Мы не подходим (СИ) [Маша Брежнева] (fb2) читать онлайн

Мы не подходим

Глава 1

Фил

- Валентинович, ну как ты так умудрился? В первый раз что ли по этой дороге ехал? – девчонка возмущается, обращаясь к водителю.

- Шефу своему передай, что там яма. Кто у нас главный по дорогам? Вот так ему и скажи, Валентинович жаловался на ямы, колеса пробил.

- Отлично, так и напишу. «Борис Алексеевич, мы тут на работу ехали и не доехали. Почините?», – она произносит все это своим красивым голосом, обволакивающим меня каким-то особенным теплом. И вообще не имеет значения, что я вижу ее впервые в жизни. Девушка переглядывается со своим водителем, а потом они на пару смеются и оставляют машину мне. Мужик отправляется на перекур, а принцесса достает с заднего сиденья ноут, присаживается на ближайшую лавочку и открывает комп, погружаясь в работу.

- Филя, ты чего залип? Работай давай, запаска сама себя не снимет, пока ты глаза сотрешь, – товарищ задевает мое плечо своим, подталкивая к шикарной новенькой тачке, блестящей в свете июльского солнца.

Жарко, трындец. Лето в Краснодарском крае – то еще испытание на прочность. Жаль только, что мы живем не у моря, а в каменных джунглях, и после тяжелой пыльной работы в море не окунешься. Хотя лично мне сейчас не помешал бы холодный душ, ледяной прям. Меня это все не на шутку вскипятило.

На хрена быть такой красивой? Это же просто нереально. Вроде много симпатичных девчонок, но эта вообще не похожа ни на кого. Она даже работает красиво, верите? Я так и продолжаю стоять в метре от тачки, не начиная заниматься своим делом, потому что глаз отвести не могу.

Ладно. Собираю мысли в кучу. Все ведь просто. Возвращалась принцесса с водителем с какого-то выезда по работе, налетели на дурацкую яму, пробились и на запаске пригнали машину к нам на ремонт. Снимаем запаску, лечим пробитое колесо, привинчиваем его обратно, и пусть едут отсюда. Не то чтобы красивые девушки никогда не пробивали колеса и не приезжали к нам на ремонт. Но такого еще не было.

Я, наверное, сегодня специально ковыряюсь как можно дольше, хотя меня тут ценят именно как скоростного мастера. С одной стороны, мне хочется, чтобы эту красоту увезли уже скорее, с другой – мне вообще не хочется, чтобы она отсюда уезжала.

Но ремонт, который я по-дурацки растягивал, закончен, мои услуги на этом завершены, и девушка, ловко захлопнув свой ноут, поднимается с места, даже не сказав мне «спасибо». Избалованная овца. Но пока она дефилирует к тачке, я разглядываю ноги от ушей, упругую попу в узких белых брюках и русые волосы длиной чуть ли не до этой самой попы. Она садится на заднее правое, хлопнув дверью, и навсегда скрывается из вида.

Ее водитель в это время, не брезгуя грязью, пожимает мне руку. И все-таки мы, простые люди, видим друг друга издалека и не стесняемся лишний раз поблагодарить за помощь. Это вот такие, как красивая бесячая принцесса, считают, что все вокруг им должны.

Но блин, красивая же до смерти…

- Слюни подбери, Филь, – опять издевается Толик, когда этот самый Валентинович, резко газанув, срывается с места и увозит самую прекрасную клиентку нашего автосервиса.

- Да пошел ты, – я с силой сбрасываю его ладонь с моего плеча и швыряю инструменты прямо на пол в гараже.

- Хочешь, мы узнаем, как ее зовут?

- Смеешься? Ты вообще ее видел? Она же принцесса чертова. А я тачки чиню на гребаной окраине.

- Слышь, ну она же не президент, в конце концов. Это служебные тачки Правительства края. Щас выясню, кто это.

- И как же? – вытираю руки и без того грязной и пыльной тряпкой, которая меня тоже раздражает до безумия. Сминаю ее и отправляю на пол в компанию к инструментам.

- Кореш у меня есть в гараже Правительства. Министра какого-то там возит. Секунду, позвоню ему.

Толик достает телефон, долго и упорно ищет своего кореша в списке контактов, болтает с ним где-то с минуту, а потом делится добытой информацией.

- Ну все, Филя, пробивай свою зайку. Я все узнал.

- И что ты узнал?

- Она – пресс-секретарь Буйнова.

- Это кто? В душе не чаю.

- Реально не шаришь?

- Реально, – пожимаю плечами, пытаясь оттереть руки теперь уже влажной салфеткой из большой пачки.

- Так это же председ Правительства наш.

- Думаешь, у меня есть время интересоваться политикой?

- Слышь, ну тогда тебе с принцессой даже поговорить будет не о чем, – ржет засранец.

- А мы ее начальника собираемся обсуждать что ли? И вообще, пресс-секретарь – это кто? Чем они занимаются?

- Да хз. Наверное, страничку его ведет, на телеки там водит, новости какие-то ему пишет. Да ты познакомься и сам узнаешь!

- И как я с ней познакомлюсь, идиотина?

- Я тебе, блин, для чего все узнавал? Думаешь, в интернете военная тайна, как зовут пресс-секретаря Буйнова? На сайт Правительства зайди и поищи.

- Ты ее белые брюки видел? – говорю, а сам снова представляю с помощью воображения ее шикарную фигуру и опять чувствую необходимость срочно охладиться.

- И че?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А мои руки черные видел? Да кому я нужен вообще? Особенно такой девушке…

- А ты не сдавайся заранее, – подмигивает мне Толик, поднимает с пола мои инструменты и насильно обратно впихивает их мне. – Поищи для начала. А пока там еще одни приехали с пробитым колесом. В Правительство на ямы пожаловаться, что ли…

Глава 2

Фил

- Филя, на сегодня свободен, – наш старший отправляет меня домой еще до закрытия сервиса, что мне самому кажется странным.

- Так рабочий день еще не окончен.

- Иди, говорю. Ты на себя в зеркало смотрел? Круги уже под глазами. Выспался бы хоть.

- Да когда?

- Знаю, что некогда, – понимающе вздыхает начальник. – Шуруй домой, отдохни хоть чуть-чуть.

- Спасибо, бать, – мы тут все по привычке называем его «батей», и мне это тоже приятно. Ведь он – единственный человек, которого я могу так называть. Лечу переодеваться, специально не смотрюсь в зеркало. Раз уже люди со стороны говорят, что все плохо, нет причин не верить. Когда выхожу из подсобки обратно, батя обводит всего меня с головы до ног каким-то странным взглядом.

- Ты бы это… – он мнется, словно не решается сказать, что задумал. – Вещей себе что ли прикупил бы каких. Ходишь вечно в этих черных футболках. Они разные хоть?

- Обижаешь! Я тебе что, свинья?

- Да ты не злись. Просто пацан ты хороший, но что-то совсем на себя самого наплевал.

- Ты же знаешь. Мне сейчас не до этого.

Ну ведь правда не до этого!

- Знаю, Филь. Только оно всегда так будет. А ты успей пожить по-человечески. Не только работой.

Крыть мне нечем, и я просто улыбаюсь, пожимая плечами. Отдохну потом когда-нибудь, когда заработаю себе на достойную жизнь.

Когда мне было три, отец завернулся и навсегда ушел от матери. С тех пор я совершенно не хотел носить его ублюдское имя – Леша. Ведь на самом деле меня Лешей зовут, в честь него. С детства, с тех самых разбитых при падении с велика колен говорил всем соседских детям, что меня звать надо Филей. Филиппов потому что. Когда вырос, друзья даже предлагали имя официально поменять, но к черту. Не могу так, ведь мать же выбрала, как меня должны звать. Ее уважать надо. И только она может обращаться ко мне, называя Лешей.

Тяжело ей пришлось тогда – двадцать с небольшим, спиногрыз на шее, работа продавцом на рынке и в мороз, и в жару за копейки. Как тянула меня, вообще не представляю, но едва только смог что-то делать сам, тут же побежал деньги зарабатывать. Все было – и фуры разгружал, и листовки раздавал, и потом, чуть позже, билеты продавал на карусели в парке аттракционов. Карусели, твою мать.

После девятого ушел в шарагу учиться на автомеханика. Едва восемнадцать стукнуло, на все лето свалил к морю, жил в одной хате с одноклассником, который тоже сюда переехал. Днем таскал лежаки и зонты на пляже, вечерами херачил официантом в кафе на побережье. Спал, не спал, – вообще не помню. Помню, что местные, «свои» бабульки за то, что я бесплатно с утра пораньше зонт им ставил, подкармливали домашней едой. Хоть они спасли, что от голода не сдох, потому что все деньги откладывал. Хотелось на ремонт в квартире собрать, и чтобы хоть немного осталось для заначки – мечтал начать откладывать на машину.

А как вернулся, доучился, сходил в армию и после сразу устроился к Давыдычу-бате в сервис. Уже два года тут работаю. А еще по-прежнему официантом халтурю несколько раз в неделю, только в хорошем месте, где и чаевые большие. Мне сказали, что морда у меня интересная, женщинам нравится, потому для обслуживания дамочек я сгожусь, хоть и манеры у меня ни к черту и разговаривать нормально не умею. А как я, мать вашу, названия эти гребаные в меню учил, это надо было видеть. Ударение не знал где ставить в слове, а они – из чего состоит блюдо?

И ниче, работаю. Не выперли еще. Заведение такое – приличное, стильное, молодежь приходит тусить и делать красивые фотки, пацаны заглядывают, чтобы клеить хороших девочек, а не потаскушек всяких.

Когда я выхожу на улицу и сажусь в свою старенькую, пусть и добротную и любимую мной тачку, сразу думаю – эту блондинку сюда стыдно было бы посадить. Она же на таких служебных машинах ездит… Куда мне до такого? И вообще, в очередной раз понимаю, что даже мечтать о ней глупо, мне там не то что ничего не светит, даже слабым огонечком не тлеет. Ноль полный. Зерро. А все равно так и стоит перед глазами, хоть по голове себя бей.

Давыдыч советовал отдохнуть, но времени на это нет. Поэтому залетаю в квартиру, смываю весь сегодняшний день в душе, надеюсь пожрать хотя бы, но мать ничего в холодильнике не оставила – опять ушла к своему очередному мужику. Претензий нет, я мальчик большой и сам себе сварганю что-нибудь, но вот это странное поведение матери… Я, блин, никто, чтобы ее жизни учить, но ее сильное и неуемное желание срочно закрыть кем-то дыру в жизни меня убивает. А главное, я переживаю, что до добра оно не доведет.

Впрочем, я реально сейчас ничего сделать не могу, кроме как пожелать ей найти реально хорошего мужчину.

А я продолжу работать и копить на лучшую жизнь.

Едва не опаздываю к началу своей смены, но все же успеваю, чтобы не схлопотать штраф. За считанные секунды переодеваюсь, делая это так же быстро, как пожарные, и вылетаю в наш огромный зал.

- Еще бы тридцать секунд, и ты бы опоздал, – умничает Люська, моя коллега.

- Как хорошо, что я умею следить за временем, – ухмыльнувшись ей, окидываю взглядом пока еще не слишком заполненный зал.

- Фил, может, прогуляемся после смены?

- В три утра?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- И что? Лето же, ночи теплые и классные.

- Люсь, я…

Не успеваю договорить, как в зал входят новые гости, и я, схватив меню, спешу к ним, только бы не продолжать наш разговор. Люся уже не в первый раз намекает на то, чтобы из рабочих перевести наши отношения хотя бы в дружеские, а я боюсь посылать прямым текстом – нам ведь работать вместе. Да и девочка она неплохая, просто вот не торкает от слова совсем, и даже пробовать не хочу. И даже жаль Люську немного – никак не успокоится же, а ведь могла бы уже переключить внимание на кого-нибудь более стоящего.

Я принимаюсь за работу и забываю о назойливом внимании коллеги, но остаюсь спокойным ровно до того момента, как ближе к десяти вечера в заведение заходят две девушки. И черт, одна из них – та самая блондинка, чью тачку я сегодня чинил.

Твою мать, ну нет. Едва не роняю на пол шампанское и ведро со льдом, которые несу для гостей, стоит только увидеть ЭТУ. А ведь она даже не с голыми ногами – в джинсах, коротком топе, который ничего не прикрывает, и в огромном пиджаке словно с мужского плеча. И волосы, которые были идеально прямыми днем, теперь подкручены в легкие волны, словно за вечер она успела сгонять в Адлер и с головой нырнуть в море. Я еще раз смотрю на ее руки, думая, а не пропустил ли кольцо на правой руке днем? Нет там никакого кольца. Ну и все, значит. Понятно.

- Ты обслужишь? – спрашиваю у Люси, которая забирает у бармена очередные коктейли для своего столика.

- Кого?

- Вон, за десятым, две девушки пришли.

- Прости, Филя, но девушки на тебе.

Да, точно. С разрешения управляющей на моем бейдже написано «Фил», а не «Алексей». Да, как будто людей обманываю, но мне так спокойнее. Не хочу, чтобы ко мне по сто раз за ночь обращались по имени, которое терплю только ради матери.

- Ладно, – прикрыв глазу на секунду, забираю два меню и направляюсь к столику, куда села избалованная принцесса со своей подружкой.

Когда я приближаюсь к ним, они болтают, не замечая никого вокруг, и вторая девушка показывает что-то на экране смартфона уже знакомой мне светленькой.

- Добрый вечер, – нарушаю их болтовню, выкладывая на стол меню.

И тут обе обращают на меня внимание, а у светлой случается взрыв в голове – это совершенно точно отражается в ее глазах. Она смотрит на меня и оценивает, видимо, насколько форма официанта идет мне больше, чем синий запачканный комбез из мастерской.

- Молодой человек, а вы работаете во всех заведениях этого города? – спрашивает, недоумевая. А глаза у нее такие черные, что даже не поймешь – смеется или злится. Зрачки чернее самой ночи.

- Нет, только в избранных. Я вернусь к вам позже. Хорошего отдыха, – вымучиваю дежурную улыбку на автомате и отхожу от них.

Да на фиг. Пусть думает, что хочет. Пусть и дальше смотрит на меня как на чертову обслугу. Принцесса херова.

Глава 3

Таня

Сажусь обратно в машину, убираю ноутбук в сумку и тут же открываю мессенджер на телефоне. Давно привыкла к вечно жужжащим рабочим чатам, а все равно на автомате каждый раз дергаюсь к смартфону, как только приходит новое сообщение. А коллеги никогда не спят, хоть в рабочее время, хоть в свободное.

Год назад я получила повышение и превратилась из рядового сотрудника пресс-службы в целого пресс-секретаря председателя Правительства края. Из объективных плюсов – личный кабинет, служебный автомобиль и, конечно, высокая зарплата. Но вместе с тем мой начальник, Борис Алексеевич Буйнов, человек довольно закрытый и строгий, которого с большим трудом удается уговорить сходить на запись эфира на местный телеканал, подойти к прессе на мероприятии или (Боже, это вообще прям сложно) заставить его взять с собой фотографа в командировку. А еще он отвечает за все на свете, и отдельным пунктиком – за дороги. Правда, может, сказать ему про эту дурацкую яму?

Так уж вышло, что мой Игорь Валентинович хоть и опытный, предпенсионного возраста, а все равно дыру на дороге словил. Он работает в администрации с бородатых лет и за рулем вечно травит байки про прошлых губернаторов и других начальников, которых успел покатать. Меня он тоже любит, только своей особенной любовью. Вечно подкалывает на тему, что в мои двадцать семь уже давно пора пеленками и подгузниками заниматься.

Простите, кто же виноват, что один весьма состоятельный и взрослый товарищ не спешит вести меня под венец?

Я стараюсь с Валентиновичем личную жизнь особо не обсуждать, но так как мои отношения – это практически служебный роман, мне кажется, вся администрация в курсе. А мой мужик мне даже ни разу за день не написал и не позвонил. Да, понимаю, работа. Но и я не чаи гоняю в пресс-службе, а один раз написать сообщение в дороге он вполне мог. Учитывая, что я и так вчера звонила и по собственным ощущениям вообще навязывалась своему мужчине, сегодня я трогать его не буду. Не хочет – ну и не надо. К счастью, у меня есть человек, с которым я могу провести вечер пятницы и чувствовать себя в очень приятной компании.

Алена – моя лучшая подруга с первого курса журфака. Мы вместе бегали на переменах за кофе, друг у друга скатывали лекции, даже вдвоем напрашивались на практику в местные СМИ. За эти годы она стала мне настоящей сестрой, наверное, поэтому у меня и нет целого табора из подруг. Есть только Алена и несколько приятельниц, которые менее близки.

Звоню ей уже из дома, когда Валентинович привозит меня после работы и со счастливым выражением лица прощается со мной на все выходные. Не дай Боже, шеф придумает завтра выезд на дороги в самый отдаленный район края. Или, еще хуже, – полноценную проверку работы местной администрации. Хотя… Если в Сочи, где-нибудь на пляже, такой мониторинг я бы оценила. А то живем, казалось бы, почти у моря, а бываем там реже, чем приезжие туристы.

В любом случае, пока на выходных у меня – свободный график, и я хочу напиться сегодня. Когда ты ежедневно чувствуешь себя рабочей лошадкой, без полноценного релакса не обойтись. Хотя его сложно назвать полноценным – право выключить телефон у меня есть только в отпуске, а в вечернее время и на выходных я из поля зрения его не выпускаю. Миллион раз мы с девочками куда-то выходили, и я утыкалась в экран, написывая кому-то сообщения с пометкой «срочно».

В общем, с мечтами о хорошем вечере я звоню Алёне, и мы договариваемся часиков в десять отправиться в «Престиж» – один из приличных и нескучных рестиков, где тусуются и молодые, и люди постарше. Я решаю немного накрутить волосы и выгулять купленный недавно короткий блестящий топ. Не то чтобы я такую вещь не могу надеть со Стасом, но ему же спокойнее будет, если я пойду отплясывать на танцполе в таком не под его наблюдением. Долго размышляю, выбрать босоножки на среднем каблуке или кроссовки, и все же решаю обуть босоножки, пока летом есть возможность их выгуливать. Заказываю такси, приезжаю вовремя и еще десять минут жду у входа свою вечно опаздывающую Алёну, потому что заходить в зал в гордом одиночестве не хочу.

- Привееет! – подруга подлетает и бросается обниматься, наплевав на свою идеально отглаженную легкую блузку. – Сколько мы не виделись, три недели?

- Ну скажешь тоже, трагедия, – я смеюсь, пока она поправляет блузку и разбрасывает густые волосы по плечам.

- А ты все работаешь и работаешь…

- Ты, вообще-то, тоже.

- Ну я не так, родная моя.

Да, это правда. Сразу после окончания университета Аленка, которая и до этого любила различные онлайн-курсы, прошла дополнительные обучения и начала свою достойную карьеру фрилансера. Да, она тоже обнимается с ноутом и телефоном двадцать четыре на семь, но делает это из дома, прямо из кровати, или из какой-нибудь уютной кафешки, а иногда и вовсе с пляжа, куда она на утренней «Ласточке» может рвануть в любой момент. Сижу я, значит, в своем кабинете, пытаюсь по десяти кругам согласовать со всеми боссами какой-то серьезный текст, а эта коза присылает фотки, где она валяется на шезлонге с ноутом на коленях и цветным коктейлем на столике рядом. И пишет: «мой рабочий день». И да, она отлично зарабатывает. Я тоже не жалуюсь, у меня и госслужба, и статус, и зарплата, но мобильности Алёны и ее интересному графику без привязки к офису иногда завидую. Хотя мне все равно ближе именно то, что я выбрала для себя.

- Да пойдем уже, – взяв ее под руку, сама захожу в ресторан и Алену затаскиваю за собой.

Мы садимся за свой любимый столик. Не могу сказать, что «Престиж» – наше самое излюбленное место, но мы тут уже далеко не в первый раз, и традиции – святое дело. Увлеченно болтаем о всяких пустячках, которые могли упустить в жизни друг друга за эти три недели, и ждем официанта. А когда он к нам подходит, у меня случается шок. И вовсе не культурный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Передо мной стоит тот самый парень из автосервиса, который провозился с нашим колесом невообразимо долго. А все потому, что не мог отлипнуть взглядом от меня, хотя и видел, что я совершенно не смотрела в его сторону.

Ладно, признаюсь. Порой бросала осторожные внимательные взгляды, потому что его вид меня заинтриговал. Тогда пацан был в рабочем комбезе, а теперь на нем – форменная рубашка цвета шампанского, темно-синий фартук и узкие черные брюки под ним.

Он выглядит как типичные ребята из уличной тусовки нулевых. Бровь выбрита в двух местах, черные волосы коротко подстрижены и сбриты на висках, в левом ухе маленьким камешком блестит серьга, а под ней на шее из тонких букв вертикальной надписью красуется татуировка. Правда, разглядеть слова я так и не смогла днем, да и сейчас не видно – далеко слишком. На вид ему двадцать, не больше, и кажется он типичным плохим парнем «с района».

А когда он произносит «Добрый вечер», у меня происходит полнейший диссонанс, ведь мне кажется, такой парень должен был сказать «Эй, чики, что вам принести?»

- Молодой человек, а вы работаете во всех заведениях этого города? – не знаю, зачем я это спрашиваю, а у Алены после такого вообще глаза на лоб лезут.

«Ты откуда его знаешь?», – читаю по ее губам и качаю головой, мол, не сейчас.

- Нет, только в избранных, – отвечая, он ведет своей выбритой бровью и смотрит на меня так, что даже в летнем пиджаке из натуральной ткани мне почему-то становится жарко. – Я вернусь к вам позже. Хорошего отдыха.

Я провожаю взглядом его крепкую мужскую задницу, затянутую в брюки, и мысленно ругаю себя за то, что вообще допускаю такую фривольность.

- Так, родная. Вот сейчас не поняла, – трясет меня за плечо Алёна. – Ты знаешь этого горячего малыша, да?

Глава 4

Таня

- Нет, не знаю, – я все еще смотрю в ту сторону, где за дверью кухни скрылся мальчик с татушкой на шее. – Просто я вижу его второй раз за день, и он меня почему-то бесит просто на подсознательном уровне.

- А где же мы видели такую красоту?

- Считаешь его красивым?

- Я бы ему дала, – спокойно заявляет Алёна, которая в принципе не утруждает себя завуалированным описанием собственных чувств и желаний. – Ну, при других обстоятельствах.

- А я – ни за что. По нему же видно, какой он засранец.

- Да брось, Тань, все засранцы трахаются крышесносно. Так, ответь на вопрос, где ты его видела, и я начинаю изучать меню.

- В автосервисе. Мой водитель умудрился попасть в яму, и ему пришлось заезжать на ремонт, а этот парень еще и там работает. Он возился хренову тучу времени, и мне пришлось писать пост в соцсети, сидя на лавочке у шиномонтажки.

Аленка ржет, бесцельно пролистывая меню, и улыбается как-то по-хитрому.

- А он комбезик на голое тело носит? – прикусывает губу и смотрит на меня таким трогательным взглядом, словно не спрашивает очередную пошлость в ее духе.

- Ален! Во-первых, нет. Во-вторых, если он тебе понравился, давай, флиртуй, строй глазки, кто мешает? Чего ты ко мне пристала?

- Я бы, может, и попробовала, но без шансов, – подруга пожимает плечами и закрывает многострадальное меню. – Наш тигренок смотрит только на тебя, как будто я слилась с мебелью.

Закатываю глаза. Тигренок. Это же надо было придумать такое...

- Ты выбрала, что мы пьем? Давай позовем уже твоего красавчика, пусть постоит тут хотя бы, если ты не даешь шансов встать чему-то другому.

- Ты невыносима, Алён. Я думала, когда ты найдешь парня, твои пошлые мыслишки как-то утихнут.

- Прикалываешься? Они только увеличились. И кстати, советую. Утренний секс отлично повышает качество написанных текстов.

Да, подруга три месяца назад встретила молодого человека, с которым у нее все феерично быстро закрутилось. И вышло так, что они уже месяц живут вместе, и если он целые четыре недели терпит эту бомбу, видимо, все серьезно.

⁃ Заказ тогда сама озвучивай, раз тебе так нравится наш официант, – с раздражением откинув меню, облокачиваюсь на спинку диванчика и закидываю ногу на ногу.

⁃ И что ты будешь?

⁃ То же, что и ты. Я тебе доверяю.

Не понимаю, почему я раздражаюсь. Если вдуматься, парень не делал ничего плохого. Ну пялился на меня, и что? Это не запрещено законом, к тому же, я ведь осознаю, что красивой внешностью природа меня не обидела, поэтому парни иногда смотрят мне вслед. Даже если ему понравилась моя внешность, что в этом такого? И почему, в конце концов, он не может работать на двух работах сразу? Если на вид ему двадцать, может, он еще учится и одновременно с этим подрабатывает. Подумаешь, встретился мне два раза за день, и что теперь делать?

А я раздражена. Может, это вызвано тем, что Стас мне сегодня не пишет? И злость на одного конкретного мужчину выливается на всех мужчин мира. Да, наверное, дело в этом. И парнишка ни в чем не виноват, а мне просто надо расслабиться.

Стараюсь не обращать на него внимания, действительно предоставляю Алене полную свободу выбора, и вот уже мальчик, на которого я не смотрю в упор, ставит перед нами закуски и бокалы, а подруга сочиняет смешной и, естественно, немного пошлый тост. А потом еще один и еще…

Я переворачиваю телефон экраном вниз, чтобы не видеть бесконечные однотипные новостные сообщения во всех возможных каналах, заказываю горячее и сразу десерт. В какой-то момент я даже привыкаю к этому мальчику с бритой бровью и перестаю отчаянно игнорировать его существование. Пожалуй, после второго коктейля это ощущается особенно ярко. И когда я поднимаюсь для того, чтобы посетить дамскую комнату, мир сначала на одну секунду принимает неустойчивое положение, шатается и вновь останавливается, как ему и положено. Туалеты в этом заведении находятся в самом конце длинного зеркального коридора, и проходя его, я несколько раз украдкой поглядываю на свое отражение. На мой взгляд, выгляжу я хорошо, хотя, может, помада стерлась, а зрачки чуть расширились. Всё равно меня абсолютно устраивает. На обратном пути грешным делом даже думаю сфоткаться в зеркале, но тут же останавливаю себя – не хватало еще и этого. А когда убираю телефон обратно в карман и собираюсь вернуться в зал, вижу в коридоре нашего официанта. И он уверенно идет прямо ко мне.

⁃ Что-то случилось? – пытаюсь казаться невозмутимой, хотя испытываю странные смешанные чувства.

⁃ Наверное.

⁃ И что же?

⁃ Неправильно сказал. Еще не случилось, но случится сейчас.

Становится в полуметре от меня, нагло разглядывая, как и днем у автосервиса. Он не намного выше меня, и я на каблуках, поэтому сейчас наши глаза примерно на одном уровне. А дыхание одинаково сбившееся. Так странно ощущать участившееся сердцебиение рядом с незнакомым парнем, но я правда чувствую, как колотится сердце.

Он просто хватает меня рукой за подбородок и… целует? Господи, он реально меня целует, да еще и с языком, твою же мать! Не просто мажет губами по губам, а засасывает по самое… Пахнет адовой смесью табака, мятной жвачки и приторно-сладкого мужского одеколона. И кажется, будто бы это десятиклассник сбегал покурить на перемене, а потом всячески перебивал запах. Но хотя меня дико раздражает этот аромат, он же меня и возбуждает, и я далеко не сразу могу заставить себя прекратить это безумие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дернувшись назад, я отрываюсь от него и хорошенько прикладываюсь по его щеке ладонью.

- Ты охренел?

- А что такого?

- Что такого? Ты адекватный вообще? Ты вот так всех, кого второй раз в жизни видишь, по самые гланды засасываешь?

- Воу-воу, ты так выражаться умеешь? Начальник научил в Правительстве?

Я едва не замахиваюсь для второй пощечины, но вовремя торможу. Толку от этих действий все равно не будет.

- Не говори ерунды. Слушай, сколько тебе? Двадцать хоть есть?

- Двадцать один, – приосанившись, излишне гордо заявляет парень, словно возраст – повод для гордости, хотя в его случае, пожалуй, так и есть.

- Малой, когда я пошла в школу, ты еще подгузники портил.

- Во-первых, не называй меня малым, – говорит он обиженно и перехватывает мою руку за запястье, своими пальцами сдвинув браслет вверх. – Во-вторых, какая разница, если это было двадцать лет назад? Тебя смущает, что я младше?

- Меня смущаешь ты, – я пытаюсь вырвать руку, но этот малолетка так крепко вцепился, что у меня ничего не получается.

- Я это исправлю, – самоуверенно выдает парниша. Кстати, только сейчас читаю имя, указанное на бейдже. Фил.

- У меня есть парень.

- Но не муж.

- Он старше и серьезнее, чем ты.

- И сколько же ему?

- Тридцать четыре.

- Пфф, – он запрокидывает голову и ржет. – И как он, еще не при смерти? Виагру еще не пьет?

- Думай, что говоришь.

- Тебе на хрена этот старпер? И какого черта он на тебе не женился? Почему ты… слушай, а как тебя зовут?

- Ой, ты удосужился спросить. Если бы я тебя не остановила, ты бы прям в кабинке трахнул, не спросив мое имя?

- Детка, придержи свои фантазии, – он отпускает мое запястье и поднимает руки вверх, показывая, что не при делах. – Хотя они определенно мне нравятся.

- Послушай меня, Фил…

- Лёша. Меня зовут Лёша, – неожиданно говорит брюнет.

- В каком смысле? Ты носишь чужой бейдж?

- Нет. Леша Филиппов, для всех – Фил или Филя, но тебе я готов рассказать правду.

- Спасибо за оказанную честь, но она мне не нужна. И да, раз ты спросил, Таня. Меня зовут Таня. Это чтобы ты был в курсе, – собираюсь уйти, но этот наглец успевает создать капкан, за какую-то долю секунды упирается кулаками в стену по обе стороны от моих плеч. – Пусти.

- Нет.

- Хочешь, чтобы я заорала? Тебя же уволят, если я скажу, что ты домогался ко мне в рабочее время.

- Вообще насрать. Другую работу найду.

- Ты такой безбашенный?

- Наверное. Просто ты мне нравишься, Таня.

Глава 5

Таня

В субботу утром по привычке включаю телевизор, чтобы позавтракать и выпить кофе под выпуск местных новостей.

«Первый заместитель министра транспорта региона Станислав Быстрицкий проверил работу новых автобусов в областном центре».

Да, очень мило видеть своего мужчину только по телевизору. И да, мой мужчина – заместитель министра транспорта, отвечающий за поставки в регион новых транспортных средств, работу аэропорта и железной дороги. Мы вместе четыре года, и, к сожалению, за это время отношения изменились не в лучшую сторону. Вчера, когда этот наглец Леша Филиппов спросил, почему мой парень на мне не женился, я в очередной раз испытала острое чувство разочарования из-за своих «чудесных отношений». Да, Стас, казалось бы, идеальный мужчина. Взрослый, успешный, красивый, обеспеченный. Но это лишь набор качеств, а не описание любимого человека. И если еще год назад я с уверенностью говорила, что люблю Стаса, сейчас не знаю, что сказать.

Последний скандал случился в тот момент, когда я узнала, какого пресс-секретаря Стас нашел себе в Министерство транспорта. Ей двадцать два, не больше, а грудь у нее – третьего размера, не меньше. И на лицо она невероятно смазлива. Меня тошнит от ее заискивающего «Да, Станислав Юрьевич, конечно, Станислав Юрьевич», да и вообще, – меня просто он нее тошнит. Очередная выскочка, которой повезло сразу попасть на такую должность. И хотя Быстрицкий клянется и божится, что с этой малолеткой у него ничего нет, я ревную каждый божий день.

Вот эту девочку подсунуть бы Филу – им и по возрасту ок, и как раз будет, о чем поговорить. Может, она бы еще и работу ему получше нашла с ее-то «связями».

А мне просто бы вернуть того Стаса Быстрицкого, с которым я познакомилась четыре года назад, когда его только назначили заместителем министра, а я пришла работать в пресс-службу региона и получила себе направление транспорта и «силовой блок».

Мой начальник, Буйнов, Быстрицкого обожает и невероятно радуется тому факту, что у нас отношения. Считает, этот мужчина подходит мне как никто другой и говорит, что «за мою судьбу спокоен».

А я вот не спокойна. Пока Быстрицкий скачет черт его знает, где, меня в туалете ресторана целует малолетний автомеханик-официант.

Нет, я не страдаю от предрассудков и не считаю, что Филиппов – какой-то недостойный человек только по тому, что он не родился в богатой семье и не сделал к двадцати одному внушительную карьеру. Просто он ведет себя так, как я не привыкла. Бесцеремонно пялится, обращается на «ты» без спроса, лезет целоваться и по какому-то одному ему известному праву осуждает мой выбор – говорит гадости о моем мужчине.

А самое главное – без тени сомнения заявляет, что я ему нравлюсь. Видит меня второй раз в жизни, трех слов еще сказать не успел, а уже какие-то оценки позволяет себе делать. Кто ему разрешил это? И почему я не была с ним жестче и не отчитала за его дурь так, чтобы неповадно было ко мне еще хоть раз подходить?

Продолжаю смотреть сюжет, где Стас в красках рассказывает толпе журналистов о том, что мы и так хорошо живем, а будем еще лучше. Как раз в этот момент у меня звонит домофон, а на экране светится радостная морда Быстрицкого.

Я даже разговаривать с ним не хочу, просто молча открываю дверь и впускаю его в дом. По выходным зам министра у нас ходит в футболках, джинсах и девственно-белоснежных кедах.

Почему-то не получается сказать, что я очень рада его видеть.

- Привет, Танюш, – Стас разувается, быстро целует в губы и протягивает мне что-то. Коробку пирожных из универмага, перетянутую фирменной бордовой лентой. – Захватил твои любимые. Чаем угостишь?

Он купил итальянские корзиночки с маскарпоне, которые я действительно очень люблю. Хорошо, что за четыре года он смог это выучить.

- Проходи, – машу рукой в сторону кухни, куда он и направляется, опережая меня. К счастью, там хотя бы новостной сюжет о нем закончился, иначе мне пришлось бы выслушивать, как он гордится самим собой. – Есть кофе, только сварила.

- Отличная идея, – Стас по-хозяйски устраивается на одном из стульев и ждет, когда я накрою на стол сама.

Да, я вынимаю чашки с блюдцами из шкафа, ложки из выдвижного ящика, достаю молоко из холодильника, потому что Стас не любит просто черный кофе. Я все это делаю, но моя душа так отчаянно требует скандала, что я не могу ей в этом отказать.

- Почему ты не звонил вчера?

- Танюш, ты ведь знаешь, вчера были съемки, потом совещание, потом документы на работе вычитывал и подписывал.

- Это был вечер пятницы.

- Ты плохо его провела?

Я целовалась со смазливым малолеткой.

- Нет. Нормально.

- Так в чем проблема?

- Может, в том, что раньше мы проводили вместе свободное время, а сейчас тебе как-то не до этого?

- Тань, ну что ты начинаешь, – он прищуривается, чуть запрокинув голову назад, и тянет руки ко мне. Ждет, когда я подойду, чтобы обнять, но обойдется.

- Начинаю ровно то, что меня беспокоит. Думаешь, если принес мне пирожные, я сразу перестала думать о том, что меня беспокоило вчера?

- Не надо ни о чем беспокоиться, все нормально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Пей, – ставлю перед ним чашку с грохотом, и с таким же успехом могла бы сказать «подавись».

- Таня, успокойся, – он поднимается с места, ловит за руку и тянет на себя, из-за чего я едва не впечатывается в его грудь. – Я сейчас поеду на работу, разберусь с документами, которые не успел закончить вчера, а вечером мы где-нибудь поужинаем. Идет?

- Давай жить вместе.

Вот так вместо ответа на вопрос сбиваю его с мысли. Говорю то, что нам стоило обсудить уже давно, но Стас не начинал, а мне не хватало духу. И только дурацкие вопросы от Филиппова заставили задуматься, что я действительно зря оттягиваю. Самый лучший способ узнать – спросить в лоб.

И реакция Стаса на вопрос мне совершенно не нравится. Он напрягается, отпускает мою руку, отстраняется на несколько сантиметров и пристально разглядывает что-то на моем лице, как будто первый раз видит.

- Что ты сказала?

- Сказала, давай жить вместе.

- Ты уверена?

- Стас, мы встречаемся четыре года, а видимся только на работе и по выходным, да и то не всегда. Ты правда считаешь, что это нормально? Я так не думаю.

Быстрицкий усаживается обратно, поправляет рассыпавшиеся волосы, зачесывает назад. Подтягивает чашку к себе и делает глоток кофе. Пауза длиной в пять секунд кажется мне длиннее жизни, и я готова гипнотизировать настенные часы, лишь бы стрелка двигалась быстрее.

- Тань, это же не решается вот так сразу.

- Сразу? Четыре года – это для тебя сразу?

- Таня. Послушай меня. Я не говорю «нет», я говорю, что нам надо подумать, обсудить…

- Стас! Да мы только и занимаемся тем, что думаем, а время уходит, и ничего не меняется! – я кричу, ощущая, как бешенно начинают пульсировать виски, а голову сжимает как будто в тисках.

- Не надо говорить мне о времени, я не хуже тебя знаю, как оно дорого. Тань, ну не злись, – он снова поднимается, подходит ко мне и прижимает меня к столешнице кухонного шкафчика, чтобы отрезать все пути для отступления. – Я тебя понял. Мы все решим.

«Мы все решим». Говорит словами типичного чиновника, слишком вжился в свою роль. Жаль не сказал «Мы устраним эту проблему».

- Решай, – беспристрастным тоном отвечаю и пытаюсь увернуться от поцелуя.

Но Стас целует меня все равно. Такое знакомое действие, такой привычный момент, просто поцелуй с моим мужчиной.

Но твою мать. Что-то не так. Не тот вкус, не тот запах, словно чужие губы и непринятие происходящего.

Ровно те ощущения, которые я должна была испытать вчера во время украденного у меня поцелуя Филиппова, я испытываю сегодня со своим парнем. Невозможно ведь отдалиться от человека за одну ночь? Просто потому, что я предложила съехаться, а он не захотел? Когда его поцелуй стал чем-то неприятным?

Не понимаю. Но нет сил продолжать, и я выпутываюсь из объятий Стаса.

- Кофе остывает.

- Я соскучился, Тань, – Быстрицкий вновь обнимает с намеком.

- Не сейчас, – резко отрезаю и поворачиваюсь спиной к нему.

- Ладно, – металлическим голосом произносит мужчина. – Я не знаю, на что ты дуешься, но подожду, пока остынешь. Вечером сходим в «Престиж»?

Боже, нет, пожалуйста! Только не «Престиж». Не хочу давать маленькому засранцу еще один шанс увидеть меня. Да и сама не слишком хочу его видеть.

- Нет, только не туда.

- Почему?

- Мы вчера с подругой там уже были. Давай выберем что-нибудь другое.

- Хорошо. Тогда решаешь ты, – Стас допивает кофе, за один укус уничтожает целое итальянское пирожное и собирается на выход. – Будешь готова к семи?

- Да.

- Тогда заеду. Не скучай, Танюш.

Дверь за ним закрывается, и как только он исчезает из моего поля зрения, перед глазами тут же встает Фил. Козлина мелкая. Еще ничего не сделал, а уже бесит.

Глава 6

Фил

⁃ Ты проснулся? – звонком будит мой лучший друг Герман.

⁃ Допустим.

Убрав телефон от уха, смотрю время на экране. Десять утра – да, пожалуй, можно сказать, что я бомбически выспался.

⁃ Лина сделала шарлотку. Приходи к нам завтракать, пока я в одного не сожрал.

Мне, конечно, дико лень вставать с дивана, но перспектива поесть Линкиной стряпни очень даже радует, поэтому я обещаю быть через двадцать минут и отправляюсь переодеваться.

Лина и Герман – близняшки. И если обычно все думают, что Лина – сокращение от «Ангелины», то ни фига. Родители у близняшек Шацких просто с юморком, поэтому детей назвали с отсылкой к месту, где прошло их свадебное путешествие, а было это за бугром. Поэтому мы имеем Берлину и Германа, как-то так. Дружим мы со школы, все девять лет проучились в одном классе. Я знал, что ребята из другой среды, их предки обеспеченные и трудятся на престижной работе, а я – мамкин беспризорник. Но мы с Герой спелись с самого начала, и даже если его родители были бы против нашего общения, помешать ему они никак не могли.

Геру и Лину я обожаю. Сколько раз они прикрывали в школе мою наглую задницу, не счесть. Сколько слов поддержки я услышал от них, когда сказал, что сваливаю из школы и ни на какую «вышку» не пойду, потому что нужна рабочая профессия и бабло. Сколько давали в долг потом, когда я на машину собирал. Да и пофиг с материальным, они – мои люди по духу, и я, если что случится, загрызу за них, как брат.

Кстати, Линку я тоже воспринимал всегда исключительно как сестру. Привык к ней с детства, и хотя она выросла невероятной красоткой и занялась модельным бизнесом параллельно с учебой на искусствоведа, я даже где-то глубоко в мыслях не видел себя рядом с ней. Это же Линка, от которой мы с Германом отваживали всех женишков по старым временам. Вот и сейчас она как сестренка, которая и пинок под зад устроит, и плечо подставит, когда тебя накроет, а при всех надо быть сильным и железным.

Я умываюсь, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Близняхи давно съехали от родителей, сняли двушку в районе, где живу я, и если на тачке, то ехать не больше пяти минут.

Паркуюсь в месте, давно мною прилюбленном, звоню в домофон и, не дожидаясь лифта, поднимаюсь на нужный этаж.

Когда захожу в квартиру, Гер встречает меня в прихожей, уже доедая кусок пирога. И я не уверен, что первый по счету.

- Не вытерпел? – улыбаюсь, стягивая кроссы.

- И тебе привет, Филь. Там много осталось.

- Ты такой добрый.

- Я скучал, – он пожимает мою руку, а потом по-мужски обнимает и стучит по плечу. – Давно не виделись.

- Идите сюда уже! – слышим голос Лины, доносящийся из кухни, и следуем туда.

- На меня осталось что-нибудь? – спрашиваю, еще не успев взглянуть на стол.

- Берегла, как могла. Приятного, угощайся.

- Спасибо, Лин.

- Слушай, Филь, тут дело есть, – Гера падает рядом на мягкий диванчик, закидывает согнутую ногу на колено и руками взбивает свои удивительно завитые от природы волосы. Даже у Лины не такие, хотя тоже вьются сами по себе. – У меня тачка барахлит чуть-чуть, посмотришь?

- Так ты за этим меня позвал?

- Родной, а ты думал, в этом мире просто так все делается?

- Ты нафтоящая шкотина, – бубню ему с набитым ртом, а этот жизнерадостный дурачок только улыбается.

- Так посмотришь, не?

- Да посмотрю. Сказал бы сразу, что тебе нужно, я бы прилично не одевался.

- А это типа прилично?

- Герман! – сестрица одергивает своего прямолинейного родного брата, который вечно подкалывает меня за то, что я ношу и как выгляжу. Он не со зла, и я прекрасно знаю, что сам буду решать, как и в чем ходить, но порой бесит.

- Шучу, шучу. Найдем что-нибудь из шмотья ненужного. Твоего, Лин.

- Положи кусок обратно и не трогай больше мой пирог, – обиженно выдает Лина и тянет тарелку к себе, подальше от Германа.

- Сестричка, а как же помощь старшему брату?

- С голоду не умрешь, братец. Филь, расскажи хоть, как дела? Ты весь в работе опять? Это вот у нас один любитель шаробониться, – она бросает осуждающий взгляд на Геру. Тот в одной руке держит чашку, а в другой – телефон, в котором ковыряется. – А мы с тобой люди работящие, нам понятна взрослая жизнь.

- Да что про работу рассказывать, она вечно одинаковая. Я вот влюбился.

- Да ну на хер, – Гер роняет телефон на стол и чертыхается от неприятного звука удара. – Когда ты успел?

- Прямо на работе.

- И как она?

- Самая красивая на свете. Но мне ее не получить.

- Ты себя недооцениваешь? – удивляется Лина. – Не верю.

- Она – девушка из высшего общества, а я простой пацан с улицы, который только и умеет, что машины чинить.

- Знаешь, я скажу тебе одну вещь, и ты меня еще вспомнишь. Все девушки из высшего общества страдают от нехватки настоящих мужчин, которые могли бы сами сделать что-то стоящее, а не только лифчик расстегнуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Короче, ты почини ей всю сломанную технику дома, и лифчик расстегнется сам, – дополняет совет сестры Герман.

- Грубо говоря, да, – Лина закатывает глаза, но не спорит. – Сделай то, что сделал бы для любой другой, не задумываясь, что она какая-то особенно крутая.

- Ладно. А еще можно совет? Как сказать девушке, что ничего не получится, чтобы она не обиделась? – с надеждой смотрю на Лину, словно она устроилась работать моим личным психологом и реально может мне помочь.

- Да епрст, вот это личная жизнь у человека, – опять отрывается от своего телефона Гер. – И он еще жалуется, что только и делает, что пашет на работе!

- Тебе не понять, – машет в его сторону рукой Лина. – Ты безработный.

Вообще-то Герман получает повышенную стипендию и ежегодно стажируется у отца в юридической фирме, но учитывая, что постоянной работы у Шацкого нет, шутки про безработность уже несколько лет прокатывают.

- Ко мне клеится коллега, – я продолжаю рассказывать, не обращая внимания на их препирательства. – Я все время замалчиваю, уклоняюсь от ответа, но не помогает. Как мне ее не обидеть?

- Боюсь, что никак, – с сожалением говорит Лина. – Будет больно, зато она быстрее протрезвеет и увидит в окружающем мире кого-то кроме тебя. Так что соберись с духом и скажи ей уже четкое «нет». Тем более ты сейчас влюбился в другую.

- Не факт, что это будет иметь хоть какое-то значение для нее. Для той, в которую влюбился.

- Откуда ты знаешь? Может, она всю жизнь… кстати, а сколько ей? – опять вставляет свои пять копеек Герман.

- Не знаю. Хотя она говорила, что когда я был в подгузниках, она уже пошла в школу. Получается, лет на шесть-семь старше.

- Вот это ты бабулю нашел, конечно, – ржет Шацкий.

- Заткнись, – Лина толкает его своей ногой под столом, и брат корчит ей рожу в ответ.

Иногда мне кажется, что близняхи – самые взрослые дети на свете, хотя вот эти переругивания для них – не больше, чем просто игра на зрителя и развлечение. На деле они очень дружные и хорошие ребята.

- У нее еще и мужик есть, – это уже я подливаю масла в огонь.

- Да пофиг. Тебя это разве испугает? Взрослая несвободная принцесса из другого мира? Отсыпьте Филе парочку, а то одной проблемы мало.

- Гер, напомни, почему мы вообще дружим?

- Потому что ты любишь меня? – без всякого сомнения заявляет мой приятель-засранец. – Ну ладно, я тебя тоже люблю. И вообще, мы за тебя. Даже если ей будет сорок семь и она – разведенка с тремя детьми. Мы примем тебя и с такой.

- Герман, мне придется терпеть тебя до конца моих дней, потому что ни одна адекватная девушка не согласится делать это за меня, – вздыхает Лина.

- Я просто еще свою бабульку не нашел, зай. Как только, так сразу. А пока потерпи.

Когда я спускаюсь во двор Шацких через полчаса, с радостью думаю, как же круто иметь хотя бы один выходной, пусть и не совсем настоящий. Вечером мне все-таки придется выходить на работу в рест, но блин, бабло само себя не поднимет. А сейчас я посмотрю, что там с машиной Германа, и поеду домой – самое время заняться поисками Тани в сети.

Глава 7

Таня

Я совершенно не хочу собираться на ужин со Стасом, потому что дурацкий уход от ответа про совместную жизнь взбесил меня еще больше. Человеку скоро тридцать пять лет, и хотя он выглядит моложе, факт остается фактом. В его возрасте у некоторых уже двое детей, а Быстрицкий все продолжает оттягивать с чем-то серьезным. Нет, я не считаю кольцо на пальце гарантией и панацеей в отношениях, но на фига вообще годами встречаться, если вы не хотите создать семью? Зачем тратить время и без того не слишком длинного пути, когда ты не на все сто процентов уверен, что человек рядом с тобой – именно тот? И никто не убедит меня, что я не права. Я считаю, что нам со Стасом нужно либо что-то менять в отношениях, либо менять партнера по отношениям. И других вариантов нет. Продолжаться как есть больше не может.

Именно поэтому я собираюсь с чувством полного неудовольствия. Мне лень даже думать о том, что еще и наряжаться надо. Я вчера к Алене и то с большим желанием наряжалась. Разумеется, в спортивных шортах, в которых хожу по квартире, я поехать не могу, но короткого платья и босоножек на каблуках Стас тоже не увидит.

Когда он приезжает за мной на своей машине (служебная с водителем, разумеется, у него тоже есть), я молча сажусь на пассажирское и не тянусь за поцелуем.

- Что за фигня, Тань? – Стас сразу понимает, что где-то подвох.

- Это ты мне скажи, что за фигня.

А это мы еще не выехали даже.

- Мы же все выяснили утром.

- Выяснили? Ты правда так считаешь?

- Да.

- Ты сказал, что подумаешь. Это не синоним «выяснили».

- Не надо умничать, Тань. Да, я подумаю. И я не мог подумать за полдня, учитывая, что большую часть времени провел на работе.

- Работа – еще не вся жизнь, Стас.

- Себе об этом скажи, – ухмыляется Быстрицкий, наконец трогаясь с места.

Намекает на мое вечное сидение онлайн по вечерам, когда я продолжаю доделывать то, что не успела в офисе? Пожалуй. В этом похожи абсолютно все трудоголики.

- Стас, я просто хочу, чтобы мы проводили вдвоем больше времени, чтобы вместе планировали свою жизнь, помогали друг другу, советовались, вместе справлялись с проблемами. Разве это плохо или преждевременно для людей, которые четыре года в отношениях?

- Это не плохо. Просто не кажется ли тебе, что инициатива должна исходить от мужчины?

И хочется стукнуться головой прямо о боковое стекло.

- Даже если и хочется, но ты ведь этого не делаешь, а я устала ждать.

- Устала…

- Да, Стас, устала. Мне не восемнадцать, я уже не наивная девочка. Меня не нужно кормить завтраками и обещаниями, которые ты не собираешься выполнять.

- Я ничем тебя не кормлю. Вот только разве что ужином собираюсь. Тань, не надо давить на меня, ладно? Мы вернемся к этому разговору потом.

Не надо на него давить. Нет, ну вы посмотрите! Бедного Стасика обижают.

- Стас, может, ты признаешься в том, что просто не хочешь со мной более серьезных отношений, чем есть сейчас?

- Я этого не говорил.

- Да, не говорил, но ты явно так думаешь, иначе вел бы себя по-другому.

Стас останавливается прямо посреди дороги, и водитель автомобиля, следующего за нами, начинает неистово сигналить и орать проклятия в открытое окно.

- Тань, ты издеваешься? Что это за истерики, мать твою? Откуда?

- Ты не понимаешь?

- Не понимаю.

Наш диалог перекрывают отборные маты из той машины, и Быстрицкий вынужден все же тронуться с места и поехать.

Правда, перед одним из мест для разворота Стас резко перестраивается в крайнюю левую и возвращается назад.

- Ты что делаешь?

- Мы никуда не поедем. Я отвезу тебя домой, мы поговорим, когда ты будешь готова вменяемо рассуждать и слушать меня.

- Ты называешь меня невменяемой? – я почти визжу, наверное, реально со стороны кажусь ему не сильно адекватной.

- Тань, я слишком уважаю себя, чтобы выслушивать беспочвенные истерики. Я не хочу ругаться сейчас, поэтому давай мы остынем.

- Останови.

- Что?

- Я сказала, останови, – резко отстегиваю ремень безопасности, закидываю цепочку сумки на плечо и хватаюсь за дверь, хотя Стас продолжает ехать.

- Я отвезу тебя домой, – он продолжает настаивать на своем.

- Послушай, Быстрицкий. Свои условия будешь диктовать в министерстве, а я не твой секретарь, чтобы терпеть эти выходки.

Он резко тормозит чуть ли не под запрещающим знаком, и рукой показывает на дверь, мол, тут и выходи.

- Здесь нельзя останавливаться, – рычу на него я.

- Алехина, я зам министра транспорта. Я могу останавливаться где угодно. Если хочешь – выходи, я не держу.

Взглянув на него, понимаю, что разговоры сегодня действительно не имеют смысла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Какого черта он на тебе не женился?», – в голове гремят слова Филиппова, брошенные лишь с целью уколоть и достигшие этой самой цели.

Стасу плевать на меня, иначе не случилось бы всего этого сейчас. Мы не оставались бы никем после четырех лет отношений, не выясняли бы отношения посреди дороги и не обвиняли друг друга. А может, мы бы поженились, и жизнь стала еще хуже?

Я не знаю точного ответа. Знаю, что его машина со скрипом стартует и теряется в потоке, а я остаюсь одна на тротуаре и стою, задрав подбородок к небу. Как будто оно обязано ответить на мои вопросы.

Мне двадцать семь. У меня хорошая работа, должность, я лично знакома с половиной самых крутых людей в этом городе, а мой босс – второй по значимости человек во всем регионе. И все это никак, абсолютно никак не помогает мне в личной жизни, где на сегодняшний день я не построила ничего существенного. А в эту минуту и вовсе ощущение какой-то безнадеги.

Остановка общественного транспорта находится в пяти минутах ходьбы, и я размеренно плетусь к ней, так как уже никуда не спешу. Когда в сумке начинает вибрировать телефон, я разрываюсь между мыслями – это Стас перебесился или по работе?

Достаю смартфон, снимаю блокировку и вижу в соцсети сообщение от моего нового знакомого малолетки. И даже за каким-то хреном он подписан своим собственным именем, а не какой-нибудь ерундой типа псевдонима. Нашел меня? Удивительно. Как это возможно?

Я ведь тогда в ресторане просто молча ушла после его признания в симпатии. А что я могла ответить? Про свои отношения я рассказала, доходчиво объяснила, что я старше, да и вообще ни капли им не интересуюсь.

Думала, обидится и не будет головой стены прошибать. Но нет. Молодой, наглый и вообще отбитый. Даже умудрился каким-то образом найти мою страницу. И позвал на свидание.

Какой идиот, мамочки! Я же ему сказала четко и по буквам: НЕТ. И доводы привела. А он не сдается. Пофиг ему, видите ли, на моего мужика и мой отказ.

С другой стороны… Моему мужику тоже на меня пофиг.

Подумав с минуту, я захожу в диалог и печатаю ответ:

«Хорошо, давай встретимся, но свиданием это считаться не будет»

А еще через минуту он пишет опять.

Фил: «Нет, Таня, это свидание, можешь даже не пытаться называть это иначе».

Глава 8

Фил

Я никогда не просил подменить меня на работе. Но правы те, кто говорит, что в этой жизни все бывает в первый раз. Почувствовал себя немного скотиной, когда за два часа до выхода позвонил в «Престиж» и попросил поменяться с кем-нибудь. Но я не мог рисковать – сегодняшнее согласие Тани может не распространяться на завтра.

У меня нет никакого чёткого плана действий. Я вообще не понимаю, что делать. Знаю только, что хочу ее увидеть прямо сейчас, и если она согласна, может называть нашу встречу, как ей угодно.

Я помню про ее мужчину, но вот это как раз меня совершенно не колышет. Если чуваку тридцать с чем-то там, а он продолжает просто встречаться с такой красивой девушкой и не женится, то он идиот. Упустит свое счастье, по крайней мере, я приложу для этого все усилия.

И да, я все помню и про то, что она старше, что у нее работа в Правительстве и личный водитель, ноги от ушей и лицо супермодели. Я не тот, кто ей подходит, но пошли все к черту со своими ярлыками. Мы сами решаем, что будет с нами дальше. Я не верю, что раз и навсегда все предопределено.

Ну а пока я понятию не имею, где находится Таня, дома или нет, а ведь от этого и зависит, чем мне предложить ей заняться.

Заводя машину, левой рукой печатаю ей сообщение. Вообще я совершенно спокойно умею управляться со всеми делами и левой, и правой рукой, что очень помогает мне в обеих моих работах. Мать говорила, что с младенчества я все тянул в левую и правую руки поровну, а потом ситуация исправилась как-то сама. И уже в школе я был четким левшой, меня учили писать левой и держать в ней вилку. Но я все равно в прямом смысле на все руки мастер.

В общем, спрашиваю у Тани, где она, и говорю, что смогу добраться туда минут через пятнадцать. Обещает подождать, и я срываюсь с места к ней.

Конечно, я не ожидал, что она согласится. Думал, отошьет еще как. Настраивался на то, что борьба просто за встречу будет долгой и сложной, но, бинго, мне повезло. И вот уже я мчу по дороге в центр к ней в этот субботний вечер, про себя думая, о чем вообще могу с ней поговорить.

В обед я изучил сайт Правительства и нашел ее там в разделе «власть». Вот же… На властную леди потянуло, получается. Полистал сайт еще где-то с минуту и перешел в соцсети на поиски Тани. Это было несложно. Но, должен сказать, в жизни она даже лучше, чем на фотках, хотя все фотографии у нее шикарные. Если бы не пошла работать пресс-секретарем, стала бы моделью, я уверен.

Таню я замечаю на тротуаре в десяти метрах от остановки, которую она назвала в качестве ориентира. Сегодня на блондинке легкое светлое платье в синий цветочек, босоножки без каблука и голубая сумочка. Вчера в «Престиже» она была с другой, я уверен. Не удивлюсь, если у Тани дома целая гардеробная.

А я… Ну что я. В черной футболке, безразмерных джинсах, которые мне нравятся, и видавших виды найках, но вроде настоящих, из фирменного магазина. И где-то в багажнике должна толстовка валяться. На случай, если вдруг похолодает, пригодится, побуду джентльменом и отдам со своего плеча девушке.

Я останавливаюсь и опускаю стекло, чтобы Таня увидела меня. Совершенно не меняясь в лице, она открывает дверь и садится. Такая неприступная и холодная, что если бы я не помнил, с каким азартом она отвечала на мой вчерашний поцелуй, не поверил бы. Но губы все помнят, а я мечтаю ощутить этот ягодный вкус ее губ еще хотя бы раз.

Она молчит и косится на меня, словно не соображая, что вообще делает в моей машине. Фак, а что она тут делает? Сама же так решила. Свидание, не свидание… Мне пофиг. Главное, что она сидит в каких-то сантиметрах, в салоне пахнет ее духами, и каждая клеточка моего тела очень буйно реагирует на эту девушку.

Вообще я не бабник, хотя и не святоша. Я никогда не был главной звездой в компании, но девушкам нравился. Проблем с женским вниманием не испытывал, подружку мне было найти легко, но ничего серьезного не клеилось. Да и когда бы, если я вечно пашу как лошадь? Может, я действительно тупо не знаю, что делать с такой офигительной девушкой, но меня никто и не научит. Выкручусь сам как-нибудь.

- Хочу тебе напомнить, что это не свидание, – Таня первой нарушает тишину, но делает это неприятно. Словно достает из сумки нож и вставляет мне его под ребро.

- Почему?

- Потому что буквально полчаса назад я собиралась на свидание со своим парнем, но мы поссорились и отменили все.

- Вот видишь. А был бы парень нормальным, такого бы не произошло.

- Ты слишком много на себя берешь, – осуждающе говорит Таня, но вместе с тем тот короткий взгляд, который я успеваю на нее бросить, не выхватывает на лице эмоции осуждения.

- Я еще даже не пробовал.

