Есть ли жизнь после льда? (СИ) [Ann Li] (fb2) читать онлайн

Есть ли жизнь после льда?

Предисловие от автора

Дорогие мои читатели! Эта книга о девочке-фигуристке, у которой случилась серьезная травма. Поэтому пока выступать она не может и сможет ли, узнаем в книге.

Для тех, кто любит фигурное катание, следит за этим видом спортом, хочу сказать, что любые совпадения случайны. Ни одна из действующих (или завершивших карьеру) фигуристок не является прототипом Алёны — героини этой книги. Хотя, несомненно, именно они вдохновили меня на эту историю.

Воспринимайте историю как альтернативную Россию или как мир фигурного катания через двадцать лет (как вижу это я).

В моем будущем в фигурном катании — абсолютно все участницы мировых стартов делают элементы «ультра-си». Из-за этого к пятнадцати годам дети очень травмированы. К семнадцати — завершают карьеру. Возрастных фигуристок (старше семнадцати лет), занимающих первую десятку, просто нет.

Эта история будет написана специально для конкурса ‘Сила Юности’ в жанре Young Adult. В этом жанре я ещё не писала, так что, надеюсь, Вам понравится эта история. Поддержите автора звездочками и комментариями! Мне будет очень приятно:)

С любовью и уважением,

Ваша Ann Li

Глава 1

Алёна

Я сидела в своей комнате, гипнотизируя телевизор. Показывали чемпионат мира по фигурному катанию. Каталась Анна Аксенова — моя главная соперница вот уже последние пару лет. Ее произвольная в этом сезоне была в джазовом стиле. Она была хороша, но моя произвольная была лучше и сложнее. Я каталась под саундтрек из одного старого фильма о человеке-пауке. Темп был таким быстрым, что я буквально летала надо льдом. Мы не были подругами никогда, но и врагами тоже. Один лёд и один тренер. Просто соперницы.

Молодая и амбициозная Елизавета Владимировна уже имела в своем арсенале несколько золотых медалей с чемпионатов мира от разных фигуристок-подопечных. Ее называли — королевой льда, потому что она смогла штамповать спортсменок-победительниц, как писали все спортивные СМИ. Тренироваться у нее было большой честью. Я сделала все, чтобы попасть к ней.

Спасибо родителям, которые согласились меня возить к ней и тратить баснословные деньги на мое обучение, мои тренировки и подкаты. У меня обычная семья со средним достатком, при этом у родителей четыре дочери. Каждую нужно одеть, обуть, накормить. Я знала, что мой спорт им обходился очень дорого. Но жизни без фигурного катания я уже не видела. Кажется, они это понимали, поэтому из кожи вон лезли, чтобы я имела возможность реализовываться. В том году я получила свой первый контракт. К сожалению, единственный. Я была так счастлива, что смогу помочь родителям. А теперь… действие контракта заканчивалось и я знала, что продлять его никто не будет. Кому нужна поломанная кукла, которой я и являюсь?

А сейчас... Я смотрю, как тренер обнимает, успешно откатавшую свою произвольную программу Аню, и не выдает никаких эмоций, лишь уголки губ дергаются в подобии улыбки. Статуя. Ледяная снежная королева. Горько усмехаюсь, не замечая, как по щекам уже бегут горькие слезы.

Боже! Как я ее боготворила! Идеализировала. Считала, что мне повезло попасть к ней. А сейчас я смотрела на нее и чувствовала только боль, отвращение и злость. Ненавижу ее! Вот всем сердцем ненавижу.

Там должна быть я! Ни Аня, ни любая другая спортсменка. Да, я не идеал, могла бы проиграть, но… Если бы я упала со своих четверных прыжков, то виновата была бы я. Не вытянула бы дорожку и получила низкий уровень — тоже я. Не додержала вращение — моя вина. Но я бы выступила. Поборолась. Главное, я бы каталась. Но нет, я просто туда не поехала, даже не отобралась.

Я, наверное, самый неудачливый спортсмен во всей истории человечества!

Будучи лучшей спортсменкой последние два года, из-за санкций, связанных с неизвестным вирусом, я не попала на свои заслуженные международные соревнования! Отмена всех юниорских соревнований была для меня ударом. В моем арсенале только победа на юниорском чемпионате России. А дальше травмы, боли и диагнозы сыплющие на меня. Реабилитации и снова лед. Но я никогда не сдавалась.

Мне пятнадцать лет и двенадцать из них я на льду. У меня нет друзей, учусь я дома вечерами. Я никуда не хожу, живя по расписанию. С утра до вечера я в спорткомплексе. ОФП, танцы, тренажёрный зал, лёд. Коньки и лёд — это все, что у меня есть. Конечно, свободное время у меня бывает, но его я провожу со своей семьей или в одиночестве. Не люблю скопления людей. Наверное, я интроверт. Хотя внимание зрителей мне всегда приятно. Конечно, на тренировках мы общаемся с девочками, но мы не подруги, мы всегда соперницы. Или это только я такая не общительная. Не знаю.

А что теперь? Из-за нагрузок на свой позвоночник, я получила стрессовый перелом бедра. А следом неутешительный диагноз про мою спину. Как объяснил мне врач простым языком: у меня расшатались позвонки, а это не только боли в спине, но и риск травмы. Запрет на любую физическую нагрузку на ближайшие полгода (и это минимальный срок) и это только часть моего кошмара. Возможно, мне никогда не разрешат выйти на лед из-за больной спины.

Теперь я никто. Без льда я никто! И никто для остальных. Если ты не приносишь медали — система тебя переваривает и выплевывает, как ненужный винтик. Медицинская помощь — это все, что могут мне предложить! Мало ли? Да! Мне нужны лучшие зарубежные врачи. Мне нужна поддержка тренера. Мне нужны, пусть легкие, но тренировки. Черт, они должны помогать. Должны знать как. Но нет. Я осталась одна. А мой тренер…

Официально от меня никто не отказывался, но последняя наша встреча глубоко засела в моей голове. Она мне сказала, что нам не по пути. Сказала, что мне нужно подумать о здоровье. Официально меня никто из ее школы не исключил, но понять дали, что меня больше не ждут. Я фанатично верила, что смогу с ней стать чемпионкой. А теперь, вера в меня утеряна у нее. Почему? Все просто. Я слишком травмирована для своих пятнадцати лет. Последние лет десять чемпионки мира и олимпийские чемпионки девочки не старше семнадцати лет. Мне через месяц шестнадцать. А значит, через год, когда я снова смогу (если смогу) кататься и показывать результаты, мне будет семнадцать. Это уже слишком много для этого вида спорта. Смешно ли уходить на пенсию в семнадцать?

Страшно. Но моя мечта — это не только медали. Это победа над собой. Я хочу первой в истории выполнить все четверные прыжки в одной произвольной программе. Хочу победить пресловутый возраст в семнадцать лет и оставаться в топе лучших фигуристок. Я готова жертвовать всем ради этого: временем, здоровьем, детством (как говорит моя мама).

Что ж, Анна Аксенова официально чемпионка мира. Как же горько! Все мечты рушатся в одно мгновение.

Два месяца я живу в аду. Был обычный день. Обычная тренировка и попытка единственного элемента, который мне не покорился — аксель в четыре оборота. Удачные попытки на тренировках были, но мало.

Роковой прыжок. Отталкивание и уже в полете надо льдом я чувствую нестерпимую боль, не группируюсь, как следует и неудачно падаю, разбивая колено, не могу встать. Болевой шок. Не могу пошевелиться.

Так моя жизнь разделилась на до и после.

За эти два месяца по словам психолога я должна пройти все стадии принятия своей боли и горя: шок, отрицание, гнев, торг, депрессия, тестирование, принятие.

Но как, скажите, можно смириться с тем, что твоя мечта не сбудется? Как принять, что годы детства, посвященные изнуряющим тренировкам пойдут прахом? Это просто невозможно!

И я постоянно мечусь от гнева, впадаю в депрессию, пытаюсь найти выход, пытаюсь отрицать очевидное, пытаюсь принять и снова отказываюсь, и так по кругу. Если эти стадии действительно существуют, то не для меня. Или я хожу по кругу, не знаю.

Вся моя семья сегодня была в сборе. Хотя такое бывает редко. Они говорят, что понимают, насколько мне больно. Но нет. Ничего они не понимают! Абсолютно. Моя мама — географ, а папа — доктор философских наук. Представляете, насколько они далеки от спорта? Но, если бы честной, то они мне не родные. Хотя и биологические родители к спорту отношения не имели.

Когда мне было семь лет, мои родители оставили меня и мою старшую сестру Леру с тетей и дядей, уезжая на выходные вдвоем за город. У них была годовщина свадьбы. Но они так и не вернулись. Водитель фуры заснул, тем самым в одно мгновение сделав нас сиротами. Так мы и остались жить у тети и дяди. Тетя Ира — родная сестра-близняшка моей мамы. Наверное, именно поэтому я быстро стала называть ее мамой Ирой. Позже в обращение ушло из речи имя, мама Ира стала просто мамой.

Наверное, я не так переживала потерю, как Лера, я была ещё маленькой, не до конца понимала, что происходит, тем более уже тогда вся моя жизнь крутилась вокруг льда. Мне некогда было горевать, мне нужно было тренироваться. Я часто вспоминаю фразу моей родной мамы Инны, которая сказала мне, что я буду олимпийской чемпионкой. Я так ей верила. А теперь… Я даже чемпионкой мира не стану.

Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, что мама зашла в комнату.

— Как ты? — осторожный голос матери вывел меня из страны самобичевания.

— Не знаю, мам. Уйди, пожалуйста, я хочу побыть одна, — сквозь слезы прошептала я.

— Я чай сделала, купила твой любимый ’наполеон’ в пекарне, которая в соседнем доме. Может пойдем, все вместе попьем чай? — ласковый голос матери меня только раздражал.

— Я же не ем сладкое, — ответила я на автомате и прикусила язык.

— Немного же можно, — попыталась увезти разговор в другое русло мама.

— Потому что я больше не спортсмен, да? Потому что меня все списали со счетов? — прокричала я в отчаянии.

Мама вздохнула.

— Никто тебя не списывал. Ничего страшного не произойдет, если отдохнешь немного.

Конечно! В пятнадцать лет уже олимпиады выигрывают, некоторые карьеру завершают. А я… Нет, эту боль разделить со мной никто не может. Родители не понимают, а как донести до них, я не знала. Это не первый наш такой разговор.

— Без льда — я никто, — зло выплюнула я маме.

— Не говори так! — мама начинала злиться, — у тебя вся жизнь впереди и ты можешь выбрать любую профессию.

Какая к черту другая профессия?! Я вообще не представляю, чем ещё можно заниматься, кроме коньков.

— Вся моя жизнь — это лёд! — кричала я.

— Милая, ты ещё так молода. Жизнь — это не только лёд. Тебе всего пятнадцать…

— Уже пятнадцать! Уже пятнадцать, мама! — мой крик, кажется, слышали все соседи.

— Всего пятнадцать, — повторила мама ласково, будто я маленькая, — жизнь не заканчивается на катке.

— Заканчивается! Ты не понимаешь! — я закрыла лицо ладонями и стала громко рыдать.

— Не понимаю, — подтвердила она, и стала меня поглаживать по голове, — чем я могу помочь?

Ничем. Мой ответ — ничем. Я отчаянно мотала головой.

Мама молча выключила телевизор, села рядом и начала гладить меня по голове, как котенка. Ждала пока моя истерика закончится. Когда всхлипы почти прекратились, она сказала:

— Так продолжаться больше не может, Алёна, — твёрдо сказала она, — ты сидишь в четырех стенах и никуда не ходишь, только страдаешь.

— Мне больше ничего не остается, — натянуто попыталась улыбнуться я.

— Я хотела сказать, мы решили, я и папа, что с понедельника ты идёшь в школу, — сообщила мне мама новость, чем повергла меня в шок.

— Какую ещё школу?!

— Самую обычную. Ту, которая через дорогу от нашего дома.

— Вы издеваетесь? Да я школе не появлялась последние два года! — взревела я.

— Тебе уже разрешили передвигаться с тростью, это огромный шаг вперед при твоем переломе. Так что смысла сидеть дома нет, а учиться надо.

— Нет! Нет! Я не хочу! Я буду учиться дома, — ревела снова я.

— Все уже решено. Документы поданы, — отрезала мама, — наверное, я и так слишком долго потакала твоим желаниям. Остановиться надо было ещё раньше.

Она вздохнула, а я чувствовала как легкие прожигает ядом.

— Что значит остановиться раньше?!

— Алёнушка, девочка моя, у тебя до этой травмы, был перелом руки, перелом кисти, перелом ключицы, и я не говорю уже он многочисленных ушибах, растяжениях и синяках! После первой же серьезной травмы нужно было тебя забрать.

— Вот как? — внутри все пекло.

Как они так могут со мной поступать? Физическую боль можно терпеть, а душевную — нет. Все мои травмы были всегда терпимы. Я делала все, лишь бы быстрее встать на коньки.

— Уйди, просто уйди! — взмолилась я, не желая наговорить лишнего.

— Ладно. Кстати, в школе все ходят в форме. Завтра приедет швея к нам, — сообщила мне мама ещё одну радостную новость.

— Плевать! Я никуда не пойду!

— Это не обсуждается.

Мне хотелось запустить что-нибудь потяжелее в стену.

— Поживешь обычной жизнью подростка, — улыбнулась мама.

Мама молча встала и ушла, плотно закрыв за собой дверь.

Как же мне не хватает поддержки! Не того, что будут причитать, учить и переживать. А просто мне нужен кто-то, кто будет верить в меня, скажет, что все будет хорошо. Таким человеком всегда была моя мама, а теперь… и она на другой стороне. Предательница.

Отчаяние накатило с новой силой. Как же я всех ненавижу! Ненавижу этот несправедливый мир.

Глава 2

Алёна

Школьная форма была ужасной — плиссированная юбка до колена мой рост в сто пятьдесят восемь сантиметров делала ещё ниже. Никогда не страдала, что я маленького роста. Для фигуристки это даже плюс, но сейчас, когда я смотрела на себя в зеркало — начала страдать. Я гном в юбке! Метр в шапке! Полторашка! Как там ещё оскорбительно говорят о девушках маленького роста?

— Ужас, — процедила я сквозь зубы.

— Ничего не ужас. Красивая форма. Смотри как тебе идет темно-синяя юбка, — пыталась убедить меня мама.

Я вздохнула. Белую блузку я выбрала сама и это единственное, что было хорошего в отражении моего зеркала. Но толку мало, если ты одеваешь сверху сарафан.

О, у меня же есть выбор! Юбка, сарафан (оба темно-синего цвета в чёрную клетку) и темно-синие брюки. Вы же поняли, что это сарказм?

Все какое-то безликое. Стрёмное. Неужели в этом все ходят? Никто не возмущается? Так реально одеваются? Нет, я не слежу за модой. В моем гардеробе в основном спортивная одежда и платья для выступлений, которые не оденешь в повседневной жизни, но то, что я видела в зеркале, заставляло меня снова впадать в депрессию.

— Лика тебя проводит в школу, — добавила меня мама.

— Что? Мне что ли пять лет? Что значит проводит? — возмутилась я.

— На улице скользко, тебе нужен сопровождающий, — улыбнулась мама.

— Ты просто боишься, что я никуда не пойду, — нахмурилась я.

— И это тоже, — звонко рассмеялась мама и поцеловала меня в щеку.

Я отодвинулась от нее.

— Я побежала на работу. Удачи тебе сегодня, — сообщила мама и упорхнула за дверь, накинув свое любимое коричневое пальто.

Я все ещё не могла поверить в происходящее. Я делаю сейчас самую обычную вещь на свете — собираюсь в школу, но при этом чувствую, как все внутри противится этому. Я не должна быть там, но…

— Ты готова? — спросила меня сестра, при этом широко зевнув.

Я не услышала, как она вышла в коридор, потому что была занята разглядыванием своего отражения в зеркале, а еще, конечно, самобичеванием. Мое любимое занятие вот уже пару месяцев как!

— Лика… Я не хочу идти, — попыталась призвать к жалости сестру, состроив жалобное выражение лица.

— Сбежать с уроков, я тебе помогать не буду. Давай, натягивай колготки, и будем выходить. Лучше пораньше прийти. Осмотришься, привыкнешь, — борясь со сном, пробормотала Лика.

— Лучше вообще никуда не идти, — пробурчала я.

— Все мы в школе были и не умерли, Алёнка, — ответила Лика, улыбаясь, — знаешь, каждый день ходили.

Пока я одевалась, размышляла. Действительно, из всех сестер только я на домашнем обучении. Если честно, будучи самой младшей, я даже не особо интересовалась тем, как проходили школьные годы у сестёр. Наверное, зря. Сейчас мне бы эта информация пригодилась. Хотя большую часть времени я проводила на сборах. А ещё в больницах.

— Пуховик или шуба? — спросила меня Лика.

— Пуховик, — уныло ответила я.

Лика ловко помогла мне накинуть его, и мы пошли в мой новый персональный ад. Стоять все ещё было больно. Поэтому я была благодарна, когда Лика взяла меня за руку и, невзирая на мои протесты, подала трость.

Учеба начиналась в 8.15. Мы вышли в половину восьмого, но дошли только к началу урока, потому что я шла медленно, вернее ковыляла. А ещё на улице было скользко. Февраль радовал погодой — падал снег и таял, а потом подмораживало, и это все превращалось в один сплошной каток. Но не тот, который мне был нужен.

— Девчонки, привет, а тут занято? — спросила Лика, указывая на первую парту третьего ряда, который ближе всего к выходу.

— Да, там Егор и Дима сидят, — ответила одна из девчонок, внимательно, рассматривая меня с сестрой.

Так хотелось крикнуть, что я вам не мартышка! Но я промолчала. Вместо этого я молча села на первую парту, указанную Ликой. Свою трость поставила около стены.

— У Алёны немного болит нога, поэтому мальчикам придется пересесть, — обворожительно улыбнулась Лика.

Так как делает это она, не умеет никто из нашей семьи. С ее милым личиком это получается так по-детски искренне. Даже наши родители на все проказы Лики не могли ее пожурить, как следует. Вот и сейчас одноклассницы дружно кивают, а я ухмыляюсь про себя. Боже, я даже не знаю, как их зовут. Кажется, вон ту темненькую Настя или Катя? Черт.

Как только Лика ушла, сразу прозвенел звонок, оповещающий учеников и учителей о начале первого урока.

Я достала чистую тетрадь и ручку. Это все, что взяла сегодня с собой. У меня даже расписания уроков нет. Смешно и грустно. В классе стоял шум, пока не зашла учительница.

Я внимательно смотрела на нее. Немолодая женщина около пятидесяти лет, с пучком на голове, легким макияжем и классическом костюме с юбкой. Она не была толстой, но и худой ее назвать нельзя. На шее красовалась большое ожерелье. Я не могла понять, приятная она или нет.

— Ребята, все вы знаете, что с нами в классе учится Алёна Сафронова. До сегодняшнего дня она была на домашнем обучении. Теперь она будет посещать уроки вместе с вами. Будьте к ней добры и покажите, как тут и что у нас устроено. Алёна, добро пожаловать!

Голос у нее был ласковый.

— Спасибо, — выдавила тихо я.

Я решила, что учительница была доброжелательной всё же. С ней периодически я контактировала, когда тренировалась, так что хотя бы знала ее имя. Наталья Александровна была учителем русского языка и литературы, а также по совместительству нашим классным руководителем.

Парта была не удобной, стул твердым, а нога продолжала ныть, хоть я и считала эту боль фоновой,но дискомфорт ощущала. Поэтому я больше пыталась принять наиболее удобную позу, чем слушала учителя. Ни на кого не смотрела. Мысли по-прежнему были где-то далеко. Я голове я была на льду.

Когда прошло примерно половина урока, в дверь постучали и тут же ее открыли двое пацанов, буквально завалившиеся в кабинет.

— Наталья Санновна, можно зайти? — сказали хором оба парня, коверкая отчество учителя.

Я непроизвольно поморщилась. Мой отец филолог, поэтому говорить правильно и красиво нас (меня и сестер) учили с самого детства, считая, что любовь к русскому языку нужно прививать с пеленок. Видимо, их подход сработал, хотя раньше за собой я этого не замечала.

— Заходите, разгильдяи, — ответила им Наталья Александровна и продолжила рассказывать очередное правило русского языка.

Только тогда они обернулись и посмотрели на меня. Так же синхронно. Прямо двое из ларца! Правда, не одинаковы с лица. На их физиономиях было написано сначала удивление, а потом некая неприязнь. Один плюхнулся на соседний стул, а второй продолжил стоять и сверлить меня взглядом.

Дыру хочет сделать во мне, что ли?

— Это мое место, — прошептал он сквозь зубы, но попытался улыбнуться, хотя улыбка его была больше похожа на оскал.

Я откинулась на спинку деревянного стула и внимательно на него смотрела, прищурив глаза. Странно, но я желала конфликта. Моей скопившейся злобе нужен был выход. Я лишь приподняла бровь и улыбнулась одним уголком губ. Но говорить ничего не стала. Я же на уроке в конце концов, а меня не спрашивали.

— Егор, ты так и будешь стоять? Садись на свободное место, — сказала громко Наталья Владимировна.

Егор. Понятно. Значит, рядом со мной сидит Дима.

— Но это мое место! — не унимался блондин.

— Теперь там будет сидеть Алёна, а тебе придётся найти другое место.

Егор зло посмотрел на меня и сдвинулся с места. Я усмехнулась.

— Ты идешь? — спросил он тихо у Димы.

— Нет, я, пожалуй, останусь тут, — подмигнул Дима другу.

Хоть я и не смотрела на них, но видела боковым зрением, как улыбнулся Егор в ответ. Война? Отлично! Тем быстрее мои предки заберут меня от сюда. Ой, то есть родители.Ожидая подвоха все время, я держала ухо востро, но Дима сидел вальяжно, даже что-то записывал, не обращая на меня внимания.

Странно, но я вообще не помнила этих ребят. Ни Диму, ни Егора. Хотя в последний раз я видела свой класс в полном составе в классе восьмом. Но я редко бывала здесь, даже на первое сентября ходить не любила. Меня просто ничего не связывало с этими людьми, которые зовутся моими одноклассниками.

Прозвенел звонок, оповещая всех о том, что урок закончен. Я знала, что следующий урок — литература, а дальше мне придется ковылять куда-то за всеми. Новый урок, новый учитель и новый кабинет. Почему должны ученики менять кабинеты, а не учителя для меня загадка. Проще же одному человека уйти на новое место, чем тридцати.

Над партой повис Егор, как только учитель вышел из класса.

— Освобождай мое место, — прорычал он.

Ух, какой грозный. Я не удержалась и рассмеялась.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог?! — угрожал он.

Все молчали.

— Нет, что ты! — притворно вскинула я руками, — но видишь ли, Егорушка, какая проблема. Наверное, ты не услышал, но место теперь это мое, а ты можешь занять любое другое, — улыбнулась я.

— Ты что дура? — пыхтел блондин.

Его белобрысая челка смешно дергалась в такт его словам. Только сейчас я рассмотрела его внимательнее. У него были темно-зеленые глаза, большой прямой нос и первые признаки волос на лице.

— Егор, пусть она там сидит, а мы тебе свою парту уступим, — скромно предложила одноклассника, подошедшая к нашему столу. Это была одна из девчонок, с которыми разговаривала Лика.

— Отвали, Валька! Нафига мне ваша парта? Мне нужна своя! Или ты сама уходишь… — обратился ко мне Егор.

— Или? — поинтересовалась я.

— Или я тебе помогу!

— Егор, остынь, — подал впервые голос Дима.

Заступник, что ли? Я повернула голову и улыбнулась брюнету. Ух, ты! Какой красавчик. Черные брови, такие же ресницы и пронзительные карие глаза делали его привлекательным, а ещё я бы сказала, что он на пару лет старше Егора. Выглядел он старше своего возраста. Пока сидела с ним рядом ни разу не повернула голову, а сейчас захотелось рассмотреть поближе, чем я и занималась, онемев. Даже немного смутилась из-за своего хамства.

— А что тут происходит? — в класс зашла какая-то девчонка.

Я повернулась на голос и на минуту зависла. Передо мной стояла «мисс королева красоты». Но не в хорошем смысле. Ее юбка была явно укорочена на пару десятков сантиметров, блузка полупрозрачной, а на лице была тонна макияжа. Я же утром не удосужилась даже намазать свои губы гигиенической помадой, о чем сейчас жалела. Губы были сухими… и потрескавшимися.

Я ни за что бы так не накрасилась даже на выступление, а она… Я перевела взгляд на рядом стоящую девочку Валю. Ее макияж тоже был бойкий. Ярко-подведенные черной подводкой глаза и жирно накрашенные ресницы. И, по всей видимости, это ещё скромный вариант мэйк-апа. Это же, за сколько времени они просыпаются, чтобы нарисовать себе такое ‘прекрасное’ лицо?

— Место делят, — улыбнулся незнакомке Дима.

«Королева красоты» потянула свою ручонку к брюнету и потащила его к себе. Я видела, что уходить он не хотел, но повиновался желанию девчонки. Они вышли за дверь.

— Ладно, что ты хочешь за свое место? Уйти я не могу отсюда, так что выбирай, — надменно произнесла я.

Егор не ожидал от меня такого и растерялся. Прозвенел звонок, заставляя толпу разойтись по своим местам, и я выдохнула.Как все тупо. Дима появился вместе с учителем и сел снова рядом со мной. Почему не ушел к Егору? Может, он думал, что так я пересяду сама.

Следующий урок шел долго и нудно, но я даже начала слушать учителя, вновь елозя на стуле. Шесть уроков сидя на доске? Ужасно! Но, кажется, все остальные ученики привыкли. А у меня после второго урока попа стала квадратной. Когда прозвенел звонок, я обрадовалась, хотелось просто встать. Учительница опять быстро убежала куда-то, а надо мной опять возвышался Егор.

— Я подумал, — сказал Егор с насмешкой в глазах, — так и быть, уступлю тебе место, а в замен, — он театрально сделал паузу, — хочу, чтобы ты сделала мне минет.

Идиот. Я нервно рассмеялась. А потом медленно стала подниматься со стула. В классе стояла тишина, несмотря на то, что сейчас идет перемена. Все уставились на нас.

— В таком случае, забирай его обратно, — улыбнулась я.

Егор явно хотел мне преградить путь, но когда я взяла свою трость, похожую на зонт, и сделала несколько шагов, упираясь на нее, он опешил и отшатнулся. Я молча под гробовую тишину вышла из класса. В коридоре же стоял такой галдеж, что хотелось закрыть уши. Ощущение, что я в дурдоме, а самое главное, в какую палату идти не знаю.

— Тебе помочь? — услышала я голос и обернулась.

Три девочки из класса, в том числе Валя, догнали меня.

— Да, куда идти? — спросила я.

— Нам в другую сторону. Кабинет 2-01, — ответила рыжая девчонка.

— Спасибо, — выдохнула я и поковыляла в кабинет.

Девчонки шли рядом.

— Что-то ещё? — не выдержала я.

— Мы просто хотели поближе познакомиться, — замялась одна.

Как будто мы вообще знакомы.

— Меня Алёна зовут, — выдохнула я и остановилась.

В конце концов, они не виноваты, что я тут, незачем им грубить. Даже не знаю, зачем я этому Егору решила хамить. Будто что-то внутри щелкало, заставляя меня осадить этого блондина.

— Мы знаем, — весело сообщила третья девочка, которая была одета скромнее всех, — меня Аврора зовут.

Я кивнула.

— Необычное имя, — ответила я, замечая, как она расплывается в ответной улыбке.

— Ева, — представилась вторая, которую я думала, что зовут Настя.

— Валя, — ответила третья.

Я кивнула. Честно, даже не представляю, что делать дальше. Я обычно не завожу новых знакомств, а если это и происходит, то только на катке.

— Следующий урок — алгебра, — сообщила Ева.

Я кивнула снова.

— Не люблю математику, — ответила Валя.

— А ты хорошо учишься? По-моему, у тебя одни пятерки, — спросила девочка с необычным именем — Аврора.

— Наверное, — пожала плечами я.

Большинство экзаменов я сдавала удаленно. Мне ставили пятерки, но я не знаю реальная ли это оценка. Но меня это раньше совсем не волновало.

— Алгебру Надежда Владимировна ведет, такая мымра! — возмутилась Валя, а я в ответ попыталась улыбнуться.

Какая мне разница? В голове я раз за разом прокручивала, как делаю четверной аксель, не вслушиваясь в девичий трёп. Все равно мне нужно немного времени, и я сделаю все, чтобы вернуться на лед, а значит, меня тут не будет.

Егор не пришел на следующий урок, а я пересела на четвертую парту. Мне было глубоко плевать на него, но сесть на первую уже не могла из принципа. А зачем я его дразнила? Сама не знаю. Просто захотелось. Он смешно злился, меня это забавляло, наверное.

На следующем уроке физики, Егор и Дима снова объявились с опозданием. Первая парта продолжала пустовать, но ни один из них за нее не сел. Дима сел за мной, а Егор рядом. Я поморщилась от запаха табака. Сигареты — это же давно не круто! Или не круто только среди спортсменов?

Егор протянул мне листок, на котором было написано корявым почерком:

«Извини»

Как многословно. Я взяла ручку и написала: «Ок».

Краткость — сестра таланта же, да?

Но Егора это не остановило, он решил, продолжить нашу переписку и снова накалякал буквы, пододвинул записку. Нехотя я на нее глянула. Хотела не отвечать, но не получилось. Так завязался молчаливый разговор.Егор: «Ты можешь сесть за первую парту.»

Я: «Теперь не могу.»

Егор: «Почему?»

Я: «Я не умею делать минет.»

Егор глухо рассмеялся. Учитель даже шикнул на него.

Егор: «Это не сложно.»

Я: «Верю охотно. Но, пожалуйста, давай без подробностей»

Егор: «Я могу быть хорошим учителем;)»

Я: «Пожалуйста, оставь свои знания при себе.»

Заметила, как он улыбнулся. Лицо всегда преображает улыбка. А в его случае, он даже становился не противным.

Егор: «Мир?»

Я: «Я и не ссорилась, чтобы мириться»

Егор: «Ты всегда такая стерва?»

Я хмыкнула, едва сдерживая смех.

Я: «Никто такого раньше мне не говорил.»

Егор: «Тебя жалели.»

Я: «Я просто хорошая.»

Егор: «Верю охотно.»

Повторил мои слова он.

— Мальцев, ты хочешь к доске? — проворчал учитель, заметив наши смешки.

— Никак нет, мэм, — паясничал снова Егор.

«Дурак» — подумала я и улыбнулась.

Глава 3

Алена

На остальные уроки ни Егор, ни Дима не явились. Троица девчонок, которая решила явно со мной подружится, помогала мне каждую перемену. Даже в столовой девчонки сели рядом, развлекая меня разговорами. Не скажу, что мне было интересно, но мне ничего не оставалось, как слушать их и кивать. Переписки с Егором почему-то казались более занимательным , хоть я и считала его болваном.

На удивление одноклассницы не задали ни одного вопроса про мою травмированную ногу или фигурное катание, а я даже не знала рада я этому или нет. Будто и не было никакого спорта и медалей в моей жизни. Только перед последним уроком на перемене ко мне подошла пятиклассница и попросила автограф. Мне было неудобно и приятно одновременно. Вот так закончился первый день в школе.

После последнего урока мне позвонила мама.

— Да, мам? — отвечаю я на звонок мобильного телефона.

— Алёнушка, ты не забыла, что сегодня запись к врачу?

Как тут забудешь. Очередной врач поставит на мне крест или даст надежду? Я готова к первому, но все ещё мечтаю о втором.

— Нет, мам. Я сейчас домой, переоденусь и поеду.

— Хорошо, — мама выдохнула, — как прошел первый день в школе?

У большинства детей первый день в школе — это первое сентября. Так и у меня было раньше. Так давно, что я уже и не помню. А сейчас для меня первый день в школе — второе февраля.

— Терпимо, — ответила я, хотя на самом деле я думала, что будет гораздо хуже.

Я бы сказала, что даже отлично прошел первый день, но маме этого я сообщать не собиралась. Может из вредности, а может просто не хотела. Конечно, я не обманывала саму себя. Это всего лишь первый день в школе. Ко мне явно все присматриваются. Как там будет дальше? Я не знаю. Но жгучего желания сбегать со всех уроков больше нет. Хотя надежда, что я вернусь в мир большого спорта и снова перейду на домашнее обучение все ещё была жива. Я бы с лёгкостью и радостью поменяла все обратно.

— Терпимо, — повторила мама слово по слогам, — что ж, начало положено, — добавила она бодро, а я лишь хмыкнула.

— Ладно, мам, мне ещё дойти надо до дома. Времени в обрез.

— Хорошо. До встречи, — ответила мама.

— Пока.

Я сбросила звонок.

— Алёна, давай обменяемся телефонами? Я тебя в чат класса добавлю, — предложила Аврора.

Я продиктовала ей номер и записала ее записной книжке по имени, потому что фамилию я не знала, а спросить было неудобно.

— Тебе в какую сторону? — спросила Валя, натягивая свой безмерный пуховик.

— Туда, — махнула я рукой.

— Ой, мне тоже туда! Пойдём я тебя провожу, — проверещала Аврора и подхватила меня за руку.

— Странно, что мы живем в одном доме, а никогда не встречались? — философски заметила Аврора.

— Я редко бывала дома. Иногда неделями сюда не приезжала. А если и бывала, то большую часть времени спала, — пожала плечами я.

— А ты планируешь… снова кататься? — замявшись, спросила Аврора.

Я глянула в ее светло-зелёные глаза и увидела неподдельное любопытство. Почему-то мне стало неуютно.

— Долго ждала, чтобы спросить? — грубо ответила я, отвернувшись.

— Шесть уроков! — рассмеялась Аврора, чем ввела меня в ступор, — ладно, я просто спросила. Не хочешь и не отвечай.

— Я не «не хочу». Я просто не знаю, — ответила я честно.

Аврора кивнула и сменила тему, переключаясь на домашнее задание по геометрии. Она говорила с таким воодушевлением, будто и нет ничего важнее на свете этого сложного предмета.

— Аврора, мне сюда, — указала я на подъезд.

— Можешь называть меня Рори или Ава, — улыбнулась она, — до завтра!

Аврора меня обняла и чмокнула в щеку, а затем развернулась и быстрым шагом пошла в сторону своего подъезда, я же стояла обескураженная таким наглым вторжением в мое личное пространство.

Дома я схватила большую папку со всеми моими анализами и снимками, вызвала такси и без каких-либо эмоций и надежд ехала к очередному доктору. Последний визит к врачу я не забуду никогда, он вызывает бурю эмоций даже сейчас. Я тихо возненавидела врача в ту же секунду, как услышала:

— Бросай это гиблое дело. Нет у тебя там будущего.

А говорил он про дело всей мой жизни — про фигурное катание! Мне хотелось плюнуть в лицо этому старому доктору, который решил, что у него есть квалификация, чтобы оценить, стою ли я чего-то в фигурном катании. Свою работу не может выполнить, а ещё на чужую посягает. После него я была на консультации ещё у двух докторов, оба рекомендовали в более мягкой форме закончить со спортом.

Пока ехала до больницы, успела накрутить себя так, что казалось пойдет дым из ушей. Я заранее начинала злиться и принимать оборонительную сторону. Может я это и понимаю это, но изменить не могу.

Улыбчивая девушка на ресепшене диагностического центра пыталась расположить меня к себе, но это было бесполезно, я была уже в своём вакууме.

— Добрый день, Алёна Дмитриевна, — официально поздоровалась со мной женщина-врач.

— Добрый день, Валерия Викторовна, — ответила ей я, — можно просто Алёна.

Она была приятной и улыбчивой. Я протянула ей папку, хотя предварительно она получила весь пакет копий документов по почте.

— Спасибо, — улыбнулась она, — Алёна, я уже посмотрела твои анализы. Сейчас я тебя отправлю на повторный снимок. Хочу посмотреть, что с ногой. Спину тоже посмотрим. Анализы пока брать не будем. После снимков будет видно.

Я кивнула.

— Сейчас приедет медсестра и тебя проводит. Когда снимки будут готовы, тебя пригласят ко мне.

Она была гораздо приятнее предыдущего престарелого врача. Тем более, что ее я нашла сама. На одном сайте я увидела отзыв о враче Савенковой Валерии Викторовны, которая помогла бедному парню встать на ноги. Отзыв был короткий, но такой въедающийся в память, что я стала искать информацию о ней ещё. Она была молодая (для врача) и рискованная (ее методы ободрялись не всеми коллегами), что в ней меня и привлекло. Но кто не рискует, тот не пьет шампанское! Хотя его вкуса я не знаю, потому что алкоголь в принципе не пробовала, но смысл пословицы мне ясен. В общем, мне импонировало именно это в докторе, и я уговорила родителей записать меня на приём к ней.

Я послушно ходила из кабинета в кабинет и выполняла все, что просили врачи. Хотя многого они и не просили: спокойно и неподвижно полежать только.

Я сидела в коридоре и ждала, когда будут готовы результаты и меня пригласят к Валерии Викторовне. Бесполезно листала новостную ленту социальной сети, злясь на каждый новостной пост о чемпионате мира по фигурному катанию.

Я никогда не радовалась падениям других спортсменов на соревнованиях, потому что знала, как это больно. Но сейчас, когда я в стенах больницы, а они счастливые на пьедестале, я не могла радоваться. Внутри все сжималось от обиды и злости.

— Проходите, — пригласила меня в кабинет молоденькая девочка, наверное, медсестра.

Как и полагается, врач сидела и смотрела на снимки, которые были прикреплены к специальной белой доске с подсветкой. Я молчала, но внутри все сжималось, только теперь от предвкушения, ожидания. Надежда. Одно слово, а какой большой смысл в нем!

— Ну что, Алёна, все не так плохо, — начала говорить доктор, а я вся напряглась и вытянулась, как струна, — нога заживает. Витамины пьешь?

Я кивнула.

— Рекомендую курс физиолечения и ещё выпишу тебе…

— А что со спиной? — перебила я.

— Кхм… Тут все сложнее. Не буду грузить тебя медицинскими терминами. Но у тебя нарушение статических функций позвоночника — патологическая подвижность позвонков, которая может привезти к повреждению спинного мозга.

— Это я уже слышала, — устало ответила я.

Она кивнула, о чем-то задумалась и продолжила:

— Как врач, я обязана тебе рассказать о рисках, но ты о них и так знаешь, и я должна рекомендовать завершить карьеру в большом спорте. Но, как бывшая спортсменка, — она улыбнулась, — я понимаю, что такой вариант тебя не устроит.

Я вся собралась и впилась в нее взглядом.

— Мы можем попробовать лечить консервативными методами, это наилучший вариант для твоего здоровья. Но я тебе предлагаю операцию — мы поставим два импланта и соединим их пластиной, которые помогут укрепить твой позвоночник.

Мне хотелось тут же закричать — да! Ура! Я согласна! Но я была так ошарашена, что язык прилип к небу, а я лишь кивала, как болванчик, не в силах произнести и слова.

— Но Алёна, любое вмешательство — это риск. Ты должна понимать, что после этой операции будет долгое восстановление. Ты сможешь вернуться к тренировкам, но объективно при больших нагрузках, максимум… это три года в спорте, и то, если ты регулярно будешь проходить диагностику и профилактическое лечение.

— Я согласна! — выпалила я без раздумий.

— Не так быстро, — ответила добродушно врач, — беседу с твоими родителями никто не отменял. А ещё анализы…

— Они будут согласны! — уверено заявляю я.

— Посмотрим, — уклончиво отвечает врач.

Окрыленная я ковыляю на улицу, не ощущая боли. Хотела вызвать такси домой, но передумала. Прошу отвезти меня в школу фигурного катания «Звездные». Знаю, что мой тренер вернулся вчера после чемпионата мира. Уверена, что она уже на вечерней тренировке.

Прохожу все коридоры и с замиранием сердца открываю последнюю дверь, ведущую на каток. Медленно подхожу ближе, замечая совсем маленьких детей на льду, но в нос сразу ударяет запах катка. Не знаю даже как объяснить, чем пахнет искусственный лед. Но этот запах у меня ассоциируется с безграничным счастьем, свободой… и болью, травмами, переживаниями. Может, я мазохистка, но это мой любимый запах!

Я встала за бортиком и наблюдала за тренировкой. Как же мне хотелось тоже выскочить и скользить. Умирать от усталости и радоваться новому получившемуся элементу. Я молча наблюдала, как катаются другие дети, а душа моя омывалась слезами.

Тренировка закончилась буквально через минут десять. Елизавета Владимировна каждому дала наставления и отпустила со льда. Выбегающие с катка малыши со мной здоровались, тогда то и заметила меня она. Я видела даже с большого расстояния, как нахмурились ее брови.

Елизавета Владимировна была без коньков, она в основном ходила на тренировки в специальной обуви похожей на унты. Поэтому уверенным шагом она направлялась ко мне. Я вся подобралась и встала, упираясь на трость. Я все ещё ее боялась в каком-то смысле, внутри все трепетало. — Здравствуйте, — выдавила я.

