Селагинелла — дитя пустыни [Нина Михайловна Павлова] (pdf) читать онлайн

Ьі.

ПАВЛОВА

ШШ

!

ттж
\ІЯ#Ш*

до

:»к ?

СЕДАГННЕЛЛА-ДИТЯ ПУСТЫНИ
1

Во время засухи Селагинелла была сухим серым комком.
ее листочек
скручивался улиткой, когда земля
начинала
пересыхать. Сжавшись в комок, Селагинелла
дремала. И ее соседи
старая Агава, колючая Опунция
и безлистный
куст Окатилла
немного скучали
без ее

Каждый

—

—

з

болтовни, потому
была

очень

чтобы она
говорила

того,

что она

Но,

оживая

говорила одно
—

И,

растения пустыни Селагинелла
день
проходил
без
сказала словечка. И случалось даже,
для

что

разговорчивой. Редкий
не

что-нибудь

после

новое.

первого дождя,

Селагинелла

всегда

и то же:

Как хорошо!

зеленея, разворачивала
розетку своих красивых
перистых листьев. Как же было ей не радоваться жизни,
проспав больше полугода? Ведь в пустыне дожди идут
только зимою, и только тогда оживают растения.
«Как выгодно, когда у тебя к началу хорошей погоды
листья
уже
готовы!»
думал, глядя
на
Селагинеллу,
Окатилла. После первого дождя у Окатиллы едва начинали

набухать почки.
Как только начиналась сушь,

листики
вполне

нибудь
—

он

Но

сбрасывал

свои мелкие

получалось
прилично, потому что его ветки были не
«голого» цвета, а яркозеленые.
и

оставался

голым.

За-пасайтесь во-дою!
За-пасайтесь во-дою!

—

это

запевала

у

него

какого-

Опунция.

ей старая Агава.
Это была древняя песня племени суккулентов, к которому принадлежали все агавы и кактусы.
Ее
пели
маленькие, окутанные
сеточкой
колючек
шарики, только что отпавшие от матери, и огромные
столбчатые
кактусы-деды,
ветки
которых
поднимались
—

к

небу

—

подпевала

колоннами.

в струйках теплого пара, который
мокрого песка, смотрела на солнце, на
широкое небо и радовалась. В первые дни после долгого
сна Селагинелла только и делала,
что
радовалась. Все
кругом было такое знакомое: темные столбы кактусов

Селагинелла купалась

поднимался

вдали;

от

Опунция

—

вся из

колючих

лепешек;

Агава,

похо-

громадную шишку с острыми чешуйками; узоры
на мокром
песке: крошечные
звездочки
следы мышиных лапок,
и длинные
полосы
следы гремучих
змей.
жая

на

—

—

і

ч

•

Но

первые дни

в

все

это

знакомое

было

и

немножко

новым.

А

потом все становилось

Как всегда,

и

старым.

дни и ночи в пустыне звенела песня

Агавы

кактусов:

За-пасайтесь во-дою!
Как всегда, раз в месяц старая Агава, распарившись
—

—

Вот обождите, лет через двадцать-тридцать соберусь
зацвету. Полюбуетесь тогда на меня.

с силенками и

А колючая
—

на

бормотала:

солнце,

Старухи

Опунция

отвечала:

всегда только об

Эх, живи, пока живется!
А будет худо, сброшу листья
и
—

—

Селагинелла

знала,

что

этом
—

вся

теперь

и

думают!

говорил

Окатилла.

недолга!
каждый

сказал

—

все,

что мог.
—

А что, если бы у нас вместо корней выросли
лапки?
говорила Селагинелла.
Мы побежали

мышиные

—

—

бы сейчас
там

на тот пригорок послушать,
разговаривают.

Агаву, Опунцию

ляли

эти

ответить.

для

слова,

И

и

Окатиллу

что они

разговор

растений пустыни

ничего

кончался.
это

был

о чем

так

удив-

не

могли

Впрочем,

очень

длин-

ный разговор.

Селагинелле хотелось,

чтобы случилось

что-нибудь необыкновенное. Ну, хоть пустяк! Ну, пусть старая Агава вдруг окажется

не

тиллы

справа, а слева. Или листья у
вырастут вверх ногами.

—

Я знаю,

я

Ока-

знаю, что-то должно слу-

вслух Селагинелла.
Вот обождите, лет через двадцатьтридцать...
бормотала старая Агава.
Но ждать пришлось недолго. Однажды
читься!

—

мечтала

—

—

ураган

занес в пустыню
перелетных
птиц.
И птицам пришлось заночевать.
Они
облепили
редкие кусты. И Окатил-

стаю

ла под их тяжестью склонил свои

зеленые

ветки

до самой земли.

А

утром, поправляя
перья,
птицы
болтали
обо веем, что
знали. И тут-то Селагинелла узнала, что есть на
измятые

свете

уголки, где все порастения
прижав-

другому,
где
растут,
тесно
шись
друг к
еще много

другу,

а

И
разных чудес

воды сколько

хочешь.

рассказали птицы.
Слушая эти рассказы,

Селагинелла так оживилась, что развернула сразу четыре новых листа.
Птицы улетели. А новости остались. И остался новый узор на мокром
песке.

А через
несколько
дней Селагинелла, глядя
на

этот

узор,

удивительную
следов

заметила

вещь:

птичьих

из

лапок

тянулись зеленые всходы.
Тонкие травинки вылезали

петельками

из

песка.

V*

т-

-

/*г

*у

1

V

нг 1

Они росли быстро
пустыни. И

растений

и

не

походили

ни

одно

на

из

прилетели
на птичьих лапках из далеких заморских стран. У травинок
были тонкие, нежные листики и очень веселый характер.
Они лепетали и смеялись безумолку и рассказывали друг
другу удивительные сны.
Я видела во оне, что все кругом зелено,
говорила
травка с круглыми листочками.
Все так зелено, что не
видно ни земли, ни неба. И кто-то поет песенку. Такую,
у которой слов нету, но все поймешь
и на душе станет
так хорошо, хорошо! Вот такую...
И тут она пропела:
было

ясно,

что

они

—

—

—

—

—

—

Ит-ют-сіот-я,

Как хорошо,

травки. И

стали

тью,

тью-фи-тью!

как

славно!

—

залепетали

остальные

повторять.

В тот день эта веселая песенка заглушала суровую
песенку племени суккулентов: «Запасайтесь водою».
Селагинелла подружилась с легкомысленными травками
и научилась болтать так же по-заморски быстро, как они.
Целыми днями он» вместе придумывали, как живется
в далеких странах.
Остальные растения пустыни не вмешивались в эти
беседы. А старый столбчатый дед-кактус сказал:
Эти травки-муравки трещат, как хвосты гремучих
змей перед грозою.
И с этим молча согласилась вся пустыня.
Последний дождь прошел над пустыней. Тучи унеслись.
На небе не осталось ничего, кроме солнца. И солнце стало
злым. Пустынные растения уже
подготовились
к
засухе.
А травки-муравки сразу ослабели.
Уже во второе жаркое утро их стебельки поникли,
а листья опустились на песок.
Свертывайте их поскорее, свертывайте!
советовала подругам Селагинелла.
Но травки этого не умели. И к полудню совсем прилегли
к песку.
—

—

—

10

—

Сбрасывайте

Но травки
так

—

и

вся

недолга!

