Волхов [Илья Игоревич Савич] (fb2) читать постранично

Волхов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГРЕХ

Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие.

1-е послание Иоанна, глава 3, стих 4

Глава первая. Кровавая ива

Воздух вокруг был влажный и мёрзлый. Осенняя трава под ногами утопала в жиже при каждом шаге, вязкая почва противно чавкала, будто не желая отпускать подошву тяжёлых берцев.

Капитан Игорь Волхов сжимал рукоять пистолета и надеялся, что сегодня ему не придётся использовать его, потому что за спиной тащились двое ещё совсем неопытных сержантов. Они на стрельбище-то бывали всего несколько раз! Волхов категорически не желал присутствовать на боевом крещении этих салаг.

— Ну, попадись они мне! — Глеб тяжело дышал и с трудом перебирал ногами, стараясь угнаться за сослуживцами.

— Урою гадов! — Стас, явно не в духе, вынужден был постоянно закрываться от тяжёлых ветвей, лезущих в глаза и норовивших сбить с головы шапку. — Найду, и собственными руками…

— Краснов, Скворцов! — рявкнул Волхов. — Заткнулись, бляха муха! Глядите в оба!

Три дня назад из исправительной колонии, что располагалась недалеко от города, сбежали трое заключённых. Всех служивых подняли по тревоге и заставили прочёсывать весь район. Людей не хватало, подключили даже гаишников, но никак не могли найти ублюдков. Главным наводчиком был престарелый житель почти вымершего села с тремя уцелевшими дворами. Он видел, как зэки скрылись у опушки леса, когда вышел вечером проведать домашний скот. Оставалось надеяться, что старик действительно был способен заметить что-то внятное на расстоянии в полутораста метров.

Неподалёку от полицейских дёрнулся кустарник. Сержанты тут же направили пистолеты в сторону шума, но навстречу выпрыгнул светлый ушастый комок.

— Заяц, — Волхов не выказал ни капли удивления, будто точно знал, кто скрывался за багровой листвой. Но с охотой отметил хорошую реакцию парней.

— Я его чуть не пристрелил… — Глеб выдохнул с облегчением, когда понял, что опасность оказалась ложной, но опускать оружие всё равно не спешил.

— Ты даже с предохранителя не снял, — хмыкнул Стас, похлопав напарника по плечу.

Дальше троица брела в молчании, пока не достигла ивовой рощи. Пожелтевшие спадающие почти до земли кроны перекрывали обзор. Молодые деревца выглядывали из-за могучих накренившихся старцев, словно спрятавшись от невиданных гостей.

В горле Волхова сжался комок, предупреждая об опасности, когда он заметил еле видный след. Здесь кто-то проходил.

— Оружие наизготовку, — скомандовал он шёпотом, сам при этом принимая стойку для стрельбы. — Осторожно. Предельно осторожно. Поняли?

Сержанты щёлкнули предохранителями и выстроились так, чтобы прикрывать друг друга. Получалось это неуклюже, но кое-какие знания из учебки они вынесли, и теперь следовали за капитаном, следя за каждым шорохом, каждым шелестом листвы.

Роща поражала красотой. Золотые кудри ветвей перекрывали грязь и серость окружающего леса, манили в свои объятия, танцуя на ветру.

Волхов пробирался вглубь, раздвигая заросли. Он слышал ритмичные удары собственного сердца. Адреналин не на шутку разогнался, заглушал страх, обострял чувства. Интуиция била тревогу, требовала повернуть назад.

Но он не мог прислушаться.

Скоро на глаза попалась багровая клякса, запятнавшая золото листвы. А затем ещё. И ещё. Ветка скользнула по щеке, оставив влажную полоску. Волхов не обратил внимания и продолжил движение, пока влага не скатилась к губам. Кончик языка нащупал солоноватый привкус, отдающий металлом.

— Кровь, — он замер, провел по лицу рукой, та окрасилась красным.

Ещё одна капля плюхнулась на ладонь. Волхов поднял взгляд над собой и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. На него смотрела рыбьими глазами голова, зацепившаяся за сук ошмётком шейной мышцы.

— Товарищ капитан? — Стас беспокоился и явно трусил, но старался держаться.

Волхов жестом приказал оставаться на месте, а сам раздвинул завесу из ветвей, за которой скрывалось нечто страшное.

Древняя плакучая ива, раскинувшаяся на небольшом холмике, росла в отдалении от своих собратьев, окружённая ими, будто старец малышнёй. Кончики свисающей кроны, красные от крови, спускались на обезглавленное тело в тюремной одежде. У подножия возвышенности, между выступающих из земли корней, лежал второй труп, спину которого превратили в кровавое месиво, а лицо исказилось в страхе и боли даже когда душа покинула тело. Широко раскрытые глаза отражали предсмертный ужас, на лбу красовались жуткие порезы, из-под которых выглядывала белая лобная кость.

Позади вырвало Глеба. Сержанты не выдержали, последовали за капитаном и тут же пожалели о своём решении.

— Твою ж мать… — Стас уронил пистолет, затем опомнился и потянулся за ним. — Игорь Олегович… тут следы.

Следов было много. И звериных, и человеческих. Но эти вели к противоположной границе холма, вглубь рощи. Когда они прошли границу зарослей, следы показали, как жертва