Налог на вечность [Сергей Леонидович Ясинский] (fb2) читать онлайн
- Налог на вечность 430 Кб, 15с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Леонидович Ясинский
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Сергей Ясинский Налог на вечность
Механическая лапа манипулятора проехалась среди исходящих холодным светом потолочных ламп. Она бережно, строго по разметке разместила новую крестовину на ленте транспортёра. Лента дрогнула и плавно поехала в сторону колыбели. Юрий вздохнул. За столько лет работы акушером он так и не перестал ассоциировать осевой биоштатив с распятьем1. Через панорамное стекло акушер внимательно наблюдал, как крестовина плывёт к серебристой полусфере. До колыбели добралась первая сигнальная отметка, и в акушерской тонко пискнул зуммер. Звук, казалось, проникал прямо под кожу да там и оставался. У Артура во время смен из наушников грохотала музыка, но даже он жаловался на интенсивность оповещения. Юрий сжался, ожидая повторного сигнала. Лента транспортёра медленно проползала через разверстую колыбель2. «Как будто Колобок решил как следует зевнуть.» – подумал Юрий и вдруг осознал, что за долгие годы такое сравнение ещё ни разу не приходило ему в голову. «Что-то новенькое» – тонкие плотно сжатые губы акушера начали складываться в подобие бледной улыбки. Вторая сигнальная отметка прошла вход в колыбель, и снова сработал зуммер. Улыбка умерла, не успев родиться. Крестовина была внутри. Теперь самое важное. Юрий поискал глазами знакомый символ и недовольно поморщился. Артур снова настроил рабочий стол под себя и сдал смену, не озаботившись привести всё в порядок. Напарник Юрия предпочитал англоязычную раскладку и хаос карикатурной анимации вместо привычных образов стандартизированной графики. Сам Юрий этих весёленьких картинок не одобрял и старался приучить Артура «убирать за собой». Он всегда перенастраивал панель обратно, даже если это удавалось сделать лишь в самом конце смены. Обнаружив в левом верхнем углу мультяшный клетчатый костюм с галстуком, акушер вытер вспотевшую ладонь об униформу и нажал на сенсорной панели «swaddle». В ответ над колыбелью выпростались удлинённые щупы манипулятора, которые опустили и закрепили по краям биоштатива таксисную сеть3. Юрий наблюдал за процессом с таким вниманием, что даже забывал дышать. Он всё время держал палец рядом с горящей на экране опцией «switch to manual control», потому что иногда, очень редко, автоматика могла дать сбой. Тогда ему грозило оказаться в роли игрока, бросившего в автомат монетку, чтобы попытаться ухватить и вытащить наружу понравившуюся детскую игрушку. Таксисную сетку пришлось бы расправлять вручную, сверяя каждую нанесённую лазером метку, а это тот ещё геморрой. Пропустишь хоть одну, хотя бы в одном месте сеть сомнётся в складочку, и новорожденный организм окажется дефектным или вовсе нежизнеспособным. Вся процедура насмарку. Акушер снова вздохнул. Когда в начале двадцать первого века открыли генетические ножницы CRISPR-Cas9, перспективы генной инженерии потрясали воображение. Студентом Юрий мечтал стать генным хирургом, инженером, конструктором, лечить любые болезни, создавать новых уникальных существ, подарить людям бессмертие! Что ж, мечта сбылась. На этот раз автоматика не подвела. Акушер всё перепроверил и нажал на панели иконку «Implens» с наклонённым по сорок пять градусов красным ведром, из которого лилась голубая водичка. Колобок захлопнул рот. Колыбель ожила. По тонким стерильным трубкам к ней устремились потоки отредактированных клеток, питательные смеси и стимуляторы роста. Юрий знал, что клетки разных тканей, что внутри они не перемешаются, а напротив благодаря изменённым рецепторам клеточной оболочки «узнают» друг дружку, сгруппируются и ведомые таксисом распределятся строго по отметкам на таксисной сетке. Перфорированная полость