—

не умели.
воздуха, которые колебались над песком,
сухи и горячи! К вечеру от травок-муравок

А струйки
были

долой

листья

Окатилла.

сказал

и этого

остались одни скелеты.

тью-фи-тью!
сказала,
взглянув
Опунция.
Старая Агава собиралась что-то прибавить,
—

Тью,

—

на

них,

но

удер-

колючая

жалась:

поскупилась выдохнуть воду.
и

/

Селагинелле не пришлось долго горевать о подругах
уже через несколько дней она должна была свернуть
средние листочки. «Как было бы хорошо,
мечтала
она
в
полусне,
заснуть и проснуться
в
другой стране,
в чудесной
заморской стране! Я согласна спать долгодолго
много
лет
подряд, только бы проснуться не
—

—

—

—

здесь».

Она чувствовала, как
закручиваться внутрь.

Слышно было,
Окатиллы.

ее

наружные

как падают

на

листочки стали сами

песок

жесткие

листья

з

Утро

было такое же, как всегда: солнце жгло, воздух
неподвижно, все дремало. И странный шум не сразу
разбудил пустыню. Первыми проснулись гремучие змеи.
Прислушались и в испуге запели громким шопотом свою
воинственную песню.
Старый столбчатый дед-кактус сказал:
К нам идут люди!
И они пришли. Один из них отрезал у Окатиллы ветку.
Другой выкопал Селагинеллу и, завернув ее в бумагу,
сунул в заплечный мешок.
Поехала в заморские страны!
сказала
колючая

стоял

—

—

—

Опунция.

А старая Агава от испуга лишилась языка.
Очнувшись, Селагинелла в первый раз в
сказала: «Как дорошо!» Тело ее было гибким,

дождя,

но она

не могла

Кто-то чужой расправлял
их, но не

так, как

успела понять,

что

им

пошевелить

ни

жизни
как

не

после

одним листочком.

И укладывал
Селагинелла не
темно. Навали-

за нее ее листики.

следовало

случилось.

лежать.

Вдруг

стало

лась тяжесть.

Дальше Селагинелла уже

В
тело

ничего не чувствовала.
городе, в Гербарии Ботанического сада,
Селагинеллы вынули из бумажных обложек. Его

большом

12

на лист картона. И ловкие
пальцы прикрепили
картону каждую дольку листочков Селагинеллы. А в углу
приклеили этикетку, на которой было написано латинскими

положили
к

буквами: «Селагинелла лапидофилла, Мексика»
еще.

и

кое-что

где лежали растения Америки.
радом со споровыми растениями:
плаунами, хвощами, папоротниками и мхами.
Время от времени руки ботаника бережно вынимали
лист с засушенной Селагинеллой. И глаза ботаника внимательно разглядывали ее изуродованное тело.

Лист

положили

Селагинеллу

в

шкаф,

поместили

И так шли годы...
Но вот однажды в Гербарий пришла просьба прислать
гербарный экземпляр Селагинеллы лапидофиллы. Селагинелла отправилась
в
длинное
путешествие. И, наконец,
попала в кабинет ученого.
А ученый, взглянув на этикетку, воскликнул:
13

Вот удружили! Собрана одиннадцать
просил последнего сбора.

—

А

я

И он с досадой
щий день взял его

сторону. Но

отложил лист в
снова

тому назад!

лет

и, наклонившись над

на

следую-

Селагинеллой,

подышал на один из ее листочков.

Край

немного

листочка

ученый

Тогда

разбух

осторожно

и

зазеленел.

Селагинеллу

отклеил

от

картона.
4

Селагинелла проснулась. И уже начала говорить:
Как хорошо...
Но не кончила. Она мечтала проснуться в другой стране.
—

*Так

«другая

вот она,

Со

не видно ни

«Это облако,
Оттого-то он
Ученый

страна»!

И из-за них пока
такой белый, мягкий.
решила Селагинелла,
это родина дождя.
сидит так спокойно. Я попала на небо».

сторон сверкают

всех

неба,

ни

капли дождя.

соседей. А

песок

—

и

снял

—

стеклянный колпак, поднял

Селагинеллу

мокрой ваты и, взглянув на нее, воскликнул:
Ну и молодчина! Воскресла через одиннадцать лет!
Мы о тебе напишем. И ты будешь расти на почетном месте

с

—

в нашем

И

Ботаническом саду.

вот

над

солнце.
Солнце
необыкновенно, так
Селагинелла не знает, куда

Селагинеллой

заморской страны. А кругом

снова

все

так

пестро, шумно и весело, что
смотреть и что слушать. Ни за что бы старый столбчатый
дед-кактус не поверил, что могут быть такие растения:
ростом выше него, а с листьями! Да еще с какими удивительными
листьями:
огромными, широкими
и
тонкими.
А сколько зелени, сколько цветов! Весь песок превратился в зелень и цветы. Кругом
толкутся и лепечут травки.
Вот совсем такие же, как милые подруги, погибшие в пустыне.

Но

эти еще

веселее, и

цветы.
іі

на

них

качаются

нежные

—

Ит-ют-сют-я,

тью-фи-тью!

тью,

среди зелени, пропел
растению.

так

громко,

Селагинелла улыбнулась

—

*/»

••

$

_

знала, что

,»

и

—

пропел

как не спеть ни

прошептала:

буду когда-нибудь здесь!'

кто-то

одному

ЦВЕТЫ ИНДИЙСКОГО СЛОНА
прокладывал дорогу к вод^п*
тропических дебрях. Там росли
ские деревья:
расамалы, кусси и фикусы. И, кроме них,
множество других, с такими длинными именами, что можно
было запомнить только концы. А концы этих длинных имен
были очень похожие: «инус», «инум», «икус», «икум> и еще

Индийский

прокладывал

слон

ее

в

такие же.

Между

походили

всеми

этим»

на толстенные

Селагнлеала — дитя пустым
___

!

Шщ

деревьями путались лианы. Они
веревки и на змей. Они опутывали
17

деревья

от

до
верхушек. Продираться между
трудно. И счастье слона, что у него

корней

было очень
была такая прочная

лианами

Слон

возился

кожа.

со

своей

дорогой

очень

долго.

А когда

кончено, загордился и высоко задрал
свой хобот. И слону захотелось, чтобы его дорога стала
наконец все было

красивой из всех лесных тропических
Лучшим ее украшением был кустик

самой

дорог.
ярких красных
цвете». Он рос неподалеку от реки, в дупле толстого
дерева. Слон часто останавливался возле него и протягивал
хобот, чтобы приласкать цветы. Но его останавливал пронзительный крик попугая.
—

кричал
почке.

Й

Цыц, цыц! Это я
зеленый попугай
Цыц, цыц!

посадил этот
в

цветок! Цыц, цыц!

красном галстуке

и

синей

—

ша-

—

поддерживала

супруга:
цветок! Цыц, цыц!
Слон терпеть не мог попугайского крика. Он спешил
спуститься к реке. Но и там не было спасения.
Цыц, цыц! Это я посадил этот цветок!
орал
—

его

сейчас

же

Цыц, цыц! Это

я

посадила

этот

—

—

попугай.

18

А

вопили

берега реки ему

другого

с

конечно,

не понимали,

что

в

товарищи.

отвечали

дело,

чем

разбирая

и, не

было силы:

я посолил биток! Цыц, цыц!
Слон радовался, когда ему в уши затекала вода:
кругом тебя попугаи, лучше оглохнуть.
—

Они,
слов,

Цыц, цыц! Это

если

2

Индийский
если слон

Но
цветов

слон

Раз попугай

цветами.

