Цифр я не помню, но из кубометра дуба, после усушки выйдет килограмм шестьсот дров, то есть стокилограммовый короб с небольшим, черного древесного угля.

«Слава Создателям за внедрение стандартных мер в этом мире.» — так выглядела моя первая благодарность им. Я бы с ума сошел, были бы здесь другие меры, пересчитывать их.

Но неужели у графа всё настолько плохо, что он с дисконтом, в убыток начинает перепродавать свою продукцию?

Я мало что знал о добыче угля в Шайне. То есть все знали, что рубили лес, промышленных масштабах, у Великих болот и жгли его в ямах, превращая в уголь. Поскольку я читал в детстве Бажова с его циклом сказок об уральских мастерах, примерно процесс представлял.

Углежоги готовили площадку на земле: удаляли дёрн и корни, утрамбовывали грунт и придавали ему лёгкий наклон от центра по радиусу. В случае влажного места делали настил, а в случае песчаного грунта — увлажняли и перемешивали с глиной или землёй. Камнем выкладывали дно. Потом «кабаном», как писал Бажов, укладывали кучу дров. И способов его укладки, всяких нюансов было очень много. Сверху дерн и землю трамбовкой. В центре кучи валлонским штакетом три жерди, делая своеобразную трубу или уральским методом дрова «клеткой».

Само производство было травматичным: паров надышишься или куча взорвется, а она взорвется однозначно, вопрос лишь в том, сможет бригада углежогов его сделать контролируемым.

И вот восемь-десять мужиков от недели до двух, в зависимости от размера ямы и количества дерева, жгут и вырабатывают уголь. За пару медяков получается? У него там рабы что ли поголовно? Треть золотого это в два раза дешевле обычной цены.

— Объемы большие, — слезливо выдал Сентента, — не все готовы сразу законтрактовать и выплатить задаток. Хотя, наверно можно раскидать весь объем по желающим. Так и сделаю.

Он повернулся, собираясь искать платочек для крокодиловых слёз у следующего покупателя и как-то даже против своей воли, пришлось его останавливать.

Реально очень выгодное предложение, необходимые рабочие самурские руки для угля можно на другое участок перекинуть.

— О каком объеме идет речь, ваша светлость? — поинтересовался у него.

— Триста коробов в месяц, — пожевал Сентента задумчиво пухлыми рыбьими губешками, — граф Рьюинский контрактовал у меня весь объем, но после его трагической смерти… — он умолк и глаза его как-то злобно блеснули.

«Чую какую-то подлянку», — неуверенно произнес внутренний голос. — «лезет сволота в наш бизнес!»

«А че там с бизнеса, — не согласился я, — поставки угля что ли? Надо будет, сами добывать начнем, просто дороже выйдет и не так эффективно. Бригады углежогов из самурских крестьян набирать, обучать, мастеров сманивать. У графа Лавулинского можно часть закупить. Время просто займет и объема всё равно не хватит.»

— Задаток за месяц работ стандартно, — торопливо предупредил меня граф, и до меня дошло осознание его ситуации. — Хотя если у вас нет ста золотых, я могу взять частично чем-то другим.

Походу этот его подручный реально свистнул все золотые у графа: он сейчас на мели, ходит-побирается у кого сможет. Чего бы не нажиться на разорении такой падлы?

— Договор-хирограф составим? — уточнил я у Сентенты, — проблем с монетами на хорошее дело нет.

Договор-хирограф типичный документ купли-продажи средневековья, где на одном листе писался-дублировался текст, посередине ставили буковку-рисунок, документ разъединялся, так что покупатель и продавец имели по документу, с совпадающей на месте разрыва буквой.

Но граф оказался более современным, чем я предполагал.

— Вот же столичный купеческий маклер гильдейный Клеаст Лагар рядом стоит, — удивился он и даже подозрительно на меня посмотрел. — запись в свой реестр внесет, и договор заверит. У меня все листы с собой.

Сентента подозвал своего нового помощника: угрюмого, звероватого мечника с вмятиной на черепе, на котором упрямо, после такого издевательства, не стали расти волосы. Гоблины какие из пращи всекли что-ли. Он достал листы и отошел пригласить Клеаста Лагара. Думаю, надо в городской администрации себе такого же завести, упорядочить купеческо-торговые дела.

Я вгляделся в договор и никакого подвоха не обнаружил. Сверку образца товара тоже нашел в приложении и вгляделся. Черный древесный, согласно образцу, предоставленному продавцом. Поглядел вопросительно на графа, осведомился об образце, помощник из сумки мне кусок угля предоставил. Я на нём сразу оценку сделал.

Вроде всё хорошо, но какой-то червячок сомнения грыз. Чтобы эта падла негодяйская честно бизнес вела? Фартовые и умные живут с монетами, остальные без, а негодяи для. Не верю, что Сентента смирился с переходом в категорию «остальные».

Но предложение выгодное, упускать такое грех.

Сверил все три варианта договоров, он провел аналогичный процесс. Маклер за нами проверил договор и устно сказал, что всё верно. Граф спросил: когда будет готов причал или его перевозчикам прямо на берег выгружать с ладьи короба. Проблем с простейшим деревянным мостиком я не видел, уведомил Сентенту, что в течение недели будет сделано.

Вписали в договор название порта, несуществующий пока тулоу у Эрайна. Пусть Фонвьей будет, как у Монако.

Подписали документы, пожали руки: я, внутренне кривясь, граф с лицом человека, провожающего взглядом, свой падающий айфон с балкона последнего этажа многоэтажки. Лагар забрал для городского реестра третий вариант, я отсчитал Сентенте сто золотых задатка из своей изящной, наплечной кожаной сумки.

И я собирался уже распрощаться с облапошенным негодяем, когда маклер Лагар недоуменно спросил, неужели мы не станем соблюдать древнюю традицию обмена перьями при заключении договора?

Я поглядел на своё рабочее, простое, гусиное перо, прихваченное из кабинета в качестве запасного. Пафосное, золотое, наместническое мной было предусмотрительно оставлено в ратуше. Тяжелое оно, плюс у меня эти перья только так теряются. Никогда не беру с собой, пользуюсь им только в кабинете. Перевёл взгляд на графское: изукрашенный золотой наконечник с изумрудной буквой «С», обвивающей стержень, в который было вставлено мечевидное павлинье перо. Зелено-красного цвета с шикарным завитком-узором на конце. Такое произведение писчего искусства на полтинник золотых точно выйдет.

Улыбка стервятника, как-то сама собой, наползла на моё доброе лицо.

— Возможно у его милости свой взгляд на традиции, — каким-то слабым голосом прокаркал Сентента. — Он предпочитает устанавливать свои. Придерживается современных подходов. Я уважаю и ценю его мнение как своё собственное!

— Я не бегу от традиций! — возмутился такой ложью, — при открытии самурских шахт, по традиции мы бросили первой в забой кошку!

— И что с ней случилось? — испугалась за дальнюю родственницу Син.

— Что с ней случится, — проворчал я, — карабкаясь обратно, первую тонну горной породы, отбила именно она. Наградили сметаной.

— Ваша светлость, — обратился к графу, — традиции непоколебимы, да я ритуально обедаю на цуку, раз в неделю, в честь Создателей. Что это получится, если забыть традиции? Все станут уходить, не прощаясь, шестнадцатилетние магички воды перестанут открывать купальный сезон плаванием в одних трусиках, мы позабудем отвешивать ласковые подзатыльники любимым людям?

Он сморщился, будто собираясь заплакать, но передал мне своё золотое перо, получив в ответ простое гусиное. И ушел не прощаясь.

Аиша взлохматила волосы у меня на затылке молниеносным шлепком.

— А причем тут ласковые подзатыльники? — осведомилась она. — Про купальный сезон я в курсе, но до шестнадцати придется подождать.

— Старая добрая традиция передачи знания от человека к человеку, — просветил её. — От тебя пустое сообщение сейчас пришло.

Она повторно занесла руку, но я уже был начеку: перехватил левой, правая сама собой взяла принцессу выше талии, а она легко и небрежно, выполнила элемент очо из аргентинского танго.

Син захлопала в ладоши, а немногие из оставшихся присутствующих, заулыбались несмело.

— Так-то, — сказал ей важно, — один день дрессировки и твоя внутренняя львица танцует в моих руках.

— Посмотрим, как она себя поведет, — пригрозила она, — если ты откажешь мне в моём желании.

— Прямо сейчас никаких-таких северных королевств завоёвывать я не собираюсь, — сразу предупредил принцессу. — Мне надо принять ванну, выпить чашечку кофе. Сделать всё вышеперечисленное, я помышляю в томном одиночестве.

— Еще бы кто к тебе полез. — нагло фыркнула она, — плескаться с ледяными скульптурами будет ни разу не комфортно.

Ну да, самоубийц лезть со мной в бадью не найдется, после демонстрации таких отношений с Аишей.

Принцесса — ярая собственница, мне это даже льстит. Но её высказывание натолкнуло меня на одну шикарную идею. В марте 2014 молодая и креативная компания из Японии Suntory прорекламила своё виски с микро-ледяными скульптурами. Женская туфелька, акула, гитара, русалка, космонавт, храм Кинкаку-дзи — тая в бокале с виски, миниатюрные скульптуры смотрелись сногсшибательно.

А у нас Новый Год на носу.

— Давай уже своё желание, — милостиво согласился я, — но ты за него поработаешь. И это не моё желание. Его я озвучу, когда буду уезжать из столицы.

Она скорчила моську собаки-подозреваки, но я мужественно встретил её образ покерфейсом Сакамото. Тот вообще непрошибаемый был, японская каллиграфия воспитывает идеальных школьников.

— Син уже в Жутколесье побывала, — жалобно протянула принцесса, — трольда приколола! А я всю неделю получается бездельничаю. Навыки забываются!

Я задумчиво покивал. Про навыки она врет: жить захочешь, наизусть каждую шерстинку на монстре выучишь, ночью разбуди — любой авантюрист назубок расскажет особенности чудищ, своего региона так точно. Потому что авантюрист, который не выучил — в желудке давно у монстра переварился. Но сидеть без дела, особенно, когда Аиша только распробовала на вкус свободу и приключения, ужасно для неё тяжело. В Жутколесье принцессу вряд ли отпустят, по крайней мере точно не сейчас: впереди бал, Новый Год, а это семейный праздник. Вдруг ей ногу в Жутком лесу откусят? Хромоногая принцесса — так себе талисман для удачного Нового Года.

Но куда попроще — могут.

— Поэтому я отпрошусь в Курган гноллов, — продолжила, ободренная моими кивками принцесса. — Уверена, если ты на предстоящем ужине с королевской фамилией заговоришь сам об этом, гарантируя, что всё в порядке будет, проблем с мамкой-папкой не возникнет.

— Да я даже об ужине предстоящем не знал, — для порядка выдал возмущенно, — но с тобой я отправлюсь хоть в подземелья к демонам.

Она засияла словно радуга, заулыбалась, привстала на цыпочки, чмокнула меня в щечку и унеслась вместе с Син. Я остался во дворике, где все уже ушли, и только наряд патруля гвардейцев старательно делал вид, что каждый день видят, как принцесса целует кого-то в щечку.

Но меня их тщательно скрываемое удивление совсем не волновало: главной мыслью было, а вообще, в итоге, кто из нас получился дрессировщик? Не управляет ли наивным укротителем невидимыми нитями сверху одна киска?

Вроде у меня осталось желание в запасе — это победа. Да и по монстрам хотелось пройтись жадными, загребущими лапами. Сто золотых туда, сто золотых сюда — и это в то время, когда люди в одной рубашке всю зиму ходят. В Кургане сапоги с гноллов набьем, продадим и на вырученные монеты, раздадим людям галстуки: ведь манеры — это лицо мужчины!

«Если принцесса с твоей шеи плавно переместится на лицо», — пошло вставил замечание внутренний голос, — «манеры могут изменить.»

«По крайней мере, принцесса никогда не скажет «бро, подогрей мне вареник» в качестве прелюдии», — отбрил я глупый внутренний голос, успокоился и решительно зашагал во дворец.

Глава 25

Гребень из палинга блаженно касался корней светло-фиолетовых волос, и Энсини Алькандария довольно щурилась под нежными руками Рины Хамеши на софе у камина первого этажа.

Вокруг собрались все её родные. Кошкодевочка только что, после запеченной рыбки, слопала сладкий вишневый пирог, прекрасно выходившей у матушки. Рассказала очередную байку про принцессу и её приготовления к балу.

Син была единственной выжившей дочкой, последующие две попытки Дабри и Блана завести наследников окончились неудачей. Неудивительно, что к ней трепетно относились. Но вчера, когда Син притащила свою долю с монстров Жутколесья в размере пятидесяти золотых монет, отсыпанных щедро наместником, любовь достигла астрономических показателей.

Сет «Цветущей сакуры» и кинжал «Улыбка лесного эльфа» был встречен охами и ахами. Пусть родители всего лишь купцы, однако цену подобному облачению вполне представляли. А когда Син выложила могучую кучку золотых, Дабри ударилась в рыдания, Блан схватился за голову и только приговаривал: «но как такое возможно?» Визжащая и прыгающая от радости за сестру Рина максимально прибавляла хаоса.

Целый час тогда Син приводила их в чувство. Хотя и сегодня с порога Син встретили, раздели, накормили, уложили на диван, а теперь баловали расчесыванием.

— Джерк такой руку поднимает и небрежно говорит: соточку золотых на благо Собрания от самурского КОМа, со всем уважением. — продолжила свой рассказ Син. — Сразу тихо стало и все на нас вылупились.

— А ты чего? — спросила Рина.

— А принцесса? — А наместник? — спросили мама-папа.

— Её высочество как сидели с довольным видом, так и продолжали. Монетные дела не интересуют нашу принцессу, — задумчиво вспомнила Син. — Что такое сто золотых на фоне обещания Джерка Хилла принести ей на подносе весь мир? Наместник выглядел демонически обаятельным, он покорил сердца простых шанов и авантюристов своим подарком. Сам Хранитель Реадилий обещался приехать в Самур с лекциями. Так что мы с тобой ненадолго расстанемся, Рина, не переживай!

— Мне немного страшно, — призналась Рина, ушки её на мгновение поникли — в сердце горчит, как представлю себя одну без вас, но я обязательно справлюсь!

— В Самуре сейчас много наших, — подмигнула ей Син, — а в КОМе неженатый симпатичный парнишка, может тебе там еще повезет.

Рина дернула небольно Син за блестящую прядку волос гребнем.

— Не о том думаешь, тигра мявкальная, — начала выговаривать она Син, — я монетки наместника считать буду, а ты с принцессой по чудищам бегать? Как мне не переживать?

— Таков путь, — ответила беззаботно Син, вспомнив выражение наместника, — все мы уйдем к Создателям, рано или поздно. Стезя долга ведет нас в битвы, всегда так было. Если бы не наместник, случилось самое худшее. Но мы живы-здоровы: семья открывает лавку шерсти и сукна, я и ты служим короне. Велика честь, умей её несть. В самых шальных планах такого не было или я не права?

— Доча, — срывающимся голосом сказал Блан Алькандария, — всё, что мы хотим — береги себя. Ведь скоро у вас будет братик!

Дабри Альканадрия отвесила ласковый, но многозначительный тычок в бок главе семейства.

— Или сестричка, — сразу поправился тот, — а может даже оба!

Син вскочила с софы, вырвав этим движением гребень из рук Рины. Волкодевочка тоже опешила, глядя на приемных родителей огромными глазками.

— Создатели смилостивились, — истово поднял глаза наверх Блан Алькандария, — сразу боялись вам признаться, вдруг ошибаемся? Но целитель подтвердил сегодня.

— Хо! — выдала изумленно Син.

Это всё на что её хватило. Братик?! Сестричка?! Ну да, маме только тридцать, но с беременностями у гибридов всегда было неважно. Син уже и не представляла себя с маленькой сестрой или братом.

— У-у-у, — подвыла от неожиданности Рина. — Я скоро подержу в руках маленьких!

— Столичный целитель младенцев один из лучших в Несте, — поделилась наболевшим Дабри Алькандария, — в этот раз всё точно получится.

— Так, — приняла решение Син, — тогда чего я тут разлеживаюсь. Надо тренироваться!

С этими словами она шустро выбежала во двор с «Улыбкой эльфа». Пораньше уходя сегодня со службы, ведь на ужин в семейном, королевском кругу не берут даже непростых охранниц, ничего ошеломляющего она не ожидала — а тут такое!

Син не избегала трудностей, не любила одиночества. Сбежала она скорее от неожиданного известия, которое было счастливым и нежданным, но вместе с тем многообязывающим. «Из вас выживет самый подготовленный», — слова боевого наставника врезались в память с первого раза. В пример он как раз приводил Хранителя Королевского собрания летописей.

«Харид Реадилий тренировался каждый день с оружием, не проводил время в злачных местах. Книги и оружие, мозг и сталь, заклинания — вот, что наполовину гарантирует дожитие до благородных седин», — говорил наставник Син на вступлении в класс. «А вторая половина?» — пискнула Син. «Удача, девонька», — ответил он, — «в гильдии быстро становится ясно, кого Создатель при рождении в лобик чмокнул, а от кого отвернулся.»

Насчет себя Син уверена не была, но самурский наместник с его двойной магией, самым разрушительным заклинанием в этом мире, точно выглядел не просто расцелованным, но одним из Творцов, вживую спустившимся в этом мир. А значит что? Надо соответствовать.

Например, умение работы с кинжалом прокачать, хотя бы на второй уровень. Заодно переварить счастливую весть, прийти немного в себя.

* * *

— Десять первых стволов готовы, — сообщил мне Шайред Четвертый, разваливаясь после ужина на кресле у камина и приглашающим жестом указав на второе. — Оружейники сейчас замки к аркебузам клепают по твоим чертежам.

— Очень хорошо, ваше величество, — несколько вяло отозвался я.

Несколько вяло, потому что её величество бойко мне весь мозг выносили на ужине. Лиломол то, лиломол сё. Ах, какая творцеприятная зверушка у нас в королевстве живет. Могучая, свирепая, монстроборская. Вместе с тем почтительная и игривая, так и хочется потискать. Можно ли её приручить, как она размножается?

Можно подумать я им зооняня с докторской по монстроборцам-эндемикам. Всё что знал Джерк Хилл о лиломоле укладывалось в несколько строчек текста. Да если так подумать, принцесса больше меня знает. Нет же, Найзирии в голову втемяшилось, что надо в королевском саду завести себе персонального убийцу чудищ — вынь да положь.

Вот спохватилась. Пригласила бы Бобби с собой во дворец: тот, кажется, за миску сиропа и кабачок готов ночами вокруг дворца облетать.

— Да я же слово дала отпустить его, — поскучнела лицом Найзирия в ответ на мои вопросительные глазки, угадав, о чем я думаю. Поправила невидимую складочку на красном атласном платье, заложила два пальчика за корсет, гордо вздернула голову, — так дела не делаются.

Конечно, дела теперь в Шайне делаются так. Вызываешь Джерка Хилла к себе на ужин, закармливаешь, потом говоришь: хочу себе то, хочу себе это. Вот его величество, по пустякам наместника не дергает: взял кузнецов, уехал в свой замок, который на самом деле, оружейный арсенал по своему второму назначению и сам всё сделал.

По чертежам, но без всяких покажи мне это, покажи мне то. Хотя ствол проковать много ума не надо. Только хороший шлифовальный инструмент: резец для внутренней обточки, шаблон, лекало. Стволу нужна легкая конусовидность.

На будущее я вообще на винтовку Кентукки кремниевую замахнулся. Дальнобойная, точная, лёгкая при этом достаточно примитивная, чтобы починить на коленке. Кремний сточился — на дороге новый подобрал и шмаляй дальше. Нарезы сточились? Переделал под армейский мушкет и коси индейцев, бизонов по-новой.

С этой винтовкой простое гражданское население штатов англичанам по зубам не раз надавало в войне за Независимость. Хороший мастер за триста часов один такую делал. С настроенным техпроцессом в оружейной: десять мастеров полтинник выдадут в месяц. Уже круто.

Просто эти все огнестрелы массового производства требует и технологий: аркебузу и кузнец деревенский смастерит, только смысла в этом ровно ноль для незнакомых с технологиями. Пороха-то нет.

Ну как нет: с десяток рецептов с монстров Жутколесья на селитру и пара даже на сам порох мне выпали. Без мануфактур пороховых и специалистов — жалкий плевок в сторону технологичного Гродала. Сгодится для засветки аркебуз полковнику, пускания пыли в глаза, дабы убедить, что Шайн не настолько отсталый.

— Надеюсь селитру ты быстро найдешь, — не отставал Шайред, и я мысленно застонал.

Только его похвалил, а он мне уже работёнку повесил. Я и сам об этом думал, но тут выходит всё бросать надо и побережье обшаривать в поисках миллионов, гадящих на одну скалу, пернатых.