биоштатива заполнится нейроглией, которая даст начало центральной нервной системе, а сама крестовина станет позвоночником, вокруг которого нарастут мышцы и внутренние органы. Ну а размещённый внутри штатива нейроимплант позволит выполнять родительский контроль за поведением нового организма4. Затем колыбель поедет в инкубатор, где поддерживаются оптимальные условия для ускоренного формирования тканей, а через неделю чадо каких-то далеко небедных родителей получит нового питомца. Юрий вывел на монитор два изображения. Слева – фотография детского рисунка, где неумеющий ещё толком рисовать ребёнок изобразил своего фантастического друга. Оттуда на акушера огромными голубыми глазами смотрел маленький медвежонок с острыми как у немецкой овчарки ушами, тёмно-фиолетовой шёрсткой и палитрой разноцветных полосок вдоль позвоночника и на пухлых щёчках. Справа – согласованный индивидуальный дизайнерский проект с электронным штампом «Одобрено» от комитета по этике и безопасности. Изображение справа называлось «НО-2316556/З-7831». Подпись большими неровными буквами на рисунке слева гласила: «Мой Фафик». Наполнение колыбели завершилось. Юрий, пошарив взглядом по пёстрой панели, нажал на иконку с изображением счастливой наседки, очевидно планировавшей произвести из молочно-белого яйца самоё лучшее на свете потомство. Трубки втянулись обратно в стену, и колыбель поплыла ко входу в инкубатор. На освободившееся место конвейер привёз новую серебристую сферу. Может быть сегодня в лабораторию заглянет Мария? Поскорее бы перерыв. Юрий вздохнул. Уже в который раз. *** Вместо Марии в открывшуюся без стука дверь ввалился Артур. – Хэлло от НЛО! – радостно изрёк с порога долговязый длинноволосый детина. Он шагнул в акушерскую и почти сразу зацепился ногой за ножку стула. – Аккуратнее, Хьюстон, а то будут проблемы, —добродушно предупредил Юрий. – Чего? При чём здесь Хьюстон? – напарник теперь выглядел слегка сконфуженным. – Это опять что-то из твоего античного фольклора? Оба улыбнулись, разница в возрасте давно стала у них предметом постоянных подколов и шуток. Приветственный обмен любезностями состоялся. Артур ещё не успел надеть униформу, и через прозрачную синтетическую безрукавку Юрий разглядел свежий анатомический шрам. Несколько лет назад у Артура диагностировали болезнь Вилсона-Коновалова с неблагоприятным прогнозом. Печень заменили по страховке на выращенную заново, благо стволовых клеток хватало5. Новые гепатоциты не содержали дефектного гена, однако с тех пор его напарник уже не мог остановиться. – Снова проапгрейдился? – Ага. – Артур перехватил его взгляд и попытался демонстративно выпятить худой живот. – У «Заслона» вышло обновление «Hepar 6.3». Увеличенный детокс и плюс прокачали систему глутатиона для лучшего связывания свободных радикалов! – Напарник Юрия выглядел почти счастливым. – А ещё для профилактики желчекаменной болезни теперь вместо дезоксихолевой кислоты будет синтезироваться урсодезоксихолевая, как у медведя! – Артур попытался изобразить медвежий рык. – В мои времена такого не было. – Офкос, в твои времена ещё даже колесо толком не придумали! – Ты опять всё перепутал: в мои времена не придумывали умников вроде тебя, а колесо уже было. – Ладно, ладно, – примиряюще выставил ладони перед собой Артур, – Главное, что тогда разрешили использовать в медицине генную хирургию и векторные коктейли. Это ведь где-то в две тысячи сороковом было, да? – Вообще-то, в две тысячи тридцать восьмом. Это ведь история. Чему вас только в школе учили? – Юрий укоризненно поглядел на молодого человека. – Открытие крисперов, затем опыты на животных с вирусными векторами, которые разносили по всему организму нуклеиновые последовательности с кодами корректоров работы теломераз, новых ДНК-репараз и всего остального, что тормозило старение и лечило болезни. Потом придумали составлять