Глаза Моря [Елена Викторовна Силкина] (fb2) читать онлайн

Глаза Моря

Глава 1. Поймать волну

1.

Ула путешествовала по Галактике.

Точнее, по людским колониям. На планеты, что не принадлежат Земле, далеко не всех пускают.

Ула передвигалась не автостопом, поскольку частных кораблей избегала, боялась.

Дэйзи, бывшая сокурсница и нынешняя подруга, учила голосовать на стоянках и трассах. Но она-то опытная, безошибочно выбирает спокойных водителей, носит неприметную одежду. Ула любит выглядеть броско, привлекает внимание. И оно порой оказывается ненужным. На Земле, в родном городе, она однажды села в аэромобиль с сомнительным шофёром. Хорошо хоть, живая осталась…

У Дэйзи хорошая интуиция. Подруга рассказывала не только о практических навыках, но также объясняла мистику автостопа. Это называлось — «поймать волну». Тогда всё становилось легко и просто, происходило как бы само собой. Встречались попутные авто и звездолёты. Их владельцы охотно подвозили и при этом вели себя корректно. А ещё они по пути развлекали интересной беседой и даже кормили.

Главное тут было — отрешиться от повседневных забот, выкинуть из головы беспокойные мысли, сосредоточиться и подсознательно почувствовать, определить то самое, твоё, верное направление. Если, конечно, ты хочешь повидать космос, большой человеческий мир, Вселенную, а не просидеть всю жизнь в четырёх стенах.

Увидеть воочию другие планеты Ула хотела, но долго не решалась сорваться с места и ринуться в путь. А когда, наконец, отважилась, возникли сложности.

Зарплата библиотекаря невелика, этих денег на путешествия не хватит.

Из студенческого возраста девушка вышла и потеряла право летать по льготному билету. На крупный, безопасный лайнер бесплатно никто не возьмёт. Зато всегда можно наняться, к примеру, официанткой или уборщицей. Роботы не везде используются, многие пассажиры привередливы и любят, чтобы обслуживающий персонал был живой, а не кибернетический.

Ула так и поступала — нанималась на временную работу. С небольшим рюкзаком ехала в космопорт, искала на терминале вакансии, выбирала крупный, комфортный борт, договаривалась о своих обязанностях и летела.

Направление полёта при этом было непредсказуемым, это девушке не очень нравилось, но тут уж ничего не поделаешь. С другой стороны, иногда случались приятные сюрпризы.

Очередной рейс оказался на Марину, курортную планету-океан.

Временная должность досталась легко, на борту к Уле относились приветливо, работой сильно не нагружали.

Интересно, это и есть та самая волна?

2.

Челнок с галактического лайнера приземлился на огромную плавучую платформу посреди океана. Вокруг со всех сторон была вода, одна вода, и ничего больше. И только у самого горизонта маячила туманная, прерывистая полоска. Там раскинулся большой архипелаг, единственная суша на планете.

Ула полюбовалась на океан, сверкающий под солнцем, как рыбья чешуя, и прошла в здание космовокзала, к информационному стенду.

Временное жильё можно найти по обмену — сейчас девушка погостит у кого-то, потом этот кто-то прилетит к ней, если, конечно, настолько захочет посетить колыбель человечества, что его устроит угол в однокомнатной квартирке. Есть шанс попроситься в студенческое общежитие, если оно здесь имеется. Можно найти неформальную вписку, но для этого — отыскать какую-нибудь тусовку.

Девушка вздохнула. Может быть, зря она ухватилась за легко доставшийся шанс. Зачем вообще сюда прилетела? Терраформированные планеты — это не очень интересно. Искусственные миры хоть и не сильно похожи один на другой, но созданы не природой, образовались не сами по себе. Ландшафты тут сконструированы дизайнерами, растения и животные завезены с Земли.

На Марине ранее почти не было суши, острова нынешнего архипелага либо налеплены на вершины гор, торчащие из воды, либо вовсе выстроены полностью и заякорены в поверхность затонувших материков. Что интересное тут можно увидеть, такое, какого нет больше нигде?

Может быть, стоит не искать ночлег, а быстренько осмотреть главный остров и полететь дальше, на другую планету?

— Девушка!

Ула не обратила внимания на оклик и продолжала лениво тыкать пальцем в сенсорный экран и кнопки стенда.

— Вишенка!

О, это точно ей, у неё комбинезон сочно-вишнёвого цвета. Она обернулась.

Парень был похож на тропическую птицу. Изумрудный гребень из волос, канареечно-жёлтая безрукавка, узкие ремешки сандалий оплетают загорелые ноги снизу доверху и теряются под оранжевыми шортами.

— Студентка? Подработка требуется? Срочно нужен уборщик на небольшую круизную каравеллу, у нас один сотрудник внезапно уволился.

Наверное, можно счесть, что ей повезло. Проехаться ночью верхом на пылесосе по коридорам — займёт от силы час или два, в остальное время можно поспать, а днём — спокойно осматривать все достопримечательности вместе с туристами.

Ула согласно кивнула, и они прошли к причалу. Аккуратная небольшая грави-каравелла походила на тортик — крутобокая, цвета сливочного крема, с пышными голографическими парусами.

На это судно пассажиров собирали прямо из космопорта. Они спускались по трапу и на лифте, кто-то сразу устраивался в каюте, кто-то оставался на палубе.

Уле показали две каморки, одну для неё, во второй была уборочная техника. Девушку всё устроило, у неё на Земле квартира не намного больше.

Трап и ажурная шахта с лифтом уехали наверх, судно плавно отодвинулось от платформы и заскользило над водой в сторону главного острова.

Парень, похожий на тропическую птицу, оказался гидом, звали его Костя. Пока что он был не особо занят и поэтому увивался возле Улы. Он спросил, любит ли она морепродукты, принёс тарелку с моллюсками и чипсы из водорослей.

— У тебя прекрасные глаза, бирюзовые, как морская вода! Глаза Моря!

— Спасибо, конечно, но я и так знаю, какого они цвета! — засмеялась Ула. — Лучше расскажи что-нибудь интересное, ты же наверняка много знаешь!

— Знаю, как не знать, должность такая. Марина терраформирована давно, за то время, что планету населяют люди, она обзавелась не только архипелагом, но и собственным фольклором. Не всё в нём романтично и жизнерадостно, не всё соответствует мягкому климату знаменитого «шарика». Кое-что вполне относится к жанру ужасов. Не боишься услышать что-либо этакое?

— Обижаешь! Разумеется, не боюсь!

— Ну, тогда слушай. Кстати, о Глазах Моря. Говорят, водится тут существо…

Версии разные. Кое-кто утверждает, что это просто два отдельных, огромных глаза. Они не принадлежат никакому телу, внезапно всплывают из глубины вод в любое время суток, обладают непреодолимой гипнотической силой и несут смерть.

Чудовищный феномен предсказала фантастка-визионерка Вида, которая на Марине ни разу не была.

Когда с Глазами сталкивались, это всегда заканчивалось плохо, люди пропадали бесследно. Подобные истории, с исчезновениями, происходят во многих мирах. На Марине такие случаи часто связывают с Глазами Моря, о явлении стало известно из сообщений с круизных и научных судов.

На Глаза охотились, правда, безуспешно, даже выследить не сумели…

Костя умолк, перестал играть лицом, перестал жестикулировать. Он рассказывал с таким жаром, что в какой-то момент Ула поверила. Ей даже показалось, что она ощущает на себе пристальный взгляд издалека.

Девушка поёжилась, затем глубоко вздохнула и хмыкнула.

— Думаю, всем подряд ты такое не рассказываешь!

Костя кивнул и весело усмехнулся.

— Ужастики не все любят, а ты так симпатично пугаешься, глаза ещё больше делаются!

Ула окончательно пришла в себя.

— Если бы тут действительно обнаружили опасное существо, то сюда и сам бы никто не сунулся, и планету бы закрыли и никого на неё не пускали бы до тех пор, пока монстра не поймают!

— Много мешали древним морякам легенды о водяных чудовищах? Много мешают астронавтам аналогичные космические легенды? Вот то-то же…

Под каравеллой плавно прокатывались большие пологие волны, на воде вспыхивали слепящие солнечные блики. Тёплый ветер трепал волосы Улы, ерошил изумрудный гребень на голове молодого гида. Прямо по курсу вырастал огромный остров.

За бортом послышался плеск, из воды стали весело выпрыгивать морские животные, блестя на солнце гладкой кожей обтекаемых тел.

— Дельфины! — воскликнула Ула, и пассажиры, особенно дети, подхватили радостный крик.

— Да, этих древних животных сюда завезли с Земли, они тут слегка мутировали, но остались такими же игривыми, — подмигнул Костя.

Ула решила тоже блеснуть эрудицией.

— Кстати, о древности. Земные легенды гласят о женщинах, которые могли с дельфинами общаться телепатически. Я бы тоже побеседовала с удовольствием…

И снова ей почудился чей-то пристальный взгляд. Она огляделась. Пассажиры столпились у фальшборта и любовались резвящимися дельфинами. А на неё с лёгкой улыбкой смотрел Костя. Пора выкинуть из головы байку обаятельного гида, потакание своей впечатлительности до добра не доведёт.

3.

Грави-каравелла замерла у причала, выдвинулся трап, на берег весёлой гурьбой потянулись пассажиры.

По громкоговорителю объявили правила — всем экскурсантам собраться на борту к третьему сигналу, как в театре перед спектаклем. Ула с сомнением посмотрела на пристань.

— А ты почему не идёшь?

— У них есть деньги на прокат наземного транспорта, а у меня нет. Если ненароком заберусь далеко, к третьему гудку, боюсь, не успею.

— Успеешь, — сказал Костя и принёс ей гравипояс. Такая дорогая техника имелась мало у кого, Ула мысленно восхитилась щедростью парня. Это всё равно, что на Земле одолжить первому встречному свой аэромобиль.

А вслух девушка просто с улыбкой сказала «спасибо», нацепила устройство и вспорхнула прямо с верхней палубы.

Ух! Свежий ветер, пахнущий солью, ударил в лицо, каравелла осталась позади, внизу проскользнули набережные, пляжи, аквапарки. Покататься на катамаране? Да ну, развлечение для детей.

Сбоку промелькнули прибрежные скалы. В рекламном проспекте значился Драгоценный грот со стенами из кристаллов, зал с пёстрыми подводными сталагмитами и разноцветной водой, поющая пещера, в которой волны и ветер издают мелодичные звуки, весьма тоскливые, надо сказать. Костя показывал записи, Ула немедленно попросила выключить, едва услышав, уж тем более у неё не возникло желание эти пещеры посещать.

Над океанским островом вдалеке, точно тёмная грозовая туча, парил воздушный остров, на нём высились башни, окружённые лёгкими облаками. Туда надо лететь, чтобы посмотреть и на замок, и на вид с высоты. Зачем?

Неожиданное тоскливое настроение, словно порыв холодного ветра, заставило поёжиться. Откуда оно взялось? Всё хорошо. Более того, гид Костя осуществил давнюю мечту девушки — полетать на гравипоясе. Уле впору испытывать восторг, ведь она парит в небе, словно птица…

Внизу замелькали дома.

На Марине не только отдыхают, но и живут. Живут люди, потомки землян, отдыхают все. А вот на разумных существ иных видов посмотреть в очередной раз интересно. Землю посещает не так много инопланетян, и вблизи девушка их видела редко. Единственное, что примиряло со скучной действительностью терраформированной курортной планеты — её разнообразные посетители.

По широкому проспекту двигалось красочное шествие. Пёстрая толпа текла рекой, сегодня был праздник Нептуна. Тут, должно быть, для туристов каждый день праздник Нептуна, это ведь планета-океан. Девушка спустилась пониже.

Посреди потока людей и не людей неторопливо скользила платформа, на ней под плавную мелодию кокетливо изгибались увитые водорослями человеческие девушки. Другие девушки, надев чешуйчатые хвосты, плескались и ныряли здесь же, в аквариумах.

Из толпы зрителей на них с улыбкой смотрела настоящая русалка, сидящая в бочке с водой.

Люди, изображающие морских чудовищ, с глазами на стебельках, со множеством клешней и щупалец, люди на ходулях, люди, разукрасившие лица и тела в разные цвета и одетые в фантастические костюмы… За пешей колонной следовало ещё несколько платформ с акробатами, жонглёрами, музыкантами… Ула быстро оглядела их с высоты и полетела дальше.

А это что такое?

В переулке группа неряшливо одетой молодёжи окружила паренька небольшого роста. Хулиганы дёргали его за одежду, что-то выкрикивали, хохотали. В драке, как в сексе, бывает прелюдия.

Ула дико завопила сверху, подростки шарахнулись в разные стороны. Она спикировала вниз, подхватила паренька поперёк туловища, буркнула ему в ухо, «не брыкайся, я тебя спасаю», и взлетела. Если маленький и хрупкий, так его сразу задирать надо? Вот ведь люди, хрен на блюде… Хулиганы завопили и засвистели вслед, кто-то возмущённо, а кто-то и восхищённо.

Они приземлились на крыше. Парень грустно смотрел на неё огромными тёмными глазами и молчал. Ветер трепал густую копну его жёстких волос. Пожалуй, это был не человек, хоть и очень похож.

— Ты кто? Ты говоришь на гала-пиджин? Где все твои, почему ты один?

Парень кивнул.

— Я — тави. Спасибо. Они подраться хотели, а я драться не умею.

О-о-о! Тави — это гуманоиды-сапиенсы, произошедшие от лемуров, изящные, тонкие, большеглазые. Они, как известно, миролюбивы до абсурда, путешествовать в космосе любят, но это для них сложно. Ни одного из них Ула до сих пор вблизи не видела.

Она принялась весело рассказывать о Земле и о своём путешествии, заметив, что маленький тави стесняется. Он ещё больше смущался от её пристального взгляда и, видимо, не так этот взгляд понял:

— С тобой легко общаться, ты классная… — он сосредоточенно свёл брови и вдруг выдал: —Макака, мне нравятся твои уши! Пошли в камыши?

Девушка оторопела, даже не сразу нашлась с ответом.

А он погладил её по плечу. От этого лёгкого прикосновения щекотные мурашки побежали по всему телу, Ула резко вздохнула.

Упс. Застенчивый-застенчивый, а туда же.

Девушка была темпераментной, быстро заводилась и сама за собой отлично это знала. Поэтому не терпела прикосновений, не хотела прыгать в постель с кем попало, только ради секса. Подруга говорила, что Ула старомодна, что секс полезен для здоровья, что Ула рискует остаться одна. Ула охотно слушала любые советы, но насчёт личной жизни упрямо стояла на своём. Она хотела серьёзных отношений, а не «для здоровья».

— Кто тебя научил этой фразе? — строго спросила землянка у молоденького тави. — Вообще-то она вот таким вот образом не употребляется, ею можно обидеть. Давай-ка я лучше отнесу тебя к твоим.

Не дожидаясь ответа, Ула снова подхватила хрупкого лемура за пояс, стремительно взлетела и закружилась над островом, высматривая других тави.

— Вон там, — взмахнул тонкой рукой лемур, завидев группу соплеменников на набережной.

Девушка так же быстро спустилась, поставила на ноги своего пассажира и тут же умчалась.

Но тёмные грустные глазищи долго ещё маячили перед её внутренним взором.

4.

Так, хватит летать, а то голова закружится.

Ула спустилась и пошла пешком, разглядывая дома. Они были в основном малоэтажные, но кто-то тут — то ли владельцы, то ли архитекторы — порезвился и оторвался на полную катушку. Дома шарообразные, кубические, пирамидальные, на сваях, на башенке, на грави-платформе, в виде гриба на толстой ножке, в виде раскидистого дерева с висячими плодами-комнатами, в виде узкого полупрозрачного шпиля… Стояли тут и обычные дома, параллелепипеды с окнами, балкончиками и лоджиями, иногда с лепниной или увитые ползучими растениями до самой крыши.

Окна по большей части были распахнуты, оттуда слышались разговоры, смех, музыка.

На улице веселились под музыку из окна. В середине кружка из молодёжи бойко плясал молодой маур. Издалека нельзя было рассмотреть ни вертикальных зрачков, ни когтей, которые наверняка имелись, зато на сквозняке резко всплескивали двухцветные, чёрно-белые волосы.

Маур бил чечётку, высоко прыгал, ходил колесом и громко смеялся. Ула подошла и попыталась протиснуться поближе.

— Ух ты, кто к нам пожаловал! Похитительница тави!

Среди зрителей оказались давешние хулиганы, пристававшие к лемуру.

— Такая замена для нас ещё лучше!

Высокий, тощий парень ухмыльнулся, показав редкие зубы, и поймал Улу за талию. Девушку замутило от этого прикосновения, она молча попыталась взлететь, но не тут-то было, тощий хулиган вцепился, как клещ, и рванулся вместе с нею назад.

— Что, для коррекции морды лица денег не хватило, так за это на девушке отрываемся? Сейчас я тебе помогу, физию скорректирую!

Маур прервал танец, задрал голову вверх, а потом прыгнул. Прыгнул на высоту в два или три своих роста, оторвал буяна от Улы, отвесил ему небрежную пощёчину. С выпущенными когтями. Нападавший взвыл, схватился за окровавленную щёку. Остальные закричали и окружили маура.

Ула спустилась обратно, чтобы подхватить и унести, но этого делать не пришлось. Прыжок, ещё прыжок, удар, ещё удар. Парень-кот разогнал группу в два счёта, хотя был не крупнее тави. Притом двигался он так легко, будто танцевал. Она перестала за него опасаться и невольно восхитилась.

И вот они остались посреди улицы вдвоём. Ула стояла, не двигаясь, и тяжело дышала. Он посмотрел на неё, засмеялся. А затем посерьёзнел и ласково заглянул в её распахнутые глаза.

— А ты хороша — и внутри, и снаружи. Огненная, чувственная, прямо, как кошка, м-м-м, — мурлыкнул он. — Музыка ещё звучит. Потанцуем? Сначала здесь, потом в постели…, — и маур лукаво прищурился.

Оу. Да что ж такое происходит сегодня? Все койку предлагают.

Ула попятилась и взмыла в воздух. Затем оглянулась.

К мауру с крыши здания спустился летун, сложил за спиной перепончатые крылья, точно плащ, наклонился. Эти двое о чём-то заговорили, глядя ей вслед. Только бы догонять не вздумали…

Она решила не приземляться до самой каравеллы, так и летела над городом.

Внизу послышался ритмичный топот, звон и лязг, забавно складываясь в мелодию. Из-за угла дома вышагнула и двинулась вперёд прозрачная полусфера на металлических лапах-манипуляторах. В полусфере плескалась вода, а в воде сидела русалка, её длинные распущенные волосы стелились по спине и по округлому боку блестящей колбы.

Из-за того же угла вылетела машина, врезалась в опору-манипулятор и унеслась, не остановившись. Опора вывернулась в суставе, колба накренилась, вода полилась наружу. Ула слетела вниз, подставила под металлическую ногу плечо, изо всех сил упираясь ступнями в пластобетон. Ботинки скользили по мокрому покрытию, девушка натужно пыхтела и потела от страха, что не удержит.

— Уходи сейчас же! — завопила русалка сверху. — Тебя раздавит!

Видя, что девушка не слушается, русалка подтянулась на руках, вывалилась из аквариума, шлёпнулась наземь, ахнула от боли, крепко обхватила Улу обеими руками и откатилась вместе с нею в сторону. В этот момент колба с грохотом рухнула, растопырив лапы-манипуляторы, расплескав остатки воды.

— И что теперь?

— Теперь ты можешь дальше лететь по своим делам, а я подожду полицию и службу помощи. Не беспокойся, я могу долго обходиться без воды.

Они вдвоём лежали в луже и смотрели друг на друга.

Ой, да это, похоже, не русалка. Это русал! Руки сильные, хватка железная, а ещё плечи широкие, женских полушарий нет и в помине, вместо них на голой груди литые пластины мускулов. И голос низкий. И этот русал, кажется, тоже её хочет, вон как бугрятся чешуйки на хвосте в районе паха, вот-вот разойдутся, и покажется на свет мужское орудие во всей красе.

Ула стала вырываться, русал легко отпустил её.

Уф, блин, мокрая с ног до головы, поймала волну, нечего сказать! Как бы теперь от этой волны убраться подальше. Где моя доска для серфинга?! Хотя, есть же кое-что получше — гравипоясом называется.

— У тебя не волна, у тебя целый поток, мощное течение, уйти от которого ты не сможешь, — спокойный, задумчивый голос догнал её, когда она взлетала.

А вслед ей долго смотрели раскосые, глубокие, сине-зелёные очи…

Ула напрямик пронеслась над городом, зависла над набережной, затем спустилась. Поплавать, что ли, на лодке с прозрачным дном? Такое катание бесплатно, то есть, входит в стоимость круиза. Но это лучше делать, когда темнеет, и океан похож на космос при взгляде с обзорной палубы звёздного лайнера. Бескрайний, бездонный, он сияет разноцветными береговыми огнями, словно искрами далёких светил, колышется шифоновыми шлейфами фосфорических водорослей, будто туманностей, красуется растопыренными щупальцами пёстрых медуз, похожих на галактики…

А ещё у каждой лодки есть рулевой. Если и этот предложит койку, я… я не знаю, что сделаю… сброшу его в воду! Ула подумала так и свирепо воззрилась на матроса. Тот опасливо глянул на неё и отвернулся.

Уставшие за день туристы, тем не менее, весело гомонили, расходясь по каютам. Энергичный Костя встречал всех, но бросил что-то объяснять толпе и поспешил к Уле, как только увидел. Снова поухаживал за девушкой, принёс ей поесть, стал травить анекдоты. Ула удивилась. А этот почему на койку не намекает? Он же флиртует вроде? Она что, ему не нравится, недостаточно хороша оказалась? Как-то даже обидно! До такой степени, что стукнуть парня хочется. Либо немедля улететь с Марины нафиг. Для чего ей эта скучная и стрёмная поездка?

Она даже вкусную рыбу-гриль жевать перестала от раздражения.

И тут её накрыло. Кто я? Куда я иду? Зачем? Что я творю со своей жизнью? Плыву по течению, ищу непонятно что…

Улу внезапно скрутил приступ острой тоски. Налетел, словно шквал, и чуть не согнул пополам, как одинокое дерево посреди поля.

Она бы долго стояла так, застыв посреди весёлого столпотворения на палубе, если бы вдруг не сообразила, что это не её чувства. В глубине яркого потока праздной толпы, как подводное ледяное течение, таится отнюдь не радость. Чьё же это чувство?

Ула завертела головой. И обнаружила рядом с собой гида. Костя угрюмо и невидяще смотрел куда-то за горизонт. Что у него случилось, о чём он переживает, когда думает, что его никто не видит?

Ну ладно, на судне всё-таки надо остаться до конца круиза, её ведь на работу взяли, на неё люди рассчитывают.

И тоска отпустила.

5.

Прошла неделя.

На палубе часто царила асимметрия — все толпились у борта, обращённого к берегу, и любовались пейзажем. На противоположной стороне одиноко маячило ярко-малиновое пятнышко — комбинезон Улы, которая наслаждалась зрелищем океана и неба над ним.

Искусственные пейзажи девушка уже видеть не могла. Особенно там, где ландшафтные дизайнеры порезвились безо всякой меры. Скалистые обрывы, похожие на сыр — из-за пещер всех цветов радуги. Такие же пески пляжей, буйно цветущие заросли, абстрактные каменные скульптуры, якобы созданные выветриванием…

Туристы делились впечатлениями друг с другом. Ах, подводный лифт в прозрачной трубе и чудеса океана. Ах, висячий мост над бездонной пропастью между горами. Ах, цветущие долины и сталактитовые пещеры… Туристы хвастались блестящими камешками, выковырянными из сверкающих стен очередного «драгоценного» грота. Они думали, что сделали это тайком. На самом деле цена «пиратской» добычи включена в стоимость круизной путёвки, притом с изрядным превышением, а на место выковырянных кристаллов будут вставлены новые. И все довольны. У многих, побывавших на Марине, есть украшения из камней, добытых таким образом собственноручно.

А на самом деле подлинно прекрасны здесь только небо и океан, потому что созданы природой.

Ула перегнулась через фальшборт, заворожённая зрелищем. Огромная глубина, вода кристально прозрачна, и кажется, что это не морское судно, а воздушное, зависшее на большой высоте, а далеко внизу — расчерченная на пёстрые участки суша. Вид, словно с борта аэробуса. Пики и хребты подводных скал, джунгли гигантских водорослей, разноцветные обширные пятна «травы», «площади» и «дороги» из песка и гальки. Стаи пёстрых рыб, как стаи птиц, что внезапно срываются с вершин могучих «деревьев».

Перехватывает дыхание от восторга и страха. Если кто-то свалится за борт, он будет погружаться на дно долго-долго, ведь высота такова, как если бы он выпал с самолёта.

Ула отодвинулась от перил и взглянула вдаль. «Вид с самолёта» — только вблизи от берега, а дальше глубина моря слишком велика, и дна не видно, потому что его уже не достигает солнечный свет.

Возле островов попадаются подводные скалы, иной раз они почти касаются вершинами поверхности воды. Или это только так кажется. Сеть из солнечных бликов пляшет на волнах, мерно колышется, скользит по каменным граням, и порой трудно разглядеть что-то в глубине. Но разглядывать особенно нечего, всё те же водоросли, только на сей раз в виде большого спутанного клубка, словно шевелюра у скалы, от любопытства вытянувшей вверх шею, чтобы разглядеть судно и пассажиров на нём.

Ощущение взгляда в спину время от времени возникало. Но Уле так и не удалось никого подловить на чрезмерном внимании к её скромной персоне,

Девушка посещала каждый остров, возле которого останавливалась грави-каравелла. И сама не понимала, зачем. Ни музеев, ни концертов, ни выставок, ни тусовок. Наверное, это всё упрямый характер — раз предоставили возможность, значит, надо её использовать полностью. И вот, наконец, последний в круизной программе остров.

Ула обычно первой сходила с борта, а возвращалась последней, чтобы не идти в толпе. Гравипояс больше не брала и от пристани далеко не отходила.

Когда судно причалило, девушка поступила так же. Оглянулась и удивилась, потому что за ней, кроме гида, никто не последовал.

— Разве тут совсем нет ничего примечательного?

— Совсем, — засмеялся Костя. — Капитан — мой школьный друг и пошёл мне навстречу, потому что я его попросил причалить. Хочу повидать свою девушку, она тут отдыхает. Тут студенческая турбаза и тусовка, остров вообще не входит в маршрут, и отдыхают на нём только люди, других сапиенсов нет. А ты, раз уж спустилась, можешь пофоткать красивые скалы, пляж, пальмы…

К причалу уже бежала маленькая кудрявая девушка. Костя подхватил её на руки, закружил. Они были похожи, оба с лохматой причёской, ярко и пёстро одетые. Ула рассеянно смотрела на скалы, а гид и кудрявая девушка о чём-то негромко беседовали.

И вдруг Костя обернулся к Уле, заговорил с неловкой улыбкой:

— Слушай, ты же вроде никуда не спешишь? Уступи место Марише, иначе мы с ней долго ещё не увидимся! А ты поживёшь тут недельку до следующего круизёра, я договорюсь, чтоб тебя подхватили! Жильё и еда бесплатные, свободные места в коттеджах есть!

Ула растерялась и не вдруг ответила. Мариша решила, что всё в порядке, радостно пискнула и ускакала на борт.

Вот что значит — систематически недосыпать. Ула тормозила. Пока гид объяснял про свою девушку и бесплатное житьё на острове, Ула просто стояла и слушала, растерянно моргая.

А потом реагировать стало поздно. Костя уселся на край уползающего трапа и поплыл над водой, болтая ногами. Можно было успеть и вцепиться в этот трап, можно было прыгнуть в воду и поплыть к судну, не бросили бы, выловили, втащили на борт. Можно было, в конце концов, устроить громкую истерику на берегу.

Ула не сделала ни первого, ни второго, ни третьего. Первые два способа, чреватые конфликтами, испортили бы весь обратный путь и настроение от путешествия, а третий вообще глупый, потому что принёс бы не желаемые результаты, а только лишь публичное позорище. Если капитан маленького круизёра — друг Кости, то из-за Улы он всё равно обратно не причалил бы, невзирая ни на какие истерики.

К пристани поспешила ещё одна девушка. Чёрные, короткие волосы уложены в каре, стройная фигура, спортивный комбинезон, похожий на Улин, только тёмный.

— Только что приехала? Новенькая? Как тебя зовут?

— Ула, — насторожённо отозвалась гостья. — С Земли.

Её угрюмый голос островитянку не смутил.

— А я Лаванда Попова с Новой России, можно просто Ванда. У тебя серьёзный вид, ты мне нравишься! Хочешь быть моей соседкой? У меня коттедж на две комнаты, но вторая пустует, дом в сторонке, там тихо и спокойно. Ты наверняка устала с дороги, пойдём скорей, посмотришь на комнату, я думаю, тебе понравится!

Ванда выглядела уверенно, говорила энергично и быстро, но чётко, поэтому совершенно не казалось, что она тараторит.

Островитянка порывисто развернулась, стремительно пошла по тропинке, ведущей к домам, через несколько шагов оглянулась.

Ула устало брела следом. По пути она растерянно озиралась. Остров, на фоне пурпурного заката, казался угрюмым и неприветливым. Тёмные прибрежные скалы, побуревший песчаный пляж, словно облитый кровью, кучка маленьких коттеджей в отдалении, людей не видно. Что тут делать целую неделю?

Кажется, не ту волну она всё-таки поймала.

Глава 2. Взрослые развлечения

1.

Уле снился кошмар.

За нею громадной толпой гнались голые мужчины с возбуждёнными орудиями наперевес. Орудия были великанские, красно-фиолетовые, перевитые вздутыми венами, истекающие белой субстанцией. Все мужчины выглядели на одно лицо, острое, хищное, холодное. Ула почему-то была твёрдо уверена в этом, хотя как раз лиц-то разглядеть и не могла. Они напоминали ей того водителя, в аэромобиль к которому она однажды доверчиво села там, далеко отсюда, на Земле.

Мужчины сосредоточенно пыхтели, постепенно и неотвратимо настигая Улу. У одного в руках качался аркан, настоящий, жёсткий, волосяной аркан, какими до сих пор пользуются на некоторых аграрных планетах. Другой держал наготове болас — это тоже верёвка, но с тяжёлыми шарами на концах. Шары щетинились стальными шипами. Третий махал большим сачком, словно бабочек ловить собрался, гигантских бабочек, в рост человека. У четвёртого в сильных и ловких руках зловеще лязгалагромадная старинная мышеловка.

Ула судорожно хватала воздух широко раскрытым ртом.

Она увёртывалась от жадных рук, с огромным трудом избегала всяких ловчих приспособлений и бежала, бежала, бежала. Почему-то бежала по прямой линии, по самой середине широкой, пустой улицы. Помочь было некому, спрятаться негде. Отчаяние рвалось из груди безумным, раздирающим горло криком. Но она молчала, на крик тратить силы нельзя, надо бежать. Руки болтались по бокам пудовыми гирями, ноги заплетались, девушка спотыкалась и вот-вот могла с размаху полететь наземь, обдирая о жёсткий пенобетон лицо и плечи.

И вдруг всё исчезло.

Не было больше за спиной ни одного преследователя, Ула осталась одна.

Она неторопливо шла по влажному песку пляжа. Под босые ноги набегали тихие волны, они гладились об измученные ступни, словно ласковые котята. Лица деликатно касался свежий, солёный ветер, над головой нависали суровые скалы, заслоняющие девушку собой от всего мира, словно надёжные защитники.

Скалы выстроились дугой, обнимая небольшую полукруглую бухту с полоской пляжа. Ула посмотрела на них, затем обратила взор на море. Ровное бирюзовое пространство до самого горизонта рябило солнечными бликами, на берег катились пологие валы, стихали у ног бесприютной странницы, и слабый прибой только тихонько облизывал песок возле босых ступней. Девушке было здесь так легко и спокойно! И неимоверно одиноко, словно она осталась последней и единственной обитательницей целого мира.

Она глубоко вздохнула, щурясь на солнечный свет.

И проснулась.

2.

На кухне тихонько играла музыка, деликатно звякала ложечка в чашке, шелестела бумага — Ванда уже встала.

В окно прицельно лучами било солнце, но не могло пробраться сквозь жалюзи. Ула неторопливо потянулась в тёплом, уютном сумраке, выбралась из постели, надела комбинезон. И вышла из комнаты.

Зазвенели ракушки, нанизанные на длинные, до пола, шнуры — Ула раздвинула портьеру и шагнула в тесную кухоньку с распахнутым окном.

Ванда, сидя за столом, живо развернулась всем телом, солнечно улыбнулась и поспешно стала сдвигать в сторону книги, планшет, тетради и фотографию в рамке — на гребне волны рядом скользят серфер и два дельфина. Ула энергично замахала на неё руками.

— Сиди-сиди, мне места хватит!

— Ясно, разберёмся — не подерёмся. Доброе утро! Вот холодильник, залезай в него и бери, что приглянется. Всё оплачено, продукты регулярно доставляют.

Ванда откусывала от бутерброда, беззвучно прихлёбывала из чашки, смотрела то в планшет, то в книгу и временами оглядывалась на соседку.

— Что ты делаешь? — Ула с любопытством заглянула через плечо брюнетки.

— Штудирую.

— В отпуске?!

— На каникулах. Я поступила на бюджетное безо всякой протекции. Мне надо налегать на учёбу во все лопатки, чтобы не вылететь. Вуз престижный, специальность того более — космическое право. Вон даже путёвку на курортную планету от кафедры дали — нам двум, как идущим на красный диплом. Но моя сокурсница не приедет, у неё срочные разборки с парнем.

— А бумажные книги — зачем? Книг же в сети полно.

— Это учебники. Какие-то есть электронные из сети или с кафедры, а некоторые редкие, старые, их можно отыскать только в бумаге. Да мы даже пишем руками, а не только печатаем и диктуем. Мало ли, в каких условиях понадобится работать…

Ула тоже сделала себе бутерброды, заварила чаю, поставила тарелку и чашку на подоконник, сама присела туда же.

— Хочешь, поделюсь с тобой топиком и шортами? Ты же днём сваришься тут заживо в своём комбинезоне!

— Не сварюсь, это «умная» ткань, — ответила Ула и с нежностью погладила длинный рукав, словно предплечье возлюбленного.

— А ты что делаешь? Какими путями сюда попала?

— Случайно. Летаю вот, смотрю на разные миры.

— Такая богатая?

— Не-а. Я подрабатываю обслугой на очередном борту, это почти автостоп.

— Молодец, путешествуешь без денег.

— Это не я молодец, это ты молодец. И поступила на бюджетное, и на красный диплом идёшь, и путёвку заполучила бесплатную. Ванда, а кто живёт или отдыхает на этом острове?

— Молодёжь, в основном студенты. Как правило, дети богатых родителей, а вообще, очень разные.

Ула посмотрела наружу, сквозь окно от пола до потолка, и радостно улыбнулась. Ей понравились и домик, и новая знакомая. Может, вовсе не так плохо провести недельку на курорте, на тусовочном острове?

Веранду, примыкавшую к маленькой кухне, можно было бы счесть балконом, если бы она не опиралась дном на землю.

И тут Ула вздрогнула.

Перекинув ноги через перила, на веранду запрыгнул белобрысый парень.

— Действительно, мы тут очень разные, и это супер! Всем пламенный привет! Ванда, я вижу, у тебя соседка появилась? Со вчерашней каравеллы? Ух, какой строгий взгляд! — это он посмотрел на Улу. А затем весело прищурился и подмигнул. — Моё имя Кирилл. А как зовут прекрасную незнакомку?

Ула промолчала. Она не хотела разговаривать, ей не нравились вот такие парни, как этот, слишком нахальные. Кирилл шагнул к девушке, расставив руки, явно намереваясь как бы в шутку облапить.

— Кир, не приставай к моей подруге! Мы тебя сюда не звали, ты нам разговаривать мешаешь!

— Меня не звали, а я пришёл, — не смутился Кирилл. — Налейте мне чаю, выпьем за знакомство! Да и от бутерброда не откажусь.

— А то так есть хочется, что переночевать негде, — мрачно выдала Ула бородатую шутку.

— Чаи гонять, как и ночевать, будешь у себя в коттедже. Сказано же, не приставай, значит, изволь слушать, что девушки тебе говорят.

Все трое обернулись. На веранде, точно так же перепрыгнув через перила, появился ещё один гость. Этот выглядел, как зрелый мужчина, рослый, сильный, суровый, с обветренным лицом.

Кирилл дурашливо вскинул руки вверх.

— Понял-понял, к новенькой тоже нельзя приставать, как и к нашей Ванде. Уже ухожу.

Он, в самом деле, быстро ушёл — тем же путём, как и появился. А мужчина остался. Он посмотрел на Ванду, кивнул ей. И обратил взгляд на Улу.

Она вдруг испугалась. Что такое секретное может быть на этом острове, что тут спец-агент присутствует?

— Будем знакомы, — без улыбки, спокойно сказал мужчина. — Меня зовут Василий, я местный инструктор по дайвингу и спасатель. Положено так на всех пляжах, а пляжи тут есть.

— Скромничаешь, — заметила Ванда. — Спасателем ты подрабатываешь, а вообще — космач и вузовский препод.

Почему космач? Он же бритый!

Василий правильно истолковал недоумевающий взгляд новенькой островитянки.

— Космач, — подтвердил он кивком. — То есть, спейсер. Космодесантник, бывший, правда.

Он смотрел на неё. Взгляд пристальный, серьёзный, но вроде не тяжёлый. Не понравилась она ему или понравилась? Как человек или, всё же, как женщина?

Ула взирала на мужчину снизу вверх, исподлобья, столь же сосредоточенно, как он. И в великом сомнении.

Наконец, он усмехнулся, легонько-легонько, едва заметно, беззлобно. Она невольно выдохнула, и он усмехнулся снова, более откровенно, весело.

Ванда с насторожённой улыбкой быстро переводила взгляд с одного на другую и обратно.

— Понятно. Мне придётся охранять уже двух, — с лёгкой улыбкой заметил он.

Ванда порозовела.

Красивой быть сложно, сочувственно подумала Ула. Особенно, если у тебя в голове не случайный секс с первым встречным, а что-то посерьёзней.

Василий снова повернулся к Уле.

— Ты не стесняйся, ходи, где захочешь. В случае чего, мне с вышки всё видно, и у меня есть пояс-антиграв.

Ула покивала со вздохом облегчения. Посмотрев на Кирилла, она уже вознамерилась не покидать коттедж и не отходить от Ванды. А погулять по острову-то хочется, тем более, тут есть пляжи.

Василий легонько помахал девушкам правительственным жестом, загорелой кистью возле плеча, выбрался из коттеджа через веранду и зашагал, прихрамывая, по тропинке вглубь острова.

Ванда посмотрела ему вслед, потом развернулась к Уле.

— Космач мой, глаз на него не клади, — очень серьёзно сказала она. — Флиртуй с кем угодно, а этого не трожь.

— Не претендую, — сухо сказала Ула. — Мне вообще никто не нужен, ни мужчины, ни женщины. Отдохну тут недельку да полечу дальше.

Ванда посмотрела на неё очень внимательно и заулыбалась.

— Раз так, то хорошо. Разберёмся — не подерёмся.

— Это он, да? — Ула кивнула на фотографию на столе.

— Да. Только теперь у него подобные занятия в прошлом, здоровье уже не то.

Ула кивнула, сочувственно вздохнула, подумала о своём. Для неё тоже некоторые занятия, скорей всего, остались в прошлом.

И она отправилась гулять по острову.

3.

Сейчас тут царил неторопливый ритм жизни. Как море колышется, спокойное, без бурь. Как дышит спящий человек, размеренно и тихо. Но спящий может проснуться…

Остров походил на атолл, только вместо песчаного кольца лагуну окружал скальный барьер. Озерцо занимало не всё пространство внутри зубчатого круга. Тут оставалось место для ровной площадки, поросшей травой, а кое-где — кустами и деревьями. Коттеджи прижимались к скалам, лепились по склонам, утопали в цветах и зелени. Посередине, возле лагуны, торчала решётчатая наблюдательная вышка.

Вокруг озерца тусовалась молодёжь. Купались, загорали, играли в мяч, кое-кто включил гаджет и завис в галанете, слышались звуки гитары, возгласы, смех. Недалеко Ула заметила летний театр.

Девушка не хотела приближаться к людям, и поэтому не пошла на причал. Она искала проход между скалами к уединённым внешним пляжам, выбрав подветренную сторону острова. Там наверняка прибой тихий, удобно искупаться или просто побыть в одиночестве.

На глаза попалась тропинка, ведущая наверх. Пожалуй, лучше осмотреться с высоты, благо ботинки на особой подошве позволяют спокойно взобраться. На скальном гребне тоже была тропинка, она так и манила идти вперёд, между камней, через островки почвы с пучками травы, над которой едва возвышались деревца, согнутые ветром.

Ула, наконец, остановилась, посмотрела на ту сторону гряды. И замерла.

У подножия скал короткий пляж изогнулся, как молодой месяц. Оторопев, девушка безмолвно смотрела вниз. Там была та самая бухта, из её сна. На тёмный, влажный песок набегали тихие волны, каменные клыки хищно щерились, защищая глубокую чашу с чистейшей, прозрачной водой.

Что это? Ула внезапно получила способность к предвидению? Иначе как понимать, что она сначала узрела бухту во сне, а затем — наяву, да ещё точь-в-точь такую же?

На дне сквозь хрустальную толщу видны камешки, ракушки, водоросли, пологие песчаные холмики. Они кажутся близкими, но вода обманчива. Кто знает, удастся ли нырнуть и достать до дна безо всякого снаряжения?

Очень хотелось сойти на пляж. Ула всё смотрела вниз и колебалась. К воде вели удобные уступы, почти ступени. Но тут никого нет, и спасательской вышки явно снизу не видно. Если девушка вздумает поплавать, разденется… В случае чего, на обрыв быстро не взберёшься, особенно с мокрыми ногами. И убежать на изолированном пляже некуда.

Она вспомнила Кирилла. Если даже в дом запросто вламываются, то уж тут-то одинокую девушку можно заловить в два счёта. Волна солёного ветра ударила в грудь. Ула поёжилась и полезла обратно.

Возвращаясь в коттедж, она обходила остров с другой стороны.

В тени под навесом, на сцене летнего театра сидели девушки, заглядывали друг другу через плечо в экраны гаджетов, разговаривали.

— Поделюсь Туманами. Странница, Пыль звёздных дорог, Легенда океана, Меланхолия, Островитянка.

— Да-а, Странница — топчик! Но это было у тебя вчера. А на сегодня что?

— Сновидица, Верная союзница, Тайная бухта, Встревоженная сумерками, Хрустальные слезинки.

Улу заинтриговал этот разговор, она приостановилась. Что такое странное девушки обсуждают? Ула хмыкнула и отвернулась, чтобы её усмешки не заметили. «Тайная бухта», совпадение, однако.

— Ванда! — раздался звонкий оклик в спину. — Привет! Ну, наконец, ты надела что-то яркое, хоть и такого же глухого покроя!

Ула снова хмыкнула, на сей раз мысленно. Ага, и патлы до пояса за сутки отрастила. Она очень постаралась не улыбаться, когда развернулась обратно.

— О, ты не Ванда! Новенькая? Привет, иди к нам! Как тебя зовут?

— Привет. Я — Ула, — она уже шла к ним и уже улыбалась. — Чем вы тут любуетесь?

Ей протянули инфор с голографическим объёмным экраном.

— Смотри, это чат — Талли-мания. В нём мы делимся нашими мейками и коллекциями. Фирму Талли-спейс создала Наталья Акимова, Талли. Она составляет цветовые гаммы, оформляет их фантастическими историями, нарисованными ею же открытками, особенной упаковкой.

Оказалось, девушки обсуждали косметику, а удивительные названия носили её оттенки.

На краю поля зрения замаячило что-то настолько яркое, что Ула невольно повернула голову. Мимо шла ещё одна девушка, её платье горело на солнце бледным золотом, а сверкающую, тонкую тканьукрашали две цветочные гирлянды, одна спускалась с правого плеча, через грудь, на левый бок до талии, а вторая в том же направлении наискось пересекала юбку от талии справа до края подола слева. Цветы в гирляндах — лепестки вперемежку с нежными пёрышками — были густо-фиолетовые.

Ослепительно яркой выглядела и сама девушка. Этой брюнетке, в отличие от Ванды, вполне подходил эпитет «жгучая». Жгучим был и её взгляд, цепкий, холодный, потаённо презрительный.

— Зря вы так зафанатели. Я бы не стала брать косметику у инди, лучше — фирменную, от крупных, проверенных производителей.

— И тебе привет, Лариса, — проворчала одна из девушек, перестав улыбаться.

— Что такое «инди»? — с любопытством спросила Ула.

— Мастер-индивидуал, свободный художник, — ответила таллиманка.

— Кустарь, — уточнила блестящая Лариса. — Путает живопись и макияж.

— Да ну! Скажешь, не классно? Смотри, какие тюльпанчики! А росинки? Диляра два часа их рисовала, сначала на руке пробовала, затем веки украсила!

У девушки на фото кожу вокруг глаз покрывали крылатые цветы, тоже фиолетовые, как на платье Ларисы, но гораздо нежней. На острых лепестках объёмные росинки светились цветными бликами на дне светлых капель. Росинки были именно нарисованы, а не просто приклеены к векам реальные кристаллы.

Ула восхитилась, о чём тут же и сообщила.

Даже жаль, что это всего лишь макияж, а не живописная картина, ведь он проживёт недолго…

— Зачем каждый день краситься? Только кожу портить! — Лариса фыркнула и ушла.

— Как — зачем? Эстетика, хобби, отдых, вдохновение, цветотерапия. А сегодня вообще сами боги велели! Вечеринка!

— Вот да, сегодня же вечеринка! — Кирилл появился, как из-под земли. — Девушки, вы все помните про неё?

— Нашёл, кого приглашать! — издалека крикнула Лариса. — Она же, явно, заучка! Такая же, как Ванда! Не зря они так быстро поладили! Лучше бы меня пригласил!

— Ты и так придёшь, без приглашения! — крикнул Кирилл через плечо. — А вы? Все придёте?

Девушки дружно и нестройно согласились, Ула неопределённо повела плечами. Кирилл испарился, таллиманки остались на сцене говорить о своём, Ула вернулась в коттедж и сообщила Ванде о вечеринке.