В общем, надо улепётывать со всех ног отсюда. Боюсь Найзирия сейчас о внуках заговорит.

— Моя Син трольда упервобоила! — вмешалась в разговор Аиша, почувствовав моё состояние.

Шайред недоверчиво глянул на неё, потом на меня, Найзирия хохотнула.

— А Джерк подержал, чтобы тот не вырывался.

Я остался спокоен. Так оно и было в принципе.

— Но… неужели и такое заклинание у тебя есть, — проговорила задумчиво Найзирия, взглянула на дочку и мигом раскрыла весь нехитрый заговор. — Нет! Нет! И нет! Ни в какое Жутколесье ты не пойдешь!

— Да я не собиралась, — выпятила губки принцесса, — я взрослая и ответственная. Так, захотелось прогуляться по Кургану на пару часов, вспомнить молодость.

Звучало забавно из её уст, но Аиша там уже с Шайредом Четвертым разок поотжигала.

Курган гноллов на том берегу Гирайна, километрах в тридцати от столицы, был неплохим местом для начинающих и средних авантюристов. Гноллы начинались с пятнадцатого уровня: не слишком быстрые, туповатые и слабые. Ходили кучкой, их было удобно бить АоЕшными навыками. Угроза была ниже средней: не было у них ни критических ударов, ни какой-то тактики на бой.

Если к боссу не заходить.

— Ну этих собак сутулых мы уже пинали, — пробормотал Шайред Четвертый. — Вроде ничего страшного.

Ответственность он все же не пожелал на себя брать полностью. Сказал в пустоту, взглядом ища поддержку королевы.

Найзирия нахмурилась, принцесса сузила глазки. Назревала Первая мировая война. Лучшее время для рекламной паузы.

— Я недавно список составлял, — вежливо озвучил дамам, прокашлялся. Что-то после холодного вина в горле запершило, — пятьдесят вещей перед смертью. Ничего еще не успел в жизнь претворить. А вы ваше величество пугаете до полусмерти. Как и вы, ваше высочество. Гибель моя неминуема.

— Лиломол в списке есть? — сварливо спросила Найзирия, успокаиваясь.

— Маленький, розовенький лиломольчик, — заверил я королеву. — Новорожденный, обсыпанный кокосовой стружкой и перевязанный красным бантом. С чеком и гарантией. Приучен к лотку и насвистыванию мелодии «Творец, храни королеву».

Забавный факт: была здесь такая из переделки гимна Великобритании. Хотя чек и гарантия для Найзирии были бессмысленным набором звуков, но я слегка задолбался. Пусть въезжает в мой юмор или я выезжаю из дворца. Сами себе лиломола ловите, технологии изобретайте — ваще до фени. Детишек принцессе заделаю и в лес уйду, отшельником стану. Будут потом дети-внуки Аишу спрашивать, где дедулька родимый, а она:

— Жил наш дедушка в лесу, поклонялся колесу.

Понимайте, как хотите. Я пытался.

Атласовый мир победи-и-ил, корсет оказался сильне-е-ей!

Интересно, когда Найзирия поняла, что со мной происходит, она как бы не больше Аиши испугалась. Та уже вскочила, тормошит меня, по щекам теребит, а королева руками за голову схватилась и смотрит с ужасом. Наверно лицо у меня пятнами пошло, глазки опухли. Все же любые яды некрасиво на людей действуют.

Про яд я понял, когда интерфейс свой жмякнул и иконку с отравлением увидел. «Отравление бузинной чилобухой». Шайред вскочил что-то орет, слышно плохо как через вату. Но я на себя сразу прокинул рассеивание заклинаний и залпом пару хрустальных фужеров воды приговорил.

Стало полегче и Найзирия не такой противной оказалась.

— Интересный опыт, — поделился своим мнением с окружающими, — когда тебя впервые травят.

Шайред суеты навел порядочно: гвардейцев вызвал, пажей уже поставили под охраной в углу зала, за поварами унеслись в отведенную им комнату. Впрочем, взглянув на мелкого, принцесскиного пажонка, я не стал ждать шоу детективов и появления исекайного прототипа Коломбо.

— Шами Лария, — тихонько шепнул на ухо Аише, — думаю надо его порасспрашивать детальнее.

Вроде я нормальный, должен был понимать к чему это приведет. Мое извинение состояло в немного еще шалившем сознании.

Аишу будто подбросило в воздух, львицей рванула к пажу, схватила того за ворот. Глаза молнии мечут, оскал хищный и злобный на лице. Трясет дурачка так, что у того зубы лязгают.

— Кто подбил тебя на измену? — не кричит, скорее взрезает его словами-ножами.

Этот дебил зубы сцепил, смотрит на неё нагло, потом выдает:

— Никто меня не подбивал. Честь принцессы не должно оскорблять сиротское убожество из вшивой деревеньки с окраины великого государства!

Я сам больше за вшивую деревеньку обиделся. Ага, да там из Самура конфетка будет через пару месяцев, только ты уже не увидишь её и не попробуешь из темницы сырой.

Аиша от него отступила на шаг, и лицо такое недоброе у принцессы сделалось.

— Даже не знаю, что с тобой Властелин посмертных ужасов делать будет: грызть или сосать. Оставляю выбор на него.

Только «вжух» с волшебной палочки и всё. Стоит статуя ледяная, пялится на нас глупыми льдинками. Вкусные ужины у королевской семьи и скульптуры интересные.

Диспозиция с отравлением мне не очень понравилась, только сомневаюсь, что барон Лария просто так такое шоу принцессе спустит. Одним преданным наместником на западе у короля стало меньше.

Что-то подобное подумал и Шайред Четвертый, потому что лицо у него сморщилось и немного окислилось. Но ни он, ни королева ничего не сказали принцессе. Девчуля она мелкая, но резкая, а иногда пугающая. Вот, как сейчас, с её ультанувшим заклинанием. Стоит Шами как живой, только блестит холодным светом, и даже вода с него не течет.

В кислоте, да не в обиде. Лучше так, чем с дочкой ссориться: формально она права.

— Эм, — выдал свой вердикт Шайред Четвертый, — передайте статую барону Ларии. На словах скажите, что его сын не мучался. — он пощелкал пальцами.

— Был уличен в измене, плохом вкусе, — подсказал я, — признался и был протонно упорядочен в метастабильную девятую форму воды.

— Был протонно упорядочен в девятую форму воды, — махнул рукой король. — Барону напомните, что у него еще двое детей. Лучше страдать молча на твердой земле, чем устраивать пляски в петле палача на глазах своих детей, следующих с веревкой на шее за тобой.

Меня еще слегка подташнивало, придворный маг меня щупал за живот и что-то спрашивал, сканируя заклинаниями, но я ушел в мысли, отвечая наобум.

Хорошо, паж ревнивый дурак. Принцесса безбашенная и отмороженная собственница. В этом знании что-то новое есть? Жестокий век — жестокие сердца. Ведь перед глазами драма разворачивалась. Все эти перекошенные взгляды, дебильные, от пажа. Что же я так не продумал, чем ситуация закончится?

«Просто ревнивые мужчины, — подсказал внутренний голос, — всегда действуют мечом и заклинаниями. Яд — оружие женщин. Или шпионов нехороших.»

Шами Лария умер как идиот. В тринадцать лет в средневековье, ты уже мужчина. Попытка отравления за королевским ужином, разнося подносы с едой, будучи одним из самых близких с детства человеком принцессе — ужасающая тупость. В любом случае ему ничего с Аишей не светило: был я, не было меня. Но не он такое придумал. Его, глупого самонадеянного мальчишку, подтолкнули к такому действию, и заказчик уже продумывает следующий ход.

За мной началась охота.

Глава 26

Кэсси Бладан с первой встречи невзлюбил графа Малурона, хотя никогда не показывал это внешне. Случилась она на первом году обучения в северо-восточной Академии Магии, когда на их спецкурс боевой магии зачислили мужчину за тридцать, и большинство юнцов растаяло от уверенной улыбки и твердых заверений, насколько графу Эмадену Малурону приятно находиться в их обществе.

Кэс его насквозь видел. За фальшивой улыбкой и дружескими похлопываниями по спине. За шикарными жестами оплаты трактира за всех. За советами-подсказками и подсовыванием эссе нужным парням скрывался холодный и расчетливый ум.

В истинной Академии Магии, как называли альму-матер все выпускники этого заведения, формально было полное равноправие. Кэс был уверен: незнатного на вторую половину года обучения вряд ли засунули. Среди равных, у преподавателей всегда найдется свой любимчик. А почему тогда не он — Кэсси Бладан — закончивший первый курс с похвальным магическим жезлом?

Рожей не вышел? Или титулом и монетами? Ответ очевиден.

С графом тем не менее Кэсси сошелся, насколько ему позволили обстоятельства и сам холодный аристократ. Близких друзей у Эмадена не было, подружек в особенности, хотя числился взрослый и обаятельный граф в серцеедах всего женского состава Академии.

Умению графа держать себя на дистанции позавидовал бы любой маг.

Годы в Академии, работа на подхвате, потом информатором, полевым агентом, двойным влияния. Кэсси Бладан считал, что жизнь удалась: много денег, множество увиденных королевств, опыт от миссий, особенные заклинания, как например «чернение крови» из книги Магии, которую Кэсси торжественно вручили в качестве признания заслуг в Академии. Карьера шла в гору.

Он так думал, пока не попал в Шайн, где начальником тайной миссии магоголиков оказался уже известный среди всех магократов (как называли себя по-научному видные представители сообщества), граф Эмадун Малурон. Тогда Кэсси Бладан осознал насколько наивны его представления о настоящей карьере.

«Хорош, ныть», — одернул сам себя Кэсси, — «главное, что моя работа приближает момент торжества Всеобщей магоголии во всем мире. Да и последняя работа с графиней Нолой Месби оказалась весьма приятной.»

Все эти мысли проносились в голове Кэсси, пока Эмаден Малурон склонившись над графиками, размалеванными на листе, что-то быстро высчитывал, черкая грифелем.

— Не понимаю, — шептал он вслух, — отклонения плюс-минус в два-три уровня, два-три процента от магической сопротивляемости не дают особенных шансов на выживание после бузинной челобухи. Даже если бы Джерк Хилл выжил, он был в лучшем случае, парализован на несколько дней, пока с него снимали бы эффекты. Неужели у него рассеивание заклинаний есть? Ни один маг света в таком возрасте не может быть выше двадцатого уровня. Они же просто маги поддержки.

— Если только Джерк Хилл не возвышался на разных демонических отродьях. — решил вставить свое замечание Кэсси. — Мы мало что о нём знаем, только слухи. Он же сам мне про братство крипипасты намекал.

«А вот и знаем», — самодовольно подумал Эмаден, — «агентура в Самуре у нас появилась, пусть и сомнительной ценности. Говорить об этом Кэсси я конечно не стану, не его уровень.»

— Мне трудно представить того, — вслух сказал граф, — кто про тайное братство будет говорить кому попало. Это просто уловка с целью запутать противника. Ведь он думает, что ты работаешь на первого советника.

— Значит выбитая книга Магии с таким заклинанием, — пожал плечами Кэсси. — Артефакт на сопротивление, подаренный принцессой. Молодой полудурок Шами Лария, вопреки строгому указанию, сразу бухнувший двойной состав в блюдо свинины со специями. Сам Джерк Хилл, опробовавший скромный кусочек мясного блюда, а не целиком. Вариантов множество.

— Двойная доза чилобухи сразусопровождается симптомами, — уточнил Эмаден, — спутанность сознания, удушье. Яд не успевает полностью поразить человека, вовремя проведенное первое лечение позволяет его вывести. Малая доза неэффективна: действует очень поздно. Человек с ней справляется: пометался бы под температурой, потошнило. Отпился козьим молоком и на подвиги. Нет, здесь совершенно другое, раз он как ни в чем не бывало вышел на своих ногах с ужина. Ставлю на заклинание рассеивание. Нам это не так важно, сколько интересно, с учетом наших ожиданий по дальнейшим действий противника. Вышло всё равно неплохо, хотя нелепая поспешность юной принцессы перевернула нашу лодку счастья.

Кэсси Бладан кивнул. В кости он любил поиграть в тавернах. Естественно с небольшими, на пару медяков, ставками или просто на сладости. За большие он при проигрыше обычно убивал, а такое поведение чревато для тайного шпиона. Лодкой счастья называли коробку с костями и расчерченной мини-доской для ставок или счета, если кубики простые с цифрами.

Любовница принца, поспешно сбежавшая при первых признаках бури, графиня Нола Месби не была протеже Сентенты, как бы там не считали в раскладах другие аристократы. Но отношения были доверительные, благодаря деловому партнерству Сентенты с её отцом, мелким услугам королевского советника и его же ценным советам по отношениям с Шилнагаилом. Так что письма и записки принца к графине Сентента иногда почитывал, обсуждая с Нолой принца, а сам Кэсси умудрился одно из них, показавшееся ему важным, из клатча графини, крепившегося к напоясному ремешку умыкнуть. Предъявил его Эмадену, официальный посол одного государства и тайный шпион Академии магоголиков, инициативу агента одобрил.

Записку Ноле, принц впопыхах нацарапал, опаздывая на её светский вечер: «Держись с высоко поднятой головой, тяни время, спасение придет вовремя! Твой король.»

Размашистый и лихой почерк принца был известен всем членам королевской семьи и наставникам, проблем с идентификацией не возникнет. Найди кто, при нехороших обстоятельствах, у какого негодяя такую записку от принца — он разве на магоголиков подумает?

Записка была вложена во флакон с ядом, засыпана порошком. Как небезосновательно надеялся Эмаден Малурон, мелкий идиот будет либо пойман еще до преступления, либо во время оного. Ведь цель — не убийство наместника.

Явление Джерка Хилла, подвиги принцессы под его то ли руководством, то ли под прикрытием этого самородка первоначально были даже выгодны магоголикам.

— Ваши магичества, — выступал пять лет назад с трибуны Высшего совета Академии Эмаден Малурон, — имею честь представить перед вами мой доклад «Потенциальная дуга нестабильности Неста и предпосылки формирования магократического правительства на континенте.»

Очень коротко, теория Эмадена Малурона представляла собой насильственное переформатирование принципов устройства государственной власти южных королевств. Во-первых, потому что они были более развиты экономически и активны во внешней политике.

— Если мы опоздаем, наступит такой момент, когда, либо эти королевства могут объединить свои усилия, например, благодаря унии. Либо одно из них способно подчинить своей политике другое, третье и значительно усилиться, подминая остальные. Династические браки, давно практикуемые в южных королевствах, монетарная политика — мы можем только гадать о способах, поскольку источников информации у нас нет, но есть возможность следить за тенденциями.

Во-вторых, усиление королевской власти в южных королевствах неизбежно порождало конфликты в среде аристократии.

— Двери возможностей открыты только сейчас, — убеждал цвет магоголии континента граф, — пока есть конфликты можно на них сыграть. Установление сильной королевской власти, сильного государства порождает для всех нас риски. Вы знаете, как к нам относятся. Да у нас есть негласная гильдия наёмных убийц, ресурсы, магия. Но вспомните Сэлди Хмурого, короля Восьмихолмии. Приятно сидеть за стенами замка, ожидая пока ворвутся маги короля, убивая всех до единого?

Про Сэлди Хмурого Эмаден Малурон специально упомянул. Все собравшиеся знали насколько значительную роль сыграл южнокаталийский граф-предатель в войсках Восьмихолмии, и как погиб король.

— За всеми нами в таком случае придут. Ни один король не потерпит тайных обществ. Сильный король не потерпит абсолютно, не стесняясь в средствах. Схватка неизбежна — это вопрос времени, а раз так следует начать её на наших условиях.

Было и в-третьих, и далее, но блестящая речь Эмадена, концепция удара под прикрытием религиозной секты, как было осуществлено в Южной Каталии, сделали графа важным лицом в иерархии магоголиков.

Теория нестабильности стала программным документом Академии. Хаос в южных королевствах, секта «Второго пришествия», множество ударов по королевской власти: от внутренних до внешних — вот что лежало в его основе.

Семейные дрязги в Шайне, вражда членов королевской семьи, схватка групп аристократии между собой снижали легитимность королевской власти, отвлекали на себя внимание, пока секта начинала свою экспансию в королевство. Мертвый Джерк Хилл, живой, но отравленный — важно не это, а записка принца, найденная во флаконе отравителя. Теперь-то, где её будут искать — скульптуру не обыщешь, не допросишь.

Кэсси Бладана на Высшем совете Академии не было, но детали он знал, с докладом ознакомился, восхитившись и отдав дань изощрённому уму графа.

Отдать — отдал, но бесить его Эмаден не переставал. Один золотой рунный болт в носу графа бесил Кэсси Бладана до рези в руках. Хотелось сорвать его с мясом — что за варварское, вычурное украшение? Выглядит как-то по мужеложески!

— Демонова принцесса, — послушно поддержал Кэсси графа, — самолично придушу и наслажусь юным телом.

Эмаден Малурон окинул подчиненного шпиона веселым взглядом. За время своей сознательной жизни граф убедился: мудаков нет — есть кадры. Кэсси Бладан был первым на своем курсе в искусстве убийства и его служение Академии не вызывало нареканий, только одобрение.

Но череда успехов притупляет бдительность. Юная принцесса Шайна, как понимал Эмаден, самая талантливая из всей королевской поросли Неста. Два титула пугали, описание придурочного пажа, превратившегося в ледышку, которая не думала таять под огнем, напрягали.

А ведь он ставил на Алуну «Отважную» в своих раскладах ранее, как самую опасную. Быстро же меняется ситуация.

— Идя в бой не верещи, скрестив мечи, не упусти, — намекнул Эмаден старой пословицей.

Пренебрежение противником хуже мудачества.

И добавил, смягчая:

— Нам будет тебя не хватать Кэсси, если ты возляжешь не на принцессу, а под её ногами.

Кэсси Бладан криво ухмыльнулся. Тридцать шесть тайных ликвидаций, пятнадцать дуэлей, убийства не на службе он не считал. Граф может и умник по всяким теориям и словечкам, но что он понимает в настоящей работе.

— Я постараюсь во славу магоголии, — пообещал он, — за волшебное будущее без обычных людей!

* * *

Шилнагаил возвращался в дворец уже вечером. Миссию по прохождению столичного подземелья он выполнил три раза, прилично устал и вымотался. Несмотря на некий дискомфорт принц чувствовал воинский прогресс. Молчаливые фигуры его спутников уже казались вполне дружескими, удар мечом обрел былую твердость, а отсутствие старых собутыльников вполне терпимым.

Ко всему человек привыкает.

Как знать, может и Алуна окажется приятной девушкой, что растает под звуками его гитарных переборов и песен? Вместе они будут кататься на лодке в закрытой резиденции, кидать друг в друга арканадийским виноградом, заедать его чудесным сыром под знаменитое лесное вино.

Формы у неё пышные, королевство богатое. В их Мрачном лесу растет магический бук, из которого мастерят магический подавитель, продавая за бешеные золотые по хорошему знакомству нужным монархам.

Даже если Алуна останется сумасшедшей дурой, всегда можно попросить умных людей помочь с этой проблемой.

В наличии умных людей в королевстве принц не сомневался.

Все его радужные мечты разбил Шайред Четвертый в покоях принца. Тяжелым ударом в лицо.

— Что это, лять, такое? — зловещим шепотом вымолвил он, тыкая в лежащего у ног принца какой-то бумажкой.

Ошеломленный Шилнагаил, лежа на полу своих покоев, срочно пересматривал всю свою политику. Таким зловещим шепотом объявляют об измене, но ведь он даже ни сном, ни духом невиновен. Было такое немного в мыслях, но кто их читает, мысли-то?

Взяв дрожащей рукой клочок бумаги, он узрел свою старую записку к графине Месби.

— Откуда она у тебя, отец? — не нашел ничего лучшего, чем спросить такую глупость, принц.

— Отвечай на вопрос, дебил! — проревел Шайред, нанеся для убедительности пару пинков по принцу. — Это ты что ли король новый!? Я тебя породил, я тебя и упокою!

— Это старая, трехмесячной давности, записка Ноле, — ответил Шилнагаил, вскакивая с пола, — ты ведешь себя неподобающе!

Принца колотило от злости и бешенства. Телесные наказания во время преподавания отменили лет двести назад. Короли конечно разные бывали, но Шайред раньше Шилнагаила не бил, а сегодня уже второй раз за день. Опасная частота.

— А почему твою записку Ноле, нашли в вещах подлого отравителя из свиты Аиши, предательски услуживающего нашей семье на королевском ужине? — спросил Шайред Четвертый немного успокаиваясь.

В глазах Шилнагаила промелькнуло довольство. Неужто Создатель одарил его милостью, он теперь первый и единственный претендент на престол?

— Ты не радуйся, — осадил его мечты Шайред, — травили не твою сестру, а её спутника.

— Туда ему и дорога, — злобно прошептал Шилнагаил. — Надеюсь он сдох, корчась в мучениях.

— Не надейся, — обломал его сладкие мечты Шайред Четвертый, встряхнув принца за грудки. — Кому куда какая дорога, решаю только я, почему твоя записка найдена, в шкафчике, на дне флакона отравителя?

— Да почем я знаю? — вскричал Шилнагаил, — меня подставили!

— Умные люди не подставляются, — высказался король, — а если такое случаются, знают кто им «помог».

— Да это Джерк Хилл и сотворил, — вскричал с ненавистью Шилнагаил, — он шпион магоголиков, они украли эту записку у графини Нолы, решив меня подставить!

— Поправь меня если ошибаюсь, — с сарказмом попросил король, — шпион магоголиков принес королевству новую территорию, освободил шахты, пару раз спас принцессу и решил самоотравиться, украв для надежности твою старую записку три месяца назад, чтобы что? Тебя передвинули в очереди престолонаследия? Ты уехал в Арканадию к Алуне?

Шилнагаил молчал, возразить было нечего — логики в таком было мало. Вообще не было, всё итак, для Джерка Хилла устроилось лучше некуда.

— Что бы ты, мать и сестра меня возненавидели, — сказал он, пряча глаза. — Вбить клин между нами.

— Тогда ты, кретин, и есть шпион магоголиков, — безжалостно припечатал его Шайред Четвертый. — Никто не сделал для этого больше тебя. Пьянство, разврат, наркотики! Травля благородной, насилие над служанкой, пощечина сестре, ненависть к её будущему мужу. Что ты с Джерком Хиллом не поделил? Ты к сестре как к зверушке ручной относился, приревновал что ли?

Сказать о дуэли с ним Шилнагаил не мог: уговор с бароном и графом — есть уговор. Таких союзников терять нельзя.

— Он у меня гитару спер, — не придумал ничего лучшего Шилнагаил. — Обманом подбил сестру выманить её у меня, потом и вовсе отнял.

— Гитару спер? — переспросил Шайред, — ты совсем, орехуел, Шил? Джерк Хилл прямо сейчас раскрыл секреты новых оружейных технологий для королевства. Они позволят Шайну занять ведущее место на континенте, не говоря о том, от каких страшных угроз нас защитят. И ты обвиняешь его в краже гитары? Где твои мозги — осели на дне винного стакана?

Сказать Шилнагаилу было нечего.

Шайред Четвертый мерно вышагнул поперек покоев принца: раз-другой.

— Найзирии я ничего не скажу, — решил он, — выглядит всё действительно странно. Завтра же в замок к графине Ноле отправится мой доверенный человек.

Он взглянул на принца.

— Берегись, если я узнаю, что никакой записки не было, — пообещал с отчетливой угрозой Шайред.

Тяжелые шаги Шайреда Четвертого затихали вдали, когда Шилнагаил позволил себе выдохнуть с ненавистью. Гнев, искалеченный обидой, превращал его душу в обитель мучений.

Глава 27

Ночь темна и полна ужас ужинов. С растительными ядами.

Если Найзирия больше за меня испугалась, то Аиша за испорченный вечер. Нет, она конечно первой ко мне рванулась тормошить и оживлять, но как увидела моё снятие заклинаний в действии, успокоилась. Её вера в меня растет с каждым днём. Кажется, если я умру, то она встанет недовольно над телом, руки в бока упрет и скажет: «Джерк Хилл, хватит притворяться! Мне еще семьдесят уровней до архимага воды, вставай немедленно, лодырь несчастный!»

И твой трупик такой: «ну да, смерть недостаточно веская причина для игнорирования желаний принцессы. Пусть воскрешения нет, но я что-нибудь придумаю. Перелогинюсь и зайду заново.»

— Вообще, я не очень люблю чилобуху в свинине, — сказал специально для Найзирии, — но люди старались, делали.

Она слегка за меня расслабилась, как и дочка, но лежать на софе в окружении королевских особ, под руками целителя, содравшего с меня камзол и рубашку, немного странно. Мысли я свои подумал, татушки свои показал, на которые Найзирия с любопытством поглазела, вечер с мини-спектаклем «Преступление и наказание» отыграл с Аишей — пора почилить перед гноллоцидом.

Последнюю часть для уже улыбающейся королевы озвучил. Шайред куда-то умчал, мы в комнате втроём остались из главных действующих лиц.

— Джерк, ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? Может лучше отложить поход в Курган гноллов? — заботливо поинтересовалась Найзирия, и даже Аиша согласно поддакнула.

— У самурайца нет цели, только путь, — вежливо напомнил мамке своей подружки из какого я города, — крылья прямо из сердца вырастают только от мысли, что рядом будет её крутейшество.

Класс воинов самурай здесь был, но с нашим городом я первый связал. Эпично же и королеве понравилось. Заодно обласкал принцессу комплиментом, себе не дал отступить. Это так всегда и начинается. Сегодня передумаю завтра на гноллов пойти, на следующий день научусь вино из горла пить, послезавтра портал к демонам открою в своей комнате.

— Я бы хотела за тобой присмотреть ночью, поухаживать, — брякнула Аиша. — Вдруг тебе хуже станет.

Я торопливо напялил на себя рубашку.

— Поухаживаешь, — пообещал ей, — лет через пятьдесят, когда у меня борода длиннее твоих локонов будут, рука с трудом ложку мёда поднимать, а на моём именном торте закончится место для свечек. Уедем за город, заведем скотину — вместе за ней и поухаживаем. Пока предлагаю хорошо выспаться перед утренним подъемом в шесть утра.

Она потащилась меня проводить до гостиных покоев, как я не отнекивался. Мило сопела в плечо, пока мы тащились до моей комнаты.

— Сейчас подумала, поторопилась немного с этим Шами, — призналась мне у дверей, — надо было попытать, выведать детали. Просто прямо затрясло, как представила, что тебя больше рядом нет. Взбесилась, а он еще тебя унижает.

Я мудро промолчал. Не знаете, что делать с девушкой — подарите ей спиннер. На пару дней займет, пока вы переезжаете в другой город. Спиннера не было, я подарил поцелуй. Это было ошибкой, потому что Аиша ухватилась за меня словно пожилой пенсионер в кумачовое знамя и нацелилась за мной в комнату.

— У меня там не убрано, — сурово сказал ей, — беспорядок ужасный: носки разбросаны, тямбара-манга^[7] в тринадцати томах и запах алкоголя по всей комнате. Ах, да, еще голая служанка в шкафчике.

— А почему в шкафчике? — томно спросила она. — Еще не разобрался что с ней надо делать?

Аиша так сказала, понимая шутку. Ну какая-такая у меня служанка в королевском дворце, алкоголь Джерк Хилл не употребляет, тямбара-манга — новое словечко, но на два вопроса я сразу не отвечу.

— Подвала своего пока нет, — признался я, — для экспериментов. Примеришь униформу? Заодно гномьи наручники испробуем.

И тут мне маленько страшно стало, потому что принцесса сначала задумалась, только потом покраснела.

— Какие ужасные у тебя мысли, извращуга Джерк Хилл! — гордо сказала она и не удержалась. — Что за гномьи наручники?

— В правой руке кружка густого эля, — просветил её, — левая держит стопарик водки.

Мне об этом, популярном коктейле Вельг рассказывал. Он лет пять в наёмниках ошивался, ушел с непростой должности, когда его отряд на внутрифеодальные разборки подписали. Грабить, насиловать, резать простых крестьян он отказался. Между прочим, с боем из отряда вышел.

— Как ты могла нехорошее подумать, — успокоил её, — я просто ритуально выложу из полотенчиков и простыни фигуру гнолла для удачной завтрашней охоты на кровати, пока ты разбираешься с напитками.

— А потом? — излучая любопытство и предвкушение, с надеждой осведомилась она.

— Твоё пьяное тельце отнесу в твои покои, — с каменным лицом выдал принцессе. — Да такая доза медведекентавра с ног свалит. Забыла, как с гномьей водки болела? Быстро стакан молока и в свою постель, иначе завтра без тебя с Син уеду.

Я развернул Аишу спиной к себе, прошептал на ушко, что игр у меня для неё много готово, но до релиза еще полтора годика. Затем нежным касанием чуть ниже талии придал ускорения и отправил восвояси.

У себя в покоях я с облегчением выдохнул. Прожил один день в исекае, сел на кровать и сгорел.

То убить меня пытаются, то соблазнить. Если убить еще всерьез стараются, то эти девичьи игры во взрослую себя утомляют. На что Кая бойкая, а как дело дошло до альковного двоеборья струхнула слегка. А меня кто остановит, если что?

«Я, твоя совесть?» — неуверенно предположил внутренний голос.

«Ты точно моя совесть?» — утомленно справился я. — «Такое чувство, что тебя с торрента скачали. К каждой мало-мальски симпатичной девчуле готов на раздачу пристроиться. Угомонись болезный: выйди погулять в лес, переместись в горизонтальное положение и позволь мху поглотить себя.»

Он обиженно затих, а я лег в постель и наконец разжал пальцы, отпуская руку этого безумного, опасного, длинного дня.

* * *

— Пирожечка! — сказала дивная малышка, с острыми даже на вид треугольненькими зубками, останавливаясь рядом с Каей и забавно сморщив носик, в попытке принюхаться. — Джерк Хилл, пирожечка!

Кая посмотрела на девочку с некоторым удивлением. Дело было вечером: Камия Тайлид осталась в особняке наместника, присматривая за мелкими, а Аисаки выдвинулась в лагерь беженцев, устроившийся на западе Самура между городом и рекой Эрайн. Вторая ночная смена упорно трудилась над первым тулоу при свете факелов, артефактных шаров света, снятых с площади, и под охраной нескольких авантюристов. Больше всех устала Риса, после нарезки каркаса и каменных блоков с помощью магии ветра, помогавшая Суре подсушивать землю и фундамент.

Риса не капризничала, но Кая рассудила, что до так и до бунта недалеко. Уволокла Рису вместе с Верлитой на домашний источник, провела полноценный авантюристский массаж, накормила сладкими булочками и девчонок вырубило уже на четвертом сдобном лакомстве.

Кая удостоверившись, что страна детства покинула их дом, уйдя в сновидения, приняла душ и отправилась знакомиться с новоприбывшими. Указания Джерка Хилла на этот счет были ясными и недвусмысленными.

Кая Аисаки — главный страж Самура, коммуникации необходимо наладить немедленно.

— Ты знаешь Джерка Хилла? — спросила она, присаживаясь перед девочкой.

— От тебя им пахнет, — уверенно заявило это чудо.

— Серьезное заявление, — зарумянилась Кая, — кто ты, воин с чутким нюхом?

— Гура Арилгрин, — представилась она, — от тебя пахнет пирожечкой, которой меня угощал Джерк Хилл.

— А-а-а, — протянула Кая, — ты в этом смысле. Понравилась?

— У-у-х, клац, — щелкнула зубками малышка, — никогда такого не ела.

— Пойдем, найдем твоего папку, — предложила Кая, — и я тебя угощу завтра такой же вкусняшкой.

Они принялись пробираться сквозь палатки, телеги и повозки. Повсюду пылали костры, готовился ужин и тысячи запахов окружали их со всех сторон. Лагерь в полукилометре от крепостных стен занял солидное место и почти доходил до излучины Эрайны.

— Мой папка, Уолфи Арилгрин здесь главный, — рассказывала Гура, — его назначил Джерк Хилл, которому понравились мои зубки. Он дал батьке золотой, а мне свое вкусное сокровище. Сказал, что теперь всё у нас будет хорошо. Папка у меня заместителем гильдии авантюристов был в Эстатине, но после нехороших дядек, которые хотели нас сжечь, мы ушли в Шайн. За три недели у Тритикама пока ждали папиных друзей, думали куда податься

— А сколько тебе лет, Гура? — поинтересовалась Кая, — ты одаренная?

— Я двойная, частичная метаформ… метамфин… — начала выговаривать Гура, — в общем, превращаюсь и перекусываю зубками даже железо. Лет мне десять, есть навыки, папка учит всякому, монстров уже убивала пока Великое болото проходили. А ты?

— Ох, прости, — повинилась Кая, — ты такая миленькая, заслушалась тебя. Я — Кая Аисаки, эксперт разведки по чудищам, тренер-наставник самурской стражи.

— Такая молоденькая, а уже эксперт, — удивилась Гура, — никогда таких не видела. Это потому что с Джерком Хиллом дружишь?

— И вот как на такой вопрос ответить? — пробормотала Кая. — Во многом благодаря его помощи, но знаю я о самурских монстрах всё и в рейдах постоянно.

— Какой самый страховый монстр здесь? — полюбопытствовала Гура.

— Горный Палач, которого Джерк пришиб, пока вне конкуренции — поделилась с малышкой Кая, — на ярмарке окружной, через пару месяцев его голову выставим, полюбуешься.

Пока Кая болтала с дружелюбной малышкой они пробрались в конец лагеря ближе к реке, где обосновались, справедливо на случай атаки забредшего монстра, большинство авантюристов из беженцев.

Уолфи Арилгрин, среднего роста, с внимательным серыми глазами, с острым подбородком, с короткими волосами цвета только выпавшего снега, еще мокрыми, видимо от работы, встретил их у крайней палатки, где ругался с каким-то мужиком из-за распределения детей в городе.

Около ста мест в домах Самура было заготовлено, согласно записке наместника, для самых маленьких, больных и изнеможённых детей беженцев.

Как поняла Кая, услышавшая со стороны несколько реплик, ребенок этого мужчины в список попал, но тот хотел отправиться вместе с ним, не доверяя нанятому персоналу, который был уже набран ранее для приюта сирот.

Пустовавшие и обветшавшие дома в Самуре находились на южной окраине города. Все они были использованы для новых рабочих, нанятых наместником, один для собранных на улицах, беспризорных детишек. Часть рабочих, пришлось переселить в сторожевую башню на южных воротах, остальных поселили на складе гильдии флетчеров, отчего пришлось все стрелы, луки и немногочисленные арбалетные болты к крепостным арбалетам и баллистам, перенести к казармам за ратушей, просто упаковав в бычью кожу и навалив сверху обычный навес из жердей. Два освободившихся в результате дома, были готовы для детишек.

— Почему ты не остался в Тритикаме, раз сомневаешься в способностях королевского наместника Самура поддерживать порядок и достойное управление городом? — жестко спросила Кая выступая вперед.

Такие сомнения надо пресекать в корне.

«Недоверие к власти — это плохая экономика, возникновение параллельных центров решения, миграционные и инвестиционные риски. Бандитизм и повозки с едой и товарами, уезжающие в столицу, Кая! — вещал Джерк, — я такого видеть в Самуре не хочу, полагаюсь на тебя.» Чмокнул и удрал утром в столицу. Но она точно справится. Вот с этим наглецом точно.

— Моей девочке нужен особый уход, — несколько сбавил тон мужик, разглядев золотую фибулу на плаще со знаком городской стражи. — В дороге ей стало только хуже. Я надеялся мои навыки оценят по достоинству в вашем городе. В Тритикаме мне не позволяет развернуться столичная гильдия.

Видишь золотой значок с изображением меча и буквы — перед тобой городской начальник стражи. Вообще её напрямую возглавлял наместник, два командира взводов были его заместителями, но уезжая в столицу, исполняющей обязанностями Джерк назначил её. Под роспись в приказе.

— Поясни, — потребовала Кая.

— Я Джас Фрин, оформитель ремесленных и торговых искусств, — с вызовом сказал он, — лучший в Катафисе. Половина вывесок на столичных лавках оформлена мной. Эклектика лигатур, эстетика минускул — мне подвластно любое письмо и символы. Хотите, чтобы Самур блестел как столица — вам нужен я!

Аисаки оценивающе оглядела его с ног до головы. Она помнила слова Джерка «нам нужны самые крутые пацаны в любой сфере: от шахмат до золотарей. Это сегодня он в шахматы играет, а завтра виднейший глоссатор права или легист, смекаешь?»

Кая не очень поняла, как можно после партийки в шахматы толковать законы короля или деревенские традиции, но согласно кивнула. Джерк просто выглядел потрясно, каждый раз, когда вдохновлялся своими идеями и рассказывал о них. Если переспрашивать его, уточняя детали, он как-то выдыхался и выглядел уставшим. Будто представляя себе весь объём объяснений, что ему предстоит сделать.

Если этот взлохмаченный, нервный чувак, полуседой и высохший, длинный как жердь, с худым лицом и горящими глазами — лучший оформитель вывесок из соседнего государства, то хорошо. Самур пойдет ему навстречу.

Кая достала из наплечной сумки чернильницу, перо, лист бумаги и накатала короткую записку для Фриды, второй дочки Марты, ставший на стезю заведования сиротским приютом и управлении домами для прибывших детишек из беженцев.

— Держи Джас Фрин, — сказала она ему, подавая записку, — найдешь со своей дочкой Фриду Лирхим, которая заведует детским домом на юге Самура и устроишься на работу. Ухаживать будешь не только за своей дочерью. На то время, пока она не окрепнет. Вопросы, пожелания?

— И всё? — удивился он, привычно воровато оглядевшись по сторонам, — ваша милость, у меня остался южнокаталийский золотой…

— Прекрати, — оборвала его Кая, — в нашем городе заведена минимальная терпимость к взяткам и подношениям. В ратуше стоит ящик для подачи письменных заявлений и жалоб, организован прием у всех служебных чинов городской администрации. Поверить в это сложно, но никто тебя не просит этого делать. Прими как данность и отнесись к этой нашей традиции с уважением. Иначе будешь наказан вместе с взяткополучателем.

Он не поверил, криво ухмыльнулся, но все же со словами благодарности исчез из поля зрения, освободив вид на Уолфи Арилгрина, безмолвно простоявшего на протяжении всей сцены действия.

Уолфи Арилгрин инстинктивно внушал доверие. Но на первое чувство Кая никогда не полагалась. Было такое только раз — с Джерком Хиллом. Но это чувство, пройдя сквозь время, окрепло и совсем недавно получило ответный отклик. Так что Джерк Хилл и её отношения с ним — это единственное исключение.

— Папа, это эксперт по чудищам Кая Аисаки, — представила её Гура, — подружка Джерка и пирожечкоискусница.

— Я глава городской стражи, пока Джерка нет, — протянула ему руку Кая, — Гура понравилась Джерку, раз он её угостил моим пирожным.

Уолфи пожал ей руку.

— Мне очень приятно видеть на таком посту нашего человека, — выделил он интонацией последние слова. — Гура обычно не такая общительная, вы нашли путь к её сердцу.

Да, Кая тоже гибрид, но она в первую очередь профессионал.

— Уолфи, здесь каждый, кто нормально трудится — наш человек, — подчеркнула она, — в Шайне нет делений на разумность по крови или костям черепа, переселенцев много. Даже среди королевских особ были гибриды. И будут.

Правда среди вторых-третьих жен, но она у Джерка будет первой. Даже Аиша ей уступит!

— Самур отличается от всей остальной страны, — она поправилась, — будет отличаться тем, что общий критерий эффективности для каждого, дополнится внутренним маркером — ответственностью. За себя, семью, город, страну. Мы так решили и будем объяснять каждому, пока Самур не станет примером для всех, близким к идеалу насколько возможно. А сил, монет и идей у нас хватит, поверь.

— Очень необычно… — Уолфи помедлил, — кто-то сказал бы наивно звучит, но я выражусь по-другому. Воодушевляюще звучит. Ведь я видел рядом с Джерком королевского подскарбия и принцессу. Мне кажется она ради него готова на многое, раз притащилась в наш нищий лагерь, просто постоять рядом с ним на его речи.

— Мы с Аишей очень близки, — подтвердила Кая, — она называет меня сестрой.

Во внимательных, серых глазах заплескалось удивление.

— И у нас обеих виды на Джерка Хилла, — добавила со смешком Кая. — Но это семейная лирика, завтра приглашаю на ужин с дочкой, пообщаемся. Моя откровенность и расположение не должны затуманить ваш разум. Спрашиваем мы со всех по полной.

Уолфи Арилгрин понял всё правильно.

— Располагайте мной, шанья Кая, — слегка наклонил он голову.

— Мы подтвердим всем беженцам их навыки и специализацию в наших гильдиях. Все авантюристы будут благородными в подданстве Шайна и пройдут присягу при возвращении наместника. Мне нужен от вас список одаренных, потому что детей мы отправим на учебу в гильдию авантюристов сразу же, а взрослые начнут участвовать в миссиях…

Две фигуры беседуя, удалялись к палатке Уолфи Арилгрина, а полузабытая Гура мелкими шажочками вприпрыжку кралась за ними. Из сказанного она поняла только одно: завтра будет вкусно. А если постараться может быть даже каждую неделю!

Глава 28

Лучший способ разбудить девушку утром — это ласково шепнуть на ушко «любимая, родители приехали». Но на двух категориях граждан такое точно не сработает: на бездомных и принцессах.