коктейли из вирусных векторов для регулярного введения6. – «Эликсир молодости»? – «Эликсир молодости», «Философский камень», «Грааль» – Pfizer, Shire, Astra Zeneca и многие другие соревновались не только в науке, но и в пафосе. – Юрий усмехнулся. – Первый такой многокомпонентный препарат был официально одобрен в две тысячи тридцать восьмом и получил название «Вечность». – А в сороковых уже появился… – Нет, – не дал себя прервать Юрий, – сначала появилась проблема. Препарату давали зелёный свет только при наличии «страховочного троса». «Вечность» должна была стать для людей билетом в почтибессмертие. Идеальная выправленная ДНК, идеальное здоровье, НО все клетки организма подвержены мутагенезу. Фоновая радиация, бессчётные пищевые добавки, свободные радикалы, образующиеся в самом организме. Чтобы предотвратить риск мутаций «прооперированных» клеток в нечто опасное и доселе неизвестное, в геном также встраивались гены, инициирующие апоптоз при появлении хотя бы небольших признаков отклонения от допустимого порога мутаций в ДНК. Из-за постоянно ухудшающейся экологии эти гены срабатывали часто, что требовало введения новых доз «Вечности». Терапия получалась пожизненной и дорогостоящей. – А в ВОЗ, конечно, не согласились изменить требования к безопасности препарата? Юрий задумался, будто взвешивая возможные последствия ответа. – Сейчас об этом действительно не принято ни говорить, ни писать. – наконец произнёс он. – «Вечность» и её аналоги стала недоступной для обычного человека. Человека, перед которым уже с триумфом расстелили ковровую дорожку к перспективе бесконечного долголетия… И люди, разумеется, не пожелали оказаться за бортом корабля, уплывающего в бессмертие. Начались массовые акции протеста, погромы, мятежи. Государства вынуждены были вмешаться, но фармгиганты отстаивали в судах свои права и прибыль. И только тогда в качестве компромисса появился налог на «Вечность». Юрий грустно улыбнулся. Закон, известный всей планете как «Налог на «Вечность» или просто ННВ, уже почти сорок лет замедлял старение и продлевал ему жизнь. Если ты богат, то можешь позволить себе терапию сам. Если ты востребованный квалифицированный специалист и нуждаешься в «Вечности», то стоимость терапии будет оплачивать за тебя твой работодатель. Если ты нужен, то живёшь. Всё просто. – Угу, – Артур в нетерпении заёрзал на стуле, – тёмное было времечко. – Ты даже не представляешь. – Глаза Нолса смотрели куда-то сквозь напарника. – Я специализировался на генной хирургии. Тогда, в середине века в таких специалистах нуждались. Мне повезло. А вот Ира не была квалифицированным специалистом. Она просто любила одного инженера, который тогда зарабатывал недостаточно для «Вечности». Всё просто. Иры не стало, а после кремации не стало и её ДНК. Она ушла, а инженер остался жить, чтобы осуществить мечту, чтобы делать новые открытия, чтобы вознести человечество на новые высоты. Мечта сбывалась: наука летела вперёд, совершались новые поразительные открытия, покорялись высоты. Только как-то так получилось, что почти сорок лет спустя он со всем своим опытом, знаниями и заработанными деньгами сидит в лаборатории и выполняет капризы избалованных детей. – Ну вот, как я и говорил, – поддержал сам себя Артур, – ННВ ввели где-то в сороковых, а в пятидесятых… – А в пятидесятых из-за того, что поговорка «Здоровье не купишь» во многом потеряла свою актуальность, злоупотребление алкоголем и наркотиками побило все рекорды. Массовая культура пошла вразнос, а потом родился ты. Я, конечно, не на что не намекаю, но… Артур улыбнулся. Что-то в этой улыбке мелькнуло такое… Вроде бы не обида – они так перешучивались миллион раз. Какая-то неловкость? – Слушай, старина, я тут кое-что услышал. Было закрытое совещание у генерального. Борисов говорит, что будет сокращение штата. Сейчас выгодно штамповать по готовым