— Здравствуй, Алёна, — ответила вполне добродушно Елизавета Владимировна, — пойдем… поговорим в моем кабинете

Я кивнула и пошла следом за ней. Не у многих тренеров здесь есть отдельный кабинет, но у Елизаветы Владимировны имеется, потому что она королева льда, как величают ее СМИ, и цербер, как зовём ее мы — ученики.

Как только мы зашли к ней, я с воодушевлением рассказала все, что сегодня мне поведал врач. Я засунула все свои обиды и претензии куда подальше, решив, что кататься важнее обид. Мне хотелось услышать, что меня ждут на льду. Но… Цербер внимательно меня выслушала, потом сделала долгую паузу, только после этого медленно заговорила.

— Алёна, я знаю твой бойцовский характер. Ты во многом уникальна, но пойми, сейчас век фигуриста — короткий. Таким коротким он ещё никогда не был. За всю историю существования… Я не уверена, что тебе стоит окончательно подрывать свое здоровье. Ради чего? Восстановление только займет год, и то в лучшем случае. У тебя уже начались возрастные изменения, а как только окончательно оформишься, как девушка, кататься будет очень сложно.

Я внимательно слушала, впитывала каждое слово как губка, но ощущала, что пропитываюсь ядом.

— То есть… даже если я вернусь, то… тренировать Вы меня не станете? — я даже не пыталась скрыть обиду в голосе.

— Нет. Это будет бессмысленная трата времени.

— Да как Вы так можете говорить?! — вспылила я.

— Послушай, Алёнушка, я понимаю, что у тебя сейчас негодование и обида на меня, но пойми, я же хочу сохранить тебе хотя бы здоровье. Девочки в пятнадцать лет всегда будут прыгать выше и легче девушек в восемнадцать. Это не я плохая, а система…

— Поверить не могу, — прошептала я в отчаянии.

— Ты же не одна такая. Не каждой суждено дойти до заветной медали.

Мои глаза метали молнии, а руки хотели повыдергать все ее космы.

— Поверь мне, я просто хочу, как лучше…

— Лучше?! Лучше?! Только что Вы поставили крест на мне, моей карьере и говорите, что хотите как лучше! А знаете что? Плевать! Я стану чемпионкой и без вас! — во мне кричало отчаяние.

Я подскочила и выбежала из кабинета пулей. Еле сдерживая слезы, я побежала на выход. Внутри все горело черным огнем. Предательница!

Спустя несколько минут я рухнула прямо запорошенный снегом асфальт, потому что больше не могла бежать. Ногу прострелилоадской болью, которую я не чувствовала, пока убегала. Но как только дала себе возможность вздохнуть, не смогла даже стоять.

Я плакала. Снова плакала, не желая сдаваться. Какой-то парень протянул руку и помог встать. Я поблагодарила его, даже не взглянув на него. С трудом дошла до ближайшей лавочки и рухнула на нее. Просто сидела и прокручивала в голове слова тренера, а потом врача и наоборот.

Домой я вернулась замерзшая, злая и обиженная на весь мир.

— Аленушка, ты где так долго была? — с порога устроила допрос мама.

Я устало посмотрела на нее. Моя нога ныла и болела, ведь трость я бросила в кабинете тренера, а самостоятельная ходьба давалась с трудом.

— У врача, мам. Мне сделают операцию и я снова смогу попробовать кататься, — выдала я главную новость за сегодняшний день.

— Ох, Алена. Тебе профессор хирургии запретил кататься, а ты слушаешь рядового доктора? Не уверена, что тебе эта операция нужна.

Я взглянула на нее с ненавистью, наверное, впервые в жизни.

— Я уже дала свое согласие, — ответила я устало.

— Свое я не дам, — заупрямилась мама.

— Отлично! Просто отлично! — психанула я и ушла к себе, громко хлопнув дверью.

Я ничего не сказала маме больше, хоть и хотелось. Просто сил для борьбы не было, я устала. Плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Но сна не было. В сумке рукой нашла телефон и увидела кучу не прочитанных сообщений.

Меня добавили в чат с классом и нашим классным руководителем, в чат, где учительницы не было, а ещё в чат к девочкам, с которыми я сегодня познакомилась. Везде кто-то что-то писал, спрашивал, рассказывал, но мне было не интересно. Первым желанием было удалиться с этих всех чатов, чтобы не отвлекали. Но потом меня привлекло сообщение с незнакомого номера. Я открыла сообщение и впервые за вечер улыбнулась.

«Привет. Это Егор, твой будущий учитель… сама знаешь чего;) Сегодня у меня собираемся классом, приходи.»

Дальше он написал адрес. Его дом находился на соседней улице.

Что ж. Родители хотели обычного подростка? Они его получат.

«Во сколько сбор?»

Отправила и поняла, что слово «сбор» для меня никогда не ассоциировалось с вечеринкой.

Ответ пришел через минуту.

«Уже. Придешь?»

Не раздумывая, ответила согласием и с трудом встала, чтобы переодеться. Наконец-то я сниму эту ненавистную форму.

Глава 4

Алёна

Стоя напротив распахнутого шкафа, я впала в ступор. Я не знаю, что на школьную вечеринку можно надеть. Вернее, у меня кроме спортивной одежды, не имеется другой. Поразмыслив, решила одеть укороченный белый топ и спортивный костюм темно-синего цвета. Ничего оригинального и вычурного. Но мне нравилось, как я выгляжу. Несмотря на то, что уже чуть больше двух месяцев прошло после последней тренировки, на животе по-прежнему красовался красивый рельеф, который сейчас я скрыла спортивной кофтой.

Я вообще люблю спортивный стиль одежды. У меня целая коллекция спортивных штанов, топов и кроссовок. А вот платьев буквально пару штук(если не считать нарядов для выступлений), и то особой необходимости в них не было. Подкрасила ресницы, собрала свои тёмные волосы в высокий хвост и взглянула на себя в зеркало. На мне смотрела молодая девчонка, вполне симпатичная. Красивой я бы себя не назвала, наверное, но вполне симпатичной — да. У меня была чистая кожа, длинные ресницы и в меру пухлые губы. Последним штрихом губы накрасила бесцветным блеском.

Сейчас я волновалась. По сути я иду к незнакомым людям в компанию. А если быть честной, то я не совсем представляю, что меня ждёт. А незнание очень пугает. Сердце разгонялось, собираясь выпрыгнуть из грудной клетки. Весь сегодняшний день — это выход из зоны моего комфорта. Зато от волнения мысли о враче, тренере и маме ушли на задний план. Ещё немного и я передумаю куда-либо идти.

Поэтому я решила не тянуть время и выдвигаться. Нога все ещё болела, поэтому мне нужен был сопровождающий, так как трость я свою потеряла. Недолго думая, я спросила Аврору, пойдет ли она к Егору. Она ответила, что уже там. Но согласилась добежать до меня и помочь дойти. Я была благодарна ей за это. Спустя минут пятнадцать я натянула пуховик и любимые зимние кроссовки белого цвета фирмы «Nike».

— Алёна, а ты куда собралась? Ужин почти готов, — буквально поймала меня мама в дверях.

— Встречаюсь с одноклассниками, — ответила я.

— Только до десяти вернись, — попросила мама, — завтра в школу рано вставать.

Я подавила смешок.

— Мам, ну смешно же. Я пока на сборах была, ты не знала, во сколько я спать иду, да иду ли.

Мама отмахнулась.

— Если что… звони, — крикнула она вдогонку мне.

Когда я вышла из подъезда, ждала меня вовсе не Ава, а Егор.

— Привет, — улыбнулась я блондинчику.

— Привет, — ответил он и подал мне руку.

Брезговать я помощью не стала и взяла его под руку.

— Что-то в тебе изменилось, Аврора, — я прищурилась и оценивающе посмотрела на Егора, будто действительно ищу изменения во внешности Авы.

— Разве? — пропищал не своим голосом Егор, пытаясь изобразить голос Авроры.

Я звонко рассмеялась.

— Похоже, это все же ты, подруженька, — ответила я со смехом в голосе.

Егор повернул голову ко мне и улыбнулся в ответ.

— В честь чего вечеринка? — сменила я тему.

— Вечеринка? Нет, это просто сбор одноклассников.

— А чем вы там занимаетесь? — уточнила я.

Теперь Егор приглушено рассмеялся.

— А ты никогда не была на таких мероприятиях? — уточнил Егор, рассматривая меня как цирковую обезьянку.

— Нет, — честно ответила я, — как-то не приходилось.

— Играем, пьем, танцуем, разговариваем. Все стандартно, тусим в общем, — ответил без тени ехидства Егор.

— У вас дружный класс, да? — спросила я.

— У нас, Алёнка, у нас. Но нет, у нас своя компания, несколько девчонок и парней. Иногда кто-то вливается в нашу компанию, а кто-то наоборот уходит, но основной костяк остается, — ответил он.

Я кивнула. Сейчас Егор был совсем другим. Не тем мальчишкой — задирой, которого я повстречала утром.

Мы довольно быстро дошли до Егора, он открыл дверь и я услышала звонкий смех и шум. Музыка играла не очень громко, но голоса создавали непривычный гул.

Егор помог мне раздеться и даже разуться. Это было мило и в то же время неудобно. Но он и глазом не моргнул, помогая мне, будто это в порядке вещей, стянуть кроссовки. Егор взял меня за руку и повел в зал, где собралась вся компания одноклассников.

— Смотрите, кого я к нам привел, — сказал Егор, кивая в мою сторону.

— О, свежая кровь, — ответил какой-то брюнет, а я поёжилась, сильнее сжимая ладонь Егора.

Как только мы зашли, все повернули головы в нашу сторону, но я привыкла к тому, что на меня смотрят, поэтому не смутилась, хотя все ещё волновалась.

— Привет… всем, — попыталась улыбнуться я, но чувствовала себя некомфортно.

— Привет, — послышала я асинхронные голоса одноклассников.

В зале кроме нас было ещё девять человек. Три мои одноклассницы (с которыми я успела пообщаться в школе), ещё одна девочка, которая сидела на коленках у какого-то рыжего парня (не помню его в школе) и четверо парней, кажется, моих одноклассников. Мне представили всех, но я пропустила мимо ушей их имена. Не специально… У меня плохая память на лица и имена. Иногда это проблема. Но сейчас, я уверена, что запомню хотя бы некоторых этих ребят, пока проходит вечер.

Я глянула на середину стола, на которой стоял большой баллон, а также разбросанные воздушные шарики. Почти у каждого из ребят были в руках тоже не надутые шарики. Недоуменно взглядом окинула всех, но промолчала. Егор заставил пересесть с кресла, кажется, Ваню. Тот пересел на пол. Я же сидеть на полу пока физически не могу, вернее могу, но мне будет очень не комфортно. За это я с благодарностью посмотрела на Егора. В ответ мне он лишь улыбнулся одним уголком губ.

— Присоединитесь к игре? — спрашивает Валя.

Егор кивает, а я не понимаю, что происходит.

— Только если расскажете мне, в чем суть, — смущаюсь я.

— Я начну! — встает рыжий, он же Денис.

Сначала игра мне показалась тупой, но общее веселье и задорный смех вокруг создавать такую атмосферу, что я невольно начала улыбаться, а потом и смеяться. Незаметно вовсе влилась в творившееся вокруг безумие. Все что нужно было сделать — это надуть шарик гелием, вдохнуть и сказать фразу мультяшным голосом. Если успел, то передаешь право говорить следующему игроку по кругу.

Интересно, где они взяли этот баллон с гелием? Спрашивать вслух постеснялась.

Первый круг начал Денис, поэтому фразу придумал он:

— Пьяный ёжик, — сказал смешным голосом он.

Следующий игрок должен был добавить к предложению Дениса ещё одно слово. И так до тех пор, пока кто-то не успеет сказать фразу полностью, действие гелия закончится быстрее, и конец фразы будет произнесен обычным голосом.

Так получилось, что круг замыкали мы: сначала я, а следом Егор.

— Пьяный ежик хочет ласки, а у ласки планов нет, зато смешная панда строит… — выдохнула скороговоркой я, засмеявшись.

Это было смешно и весело. Странно, но я делала это впервые: вдыхала гелий и говорила не своим голосом. Егор был следующим. Он не успел договорить, потому что больше смеялся, чем пытался выговорить фразу.

— Правда или действие? — закричали девчонки хором.

Интересно. Наверное, это продолжение игры.

— Действие! — отвечает Егор.

— Алёна, давай задание Егору, — сообщает мне Валя.

— Я? — переспрашиваю.

— Да! Ты же последняя, кто успел сказать всю фразу, так что тебе и загадывать, — пояснила Аврора.

Я кивнула, понимая, что действие должно быть смешное.

— Задай ему жару, — рассмеялся кто-то из парней.

Пару секунд я размышляла, стараясь не смотреть на Егора, он же в свою очередь наоборот пристально рассматривал меня.

— Набери случайный номер, и когда человек поднимет трубку, начинай петь национальный гимн, — выдала я самую бредовую идею, которая оказалась в моей голове.

Егор нехотя начал набирать цифры. Все ребята внимательно смотрели, перешептываясь и хихикая. Первый номер оказался несуществующим. А вот со второго раза ответил мужской голос, Егор вздохнул и начал петь гимн, после первых двух строк все разразились хохотом, а Егор скинул звонок.

— Зараза, — шепнул мне Егор на ухо, а я повернулась и показала язык, чем вызвала новый приступ смеха у ребят.

Следующий круг проходили примерно через одного. Кто-то успевал выговорить всю фразу, а кто-то нет. Задавали каверзные и пошлые вопросы друг другу и выдумывали нелепые действия. К концу второго круга, я поняла, что мое действие для Егора было совсем безобидным.

Так же я поняла, что Яна, сидящая на руках у рыжего, выбрала действие, и ей сказали выбрать парня, у которого она весь вечер просидит на руках. По лицам обоих было не понятно, нравится им или нет. Так что действия могли быть весьма неловкими.

Второй раз я не успела сказать всю фразу, но не потому что не успела, а потому что задумалась, какое слово добавить. Промедление стоило драгоценных секунд, и я проговорила последнее слово своим обычным голосом.

— Правда или действие? — спросил Егор.

— Правда, — ответила я, задумавшись о том, что почти все ребята выбирают действие.

Вопрос мне задавал Дима. Черные глаза просто прожигали меня, заставляя невольно поежиться. Вообще Дима был единственным, кто лишь слегка улыбался, но к общему задорному веселью отношения не имел.

— Самая тупая причина, чтобы сбежать со свидания? Или какую ты называла, чтобы это сделать?

Я замялась. Ни на одном свидании я ещё не была. Конечно, ко мне проявляли знаки внимания мальчишки, особенно на сборах, но меня как-то не интересовала ни дружба ни любовь.

— Причина… Я бы сказала, что у меня свадьба через пару часов, пора собираться, — попыталась пошутить я, но почему-то шутку оценили только девчонки.

Егор тоже не успел закончить фразу вовремя.

— Действие! — сразу выбрал Егор. — Я называю? — переспросила я у ребят.

— Нет, ты же тоже не сказала всю фразу, так что Димка у нас задаёт действие, — ответила Валя.

Дима поднял глаза вверх, а пальцами стал постукивать по щеке, изображая, как ему сложно придумать.

— Сними одну вещь с девушки, которая тебе нравится больше всех из присутствующих, — расплылся в улыбке Дима.

Гул голосов в характерным «о-о-о» раздался по комнате. Я оглянулась. Егор может выбрать любую девочку для этого. Мне казались все девочки симпатичными. И блондинка — Аврора и брюнетка Валя, даже девочка Яна, сидящая на коленках у рыжего была симпатичной, но все почему-то уставились на меня.

— Вставай, — подал руку мне Егор, а я демонстративно закатила глаза, но руку подала.

Егор аккуратно взял пальчиками собачку молнии от моей кофты и потянул вниз. Его взгляд был очень сосредоточен, а меня почему-то разбирал смех. Но я стояла и держалась, кусая губы, чтобы не захохотать. Егор аккуратно расстегнул кофту и помог мне ее снять.

Я стояла спиной к ребятам, а к Егору лицом. Таким образом им был виден только голый участок кожи на моей поясницы. Егор же явно подзавис взглядом на моем оголенном животе. Я немного смутилась. Но живот у меня был действительно красивый. На нем красовалось полоски пресса, вызванные годами тренировок.

— Может одеться? — спросил так тихо Егор, чтобы услышала только я.

Недоуменно на него посмотрела.

— Это всего лишь игра, — улыбнулась я Егору и повернулась к ребятам.

— Вот это пресс! — восхитилась Аврора, а я смутилась, не привыкшая получать комплименты от девчонок.

Со всех сторон ребята начали гудеть и даже свистеть. Я не привыкла к таким открытым и смелым комплиментам. В интернете часто что-то писали в комментариях обо мне, но я старалась даже это не читать. Потому что помимо восхищения всегда есть те, кто будет тебя поливать грязью.

Я аккуратно села обратно, а Егор снова присел рядом на край кресла. Почему-то мне показалось, что Егор был чем-то недоволен, а Дима наоборот ехидно улыбался. Я лишь пожала плечами и продолжила играть.

Мне просто было весело. Порой мне казалось, что ребята специально не успевают сказать фразу целиком, чтобы сделать какую-нибудь дурь.

— Хочешь пить или есть? — спросил тихо меня Егор.

За общим весельем я не заметила, как пропустила ужин. Есть действительно не хотелось. Хотя многие ребята действительно ели чипсы, сухарики и запивали газировкой. Такую еду я не ела от слова «совсем», поэтому и не притрагивалась, когда мне предлагали.

— Пойдём, — взял меня за руку Егор, видимо, уставший ждать моего ответа.

Когда мы уходили, в спину нам летели различные фразы и колкости, суть которых была одна:

«Тили-тили тесто, жених и невеста!»

Странно, но мне не было обидно или неловко, скорее смешно. Егор же лишь обернулся и глянул на всех убийственным взглядом, вызывая сначала резко наступившее молчание, а потом взрыв хохота. Егор усадил меня за стол, а сам открыл холодильник и стал изучать содержимое.

— Что будешь? Есть суп, но он не очень вкусный. Могу сделать бутерброды. Есть отваренные яйца, — перечислял Егор.

— Давай яйцо, — сделала я выбор, потому что это было единственная белковая пища, не грозящая мне поправиться.

Егор подавил смешок, но все же достал колбасу, хлеб и яйца, налил чай и поставил чашку со всевозможными конфетами. Я смотрела за его действиями, все время улыбаясь. Для меня ещё никогда не готовил парень, пусть всего лишь мой одноклассник и пусть не совсем готовил, но это было мило.

Егор сделал два бутерброда: слой майонеза и толстый слой докторской колбасы.

— Будешь? — спросил он.

— Нет. Майонез под запретом, — рассмеялась я, — ты это будешь есть?

— Да, зараза, буду, — рассмеялся Егор, — у меня растущий организм!

Я рассмеялась.

— Почему это я — зараза? — притворно возмутилась.

Егор не ответил.

— Тогда я тебя буду называть… — продолжила я, — болваном.

Егор сделал вид, что ему все равно. Сел за соседний стул и откусил смачный кусок от своего шедеврального бутерброда.

— Приятного аппетита, — улыбнулась я и тут же поморщилась, потому что ногу прострелило болью. Так иногда бывает, но в последнее время реже.

— Все в порядке? — сразу уточнил Егор.

— Да, иногда нога резко начинает болеть в местах перелома, — попыталась улыбнуться я.

— Чем помочь?

— Наверное, нужно ногу поднять, — ответила я, а Егор тут же взял стул и поставил рядом. Аккуратно помог закинуть мне ногу на него. Так стало действительно легче. Все-таки перетрудила я сегодня ее.

— Спасибо, — выдавила я и взяла отваренное яйцо в руку.

— Давай на желание? — схватил другое Егор и перевернул острым кончиком в руке, предлагая биться яйцами, как на празднование Пасхи.

— А давай, — подыграла я, — только ничего криминального и пошлого.

Егора смешно закатил глаза. А я поражалась сама себе: никогда ни с кем не спорила, тем более на желания.

— Один раз ты бьешь, второй я, — предложил он, — если ничья, то третий раз твой.

— Как великодушно, — посмеялась я, но согласилась.

Первой ударила я, и скорлупа моего яйца треснула.

— Блин, — вырвалось у меня.

Егор ударил своим по моему, и опять треснуло яйцо в моей руке.

— Ты играл нечестно! — попыталась обидеться я, но не смогла сдержать улыбки, глядя на довольное лицо Егора.

Я молча начала чистить свое побитое яйцо.

— Давай свое желание, — сказала я прежде, чем откусила белок от яйца.

— Хлеб? — спросил Егор.

Я мотнула головой. Хлеб я ем только утром, но Егору знать это необязательно.

— Ну? — не удержалась я.

— Я приберегу свое желание на потом, — ответил неоднозначно его, — расскажи, какие планы?

— Какие планы когда?

— На жизнь.

Больная тема.

— Не знаю, — ответила я почти правду, — у тебя?

— Думаю поступать в следующем году в медицинский.

— Ого! — удивилась я.

— Что тебя так удивляет?

— Серьезность выбранной специальности, — ответила я честно.

— А ты куда будешь поступать?

Очередной вопрос для меня без ответа. Планировала поступать в Российский государственный университет физической культуры, спорта, молодежи и туризма, хотела обучаться на кафедре теории и методики конькобежного спорта, фигурного катания на коньках и керлинга. Но теперь, когда мир фигурного катания от меня отвернутся, я не была уверена, что мне стоит идти туда.

— Расскажи лучше, каким врачом хочешь стать? Гинекологом? — предположила я.

Егор рассмеялся.

Мы долго общались вдвоем, возвращаться играть не хотелось. Мне было интересно узнать о Егоре с другой стороны. Он был интересным собеседником. Впервые я не говорила о коньках, льде, фигурном катании и разрушенных мечтах. Мне было легко и просто с ним. Я даже не помню, когда так открыто с кем-то общалась. Мы не касались темы только фигурного катания. Время пролетело незаметно, и только когда одноклассники одним за другим стали заходить на кухню и прощаться с нами, я вспомнила о времени. Найдя в куртке телефон, я увидела три пропущенных от мамы и два от отца.

22:22.

Черт. Надеюсь, я загадаю желание, и оно сбудется.

Глава 5

Алёна

— Алёна, где ты была? — строго спросила мама, как только я зашла домой.

Она говорила обманчиво спокойно, но глаза выдавали весь спектр эмоций. Она была зла, если не сказать, что в ярости. Но что я такого сделала-то? Подумаешь, опоздала на несчастных каких-то полчаса.

— Мам, не уследила за временем, — спокойно ответила я, хотя пока шла домой, признаюсь, что переживала.

Я вообще не помню, чтобы ругалась с родителями. Как-то не до споров с ними было.

— И это всё? Всё, что ты можешь сказать?! — уже повышенным тоном, едва не переходящим в крик, пыталась вразумить меня мама.

Я стянула кроссовки и пуховик. Устало посмотрела на нее.

— Что я могу сказать? Я не привыкла отчитываться и следить за временем, — ответила я честно.

— Ты пила? — подошла мама вплотную и пыталась что-то унюхать около меня.

— Что?! — возмутилась я, — нет, я не пила. И ты прекрасно знаешь, что мне нельзя. Я все ещё в сборной, так что допинг-контроль никто не отменял!

Это не говоря о томи что мне всего пятнадцать! Мама поджала губы.

— Если это все, то я пойду спать. Устала, — я развернулась в сторону своей спальни и поковыляла, не обращая внимания на пыхтящую маму.

У нас была пятикомнатная квартира, поэтому длинный коридор не позволил мне быстро скрыться в своей спальне.

— Кто тебя провожал? — прилетело мне в спину.

— Одноклассник, — не оборачиваясь, ответила я.

Мне не хотелось грубить, но она уже переходила границы. Что за интерес к моей личной жизни?!

— Он тебя поцеловал! — заявила мама, — первый день в школе и ты уже по мальчикам бегаешь?!

Ее несло, но, видимо, меня тоже перекрыло. Я остановилась, развернулась и зло смотрела на нее.

— Следишь за мной? — самым холодным голосом проговорила я, — ты не имеешь права лезть в мою жизнь!

Не было никакого поцелуя. Егор проводил до дома и обнял, а потом в шутку поцеловал в лоб. Возможно, с высоты девятого этажа так и показалось, но это в любом случае не ее дело. Обида начала разъедать клеточку за клеточкой.

— Не собиралась! Смотрела в окно и ждала блудную дочь, — спокойнее ответила мама.

— Блудную? — не поверила я тому, что услышала, — отлично! Просто отлично!

Я развернулась и быстро ушла к себе, громко хлопнув дверью. Но слышала, как вышла Лика к маме и пыталась ей объяснить, что она перегнула палку. Я была ей благодарна, но кровь все равно кипела.

Я всю жизнь жила по расписанию. Спортшкола и уроки, книги и так по кругу. Я была подростком, который совсем не доставлял хлопот. А сейчас что? Сами отправили в школу! Сами решили все за меня! А теперь обвиняют в том, что я пытаюсь приспособиться к новой жизни. Для меня тоже все в новинку. Может и странно, что я не знаю счета времени, когда увлекаюсь. Но я же не специально! И уж точно не заслужила звание «блудной» дочери. Зачем говорить мне то, чего я точно не заслуживаю?

Я ходила по кругу в своей небольшой комнате. Пыталась успокоиться, но не могла. Раньше, когда случалось что-то выбивающее меня из колеи, я качала пресс, отжималась, прыгала на скакалке, шла в спортзал или на каток. Одним словом — спорт. В моей жизни на все вопросы был один ответ. А сейчас я не знала, что делать.

— Ругали? — увидела я высветившиеся на экране телефона сообщение от Егора.

— Нет, — соврала я, решая, что ему ни к чему знать, что происходит в моей семье.

Переписываться не хотелось, но это отвлекало.

— Чем будешь заниматься? — прислал он банальщину.

— Спать, — ответила я, не ставя никаких смайлов.

— А я думал, что будешь учить химию. Завтра контрольная, — написал он.

Что?! Какая ещё контрольная? Я, не привыкшая к перепискам, позвонила ему тут же. Знала, на ком смогу выместить свою злость и обиду.

— Да, зараза? — вывел меня смешливый голос Егора на эмоции.

— Нельзя было мне сказать в начале вечера об этом?! — прошипела я.

— А что это изменило бы? — нагло спросил он.

Действительно, что?

— Учила бы и никуда не ходила! — выпалила я.

Егор расхохотался.

— Зубрилка, — почти беззлобно кинул он в ответ, но меня было не остановить. — Ничего смешного, — выпалила я, — вообще-то я отличница!

Сама не знаю, зачем это сказала. Такой себя никогда не считала и не чувствовала.

— С кем я связался, — рассмеялся Егор.

Я пыхтела, не зная, толи возмутиться, толи улыбнуться.

— Оценки — это всего лишь цифры, — добавил он.

— А ты, значит, философ? — съехидничала я.

— Может быть, а может быть и нет, — усмехнулся он, — оценка — это лишь мнение учителя о знаниях ученика.

— Есть правильные ответы и не правильные. Учитель лишь смотрит соответствие. Он смотрит, где ошибки, — заупрямилась я, хоть и понимала, что некий субъективизм присутствует в этом.

— Это относительные понятия, — начал спорить Егор, раззадоривая меня.

— Если дважды два четыре, то никак не пять и не шесть! — начинала закипать я.

— Почему нет? — рассмеялся Егор.

Весело ему, чувствую. А мне прибить хочется его.

— Если только утверждать, как краткое и яркое нелогичное выражение, — воспротивилась я, начиная беситься.

— Серьезно? — выдохнул Егор.

— Серьезно! — передразнила я.

— Зараза!

— Болван! — скинула я звонок, а затем и телефон упал где-то рядом.

Он бесил. Сильно. Но на лице растянулась непонятная, глупая улыбка. А потом я готовилась целый час к контрольной, не понимая, почему все сегодня веселились и не думали об оценках. Это ведь важно.

Мама так и не извинилась за свои слова. Но и я, впрочем, тоже за опоздание извиняться не собиралась. Наши отношения были натянуты, но мы обе сделали вид на следующее утро, что все в порядке. Наверное, я старалась не лезть на рожон только потому, что понимала, должен вернуться отец с конференции, и я заведу разговор об операции.

Я старалась быть примерной девочкой! Старалась соответствовать ожиданиям. Хотя не всегда получалось. Контрольную, кстати, я с треском провалила, а этот самодовольный болван получил пятерку, единственный из класса! И кто из нас зубрилка?

За первую неделю я привыкла к классу и кабинетам. Даже неудобные стулья не казались уже таким наказанием. Узнала почти всех по именам. Я действительно много училась и никуда больше не ходила. Знаний не хватало. Только русский язык и литература мне давались легко. Все-таки привитая с детства любовь к книгам, не прошла даром. Я не всегда знала, почему именно так пишется то или иное слово, не помнила правил, но интуитивно писала верно. Учеба отвлекала от насущных проблем.

Со следующей недели начинался новый виток восстановительных процедур — ударно-волновая терапия. Я уже проходила ее раньше с больной стопой, но сейчас все равно волновалась. Процедура эта болючая. Меня это немного пугало. Но если это поможет быстрее восстановиться, то я готова была потерпеть. Все, что я могла — это ждать. Набраться терпения и ждать возвращения на каток.

За одну парту со мной села Аврора. Мы так и остались сидеть на четвертой парте, наверное, из глупого принципа. Егор и Дима сели перед нами на третью парту, выгнав двоих мальчишек, которые раньше сидели там, на первую парту.

Не могу сказать, что всегда чувствовала себя в своей тарелке в школе. Но я начала привыкать: к шуму, к еде в столовой (но тут я особо никогда не была привередливой), к бесконечному потоку информации, к разговорам ни о чем важном.

С Егором в школе мы контактировали мало, он вообще пропускал много уроков. Удивительно, что он хорошо учился. В основном я общалась с Авой, а ещё с Валей и Евой. Понемногу я стала привыкать к их общению, хотя по-прежнему не подпускала близко.

В среду был первый урок физкультуры, на который теперь у меня есть официальное освобождение. Так как он стоял последним, я потопала домой. Но сегодня — в пятницу физкультура стояла третьим уроком. Так что я побрела в столовую одна, потому что никто не рискнул прогуливать. Уж не знаю, что там за преподаватель, что даже девочки побежали в припрыжку на занятие. Взяла чай, так и не решив поесть что-то ещё. Было тихо, потому что прозвенел звонок, оповещая учеников о начале занятий. Я открыла учебник по алгебре и пыталась понять геометрический смысл производной.

— Не хмурься, а то морщины будут, — услышала я бархатный низкий голос со смешными нотками и вздрогнула, отчего неловко выронила учебник из рук.

Подняла книгу и глянула на возвышающего надо мной парня, но только сильнее нахмурилась. Он улыбался нагло и открыто, а мне такое не нравилось никогда.

— О! Какая злючка, — рассмеялся он и плюхнулся на соседний стул.

Я сделала вдох и мило улыбнулась. Притворно так, чтобы до тошноты приторно.

— А я тебя не приглашала к себе за стол, — все ещё улыбаясь, промурлыкала я.

Наверное, из-за того, что слова, которые я говорила, и тон, разительно отличались, парень немного завис, а потом расхохотался.

— Ден, ты идешь? — к нам подошли ещё двое парней.

— Да, я догоню, — ответил он им, а потом снова перевел все внимание на меня.

Пока он отвлекся на парней, я рассмотрела его: симпатичный, зеленоглазый с темными кучерявыми волосами. Думаю, что он старше меня, не видела его в нашей параллели. Хотя у нас всего два десятых класса, а вот одиннадцатых — шесть.

— Как тебя зовут, мелкая? — спросил он, прищуриваясь.

Я не успела придумать остроумный ответ, потому что влетела в столовую Ава.

— Алёнка, пойдём, тебя Святослав Сергеевич ищет! — потянула она меня за руку.

— Кто? — не поняла я.

— Физрук наш! — пропела Ава, а потом резко покраснела, заметив Дена.

— Привет, Ава, — улыбнулся Ден своей наглой ухмылочкой.

— Привет, Денис, — прошептала она и отвернулась ко мне, — у Святослава Сергеевича правило, что освобожденные сидят в зале и смотрят.

— Понятно, — проговорила я, засунул учебник в сумку и Аврора протянула мне руку, помогая встать.

— Увидимся, мелкая, — крикнул мне в спину Ден, но я не отреагировала.

— Ты откуда Дениса знаешь? — спросила шепотом Ава.

— Я его не знаю, сам подошел. Хотел познакомиться, — ответила я растеряно.

— Не связывайся с ним. У него половина школы в постели побывали, — шепнула она.

— И ты? — не удержалась я.

— И я, — грустно ответила Аврора, когда мы зашли в зал.

Я была ошарашена ее прямым ответом. Аврора вообще была уникальной. Никогда не тушевалась, когда ей задавали прямые вопросы.

— Здравствуйте! — громко сказала я, а Святослав Сергеевич обернулся.

И тут зависла я... Он был слишком молодым для преподавателя, похож на студента, а ещё очень красивым. Серьезно, таких красивых мужчин я не видела, разве что в кино. Скулы, губы, глаза — все идеально высеченное. Его серые глаза пронзали даже с расстояния десяти метров. А фигура! Ммм… подтянутая, в меру мускулистая. Его хотелось рассматривать, как произведение искусства.

— Сафронова? — строго спросил он.

Я кивнула.

— Садись туда, — указал мне на лавку.

Я опять покорно кивнула и медленно пошла. Я чувствовала, что он смотрит в спину, потому что между лопаток пекло. Дойдя до лавки, я неуклюже села, поморщившись от простреливающей боли. Только через несколько секунд я поняла, что в зале тишина и подняла взгляд на физрука. Он дернулся и отвернулся.

— Что застыли? Бежим десять кругов! — крикнул он классу.

Все дружно начали пробегать мимо меня: один за другим, кидая на меня странные взгляды. Улыбалась мне только Аврора, а Егор и Дима делали вид, что меня вообще не существует.

А я старалась не завидовать им. Таким беззаботно бегущим и смеющимся. Черт, как же мне хотелось бежать сейчас вместе с ними.

Где-то в середине урока Святослав Сергеевич подошёл ко мне. Как раз в тот момент, когда я вытянула ногу и прикрыла глаза, пытаясь силой мысли унять боль. Да, я так делала, но это, конечно, не помогало. Недавно книгу прочитала про психосоматику, но посчитала ее бредом. Но вот мысленно, если уговаривать ногу не болеть, то это отвлекает и помогает.

— Болит? — спросил он строго, а я снова дёрнулась.

— Немного, — соврала я.

Он кивнул.

— Пойдём, — протянул мне руку.

Я с недоверием смотрела на его большую протянутую ко мне ладонь.

— Куда?

— На маты! — рявкнул он и подхватил меня, как пушинку, понес сам.

Пока я соображала, что вообще происходит, меня увалили на мат, как мешок картошки. Ладно, как хрустальный мешок картошки. Бережно.

— Ложись. Станет легче, — сказал он и развернулся к ошеломленному классу.

После физкультуры я чувствовала себя не в своей тарелке. А ещё заметила хмурый вид почти половины девчонок из класса и даже среди мальчишек нашлись недовольные. Но решила не заморачиваться.

Сидя на последнем уроке, я почти не слушала учителя по биологии, а думала о предстоящей встрече. Завтра возвращается мой папа, а ещё прилетит моя самая старшая сестра — Сашка. Она сейчас часто летает по командировкам, так что видимся мы редко. Именно она возилась со мной, когда не стало моих родных родителей. Возила в спортшколу, встречала из нее, да и вообще проводила со мной много времени.

Моя мама Ира тогда была полностью занята Лерой, которая тяжело переносила потерю родителей. Да и мама Ира сама с трудом справлялась, держалась ради нас, но ведь она тоже потеряла сестру. Поэтому именно с Сашей связаны почти все мои воспоминания. Именно она забирала меня с тренировок и везла на аттракционы, боясь, что я пропущу детство, покупала любимое шоколадное мороженое, заставляла ходить на дни рождения ребятам из группы, чтобы я развеялась. Именно Саша терпеливо проводила со мной по четыре часа в магазине, пока я примеряла и выбирала коньки.

О! На эту процедуру вообще со мной никто не хотел идти. Потому что выбор коньков — это непростой и ответственный процесс. Важно все: жесткость, подъем, размер, высокая или низкая пятка. А ещё очень важно, чтобы было комфортно. Мой тренер по прыжкам говорил, что выбор коньков — это как выбрать жену. Не знаю точно, что он имел в виду, но понимаю, что менять коньки в разгар сезона никто не будет, потому что это чревато травмами, как и с женой быстро не разведешься. Так что каждую пару я натягивала на ноги и ходила в ней не меньше пятнадцати минут, чтобы прочувствовать. А выбор коньков от производителей сейчас велик, так что я действительно проводила в специализированном магазине по четыре часа. Поэтому соглашалась со мной идти только Сашка, у остальных ни времени, ни желания не было.

Так что мыслями я была уже дома: висела в объятиях Сашки и пыталась убедить папу согласится на операцию.

Глава 6

Алёна

— Привет! — срываюсь я с места и влетаю в объятия Сашки — своей старшей сестры.

— Привет, чемпионка, — целует меня в щеку сестра.

Просто держу в объятиях сестру, крепко сжимая руками ее тонкую спину. От стандартного и милого приветствия щемит сердце. Когда она переехала от родителей в съемную квартиру, я переживала больше всех. Конечно, я сама не так часто бывала дома, но возвращаться мне хотелось всегда, в первую очередь, к Сашке.

— Эй, Алёнка, ты бы хотя бы разделась для начала, — улыбнулся папа.

— Ой, привет, пап, — поздоровалась я с отцом, которого не заметила и быстро скидываю верхнюю одежду и обувь с ног.

Прохожу и чмокаю отца в щеку. Он неловко обнимает меня и пытается потрепать по макушке, но я резко отстраняюсь. Наш отец вообще всегда носил всех своих дочерей на руках ровно до того момента, пока мы не начинали взрослеть. Начиная с подросткового возраста, ему тяжело то ли принять наше взросление, то ли просто найти общий язык. Точно не знаю, но доверительных отношений между нами нет, хотя я его, конечно, люблю.

— Неужели вся семья в сборе, — с кухни выглядывает довольная мама, — будем обедать через минут пятнадцать.

Я киваю и утягиваю Сашку в свою комнату. И только усевшись с ней на диван, замечаю, что она обстригла свои шикарные волосы. Они у нее были почти до поясницы, а сейчас едва достают плеч.

— Эм… Ты подстриглась? — задала я тупой вопрос с очевидным ответом.

— Да… захотелось перемен в жизни, — улыбнулась добродушно Сашка.

— Для этого не обязательно обстригать волосы, — фыркнула я, — как командировка? Куда ты летала, в Нижний Новгород? — сменила я тему.

— Нет, там я была две недели назад, — улыбнулась Саша, — теперь буду летать в Сибирь. В Новосибирске была.

— Оу! Ну и как там?

Сама я, бывало, ездила на соревнования по России, но дальше Урала не приходилось. Как-то чемпионат России проходил в Красноярске, но тогда я очередной раз пропускала его из-за травмы.

— Холодно, — рассмеялась Саша, — на самом деле было столько работы, что я ничего не видела. Хотела быстрее закончить работу и вернуться.

— Не просто быть аудитором, — ответила ей я.

— Не жалуюсь, — пожала плечами Саша, — как у тебя со здоровьем?

Я бодро начала рассказывать Саше об операции и враче, которого нашла, задумавшись о том, что она всегда относилась ко мне как взрослой и равной ей. Наверное, именно поэтому из всех сестер я с ней я общаюсь больше всего. Для остальных — я всегда была самой маленькой. Даже отец мое взросление воспринял хуже, чем у остальных сестер. Больше не с кем было нянчиться.

— Девочки, привет, — к нам в комнату пришли Лера и Лика.

Сестры обняли нас по очереди.

— Секретничаете опять? — немного с обидой в голосе спросила Лера.

Саша рассмеялась и принялась рассказывать о работе. Я лежала на своей кровати и улыбалась. Такие вечера всегда у меня ассоциировались с выходными. Я свой вынужденный отдых пыталась рассматривать, как отпуск. Временный, конечно.

— Как школа? Понравился кто из парней? — смеющимся голосом спросила Лика.

Я застопорилась над ответом и нахмурила брови, из-за чего сестры дружно и звонки рассмеялись. Вообще Лика порой задавала подобные вопросы, особенно тогда, когда я возвращалась со сборов. Но я всегда отшучивалась, что мне некогда. Сами же девочки не делились со мной информацией о своих романах. Хотя я и сама не спрашивала.

— Не знаю. Я отучилась всего пять дней. Обычные ребята, — честно ответила я, — Лика, а у тебя парень есть?

Девчонки переглянулись.

— Тебя же никогда не интересовал чужая личная жизнь. Что случилась, Алёнка? — подтрунировала надо мной Лера.

— Девочки, за стол! — позвала нас мама.

Я так и не ответила на этот вопрос, хотя в голове своей пыталась найти ответ. Потому что мне вдруг стало интересно? Потому что у меня столько свободного времени, что я стала думать ещё о чем-то?