— А ты, девонька, ничего не забыла? — с такими словами я принялся тормошить принцесску. — Вставай, давай, на лошадке тебе подушку нарисую, поспишь в дороге.

Аиша, как обычно, проспала. Вернее, она проснулась, умылась, оделась и снова уснула, пока Син таскала завтрак с кухни. Поспала пока Син перекусывала, потом пришел я, воззрился на дрыхнущую в боевом камуфляже блондинку и удивился. Да что это такое: в клубы до утра не ходит, посещения школы в другом городе нет, дорамы в ближайшие лет пятьдесят не намечаются. Один раз в жизни можно и в шесть утра проснуться. Нет, сколько её знаю, обожает поваляться утром.

— Сейчас я вскрою запертую дверь твоей памяти! — пригрозил ей сурово. — Забыла про возвышение?

— Из всего что у меня есть, ты решил начать с памяти, — возмутилась Аиша, вскочила со своего царского ложа с балдахином якобы в гневе, и вплотную приблизила свое лицо к моему.

Опасность и удовольствия — две стороны одной медали.

— Ах, ты же моя брутальная булочка! — ласково сказал ей и мягонько щипнул за длинную ножку. — Выглядишь будто тебя из казино принесли, как джек-пот, но я тоже не рис по утрам расфасовываю в пакетики. Все поцелуи будут после миссии. Что бы ты знала: утренние сбивают с рабочего ритма. Монстры могут и тимдилдинг устроить!

— Ты — не ты, когда холоден, — пожаловалась Аиша, удачно использовав шутку из моего параллельного мира.

Уголки её губ искривились капризно, и я клюнул торопливо её в краешек прекрасных уст. Пусть лучше возлагает надежды на меня, чем ответственность за ранний подъем. Умные непонятные слова в правильной интонации, заряжают бодростью и агрессивностью. Таким же эффектом только квитанция за ЖКХ поспорить может.

Так, добрым словом и поцелуем, вытащил принцессу из кровати и через полчаса мы пылили на лошадках к Кургану. Обошлись без кареты: нудно, по времени дольше и укачивает сильно. За три недели пора привыкнуть к вечной классике транспорта. Два часа на смирной кобыле меня не убьют, ежели и возникнет после, новое чувство — чувство внутреннего отстоинства, значит сам виноват. Без лошадей в наше время никуда: коню — овёс, земле — навоз, наместнику — сколиоз. Вернее, я надеялся на профилактику этой скелетной деформации.

Так я себя тешил мыслями, вполуха слушая как принцесса рассказывала о своём прошлом посещении Кургана.

— Батяня говорит, сейчас я притащу тебе стадо этих собак, только не пугайся, — вещала она, размахивая руками, в середине нашего походного ордера.

Двое дозорных маячили на расстоянии километров двух впереди. Нир Грегорн зорко посматривал по сторонам метрах в пятидесяти от нас, за ним шли мы, и замыкали ход остальные гвардейцы первого взвода.

Как заправская амазонка, сидела на своём чернущим Балфри Аиша будто влитая, управляя конем чисто коленками и корпусом. Удил на её жеребце не было, один недоуздок, а когда я поинтересовался почему, она посмотрела на меня с жалостью. Здесь элитных лошадок не травмируют таким варварским приспособлением.

В боевом, стальном шамфроне, походной попоне выглядел могучий, двухметровый Балфри зверски. И вести себя так же мог, по словам принцессы. Пару монстров уже запинывал стальными подковами, как-то раз сожрал ужаснокролика. Прямо не просто пожевал и выплюнул, всю тушу слопал.

Наверно это был матёрый ужаснокроль и Балфри решил, что ему перейдет мощь сожранного врага. Ко мне он отнесся с легким интересом, только после слов Аиши «хороший, защищать». Обнюхал меня в конюшне, недоверчиво пофыркал, но милостиво позволил покормить яблоком.

Моя кобылка была обычной, если так можно сказать про королевские конюшни. В средневековье таких называли курсерами: для посыльных, быстрых рейдов, выносливая милая лошадка красно-коричневого цвета. Вообще-то и на Балфри Аиша не должна была выезжать, жеребец-то боевой, тренированный на спринт и бой. На такого только перед схваткой усаживаются, но принцесса решила его выгулять.

Хорошо, что Балфри глумление про рисование воображаемой подушки у него на спине не слышал. Кони, они животные умные: потом на ногу наступит случайно, почесаться об дерево захочет, а прокладку в моем виде не заметит, тушку завалит на поспать в моем направлении, когда я рядом стоять буду. Трюков у коней достаточно человека инвалидом сделать, а он как бы и не при делах вовсе. Хотя Балфри точно не такой породы — просто ухо мне откусит и демонстративно сожрет на моих же глазах.

— Стою, жду его, пять минут, десять, потом смотрю он весь первый этаж собрал и бежит весь в слюне гноллов ко мне. Запыхался, те его за ноги хватают, плюются, визжат, ругаются на батьку, суету наводят. Я со смеху чуть не лопнула. — оживленно делилась деталями принцесса.

Псоглавцы невеликие бойцы, вроде гоблинов, ростом немного повыше. Первый этаж Кургана состоит из огромного зала с милишниками, у тех в лапах дубинки. Второй из стрелков, убогий лук которых постеснялся бы коснуться рукой даже последний, забитый, вонючий серв из вольных баронств. Третий из маго-гноллов: каст их был медленный, в арсенале всего два слабых заклинания. Вот на четвертом стоял их босс Великий вожак гноллов с миньонами — движуха там была значительно бодрее и опаснее.

Вожака стабильно раз в пол-года выносили различные пачки, не сказать, что влегкую. Не всегда авантюристы уходили целыми.

Для нашего отряда сложности в убиение шерстяного вожака местных троглодитов я не видел. Дам ему по шее разок рельсой без болванки, Аиша отводоворотит, Син кинжал в печени провернет — вот и весь секрет доминирования. Потом миньонов забьем, если тех ударной волной до конца не упокоит.

Всех дел на два часа, пообедаем, потискаю принцессу, как Балфри отвлечется на зелень посочнее — и во дворец.

Мы проскакали мост через Гирайн: каменный, здоровенный и широкий. А ведь его специально строили в самом узком месте. Дорога шла через поля, леса здесь давно вырубили, но рощицы упрямых деревьев иногда возникали среди чернеющей, после осенней вспашки зябью, земли. Иногда, впрочем, попадались обычные поля, без зяби. То ли вообще землю не обрабатывали, то ли поленились фермеры землю обработать — итак сойдет.

Аиша закончив рассказ, покосилась на меня. Очень часто, да нет — постоянно, как лидер КОМа, я над всеми подшучиваю и веселю, но в этот раз меня словно запечатали. Ушел глубоко в свои мысли.

Аиша яркий раздражитель: что дрыхнущая в постели, что амазонящая на жеребце, сверкая лазурной синевой глаз. Красотулька, опасная и манящая, но в этот раз я отчего-то рефлексировал молча, без особых восторгов, высказываемых принцессе. Будто чемпион по Кубику-Рубика: вроде как всегда, пять минут назад машинально собирал кубик, а очнулся на сборочной линии в Икеа, когда меня спросили почему эта полочка похожа на автомат.

Самому странно.

— Джер-р-рк! — задорно воскликнула Аиша. — Ты чего такой спокойный сегодня?

Для неё такое поведение — сигнал вызова. Не надумал ли её благоверный новой научной теории, заклинания или способа получения монет из ничего?

— Я понял, чего хочу от жизни, — замогильным голосом ответил ей. — Скакать один по утру и что бы грива у лошадки развевалась. А потом раз и «доставка обеда, доблестный шан, с вас три серебряные монетки, постарайтесь без сдачи». Кувшинчик эля под рыбку на лавке с котом. Вечером жечь костры и переворачивать календарь. Не жизнь, а сказка!

— Ты хочешь развозить обеды на продажу? — удивилась принцесса и даже Балфри покосился на меня с осуждением.

— А чего? — сказал я, — лицо ласкает ветерок и солнце, монетки сыпятся, дни идут. Айаясные дни забираю себе. Тактика газмайтинга, чтоб ты понимала!

— Такая тактика неприемлема для доблестного шана! — гордо отрубила принцесса.

— Все работы хороши, — не согласился я, — главное, как себя на ней чувствовать. Назову свою лошадку топ-топ менеджером и буду чувствовать себя на ней председателем совета директоров в частых командировках.

— А как же я и Кая? — коварно спросила она.

Вот любит она на чувство ответственности давить. Топтать милыми ножками мои простые обывательские мечты.

— А вы детей воспитывать во дворце! — отрезал я. — Семерых голопузых, орущих и пускающих слюни спиногрызов!

— Я слишком юна для этого, — жалобно промямлила она. — И почему так много сразу?

Без Каи рядом, чувствует она себя не так уверенно во взрослых вопросах.

— А у меня будет братик. — сказала робко Син. — Или сестричка, пока непонятно.

Мы синхронно перевели свой взгляд на нашу ушастенькую милоту. Я еще подумал утром, чего-то она тихонькая: обычно хихикает с нами, веселенькая, хвостиком мах, ушками шурх. Сегодня задумчивая, с мягкой улыбкой, светится изнутри. Даже мысль проскочила: влюбилась в кого.

А оно вот как обернулось.

Филипп Арьес писал, что младенцев в средневековье анонимизировали. Поскольку смертность там была почти в половине случаев, в ребенке видели забавную вещицу, опасались эмоционально привязываться. Только через год правило «если он умрет, переживать сильно не станем, новый появится», сменялось растущей вверх эмоциональной кривой.

Ох, уж эти французские социологи. Ох, уж эти элитарные обобщения.

— Крутяк, — порадовался вслух за Син, — подрастет будем все вместе с ним играть. Брат, приклеенный скотчем на стене второго этажа дома, офигенно смешно смотрится. Что такое скотч, я позже тебе объясню и сделаю.

— Братик только мой! — выразила недоверие к моим семпайским способностям Син.

— Эвона как, — протянул я. — А скажи-ка ониии-чааан!

Должно сработать: аниме здесь нет, о значении нескольких слов из японского знают только представители элиты.

— Чувствую какой-то подвох, — заосторожничала Син.

Не то, чтобы она мне не доверяет. Хотя кого я обманываю: кошечку мало спасти и накормить, дать поиграть и свой домик. Еще лет пять надо позаслуживать доверие.

— Они-чан — это название героической истории младшего брата, спасшего сестру от смерти. — намекнул я. — История, не вошедшая в летописи, по причине засекречивания, ибо расплата за привлеченную силу оказалась ужасна. От неё еще пошло выражение «Когда братик рядом\ Враг осыпается листопадом.» Но ты её конечно не узнаешь.

— Они-чан, — прошептала она тихонько.

— Жить надо так, — укорил её, — чтобы про тебя слышали в соседнем королевстве. Что за писк новорожденной мышки-полевки? «И» и «а» в слове надо тянуть, голос сделать поласковее. Вот представь, что стакан с водой твой обычный голос. А теперь стакан молока, в который бухнули полмиски мёда. На руках представь мелкий комочек с ушками, который тебе улыбается и попискивает, пытаясь назвать сестричкой.

— Ониии-чааан, — попыталась она вновь.

Да, доза милоты была сокрушительной. Меня словно качнуло в седле. Распластало по лошадке аморфным безпозвоночным. Осадило крупинками песка из набежавшей морской волны на дно.

Зато милота от Каи или Аиши была с тонизирующим эффектом и длилась дольше.

— Ладно, — бархатным голосом обратился к своим спутницам, — всем привет, с вами Николя Дроздов. Сегодня я расскажу вам одну историю о ловкой принцессе Хитруше и её брате принце Лилуше, их врагах-королях из северных королевств по именам Тюлений, Олений и Полений. Представьте себе северные королевства: бескрайние пустыни из снега и льда, заснеженные моря из хвойных деревьев. Бесчисленные белые монстры — неотъемлемая часть этой экосистемы.

Мне конечно никогда не получится скосплеить великого Дроздова, но хвала средневековому исекаю, то есть позор и растерзание, он никому не известен. А ведь Дроздов эталон актера-декламатора.

— Как-то раз король соседнего с северными королевства, старенький Эпафинет решил съездить на лечение бделлотерапией в наш благословенный Шайн. Что может быть лучше шайнских пиявок с Великого болота и красот Тритикама?

Я решил опробовать на них, сваянный мною на ходу, кроссовер из сказки про принцессу Леритье де Виллодон — племянницы Шарля Перро на секундочку! — «Терминатора» и «Побега из Шоушенка». Микс диковатый, но, когда за дело берется Джерк Хилл, даже третий подбородок Эрики Джеймс^[8] затрясся бы от страха за свои барыши.

— И сказал король, моя милая Хитруша, что привезти тебе из Шайна? Ответила скромно принцесса, что ничего ей не нужно, выждала приличествующую паузу и добавила, но шайнский сантехник еще ни одному дворцу не помешал. Лилуш, как потребитель со стажем, попросил цветочек вяленький, но только плюнул на такое непотребство Эпафинет. Ни одного шипа южнокаталийского сливового кактуса не будет в моём дворце пока я жив, ответил он и укатил.

Аиша и Син слегка посмеялись. Цветочек вяленький был выражением из шайнского сленга, но вполне угадываемым. Я особо не старался: болтал, заполняя часовую паузу до места назначения. Мне повнутренним ощущениям казалось, что половина пути, если не больше, уже пройдена. А принцесску развлекать — сакральная миссия. Не станешь такого делать, там конкурс желающих на твое место, больше чем в «Биг Файв»^[9].

— Постучался однажды, после отъезда короля, во дворец как-то ночью, нищий, покрытый рубцами. Возопил жалостно, что знает много ремесел, искусен в готовке еды, шахматах и развлечениях куртуазных. Принцесса умная была, почти как наше блондиничество, послала его тотчас подальше. Но на беду свою, в то же время, возвращался с ночных похождений во дворец домой, принц Лилуш.

Не знаю уступала ли по языку Леритье де Виллодон Шарлю Перро. По переводу 1825 года несомненно. Знатоки говорят, что не очень, её тексты даже принимали за сочинения дяди. Но в целом, история третьей принцессы в русском переводе была так себе. Корявенькая, без креатива и ужасов, с тупыми участниками. Понятное дело, что сказка, но, когда переодетый нищенкой принц-негодяй кидается на кровать, замаскированную сверху нужника, такой треш и озвучка закадровая не вытянет.

Я же принцесс-сестер убрал, ввел взамен братика, количество негодяев прибавил, текст осовременил, магию крутую придумал. То есть големную. По моему плану, после отъезда Эпафинета, северные короли решают воспользоваться ситуацией, захватывают хитростью чужой дворец и пленяют Хитрушу. Лилушу удается ускользнуть. Эта линия с побегом братика идет как «Побег из Шоушенка». Линия плененной сестры должна как 18+ идти, но Хитруша ссорит между собой северных королей, подмигивая то одному недотепе, то второму негодяю, то призывно улыбаясь третьему мерзавцу. Пока она это дело моргает, наш Лилуш встречает в лесу призрака Скайхост, который пользуясь отчаянным положением бедолаги, дает ему силу голема. Это уже линия «Терминатора».

Тут надо уточнить, что Скайхост не просто так силу дает, а за ништяки определенные и вообще, с призраком надо договор подписывать, с клятвами на серьезных щах и спецэффектами.

В итоге разъяренный Лилуш врывается во дворец за своей сестрой, всех негодяев убивает, но борщит с заемной силой и оседает тонкой лужицей из березового сока под ногами прекрасной Хитруши. Та уже почти всех королей перессорила, ножи они друг на друга наточили, только ворвался братик и все пошло по джигурде.

Такая нехитрая история про любовь и самопожертвование. Прошла на ура, конкурентов у меня нет, эпические истории здесь только про Аришу менестрелят, и все жители их наизусть знают.

А у меня — хоррор, экшн, драма, камеди, пафос и немного абьюза. Да я бы и в своем мире не затерялся. Если бы в рекламу вложился.

Пока рассказывал всю эту дичь своим милым спутницам, незаметно сместился и оказался между ними: удобнее и голос напрягать меньше надо. Закончил и усиленно заморгал. Протер глаза.

— Ты чего, Джерк? — изумилась Аиша, — только не надо плакать, мы тоже за Лилуша переживаем!

— Это я проверяю свое зрение, — объяснил девчулям, — потому что не чувствую на щечках заслуженных поцелуев.

Но на самом деле, меня сильно удивил Курган гноллов. Нет даже не так. Меня удивило, что у Кургана, где крутился наш дозор из гвардейцев, был кто-то еще.

Зачем и нафига кому-то вставать так рано на миссию по зачистке Кургана?

Глава 29

После топорного покушения с ядом в свинине, меня всю дорогу обуревали мысли: кто, зачем, почему. Сентента? Не похоже на графа, который риски просчитывает: у королевского палача и камни запоют, не то что самоуверенный паж. Опять же, бизнес со мной он мутит. Принц? Он сильно не похож на поклонника книги Всемирная история отравлений. Кому я мог успеть дорогу перейти в столице? Партия аристократов? Так она под патронажем её величества, инфильтрована её агентами.

Аиша здесь заказчику сильно помогла, поторопившись с казнью.

«Граф сам бы и не стал заказывать, а найти посредника, кому паж мог бы доверять, дело трудное», — рассудительно внес свою лепту в ход расследования внутренний голос.

«Не принц же самолично подходил». — подумал я. — «Разговор и подсовывание отравы должны под гарантии проходит для Шами. Что его дурачка, не казнят позорно. Из темницы вытащат попозже. Кто такие гарантии может дать? Лицо, обладающее властью.»

«Или доверенный помощник, близкий друг с запиской, монетами, грамотой на земельку, аргументами. С навыками манипуляции, управления людьми. Но я бы не рационализировал настолько, мелкого влюбленного мальчишку.» — предложил голос. — «Достаточно убедительного слогана вроде: Родина тебя не забудет, сынок. Спаси свою принцессу и страну от позора. Знаешь, современные колумбайнеры в принципе таким могут не заморачиваться. Пацаненок в одиннадцать лет вместе с пухлым корешом тринадцатилеткой могут свою школу расстрелять в реальной истории, вообще без причины.»

Голос был прав, смущало одно. Использованный паж — тучка на горизонте, предвестник бури. Покушение повторят рано или поздно. Поэтому завидев у Кургана гноллов непонятный отряд, я несколько напрягся. Несчастный паж мог услышать инфу о Кургане, он же постоянно рядом крутился, слить кому надо.

Один дозорный отделился от неизвестного отряда и поскакал навстречу нам. Добравшись до нашего капитана, он начал кратко докладывать обстановку Ниру, но вовремя сориентировался на жест принцессы.

Вот умеет Аиша быть заметной, без слов. Просто подняла величественно руку, и Нир с дозорным через пару секунд исполнительно гарцуют к нам. Меня вот в четырнадцать на уроках не всегда с поднятой рукой замечали.

— Ваше высочество, обнаружен отряд авантюристов из города Шертон. Собран на возвышение во главе с заместителем главы местной гильдии. Жетоны проверены, лица благообразные и восторженные. — доложил дозорный. — Лучезарный лик вашего высочества — дословно, был опознан одним из них под настойкой шай-кале, потому все они просят дозволения выразить свою почтительность.

Аиша поглядела на меня. Я это венценосное длинноножество насквозь вижу. На лесть она не падка, просто хочет убедиться: уступит ли Джерк Хилл пальму первенства шертонскому авантюристу в эпитетах.

— Ваше высочество, — сладко выразил свое восхищение, — я видел, как люди высыхали от жары при пятидесяти градусах тепла. Но рядом с вами можно сгореть! По красоте и силе воздействия ваше присутствие превосходит наше светило.

Не буду уступать рандомному бродяге в мастерстве фимиама. Она ведь этого ждет. Ей, как и любой девчуле, приятны искренние комплименты.

— Да! — продолжил свои восхваления, меня трудно остановить, когда мой самосвал лести набирает ход. — Когда я нацарапал клыком великана, ваше драгоценное имя на сером камне в заточении подвала городской ратуши, даже шрифт потек, собираясь в форму сердечка.

Кушайте улыбашку ваше лазурное величество.

Принцесса вздернула гордо изящный носик, но потом слегка усомнилась.

— Так ты, там минут пятнадцать был в заточении, — сказала неуверенно она, — и как только успел?

Я протянул свои мозолистые, от занятий с волшебной палочкой и рельсотроном, ладошки.

— Нервы у меня слабые, — произнес убедительно, — потому руки сильные, не изволите сомневаться. Да вы как-то утром уже проверяли, ваше высочество, заходя с акварельными красками.

Аиша сразу тот эпизод вспомнила и не сдержала смешок.

— Вперед, — скомандовала она, — пять минут славным монстроборцам я уделю.