не посадит

слон

решил

украсить

посадил

цветок

всю

свою

просто

—

дорогу
смешно,

их сотню.

догадывался,

попугай. Прилипло

как

посадил

где-то

к

его

кустик красных
перышкам семя,

стряхнул его, чистясь в дупле. Только и всего.
А слону хотелось другого. Он задумал посадить вдоль
своей дороги совсем особенные, прекрасные цветы. Чтобы
каждый зверь, увидев их, сказал: «Это цветы индийского
слона. Только слон мог их оценить, и только
слону под
силу их посадить!»
В тропических дебрях цветов было много, но все они
росли высоко над землей. Это цвели разные деревья
с длинными именами. И это цвели лианы, которые путались
между деревьями.
Птицы, пролетая над дебрями, видели синие, желтые,
голубые и красные пятна цветов. И птицы всегда щебетали:
«Ах, какие нарядные, пестрые дебри!» Но звери видели
только стволы и листья, и звери всегда говорили: «Наши
скромные, зеленые дебри».
А слону хотелось, чтобы вдоль его дороги цветы цвел»
совсем низко, у самой земли. Но слон
не знал,
где же
найти такие цветы, где достать семена.
И он спросил совета у рыжей древесной сороки. Она
везде летала, все знала и всем давала советы. Она советои он

вала

павам, как

выбирать

А индусским девушкам

—

по

хвостам

какие надеть

20

женихов-павлинов.
на

праздник

бусы.

—

Цветов
Они,

сорока.

—

свете

на
как

очень

птицы,

и

земле, и на скалах, и на воде.

Но,

может, звезды

хотелось
—

бы тебе?

Как

можно

—

это

крупнее,

на

Я

тоже

—

—

не видела их только в

цветы.

Каких
—

же

самых

Ведь смешно
птичий глаз!
и

слону

ответила

ветках, и в дуплах, и на

сказал слон,

ных, какие только есть на свете.
садить цветы величиною с

много,

же

небе.

цветов

огромслону

Я видела чудные красные цветы
Гималайских горах,
сказала
сороБели я, распахнув крылья, опущусь
такой цветок, я едва-едва его покрою.
Они распускаются на земле?
—

на
ка.
на

—

—

—

—

спросил

слон.

На дереве,
сорока.
О нет,
сказал слон,

—

тила

—

—

не

—

это

мне

подходит.
—

Я

сказала

знаю

сорока.

цветы
—

Их

крупнее,
любят ребята.

еще

очень

—

Они делают из них себе колпаки. А называют эти цветы
«кйрказон».
О нет,
сказал слон,
это мне совсем не подходит! Хотя здесь и дремучие дебри, но не жди добра, если
люди узнают, что здесь растут колпаки для их ребят.
Я знаю еще один цветок
орхидею,
продолжала
сорока.
Серединка у нее башмачком, а по обе стороны
свисают длинные-длинные
узенькие лепестки, как косы
девушки -индуски.
О нет,
сказал слон,
и это мне
не
подходит!
Неужели я посажу в дебрях что-нибудь, напоминающее
человека? Вот не знаешь ли ты большого цветка, который
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

внушал бы людям
—

Я

страх?

слышала

о

таком,

—

ответила

сорока,

—

но

никогда его не видела. Хотя он и растет здесь, на нашем

острове Суматра. Расспроси об этом питту, девятицветную
питту. Я же знаю только одно: про этот цветок говорят, что
он шире пня священного дерева
того священного дерева,
которое поразила молния. А ведь это дерево едва могли
обхватить двое мужчин.
Опять люди!
воскликнул слон.
Ты слишком
часто летаешь по деревням, сорока! Мне даже кажется,
—

—

что ты затащила
и

—

—

буйволового

в

наши

навоза

—

дебри

запахи

всего, чем

дыма,

так

табака, нефти

любят

душиться

люди.

з

Индийский

слон пошел навестить птицу питту, девятикрасавицу питту. Он шагал
между
толстыми
стволами деревьев, которые были укутаны темным разбухшим мхом. Когда слон к
ним прикасался, под ноги
ему
лилась вода. И сверху на него все время капала вода. Она

цветную

стекала

с листьев

расамал,

кусе»,

фикусов

и

множества

других деревьев с длинными именами, от которых можно
4ыло запомнить только концы. Не было дождя, но все было
мокрое. И лианы блестели, как змеи. Слон разрывал
24

хоботом

их

сплетались

там,

сеткой,

где

они

пере-

и

ступал через них там, где
изгибались петлями над
землей.
Так он шел и шел. И
пришел к чаще кустов на
опушке дебрей. Тут и жила
они

девятицветная

Кра-

питта.

прыгала
между кустами
кузнечиков.
савица

по

земле

ловила

и

Здравствуй,

здравсткрикнула питта слону и, пока говорила, поймала кузнечика.
—

вуй!

—

Слон
он

сказал

ей,

зачем

пришел.

Некоторые...

—

—

ска-

сейчас
же
схватила
за
ногу
жука,
уползающего под гнилушку,
некоторые
любят
зала

питта

и

—

цветы
тила

благоухание.

за

как ты...

жука,

сишься
—

к

Да

бегемота

тут

—

—

она

А
прогло-

как ты

аромату
так, как

отно-

цветов?
к следам

мокром иле,
ответил
слон.
Мне
совершенно
все равно,
чем
пахнут цветы. Всякий цветок хорош, если
он крупный, яркий, мясистый и
прочно держится на своем
месте.
Терпеть не могу,
на

—

—

когда

цветы

бы у

если

Лежа прямо

устойчивее.
—

качаются! Самое лучшее,
было стеблей и листьев.
на земле, цветок был
бы

них не

Очень рада

ла питта,

—

очень

это

слышать,

рада! Пойдем

—

за

сказа-

мной,

получишь то, о чем мечтаешь.
Они пошли. Слон шагал, а питта то
бежала впереди, то возвращалась и крутилась между
его
ногами. Она ловила
термитов.
Это очень
мешало
слону.
«Если бы я посадил ее себе на голову,
мы дошли бы гораздо
скорее,
думал
и ты

—

слон.
нет

—

Как жалко,

что

насекомых!»

Они

у меня

на голове

*-

заросли дикого виногравсе
труднее и
труднее продвигаться вперед. Всюду по
земле
ползли
корни деревьев и лиан.
А когда они
уходили
в
землю, то

да.

вошли

Слону

в

становилось

прятались неглубоко. Под ногами слона мокрая, мягкая
земля расступалась. И слон все время спотыкался о наземные и подземные корни. Он спотыкался
и очень
боялся
наступить на неосторожную питту.

Вдруг питта
Смотри,

остановилась.

—

—

дикого винограда.
и отлепила
—

вряд
на

у

—

Вот,

она

слону,

корни!

на

—

-*=

смотри на корни
она подпрыгнула

Тут

жирную улитку.
слон,

ответил

меня осталось

каждой
—

Смотри

от листа

Я смотрю,

ли

сказала

—

бы больше

а если

чем по

бы не смотрел,
одному копыту

ноге.
—

сказала

питта,

—

вот то,

зачем

мы

пришли!