Вечер протекал привычно за девичьим звонким смехом, разговорами и рассказами. О работе, учебе, общих знакомых. Обсуждали музыку и книги, спорили о значении того или иного слова, смеялись над рассказами Леры о ее новых подопечных. Наш такой привычный и в тоже время необычный вечер. Необычный, наверное, потому что я впервые слушала во все уши, а не думала о катке или коньках в голове, не продумывала, как я сделаю тот или иной элемент, не прокручивала в голове фрагменты музыки, на которые ставлю новый танец.

Только сегодня я подумала о том, что ни одна из сестер не обсуждает свою личную жизнь. Я даже не знаю, встречаются ли они с кем-то. Наверное, мне стоит чаще интересоваться их личной жизнью.

Дождавшись удобного момента, я начала методично рассказывать отцу о враче и ее предложении. Я старалась, как можно красочнее описать все, что чувствую, но получалось все равно не так, как задумала. Свои эмоции проявлять на людях я не привыкла, даже если это самые близкие и родные.

Папа переглянулся с мамой. К сожалению, я знала, что это значит, но не подала вида.

— Алёна… — начал отец, но я перебила.

— Нет, папа. Я не маленькая уже, мне через неделю исполнится шестнадцать. Я знаю, чего я хочу. Я хочу операцию, — я пыталась говорить бодро, но голос все равно дрожал.

Не умею я владеть своими эмоциями на сто процентов.

— Я тебя услышал, милая. Но… Пойми, для нас лучше, чтобы ты имела возможность ходить, а не призрачный шанс кататься.

— Я почитала про риски. Процент летального исхода или инвалидность очень низкая, — упрямилась я.

— Сколько? — вмешалась мама, а сестры молчали.

— Пятнадцать процентов, — легко ответила я.

— Это очень много! — возразила Лера, на которую я лишь кинула злой взгляд.

— Она права, — кивнула мама.

— Алёна, этот разговор бесполезен, мы против, — закончил папа.

Не такого исхода я ожидала, поэтому сначала растерялась. Но собралась и начала почти кричать о доводах в пользу операции, но меня никто не слышал. Только Саша вздохнула и просила подумать родителей, но они были категоричны как никогда.

Я психанула. Резко вскочила и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. По очереди ко мне пытались пробиться мама, а потом Саша, но я была так зла, что не открыла обеим. В этот момент я радовалась, что у меня есть замок на двери спальни.

Думая, чем себя занять, я схватила телефон.

«Ты занят?» — написала я Егору.

Сначала хотела написать Авроре, но передумала. Она попытается забраться под кожу и разобраться в причинах моего плохого настроения, а мне это не нужно. Вообще, я впервые, пожалуй, пишу парню, ради общения, а не по какой-либо официальной причине. Отгоняю от себя мысли, что кроме моих одноклассников и сестер, мне написать больше и некому.

Ответ пришел минут через десять.

«Освобожусь через полчаса. Есть предложения?»

Я задумалась, что ответить.

«Хочу сбежать из дома.»

«Помогу.»

Я горько улыбнулась. Мне нужно провериться, иначе сорвусь снова и наговорю лишнего. Они не понимают, что рушат мои мечты. Мечтать о чем-то другом я пока не научилась. Да и не хочу учиться. Тем более я не сказала родителям о том, что уже нашла информацию о том, что могу сделать эту операцию без их согласия. Мне уже шестнадцать и я могу принимать решения, но мне хотелось их одобрения и поддержки.

Ровно через полчаса Егор написал:

«Выходи.»

Уйти незаметно у меня не получится, на это я даже не рассчитывала. Поэтому вдохнув полной грудью, я вышла из своей комнаты, уже переодетая в джинсы и толстовку. Сама зашла на кухню, в которой осталась Саша и родители, Лера и Лика, видимо, ушли по своим комнатам.

Все резко замолчали и подняли глаза на меня.

— Я пойду погулять, — сообщила я всем.

— С кем? Куда? — почти одновременно спросили родители.

— С одноклассником, — ответила я, ощущая какое-то странное чувство «дежавю».

Я опять сбегаю к Егору.

— Кто такой? — взревел папа.

— Мне просто нужно провериться и пожаловаться, — усмехнулась я, — на вас.

— Пусть идет, — сказала Саша родителям, — тем более сами же хотели, чтобы она стала обычным подростком.

Родители ничего не ответили, но не остановили, когда я развернулась и пошла к выходу.

Глава 7

Алёна

Сегодня весь день шел снег, но температура воздуха была чуть выше нуля. Поэтому снег таял, оставляя на дорогах слякоть, в которой утопали ботинки. Было скользко, поэтому я сама взяла Егора под руку.

Мы шли медленно в никуда. Просто бродили по пешеходным дорожкам, заруливая во дворы на детские площадки. Между намичувствовалось некая неловкость, хотя может быть, это ощущала только я. Мне было непривычно идти под руку с парнем. Непривычно даже просто гулять, никуда не спеша.

Мы тихо переговаривались, в основном я задавала вопросы о школе, одноклассниках, учителях. Егор охотно отвечал. Иногда он меня спрашивал о чем-то, я также старалась ответить максимально честно.

Погода была отличная, снег продолжать укутывать город в белое покрывало. Даже слякоть под ногами не раздражала. Зимний теплый день. Не хватало разве что солнца, но его вообще в столице мало. Всегда облачно. Я успокоилась, расслабилась и позабыла уже о своем конфликте с родителями. Как вдруг…

Егору на телефон пришло сообщение. Он достал телефон из кармана и повернул экран, а я сразу увидела от кого оно. Наверное, это было неконтролируемое любопытство. Сообщение пришло от группы.

Группа в чате называлась «спор и ставки», а сообщение пришло от нашего одноклассника Димы с текстом: «Сафронова?».

Подглядывать я не собиралась, как-то само собой получилось, но у меня сразу не приятно начало сосать под ложечкой. А страх мгновенно пополз по моему телу, заставляя окаменеть все конечности. Я остановилась и сделала шаг назад от одноклассника. Егор телефон убрал обратно в карман.

— Вы на меня поспорили? — спросила я.

Мысленно стукнула себя по голове за то, что не могу удержать язык за зубами, говорю сразу все, что думаю. Пока Егор удивлённо смотрел на меня, складывая в голове дважды два, я не могла поверить, что споры в жизни на людей до сих пор существуют. Я думала такое только в книгах или в кино.

— Нет, — ответил четко он, прямо смотря в мои глаза.

Верила ли я? Не знаю. Возможно, я сделала поспешные выводы, но что-то не сходилось.

— Я видела название группы, — упрямо поджала губы я.

— Может это ставки на спорт? — расплылся в наглой улыбке Егор.

— Да уж конечно! — всплеснула руками я, развернулась и пошла в сторону качели.

Опору свою я потеряла, вернее сама отпустила, поэтому мне необходимо было присесть. Егор шел за мной, не отставая, и встал напротив, как только я села на качели.

— Не стыдно? — спросила я с укором.

— Нет, — рассмеялся Егор.

— И что на кону? — почти безразлично спросила я.

— Я на тебя не спорил. Блин. Да вообще никто ни на кого не спорит из одноклассников, это… прошлый век какой-то. Дичь же, — развел руками Егор.

— Тогда покажи, — попросила я.

— Нет, — нехотя ответил он.

— Значит, я права, — уверилась я в своей догадке.

— Блин, Алёна… Не все так, как кажется.

— Ага, — фыркнула я, задумываясь почему ещё не ушла.

Не хотелось идти домой, наверное. А ещё я хотела сразу понять, что не так с Егором. Я читала много ужасов, которые приходится переносить новеньким, но ко мне в школе все отнеслись хорошо или равнодушно. Причина этого начинала маячить перед глазами. Неприятно было, но не критично, чтобы резко развернуться и сбежать.

— Ладно. Спор есть, но не такой, как ты думаешь.

— Да ладно? — нервно рассмеялась я.

— В этой группе только надежные люди, которые не сольют информацию никуда, а ты новенькая…

Нет доверия. Логично, наверное.

— Понятно, — зыркнула я на него, чувствуя какое-то разочарование, — поэтому ты не скрываешь сообщения, которые любой может прочитать, заглянув в твой экран, да и название группы очень крутое, не понятно совсем, что там, — Егор протянул руку со своим телефоном, экран которого был разблокирован, мне.

— Смотри сама.

Что-то во сне дернулось, но брать его не стала.

— Сам расскажи, — решила дать возможность объясниться.

— Да, мы спорим и делаем ставки. Всякие разные глупости. Кто выведет математичку или украдет цветок из класса. В общем-то, безобидные. Просто так веселее. На одноклассниц мы не спорим. Девчонки в этой группе тоже есть, с класса почти все, кроме пары человек. И с потока нашего тоже много кто.

В школе шесть десятых классов. Действительно много. Интересно, сколько участников?

— Тогда почему там моя фамилия?

— Дима интересуется, участвуешь ли ты в «споре года».

— Что за спор?

Егор как-то удрученно вздохнул, но ответил после небольшой паузы.

— Кто из девчонок будет целоваться с нашим физруком. Если что… это ваша идея, — улыбнулся Егор.

Егор явно намекал на девчонок.

— Дак вот почему на меня все косились на уроке физкультуры, — задумчиво ответила я.

— Да, — хмыкнул Егор, — на кону уже почти двести тысяч. Многие девчонки хотят выиграть, но ни у одной не получилось к Славке подкатить. Он кремень, — усмехнулся криво Егор.

Фривольное обращение «Славка» как-то резануло слух, но я не стала акцентировать внимание на этом.

— Откуда такие деньги у обычных школьников? — удивилась я.

— Заявилось девятнадцать девчонок на участие. Ставки делает почти вся школа, — отозвался Егор, — мы давно играем, но это первая такая крупная ставка. Скорее всего никто так и не выиграет.

— Как-то нехорошо ставить на живого человека все равно, — добавила я робко.

— На учителя? Он взрослый дяденька, справится с малолетками, — фыркнул недовольно Егор.

— А что нужно для участия? — поинтересовалась я.

— Ты хочешь участвовать?! — раздраженно спросил он, а я хитро улыбнулась в ответ.

— Почему бы и нет? Двести тысяч не помешают, — съехидничала я.

— А разве хорошо ставить на живого человека? — возмутился Егор, чем вызвал мою улыбку, которую я тщательно давила.

— Две минуты назад ты сам доказывал мне, что ничего особенного, — упрямо заявила я.

Участвовать в глупом споре никакого желания не было, хоть трофей и был манящим.

— Тебе это не нужно, — ответил Егор, садясь на соседние качали.

— Да что ты? — веселилась я, — это мне решать что нужно, а что нет. Расскажи условия.

Егор что-то недовольно пробурчал, но ответил.

— Для участия взнос десять тысяч нужно внести. Чтобы сделать ставку на кого-то из участниц — любая сумма, — с большой неохотой ответил Егор.

— А как определится победитель? — поинтересовалась я.

— Видео. Для победы нужно, что бы Слава ответил на поцелуй сам, — прочеканил Егор.

— А кто администратор группы? — вдруг спросила я.

— Я, — ответил спокойно Егор, — и ещё двое одинадцатиклассников, которые и создали эту группу.

— Понятно. Добавь меня, — ответила я, прищурившись, пытаясь считать реакцию на лице Егора.

Это было занимательно, потому что одна эмоция сменялась другой с высокой скоростью.

— Зачем? — выдавил он из себя.

— Участвовать! — рявкнула я.

— Нет, — отрезал Егор и вскочил с качели.

— Не тебе решать! — возмутилась я.

— В данном случае мне.

— Ах так! — разозлилась я.

Вскочив с качели, я схватила снег, быстро сжала и кинула в Егора, попав куда-то в грудь. Снег был липкий, снежок получился твердым. Он стоял и хлопал глазами. Я не выдержала и рассмеялась, наблюдая, как Егор растерялся и не знает, что делать. А потом одним резким движением он схватил снег и запустил в меня.

Снежок попал точно в мой глаз и растекся по щеке.

— Черт, прости, — тут же испугался Егор и стал приближаться ко мне.

Я опустила голову вниз, смахивая снег, дождалась, когда обидчик подойдет ближе и резко схватила двумя руками снег, сжала его в снежки и запустила в Егора. Оба попали в цель — точно в лоб. Я не смогла сдержать хохота и побежала прочь.

Егор не заставил себя ждать, на меня полетел один снежок за другим, как из пулемета, но я ловко уворачивалась, хоть и прыгала не так ловко из-за травмированной ноги.

Но азарт захлестнул с головой, поэтому боли я не ощущала. Спрятавшись за детской горкой, я стала выглядывать, чтобы нанести удар. Но Егор меня опередил, засыпал всю голову снегом. Если быть честной, он был ловчее меня, да и меткость его не подводила, но я не сдавалась.

Мы бегали друг за другом, хохотали, падали, снова вставали и нападали друг на друга. Было так весело, что я совсем позабыла от том, с чего началась наша игра.

Очередной раз убегая от Егора после того, как я умудрилась закинуть кусочек снега ему за шиворот, я поскользнулась, не удержавшись на больной ноге и упала прямиком в лужу, которая была припорошена снегом. Джинсы мгновенно промокли и стало холодно, по коже побежали сотни ледяных мурашек.

— Черт, — ругнулся Егор, поднимая меня, — пошли скорее.

Крепко прижав к себе, Егор фактически потащил меня в сторону своей квартиры, потому что мы гуляли в его дворе (это я поняла только сейчас). Я начала упираться, но он меня не слушал.

— Заболеешь, если не переоденешься, — заявил он и запихнул меня в кабину лифта.

Мысленно я была согласна, что мокрой находиться зимой опасно для здоровья, но идти к нему не хотелось. Одно дело, когда там толпа одноклассников, и совсем другое, когда мы будем одни. Стоп. Наверняка же там будут родители! Я начала брыкаться. Не хочу!

— Отпусти! — пыталась крикнуть я, но получился какой-то писк.

— Не бойся, приставать не буду, — рассмеялся Егор и продолжил фактически нести меня к двери своего дома.

Глава 8

Алёна

— Держи, — протянул мне Егор полотенце и свою футболку, — вещи в сушилку положи.

Я облегчено выдохнула, когда поняла, что в квартире мы одни. А потом начала нервничать в два раза больше, как раз оттого, что мы одни. Поэтому я молча взяла предложенные вещи и пошла в ванную.

Стянув в себя мокрые джинсы, я поняла, что трусы тоже промокли. Оставаться в мокрой одежде глупо, раз я уже всё равно тут, но и без трусов ходить не могу.

— Чёрт с ними, — бурчу под нос и стаскиваю с себя трусы, запихав в сушилку.

Включаю на быструю сушку.

Встаю под горячие струи душа, мгновенно согреваясь. Где-то в голове стучит, что мое поведение не правильное. Но я стараюсь не думать. Нет никакого подтекста. Я просто сушу вещи. Всё. Нюхаю баночки с гелем для душа по очереди и выбираю с запахом свежести или моря. Вообще в ванной все для мужчин: гель для душа, шампунь, пена для бритья. С обычным стандартным цветочным запахом только мыло. Удивляюсь этому, задумываясь о том, почему нет ничего из «женского». У нас же вся ванная заставлена различными баночками-скляночками.

Заканчиваю все свои процедуры буквально за пятнадцать минут. Натягиваю свой спортивный лиф и футболку Егора, которая едва доходит мне до середины бедра. Снизу подвязываю полотенце.

— Алёна, пойдём чай пить, — доносится с кухни голос Егора.

— Егор, можешь мне дать шорты или штаны? — прошу я сразу, как только дохожу до него.

Егор уже налил чай и сервировал стол, поставив две чашки ароматного чая на стол, булочки и конфеты. Сейчас он был каким-то особенно милым. Домашним, что ли. Улыбнулась этой мысли.

— Да, пойдём, — говорит Егор и ведет в свою комнату.

Здесь я впервые. Поэтому кручу головой, рассматривая постеры с какими-то музыкантами на стене. Вся комната в бежевом стиле. Спокойного цвета обои без рисунков и такие же шторы, только их цвет немного темнее. Довольно лаконично, хотя в дизайнах я не особо разбираюсь. Стол завален книгами и тетрадями. Пока Егор ищет в шкафу мне одежду, я рассматриваю тетради. Он уже готовится к выпускным экзаменам, хотя мы ещё не закончили десятый класс. Неудивительно, что он хорошо учиться. В комнате царит небольшой беспорядок, но меня это не смущает.

— Наверное, эти подойдут, — протягивает мне Егор простые спортивные трикотажные брюки серого цвета.

— Спасибо, — выдыхаю я.

— Одевайся. Жду тебя на кухне, — улыбнулся Егор и вышел из собственной спальни.

Быстро скинув полотенце, я натянула брюки, затянув шнурки на талии. Пришлось закатать штанины, так как они мне были очень велики. В комнате Егора висело небольшое зеркало, но мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять насколько я нелепо выгляжу. Погруженная в свои мысли, я вышла из комнаты Егора и поплелась на кухню. Но быстро замедлилась, услышав голоса.

— Сегодня же тебя не должно быть дома, — услышала я знакомый мужской голос, но кому он принадлежал не могла понять.

— Я не один, — ответил Егор.

— Как видишь, я тоже не один. Марина, проходи.

Мне стало любопытно, кому принадлежит этот голос, поэтому я, не раздумывая, сделала ещё пару шагов и вышла в коридор, где и проходила беседа.

Напротив Егора стоял Денис. Зеленоглазый шатен, с которым я недавно пересеклась в столовой. Он помогал снять со своей девушки куртку. Егор же стоял облокотившись на стену одним плечом, недобро смотря на пару. Мне показалось, что Егор был чем-то недоволен, хотя и Денис тоже, хоть и улыбался, но глазами выказывал свое недовольство.

Первым меня заметил Денис. Он застыл, будто увидел приведение. А я мило улыбнулась в ответ. Его увидеть я никак не ожидала здесь.

— Привет, — довольно громко сказала я.

Егор перевел взгляд на меня и тепло улыбнулся. Сократил расстояние между нами и закинул руку мне на плечо, заставляя меня прижаться к нему. Я немного опешила, так как не ожидала таких действий, но отстраняться не стала. С Егором на удивление я чувствовала себя спокойно.

— Алёна, это мой брат Денис, — представил Егор, — Денис, это моя одноклассница Алёна.

Мне очень хотелось возмутиться на его подчеркнутое «моя»! Но взгляд Дениса, который откровенно скользил по моей фигуре, заставил меня сконфузиться и промолчать. Я опустила взгляд, понимая, что на мне одежда Егора. Как же неоднозначно я сейчас выгляжу. Да и ситуация в целом… неправильная какая-то. Мысленно простонав, я постаралась не подать виду и улыбнулась. О том, что они братья, я бы никогда не догадалась. Внешность абсолютно противоположная у парней.

— Здравствуй, Алёна, — ответил Денис, улыбнувшись в свои тридцать два белоснежных зуба.

— А ты нам свою спутницу не представишь? — с насмешкой спросил Егор брата.

— Марина, — ответил Денис, сжимая челюсти.

Я перевела взгляд на девчонку. Ее рыжие кучерявые локоны выбивались в разные стороны. Как только все взгляды были переведены на нее, она стала красная как рак. Симпатичная девочка и кажется, что скромная, раз так смутилась.

— Мы будем на кухне, — сказал Егор и повел меня.

Я не сопротивлялась, молча села на стул и взяла в руки кружку с горячим напитком. Мне показалось, что чай успел остыть, поэтому я сделала большой глоток, но сразу обожгла язык. Я жадно втянула ртом воздух. Это не осталось незамеченным Егором.

— Подуть? — рассмеялся он, а я в ответ лишь обиженно фыркнула.

Егор подал мне стакан холодной воды. Но, видимо, из-за разницы температур, язык начало щипать ещё сильнее.

— Сегодня не мой день, — выдохнула я.

— Могу льда дать, — улыбнулся Егор.

— Не надо, — буркнула я.

Взяла булочку и отломила кусочек. Было вкусно, хотя сдобу я ем крайне редко. Егор последовал моему примеру. Недолго помолчав, я спросила:

— Значит, у тебя есть брат?

— Вроде того, — ответил уклончиво Егор.

— А у меня три сестры есть, — улыбнулась тепло я.

Егор тихо рассмеялся.

— Не повезло вашему папе жить среди одних баб.

— Баб?! — воскликнула я, позабыв, что в квартире мы не одни, — нарываешься.

— Женщин, — я снова сверкнула глазами, — то есть девушками, — поправился Егор, но опять рассмеялся.

Я не выдержала и, отломив кусочек булочки, кинула в Егора, попав ему куда-то в район живота. Егор поднял этот кусочек и кинул в меня обратно, но я успела увернуться. Я снова отломила кусочек и кинула в него, попав в щеку. И, наверное, наша игра перешла бы опять во что-то ненормальное, как было со снегом на улице, если бы мы не услышали голос Дениса.

— Едой не разбрасываются, — сказал он строго, а мы оба вздрогнули от неожиданности.

Кажется, не только я забыла, что мы не одни.

— Дэн, — повернулся на голос Егор, — я думал, ты занят со своей спутницей.

— Занят, — прошипел Денис, — я за водой.

Пока Денис наливал воду, мы молчали, переглядываясь. Но мне почему-то нестерпимо хотелось рассмеяться, я еле сдерживалась. Как только Денис вышел из кухни, мы одновременно рассмеялись, сами не понимая отчего.

— Никогда бы не подумала, что вы — братья. Совсем не похожи, — отсмеявшись, заявила я.

— Мы не родные, — вдруг выдыхает Егор, а я недоуменно смотрю на него, — у нас разные мамы и отцы. Моя мама умерла, когда мне было всего два. Когда мне было пять, отец встретил Карину, маму Дэна. Денису было шесть. Кто отец Дениса я не знаю, никогда эта тема не обсуждалась, но я никогда его не видел, да и сам Дэн тоже. Для него мой отец — единственный папа. Карину, кстати, я тоже зову мамой.

— Мне жаль, — ответила я, думая об его маме.

— Я ее совсем не помню, — ответил Егор, улыбаясь.

— А где ваши родители? Поздно уже, — улыбнулась я.

— Они оба работают много. Наверное, отец ждет маму с ее ресторана сейчас.

— Ого! У вас собственный ресторан?

— Нет. Мама шеф-повар ресторана «Хозяин тайги».

— Никогда не слышала о таком, — улыбнулась я.

— Довольно пафосное место загородом, — подытожил Егор.

— Мама, значит, булочки пекла?

— Да. С работы таскает сладости.

— Вкусно.

— Мама бы тебя прибила за то, что ты ее едой кидаешься, — рассмеялся Егор.

— Хорошо, что ее тут нет, — ответила с улыбкой я.

Именно в этот момент мы услышали, как замок на входной двери отворился. Я вся напряглась, когда услышала женский и мужской голос. Знакомство с родителями в мои планы не входило, поэтому я жалобно посмотрела на Егора, но он лишь развел руками, показывая, что понятия не имел, что они вернутся так рано. Хотя как рано, если на часах уже почти десять вечера.

— Мальчики, мы дома! — раздался звонкий женский голос.

— Я на кухне, мам, — крикнул Егор, а я постаралась сильнее вжаться в стул. Мне отчего-то стало некомфортно.

— Добрый вечер! — первая сказала я, как увидела родителей Егора и Дениса.

Самое странное, что я сразу про себя отметила, это то, что Егор был больше похож на мать, чем отца. Такой же светловолосый и с такими же миловидными чертами лица.

— Здравствуй, — улыбнулась мне приятная женщина, а вот мужчина продолжал хмурить брови, хоть и выдавил приветствие из себя.

— Мама, папа, это Алёна — моя одноклассница, — спокойно представил меня Егор, хотя я видела, что он почему-то нервничает.

Затем Егор мне представил своих родителей — Карина Александровна и Сергей Алексеевич.

— Приятно познакомиться, — ответила я, замечая пристальный взгляд его родителей на моем наряде.

— Я просто упала в лужу на улице, вещи в сушилке, — решила объясниться с родителями я.

Отец хмыкнул, а мама кивнула, но я видела, как она улыбнулась.

— А где Денис? — спросила мама.

— Я здесь, — услышали мы голос, и все дружно повернули головы.

Денис был одет в обычную футболку и домашние шорты, а рядом с ним стояла вся пунцовая Марина с еще более взлохмаченными волосами и распухшими губами.

— М-да, — выдавил из себя отец братьев.

— Пап, не начинай, мы уже взрослые люди, — ответил Денис.

Я видела, что их папа, мягко сказать, не доволен. Мама была в растерянности. Неужели никогда из них никто не приводил домой девушек? Это было немного странно. Мы все услышали незатейливый писк.

— Сушилка, — спокойно заявил Денис.

— Я переоденусь? — постаралась говорить спокойно, на что Егор кивнул, а я медленно встала и пошла в ванную, ощущая на себе тяжелые взгляды.

Хоть я себе и повторяла, что я ничего плохого не делала, все равно ощущала на себе какой-то груз ответственности. Я переоделась буквально за несколько секунд, но выходить не хотелось. Я мечтала просто поскорее оказаться дома. Подождав несколько минут, я медленно открыла дверь, стараясь не шуметь, и увидела в коридоре Марину, которая буквально вихрем неслась на свободу.

С кухни доносились голоса. Не знаю, в чем обвинялись Денис и Егор, но оба отпирались и говорили, что это не они. Слышать чужие семейные разборки мне не хотелось, поэтому я прошмыгнула к Марине и быстро оделась.

— Я с тобой, — шепнула ей я.

Мы выскользнули за дверь, будто преступницы. Молча вышли из подъезда, и пошли в одну сторону. Каждая думала о своем. Я решила для себя, что не пойду больше к Егору, одной встречи с его отцом хватило, чтобы понять, что гостям в их доме не рады.

Глава 9

Алёна

Выходные пролетели быстро. Желания выходить из дома больше было, хоть я и потерпела в фиаско по переговорам на счет операции с родителями. Я злилась, но они меня даже слушать не хотели. Что делать, я пока не знала, но время было не на моей стороне, а значит, мне просто необходимо, как можно быстрее решить этот вопрос.

То, что операция будет — я была уверена на сто процентов. Но после категоричного очередного отказа родителей, когда мы уже не кричали, не психовали, а спокойно разговаривали, я начала паниковать. Мне скоро шестнадцать, согласие родителей, возможно, не обязательно, но встал другой вопрос… Деньги. Наша федерация не возьмет на себя ответственность. То есть они выделят деньги только тогда, когда родители подпишут все необходимые документы. А это проблема.

Не зная, как решить эту задачу, я собиралась в школу на автомате. Скидывала тетради, раздумывая о том, что мне надо как-то быстро подтолкнуть родителей к правильному решению. И как-то идеи шли сами собой… Но ничего «хорошего» в моей голове не было.

Егор извинился за своих родителей и переживал, как я добралась домой, только пропажу обнаружил минут через двадцать. Не очень то и быстро. В качестве извинений он меня добавил в чат, где спорили и делали ставки школьники. Кстати, по моему совету чат был переименован, но название выбрали админы группы сами «совершенно секретно». Сокращенно «СС». В любом случае, это лучше, чем было. Не так очевидно.

Участвовать в споре на поцелуй с учителем я отказалась. На операцию все равно не хватит денег с выигрыша, а смысла я особого не видела в этом. Но понаблюдать было интересно. Хотя девчонки подбивали меня, чтобы я участвовала.

На первый урок я опоздала, но учитель пришел ещё позже, так что я быстро юркнула на свое место и расслабилась. Поприветствовала одноклассников и обратила внимание на новую девочку, которую раньше не видела. Указала кивком на нее Аве.

— Это Катюха, — сообщила мне шепотом Аврора, — она вечно на больничных сидит.

В этот момент зашел учитель. Начался урок. А я смотрела на Катю и не понимала, как можно быть такой толстой. Наверное, я впервые видела человека своего возраста таких размеров. Почему просто не перестать есть? Это же так просто. Спорт и диета. Но, кажется, Катя об этом не знала.

Она сидела на второй парте передо мной (за ней Егор и Дима, а на четвертой я и Ава), и за ней запросто можно было спрятаться паре человек, чем, собственно, и воспользовался Егор. Сначала он лег на парту и, по-моему, даже уснул, но на середине урока ему стало скучно, он взял простой карандаш и засунул Кате его между ее жировыми складками в районе лопаток. Делал это аккуратно. Катя ничего не почувствовала. С задних парт послышались первые смешки. Дима предложил Егору свой карандаш, на что тот кивнул. Егор снова засунул между складками карандаш Кате. Мальчишки уже еле сдерживали смех. Третий карандаш упал прежде, чем удостоился почетного места.

На самом деле хихикали все, кто это видел, даже я не смогла сдержать улыбки, хоть и понимала, что это неправильно. Когда прозвенел звонок все одноклассники медленно стали собираться. Катя встала со стула, и карандаши рассыпались в разные стороны. Класс дружно засмеялся, а Катя так и не поняла, что произошло. Но когда она стала оборачиваться, пытаясь понять, что же случилось, то я опустила глаза. Наверное, мне было стыдно за ребят, хотя эти карандаши засовывала ей не я.

— Зачем ты это сделал? — спросила я у Егора негромко.

Он пожал плечами.

— Просто было скучно. Незачем столько жрать, — хмыкнул Егор.

Я кивнула. Я не осуждала, просто хотела понять мотивы. Наверное, это немного странно, но я никогда не «проказничала» вот так раньше. Я даже была согласна с Егором в чем-то, но где-то на подсознании понимала, что так нельзя. Хотя все было безвредно.

— Бедная Катя, — вздохнула Ава, — мальчишки вечно над ней издеваются.

— Они просто дурачатся, — почему-то заступилась я.

— Карандаши — это безобидно совсем, — улыбнулась Аврора, — вообще, знаешь, они над ней издевались раньше совсем не по-детски. Сейчас, наверное, повзрослели. Десятый класс, как-никак. Но раньше чего только не было! И плевки в сумку, и жвачка в волосах, даже выливали грязную воду из ведра уборщицы на нее.

— И все из-за ее веса?

— О, нет. Ты знаешь, Катя… она… — замялась Ава.

— Принципиальная, — добавила Валя, которая подошла к нам.

— Разве это плохо? — удивилась я.

— Не знаю, — пожала плечами Ава, — просто она никогда никому не дает списать. Ещё и лицо такое сделает, что сам виноват, что тупой. Однажды она узнала про чат... тот самый… Кто-то из ребят добавил. И пошла и показала учителю. Сразу же! Чат закрыли и перезапустили, но теперь туда добавляют новеньких только админы сами. С уроков никогда не сбежит, даже если учитель не пришел...

— Да много всего, — добавила Валя, — так всего и не перечислить. Иногда мне самой казалось, что по делу получает, хоть я методы и не одобряю.

Я не знала, что ответить.

— И вы с ней не общаетесь? — почему-то мне стало ее жалко.

— Держим нейтралитет, — ответила Ава.

Следующий урок прошел без происшествий. Егору был интересен предмет, поэтому он слушал учителя, не отвлекаясь. Сегодня я была сама не своя. Где-то витала в облаках и думала обо всем сразу: о Егоре, о его брате, о Кате, об операции и многом другом. Учителя совсем не слушала.

На перемене весь класс пошел в столовую. Почти все брали пирожки, булочки или пирожные на перекус. У меня с собой был банан. Поэтому я взяла только чай. С девчонками мы сели за столик.

— Эй, жирная, лови! — крикнул кто-то из парней и кинул половину пирожка в мою сторону.

Я не успела сориентироваться, как пирожок попал мне прямо в лоб, а капуста из него рассыпалась прямо на мой школьный сарафан.

— Это ты мне? — взбунтовалась сразу я.

— Не, я в нее кидал, — указал пальцем незнакомый парень за меня. Там сидела Катя.

Не знаю, что в моей душе перевернулось, но я схватила этот пирожок с колен, встала и отправила обратно в обидчика. Но промахнулась и попала… в Дениса. На секунду растерялась, но сориентировалась быстро, выхватив недоеденный пирожок из рук Вали и кинула снова в парня, начавшего бой пирожками. Тогда я поняла, что это был один из парней, с которым тогда подходил знакомиться Денис. Наверное, его одноклассник.

Я попала в цель. Почти. Но следом в меня полетел ещё кусок пирожка, я обернулась и увидела, что это сделал Денис, в глазах которого играли смешинки и явно читался вызов. А следом и Егор решил присоединиться, он кинул булочку в девчонок, сидящих рядом. Пока я раздумывала, что делать дальше, кто-то из девчонок, сидящих за мной, запустил свой пирожок или булку в Егора, в Дениса и в остальных парней. Парень, который первым кинул пирожок, уже куда-то скрылся, но мне было неважно. Началась настоящая война.

Сердце уже бешено стучало, а по венам разливался адреналин.

Не знаю, как так получилось, что на моей стороне были одни девчонки. Мы кидались булочками, пирожками, хлебом и пирожными. Азарт захлестнул с небывалой силой. Я смеялась и кидала в ответ все, что попадалось на глаза. Пара учителей пыталась образумить разбинтовавшихся подростков, но у них ничего не получилось. Мы готовы были «воевать» и с ними.

Я целилась в Дениса и Егора, но быстро эта вакханалия переросла в неразбериху. Мы смеялись, но продолжали хлебобулочную войнушку. Некоторые девчонки с криками выбежали из столовой, боясь испортить свой внешний вид. Но мне было весело.

Длилось все это недолго. Может минут семь или десять. К нам прибежал директор и наш учитель физкультуры, который гаркнул на нас. Все разом прекратили перестрелку. Как бы там ни было, учитель пользовался авторитетом, а вот директору образумить нас не удалось. Директор обвел взглядом побоище и начал нас отчитывать. Я опустила взгляд, но только потому что не могла сдержать улыбки. Это ведь было так весело!

— Кто начал?! — взревел директор.

— Она! — несколько ребят показали на меня, пока я недоуменно хлопала глазами.

— Он! — одноклассница Катя показала на Дениса.

— И он! — ещё несколько человек показали пальцем на его брата — Егора.

— За мной! — приказал нам следовать за ним директор школы, не посчитав нужным разобраться детально, что и как было на самом деле.

Вот так втроем мы шли в кабинет директора, хотя виноваты были не мы! Самое обидное, что среди нас не было ни того незнакомого мне парня, ни Кати. Хотя именно из-за них все началось.

Но, несмотря на это, я была в каком-то странном приподнятом настроении. Я впервые шла в кабинет директора, и это было волнительно. Но интересно. Хотя немного я все же была напугана. Больше не улыбалась.

Директор слушать нас не стал. Анна Анатольевна была женщиной в годах, голос ее был строг, а сама она явно взбешена. Когда она спросила, кто же начал безобразие, то мы попытались объяснить, что виноватого среди нас нет, но она слушать не стала. Жестом приказала молчать и повторила свой вопрос. Было неприятно. Я стояла между Егором и Денисом, посередине. Я посмотрела на Егора, который пожал плечами, показывая, что не знает, что делать, а потом глянула на Дениса, который пронзительно смотрел на меня, а потом чуть оттянул уголок губ в подобие улыбки. Наверное, хотел подбодрить.

Пока директриса занималась тем, что выливала на нас весь словарный поток из своей головы, я рассматривала ее ковер, на котором мы стояли. Он был темно-зеленого цвета, с какими-то не замысловатыми узорами. Думала о том, что фраза «вызвать на ковер» приобретает иной для меня смысл.

— Это был не я, — спокойно ответил Егор на повторный вопрос директора.

Я вздохнула, решив, что нужно взять вину на себя, чтобы нас отпустили. Но в этот момент заговорил Денис.

— Это был я, — спокойно произнёс он, — я первым кинул пирожок.

Я удивлённо уставилась на него, а он протянул руку и сжал теплой ладонью мою руку в знак поддержки и через пару секунд отпустил.

— Нет, это была я, — ответила шепотом я, но директор уже нашел виноватого, поэтому слушать меня не хотел, но отпустила она только Егора, который молча удалился из ее кабинета.

Я почему-то почувствовала легкое разочарование. Отчего? Не могла себе ответить.

Минут десять она еще нас пытала, так ничего вразумительного и, не услышав от нас, логику, наверное, искала, но ее не было. Я в какой-то момент отключилась от ее претензий, не понимая, что ощущаю. Пыталась проанализировать свои чувства, но под злой голос директрисы это не получалось.

— Денис, родителей в школу завтра. Алёна, тоже. А сейчас бегом в столовую убирать все!

Я была не согласна, но не успела открыть рта, как Денис снова взял меня за руку и потащил к двери.

— Всё поняли, Анна Анатольевна, — сухо произнёс он.

Как только мы вышли из кабинета директора, я остановилась.

— Я не буду убирать там! — заявила Денису.

Это было не справедливо. Если уж на то пошло, то убираться должны все участники.

— Я тоже, — хмыкнул он, — пошли.

— Куда? — удивилась я, но за Денисом пошла. — Уроки прогуливать. Родителей все равно уже вызвали. А так убираться не придется хотя бы.

Я кивнула и последовала за ним, решая, что он прав. Хуже же уже не будет, так ведь?

Глава 10

Алёна

Ощущение, что меня кидает из стороны в сторону. То я совсем не хотела как-либо контактировать с Денисом, особенно после слов Авроры о нем, то теперь сама иду следом за ним. Не знаю, что это. Любопытство? Интерес?

Денис шел быстро, поэтому я еле успевала.

— Подожди, — попросила я, потому что уже устала, хотя мы едва покинули школьный двор.

Денис резко остановился, а я чуть не ударилась носом в его спину. Окинул меня быстрым взглядом, ничего не говоря, резко подхватил на руки и также уверенно зашагал дальше. Я не успела даже ахнуть, так стремительно все произошло. Что он делает?

— Надо быстрее улизнуть, пока нас не заметили, — сказал Денис, будто прочитал мои мысли.

Денис меня нёс так легко, будто я пушинка. Меня вообще никогда раньше парни на руках не носили, а сейчас почему-то так и норовят это сделать. Я смутилась.

— Мы уже скрылись из виду. Поставь, — пискнула я, стараясь даже не смотреть на него, потому что смущалась и вообще не знала, как себя вести.

Наверное, надо было сразу попытаться выбраться из его рук, но я этого не сделала, а сейчас казалось глупым так поступать. Сделала глубокий вдох, чтобы немного расслабиться и прийти в себя, но только почувствовала мускатный парфюм Дениса. Приятный. Расслабиться не получилось.

Денис проигнорировал мою просьбу.

— Ты встречаешься с Егором? — спросил он меня, продолжая уверенно куда-то нести.

— Что? Нет. Вообще это не твое дело, — ответила я.

— Хорошо, — усмехнулся он, — не придется отбивать девушку у своего брата, — хмыкнул самодовольно Денис.

— Еще чего! — недовольно фыркнула я и начала вырываться из его объятий.

Денис поставил меня на ноги.

— С тобой я пошла только потому, что убирать столовую не хочу, — надулась я, — а не…

— Я понял, — перебил Денис, — пойдём.

Денис схватил меня за руку и снова потащил. Упираться я не стала, поняв, что ведет он меня в кофейню. Небольшая уютная кофейня была пуста. Мы были единственными посетителями в это время. Выбрав столик в углу, Денис помог мне снять пуховик. Сопротивляться я не стала. Все равно до обеда я свободна.

— Выбирай, что хочешь, — предложил Денис и сел рядом со мной на диванчик, проигнорировав стул напротив.

Я выбрала шоколадное мороженое, на что Денис удивлённо приподнял бровь, как бы мелкая, что за окном зима и нужно выбрать чай или другой горячий напиток, но ничего не сказал. Себе он взял кофе и уставился на меня. Его зеленые глаза буквально сверлили меня, будто я знаю, какой-то секрет, но не говорю ему.

Мы сидели близко, соприкасаясь бедрами. Он вторгался бесцеремонно в мое личное пространство, что меня немного пугало. Я поёжилась от этого, ведь Денис буквально заполнял все пространство вокруг меня собой.

— Почему ты взял вину на себя? — спросила я.

Почему-то мне ужасно хотелось знать ответ на этот вопрос. Я, наверное, только ради этого и в кафе то пошла с ним. Зачем? Сама не знаю, но надо и всё.

Денис не успел ответить, как мне начали звонить, но я быстро перевела телефон в беззвучный режим и уставилась на него, желая получить ответ. Звонили одноклассницы, наверное, обнаружилась наша пропажа.

— Выключи, — почти приказным тоном сказал Денис, на что я удивлённо изогнула бровь, он улыбнулся и добавил мягче, — а то не дадут поговорить.

— Ладно, — сдалась я, решив, что так действительно будет лучше.

Отключила телефон и уставилась на Дениса, намекая, что жду ответа. Нам принесли заказанные кофе и мороженое, но оба не притронулись к еде.

— Но ведь это я действительно первым кинул в тебя пирожок. Значит, виноват, — спокойно ответил он, — кстати, он был не вкусным.

— Нет. Первым был какой-то парень. Не знаю его, — возразила я.

— Неважно это. Зато повеселились, — улыбнулся Денис.

Я кивнула, но раздумывала о том, что как раз это так важно для меня, хотя почему именно, я не могла себе ответить.

— Ладно, — отмахнулась я от своих мыслей и взяла в руки десертную ложку.