- Понятия не имею, зачем согласилась поехать с тобой, но раз это случилось, так и быть, давай посмотрим, что из этого получится. Но стартовые условия ты знаешь.

- Повторяй их еще чаще, и нам будет не о чем поговорить, кроме как о твоем мужике. Может, хватит? – я немного раздражаюсь, хотя знаю – я не в том положении, когда имеют на это право.

- Может, и хватит.

- Тогда скажи, куда ты хочешь поехать.

- А разве ты еще не придумал сам? Это же ты меня пригласил.

- Я же ничего о тебе не знаю. Как я могу сам придумать? Ну допустим, самый простой вопрос – ты ужинала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Нет. Ужин не состоялся.

- Ну и прекрасно. Тогда поужинаем вместе, но ты права, выбирать буду я.

Звучит немного нагло и самонадеянно, как и половина всего того, что я говорю в присутствии Тани. Но я не хочу из себя кого-то изображать. Если я не понравлюсь ей настоящим, вряд ли она оценит, когда я буду играть какую-то надуманную роль.

Пораскинув мозгами, решаю, что все приличные рестораны этого города могут идти к черту – в них Алехина сходит и без меня. А вот я отвезу ее туда, куда она вряд ли пойдет со своими крутыми подружками.

Мы приезжаем на «ряды» – это известное среди молодежи место, где тусят скейтеры и велосипедисты, еще тут рядом прокат самокатов и прочей фигни, а главное – растянувшиеся на сотни метров палатки с уличной едой, напитками и всякой ерундой, которую обожают дети.

- Спорим, ты либо не была здесь, либо была тысячу лет назад? – спрашиваю, оставляя машину на парковке около входа на территорию этого мини-парка.

- Была. Но действительно очень давно, наверное, когда училась в универе.

- Ты местная?

- Да, мои родители тоже живут здесь. А ты?

- Я родился здесь, но у бабушки с дедом есть домик на море. Если в край все задолбает, всегда есть вариант свалить туда.

- И часто пользуешься этим вариантом?

- Честно? Нет. Некогда просто. Пойдем?

- Ну пойдем, – пожав плечами, она одновременно со мной выходит из машины и оглядывается. – Ты часто тут бываешь?

Заметно, что она действительно давно не была здесь – не узнает, как тут все изменилось. А мы еще пацанами в школе любили тут на великах гонять. Специально на выходных приезжали сюда, лишь бы веселее было.

- Сейчас не особо, но мне тут нравится. Самые вкусные бургеры края готовят не в фаст-фуде, а именно здесь.

- Что? Бургеры? Я такое не ем! – фыркнув, она забавно морщит носик. Ей все равно идет.

- Да-да, значит, сегодня будешь нарушать свой режим. Ищи и занимай нам места, я все принесу.

Для тех, кто не хочет есть на ходу, поставили столики, которые упорно и очень быстро занимает местная молодежь, поэтому Тане предстоит задачка не из легких – отбить хоть бы кусочек свободного пространства. Но когда прихожу с бумажным пакетом и лимонадом на подставке, вижу, что место она очень даже нашла. Журналист, что сказать. Ангелочками эти ребята не бывают и за себя постоять умеют.

Усаживаюсь напротив нее и вынимаю из пакета горячие булочки, про себя отмечаю, что кое-кого за этим столом можно назвать так же. Достаю из подставки один из стаканчиков, двигаю к ней, а затем передаю и прозрачные перчатки.

- Даже так? Нифига себе сервис, – Таня удивляется и с энтузиазмом натягивает перчатки на руки.

- А ты как думала?

Она и сама не знает. С радостью вгрызается в бургер, от которого планировала отказаться, и закатывает глаза не хуже, чем от оргазма.

Блядство. Зачем я это представил? Ее слишком сексуальный рот должен быть занят не только поеданием бургеров, но это, сука, разгон всех разгонов.

- Вкусно? – спрашиваю, когда сам натягиваю дуракцие перчатки (никогда бы так не делал, если бы не Таня рядом) и откусываю от своего.

- Ты не представляешь, насколько вкуснее становится эта гадость, когда не ешь ее месяцами.

- Нарушать всегда круто, – бубню прямо с набитым ртом. Да, сраная привычка, надо бы как-нибудь отучиться.

Зря сказал это. Таня за секунду поникла, и ее глаза, которые только что загадочно блестели, как будто отключили свой магический свет.

- Ты сейчас подумала не о еде, правда?

- Правда.

- Считаешь, что не должна была так поступать?

- Ну конечно.

- Да брось. Сделала так, как захотела.

- Ладно, допустим, со мной понятно. Но почему ты делаешь все это? Ведь ты знаешь, что я несвободная девушка.

- Да я с детства привык, что если хочешь что-то хорошее получить, придется за это бороться. Никогда и ничего не дается легко. Как-то так. Кстати, хочешь сладкую вату?

Мы оба смотрим на проходящую мимо нас маленькую девчушку, которая с таким заразительным хохотом отрывает кусочки от большого розового шара.

- Леш, ты с ума сошел? – я чуть не падаю со скамейки. Я не забыл, что сказал ей свое имя, но не ожидал, что она так и будет обращаться ко мне. Я ведь слышу родное имя крайне редко и только от матери. – Мне двадцать семь лет. Какая сладкая вата?

- Ну и все. Тогда прекрати нести бред. И прекрати думать о том, что поступаешь неправильно.

- Тебе проще говорить, у тебя же нет девушки?

- Нет. Если у меня будет девушка, и мы с ней поссоримся, я не допущу, чтобы она осталась одна вечером и укатила с каким-то хреном ужинать на закате.

Таня ухмыляется и кончиком языка облизывает верхнюю губу, где осталась капелька соуса из бургера. Это действие занимает одну тысячную секунды, а я пялюсь, как идиот. Я просто всегда пялюсь на нее, когда она рядом.

А закат, между прочим, реально очень красивый. И просто грех просиживать такой в пафосном дорогущем ресторане, когда можно наслаждаться всем и сразу.

- Если у тебя будет девушка, то…

- Ты счастлива, Тань? – я перебиваю ее, не позволяя сказать очередную глупость, которую слышать не желаю, и вместо этого задаю вопрос, ответ на который мне реально нужно знать.

- Что?

- Вопрос же предельно прост. Ты счастлива? Да или нет.

Так и жду какую-нибудь херню в духе «Я сейчас была бы счастлива, если бы сидела со своим мужчиной в том же «Престиже», а не тут с тобой кормила приставучих голубей». Голуби реально приставучие, да. Хорошо, что их подкармливает компашка подростков за соседним столиком – только так бургеры и уцелели для нас.

- Таня. Просто да или нет, – я не сдаюсь.

Пауза затягивается, но все это время девушка смотрит на меня, как будто в моих глазах может быть правильный ответ. Хотя… Он там и есть. Выбери правильный, Таня, ну же!

- Нет.

Нет! Твою ж на хрен. Она честно сказала нет! Ведь даже дебилу очевидно, что чужая девушка не будет вот так сидеть с другим, если только она не шлюха, а это точно не наш вариант. И пусть ее терзают моральные сомнения, правильный ответ она уже знает.

С этим долбозавром никакого счастья ей не видать. Но в мои объятия с разбега она тоже не прыгнет, поэтому все, что происходит сейчас, еще ничего не значит. Но и значит многое одновременно. Как минимум, ее дебил просрал целый вечер наедине с ней, и этот вечер достался мне. А я своего не упущу.

Глава 9

- Расскажи. Нет, это не попытка взять на себя слишком много, как ты думаешь, я просто хочу, чтобы ты рассказала, что не так.

- Все не так, – она за минуту словно освобождается от тех строгих рамок, в которых держала себя рядом со мной. – Между мной и Стасом уже давно все не так.

Стас, значит. Еще и имя какое-то слащавое ко всему, мне не нравится. Хотя его могли бы звать как угодно, нравиться мне от этого он бы не начал.

- Рассказывай.

- Мы встречаемся четыре года, но ничего не меняется. Он даже не намекал на развитие отношений, а я очень хочу. И я… в общем, я сама предложила ему съехаться вчера утром.

Сука, вот почему так неприятно? Я же прекрасно знаю, что у нее есть мужик. Но получается, что я целовал Таню вечером в пятницу, а в субботу она предложила съехаться этому самому мужику. Плохо целовал, значит, раз она сразу не послала его далеко и надолго.

- И что он сказал? Когда переезжаешь?

Таня смотрит на меня изумленно, словно я сморозил редкостную глупость.

- Я не переезжаю.

- Как это?

- Он не захотел. Сказал, что ему надо подумать.

- Ебанутый что ли?

У Алехиной вырывается короткий нервный смешок, она стягивает с себя перчатки, протирает ладони салфеткой и сжимает руки в замок.

- Может, и ебанутый, – говорит совершенно спокойно, и я понимаю, что она обиделась на своего Стасика.

- Да отвечаю, он дебил полный, если отказался. Я тебе еще вчера сказал – если он не отвел тебя в ЗАГС до сих пор, то у него с головой что-то не в порядке.

- Я подняла эту тему после нашего с тобой разговора. Ну если это можно назвать разговором. Потому что, прости за правду, но я подумала: этот малолетка прав, мой мужик реально меня не ценит.

Когда-нибудь я придушу ее за этого «малолетку», но придушу так, что она будет сама мечтать об этом.

- Обращайся. Всегда раскрою глаза на правду, бесплатно и честно. Лучше любых психологов.

- Меня очень задело, как он повел себя, и когда сегодня мы опять начали об этом разговаривать, то поругались. Вот ты говоришь, был бы он нормальным, этого бы не случилось. Я не знаю, но все так глупо.

- Если не хочешь, чтобы я продолжал покрывать твоего бывшего матами, не провоцируй меня, – говорю с ухмылкой.

- Он не бывший.

- Какая жалость. Скоро им станет.

- Ты, конечно, наглый и своенравный, но спасибо тебе. За то, что выслушал весь тот кошмар, который я на тебя слила.

- Ты не права. Сливать не равно делиться. Делись, рассказывай, я вообще не против. Желательно только, чтобы приставка «бывший» рядом с его именем появилась как можно скорее.

- Вот сейчас ты точно много на себя берешь.

- Правда? Я думал, в самый раз.

- Невозможный, – шипит на меня и тут же сама смеется.

Я поднимаюсь, обхожу наш столик и хватаю Таню за руку. Помогаю подняться, чуть дернув ее на себя, и уверенно веду сквозь «ряды». За то время, что мы были тут, успело потемнеть. Лето в самом разгаре, но рубеж самых коротких ночей пройден, и теперь с каждым днем ночь будет красть у света все больше и больше времени. Лично я не против, потому что ночь – шикарное время, особенно если есть, с кем ее провести.

Мы молча идем, и Таня не выдергивает руку из моей. Было бы ей неуютно, уверен, давно бы запретила мне держать ее за руку, но я продолжаю уверенно вести. И все. Больше ничего не спрашиваю.

Мы проходим всю территорию и сворачиваем в узкий проулок, через который можно скосить расстояние, чтобы быстрее вернуться к стоянке. А еще через него можно не сократить путь, а увеличить, ведь здесь темно и никого нет…

Раз – и я отпускаю ее руку, два – хватаю за талию и прижимаю к стене, три – и мои руки уже обнимают ее лицо, чуть разгоряченное после нашей прогулки.

Я притягиваю ее к себе и впадаю в какую-то невесомость. В ней весь мир сужается до этого темного переулка, где застряли мы с Таней.

Наши лица так близко, что мой взгляд, когда я пытаюсь сфокусироваться на ее губах, немного плывет. Ее дыхание с привкусом клубничного лимонада на фиг вышибает кнопку стоп-крана, и я не хочу терпеть и сдерживать себя.

- Ты же не залепишь мне пощечину еще раз?

- Смотря что ты собираешься сделать. Но целоваться с тобой я больше не буду, Фил.

- Конечно. Потому что я буду целоваться с тобой, – выдыхаю слова практически в ее губы, которые оказываются накрыты моими уже через секунду.

И фак, не очень-то она хотела сопротивляться, потому что ее руки не стучат по моим плечам, а хватаются за них, как за единственную крепость на земле. Этот поцелуй еще горячее и острее первого, вчерашнего. Мой язык так быстро оказывается на чужой территории, словно его там и ждали. И все же кайф длится недолго – Таня отстраняется.

- Как ты думаешь, два поцелуя с другим уже считаются изменой?

Мои пальцы скользят с ее затылка на шею и чуть сжимают кожу, от которой пахнет так сладко, что аж скручивает меня всего. Еще сильнее вжимаю Таню в стену, придавливая собой. Не хочу отвечать на идиотские вопросы, которые вообще не к месту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Тань, блять, замолчи, пожалуйста.

- Ты не понимаешь.

- Да, и не хочу. Я хочу тебя поцеловать. Давай вернемся к этому?

Я не даю ей ответить, затыкая рот своими губами и языком. Ее пальцы выводят какие-то на хрен узоры по моей шее, проводят по колючему ежику волос, пробираются к позвоночнику под футболкой. Про измену она еще что-то думает. Да все, забыть можно про того мужика. Нет его. Нет, как будто и не было никогда. Она такая… такая, черт, что мне ни словарного запаса, ни кислорода не хватит, чтобы внятно описать. Разлечусь вместе с ней на миллион осколков, если между нами рванет, и не пожалею.

Мы целуемся именно так, как должны в этой ситуации. В тесном закоулке, под покровом июльских сумерек, под звуки цикад и тихий шелест ветра в кронах деревьев. Таня прижимается ко мне всем телом, а я не могу оторваться от нее, уже позволяя своим рукам большее, чем просто нежные прикосновения. Будь мы в других обстоятельствах, я бы прямо здесь задрал на ней это платье в цветочек и взял так, что искрами из глаз от оргазма мы могли бы осветить весь этот переулок. Но нет. Даже для меня это слишком.

- Все, стоп, – говорю ей и самому себе. – Хватит на сегодня, Тань.

Она успела захотеть большего, как и я. Но и она понимает, что так неправильно и быть не может. Она не любит своего парня, иначе всего этого не случилось бы, но этот ее парень все равно еще существует и никуда не делся. Я не хочу, чтобы со мной она изменила ему по глупости и жалела об этом всю жизнь. Хочу, чтобы она ушла от него и стала моей по-настоящему.

И плевать, что мы знакомы лишь два дня и совершенно друг другу не подходим по каким-то параметрам. Плевать вообще на все, потому что она уже нужна мне, жизненно необходима.

- Таня, уйди от него, – я уже не нависаю над ней, а просто стою напротив, одной рукой обнимая за талию, а другой поправляя выбившиеся из прически маленькие светлые пряди. Касаясь пальцами ее уха, сглатываю и умоляю себе больше не разгоняться, хотя хочется коснуться ее не так, совсем не так.

- Я только вчера предложила ему жить вместе.

- И что? Он просрал свой шанс. Нормальный мужик никогда не откажется от того, чтобы видеть свою женщину каждое утро, завтракать с ней, целовать перед уходом на работу, вместе готовить обед на выходных… Да хрен знает, что еще! Обои вместе клеить, покупать новый диван, забивать холодильник продуктами из супермаркета. Чем еще пары занимаются? А, ну да, сексом, конечно. Нормальный мужик откажется постоянно спать в одной кровати с женщиной, секс с которой приносит удовольствие? Не думай, что это случайность, Тань. Этого уже не исправить. Я вообще считаю, что инициативу должен проявлять мужик, но если это сделала девушка, то это вдвойне ценно, а он отказывается от такого счастья…

И пока я говорю все это, упускаю момент, когда в ее глазах появляется влажный блеск. Меня кроет, но кроет по-страшному. Я уже сам себе не друг.

Все, что я говорил, справедливо. Но ей от этого тошно и хочется плакать, и тогда вопрос – кому я сделал лучше?

- Мне пора, – почти шепотом говорит Таня, пытаясь скрыть от меня подступивший к горлу ком.

- Таня, послушай. Я никто, чтобы тебя осуждать, никто, чтобы решать за тебя. Ты взрослый человек, ты сама знаешь. Но я прошу тебя, уйди от него. Он тебя не заслуживает.

- Леш, у тебя же не было длительных отношений? – Таня пытается выпутаться из моих рук, но это не так просто, как она думает. Я не удерживаю силой, но все равно не отпускаю, и ей остается только смириться.

- Не было. Не успел еще.

- Ты просто не знаешь, каково это – провести несколько лет с человеком, с которым ты хочешь создать семью, завести детей, жить под одной крышей…

- Я знаю другое. Если этот самый человек не хочет того же, что и я, нам явно не по пути. И тут даже думать нечего.

- Как все просто у тебя.

- По-моему, в отношениях есть только черное и белое. Да или нет. Вместе или порознь. Любите или не любите. Как иначе?

- Ты еще слишком молод и видишь все по-своему.

- Ненавижу, когда ты напоминаешь мне о возрасте.

- Прости, но это действительно так. Через несколько лет ты уже будешь думать по-другому, – Таня склоняет голову набок, подставляет щеку моей ладони. Чертов контраст – вроде и ластится, как кошка, а сама говорит слова, которыми можно оцарапать до самого сердца. – Фил, отвези меня домой, пожалуйста.

- Ты будешь называть меня Лешей или Филом?

- Я… еще не знаю. Я пока не знаю.

- Ладно. Пойдем. Я отвезу тебя.

Глава 10

Таня

Утром воскресенья шеф будит меня потрясающей новостью о том, что ему приспичило внепланово осмотреть ход ремонтных работ в здании нашего аэропорта. Действительно, когда бы еще этим заняться, если не в десять утра выходного дня. А еще Борису Алексеевичу понадобился фотограф, которого он сроду не просил. Я звоню Богдану, нашему фотомастеру, который вчера в качестве подработки батрачил на свадьбе, и не слышу счастья в его голосе. Но выбора у нас нет, и к десяти нам предстоит притащиться к аэропорту.

Козлина Быстрицкий там тоже должен быть – ведь шеф ни за что на свете не будет что-то делать без соучастия любимого протеже.

Облом у Валентиновича – придется меня возить сегодня. Набираю его, говорю, что сначала надо забрать меня, потом Богдана, и доставить нас к аэропорту.

Богдана приходится подождать две минуты, зато он заваливается в салон с тремя стаканчиками кофе: для себя, меня и водителя.

- Боже, какая забота, родной. Ты самый лучший, – выхватываю себе один стаканчик, стараясь сделать это осторожно и не пролить ни одной капли на чистейший салон «камри». – Конфеты есть в заначке? Я без завтрака.

- Посмотри, если я все не съел, то на месте, – Валентинович кивает в сторону бардачка, откуда я достаю еще наполовину полную пачку ирисок. Шоколадные хранить в машине летом все равно бессмысленно, все растекутся и станут коричневым месивом. Перекидываю пару штук фотографу на заднее сиденье и сама зубами разрываю упаковку.

Заполнив желудок хоть чем-то, достаю из сумки телефон и пишу Стасу. Мне нужна обновленная справка о ремонте аэропорта, чтобы я была в курсе текущей ситуации еще до того, как Буйнов начнет свой осмотр в стиле «галопом по Европам».

Быстрицкий: «Может, тебя забрать на машине?»

Если бы он действительно хотел помочь, написал бы мне пораньше, а не за пятнадцать минут до назначенного времени.

«Просто дай справку. Водитель меня привезет».

Быстрицкий: «Отпусти его, позавтракаем с тобой вместе после всего. Если ты уже остыла и готова разговаривать».

Ой, как интересно. Если я остыла... А если я уже успела сходить на свидание с другим? И какая разница, что я назвала это не свиданием, если в итоге мы целовались как одержимые. И если я сама хотела этого?

Леша – еще маленький. Да, конечно, он еще слишком молод. У него мир поделен на черное и белое, а все вопросы решаются легко. Захотел – и вот уже целуешь ту, которая понравилась, решил что-то – и вот уже говоришь ей, что она должна бросить своего мужчину. Не скрою, того, что он вчера сказал, у Стаса даже в мыслях никогда не мелькало. И когда Филиппов произносил свою пламенную речь о совместном ремонте и ежедневном сексе, у меня внутри что-то заныло от мысли, что именно это звучит правильно. Это звучит так, как вижу я сама светлое и счастливое будущее. Только... я ведь вижу его с тем, с кем встречаюсь четыре года?

«Давай разберемся после, пожалуйста. Мне нужна справка».

Стас присылает документ и больше ничего не говорит, а я погружаюсь в изучение информации, пытаясь отключиться от мыслей.

... результаты первого этапа выполненных работ по капитальному ремонту...

Быстрицкий не готов жить вместе со мной и брать на себя ответственность за нас двоих.

... подрядчиком разработана проектно-сметная документация...

Я хочу быть законной женой, да хотя бы невестой, а не просто подружкой спустя столько лет.

... предварительная стоимость реализации проекта составит...

Да насрать мне, сколько она составит! Моя личная жизнь рушится, практически падает к ногам обломками, а я должна читать про эти долбаные миллионы на ремонт! У меня вообще выходной, я хочу жарить сырники, гулять по парку, слушая Мадонну, заказывать шмотки в интернете и... да, я все это хочу делать вместе с любимым человеком! А не отдельно от него! Я устала. Устала быть как бы в отношениях, но на самом деле в абсолютном одиночестве.

... завершение работ по модернизации аэропорта планируется к осени...

А завершение отношений Алехиной и Быстрицкого планируется, видимо, прямо сейчас.

- Мы приехали, Танька, – Валентинович легонько подталкивает меня в бок, вытаскивая из состояния коматоза.

Жду, пока Богдан выберется из машины вместе со своей огромной сумкой, и вместе мы отправляемся на вход. Чемодан моего фотографа просвечивают, а затем начинается миллион вопросов, кто давал разрешение на съемку, в курсе ли директор и все в таком духе. Типичная суета, связанная с организацией осмотра за час. Благо, к нам подходит Быстрицкий, и все проблемы решаются очень быстро.

Сегодня Стас тоже в джинсах – работа в выходной день подразумевает расслабленный дресс-код, поэтому и я сегодня не по-офисному, а в том же платье, что и вчера, только прикрыв его сверху легким пиджаком. На большее времени не хватило, нужно было что-то выискивать в шкафу и гладить. Хаос на голове пришлось спрятать благодаря заколке, а на лице я успела только замазать круги под глазами консилером и чуть поправить брови. В общем, спасибо, что мне еще двадцать семь, а не сорок два, и по утрам я выгляжу прилично, пусть и не слишком воодушевленно.

- Все нормально? – спрашивает Быстрицкий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Сойдет.

- Мы поговорим потом, да?

Меня раздражает его настойчивость, направленная не туда, куда надо. Да, вот это заботливо-внимательное выражение лица Быстрицкого обезоруживает и заставляет смотреть и улыбаться. Но только не сейчас и не меня. У меня не возникает вопросов к себе, почему я влюбилась в этого человека. Ведь у меня и шансов не было – мы виделись едва ли не каждый день, и когда у тебя перед носом мелькает красивый, очень обаятельный и уверенный в себе мужчина, который явно уделяет знаки внимания, сложно не растечься маслом на сковороде. И ведь как все это было... Букеты, свидания, первый совместный отдых. Знакомство с моими родителями, безуспешные попытки не спалиться перед коллегами на работе и даже секс в его кабинете прямо во время совещания, пока все сидели в конференц-зале, а я вывела Стаса на интервью для телеканала, который опоздал к началу мероприятия...

Это все сложно забыть. Наверное, и не нужно. Просто этого стало мало, а Стас так и застрял в нашем конфетно-букетно-сексуальном периоде. Хотя вру, уже и секса-то осталось совсем мало.

Ладно, отбросим мысли о сексе. Все принимают боевую готовность, когда сквозь стеклянные стены мы видим минивэн Буйнова. Машина тормозит у входа, и мой начальник вместе с личным охранником заходят в здание. Шеф жмет руку министру транспорта (разумеется, он приехал лично, а не только Быстрицкого отправил), затем Стасу и директору аэропорта. Богдан уже начинает работать, я сжимаю в руках телефон с открытой заметкой, куда благодаря невероятной силе воли смогла хоть что-то набросать за эти несколько минут.

Осмотр начинается, и мы в быстром темпе вот таким караваном передвигаемся по этажу. Я делаю пометки в телефоне, чтобы потом не расшифровывать диктофонную запись, но все равно слушаю как-то отстраненно.

Уйди от него, уйди от него. Мелкому легко говорить – он не встречался с девушкой несколько лет и не обламывался жестоко после всего этого времени. Уйти от Стаса, потому что на моем пути встретился дерзкий молодой пацан, который крышесносно целуется, знает, что сказать мне в нужный момент, которого явно ко мне влечет, и он не скрывает своих желаний?

Нет. Уйти не ради другого, не ради кого-то. А просто потому, что человек, казалось бы, родной мне, не разделяет мои мечты. Предает нас двоих своей нерешительностью. Трусостью, черт возьми! Да, я хочу называть вещи своими именами!

- Таня, мы показывали журналистам второй этаж?

- Что? – голос Буйнова вырывает меня из мыслей, где я в деталях представляю, как разбиваю вазу с цветами об голову Стаса.

- Говорю, когда мы в прошлый раз были на осмотре с журналистами, второй этаж им показывали?

Да хер его знает, честно. О Боже, нахваталась слов от своего мелкого приятеля, а я же приличная девочка. Не помню, хоть убей. Наверное, показывали, но когда же это было… Так-так, стоп. В тот день мы дважды переносили время мероприятия и в итоге добрались до аэропорта в седьмом часу. Мой водитель уехал, потому что не мог пропустить день рождения внучки, и уезжала я со Стасом на глазах у всей нашей журналистской братии. Он, кстати, был недоволен этим и сказал, что служебный роман – то, что не очень красит его репутацию.

Это было третьего мая, я вспомнила.

- Да, Борис Алексеевич, мы приезжали сюда в вечернее время, и журналисты застряли в зале, снимая закат из окон.

- Точно, помню. Тогда приедем, когда будет окончательно завершен внутренний ремонт. Нечего камеры зря туда-сюда по объекту таскать.

И я с ним полностью согласна. Притащить целый пул СМИ в аэропорт – то еще муторное дело.

- Хорошо, – согласно кивают министр транспорта и его чудесный первый зам.

- Вот это не нужно снимать, – Буйнов показывает на стену, которую до сих пор не могут закрасить. – Таня, напишешь, что внутри две трети работ завершены. И без подробностей.

- Поняла.

- Пойдемте дальше.

Весь осмотр совершается за пятнадцать минут, я дольше просыпалась и собиралась, чем работала. Но вообще мое негодование ничего не меняет – ты либо принимаешь свою работу во всех еепроявлениях и адаптируешься, либо ищешь другую.

Когда минивэн Буйнова выруливает с парковки аэропорта, мы тоже собираемся на «расход». Я говорю Валентиновичу, чтобы отвез Богдана домой, а водитель хитро подмигивает, поглядывая в сторону Быстрицкого.

⁃ Да, я еду с ним, – подтверждаю, потому что проще один раз сказать, чем пытаться увиливать от ответа.

⁃ Ну Танька, а свадьба-то когда?

Судя по всему, никогда. Люди старшего возраста почти не отличаются толерантностью, а в этом конкретном случае вообще все сложно. Валентинович такой человек, которому очень нравится показывать познания в личной жизни всей пресс-службы и моей – отдельным пунктом.

⁃ Спросите у Быстрицкого, Игорь Валентинович. Не мне же его замуж звать.

⁃ Хватать мужика надо, эх ты, Танька!

⁃ До понедельника! – улыбаюсь, насколько хватает моих сил, а про себя просто бунтую.

«Хватать мужика надо». Почему я должна его хватать? И что я могу сделать, если мужчина сам не хочет жениться? И пусть все, кто говорит, что женщина должна женить на себе мужчину, катятся на фиг.

Женить на себе взрослого обеспеченного и совершенно самостоятельного мужика, у которого не может быть вменяемых отговорок от создания семьи, тупо невозможно. Если только он сам не хочет. Не хочет же?

⁃ Ты садишься? – Быстрицкий открывает пассажирскую дверь собственного автомобиля. Надо же, какой добрый. Не стал дергать своего водителя в выходной, сам приехал.

⁃ Сажусь.

⁃ В «Веранду» поедем?

⁃ Куда скажешь.

⁃ Я понял.

Позавтракать я действительно хочу, потому что пара ирисок и стаканчик капучино утренний голод не утолили. Стас со мной не разговаривает, потому что видит – я печатаю текст по прошедшему осмотру прямо в телефоне. Вот хоть какой-то плюс служебного романа – человек знает, что я работаю, и пока не закончу дела, никакой болтовни быть не может. Когда мы подъезжаем к летней площадке кафе, я как раз завершаю текст и собираюсь подсунуть его Стасу, который уже глушит машину.

Мы находим себе столик на летней площадке, усаживаемся, заказываем еду и ждем.

⁃ Согласуйте, Станислав Юрьевич, – отдаю ему свой телефон с открытой заметкой.

Таков порядок рождения текста на свет: сначала обязательно смотрит Стас, параллельно – директор аэропорта. Затем министр транспорта и только потом – Буйнов.

⁃ Конечно, Тань, сейчас почитаю, – он забирает телефон и вчитывается. – Я бы поменял немного, напиши лучше «до конца года», а не осенью.

⁃ Хорошо, давай, я поправлю.

⁃ Секунду, я почти дочитал.

На смартфон приходит какое-то уведомление. Ничего удивительного, он же никогда не затыкается.

⁃ Наверное, директор аэропорта ответил.

Стас поднимает взгляд на меня и швыряет телефон на стол с таким грохотом, что у меня аж колет где-то под ребрами от страха.

⁃ Какой еще на хрен Филиппов спрашивает, что ты решила?

Глава 11

Таня

Мда. Прекрасно. Вот уж чего не хочется, так это оправдываться и брать на себя вину за все грехи. А грехов-то и было немного. Ну да, целовалась, но убить меня теперь за это?

⁃ Так, знакомый. Мы вчера вечером общались, я ему потом напишу.

⁃ Откуда у тебя знакомые, которые вот так с тобой общаются?

⁃ А что такого он написал? Что хочет меня? Или что соскучился? Или что вспоминает наши бурные ночи? Стас, очнись, это не мой любовник, не надо включать ревность.

⁃ То есть вчера ты не поехала со мной, а общалась с каким-то хмырем?

⁃ А ты помнишь, почему я не поехала? Нет? Давай не будем об этом. Я потом отвечу, и не швыряй так мой телефон, пожалуйста.

⁃ Тебе новый купить?

Очень чешется язык пожелать ему купить себе новые мозги, но я терплю.

- Не надо. Там директор ответил, – вижу на экране новое уведомление и тянусь к телефону.

Сухой «ок» по тексту меня мало интересует, а вот сообщение Фила – да. И дернуло же его что-то написать мне прямо сейчас!

«Доброе утро. Думала о нашем разговоре? Надеюсь, ты решила что-нибудь хорошее? Для меня хорошее, конечно».

Ой, какое счастье, что в сам диалог Быстрицкий не заходил, а увидел лишь то, что отразилось на панели. Там не было этой самонадеянной приписки «Для меня хорошее, конечно».

Сообщение теперь горит как прочитанное, но я игнорирую Фила. Открываю текст поста, вношу исправление от Стаса и отправляю его начальнику, который чуть ли не через тридцать секунд дает добро. Пересылаю теперь уже Буйнову и блокирую телефон, укладывая экраном вниз. Как женщина, которой есть, что скрывать.

Перетерпит Быстрицкий.

Нам приносят еду: мне – сырники и лимонад, Быстрицкому – какую-то сборную солянку под названием «большой английский завтрак» и кофе. Да, я вижу, Стас недовольно смотрит на мой развернутый телефон, но достаточно с него на сегодня чтения чужих писем.

Пытаюсь заговорить с ним на отвлеченные темы – про здоровье его матушки и ее не очень милого бульдога, про будущую командировку в Москву на совещание в Минтрансе с нашим губернатором, про отпуск, в который он собирался в начале осени. Но разговор не клеится, и Стас отвечает мне хуже, чем угрюмые силовики в прямом эфире местного телеканала. А в итоге Стас и вовсе с какой-то претензией в голосе спрашивает:

⁃ Ты ждешь мой ответ по поводу того, чтобы мы съехались?

⁃ Да. Жду.

⁃ Давай начнем жить вместе. Но чуть позже.

⁃ Когда позже, Стас? Через полгода? Через год?

⁃ К новому году, может быть.

⁃ Может быть? – я чувствую, как начинают трястись руки, и смотрю на себя со стороны: вцепилась в ледяной стакан, лишь бы чем-то унять эту дрожь.

⁃ Не знаю. У меня в квартире ремонт, его надо доделать.

⁃ Стас, твоя квартира – не аэропорт, ПСД не нужно разрабатывать. Ты не управишься до конца лета?

⁃ Мне сейчас некогда этим заниматься, – он опять с грохотом ставит чашку на блюдце, и я вижу, что наш разговор его раздражает. – Это у тебя, я смотрю, вагон свободного времени, раз ты переписываешься со всякими пиздюками.

⁃ Стас…

⁃ Как закончу ремонт, съедемся.

⁃ Стас, ты вообще хочешь когда-нибудь жениться на мне?

⁃ А не слишком много вопросов? Ты достала за эти два дня, Тань. То тебе жить вместе со мной надо, то замуж за меня.

⁃ А тебе не надо, Быстрицкий? То есть это нужно только мне? А не пойти бы тебе на хер, Стас? По-моему, супер идея!

⁃ Ты адекватная, а? Принесите счет, – орет Быстрицкий, понимая, что нам пора уходить.

Мне очень хочется расколоть мой почти уже пустой стакан из-под лимонада об пол и побить Стаса подушками, лежащими на диванчиках в дальней части летней площадки. Неужели после четырех лет отношений я задала вопрос, которым умудрилась «достать его»? И вместо того, чтобы сказать «Нет, Таня, я не готов жениться» он обвиняет меня в том, что я этого хочу!

Нам приносят счет, Быстрицкий оплачивает, а я в это время накидываю на плечи пиджак, хватаю сумку и спускаюсь с площадки на тротуар.

⁃ Подожди, Алехина! – бежит за мной, когда понимает, что я ушла одна. – Таня!

⁃ Да! Говори, Стас, все говори, что думаешь! – торможу, резко развернувшись на тротуарной плитке.

⁃ Зачем ты торопишься? У нас же все хорошо.

- У нас не хорошо, да пойми ты уже! Когда у людей чувства и серьезные отношения, должно быть какое-то развитие, а ты просто боишься жить со мной в одном доме! Ты же боишься! Ну признайся, Стас!

- Я не хочу торопить события!

⁃ Тебе скоро тридцать пять, что значит «торопить события»? Думаешь, у тебя двадцать лет в запасе? – уверена, от криков у меня раскраснелось лицо и глаза вылезли из орбит.

⁃ А ты думаешь, ты такая идеальная женщина, чтобы спешить на тебе жениться? Да ты же трудоголик! У тебя вся жизнь на работе, ты даже борщ варить не умеешь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

⁃ Вообще-то умею! – тут правда обидно, потому что я знаю, как варить борщ. И даже несколько раз пробовала.

⁃ Ты же сама не готова к браку, ты скачешь на работе по выходным, по вечерам, вечно сидишь в телефоне! Я – мужик, я должен работать и деньги домой приносить, а жена должна ждать дома!

Фу, ну какой же сексизм сраный. Аж противно.

⁃ Запомни раз и навсегда, Быстрицкий. Никто тебе не должен, кроме как на работе твои подчиненные. Семью я правда хочу, но пока никто приличный замуж не позвал, буду работать и приносить обществу пользу. А теперь я пойду.

⁃ Куда?

⁃ Подальше от тебя. Мы расстаемся, Стас.

⁃ В смысле мы расстаемся?

⁃ Ты же зам министра, чего тупишь? Я же русским языком сказала. Все, Стас. Я больше не твоя девушка.

Нужно видеть лицо Быстрицкого в этот момент, потому что смысл сказанных мной слов доходит до него долго. А когда доходит, он начинает орать.

Мы так и стоим посреди улицы, продолжая ругаться, пока прохожие крутят пальцем у виска. Мы выливаем друг на друга то, что копилось и замалчивалось годами. Все свое недовольство, все претензии и старые обиды, которые обычно забывались, стоило перекрыть их чем-то хорошим. Выходит, ничего мы не забывали, только делали вид. Стас привык, что я – «удобная», ничего не прошу, не требую, не качаю из него деньги. Сама себя обеспечиваю и подарки принимаю с благодарностью, а еще умею дарить их в ответ. Мирюсь с тем, что он вечно на работе (потому что сама такая же), знаю всех его друзей и коллег, не прошу меняться и подстраиваться.

А тут хорошая девочка Таня Алехина взбунтовалась. И совместной жизни хочет, и замуж. Он же, бедный-несчастный тридцати четырех лет от роду, не был готов к такому логичному развитию отношений.

Чего вообще хотел Быстрицкий? Всю жизнь иметь одинаково удобные, простые и необременительные отношения? А я детей хочу! Нет, не прямо завтра, но в обозримой перспективе! Хочу эти дурацкие борщи, семейную елку на новый год, общий шкаф с одеждой и… обои вместе клеить и покупать новый диван, как говорил Фил! Да и хрен с ним, что я сейчас его слова повторяю! Я не виновата, что мелкий, которому двадцать один, рассуждает куда лучше взрослого мужика на высокой должности.

Все слова уже сказаны, и по логике, нам пора разойтись, но почему-то никто не решается уходить первым. Стас неистово кричит, рассказывая, как я должна была любить и ценить его, а мне это просто надоедает. Разворачиваюсь, машу ручкой и бодро шагаю прочь от него. Не буду говорить «прощай», понимая, что это бессмысленно, – мы очень скоро увидимся снова на работе. Но за ее пределами больше не будет никаких встреч.

Приезжаю домой на автобусе. Том самом новеньком из большой партии, которую выбил для нашего региона в Минтрансе Быстрицкий. Помню, как автобусы вышли на линии утром первого января, и мы со Стасом буквально из постели, куда едва-едва успели лечь, побежали встречать Буйнова и журналистов для первого «проката», открывающего транспортный год. Интересно, а долго теперь я буду видеть что-то и вспоминать Стаса, наши общие дела и какие-то моменты? Пожалуй, ведь четыре года – это много.

Заваливаюсь в квартиру, разуваюсь и стягиваю платье, остаюсь в одном белье. Прямиком шагаю в ванную, окончательно раздеваюсь и становлюсь под душ, пытаясь смыть с себя все произошедшее. Стою и не замечаю, в какой момент влагой на моем лице становятся не только капли из лейки, но и собственные слезы. Я плачу? Из-за Стаса? О Господи! Так быть не должно.

Наверное, это просто эмоции. Я не хочу плакать, эти слезы… они сами. Думаю, что просто нужно пережить сегодняшний день. А еще лучше – поделиться с кем-то своими чувствами.

С мамой? Нет, нет и еще раз нет. Мама обожает Быстрицкого и считает примерно как Валентинович: я должна цепляться за этого мужика и ни за что не отпускать. Поэтому, если позвоню маме, получу лишь тысячу упреков и разочарованные вздохи.

Но у меня есть Алена! Вот уж кто не будет говорить, что я не права, если я права и это очевидно. Мне нужна Алька, мне нужен ее заряд позитива и манера говорить прямо в лоб. Выскакиваю из ванной, обмотавшись полотенцем, и пишу Алене, которая, разумеется, «онлайн» каждую минуту.

«Я рассталась с Быстрицким», – сообщение улетает и буквально тут же становится прочитанным.

Алена: «Охренеть. Когда?»

«Полчаса назад»

Алена: «У тебя в доме есть выпивка?»

«Боюсь, что нет»

Алена: «Тогда я заскочу за мартини и скоро буду»

И кажется, это ровно то, что я хотела. Плевать, что мартини получится практически утренним – у меня критическая ситуация. А текст про аэропорт давно согласован и отдан дежурному по пресс-службе для публикации, так что от работы я могу выдохнуть и заняться своими делами.

Пока я ищу в шкафу что-то из вещей, в которых не стыдно пить мартини с подругой в предобеденное время, телефон продолжает пищать. Я думаю, что это Аленка спрашивает, что захватить на закуску, и оказываюсь права. Сходимся на пицце, у нее как раз в соседнем доме есть и магазин круглосуточный, и пиццерия. Пока отвечаю Алене, вижу диалог с Филом и вспоминаю, что парниша так и не дождался ответа от меня.

«Была занята. И сейчас занята. Ко мне едет подруга с мартини»

Фил: «А не слишком рано для мартини?»

«У Довлатова была отличная цитата на этот счет. Пью только вечером, не раньше часу дня»

Не уверена, что он вообще в курсе, кто такой Довлатов, хотя откуда мне знать. Может, он Шекспира по памяти цитирует.

Фил: «А что, есть повод?»

Сказать ему? Сказать? Он ведь счастлив будет наверняка. Того и гляди, каким-нибудь образом пробьет мой адрес и примчится – я уже ничему не удивлюсь в том, что касается этого малолетки. Но все-таки для чего скрывать? Пусть знает.

«Есть. Я порвала со Стасом»

Фил: «Я счастлив. Напиши мне, когда будешь готова поговорить об этом»

И все? Все? Серьезно? То есть никаких предложений встретиться прямо сейчас? Никаких непристойностей? Полный игнор?

Не поверю ни за что в безразличие Фила к этой новости. Такое чувство, что он специально меня испытывает и ждет, что теперь сделаю я.

А я не знаю. Хотя стоп… Знаю.

Как говорила Бриджит Джонс, лучше я напьюсь.

Идеально же.

Глава 12

Таня

Через полчаса Алена заваливается в квартиру с коробкой пиццы и большим рюкзаком, из которого торчит горлышко бутылки мартини.

- Та-дам, – веселым голосом выдает подруга, преподнося мне пиццу в качестве «подарка». – Я готова узнать все в абсолютно мельчайших подробностях!

- Сейчас узнаешь.

Вместе со мной Алена проходит на кухню, где видит уже подготовленные бокалы, тарелки и приборы. А заодно – только что вскрытую коробку конфет, которую недавно подарили мои друзья-силовики за помощь в организации съемок.

- Нарушаем все возможные диеты, – заключает Аленка.

- Именно, но сегодня есть повод.

Подруга споласкивает руки прямо здесь, на кухне, воспользовавшись жидким мылом, и уже через секунду я слышу, как хрустит крышка мартини, а еще через секунду сладко пахнущая жидкость заполняет небольшие бокалы.

- У меня есть оливки, – вспоминаю и кидаюсь к холодильнику, где спрятан волшебный запас. – Правда, они с начинкой – лимон.

- Пойдет!

По одной оливке кидаю в наши бокалы, и Алена тут же провозглашает тост:

- За твою новую жизнь!

Сама не могу в это поверить, но ведь так и есть.

- А теперь слушаю, что у вас случилось.

- Я спросила в лоб, можем ли мы съехаться, и мы поругались, – слова льются из меня сплошным потоком, словно только этого и ждали. – Вчера вечером мы собирались поужинать и помириться, но опять был скандал, и я никуда не поехала с ним. А сегодня… У нас был выезд в аэропорт по работе, и после Стас предложил позавтракать…

- И вместо счастливого утреннего секса случилось…?

- Случилось то, что он сказал, мы сможем съехаться только к новому году. А жениться он в принципе не хочет.

- Мудак.

- Увы, – пожимаю плечами и отпиваю из бокала. Выгляжу слишком спокойно для того человека, который еще полчаса назад ревел в душе. Разумеется, не отпустило, но возможность выговориться делает свое дело.

- А как он это объяснил?

- Не хочет торопить события.

Алена смеется, едва не проливая половину содержимого бокала на пол и вовремя успевая поставить бокал на стол.

- Ну да, лучше ведь до пятидесяти посидеть, вдруг поумнеет еще. Как там говорят? Первые сорок лет в жизни мужчины самые сложные. Кстати, сколько ему сейчас?

- Тридцать четыре.

- Старпер, – ядовито выцеживает подруга.

- Ты говоришь прямо как тот официант из «Престижа».

Да, я не сказала Алене, что в пятницу вечером мы с Филом поцеловались. Она прекрасно видела, как все время Филиппов сверлил меня взглядом и как мы вышли одновременно из того темного коридора, ведущего к туалетам. Но я предпочла умолчать о поцелуе и сказать только, что наглый пацан хотел познакомиться.

О том, как наглый пацан меня вчера едва не трахнул прямо в каком-то темном переулке, я опять умолчу. И особенно – о том, что если бы это случилось, я бы сама была не против. Наверное…

- Кстати, что он там? – живо просыпается интерес у Алены. – Не писал тебе?

- Писал. И кое-что еще.

- Ну? Ну же, рассказывай, почему я из тебя каждое слово вытягиваю!

- Мы виделись вчера после того, как я поругалась со Стасом. Фил предложил встретиться, и мы с ним ездили на «ряды», ели какие-то ужасно жирные, но вкусные бургеры и гуляли.

- Вы просто… гуляли? – округлившиеся глаза моей подруги надо видеть.

- Хмм. Ну не совсем.

- Что, блин, не совсем?

- Фил меня поцеловал.

- Охереть.

- Но сам же и остановился, потому что знал про Стаса и понял, что дальше все равно ничего не будет.

Или потому, что не захотел становиться просто любовником. Пожалуй, это ближе к правде. Он же еще вчера просил уйти от Стаса и говорил это прямым текстом.

- Я рада, что в отличие от Быстрицкого малой нашел способ занять твой рот чем-то более полезным, чем крики.

- Ален!

- Что Ален? Ну признайся, что он тебе нравится. Фил этот.

- Нет, – пытаюсь произнести с каменным лицом.

- Врушка.

- Да не нравится он мне! Он просто настырный, и за эти два дня не дал мне проходу.

- С тобой так и надо, солнце мое. Не пять лет телиться, как Стас, и в итоге ничего не сделать.

- Вообще-то, четыре, – вставляю свое замечание и не знаю, кому от него лучше.

- Какая разница? Надо просто вот так – пришел, увидел, победил. Точнее, если говорить о малом, – пришел, увидел, влюбился и забрал себе.

- Может быть, ему просто захотелось женщину постарше. И его интересует только секс.

- Родная, а кого секс не интересует? Это только твоего Быстрицкого интересует карьера, работа, бабло и автобусы. Сука, такую бабу на свои автобусы променял, я в шоке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- У нас все было нормально в этом плане. Раньше.

Это правда. Стас – прекрасный любовник, опытный, внимательный, знающий, как сделать лучше. Но в какой-то момент секс превратился для него в разрядку перед сном. Короткую, простую и не слишком яркую. Я думала, что это нормально, ведь за несколько лет люди привыкают друг к другу, былой огонь проходит, и вообще вы оба ходите зачуханные работой, так что вам не до марафонов в кровати.

- Раньше, Танюша, на земле жили динозавры. И один диплодок, видимо, дожил до наших дней.

Нас опять прорывает на смех под очередной звон бокалов. Тепло от нескольких порций мартини разливается по телу, приятно расслабляя его, снимая тревогу. Не скажу, что выпила столько, чтобы все забыть и переключиться. Но достаточно, чтобы ночью не поливать подушку слезами.

- Так вот, Алехина. Если малой тебе еще раз напишет и куда-то позовет, беги, родная. Не задумывайся. Ты теперь свободная девушка, и только время покажет, к чему все это приведет. Главное, чтобы не развернуло обратно к твоему козлу Быстрицкому.

- Нет, этого точно не будет.

- Обещаешь? – заглядывает мне в глаза, вынуждая принять строгий вид и говорить серьезно.

- Обещаю.

- Вот и славно. А теперь пора обновить…

Глава 13

Фил

Отвез ее домой, как сказала, и даже не напрашивался на кофе. Ну какой кофе, серьезно. Ей надо посидеть и подумать о жизни, о том, как бросить своего странного мужика. Вот же идиот, а! Да если бы у меня была такая, я бы до безумия хотел жить с ней. И если бы она предложила это сама, я бы ее вещи лично распихал по чемоданам и отвез к себе. Правда, у меня пока только мамина квартира, откуда мама, кстати, вывезла еще часть шмоток в дом своего нового мужика. Я не возникаю. Но я к тому, что однажды я накоплю на все свое, и тогда моя семья (а я уверен, что она появится) не будет ни в чем нуждаться.

Но это я слишком бегу вперед, а сейчас меня просто волнует то, что очень хочется еще поговорить с Таней. Если о большем мечтать нельзя, то хотя бы просто поговорить. Но принцесса в платье в цветочек вряд ли напишет мне сама. Это своему деду она такие предложения делает, что невозможно отказаться (но он, дурья башка, отказывается). А я – просто малолетка.

Жду до одиннадцати часов. Таня не заходит в сеть. Не знаю, может быть, спит еще, сегодня же выходной. Мне вечером придется выйти отработать за вчерашний пропуск смены, но до этого я могу заниматься смело своими делами. Жарю яичницу, курю на балконе, критическим взглядом оцениваю кухню и решаю хотя бы поверхностную уборку провести. Я не самый большой чистюля, но и не свинья.

Короче, все это не помогает избавиться от мыслей о ней. В голове крупными буквами пульсирует «ТАНЯ».

Пишу ей. Говорю, что надеюсь на решение в мою пользу. А она читает и молчит. Пока я пытаюсь вернуть девственную чистоту нашей престарелой плите, жду и жду звука уведомления на телефон, но его нет. Таня не хочет отвечать.

Нет, сука, ну что, так сложно ответить? Если не хочется больше иметь со мной ничего общего, послала бы меня подальше. Не факт, что я пошел бы. Но так было бы честно.

Еще раз выхожу на балкон, курю и обнаруживаю, что запас закончился. Да и в холодильнике тоже наметилась пустота. Надо сгонять за продуктами, заодно на обед себе шавуху захватить, чтобы не париться.

Как только одеваюсь, чтобы уехать, приходит сообщение от Алехиной.

«Была занята. И сейчас занята. Ко мне едет подруга с мартини»

Печатаю ответ:

«А не слишком рано для мартини?»

Алехина: «У Довлатова была отличная цитата на этот счет. Пью только вечером, не раньше часу дня»

Довлатов. Пипец, я даже не читал его никогда, да я вообще мало кого читал, разве что в школе, когда ну очень надо было оценку получить. Довлатов, значит.

«А что, есть повод?»

Алехина: «Есть. Я порвала со Стасом»

Охеренные новости! Впору и мне открывать бутылочку чего-нибудь крепкого и праздновать освобождение лучшей женщины от худшего мужчины. Вот как здорово – в пятницу ты встречаешь ее, она говорит, что находится в отношениях, а за два дня ты так точечно и четко попадаешь в самые болевые точки, что к воскресенью она уже бросает этого мужика.

Идеально, твою мать, надо открыть курсы и втюхивать людям знания, как отбить женщину у другого. Хотя стоп… Таня пока просто ушла от него. Просто, а не ко мне. Для курсов еще рановато.

«Я счастлив. Напиши мне, когда будешь готова поговорить об этом»

Я правда надеюсь, что напишет, хотя это может произойти вопреки здравому смыслу после половины бутылки мартини. Но и такой вариант меня устроит для начала.

Выбираюсь из дома в ближайший магазин. Бездумно на автомате закидываю продукты в тележку. Уже чуть позже, скинув пакеты в багажник машины, вспоминаю, что поехал за сигаретами, а в итоге их не купил.

Совсем мозги не работают, уже на ходу забываю такие элементарные вещи.

Возвращаюсь обратно в здание торгового центра и сразу иду к кассе, где поменьше очередь. Пока стою в ней, рассматриваю объявления у входа в продуктовый и вижу, что буквально здесь же на этаже расположен книжный магазин, в котором я не был со времен… Да хрен знает, каких, доисторических. Зачем-то захожу туда и хватаю с полки первый попавшийся том ее любимого Довлатова. Должен ведь я знать, что нравится Тане и почему. Тут стоит маркировка 18+, а сама книга заклеена пленкой, может, это значит, что на кассе на меня не будут смотреть косо? Просто с трудом себе могу представить, как продавцы сдержались бы от смеха, если бы я взял какого-нибудь… ну там, Ремарка. Я же выгляжу как типичный фанат Касты из нулевых.

Да впрочем, какая разница, кто и что думает. Пообедав самой вкусной шаурмой в городе, возвращаюсь к себе, листаю этого Довлатова. А ничего, вроде даже с юмором и как-то жизненно. Не всем, выходит, писать только про богачей и мажоров, кто-то и о простых людях пишет. Так и засыпаю с книгой в руках. Герман с Линой увидели бы – офигели. Поднимаюсь, когда уже наступает вечер, и собираюсь на смену в «Престиж». Учитывая, что утром мне идти в автосервис, не зря я отсыпался днем, и теперь могу спокойно приступить к обязанностям своей второй работы.

В служебном помещении «Престижа» обнаруживаю, к своему ужасу, Люсю.

- Привет. А ты сегодня снова работаешь? – спрашиваю, скидывая джинсовку и рюкзак с вещами в свой шкафчик. – Разве не вчера была твоя смена?

- Привет, Фил. И вчера, и сегодня. Мне теперь придется каждый день работать, у меня сломался ноут, срочно нужны деньги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Сочувствую.

- Да ладно, справлюсь. Ну я выйду, ты переодевайся, – и такую театральную паузу делает, аж смешно. Неужели думает, я разрешу остаться посмотреть на себя в трусах?

- Я быстро, – едва успеваю стянуть футболку, как в компанию к Люсе, застывшей в дверях, добавляется Инна Евгеньевна, наша управляющая.

- Филиппов! Покажись! – командным тоном заявляет Инна. Я бросаю смятую футболку в шкаф, выпрямляюсь и поднимаю руки вверх, как будто сдаюсь. – Возьми рубашку хостес и шагом марш за мной.

- Не понял?

- Илья заболел, у него ангина, температура фигачит. А его сменщик отмечает день рождения подружки и уже далеко не трезв. Мне больше некого ставить на вход – девочки на эту роль не подойдут.

- Так я же никогда там не работал.

- Ничего сложного, я все расскажу. Ты рубашку-то бери и пойдем.

Пока я на ходу натягиваю на себя черную рубашку и перевешиваю на нее бейдж с моей светлой, форменной для официанта, Инна дает ценные указания.

- Всё просто. Возьмешь список брони, впускаешь всех, кто в этом списке значится. На первом этаже рассаживаешь сам, на второй просишь подняться, там гостей встретит Саня. Когда ближе к полуночи первые гости будут уходить, появятся подпитые желающие попасть к нам. Говоришь, что мест нет, полная посадка, а столики пустуют, потому что все наверху на танцполе. В принципе, охрана выйдет тебе в помощь. Если какой-то конфликт и охранников нет рядом, зовешь их оперативно. Если совсем туго все – зовешь меня. Меньше трепись с официантками, не пропускай гостей просто так. И не забывай брать телефон, кто-то может звонить и отменять бронь либо бронировать на другой день, так что бумагу и ручку тоже положи на столик рядом с собой. Если нужно отойти в туалет – просишь кого-то обязательно постоять за тебя. Пост нельзя оставлять даже на две минуты, усек?

- Вполне.

- Я думаю, ты справишься, не все же тебе тарелки таскать. Пора развиваться.

Оказывается, мне сегодня целый карьерный рост обеспечили, правда, всего на один вечер. Инна выдает гарнитуру, я цепляю на ухо наушник и прячу провода под рубашкой. Раскладываю на столике у входных дверей лист сегодняшнего бронирования, завтрашнего и чистый лист для дополнительных записей. Ручку, рабочий телефон, свой личный. Кажется, все, можно приступать к обязанностям.

Люська откровенно пялится на меня, и я понимаю, что имела в виду Инна под фразой «меньше трепись с официантками». Отворачиваюсь, не желая показывать Люсе, что заметил ее, и тут уже приступаю к выполнению своих новых обязанностей – в зал заходят первые на сегодня гости.

Так незаметно пролетают два часа, и только после десяти я могу позволить себе просто прислониться спиной к стене, закрыть глаза на минутку и выдохнуть. Людей реально очень много, хотя сегодня воскресенье, и большинству завтра на работу. Наверное, лето делает свое дело. Приходят парочки, компании, «стайки» девчонок. У одного такого женского коллектива бронь почему-то вне списка, и мне приходится смотреть журнал вызовов в телефоне самой активной девочки из этой компашки, убедиться, что нам действительно звонили вчера. Еще одна хамоватая дама, пришедшая сюда с толстопузым папиком, оказывается недовольна подобранным для них столиком.

Обращаюсь за помощью к Сане со второго этажа, и тот советует пересадить визжащую истеричку и папика за другой столик, пока есть еще несколько вариантов. Еще приходится забрать у одной девчонки, которой на вид всего восемнадцать (ну и паспорт я посмотрел) перцовый баллончик – она утверждает, что это родители снабдили ее на случай, если поздно вернется домой. А вернется она, естественно, поздно.

В общем, я думал, что это официанты упахиваются из-за бесконечной беготни между столиками, но оказалось, что у хостес дел не меньше. Зато воспринимают того, кто встречает и провожает к столику, явно лучше, чем официанта. Я успеваю уже представить себе, как меня после успешного дебюта повышают до новой должности вместе с повышением зарплаты, и даже не замечаю, как ко мне выходят ребята-охранники. Инна говорила, что они появляются ближе к двенадцати, да и по моему опыту все именно так. Но видимо, пацанам пока скучно.

Основной поток сегодняшний гостей уже на своих местах, встречаю я в основном только тех, кто присоединяется к компаниям. Мы успеваем немного поболтать с парнями из охраны, когда у моего места нарисовывается Люська.

- Не могу открыть шампанское, пробка так туго выходит, – хлопает ресничками и протягивает охлажденную бутылку.

Я уже собираюсь забрать из ее рук шампанское и открыть, как вдруг Валера, брат-акробат из охраны, перехватывает бутылку и тянет на себя.

- Эх, женщины, вот не можете вы без нас! – посмеиваясь, начинает выкручивать пробку, да только хрен бы там.

- Валера, осторожнее, в дверь не попади! – Люся тихим шепотом шипит на него, а сама смотрит на меня, потому что приходила сюда явно ради этого.

Валера, так и не справившись с задачей, передает бутылку своему товарищу, но и тот зря корячится, а пробка так и не вылетает.

- Принеси полотенце, – обращаюсь к Люсе, устав смотреть на этот цирк. Бутылку отдают мне, и я, дождавшись появления девушки с полотенцем, осторожно и медленно открываю шампанское. Без выстрела в потолок и пены на километр.

- Ой, Фил, ты все умеешь! Только тебе и можно доверить любое дело!

Спасибо, что не любое тело, думаю, пока откашливаюсь в кулак. Валера недовольно смотрит на Люсю, и в глазах его темнеет от недовольства. Но Люська держит в руках открытую бутылку и улыбается мне, не задумываясь о присутствии рядом еще и других парней.

- Люсь, шампанское нагреется, пока ты его гостям отнесешь, – пытаюсь отправить ее заниматься служебными обязанностями, но избавиться от этой охотницы по мою душу оказывается не так уж и просто.

- Ой, ну да, я пойду, – и продолжает прожигать во мне дыру глазами.

- Удачи.

- Она запала на тебя что ли? – обиженным тоном спрашивает Валера, как только девчонка уходит к дальним столиком первого этажа.

- Похоже на то, – пожимаю плечами и перевожу взгляд на него. Ах вот оно что. – А ты, похоже, на нее?

- Да. Она давно мне нравится, но внимания ко мне полный ноль. Так теперь еще и оказывается, что она сохнет по тебе.

- Взаимностью ответить не могу, мне нравится другая девушка. Так что, Валера, давай поактивнее, и все получится.

Вообще мне просто очень нравится мысль о том, чтобы сплавить Люську на кого-нибудь и не иметь хотя бы этой проблемы. Катастрофически сложно, когда кто-то влюблен в тебя, а ты – в кого-то другого. А твой «кто-то другой» тоже влюблен в идиота. Замкнутый круг на фиг, замкнутый и порочный, и хрен знает, как его разорвать.

Следующие два с половиной часа я стараюсь не думать о порочных кругах, занимаясь только текущей работой. Правда, ее не так и много: новых посетителей почти нет, зато главные трезвенники, приходившие просто посидеть, потихоньку сваливают домой. Первый этаж коллективно поднимается наверх, к танцполу, и в зале вообще тишь да благодать. Кто-то сумасшедший звонит в одиннадцать вечера в надежде, что у нас есть свободные столики, и мне приходится вежливо отказывать. Одна из той самой компании девушек, чья бронь слетела из списка, празднует сегодня день рождения и умудряется так широко махнуть рукой, что заваливает вазу с букетом.

Вода разливается по полу, и пока Люся тупит над лужей и осколками, я решаю вмешаться в ситуацию. Сначала по рации советуюсь с Саней, а потом зову уборщицу и подхожу к столику.

- Девушки, сейчас все уберут, не переживайте. Ущерб возмещать не нужно, в честь вашего праздника. Сейчас принесем вам новую вазу, – и тут внимательно смотрю на Люсю, надеясь, что посыл ей понятен.

Та дергается с места и убегает за вазой, уборщица приходит и за минуту устраняет все последствия, а девочки из команды именинницы начинают усиленно разглядывать… Меня, естественно.

- Спасибо, я рада, что наш вопрос решился именно так, – хлопает глазками сама именинница.

- Приятного отдыха, – собираюсь уже уйти, как девочка подрывается с места и увязывается за мной внаглую.

- А можно вопрос?

- Можно.

- Вы всем именинникам прощаете такие косяки, или для меня было сделано исключение?

Я притормаживаю у свободных столиков и пытаюсь отвязаться от нее.

- Наше правило – сделать так, чтобы гостю все понравилось.

- Мне понравится, если ты запишешь мой номер и позвонишь мне в свободное время, – улыбается и картинно выгибает бровь.

Ой блять. Надоели эти девчонки, которые реально думают, что я знакомлюсь со всеми подряд. К тому же, я на «ты» с ней не переходил. Я на работе.

- Простите, тут без вариантов. Моя девушка не оценит, если я запишу ваш номер, – вру, не краснея, а что еще я скажу? Не посылать же.

Обиженно вздернув подбородок, она разворачивается на каблуках и устремляется к подругам. Боюсь, из-за моего ответа Люсе не видать чаевых, но помочь ничем не могу. Возвращаюсь к своему месту, окидываю зал взглядом и тут замечаю толпу хорошенько поддатых гостей, которые уже вышли от нас минут пять назад. А еще говорят, в «Престиж» только культурные люди ходят. Табор несется прямо в раскрытые двери напролом, а женщина, возглавляющая эту процессию, останавливается и истерично орет:

- Ну что же вы стоите, он же его убьет! – проносится мимо меня и залетает на второй этаж.

И тут же я слышу в наушнике голос Сани:

- Фил, у нас ЧП. Срочно закрывай дверь и отправляй весь персонал на второй этаж.

Глава 14

Фил

Приехали, блин. Я вообще не шарю, что делать в такой ситуации, мне Инна об этом не говорила, а как официант я просто привык принимать указания от старших. Здесь же надо самому что-то решить. Заглядываю за стол, обнаруживая там два ключа на кольце, догадываюсь, что эти – те самые, один для верхнего замка, другой – для нижнего. Запираю дверь под шумный топот официантов, которые всей толпой мчат на второй этаж. Музыка резко стихает, от чего меня пробирает до мурашек. В нашем заведении всегда шумно, и поэтому психоделическая тишина действует на нервы. Остаюсь на месте, думая о том, что мне нельзя покидать свою позицию. Пытаюсь достучаться до Сани и узнать, что происходит, потому что слышу только невнятные крики и маты. Саня не реагирует, но через минуту толпа спускается вниз. Вижу, как из своего кабинета мчит Инна. Она что-то кричит про тревожную кнопку, но я не понимаю, это мне или нет?

Свора продолжает разборки уже на первом этаже. Та женщина, что кричала «он же его убьет», пытается разнять двух пьяных братков, затеявших драку. Кто-то ногами долбит в дверь, выкрикивая, что мы не имеем права задерживать здесь людей, угрозы летят на меня и всех наших сотрудников, а тем времени драчуны отталкивают всех на пути друг к другу и умудряются сцепиться. Раз – и я слышу сильный удар, хруст и через две секунды вижу капли крови на полу. Еб твою мать, наверное, этому мужику нос сломали. Засмотревшись на это всё, пропускаю «шальную пулю», и мне самому прилетает по скуле от одного из особо буйных и нетрезвых товарищей. Счесал мне кожу, сука, теперь синяк будет.

⁃ Тревожная кнопка, я же сказала!

⁃ Откройте дверь, мудаки!

⁃ Я тебя урою, гнида!

⁃ Да уймитесь вы, поубиваете друг друга!

⁃ Нас что, продержат здесь всю ночь?

Эти выкрики летят со всех сторон, и я стою, реально не зная, что делать. Мужиков опять разняли, и Саня, спустившийся со второго этажа к нам, предлагает открыть дверь и выпустить толпу на хер отсюда.

⁃ Выпускайте, – машет рукой Инна, которая сама близка к истерике.

Я открываю оба замка, и эти умалишенные вихрем вылетают из заведения.

⁃ Ты чего стоишь? У тебя тут кровь на полу! – Инна трясет меня за плечо. – Чего стоишь?

⁃ Простите, сейчас, – сбрасываю ее руки с себя и, оставив пост на ребят из охраны, ухожу к уборщицам. Две тетушки с ведрами и швабрами семенят за мной к месту драки и принимаются затирать красные капли.

⁃ Люсь, принеси Инне воды и успокоительного, она перенервничала, – успеваю сказать девочке, пока возвращаюсь на вход. – И мне пакет со льдом, если можно.

Инна так и стоит, в ужасе смотря на всех сбегающих от нас после произошедшего инцидента.

⁃ Возвращайтесь к себе, – приобняв ее за плечи, пытаюсь проводить к кабинету, но она застыла в оцепенении.

⁃ Филиппов, в нашем ресторане такого быть не должно! К нам же не сброд какой-то ходит?

⁃ Инна Евгеньевна, это жизнь, и она полна всякого дерьма. Что угодно может произойти. Все живы? Живы. И даже полицию вызывать не пришлось. Ну смылись люди? Пусть идут. Завтра вообще рабочий день, пусть валят по домам.

Тут прибегает Люся со стаканом и таблеткой, и я буквально заставляю Инну принять успокоительное. Это больше самовнушение, но, выпив водички, Инна реально выдыхает и расслабляется хотя бы чуть-чуть. Люся забирает пустой стакан и убегает по делам дальше, а я прикладываю пакет с кубиками льда к разбитой щеке.

⁃ С уборщицей ты, конечно, протормозил. Нельзя допускать, чтобы посетители сняли на видео происходящий здесь трэш, понимаешь? Полы в крови – это ужасно! – ругает меня управляющая.

⁃ Ну сорри, косякнул, признаю.

⁃ А в целом ты отлично действовал для дебюта, – ее гнев тут же сменяется на милость. – С учетом, что твой первый день выдался сложным. В общем, Филиппов, давай-ка со следующей недели переведем тебя на хостес.

⁃ На постоянной основе?

⁃ Да. Илья не тянет в последнее время, думаю, ему пора менять работу. А ты уже вырос из должности официанта. Да и смотришься в этой форме куда лучше.

⁃ Вы серьезно сейчас?

⁃ Серьезно, Филиппов. Я не собираюсь шутить. Мне нужны люди, которым я не боюсь доверять что-то серьезное, и ты как раз из таких. Ну и ты наверняка обрадуешься тому, что зарплата станет больше.

Она даже не представляет, как сильно я этому обрадуюсь.

⁃ Спасибо. Я рад, что вам нравится моя работа.

⁃ Но ты пока не расслабляйся, мы еще не закрываемся, мало ли что до трех ночи может произойти…

К счастью, ничего страшного уже не происходит. В четвертном часу я покидаю заведение через служебный выход, закуриваю на стоянке и долго дымлю, задрав подбородок к звездному небу. Скула болит, но ничего, не первый раз в жизни прилетает, в уличных драках и не так доставалась в детстве.

Пора ехать домой, ведь утром мне снова вставать и пахать на будущую счастливую жизнь, но пока хочется только выпустить пар и всё. Сам не замечаю, как рядом появляется переодетая Люся. Пристраивается так сбоку, словно лучшая подружка.

⁃ Как тебе сегодняшняя ночка? Тяжко было? – то ли сочувствие, то ли очередной знак внимания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

⁃ Норм. Справились же.

⁃ Фил, я хотела сказать…

⁃ Люсь, давай по-честному? – затянувшись в последний раз, бросаю окурок в мусорку и по привычке тянусь за жвачкой в карман, только там ничего не осталось. – Я вижу, ты пытаешься показать мне, что я тебе нравлюсь.

⁃ Это плохо? – она сразу напрягается и кутается в свой легкий пиджак, чтобы куда-то спрятать дрожащие руки.

⁃ Наверное, это плохо, потому что я не могу ответить ничем.

- Тебе нравится другая, да? Я видела, как ты в пятницу целовался с той гостьей, но она дала тебе пощечину. Ты же не нужен ей, Фил!

Меня волнует не то, что Люська все видела, а то, что не сделала из этого правильных выводов.

⁃ Люсь, прости, но это не твое дело. И да, она нравится мне.

⁃ Разве я хуже?

⁃ Ты не хуже. Может быть, ты даже в сто раз лучше. Просто нравится мне она, а не ты.

⁃ Ясно, – поджав губы, Люся отворачивается и шагает прочь.

⁃ Люсь, подожди, ты не на такси домой добираешься?

⁃ Нет.

⁃ Давай я тебя подброшу тогда.

⁃ Подружку свою подбрасывай! – кричит в ответ, явно не желая больше находиться в моем обществе. В эту же секунду я вижу, как во двор выходит Валера.

⁃ Люсь, давай тебя тогда Валера подвезет, а? Темнота на улице, мало ли пьяни разгуливает? Валер, ты же подвезешь ее? – смотрю на того в упор и подмигиваю.

⁃ Конечно, пойдем, Люсь.

Кажется, без особой радости, но она все-таки садится к нему в машину, а я чувствую себя гребаной свахой. Лишь бы от меня все отвязались и решали свои проблемы сами.

У меня ведь тоже есть проблема. И она заключается в том, что Таня не написала мне даже после мартини.

Глава 15

Таня

Мы напились нормально так.

Начиналось-то все неплохо. Разговоры были осмысленными, плакать мне больше не хотелось, брать в руки гвоздь и отправляться царапать внедорожник Стаса – тоже.

Когда пицца и конфеты были съедены, а оливки накалывались на вилку прямо из жестяной банки, я поняла, что черта пройдена, идальше станет только хуже, поэтому нужен немедленный выплеск энергии.

Нашла распечатанные фотки с Быстрицким и порвала их. Отправила в мусорку чертов магнит, привезенный с совместного отдыха. Начала перебирать в памяти, какие его подарки остались в моей квартире. В ведро, которое я вытащила для удобства на середину кухни, отправились сухоцветы, сделанные из букета Быстрицкого к моему дню рождения. Чайную пару выкидывать было жалко, и Аленка нашла решение – отдать эти вещи малоимущим, сделать доброе дело и избавиться от того, что уже не нужно мне. В пакет полетело также платье, которое я не решалась купить, и в итоге мне подарил его Стас, и еще сумка. Кажется, он купил ее на третью годовщину наших отношений. Если уж избавляться – то от всего.

Отправив в мусорное ведро пустую бутылку из-под мартини и смятую коробку для пиццы, мы с Аленой вышли на улицу и торжественно переместили мою прошлую жизнь в мусорный бак. А потом пошли за второй бутылкой мартини...

Короче, весь день мы ржали и плакали, удаляли мои совместные фотки со Стасом из телефона, придумывали, как переименовать его в записной книге, орали во все горло песни для тех, кого бросили или кто сам послал нах...

Было весело. А потом я легла спать и не завела будильник.

***

Просыпаюсь от того, что Валентинович настойчиво звонит уже который раз. Открываю глаза, хотя они совершенно не желают открываться, тянусь к телефону и едва различаю время на дисплее. 8:30. Обычно мы с Валентиновичем уже едем в Правительство.

Твою мать, я проспала понедельник.

Экспресс-поход в душ, поиски выглаженных вещей в шкафу (в итоге я взяла платье из материала, который вообще не мнется), вода из холодильника и капли для глаз. Такой вот у меня набор на это утро. В машину к водителю я залетаю в 8:47 – без ложной скромности, сборы за 17 минут уже сами по себе тянут на рекорд. Крашусь, пока мы едем, точнее, просто замазываю темные круги под глазами и пытаюсь с помощью средств придать лицу более или менее здоровый вид. Закидываюсь парой ирисок из загашника Валентиновича и причесываюсь, глядя в зеркало заднего вида. Выгляжу жутко и хочу кофе. Срочно.

На то, что опаздываю, мне уже плевать. Уверенной походкой поднимаюсь на третий этаж, где располагается вся пресс-служба, и сразу захожу к нашему секретарю.

- Привет, Дим, ты мне оформишь заявку на машину вчерашним числом?

- Привет, да, сейчас займусь. Ты не заболела?

Ясно, значит, выгляжу я действительно ужасно.

- Сделаешь кофе?

Большой плюс нашего офиса – наличие кофемашины.

- Я тебе принесу, – кивает парень и опять погружается с головой в свою работу за компьютером.

Едва я успеваю зайти к себе, переобуться в приличные туфли на каблуках и обмазаться парфюмированным кремом, который держу для таких случаев, как уже надрывается служебный телефон. И надпись «БА Буйнов» на экране меня вообще, вот совершенно не радует.

- Доброе утро, Борис Алексеевич, – хватаю трубку и прижимаю к уху.

- Это уже третий звонок, где ты ходишь?

Фак.

- Была у нашего секретаря.

- Ладно. К планерке мне нужны данные из тех справок, которые ты собирала для эфира на телеканале.

- Хорошо, сейчас найду.

- Побыстрее, Таня, планерка через сорок минут.

- Уже ищу.

В какой папке я сохранила эти дурацкие справки? Ничего не соображаю. Организму нужен кофе, чем скорее, тем лучше. Нахожу нужные документы, роюсь в них и отправляю Буйнову в личку. Надеюсь, он это просил. Через минуту Дима притаскивает чашку из сервиза, и из нее пахнет моим спасением. Разгребаю почту, попутно стараясь отвязаться от Альки – ей очень надо знать, как я себя чувствую, а ответ – примерно никак. Ровно в десять включаю трансляцию совещания в закрытой группе в соцсети и допиваю остатки успевшего остыть кофе. Ужасно хочется в столовую и съесть творожную запеканку. Плюнув на все, забираю наушники, телефон, блокнот с ручкой и спускаюсь на минусовой этаж, покупаю запеканку с чаем и усаживаюсь за самый дальний столик, заткнувшись наушниками. Послушаю совещание удаленно, а что такого? Алена вот вообще на удаленке спокойно работает. Под выступление губернатора успеваю разделаться с запеканкой, а когда наступает очередь Буйнова, открываю блокнот, чтобы делать заметки. Шеф вещает в своей манере – тихо и сухими фактами. А когда он доходит до того самого вопроса с эфира, я понимаю, что он зачитывает что-то другое.

Боже, какой позор. Я подсунула ему документы с прошлого эфира, которые уже не очень актуальны, а он, доверяя мне, не стал проверять до выступления. И сейчас в эфире назвал неверные цифры по проекту.

Это конец, Танюш. Тебя уволят на фиг. А если не уволят, все равно будет грандиозный скандал. И почему вообще он не попросил справку у Стаса?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наверное, потому, что Стас ее и делал для эфира... А мне нужно было лишь найти правильный документ.

Всего лишь половина одиннадцатого, а у меня уже стресс. Пока я все еще нахожусь в столовой, покупаю эклер и съедаю его, пытаясь заесть проблему.

В ожидании собственной казни поднимаюсь обратно в кабинет. Хорошо, что оперативка будет идти еще около часа. За это время можно даже успеть собрать вещи.

Я погружаюсь в текущую работу, стараясь не думать о плохом. И когда БА звонит и требует зайти к нему, я абстрагируюсь от всего происходящего и смело спускаюсь на этаж ниже. Буйнов, в конце концов, вообще не любит орать.

Но сегодня он орет. Говорит, что я стала невнимательной, вчера не могла ответить на вопросы, когда мы осматривали аэропорт, сегодня ошиблась в документах, не проверила ничего. Увольнять меня он, конечно, не будет, но и порадоваться нечему. Минус квартальная премия и снисхождение начальства. И устное предупреждение о том, что нужно собраться и работать нормально.

Покурить. Мне срочно надо покурить.

Правда, в пресс-службе все думают, что я давно бросила и встала на путь истинный, так что стрельнуть сигарету у кого-то из своих – не вариант. И даже Аленка бросила и говорит, что больше к этой отраве не вернется.

Вместо того, чтобы помониторить, сколько СМИ уже записали неверные слова Буйнова из-за моего косяка, я открываю диалоги и захожу в тот, который вчера так и не продолжила.

«Был в сети в 3:35». Опять ночная смена? Тогда, может, у него сегодня в автосервисе отгул?

«Привет. Ты на работе?»

Фил: «Да».

«Сможешь приехать ко мне в обед?»

Фил: «Куда это к тебе?».

«К парку возле Правительства».

Фил: «Постараюсь».

Так сухо отвечает, обиделся что ли на мое вчерашнее молчание? Но объективно, мне вчера было не до него, я прощалась с бывшим и жгла мосты.

«Спасибо».

Наверное, я сучка, да? Заставляю этого мальчика по щелчку пальца бросать работу и приезжать ко мне, потому что я так хочу. И это я даже не знаю, о чем буду говорить с ним, мне просто нужна компания, чтобы с кем-то покурить. Это же не потому, что я не видела его два дня и соскучилась по его наглому языку и губам, пахнущим табаком и жвачкой с ментолом?

Ну конечно, нет. Я не соскучилась. И я ему ничего не обещаю, я вообще только вчера ушла от своего парня, не бросаться же мне прямо сегодня на другого?

Понятия не имею, зачем я все это делаю, но ровно в час дня я включаю кондиционер в кабинете, чтобы охладил все, пока меня не будет, и спускаюсь вниз. Парк у нас расположен буквально через дорогу от здания Правительства. Работники активно бегут туда в обеденное время, чтобы потрепаться по телефону на личные темы, покурить или посплетничать.

Когда захожу в парк, Филиппова вижу почти сразу. Он стоит, подпирая своей спиной одно из деревьев, и ковыряется в телефоне. Впрочем, как только замечает меня, он его сразу выключает и убирает в карман.

- Ну, что случилось? – он говорит так, словно не очень рад меня видеть.

Глава 16

Таня

От такой встречи я даже теряюсь, но ровно на секунду.

- Есть закурить?

- Серьезно сейчас? Ты мне позвонила и позвала сюда, чтобы покурить со мной? То есть я ради этого тащился из другой части города?

А я просто молча смотрю на него, иногда на считанную долю секунды переводя взгляд вниз и вновь поднимая.

- Но ты ведь приехал.

- Ты разве куришь вообще?

- В универе курила и когда только пришла работать сюда. Позже бросила, но иногда очень хочется.

- Не нужно тебе еще этим травиться.

- Фил. Пожалуйста. У меня было тяжелое утро, на меня наорал шеф, я опоздала на работу и накосячила.

- Пойдем, – тяжело вздохнув, он разворачивается и уходит к парковке, а я иду за ним. Кстати, Фил сегодня одет совершенно по-летнему, на нем шорты до колена, белая футболка и сверху нее расстегнутая рубашка с коротким рукавом. Я, которой нельзя ходить в чем-то открытом даже летом, потому что в Правительстве действует строгий офисный дресс-код, немного завидую ему.

А еще я несказанно радуюсь, что мы сваливаем на парковку, потому что в парке добрая половина моих чудных коллег, и они не упустят случая перемыть кости мне и Быстрицкому. Ведь все сотрудники Правительства, разумеется, в курсе наших отношений. Бывших отношений. Правда, вот этого они еще и не знают.

Фил щелкает ключом и открывает пассажирскую дверь. Я забираюсь внутрь и понимаю, что даже за те несколько минут, что простояла тут машина, она чертовски нагрелась. Филиппов сразу врубает кондиционер, тянется к бардачку, совершенно спокойно укладывая свой локоть на мои колени, и достает оттуда начатую пачку и зажигалку. Стреляю сигарету, зажимаю в зубах, чиркаю зажигалкой, рискуя сломать несчастный ноготь, а поджечь не могу.

Фил смотрит на это все, качая головой и подкатывая глаза.

- Блять, и она еще курить собирается, – отобрав у меня зажигалку, он в два счета поджигает мою сигарету, а потом закуривает сам. – Может, выйдем? Я не очень люблю, когда тут все прованивает табаком.

Послушно кивнув, выхожу и прижимаюсь всем телом к закрытой двери, а парень, обойдя машину, становится рядом со мной.

- Алехина, я что-то не догоняю, ты реально меня позвала, чтобы постоять и молча покурить?

- Так хорошо, Филь, ты даже не представляешь.

- Завязывай с вот этим, и тогда будет хорошо. Что у тебя произошло?

- Я перепутала документы и отдала шефу неправильный. А он озвучил эти цифры в прямом эфире. Все наши министры, все журналисты и главное, сам губернатор, – все слышали его косяк.

- Да подумаешь, – Фил заходится грубым мужским кашлем и сплевывает в сторону, но тут же затягивается снова. Приглядываюсь внимательнее и замечаю на его скуле синяк. Сначала думала, что мне показалось, но теперь вижу отчетливо. – И что с того? Умер кто-то? Пострадал? На деньги кого-то кинула?

- Нет, но…

- Меньше кипиша, детка, все нормально.

- Я тебе не детка, Леша.

- Вот видишь, как сразу, Леша, Леша. Чего напряглась? Я же все равно буду называть тебя так, как хочу.

Запрокинув голову, выдыхаю дым куда-то в небо и на секунду прикрываю глаза. Это же все не со мной происходит, правда? Я не ухожу сама от одного из самых завидных женихов края. Я не косячу на работе и не получаю нагоняй от шефа. Я не курю с малолеткой с отвратительными манерами прямо на парковке за Правительством средь бела дня. Таня Алехина – это несгибаемая девушка, которая не боится работать с самыми сложными направлениями, тащит на себе огромное количество дел и успевает всегда и во всем.

Я… была такой. Еще вот буквально три дня назад. А сейчас я отчаянно вбираю в легкие никотин, лишь бы не расплакаться второй раз за сутки.

Хочу ответить ему, но не могу. Что-то внутри меня дрожит, шатается и вдруг резко ломается, и я уже чувствую, как противный ком подкатывает к горлу. Захожусь в приступе кашля, но это совершенно не от курения, а от того, что я душу в себе накатившие слезы и давлюсь ими. Не позволю мелкому смотреть на меня такую. Нет, ни за что.

- Тань, что с тобой?

- Все нормально, – выдавливаю слова как из соковыжималки с огромным трудом.

- Нет.

- Что нет?

- Да вижу, что ничего не в норме.

- Откуда синяк? – пытаюсь перевести тему.

- На работе случайно зацепило, так, ерунда. Ты зубы только мне не заговаривай, в чем дело?

- А как ты думаешь сам, а, Филиппов? Я вчера бросила мужчину, с которым была четыре года, а сегодня начала творить дичь на работе и теперь рискую вылететь оттуда при первом же новом косяке.

- Если ты меня позвала, чтобы поныть, как тебе жалко было бросать своего деда, я поехал отсюда на хер.

- Ну и проваливай.

- Уверена?

- Да.

Вижу, как у него глаза потемнели из-за зрачков, которые расползлись на всю радужку. Только никуда он не уезжает, а продолжает стоять и смотреть на меня, нервно крутящую в пальцах теплый окурок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да выкинь ты это, – отняв у меня остатки сегодняшнего срыва, кидает в ближайшую мусорку и чуть ли не насильно усаживает обратно в машину, а уже через пятнадцать секунд оказывается на своем месте. – Жвачки нет, сорян, не успел купить новую пачку.

- Переживу.

- Тань, ты блять как маленькая, честное слово. Ну поорал начальник, и что, сразу в слезы? Он же забудет через пять минут и дальше пойдет, а ты полдня убиваешься.

- Может, тебе плевать на свою работу, а мне нет!

- С чего ты взяла, что мне плевать на нее? Ах да, я не работаю в Правительстве, ну простите, рожей не вышел! Зато я пашу как проклятый на двух работах с утра до глубокой ночи и не выдумываю всякую хрень.

- А я выдумываю? Ты не понимаешь, что для меня эта карьера – вся моя жизнь?

- Херовая жизнь, Танюш, когда она вся состоит из карьеры.

Он прибивает меня этой фразой. Чувствую себя совсем никчемной. Женщиной, которая только и умеет, что писать пресс-релизы и руководить толпой журналистов на съемке. А он, этот дурацкий малолетка, который еще курил в школьном туалете, когда я уже начала работать, понимает больше меня. И этим он невероятно бесит. Он вообще в любой ситуации понимает больше меня. Не догоняю, как? Как такое возможно?

- Выходит, херовая, – соглашаюсь, всем своим видом показывая, что он не оставил мне вариантов.

- Не жалей о людях, которые ничего не сделали для тебя.

- Но ведь это не так.

- Тогда ты бы от него не ушла. А ты ушла.

- Только не думай, пожалуйста, что я ушла после двух совершенно незабываемых поцелуев с тобой.

- Заметь, это сказала ты, – он улыбается, приподняв только уголки губ до легких морщинок на щеках. Это забавно – он еще так молод, а у него уже эти морщинки от улыбки. Да и сама улыбка, конечно, космическая какая-то, я бы за такие идеальные зубы отдала все на свете.

- Не слушай, что я говорю.

- Разве я за этим приехал? – когда Фил это произносит, я замечаю, что он даже смотрит как-то по-другому. Словно на моем лице что-то изменилось.

- Что?

- О чем ты? – вопросительно выгибает свою выбритую бровь.

- Ты так смотришь на меня.

- Я всегда так на тебя смотрю, если ты еще не поняла.

- Почему?

- Тань, из нас двоих точно ты старше? Тупишь как в детском саду.

- Ну давай, поумничай еще тут…

Договорить он не дает. Потому что мы целуемся. Снова.

И снова без спроса, он просто наклоняется, забирается пальцами под волосы, грубовато сжимая шею, и начинает целовать. И опять по-другому! Если в прошлый раз все это походило на яростное завоевание крепости, то сейчас он медленно, просто миллиметр за миллиметром заставляет крепость сдаться самостоятельно без осады.

Я же не скучала по его этим табачным поцелуям…

Нет, нет и еще раз нет. Может, он и неплохой пацан, я не знаю, но он же точно не подходит мне…

Он… Да он просто нифига не спрашивает, что мне подходит, а что нет. Мне кажется, я уже вся пропитана им, просто насквозь. Его запахом, его табаком, вкусом его поцелуев, его наглостью и таким простым отношением к этой жизни, не требующим серьезного глубокого анализа. Живет так, как чувствует. Делает то, что в голову взбредет. Говорит все, что пришло на ум.

Я всегда считала, что самое главное – взвешивать свои слова и поступки, а Фил на эту мудрость забил, очевидно, с самого детства. Ему вообще параллельно до чужой мудрости, у этого малолетки она своя.

И я продолжаю целоваться с ним, хотя привела уже сто доводов против этого.

Ну не подходим мы друг другу. Ну нет же! Это просто глупость. Мне сейчас больно, и он забирает мою боль. Он – максималист, а я всегда все просчитываю и боюсь допустить малейшую ошибку. Его рабочий инструмент – руки, у меня – мозг. Я не люблю таких, как он. А Фил наверняка терпеть не может таких избалованных жизнью девушек, как я.

Совпадение ноль процентов.

А я растекусь сейчас расплавленным пломбиром от этих пальцев на моей шее и языка, который иступленно облизывает мои губы. Может, просто желание? Физиология, о которой так любит затирать Алена? Тем более, он же молодой-горячий, как принято думать.

Дура, Тань, ты дура. Включи уже голову!

- Фил, Фил, Фил, стоп!

- Сейчас-то почему стоп? – он совершенно не понимает, почему я его остановила.

Отталкиваю его от себя и вижу абсолютно опьяневший взгляд, как и тогда, в переулке. Да, его тоже развозит не меньше, чем меня.

- Так… неправильно.

- Почему?

- Потому что… Ты сам понимаешь.

- Да не понимаю! Ни хера не понимаю я, Тань.

- Ты же знаешь, что все равно конец у этой истории только один. Мы с тобой все равно не подходим друг другу.

- Да бред это! – Фил теперь держит мои плечи, не позволяя отвоевать больше ни миллиметра свободного пространства. – Это ты себе вбила в голову и твердишь одно и то же. Запомни, Тань, я тебе все равно докажу обратное, чего бы мне это не стоило.

- Мне нужно идти.

- Иди. Но это уже ничего не изменит. Ты услышала меня? Я все равно тебе все докажу.

Глава 17

Фил

- Как делишки? – Гер натягивает кепку на самое лицо, хотя солнце давно зашло уже. Вечер, я сегодня не работаю в «Престиже». Мы с Шацким встречаемся чисто поболтать и пожрать.

- Сойдет.

Мать мне говорила, чтобы не портил желудок с молодости и не ел хрень из фаст-фуда. Лучше дома картошку сварить, чем тут травиться, но... Сегодня для этого я слишком ленив. Когда приеду, закину вещи в стиралку, дождусь, чтобы развесить свое шмотье, и на хрен лягу спать.

- Сколько часов в день ты спишь? – читая мои мысли, спрашивает Герман. – Блин, хреновы голуби, это моя булка!

Да, у летних площадок есть большой минус, и это наглые голуби.

- Четыре. Пять. Как получится.

- Пиздец, брат. Ты так себя угробишь еще до тридцати.

- Меня в «Престиже» повысили, перевели на хостес.

- О, супер, поздравляю. Уже копишь на подарок своей бабуле?

Мне хочется пнуть его, но это же Герман Шацкий – результат все равно будет нулевым. Геру сложно сказать больше трех серьезных слов в минуту, но я люблю его и таким.

- Еще не начал.

- А скулу тебе кто разбил? Тот, кому ты дорогу на работе перешел?

- Нет, у нас драка была, один мудак мне по роже заехал.

- Ну ничего, шрамы украшают мужчину. А с любовью твоей как дела?

- Она бросила своего деда.

- Оооо ништяк же!

- Вчера, – говорю и сам не верю, что это всего один день назад случилось. Мне кажется, с прошлой пятницы уже прошла целая вечность, каждая секунда которой наполнена Таней.

- И ты уже мчишь покорять Эверест?

- Я его покоряю каждый день, но ты же понимаешь, что это не девка со вписки? Хотя иногда мне кажется, мозгов у нее не сильно-то и больше в плане отношений.

- О чем ты?

Я откладываю в сторону смятую бумажку из-под первого бургера и спокойно принимаюсь за второй. Мать права, надо с этим заканчивать, я же не криворукий какой, в состоянии картошку почистить и сварить. С другой стороны, помирать, так с песней.

- Она сегодня мне написала и позвала приехать к ней в обеденный перерыв.

- Прям к ней?

- К парку возле Правительства. Я приехал, и знаешь что? Она спросила, есть ли у меня закурить.

Герман давится от смеха и двух невъепического размера котлет, засунутых в один бургер.

- Развела тебя как лошка.

- В том и проблема, Гер. Не хочу я быть лошком, понимаешь? И мальчиком, который будет удовлетворять ее странные капризы.

- А просто удовлетворять?

- Блин, ну что ты несешь. Конечно, я ее хочу, но не хочу, чтобы меня использовали, как щенка. Мне надо, чтобы она воспринимала меня как равного, а не как долбанутого малолетку, который че-то скачет вокруг, скачет, но на фиг не сдался.

- Я бы рад тебе что-нибудь подсказать, но я никогда не завоевывал девушек, – пожимает плечами Шацкий. И он не врет ведь. Да, разумеется, проявить инициативу он умеет, но обычно простой инициативы уже достаточно, чтобы любая побежала за ним. Гер смазливый, юморной, из приличной и обеспеченной семьи. Девчонкам обычно этого достаточно, чтобы «влюбиться». Я никогда не считал, что девочки смотрят больше на него, чем на меня, не привык себя недооценивать. Но с ним хотят встречаться, ведь статус девушки Шацкого – это прикольно. А со мной можно просто проводить время, чем Таня и занимается.

Но так точно не пойдет дальше.

- Все бывает в первый раз, Шацкий, все бывает. Так что не умничай, а то через неделю самому придется бегать за какой-нибудь подружкой.

- Чтобы я бегал за кем-то? Ты рофлишь, зай, – Герман шумно, насрав на этикет, тянет сок через трубочку.

Вообще парнишке живется хорошо. Закончив одиннадцатый класс, поступил в универ, в котором как-то сильно не напрягается. При этом я всегда считал, что Гера – очень умный парень, но именно эта его манера все переводить в шутку и позволила ему не стать унылым ботаном, а занять в тусовке свое место крутого пацана, с которым все хотят дружить.

- Жизнь непредсказуема, Гер.

- Еще бы. Вот мог бы кто-нибудь в здравом уме предположить, что ты будешь бабку окучивать, – друг очевидно нарывается.

- Гер, еще раз ты это звезданешь, я за себя не ручаюсь.

- Да это же юмор, ну что ты. Я тебе уже говорил, я на любой вариант согласен. Лишь бы у вас взаимно было и ключик к скважине подходил.

- Ты стал таким озабоченным, я в шоке.

- Мне двадцать один, – заявляет Шацкий с таким видом, как будто может меня этим удивить.

⁃ Ты не поверишь, но мне тоже.

⁃ Бро, давай на море поедем? Хоть на три дня. Возьми пару отгулов на всех своих работах.

⁃ Тебе поехать не с кем?

- Ну конечно, есть. Но ты мой лучший друг, а мы уже сто лет нигде не были с тобой.

⁃ Понимаю, Гер. Но сейчас без вариантов, езжай с теми, кто может. Мне правда сейчас нужно пахать и экономить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

⁃ Ты всю жизнь так, Филь, а жить когда будешь?

Смотрит на меня с укором, словно я сам дурак. Просто Шацкому не понять, каково это, когда каждый твой шаг зависит только от тебя. Он отличный парень, но он – не я.

⁃ Съездим на море, чуть позже. Обязательно. А сейчас дай мне с Таней разобраться.

Болтаем еще полчаса, прогуливаемся по нашей пешеходной улице, возвращаемся к парковке, где оставили машины, и разъезжаемся. Мчу домой с мыслью, как скоро лягу и высплюсь, и когда бросаю тачку на свободном месте возле соседнего с домом магазина, вижу выходящую из дверей маркета знакомую девушку. Где я ее видел? Не могу вспомнить.

Приглядываюсь, застыв на месте, и через полминуты соображаю. Это ведь подружка Тани, с которой та была в «Престиже»! Помню, поглядывала на меня с такой полуулыбкой, словно оценивала.

⁃ Эй! – неожиданно кричит девочка в мою сторону, заметив меня. – Подожди!

Закинув пакет с продуктами в огромную тканевую сумку, быстро шагает ко мне и смотрит так же, как в первый раз.

⁃ Ну привет, – здороваюсь и складываю руки на груди. Не понимаю, что ей от меня нужно.

⁃ Привет-привет. Это же ты тот самый парниша, которому нужна моя подруга?

⁃ Допустим.

⁃ Хочу дать пару советов, малой.

⁃ Да бля, ну почему малой? Вы меня старше всего на несколько лет, что за тупость?

⁃ Воу, воу, не кипятись. Тебя обидеть никто не хотел. Это так, шутки ради. И не бойся, меня твой возраст не пугает, я вообще фрилансер, а такие люди лишены предрассудков. Как тебя зовут?

⁃ Фил.

⁃ А я Алена. Ты мне нравишься, Фил.

⁃ В каком смысле?

Не хватало еще, блин, чтобы подружка Алехиной влюбилась в меня вместо нее.

⁃ Не в том, про который ты думаешь, у меня парень есть. Нравишься как отличный вариант для моей Тани. Я правда хочу помочь тебе быть с ней, потому что мне кажется, у вас все может получиться.

Присматриваюсь к ней. Симпотная, похожа на Таньку, тоже худенькая блондинка с красивой улыбкой, но черты лица какие-то более кукольные. Таня, на мой вкус, поинтереснее, но и эта девочка очень даже. Правда от ее слов я даже испугаться успел.

⁃ И чем ты можешь помочь?

⁃ Скажу только простую истину – не торопи ее слишком сильно. Она едва набралась смелости бросить Стаса. Знаешь, он мне никогда не нравился, но я ведь должна была принимать ее выбор. И все же я счастлива, что Стасик больше не с нами…

⁃ Он что, того…?

⁃ Да сплюнь. Жив он, что ему будет. Не с нами – в смысле, не в нашей банде больше. Короче, ты не спеши, но и не пропадай с радаров. Дай ей привыкнуть к тебе, покажи, что готов всегда быть рядом, особенно в самые важные моменты. Хочешь скажу, в чем главная проблема Таньки?

⁃ Валяй.

⁃ Она привыкла быть сильной. Считает, что показывать свою слабость – удел неудачников.

⁃ Ну и дура, – вставляю свою мысль, уже давно созревшую.

⁃ Я и не спорю. Просто она считает, если даст слабину, никто не поможет. А ты стань там надежным плечом, рядом с которым она сможет выдохнуть и отпустить самоконтроль хоть на минуту. И вот тогда она мигом забудет про твой возраст и даже не подумает назвать тебя малолеткой.

⁃ А ты думаешь, это легко будет сделать?

⁃ Филечка, никто тебе и не обещает, что будет легко. Таня – умница и красотка, и за такую девушку надо бороться. Я уверена, что бороться ты готов, но это нужно делать с умом. Он же у тебя есть?

⁃ Без понятия. Институтов не заканчивал, знаешь ли.

⁃ Ты ведь сам понимаешь, что диплом еще ничего не значит. Можно быть кандидатом наук, а в жизни ничего не добиться. Ты же хочешь добиться чего-то?

⁃ Конечно.

⁃ Вот и славно. Желаю тебя успехов. Буду счастлива, если однажды увижу тебя с ней.

⁃ Ладно. Спасибо, Алена. Рад, что ты как минимум не будешь отговаривать подругу от общения со мной, потому что я ей не подхожу.

⁃ А с чего ты взял, что не подходишь?

«Мы с тобой все равно не подходим друг другу». Эти слова Тани днем оскорбили до глубины души, если душа у меня вообще есть. Так грубо она это сказала, что впору было слать все на хрен, уезжать и больше никогда ее не видеть. Но я так не смогу. Выходит, душа у меня все-таки есть, раз Алехина сумела в нее запасть.

⁃ Таня так сказала.

⁃ Ты за это не переживай, моя подруга иногда подтупливает, мы это исправим. Слушай, ну я побежала. До встречи, надеюсь, – подмигивает мне с определенным смыслом и мчится дальше, к автобусной остановке, где буквально через минуту ее забирает парень на машине.

Хочу, чтобы однажды моя Таня так же бежала ко мне. Ждала нашей встречи, как чуда, дрожала от сладкого предвкушения, целовала меня до искусанных губ.

Мне кажется, я попал по-крупному в этот раз. Полностью попал на нее.

Глава 18

Таня

Не знаю, что это было со мной. Каждый хренов раз, когда я оказываюсь рядом с Филипповым, у меня как будто случается кратковременное помутнение рассудка. Я не понимаю себя, не понимаю его, но чувствую, что нас двоих на уровне физиологии страшно тянет друг к другу. Наверное, это не к добру, хотя Алена сказала бы мне, что не стоит упускать такой шанс.

Внутри все разрывает от противоречий, и я никак не могу взять себя в руки.

Возвращаюсь на работу и думаю, что вот теперь пора забыть первую половину этого дня, но только как это сделать... В кабинете душно, несмотря на кондиционер, а еще очень шумно, несмотря на то, что у меня своя отдельная комнатка. Пресс-служба – это огромный кабинет-блок, внутри которого расположено еще несколько маленьких кабинетиков. У нас вечно скрипят двери, сотрудники носятся туда-сюда, стучат по клавишам, разговаривают по телефону в общем коридоре, кричат друг другу в соседнюю «кабинку». Временами к этому прибавляется шум кофемашины, звук печати принтера и щелчок затвора фотоаппарата, когда Богдан приходит сфоткать закат из окна для наших соцсетей. Юмора всей этой ситуации добавляет то, как в наших телефонных разговорах мы пытаемся добиться от чиновников уточнений по поддержке малого и среднего бизнеса, разбираемся в тонкостях законопроекта о новой системе аттестации в школах, консультируемся с Министерством здравоохранения и так далее. И все это происходит, как правило, одновременно.

Яростно стучу по кнопке пробела, чтобы комп проснулся, и погружаюсь в насущные дела. Дима, чтобы не кричать из своего кабинета, звонит по служебному телефону и напоминает, что в 15:00 пройдет еженедельное совещание по развитию транспорта, и я должна на нем присутствовать.

Быстрицкий, блин... Сколько можно совещаться уже? Еще не весь транспорт в регионе сделал лучше московского?

Видеть его не хочу. И зачем вообще я каждый раз хожу на эти совещания? Посмотреть, как Стас занят любимым делом – болтовней? Нет, спорить не буду, в плане работы он умеет решать и добиваться поставленных перед ним задач. Но в личной жизни все совсем иначе.

В 14:57 я спускаюсь на второй этаж в кабинет шефа, где проходят такие совещания, и сажусь за самый дальний стул у стены. Стас заходит через минуту и перед тем, как усесться, очень долго смотрит на меня, но даже не здоровается. Ровно в три часа входит шеф, и начинается абсолютно нудный треп о том, что даже я знаю наизусть благодаря долгой работе с Минтрансом. Через полчаса все участники совещания решают, что им уже достаточно, и я пулей вылетаю из кабинета и приемной Буйнова, лишь бы только Стас не позвал поговорить. Он не поздоровался даже, но я все равно не уверена, что он просто спокойно забыл вчерашний скандал.

И да, я права. Он догоняет меня прямо на служебной лестнице, хотя мне всего-то на один этаж подняться нужно. Но он все равно успевает.

- Тань!

- Мне нужно идти работать, Стас.

- Подожди, – удерживает мой локоть и вынуждает притормозить.

- Будем выяснять отношения при всех? Здесь же люди ходят, нас увидят и услышат.

- Не перебесилась еще?

- Что? А должна была?

- Ну брось, Тань, что за детский сад ты устраиваешь! Поругались, с кем не бывает, но зачем сразу уходить и все рвать? Тебе не жалко наши отношения отправлять в мусорку?

О, Стас, ты даже не знаешь, что в мусорке уже все, связанное с тобой.

- Мы вчера уже с тобой выяснили, – я выдергиваю свою руку и чуть не бьюсь локтем об стену.

- Ты творишь херню, Таня, неужели не понимаешь?

- Херню творишь ты, Стас. Мне надоело быть просто твоей подружкой, мы взрослые люди, а взрослые умеют брать ответственность на себя. Прости, но ты не умеешь.

- Считаешь так?

- Именно, – гордо задеваю подбородок к потолку и смотрю сквозь Стаса.

- Станислав Юрьевич, простите, вы забыли подписать, – слышу голос секретаря Буйнова и вижу ее саму на нижнем лестничном пролете.

Вот говорила же, что нас обязательно кто-нибудь заметит. А эта Карина… У меня нет к ней никаких претензий, но и большой любви тоже нет, у нас чисто рабочие отношения без намека на дружеские. Но я уверена, что она знает про нас с Быстрицким и теперь обязательно шепнет своим кумушкам из приемных других «боссов», что Алехина из пресс-службы прямо на губернаторском этаже едва ли не сосется со Стасиком.

Знала бы она, что целуюсь я совершенно с другим и за пределами этого здания… К счастью, этого не видел никто. Я не хочу грязных сплетен о себе.

- Да, Карин, зайду через минуту, – бросает ей Стас, даже не отворачиваясь от меня. Слышу, как стучат шпильки по паркету, а это значит, секретарь Буйнова вернулась на свой пост.

- Тебе не нужна минута, Стас, ты можешь идти. Занимайся делами.

- Мы не договорили, Алехина.

- Ты ошибаешься.

- Ты все равно поймешь, что это ты ошиблась, и начнешь просить меня все вернуть.

Какое же самомнение у человека, не зря целый первый зам министра. Я не хочу ему отвечать и по десятому кругу объяснять одно и то же, поэтому молчу в надежде, что он развернется и пойдет в приемную Бориса Алексеевича. Стас прожигает своим тяжелым взглядом, от которого невозможно увернуться, но тогда я сама, задев его плечо, шагаю вверх. Хватит, заигрались в дворцовые интриги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Жду, когда одумаешься, – прилетает мне вслед.

Хочется развернуться и показать фак, но я выше этого. Я молча ухожу, не оборачиваясь, и хлопаю коридорной дверью, чтобы выразить свое отношение к нашему разговору. Надеюсь, этот звук врежется в память к Стасу как выражение моего полнейшего недовольства. Хотя Стасу плевать, кто, когда и чем недоволен, в его картине мира все равно лишь один центр – он сам. А меня достало. И я уверена, что не вернусь.

У себя в кабинете начинаю торопливо стучать по клавишам, набирая что-то не очень связное про поставку новых электробусов в последнем квартале текущего года… Боже, какой бред, ну зачем писать об этом в очередной раз? Вот когда привезут всю партию, тогда и поговорим, а сейчас что? Полчаса набираю текст, перечитываю, проверяю, швыряю в диалог с Быстрицким. Про себя думаю, что вот он – минус неудачного служебного романа, если остаешься на этой же работе и дальше. Удалить бывшего из всех сетей и заблокировать его номер не получится. Стас моментально читает и бросает в ответ «Ок», а я, перекинув сообщение с текстом Буйнову, отталкиваюсь каблуками от стола, отъезжаю в компьютерном кресле назад и прикрываю глаза. Мартини, слезы и песни во все горло к концу рабочего дня дают о себе знать. Больше всего на свете мечтаю попасть домой, выпить зеленого чая и поваляться в кровати, листая каналы без всякого смысла. Из мира сказочных мечтаний меня вырывает звонок телефона, я прикатываюсь обратно к столу и вижу на экране опасное имя «Элеонора Орлова».

Элечка – это пресс-секретарь губернатора. И если Элечка звонит, а ты не берешь трубку после трех гудков, она начинает нервничать. Никто не хочет злить Орлову и заставлять ее нервничать, поэтому у всей пресс-службы выработался условный рефлекс всегда держать телефон на расстоянии вытянутой руки. Быстро забираю смартфон со стола и смахиваю ползунок вызова на экране.

- Привет, Эля.

- Приветствую. Ты уже знаешь, что завтра губернатор с Буйновым хотят проехаться на электробусе по новому маршруту?

Да блин! Лучше бы господин Быстрицкий вот это мне сообщил, а не трепался со мной о наших уже завершенных отношениях.

И да, теперь понятно, зачем было сегодняшнее совещание. Во время поездки надо будет рассказывать губернатору о планах по освоению самой лучшей транспортной отрасли.

- Еще не знаю.

- Нужна одна телекомпания, пусть снимут эксклюзив, и еще фотограф. Мы с тобой тоже поедем, разумеется. Это будет самый обычный электробус, не какой-то специальный для шефа. Только проговори все детали со службой протокола.

- Да Элеонора, конечно, все сделаю.

- Самое главное, – добавляет она в конце, и я уже чувствую какой-то подвох. – Выезд в семь утра. Губернатор хочет посмотреть, работает ли транспорт по графику в такую рань.

Не знаю, как транспорт, а моя голова в такое время точно не работает, и чувствовать себя на утреннем выезде я буду ужасно. Может, мне пора в отпуск? Я уже любую задачу воспринимаю в штыки, хотя ничего сверхъестественного завтра не произойдет.

- Я поняла. Маршрут у протокола узнаю.

- Ну все, будь на связи, пока.

Это фиаско. Семь утра, твою мать… Или даже какое-нибудь словцо покрепче из лексикона Фила. Так, нет, если я начну сейчас еще и о Филе думать, мой мозг точно взорвется. Пауза. Нужна пауза.

Может быть, в столовой еще хоть что-то осталось с обеда? Есть хочу, умираю. Хоть какая-нибудь самая обыкновенная котлета должна достаться мне за несколько минут до закрытия столовой на сегодня.

- Дим, я в столовую на пятнадцать минут, надеюсь, никто не будет искать меня с собаками, – говорю ему в служебный телефон, вешаю трубку и шагаю на выход.

Поесть в тишине, разумеется, мне никто не даст, поэтому я жую свою котлетку и одновременно слушаю подробности завтрашнего утреннего апокалипсиса от начальника службы протокола губернатора. Потом звоню Валентиновичу и предупреждаю, что он будет мне нужен в дикую рань, ему надо начальство в гараже заранее предупредить.

- Ты, главное, будильник поставь, Танюха, – смеется в трубку мой водитель.

Вот вроде раздражает, но он же прав. Сегодня косяк был серьезный.

- Не переживай, Валентинович, в этот раз все будет хорошо. А ты тогда завтра пораньше уедешь, я сама домой доберусь.

- Жалко мне тебе, Тань. Я пораньше уеду, а ты до ночи тут засидишься? Знаю же тебя. Работа таких дураков любит.

- Ой, Валентинович, ну хватит.

Отключаюсь. Он как мой папа, вечно сетует, что я заработалась, а уже пора детей рожать. Именно поэтому в последнее время я все меньше наведываюсь к родителям – каждый раз слушать о том, что в мои годы детей надо в садик водить, очень надоедает.

Остаток дня провожу в звонках и подготовке завтрашнего утра. Не буду врать, если скажу, что в процессе разговоров по телефону раз десять трогаю свои губы, словно они все еще горят от соприкосновения с губами Фила. К тому же мне кажется, что я до сих пор пахну табаком. То ли потому, что сама курила, то ли потому, что язык малолетки так настойчиво вдалбливал в меня этот запах.

Не засиживаюсь и в 18:02 прощаюсь с охранниками на проходной. На парковке перед зданием уже дожидаются своих «клиентов» заведенные и охлажденные кондёром одинаковые черные тачки, среди которых выделяется лишь одна. Понятно, кому она принадлежит. И фак, я вижу, кто возле нее стоит.

- Почему минивэн такой грязный? Куда протокол смотрит? – Стас высказывает претензии водителю губернатора.

Ой, сколько же он на себя берет. Успокоился бы.

- Мы же только сегодня «в поля» ездили. Вечером на мойку покачу, – мужчина отвечает спокойно, не таким тоном, которым обычно оправдываются.

- Надеюсь, утром все будет в порядке, я прослежу.

Я шагаю мимо него, кивнув водителю минивэна, и машу рукой примостившемуся в дальнем углу стоянки Валентиновичу. Под пристальным наблюдением Быстрицкого сажусь в служебный автомобиль. Какого хрена Стас вообще думает, что без него ни одна машина в этом городе не поедет? Тоже мне великий деятель. Зам министра! Зам… по хуям, ну честно. Очень уже хочется закончить эту «транспортную неделю» и переключиться на что-нибудь, например, экономическое. Или на молодежную политику. Не могу, не хочу каждый день видеть Быстрицкого.

«Зато малолетку своего хочешь», – с укором шепчет мне подсознание.

- Погнали, Валентинович. Мечтаю скорее оказаться дома.

Глава 19

Таня

Утром я приезжаю вовремя и даже успев немного накраситься и привести волосы в порядок. На мое удивление, людей в электробусе в семь часов оказывается до фига и больше. Губернатор с Буйновым заходят через среднюю дверь и останавливаются на центральной площадке. Мы с Элей встаем рядом с ними, чтобы слышать все детали разговора. Правда, я оказываюсь именно под открытым окном, и за пятнадцать минут покатушек мои нос и уши отмерзают.

А чуть позже в офисе я догоняюсь кондиционером, хоть и надеваю пиджак, чтобы мне еще и шею не продуло. Дима в таких ситуациях говорит, что для профилактики можно плеснуть коньяка в кофе, и коньяк у нас даже есть в малюсенькой фляжке. В загашнике стоит. Но я обычно не позволяю себе такого на работе. Почти...

Вторник пролетает как-то незаметно в бесконечных разговорах с Элеонорой, подготовкой релизов и анонсов на оставшиеся дни недели. Валентинович, как мы и договаривались, уезжает сдаваться в гараж пораньше, и после работы я решаю немного прогуляться пешком, проветриться и развеяться. Стоит только на секунду отключить мысли о своей деятельности, как тут же в голове прорисовываются картинки с Филом в главной роли. Вот же засранец! Мы не общались со вчерашнего обеда, прошло полтора дня, я загружена работой, а он никак не изгоняется из моего сознания. Нельзя же так! Мне пока пауза нужна, чтобы привести мысли в порядок, а он в эти самые мысли лезет и только еще больше наводит хаоса. Внушаю себе, что мой интерес чисто физиологический, потому что он заметный и яркий пацан. Может, его внешность вообще не в моем вкусе, особенно, если сравнить его со Стасом Быстрицким, но ведь эта серьга в ухе, выбритая бровь и маленькая татушка на шее точно притягивают к себе взгляды. Да и мужская энергетика, исходящая от него, очень сильная, пусть ему и всего двадцать один. Я повелась на то, что от него веет решительностью, он берет и делает, а не как Стас. Но это же ничего не значит. Он просто мальчик, которому гулять да гулять, он явно не будет искать серьезных отношений, а мне простой секс не нужен, не интересует.

Я так не могу. Не сейчас точно. А потом я подумаю об этом. Завтра, как сказала бы Скарлетт О’Хара. А прямо сейчас мне нужен отдых от чувств и полный эмоциональный вакуум.

В среду на работе мне приходится обложиться бумажными платочками, пить горячий чай, пользоваться спреем от насморка и леденцами от боли в горле. Докатилась. Видимо, на мою усталость наложились чудо-поездка с утра и вечно работающий кондиционер в кабинете. И вот теперь я просто задыхаюсь, чихаю через каждые две минуты и едва разлепляю глаза, которые слезятся. Девочки гонят меня домой, и я их понимаю – никому не хочется заразиться от меня в самый разгар лета. Когда осознаю, что больше не могу вывозить, отпрашиваюсь у руководителя пресс-службы, Буйнова и предупреждаю Элю, что дальше я на удаленном режиме. Валентинович привозит меня домой, где я сразу же включаю ноут и ставлю на зарядку телефон, чтобы оставаться на связи, но падаю на кровать и, кажется, отключаюсь.

Просыпаюсь от звонка. И это не мое начальство, а доставший за последние дни Быстрицкий.

- Ты заболела, Таня?

Он откуда знает?

- Кто тебе сказал?

- Секретарь Буйнова. Я хотел с тобой поговорить о поездке в выходные, а мне сказали тебя не трогать.

- Впервые в жизни тебе сказали настолько умную вещь, Стас. Прислушайся к совету.

- Ты правда заболела? – усиливает свою громкость, а у меня от этого противно звенит в ушах.

- Да.

- Может, тебе что-то нужно?

- Чтобы меня никто не трогал, – ворчу прямо в динамик.

- Таня... – начинает рычать Быстрицкий. – Давай привезу лекарств? Или еще что-то?

Засунь свою заботу поглубже, требует ответить мое обиженное внутреннее я.

- Стас, я хочу спать. Пока.

Проваливаюсь в небытие, но через полчаса телефон звонит снова. И в этот раз домогается не Стас. Незнакомый номер, интересно...

Мне иногда звонят самые удивительные люди с удивительными вопросами, потому что мой номер, как элитная, но все же проститутка, легко расходится по рукам.

- Алло.

- Привет, Алехина.

Откуда у него мой номер?

- Ты знаешь мой телефон?

- Сама давала, не помнишь?

Вообще не помню. Ну может, давала, но когда, уже не подлежит восстановлению в моей памяти.

- Чего ты хочешь? – слова даются мне с трудом, голова и горло начинают болеть сильнее.

- А что с голосом? – умник отвечает вопросом на вопрос.

- Заболела, даже с работы отпросилась и жутко хочу спать.

- Ты? Отпросилась с работы? Тогда пиздец ситуация, все серьезно.

- Леш, если ты хотел что-то спросить, быстрее. Мне больно разговаривать.

- Адрес давай.

- Чей?

- Ну не мой же, Тань. Свой, конечно.

- Не надо ко мне приезжать.

- Вот у тебя не спросил. Адрес.

- Филиппов...

- Я жду.

- Сообщением скину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отключаюсь. Боже, почему он такой наглый? «Вот у тебя не спросил». А может, стоит спрашивать? Я не боюсь того, что он появится в моей квартире, но зачем? Ладно, даже интересно.

Набираю название улицы, номер дома и квартиры. Хотел – ну жги, Лешенька.

Через час отрываю себя от кровати. Решаю сделать страшное дело и проверить, какая у меня температура. Удивительно, но всего лишь 36,9. Договариваюсь с руководством, что не буду открывать больничный и доработаю из дома четверг и пятницу, а на выходных просто отлежусь.

Съедаю бутерброд и последнюю уцелевшую в моем доме шоколадную конфету, беру еще один леденец для горла, набираю с собой бумажных платочков и возвращаюсь в свою обитель. У меня легкий жар, наверное, все тело колбасит, но спать совсем без одеяла я не могу. Приходится накрыться простыней, задернуть шторы и приоткрыть окно на тонкую щелку, чтобы свежий воздух в квартиру все же поступал. Включаю какой-то сериал, но сил смотреть его нет, глаза слипаются.

Собирается Филиппов приезжать или нет? Сколько мне его ждать?

Ладно. В крайнем случае, позвонит в дверь, я поднимусь. Хотя вдруг здравый смысл (ха-ха, Фил и здравый смысл, очень смешно) восторжествует. Вырубаю телевизор и засыпаю. Он так и не приехал.

Глава 20

Фил

Ну хорошо, ей надо подумать. Окей, разобраться в себе. Тяжело вчера быть девушкой одного, а через день сосаться по углам с другим без зазрения совести.

Но уже среда, а Таня не вспоминает обо мне. Я же сидеть в стороне и ждать чуда не собираюсь, поэтому решаю нарисоваться у нее на горизонте самостоятельно.

Сегодня у меня смена в «Престиже», и в этот раз мне уже предстоит выйти в должности хостес официально, а не на подмену. Из автосервиса я уезжаю домой, где быстро принимаю душ и привожу себя в порядок. Щетина отросла с понедельника, не брился. Целовать же некого. Пока гоню в рест, решаю, что Алехиной нужно позвонить. Свой номер она дала мне, когда я вез ее домой после нашей вечерней прогулки на «рядах», и полученной возможностью надо пользоваться. Трубку не берет долго, приветствует меня без особого энтузиазма, не помнит, когда давала свой номер. Но это еще полбеды. Главное – я по голосу сразу чувствую, что она заболела.

В ответ на это не просто напрашиваюсь в гости, а нагло и без шансов поспорить со мной заявляю, что приеду. Правда, я на смене, но решаю не говорить об этом. Приеду к ней утром. Пусть привыкнет к мысли, что скоро меня увидит.

На работе все нормально, сегодня же будний день, ничего примечательного. Покурив на служебном дворе, сажусь за руль и собираюсь ехать домой спать, но чувствую, как сильно пробирает тоска по Таньке. И беспокойство за нее. Большая девочка, конечно, и разберется, что ей делать в случае температуры или еще чего. Но увидеть ее хочется до жути просто.

3:21.

Четвертый час утра. Нормальные люди в такое время спят дома, и Таня тоже наверняка спит. Но сука, до утра я просто не доживу, если ее не увижу. Разворачиваюсь в ближайшем разрешенном месте и втапливаю к ней.

Да, слишком поздно или слишком рано. Но я не могу по-другому. По дороге обнаруживаю круглосуточный магазин и заезжаю в него.

3:52.

Я самый долбанутый из всех людей на земле. Стою у ее подъезда, не решаясь нажать на кнопку. А сколько было уверенности, когда разговаривал по телефону с Таней! Сейчас же думаю – а вдруг спит. А вдруг у нее температура, и она только-только провалилась в сон, а тут дебильный дружок в 4 утра приперся?

Долой сомнения, Фил, раз приехал.

Набираю номер ее квартиры, около минуты слушаю мелодию домофона, и вот гудки сменяются сонным голос в динамике.

- Время четыре утра, кто это?

- Я же сказал, что приеду.

- Ты совсем головой поехал, Филиппов?

- Да. Давно уже. Открой, пожалуйста.

Она не отвечает, но раздается сигнал о том, что меня запускают в дом. Взлетаю на лестницу, как окрыленный какой-то, ищу номер квартиры на дверях, этаж спросить не додумался. Наконец, вот она, нужная. Дверь распахивается перед моим носом, и на пороге показывается Таня, закутанная в простыню.

- Я знала, что ты дурак, Фил, но не настолько же.

- Захотелось тебя увидеть.

- В четыре утра?

- У желания нет временных рамок.

Ну давай, Фил, попизди еще тут, построй из себя умного. Таня отступает на шаг назад, впуская меня в прихожую, закрывает дверь и прислоняется к стене. Видок у нее, если честно, не очень.

- Как ты себя чувствуешь?

- До того, как ты заставил меня продрать глаза среди ночи, было лучше.

- А серьезно?

- Температуры нет, но болит горло, насморк, голова плывет. Ой, а что это?

Она замечает пакет у меня в руках, а я догадываюсь, что пора бы разуться и пройти подальше, чем коврик у входной двери. Я сюда не на минутку.

- Это тебе. Так, по мелочи. Фрукты, конфеты там.

- Но я же не просила, – она это говорит скорее не упреком, а с удивлением.

- А меня не надо просить.

- И где ты это купил?

- Не поверишь, в нашем городе есть круглосуточные магазины. Извини, я понимаю, что глупо приезжать к тебе ночью, но не смог ждать до утра. А работа такая, что я только в четвертом часу освободился.

- Ну что теперь уже, приехал так приехал. Может, чаю тебе? Могу поставить чайник. Все равно уже проснулась.

- Давай. Точно нет температуры?

- Хочешь поиграть в доктора? Боюсь, мы еще не дошли до стадии ролевых игр.

«Еще не дошли». А мне нравится направление ее мысли.

- Я просто хочу, чтобы ты поправилась. Почему-то я очень переживаю.

Мы проходим на кухню, она включает бра с приятным приглушенным светом. Я осматриваюсь: у нее очень чисто, уютно и красиво. Есть и техника, тостер, блендер, всякая такая хрень, крупы по баночкам, кофейный сервиз на подставке. Милота. Хозяйственная моя.

Насыпает листья в заварочный чайник, выбирает одну чашку из сервиза, выдает чайную ложку для сахара. За окном не так уж и темно – летняя кубанская ночь в самом разгаре, и мы с Таней вместе смотрим на небо сквозь тонкие светлые занавески. Электрический чайник щелкает, и мне кажется, мы подрываемся от этого звука, хотя явно оба не из пугливых. Я слежу за тем, как Таня заваривает мне чай, словно это магическое действие. Она своей чуть дрожащей рукой проливает несколько капель кипятка на стол, но мне вообще пофиг. Я думаю только о том, как трахал бы ее прямо на этом столе и прямо в одежде. Может, однажды мои мечты станут явью, но не сегодня. И я приехал не за этим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Как ты умудрилась заболеть? – впервые за все то время, что мы на кухне, нарушаю тишину.

- Кондиционер, наверное.

- Так ты выключай его, чего морозишься?

- А что, в жаре в кабинете сидеть?

- Тоже верно.

- А у тебя как на работе дела?

Твою мать, прогресс. Спросила даже.

- В «Престиже» повысили, в автосервисе все по-обычному.

- Повысили до кого?

- До хера, – давлю подкативший странный смех и откашливаюсь. Меня веселит, что она, хоть и открещивается от интереса ко мне, все же его показывает. – На входе теперь стою, гостей встречаю.

- Прикольно. Поздравляю тогда.

- Ну спасибо тогда.

Напиток горячий, но и я специально растягиваю процесс чаепития. Не собираюсь уходить, но вдруг прогонит? Я не могу навязываться до бесконечности, тем более, она не в лучшем состоянии. Есть девчонки, которые вообще переживают, что парни не видели их больными, уставшими, в дни месячных и когда что-то болит. Такой сраный бред, ну честно. Вы ведь потом, если все сложится, жить вместе будете, и куда прятаться, если голова заболит или живот? А если траванешься и будешь бегать на толчок? С квартиры съезжать? Как говорят, что естественно, то не безобразно. Но я все это к чему –Таня не стесняется, что я вижу ее такой. Наверное, это дело в возрасте, как бы тупо это не звучало. В ее случае возраст играет только в плюс.

- Фил, а можно ты уже допьешь чай и домой поедешь? – Танька начинает меня выгонять.

- А если я не хочу домой?

- Ну оставайся. У меня вроде не особо тесно. Просто я хочу обратно спать лечь.

- Ложись.

- А ты продолжишь сидеть здесь?

- Волнуешься, что я вынесу из квартиры добро? Серебряные ложки и заначку?

Она улыбается. Не смеется, а просто улыбается уголками губ.

- Просто приличные люди в такое время находятся дома.

- Ну приличные, пожалуй, да, а это я.

- Я пойду лягу, – сильно упираясь ладонями в стол, Таня поднимается с места и мимо меня идет к выходу с кухни.

Мне нужно быть умнее и уйти. Оставить ее в покое. Но я не могу. Одним глотком допив остатки чая, споласкиваю чашку и ставлю перевернутой вверх дном на расстеленное полотенце. Глазами ищу выключатель, щелкаю по нему и ухожу.

Ладно, я уеду, только побуду с ней еще немного. Плевать, что разговор не клеится (четыре часа утра, если что), плевать, что я устал после двух работ и у самого глаза уже закрываются. Плевать, что за руль не хочется.

Уеду. Но еще хотя бы немного я обязан побыть с ней.

В ее комнате темно. Шторы задернуты, никакого ночного светильника нет. Но мне нормально, я как кот, в темноте хорошо вижу. Алехина лежит на кровати на животе, повернув голову в мою сторону.

Фак. Кровать. У нее все места в доме созданы для того, чтобы трахаться? Не, я понимаю, когда хочется, даже горизонтальная поверхность не нужна, но вот это... Меня размазывает то ли от того, что хочу спать уже, то ли от того, что хочу ее. Такая невозможно красивая, даже когда по шею закутана в простыню.

- Захлопнешь дверь, когда уходить будешь, – сонным голосом говорит Таня, услышав, что я уже в комнате.

Медленно подхожу к кровати, присаживаюсь на корточки и наклоняюсь к ее лицу. От нее пахнет ментолом – наверное, леденцы для горла. Впервые вижу Алехину совсем без макияжа и поражаюсь, как можно без косметики быть такой идеальной. А эти глаза цвета ночи... Дышать не могу, как сильно хочу ее.

- А если я побуду тут еще?

- Думаешь, так можно?

Тянусь к ней как нарик за дозой. Дотрагиваюсь до пылающей щеки. Может, гонит, что температуры нет? Или ее просто ломает, и она поэтому такая горячая?

Не брыкается. Смотрит глаза в глаза, пока я веду ладонью ниже. Шея, лопатки, спина. Вообще пофиг, что через ткань простыни, для меня она сейчас все равно что голая. Такая открытая передо мной. Вашу мать, еще ведь и недели не прошло, как я ее встретил, а уже потерял покой и всякий смысл в жизни, если ее не вижу.

Моя рука на талии, а ее пижамная футболка короткая, и между ней и резинкой брюк есть промежуток. Ямочки... Ямочки на спине. Такие маленькие и аккуратные, но почему-то такие притягательные даже через ткань.

- Думаю, — мне приходится сглотнуть и медленно выдохнуть. – Думаю, что можно.

- Ты хочешь воспользоваться моим положением?

- Нет. И не подумаю. Будет тогда, когда мы оба этого захотим.

- Ты считаешь, я настолько против, что сейчас позволяю тебе лапать свою задницу?

Че, я правда это делаю? Руки живут своей жизнью, выходит. Охереть. Но да, правда. Моя ладонь, как бы это сказать помягче, мнет ее попу. Бля, какая же она упругая. Я еще в первый день заметил это, но одно дело – оценивать глазами и совсем другое – собственной ладонью. Качает, наверное, следит за собой. И это очень ощутимо. Трогать ее хочу до ужаса. Внизу уже давно все свело и поднялось в боевую готовность.

- Ты не против, – связное предложение составить сейчас очень сложно. – Но ты и не уверена, что это нужно.

- Как точно ты описал, – Таня чуть сбрасывает с себя мою руку и поворачивается на бок ближе ко мне.

- Поцеловать хотя бы можно?

- А давно ли ты начал спрашивать?

- Ты же болеешь типа.

- И давно ли тебя это останавливает?

- Напросилась.

Наклоняюсь ниже, обнимая ее шею. Впиваюсь губами в ее губы, пахнущие леденцом, прикусываю их по очереди и раздвигаю языком. Только меня не пускают дальше. Танькин язык выталкивает обратно, дерется с моим. Кайф. Чисто кайф. Долго тянется, долго и так страстно, что я практически закипаю.

- Оставайся, – прервав наш поцелуй, говорит Таня.

- Что?

- Оставайся уже. Зачем ты поедешь домой в пять утра? Сходи в душ, поспишь у меня. Только имей в виду – сегодня ничего не будет.

- Я и не претендую. Ты реально разрешаешь?

- Леш, тебе же завтра на работу?

Меня всего крутит от того, как она называет Лешей. Никогда не принимал свое имя, но тут как по башке дали. Хочется слушать в ее исполнении еще и еще.

- Да, на работу.

- Вот и куда ты поедешь? И так уже вставать через… три часа?

- Ага.

- Иди в душ. Чистое полотенце лежит на тумбочке.

- Хорошо.

Конечно, немного странно хозяйничать в ее ванной самому, но раз легла, пусть лежит, конечно. Справляюсь за пять минут, даже успеваю почистить зубы гениальным способом – паста, палец, вода из-под крана. Остаюсь в одних трусах. Может, это слишком, но, во-первых, сейчас лето, не в шубе же спать. Во-вторых, она сама так решила. В-третьих, ну будет ей в задницу упираться стояк, он и через шорты бы упирался. Возвращаюсь в комнату, выключив свет в коридоре, и опять замираю перед кроватью.

Даже просто спать с ней в одной постели – пздц достижение. И ведь сама разрешает. Понятно, что я все для этого сделал, но блин, это целых три часа сна в обнимку с ней. С ее запахом, ее дыханием, ее мурашками. Изгибами тела и бархатной кожей. Ой, твою мать, щас потеку, как девочка.

Такое чувство, что Алехина уже спит. Я медленно и плавно опускаюсь на матрас, осторожно укладываюсь на отведенную мне половину и устраиваюсь на спине. Не дотрагиваясь до Тани, хотя это охеренеть как сложно. Просто смотрю на нее, чуть скосив голову на бок. Дрожащие ресницы, расслабленные сексуальные губы, тонкая шея.

Взвыть хочется. Очень херовая была идея оставаться с ней, когда ничего нельзя. Прикрываю глаза. Просто надо поспать три часа. Меня размаривает сразу же, стоит только голове оказаться на подушке, все-таки с работой без перерыва я задолбался уже. Гер прав, надо и о себе иногда думать, об отдыхе.

Просто поспать.

И тут Танька придвигается ко мне. Укладывает щеку на мое плечо, а ладонь на живот. Это как блин понимать? Сама себе врет что ли? Мы друг другу не подходим, не подходим… Звездеж и провокация. Вот же – лежит, пристроившись ко мне, и тихо сопит, пока я носом зарываюсь в ее волосы.

Просто очень хорошо, аж задохнуться можно. Устраиваюсь чуть удобнее, подставляя ей плечо, и сам накрываю ее своей рукой. Всё, моя. И на фиг спорить. Моя же, сама так решила.

Глава 21

Фил

Я засыпаю, и это самая короткая, но самая лучшая ночь за последнее время. Я сплю счастливым и точно знаю это.

Просыпаюсь от будильника и с нежеланием убираю чуть затекшую руку, на которой спала Таня. Мой телефон лежит на джинсах на стуле у кровати, и я выключаю противную трель очень быстро, стараясь не разбудить Алехину. В идеале бы просто собраться и уйти, чтобы она продолжала спать, но это маловероятно. Домой заезжать не буду. Футболка свежая, я только вчера вечером ее взял, а на работе все равно в форменной одежде ходил. Зубы без проблем чистятся пальцем, а пожрать чего-нибудь куплю на заправке рядом с сервисом. Жив буду.

Танька ворочается по кровати, потеряв меня. Вот так, сладкая, к хорошему быстро привыкаешь. По этому я, выключив будильник, в постель больше не возвращаюсь. Невозможно же просто так лежать рядом с ней, водить ладонью по ребрам, стискивать талию, сжимать на бедре. Делать все это и крышей не поехать. Не разбудить и не взять ее прямо сонной, потому что хочется так, что сводит все тело, как перед первым разом. Не хочу сделать хуже, не хочу разбить все одним поспешным шагом, ведь она только-только привыкла ко мне. Да и я к ней привык за эти несколько дней, словно годами знаю. Она одна такая, это я сразу понял, с первого взгляда. И у нас все еще будет, если только не сделать херню сейчас.

Умываюсь, сам себе наливаю водички на кухне, прихожу в комнату, чтобы забрать вещи и одеться в коридоре, и тут вижу, что Алехина сидит на кровати, закутавшись в простыню.

- Уже уходишь?

- А у тебя есть варианты получше? – натягиваю джинсы и ловлю на себе вполне заинтересованный взгляд Тани. По сути, ночью мы особо не разглядели друг друга, зато потрогали. Ну если можно так сказать. Хотя нет, потрогал фактически только я, но и на том спасибо.

- Который час?

- Начало девятого, – застегиваю ремень, тянусь за футболкой, но решаю притормозить. В таком виде присаживаюсь на край кровати рядом с Алехиной, наклоняюсь и облокачиваюсь на локоть, сокращая расстояние между нами.

- Мне тоже пора вставать.

- Тебе зачем? Ты же не хочешь сказать, что собираешься идти на работу?

- Нет, я буду работать из дома.

- Ну хоть что-то. Я бы не удивился, даже если бы ты поперлась в это свое Правительство.

- Оно не мое, – фыркнув, умничает и плотнее запахивает простыню у себя на груди. Клянусь, мне хочется содрать эту сраную простыню и выкинуть на фиг.

- Ты поняла, к чему я. Лечись, отсыпайся, отдыхай. А я работать пойду.

- Завтрак тебе сделать?

Так мило, что она это предлагает. Не думал, что услышу что-то подобное, хотя буквально ночью отмечал про себя, какая у нее прекрасная кухня и как она отлично следит за ней.

- Не волнуйся, я справляюсь как-нибудь. Потом поем. Ничего не нужно.

- Сегодня опять придешь?

- А ты уже ждешь?

- Даже если скажу, что не жду, тебя ведь это не остановит, – она пожимает плечами и отворачивается к окну. Почему не смотрит в глаза? Не нравится мне это. Какой-то откат назад начался, а я только обрадовался достигнутому.

- У меня сегодня опять смена. Думаю, второй раз подряд приезжать к тебе в четыре утра не очень пиздато, правда?

- Правда.

- Тань, – я приподнимаюсь и сажусь чуть ближе к ней, но ровно. От того холода, который веет сейчас от Алехиной, меня самого сковывает напряжение. – Что не так?

- Фил, – и уже меня это бесит. Когда она называет Филом, хорошего не жди. – Наверное, я ночью слишком много себе позволила. И тебе.

- Не ври теперь, тебе всего этого хотелось. Ты же сама говорила, если бы не хотела, не разрешала бы.

- Я бы не повела себя так, будь я в другом состоянии.

- Слушай, вот состоянием аффекта прикрываться не надо. Может, тебе и не очень хорошо, но к счастью, температуры и жара у тебя нет, чтобы ты бредить начала. И вчера ты сама меня целовала и улеглась со мной в обнимку. Не надо делать вид, что это глупая случайность. Я не верю.

- Это просто помутнение из-за того, что ты рядом.

- Помутнение? Блин, ты это помутнением считаешь? Послушай, Тань, – тянусь рукой к ее щеке и медленно, осторожно глажу. Таня не убирает мою ладонь, не пытается, но и не реагирует никак. Холодна как снежная королева. Раздражает. – Если ты сейчас прогонишь меня, будет обидно, наверное, я даже немного расстроюсь. Но масштабно это ничего не изменит. Ты не поняла еще? Я хочу тебя. Не только на этой кровати, хотя и на ней тоже. А всю тебя по-серьезному.

- О чем ты говоришь? – хватается за мое запястье и все-таки отводит руку от своего лица. Фак. Как только я теряю возможность касаться ее, мне сразу становится плохо. – Мы знакомы с пятницы, да и то ты знаешь обо мне только самое общее. Откуда такие выводы?

- В любовь с первого взгляда веришь? А я верю. Я никуда не денусь, смирись уже. И прекрати называть помутнением то, что хочешь меня так же, как и я тебя.

Вот пусть только попробует сказать «я тебя не хочу». Я не поверю даже на секунду.

- Ты очень спешишь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Так и обстоятельства быстро меняются. В пятницу у тебя еще был твой дурацкий дед, и ты дала мне пощечину за поцелуй. Ночью ты меня сама целовала так, что у меня стоял колом.

- Давай без подробностей?

- Ну Тань, ты же большая девочка, ты же не боишься называть член членом?

- Не боюсь, – наши руки так и лежат сцепленными на матрасе, и я каждые две секунды смотрю вниз на это чудо, пусть и напоминает оно больше захват, чем нежность.

- Я не отступлюсь, я же сказал.

- Я сама не понимаю, что делаю, – шепотом выдыхает Таня.

- И я тебе охотно верю. Пойми, это я еще не давлю, а так, очень осторожничаю. Не хочу перегнуть, потому сейчас это очень легко сделать.

- Наверное, ты просто не самое удачное время выбрал, чтобы появиться в моей жизни.

- Бред. Наоборот, это время – самое лучшее. Любое было бы самым лучшим, и ты это поймешь.

- Не разговаривай со мной так, как будто мне пять лет, и еще надо вырасти, чтобы все понять.

- Вот когда ты огрызаешься, уже лучше, – осторожно улыбаюсь и накрываю ее ладонь своей сверху. Как собственник херов.

- Тебе пора идти.

- Выгоняешь?

- Фил…

- Называй Лешей. Пожалуйста.

- Но ведь тебе не нравится это имя?

- Когда ты так называешь, мне нравится. Сразу кажется, что я для тебя особенный.

Она молчит. Ну пофиг, если это не так, я ведь имею право так думать. Тянусь к ней, чтобы оставить на щеке максимально невинный легкий поцелуй, потом поднимаюсь, быстро натягиваю футболку и ухожу в прихожую. Таня, сбросив ненавистную мне простыню, идет следом, чтобы проводить.

- Точно ночью не приедешь?

- Соскучишься – звони. Прилечу.

- Мне нужно отлежаться и прийти в норму. Давай все потом.

- Не обещаю, что буду ждать так долго, но я тебя понял.

- Спасибо… Леша.

Да, отпад. Именно так и надо. Хочу быть Лешей только для нее, только ей доверять секреты и разрешать копаться в своих демонах.

- Выздоравливай, – подмигиваю напоследок, борюсь с желанием развернуться, подойти и засосать по самые гланды, но в итоге выхожу, хлопнув дверью от нервов.

Нервным стал пипец. Так скоро и в санаторий отправят на оздоровление. А все из-за нее! Ведьма настоящая, приворожила одним взглядом, а теперь отнекивается.

Нет, Таня, и еще сто раз нет. Никуда не денусь. Не исчезну. Не сдамся. Даже не надейся! Все равно будешь моей, как сегодня ночью.

Глава 22

Таня

Когда за Филипповым закрывается дверь, я сползаю по стеночке прямо на пол.

Что это было? Мы с ним спали в одной кровати! Пусть всего три часа, но это было! И мне это понравилось, что самое жуткое во всей ситуации. Я даже простила ему, что он бесцеремонно приперся ко мне почти в четыре часа и напрашивался на то, чтоб остаться. Я его целовала, как справедливо отмечено, до его стояка (а то я не почувствовала) и до своего дикого желания. А потом машинально потянулась к нему почти уже во сне, да так и проспала на его руке все время до утра.

Кажется, мне давно не было так спокойно и уютно спать, как в эту дурацкую ночь. Несмотря на насморк и царапающую боль в горле. Общее недомогание вылечило просто одно его присутствие, и я сама захотела этого всего, а утром пыталась обмануть Лешу (да, он попросил так его называть) и сказать, что перегнула и позволила лишнего.

Я имею право делать то, что делаю. Нас очевидно тянет друг к другу. Да Боже, сколько раз можно одно и то же про себя повторять! Ну точно, мозг от болезни совсем поехал. Дурочка самая настоящая.

Каждый раз говорю о том, что так быть не должно. Упрямо вдалбливаю себе в голову мысль, что мы не подходим друг другу. Вот прямо специальным молоточком отстукиваю. А потом вижу его и… и всё! Таю. Как чертово мороженое. Клубничное мороженое, потому что очень сладко, может слипнуться.

И он такой настойчивый. Сто раз уже сказал, что не отступится и не упустит меня. Бегать за мной будет? Хотя нет, он не бегает. Он, наоборот, делает так, что я сама готова бежать к нему, когда мне плохо и когда хорошо.

Соскабливаю себя с пола, умываюсь в ванной, обнаруживая в отражении самую неприятную версию себя. Тут же бегу к холодильнику и достаю оттуда коробку с патчами, приклеивая спасительные средства с якобы черным жемчугом под глаза. Беру ролик со стеклянной полки и массирую лицо, думая, что это реально поможет избавиться от отека и выглядеть бодрее. Завязываю волосы и собираюсь принять душ, раздеваюсь и только тут понимаю, что вся пахну Филипповым. Он вчера ночью был в душе и смыл с себя все искусственные мужские ароматы: парфюм, дезодорант. Но запах, свойственный каждому конкретному человеку, – это совершенно особая вещь. И его запах въелся в меня без спроса. Остался на мне отметкой, которую не сотрешь даже моим гелем для душа и лосьоном для тела. Им пахнет кожа, им пахнут губы, которые он целовал, рука, которую держал в своей.

Я пахну Филипповым. Пора смириться.

Стою три минуты под потоками воды, а этот вкус не выветривается, хотя я и не стремлюсь. Выбираюсь из ванной, закутавшись в одно полотенце, и заглядываю в пакет, который он привез вчера.

Боже, там шоколад. Это просто счастье! Еще фрукты, апельсиновый сок в пакете, газированная минералка, коробка с печеньем. С подобным запасом не так уж и страшно засесть тут на целые выходные. Подогреваю молоко, заливаю им мюсли и накрываю тарелку крышкой, в это время завариваю себе кофе и открываю печенья от Фила. Не знаю, мне почему-то нравится называть его и так. Удивительный он человек, ему подходит и одно имя, и второе, которое он себе придумал. Печенье пахнет просто бомбезно, и я, не удержавшись, съедаю одно до основного завтрака.

Потом я включаю вай-фай и беру в руки телефон. И все, понеслась. Телефон надрывается от звука уведомлений, оживают рабочие чаты, личка, новостные каналы. Разгребаю то, что вверху мессенджера. Элеонора в шоке, что я так долго была не на связи, но настроение у нее хорошее, она не злится. На выходных безумные трипы Стасика, конечно, пройдут без меня, но писать анонсы и обзванивать телеканалы все равно мне. Да и над парой текстов сегодня придется посидеть, а в целом у меня практически отгул. Сижу в пижаме дома (и совсем без макияжа), пью кофе, лениво листая сообщения, а ведь уже десятый час. Почти как Аленка, только для нее это каждый рабочий день, а для меня – только на «типа больничном». Кстати, надо бы ей сказать, что я ночью чуть не отдалась Филу, она будет в ярости орать, что я умру скорее от недотраха, чем от болезней.

После завтрака мою посуду, наливаю себе стакан сока, поражаясь, как этот малолетка угадал с моим любимым вкусом. Хочется, конечно, докинуть в сок пару кубиков льда, но больное горло рекомендует мне так не делать. Леденец, спрей для носа, контрольное измерение температуры, и вот я уже готова работать. Включаю музыку, устраиваю себе подобие рабочего места прямо на кухне и начинаю пыхтеть над справками, пытаясь привести их в человеческий вид и сделать похожими на текст для массового читателя. Голова начинает болеть невообразимо быстро, но я уговариваю себя, что сначала тексты, а потом уже отдых, и тут звонят в квартиру.

Блин. Искренне надеюсь, что это не Быстрицкого принесло. Снимаю трубку домофона с мыслью «только бы Алена, только бы Алена», но там какая-то доставка. Через две минуты в квартиру поднимается молоденький пацан, который затаскивает ко мне белую коробку с ярко-алыми розами.

Нет, ну это точно Быстрицкий! Я же сказала ему, чтобы шел лесом, а он, видимо, в этом самом лесу решил подснежников насобирать. Расписываюсь за получение, закрываю дверь и разглядываю розы в коробке. Они красивые. Быстро нахожу открытку, в которой совершенно точно должна увидеть приторно-милое пожелание от Стаса, но…

Там всего два слова.

«Выздоравливай. Леша».

Вот же засранец! Решил зайти с другой стороны. Раз я не сдаюсь, когда он прет напролом, надо подкормить меня шоколадками и завалить цветами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну, к этому нужно прибавить приезд ночью и сон в обнимку со мной. И вот уже идеальная картина покорения вырисовывается.

Цветы стоят прямо передо мной на столе и отвлекают, мешая работать. То ли у меня чуть-чуть поднимается температура, то ли просто щеки горят, то ли душно в комнате. Без понятия. Открываю окно пошире и, сохранив наброски в документе, звоню Алене. Мне слишком многое надо ей рассказать.

- Привет, Алехина, надеюсь, у тебя интересные новости?

- Привет. Разные.

- Только не о работе, пжлста, – подруга ворчит в трубку.

- Точно не о ней. Я заболела.

- Как? Зай, это серьезно? Нужна помощь?

- Нет-нет, нормально всё. Простыла под кондеем в офисе, лечусь дома, работаю на удаленке. Всё правда почти хорошо.

Правда же! Я не при смерти, работать могу, температуры нет. Жива пока, значит.

- Так, а еще что случилось?

- Ко мне тут приезжал…

- Ой, не говори, что Быстрицкий! Мы только провели обряд очищения!

- Нет, не он, – сообщаю и слышу в трубке радостное «фух». – Фил.

- Да ты че? Реально приехал? И что хотел?

- Он привез мне передачку для болеющего, фрукты там, конфеты, сок. Проведал как бы.

- И? – очевидно, Алена сгорает от нетерпения.

- Ну что и? Я разрешила остаться на ночь.

- Ты ж моя сладкая! Ура! И сколько раз наш секси-малолетка тебя подлечил?

- Так, во-первых, он не наш, во-вторых, хватит осыпать его комплиментами, и в-третьих, ничего не было.

- Да ты врешь. Ну нет. Ты не могла остаться ночью в квартире с этим шикарным мальчиком и не переспать с ним.

- Могла, – доказываю ей, начиная немного раздражаться от настойчивости моей подруги. – Я была не в том состоянии, но в любом случае, еще слишком рано.

- Послушай, ты что, просто спала с ним, как с плюшевым мишкой? Зай, ну ты мальчика тоже не используй так. Он же явно тебя хочет. Да и вообще, он приехал проведать, после работы, уставший, привез угощения, поддержал морально. А ты не дала поддержать физически. Ну короче, просто не дала.

- Алена, я так не могу. Я не хочу просто секса без отношений.

- Родная, вы уже гуляли с ним, целовались, он приезжает к тебе ночью, чтобы узнать, всё ли с тобой хорошо, он…

- Присылает мне розы с пожеланием выздоравливать, – облегчаю ей задачу, добавляя новых фактов.

- Вот! Он даже цветы для тебя купил! У пацана бабла нет, он на двух работах пашет, а все равно для тебя старается, хоть ты ему и никто! Зай, разуй свои глазки!

- Не кричи на меня.

- Ну хорошо. Тань, пожалуйста, посмотри на него серьезным взглядом. Да, он мелкий, да, он не принц какой-то и сказочной жизни тебе не подарит. Но он не козел, Танюш, это точно. Он простой парень, который в тебя втрескался по самые бубенчики, и он такой красивый и горячий, что я вообще не представляю, с хера ли твои бастионы еще не пали. Дело твое, тело тоже, но ты зря так.

- Ален, это не избирательная кампания, мне не нужны сто аргументов в пользу кандидата.

- А я все равно уже сказала, что хотела. Смотри мне, Алехина, только не вздумай по своему мудаку автобусному страдать, когда на горизонте такой парниша! Молодость – это козырь, еще успеешь его научить чему-нибудь хорошему.

- Да он умнее меня, зараза. Считает, что я трудоголик, и моя жизнь начинается и заканчивается на одной работе, – грустно вспоминать эти его слова, но сама же знаю, что он прав.

- Ну и кто с ним ним будет спорить? Так, я уже все сказала. Давай теперь ты будешь думать своей головой и делать выводы. Но цветы сфоткай, я должна это видеть. Поправляйся скорее, негоже болеть в июле!

- Спасибо. Цветы сфоткаю, сейчас скину.

Отключаюсь, укладывая телефон прямо на ноутбук. Вроде и рада, что позвонила ей, а чувство, словно мама меня отчитала.

Кстати, о маме. Я не стала вчера беспокоить ее, но не помешало бы держать в курсе событий собственных родителей. Вот сейчас допишу текст и сразу им позвоню.

Каюсь, я не очень хорошая дочь. Я редко звоню родителям, уже привыкла жить самостоятельно и решать все без чьих-либо советов. Но все же я стараюсь созваниваться, приезжаю к ним иногда в гости, помогаю с генеральной уборкой, обязательно привожу подарки к праздникам, но у меня уже давно своя жизнь. Родители не совсем признают это, дело в том, что для них отдельная семья – это обязательно жена, муж и дети. А Стас в их глазах был идеальным кандидатом на роль моего мужа. Он был знаком с мамочкой и папочкой, вовремя показал себя с лучших сторон. И все. Взрослый, респектабельный, на хорошей должности с перспективой карьерного роста. Вроде как галантный кавалер, умеющий радовать. Боже, какими же заученными фразами я описываю мужчину, с которым провела четыре года своей жизни! Хотя можно ли говорить, что с ним? Мы по-настоящему близки и не были, это я уже сейчас понимаю.

Собравшись с духом, звоню маме. Правду от нее скрывать я все равно не планирую.

- Алло, дочь? Ты звонишь в рабочее время, что-то случилось?

Да, обычно среди дня я не звоню.

- Случилось. Заболела немного, но ничего страшного.

- Как заболела? – вот, мамочка включается. – Ты врача вызвала? Больничный открыла?

- Мам, мы просто договорились с начальником, что я работаю из дома и отлеживаюсь. Температуры у меня нет.

- Ты себя совсем не бережешь! А тебе еще детей рожать и воспитывать!

Ой, началось. Конечно, мне еще рожать, только когда и от кого?

- Явно не в скором времени.

- Что? Почему? Вы со Стасом еще не надумали жениться?

- Я, может, и надумала, а вот Стас – нет. Мы расстались, мам.

- Дочь, в чем дело?

- Он не хочет жениться. Он даже не хочет жить со мной вместе, придумывает отговорки и все откладывает. А мне надоело ждать. В конце концов, ты права, пора уже и замуж. Но явно не за этого человека.

- Уверена, что правильно поступила? Хотя о чем это я… Если он так и не решился за столько лет, о чем с ним говорить! Всё уже понятно. Может, у тебя и на примете другой есть?

- Нет, мам. Точнее, есть один парень, которому нравлюсь я, но мы только на прошлой неделе познакомились, да и все равно, мы друг другу не подходим.

- С чего ты это взяла?

- Маленький он, младше меня на несколько лет. Тебе не понравился бы, хотя на внешность симпатичный.

- Ты не на внешность смотри, дочь. Сама знаешь, с лица воды не пить. Хорошенький – ну и прекрасно, но мужик должен не красотой брать, а делами. Помни об этом. И лечись обязательно, если станет хуже, срочно врача вызывай, не играй со своим здоровьем! Работа работой, а здоровье всегда должно быть на первом месте!

- Конечно, мам. Я тебе обязательно напишу, какие у меня буду дела. Папе привет. Целую.

- И я тебя.

Это было очень даже спокойно. Я-то думала, что мама оторвется на мне из-за того, что я рассталась с Быстрицким. А выходит, все уже со стороны видят, какой детский сад он устроил из отношений. И хорошо, что мать меня поддержала, я бы справилась и без этого одобрения, но поддержка родителей всегда на пользу.

Заканчиваю с делами, которые запланировала на первую половину дня, еще раз проверяю все рабочие чаты, делаю фотку букета и отправляю Алене. Та присылает миллион сердец и плачущих в экстазе смайлов, а потом свои любимые пошлые. Озабоченная моя. Но цветы правда классные.

Пишу Филу. Да, сама пишу. Надо же быть благодарной.

«Спасибо за розы. И за фрукты с шоколадом. Это все очень здорово, мне приятно».

Ответ приходится ждать долго, но я беру во внимание, что он на работе в автосервисе, а не за компьютером, как я.

Фил: «Я рад».

И все? И все, он просто рад?

Фил: «Сегодня не приеду».

Ловлю себя на мысли, что мне неприятно это слышать. Я не знаю, почему, но я была уверена, что он приедет все равно, и я опять его увижу, а теперь вот это сухое «не приеду» режет глаза гораздо жестче, чем кривые справки для моих пресс-релизов.

Подсела я что ли на него? Да ну. Неделя, как мы знакомы. Я не могла проникнуться человеком за неделю! Я не такая вообще, я долго привыкаю, долго влюбляюсь и…

Фак! Я не буду в него влюбляться! Нет! Не в него!

«Хорошо, не приезжай»

Фил: «Это ты типо разрешила?»

Уже начинаю набирать, что правильно пишется «типА», а не «типО», но давлю на клавишу delete и убираю это все. Я не его учитель русского языка.

«Просто отметила факт»

Фил: «Если ты скажешь, что хочешь, я приеду»

Я хочу. Да блин! Я чувствую, что хочу, но не могу ему об этом сказать.

Меня раздирает от желания быть честной с ним и с самой собой, но вместе с тем стыдно, что я растекаюсь и глупею от этих нахлынувших к нему чувств.

«Увидимся, когда я поправлюсь»

Фил: «Раз ты так решила, ок»

Да, я так решила. Но мне больно не от боли в горле, а от того, что я не увижу его еще долго.

Ничего не понимаю больше…

Глава 23

Фил

Четверг. Еще одна нормальная смена в «Престиже». Люська вроде не смотрит больше в мою сторону, поэтому Лина была права – проще всего отшить девушку прямым текстом. Обидно, но действенно.

Пятница. И еще одна смена, я взял их три подряд, чтобы разгрузить выходные. Уже и мой молодой здоровый организм не вывозит. Хотя он гораздо больше не вывозит отсутствие Тани рядом, чем отсутствие полноценного сна.

Я очень злюсь. Да, я понимаю, что она не будет кидаться мне на шею, но я так ждал хотя бы малюсенького ответного шага. Хотя бы просто сказала один раз, что хочет меня видеть. Я бы все бросил и полетел к ней, отвечаю.

Но Таня этого не говорит. Наоборот, у нее дурацкая расплывчатая формулировка «Когда я поправляюсь».

Да, я не сдамся все равно. Мог бы сделать это, если бы чувствовал полнейшую безнадегу. Но Алехину подводит язык тела, на котором она говорит мне гораздо больше, чем вслух. И если мозгом она еще сопротивляется, то телом нет. С самого первого поцелуя нет, ведь даже тогда она дала пощечину, но целовать себя позволяла и отвечала на это. А ночью, когда я был с ней… Если честно, я очень редко ночевал с девчонками, как-то больше просто трахался без совместного сна, а с ней все наоборот. И я же согласен на такое! Согласен, мать твою! Все готов терпеть, лишь бы потом держать ее в своих руках и задыхаться от ее запаха, стискивать зубы от того, как дико хочется, но приходится удерживать это желание «при себе».

Я реально чувствую, что ради нее готов на всё. Да, с того самого первого дня. Да, я верю в любовь с первого взгляда, это не бред и не выдумка идиотов.

Бред – то, что мы друг другу не подходим. Самое ужасное сочинение журналистки Алехиной, которое нужно распечатать и сжечь прямо над морем, развеяв пепел по ветру. Большего бреда пиздануть ну просто нереально. Она может соврать мне о своих чувствах, глядя в глаза, но ее губы и руки никогда не врут. Никогда.

Бешусь. Швыряю инструменты на пол, из-за чего можно и штраф за разгильдяйство схлопотать. Работаю спустя рукава и получаю натуральный подзатыльник от Давыдыча. Он меня любит, но и воспитательные меры ко мне тоже всегда применяет, считая меня «своим» звездюком.

После гаража самочувствие у меня просто ужасное. Дают о себе знать почти бессонные ночи, физический труд и беготня между столиками в ресторане. И эмоциональное напряжение, конечно. Без разрядки! Да, я уже не помню, когда в последний раз занимался сексом, а после знакомства с Алехиной секс у меня только в фантазиях и только с ней. И проходит он там всегда исключительно на ура. Вот и сейчас, едва успеваю об этом подумать, как уже стояк. Хрень какая. Я так загнусь скоро.

Мне нужен сон. И секс. Так и быть, можно еще и спорт добавить в правило трех «с», поэтому пора браться за ум и возвращаться к пробежкам. Ну понятно, тяжело делать это по утрам, когда приезжаешь домой около четырех ночи, но надо пробовать.

Так и июль пройдет, и август, а все работаю, а у моря не был. Ну какая дичь, а! Я же не могу жить без моря. Но и отпуск взять не могу, когда все только пошло в гору. Надо бы хоть на выходных рвануть… И Алехину бы прихватить с собой. И уж там на диком пляже эта принцесска никуда бы от меня не убежала. Только вот как уговорить ее поехать со мной, если она даже просто видеть меня не сильно желает?

В субботу я сплю чуть ли не до обеда. Просыпаюсь от странных звуков на кухне и пугаюсь, что в квартиру залезли воры. Что вынесут, правда? Мою наглость? Пельмени из морозилки? Недельный запас чистых футболок?

Поднимаюсь, прямо в трусах плетусь по коридору на шум. На кухне мать, оказывается, варит суп.

Пздц это я спал, даже не слышал, как мать пришла. И она не предупреждала, хотя с чего бы она должна отчитываться, когда придет в свой дом? Просто не ожидал ее увидеть. А она стоит такая, супчик варит.

- Лешенька! Проснулся?

- Привет, ма. Ну как видишь.

- Боря на выходные с друзьями на рыбалку уехал, так что я с тобой буду. Вот лапшу тебе варю, а то у тебя еды дома нет совсем.

- А некогда, ма. Я все будни вавтосервисе, три дня еще в рестике работал. Меня повысили, кстати, зарплата получше будет.

- Правда? Ой, как здорово! Ну иди умывайся, сейчас будем обедать.

- Так я еще не завтракал, – усмехаюсь, потирая рукой шершавые щеки. Надо бы побриться что ли, или фиг с ним, если все равно выходные дома пробуду.

- Ты сразу и позавтракаешь, и пообедаешь!

- Хорошо.

Удивительно чувствовать родительскую заботу сейчас, когда мне двадцать один. Конечно, пока я был мелким, мать старалась, но у нее не было на меня времени, денег и сил. Меня по большей части воспитывал двор. Мать просто следила за тем, чтобы я не свернул на совсем уж кривую дорожку. Но хоть я и не грамотей и учился так себе, по жизни мозгов мне всегда хватало, и когда мои друзья косячили и попадали в херовые ситуации, я умел этого избегать. Я знал, что обязательно займусь своей жизнью сам и сам же всего добьюсь потом.

Умываюсь, чищу зубы, одеваюсь и возвращаюсь на кухню. Пахнет тут просто божественно – хорошей домашней едой, по которой я соскучился. Мама уже разливает лапшу по тарелкам, а на доске лежит свежий нарезанный хлеб. Никогда она не любила покупать хлеб, уже нарезанный на кусочки в упаковке, только целые буханки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Че там этот Боря твой, мам? Не обижает?

- Нет, Леш, не обижает. Хороший он мужик. Я вроде привыкла к нему, но время еще нужно.

- Для чего? – жадно налетаю на горячий супец, словно три дня не ел. Хотя в принципе так и есть.

- Чтобы жениться.

Суп чуть носом не идет.

- А что, уже позвали?

- Да так, – мама теребит край скатерти, как будто стесняется личные разговоры со мной вести. – Обмолвился, но это в шутку, наверное.

- Смотри мне. Благословлять не буду, но и запрещать тоже. Хочешь белое платье и кольцо – дело твое.

- Сын, я хочу, чтобы ты знал. Для меня важно твое мнение.

- Ой, давно ли, мам? Не помню, чтобы ты меня спрашивала.

- Леш, это правда. Я хочу, чтобы тебе нравился мой выбор. Понятно, что жить с этим человеком мне, но ты не должен думать, что мать связалась с проходимцем.

Да, порой я именно так и думаю: моя мать частенько связывается с проходимцами.

- Ма, у тебя личная жизнь получше моей будет.

- У тебя нет девочки?

Ну, при всех раскладах назвать Таню девочкой язык не повернется, но она и не моя. Обидно это признавать, но не моя.

- Нет. Суп вкусный, мам, спасибо, – пытаюсь перевести тему, но сам же ее и начал. Мама теперь так просто не отстанет.

- Да про суп я и так знаю, а вот как у тебя дела… Не клеится ни с кем? Неужели на работе никого не нашел себе?

- Мам, есть одна девушка. Самая охуенная.

- Выражайся помягче!

- Я виноват, что она на самом деле такая? Самая лучшая. Но она считает, что я ей не подхожу.

- Почему? – искреннее удивление в глазах мамы меня забавит. Неужели сама не понимает?

- Она меня старше, мам. И она работает в Правительстве края. Короче, крутая девушка, и я слишком прост для нее, наверное. Но я все равно ей докажу, что я лучше, чем она думает. Никуда не денется.

- Вот всегда ты был упертым.

- Да, – приговариваю суп окончательно и убираю наши тарелки в раковину. – Был и остался таким же. Тебе помочь с чем-нибудь? Что-то нужно?

- Нет, Леш, ты отдыхай. Квартира чистая, я вижу. Ну я так, с тряпочкой везде пройдусь, – словно между делом добавляет. Хотя я уверен, будь я супер чистюлей и вылизывай дом с утра до вечера, мама во время своей инспекции все равно нашла бы пыль. – Ты на выходных дома побудешь или к друзьям пойдешь?

- Да не знаю. С Шацким спишусь, может, к его компашке прибьюсь, сходим куда-нибудь. Герман на море вообще зовет, предлагает взять пару дней отгулов.

- Поезжай, тебе тоже отдыхать надо. Ты так много работаешь, сын, я переживаю, как бы ты не перетрудился.

- Да не будет мне ничего, я железный, ты че. Рад, что приехала.

Это правда. Даже взрослый и самостоятельный ребенок всегда рад своей маме. Ну ок, бывают там ситуации, но у меня все нормально.

- И я рада, сын.

- Пойду позвоню кое-кому. Это срочно.

Не знаю, почему это стрельнуло в мой мозг, но мне прямо сейчас надо услышать Таню. Вот сию же секунду.

Глава 24

Фил

Возвращаюсь в комнату и снимаю с зарядки телефон, смахиваю все уведомления за ненужностью и открываю диалог с Алехиной. Хренова тишина. К тому же, она еще и в сети сегодня не была.

Вырубаю приложение и звоню Тане. Если и трубку не возьмет, то ясно – решила, что надо избавляться от меня, пока не зашло все слишком далеко.

Слушаю гудки, уговаривая себя относиться к этому с терпением, и когда уже собираюсь сбрасывать вызов, она берет трубку.

- Привет, Леш.

- Привет. Как чувствуешь себя?

- Уже намного лучше, все нормально.

- Ты дома?

- Да.

- Сейчас приеду.

Не даю ей возразить и привести аргументы против, просто отрубаю разговор. Приеду и все. Не обсуждается. Сама она через полгода надумает, когда ей в следующий раз захочется покурить, а пригнать меня с другого конца города будет проще, чем сбегать в ближайший продуктовый магазин. Полгода ждать я не хочу. Пусть лучше скажет, что я ее задолбал, чем успеет забыть обо мне.

Понятия не имею, что ей говорить и что мы будем делать, по дороге определюсь.

Одеваюсь за минуту, я вообще не привык долго выбирать, во что одеться, мне еще на это не хватало время тратить.

- Мам, я съезжу кое-куда по делам, на пару часиков, может.

- К девушке этой?

Как минимум, уже не называет ее девочкой.

- Да. Она заболела на этой неделе, вроде как поправилась, надо бы проведать.

- Ну это дело хорошее. Езжай, я пока тут делами позанимаюсь, – говорит, сопровождая это звуком ножа, что-то нарезающего на доске. Отлично, значит, в этот доме будет еще еда. Как приятно быть любимым сыном хотя бы раз в два месяца!

Выезжаю. Двигаюсь по раскаленным улицам в тишине, не врубая музыку. Пробок нет, все либо свалили на выходные на море, либо отсыпаются и готовятся кутить ночью. Добираюсь до улицы, где живет Алехина, быстро, паркуюсь и уже знакомой тропой иду к ней. Стою под дверью на коврике «welcome» и думаю, что опять как пес прибежал. Да похрен, кто и что подумает, даже я сам. Я хочу к ней и всё.

На звонок не нажимаю, жду. Таня же в курсе, что я приехал, в домофон уже звонил. Терпеливо жду. Наконец, она открывает дверь и впускает меня к себе в квартиру, и я захожу быстро, пока она не передумала.

Выглядит хорошо, совсем не так, как в нашу предыдущую встречу. Видно, что отдохнула, пришла в себя, поправилась. Красотка, не могу, аж глаза сводит. Без макияжа или с самым легким – не умею отличать, когда женщины не красятся совсем или красятся целый час, но так, что ничего не поймешь. Волосы собраны в хвост, одета в домашний костюм с такими короткими шортами, что можно поехать крышей.

- Привет.

Как всегда, чтобы развести Таню на эмоции, надо сначала час вокруг нее поплясать.

- Привет. Лучше себя чувствуешь? Судя по всему, поправилась?

- Да, мне намного лучше, в понедельник возвращаюсь на работу.

- Я рад. Цветы живы еще?

- Да, стоят отлично, значит, свежими были.

Разуваюсь и без предупреждения иду на кухню, ожидая увидеть букет там. Мне просто интересно, как сюда вписался мой подарок. Хотя, может, мне просто хочется потешить свое самолюбие мыслью, что в этой квартире уже есть что-то мое.

Да. Розы стоят на видном месте и действительно прекрасно себя чувствуют. Но рядом с ними, сука, стоит какой-то другой букет, и я очень сомневаюсь, что это ей начальник прислал.

- А это чье? – вопрос звучит очень грубо, у меня нет на это права, но меня кроет.

- Подарили тоже, как видишь.

- Бывший?

Таня и так была не слишком хорошо настроена, а теперь вообще закрывается окончательно.

- Допустим, бывший, что это меняет, Леш?

Хочется напомнить ей, как сама жаловалась на него, говорила, что все не так, как была задета его поведением. Я же тогда еще ей сказал... Да все равно, видимо, что я сказал. Ее бывший – настырная тварь, уже упустил свой шанс, а теперь обратно лезет.

Танька стоит в метре от меня и видит, как мой взгляд бегает от нее к букету от деда, который мне хочется вышвырнуть в окно и больше никогда тут не видеть.

- Что же ты творишь, Алехина...

Резко дернувшись с места, я одним легким толчком прижимаю Таню к стене и не даю больше дернуться.

- Что я творю?

- Вы сошлись с ним?

- Нет.

- У вас что-то было?

- Я не на допросе, Филиппов!

- Было у вас? – не могу себя контролировать, сжимаю ее ребра так, что недолго и задушить.

- Ничего не было! Я с ним рассталась!

- Тогда почему тут его цветы?

- Он прислал, мне что, выкидывать?

- Я бы выкинул. На хер просто.

Она не брыкается и совершенно спокойно держится в моих руках, пока мои грубые пальцы рисуют долбанутые чертежные схемы на ее ребрах. Таня напряжена. Я вижу. Она не боится, но то, какой я взбешенный сейчас, ей не нравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не думал, что тебя не спрашивают, как мне поступить с цветами от другого человека? – говорит, одаривая самым осуждающим взглядом из всех возможных.

- Не думал. Забудь его, Алехина.

- Можно самой мне решать?

- Можно. Подумай сама и реши, что его надо забыть.

Издает нервный смешок и отворачивается, но ее руки машинально обхватывают мои предплечья, и вот уже картина похожа не на мою попытку ее сожрать, а на объятия людей, которые хотят друг друга.

- Таня, – игнор. Полный игнор. – Таня, повернись ко мне.

- Чего ты хочешь, Леш?

- Тебя, конечно. И я точно знаю, что настанет день, когда я возьму тебя на этом столе, а ты будешь просить еще, – твердо смотрю на нее, пока она фыркает, пытаясь высказать какое-то свое негодование. – Возьму, Таня, и это будет лучший секс в твоей жизни. Но только когда в твоей квартире не будет цветов от другого мужика. И вообще он не будет никак стоять между нами.

- Нет никаких...

Она хотела сказать «нас», но осеклась. Дура что ли? Ну сама же понимает, что есть «мы», и другое мнение – тупо попытка убежать от реальности.

- Есть.

- Лёш, мы с ним были вместе четыре года, я не хочу возвращаться к нему, но...

- Какие на хер но? Не хочешь и всё. Не возвращайся. Тань, будь умницей, пожалуйста.

- Не разговаривай со мной, как с детсадовской! В конце концов, это я тебя старше, малолетка ты хренов!

Дернувшись, она вырывается из моих рук и отходит к окну, обнимает себя руками и отворачивается.

- Ну называй малолеткой, если хочешь, только будь умнее, я тебя прошу. Не наступай на свои же грабли. Он – бывший.

- А ты настоящий, что ли?

- Хотелось бы. Но, скорее, будущий.

- Твоя самоуверенность не помещается ко мне в квартиру.

- Да брось. Помещается.

- Ты приехал, чтобы спросить, как у меня дела?

- Ну да. Хотя еще и по делу, – начинаю импровизировать, потому что совершенно не подготовился. – Мне нужна помощь. Надо купить костюм. Ну такой, деловой, строгий. Понимаешь, у меня ничего подобного просто нет. Точнее, есть со школьного выпускного, но я стал намного крупнее и в него банально не влезу.

- А зачем тебе? Ты жениться собрался?

- А ты замуж за меня пойдешь?

У Тани отвисает челюсть. Я это сказал как-то на автомате, само вырвалось.

Хотя если она вдруг так же на автомате скажет «да», наверное, отправимся в загс, а что еще остается.

- Что?

- Говорю, замуж за меня пойдешь?

- Ты шутишь?

- Забей, – машу рукой и стараюсь перевести тему максимально быстро, не зацикливаться на этих словах. – Костюм нужен для работы, мне стремно встречать гостей в столетних джинсах, протертых в некоторых местах. Поможешь? Я в этом вообще не разбираюсь.

Гер считает, что у меня вкус сороки — хватаю все, что блестит. Разумеется, ему родители прививали совсем другое, он же с детства был одет в самое лучшее и никогда не гулял в обносках, которые его матери передавали женщины с работы, у которых дети чуть старше и выросли из своих вещей… А мне приходилось. Я мечтал о том, что у меня будут свои джинсы с разрезами на коленях, свои найки, своя кожанка, а не потертая с чужого плеча. Я все детство жил с мыслью «вырасту, заработаю и себе куплю».

Только вот вкус от этого, наверное, не особо появился. Одеваюсь так, как хочу. Можно сказать, самовыражаююсь.

- Если ты просишь, я помогу.

- Только одевайся в магазины как-нибудь потеплее, там же твои нелюбимые кондиционеры.

- На улице +30, что значит потеплее? – она улыбается, и растирает ладонями плечи, как будто согреваясь.

- Пиджак возьми. И желательно, будь не в этих шортах.

Ее домашние шортики – полный огонь, но я за себя не отвечаю.

- Ты предъявляешь претензии к моим шортикам?

- Нет. Скорее, предупреждаю, что если будешь гулять в таких по торговому центру, я дотерплю до первой примерочной.

- Не будь таким…

- Прямолинейным? Я всегда такой, ты разве не поняла?

- Трудно было не понять.

- Вот же. Ты поедешь со мной?

- Ну, будем откровенны, выбрать костюм я точно смогу лучше тебя. Поэтому давай, так и быть, спасу тебя.

Спасать меня надо совсем не так, но каждое ее согласие я считаю своей личной победой.

Глава 25

Таня

Видно, что Фил не привык к затяжному шопингу. В принципе мало мужчин, которые готовы это терпеть, но здесь Фил вообще сам вызвался. Я не уверена, что он реально будет в костюме ходить, но очевидно, что новая должность наложила на него обязанности соответствовать внешне уровню заведения.

- Только давай договоримся, – сразу объявляю я, как только мы заходим в торговый центр. – Если ты позвал меня с собой, то будешь прислушиваться к моим советам и примерять то, что я предложу.

- Ну я для этого и звал вообще-то, – обиженно пожимает плечами Фил.

- Обычно ты меня не слушаешь, поэтому и говорю.

- Просто если я пойду выбирать костюм себе сам, это будет спортивный. И десять черных и белых футболок к нему.

- Верю. Но мы что-нибудь с этим сделаем.

Если честно, мне как-то понравилась идея совместного шоппинга. Шанс хоть где-то покомандовать Филом – может, дело в этом? Или же мне захотелось ощутить себя ведущей программы по типу старой «Снимите это немедленно». Вообще Фил, несмотря на очень специфическое чувство стиля и странный вкус парня из нулевых, всегда смотрится в своей одежде органично. И мне сложнее его представить в строгом деловом костюме, чем в драных джинсах и футболке с невообразимым принтом. А если из кроссовок переобуть его в крутые качественные туфли, то это вообще будет преображение века. Хотя нет, я не права… Не преображение (он хорош и так), а перевоплощение.

- Главное, принца из меня не делай, я же не какой-нибудь там министр, – совершенно без задней мысли выдает Филиппов, а у меня сразу какая-то реакция на эту фразу. «Какого-нибудь там министра», ну почти министра, я уже проходила. Ничем хорошим не закончилось. Поэтому ломать стиль Фила, навязывая ему что-то чужое, я не планирую.

Мы мало разговариваем, но меня это даже радует. Честно говоря, меня ужасно раздражает, что в конце любого нашего разговора я начинаю чувствовать себя глупышкой, которой он в сто разумнее. А еще мне безумно нравится его четкая неизменная позиция, хотя именно она же меня и бесит.

- Сюда зайдем? – пока мы поднимаемся на второй этаж, замечаю знакомый бутик мужской одежды. Мы там выбирали рубашки папе. В одной из них он ходил на мой студенческий выпускной.

- Куда?

- В тот магазин, – указываю ему на вывеску.

- Решила начать сразу с тяжелой артиллерии?

- Дружок, я одевала тут даже папу. Думаешь, я с тобой не справлюсь?

- Воу, да ты уже все придумала? Ну давай, веди меня, принцесса.

«Принцесса» меня удивляет, я не понимаю, он говорит это всерьез или нет. Пропускаю мимо ушей, захожу вместе с Филом в магазин и сразу впадаю в некий транс от всей этой красоты. Все-таки мужики в костюмах – это невероятный секс, и я пришла к этому выводу, насмотревшись на госслужащих в Правительстве. Честно, пока не представляю, как нарядить Филиппова в такое, но ведь сама уже сказала, что смогу, и теперь обратного пути нет. Решаю сначала посмотреть, за что ухватится он сам, а затем уже предлагать мое видение.

По-моему, Леша хочет отделаться малой кровью, взять первый попавшийся серый костюм и свалить, но хрена с два такой номер прокатит. Сначала я совершенно спокойно даю ему возможность примерить эту серую фигню, и Фил сам понимает, что «на отвали» схватил ерунду редкостную.

- Здесь лучше присмотрись к рубашкам, они тут качественные и красивые, а костюм можно выбрать в другом месте.

- Я бы лучше присмотрелся к тебе, – задрав подбородок, он оценивающе смотрит на меня, растянув губы в улыбке.

- Леша! На меня ты насмотришься еще, а когда ты сам в следующий раз решишься пойти в магазин, я без понятия. У вас, мужчин, это же целая проблема, – обращаюсь к девушке-продавцу, надеясь на понимание, и та сразу кивает, оказывая мне поддержку чисто из женской солидарности.

- То есть мужики ничего не могут купить, ты так считаешь?

- Я этого не говорила. Я сказала, вам сложно решиться на шопинг, тогда как женщины готовы делать это каждую неделю, и каждую неделю находится что-то нужное к покупке.

- Вот-вот, вы мастера покупать все подряд, а мы выходим только по важному делу. Но давай мы сейчас этим делом и займемся.

- Вперед, – я развожу руки и киваю в сторону рубашек. Фил выбирает парочку и с ними наконец двигается в примерочную. Через пару минут и я подтягиваюсь туда с галстуком, который, на мой взгляд, идеально подойдет к светлой рубашке. Я вообще слабо себе представляю, что Филиппов будет носить все это, но смысл покупать костюм и не брать галстук? Это ерунда, типа как девушке собрать образ и забыть про колготки.

- Эй, ты где? – не понимаю, в какой из трех примерочных он находится.

- Тут, – Леша отвешивает штору и показывается во всей красе.

- Слушай, ну это круто. Вот, я нашла к ней галстук, давай посмотрим.

- Я в душе не чаю, как их завязывать.

- Серьезно? Мужик и не умеет завязывать галстук?

- Да нах мне это умение? Я зато любую технику починить могу. Руки из того места растут, прикинь?

- Да рада я за твои руки, Филь. Давай я тогда сама.

- Пожалуйста, – он вскидывает вверх те самые руки, что растут из правильного места, и кстати, очень неплохо смотрящегося в боксерах. Я же имела шанс оценить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это как-то интимно. Разве нет? И я сейчас не про ту ночь, когда он спал со мной, а я видела его в одних трусах. Я про галстук. Мы полностью одеты, стоим в магазине, где есть другие посетители и продавцы, я завязываю ему галстук поверх рубашки и считаю, что это (ну прости, диплом журфака) пздц как интимно. Эти случайные прикосновения к его шее, эти его взгляды из-под ресниц (почему у мужиков такие ресницы, это нечестно!). По-моему, мои руки сейчас явно не из того места, потому что они трясутся и не слушаются меня, и этот хренов узел я вяжу крайне медленно.

- Чего у тебя руки трясутся? – заметив мою нервную дрожь, спрашивает Фил.

Я и сама не знаю, отчего это, но когда он обнимает своими ладонями мои запястья, легче мне не становится совсем.

- Посмотри, как тебе, зеркало сзади есть.

- Да, – он отвечает, смотря в мои глаза.

- Что да?

- Тебе в рифму ответить? – отшучивается, отпускает мои руки и направляется к зеркалу.

Интимный момент разрушен. Вот только что мы смотрели друг на друга, держась за руки, и уже магия упущена. Может, это и хорошо, не хватало еще в магазине залипать. Просто удивительно, как он так быстро за секунду переключился. Стоит себе, красуется. И я начинаю понимать, что он выглядит особенно в таком виде, и в коридорах Правительства даже в этой практически форменной одежде он бы выделялся все равно. Просто парень не вписывается в стандарты и не пытается.

- Вот эту возьму, пожалуй, – заключает Фил и резко дергает за узел галстука, словно за пять минут удавка лишила его кислорода. А потом он начинает расстегивать пуговицы прямо в общем коридоре примерочной, не заходя в свою кабинку. Действительно, а зачем, если можно выпендриваться перед всеми.

Но ладно, это дело хозяйское. Мы начали-то с самого простого, с рубашек, а главная задача все еще впереди. И кстати, оказывается, что не только девушки испытывают сложности с выбором одежды. Вот у Филиппова, кажется, нет особых проблем с фигурой (на мой взгляд, вообще никаких), но он все же не очень высокий и не очень крупный, поэтому некоторые костюмы ему великоваты, а брюки и рукава пиджака тоже в некоторых случаях оказываются длинными. В общем, после трех магазинов, где объективно ничего хорошего не было, я уже начинаю расстраиваться, а совершенно спокойный Леша, у которого как будто нет проблем, меня добивает. И когда он видит мое выражение лица, тяжело вздыхает и отправляет в ближайший магазин «для девочек» на перезагрузку.

А когда я возвращаюсь оттуда к назначенному месту встречи через пять минут, Леша держит в руках кофейный стаканчик, залитый взбитыми сливками с каким-то сладким топпингом.

- Это что?

- Это тебе. Держи, может, от этого твоя красивая попа слипнется, и ты не будешь нервничать при каждой неудаче.

- Меня больше раздражает, что я нервничаю, а ты остаешься в дзене.

- Я просто познал дзен, а ты нет, – он протягивает мне шедевр бариста, но я даже не успеваю взять стаканчик, как Лёша задирает его к моему носу и обмазывает меня взбитыми сливками. – О, крутяк, ты теперь такая сладенькая.

Я и дзен сейчас – понятия полностью противоположные. Но с другой стороны, это же просто дуристика. Счастливые люди таким и занимаются, а не только о работе думают.

- И что мне делать с этим? – пытаюсь не орать на него, но все-таки возмущаюсь.

- Я салфеточки прихватил.

- Спасибо, – вырываю салфетки из его руки, вытираюсь и только потом пробую напиток. Да, это действительно ооочень сладко. Но и очень вкусно. Он меня так разбалует! То бургеры, то сладости, то цветы.

- Еще две минуты передышки, и мы идем дальше, – заявляет Фил, и я просто киваю.

Устала спорить с ним, ведь в итоге все равно будет так, как хочет он. Пора уже смириться, что он своего добивается, причем расшибать голову для этого ему не нужно.

Идеальный костюм для Филиппова мы находим буквально в первом же магазине после перерыва. Он оказывается черным, строгим, узким, четко очерчивающим фигуру Лёши.

- Отличный, правда? – Леша как будто сам себе не доверяет и спрашивает у меня.

- Конечно. Сел так, словно для тебя шили.

- А рубашка с галстуком?

- Подойдут.

- Тогда беру.

- Да, забирай и пойдем.

- Я быстро.

После торгового центра Фил больше ничего мне не навязывает. Спокойно отвозит домой, крайне скромно целует в щечку, даже не напрашивается в гости. Это прям странно, хотя у меня есть и другой вариант – те моменты, которые случились сегодня, для него тоже в новинку и необычные. Я про все наши взгляды, касания, про искры, летающие между нами. Кажется, даже он сражен этим. А я и подавно.

Глава 26

Таня

Когда в понедельник Валентинович привозит меня к парковке Правительства, мне кажется, будто я пропустила не два рабочих дня, а целую вечность. Словно я очень давно всего этого не видела. Хотя тут все идет своим чередом. Мы приезжаем в 8:58, и ровно в это же время блестящий и чистенький (на радость Стасика) минивэн губернатора подъезжает прямо ко входу. Главу региона выходит встречать начальник охраны «Белого дома», а с пассажирского сиденья рядом с водителем выбирается личный охранник губернатора – очень милый мужчина, похожий на большого плюшевого мишку-качка.

Босс летящей походкой взлетает по ступенькам к дверям, придерживает их, пропуская меня и еще одну сотрудницу, мило улыбается персоналу, здоровается со всеми на первом этаже и очень быстро в сопровождении появившегося словно из ниоткуда Буйнова поднимается на второй этаж. По начищенной плитке стучат шпильки девочек-секретарей, с самого утра бегающих в канцелярию за письмами для своих шефов. Юные красотки из молодежной политики болтают со своим министром, обступив его со всех сторон. Киваю этому мужчине, с которым тоже работаю как с одним из прямых подчиненных Буйнова, и шагаю к себе на третий этаж. Выставку картин какую-то новую поставили, пока меня не было. А еще затеяли ремонт у антикоррупции – кажется, их пересаживают в другие кабинеты.

У нас, в блоке пресс-службы, как всегда – клавиши стучат с утра пораньше, у Димы в его метровом кабинетике шумит кофемашина. Девочка, которая работает с замом по культуре, уже звонит редакторам СМИ и приглашает на очередной фестиваль. Другая девчонка, у которой здравоохранение, бьется в истерике из-за сорванного выезда на открытие новой больницы – там не закончили завоз оборудования в нужный срок. При всем этом малышки умудряются красить губы, обсуждать свежий маникюр, звонить мужьям и держать в пятнадцатой открытой вкладке на компьютере распродажу какого-нибудь онлайн-магазина. Я за это и люблю нашу работу – мы ненормальные. Мы существуем в шуме, беготне, порой даже скандалах и истериках от особо одаренных журналистов, но мы обожаем этот мир и в другом просто не выживем.

- Танька! Явилась-таки!

- О, Алехина! Мы уже соскучились!

- А ты слышала, что успела Элеонора придумать?

- Буйнов ходил чернее тучи без тебя!

Голоса доносятся со всех сторон, мне кажется, что девочки обступают меня и абсолютно все обнимают. Одновременно. Здороваюсь с каждой, отчитываюсь, как проводила время на больничном и ныряю к себе в кабинет. Едва успеваю проветрить и протереть собравшуюся на рабочем столе пыль, как телефон уже подключается к местному вай-фай и начинает пищать.

Буйнов: «Приветствую. Прошу съездить с Быстрицким и прессой на новый трамвай»

Твою мать, что за письмена? Еще чуть-чуть, и начну материться не хуже Фила, научил же, малолетка настырный.

Ничего не поняла. Но есть одно правило – не спорить с Буйновым и не задавать ему лишних вопросов, именно поэтому выяснить, почему этим делом должна заниматься я, можно только у Стаса. Вот уж с чего не хотелось начинать рабочую неделю, так это со звонка «любимому» Станиславу Юрьевичу, но правило первое – с решениями Буйнова не спорят. Хотя я точно уверена, что эту идею в умную голову моего начальника вложил сам Стасик.

Три гудка, и вот уже на экране высвечивается счетчик нашего разговора.

- Привет, родная. Соскучилась уже?

Пропускаю это мимо ушей, по крайней мере, делаю вид.

- Привет, Стас. Не расскажешь, почему я должна сопровождать тебя перед журналистами на каком-то новом трамвае?

- Танюш, пока ты болела, приехал первый трамвай, который нам поставляют по концессии. Ты не помнишь? Мы же сто раз про него писали.

- Конечно, я помню про твою, прости Господи, трамвайную концессию! Я-то причем?

- Наша пресс-секретарь в отпуске. Я думал взять секретаршу, чтобы просто помогла там, но Буйнов сам решил, что ты должна поехать со мной.

Пиздит. Да блин! Ну вот нахваталась же слов от Фила! Надо же было влипнуть! Такими темпами скоро диплом факультета журналистики можно будет использовать как подставку под чашку с кофе.

Врет он, в общем.

- И что там планируется?

- Перфоманс, детка.

- Какой на фиг перфоманс?

- Будем кататься по территории депо на новом трамвае, пустим журналистов поснимать в кабине водителя, расскажем о технических характеристиках.

Иногда я начинаю подозревать, что в детстве Стас не наигрался в машинки, его слишком рано посадили за книги и заставили получать образование едва ли не с пеленок. К слову, он кандидат технических наук, обучавшийся по какой-то заумной специальности «транспортно-технологические системы регионов страны», а диплом свой он защищал в ведущем транспортном вузе. В плане любви к работе и карьеры к Стасу придраться невозможно. Он даже как-то на интервью в прямом эфире на вопрос о том, что ему больше всего нравится в его профессиональной деятельности, ответил: «Для меня это не работа, а любовь». Жаль, только, что другая его любовь, то есть я, такого огромного интереса никогда не чувствовала.

- Ладно, я приеду, – вынужденно соглашаюсь, потому что вариантов все равно нет.

- Много там будет моих дорогих журналистов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Посмотрю сейчас, – поставив вызов на громкую связь, открываю чат всех СМИ региона и смотрю, кто аккредитовался в трамвайное депо. – Раз, два, три, четыре… – зачем-то считаю вслух. – Одиннадцать СМИ, Стас.

- Красота. Жду тебя, Татьяна.

Боги, когда он обращается ко мне так официально, почему-то аж коробит. Или просто от него уже коробит, не знаю. Хотя те цветы, что он прислал курьером, выкинуть не смогла. Те самые, которые взбесили Лешу и заставили ревновать. Представляю, на что это было похоже – ты даришь девушке букет, а она принимает цветы от другого, особенно с учетом, что с этим другим ее связывает намного больше.

Два букета на столе – символ того распутья, на котором я стою. Все еще можно вернуться к Стасу, с которым вроде бы удобно, понятно и просто. Правда, также и бесперспективно. Или же броситься в омут с головой и позволить своим чувствам повести меня туда, куда им хочется.

Опять телефон пищит. Элеонора с гениальным идеями. Еще уведомления. Прогноз погоды на канале Правительства. Еще. В соцсети поставили новость от Минспорта, и все паблики тут же ее отрепостили, соревнуясь в скорости.

Кажется, четыре дня дома мало помогли, и мне просто нужно в отпуск, где я смогу перевести телефон в авиарежим и использовать как часы и фотоаппарат. А лучше просто выключить и носить с собой наручные часы и пленочный фотик, который Алена подарила мне на 25 лет. Может, недели через три напомнить кадровику, что меня этим летом еще никто в отпуск не отправлял? То помощь нужна на экономическом форуме, то Буйнову вдруг захотелось на конференцию по внутреннему туризму, то поставка автобусов, то трамвайная, чтоб ее, концессия.

Сбросив узкие лакированные лодочки под стол, ныряю в любимые сабо на плоской подошве – это мой вариант «домашних тапочек» для работы. Разумеется, в коридор я в таком не выйду, но ломать ноги в неудобных туфлях в своем персональном кабинете я не обязана. Загружаю рабочую почту, ужасаюсь от количества пропущенных (читать ее из дома я не могла, доступа нет), пролистываю и закрываю.

Еще уведомление. На большом экране вылезает маленький квадратик с сообщением от настырного Фили.

Фил: «Как спалось?»

С тобой лучше. Ой, не то.

«Нормально»

Фил: «Ну ты бы еще «ок» написала. Все хорошо?»

Мне сейчас ехать на очередную вынужденную встречу с бывшим, которого ты, Леша, ненавидишь, а так все хорошо.

«Только начала разгребать дела»

Фил: «Хочешь пообедать со мной?»

Чего? Его что, так спокойно из сервиса отпускают? Надо спросить.

«Ты можешь уезжать на целый перерыв, работник года что ли?»

Фил: «Типо того»

«Нужно писать типА», – в этот раз я не выдерживаю и исправляю ошибку.

Фил: «Русский язык у меня на троечку. Зато просто с языком дела получше»

Фу, ну что за пошляк. И почему сразу в жар кинуло? Тут просто душно, невозможно и на минуту закрыть окно, а от кондиционера меня опять продует! С языком у него получше… Я неоднократно имела шансы оценить, что целоваться с языком он умеет сказочно, но лучше бы писать грамотно научился.

Кому нужна твоя грамотность, если он целуется как настоящий хулиган, звучит в моей голове голосом Алены.

«Твоя пошлость меня раздражает»

Фил: «Не гони, она тебя заводит»

Сучонок! Ну сучонок же! Мало того, что у него получается выбить меня из колеи, он еще и знает, когда я вру!

«У меня в 12 выезд с прессой, потом водитель может отвезти на обед. Пиши, куда, я приеду»

Вместо эмоционального ответа сучонок просто скидывает геолокацию ресторана, куда приглашает меня, и выходит из сети.

Я его убью. Хотя не исключено, что сначала отдамся, а убью уже после, как самка богомола.

Невозможный Филиппов, невозможный!

Глава 27

Таня

В трамвайном депо оказывается очень пыльно и грязно. Здесь срочно требуется реконструкция, а пока она не случилась, подход к трамваям – через разбитый асфальт. Вот здесь мои сабо очень пригодились бы, потому что на лодочках невероятный риск все ноги переломать.

Вижу недалеко от проходной толпу журналистов, которые ждут официального приглашения, а пока снимают милейший план – дворовую собачку, которая нежится на солнце.

- Добрый день, коллеги, Станислав Юрьевич приедет через пять минут, план работы расскажет он, комментарии будут от него и директора депо, – выдаю заученным текстом и жду, что на меня повалится миллион вопросов.

«А покататься можно будет?», «А когда трамвай уже выйдет на линии?», «Наши читатели хотели узнать…»

Представители СМИ щебечут между собой, операторы курят возле камер, фотографы ищут ракурс в этом постапокалиптическом урбанизме. А у меня в голове крутится песня, что-то там про «мамми», даже не знала, что Валентинович может слушать подобное и не переключать на шансон. Эта песня, скорее, подходит Филу. Он мог бы слушать ее так, чтобы прохожие пугались долбящих звуков из тачки.

Наконец, Стас приезжает, его «камрюха» стучит дверью у проходной, и уже через минуту Быстрицкий показывается перед нами.

- Любимые представители СМИ, я скучал!

Ой, божечки, какая прелесть. Хотя он всегда так делает, так что обвинять его в каком-то вранье глупо. Стасу действительно важно показывать свою деятельность в прессе, например, он иногда по вечерам совершает поездки на общественном транспорте, чтобы проверить качество обслуживания, и сам пишет посты на личную страницу по итогам.

- Станислав Юрьевич, а мы же на трамвае прокатимся? – с кокетливой улыбкой спрашивает корреспондент местного телевидения.

- Да, конечно, прокатимся. Татьяна, пресс-подход сделаем до или после?

Надо же, советуется, таким внимательным стал.

- Зачем же до или после? Давайте прямо во время поездки, Станислав Юрьевич.

Мы же «перфоманс» делать приехали, зачем себе в чем-то отказывать?

Чертыхаюсь, пока добираюсь до вагона на своих шпильках. Нервничаю, когда мы не можем быстро забраться в трамвай, потому что операторам и фотокорреспондентам нужно поснимать снаружи, а корры уже набивают короткие тексты для оперативной публикации. Я вижу, как на телефон продолжают лететь какие-то запросы, в чате пресс-службы полный срач, но не реагирую на это. Это только понедельник, а я уже такая злая.

«А мелкому не даешь, вот и злая», – сказала бы Алена и... да, была бы права.

Но думать о сексе с мелким на работе – это вообще фу, позор и непрофессионализм.

Наконец, наша веселая толпа заходит внутрь, все набиваются на центральной площадке, Стас уже начинает что-то болтать, пока операторы еще настраивают камеры. Включаю диктофон и протягиваю телефон поближе к камерам. Слушаем долго, Стас и не думает заканчивать, болтает и болтает, а девчонки и рады засыпать его вопросами. Потом выступает водитель, нервничает, видимо, первый раз оказался перед камерами. Но улыбается и старается. Мы рассаживаемся по местам, и парнишкам пару раз катает нас вперед-назад по линии в депо. Я, конечно, на большее рассчитывала, но и это хорошо.

Трамвай красивый – просторный, с удобными сиденьями, уютной задней площадкой, красивой вечерней подсветкой. Теперь действительно хочется, чтобы такой поскорее вышел на маршрут и принес удовольствие от поездок жителям города.

- Вас как зовут? – спрашивает Быстрицкий у водителя.

- Вячеслав.

- А меня Станислав. Как звучит! Вячеслав, скажите, а сколько мне обучаться вождению трамвая?

- Ну… Может, полгода.

- Полгода? – на лице Быстрицкого явно написан шок. – Машину быстрее научиться водить. Вы шутите?

- Это вагон новый, мы сами только осваиваем систему. Но я могу вам кое-что показать.

- Давайте! Друзья, я сейчас сяду в кабину водителя, опробую управление, так сказать, на себе, – объявляет журналистам Стас и реально собирается усесться туда.

Вот говорю же, не наигрался человек в детстве, и на машине своей не накатался, все с личным водителем. Кто-то из операторов снимает это шоу из салона, кто-то выходит на улицу, я тоже выбираюсь из вагона и наблюдаю за цирком. Станислав Юрьевич, конечно, жжет.

Ему показывают, как включать фары, как подавать звуковой сигнал, рассказывают о технической «начинке» кабины. Стас радуется, как ребенок, которому купили машинку на пульте управления. Журналисты же радуются ярким кадрам, а я ищу в старой переписке с пресс-секретарем Минтранса какой-нибудь пост об этом самом трамвае. Еще не хватало мне с нуля такие тексты писать, и своей профильной работы хватает. Вот, например, у шефа хотят взять интервью, в котором конкретно в душу лезут, а отказать полностью мы не можем – тогда на нас выльют ушат грязи о закрытости власти. Надо бы посоветоваться с министром, тем самым, которого видела с утра, заведующим в крае внутренней и молодежной политикой.

Наконец, вся толпа, удовлетворенная нашим дорогим Станиславом Юрьевичем по полной программе, расползается, и я тоже спешу на выход, чтобы прошмыгнуть в машину Валентиновича незамеченной. Но Быстрицкий не так прост, и сбежать от него — трудная задача. Он жмет руку водителю, затем директору депо, спрыгивает с платформы вагона и догоняет меня, ковыляющую на своих дурацких шпильках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Татьяна, одну минуту.

Да хоть десять, но что это изменит?

- Слушаю тебя.

Никого рядом нет, все уже разошлись, да и в любом случае, я же имею право общаться с замом министра один на один. А вот о чем мы общаемся, все равно никто не слышит.

- Давай поедем пообедаем? Я знаю хороший ресторан в этом районе.

- В этом? Да тут как будто заброшка в городской черте.

- Нормальный район. И ресторан хороший. Ты не против?

Интересно живем, конечно. Сразу двое зовут на обед, я прям нарасхват, как сказала бы моя мама.

- Прости, Стас, но я буду обедать в другом месте.

- Обижаешься?

- Нет, что ты. Какие обиды, – говорю это голосом, полным сарказма. – Мы просто никто друг другу, понимаешь?

- Тань, ну че ты каждый раз выпендриваешься? Хватит уже. Подулась, отдохнула без меня, перебесилась – достаточно.

- А кто вывод делал про «достаточно»? Ты?

- Ну я.

- Ну я рада. Я не собираюсь отдохнуть и перебеситься, Стас, если ты еще не понял. Я собираюсь жить другой жизнью.

- Да какой другой жизнью? Ты сама говорила, что любишь меня.

- Другой – это той, где я не буду такого говорить. Слушай, Быстрицкий, мне надо идти, меня водитель ждет. Человеку нужно отвезти меня на обед, но и ему тоже нужно обедать, правда же? – демонстративно смотрю на часы на руке и удаляюсь, нарочно сильно стуча каблуками по разбитому асфальту.

Валентинович привозит меня в итальянский ресторан, на парковке перед которым уже стоит машина Фила. Я прохожу ко входу, даже не бросая взгляд на этот автомобиль, поэтому не знаю, его владелец еще сидит и ждет или уже занял нам столик. Вижу Фила внутри за столиком на четверых у окна, парниша развалился на диванчике и лениво листает меню одной рукой, а другой крутит цепочку с каким-то странным кулоном на шее.

- Привет, – я опускаюсь на диванчик рядом с ним, бросаю сумочку рядом и сразу же хватаюсь за меню, как будто я резко стала стеснительной рядом в его присутствии.

- Ну привет.

- Ни разу не была здесь, мне надо посмотреть, что есть в меню.

- Да пожалуйста. Посиди, подумай хоть полчаса. Я никуда не спешу.

- Зато я спешу, – передразниваю его, с остервенением листая страницы.

- Тихо, Алехина, ты так страницы порвешь, не надо суетиться. Могу пересказать тебе меню, я выучил его за минуту, и так будет безопаснее.

- Не умничай, прошу. Я увидела, что хочу. Позови официанта, пожалуйста.

- Легко, – он нажимает на кнопку вызова и улыбается во все свои тридцать два. Хотя у него, наверное, меньше. Откуда у малолетки зубы мудрости? Как и мудрость в принципе. Ну ок, допустим, во все, сколько есть, но все равно улыбается. И это обезоруживает.

А я продолжаю нервно теребить несчастную книжку меню, пока Фил со вздохом не отбирает ее у меня и не прижимает мою левую ладонь к столу своей правой, отчего я впадаю в ступор и в принципе перестаю двигаться.

- Вот и официант к нам идет, Тань. Ты там дар речи не потеряла? Заказать сама сможешь?

- Как-нибудь справлюсь, – говорю и пытаюсь выдернуть свою руку, да только мне не дают. И я больше не предпринимаю попыток. Так и сидим, держась за руки, пока нам готовят пасту и салаты.

Это просто офигеть.

Глава 28

Смотрю, как Фил наяривает пасту одной вилкой, накручивая фетучини как домашние макарошки с кетчупом из супермаркета. А ведь работает в «Престиже», не учить же его этикету. Но меня прямо коробит, когда он так усиленно игнорирует ложку.

- Пасту едят двумя приборами, – не выдержав, начинаю вести себя как капризный сноб.

- Я в курсе, – спокойно кивает Фил и продолжает обедать. Только сейчас обращаю внимание на то, что он держит вилку в левой руке. Левша, получается? Забавно. У меня среди близких друзей нет левшей, а со стороны такой человек смотрится немного непривычно.

- Тогда почему?

- Мне так удобнее, – заявляет Филиппов, после чего замечает, что каким-то удивительным образом вымазался в соусе и преспокойно облизывает палец.

Боже, мой взгляд надо видеть и фотографировать, наверное. Мне кажется, у меня глаза на лоб лезут.

- Для этого существует салфетка.

- Я в курсе, – опять выбешивает меня.

- А теперь у тебя на губах.

- Ну раз я такой некультурный, помоги.

Лыбится, зараза. Бесит! Тянусь за салфеткой, но наглый взгляд Леши демонстрирует, что я тупая.

- Что?

- Непробовала иногда выходить за рамки приличий?

- Нет.

- А ты попробуй. Вот прямо сейчас, без салфетки.

- Издеваешься?

- Нет. Помимо салфетки, у тебя есть пальцы, язык и...

- У нас урок биологии, Филиппов?

Я на взводе из-за его слов. Он меня просто вымораживает до глубины души, но от каждого его чертова взгляда, от каждой ухмылки, от вздернутой бритой брови, от того, как он до красноты растирает пальцами шею с тонкими буквами татушки, я закипаю и теряю связь с реальностью.

- Ты мне – урок русского, я тебя – биологии, 1:1, не?

- Ты невыносим, Леша, – наклоняюсь к нему, едва дотрагиваюсь до его губ и провожу по ним языком. Я бы сказала, что это ужасно, негигиенично, так не делают в общественных местах. Мы же взрослые воспитанные люди, а он мне свой язык в рот сует прямо на глазах у всех. Хотя, вообще-то, это я сую ему язык в рот.

Мне снова то жарко, то холодно, а по рукам мощным организованным стадом побежали мурашки.

Пересиливаю себя первый раз, когда делаю это, а второй – чтобы оторваться от Филиппова.

- Ты быстро учишься, Алехина, – подмигивает мне это чудо, а потом (тут идет мой поток бессвязных матов из арсенала самого Фили) берет салфетку.

Салфетку! Мать его, салфетку! То есть не обязательно было устраивать пылесос из меня, можно было вести себя как все приличные люди!

Но он же это специально делает.

- Да и ты можешь больше, чем показываешь.

- О да, Танюх, я еще и не то могу.

За «Танюх» отдельно прибить его хочется. Пытаюсь сосредоточиться на своей пасте и кофе, но получается плохо. Отвлекаюсь вообще на все: на выпуклые вены на его руках, на покрасневшие щеки, маленькие родинки на шее, похожие на звездочки. Умом ты тронулась, Танюх, вот что очевидно.

Закончив обед, мы выходим во двор заведения, но вместо того, чтобы идти к парковке, Фил тащит меня куда-то за угол.

- Ты что делаешь?

- Курить хочу. А на парковке нельзя.

- Можно я подожду тебя в машине?

- Тебя запах табака напрягает? А по тебе и не скажешь, – ловлю отсылку к тому, как неделю назад заставила его приехать, чтобы только покурить.

- Просто очень жарко.

- Да ну? Всего-то июль на дворе. Подожди, я быстро.

Щелкает зажигалкой, затягивается, выдыхает. Вкус кофе у меня во рту перебивается запахом табака, и это адски сексуальная смесь заполняет легкие вместо кислорода. Прислоняюсь к забору, который не охлаждает, а наоборот, только еще больше вгоняет в жар. И вообще духота этим летом страшная.

Или я уже от другого задыхаюсь?

Фил молча курит. Этот терпкий и крепкий запах, как парфюм, обволакивает его.

- Закончил? – спрашиваю, когда он отправляет окурок в мусорку.

- С этим да.

- А с чем нет?

- С тобой.

Я не понимаю, почему за одну секунду он оказывается «сверху» и придавливает всем телом, как моя нога, согнутая в колене, по-киношному подлетает вверх, когда он мнет бедро. Не понимаю, почему от этого кофейно-табачного поцелуя я пьянею, словно в деле замешан еще и коньяк.

У меня вообще законный обеденный перерыв, а чувство, будто я сбежала гулять с мальчиком, не отпросившись у мамы. Или у начальника.

- И что дальше? – спрашиваю, задыхаясь, пока кожа горит от каждого его прикосновения.

- Что дальше? Я отвезу тебя на работу и поеду на свою.

- Я не об этом. С нами что дальше будет?

- Решать тебе. Я хочу всего.

- Всего?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Абсолютно.

И вы целуемся в очередной раз, я уже сбилась со счета, в какой. А еще я прекратила следить, что вытворяют его руки, и дала свободу своим. Я не в состоянии отрицать силу притяжения и не в состоянии ей противостоять.

Мне хорошо, когда Фил сжимает ребра, обрисовывает талию и спускается к бедрам, нежно и осторожно проводя по самому низу живота, там, где загорается костер ощущений.

Уверена, мы бы и сделали это прямо тут, если бы не последние крупицы здравого смысла, которым мы и так уже обделены. Такое чувство, что начался обратный отсчет до той минуты, когда мы оба сгорим друг в друге, растворимся и переродимся.

В машине едем молча и очень быстро, несмотря на пробку из всех, кто возвращается с обеда. Фил, который обычно водит уверенно и плавно, сегодня дергает и резко тормозит, как будто желает выпустить меня через лобовое. Подозреваю, что мужчине тяжелее усмирить свои эмоции, когда он завелся. А завелись мы оба и совершенно точно.

- Леш.

- Да?

- Ты сказал, что хочешь всего.

- Ну сказал.

- Я не знаю, готова ли снова бросаться в отношения. Я только вышла из прошлых…

- Ой, я задолбался уже это слушать, Алехина. Ты из них вышла. Все. Ты свободная женщина. Решать только тебе.

- Я знаю, что решать только мне.

- Вот и решай, – на перекрестие он вытягивает еще одну сигарету из пачки, вырубает кондиционер, открывает окно и затягивается. Только курил же. От нервов?

- Ты много куришь.

- Ты блять любого доведешь, Тань. Я скоро на стенку залезу от тебя. Каждый раз чувство, что ты сначала хочешь, а потом жалеешь, а я ненавижу, когда жалеют о чем-то, связанном со мной.

- Я не жалею.

- Ты сомневаешься. Каждый гребаный раз. Тань, ну разведи уже мосты в своей голове, определись, чего хочешь – или это просто физиология, или же чувства.

- А с твоей стороны это что? – я не унимаюсь.

- Да сказал же! Ты не слушаешь? Я в тебя влюбился с первой встречи. С той самой, когда ты около автосервиса крутила своей офигенной задницей!

- Я ей не крутила! – тоже перехожу на повышенный тон.

- Я залип сначала на твой фигуре. Потом тот поцелуй. Каждая наша встреча, каждый раз с тобой… Я не могу, Тань. Я хочу уже по-настоящему. Может, ты и думаешь, что я мальчик, который будет бегать за тобой, может, я и выгляжу так… Но я не хочу быть просто дурачком на побегушках. Я – мужик, Тань. Самый настоящий. Я влюбленный мужик, что важно. Пожалуйста, прими это и смотри на меня не как на мальчишку, а как на влюбленного в тебя мужика, ок?

- Хорошо. Я постараюсь, Леш, честно. Ты мне точно небезразличен, но все так сложно…

- Ты усложняешь, – звучит с упреком и акцентом на местоимении «ты».

- Я подумаю обо всем, правда. Я тебе обещаю.

- Точно?

- Конечно.

- Мы приехали.

И правда. А я даже не заметила, но мы уже на парковке за зданием Правительства, где сидели ровно неделю назад.

- Мне надо возвращаться на работу, Тань. Вечером у меня смена. И сегодня, и завтра. В среду я напишу тебе, но ты к этому времени подумаешь, хорошо?

- Договорились, – еще не закончив фразу, уже давлю на ручку двери и вылетаю. Только не оборачиваться больше, потому что еще один поцелуй лишит меня способности мыслить окончательно.

Глава 29

Фил

Как же долго длятся эти чертовы смены, я раньше и не думал об этом. Может, работу пора сменить? Или просто все то время, что я провожу не рядом с ней, начинает тянуться для меня со скоростью черепахи? Второе максимально вероятно. Я помешался, помешался конкретно.

Дал ей время подумать, а будет ли она вообще думать? Умная, серьезная, работящая, с крутой профессией. А как коснешься темы отношений, чувств, нас с ней, так сразу мозги испаряются. Сначала вытворяет что-нибудь сама, а потом назад пятками, валяюсь с этого. Только я уже говорил – ее тело с потрохами выдает, и меня обманывать не надо. Я все замечаю, хоть обычно и считают, что мужчины не очень наблюдательны.

Тогда, в магазине, Таня завязывала мне галстук, а сама боялась поднять глаза, и руки ее дрожали. Сегодня в кафе. Я взял ее за руку, точнее, просто накрыл своей, а она как втянула воздух, так и сидела, словно проверяла мощность своих легких. И ведь не стесняется меня, мы это уже проходили. Спали в одной кровати, сосались на каждом углу, курили вместе.

Но как только какой-то трогательный момент от слова «трогать», ее таращит.

Думаю, думаю, думаю. Постоянно, даже на работе. После закрытия выхожу на улицу, затягиваюсь, еще не доходя до курилки, и вижу Люсю.

- А ты как тут? Не куришь же?

- Не курю, – кивает и задирает подбородок, словно борется со слезами.

- Что-то случилось?

- Тебе как будто есть дело, – она меня прогоняет, не понимая, что тем самым озадачивает только еще больше.

- Люсь, если кто обидел или что-то плохое сделал, ты говори.

- Да никто не обижал. Валерка просто…

- Вы встречаетесь?

- Что? Н-н-нет, – тянет, не решаясь сказать. – Я ему предложила, чтобы все по-дружески, а он говорит, влюбился, по-дружески не может. Вот и что с ним делать?

- Люсь, в отношения двоих лезть – дело неблагодарное, но я могу поговорить с ним, просто намекнуть, чтобы внимательнее к тебе относился, поосторожнее себя вел.

- Почему ты хочешь мне помочь?

Ой нет, только не это. Сейчас еще подумает, что я на нее виды какие-то поимел. Или как сказать? Не знаю. Поиметь я никого не поимел, а жаль.

- Мы вместе работаем, коллеги вроде как, – моя основная версия. – Ты хорошая девушка, тебе хочется как-то помочь, если вдруг тебе плохо. А так-то он парень нормальный, ты бы присмотрелась.

- Давай без этих советов, сама разберусь. Вон и Валерка уже. Ну я пошла к нему. Пока.

Докуриваю и улыбаюсь с этих «просто друзей». Видимо, Люся так сильно вбила себе в голову влюбленность в меня, что теперь легко это не выведешь. Но мне же лучше было бы, если она переключилась бы на Валеру. Впрочем, реально сами разберутся, а я поехал спать. Утром мне в автосервис можно выйти попозже, часам к двенадцати, так что сегодня ночью будет даже полноценный мощный сон. Я бы променял его на полноценный мощный секс с великой радостью, но мы договорились ждать до среды. Пусть хоть маленький, хоть совсем крошечный шаг в мою сторону сделает. Напишет в ответ что-то хорошее.

Утро. Кофе, яичница, какой-то разрекламированный шоколадный сырок. Одна сигарета. Двадцать отжиманий. Лента спортивного сайта с новостями. Чат друзей, куда бездельник Шацкий кидает мемасики. Чат «Престижа», где утверждают график на следующую неделю. Все надоело до невозможности, и даже скатерть на кухонном столе, которая лежит здесь лет пять, и та сейчас бесит. Все потому, что Таня не пишет. Уже два дня стремного молчания. И начался третий.

«Ну скучала?», – сообщение улетает в наш чат. Я уверен, что правильный ответ – не скучала, но даже интересно, что она скажет.

Алехина: «Я на работе»

Да епт, это я и так знаю, догадался же.

«Тебе что-то мешает на работе думать обо мне?»

Алехина: «Ты считаешь, я здесь ничем не занимаюсь?»

«Ответь на мой вопрос. Не скучаешь?»

Алехина: «Я помню, что мы договаривались на среду».

Интересно, а помнит, о чем? Она должна была решить для себя, готова ли дальше терпеть то, с какой настойчивостью я буду действовать.

«И что в среду?»

Она долго не отвечает. Так долго, что за это время раз пять хочется ей позвонить и услышать ее голос. Высказать, что она так высушит все мои нервы, хотя они крепкие и закаленные. Но даже такой непробиваемый я не был готов влюбиться. И еще больше не был готов влюбиться в девушку, которой я официально не подхожу.

Алехина: «Надо поговорить. Приезжай вечером»

«Ок»

Интересно, а она в курсе, что в этот раз я приеду не в четыре утра, да и сама она уже не болеет? Объективных причин тормозить себя и держать в руках больше не будет. И звать домой, если хочешь сказать «нет», тоже глупо.

Вот думаю, она бесится, когда я отвечаю «ок»? Хотя я в переписке и я в жизни – это совсем не одно и то же, мне просто некогда поэмы в сообщениях расписывать. Но Таня ведь знает, какой я настоящий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приехать к ней мне удается в девятом часу, и я абсолютно себя не накручиваю заранее, я же не баба какая-то наивная. Разберусь по ходу дела.

Танька хочет оттянуть разговор, как я понимаю. Усаживает меня за стол, хвастаясь тем, как вкусно сама приготовила ужин. Ну правда вкусно, спору нет. Запудривает мне (или себе) мозг тем, что рассказывает о работе, я больше делаю вид, что слушаю, чем слушаю на самом деле, потому что интересует меня совсем другое.

- А может, мы поговорим уже о нас? – это я психую, когда понимаю, что сама она не решится.

- Давай.

- Что ты хочешь мне сказать?

- Что ты меня бесишь, когда вот так торопишь, – шипит Таня, но я вижу, что она не бесится на самом деле, а просто вредничает. – Я честно пыталась взвесить все, но с тобой не получается взвешивать.

- Ты что, весы по зодиаку? У меня просто мать – весы. Всю жизнь что-то там сравнивает.

- Нет. Я козерог.

- То-то ты упертая такая.

- Лёш…

Вздыхает, намекая, чтобы я заткнулся. Ну давай, детка, мочи. Не буду мешать.

Сажусь, сложив руки на груди, вздернув подбородок и внимательно пялясь на нее.

- Ты меня раздражаешь иногда, – бросается какими-то предъявами.

- Иногда? – я не выдерживаю после первой же фразы. – Уверена, что только «иногда»? Мне казалось, что я раздражаю тебя постоянно.

- Какая разница? Раздражаешь, выводишь из себя, не даешь расслабиться. Но без тебя я уже не представляю себя, и я не знаю, что с этим делать. Убеждать себя, что мы слишком разные, поздно. Прикидываться, что ничего не происходит, – тоже.

Она нервничает. Подскакивает с места, забирает тарелки и чашки в раковину, начинает яростно намыливать их пеной от моющего средства. На всю открывает кран, и ее обдает брызгами.

Нервная моя.

Усмехаюсь, встаю и подхожу к ней со спины, подставляю ее ладони под кран, чтобы смыть пену, а потом выключаю воду. Хрен с ней, с этой посудой, она никуда не убежит. А меня уже достало, что мы вечно теряем время.

- Еще что? – так и стою сзади, не позволяя ей развернуться.

- Ты же не уйдешь?

- Прикалываешься? Конечно, не уйду.

- Тогда поцелуй меня.

Вот это просьбы пошли. Ну она же понимает, что тут не просто поцелуй назревает? Делает очередную попытку повернуться лицом ко мне, но я, прижав ее к раковине и одной рукой развернув ее лицо за подбородок к себе, начинаю целовать.

- Я услышал дальше больше, чем хотел, – пытаюсь сказать в перерыве между поцелуями, напоминающими дикую сальсу языков. – Хватит разговаривать.

Глава 30

Таня

Подцепив пальцами застежку бюстгальтера, Леша оттягивает ее, но расстегивать даже не думает, а просто с силой отпускает, чтобы она впилась в мой позвоночник. От неожиданности охаю, но не успеваю даже понять, что происходит, как он наклоняется и ведет по верхней части позвоночника языком, отбросив мои волосы на плечо. Открывает себе мою шею, кусает, облизывает, целует, а руки его в это время, так и не избавив меня от лифчика, проникают под него. Грубые пальцы сильно сжимают твердые соски, и я чувствую, что мне практически больно внизу от резкого, как укол, желания. Инстинктивно свожу ноги, а Фил это чувствует, прижимается сильнее, заставляя вписаться в него, заставляя нас стать продолжением друг друга.

Неожиданно он все-таки срывает с меня лифчик, полноценно накрывая набухшую грудь ладонями, сжимает и отпускает, задевает соски большими пальцами, опять ведет языком по шее прямо до мочки уха.

- Как же ты пахнешь, а, – мычит мне в затылок.

- Как?

- Как то, что создано специально для меня.

Хочу развернуться, но Филиппов не дает. Одна его рука скользит вниз, к животу, к тому самому месту, где собралась квинтэссенция желания. Боже, как я в такой момент еще могу вспоминать столь сложные слова? Да это нереально. Какая на хрен квинтэссенция желания? Пусть просто трахнет меня быстрее, пока я не кончила от ловких движений его настырных рук.

Он забирается под брюки, под трусики, ни о чем не спрашивая, пальцами работает со мной, как с самой ценной своей деталью. Дотрагивается так, что вот-вот разорвет на винтики и болтики.

- Леш, пожалуйста…

- Пожалуйста что? – с ухмылкой спрашивает, когда я пытаюсь развернуть голову в его сторону и вижу сочетание, от которого давно уже плыву: бритую бровь, блестящий гвоздик в ухе, тонкие чернильные буквы на шее.

- Не терзай меня.

Он резко дергает к себе, разворачивает, и мы оказываемся лицом к лицу.

- Не можешь вытерпеть больше? – издевается.

- Вот сейчас не будь бесящим малолеткой, пожалуйста.

- Наконец-то ты получишь за малолетку, – шипит Фил, обхватывая волосы, тянет их вниз и задирает мой подбородок к своему лицу. Наклоняется к губам и не целует, а как будто жалит их. – Начнем с кровати, пожалуй.

И он не врет. Я правда оказываюсь на кровати уже через мгновение, а потом с меня слетают джинсы и остаются только кружевные не особо прикрывающие что-либо трусы. Фил стягивает с себя футболку и шорты, и я убеждаюсь, что на его теле больше нигде нет татуировок. Хотя в прошлый раз, когда он красовался передо мной в таком виде, я сомневалась и выискивала глазами еще какие-то чернильные рисунки.

У него отличная мужская фигура и в целом сухое, подкаченное тело. Не слишком плотные, но реально железные руки, такие сильные, что даже трогать не надо, чтобы убедиться. Хотя как это не надо трогать? Надо! И везде! Ему же можно меня, значит, и мне его. Да и я не девочка, у которой первый раз. Партнеров у меня было не так много, но все-таки назвать себя неопытной к двадцати семи годам я не могу. Поэтому хватит откисать и глушить его стонами.

Отправляю руки в путешествие по его телу до «конечной станции», и пока он не начал оставлять яростные засосы на моей коже, добираюсь до его шеи. Провожу носом ровно по татуировке, а потом добавляю и язык. Прикусываю свободную от серьги часть мочки, а потом языком обвожу гвоздик, поддеваю застежку сзади, втягиваю мочку целиком…

- Ты че делаешь? – хриплым шепотом спрашивает Фил, пока мнет мою попу через кружево. Разумеется, я не отвечаю, а только продолжаю пошлые причмокивания и влажные поцелуи.

Завожусь от этого, да и от всего происходящего страшно. Чувствую, что кружева скоро промокнут насквозь, и Леша, кажется, тоже это чувствует. Не отрываясь от меня, он одной рукой тянется к шортам, достает из кармана презерватив, расправляется с ним за десять секунд и нависает надо мной опять.

Он по-прежнему не желает снимать с меня белье, нащупывает истинный водопад под ним двумя пальцами, отодвигает ткань в сторону и резко заполняет меня собой.

От неожиданности и силы толчка я едва не вскрикиваю, а Фил, отпустив трусы и освободив обе руки, одной сжимает грудь, а другой талию.

По-моему, мы синхронно выдыхаем друг другу в губы ужасно грязный и пошлый стон, от которого только еще больше возбуждаемся. Он яростно вколачивается, а я подаюсь навстречу, словно мне мало этого дикого темпа.

Когда же Леше надоедает это дело, он все-таки срывает с меня трусы (надеюсь, они вообще целы), разводит мои ноги в чертов шпагат и начинает заново.

Я не засекаю и вообще теряю счет времени, но мне кажется, первый раз я кончаю минуты через две. А потом еще через две, вместе с ним.

Откидываюсь на подушку, прикрываю глаза, пока Леша наваливается на меня всем весом и тяжело дышит мне в шею.

- Блять, как школьник, чуть не кончил через десять секунд. Хотя и ты походу тоже. Ты там живая вообще? Говорить можешь?

- Да могу, конечно. Просто… это было мощно.

Леша перекатывается на бок, опирается на локоть, отчего напрягаются мышцы у него на груди, и смотрит на меня, улыбаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А ты думала, мы с тобой в детский сад будем играть? Бля, так четко, щас бы покурить еще. Но ладно. Покурить и утром успею, тут дела поважнее есть.

Свободной рукой подтягивает меня к себе, подминает под себя и проделывает все тот же трюк с ловким извлечением презика из кармана шорт.

- Еще раз?

- В смысле? А ты думала, вот эти пять минут – это все? Ты рехнулась? Только не говори, что ты больше не хочешь.

Хочу, без всякого вранья. Желание рядом с ним почти не угасает и остается каким-то неутолимым голодом всегда со мной.

- Я не скажу.

- Так и знал.

Кажется, второй заход он выбрал для того, чтобы реально наказать меня за все те случаи, когда я называла его малолеткой. Потому что, честно сказать, я не помню, когда я в последний раз ощущала такую физическую усталость и вместе с тем кайфовую работу организма на пределе возможностей. После этого Леша все-таки решает, что покурить ему необходимо, и пока он одевается и уходит на балкон, я пробираюсь в душ, собираясь привести себя в порядок перед сном.

Но если я думала, что эти пять минут в душе, ну ладно, десять или пятнадцать, будут только моими, то зря. Фил врывается в ванную комнату в тот момент, к которому я успеваю только смыть косметику и почистить зубы.

Он даже не разговаривает со мной, а совершенно спокойно стягивает шорты с трусами, достает третий (!) по счету квадратик из фольги и прямо с ним заходит в душевую.

- Это как понимать? – искренне интересуюсь я.

- Ну как. Мыться мы тоже будем вместе. Тебя долго ждать?

Думает, испугал меня? Обойдется. Дернув за края полотенца, обмотанного вокруг тела, я полностью обнажаюсь и захожу в душевую, где Фил уже успел включить воду.

Подозреваю, что утром в квартире будет пахнуть сексом, а пол будет представлять из себя кладбище использованных презервативов.

Глава 31

Фил

- Хочу шавуху от Шамиля, – выдает Герман в трубку.

- Я рад. И что делать с этим будешь?

- Может, сгоняем в обед?

- Честно, Гер, мне некогда, работы просто пипец.

- Могу взять нам по шавухе и приехать к тебе. Пятнадцать минут пожрать у тебя ведь будет?

- Да.

- Тогда жди через полчаса.

В итоге примерно через сорок минут мы с Шацким сидим на капоте его тачки и объедаемся самой вкусной шаурмой в городе.

- Как дела с твоей, если можно так сказать, девушкой?

- Гер, харэ, ну правда. Ей не сорок лет. Нормально все с ней.

- Вы уже встречаетесь?

- Я не знаю, как считает она, лично я считаю, что да.

- А в смысле? Как она может этого не знать? – Шацкий выпучивает свои голубые яркие глазища, похожие на глаза щенка хаски.

- Мы не обсуждали отношения. Не до этого было.

- Я надеюсь, по достойной причине? – говнюк мне подмигивает.

- Именно.

- Ну и че, сколько раз за ночь?

Да, мой лучший друг иногда меня подбешивает. Зачем ему такие личные подробности? Я еще и сам не отошел от того, что творилось между нами этой ночью. Таня – огонь. Даже больше, чем я ожидал.

- Гер, ты что, на тусовке вчерашних девственников? Какая нах разница?

- Да просто интересно. У меня же никогда не было девушки старше. Просто хочется знать: то, что они более темпераментные и горячие – это стереотип или правда?

- Правда. И если ты очень хочешь знать, три.

- Херасе, – зазевавшись, Герман наклоняет шаурму, и какой-то кусочек из нее вываливается. – Ай, да и хрен с ним. Три раза? И что, у нее спину не скрутило потом?

- Ты реально дурак, я не пойму?

- Фил, ну прикольно же! Может, мне тоже горячую милфу найти? А? Как тебе идея?

- Пизди больше, Шацкий, и тачку свою потом чинить будешь сам.

- Ээээ, – Гер свободной рукой хватается за мое плечо, пытаясь меня успокоить. – Ну не заводись, родной, чего ты? Ты либо реально в нее влюбился?

- Да, блин, реально! Ты до сих пор не поверил?

- Не поверил.

- Это твои проблемы, – дергаю плечом и сбрасываю его руку с себя.

К шиномонтажке без перерыва подъезжают тачки. Обед, не обед, а с часу до двух как раз большая часть и приезжает. Поэтому перекус у нас обычно случается в любое свободное время, а не строго по расписанию. И те разы, когда обеденное время я проводил с Алехиной, я просто отпрашивался, зная, что без меня тут справятся.

- Ой, Фил, я в шоке. Ты реально влюбился, – не унимается Шацкий. Заладил же! Как попугайчик, одно и то же.

- Повтори еще раз десять, может, поверишь.

- Филиппов влюбился…

- Я пошутил, дурачина. Когда тебя уже отец запряжет работать? Ты достал бездельничать. Даже сестра твоя работает, а ты вон за шавухой в обед катаешься, вот и все занятия за день.

- Да скоро уже. Сказал, со следующей недели надо выходить. Так что все, Фил, потерял ты пацана. Хотя тебе все равно пофиг, у тебя баб… женщина. Ну можно я буду называть ее женщиной хотя бы?

- Таня. Ее зовут Таня.

- Ну Таня так Таня. В какой день у тебя будет выходной от рестика?

Начинаю пересчитывать в голове. С мозгами плохо стало, я уже расписание свое сверяю не как «работа-отдых», а как дни с Алехиной и без. Сегодня вообще какой день недели? Я в душе не чаю. Знаю, что вчера был с ней, а сегодня нет. И что вчера у меня не было вечерней работы.

- Могу пятницу освободить, а что?

- Шашлычки у нас, забыл?

Ну конечно, это у Германа на уме одни тусовки, а я реально забыл. Еще про развлекалово помнить с моей нагрузкой. Но ладно, дурачка своего обижать не буду, не признаюсь, что забыл.

- Да не, просто не решили вроде, в какой именно день они будут.

- Так и я о чем, – Гер спрыгивает с машины и отправляется на поиски мусорного бака. Короткие и успешные. – Давай тогда в пятницу. И Танюху свою бери.

- Гер…

- Че, принцесса расклеится от комаров на улице? Или шашлык с кетчупом слишком плебейская еда?

- Да не говори бред, просто она не знакома с моими друзьями, и у нас только-только все началось.

- Ой, не будь ссыклом, ты же волшебник Фил-три раза. Тебе сложно девушку в компанию к друзьям позвать? Мы ее обижать не будем.

- Еще бы вы ее обижали, вы же не смертники. Но только попробуй сказать что-нибудь про ее возраст, я тебе всеку. Без шуток.

- Да знаю, грозный папочка. Короче, забились? В пятницу вечером?

- Забились.

- Ну тогда я погнал, – он подставляет кулак, по которому я стучу своим, и реально уматывает, пока не ляпнул еще чего-нибудь лишнего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я же вспоминаю, что не курил еще, и пока закуриваю, размышляю, на что подписался.

Одно дело – когда мы с Таней вдвоем. Другое – когда рядом будет моя компания. Захочет ли она к этим людям? Не испугается ли? Или, может, она вообще сегодня начнет сливаться? Скажет, что все взвесила, и ей все это не нужно. Хотя я слабо себе представляю, как ей может быть не нужно это, если она сама утром чуть язык мой не съела, когда целовала на прощание.

Кстати, едва успеваю об этом подумать, как на телефон падает сообщение от нее.

Алехина: «Ты сегодня приедешь?»

Соскучилась, выходит? А это всего один раз было. Ну три, если говорить точнее, но всего одна ночь. То ли еще будет. Затягиваюсь еще раз, сам морщусь от едкого дыма, растворяющегося в огненном воздухе июльского дня, и выбрасываю окурок.

«У меня две подряд вечерние смены»

Алехина: «Ты же можешь притащиться ко мне и в четыре утра, правда?»

«Это ты сейчас издеваешься или с надеждой спрашиваешь?»

Алехина: «Это просто факт. Если ты приедешь в четыре утра, я буду спать как убитая»

«И проснешься, как только я залезу к тебе под пижаму»

Алехина: «С тобой вообще можно серьезно разговаривать?»

«Конечно. Слушай, у меня перерыв заканчивается, мне уже пора. Но мне надо будет с тобой потом поговорить»

Алехина: «В общем, если захочешь, приезжай ночью»

Если захочу? Да я все время хочу, Тань. Просто каждую гребаную секунду. Даже когда тачки чиню или гостей за столики рассаживаю. Когда стою в пробке или курю. Когда пью дурацкий кофе из автомата рядом с автосервисом, когда стою под холодным душем дома. Всё свое свободное и не очень время. Приехать просто ради того, чтобы три часа поспать с ней в обнимку? Глупость, наверное, но да, приеду.

В четыре утра стою возле подъезда. Приехал, куда ж я денусь? Офигевшая Таня открывает дверь, уже ждет меня на лестничной площадке, продолжая зевать, когда я захожу к ней в квартиру.

- Все-таки ты приехал?

- Если ты реально не хотела меня видеть, нужно было говорить прямым текстом, намеками я не понимаю, – Таня собирается спрятаться от меня, прислонившись к стене, но я ловлю ее прямо за локоть, притягиваю к себе и смачно целую. – Мне уехать?

- Нет. Ты уже знаешь, куда идти, что где лежит. Я пошла обратно спать.

- Хорошо.

Когда мне вновь приходится чистить зубы пальцем, задумываюсь, что пора бы себе и зубную щетку купить. Персональную. Принимаю душ и почти пулей вылетаю в комнату, где Таня лежит под легким пледом, освободив для меня внушительную часть кровати. Я чувствую, что усталость наваливается, конец недели, работа фактически в две смены, настоящий физический труд. И все равно, едва я оказываюсь рядом с ней, как тут же просыпается желание. И несмотря на всю мою усталость, на полноценный один заход меня бы хватило. Но Алехина такая нежная, сонная, теплая и расслабленная, что я просто подтягиваю ее к себе, обнимаю одной рукой и жду, когда она устроится поудобнее. Отрубаюсь быстро, зная, что спать мне совсем, просто ничтожно мало. Но тоску от раннего пробуждения после недолгого сна скрашивает то, что просыпаюсь я рядом с ней. Не хочу выпускать из своих рук. Как ребенок, который в любимую машинку вцепился, ну честное слово.

Так хорошо и приятно.

- Лёш, надо вставать. Нам на работу.

- Ага.

- Уже восьмой час.

- Круто.

- Лёш?

- Что? Ты собираешься просто перешагнуть через меня и идти завтракать?

- Да, но...

Какие еще «но»? Наваливаюсь на нее, лишая последней возможности сбежать, губами впечатываюсь в ее тело во всех возможных местах, кусаю, целую, да хер знает, чего только не делаю.

- Лёёёша...

Мой личный наркотик. То, как она называет меня по имени. Впадаю в транс и хочу сожрать ее целиком, чуть ли не в последний момент вспоминая, что у нее вряд ли так быстро родилось ко мне доверие, чтобы трахаться без презиков. Стянув шорты от пижамы, проверяю боевую готовность Алехиной, которая сама елозит по простыне, прижимается ко мне, рвано дышит.

Матерюсь, что приходится вставать и тащиться в прихожую, где бросил свою «кондукторскую сумку» на ремешке, нахожу там последние два презика из своих запасов. Блин, на сижках и презиках можно промотать целое состояние, зато перекурить после секса с любимое девушкой – это то, за что ты и сам целое состояние отдашь. Возвращаюсь к ней уже в полной экипировке, нависаю, принимая стойку на локтях, ловлю губами протяжные вздохи... Охуенно. Кайфово. Не могу ждать больше, делаю последний шаг, становясь частью ее, тогда как она становится частью меня. Сам как будто задыхаюсь, пропадая в ней. Раньше думал, как хорошо, когда ничего серьезного не надо, погуляли, потрахались и разошлись. А сейчас...

Разошлись? Что за нах? Никуда мы с ней не разойдемся, разве что в рабочий день каждый на свою работу отправится. Но вечером...

- О Боже, Филиппов, ааа...

- Умение ясно выражаться испарилось? – посмеиваюсь над ней, пока Танька, до боли впиваясь в мои плечи, пытается не стонать на весь микрорайон.

- Ты. Еще. Можешь. Разго...варивать?

Блин, щас уже и сам не могу. Только потом, когда и самого прорвало, откидываюсь на соседнюю подушку, пару раз жадно глотаю воздух, чтобы продышаться, растираю лицо ладонями и поворачиваюсь к ней.

- А вот теперь можно и поговорить.

- О чем?

- У меня сегодня шашлыки с друзьями.

- Рада за тебя, отдохнешь наконец-то.

- С тобой.

- Что значит со мной? – Танюха аж подрывается на месте.

- Ребята сказали, чтобы я приходил с тобой. Согласен, нехорошо ходить одному, когда у тебя есть девушка.

- А я – твоя девушка?

- Лично я так считаю. А ты нет? Или ты думала, я просто так приезжаю по ночам, чтобы три часа рядом полежать? Просто так зову с собой в чертовы магазины? Прикалываюсь, когда хочу пообедать или поужинать с тобой, когда хочу тебя поцеловать и все остальное тоже?

- Нет, – после десятисекундной паузы отвечает Алехина. – Вот так я точно не думала.

- Я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Да, я из другого мира, у меня нет золотых гор, богатых предков, я не подарю тебе тачку за пять миллионов и вряд ли мы поедем на Мальдивы. Ну не в ближайшем будущем точно. Но ты вроде и так это знаешь.

- Знаю.

- Я хз, что там за мужик был у тебя раньше...

- Не надо о нем, – Таня тут же мрачнеет. Хотя я помню, как она сама неоднократно говорила, что едва рассталась с дедом и еще ни к чему не готова.

- И я так же считаю. Не надо о нем. Теперь ты со мной. Согласна?

Поймав мое запястье, Таня сама укладывает мою руку на себя, создавая кокон, в котором ей хорошо. Зажмуривается и расплывается в дурацкой улыбке.

- Боюсь, мое «нет» все равно ничего не изменит?

- Ты делаешь из меня тирана. Я настойчивый, но не ебанутый, и если девушка скажет «не хочу быть твоей», я что, заставлять буду? Силой уговаривать?

- Ну, у тебя есть свои методы.

- Как усы, лапы и хвост, только язык, лапы и член?

- Именно. Но вообще я согласна. Главное, чтобы тебе самому не надоело. Можно ведь найти какую-нибудь мелкую студенточку, которая не будет брыкаться и диктовать свои условия.

- Не нужна мне студенточка. Вопрос закрыт?

- Да.

- К друзьям пойдешь со мной?

- Это уместно?

- Я охреневаю с тебя. Бля, моя девушка, мои друзья, логики не видно, не?

- Вот когда ты так разговариваешь, ты меня бесишь, – поправляет одежду на себе, собирает волосы в узел резинкой с тумбочки и уходит на кухню.

- Тааань, – плетусь за ней, понимая, что с грубостью перебрал. – Ну прости. Я криво выражаюсь, меня тексты умные писать не учили, как тебя, меня учили колеса прикручивать. Зато я хотел сказать, что не хочу разводить друзей и девушку по разным сторонам. Вы должны познакомиться. Если они тебе не понравятся совсем, мы что-нибудь придумаем.

- Ладно. Давай сходим. Во сколько это?

- Могу заехать за тобой на работу, правда, не ровно в шесть, на полчаса позже.

- Мой водитель все равно отпросился на час раньше, так что подожду.

- «Мой водитель», – пародирую ее и тут же осекаюсь, когда меня осаживают злым взглядом. – Алехина, я теперь твой водитель. Запомни.

Глава 32

Таня

Сама не знаю, как на это согласилась, но не бегать же мне всю жизнь от друзей Фила? Он сказал, что теперь мы встречаемся, хотя я понятия не имею, как рассказать об этом всем. Решат, что я нашла себе «сынка» мелкого, а он – «мамочку». Филу явно пофиг на общее мнение, его интересует только свое собственное, а я – человек, зависящий от общества. У меня работа такая, да и склад характера. Но сама себе выбрала эти отношения, значит, так тому и быть.

Удобную одежду и обувь на вечер привожу с собой на работу в спортивной сумке. Переоденусь прямо здесь, ничего страшного. Думаю, строгий руководитель кадров, который запрещает джинсы и другие фривольности в дресс-коде, в седьмом часу вечера в пятницу уже не должен делать никаких замечаний. Ну а поскольку шашлыков ждать до вечера, собираюсь сходить на обед, иначе на голодный желудок не протяну с моей интенсивностью работы.

Решаю спуститься в столовую уже в два часа дня, когда основная масса сотрудников должна была отобедать и вернуться на свои места. Наш руководитель пресс-службы не возражает, если мы ходим в столовую не строго в обед, потому что знает – наш график в любом случае ненормированный, и эти пятнадцать минут ничего не изменят. Мы с удовольствием пользуемся такой возможностью, чтобы не толпиться и в очереди не стоять.

Правда, один минус тоже есть – к двум часам наши почтенные юристы, делопроизводители, секретари, министерские служащие, водители, технический блок и все остальные съедают почти все, что изначально имелось в меню. А выбор здесь всегда богатый, у нас классно готовят, много салатов, десертов, большой выбор горячих блюд, рыба, мясо, курица…

- А это по-киевски? – показываю на последнюю котлетку, оставшуюся в лотке с подогревом.

- Да.

- Тогда давайте ее и салат.

Ставлю свой обед на поднос, продвигаюсь к кассе, искренне радуюсь, что вся очередь на оплату состоит из одной меня.

- Оплата картой.

- Пожалуйста, прикладывайте, – улыбается женщина с раздачи, которая всех нас знает в лицо.

Достаю карту из вкладки на чехле смартфона, подношу к терминалу, но ничего не происходит.

- Может, завис? – спрашиваю с надеждой, что дело в технических неполадках.

- Нет, все работает. Попробуйте еще раз.

- Хорошо.

Убираю карту и прикладываю снова. Ошибка. Никак.

Захожу в банковское приложение и пробую заплатить по коду, но тоже ничего не выходит, и я начинаю паниковать.

- Может, вы отмените оплату пока, а я схожу на первый этаж и сниму наличку?

- Можно и так.

Не успеваю ничего ответить на это, как чья-то рука тянется к терминалу, прикладывает карту и оплачивает мой обед. Ну как чья-то – Стаса Быстрицкого, конечно.

- Видишь, как я вовремя, – ухмыляется Стас. – Можно сказать, спас тебя.

- Сама бы справилась. Спасибо, – это я обращаюсь к кассиру, а потом забираю свой поднос и ухожу к первому же свободному столику. Уже через минуту Быстрицкий со своей едой усаживается рядом со мной.

- Приятного, – обращается ко мне со своей кошачьей улыбкой.

- И тебе. Скажи, Стас, а ты вообще бываешь у себя в Минтрансе?

- Бываю, конечно, а как ты думала?

- Просто я с утра до вечера наблюдаю тебя либо в разъездах с журналистами, либо здесь.

- Детка, я все успеваю.

Детка, ага, как же.

- Я уж было задумалась, как твоя карьера пойдет в гору, если ты ничего не делаешь на работе.

- Я по утрам бегаю с губернатором в парке, а в августе он пригласил меня с собой на большой патриотический забег. Думаешь, моя карьера не пойдет в гору?

- Странно, – вздыхаю, методично разрезая толстенькую котлетку с маслом. – А почему ты все еще лишь первый зам министра?

Его всегда очень бесит то, что он не смог получить должность. Вот его дружок, министр природных ресурсов, на два года младше, а должность урвал. У Стаса же гениальная задумка сплавить начальника из региона не прокатила, и он остался лишь заместителем.

- Не все сразу. Когда-нибудь я свое возьму.

- Осторожно, Станислав Юрьевич, у этих стен большие уши, – осматриваюсь по сторонам и обращаю внимание Быстрицкого на то, что некоторые столики все-таки заняты, и о его амбициях могут услышать «лишние люди».

- За меня не беспокойся. Главное, чтобы это услышали те, кто будет принимать решение в итоге.

- Ммм, ну удачи. Я перекусила, теперь можно вернуться к работе, – собираюсь встать и отправиться с подносом к стеллажу, куда мы убираем использованные, как Стас тоже приподнимается и ловит за руку.

- Ты как-то странно выглядишь.

- С чего бы?

- Не знаю. Словно и не устаешь на работе. Как будто из спа-салона только что вышла.

- Спасибо за комплимент.

- Я серьезно. Ты правда хорошо выглядишь.

Наверное, потому, что секс с горячим молодым парнем, который явно влюблен и хочет большего, идет только на пользу, но эти мысли я оставлю при себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Всего хорошего, Стас. Я с губернатором по утрам не бегаю, мне работать надо.

Надо же, удивился, что я хорошо выгляжу. А должна была после расставания с ним превратиться в развалюху? Резко пострашнеть, увянуть за пару недель? А я как-то раз, и другого парня встретила. Если Быстрицкий узнает, беситься он будет невероятно, хотя это уже совершенно не его дело, как и все, что связано со мной.

После случайной встречи в столовой зам министра больше не напоминает о своем существовании. В шесть вечера, когда коллеги собираются домой, фонтанируя идеями на тему предстоящих выходных, я предупреждаю, что чуть-чуть задержусь и блок пресс-службы закрою сама. Делаю некоторую подготовительную работу к понедельнику. Переодеваюсь в спортивный костюм, застегнув толстовку по самое горло, чтобы короткий топ пока был не виден, выключаю компьютер, закрываю окно, поливаю свой гигантских размеров цветок на полу, и тут слышу, что кто-то заходит в соседний кабинет.

- Алехина, ты где?

Это голос Быстрицкого. Какого хрена он тут делает? Иду на звук и вижу, что Стас пытается вломиться в кабинет, где сидят мои коллеги.

- Я здесь. А вот ты тут как оказался?

- К тебе пришел. А что это на тебе? Куда вырядилась?

- Тебя это не касается, – резко осекаю его, а еще слух режет похабная фраза «куда вырядилась?».

- Гулять собралась?

- Да. С друзьями.

- С какими?

- Стас, ты что, пил?

От него несет спиртным, галстук ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута.

- Пил.

- Ты с ума сошел? А если тебя увидят губернатор или Буйнов?

- Губернатор не вернулся из командировки, а Буйнов уже уехал домой. Я видел.

- Это не повод шляться по коридорам и кабинетам Правительства пьяным! И как ты вообще умудрился надраться? Ты прямо тут с кем-то пил?

- Какая разница? Я к тебе пришел. А ты не рада меня видеть.

- Виделись уже, Стас. Чего тебе?

- Когда ты вернешься уже? Заебала со своими капризами. Тебе жить со мной надо? Ну давай, переезжай. Кольцо хочешь? Ну куплю я тебе кольцо это дурацкое, какое захочешь, хоть с изумрудами. Че ты нос воротишь?

- Стас, ты в своем уме? Мы расстались. Зачем ты тратишь и свое, и мое время? Не надоело еще? Или что, какая-то проблема женщину новую найти? Сомневаюсь, что на тебя никто не вешается.

Быстрицкий идет прямо на меня, заставляя отступить и вернуться к себе в кабинет, идет следом и срывает галстук, швыряя его прямо на пол.

- Тебе же всегда все нравилось? Что потом стало не так? Я тебе надоел? Старый слишком, моложе нашла?

Ой, а это обидно. Знал бы, насколько моложе. Стас уже в университет поступил, когда малой еще только в школу собирался, разница действительно большая между ними. Но меня в эту секунду совершенно не интересует разница в возрасте, только злость Быстрицкого и все те гадости, которыми он почему-то надеется вернуть меня.

- Где Сережа? – это я про его водителя. – Пусть приезжает и забирает тебя отсюда. Тебе пора домой, Станислав Юрьевич, рабочий день закончен.

- А ты куда поедешь? Какие у тебя друзья нашлись, Алехина, не расскажешь? Раньше ты проводила время либо со мной, либо со своей страннойподружкой.

- Ах, еще и подруга моя странная? А твое мнение кто-то спрашивал? Кажется, нет. Ну так и помалкивай.

Я надеюсь, в его планы не входит закрыть кабинет на защелку изнутри и взять меня прямо здесь, чтобы выдать себя за сильного и властного мужика.

- У тебя точно кто-то появился, Алехина. Ты до хера смелой стала.

- Не твоя забота, дорогой. Уходи.

- Ты уверена? Хочешь, чтобы я ушел?

- Да.

И побыстрее, желательно, а то мне становится страшно быть с ним таким наедине.

- Хорошо. Я уйду. Но как только узнаю, что ты променяла меня на какую-то шваль, тебе не понравится моя реакция.

- Мне давно уже не нравятся твои реакции, Стас.

И что вот с ним не так? Красивый мужик, очень привлекательный, умный, даже степень ученую имеет! Окей, амбиций многовато, но это не минус, а просто особенность. Когда он превратился в такую наглую свинью? Да еще и заливать стал прямо на рабочем месте.

- Вот оно что. Пошла ты, Алехина, еще бегать за тобой, что ли? Баб полно вокруг.

- Видишь, и я о том же говорю.

- Я узнаю, кто он, – продолжает грозиться. – Обязательно узнаю.

- Уйди, прошу.

Стас выходит, со всей дури хлопнув дверью в коридор, а в моем хорошо проветренном помещении теперь пахнет его парфюмом и тем, что он успел залить в себя. Такой Быстрицкий мне просто противен! И как ему самому не противно от себя? Вновь открываю окно и выбегаю в туалет, чтобы умыться. Замечаю, что шея покраснела. От волнения, наверное. Обдаю ее водой, тщательно мою руки с жидким мылом, а в кабинете обмазываюсь кремом и припудриваю лицо. Вижу на экране телефона пропущенный от Леши.

Надо сначала успокоиться, а потом идти к нему. Буквально две минуты.

Глава 33

Таня

- Ты что-то долго, – бухтит Леша, когда я усаживаюсь в его машину на парковке.

Волнение еще не улеглось, и я поцелуем пытаюсь запудрить Филиппову мозги. Вижу, как выгибается его бритая бровь, как он с подозрением смотрит на меня, и понимаю: обмануть или сбить с толку этого парня просто невозможно.

- Да так, я просто вспомнила, что забыла кое-что сделать. По работе.

- Ну теперь доделала все? Мы можем ехать?

- Конечно.

Фил выезжает с парковки, включает на тихий режим радио и плавно едет, насколько это вообще позволяет автомобиль на механике. Впрочем, стиль вождения зависит от человека, на это я еще с Валентиновичем насмотрелась.

- Леш, расскажи о своих друзьях. К чему мне вообще быть готовой?

- Если ты ожидаешь увидеть напившихся подростков-дебоширов, то это не так. У нас нормальная компашка. Может, ты удивишься, но мой лучший друг – мажор и раздолбай.

- И как так вышло, что вы подружились?

- Не знаю. Наверное, он сразу понял, что я – самый крутой пацан в классе.

Его неподражаемая улыбка, от которой появляются смешные морщинки на щеках, резко разряжает остановку, и вот я уже улыбаюсь в ответ.

- Твоя самоуверенность уже тогда не знала границ?

- Как видишь. Это врожденное.

- Вы дружите со школы?

- Да, уже давно. Он хоть и говнюк, но друг отличный, много раз выручал меня. И я тоже его задницу прикрывал перед родителями, когда надо было. И да, Гер не очень избирателен в плане шуток, но я обещал, что ему всеку, если он скажет что-нибудь в твою сторону.

- Знаешь, я бы даже послушала это.

- Ты чего? – он даже поворачивается в мою сторону, удивлено смотря. – Тебе такой юмор не понравится.

- Хочу посмотреть на твоих друзей.

- Еще недавно не хотела.

- Ты прав. Почему бы мне не познакомиться с ними?

- Нет, с тобой что-то не то. Странно, очень странно, – продолжает бубнить себе под нос Лёша.

Ему обязательно каждый раз делать вид, что он такой умный?

- Все нормально, Лёш, не переживай.

Себе я тоже могу сказать «Не переживай», лишним не будет. Но уже очень скоро мы сворачиваем на выезде из города и направляемся к пикник-парку, где традиционно тусуются большими компаниями. Машину тут нужно оставлять на общей парковке, забитой по самое не могу, но Филиппов в два счета обнаруживает свободное место и с первого раза идеально вписывается в него. Выходим из машины, осматриваемся, я спрашиваю, а куда вообще нам дальше идти, но Лёша и сам не в курсе. Звонит кому-то.

- Гер, а где вы? Ок, примерно понял, сейчас придем, – отключается и кивает в сторону левой части парка. – Нам туда.

Мы молча идем по дорожке к дальним беседкам, в которых уже царит приятная вечерняя движуха. Пятница, открытие уик-энда, самое время отмечать завершение трудовой недели и проводить время в хорошей компании. Правда, по поводу того, с кем сегодня буду проводить время, я ничего не знаю, но уже и не так волнуюсь, как утром. Встреча со Стасом почему-то убедила меня в том, что новую жизнь нужно проживать полностью по-новому и не бояться встречи с чем-то неизведанным.

- Мы в этот раз даже с беседкой, что за V.I.P.? – Филиппов обращается к своему другу, который выходит к нам встречу из большой беседки.

- Филя, ты думаешь, я хочу нарваться на штраф за незаконное разведение костра? Оно мне надо? Беседку взял и отдыхай на здоровье.

- Тоже верно.

- Круто, что вы пришли вместе. Разрешите, чудная леди, познакомиться с вами. Друг этого прелестного молодого человека, ну в смысле, вашего молодого человека, Герман Шацкий.

Герман мило, но с какой-то хитринкой улыбается, пару раз заигрывая бровями. Симпатичный парень, шатен с невероятно сильно завитыми в мелкие колечки волосами, глазами цвета водной глади и пухлыми губами, которым позавидовали бы даже девушки.

- Это моя Таня, – за меня озвучивает Фил с акцентом на слове «моя».

- Сын адвоката Шацкого? – это уже мой вопрос.

- Знаешь моего отца?

- Он как-то помогал моему боссу по работе.

- Класс, мир тесен. Фил, я поболтаю с твоей красоткой немного? Такой собеседник интересный.

Лёша подкатывает глаза, поражаясь, видимо, скоротечным выводам друга, но не возмущается.

- Ну поболтай. Пойду с остальными поздороваюсь.

Герман провожает меня в беседку и начинает расспрашивать, где именно и кем я работаю, чем занимаюсь, вдохновляется информацией про Буйнова, но параллельно вскрывает пачку с чипсами, пересыпает содержимое на тарелку и начинает самостоятельно разбираться с ними. Теперь вот могу догадаться, на почве чего эти совершенно разные парни сошлись и дружат много лет. Пока мы разговариваем с Шацким, я краем глаза наблюдаю за Филом. Тот подходит к парням, которые заняты мангалом, жмет руки, перекидывается парой фраз, а потом рядом с ним возникает девушка.

Они обнимаются, затем девчонка прислоняется щекой к плечу Фила, берет его под руку и что-то шепчет ему на ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

То есть он меня привез сюда для того, чтобы я смотрела на его обнимашки с другими девицами? Особенно с этой, симпатичной и фигуристой. И почему он вообще не выбрал себе подружку из этой компании, чем не подошли ему такие варианты?

Бешусь, не желая видеть этого. И очень удачно сплавляю Германа парням, подоспевшим к нему. Пусть обсудят, как жарить гребаный шашлык. Выхожу из беседки, спрятавшись сзади, достаю из кармана телефон и начинаю пролистывать уведомления. Ничего не вижу, в глазах как будто двоится, но создаю видимость важного серьезного занятия. Отхожу еще дальше, как будто сам факт количества метров между мной и этой парочкой что-то изменит. Поворачиваюсь спиной к беседке, чтобы, не дай Бог, никто не увидел моего лица сейчас, но уже через полминуты слышу догоняющие меня шаги.

- Ну Алехина, блин, ну че случилось-то за две минуты?

Не хочу ничего отвечать. Чувствую себя человеком, которого привели на чужой праздник жизни в качестве дополнительного развлечения.

- Мне надо ответить по работе.

- По какой на фиг работе? – он меня обгоняет, обходит и заставляет остановиться ровно напротив. – Мы отдыхать приехали.

- Я уже увидела, можешь не информировать дополнительно.

- Что ты увидела?

- Как ты мило обнимаешься с той кучерявой, которая чуть не съела твое ухо.

- Блять, Алехина, а ты не пробовала сначала спрашивать, а потом выводы делать?

- А ты не пробовал вести себя как-то иначе с левыми девицами, когда на тебя смотрит твоя девушка?

- Лина – не какая-то левая девица, а сестра-близняшка Германа, которую я знаю столько же, сколько и его, мы отлично дружим и близко общаемся, и да, ей можно обнимать меня и говорить на ухо то, что не надо слушать всем вокруг! И, между прочим, она сказала, какая красивая у меня девушка!

- Ты все равно мог сначала познакомить меня со всеми, а не бросать наедине с человеком, которого я вижу первый раз в жизни, чтобы самому болтать с другой девушкой!

Вижу, что он тоже злится, но постепенно место злости уступает его мальчишеская улыбка, и вот уже Фил, ухмыльнувшись, забирает телефон из моих рук, опускает в карман моей толстовки, раздвигает ее края и забирается под них ладонями. Прямо по голой коже, которую не прикрывает короткий топ.

- Ты ревнуешь, – не спрашивает, а заявляет он.

- Нет.

- Да не гони, Алёхина, ревнуешь.

- Ты ведешь себя, как маленький.

- Дурочка, ты сама прекрасно знаешь, что я не маленький.

- В твоей компании такие молоденькие девчонки, я среди них смотрюсь старухой.

- Началось… – Лёша еще сильнее стискивает талию под толстовкой и подтягивает меня ближе к себе, наклоняется к уху и дальше говорит шепотом. – Ты охеренная, и не надо спорить. Лучше всех остальных, и пофиг на какие-то цифры в паспорте. Думаешь, я смотрю на них? Я смотрю на тебя.

- Я не понимаю, почему ты не выбрал себе ровесницу.

- Тань, когда ты ревнуешь, это возбуждает, но не надо. До добра не доведет, отвечаю, тем более я поводов не давал.

Я запрокидываю голову назад в попытке немного отдалиться от него, но не тут-то было, он укладывает руку мне на шею, практически сталкивает наши лица для короткого быстрого поцелуя.

- Все, угомонилась? Мы можем идти обратно ко всем?

- Ты как будто с ребенком разговариваешь.

- А что с тобой делать, если ты сама нервничаешь вообще не по поводу? Прекращай. Все нормально.

- Я слишком плохо знаю тебя, – звучит из моих уст мало приятно, но правдиво.

- Начинай узнавать. Уже пора, не думаешь? Пойдем. Тебе не нужно напрягаться и смотреть по сторонам, боясь, что меня куда-то уведут. Этого точно не будет. Наслаждайся.

- Хорошо, пойдем.

- Без скандалов? Мы договорились?

- Да.

Понимаю, что он прав. Зря все это учудила, но там, в моменте, бесилась до невозможности. Не готова была морально видеть кого-то рядом с ним? Не знаю. Я вообще уже взрослая девочка, понимаю, что мир не крутится вокруг двоих людей, всегда есть еще друзья, коллеги. Но я ревную. Он прав. Ревную, а это значит, что чувства уже проклюнулись на свет.

Глава 34

Фил

Ой фантазерка, уписаешься с нее. А еще не хочет признаваться, что ревнует. Не, честно сказать, сначала подумал, что это забавно. Даже оказался на взводе из-за мысли, что я для нее уже успел стать ценным человеком, поэтому ревнует. Правда, через несколько секунд понял, что это путь в никуда. Если ревновать меня к моей же подруге детства, с которой я никогда в жизни не целовался даже, что будет дальше? К каждому столбу в юбке? К любой, которая на меня бросит взгляд? А я что, должен контролировать баб, смотрящих в мою сторону? Так не пойдет. Если решила быть со мной, пусть сразу знает, что я по чужим постелям шляться не хочу и в чужих трусах ничего не ищу. И даже если увести от темы секса, просто никем не интересуюсь, кроме нее самой. Тигрица, блин, ревнивая. Каждый раз усмирять истерики? Не надо. Очень надеюсь, что поговорили и забыли.

Мне кажется, я и сам ревнивым буду. Увижу рядом с ней мужика, и кулаки сами собой начнут чесаться. Уверен, она тоже ничего не сделает, ведь даже тогда, когда целовалась со мной в самом начале, останавливала меня напоминанием про своего мужика. Ой бля, вот за него еще боюсь, как бы только дед тот не нарисовался и не начал пудрить ей мозги, типа любит не может, все осознал и хочет вернуть.

Если ты думаешь о ней, дед, знай, она уже моя!

Мы возвращаемся в беседку, Герман продолжает пялиться на нас, словно на цирковых слоников. То ли поверить не может, что я пришел вместе с Таней, то ли просто в шоке от факта наших отношений. При этом мне кажется, что Таня ему понравилась. Хотя что тут сказать, кому она может не понравиться?

Гер тоже не дурак, хотя иногда успешно прикидывается.

- Ой, ну неужели, я думал, мы вас потеряли в лесу, – как раз очередной «умной мыслью» встречает нас Шацкий.

Я одними губами произношу «заткнись», усаживаю Таню, а сам становлюсь за ее спиной и кладу руки ей на плечи. Собственник? Да. К тому же, ей сейчас должно быть это приятно.

- Не волнуйся, мы не потерялись, – стараюсь ответить как можно спокойнее. – Куда подевалась твоя сестра?

Надо их с Таней познакомить, чтобы больше не разгонять тему с ревностью.

- Я здесь, – сама за себя отвечает Лина.

- Отлично. Это Таня, Тань, это Лина, сестра Германа.

- Привет, рада познакомиться, – Шацкая мило улыбается, чего не скажешь о моей звезде. Все-таки ревнует еще. Ну ничего, перебесится точно, я не буду слишком долго акцентировать на этом внимание.

- Привет, – ровно и спокойно, словно по работе, здоровается Таня.

Девчонок в компании в принципе мало. Например, тот же Герман – птичка в свободном полете, никого с собой не приводит, а у других пацанов ситуация разная. Кстати, нет еще одного друга Гера, университетского. Того самого, который вечно клеится к Лине, пока ее братик ничего не замечает. Я несколько раз хотел сказать Шацкому, что прямо под его носом творится что-то интересное, но передумал. Когда нужно будет, сам узнает, главное, чтобы потом меня не обвинил типа «и ты видел и молчал!».

Присутствие Тани немного действует на остальных. В том плане, что парни употребляют меньше матов, да и в целом разговор стал приличнее, чем обычно. Алехина не участвует в общей беседе, но если ей прилетают какие-то вопросы (в основном, от Шацкого), от ответа не отлынивает. Не скажу, что ей здесь прямо-таки уютно, все же в тусовке все младше и это ощутимо, но каким-то инородным телом, случайно попавшим сюда, Таня точно не выглядит. И при любой возможности я лишний раз подчеркиваю, что она пришла со мной – трогаю, приобнимаю, наклоняюсь, чтобы сказать ей что-нибудь на ухо. Нет, мне особо и не надо быть собственником – потому что тут нет дураков, которые рискнут засмотреться на мое, но мне хочется, чтобы она чувствовала себя под моей защитой.

- А как вы познакомились? – неожиданно спрашивает Лина.

Я думал, мы с темы уже съехали, все про нас подзабыли. Видимо, про главное событие вечера просто невозможно забыть.

Переглядываемся с Таней. Она бросает взгляд то на меня, то на стакан с «нулевкой», который я кручу в руке. Я совершенно не против рассказать, но послушал бы ее версию, о чем и пытаюсь сказать ей одними глазами.

- Так вышло, что столкнулись дважды за день, – в итоге говорит Алехина.

- Это была судьба, – киваю с особо умным видом.

- Ты правда называешь ямы на дороге судьбой? – в ужасе переспрашивает Танька.

- Судьбой может быть что угодно.

Щелкнув пальцами и наставив их на нас, Герман подмигивает и наигранно любуется нами.

- Так что произошло? – осторожно, но настойчиво интересуется Лина.

- Моя машина попала в яму, пришлось заезжать чинить колесо, и Лёша как раз в это время работал и занялся ремонтом.

Таня вряд ли обратила внимание, а я вот точно увидел. У всех, но особенно у Лины и Гера, глаза на лоб вылезли. Ведь Алехина назвала меня Лёшей, чего не делают даже лучшие друзья.

- И как же вы с «Лёшей» увиделись второй раз за день? – язвит Шацкий. Он так выдавливает из себя мое имя, что меня это задевает. Хотя я понимаю, к чему этот спектакль – Гер слишком поражен, что я разрешил девушке называть меня по-настоящему.

- Второй раз – в «Престиже», я пришла отдохнуть с подругой, а он оказался нашим официантом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Какая милая история, – улыбается Герман. Не, все-таки надо было всечь ему еще тогда, для профилактики, ибо охренел совсем.

- Я, конечно, обратила на него внимание, но если бы он не начал вести себя, как беспринципный говнюк, ничего бы не получилось.

Это сейчас кто сказал? Алёхина? Меня сейчас вот так затроллили?

Герман давится со смеху, но все-таки не выдерживает и начинает ржать в голос, Лина понимающе переглядывается с ним, а я смотрю на Алёхину, выпучив глаза. Беспринципный говнюк, значит? Комплимент такой типа? Интересно. Я припомню ей и очень скоро.

Мы задерживаемся еще немного, но в целом надолго зависать в новой для Тани компании считаю неправильным, поэтому сидеть до последнего не будем. Уже стемнело, ребята облопались, и теперь болтают и обсуждают важные новости в беседке, а я уже собираюсь сваливать. На сегодня точно достаточно.

Спрашиваю у Алёхиной, и она со мной согласна. Прощаюсь с ребятами, ничего не говорю Шацкому, потому что мы все равно еще обсудим это лично чуть позже, ничего не говорю Лине, ситуация аналогичная. Таня спокойно и сдержанно прощается со всеми, никак не реагирует на финальные подколы Гера, лишь улыбается, и мы уезжаем.

- Не пожалела? – спрашиваю, как только садимся в машину.

- Совсем нет.

- Ну и прекрасно. Ты хочешь домой?

- А есть варианты получше?

- Я хотел отвезти тебя к себе. Мы все время у тебя, это как-то неправильно. Да, у меня не барские хоромы, но ты должна же знать, как я живу.

- Ты живешь один?

- Вот видишь, ты действительно меня не знаешь. Один, мама переехала к своему мужику.

- А отец?

- Отец-молодец, – сдерживаюсь, чтобы не выругаться более крепкими словами, да и чего уж там, отборными матами. Но это не для ее ушей. Вообще уже сам с собой договорился, что рядом с Алехиной надо вести себя приличнее и не блякать на каждом шагу. Она заслуживает большего. – Отец ушел, когда я был маленький, бросил нас с мамой, завел другую семью. Я ему никогда не нужен был.

- Мне жаль, – Таня прикусывает губы, явно переживая, что задала этот вопрос.

- Расслабься. Это уже давно меня не трогает. Главный мужик в этой жизни – я сам, а на него пофиг. Я только знаю, что своих детей не брошу никогда, какой бы хрени не случилось. Расскажи лучше про свою семью.

- Обычная семья. Среднестатистическая. Я – единственный ребенок, которого очень любят и гипер опекают даже сейчас. Живу отдельно, кажется, с третьего курса, когда мы начали с Алёной снимать квартиру. Они привыкли к моей самостоятельности.

- А я говорил уже? Кажется, да. У меня бабушка с дедом живут в поселке у моря. Там такой топчик… туристов нет, только местные, дикий пляж, природа, красота сумасшедшая…

- Это ты к чему сейчас?

- Да так. К слову о семье. Давно просто у бабушки не был. Ладно, поехали. Посмотришь мою берлогу.

Глава 35

Фил

- Довлатов? – Таня очень удивляется, когда видит тоненькую книжку на столе с компьютером.

- Ну ты сказала, я купил. Надо же было хотя бы узнать, кто это, почему ты это читаешь.

- И как? Осилил?

- Вполне. Вроде даже понравилось.

Ничего столь же примечательного она больше не находит, хотя разглядывает всю обстановку. Это шкаф с моей одеждой, пару футболок на спинке стула, фотка с мамой и близняшками Шацкими с последнего звонка в школе. Настольная лампа, плафон которой я старательно украшал наклейками еще в средней школе. Даже один диплом тут есть – за победу в школьной олимпиаде в девятом классе. По физкультуре, конечно, что же еще я мог делать хорошо?

- Пойду покурю на балконе, – решаю, что надо оставить ее одну, чтобы привыкла к происходящему, но едва я отодвигаю штору и открываю балконную дверь на кухне, Таня следует за мной.

- Постою с тобой.

Ну пусть стоит. Хоть бы раз обняла сама, за руку сама взяла, проявила какое-то внимание. А хрен там. Мне не то чтобы тяжело все это делать самому, просто так хочется знать, что я ей нужен. Да, приревновала сегодня, но это все не то.

Я высовываюсь в открытое окно, затягиваюсь и пытаюсь отпустить мысли. Ну не может Таня действовать первой, значит, еще тому не время. И так уже огромный шаг вперед сделала, поехав со мной к друзьям.

Цепляюсь ко всему, хочу большего, но самое главное забываю. Она все равно со мной. А если со мной – это значит, что остальные «но» и оговорки идут на хер. Потому что есть «мы», те самые, которые по ее версии друг другу не подходили, но все равно оказались вместе.

Докуриваю в полнейшей тишине и бросаю окурок в пепельницу. Немного клонит в сон, но надо держаться, поэтому растираю щеки ладонями и поглубже вдыхаю. Не спать, не спать. На том свете отоспимся, а сейчас некогда.

Неожиданно Танька отходит, думаю, собирается вернуться на кухню, но она прижимается ко мне со спины и обнимает, сложив руки крест-накрест у меня на груди.

- Что такое? – я даже сам удивлен.

- Ничего.

- Ничего сказать не хочешь?

- А надо?

Не трогая замок из рук у меня на груди, переворачиваюсь, чтобы оказаться лицом к ней.

- Не хочешь говорить, тогда скажи действиями, – продолжаю гнуть свою линию, а Таня улыбается.

Алехина перекладывает руки мне на грудь, а потом, подумав еще, скользит под футболку. Ничего не делаю, просто слежу. Ее ладони выписывают круги на моем прессе, наглаживают косые мышцы, опускаются к самому низу, отчего непроизвольно напрягаюсь. Шумно выдохнув, Таня ведет пальцами еще ниже, пробираясь под джинсы, расстегивает пуговицу и молнию и добирается до моего стояка. Я продолжаю смотреть на это с каменным лицом, хотя внутри меня бушует дикая буря, и когда ее ладошка обхватывает член через трусы, молча смотреть и не моргать становится просто невозможно.

- Не смущает, что мы на балконе? – решаю спросить.

- Ну… Сейчас уже ночь. У тебя восьмой этаж. И мы вообще одеты, – договаривая фразу, устраняет последнюю преграду на своем пути. Чисто технически – да, я полностью одет. Фактически – она держит в руке мой член. Точнее, не просто держит.

Не, это все прекрасно, но я предпочитаю не руку, я ее всю. Жду еще немного, пока наиграется, раз ей так захотелось. Еще больше возбуждаюсь, наблюдая за ее действиями, и в итоге просто подхватываю, усаживаю на себя, как мартышку на пальму, и тащу в комнату. Не знаю, ее так развеселило, что сама первый раз стала приставать ко мне, но она определенно веселится. Интересно, а если ее отшлепать, она будет про себя думать «как этот чертов малолетка посмел бить меня по заднице»? Ну, не попробуешь, не узнаешь. Сажусь на диван, так и оставляю ее сверху, смотря на нее. Красивая. Такая, блять, красивая, что хочется с землей подраться, лишь бы ее никому и никогда не отдавать. Чтобы вот это все, происходящее между нами, было не сказочным мигом, а чем-то длящимся. Не просто игрой между принцессой и парнем с улицы, который ей, вообще-то не подходит, а историей, как послать весь мир на хер, если кто-то против нас. И быть вместе всем назло.

***

Я просыпаюсь, наблюдая, как она продолжает спать. Вроде все хорошо, а как-то немного странно. Она такая красивая, образованная, успешная. И со мной. Нет, не на старом скрипучем диване, я уже давно новый купил. Но квартира скромная, старенькая, а я – вообще не принц из ее сказки. Я просто беру и делаю то, что могу, и в будущем сделаю тоже все, что от меня зависит. А сейчас просто лежу и смотрю. Не выдержав так долго, протягиваю руку, чтобы дотронуться до ее щеки, погладить и завести пальцы за ухо, продолжая поражаться, как меня торкает от любого прикосновения к ней, даже этого невинного.

- Сколько времени? – спрашивает сонная Таня. – Нам уже пора вставать на работу?

- Ты переработала уже, Тань, сегодня суббота, нам никуда не надо.

- Да? Блин, я даже не поняла сразу, – зевает и поворачивается спиной ко мне.

- Расслабься.

- Может, встанем раз проснулись?

- Неа, – прижимаюсь к ней со спины, обнимая двумя руками, и целую в шею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Будем валяться или…

- Или, – пресекаю все лишние рассуждения, целуя сильнее, распуская руки и наслаждаясь тем, как она реагирует.

- Ты так быстро заводишься, – говорит шепотом, как будто стесняется этого.

- Скажу честно, ты не сильно отстаешь. Давай займемся утренней зарядкой. А ну-ка, переворачивайся на живот.

***

- Могу сделать горячих бутербродов. Или ты не ешь такое?

- Редко ем. Но это вкусно.

- Понял, сейчас займусь.

Таня осматривается, изучая мою незамысловатую кухню. Они зачем-то напялила те брюки, в которых была вчера, хотя я рассчитывал любоваться попой в кружевных трусах. Ну ладно, зато смогу хоть как-то рассуждать и что-то делать, а не просто облизывать ее взглядом. Намазываю сыр на батон, сверху накидываю колбасу, кружочки помидора, твердый сыр. Делаю, как делал бы себе, раз уж она согласилась. Хотя со мной и бургеры ест, и сладости, и хотя сама же говорила, что это вредно и неправильно, сама же и соглашается. Отправляю тарелку с бутерами в микроволновку, а сам иду в душ, потому что Танька все равно уткнулась в телефон. Ну точно, давно же не работала. Мне много времени не нужно, но когда возвращаюсь на кухню, Алехиной тут вообще нет, и мне кажется, что она ушла в спальню разговаривать по телефону.

- Ты идешь завтракать? – кричу, чтобы было слышно в комнате.

- Сейчас.

Возвращается через минуту и в смешанных чувствах.

- Что случилось? С кем ты разговаривала?

- С мамой.

- И она услышала мой голос?

- Да. Ничего страшного не произошло, я же большая девочка, имею право с утра находиться рядом с кем-то. Просто я маме о тебе еще не говорила.

- И это понятно, я бы скорее удивился, если бы уже успела.

Достаю бутерброды из микроволновки, снимаю с тарелки крышку, и в нос бьет чудесный запах еды. Почему-то я чувствую себя нереально голодным, хотя вчера, казалось бы, на пятьдесят процентов состоял из шашлыка.

Таня почему-то не садится, а облокачивается на столешницу, и тогда мне ничего не остается, как кормить принцессу самому. Хватаю один бутер с тарелки и даю ей укусить. Ну Боже, что за кусочек? Я могу одним укусом весь бутер заточить, а она тут еще перед кем-то этикет соблюдает. Хотя мне очень нравится, что делает Таня дальше: она берет с тарелки второй бутерброд и кормит им меня. А потом схема повторяется по второму кругу. После чего мы набрасываемся друг на друга, как одержимые, а наши языки творят что-то невообразимое. Целовать, целовать, целовать… Пока вся она не будет состоять из меня, а я – из нее. Пока не прорастем друг в друга так, чтобы пустить корни по-настоящему. Пока мнение друзей, родителей, знакомых, да кого угодно уже не станет условностью. Чтобы весь мир знал, а мы были счастливы, что все знают. Что-то там говорят, что счастье любит тишину, но пусть свои советы при себе оставят, мне нужно, чтобы весь мир понял: эта принцесса – моя, и плевать, что там мы думали в самом начале.

Я люблю ее. Люблю. Люблю и точка. И все, что знаю в ней, и все, что еще не успел узнать. Не подходим? Бред. Подходим, как никто другой. Идеально совпадаем. Чувствами, телами, дыханием, всем, чем хотите. Мне ничего другого не нужно, только она.

Глава 36

Таня

«Таня, ты что, с мужчиной?»

Да, мама. Я с мужчиной. Он – не просто мальчик с сережкой в ухе, он – тот, рядом с кем мне удивительно спокойно и при этом до мурашек сладко.

Мне стыдно, что совсем недавно я говорила маме про разрыв с Быстрицким, а теперь уже она слышит в трубке голос Лёши? Нет. Почему я должна стыдиться своих чувств?

Я не знаю, хорошо ли это, но за те дни, недели, сколько там уже натикало? За все это время Лёша как будто пробудил во мне то, что давно заснуло и перешло в спячку. Я вспомнила, как это круто, когда находишься рядом с человеком и совсем не думаешь о работе, а только о нем. Когда теряешь счет времени, начинаешь утро с поцелуев, от которых можно схватить инфаркт, когда просто видишь его лицо и уже улыбаешься.

Я влюбилась? Кажется, это называется именно так, и поиск синонимов в данном случае – дело неблагодарное. Не хочу пока думать, что будет дальше, хочу думать, как прожить этот день и не сойти с ума от передозировки Филипповым.

Ни в коем случае не принижаю Стаса, с ним было хорошо в плане близости, но всегда мало.

Филу вообще пофиг, на работу завтра или нет, сколько времени и насколько мы устали. Этот парень – ходячий секс, и он меня не отпустит, пока у меня слезы от оргазмов не потекут, это я уже поняла. Кажется, Алена была права, и засранцы, особенно молодые, в постели просто крышесносны.

И крышу у меня уже точно снесло от этого парня.

После выходных начинается странная неделя. Фил почти не работает в автосервисе, может, пару раз всего. Зато каждый день у него дурацкие ночные смены в «Престиже», и видеться на этой неделе – тот еще квест. После не очень продолжительных внутренних бесед с самой собой я решаю отдать ему ключи от домофона и квартиры, чтобы мог приезжать хотя бы ночью. Да, в четыре часа, а что делать? Я не хочу и не могу целую неделю провести без него! В итоге мои ночи теперь разбиваются на две части: в первой я засыпаю одна, а потом, когда сквозь сон слышу появление Лёши, меня обнимают, целуют, сон смешивается с явью, и эта половина ночи проходит значительно лучше. А утром меня будят так горячо, что как-то раз даже самой после этого на перекур захотелось.

И да, в этом Аленка была права, – утренний секс все решает. Правда, если у подруги от этого просыпается производительность, я, наоборот, ничего делать не могу, только сидеть с глупым видом и улыбаться монитору, на котором открыты совершенно не интересующие меня документы.

Алена спрашивает, как дела, а я даже не знаю, что именно ей ответить. Все вроде бы и отлично, хотя такой график сна я долго не выдержу. Лёша говорит, что пока так надо, чтобы он освободил все выходные на работе, но для чего – не колется, я так и живу в догадках.

Этот разорванный ночной сон перекрывается шикарным утром, и в пятницу перед работой я особенно радуюсь предстоящим выходным. Особенно с тем учетом, что наши большие боссы ничего не планируют, а значит, никаких выездов с прессой не будет. Дел у меня хватает, но меня очень удивляет и подбешивает, что за весь день Фил не написал ни одного сообщения. Я понимаю, что чинить машины и писать статьи – совсем не одно и то же, но Фил сам приучил меня к тому, что без переписок с ним день невозможен. Когда я пью второй за день кофе, потому что мозг уже плывет, а работать еще надо, мне вдруг приходит сообщение от него.

Фил: «Заеду в начале седьмого, выходи на парковку».

Это не может не радовать, правда, он не говорит, куда поедем. Но главное же, что увидимся? Последний час рабочей пятницы пролетает для меня намного легче, наверное, мысли имеют свойство окрылять.

Вылетаю из дверей здания, на этот раз совершенно не задерживаясь (чтобы, не дай Бог, Стасу не приспичило набухаться и заявиться ко мне еще раз), ныряю в тень парка, мчу через него к парковке и почти сразу вижу машину Филиппова. Кивнув кому-то из знакомых, кто уезжает домой, сажусь к Филу на пассажирское и тянусь за поцелуем.

И когда мне стало так глубоко пофиг на общественное мнение? Ведь раньше тревожилась бы, что они все скажут? Я только-только рассталась с одним мужчиной, при том каким известным в городе и конкретно в Правительстве, а уже целуюсь, не сильно прячась по углам, с другим.

- Привет, а куда мы едем? – спрашиваю, убирая сумку на заднее сиденье, чтобы не мешала.

- На море, – совершенно буднично выдает Фил, заводя машину и трогаясь с места.

- В каком смысле на море?

- В прямом, Алехина. Забыла, где мы живем? Напомнить?

- Но ведь ты не предупреждал.

- Сюрприз, – он пожимает плечами и улыбается.

- Да у меня купальника с собой нет!

- Искупаешься голышом.

- У меня даже сменного белья нет!

- Так, все, не кипишуй. Сейчас заедем к тебе, быстренько соберешь вещи, только самое нужное, прошу, а не весь свой шкаф. Заедем куда-нибудь взять еды с собой, а то жрать хочу, умираю, и поедем к морю на все выходные.

- А куда?

- К моим. Я ведь говорил? Пора показать тебе домик бабушки.

- Леш, ну ты бы хоть предупредил как-то.

- Зачем? Чтобы ты отказалась? С тобой только так и можно, Тань. Поставил перед фактом и всё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Спасибо за честность, очень приятно.

- Ну реально же так, – он бросает на меня быстрый взгляд, а потом так же быстро отворачивается. – Если я бы сказал тебе, ты отказалась бы по-любому, разве я не прав? Предложила поехать просто на море, снять отель, все такое.

- Разве так не лучше?

- Блин, ну чем? Тебя не задолбали люди на работе? А там чисто глушь. Домики у моря, беседки, клумбы. Есть общий пляж, куда весь поселок ходит, а есть дикий, я его в детстве разведал.

- И мы, конечно, пойдем на дикий? – можно даже не спрашивать, ответ уже понятен.

- Само собой.

За этими разговорами как-то незаметно пролетает время, и вот уже Филиппов тормозит у моего дома.

- Даю пять минут на сборы, – максимально серьезным тоном заявляет он. – Иначе плавать будешь голышом, отвечаю.

Состроив ему милую рожицу, выхожу из машины. Какая-то часть меня, которая все еще живет прошлым, сейчас протестует. Таня Алехина не собирается на море за пять минут и не едет туда без детального планирования хотя бы за пару недель!

Другая, новая Таня Алехина, вполне может собраться за пять минут. Купальник, сланцы, полотенце, дорожная косметичка, где уже есть все необходимое. Сменное белье, футболка, толстовка. Что вообще еще нужно брать с собой на море? Кидаю в спортивную сумку еще и кепку, перекладываю из своей ежедневной сумки чехол с солнцезащитными очками, бросаю в боковой карман зарядку для телефона, блистер с экстренными таблетками (как говорит Алена, в нашем возрасте уже нужно с собой возить такое везде). Еще раз критическим взглядом оцениваю свою комнату, поливаю цветок на окне, которому ближайшие пару дней стоять тут без хозяйки, закрываю квартиру и спускаюсь во двор.

- В пять минут не уложилась, конечно, – специально подбешиваю Фила, но он только улыбается. – Но вроде все взяла.

- Умоляю, поехали, иначе я от голода сдохну щас, я без обеда.

- Поехали.

На выезде из города Филиппов сворачивает в какое-то кафе на заправке, говорит, проверенное место. Учитывая сферу его работы, нет причин не доверять – уверена, Леша знает все подобные приличные места края. Перекусив по-быстрому, отправляемся в наше первое совместное путешествие.

- Что за поселок, где живет твоя бабушка? – пытаюсь прояснить хоть что-то, а то нагнал загадочности.

Слышу название, правда, оно все равно мне ни о чем не говорит.

- Там совсем нет туристов?

- Не. Ну если только залетные, которые на машине объезжают все побережье. А так только свои.

- Ты часто бывал там в детстве?

- Довольно часто. Даже друзей каких-то находил, было, с кем гулять. Тебе там понравится.

- А твои бабушка и дед? Как они воспримут, что ты приедешь с девушкой?

- Тань, разве можно не обрадоваться такой девушке, как ты? – у Фила в голосе искреннее удивление, как будто я вообще должна чувствовать себя дурочкой, задавшей такой вопрос.

- Ты все время делаешь вид, что для других не имеет значения наша разница в возрасте.

- Она и не должна никого волновать. Это же наш выбор, правда? А другим что?

- Может, твоя семья предпочла бы видеть рядом с тобой другую, – сама не понимаю, для чего разгоняю всю эту тему.

- Тань. Я тебя умоляю, не продолжай.

- Ладно.

И я правда затихаю. Ну а смысл развивать это дело? По сути же он прав. То, насколько комфортно нам, это наше дело. Да я и сама вот буквально час назад думала, что меня не волнует мнение других! Но одно дело – какие-то абстрактные «другие», и совсем иное – семья моего парня. Я как-то не задумывалась, что так скоро придется с ними познакомиться, но Филя, судя по всему, не хочет долго прятать меня.

Мы едем долго, изредка переговариваясь короткими фразами. Курит Фил только один раз – я помню, что он не очень любит делать это в машине. Постепенно темнеет, над дорогой зажигаются огни, кондиционер в тачке становится лишним. Леша продолжает спокойно вести машину по трассе, не забывая поглядывать на меня, и почему-то от каждого такого взгляда я улыбаюсь.

Время приближается к одиннадцати часам вечера, когда Лёша говорит, что мы подъезжаем к нужному месту. Побережье из окна я увидела уже давно, да так и прилипла к своему пункту обзора. Когда живешь совсем рядом с морем, но слишком редко у него бываешь, такие моменты становятся вдвойне ценнее.

- Может, лучше было поехать утром? – зачем-то продолжаю протестовать я. – Наверняка, твои уже спят, время позднее.

- Так, во-первых, я предупреждал бабушку. Во-вторых, она все равно смотрит сериалы до часу ночи и ложится чуть ли не позже нас. Всё будет ок, обещаю.

Наконец, мы паркуемся возле скромного, но очень милого домика, окруженного настоящим цветником, а во дворе я вижу беседку, завитую от и до листьями винограда. Шумят цикады, и вместе с тем кажется, будто море плещется у тебя под ногами, а не где-то вдали. Будто бы мы уже стоим у самой кромки воды. И даже пахнет здесь все совсем иначе. Здесь пахнет морем.

Глава 37

Фил

- Лешенька! Ну наконец-то вы приехали! – бабушка выходит на улицу, чтобы встретить нас. Забыл, что и она называет меня Лешей. Получается, в этом мире уже довольно женщин, которые обращаются ко мне по моему настоящему имени.

- Привет, ба, – подхожу к ней, обнимаю, целую в щеку. – Приехали, старались не совсем в ночь, но мы же оба после работы. Вот, знакомься, это моя Таня.

- Здравствуй, девочка моя дорогая, я так рада, что внук привез тебя к нам!

- Здравствуйте, – чуть смущенно отвечает Танька, на которую обращено все внимание моей бабули. Разглядывает «невестушку» с головы до ног.

- Ба, дед как?

- Да как, Леш. Еле ходит, на костыль опирается. Старый совсем стал.

- Ну ходит, значит, еще поборется. Он спит?

- Нет, вас ждали, не ложились. Стол не стали накрывать, поздно слишком.

- Ба, ну какой стол! Ночь на дворе! Мы с дороги быстро в ванную, зубы чистим и спать. Все разговоры и столы завтра, правильно? — смотрю на Таньку, которая что-то совсем засмущалась, хотя никогда бы не подумал, что она у нас из робкого десятка.

- Да-да, конечно, зачем суетиться на ночь. Спасибо, что встречаете нас, для меня вся эта поездка – такая неожиданность, это Леша все придумал.

Сдает мои секреты с потрохами, ну да ладно. Я же бабушке сразу говорил, что мы вдвоем приедем, умолчав, что Таню не звал еще. Просто был уверен, что она по-любому не откажется.

Ставлю машину на сигнализацию, забираю сумку у Тани из рук, и бабушка на правах хозяйки дома ведет нас за собой. В прихожей встречает дед. Выглядит он и правда сильно сдавшим за последнее время – возраст берет свое, но я надеюсь, они с бабушкой поживут еще. Не так много у меня близких людей, а потому и хочется, чтобы они жили и были рядом как можно дольше. Пусть и живут здесь, а не на расстоянии вытянутой руки, все равно их присутствие в жизни ощущается и еще как.

Бабушка выдает чистые полотенца, спрашивает, не нужно ли нам еще что-то. Танюха искренне переживает, что мы заставили суетиться пожилых людей, и я сам отправляю ба и деда спать, чтобы только никто друг перед другом не извинялся и не оправдывался. Веду Таньку в комнату, которая с детства в этом доме считается «моей». На разложенном диване оставлен чистый комплект белья. На полках до сих пор лежат какие-то мои книги и тетради, которые с собой на лето привозил, а в шкафу, уверен, даже что-то из одежды найдется.

- Нравится? – интересуюсь у Тани, пока она изучает обстановку.

- Дом отличный. Такой милый, такой уютный. Очень круто все.

- Пойдем покажу тебе ванную, приводи себя в порядок, я пока застелю тут.

- Тебе помочь?

- С подушками и наволочками сам справлюсь. Пойдем.

Мои легли и оставили свет на кухне, через которую как раз и можно попасть в ванную. Показываю все Тане, а сам застреваю на кухне, обнаружив в холодильнике бабушкины котлеты. Микроволновки у нее нет, хотя я предлагал купить – ба не признает это чудо техники. Греть на сковороде и шуметь мне не хочется, поэтому я достаю одну котлету из холодильника и сразу отправляю в себя, подкатывая глаза от удовольствия. Даже холодная – вкуснота.

Что мать, что бабушка у меня готовят отлично. Да и у Тани, судя по всему, с кулинарными способностями порядок – успел оценить несколько ужинов и завтраков от нее. Я не настолько старорежимный, чтобы считать девушку обязанной готовить три раза в день. Но все же круто, когда она умеет и готова радовать своим талантом. Я особо ничего не могу, но если надо будет помочь там порезать, картошку почистить, мясо разделать, это пожалуйста. Посуду помыть, чтобы девушке жизнь облегчить, а лучше вообще купить посудомойку и закрыть этот вопрос. Хотя блин, так глубоко я еще не копал.

Вымыв руки прямо под кухонным краном, отправляюсь обратно в комнату стелить постель и проветривать. Хотя убейте, а мне кажется, тут по-особому пахнет морем. Там у себя в городе мы ничего не чувствуем. Горячий пыльный и загазованный воздух, вот. А здесь свобода, которая аж пьянит.

Кстати, а когда я выпивал последний раз? Даже не помню. Я вечно то на работе, то за рулем, даже на шашлыках тогда не выпил, на машине ведь был. График у рабочей лошади такой, что и напиться некогда, но завтра обязательно выпрошу у ба бутылочку домашнего вина, чтобы с ним увести свою красоту на дикий пляж вечером. И там уже задать жару.

Пока думаю обо всем этом, Таня возвращается из ванной, одетая в легкую пижаму, с пучком на голове и совершенно без косметики. Я как увидел однажды этот ее вечерний ритуал, чуть не упал на месте. Сначала стирает все, затем одной фигней умывается, потом еще одной, потом три крема разных намазывать на себя. Фак, не понимаю, и как женщины в этих своих баночках не путаются? Она тогда пошутила опять про возраст, мол, хочешь быть красивой после тридцати, надокаждый день за собой следить. Выглядит она бомбезно и без всяких своих косметических штук. И все-таки что-то я такое сделал в этом мире, чем-то заслужил, чтоб мне такая охеренная женщина досталась. Чмокнув коротко, дабы себя не разгонять, оставляю ее одну, быстро принимаю душ, возвращаюсь и предлагаю сразу лечь спать. После работы и дороги в несколько часов сил у нас действительно мало, а на ближайшие дни они ой как нужны. Мы укладываемся рядышком, на инстинктах подгребая поближе, и я кайфую от мысли, что сейчас не четыре утра, и целая ночь впереди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Будем спать, Алехина? Целая ночь – это праздник, правда?

- Лёш, праздник не может продолжаться вечно, – человек не может просто порадоваться и сразу занудствует.

- Танюш, ради этого праздника, ради самой возможности я пахал четыре ночи подряд до бессознательного состояния.

- Я все знаю, Лёш, я о другом говорю. Сейчас все прекрасно, но ведь так не будет всегда. Мы живем сегодняшним днем, но если смотреть дальше, на перспективу…

- Я тебя люблю, – я не даю ей закончить мысль, перебиваю, да еще и какими словами. Давно надо было. А сейчас так легко получается, словно готовился. Правильные слова слетели с губ в правильный момент.

Кажется, ее разрывает от этих трех коротких слов. Всё, что я говорил до этого, уже не имеет значения. Всё, что мы делали до этого, – тоже.

- Что ты сказал?

Таня

- Что ты сказал?

- Сказал, что я люблю тебя. Эй, ты что слезу пустила? Тань, ну ты чего? Иди сюда давай, – притягивает к себе, позволяет уткнуться носом в его шею, чтобы залить теперь уже его подушку соленой реакцией организма на признание в любви. – Чего ты ревешь, дурочка? Я же это сказал для того, чтобы ты знала – для меня наши отношения намного больше, чем сегодняшний день. Да, вечного праздника не будет, но для меня просто вот быть здесь с тобой – это уже такой праздник, что коней двинуть можно. Я тебя люблю, сладкая, с самого начала люблю, – он продолжает свой поток мыслей, поглаживая мои волосы, а я все никак успокоиться не могу. – Ну к чему эти слезы, а, Тань? Разве что-то не так?

- Прости. Нет, все так, все больше, чем просто «так», я просто не думала, что для тебя это настолько серьезно и…

- Ну ты чего? До сих пор думала, что я не наигрался еще?

- Не знаю, Лёш, мы же знакомы всего ничего, мы не так много времени провели вместе, а я вообще только недавно была с другим, и говорить о любви уже сейчас...

- Да насрать мне на деда твоего, слышишь? – Лёша вынуждает оторваться от него, опереться на локти и нависнуть сверху, глядя глаза в глаза. Обнимает мои плечи и держит крепко-крепко, так, что даже при желании никуда не сбегу. – Даже если бы ты два дня назад с ним рассталась, это что, мешает как-то нам?

- Есть некоторые приличия, Лёш.

- Похеру, нет? Кому они нужны? Только время терять. Может, мне надо полгода подождать? И зачем я бы терял столько времени, которое могу провести с тобой, не расскажешь? Так и не понял, чего ты ревешь.

- Я с тобой рядом вообще странной становлюсь. На работе – железная леди, а с тобой – какая-то глупая девочка.

- Ну ничего, я тебя и такой буду любить, – он улыбается, а я толкаю его по ключицам, заставляя сильнее вжаться в подушки, но тут же сама падаю сверху на него и пищу от неожиданности. – Можешь быть любой. Главное, не безразличной ко мне. А так я парень без претензий, на все согласен. Мне и так слишком сильно повезло с тобой.

- Это еще очень большой вопрос, Филиппов, кому и с кем повезло из нас двоих.

- Тебе со мной тоже, – он нагло кивает, а я хочу укусить его, чтобы не зазнавался.

Мы еще довольно долго просто лежим, не разговаривая, но обнимая друг друга, трогая и упиваясь этим чувством, словно мир застыл для нас двоих. Хочется, чтобы ночь не заканчивалась никогда, продлилась целую бесконечность, но рассвет все равно наступает. Радует лишь то, что этот день тоже будет принадлежать нам.

Утром я поднимаюсь позже Леши. Наверное, я слишком заспалась. Возрастные люди обычно встают рано, видимо, Леша легко подстроился под этот ритм бабушки, но я уже не могу подстраиваться чисто физически. Мой организм за неделю выматывается, и поэтому сон в субботу – это святое.

- Эй, соня, уже утро, – Фил будит меня, начиная щекотать под одеялом.

- Ну и что, море от нас не уплывет.

- Пора вставать, шутница моя. Там бабушкины блины ждут.

- Тогда знай, что я отрываю себя от постели только ради блинов.

Глава 38

Странно или даже, вернее сказать, неожиданно, что я так спокойно и уверенно чувствую себя этим утром в доме Лешиной семьи, хотя еще вчера ощущала стеснение. Так быстро привыкла? Как и к самому Филиппову. С ним вообще все случается крайне быстро.

Первый поцелуй произошел еще в день знакомства. Первое свидание, хоть я усиленно пыталась его так не называть, уже через день. А потом он сам приехал ко мне без спроса, когда я заболела. И вообще у меня такое чувство, будто бы Фил поставил себе цель с четким графиком и неукоснительно этому графику следовал.

- Таня, доброе утро! – приветствует меня бабушка Леши. Прошмыгнуть в ванную мимо кухни незаметно не получается.

- Доброе!

Интересно, куда за секунду делся Филиппов? Только что был тут, и вот уже оставил меня с бабушкой один на один. Я вроде и понимаю все, но пока не знаю, о чем мы можем с ней поговорить.

- Хорошо спалось у нас?

- Спасибо, да, отлично.

- Уговорил тебя Лешка к нам приехать? – спрашивает, улыбаясь.

- Уговорил, не то слово. Просто приехал за мной на работу и говорит «Мы на море».

- Он такой у нас. Если что-то задумал, берет и делает, всех построит, командир.

Не сказала бы, что считаю его именно командиром, но в целом согласна – Леша может организовать то, что ему нужно, и любого уговорить.

- Он с детства такой?

- Конечно. Сразу был за старшего в семье.

Я помню, Леша крайне не любит говорить про отца, и могу его понять. Но почему-то сейчас, когда слышу эту фразу от его бабушки, что-то больно колет в груди. Это не чувство жалости, а скорее, чувство несправедливости. Я-то росла в полной семье, и хотя особо близких отношений с родителями у меня нет, все равно знаю, что я для них – любимая дочь. А Леша с детства вынужден был стать главным мужчиной семьи, как верно подметила его бабушка.

- И о чем вы тут шепчетесь, пока меня нет? – Леша неожиданно появляется, подходит ко мне со спины и укладывает руки мне на плечи. Территориальный такой стал до невозможности.

- А может, мы тебе не скажем? Это женские секреты, – умничаю, не поворачиваюсь к нему, хотя зря – увидела бы удивленное лицо.

- А вы уже успели и секреты завести? – он убирает руки и аккуратно разворачивает меня лицом к себе.

- Представь себе.

- Ты блины-то будешь, секретная моя? – Филиппов наклоняется и тянется ко мне за поцелуем, а я уворачиваюсь. Ну не прямо же при бабушке!

- Конечно, – фыркнув в ответ на его публичные домогательства в виде поцелуя, я обращаюсь к бабушке Леши. – Мы же попьем чай все вместе?

***

- Это правда дикий пляж?

Разумеется, прямо после завтрака с блинами мы были и на обычном, куда ходят все местные жители. Потом гуляли по окрестностям, и Фил рассказывал мне забавные случаи из своего детства. Ну а к вечеру мы уже добрались сюда, где, по словам моего парня, должны быть только мы вдвоем.

- Ты думаешь, я столько раз врал? Я что, дурак?

- А здесь точно безопасно плавать?

- Конечно. Здесь нет глубины, дно чистое.

- Тогда с разбега можно?

Наверное, он сам не верит, что я так могу, но могу же.

Больше всего меня веселит то, как он зубами вытаскивает пробку из бутылки с вином от бабушки, и пьет прямо из горла, а потом передает мне.

