Повелитель Ифритов 3 (СИ) [Артём Март] (fb2) читать онлайн

Повелитель Ифритов 3

Глава 1. Роман Селихов

— Не знаю. Я оказался в теле мальчишки-барона из древнего, но забытого рода. Более того, оказался последним в роду. Ну и решил, когда принимал титул главы, зарегистрировать новое родовое имя. Римские законы такое позволяют.

— И зачем это тебе? — я приподнял бровь.

— Не знаю. Так привычней, — Салазар отпил очередной глоток, поставил стакан на лакированную крышку журнального столика, — теперь моя очередь. Начну, пожалуй, тоже с дурацкого вопроса.

— Изволь.

— Каково тебе осознавать, что Ифритора теперь два? И мы идентичны.

— Спокойно, — пожал я плечами, — думаешь, это случается впервые?

Салазар смотрел на меня, не отрывая взгляда. Молчал.

— Параллелей множество, — тихо заговорил я, — в некоторых из них есть и другие Салазары. Я встречал одного, кто был клерком банка. Он не знал ни об ифритах, ни о Пожирателе, — я внимательно смотрел в глаза своему двойнику, — у него была жена по имени Лана. И двое детей: девочка Лиза и парень по имени Адам. И знаешь что?

Он не ответил. Только поджал тонкие губы.

— Я ему завидовал, Салазар. И выл несколько дней, когда переродился после гибели в дворянской родовой войне. Пожиратель уничтожил ту параллель, — я замолчал, некоторое время просто наблюдал за взглядом Салазара. Потом продолжил, — Но, в то же время, ты — это не совсем я.

— Память у меня та же. Навыки в ифриторике, — он поднял свои часы, и они тут же превратились в ифритную вещь. Циферблат открылся большим зеленым глазом, — те же.

— Твой ифрит-хранитель, Аврора. Он при тебе?

— Нет, — Салазар мотнул головой, — он не переместился.

— Откуда взялась Аврора?

Салазар не опускал глаз. Он внимательно смотрел на меня, но молчал.

— Я создал ее, — наконец ответил он.

— Аврору никто не создавал. Я спас ее. Теперь задам следующий вопрос: Как эффективно слить двух ифритов воедино?

— Убрать эфирную мембрану.

— Тогда они сольются хаотично, — мотнул головой я, — нужно убрать Кариолевы линии, потом удалить мембрану более слабого ифрита. Даже если они одного ранга, и только потом сливать. Как распознать более слабый ифрит, из двух одинаковых, пожалуй, мы не будем обсуждать.

Салазар молчал. Тем не менее смотрел твердо. Я чувствовал в нем собственную волю и решимость. Но он был не совсем мной. Ифритный предохранитель сработал неправильно. Он отщипнул часть моей души, и поместил в другого человека. Так появился другой Гай Марий Салазар. Другой Ифритор. Такой же, но иной. Он потерял часть памяти, часть навыков ифриторики. И даже не понял этого. Но и я тоже не понял. Я не почувствовал потери.

А что касается предохранителя, скорее всего, в его работу вмешались те самые ифриторы, что пытались скормить меня Пожирателю. А времени наладить предохранитель не было. Предательство императора произошло в слишком неподходящий момент. И теперь, самое главное понять: что хочет новоиспеченный Ифритор. Нет, я знаю, что он хочет — уничтожить Пожирателя. Скорее всего. Вопрос в том, как он хочет это сделать.

— Знаешь, Салазар, — улыбнулся я, — ты можешь забрать мое старое имя себе.

— Оно и так мое.

— Теперь да. Ты — Гай Марий Салазар. Я — Роман Селихов. И я — Ифритор.

Дверь в кабинет распахнулась. Вошел Зосимов младший с супругой. Я успел заметить озабоченное лицо дворянина. Через мгновение оно приобрело благообразный вид.

— Прошу прощения, господа, — он улыбнулся, нам нужно было срочно отлучится. Дела, связанные с наследованием имущества. Скорбь скорбью, но родовое добро нужно сохранить и приумножить.

Ни я, ни Салазар не ответили. Мы синхронно уставились на Зосимова. Он сложил пухлые руки в замок, прижав их к груди, мерзковато улыбался. Лицо Елены было беспросветно счастливым. Глаза горели, девушка одухотворенно смотрела на меня.

— Эм… хах… — замялся и неловко хихикнул Зосимов, — пройдемте в гостиную, господа. Шеф объявил, что блюдо готово. Заодно и обговорим дела. Мне очень хочется, — он посмотрел на меня, — узнать поближе о ваших «изобретениях» и их природе. Понимаете, я и мой друг Гай работаем на Ташибару. А компания… впрочем, я забегаю вперед. С вашего позволения продолжим за ужином.

Небольшой, но просторный стол в широкой гостиной-столовой был аккуратно убран: белая скатерть, серебряные приборы. Есть гостям полагалось из больших фарфоровых тарелок с яркой золотистой каймой, по всей видимости, из настоящего золота.

— С вашего позволения, — воспитано сказал Зосимов младший, — блюда будут подаваться по очереди. Моя возлюбленная Елена, — он посмотрел на девушку, та, словно почувствовала, что муж смотрит, оторвала взгляд от меня, да так, что аж вздрогнула, неловко рассмеялась, — Елена приготовила для вас целое гастрономическое представление! С чего начнем, дорогая? — он посмотрел на девушку, взял и чмокнул ее ручку.