— Я знаю, — без улыбки сказала Ванда. — И ходить не советую.

Ула пожала плечами.

4.

Странно среагировала Ванда.

Чего особенного в обычной студенческой вечеринке? Ула бывала на таких. Просто весёлое, молодёжное сборище. Танцы, игры — какие-нибудь настолки, словески либо компьютерные, если в помещении, и спортивные, если это пикник на свежем воздухе. Еда, бухло. Какая же молодёжная тусовка без бухла? А когда, подвыпив, парочки ищут уединения, то Улу это не касается, без взаимности никто никого в койку не тянет.

Девушка дождалась заката и пошла.

Собирались в летнем театре и вокруг него. Сцену вместо концертной аппаратуры уставили едой и напитками. Музыка тут тоже была, для неё и личного гаджета хватило.

Ула устроилась в сторонке, возле группы таллиманок. Ела салат, запивала газировкой, смотрела, как другие танцуют.

Кирилл порывался пойти и пригласить её, но на нём упорно висла блестящая Лариса. В конце концов, он от неё вырвался и принёс Уле коктейль.

— Смотрю, ты совсем не веселишься. Вот, выпей, чтобы раскрепоститься. Это вкусно — ром с фруктовым соком.

— Это крепко, — решительно возразила Ула. — Крепкое не пью.

Она демонстративно отодвинулась и от бокала, и от парня.

— Да ладно, разок-то можно. Расслабься, ты какая-то слишком зажатая.

— Я обычная, — Ула пожала плечами, отодвинулась ещё дальше. — Я всегда такая.

— Ты не обычная, ты интересная и красивая.

— С чего ты это взял? Мы даже не разговаривали.

— Вот и поговорим. Выпей, не стесняйся, тут все свои, все хорошие.

Пожалуй, да, уже хорошие, чересчур набрались. Пора уходить. Ула быстро огляделась. На них издалека гневно смотрела блестящая Лариса. Вот она точно уже хорошая, глаза сверкают, лицо раскраснелось.

Лариса откуда-то вытащила микрофон и полезла на возвышение. Кирилл отвлёкся на неё, Ула выскользнула из летнего театра через открытый задник сцены.

— Оргия! Объявляю оргию!

Вот что имела в виду Ванда, когда советовала не ходить на вечеринку. Оргия? Хм-м. Вот, значит, как развлекается золотая молодёжь. А ведь интересно. Оргию Ула ещё ни разу не видела.

Она не ушла далеко, спряталась в зарослях.

Собственно говоря, что такое оргия? Это когда сначала набухаются, а потом — все со всеми. Как это раньше называлось? Свальный грех, вот. И чего тут интересного? Ну, как это чего… Любопытно увидеть, кто как себя ведёт, будучи пьяным. Любопытно увидеть мужчин без одежды.

Ула сидела в кустах, сама себя грызла, сама себя оправдывала.

Лариса заметила исчезновение соперницы, широко заулыбалась, вновь повисла на Кирилле.

— Осторожней с моим платьем! Это паучий шёлк с Алитавы!

— Это подделка, — засмеялся Кирилл. — Настоящий лемурский паучий шёлк не так-то просто порвать.

Ула тихо фыркнула в гуще ветвей. Да какая по большому счёту разница? Всё равно платье эффектное, всё равно его жалко…

А голые ребята и девчонки выглядят красиво, все такие спортивные, стройные, загорелые. На фоне разноцветных лампочек и звёздного неба…

Девушка с хохотом убегает от парня, груди подпрыгивают, возбуждённое мужское орудие подпрыгивает, бубенчики тоже подпрыгивают. А девушка не столько убегает, сколько делает вид, топчется кругами на одном месте. Ула еле удержалась, чтобы не захихикать.

Одну таллиманку, во все дюзы пьяную и развесёлую, ласкают сразу четверо. У неё же столько отверстий нет! Девушку ласкают так искусно, нежно и страстно, сразу в восемь рук, сразу по всем эрогенным зонам, и рот, и грудь, и между ног… Она сладко стонет и нетерпеливо извивается. Ула тоже чуть не застонала. В животе у неё потяжелело, между ног запульсировало, она часто задышала.

Парня облепили сразу несколько девушек, он разлёгся на траве, охал, вскрикивал и резко двигал бёдрами. Ага, значит, вот так берут в рот… Ула сосредоточилась. Она даже шею вытянула, рискуя высунуться из кустов…

А какая растяжка у другой девушки! Балерины позавидуют, что уж говорить про Улу…

А вот там нечто вовсе неэстетичное, путаный клубок из нескольких разнополых тел. Туда смотреть незачем, ничего полезного, особенно потому, что ничего как следует не разглядеть…

Голая девушка блевала, икала и горько плакала. Голый парень бережно придерживал её за плечи.

— Прости! Я слишком много вылакала, испортила тебе всё удовольствие…

— Ничего-ничего, потом наверстаем.

Ула сочувственно выдохнула, глядя на девушку, и восхитилась парнем.

— Уйди, глиста отвратная! Я тебя не хочу! — пьяный вопль ударил по ушам, Ула вздрогнула и заткнула их пальцами. А потом сочувственно сморщилась. Наверное, парню не хватило денег на коррекцию внешности…

Голый Кирилл был красив, несмотря на то, что сильно пьяный. Большие глаза, яркие, хоть и светлые, а сейчас хмельные, полузакрытые. Скульптурные черты лица, чувственно припухшие губы. Широкие плечи, сильные руки, длинные ноги, всё тело в целом гармонично накачанное и развитое, а кожа гладкая, загорелая, мерцает капельками пота, как лепестки цветка росой поутру, так и тянет погладить… Нет-нет, не тянет, это Ула заразилась впечатлением, глядя на Ларису.

— Лариса — какое скучное имя! Другого нет?

Он смеётся над нею, что ли?

— Есть. Зови меня Дезирэ, страсть! Или короче — Дэзи.

Кирилл хохотнул и пьяно наморщил лоб.

— Нет, ты не Дэзи! Ты Китти! В этом имени что-то пьянящее! Я буду звать тебя так! Ты как бабочка в ржавой клетке!

Лариса кокетливо повела красивыми плечами, чувственно изогнулась всем своим статным, гладким, ухоженным телом, белозубо разулыбалась. Она не понимает? Он точно над нею смеётся, даже издевается! Видимо, Лариса не читала этот старинный фельетон, а вот Уле он как-то попался в библиотеке, оставшейся от дедов и прадедов.

Ула не сдержалась и затряслась от смеха, кусты тоже затряслись. Лариса насторожилась, расслышав шелест.

— Там кто-то есть!

Она ринулась вперёд, вломилась в заросли, даром что голая, схватила Улу и вытащила её наружу.

— Ух ты, смотри-ка, кто у нас тут, оказывается! Записная вуайеристка!

— Глаза Моря! Пришла всё-таки! Молодец!

Кирилл выхватил Улу из рук у Ларисы и обрадованно облапил.

— Пусти! Не хочу! — отчаянно заорала Ула.

— Да ладно строить из себя! Ты же точняк хочешь, иначе не пришла бы сюда! Конечно, хочешь, вон как покраснела! Прямо как помидор! — Лариса хохотнула и быстро огляделась. — Димон, Серый, подь сюда! Гляньте, вот девушка тут очень хочет, займитесь ею!

— Лар, ты что? По-моему, тут что-то не то творится. Не, мы в таком не участвуем, — двое парней подошли было вплотную, но затем попятились.

Ула посмотрела с ужасом на всех по очереди. А потом зажмурилась и завизжала изо всех сил. То, что она чуть не сорвала глотку, нимало не помогло. Кир не выпустил её из рук, понёс куда-то в кусты.

— Рыбаков, я кому говорил? Учись слушать девушку! — раздался жёсткий, низкий голос.

Василий ударил парня без замаха в скулу. Кир выпустил Улу, отлетел в сторону и шлёпнулся голым задом в лужу разлитого спиртного.

— Вась, ну, ты ч-чего? Не вм-м… не вме-е… не вмешивался бы ты лучше, мы сами тут разберёмся. У нас свои, взрослые развлечения, — Лариса героически загородила пышной грудью барахтающегося в луже Кирилла.

— Да ни хрена вы не разберётесь. Взрослые, говоришь? Скорее, чокнутый детский сад. Расходитесь уже, хватит, покуролесили. А девушку я сам провожу.

— Вася, да ты что, не видишь, что ли? Она же сама хочет! Вон, смотри, багровая вся от хотюна! В кустах тут пряталась.

Василий посмотрел на Улу. Она кашляла и не могла выговорить ни слова.

— Может, раньше она и хотела, а теперь не хочет.

Спасатель подхватил незадачливую авантюристку под локоть, и они пошли прочь. Он напоследок оглянулся, обвёл растерянных ребят суровым взглядом.

— В общем, вы тут как хотите, а мы домой.

5.

— Может, напоить её чем-нибудь? Хмельным или успокоительным?

— Не надо. Пусть там спит или обдумывает своё поведение на трезвую голову, а мы ей мешать не будем.

Ванда и космач сидели на кухне. Вначале они разговаривали громко, затем приглушили голоса.

Ула лежала на кровати в своей комнате. Она плакала по дороге к коттеджу, теперь слёзы закончились, но щёки всё ещё были мокрыми.

Как она завтра покажется всем на глаза, после произошедшего? В бухту хочется. К таллиманкам хочется, красивые у них фотки. А ещё она где-то тут качели видела…

Обидно-то как! И винить некого, только собственную глупость.

Поймать волну…

Ула, кажется, впервые почувствовала её, эту волну, тут, на Марине. Всё получалось, всё легко удавалось, пока не выяснилось, что сразу улететь с планеты нельзя. Хотя… кажется, это тоже была она, волна. Воображаемую доску для серфинга подхватило и держало так крепко, что никуда не свернёшь. А ступни будто прилипли к ней, и тело балансировало само по себе.

Современная техника разбаловала людей. Многие разучились делать вещи собственными руками. Фотоаппарат выставляет все параметры сам, остаётся только кнопочку нажать или даже скомандовать мысленно, чтобы сделать снимок. Мобиль едет либо летит сам, пассажиру достаточно назвать адрес автопилоту. Доска для серфинга держит тело и выбирает удачный приливный гребень вместо пловца…

Поймать волну…

И кто кого на самом деле поймал, Ула волну или волна Улу?

Как выразился русал, девушку подхватил мощный поток, он сам её нашёл и понёс к неизвестной цели. К радости или печали, пока не понять. Но сопротивляться невозможно.

Больше всего хочется сейчас пойти в бухту, сбежать от всех. Вот только ночью на скалах ни зги не видно и можно запросто свернуть себе шею.

Ула снова заплакала. А потом уснула.

Глава 3. Весёлая автостопщица

1.

Утром Ванда заглянула в комнату к соседке и увидела, что та уже не спит, лежит с открытыми глазами.

— Вставай, пойдём завтракать. И не вздумай оправдываться. Я вообще-то в первый день тут влипла точно так же, повеселиться мне, видите ли, захотелось, выпить, потанцевать. Василий меня спас, вот так мы и познакомились… Потом я снова гуляла по острову, как ни в чём не бывало, никто мне и слова не сказал. И ты так же гулять будешь.

— Ты-то просто пришла на вечеринку, как все нормальные люди. Из кустов не подглядывала, — хрипло отозвалась Ула. И отвернулась к стене.

— Удивила, — с иронией проворчала Ванда. — Ну и что? Всех остальных, я тебя уверяю, ты тоже ничем не удивила и не шокировала, потому что сами они ещё и не то временами творят. Пойдём-пойдём, хорош кукситься. Я кучу дел переделала, пока тебя ждала. Стол порезала, бутерброды вытерла. Суп полила, цветы погрела. Занавеску разморозила, салат постирала. Ну? Я тут стараюсь, из кожи вон лезу, чтобы ты хоть улыбнулась…

Ула послушно улыбнулась.

Ладно. Хорошо, что Ванда ни разу не изрекла сакраментальное — «я же говорила». Спасибо ей за это.

Ула глубоко вздохнула, села и спустила ноги с кровати…

На кухне они просто ели и молчали. Затем пили чай и молчали. Ванда выудила из холодильника торт-мороженое, Ула не отказалась.

— Молодец, не боишься потолстеть.

— Не боюсь, ем, что хочу. У меня обмен веществ быстрый.

— Везёт, всё от природы, корректировать не надо.

И всё, и снова обе долго молчали.

— А что ты там увидеть-то хотела? — наконец, спросила Ванда. И, не дождавшись ответа, прибавила. — Если эротические приёмы, так для этого учебных фильмов полно. Для взрослых. И книги есть, пособия по анатомии и физиологии. Любовные романы, наконец.

— Фильмы — это постановка. Книги — это измышления, ещё и причёсанные до кучи. А тут живые люди. Голые, пьяные, естественные.

— Ты живых людей голыми ни разу не видела? — поразилась Ванда.

— Видела… Как-то раз… Закрыла глаза тогда в отвращении…

Ванда посмотрела на неё и не стала расспрашивать.

Когда они доели тортик, в дверь кто-то постучал.

— Открыто! — громко крикнула Ванда, не вставая из-за стола.

Входная дверь, видимая из кухни, распахнулась. Вошёл Василий, подталкивая впереди себя Кирилла.

— Шагай-шагай. Ночью, небось, не стеснялся девушек хватать, а тут, ишь как покраснел. Будто сказать три слова — это Сизифов камень на гору взгромоздить. Ну, говори давай.

— Я прошу прощения… — еле выдавил Кирилл и запнулся.

— …я больше не буду, — со смешком досказала Ванда. — Вася, не издевайся, пожалуйста.

— Я не издеваюсь. Я обучаю конкретного человека слушать других людей, в частности, девушек. Только и всего… А ты не всё ещё сказал, давай, продолжай, мы все тут внимательно тебя слушаем.

Кир побагровел.

— Лариса тоже… жалеет о своих действиях и передаёт извинения.

Входная дверь с треском распахнулась.

— Ни о чём Лариса не жалеет! Оставьте Кира в покое! Невинную нашли, тоже мне, заступаются все!

Блестящая девушка выглядела на удивление растрёпанной и помятой.

— Ещё одно слово, Потапова, и я вызываю гравимобиль. Полетишь отсюда резвой птичкой, чтобы воду не мутила. Твоего отца я не боюсь, и ты это отлично знаешь.

Ванда мягко положила руку на локоть спасателя.

— Вася, остынь. Не надо. Все и так уже всё поняли.

Василий спокойно повернул голову, посмотрел на Ванду.

— Ну, раз поняли… Ула, ты уже поела?

Та кивнула.

— Тогда пойдём к нашим таллиманкам, они за тебя беспокоятся.

Хм-м, забавно, что космач тоже так их назвал. Ула тихонько фыркнула от подступающего нервного смеха, но не засмеялась, а только вздохнула.

Спасатель решительно вытеснил из домика Ларису и Кирилла, Ула тихо шла за ним следом. Ванда закрыла дверь, щёлкнул замок.

По дороге к летнему театру Василий размеренно и успокаивающе гудел, чуть не убаюкал на ходу.

— Ничего страшного не случилось и не случится. Ты по-прежнему можешь ходить тут, где вздумается. Никто тебя не осуждает за то, что ты немного полюбопытствовала.

Ула молчала, заставляя себя идти. Ну да, конечно. Как они могут её не осуждать? Это ведь не они за ней подглядывали, а она за ними.

2.

Солнце заливало тёплыми лучами остров, оно мягко пригревало, вокруг было тихо и мирно. Это совершенно не соответствовало душевному состоянию Улы. Но ведь природа и не обязана соответствовать.

Солнце вовсе не шпарило, а девушки всё равно сидели в тени, под навесом летнего театра. Всё там же, на сцене. Разговор протекал вяло, не клеился. Таллиманки больше молчали, хотя при этом исправно листали чат, что-то искали.

Василий подвёл Улу поближе, она остановилась.

Девушки увидели этих двоих, повскакали на ноги, замахали руками, закричали.

— Наконец-то! Ула, иди к нам, мы тебе красоту покажем! Тебе же в прошлый раз понравилось!

Они подвинулись, дали ей место возле себя, в тесном и уютном кружке. При этом продолжили свой разговор, гораздо оживлённее. Похоже, и в самом деле за неё беспокоились.

Потом одна девушка посмотрела внимательно, несколько секунд помедлила.

— Ула, а расскажи нам, пожалуйста, как ты путешествуешь автостопом? Я вот до сих пор от родителей завишу, и мне это не нравится! Поделись опытом!

— Кто вам это сказал?

— Кир. Он услышал твой разговор с Вандой, когда лез в коттедж через балкон.

Ула почувствовала себя свободней. Не она одна тут тайком любопытствует.

Она рассказала таллиманкам, что, во-первых, её способ — вовсе не автостоп, во-вторых, от тебя самой не зависит направление полёта… И о мистике тоже рассказала.

— «Поймать волну»… Да, всё точно, это и в обычной жизни работает. Если у человека интуиция хорошая, конечно… А насчёт того, что произошло… Не беспокойся! Гуляй всё так же, где хочешь, приходи к нам, никто тебя не осуждает. Вечеринки не посещай, если не желаешь, никто тебя не неволит. Ванда вон тоже не ходит на наши полиамор-пати.

Любопытную Улу тут же угораздило спросить, что это такое, несмотря на то, что она эту пати сама лично видела. Одна девушка заявила, что это — просто красивое название для оргии и подобного поведения в жизни, в общем и целом. Одна или один со многими, и — никакой ревности, если все с этим согласны.

Вторая девушка с ней заспорила.

— Не путай термины! Встречи полиаморов не обязательно связаны с сексом! Могут быть всего лишь обнимашки или даже просто общение, беседа! Оттенков у этой ориентации много. Тебя послушать, так вообще всё в жизни основано только на сексе. Всё равно, что ляпнуть — все неформалы ходят во рваном, грязном и с бутылками бухла в руках! Вчера тут у нас была именно оргия, а не пати. Понятно?

Ула помотала головой. Не-а, ничего не понятно. И вообще, она была просто в шоке. Разве так можно? А как же верность?

— А может, всё-таки ты будешь приходить к нам и туда? Мы все уже взрослые, и развлечения у нас взрослые. Приходи, мы тебя плохому научим! — девушка весело засмеялась. — Слишком ты серьёзная, так нельзя! Успеешь ещё побыть чопорной, спеши жить, а то в старости и вспомнить нечего будет!

Они ударили по больному. Она их старше, а у неё и в самом деле интересных мемуаров пока что нет. Но считать таковыми оргии тоже как-то не хочется.

— Может, ты ещё и не куришь?

— Курю. Но мало.

— А спиртное пьёшь?

— Пью.

— Но тоже мало, — и девушки засмеялись.

— Ага.

Ула вынуждена была научиться некоторым плохим привычкам, чтобы не раздражать случайных попутчиков сверх меры. Правда, большую часть выпивки она старалась тайком выливать куда попало, притворяться более пьяной, чем была на самом деле, а затем внезапно убегать. И почему люди так не любят трезвенников?

Девушки, наконец, обратили внимание на выражение её лица.

— А может, ты моралистка, и нас осуждаешь?

Ула пожала плечами. А затем улыбнулась.

— Да нет… наверное, — кажется, её шутку не очень-то поняли, и она продолжила. — Каждый живёт по своему разумению. Лично мне нравится принцип: моё тело — моё дело…

— Девушки, доброе утро!

Все вздрогнули, оглянулись. К летнему театру подошёл парень. Димон или Серый? Или ещё кто-то? Но Ула точно видела этого молодого человека на этом самом, как его там… не то полиамор-пати, не то просто оргии.

Пока она пыталась вспомнить термин, девушки набросились на парня всем скопом, облепили его и вытолкали прочь из летнего театра.

— Да я же — просто поговорить! — тщетно взывал он к их жалости.

— Всё время кто-нибудь мешает разговаривать, — проворчала одна таллиманка, вернувшись на место. Кажется, Лиза. Именно её кавалер придерживал за плечи, помогая протрезветь…

Девушки продолжили разговор о косметике. Ула заглядывала в планшеты.

— Лиза, ну, что ты хихикаешь? Сейчас день белый, для него как раз подойдёт нюдовая палитра!

— Я не об этом хихикаю. В чатике — ор и срач. Кому-то показалось, что зайцы не зайцевые.

— Интересно, если палетка «Заячьи хороводы» должна быть цвета зайцев, то какого цвета должны быть румяна «первый оргазм на пляже»… Простите, навеяло.

— Вот именно. По-моему, настроение удалось. Цветовая гамма природы, всё норм. Вот ещё её вариант — «Холмы Заячьих Хвостиков», — девушка процитировала описание из чата. — «Нежная, деликатная, пушистая, как одноимённое растение. Легчайший нюд для лета, для самых светлых тонов кожи». Короче, кодовое название палетки у нас будет — «Заячья жопка». Вот — для людей, которые орали, что оттенки не цвета зайцев! Кто там хотел палитру в цветах жопы зайца? Судя по комментам, палетка разрывная, её разберут за считанные секунды.

— Я… хи-хи-хи… я х-хотела… и хочу. Не все любят яркое, чем обычно славится Талли… Памагити, я уже не хихикаю — я ржу! Опа зайца, ч-рт…

Ула тоже захохотала.

— А ты весёлая, оказывается! Весёлая автостопщица! Сегодня будет концерт, мы сами его устраиваем, там будут просто выступать, приходи.

Ула покивала.

Как странно. Ей почти тридцатник, здешним ребятам и девушкам едва за двадцать, а она чувствует себя наоборот. Словно это она юная, а они как раз на десяток лет её старше. Земля — колыбель человечества, вот Ула и ощущает себя так, будто только что выбралась из колыбели, еле ползающим, наивным младенцем. Характер и опыт от возраста не зависят…

— Это нюд, а я больше люблю сияшечки, даже днём их наношу!

— Так сочетать же можно! Вот, смотри. И все смотрите, я ведь не только Тамаре показываю. Лисица-советница, Солнечная умиротворённость, Тайная сущность, Пламя вдохновения, Трепещущее сердце.

Интересно, явятся ли эти оттенки очередным предсказанием? В прошлый раз Уле не только понравились красивые фотки, искусные мейки и поэтические описания палитр. Она заметила совпадения.

Словно у кого-то из таллиманок есть способности ведьмы. При этом они все — девушки интересные и хорошие, Василий прав.

Она попрощалась и пошла к бухте.

3.

Ярко озарённая тропинка показалась ещё более удобной. Ула легко и быстро забралась на скальный гребень, задумчиво посмотрела вниз.

Всё-таки это удивительно — сначала увидеть конкретное место во сне, а потом наяву. Красиво-то как! Самая чистая вода, какую девушка когда-либо видела! Удивительный цвет! Как же хочется поплавать! А песочек тут какой! Мелкий, тонкий, разноцветный, со следами крабов! Надо будет положить одежду повыше, на камень, чтобы её не утащили.

Девушка полезла вниз, на ту сторону. Добралась до середины спуска с каменными ступенями и тут ощутила на себе пристальный взгляд. Ула завертела головой. На мгновение ей даже показалось, что взгляд направлен на неё прямо из воды. Да ну, вот уж это точно глюки!

Вода идеально прозрачная, дно просматривается во всех подробностях, никого там нет. Абсолютно пусто. Но взгляд ощущается чётко, пристальный, настойчивый, жадный. Даже шея сзади взмокла и невыносимо зачесалась. Своим ощущениям Ула доверяла, они её ни разу не подводили.

Девушка тщательно оглядела пляж, камни, скалы. Никого. Ни звука, ни движения, разве что ветер тихонько посвистывает в камнях. Кто её выследил? Кирилл, Димон или Серый? И где он прячется? Впрочем, это неважно. Блин, снова ей тут помешали!

Она торопливо полезла обратно, поспешно спустилась и убежала от скал подальше.

Концерт будет только вечером. Чем же заняться до этого времени? Книгу почитать? Ула собрала в своём инфоре большую библиотеку фантастических романов. Все они были с любовной линией, разумеется.

Но остров озаряет такое весёлое солнце, что книги в голову не полезут. Ула будет отвлекаться на свежий, пахнущий морской солью ветер, на кроны пальм, шуршащие жёсткими, глянцевыми листьями…

Наконец, она сообразила. Можно подготовить номер для концерта. Вот все удивятся. И название для него есть — «Весёлая автостопщица».

Ула села на траву и принялась копаться в музыкальных записях, разыскивая одну определённую композицию.

4.

Летний театр был набит битком.

Люди сидели на стульях, на полу, на мощных колонках возле сцены, на стенных карнизах, чуть ли не на люстре. Ребята уступили место девушкам, многим из парней пришлось стоять. Кое-кто посадил свою девушку на плечи.

Ула влезла на сцену через открытый задник и устроилась в подобии кулис.

— Что ты тут делаешь? — спросила таллиманка Лиза. — Будешь выступать?

Ула кивнула. Но на сцену она не спешила, сначала решила посмотреть, что станут делать другие.

Три девушки и трое ребят станцевали весёлую польку.

Лариса исполнила танец живота, весьма искусно, надо сказать. А затем вышла в составе четвёрки и в другом платье. Они продемонстрировали зажигательное подобие чарльстона в соединении со степом, в стиле Великого Гетсби.

Кто-то из ребят сыграл на гитаре сложный блюз.

Кирилл аккомпанировал себе сам и пел песни в стиле шансон, старинные и новые. Про космодесантника и девушку, которая его ждёт. Про космического бродягу, заблудившегося среди звёзд. Про глупого монстра, который воевал со всеми подряд. Парня долго не отпускали со сцены.

— Ну? А ты-то когда? — нетерпеливо спросила Лиза. — Мы тут все уже друг друга знаем, а у тебя явно что-то новенькое и необычное. Я это прямо кожей чувствую, и мне интересно посмотреть. Как называется твой танец?

— «Весёлая автостопщица».

Ула выглянула на пустую сцену, лукаво улыбнулась и включила инфор.

Лиза выбежала, объявила номер, перекрикивая музыку, и нырнула обратно в кулису.

Зазвучала песня группы Катценъяммер «К морю».

Ула выскочила на сцену. В зале от любопытства вытянули шеи…

Девушка голосует, аж подпрыгивает от нетерпения. Никто не подбирает, чтобы подвезти. Она растерянно разводит руками, пляшет, снова голосует. Никто не подбирает. Она размахивает руками, приплясывает ещё энергичнее, голосует. Никто не подбирает. Она чешет в затылке и озабоченно марширует взад-вперёд. Голосует вяло. Никто не подбирает. Она вытирает пот со лба и устало садится на обочину спиной к дороге. И тут останавливается машина с симпатичным парнем. Девушка удивлённо делает книксен, радостно улыбается, садится в авто, рулит, потому что это позволил хозяин машины, машет рукой прохожим, оглядывается, подмигивает и уезжает.

Всё это Ула изобразила в одиночку. Дурашливый танец вполне соответствовал весёлой и жизнерадостной песне.

Зрители улыбались, орали «браво» и долго хлопали в ладоши. Лариса кричала «бис» до тех пор, пока танцорка не выдохлась.

Ула запыхалась и, наконец, остановилась. Что-то словно притянуло её взгляд к выходу из летнего театра. Там, позади всех, стоял высокий парень с красивым, хищным лицом. И неотрывно смотрел на неё.

Зрители Улин взгляд проследили, обернулись назад. Что тут началось!

Писк, визг, смех, возгласы, грохот опрокинутых стульев. Девчонки забыли про сцену, бросились к новенькому. Лариса опередила всех, повисла на парне, по-хозяйски взяла под руку. Девушки облепили его, словно фанатки знаменитого артиста, а он всё смотрел на сцену.

Сердитая Ванда влезла в летний театр через открытый задник, схватила Улу за руку, потащила наружу.

— Ну-ка, пойдём отсюда. Смотри, ты вся мокрая от пота.

Девушки выскочили наружу, никто этого не заметил. Точнее, почти никто. Кроме новенького.

«Стой!» — Улу догнал повелительный оклик, он прозвучал у неё в голове.

Ула споткнулась от неожиданности, но только прибавила шагу, а потом и вовсе побежала. Ванде даже не пришлось больше тянуть её за руку.

«Птичка, стой!»

Ула неслась к дому изо всех сил, так, будто за нею гналось чудовище.

Спортивная Ванда не отставала.

5.

В коттедж подруги влетели бегом и попадали на ковролин, хватая ртом воздух и обмахиваясь ладонями. Ула потёрла грудь кончиками пальцев, сердце колотилось о рёбра, словно обезумевший узник — о прутья клетки.

Отдышавшись, Ванда набросилась на Улу.

— Что это ты вздумала служить скоморохом для этих мажоров?

— А что такого? — удивилась Ула. — Они же радовались, и я радовалась, я люблю танцевать! Они хлопали и просили повторить снова и снова!

— Да-да, особенно Лариса. Танцевать — это не паясничать, точно клоун, как ты делала! Они же смеялись над тобой, а не восхищались! Неужели ты не понимаешь?

Ула пожала плечами. Нет, возмущения Ванды она не понимала.

На концерт её пригласили таллиманки. Лиза хотела увидеть новый номер совершенно искренне, в этом Ула была абсолютно уверена. А Лариса… Да что — Лариса? Та в своём репертуаре, повисла на новом парне.

— Кстати, кто это приехал? Какая-то эстрадная знаменитость?

— Если бы. Ещё один шут гороховый, — проворчала Ванда. — Его все тут знают, вот увидишь, что он откалывать будет.

Уже отколол, подумала Ула. Клоун-то непростой, ишь ты, телепатически окликнул, да ещё приказывать вздумал. Наверно, прятаться от него придётся.

А как же — бухта?

Глава 4. Коса на камень

1.

Утром Ула и Ванда разговаривали на кухне.

— Ванда, расскажи мне, пожалуйста, об этом новом… клоуне. Что от него можно ждать?

Ванда откусила от бутерброда, заела кусочком тортика, запила чаем, затем отхлебнула какао, наконец, просто глотнула чистой воды. Ула с удивлением поняла, что подруга нервничает, хотя внешне это было незаметно.

— Что от него можно ждать, не знает никто, даже он сам. Расскажу, разумеется. Кто он такой, как обычно себя ведёт, как относится… ко всем.

Ванда помолчала, занялась салатом. Уле кусок не лез в горло, она ощущала странную тревогу. Пока что оснований для неё вроде не было. Ну, владеет человек телепатией. А ещё-то что он может сделать, кроме как поймать физически? Гипнабельной Ула себя не считала.

— Ты совсем ничего о нём не слышала? Странно. Ну, ладно. Зовут его Фред Лански, а точнее, Фёдор Ланской. Категорически требует называть себя Фредом. «Золотой мальчик», сын богатых родителей, нигде не учится, никем не работает. Разыгрывает из себя героя приключенческого сериала, сам себе присвоил прозвища — Звёздный Охотник и Убийца Монстров. Сам о себе сочиняет байки, сам же всем эти байки рассказывает, точнее, тем, кто соглашается слушать. Якобы он убивал каких-то чудовищ на разных планетах.

— Может, не всё — байки. Может, и вправду убивал.

— Может. Девушки над ним хихикают, но и сзади бегают, богатенький же. Хвастун и бабник, а короче, дурак.

— Он, скорее, похож на молодого хищника. Взгляд слишком жёсткий.

— Есть такое. Замашки необузданного самца — закинуть на плечо и в пещеру. Он на это способен.

— Ясно. Придётся прятаться. Блин, а мне тут сидеть ещё половину недели до следующего круизёра…

— Да не нужно прятаться. Этим только покажешь, что ты — жертва. Вызовешь у него азарт охотника. Хорош бояться всяких долбоёбов, они же на это и рассчитывают. Разберёмся — не подерёмся. Надеюсь.

Ула засмеялась.

— Ула, а сколько тебе лет? — вдруг спросила Ванда.

— Двадцать восемь. А тебе?

— Двадцать два…Я была уверена, что ты моложе меня! — Ванда округлила глаза.

— Да по сути-то дела, так оно и есть.

— То есть, ты мне соврала насчёт возраста?

— Нет, я сказала правду. Просто вам тут в большинстве лет по восемнадцать-двадцать, мне под тридцать, а я себя ощущаю так, как будто — всё наоборот.

Теперь засмеялись обе.

2.

Ула пошла привычным маршрутом, то есть, мимо летнего театра. Она рассчитывала застать там девушек, увлечённых косметикой, как искусством.

Но на сцене под навесом оказалась только одна Лиза. Клоун — скотина, таллиманок разогнал. И вообще всех разогнал, у лагуны никого.

— Привет! А где все?

Лиза улыбнулась.

— Привет. Все сидят по своим коттеджам. Девушки красятся и выбирают наряды на вечер, ребята отсыпаются перед мероприятием, оно наверняка затянется на всю ночь.

Ула насторожилась.

— Какое мероприятие? Снова… э-э-э… оргия?

Таллиманка засмеялась.

— Не-е-ет! Фред объявил вечер воспоминаний, будет рассказывать о своих приключениях на разных планетах, а затем устроят конкурс красоты, Лариса предложила. Приз — поездка с Фредом на его яхте.

— И что — все девушки согласились участвовать… в конкурсе?

— Не все, но многие. Фред немного сердится, он хочет, чтобы девушки пришли абсолютно все. А вот ребята и сами будут обязательно, им интересно послушать рассказы Убийцы Монстров. Или Божественного Охотника — так его девушки называют, когда льстят. Охотником От Бога.

— А что — он, и правда, убивал каких-то чудовищ?

— Вообще-то, правда. Может, убивал не всегда сам или даже совсем не сам, но выслеживал — точно.

Ула задумчиво покивала и пошла прочь, даже попрощаться забыла.

— Эй! А тебе разве не интересно, что я составила на сегодня?

Ула обернулась, поймала мимолётную улыбку Лизы, лукавую и загадочную. И вернулась.

— Интересно. Покажи!

Лиза включила планшет, объёмный световой экран развернулся.

— Вот, смотри. На сегодня — Бурерождённая, Рисующая тенью и светом, Неразгаданная загадка, Опасная детка, Цельнометаллический дракон.

Голографический экран мягко и таинственно сиял.

— А это на завтра. Танцующая на рассвете, Оптимистка, Неизвестная рыбка, Прячущийся в водорослях, Бука со дна океана. Танцующая на рассвете — нежный, бледный оттенок, на тёмной подложке. То есть, это очень-очень ранний рассвет. Запомнишь? Обязательно запомни.

Ула кивнула.

— У тебя на неделю вперёд составлено?

Лиза покачала головой, взглянула с непонятной печалью.

— Не-е-ет, — протянула она без улыбки. — У меня только дня на два-три получается. А начала я составлять наперёд всего пару дней назад.

То есть, в тот день, когда Ула прилетела на Марину. Интересно выходит…

— На чём же этот клоун… Фред сюда приехал, если круизёра не было?

— У него собственная яхта, выглядит, как древний парусник, оснащена по последнему слову техники.

— Чем именно оснащена?

Лиза пожала плечами.

Ула помолчала, попрощалась с таллиманкой жестом космача и ушла.

3.

На гребне скальной стены дул сильный ветер. Он гнал к берегу резвые волны в шапках белой пены. Волны наскакивали на невысокие зубцы каменной косы, далеко выступающей в море, разбивались о них и грохотали.

Докатываясь до пляжа, солёная вода сильно теряла и мощь, и скорость. Она набегала на песок нежно и ласково, и лишь едва шелестела при этом.

Ула долго стояла наверху, любуясь океаном.

Рокот воды, свист ветра, шелест травы складывался в неразборчивое бормотание. Ула, в конце концов, осознала, что происходит что-то странное. Этот шум раздавался не только у неё в ушах, но и внутри головы. Словно её голова вдруг стала радиоприёмником, который никак не может настроиться на некую станцию. Или даже наоборот, целая радиостанция попыталась настроиться на её маломощный приёмник… Кое-где на Земле и на некоторых аграрных планетах до сих пор используются радиоприёмники, Ула их видела.

Девушка испугалась до умопомрачения. Точно так же ощущается телепатия, когда мысль передаёт не очень опытный человек.

Кто её тут нашарил ментальным лучом? Фред?!

Девушка поспешно, со всей возможной скоростью, полезла обратно. Ещё не хватало, чтобы этот хищный клоун застал её одну в уединённом месте.

К дому она шла, прячась за деревьями. И это оказалось очень кстати, потому что над островом закружился дрон. Он был сделан в виде блестящего дракончика и оборудован громкоговорителем. С высоты на весь остров голосом Фреда вопила закольцованная запись. В голосе звучала улыбка, от которой, пожалуй, по спине озноб продерёт, если её увидишь.

— Сегодня вечером в летнем театре состоится вечер воспоминаний известного на всю Галактику Звёздного Охотника, а затем там же пройдёт конкурс на самую красивую девушку острова. Девушки, внимание! Приходите все! Приз будет неожиданный и очень-очень приятный, он вас не разочарует…

Пауза, посвист ветра, шипение записи сверху, словно на старинном патефоне. И неожиданное:

— Птичка, не прячься, приходи. Я жду, без тебя ничего не начнётся. Приходи, не то я обижусь!

Последняя фраза прозвучала угрожающе. Ула поморщилась.

— Как же, держи карман шире, — проворчала она и ускорила шаг. — Сдались мне дурацкие мемуары и ещё более дурацкий конкурс с дурацким призом.

Вдоль скал кусты протянулись длинной грядой. Их высадили в два ряда, и, когда они подросли, стали гуще и сплелись ветвями, внутри этой гряды образовалась нора. В неё можно было залезть и там идти, согнувшись, что Ула с радостью и проделала.

До чего же здорово, что заросли позволяют обойти почти весь остров, не показываясь на глаза никому! Ула скрытно пробиралась мимо летнего театра. Как оказалось, правильно сделала. В театре были люди, слышался шум голосов, смех, по полу передвигали стулья.

— Детка, не злись, прояви некоторое терпение. Ты же охотник. Охотник от Бога! А для успешной ловли всегда нужна толика терпения. Все придут, все соберутся, не беспокойся. А у девушек вообще считается хорошим тоном опаздывать. Сейчас даже полдень ещё не наступил.

Лариса мягко ворковала. Вот и хорошо, что она положила глаз на этого… охотника. Отвлечёт его на себя. Надо изо всех сил пожелать ей успеха.

Ула медленно-медленно кралась по траве, по камням, по опавшим веткам. Не приведи боги наступить хоть на что-то, что издаст звук.

4.

Над верхушкой решетчатой башни взвился аркан.

Хлобысь!

Дрон-дракончик грохнулся наземь и снова не взлетел, видать, непрочным оказался. Ула захихикала и тут же зажала себе рот обеими руками. Прошлое хихиканье возле летнего театра дорого ей обошлось.

Со сцены послышалась забористая ругань.

— Детка, котик, не сердись. Не положены тут дроны, космач в своём праве.

— А мне плевать! — Ларисе ответил голос, полный холодной ярости. — Если меня не уважают, я тоже уважать не буду.

К летнему театру неторопливо шагали ребята, сразу целой группой, во главе с Кириллом. Они видели дрона, видели, как металлический дракончик был пойман верёвочной петлёй и повержен. Они только посмеялись над этим.

— Сильна Глаза Моря! Ишь ты, как зацепила этого… кхм…

— А почему он её Птичкой зовёт?

— Так прыгала она по сцене, маленькая, лёгонькая. Птичка и есть.

— Да сам он… птичка. Дрончик тупой…

Недалеко послышался тяжкий, дробный топот, словно там носорог понёсся.

Ула вздрогнула и присела за кустами.

Ребята захохотали.

— Во, гляди, теперь не дрончик, а уже большой дракончик!

Тяжёлые прыжки то приближались, то удалялись, сопровождаясь лязгом, будто металлический носорог носился по острову кругами.

Ула осторожно раздвинула ветви, чтобы посмотреть.

Конечно, это был не носорог. Это был самый настоящий бескрылый дракон, большой, чешуйчатый, блестящий отполированным металлом. Не живой, а кибернетический, разумеется. У него на спине сидели верхом Фред и Лариса, её блестящее платье и волосы, теперь уже рыжие, а не чёрные, можно было узнать издалека.

Лариса указывала вытянутой рукой на коттедж Ванды.

Блин! Что же теперь делать? Как попасть домой, чтобы запереться и не высовываться вовсе? Тем более, что дальше, возле тропинки на скалу и коттеджа — открытое место, без кустов и деревьев.

А если чертов охотничек станет ломиться в дом? Или тогда вступится спасатель? Если уж не за Улу, то за свою девушку.

Только Ула подумала так, а с неба уже слетела тёмная фигура и заступила металлическому дракону дорогу, точнее, горную тропинку. Кибер — не то же самое, что живое существо, от неожиданности не испугается, сам не остановится. Фред еле успел затормозить, чтобы не наехать на спасателя. Дракон чуть не опрокинулся на бок. Из-под мощных, блестящих когтей полетели мелкие камни, пучки травы, пыль.

— Да не буду я мериться силами с космодесантником! — донёсся до Улы истерический, басовитый крик. — Я и пешком её найду!

Металлический дракон по тропинке между скалами упрыгал к причалу. Должно быть, именно там была пришвартована Фредова яхта.

Ула бросилась к дому.

5.

— Нашла коса на камень. — сказала хмурая Ванда. — Теперь он будет тебя преследовать.

— Не будет, — уверенно возразила Ула. — У таких, как он, обычно запал короткий. Сейчас он устроит свой вечер со сказочками, похвастается вволю, ему поаплодируют, вот он и успокоится. А затем кто-нибудь из девушек, скажем так, на нос ему повесит, вот он и отвлечётся. Я на Ларису в этом смысле надеюсь, она ни на шаг от него не отходит. А я пока пересижу где-нибудь. Глядишь, через два-три дня он и думать обо мне забудет.

Да уж, теперь точно есть, о чём в старости вспомнить.

Вот послушайте, дорогие внученьки, как в незапамятные времена вашей бабушкой увлёкся один Звёздный Охотник, знаменитый на всю Галактику. Тьфу. А кто это такой? Внученьки придут в недоумение, потому что нигде никаких упоминаний о подобной знаменитости им не попадалось. И вообще, врёшь ты всё, бабуля, цену да авторитет себе набиваешь…

«Очень-очень ранний рассвет, обязательно запомни…»

Надо поставить будильник на инфоре и с самого утра умотать в бухту, а ещё лучше — затемно. Фонарик же можно с собой взять. Почему ей раньше это в голову не пришло? И пересидеть на песочке в одиночестве, взяв с собой еды и воды на целый день.

Ула там ни разу никого не встретила, все купаются или в лагуне, или вблизи от причала. А внизу, у подножия скал, укрывающих заветную бухту, вроде бы есть каменный навес. Если под ним укрыться, то сверху, со скального гребня, девушку никто не увидит. Им покажется, что на пляже никого нет.

Только надо предупредить подругу, чтобы космач не искал беглянку.

— Может, ты и права, — подумав, сказала Ванда.

В дверь забарабанили.

— Это он! Не отпирай!

— Ну почему же? Впущу, предложу чаю, заболтаю его. Он убедится, что тебя здесь нет.

Подруги сидели в комнате Улы, и это было очень удачно. Ула сразу спряталась под кроватью, стянув с неё покрывалотак, чтобы оно свисало до полу. А больше тут и спрятаться было негде.

Щёлкнул замок.

— Приве-е-ет! — раздался от входа низкий, бархатный голос. А интонации-то наглые, ехидные, холодные. — Что сидим, в театр не идём? Не уважаете вы меня, девушки. Я тут, понимаешь, интересное бесплатное мероприятие устраиваю. Точно клоун, всех развлекаю. Заморачиваюсь, чтобы лично пригласить каждую, а вы… Не-е-ет, не уважаете вы меня, а я очень не люблю, когда меня не уважают.

— Я уважаю, — спокойно сказала Ванда. — Вот, на вечер собираюсь, нарядное платье разыскиваю, макияж и бижу подбираю. Мне интересно послушать о космических приключениях. Правда, в конкурсе поучаствовать не смогу, поскольку почти замужем, местный спасатель предложение мне сделал. Вот окончу вуз, и мы поженимся… Могу ещё больше уважить, пригласить сейчас на чай с тортиком. Чай вкусный и эксклюзивный, я сама на Новой России травы собирала.

— Ла-а-адно, верю. А твоя подруга? Она здесь? Или где?

— Нет её здесь. Поищи в другом месте, не знаю я, где она бегает.

— Вот это верное слово — бегает. От меня бегает. Не уважает. А может, она всё-таки здесь? Нет? А если найду? Пусти-ка, я сам поищу.

— Не пущу. Это уже совсем неприлично, у меня бельё разложено.

— Да чего я там не видел, в том белье? Ещё раз спрашиваю — она где?

— Где-где… В Караганде! Пристал, как банный лист к заднице! Пошёл вон, наглец тупой, раз слов не понимаешь!

По полу рывком проволокли что-то тяжёлое, должно быть, Ванда схватила кадку с цветком. И яростно заорала, судя по звуку голоса, ещё и оскалившись. Как мать-кошка, что защищает своего котёнка или даже цыплёнка. Видела Ула в сети такую фотку, возле кошачьего бока пригрелся жёлтенький пушистый комочек с клювиком. И читала рассказ про кошку, которая усыновила птенца.

— Раз ты так злишься, что грудью на меня наскакиваешь, значит, она точно здесь. В которой комнате, чтоб я долго не искал? Где?

Веранда тянулась вдоль всего домика. Ула вылезла из-под кровати, прокралась туда, приготовилась прыгнуть через перила.

За дверью загалдели девичьи голоса, игриво завопила Лариса.

— Фре-е-ед! Где ты застрял? Феденька, тьфу, Фредушка, мы тебя ждё-о-ом! Брось ты эту курицу, не то космач тебе все рёбра пересчитает, а ты нам нужен здоровый и красивый! Нам не хочется, чтобы на твоё тело, как у Аполлона, синяков наставили! А лицо лучше, чем у Аполлона, его, тем более, беречь надо!

— Ну, хорошо, девушки, — судя по голосу, Фред самодовольно улыбался. — Уступаю прекрасному большинству. Пойдёмте…

Многочисленные шаги удалялись, напоследок донеслось бормотание.

— А эта привереда всё равно никуда с острова не денется…

Ула вернулась в дом с веранды и сразу побежала на кухню. От переживаний ей всегда зверски хотелось есть…

Потом она собрала рюкзачок, положила еду, воду, фонарик. Завела будильник и легла спать.

Глава 5. Танец водорослей

1.