Слон увидел на корнях лозы дикого винограда большие
наросты, похожие на плоды.
Раздави!
сказала питта.
Слон наступил на странный плод правой передней
ногой. Нога испачкалась слизкими семенами.
Донеси их до дому,
сказала питта,
и посади на
корни винограда.
Весь обратный путь слон шел на трех ногах. Он не ступал четвертой, потому что боялся растерять семена. Дома
слон сразу приступил к делу. Он прошелся по своей дороге
от начала до конца. И по каждому корню лозы дикого винограда он ударил правой передней ногой.
—

—

—

—

Когда

слон

кончил

свою

работу

—

и

подошел

к

берегу

взглянул на любимый кустик красных цветов. Но
он не протянул к ним хобота. И взглянул на цветы одним
правым глазом. А зеленый попугай, который висел вниз
головой в тени широких листьев, тоже взглянул на слона
правым глазом. И в тот же миг согнулся, подтянулся, перевернулся и заорал: «Цыц, цыц! Это я посадил этот цветок!
Цыц! цыц!» И сейчас же его супруга, которая тоже висела
вниз
головой, согнулась, подтянулась, перевернулась и
закричала: «Цыц, цыц! Это я посадила этот цветок! Цыц,

реки,

он

цыц!»
Слон

пошел купаться.
28

«Цыц, цыц! Это я
биток! Цыц,

посолил

цыц!»

доносилось

другого
берега
Но сегодня
не

этот

попугайский

глупый
крик

с

реки.

раздражал сло-

Слон набирал хобо-

на.

воду, поливал себе
спину и хитро улыбалтом

«Цыц, цыц! Я

ся:

посадил

один,

цветок.
не

и

тоже

И

не

один...»

б

Кустик красных цвекоторый рос в

тов,

дупле

дерева,

толстого

отцвел и снова зацвел.

А других цветов вдоль
дороги,
проложенной

индийским

слоном

все

еще

коиться,

было. И
беспопропали ли

не

уже

слон

в

дебрях,

тропических
начал

не

труды даром.
Но вот однажды он
увидел на корнях лозы

его

дикого
ленькие

винограда машарики, кото-

раньше

рых

«Неужели?»

слон.
он

И

ходил

в

не

было.

подумал
этот
по

день

своей

походкой. Рыжая древесная
прогулялся в рощу сахарных
пальм и
там
из
чаш, которые
индусы подвешивают
к стволам, напился сладкого соку.
А шарики на корнях лозы дикого винограда росли
и росли. Они выросли с голову человека. И стало заметно,
что все они яз листочков, из плотно прижатых листочков.

дороге
сорока

чересчур
подумала,

веселой

что

он

Слон ждал. И вот случилось. Один из шариков лопнул,
высунулось пять громадных красных шершавых
языков. Они расправились, отогнулись. И на земле очутился
огромный,
удивительный цветок. Удивительный цветок,
и

из него

с такими
не

толстыми, мясистыми лепестками, что даже слону

захотелось, чтобы

Посредине

Я устроила бы в
древесная сорока,

—

жая

глубокая
этой

—

реве.
—

слон.

были еще толще

они

цветка была

Как

—

ты

смела

ямке

если

об

бы

этом

Это самый прекрасный

« еще мясистее.

ямка.

гнездо,

этот

подумать!

из

—

сказала

ры-

цветок рос на де-

всех

—

рассердился

цветов

на

свете.

Самый огромный, самый прочный и самый устойчивый.
Но от него пахнет падалью,
сказала
сорока.
Поэтому-то люди его не любят и боятся. А зовут его
раффлезия. Это довольно красивое имя.
Да, немножко красивее, чем «рыжая сорока»,
—

—

—

—

ответил

—

слон.

Рыжая древесная сорока
передать от

но согласилась

обиделась
слона

и

привет

очень

неохот-

девятицветной

питге.

Огромные, чудесные, тёмнокрасные, с
бородавочками цветы распускались

нарядными розоодин за другим.
И дорога,
которую
проложил
в
тропических
дебрях
индийский слон, стала действительно самой красивой из
всех тропических лесных дорог. Каждый зверь, пробегая
мимо, останавливался и говорил:
Это цветы индийского слона. Только слон мог их
оценить, и только слону под силу их посадить.
Позже всех расцвел цветок в конце дороги, неподалеку
от речки. Он расцвел под ветвями толстого дерева, в дупле
которого рос кустик красных цветов. Он расцвел и оказался
больше и лучше всех остальных цветов. И когда слон его
увидел,
ему
захотелось
приласкать
хоботом
каждый
лепесток. Но не успел
он дотронуться
до цветка, как
раздался знакомый пронзительный крик.
выми

—

31

Цыц, цыц! Это

—

цветок! Цыц, цыц!

пугай
ке.

—

в

я

посадил

этот

кричал зеленый покрасном галстуке и синей шапоч—

Цыц, цыц!

—

Лгунишка!

—

слон.

сказал

—

Не

ты, а я посадил этот цветок.

Но попугай не унимался, и его поддерживала супруга.
Замолчи!
сказал
слон.
Хвастун! Теперь я не верю, что и эти красные цветочки посажены тобой. Наверно,
это сделал ветер, который уж, во всяком
случае, не глупее попугая. Я видел не
раз, как он подхватывает семена и кидает
их на землю далеко оттуда, где их взял.
Это я, это я посадил этот цветок!
заорал попугай еще пронзитель—

—

—

—

—

нее.
—

молчи!
во,
в

Замолчи!
сказал
Или я вырву с
—

дупле

которого

слон.

корнем
пищат

птенцы.
3

Сеіатыш

-

д»ті

щгеппж

33

—

За-

деретвои

И

попугай

С

тех
пор слон мог спокойно
которые росли на его дороге.
А когда слон ласкал красные цветочки и затем спускался
к реке, зеленый попугай и его супруга висели вверх ногами
в тени широких листьев и притворялись спящими.

любоваться

замолчал.

всеми

цветами,

ДЕВОЧКА-ЦВЕТОК
1

маленькой
Акшми
единственной дочери правибольшой восточной страны
мать умерла. И старая
служанка, рабыня Бимбисари, носила Акшми на руках,
а позднее водила за ручку по дорожкам роскошного сада
правителя.
Как-то, глядя, как ветер колышет траву и заставляет
кивать головками цветы, Акшми спросила:

У

—

теля

с*

—

35

—

—

жанка.

Кому

это кланяются

Тебе,
—

Они рады,

цветочки, Бимби?

госпожа,

маленькая

—

ответила

старая

слу-

что ты их заметила.

На другой день Акшми, покидая сад, пожелала на проспокойной ночи. Но летний вечер был
тих, и ни один цветок не кивнул ей в ответ головкой.
Акшми обиделась. А Бимбисари, утешая ее, рассказала,
щанье белым лилиям

что цветы не

умеют

шевелиться сами и, когда им захочется

шевельнуться, призывают на помощь ветер. Но бывает, что
ветер
в
отлучке. Великий
Ураган
повелитель
всех
ветров
посылает их, когда и куда ему вздумается. Великий Ураган
могуч, грозен
и
жесток. Куда бы он ни
примчался «а своей воздушной
колеснице,
все
падают
перед ним ниц. Огромные деревья, кланяясь ему, касаются
верхушками земли. И самые могущественные правители
покорно склоняют перед ним головы.
Акшми хмурилась, слушая рассказ рабыни, а когда она
—

—

кончила, сказала:

А я не поклонюсь Великому Ураганке!
Что ты, что ты!
испугалась старая служанка.
Да разве так можно? Услышит Великий Ураган, не простит
—

—

тебе

—

—

этих слов.

