Тайны Римского двора [Э. Брифо] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (188) »
Тайны Римского двора
Печатается по изданию Брифо. ТАЙНЫ РИМСКОГО ДВОРА Исторический роман XIX столетия. СПб., 1875
ГЛАВА I СОБОР
1. Перед собором
— Монсеньор, каковы новости из Квиринала? — Прекрасные, моя дорогая. — Значит, его святейшеству лучше? — Напротив, святой отец в крайней опасности. И собеседники быстро обменялись взглядами, полными тайной радости. Тот, кого называли монсеньор, опустился в кресло и придвинул ноги к огню, пылавшему в большом французском камине. Это было в первых числах ноября 1830 года. Помолчав минуту, монсеньор продолжал: — В какой церкви были вы в день всех святых, графиня? — В церкви Иисуса. — У иезуитов? — Да, их великолепие прельщает меня, их религия кажется мне менее строгой, они не пугают, а, напротив, привлекают меня. Подобно толпе, я иезуитских святых предпочитаю всем прочим. Думаю, что, если бы это было возможно, иезуиты возвратили бы мне... — То, чего вы лишились и что вы называете вашими бывшими добродетелями. Искренне ли вы о них сожалеете, графиня? — Может быть. — La funzione (церковная служба) была великолепна? — Восхитительна! Никогда я не видала никого прекраснее молодого священника, который совершал службу; все женщины были от него в восторге. Монсеньор улыбнулся. Снова наступило минутное молчание. Графиня внешне совершенно равнодушно возобновила разговор. — Итак, вы говорите, что в Квиринале... — Большое беспокойство. Последние события во Франции сильно подорвали здоровье папы. Три месяца назад болезнь вдруг усилилась; вы помните все предположения, которые тогда делались. Я узнал всю правду от камердинера, но это касается политики, и я не знаю... — Всё равно говорите, она более не пугает, а забавляет меня. Я слушаю вас. — Новое французское правительство задумало расположить к себе духовенство — начали заискивать перед парижским архиепископом; прелат держался настороже и холодно встретил официальные ласки, он дал понять, что твёрдо решил не соглашаться на требуемые общественные службы без формального разрешения верховного первосвященника, но предложил, однако, послать в Рим ходатая. — Я его помню, встретила во французском посольстве. Приём, оказанный ему всем духовенством, удивил меня, но мне сообщили по секрету, что он привёз к папе письмо от французской королевы. — Кроме того, у него было поручение и от архиепископа. Святой отец, ознакомившись с содержанием обеих депеш, задал посланнику несколько вопросов. С колебанием, свидетельствующим о его опасениях, он спрашивал, не следует ли предполагать, что новый порядок вещей слишком склонен к демократии. Посланник возражал, что не таковы намерения французского двора. Сначала это, казалось, успокоило папу, но вскоре, стараясь придать голосу как можно более твёрдости, он ответил: «Я признаю французского короля только после того, как ознакомлюсь с мнениями прочих государей». Посланник преклонился, но в нескольких словах дал понять, что подобное упорство может привести к разъединению церквей галликанской и римской; на что папа с гневом возразил: «Ведь сказано же в Писании, что будут расколы и ереси». Дипломат, убеждённый, что ему не победить упрямства папы, обратился к влиятельным лицам, окружавшим святого отца. Графиня сделала поощрительный знак. — Папу, — продолжал монсеньор, — провели так ловко, что он согласился признать короля французов. С этого времени святой отец впал в мрачную меланхолию, нравственное огорчение увеличивается физическими страданиями. Его святейшество чувствует в суставах оцепенение, при котором всякое движение болезненно и почти невозможно. Это положение усугубляется с каждым днём; вчера состояние его так ухудшилось, что на выздоровление не остаётся никакой надежды. — Итак, — воскликнула почти радостно графиня, — мы должны приготовиться к избранию нового папы! На это восклицание монсеньор отвечал лишь глубокомысленным молчанием. Этот разговор происходил в обширной гостиной, расположенной в нижнем этаже Навонского дворца. Пора нам познакомиться с обоими собеседниками. Донна Олимпия была одной из самых знаменитых женщин Рима, несмотря на своё неопределённое общественное положение. Она родилась в Кремоне, но долго жила в Венеции и сохраняла тамошние обычаи, наречие и скрытность. Вдова графа Фацио-ди-Серраваля, она владела в Ломбардии, близ Мантуи, богатым поместьем, в котором возделывался рис. В преклонных летах она предпочла Рим всякому другому месту и выбрала Святой город для своего жительства, потому что он особенно нравился ей своими жаркими и постоянными интригами. Страсть к интригам пережила в ней две другие, бывшие у неё в молодости и в зрелом возрасте страсти: к любовным приключениям и к ханжеству.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (188) »
Последние комментарии
4 часов 29 минут назад
8 часов 11 минут назад
8 часов 31 минут назад
9 часов 26 минут назад
12 часов 24 минут назад
12 часов 25 минут назад