Ула легко, почти танцуя, забралась на скальный гребень. Даже фонарик не включала. Луна зашла за горизонт, но звёзды и разноцветные туманности светили так ярко, что девушка отлично всё видела.

Она посмотрела вниз, на бухту, поправила рюкзачок за плечами и уверенно стала спускаться.

А вот и навес. Под ним — вполне достаточное углубление в скале, прикрытое каменным козырьком. Сверху её точно не будет видно, и тут хватает места, чтобы сидеть, лежать, вытянуться во весь рост, да чуть ли не плясать.

Ула уселась на песок, достала бутылку с водой, отхлебнула, сжевала бутерброд. Посмотрела на воду, прислушалась к слабому ветру и едва заметному плеску волн. И улыбнулась. Хорошо-то как.

Занимался рассвет, тёмное небо посветлело и засеребрилось у горизонта.

«Ула».

Девушка вскочила, стукнулась макушкой о неровный каменный потолок, завертела головой, не обратив внимания на боль.

«Не бойся, я не… не Фред».

Да? И не Кир, тот ничего подобного, как хищный клоун, не умеет. На пляже, на камнях, на скалах, короче, вокруг — никого.

— Ты где?

«В воде».

Да? Она почему-то подсознательно ожидала увидеть если уж не человека, то, вероятнее всего, крылана. Того самого, что разговаривал с мауром на главном острове. Крыланы могут общаться вслух только ультразвуком, поэтому, если у человека нет кибер-переводчика, возможна лишь телепатия. Хорошо, что Ула обладает особыми способностями хоть в какой-то степени, она слышит неизвестное существо у себя в голове. Если только это не глюки, разумеется. Своим ощущениям Ула доверяла, но мало ли…

— Ты кто?

Ответа не последовало. Пауза.

«Ты ведь хотела поговорить со мной, там, на каравелле».

А-а-а, так вот в чём дело! Это же одно из тех весёлых существ, что играли с волнами, прыгали и кувыркались в воде рядом с кораблём! Дельфины могут проплыть большое расстояние, вот один из них и последовал за нею, тоже, значит, захотел пообщаться. Вот здорово!

— Так покажись, не бойся!

Если ты не глюк, разумеется. Вот и будет доказательство.

«А сама ты не испугаешься?»

Дельфина-то? Нет, конечно.

И снова пауза. Подозрительно как-то. Существо отвечает уклончиво, на глаза не показывается.

Ула попятилась к обрыву, опасаясь отвести взгляд от бухты.

«Не бойся! Я ведь не могу выйти из воды!»

Да? Точно? Ула вернулась под навес, села подальше от кромки тихого прибоя. Так, на всякий случай.

Вместо ещё одной фразы в мыслях послышался шум, похожий на вздох, только словно при этом выпустили не воздух из лёгких, а воду из жабр.

«Поговори со мной! Ты ведь хотела! И я тоже хочу, а тут не с кем!»

Ула сообразила, что, если она убежит отсюда, то там, по другую сторону от скального гребня, её как раз поджидает Фред. Да уж лучше любое чудище, чем хищный клоун!

Она немного придвинулась к воде, вглядываясь в хрустальную глубь. Где же прячется неведомая рыбка? Бухта просматривается до самого дна, вода нереально прозрачная, и в ней никого нет. Вот разве что при выходе в океан виднеется этакий лес из водорослей. Наверное, там, больше-то негде.

«Хорошо, давай попробуем поговорить».

Водоросли колыхнулись, изогнулись и затанцевали, буйно и радостно. Но из этой чащи никто так и не показался. Зато заволновалась вода в бухте, заходила ходуном, вскипела бурунами, безо всякого ветра вздыбились волны, взлетели в воздух на пару метров, опали, снова вскипели, будто тоже танцевали.

Да что же там за существо-то такое?

2.

Ула попятилась, не вставая с песка, отталкиваясь ногами.

«Не бойся. Я точно никак не могу выйти из воды».

— Зато в воду утащить можешь! Можешь ведь?

Ей очень хотелось услышать однозначное «нет».

— Или я сама туда упаду, и тогда ты меня съешь. Проглотишь в один присест.

«Я не ем людей. Я питаюсь рыбой и то не очень крупной, а проглотить точно никого не могу, только откусываю маленькими кусочками».

— Вот, ещё того не лучше! Меня даже не сразу проглотят, а будут откусывать маленькими кусочками, бр-р-р!

Зачем она провоцировала неизвестное существо? Она ведь уже не верила, что её хотят съесть. Иначе с нею не разговаривали бы, а сразу глотали и пережёвывали. Наверно, хотела вынудить показаться. Любопытно же, просто нестерпимо. Кто это такой прячется в воде?

— Да где ж ты там? Я тебя не вижу! Вот увидела бы — и бояться бы перестала!

Пауза. Шум воды в мыслях, будто вздох.

«Не бойся. Давай же поговорим».

Ула перестала отодвигаться.

— О чём?

«Расскажи мне о людях. Побольше».

Ого! Вот это запросы! Да она тут сто лет сидеть будет, и то даже малой доли поведать не сумеет!

До неё долетела явственная ментальная улыбка.

Похоже, существо абсолютно не против, если она, и в самом деле, станет сидеть тут сто лет и разглагольствовать.

«Тогда расскажи о себе. Почему ты сюда приплыла, что ты тут делаешь?»

— А-а, уже проще. Я путешествую по разным мирам, летаю между звёзд. Что такое звёзды и планеты, знаешь?

«Знаю».

Ну, хоть это объяснять не надо!

«Я перемещаюсь на такой металлической штуке, которая называется межзвёздный корабль, он плавает в безвоздушном пространстве, как по волнам каравелла, точнее, летает, как птицы в воздухе. Короче, летает. Эта штука приземлилась на искусственный остров, с неё я перешла на каравеллу и поплыла вдоль архипелага. Осматривала на островах всякое разное. В конце концов, добралась до этого острова. Здесь люди отдыхают, вот и я отдыхаю».

«Понимаю. Когда я долго ловлю рыбу, то после этого тоже отдыхаю. Под водой есть пещеры, в них очень хорошо отдыхать. Некоторые из них удобные, а другие красивые. Если заплываю далеко, и пещеры поблизости нет, то её можно построить, из разного мусора на дне. С человеческих кораблей в океан много чего падает».

— Понимаю, — вздохнула Ула. — Люди до сих пор сильно мусорят, никак за долгие века не могут понять, как следует, что это вредно для природы. О! Значит, я могу рассказать, как люди строят! Это же тебе интересно?

«Разумеется, интересно! Мне всё интересно».

Ула обрадовалась тому, что нашлась общая для обоих собеседников тема. И стала рассказывать. Начала с древних времён, затем перешла на среднюю и новую историю. Как люди брали камни, складывали их вместе, скрепляли между собой, затем стали делать бетонные блоки, складывать их в конструкции при помощи подъёмных кранов, а сейчас могут менять материалы, создавая новые, вроде металлопласта, и не складывать, а плавить и отливать.

«Мы похожи», — с явным удовольствием отметило существо. — «Только менять материалы я не умею, строю из того, что есть».

Затем побеседовали о том, как люди плавают по воде и под водой, ходят и ездят по суше, и делают тысячи важных и нужных вещей.

Ула говорила столько, что, в конце концов, запыхалась.

— Теперь ты расскажи.

Существо помолчало, видимо, собиралось с мыслями.

А затем стало рассказывать.

Ула затаила дыхание.

Под водой, на неимоверной глубине, есть огромные затонувшие материки, с высоченными горными хребтами, глубокими-преглубокими каньонами, бескрайними, насколько хватает глаз, равнинами. Над ними струятся мощные подводные течения. В некоторые течения попадать опасно, они могут захватить и унести в неизвестные места.

Некоторые места под водой тоже опасны — там вырывается из недр ядовитый газ, удушливая жидкость и многое другое.

В полной темноте над подводными равнинами и мимо отвесных стен колоссальных каньонов плавают рыбы с фонариками на скользких телах. Не все они маленькие, есть рыбы крупные, хищные, опасные для разных существ. А ещё там растут водоросли, и они тоже светятся. Их стебли танцуют в волнах подводных течений, это очень красиво.

Сквозь воду можно увидеть, что происходит наверху, особенно если подплыть к самой поверхности океана. Увидеть, как над водой скользят корабли людей и других существ, вытянутые, обтекаемые, будто тела хищных рыб. На мелких островках растут и цветут фруктовые деревья, туда ветром и водой занесло с архипелага семена.

На скалах островков, не занятых людьми, гнездятся стремительные птицы, они ныряют в волны, ловят рыбу, а затем возвращаются в гнёзда и кормят добычей птенцов.

С кораблей падают разные предметы, их интересно собирать и складывать в пещеру, словно сокровища, а затем рассматривать и размышлять об их предназначении.

Охотиться тоже увлекательно, хотя иногда жалко. Многие рыбы такие красивые. Но есть-то хочется. Добычу хорошо подстерегать, сидя в засаде, в пещере либо в гуще водорослей, а потом внезапно выскакивать и хватать. В основном рыбу, а если повезёт, то и присевшую на волны неосторожную птицу.

— А если это летающее существо — маленькое, но разумное? Крылан, к примеру? — Ула вдруг снова испугалась. Но с пляжа не ушла.

«Я слышу, если оно разумное. И не ем».

Хмм… А вот это ей очень понравилось.

3.

Ула ощутила, что выдохлась. А поговорить ещё хотелось.

— Слова ты понимаешь. А мысленные картинки увидишь?

«Увижу».

Она стала вспоминать. Как выглядит космос с обзорной палубы, как выглядит океан и архипелаг с большой высоты. Как выглядит город внизу, когда летишь на гравипоясе. Как выглядят города, поля, леса, моря на разных планетах. Как выглядят люди и другие сапиенсы. И тысячи разных существ и вещей.

Существо в свою очередь показывало картинки.

Ула сидела на песке с закрытыми глазами и рассматривала возникающие под опущенными веками словно бы кадры цветного фильма.

Каково плавать в кромешной темноте глубоко под водой. Темнота, впрочем, была не совсем кромешной. Светящиеся рыбы, целые леса из светящихся водорослей, даже некоторые камни там порою мерцали.

Как преломляется солнечный свет в воде, ближе к её поверхности. Вода пропускает в основном оттенки синего и зелёного цвета, это красиво.

Как выглядят снизу каравеллы, как скользят их тени по песчаному и каменистому дну, как колышутся леса из водорослей в потоках подводных течений, пронизанных солнечным светом. Как несутся облака высоко над океаном, а их отражения идут рябью на поверхности воды. Как пляшут солнечные блики по верхушкам волн. Как на мелких островках качаются под ветром деревья, а в воду падают фрукты, листья и ветки.

Как играют в воде стайки разноцветных рыб, ползают по дну крабы, плетут подводную паутину морские пауки, цветут анемоны, растут кораллы.

Как сверкают самоцветные камни в подводных гротах, натуральные, созданные природой, а не синтезированные людьми. Некоторые друзы были просто гигантскими.

Красочные скалы тоже казались огромными драгоценностями.

Как же Уле хотелось увидеть этот потрясающий подводный мир! Увидеть настоящую Марину, а не её поверхность, терраформированную для удобства людей!

Оба собеседника рассказывали и показывали мысленные картинки сумбурно донельзя, то и дело перескакивали с темы на тему безо всякой логичной последовательности. Обоим хотелось узнавать всё подряд. Оба были неимоверно довольны беседой и не хотели, чтобы она заканчивалась.

4.

Ула зверски устала от долгой телепатической передачи и прилегла под каменным навесом. Ведь нет разницы, в какой позе показывать мысленные картинки и разговаривать из головы в голову.

Тихо и мерно шелестел слабый прибой. Свежий ветер, пахнущий солью, ласково обдувал щёки, легонько ерошил волосы. Постепенно расцветали нежные и сочные краски рассвета.

Девушка поворочалась с боку на бок, разгребая бедром удобную ямку в песке, вытащила из-под плеча камушек, а из-под щеки сухую водоросль, уютно свернулась калачиком. И отрубилась.

Спала весь день, проснулась только под вечер. Пришла в ужас. Вот же какая дура! Кто так делает? Пока она спала, неизвестное существо могло утащить её в воду! На пляж мог заявиться кто угодно и сделать с ней… на что фантазии хватит. Её тут мог найти Фред!

«Сюда никто не заглядывает. Потому мне и понравилось это место. И я тебя охраняю».

Охраняет оно, ага. И что можно сделать, будучи в воде, с тем, что происходит на берегу?

«Можно разбудить и предупредить. Но здесь никто никогда не бывает. Кроме тебя».

Должно быть, подсознательно ощущают, что тут кто-то есть, вот и не суются. Короче, другой дуры, кроме неё, на острове не нашлось. Остальные рисковать здоровьем не решились, да и зачем бы им это. Больше никому от Фреда прятаться не надо.

Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается.

Ула потянулась. Потанцевать, что ли, чтобы размяться?

«Что такое — танцевать?»

— Сейчас покажу.

Людей-то она развлекала за милую душу. Так почему бы и морское чудище не позабавить?

Ула включила на инфоре любимую старую классику, фольклорную группу «Минус Трели», композицию «Ингерманландская 3», неторопливую полечку с варганом.

— Тебе мою музыку слышно?

«Сквозь воду — плохо. Но я слышу её через тебя».

Хм, какой оригинальный вариант. Ну ладно.

Ула положила звучащий инфор на камень. И изобразила танец водорослей. Она неторопливо переступала по песку, покачивала бёдрами, поводила плечами. У девушки пластично извивались руки, всё тело и даже ноги. В общем, получилось нечто, похожее на танец живота, но не совсем.

«Я тоже так умею», — похвасталось существо.

— Я видела, — проворчала Ула, улыбаясь. — Даже напугалась. Водоросли танцевали красиво, я эти движения и скопировала. А вот когда вода в бухте забурлила и заплескалась…

«Прости. Не бойся, я ведь не могу выйти на сушу. Это я так радуюсь. Я больше не буду».

— Да почему же? Танцуй, конечно! Ещё не хватало — запрещать тебе радоваться! Я постараюсь не бояться. Красиво же получается! Вот только если бы я ещё и тебя при этом видела! Покажись, а?

Но только глубокий водяной вздох был ей ответом.

5.

Она, наконец, привыкла разговаривать только мысленно, не повторяя вслух.

«Как зовут меня, ты знаешь. А у тебя имя есть?»

«Есть. Уэно».

«Ну, вот и познакомились. Хотя ещё не полностью, ты ведь меня видишь, а я тебя — нет. Может, наконец, покажешься?»

Пауза, водяной вздох.

Ула рассердилась.

«Я тебе доверяю настолько, что даже задремала тут, с риском, что неизвестно кто меня в воду утащит и съест там маленькими кусочками! А ты мне не доверяешь!»

Существо обиделось.

«Я же говорю, что не ем людей. Я ем рыбу, крабов, креветок, некоторые водоросли».

«Ну, прости, пожалуйста. А что я должна думать, если ты от меня прячешься?»

«Как это — что думать? Разумеется, всякие интересные мысли о мирах! И представлять красивые картинки. Ты очень увлекательно рассказываешь и показываешь, мне понравилось, хочу ещё и ещё. Но ты устала…»

Вздох, как шум воды.

— Устала, — согласилась Ула. — И мне пора идти. Друзья будут беспокоиться, куда я на весь день пропала.

Ментальный шум, словно выдох фонтаном воды, прозвучал ещё громче.

«Ты придёшь сюда ещё?»

— Приду.

«Может быть, и каждый день сможешь приходить?»

— Смогу.

Водоросли в дальней стороне бухты затанцевали снова.

Ула медленно полезла наверх, то и дело оглядываясь.

Странный разговор. Странный, интересный собеседник. Но вот ведь бука!

Он так и не показался.

Глава 6. Охота на птичку

1.

Фред поутру снова пришёл к коттеджу, мирно постучался.

Ванда с ленцой потопала ко входу и завела отвлекающий разговор сквозь запертую дверь. Ула в это время перемахнула через перила веранды, но тут же услышала быстрые шаги.

Фред догадался о её манёвре, оставил попытки уговорить Ванду отпереть и побежал вокруг дома.

Ула ужаснулась. Фред высокий и длинноногий, она ему ростом по плечо. Он догонит её в два счёта!

Кустарниковая гряда не подступает к самой скале, на уступе которой стоит коттедж Ванды. Уле надо пробежать по горной тропинке, прежде чем удастся нырнуть в лиственное убежище. Она должна сильно ускориться, чтобы юркнуть в зелёную нору, пока хищный клоун её не заметил. Тогда он не поймёт, куда она делась, и не настигнет. Так делают земные домашние коты, когда бегают — очень резко прибавляют скорость. Так делают мауры, а люди не могут или не умеют. А может, просто не пробовали?

Она успела. Рванула от дома вниз во все лопатки, а затем прыгнула в заросли и так, согнувшись буквой «с», а порою и на четвереньках, доползла до летнего театра. Ускорение дорого обошлось, сердце у девушки бешено колотилось, дыхание срывалось, ноги подгибались. Если сразу же понадобится удирать снова, она далеко не убежит.

Если в театре не таллиманки, а кто-то другой, или, не приведи боги, Лариса… То, пожалуй, в зелёной норе придётся сидеть до ночи. А как же Уэно? Он ведь будет ждать. Обидится ещё, уплывёт куда подальше. Вот и не станет у неё странного, интересного собеседника.

А может, Ванда права? Может, не стоит бегать и прятаться? Выйти и заявить твёрдо и прямо — Фред, отстань от меня. Ну да, ну да, так он и отстанет, раз уже прицепился.

Ула колебалась. А потом замерла.

Фред бродил рядом с кустами, словно чуял, что жертва где-то рядом. Ула осторожно посмотрела на него сквозь листву, и все её сомнения сразу отпали. Сейчас, когда он считал, что его никто не видит… У него сделалось такое выражение лица… Откровенно жестокое и порочное. Этот мужчина никаким образом и никогда не смог бы привлечь её внимание и завоевать благосклонность.

Девушка закрыла глаза, и даже дышать почти перестала.

Шаги удалились.

Ула прислушалась.

Девушки сидят на сцене, как раньше, обсуждают косметику. Ларисы не слышно.

— Да ну тебя! Если кинуть такой девиз — мы любим Талли за яркость, то будет бабах, всё нах, сто-пятьсот похожих палеток. А как же нюды? Смотри, какой, глаза прямо голые!..

— Я нашла, куда прилепить Русалочку с песчаного пляжа. Она, бедненькая, год у меня пролежала без применения, а тут я под вдохновением от другого мейка из чата…

— Отвал башки? А мне муж говорил, будто ресницы плесенью покрылись!..

Ничего себе, вот это да! Девушке едва за двадцать, а она уже замужем. Даже немного завидно. А на эро-пати её точно не было, так же, как Ванды, вот это правильно…

Ула засмеялась репликам таллиманок и влезла на сцену через открытый задник летнего театра.

2.

— Ула, привет! Ты что озираешься? Охотничек сюда уже заглядывал.

— Привет. Он и ещё раз может заглянуть.

— А мы тебя спрячем и скажем ему, что ты не приходила.

— И скажете правду, потому что я приползла. По кустам.

Все засмеялись.

Девушки подвинулись, Ула изнеможённо плюхнулась рядом с ними.

— Он тебя сегодня уже успел загонять?

— Ага.

— Так посиди с нами, отдохни, посмотри на нашу прелесть. Ты сама-то хоть когда-нибудь красишься?

— Да, по особым случаям.

— Ты меня не слушаешь!

— Слушаю. А ещё я слушаю шаги.

Лиза мигнула двум девушкам, они выскочили из летнего театра и встали на страже, одна у входа, другая позади сцены и навеса.

Ула всё равно сидела в напряжении, настороже.

— Вот, они нас охраняют и предупредят, а ты меня всё-таки послушай. На сегодня — Дивноглазая кошка, Запутывающая следопытов, Россыпь веснушек, Агитатор, Закутанная в сонный бархат.

Ула недовольно повела плечами. Ничего не понятно. Почему Лиза не может говорить прямо? Ей кто-то или что-то мешает? Или её способность так работает — через все эти поэтичные названия косметики, — и таллиманка сама не знает подробностей?

— На завтра — Русалочка с песчаного пляжа, Сокрывшая хризолитовый грот, Рыцарь пучин, Разгоняющая тучи, Доброе сердце.

Ула невольно улыбнулась. Рыцарь пучин? Это про Уэно? Хорошо, если так. Невидимый рыцарь, хи-хи. Звучит, как название любовного романа…

— Полундра, — негромко окликнула девушка у входа.

— Аларм! — театральным шёпотом вскрикнула таллиманка за сценой.

Остальные девушки стремительно передвинули Улу в ближайший угол и закидали толстовками, кардиганами, джинсовыми куртками, сумками и рюкзачками.

— Не хихикай там, а то куча шмоток трясётся, — предупредила Лиза, и по голосу было слышно, что она улыбается.

— Девушки, приве-е-ет! — игриво и басовито пропел, тягучим сиропом пролился у входа мужской голос. — Тут Птичка не пролетала?

— И не пролетала, и не пробегала, и не проходила. А ты кто? — столь же кокетливо спросила одна из девушек.

— А я — охотник, иду по следу.

— Замечательно! Значит, добыча не уйдёт. О, вспомнила! Рано утром я видела Птичку на тропинке, ведущей к причалу.

— Конечно, не уйдёт. Спасибо, девушки. Точно, послезавтра же круизёр, она могла перепутать…

Шаги удалились.

Таллиманки выждали некоторое время, откопали Улу из-под вещей, она спрыгнула на землю позади сцены, нырнула в лиственную нору и поползла дальше.

Напоследок Лиза сунула ей одеяло в скатке, непонятно, зачем.

3.

Гряда кустарника заканчивалась возле коттеджа ребят.

Ула выглянула из норы, огляделась, выскочила и спряталась за домом.

— Эй, Птичка! — ребята заметили её, выглянули в окно.

— Не зови её так! Это кличка от клоуна!

— Ну, не пафосной же мне звать, которую ты придумал!

— Так у неё имя есть.

— Ага, ещё этот типчик учует, у него слух, как у хищника.

Ула посмотрела на распахнутое окно, в нём торчали головы, коротко стриженые, лохматые, разные.

— Ты куда шла-то?

— На пляж, искупаться. Не к лагуне и не на тот, что у причала, а на другой. Не хочу, чтобы хищник вызнал моё тайное место, а он по пятам бегает, мешает.

Ребята переглянулись, пожали плечами. Девушка хочет купаться. Что в этом такого? Законное желание. А вот у того, кто надумал ей помешать, желание совершенно не законное.

— Лезь сюда, поможем.

Ула заколебалась.

— Да полезай же, не тронем, поможем, тебе сказали. Скорей, пока не заметил!

Ей протянули руки, перетащили девушку через высокий подоконник.

— Рыжий наденет твой комбинезон и побежит в другую сторону, а ты пока прошмыгнёшь на свой пляж, — скомандовал хмурый Кирилл. — Давайте, быстро меняйтесь шмотками. Рыжий хорошенько погоняет этого хлыща с поддельной мускулатурой.

Ребята понятливо отвернулись, пока Ула переодевалась. Блёкло-синему комбинезону рыжего, веснушчатого и некрасивого парня пришлось подвернуть штанины и закатать рукава. Рыжий повязал бандану, чтобы скрыть, что волосы короткие и другого цвета.

И побежал.

Сочно-вишнёвое пятно замелькало среди деревьев, громко захрустели ветки.

Фред оглянулся. Он почти дошагал до горной тропинки, решил ещё раз проверить коттедж Ванды. Охотник узрел яркие пёрышки желанной добычи и бросился в погоню со всех ног.

Щуплый, жилистый парень бегал гораздо быстрее Улы, так что Фреду пришлось попотеть. Ребята в коттедже давились хохотом, пытаясь не выдать военную хитрость раньше времени. Они даже еле вспомнили про то, ради чего всё затеяно, и про то, что Улу надо выпроводить в её тайное место.

Обратно через подоконник она перебралась сама.

Посмотрела на погоню вокруг лагуны и торопливо, спотыкаясь и оскальзываясь, полезла на скальный гребень. Наверху она спряталась за камнем и стала наблюдать.

Ребята выглянули в заднее окно, увидели, что Ула скрылась, перестали сдерживаться и заржали на весь остров.

Это было так внезапно, что Фред даже подпрыгнул. Он вначале не понял, над чем они хохочут. А вот когда догнал фигурку в ярком комбинезоне…

На весь остров загремели матюги, изрыгаемые отлично поставленным, оперным голосом.

4.

Ула наверху вздохнула с облегчением.

Никак нельзя было позволить Фреду увидеть тропинку и бухту, иначе он начнёт прибегать туда, помешает разговаривать с Уэно. Да ещё вздумает поиграть в охоту на «монстра».

— Потапов, Лански, что вы тут творите?! — загремел третий голос.

О, Василий с вышки слез, сейчас кому-то нагорит. Ребят жалко, они очень здорово помогли.

— В салочки играем.

Разумеется, космач всё понял, увидев на Рыжем Улин комбинезон.

— Да, мы играем, — неожиданно, сквозь зубы, подтвердил Фред. Его распаренное, багровое лицо не очень-то вязалось с нарочито беззаботной улыбкой.

— Лански, зачем тебе эта девчонка?

Фред снова заулыбался, на сей раз искренне и самодовольно. И тогда стало заметно, что он едва ли старше ребят.

— Хочу пообщаться с ней поближе, она меня заинтриговала.

Рыжий Потапов громко фыркнул.

— А если она не хочет с тобой общаться?

Фред нимало не смутился.

— Вот узнает меня получше и сразу захочет. Ни одна ещё не разочаровалась.

Ну и самоуверенность! Василий только покачал головой.

— Вот и общайся с теми, кто этого хочет. Тут полно других девчонок, не менее интересных и красивых, а эту оставь в покое.

Фред упрямо нагнул голову.

— А я хочу узнать эту.

Спасатель тоже наклонил голову, только выглядело это как-то по-другому. Серьёзно и с угрозой, что ли.

— Лански, не переходи грань.

Фред хохотнул.

— А то что?

— А то записи о происходящем попадут к твоему семейству. Твоим родителям не понравится то, что ты творишь и как их позоришь.

5.

Ула спала под каменным навесом, завернувшись в одеяло.

Чтобы удрать от Фреда, она ускорилась, точно кошка во время бега. Резкий и сильный выброс энергии тоже получился, как у кошки. Соответственно, после такой гонки Уле очень скоро понадобился долгий сон, тоже как у кошки.

Вода в бухте раздражённо волновалась — Уэно сердился,

Уле не давали прийти в бухту, преследовали, мешали. А когда она всё-таки пришла, то оказалась уставшей так, что уже не могла разговаривать ни вслух, ни мысленно.

Правда, убедить интересного собеседника показаться ей она всё-таки попыталась. Уверяла, что не испугается. Пока не вырубилась.

Глава 7. Понять уют

1.

Ула проснулась на рассвете и не сразу сообразила, где находится.

Она в чужом комбинезоне, завёрнута в одеяло, под щекой вместо подушки — кучка хрустящих водорослей, прикрытая концом того же одеяла. Над головой неровный каменный потолок, а сбоку, совсем недалеко, тихий прибой облизывает песок пляжа.

Да она ведь заснула в бухте после беготни от Фреда!

Невидимый собеседник, наверное, жутко сердится. Вчера так и не разговаривали почти что, она сразу отрубилась. Если он вообще не уплыл куда подальше.

«Уэно!»

Плеск воды, чуть громче обычного.

«Я здесь».

Ула шумно выдохнула. До неё долетела ментальная улыбка.

«Да куда ж я отсюда денусь? Кто ещё способен меня услышать, кто ещё решится со мной поговорить?»

Она тоже улыбнулась.

Забавно он всё же разговаривает. Откровенно, и ей это нравится. Когда не скрывает что-нибудь, разумеется, к примеру, свой облик…

Она выглянула из-под навеса, быстро взглянула наверх и по сторонам, снова спряталась.

«А ты пробовал?» — Ула недоумённо повела плечами.

Невидимый собеседник скрытничал меньше, и она подметила, что он стал говорить о себе в мужском роде.

«Пробовал», — ответ был откровенно мрачным.

«И как?»

«В основном, меня не слышат. Те, кто слышит, чаще всего пугаются. Крайне редко удавалось пообщаться с кем-то, и, как правило, это были дети. Не всегда человеческие».

Ула пришла в несказанное удивление. Но не забыла при этом высунуться из-под каменного козырька и повертеть головой.

«Здесь же много таких, как ты! Почему же ты с ними не общаешься?»

Ментальный вздох, громкий, глубокий и долгий, как шум водопада.

«Я один такой, других нет».

М-м-м?

«Так ты не дельфин?! Не косатка? Не кит?»

Она гадала бы долго, если бы не заметила, что он не отвечает.

Молчание.

Вот же она самоуверенная и наивная, сама сделала вывод, сама в этот выводповерила.

«Уэно, покажись, а? Я ж умру от любопытства! Кто ты?»

Молчание.

Ну ладно, время есть, успеет она упросить его предстать перед ней воочию. Во-о-от, он уже улыбается, это слышно. Точно-точно, Оптимистка, как в косметике у Лизы.

На сей раз Ула выбралась из-под навеса ещё дальше и долго осматривалась и прислушивалась. Ребята могли проследить, куда она полезла, Фред тоже вдруг да заметил, не приведи боги…

«Почему ты постоянно беспокоишься, что тебя увидят?»

«Да тут всё время кто-нибудь мешает разговаривать. Хорошо хоть, я этот навес разглядела, теперь меня с обрыва не видно».

До неё долетела ментальная улыбка.

«Это ты мне подсказал!» — догадалась она.

«Ага».

Ула хихикнула. Забавно, Уэно подхватил её словечки. Дельфин или не дельфин, или кто он там — телепатически разговаривает земными диалектными и жаргонными словами. Это крайне забавно.

«Я рад», — про этот посыл можно было сказать, что Уэно подсмеивается по-доброму над ними обоими.

«И могу подсказать ещё лучше. Тут есть грот. Сверху его увидеть нельзя, попасть туда можно только из воды. Плавать умеешь?»

«Умею».

«Тогда заходи в воду и плыви… м-м-м… влево. Ты увидишь его».

«А если я захочу нырнуть?»

«Тогда я подскажу, не пропустишь. Плыви, не бойся».

Это был явный вызов. Она не боялась, но всё-таки медлила, всё-таки ей было как-то… страшновато.

Она одёрнула сама себя. Или рискнёт шагнуть в воду и поплыть, рискнёт быть съеденной. Или никогда не узнает и не увидит того, что ей хотят показать. Хотели бы её съесть, так давно бы съели.

Ах да, ещё надо раздеться, не то и плыть в комбезе сложно, и намокнет он в солёной воде, будет липким и жёстким, когда высохнет. Он же обычный, не такой, как её вишнёвый…

Ула оставила одеяло под навесом, скинула Рыжикову одёжку, быстро, чтобы не передумать, вбежала в воду и поплыла.

Она энергично загребала руками и ногами и явственно ощущала, как рядом аккуратно скользило незримое, сильное тело, легко рассекая воду. От него расходились волны. Они мягко покачивали девушку, будто баюкали.

Она набрала воздуха в грудь, нырнула и поплыла под водой.

Безмятежность. Ула ощутила её сразу же. Словно зеркальная, колышущаяся поверхность оставила за собой не только весь остальной мир, но и все проблемы, связанные с ним. Ула плыла под водой и улыбалась, а над нею клубились её волосы, танцевали, будто водоросли.

2.

«Грот», — предупредил Уэно.

Она вынырнула, остановилась в воде, пошевеливая руками, словно плавниками, отдышалась. И увидела.

Выступ слева, выступ справа, а над ними козырёк, гораздо больше, чем пляжный. Спуск к воде возвышается едва ли на локоть, но это всё ещё бухта, прибой тихий, волны не захлёстывают в пещеру. А её стены… Мама дорогая! Полупрозрачные, жёлто-зелёные, с переходом от оливкового до изумрудного, с волокнистыми, туманно-облачными, стебельчатыми структурами в ярко-зеленоватой толще.

Грот был драгоценным, в буквальном смысле, и камень действительно походил на хризолит. Вот уж точно, Сокрывшая, потому что она никому не расскажет об этом гроте и не покажет его. И разговаривать с Уэно лучше всего именно здесь, а не на пляже, а то мало ли…

Ула оперлась локтями на низкий порог и любовалась. А когда захотела забраться внутрь, то обнаружила, что слишком скользко. И тут её подпихнули под пятую точку чем-то некрупным — плавником? — да так, что она разом влетела в драгоценную пещеру и рухнула на груду водорослей.

Они пахли йодом и солью. Некоторые были сухими, хрупкими, и тут же раскрошились под весом её тела. Другие оказались гибкими и упругими, к тому же длинными. Ула выбрала из большой кучи именно такие и обмоталась ими. Вот теперь она точно — русалочка с пляжа, голая, мокрая, в морских травах.

Кстати, что удивительно — ей не холодно, хотя она голая и мокрая. Водоросли греют или хорошее настроение?

Ула плюхнулась с размаху на шуршащую груду, повалялась, покаталась, раскинула руки по сторонам и замерла, глядя в неровный, мягко мерцающий, зеленоватый потолок. Вздохнула. Какой тут потрясающий уют!

«Что такое — уют?» — спросил Уэно.

А?

Ула опомнилась и попробовала объяснить.

«Это когда тебе спокойно и радостно в той обстановке, что тебя окружает. Когда всё вокруг знакомо, удобно, безопасно. Когда никуда не нужно спешить, никто не торопит, ничего не требует, не надоедает. Когда можно с кем-то поговорить на общие, интересные для вас обоих темы или просто тихо и мирно посидеть бок о бок, помолчать, подумать… Уютно…»

«Понимаю. Мне в воде спокойно и удобно, всё вокруг знакомо и обычно безопасно. Уютно… Вот только поговорить не с кем, я всё время один».

«Теперь не один!»

«Надолго ли? Люди на острове постоянно меняются, приезжают, уезжают. И ты ведь уедешь».

Ула не ответила, да ему этого и не требовалось. И так всё понятно.

Она закусила одну губу, а затем и вторую. Размышляла. Возможно, ей удастся выпросить ещё какое-то время здесь и пробыть на острове дольше.

Он улыбнулся, с оттенком печали.

А она вдруг рассердилась, а потом заплакала.

«Да-а, тебе там уютно, в воде, в привычной обстановке. А мне — нет! Мне не комфортно разговаривать, не видя собеседника! Неуютно!!!»

Чуть не сказала — не видя лица, не видя выражения глаз.

«Уэно, ну пожалуйста, покажись! А?»

А то она уедет и так никогда и не узнает, с кем тут разговаривала.

Он не ответил.

И она заплакала пуще.

Молчание.

И вдруг…

«Тогда плыви обратно на пляж. Если я покажусь тебе здесь, и ты испугаешься в этом тесном гроте, то от страха можешь убиться об стену».

— Что?! — Ула оторопела. Она не знала, смеяться или плакать.

«Я часто слышал это выражение от людей. Люди очень эмоциональны. А разве это неправда?»

Убиться об стену, точно. От смеха.

Но тут до Улы долетело такое, что смеяться ей разом расхотелось. Чужая печаль накрыла океанской волной. Эта волна била наповал. Ула чуть не зарыдала.

«Так что плыви на пляж. Там хоть убегать есть куда. Если после того, как меня увидишь, ты убежишь и больше никогда не вернёшься, чтобы поговорить…»

Ула вздрогнула.

«Да не убегу я! Доверяю ведь уже…»

Она бросилась в воду и поплыла, чтобы не убеждать его дальше. Чтобы не разрыдаться. Снова рядом с нею скользило невидимое сильное тело, потоки рассекаемой воды касались Улы, снося девушку в сторону. Она выбралась на песок и присела у кромки тихого прибоя.

3.

Некоторое время ничего не происходило.

Ула сидела на песке, слушала шелест прибоя, посвист ветра, собственное прерывистое дыхание. Смотрела в воду, где даже ни одной рыбёшки не было. Бухта просматривалась до самого дна и казалась пустой, но девушка теперь доподлинно знала, что это не так.

Когда она уже устала ждать, когда она решила, что Уэно передумал, когда она предположила, что тут больше ничего не произойдёт…

Неподалёку на пляж выползло что-то длинное, тёмное, блестящее от воды, извивающееся. Ула подскочила. Кто это?! Морской змей?!! Она не успела ни ужаснуться, ни закричать. Кончик тёмного, извивающегося тела перекатился с боку на бок, и на нём стали видны присоски. Щупальце осьминога!

Оно выглядело отрубленным, его продолжения было не видно в прозрачной воде. И снова Ула не успела ни ужаснуться, ни закричать.

По щупальцу побежала пёстрая рябь, оно всё удлинялось и удлинялось, проступая в хрустальной толще. И вот Уэно показался весь целиком. Это, в самом деле, был осьминог. Огромный! Как девятиэтажный дом с одним подъездом, что кое-где ещё остались на Земле.

Он едва помещался в бухте. Каким образом Ула там плавала до грота и обратно? Как он ухитрялся уступать ей дорогу, как отодвигался, куда?

В громадных тёмных глазах светился разум и печаль древнего, одинокого существа. Глаза Уэно были бы похожи на человеческие, с веками, со зрачком, радужкой и белком, если бы не эти самые зрачки, вертикальные и прямоугольные. Зрачки пульсировали, то сжимаясь до еле заметной щели, то снова расширяясь в прямоугольник. Уэно медленно моргнул. На каждом из двух его век Ула, свернувшись калачиком, могла бы поместиться целиком.

«Не бойся, не убегай».

Она не могла убежать, даже если бы захотела. Ноги словно вросли в серповидный пляж, всё тело застыло. Прошло несколько секунд, и она, выйдя из ступора, села на песок там, где стояла.

Теперь Ула поняла, откуда взялась байка про Глаза Моря.

Вся кожа Уэно идеально сливается с водой. Вся, кроме глаз, если они в этот момент не прикрыты веками. Это удивительно, что у него есть веки, как у людей, в отличие от земных мелких осьминогов. Но плавать с закрытыми глазами не очень-то удобно.

Теперь Ула поняла, почему он точно не может выйти из воды. Он слишком велик для этого, а вода сильно уменьшает вес. Вообще-то мелкие земные осьминоги спокойно выбираются на сушу и ползают по пляжам, ловят крабов.

Теперь Ула поняла, почему он опасался ей показаться. Он был уверен, что она сбежит навсегда. Тут кто угодно испугается. Осьминог величиной с дом!

«Ну что, поехали дальше?» — сейчас она ни за что не забыла бы, что можно говорить не вслух. Голос её наверняка бы подвёл.

«Что такое — поехали?»

«Я же рассказывала! Смотри…»

4.

Она рассказывала и рассказывала, показывала и показывала мысленные картинки. Лишь бы её больше не накрывала эта океанская волна неимоверной тоски. Она сидела на песке возле кромки прибоя и больше не боялась, что её тут обнаружат. А Уэно… Он снова слился с водой так, что бухта казалась опустевшей. Ула больше не протестовала. В конце концов, ему следовало опасаться гораздо больше, чем ей, того, что кто-нибудь увидит.

Уэно интересовался, чем и как живут люди. Он хотел узнать о людях всё. Он задавал вопросы, много вопросов.

Что такое работа и зачем она нужна. Что такое деньги, что такое хобби, карьера, творчество. Семья, дети, родители, бабушки, дедушки. Дача, сад, огород, лес, грибы, ягоды. Рисование, пение, стихосложение, писательство. Танцы он уже видел… Ужас-ужас-ужас! Ей и тыщи лет не хватит!

Точно надо выпросить любыми путями ещё хоть неделю на острове…

«Не плачь».

Ула до сих пор не могла сказать вслух ни слова, в горле застрял ком. А если ей не разрешат тут остаться, да ещё и депортируют?

«Я могу спрятать тебя в гроте или на одном из островков, где нет людей. Там тоже есть пещеры. Я могу приносить тебе рыбу…»

А жарить её на чём?

«…и фрукты».

Поедать одни фрукты безо всего остального — гарантированно не вылезать из сортира.

«Не плачь».

Она всхлипнула.

«Да ты сам плачешь! Иначе с чего же меня так кроет не по-детски?»

«Я не умею».

«Плакать можно и без слёз. Да ты сам того не разберёшь, умеешь или нет. Ну, чем одна солёная вода отличается от другой солёной воды?»

«Не переношу слёзы».

«Уже знаю. Если бы знала раньше… Впрочем, нет. Не люблю заставлять…»

«Не плачь».

Из воды высунулся тонкий кончик огромного щупальца и попытался погладить её по голове. Аййй!!!

Ула подскочила и вцепилась в это щупальце обеими руками.

— Не шевелись! Не двигайся! Замри, совсем замри!

«Замер. А дальше что?»

А дальше она долго-долго отцепляла прилипшие к присоскам волосы.

«И больше никогда, ни за что, ни зачем — не гладь меня по голове!!!»

«Понял».

Она снова заплакала…

Он предложил ей задавать вопросы, она не могла сообразить, о чём.

Он предложил её покатать. Она тут же отпрыгнула подальше — вовсе не от страха, как тут же принялась объяснять. Просто — как это будет выглядеть? Бегущая по волнам?

Он предложил принести для неё еды, она ведь устала. Она отказалась, на пляже не на чем еду готовить. А дома полный холодильник уже приготовленного и замороженного.

«Что такое — замороженное?»

Ага, а ещё — что такое мороженое, и так далее, и так далее…

«Оставь на завтра какие-нибудь вопросы, а то их не хватит, а я устала…»

Хватит, ещё как хватит, у него много, очень много вопросов, и она это отлично знает.

Он улыбался.

Кстати, ей пора домой, поедать это самое замороженное, узнавать, как и насколько тут можно ещё остаться, поспать в тёплой постели, показаться, наконец, на глаза Ванде, а то она там, небось, с ума сходит и шарит по всему острову в поисках…

Ула оделась, прихватила одеяло, подумала, положила обратно.

И полезла на обрыв, оглядываясь и вздыхая.

Уэно словно растворился в воде, будто его никогда и не было.

Этовыглядело и ощущалось жутко.

«Тогда до завтра. Точно придёшь?»

«Приду».

И до неё на скальный гребень долетела яркая ментальная улыбка.

5.

Ни по какому острову Ванда не шарила и с ума не сходила, зато немедленно набросилась на Улу с упрёками.

— Где ты ходишь целый день? Даже ночевать уже в дом не являешься! Хоть бы предупреждала! И что за слухи до меня долетают? Кстати, ты не забыла, что завтра — твой круизёр? Не забыла, вижу! А вот посидеть спокойно и поговорить со мной забываешь давно!

Ула вскинула руки вверх.

— Хватит-хватит! Не нападай на меня, я всё осознала и глубоко раскаиваюсь! Вот тоже кстати — на какой срок этот коттедж оплачен?

— То есть? Ты хочешь ещё тут остаться?

Ула кивнула.

Ванда сразу смягчилась.

— Почти три месяца у нас впереди, я чуть больше недели тут прожила. Ну, хорошо, значит, завтра каравелла пусть уходит без тебя. Она приплывает каждую неделю, так что, если передумаешь…

— Не передумаю.

— Несмотря даже на то, что тут Фред, и он тебя преследует?

Ула кивнула и прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку, но не преуспела.

— О-о-о! Сдаётся мне, подруга, ты тут кого-то себе нашла. И бегаешь на свидания.

Ула прикусила сразу обе неудержимо улыбающихся губы.

— Да ладно, не хочешь — не говори, расспрашивать не буду. Пока что.

Ванда хитро усмехнулась.

— Потом ведь не выдержишь и сама всё расскажешь.

Теперь усмехнулась Ула.

Ванда не знает, как землянки способны молчать. Был случай, когда Ула молчала о чужом секрете целых пять лет, да и потом рассказывала только потому, что ей разрешили, и крайне редко.

Ночью Уле снова снилась бухта.

Высоко в небе летели лёгкие облака, на солёных волнах ветра весело кувыркались птицы. Внизу, на солёных волнах воды играли солнечные блики, вода радостно танцевала, вместе с водорослями у каменной косы.

Глава 8. Охота на монстра

1.

Ребята вернули вишнёвый комбинезон, принесли его в коттедж.

Ула отдала им Рыжикову одёжку, поблагодарила за помощь.

— Хорошо поплавала? Не нашёл тебя там этот хлыщ?

— Не-а! Не нашёл! Так наплавалась, что потом еле из воды выползла. Спасибо вам!

— Не за что. Обращайся, если что. И ты там, это, поосторожней, плавать в одиночку — всё-таки риск.

Ула прикусила губу, заулыбалась.

Ванда напоила ребят своим эксклюзивным травяным чаем, угостила тортиком и бутербродами, и они ушли.

Ула переоделась. В кармане её комбеза обнаружилась карточка. Девушка достала пласто-бумажный прямоугольничек и посмотрела. Это от Лизы, пять поэтичных словосочетаний — Знойный провокатор, Змеиный поцелуй, Берсерк, Охотница за звёздами, Ценительница. Немного пугает. Но не сегодня, нынче Ула собралась воевать за себя.

— Во-о-от. Сегодня мне нравится твоё настроение, подруга. Боевое. А то была какая-то зашуганная, смотреть тошно. А куда, собственно, ты собралась, куда ты всё время ходишь?

Ванда улыбалась и любопытно сверкала глазами.

— В бухту, поплавать. Не в те, что обычно, а туда, где никто не бывает, кроме меня. Люблю уединение, знаешь ли.

Ванда весело усмехнулась.

— Я заметила. Это, часом, не та маленькая бухта, где пляж в форме молодого месяца, крутые, мрачные скалы и самая чистая на свете вода?

— Она самая.

— Хм-м… А тебе там не жутко? Я ведь тоже однажды нашла эту бухту. И мигом сбежала оттуда. Мне показалось, будто там что-то есть, опасное очень…

— Нет, мне там не жутко, мне там спокойно. Лишь бы хищный клоун это место не нашёл и ни от кого о нём не узнал.

— От меня точно не узнает. Ладно, удачно тебе поплавать, возвращайся вечером, чай пить и разговаривать.

Ула согласно кивнула, улыбнулась и пошла.

Она твёрдо решила больше не прятаться. Бегство слишком дорого ей обходится. Лучше последовать совету Ванды, поговорить прямо и отвадить от себя клоуна раз и навсегда, чтобы не мешал. В конце концов, она всю жизнь убегает, пора менять линию поведения.