— Ох, — растерялась она, то и дело стреляя в меня глазками, — начнем с «Буйабес» изысканный…

— Изысканный европейский суп из морепродуктов по старинному рецепту, — улыбнулся я.

Все, кроме, Салазара рассмеялись. Он лишь слегка, но довольно искренне улыбнулся.

— Не знала, что вы разбираетесь в европейской кухне, — во все тридцать два улыбнулась Елена Зосимова-Добронравова.

— Я много в чем разбираюсь.

— Мы не сомневаемся!

— Обычно, — начал Зосимов, когда принесли «изысканный суп», — в этот момент принято болтать ни о чем. Ну, знаете, о погоде, птичках, дорогих машинах. Ну или о какой-нибудь еще нудятине. Но я предлагаю перейти сразу к делу.

— Сперва вопрос, — я улыбнулся, погрузил ложку в суп, выловил в соусе большую креветку.

— Конечно, задавайте!

— Вы узнали обо мне исключительно по рассказам вашей супруги?

— Так и есть! — Зосимов отправил ложку супа в рот, воспитано вытер вымазанные губы, — от нее. Да она тут все уши нам прожужжала!

— Как о таком можно было не рассказать⁈ — пискнула девушка.

К сожалению, действительно работу с ифритами сложно скрыть. И в некоторых ситуациях мне пришлось действовать очень открыто. Многие люди видели, как я пользуюсь ирфитными вещами, но вряд ли поняли, что происходило. Еще меньше людей знают, кто я такой. Но это временно. Теперь,когда я в армии, слухи о необычных способностях, что есть в роду Селиховых быстро расползутся по городу. А может, и за его пределы. На самом деле, на данном этапе это даже плюс.

— А вы, господин Салазар? — посмотрел на него я, — тоже узнали все от милой госпожи?

— Ой да бросьте! — пискнула Елена, смущенно закрыла губы руками.

— Совершенно верно, — он кивнул.

— И вас привлекло то, — я посмотрел на Зосимова, — что господин Салазар предложил Тошибару, на которую вы работаете, подобные же магические разработки? Одержимые вещи, которыми можно управлять, верно?

— Вы очень догадливы, — весело сказал Зосимов, — но это довольно секретные сведения. И все же, нет смысла скрывать их от вас.

— Вы воистину, — девушка свела бровки домиком, — гении, раз смогли в одно и то же время изобрести одну и ту же технологию. Это просто невероятно!

— У, как вы выразились, гениев, — я сдержано улыбнулся, — мысли сходятся, верно, господин Салазар?

— Верно.

— Итак, все же перейдем к делу, Роман, — Зосимов младший устроился поудобнее, — сейчас, Тошибару, больше всего интересует Поля. Или, вернее, то, как они образовались. Поля — это прямо-таки золотая жила для магической науки! Ни для кого не секрет, что на их территории маги развиваются в несколько раз быстрее, чем за пределами. Представляете, что будет, если мы раскроем секрет поля?

Я не ответил. Отправил в рот новую креветку.

— Да-да, — он улыбнулся, — настоящий секрет поля, а не об ифритах. Господин Салазар рассказал мне все о них. Передал часть своих знаний по ифриторики Тошибару. Мы ему за это очень благодарны.

Я посмотрел на моего двойника, и мы встретились взглядами. Мое лицо ничего не выражало. Было ясно, для чего он это сделал. Влияние и власть. Он попытается, при помощи своих знаний, сделать Тошибару зависимой от себя. Подмять ее. Сделать своей. Я знаю это, потому что сам бы поступил точно так же. Но, думаю, гораздо позже. Когда был уверен, что сам крепко стою на ногах. Салазар же рискнул. Собственно говоря, у меня есть аналог Тошибару — РосАрма. Сейчас, главная задача узнать, союзник Салазар или враг. Я чувствую от него явную неприязнь. Он чувствует такую же от меня к себе. Важно только одно: правильно ли он понимает способ устранения Пожирателя.

И все же, стоит сказать, что ситуация сложилась не слишком удачной. У Тошибару есть ифритные технологии. Как быстро они внедрят их? Как скоро начнут использовать и продавать? Успеет ли РосАрма запустить свои? Проклятье… как минимум то обстоятельство, что у меня больше нет монополии на ифриторику, уже создает проблемы.

— Вы не выглядите удивленным, Ирфитор, — улыбнулся Зосимов.

— Вы много знаете обо мне.

— И о господине Салазаре тоже, — он посмотрел на моего двойника.

Елена, по всей видимости, совершенно ничего не понимала. Она сидела, воспитано кушала суп и счастливо улыбалась.

— Я видел многое, Роман Селихов,— Зосимов положил ложку на блюдце, и она мерзко звякнула, — и даже видел секретные кадры с камер видеонаблюдения. Те самые кадры, где вы сражаетесь, используя ифриторику.

— Что вы хотите от меня?

— Салазар всего один, — он пожал плечами, — а работы с ифритами непочатый край. Это такая бездна знаний, целый мир! Тошибару не справится лишь с одним ирфитором. Нам нужно еще.

Какой странный подход. Зачем Салазару конкурент? Неужто, он хочет работать в паре? Очень сомневаюсь

— Так что, в конце вечера, Роман, — продолжал дворянин, — мы сделаем вам предложение. Такое, о котором вы уже наверняка догадываетесь.

— Да.

— Нет-нет, — он улыбнулся, — не отвечайте сразу! Сначала, прошу, дослушайте.