Минут за десять мы доехали до Кургана, оставшегося дозорного рядом с ними и самого отряда авантюристов из Шертона. Про город я ничего не знал, спросил вполголоса у Нира Грегорна.

Шертон оказался небольшим городишком тысячи на три жителей, на западе от Кургана гноллов. Крайний город королевства, за которым шли дикие места и Белый лес. Монстры леса для новичков и нераскачанных авантюристов весьма сильны, видимо потому в руководстве гильдии решили свою молодежь натаскать на слабых гноллах. Милишники Кургана начинались от пятнадцатого на первом этаже и доходили до двадцати пятиуровневых магов на третьем этаже.

У входа с приличествующими изъявлениями верноподданнического восторга принцессу встретила стандартная пачка из десяти авантюристов Шертона.

Интерес в их группе представлял собой странный пес: темного окраса, гладкий, с короткой шерстью и вытянутой головой. Хвост не длинный, морда вытянутая с пофигистичным выражением на ней. «Наверно питомец чей-то», — решил я и выкинул его странный, кого-то напоминающий образ, из головы. — «Собак здесь немало, но с мелкими монстрами сравнится в силе они не могут, потому их первыми съедают при нападении. Этот тоже долго не проживет.»

Пока они толпились у Аиши с поклонами и представлялись, я оглядел сам Курган.

Сооружение представляло собой насыпь земли, поросшей зеленой травой высотой, примерно… Трудно сказать, но точно выше памятника Родине в Волгограде. То есть метров за сто и даже слегка взгрустнулось от объема предстоящей работы. Хотя спойлером поработает Син, пока мы будем стоять и потешаться над неуклюжими ужимками псоглавцев. В этой насыпи чернел широкий провал входа. Смотрелось очень простенько, но грандиозно по размерам.

Очевидно, если бы этот Курган каждый день не чистили отряды авантюристов со всего королевства, из этого провала через месяцок-два, вышла орда в тысяч десять гноллов и устроила шакалоцид всем близлежащим деревушкам и даже городишку какому, слабо укрепленному.

Хотя слабо укрепленный городишко звучит как оксюморон для Неста. Даже убогий, до недавнего времени, Самур был обнесен крепостной стеной с башнями. Да, западная часть перед горами была просто кучей камней, кладка уехала, разворовали камни всякие сволочи, но в целом, десять тысяч гноллов Самуру были по зубам, даже без КОМа.

Я потеоретизировал было: справился бы КОМ один на один с ордой? Выходило, что да: в башенке от Верлиты сидишь и валишь по кулдауну немощей псовых. Лестниц у них нет, лучники слабы, маги с двумя заклинаниями: бросок камня и проклятие грязи. Последнее — замедляющее скорость передвижения. Бесполезное в этом случае.

За полчаса пару-тройку гектаров земли гноллами бы удобрили.

Из бонапартовских раздумий меня вывел звонкий голос Аиши.

— Все мои победы были бы невозможны без моего близкого друга, славного Джерка Хилла из Самура! Несколько раз он буквально спасал королевство и меня лично. Мир не видел более искусного мага света, чем королевский наместник Самура. Вчера он собирал травы на искаженной поляне, а сегодня новые земли для королевства!

Иногда иррационально мне бывает жаль Аишу. Жила-была девочка, росла принцессой. А потом — вжух! — порция бодрительного ремня, ночевка на песке и утренние отжимания. Дальше по наклонной вплоть до осваивания профессии конферансье для своего семпая. Я непременно вознагражу Аишу за все её старания. Мерч что ли выпущу с ней. Как насчет худи с принцесской и вышитой надписью «Даже мои шутки убивают».

В реальности, я не мешкая, подскочил к группе. Раскланялся, восхитившись их старательностью на ниве освобождения мира от чудищ.

В группе было три симпатичные девчули, с любопытством и приценивающе глазевших на меня, пять юнцов и два ветерана. Мне так показалось по их суровым лицам: потрепанных в сражениях, обветренных зноем и ветром, заточенных бременем долга. Мысль настолько же пафосная, насколько очевидная, когда видишь бородатого мужика с черной повязкой на месте глаза или седого дядьку без нескольких пальцев на руке. Травмы явно не от теннисного мяча и игры в пинфингер^[10].

— На пачку ренетутов нарвались с их «чайками». Вот мне их палинг и отклевал, — сказал дядька, поймав мой взгляд. — Решил с пальцев начать, пока в отключке валялся. Очнулся от боли, засадил ему в шею свой шкуродыр. Тут и мои товарищи подоспели. Из дозора только я выжил. Теперь этой рукой щит держу.

Ренетуты, эти клыкастые угребыши из леса, каким-то образом приучили палингов. Ну или чудища просто подружились на почве гастрономических пристрастий. В формате взаимного сосуществования, шансы этих монстров человечинку подъесть выросли. Первобытный человек с собакой тоже свое кпд на охоте повысил.

Дядька по имени Исун Бакет, заместитель шертонской гильдии авантюристов, продемонстрировал свой шкуродыр, подав мне его рукояткой вперед.

Форма клинка у ножа была лепестковая, на анатомической рукояти, обмотанной хорошей кожей, имелась основательная гарда, с короткими изогнутыми концами. Я из себя Рэмбо строить не стал: что волшебник в ножах понимает? Как авантюрист думаю: таким можно и колющие, и рубящие удары наносить. Раз хозяин пятый десяток лет разменял, точно плохой нож с собой таскать не станет. Баланс отличный, название для ножа подходящее.

Так ему и передал свои мысли, удостоившись дрогнувших уголков губ.

Меня больше заинтересовал их пёсель. Аиша уже добралась до него, присела на корточки, энергично теребя и почёсывая длинную вытянутую морду, нежно сюсюкаясь. У принцессы только в королевской резиденции за городом есть пара пушистиков. В тритикамском дворце их Найзирия держать запрещает из-за шерсти и антисанитарии.

Рядом гневно всхрапнул Балфри.

— Спокуха, Бал, — тихо постарался успокоить коняшу, — да, она сейчас тискает его, гладит и может даже чмокнет в носик. Но сядет-то она на тебя!

Чувство такта у меня так себе, шутки пошлые и что на меня принцесса сядет по-настоящему, коварно замалчиваю. Я всё ближе к образу настоящего героя!

— Это наш сторожевой пёс Следок, — прокомментировал картину Исун Бакет, — Вин Гезин в неделю Маремая на искаженной поляне нашел беременную суку. Притащил домой, выходил, данный экземпляр самый умный из приплода.

Неделя Маремая закрывает первую половину весны на континенте. Типа крестьяне могут спокойно сеять и ждать урожая. В Шайне в это время уже второй снимают. Какая-нибудь вишнередька или восточный бокочой капустный за три недели созревают, а теплая погода у нас уже в феврале устанавливается.

Вин Гезин это авантюрист с повязкой, второй ветеран. Заслышав сказанное, он подошел чуть ближе.

— Три года парню, умён и осторожен, может постоять за себя в бою, — солидно подтвердил он. — Издалека чует монстров, предупреждает, помогает в схватке. Потому взяли с собой на гноллов, След очень быстрый, меня уже не раз выручал от подлых ударов в спину.

Я недоверчиво посмотрел на него. Но его нос внезапно не вырос, а честное, в шрамах лицо не расплылось фальшивым гримом, обнажая морду подручной нечисти от демона лжи Белиала.

Такие мужики врут, только когда их спрашивают — не больно ли? — отпиливая без анестезии руку, пораженную укусом зомбогадюки.

— Если это так, выходит вы вывели новую породу собак, которая справится с мелкими монстрами? — пробормотал я. — Мне нужно взглянуть на Следа поближе.

Вблизи я понял, кого мне напоминает пёсель.

След снисходительно принимал ласки и воркование принцессы, поглядывая вокруг умными пуговками-глазами в поисках человека, который наконец догадается, притаранить ему косточку повкуснее. Черные глаза его остановились на мне и неподвижный, короткий, пушистый хвост слабо дрогнул.

Нет-нет бро, интуиция у тебя развита — моё почтение, но кормить тебя хозяин будет. Ты же служебный пёс.

— У него такая гладкая шерсть, Джерк, — заметила меня принцесса. — А шкура толстая и перекатывается под руками.

— Он еще устойчив к ядам, ваше высочество, — добавил Вин Гезин, — как-то раз притащил мне в зубах зомбогадюку. Я проверил, обнаружил у него на лапе след укуса в виде красного пятнышка. Думаю, прощай друг, а он упал, пролежал два часа будто мертвый, уже сжечь его собирался, очнулся и хвостом виляет, ластится ко мне.

Мозаичный портрет собрался в одно целое. Перед нами собака-медоед. И это многое меняло. Современные псы обитали в городах и деревнях, но выходя за их пределы сразу пропадали. Никакая охранная, сторожевая собака с монстром не справится, никто после укуса зомбогадюки не оживет — только в виде зомби с десятипроцентным шансом. Да что зомбогадюка — ужаснокролики самурскими собачками лакомились, не стесняясь.

Выдрессировал пса, взял на охоту, вернулся без него. Не на первый раз, так на второй-третий сожрут и ничего не успеешь сделать. Затраты на обучение изрядные, смертность ужасающая. Такое только короли себе могли позволить.

«Разведем новую породу и будем продавать втридорога!» — возрадовался внутренний голос.

В каждом вменяемом герое сидит этакая бабулька, откладывающая монетки на свои похороны.

— А остальные щенки? — поинтересовался я. — Что стало с ними?

— Всего было четверо, раздал по своим друзьям, – ответил Вин. — Все обучены на выслеживание, обнаружение, знают по несколько команд, участвуют в миссиях. Шкура у них прочная, к тому же на клыках чудищ соскальзывают. Раздавить их тоже трудно. Мелким монстрам не под силу, на крупных мы без них ходим. Такая собака низкоуровневого разведчика может заменить.

Он прав, к тому же вместо лиломолчика подарю Найзирии пару таких щеночков, глядишь она от меня отстанет. Шерсти почти нет, собачки флегматичные, монстроотрицательные.

— Есть предложение шан Бакет, — обратился я к заму шертонской гильдии, — мы к вам на вязку пару сук привезем столичных. Затраты возместим.

— Какие затраты? — удивился он. — Мы всегда поможем коллегам. Весной собираетесь?

Я покосился на принцессу, продолжавшую играть со Следом.

— Как её высочество решат, — дипломатично сказал ему. — Но думаю они захотят побыстрее с щеночками повозиться.

— Я всё слышу, Джерк, — донеслось от неё, — приедем обратно, поговорю с маман. Раз такие нужные собачки, сразу как эструс начнется, пошлем человека.

Тут она меня уела: исходя по контексту о значении этого слова можно догадаться, но точного значения я не знал. Что-то из собачьей биологии пестиков и тычинок.

Мы еще поболтали минут десять: я спрашивал, чем они кормят своих боевых хомячков и насколько трудно дрессируется новая порода. Принцессе втихую сунул несколько полосок вяленого мяса ужаснокроля, для подношения дара Следу. В инвентаре у меня еды — на год. Поймает какой придурочный Повелитель демонов меня, заточит в темницу на воду и хлеб, придет через год, а я всё такой же розовощёкий и упитанный.

Тут его и удар хватит от злости. Упадет мне под ноги, а я на него плюну. Или чего похуже могу сделать сверху. Зависит от вида из темницы и продолжительности пребывания в ней.

— Ладно, — с неким сожалением сказала Аиша, спустя несколько минут, покормив Следа, — гноллы сами себя не убьют так-то.

Хотя должны были, судя по её интонации.

Мы обговорили порядок выдвижения с отрядом шертонских авантюристов. Право первоочередности посещения данжей и мест обитания монстров всегда принадлежало королю и его фамилии. Это все знают, я им порекомендовал минут через тридцать выдвигаться после нас.

Первый зал просто огромная пещера со светящимся мхом на стенах и гноллами. Прошлый Джерк Хилл и сам участвовал в зачистке этого зала всего два года назад, в рамках выездного ознакомления новичков-авантюристов с миром монстров. Хотелось бы сказать: было весело, но Джерку тогда, сбоку незамеченный гнолл сломал палицей ребро.

Джерк тогда выл от шока словно песчаный шакал, обитатель жарких пустынь, внезапно оказавшийся в большом сугробе. Каст исцеления сбивался, концентрации не хватало из-за сильной боли. Минут пять мучился пока, смог себя анестезировать.

Время вернуть долги с процентами.

Глава 30

Граф Сентента Варристер пялился на шестигранную колбу коньяка «Чародейское Виноградаршество 875 г. от И.С.», водруженную на его стол и понимал, что он ничего не понимает. Это как так-то? Отравление Шами Ларием королевского наместника на вечернем ужине королевской фамилии? Что за демарш исполнителя? Вообще-то, он посылал Кэсси Бладана к нему договориться о сотрудничестве. Кэсси доложил, что паж с радостью согласился, стоило тому намекнуть, что наместником многие влиятельные личности недовольны. С учетом информации от него нужно было разработать план покушения.

Отводя возможные подозрения от себя, Сентента решил инсценировать предательство Бладана. Мало ли что: мелькнет жнец где-то в покушении, запомнит кто его характерное пофигистичное лицо, выживет при посягательстве на жизнь принцессы и наместника кто-то, сболтнут наёмники лишнее когда-нибудь. А всё — не мой вассал и вообще предатель гадский. Граф сам от него пострадавший. Следы всегда надо заметать.

Жаль такого специалиста отпускать в вольное плавание, как пообещал Бладану граф по окончанию миссии, но, если выбор состоит между спасением и жадностью, его по сути не существует. Незаменимых нет!

Кроме графа.

Сентента даже притворный договор предложил наместнику, умудрился соточку золотых урвать. После смерти последнего договор можно не выполнять. А перо золото-изумрудное немного жаль, но не беда. Потаскает Джерк Хилл пару дней его, потешится, а потом с мёртвого тела наместника Кэс его аккуратно изымет. Зато у него очутилось перо наместника, которое Сентента передал через своего подручного Кэсси Бладану. Сейчас его жнец может «поиск жертвы» волшебить спокойно.

Всё шло по плану. Паж сливал инфу, Кэсси ждал в укромном доме вместе с нанятым отрядом наемных убийц.

Какое нахрен отравление? Он такое не заказывал! План вообще не в этом состоял!

Сентента глотнул коньяка из бокала.

Малурон? Ферми? Кто-то из старой аристократии? Кэсси ведет свою игру? Шайред Четвертый не хочет такого зятя? Гэлрес Эсванийский не простил обиду? Другой престол? Кто ты — дерзкий игрок?

От обилия версий голова шла кругом. Мало ему было Гортама, соляных копий, неуплаты королевского налога, бешеной принцессы и дебильного принца. Гребаный самурский наместник!

Сентента просунул руку в ящик стола и нащупал локон своей жены. Погладил успокаиваясь. Взял бумажный лист и принялся чертить предполагаемые имена участников игры и ресурсы, которыми они могли обладать.

Я вас всех переиграю. Я вас всех уничтожу.

* * *

Гриб-фамильяр, трусы, иллюзорно раздувающие вид содержимого, ковёр, питающийся стенами, сапоги скорости, увеличивающие попутно близорукость — к черту всё! В мире много безумных артефактов, а у меня есть принцесса! Хотите знать, что она учудила?

Мы вчетвером вошли в Курган: огромный зал, с шатающимися туда-сюда гноллами. Ориентиром выхода на второй этаж были две кучи собранных камней, на которых важно стояли элитные гноллы, поигрывая молотами.

Ближайшая парочка к нам было заинтересовалась ранним завтраком, с их точки зрения, но Аиша кинула гидробласт и только перчатки полетели на землю. В смысле, лут упал. Непритязательный на первом этаже, на единичку к силе или еще к чему, вообще неважно. Сиротам в детдом отдам.

— Товарищ нэкониндзя, — полушутливо обратился к Син, — ваша задача кривыми зигзагами пробежать по залу, собирая как можно больше местных шакалов. В процессе не попасться на удар дубинкой или коварную подножку. Собрала, бежишь к нам, прячешься за меня или за Нира, закрываешь ушки, чтобы не слышать, как тебя костерят убиваемые гноллы и кушаешь печеньку.

Я вручил ей печенюшку от Каи. Пирожные уже кончились.

Печенюшку Син, не будь дурой, сразу попробовала и ей понравилось.

— Принято, — важно пробормотала она, уплетая лакомство.

Сладкие крошки с розовых губ посыпались на пол.

— Может размять тебе еще ножки, девонька? — ласково спросил я. — Кругом! Мягкой рысью с уклонением, марш!

Она кивнула, с набитым ртом трудно отвечать и прыгнула с разворотом. Пошла, набирая ход, уклоняясь от дубинок и покалывая кинжалом туповатых гноллов, стоявших спиной и не замечающих её красивейшее кошколепие в новеньком сете «Цветущей сакуры».

— Красиво идет, — заметил для Аиши, — надо вам девчули как-нибудь заплыв устроить в полосатых купальниках.

Она в ответ треснула меня волшебной палочкой по рукам. Нир Грегорн отвернулся, скрывая улыбку и выдвинулся вперед, прикрывая собой нас от гноллов.

— Понял! — вознегодовал я, дуя на пальцы, больше для вида. — Записываю тебя в Томато-тим. Будешь обучать новеньких поцелуям на помидорках.

— Каких-таких новеньких? — строго прищурила принцесса свои лазерные лучи на меня.

— А я откуда знаю? Здесь девчуль симпатичных спасать-не переспасать! — удивился обиженно, ловко вытащил гитару принца из инвентаря и пропел мяукающим голосом Ильи Лагутенко, — и этот мир останется также загадочно тупым, в нём пропадают такие девчонки.

Получилось на мой взгляд шикарно, но от расправы меня это конечно не спасло.

Уберегло меня то, что бить прабабушкиным артефактом такое подлое чудовище как я, принцесса больше не решилась. Она засунула палочку в ножны и с боевым кличем синичек ринулась в ближнюю борьбу. В карете по дороге в столицу она шумнее вопила, но видимо Нир Грегорн принцесску немного смущал.

— Я… тебе… покажу новеньких, — пыхтела она в моём захвате.

Девчуля она сильная, хотя бы из-за статов, но у меня вообще двойные. Зато она принцесса, я королевской фамилии присягу давал любить и защищать.

— Да и зачем мне новенькие? — подумал я вслух, внутренне сдаваясь. — С одной стороны, принцесса с сеструлей всех красивей.

— А с другой? — пытливо спросила Аиша, прижимаясь гибким тельцем.

— С другой стороны у вас спина. — сообщил ей очевидный факт.

— Я принцесса! — возмутилась она, — это я на тебя буду смотреть, а ты должен плавать! Голым! — добавила она, подумав, чуть понизив при этом голос.

— Нормально, — сказал я и немного покаламбурил, — команду чарлидерш набираю я, а командуешь при этом ты. Даже начальник тюрьмы начинает с простого заключенного.

Её больше испугало словосочетание команда чарлидерш. Раз чары — ясно-понятно что-то колдовское и интересное. Сбор ведущих волшебниц под руководством Джерка, да это же измена!

— Ты собираешь вторую команду? — напряглась Аиша и даже отстранилась от меня.

— Весь мир огромен, а я так скромен, вся жизнь спектакль — я в ней актер, актер и злодей, добряк — лицедей, всё ради людей, всё ради искусства. — подурачился я вольной переделкой КИШа под гитару.

И принцессе понравилось с одного куплета. Ничего удивительного в этом нет: Горшенев создал своими песнями собственную мифологию, близкую к сеттингу фэнтези. Я только социопатическую нотку убрал. Панки хороши только в биографиях и на экранах. Гениальные, но обгашенные упыри ирл довольно неприглядны, а вся философия анархизма самый короткий путь к помойке. В реальной истории, в тридцатник, выпускник британского элитного колледжа с винтовкой в руках сражается против фашистов, спонсирует анархистов, а потом такой, повзрослев: да эти пацаны дел натворят похлеще франкистов. Садится и пишет «1984».

Любое крайнее политическое течение, да хоть христианства или либерализма — уже анархизм. Все эти чуваки пусть по переписке тусуются.

Я им наш неискушенный, глупенький, феодальный народец смущать своими идеями не позволю!

— Дальше! — потребовала Аиша, обжигая горячим дыханием самозванного Цензора Континента, Делателя Королей, Отца-Основателя Южно-Нестийской Федерации.

— Дальше, после признания песни в качестве официального гимна королевства, оформлю типичное эсхатологическое религиозное течение. — поведал ей свой план. — Главой новой церкви назначу себя, а кузнеца Исхироса Великим конгрегатором по вопросам теологии. Буду показывать людям на площади карточные фокусы, а Великий конгрегатор вести теологические диспуты. Слышала какой у него бас? А видела какие мощные руки? Прикинь, подходит к нам сектант из «Второго пришествия», говорит: всё не так и вообще вы самозванцы. А Исхирос его за бороду и — хрясь! — об коленку. Одним сектантом в мире станет меньше. Или одним нашим верующим больше, если тот выживет.