Ула гордо маршировала вдоль кустарниковой гряды, инфор у неё на руке орал жизнерадостную песенку на весь остров:

— Санни дэй, санни дэй…

День действительно был яркий и солнечный. А другие тут бывают?

На сцене летнего театра вместо девушек-таллиманок сидели Фред и Лариса.

Не только Ула сегодня пребывала в воинственном настроении.

— Дались тебе эти байки от гидов! Наслушался! Они же насочиняют что угодно, лишь бы туристам нервишки пощекотать, заманить их в скучный мирок да денежки вытрясти! Лучше давай просто по океану на твоей яхте покатаемся, безо всякой охоты. Кстати, ты мне это обещал, всем девушкам обещал.

— А я помню про своё обещание и сдержу его. Но сначала — дело. Так ты думаешь, это просто байки?

— Уверена. «Глаза, которые не принадлежат никакому телу». Ну, бред же!

— А я вот уверен в противном. В каждой байке есть доля… байки. Легенд совершенно без подоплёки не бывает, я давно уже убедился. Понятно, что глаза без тела — это бред. Но раз они есть, значит, и тело существует. И я намерен отыскать это тело, это чудовище. Я устрою охоту на монстра.

— Да что далеко искать? Вон оно, чудовище подвидное, у нас под носом! Вот они, наши Глаза Моря! Кир-дурак её так прозвал, стерву записную. Невинную из себя корчит, жертву обиженную, все за неё заступаются, а она неизвестно зачем сюда припёрлась, шпионит везде.

— Шпионит? Да я сам за ней сейчас пошпионю, у меня возможностей всяко больше. Во, смотри. Сканированием определяется номер инфора, а по номеру инфора определяется его владелец. Так-так. Вот мы и поймали нашу Птичку. Пока что в сети, но и в реале она никуда не денется.

Лариса усмехнулась. Фред сидел спиной к открытому заднику театра и не видел, что Ула стоит рядом. Но он заметил, что золотая красавица куда-то смотрит, проследил её взгляд, вскочил, спрыгнул со сцены на землю, заступил Уле дорогу, весело прищурился.

— Не спеши, Птичка. Давай поговорим.

Да пусть хоть горшком называет…

— Иди сюда, не бойся, присядь с нами.

Да она и не боится. Уже нет. Ула запрыгнула на сцену, уселась рядом с Ларисой. Лариса брезгливо отодвинулась. Пофиг.

Фред обрадовался, успокоился, приосанился, пустил в ход самую томную и обольстительную улыбку. Глаза у него были светло-стальные. Они отражали мир, делались голубыми, когда парень смотрел на небо, могли отсвечивать зелёным под сенью деревьев. Как и у неё самой, подметила Ула.

— Ульяна Рыбакова, двадцать восемь лет, планета Земля. Всё правильно?

— Правильно, — Ула кивнула.

— Ты — старшая родственница Кира, что ли? — хохотнула Лариса.

— Нет, просто однофамилица.

— Н-да? А жаль. Насколько всё было бы проще…

— Если Ульяна, значит, Уля, — веско заметил Фред.

— Нет, Ула. Многие не могут выговаривать смягчённые гласные, так уж исторически сложилось. Вот я и представляюсь Улой сразу, всё равно потом будут произносить по-своему.

— Ладно, неважно. Расскажи нам о себе, я-то рассказывал, теперь твоя очередь. Кстати, зря ты тогда не пришла, никто бы тебя там не съел, а вот кучу интересных историй от меня не узнала. Хотя ещё не всё потеряно, только попроси. Ну?

А что — ну? Не запрягал вообще-то.

2.

Эти двое вели себя на удивление мирно, терпеливо ждали её слов.

— Рассказывать мне особо нечего, у меня жизнь неинтересная. Родилась в провинции, работаю библиотекарем, читать люблю. Да ты сам в сети уже всё нашёл, мне и добавить нечего.

— Читать любишь? Любовные романы, конечно?

— Нет. Книги о путешествиях.

— Правду сказала, — Фред с удивлением в глазах повернулся к Ларисе. — И взгляд такой открытый, серьёзный. Невинный.

Ну, разумеется. С возрастом поневоле учишься выражать лицом то, что требуется. Особенно после некоторых происшествий.

— Невинная, говорите? — Фред снова посмотрел на Ларису, та поджала губы. Фред обратно повернулся к Уле. — Ты что, и вправду ещё девочка?

— Нет, — спокойно сказала Ула.

— Значит, наверняка хочешь! Так чего же ты кочевряжишься? Какая тебе разница, раз уже не девочка? Признайся, что хочешь! По-другому не бывает, природа у людей такая, все хотят!

— Бывает всё, что угодно. Я не хочу, и это правда.

— Интимофобка, что ли? — злорадно воскликнула Лариса.

— Лариса, какая ты проницательная! — восхитилась Ула. — Ты меня просто поражаешь иногда!

Золотая красавица поглядела на неё с подозрением.

Фред смотрел широко распахнутыми глазами, в них отражался солнечный свет, как в стекле. Сосредоточенный азартный взгляд тигра перед прыжком. Или змеи — перед броском. Весёлый, безумный, абсолютно уверенный в себе хищник. Уголки губ приподняты в некоем предвкушении. Ноздри расширены и подрагивают.

— Что, правда, что ли? А по-моему, интимофобок не бывает, бывают неумелые мужчины! Вот я сейчас проверю!

Он схватил Улу и попытался поцеловать в губы, но только мазнул своими губами по её щеке. Ула успела отвернуть голову. И тут же предупредила, сглотнув:

— Сейчас блевану! Прямо на тебя.

— Фред, пусти её! Мне твой красивый костюм жалко!

Парень был с ног до головы затянут в блестящую, мелкочешуйчатую кожу. Точно змей. И как ему не жарко?

— Что? Так-таки ничего не чувствуешь?

— Ничего.

Это была правда. Она с лёгкостью могла ничего не чувствовать, когда сама того не хотела.

— Неправда! У тебя там всё пульсирует! У тебя там эти… как их… бабочки в животе, вот!

— Правда, — спокойно сказала Ула. — Я ничего не чувствую.

— Правда! — горячо подтвердила Лариса. — Всех бабочек у неё в животе сожрали тараканы из её головы!

Ула благодарно посмотрела на Ларису.

— Ого! Женская солидарность!

А Ванда-то права. Он дурак. Какая солидарность? Тут самое откровенное соперничество. Но для Улы оно как нельзя более кстати.

— Да никоим образом, котик! Наоборот, солидарность с мужчиной, который мне очень-очень нравится! — сладко замурлыкала Лариса.

Ой, не, только не котик. Котики-мауры, конечно, наглые и пошлые, но не до такой степени.

3.

Фред сосредоточенно размышлял.

— Дикая ты какая-то! — наконец выдал он после некоторых раздумий.

— Дикая, — охотно согласилась Ула.

Дикая, тупая, некультурная, примитивная, бездарная, безобразная… И вообще хрень на ножках. Вот так и считай, только отстань от меня.

Фред прищурился.

— Да мы никак транслируем да внушать пытаемся! Ого, как мы умеем! Ещё интересней!

— Ничего она не транслирует. И ничего, в самом деле, не чувствует. Просто скучная курица! Ты в упор не видишь, что ли?

Ула спохватилась. Но ведь она и вправду ничего такого не умеет!

— Ладно, поверю, что не транслирует, иначе я бы однозначно почуял, а не просто заподозрил. Но в современном мире вредно быть дикой, вредно быть наивным ребёнком. Пора окультуриваться. Пора становиться взрослой и жить регулярной интимной жизнью!

Да-да, яйцо будет курицу учить, тьфу ты ну ты. Не, просто тьфу.

— У меня нет взрослых потребностей, и мне это даже нравится, — мирно заметила Ула. — Мне так спокойней живётся.

— Не хочешь меня, не ценишь, не уважаешь. Так какого рожна тебе надо?!

От этого типа — никакого.

И такое впечатление, что тип сам себя сейчас накручивает, а это уже становится небезопасно. Хочется вскочить и дать дёру, но пока что лучше не делать лишних движений, выждать, а затем спокойно уйти. Не поворачиваясь спиной.

Он посмотрел в её спокойное, равнодушное лицо и, видимо, отчётливо это понял. Бледно-стальные глаза стали просто белыми от бешенства.

Ула всерьёз испугалась и застыла на месте. Зря она вздумала воевать открыто. Он же сейчас убьёт её на месте. Похоже, там вообще с крышей не всё в порядке. Берсерк! Почему она не отнеслась серьёзно к Лизиному предупреждению?!

И тут очень вовремя на Фреде повисла Лариса. Потёрлась о него пышной грудью, ласково погладила по волосам, чмокнула в щёку. Взгляд у парня мигом изменился, серо-стальной лёд растаял и поплыл стеклянистым сиропом.

— Вот ты меня хорошо понимаешь, ты прелесть.

— Конечно, я прелесть. А ты не ценишь, проказник!

Уфф, опасность миновала. Вот пусть этот берсерк и берсеркерствует в другом месте, а её, Улу, оставит в покое.

Девушка незаметно попятилась и тихонько пошла прочь.

Её ухода не заметили.

Прежде чем уйти, она ещё немного послушала. Надо убедиться наверняка, что двое, как следует, заняты друг другом, и за нею никто не побежит.

А двое на сцене продолжали выяснять отношения.

4.

— Да что ты в неё вцепился? Она совершенно не стоит того!

— Ну, киска, меня можно понять. Она какая-то другая. Она не похожа на богатых студенток. Она меня интригует, разгадать её хочу.

— Да нечего там разгадывать, просто нечего, пустота одна! Конечно, не похожа, потому что нищая. Так тебе и нужны богатые студентки, ты же сам не зарабатываешь!

— Неправда, я зарабатываю! — оскорбился Фред. — Я модель. Так сказать, сделал тело — гуляй смело. И в кино я снимался, в приключенческо-фантастических сериалах. И за некоторых монстров мне хорошо заплатили. Это ты всё деньгами меряешь. Небось, и от меня тебе нужны только деньги и положение в обществе!

— Котик, ты дурак. Не сердись, пойми. Разумеется, мне нужны деньги и положение в обществе. Они — основа всего. Нет денег — нет здоровья, нет престижного образования, а значит, вообще твоё будущее под вопросом. Наконец, без денег нет даже маленьких радостей, вроде путешествий. Но мне же не нужно всё это от всех подряд! А только от тебя! Потому что ты мне очень-очень нравишься!

И Лариса тоже права. Он дурак, но не потому, что модель. Одна из подруг Ванды подрабатывает моделью, но при этом она серьёзная, учится в техническом вузе. А потому он дурак, что по-глупому агрессивный… Хм-м, а что, бывает умная агрессия?

На несколько мгновений Ула выпала из разговора, который подслушивала, сидя в зелёной норе…

— Ревнивая сука! Тебе-то почём знать, на чьи фотки я дрочу? — презрительно бросил Фред.

— А вот знаю! Потому что когда ты дрочишь на мои фотки, я икаю и не могу спать!

— А может, ты не можешь спать просто потому, что хочешь меня?

— Хочу! — обрадовано вскричала Лариса. — Ты в упор не видишь, что ли, кто действительно тебя хочет?

Слушать далее стало не интересно. Ула успокоилась и поползла прочь внутри цветущей гряды. Удалившись от летнего театра, она всё-таки вылезла наружу и пошла, не скрываясь.

Ладно. Всё хорошо, что хорошо кончается. А что касается поэтических предупреждений, то предсказанные ими события не такие уж и страшные. Их можно преодолеть.

Главное, не бояться опасностей. Тогда всё получится.

Ванда права.

5.

Ула устроилась под навесом и посмотрела на часы в инфоре.

Оказывается, прошло не так уж много времени, вовсе не целая вечность, как ей показалось. Большая часть дня у них двоих в полном распоряжении. Время растянулось, пока она воевала за свою свободу и спокойствие, за возможность без помех общаться с Уэно.

Девушка глубоко вздохнула и окликнула мысленно:

«Уэно!»

Вода в бухте заволновалась, радостно, но сдержанно.

«Я здесь. Хочешь меня видеть?»

«Очень хочу! Но лучше не надо. Этот злобный дурак, Фред, намерен на тебя поохотиться. То есть, на Глаза Моря. Так что лучше никому не показывайся, даже мне. Фред хотел прямо сегодня устроить охоту на монстра, но его отвлекли, и он так и не вышел в море».

«А я как раз ждал, что он устроит эту свою охоту. Ах, как я ждал! А он так и не появился. Так что моя охота сегодня тоже не удалась».

«Ждал?! Уэно, ты с ума сошёл!»

«Я редко хожу по дну, в основном, плаваю, так что не сошёл. Я хотел погонять его по океану, как он гонял тебя по острову».

Ого! А он, оказывается, мстительный? Ой, не подсказывай «хороших идей»!

«Не вздумай! Уэно, пожалуйста, не вздумай показаться ему на глаза!»

«Ты меня защищаешь? Меня?! Я бы обиделся, если бы не успел уже узнать тебя лучше».

«А ты не обижайся по пустякам, не будь таким, как этот Фред».

«Хорошо, не буду».

Он улыбался.

«Я подумаю, что мне сделать с этим… Фредом».

«Пока что он ничего тебе не сделал».

«Мне достаточно того, что он делает тебе. Обижает. Я такое не люблю».

«Уэно, не выдавай себя!»

Оба твердили своё.

«Тебя обидели. Снова».

«Может, конечно, и обидели. Но это не так страшно. Я отвоевала своё».

«Хорошо».

«Правда, всё-таки будет лучше, если меня тут никто не засечёт. А тебя — тем более. Давай-ка я поплыву в Хризолитовый грот, там мы и будем разговаривать».

«Плыви».

Она резвилась в воде, прежде чем добраться до грота. Ныряла, кувыркалась, как дельфин. И смеялась на всю бухту. Уэно незримо улыбался в воде.

Потом он снова задавал вопросы о людях.

Ула улыбалась и объясняла.

Потом он предложил показать ей настоящую Марину воочию, показать океанский простор. Подал мысль взять лодку, раз девушка опасается выглядеть странно. Он станет тащить судёнышко, как на буксире. Его самого никто не увидит, всё будет выглядеть естественно.

«Взять лодку?»

Улыбка Улы моментально увяла. Похоже, увидеть простор не получится.

«Невозможно. Мне её дадут только на тех условиях, что я поеду не одна, да ещё и доложу, куда именно захотела сплавать, зачем и как надолго. Взять судно без спросу не получится, за этим строго следят».

Таким образом, способ с лодкой отпадает, и не видать ей настоящую Марину, как своих ушей без зеркала.

Шумный выдох воды — и тут же, без паузы:

«Я могу нести тебя над водой и так, без лодки. Если ты мне действительно доверяешь».

Он утверждал, что их никто не увидит, что он знает расписание кораблей, да и услышит их на расстоянии. Всё получится. Если она ему доверяет, разумеется. Доверяет настолько, чтобы позволить ему нести её в «руке».

Она засомневалась, и он переменил тему. Снова задавал разные вопросы о людях. Отвечал на её вопросы, которых было немного.

«А всё-таки, если он только высунется в море, чтобы на меня поохотиться, я сам на него поохочусь», — заявил напоследок её невидимый визави, когда Ула, устав от телепатии, собралась возвращаться в коттедж. Глаза Моря тоже оказался воинственным.

— Не вздумай! Не выдай себя! Ни в коем случае! — в страхе завопила Ула. — Тогда на тебя начнёт охотиться целая армия людей! Они будут доподлинно знать, что ты существуешь! Ты с ума сошёл! Не вздумай выдать себя, обнаружить себя!

«Хорошо, не буду. Как скажешь. Тебе лучше знать людей».

И она успокоилась.

«Завтра придёшь?»

«Разумеется».

Она, улыбаясь, полезла наверх.

Ночью на сей раз ей снилось, как Уэно катает её по океану.

И она решила ему довериться.

Глава 9. Увидеть простор

1.

Наученная досадным опытом, Ула снова побежала к бухте затемно. Все спали, потому что разошлись под утро. Она это знала, поскольку они шумели, и она тоже ночью почти не спала. Милые предсказания Лизы она успеет узнать и потом, а сейчас главное — добраться к Уэно так, чтобы никакой Фред не помешал.

Но на крыльце нашлась карточка, заткнутая между половиц на видном месте. Ула об неё споткнулась, только потому заметила и подняла листок из пластиковой бумаги. Ну, конечно, ведь сцену летнего театра оккупировали Фред с Ларисой, и теперь красотой мейков вместе с девушками спокойно не полюбуешься.

А что там Лиза для неё написала?

Оседлавшая сапфировые волны, Королева тропического острова, Пастушка медуз, Волшебный щит королевы, Презирающая опасности. Ладно, вроде ничего серьёзного, никаких Берсерков…

Ула огляделась и побежала трусцой.

Вот, наконец-то, скалы. Фонарик в зубы — и вперёд.

И всё равно Ула снова тревожно озиралась. К счастью, вокруг точно никого не было.

Она спустилась на пляж, тщательно оглядела скалы, камни, песок. Села под навесом и мысленно позвала:

«Уэно!»

Весело плеснула вода в середине бухты.

«Я здесь».

Ула заулыбалась в ответ на его ментальную улыбку.

«Я верно слышу, что ты решилась? На то, чтобы я показал тебе настоящую Марину…»

«Да».

И Ула попятилась от воды.

«…но решилась ещё не полностью».

Она колебалась.

«У меня, подобно людям, тоже есть руки и ноги. Или вроде того. Четыре щупальца — как ноги, я хожу ими по дну, другие четыре — как руки у людей. Ими я могу построить жилище, поймать рыбу…»

Или глупую человеческую девчонку, слишком доверчивую и рисковую.

Ментальный шум воды, как терпеливый вздох.

«Вот посмотри, чем я буду тебя носить».

Из глубины бухты к ней протянулось щупальце, тёмное, мокрое и блестящее от воды. Точнее, самый кончик, гораздо тоньше, чем всё остальное щупальце. Ула потрогала его, подержала в руках. Оно было тяжёлое и шершавое, складчатое, морщинистое или вроде того. Под поверхностью толстой, плотной кожи прощупывалась некая структура с частой сетью из мелких элементов.

А ещё это щупальце было прохладное и упругое. В нём ощущалась чудовищная сила, и Ула испуганно дёрнулась, когда оно вдруг обвилось вокруг её талии. Придушит ненароком, сломает пополам и даже не заметит.

«Не бойся. У меня в руках очень много нервных окончаний. Я отлично чувствую, насколько можно сжать, чтобы не повредить тебе».

Она прерывисто вздохнула. Плотный охват совершенно не мешал дышать.

«Ты можешь согнуть его сама и сесть в изгибе, как тебе удобно».

Щупальце отпустило её талию и закачалось рядом, приглашая к действию. Ула поймала его обеими руками, сделала удобную, незамкнутую петлю, как на качелях — Уэно послушно гнул конечность, следуя нажиму крошечных рук — и устроилась в ней.

Оставшийся кончик она намеревалась использовать, как поручень, но он снова плотно охватил её талию, и руки у девушки остались свободными. Можно размахивать, можно зажимать себе рот, чтобы не слишком громко орать от восторга.

Вначале Уэно покатал её по бухте, показал ей, как это будет выглядеть, когда они вдвоём выберутся на океанский простор. Он просто поворачивался в воде вокруг себя, а Ула кружилась над хрустальной толщей, будто на карусели. Необычно, немного страшно, забавно, интересно. В конце концов, девушка успокоилась, развеселилась, даже засмеялась.

И вдруг сообразила.

«Выход из бухты узкий. А ты… большой! Как ты там протискиваешься? Или поверху каменную косу перепрыгиваешь?»

«Просачиваюсь. У меня же нет скелета».

Он улыбнулся, даже засмеялся, судя по мысленному впечатлению.

«Мне именно это здесь и нравится — вход узкий, а бухта достаточно просторная».

Да, верно. Земные осьминоги тоже любят такие убежища.

«Ты сказал, что знаешь расписание людских кораблей, к тому же, ощущаешь их на расстоянии. Но ведь нас могут заметить и с орбиты! Кстати, как ты до сих пор ухитрялся прятаться от космических спутников? Мне главное, чтобы именно тебя не заметили, я-то выкручусь».

«Излучение. Я его ощущаю и отклоняю».

Ула взяла с собой некое количество экипировки — и функциональной, и для отвода глаз. Она надела танцевальный эластичный леотард вместо купальника, глухой, сплошь закрывающий всё тело, кроме головы, кистей рук и ступней. И нацепила на пояс надувной плавательный круг с моторчиком, для оправдания, если кто застанет её посреди океана и удивится, как она сумела одна и без лодки так далеко забраться. Рюкзачок, набитый нужными мелочами, болтался у неё за спиной.

Они подождали, пока не рассвело.

«Ну что — поехали дальше?»

Ула засмеялась, кивнула и поплыла над водой, сидя в надёжной и невероятной «руке».

Миновав выход из бухты, Уэно «включил» реактивную струю и понёсся, точно стремительный глиссер.

Синие, сапфировые искры заплясали на верхушках волн, два водяных веера выросли по обеим сторонам от девушки, словно прозрачные, пронизанные солнцем крылья. Ветер бил в лицо, его тоже надо было рассекать, как воду.

Ула словно летела над самой водой. Она всё-таки не удержалась и завопила от восторга. Здесь это было можно, они изрядно удалились от берега. А затем она включила музыку в инфоре и засмеялась на весь океан.

«Санни-и дэй, о санни-и дэ-эй,,»

2.

Вдалеке от архипелага и трасс круизных судов, на просторе океана разбросаны необитаемые островки. Они представляют собой вершины гор, выступающие из воды в виде отдельной скалы или небольшой группы скал. А иногда это каменное кольцо, похожее на атолл, с лагуной в жерле давно потухшего вулкана.

На островках растут кусты и деревья, гнездятся птицы. Поблизости, на отмелях, плавает рыба, ползают крабы, под водой к скалам крепятся ракушки съедобных моллюсков.

Уэно принёс Улу к одному такому островку, высадил на берег, подсказал, где в скалах есть пещера. Обычная, далеко не такая красивая, как Хризолитовый грот. Но, в крайнем случае, она могла послужить для девушки убежищем. Росли здесь не только пальмы, но и фруктовые деревья, в том числе вездесущие яблони.

На скалах гнездились птицы. Ула подобрала одно яйцо и выпила его, затем сжевала яблоко и выловила на мелководье устрицу. Моллюск без соли, эм-м… Невкусно, конечно, но есть можно. Для девушки не составляло проблемы пить сырые яйца, раньше она запросто употребляла куриные (и даже любила их в таком виде) для лучшего звучания голоса.

Давно она не пела, даже забыла, как это делается правильно, забыла всю вокальную технику после того происшествия…

Пожалуй, стоит её вспомнить, тем более, что и настроение подходящее.

Сначала ей надо попробовать просто покричать, осознанно, наблюдая за тем, насколько послушен её голос. Свободно ли, чисто ли, ровно ли звучит.

Ула вышла на пляж, набрала воздуха в грудь.

— А-а-а!

Вроде нормально.

«Что случилось?!» — возле острова бурно плеснула вода.

«Ничего не случилось. Это я пробую голос, пробую петь».

«Что такое — петь?»

Ула засмеялась и стала объяснять.

«А-а, я понял. Это так же, как ты вслух разговариваешь, только протяжно».

Правильно понял.

«Я тебя уже хватать приготовился. Подумал, что Фред…»

— Фред? Откуда здесь возьмётся Фред? Не надо меня хватать, я испугаюсь!

«Не буду, это ведь не понадобилось».

Пробовать голос далее она всё-таки не стала. Потом, успеется.

Зато полезла на дерево, нарвала листьев, нанизала их на шнурок из рюкзака, сделала себе пальмовую юбочку. С большим трудом, надо сказать, отодрала она жёстко шуршащие, глянцевые пластины от черешков на верхушке невысокого древесного ствола.

Отыскала цветы, несколько штук вставила в волосы.

И стала танцевать под музыку из инфора. Танцы Уэно вполне себе воспринимает, охотно и спокойно.

Вот вам и королева тропического острова. Только подданных у неё нет. Или, наверно, есть, всего один.

Нет, это не подданный, это — друг.

3.

Перебрались на другой островок.

Снова Ула летела над водой, сидя в надёжной «руке», снова сверкали сапфировые волны и ветер трепал волосы. Восторг.

На этом клочке суши тоже была пещера, видимо, другие острова Уэно и не выбирал. Вода промыла грот во внутренней стороне кольцевой каменной стены, близко к поверхности озера в жерле потухшего вулкана. Тут всё выглядело мрачно и грустно, деревьев не было совсем.

Уэно повёз её дальше.

Следующий островок был крошечный, зато возле него раскинулась обширная отмель с кучей красивых ракушек и стайками полупрозрачных, бесцветных медуз. Ула плавала в заливчике вместе с ними. Она легонько трогала под водой маленькие, плоские и скользкие тела, доверчиво подплывающие к рукам.

И тут Уэно внезапно выхватил её из воды. Ула завизжала.

«Ты — что?!!»

Вода резко заплескалась внизу.

«Ядовитая медуза. Смотри, вон та, с разноцветным куполом. Запомни её и не подпускай близко».

Ула покачивалась в воздухе, в кольце невидимого щупальца, и разглядывала сквозь прозрачную воду крутой, красочный купол большой медузы. Красивая какая — и опасная, вот ведь.

«Мне она не причинит вреда, а у тебя тело маленькое, тебе яд этого существа смертельно опасен».

От пережитого испуга Ула захотела есть.

Уэно принёс ей несколько рыбин, вручил зажигалку, некогда выловленную им и припрятанную в подводной пещере среди прочих находок как раз на этом острове. Зажигалка работала. Но плавника — прибитой к берегу древесины — было мало. Древесины вообще очень мало на Марине.

Девушка достала из рюкзачка самогреющийся шампур, для которого не нужны ни угли, ни огонь, ни мангал. Аккумулятора хватает на месяц, а затем его снова надо заряжать. Такой шампур можно держать на весу за специальную рукоять, можно воткнуть в почву или в каменную щель.

Рыба получилась невероятно вкусной.

Ула поделилась кусочком с Уэно, он долго плевался.

4.

До следующего островка добирались довольно долго.

«Самый дальний, самый безопасный», — сообщил Уэно.

Снова Ула словно летела, будто парила над водой. Океан такой огромный, что движение не ощущается. Кажется, будто ты завис на одном месте, хотя на самом деле несёшься вперёд, как на скоростной яхте.

Куда ни глянь, во все стороны только океан, синий, бескрайний, тихий. Солнечные брызги хлещут в лицо, они не страшны, глаза прикрыты плавательными очками. Весело. В инфоре играет Laramarka «Llamerada».

Девушка пожалела, что не умеет свистеть. Лихой разбойничий посвист пришёлся бы как нельзя кстати.

Добрались, Уэно высадил её на мелководье.

К большому пляжу с трёх сторон подступали пальмы и фруктовых деревья. У сухой, просторной пещеры в скалах узкий вход прикрывал кустарник. Ула не заметила бы это убежище без подсказки. Она заглянула внутрь. Груда трухи прикрывала неровный пол, на ней наверняка удобно лежать. Если ты в плотной одежде, разумеется.

Девушка захотела поплавать самостоятельно, размяться.

Она резвилась в воде, ныряла, плескалась, со смехом брызгала водой в невидимого Уэно, плавающего вокруг. Конечно, промахивалась.

«Хочешь меня видеть?»

Ула тут же тревожно высунулась из воды, оглядела небо и океан.

«Нет! Вдруг кто-нибудь, кроме меня, тоже увидит».

Плескаться сразу расхотелось. Ула выбралась на песок и прилегла у воды.

Она успела задремать, когда мысленный крик заставил её подскочить.

«Полундра! Прячься!»

Ула бросилась ко входу в пещеру и нырнула туда, так что ветки затрещали. А затем посмотрела сквозь листву.

Мимо пляжа величественно проплывал изящный, хищно вытянутый кораблик, под белоснежными голографическими парусами. Яхта Фреда!

Сам охотник на монстров расхаживал по палубе, зорко поглядывал по сторонам и виртуозно высвистывал «Санни дэй».

Откуда он тут взялся? Снова искал Улу на студенческом острове, не нашёл и решил выйти в море на охоту? Похоже, что так.

Ула захихикала. Охотник на монстров не спеша проплывал буквально над самой головой у огромного осьминога и в упор не видел его — ни самостоятельно, ни с помощью аппаратуры. До девушки тут же долетел мысленный смех из воды.

А Фред всё крутился возле острова. Чутьё хищника сообщило ему, что тут всё-таки кто-то есть? Или он её взгляд на себе ощутил? Ула поспешно отвернулась от моря.

Яхта скрылась по ту сторону острова. Уплыл наконец-то?

За скалой заскрипел песок. Хищный клоун высадился и теперь обшаривает тут всё! Ула выскочила наружу, бросилась к воде. Но там её всё равно будет видно!

Она набрала воздуха в грудь, приготовилась нырять как можно глубже. И тут её обхватило большое незримое щупальце. Оно сделалось плоским и укутало девушку целиком, с ног до головы, словно одеялом. Так человек распластывает ладонь и растопыривает пальцы, пряча под рукой некий маленький, драгоценный секрет.

Ула ничего не видела, невидимый щит был непрозрачен. Но и её никто не видел. Фред несколько раз обшарил весь остров вдоль и поперёк, затем, наконец, уплыл. Но идиллия была нарушена.

Морской разбойник выискался, рыскает тут, только медуз пугает. Правда, в звериной интуиции ему не откажешь. Хлыщ отвратный. Ула ворчала, усаживаясь на песке, после того, как Уэно выпустил её из-под щита, выждав изрядное время.

«Что такое — хлыщ?»

Ула засмеялась и полезла в толковый словарь на инфоре.

«Молодой человек, франтоватый и пустой».

Вода весело заплескалась.

«Значит, глупый. Не опасен».

Ой, нет. Он упёртый, такие люди бывают очень даже опасными.

«Мы осторожны. Он нас не увидит, как и все остальные. Ты же убедилось в том, как я могу спрятать нас обоих».

Да главное, чтобы тебя никто не увидел, подумала Ула.

Она окончательно успокоилась насчёт Уэно. Если он даже от спутников, следящих за планетой с орбиты, умеет скрываться…

«Расскажи мне про этого… Фреда. Кто он такой, чем занимается?»

Ула вздохнула. Её достаёт, вот чем он, главным образом, занимается.

«Он — профессиональный охотник на монстров. Разыскивает чудовищ на разных планетах и… охотится на них. Ему за это платят».

«А зачем он на них охотится? Что они ему сделали?»

Ула объяснила, как смогла, стремясь не слишком шокировать мирное морское чудище.

«Я понимаю — люди боятся», — задумчиво ответил Уэно. — «Боятся даже тогда, когда им не угрожают».

И он в свою очередь рассказал о трёх случаях из своей жизни.

Каждый раз в него стреляли, когда он хотел помочь.

В первом случае экипажу научного судна угрожал «голос моря», инфразвук, что иногда порождают океанские волны. Вначале Уэно хотел предупредить, и большинство людей его не услышало. А кто услышал, тот не понял, испугался и запаниковал. Тогда Уэно просто потащил судно прочь из опасной зоны, в него стали стрелять, он еле ушёл.

Во втором случае подводная экспедиция чуть не угодила в облако ядовитых выбросов со дна океана. Ула читала краткий пересказ материалов экспедиции, в которой люди изучали историю планеты. Упоминалось там и морское чудовище. Монстра было едва видно в воде, а ещё он давил на мозги, пытаясь дезориентировать людей, конечно же, для того, чтобы затем их сожрать, но его успешно отогнали.

В третьем случае на группу морских археологов напали бандиты, думая поживиться добытыми древними сокровищами. Уэно, разумеется, не понял, кто и за что нападает, но хотел спасти мирных, похожих на него нравом людей. В него стреляли те и другие, дружно объединившись против ужасного, невидимого, но явно опаснейшего существа.

Случались и ещё подобные происшествия. Одно оставалось неизменным — никто не мог расслышать телепатическое предупреждение, никто не понимал, куда и зачем некто тащит корабль, зато все дружно нападали на этого некто.

Нападали и позднее, когда у явления или существа появилось прозвище — Глаза Моря. Кто-то охотился специально, вот только ничего не нашёл в океане. Кто-то не верил в легенду, никогда с ней воочию не сталкивался и жил себе спокойно. И таких людей большинство, было и есть.

Точно, согласилась Ула, таких — большинство.

Но попадаются упёртые, уверенные, что Глаза принадлежат крупному животному, которое вполне можно выследить и убить, хоть оно и обладает необычными свойствами. Да-да, вот такие упёртые, как Фред.

А беспечное морское чудище в любой момент может отвлечься и зазеваться, вот как сегодня.

Ула приложила столько стараний, желая донести всё это до оного чудища, что Уэно не выдержал.

Он заявил, что она определённо устала. И отвёз её обратно.

Но всё же спросил, придёт ли она завтра.

5.

Ула с Вандой засиделись на кухне сильно за полночь, пили чай с конфетами, ели салаты и разговаривали. О чём угодно, кроме того, что там Ула по целым дням делает, на уединённом пляже.

Ванда было попыталась.

— Я бы на твоём месте так не рисковала. И днём, и ночью, одной, на неохраняемом пляже… Мало ли кто заплывёт в бухту. В океане Марины ведь и хищные рыбы водятся. А там ни сетки, ни отпугивающих излучателей.

— Самое опасное для меня — это хищный клоун.

— Ясно. Ты боишься не того, чего нужно. Ты боишься мужчин. А настоящие опасности презираешь…

Ночью Уле снилась бухта.

Девушка запросто лежала на воде, даже не шевелила ни руками, ни ногами. Она смотрела в небо, слушала тихий, нежный плеск, и вода покачивала её. А может, не вода, а осторожное, бережное щупальце.

Глава 10. Монстр забавляется

1.

Ула выскочила из коттеджа рано утром, огляделась, торопливо пробежала вниз по горной тропинке. Прислушалась. Вокруг было тихо.

И залезла в зелёную нору, так, на всякий случай.

При входе на ветке белела карточка. Девушка сунула её в карман и поползла дальше.

Добраться до бухты никто не помешал.

Ула уселась на песке под навесом и окликнула.

«Уэно!»

Вода плеснула у дальнего края косы.

«Я здесь, но уплываю на охоту. Давно не ел. Подожди меня на пляже или в гроте».

Ула кивнула, потом спохватилась. Вряд ли с той стороны бухты да ещё в полумраке и сквозь воду можно заметить мелкий жест мелкого существа. И ответила мысленно.

«Жду».

Из воды долетела ментальная улыбка.

«У меня хорошее зрение, я вижу твои жесты».

Возле каменной косы на прощание всплеснула волна, а затем всё затихло — и вода в бухте, и беззвучный голос.

Она тоже улыбнулась. И достала карточку из кармана.

Погонщица крабов, Следы на песке, Волшебные глаза, Темноводная нага, Мать беспечного дракона.

Так. Погонщица крабов и Следы на песке — это понятно. Чем же тут ещё заниматься в ожидании, как не за крабами бегать. Которые оставляют следы на песке.

Волшебные глаза — тоже ясно, у кого. У него они такие, разумеется.

Темноводная нага — вот уж вряд ли. Уэно может показать всю настоящую Марину, вот только акваланг Уле никто не даст, а если даже дадут, то она пользоваться им не умеет, и без инструктора её не отпустят.

Мать беспечного дракона, хм-м. Вообще-то она похожа на эту самую мать… Но дракон-то тут при чём?.. И как это понимать? Ей снова понадобится его песочить? Куда он уплыл? В самом деле, поесть рыбки или погоняться за Фредом? Ну, если второе, то она уж ему всё разъяснит, как следует… А вот не, ничего она ему — не.

Нотации он явно не переносит. Ишь как — выхватил с пляжа да молча отнёс обратно. Она уже решила, что они поссорились. Но придёт ли она снова, он потом всё-таки спросил.

Так, ладно. Раз обещал, то вернётся. Пока надо подумать, где ей лучше ждать, на пляже или в гроте. То и другое видно с моря. Если Фред сегодня тоже вышел на яхте…

2.

Фред любил охоту, любил выслеживать зверя, ощущать азарт. Азарт придаёт особый вкус жизни, делает её ярче. Ещё лучше, когда зверь необычный, какое-нибудь инопланетное чудовище.

Хитрые они, эти чудовища. Когда где-нибудь появляется много людей, монстры прячутся. А затем исподтишка нападают и убивают. Монстры хитрые и подлые. Уничтожать их — необходимо. А когда монстры изворотливые, тем интереснее обхитрить их самих.

Глаза Моря… Большинство людей не верит в эту легенду. Из серии — поверю, когда увижу и потрогаю. Но в таком случае может быть поздно. На это есть такие, как он, Фред. Не боится, любит и умеет. Убивать чудовищ и защищать людей.

Он верил в легенды, они не возникают на пустом месте. Было предсказание от странной писательницы, было несколько случаев, отражённых в материалах экспедиций, в мемуарах случайных туристов, в сообщениях экипажей судов. Все описания неопределённые, сумбурные, путаные. Что значит — два плывущих отдельно глаза? Что значит — управляемая вода, что ведёт себя, как некое существо?

А всё это значит только одно — мимикрия. Отдельные глаза — вот уж точно бред, как сказала Лариса. Существо есть, оно реально. Оно умело прячется. И нападает. А Фред его выследит, на то он и охотник от бога.

Вряд ли есть смысл искать на трассах океанских каравелл.

Лучше всего пошарить в сторонке, убежище монстра наверняка где-то там.

А современное оснащение охотнику в этом поможет. Впрочем, как и всегда.

Фред проверил большой боевой лазер на корме. Турель в порядке, заряд батареи полон. Проверил малые ручные лазеры, кои, начитавшись фантастики, рядовые обыватели сдуру называют бластерами. Проверил костюм для подводного плавания, акваланг, запас дыхательной смеси в баллонах, ружьё, стреляющее отравленными дротиками, синтетические сети и арканы. Проверил следящую аппаратуру, складную броню яхты, многое другое.

И вышел в море.

Он сразу направил судно туда, где что-то почуял вчера. Недобрые глупцы называют такую способность звериным чутьём хищника, хотя это просто интуиция. Фред никогда не возражал. Он и есть хищник. Хищник на страже человеческой цивилизации.

Да какая, к чертям, интуиция? На том островке даже следы были! Их быстро зализал прибой, чьи они, определить не удалось, но главное, что они там были.

Яхта беззвучно скользила над водой на антиграве. Вести охоту важно без шума и пыли. Тогда монстр не почует погоню и выдаст себя.

А вот и островок. Далеко от архипелага и морских туристических трасс. Просто кусок скалы, торчащий из воды, с парочкой корявых, покорёженных океанскими ветрами деревьев. Сканирование показало пещеры в каменном основании островка. Но они были пусты, и тогда, и сейчас. Там — только груды мусора, принесённого течениями.

Фред причалил с той стороны, где глубина у берега больше. Легко взобрался на самую высокую скалу, осмотрелся. Пересёк остров, обнаружил пещеру. Здесь точно кто-то был! Ветки кустов у входа изломаны, словно некто второпях сюда вламывался. Фред прикинул размеры природного помещения. Существо явно не маленькое.

Он выбрался обратно, прошагал на пляж.

А вот и следы! По мокрому песку протянулась извилистая колея, как будто здесь проволокли что-то тяжёлое. Или кто-то прополз. Судя по направлению складок мокрого, слежавшегося песка… Во-первых, существо большое, похожее на морского змея. Во-вторых, оно сначала выбралось из воды, а затем уползло обратно.

Уплыть оно могло куда угодно, но если учесть траекторию следа…

Фред вернулся на яхту и погнал её дальше.

3.

Чудовища почему-то любят вести ночной образ жизни. Может быть, именно потому, что люди ведут — дневной. Значит, проще простого отыскать дневную лёжку монстра и застать его там врасплох.

Сканеры яхты исправно обшаривали лучами водную толщу, радары ловили следы любого постороннего излучения. Ни-че-го.

Ну, ладно, терпения охотнику не занимать, что бы там ни утверждала золотая Лариса. Выдержки Фреду не хватало только во взаимоотношениях с людьми, потому что люди частенько бесят почище любых монстров.

Далее на выбранном направлении маячили мрачные, островерхие скалы. Вполне себе приличные такие скалы, монументальные, торчат из воды обширной группой.

Интересно, почему на них также не налепили ещё один остров? Они непрочные? Их нельзя укрепить современными методами? Или тут сохранилась какая-либо вулканическая деятельность? Может, в данном районе происходят опасные выбросы из подводных недр? Или здесь есть ценные ископаемые? Либо затопленные стихией памятники древних культур?

Впрочем, всё это неважно. А посторонние мысли только мешают делу.

Фред сосредоточился.

Показанияприборов по-прежнему по нулям, но это ничего не значит.

Охотничья интуиция подсказывала человеку, что он — на верном пути.

В скалах было много пещер, подводных и надводных. Фред методично обыскивал их все, с помощью аппаратуры и своего особого чутья.

Охотник дрожал от предвкушения, ощущая, что он близок к цели. Он заранее облачился в водолазный костюм, нацепил маску, акваланг с баллонами, гибкую броню и пояс с двумя излучателями.

За острым чёрным выступом мелькнуло нечто, похожее на башку дракона на гибкой шее, рогатую, с оскаленной зубастой пастью и светящимися глазами.

Фред бросился в рубку.

Яхта прыгнула вперёд, точно дикая кошка в лесу. Большой лазер на турели угрожающе развернулся.

За скалой не оказалось никого. Только среди волн скользнуло что-то тёмное, извивающееся. И молниеносно ушло в глубину.

Паруса-голограммы разом пропали, телескопическая мачта сложилась, точно древняя подзорная труба, и скрылась под палубой. Пластины складной брони развернулись, одели яхту в гибкий, непробиваемый пласто-металл от киля до фальшборта и сомкнулись поверху. Яхта превратилась в герметичную подводную лодку и тут же нырнула следом за монстром.

4.

Яхта, она же — теперь подводная лодка, погружалась всё глубже.

Где-то впереди скользило тёмное, длинное, гибкое тело, легко уходя от погони.

Мимо проносились неровные тёмные стены колоссального подводного каньона, по узким уступам лепились водоросли, обманывая и человеческие глаза, и приборы колыханием фестончатых плетей.

Перед острым носом лодки неохотно расступались стаи нахальных и любопытных рыб.

Водоросли и рыбы светились, озаряя тёмные каменные громады мерцающими, неверными отблесками.

И вот яхта погрузилась слишком глубоко, здесь уже не было ни водорослей, ни рыб. Фред включил прожектора.

Тёмное, длинное, гибкое тело, мелькавшее впереди, тоже исчезло.

Чёрт! Монстр ушёл!

Впереди была узкая щель, там, где ответвление каньона сужалось. Туда спокойно юркнул водяной драконоподобный змей, туда никак не могла протиснуться яхта. Там слабо просвечивало сквозное отверстие, второй выход из ущелья. И сканеры показывали, что в ущелье больше никого нет.

Покидать лодку и искать чудище самому, без защиты корабля, опасно и безрассудно. Расширять резаком каменную щель — непродуктивно и громко, монстр услышит шум и сто раз успеет уйти.

Придётся всплыть, пополнить экипировку компактным бронированным батискафом и затем вернуться сюда снова. Теперь убежище водяного змея известно, остаётся только обыскать весь каньон, а он колоссален.

Яхта-подлодка стремительно всплывала, мимо мелькали мрачные каменные стены, становясь всё светлее. Фред в рубке с досады колотил кулаком по пульту, всё же избегая кнопок и голографической развёртки.

Наконец, изящный кораблик вынырнул на поверхность океана, в яркое царство солнечного света, и закачался на пологих волнах. Броня сложилась и скрылась в пазухах возле киля, мачта выдвинулась, оделась в белоснежную гроздь виртуальных парусов. Большой боевой лазер растерянно завращался на турели, не в силах отыскать цель.

Ничего-ничего, цель никуда не уйдёт, никуда не денется с планеты, а значит, её удастся рано или поздно засечь и обезвредить.

За скалой послышался плеск.

Фред, уже выбравшийся на палубу, только лениво повернул голову в ту сторону. Вряд ли монстр настолько наглый, что снова покажется на глаза, чтобы подразнить охотника.

Из-за скалы неторопливо выплыла и закачалась на волнах большая карнавальная маска дракона со светящимися глазами, вслед за ней дрейфовали два предмета, явно упущенные с лодки: яркая кепка-бейсболка и лёгкое весло. А вслед за ними всплыл и толстый шланг-рыбопровод, коим оснащены промысловые суда.

Фред оторопел. Вот тебе, дедушка, и морской змей. Вот тебе и охотник от бога. Это кто ж его так разыграл? Кто посмел?! Не иначе, ребята со студенческого острова. Понравился им фокус-покус с комбинезончиком стервы-Улы. У космача есть моторка на антиграве, бесшумная и быстрая. Она тоже имеет складную броню и может становиться маленькой подлодкой. Не иначе, пацаны её позаимствовали. Выпросили, а скорей всего, выкрали, состряпали остроумный, как им показалось, план, и…

Ну, он сейчас им покажет!

Яхта снова совершила молниеносный и длинный бросок в воздухе, шлёпнулась обратно на воду и полетела вперёд на форсаже, поднимая вокруг себя яростные фонтаны слепящих брызг.

5.

Ула сидела под навесом, отодвинувшись за боковой выступ, и надеялась, что так её с моря никто из людей не заметит.

Целый день она вплавь моталась взад-вперёд до грота и обратно. А теперь устала и просто ждала, изнывая от тревоги. Она видела, как яхта Убийцы Монстров вышла в море. Где там плавает Уэно? Он сумел раздобыть себе вдоволь еды? Он успел вовремя спрятаться? Охотник не обнаружил его? Её личный милый монстр ничем себя не выдал?

Яхта хищного клоуна недавно возвратилась, быстро проскочила к причалу на той стороне острова, а Уэно всё ещё не появился.

Неизвестность медленно убивала.

По ту сторону скального барьера внезапно послышался сильный шум. Там кто-то хором орал во всю мочь. Выделялся оперный баритон Фреда, этот голос легко перекрывал разом весь зычный хор. Вот это глотка, ей бы так петь, давно бы знаменитостью стала, подумала Ула.

Фред вопил про дурацкий розыгрыш и про обещание подать в суд за сознательный саботаж общественно значимого дела. Кирилл отвечал ему почти так же громко, что-то насчёт чувства собственной важности, которое кое у кого зашкаливает, остальные ребята ржали на весь остров, как табун жеребцов.