Я и не ответил. Просто продолжал внимательно смотреть на Зосимова.

— Поля, — выдохнул он, — что их объединяет? Нет, я не об их общих свойствах, а о сути происхождения. Так что? — спросил он и тут же сам и ответил, — а то, что у всех есть центр. И есть там, в этом центре, что-то, что, дает магам возможность так быстро развивать свои способности. Что-то, что даст нам силу тренировать магов по-новому. Иначе.

— И это знание будет у Тошибару, — проговорил я.

— Ну, — несколько смутился Зосимов, — патент действует семьдесят лет. Потом он станет достоянием всего человечества.

— Вы хотите найти то, что находится внутри центра, — утвердил я.

— Верно. И иметь возможность изучать это на месте. Прямо на Поле. Непонятно, как эта штука будет работать вне его. Мы не можем рисковать тем, чтобы вырастить новое Поле там, куда этот источник будет перенесен.

— Вы уверены, — я нахмурился, — что там есть какой-то «источник»?

— Почти наверняка, — подал голос Салазар. Я обратил взгляд в его сторону.

— Да. Поэтому Поле должно стоять. Вы же, — посерьезнел Зосимов, — насколько мне известно из проверенных источников, вторите императору. Собираетесь убрать Поля с лица Империи. Так вот, заявляю, что это большая ошибка. Поля — неисчерпаемый источник потенциальной прибыли. И должны стоять.

— Поля расширяются, — мотнул головой я, — и рано или поздно поглотят все вокруг, — оставлять их нельзя.

— Мы найдем способ стабилизировать их, — сказал Салазар.

— Нет, не найдете. Я почти уверен, что это невозможно, — я нахмурился.

— Почему?

— Эфирная природа. Вы уменьшите радиус, и свойства этого места изменятся.

— Знаете, — лицо Зосимова стало хмурым, голос ниже. Елена, глядя на мужа, нахмурилась. Ее лицо приобрело обеспокоенное выражение, — давайте пока оставим споры о том, как именно мы покорим эти поля. Нам нужна ваша помощь, Роман Селихов. Очень нужна. Я, знаете ли, люблю жизнь. Богатую жизнь и, напротив, ненавижу, когда ей, моей жизни, что-то угрожает. Особенно экзистенциальное межпространственное зло.

— Ты зря выложил им все, Салазар, — не глядя на свою копию, проговорил я, — такие знания делают неподготовленный разум хрупким и неосмотрительным. Велик шанс сделать глупость.

— О нет, это не так. Вы очень нужны нам Роман, — продолжал Зосимов, — и я даже не уверен, что у вас есть выбор. Пожиратель близко, и есть лишь один способ остановить его.

— Тот, который вы имеете ввиду ошибочен.

— Не думаю.

— Я знаю.

Зосимов вздохнул, взял серебряную ложку и неприятно постучал о фарфоровую чашу для супа.

— Выйди, Елена. Мы будем разговаривать.

Девушка испуганно посмотрела на супруга.

— Выйди. Кому сказано?

Лена медленно встала, принялась мять в руках хлопковую салфетку.

— Иди отсюда, ну! — крикнул Зосимов так, что она вздрогнула. Глаза девушки заблестели. Она торопливо вышла, — прекрасно, — тон Зосимова младшего изменился, — теперь мы можем поговорить о настоящем деле.

— Предупреждаю, — холодно произнес я, — если я решу уйти, меня ничего не остановит.

— Это мы еще посмотрим. Так вот, скажите Роман, вернее, Ифритор. Что вам известно о смерти моего отца, Зосимова Федора Михайловича на турнире фехтовальщиков?

Глава 2. Другой способ

— Знаете, — я привстал на стуле, устроился удобнее, — какой самый действенный способ поссориться со мной? — я ухмыльнулся, — простите как вас? Я запамятовал.

Зосимов скривился, его пухлые щеки, от волнения пошли красными пятнами. Тем не менее он вежливо произнес:

— Арсений. Федорович, — проговорил с краткой паузой он. Раздраженно сжал губы.

— Так вот, Арсений, — я продолжил, — лучший способ испортить со мной отношения — начать шантажировать. А ты именно это и сделал. Стал шантажировать.

— Ты не оставил мне выбора, — нахмурился Зосимов.

— И продолжу не оставлять. Посему скажу вот что: Тошибару не получит моей помощи. У вас есть, — я посмотрел на Салазара, — свой ифритор. Справляйтесь сами. Вместе с ним. По поводу знаний о полях, учитывая то, что ты мелишь, Салазар рассказал тебе либо не все, либо он просто сам не знает.

При этих словах Зосимов Младший громко и протяжно выдохнул. Бросил взгляд на бесстрастное лицо Салазара.

— Если Тошибару сунется на поле, вряд ли найдет там то, что ищет, — я встал из-за стола.

— Я знаю, что ты участвовал в турнире, Селихов, — голос Зосимова младшего стал неприятным, зашипел, словно змеиный, — знаю, что был среди гладиаторов. Знаю, что ты единственный, кто выжил на нижней арене, там, где погиб мой отец. Это же знает, и Сословный следователь Чижин. Помнишь его? А он тебя очень хорошо помнит. И не действует, только потому, что я его об этом прошу.

— Так не проси, — я ухмыльнулся, — пусть попробует начать расследование. Уверен, что он придет, а может быть, и уже пришел, к занятным выводам.