Мороженое медленно таяло, поэтому есть его я не торопилась. Люблю растаявшее мороженое, а многим в таком состоянии оно кажется не вкусным совсем. Мои сестры и родители никогда не разделяли таких предпочтений, особенно Лика всегда кривилась, говоря свое «фи». А для меня нет ничего вкуснее «жидкого» мороженого, а если туда положить ещё карамелизированный банан — объедение!

— Почему ты была в футболке моего брата? — спросил Денис, резко поменяв тему.

Я удивлённо уставилась на него.

— Если ты не его девушка, почему тогда надела на себя его вещи? — уточнил Денис.

Мне казалось, если бы он мог мне воткнуть сыворотку правды, то непременно бы сейчас это сделал. Его глаза будто в душу заглядывали, пытались там какие-то ответы отыскать.

— Это запрещено? А вообще, почему я оправдываться должна? — вскипела я.

Кто он вообще такой? И что о себе возомнил?

— Ладно, успокойся, — улыбнулся Денис, — просто так не делай больше.

От возмущения я не могла даже вдохнуть. И только я собралась набирать воздух, чтобы сказать все, что думаю по этому поводу, как Денис обхватывает мое лицо двумя руками, притягивает к себе и целует. Сначала мягко, нежно, а потом жадно врывается в мой рот, воруя мой первый настоящий поцелуй. У его поцелуя кофейно-табачный привкус. Наверное, он курит. Но, как ни странно, я не чувствую отвращения, наоборот, мне нравится этот горьковатый вкус. Одергиваю себя и понимаю, что я просто ошеломлена, поэтому застываю и ничего не делаю. Но когда прихожу в себя, то резко отпихиваю его от себя.

— Ты… ты… — пыхчу я, сама не зная, что хочу сказать.

— Директриса зашла и я решил, что так она не обратит на нас внимание, — ровным голосом сообщает Денис, лишь секунду я ему верю, застывая с открытым ртом, но когда замечаю, какие чёртики играют в его глазах, понимаю, что он меня обманул.

Я готова взорваться снова, но Денис улыбается так мягко, стирая с лица эту надменную ухмылку, что я невольно теряюсь.

— Прости, не сдержался.

Даже не знаю, что ему ответить.

— Не делай так больше, — говорю почему-то очень тихо.

— Не обещаю, — смеется Денис и забирает ложку из моих рук, зачерпывает подтаявшее мороженое и протягивает ложку к моим губам.

Я не открываю рот и немного отклоняюсь, не желая есть из его рук, скорее из вредности и протеста. Не могу сказать, что я бы не хотела этого, но и сказать, чтоб я хотела бы этого, тоже не могу. Он меня выбивает из зоны комфорта постоянно. Что ему вообще от меня надо?

Денис пожимает плечами и отправляет мое мороженое себе в рот.

— Эй! — возмущаюсь я, Денис начинает глухо смеяться, и после небольшой борьбы возвращает мне ложку.

Какое-то время мы молчим оба, а я стараюсь сосредоточить все свое внимание на мороженом.

— Вкусно? — интересуется Денис.

— Очень, — улыбаюсь я, — а что будет дальше? — интересуюсь я.

— Пойдем гулять, — отвечает Денис.

— Нет, я про директора. Родителей моих… впервые вызвали в школу. Сильно разозлятся, наверное, — вздохнула я.

— Да покричат немного и успокоятся, — усмехнулся Денис.

— А твоих часто вызывают? — поинтересовалась я.

— К директору впервые, — рассмеялся Денис, — а так бывает.

— А Егора? — спросила я и тут же пожалела, потому что глаза Дениса вмиг потемнели.

Наверное, зря я о нем вспоминала.

— Нет. Егор — паинька, — как-то зло выплюнул Денис.

Я бы так не сказала, с учетом его многочисленных прогулов, но решила промолчать.

— А что ты делал такого... самого эксцентричного? — поинтересовалась я, желая сменить тему.

Про Егора мой вопрос ему явно не понравился, так что я решила не лезть на рожон.

— Тебе лучше не знать, — рассмеялся Денис, но я не отстала, и после недолгих уговоров он сдался.

Так завязалась непринужденная беседа. Сначала я интересовалась его проделками только в своих корыстных целях, а потом уже и забыла, зачем спрашивала, просто хохотала от его рассказов, совсем позабыв про время.

Опомнилась я резко, вспомнив об ударно-волновой терапии, на которую я опоздаю, если не выеду сейчас же.

— Чёрт, — резко вскочила я, — мне пора.

— Подожди, я провожу, — начал собираться Денис, но я уже включила телефон и вызвала такси, которое на мое счастье прибудет через минуту.

— Не надо, — улыбнулась я, — спасибо.

Я потянулась и сама чмокнула Дениса в щеку, но он успел повернуть голову так, чтобы поцелуй пришелся в губы. Я сделала это на автомате. Так я прощаюсь с сестрами, мамой, в общем-то с людьми, которые мне дорогие. Даже с Авророй мы стали приветствовать и прощаться друг с другом поцелуями в щеку. Только почему я вдруг решила, что Денис входит в число «родных» мне людей, не понятно.

— Пока, — резко отскочила я от него и побежала на выход.

Свои эмоции я предпочла не анализировать. Все было как-то ново, странно, непонятно, но при этом на лице играла улыбка.

Кажется, мне понравилось общаться с Денисом, хоть я и понимала, что его интерес ко мне исключительно до того момента, пока не окажусь у него в постели, а делать этого, естественно, я не собиралась. Он умел покорять сердца, от него веяло харизмой и какой-то мужской силой, которой не было у других парней. Но забываться я не намерена.

Вообще я надеюсь, что после сегодняшнего инцидента, родители услышат меня и примут верное решение на счет операции, иначе… иначе мне придется придумать что-то такое, что будет ещё хуже, чем вызов директора в школу. И хоть сегодня все получилось случайно с «хлебо-булочной» войной, в другой ситуации я бы пошла убирать эту дурацкую столовую, даже несмотря на несправедливость такого решения, но сегодня я умышленно сбежала, желая показать родителям, что бунтующий подросток это гораздо хуже, чем подросток — спортсмен.

Глава 11

Алёна

Ударно-волновая терапия — это очень больно! Шоковая процедура, я бы сказала. Врачи направляют сильный удар по болевым точкам. Удары идут с такой силой, аж искры из глаз — очень быстро и неприятно, но они вызывают приток крови к поврежденным участкам, и начинается быстрая регенерация.

Но, несмотря на все мучения, я вышла с медицинского центра со счастливой улыбкой на губах! Потому что мой лечащий врач разрешил мне легкие физические нагрузки. Конечно, это не полноценные тренировки, но лучше, чем ничего. Я была такая окрыленная, будто мне разрешили уже выйти на лёд. Но об этом речи пока не шло.

Я влетела на крыльях счастья домой, совсем позабыв о событиях школе. Встретил меня папа с нечитаемым выражением на лице.

— Привет, пап, — кинулась я в объятия к отцу, ещё не понимая, что меня ждёт серьезный разговор.

Он замешкался, но обнял в ответ.

— Пришла? — вышла мама в коридор.

По маминому выражению лица я поняла, что что-то случилось, а потом и вспомнила о своей небольшойшалости в школе. Но все равно вихрем пронеслась мимо отца, сжала маму в объятиях и чмокнула в щеку. Мама опешила сначала, но потом улыбнулась, хоть и пыталась держать строгое выражение на лице.

— Голодная? Пойдём на кухню, — вздохнула мама.

Не ругают — уже хорошо, наверное, но странно. Почему? Я думала, они в ярости будут. Мама налила мне обычный суп с вермишелью, а я была такой голодной, что накинулась на него, будто два дня не ела. Он мне показался божественно вкусным! Родители переглядывались, но молчали, ждали пока я все съем.

— Спасибо. Очень вкусно, — пробубнила я, наливая себе чай.

Родители сидели уже с кружками чая, выжидая время, чтобы начать разговор. На душе было так хорошо, что я непроизвольно улыбалась.

— Теперь рассказывай, — начала мама, — мне позвонили со школы, попросили прийти завтра.

Я пожала плечами.

— Я невиновата, — решила поставить все точки над «и» я сразу, — но меня такой сделали.

— Ну-ну, — усмехнулся отец.

Только сейчас я заметила, что его, кажется, веселит вся эта ситуация в отличие от мамы.

— Да ничего такого не произошло. Один мальчик, которого я не знаю, кинул пирожок в мою одноклассницу, обозвал ее, а я кинула в ответ в него… ну и понеслось. На меня пальцем показали, что я якобы я первая начала кидаться едой, а я на самом-то деле просто заступилась за одноклассницу. Потом заставили убираться в столовой, но я не стала. И не жалею. Я там не одна участвовала, половина школы точно, или всех или никого наказывать нужно, а не искать козла отпущения.

Папа хмыкнул. Его любимое правило было такое с самого моего раннего детства: если никто не сознался в содеянной шалости из сестер, то всех помиловать или всех наказать. Обычно он нас отпускал, не наказывая никого. Но мы никогда не выдавали друг друга. Негласное такое правило, хотя чаще всех проказничала Лика, но прикрывали всегда и ее.

— Да уж. Никогда не думала, что меня будут в школу из-за тебя вызывать, — вздохнула мама.

— Это потому что я спортсменкой была, а сейчас я обычный подросток, как вы и хотели, — сделала я акцент на последних словах, усмехнувшись.

— То есть ты специально это все учудила? — вспыхнула мама. — Нет. Правда, случайно. Просто говорю, что думаю. Кстати, мне разрешили на тренировки ходить. Без нагрузки, — непроизвольно расплылась я в улыбке.

Папа снова хмыкнул, а мама насупилась.

— Ты не исправима, — рассмеялся папа, не выдержав, — но где тренироваться будешь? К тренеру твоему мы больше не пойдем.

Я с благодарностью посмотрела на него. Он понял меня с первого раза на счет тренера, даже объяснять не пришлось причину нашего завершения сотрудничества. Мне нужен новый тренер.

— Сама начну, — бодро отозвалась я.

— Нет! Нам грамотный специалист нужен, — ответила мама, — или хотя бы тот, кто тебя остановить сможет. Ты же себя угробишь. Будешь до седьмого пота работать и снова травмируешься.

Сейчас было бессмысленно искать нового тренера. Мне нужна операция, а там… был тренер, к которому я бы хотела попасть, но не знаю, возьмется ли он за возрастную спортсменку, да ещё и травмированную. Но меня радовало то, что родители понимали, что без спорта я не смогу жить. Руки, ноги, да вообще все тело «чесалось» уже, мечтая выйти на каток.

— Попрошу учителя физкультуры вечером меня пускать в зал. В школе вроде танцевальный класс есть, узнаю, когда окно есть, — внезапно пришла ко мне идея, — может, согласится за мной приглядывать. Да и мне пока можно только разминаться немного, может, танцевать попробую.

— Ладно, — согласилась мама, — но в школу завтра все равно вместе идти. Извиняться придется, — многозначительно на меня посмотрела мама, — да и с учителем я сама заодно поговорю.

— Да-да, — быстро согласилась я, — пап, а что на счет операции? — робко поинтересовалась я.

Обращалась я непосредственно к отцу, потому именно он обычно сдавался первый. Мне нужна его поддержка, а там и маму уговорим.

— Сашка, давай с ногой разберёмся сначала, а там посмотрим, — уверенно произнес папа.

Сердце мое радостно подпрыгнуло! Это не отказ — уже половина победы. Мама недовольно что-то буркнула.

— Спасибо, — прильнула я к отцу и поцеловала в щеку, — мам, спасибо за ужин.

Я упорхнула в свою комнату, окрыленная возможностью вернуться к тренировкам. Я хотела сделать домашнее задание сначала, но почему-то рвения, как раньше, к учебе не было. Счастье просто разрасталось с какой-то невероятной скоростью, хотя, по сути, еще ничего не изменилось.

Я легла на пол, а потом незаметно для себя начала медленно разминаться. Было так здорово снова ощущать все мышцы своего тела. Я оживала. Будто блок и страх, который овладел мной после приговора врачей, падали с плеч, хоть мне ещё все равно было боязно. Обычно меня не страшили трудности, я не боялась травм, но сейчас я каждое движение делала аккуратнее в миллион раз. Пятнадцати минут мне хватило с лихвой. Обидно, конечно, остаться одной, когда где-то есть куча специалистов, только не для поломанных спортсменов, как я. Но вопреки всему я встану на коньки.

После душа я все же заставила себя сесть за уроки. Но перед этим поставила свой севший телефон на зарядку. Я что-то читала, но ничего не запоминала, потому что мои мысли ушли «гулять». Я думала о Святославе Сергеевиче. О том, согласится ли он за мной приглядывать. Если нет, то можно пойти в тренажёрный зал, который находиться недалеко от дома. Там тоже есть тренеры, пусть и посредственные.

Я плюнула читать, понимая, что это бесполезно. Взялась за решения задач по алгебре и геометрии, потому что там нужно было думать, а значит, меня это отвлечет. Когда пыталась решить задачу по геометрии, телефон ожил, и посыпались уведомления.

Как я и предполагала, были сообщения от одноклассниц и даже в общей группе класса учитель интересовался, где я. Пролистав сообщения, я с удивлением заметила, что сообщения от Егора нет, хотя я, наверное, искала именно его.

— Странно, — шепотом произнесла я сама себе.

Егор мне нравился… как человек, в первую очередь. С ним было легко, уютно, тепло. Наверное, именно это чувствует человек к тому, кто ему небезразличен. Мне казалось, что я ему тоже нравлюсь. Но все же два вопроса сразу возникли в моей голове. Первый — почему он не заступился за меня у директора? Знаю, что не должен был. Да и не ждала я этого. Пока Денис не повел себя так… неожиданно.

Наверное, я плохо разбираюсь в людях, потому что всю жизнь смотрела в одном направлении. Спорт, спорт и еще раз спорт. Мне просто некогда было. Хотя я сталкивалась даже с буллингом на сборах, но тогда все быстро прекратилось благодаря нашему тренеру.

Денис… Наверное, я не удивлена, что он один из самых популярных парней в школе. Красивый, высокий. Наглый, но это ему почему-то легко прощаешь. А сегодня он сделал для меня что-то очень важное. За меня всегда заступались только сестры, но и то только перед родителями. Я всегда сама отвечала за все: перед тренерами, спонсорами, учителями. Я привыкла отбиваться, если меня незаслуженно в чем-то обвиняли, а Денис сегодня сломал эту систему. Наверное, в нем есть что-то хорошее, правильное… Но с ним лучше не связываться, как сказала Аврора. Ему легко вскружить голову любой девчонке, а потеряв интерес, бросить.

Вот и второй вопрос в моей голове — Почему, когда меня поцеловал Денис, я даже не вспомнила Егора?

Ответа не знаю. Наверное, потому что с Егором нас связывает дружба. Поэтому больше не раздумываю, беру в руки телефон и пишу сообщение Егору.

Алена: Привет.

Он ответил почти сразу, спросив, может ли позвонить. Я согласилась. После стандартных вопросов «как дела?» и «чем занимаешься?» разговор не клеился, будто нас совсем не о чем говорить друг с другом. Что-то изменилось. Испарилась куда-то легкость. Скомкано попрощавшись друг с другом, я выдохнула с легким чувством разочарования. Но минут через десять мне пришло сообщение от Егора.

Егор: Мне Денис рассказал про вас. Поздравляю, ты стала одной из его игрушек.

Я дернулась от такого сообщения. Разозлилась.

Алёна: Мне кажется, это не твое дело, Егор.

Егор: Тебе нужно выбрать: я или он.

Я опешила.

Алёна: В смысле выбрать?

Егор: В прямом.

Алёна: Почему я вообще должна выбирать? С Денисом меня ничего не связывает, а ты мой одноклассник, и я думала, что друг.

Егор: А вот Дэн сказал, что вы целовались.

Алёна: Что он еще сказал?

Кажется, я непроизвольно залилась краской.

Егор: А это неправда?

Алёна: Правда.

Егор: Понятно. Он тебе не пара.

Алёна: А кто пара?

Егор: Кто угодно, только не он.

Я шумно выдохнула. Зачем он мне это пишет. Я сама еще не переварила сегодняшний день, не понимаю, как отношусь ко всем этим событиям. У меня на уме только одно — наш физрук и мои занятия.

Егор: Ты должна выбрать, Алёна. Он или я.

Алёна: В каком смысле выбрать?

Егор: Если ты будешь с Денисом, то потеряешь меня, как друга.

Я опешила от такого заявления. Телефон отбросила подальше, иначе могу наговорить такого, о чем потом пожалею. Я не то, чтобы планировала с Денисом встречаться. До сегодняшнего дня я о нем и не думала особо, но такое заявление Егора выбило меня из колеи. Он не имеет права такое заявлять!

Я схватила телефон и начала набирать длинное, агрессивное сообщение обо всем, что думаю. Но тут телефон пикнул, и высветилось сообщение от незнакомого номера, и кому оно принадлежит, я сразу поняла.

Денис: Беглянка моя, жду тебя около дома. Если не выйдешь через десять минут, пойду по всем квартирам твоего подъезда тебя искать.

Сердце неожиданно встрепенулось. Я подошла к окну и глянула вниз, но никого не увидела. Телефон отложила, решая, что не буду выходить.

Денис: Девять, Алёна. Я не шучу.

Алёна: Уже поздно. Меня не отпустят.

Я даже не стала спрашивать, кто дал мой номер и откуда он знает, где я живу. Даже не стала делать вид, что не поняла, кто это.

Денис: Восемь.

Не пойду. Не буду отвечать.

Денис: Семь.

Молчу.

Денис: Шесть.

Черт с тобой!

Алёна: Иду.

Я быстро накинула худи и спортивные штаны и выскользнула из дома, пока никто не заметил. Сегодня мне точно не нужны новые скандалы, а я уверена, что Денис запросто может начать звонить во все двери, перепугав всех соседей. Он вообще по-моему ничего не боится.

Глава 12

Алена

Меня бесило все: начиная от его наглости вот так заявляться и заканчивая обсуждением меня со своим братом. У меня взрывной характер, поэтому ещё немного и бомба внутри меня рванет. Я вылетела из подъезда злая, желая высказать наглецу все, о чем я думаю! Но я не рассчитывала, что Денис будет стоять вплотную к подъездной двери. И когда резко открыла дверь, он развернулся, но не успел отскочить, я с силой толкнула дверь и она ему влетела прямо в лоб.

Денис выругался, а я опешила. Вся моя прыть куда-то испарилась в одно мгновение.

— За что хоть убить хотела? — простонал он, а затем потер лоб ладонью.

— Прости, — тихо попросила я и подошла вплотную к нему и непроизвольно потянулась ко лбу рукой.

— Дай посмотрю? — предложила я не смело.

Денис убрал руку, а там красовалась уже с фиолетовым оттенком шишка, которая грозилась стать еще более не красивым последствием моего гнева и его заторможенной реакции.

— Надо холод приложить! — спохватилась я и стала оглядываться вокруг.

Снег кругом был грязный, и лишь в одном месте была кучка более менее белого цвета. Я схватила снег и смяла снежок, и попыталась поднести ко лбу Дениса, но он отклонился. Все это время он молча наблюдал за мной, потирая лоб.

— Нет, — выдохнул он.

— Как хочешь, — фыркнула я и бросила снежок рядом.

— Он грязный, — поморщился Денис.

— Зато был бы без шишки, — парировала я, а Денис лишь усмехнулся, а потом резко нахмурился, расстегнул куртку и обнял меня.

— Ты заболеть хочешь? Почему без куртки? — неожиданно отчитал он меня.

Я так была зла, что совсем про нее забыла. Только сейчас, находясь в теплых объятиях Дениса, поняла, что продрогла за несколько минут.

— Открывай, — подтолкнул меня Денис обратно к подъездной двери.

Я молча открыла и пошла внутрь подъезда в растерянных чувствах. Нажала кнопку лифта, но Денис взял меня за руку и потащил пешком наверх, а потом остановился в пролете между вторым и третьим этажами, снова протянул меня к себе и начал целовать. Быстро. Жадно. Будто пытаясь доказать мне, что я принадлежу ему. Это было неожиданно… и приятно. И я ответила, поддаваясь новым чувствам.

Мы целовалось так долго, что дыхание то и дело перехватывало. Денис в какой-то момент проскользнул руками под мою кофту. Горячие ладони коснулись оголенной кожи, заставляя адреналин растекаться по моим венам.

— Ой, — вырвалось у меня, и я оторвалась от парня, который, кажется, мне действительно нравился.

— Не бойся, — шепнул на ухо Денис и поцеловал мочку уха, заставляя почувствовать, как по телу бегут мурашки, от неожиданности я резко попыталась выбраться из объятий Дениса, но он не дал мне этого сделать, только вытащил руки и просто обнял, как делал это минутой ранее.

— Денис! А ты зачем пришел? — спохватилась я, пытаясь вспомнить, почему сама злилась на него.

— За этим и пришел, — усмехнулся Денис, а я стукнула его кулачков в грудь.

— Не делай так больше, — попросила я.

— Почему? — искренне удивился Денис.

— Я забыла, почему на тебя злилась, — тихо призналась я, опуская голову на его грудь.

Денис тихо рассмеялся.

— Совсем еще ребенок, — шепнул он.

— Ах так! — закатила я глаза.

Как будто сам намного старше! Год, максимум два разница между нами!

— Раз ребенок, детям пора спать, — возмутилась я и высвободилась из объятий и побежала наверх, но, споткнулась и готовилась упасть, как Денис нагнал и снова притянул меня в объятия.

— Ладно, злючка моя, прости, только не разбейся.

— Пф, — закатила я глаза, а потом взглянула в его глаза и прямо спросила, вспомнив, наконец, почему же я на него злилась, — зачем ты Егору про нас рассказал?

Под ладонями, которые лежали у него на груди, я почувствовала, как напряглось все его тело, будто оканемело.

— Чтобы больше не имел на тебя видов, — выдохнул Денис.

— Я не твоя собственность. Я даже не уверена, что хочу с тобой встречаться, — выдохнула я ехидно.

— А я и не предлагал со мной встречаться, — спокойно ответил Денис, а в моей душе разрасталось негодование вперемешку с гневом и разочарованием.

— Пока, — кинула я и предприняла новую попытку сбежать.

— Алёнушка… Я не предлагал, потому что уже очевидно, что мы уже пара. Не придумывай ничего. Ты моя, вот и все.

— Да как же! — разозлилась я, — нет, иди, откуда пришел. Я знаю, что ты бабник, так что нам с тобой не по пути.

— Точно ребенок еще, — выдохнул Денис, — мало ли что было до… тебя.

Но меня было не остановить. Я оттолкнула, что-то прошипела и убежала от него. Денис догонять не стал. Когда убегала, я не стала закрывать входную дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания родителей, поэтому сейчас я очень медленно опустила ручку двери и прокралась домой, не издав ни звука. В зале горел свет и негромко трещал телевизор. Я могла бы проникнуть в свою комнату незамеченной, но что-то заставило меня остановиться и прислушаться к тихим голосам. Я подслушивала, что не очень хорошо, конечно, но сейчас меня это совсем не волновало, потому что говорили обо мне.

— Зачем ты Алёнушке даешь надежду? — спросила мама.

— Алёна спит? — ответил невозмутимо отец.

— Должна, свет выключила, не стала будить. Мы уже все решили, и чем быстрее она смириться с тем, что операции не будет, как и фигурного катания, в ее жизни, тем лучше, — заключила мама.

А я чувствовала, как слезы подступают к глазам.

— Милая, не горячись. Дай ей привыкнуть к новой школе, завести друзей, в конце концов, тогда ей будет проще смириться с нашим решением. Я согласен с тем, что рисковать ее здоровьем больше никакого смысла нет. Но это Алёна. Ты же сама знаешь ее характер. Нам удавалось ее беречь только потому, что было это самое фигурное катание в ее жизни, — ответил отец, — так что сначала нога, а потом все остальное.

Слезы все-таки хлынули из глаз. Они меня обманули! Нагло и жестоко, давая надежду.

— Я разговаривала с ее врачом, и он сказал, что все заживает быстрее, чем они предлагали, — ответила мама.

— Это хорошо… А знаешь…

Что ответил отец, я слушать не стала, потому что слезы душили и начала всхлипывать. Быстро пробравшись в свою комнату, я закрылась на замок, не желая никого видеть и слышать. Уткнувшись в подушку, я горько плакала. Значит, все, что меня сдерживало, это фигурное катание? Отлично! Просто отлично. Будто я не адекватная какая-то.

Я встала в планку, заставляя свое тело вспоминать нагрузку. Нет, мне сделают эту операцию! Без фигурного катания я вообще не вижу своей жизни. Это как здоровому человеку потерять ногу или даже две. Жить можно, но она никогда не будет полной, как раньше.

После нескольких упражнений, я все-таки выдохлась и поплелась в ванную, прихватив с собой телефон. От Егора сообщений не было, зато Денис написал, что завтра зайдет за мной без двадцати восемь. Ава спрашивала что-то про решение задач. Еще несколько чатов светилось с новыми сообщениями, но я смотреть не стала. Все стало таким неважным после слов родителей. Легла спать с разбитой родителями душой.

Глава 13

Алёна

Я отключила будильник и продолжила спать. Эти «лишние» двадцать минут были так прекрасны, но ровно до того момента, пока я снова не проснулась. Вернее подорвалась так быстро, как только могла, понимая, что проспала. Пожалуй, никогда я не собиралась с такой скоростью. Но когда дело дошло до одежды, я поняла, что форма была мятой, а сарафан и вовсе был грязным. Блин, вчера не подумала о том, что все вещи нужно было отправить в стирку. Быстро решив, что на раздумия времени нет, я натянула темно-синие джинсы, а наверх накинула белую кофту. Мой вид был совсем неподобающим по уставу школы, но сейчас мне было не до этого, вариантов все равно других я не видела.

Каким-то чудом мне удалось не столкнуться утром ни с кем из домочадцев, хотя предполагаю, что папа давно ушел на работу. Мама наверняка была на кухне и что-то готовила. Ей предстояло прийти в школу примерно через час, чтобы слушать, какая непутевая у нее дочь. Незаметно выскользнула из дома. До начала первого урока оставалось всего десять минут, поэтому я вылетала из подъезда, гонимая желанием незаметно проникнуть в школу и за свою парту, чтобы не привлекать лишние внимание. Хотя уверена, что оно будет. После вчерашнего меня наверняка обсуждают все кому не лень, наверняка и чат очередной создали для этого. В тот момент, когда я открывала подъездную дверь, вспомнила о Денисе. Сделала я это опять слишком резко, но на этот раз Денис успел отпрянуть прежде, чем я заеду ему дверью еще куда-нибудь.

— Быстро учишься, — улыбнулась я, видя растерянное лицо Дениса, хотя чувство вины тут же разрослось в моей душе, ведь на лбу Дениса красовался фиолетовый синяк на половину лба.

Красавчик!

— И тебе доброе утро, — обнял меня Денис и поцеловал в макушку, непроизвольно мои руки сами обняли его за талию.

Я вздохнула. Еще вчера я хотела прибить его за наглость, а сегодня сама льну к нему. Адекватность? Нет, не слышали. Тяжело быть девушкой.

— Прогуляем? — тихо спросил Денис.

— Нет. Родители же придут после первого урока, — выдохнула я и отстранилась, — пойдем скорее.

Я двинулась в сторону школы, но Денис взял меня за руку, переплетя наши пальцы, а затем взял инициативу в свои руки и потащил нас в сторону школы.

— Не слишком быстро? — спросил Денис, а я отрицательно покачала головой, хотя по правде говоря, я последнюю неделю не задумаюсь о ноге, что даже странно.

Мы добежали до школы за десять минут, что для меня немыслимый рекорд. Не опоздали.

— Как нога? — поинтересовался Денис, а я смутилась, то ли от его заботы, то ли от того, что так погрузилась в свои мысли, что не посчитала нужным разговаривать с Денисом вообще всю дорогу.

Но тишина не напрягала меня, кажется, и его тоже.

— Хорошо, — почти не соврала я, поймав укоризненный взгляд.

В школе стоял привычный шум, поэтому я даже не замечала снующих учащихся. Мы сдали вещи в гардероб, и тут я обратила внимание на то, что Денис сегодня тоже в джинсах и черной толстовке, невольно губы хотели растянуться в глупой улыбке, но я спрятала ее, опустив голову вниз, усиленно рассматривая нашу обувь.

— Бунт? — со смехом в голосе спросил Денис.

— Да нет…— хотела было оправдаться я, но оглушительно прозвенел звонок, оповещающий о начале первого урока, — чёрт.

Не обращая внимания на Дениса, я побежала в сторону лестницы, но он дернул мою руку на себя и поцеловал в губы. Каждый раз, когда он так делает, я теряюсь, позволяю ему и растворяюсь в каких-то новых для себя ощущениях. Он отстранился первым, а я смутилась и, стараясь не смотреть на него, я побежала на первый урок.

Когда я зашла в класс, начался гул голосов, приветствующих меня. Учитель гаркнул на одноклассников, а мне кивком разрешил пройти на место. Я благодарно посмотрела на него и проскользнула на свое место.

— Ты где пропадаешь? — шикнула на меня Ава, а я показала жестом, что поговорим потом.

Но Аврору мой ответ не устроил. Она мне что-то написала на листочке и пододвинула его мне прямо в руки. Когда я заходила, я не смотрела ни на кого, но сейчас немного успокоившись, увидела, что Егор сидит впереди меня и внимательно слушает учителя. Что-то внутри кольнуло. В мозгу всплыло его последнее сообщение, на которое я так и не ответила. Получается, между дружбой с Егором и непонятными отношениями с Денисом я выбрала второго? Хотя ни один из них не был идеален. Один ставил условия, не имея на это право, так же как и второй присвоил меня себе без моего согласия. И если в случае Егора это вызывало однозначное негодование с моей стороны, то в случае с Денисом, кажется, я уже сама была не против такого поворота событий.

Аврора снова толкнула меня в бок, указывая на записку, я встряхнула головой, желая выбить лишние мысли из головы, и развернула переданный мне листик. Конечно, Аву интересовало все, что произошло вчера, что сказал директор, ведь ее сообщения с этими вопросами я так и проигнорировала. Я кратко ответила, не уточняя деталей. Так завязалась переписка на весь урок. Аврора сообщила, что ее родители уезжают на все выходные, поэтому у нее будет девичник, на который она меня пригласила. Я, конечно, дала свое согласие. Мой последний девичник происходил на сборах, но он был несколько специфичный. Так что можно сказать, это будет мой первый настоящий девичник. Надо будет только уточнить, чем они там занимаются.

Болтовня с Авророй меня отвлекала от волнения. Как бы я не старалась, все равно переживала перед встречей «на ковре» у директора, хоть и уговаривала себя, что родители на моей стороне.

После окончания урока, Егор обернулся и буркнул все же скупое приветствие, но вышел из кабинета первым. Он обижался? Или ждал ответа? Но в любом случае мне это не нравилось.

Учитель нас немного задержал, поэтому я зашла в приемную к директору последней. Денис стоял, облокотившись на стенку, со скучающим видом, но как только меня увидел, улыбнулся одним уголком губ и подмигнул. Его родители, при взгляде на которых я непроизвольно дернулась, сидели с непроницаемыми лицами и прямыми спинами, будто ожидали суда. Моя мама стояла около моего классного руководителя и еще одной учительницы и о чем-то тихо переговаривалась.

— Проходите, — вышла директриса и пригласила нас в свой кабинет.

Моя мама и родители Дениса присели на предложенные им стулья, а мы остались стоять, наверное, чтобы чувствовали себя еще менее уютно. Я снова рассматривала ковёр под своими ногами, опустив голову, будто провинившийся котёнок.

— Уважаемые родители… — начала Анна Анатольевна.

Я пропускала мимо ушей ее слова. Фильтровать плохие, обидные, несправедливые и неприятные слова в свою сторону я научилась давно. Спасибо за это фигурному катанию. Так уж получалось, что все мои тренера не отличались выдержкой. Порой мне казалось, что их цель выплеснуть на нас весь негатив, а не научить. В такие моменты мне будто кто-то вставил в уши беруши, я почти не слышала. Я старалась абстрагироваться, и это всегда работало, но сегодня после длинной обвинительной речи в мою сторону и Дениса, директриса не остановилась на достигнутом, она продолжила обвинять нас. Помимо «булочной войны» нам вменяли отсутствие совести, потому что вместо уборки, мы прогуляли школу, неуважение к взрослым, а в частности к Анне Анатольевне, а еще…

— Но они, — укоризненно посмотрев на нас, — не остановились на достигнутом. Только посмотрите на их вид. Как Вы знаете, уважаемые, в нашей школе все дети ходят в форме. Но посмотрите на них…

Пока она говорила, я, было, открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент теплая рука Денис взяла мою холодную ладошку, и я перевела взгляд на него, но он не смотрел на меня, лишь сжал мою ладошку сильнее в знак поддержки. Я перевела дух и взглянула на маму, во взгляде которой уже был только укор, ни о каком понимании речи не шло. Губы сжаты, а взглядом, кажется, она пыталась испепелить меня, даже не выслушав. А еще ее щеки были немного красные. Ей стыдно за меня?!

— Мы все поняли, примем меры, — выдохнула моя мама, которая, видимо, тоже устала слушать, какая я не хорошая.

— Но это еще не всё! — не унималась Анна Анатольевна, — сегодня эта парочка перешла все границы! Они целовались в холле первого этажа у всех на виду. Моральные ценности…

Это она про тот невинный «чмок» на прощание? Я даже рот открыла от удивления. А она все говорила и говорила, выплескивая на наших родителей очередной ушат… холодной воды. В моей душе росло раздражение. Она вроде бы и говорила правду, но преподносила ее так, будто мы — исчадие ада.

— Этого больше повториться, — ответила мать Дениса.

— Надеюсь, ваше влияние на этих молодых людей произведения нужный эффект, — высказалась Анна Анатольевна.

— Алёна, это правда? — спросила мать у меня, перебив директора.

— Да, но…

— Какой позор! — не дала договорить мне мама, а мне стало так обидно.

Родители начали распыляться, вернее наши мамы совместно с директором, повышать голос. Молчал только отец Дениса, внимательно рассматривая меня и сына. Кажется, мама Дениса обвинила мою мать, что это мое влияние, или это моя мама так поступила? Слова уже перепутались в один сплошной шум.

А как же выслушать нашу позицию? У нас совсем нет прав, что ли? Я негодовала, готовая взорваться! Я повернула голову на Дениса, который стоял с непроницаемым лицом, будто его это вообще не касалось, но заметив мой взгляд, тепло улыбнулся и сделал жест головой, намекая на то, что нам стоит уйти. И я согласилась. Взявшись за руки, мы молча вышли из кабинета под визги, казалось бы, взрослых людей.

Глава 14

Алёна

Адреналин растекался по венам, заставляя и без того колотящееся сердце, стучать быстрее. Денис быстрыми уверенными шагами уводил нас из этого персонального ада несправедливости. И мне нравилось следовать за ним, чувствовать себя под защитой. Его уверенность незаметно передавалась мне. Поэтому откинув лишние сомнения, я просто следовала за ним, доверившись, хотя сделать это было совсем не просто.

Я подозревала, что мы просто сбежим, но вдруг Денис резко остановился посреди холла первого этажа, притянул меня к себе и поцеловал. Сначала нежно, завладевая моими податливыми губами, а потом напористо и жадно, углубляя его. Я почувствовала, как по всему моему пробегают импульсы. Это было приятно, даже очень. Я уже призналась себе, что Денис мне действительно нравится, и мне давно стало наплевать, что говорят о нем другие. Надеюсь, я в нем не ошибаюсь…

— Вот за этот поцелуй нас хотя бы действительно можно отчитать, — выдохнул мне в губы Денис, а потом поцеловал в лоб.

— Значит, ты меня только ради этого поцеловал? — усмехнулась я.

— Нет, — рассмеялся Денис, — сбежим?

— Однозначно, — согласилась я, а потом быстро добавила на выдохе, — нет.

Денис вскинул бровь, как бы спрашивая, почему нет?

— Маму необходимо дождаться. Она обещала поговорить по поводу тренировок с нашим учителем физкультуры, — честно ответила я.

Несмотря на то, что внутри меня еще колотила обида, я хотела ее проглотить, лишь бы иметь маленький шанс вернуться на любимый каток. Сначала нужно добиться своего, а уж потом разбираться с остальным. Я умела молчать… иногда, когда мне это действительно было необходимо.

— Почему не пойти в тренажерный зал? — уточнил Денис.

— Мне пока нельзя полноценно заниматься, — пожала плечами я.

— Но ты все равно собираешься?

— Да, — ответила я, закусив губу, ведь мы впервые касались больной для меня темы.

— И родители согласны? Если тебе нельзя, то стоит слушать врачей, — как-то грубовато прозвучало над ухом, я передернула плечами, но отвечать не стала.

Мы сели на лавочку, которая располагалась под лестницей. В школе ее называли «места для поцелуев», потому что она была скрыта от глаз и камер видеонаблюдения. Девчонки рассказывали мне, что директор много раз пытался что-то сделать с этим злачным местом. Убирали лавки, которые ученики приносили обратно, баррикадировали вход ограждением, но тем самым делали только хуже, потому что пробраться туда было сложнее, но и видимость становилась хуже, чем непременно пользовались ребята. А однажды туда сложили старые парты, которые какое-то время сдерживали учеников от обитания под лестницей, но при первой же проверки, хлам заставили убрать. В конце концов, все забили на эту лестницу, перестали гонять детей. Когда интерес взрослых пропал, поубавился он и у учеников. Если раньше там сидели целые банды, то теперь иногда только парочки и то редко. Мы сели рядом, Денис обнял меня одной рукой, а я сама прильнула к его груди. Меня успокаивали его объятия.

— Влетит опять нам? — шепотом спросила я, утыкаясь носом куда-то в район шеи Дениса и наслаждаясь запахом одеколона, который, кажется, становится моим любимым.

— Хуже уже не будет. Что они нам сделают? — усмехнулся Денис.

— Наверное, под домашний арест отправят, — вздохнула я, не представляя, что ещё меня может ждать «в наказание», а потом вспомнила про то, что мама должна поговорить на счет зала для тренировок под руководством учителя физкультуры и шумно выдохнула. Вдруг передумает?

— Я тебя украду, — уверенно заявил Денис, явно поняв мой вздох разочарования неправильно, и уткнулся носом в мою макушку, но я промолчала.

— Ты плохо на меня влияешь, — рассмеялась я, — я действительно переживаю…

— Или ты на меня? — ответил ехидно он, а я резко оторвала голову от его груди и взглянула на него, намереваясь доказывать обратное.

Но Денис чмокнул меня в нос, отчего я растерялась.

— И всё-таки почему физрук? — вернулся Денис к этой теме.

— Нужно чтобы кто-то за мной приглядывал, — непроизвольно поморщила нос я, ведь фактически призналась, что больше тренировать меня некому. По крайней мере пока.

— Давай я? — улыбнулся Денис.

Я искренне рассмеялась.

— После сегодняшнего, боюсь, ты станешь персоной нон-грата для моей мамы.

Денис не успел ответить, потому что мой мобильный завибрировал в кармане. Дисплей высвечивал имя звонившего. «Мама Ира». Я торопливо ответила на звонок.

— Да, мам.

— Где ты?

— На первом этаже, там было слишком душно, — обыденно ответила я.

— Я так поняла, — строго ответила мама, — я иду с твоим классным руководителем к учителю физкультуры. Жди около спортзала.

— Да, мам, — согласилась я и скинула звонок.

Развернулась и взглянула на Дениса, глаза которого внимательно меня рассматривали. Он что-то явно хотел спросить или уточнить, но не делал этого.

— Мне нужно вернуться, — сообщила я, стараясь держать голос ровным, хотя готова была уже сорваться с места и побежать к спортзалу.

Я не знала, как положено паре, каковой вроде как мы являлись, прощаться. Опыта у меня ноль. Поэтому я растерялась, беспомощно смотря на Дениса.

— Пойдем, — выдохнул, наконец, Денис и взял меня за руку.

Идти нам было буквально двадцать шагов.

— Значит, ты планируешь вернуться в спорт? — задумчиво спросил Денис, когда мы дошли до входа в спортзал.

— Конечно… — ответила я мягко, не понимая, чего боюсь.

Осуждения? Не понимания? Боже, когда я стала такой зависимой от чужого мнения?

— Понятно, — сухо ответил Денис, — ты уже не хромаешь, пробовала встать на коньки?

— Нет… я… мне… — замялась, потому что, по правде говоря, я не спрашивала можно ли мне попробовать хотя бы стоять на льду, ведь тренировки полноценные мне запрещены.

— Ясно, — хмыкнул Денис, — разберемся.

Денис хотел меня обнять, но я сама быстро чмокнула его в щеку и пробормотала:

— Наверное, тебе лучше уйти. Кто знает, чем закончились разборки наших родителей.

Денис демонстративно состроил такое лицо, выражение которого я с трудом смогла бы повторить, но оно кричало, что ему плевать. Мне бы такую непоколебимость и уверенность.

— Иди, — сделала я шаг назад, — на урок.

— Ладно, — без энтузиазма согласился Денис и ушел.