Та-а-ак. Похоже, монстр вовсе не обедал, а забавлялся.

Наконец, пришёл лесник — то есть, спасатель — и разогнал всех. Вопли разом затихли.

На дальней стороне бухты весело плеснула вода.

«Ула».

«Здесь я», — беззвучно проворчала она. — «Удачно позабавился? Поесть-то хоть успел?»

«Успел. На обратном пути».

Ей показалось, или она, в самом деле, начала постоянно улавливать его чувства? Уплывал он из бухты сердитый и хмурый, а возвратился довольный собой и всем миром.

Это было верно во всех смыслах слова. И уловила она правильно, и ощущала себя при этом, будто всё именно так и должно быть.

Уэно действительно рассердился. Хищный клоун (что бы это слово ни значило, кстати, надо будет спросить) достал до самых печёнок. Кстати, тоже надо будет спросить. Разве у людей несколько печёнок?

«Не беспокойся, я себя не выдал».

«Уже в курсе. Фред орал в коттедже ребят так, что даже сюда было слышно. Он решил, что это они его разыграли».

«Я подразнил его немного, изобразил следы монстра, хотел погонять, измотать и отвадить охотничка, чтобы он не мешал нам разговаривать».

Ула только утомлённо вздохнула.

«Вряд ли его можно так просто отвадить».

Она хотела добавить, что ждала весь день, что переживала. Она хотела объяснить, что он сделал глупость, которая чуть не стала фатальной. Она хотела напомнить, что он рисковал и в любой момент мог выдать себя. Она могла бы упрекнуть его в тысяче мелочей. И, в конце концов, не сказала ничего.

Но при этом забыла, что он слышит все её мысли, а не только те, что специально обращены к нему.

«У меня всё рассчитано точно. Не беспокойся, охотник меня врасплох не застанет. Доверяй мне».

Ула снова вздохнула.

«Иногда ты напоминаешь мальчишку-подростка. Уэно, сколько тебе лет?»

«Много. Не знаю. Когда тут произошла война, я был маленьким, я прятался в изолированной пещере. А когда всё закончилось, и я вылез, то обнаружил, что планета превратилась в сплошной океан, а я остался один».

«Ты расскажешь мне об этом?»

«Расскажу. Завтра. Сегодня я уже устал, и ты — тоже. Я поменял образ жизни, чтобы разговаривать с тобой, и ещё не привык. Обычно я всегда спал днём, а охотился, путешествовал и изучал мир по ночам».

Ула нехотя полезла на скальный обрыв.

«Я приду», — она сказала это сама, не дожидаясь вопроса.

В бухте легонько плеснула вода, и до Улы долетела мысленная улыбка.

Глава 11. Узнать глубину

1.

Сегодня Уэно неприятно её удивил.

Он снова и снова пытался выспросить про человеческий секс, да так упорно, что вызвал негодование.

— Да ты же человек в шкуре осьминога! — вскричала Ула, имея в виду, что он вдруг показал себя таким же любопытным, настырным и пошлым, какими часто бывают люди. Или мауры. — А если я тебя начну расспрашивать о том же самом?

«Так я отвечу. Только мне рассказывать особо не о чем. У людей, понимаешь ли, мужское орудие не отрывается от тела и не плавает отдельно. Люди всё чувствуют сами. И привязываются друг к другу сами, а потому гораздо крепче».

О боги! Он что — завидует?

«Вот и мне особо не о чем», — беззвучно и сконфуженно призналась Ула. — «Не всем людям так везёт, что у них этого много бывает. И на истинную сердечную привязанность тоже не всем везёт».

«Прости. Кажется, я тебя серьёзно задел».

— Да не за что. На самом деле, не задел. Просто я… Короче, ладно, давай дальше разговаривать! Только о чём-нибудь другом…

Молчание. Смутные, путаные ощущения.

«Уэно, что с тобой? Ты обиделся?»

Нет, ему просто стало больно, и он прикрыл свои мысли. Он случайно зацепил из её памяти одно происшествие… Ощущать всё самому — это иногда вовсе не хорошо, приходится отключать чувства. Если умеешь, конечно.

Чем же её утешить, чтобы его так не накрывало?

Из воды несмело высунулось щупальце, приглашающе изогнулось, как сиденье качелей. Ула с удовольствием уселась, щупальце слегка покачало её — она засмеялась — и понесло над бухтой, а затем взяло и макнуло в воду на секунду. Девушка взвизгнула, засмеялась громче.

Что ещё неизменно её веселит? Ах, да, его вопросы.

«Что такое — клоун?»

Ула захохотала, а затем принялась старательно объяснять…

«Ну что — поехали дальше? Смотреть настоящую Марину?»

«Опасно. Клоун снова вышел в море».

«А мы — под водой».

«Мы не сможем. Я не умею там дышать, и акваланг мне не дадут».

Не видать ей подводного мира, как своих ушей без зеркала. Она не только лодку не добудет, акваланг — тем более. Да и не хватит его на такую глубину, на какой плавает Уэно.

«Мы сможем без акваланга. Смотри, вот так».

Уэно снова макнул её в воду, только на сей раз с головой, а Ула обнаружила, что её окружает что-то вроде энергетического пузыря, и она может в нём дышать.

«В этом коконе меня видно сквозь воду?»

«Нет».

И они поплыли, сразу под водой, начиная с бухты.

Уле было жутковато висеть в невидимой руке, будто она тут сама по себе, в толще воды, отделённой от девушки всего лишь эфемерной на вид, слегка мерцающей плёнкой.

И Уэно на несколько секунд поменял окраску.

Она увидела, как громадный осьминог цвета мокрого камня протискивается через узкий проход из бухты в океан. Гигантское тело удлинялось, сжималось, перетекало, словно чернильная жидкость. Уэно выбрался из бухты весь, и только после этого вытянул вслед за собой щупальце с Улой.

И сразу снова стал невидимым.

2.

Еле заметно мерцающий энергетический кокон позволял смотреть сквозь него и совершенно не менял краски окружающего мира. Ну, насколько Ула запомнила из показанных ей мысленных картинок.

Вода пропускает в первую очередь синий и зелёный цвета спектра.

Яркое солнце пронизывало хрустальную толщу, но свет становился всё синее и темнее с увеличением глубины. Возле поверхности вода сияла, слепящее колыхание над головой вызывало лёгкое головокружение, но, скорее, не с непривычки, а от нереальности происходящего.

Если смотреть вниз, то зрение словно застилал синий туман, вода не позволяла рассмотреть всё на большом расстоянии, как на суше…

Вначале Уэно свернул к дальнему островку и достал из подводной кладовой некий предмет.

«Что это?»

«Прожектор. Он вечный, не требует подзарядки, я давно выловил его на стоянке одной неземной экспедиции. Внизу темно, ты многое не увидишь без освещения».

Прожектор был большой, под стать Уэно, с крепкой скобой на яйцевидном корпусе, испещрённом завитушками. То ли письменность, то ли просто украшения. Прожектор был мощный, прямо даже кинематографический, как для съёмок фантастического сериала в ночной локации.

Они отправились дальше.

Уэно то включал реактивную струю и мчался над океанским дном со скоростью воздушного лайнера, то замедлялся и неторопливо плыл, снизившись к подводной равнине, давая подробно рассмотреть всё вокруг слабыми человеческими глазами.

Ула вспомнила океанариум на Земле.

Там плавали трогательные маленькие осьминожки, а девушка любовалась ими сквозь толстое стекло. Букет щупалец расцветал во все стороны, когда какой-нибудь осьминожек приземлялся на дно или на выступ скалы. Почувствовав пристальный взгляд, один осьминожек мгновенно собрал щупальца в узкий вытянутый пучок и скользнул вперёд, как стрела.

Уэно огромен, но в толще океанской воды движется столь же грациозно и стремительно.

Равнина под ними была когда-то сушей, здесь росли деревья и травы. Теперь поля, холмы и скалы этого материка покрывали леса из водорослей. Теперь тут паслись не стада животных, а стайки пёстрых рыб. Ползали по дну крабы и морские звёзды, цвели изящные нежные анемоны, хрупкие ажурные кораллы, крепились к большим и мелким каменным обломкам яркие или неприметные раковины моллюсков.

Иногда мимо проплывали такие удивительные существа, что было непонятно, к каким видам их можно отнести. Одно, например, походило на крошечного ярко-синего дракончика с полупрозрачными крылышками.

«Самое ядовитое создание», — пояснил Уэно. — «К счастью для людей, близко к поверхности океана оно не поднимается».

Для них двоих оно сейчас тоже было не опасно. Уэно слишком велик, чтобы отравиться, а Ула — в «домике», под защитой друга-осьминога.

Любопытные рыбы без боязни подплывали поближе, Уэно легонько шлёпал их по спинкам тонким кончиком щупальца, чтобы не мешали. А то порой стаи собирались такие большие, что заслоняли поле зрения полностью и во все стороны, несмотря на прожектор.

Плоская рыбина песочного цвета зависла перед лицом, тараща выпуклые водянистые глаза и слегка пошевеливая тонкими краями тела, плавно переходящими в плавники. Затем она спланировала вниз, мелко задрожала, закапываясь в песок, и, наконец, полностью скрылась под ним. Снаружи остались одни только выпуклые глаза.

Две юркие рыбки, отбившись от большой стаи, играли в прятки и догонялки. Одна скрывалась за длинной стебельчатой водорослью, внезапно выскакивала оттуда, посверкивая зеленовато-фиолетовой чешуёй, и догоняла вторую, чтобы просто ткнуться носом в бок, «осалить». Вторая как бы в испуге шарахалась в сторону и поспешно удирала. Иногда так поспешно, что приходилось приостанавливаться и поджидать менее проворную товарку.

Большой краб важно выбрался из-за камня и деловито побежал куда-то.

Нежные, яркие анемоны томно пошевеливались в неспешных потоках воды, но быстро втягивали щупальца, стоило приблизить луч света.

Ула смеялась.

Странное, ярко-малиновое создание прикрепилось к большому камню и растопырило во все стороны гибкие лепестки, словно цветок. Иногда венчик цветка быстро сжимался в бутон, захватывая, насколько Ула рассмотрела, одну только воду.

«Что оно делает? Оно же вроде как ест? Воду, что ли?»

«Нет. В воде плавают совсем мелкие существа. Оно захватывает их вместе с водой и процеживает. Я тоже иногда так делаю».

Ула удивлялась.

Крошечная рыбёшка, полупрозрачная, вроде малька, зазевалась, объедая водоросль. Из-за фестончатого стебля высунулась лапа с клешнёй, схватила рыбёшку и сунула между жвал, которые тут же торопливо задвигались.

Ула закусила губы. Увы, пищевая цепочка. Обладателем жвал вполне мог пообедать Уэно. Крабы тут вкусные, он об этом говорил.

Два морских конька погнались друг за другом, а затем сплелись хвостами.

Ула отвернулась.

Лес из гигантских водорослей послушно расступался под напором мощных струй из водомёта.

Наконец, Уэно всплыл повыше, над вершинами «деревьев», развернул сопло назад, «включил» его на полную мощность и понёсся над подводной равниной, точно авиалайнер над сушей.

Уле стало невыразимо грустно. Жизнь океана под поверхностью воды, разумеется, красива, разнообразна, увлекательна, интересна. Но… Наблюдать изо дня в день, много-много лет, только вот это всё… Неудивительно, что Уэно так набросился на неё с расспросами.

К большому каньону он подплывал с осторожностью. Вдруг Фред оказался не так глуп, не поверил в розыгрыш и шарится тут на всякий случай? Но во всём колоссальном ущелье никого не было. И всё же Уэно не стал углубляться внутрь, завис возле входа, осветил его, показал Уле мрачный подводный пейзаж.

Они спустились так глубоко, что здесь было абсолютно темно. Светящиеся рыбы и водоросли освещали в основном только себя самих. Без прожектора Ула не увидела бы колоссальных стен с острыми выступами, напоминающими готические обелиски, соборные шпили, сюрреалистические скульптуры чудовищных химер.

Для сравнения Уэно на минуту выключил прожектор.

Зубчатые стены в кромешной темноте уходили наверх, к далёкой, бледной полоске дневного света, едва заметной с этой глубины.

Пейзаж выглядел жутко, несмотря на мирно снующих рыб с разноцветными фонариками на блестящих телах, несмотря на светящиеся водоросли, покачивающиеся в подводных течениях, словно танцуя. Танец этот тоже казался мрачным, напоминал зловещий ритуал.

Уэно быстро уплыл оттуда и унёс Улу.

3.

На глубине, недоступной для людей, в скале зияла пещера. А в пещере Уэно хранил настоящие сокровища, в человеческом понимании. Зачем он их собирал, Уле было непонятно. Осьминогу эти вещи ни к чему, разве что любоваться. Маринианские и разные иные самоцветы, ювелирные украшения, драгоценная посуда, золотые монеты…

Ула удивлённо улыбнулась, увидев такое. И ничего не захотела взять оттуда, когда он ей предложил.

Они поплыли дальше.

Ещё одна бескрайняя, тонущая в глубоком синем тумане подводная равнина, на глубине, которую не могут достичь люди, невзирая на всю современную технику.

На равнине раскинулся город. Когда-то обитаемый, теперь мёртвый и безлюдный. Здесь жили нынче только рыбы, они вплывали в окна и двери и выплывали из них, сновали по улицам, бросались врассыпную, когда к ним приближался широкий луч прожектора.

Этот город когда-то находился на поверхности и процветал.

Об этом свидетельствовали стройные, стремящиеся ввысь здания с острыми шпилями на крышах, скульптуры, там и сям установленные на улицах, набережная с большим причалом для кораблей. А ещё тут было нечто вроде массивной платформы. Неужели взлётная площадка?

«Уэно, ты обещал рассказать о прошлом планеты. Ты упоминал, что тут когда-то была война. Но город цел, разрушений не видно. Не понимаю».

«Всё произошло слишком быстро, вода стремительно поглотила города вместе с материками, на которых они стояли. Это были города людей, которые хотели уничтожить цивилизацию осьминогов, но погибли сами. Теперь вся земля — это океанское дно. Я расскажу, как обещал, но не сейчас. Сейчас мне лучше не отвлекаться».

Уэно нёс её дальше, Ула задумчиво молчала.

Он показал ей настоящую Марину, не то, что видят все туристы — искусственный архипелаг и декоративные бухточки, а планету по имени Океан, мир воды, покрывающей целые континенты, горные хребты и каньоны, равнины и леса из водорослей на колоссальной глубине под толщей солёной влаги.

4.

«Это ещё не всё».

Мёртвый город остался позади, но равнина ещё не закончилась. Посреди неё в мощном потоке света темнел гигантский разлом.

Они подплыли ближе и, наконец, зависли над ним, как над разверстой пастью огромного чудовища.

Луч света рухнул в эту пасть, и казалось, он не достанет до дна. Но он достал. На дне этого ущелья, ещё более колоссального, чем первое, что-то маячило. Ула прищурилась.

Купол базы и сигара космического корабля, светлые, металлические, чужеродно контрастирующие с неровными каменными стенами. Они еле виднелись далеко внизу, такие маленькие отсюда, с края разлома. Как только на них упал луч от прожектора, они засверкали металлическим блеском, а затем от купола наверх вырвался не менее мощный сноп света.

Ула вскрикнула, Уэно успокаивающе покачал её в руке.

«Там никого нет. Это очень древние база и корабль. Я плавал сюда не раз, должно быть, тот свет реагирует на движение крупного тела».

Ула взволнованно вздохнула. Отсюда не понять, насколько большой тот звездолёт. Ах, если бы он был в рабочем состоянии и достаточно велик, чтобы Уэно можно было увезти с Марины, подальше от охотников! Но куда? Такое огромное существо, которому к тому же нужно много воды и много еды, переправить на другую планету сложно, ни в один космолёт оно не влезет…

«Спускаться вниз мы не будем. Там такое давление воды, что и я…»

Он не закончил фразу, но Ула отлично всё поняла. Там слишком глубоко, даже такого здоровенного осьминога просто раздавит. Про саму девушку и говорить нечего, никакой энергетический кокон не спасёт.

Эх, мечты-мечты, наивные и утопические… До подводной базы и корабля пришельцев не добраться, да и наверняка незачем. Слишком много времени прошло, всё оборудование и сам звездолёт, скорей всего, давно попортились и находятся в нерабочем состоянии…

Уэно лукавил. Он дважды спускался туда, к инопланетному куполу. В первый раз, когда был маленький и прятался во время войны. Именно поэтому он и спасся, именно поэтому его и не нашли, ни враги, ни сородичи. Во второй раз, будучи уже взрослым, он подробно осмотрел всю базу, забирался внутрь корабля. Но об этом — не сейчас. Сюрпризы следует готовить ещё более тщательно, чем розыгрыши.

5.

«Уэно, ты обещал рассказать. Как же так получилось, что ты остался один? Что произошло тут, на Марине?»

«Садись, слушай. Тогда планета, разумеется, называлась по-другому».

Ула поёрзала на песке, уселась удобнее.

«А как?»

«Не знаю. Маленький в то время был и людьми вообще не интересовался. А у осьминогов это назывался просто «мир», другое значение слова — «вода».

Логично. Как у людей планета называется Земля.

«Я не застал то время, когда тут жили только осьминоги, родился позже. К тому времени люди уже прилетели и построили на суше города».

Уэно рассказывал размеренно и неторопливо. Так море колышется, спокойное, без бурь…

Взрослые не очень-то привязывались к малышне — специально. Недостаток сложной, сильно развитой нервной системы. Если чересчур привязаться, то, случись непоправимое, можно и умереть.

Маленького осьминожика воспитывали и учили все взрослые, кто оказался поблизости. Учили мимоходом, через объяснения, демонстрацию навыков и игру. Он играл со сверстниками в прятки и догонялки, соревновался в постройке жилищ, в охоте на рыбу. А если не играл, то прятался всерьёз.

Прятаться взрослые обучали мелких тщательно и в первую очередь, помимо прочих необходимых для жизни навыков. Потому что люди нападали. Они стали нападать сразу, как только обнаружили в глубинах морей испугавшую их цивилизацию больших осьминогов. И, в конце концов, затеяли глобальную войну с подводным сообществом. Люди хотели отравить океаны, но не успели. Осьминоги затопили материки, а сами ушли через портал в другой мир.

«Надеюсь, что они выжили, и сейчас по-прежнему где-то существует цивилизация таких же, как я…»

Маленький Уэно долго прятался, а когда ощутил, что всё закончилось, и вылез, то обнаружил, что остался один. Он нашёл следы портала, но открыть его не сумел… Планета превратилась в сплошной океан. Хорошо, что в этом океане всё ещё была еда. Плохо, что больше тут совсем не было разумных…

Ула заплакала от ужаса. Она так ярко представила себе всё это…

Из воды высунулся кончик щупальца, погладил девушку по плечу тыльной стороной, на которой не было присосок. Ула перестала плакать.

Маринианские осьминоги способны жить очень долго. Прошло несколько сотен лет. Прилетели другие люди, на вершины немногих гор, выступающие из воды, налепили острова, возник единственный архипелаг, населённый потомками землян.

Получается, что другу-осьминогу около тысячи лет, а может, и более того.

«Уэно, откуда ты столько знаешь? Да ещё научными терминами разговариваешь!»

«Подслушивал экспедиции».

Ула засмеялась, в угрюмых скалах зазвенело весёлое эхо.

«В основном они прилетали с Земли. Я многое запомнил из бесед и мыслей, вместе с терминами».

«Вот почему я тебя так хорошо понимаю! Ты же разговариваешь, как человек!» — Ула засмеялась от удовольствия.

О да, когда тебя хорошо понимают — это очень большое и несказанное удовольствие.

«Ула. Я тебя сейчас попрошу об одной вещи. Только не отвечай сразу, подумай…»

Девушка насторожилась. Уж очень серьёзный посыл, уж очень длинное предисловие.

«???»

Молчание. И неожиданно, когда она уже потеряла терпение:

«Останься на Марине. Насовсем».

Ула замерла. Она послушно не стала отвечать сразу, потому что не знала, что ответить. Это было ожидаемо и всё равно внезапно.

Она безмолвно сидела на песке, размышляла, колебалась и не могла ни на что решиться. Если она тут останется, какое будущее их ждёт? Всю жизнь прятаться? Рано или поздно его обнаружат, это чудо, что такое не произошло до сих пор…

Вода беспокойно плескалась — Уэно ворочался в бухте, которая вдруг стала для него тесной.

Если Ула всё-таки решит остаться здесь на некоторое, достаточно долгое время, он сможет спокойно, потихонечку и обстоятельно приготовить для неё сюрприз. Тогда можно будет и улететь. Вдвоём.

А пока стоит заняться воспитанием одного дурного людского охотника. Самонадеянный человек полагает, что он тут — самый крутой хищник. Человек будет неприятно удивлён.

«Мне кажется, или ты, в самом деле, что-то задумал?»

Вода в бухте заплескалась сильней.

Молчание.

«Уэно, пожалуйста, я тебя прошу, нет, умоляю! Не выдай себя! Сделай всё возможное и невозможное, пусть ни один человек тебя не увидит!»

«Не увидит», — ментальным эхом, твёрдо отозвался Уэно.

…Возвратившись в коттедж, Ула обнаружила в кармане комбинезона маринианский самоцвет. Половина камня была похожа на океанскую глубину, бирюзовая, густого, насыщенного цвета. А вторая половина напоминала космос, тёмная и искрящаяся.

Ула засмеялась.

Океанский друг упрямо хотел подарить хоть что-то из пещеры с сокровищами. Когда и как он ухитрился подложить камушек ей в карман?

Глава 12. Монстр хулиганит

1.

Накануне вечером Ула наблюдала, как спасатель затаскивал свою лодку во внутреннюю лагуну. Он водрузил её на небольшую платформу с колёсиками и волок за собой обычным дедовским способом, безо всякого антиграва.

А ночью разразилась буря.

Во всё небо сверкали ветвистые молнии, оглушительно грохотал гром, ливень стоял стеной, и по этой стене ветер гонял вертикальные волны.

— Разве здесь бывает такое, если погода управляемая? — хмурая Ула наблюдала в окно, как прозрачные плети воды хлещут по пласто-металлическому стеклу, по перилам веранды, по камням вокруг дома.

— Разумеется, бывает, — спокойно ответила Ванда. — Именно потому, что погода управляемая, всех заранее предупреждают, и никаких аварий не происходит. Перемешивать атмосферные слои между собой и слои воды, точно так же, как воздух — необходимо.

Ула переживала, как там Уэно. В бухте относительно тихо, любой силы прибой разбивается о каменную косу. Но в воду может ударить молния. Девушка только надеялась, что умный осьминог почуял приближение урагана и уплыл в безопасное место.

Издалека до неё долетела утешающая мысль вместе с картинкой тихих, тёмных глубин. И девушка успокоилась.

Хотя не совсем. Теперь она волновалась о том, чтобы буря утихла к утру. Очень рано выходить, наверное, и ни к чему. Вряд ли кто-нибудь, а особенно Фред, захочет вылезать в мокрый мир из тёплого, уютного коттеджа.

Её волнение и бессонница были напрасны. На рассвете ливень утих. Тучи ещё висели над островом, цепляя сизыми животами острые вершины скал, дождь уныло моросил и, в общем-то, заканчивался. Далеко над океаном из-за туч пробился одинокий, упрямый луч солнца и заплясал на верхушках волн, разбрасывая солнечные блики по воде.

Ула подхватила рюкзачок, набитый постоянной экипировкой для визитов в заветную бухту и вышла из коттеджа.

Ветки, листья и лепестки украсились хрустальными бусами, с деревьев капало на голову и на одежду, под ботинками влажно хлюпало.

Девушка подошла к летнему театру. Сцену всё так же занимали Фред с Ларисой. Хищный клоун вещал сладким баритоном:

— Это было до того, как появился интернет. Но динозавры уже вымерли.

Золотая красавица угодливо смеялась.

Таллиманки сидели поблизости на мокрой траве, подстелив под себя непромокаемые тенты от палаток. Настроение у девушек, судя по их лицам, было далеко не столь жизнерадостным, как раньше.

Лиза быстро поднялась и заступила Уле дорогу.

— Привет! Ты чего?

Лиза поморщилась, как от головной боли.

— Не ходи!

— Куда не ходить?

— Никуда сегодня не ходи.

— Но почему?!

Услышав спор, из летнего театра выглянул Фред.

— О, Птичка! Иди сюда, я как раз рассказываю интересную историю!

Нужны мне твои истории, сердито подумала Ула и рванулась с места. Ботинок угодил на мокрый камень, ноги поехали, словно по льду, и она с размаху грохнулась навзничь, сильно ударившись затылком. Так сильно, что даже не сразу встала.

Девушки вскочили, окружили её, проводили обратно в коттедж, а Ванда тут же вызвала спасателя по инфору.

Василий быстро пришёл, ощупал Улин затылок, задал какие-то вопросы, вынес вердикт:

— Крови нет, даже шишки нет. Возможно, имеется лёгкое сотрясение. И всё равно — из коттеджа не выходить, никуда не убегать, спокойно сидеть дома, а я некоторое время понаблюдаю.

Ванда кивнула.

— И я понаблюдаю. А вот спать пока что нельзя. С сотрясением мозга сразу ложиться и спать не рекомендуется.

Ула клевала носом, потому что всю ночь не смыкала глаз.

И что они все суетятся? Всё с нею в порядке, она спокойно может пойти в бухту, у неё даже голова не болит. Ну, почти.

Разумеется, её никуда не отпустили. Улизнуть незаметно тоже не было никакой возможности. Иначе не избежать расспросов, а то и слежки. Будто Фреда мало.

Дело даже не в том, что будут приставать к ней с излишней опекой, а в том, что могут обнаружить Уэно. И тогда неизвестно, как отреагируют на «монстра» и что после этого будет…

Фред разозлился.

И что они все суетятся? Всё с Птичкой в порядке, она спокойно может пойти в летний театр послушать одну из его историй. А затем можно было бы умыкнуть её на свидание.

Так нет же! Как назло ему, теперь за девушкой присматривает куча народу, а главное — в том коттедже безвылазно торчит космач. У него из-под носа ни одну птичку точно не утащишь.

Он немного подумал и быстро утешился, повёз на морскую прогулку целую компанию девчонок из студенческого лагеря во главе с Ларисой.

Уэно разозлился.

Вода в бухте волновалась, на остров, точно рой потревоженных пчёл, летели яростные мысли. Вот только непробиваемого адресата они не достигали.

«Ты лишил меня общения с приятным и разносторонне эрудированным собеседником, лишил того, что вы, люди, называете свиданием. А главное, чуть не покалечил мою девушку. Ну, погоди, вот только вылези на мою территорию. Я тебе покажу! Лишу тебя того же самого».

Что делают люди, когда хотят отомстить, но не убить и даже не причинить серьёзного вреда?

Люди хулиганят.

Ну вот, он тоже будет хулиганить.

2.

— I want your love! Я хочу твоей любви! — бесшабашно надрывались музыкальные колонки на борту яхты, вальяжно выплывающей на океанские просторы.

— Феденька, а ты уверен, что тебя одного хватит на всех нас?

На палубе толпились девушки, будто стайка пёстрых птичек. Вот только одной, самой яркой и загадочной, среди них недоставало.

— Уверен, Ларочка, — Фред небрежно помахал бутылкой марочного вина. — В любвеобильности и выносливости я вполне способен потягаться с маурами.

Ну да, ну да, Лариса отлично знала, что, если она хочет поймать в свои сети этого богатого и статусного красавчика, ей придётся смириться с тем, что он будет и дальше прыгать по всем постелям. Бабники не меняются.

— А напомни-ка мне, голубушка, сколько раз я тебя просил не называть меня так?

Лариса надула пухлые губы.

— Да ладно, Феденька, брось! Что за странные прозападные замашки, будто в древние времена на старой Земле? Если ты от рождения Фёдор, к чему зваться нерусским именем Фред? К чему позорить славный старинный род?

Он демонстративно свёл густые чёрные брови.

— В моём роду были не только русские. И вообще, это не твоё дело. Какой бес в тебя сегодня вселился?

За бортом весело плеснула вода.

— И кто бы рассуждал? Разве не тебя твой Кир звал то Дэзи, то Китти?

Лариса пьяно захихикала.

— Ко-о-отик, ты ревнуешь! Как мило! Я рада, давай за это ещё выпьем!

— Давай. Девушки, давайте все выпьем! За нас, за всех! Мы вместе! Ура!

Недружный хор вразнобой подхватил тост.

Фред вполне мог себе это позволить. Яхта управляется автопилотом, программа направит судно по безопасному курсу вокруг острова и вернёт обратно к причалу без вмешательства капитана. А он имеет право на расслабляющий отдых после напряжённого этапа работы.

— Жарко, девушки, — улыбаясь, проговорил Фред.

Это был знак.

— Жарко! — охотно подтвердили девушки. — Значит, надо раздеться! Давайте разденем нашего капитана! Ему точно жарко!

И они со всех сторон облепили Фреда.

— А сейчас будет ещё жарче, — проворковала одна красотка, с удовольствием оттеснила Ларису и…

— Ой, смотрите, смотрите! — закричала другая, которой не хватило места рядом с капитаном. — Рыбы танцуют!

Пёстрая полуголая щебечущая стайка моментально переместилась к другому борту.

— Ах, какая прелесть! Светящиеся рыбы играют!

Из воды выпрыгивали маленькие юркие тела, подлетали в воздух, сверкали чешуёй на солнце, мерцали собственным светом в тени скал, кувыркались, порхали над волнами, точно разноцветные бабочки, перестраивались, как войско на параде, танцевали в воде, словно балерины.

— Ларис, иди сюда, смотри, как здорово! Как красиво рыбки играют!

— Мне и отсюда видно, — сердито отозвалась Лариса и осталась возле Фреда.

Некоторые рыбки в азарте шлёпались на палубу. Одна даже угодила в чьё-то декольте.

Девушки со смехом возвращали их в воду и смотрели на невероятное зрелище.

— Чего это они, ни с того ни с сего? Слишком уж сложно они играют. Такое впечатление, что ими кто-то командует, будто войском, — пробурчал Фред. Он даже ввинтился в весёлую толпу и перегнулся через фальшборт, чтобы вглядеться в хрустальную толщу. Но ничего, кроме мелких рыбок, там не увидел.

— Как это — чего? Наверное, яхта кормящийся косяк спугнула. Или они сами разминаются.

— Разве рыбы могут играть?

— Не только людям свойственно играть, — презрительно сказала Лариса, — Животным тоже. Разве ты этого до сих пор не знал? Я давно об этом знаю, читала. Не скажу навскидку, где, но точно читала.

А когда она это читала? Что-то не припоминается. В детстве, наверное. Она тогда ещё интересовалась чем-то, кроме выгодного замужества, популярной наукой, например.

За бортом плеснула вода, слишком громко для того, чтобы этот звук произвело маленькое тельце. Фред снова перегнулся через фальшборт и снова никого крупного не увидел в глубине.

Девушки налюбовались на красивых рыбок и вернулись к Фреду. На сей раз Лариса бдительно следила и не позволила оттереть себя в сторону.

3.

Что-то холодное коснулось голой щиколотки.

Лариса посмотрела себе под ноги и завизжала. На палубе извивалась рыба-змея. Гибкое чёрное тело свивалось в кольца, судорожно разевая пасть с мелкими острыми зубками.

— Она же маленькая, чего ты её боишься!

Фред схватил извивающееся тело за хвост и перекинул через фальшборт.

— Вот и всё, никаких проблем.

Но тут завизжала другая девушка, а за нею ещё одна. Палуба оказалась кишащей рыбами-змеями.

Фред заносился по судну взад-вперёд, лавируя между визжащими девушками, подбирая угрей и выкидывая за борт одного за другим, а они всё сыпались и сыпались на палубу. Его шатало и от выпивки, и от усталости, и от раздражения.

Романтическое, расслабленное, томное настроение было сбито, просто напрочь, и хорошо, если не окончательно

Происходит какая-то хрень. Отсюда убраться бы подальше, но куда? Если на яхту вздумали с какой-то стати устроить нашествие океанские обитатели, так они же и в других местах будут нападать.

Фред мог бы взлететь, но у него полная палуба девушек, они при таком маневре тут же попадают за борт. Каюта всего одна, и она маленькая, трюм тоже невелик, к тому же доверху забит разной аппаратурой и охотничьей экипировкой.

Поднять броню и устроить подводную прогулку?

Пусть любуются своими рыбами на экранах, раз им так приспичило.

Фред заскочил в рубку, чуть не поскользнувшись на очередном угре.

И тут оказалось, что броню заело. Она никак не поднималась.

Что за черт? Кой черт держит эти чертовы железяки у киля?

Фред выскочил обратно на палубу.

Уф! Наконец-то! Ни светящихся рыбок, ни угрей не наблюдается. Он вытер пот со лба, обмахнул лицо полотенцем из каюты. А ему на яхте придётся сгонять в ремонтный док у главного острова, проверить, что там случилось с бронёй. А до того времени выйти в море на охоту не получится.

Девушки сбились в кучку на корме, передавали друг другу бутылки с вином, обсуждали произошедшее и уже хохотали.

Ещё раз — уф. Кажется, нужное настроение вновь приходит в нужную кондицию.

Фред заулыбался и пошагал к девушкам.

4.

Невидимый Уэно раздражённо кружил в воде возле яхты.

Как же это неуютно, когда кто-то слишком самоуверенный, но слишком мало знает о мире!

Он исчерпал способы, как ещё можно помешать врагу без вреда для здоровья и его, и других людей на яхте.

Сначала он отвлёк девушек, затем немного напугал. И это особо ни на что не повлияло. Люди очень упорны в своих намерениях, им помешать сложно.

Он даже сумел удержать броню, когда клоун-охотничек вздумал её поднять. Для Уэно с его чудовищной силой это было несложно.

Но тут он вспомнил отчаянный вопль Улы. «Не выдай себя!» Этот аргумент стал решающим, Уэно оставил в покое броню, бросил затею, которая заставила бы человека однозначно решить, что тут кто-то постарался. Если Уэно попортит на яхте что-нибудь ещё, тут уж точно Фред, даже пьяный, заподозрит постороннее вмешательство однозначно.

Что же можно предпринять ещё? Напугать больше? А чем?

Кто что творит с другими, тот того сам и боится. Шантажист — шантажа, агрессор — агрессии в свой адрес, насильник — того, что его самого изнасилуют.

Охотник иногда боится того, что вдруг поменяется местами с добычей.

…Тем временем на палубе вновь разгорелось веселье. Фред снова взялся за бутылку, его снова облепили девушки и уже почти раздели.

Лариса ревниво следила, чтобы её не отодвинули чересчур далеко. Она не стена, но им подвинуть её всё-таки не удастся.

Ларисино лицо вдруг поплыло перед глазами, Фред помотал головой.

Что за чёрт? Птичка-перепил, а не перепёл?

Ларисино лицо затуманилось, трансформировалось, и на нём выросли тентакли, окружив мерзким венчиком соблазнительный пухлогубый рот. Прямо как в старинном фильме-ужастике про Летучего Голландца!

Фред на мгновение охренел, но не растерялся, немедленно задействовал тонкие ощущения. Они работали плохо под воздействием алкоголя. Но, тем не менее, он отлично понял, что на него никакого воздействия нет.

Что за черт? Девушка — чудовище? Но этого же не может быть! Он знает её несколько лет, он знает о ней практически всё!

Фред вскочил на ноги, попятился, затем подскочил обратно, осмелился протянуть руку. Наваждение исчезло, он не успел коснуться его, чтобы определить точнее, что это такое.

Значит — что? Всё-таки банальное — птичка-перепил?

— Сука! Что ты подсыпала мне в выпивку?!

— Фред, ты что?! Совсем спятил?

Девушки завизжали и разбежались по палубе во все стороны.

Фред бросился в рубку.

Что бы тут ни произошло, а лучше вернуться на берег.

Там больше возможностей привести себя в порядок и разобраться.

Яхта устремилась к причалу, аккуратно огибая остров.

5.

Сегодня Улу в бухту так и не отпустили.

С нею неотлучно находилась Ванда. Космач ушёл, к нему обратился этот горе-охотник, Лански, допился дурной на голову парень до глюков, попросил лекарство.

Оба, и спасатель, и его подруга решили, что сотрясение у Улы неопасное, уже можно и поспать, и пойти назавтра в бухту. Но только не плавать! Просто посидеть на тёплом песочке, притом не на солнце.

Разочарованные девушки пришли к Ванде пожаловаться на дурака-клоуна, который набухался до того, что сорвал им морскую прогулку. А там было так красиво, рыбы играли!

Ула слушала рассказы девушек и постепенно понимала, что произошло.

Монстр хулиганил, мстил за сорванную встречу и беседу. При этом вошёл во вкус и разошёлся, даже расходился.

Огромное, солидное, величественное существо, ему много лет, а ведёт он себя порой, как мальчишка-подросток.

Ну вот заче-е-ем?!

Хулиганство не воспитывает. Оно может только разъярить, и получается замкнутый круг.

Подобные выходки не заставят упёртого клоуна отстать от Улы.

Ночью ей снилась бухта.

Вода весело плескалась, облака летели над нею, отражаясь на колышущейся поверхности, рыбы танцевали, выстраивались в чётком порядке и выпрыгивали из воды, но не сами, их подкидывали в воздух незримые щупальца. И даже скалы, ярко освещённые солнцем, не казались мрачными, как обычно.

Глава 13. Птичка в клетке

1.

Утром, затемно, Ула проверила рюкзачок, взяла его в руку за лямку и на цыпочках прошла на веранду. Перелезать через перила лучше налегке, а затем можно вытянуть свой рюкзак. Она положила его на пол и легла грудью на перила, чтобы перевалиться наружу. Выбралась, нагнулась, чтобы протащить рюкзак между балясин. Что-то укололо её в шею. И — всё.

Когда она очнулась, то не сразу поняла, где находится. В глаза било солнце. Проспала? Но она же только что по темноте лезла через перила на веранде! Она отлично это помнит! Или ей всё приснилось так ярко?

Девушка привстала и осмотрелась.

Солнце било не в окно, а в круглый иллюминатор, а кровать, точнее, откидная корабельная койкалегонько покачивалась. Ула не в комнате Вандиного коттеджа, а непонятно где! В какой-то каюте!

Ула похолодела.

Она поняла, где проснулась. Надстройки на судне у Фреда невелики. Это яхта хищного клоуна! Он как-то вырубил Улу, подкараулив возле коттеджа, и унёс к себе! И никто-никто этого не заметил, ни Василий с вышки, ни Ванда, ни все остальные. Веранда пристроена к задней стене коттеджа, её не видно тем, кто находится внутри каменного кольца, потому что домик стоит высоко на скале.

Неважно. Надо думать не об этом, а о том, как спастись из лап хищника.

Ула вскочила с койки. Её повело так, что она чуть не врезалась плечом в стену. И всё-таки девушка, шатаясь, добралась до двери. Дверь не заперта. Ну, понятно, они ведь уже в море.

Зато эту дверь можно запереть изнутри. Что Ула немедленно и сделала. Снова осмотрелась. Вторая дверь. Видимо, каюта примыкает к рубке. Тоже запереть. А теперь вылезти в иллюминатор.

Блин! Он слишком маленький! Она ведь — не осьминог, просочиться в небольшое отверстие никак не сможет! И к тому же хренов прозрачный кругляш никак не открывается.

Зато сюда теперь никто не войдёт. Потому что она ещё и щеколды задвинула. Двери, правда, хлипкие, а подпереть их нечем.

Ула плюхнулась на койку и прикрыла глаза ладонями. В темноте ей лучше думалось. Посидев так несколько мгновений, она вскочила и кинулась обыскивать каюту. Может, тут где-нибудь завалялось средство связи?

Всё тело колотила нервная дрожь.

Так. Инфора, конечно, нет, хищник снял его с руки. И камушек из кармана вытащил, крохобор. Девушку клоун раздеть не сумел, на ней не простой комбинезон, хоть по виду это и не понятно. Покрой свободный, не такой, как у тайрианских герлонов, те сидят на человеке плотно, в обтяжку. Но ткань та же самая, и расстегнуть этот комбез может только его хозяйка.

Девушка сразу почувствовала себя гораздо лучше. Никто не поимел её в бессознательном состоянии. Она купила эту одежду, отдав за неё целую зарплату за два года. Как она при этом питалась, как лазила по помойкам на задворках продуктовых магазинов, и вспоминать не хочется. И не время погружаться в мемуары, это всегда успеется.

В настенных шкафчиках ничего нет. Ну, понятно, не совсем же он дурак, чтобы инфоры тут для пленницы раскидывать. Поковырять иллюминатор нечем, да и не поддадутся современные материалы даже современным инструментам, тут только плазменный резак поможет. Или бомба.

Больше ничего умного в голову не приходило.

Можно пока порассматривать фотки на стенах, остальное-то всё она уже разглядела, только что на зуб не попробовала.

2.

Фотки были качественные. Аж стерео. Но неподвижные.

Ещё бы, на них только мёртвые монстры. И охотник на их фоне, с ухмылкой до ушей. Прямо не верится, что монстров он сам убивал. Разве что выслеживал, это он вполне может.

Хм, карикатура. Из трёх картинок-комиксов с надписями в «облачках» возле фигур.

Рисунок первый — весёлые ребята на пляже. Им вдалеке машут руками девчонки из воды. Ребята, идите к нам, водичка классная!

Рисунок второй — те же ребята в восторге говорят друг другу. Во! Нас девчонки зовут! Бегом в воду!

Рисунок третий — огромный осьминог держит в каждом щупальце по девчонке, высунув их по пояс наружу, а сам прячется под водой.

И подпись: «Главное — не съесть приманку раньше времени».

Улу передёрнуло. Это у кого же такое извращённое воображение? Изобразить существ, которые вполне мирные, хоть и хищники — вот в таком виде… Ула видела короткий документальный фильм о дружбе человека и осьминога, земного, самого обычного, некрупного. Ей сотворить подобный комикс и в голову бы никогда не пришло. Сам клоун, что ли, вот этак рисованием баловался? Он вполне мог бы.

Дверь дёрнулась. Ага, лёгок на помине.

Ну, поговорим.

— Ула! Проснулась? Открой, тут тебя никто не съест! — приглушённый створкой голос Фреда звучал весело и, как всегда, самодовольно.

— Мне интересно, чем ты меня вырубил?

— Ой, ну, не тупи, это на тебя не похоже! Пистолет-шприц и ампула со снотворным, конечно.

Конечно, чего ещё от него ждать.

— А зачем?

Она просто тянула время, надеясь непонятно на что.

— Ещё более тупой вопрос. Ну, мать, ты даёшь! Мы будем бороться с твоей интимофобией радикальными методами. Нельзя же допустить, чтоб такое добро почём зря пропадало.

Мы? Ну и самомнение!

— Да меня моя интимофобия вполне устраивает, не хочу я с ней бороться.

В дверь с той стороны чем-то саданули, судя по высоте, на которой раздался звук — кулаком.

— А я хочу!

Во-во, в этом всё и дело. Тупой хищник признаёт только свои хотелки. Как там выразилась Ванда? Замашки необузданного самца — закинуть на плечо и в пещеру. Ну да, Фред в буквальном смысле именно так и сделал.

— Ула, не глупи! Выходи по-хорошему!

Да-да, бегу и тапочки теряю.

— Ну? Я жду.

Она промолчала. К чему тратить слова на того, до кого они не доходят?

— Я ведь всё равно сюда войду. Дверь взломаю! Хоть мне её и жалко, резное дерево с Алитавы, как-никак. И чинить потом придётся.

Угу, даже тут от хвастовства не удержался. Дерево с Алитавы…

— Ну? Смотри мне, я ломаю.

Ула нервно хихикнула.

— Давай-давай, я как раз стою за этой самой дверью с тяжёлым предметом в руках.

Фред возбуждённо захохотал.

— С каким? Каюта практически пустая, даже стульев нет!

Ула снова хихикнула.

— Я изголовье от койки и от стенки отломала.

За дверью злобно плюнули на пол.

— Ты чего? Слишком сильно головой ударилась?

Судя по тону, Фред как будто совершенно искренне удивился.

Ула на мгновение представила себе, что она, подражая Ванде, превратилась в фурию. Что из этого бы вышло? А то, что её решимости достало бы только на один удар. А дальше у неё из рук просто выхватили бы любое орудие и… Ведь физически с такими, как Фред, ей не тягаться. Даже просто попятиться она бы его не вынудила.

— Тьфу, стерва! Я всё равно до тебя доберусь! Тут тебя от меня никто не защитит, космач далеко!

Улу прошиб пот. Космач далеко, а Уэно близко. Если он услышит и явится, то охотник поймёт, что Глаза Моря реальны!

Шаги за дверью быстро удалились.

Клоун скафандр высшей защиты с экзоскелетом побежал надевать? Вот уж действительно клоун.

Только бы Уэно не услышал…

3.

Яхту резко закачало.

Ула отлетела на койку, совершенно целую, разумеется. Она наврала Фреду, когда сказала, что отломала изголовье. Теоретически это можно было бы сделать, развинтить шарниры. Но у девушки не было отвёртки.

Однако, что происходит-то?

За дверью раздались шаги быстро бегущего человека.

— Открывай, стерва!!! Ты что сделала?!!

Ула озадаченно промолчала.

— Ты вылезала в рубку?!

Ула оторопела.

— А ты сам-то где сейчас был?

За дверью затоптались на одном месте.

— В трюме, конечно. Защиту надевал. А то и в самом деле саданёшь по кумполу, ты ж такая же отбитая, как твоя подружка. А если ты не вылезала в рубку, кто ж тогда повернул яхту к берегу?

Ула застыла. Она поняла, кто это сделал.

— Кроме тебя, больше некому!

О нет, вот тут он ошибается, очень даже есть кому.

— Я ж забрал твой инфор! Как ты это сделала? У тебя есть ещё один, встроенный? Нет, тогда ты давно бы космача вызвала…

За дверью топтались, шаркали и размышляли вслух.

Яхта тем временем набрала скорость.

— Как ты это сделала?!! Как ты включила свой инфор на дистанции? У тебя встроенный чип или телепатия?

Или. Но инфор тут ни при чём. Улу затрясло. Яхта неслась к берегу со скоростью Уэно, «включившего» реактивный водомёт. Нет, девушка вовсе не переживала, что судно врежется в причал или скалы, её личный монстр очень аккуратный. Она боялась, что Фред увидит Уэно.

— Как ты это сделала?!!