лекалам серийные модели – умилительные зверьки, радужные пони и всякие мультяшные персонажи вроде миньонов всегда в моде и хорошо продаются. В общем, отдел Борисова на коне, хотя и у них кого-то тоже уберут. Индивидуальные проекты дорогие, их заказывают редко, поэтому инженеры сейчас особо не нужны. Борисов говорит, что в нашем отделе оставят кого-нибудь одного. Ты, конечно, опытный специалист, но ведь за тебя нужно платить ННВ, а раз с деньгами проблема, то сам понимаешь. Что же произошло? Высоты оказались не те? Но разве такое возможно? Скорее всего в какой-то момент пути он сам свернул не туда. Принимал громкие лозунги и чужие высоты за свои мечты. Человечество стало почти бессмертным, а он, похоже, лишним. Всё очень просто. Артур опустил глаза. – Это всё пока ещё не на сто процентов. Я просто хотел тебя предупредить, поэтому и забежал пораньше. Уверен, если вдруг что, ты легко найдёшь новое место. Напарник замолчал. Он мялся и, кажется, хотел добавить что-то ещё. В дверь деликатно постучали. Букет свежести от парфюма и россыпь каштановых волос. Мария всё же заглянула его проведать. – Привет, ребята. – прощебетала девушка, обращаясь в основном к Юрию. – Сходим выпить кофе? Славная девчушка. С ней всегда интересно, и почти не ощущается пропасть из-за разницы в возрасте. Неужели я и правда могу ей нравиться? Едва ли. Может быть, Маше интересен молодой, энергичный и целеустремлённый Юрий, останки которого она сумела разглядеть в этом поддерживаемом «Вечностью» теле? Жаль, что я давно уже не он. Слишком старый. Для неё и для этого мира. Всё непросто, но должно быть просто. – Я пока занят. – отозвался Юрий, глядя куда-то в пространство между напарником и девушкой. – Сходите вдвоём с Артуром. У него, кстати, намечается интересный проект, пусть расскажет. – Хорошо… – Девушка удивлённо взмахнула ресницами, пухлые губки чуть сжались. Она повернулась к молодому человеку. – Пойдём? – Уже бегу! – Напарник Юрия, как всегда, пялился на Машу, практически не моргая. – Кстати! – Артур попытался продемонстрировать худой живот. – Ты слышала, у «Заслона» вышло обновление «Hepar 6.3»? Увеличенный детокс и плюс прокачали систему глутатиона для лучшего связывания свободных радикалов! А ещё для профилактики желчекаменной болезни у меня теперь вместо дезоксихолевой кислоты будет синтезироваться урсодезоксихолевая, как у медведя! *** Внутри автомата что-то щёлкнуло, цифровое меню на секунду погасло, но почти сразу загорелось снова. Ровно загудело. Машина согласилась выдать требуемый напиток. – Вот. – К столику подошёл Артур, ставя на стол дымящийся непрозрачный стаканчик. – Еле дождался – опять этот старый шифоньер клинит, когда заказываешь латте! Чем он тебе так нравится? Я пью обычный кофе, он вкуснее, и делается без глюков. Мария молча смотрела на стоящий перед ней стаканчик. А действительно, чем? Латте она любила заказывать, сидя где-нибудь на летней площадке в кафе. Там его приносили в высоком прозрачном стакане, и тогда хорошо были видны слои напитка. Латте казался ей красивым. Когда-то она даже волосы так красила. – Почему ты не попросил Борисова? – О чём? – не понял Артур. Кофейный автомат в буфете выдаёт всем одинаковые белые цилиндрики. На вид содержимое её стаканчика отличается только пижонской шапочкой пенки сверху. Так может быть Артур прав, и нужно брать тоже что и все? Нет! А вкус? Да плевать ей на вкус, сердцу не прикажешь. – Ведь вы с Борисовым приятели, верно? – Ага. Он так и стоит перед столиком, будто продолжая приводить аргументы: рука вытянута вперёд, его маленький стаканчик возвышается над её… Наверное, он ждёт, что я прямо сейчас признаю его правоту, торжественно поклянусь больше не пить латте и с благодарностью возьму или может даже выхвачу у него этот стакан? – Почему ты не попросил его найти место в отделе для Юры? – Ну ты же знаешь, по