Но

маленькая

Однажды
захотела

итти

Акшми

старая
гулять

Играя

с

не

испугалась.

Бимбисари заболела. Акшми
другой служанкой и убежала в

не

сад

белых лилий, она учила
их
услышала страшный гул. Гул
становился все сильнее. Налетел испуганный ветер. Белые
лилии пригнулись к земле. Листья тополей затрепетали, как
пойманные
птички.
Акшми
послышалось,
что
ветер
торопливо бормочет:
Кланяйтесь, кланяйтесь, мчится Великий Ураган!
Но Акшми упрямо сказала:
потихоньку.

нанизывать

бусы,

среди

когда

—

А я не поклонюсь Великому Ураганке!
И она повернулась лицом к ветру. Ей хотелось увидеть
воздушную колесницу Великого Урагана.
—

36

жзр*

•5і
-те

С- ^^
&>а

2«*

»Л4

Но порыв ветра сбил

Слуги

ее с ног...

маленькую дочь правителя на земле,
рядом с огромным рухнувшим деревом, среди поломанных,
раскиданных по траве лилий.
Видите, кто я?
прошептала
Акшми, когда они
над ней наклонились.
Видите, у меня теперь нет ни
ручек, ни ножек. Я цветок, я белая лилия.
Маленькая госпожа шутит, у нее целы и ручки
—

нашли

—

—

—

37

испуганно говорили слуги.
Госпоже нужно
отдохнуть, и все будет хорошо.
Но они ошиблись. Акшми позволила себя перенести
и уложить в постель, не пошевелив ни одним пальчиком.
И продолжала уверять, что она цветок.
Маленькая госпожа не захотела поклониться Великому Урагану, и он ей отомстил,
твердила убитая горем
и

ножки,

—

—

только

—

—

Бимбисари.

—

Ветер

поверила. Так

нашептал

захотел

ей,

что

Великий Ураган.

цветок, и она

она

Много часов провел правитель у постели дочери.
Ты не цветок,
убеждал он ее.
Нет, ты не
цветок! Разве у цветов растут на головке такие волосы
мягкие и курчавые, как шерсть ягненка? Ты девочка. Влезь
же ко мне на колени
и обвей
мою шею своими
ручками. Разве ты не хочешь поцеловать
своего старого
отца,
Акшми?
Хочу,
отвечала Акшми,
но у меня
теперь нет
ручек и ножек
один стебелек и лепестки. И ротика тоже
нет. Чем же я тебя поцелую?
Нет ротика? Но кто же говорит мне эти жестокие
слова, если не твой ротик, дочка?
Это шелестят мои лепесточки,
сказала Акшми.
Мне очень скучно быть цветком и расти здесь одному
в постельке. Но так уж надо.
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

г

С тех пор правитель не знал покоя ни днем, ни ночью.
не переставая думал о том, как спасти дочь.
И вот однажды, когда он стоял у окна, его взгляд упал
на пионы, которые колебались
от ветра, кивая пышными
головками. И он подумал: «Если нельзя разуверить дочку

Он

в

том, что она

цветок, нельзя

ошибается, думая,

ла

доказать

ей,

что

она

могут шевелиться? Сколько
на свете разных чудес, так нет ли где-нибудь в мире цветка,
который умел бы двигаться?»
что цветы не

33

Правитель
нику, полагая,

поведал

эти

мысли

своему

первому

что, быть может, ему приходилось

совет-

слышать

о таком цветке.

Но первый

советник сознался,

ничего, кроме того,

что

что о цветах он не знает

опиум, который

он

курит, добывают

из сока мака.

Однако он попросил позволения узнать у своей супруг»,
которая очень любит цветы, не слышала ли что-нибудь она.
На следующее утро первый советник явился к правителю
в
сопровождении слуги, который нес на подносе
пышный кустик розовых цветов.
Великий повелитель,
разреши мне передать тебе
—

—

сказал

слова

который она тебе посылает.
Говора,
сказал
правитель
—

—

первый

советник,

моей супруги
и

жестом

и

—

цветок,

приказал

слуге поставить кустик поближе.

И пока
первый советник говорил,
правитель
отрываясь смотрел 'на розовые цветы в надежде, что
зашевелятся.

39

не

они

—

Слова

моей

удивительны,

супруги

—

рассказывал

первый советник:
она говорит, что нет ни одного цветка,
который не умел бы двигаться. И' вот что она рассказывает про эти розовые цветы. Проходя по улице мимо окон,
она видит каждый их листик, каждый розовый лепесток.
—

Когда

же смотрит на них из комнаты, она видит только их
изнанку. Перевернет она цветы так, чтобы смотрели в комнату, пройдет несколько дней,, и цветы вновь повернутся
к солнцу.
Правитель приказал пересадить розовые цветы в дорогую фарфоровую вазу и усыпать землю разноцветными

стеклышками.

Придя

к дочери, он сказал:
принес тебе цветы, которые умеют двигаться.
Так уверяет та, которая их тебе послала.
Нет, не умеют!
сказала Акшми.
Вон как тихо
—

Я

—

—

—

они стоят.
—

А

я

правитель,

этому верю,
кустик

ставя

и

скоро поверишь

на окно.

—

и

Видишь

ты,
ли

—

ответил

ты

сейчас

каждый листик, каждый розовый лепесток, дочка? Глядят

ли они на
—

Да,

Через

тебя?
—

сказала

Акшми.
дней правитель убедился,

что супруга
была права: все цветы, все листья кустика оказались повернутыми к свету.
Взгляни-ка, дорогая,
сказал
правитель
весело
дочке,
ведь кустик отвернулся от тебя и смотрит теперь
на ту дорожку, по которой ты любила бегать. Он хочет тебе
сказать: «Я сам сумел повернуть свои листики
к
солнцу.
Не говори же, что цветы не умеют двигаться! Беги-ка лучше
в сад, а я буду смотреть на тебя в окно».

первого

несколько

советника

—

—

—

Акшми печально улыбнулась и сказала:
Он не сам повернулся к солнцу. Это кто-то перевернул вазу кругом. Цветы не умеют двигаться. Ведь я
—

тоже

цветок, а

не

могу

пошевелить

кой.
«с

ни

ручкой,

ни

нож-

Правитель ушел от дочери огорченный.
«Неужели в мире нет цветка, который
гаться так быстро, что заметишь это сразу,
него

взглянешь?> думал

умел

бы

дви-

как только на

он.

3

В тот же день по всей стране были разосланы гонцы.
Они призывали юношей к славному подвигу: отправиться
на поиски чудесного
цветка, который умел бы двигаться
и этим исцелил бы от страшной болезни маленькую дочь
правителя.
И желающий
нашелся.
Это был юный Даджерат.
С детства он научился разыскивать целебные травы, и это
стало его страстью. Куда бы он ни шел, ни одна тразинка
не ускользала от его глаз. И друзья подсмеивались:
Даджерат, ты пронизываешь взглядом землю. Бели
заметишь случайно между корешками алмазы, скажи нам.
—

благороднее
алмазов,
отвечал
ДаджеАлмазы, презирая все земное, не хотят украсить
блеском своих граней даже гору, в которой родились.
Цветы же украшают всю землю и покрывают роскошными
коврами не только степи и луга, но и безобразные пустыри
—

рат.

и

Цветы

—

—

болота.