Ула молчала.

— Отвечай, стерва! Какая прога у тебя в инфоре? Останови яхту, дура! Мы же сейчас на полном ходу в берег врежемся! Ты же не видишь, куда править! Слышишь меня, сволочь тупая? Отвечай! Останавливай судно, тварь!

Фред орал за дверью, колотил кулаком в створку. Потом, в самом деле, принялся её выламывать.

Яхту, как следует, тряхнуло.

За дверью с грохотом рухнули на пол, выругались матом. Потом куда-то побежали.

4.

Яхту снова тряхнуло, как-то по-другому.

За дверью, ведущей в рубку, загремело и зашкрябало. И качка исчезла.

Ула поняла.

Фред бросил ломать дверь в каюту, убежал в рубку, к пульту. И взлетел.

Ула впала в ступор. Ситуация повторялась. Водитель гравимобиля, тогда, на Земле, тоже взлетел, чтобы Ула никуда не делась из его машины, даже если сумеет вскрыть запертую дверцу.

Девушка в тупом оцепенении представила себе, как это выглядит со стороны, с берега, например. Яхта под белоснежными парусами парит в небе, как на старинных картинах, изображающих фата-моргану, атмосферный мираж. Это красиво, это очень красиво…

А её теперь никто не спасёт, океан и Уэно в нём остались далеко внизу.

Бах! Громкий плеск. Яхту тряхнуло так, что она чуть не перевернулась вверх тормашками. Ула чудом успела вцепиться в койку, только потому ни обо что серьёзно не ударилась. Бах! Громкий плеск.

И снова качка, и снова яхта понеслась куда-то.

Неужели Уэно успел прыгнуть, пока яхта не набрала большой высоты, обрушил судно обратно в воду и снова поволок его к берегу?

А ещё, возможно, просунул щупальце через иллюминатор или через дверь в рубку и вырубил пульт, потому что таких матюгов и проклятий, как сейчас от Фреда, Ула ещё ни разу не слышала.

Фред замолчал.

Он понял, что ничего не может сделать, и просто перестал орать, или сознание потерял? Или его вообще прибили, не приведи боги?

Ой, всё. Ей уже без разницы.

Если Фред увидел Уэно, и клоуна после этого пришибли, то и хорошо.

Вот до чего она дошла…

5.

С рассветом Ванда обнаружила на веранде рюкзак подруги и подняла на ноги всех — не только спасателя, но и ребят.

Ребята и девчонки сбежались к причалу, не увидели там яхты Фреда. Они уже были в курсе произошедшего и не знали, что им делать, только мрачно комментировали.

— Ин биг фэмили клювом доунт клац-клац, — язвительно заметил Кирилл.

— Во-во. А мы проклацали, — хмуро согласился рыжий Потапов.

— Куда он её увёз? Как теперь искать?

— Космач найти сможет.

— А он станет? Это за нас он несёт ответственность, а она тут — посторонняя.

— Тогда мы сами её найдём.

— Каким образом? Ты на лодке-моторке предлагаешь догнать океанскую яхту? Тем более, яхту на антиграве. Да этот хлыщ как только увидит погоню — сразу взлетит, и поминай, как звали. Их обоих.

— Вот так вот — болтаться «дикарём» по курортным планетам, безо всяких путёвок, вне охраняемых зон и в одиночку, — мрачно бросил Кирилл.

Василий вывел моторку из лагуны к причалу и спустил её на воду.

Но никого искать не пришлось, молодые люди вскоре увидели с берега Фредово помпезное корыто. Его двигатель не работал, судно банальным образом, как в древние времена, сидело по ватерлинию в воде, непонятная сила толкала его к берегу, а хозяин с матюгами метался по палубе.

Яхта резко ткнулась носом в причал и будто прилипла к нему. Из каюты выскочила Ула, пробежала вдоль фальшборта, перебралась на длинную швартовую платформу и врезалась в толпу, как будто ничего не видела перед собой. Ребята расступились, девушка понеслась прочь.

— Интересно, что его заставило вернуться и отпустить девчонку? Он сейчас даже не пытался её задержать!

— Мозги вдруг на место встали?

— Ты в это веришь? Скорее, кто-то его заставил.

— Кто?

Василий подогнал моторку вплотную к яхте.

— Лански! На берег лучше не суйся! Ты всё-таки перешёл грань, хотя я тебя предупреждал! Убирайся с острова сейчас же! У тебя есть твоё собственное транспортное средство, вот на нём и уматывай. И чтоб через пять минут я тебя тут не видел! Иначе возьму за шкирку, как нагадившего щенка, и просто выкину отсюда в океан.

Удивительно, но Фред будто проглотил язык. Он исподлобья взирал на толпу на причале, молчал и не двигался. Ребята и девчонки выглядели так, словно собрались активно помогать космачу выкидывать его с острова.

Наконец, Фред отмер, ушёл в рубку, с бешеным стуком задвинул за собой дверцу. Затем выскочил обратно, швырнул в толпу на пристани инфор Улы и скрылся снова. Двигатель тут же включился, потому что яхта с плеском приподнялась из воды и заскользила над нею прочь.

Неподалёку столь же весело плеснула волна, словно там резвилось морское животное. Но среди солнечной ряби никого не было видно.

Василий оглядел притихших ребят и девушек.

— А где виновница этого торжества?

— Скорей всего, удрала в своё тайное убежище, — ответила ему Ванда. — Да не надо её сейчас искать, с нею уже всё в порядке. Она быстро приходит в себя от стрессов, я в этом убедилась.

Так оно и было.

Пока спасатель выгонял охотника, Ула сбежала в грот.

Глава 14. Предупредить монстра

1.

Убегая, она приостановилась на мгновение.

Выслушала, как космач выгнал Фреда с острова, и ринулась дальше. Добралась до каменного барьера, влезла на гребень, чуть не кубарем скатилась на пляж, доплыла до грота и только там рухнула в изнеможении.

В бухте весело булькнула вода.

«Ула».

Хорошо, что на мысленную речь не нужно особых усилий. Она задыхалась и не смогла бы сейчас говорить вслух.

«Да, я здесь».

Молчание.

«Ты мне даже «спасибо» не скажешь?»

А? Точно, непременно надо сказать, много чего надо сказать.

«Скажу. Спасибо. Потому что ты мне не столько честь, сколько жизнь спас. Мы оба упрямые, и Фред, и я. Я не уступила бы ему. А он упёрся настолько, что скорее убил бы, не добившись, нежели отпустил. Мне попадался такой тип людей. То ли их в детстве избаловали, то ли всё дело в том, что это психопаты, абсолютно без эмпатии. Они не умеют сочувствовать другим людям и существам… Не знаю. Но то, что они упёртые и злые, безо всяких рамок, признают значимыми только свои желания, это точно».

Она помолчала, пытаясь отдышаться и успокоить собственное волнение, а то уже начала волноваться и вода в бухте.

«Мне тут теперь безопасно, космач выгнал охотника с острова. А вот тебе… Обозлённый тип и фанатик своего дела, он будет ещё упорнее за тобой гоняться. Было бы лучше всего, если бы ты залёг на дно до тех пор, пока хищник не уберётся с планеты с концами».

Вода перестала плескаться, похоже, от удивления.

«?»

Ула сообразила, наконец.

«Да это такое выражение у людей, из жаргона криминального сообщества. То есть, из особого языка большой группы людей, нарушающих закон и общепринятые правила. В твоём случае получается, что фраза звучит буквально», — она невесело засмеялась.

Вода гневно закипела бурунами.

«Я предпочёл бы проучить его, чтобы он гарантированно убрался… с концами, сколько бы у него их там ни было».

Ула снова засмеялась. Юмор кошачьего, то есть, маурского пошиба получился неожиданным у такого спокойного существа, как Уэно.

«А из бухты я не уйду. На дне скучно, тем более, теперь. Там не с кем разговаривать. И рыбы мало».

Девушка охлопала себя по бокам, проверяя, насколько успел высохнуть комбинезон. Она ведь плыла прямо в нём, чтобы не тратить время. А главное, она прямо сейчас подбирала аргументы и успокаивала собственные нервы, чтобы не вспылить.

«Послушай, пожалуйста. Ночью охотник спит. Тогда можно ловить рыбу и прочих крабов, это будет безопасно. Лучше же потерпеть и переждать какое-то время, чтобы затем спокойно получить всё, что хочется…»

Вода почти не колыхалась, зато в воздухе над бухтой повисло такое напряжение, что от него чуть не посыпались искры, как с шерсти у донельзя рассерженного кота.

«Зачем терпеть, если можно пресечь раз и навсегда? Опасно всегда и везде. Если бояться рисковать, то уж лучше помереть сразу, тогда никаких проблем не будет. И ничего интересного — тоже».

Из-за скал выплыла яхта Фреда, так, словно она прокрадывалась мимо, как шакал в пустыне. Охотник, вопреки приказу космача, вовсе не убрался прочь от острова.

Ула вжалась в хризолит. Стены грота были скошены больше в сторону бухты, даже удивительно, что нарядной пещеры с пляжа не видно. Яхта неторопливо проплыла мимо, бесшумно, как призрак. Когда судно хищного клоуна скрылось из глаз, Ула выдохнула.

«А вот и подтверждение моих слов».

Вода в бухте булькнула раздражённо и насмешливо разом.

«Так это он не меня, это он тебя разыскивает. Он же не в курсе, что я у него под… м-м-м… носом».

Ула поневоле согласилась. Морских монстров в бинокль на берегу не высматривают. Уэно прав.

«Так что посиди пока тут. С ним найдётся, кому разобраться».

Да это понятно, что космач разберётся. Но…

«И ты посиди пока тут. Действительно, в нашей бухте самое безопасное дно».

Вот только на этом дне совсем нет еды.

2.

— Не бузите тут без меня, мне пока что некогда за вами присматривать. А вы все совершеннолетние, то есть, уже взрослые, так что будьте добры, сами несите за себя ответственность, — сказал спасатель, взял моторку, вышел в море и отправился патрулировать остров.

Снова яхта пошла вокруг острова вплотную, снова на палубе торчал злобный клоун с биноклем.

Ула не боялась ни за Уэно, ни за себя. Яхта никоим образом не могла попасть в бухту. Мешали каменная коса и рифы, не коралловые, а тоже каменные. Острые зубья скал едва-едва выступали над водой, тем более опасные, что их было трудно заметить с борта.

Космач догонял яхту на юркой моторке с антигравом.

Фред вынужден был с руганью попятиться дальше в море, и теперь лодка спасателя описывала близкий к острову круг, а судно охотника — более дальний.

«Уэно, я тебя прошу, спрячься!»

Вода легонько плеснула, оттуда долетела мысленная улыбка.

«Я и так спрятался — тут. Выбираться отсюда именно сейчас — как раз и опасно».

Ментальная улыбка явственно сделалась хитрой.

И вот как прикажете парировать?

Вода заколыхалась сильнее. Хм, кажется, аргумент нашёлся, хоть и слабенький.

«У тебя там щупальца затекли?»

Волны притихли на время.

«Куда затекли?»

Ула возвела глаза к полупрозрачному потолку.

«Выражение такое. Означает онемение конечностей от неподвижности, когда кровь хуже ходит по сосудам».

Странно, что ей не надоедает объяснять любую мелочь, даже некое удовольствие составляет.

«У меня не бывает такого, я в любой момент могу пустить мелкую вибрацию по всей длине тела и конечностей. А что?»

Девушка всплеснула руками, наверное, как Уэно — незримыми щупальцами.

«Вода ходит ходуном, это может привлечь внимание и выдать случайному наблюдателю то, что тут кто-то есть».

Ментальная улыбка стала ещё более хитрой.

«Наблюдатель всё равно ничего не поймёт, потому что увидит пустую бухту, которая вроде как просматривается до самого дна».

Вот что тут скажешь в ответ?

— Ула-а-а!

До грота донёсся крик со скального гребня. Вода в бухте затихла, и стало слышно, как осыпаются камешки из-под ног человека, что торопливо спускался на пляж. Ула узнала голос. С какой стати Кирилл ищет её здесь? Всё-таки выследил её, узнал тайное место? Хорошо, что она в гроте, а не под навесом.

Некоторое время было тихо.

«Уэно, посмотри, пожалуйста, я-то не могу отсюда выглянуть. Он ушёл?»

Ула ёрзала в нетерпении до тех пор, пока друг из-под воды не ответил.

«У меня глаза закрыты. Но я и так его чувствую. Нет, он не ушёл, старательно обыскивает пляж».

Девушка раздражённо вздохнула. Теперь будет ещё сложнее.

«Кто он такой, кстати?»

Ула пожала плечами.

«Ещё один парень. К моему счастью, не такой навязчивый, как Фред».

Вода заколыхалась снова. Ула поняла — Кир ушёл. Долго же он обшаривал небольшую полоску песка, похоже, каждый камешек перевернул.

3.

Фред попытался прорваться.

Он сделал вид, что наискось уходит дальше в океан, а затем, когда отодвинулся от преследователя на нужное расстояние, резко развернул яхту и понёсся назад.

Моторка бросилась наперерез. Она прыгала по волнам, как норовистый мустанг. Василий стоял в лодке, выпрямившись во весь рост, слегка придерживаясь за пульт на высоком кронштейне. Так артист цирка во время номера с джигитовкой стоит ногами на седле скачущей лошади.

А когда космач увидел, что не успевает, он пустил моторку вперёд с автопилотом, а сам взлетел на гравипоясе.

Молодой хищник сразу же повернул назад.

Ула облегчённо вздохнула. Охотник ушёл наконец-то? Или нет? Если он надеется, что тут потеряют бдительность, то зря. Василия могут подменить ребята, многие из них умеют управлять такой лодкой. Тогда патрулирование станет круглосуточным, и Фреду надоест бесполезное занятие.

Ну, улетит же он отсюда когда-нибудь, надоест ему искать легенды, сочинённые для туристов. Ой, всё, у неё уже крыша поехала, Фред ведь почти что видел монстра… И теперь станет искать его ещё упорнее.

Вот тем более этому самому монстру нужно срочно спрятаться.

Но убедить неимоверно упрямое существо оказалось крайне трудно. Если не сказать, невозможно.

Уэно упёрся всеми щупальцами. Отказаться от общения и чересчур далеко прятаться, покинуть бухту и Улу он ни за что не хотел, даже временно.

Как убедить скрываться существо, которое тут больше и сильнее всех? Как вообще убедить существо, которое гораздо старше и намного умнее, но при этом всё же наивное, потому что недостаточно хорошо знает людей? Короче, как убедить Уэно залечь на дно?

«Это мне тоже не всегда подходит».

Выяснилось, что и огромный осьминог не всюду в океане может достать до самого дна — вода раздавит даже его.

М-да, внезапно. Оказывается, Уэно отлично умеет в демагогию.

— Ула-а-а!

Девушка вздрогнула. Сегодня в эту бухту, ещё вчера до крайности непопулярную — прямо паломничество.

Камешки посыпались сразу из-под многих ног. На пляж спускались девушки-таллиманки. Вот к ним она бы даже выглянула, они хорошо к ней относились. Но выдать грот нельзя ни в коем случае.

«Ушли», — сообщил Уэно. — «Оставили какие-то вещи под навесом».

Может, там еда? А ещё — там наверняка забавное и поэтичное сообщение от Лизы, может, даже с картинкой красивого и сложного макияжа.

«Ты хочешь есть?» — обеспокоенно спросил Уэно. — «Я могу поймать рыбу, не выбираясь из бухты. Мне достаточно высунуть щупальце».

Да? А вот это шикарно! По крайней мере, в течение дня или двух голодная смерть ему не грозит.

«Но чем ты будешь её жечь? У тебя с собой нет сейчас тех вещей, что были раньше».

«Жечь?» — Ула засмеялась. — «Не жечь, а жарить. В крайнем случае, могу съесть сырой. Жалко, что тут нет лимонов, можно было бы полить цитрусовым соком, как древние полинезийцы. Нет, плавать за лимонами не надо».

Просить высунуть щупальце из воды и достать вещи из-под навеса она тем более не стала. Это могут увидеть.

«Посыпь водорослями, они съедобные и как раз раскрошились».

Ула засмеялась.

Но как же уговорить его спрятаться в глубинах океана?

4.

Она думала так сосредоточенно, что ей даже есть расхотелось.

«Не одному тебе станет скучно, лишившись нашего общения. Ты для меня — сразу, как неимоверно интересная книга, ужасно увлекательный фильм и прекраснейшее путешествие, вместе взятые».

Вода заплескалась.

«Ужасно?»

Ула спохватилась.

«Это гипербола. Преувеличение. То есть, иносказание. В общем, смысл не тот, не буквальный, а противоположный. То есть…»

«Я понял. Я не обиделся».

Да, он там улыбается. А она испугалась! Она всё чаще стала забывать, с кем разговаривает. Люди-то не всегда понимают юмор другого человека, либо его личный жаргон, либо идиомы чужого языка…

«И ты не обижайся. Я действительно понял всё, что ты сказала».

Да? Не очень-то на это похоже.

Разве он понял, что ему не стоит рисковать? Разве он понял, что у Фреда есть разная техника — тепловизоры, радары, сканеры? И оружие. Бластеры, гарпунные пушки, сети, например. И кто его знает, что ещё.

«Да ничего он мне не сделает, не беспокойся. Разве он первый, кто на меня охотится?»

Со скального гребня посыпались камешки. По песку зашуршали шаги. Человек был один.

— Ула!

Ванда окликнула негромко и только тогда, когда спустилась на пляж.

— Я знаю, что ты где-то здесь, хоть и не вижу тебя. Покажись, чтобы я хоть знала, что ты живая.

Заскрипел песок, она беспокойно переступила с ноги на ногу.

— Так ты здесь или ещё где-то спряталась? Я тебе еды принесла.

Тяжёлый моральный выбор. Заставлять беспокоиться хорошего человека или подставить другое разумное существо, лишить единственной возможности общения.

— Ладно, оставлю герметичный контейнер тут, под навесом. Ты права, что выбрала другое место. На этом пляже, судя по оставленным вещам, сегодня уже весь остров перебывал.

Ванда ушла.

Уэно молчал.

Так и хочется сплавать через бухту до пляжа и забрать еду. И всё остальное, что ей там натащили. Но нельзя. Вдруг её увидят? Тем более нельзя просить Уэно достать эти вещи.

А ведь она могла бы просто пойти в коттедж. Если бы Уэно уплыл и спрятался на глубине, она бы за него больше не беспокоилась (ну, почти) и сейчас уже сидела бы на тёплой кухне, пила чай с тортиком, разговаривала с подругой о чём-нибудь весёлом и ненапряжном, а затем с удовольствием плюхнулась бы в мягкую постель и засну-у-ула…

Она едва не застонала от предвкушения, удержалась только потому, что Уэно не так поймёт. Как произошло с пением.

В бухте сердито плеснула вода.

«Пользуешься тем, что я ни сам не могу отсюда уплыть, ни тебя — отвезти обратно на остров. Всё повторяешь и повторяешь одно и то же, только разными словами. А если я снова настолько устану это слушать, что всё-таки вылезу из бухты и как раз попаду под луч из этого самого бластера?»

Ула испугалась так, что мгновенно умолкла.

5.

Ни один камешек не осыпался, ни одна песчинка не скрипнула. Тем не менее, на пляже внезапно раздался голос.

— Ула. Выйди, надо поговорить, это важно.

Василий пришёл совершенно бесшумно.

— Я знаю, что ты здесь. И даже знаю, где именно. Покажись, чтобы я знал, что ты живая. Что молчишь? Ты спишь там, в гроте?

Ага, детская загадка. На какой вопрос нельзя ответить «да»? Хотя некоторые умудряются. То есть, просыпаются, отвечают «да» и тут же засыпают снова.

— Ну, ладно, спи. Можно и попозже поговорить.

Космач ушёл…

Фред болтался на яхте вокруг острова целый день.

Но когда в моторке на смену Василию вышли сразу трое ребят, яхта тут же на всех парах унеслась далеко в океан. Фред понял, что на остров ему не попасть, по крайней мере, сегодня, и уплыл. Похоже, что на поиски монстра.

«Ну вот, хищник убрался прочь, как ему и было сказано. Все спят. Ты тоже иди спать в дом или спи здесь. А я — на охоту за рыбой. Не беспокойся, самая для меня вкусная рыба ищет, где глубже».

Уэно очень сильно лукавил.

Он разозлился всерьёз.

Глава 15. Охотник и добыча

1.

Почему мужчины так себя ведут? Как мальчишки, честное слово. И это — невзирая на любой возраст!

История повторялась. Ула подозревала, что Уэно вовсе не рыбу ловить отправился. Наверняка снова эти двое гоняются по всему океану друг за другом, не разбери поймёшь, кто из них на кого охотится.

А ей что делать? Сидеть в пустой бухте и нервничать?

Она решила пойти домой, то есть, в коттедж Ванды, и прихватила вещи из-под навеса. Девушки принесли для неё много вкусностей в непромокаемых контейнерах, а также полотенце, спальный мешок и тёплый халат. Какие проницательные. Не обнаружив Улу на пляже, они предположили, что она уплыла куда-то поблизости. И сделали так, чтобы она могла унести продукты и вещи вплавь, не промочив их.

Устроившись в своей комнате на мягкой кровати, Ула стала разбирать подарки и в первую очередь взялась за Лизины карточки.

На каждой из них — дата, пять словосочетаний и фото. На картинке — только глаз. Веко опущено и тонко раскрашено в яркие оттенки, из-под ресниц едва видна радужка. У океанского друга это тоже довольно частая мимика, чтобы идеально хамелеонистая кожа прикрывала также и глаза.

Карточек было семь, сложенных по порядку.

На первой красовался монохромный макияж, глубокого бирюзового цвета. Оттенок назывался — Заманивающий в глубины. Хм-м. Прочти она такое раньше, пожалуй, испугалась бы. И не случилось бы того прекрасного подводного путешествия. Наверно, иногда лучше ничего не знать заранее. Толку-то от такого туманного предсказания?

Ванда, умница, пока не расспрашивала, принесла Уле в комнату обед и ушла. Хотя по её лицу было видно, насколько ей не терпелось узнать подробности.

Но спокойно поговорить им бы и не дали.

В коттедж постучали.

— Меня здесь нет! — испуганно воскликнула Ула и спряталась под кроватью.

Ей было слышно, как Ванда говорила с кем-то через запертую дверь.

— Да живая она, живая!.. Да, именно так — пришла, положила вещи, которые мы приносили ей на пляж, и снова ушла… Вот поэтому ты её и не заметил, что она через веранду перебралась.

— Вот хитрюга, — проворчал за дверью голос Василия. — Всё равно она никуда не денется, от разговора не отвертится.

Космач ушёл.

И этот туда же, проворчала Ула, натягивая покрывало до полу.

— Вот что ты делаешь? — попеняла ей Ванда, когда вернулась в комнату. — Вынуждаешь меня врать моему мужчине.

Вслед за спасателем заглянули ребята и девчонки целыми компаниями, затем поодиночке приходили Кирилл, Лиза, рыжий Потапов и даже Лариса.

В общем, Ула почти весь день просидела под кроватью.

Кажется, она начала немного лучше понимать Уэно. Ну, не хочется ей вотпрямщас ни с кем разговаривать. Настолько не хочется, что просто не можется.

Остальные карточки Ула отложила в сторону, всё равно они туманно пересказывают дело прошлое. Поскорей заглянула в седьмую.

А на седьмой распечатке не было ни описаний оттенков, ни картинки. Только одна фраза — не выходи никуда из дома в этот день. Опять?!

Ула пожала плечами.

И насколько помогло бы такое предсказание, получи она его в день похищения либо накануне? Её унесли от этого самого дома.

Если послезавтра Фред сумеет прорваться на турбазу, логичнее просто его опередить, нырнуть в бухту и уплыть в океан вместе с Уэно. Но надо знать точно, когда наступит час икс. А этого-то она как раз и не знает.

2.

Фред упорно лазил по океану.

А что? Если тут можно ходить, то почему нельзя лазить? Тем более, что настойчивый охотник, в самом деле, больше лазил по надводным и подводным пещерам, нежели носился на яхте.

Фред разозлился всерьёз.

За эту стерву Улу уже не только люди заступаются. Лариса права. Очень странная и подозрительная девица.

Поначалу он подумал, что девчонка сама двигала яхту. Но затем отверг эту мысль. Нет у неё подобных способностей. У неё даже обычной защиты нет, она спокойно позволила залезть к ней в голову и даже не заметила покушения на своё прайвеси, свою приватную зону.

Ничего особенного в этой самой голове Фред не обнаружил. Обычные скучные мысли и мечты обычного, скучного, офисного планктона.

Библиотекарь, фу, фи, фе. Пфе.

Книжечки она перебирает в пыльном архиве, даже не в современном учреждении, с кристаллокассетами, широкоэкранным видео и электронным каталогом. На то, чтобы с успехом заполучить в буквальном смысле непыльную должность, не вредную для здоровья работу, у этой курицы, синего чулка и старорежимной мымры ума не хватило.

Не-е-ет, девица киснет в провинциальной конторе, с бумажными изданиями, как в прошлые века. Денег на путешествия добыть не умеет, автостопа боится, обслугой на обычных, низкопробных рейсах подрабатывает. В результате чего летит не туда, куда хочет, а куда попало. Тьфу. Нет мозгов, считай, калека.

Курица она. Обычная. У Фреда это слово — обычная — по сути, было ругательством.

Правда, дорогой и редкий костюмчик она заполучить сумела. Интересно, где раздобыла? Какими путями? Он ведь эту одёжку расстегнуть так и не сумел. Сбежал тогда сразу, чтобы не прибить со злости упрямую девку. А девка тем временем взяла да и заперлась в каюте. И как это она так быстро от снотворного очнулась?

Чем же курица его зацепила, что он готов пойти на что угодно, чтобы заполучить её? Разумеется, тут вовсе не любовь, Фред отлично это понимал. А что тогда?

Однако, он отвлёкся от дела.

Итак, яхту двигала не она, водой управляла не она, это уже ясно.

Тогда кто?

Прозрачные, едва видимые на солнце плети с плеском взметнулись с поверхности океана, обхватили судно и обрушили его вниз, обратно на воду. Это какой же чудовищной силой надо обладать, чтобы перебороть двигатель на антиграве?

Что же это за существо-то такое?

По палубе метались как будто мощные потоки воды, но эти потоки имели постоянную, чёткую форму. Словно сам океан вдруг обрёл разум и напал на агрессивного чужака.

И всё это — из-за примитивной, простой, как три копейки, чувихи?

Невообразимо.

Одна водяная удавка хлестнула в открытую дверцу рубки. Фред от шока тогда просто вжался в стену. Прозрачный аркан обвился вокруг пульта и вырубил его. Вырубил, мать его растак, полностью!

Байки о разумной воде не врали, байки подтвердились на сто процентов.

Кого же сумела приручить скучная и тупая стерва? Кого же в результате ищет по всему океану до безумия отважный и героический охотник?

Чего доброго, скоро ему и в самом деле плавающие по отдельности Глаза попадутся.

3.

Итак, шантажист боится шантажа, агрессор — ответной агрессии в свой адрес… Любому охотнику хоть раз в жизни да приходила в голову мысль о том, что однажды он может поменяться местами с добычей…

А охотника обуял злой азарт.

Теперь это его личное дело — во что бы то ни стало добраться до монстра.

Один космач, в случае чего, не помешает увезти девку и оприходовать её во все дырки, а то и нарезать новых. А вот неизвестное существо, способное на пути до плавучего космопорта сделать с яхтой что угодно…

Аппаратура по-прежнему не брала хитрое чудовище, все показатели застыли на нуле.

Видимо, гораздо лучше сработают природные человеческие способности. Не зря упорнее всего Фред развивал именно их. Они могут быть не менее эффективным оружием, чем лазеры, бомбы и прочие материальные технические штучки. Или — средством поиска, вот как в данном случае.

Охотник пустил яхту в дрейф на автопилоте, вышел из рубки на палубу, уселся в позе лотоса, прикрыл глаза и сосредоточился.

Вот, вот-вот, ещё немного концентрации…

Есть!

Монстр обнаружился не так уж далеко. На поверку выходило, что он постоянно кружился возле яхты, будто наблюдал. Или издевался, что гораздо вернее.

Чудовище ощущалось, как нечто длинное, гибкое, обычному глазу неприметное. Еле видное виляющее движение под поверхностью воды.

Фред вскочил и бросился в рубку. Приготовленный заранее, глубоководный скафандр высшей защиты, с мощным экзоскелетом, облёк тело, словно родная кожа. Руки в гибких перчатках легли на пульт, он оказался нисколько не повреждённым после неудачного похищения.

Яхта прыгнула вперёд, точно хищник, завидевший жертву и подкравшийся к ней вплотную. И полетела над самой водой, вслед за стремительными бросками почти незримого морского змея, который порхал под поверхностью океана и шарахался из стороны в сторону, будто пьяная бабочка.

Врёшь, не уйдёшь!

Неизвестное науке существо металось, будто спятившая летучая мышь. Были бы у него крылья, вышло бы полное сходство. И, в конце концов, чудовище нырнуло в то самое ущелье, где Фред не так давно уже искал его. Только на сей раз тут было настоящее существо, а не шланг рыбопровода. Охотник ощущал это всеми фибрами своей хищной души.

Яхта убрала мачту, оделась в броню и быстро пошла на глубину. Мимо замелькали мрачные, ребристые стены. Острый нос охотничьего судна безжалостно рвал светящиеся водоросли, во все стороны от него прыскали рыбы.

Существо скользнуло в глухой тупик. Фред доподлинно знал, что это именно тупик, потому что в прошлые разы обшарил тут всё. Яхта туда не протиснется, да и не надо.

Охотник оставил яхту-подлодку дрейфовать в подводном ущелье, а сам выскользнул наружу, включил все прожектора на скафандре, световые, инфракрасные, ультрафиолетовые и прочие. И помчался за убегающей добычей. Врёшь, не уйдёшь, я тебя вижу!

«Ты меня видишь только потому, что я сам того захотел. Поговорим?»

Ого! Телепатия? До сих пор ни одна жертва, владеющая подобным, даже не пыталась разговаривать с охотником. Ну-ну.

«О чём?»

Поговори-поговори напоследок, неизвестная рыбка. Недолго тебе осталось тут булькать.

«Например, о том, что тебе от меня надо».

Что? И это всё? Фу, скукотень. Фред глумливо расхохотался.

«Например, твоя красивая шкурка. Она ведь у тебя красивая?»

В потоке света послушно мелькнуло что-то пятнистое. Морской леопард? Или просто расцветка похожа?

«Разве мама не учила тебя? Ты не знаешь, как себя вести? У тебя ведь есть мама, в отличие от многих. И она тебя любит. Неужели она учила тебя пользоваться окружающими, как будто это бесчувственные вещи? Наверняка нет. Так почему же ты так себя ведёшь?»

«Маму не трожь! И вообще, я не разговоры разговаривать сюда пришёл, а убивать тебя!»

«Точно? Не передумаешь?»

«С чего это мне передумывать? Ты чудовище, а чудовищ я убиваю. Или ты откупиться хочешь? Жизнь морского царя многих сокровищ стоит!»

Если вдруг случится детская сказка, то сокровища можно взять, а существо всё равно убить. Чтобы не помешало никаким планам.

«И за что ты хочешь меня убить?»

Какой глупый вопрос, прямо разочарование сплошное.

«Разумеется, за то, что ты убиваешь людей. И ешь их».

«Неправда. Я не ем людей, я ем рыбу».

«Я тебе не верю!»

«Ну, раз не веришь, тогда посиди тут и подумай над своим поведением».

Бах! Океанские глубины сотряс тяжкий грохот. За спиной у Фреда обрушилась то ли скала, то ли каменная плита-ловушка в коридоре древней затопленной цитадели.

Охотник метнулся к другому концу подводной щели. Бах! Ещё одна плита загородила путь прямо у него перед носом.

Экзоскелет глубоководного скафандра не помог, плазменный резак не помог. Перед тем, как плита рухнула, Фред на мгновение увидел за нею пару огромных, слепящих, точно прожекторы, глаз. Черт! Глаза Моря! Легенды не врали! А как выглядит само существо, охотник рассмотреть так и не смог.

Фред плавно опустился на пол в темноте. Батареи прожекторов следовало беречь. Кассет, преобразующих морскую воду в дыхательную смесь, хватит на месяц. Сухпайка в питательных таблетках хватит на месяц. А дальше что?

Как же хреново, когда добыча оказывается разумной, и к тому же — хитрей охотника! А беспечный охотник сдуру попался на детскую приманку.

Фред саданул бронированным кулаком в каменную стену. Скотина, тварь, мразь! Одним словом, чудовище!

«Сам ты птичка!» — донеслась издалека последняя телепатема от спокойно уплывающего монстра.

И всё затихло.

4.

Наступил вечер, и Ула пошла к заветной бухте. Теперь ходить по острову было безопасно. Неужели всё ужасное закончилось?

Издалека донеслась успокоительная мысль вместе с картинкой. Тихие, тёмные глубины, много вкусной рыбы и весёлое настроение. Уэно обедал, и всё с ним было в порядке. Неужели он действительно охотился только на рыбу?

Таллиманки снова собрались в летнем театре. Теперь на сцену, кроме них, больше никто не претендовал. Только настроение у девушек было уже не то.

— Привет, — девушки вяло помахали Уле руками.

— Привет, — она столь же неохотно подошла.

— Все карточки прочла? — многозначительно спросила хмурая Лиза.

Ула кивнула. Странно, что ей не задали никаких вопросов. Всем ведь на острове интересно, кто её спас. Когда они группами и поодиночке приходили к коттеджу, то пытались выспросить хоть что-нибудь у Ванды…

А, ладно. Неважно. Ула мысленно махнула рукой и продолжила путь к бухте. Карабкаясь на каменный гребень, девушка припомнила, что там значилось у Лизы на сегодня.

Прячущаяся в пещере, Неразгаданная загадка, Корифей ордена дятла, Перековавшая меч на колокольчики, Встречающая ветер на башне.

Ну, последнее понятно. Разговора с Василием не избежать.

В бухте весело плеснула вода. А затем ликующе затанцевала, как в первый день знакомства.

О-о-о! И что бы это могло значить?

«Какой ты весёлый сегодня! Это потому, что сытый, или потому, что ещё что-то опасное учудил?»

Вода радостно колыхалась.

«Ничего опасного. Целый месяц нам никто не помешает».

— Что ты сделал?!! — закричала Ула и вскочила на ноги.

«Ничего особенного, кроме того, что проучил самоуверенного охотничка, погонял по океану, а затем запер в подводном ущелье».

— Что?!! Он же там умрёт! Так нельзя! Выпусти его немедленно!

«Ты снова кричишь — и вслух, и мысленно. Чего ты так испугалась? Не умрёт он. У него припасов на месяц жизни под водой. Я не убиваю людей. А он как раз хотел меня убить, вот и пусть теперь посидит там и подумает над своим поведением».

— Сюда явится весь клан! Будут искать его, а найдут тебя! У них в распоряжении даже инопланетная техника! Боги, Уэно, что ты наделал…

«Он меня не видел ни тогда, ни сейчас. Он не знает, кто я. Никого они не найдут и ничего мне не сделают, не бойся».

— Уэно, зря ты это. Знаешь, что ты сделал? Ты всё-таки выдал себя, подтвердил этому охотничку на сапиенсов своё существование. Пока он считал тебя просто легендой, он только искал. И найти, разумеется, не мог. А с сегодняшнего момента он будет целенаправленно выслеживать. Этот упёртый теперь не успокоится, он же фанатик.

«Так тем более, пусть пока посидит там».

Ула плюхнулась обратно на кучу водорослей в гроте и сгорбилась.

«Выпусти его. Так нельзя. И никого ты не проучил…»

Она сидела неподвижно, а куча водорослей почему-то всё равно шуршала. Она не замечала, что по лицу у неё текут слёзы, а тело вздрагивает.

«Хорошо, я сейчас вернусь туда и выпущу его, раз ты этого хочешь. А тебе я принёс подарок».

Волна сердито плеснула в грот и выкатила на хризолитовый пол овальную коробочку.

«Что это?»

«Древний лучемёт. Он работает, посмотри, там кнопочка. А тому человеку, о котором ты сегодня постоянно думаешь, ты можешь обо мне рассказать, если он спросит. Но только ему».

Ула кивнула, выплыла из грота на пляж и полезла по скальной тропинке. Конечно, завтра она придёт сюда снова. Ибо кто знает, что может произойти дальше.

Дорожка из волн заструилась к выходу из бухты.

Сердитый Уэно уплывал и думал о том, что люди непоследовательны.

5.

Ула открыто шагала через остров, прямо посередине, то есть, мимо ажурной башни. Девушка уверенно предполагала, что сейчас произойдёт.

И точно. Вниз стремительно слетела на гравипоясе рослая, тёмная фигура спасателя, облачённого в лёгкийводолазный костюм. Василий приземлился и остановился перед девушкой, но не заступил ей дорогу, а встал немного сбоку. Она могла спокойно уйти, но не сделала этого.

— Ула. Ты же понимаешь, что нам надо поговорить?

Она кивнула. Уэно разрешил рассказать о нём именно этому человеку.

— Лучше, чтобы никто не слышал, — сказала она и опустила глаза, не в силах выносить его пристальный, тяжёлый взгляд.

— Тогда это можно сделать на башне. Я могу поднять тебя туда сам. Или езжай на лифте.

Ула выбрала лифт. С некоторых пор она не выносила прикосновений, особенно от мужчин. И ни к чему нервировать Ванду, заставлять её ревновать.

На вершине башни дул ровный, сильный ветер.

Ула села на стул с винтовой ножкой, космач остановился рядом, оперся локтями о перила. С некоторых пор у него часто болела спина.

Обычно Ула разговаривала только с Вандой, а со спасателем ей было беседовать не о чем. О своём боевом прошлом он рассказывать не мог, только травил байки, а байки Улу не привлекали. Сама она тоже немного интересного могла поведать. В общем, не было общих тем. Теперь одна такая тема нашлась.

— Мне важно знать, кто тебе помог. Я видел с берега, как фонтан воды взвился вверх, слизнул летящую яхту и обрушил обратно в море. Это выглядело, как в легендах — разумная вода. Так что за существо ты приручила настолько, что оно тебя защищает?

Кто ещё кого приручил, подумалось ей.

— Этот кто-то явно крупный, если сумел толкать океанскую яхту. Мне интересно, насколько велико это существо.

Ула огляделась.

— Чуть побольше вон той скалы.

Василий присвистнул. Скала возвышалась, как дом в добрый десяток этажей, но всё равно была ниже наблюдательной вышки.

— Далеко не самое большое существо в мире, но и не маленькое. Оно может быть опасно для людей.

— Не может.

— Почему ты так уверена в этом? Кто это?

Ула молчала.

— Странно. Такое большое создание, но ни одной байки о нём нет. Ни разу не слышал, чтобы в океане Марины видели кого-то крупнее дельфина. А ведь легенд должно было стать много.

— Слышал. И не раз.

— ?

— Глаза Моря.

Космач не сел там, где стоял, только потому, что многое повидал. Его было сложно удивить. На лице у мужчины не отразилось ровным счётом ничего. И всё же он был изумлён. Вот ведь угораздило девочку — сходу отыскать легенду, которую люди не могли обнаружить добрую сотню лет.

— Так всё же — кто это такой? Ты можешь мне сказать?

— Могу. Он мне разрешил. Это осьминог.

— Да, осьминоги мирные, несмотря на то, что хищники. Людей они не едят. И клюв мал, и пищевод узкий, и, что самое главное, сочувствовать они умеют. Так что я тебе верю.

Ула покивала. От Ванды она знала, что космач — ныне океанолог и преподаватель вуза на Новой России.

— Разрешил? То есть, он разумный, и вы как-то общаетесь?

— Телепатически.

— Значит, легенды лгут, или тут произошла мутация, и осьминог всё-таки стал людоедом?

— Не стал. Вот с этим моментом легенды исказили всё полностью. Уэно никого не убивал.

— Уэно? Так у него даже имя есть?

А у космача всё-таки шок от такой новости, потому что он только и делает, что переспрашивает, будто недалёкий подросток. Василий неровно вздохнул, сам за собой это заметил и слегка поморщился.

— Я тоже хочу с ним поговорить.

— Сегодня уже не получится. Глаза Моря, то есть, Уэно уплыл за рыбой, у него же ночной образ жизни. Так что дипломатическая беседа состоится, только когда он вернётся, то есть, утром.

Василий энергично кивнул.

Утром так утром.

Глава 16. Космач, охотник и монстр

1.

К серповидному пляжу спустились двое.

Ула села на песок, спасатель остановился рядом.

«Уэно».

В бухте легонько плеснула волна.

«Я здесь».

Ула вздохнула.

«Я не одна, со мной рядом — тот, серьёзный и хороший человек. Он хочет поговорить».

Поверхность бухты пошла лёгкой рябью. В голове у девушки прозвучал долгий вздох воды.

«Пусть говорит, я услышу».

— Говори… те.

Ого! Девочка употребляет обращение на «вы», по старинке, о которой большинство людей давно забыло.

— С кем? Тут никого нет, — космач взглянул на Улу с явным подозрением.

Может, ребята правы, и девочка двигала яхту сама, а свалила всё случившееся на популярную легенду?

«Уэно, он мне не верит. Покажись на секунду, а?»

Ула засмеялась, а космач откровенно нахмурился.

Вода пошла рябью и потемнела. Нет, не вода, а тот, кто был в ней.

Уэно появился не по частям, а молниеносно и весь разом.

Космач не удержался и ахнул. Ветеран галактических войн выглядел сейчас, как мальчишка-подросток. Глаза у него горели, он подался вперёд, едва не падая в воду, и с восторгом уставился в глубокую чашу бухты.

— Потрясающая мимикрия, идеальная маскировка! Бухта казалась пустой! — прошептал он, как будто голос у него от волнения сел чуть больше, чем полностью.

Ула улыбалась и взирала внутрь хрустальной толщи с откровенным удовольствием. Её ведь тоже таким зрелищем баловали нечасто.

Огромный тёмно-серый осьминог, цвета мокрого камня, едва помещался в бухте. Пожалуй, что Ула даже преуменьшила его размеры.

Они уже явно разговаривали, космач-океанолог и океанское существо, а девушка ничего не слышала.

«Я просто пересказываю ему то, что ранее изложил тебе. По второму разу всё это слушать будет скучно».

Ула добросовестно подумала. Скучно? Да нет, наверно. Но по второму разу всё это слушать… Она, пожалуй, и плакать будет по второму разу, а Уэно слёз не выносит. Так что, действительно, лучше не надо.

«Врага я отпустил, как ты хотела».

«Да, я видела и его яхту, и его самого на палубе. Спасибо».

«Это он тебе должен бы сказать. Но не сказал никому. Впрочем, я с ним и не разговаривал, когда выпускал…»

Ула не обратила внимание на оговорку и больше не мешала этим двоим беседовать.

Вначале Василий переминался с ноги на ногу, затем сел на песок, подобно Уле, а после того и вовсе прилёг, подперев голову ладонью.

Уэно вскоре поменял окраску, бухта снова казалась пустой.

Наконец, космач вскочил на ноги.

— А знаешь, я ему верю. Я — океанолог и не понаслышке знаю, что осьминоги мирные, хоть и хищники. Да, он рассказал мне про все те случаи, когда он пытался помочь, а люди не поняли. И даже подробно показал. Выглядит убедительно и однозначно, тем более, что я читал отчёты экспедиций. Люди тогда пострадали от рук других людей, а не в результате нападений неизвестного существа. Так что я ему верю. Тем более, что этот — высокоразумный.

Ула улыбнулась мечтательно.

— Да, он так умеет. Очень хорошо рассказывает, вместе с картинками. Словно фильм смотришь, да ещё интерактивный, глазами главного героя.

Василий сказал ещё не всё.

— И я его понимаю. Если ты силён и уверен в себе, если противник с тобой один на один, то ты прятаться не будешь.

Всё так. Вот только этот самый противник зарвался. Из числа тех монстров, что он убил, сколько было сапиенсов? Кто-нибудь об этом знает?

Оставшись одна, Ула сняла комбинезон и поплыла в грот.

2.

Космач ощущал себя пастухом, вот только овчарки у него не было. Да и студенты — не стадо, они сами себя отлично помогают пасти… то есть, охранять. А молодой волк продолжает кружить возле острова на яхте.

Василий считал, что теперь он обязан защищать не только студентов и молодую гостью турбазы, но и разумное существо в океане Марины.

Рыжий Потапов словно мысли читал.

— Василий, ты словно пастух у нас тут, вот правда. А за овчарок не беспокойся, вон нас сколько, справимся.

Ребята привели моторку, чтобы смениться. Они приплыли весёлые и бодрые, хотя всю ночь не спали.

— Что — по мне так заметно? А вы как? Неужели не устали?

— Конечно, заметно! — засмеялся Кирилл. — Глаза прищурены, как в степи под солнцем, взгляд орлиный, зоркий, и лодка прыгает, словно мустанг!

— Не-е! Какое там «устали»? Мы развлекались, воображали себя морскими ковбоями! Не пускали в цветник одного глупого ламантина, — захохотал Рыжик.

Вот так вот, детки вырвались из клетки. То оргии устраивают, то в ковбоев играют, точно мальчишки. Хотя, он-то не лучше, тоже ведь с удовольствием джигитовку затеял на скачущей моторке…

— Давайте-ка я вас сам сейчас сменю.

Ребята не возражали.

Василий, прихрамывая, спустился к причалу.

И вот снова солёный ветер полетел в лицо вместе с солёными брызгами, а лодка заскакала по волнам, будто норовистый жеребец. Космач любил ощущение живой водной стихии под килем и не задействовал антиграв.

Юркая и быстрая моторка вскоре догнала яхту, что кралась вплотную к берегу, чуть ли не обтиралась бортами о скалы. Удачно девочка выбрала бухту, яхта зайти туда не может. Или, скорее, легендарное существо это место облюбовало.

— Лански! Я тебе что сказал? Ты русского языка не понимаешь? Почему ты всё ещё здесь?

Командирский голос космача легко долетал до яхты.

— Так я же не на острове, — перегнувшись через фальшборт, на удивление мирно ответил Фред. — Океан — это вроде пока ещё общая территория. Сто метров я соблюдаю.

Оперная глотка молодого мажора тоже не нуждалась в микрофоне.

— Километров, Лански. Не метров, а километров.