Зосимов не ответил, только нахмурился. Затем гневно выдохнул носом, смял салфетку, что лежала на коленях.

Он все понимает. Понимает, что если я даже там был, приплести меня, как убийцу, в этом деле сложно. Бояре погибли под колесами одержимого танка. Причем сами противозаконно притащили его в город.

— Если следователь Чижин захочет, пусть вызовит меня снова. А я снова дам показания, которые не подтолкнут его к тем выводам, которые нужны были бы тебе, — я задумался, — как там тебя? Забыл имя.

— Ну, хватит! — вспылил Зосимов младший и бросил скомканную салфетку в суп. Красные капли разлетелись в стороны. Вымазали его кремовый костюм и галстук, — меня доконал этот цирк!

— Ну, — я улыбнулся, — по крайней мере в этом мы солидарны. Бывайте, господа, — я посмотрел на Салазара, — не делай глупостей.

Я вышел из гостиной. Когда был уже в широком холле поместья Зосимовых, меня догнала Елена. Я услышал, как щелчки ее низких каблучков раздаются эхом в просторном помещении. Обернулся.

— Роман, прошу, не уходите. Мне нужно кое-что сказать вам. Кое-что важное, — полушепотом проговорила она.

— Я слушаю.

— Мой муж… Я позвала вас… — девушка осеклась, бросила взгляд влево. Я проследил за ним.

Там, молодая служанка, смахивавшая пыль с рамы большой картины, встрепенулась, спрятала глаза.

— Хотела сказать вам, — немного наиграно начала девушка, — что мне жаль, что вы так рано уходите.

Я не ответил.

— До свидания, — проговорила Елена, потянулась ко мне и поцеловала воздух у щек: сначала у левой, потом у правой и замерла, шепнула:

— Мне нужно кое-что сказать вам. Но не сейчас. Не здесь. Пока это опасно. Я позвала вас не только, чтобы познакомить с мужем. Есть… кое что еще. Я найду вас позже.

— Мне тоже жаль так рано уходить, но дела, — подыграл я ей, — бывайте, Елена.

— Мне даже интересно, — сказал я, — как ты умудрился так быстро переместиться сюда. Какой ифрит использовал?

Выйдя из особняка и перейдя широкий двор, я оказался на парковке. У моего витязя стоял Салазар. Он скрестил руки на груди и сделал такое движение, будто хотел опереться о машину спиной.

— Я бы не советовал, — проговорил я и ифрит автомобиля тут же утробно зарычал. Салазар бросил на витязя равнодушный взгляд, потом посмотрел на меня.

— Вижу. Ифрит внутри.

— Так что хотел? Кажется я все сказал твоему другу-толстячку. Я не буду работать с вами. Если решите идти в центр поля, то идите одни. Без меня.

Я понимал, что Тошибару, так или иначе, направится к центру Кубанского Поля. Но когда? Нужно оказаться там первым. И посмотреть, что находится в центре. То, что там существует некий источник эфира, я знал наверняка. Главное было добраться до него быстрее других и уничтожить. Я думаю, так и выйдет. Ведь наша операция начнется завтра ночью.

— Неужели ты отверг его предложение лишь потому, — проговорил Салазар, — что Зосимов тебе не нравится и неосмотрительно наговорил глупостей?

Я подошел к машине, встал напротив своей копии. Заглянул ему в спокойные светлые глаза.

— Помнишь Летуса Мунди?

— Первый учитель ифриторики в моей… — он осекся, — в нашей жизни. Конечно, помню.

— У Летуса была одна забавная поговорка. Подозреваю, он сам ее выдумал. Летус Мунди поговаривали: «Если можешь выбрать, каким ведром черпать воду, не бери то, в котором носили дерьмо».

— Действительно, — засмеялся Салазар, — доходчиво. Помню такую.

— Я добьюсь своего и без Тошибару и тем более без Зосимова. Он мой враг. А если они встанут на моем пути, то я смету их.

— Звучит, как блеф, — скривил губы Салазар, — но я верю. Потому что знаю, что так и будет. Выходит, ты пришел на ужин просто чтобы поболтать со мной?

— Да. И еще узнать, враги ли еще и мы с тобой. Пока я вижу, что враги.

— Мы с тобой одинаковы. Я сотрудничаю с твоим врагом, потому что это нужно для того, чтобы расправиться с Пожирателем. Ты можешь сотрудничать со мной на одной только этой основе. Ты — Ифритор. Для тебя тоже цель оправдывает средства. Так было всегда. Разве нет?

— Времена меняются, — медленно проговорил я, — и люди тоже. Даже такие, как я. Раньше я стремился убить Пожирателя, потому что он моя ошибка. Он угрожает параллелям и на его счету миллиарды жизней. Если Пожирателя не уничтожить, погибнут еще миллиарды. Но теперь это не все. Теперь у меня есть близкие, которых нужно защищать.

— Это опасный путь, Роман Селихов. Путь привязанности.

— Путь мотивации, — я открыл дверь. Хотел было сесть, но остановился, посмотрел на Салазара, — мы можем сойтись лишь на одном обстоятельстве. На том, как можно уничтожить Пожирателя. Я знаю, как. А ты?

— Я тоже.

— И считаю, — холодно проговорил я, — что существует лишь один способ это сделать.

Салазар замолчал. Некоторое время он просто смотрел мне в глаза. Потом его губы сжались. Он, наконец, сказал:

— Нет. Есть и другой. Более действенный.