Когда

в

приезжали из дальних
стран
купцы,
встречал их у городских ворот и выведывсе, что они знали о чужеземных
цветах

город

Даджерат первый

у них
деревьях.
Услыхав призыв правителя, Даджерат
Он простился с семьей, вскочил на коня и
Правитель принял юношу тотчас же,

вал
и

не

раздумывал.

поехал.
как

ему

доложили.

о

нем

Великий повелитель,
сказал Даджерат,
я горю
нетерпением исполнить твое желание. Я слыхал от чужеземцев о чудесном кустарнике гбра-чанд, листья которого
колеблются во время зноя. Он растет за Гималаями, в дале—

—

41

—

кой Индии. И я достану его для тебя ценою любых лишений. Скажи, когда мне отправиться в путь?
Ты несказанно обрадовал меня, сын мой,
ответил
правитель юноше.
И ты приехал как раз во-время.
Завтра в Индию отправляется караван. Поезжай. Привези
мне чудесное растение, и ты получишь награду, о которой
—

—

—

не смеешь и мечтать.

ш

Много дней

шел

караван

по

голой

пустыне. Наконец

вдали показались снежные вершины Гималаев.

Гималаи отгородили юг от севера. Они не пускали на
холодные ветры. И леденящее
дыхание
севера не
угрожало никому, кто жил по ту сторону гор-великанов.
Даджерату не терпелось поскорее попасть в этот неведомый мир. Но проникнуть туда было нелегко.- Караван
медленно карабкался по северному склону, потом пробирался тропинкой по полям вечного снега.
Кругом возвышались снеговые вершины. Не успевал
караван миновать одну, как из-за нее показывалась новая.
юг

42

Порою

откуда-то снизу доносился грозный рокот. Это
бушевали горные потоки на дне глубоких пропастей.
Даджерат тосковал среди снегов.

Но

Вскоре

наконец

караван

стал

спускаться

по

южному склону.

из-под снега показались голые верхушки скал.

Когда караван расположился на привале, Даджерат,
разглядывая скалы, заметил на них темные пятна.
«Не лишайник л» это?» подумал Даджерат. И сейчас же
отправился посмотреть, правда ли, что нашлось растение,
которое может жить на такой высоте.
Даджерат шел напрямик. Вдруг снег под его ногами
рухнул.
Он провалился,
попытался
выкарабкаться, но
провалился еще глубже: он попал в расщелину между скалами.

В караване не сразу заметили исчезновение Даджерата.
Никто не мог догадаться, что с ним случилось. Его искали,
звали и наконец решили, что он похищен
горными духами.
И караван тронулся в путь. Но на дороге все же оставили

Даджерата с пищей и одеждой.
Даджерат не знал, сколько часов он блуждал

мешок
ноте

между холодными

выбраться

на

свет.

скалами.

Но наконец

Даджерат

Сначала

не

ему
мог

в

тем-

удалось
разгля-

деть, куда попал. Сияние горного снега после подземной
тьмы было
нестерпимо. Даджерат закрыл лицо руками.
Но даже лучи, проходящие через ладони, были черес-

чур ярки.

Немного оправившись,
же

увидел знакомый

Даджерат
Найдя

путь

он
—

поднялся

следы

по

склону. И сразу

верблюдов

и

людей.

понял, что остался один.

свой

мешок,

Даджерат

поел

и, завернувшись

верблюжью шкуру, заснул спокойным сном.
Утром Даджерат бодро отправился в путь и вскоре
распростился с вечным снегом. Между скалами потекли ручейки, и, купаясь в их ледяной воде, весело зазеленел
пушистый мох. На нагретых солнцем камнях ворковали
зеленые голуби.
с

головой

в

43

Даджерат

радостно

внизу, может быть

спешил

и не так

вперед. Ведь

далеко, рос

где-то

там,

чудесный гбра-чанд.

Даджерат улыбался любимому зеленому цвету. Улыбался и пел радостную песню о том, чтб он видит вокруг
себя.
И вдруг его песня оборвалась. Оборвалась от удивления. Повернув за скалу, он внезапно увидел на земле яркие
фиолетовые, белые, голубые
Растения росли

гами,

сплошь

велики,

и желтые пятна.

горном лугу удивительно: круусыпанными цветами. И цветы были так
на этом

что заслоняли

и

листики
45

и

низенькие

стебельки,

которые, сплетаясь друг с другом,

прижимались

к

теплым

скалам.

«Точно горные духи расставили по земле низкие вазы с
прелестными цветами», подумал Даджерат.
И он наклонялся над цветами, любуясь и вглядываясь,
не кивают ли они головками, не трепещут ли их листочки,
не извиваются ли змейками стебельки.
Но цветы, замерев на месте, зачарованно глядели в небо.
Даджерат вздохнул. Нет, «того» растения на этом
чудесном лугу не было!
Все утро Даджерат шел горными лугами. Никогда еще
не видел он так много прекрасных цветов. Ему повстречались и зверв
горные козлы с огромными, круглыми, как
колеса, рогами.
После полудня Даджерат распрощался с горными лугами. Ниже начинался лес.
Даджерат никогда не видел пихты, и его поразили
могучие, пышные деревья с колючками вместо листьев. Под
мохнатыми лапами пихт цвел замечательный кустарник. Он
цвел пышными букетами больших, красивых цветов. На
одних кустах они были белые, на других
розовые или
красные.
Даджерат вдыхал смолистый аромат пихт и рассматривал
их
хвою,
сверху
темнозеленую,
лакированную,
снизу
серебристую.
Вдруг он почувствовал, что сзади на него кто-то
смотрит.
Он оглянулся и увидел в нескольких шагах от себяна
камне страшное черное существо с лохматыми ушами. Оно
было покрыто гладкой шерстью, а на шее у него был белый
воротничок. Чудовище в упор смотрело на Даджерата.
«Не горный
ли
это
дух?
подумал
Даджерат.
И, быть может, он хочет, чтобы я поклонился ему? Но он
слишком похож
на зверя. А унижаться
перед зверем
недостойно человека. Лучше объясню ему, что я не ищу
в горах тайных сокровищ».
—

—

—

—

—

—

—

46

повелитель гор...
начал Даджерат.
звуке его голоса чудовище сейчас же повернулось
задом и неуклюжим галопом, как бегают медведи, помчалось в лесную чащу.
Даджерат вздохнул с облегчением:
Это был зверь!
—

Великий

—

При

—

а

Чем
теплее.

ниже

спускался

Исчезли

пихты,

Даджерат

с

горы,

появились

тем становилось

бамбуки. И тропинка

чащу и поползла между блестящими суставтростинками, которые стояли так тесно,
что протискаться между ними можно было только боком.
А солнце уже садилось. Темнело. Холодный пар тумана
пробирался по земле
между
стволами,
стебельками
нырнула

в

их

чатыми гладким»

и листьями.

Пора

было устраиваться на ночлег, но среди бамбука
было невозможно.
И Даджерат шел вперед, уже ничего не видя. В воздухе звенели песни древесных лягушек и цикад.
Даджерат размечтался. Он думал о том, как найдет
гбра-чанд и как это удивительное растение исцелит
маленькую дочь правителя.
Вдруг он заметил, что идет по мягкому ковру мха. Он
стал нащупывать тропинку. Но везде был мох. Даджерат
понял, что сбился с пути.
Блуждая в тумане, он наткнулся на что-то огромное
и
мягкое... Он
обнял
чудовище! Лохматое чудовище!
Даджерат метнулся в сторону. И опять его руки коснулись
это

чего-то

мягкого, лохматого.