Ребята наблюдали со спасательской вышки, как двое зычно препираются через широкую полосу океанской воды, и смеялись. Попался как-то хорошему пограничнику особо глупый шпион…

— У островов шельф гораздо меньше.

— Этот факт не объясняет того, почему ты ещё здесь.

— Потому что у меня — дело.

— Какое-такое дело? Девчонку доставать?

— Не только и даже не столько. Я охотник, у меня задача — найти монстра.

— А я океанолог. И, как океанолог, я тебе ответственно заявляю — нет тут никаких монстров.

— Ну нет так нет.

Фред любил тщательно разработанные планы и не отличался особой находчивостью. Он растерянно развернул яхту и ушёл на просторы океана.

Эй, Потапов, а дальше-то что в том анекдоте было?

А дальше хороший пограничник спрашивает у шпиона. Пароль? Тот называет правильный пароль. Ну, что, можно мне пройти? Нет, нельзя. Почему нельзя, если я назвал правильный пароль? А потому, что ты — шпион.

Ой, Потапов, нисколько не смешно.

Зато жизненно.

3.

Вода в бухте взлетала фонтанами и обрушивалась на пляж так, словно хотела смыть весь песок подчистую. Уэно негодовал.

Ула сидела в гроте, обмотавшись водорослями, и старалась не хихикать слишком громко.

«Да-а, тебе смешно. Насели на меня вдвоём, заставили тут сидеть безвылазно, голодать и маяться от скуки…»

Ула перестала хихикать, неловко поёрзала на колких водорослях и вздохнула.

«Уэно, не сердись, пожалуйста. Кто бы тебя тут удержал, самое сильное существо на Марине, если бы ты сам со всеми аргументами не согласился? Космач прав. Подожди, вот он выгонит отсюда окончательно этого упёртого хищника, который пафосно именует себя охотником, и тогда нам снова можно будет плавать вдвоём в океане. А возможно, и втроём. Василий — океанолог, он изучает жизнь существ, обитающих в солёной воде, ему будет интересно увидеть всё то, что ты показывал мне».

Вода в бухте моментально унялась. Уэно очень нравилось, как человеческая девушка произносит его имя, он сразу успокаивался.

Василий пришёл в бухту и уже собрался сообщить, что всё в порядке, Фред свалил восвояси, и можно спокойно поплавать в океане вдвоём, а то и втроём, как судно охотника появилось снова.

И в очередной раз космач догнал яхту на моторке.

— Лански, ты снова здесь?!

Фред уже внаглую перебил его.

— Да, я снова здесь. Только не говори мне снова, что ты — океанолог. А потому что я — охотник, и я уверен, что монстр где-то поблизости, я чую его!

Теперь двое не просто перекрикивались через полосу воды, они стремились переорать друг друга.

— Тем не менее, скажу. Нет здесь никаких монстров.

До чего он дошёл, упрямый космач, препирается с упрямым молокососом, опустился до его уровня. Всё надеется вразумить, переубедить.

— Тогда кто мне помешал?!

Фред бесился и не скрывал этого. И тогда ему помешали, и сейчас мешают.

— Так вот в чём дело! Ты, значит, всех, кто тебе мешает совершать неблаговидные поступки, записываешь в чудовища! Ещё раз, Лански, для особо тупых. Никаких чудовищ тут нет, ни в воде, ни тем более на острове. Тут только студенты.

— А кто же тогда толкал яхту? Кто вырубил при этом пульт?

— Либо девушка сделала это сама, либо кто-то помог ей с берега. Её подружка, её парень. Незачем видеть монстров там, где их нет и никогда не было. Ни разу на Марине не регистрировали ни одного существа крупнее дельфина.

— Кто заманил меня в ловушку, запер под водой, заставил попсиховать, вволю поиздевался, а потом тут же выпустил? Кто? Тоже девушка или её парень?

— Заманить человека в ловушку, чтобы тут же его выпустить? Это глупо и не стоит затрат. Такая байка потянет максимум на миф для туристического рекламного проспекта. Ни один монстр, если он и в самом деле монстр, не будет настолько гуманным, чтобы поймать, а затем просто выпустить, ничего не сделав с добычей. А скорей всего, решат, что человек для саморекламы всё это придумал.

Моторка носилась вокруг яхты, вынуждая умный автопилот избегать столкновения и отодвигать судно всё дальше в океан. Космач с ехидным огоньком в глазах продолжал рассуждать.

— Если человек исчез, по океану долго болталось его судно, человека уже заочно похоронили, а затем вдруг — оп! — и он появился неизвестно откуда, живой, целый и невредимый, тогда да, это уже было бы доказательством. Если оно зафиксировано, конечно. Что показывают видео-регистраторы?

— Когда включена полная защита, видео-регистрация не работает.

— И кому ты это втираешь? Мономолекулярные антенны на что? Иначе корабли, окружённые защитными полями, летали бы вслепую.

Фред вынужден был признаться, что видео-регистраторы — и у яхты, и у скафандра — неожиданно забарахлили. Отключились напрочь все разом.

Василий усмехнулся. Что — снова умница восьминогая? Вырубил не только пульт на яхте, но и остальную технику? Значит, всё, доказательств нет.

Фред заметил эту усмешку. До Фреда, наконец, дошло, что его выставили дураком, и в ответ он стал бить по уязвимым, больным местам.

— Ты океанолог, а я — охотник, я чудовищ за парсек чую. А потому что у меня есть чуйка. Та самая чуйка, которой ты лишился, потому и сам еле выжил, и экипаж потерял, и комиссовали тебя! Мне не нужна видео-регистрация, чтобы знать, что монстр существует! Я его чую!

— Чуешь? Отлично. Тогда ищи монстров там, где они обитают, а не там, где светлее, под фонарём. Тут их точно нет, я много раз плавал под водой с аппаратурой, ни разу не засёк ни одного. Так что ищи своих монстров подальше от этого острова.

Как ни странно, космач был прав. Подводное чудовище будто сквозь землю провалилось, и даже чутьё охотника не помогало обнаружить его. Про аппаратуру и говорить нечего.

Растерянный Фред снова унёсся на яхте в океанскую даль — поразмышлять.

4.

Увы, время отдыха было недолгим.

— Мёдом ему тут намазано, — проворчал спасатель.

Яхта упёртого мажора снова выросла на горизонте, видимом из бухты. Судно было прежним, политика его капитана оказалась новой.

— Василий, будь человеком, пусти меня на остров ненадолго. Клянусь, никаких больше конфликтов! Мне надо просто поговорить с девушкой!

— Нет, Лански, ты достаточно показал себя.

— Значит, не пустишь?

— Нет.

— Космач, ты ненормальный! Ты понимаешь это? Вот зачем ты берёшь на себя лишнее? Почему не можешь действовать, как разумный человек? Обычное мелкое должностное лицо просто поспешило бы прикрыть свою задницу, доложить по инстанциям, избавиться от лишнего гемора — и всё! А я просто привёз бы письменное разрешение из тех же инстанций, и все были бы довольны. Так ведь нет же! Тебе больше всех надо! Сам не живёшь и другим не даёшь!

Фред задохнулся от праведного гнева и поневоле сделал паузу.

Спасатель только усмехнулся.

— Думаешь, я не понимаю, что ты задумал? Ты ведь тут, как я выяснил, основная в бочке затычка, ты отдашь распоряжение своим сменщикам, чтобы меня сюда больше вообще не пускали. А раз меня сюда пускать не будут, я и тебе устрою весёлую жизнь. Вызову полицию и расскажу, что происходит на острове — посторонние девицы, массовые оргии, прикрытие для чудовищ-людоедов…

— Тогда я тоже вызову полицию, да не обычную, а таорэн.

Фред сразу осекся. Таорэн — внеземная полиция, группа наблюдателей за порядком на планетах, входящих в Галактический Союз.

— Таоры мигом разберутся, на каких-таких монстров ты охотишься, — невозмутимо продолжал Василий. — А то они что-то упустили из внимания столь значительную личность, от которой зависят судьбы Галактики. Если всё было именно так, как ты излагаешь, то это означает только одно — существо разумно и этично, следовательно, охота на него — преступна. Ты понимаешь это? Вот зачем ты гоняешься за сапиенсом? Убивать сапиенсов запрещено законом во всех мирах.

Фред моментально сбавил тон. Но зато попытался торговаться.

— Убраться с планеты я пока не могу. Тут, на острове, осталось кое-что моё.

Василий помрачнел. Он прекрасно знал, что последует дальше, но всё-таки спросил.

— И что же это?

— Девушка.

— Она не твоя, она не хочет иметь с тобой никаких дел.

— А вот я с ней поговорю, и она сразу захочет.

Молодой бахвал в своём репертуаре.

— Нет.

— Я, правда, просто поговорю! При свидетелях, под наблюдением! А после этого, клянусь, сразу улечу с Марины. Раз тут нет чудовищ, значит, и мне больше делать нечего. Просто поговорить-то можно?

При свидетелях? Звучит невинно и безопасно для девушки. Василий-то знал, что именно скажет мажору девушка. А если молодой бахвал, слишком уверенный в себе, получит очередной щелбан по носу, то это его проблемы. Главное, что у него больше не будет предлогов тут оставаться.

5.

Вот только как убедить девушку в том, что поговорить, заявить своё твёрдое «нет» всё-таки надо?

Василий вернулся в бухту, где эта самая девушка, утомлённая донельзя, старательно изобретала, чем ещё развлечь необычного друга, скучающего в заточении, а потому несколько раздражённого.

В конце концов, Ула пообещала Уэно показать, что такое рисунки на лице и теле. Вот и особый случай для того, чтобы сделать макияж и расписать руки хной. Уэно уверяет, что отлично разглядит такие мелочи.

Сидя на песке, космач подытоживал свои действия, их результаты и возможные последствия.

Фред твёрдо пообещал улететь с планеты. Если он нарушит своё же обещание, пусть пеняет на себя, только и всего.

В конце концов, Василий сделал вывод, что он успешно разобрался с этим делом. Конфликтный мажор уберётся отсюда сам, после того, как поговорит с девочкой под присмотром.

Глава 17. Танец волн

1.

Охотник всё ещё не убрался с планеты.

Уэно всё ещё сидел в бухте. К счастью, он послушался совета космача и не плавал по океану даже на глубине.

Уэно кормил себя сам, приманивал любопытную рыбу лёгкими шлепками под водой, пощёлкиванием камушка о камушек, движением водорослей.

Отпала необходимость патрулировать, оставалось только наблюдать. Яхта больше не моталась вокруг острова, маячила недалеко от причала. Фред сидел на палубе и смотрел на берег, ждал разрешения пойти и поговорить.

Ула пошла в летний театр и попросила нарисовать ей на лице и на руках всякое-разное, поэффектнее. Лиза и другие девушки обрадовались и тут же взялись за дело.

— Особый случай? — с улыбкой спросили у неё.

Ула безмолвно покивала, таинственно улыбаясь.

На верхних веках и на висках, возле наружных уголков глаз, ей изобразили драконьи крылья на фоне ранней зари и космоса. На щеках вывели кельтские сложные плетения зелёной краской, а на руках — свадебные индийские узоры оранжевой хной. В общем, расписали девушку, как картину. Ула сидела и улыбалась, а таллиманки разошлись вовсю, дали полную волю художественной фантазии.

— Нам бы ту палитру, что у Ванды! Я дико завидую её коллекции, а она свои палетки почти не использует, они у неё просто лежат! Ар-р-р! Самые редкие оттенки — и просто лежат! Кощунство!

Да уж.

— Люблю мейк-апы я, но странною любовью… — говорила Ванда, когда они с Улой как-то раз рассуждали про косметику. — Куплю, положу и любуюсь временами, а крашусь крайне редко, даже для фото не всегда. Особенно мне нравится перламутр и металлик. И вот что я в том чате делаю, когда не покупаю? А на фоточки любуюсь, девы свой макияж выкладывают. Когда попадаются подходящие образцы мейков, утаскиваю…

Ула принялась утешать, расхваливать искусство девушек, восхищаться узорами и теми наборами оттенков, что у таллиманок уже есть.

— Молчи лучше, не двигай лицом, а то я криво нарисую, будешь знать! — заворчала Лиза.

— Так ты же руки мне расписываешь, а вовсе не лицо, — засмеялась Ула.

Другая девушка с кисточкой в руках тут же отстранилась, пережидая приступ веселья у модели.

— А всё равно не мешай, не отвлекай. Краски водостойкие, специально для отпуска, для курорта, чтобы с макияжем можно было купаться. Так что, если мы криво нарисуем, смыть и переделать будет сложно.

Ула послушно затихла.

А затем пошла в бухту.

«Мне залезть в воду, чтобы было лучше видно? Краски водостойкие, узоры не смоются».

«Краски водостойкие, а вода солёная. Мало ли…»

«Красиво? Тебе нравится?»

«Нравится. Это необычно для меня. Мне ничего не приходится рисовать на коже, нужные изображения сами появляются в любой момент. А ты красивая всегда, хоть с красками, хоть без них. Я вижу и твой облик, и твою… м-м-м… ауру. Ты красивая вся целиком».

Ула зарделась.

«О чём поговорим сегодня?»

Но Уэно не успел ответить. На пляж пришёл Василий и позвал Улу поговорить на прощание с Фредом.

— Просто скажи ему своё твёрдое «нет», а мы все проследим, чтобы он ничего тебе не сделал. Я лично прослежу, буду рядом. Он обещал после этого убраться восвояси окончательно. Если он будет влиять на тебя, я это засеку.

Ула скроила брезгливую мину, но не возразила, послушно пошла следом за Василием.

«Я скоро вернусь», — передала она Уэно, карабкаясь на обрыв.

2.

Фред шагал к лагуне и смотрел только на яркое вишнёвое пятно впереди, но при этом отлично видел целую толпу ребят и девчонок вокруг этого пятна. А главное, он видел там космача.

Стоят, смотрят. Вот что им до этой девки? Она не их круга, они богатые, она нищая. Обслуга. Обслуга должна знать своё место и оставаться обслугой, а не лезть в элитные круги. Ах, да, это же он с Эрнестии, а большинство тут с Новой России, равноправие головного мозга, блять.

Фред, наконец, дошагал и остановился перед девушкой. И тут разглядел, как она расписана чуть не с ног до головы. Это она-то, что до сих пор не красилась вообще! Для кого это она так? Впрочем, не столь важно. Для кого-то она красится, значит, кому-то всё-таки даёт! Сука, стерва!

Он еле сдержался, чтобы не пришибить её тут же на месте, невзирая на свидетелей. Но начал разговор спокойно.

— У всего на свете есть цена. Скажи мне, чего ты хочешь? Что тебе дать, чтобы ты пошла со мной? Деньги? У меня их более, чем достаточно.

Ула покачала головой.

— Должность и карьеру? У меня много связей, я могу сделать тебя знаменитой на всю Галактику, будешь танцевать в лучших мюзик-холлах.

Ула испуганно попятилась.

— Я могу дать тебе всё, что ты хочешь — замки в средневековом стиле, самые модные шмотки, драгоценности! Ну? Что?

Ага, конечно, а сам единственный камушек из кармана утащил.

— Замуж? Хочешь за меня замуж? Я никому ещё такого не предлагал! Хочешь получить мою фамилию?

Ула отчаянно замотала головой, длинные волосы захлестнули шею. Он бы тоже с удовольствием придушил сейчас тупую девку. Но космач бдительно наблюдал за разговором.

Взять её замуж — легко. Особенно потому, что мгновенно можно развестись, когда она ему надоест.

Но девка всё мотала головой, подводя его к пределу, когда он плюнет на главного и боевитого свидетеля и прибьёт мерзавку одним ударом. Её ведь соплёй перешибёшь, а она всё кочевряжится!

И тут девушка будто почувствовала ту самую грань, отмерла и выдала:

— Замуж? Зачем?

Он даже на мгновение восхитился.

— Умница! И в самом деле — зачем? Поехали со мной просто так!

Но упёртая девка снова замотала головой.

— Я не хочу.

Черт! Придётся применить спецсредства.

— А-а-а, значит, не хочешь? — бархатный баритон прозвучал очень мягко и очень зловеще. — Ну, ладно, скоро захочешь. Вот как захочешь, приходи на причал в своём приметном комбезе. Я увижу и подхвачу.

Фред развернулся и зашагал обратно.

Кто-то не сдержался, облегчённо выдохнул.

Ула кинулась к бухте.

3.

Ула добежала до скального гребня, полезла наверх.

Она поняла, что сделал подлец Фред и чего никто не заметил, даже космач. Сама девушка не умела ничего подобного, но чётко ощущала, когда это делали с ней, ощущала движение тонких энергий.

Фред запустил ей вовнутрь энергетический сгусток. Этот нематериальный вражеский агент возбудит до умопомрачения, так, что тело скрутит от желания. И теперь молодой, ушлый хищник будет ждать, когда девушка добровольно и с песней к нему приползёт и станет умолять, чтобы он её трахнул, потому что сама она не сможет справиться со своим желанием.

А она справится. Не впервой. Правда, до сих пор настолько мощный наглец ей не попадался.

Надо срочно в воду, вода прохладная и способна очищать от дурной энергии. Правда, в основном, тогда, когда эта энергия снаружи, а не внутри.

Комбинезон обжигал кожу, причинял боль. Ула, шипя сквозь зубы, скатилась на песок, содрала с себя одежду, бросилась в воду и поплыла.

Прохладная вода не помогла. В животе словно ворочался паук, вкрадчиво трогал коготками чувствительные точки, постреливал молниями, щекотал пуховым тельцем нутро. Дурная, чужая энергия требовала выхода, требовала реализации, возбуждала до боли, до предела, до крика, срывающего горло.

Ула каталась по всему гроту, извивалась и стонала, еле удерживаясь, чтобы не заорать на всю бухту. Но к Фреду она не пойдёт, нет, ни за что, лучше сдохнуть. Не будет у этой властной сволочи ничего подобного, как в любовных романах, зря подлец размечтался.

— Хвост собакой не виляет, — хрипела она сама себе, корчась на куче водорослей. — И никакое «предающее тело» мною вилять не будет!

Из воды к ней робко потянулось щупальце.

«Ула. Доверяй мне, я могу помочь. Я знаю, что нужно делать, не раз видел на пляжах по ночам…»

Ула перекатилась по хрустящей куче, не замечая колких крошек на голой коже.

«Лучше бы ты, конечно, умел просто вынимать из тела дурную энергию. Я-то не умею… Делай, что хочешь, только помоги… Не могу, умираю…»

Из воды тут же взметнулись ещё несколько щупалец, осторожно оплели Улу, легонько прикоснулись к тонкой коже в разных местах, заволновались, завибрировали — на груди, на животе. Словно танцевали. Вода в бухте вторила движениям Уэно, тоже волновалась, тоже танцевала. Одно щупальце проникло между бёдер девушки, и дальше, внутрь. Присоски на кончиках щупалец были крошечные, как раз нужных размеров, они нежно пульсировали.

Ещё одно щупальце плотно охватило Улу вокруг талии и придерживало, чтобы она не каталась, не билась о стенки грота.

Она билась теперь на одном месте, её выгибало от запредельных ощущений, она содрогалась и корчилась, но уже не от пытки враждебной энергией, а от наслаждения. И, в конце концов, закричала.

Мощный оргазм выбросил из тела не только свою, скопившуюся и возбуждённую энергию, но и чужую, дурную.

Ула постепенно затихла и лежала безмолвно и недвижно, только эхо тяжёлого дыхания отлетало от стенок драгоценной пещеры.

С моря послышались звуки свирепой блевоты.

Напротив грота, по ту сторону каменных рифов, под управлением автопилота взад-вперёд барражировала яхта. Посреди палубы на четвереньках стоял Фред, его жестоко выворачивало.

Уэно, почти невменяемый от чужих эмоций, всё же среагировал быстро. Мощные щупальца подхватили беспамятную девушку и утащили под воду. Оба, и девушка, и спрут, мгновенно исчезли из глаз.

4.

Фред ждал Улу на яхте несколько часов. Как это у него терпения хватило? Сам удивился. Как это у него ума не достало — понять, что тут происходит что-то не то?

Он не дождался, девушка так и не пришла, чтобы умолять о близости.

Тогда он поплыл вокруг острова, не выпуская из рук бинокля — высматривал.

Ну, и высмотрел…

Сначала он увидел просто Хризолитовый грот. Ну и что? Он много раз его видел, недоступная красивость, по суше не подобраться, да и хрен бы с ней. С моря к Хризолитовому гроту на судне тоже не подплывёшь, мешают каменная коса и рифы, не коралловые, а такие же скалы, только едва выступающие из воды и потому опасные, их легко не заметить с борта.

Но, на сей раз, пещера была не пустой.

Как увидел он, кто там, в гроте, и что они делают — заблевал всю палубу. Робот-пылесос теперь сломается, пока отмоет…

***

Спасатель слетел с вышки на гравипоясе.

— Лански, что это с тобой? Что случилось? А во-вторых, почему ты здесь?

Фред выглядел страшно — лицо и одежда в какой-то слизи, волосы всклокочены, а запах… как от пьяницы, свалившегося на улице с перепоя.

— Что случилось?! Что у меня случилось?!! Это у вас тут случилось!!! Ты вообще в курсе, что происходит в Хризолитовом гроте?

Фред заорал на космача так, словно там кого-то убили.

— В курсе, — спокойно ответил Василий. — Ты так орёшь, будто чудовище увидел, а сам при этом без оружия оказался. И голым. Там происходит Контакт представителей разных видов. Дружба там происходит, тебе не понять.

— Да какая, к чертям собачьим, дружба? Какой, к дьяволу, грёбаный Контакт? Вот именно — грёбаный! Ваша девка спит с монстром! Не с человеком, а с монстром! Использует спрута, как вибратор! Извращенка! Предательница человечества!

Василий застыл. Девушки пришли в себя быстрее.

— А тебе завидно? — презрительно и бесстрашно бросила Фреду в лицо миниатюрная Лиза. — Самолюбие заело? Комплексуешь, потому что впервые не сумел девушку обаять? Её тело — её дело, кому она его отдаёт.

— Так ты тоже, что ли, ксенофилка? А, я понял! Все вы тут извращенцы! Потому и покрываете друг дружку дружной кодлой! Вот именно — покрываете! Свальный грех тут у вас!

— Ой-ёй-ёй, пафоса-то сколько. Вот как есть, клоун, смотреть противно, — проворчала девушка и ушла.

Ребята посмотрели на спасателя, впервые растерянного от свалившейся на него информации. Фред тоже посмотрел на спасателя и злорадно осклабился.

— Плохо, когда начальство слепое, как новорождённый кутёнок.

Ребята пришли в себя быстрее старшего товарища.

— Котёнок? — насмешливо переспросил рыжий Потапов.

— О-о-о, вот это и называется формальная мода! На возрождение родной речи! Якобы возрождение, потому что вы даже элементарных слов не знаете.

— Да мы-то знаем. Я удивился, что ты знаешь. Побоялся космача щенком назвать, вот и выкрутился?

Фред побагровел так, что у него лицо стало мокрым от пота.

— Да пошли вы все нахрен!

Он злобно плюнул на землю и бросился прочь.

Остальные безмолвно смотрели ему вслед.

***

Василий отмер и срочно отправился за моторкой.

Н-да, неожиданно, мягко выражаясь. Конечно, межвидовые браки и просто отношения нынче — не редкость, но всё-таки не до такой же степени. Хотя, если вспомнить древние фрески, японские, к примеру… Сейчас ведь обычно некоторые люди и не люди обоего пола, когда интересуются экзотикой, то, как правило, более-менее сходной. Гуманоидные — гуманоидными…

Может, мажор что-то увидел и не так понял?

В любом случае, надо найти этих двоих и предупредить. Если у них не хватило ума тут же исчезнуть из бухты, то спасателю надо поспешить, чтобы опередить охотничка, с его манерами избалованного дитяти, махровой ксенофобией и зацикленностью на «защите человечества». Появляться в бухте, а тем более, и дальше там сидеть Уэно больше нельзя. А если им хватило ума, тогда непонятно, где их искать. Океан большой. Куда могло унести девушку существо, что знает местные воды, как свои восемь щупальцев?

У причала яхты не было. Плохо дело.

Спасатель быстро вывел моторку в море и огляделся. Но искать никого не пришлось.

Уэно мысленно позвал космача. Василий обогнул остров, там ему передали Улу, вынули из воды, перенесли щупальцем и посадили прямо в лодку.

Девушка была голая. Она сползла на дно моторки, согнулась, спрятала лицо в колени и в ответ на все вопросы молчала.

Космачу всё объяснил Уэно. Он рассказал откровенно — и то, в каком состоянии Ула приплыла в грот, и по чьей вине у неё было это состояние, и что именно он для неё сделал, правда, без особых подробностей и без картинок. И как их заметил хищник на яхте, и что с тем хищником после этого стало.

Василий понял. Мажор совершил подлость, так что теперь пусть даже близко к острову не подходит на своём корыте.

Космач предупредил Уэно, тот немедленно ответил, что сам всё уже понял насчёт посиделок на пляже и в гроте. Затем Василий отвёз Улу в бухту, моторка между рифов могла пройти свободно. Они подобрали на песке вишнёвый комбинезон, девушка оделась, и спасатель проводил её в коттедж.

5.

Фред удрал на яхту, заперся в рубке и размышлял.

Хитроумный охотник, с прокачанной энергетикой, эффекта не добился, и, оказывается, вот почему. Девушка прибежала не к охотнику, а к монстру в Хризолитовый грот. Девушка предпочла чудовище нормальному человеку. Предпочла отвратительного спрута с его мерзкими щупальцами.

Такая девушка великому охотнику теперь не нужна, её осквернили навсегда. А вот отомстить охотник должен. Обоим сразу.

Глава 18. Главное — не съесть приманку

1.

Здесь становится опасно.

Так сказал Василий и распорядился, чтобы Ула и Ванда переселились в его коттедж, возле наблюдательной вышки.

Из своей новой комнаты Ула теперь не выходила.

Её одолевала тоска по увлекательным разговорам с весёлым и добрым собеседником, по безмятежным морским путешествиям, по невероятным подводным пейзажам настоящей, не туристической Марины.

Её одолевала вина. Уэно дважды прозевал Фреда, и оба раза он при этом отвлекался именно на неё, Улу. А теперь океанский друг вдобавок лишился оригинального убежища в бухте, и надёжно скрываться от охотника больше негде. Где он там, в океане, нынче?

Её одолевал стыд, непонятно, за что. В произошедшем была виновата не она, а этот подлец Фред. Но… Ей было стыдно, может быть, за то, что всё случилось односторонне…

У неё безвылазно сидела Ванда, в коттедж приходили девушки. Пришла Лиза, пришла даже Лариса.

— Что — позлорадствовать явилась?

— Почему сразу — позлорадствовать? Посочувствовать!

Ну да, разумеется. Когда соперница надёжно нейтрализована, можно и посочувствовать.

— Никто тебя не осуждает. Ты наша, такая же, как мы, не очень-то правильная. Ты своя, свои друг друга защищают, а не осуждают.

— Никто не осуждает, — эхом повторила за Лизой довольная Лариса, протянула руку и снисходительно похлопала Улу по плечу. Ула отодвинулась, лёжа на кровати.

— Смотри, что я принесла. Специально для тебя распечатала.

Лиза достала карточку. Ула слегка оживилась, привстала, прочла.

Тоска по несбывшейся мечте…

Какая ещё мечта? Не было никакой мечты, да и быть не могло. Уж очень разные они двое… Ула просто жила, когда плавала вместе с Уэно. Просто жила так полно и ярко, как никогда прежде.

…Пиромантка, Клюквенный камикадзе, Его сапфировая тень, Мегера.

Всё как всегда — ничего не понятно, но очень интересно. Ула вздохнула.

Лариса заглянула ей через плечо. Удивительно, она сходу просекла, что это не простые словосочетания.

— Лиза, что ты делаешь?! — Лариса закричала так громко, что остальные подскочили. — Некоторым людям нельзя предсказывать, после этого они сразу сами себе всё рушат!

— О чём ты? Это просто макияж, — Лиза смотрела спокойно и невинно.

— Да-да, конечно, я так и поняла. Просто макияж. Говорящие названия, категорически не сочетаемые оттенки…

Лариса зло поджала губы.

— А я люблю сочетать несочетаемое. Лариса, что ты в этом понимаешь? Иди давай! Кто предупреждён, тот вооружён!

Лариса фыркнула и ушла.

— А ты никуда не выходи сегодня. Никуда, кто бы ни позвал! Поняла?

Поняла. Не опять, а снова, н-да.

Ула в изнеможении опустила голову на подушку.

Она задремала, и тут снаружи кто-то закричал, раздался топот многих ног, похоже, все куда-то побежали. Ванда тоже убежала, щёлкнул замок на входной двери коттеджа.

2.

Нормальные герои всегда идут в обход.

Монстра просто так не отыскать и не поймать, охотник уже пробовал. Значит, остаётся только приманить. Как это называется? На живца, вот.

Тогда чудовище уж точно появится.

Тогда всё и получится, тогда можно будет отомстить и заодно уничтожить опасного нелюдя. А затем — увезти Улу с Марины, отрезать ей голову (гадкий спрут голову не трогал, это единственное на теле девки, что он не трогал) и пришить к другому телу.

Он вспомнил это тело, белое, румяное, сладострастно извивающееся… Затрясся от ярости и побежал в сортир, в который раз…

Но сначала — месть, а там будет видно.

Так, тщательная подготовка, всё по плану.

Фред взялся за инфор. Сначала союзница… Так, а теперь засечь инфор приманки, где она там сидит, откуда её тащить…

Или нет, он сделает круче. Приманка придёт сама.

Это даже символично — заманить девку в ту самую бухту…

***

Василий слетел с вышки на гравипоясе.

Что такое, кто кричал, где горит? Коттеджи специально построены из негорючих материалов. Все туда побежали.

Он не мог пустить впереди себя детей, он побежал сам, даже забыл о гравипоясе. Обогнал всех, невзирая на хромоту. И увидел Ларису над кучкой каких-то вещей, дымивших так сильно, будто их специально облили горючкой.

— Ты кричала?!

Лариса молчала и смотрела на него круглыми глазами.

— Она говорит, что курила тут и нечаянно подожгла.

Он мгновенно всё понял и кинулся обратно, но опоздал. Коттедж был пуст, Ула исчезла.

Двигатель моторки оказался испорчен, кто-то вынул из него ведущий кристалл.

Но оставался гравипояс, который Василий не снимал с себя круглые сутки.

Он взлетел над островом, направился в океан по воздуху и уже не услышал, как внизу Ванда кинулась на Ларису.

— Отдавай кристалл, дрянь! Это ведь ты его вытащила!

После того, как Ванде помогли ребята, кристалл мигом удалось вернуть.

На моторке в море вышли пятеро — Ванда, рыжий Потапов, Кирилл, Лиза и её парень, Максик.

***

О да, это очень символично. Заманить девку в ту самую бухту для омерзительных похотливых свиданок — ментальным голосом её мерзкого любовничка.

Не имея опыта, трудно отличить один мысленный посыл от другого, это ведь не голос. Это и не письмо на пласто-бумаге, печать и подпись там не поставлена, да и те частенько подделывают. А любую картинку может показать кто угодно, если только умеет.

Но Ула не усомнилась в том, кто именно её зовёт. С Уэно что-то случилось, нужна её помощь. Он снова укрылся в их заветной бухте. Девушка вылезла в окно и бросилась туда, не раздумывая.

Она, спотыкаясь, влезла на скальный гребень, наполовину сползла, наполовину скатилась по каменным ступеням на пляж, позвала.

«Уэно!»

Молчание.

— Уэно!

Плеснула вода, но из неё показался не кончик щупальца, а целиком Фред в глубоководном скафандре.

— Не ори, дура! Внимание привлечёшь!

Спасибо, что напомнил, а то она оцепенела от неожиданности.

Но набрать воздуха в грудь и закричать Ула не успела. Ей заткнули рот бронированной ладонью и рывком затащили девушку в воду.

3.

Яхта-подлодка, герметично одетая в броню, поднялась на поверхность и, как только охотник закинул на палубу приманку и перелез через фальшборт сам, полетела на форсаже всё дальше и дальше от берега.

Фред втащил Улу на борт почти без сознания, она едва не задохнулась под водой. И тут же привязал снаружи к ручке на двери каюты.

— Это чтоб ты сдуру за борт не сиганула, — объяснил зачем-то.

Ула и не думала прыгать в воду, нельзя уйти вплавь от скоростной яхты, которая может становиться подлодкой. Но теперь девушка не могла добраться до лучемёта в нижнем кармане комбеза, ниже колена.

Прежде чем добраться до древнего бластера и начать стрелять, Ула попробовала поговорить.

— Ты понимаешь, что охотишься на сапиенса? Это преступление! — прохрипела девушка, когда отдышалась.

— Да мне срать, кто он такой, этот монстр! — рявкнул Фред из рубки. — Заткнись и не мешай, а то не удержусь и сожру приманку раньше времени. Тьфу, то есть, прибью.

— Клюквенный камикадзе, всё точно! — Ула истерически захохотала.

— Что?! Ты спятила? Заткнись, я сказал!

Яхта летела всё дальше, взрезая волны острым, бронированным носом. Летела просто по воде, антиграв сегодня был ни к чему.

Фред облюбовал огромную отмель вблизи от маленького островка. Абсолютно чистая вода, всё отлично видно, удобно целиться в гадину из чего угодно. Вот тут хорошо поджидать, чтоб завалить и полюбоваться.

Он носился по яхте, проверял оружие, на бегу бормотал.

— Отвратительный моллюск… Уродливая гадина… Вспороть бы ножом щупальца, выколоть выпученные зенки, ме-е-едленно порезать на мелкие кусочки…

Ула содрогнулась.

— Я тебе ещё раз повторяю — это разумное существо, и ты не имеешь права на него охотиться!

— А я тебе ещё раз повторяю — мне срать! Меня за охоту не привлекут, потому что о гипотетическом разуме чудовища никто не знает, это не доказано! Зато всем известны легенды о монстре-убийце! А раз я выяснил, что легенды не врут, и чудовище, опасное для людей, на самом деле существует, значит, я должен его уничтожить, и я это сделаю!

— Не делай этого! Уэно — не убийца, и людей он не ест! Люди всё не так поняли, он хотел им помочь, а они в него стреляли!

— Ну да, ну да! Я — не я, и яхта — не моя, и чудовище — не монстр, а милый котик! Иди ты нахрен, легковерная дура, дрянь! Заткнись, а то прибью!

Ула задохнулась от ужаса.

— Ты не Убийца Монстров, ты просто убийца. И никакой не Фред, а Федька-дурак. Тоже мне, божий дар. Горе-злосчастье для Вселенной, а не дар, садист-охотничек!

Фред подошёл к Уле.

— Нарываешься, куколка? Хочешь, чтоб я бросил тебя за борт, как в терновый куст? Не дождёшься, извращенка чокнутая! Скорей, пришибу.

Лицо Улы, искажённое страхом, измученное, всё равно было красивым.

— Лицо!

Фред понизил голос и забормотал вслух.

— Этот ублюдок не трогал лицо, голову. Только тело. Я заплачу деньги, чтобы девкеотрезали голову и пришили к ней новое тело. И стёрли память, начиная со дня появления здесь!

4.

На корме будто торчала связка брёвен — стволы большого бластера.

Фред подтащил туда Улу, нажал кнопку. Стволы развернулись зловещим цветком во все стороны. Охотник сунул пленницу в середину «цветка», на небольшую центральную платформу, запрыгнул туда сам, привязал девушку к какой-то скобе.

Пару секунд он позволил себе помечтать.

Когда монстр покажется, было бы просто замечательно прыгнуть в воду и собственными руками выпустить кишки мерзкому спруту. Выстрелить в него из ручных лазеров сразу с двух рук, по-ковбойски, от бедра.

Плазменная струя взрежет воду, вздымая клубы пара, и вонзится в ничем не защищённую большую тушу. Голубая кровь выплеснется из громадной, страшной раны толчками, заклубится облаком, скрывая погружающееся на дно безжизненное тело.

Или может быть по-другому. Слишком чёткий поток воды врывается в рубку, вымывает оттуда человека, вышвыривает за борт. А человек вполне к этому готов, даже можно сказать, только того и ждал…

Но жизнь — это не кино, и если герой-любовник… тьфу, то есть, охотник прыгнет в объятия осьминога, да ещё такого громадного, то живым он оттуда не уйдёт, невзирая на бронированный скафандр…

Море сияло солнечными бликами, колыхалось спокойно и безмятежно, и в его прозрачной глубине никого крупней рыбёшек было не видно.

— Давай, моллюск, иди сюда, а иначе твоя куколка тут подохнет самым жутким образом! — заорал охотник, потихоньку зверея от ожидания.

Океан безмолвствовал.

— Покажись немедленно, или я твою девку убью прямо сейчас!

Ула отчаянно закричала, вслух просто без слов, а мысленно она вопила совсем другое.

«Уэно, не ходи!»

— Кричи-кричи — скорей придёт. Я больше не собираюсь гоняться за ним по всему океану. Я сделал так, что он не забьётся в подводную нору, туда, где его не сыщешь и ничем не достанешь, а придёт сюда. Придёт, как миленький, и быстро, и никаких хлопот мне не доставит. Больше никаких и никогда.

«Уэно, не ходи! Он ничего мне не сделает, только угрожает! Не ходи!» — продолжала беззвучно кричать Ула.

Но он всерьёз собрался это сделать, принёс газовый резак и включил горелку. Длинный язык пламени загудел, вырываясь из узкого жерла.

Он поднёс горелку к лицу беспомощной Улы. Глаза его знакомо побелели от ярости, он бешено заорал, обращаясь к колыхающейся морской воде:

— Слышь, ты? Давай сюда, а не то я буду её медленно поджаривать! И ты это почувствуешь, поскольку связан с ней ментально, я знаю! Но даже если не связан, тебе, я думаю, будет неприятно! Живо сюда, я дважды не повторяю!

«Уэно, не ходи!»

Фред, наконец, догадался, что она делает, уловил, услышал.

— Заткнись, сука, стерва, извращенка!

Пламя гудело и дрожало возле горла, Ула ощущала его жар и, не отрываясь, глядела в безумные глаза Фреда. Когда, в какой момент жизни люди превращаются в чудовищ и почему?

— Покажись сейчас же, океанская тварь!

И он показался.

Глаза у Фреда расширились, взгляд остановился. Охотник не ожидал, что Глаза Моря окажется таких огромных размеров. Самоуверенный человек судил по толщине щупалец и думал, что спрут гораздо меньше.

Он плыл открыто, огромный, грозный, беззвучный, точно призрак. Легендарное чудовище планеты Марины. Гневно-багровая туша так легко скользила сквозь толщу воды, как воздушный шар в небе. Это было даже красиво.

Туша молниеносно сменила окраску на чёрную.

Пронзительно запищали сканеры и радары. Проснулись, блять. Но это хорошо. Значит, спрут настоящий, а не чернильный фантом. После того, как Фред узнал, кто такой Глаза Моря, охотник нашёл в сети мно-о-ого инфы про осьминогов.

В ужасе закричала Ула.

«Уэно, нет! Не приближайся!»

Кричи, кричи громче. Твой монстр психанёт и быстрее подставится под выстрел.

Огромное тело в пронизанной солнцем воде — хорошая мишень, по ней трудно промахнуться, даже целиться не надо. Фред развернул один из стволов, нажал на спуск до отказа и молниеносно повёл лучом. Плазменная струя взрезала воду, вздымая клубы пара, вонзилась в массивную тушу…

…И туша тут же расплылась чернильным облаком. Всё-таки фантом!

Ну, правильно, не совсем же дурак этот монстр, чтоб так просто подставиться!

Снова приборы сошли с ума и зашлись истошным писком. Фред оглянулся. С другой стороны подплывал такой же монстр, точная копия первого. Что за черт?! Глаз Моря на самом деле несколько?

Или это тоже фантом? Шипение воды под лучом, клубы пара, и новое чернильное облако.

Сигналы приборов надрывались, пронзительный хоровой писк бил по ушам и по нервам.

Залп! Очередное чудовище превратилось в бесформенную кляксу.

Фред захохотал.

Монстр думает, у охотника зарядов не хватит? Скорее, моллюску не хватит чернил, а энергии в пространстве завались.

Залп! Расплылось ещё одно чёрное облако, и ещё одно, и ещё. Ха! Что, и это всё? Запас иссяк? Осьминоги способны выпускать подряд не более шести таких чернильных бомб. А затем понадобится перезарядка боекомплекта.

Бах! Хрясь! Из-за фальшборта взметнулся как будто поток воды и с грохотом обрушился на палубу. Призрачное гигантское щупальце, бледное, как волна, обвилось вокруг турели. Шарниры заскрипели и лопнули, большой лучемёт перестал вращаться.

Фред шарахнулся назад, держа перед собой Улу и гудящий резак. На яхте ещё много разного оружия, только бы до него добраться. Всё не переломаешь, урод, попросту не успеешь.

Призрачное щупальце взметнулось снова, отшвырнуло Фреда от девушки.

Отшвырнуло удачно, прямо к рубке. А вращать можно и саму яхту, стволы при этом по-прежнему целятся в воду. Пш-ш-ш! Волны вскипели, когда в них врезался луч.

И тут замолчали приборы. Замолчала вообще вся электроника, монстр вырубил её вместе с пультом.

Но двигатель на горючем топливе и механическое оружие никто не отменял. Древние подлодки прекрасно ходили под водой с дизельными моторами. Фред бросился в трюм через люк прямо из рубки.

Гарпунная пушка стреляет большими болтами, волнистыми и зазубренными, а к ним привязаны тросы. Если гарпуны не попадут в цель, тогда тросы перетянут и перережут гадкие тентакли. Ага! Один есть!

Отрубленное щупальце извивалось в толще воды само по себе.

К гарпунам можно прикрутить взрывчатку, снаряды со шрапнелью. А ещё есть сети с электродами и аккумуляторами, которые так просто не вырубишь собственным биополем, какое бы мощное оно ни было.

В невидимого врага сложно целиться без радаров и сканеров, Фред палил во все стороны, в белый свет как в копеечку. То есть, в синее море.

Бах! Сработала взрывчатка поодаль. Попал? Нет, это взлетела на воздух подводная скала. По бронированным бортам яхты забарабанили каменные осколки пополам с острыми кусками металла из зарядов со шрапнелью.

Сеть плыла в стороне, потрескивая разрядами. Увернулся, сволочь.

Вода затихла. Что? Убил охотник монстра? Или тот где-то затаился?

Сейчас выясним. Фред поднёс к лицу Улы газовую горелку на аккумуляторе.

Из-за борта взметнулась едва видимая плеть цвета океана, словно поток воды, и разбила тесные объятия охотника и приманки. Есть! Монстр никуда не ушёл, он всё ещё жив и всё ещё здесь.

А у нас для него есть азотные капсулы! Заморозить гадину, обездвижить, чтоб не вертелась тут, как змея на сковородке, чтоб не уходила от выстрелов.

Ещё имеется кислота, яды и снотворное. Убойная смесь, её количества хватит, чтобы отравить весь океан. В бортах ниже ватерлинии открылись шлюзы, в воду заструились едкие облака, выстрелили во все стороны, точно торпеды, остроносые капсулы.

А вот теперь — есть. Окончательно и бесповоротно. Фред смотрел, перегнувшись через фальшборт, и злорадно скалился.

Монстр безжизненно лежал далеко внизу, на песчаном дне. Большая чёрная туша на жёлтом фоне, отчётливо видная с борта яхты. Щупалец не осталось ни одного. Из обширной разверстой раны не лилась кровь, её огромное грязно-голубоватое облако медленно относило в сторону подводным течением. Из облака торчали те самые щупальца, они извивались, но постепенно замирали.

Следовало бы ещё пару раз пройтись по этой туше чем-нибудь на всякий случай, но отсюда не достать, надо нырять.

Солнце шпарило бешено, ветер исчез, стояла мёртвая тишина. Только вода изнеможённо шелестела, облизывая броню на бортах.

Бам! На палубу обрушился кто-то сверху. Космач, ты опоздал, язвительно пробормотал Фред себе под нос и криво усмехнулся.

Это было последнее, о чём охотник подумал перед тем, как его сходу вырубили одним ударом. Рано он праздновал победу и снял шлем.

Спасатель отвязал Улу от дверцы каюты, она кинулась к фальшборту, перегнулась, посмотрела вниз. Затем Ула спокойно повернулась и подняла древний инопланетный лучемёт, подарок Уэно. Но выстрелить во Фреда она не успела. Спасатель схватил её, отобрал оружие и оттащил девушку в сторону.

Ула молча вырывалась из его рук.

— Тихо, девочка, тихо, — приговаривал космач, легко удерживая её. — Аптечку, быстро!

Лёгкий укол в шею, Ула обмякла, сползла на палубу. Василий передал её ребятам в моторку.

— Везите в лагерь! А я тут разберусь.

Пистолет-шприц со снотворным понадобился ещё раз.

Лански как раз очнулся от удара и успел только пробормотать:

— Мир в оранжевом тумане, какой красивый бред…

После чего он снова вырубился и был скручен по рукам и ногам из другого пистолета — с клейкой лентой.

Космач понял — осьминожьи чернила попали Фреду в глаза. Зрению они не повредят, горе-охотник проморгается, когда проснётся, и всё.

5.

Спасатель вызвал по инфору «скорую помощь» и полицию.

Дополнительно он предупредил, чтобы вместе с медицинской бригадой и дежурным по отделу полиции прибыли психиатр и водитель морских судов малого тоннажа. Также попросил сообщить о происшествии клану Ланских, пусть прилетят и заберут своего отпрыска, который внезапно стал буйным. Заодно они выплатят штраф и компенсируют очистные мероприятия.

И остался ждать гравимобиль с главного острова на дрейфующей яхте, рядом с бесчувственным телом.

Дождался, проследил, как эвакуировали спящего Фреда. Дал необходимые показания, расписался в планшете полицейского. Проводил глазами яхту, которую повели в порт главного острова.

А затем по воздуху вернулся на турбазу.

Глава 19. Танец пива

1.

Космач сидел возле спящей Улы и молча винил себя.

Он проявил непростительную беспечность, пустил на турбазу постороннего. Думал, что это просто молодой самовлюблённый хвастун, которого и раньше пускали, даже приглашали на остров. Клоун сам развлекался и студентов развлекал, выглядел безобидным. А на поверку оказался с гнильцой.