Перспективы нового культа Аишу не очень вдохновили. Бесит, когда ты принцесса, а банкет с песнями для тебя зажимают. Так я расшифровал выражение на её личике.

— Если долго, просто смотреть на девчулю с волшебной палочкой, — намекнула она, — можно увидеть бабушку с клюкой.

— Походу его величество, — пробормотал я, покорно касаясь её щеки, — желая тебя научить плавать, немного промахнулся и вместо воды попал тобой в стаю волков. Может тебя Аугли начать называть? Скромнее надо быть в желаниях, ваше высочество. Что вы всё силой, да угрозами. Разговаривайте проще и флюиды секса к вам сами потянутся.

Она немного засмущалась. Всяческие поцелуйчики и обнимашки — это знакомо и приятно, а страшное слово «секс» прямо большая дверь в запретный мир. Одним глазком подглядеть в замочную скважину никто из них не удержится, а вот распахивать настежь страхово.

— Простые слова для простых людей! — неуверенно поспорила она со мной.

— Ой, да ладно, — нравоучительно сказал я. — Под такими словами и скрываются охренительные секреты. Вот вроде «ряженка». Думаешь молочный дар от коровушки, шасть к нему поближе — а там прячется целый свингер-клуб с переодеваниями!

— Свингер-клуб — это тайная организация? — спросила она меня с любопытством.

— Узы тайны столь тяжелы, что вспоминается многое, а рассказать некому, — заверил её. — Гноллы!

Пока мы болтали, с обнимашками и плясками ручонками по телам, Син закончила круг и притащила весь зал к нам. Навскидку штук двести псоглавых антропоидов, визжа и лая, бежали за ней след в след.

Какофония звуков напоминала геленджикскую набережную летним вечером.

— Ты мне всё расскажешь про эту организацию, Джерк Хилл, — зловеще пообещала принцесса, делая изящный пируэт навстречу к бегущей Син.

— Вот так Римская империя и развалилась, — горько сказал Аише, — когда все про клуб узнали.

— Мог бы подбодрить меня, — проворчала она, не поворачиваясь.

— Да не оскудеет маной рука дающего! — послушно откликнулся я. — Да заискрятся льдом заклинания твои! Да пребудет с тобой сила небывалая и каст скорый, избавляя нас от псоглавцев лукавых!

— Очень хорошо, — повернулась Аиша ко мне несмотря на то, что орда гноллов была уже в нескольких шагах от нас, и Син в высоком прыжке уже заскакивал за спину Нира. — Лесть, как синкретная форма познания. Любишь — верь.

Я судорожно затыкал пальцем за её спину, не в силах вымолвить и слова. Че за хренотень она вытворяет! Нас сейчас опрокинут такой волной, не стану же я в Нира и Син из рельсы лупить!

Она мгновение наслаждалась моими вытаращенными глазами, потом небрежно вскинула свою палочку, махнув назад. Нон-таргет «вжух!» — и вся толпа гноллов застыла скульптурками перед нами. Ближайший прямо уперся оскаленной пастью в щит Нира Грегорна.

Я понимал принцессу. Чистый комплекс лидера подразумевает собой борьбу за влияние, нарциссизм, ежеминутное доказывание кто здесь главный и умный. Настолько прозрачные проявления его редки, иначе большая часть мировых лидеров давно бы сидела в кабинетах психиатров, но здесь с этим попроще.

Принцесса в Шайне «гений королевства», но в разговорах со мной все же чувствует, что чего-то часто не понимает. Формально я всегда с ней вежлив при других и никогда не даю заподозрить себя в нелояльности. Неформально, её должна подбешивать ситуация явной разницы в интеллекте. Я ей нравлюсь, её тянет ко мне, но иногда дух конкуренции заставляет девчулю дать понять мне, что она не лыком шита. Даже общеопасным способом.

Демонстрация своей чародейской крутости, невиданного наработанного навыка мага кинуть заклинание, не глядя назад — это показ передо мной своей значимости.

Аиша — чарлидерша, других просто нет.

Я скорчил в ответ самую свирепую гримасу, медленно хлопая ладошами.

— Да ты чего? — немного испугалась принцесса. — Я этот навык лет пять тренировала. Что за странные аплодисменты с перекошенной рожицей?

— Я тебе покажу перекошенную рожицу, — пообещал ей, — многочисленные дизлайки, булинг и бабулинг, когда во дворец вернемся. Открыла она курсы балагурческие, селфи решила в монстрограме понаделать. К твоему сведению это не аплодисменты вовсе — я так свои руки крепкие разминаю. Помню ты мне без ремня предлагала уроки саморазвития проводить, так знай — я согласен. Я у Создателей в партии турникменов состоял. Врежу почище слонорога!

Пропесочил в общем её знатно. Отжиматься заставил. Отругал, пока Нир и Син тактично отошедшие и занятые перестукиванием гноллов, разбивали фигурки замерзшие.

Весь второй этаж со стрелками, Аиша молча жмякала ледяным болтом гноллов.

По двое, по трое за своеобразными баррикадами камней, те стояли с луками наизготовке и ждали гостей. Син врывалась в залежи камней по правому краю, Нир шел по левому, мы с Аишей по центру. Скучное и не впечатляющее по опыту, место возвышения Кургана.

Весь зал с гнолло-стрелками я нудно гнул свою линию.

— Вот ты думаешь я плакать буду, если тебя монстры убьют? — вещал ей гнусным голосом. — Да, буду, но не долго. Годика два-три, как пойдет. Потом дам Кае себя уговорить и завести в память о тебе гарем из серебряноволосых принцесс-блондинок. Особо красивую переименую твоим именем. Даже Даром магии воды попытаюсь наделить, найду методы. Обучу пиццу готовить и икебану составлять, танцу живота и профессии фумелье. По вечерам мы будем рассекать на яхте по Триту под гитарные переливы красивейших песен. Которые ты никогда не слышала и не услышишь. Потому что твой прах развеют над заливом реки. Ты этого всего хочешь?

Она молча кинула болт, который прошел насквозь первой баррикады и второй, вместе со всеми присутствующими в них стрелками.

— А че ты злишься? — удивился я. — Ты за меня счастлива должна быть. Что я справился с депрессией и завел себе новую любовь. Мы ей с Каей сразу честно расскажем, как героически храбро, ты погибла по своей глупости. Подарим ей все подарки, которые не успели подарить одной глупенькой принцесске. Она тебе точно будет благодарна.

На этом месте Аиша не выдержала.

— Пять лет! — закричала она отчаянно, брызгая слезками из глаз. — Пять лет я учила этот навык, почему я должна умереть?

— Лидера группы не слушаешь, — начал перечислять я, — умолчала о навыке, есть склонность преувеличивать свои способности. Самое главное — заставила меня испугаться. Люди в страхе непредсказуемы, совершают глупые поступки. Что если бы я отпрыгнул в сторону и попытался ударить из своего оружия, решив пусть вам переломает кости ударной волной, но лучше лечить ваши полуживые тушки, чем пытаться вылезти из такой кучи гноллов, не потеряв отгрызенными в процессе руки-ноги?

Реально, такое баловство надо сразу пресекать. Мы не Протоссы в броне экзоскелета. По башке дадут дубинкой и всё. Здесь конечно нон-таргет система: можно использовать заклинание во время прыжка, бега или даже полета, то есть отменив навык левитации, пока падаешь можно скастовать заклинание, но это сильно завязано на концентрации.

Про умение использовать магию не глядя, было такое с Верлитой на ящерах, но она смотрела вперед за щитом. Обзор был ограничен, но представление, ощущение, зрительный контакт куда и как использовать заклинание у неё было. Подстраховка была наготове.

Здесь же маг смотрит вперед, а кидает заклинание назад. Что за хитрая королевская уловка! Я тоже так хочу.

— Ты не спрашивал, — шмыгая носом сказала Аиша.

Есть такое. У меня же табличка её статов видна, я и считал, что всё знаю, а оно вот как оказалось. Навык не завязан на Системе, его просто нет в базе. Он какой-то… изобретенный аборигенами получается?

Вот хочется её выдрать, но силы воли на плачущую девчулю смотреть нет никаких.

Обнял принцесску крепко.

— Ты меня сильно напугала, — обратился к ней, — возможно я даже отомщу за такое, увеличением времени тренировок боевого слаживания и взаимодействия. Здесь и сейчас, пока просто забудем о происшествии. Больше никаких шутеек в этом стиле на боевых миссиях. Мы договорились?

— Да, — прошептала она и скрепила клятву своей слюной. — Обещаю, как маг и учёный.

— Учёный, — проворчал неловко, отвечая на поцелуй, — на костре инквизиции печёный.

После возмутительного инцидента с обнаружением нового навыка у принцессы ничего выдающегося больше не случилось. На втором этаже. Мы спокойно зажмурили всех стрелков, прошли до конца зала, где за камнями стояло пять элиток, осевших после моей погибели и двух ударов водной волны от принцессы.

Это были самые спокойные, последние мгновения нашей беспечной молодости.

Глава 31

Барон Амьен Ферми, вздымая огромный тренировочный меч, лупил без остановки по полигонному манекену. Сомнения, непонимание, неуверенность следовало выбивать потом и мозолями. Так учил его отец, отец его отца, отец отца его отца.

А сомнений накопилось за несколько дней службы преизрядно.

Полчаса ора, угроз и давления на первого советника ранним утром ни к чему не привели. Сентента ничего не знал о попытке отравления пажом на королевском ужине, не имел своей версии случившегося, да и сам крысился на барона так, словно подозревал последнего в нечестной игре.

Любая игра в столице нечестна, но не так же сразу. Трофей сначала надо добыть, а потом делить не по-братски. Добывать вроде договорились совместными усилиями, но кто-то играет втёмную.

Может пора спрыгнуть с этой кареты?

«А что он знает?», — возразил сам себе барон, — «сдавать советника и посла на попытке заговора без деталей, ну такое. Кто, где, когда, как, сколько? Когда на все эти вопросы будут ответы, тогда и стоит думать: сдавать или оставаться в игре. А то приду я к Шайреду, скажу — заговор ваше величество, посол Южной Каталии решил деконструировать семейные ценности у принца! Да меня в балаган цирковой сдадут в тот же миг.»

Попытку принца убить королевского наместника Самура на вроде как дуэли, просьбы по плану и подготовке, барон за заговор не считал. Да и разнять принца и наместника, в последний момент, получив очки респекта у короля и королевы — такой хитрый план любой Создатель одобрил бы.

Принц — дурак, в уши ему налить воды, выставить себя спасителем ничего не стоит. Наместник поумнее, но какую-никакую благодарность должен почувствовать. Король и королева точно такой жест оценят. Всем хорошо, Сентента в говне. Это же вдвойне приятно.

Баланс игры надо выверить до мельчайшей детали, кто знает, может выгоднее встать на сторону заговорщиков?

В общем возможностей — на всех этих планах и заговорах, себе урвать — море. Но для этого надо иметь понимание игры, чувствовать её пульс. А что это за отравление такое бесконтрольное? Кто позволил?

Хорошо ему претензий никто не предъявлял: креатура Шами Лария была самолично выбрана королем в благодарность за службу старого приятеля. За пажа барон не отвечает. Но, сука, этот болт подлости пролетел вообще рядом. Кто-то очень легко подбирается к фигурам рядом с королем. В то, что Шами Лария по собственной инициативе сделал яд и подложил его в блюдо, барон ни разу не верил. Так не бывает.

«Надо бы пообщаться с Эамденом наедине. Прощупать его как Сентенту», — решил Амьен Ферми, сминая голову манекена в шлеме, заключительным косым ударом.

* * *

Кэсси Бладану нравилась баронесса Мизу Мирайн. Род Мирайн был известен не только в Южной Каталии, был нескромно богат и славился фертильностью своих женщин.

— Разок всунешь такой и уже двойня, — доверительно шептал ему старый приятель в Академии, на встрече церемония поступления новичков, где за пятым годом закрепляли группы первокурсников, — всё, считай оставил себя в мире навсегда. Золото, связи, попадание в высшее общество магократии. Разборки между магоголиками строго запрещены, может на тебя и наедут, но сделать, ничего не сделают: Мизуния вторая дочь барона Ладуша Мирайн. Поскрипят зубами, выдадут замуж, через годика три-четыре с правильным поведением вольешься в их семью.

Кэсси Бладан и сам всё понимал. Но тогда холодная и неприступная первокурсница лишь фыркала на советы и помощь от старшего студента, на все попытки обратить на себя внимание. Что же, прошло девять лет, у Мизу Мирайн поубавилось гонора и потенциальных женихов.

Поначалу, когда Эмаден Малурон, получивший записку от агента во дворце о предстоящей поездке принцессы в Курган гноллов, предложил взять на миссию новоиспеченную шпионку, Кэсси слегка забеспокоился.

— При первой встрече она мне не показалась образцом выдержки, — доложил он Эмадену.

— Девять лет назад? — поднял бровь граф. — Ты себя-то помнишь в четырнадцать?

Замечание было справедливо. В четырнадцать Кэсси был уже в бегах из родной Арканадии за убийство трактирщика и поджог таверны.

— Если так оценивать, Мизу немного добилась после выпуска, — признал Малурон, — но тому есть причина. Ты про неё не слышал, выпустился уже. В общем за назойливое приставание, евнухом сделала одного студента. Сам понимаешь, нечасто студентки отрезают мужское достоинство студента. Полудурок был сам виноват, слишком активно домогался её внимания, но слишком история шумная вышла, а мы знаешь ценим свое братство.

Кэсси почувствовал холодок между ног. Слава Создателю он на такое не решился с Мизу.

— Так что пришлось как бы отчислить Мизу из Академии, — продолжал Эмаден Малурон, — четыре года пришлось ей ждать, пока шум утихнет и все студенты, знающие историю, закончат обучение. Полудурка пристроили в гарем одного королевства по специальности. Даже в плюс история вышла, наших агентов в гаремах раньше не было. Никто не соглашался на процедуру удаления себе мужского инструмента. Мизу после, обучалась в своем замке с нашими преподавателями. Стала намного сдержаннее, многие выгодные партии упустила. Кто знает, — граф подмигнул Кэсси, — может ваша совместная будущая миссия начало большой тесной дружбы?

История Мизу Мирайн не особо воодушевила Кэсси Бладана. Но при личной встрече, глядя на похорошевшую девушку, расцветшую в прелестный, опасный цветок что-то зашевелилось в груди матерого убийцы и преступника.

— Привет, Кэс, ты снова меня опекаешь? — лукаво сказала Мизу, — рада, что это мой старый знакомый по Академии. Я не доставлю хлопот, обещаю.

Кэсси Бладан откашлялся и сказал, что будет с ней строг, но уже понимал фальшивость подобного утверждения.

Два десятка силовой поддержки в виде арбалетчиков и два мага на десяток гвардейцев и принцессу Кэсси Бладан считал достаточным. Наместник конечно опасный тип, с сильным не стихийным заклинанием, но оно не массовое. Мелкая куноичи, только обретшая Дар, в расчет им не бралась. С принцессой были вопросы, но десять арбалетных болтов в цель — аргумент который не бился ни одним артефактом защиты.

Курган гноллов — место для возвышения не самое привлекательное, монстры слабенькие, принцесса не попрется вдесятке его окучивать. Два-три гвардейца поддержки рядом максимум.

Третий этаж был идеальным местом для засады. Засев на террасах, два десятка арбалетчиков одним перекрестным залпом выносили все цели. Кэсси даже учел намек Эмадена про «не лечь под ногами принцессы». Да и зачем ему принцесса для забавы, если рядом Мизу, которая может не понять странных пристрастий тайного агента Академии.

Она ведь тоже будет писать отчет об операции Эмадену, прорицателя монетами не корми.

Затемно выехав по двое, по трое из Тритикама через разные городские ворота, отряд соединился у моста через Гирайн, где Кэсси объяснил план засады на принцессу. Они за два часа доехали до Кургана, зачистили все три этажа и расположились в ожидании на террасах, разделившимся отрядом. Мизу он поставил во главе второго отряда на правой террасе, заслужив благодарный взгляд. Парочка даже сыграла пару партий в кости и шахматы перед тем, как окончательно разойтись по местам, в напряженном ожидании жертвы.

После болтовни на общие темы, Кэсси набрался смелости пригласить Мизу в «Сад Наслаждений», и получил приятный ответ, заставивший его сердце пару раз удариться чаще.

Потому, когда Кэсси услышал от нелепой, маленькой куноичи, что наверху засада, он мгновенно подал условный знак, высунулся сам с арбалетом, выцеливая наместника и спуская рычаг, одновременно с ужасом наблюдая вспучившийся шар огня на противоположной террасе, где была Мизу. Затем он сразу спрыгнул с террасы, использовав навык телепорта к жертве, но почему-то упал на лёд, подскользнулся, забарахтался, ослеп от непонятного заклинания, а потом получил чем-то тяжелым по затылку и отключился.

* * *

Третий уровень Кургана был зал, сужающий к концу и с заходом на балконы. Линия с балконами, постепенно поднимаясь, шла назад к началу. Так что, заходя на уровень вы видели перед собой маго-гноллов и некоторая незамеченная часть из них, скрывалась на террасах сверху, создавая некий огневой мешок.

Начинались они не сразу, некоторое пустое пространство для зашедшей группы было. Все же Курган не высокоуровневый данж. Но с началом движения по данжу проблемы ожидали всех желающих возвышения.

Вроде всего с двумя заклинаниями, маго-гноллы доставляли трудности даже крепким пачкам авантюристов. Под камнями и тормозящим скорость передвижения заклинаниями надо было вырезать псоглавцев на первом уровне, двигаясь вглубь зала, затем зачистить обе террасы.

Нет, если стрелковая пати неплохая, можно перестрелку устроить сразу с засевшими наверху гноллами, только снизу-вверх стрельба не так эффективна. Атака третьего этажа на двух уровнях требует слаженности реакции группы и отличного владения луком или арбалетом, с массовыми АоЕ.

Или рельсотрона как у меня.

— Множество красных меток, прямо над нами на террасах, справа и слева, очень кучно стоящих, — сказала с удивлением Син, использовавшая обнаружение, — так и должно быть?

Тогда-то всё и началось. Вместо ответа Син, я без раздумий, долбанул из рельсотрона сразу по ближайшей террасе справа. Преодолев в наносекунду пространство в метров двадцать болванка с пламенем и грохотом разнесла на атомы всех находившихся на ней. Бесформенная фигура, оторванная рука, осколки и брызги пламени рикошетом попадали на центр зала, всполошив гноллов, пыль и огонь заволокли остатки террасы.

Но вот использовать вуаль тьмы я не успел.

Слева на террасе синхронно поднялись фигурки, скрытые накидками, и дали залп из арбалетов.

Ни я, ни Нир Грегорн, ни Аиша, кастующая встречное заклинание ничего не успели. Фигурка Син размазалась в воздухе — это всё, что я успел заметить краем глаза, оборачиваясь, когда моя голова словно взорвалась.

Дикая вспышка света и боли, молнии перед глазами, голова дергается, боль пронзает правое предплечье, я роняю рельсотрон и падаю. Сознание тонет, в ушах звуки боя — грохот разбиваемых камней от заклинаний Аиши, крики — нечеткие и будто отдаленные. Сосредотачиваюсь на одном — во что бы то ни стало, я должен суметь сделать каст. Ведь в инвентаре у меня магическая палочка, она, как и рельсотрон, выложена на панель навыков и появляется в руке мгновенно при запросе.

Любой маг, получив по касательной арбалетный болт в голову, свалится без концентрации. Но у меня её показатели двойные, плюс есть баф настойки цветкового Рреса из Чудесной Долины, ставшей правилом употребления в КОМе для любой миссии. Кое-как я справился с шумом в голове, сотворив массовый отхил, оказывающий кроме лечения анестезирующий эффект. Стало полегче и сразу за лечением я выпустил вспышку света и вуаль тьмы.

Безумная боль в нижней челюсти чуть утихла, раскаленный штырь в предплечье слегка остыл, и я рискнул взгромоздиться на колени. Говорить я не мог, вообще было такое чувство и не смогу никогда. Язык саднило, рот был заполнен массой осколков зубов, крови и чем-то неидентифицируемым. Его неприятно касался воздух пещеры, ощущение было довольно мерзким. Я сплюнул массу, забившую рот, и сосредоточился на главном.

Аиша, скрытая от чужих глаз вуалью, долбила, не останавливаясь заклинаниями по левой террасе.

Гидробласт, болт, град льда, мёрзлый взгляд — камень на террасе осыпался, щербился, лопался. Крошки льда и камня летали там, оседая на стенах и снова взмывая в воздух под ударами заклинаний. Вся поверхность пещеры перед ней была в форме льда. Успела, додумалась скастовать и не зря — на ней барахталась какая-то фигура, вставая и падая.