всей компании шли сокращения. – У Борисова в итоге никого не убрали. Они штампуют ширпотреб, который пользуется спросом, и компания на этом неплохо зарабатывает. Их отдел, может быть, ещё и расширят. Артур наконец сел за стол и поставил свой стаканчик перед собой. Ну вот, скис сразу, как только стало немного некомфортно. И так все два месяца, пока они вместе ходят на обед. Нет. Это с Юрой мы ходили вместе. А Артур попросту за мной таскается! – Слушай, Маша, Юрий… Ты ведь его знаешь, он бы не прижился у Борисова. Там сработавшийся коллектив, своя атмосфера, а Юрий… У него свои заморочки. Благодаря «Вечности» он, конечно, выглядит на неполные пятьдесят лет, но он, – Артур развёл руками, – Он ведь просто старый. – При чём здесь возраст? – А при том! – Артур оживлялся на глазах. – Думаешь, почему сократили именно его? За него ННВ нужно выплачивать. В нашем отделе нужно не только в акушерской на кнопки нажимать. Иногда клиенты сами приходят с конкретным заказом. Делать проекты из детских рисунков не так уж и трудно, но в остальное время нужно создавать что-то новое. Придумывать тренды. Креативить. Чтобы можно было подключать маркетологов и запускать серийное производство. – Нового ширпотреба? Каких-нибудь голубеньких котиков с короткими лапками и особенно умилительными мордашками? – В общем да, но это ведь только так и работает. Люди покупают умилительные мордашки. Я, например, сделал проект с ёжиками, которые могут приносить владельцам мелкие гаджеты, ключи и прочую дребедень. – Артур приободрился. – А у Юрия такое не получалось. Он из себя любил строить большого учёного, гениального инженера, рассказывал, что сможет даже реконструкцию человека сделать по образцу ДНК. Но если и брался, так только за индивидуальные проекты, а серийные модели он как будто презирал, мол, он выше всего этого. Строить из себя гениального инженера? Маша вспомнила, как однажды она случайно увидела содержимое личного шкафчика Юры. Две полочки были плотно заставлены разными кубками с вариациями изображения витой спирали ДНК, кажется, так раньше выглядели престижные награды. Аккуратной стопочкой были сложены какие-то дипломы. Сверху лежала маленькая книжица в плотной обложке. Маша взяла её в руки и открыла. Выцветшие страницы, видимо, были когда-то заполнены от руки, а сверху прилепился чёрно-белый прямоугольник нецифровой фотографии. Настоящий бумажный паспорт, с ума сойти! Молодой человек на фото мог быть её ровесником. Он приветливо улыбался Маше, как будто видел её через своё крошечное окошко в прошлое, будто знал, что она на него тоже смотрит. – Я ведь намекал ему, пытался помочь, адаптировать. Представляешь, я даже рабочую панель в акушерской постоянно менял, чтобы ярче было, современнее, а он каждый раз всё возвращал к допотопной базовой версии. Разве такой человек смог бы работать в команде у Борисова? – А если он не сможет найти новую работу, где есть страховка с выплатами ННВ?! Если везде будут рассуждать так как ты? – Юрий? Он столько лет прожил один, получал очень неплохую зарплату, которую ему даже не на кого было тратить, и даже ННВ за него выплачивала компания. Думаю, он скопил достаточно, и голодная смерть ему не грозит. Скорее всего он вбухал свои сбережения в какую-нибудь дорогущую путёвку в тёплые края и в отличие от нас с тобой сейчас валяется на пляже с коктейльчиком. – Артур неуверенно засмеялся, но встретившись с Машей глазами, почему-то отвёл взгляд. – Да не переживай, найдёт он работу. Или даже искать не станет и будет просто ждать конца, потому что среди Артуров и Борисовых для него не нашлось места. Миру тоже больше нравятся штампованные серийные модельки. Разве таким должно быть бессмертие? Немного помолчав, молодой человек добавил: «Я ему помогал чем мог». – Молодец. Ты бы, наверное, и сам себя запихнул в колыбель и клонировал, чтобы офигенного во