Космач со всеми задачами привык справляться сам, не перекладывая на чужие плечи ни обязанности, ни ответственность. В очередной раз он решил разобраться в одиночку. И мог разобраться, будь это обычный случай. Молодой мажор создал конфликтную ситуацию, выгнать его с турбазы, и всё тут. Никому никаких проблем. А парень-то проявил себя психопатом.

Дурак Лански неожиданно совсем съехал с катушек, бросался словами, качал мнимые права, дошёл до жестокости. Избалованный эгоист. Но в одном он попал в точку. Кроме здоровья, что так и не восстановилось полностью, бывший космодесантник потерял на Дальних Рубежах часть тонких ощущений. Не зря его списали в запас. И вот теперь космач совершил ошибку, не разглядел вовремя опасность для окружающих. Из-за этой ошибки лишилось жизни разумное, мирное существо.

Он знал, что его никто не привлечёт к ответственности. Со студентами, его подопечными, всё в порядке. Лански — человек посторонний, Ула — тоже. По большому счёту, со своими обязанностями космач справился. Но…

Ула во сне одновременно плакала и улыбалась. Наверно, ей снилось что-то утешительное. Девушка лежала неподвижно, выглядела глубоко погружённой в сонные видения. Василий решил, что она ещё нескоро проснётся. Хотя бы потому, что она не проснулась, когда он салфеткой отёр ей мокрые щёки.

Ему было пора на свой пост, повседневные обязанности никто не отменял.

Он позвал с кухни Ванду и ушёл.

Ванда села возле кровати, вгляделась в лицо спящей тяжёлым сном подруги.

Всё плохо, всё очень плохо.

У Ванды когда-то был котёнок. Он родился слабеньким, раньше времени, сосал молоко плохо. Девушка терпеливо докармливала его из пипетки. Он был очень умный, изобретательный. Едва ползая, мог залезть куда угодно. Ему больше нравилось исследовать окружающее, нежели кормиться.

Он был невероятно ласковый, часто мурчал и не слезал с рук у девушки. Разумеется, когда не лазил по мягкой подстилке рядом с кошкой, не карабкался из коробки и не полз целеустремлённо куда-то в коридор.

Он спал у Ванды на груди. Переложенный под материнский бок в коробку, он упорно выбирался оттуда и возвращался к девушке. Она спала вполглаза и совсем неподвижно, чтобы нечаянно не раздавить крошечное существо.

И вот однажды она проснулась среди ночи, а котёнок у неё на груди был уже холодным и окоченевшим.

Ванда рыдала трое суток. Родители тогда сильно испугались за неё.

Но это был бессловесный малыш, а тут — большое, разумное существо…

Космач говорит, что Ула умная и сильная. Она, конечно, в самом деле, сильная. Но её чересчур зацепило. А тот, кто не плачет да молчит, как раз и может внезапно сломаться.

В окно со стороны веранды постучали. Ванда подняла голову.

Василий энергично поманил девушку наружу. Она показала головой на спящую Улу. Космач ещё резче замахал руками, безмолвно требуя выйти к нему немедленно.

Ванда с сомнением посмотрела на неподвижную подругу и выскочила наружу.

2.

Ула спала.

Ей снилось, что Уэно выжил. Он был жутко изранен, у него осталось всего одно щупальце. Но он всё-таки приплыл к ней, в их бухту. Ула сидела там, по пояс в воде, гладила обвивавшее её талию слабое щупальце и рыдала. От безмерного, сводящего с ума счастья.

Солёная вода капала из глаз девушки и смешивалась с другой солёной водой, в бухте…

Ула внезапно распахнула глаза, её подбросило, словно током ударило. И тут она осознала, что всё это сон. Уэно больше нет и никогда не будет. Ничего больше не будет из того прекрасного, что совсем недавно казалось неизменным и вечным. Ни разговоров в бухте обо всём на свете, ни путешествий в океанских глубинах.

Горе ещё и близко не подступило, разум затапливало глубокое недоумение. Как же так? Вот было у неё нечто невообразимо прекрасное и всепоглощающее — и вдруг исчезло? В самом деле, больше ничего не будет? Совсем ничего?

И почему она при этом ничего не чувствует? Совсем ничего.

Слёз не было, ничего не было, внутри царили тьма и тишина, глухое, беспредельное молчание. Как в океанских глубинах.

Космач опоздал. Пока он спешил к яхте бандита, этот самый бандит много раз стрелял в Уэно. Она не видела, как и куда его ранили, в какой момент и насколько серьёзно. Зато всё отлично рассмотрела потом.

Он лежал на дне, неживой, неподвижный, даже кровь из раны уже не клубилась. Её большое, чёрно-голубое облако медленно-медленно относило в сторону, из этого облака торчали щупальца, извивались, постепенно замирали. Семь или восемь? Ула не сумела сосчитать.

Она не могла тогда ни последовать за ним, ни перевязать раны, ничего не могла. Даже выстрелить в убийцу друга вовремя не сумела, ей помешали.

Почему она ничего не чувствует?

Кто показал ей этот сон?

Она больше не верила ни снам, ни мысленным посылам. Может, это космач. Может, Лиза или кто-то из ребят.

Потому что это никак не мог быть Уэно. Она видела собственными глазами, как он лежал на океанском дне, мёртвый. Знакомого мысленного прикосновения с тех пор больше ни разу не ощущалось, теперь она отличила бы его. Теперь, когда уже слишком поздно.

Ей помешали исполнить последний долг, отомстить, выстрелить в убийцу.

Зато теперь не помешают, она сможет воздать сполна. Космач — гуманист, он просто вырубил охотника. Обоих привёз обратно на остров, надо полагать. Куда он его дел, где запрятал?

Она найдёт.

Ула привстала на кровати, осмотрелась и прислушалась. Удивительно, что в коттедже никого не было, никто не сидел возле её постели, не караулил.

Лучемёт, подарок Уэно, космач, скорей всего, конфисковал, потому что в кармане комбеза его не нашлось. Да Ула и не помнила, чтобы совала его в карман перед тем, как потеряла сознание.

Девушка встала, прошла на кухню, взяла там самый большой столовый нож и вылезла в окно.

Осторожно прошла вдоль стены, выглянула, задрала голову. Ещё удивительней — на вышке тоже никого не было.

В летнем театре раздавались голоса девушек, немного дальше гомонили ребята в коттедже. Хоть кто-то из них наверняка видел, куда космач запрятал чертова охотника. Хоть кто-то из них скажет ей об этом.

Она взяла нож обратным хватом, чтобы укрыть клинок в рукаве, и побежала.

Если Ула чему-то и научилась на этом острове, так это тому, что не надо бояться ничего. Она научилась справляться и со своими страхами, и со своими опасностями, и за эти навыки заплатила не сама. Так зачем ей всё это теперь, зачем ей беречь себя, если за её прокачку самую страшную цену заплатил Уэно? Рыцарь пучин, настоящий рыцарь. Был. Зачем ей теперь эта наука и эта жизнь, если его больше нет?

Его нет, а тот, кто это сотворил, остался жить и здравствовать, и наслаждаться жизнью.

А вот не будет он больше жить и наслаждаться, отнимая всё у других. Сколько ещё сапиенсов в разных мирах он убил? Кто это знает точно, кто считал жертвы человеческого монстра?

Жертв не вернёшь. А вот человеческое чудовище остановить можно и нужно.

Ула следила за дыханием, прятала нож в рукаве и бежала размеренной, волчьей трусцой.

3.

Девушки всё так же сидели на сцене летнего театра, но Ула не увидела у них в руках ни планшетов, ни палеток. Девушки собрались в тесный кружок и что-то вполголоса обсуждали. Скорей всего, понятно, что именно.

Они оглянулись на звук шагов.

— Ула, привет! Иди к нам!

Она подошла.

— Привет, — сказала без улыбки.

— Посиди с нами! — живо воскликнула Лиза. — Но карточки у меня пока нет.

— Она мне и не нужна. Вы видели, как меня привезли?

Девушки покивали.

— А Лански? Как привезли его, вы тоже видели? Где он?

— Зачем он тебе? Прям даже странно. Неужели ты всё-таки решила…

Лиза толкнула девушку локтем, та осеклась.

— Мы не знаем, где он. А вот Лариса наверняка знает, она же его всё время караулит. Она скоро должна подойти, посиди пока с нами.

Ула присела, заведя за спину руку с ножом в рукаве.

Время шло, Лариса не приходила, девушки вяло обсуждали косметику, Лиза пристально наблюдала за Улой.

В конце концов, Ула не выдержала. Она заподозрила, что девушки зачем-то тянут время.

— Ладно, я пока пойду, потом загляну ещё.

У неё оставалась надежда на ребят. Они-то больше бегают по острову, должны знать.

В коттедже возле тропинки на гребень громко гомонили.

Ула прислушалась, но отдельных реплик не разобрала и нетерпеливо постучала в дверь.

— Привет, — сказал рыжий Потапов. — Мы думали, ты снова в окно полезешь.

— А что — снова есть от кого прятаться? — живо спросила Ула.

Кирилл молчал.

— Где Лански? Вы видели, куда его привезли?

Кирилл криво усмехнулся.

— Что? Неужели ты решила принять выгодное предложение?

— Нет. — Ула посмотрела на него, он попятился.

Потапов толкнул Кирилла локтем.

— Конечно, нет. Ты не видишь, что у неё в рукаве? Отбери у неё нож.

Кирилл попятился ещё дальше.

— Не ищи, нет его на острове. Лански эвакуировали сразу, вместе с яхтой.

— Как — эвакуировали? Куда?

Ула машинально шагнула назад, ударилась спиной о дверь.

— На главный остров, а затем, видимо, сразу — с Марины. За ним семейство прилетело.

Ула растерянно оглядела ребят и вышла.

— Любовь и голод правят миром… Чушь, блять. Всё дело в сексе. Крепче всего женщина привязывается к тому, с кем спит.

Она оглянулась на закрытую дверь коттеджа, но не вернулась и ничего не сказала, пошла дальше. Точно, Кир-дурак. Да без разницы, что он думает.

Вообще всё уже без разницы.

4.

Ула шла вдоль кустарниковой гряды и скального гребня.

Надо найти хотя бы его коттедж, чтобы разгромить. А затем подумать, как найти Лански и добраться до него самого.

Навстречу попалась Лариса.

— Ой, как ты кстати! Лански точно эвакуировали? А, да, привет.

Лариса хохотнула.

— Точно. Интересное предложение принимать поздно. Да он наверняка просто шутил, так что радуйся, твоё самолюбие теперь не пострадает.

Ула отмахнулась.

— А где его коттедж? Он же брал тут коттедж, не только на яхте ведь жил?

— Не только. Тебе зачем? Поностальгировать над вещами и фотками, что-нибудь на память взять?

— Нет, — прямо сказала Ула. — Разгромить.

— А-ха-ха, фигасе! Дансинг бир? — язвительно спросила Лариса.

— Что?

— Танцующее пиво. Эвфемизм для похмелья, англоязычное выражение.

— Пиво? А может, медведь?

— Что?

— Бир или беар? Пишется-то как? А то, похоже, ты перепутала пиво с медведем. Танцующий медведь, композиция такая есть.

— На медведя ты, положим, не тянешь. Эрудицией хвастаешься?

— Я тебе не Лански, я не хвастаюсь, а пользуюсь. Эрудицией, да.

— Правильно, ты не Лански. Ты ему и в подмётки не годишься.

Ула пожала плечами.

— Так покажешь, где коттедж? Или будешь молчать, как рыба-партизан?

Лариса в свою очередь пожала плечами.

— Ты возле него стоишь, и он не заперт. Громи, сколько влезет, я на это посмотрю. Какое-никакое развлечение, а то скучно тут опять стало.

— А зажигалку дашь? Ты же вроде куришь, значит, она у тебя есть.

От ножа-то в жилище из современных материалов толку мало.

— На, держи, ради такого дела не жалко.

5.

Устроить разгром и поджог ей не дали.

Едва она успела зайти в коттедж, как на улице послышались голоса. Василий с Вандой искали её. Лариса, разумеется, тут же сдала Улу.

— Там она. Громить и жечь собирается.

Вот-вот, слишком долго собиралась.

— Что-о?! Сначала ты, теперь — она? Пироманки хреновы!

В коттедж ворвались, Улу скрутили и вынесли наружу.

Она орала и вырывалась, космач орал на неё.

— У космача — тоже дансинг бир, — пробормотала им вслед Лариса.

— Мне и тебя эвакуировать — от греха подальше? — кричал на Улу Василий, пока тащил её в коттедж.

— Не угрожай девушке, если не имеешь намерения привести угрозу в исполнение, — проворчала у него за спиной Ванда.

Космач принёс Улу в свой коттедж, затолкнул в комнату и запер окно и дверь.

— Вот тут громи, если уж так хочется. Тут мои вещи, а казённое имущество не трогай.

Ула упала на кровать.

Яростный запал иссяк, и силы внезапно закончились.

Ну заче-е-ем? Зачем он его эвакуировал?

Глава 20. Солёная вода

1.

Ула спала.

А когда проснулась, то удивилась. Снотворного ей не давали. Наверно, тело от изнеможения и без лекарств успешно отрубилось. Открыла глаза она с неистовой надеждой, но надежда не оправдалась. Больше ей не приснилось ничего. В голове по-прежнему царило телепатическое молчание. Значит, точно, отвечать ей больше некому.

Она была бы рада снова рыдать во сне, лишь бы ещё раз увидеть там Уэно, живого Уэно. Если бы ей снова довелось увидеть его живым… Тогда она не захотела бы пробуждаться. Но всю жизнь во сне провести невозможно.

А ещё лучше, если бы ей наяву случилось увидеть, что он жив! Она бы, наверное, с ума сошла от радости. Нет, не от радости — от счастья. Прыгала бы по берегу и визжала на всю бухту. А затем кинулась бы в воду — обнимать…

Ула чувствовала себя обессиленной и отупевшей настолько, что ей не хотелось даже плакать. Она лежала и вспоминала, как прилетела на Марину. Как в первый же день встретила троих, более или менее антропоморфных, экзотических, красивых и привлекательных мужчин.

Лемур, маур и русал.

Трое мужчин, три основные, бросающиеся в глаза черты характера. Её оттолкнуло в них то, что она позже запросто и охотно простила Уэно. Чрезмерная грусть, чрезмерная пошлость, чрезмерная загадочность. В нём ничто не казалось ей чрезмерным, всё было естественно и не раздражало. Ну, почти. А теперь…

А слёз всё равно почему-то не было.

За дверью спорили.

— Плохо, что в двери «глазка» нет. Что она там делает?

— Мне и сквозь щель всё видно. Она просто лежит. Не спит, не плачет.

— Это плохо. Лучше бы она ревела. Выплакала бы горе, утопила его в слезах и постепенно успокоилась. Она сильная.

— Да, ты прав. Она, в самом деле, сильная. Но её чересчур зацепило. А те, кто не плачет да молчит, как раз и могут внезапно сломаться.

— Это намёк?

— Это сопоставление. Может, мы всё-таки…

— Нельзя! Я тебе уже объяснял!

— Хорошо-хорошо, я же согласилась с тобой! Не кричи на меня, пожалуйста.

— Вот и не начинай снова. Мне пора, я пошёл. Присматривай тут…

Хлопнула входная дверь, лёгкие шаги Ванды прошуршали в сторону кухни, и всё стихло.

2.

Утопить горе в слезах — может, это и было бы правильным. Может, это и было бы лучше всего. Может, это и помогло бы. А может, и нет. Есть же другая поговорка — слезами горю не поможешь.

Ничем тут уже не поможешь…

В коттедж постучали, Ванда стремительно пронеслась по коридору, заговорила с кем-то через запертую дверь. А потом заорала.

— Что ты несёшь?! Нашёл, чем утешать! Пошёл вон, идиот, кобель чертов!

Интересно, кто там? Кир, что ли? Нет, уже неинтересно.

Ванда не успела даже отойти от двери, не то, что — вернуться на кухню. В дверную щель, впрочем, заглянуть не забыла.

Ну, и ничего нового подруга тут не увидела. Ула по-прежнему лежала на кровати. Спокойно лежала, не рыдала, убегать не пыталась, верёвку не разыскивала.

В коттедж снова постучали.

За дверью напряжённо зазвенел Лизин голос, его перебивал басок Макса.

— Да не говори глупостей, не до твоих карточек ей сейчас, хотя бы и многозначительных. Пойдём отсюда, не отвлекай Ванду, ей надо присматривать!

Лиза что-то резко возразила. Голос-то у неё звонкий, а слов всё равно не разобрать. Впрочем, уже неинтересно. Макс прав. Зачем теперь нужны эти косметические, поэтические предсказания?

— Живая она, живая. Идите, идите.

Ванда в коридоре вздохнула.

— Надо бы отомкнуть. Что ж она там под замком, без всего? А в сортир — как же? Всё равно входная дверь заперта…

И тут же в коттедж снова постучали.

— Кто?

За дверью на сей раз оказались брат и сестра Потаповы.

— Нам бы поговорить с Василием. Вот насчёт неё.

— О-о-о… — похоже, Ванда не нашла слов и наверняка закатила глаза.

Но Потаповых всё-таки впустила.

— Подождите пока на кухне. Он скоро придёт. Или нескоро. В общем, ждите.

— А где он? На башне я его не видела!

— Ларис, мне почём знать? У него свои дела, я не лезу. Может, снова на лодке остров патрулирует. На всякий случай.

Они втроём прошли на кухню и заговорили там. Очень громко.

Лариса ругалась на то, что космач эвакуировал Фреда, брат пытался её урезонить, она на него шипела.

Ванда ворчала на обоих, Ула не вслушивалась.

Ей было всё равно.

3.

Утопить горе, точно.

Его не в слезах успешней всего можно утопить, а в другой солёной воде. Пусть они смешаются, две солёных воды.

Ула принялась размышлять над этим способом.

Сложно утопиться тому, кто умеет плавать. Непослушное тело на дно не пойдёт, оно же восстанет против обезумевшего разума и выплывет само. Надо привязать к ногам что-нибудь тяжёлое. Но в коттедже ничего этакого нет.

Хоть бы штанга с «блинами» у космача нашлась, так ведь нет же. Вон он какой мускулистый. Неужели ему не надо поддерживать эту форму?

Самое тяжёлое тут — это кадка с пальмой. Растение жалко. Выкопать и так оставить вместе с земляным цилиндром. А кадку взять.

Ула встала с кровати и тихонько приоткрыла дверь комнаты. На кухне продолжали спорить или уже перешли к философствованию о смысле жизни, девушка не вслушивалась. Важней было то, что все тут заняты и не следят.

Входная дверь заперта, но окно в холле открыто. Про него забыли. Окно заперто только в Улиной комнате…

— Он неудачник! Не сделал никакой карьеры, прозябает на задворках цивилизации, в должности с низкой зарплатой! Лучше бы в охрану к фирмачам пошёл или хоть в мафию!

— Какая мафия? Ты совсем берега попутала? Ты кому такое предлагаешь? А что касается фирмачей и их охраны… По-твоему, самое важное — это карьера, а вовсе не любимое дело? И как ты собираешься говорить с человеком, да ещё о чём-то просить, если у тебя на лбу крупными буквами презрение написано? Думаешь, он при этом пойдёт тебе навстречу?

Девушки на кухне повысили голос.

В это время Ула осторожно перевалила пустую кадку через подоконник и потащила её вместе с верёвкой к причалу. Никто этого не видел, возле лагуны ни ребят, ни девчонок не было.

Кадка, даже пустая, была тяжёлой. Как это Ванда замахивалась ею на Фреда? Ула с Вандой ведь одного роста, а вот поди ж ты… Девушка пыхтела, потела от усилий и от страха, что её кто-нибудь заметит, пока она тут возится.

Чего и следовало ожидать — на полпути её перехватили, очень знакомым образом. Кто? Космач, разумеется.

Она не стала ни кричать, ни вырываться и сопротивляться, когда её мягонько скрутили и препроводили обратно.

Можно найти что-нибудь другое, потеряют же они когда-нибудь бдительность.

Василий привёл Улу обратно в коттедж, проводил в её комнату, но одну не оставил, уселся на кровать и спокойно заявил:

— Разговор есть.

С кухни тут же прибежала Ванда. Ну и слух у неё!

Подруга только глянула на космача, ещё ничего не сказала, а тот уже рыкнул:

— Забыла, о чём я тебе говорил? Или решила, что я сам забыл?

Ванда подбоченилась и кивнула на Улу.

— А разве это не доказательство того, о чём говорила я?

— Нет, это доказательство того, о чём говорил я.

Ванда опустила руки и ссутулилась.

Ула не вслушивалась и не вдумывалась в диалог подруги и спасателя. Она ожидала, что её будут песочить за поход с кадкой из-под пальмы к причалу. И была готова, фигурально выражаясь, заткнуть уши.

4.

— Ула, послушай меня. Я помогу тебе отомстить.

Она от неожиданности вытаращилась. А затем сузила глаза и раздула ноздри.

— Ты же был против таких методов. А теперь передумал?

— А теперь передумал, — спокойно подтвердил Василий.

Ванда хмыкнула.

— Теперь я тебе помогу добраться до Лански. У меня есть друг-тайрианин, а у него есть собственный звездолёт. И ещё много всяких технических штучек.

У Улы мрачно загорелись глаза. Инопланетные технические штучки — это очень хорошо, потому что до сыночка богатых родителей добраться сложно.

— И, если вас поймают, то вменят сговор преступной группировки.

С каких пор у Ванды прорезался Ларисин язвительный тон?

— Я уже вызвал его, и он летит сюда. Я не хотел говорить тебе об этом заранее, мало ли что…

С каких пор космач стал суеверным?

— И что — представитель цивилизации с высокой этикой станет помогать в таком деле?

— Да, станет, — уверенно заявил космач. — Он сам иногда нарушает законы.

— Мягко выражаясь, — фыркнула Ванда.

— Когда он прибудет? — помолчав, спросила Ула.

— Через месяц. Так что ждём.

— Месяца мало, — проворчала Ванда.

Спасатель строго посмотрел на неё.

— Мало. Но он торопится. С ума я сойду тут с вами, со всеми…

И космач снова куда-то ушёл.

5.

Хорошо. Теперь, когда ей помогут, она сумеет добраться до Лански.

Она найдёт его везде. И отомстит.

Но пока что рановато строить всяческие планы на будущее. Надо выдержать месяц до прилёта обещанного корабля.

А почему — месяц? У тайриан — давно уже гиперсвет.

Хотя, всё логично. Нужен конкретный человек, а как раз именно он — далеко отсюда. Правда, ей не объяснили подробностей, но она сама догадалась.

Ула после этого разговора долго лежала на кровати и обдумывала новые возможности. Пока не уснула.

Глава 21. Самый чёрный океан

1.

Всех студентов скопом, невзирая на сроки путёвок, эвакуировали с острова. Им ничего не объяснили. В чём дело, знали только трое — космач, Ванда и Ула. Никто не должен был тут видеть корабль друга Василия, тайрианина, наблюдателя и патрульного. Он спустится на остров под пологом невидимости.

Удивительно, что никто не протестовал, не задавал вопросов.

Ула держалась из последних сил, только надеясь на месть.

Прибыл вызванный спасателем внеочередной круизёр.

Все собрались на причальной платформе, уезжающие и провожающие. На острове оставались трое — Ула, Ванда и Василий.

Ребята и девчонки преподнесли последние подарки для Улы.

Палетка «Новая мелодия» от Лизы. Девушкам частенько не хватало семисот с лишним оттенков Талли, и они смешивали краски, создавая новые варианты. Так же сейчас поступила и Лиза, сама составила эксклюзивную палитру. Лиза стояла на причале, обнявшись с тем самым парнем, что поддерживал её за плечи в памятную ночь эро-пати.

— Это мой Макс, познакомься на прощание, — сказала она в ответ на Улин взгляд, отстранённый, с лёгким удивлением. — А с прошлым покончено, потому что я всё для себя нашла. И он нашёл, так что теперь мы вместе.

Кристалло-кассета группы «Минус Трели» от рыжего Кости Потапова, редкая подборка альбомов.

— Спасибо за сочувствие, конечно, но деньги у меня есть, — усмехнулся он, шагая на трап. — Это моя лакмусовая бумажка — стрёмная морда лица, я людей так проверяю.

А глаза-то у него красивые, мельком подумала Ула, а ещё умные и насмешливые. И, сдаётся, он умеет читать мысли не хуже Уэно и Фреда.

— А вы-то зачем тут остаётесь? Тройничок замыслили? — иного «подарка», нежели колкая фраза, от Ларисы нельзя было и ожидать.

Подскочил вплотную Кирилл, посмотрел на Улу глазами больной собаки, словно в последней надежде на спасение.

— Твоего монстра, с которым ты спала, всё равно больше нет. Я готов понять и простить…

Раньше та, другая Ула, закатила бы глаза, но теперь ей даже это было в лом. Дурак, такой же, как Фред.

— Я с ним не спала, — холодно перебила она парня. — Просто однажды Фред подбросил энергетический сгусток мне внутрь. Уэно помог, как умел. Фреда как раз угораздило это увидеть, после чего он сделал… то, что сделал. Мы с моим монстром разговаривали, плавали в океане, на поверхности и под водой. Он показал мне настоящую Марину, вот и всё. А теперь его нет, и мне действительно всё равно.

Василий мягко отодвинул Кирилла от девушки и подтолкнул к трапу.

Наконец, все погрузились на борт, круизёр уплыл.

Трое вернулись в коттедж космача.

Здесь Уле преподнесли ещё подарки.

Гравипояс от Василия.

— Пригодится, — со значением сказал спасатель.

Ула медленно кивнула, глаза её на мгновение блеснули. Конечно, пригодится. Любая техника пригодится, чтобы добраться до Фреда.

Платье от Ванды, переливчатое, в цветах Талли-спейс. И вся Вандина знаменитая коллекция палеток, предмет зависти остальных островитянок.

— А вот это вряд ли пригодится, — равнодушно заметила Ула. — И всё равно спасибо.

— Вот да, и всё равно возьми, мало ли, — проворчала Ванда. И зыркнула в сторону космача с непонятным выражением лица.

Ула сидела в холле коттеджа, всем телом навалившись на кадку с пальмой. Она смотрела в окно на травяную площадку, лагуну, летний театр. Смотрела широко распахнутыми глазами, не моргая, и молчала. Отвечала только, когда спросят, и то не сразу.

— Всё, девушки. Пора собираться, — сказал Василий, кивая на окно.

С безоблачного неба на берег лагуны скользнула неясная, размытая тень. Замерла над самой землёй и медленно проявилась. Так Уэно менял окраску тела, ненадолго становясь видимым ради своей человеческой подруги.

Вот прошло несколько мгновений, и возле воды возник небольшой, серебристый, сигарообразный корабль, застывший на «брюхе», безо всяких опор.

— Да мне и собирать нечего, — наконец вяло отозвалась Ула. — Один рюкзак, и тот давно за плечами.

Они вышли из коттеджа. Василий катил на платформе для моторки три больших Вандиных чемодана. Девушки шли за ним следом.

Им навстречу из разверстого люка ловко выпрыгнул, минуя трап, высокий статный мужчина. Длинные, белые, точно горный снег, волосы рассыпались у него по широким плечам, а на лице ярко сияли холодные голубые глаза. Он был красив, как скандинавское божество.

2.

Космач легонько двинул друга-инопланетянина кулаком в плечо. Тот улыбнулся и ответил тем же земным жестом. Смотрелось немного дико, но, видимо, друзья давно привыкли именно так приветствовать друг друга.

— Вы можете попрощаться с Мариной, я подожду, — произнёс друг космача голосом низким и сильным.

Ванда пожала плечами.

— Да незачем, Дэмуль, — с улыбкой ответил Василий. — Я давно уже тут всё излазил вдоль и поперёк.

Ула промолчала. Неторопливо обвела глазами остров — лагуну, коттеджи, скалы, наблюдательную вышку.

Можно заглянуть в летний театр, там остались воспоминания не только о том, как её впервые увидел Фред.

Можно сплавать в драгоценный грот, это недалеко и несложно.

Можно хотя бы сходить на пляж, где они встречались с Уэно.

Незачем.

Только душу себе травить. Чувства, к счастью, притупились, ничего уже от них не осталось. Сердце в груди жжёт только одно желание — разыскать и прикончить Фреда, чего бы это ни стоило. Да и то, сие желание — больше рассудочное. А может, наоборот, эмоциональное, потому что особого смысла оно не имеет. Месть не поправит дело, не вернёт Уэно.

Они втроём взошли по ажурной металлической лесенке внутрь корабля, Дэмуль задвинул за их спинами створку люка и запер её прикосновением ладони.

Ула прошла туда, куда её направили, взяв под локоть. Кто именно взял, она даже не взглянула. Машинально оглядела небольшой по общим меркам пассажирский салон, с креслами в четыре ряда. Салон почти пустой, ведь в нём только четыре человека, и то четвёртый вскоре уйдёт в рубку. Ула послушно выбрала сиденье — у иллюминатора, по старой привычке. Послушно села. Послушно пристегнула страховочную шлейку. Согнулась пополам, уткнулась лбом в спинку впереди стоящего кресла и так застыла.

Что дальше? Кто поможет ей отыскать, добраться, отомстить? Василий обещал, значит, он? Или этот Дэмуль? Неважно.

Кто-то прошёл мимо, щеки коснулся лёгкий ветерок, прошуршали шаги. Снова открылся люк, наверно, ещё что-то погрузили. Снова мимо прошуршали шаги, медленные, неуверенные.

Неважно.

3.

«Ула».

Знакомый мысленный оклик заставил вздрогнуть.

Это у неё глюк от горя? Или?

Она подскочила, шлёпнулась обратно, рывком расстегнула шлейку и бросилась к внешнему люку. А как его открыть?

Ула судорожно заскребла створы ногтями.

— Выпустите меня отсюда! Он жив!

Сон не обманул! Это Уэно послал ту картинку!

Сейчас её скрутят и привяжут к пассажирскому креслу, чтобы не бредила.

«Ула, я здесь. Посмотри назад, обернись».

Что?!

Она развернулась всем телом, сползла спиной по створам, села на пол. И смотрела, смотрела, смотрела на человека, что сидел в пассажирском кресле, неестественно выпрямившись. Жёсткий ортопедический корсет, фиксирующий торс, надет прямо на голое тело. Кожа цвета мокрого камня после океанского прилива. Чёрные волосы, очень коротко стриженные, почти под ноль, как у новобранца. Глаза… Большие, тёмные, сине-зелёные, точно глубины океана, почти чёрные. Прямоугольные, вертикальные зрачки.

Она смотрела и не могла поверить своим глазам. И поэтому молчала.

Тёмно-серая кожа побледнела, пошла сине-зелёными волнами.

«Уэно? Неужели это ты?»

«Я».

Она всё ещё не могла поверить.

«Это действительно ты? Я не сплю? Не брежу?»

«Да, это я».

— Она не упадёт в обморок? — озабоченно спросила Ванда где-то сбоку.

— Нет. Она сильная, — ответил Василий, тоже вне поля зрения.

Сильная? Ну да, конечно, она не потеряла сознание. Но и с пола встать не может, ноги не держат. Сильная, ага, как же…

Ула повернула голову на деревянной шее.

— Почему вы мне не сказали? — спросила почти без голоса.

И тут же заорала так, что сама чуть не оглохла.

— Почему вы мне не сказали?!! Я целый месяц думала, что он мёртв!!!

— Я хотела сказать, — виновато пробормотала Ванда, опустив глаза.

— Это я ей не дал, — спокойно сказал Василий. — Я, тупой, отбитый солдафон, не дал ей сказать тебе правду до самого последнего момента. Был риск, что Уэно не выживет. Был риск, что у него ничего не получится…

Космач не добавил, что был ещё один риск. В целом Ула сдержанная, но тут особый случай. Узнай она правду сразу, наверняка фонтанировала бы эмоциями, носилась по берегу, пугалась, радовалась, сомневалась, а в целом нервничала и без конца требовала бы подтверждения, что он жив. Короче, сбила бы весь процесс…

— …Тогда ты потеряла бы его во второй раз. И уж точно могла умереть.

А зачем тогда ей было бы жить?

— А корсет зачем?

— Корсет мой, он ему необходим пока что.

«Я ещё не достроил кости, человеческий скелет. Торопился».

— Не треморь его, не заставляй разговаривать вслух, он ещё не привык.

«Но всегда хотел попробовать».

— И с телепатией не приставай, на неё вообще-то силы тратятся, они ему нужны сейчас. Вот садись рядом в кресло и смотри, сколько влезет. Только руками не трогай. Рано.

Никогда не думала, что захочется пришибить кого-нибудь ещё, кроме безумного убийцы, Фреда.

Совет не трогать руками — очень вовремя. Она бы точно забылась на радостях.

Ула заплакала.

«Мне сейчас и обнять тебя будет страшно, я же привыкла, что ты невероятно сильный… Прости, что я такая слабая, я рисковала тебя не дождаться… Но я же не знала… Это всё-таки именно ты послал мне тот сон… Про то, что я сижу по пояс в воде, а у тебя осталось всего одно щупальце, но ты жив…»

«Оно так и было, всего одно. Я и его использовал, как строительный материал».

— Но… но как?!!

У неё в голове молниеносно промелькнула тысяча идей насчёт того, как. Она даже припомнила купол пришельцев на дне подводного разлома.

— А ты не в курсе, что даже земные, маленькие осьминоги умеют перестраивать свой геном? А этот у нас всё-таки большой, древний и высокоразумный.

— Но если ты и раньше мог вот так сделать, почему же не сделал?

«А раньше мне было незачем».

4.

Охренеть.

В её жизни внезапно снова появился Уэно, мало того, что живой, так ещё и гуманоид теперь.

Осьминоги умеют перестраивать свой геном.

Охренеть, точно. От счастья.

— Глаза Моря, — улыбаясь, сказала Ула, глядя в тёмно-бирюзовые искрящиеся глаза Уэно. — Ты — мои Глаза Моря. И — всёостальное. Ты — моё всё.

— Тихонько, тихонько, — снова вмешался Василий. — Не испугай парня таким нахрапом. Не то он сиганёт прямо отсюда и сделает бульк в океан с концами.

Оказалось, они уже летели в космосе.

— Трогать нельзя, телепатию нельзя, вслух вопросы задавать нельзя! — возмутилась Ула. — Хоть мне самой-то разговаривать можно?

— Можно, — усмехнулся космач. — Только лучше со мной, на большинство твоих вопросов и я могу ответить. А с ним поговорить ещё успеешь.

Василий понимал, о чём ей хочется узнать в первую очередь. Он перечислил свойства Уэно, которые остались прежними.

— Голубая кровь на основе меди, а не железа, как у людей. Жабры на всякий случай. Вон они, по три сомкнутых полоски на шее с двух сторон. Три сердца, способность менять цвет кожи, прямоугольные зрачки, которые ты и сама уже заметила…

— А мозг как же? Его ведь пришлось сильно уменьшить…

«А мозг не так велик и был, по сравнению с прежним телом. Немногим крупнее человеческого. Так что я не сильно его уменьшил».

Ула посмотрела пристально и с подозрением. Значит, всё-таки уменьшил? А теперь её утешает?

— Кожа осталась, как и была, тёмно-серая. Волосы короткие, потому что важнее было отрастить другие части тела… И не смотри на меня такими глазами. Я — океанолог вообще-то, если ты помнишь.

Василий описал способ, каким образом Уэно выжил, как ускользнул от Фреда. А сначала космач прочёл для Улы целую лекцию по биологии, как для студентов вуза, в котором преподавал.

Правда, лекция оказалась изрядно сокращённой. Некоторые анатомические детали тут упоминать ни к чему, особенно в присутствии того, кому они принадлежали.

***

У осьминогов на брюшной полости имеется чернильный мешок с протоком. Существо может выбрасывать шесть завес подряд, и через полчаса «боекомплект» снова полон. Чернила выбрасываются из воронки, при помощи которой осуществляется реактивное движение. Чернила — это органическое вещество из группы меланинов, близкое по составу к пигменту человеческих волос.

Ула покосилась на причёску Уэно и продолжала слушать.

Чернила парализуют обоняние врагов. У осьминогов чернила обычно чёрные. Они расплываются в воде густым, непрозрачным облаком. Это облако также может висеть компактной, непрозрачной каплей, повторяющей очертания тела, пока с чем-нибудь не соприкоснётся, после чего расплывается в объёмную кляксу.

Для людей чернила не опасны. Если человек получит струю чернил прямо в лицо, и жидкость попадёт в глаза, то она не ослепит, мир не потемнеет, а окрасится в чудный янтарный цвет. Всё вокруг будет казаться жёлто-оранжевым, пока плёнка держится на глазах, минут десять. На зрение это никак не повлияет.

У людей осьминожья жидкость применяется для приготовления блюд и как чернила для письма.

Тот, кто бывал в океанариуме, наверняка видел, как осьминог из гневно-багрового внезапно темнеет, выбрасывает чернильную бомбу, то есть, облако в форме своего тела. Затем осьминог резко меняет окраску, становится бледным, почти незаметным в воде, и невидимкой удирает прочь. Осьминог может отравиться своими же чернилами, если их концентрация станет слишком высокой.

Уэно пришлось уйти из-за ядов в воде. Он и так медлил, и потому сильно отравился собственными чернилами, а тут ещё это.

Он увидел летящего космача, создал очередной чернильный фантом в форме своего тела с отсечёнными щупальцами, выпустил облако чернил, немного смешанное с голубой кровью, отбросил почти все щупальца, чтобы они торчали из этого облака, поменял окраску на бледный цвет воды и ушёл. Едва живой ушёл, надо сказать, а ведь ему ещё предстояло трансформировать своё тело, сделать его гуманоидным.

Он спрятался в пещере, послал Уле сон, запустил процессы перестройки тела и почти отрубился. Василий убедил его, что одной телепатической передачи достаточно, но вот не форсировать процессы убедить не смог.

***

Ула только моргала, ошарашенная свалившейся на неё информацией.

Василий сообщил о чемоданчике драгоценных камней, которые достал Уэно заранее. Теперь они двое богаты.

— На первое время хватит, — так выразился космач.

— Надо присмотреть мирную, безопасную планету, где одинаково терпимо относятся ко всем видам разумных, купить там жильё, транспортное средство, лучше всего — небольшой космический корабль… — принялась рассуждать Ванда.

— Мы подскажем и поможем, — продолжил Василий. — И не только мы.

Ула оторвала взгляд от Уэно и посмотрела на них.

У них много общего, у девушки с будущей серьёзной профессией и повидавшего виды космодесантника.

Она снова развернулась к Уэно. У них двоих тоже много общего.

Она просто летала между звёзд, тосковала, искала что-то, непонятно что. И ничего не хотела менять в своей жизни, не хотела рисковать. А теперь она готова рисковать, чтобы сберечь то, что обрела.

Так же, как Уэно.

Ему так много лет, он так долго жил один. Он говорил, что ему тоскливо, скучно и одиноко в океане. Он мог бы гораздо раньше перестроить своё тело и войти в многочисленное сообщество.

А раньше мне было незачем, сказал он.

Точнее, проделывать такие вещи, за гранью риска, можно только ради кого-то. До сих пор он ни с кем не ощущал такой связи, ради которой пожелал бы рискнуть всем. А теперь такая связь появилась, и он рискнул, да ещё и обстоятельства к тому подтолкнули…

Василий упомянул Дэмуля, что управлял сейчас кораблём. С ним не стоит много разговаривать. Дэмуль — человек, но при этом он терпеть не может людей, уважает только других разумных, не гуманоидных. Он прилетел спасать маринианского эндемичного сапиенса. Если бы тут была одна Ула, он бы даже не почесался.

Они с Василием когда-то спасли друг друга, но о той операции на границе Галактики нельзя рассказывать.

Василий вспомнил о мести. Ула покачала головой. Теперь ей до Фреда нет дела, теперь она хочет не мстить, а беречь Уэно, который оказался жив. Космач одобрительно кивнул.

— Полагаю, им ненадолго этих сокровищ хватит, — заметила Ванда. — Будет нужна работа.

Василий улыбнулся.

Уэно может стать преподавателем, как океанолог-практик, в том же вузе. НаНовой России тоже есть океаны, а для Уэно всё равно будет постоянно нужна солёная вода. Ула вполне справится с ролью его ассистентки.

Ула вздохнула. Она уже привыкла не быть привязанной к одному месту, привыкла путешествовать. Девушка эгоистично пожалела о том, что больше ей никогда не придётся летать над самой водой, сидя, будто на широкой ладони, в надёжной могучей «руке». И опускаться в глубины океана тоже не выйдет. Теперь будет невозможно добраться до базы и корабля в подводном разломе, и даже до пещеры с сокровищами, хотя она гораздо выше.

Правда, есть батискафы, в том числе тайрианские. Ула спохватилась, покосилась на Уэно. Услышал он эти дурные мысли? К счастью, нет, он уже заснул, откинув спинку кресла.

Беседа сразу про всё продолжалась.

Уэно спал.

5.

Уэно проснулся и смотрел в иллюминатор.

Об этом он тоже давно мечтал — увидеть космос воочию, своими глазами, а не на картинках из чьей-либо головы.

«Этот бездонный мир похож на океан, только он другого цвета. Но так же искрится. Самый чёрный океан…»

Впрочем, самый чёрный океан Уэно уже не видел. Он вспоминал.

«А раньше мне было незачем».

Это правда, потому он и медлил, потому и не решался.

Он ведь уже думал об этом. Ранее — мельком, а после встречи с Улой — постоянно. Конечно, он попросил девушку остаться на острове, но отлично понимал, что это временно, потому что бессовестно. Он понимал, что должен перестроить своё тело, стать гуманоидом и улететь вместе с Улой в большой мир. Иначе получится, что её-то он этого мира лишит, будет у них одиночество вдвоём. Да, ему надо стать гуманоидом, потому что именно он умеет менять свою оболочку…

Это и было задуманным сюрпризом, о котором Уэно временно умолчал.

Он расспросил подробнее про человеческую жизнь, понял, что сможет обустроиться в людском обществе, поразмыслил, как поговорить на эту тему с Улой. Потихоньку начал создавать новое тело, внутри старого. Изучал строение, разрабатывал конструкцию. Он считал, что у него есть на это время, ведь Ула согласилась остаться на Марине. Вот он и прикидывал всё с разных сторон, так да этак, сомневался, изучал снова и снова…

Пока внезапно не оказалось, что он может потерять всё.

Уэно пришлось поторопиться, потому что возник непредвиденный фактор — один горе-охотник. Уэно пришлось вначале воевать, затем залечивать повреждения и одновременно ускоренным образом доделывать себе новое тело. В какие-то моменты он даже думал, что не справится, не выдержит, не выживет. Сил и ресурсов не хватит…

Теперь ему придётся привыкать к новому, более быстрому темпу жизни…

Наконец, он оторвался от прозрачного кругляша размером с глаз у прежнего тела и посмотрел на Улу. Внутри у него мерцала улыбка, обращённая к человеческой девушке. Он с удовольствием заметил, что девушка эту ментальную улыбку по-прежнему ощущает, чувствует…

А Ула всё это время смотрела только на него. Космос в иллюминаторе она много раз видела.

Уэно много лет, он много знает. Но видел только море и агрессивных людей. Лишь редкие дети могли с ним общаться, и благодаря этому он не спятил, всё-таки временами бывал не один. Но с детьми не очень интересно.

Уэно много лет, но он наивный. Ей придётся тактично и очень-очень тщательно за ним присматривать.

Уэно много лет, и он наивный. Но мудрый.

Они справятся.

Глава 22. Приложение. Саундтрек

Муз. характеристика Уэно — Минус Трели «Ингерманландская-3»

Муз. характеристика Василия — Katzenjammer «Der Kapitan»

Гл.1. Поймать волну — Nightwish «Infinity Space»

лемур — Buddha Bar «Love Secret — Makis Ablianitis»

маур — Billy in the Lowground «Didn't your mother teach you»

русал — Wouter Bruys «Semur-en-Auxois»

Гл.2. Взрослые развлечения — Катценъяммер «Бар ин Амстердам»

Гл.3. Весёлая автостопщица — Katzenjammer «To The Sea»

Гл.4. Коса на камень — Billy in the Lowground «Didn't your mother teach you»

Гл.5. Танец водорослей — Минус Трели «Ингерманландская-3»

Гл.6. Охота на птичку — Fanny Cadeo «I Want Your Love»

Гл.7. Понять уют — Katzenjammer «Rock paper scissors — minus»

Гл.8. Охота на монстра — Fanny Mae & The Dynamite Believers «Sunny Day»

Гл.9. Увидеть простор — Fanny Mae & The Dynamite Believers «Sunny Day»

Laramarka «Llamerada»

Гл.10. Монстр забавляется — Минус Трели «Ингерманландская-3»

Гл.11. Узнать глубину — Irish Stew of Sindidun «Puzzle of Life»

Гл.12. Монстр хулиганит — Fanny Cadeo «I Want Your Love»

Гл.13. Птичка в клетке — Katzenjammer «Kabarett Demon Kitty Rag»

Гл.14. Предупредить монстра — Минус Трели «Ингерманландская-3»

Гл.15.Охотник и добыча — Billy in the Lowground «Didn't your mother teach you»

Гл.16. Космач, охотник и монстр — Katzenjammer «Der Kapitan»

Гл.17.Танец волн — Минус Трели «Funktasia»

Гл.18. Главное — не съесть приманку — Thousand Foot Krutch «Courtesy Call»

Гл.19. Танец пива — Минус Трели (Minnus Trelligh) «Danсing Bear»

Гл.20. Солёная вода — Fanny Costanzo «Back to Black»

Гл.21. Самый чёрный океан — Nightwish «Infinity Space»

Минус Трели «Ингерманландская-3»

Оглавление

Глава 1. Поймать волну

Глава 2. Взрослые развлечения

Глава 3. Весёлая автостопщица

Глава 4. Коса на камень

Глава 5. Танец водорослей

Глава 6. Охота на птичку

Глава 7. Понять уют

Глава 8. Охота на монстра

Глава 9. Увидеть простор

Глава 10. Монстр забавляется

Глава 11. Узнать глубину

Глава 12. Монстр хулиганит

Глава 13. Птичка в клетке

Глава 14. Предупредить монстра

Глава 15. Охотник и добыча

Глава 16. Космач, охотник и монстр

Глава 17. Танец волн

Глава 18. Главное — не съесть приманку

Глава 19. Танец пива

Глава 20. Солёная вода

Глава 21. Самый чёрный океан

Глава 22. Приложение. Саундтрек