Нир Грегорн лежал навзничь близко ко мне. В топхелме торчали оперения трех болтов. Под шлемом изрядно натекло крови. Метрах в трех маячила спина Аиши. Заклинание, прыжок влево, во время прыжка заклинание, заклинание, прыжок вправо — она не останавливалась, не давая поднять голову и высунуться врагам.

За обликом принцессы, исполнявшей смертоносный танец, виднелось тело Син.

Её фрейм здоровья был серым

Серым.

Син была мертва.

Этот факт придал мне достаточно сил отползти правее принцессы, поднять непослушный рельсотрон и вдарить болванкой в упор по террасе.

Шар огня вспучился на стене пещеры: часть террасы испарилась, часть её слева и справа рухнула вниз, привалив фигурку на льду. Застучали, падая осколки мелких камней сверху. Я перезарядил рельсотрон, правая рука только с трудом сгибалась, распухала от предплечья и ныла, и выстрелил в надвигающихся на нас гноллов, всполошившихся от шума и собирающихся на нас напасть с центра. Приложил руку к подбородку, вернее к тому, что от него осталось и стал прогонять «длань исцеления».

Аиша обернулась назад и с ужасом смотрела на меня, не в силах вымолвить и слова. По щекам катились слёзы.

Под рукой я чувствовал острую кость слева, неровность и липкую влагу. Язык вроде остался цел, но чувствовался инородным телом. Боль после использования длани стала ослабеть. Сразу остро почувствовалось онемение и боль в предплечье. Я вынул левой рукой из инвентаря перевязку. Жестом подозвал принцессу, достал нож и показал в рану на предплечье.

Болт прошел, задев мой подбородок сверху и сбоку, вошел в мягкие ткани грудины, пробил навылет лопатку, с трещиной или трещинами в ней и воткнулся в землю.

Она молча присела, распорола ножом рубаху и с залитым слезами лицом принялась меня забинтовывать.

— Джер-р-рк, всё будет… — она хотела сказать «хорошо», но не смогла.

Не будет уже хорошо. Син мертва, Нир тоже.

Я приложил два пальца к глазам и ткнул назад — наблюдай. Посидел пару минут прогоняя «длань исцеления» по правому плечу. Только тогда рискнул подняться на ноги.

Фигурка врага на ледяном, уже начавшем таять поле Аиши, слабо дергала ногой, придавленная камнем. Рядом с ней валялся магический жезл. Я сделал жест отрицания и ткнул в ледяное поле.

— Отменить форму льда? — послушно переспросила Аиша.

Я закрыл-открыл глаза. Было чувство, если я кивну, остатки подбородка, закрепленные бинтом, отвалятся.

Аиша отменило заклинание. Мы подошел к фигурке в упор, на всякий случай я прокинул марш. Помогая принцессе левой рукой, мы сдвинули камень, перевернули убийцу лицом вверх.

Есть такие люди, которых лучше один раз увидеть, чем семь.

С посеченным осколками, залитым кровью лицом, перебитыми ногами Кэсси Бладан был непохож на мелкого клерка первого советника. Он еще плохо видел, ослепленный моей вспышкой света, часто моргал и что-то мычал.

— Урод! — вскричала Аиша и с размаха всадила в него свой сапожок.

Но эффекта никакого не было. Тело под заклинанием марша не слушается хозяина и ощущения к болевым центрам передаются совсем другие. Я дернул принцессу за руку, достал веревку, для связывания конечностей жнеца заклинаний и нашего несостоявшегося убийцы, но тщетно. Его тело дернулось раз-другой, выгнулось и он испустил дух.

Я даже оценку сделал на всякий случай. «Кэсси Бладан, 22 уровень, труп».

Мгновения боя полны боли и привкуса крови с вечностью. А после потери близких внутри селится пустота. Пытаясь её занять, я ножом распорол одежду убийцы и принялся за её исследование.

Кошель с золотыми и серебряными, парой записок, гибкое лезвие в ремне, стилет за подкладом сапога, фляга с неизвестным одержимым, черный мел, обернутый кожей — это средневековый дедушка карандаша и простое гусиное перо.

Моё перо.

Я отрешенно зафиксировал этот факт, осматривая тело. На руке у жнеца был браслет, снижающий урон от магии воды, цепочка магическая на шее от физического урона, татуировок на теле не было. Понятно, что это не все его вещи, где-то на бывшей террасе должен был оставаться его рюкзак. Но этого мы уже не узнаем, остаться целым у него не было шансов.

Перо я забрал, ничего не сказав Аише. Постоял немного, оттягивая неизбежное, подумал над телом этой твари. Жаль, что жнец не выжил, я такие пытки интересные знаю из прошлого. Но первый кандидат на них, резко выбыв из списка, уступил место первому советнику.

Вот только перо ничегошеньки не доказывает. Таких одинаковых тысячи. Я бы даже засомневался в его истинности, но пазл складывался только один. Нас ждали, вели по перу, были наготове. Советник пожертвовал толикой монет, выиграв себе удобную позицию. И если бы не навык самопожертвования Син…

Я не плачу, просто в пыль в глаза попала.

Перестав оттягивать неизбежное, я вернулся к телу Син. Прекрасные светло-фиолетовые глаза смотрели гневно и строго в пустоту. Навык «Резигнации», который она использовала, автоматически перенаправил все арбалетные болты от принцессы в неё. Они буквально разорвали ей грудь, черный комбинензон «Сакуры» покрылся многочисленными дырами, но не тронули голову.

Что мне сказать её родителям, ожидающим ребенка?

Героически пала жертвой интриг, спасая принцессу? Король не забудет? Не уследил, так получилось? Наша жизнь полна потерь, сегодня она пришла к вам? Син боролась за светлое будущее, но напоролась на тёмное настоящее?

Что можно сказать родителям, вручая им тело единственной дочери?

Я присел на колени у Син. Вкачал на четверочку «Резигнацию», думал первый удар переживет. Да один-два болта должна была. Но такой массовый залп нет. Я никак на такое не рассчитывал. Никто на такое дерзкое покушение не рассчитывал, да что такое творится в этом несчастном королевстве?

Когда всё в одних руках, до всего руки просто не доходят. Помнится, я обещал Джиро, что все мои ученики будут жить долго и счастливо, но не сдержал его.

— Прости, — прошептал я про себя над телом Син, закрывая ей глаза, — твоя сестра или брат обязательно будут жить в счастливой, доброй стране. Обещаю.

Глава 32

На королевский бал в честь Нового Года меня подлечить до конца не успели. Правое плечо ныло, повязка на подбородке придавала мне вид воина, только вернувшегося из боя. Я не жаловался: обратный путь с телом Син и Нира на телеге, что нам подогнали шертонские авантюристы из ближайшей деревушки, был намного больнее.

Кость нижней челюсти и четыре зуба мне нарастили у Темиана Полиорла, лучшего целителя Шайна. Он встретил нас с помощником на Тележной улице, вызванный гвардейцем, заблаговременно посланным впереди нас, с запиской от принцессы. Вина за Син, тяжким грузом осевшим на сердце, требовала застраховаться по всем вариантам: мы не могли рисковать еще нерожденным братиком Син. Помощь там понадобилась не только Дабри Алькандарии, но и отцу семейства Блану и Рине Хамеши.

Не хочу вспоминать их лица, полные боли, но боюсь они врезались в мою память до конца жизни.

Постоял, прижав к себе Рину, весь камзол промок от её слез.

Говорить я не мог — это пыталась сделать принцесса. Рыдая, с перекошенным лицом, она пыталась выдавить из себя слова утешения. Не смогла и просто обняла их всех.

Пока целитель хлопотал над Дабри, я с трудом смог прошепелявить, что совместную тризну Син и Нира завтра с утра посетит кто-то из королевской фамилии. Это было само собой разумеющееся — Син спасла их дочь, капитан — верный слуга короля. Но поговорить нормально с Бланом я смогу только завтра, пока сказал только что все злодеи ответили за преступление, никто не выжил, детали позже, когда меня чуть подлечат.

Я сделал еще одну вещь, которую не мог не сделать. Послал за лучшим скульптуром столицы — Син никто никогда из нас не забудет, но для истории и остальных, важно иметь перед глазами символ.

Помощник Темиана остался у них, а я уехал в дом целителя. Мне оставили пару гвардейцев в охрану, бедолаги сидели все сутки, ожидая моего исцеления.

В доме меня напоили настоем, продиагностировали. Полиорл похвалил мою «длань исцеления»: дескать кровотечение остановила хорошо, несмотря на множество разорванных сосудов. В нижней челюсти нашли трещины и перелом — странно было бы обратное. Болт даже не вошел, просто скользнул по подбородку, сколов часть кости, превращая мягкие ткани в лохмотья и вышибая мои многострадальные зубы. Далее, он прошел между ключицей и лопаткой, сколов область кости окружностью сантиметра три.

Сутки провалялся у целителя, вечером приезжала Найзирия с Аишей. Королева поохала надо мной, выдала сакраментальное: «а я же говорила, никаких Курганов!»

Нет ничего глупее желания быть умнее всех. Из себя выдавил только: «чем грандиознее цель, тем жестче препятствия. Одно мы уже удалили.» Она спросила: уверен ли я, что заказчик был среди нападавших?

Сентенте не жить, потому со спокойным сердцем ответил, что уверен. В Кургане осталась партия шертонских авантюристов, которые поневоле следили за входом, на своем возвышении. Потому улики — да какие там могут быть улики, сразу в пар превратились, а труп, выброшенный ударной волной, гноллы сожрали еще при мне — отправились исследовать компетентные старцы из королевского совета, во главе с Шайредом Четвертым лично.

Ну, может найдут пару кусков обгорелых, погнутых дуг от арбалетов. Данжи же самовосстанавливаются, это элементы декоративные из обстановки наподобие террас, камней, монстров разрушаются на некоторое время. Отходы функционирования остаются, вроде предметов с авантюристов, их трупов и скелетов, но по достижении определенного уровня, как я подозревал, тоже удаляются.

Поговорили полчасика, Найзирия даже обняла меня на прощание. Аиша тихо скромничавшая всё время, задержалась для пятиминутки политинформации. Узнал я из неё немногое. Объявили награду за все сведения, могущие пролить свет на покушение. Очень солидную, в тысячу золотых. Опрашивали всех выезжающих из столицы за последний день, шерстили обслугу во дворце на предмет измены.

В общем средневековый план «Шаринган», как он есть: рыскай глазами, шевели ушами, замани деньгами. Результата конечно не будет. Не детишки нам засаду устраивали.

— Что с Ниром, родные у него остались? — спросил про капитана.

— Мальчуган неодаренный, двенадцати лет, жена скончалась, близких родственников нет. — исправно доложила принцесса.

Она словно невзначай, подсела на краешек кровати, завела свою руку мне за голову и там коготочками шурхала по макушке. Приятненько.

— Понятно, с собой заберу в Самур, придумаем что-нибудь. — сказал ей. — Ты так не старайся, сейчас Темиан придет и спросит, откуда у меня эти шрамы на голове. Придется байку про модную шапку в сеточку придумывать. А еще пять минут царапок и байка не поможет, придется справку брать, что я вообще человек.

Аиша несмело улыбнулась.

— Ты же знаешь кто это? — вдруг спросила она. — Слишком ты злой и спокойный, будто решил уже что-то.

Ох, уж эти женщины с их интуицией. Кто им такие настройки шестого чувства выдает при рождении?

— Завтра, бэйби, — положил убедительно руку на её коленку, наслаждаясь пурпуром щечек, — сегодня мне нужно лечиться. Сейчас надо ротик полоскать.

— Поласкать? — робко переспросила принцесса, придвигаясь ближе.

Сам виноват со своим невнятным говором. Но хоть отвлеклась на пять минут от переживаний, глазки красные, мордашка бледная — натуральная принцесса сумерек. Ткнул в стакан с отваром какой-то жидкости и сказал: если хочет остаться со мной, пусть бал отменяют.

Она помялась, но бить этот козырь было нечем. Ушла, строго наказав выздоравливать. Хотелось вслед ей крикнуть, что для меня белый халат — признак ролевой игры, но побитая челюсть возныла, и я отделался лаконичным хрипом.

Стоя через сутки лечения в роскошном приёмном зале дворца, с нывшим правым плечом и чесавшимися новыми, чуть выросшими зубами под повязкой, я словно египетская мумия шокировал собравшихся, замотанной нижней челюстью.

Ну так бал-то сказочный.

Под повязкой у меня еще здоровый атрофический рубец на подбородке, хотя Темиан давал мне всего пару дней на восстановление.

— Обычно неделю занимает полное лечение, — сказал он деловито утром следующего дня, обследуя меня, — но с вашей «дланью исцеления» пройдет намного быстрее. Раз пять в день, обязательно прогоняйте заклинание на раненом участке.

Да за сто золотых лечения можно книгу с советами написать и подарить пациенту.

Я машинально развлекал себя подобными мыслями, чувствуя на балу себя единственным мальчиком в корейской герл-группе — столько косых взглядов резали воздух.

Заиграли музыканты, наша линия молодых аристократов сделала первый шаг навстречу женской. Аиша напротив выглядела молодой богиней в светло-синем платье с венценосным золотым обручем в стразиках на голове.

Как ветеран школьных чаепитий отмечу: честь родной планеты я не посрамил, а во время проигрыша, когда пары отступали назад мы с Аишей показали аргентинское очо, как и было задумано с легким падением принцессы на мою руку. Наклон градусов двадцать, но музыканты, все эти виелы — легкие и наколенные, ребеки, цитоли, вистлы^[11], двухрядные арфы даже сбились от удивления на пару секунд.

По залу пронесся шепоток, краем глаза я наблюдал восторженные, иногда злые, чаще удивленные лица.

Аиша довольно ухмылялась, полулежа на моей руке.

Я вам еще мелодайн с автотюном изобрету. Подключу светомузыку и — ЭТА НОЧЬ НАКРОЕТ НАС БУДТО ЛАВИНА, НО ТЫ НЕ ЛЮБОВЬ И ДАЖЕ НЕ ПОЛОВИНА^[12]! Текст немного осовременю, легкий алкоголь с самурскими устрицами, и на мои дискотеки будут с северных королевств приезжать всякие принцессы и принцы. Тут-то их всех и переженим на наших. Я так за Австрию пятую «цивилизацию» проходил, путем дипломатических уний.

Только любовь спасет этот мир!

Мы потусили с Аишей на балу часик, сносно поддерживать разговор я еще не мог, хотя всякие типы напыщенные подходили познакомиться. Мелькали друзьяшки принца, сам Шилнагаил угрюмо стоял в сторонке с мужиком вида «авантюрист бывалый, высокоуровневый». К нему тоже подходили, но ненадолго. Мужик обычно что-то говорил им, из-за чего лица у аристо становились вежливо-кислыми и они быстренько линяли прочь.

На зачистку контракт предлагал что ли? Вроде принца ангажировали на полгода в гильдии авантюристов занятиями по долбле местных чудищ от имени королевской фамилии. Не самое ужасное наказание, но что я знаю о жизни принца.

— Выглядит так, будто ему микстуру озлобина прописали, — сказал Аише, обращая внимание на Шилнагаила.

Принцесса окинула брата задумчивым взглядом.

— Графиня Нола Месби пропала, — сообщила она, — мой отец к её матери посылал человека справится о здоровье. А поскольку уезжала она из столицы, разорвав с принцем, на него многие косятся.

Я несколько минут колебался. Вроде принц со всеми своими любовницами: на пару дней или полгода, неважно, был галантен, не оставлял без подарков, расставался без драм. Это под наркотой у него крыша поехала, что принялся служанку душить. По крайней мере, я так понял из рассказа-описания принцессой любовных подвигов своего брата.

В кармане у меня лежала записка с тела Бладана. «Моя дорогая принцесса Нола! Сладкий черноволосый ангел любви! Прочитал твою записку, горюю за твою матушку и желаю скорейшего выздоровления. Буду ожидать твоего прибытия в столицу по возможности. Не хочу расставаться без прощального подарка — и кто знает? — может он понравится тебе настолько, что ты передумаешь погружать своего пусичку в пучину горести разлуки. Твой Неистовый.»

Я еще недоумевал: жнец заклинаний по указке Сентенты посыльным между принцем и её любовницей подрабатывать устроился? После нашего убийства, как ни в чем не бывало, на вторую работу почтальона уехал бы, записку передать? Но после слов о пропаже графини всё встало на свои места. Жнец уже выманил этой запиской графиню из замка, хладнокровно убил, тело спрятал, а записку забрал. Обнаружили бы записку у неё в комнате после смерти — подозрение падает на принца. Не обнаружили, можно устроить шантаж принца. В любом случае, всё равно подбросить записку и привязать принца к преступлению можно позже.

Не понимаю просто — а как так? Дружишь с отцом, а потом спокойно убиваешь её дочь и шантажируешь её любовника. Насколько же долбанутый этот граф Сентента?

Но Шилнагаил точно к её смерти непричастен. В состоянии аффекта убить может, но детально продумывать преступление — сомневаюсь.

— Hold my Beer, — важно блеснул мемом перед принцессой, — ничему не удивляйся, я на пару минут подойду к принцу. Драться не буду, обещаю.

Шилнагаил презрительно скривил губы, завидев меня на горизонте своего величия. Но я твёрдо решил потерпеть немного. Последняя попытка возвать к разуму принца: показать ему, что я не враг, а его банально используют в чужих игрищах.

— Доброго вечера, ваше высочество, — я слегка поклонился принцу, — и вам шан…

— Хадзами Суюзаки, хилер Гранкреста, коллега, — благодушно отозвался мужик, — премного о вас наслышан. Как вам от залпа арбалетчиков в упор увернуться почти удалось?

Эти слухи… Интересно я живу, оказывается. Даже чуваки из топовых авантюристов обо мне слышали.

— Простите коллега Хадзами, я приглашаю вас в Самур, посидеть, пообщаться, сходить в поход вместе с вашей командой, но у меня короткий разговор с его высочеством, — слегка наклонил я голову, выпалив скороговоркой, — прошу понять и простить.

— Ничего страшного, — слегка разочарованно ответил тот, — приглашением думаю воспользоваться в будущем, но это от команды зависит. Оставляю вас с моим подопечным.

Последнее слово он выделил интонацией, показывая Шилнагаилу кто главный. Может успокоить хотел, но тот только покраснел от злости. Здравомыслия, правда, промолчать у него хватило.

Хадзами отошел и слился с толпой. Время моей спасательной миссии.

— Ваше высочество, знакомство наше не задалось, но я верный слуга престолу, — начал было я.

— Дальше, — отрывисто и зло, скомандовал принц.

Я отошел за колонну, и достал гитару из инвентаря убедившись, что рядом никого. Опустил внутрь гитары записку. Вернулся к принцу, стоявшему с выпученными глазами. Не ожидал моего исчезновения. На хамство смахивает, так я ему не кореш по постельно-алкогольным играм.

— Ваша гитара, — вежливо передал я струнное изделие этому манкурту винно-водочному. — Внутри вы найдете интересную записку, из которой больше поймете о вашем предназначении, фальшивых друзьях и опасных союзниках. Всего вам доброго, ваше высочество.

Он рванул гитару из моих рук с перекошенным лицом, а я ушел обратно к моей коронованной лапуле. Как же они не похожи — принц точно не приёмный?

Шайред, вернувшийся с пустыми руками из Кургана, сидел на троне переговариваясь с королевой и чуваком в готической черной броне. Как мне сказала Аиша, это был шаннетабль, командующий этаким ополчением благородных Шайна. Все — от простого шана до высшей аристократии люди военнообязанные если что, но аристо под командованием короля со своими отрядами выступают, а шанов собирает шаннетабль. Регулярная армия у Шайна небольшая, человек пятьсот шанов, плюс всякая обслуга, но у других и такая не всегда есть. В случае войны, приблизительно тысячи три под началом шаннетабля оказывались, точных цифр я не знал, да и не интересовался.

Вообще не до войнушек, да и не было на горизонте предстоящих, о которых бы кто шептался. Легкое облачко в виде полковника Фоделя, я противником не считал. В ближайшей перспективе.

Немного облегчало мою душу отсутствие Сентенты. Боялся — не удержусь, выдам себя взглядом, словами. А то и вовсе ушатаю гаденыша любым, попавшимся под руку заклинанием. В груди саднило каждый раз, когда вспоминал Син. То есть всё время.

Поизображав достойную партию для принцессы — молод, воинственен, ветеран сражений и преуспевающий королевский наместник — я засобирался прочь.

Аиша увязалась за мной, хотя я пообещал, что сам загляну к ней попозже. Но нет, «Джерк Хилл возьми на себя ответственность!».

— Бремя ответственности скоро сделает из меня карлика, — пошутил для неё, — будет у тебя свой мини-король. Придется забыть о макроменеджменте, а историки начнут шутить о миниатюрном периоде в истории королевства Шайн.