— Нет, — я медленно отрицательно мотнул головой, — другого нет. И именно поэтому — мы враги. Потому что ты думаешь, что есть, — я сел в машину, хотел было закрыть дверь, но белокожая рука Салазара легла на ее верхнюю часть. Придержала.

— Я могу доказать. Ты увидишь все сам, если мы попадем в центр поля вместе. Увидишь и поймешь.

— Салазар, — выдохнул я, — ифритный предохранитель плохо повлиял на твои мозги. Пожирателя можно уничтожить лишь одним способом. Это такой же факт, как-то, что Земля вращается вокруг Солнца, такой же, как существования Параллелей. И ты это знаешь.

— Скажи, — голос двойника зазвучал монотонно и безэмоционально, — во многих ли параллелях ты встречал Поля? Были ли они раньше? Нет? Я знаю ответ: ты не встречал Полей нигде больше. Отсталые люди этой параллели, сами того не зная, дали нам с тобой другой способ, как уничтожить Пожирателя раз и навсегда. Причем, при любом раскладе. Чтобы с нами ни случилось, Пожиратель будет повержен, — он сглотнул, и его острый кадык дернулся, — Если пойти по моему пути, Ифритор, как залог победы над тварью, просто выпадает из уравнения.

— Я слышал это сотни раз, Салазар. А результат все тот же: к моему сожалению я прав, а все остальные мертвы. Убери руку.

— Два Ифритора лучше одного, — нахмурился он.

— Руку.

Салазар медленно отпустил дверь. Завел руки за спину. Я взглянул на него в последний раз и захлопнул дверь. Уезжая, я видел в зеркале заднего вида, как моя копия провожает меня хмурым взглядом.

— Лживый сукин сын, — проговорил я.

* * *

Этим вечером, князь Михаил Палеолог не находил себе места. В свою резиденцию, расположенную в одном из богатейших районов города, он не поехал. Не видел в этом смысла, да и знал, что все равно не заснет и не отдохнет.

Жуткие мысли о потерянной дочери кружили хоровод в его голове. И если первое время, он чувствовал себя просто опустошенным, а когда Селихова показывал ему свои загадочные технологии, это отвлекало дворянина, то сейчас пришло беспокойство. Оно не давало есть, спать, отдыхать и немного угасало, если он занимался каким-нибудь делом.

Сейчас он тоже пытался отвлечься. Князь сидел в своем кабинете, на верхнем этаже большого здания штаба гарнизона и перекладывал бумажки. В пятый раз просматривал личные дела солдат, которых собирался взять с собой завтра ночью.

— Ну почему, — бормотал он себе под нос, — почему мы не поехали сразу? А вдруг Селихов неправ и моей дочери нет в живых?

Когда он произнес это вслух, то сам испугался своим мыслям. Чертыхнулся. Светлана была долгожданным ребенком. И притом единственным. Долгие годы Князь с супругой пытались зачать наследника, но не выходило. Некоторое время, он винил в этом жену. Но когда у него появилась фаворитка, ничего не вышло и с ней.

Только потом, каким-то чудесным образом княгиня Анна Палеолог, урожденная Штайнер, смогла забеременеть. Родилась девочка. И на этом все. Несмотря на попытки, зачать еще у Князя не выходило. Он охладел к жене, да и к фавориткам тоже, но любовь к дочери в нем воспылала так сильно, что он сам удивлялся этому.

Воспитанная, как мальчик, Светлана была храброй умной и решительной. Отец приучил ее к военному искусству, и Светлана избрала для себя карьеру офицера, пусть и тылового.

Палеолог пытался прогнать от себя мысли о дочери. Даже встряхнул головой и вновь вчитался в карточку какого-то старшего унтера. Но понял, что не понимает прочитанного.

— Проклятье, — выдохнул он и отодвинул папку с делом. Запустил руку во внутренний карман мундира и вытащил смартфон. Стал перебирать в галерее фотографии дочери.

— Ваше Величество, — раздался за дверью голос адъютанта, — к вам посетитель.

— Я не принимаю, — зло буркнул Князь.

— Но… Ваше Величество… это Майор Луцкий. Он говорит, что у него срочное дело.

— Я что, неясно сказал⁈

— Ваше Величество, — раздался другой голос, высоковатый и заискивающий баритон Луцкого, — это касается Селихова.

— А, проклятье! — князь засопел, — черт с тобой, входи!

Луцкий, вошел, деликатно закрыл за собой дверь. Сутулый, он на мгновение выпрямился, отдал честь и почти сразу же привычно опустил покатые плечи вперед.

— Проходи садись. Чего хотел?

— Ваше Величество, — майор устроился на мягком стуле перед рабочим столом князя, сложил локти на приставной столик, сплел пальцы, — вы должны срочно меня выслушать.

— Я послушаю, если ты, черт тебя побери, — раздраженно проговорил князь, — начнешь уже излагать по делу!

— Это не простой разговор, — смутился Луцкий, — но я обязан начать его с этого еще более непростого вопроса.

— Ну?

— Что для вас важнее, Ваше Высочество? Безопасность вашей дочери, или судьба короны?

Глава 3. Заговор и операция

— Роман, — обратилась ко мне невысокая рыжеволосая девушка-чистильщик. Ее лицо было серьезным, но многочисленные веснушки предавали ему несколько смешливый вид, — вы не в курсе, куда девалась Валя Селина? Ее что, взяли в экспедиционный отряд?