Мама появилась буквально спустя несколько секунд и без сопровождения нашего классного руководителя. По ее выражению лица я не могла понять, что не так, но от нее явно шли волны раздражения, от меня же наоборот веяло спокойствием. Неужели Денис так на меня влияет? Ведь в кабинете директора мне столько хотелось высказать, но сейчас я молчала, ожидая, когда мама заговорит первая.

— Через десять минут урок закончится, тогда и зайдем, — ледяным голосом произнесла мама, а я лишь кивнула.

Мама смотрела прямо на меня, но молчала. Под ее пристальным взглядом я чувствовала себя непривычно неуютно.

— Мам… — не выдержала я, но мама перебила.

— Алёна, Денис тебе не пара, его мама… просто ужасна. Она мне такие гадости о тебе говорила. Например, что ты с одним братом встречалась, теперь с другим.

Я удивленно хлопала глазами, не зная, что сказать в ответ.

— Я согласна поговорить с учителем, согласна даже тебе тренера начать искать. Ничего не обещаю на счет «большого спорта», но, если разрешат врачи, подчеркиваю, если, только тогда мы подумаем и про операцию.

Сердце мое радостно подпрыгнуло и забилось так часто, что казалось опять выпрыгнет.

— Но только при одном условии, — добавила мама.

— Каком? — хрипло спросила я, не ожидая ничего хорошего.

— Ты не общаешься ни одним из братьев. Вообще. Не говоря уже о чем-то большем. Хочешь спорт — будет. Но тогда только учёба и спорт. Всё.

— Но…

— Никаких «но». Выбирай.

Это было жестоко. Она мной манипулировала так явно, не скрываясь, что ком сжал горло. Денис или фигурное катание? Прости, Денис… Выбор слишком очевиден.

— Я выбираю спорт, — тихо произнесла я, ощущая, как что-то отравляет меня.

Мама кивнула, будто и не ожидала от меня другого ответа. Хотя она была права. Выбора у меня действительно не было. Только в этот момент, кажется, я начала ее тихо ненавидеть.

— Так будет лучше для тебя, — то ли себе, то ли мне сказала мама.

Глава 15

Алёна

…Три недели спустя…

— С днем рождения, Алёнка! — обнимает меня Аврора при встрече.

— Спасибо, — смущаюсь я.

— Это тебе, — она вручает небольшую коробку, перевязанную бантом.

— Спасибо большое, — ещё раз выдыхаю я и беру подарок в руки.

Врожденное любопытство берет верх, и я на ходу открываю коробку. Внутри лежит брелок: девочка держит в руках пару коньков. Красивый.

— Просто сувенир, — сообщает мне Ава смущенно.

— Нет, он такой классный. Спасибо, — на этот раз я крепко обнимаю сама Аву, чем ее удивляю. Обычно инициатором всех тактильных контактов является она.

За последние недели я сблизилась с Авророй, да и вообще со всеми девочками. Особенно после девичника, который мы весело провели у Авы дома, я взглянула на дружбу с девочками по-другому. С ними можно было отдыхать, не думая о серьезных вещах. Как ни удивительно, родители не стали меня наказывать домашним арестом.

Я продолжала свою терапию, поэтому теперь до позднего вечера была в клинике. Нога все реже меня беспокоила, что меня бесконечно радовало. Только теперь чаще о себе начала напоминать спина. Видимо та боль, которая сильнее, на ней и концентрировалось внимание.

Два раза в неделю я ходила в танцевальный класс в школе. Наш учитель физкультуры оказался мировым человеком, который не только согласился за мной приглядывать, но и дал мне ключ от зала, чтобы я могла заниматься сама, если вдруг он не может побыть со мной. За три недели он только дважды прерывал мои тренировки, сообщая, что время вышло. Ему я была очень благодарна.

Ещё два раза в неделю я начала ходить в бассейн под присмотром местного тренера. Мой лечащий врач при этом контролировал все нагрузки. Я чувствовала, что организм восстанавливается. Через две недели у меня снова назначен прием у врача, который согласился оперировать спину. Родители согласились поехать вместе. Это была огромная победа! Так что в целом мою жизнь можно назвать такой, какой я себе ее и представляла, за исключением двух деталей, а вернее людей.

Денис и мама. После того, как мама поставила условие на счет парней, я честно пыталась понять ее. Но у меня так и не получилось. Чем ей не угодил Денис? Выходкой в школе? Да ведь я сама была виновата даже больше, чем он. Так что логики я не видела, а вывести маму на откровенный разговор у меня не получилось.

Дома я бывала мало, практически возвращалась домой только спать, все остальное время занимали школа, бассейн, танцы и реабилитация. Даже на выходных я пропадала, чтобы не пересекаться с матерью. Я сердилась на нее. Но, кажется, мама была всем довольна. Все было так, как хотела она. Меня же это злило, поэтому находиться в собственном доме хотелось все меньше. А однажды мама проболталась, что звонила моему классному руководителю, который подтвердил, что между мной и ни одним из братьев ничего нет. Тогда меня охватила такая ярость, что с трудом сдерживалась. Вылетела на улицу и побежала. Так я поняла, что могу бежать больше пятнадцати минут без болевых ощущений в ноге.

Что касается Дениса… Я не смогла признаться ему, что слушаюсь маму, не смогла рассказать о ее ультиматуме, боясь, что посчитает меня бесхарактерной или глупой. Точно не знаю. Но не назвала истинной причины. Просто решила, что поставлю точку, пока все не зашло слишком далеко. Как бы внутри меня каждая клеточка не противилась этому, я не могла рисковать. Слишком много было поставлено на карту моей жизни… Понять смог бы Денис меня или нет? Я не знаю.

Первую неделю мне легко удалось избегать Дениса, ведь в школе он не появлялся, потому что он заболел. Он лежал дома с высокой температурой и больным горлом. Эту неделю я переписывалась с ним, не затрагивая тему расставания. Оттягивала момент. Целыми днями мы вели переписку обо всем и ни о чем. И я скучала. Странно, что я так быстро привыкла к этому наглому вторжению в свое личное пространство, но мне хотелось обнять его, прижаться к нему. И я делала хуже своим молчанием и себе и ему. Денис думал, что между нами все прекрасно, а я никак не могла признаться ему о своем решении.

Когда Денис выписали, он сразу сообщил, что встретит около подъезда, но я категорически отказалась, боясь, что нас увидит мама, поэтому Денис ждал меня у входа в школу. Я шла, ничего не слыша вокруг себя, кроме громко стучащего собственного сердца. Я влетела в объятия Дениса сама, ощущая, как те самые пресловутые бабочки в животе начали расправлять свои крылышки.

Пожалуйста, не надо!

Денис поцеловал меня в макушку, а я готова была расплакаться. Я ненавидела свою маму в эту секунду.

— Денис… — жалобно позвала я.

— Блин, Алёна, я так соскучился, — прошептал Денис мне на ухо, заставляя мурашки бежать по телу от одного его жаркого шёпота.

— Нам надо прекратить, — тихо сказала я, понимая, что к горлу подступает ком.

— В смысле? Что прекратить? — отстранился Денис и поднял одной рукой мой подбородок, чтобы я взглянула на него.

— Всё, всё это прекратить, — спешно ответила я, при этом так и не смогла отцепиться от него, продолжала обнимать за талию.

Слова и действия диссонировали. Денис внимательно смотрел на меня, прищуривался, будто детектором лжи пытался просканировать, а я не могла выдержать такого пытливого взгляда, поэтому опустила глаза и наконец-то отстранилась. Попыталась отстраниться, но Денис не дал этого сделать. Теперь он обнимал меня, а я ладошками уперлась в его грудь.

— Что, блин, произошло?! — непонимающе спрашивал Денис, а я не знала, что ответить, — Алёна?!

Нет, он не кричал, скорее рычал.

— Денис, не спрашивай меня, пожалуйста. Так будет лучше. Мое все время занимает школа и лечение, спорт… Мне некогда отвлекаться, поэтому лучше…

— Какой бред, — перебил Денис.

— Это правда, — я действительно не врала.

— Алёна, я не хочу слушать эту ерунду.

— Не слушай! — психанула я и вырвалась из объятий Дениса, ощущая, как резко становится зябко.

— Ты поссориться решила? — ухмыльнулся Денис, а я вскипела.

— Да! Пока! — я развернулась и забежала в школу.

Денис шел за мной, но я не оборачивалась. Быстро повесила куртку и пошла в кабинет. Ощущала, как горит спина от его взгляда. Села за парту, пытаясь выровнять дыхание, но Денис зашел следом и сел рядом.

— Что это значит? — довольно грубо спросил он.

Любопытные одноклассники уже все свое внимание приковали к нам. Я чувствовала себя неуютно. Никогда не мечтала быть в центре скандала.

— Денис, давай не здесь, — шептала я, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. Казалось, оно пробежало уже пару десятком километров и вот-вот выпрыгнет, — на нас же смотрят.

— Мне плевать, — довольно громко ответил он и сгреб меня в свои объятия, а затем зашептал, — я так соскучился. А ты… Зачем ты так со мной?

Я тоже скучала. Даже больше, чем думала сама.

— Я просто хочу остатьсядрузьями, — подняла на него свой взгляд, полный невыплаканных слёз.

Мне хотелось, чтобы он понял серьезность моих слов, а сама наслаждалась его близостью. Отказаться от Дениса было сложнее, чем я могла представить. Я не хотела!

— Мы никогда ими не были и не будем, — выдохнул Денис.

— Мне жаль, — снова шептала я, стараясь, чтобы никто не услышал.

В этот момент в класс зашел Егор. Замер при виде нашей парочки, а потом плюхнулся на первую парту, которую пытался отвоевать у меня в мой первый день в школе.

— Это из-за него? — довольно громко и грубо спросил Денис, я промолчала, опустив голову.

Нет. Егор ни причём. Но язык прилип к небу из-за сухости во рту, не желая шевелиться и отвечать.

— Нет, — сказал Денис, когда нас оглушила трель, оповещающая о начале урока.

Денис ушёл, а я осталась в растрепанных чувствах. Аврора, которая наблюдала за нами в сторонке, попыталась разузнать, что происходит, но я сказала, что отказалась с ним встречаться и всё. Если про Егора я спокойно болтала, когда был девичник, вспоминала тусовку у него дома, то на счет Дениса я не готова была говорить вообще ни с кем, а тем более с Авророй, которая, так или иначе, была когда-то его девушкой. Об это я вообще старалась не думать, потому что на душе противно скребли кошки.

Денис не давал мне прохода еще две недели. Я психовала, а внутри радовалась этому. Но в последнюю нашу встречу я кричала на него почти на всю школу, но сейчас даже не вспомню, чем он меня так разозлил, просила его ко мне не приближаться, наговорила такого... о чем жалела сама. Он отстал. Два дня он не писал, не звонил, даже в школе я его не видела, хотя постоянно искала глазами. Но Денис выполнил мою просьбу — больше ко мне не приближался, он вообще будто испарился.

И вот теперь я иду и сжимаю подарок от Авы, ища глазами Дениса. Я не видела его уже несколько дней, переживала, все ли с ним в порядке. Но нигде так и не найдя его глазами, захожу в класс и получаю поздравления от одноклассников. Меня обнимают, целуют, даже порываются надрать уши, а я хохочу и увертываюсь от издевательств над моими ушками. Дима и Егор заходят в класс, и неожиданно Егор протягивает мне букет. Семь белых роз, перевязанные лентой. Я застываю, но принимаю букет. Не знаю, как реагировать, потому что с Егором у меня натянутые отношения.

После того, как весь класс слышал, что Егор может быть виновен в нашем расставании с Денисом, то поползли слухи, на которые я старалась не обращать внимания, а сам Егор активизировался. Посмел мне даже сказать, что я якобы сделала правильный выбор. Тогда я не сдержалась, заявив, что с ним ничего общего иметь не хочу. С друзьями так не поступают, не ставят перед выбором, тем более что его я могла назвать только своим другом, да и то с натяжкой. Нашу перепалку слышали даже учителя, так что неудивительно, что моей маме донесли об этом. Егор пытался наладить со мной общение, писал несколько раз, но во мне что-то изменилось, больше не хотелось ни разговоров, ни встреч с ним.

— Спасибо, — неуверенно произношу я, но не смотрю на ребят, почему-то мне неудобно.

Дима первым обнимает меня, и я немного расслабляюсь, а следом неловко обнимает и Егор.

— С днем рождения, Зараза, — улыбается Егор, и я невольно расплываюсь в улыбке.

Сердце приятно ёкает, напоминая о нашем общении. Но звенит звонок, и все одноклассники садятся за свои парты. Весь урок я поглядываю на твердые бутоны розы и непроизвольно трогаю пальцем. Цветы я получать привыкла, но этот букет значит гораздо больше, он будто отматывает несколько недель назад, когда все было легко, хорошо и понятно. Егор с помощью букета извиняется, я это понимаю, но… мне очень хочется, чтобы Денис тоже меня поздравил. Не обязательно цветами или подарком, просто хочу услышать его голос и иметь возможность санкционированно его обнять. Сама же его оттолкнула и сама же страдаю от этого. Злюсь снова на маму. Но отгоняю от себя все неприятные мысли. Не хочу об этом думать.

После третьего урока мы с девочками заваливаемся в столовую. Сегодня я ем вместе со всеми сосиску в тесте, запивая колой. Праздник же. Можно. Девчонки даже в шутку чокаются пластиковыми стаканчиками, очередной раз поздравляя меня.

— Алёнка, ты будешь отмечать день рождения? — интересуется Валя.

— Мои дни рождения проходят обычно на тренировках, — смеюсь я, — но сегодня у меня по расписанию массаж и танцы. Так что не знаю, может в субботу…

— С нашим секси-физруком? — подтрунивает Ава.

— Да ну вас, — отмахиваюсь я, — со мной он не танцует.

— Только смотрит и томно вздыхает, — хихикает Ева.

Я закатываю глаза. Зря я поделилась своим наблюдением с ними. Ничего «такого», как намекают девочки, в его взглядах нет, он просто приглядывает за своей подопечной. Для меня он просто мой учитель, взрослый мужчина, хоть и привлекательный, не спорю.

— В субботу, может, сходим на квест? — предлагает Аврора.

— О! Я ни разу не была, — улыбаюсь я.

— Давайте на такой, чтобы нервы пощекотать, — хихикает Ева.

— Давайте, — дружно соглашаемся мы и начинаем смотреть варианты в интернете.

Ава о чем-то шутит, все хохочут, в том числе я, но моя улыбка резко сползает с лица, как только я вижу Дениса, который обнимает одной рукой какую-то девочку-блондинку. В солнечное сплетение, будто кто-то резко ударил, потому что мне резко нечем дышать. Я замираю, наблюдая, как рука Дениса ползет вверх по спине незнакомой мне девчонки. Рука с сосиской в тесте безвольно падает на колени, когда он наклоняется и целует ее в губы. В груди горит огнем так сильно, что хочется закричать. Что со мной? Пытаюсь дышать, но получается плохо. Отвожу взгляд, не желая видеть больше ничего, но непроизвольно снова смотрю в их сторону. Девушка высокая, длинноногая, ее юбка едва доходит до половины бедра. Красивая. Денису даже не приходится наклоняться, чтобы поцеловать ее, потому что они одного роста, не то что я… На глазах почему-то непроизвольно выступают слезы, которые я пытаюсь незаметно убрать ладонью.

Я же сама отказалась от него. Сама. Почему же так неприятно… и больно?

Девчонки замечают мое состояние, пытаются отвлечь, но я просто физически не могу оторваться от лицезрения этой парочки. Злюсь на себя, на Дениса, на маму!

— Очередная тёлка Дэна, — постановляет Ева, а у меня неприятно сосет под ложечкой.

— Угу, — кивает Аврора, — не обращай внимания на них, Алёна. Это же Денис, около него всегда вьются девушки.

Я киваю. Кое-как встаю, решая, что больше мучать себя не могу, иначе получу инфаркт. Кидаю в последний раз взгляд на Дениса, но цепенею, потому что он тоже смотрит. С вызовом. Улыбается одним уголком губ.

Показательные выступления для меня устроил? Идиот!

Хватаю рюкзак и как настоящая истеричка убегаю из столовой с такой скоростью, будто за мной гоняться черти. Ненавижу!

Глава 16

Алёна

Учителя я не слушала, вернее просто не слышала. Мой мозг был занят одной только мыслью. Я злилась все сильнее. Каждая моя клеточка буйствовала.

Я обожаю свой день рождения. Для меня это особенный день. Я никогда ничего не делаю в этот день грандиозного, обычно это тихий семейный вечер в кругу семьи, но этот день мой. Он всегда счастливый. Наполненный улыбками, смехом, поздравлениями и подарками. А Денис... просто испортил его. Бесцеремонно, некрасиво, обидно. И то, что я сама оттолкнула его, меня не интересует совершенно. Он не должен был… так поступать со мной. Не сегодня.

Может, в любой другой день я бы так остро не отреагировала, но сегодня… я была на грани. Я не то, чтобы хотела отомстить, но что-то ненормальное творилось в моей душе. Мне было неприятно, больно от увиденной картины. И мне очень хотелось сделать больно Денису. Все-таки отомстить? Да! Слезы подкатывали, но я им выхода не давала. Сдерживалась из всех сил.

Нет, слез моих он не дождется.

Вариантов в голове особо не было, но я была уверена, что он разозлиться, если увидит меня в объятиях другого. Если даже ничего не чувствует ко мне, сыграет уязвленное эго. У меня даже был идеальный кандидат для этого — мой одноклассник и по совместительству брат Дениса. Но почему-то от одной мысли об этом тело пробило на мелкую дрожь.

Нет. Как представлю… передергивает. Я не хочу, чтобы пошли неоправданные слухи. Да и с Егором контактировать как-либо желания нет совсем.

Прозвенел звонок. Я вздохнула. Нужно свой гнев направить в правильное русло. Спорт — мое спасение от всех бед. Пойду на тренировку и буду заниматься, пока не забуду о его поступке…

— Ты видела? — вывела меня из размышлений Аврора взволнованным голосом.

— Что? — спросила спокойно я.

— Аня Кобылина из параллельно класса вступила в спор! — эмоционально воскликнула Ава.

Не совсем понимая, о чем речь, я взяла телефон и открыла чат, в котором уже висело больше тысячи непрочитанных сообщений. В «СС» я не заходила, времени не было читать всю писанину. Но сейчас я с интересом наблюдала, как оживились все в чате. Аня сделала ставку на то, что первая поцелует учителя физкультуры. Перевод был на имя… Дениса. Значит, у него банк? Я взбесилась и молниеносно приняла решение.

— Я буду участвовать! — заявила я.

— Ты? Зачем?— удивилась Ава, а потом улыбнулась, будто поняла мои мысли.

— Тебе нравится Денис, да? — спросила она мягко, — не сработает.

Я лишь фыркнула.

— У меня на карте только шесть тысяч, надо ещё немного, — считала я в слух.

— Ты уверена? — снова поинтересовалась подруга.

Я кивнула, хотя уверенности во мне не было ни капли. Аврора быстро собрала недостающую сумму у девчонок. Недолго думая, я написала в чате, что участвую в споре и сделала перевод Денису. Реакция толпы последовала незамедлительно. Кто-то возмущался, кто-то восхищался, кто-то был против, а кто-то тупо шутил на тему моих уже состоявшихся отношений со Святославом Сергеевичем, ведь я почти каждый день «таскалась» к нему в спортивный зал. Шутки были грубые, глупые и нелепые, но я создала такой ажиотаж, что сама не ожидала. Весь следующий урок телефон без конца вибрировал. Единственный, кто игнорировал сообщения — Денис. Даже Егор удивлённо косился на меня постоянно. Но так или иначе общественным мнением было принято решение допустить меня до участия в споре. До окончания оставалось всего три месяца, так что против никто не был.

Я продумала, как мне казалось, безупречный план. Я решила действовать сегодня, иначе точно струшу. Пока во мне кипели обида и гнев, нужно этим воспользоваться. Я попросила Аврору мне помочь. Ава была настроена скептически, но все же согласилась.

После урока мы вышли в коридор, сердце бешено стучало, потому что я собиралась сделать что-то выходящее за рамки всех моих моральных принципов. Но как только я закрывала глаза, то я видела Дениса с его пассией, разбирала такая злость, а вместе с ней росла и решимость.

Уже начался следующий урок, но мы не пошли на него. Это единственное окно, когда ни у кого из классов нет урока физкультуры. Об этом мне тоже сообщила Аврора, которая, кажется, знала все и обо всех.

Мы остановились перед большим зеркалом в холле, а я взглянула на свое отражение. Обычная школьница в нелепом сарафане. Я выглядела некрасиво. Длина юбки чуть ниже колена мне не шла, на лице никакой косметики и даже волосы я просто сегодня собрала в пучок. Хотя утром посчитала свой внешний вид вполне сносным.

— Есть ножницы? — вдруг пришла мне безумная идея.

— Да, — отозвалась Ава и начала копошиться в сумке, — тебе повезло, обычно я не ношу, а сегодня…

Но я уже не слушала, схватила край сарафана и начала резать. Прямо на себе. Сантиметров десять от юбки мною несчастно уничтожались с высокой скоростью.

— Ой! — вскрикнула Ава, когда увидела, чем я занята, — да ты с ума сошла!

— Похоже на то, — хмыкнула я, но продолжила уничтожать длину сарафана.

Получалось откровенно плохо. Криво. Неровно. Ужасно.

— Черт, — выдохнула я, когда закончила, а потом жалостливо посмотрела на Аву, которая стояла с таким потрясенным выражением на лице, что я непроизвольно нервно расхохоталась, хотя сама готова была расплакаться.

— Давай помогу, — отмерла Аврора и перехватила ножницы.

Я не сопротивлялась, а она подровняла край, обрезала лишние нитки.

— Надо подшить, а то швы разойдутся, — заключила она, я молча согласилась.

— Пойдём, пока я не передумала, — медленно выдохнула я.

Последний раз взглянула на себя в зеркало и решила распустить волосы. Теперь было неплохо. На не подшитый край сарафана старалась даже сама не смотреть, зато юбка была короче, оголяя мои стройные ноги. И несмотря на то, что ростом я маленькая, ноги у меня красивые, как мне кажется.

Я собираюсь ногами охмурить Святослава Сергеевича? Нет, это смешно. Кругом полно более длинноногих красоток. Скорее всего я делала это для себя. Мне не хватало смелости, а так я чувствовала себя увереннее.

Стоя возле входа в спортзал я кусала губы, не знаю, действительно ли я готова к этому безумству. Когда я уже была хотела сдаться, уйти, то мне пришло сообщение от Дениса с тестом «не смей!», а меня так разозлило это, что не раздумывая зашагала по пустому спортзалу. Святослав Сергеевич наверняка был в своей «коморке», так мы называли тренерскую комнату.

Шумно выдохнув, я постучалась, а следом схватила ручку и открыла дверь.

— Алёна? — удивлённо спросил Слава.

Он был не один. Рядом был еще один учитель физкультуры. Как его зовут я не знала, но он был чуть старше Славы, на лет десять, но уже седой и немного полноватый.

Я его действительно называю Славой в мыслях? Сама удивилась себе.

— Эм… — ладошки вспотели, а я не знала, что сказать.

Смелость, кажется, покинула меня. Наверное, не зря ни одна из девчонок ещё не сорвала куш. Перед его ясным прямым взглядом теряешься. Вот и я опустила взгляд, не зная, что делать дальше.

Сбежать?

— Пойдём, — сказал он и направился ко мне, а я резко отпрянула от двери, взглядом стала искать Аву, но не нашла, кажется, куда-то она спряталась или сбежала. Это хорошо.

— Я… мне… — я не знала, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Святослав остановился в паре шагов от меня. Он ждал, слегка наклонив голову. Я не могла оторваться от него, не могла не подметить его отменную рельефную фигуру, его проникновенный взгляд, его руки, с выпирающими венами…

— У меня сегодня день рождения, — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Поздравляю, — беззлобно рассмеялся он.

Краем взгляда я заметила мелькнувшую фигуру возле дверей, наверняка это была Аврора. А Слава ждал.

— И я хочу подарок, — тихо произнесла я, но взгляд не опустила.

— Но у меня нет... — немного растеряно начал он, но я не дала ему договорить, а себе опомниться. Я прижалась губами к нему, обвив руками шею.

Я знала, что для победы в споре мне нужно было, чтобы он поцеловал в ответ. Как минимум два видео уже болтались в чате, где Славу целуют школьницы, а он отталкивает их. Для победы этого было недостаточно. Но меня мало волновала она, когда я решилась на эту безумную идею. Просто несколько секунд его замешательства, чтобы отправить и вывести Дениса на эмоции.

Только все пошло не так… Я прильнула к губам, позабыв зачем я вообще это делаю. А Слава... он лишь мгновение был растерян, а потом обхватил меня за талию, крепко прижал к себе и поцеловал сам. Поцелуй был горячий, напористый, яркий. И я ответила. Не из-за спора, не из-за Дениса, а просто потому что захотелось...

Секунда, две, три… Я теряюсь в реальности. Эти ощущения новые. Странные. Неправильные.

Не знаю, что меня отрезвило, но я сама резко отпрянула, пошатнувшись, от Славы. Взглянуть на него я так и не смогла.

— Прости… — прошептала я и побежала со всех ног на выход.

— Алёна! — крикнул он, но я не оборачивалась, я просто хотела сбежать, потому что сама не поняла, что произошло.

Аврора отскочила, когда я выбежала из спортивного зала, и ринулась за мной. Я чувствовала, что моя спина горит. Слава шел за мной какое-то время, но как только я схватила Аврору за руку и потащила за собой, он отстал.

— Это было «ух», — выдохнула Аврора, как только мы выбежали на улицу, но я не ответила, пытаясь проанализировать, что же я натворила, — пожар, огонь!

Сердце стучало, как бешеное. Мысли путались. Мозг воспроизводил поцелуй со Славой, а я паниковала. Что со мной? Неужели это все подростковые гормоны? Неважно, кто целует? Нет, сравнивать поцелуи Дениса и Славы бессмысленно. Денис — это трепет, а Слава… Запретный плод сладок? Скорее всего просто интерес. Он же мне не нравился? Нет. И сейчас не нравится, просто все усложнилось.

Щеки горели от стыда. Аврору я не слушала, была просто не в состоянии. Быстро попрощавшись, я быстро пролетела в свою комнату и закрылась. Обессилено опустилась на кровать, пытаясь привести мысли в порядок и выровнять дыхание.

На телефон пришло сообщение от Авроры: видео, сопровождающее подписью:

«Победа за тобой!»

Я знала, что там, но посмотреть не решилась. Но ответила Аве, что отправлять в чат его не буду.

Мне нужно подумать… Я запуталась. Когда я решилась на эту авантюру, я не думала, что будет потом. Как мне теперь смотреть в глаза Славе? А самое главное, почему он ответил на поцелуй? Зачем? Он должен был оттолкнуть, должен!

Глава 17

Алёна

После моего дня рождения прошла уже неделя. Чудом мне удавалось избегать Дениса и Святослава Сергеевича. Если последний, не увидев меня на уроке, только спросил у одноклассников, где я, то Денис…

Он будто сорвался с цепи, когда я заявилась на участие в споре. Он звонил, писал, караулил после уроков. Но я не готова была с ним общаться. Я просто боялась своей реакции на него, а ещё я чувствовала вину за поцелуй со Славой... Я ощущала себя паршиво, будто изменила ему, хотя технически это было не так. Мы расстались, он выбрал другую… Но Дениса я больше не видела в окружении блондинки или любой другой девчонки. Как я и думала, весь цирк был только для меня. Странным образом, эта мысль грела меня. Но то, как я отреагировала на сцену поцелуя Дениса с другой девушкой до сих пор висело топором надо мной.

Лишь один раз я посмотрела видео. Не удалила, но и не смотрела больше. Оно вызывало во мне противоречивые эмоции. Было хорошо видно, как я сама целую Славу, а он отвечает, стискивая меня в объятиях. Это было страстно, сексуально… Но при этом вызывало во сне кучу непонятных эмоций. От страха до нежности.

Я понимала, что нужно объясниться со Святославом Сергеевичем хоть как-то, но что придумать, я не знала. Про спор я категорически не хотела рассказывать, да и не смогла бы. Один раз с ним я пересеклась в столовой, но прежде чем, он меня заметил, трусливо сбежала.

Кажется, мое любимое занятие — бег. Всегда бегу, что от Дениса, что от Славы.

Аврора хранила мой секрет, хоть и не понимала, почему я не забрала банк. Она уверяла меня, что всем было и так понятно, что Славе я нравлюсь, что он кидал на меня такие красноречивые взгляды, от которых просто должно бросать в жар, и что никто никогда не удосуживался такого внимания от него. Она всерьез предлагала мне рассмотреть Славу на роль моего парня. Но я в ответ я только звонко рассмеялась на это предложение. Десять лет разницы слишком много. Он взрослый мужчина, а я глупая малолетка для него. Да и если быть честной, то мысли мои по-прежнему занимал Денис, как бы я не гнала их от себя. Мне начало казаться это всё какой-то случайностью, фарсом, игрой. Святослава Сергеевича никто и никогда не уличал в связях с ученицами, даже с учительницами. Именно поэтому ставка была на него. Непробиваемый. Что изменилось? Почему я? Наверное, у него случилось какое-то помутнение разума.

Чем больше я думала, тем сильнее голова шла кругом. Поэтому я отмахивалась и все время избегала пересекаться с учителем.

Сидя в школьной столовой, я погрузилась в свои мысли и расслабилась, тогда неожиданно услышала жесткий голос учителя:

— Сафронова, — рявкнул он, а я подпрыгнула, — за мной.

Я остолбенела. Слава вел себя как строгий учитель, но я то знала, что не все так просто. Девчонки удивлённо переглядывались.

— Мне тебя силой тащить? — прищурился он, заметив, что я не двигаюсь.

— А куда? — пискнула я.

— Поговорить, — уже спокойнее ответил он и добавил громче, — о твоих прогулах.

— Хорошо, — сдалась я, кинув на Аврору умоляющий взгляд, но подруга в ответ лишь широко улыбалась, помахав мне рукой, чтобы я шла скорее.

В тренерскую я заходила уже на негнущихся ногах. Боялась и тряслась. От осознания, что мы одни, по телу бежали мурашки. Холодные, жгучие и отрезвляющие. Я действительно боялась.

— Алёна, — сказал он на удивление ласково, — присядь.

Я кивнула. Послушно села на стул и не поднимала глаза на него. Святослав Сергеевич молчал несколько секунд, а потом присел передо мной, заставляя посмотреть на него. Я хотела было возмутиться, чтобы он встал, но он заговорил первым.

— Я хотел извиниться за то, что произошло, — сказал он уверено, — ты ребенок, а я учитель. Я не имел права пользоваться ситуацией. Оправдываться не вижу смысла, потому что… Потому что сам не знаю, как такое допустил. Поэтому, прости меня. Этого больше не повторится.

Я заворожено смотрела на него, с открывшим ртом. Он не обвинял, а извинялся, когда виновата была я. Не в силах вынести эту пытку, я закрыла глаза, разорвав зрительный контакт, и выдохнула.

— Это Вы меня простите, пожалуйста. Я не думала о последствиях. Хотела просто сделать что-то безумное. Простите, пожалуйста, — тихо проговорила я и посмотрела на него.

Сейчас я отчетливо понимала, что он говорил со мной не как учитель. Мы разговаривали на равных.

— Значит, мир? — тепло произнёс Слава, а я кивнула.

Заставила себя не отводить взгляд от него. Красивый. Даже очень. Взрослый. Какой-то слишком идеальный. Этого у него не отнять, но я отчетливо поняла, что меня не «торкает».

— Мы и не ссорились, — улыбнулась я.

— Тогда приходи на мои уроки… и вечером заниматься, — его широкая ладонь накрыла мою, — не хочу, чтобы из-за недоразумений ты лишилась мечты.

Я тепло улыбнулась в ответ, вспоминая, как однажды рассказала ему о своих больших планах. Про операцию не говорила, но то, что хочу вернуться в большой спорт рассказала. Слава в ответ тоже улыбался, будто считывая мои мысли. В его глазах я видела нежность, как бы странно не звучало. Я чувствовала незримую поддержку с его стороны. Да, я бы хотела иметь такого друга. Но с учителем дружить ведь нельзя?

Наверное, закон подлости все же существует, потому что в этот странный интимный момент дверь в тренерскую резко распахнулась и влетел Денис.

— Сергеевич, футбол сегодня… — он осекся, увидев нас.

Слава медленно встал. Я заметила тень недовольства на его лице.

— Тебя не учили стучать? — грубо рявкнул Слава, а я, кажется, залилась румянцем, по крайней мере, мои щеки горели.

Но мы ничего не делали. Ничего. Мне не за что извиняться опять!

— Я помешал? — на удивление спокойно спросил Денис, но я-то видела, что как сжались кулаки, как горели ненавистью его глаза, как пульсировала венка на виске.

Резко подскочив, я направилась к двери, в проёме которой так и застыл Денис с пылающим огнем в глазах. Хотелось его обнять, сказать что-то, может даже оправдаться, но я этого себе не позволила.

— Я приду, Святослав Сергеевич, — громко сказала я, решив этим разрядить обстановку.

Только выскользнув из спортзала, я поняла, насколько двусмысленно звучала моя фраза. Чёрт!

Денис не шелохнулся, лишь проводил меня убийственным взглядом. Я постаралась об этом не думать. Ничего не было, чтобы так реагировать.

Но на сердце стало легче после разговора со Славой. Странно, что в мыслях я теперь всегда называла его именно так. Больше в голове Святослава Сергеевича не было, только Слава. Проблема ли это? Наверное, нет.

— Что сказал? Вы целовались? — подлетела Аврора ко мне сразу, как только я вышла из спортзала.

— Эээ. Нет. Он извинился, я извинилась. Все хорошо, — широко улыбнулась я.

— А я то думала… — разочарованно подытожила Ава.

— Ты пересмотрела турецких сериалов, — рассмеялась я, — или романов перечитала.

Аврора хмыкнула и сменила тему, а я с благодарностью поддержала.

Действительно все было хорошо. Я выдохнула. Но именно с сегодняшнего дня все изменилось. Денис перестал писать, преследовать, даже отворачивался, если видел меня в школе. Это задевало. И с каждым днем, я понимала, что тоска по нему все сильнее. Я скучала. Если по началу мне казалось, что все пройдёт, надо только немного подождать. То сейчас… становилось только хуже.

И, наверное, я бы продолжила тихо скучать и страдать по Денису, если бы не мои родители, которые не собирались сдерживать свое слово… Поняла я это, кажется, слишком поздно.

Глава 18

Денис

…Несколько недель назад (до разрыва)…

— Ты мне мстишь? — спрашивает Егор.

— За что? — не понимаю я.

— За Аврору, — смотрит прямо мне в глаза Егор.

Усмехаюсь.

— Эта шлюха не стоит моего внимания, — обрубаю я.

— Да что ты такое говоришь? Только когда она выбрала меня, а не тебя, ты был в ярости. Игрушка сама сбежала раньше времени! — зло выплюнул Егор.

Спокойствие, Денис. Только спокойствие.

— Хорошо, дело в Авроре, — отвечаю ровно, — это что-то меняет?

Аврора абсолютно не имеет никакого значения для меня, но кажется Егора не остановить.

— Меняет. Она скоро поймёт, что ты ее используешь! — психует Егор.

Выдыхаю.

— Успокойся, Егор. Ты уже ничего не сделаешь, — отвечаю ровно.

— Тебе все равно ничего не светит с ней. Она — моя девушка. Своей наглостью ты ничего не добьешься, Алёна — другая. Постепенно ее доверие нужно завоевывать, — поучительно заявляет Егор, нагло ухмыляясь.

Как же он меня сейчас бесит!

— Да? — надменно удивляюсь я, — тогда почему мы сегодня с ней целовались, не отрываясь друг от друга?

У Егора вытягивается лицо, а я не могу оставаться безучастным, расплываюсь в довольной широкой улыбке. А у самого руки чешутся втащить ему, но держусь. Его девушка! Как же! Алёна моя и только моя.

Егор пристально смотрит мне в глаза, а потом меняется в лице и говорит уже совсем другим голосом:

— Значит, я не ошибся. Она действительно тебе нравится.

Я лишь пожимаю плечами, не желая выдать истинных эмоций. Пытаюсь остаться безучастным.

— Ты вспомнил, что это она, да? — интересуется Егор, а я вздрагиваю, — и я вспомнил.

Конечно, я вспомнил! Я пытался не обращать внимания на нее, переключиться на другую девушку, после того как Егор (ещё неделю назад) объявил, что ему нравится новенькая одноклассница. Но не смог. Она мой незакрытый гештальт или первая любовь, как угодно. Хотя, наверное, нет такого определения, которое смогло бы объяснить мое отношение к ней.

С Егором наши отношения похожи на вечную войну с небольшими периодами перемирия. Когда наши родители только съехались, мы три года воевали друг с другом. Дрались, кусались из-за всяких пустяков, однажды я даже ему руку сломал. Нечаянно. Толкнул, а он упал и неудачно руку выставил. Порой мне казалось, что он ненавидит меня, а иногда сам так думал.

Со временем мы притерлись друг к другу, дружбы не случилось, но нейтралитет держать удавалось. Появились даже общие увлечения. В том году мне пришлось даже вмешаться в один спор, чтобы вытащить Егора, он заигрался. Делал ли я это из любви к нему? Нет, просто не хотел проблем с родителями, позиция у которых была порой непредсказуемая. Они часто не разбирались, кто прав, а кто виноват, наказывали обоих.

А год назад произошла неприятная ситуация с Авророй. Не знаю, почему я обратил на тихоню внимание. Захотелось чего-то нового. Мы переспали почти сразу, а на следующее утро она меня бросила, не объяснив причины. Такое было впервые. Когда я попытался выяснить, что случилось, я увидел ее в объятиях Егора. Раньше девушек мы никогда не делили… Это задело мое самолюбие. Я чувствовал себя проигравшим, хотя по правде говоря меня больше волновало то, что так поступил «брат», а не Аврора.

Только на следующий день они тоже расстались, а Аврора долгое время выглядела убитой. Но я не посмел к ней подходить, она сделала свой выбор. Не знаю, что тогда меня взбесило больше, то что девушка оказалась в объятиях моего брата почти сразу после секса со мной или то, что брат, пусть и не родной, но каковым его всегда я считал, чтобы между нами не происходило, отбил у меня девушку. Молча и подло. Почти полгода после этого мы вели молчаливую холодную войну, делая друг другу пакости, пока не нашли компромисс. Мы обговорили ту ситуацию и решили, что девушка считается ничьей до тех пор, пока открыто об этом не заявлено. Тем более, как утверждал Егор, я никогда не говорил ни об одной девушке, как о своей. В чем-то он был прав. Но после истории с Авророй, я больше не смотрел в сторону девчонок, хоть немного проявивших внимание к Егору. Решил, что так будет лучше. До появления Алёны.

Я же в первый день понял, что это она. Девочка с большими ясными глазами.

Как сейчас помню, как повели всей нашей «дружной» семьей Егора на линейку в первый класс. Он стоял с букетом астр, а недалеко от него стояла она — маленькая, нежная девочка с букетом гладиолусов. Но я так завис, рассматривая ее, что не обращал внимания на привычные задирания Егора. Они шли в разные классы. Только в том году Егор перешел в класс Алёны, хотя и сама Алёна по факту пришла в свой класс только сейчас. Почти всю начальную школу я приходил и просто смотрел на нее. Она была такой красивой, как ангел или как маленькая фарфоровая куколка. Я был сам ещё совсем мелкий, не понимал сам себя. Будучи ребенком, я рассказывал о ней родителям и даже Егор знал о ней. Все считали, что я влюбился, но это было не так. Она просто завораживала меня, что ли. Она была ребенком, впрочем как и я. А потом она перестала появляться вовсе. Я не знал, куда она пропала и даже не пытался узнать. Алена так и оставалась для меня чем-то светлым и добрым из детских воспоминаний.

Порой она мне снилась. Редко, бывало раз в месяц или раз в полгода. Мне нравились эти сны. Я не помню толком, что именно мне снилось, но я просыпался с таким умиротворением и счастьем, что даже ждал их. Но я никогда ее не забывал. Считал, что мои чувства к ней были искренними, хотя какими именно, назвать сложно.

В первый раз я увидел ее в школьной столовой, ощущая неконтролируемое желание ее обнять. Ноги сами понесли меня к ней, хоть я и пытался принять равнодушный вид. Как только она взглянула на меня, я получил точный невидимый, но ощутимый удар в солнечное сплетение. Это была она. Только старше, красивее, но глаза… Наверное, именно они меня и заворожили. Околдовали.

В этот же вечер Егор рассказал о новой однокласснице, сопоставить факты было несложно, ведь я знал почти всех в своей школе. Я пытался скинуть наваждение, пытался держаться подальше. Я ведь о ней ничего не знал, пока Егор не проболтался о том, что она занимается фигурным катанием. Как одержимый фанат, я изучал ее страничку в социальных сетях. Читал статьи о ней. Я в каком-то смысле «болел» ею, и, по всей видимости, уже довольно давно. Я не смог устоять, хоть и понимал, что Егор объявит мне войну.

