До Михайловского не дотягивает. Тема интересная, но язык тяжеловат.
2 Potapych
Хрюкнула свинья, из недостраны, с искусственным языком, самым большим достижением которой - самый большой трезубец из сала. А чем ты можешь похвастаться, ну кроме участия в ВОВ на стороне Гитлера, расстрела евреев в Бабьем Яру и Волыньской резни?.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
пугайте меня. Мне становится жутко от вас.
– Но ведь вы идете, Елизавета, – улыбнулся я.
Спустя немного времени мы вышли на берег озера. Слева была беседка. Я зашел, взял два покрывала и, расстелив их на траве, лег, устремив взгляд в небо. Ты, разглядев меня и постояв минуту, молча легла рядом.
– Да вы, Григорий, полны сюрпризов.
– Возможно.
– Сколько девушек вы сюда приводили?
– Сколько звезд на небе?
– Много, их не сосчитать.
– Столько и девушек.
– Вы им всем говорили такие громкие слова, как мне?
– Естественно.
Настало глубокое молчание. Шум деревьев, запах твоих волос, усыпанное звездами небо.
Боже, я в раю!
– Но знаете, Лиза. Вы единственная, кому я сказал правду.
– Да что вы?
– Ты.
– Что?
– «Да что ты», – я сделал ударение на «ты».
– Простите, Григорий, но вы… Ты, пугаешь меня своей резкостью. И мне немного не по себе от этого.
– Однако ж ты пошла со мной в лес. И сейчас в округе мы вдвоем, хоть и знакомы всего несколько часов.
– Вы раньше говорили про какую-то тягу ко мне. Я увидела в вас себя, поэтому доверилась вам. Да, это непристойное поведение с моей стороны, но в этом есть часть и вашей вины.
– Может быть, определишься, как со мной обращаться?
– Я в замешательстве. Становится холодно, я хочу попасть домой не позже отца.
– Конечно-конечно. Пройдемте.
К двум часам ночи мы вернулись к Сергею. Он задремал, но проснулся, как только услышал нас. Остановившись возле твоего дома, мы вышли из повозки и стали прощаться. Поцеловав руку, я осознал, что целовал бы эти руки всю жизнь.
Прибыв домой, я не застал отца дома. Слуги спали, все, кроме Марьи. Я тихонько поднялся наверх и, приняв ночной туалет, отправился спать.
Я много думал обо всем: «И я знаю конец этой истории. Она будет другой, не такой как прежние. Я смогу измениться, ведь ты другая, не такая, как те куклы. Я искренне верю в это».
– Григорий! – Послышалось одновременно с хлопком двери, будто выстрел.
– Отец?
– Спускайся вниз, быстро!
– Пару минут!
– Сейчас же!
Выскочив из комнаты и спускаясь вниз, я уже понимал, о чем пойдет речь. Отец стоял в центре зала и ждал меня. Он был напряжен. Я подошел к нему.
– Гриша, у тебя есть голова?
– Да, папа.
– А в голове есть что-нибудь?
– Да.
– И что там?
– К чему это отец?
– К тому, что завтра в полдень все содержимое твоей головы выбьет одной пулей.
– Что?!
– Завтра дуэль, и я не намерен терять своего сына. Марья!
– Да, господин, – донеслось из залы.
– Срочно, принеси двадцать пять свечей с подсвечниками.
– Отец, что происходит?
– Будешь учиться стрелять.
– Но я и так могу.
– Вот и проверим твои умения.
– В такой час?
– На кону твоя жизнь, Григорий.
– И что? Ты сам говорил, что это не главное.
– Это не главное, верно.
– В чем тогда дело?
– Я хочу, чтоб ты убил его, а не ранил.
– Что? Как несерьезно, – засмеялся я.
– Это не смешно, Григорий.
– Хорошо, Отец. Я убью его, а пока что можно мне выспаться?
– Ты не уснешь ближайшие двадцать часов.
– Почему?
– Это не детские игры Европы, это наша, русская дуэль!
– И что?
– Ощущения другие, дуэль с Дозманом была на морях. Вы не стрелялись насмерть. Это русская дуэль – не ты, так тебя.
– На дуэли с Дозманом я был пьян, поэтому отстрелил ему ухо, вместо головы. Я и не хотел его убивать.
– Ты не имел права убивать его, в тех краях, однако здесь, ты должен убить Щетинина.
– Скажи, почему ты хочешь его смерти?
– Хочешь знать – выживи, и завтра же я все расскажу.
– Господин, вот свечи. – Вернулась Мария Андреевна.
– Поставь их в ряд на стульях, в десяти шагах от нас, – указал Отец.
– Мы будем стрелять здесь? – Спросил я.
– Мы – нет, ты будешь.
– Вот пистолет, твоя цель затушить все свечи без права на ошибку.
– Будет сделано, Отец.
– Марья, принеси еще два пистолета и разбуди Михаила.
– Да, господин.
Я, недолго прицеливаясь, выстрелил в фитиль свечи, которая разлетелась из-за пули и затушила еще одну свечу. По всему дому раздался шум выстрела. Отец молча зажег свечу и дал мне другой пистолет. Я выстрелил еще раз. Свеча снова разлетелась. Папа без единого слова зарядил оружие и передал мне. Пришел Михаил с двумя пистолетами.
Михаил крепкого телосложения мужик, молчаливый, добрый, для своего положения довольно умный человек, умеет читать, я часто видел его в библиотеке. Один раз, в детстве, застал его в конюшне с Марьей. Отец тогда не стал наказывать их, сказав, что каждый имеет право на любовь. «Главное – это не разводить любовь где попало и с кем попало» – таким был вывод папы.
Снова раздался грохот пистолета по всему дому. Попадание.
– Господин, звали? – Спросил Михаил.
– Звал. Михаил, как ты думаешь, он хорошо стреляет?
– Не мне судить.
– А ты посуди. Однако если ты так говоришь, то все понятно.
– Григорий стреляет изумительно.
– Сколько раз я просил тебя не формулировать свое мнение как слуга, – вздохнул отец.
– Павел Аркадьевич, мне действительно нравится стрельба
Последние комментарии
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад