Двор. Баян и яблоко [Анна Александровна Караваева] (fb2) читать постранично, страница - 3

передразнил Демид. — Добёр ты, Финоген Петрович… ох, добёр… ты, пожалуй, волка и того бы погладил… Это оттого, что ты у Корзуниных не батрачил…

— Да что ж… и я, было время, от нуждишки к Маркелу Корзунину наниматься ходил, — простодушно признался Финоген, — да только он меня вобрат послал: «Больно, говорит, тощой ты, парень, не будет от тебя проку».

— А я был косая сажень в плечах! — выкрикнул Демид. — Это Корзунины из меня все здоровье вытянули… ноги у меня пухнут — тяжелые, как бревна, ревматизм у меня… вот… во-от…

Демид резко подался вперед, рванулся еще раз и грузно сел на лавку.

— Во-от, — повторил он, с силой ударив палкой оземь. — Они, Корзунины, кулацкий их двор, меня инвалидом сделали до скончания дней… и все обманом да посулами голову мне морочили, а сами обсчитывали, обдирали как липку: «Обожди, Демидушко, вот ужо рассчитаемся с тобой…» Все «ужо» да «ужо»… будь они прокляты, подлей их нету!

— Все это мне известно, Демид Семеныч, — с легким нетерпением прервал Баюков. — Я только что-то не пойму: к чему ты рассказ свой клонишь?

— А к тому клоню, — с каким-то ожесточением повторил Демид, — чтобы ты, молодой, помнил: корзунинская подлость да хитрость по сю пору всякому доброму делу вредить готова… И нашему товариществу тоже будет вредить… И, значит, держи ухо востро!

— Ну, Демид Семеныч, мы теперь посильнее их будем! — засмеялся Баюков, обнажая широкие белые зубы. — Наша советская власть дорогу вперед прокладывает, а Корзуниным и им подобным она ходу не дает… И все меньше будет им ходу… вот помяни мое слово, Демид Семеныч!

Демид недоверчиво покачал головой и усмехнулся.

— Ходу нет, они, Корзунины, всюду. Как торговали, так и торгуют… и к кооперации вот присосались, а где можно головы людям мутят. Вот и ныне Маркел шипит, как змея, наговаривает из-за угла на будущее наше товарищество: сулит, мол, нам это всякие беды да провалы, прямой нам будет разор от этого тоза. А уж тебя Корзунины выставляют… батюшки! Уши вянут, как послушаешь: и обманешь ты нас, и наживешься на нашей шее… и-и, да разве перечтешь!

— По себе судит, злыдня кулацкая! — сквозь зубы произнес Степан.

— Ну зачем ты, Демид, все это рассказываешь? Чай, Степан Баюков сам все знает и понимает. И что за нрав у тебя, ей-богу… гудит, гудит, зарядил, словно дождь по крыше, — рассердился наконец Финоген, — Что уж это, ей-богу, — будто сильнее Маркела Корзунина и зверя нету?

— А вот мы сейчас все сомнения и страхи у Демида Семеныча одним махом снимем! — вдруг весело и уверенно сказал Баюков и, подмигнув Финогену, повернулся к Кувшинову всем своим весело улыбающимся лицом. — Пусть те сквалыги кулацкие знают: мы, товарищество, от государства скоро трактор получим, а этим мироедам его как ушей своих не видать!

— Трактор? — переспросил Демид, и сумрачное носатое лицо его передернулось подобием улыбки. — Трактор… это, брат, здорово… ей-ей, здорово!..

Он пошевелил темными узловатыми пальцами, будто расправляя их над теплом, и вдруг грохнул басистым голосом.

— Это, значит, выходит: они себе плугом да конягой ковыряйся, а у нас земельку трактор будет поднимать?

— Только так, Демид Семенович! Только так, — важно подтвердил Баюков.

— Это будет дело, парень! — повеселевшим голосом произнес Демид и, хитро прищурясь, даже потер свои жесткие ладони. — Уж вот когда я над врагами моими посмеюсь, вот когда Маркелу Корзунину его бородищу прищемлю!.. Ha-ко, гляди, мол, мироед: наше товарищеское поле трактор пашет, знаменитая машина для нас послана… а ты, жадина, на машину эту только поглядывай, у тебя теперь руки коротки…

Демид так громко и торжествующе захохотал, что Степан Баюков и старый Финоген довольно переглянулись.

— Оx! Вот уж подбодрил ты меня, Степан Андреич, так подбодри-ил! — все еще посмеиваясь, заключил Демид и встал с лавки. — Спасибо тебе за это и все разъяснения твои, душевное спасибо!.. Двигай наше дело, двигай, на то ведь ты и передовой. Уж мы хотим быть за тобой, что за каменной стеной… Верно ведь, Финоген Петрович?

— Уж так верно, что лучше и сказать нельзя! — восторженно подхватил Финоген.

Когда Демид ушел домой, Финоген тихонько засмеялся в бороду и ласково погладил Баюкова по широкой спине.

— Ну как не скажешь: молодец ты, Степанушко!.. Этакого бирюка расшевелить не всякий сможет — тут надо слово заветное знать, а оно только умному откроется… А ты у нас такой и есть, потому с тобой народ советуется…

— Ну… будет, будет… захвалишь совсем, — пошутил Степан, еле скрывая опьяняющее чувство бурно играющих в нем молодых сил, грамоты, знаний, смелости, всего того, что дали ему город и служба в Красной Армии.

— А что ж, я лишнего не говорю, — ласково настаивал Финоген, приветливо глядя на покрасневшее от удовольствия лицо Баюкова. — Уж коли на то пошло, ты у нас на селе самый передовой и обходительный человек… потому тобой и народ доволен.

— За это спасибо, —