Чудовища обступили

его со всех сторон. Отовсюду из
тумана к нему тянулись их мягкие лапы. Они хватали его
за одежду, трепали его волосы, толкали
и наконец сбили
с ног.

Даджерат

упал

на

моховой ковер.

нялся.
48

Но сейчас

же под-

чары злого волшебника,
решил Даджерат,
шутки горного духа. Но я не должен, сдаваться. И не
буду вступать с ним в переговоры».
И он достал из мешка верблюжью шкуру и спокойно
улегся спать на моховой постели.
Все было тихо. Только звенели лягушки и цикады.
Проснулся Даджерат будто на дне сосуда с молоком.
Вскочил на ноги и сквозь белую пелену увидел вокруг себя
вчерашних чудовищ. Они стояли неподвижно
странные,
мохнатые,
темнозеленые
глыбы. Даджерат
не
сразу
догадался, что это стволы деревьев, так заросли они мхом.
Вершины деревьев скрывались в белой мгле, а стволы
и ветви были покрыты мхом, который
свешивался с них

«Это

—

—

это

—

4

Селжгыедда

—

дятж пустілта

49

пушистыми гирляндами. Всюду блестела роса: на глянцевых

листьях

дой

мшинке,

кустов, на кажкоторую
она

усеяла мелким бисером. Это
было царство тумана и мха.
Красивое, но страшное царство.

Даджерат блуждал, ища
потерянный путь, и видел крувсе одно и

гом

стала

мучить

то

И

его

что

он

же.

мысль,

кружит вокруг одних и тех же
мохнатых стволов. Он старался
прогнать
эту
мрачную
мысль, заставляя себя думать
о

цветке,

гаться.

который

Он

умеет двиприглядывался к

кустам
не
затрепещут ли
они? Но видел на их грубых
блестящих листьях подушечки
—

Таким листьям не шевеОн наклонялся к красивой траве с широкими плотными листочками.
Но капли
росы в их складочках не дрожали. Он глядел
на
желтую

мха.

литься.

фиалочку,

которая

цвела среди мха.

тиха, как все

Даджерат

Но

одиноко
она

фиалки.

была

измучился блупередвигал ноги,
проклиная туман и мох.
Но вдруг белая
завеса
впереди поредела.
Даджерат ускорил шаг и

ждая.

Он

еле

очутился

неожиданно

на

краю

ущелья.

Здесь дул ветер
И

солнце.

все

и

было

сияло

так не-

обычно и красиво, что Даджерат сразу позабыл об уста-

И,

лости.
что

тем,

наслаждаясь

видел,

он

встал

он

на

высокий камень и запел.
Он пел о том, как клубится туман и как гонит его ветер бурным водопадом вниз
по ущелью. Пел
о
том, как
ветер
сдернул
паранджи с
красавиц-деревьев и открыл
для взора цветущие вершины
во всем их великолепии.

Одни

убраны букетами пур-

из них

пурных

цветов

темнозеленых

других

на

зеленых

ветвях сияют
снежные

На

и

султанами

У;
бархатных?

листьев.

огромные бело-

звезды...
каменистом

Даджерат

ущелья

склоне

набрал

сухого
хвороста
и
отпраздновал
свое
спасение
роскошным обедом: печеными
яйцами какой-то
неведомой
птицы и
вареным рисом с
изюмом и урюком.
Отдыхая, Даджерат задумался, откуда в горах появился туман.
много

Он

вспомнил

кими он
4»

их

Гималаи

видел

ка-

издалека.

Вспомнил

их снежные сверкающие вершины
мягкий пояс облаков.
«А ведь я сейчас там!
подумал он.
отдыхают в горах облака».
—

и под ними

—

—

Я там, где

в

Спускаясь по краю ущелья, Даджерат быстро прошел
полосу облаков и очутился в тропических дебрях. Здесь
росли бананы
огромные травы с бледнозеленой листвой,
древовидные папоротники и деревья с такими громадными
—

листьями,

китайцев,

что, глядя

на

них,

под которыми они

Даджерат вспомнил зонты
работают на своих рисовых

полях.

Ні> удивительнее всего было то, что все деревья были
перевиты и связаны друг
с другом
гибкими стволами
каких-то странных растений.
«Кто мог это сделать?
размышлял
Даджерат.
И зачем? Не чародей ли это охотник раскинул сети для
зверей? Или это лесной властелин указывает границы своих
—

—

владений?»

Даджерат

осторожно пробирался вдоль ущелья вниз.
смеркаться. Выбирая место для ночлега, он
соблазнился сеткой переплетенных стеблей, которая висела
между деревьями, как гамак.
Его разбудила боль в колене. Он хотел повернуть ногу
удобнее, но с ужасом почувствовал, что ее кто-то держит.
«Это разгневанный властелин леса!» подумал Даджерат.
Но оказалось, что его ногу захватило растение! Вокруг
ступни обвилась верхушка молодого побега.
Даджерат освободил ногу, рассмотрел зеленую петлю
и, пораженный новой мыслью, спрыгнул на землю.
Он отыскал среди перепутанных
стволов
молодой
росток, приставил
к
нему палку, присел на корточки
и, затаив дыхание, стал ждать, что будет. Не вздрогнет ли
росток, почуяв опору, не кинется ли к ней, чтобы змеей
обвиться вокруг нее?

Стало

_

62

Но росток был недвижим. Даджерат ждал. И наконец,
устав ждать, он с досадой выдернул палку. И тут увидел,
что росток согнут! Он уже начал охватывать опору. Он двигался. Но двигался так медленно, что это не было заметно.
Даджерат горько усмехнулся. Ему вспомнился хмель,
обвившийся вокруг тычинки, и виноград, усики которого
цепляются за подпорки. Сколько раз он видел это, не
подозревая, что смотрит на растения, которые умеют
53

двигаться! Но

какая ему радость
от того,
чтб он узнал
сейчас!
Разве поверит маленькая дочь правителя тому, чтб ей не
удастся увидеть собственными глазами?

7

Даджерат опять тронулся в путь.
В дебрях таилось множество диких зверей.
Он видел диких свиней и слышал крик оленя, предостерегавшего своих о приближении человека. Но больше всего
было обезьян.
Макаки облепляли лианы, цеплялись за ветки, качались,
гримасничали и охотились на бабочек, которых отправляли
в рот, оборвав у них крылья.
Даджерат залюбовался упавшими на траву голубыми
крыльями, отливающими
всеми
цветами
радуги.
Ему
хотелось

их

взять, но он сомневался,

достойно

ли человека

брать то, что брошено животным.
Вдруг вверху раздался пронзительный крик. По стволу
дерева вниз соскользнуло гибкое пятнистое тело. Леопард
поймал обезьянку. Ее подруги с оглушительным криком
скрылись

У

в чаще.

Даджерата

весь день звенел в

обезьянки.

ушах

отчаянный крик

боялись Даджерата. И когда он располоони окружили его, сидя на ветках и следя
за каждым его движением своими умными глазками.
Даджерат старался не обращать на них внимания
и потому
не заметил,
как одна
проказница подкралась
и сдернула с его головы тюбетейку. Даджерат в негодовании вскочил на ноги и подбежал к дереву.
Макака важно сидела на ветке, напялив тюбетейку
и втянув голову в плечи. Со всех сторон
к ней тянулись
обезьяньи лапки. Но она так страшно скалила зубы и ворчала, что никто не решался отобрать у нее добычу.