К сожалению, я имел неосторожность рассказать Егору о ней еще в детстве и даже показать ее. Мне кажется, что интерес к Алёне Егора отчасти был вызван именно этим. Ведь он тоже понял, что это она, и гораздо быстрее меня. Может, это он мне за что-то мстит? Только за что?

Мое молчание затянулось, поэтому Егор выпалил:

— Я так и думал!

— Нет, я не знаю, о чем ты говоришь , — попытался равнодушно сказать я, но получилось как-то слишком нервно.

— Не верю! — зло заявил Егор, спустя время.

— Мне все равно, — пожимаю плечами и выдыхаю шумно, — Егор, она мне действительно нравится.

— Надолго ли? — усмехается Егор, — сколько длился твой самый долгий роман? Две недели?

— Как будто у тебя бывали дольше, — отвечаю такой же «шпилькой» в его сторону.

Смотрим друг на друга, готовые броситься, будто на ринге.

— Не бывать этому, уж я постараюсь, — зло шипит Егор.

— Зачем? — пытаюсь найти логику в его действиях.

— Если Алена не будет моей, то уж твоей тоже нет, — отвечает Егор, игнорируя мой вопрос.

Шумно выдыхаю и выхожу прочь из его комнаты, а следом и из квартиры. Ноги сами несут в сторону дома Алёны. Наверное, я псих, раз следил за ней пару раз после школы. Стою возле ее подъезда и курю. Смотрю наверх, не зная, где ее окна. А потом пишу сообщение. Нельзя допустить, чтобы ей Егор наплел что-то. Мне срочно нужно ее увидеть.

Алёна — далеко не ангел, каким казалась мне в детстве, мне это нравилось. Она была такая живая, искренняя, эмоциональная. Чем больше я узнавал ее, тем сильнее привязывался. Одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы сердце начало отбивать свой радостный ритм с одним именем «Алёна».

*** …Наши дни…

Кажется, я перепробовал все. Пытался вызвать ревность, хоть это было и глупо. Но у меня ощущение, что я долблюсь в закрытую дверь. Хотя… даже не дверь, а кирпичную стену. Я не понимаю, что произошло между нами. Алена молчала и избегала меня. А у меня все нутро скручивало от желания просто прикоснуться к ней. Неужели это все? Я не мог принять. Не хотел.

Я разозлился, когда увидел Алену со Славой. Наверное, это была жгучая ревность, которая вспыхнула мгновенно, когда я увидел, как ему она позволяла держать себя за руку. Сам не знаю, что меня сдержало. Ушел следом за Алёной, а потом подрался, выплеснув свою злость на каком-то парне. Хорошо, что нас разняли мои друзья, иначе я бы не оставил на нем и живого места.

Я готов был разорвать любого за нее. Понял я это быстро, что по-настоящему меня испугало. Ни одна девушка не вызвала и сотой доли тех эмоций, которые будила во мне Алёна. Поэтому я отпустил. Решил, что мне надо самому остыть немного, потому что все это ненормально. Я перестал обращаться внимание на нее, даже смотреть не позволял себе, чтобы быстрее избавиться от всех чувств, которые вспыхивали от одного взгляда на нее.

Только ничего не помогало. Становилось хуже. Я практически перестал есть и много курил. Пару раз напивался от безысходности. А Егор, кажется, получал какое-то удовлетворение из-за этого. Но мне было плевать на него. Мне нужна была моя девочка.

Встретившись в коридоре школы, буквально столкнувшись друг с другом, я подхватил Алену, которая чуть было не упала. Скорее всего устояла бы, но я действовал на инстинктах. От одного прикосновения меня ударила током.

— Спасибо, — прошептала Алёна, опустив взгляд.

Я же наоборот смотрел на нее во все глаза. Ее чувственный и тонкий аромат забил все мои рецепторы. Я шумно вдохнул воздух около нее и отпустил. Алёна мазнула взглядом по моим рукам, вернее сбитым костяшках и нахмурилась. Хотела что-то сказать, но прозвенел звонок, и она сбежала от меня. Я разочарованно смотрел на хрупкую удаляющую спину от меня.

Устав скучать по Алёне, я решился попробовать ещё раз, пообещав, что это будет последний раз. Я долго думал, как или чем ее привлечь. Идея пришла внезапно и казалась до безобразия простой и гениальной. Что Алёна любила больше всего? Каток. Лед. Коньки. Я решил позвать ее на каток. Не знаю, может ли ей выходить на лёд, но можно мне, я буду ее держать и катать. Почти пять лет я занимался хоккеем, пусть и на любительском уровне.

«Привет. Пойдешь со мной на каток?»

Отправил сообщение и подкурил очередную сигарету. Я ждал. Нервничал. Но ответ пришел только через полчаса. Я открывал сообщение с тяжелым сердцем. Я боялся отказа.

«Да. Через минут десять буду готова.»

Сердце радостно подпрыгнуло. А я выдохнул.

«Буду через десять минут у твоего подъезда.»

Схватив сумку с коньками, я несся к ее подъезду как ненормальный, думая о том, что, кажется, я впервые влюбился…

Глава 19

Алёна

Этот день я вполне могла бы назвать самым счастливым, ведь мой лечащий врач разрешил мне выйти на каток! Это как инвалиду сказать, что он снова может ходить. По крайне мере ощущения у меня были именно такие. Душа моя пела. Это же просто чудо! Я бы так счастлива от одной мысли, что смогу просто снова надеть коньки, выйти на лёд и покатиться… Скользить, кружиться, прыгать… Хотя прыгать все же мне нельзя. Хотелось расплакаться.

Но я знала, что долго я не смогу кататься, потому что нужно назначить дату операции, но я мечтала о том, чтобы просто выйти на лёд. Это своего рода зависимость, которую ты не можешь победить. От одной мысли пробивает легкая дрожь, но приятная, ни на что не похожая.

Я летела окрыленная новостью к другому врачу в другую больницу. К Валерии Викторовне. Наконец-то состоится встреча родителей и врача, согласившегося меня прооперировать. Я опаздывала, потому что немного задержалась в реабилитационном центре и не рассчитала время. Влетела я в кабинет, когда мои родители уже вели беседу с ней. Поэтому быстро поздоровавшись, я пыталась сразу вникнуть в разговор, и то, что я услышала, мне не понравилось. Они спорили.

— Это опасно, — сказала моя мама.

— Любая операция — это риск, — парировал врач.

— Я не уверена в Вашей квалификации, как врача, уж извините, — добавила мама, а я открыла рот от возмущения, но не могла почему-то выдавить и слова, впрочем, папа тоже молчал.

— Зачем же Вы тогда сюда пришли? Не отнимайте мое время, — возмутилась Валерия Викторовна.

Мама поджала губы, а я по одному жесту всё поняла. Я же подслушала разговор родителей, но почему-то решила, что мама говорила всерьез потом, передумала. Сердце сжалось. Наверное, сейчас я чувствовала разочарование: горькое и разъедающее душу. В один миг мое хорошее настроение испарилось. Мама не собиралась соглашаться, это был очередной фарс.

— Валерия Викторовна, могут мне сделать операцию без согласия родителей? — спросила я спокойно, не обращая внимания на маму.

— Договор на оказание платных услуг клиника может заключить с тобой, но только с письменного согласия родителей, — мягко ответила она.

Я выдохнула.

— Папа, что ты скажешь? — обратилась я к отцу, потому что на мать я даже смотреть не хотела сейчас.

Я чувствовала себя обманутой и преданной.

— Мы подумаем, — ответила за него мама и встала, — нам пора.

Всю дорогу домой я молчала, размышляя, как лучше поступить. Эта встреча и разговор были решающими. В голове я перебирала все варианты, но какой правильный — я не знала. Поэтому дома, собрав всю волю в кулак, я заговорила с родителями спокойно, хоть истерика и рвалась наружу.

— Когда?— голос мой почти не дрожал.

— Что? — переглянулись родители и спросили почти в один голос.

— Когда будем подписывать договор на мою операцию?

— Алёнушка, девочка моя… — начала мама ласково, но я ее перебила.

— Нет, мам. Я свою часть договора выполнила. Я рассталась с Денисом. Теперь выполни свою — подпиши этот дурацкий договор!

Все-таки не сдержалась и в конце предложения повысила голос.

— Я же сказала «если»…

— Тебе врач сказал, что мне можно и нужно провести операцию, вот это «если» настало. Разрешение есть, нет только подписи.

— Но другие врачи не согласны…

— Другие врачи, мама, просто трусы! Они элементарно не умеют, вот и всё, — почему-то я безоговорочно верила Валерии Викторовне.

Мама шумно выдохнула. Она подбирала слова, но любой отказ я сейчас восприму в штыки. Мне нужно только согласие. Пока я и мама сверлили друг друга глазами, папа прервал наше затянувшееся молчание.

— А что это за договор? И кто такой Денис?

— Мой парень, благодаря маме, бывший, — зло выплюнула я, стараясь не выдать, что только при упоминании его имени внутри все затрепетало.

— Он ей не пара, — холодно добавила мама.

Папа удивлённо посмотрел на нее.

— Когда-то и твоя мама считала, что я тебе не пара, — философски заметил папа, а я непроизвольно улыбнулась.

— Это другое, — отмахнулась мама.

— Как же, — фыркнула я, хотя сама была поражена тому, что мой отец мог когда-то не понравится бабушке.

— Твоя любовь будет мешать спорту! — воскликнула мама.

— Но ты не даешь мне этим спортом заниматься, лишаешь меня возможности, не разрешая сделать операцию! — уже кричала я, не в силах себя сдержать.

— Милая, — обратился отец ко мне, — дай мне поговорить с мамой наедине. Мы все обсудим, нам просто нужно время принять взвешенное и правильное решение.

— У меня нет времени, пап. Операцию нужно сделать как можно быстрее, иначе потом она просто будет бессмысленной. Я не успеваю восстановиться к чемпионату… и так сколько времени прохлаждаюсь.

— Я тебя услышал. Иди к себе, — попросил отец.

Мне очень хотелось возмутиться, высказать им все, особенно маме. Но спокойный и ободряющий голос отца вселил каплю надежды. Я повиновалась, ушла, но дверь в своей комнате оставила открытой. Я стояла возле нее, вслушиваясь в разговор, ведь сейчас решалась моя судьба. Они спорили, иногда на повышенных тонах, но слов я разобрать все равно не могла.

Когда дверь их спальни отворилась, я шмыгнула за свой письменный стол, усиленно делая вид, что занимаюсь. В комнату зашла мама. Она была взвинчена, движения ее были резковаты.

— Алёна, мы с отцом решили, что нам необходима консультация, как минимум, еще двоих, а лучше троих хирургов, — голос матери звучал твердо.

Видели, как разрушается карточный домик? В одну секунду. Вот так же и мои надежды рушились в одно мгновение.

— Мама, ты тратишь мое время, которого у меня просто нет. Я не знаю, как донести до тебя, что я взрослая! Мне не пять лет, когда ответственность полностью лежит на вас, мне шестнадцать, и я точно знаю, чего хочу. Даже если что-то случится, я не буду винить вас, а только себя. Это мое решение, только мое. Пожалуйста, не заставляй меня пытаться сменить опекуна или заняться эмансипацией.

Мама ахнула.

Конечно, я знала, что без работы эмансипация мне не светит, но мне нужно было донести до мамы, что я готова на всё, даже ради призрачного шанса.

— Да, мам, я вас люблю, но фигурное катание — это моя жизнь. Я изучала все возможные варианты, — ответила я на выдохе.

Она не знала, что ответить, но в уголках ее глазах стояли слёзы. Но мне не было ее жалко,ведь она рушила мои мечты.

— Поговорим завтра, — дрожащим голосом ответила мама и вылетела из моей комнаты.

Горько от моих слов было и мне. Но сдаться, значит, проиграть. Хотя, кажется, я уже проиграла. Ведь мама управляла моей жизнью, манипулировала, а я ей позволяла. Я ей позволила лишить меня человека, рядом с которым моя душа отдыхала, ликовала, радовалась и просто была счастлива. Но то, что она не собиралась выполнять свою часть уговора, было ясно как божий день.

Я нашла свой телефон на дне рюкзака, желая написать Денису, хотелось исправить хоть что-то. Захочет ли он меня слушать? Надеюсь. Больше я не собиралась плясать под мамину дудку.

После недельного игнорирования меня, вдруг на экране высветилось сообщение от Дениса. Помедлив пару секунд, я его открыла, понимая, что не дышу. Он звал меня на каток! Это было знаком? Не знаю, но, не раздумывая, я ответила согласием. Переодевшись, я достала из дальнего угла шкафа сумку с моими коньками и попыталась выскользнуть из дома незаметно. Но мама поймала меня в дверях.

— Куда ты? — встревоженно спросила она.

Я заметила ее покрасневшие глаза, но отвела взгляд.

— На каток.

— Но…

— Мне разрешил врач сегодня. Я не могу не пойти, не отговаривай, — тихо сказала я и, не оборачиваясь, вышла за дверь.

Меня колотило, будто на улице сорокоградусный мороз. То ли от того, что я наконец-то выйду на лед, то ли от того, что встречусь с Денисом. А может от всего сразу. Выходя из подъезда, я слышала только стук своего громко стучащего сердца.

Дениса ещё не было. Я подняла голову, устремив взгляд на небо. Падал пушистый снег. В этом году зима в Москве была особенно снежной, а ведь уже конец февраля. Погода стояла отличная. Хотя для открытого катка падающий снег — не самый лучший друг. Надеюсь, его не успело завалить.

Денис подходил к моему дому, я увидела его буквально в ста метрах от себя. Сделала пару глубоких вдохов и направилась навстречу. Кусала губы, не зная, зачем он позвал меня, что хочу ему сказать, но я точно знала, что снова хочу очутиться в его крепких объятиях. Сейчас мне хотелось молчаливой поддержки. Ощутить себя счастливой, как это было всегда рядом с ним. Слишком быстро мы проросли корнями друг в друга, но больше меня это не пугало. Я хотела, чтобы Денис всегда был рядом.

Мы остановились в трех шагах друг от друга.

— Привет, — улыбнулся Денис.

Только сейчас я заметила, что он похудел, а его глаза такие уставшие, будто он не спал пару дней. Неужели из-за меня?

— Привет, — выдавила я из себя, понимая, что я невероятно соскучилась.

— Давай помогу? — Денис снял мою сумку с коньками, висящую на плече, а я молчала, просто любуясь им, — тебе уже можно кататься?

— Да, сегодня разрешили, — ответила я слишком пискляво.

— Здорово, — искренне ответил Денис, а я только смогла кивнуть в ответ, — пойдём?

— Да, — согласилась я, стараясь вернуть свой сердечный ритм в обычный режим.

Денис протянул мне свою руку, а я смело сунула свою ладошку в его и сжала. Мне хотелось нырнуть в его объятия, но я понимала, что мое поведение слишком нелогично. Я хотела объясниться, только не знала с чего начать. Но почему-то в моем мозгу зрела мысль, что я больше не откажусь от нас. Я хочу всё! Я заслуживаю всё! Мама не имеет права требовать от меня делать нелогичный выбор.

Денис держал меня за руку всю дорогу, пока шли и ехали в метро. Мы не молчали, разговор шел как-то сам по себе, но главных тем мы не касались. Ничего незначащая болтовня, которая вызывала столько эмоций, что я с трудом справлялась. Мне было просто хорошо.

Я ловко зашнуровала свои коньки и встала. Ещё не на лёд, а раздевалке, но уже ощущала невероятный прилив энергии.

— Готова? — спросил Денис, а я кивнула.

Мы взялись за руки и пошли на каток. Сердце отбивало свой радостный ритм, а я, кажется, была в собственной нирване. Как только лезвие коснулось льда, я поняла, что на глазах выступили слезы. Денис держал меня за обе руки и ехал спиной, будто я совсем не умею кататься, а он меня учит, а я звонко рассмеялась от этой ассоциации и выдохнула.

— Как же я счастлива! — улыбнулась я Денису, а он ободряюще улыбался мне.

Я делала первые шаги, будто действительно впервые встала на лёд. Было страшно и волнительно одновременно. Я продолжала цепляться за Дениса, боясь отпустить. Невероятные ощущения. Интересно, полюблю ли я что-то также сильно как фигурное катание? Эта мысль задержалась в моей голове лишь на секунду, но взглянув на Дениса, кажется, я поняла, что полюблю кого-то, а не что-то…

Я резко остановилась, ошарашенная этой мыслью.

— Что случилось? Болит? — обеспокоено спросил Денис, а я отрицательно мотала головой, а потом сама сократила расстояние между нами, обвила руками шею Дениса и прижалась своими холодными губами к его теплым.

Наш поцелуй был горько-мятного вкуса, в который я вложила все свои чувства к нему. Страх. Отчаяние. Тоску. Веру. И, кажется, любовь…

Глава 20

Денис

Мы катались, догоняли друг друга, смеялись, обнимались и… много-много целовались. Тиски, которые сковали мое сердце, медленно разжимались. Я снова начинал дышать полной грудью. Рядом с ней.

— Сфотографируй меня, — попросила Алёна.

Она каталась, кривлялась и даже делала какие-то замысловатые движения ногами. А я снимал, фотографировал, ловил ее эмоции. На удивление, сам получал тоже заряд позитива от этой деятельности. Мы сделали несколько селфи вместе, а потом пожилой мужчина предложил сам сфотографировать нас, мы с радостью согласились. Кажется, эти фотографии станут самыми любимыми за всю мою жизнь. Мы были счастливые на них.

Меньше чем через час Алёна устала, да и я боялся за нее, не хотел, чтобы она получила очередную травму. Поэтому мы сняли коньки и пошли в ближайшую кафешку.

— Было здорово, — улыбнулась Алёна.

— Да… — протянул я.

— Сегодня у меня праздник, хочу что-нибудь сладкое и вредное, — рассмеялась Алёна, рассматривая меню с десертами.

Смешок сам вырвался из меня. В такие моменты Алена была настолько непосредственной и наивной, что я видел в ней того ангела, который покорил мое юное мальчишеское сердце. Недолго посовещавшись, мы выбрали и заказали фирменный облепиховый чай и десерты. Алёна выбрала торт наполеон, а я манговый чизкейк.

— Денис, спасибо тебе, — виновато улыбнулась Аленка.

— За что? — уточнил я, хотя понимал, что она о сегодняшнем катании на коньках.

— За всё. И прости, пожалуйста, меня за то, что ушла, не объяснив причины.

Я мгновенно напрягся, потому что ждал и одновременно боялся этого разговора. Сегодня мы оба сделали вид, что между нами не было этих адских дней друг без друга. Нам нужно разобраться, но я не хочу услышать снова слова, разбившие мне сердце. Я взял ее ладошки в свои. Мы сидели напротив друг друга, а наши руки лежали на столе.

— Объяснишься? — я попытался говорить равнодушно, но, кажется, у меня не получилось.

— Можно я не буду озвучивать причину? — тихо попросила Алёна и подняла на меня свои большие глаза, полные мольбы.

Я готов был согласиться на все, но не мог. Не выдержав ее проницательного взгляда, я перевел свой на наши сплетенные руки.

— Я хочу услышать правду, какой бы она ни была. Я не хочу никаких секретов, — ответил твердо я на одном выдохе и снова посмотрел в ее колдовские глаза.

Алена молчала, вглядываясь в мое лицо. Не знаю, что хотела увидеть: поддержку, понимание? Но я ждал, когда заговорит первой. Но пауза затягивалась…

— Это из-за Святослава Сергеевича? — не выдержал я.

Алена дёрнулась, а в ее глазах появился страх, но лишь на секунду. Мне это не понравилось.

— С чего ты взял? — ее глаза стали ещё больше, кажется.

— Я видел вас тогда… Он позволил себе больше, чем имеет право учитель, — отрезал я.

— Мы ничего не делали, — пожала плечами Алёна, — просто разговаривали.

— Надеюсь, — процедил я сквозь зубы.

Я даже к Егору не ревновал ее так, как к Славе. На интуитивном уровне почему-то видел в нем угрозу. Официант прервал наш разговор, принёс наш заказ, но мы не обращали внимания на него, не прерывали зрительный контакт, даже руки не разомкнули. Официанту пришлось расставлять вокруг наших сплетенных рук тарелки с десертами.

— Ладно, я скажу. Только пойми меня правильно, — тихо выдохнуло Алёнка и отвела взгляд, — моя мама запретила мне с тобой встречаться.

— Что?! — воскликнул я, не ожидая такого ответа.

Алена снова виновато на меня посмотрела. Кажется, я видел в ее глазах сожаление.

— И ты согласилась, значит, — не спрашивал, а констатировал факт.

— Мне пришлось! — пальцы Алены в моей руке дрогнули, а я сжал ее ладошку сильнее, не желая выпускать. Чтобы не происходило сейчас, не отпущу.

— И что же изменилось? — вопросительно посмотрел на нее.

— Я… — тихо ответила Алёна, сделала паузу, а потом выпалила информацию скороговоркой, — она заставила меня выбрать: на одной чаше весов — операция и возможность заниматься фигурным катанием, а на другой — ты.

Я горько усмехнулся. Имел ли я право требовать, нет, даже надеяться на то, что она выберет меня? Нет, конечно, нет. Но… мне было больно и неприятно. Не стал ей говорить об этом, хотя все мои эмоции и так были отображены на лице. Я не пытался их скрыть.

— Скажи мне, на каком месте в твоем списке стою я? Понятное дело, что фигурное катание занимает почетное первое место, на втором наверняка родители. Третье… дай-ка подумать, школа, друзья? — во мне говорила обида и боль.

— Денис… Нет никакого списка! — выпалила Алёна, — просто тогда мне это показалось правильным решением.

— А что было бы потом? После операции?

— Потом я бы попробовала с тобой поговорить, — шепотом ответила Алёна, после долгой паузы.

— А захотел бы я с тобой разговаривать? — зло выплюнул я.

Но Алёна не обращала внимания на мой разъяренный вид. Ее пальчики нежно гладили мою ладонь, успокаивали.

— Надеюсь, что захотел бы, — улыбнулась нежно Алёна.

Эмоции внутри кипели. Но я пытался взять их под контроль, чтобы не сорваться и не поставить окончательную точку в наших отношениях. — Почему ты не сказала мне? Нежели ты думаешь, зная все это, я бы все равно от тебя отказался?

— Мне нужно было, чтобы мама поверила! — воскликнула Алёна.

Мы оба замолчали, переваривая информацию. В итоге я выдохнул и спросил спокойно:

— Что за операция?

Алёна начала рассказывать. Долго, воодушевленно. Что-то я уточнял, переспрашивал. И чем дольше она говорила, тем отчетливее я понимал, насколько она влюблена в свой спорт. Я не очень разбираюсь в фигурном катании, но те выступления, который я видел в интернете, были великолепны. Но никакой информации по травме Алены нигде не было, вернее только догадки и сплетни. Все оказалось серьезнее, чем я мог предположить. Но у Алены сегодня так горели глаза на катке, что я, наверное, понял ее выбор. Для нее весь смысл жизни заключался в катании на льду на протяжении долгих лет. Я понимал, что в привычном понимании детства у нее не было. А теперь… ей сложно представить себя вне спорта. Об опасности операции и возможных ее последствиях думать мне не хотелось, я был уверен, что Алёна пойдет на все ради нее. Уже пошла. Я ее понял. Принял ли? Не знаю. Но сейчас мне нужна она. Просто необходима как воздух. Поэтому гордыня была сейчас ни к чему. Хотя внутри все ещё пекло. Мне казалось, что она предала меня.

— Так что официально парой мы быть не сможем… Но я не хочу отказываться от нас, — тихо добавила Алёна.

— Значит, тайные отношения? — хохотнул я.

— Видимо, — лукаво улыбнулась Алёнка.

— Вот уж не думал, что какая-то девушка будет стрематься объявить себя парой со мной, — с улыбкой на лице заметил я, но, кажется, не смог скрыть за ней горечь разочарования.

— Какая-то, — недовольно передразнила меня Алёна.

Непроизвольно улыбнулся.

— Ничего не буду обещать тебе. Твоей маме рано или поздно придется смириться с наличием меня в твоей жизни, — я был серьезен.

— Наверное, ты прав, — задумчиво ответила Алёна, — но просто дай мне немного времени.

— Ладно, но это не значит, что я не буду подходить к тебе в школе и целовать, — расплылся в улыбке я.

— На секретные отношения это похоже не будет, — рассмеялась Алёна.

Я пожал плечами. А потом потянулся через стол и поцеловал ее. Такую хрупкую, но сильную девушку. То, что Алёна необычная девчонка, я знал давно. Чем она привлекла меня ещё в детстве? Я часто задавал себе этот вопрос. Внешностью? Невероятно красивыми выразительными глазами? Возможно, но я был ребенком, в том возрасте, когда с трудом ответишь, кто красивый, а кто нет. Я думаю, что каким-то внутренним светом. Хотя звучит довольно глупо, даже бредово. Но как это ещё описать, я не знаю.

-Я согласен не слишком приставать к тебе в школе, но я хочу, чтобы все особи мужского пола, начиная от первых классов знали, что ты — моя, — говорил я действительно то, что думал.

-Как ты себе это представляешь? — улыбнулась Алёна.

-Вот так, — я пересел к Алёне, хоть места на двоих было не много, достал из кармана телефон и открыл фотографии, которые мы сделали сегодня, и стал листать.

Алёна внимательно следила за моим действиями, все ещё не понимая, что я собираюсь сделать. Я пролистал фотографии до той, которую нам сделал мимо проходящий человек. На ней я смотрел на Алёну, а она в камеру. Мы выглядели счастливыми и влюбленными. Каток, коньки, падающий снег и обнимающая парочка. Идеально.

— Эта мне нравится больше всех, — показал я Аленке.

— И мне, — улыбнулась она и сама прижалась ко мне.

Мне нравилась ее робкая смелость. Сердце глухо стучало, отвечая на ее действия. Одной рукой я обнял Алену, а другой открыл самую популярную социальную сеть, по крайней мере в нашей школе. У меня была своя страничка, которую я не особо вел. Но в основном там на фотографиях были мои увлечения, иногда я добавлял фотографии с друзьями, но их было немного. Несмотря на небольшую активность и закрытую страницу, подписчиков у меня было немало. Больше половины школы точно.

Я выложил нашу фотографию и подписал: «Моя Алёна». В конце предложения поставил сердечко, хоть и сомневался, но Алёна до этого молча наблюдавшая за моими действиями, рассмеялась, и сказала, что это слишком слащаво для такой «брутальной» страницы. В итоге сердечко я оставил. Может, на зло ей, не знаю.

Выкладывая пост, я не сомневался ни секунды, хотя у Алены переживания были. Я ни разу не постил фотографии с девушками. Потому что было плевать на них? Наверное. А сейчас всему миру хотелось заявить, что она моя. И чтобы нас не ждало дальше, мы справимся. Я надеюсь на это.

— Если моя мама про это узнает, то не видать мне льда, — как-то грустно и одновременно весело сказала Алёна.

— Почему ты передумала? — спросил я.

— Я думаю, уже неважно.

— Ошибаешься, это важно для меня.

— Денис, пойми меня, пожалуйста, правильно. Я всю свою жизнь живу по расписанию, слушаюсь родителей, тренеров, врачей. Для меня это естественно, наверное. Не всегда мне это нравится, вернее порой я бешусь, но слушаюсь, потому что всегда знаю зачем, всегда знаю, что надо. Поэтому когда мама дала надежду вернуться в спорт, я согласилась, не раздумывая… А когда задумалась, то поняла, что не хочу выбирать. Я вообще никогда ни с кем не встречалась, у меня не было на это времени, поэтому я могу делать ошибки, и скорее всего, буду их делать, но больше я не хочу выбирать. Ты мне действительно нравишься.

Я крепко сжал Алёну в своих объятиях. Наверное, я хотел услышать не это. Быть в глазах любимой девушки тем, от кого она никогда не откажется. Эгоистично, но это так. Но Алёна уникальна, она умнее и взрослее всех моих знакомых девушек. Она может сделать выбор, даже если он ей не нравится. Этим я не мог не восхищаться.

— А я, кажется, тебя люблю, — выпалил я неожиданно даже для себя и, не дав возможности ей ответить, накрыл ее губы своими.

Птица феникс снова расправляла свои крылья.

Глава 21

Алёна

Пока я поднималась домой, прокручивала в голове слова Дениса, сказанные мне сиплым голосом.

«Я, кажется, тебя люблю.»

Пульс зашкаливал. Эмоции захлестнули с головой. Счастливая улыбка не сходила с моего лица. Какая-то эйфория дурманила голову.

Любит. Любит. Любит.

Мне пришлось постоять около входной двери и взять себя в руки, чтобы не выдать всех эмоций, переполняющих душу. Не получилось. Поэтому я хотела быстро прошмыгнуть в свою комнату как мышка, но папа вышел встречать меня. Спрятаться не получилось.

— Пойдем. Поговорим, — коротко и ясно прозвучали слова отца, как приказ.

— Ладно, — нехотя согласилась я, понимая, что разговора не избежать, но сейчас мне не хотелось ни слушать их, ни говорить.

Я зашла в гостиную. Мама стояла около окна, смотрела вдаль и даже не обернулась. А папа жестом пригласил меня сесть рядом. Глубоко выдохнув, я заняла предназначенное мне место. Отец сразу заговорил, не тянул время.

— Как каток?

— Хорошо, — ответила я, подумав, что эти предисловия ни к чему.

— Ладно, — будто услышав мои мысли, согласился отец, — Алёна, мы поговорили и приняли решение.

Я все подобралась и впилась взглядом в отца.

— Твой врач нас не устраивает. Прежде, чем ты возмутишься, послушай. Она не оперировала ни одного фигуриста или даже спортсмена. У нее много хороший отзывов в интернете, но кто эти люди, мы не знаем. Реальны ли они? Амбиции у нее, конечно, есть, но она слишком молода. Молодость — это хорошо, но не в этой ситуации. Сейчас нам нужен опыт и трезвая голова. Мы не сможем ей доверить нашего ребенка. Это нерядовая операция, с помощью которой она сделает себе имя или искалечит жизнь тебе.

Я непроизвольно сжала руки в кулаки и впилась ногтями в кожу. Хорошее настроение улетучилось в секунду. Сердце теперь работало медленно, будто каждый удар дается с трудом.

— Но мы тебя услышали. Мы нашли информацию о враче, который оперировал олимпийского чемпиона с похожей проблемой. Только не помню, как его зовут, с длинными волосами такой… — папа щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить.

— Александр Воскресенский, — на выдохе ответила я, потому что сама искала данные врача, который его оперировал, но не смогла сделать этого своими силами.

— Да, он самый. Его оперировал Степанов Андрей, сейчас он ещё практикует. Мы поедем к нему на консультацию.

— А если он откажется? — спросила я, горько усмехнувшись.

Я слишком привыкла слышать отказы, чтобы надеяться на чудо. Моим чудом уже была Валерия Викторовна.

— Тогда я подпишу бумаги, необходимые для операции у твоего врача, хоть мне это и не нравится по озвученным ранее причинам. Дам согласие. Но я хочу, чтобы ты меня услышала. Принимать решение тебе. Мы считаем тебя умной и взрослой девушкой. Взвесь все «за» и «против». Подумай о том, что ты можешь навсегда остаться в инвалидном кресле. Я даю тебе право выбрать самой, как ты этого и хотела. Но подумай о том, что выбираешь ты не только свою судьбу, но и нашу, — на этих словах мама резко вышла из комнаты, а я заметила, что он стирает со щек слезы, непроизвольно сжалась, — ты обречешь не только себя на неполноценную жизнь, но и нас. Я надеюсь, на твою благоразумность.

Отец замолчал, продолжая выдерживать наш зрительный контакт. А я просто опешила. Я не ожидала таких слов от отца. Но если несколько дней назад я бы не раздумывая пошла оперироваться, то сейчас его слова попали четко в цель. Я засомневалась. Слов не было, поэтому я просто кивнула. А потом молча встала и на ватных ногах пошла к себе. Папе я верила безоговорочно, он всегда держал слово, но теперь червячок сомнения начинал грызть меня.

* * *

…Полтора месяца спустя…

Сегодня прекрасный теплый весенний день. Солнышко светит ярко и высоко. В Москве так его порой не хватает, что сейчас его воспринимаешь как чудо. Сегодня все залито золотистым цветом, отчего и без того хорошее настроение подскакивает на максимум. Увидев вдалеке знакомый силуэт, срываюсь и бегу навстречу.

Уже привычно влетаю в объятия Дениса, а он укутывает меня собой. Вдыхаю его запах перемешанный с одеколоном полной грудью, и чувствую себя счастливой. Каждый раз задаюсь вопросом: почему от него так вкусно пахнет, что сносит крышу? Дурманит, заставляя все рецепторы в моем носу активироваться.

— Меня отпустили на час, — сообщаю Денису и делаю глубокий вдох, получая свою личную дозу эндорфинов.

Боже, как же я соскучилась! Хотя мы виделись только вчера. Несмотря на приближающие экзамены, Денис каждый день находит время на меня. Мы будто прорастаем друг в друга корнями, переплетаемся с каждым днем все сильнее.

Денис не отвечает, вместо этого находит мои губы своими. Каждый раз, когда он целует, у меня земля уходит из-под ног. Я млею от восторга в теплых, таких родных руках. Как же хорошо. Когда весь мир принадлежит только нам двоим…

Мы скрывали наши отношения от родителей, как от моих, так и от его. Но технически я даже не обманывала родителей, сбегая на очередное свидание к Денису, просто не недоговаривала. В какой-то мере мне даже нравилось скрываться ото всех. Хотя в школе, безусловно, все знали, что мы пара. Фотография, выставленная Денисом, произвела настоящий фурор. А тем, что в школе мы держались друг от друга подальше, вызывали еще больший интерес. Когда меня спрашивали, что у нас с Денисом, я лишь пожимала плечами, не давая прямого ответа. Только Аврора знала о нас, прикрывала нас.

В школе мы только улыбались друг другу, а иногда украдкой посылали воздушные поцелуи. Иногда Денис догонял меня, обнимал, целовал в висок и отпускал. Делал это так просто, быстро и виртуозно, что я каждый раз терялась. Иногда я находила его на переменах, обнимала со спины и целовала между лопаток, а потом также быстро убегала. Он подбрасывал в мой рюкзак мои любимые злаковые батончики. А я писала ему зашифрованные послания. Это была наша с ним игра, которая доставляла какое-то свое особое удовольствие. Конечно, все наши гляделки, касания и мимолетные поцелуи замечали ученики, обсуждали и шушукались, но нам было плевать. Мой мир как-то сузился до одного человека и, как ни странно, меня это не беспокоило.

Но когда мы оставались вдвоем, вне стен школы, то не могли насытиться друг другом. Мы обнимались и целовались, как сумасшедшие, много гуляли, разговаривали и любили друг друга. Мы не говорили громких слов, но оба чувствовали, что влюблены.

Сейчас же фактически я сбежала из больницы. Отпросилась у своего врача, который оказался на удивление понимающим и добрым мужчиной. Все анализы сданы, все тесты пройдены, снимки сделаны. Операция, на которую я сама решилась не сразу, состоится завтра утром. У отца получилось достучаться до меня. Поселить зерна сомнений, которые быстро дали свои ростки.

Врач, к которому смогли родители меня отвезти на консультацию, расположил меня к себе. Седовласый мужчина не только согласился меня оперировать, но и дал более удачные прогнозы по восстановлению. Но я сомневалась, вдруг осознав, что могу потерять. Но Андрей Константинович убедил меня, что операция мне нужна даже ради здоровья, спорт уже вторичен. Спина меня будет беспокоить всю жизнь, если не исправить все сейчас.

Отец сдержал слово, разрешив сделать выбор самой, неделю я думала, не решалась, и после долгих разговоров с родителями, Денисом и сестрами, я приняла решение. И вот уже на завтра назначена операция. Завтра решиться моя судьба.

— Денис, мне так страшно, — выдохнула я, когда мы оторвались друг от друга, чтобы сделать вдох.

— Не бойся, детка, — нахально произнес Денис, ловя мои губы, а я непроизвольно заулыбалась и рассмеялась.

Только он мог меня отвлечь наглой фразой или непристойной шуточкой. Вчера я имела неосторожность высказать свои страхи Сашке. Она сразу предложила отказаться от операции, еще подумать. Аврора же стала уверять, что все будет хорошо. А Денис, понимая, что уверять, что операция пройдет успешно бессмысленно, просто просит не бояться, и это действует.

— Блин, я же серьезно, Денис,— попыталась выбраться из объятий Дениса, но он не отпустил, да и я не сильно упиралась.

— В любом случае всё будет хорошо, — он сказал твердо и строго, что хотелось безоговорочно ему верить.

— А вдруг… вдруг что-то пойдет не так и я не смогу ходить, — выдохнула я и заглянула в глаза Денису, ища там ответ.

— Значит, я буду всю жизнь носить тебя на руках, — улыбнулся он одним уголком губ, заставляя меня улыбнуться в ответ.

— Я растолстею, и ты передумаешь. Стану скверной, стану всех обвинять вокруг, что меня не переубедили, не остановили… — бухтела я, пока Денис уверено уводил меня вглубь аллеи, находящейся на территории больницы.

— Ага, — легко согласился он, ставя меня в тупик.

Мы расположились на лавочке, вернее Денис сел на нее, а я на него. Крепко прижавшись, я хотела запомнить это чувство безграничного счастья, потому что завтра меня ждала неизвестность. Пока мою душу съедали сомнения, Денис откуда-то достал бархатную коробочку и открыл.

— Алёна, ты будешь моей навсегда?

Я опешила, вскочила с колен и растерянно хлопала глазами. Что вообще просиходит?

— Ты знаешь, сколько мне лет? — решила пошутить я.

— Знаю, — серьезно ответил он.

— Я… мы… — я была в шоке.

Денис утянул меня обратно к себе на колени.

— Я знаю, что мы молоды, что слишком рано и всё такое. Я не прошу выйти за меня замуж завтра или даже через год. Я просто знаю, что я однолюб, который нашел свою половинку. Я буду с тобой, даже если ты не сможешь ходить или растолстеешь, что не сможешь войти в дверной проем, — я непроизвольно фыркнула, — я просто буду рядом и прошу тебя тоже всегда быть рядом. Это даже ненастоящее помолвочное кольцо, это просто символ нашей истории.

На моих глазах выступили слёзы. Его слова попали прямиком в сердце, заставляя его стучать с каждой секундой быстрее. Я не смогла вымолвить и слова, а просто протянула руку, позволяя Денису одеть простое тонкое колечко на мой безымянный палец.

— Я люблю тебя, Денис, — прошептала я, утирая ладонью скатившуюся слезу.

— И я тебя люблю, моя Зараза мелкая, — чмокнул Денис меня в нос, а я тут же ударила кулачком в ребра за «мелкую».

— Тебе тоже нужно тогда кольцо, — решила я, — раз меня «застолбил», то и я хочу.

Денис расхохотался, откинув голову назад.

— Обязательно. Как только встанешь на ноги, — заверил он и снова поцеловал, больше не теряя время на разговоры, которого совсем не осталось, мне пора возвращаться в палату… Но еще секунду, еще минутку…

Глава 22

Денис

Страшно. Наверное, впервые в жизни мне по-настоящему страшно. Я никогда не задумывался о жизни и смерти. Как-то жизнь всегда воспринималась как данность. Что-то неотъемлемое и неотделимое от нас. Может, потому что не сталкивался близко со смертью в осознанном возрасте, а может, потому что по-настоящему не задумывался об этом, хоть и потерял одного родителя в юном возрасте. Конечно, я понимал, что люди не бессмертны, но казалось, что кончина еще наступит нескоро, не с нами. А сейчас…

Я третий день будто в агонии. Что пошло не так, я так и не понял, но Алёна не проснулась после операции. Три дня ада. Страха, что она больше не проснется, не улыбнется мне, не обхватит своими тонкими ручками, не прижмется, не будет смеяться над моими шутками, не взъерошит мои волосы, не будет кидаться в меня снежками, не поцелует… Так много этих «не», что сердцу физически больно…

Каждый день с утра я приходил в больницу и сидел там до поздней ночи, обивая пороги кабинетов врачей, чтобы узнать хоть что-то. К ночи меня всегда выставлял охранник из стен больницы. Один раз я столкнулся с родителями Алёны. Ее мама, конечно, меня узнала, но ничего не сказала, лишь окинула грустным взглядом. Я не мог есть, спать, вообще что-либо делать.

Даже Егор, который перестал со мной совсем разговаривать, когда я выставил ту фотографию вместе с Алёной, сочувствовал мне, пытался как-то растормошить, отвлечь, но все было без толку. Мама пыталась меня контролировать, не понимая, что происходит, наверное, переживала за меня, ведь я не ел и не спал. Но я сбегал из дома при первой же возможности.

Пусть Алёна очнется, о большем я не прошу…

Я сорвался на третий день на оперирующего Алёну хирурга. Наговорил гадостей, хоть и понимал, что о рисках нас предупреждали. Но почему-то у меня была тупая уверенность, что все будет хорошо. Я даже не предполагал, что будет так сложно… и больно. Три дня ожидания и неизвестности. К Алёне меня пустили один раз и то минут на десять. Приборы и трубки, окутывающие ее тело, навсегда останутся в моей памяти, как одна из самых страшных картин.