Не знаю, что может быть романтичнее, чем пить вино на закате у моря. Наверное, только пить его по очереди из одной бутылки. Отхлебнув, причем весьма щедро, я стягиваю с себя платье и остаюсь в одном купальнике. Ловлю оценивающий и весьма красноречивый взгляд Фила, но вместо дефиле в бикини перед ним просто залетаю в море и с разбега бросаюсь в приятную, успевшую остыть после дневной жары воду. Откидываюсь на спину, расслабляя тело, и поглядываю на берег. Леша ведь по всем законам жанра должен был броситься за мной, догнать, забрызгать. А он стоит на месте, сложив руки на груди, и просто смотрит на меня.

Развернувшись на живот, уплываю. Захочет – присоединится.

И я права. Уже через минуту Фил плывет рядом, а потом и обгоняет, останавливает на месте и, подхватив, усаживает на себя.

- Чувствую себя мартышкой, – смеюсь я.

- Ты русалка. Самая лучшая русалка.

Ныряем под воду вместе, задерживая дыхание. Выплываем, жадно вдыхая кислород на поверхности. Притягиваемся словно магнитами и целуемся, съедая виноградный вкус вина с губ друг друга.

Это просто невероятно. Мы валяемся на пледе, постелив его максимально близко к воде, – так, чтобы до кончиков пальцев доставали соленые брызги. Почти допиваем бутылку, закусывая только персиками и абрикосами. Слава этой чудесной женщине, бабушке Леши, она нас голодными не оставила.

- Надо переодеться, – наконец, могу здраво соображать, когда меня обдает чуть прохладным вечерним воздухом. – В мокром некомфортно.

- Переодеться? – бритая Лешкина бровь в изумленном изгибе ползет вверх. – Раздеться, ты хотела сказать?

- Нет, я сказала то, что хотела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я не согласен, – потянувшись ко мне, умудряется как-то усадить на себя и развязывает верх купальника еще до того, как я успеваю даже пикнуть.

- Лёш…

- Что? В доме бабушки мы трахаться не будем, там слишком все слышно, а тихо мы не умеем.

- Поэтому ты решил прямо на пляже, куда может прийти вообще кто угодно? – я пытаюсь изобразить возмущение, но пальцы Фила уже скользят по ребрам, разгоняя искры по всему телу.

- Сюда никто не придет. И уже почти ночь, нормальные люди купаются днем.

- А мы – ненормальные?

- Да. Мы – ненормальные, – на полном серьезе выдает он, а потом стягивает мой купальник через голову и тут же наклоняется, чтобы прикусить сначала один сосок, а потом другой.

- Ты так точно, – выдавливаю из себя слова, которые уже не хотят выстраиваться в приличные предложения.

- Молчи, пожалуйста, – Фил затыкает мне рот поцелуем, а в то же время сам натягивает резинки моих плавок почти до талии и закатывает их. И почти сразу же его ладонь со свистом приземляется на левую ягодицу, а тут же и на правую.

Он выбивает кислород из легких, а когда обожженное его ладонями место обдувает все тот же вечерний бриз, я ловлю самые охрененные в жизни контрасты.

- Ты можешь сказать нет, и я не буду этого делать, – он останавливается и ждет моего разрешения, чтобы продолжить.

Мой пульс фигачит под 120, наверное, а в висках долбит кровь так сильно, что я слышу эту пульсацию вместе со звуком волн.

- Продолжай, – выдыхаю в район его шеи, оставляя там же след от своего не то поцелуя, не то укуса.

- Хочу тебя все время. Просто пздц как, – он сдавливает бедра и вжимается пальцами до боли.

Руки у него слишком сильные для меня, но я почему-то подсознательно уверена, что ничего плохого он никогда не сделает. Нет, Фил – это не про милые объятия, Фил – это про такие захваты в капкан, когда кажется, будто он придушит своей же любовью и своим же желанием. Я вскрикиваю от очередного приземления ладони на мою попу, краем сознания понимая, что завтра мне будет больно сидеть, но гоню эти мысли, сходя с ума от каждого движения.

Не целуемся – кусаемся.

Едва не деремся, выясняя, кто будет сверху. В итоге он все-таки заваливает меня на плед, нависает сверху и тянет плавки вниз, опускается ниже и оставляет едва ощутимый поцелуй в самом низу, ниже пупка. На каком-то дурацком инстинкте я упираюсь руками в песок и пытаюсь подтянуть себя повыше, но эту попытку тут же пресекают. Нет, я не стесняюсь вообще ни разу, просто так неожиданно. А Леша, схватив за бедра и подтянув к себе, делает сам, что хочет.

Это практически невыносимо. Можно мне прямо тут взорваться и превратиться в пену морскую? Может, я и не русалочка, но ног своих уже не чувствую, у меня просто не будет сил встать. У меня сейчас нет ни одной вменяемой мысли в голове – какая работа, какие разговоры, какие объяснения? Если бы мне задали какой-нибудь вопрос, я бы ничего не смогла ответить, кроме того, что он – божественно хорош. Он знает мое тело лучше, чем я сама. Он оставляет следы везде: на теле, в душе, в голове. Он словно воздух, который я вдохнула и больше без него надышаться не могу. Если его заберут, будет очень больно. Физически больно, до спазмов в горле от крика. Если однажды он поймет, что все закончилось, я…

Я не хочу думать об этом. Я хочу его, а он хочет меня.

Глава 39

Фил

Я планировал выехать обратно после обеда, но сам же и не смог – никак не получалось вылезти из моря, было слишком хорошо. Я ведь не знаю, когда в следующий раз несколько дней подряд выходными будут, это слишком сложно. Прощаюсь с морем на неопределенное время, зато точно знаю – без Тани сюда больше не поеду, только вместе.

Бабушка дает нам с собой целый пакет фруктов и еще один презент – бутылочку того самого вина, которое мы распробовали на пляже. Устроим романтику как-нибудь еще.

По дорогое только один раз заезжаем на заправку, я чуть-чуть не рассчитал, надо было еще вчера заправиться. Заодно берем кофе с собой, Танька ведь без кофеина долго существовать не может, а у бабушки дома его нет – им с дедом давление не позволяет такое пить. Поэтому чувствую, у кого-то уже скоро ломка будет.

Наша обратная дорога проходит преимущественно в тишине. Мы такие расслабленные после двух дней на море под солнышком, такие довольные всем, что даже разговаривать не хочется, чтобы не нарушить эту чудную атмосферу. На подъезде к городу Алехина и вовсе засыпает – так ее разморило, видимо.

- Тань, уже почти приехали, – бужу ее, когда сворачиваю в район, где живет моя девушка. – Если хочешь, довезу тебя и поеду к себе.

- Почему? – сонно потирая глаза, она даже не сразу соображает.

- Вдруг тебе надо побыть одной. Принять ванну, сделать там свои маски женские, одежду на завтра погладить.

- Мне ничего не мешает сделать все это с тобой, – она сама удивляется, что я не напрашиваюсь, а наоборот, говорю, что могу уехать. Я просто подумал, а не задушил ли ее своим присутствием за эту неделю, не надо ли ей немного перевести дух. Но раз не надо, я больше переспрашивать не буду.

- Хорошо. Я в магазин сбегаю, сиги закончились. Из продуктов нужно что-то?

- Да не надо, не тащи сумки. Позавтракать найдем чем, только недавно холодильник забили.

Торможу около ее дома примерно в девять вечера. Да, припозднились, с другой стороны, для нас это вроде как детское время, плюс вся ночь впереди. Паркуюсь, выгружаю Танину сумку, а пакет с фруктами потом затащу к ней. Он весит столько, что и у меня рука отсохнет, бабушка постаралась. Провожаю Таню взглядом до подъезда и решаю, что это детский сад – смотреть, как она открывает дверь и поднимается, разворачиваюсь и иду в магазин, расположенный буквально в доме напротив. На все про все у меня уходит не больше семи минут.

А когда я возвращаюсь к Танькиному подъезду, вижу кошмар, от которого меня трясет.

Алехина стоит рядом с каким-то взрослым мужиком. Холеный пздц, аж блестит весь. Бывший ее, наверное, подкараулил. Только собираюсь показаться перед ним и забрать свою девушку домой, как начинает происходить невообразимый трэш.

Этот старпер опускается на одно колено, достает кольцо из кармана и напяливает Тане на палец. А та стоит как восковая кукла, не может отодвинуться, руку одернуть, прогнать. Абсурд. Это что, он типа сейчас замуж ее позвал? А она согласна? Почему она молчит и позволяет ему напялить на свою руку это сраное кольцо?

Не могу больше сдерживаться, запихиваю две пачки сигарет в свою сумку на поясе и бегу туда, где стоят эти двое.

- Что блять происходит? – я ору не своим голосом.

- Это еще кто? – патлатый дед вопросительно смотрит на Таню, а она продолжает молчать.

- Я ее парень, – сам представиться в состоянии.

- Ой, сосунок, пиздуй отсюда, взрослые без тебя разберутся, – мужик отмахивается от меня, как от назойливой мухи, чем только еще больше бесит.

- Стас! Леша правду говорит, он мой парень, – наконец оживает наша снежная королева. Надо же, выдавила из себя три слова.

- Этот? – дед просто ржет с меня, разглядывая всего с головы до ног. – Вот этот? Тань, не смеши меня. Ребенок какой-то.

- Я бы на твоем месте свалил, дед, пока я тебе рожу не начистил, – я становлюсь между ними, своим плечом отпихивая Таню назад, за свою спину.

- Сам свали, малолетка, не видишь, я девушке предложение делаю? Ты вообще хули под ногами мешаешься?

Пинаю его в грудь, отчего тот отлетает назад, но быстро восстанавливает равновесие. Его все это веселит. Он что, пьяный? Или просто по жизни такой? Реакция какая-то заторможенная на все.

- Леш, не надо, пожалуйста, – Таня кладет ладонь мне на плечо, но я сбрасываю ее тут же, потому что на ее безымянном пальце – чертово кольцо от деда, и оно как будто прожигает мне кожу одним своим прикосновением.

Да почему она не снимет и не забросит его куда-то в кусты? Что за хреновня?

Мужик, разобравшись, что начинается драка, подлетает ко мне и хватает за грудки. Отпихнуть его не так уж и сложно, хотя он выше и крупнее меня. Он, видимо, не очень часто участвовал в уличных драках, а я вот – часто. Пока мы просто толкаемся, не нанося друг другу никаких серьезных ударов, но Таня за нашими спинами истошно кричит.

- Леша! Стас! Прекратите! Вы с ума сошли! Хватит! Вы друг друга покалечите!

Покалечим? Я блять этого клоуна прибить хочу. Куда он приперся? С каким кольцом? Это моя девушка. Моя, сука! А не его. Что он тут строит из себя?

- Леш, не трогай его, у тебя потом проблемы будут! – теперь Таня обращается только ко мне, но вообще насрать в этот момент. Проблемы? У тебя, Тань, после такого проблемы тоже будут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты за него переживаешь, да? – это обиженный дед голос подает. – За этого пиздюка? Он тебе кто, Таня? Что за игрушку ты себе нашла?

Игрушку? Ну всё, дед, пиздец тебе. За «игрушку» получишь конкретно. Мне удается завалить его и придавить к асфальту, я начинаю мутузить его, задевая не только грудину и живот, но и пару раз лицо. Разбить на хрен, просто разбить его, чтоб даже зенками своими не мог смотреть на Таню! У меня неконтролируемая ярость, кулаки аж чешутся, и даже когда мне прилетает неслабая ответка прямо в нос, меня это не тормозит.

- Остановитесь! – Таня кричит так, что я практически не узнаю ее голос. – Пожалуйста, не делайте этого! Вы, два идиота, прекратите!

- Я сейчас полицию вызову! – доносится голос откуда со стороны. Наверное, какая-то бабка в окно высунулась.

Таня мечется вокруг нас, пытается позвать прохожих на помощь, но встревать в драку взрослых здоровых мужиков никто не хочет. Из окон на нас летят проклятия и угрозы, а буквально через пару минут во двор заезжает полицейская машина. Значит, бабки не брехали. Вызвали реально. Даже этим ребятам требуется время, чтобы оттащить меня от Стасика, и даже когда нас разводят по разным сторонам, мы не можем успокоиться, выкрикиваем всякую херню друг про друга и пытаемся сорваться с цепи, чтобы опять накинуться.

- Девушка, а вы тут что делаете? Вы с той бабушкой, которая нам позвонила? – один из полицейских обращается к Тане.

Ее зареванное лицо сейчас и не узнать, выглядит так, что врагу не пожелаешь. Однако умудряется как-то взять себя в руки и ответить.

- Нет. Товарищ старший лейтенант, я могу с ними поехать?

- Вы свидетель драки?

- Да.

- Ваши друзья? – он кивает в сторону нас со Стасом.

- Мои.

- Ну вот значит берите паспорт и приезжайте за ними в пятый отдел.

- Я не могу поехать с ними сейчас?

- Вы что, участник драки? Или потерпевшая?

Таня тормозит, не зная, что ответить. По лицу ее стекают черные из-за накрашенных глаз слезы, и она, смахнув их ладонью, делает глубокий вдох в попытке успокоить себя.

- Нет, не участник и не потерпевшая.

- Ну вот и всё. Ждем в пятом отделе. А этих друзей забираем.

Нас с моим новым «другом» усаживают в полицейскую машину. Вот чего-чего, а поездок в бобике у меня никогда не было и не хотелось.

- Вы вообще знаете, кого задержали? – лезет на рожон дед. – Вы знаете, кто я?

- В отделении все вместе разберемся.

- Я зам министра!

- Да хоть и сам министр, нам что? В отделении все нам и расскажете.

- У вас будут проблемы из-за моего задержания, – сулит он. Вот же дед ворчливый, ехал бы молча. Тут и так не лимузин, еще и крики выслушивать.

- Обычно проблемы из-за задержания у того, кого задержали, – хорошо так осаживает его товарищ старлей. – Давайте помалкивайте там, сейчас приедем, разберемся, подружку вашу дождемся, она тоже нам расскажет, что и как.

- Это не подружка, это моя невеста!

- Да заткнись ты, дед, какая на хрен невеста? – у меня нет сил молчать. – Она со мной давно уже.

- А кольцо мое взяла, видел? Вот и всё, сосунок. С тобой погуляла, а замуж за меня пойдет.

- Не пойдет.

- Посмотрим.

Сказать мне больше нечего. Я реально не понимаю, что за херня с кольцом – почему позвонила напялить себе на руку? Почему не прогнала бывшего? Почему не сказала, что со мной встречается? Вопросы давят на голову, и разбитый нос в комплекте со скулой, которой досталось второй раз за месяц, начинают болеть сильнее. Закрываю глаза, пытаясь представить, что это все не со мной. Но не прокатывает.

- Приехали, граждане бандиты. Выходим, – слышу какой-то сюр в исполнении старлея, и нас высаживают в отделе полиции.

Пиздец вечерок классный.

- А ты что, реально зам министра? – спрашиваю, чтобы хоть каким-то звуком заглушить пульсацию в голове.

- Реально.

- Прикол.

- А ты реально ее парень?

- Да. Когда она тебя бросила, я все сделал, чтобы была со мной.

- Как видишь, зря.

Блин, лучше бы и не начинал этот разговор. Опять уперся в тот же самый затык. Таня и кольцо. Почему приняла, почему ничего не сделала? Не понимаю.

Глава 40

Таня

- Алло, Лиля? Лилечка, прости, пожалуйста, что я так поздно звоню в воскресенье вечером, но у меня ситуация критическая.

Услышав мой совершенно неадекватный голос в трубке, пресс-секретарь УМВД перебивает и не дает продолжить этот поток сознания.

- Таня? Что случилось?

- Из-за меня парни подрались. Мой бывший и нынешний. Соседи вызвали полицию, их забрали в отдел, Лиля, что мне делать?

- Подожди… Бывший и нынешний? Там был Быстрицкий?

Разумеется, все более или менее приближенные к политическим и околополитическим интригам региона в курсе наших отношений.

- Да. Быстрицкий и мой молодой человек. Я за Стаса не боюсь, он найдет способ, чтобы его отпустили быстрее, а вот Леша…

- Леша? То есть ты уже не с Быстрицким?

- Лиля, сейчас это не имеет никакого значения! Они оба в пятом отделе, меня не забрали туда, сказали приезжать самой. Что делать, Лиль?

- Еще раз, какой отдел?

- Пятый.

- Сейчас позвоню дежурному. Думаю, должны уже быть в курсе, кого повязали. Адрес знаешь? Дуй туда. Объясню всё дежурному и перезвоню.

- Спасибо.

Отключаюсь, бросаю телефон на раковину и смотрю в свое отражение в зеркале. Как же ужасно я выгляжу. Хватаю ватный диск и умывашку, начинаю яростно стирать потекшую тушь, а слезы продолжают литься. С непривычки царапаю щеку камнем из кольца Стаса. Что это за злой рок? Я была в полном трансе, когда он надевал на меня свой «подарок», а теперь палец отек, увеличился в размерах, и кольцо никак не снимается. Бросив вату в мусорку, на всю открываю кран с холодной водой и подставляю правую руку. Может, это снимет отек с пальца и кольцо само соскочит? Нифига. Дергаю, дергаю, палец уже болит, но ничего не помогает. Издаю беззвучный вопль и цепляюсь за раковину, чтобы не упасть. Ситуация какая-то ужасная.

Зачем Стас приперся? Зачем он устроил этот цирк с предложением и неужели думал, что я соглашусь? Серьезно? А Леша… Сразу с кулаками кинулся, сам получил, Стаса избил. И теперь оба сидят в обезьяннике, как два дурака.

Переодеваюсь, пью успокоительное, вызываю такси и еду в отдел. Лиля перезванивает, говорит, что там уже все сотрудники поржали с того, как залетел Станислав Юрьевич Быстрицкий, но отпустить его еще не отпустили. Пока едем, нервно сжимаю телефон в руке, боюсь, что экран вообще треснет от такой силы, постоянно смотрю на время, как будто эти минуты что-то изменят. Успокоительное действует на меня в обратном порядке: слезы перестают литься, но теперь появляется настоящая злость, я еще раз пробую снять кольцо, но все так же безрезультатно, хоть палец вместе с ним отрубай.

Таксист высаживает меня у ворот отделения полиции, и я несусь на проходную. Да, Лиля подсуетилась: меня действительно не маринуют на входе, а сразу запускают и ведут в какой-то кабинет тучного капитана, где пахнет жженым кофе, хотя уже одиннадцатый час ночи.

- Добрый вечер, – захожу и без спроса усаживаюсь на стул возле его стола.

- Добрый. Паспорт давайте.

Давно уже держу его в руках и кладу на стол излишне резво. Надо контролировать эмоции, мне же не нужны неприятности.

- Так, ну что, гражданка Алехина Татьяна Ивановна, – он крутит мой паспорт в руках, уделяя внимание пустой странице о семейном положении. – Кем вам приходятся молодые люди, участники драки?

- Этой мой молодой человек и мой коллега. Станислав Быстрицкий – первый заместитель министра транспорта…

- Это и сами знаем. Вам он кем приходится?

- Я же сказала, это мой коллега.

- Коллега? А он вот утверждает, что вы замуж за него идете? Да и колечко, смотрю, у вас имеется, – он косится на камень, излишне большой и вычурный, собственно, как и весь этот странный поступок Стаса.

- Я не выхожу за него замуж.

- Татьяна Ивановна, вы приехали, чтобы оговариваться со мной? И я должен каждое слово из вас вытягивать? Мы же можем их тут спокойно оставить. Посидят, остынут, ночка пройдет – отпустим.

- Вряд ли они остынут, если вы посадите их вместе.

- Сами разберемся, как сажать, – его тон резко меняется, хотя он тут же вновь принимает милое и даже немного добродушное выражение лица, отпивает остывший кофе из своей высокой чашки и снова смотрит на меня. – Ну что, рассказывать будем? Желательно в подробностях, что, когда, кого, с кем.

- Быстрицкий – мой бывший, они с Филипповым не поделили меня, – выдаю дробью, хотя мне дико неприятно от этого, я как будто свое грязное белье кому-то показала.

- И в чем же была причина?

- Быстрицкий сделал мне предложение. Вы правы, это его кольцо. У меня отек палец, не получается снять, – капитан издает смешок, а меня это раздражает. – Вы смеетесь? Думаете, это смешно?

- А что же, плакать? За вами вон целый табор мужиков бегает, а вы еще чем-то недовольны.

- Так мне не нужен этот табор! Я никого не просила бегать за мной!

- Не нервничайте так, Татьяна Ивановна. Вам водички принести?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не надо.

- Ладно. Быстрицкий сделал вам предложение. А Филиппов?

- Лёша увидел меня со Стасом, увидел это дурацкое кольцо, приревновал, они начали драться, я ничего не могла с ними сделать.

- А почему вы им просто не сказали, как все есть на самом деле? Что кольцо от одного не нужно, что с другим вы в отношениях, разве это сложно объяснить?

Он прав. Ничего сложного в этом не было. Я должна была просто сказать, а не усложнять все, но в тот момент у меня словно язык онемел, даже самые простые слова мне не давались. А они так кричали друг на друга, так размахивали кулаками…

- Я не смогла ничего сделать. Испугалась. Но вы же их отпустите? Они ведь ничего страшного не сделали, это просто драка небольшая, никаких тяжелых побоев.

- Отпустим, конечно. Но пусть еще чуть-чуть посидят для профилактики. Быстрицкий ваш знаете как орал? Кричал, что мы не имеем права задерживать его, создавать пятно на его репутации, грозился позвонить начальнику УМВД и пожаловаться на наш отдел.

- Это вполне в его духе, – киваю, когда узнаю типичные манеры Стаса: угрозы, напоминание о его положении в обществе, связях и всем подобном.

- Если не хочет себе пятен на репутации – так пусть не дерется на улице и не нарушает общественный порядок. А то что же, он думает, раз он зам министра, то ему все можно?

- Очевидно, что так.

- Вы уж с ним поговорите как-нибудь. А мы, в свою очередь, выпишем штраф. И одному, и другому. Чтобы с первого раза усвоили урок. Кстати, Татьяна Ивановна, а кем вы работаете?

- Пресс-секретарем Буйнова.

- Ого. Значит, вы дама статусная. И как вас угораздило связаться с Филипповым?

Что? Я не ослышалась? Он позволяет себе комментировать мою личную жизнь и осуждать мой выбор? А кто дал ему право на это?

- Что вы имеете в виду?

- Мы же с вами прекрасно знаем, что драку спровоцировал он. Он еще молодой слишком, мозгов нет, зато гормоны бушуют, экстрима хочется. Парень с шиномонтажки, что с него взять.

- Вы считаете его отбросом общества, я правильно поняла?

- Зачем же там грубо, Танечка, дорогая?

«Танечка, дорогая». Мне хочется вылить остатки вонючего кофе ему за шиворот.

- Почему вы считаете, что можете осуждать его?

- Да никто его не осуждает, – капитан разводит руками и одаривает меня крайне противной улыбкой. – Просто вас позвал замуж такой завидный жених, а вы нос от него воротите ради того с серьгой в ухе.

- Это не ваше дело.

- Согласен, не мое. Но я бы на вашем месте колечко с брюлликом не снимал.

- Вы не на моем месте. Когда вы отпустите их?

- Сейчас отпустим. Можете подождать их на проходной. Всего доброго.

- Разве я не должна расписаться в каком-нибудь протоколе?

- Дорогая, у нас с вами была личная беседа, а не допрос. Ваши молодые люди выйдут отсюда в полной целости и сохранности, а штрафы мы им пришлем чуть позже.

- До свидания, – подскакиваю с места, не желая больше задерживаться в этом кабинете.

Продолжаю сгибать и разгибать пальцы, надеясь таким образом снять отек и избавиться от кольца, но оно сидит как влитое. Останавливаюсь у окна дежурного и, прислонившись к стене, закрываю глаза.

Это какой-то абсурд. Когда я говорила Лёше, что праздник не может продолжаться вечно, я имела в виду совсем другое, а никак не Быстрицкого с кольцом и отделение полиции.

Минуты в ожидании тянутся вечность. Когда я уже морально готовлюсь к скандалу со всеми полицейскими, вместе взятыми, в коридоре показываются Фил и Стас.

- О! А вот и наша звезда! – орет на весь отдел Быстрицкий. – Танюха, мы свободны, ты дождалась.

Он сейчас вообще не интересует меня, вообще ни разу. Я смотрю в глаза Фила и вижу там такую ярость, что мне самой страшно. Его взгляд скользит к моим рукам, и когда он замечает кольцо, которое я бессознательно кручу из стороны в сторону, Лёша тут же отворачивается и мимо меня проходит на выход. Выбегаю из помещения следом за ним, а он идет, не оборачиваясь.

- Лёш! Лёш, давай поговорим! Ты не дал мне объяснить ничего, выслушай хотя бы сейчас!

Ноль реакции. Ускоряя шаг, обгоняю его, обхожу и давлю своими руками на его плечи, чтобы затормозить.

- Лёш, дай мне сказать, прошу.

- Отойди, – он грубо сбрасывает с себя мои руки и даже не поднимает взгляд на меня.

- Филиппов! Дай мне всё объяснить!

- Я сказал, отойди от меня! – он орет так, как никогда не орал. Теперь я понимаю, что все наши предыдущие маленькие ссоры и выяснения отношений были просто игрой, а вот здесь дела очень плохи.

- Ты даже не хочешь дать мне минуту, чтобы поговорить со мной?

- Не о чем разговаривать, – он обходит, словно я статуя какая-то, и широким шагом сваливает от меня.

- Лёша! – опять догоняю, раздражаясь из-за его упрямства, хватаю за рукав рубашки правой рукой, а он останавливается, до боли сжимает мой локоть и отпихивает в сторону.

- Носи это ебаное кольцо, сколько хочешь, меня не трогай больше, поняла?

- Да я снять его не могу!

- МЧС вызови, пусть распилят.

И после этих слов он просто уходит, а я остаюсь посреди улицы. Мне больно. Мне очень больно сейчас, и я даже не помню, чтобы когда-то было хоть немного хуже. Слезы не льются, а комом стоят в горле, когда Быстрицкий подходит со своей долбанутой улыбочкой.

- И вот это ты себе выбрала, да? – кивает в сторону, куда ушел Филиппов. – Танюш, давай по-взрослому. Наигралась с малолеткой? Ну прикольный, да. Не знаю, что тебя зацепило, татушка его, бровь бритая, характер этот дерзкий. Но поиграла и хватит. Видишь, он сопляк еще? Давай уже, хватит, оставь его в покое, я сделаю вид, что даже не знал о его существовании, возвращайся ко мне.

- Ты в своем уме?

- Я – да, а вот ты, кажется, не очень. Езжай-ка домой и подумай над моими словами. Я тебе все прощу, и пиздюка этого, и как бросила меня. Подумай.

- Да пошли вы оба! – выкрикиваю, как будто мне должно было полегчать от этого, цепляюсь за свою сумку, чтобы руки сомкнулись на ней, а не на горле Быстрицкого, и ухожу, не оборачиваясь, чтобы больше его не видеть. Вот теперь прорывает, и слезы катятся так часто, что я не успеваю стирать их со своего лица. Иду быстро и даже не смотрю под ноги, умудряюсь подвернуть ногу. Ее тут же пронзает резкой и сильной болью, а поток слез только усиливается.

Останавливаюсь, чтобы вызвать такси и уехать.

Я просто хочу домой, чтобы спрятаться от этого абсурда.

Глава 41

Фил

- Леха! Леха, подожди! – мой новый дружок, зам министра, мчится за мной после того, как нас выпустили из обезьянника.

- Че ты хочешь?

- Пойдём выпьем где-нибудь.

- Я не собираюсь с тобой пить.

- Да брось! Ты все равно сейчас напьешься, а напиваться одному – это алкоголизм. Я дело говорю, Лех.

- Не называй меня так, – у самого от злости аж скулы сводит. – Я Филиппов. Зови меня Филом.

- Да как скажешь. Ну что, идем?

- Ладно.

Честно, без разницы, одному или с кем-то. Этот дед меня по-прежнему раздражает, но гораздо больше вопросов у меня к Тане, чем к нему. Она каким местом думала, когда разрешила ему кольцо на себя напялить? И что за детская отмазка «не могу снять»? Значит, как напоминать мне, что я младше, так это пожалуйста, а самой себя по-взрослому вести не судьба?

Выбесила конкретно. Еще приперлась с кольцом в участок, дура. Лезла ко мне, только что руки не заламывала, что-то объяснить хотела. Что, блять, ну что? Ей даже смелости не хватило сразу этому холеному хлыщу признаться, что мы встречаемся, пока я сам не сказал. Кажется, Танюху правда не очень заботят наши отношения. А главное, вот только что была со мной и моими друзьями, моей семьей, спала в моем доме, с бабушкой моей там мило болтала, и тут же, сука, нож в спину.

Молча ковыляем со Стасом до ближайшего бара. Воскресенье, а люди все равно есть. Заказываем сразу серию шотов, чтобы не гонять официанта каждую минуту. Видимо, напиться мы хотим оба.

- Ну что, за свободу? – министр придумывает первый тост.

- Ну давай.

Хорошо пошло. Обожгло горло сразу, взбодрило. Рука машинально за вторым шотом потянулась, но нет. Так я за десять минут налакаюсь до бессознательного состояния.

- Слушай, Фил, а ты кем работаешь? Ты про меня знаешь, а я про тебя нет.

Еще бы, я знаю. Он же еще в бобике орал, какой он охерительно важный чел и какие проблемы будут у пацанов за то, что они его повязали.

- В автосервисе. И в ресторане, – говорю честно, мне за свою работу не стыдно. Стыдно дома сидеть и ничего не делать.

- Ну, молодец, работящий парень. А Танька тебе зачем нужна?

- Люблю, – и тут тоже отвечаю честно и прямо.

- Любишь? Когда вы познакомились?

- Когда она тебя бросила.

- Так это же совсем недавно. И вот прям уже любишь?

- Зато ты на ней за четыре года жениться не захотел. Вот этот сегодняшний спектакль не в счет. Я же знаю, она хотела с тобой съехаться, а ты отказался.

- Рассказывала тебе все, да? – он явно расстроен.

- Да.

- Слушай, Фил, ты должен меня понять. Вот если мы съедемся, это же никакой свободы. Будет следить, кому я звоню, с кем переписываюсь, во сколько каждый день прихожу домой, куда еду на выходных.

- И что?

- Оно мне надо?

- А предложение ты ей зачем делал? Если согласится, тебе все равно вот так жить.

- Я думал, подарю ей кольцо это дурацкое, она же сама его клянчила, и она подобреет, – ой как у меня в груди все клокочет от его слов. «Сама клянчила». Бля, а ему не приходило в голову, что нормальные люди женятся, когда столько лет вместе, без пинков под зад со стороны девушки?

- Но все равно жить потом вместе.

- Не знаю, – Стас зачесывает назад свои волосы, которые все равно рассыпаются и лезут на глаза. – Вся вот эта семейная жизнь – это же иллюзия, да? Только срутся и грызутся все. А вот сейчас мы с ней видимся, когда оба готовы, когда в хорошем настроении, когда есть желание. Так и отношения не портятся.

- Ты ебанутый, не? А если настроение плохое, надо по другим бабам что ли идти? А если она заболела и ей плохо? Или когда у тебя на работе проблемы? Прятаться друг от друга?

- Слушай, малой, ты сильно все преувеличиваешь, – дед закидывает в себя второй шот и расслабляется по-настоящему, а его язык развязывается еще больше. – Ну вот скажи, зачем тебе Танька? Ты же знаешь, она хочет жить вместе, хочет свадьбу и детей, а тебе что? Тебе лет сколько?

- Двадцать один.

- Вот! Я в твои годы… ой чё творил. Оно тебе надо? Вот эти все серьезные отношения, свадьба, ипотека, подгузники?

Его послушаешь, так жизнь вообще говно. И семейная жизнь – двойная порция говна. Как Алёхина за четыре года этого не поняла, в душе не чаю.

- Надо.

- Да не гони. Вот сегодня тебе эта понравилась, прикольно было мамочку найти, завтра захочешь другую, которая младше…

- Она мне не мамочка, – кулаки опять чешутся. Боюсь уже, что зря согласился пить с ним. Второй раз просто штрафом не отделаемся.

- Да ты послушай, что тебе старый умный человек говорит, не брыкайся. Она хотела отомстить мне, вот и нашла тебя. Поиграла, погуляла, хватит ей. Она что, замуж за тебя пойдет? Ты в своем уме, ты вообще ее видел, какая она?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Видел.

- Думаешь, потянешь такую? Ты пацан хороший, молодой, вот найди себе девочку под стать и с ней мути, чем не вариант?

- Я твое мнение спрашивал?

На меня алкоголь действует обратно: чем больше выпитого, тем меньше мне хочется разговаривать и слушать этого идиота, кольцо которого Алехина напялила на себя.

- Малой, пойми. В жизни все намного сложнее. Это в двадцать нам кажется, что мы умнее всех, а потом чем ты старше, тем лучше понимаешь, что не знаешь нихуя по жизни. Вот серьезно, нихуя, я тебе отвечаю. А женщины… Там вообще черт ногу сломит. Вот что им надо, а? Вот встречалась же со мной, я при деньгах, при статусе, известный, перспективный. А потом к тебе ушла.

- И что? Не понимаешь, что она во мне нашла, раз я не министр и миллионов у меня нет?

- Не понимаю.

- Не все деньги решают, – говорю ему, хотя сейчас почему-то сам в этом не уверен. Таня же приняла его кольцо, а оно стоит, наверное, как вся моя месячная зарплата.

- Ой, да успокойся, это все сказки. Деньги нужны вообще всем. И мне, и тебе, и ей. Я серьезно.

- Допустим.

- Так что любовь твоя ничем не поможет, если ты не сможешь дать ей все, чего она хочет.

- А ты сможешь? Уверен, что знаешь обо всем, что ей нужно?

- Я с ней четыре года.

- Это не показатель. Так, ладно, – я ставлю на место последний шот из моей половины, зову официанта и собираюсь свалить, оплатив по счету.

- Да ладно, я угощаю, – размахивает руками Стас.

- Расслабься. Может, у меня нет миллиона, но оплатить свое бухло я сам в состоянии.

- Ты же не поедешь к ней сейчас? – в его глазах помимо потерянности из-за выпитого отражается еще и беспокойство.

- Что? Нет, конечно, не поеду. Езжай-ка тоже домой, тебе на работу завтра.

Руку пожимать не буду, не тот случай. Но определенно было полезно послушать этого дебила возрастного. Вот в который раз думаю, челу тридцать пять лет, а реально ничего не понимает в жизни. Не дай Боже и мне таким стать.

А Таня… Я слишком зол, чтобы думать об этом сегодня. Побыстрее бы закончился этот конченный день.

Глава 42

Таня

Да как снять это кольцо? Мне кажется, скоро палец отвалится, я его уже довела до покраснения, и он только еще больше раздулся.

Коллеги в шоке от того, как фигово я выгляжу этим утром, но мне абсолютно параллельно. Отсиживаю первую половину дня как на каторге, а в обед встречаюсь с Алёной, потому что носить весь этот кошмар в себе больше не могу.

Алька забивает нам столик на летней площадке одного из центральных ресторанов. Она уже час тут работает, успела кофе с апельсиновым соком выпить (это ее любимый), а сейчас к ней присоединяюсь и я.

- Алехина, это что у тебя на пальце?

Говорю же, этот камень такого размера, что его наверняка видно даже из космоса.

- Это Быстрицкий.

- Какой на фиг Быстрицкий? Ты почему все выходные не отвечала на сообщения? Я уже думала с собаками ехать тебя искать!

- У тебя нет собак.

- Какая разница! Рассказывай быстро!

- Я была с Лешей на море. У его бабушки там домик, в классном маленьком поселке. Мы провели там два дня и вчера вечером вернулись. Лёша пошел за сигаретами, а меня возле подъезда ждал Стас. Он начал извиняться, говорить, что все осознал и хочет по-настоящему меня вернуть, а потом достал кольцо из кармана и надел мне его на палец. Я даже слова сказать не смогла, не то что с места сдвинуться. И тут пришел Лёша…

- Пахнет жареным, – умничает Алена. – Кстати, я заказала нам пиццу и по салату.

Вот кому что, а поесть Алена не забудет даже под страхом апокалипсиса.

- Короче, они подрались. Оченьжестко подрались, разнять не могла. Кто-то из соседей вызвал полицию, и их обоих туда забрали.

- Вот это интересные истории!

- Да офигеть. Я поехала туда вечером, никак не получалось снять это дурацкое кольцо, Лёша увидел его на моем пальце и психанул, сказал, что нам не о чем разговаривать.

- Зай, ну я могу его понять. Он скачет вокруг тебя, вон смотри, на море тебя возил, с семьей знакомил, а ты позволяешь бывшему кольцо помолвочное напялить.

- Но я ведь не говорила Стасу, что я согласна, и я вообще была против этого кольца!

- Так что же ты сразу не сказала! Надо было там вопросы решать, а не мне сейчас рассказывать! Ой, спасибо, молодой человек, – Таня подмигивает официанту, который ставит перед нами доску с горячей пиццей. – Такой лапочка.

- Ты что, продолжаешь засматриваться на всех мужиков?

- Ой, Алехина, кто бы меня морали учил! Сама с одним встречается и подарки от другого принимает! Ты извинилась перед Филом?

- Да говорю же, он не захотел со мной разговаривать! Как я это сделаю?

- Телефон, зайка. Звонишь, пишешь, голосовухи записываешь.

- Он не берет трубку и не заходит в сеть.

- Мда, дерьмо, – Алена хватает с доски первый кусочек пиццы и откусывает от него сразу половину, свободной рукой при этом набирая что-то в телефоне. – Так, я читаю, как снять кольцо с пальца в домашних условиях. Подержать палец под холодной водой, пробовала?

- Да.

- Сколько держала? Надо десять минут.

- Ну не так долго, конечно.

- Вот, значит, после обеда пойдем в туалет и там заморозим твой палец. И если что, потом можно жидким мылом смазать, уверена, все получится. Особенно, если ты прекратишь паниковать. А потом берешь это кольцо, едешь в Минтранс и вручаешь Стасу. Можешь прям на член ему натянуть, пусть сидит, скручивает.

- Алёна!

- Что? Я знала, что от него один вред, знала!

Пока я сижу и бесцельно пялюсь в стакан с лимонадом и кубиками льда, подруга уже почти доедает свою половину пиццы. А я не могу. Вроде и проголодалась, но кусок в горло не лезет, как подумаю, что Фил в ярости после вчерашнего. В очередной раз открываю наш диалог, но в сети он не был еще со вчерашнего дня.

- Ешь давай, пицца вкусная, капец, а то я одна ее сожру, – предупреждает Алёна. – Есть еще какие-то способы найти твоего Ромео? Через лучшего друга там? Ты ведь уже ездила с ним к друзьям?

Да, я рассказывала Алёне про те шашлыки, но без подробностей.

- Знаю. Но у меня нет его номера.

- В друзьях у Фила поищи. Как зовут?

- Герман Шацкий.

Алька давится лимонадом и театрально стучит себя по груди, выпучив глаза.

- Шацкий? Что, сын того самого Шацкого, про которого нам еще в универе на праве рассказывали?

- Да. У него дети близняшки, Герман и Лина.

- Ты нашла его? А ну-ка, покажи, хочу увидеть этого мальчика.

Я открываю страницу Германа и отдаю телефон Алене, которая визжит так, что нас слышно за соседними столиками.

- Ой, прости, – она немного снижает громкость, но продолжает листать фотки кучеряшки с голубами глазами. – А сколько ему? Как и Филу твоему?

- Не знаю, думаю, да.

- Ой, зачет, зачет. Прям огонь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ален, у тебя есть парень, – не понимаю, почему я должна взывать к ее совести, но мне приходится сделать это.

- Я еще никому не изменяла, не делай такое лицо! Давай пиши Герману и спрашивай, знает ли он, куда спрятался его лучший друг. А вот и наша еда! Быстро обедаем и идем снимать твое кольцо.

У Германа закрыты личные сообщения, но меня это не останавливает, я кидаю заявку в друзья, и уже через минуту Шацкий ее принимает.

«Герман, привет. Надеюсь, ты помнишь меня. Мне очень нужно найти Лешу, он не берет трубку, не заходит в сеть, может, ты знаешь, в чем дело?»

Герман: «Привет, ну конечно, я помню. А вот где это чудо, я без понятия, мне он тоже не отвечает. Думаю, он просто закопался на работе и выключил телефон. Я у отца на работе, не могу пока доехать до нашего припизднутого. Если что узнаю, напишу, идет?»

«Да, спасибо. Если что, вечером сама попробую его найти»

- Ну что? – Алёна наблюдает за моей перепиской с интересом.

- Он не знает. Лёша и с ним не разговаривает.

- Ну понятно, ушел в подполье. А сладкий мальчик нам поможет в поисках?

- Ты невозможная. Ладно, сейчас я сниму кольцо и поеду к Стасу, сегодня как раз нет еженедельного бесячего совещания по развитию транспорта, он должен быть на работе.

- Вот и умница. А Леша твой все равно никуда не денется.

Закончив обедать и заплатив по счету, мы с Алёной заходим внутрь ресторана и зависаем в туалете. Подруга засекает десять минут, в течение которых я реально держу руку под холодной водой, пока палец не отмерзает. Выдавливаю жидкое мыло из дозатора и размазываю по пальцу, после чего выдыхаю, пытаясь унять волнение, и пробую снять кольцо. Тяжело, но постепенно удается раскрутить его и передвинуть выше, а там уже нет проблем.

- Господи, да! Ура, свобода!

- Я же говорила, все получится! А теперь чеши к Стасику, надеюсь, ты застанешь его. Хорошо бы разобраться с этим косяком до того, как ты будешь мириться с Лешей.

- Спасибо, родная, – обнимаю ее, задерживаясь в этих объятиях. Не знаю, что делала бы без Алёны, наверное, погрязла бы в истерике и замешательстве, а у этой звезды всегда и на все есть план действий.

Возвращаюсь к Правительству, нахожу Валентиновича на парковке и говорю, что мне срочно нужно съездить в Минтранс. Тот подмигивает, но никак не комментирует. Даже удивительно, что он удержался от едких комментариев, упустив шанс потроллить меня. Мы добираемся всего за десять минут до бизнес-центра, где располагается наше транспортное министерство. Здороваюсь с охранником на проходной, этот мужчина уже знает меня, знает, что я из Правительства, поэтому на всякий случай спрашивает, к кому, и пропускает.

Я залетаю на второй этаж, сворачиваю в ту половину, где располагаются кабинеты руководителей, и прямо иду к двери с табличкой «С.Ю. Быстрицкий».

Толкаю дверь приемной, не обнаруживая на месте секретаршу, хотя обед уже закончился, и ей не помешало бы находиться на рабочем месте. На всякий случай притормаживаю у двери, чтобы прислушаться и понять, нет ли кого-то в кабинете у Стаса. Вдруг у него совещание или важный разговор, а я нагло ворвусь и помешаю.

У него определенно кто-то есть, и это… Подхожу ближе и прикладываю ухо к двери, прямо как в кино, практически не дышу, потому что слышу… стоны! Мать твою, в кабинете Быстрицкого какая-то сучка стонет так, что стены трясутся!

Кажется, у меня мушки перед глазами летают, но я дергаю ручку двери и, зажмурившись, открываю ее.

Секретарша Быстрицкого с задранной до талии юбкой сидит на его столе, разведя ноги в гребаном шпагате, а Стас имеет ее, совершенно не задумываясь о том, что стоило хотя бы закрыть дверь на чертов замок.

Все, о чем я думаю сейчас, так это необходимость срочно сходить к врачу и сдать все анализы, потому что этот подонок мог шпилить свою секретаршу и раньше, а мы с ним иногда не предохранялись.

Сообразив, что кто-то зашел в кабинет, секретутка визжит, соскакивает со стола и одергивает юбку, а Стас, быстро застегнув брюки, смотрит на меня как ни в чем не бывало.

- То есть для тебя нормально подарить мне кольцо и после этого трахаться с первой попавшейся овцой? Или у тебя давно с ней интрижка?

- Танечка! – а он еще находит в себе смелость улыбаться. – Родная, так тебе же можно было с тем малолеткой трахаться, а я что, святоша? Ты не хочешь, а я мужик взрослый, мне секс нужен.

- Ты идиот? Я не изменяла тебе! А ты вчера каялся и звал меня замуж!

- Что? – это проснулась секретарша. Как ее? Лена? Лиза? Хоть убей, не помню. – Ты позвал ее замуж?

- Лена, проваливай отсюда, – Стас буквально выталкивает ее из кабинета и теперь уже закрывает его на защелку. А я, выждав полсекунды, кидаюсь на него и начинаю бить по груди.

- Козел! Ты козел, Быстрицкий! Ты мне заливал что-то о любви, о том, что понял все, что хочешь жить со мной, а не прошло и суток, как уже какую-то девку шпилишь!

- Тихо, Таня, тихо, – ловит мои руки и крепко сжимает, подталкивает меня к столу и придавливает своим весом, чтобы я не могла сдвинуться с места. – Я не понял, что тебя не устраивает? Ты думала, только тебе можно развлекаться с кем угодно? Я не обязан строить из себя примерного мужа!

- Ты подарил мне сраное кольцо!

- Ты сама его выпрашивала! Я думал, подарю, ты успокоишься!

- И поэтому трахнул эту девку? Ты спал с ней раньше, Стас, когда мы встречались? Отвечай!

- Нет.

- Не ври мне!

- Какая разница, что было раньше, Алехина! Ты сама не успела отшить меня, как под малолетку улеглась. Я за тобой бегал, ждал, когда одумаешься, а ты перед каким-то пацаном из шиномонтажки ноги раздвигала! Самой не противно?

- От тебя противно! Какой же ты козел!

Отчаянно пытаюсь вырвать свои запястья из его захвата, и как только это удается, отвешиваю ему смачную пощечину.

Толкаю его, и пока он осыпает меня ругательствами, начинаю разносить его рабочий стол. Поднимаю в воздух папки с бумагами, швыряю на пол подставку под ручки, разбиваю статуэтку, которую ему подарили в федеральном Минтрансе в прошлом году, сношу органайзер для документов.

- Довольна? Спустила пар?

- Нет. Я бы разбила все тут, все до последней грамоты на стене! Ненавижу тебя, Стас! Ненавижу! И вот, – достаю из кармана пиджака кольцо и кладу на стол прямо поверх бумажного бардака. – Ты думал, это решит все проблемы? Подавись своим кольцом, понял? Хочешь, подари своей девке дешевой, может, она за кольцо сказочный минет тебе сделает прямо не отходя от рабочего места!

- Ты сама это делала здесь, в этом кабинете, – напоминает мне о том самом случае, когда мы занялись сексом, пока все находились на совещании.

- Да. Очень жалею об этом. Была слепа и наивна. Я никогда не вернусь к тебе Быстрицкий! Никогда и ни за что на свете! Ты испортил все хорошие воспоминания, что были у нас, ты испортил все! Никогда больше не прикасайся ко мне!

- Все сказала? Вали. Может, твой малолетка тебя утешит.

- Да пошел ты, – пулей выметаюсь из его кабинета, открыв дверь и от души хлопнув ей напоследок. В приемной застаю эту самую Лену с выпученными от ужаса глазами, но не говорю ей ничего. Бегу, бегу, бегу, пока не оказываюсь в машине у Валентиновича и не возвращаюсь на работе. Звоню Лёше еще раз, но его телефон полностью выключен. Без сил падаю прямо на стол, подложив руки под голову, и едва сдерживаю рыдания. Телефон уведомляет об очередном сообщении, и я подскакиваю в надежде, что это Филиппов появился в сети. Но мне приходит сообщение от Шацкого.

Герман: «Он вечером приедет ко мне. Если хочешь, подгребай, поговорите у меня»

И далее скидывает адрес.

Я поеду. Обязательно поеду. Только я очень боюсь.

Глава 43

Фил

Когда мы с Германом доедаем остатки заказанной пиццы, в дверь звонят.

- Ждешь кого-то?

- Это к тебе.

- В смысле ко мне? Ты что, разрешил ей приехать?

- Фил, завязывай с этим. Мы оба прекрасно знаем, что ты втрескался по самое не могу, и ты не станешь после первой же проблемы вот так сдаваться и опускать руки, – наставническим тоном заявляет мой лучший друг.

Я не собираюсь прятаться от Тани, но мне нужно немного времени, чтобы пережить то, что я вчера увидел. Чтобы забыть это и отпустить. Чтобы смириться или же, наоборот, понять, что никогда не смирюсь.

- Я пошел открывать, – говорит Шацкий и подрывается с места.

Мало того, что Алехина приперлась, она еще и подружку притащила. Ту самую, которая обещала поддерживать меня. Может, я тогда вообще не прав, и это подружка заставила ее прийти? Я с трудом верю, чтобы Алехина решила что-то делать сама, особенно в этой ситуации, где она наверняка будет обвинять одного лишь Быстрицкого.

Блондинки появляются на пороге квартиры Шацкого, и Алена, которая имеет максимально мало отношения к ситуации, честно старается сгладить обстановку.

- Привет, мальчики. Мы все знаем, кому и о чем надо поговорить, правда же? Фил, забирай Таню и давайте разбирайтесь. А ты, зайчик, угости меня чаем. Нам с тобой надо быть начеку и не оставлять их без присмотра, чтобы не поубивали друг друга.

Смотрю, что Шацкому перспектива «пить чай» со смазливой блонди очень даже нравится, хотя он и видит эту девушку впервые в жизни.

- Я к вашим услугам, мисс, – он забирает Алену на кухню, провожая ее попу жадным и очень заинтересованным взглядом, я же приглашаю Алехину в зал.

Не в дверях ведь нам беседы вести.

Не сажусь, а становлюсь посреди комнаты, подпирая собой дверцу шкафа. Таня мнется на входе, хватается за дверную ручку, и я первым же делом бросаю взгляд на ее руки. Отсутствие там идиотского кольца немного успокаивает мои нервы, хотя бы задохнуться не хочется от этого вида. Вчера, когда она расхаживала с этим камнем на пальце, я боялся, что не смогу себя контролировать и прибью Быстрицкого прямо на территории отдела полиции. Или ее придушу. Короче, совершу что-то, что никак не вписывается в рамки закона.

- Сняла?

- Леш, ты можешь выслушать спокойно? – она не хочет отвечать на мой вопрос, видимо, ей поскорее надо произнести уже отрепетированную речь. – Все, что случилось вчера, это полная нелепица. Я несколько раз говорила Стасу, что между нами все кончено и не давала поводов думать, что это можно исправить. Я даже представить себе не могла, что он додумается до такого. Ему ведь самому не нужно.

- Пока мы сидели в обезьяннике, он сказал, что бегал за тобой и пытался тебя вернуть, – я тоже имею домашние заготовки к сегодняшнему разговору. – Неоднократно. Почему ты не рассказала мне? Думала, меня это не касается?

Она молчит, потупив взгляд. Неужели думала, что я реально так быстро все забуду?

- Это меня касается, Таня, раз ты моя девушка. Нужно было сказать. Если бы я был в курсе, не допустил бы вчерашнего. Но ты не посчитала нужным сообщить. Более того, ты не смогла сказать Стасу, что ты уже в новых отношениях.

- Леш, я не хотела, чтобы он лез в мою личную жизнь.

- Ты просто боялась признаться, что встречаешься с таким, как я. Я ведь никто и звать меня никак, правда? А он – целый зам министра.

- Не надо так говорить! Какая разница, кем ты работаешь?

- А для тебя? Для тебя есть разница, Тань? Разве ты не стесняешься меня? Признайся самой себе! Тебе стыдно говорить, кто твой новый парень.

- Боже, тебе Стас это в голову вбил? Да это же бред, Леш!

- Ты хоть раз сказала о своих чувствах ко мне? Слушай, я не мальчик наивный, мне не надо слова о любви в уши лить, но ты хоть раз сказала? Ты блять со мной ходишь к моим друзьям, к семье моей, в кровати со мной спишь, ужины мне готовишь, но ты хоть один сраный раз говорила, что я нравлюсь тебе? Или я так, игрушка? Что тебе во мне нравится, Тань? Что я бегаю вокруг тебя? Или как трахаю тебя? Что, Тань?

- Ты сейчас мне что пытаешься доказать? – она подходит ближе на два шага, складывает руки на груди и смотрит своим взглядом снежной королевы. Как тогда, в самом начале. – Что я не люблю тебя?

- Ты до меня снизошла, вот и всё. Позволила крутиться возле тебя, делать что-то, потом снизошла еще раз, соглашаясь на отношения. Но ты по-прежнему считаешь, что мы друг другу не подходим.

- Тебе Стас голову промыл?

- Причем тут твой бывший? Это очевидно и без него. Хотя нет, согласен, он тоже мне глаза раскрыл на некоторые вещи. Я все еще вижу эту картину: ты стоишь, молчишь и просто смотришь, как он надевает тебе кольцо на палец. А ведь ты моя девушка! Моя, а не его!

- Леш, ты хочешь, чтобы я ушла сейчас, я правильно понимаю?

- Я хочу, чтобы ты разобралась в себе, потому что я не знаю, что еще ты скрываешь от меня. Я не могу тебе доверять после вчерашнего, а это самое большое дерьмо.

- Доверять не можешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не могу.

- Я уже все объяснила! А ты из меня какую-то дуру делаешь, которая мечется между двумя мужиками, но это не так!

- Дуру тут из себя делаешь только ты, Алехина.

- То есть уже забыл, как позавчера в любви признавался?

- Блять! Я ничего не забывал, Таня! Я хочу, чтобы ты поняла, насколько это все серьезно! Чтобы ты не позволяла чужим мужикам напяливать на тебя какие-то кольца! Чтобы ты сразу им говорила, что ты в отношениях! Чтобы не стеснялась, когда твоя мать услышит в телефоне мой голос! Сука, я хочу, чтобы ты просто призналась самой себе, что да, мы вместе, ты вместе с вот таким, как я! Или прогнала меня уже на хер, если я тебя чем-то не устраиваю!

- Почему ты так бесишься?

Нет, она издевается? Она довела меня до криков, я сто лет так не срывался на людях, она довела до бешенства, до реального, ощутимого желания убивать за нее, а теперь спрашивает, почему я бешусь?

Мне смешно. Смешно, но смех у меня истерический, и сейчас логично бы выйти Герману и сказать, что он уже вызвал за мной санитаров.

Эта женщина взорвет мозг и на его руинах напишет «здесь была Таня». И пойдет дальше, грациозно смахнув пыль с юбки. А я, сука, дальше всю жизнь в этих руинах буду лежать. Нет, я так не хочу. Или по-настоящему, или никак. Я же сразу предупреждал, что у меня весь мир делится на черное и белое? Она что-то подзабыла, надо напомнить.

- Почему я бешусь? Ты спрашиваешь, почему я бешусь? Потому что ты говоришь только то, что считаешь нужным? Потому что ты вечно прикрываешься отговоркой, что я – тупой малолетка, это же очень удобно. И ты вроде как никогда и ни в чем не виновата. Бешусь, потому что ты молчишь и не можешь сказать вслух «вот мой парень, и мне не нужно чужое кольцо?». Достаточно причин? Если тебя что-то не устраивает во мне, Тань, ты знаешь, где дверь.

Вот сейчас она гордо задерет голову, развернется и уйдет. Или залепит мне пощечину, потому что я ее оскорбил, намекнув, что она во всем винит только меня.

- Я думала, что ты умнее, Фил, – это все, что она говорит. И называет Филом, а не Лешей, словно хочет подчеркнуть, как мы отдалились после вчерашнего.

- А я думал, что ты видишь во мне парня, а не забавную игрушку.

- Видимо, мы оба ошиблись, – и вот после этого она уходит.

Услышав, как Таня обувается в коридоре, подскакивает с места Алена, и на лице у нее – явное разочарование. Видимо, разговор с Германом был веселее нашего, и они бы с радостью продолжили.

Да, пусть уходит. Я не побегу догонять и мириться, во всяком случае, не сегодня. Слишком злюсь еще, и мне надо остыть.

Не говоря никому не слова, Таня уходит, хлопнув дверью, и разочарованная Алена может лишь пожать плечами и виновато улыбнуться нам с Шацким, прежде чем убежать за подругой.

- Нифига? – спрашивает Гер, хотя и так все понятно.

- Пусть подумает, поживет с этим пару дней. Потом посмотрим.

- Ты же ее не бросишь? – а он видит меня насквозь.

- Ты ебнулся? Конечно, не брошу. Просто надо остыть немного и поговорить, когда будут слова.

- Или вообще не разговаривать.

- Или не разговаривать.

- Слушай, а где ты этих горячих мамочек берешь? Прям как на заказ. Подружка ее тоже зачет.

- У нее есть парень, – вспоминаю, что говорила сама Алена.

- И что? Я же просто так, к слову.

- Да видел, как у тебя слюни потекли.

- Ой, захлопнись. Ничего ты не видел.

Ухмыляюсь, понимая, что продолжать этот разговор без толку. Но, кажется, кто-то запал на блондиночку.

Как же я ему завидую сейчас! Так хорошо, когда можно просто помечтать и пофантазировать, не утруждая себя серьезными мыслями. Когда не нужно уверять себя, что еще ничего не потеряно.

Глава 44

Таня

- Алехина! Куда побежала? – Алька ковыляет за мной в своих босоножках на высоких каблуках. И зачем она их напялила? Неужели ей правда хотелось показать свои длинные ноги перед Германом?

Они так мило переглядывались, что у меня действительно возникли вопросы к адекватности поведения моей подруги. Да, просто флирт не делает ее изменницей, ничего плохого она не успела совершить, но Шацкий ей понравился. Я не слепая и слишком хорошо знаю эту женщину, чтобы сомневаться в своих выводах.

- Я побежала подальше отсюда, – и не думаю сбавлять скорость. – Видеть его не желаю! Малолетка чертов, какого умника из себя строит!

- Тань, ну подожди! Давай спокойно обсудим.

Ладно, мне же все равно надо с ней поговорить. Пусть кто-то со стороны послушает и скажет, неужели я не права?

- Давай, – жду, пока Алена будет идти в ногу со мной, и мы просто движемся по улице, совершенно бесцельно, без конкретного направления. – Он мне что сказал? «Если тебя что-то не устраивает, ты знаешь, где дверь». Вот это нормально вообще?

- А какие у него самого претензии?

- О, Ален, их целый список, жаль он не распечатал, не подписал и не заверил у юриста. Во-первых, я должна была ему рассказать, как Быстрицкий бегал за мной в попытках меня вернуть, во-вторых, должна была сказать Стасу, какой у меня прекрасный новый молодой человек. Также он считает, что я его стесняюсь, не могу привыкнуть к тому, что он простой парень, а не принц, он думает, что стал для меня просто игрушкой, и я ничего к нему не чувствую.

- А на самом деле?

- Ален, ты прикалываешься? – меня аж трясет от того, что у всех вызывает сомнение подлинность моих чувств к Филу. – Если бы мне было все равно, я бы не позволила ему приезжать каждую ночь в четыре часа и будить меня ради того, чтобы еще три часа поспать с ним в обнимку. Я бы не поехала к друзьям парня, которого знаю всего несколько недель, если бы меня не интересовал этот парень. Не сорвалась бы на все выходные, ты же меня знаешь, я не слишком спонтанный человек. Но с ним я делаю это все, а ему хочется, чтобы я встала посреди улицы, топнула ножкой и проорала на весь квартал «Леша Филиппов – мой парень». Ну это же детский сад!

- Ты постоянно все сводишь к тому, что напоминаешь о его возрасте, не думала, что его это бесит? Он в свои двадцать один ведет себя умнее, чем один взрослый мужичок из Минтранса. Кстати, ты так и не рассказала про кольцо! Как прошло все?