Макаки

жился

не

пообедать,

54

Даджерат

решиться. Новые крики
с ужасом увидел,
что макаки похитил» его мешок и втащили его на дерево.
Они дрались из-за добычи, вырывали ее друг у друга. Из
мешка сыпались рис, изюм и летели
клочья верблюжьей
шерсти.
Даджерат пришел в бешенство, увидев свои вещи
похищенными. В такое бешенство, что ему хотелось сейчас
же убить, растерзать
грабителей. Но, сдерживая гнев, он
уговаривал себя: «Нельзя, нельзя сердиться на неразумных
тварей. Нельзя проливать кровь, если можно этого избежать. Неужели
я, человек, не
придумаю
другого выторжества

не

знал,

заставили его

на

что

обернуться. Он

хода?»

И вдруг он пронзительно закричал, подражая воплю
пойманной леопардом обезьянки.
Макаки выронил» мешок и бросились врассыпную.
Даджерат остался очень доволен своей выдумкой.
Вскоре он спустился к подножию горы. Здесь лес стал
чистым, и можно было видеть далеко перед собою.
Деревья были разной высоты, и над макушками одних
простирали свои широкие ветви другие. А самые высокие
прикрывали
зеленым
пологом
весь
лес.
На
земле
в полумраке
не
цвел ни один
цветок.
Зато цветами
и папоротниками
были
разукрашены стволы деревьев.
Яркозеленые, ветвистые, как рога оленей, папоротники
окружали их стволы пышными воротниками. Из каждого
дупла, из каждой трещинки коры выглядывали растения:
то нежные кустики с листьями, похожими на перья
неведомой птицы, то прелестные букетики белых цветов, то
свисающие вниз какие-то длинные пушистые хвосты.
Даджерат решил итти лесом поперек склона до тех пор,
пока не встретится потерянный горный проход. Но прошло
много часов, прежде чем он вышел на край леса.
Даджерат присел отдохнуть у ручейка. После зеленого
сумрака леса здесь, на солнце, было весело. Ручеек сверкал
солнечными бликами и, играя, перебрасывал и» с места на
56

Но кустики и травы томились от зноя в неподвижном
горячем воздухе. Длинные листья одного кустика висели
совсем как язык собаки во время жары.
Вдруг Даджерат вскочил на ноги, подбежал и замер,
приглядываясь к этому кустику. На тех же стебельках,
с которых свисали листья, похожие на язык собаки, росло
по паре маленьких листочков, и эти
листики
непрерывно
колыхались,
как крошечные
опахала, разгоняя нагретый
воздух.
Это ты, гбра-чанд,
воскликнул Даджерат,
это
ты! Наконец я нашел тебя!
место.
и

—

—

Седьмой

год

своего

рождения

—

Акшми пришлось

встре-

Отец приготовил ей роскошный подарок
янтарное ожерелье, в середине каждой отполированной
бусинки которого виднелась мушка или жучок. Они, по
чать в постели.

—

преданию, попали туда в незапамятные времена, когда деревья-великаны оплакивали янтарными слезами гибель Повелителя Всех Слонов.
Правитель возлагал на свой подарок большие надежды
и был
очень
взволнован, когда увидел, как засверкали
глазки Акшми.
57

Это тебе. Возьми

это ожерелье, дочка, и надень,
правитель.
Но у Акшми сейчас же навернулись на глаза слезы. Она
покраснела и промолчала. Ей не хотелось огорчать отца
—

—

сказал

напоминанием, что она цветок

и не может шевелиться.

Отец, опустив голову, перебирал

и

мушки
—

Повесь

Акшми,

ожерелье,

жучки

и

взлетали и падали.

—

я

его

буду

у

моего

всегда

изголовья,

смотреть

на

отец,
него,

—

сказала

когда

мне

взгрустнется.

Правитель ушел от дочери в большом горе. Он надеялся,
драгоценный подарок, она потянется за ним,
позабыв о недуге. Теперь надеяться было не на что.
О Даджерате не было никаких вестей. В народе говорили, что горные духи обратили юношу в камень за то, что
он собирался посягнуть
на
священное
растение
гбрачто, увидев

—

чанд.

Грустно размышляя, правитель пошел в свои покои. Но
тут ему доложили, что его хочет видеть юноша, прибывший
из

с добрыми вестями.
Даджерат предстал перед правителем.
Великий повелитель,
сказал
Даджерат,

Индии
И
—

—

68

—

разре-

ши мне принести
тебе в дар чудесный кустик, который
индусы зовут гбра-чанд.
И он показал правителю, как
колеблются на солнце листочки замечательного растения.
Правитель встал и обнял юношу.
Сын мой,
сказал он,
благодарю тебя от всего
моего сердца!
И я сумею достойно наградить тебя за
славный подвиг.
Правитель сам отнес чудесный кустик дочери.
Это твой брат, дочка,
сказал он ей, садясь у ее
постели.
Ты сегодня не белая лилия, а такой же кустик,
и будешь играть со своим братом Гора-Чанд.
Акшми улыбнулась и спросила:
А как умеет играть мой брат Гора-Чанд?
Посмотри,
ответил отец, ставя растение на столик
у ее постели.
Акшми с любопытством взглянула на протянутые к ней
—

—

—

—

—

—

—

—

—

—

веточки.

И вдруг правитель увидел, не смея верить своим глазам,
головка его дочери
отделилась
от подушки.
Акшми
села и, яе отрывая глаз от неугомонных листочков, подняла
руки и стала покачивать ими в воздухе совсем так же,
что

как колыхал

Правитель

листочками

освещенный

солнцем

гбра-чанд.

боялся шевельнуться, боялся дохнуть...
Но старая Бимбисари не выдержала. Она бросилась на
колени и стала громко возносить благодарственные молнтвы
Великому Урагану за то, что он милостиво снял свои чары
с ее маленькой госпожи.
Вставай скорее, Бимби,
вдруг крикнула Акшми,
брось кланяться Великому Ураганке! Вставай, побежим
в сад. Я так давно не бегала по дорожкам!
—

—

—

8

Даджерат жил во дворце, отдыхая
И каждый вечер правитель призывал его
слушать рассказы о его приключениях.
,

59

наслаждаясь.

и

к

себе, чтобы

*ь

V-

*]

'

■

■

Ч І-"

Ь*/

«

Ч(ЙЛ-

А
зал

когда

Даджерат собрался домой,

ему:
Сын мой,

правитель

ска-

обещал тебе награду, о которой ты не
Но тогда я и сам не собирался награждать тебя так, как хочу сейчас. Я намерен сделать тебя
своим сыном и наследником и отдать тебе в жены мою
дочь, спасенную тобой. Я узнал, как высоко ты ставишь
человека и как следишь за собой, поступая всегда так,
чтобы не уронить человеческое достоинство. Вот таким
—

я

смеешь и мечтать.

быть правитель!
Когда Акшмй подросла и превратилась
стройную красавицу невесту, молодые люди

и должен
и

в

высокую

поженились

и жили очень счастливо.

не

И каждый, кто любит цветы, должен пожалеть,
удалось побывать в саду Акшми и Даджерата.

что

ему

ІЮ

ДЕРЖАНИЕ

еллаідитя

пустыни

Двы индайго*й