— Денис, проснись, — услышал я знакомый бодрый голос.

Кажется, я выключился прямо в коридоре. Растерянно смотрел на врача, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Алёна очнулась, — добавил он, — пойдем?

Он улыбался, а я резко подпрыгнул, отчего голова слегка закружилась, но я не обращал внимания, желая быстрее оказаться рядом с ней. Тяжелый камень упал с моего сердца. Мне стало физически легче дышать, как только я зашел в палату и увидел ее.

Жива. Дышит. Очнулась.

— Привет, — прошептал я Алёне, буквально впиваясь в нее взглядом.

Она улыбнулась мне, а потом внимательно окинула меня взглядом.

— Привет. Кто же ты, незнакомец? Куда ты дел моего красивого парня? — Алёна попыталась пошутить.

Я подошел и аккуратно сел на край кровати, наклонился и поцеловал Алёну в губы, а потом в шею, руки, оставляя хаотичные поцелуи на всем теле. Глаза мои увлажнились, но плакать я себе не мог позволить. Алёна тоже еле сдерживала слёзы.

— Как ты? — прошептал ей я.

— Хорошо, теперь хорошо, — улыбнулась Алёна, — только устала и спина болит.

— Это хорошо, — прогремел голос врача над нами.

Я и забыл, что он зашел следом за мной.

— Алёне нужно отдохнуть, — добавил он.

— Можно мне остаться? — попросил я, не двигаясь с места, но понимал, что даже если запретит, не уйду.

— Ладно, недолго. Осмотрю остальных пациентов и вернусь, — согласился врач и вышел из палаты.

— Я соскучился, — улыбнулся я своей девочке, провел пальцами по холодной ладошке, — а где кольцо?

— Сняли во время операции, — голос у Алёны был хриплый, — хочу пить.

Я налил стакан воды Алёне и помог попить. Я видел, что каждое движение ей дается с большим усилием. Она морщилась от боли, но продолжала улыбаться.

— Ощущение, что по мне проехал бульдозер, — попыталась пошутить Алёнка.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Не пугай меня больше так, — попросил я.

Я сел на стул возле кровати и опустил голову на кровать к Алёне, держал ее за руку и вырубился сразу, как только уснула Алёна. Я практически не спал эти дни, и сейчас, когда опасность миновала, я расслабился, и меня выключило в секунду, потому что помимо усталости очень болела голова.

Не знаю, сколько прошло времени, но сквозь дрёму я услышал голоса, но шевелиться не хотелось, я продолжал спать в сидячем положении, уткнувшись носом в ладонь Алёнки, которая пахла медикаментами вперемешку с ее собственным сладковатым еле уловимым запахом.

— Не будите, ему тоже нужно отдохнуть, — сказал доктор.

— Это Денис? — спросил незнакомый мужской голос.

— Он самый, — ответил недовольно женский голос.

Знакомый голос. Мозг проснулся и пытался вспомнить, кому он принадлежит. Маме… Матери Алёны. Значит, мужской бас принадлежит, видимо, её отцу. Но шевелиться все равно не хотелось.

— Он тут с утра до ночи сидел каждый день, — прошептал врач, — хороший парень.

— Хороший парень, — задумчиво повторил отец Алёны.

— И как нам отвадить его от нее? — спросила мама Алёнки.

— Зачем? — шепотом спросил отец.

— Он ей не пара! — возмущенно фыркнула она.

— Не тебе решать, — выдохнул отец моей девушки.

Хоть кто-то на нашей стороне.

— Не сможете, — усмехнулся доктор, — так как любят подростки, взрослым не дано. Юношеский максимализм во всем... Ладно, я зайду чуть позже, — сказал врач и вышел из палаты, прежде чем родители Алёны ему успеют что-то ответить.

Он прав. На максимум… Просто всё на максимум.

Я зашевелился и открыл глаза. На меня уставились две пары любопытных глаз. Если взгляд матери Алёны я выносил легко, то от жгучего взгляда отца мне было не по себе, но трусом я не был, продолжал в ответ смотреть на них, не позволяя себе отвести взгляда.

— Здравствуйте, — хрипло поприветствовал я родителей Алёны.

— Здравствуй, Денис, — ответил отец Алёны за двоих, — неважно выглядишь, — усмехнулся он.

Первым порывом было ответить любезностью на любезность, но я вовремя прикусил язык и буркнул в ответ что-то не членораздельное.

— Денис, я думаю, тебе лучше уйти, — подала голос мама Алёны.

— Я не уйду, — ответил я спокойно и почувствовал, как Алёна сжала мою руку, а потом зашевелилась и открыла глаза.

Мама Алёны недовольно поджала губы, а отец ухмыльнулся, но уже через секунду все внимание было переключено на дочь. Они засуетились, не обращая внимания на меня, но я так и не сдвинулся с места.

* * *

Моя мама узнала об Алёне, видимо, от Егора. Не знаю, чем ей так не угодила Алёна, но она буквально кричала о том, что запрещает мне с ней встречаться. По ее мнению, я должен думать только об экзаменах, учебе и поступлении, а Алёна меня отвлекает ненужной любовью. Она грозилась лишить меня карманных денег, посадить под домашний арест и много всего еще…

Я молча выносил ее истерики, не понимая, чем они вызваны. Алёна — красивая, добрая, смелая девушка. Она хорошо учится и занимается спортом. По какому критерию она не прошла отбор? Нет, дело тут не в Алёне…

Что произошло между нашими мамами в кабинете директора, что они так реагируют на наши отношения? Я даже задал этот вопрос матери, но она оставила его без ответа.

Мама Алёны тоже не одобряла меня в качестве парня для своей дочери, но, видимо, отец Алёны имел влияние. Она не запрещала нам видеться, возможно, смирилась. Я не знаю. Но я каждый день приходил к Алёне в больницу, а когда ее выписали, стал наведываться и в гости. Но я чувствовал, что матери Алёны это все не нравится. Она заставляла оставлять дверь в спальню открытой, могла без стука войти к нам, если мы все же посмели закрыться, смотрела на меня так… будто я ей мешаю или что-то должен. А после того как мать увидела одинаковые кольца на наших безымянных пальцах, она не могла долго прийти в себя. А позже кольцо Алёны каким-то чудом потерялось, хотя она его даже не снимала.

Но дни летели с космической скоростью. Алёна быстро шла на поправку, восстанавливалась после операции, а я разрывался между учебой и ею. Когда начались у меня экзамены, а у Алёны реабилитация, нам стало сложно стыковать графики. Если мы не виделись два дня, я готов был лезть на стенку от тоски. И мне было страшно, потому что я не хотел так зависеть от другого человека, но все мои попытки вернуться к прежней жизни не увенчались успехом, меня тянуло к ней магнитом. Мы оба пытались не заполнять друг другом всё свободное время, но быстро сдались. Это было сделать физически невозможно.

Глава 23

Алёна

Я спешила. Просила водителя такси ехать быстрее, но когда поняла, что мы встали в автомобильную пробку, то выпрыгнула из машины и побежала к метро. Я опаздывала. У Дениса сегодня последний звонок в школе. Я обещала прийти, а сама опять заставляю его ждать… Но не могла я пропустить просмотр. Просто не могла…

К своему бывшему тренеру я не могла и не хотела возвращаться, поэтому я стала искать варианты. Первый же тренер, кстати, без особых спортивных регалий и достижений, отказался меня тренировать, только услышав о моем возрасте и травме. Второй тренер, к которому я сама хотела попасть, один из спортивной элиты тренеров, согласился на просмотр, но тоже отказался, намекая мне на то, чтобы я вообще подумала о чем-то кроме спорта. Я плакала. Расстраивалась. Моя мама мягко пыталась намекнуть, что пора задумать о школе и об экзаменах. Хоть я и пропустила весь остаток учебного года, переводить меня снова на домашнее обучение родители не захотели. Я понимала, что это из-за того, что они в меня не верят. Думают, что за лето я сдамся, не найдя тренера, и пойду снова в школу в сентябре. Руки действительно опускались. Это тяжело и очень больно. Я думала, что операция решит все мои проблемы, но оказалось, что после сложной операции и реабилитации, я все равно никому не нужна, ведь молодых и не поломанных детей целая очередь. Поддерживали меня только сёстры, вернее Саша, а Лере и Лике было не до меня, и Денис…

Денис носил меня на руках почти все время, пока я не могла ходить самостоятельно. Буквально выкрадывал меня из собственного дома, чтобы побыть наедине. А когда мне разрешили вставать, мы стали подолгу гулять. Он терпел мои истерики, моменты, когда я готова была сдаться, внимательно слушал, когда я рассказывал про фигурное катание, когда объясняла, чем аксель отличается от лутца, смешил, когда мне становилось совсем тоскливо, целовал, когда обижалась по пустякам… Кажется, я влюблялась в него с каждым днем все сильнее, не представляя, как можно жить уже без него.

Мы не были идеальной парой. Мы ссорились. Довольно часто. Порой нам даже причина не нужна была, чтобы разругаться. Но мы всегда мирились быстро, потому что просто не могли друг без друга. Максимальная длительность нашей ссоры — один час. Я чувствовала, что Денис меня любит, и я любила его в ответ всем сердцем. Мой мир не сузился до одного человека, но был заполнен им на сто процентов.

Я нетерпеливо ждала, когда двери вагона метро отроются, чтобы рвануть к нему. Знаю, что опоздала, но я так счастлива сейчас. Меня согласился тренировать Титов Александр Сергеевич. Мы быстро нашли общий язык, долго разговаривали, он спрашивал о моих планах на будущее, о моем здоровье, а потом успокоил и сказал: «давай попробуем». Завтра! Уже завтра я пойду на первую тренировку. Это так волнительно, страшно и радостно. Меня переполняли эмоции. Но сейчас я должна быть рядом с ним…

Я опоздала на двадцать минут. Залетела в спортивный зал, в котором проходила праздничная линейка, когда на импровизированной сцене пела какая-то маленькая девочка. Выпускники стояли большой шеренгой вдоль дальней стенки. Выдохнула и сразу начала искать глазами своего парня. Но прежде перехлестнулась взглядом с его мамой и вздрогнула. В ее взгляде было столько ненависти, что я непроизвольно поежилась. Не могу сказать, что не переживала из-за того, что наши отношения были для нее нежелательными (мягко сказано), но меня это расстраивало. Я лишь один раз сделала попытку найти общий язык с ней, но она не увенчалась успехом. Хорошо, что дома его родители бывали не часто, поэтому пересекаться нам не приходилось.

Решив не портить себе настроения, я нашла глазами Дениса и переключила все внимание на него. На нем была белая рубашка и темно-синие брюки, но на ногах его любимые белые кеды. Мне кажется, он выделялся на фоне всех мальчишек. Высокий, широкоплечий, мужественный. Взрослее всех. Шикарный.

И боже, какой же он красивый!

Денис стоял со скучающим видом, но как только я стала смотреть на него, он будто почувствовал мое присутствие, и сразу взглянул на меня. Глаза в глаза.

Я расплылась в широкой улыбке и послала ему воздушный поцелуй. А Денис, наплевав на то, что стоит со своим классом на линейке, направился ко мне под неодобрительные взгляды учителей и родителей, и завистливые взгляды одиннадцатиклассниц.

— Ты пришла, — прошептал Денис мне на ухо, когда крепко обнял меня.

Я отвернулась от поцелуя, чтобы не привлекать лишнее внимание. Но, кажется, большинство присутствующих смотрели именно на нас.

— Прости, я опоздала. Пришлось бежать, — улыбнулась я.

— Нога болит? — участливо спросил Денис, а я отрицательно мотнула головой.

— Денис, марш обратно, — фыркнула на нас Зинаида Петровна, классный руководитель Дениса.

Денис обворожительно улыбнулся ей и, чмокнув меня в нос, пошел обратно. Мы практически не разрывали зрительного контакта с Денисом все время, пока шла официальная часть. А как только представление закончилось, он первым направился ко мне, но ему путь преградила его мама, желая с ним сфотографироваться. Мешать я не стала, спокойно ждала, когда она утолит свои желания. Как бы она не относилась ко мне, я понимала, что она — родной человек Дениса. Если же подружиться мне с ней не удалось, то буду просто держать нейтралитет.

— Здравствуй, Алёна, — ко мне подошел Слава, от голоса которого я вздрогнула.

Мы не виделись… очень давно. В последний раз я приходила в школу до операции, но уже тогда пропускала все его занятия. Я глянула на него, улыбнулась, а у самой все сжалось внутри. Царапало душу за тот поцелуй. А ведь я совсем забыла и про него, и про спор, и про видео. Надо его найти и удалить.

— Здравствуйте, — ответила тихо я.

— Как ты? — спросил он, я буквально ощущала его взгляд на себе.

— Хорошо. Операция прошла успешно, — сообщила я ему и перевела взгляд на Дениса, у которого продолжалась фотосессия, но заметив меня в компании учителя физкультуры, он нахмурился.

— Я рад, — отозвался Слава и замолчал.

Повисла неловкая пауза.

Егор сделал несколько фотографий Дениса с мамой, а потом с ребятами из класса. Я стояла недалеко от них, переминаясь с ноги на ногу. Всё-таки от бега спина начала «ныть». Мама Дениса обняла на прощание, и больше не взглянув в мою сторону, ушла. Официальная часть закончилась.

— Алёна, иди сюда, — позвал Егор, а я удивленно посмотрела на него, — сделаю совместную фотографию.

Кажется, Егор впервые со мной заговорил напрямую. Может, смирился? Я не стала заострять на этом внимание. Скомкано попрощалась со Славой, улыбнулась и пошла к Денису, который сразу сгреб меня в свои объятия и поцеловал, не обращая на окружающих внимания. Парни с его класса загалдели, а я мы лишь рассмеялись. Когда мы в объятиях друг друга , остальной мир перестает существовать.

— Дэн, ты поедешь с нами? — спросил один из одноклассников.

Я знаю, что его класс собирался сегодня отмечать в кафе в центрегорода. Денис хотел, чтобы я поехала с ним, но я отказывалась.

— Поедем? — обратился ко мне Денис.

— Мы же только классом хотели, — фыркнула одна из ярко-накрашенных его одноклассниц.

— Езжай, — улыбнулась я, понимая, что меня на их празднике никто не ждет, — потом увидимся.

Денис окинул толпу взглядом, а потом обернулся ко мне и громко сказал:

— Нет, сегодня у нас другие планы, — взял меня за руку и куда-то повел под улюлюканья парней, а я смутилась и покраснела.

Кто-то попытался уговорить Дениса остаться, но он отмахнулся и, не сбавляя шага, куда-то меня вел.

— Двусмысленно прозвучало, прости, — чмокнул меня в висок Денис, — в парк?

— Неважно, — отмахнулась я и сама потянулась за поцелуем, а потом спросила, смущаясь и кусая губы, — пойдем к тебе?

Глаза Дениса встретились с моими. Ему не нужно было повторять дважды. Он все понял и без слов…

* * *

Тёплый ветер треплет мои волосы, а горячие ладони Дениса крепко сжимаю меня за талию. Мы стоим на набережной, рассматривая, как теплоходы с веселыми компаниями на борту проплывают мимо, но мы ни капли им не завидуем. Так хорошо с ним, что даже страшно.

— Хочу кое-что сделать, — говорит Денис и целует меня в шею, а потом оставляет цепочку поцелуев на моей шее и завладевает губами.

Нежно и ласково. Бабочки в животе привычно оживляются, желая разлететься. Мне нравится принадлежать ему, только ему.

— Хочешь меня целовать? — смеюсь я, — об этом уже можно не предупреждать.

— Нет, — улыбается он, — пойдем.

Сегодня на улице тысячи выпускников. Веселых, ярких, счастливых. Видно, что многие из них отметили «последний звонок» алкоголем, а мы… Мы пьяные и без вина. Пока я слепо следую за своим парнем, замечаю, как на него заглядываются мимо проходящие девчонки, но Денис никого не замечает, упрямо ведет меня куда-то. Но неконтролируемая ревность где-то в душе все равно царапает, заставляя очередной раз удостовериться, что любит он только меня. К счастью, Денис готов повторять мне миллион раз, что я единственная и самая любимая.

— Тату-салон? — удивляюсь я, когда мы останавливаемся перед массивной дверью.

— Да. Тут работает мой друг. Я себе татуировку у него делал, — улыбается Денис.

У него на лопатке есть татуировка в виде дракона, небольшая, но симпатичная. Как-то Денис рассказал, что татуировку сделал на спор.

— Сделаем парные татуировки? — тут же подхватываю его идею, вспоминая, как обсуждала с Денисом, что хочу сделать тату, но не знаю какую, да и родители явно не разрешат «портить» мое юное тело.

— Да!

Мы заходим в тату-салон. Мне немного жутковато, но объятия Дениса успокаивают, заставляют немного расслабиться. Тату-мастер сам весь забит рисунками, ощущение, что не осталось чистой кожи совсем, кроме головы. Но, как ни странно, ему даже идет. Мот, как представился мастер, предложил нам выбрать татуировки из каталогов, которых у него больше десяти томов. Но нам он предложил посмотреть только два из них.

Сначала мы хотели сделать кольца на безымянных пальцах, но потом решили, что это избито, да наши родители будут в ярости. Всё-таки мы оба любили их, не хотели лишний раз ссориться. Потом смотрели различные варианты сердечка и стрел, но тоже быстро отсекли этот вариант. Слишком слащаво. А потом Денис взял лист с карандашом и начала рисовать. Он делал это так красиво, легко, что я невольно залюбовалась им. А когда он перевернул листок, мое сердце забилось сильнее. Я сразу согласилась.

Но если бы я только знала, как это больно, то, скорее всего, сбежала бы. Денис отвлекал меня разговорами и шутками, пока на моей ладони под безымянным пальцем, мастер рисовал иглой букву «Д», обрамленную крыльями. Денис набил себе букву «А» с такими же крыльями.

Это был сумасшедший поступок, но я была уверена в его правильности. Так и должно быть. Первые буквы наших имен, означающие, что мы принадлежим только друг другу.

— Не могу поверить, что мы это сделали, — рассматриваю я наши татуировки.

— Если бы мы на лбу друг другу наши имена выбили, было бы эпичнее, — дразниться Денис.

— Ага, получили бы двойной инфаркт у наших мам, — скептически произношу я, не оценив шутки.

— Им придется смириться, рано или поздно, — серьезно отвечает Денис, — потому я тебя теперь никуда не отпущу. Видишь, — показывает мне свою новую татуировку, — ты навсегда теперь моя.

Я звонко смеюсь в ответ и обвиваю шею Дениса.

— Как же я тебя люблю, — отвечаю ему и сама тянуть за сладким поцелуем.

Глава 24

Денис

Мне хочется быть для нее всем. Чтобы любила меня также сильно, как я ее. Но Алёна вечно ускользает, убегает, исчезает. У нее тренировки, клиника, вечерние занятия, семья. В ее жизни я стою на каком месте? На третьем? Это в лучшем случае. Может, это эгоистично, но мне было мало. Всегда было ее мало, хоть я и старался всегда ее поддерживать, понимать. Как наваждение, которое не проходит, чтобы я ни делал.

Я понял, что моя зависимость переросла всякие допустимые рамки, когда однажды на встрече с друзьями, мне написала Алёна и сказала, что освободилась пораньше, наплевав на обещанную тусовку ребятам, я все бросил и помчался к ней. Если раньше Миша и Костя подтрунивали над моей влюбленностью, то теперь к этому присоединились еще претензии. Я всегда считал и внушал это окружающим, что друзья выше любых баб, но когда в моей жизни появилась она, то все изменилось. Я был зависим от нее, и понимание этого меня травмировало. Я не хотел, чтобы она стала для меня всем. Но получалось именно так.

Я пытался избавиться от наваждения. Пытался не бежать по первому зову, отказываться от встречи, если сам был занят, но фактически это приводило только к тому, что я начинал нервничать и думать о том, что мог бы ее обнимать, целовать, просто быть с ней, а вместо этого… неважно, чем был занят. Я все бросал и бежал всё равно к ней. Мы ругались из-за этого. Мне казалось, что ее жизнь не изменилась, она живет, как прежде, добавляя в свое расписание встречи со мной. Лёд, тренировки, доктора и клиника всегда стоят на первом месте. Хоть я и понимал, что так правильно. Знал, что влюбить меня в себя смогла она, возможно, из-за этого тоже. Она была не такая, как все. Уникальная, сильная и одновременно нежная, робкая, интересная. Просто необходимая мне. Но эмоции часто брали верх над разумом.

Однажды на пике своих душевных терзаний во время ссоры с Алёной, я прокричал:

— Может мне лучше уйти из твоей жизни?!

Алёна резко замолчала. Будто обдумывала мое предложение, а я понял, что не выдержу, если она сейчас согласится, поэтому развернулся и ушел сам. Алёна не стала догонять, а уж умолять остаться и речи не шло. Гордая, независимая и такая желанная. Почти час я бродил по улицам города, выжигая на своем сердце снова и снова ее имя. Алёна не писала, не звонила. Я сдался. Пошел, вернее, побежал к ней. Я не мог ее потерять так глупо.

Она открыла дверь, а я заметил, что ее лицо раскраснелось и распухло от слез. Сложно признавать, но я испытал противоречивые эмоции: радость от того, что ей не все равно, и боль от того, что заставил ее страдать.

Мне хватило одной секунды, чтобы сократить расстояние между нами, стиснуть ее в объятиях и больше не отпускать. Это было самое бурное наше примирение, как и ссора. Наверное, тогда я окончательно сдался. Мне без нее не выжить.

Сегодня у меня выпускной. Алёна пойдет со мной, хоть и пыталась отказаться, ссылаясь на то, что этой мой праздник с классом, но как только я пригрозил, что тогда вообще никуда не пойду, останусь с ней, она согласилась сопровождать меня. Я был счастлив. Самый сложный месяц был позади. Экзамены сданы, а впереди нас ждало наше первое совместное лето, на которое у меня были большие планы.

ВУЗ давно выбран, так что мне осталось только получить аттестат и подать документы. Я с десятого класса занимаюсь программированием, сначала решал за деньги задачки старшеклассникам и первокурсникам, но особого дохода мне это не приносило, потом начал писать сайты, что стало приносить мне первый ощутимый доход. Сейчас я изучал одну бухгалтерскую программу, ведь программисты, кодящие для нее, получали больше моего. Гораздо больше. Через месяц мне исполнится восемнадцать, а, значит, меня смогут трудоустроить официально.

Но поступать я планировал в медицинский университет. Хотел ли? Сейчас с трудом отвечу на этот вопрос. Родители с самого раннего детства видели и меня, и Егора врачами. Программирование было всегда в ранге хобби. Если раньше я пытался заработать на карманные расходы, то сейчас я хотел зарабатывать много или хотя бы достаточно, чтобы содержать двоих, потому что хотел жить отдельно от родителей вместе с Алёной. К сентябрю, надеюсь, мне удастся все задуманное, я смогу снять квартиру, в которую мы переедем с ней. Быть независимым от родителей мне хотелось давно, а сейчас это чувство возросло стократно.

— Сыночек, можно к тебе? — прервала мои размышления мама.

— Да, — обернулся я к ней.

Она шагнула в мою комнату и скептически оглядела меня с ног до головы.

— А галстук? — спросила она.

— Не хочу удавку, — хмыкнул я, а я мама недовольно поджала губы, но всё-таки улыбнулась и согласилась кивком.

Она подошла и обняла меня. Обычно такие нежности нам были не свойственны, поэтому я даже опешил. Егор был гораздо ласковее меня. Я же держался особняком. Не то чтобы я не любил всех этих объятий, поцелуев, но такое явное проявление чувств к родителям не свойственны мне.

— Какой же ты стал взрослый, — прошептала она дрожащим голосом.

В глазах ее стояли слёзы, а мне не хотелось, чтобы она плакала, поэтому постарался сменить тему.

— Папа придет? — решил спросить я.

— У него очень много работы, милый, но он обещал приехать к вручению аттестатов, — ответила мама и погладила меня за руку.

Я кивнул, хотя было немного неприятно, что отец не находит на меня время, даже в значимые моменты жизни. Хоть он мне и не родной, я всегда считал его таковым.

— Но у меня для тебя есть подарок от нас, — лучезарно улыбнулась мама, — пойдем?

Мы вышли из поезда, сразу ощутив зной лета. Сегодня на улице стояла жара. Солнце ослепило, поэтому я сразу нашел солнцезащитные очки и надел. Такое пекло грозило из выпускников сделать желе. По спине мгновенно скатилась капелька пота.

— Нужно бежать к кондиционеру скорее, — проворчал я.

— Сейчас, — мама подвела меня не к нашей машине, а к черной припаркованной хонде недалеко от нашего подъезда.

— Это наш подарок тебе, — улыбнулась она.

— Машина? Мне? Серьезно? — о таком я даже и мечтать не смел.

По договоренности моего отца я уже отучился на категорию «В», мне оставалось только дождаться своего дня рождения, чтобы получить заветную пластиковую карточку.

— Да, милый. Это подарок от меня и папы. Мы решили сделать тебе сюрприз. Только это подарок на выпускной и на день рождения, -рассмеялась тихо она.

— Спасибо! Спасибо большое! — эмоции бурлили и переполняли.

Я юркнул за руль, пусть и не совсем нового «аккорда», но был безумно счастлив. Мама открыла водительскую дверь и села рядом. Она мне передала ключ, а я сразу вставил в зажигание и завел.

— Аккуратнее, пожалуйста, — попросила мама меня, когда я выехал со двора.

Проехав небольшой круг вокруг дома, я свернул обратно во двор. Как бы не хотелось выехать на трассу, сделать я этого пока не мог. Целый месяц ждать?

— Папа выбирал? — с довольной улыбкой спросил я, ведь тачка была по-настоящему «пацанской».

— Да. Штрафы не лови, она пока на отце оформлена, — пошутила мама.

Я рассмеялся. В каждой шутке есть доля правды, однозначно.

— Спасибо, мам, еще раз. Я даже не мечтал о таком подарке, — искренне поблагодарил я.

— У тебя начинается взрослая жизнь. Университет — самое весёлое время, как по мне, — улыбнулась мама, — новые знакомства, девушки. Я думаю, машина стоит того, чтобы подумать об отношениях с…

Я резко напрягся, понимая, к чему она снова клонит. Не получилось кнутом, решила попробовать пряником. Значит, получу машину, если расстанусь с Алёной? Что за бред?

— Мам, не начинай, — одернул ее я.

Мне не хотелось ссориться.

— Денис, услышь меня хотя бы раз. Твоя жизнь только начинается. Всё впереди. Миллион возможностей…

— Я не расстанусь с Алёной, — прервал я ее и вышел из машины.

Мам выбежала следом. Я закрыл машину на сигнализацию и отдал ключ маме, который она взяла и задумчиво вертела в руке.

— Она тебе так нравится? — грустно спросила мама.

— Мама, я ее люблю, — я впервые говорил эти слова кому-то кроме Алёны.

Мама опешила, открыла рот от удивления. Она молчала, переваривая информацию.

— Я никогда не приму ее в нашу семью, — ответила она твердо спустя минуту.

— Почему? — усмехнулся я, принимая оборонительное положение.

Руки непроизвольно засунул в карманы брюк.

— Она тебе не пара, — в тысячный раз повторила мне одну и туже фразу она.

— Я это уже слышал, — равнодушно произнес я, — чем она тебя не устраивает? Хотя… Наверное, ничем! Она — идеальна, а ты же сама страдала, что я весь такой не серьезный. Отношусь к девушкам потребительски. Кстати, это твои слова, если ты забыла. Скажи мне, в чем истинная причина?

— Твой отец, — ответила она.

— Не понял?

— Твой родной отец, — уточнила мама.

Сердце учащенно запилось, ведь мама никогда не хотела о нем говорить. А когда появился отец Егора — Сергей, я больше о нем не спрашивал. Моим отцом стал он. Порой мне хотелось задать ей вопросы касательно биологического отца, но я молчал, не желая обидеть Сергея и ворошить раны прошлого матери. Я даже не был уверен, что он жив.

— В каком смысле? — хрипло выдавил я.

— Он оставил нас из-за нее, когда я была беременная тобой. У моего мужа случилась любовь и он ушел.

— Но она же замужем, — непонимающе воскликнул я.

— Для нее не было это помехой, — горько ответила мама.

— Значит, у моего родного… то есть биологического отца был роман с матерью Алёны? — прохрипел я, находясь в шоке.

Мама кивнула. Я пытался переварить полученную информацию.

— В кабинете у директора, я узнала ее сразу. Но она меня нет. А когда узнала… — мама усмехнулась, — сразу постаралась уйти. Денис, Алёна вообще может быть твоей сродной сестрой, я же не знаю, сколько длился их роман.

— Глупости, — отмахнулся я, вспоминая, что родители Алёны погибли в аварии, а воспитываюсь ее фактически дядя и тётя, хоть она и называет их родителями.

— Ты запретила отцу со мной общаться? — спросил я после недолгой паузы то, что меня действительно волновало.

— Он потерял это право, когда выбрал ее. Потом я уехала, четыре года мы жили на Урале у моих родителей, но я вернулась сразу, как ты подрос. В нашем маленьком городке не было работы и достойной заработной платы, а мне хотелось тебе дать всё. Мы вернулись в Москву, потом я встретила Сергея…

— А он делал попытки со мной встретиться, общаться? — не унимался я.

— Нет. Ни разу, клянусь тебе.

— Он живет в Москве?

— Да, — тихо подтвердила мама.

Я кивнул. Давным-давно я похоронил своего настоящего отца, по крайней мере, мне так казалось. А сейчас… Он где-то живет в одном городе со мной и за восемнадцать лет ни разу не захотел узнать обо мне? Чем же я так плох?

— Ясно. Мне пора за Алёной, — сказал я матери.

Мы стояли на улице и разговаривали, солнце нещадно припекало. Но дурно мне было не от жары.

— После всего, что я тебе сказала, ты все равно пойдешь к ней? — возмутилась мама.

— Она не виновата в том, что сделала ее мать и мой отец, — отрезал я.

— Ты прав, не виновата, но ты же понимаешь, почему я никогда не смогу к ней относиться хорошо? Не смогу общаться с ее матерью? Не приглашу никогда их в свой дом? Если ты действительно ее любишь, то отпусти лучше сейчас.

Я окинул маму печальным взглядом и развернулся, шагая к той, которая сможет утихомирить разбушевавшихся в моей душе демонов.

Глава 25

Алёна

— С тобой все хорошо? Ты весь вечер такой задумчивый, — прошептала я на ухо Денису, пока мы танцевали медленный танец, точно не знаю, как по счету.

Выпускной вечер подходил к своему логическому завершению, и я рада этому. Потому что Денис весь вечер вроде бы со мной и одновременно его мысли где-то гуляли, но он упорно делал вид, всё в порядке. А я не смела сказать его о главной новости, которая тоже расстроит Дениса.

— Да, мелкая, — улыбнулся он и поцеловал меня в макушку.

Я хмыкнула. Я не люблю, когда он так меня называет, а делает он это сейчас специально, чтобы я сфокусировалась на этом, а не на своем вопросе.

— Не получится, — ответила я и задрала голову, чтобы посмотреть на него.

— Что не получится?

— Тему сменить, Денис. Рассказывай уже. Я же вижу, что что-то не так.

Он как-то обреченно вздохнул и сильнее притянул меня к себе.

— Ладно, — вздохнул Денис, — родители мне подарили машину.

— Что? — удивилась я.

— Только я должен расстаться с тобой, — усмехнулся он.

Я остановилась, распахнула глаза и попыталась пошутить:

— Понятно, думаешь, как это сделать?

— Не говори глупостей. Иди сюда, — потянул меня снова Денис в свои объятия.

— Но ты же расстроен…

Денис не дал мне договорить, наклонился и поцеловал, заставляя замолчать. Интересно, когда-нибудь я перестану трепетать в его руках? Каждый раз меня накрывает волнами. Поцелуй нежный и ласковый, а я готова замурлыкать от удовольствия.

— Давай сбежим, малышка? — предлагает Денис, оторвавшись от меня на секунду, а я киваю и улыбаюсь ласковому обращению.

— У меня как раз для тебя сюрприз, — сообщаю довольным голосом я.

Денис хитро прищуривается и улыбается. Не прощаясь ни с кем, мы покидаем ресторан, в котором проходил выпускной вечер. Юркаем в такси и выезжаем за город. Сегодня по официальной версии я буду ночевать у старшей сестры, которая без энтузиазма, но согласилась меня прикрыть перед родителями, а на самом деле я сняла нам домик за городом, находящийся в лесу около небольшого озерца.

Домик похож на бунгало, которое все украшено маленькими лампочками — гирляндами, как на новый год. Я сама с восхищением рассматриваю треугольный дом, похожий на сказочный замок в современно стиле.

— Прохладно уже,— обнимает меня со спины Денис.

— Пойдем, — соглашаюсь я.

— А во сколько нам нужно вернуться? — интересуется он.

— До завтрашнего вечера я вся твоя, — лучезарно улыбаюсь и отвечаю я.

Денис подхватывает меня на руки, от неожиданности я вскрикиваю и смеюсь, потому что он умудряется нести меня в наш новый маленький дом, щекотать и хаотично целовать.

* * *

Официально заявляю: лучшее, что может быть в жизни, это просыпаться в объятиях любимого парня, иметь возможность нежиться в его руках и целоваться, пока не заболят губы. Мне кажется, я такая счастливая, что скоро разорвет сердце, потому что не выдержит.

Но со вчерашнего дня, видя настроение Дениса, я ему не говорю о главном. Через неделю у меня сборы, я уеду в Новогорск на четыре недели. Официально я перевелась из группы Елизаветы Владимировны к Александру Сергеевичу. Эти сборы предполагалось, что я пропущу, буду набирать форму в своем темпе, потому что ближайший сезон я точно пропущу, но в последний момент всё изменилось, мне позвонил тренер и сказал, чтобы паковала чемоданы. Чувства в этот момент были смешанные. Я была рада, что наконец-то окунусь в привычную спортивную атмосферу, но в тоже время расстраивалась, не представляя, как переживу расставание с Денисом. Впервые в жизни мне не хотелось покидать Москву.

Но тянуть время больше было нельзя.

Мы провели чудесный день вместе. Всю ночь мы не спали, уснув в объятиях друг друга лишь под утро. Мы обнимались, разговаривали, много смеялись и даже умудрились посмотреть кино. Это был один из самых лучших дней в моей жизни. Завтракали мы уже ближе к обеду, при этом делали мы это на улице. Было так чудесно, что не хотелось, чтобы эта сказка заканчивалась. Мы уже вызвали такси, которое должно было приехать через двадцать минут, а я все не решалась сказать о предстоящем расставании Денису. Я водила по ладони Дениса, очерчивая пальцем «нашу» татуировку.

— Денис, нам надо поговорить, — решилась я.

Голос прозвучал на удивление строго.

— Когда так говорят, ничего хорошего не жди, — усмехнулся Денис.

Я прикусила губу.

— Алёна? — уже обеспокоено спросил Денис.

— Я уезжаю на сборы через неделю. Вернее уже через шесть дней, — выдохнула я.

— Надолго? — после минутной паузы спросил Денис.

— Четыре недели.

Денис как-то грустно усмехнулся.

— Если я попрошу тебя остаться, ты останешься?

— Денис…я…

— Не отвечай,— попросил Денис и крепко меня обнял, уткнувшись носом в мою шею.

— Я бы осталась, если бы могла, — выдохнула я, прижимая его к себе.

— Я так и думал, — усмехнулся он, — что же перед самым отъездом не сообщила?

— Я недавно сама узнала. А потом… Не хотела портить тебе выпускной вечер.

— Ясно, — тихо отозвался Денис.

У меня разрывало сердце. Мне действительно хотелось остаться, но я не могла предать мечту, ради которой пошла на многое, да до сих пор иду. Мой путь сложный. Мне не пять лет, я прекрасно понимаю, что вся адская боль, которую я чувствовала после операции, да и продолжаю ощущать во время терапии, может быть напрасна. Но я знаю, что не могу иначе…

Мы оба вздрогнули, когда такси издало тревожный гудок. Всю дорогу домой мы молчали, Денис только крепко обнимал меня, не позволяя отодвинуться от себя и на миллиметр. А я вдыхала его запах полной грудью, пытаясь надышаться впрок.

— Раз у меня всего неделя, увидимся вечером? — спросил меня Денис, когда я выходила из машины.

— Да, часов в семь, — улыбнулась я, чмокнула его на прощание и побежала домой.

Еще полгода назад, я не мечтала о том, что имею сейчас. Можно ли завидовать самой себе? Наверное, можно. Я была влюблена. За спиной вырастали крылья. Глупая улыбка не сходила с моего лица, даже когда зашла домой и встретила укоризненный взгляд мамы.

— Где была? — спросила мама.

— У Саши, — не моргнув, соврала я.

— Я звонила три часа назад, она сказала, что ты выехала.

Я пожала плечами и не смогла сдержать улыбки. Мама удрученно покачала головой.

— Нельзя так любить, Алёна. Нельзя… — тихо прошептала она и ушла, а я не обращая внимания на брошенную ею фразу, пошла к себе.

Переоделась в пижаму и нырнула в свою кровать. Спали мы от силы часа четыре, поэтому я была уставшей. Закрывая глаза, на моем лице играла блаженная улыбка, но проснулась я от трели звонка. Нехотя я подняла телефон, увидев, что звонит Аврора. В последнее время у меня совсем нет на нее времени, хотя она единственная, с кем я продолжила поддерживать связь из класса. У меня не было, пожалуй, подруг, кроме нее.

— Да, — хриплым сонным голосом ответила я.

— Алёна, прости, пожалуйста, прости! Это была не я! — срывающимся голосом прокричала она.

В ее голосе было столько отчаяния, что я невольно резко села в кровати. Сердце разогналось, предчувствуя, что случилось что-то очень плохое.

— Что? О чём ты? — не поняла я.

— Это всё Вика! Она просила телефон, потому что ее сел, а сама… Прости, я обещала тебе удалить видео, но не сделала этого. Не знаю, почему. Решила, вдруг еще пригодиться, — оправдывалась.

— Кто такая Вика? Что за видео? — пыталась сообразить я.

Мозг еще спал, я плохо соображала.

— Бывшая девушка Димы, ну «Королева красоты», как ты ее назвала, — я покопалась в памяти и вспомнила встречу с ней в первый же день в школе, но никак не могла понять, причем тут она,— она с Димой рассталась. Теперь Вика с Егоров вроде как. Короче, неважно это. Она отправила то видео со Святославом Сергеевичем в общий чат. Прости, пожалуйста, прости. Не знаю, зачем она в мою галерею полезла…

Сердце мгновенно разогналось и ухнуло куда-то вниз. Мозг сложил пазл.

Катастрофа! Нет! Нет! Нет!

Я не стала прощаться, просто скинула звонок, желая, как можно скорее позвонить Денису и оправдаться.

Гудок. Второй. Третий… Десятый.

Трубку он не взял. Я схватилась за голову, не зная, что делать. Дрожащей рукой я хотела открыть общий чат, но мой взгляд зацепился на банковском уведомлении. Перевод почти в двести тысяч… Слезы непроизвольно потекли по щекам.

Официально: я выиграла спор. Только мне плевать на него и на эти деньги, которые я обязательно верну. Единственная мысль — найти Дениса! Только мне было так больно, что я не сдержалась и закричала, как раненое животное. Мама вбежала в мою комнату, а я сделала глубокий вдох и почувствовала, как погружаюсь в темноту.

Глава 26

Денис

Алёна позвонила мне только один раз и всё. Ни сообщений, ни попыток связаться. С одной стороны, может и к лучшему, сейчас я не отвечу, а если и отвечу, то не скажу ничего хорошего, а с другой, сердце уже разбито, но мне хочется, чтобы она хотя бы попыталась его склеить.

Извинения? Я не знаю, смогу ли я сейчас услышать их. Не думаю, что даже приму их, но, черт возьми, почему она такая гордая и не считает нужным со мной объясниться? Я бы на ее месте уже был у порога ее дома. Звонил, писал, прилетел бы к ней. Вытерпел бы любые оскорбления и нападки, лишь бы простила.

Но Алёна... Нет, она не будет унижаться. Не будет вымаливать прощение. Один звонок — это всё, чего я достоин? Я с ней был счастлив, но мне было страшно ее потерять, а еще мне всегда казалось, что она не любит меня достаточно сильно, не любит так, как я ее. Ради нее… я на всё готов, а она?

Я всерьез думал о нашем будущем. Я хотел не только жить с ней, я хотел, чтобы она была моей официально, навсегда, на всю жизнь. Я думал о том, что сделаю ей предложение, как только встану на ноги, мечтал даже о том, что когда-то у нас будут собственные дети. Конечно, не сейчас, а потом. Рассуждал, как сопливая девчонка? Наверное. Отмахивался от слов матери, что первая любовь редко бывает навсегда.

Она разрушила меня. Полностью. Изменила во мне все нутро. С первого взгляда десять лет назад. Проникла так глубоко в сердце, что невозможно вытравить ее оттуда. Сердце хочется вырвать из грудины, чтобы не болело, не разрывало на части грудную клетку. Она меня предала. Даже алкоголь не способен заглушить мои душевные терзания.