— А что с ней? — я сделал два шага назад, и снова погрузился в ифритное высвобождение. Большой БТР мотострелкового взвода номер семь отрастил длинные руки из черной резины. Преобразовавшись из колес, они тут же оперлись о земли, приподняли машину выше над поверхностью.

— Вчера ее не было на дежурстве, — девушка оторвала от зрелища с БТРом удивленные глаза, посмотрела на меня, — а мне, как командиру взвода влетело за это. Пытаюсь выяснить. Думала, может, к вам приписали?

— Нет, не взяли, — закончив с высвобождением, я опустил руки. Вокруг раздались удивленные возгласы солдат и офицеров. Все смотрели на одержимый, но совершенно безопасный броневик.

— Хм, — я задумался, — полковник Воронов! — крикнул я, будьте добры!

Полковник, рассматривавший тупорылую рожу ифрита-БТРа, перевел взгляд на меня. Косясь на одержимость, прошагал ближе.

— Да?

— Здравия желаю, — взяла под козырек девушка, когда приблизился полковник.

— Взводный Каничива? В чем дело? — лениво отдав честь, проговорил он.

— Не могу найти Взводного Селину, господин полковник. Как сквозь землю провалилась.

— А вам не сообщили? — удивленно поднял брови полковник. Девушка нерешительно мотнула головой, — Селина попросила несколько увольнительных, в связи с последними событиями. Кажется, у нее на фоне пропажи сестры развилась какая-то, — офицер недоуменно нахмурил брови, — какая-то психосоматика, что ли. В общем, чувствует себя плохо. Потеряла боеспособность. Ну и с условием, что она проведет внеочередные дежурства, я отпустил ее домой.

— Нет. Об этом мне не сообщали. Ни мне, ни моему начальству, — погрустнела девушка, — благодарю за разъяснения, господин.

— Не стоит. Странно это. Ну да ладно. Я разберусь.

Когда девушка удалилась, мы остались одни. Стали смотреть, как БТР готовят к отправке в Поле. Внутрь заносили снаряжение и припасы. Там же я разместил свой ифритный амулет, который не позволит вещам из искусственных материалов превратиться в одержимые, когда в них заведутся ифриты.

— Я видел списки, — начал я, — князь полностью поменял команду. Полковник, идете с нами?

— Да, — Князь сам подобрал новый отряд. Я видел списки и раньше. В последний момент он поменял всех молодых, но талантливых унтеров на старших офицеров. Так что все, кто будет в группе — командный состав. Зрелые и умудренные опытом.

— Это избыточно, — я мотнул головой, — ваша задача будет состоять лишь в том, чтобы забрать Светлану и эвакуироваться на БТР обратно к Ограждению, пока я буду отвлекать Алевтину Селину.

— Я сказал князю то же самое. Но он решил задействовать командиров, и переубедить его я не смог.

— Князь вообще интересно ведет себя весь сегодняшний день, — проговорил я, а потом крикнул офицеру-водителю, который высунулся из люка, — готовы⁈

— Так точно!

— Хорошо! Тогда пошел!

Я дал БТРу мысленный сигнал и машина двинулась. Принялась перебирать многочисленными руками. Когда она приблизилась к Ограждению, то задрала верхнюю часть, впилась руками в железобетон и полезла вверх, как жирная гусеница.

— Ого, — задрав голову, придержал фуражку Воронов, — оно и так умеет?

— Да. Насколько я знаю, центр находится под поверхностью земли. На глубине нескольких десятков метров. Машина должна уметь спуститься и подняться обратно.

На наших глазах БТР, словно хамелеон, выплюнул длиннющий язык, зацепился им за самую верхнюю плиту ограждения. Стал помогать себе карабкаться, свесившись на нем, как на тросе.

— Ого. Ничего себе!

— Да, — я улыбнулся, — доставим княжну с комфортом.

— А ты, Селихов, вернешься своим ходом?

— Ну да.

Воронов поправил фуражку, скрестил мускулистые руки на груди, потом проговорил:

— А что ты имел в виду, когда говорил о князе? Как это, «странно ведет себя»?

— Не типично, — я поджал губы, наблюдая за тем, как машина спускается. Когда ее крайние задние руки коснулись земли, вокруг раздались радостные овации солдат, — сначала он крутился вокруг меня. Ему было все интересно. Задавал вопросы по сто раз на дню. А тут будто бы стал избегать.

— Избегать? Точно?

— Не знаю.

— Что ж, — громко засопел полковник Воронов, — он вполне может переживать об успехи операции. Сам понимаешь, как он напряжен.

— Понимаю.

Неожиданно смарт Воронова зазвонил. Он достал телефон, приложив к уху, ответил на звонок.

— Извиняюсь, — проговорил он, закончив, — в штаб полка вызывают. Какое-то срочное дело.

— Бывайте, полковник.

— И тебе не хворать, молодой господин! — зашагал было Воронов, но остановился и обернулся, когда я окликнул его.

— Да? Что?

— Хотел спросить, как вы, уже привыкли к своим ифритной броне и оружию, что я выдал?

— А! Нет еще. Еще не успел даже опробовать. Слишком внезапно назначили на миссию. Но я видел их на других бойцах. Это что-то невероятное!

— Извините, взводный Селихов, но я не могу вас пропустить.

— Мне нужно поговорить с князем, — нахмурился я, — срочно.