- Ой, Ален, пошел он в жопу, – я думаю, стоит ли рассказывать ей, как увидела Стаса за удовлетворением секретарши, но почему-то столь грязные подробности я не хочу сообщать даже лучшей подруге. Мне кажется, что это очерняет не только самого Стаса, но и меня тоже. Это ведь я выбрала такого мужчину, который позволил себе устроить клоунаду с предложением и на следующий день трахаться не пойми с кем. С другой стороны, ну я же не могу влезть в его голову и понять, в чем там проблема. – Мы просто в очередной раз поругались, я устроила бедлам в его кабинете и ушла, вручив кольцо.

- Моя девочка! Умница! И с Филей помиритесь, ничего страшного.

Ничего страшного? Она правда считает, что это – ничего страшного? Фил уверен, что я его стесняюсь, скрываю, не хочу никому говорить о нем, переживает, что мне будет стыдно показать его своей семье. Думает, что я просто снизошла до него, а это не так! И Таня говорит «ничего страшного».

Ничего страшного – это просто пофлиртовать с мальчиком, который ей сто лет не сдался, а для меня – совсем другое. И рушить все из-за того, что я вовремя не смогла закрыть вопрос со Стасом, мне совершенно не хочется.

- Давай зайдем, – сворачиваю в сторону сетевой кофейни, чтобы хоть на чуть-чуть заземлиться и спустить пар. Вздохнув, Алена заходит следом за мной, и уже через пять минут мы со своими напитками усаживаемся за столик у окна.

- Что ты собираешься делать? – спрашивает Алена, когда пауза слишком затягивается.

- Что делать? Я пока не знаю. Хочу помириться, а вместе с тем бомбит от его слов. И если я его сейчас опять увижу, скорее всего, мы просто разругаемся еще больше.

- Ну остынь тогда. Пару дней ничего не изменят, Фил никуда не денется, а немного прийти в себя вам обоим нужно. Я так-то тоже слышала, как он орал, уже думала, не бежать ли спасать тебя.

- Ой? Да ты еще и услышала что-то? Я была уверена, что ты не увидишь и не услышишь ничего и никого, кроме Германа.

- Ну Таааань, – сразу глазки олененка Бэмби. – Он просто зайка. Жаль, что такой молоденький, а у меня свой мужик уже есть.

- А если бы не было, ты бы смотрела на Германа как-то иначе?

- Может быть. А может и не быть. Я не знаю! Он милый, симпотный, молоденький, но на этом всё. Я уверена, что он малолетний бабник, и его просто развеселило, что появилась на горизонте такая сладкая mommy.

- То есть Фил отреагировал на меня по-другому, да?

- Конечно! – она закатывать глаза, будто бы я совсем дура, раз решаюсь такое спрашивать даже. – Фил – это вообще оплот серьезности в нашем несерьезном мире. И на уме у него явно не только желание потрахаться.

- И оно тоже.

- Родная, он молод и горяч, он может трахаться двадцать четыре на семь и не думать, что это перебор. Он тоже перестарался сейчас со своими криками, но и ты его пойми – он влюбился и переживает, а Быстрицкий, чтоб ему икалось, – это конкуренция. Ну давай будем честны – твой Стасик красивый, серьезный и богатый мужик. Жаль, правда, туповат, но на месте Фила я бы напряглась, увидев такого рядом с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Так и делать-то мне что?

- Передохни. Постарайся сосредоточиться на работе, забыть про эту ситуацию, просто подумать о том, что скучаешь по Филу, когда его нет рядом и когда вы не общаетесь. Попробуй хоть раз в жизни действовать так, как подскажет сердце, потому что обычно ты так не делаешь.

- Ты считаешь меня бессердечной? – если это правда, то очень обижает.

- Не надо переделывать мои слова! Я так не считаю, я считаю, что ты привыкла думать головой и не умеешь ее отключать. Вспомни, когда ты только встретила Фила, о чем ты думала? Он маленький и наглый, ведь так?

Пытаюсь вспомнить тот вечер, когда мы с Аленой встречались в «Престиже», а Фил оказался нашим официантом и сразу приглянулся моей подруге. При этом она сразу же заметила и то, что Фил смотрел только на меня. Не просто смотрел, пялился. И это она еще не знает, как он полез с поцелуями в туалете…

- Алена, я тебе не говорила, но он в первый вечер полез ко мне целоваться, а когда я сказала, что у меня есть парень, его и это не остановило.

- И ведь правильно все делал, как показывает время и итог этого всего? Где он и где Стас? Он рядом с тобой, а Быстрицкий только и может, что спектакли организовывать. Ты не должна относиться к Леше предвзято. Во-первых, он этого не заслужил, а во-вторых, вы вместе. Даже если прямо сейчас в ссоре.

- Я не очень-то привыкла делать первый шаг, – признаюсь честно, когда понимаю, что уже и не помню какой-либо инициативы по примирению с моей стороны.

- Пора учиться, родная. Стасик тебя избаловал в этом плане, но пора его забыть.

Пока еду домой в такси, просто смотрю в окно в одну точку, не в силах даже повернуть голову. Меня прибило от четкого осознания, что и Леша, и Аля уверены: я никаких настоящих чувств не испытываю. Просто подруга, в силу любви ко мне, говорит это мягче, а Филя рубит правду-матку так, как чувствует. И это ужасно. Он же действительно считает так, как сказал мне? Считает себя каким-то проходным персонажем в моей жизни?

Но это же бред. Даже за тот месяц, что мы знакомы, случилось столько всего, что позволило нам стать близкими людьми. Я же всегда доверяла ему, каждый раз, когда он звал меня на свидание – не свидание, когда приезжал среди ночи, когда целовал на каждом углу, заставлял думать о нем с утра до вечера.

Я доверяла ему всегда. А он говорит, что не может доверять мне. И это ужасно обидно, хотя я понимаю, что заслужила это.

Конечно, есть моя вина в том, что произошло вчера вечером, есть моя вина в том, что я позволила Стасу надеть это кольцо. Что чувствовала бы я, если бы какая-то девушка нацепила на Лешу, грубо говоря, браслет или кулон с сердечком? Наверное, мне бы очень хотелось выдрать ей приличный клок волос и надавать по щам. Именно то, что Леша сделал вчера.

Я обязательно поговорю с ним, как только слова начнут складываться в цельные предложения, а после каждой его дурацкой реплики мне не захочется развернуться и сбежать. Я же говорила, что взрослые люди должны брать на себя ответственность? Вот сейчас мне тоже нужно это сделать.

Глава 45

Таня

Придерживаться советов Али я могу ровно один день – на большее сил не хватает. Вторник я провожу за рабочими делами, стараясь не отвлекаться на мысли о Филе вообще. Это сложно, но я заставляю себя не прокручивать наш разговор в сотый раз в голове. Не получается. Все равно мысли замыкаются на его обидных словах, и к горлу вновь раз за разом подступает ком.

В среду держаться и делать вид, что ничего не происходит, я уже не могу. Ближе к концу рабочего дня я гипнотизирую взглядом телефон, как будто от этого он зазвонит. Выдохнув и спрятав эмоции в себя, набираю Филиппова.

Если он еще и трубку брать не будет, это фиаско. В теории, конечно, он может быть занят на работе, но не хватало только, чтобы он настолько сильно злился на меня, чтобы специально не разговаривать.

Гудки. Они меня бесят. Долгие, противные.

- Да.

Его ответ звучит грубо, но я терплю. Не для того позвонила, чтобы сразу трубку бросать.

- Привет. Ты можешь вечером приехать ко мне?

- Нет.

Трубку хочется бросить уже второй раз за эти тридцать секунд, но я убираю телефон от уха, выдыхаю и продолжаю разговор.

- Если ты не можешь сегодня, скажи, где и когда. Нам нужно поговорить.

- Я работаю сегодня в «Престиже».

- Так приезжай ночью. Разве это что-то новое для нас?

- Ок, раз ты сама согласна.

И он кладет трубку. Даже не спросив, как у меня дела? Он что, издевается? Специально себя так ведет, чтобы я еще больше бесилась? И после этого они с Аленой будут на пару доказывать мне, что я зря называю его малолеткой!

Так, ладно. Не раздражаться, не злиться, терпеть. Мы увидимся, поговорим и сможем прийти к разумному решению. В конце концов, третий день друг без друга – для нас это уже много.

Вечером из дома тоже приходится немного поработать. Обожаю это – люди ужинают, проводят время с семьей, уроки с детьми делают, а я начинаю отвлекать их своими звонками. Да и мне это тоже много радости не приносит. Когда я получаю, наконец, все необходимые исправления в текст на завтра для губернатора, понимаю, что уже и не хочу ничего. Достаю из холодильника маску для лица, включаю вечерний подкаст и просто ложусь.

Меня терзают сомнения, приедет ли Фил. В принципе, вот так обижаться, чтобы обещать и не приезжать – это для него «не по-пацански», и близкая степень знакомства с этим парнем говорит мне, что он так не поступит. Вместе с тем мне все еще кажется, что я совсем не знаю его. А после недавнего скандала – тем более.

Я ложусь спать, даже не зашторив окно. Просто падаю на кровать в надежде, что когда-нибудь все это пройдет, разрешится, и мы снова будем счастливы, как на том пляже буквально в субботу вечером. Как же тогда было хорошо… И кто же знал, что это счастье окажется таким коротким, моментальным, почти как вспышка.

Мне кажется, что сон не идет совершенно. Я кручусь с бока на бок, я взбиваю (нет, избиваю) подушку, скидываю плед и закутываюсь в него вновь.

Хочу, чтобы он скорее пришел. Или нет, пусть вообще не приходит, мне слишком больно от этого тупого ожидания. И все-таки, лучше пусть придет. Я без него уже заснуть даже не могу! Как это называется? Зависимость?

Я проваливаюсь в тревожный сон, мне снится какой-то ужас. Будто мы с Лешей тонем и не можем выбрать из пучины, которая только засасывает и засасывает все сильнее. Я отчаянно цепляюсь за его руку, скольжу по его мокрым пальцам, мне хочется кричать, но я боюсь, что легкие переполнятся водой, и я задохнусь. Просыпаюсь от настойчивого звука, который врезается в мое подсознание.

Это сигнал домофона, говорящий о том, что открылась дверь подъезда.

Смотрю на электронные часы у кровати – почти четыре утра. Он все же пришел.

Меня разрывает. Хочется подскочить и наброситься на него прямо в коридоре, а уже через секунду хочется отвернуться к стене, чтобы он подумал, будто я сплю. Но когда Лёша оказывается в квартире и затем уже в комнате, я понимаю, как глупо прикидываться спящей.

Лунный свет сквозь шторы освещает комнату, насколько это возможно. Леша садится на корточки рядом с кроватью, а ко мне прилетают флэшбэки из нашего такого недавнего прошлого. Вот он сидел рядом, не желая уезжать в ту ночь, когда я заболела, и я разрешила остаться. А сейчас уже все совсем иначе. Я до боли в груди боюсь, что он уйдет.

- Приехал, – выдыхаю вместе с тем, как тревога постепенно отпускает.

- Как обычно. Ты позвала, я приехал. Как верный пес.

Он разминает шею, и я любуюсь его профилем, таким знакомым и таким красивым для меня. Нос с небольшой горбинкой, чуть вздернутый подбородок, выбритая в двух местах бровь, четкая линия стрижки, чернила на шее… Знаю ведь каждый миллиметр наизусть, а словно вижу впервые.

- Не говори так, – поджимаю губы, когда он опять начинает навешивать на себя ярлыки.

- Но ведь я прибегаю по первому твоему зову.

- Ты прибегаешь, потому что соскучился, как и я, – протянув руку, касаюсь его щеки.

Даже не моргает, смотрит на меня с таким непробиваемым лицом, что я с трудом узнаю в этом всем своего Фила. Такого, каким знаю его я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потянувшись на кровати, приникаю к нему, крепко обнимая, почти так же, как хваталась во сне, где мы тонули. У него даже выбора не остается, кроме как схватить меня в ответ. Выгнав из головы все мысли, я начинаю целовать его так, как хочется ровно в эту минуту. Он, конечно же, отвечает, но удивленно, и вот уже чуть отстраняется.

- И что ты делаешь?

- Целую тебя.

- Ты же знаешь, что будет дальше?

Само собой, я знаю. И я этого хочу.

- Да.

- Заниматься сексом – не равно «мириться», Тань, – умничает опять. Если бы знал, как бесит меня, начиная в четыре утра затирать свою чертову философию, когда сам уже дышит так же часто, как и я.

- Ну и что? Леш, я соскучилась, – шепчу на ухо, а затем прикусываю мочку с серьгой.

И всё. Через секунду он помогает тонким бретелькам топа соскользнуть с плеч и сминает ткань, заставляя чувствовать его горячие ладони везде. Не церемонясь, кусает мои губы, набрасываясь на меня так, словно прошло не три дня, а минимум три года с нашей последней встречи. В небытие улетает все: наши обиды, наши страхи, наша злость и наши сомнения, его футболка и моя пижама, мешающийся под ногами плед и, кажется, чей-то телефон, который с силой ударяется об пол. Плевать, даже если мой. На все плевать. Это больше похоже на вспышку безумия, чем на встречу двух влюбленных людей, но мы ровно на столько же безумны, насколько и влюблены. И это действительно так.

Выброс энергии, короткое замыкание – и вот уже между нами только горячий воздух и наше дыхание. Мы засыпаем как обычно, прижимаясь друг к другу даже в летней жаре. Может, это никакое не перемирие, но значит, оно будет позже. А сейчас – последний отрезок ночи, в котором мы вдвоем.

Глава 46

Фил

Да, я приехал к ней. Ночью, пиздец какой уставший, все еще злой. Но приехал, потому что она позвала, а я волком хочу выть от того, что ее нет рядом. И это только третий день, а если мы бы поссорились серьезно и надолго?

Приехал. Увидел ее, и опять все мои установки сорвало, как будто с резьбы все слетело. Начала целовать сама, сказала, что соскучилась, и я поплыл. Услышал то, что так давно уже хотелось услышать от Тани, и вот уже где-то внутри меня заныло, что я слишком грубо с ней обошелся, когда мы разговаривали у Германа в квартире. Хотя нет – в воспитательных целях полезно будет. Да, именно в воспитательных! Она хоть и старше, бывает такой девочкой-девочкой наивной, что мне аж смешно.

Лучшая воспитательная мера была бы оставить ее без секса вообще, а не на три дня. Но блин, это невыполнимо, в первую очередь, для меня самого, потому что все тело уже ныть начинает без ее близости. Просто оказался рядом, и меня развезло моментально. Накрыло, и все, дальше ничего не соображал, пока не разбил идеальный порядок на ее кровати и не услышал, как громко и ярко она кончает.

***

Мы просыпаемся от будильника и оба ненавидим его. Таня сонно потягивается, выскальзывая из-под моих рук, и открывает глаза. Я спал три часа, поэтому встреча с миром этим утром кажется мне очень жестокой, но присутствие Алехиной рядом определенно смягчает обстоятельства. Таня переворачивается на живот, ложится рядом и как-то странно смотрит на меня.

- Че, не узнаешь?

- Узнаю. Думаю, что мне нравится это утро.

Ее рука неожиданно оказывается у меня на груди, и я, кажется, начинаю понимать эти намеки.

Зажралась Танюшка, избаловал я ее, видимо. Только задача с тем, чтобы прекратить ее вот так «баловать», все равно изначально провальная.

- Тань, надо идти завтракать, – ищу последние крупицы здравого смысла.

- Сырники готовы, их просто разогреть.

- Ты не успеешь собраться.

- Накрашусь в машине.

- А как же утренний душ?

- Ты сейчас что-то доказываешь мне или себе? – она улыбается, смотря на меня так, что я вообще не понимаю, откуда силы с ней спорить взялись.

- Ладно, так и быть, накрасишься в машине, – киваю и тут же подминаю ее под себя, стискиваю ее талию в своих лапах и начинаю целовать.

Да, заниматься с ней любовью по утрам – это волшебно. Быть с ней рядом – это самый большой и сильный наркотик, который я нашел себе в этой жизни. Но я и ночью ей сказал, и сегодня повторю: мы не решили проблему этим. Затрахать проблему нельзя, ее можно решить только словами через рот. Поэтому чуть позже, когда Таня отправляет тарелку с сырниками в микроволновку и ставит чайник, я ей напоминаю о том, зачем приезжал вообще по ее вчерашней версии.

- Мы должны были поговорить.

- Да, – удивительно, но она не соскакивает с темы. – Я думала обо всем, что ты сказал, и я согласна, что в произошедшем есть моя вина.

- Вот это прогресс, – не удержавшись, говорю это вслух.

- Но…

- Начинается.

- Ты тоже не прав.

- И в чем же?

- Ты говоришь, что я отношусь к тебе как к игрушке, или к верному псу, как ты вчера сказал. Но это не так.

- Да неужели? – я внаглую открываю холодильник, нахожу там колбасу, сыр, сам вытаскиваю нож из ящика для столовых приборов, беру доску и режу.

- Если я не смогла убедить тебя в этом, мне жаль.

- Не смогла.

- Ты можешь отвлечься от колбасы, когда я с тобой разговариваю?

Я смеюсь. Не думал, что она будет так нервничать во время этого разговора. Раз переживает, выходит, для нее это действительно важно, и я даже как-то успокаиваюсь. Микроволновка пищит, сообщая, что сырники разогрелись, и я продолжаю делать все самостоятельно: вынимаю блюдо, ставлю на стол, достаю нам тарелки, вилки, вытряхиваю батон из упаковки и начинаю раскладывать колбасу с сыром на бутерброды. Немного улыбаюсь, смотря, как это бесит Таньку.

- Садись завтракать, Алехина.

- Я тебе говорю о том, как я переживаю, что ты меня не понимаешь, а ты!

- Такие разговоры нельзя вести на голодный желудок, – не дожидаясь ее, усаживаюсь и наваливаю себе сразу три сырника. Ну а чего мелочиться? Если она сейчас закатит скандал, я хотя бы поем.

Но скандала не случается. Вздохнув и взяв себя в руки, Таня садится напротив меня и начинает нарезать сырник на мелкие кусочки.

- Давай я познакомлю тебя с мамой и папой, – выдает она.

- Что? Не, Танюх, если ты это делаешь просто ради галочки, не надо.

- Почему? Ты прав. Я знакома с твоими друзьями, с твоей семьей, а ты – только с моим бывшим. К сожалению.

- Не будешь потом жалеть, что показала меня маме?

- Леш! Прежде, чем предложить такое, я подумала. Не знаю, как делаешь ты, но я сначала думаю, а потом говорю.

- Я заметил.

- Ты хочешь познакомиться с ними?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Конечно, – у меня даже нет никаких сомнений по этому поводу.

- Хорошо. И еще: я не хотела делать наши отношения достоянием общественности не потому, что я стесняюсь тебя или считаю каким-то не таким, а потому, что огромное количество людей знало про нас со Стасом. И что они все могут говорить про меня? Вчера была с одним, сегодня с другим.

- А тебе не все равно? Тебя волнует чье-то левое мнение?

- Я уже разобралась с этим. Почти.

- Так почти или нет?

- Лёш. Я просто не хотела, чтобы кто-то говорил о нас плохо.

- Поздравляю. Ты добилась всего лишь того, что мы с твоим бывшим набили друг другу морды, посидели вместе в обязьяннике и набухались потом.

- Вы что сделали? Пили вместе? Ты вообще нормальный, Лёш?

Убираю пустые тарелки в раковину, достаю чашки, надрываю пакетики с чаем, напоминая себе, что не надо злиться на нее сейчас – конечно, ей не нравится слышать, что я бухал с Быстрицким. Таня ведь не знает, что ее министр-хуистр успел мне рассказать.

- Не волнуйся, мы не спорили за тебя и не обсуждали то, чего адекватные мужики о женщине говорить не будут.

- Зачем ты пошел пить с ним?

- Давай мы сейчас не будем это выяснять? Да, я злился на тебя, да, мне хотелось нажраться, а твой Стасик любезно предложил побыть моим собутыльником. И кстати, он не умеет пить – его тут же развозит. Я ему сказал, что люблю тебя, и меня никак не трахает мысль, что я младше, а ты из другого мира.

- Филиппов…

- Что? Что тебе не нравится в моих последних словах?

Только сейчас замечаю, что она ничего не съела. Так и проковырялась вилкой в тарелке.

- Тань, поешь давай. Тебе на работу идти скоро, не доводи себя до голодных обмороков, это никому не нужно.

- Мне жаль, что это все случилось в воскресенье. Жаль, что я позволила Стасу надеть это кольцо и что ты увидел меня с ним. Я ничего такого не хотела.

- Я верю.

- Ты же сам сказал, что не веришь мне больше.

- Мало ли что я пизданул сгоряча, Тань, ты слушай больше. Я просто хочу, чтобы ты не скрывала от меня херню, которая происходит, и это потом не выливалось в подобные проблемы. Я не говорил, что не верю тебе, я говорило доверии в таких важных вещах, это не одно и то же. Ты просто пойми, что если мы вместе, то общими должны быть не только хорошие моменты, но и проблемы тоже, и не надо пытаться их скрывать от меня. И меня скрывать от мира тоже не надо. Думаешь, если я захочу гулять с тобой в центре города, я буду думать о том, что какие-нибудь твои знакомые нас увидят и будут осуждать? Или испугаюсь взять тебя за руку на людях, потому что когда-то это делал другой? Да ни фига подобного. Ты, главное, сама это пойми.

- Может, тебе просто нужна другая девушка, с которой не возникнет таких проблем?

Да что ж такое, ну твою мать! Я тут сижу, разжевываю ей то, что и так очевидно, а она умудряется вот это выдать… Другая мне нужна. Интересно, а ей самой нормально такое говорить?

- Тань, ты головой не ударялась за прошедшие три дня? Или кто тебя укусил, что у тебя такая мысль родилась? Вот придумала – и забудь. Сидит еще, сочиняет что-то, как будто энергию девать некуда. Никакая другая на хрен мне не сдалась, так что даже не думай о таком.

- Но со мной всегда будет сложно.

- Ну так и я уже не в детском саду, хотя ты иногда сомневаешься. Да, с тобой будет сложно. И тебе со мной будет сложно, потому что на взводе я могу сказать лишнего. Потому что я не похож на мужиков в галстуках из твоей тусовки и никогда таким не стану. Потому что у меня даже высшего образования нет, и вряд ли я когда-нибудь превращусь в министра…

- Мне не нужен министр, – перебивает меня, через стол дотягиваясь до моей руки и сжимая ее.

- Мы из разных миров. Это правда. Но мне давно на нее плевать, а тебе?

Она несколько раз кивает, но я вижу, что глаза блестят. Не заплачет при мне, но как же меня разрывает от этих слез ее. Ну чего рыдать сейчас, а? Каждый раз, когда я что-то хорошее говорю, она в слезы, это что за реакция?

- Ну чего ты опять реветь надумала, Алехина? – я поднимаюсь, обхожу стол и становлюсь за ее стулом, наклоняюсь и обнимаю.

- Я не знаю, Лёш, просто… ты говоришь все это так легко, так уверенно, а мне не верится, что именно так и может быть.

- Может. Не сомневайся.

- Я очень виновата перед тобой, – она произносит шепотом, и ей тяжело даются эти слова, хотя я точно знаю, она искренне их говорит.

- Давай забудем. Главное, чтобы какой-то подобной херни больше никогда не было, ладно?

Она кладет руки поверх моих, еще крепче прижимая меня к себе. Ничего не говорит, но, закрыв глаза, откидывает голову мне на грудь и растягивает губы в легкой улыбке. И я уже знаю точно – даже если сойду с ума, все равно уже никуда не уйду от нее.

Глава 47

Таня

На обед я сегодня вместе со всей пресс-службой отправилась в столовую, но долго не выдержала болтовню девчонок – доела и быстренько сбежала под предлогом, что у меня срочная задача, нужно идти заниматься ей. Когда поднимаюсь обратно на наш этаж, вспоминаю, что перед уходом не включила кондиционер.

Я стала такой рассеянной! Но это потому, что мне не хочется думать о каких-то мелочах. И вроде я стараюсь сосредоточиться на работе, тем более, в последнее время за мной водились косяки, но стоит лишь на минуту отпустить себя – и вот уже перед глазами Фил. Думаю о нем, вспоминаю его, прикрываю глаза и практически чувствую на себе его поцелуи. Глупею, как девчонка пятнадцатилетняя, но ничего не хочу с этим делать.

У меня звонит телефон, и я в принципе не удивляюсь – такого понятия, как обеденный перерыв, у нас особо и не существует. Номер не подписан, но я просто физически не успеваю вносить в список контактов каждого, с кем общаюсь.

- Татьяна, добрый день, вам удобно говорить? – узнаю собеседницу по голосу. Это главред интернет-СМИ «С-медиа», довольно оппозиционного. С такой дамочкой лучше не ругаться.

- Здравствуйте. Да, слушаю вас.

- Наш источник сообщил интересные факты из Министерства транспорта. Дело касается поставки новых электробусов. Нам рассказали, что настоящая стоимость электробусов значительно ниже, и в договоре на поставку все суммы были завышены для личной выгоды некоторых лиц. В частности, речь идет о первом заме министра Станиславе Быстрицком.

Вот это попадос… Даже не представляю, кто же этот «источник» и как он смог добыть и слить в прессу такую информацию, но полагаю, что у Стаса впереди очень большие проблемы. Даже если это все ложь, достаточно распиарить проблему в других СМИ, и тогда Стасу будет крайне сложно обелить свое имя.

- Я не могу комментировать эту ситуацию до проведения каких-либо официальных разбирательств.

- Может, господин Буйнов нам расскажет, какие проверки запланированы с целью выяснить, достоверна ли эта информация?

- Нет. Борис Алексеевич прокомментирует только в том случае, если факт будет подтвержден или опровергнут.

- То есть Правительство области отказывается от официального комментария? – включает шантаж. Разговаривать с подобными людьми всегда очень опасно, потому что они умеют любое твое слово использовать против тебя.

У меня есть идея, как поступить. Это непрофессионально и даже в каком-то плане низко, но так сильно хочется сделать это… Ведь предъявить мне претензии все равно не получится – я тоже обладаю кое-какими сведениями, которые не красят Станислава Юрьевича.

- В Правительстве ситуацию прокомментируют после проверок. Но вы можете узнать все не от источника, а из первых уст, от Станислава Быстрицкого. Я вышлю вам его номер.

- Вы действительно дадите мне личный телефон Быстрицкого?

- Да. Я дам вам его.

- С вами очень приятно работать, Татьяна.

- Всего доброго, – отключаюсь и ловлю себя на мысли, что злорадствую. Не должна, но все равно делаю это. Карма всегда настигает, Стас, даже если ты думаешь, что избежишь наказания. Копирую его номер и отправляю в мессенджере, как и обещала, а уже через минуту делаю то, что стоило бы сделать сразу, если бы личное не взяло верх над профессиональным. Звоню Карине, секретарю Буйнова, и спрашиваю, на месте ли начальник.

Убедившись, что БА готов меня принять, беру с собой блокнот на всякий случай и отправляюсь обсуждать ситуацию.

Буйнов встречает мой рассказ так, как и должен в соответствии со своей фамилией, – буйно. Он обожает Стаса, как я уже говорила, и считает его фактически своим протеже, молодым и перспективным. Я не знаю, что и думать, почему-то слабо верю, что Стас замешан в махинациях, ведь он мечтает стать министром и получить все полномочия в свои руки. Совершать такие промахи осознанно на пути к своей цели – полная дурь, но я не удивлюсь уже ничему. Взбешенный Буйнов предупреждает, чтобы я в разговорах с другими журналистами не давала никаких оценок ситуации и придерживалась той же схемы, которую я изначально выбрала для разговора с «С-медиа». Проведем проверку, разберемся в ситуации, дадим комментарий, как только будет понимание.

Конечно, я умалчиваю, что слила номер Стаса журналистам. Это чревато последствиями для Быстрицкого – он либо сорвется и пошлет корреспондентов на хер, либо откажется давать комментарии, чем только подтвердит догадку и слитую инфу от источника. Знаю, я поступила ужасно и без преувеличения поставила на кон репутацию Быстрицкого, но он так выбесил меня этим кольцом и сексом со своей секретаршей, что я не могу иначе. Даже если однажды мой поступок всплывет и Буйнов будет дико рассержен, сейчас я не могла поступить иначе.

- Таня, вы с Быстрицким больше не вместе? Он мне так сказал.

Я не в восторге от того, что шеф задает подобные вопросы, но все же лучше, чтобы он узнал это от кого-то из нас, чем от левых людей. В конце концов, мы оба – его подчиненные, и для него важно знать о нас не только формальные вещи.

- Да, Борис Алексеевич, это так.

- Ты сможешь работать с ним? Сама понимаешь, тебе и дальше выполнять свои обязанности в части транспортной сферы.

- Смогу. На рабочих отношениях это не отразится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вру. Нагло вру, глядя прямо в глаза Буйнову, но раз уже решила по-своему, обратного пути нет. Если после того скандала, в который угодил Стас, он сможет выйти из воды сухим, я продолжу с ним работать без каких-либо оговорок на прошлое. Да, это будет сложно, но другого выхода нет.

- То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я бы не рассказывал тебе этого, но ваши личные дела совсем не вовремя, – недовольно говорит Буйнов. – Скорее всего, в сентябре или октябре наш министр уедет работать в «Росавтодор», а Быстрицкий станет исполняющим обязанности. Его назначение должны будут согласовать в Москве, но этот… воздержусь от комментариев, кто, умудрился испортить свою репутацию. Мало того, что недавно его видели пьяным на рабочем месте, до меня дошли слухи, что он подрался с кем-то на улице и угодил в обезьянник. Ты знаешь об этом?

Фигня полная. Если слухи дошли до Буйнова, значит, половина города уже в курсе.

- Знаю, – на этот раз говорю честно.

- Я не буду выяснять, в чем дело. Он уже давно взрослый человек. Но эти косяки совсем не к месту. Поэтому история с отмыванием денег сейчас тоже очень напрягает. Возможно, она заказная, кто-то специально сливает Быстрицкого, а может, у них крыса в Минтрансе завелась. Для чего я тебе все это рассказал? Если ты продолжаешь работать со мной и с ним, несмотря на всю ситуацию между вами, ты должна быть готова помогать мне и ему. Отрабатывать вот такие косяки, как с этими чертовыми электробусами, подчищать дерьмо в прессе и перекрывать негатив. Ты уверена, что сможешь?

Уверена ли я? Месть – дело сложное, и поэтому мстить Стасу постоянно я не хочу. Мне надо быть выше этого. Не позволять больше личному брать верх над профессиональным. Больше нет.

Я слила номер Стаса прессе. Я уже виновата и уже не выполнила поручения шефа, но придется перевернуть эту страницу и идти дальше.

- Ничего не меняется, Борис Алексеевич, я продолжаю работать, как и раньше. Не сомневайтесь.

- Еще раз, этот разговор должен остаться между нами. С Быстрицким его обсуждать тоже не стоит.

- Разумеется. Ко мне никаких поручений нет?

- Можешь идти.

Выхожу из его кабинета и начинаю проверять страницу «С-медиа» еще на лестнице. Ну конечно, они уже позвонили Стасу, и тот заявил, что ничего не знает о преступных схемах и никаких денег у региона не крал. Волна подхвачена остальными СМИ, и вот уже над головой Стаса назрели черные тучи.

Почему-то в эту минуту я не желаю ему зла столь же яростно, как еще полчаса назад. Пусть будет так, как должно быть по справедливости. И если Быстрицкий действительно не виноват, я помогу донести это до журналистов. Если виноват – пусть получит по заслугам. Надеюсь, он не придушит меня за слитый номер телефона раньше, чем я узнаю правду.

Чуть позже вечером я встречаюсь с Аленой, которая скоро откусит мне голову за наше слишком редкое общение. Алька бесится, что я до сих пор не рассказала ей подробности примирения с Лешей, и поэтому я соглашаюсь прогуляться с подругой и обо всем поговорить. Тем более, Леша сегодня обещал чуть ли не до ночи зависнуть у себя в автосервисе, так что смысла торопиться домой нет.

- Ну вы посмотрите на нее! – обнимая меня, Алена сразу возмущается. – Сама аж светится вся, а подруге ни слова! Вот знаешь, друзей на мужиков и баб не меняют.

- Ален, успокойся, тебя никто не менял. Мне правда некогда было поговорить с тобой – то работы до фига, то я с Лешей, то мы с ним что-то выясняем, то…

- Я поняла, что вы еще делаете. Рассказывай.

- На самом деле, мы довольно быстро помирились, но впереди еще самое интересное – я собираюсь знакомить его с родителями.

- Правда? – она смотрит недоверчиво.

- Да. Не вижу никакого другого способа доказать серьезность своих чувств, плюс Леша сам волнуется, что скажут о нем мои родители, и лучше все это решить прямо сейчас.

- А как ты сама думаешь, что они скажут?

- Я уверена, что папе Лёша понравится в разы больше Стаса, а вот мама… Тут есть вопросы, хоть когда она узнала, что Быстрицкий не хочет на мне жениться, не возмущалась из-за нашего разрыва. Правда, я не уверена, что Филиппов ответит на вопрос о потенциальной свадьбе как-то иначе, мы вообще вместе всего месяц, плюс его возраст, в котором еще гулять и гулять…

- Ой, остынь, родная. Филя – умный мальчик, найдет, что сказать. И что-то мне подсказывает, что он не будет тянуть кота за яйца и сам захочет сделать все быстрее. Ну, не за месяц, конечно, но и не через несколько лет. А там жизнь покажет.

- Вот как-то так, – развожу руками, намекая, что на этом у меня новости закончились. – У тебя что нового?

- Мне нужно кое-что тебе сказать.

- Что за странная секретность? Что-то случилось?

- Помнишь того мужика, с которым я работала в избирательную кампанию? Он еще заплатил мне сверх гонорара?

- Помню, конечно.

- Он кому-то рассказал обо мне, – Алена берет меня под руку и реально принимает какой-то загадочный вид. – Кому-то очень важному видимо. Короче, мне предложили большой проект.

- Тебя можно поздравить?

- Да подожди! Ты еще не знаешь, какой.

- Так не томи меня.

- В Минтрансе.

Да, она была права. Глаза у меня реально лезут на лоб, и я даже останавливаюсь посреди дороги, вынуждая и Алену притормозить вслед за мной.

- И в чем он заключается?

- Не мне тебе рассказывать, что в Минтрансе происходит, короче, к осенней выставке им нужна куча имиджевых статей, брошюры, оформление стендов, большой материал в сборник… И все текстовое оформление предложили сделать мне. За оооочень хороший гонорар.

- Ты же согласилась?

- Нет.

- Как нет? – ушам своим не верю. Она не могла отказаться от такого большого проекта!

- Пока нет. Ведь мне придется работать с Быстрицким, да? Я хотела сначала спросить твоего мнения, да и в целом узнать, как ты к этому относишься.

- Аля, это твоя работа, твой проект и твоя зарплата. Почему я должна быть против? А Стас… Знаешь, на работе он просто мегамозг, и в плане сотрудничества с ним все должно быть отлично. Может, по жизни он невероятный козел, но не в работе.

- Я читала посты в каналах, у него какие-то неприятности? Неужели реально наворовал?

- Думаю, что нет, хотя влезть в его голову невозможно. В любом случае, ему сейчас придется поднапрячься и хорошенько поработать.

- То есть думаешь, мне надо соглашаться?

- Ну конечно! Это будет классный кейс для твоего портфолио, и тебе самой понравится. Знаешь, этот его транспорт – та еще муторная тема, но когда погружаешься в нее, реально интересно.

- Блин, я вот иногда думаю, вы четыре года вообще чем занимались? Автобусы обсуждали? Или поезда? – как всегда, не может удержаться от очередного едкого замечания.

- Аль, не преувеличивай. Я уверена, у тебя все получится, соглашайся. Но если этот козел тебя обидит – скажешь мне, у меня есть на него особые рычаги давления, – я подмигиваю ей и улыбаюсь.

Кажется, Алена очень рада, что я не разбомбила идею ее совместной работы с Быстрицким, и вот теперь, получив мое одобрение, она может выдохнуть и быть самой собой.

- Пойдем-ка ужинать, зай, я готова прожрать весь свой последний гонорар.

Глава 48

Фил

- Надо на вышку поступать, – говорю, искренне надеясь, что Герман ничего не жует в этот момент, а то он подавится, а мне его еще откачивать.

- У тебя все хорошо? Тебе напомнить, как в девятом классе ты орал «Ой, на хер вашу вышку?».

- Времена меняются. Всю жизнь на дипломе шараги просидеть не получится.

- А как ты будешь все успевать?

- Никак. С ума сойду, если буду на двух работах, с учебой и с Таней. Я и так ее не вижу вообще, по три часа спать вместе – не, ну это херня, я на такое не подписывался.

Ухмыльнувшись, друг заваливается прямо на свой кухонный диванчик и закидывает руки за голову.

- Вот с одной стороны, завидую, что у тебя все так насыщенно, с другой – мне и батька хватает. Задрал уже работой закидывать.

- Гер, все взрослые люди работают. Это нормально. Он и так с тобой еще по-божески.

- Да я понимаю, мне грех жаловаться, по сравнению с тобой я в шоколаде. А меня все равно бесит.

Все вокруг бесить его начало с того момента, как в его квартире появилась Алена. И хотя он сам говорит, что это «так, ерунда, она просто красивая», но сам же и раздражается теперь от любой мелочи. А когда говорю — ну давай, рискни, почему бы и нет? Прячется в кусты.

- Давай я найду ее номер, – предлагаю в очередной раз.

- Слушай, отстань, а? У нее мужик есть. Ты сам сказал.

- Так и у Тани был. И ничего, как видишь, больше нет.

- Они разные, Таня твоя и Алена.

- Разные. И что дальше? Все люди разные. Мы тоже с тобой разные, и ничего, всю жизнь дружим.

- Ой, ну ты сравнил нас с ними, – отмахивается от меня, как от назойливой мухи. – Танька твоя – скромняжка такая, а эта… Там пипец похлеще меня будет.

- Тебе же это и понравилось?

- Да. Но без шансов, бро. Надо просто расслабиться.

И что, уговаривать его? Меня вот никто не уговаривал. Мне хотелось, я делал. Всегда был шанс, что Алехина могла бы меня послать. Я только сейчас заметил, что и фамилия у нее говорящая, как для меня специально. Ну и это ничего страшного, потом все равно моя будет, только позже.

Загонов у меня тоже до фига и больше. Например, где мы будем жить с Таней в долгосрочной перспективе? У нее? А что за мужик, который приходит к женщине? Я не хочу, чтобы она считала меня альфонсом. Да, я знаю, мать не будет против, если я со своей девушкой буду жить у нас, но по факту квартира все равно принадлежит маме. И если она однажды уйдет от своего мужика, вернется домой и будет права. На ипотеку реально пока денег нет, из трусов не выпрыгнуть, даже если очень бы хотелось.

Короче, жених из меня, может быть, и не очень крутой. Вышки нет, работаю в автосервисе, машина так себе, жилье – и то мамино. Зато люблю ее. Люблю так, что без нее вообще уже не вариант, не смогу и подохну от тоски. Она думала, я слишком молод еще, да только в этом мое преимущество. Я еще всего своего добьюсь, что задумал, и горы сверну, и до Луны достану, если она будет помогать. Если хоть раз от нее услышу «люблю», то все, накроет, наверное. Я уже порадовался и тому, что решила познакомить с родителями. Значит, все-таки зря сомневался. Влюбилась она, но сама не понимает еще до конца.

Ничего, поможем. У меня свой подход, и с ней он отлично работает. Да, порой из Тани надо вытаскивать ее эмоции и честные признания, но блин, оно того стоит. Если растопить маску снежной королевы, получаешь нереальный эффект.

Мы с Гером молчим, и знаете, это тоже важное качество друга, когда с ним комфортно просто молчать, а не трепаться каждую минуту. Нашу тишину нарушает скрип двери, Лина пришла. Она стала похожа на меня – работает с утра до вечера, съемки, реклама, курсы, поездки. Очень работоспособная и целеустремленная девчонка, добьется своего.

- Привет, Филь, – уставшая, но все равно очень красивая Линка заходит на кухню и наливает себе воды. – Гер, ты даже макароны нам на ужин не сварил? Я же просила. Я устала, как собака, а тебя отец отпускает чуть ли не после обеда. Ну неужели сложно помочь мне?

- Не бузи, сейчас все сделаю.

- Да уже мог бы сделать!

- У меня гости, вообще-то, – с таким пафосом заявляет Гер, как будто к нему пришел губернатор, а не я. – Не кричи, зай, все сделаем.

- И вот так каждый день, – Шацкая жалуется мне на своего братца, хотя это все стабильно.

Герман, к сожалению, от природы страдает ленью и живет совсем не так, как мы с Линой. Думаю, время все расставит по своим местам, и дружочку придется стать работящим и серьезным, как его отец.

- Ладно, близняшки, я пошел. Ужинайте, приятного аппетита. Мне уже пора.

- Я провожу, – вызывается Лина и взглядом заставляет брата оторвать попу от дивана, чтобы набрать уже воды на макароны. Гер шлет мне воздушный поцелуй, дурной мой, а я вместе с Линой иду обуваться.

- Ты успеваешь отдыхать, Филь? – спрашивает у меня Шацкая, когда я уже стою в дверях.

- Честно? Нет. И думаю, ты тоже. Но ты все равно красотка, даже когда видно, что устала.

- Спасибо, – улыбается мне, не кокетничая. Говорю же, Линка уже давно как сестра. – Кстати, ты тоже отлично выглядишь. Все-таки, что любовь с людьми творит! А вот брат мой совсем расклеился и разленился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сказать ей, почему? Не думаю, что это хорошая идея. Хоть она для Германа и есть самый близкий человек, но пусть они разбираются между собой. А Гер… кто его знает, может, он страдает не из-за Алены. Может, бездельнику просто жить тяжелее, потому что времени много лишнего. Но бездельником, конечно, я его называю, любя.

- Всё нормально с твоим братом, – соскакиваю с темы, потому что Герман в состоянии рассказать про себя сам.

- Фил, ты же любишь ее?

Вопрос внезапный. Хотя логика, определенно, есть. Раз я выгляжу хорошо, значит, влюблен.

- Люблю.

- Она называет тебя Лешей.

- Я ей как-то сразу так представился. Для меня это важно, да и самому нравится. Знаешь, как будто она для меня особенная. И я для нее.

- Я всегда знала, что ты выберешь себе кого-то крутого, Филиппов, вот уверена была! Берегите теперь друг друга.

- А ты – своего братца, – улыбаюсь, обнимаю ее на прощание и выхожу.

Я уже хочу домой. Таня сегодня была на выезде где-то, сказала, что вернется ближе к вечеру. Поэтому я и решил заехать к Геру, который вечно ворчит, что я про него забываю. Ну как маленький, честное слово. Мне бы про себя не забыть в этой круговерти, когда скачешь между двумя работами и пытаешься уделять как можно больше внимания своей девушке. Я, кстати, звоню ей, спрашивая, не надо ли ее забрать от Правительства, но ее сердобольный смешной водитель Валентинович, который на днях умудрился со мной познакомиться, уже отвез Таню домой.

А познакомились мы, когда вместе с Таней выходили с утра из дома, и Валентинович стоял около служебный машины и курил. Я, разумеется, как парень не очень стеснительный, набросился на Таньку и начал целовать, а дедок наш закашлял. А потом признал во мне того самого парня с шиномонтажки, который полтора месяца назад лечил ему колесо. К удивлению Алехиной, мы с дедулей быстро спелись и нашли общие темы для разговора, и в итоге Танька в то утро чуть не опоздала на работу.

Приезжаю к ней, уже по привычке открываю дверь своим ключом и захожу в прихожую, где стоят мои вторые кроссовки, а в шкафу висят мои ветровка и толстовка. Короче, дом начал как-то постепенно перетаскиваться к Тане. Хотя бывает и такое, что мы ночуем у меня.

- Привет, – Таня встречает сразу, улыбаясь мне. Она еще даже переодеться не успела, стоит в своем офигительном розовом брючном костюме, в котором она похожа на самую крутую на свете бизнес-леди. – У Германа был?

- Да, заехал на полчаса, так, чисто потрындеть.

- Ужинать будем? Там курица со вчерашнего дня. Сам понимаешь, больше ничего не успела.

И еще оправдывается? Глупость какая. Я в принципе в шоке с того, что со своим сумасшедшим графиком она еще и готовить иногда успевает. И делает это очень даже вкусно.

- Я сам погрею, иди переодевайся, – по дороге на кухню успеваю поймать ее и чмокнуть в макушку. Если бы присосался, то все. Меня и так от ее розового костюма вставляет, а тут еще вечер, мы целый день не виделись… Боюсь, мы бы и не дошли до еды вообще…

После ужина принимаем душ по очереди и перебираемся в комнату, чтобы перед сном поваляться под какое-нибудь кино. Это все же невероятный кайф – быть с ней весь вечер, а не с четырех часов ночи до половины девятого утра. Таня, нацепив свою любимую домашнюю футболку, укладывается практически полностью на меня, щелкает пультом и выбирает чуть ли не первый попавшийся фильм из предложений онлайн-кинотеатра. Мне вообще кажется, что нам сейчас все равно, что будет идти фоном, потому что мы просто хотим побыть вместе, и это важнее всего остального.

- В субботу мама и папа ждут нас. Тебе удобно?

Оп. Нежданчик. Точнее, я ждал, мы же только недавно об этом говорили, но я не думал, что Таня так быстро решится.

- Удобно. А они там как, не в шоке?

Ее мой вопрос не смутил, хотя она подумала немного перед ответом.

- Лёш, возможно, им понадобится немного времени, чтобы привыкнуть к тебе, но ты им понравишься, я почему-то в этом уверена, – подтягивается еще ближе ко мне, губами почти касаясь моей щеки. От этого физического контакта, от ее запаха меня опять штырит. И понятно, что Таня не подрывается, почувствовав вдруг, как я на нее реагирую, не маленькая девочка же. Но она дотрагивается губами до щеки, оставляя очень легкий и нежный, короткий поцелуй, после которого мне хочется уже намного больше. И целовать ее сразу хочется совсем по-другому.

- Я просто могу покорить кого угодно, – выдаю с ухмылкой.

- Кажется, так и есть.

- Думаешь?

- Меня ведь смог.

- Окончательно и бесповоротно? – нет, ну а что? Пусть ответит.

- Да. Окончательно и бесповоротно.

Ничего такого она не сказала, а у меня такое чувство, будто время остановилось, и мы с Таней оказались в особом отрезке, где кроме нас никого нет. И будто эта секунда будет длиться целую вечность.

- Скажи еще раз, – настаиваю.

- Я тебя люблю.

- Что?

- Люблю тебя. Я ведь этого не говорила? Но зачем молчать, если эти слова уже назрели. Я тебя люблю. Это правда.

У нее слова только-только назрели, а у меня – закончились.

Просто обнимаю, просто прижимаю к себе, просто вдыхаю запах ее волос как помешанный. Не могу ничего сказать, дар речи пропал как будто. Но я отвечу на это признание, укрыв ее в своих объятиях от всего мира. И физически, реально, и в самом общем смысле, защищая ее от всего, от чего только смогу.

Потому что я счастлив. Стоило же рискнуть в самом начале и поцеловать тогда еще чужую девушку из совсем другого мира? Стоило. Главное не то, кем ты являешься, как живешь, где работаешь, чем дышишь. Главное – то, как сильно ты любишь и что можешь сделать ради того, кому эта любовь адресована.

Глава 49

7 марта следующего года. Фил

Алехина уже полчаса крутится перед зеркалом, хотя разрешения задержаться утром ей никто не давал. Пусть и предпраздничный день, а у них в Правительстве все четко. Разве что наряжаются все как на парад, как сама Таня говорит.

Она в принципе каждый день ходит на работу, как на показ мод. И сейчас готовится не меньше, чем на светский раут. Волосы накручивает, губы красит, подбирает серьги к новому платью.

Серьги – это, конечно, хорошо, но я на днях кое-что получше подобрал.

Но об этом потом. А пока я просто стою, плечом подпирая дверь, и смотрю, как она собирается.

И все вот отлично, но меня до сих пор не отпускают мысли о ее бывшем. Сука, вот угораздило же ее так! Отношения закончились, а дед этот рядом остался. Она все еще работает с ним, пусть и не каждый день, но работает же. И хотя у него с недавних пор новое, как бы помягче сказать, «увлечение», меня бесит сам факт их встреч с Таней. А сделать с этим ничего нельзя.

- Ты опять увидишься со своим бывшим?

Блин, я понимаю, им друг от друга никуда не деться, только если работу менять, но меня все равно это бесит. Наверное, полегчает только, когда Танька уйдет оттуда. И желательно в декрет.

- Не знаю. Если он принесет цветочки в пресс-службу, ты будешь ревновать? – улыбается, показывая мне, что все это шутки.

- Подумаю.

- Да брось, Филь, Быстрицкому давно уже не до меня, у него слишком бурная личная жизнь, мне ли не знать. Но если он от своего министерства цветы принесет, мне же не отказываться?

Пытаюсь не думать об этом. Она права – Стас давно уже занят совсем другой историей. Но про цветы все равно молчу. Думаю, Алехина и сама прекрасно понимает, что мне лучше бы их не видеть. Полетят в окно прямо с вазой, а мы только недавно новую купили.

- Мы завтра будем вдвоем? – спрашивает перед тем, как выйти уже из квартиры.

- А тебе кто-то еще нужен? Вдвоем, конечно.

- Ну, я пошла? – стоит уже обутая, ждет, когда подойду и поцелую. Ненавижу говорить «на прощание». Не прощаемся, а просто на работу расходимся.

Целую, задерживаясь рядом с ней чуть дольше, чем обычно. Как ребенок, блин, каждое утро не хочу ее отпускать. Хорошо, что хотя бы по ночам больше не приходится ловить редкие часы совместного сна – я еще до нового года уволился из «Престижа». Понял, что не вывезу больше, и так продержался чуть дольше, чем планировал. Хотя это деньги, и терять их было пипец как жалко.

Но видимо, вселенская справедливость восторжествовала, и меня чем-то вознаградили за то, что я пахал с шестнадцати лет, пока другие гуляли и пили, радуясь жизни.

Перед новым годом мы с мужиками прибухнули немного в гараже, чисто посидели, о жизни поговорили. Но никто не ожидал, что Давыдыч выдаст. Он сказал, что уже в одиночку не справляется с автосервисом, ему тяжело с утра до вечера находиться тут и все самому контролировать. Бизнес продавать не хочется, но и сил тащить его нет. Поэтому он решил выбрать кого-то старшим и выбрал… меня.

Сказать, что мужики охерели и протрезвели – ничего не сказать. Еще бы, они там работают давно, а Давыдыч оставляет руководство всем мелкому пиздюку. Он мне объяснил, почему так решил. Говорит, мол, я не бухаю, по утрам с перегаром не прихожу, работать люблю и к деньгам бережно отношусь. Он же знает, как я на тачку копил, сам же мне ее и помогал выбирать, подогнал через знакомых. Поэтому, услышав его решение о дальнейшей судьбе нашего сервиса, я и не думал спорить и отказываться. Да, может, кто-то и заслужил это место больше меня, но начальник сам так выбрал. А я, оставшийся без второй зарплаты, буквально за день до этого ушедший из ресторана, просто не мог отказаться от столь крутого шанса.

Короче, ночую я теперь дома. Ну как дома – у Тани, потому что договорился сам с собой, что пока у нее поживу. Ну нет пока у меня бабок на свой дом, а мысль о том, что я хочу именно дом, а не просто двушку какую-нибудь в панельке «человейника», меня уже давно не отпускает.

Таня уходит, предупреждая, что поздно возвращаться не планирует. У нее на работе даже корпоративов нормальных нет, они тупо с утра до ночи сидят в телефонах, даже если с бокалом в руке. Танюха тоже вечно как одно целое с ним, но я нашел действенный способ – берешь телефон, экраном вниз и на хер. Пусть пишут, пусть звонят, если она со мной, не колышет вообще.

Завтракаю в одиночестве и думаю, что нам надо завести кота. С котом проще, его выгуливать не надо, зато будет некто, о ком нам надо совместно заботиться, тренироваться. Да-да, тренироваться. Я, конечно, не собираюсь прямо завтра становится батей, вроде и предпосылок к этому нет. Но закалять свои нервы воспитанием вредного существа нам можно уже. Но об этом тоже надо договариваться, а не вываливать уже принятое решение без шанса изменить. Захочет – заведем. Кота и не только.

Еду на работу в автосервис, после нее толкаюсь в очереди с мужиками за цветами. Ну точно как рехнулись все, возле каждого цветочного просто толпы. С другой стороны, понимаю. Ну какой мужик своей женщине цветы на 8 марта не подарит? Хорошо, кстати, на работе у нас одни мужики, не надо заморачиваться. Отстояв какой-то херов километр, наконец, хватаю два букета, второй – для матери. Я ее предупреждал, что сегодня заеду на чуть-чуть. Да, она со своим Борей недавно в загс сходила. Если счастлива по-настоящему, я только рад. Много лет ей пришлось мыкаться перед тем, как найти свое настоящее счастье. Уже и сын свое найти успел...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После поездки к маме попадаю в пробку. Думал, наоборот, к этому времени уже все разъедутся или по корпоративам, у кого есть, или по домам. Затягиваюсь и выдыхаю в еще прохладный мартовский воздух. В новом году давал себе обещание курить меньше, но пока не получается. А сейчас чуть-чуть нервничаю, хотя уже точно все решил.

Паркуюсь в Танькином дворе, глушу мотор, забираю букет с пассажирского и тянусь в бардачок за коробочкой. Просто, блин, коробочка, а в ней – вся наша будущая жизнь. Решился, а все равно ссыкую. Но уже не сомневаюсь в результате, я хорошо умею Алехину убеждать. Действенными методами. Курю на улице еще раз, закидываюсь жвачкой и захожу в подъезд.

Ну, Фил, запомни себя таким. Скоро большие перемены.

Эпилог

Несколько лет спустя. Таня

- Алехина! Ну хватит уже в декрете своем сидеть, а, на работу выходи!

Разумеется, сразу хочется сказать: «Вообще-то, уже давно Филиппова», но я держусь. Да, мои коллеги из пресс-службы ужасно скучают и говорят мне об этом каждый раз, когда видят меня. Вот и сегодня – мы просто столкнулись с одной из девочек в магазине, и тут же полетели вопли, как меня не хватает и как сильно скучает Буйнов. А я тоже скучаю, это чистая правда. Но решение о том, что я хочу провести эти первые самые главные годы жизни с ребенком, было принято уже давно. И если до родов я думала, что как только получится, найду няню и на работу вернусь, то стоило едва увидеть мою крошку, как я поняла. Все, что было до, не идет ни в какое сравнение с новым миром, который открылся мне.

Моя девочка, конечно, тоже с характером, да и не мудрено у таких родителей, один Лёша чего стоит, но и я не подарок. И вот Майя Алексеевна взяла от нас все лучшее, вредная принцесска мелкая.

Ей уже совсем скоро исполнится три, и тогда уже да, я собираюсь отдавать ребенка в садик и выходить на работу. Да, с нашей лошадиной работой в пресс-службе это будет очень трудно, я же понимаю, что мелкая будет регулярно болеть, капризничать. Хорошо, что мама обещает быть на подхвате, ведь сбывается ее давняя мечта о внуках.

И вообще, у каждого сбываются заветные мечты. Фил, например, поступил учиться на вышку, о чем он думал еще в то время, когда мы только начали встречаться. Хотя, честно сказать, тогда я еще даже не представляла, как все сложится. В тот мартовский предпраздничный день, говоря ему «Да», я тоже ничего не знала.

А сейчас наше «сложится» смотрит на меня своими глазами, такими же, как у папы, и улыбается так задорно.

Отшучиваюсь, что выйду из декрета как только, так сразу, и направляюсь к выходу. Когда все время находишься с ребенком, начинаешь ценить даже банальный поход в магазин в одиночестве как истинное время «для себя». Вот сейчас дочь развлекается с папой. И правильно делает! Этого папу мы в последнее время чаще видим только ночами. И то еле живого. Днем у него автосервис, вечерами сессия. Вот уперся же – хочу вышку и всё. А Леша если во что-то упрется, то этого уже никак не изменить. И вроде годы идут, и вот уже рядом со мной не просто тот упрямый пацан с серьгой в ухе (она никуда не делать, впрочем), а вполне себе настоящий мужчина.

Я не могу сказать, что всегда было легко. Спорили. Выясняли. Доказывали друг другу. Но никогда не оскорбляли и не ссорились так, чтобы задуматься о расходе. Более того, Леша однажды заявил, что после ссоры никакого раздельного сна. «Нефиг привыкать», чтобы вы понимали.

Да и куда я денусь от него? Да никуда, дураку же ясно. Давно уже себя не представляю без него, а теперь и без Майи, словно так было всегда. Я как будто всю жизнь ждала именно этого – и однажды счастье само постучалось в дверь. Может, немного наглым образом, может, дерзко сорвав эту дверь с петель, зато это и было то, о чем я мечтала.

И стоит вот только задуматься и вспомнить то золотое время в наше первое лето, как сразу звонит Фил. Словно чувствует все.

- Тань, колготки ей какие надевать?

- Леш, ну какая разница, любые возьми, – удивляюсь этому странному вопросу. Он вроде бы весьма самостоятельный папа.

- Да она не хочет никакие! Эти ей не те, не эти, вот еще капризная. Да, Май, я про тебя! – понятно, к кому он там обращается, а на фоне я слышу какие-то радостные визги.

- У вас там все хорошо?

- Все прекрасно. Осталось колготки победить и гулять пойдем.

- Я уже скоро буду, еду домой.

- Май, мама сказала, что скоро будет. Давай харэ капризничать, гулять пойдем.

Там опять что-то болтает малая, но я прекрасно знаю – еще повыпендривается и сделает так, как папа скажет. Она хоть и любит показать характер, но папу в итоге всегда слушается. А Леша все силы отдает тому, чтобы стать лучшим отцом. Я это вижу. Да, в его возрасте некоторые еще даже не задумываются о детях, да у некоторых даже еще серьезных отношений нет. А у Леши малая, и не «случайно», а вполне осознанно. Он больше меня хотел, честно.

И опять звонит телефон.

- Ну что, вы уже соскучились?

- Мы сошлись на синих колготках.

- Отлично. Хороший выбор. Ты только ради колготок звонил?

- Лина и Герман только что сказали, они сняли дом у моря, чтобы день рождения отметить. Мы поедем? Малую или с собой брать, или к бабушкам можно. Чья там очередь?

Ну да, есть у нас еще очередь из бабушек, потому что Лешина мама Майку тоже обожает и желает тискать ее почаще.

- Ну ты, конечно же, за тот вариант, чтобы оставить? – спрашиваю, заранее зная его ответ.

- Можно еще сдать крестной на денек.

Ой, ну да, Аленочка будет счастлива, конечно, в свой детсад из маленьких министров получить на воспитание еще и крестницу на пару дней.

- Побереги нервы моей подруги.

- Согласен, у нее и так веселье. Так что, едем? Помнится, все прошлые разы тебе со мной на море нравилось. Ну особенно, в первый.

Женщина за тридцать уже не должна смущаться, когда ей напоминают про отличный секс, но я чувствую, что щеки покраснели. Вот же! Ну я бы и сама с радостью на море поехала. И со всеми составляющими, которые мне обещают, тоже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А поедем.

- Знал, что ты согласишься. Давай приезжай, мы ждем. Да, Май?

- Дяяяя! – орет какой-то хор голосами папы, ребенка и кота.

Ах, ну да, еще и кот. Вот кого точно Алене сдам на выходные, чтобы мини-министры перевоспитали это лохматое чудище.

Но только на выходные. А вообще я безумно люблю свою жизнь и тех, кто рядом, и никого никому не отдам.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Эпилог