Что мне остается? Я не знаю, как справляться с эмоциями. Поэтому сижу в баре с пацанами и напиваюсь. Впервые в жизни не думаю о последствиях, просто пытаюсь заглушить боль, чтобы стало хоть на каплю легче. Но пока тщетно, хотя я очень стараюсь.

Миша и Костя пытались шутить, развлечь меня. Я только криво улыбался в ответ.

— Дэн, не сходи с ума. Девок что ли мало? — не выдержал первым Миха.

— Да, Дэнчик. Сейчас найдем тебе тёлку получше твоей Алёны, — согласился Костя.

А в моей душе сразу поднимался протест. Бунт. Как я могу хоть к кому-то прикоснуться после нее? Нет, невозможно. Но я в ответ лишь согласно кивнул, опрокидывая в себя очередную стопку. Вкуса я не чувствовал. Только горечь. Я и так слишком много ей позволил, единственное, что мне остается, не потерять в глазах друзей последние крохи уважения. Но даже это как-то безразлично. Хочется, чтобы отпустило хоть на минуту. Сейчас я не хочу ничего чувствовать.

Через пару часов мне стало легче. Язык, хоть и заплетался, но развязался. Я стал привычно разговаривать, шутить, даже вышел пару раз танцевать. Я улыбался, хотя душа болела, а сердце заливалось слезами. Я глушил боль алкоголем. По-другому справляться с такими душераздирающими эмоциями я просто не умел.

— Мальчики, угостите нас коктейлями? — к нам подошли четыре девчонки, а с трудом фокусировал на них взгляд.

Может, их было две, потому что в глазах двоилось. Друзья что-то им ответили, те засмеялись и сели рядом. Одна девушка, кажется, блондинка подсела ко мне. Слишком близко и слишком сладко пахли ее духи. Приторно до тошноты.

— Скучаешь? — прокричала она мне в ухо. Пыталась переорать музыку.

— Скучаю, — честно ответил я.

Только не по тебе. Но говорить вслух этого не стал. Она сама потянулась к моим губам и поцеловала, а я не стал отталкивать. Хотел проверить. Ничего. Не те губы, не тот запах, не те прикосновения… но если закрыть глаза и представить…

* * *

Я еще не проснулся, но уже ощущал дикую головную боль. Я нехотя открыл глаза, и только потому что во рту пересохло. Пить хотелось ужасно. Я уснул во вчерашней одежде на своей кровати, что меня, безусловно, порадовало. Последнее, что я помню. Блондинку? Чёрт.

— Доброе утро! Хотя уже день, — услышал насмешливый голос Егора.

Я медленно развернулся и посмотрел на него. В руках у Дениса была бутылка с водой.

— Пить, — прохрипел я не своим голосом.

— Алкаш, — усмехнулся брат и подал мне бутылку.

Руки действительно тряслись, как у алкоголика. Я с трудом даже открыл бутылку воды, потому что не было сил. Начал жадно пить, но сразу остановился, ощущая приступ тошноты.

— Пей маленькими глотками, — Егор говорил без издёвки, поэтому я кивнул и послушался.

Утолив жажду, я снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Как же мне хреново.

— Поговорим? — спросил Егор.

— О чем? — отозвался глухо я.

— Помнишь, как домой добрался?

— Нет, — ответил честно я, да и разве важно это?

— Мы искали тебя полночи, пока Миша не сообщил мне, где вы.

— Мы были в клубе, как и всегда, — отозвался я, желая прекратить разговор, который давался мне с трудом.

Но мысли становились яснее, а вместе с ними возвращалась и нестерпимая боль.

— Нет, забрали мы тебя из дома Святослава Сергеевича, — усмехнулся Егор.

Я резко открыл глаза и приподнялся на локтях. Пытался воспроизвести в памяти вчерашнюю ночь, но у меня не получалось. В виски кто-то ударил невидимой, но ощутимой кувалдой, но я перетерпел боль.

— У меня есть занятное видео, — рассмеялся Егор, — от твоего дружка, кстати.

— Ненавижу видеоролики, — выдохнул я.

Егор протянул мне свой телефон. Смотреть мне не хотелось, но я сжал губы и включил его. Видео начиналось с момента, когда я что-то ору нечленораздельное Славе, а он, сунув руки в карманы, снисходительно меня выслушивает, а потом, не обращая внимания на мое поведение, предлагает зайти в его квартиру, потому что уже поздно, не хотелось бы будить соседей. Но меня было не остановить. Шатаясь, выкрикивая какие-то нелепые угрозы, я подошел к своему преподавателю и ударил его прямо кулаком в лицо, но Слава ловко увернулся, а я снова замахнулся и упал. Пока я вставал, Слава просил моих друзей позвонить родителям, чтобы меня забрали, иначе он вызовет полицию, а я воспользовался моментом, чтобы ударить его. Получилось. Из его губы брызнула кровь. Слава даже не дернулся, но спокойно одной левой уложил меня, ударив меня в челюсть. Потом была какая-то возня и видео прервалось. Я выставил себя посмешищем.

Я глянул на свои руки, на которых были небольшие ссадины, а потом включил камеру на телефоне. На скуле был зеленоватый синяк. Ерунда, когда Алёна зарядила дверью, было гораздо хуже.

Алёна…

— Что было дальше? — спросил я.

— Ты отключился. Миша позвонил нам. Я и отец забрали тебя из квартиры учителя.

— М-да, — это все, что я смог выдавить из себя.

— Позорище. Кто так дерётся? — рассмеялся Егор.

Я решил не отвечать на это ничего.

— Ладно, поговорить я хотел не об этом, — серьезно начал Егор и, взяв стул, подсел ко мне. Я ощутил себя умирающим больным, около которого сидят безутешные родственники. Усмехнулся от глупой мысли.

— Говори.

— Алёна…

— Я не хочу это обсуждать, — перебил я.

— Я и не собирался с тобой ничего обсуждать. Просто выслушай.

Я пожал плечами, показывая, что мне безразлично всё, что он скажет, а сам напряг уши, чтобы не пропустить ни слова.

— Заранее говорю, что извиняться не буду. Так… Вика решила мне помочь. Хотя нет. Не так. Всё началось гораздо раньше, еще до появления Алёны в нашей школе. Аврора…

— Причем тут она? — с раздражением спросил я.

— Не перебивай, — фыркнул Егор, — Ава мне нравилась, Денис. Не знаю, точно когда... Но, кажется, я влюбился в нее еще в классе седьмом, но она меня не замечала, мы ведь даже учились в разных классах. Возможно, я только ради нее и перевелся… Но она вообще ни с кем не общалась. А потом у нее появился ты. Так резко и неожиданно, что я взбесился. Подкараулил ее возле дома и признался в чувствах. Она опешила, а потом призналась, что я ей тоже всегда нравился, — горькая улыбка появилась на его лице,— я был счастлив. Я — коне, ты — в пролёте, — привычно пошутил он, но добавил серьезно, — она рассталась с тобой, все бы хорошо… Но я узнал, что она уже переспала с тобой. Я не смог этого принять и бросил ее.

— Понятия не имел, что тебе она нравится, — честно признался я, — да и она не была девст…

Я осекся и глянул на Егора, который на секунду растерялся.

— Неважно. Тогда я пообещал себе, что отомщу. Да не только себе пообещал, я говорил об этом с Димой и Викой. А потом появилась Алёна. Я решил отомстить. Я сразу вспомнил, что эта та девушка, которой ты бредил, — я удивленно посмотрел на него, — я хотел завоевать ее сердце. Но не получилось. Она мне правда нравилась, но как человек, поэтому не мог я использовать ее, как хотел. Но ты меня опередил, — усмехнулся он, — она выбрала тебя. Я злился. Однажды я сказал друзьям, что тот, кто поможет разлучить вас, тому я буду обязан. Выполню любое желание. Я уже давно забыл об этом. Я видел, какая счастливая Алёна, поэтому вредить вам больше не хотел. Но Дима расстался с Викой, просто надоела эта кукла, хотя они были вместе на удивление долго. Не зная, как с ним помириться, она решила зайти через меня. Она взяла телефон у Авроры, пока ту отвлекали ее подружки, она открыла переписку с Алёной и нашла то видео.

— Зачем ты мне сейчас это говоришь?

— Видео старое, Дэн. Посмотри дату, вы тогда расставались.

— Неважно это. Ты видел их поцелуй? Любой фильм для взрослых позавидует, — усмехнулся невесело я.

— Но она не собиралась его использовать же. Я даже свою гордость засунул поглубже, и поговорил с Авой ради тебя. Она сказала, что это был день рождения Алёны, она взбесилась, увидев тебя с другой девчонкой.

Пока Егор говорил, мне удавалось держать равнодушную маску на лице, но мой мир пошатнулся.

— Отомстила она мне хорошо, — рассмеялся я, но смех этот был горьким, едким, но не веселым,— прославила на всю школу.

— Да какая разница, если подыхаешь без нее, — закончил Егор и встал, собираясь удалиться из комнаты.

Он сделал несколько шагов к двери, как я его окликнул.

— Егор, а ты до сих пор любишь Аврору? — спросил я, а он отрицательно покачал головой.

— Недостаточно, чтобы простить ее, — тихо ответил он и вышел из комнаты.

Я закрыл глаза и, игнорируя головную боль, думал о своей маленькой девочке. Готов ли я к расставанию? Нет. Готов ли простить? Нет. Готов ли выслушать? Пожалуй, да.

Спустя час душевных терзаний и две таблетки от головной боли, я заставил себя встать, сходить в душ и даже поесть. Телефон был разряжен, но когда я включил телефон, сообщений или пропущенных звонков от Алёны по-прежнему не было. Я выдохнул.

Сначала я хотел написать ей, но не знал что сказать. А потом понял, что просто очень хочу ее увидеть, поэтому собрался и направился к ней. Я не знал, что буду говорить или спрашивать, я хотел ее просто обнять, почувствовать... Внутри колотило от одной мысли, что сейчас увижу ее, но дверь открыла мне одна из ее сестер.

— Добрый вечер. А Алёна дома?

— Нет, она в больнице, — ответила девушка.

Имени, к сожалению, я не знал. Вернее не знал, кто передо мной: Саша или Лика? Кажется, это была Лика.

— В какой? Что случилось? — выпалил я.

— В первой городской. Вчера ей плохо стало, и на скорой увезли, — сообщила она спокойным голосом.

— Спасибо, — выдохнул я и полетел в больницу.

Пока я ехал в сторону больницы, во мне снова просыпалось это чувство безграничного страха за жизнь любимого человека. Мне было страшно после операции Алёны, а сейчас из-за неизвестности, было еще хуже. Я попытался ей позвонить, но трубку она не взяла. Внутри уже была буря, успокоить которую могла только Алёна. Хочу ее обнять, поцеловать, прижать к себе. Чёрт…

Около больницы я остановился, не зная, в какое отделение податься. Растеряно стоял на улице, окидывая взглядом, стоящие корпуса отделений. Заметив маму Алёны, идущую по тротуару, я решительно направился к ней.

— Здравствуйте, — поздоровался я.

— Здравствуй, Денис, — ответила она, а я поймал себя на мысли, что после рассказа мамы больше не считаю, что должен ее уважать. Она будто «упала» в моих глазах, но вида не подал.

— Где Алёна? Что с ней? Как мне попасть? — выпалил я, не сдержавшись.

Она окинула меня задумчивым взглядом.

— Денис, у Алёны случился обморок. Ничего страшного, — сообщила она мне, а я облегченно выдохнул,— но обморок случился из-за беременности. Вчера она приняла решение избавиться от ребенка. Ей сделали аборт. Она в послеоперационном отделении, но к ней пока никого не пускают.

— Не может быть… — пробормотал я.

— Денис, пойми, она всегда будет выбирать спорт. У нее сборы через неделю, она успеет восстановиться, а ты — лишь мешаешь ей осуществить свою мечту. Не мучайте друг друга.

Я ничего не ответил. Развернулся и со всех ног побежал. Она убила нашего ребенка, не посоветовавшись со мной? Я был в ярости. Взбешен. Хотелось кого-нибудь убить. Я выкинул свой телефон в ближайшую урну. Не знаю, как долго я бежал, но выдохнувшись, я остановился и понял, что задыхаюсь, но не только от бега. Мне не хватало воздуха. Мне просто нужно держаться подальше от нее, иначе она отравит меня окончательно собой. Горько было вспоминать свои мысли о том, что в ее жизни я стою далеко не на первом месте. Я готов, наверное, был с этим мириться, но только до того, как она сделала непоправимое…В голове была одна мысль — уехать. Сбежать, чтобы больше с ней не встречаться.

Глава 27

Алёна

Я очнулась уже в машине скорой помощи. Попыталась встать, но медсестра или врач (точно не знаю) сказала, чтобы я лежала.

— Куда вы меня везете? — спросила я.

— В первую городскую.

— Это всего лишь обморок, — попыталась возразить я.

Мне просто стало настолько страшно, что я не выдержала и отключилось. Со мной это второй раз в жизни. Только в первый раз — это была физическая боль, а не душевная.

— Обморок больше пяти минут — это не «всего лишь», — ответил все тот же доктор.

Наверняка мама настояла на моей госпитализации. С детства любой мой чих воспринимался, как конец цвета. Даже когда у меня болела голова, я ей не говорила, не желая новых обследований и лечений.

— Твоя мама едет следом за нами на своей машине, — добавил доктор.

Я просто перенервничала, вот и случился обморок. Я пошарила руками и не нашла телефон, понимая, что не смогу связаться с Денисом еще как минимум пару часов. Мысленно простонала. Лишь бы… лишь бы… Что? Не натворил чего-нибудь. Почему-то я была уверена, что он может. Потому что если бы что-то подобное увидела я, то не знаю, как вела бы себя. Бушевала, крушила, а уже потом разбиралась. И в этом мы похожи.

У меня взяли кровь, сделали какие-то снимки, осматривали, мама что-то шептала рядом, но я не чувствовала, наблюдала будто со стороны. Все мысли были заняты одним зеленоглазым брюнетом. После всех манипуляций меня перевели в одноместную палату, а через пару часов пришла мама.

— Как ты? — спросила она.

— Всё хорошо. Мы можем вернуться домой?

— Милая, тебя решили оставить на пару дней в больнице, понаблюдать, — улыбнулась мама, — но анализы в норме.

Я знала, что это она настояла на моей госпитализации, еще и заплатила, чтобы меня тут тщательнее обследовали.

— Мам, привези мне телефон, пожалуйста, — попросила я.

— Хорошо, привезу и передам, только не раньше девяти вечера вернусь, наверное, уже. Пока доеду, потом обратно…— ответила мама и ушла, а я кивнула и прикрыла глаза, слезы непроизвольно покатились из глаз.

Денис, где ты? Что делаешь? О чем думаешь?

У меня было время отдохнуть и подумать. Я тщательно продумала свою речь. Потому что каждое слово будет иметь вес. Я даже готова была воспользоваться тем, что я в больнице, надеясь, что Денис не выдержит и приедет сюда, захочет узнать, что со мной. Телефон мне принесли медсестры только утром, боялись разбудить. А я ведь не спала почти всю ночь, иногда дремала, но сон был тревожный... Я брала свой телефон дрожащими руками, потому что боялась.

Пропущенных звонков и сообщений от Дениса не было, зато тонны пропущенных звонков и сообщений от всех, до кого сейчас мне нет никакого дела. Прежде чем позвонить Денису, я открыла чат, пролистав сообщения от учеников нашей школы, чтобы понять масштаб катастрофы. Но, вместо позорного видео с моим участием, я наткнулась на другое, отправителем которого был Костя — друг Дениса. Сам Денис, как я заметила, уже удалился из чата.

Наверное, мне не стоило его смотреть. Вернее, я уже знала, что не стоит, но любопытство победило. Я нажала на «play» и, кажется, умерла. На видео на коленях Дениса сидела блондинка, с которой он целовался. Они были в клубе, поэтому на видео свет то освещал их, то снова скрывал в темноте. Видео было свежим, потому что Денис недавно подстригся чуть короче обычного. В этом сомнений не было.

Мне показалось, что я сейчас снова упаду в обморок. Дыхание перехватило. Видео длилось всего десять секунд, но казалось, будто целую вечность. Но я снова включила его, желая убедиться, что это не ужасный сон. Убедилась. Это был кошмар наяву.

Странно, но слёз не было. Подсознательно я ждала чего-то такого. Вопрос в том, что было дальше? Хотя… Это была сознательная его измена. Даже поцелуй для меня — это измена. Я четко осознала…

Это был конец. Всему. Нам. Моему доверию. Нашей истории.

Но не моей любви…

Я выключила телефон. Два видеоролика, которые стали решающими для нас. Он мог со мной поговорить, но не сделал этого. Мог приехать ко мне, мог орать на меня, но он предпочел другой способ. Наглядно отомстить. Стоила та блондинка того, чтобы перечеркнуть все между нами?

Я не спала почти всю ночь, но и не смогла уснуть сейчас, ощущая, что меня кидает из стороны в сторону. То я ненавижуего, то люблю и не смогу жить без него. То хочу убить, то хочу, чтобы не оставлял меня. И плакала. Много плакала. Сдержалась сначала, а потом становилось все больнее. В сердце зияла настоящая дыра, которую с особой изощренностью я сама ковыряла. Вырубилась я только к обеду и проспала до вечера. Проснувшись, я пыталась делать привычные дела. Кое-как впихнула в себе пару ложек каши. Но еда просилась наружу. Меня тошнило. Мне было тесно и душно в этой палате, я хотела уйти, но врач сказал, что отпустит только завтра.

Ближе к вечеру меня навестила мама. Я поинтересовалась, не объявлялся ли Денис.

Зря спросила. Не появлялся, и от этого стало еще хуже.

— Вы поссорились? — спросила мама, а я не могла не отметить нотки надежды в ее голосе.

— Вроде того, — ответила я, — я устала, раз уж меня заточили в больничную клетку, то буду отдыхать.

— Хорошо, — кивнула мама, — мне не нравится, как ты выглядишь. Хорошо, что тебя оставили тут. Набирайся сил, — мама поцеловала меня в лоб и ушла.

Я усмехнулась. На глазах снова наворачивались слёзы, но самое странное… мне до ужаса хотелось крушить все вокруг, что-нибудь разбить, а еще… хотелось, чтобы Денис снова меня обнял, пообещал, что все неправда, что он мой, а я только его.

Я часами смотрела на свою правую ладонь и татуировку, так опрометчиво сделанную во имя вечности наших отношений. Тату буквально горела на руке, если бы можно было, то сейчас я бы сорвала ее и выбросила. Но ничего не бывает «навсегда»?

* * *

Три дня я стоически держалась. Не писала. Не звонила. Но ждала. Ждала, что он напишет. Ждала, что позвонит. Ждала, что придет. Гордость потихоньку сдавала свои позиции, и я начала признаваться самой себе, что тоскую. Разрывает все внутри от одной мысли, что больше не увижу, не обниму, не прижму к себе.

Я сдалась. Сердце замирало, когда я набирала его номер. Но привычный голос на том конце сообщил, что абонент вне зоны доступа. Я разозлилась. Меряла комнату шагами, нервничая с каждой минутой сильнее. Я схватила телефон и набрала Егора.

— Привет, Зараза, — в привычной шутливой форме ответил он, а у меня сжалось сердце.

— Привет, Егор. Я… я не могу дозвониться до Дениса, — выпалила я.

— А Дэн… Денис улетел сегодня утром, — как гром среди ясного неба прогремело над моим ухом.

— Куда? — мой голос был спокойный и холодный, в то время как внутри взрывался вулкан.

— Он решил поступать в Питер, — растеряно ответил Егор, — у него новый номер, если хочешь…

Я отключила звонок, не в силах с ним разговаривать.

Вот так просто? Уехать? Как он мог?! Меня трясло, я была так зла, разочарованна и разбита. Но расклеиваться себе я запретила. Я подошла к шкафу, взяла сумку и вылетела из дома. Мне нужен лёд. Чтобы успокоиться, мне необходимо кататься. Мне это поможет… обязательно поможет…

Глава 28

Алёна

— Так и знала, что найду тебя здесь, — прокричала мне сестра, привлекая внимание.

— Сашка! — радостно завопила я и полетела к ней в объятия и... разревелась.

Неожиданно даже для себя.

— Эй, эй, — опешила Саша от моей реакции, — ты чего? Алёна, что случилось? Ничего, кроме того, что мое сердце в дребезги, душа болит, а мысли все время крутятся около одного наглого жестокого брюнета. Я не плакала, не разрешала себе. Каждый раз, когда совсем крыло, я шла заниматься спортом, чтобы отвлечься. Танцы, бег, лёд, тренажерный зал: что угодно. Но увидев родного человека, я совсем расклеилась, и, видимо, плотину от слёз прорвало.

— Я… я… — у меня не получалось выдавить из себя предложение, я даже сама толком не знала, что хотела сказать.

Саша гладила меня по волосам, а я прижималась к родной сестре, рыдая навзрыд. Она мне что-то говорила, шептала, успокаивала, но я не слышала. Не знаю, сколько прошло времени, но мелодичный голос сестры успокаивал. Постепенно я затихла.

— Так, переодевайся, — скомандовала Саша, — сегодня ты ночуешь у меня.

Я повиновалась. Домой мне совершенно не хотелось. На маму я тоже злилась, хоть она и не была виновата в нашем разрыве. Но, может, мне так просто было легче. Она изначально знала, чем все закончится, предупреждала, но я не послушала ее. Она вообще не видела трагедии в нашем расставании, уверяла, что позже я пойму, что все во благо, а меня это злило. Поэтому общаться с ней не хотелось.

— Как ты меня нашла? — спросила я, уже сидя в машине Саши.

Она рулила осторожно, мягко, всех пропускала и говорила «спасибо» с помощью «аварийки», когда уступали дорогу ей. В этом вся она — добрая, мягкая, осторожная, уступающая. Не то что я… Хотя дело, возможно, ещё в отсутствии уверенности и малом опыте вхождения. У меня мелькнула мысль, что я тоже хочу машину. Независимости. Хочу жить отдельно. Вообще хочу быть как моя сестра.

— Мама позвонила. Беспокоилась, — ответила она, но на меня даже не взглянула, потому что все ее внимание было сосредоточено на дороге.

Я кивнула, решив, что отвлекать ее больше не буду. До самого дома Саши мы молчали. По дороге только заехали в супермаркет за сладостями, чипсами, газировкой и прочей гадостью, которую я не ела, да и Саша обычно тоже. Но сегодня можно. Завтра я уезжаю на сборы, а там буду жить по расписанию и есть тоже. О сладком и вредном можно забыть.

— Устроим пир! — предложила Саша, а я согласилась с радостью.

Набрав целые пакеты еды, мы ввалились в ее квартиру. Пока я мылась в душе после тренировки (вернее бесцельного катания на льду, потому что тренировка давно закончилась), Саша успела накрыть стол.

Чего только тут не было! Я даже невольно рассмеялась.

— У нас животы заболят, — занудно протянула я.

— Да и пусть. Один день потерпим, — рассмеялась Саша.

Мы сели ужинать, а я решила не ограничивать себя сегодня ни в чем. Саша мне рассказала о том, что скоро поедет в командировку в Красноярск, где встретится со своей подругой Машей. Я говорила о коньках, льде, избегая темы Дениса и всего, что с ним связано. Потом наши разговоры привычно перетекли в околофилосовские темы. Мы болтали обо всем и ни о чем. А потом… я сама задала вопросы, так или иначе связанные с ним...

— Саша, а ты когда-нибудь любила?

— Конечно, — улыбнулась, — тебя люблю.

— Нет, я не про это… Парня... Мужчину… Я задумалась и поняла, что не видела тебя ни с кем. Ты же… такая красивая. Самая красивая из всех, кого я знаю. Почему?

— Разве, чтобы быть счастливой нужен мужчина рядом? — улыбнулась она.

— Раньше бы я ответила — нет, а сейчас… — я осеклась.

— У меня вроде как есть парень — Аким, — улыбнулась Саша.

— Ну и имя! — хихикнула глупо я.

— Мы познакомились недавно. У нас было только одно свидание, так что посмотрим. Я на свадьбе у Ани с ним познакомилась

— Красивый? — поинтересовалась я, потому что считала, что с моей сестрой должен быть идеальный мужчина, соответствующий ей.

Сашка рассмеялась.

— Он нормальный. Красота — не главный критерий.

— Всё равно мы выбираем по внешности, а уж потом все остальное, чтобы так не говорили. Почему тогда красивые гады пользуются популярностью?

Сестра искренне рассмеялась.

— Может ты и права. Но мне кажется, нас цепляет что-то другое: запах, взгляд…

— Конечно, — согласилась я легкостью, сделала глубокий вдох, будто могла сейчас вдохнуть его запах, а потом добавила грустно,— только физиологии мало.

Саша подумала и медленно кивнула.

— Но и без нее никуда.

Я кивнула.

— Расскажешь, что произошло у вас с Денисом? — осторожно спросила Саша.

Я раздумывала над ответом.

— Мы расстались, — ответила кратко.

— Это очевидно, — без тени улыбки ответила она.

— Я не знаю, всё так запутано... Хотя нет. Он мне изменил, предал, — заявила я, — но у него были мотивы.

— Разве измену можно оправдать? — удивилась Саша, зная мой категоричный характер.

Я и сама удивилась своей формулировке. Я искала повод его простить? Искала.

— Нельзя, но я ищу оправдания. И правда в том, что я тоже виновата, — ответила сухо я, но Саша видела все мое плачевное состояние и без ярких эмоций.

Тогда я рассказала Саше все. Наверное, мне необходимо было просто выговориться. А никого лучше нее для этого в мире не существовало. Она меня внимательно слушала и не перебивала, а когда я закончила, она долго думала, что ответить, но теперь не торопила ее я.

— Аленушка, ты уверена, что он тебе изменил? Возможно, можно ещё все исправить… Нужно только поговорить, — осторожно спросила Саша.

Я фыркнула.

— А как он докажет, что ничего не было? Никак. Тем более поцелуя более чем достаточно. Я не хочу знать подробностей. Но главное не это, Саш, я бы его выслушала, приди он ко мне. А он уехал, понимаешь? Поставил точку. Значит, сделать это ему было не сложно. Любил бы, как говорил, — я подняла руку вверх, показывая свою тату, которую тщательно скрывала ото всех, — не уехал, не выяснив все.

Саша протянула руку и взяла мою в свою, изучая тату.

— Красивая и необычная, — ответила она, рассматривая ее.

Она меня не осуждала, хотя я сама себя костерила, что сделал себе эту ненужную метку. Будто пометила, что принадлежу Денису. А я не хотела. Вернее хотела, но не хотела «хотеть».

— Хочу свести ее, — выдала я раздраженно.

Я чувствовала, что во мне опять поднимается буря. Злиться было легче, чем страдать.

— Шрам, возможно, останется, — спокойно приняла мой выбор Саша.

Наверное, именно за это я ее и люблю больше всех из моей семьи. Она никогда не осуждает. Всегда на моей стороне. Даже когда я была маленькая и пакостила, она меня выгораживала перед родителями. Защищала и любила, хоть я и не всегда отвечала ей тем же.

— Ты любишь его? — спросила она.

— Люблю, — тихо призналась я.

— Тогда не своди. Как поймёшь, что она мешает тебе жить, тогда и сведешь.

Я согласно кивнула, потому что сама не знала, чего жду от жизни дальше.

— Но и ненавижу тоже. Как он мог так поступить? Мало того, что зажигал с какой-то блондинкой, — боль снова прострелила в районе сердца, но за эту неделю, кажется, я уже привыкла даже к ней, — уехал, сменил номер, выкинул меня из жизни, как ненужный мусор!

Мне было адски больно. Снова.

— Знаешь, если бы я знала, где мой любимый мужчина, который меня бросил, я бы попыталась узнать у него, выяснить все, поставить точку. Неизвестность хуже знания. Горькая правда лучше сладкой лжи, это точно.

— Нет, — отрезала я.

— Уверена?

— Да, — коротко ответила я.

Он не заслуживает моей любви. Сдохну, но не поеду, не позвоню и не напишу. Он предал меня. Растоптал мое наивное сердце. Я ведь действительно считала, что мы особенные. Что у нас раз и навсегда. Ошибаться — больно. Любить, как оказалось, еще больнее.

— Стану чемпионкой вопреки теперь ещё и ему, — сменила я тему.

— Моя мечтательница, — улыбнулась Саша, — пусть твои мечты сбываются.

Саша подняла бокал с газировкой. Мы чокнулись за этот тост. А я мысленно пообещала себе, что если однажды встречу его, то пройду мимо, сделаю вид, что не знаю. Только бы перестало болеть сердце, а то скоро мне понадобиться еще один врач — кардиолог.

— Возвращаясь к твоему вопросу: кто красивее Святослав Сергеевич или Денис?

— Денис, — ответила я на автомате, а потом вспоминала свое первое впечатление, ведь именно Слава восхитил меня на первый взгляд. Хоть и Дениса можно назвать красивым парнем, но на фоне Славы он проигрывал, но сердце почему-то выбрало Дениса, и теперь он казалася "самым" во всем, — хотя может и Слава, — добавила я нехотя.

Саша расспрашивала о моем учителе физкультуры, я отвечала. Темы снова сменялись одна за другой. С ней рядом мне стало на каплю легче. Жаль, что я скоро уеду, да и у нее намечается длительная командировка. Опять расстанемся.

— Саш… когда перестанет болеть? — тихо спросила я, положив руку в районе сердца.

— Не знаю, милая. У меня на это ушло слишком много времени.

Я удивленно глянула на нее. Безответная любовь?

Эпилог

…Спустя полтора года (чуть больше)… Февраль…

Денис

— Ой, давай оставим, — прокричала Кристина, когда Мотя бесцельно щелкал пультом, переключая каналы, — сегодня же чемпионат мира. Обожаю фигурное катание!

Я застыл, наливая пиво в стакан, отчего оно расплескалось. Конечно, я знал, что сегодня финал чемпионата мира по фигурному катанию среди женщин. Но я не смотрел. Никогда. А тем более сегодня… в ее день рождения. Дата, которую, я вряд ли смогу когда-то забыть. Просто она выжжена в моем мозгу и на сердце. Именно поэтому я позвал сегодня однокурсников, чтобы они помогли меня отвлечь. В том году я подрался, попав в отделении полиции, лишь бы не написать ей. Хотя это было бы все равно бесполезно. Она сменила номер ещё перед отъездом…перед первыми сборами после травмы. Я ведь не выдержал тогда, позвонил ей… но…

— Дэн, ты идешь? — окликнул Матвей, а я кивнул и выдавил улыбку.

Фальшивую, но смотрелась она натурально. Я научился скрывать свои настоящие эмоции виртуозно. Идеальный актер. Мельком глянул на экран, выступала какая-то девчонка из Италии. Именно девчонка. В ранг «женщин» ее никак не мог записать. Хотя большинство женщин в фигурном катании были еще детьми. Самой взрослой сегодня исполнялось восемнадцать.

— Мы действительно будем это смотреть? — насмешливо спросил я, тщательно скрывая боль, которую будоражат воспоминания.

— Да! — сразу трое девичьих голосов мне ответили хором.

— Да пусть смотрят. Через десять минут футбол начнется, отыграемся, — рассмеялся Мирон — парень с которым мы снимали вместе квартиру, а ещё по совместительству он мой друг.

Я равнодушно пожал плечами и уселся в кресло. Я пытался не смотреть телевизор, но взгляд то и дело возвращался сам. Фигуристка встала в финальную позу, и зал рукоплескал. Комментатор восхищался маленькой девочкой, говорил, что у нее минимум — пьедестал, если не победа, девчонки что-то бурно обсуждали, а я замер, потому что пока фигуристка ждала оценок, на второй половине экрана показали ее. Ту, которая спустя столько времени заставляла мое сердце биться чаще. Она была собрана, сосредоточена… и чертовски красива. Я не мог отвезти от нее взгляда. Что-то в ней изменилось…

— Моя любимая фигуристка, — сказала Ева, — обожаю ее.

— Кто это? — подсел Мирон к Еве.

— Алёна Сафронова, — ответила она.

— Зачётная, — заржал Матвей, а девчонки начали возмущаться.

— Красивая, он хотел сказать красивая, — хрипло произнес я, скрывая свою злость.

Алёна встала в позу для старта. Сложила руки на груди. Музыка была красивой, медленной и Алёна растворилась в ней. Я следил за ее движениями ее рук. За тонкими пальчиками, взметнувшимися в прыжке вверх.

— Вот так красиво делает руками только она, — добавила Ева, а я улыбнулся, вспоминая, как она рассказывала, что за «риппон» больше нет надбавок, как это было раньше, но ей так нравится больше, хоть выполнить прыжок сложнее. Элегантнее прыжок, говорила она, а сама кажусь более высокой. Я тогда смеялся, потому что мне нравился ее рост. Нравилось целовать ее макушку и вдыхать запах. Нравилось… не просто нравилось.

— Она, по-моему, четверной тулуп прыгнула, — сказала Лиза.

— Лутц, — поправил я на автомате, понимая, что снова погружаюсь в то депрессивное состояние, с которого вышел с трудом не так давно.

— О, да у нас тут еще один фанат, — заржал Матвей.

— Просто встречался с одной фигуристкой, — небрежно бросил я в ответ, а парни лишь хмыкнули, веря каждому моему слову, ведь я заработал себе соответствующую репутацию… бабника. Искал заменитель.

Казалось, что кто-то в моей душе поджег факелом стог сухого сена. С каждым ее движением, позой, прыжком, я чувствовал, как внутри печет сильнее. На середине номера музыка резко сменилась на более быструю, активную, а Алёна понеслась по льду с бешеной скоростью. Прыжок и… она падает на левое бедро, а у меня сводит буквально все внутри. Я невольно дергаюсь. Но она встает и продолжает танцевать, не обращая внимания ни на что. Она — боец.

Я понял, что не дышал, только когда она встала в финальную позу и музыка оборвалась. Выдохнул. Но тут камера приблизила картинку к самому лицу Алёны. В финальной позе Алёна закрывала ладонью лицо, только ладошка была направлена к себе тыльной стороной. На ее руке четко виднелась татуировка с буквой «Д». Секунда и она выдыхает и улыбается, опуская руку, а я снова не могу дышать. Воздуха катастрофически не хватает.

Алена счастливо улыбалась, махала и кланялась зрителям. А я опустил взгляд на широкое кольцо на левой руке, которое скрывало часть моей тату. Все были увлечены соревнованиями, и только Мирон внимательно смотрел на меня. Он единственный, кто видел мою татуировку, которую я так и не смог свести, хоть и порывался сделать это много раз. Я взял стакан с алкоголем и осушил его полностью.

Ничего не прошло. Хотя уже утекло столько времени. Должно было отболеть. Но сердце все также ноет при виде ее, душа рвется на части. Только теперь у каждого из нас своя дорога. Повторяю себе уже в тысячный раз. Хочу уйти, но не могу. Я хочу тереть узнать результат. Мучаю себя, а ведь еще десять минут назад казалось, что уже всё равно, отболело…

Не первая. Обрадуется или огорчится?

Мне все равно, все равно.

Я встаю и иду в свою комнату. Мне нехорошо. Следом за мной идет Ева.

— Сделаю тебе массаж? — игриво спрашивает она.

Я встречался с Леной уже две недели, но сегодня она прийти не смогла, поэтому... Какая разница с кем бурно встречаться? Может, мне это поможет не утонуть в эмоциях прошлого?

Привычно нагло улыбаюсь и пропускаю даму вперед…

Алёна

Долгожданный чемпионам мира. Третье место. Прежняя Алена расстроилась бы. Но новая радуется. Два пропущенных сезона. Тяжелая травма. Долгое восстановление. Пубертат… и разбитое сердце. Все это позволило мне занять только четвертое место на чемпионате России. Первая тройка — путевка на чемпионат мира. Я плакала. Баллы, разделяющие меня и третью девочку, были мизерные. Поднялось много шума из-за спорных оценок, но я молчала, сцедив зубы.

За этот сезон я стала популярной. Девушка, которая победила возраст — так говорили обо мне. Поэтому об оценках кричали на каждом углу. А потом неожиданно Дарья Соколовская, занявшая второе место на чемпионате России, за две недели до чемпионата мира сломала руку. Спортсмены часто получают травмы, поэтому эта ситуация была рядовой, а ее место получила я. Мне было не жаль, я заслужила это место. Поэтому я радовалась, хоть и желала Даше скорейшего выздоровления.

На этом чемпионате я была самой возрастной фигуристкой, а ведь мне только сегодня исполнилось восемнадцать. Да, я сама упала, накосячила. После короткой программы была второй. Если бы не упала, то… Хотя какая теперь разница. Третье место — это тоже победа. Победа над собой. А если учесть, что две другие представительницы от России провалились — победа и над ними.

После травмы я поменялась. Если раньше я думала только о прыжках, то сейчас, выходя на лёд, я ценила каждый получившийся элемент, даже самый простой.

После сборов я решила переехать на базу. Академия — это место, где отрывают самых маленьких спортсменов от родителей, чтобы вырастить из них чемпионов. Но дойдут до финала не многие. Эта машина, которая выплевывание ненужные винтики, как только они выходят из строя. Мне повезло, что мы жили не так далеко от школы фигурного катания, поэтому в таких академиях я не жила, хотя порой я приходила домой только ночевать, плюс сборы…

Я вернулась через месяц после расстояния с Денисом в Москву. На сборах я загружала себя на максимум. Если нельзя было на лёд, я шла в бассейн. Нельзя в бассейн — я на танцы. Нельзя на танцы — я на массаж. И так по бесконечному кругу. Мне хотелось все бросить и вернуться. Влететь в объятия Дениса, наплевав на все, но я не могла, потому что он не ждал. Его вообще в Москве больше не было. Северная столица забрала его у меня. Хотя нет. Это он решил избавиться от меня сам.

Одного дня мне хватило, чтобы понять, что под ребрами все также болит. Москва — самый большой город в России, но в какой-то момент она стала маленькой для меня. Меня душило от воспоминаний и эмоций. Поэтому я решила уехать на базу — своего рода спортивная тюрьма. Но мне было плевать. Я бежала от себя. Я перевернула страницу. Закрыла книгу.

Я благодарна Денису за то, что он научил меня любить. За то, что заботился обо мне и любил. Да, я знаю, что он меня любил. Я призналась себе в этом. Но не достаточно сильно. Только я никогда не прощу его за то, что он сделал. То проклятое видео для него перечеркнуло всё, что было между нами, а ведь я подарила ему всю себя. Душу, тело, сердце. Он был для меня всем. Сейчас я думаю, попроси он меня остаться, я бы выбрала его, потому что без него я не могла дышать, а без фигурного катания, как оказалось, могла. Но он меня предал. Поэтому я не позволяю себе думать о нем. У меня с детства была только одна мечта, которая сбылась… На ней я и сконцентрировала все свое внимание.

Все лето я не общалась ни с кем. Я поменяла номер телефона перед тем, как уехать на сборы, хотя номера всех ребят у меня сохранились. Аврора писала мне в социальных сетях, но я игнорировала все сообщения, не читала, хоть и видела уведомления. Не могла.

Но первого сентября я пришла в школу. Пересилила себя. Улыбалась. На меня смотрели все, будто я диковинка какая-то. Больнее всего было видеть Егора, который не сводил с меня взгляд. Мне до покалывания во всем теле хотелось узнать о Денисе, но я держалась, не позволяя поддаться чувствам. Но сдалась слишком быстро, не смогла противится своему желанию. Сама подошла и спросила, как у него дела. Егор сказал, что все хорошо. Предложил дать новый номер, но я отказалась. Не знаю, какой ответ меня бы устроил. Что он страдает? Я отошла от Егора в растерянных чувствах.

Девочки облепили меня и расспрашивали наперебой. Я улыбалась и односложно отвечала, то и дело поглядывая на Егора. А потом меня завалили новостями. Самая важная была о Святославе Сергеевиче. Оказалось, что кто-то слил видео моего поцелуя со Славой директору школы. Его уволили, а я была так занята собой, что даже не подумала об этом.

Это было несправедливо. Слава был прекрасным учителем. Виновата была только я. Но сделать я ничего не могла, разве что извиниться. Через ребят я узнала номер Славы, я написала ему, звонить струсила. В сообщении я написала ему обо всем. Споре, своей глупости, желании выиграть и подставе, потому что видео я использовать не хотела. Просила простить меня. Сообщение отправила через интернет, чтобы не светить свой номер, а может просто боялась его ответа. А следом я перевела ему деньги, которые так и лежали на моей карте за выигранный спор. Мне стало легче. Я мечтала вернуть их Денису, но теперь это было бессмысленно. Надеюсь, Слава все поймёт правильно.

Тогда я окончательно поставила точку. Из одноклассников новый номер я дала только Авроре, пригрозив, что сменю его, если она хоть кому-то сообщит. Она клялась, что больше никогда меня не подставит. Ее я простила…

Слезы текли из глаз, пока в памяти всплывали картинки за прошедшие последние два года. Была ли я счастлива? Я многое сделала, чтобы осуществить свою мечту. Только… в погоне за мечтой, не потеряла ли я себя?

Оглавление

Предисловие от автора

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Эпилог