Вселенной было больше! – Самого себя нельзя. – обиженно засопел Артур. – Комитет по этике не выдаёт разрешение на создание клона человека, пока жив оригинал. Маша отвернулась. Время перерыва заканчивалось. Пенка на нетронутом кофе застыла и скоксовалась. *** Бегун в синих шортах как обычно застыл на низком старте. Просто дотронуться до него не вышло. Средний палец с силой спружинил от большого прямо в голову спринтеру. Получился щелбан монитору, а система всё равно правильно распознала команду! Артур был в восторге. На рабочем столе открылось окошко инициализации, и оживший манипулятор начал укладывать на ленту новый биоштатив. Как какой-нибудь танцор в свете софитов выводит на сцену свою худую гибкую партнёршу. Сейчас начнётся рок-н-ролл, yeah baby. Он мельком глянул на монитор, где подсвечивался дизайнерский проект. Наконец-то утверждённый. Мой собственный проект! Об этом скоро узнают все! Всем станет ясно, насколько я хорош, и тогда Машенька станет сговорчивее! Лента транспортёра мягко двигалась к колыбели, а в голове Артура вовсю гремел ремикс, воскрешённый диджеями неизвестно из каких глубин ретро-Вселенной. Мелодия была заводная и прилипчивая, поэтому сразу понравилась Фапу. Он понятия не имел, кто такая эта Билли Джин, но… «Она была похожа на королеву красоты из кадров кинолент
Я сказал, ты не против, если я буду единственным,
Кто будет танцевать на танцполе у всех на виду?
Она сказала, я единственный,
Кто будет танцевать на танцполе у всех на виду»7 До колыбели добралась первая сигнальная отметка, тренькнул зуммер, и начался припев. В сущности, только так всё и должно было случиться. Проект одобрили – дружба с Мейнардом не пропала зря. Маленькие и неколючие ёжики, которые приносят умиляющимся идиотам разную мелочь, быстро станут популярными. Если… Нет! Не «если», а когда выйдет большой тираж, будут просто сказочные премиальные! И Машенька не устоит! Do think twice! И вот, та-даа, месяцы холодной зимы закончатся, наступит оттепель! Зуммер дал знать о себе второй раз. Пальцы легкой рысью пробежались через пёструю рощицу иконок. «Swaddle». Как она вообще умудрилась заинтересоваться этим старпёром?! Oh no! Прибегала на его смены, звала обедать. О чём вообще можно было с ним разговаривать? Что в нём стоящего? Будь Юрий помоложе, тогда ещё может быть. Или она просто купилась на это его «Я гениальный инженер из Прошлого, великого и судьбоносного! Мы там уже всё придумали, пока вы ещё пешком под стол ходили? Колыбель захлопнулась. «Implens». И где Юрий теперь? Таскает по собеседованиям коробку со своими дипломами и пытается убедить всех, что ещё не так стар и стоит того, чтобы за него платили ННВ? Впрочем, неважно. Главное, что устроить его сокращение оказалось нетрудно. Теперь его здесь нет, а я есть. Hey, hey, hey, ещё как есть! Очередная колыбель устремилась в инкубатор. Артур посмотрел на монитор. В очереди на сегодня оставалась последняя папка. Оу, на сладенькое – частный заказ. Неплохо, должны быть приличные комиссионные! Артур нажал на распаковку. Два стандартных вложения: файл с исходником – рисунком или фото, предоставленным заказчиком, и файл с уже согласованным на всех инстанциях дизайнерским проектом. По экрану пробежала мозаика раскодировки, и музыка вдруг смолкла. Акушер вытаращился на монитор, где раскрылись два изображения. Справа – индивидуальный дизайнерский проект. С электронным штампом «Одобрено» от комитета по этике и безопасности. Слева… Слева на Артура с увеличенного чёрно-белого прямоугольника нецифровой фотографии смотрел смутно знакомый молодой мужчина. Смотрел спокойно, без страха и без груза прожитых лет. Так, будто жизнь для него ещё только начиналась.
Последние комментарии
2 часов 45 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 2 минут назад
3 часов 8 минут назад
4 часов 37 минут назад
4 часов 40 минут назад