— Прошу прощения, — проговорил младший унтер, почти такой же высокий как я, но худощавый парень. Он посмотрел на меня большими, напоминающими коровьи глазами, — но князь распорядился никого не пускать. Даже вас.

— Если князь это сделал, — я сузил глаза, — то он совершает ошибку. Как только пройду внутрь, сразу же разъясню ему, что он неправ.

— Господин взводный, — унтер поднял брови, — у князя важное совещание перед вылазкой в поля.

Князь определенно стал вести себя странно. Сначала заменил весь личный состав в последний момент. Потом весь день от меня прятался. Теперь еще и это. Проводит странные совещания, на которые я не приглашен. Выглядит подозрительно. Я должен был узнать, в чем дело.

Когда закончились испытания нашего нового транспорта, и БТР отправили к воротам в Поле, я пошел в генеральный штаб Урупского. Поднявшись на верхний этаж, к временному кабинету князя, обнаружил охрану на входе.

Само по себе это не было чем-то странным. Охрана у его дверей стоит всегда. А вот то обстоятельство, что в эту минуту проходило какое-то экстренное собрание, да еще и втайне от меня, это уже не просто странно. Это вдвойне подозрительно. Сейчас я решал, отменить ли все, и выйти в поле своими силами, или же оставить как есть.

Да, идти в одиночку было рискованно. И сильно осложняло дело. Одновременно сражаться с таким сильным противником, как ифрит божественного ранга, и сохранять безопасность дочери князя — невероятно серьезная задача. Пришлось бы постараться, чтобы выйти победителем. Поэтому мне и нужны были солдаты гарнизона, как подстраховка.

Кроме того, я рассчитывал таким образом получить расположение князя, а потом и императора, а пойди я сам, шансы на это падают. Падают, просто потому, что я могу попасть в ситуацию, где мне придется выбирать, кого из девушек спасти. А выбирать я не хочу.

Но если князю в голову ударила какая-то моча, я не могу идти у него на поводу. Абсолютное доверие и открытость — вот залог успеха. Если их не будет, то предприятие не увенчается успехом.

— И я удивлен, почему не присутствую на нем. С дороги!

— Господин, — жалобно посмотрел на меня младший унтер, — если пропущу вас, меня накажут!

— А если не пропустишь, то могут погибнуть невинные.

Охранник широко раскрыл глаза, открыл рот, потом закрыл и сглотнул.

— Ваня, — дверь неожиданно приоткрылась, и показался длинноватый нос личного адъютанта Князя, — что вы тут шумите? Собрание же… — осекся он, увидев меня, — ой, господин Селихов, это вы?

— Там Селихов пришел? — громкий голос князя раздался из недр кабинета. Князь помолчал несколько мгновений, но продолжил, — ладно, пропусти его, раз уж он здесь.

— Проходите, — буркнул адъютант, а «охранник» и вовсе как-то обиженно опустил глаза.

— Я жду объяснений, княже.

— Что? — князь нахмурился, — ты имеешь наглость являться на совещание, на которое я тебя не приглашал, да еще и требовать каких-то объяснений? Твоей наглости правда нет предел, Селихов.

Когда я зашел в кабинет, в нем находились все, кто входил в новый состав спасательной команды. Все, за исключением полковника Воронова. Вместо него присутствовал молодой седовласый мужчина, личного дела которого я не видел.

Отряд, включая самого князя (он тоже собирался идти, хотя я настоятельно рекомендовал ему остаться), уставился на меня. Кроме старших офицеров-чистильщиков, был здесь и еще кое-кто, чье присутствие меня насторожило.

По левую руку от князя стоял, ссутулившись, майор военной полиции Луцкий. Он, словно стервятник вытянул худую шею, спрятал руки за спиной. Луцкий смотрел на меня с едва уловимой ухмылкой. Но когда князь стал говорить, лицо майора тут же приняло серьезное выражение.

— Это не наглость, — проговорил я, — а необходимость. Если вы хотите, чтобы ваша дочь выжила, во всем должны следовать моим указаниям. Сожалею, но это просто факт. То, что сегодня, прямо перед вылазкой, вы начали творить какую-то отсебятину, меня сильно волнует.

Лица всех офицеров удивленно вытянулись. Я видел, как искорки возмущения заплясали в глазах многих из них. Тем не менее все молчали.

— Тон попроще, взводный, — прошипел князь.

— Я вижу, — я перевел взгляд на Луцкого, — вы нашли себе нового друга, которого еще недавно, на прошлом собрании, упорно затыкали. Было бы интересно задать пару вопросов и ему.

— Я — сожалею, но это не то место, — улыбнулся Луцкий, но тут же нервно сглотнул, — где вы можете задавать во… вопросы, — заикнулся он.

— Князь, — я перевел взгляд на Палеолога, — либо мы верим друг другу целиком и полностью, либо нет. Решать тебе. Одно твое слово, — я нахмурился, и я просто самоустраняюсь из операции. Даже БТР тебе оставлю. Но дальше действуешь сам.

Князь открыл было рот, явно собираясь сказать что-то, но потом закрыл, как-то беспомощно взглянул на Луцкого. Я насторожился сильнее, когда Луцкий едва заметно кивнул князю.