— Я выше этих низких шуток, — надулась она, — историков тоже можно будет укоротить.

— Не надо историков трогать! — поспешил я, — эти достойные люди могут потом такое припомнить, изуродуют в летописях почище, чем Марсель Дюшан Джоконду.

— Это как тебя бы Адри Соред с усиками и бородкой нарисовал, — пояснил Аише, но она только развеселилась.

— Тогда двигаем к тебе, — решил я, — я думал поэкспериментировать, но проверим теорию сразу.

— Какую? — спросила она, прилежно вцепившись в руку.

Но отвечать я не стал, а просто сменил тему на то, как Аиша собирается встречать Новый Год послезавтра.

Она приуныла и сказала, что хотела бы с нами, но это же Новый Год. Все знатные оливьеды страны собираются во дворце и жрут салатики под заунывные мелодии виелы.

В покоях принцессы я вытащил наградные столбы с чудищ Жутколесья, критически осмотрел пару здоровых шкафов-гардеробных Аиши. Эти исполины из палисандра с золотыми-серебряными вставками, вензелями короны наверху не посрамили бы выставку мебели мексиканского наркобарона. Указал пальцем на один из них.

— Вытаскивай свое кружевное великолепие.

— Только ты отвернись, — пождала она недовольно губки, — и вообще, зачем мне бафаться в шкафу? Что за дичь несусветная?

Пока она ворчала словно запасливая, домашняя белочка у которой изъяли запасы орехов под ковром, я соединил столбы в арку. У меня появилась строчка «Сотворение арки» и дальше названия, но я надпись проигнорировал. Вытащил свою «Книга Портала» с Горного Палача и прожал на неё.

Я был прав: арку можно любую использовать под портал, если в ней циркулирует магическая сила. Просто у меня засветилась надписи на выбор создать «Портал Апомикса, Авантюриста, Триумфатора».

— А разве так можно было? — удивилась принцесса, наблюдая за моими телодвижениями с аркой.

— Принципиальных возражений не вижу, — бодро возразил ей, — даже обычные железяки, запитать ридиевыми нитями для циркуляции портального заклинания, проковать п-образно и можно портал создавать. А здесь готовый конструктор для арки.

Для своей роднульки ничего не жалко. После «Триумфатора» шла арка «Величия», я подпихнул арку в шкаф, и создал портал под него за тысячу наградных столбов. Интерфейс системы услужливо написал мне, что портал «Величия» создан из расчета силы мага и объема магической энергии опорных столбов на десять пользователей. Предложил запечатлеть свой отпечаток маны на странице.

— Очень хорошо, — воодушевилась Аиша, — портальные маги были довольно высокого уровня и то на два-три, максиум пятерых пользователей арки работали. Кому-то надо было активировать и сидеть сторожем у арки, пропуская остальных, не внесенных в книгу.

Она поставила свою ладошку вслед за мной на следующей странице. Я закрыл шкаф, обернулся к Аише.

— Люди лезут в шкаф за коньяком, а ты будешь лазить в Нарнию.

— Что за Нарния, рассказывай, — похлопала она приглашающе по кровати.

И я остался у неё дотемна, рассказывая всё, что помнил: какие вкусные сладости были в счастливом детстве, как твердо накрахмален воротничок рубашки и насколько отважны бывают мальчики даже с грязными ручонками.

Нам обоим нужно было бежать от боли, от воспоминаний, что рядом больше нет малышки с фиолетовыми волосами, робкой поначалу и такой забавной. Смешно фыркающей, недоверчивой, с прекрасной улыбкой, мягкой и стальной, не раздумывая, отдавшей свою жизнь за друзей.

Глава 33

— Наша подданная, без всяких сомнений и колебаний, принесла в жертву на алтарь спокойствия королевства свою жизнь. Это подвиг во имя спасения символа Шайна, её высочества Аиши Подавляющей, осенен молодостью и отважностью. Сердце Энсини Алькандарии перестало стучать в нашем мире, но по-прежнему звонко бьется в наших умах. Прощай, бесстрашная девочка, прекрасная дочь достойных родителей! Твое деяние останется в летописях, Шайн тебя никогда не забудет. Тепло твоей души согреет наших Создателей.

Закончив речь Шайред Четвертый грузно зашагал с возвышения помоста, который специально сколотили к церемонии прощания с Ниром и Син. На неё приехала вся королевская семья, кроме принца. Сама церемония была совместной: прощались сразу с капитаном и Син. Траурный панегирик король закономерно начал с Нира Грегорна, Син он видел один раз, но тоже достойно про неё упомянул.

Рядом с торговым портом, немного западнее, в реку вдавался небольшой полуостров. Традиционное место прощания с великими, достойными такой чести людьми. Покойников очень редко хоронили, а ну как восстанет в виде зомби, всякое бывало. Если и закапывали в землю, то под такой плитой клали — не всякий кран поднимет. В северных королевствах представителей знати и всяких принцев-королей вмораживали в глыбы льда. У них, насколько помнил Джерк Хилл, была своя Великая Ледница, где как живые, смотрели сквозь лёд мертвые люди.

В Шайне чаще сжигали. На полуострове Прощания, так официально было названо место, стояло штук пять таких невысоких, земляных насыпей-курганов, на которые водружали тело, засыпали ясенцем, обливали маслом, говорили хорошие слова и поджигали. Прах и золу потом развеивали над рекой. Подобные крематории стояли в каждом районе столицы, просто здесь было элитное место прощания.

Но мы расположились не там. Немного дальше.

На самом конце полуострова стоял купеческий транспортник, купленный мной вчера. То есть я хотел его купить, попросив королевского подскарбия Бадока Гиравера помочь. Но он видать доложил Шайреду, тот возмутился и мне все монеты вернули, даже за лечение у Полиорла.

Все расходы на совместную тризну, может даже слишком роскошную для капитана роты охраны его величества и тем более простой охранницы принцессы, как подумал бы кто незнакомый с обстоятельствами, взяла на себя королевская семья.

Транспортник представлял собой небольшой корабль метров пятнадцать в длину, пять-шесть в ширину, обшитый досками внахлест, с высокой надстройкой на корме и одной мачтой по центру.

На надстройку водрузили тела Син и Нира Грегорна, наготове стоял маг воздуха Фриг Одеир, тот самый, знакомый мне по битве лиломола с монстрами в цирковом балагане.

Жавшая к моей руке Аиша, с хлюпающим носом, взобралась на помост после короля.

Там она мгновенно переменилась в сверкающую деву с грозными интонациями. Рассказала о Нире, который оберегал её с детства, верном и преданном капитане стражи, дошла до Син, упомянула что первобой у неё с трольдом был — все охренели, недоверчиво переглядываясь — сказала, что все подлые враги будут упокоены, и Властелин страданий придет за каждым. Она обещает это перед Син и Ниром.

Я тоже с неким офигиванием слушал свою, испускающую молнии из глаз, девчулю. Умеет она концентрироваться: секунду назад носом хлюпала — сейчас просто батл-стайл, любому вражине голову оторвет. Таранит все архетипы про блондинок напролом. Однако и у неё под конец речи слезинки покатились по щекам.

Она даже не заметила.

После неё на помост довелось вскарабкаться мне.

Горло саднило, каждое слово царапало наждаком воспоминаний, но это мой долг.

— Я недолго знал капитана Грегорна. Нир опытный ветеран и старый служака, все его знают. Честный и верный, преклоняюсь перед его мужеством. Потому буду краток, он сам бы того хотел.

Я повернулся к кораблю и отвесил поклон.

— Мало кто из воинов и авантюристов умирают в своей постели, мы к тому готовы. Наш меч и жизнь принадлежат Шайну. Честь и хвала капитану, тепло твоей души согреет Создателей. Я скажу больше о Син.

Я поглядел на собравшихся. Родные Син: сидящая Дабри Алькандария на притащенном стуле, ноги её не держали, рядом помощник целителя, темнее тучи Блан Алькандария, ничего не соображающая от слёз Рина Хамеши между ними. Её я решил не брать с собой в Самур пока Дабри не отойдет. Рота капитана Грегорна из трех взводов, немного авантюристов, познакомившихся с Син в гильдии, во главе с Тесеем Голенастым. Гибридов десять из лагеря, еще не уехавших строить новый город на границе, пришли почтить память своей соотечественницы. Дархам с растерянным лицом, прибывший вчера и только узнавший о покушении. Кучка жалких бродяг, жавшихся в стороне, их накормят на тризне по древнему обычаю.

— Мы не замечаем чужие судьбы в череде событий. Битвы, интриги, слова и действия — всё катится по вековой колее обстоятельств. Мимо нас проходят люди, а мы не успеваем обернуться, чтобы оценить, заметить, предоставить им уголок в сердце. Скорость жизни обветривает до равнодушия. Я был горд познакомиться с Син, пылая словно огонь, она принесла с собой веру в людей. Каждый из воинов готовиться стать героем, удается лишь единицам. Син никогда не думала шагнуть ради кого-то на смерть, у неё были совсем другие заботы. Злой рок и окаянные люди лишили её семью Родины, она сбила ноги в поисках новой, голодала, терпела лишения, но оставалась светлой и хорошей девочкой. С характером, с идеалами, с мечтой о лучшей доле, за которую не переставала бороться. Потому, когда пришел внезапно момент встретить гибель — она поступила отважно.

Я сглотнул тяжкий ком. Тяжело платить жизнями близких за свои ошибки.

— Девочки не должны погибать. Это не её судьба. Прости меня, Син, что не уберег. Жар её души обожжет Создателей.

Заиграла грустно виела, заныли тоненько вистлы. Я смотрел как маг огня на лодке поджигает нос транспортника — тот занялся мгновенно. Фриг Одеир использовал магию ветра, надув парус, и горящий корабль начал набирать скорость, удаляясь от нас. Все молчали и только тоскливые всхлипы доносились от Дабри и Рины.

После траурной церемонии я отловил шана Блана, король своим указом даровал семье ненаследуемое дворянство, попросив подсесть на минутку в красную карету принцессы. Я в ней уже устроил плотный купол тьмы, убедившись, что никто не следит за мной, и договорившись об аренде кареты с Аишей.

Не знаю, что он чувствовал, глядя на мою все еще обезображенную повязкой морду. Жалел, что погибла Син, а не я? Пылал гневом, болью, желанием мести? Невыносимо безрадостно думать такие мысли, но избегать её родных еще страшнее.

— Шан Блан, — устроившись в карете, без излишних предисловий сказал ему, — вы как умный человек понимаете, заказчика убийства принцессы на месте не было.

— Конечно, — неожиданно спокойно ответил он, — просто так на членов королевской фамилии не нападают. Подготовка должна быть идеальной. Вы знаете, кто это был? Я готов отдать всё, что у меня есть ради мести, включая свою жизнь. Только позаботьтесь о Дабри после этого. Целитель очень помогает, снимая все симптомы нервного потрясения, и охраняя здоровье нерожденного малыша.

А он держится только поэтому, понял я. Хочет, мечтает, планирует сам поймать негодяя и совершить правосудие.

— За это не беспокойтесь, — ободрил его, — я знаю кто он, знаю, когда и как нанести удар. Мой долг предъявить его вам, успокоив душевные терзания. Но есть один нюанс: нужно достаточно закрытое плотное помещение для содержания этого человека и пару часов допроса. Потом делайте с ним что пожелаете. Любая кара для него в этом мире мягка.

Блан понял, что мне нужна его еще неоткрытая лавка. Там достаточно просторно, есть подвал. У него даже радость в глазах появилась от мысли, что он может быть полезен и примет таким образом участие в поимке высокопоставленного преступника.

Ради этого мной и весь разговор был затеян. Разумеется, я мог снять, купить дом, да даже в собственном особняке графа Сентенту вместе с охраной, изуродовать как бог черепаху. Но у меня уже был план, а Блану нужно было дать смысл жить дальше, показать, что справедливость существует Алькандариям. Всё немногое, что смогу.

— Я свяжусь с вами через два дня, — пообещал ему, — Рина пока остается с вами, не могу забрать с собой в такое тяжелое время для вас. Вы уж присматривайте за её учебой. К ней учитель будет приходит от принцессы.

На этом мы попрощались, вылезли из кареты, вернее, Блан вылез, а меня принцесска грудью вдавила обратно.

— Рассказывай, — потребовала она, сверкая горящими очами, — всё-всё без утайки и лжи!

— А-и-ша, — протянул я, — свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. А-и-ша: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем оттолкнуться от зубов. А. И. Ша.

Она смешно вытаращила на меня синючие глазки. Набокова здесь нет и Лолиту никто не читал. А начало-то гениальное!

Растерянность выглядела забавно, но за ней мог начаться шторм.

— Кисуля, я всё расскажу, — пообещал я, — но знай, если ты выдашь словом или взглядом свое знание, если кто-то что заподозрит, все сорвется и негодяй, убивший Син, сможет догадаться и бежать. Проступок осядет на твоей совести. А если дашь мне пару дней, я приведу тебя к нему за ручку. Решай.

Молодость не знает пощады к преградам, за которыми стоят знания, но принцесса неожиданно поступила мудро.

— Никогда бы не подумала, что меня может остановить простые слова, — растерянно пробормотала она, — сама себя не узнаю.

— Это ум! — обрадовался я, чмокая её в носик. — К нашей кисуле пришел в гости ум. Срочно закармливай визитёра задачками по математике!

Она небольно поколотила меня кулачками по груди, приговаривая:

— Джерк Хилл интриган, зануда и непопулярный шут!

— Тоже тебя люблю, — обнял принцесску, гладя по мягкому, шелковистому серебру, — тоже расстроен, что расстаемся. Но это всего на день, а потом — бах! — и я ночью скребусь как мышка в твоем шкафу. Девочка ты достаточно большая, чтобы Джимми Барнса^[13] не мемачить.

— А? — отвлеклась она от своих переживаний.

— Не будешь кричать на шкаф и кидаться гидробластами? — уточнил я. — Страничку-то из портальной книги всегда вырвать можно.

— Я подготовлюсь, — мрачно пообещала она, — погуляю на ночь в парке. Чистый воздух, шум листвы в парке, заливистые трели соловья, мелодичный перестук падающих струй фонтана. Вода в пруду прозрачнее гномьего стекла. Под ней так ясно видно голову человека, которого держишь под водой.

— Моя девочка, — сказал ей, целуя. — Всё, до ночи, позавтракай плотнее, йога в парке, дневной сон и немного учебной магии. Пока-пока.

Это были мои последние слова в столице. Ко мне пристроились два гвардейца, как только я покинул карету. Не оглядываясь, я отправился в обратный путь, родной Самур. К источникам силы и счастья, где я еще смогу вернуть себе уверенность и обдумать предстоящую миссию.

Столица — фасад страны. Обветшалым куском штукатурки Тритикама убило моих друзей, и я так этого не оставлю.

* * *

«Ваше Магократическое Чародейшество!»

Выделив начальный абзац письма чернилами из желтой охры, Эмаден Малурон сменил перо и чернила. Чародейшество любит внимание и тонкую лесть: формально равный другим магоголикам, девяностолетний дедушка-ректор северо-восточной Академии Лидар Индрим, Старичок-Паучок, Дедушка-Смерть, Чаропил, Маноед и обладатель еще с десятка кличек, был отзывчив на подчеркивание своего статуса.

Эмаден за двадцать лет служения многое узнал о добром дедушке с роскошной бородой в дорогой мантии.

«Докладываю Вам, несравненному Повелителю Магии о современной политической обстановке в Шайне, социально-экономическом укладе, общественной жизни и вероятных тенденциях эволюции государственной власти и аппарата.

Политический фактор, детерминирующий характер государственности Шайна — это сильная королевская власть и её гомогенность. Истоки её уже можно разглядеть в правлении Ариши Шторморожденной, зарождении народного фольклора, героико-поэтической романтизации эпохи, ускоренную урбанизацию страны сверху.

Таков культурно-цивилизационный феномен Шайна. Приобретенный фенотип государственности укоренился, по инерции двигал королевство дальше, несмотря даже на потерю рудно-минеральных шахт Самура. Королевство, в короткие сроки, диверсифицировало производство увеличив экспорт зерновых и бобовых, животноводства.

Каждый следующий король по кусочку отхватывал власти больше и больше, в результате чего нельзя сейчас с уверенностью прогнозировать, чем закончится прямое столкновение части высшей или даже всей аристократии и королевской власти, в отличие от Южной Каталии.

Мы наблюдаем постепенную смену социально-государственной, возможно экономической (о чем я поведаю далее) формации королевства, и хотя они несут риски для королевской власти, повышая наши возможности, такая смена одновременно сужает наше время реагирования на подобное развитие ситуации.

Другой негативный фактор — принцесса Шайна, Аиша Подавляющая.»

Эмадена аж скривило поперек рта после этой фразы. Как он перед бароном Ладушем Мирайном оправдываться будет? А двадцать элитных арбалетчиков?

«В наших спорах на Высоком Трибунале я и сам ставил Алуну Арканадийскую на первоеместо по степени исходящей угрозы. Неприятно признавать — я был неправ. Тем сильнее моя ошибка оттенила мудрость вашей речи Магократическое Чародейшество, в которой вы призвали нас не торопиться с выводами!

Четырнадцатилетняя принцесса завоевала Чудесную Долину, заполучила два титула Создателей, заняла первую очередь в престолонаследии. Инкорпорируя королевское наследие легендарной Ариши Шторморожденной, её правнучка десублимирует культурный слой Шайна под себя.

Не далее чем вчера, я самолично слышал песню «Бихайнд блю айс» на площади Трёх принцесс от бродячего менестреля. По его словам, она посвящена принцессе Аише. Такой мифогенез, на языке Создателей, невозможен в среде простого народа. Я вижу в этом прямую государственную политику. Равно как создание антиклерикальной курии. Религиозной идеологии нашей секты противопоставляют мифологическое, поднимая на щит принцессу, которую народ обожает. При этом, сама она изображает полигероичность, перманентно демонстрируя рядом с собой королевского наместника Самура.»

Эмаден Малурон дописал эту строчку и задумался.

Шайн крепнет быстрее, чем мы разлагаем его изнутри. Маневрирование невозможно: магократия вступила на поле битвы завоеванием Южной Каталии. Логика событий подразумевает решающий удар по главному королевству юга. Поймет ли это Дедушка-Смерть?

Ну он ему жути сейчас накинет. Результаты полевой магической экспертизы от королевского совета вставит в доклад. Заодно объяснит, как два мага и двадцать арбалетчиков в засаде, потерпели сокрушительное фиаско.

«Ваше Чародейшество, взвесив все аргументы, я решил ликвидировать столь явную угрозу нашей будущей всеобщей магократии. И не моя вина, что наших сил не хватило. Согласно южно-континентальному договору государств о Статусе одаренных, принятому совсем недавно, все подданные других королевств с Даром регистрируются в гильдии авантюристов или ратуше, либо за отсутствием таковых, в местной сельской управе в течении трех дней. Потому магов Академии под прикрытием в Шайне, как вы знаете, всего четыре, вместе со мной. На устранение принцессы отправилась половина всего действующего разведывательного боевого состава Академии в королевстве. Наш сборщик цифр Лопиталь Стеклянный скорее учёный, чем маг и в боевой миссии бесполезен.

Кто же знал, что королевский наместник маг света, окажется владельцем сразу двух не стихийных заклинаний, одно из которых массовое и схоже по действию с разрушительным «Огненным Вихрем»?!»

Эмаден Малурон прервался и потянулся за бокалом вина. Ночь затянется, но он выложит на бумаге весь запас своего красноречия и все добытые сведения.

Шайн должен принадлежать магократии.

Наградите автора лайком и донатом:  https://author.today/work/257770

Примечания

1

Шоу Бенни Хилла, культового британского комика. Музыкальную тему к шоу можно встретить везде.

(обратно)

2

https://youtu.be/BdwddM1VDfo

(обратно)

3

Пять центов сдачи — название группы. Обыгрыш рекламы.

(обратно)

4

Умно-жадненькая гг из аниме «Сбережение 80 000 монет к моей старости». Использует порталы в другой мир для личного обогащения и помощи некоторым.

(обратно)

5

Original Sin — Первородный грех . Divinity: Original Sin – RPG.

(обратно)

6

Шигото — работать (япон.)

(обратно)

7

Тямбара-манга комикс про самураев

(обратно)

8

Автор «50 оттенков серого»

(обратно)

9

Большая Пятёрка. Alphabet (Google), Amazon, Apple, что-то запрещенное, Microsoft.

(обратно)

10

Пинфингер. Игра с втыканием ножа между пальцев руки на скорость.

(обратно)

11

Каноничные предки современных скрипок, гитар и флейт.

(обратно)

12

Яркий пример расколбасной музыки https://www.youtube.com/watch?v=DWsDSP8qAtE

(обратно)

13

Big Enough — меметичный клип, где ковбой орет на фоне гор.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

*** Примечания ***