— Нет, конечно же, я не хочу, чтобы ты выбывал из операции, — помягчел князь, — я понимаю, что ее успех во многом зависит от тебя. Если дело в том, что я поменял состав, то все просто. Разведка сообщила, что одержимости активизировались, и кое-где большие особи, которые обычно обитают близко к центру, стали выходить почти к самому ограждению. Да ты и сам слышал, как весь день работает артиллерия. Я решил, что не стоит брать с собой молодых солдат. Мне нужны опытные и сильные люди с высоким уровнем магии и знанием Поля. И они здесь.

Забавно, но князь звучал убедительно. Погода была солнечной, небо ясным, а воздух прозрачным. Поэтому я поднимался на Ограждение, чтобы посмотреть Поле. Уровень эфира был гораздо более высоким, чем раньше. Все кубанское краснело от его концентрации. Эфир будет распадаться долго даже ночью, когда случится «эфирный отлив». Твари и правда могли активизироваться. На основании этого я сделал два вывода: сила выработки эфира может зависеть от погоды, и нас ждет интересная ночь в окружении кучи одержимостей.

И все же, что-то было тут не так. Мне казалось, будто князь мог не доверять мне, и готовил сильный отряд ветеранов, чтобы, если что, вступить со мной в противостояние. Хотя может я и не прав.

— А что с собранием? Почему меня не позвали, а когда я пришел сам, то не пустили?

— Не хотел отвлекать тебя от дел, — проговорил князь, — и всего-то. Я не думал, что это для тебя так важно. А почему не пустил? Так это вопрос к охране. Я не знаю, почему этот дурачок упирался.

— Он сказал, — мой тон был холоден, — что вы приказали не пускать меня.

Некоторое время князь молчал, потом, наконец, ответил:

— Это ложь. Я не отдавал такого приказа. Ведь не отдавал же? Все были здесь, когда мы начинали!

Вразнобой зазвучали голоса офицеров:

— Нет, не отдавал.

— Такого приказа не было.

— Не было!

— Я вам не верю, — проговорил я.

— Ты подозреваешь меня во лжи? — князь встал, — меня? Великого князя? — повысил он голос.

— Подозреваю.

— Ах ты щенок… это оскорбление!

— А он, — я взглянул на майора военной полиции, — что здесь делает?

— Я не обязан вам отчитываться! — задрал подбородок Луцкий.

— Все ясно. Я не верю вам. Спрашивать о том, почему князь, ты весь день избегаешь меня, и о том, куда делся полковник Воронов, а ведь он единственный из офицеров, кто положительно относится ко мне, я не вижу смысла. Дальше справляйтесь без меня.

Я развернулся, сжал зубы так, что скрипнуло, пошел на выход.

— Проклятье… — прошипел за спиной Луцкий.

— Стоять! — крикнул князь, — Стой на месте, я приказываю!

— Делай что хочешь, князь, — не останавливаясь проговорил я, — можешь меня арестовать прямо сейчас. Или попытайся убить.

— Ты! Из-за тебя! — я услышал, как князь выбежал из-за стола, торопливо приблизился, — мы ждем неделю! Могли бы давно начать операцию!

— И все погибли бы, — я открыл дверь, обернулся, — вы не можете продвинуться дальше двадцати километров, князь. Это, уже не говоря об Алевтине Селиной. Без меня вы не справитесь, и ты это знаешь. А я знаю, — я перевел взгляд на Луцкого, — что майор убедил тебя в чем-то, из-за чего ты затеял все это. В чем? Понятия не имею. Да мне и не интересно. Уверен, половина там — домыслы.

Князь нервно заморгал, сглотнул. Потом обернулся и взглянул на Луцкого. Майор спрятал водянистые глаза.

— Роман, — князь приосанился, пытаясь сохранить лицо, его голос звучал хрипловато, — прошу тебя, останься. Ты прав. Без тебя мы не справимся. — он замолчал снова, опустил глаза, — Луцкий сказал…

— Не здесь. Поговорим об этом позже.

— Ваше Величество, — начал было Луцкий.

— Тихо! — крикнул князь.

— Если вы хотите, — сказал я, — чтобы мы и дальше доверяли друг другу, то теперь у меня есть условия. Первое такое: я меняю состав команды. Подберу людей сам.

Офицеры недоуменно переглянулись, но смолчали.

— Второе: полковник Воронов, где бы он ни был, идет с нами. И третье, вы, — я посмотрел на Луцкого, — тоже идете с нами.

— Что⁈ Но! Но я не чистильщик! Я не полевой офицер! Я следователь!

— Я не допущу больше, — я нахмурился, — чтобы вы делали глупости, майор. Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

— Князь! — разнервничался Луцкий, — прикажите ему! Он берет меня с собой, чтобы можно было убить, там, в полях! Чтобы подстроить несчастный случай!

— В отличие от вас, — я внимательно посмотрел майору в глаза, — я не веду подпольных игр.

— Не соглашайтесь, Князь! — крикнул майор.

— Тихо! Я думаю! — Палеолог глубоко задышал. Потом закрыл глаза и выдохнул, — хорошо. Я согласен. Но нам с тобой предстоит серьезный разговор. Я тоже хочу верить тебе.

— Конечно, князь. В этом и суть. В доверии. Но нам придется провести разговор в Поле. Раз уже обстоятельства изменились, и у меня прибавилось работы по вине господина майора, времени говорить с вами у меня теперь нет. Бывайте, князь. Бывайте, господа.

Князь смотрел на меня хмуро. Его лицо подернула тень. Офицеры недоуменно переглядывались. Луцкий, бледный, как кость, стоял у кожаного княжеского кресла.

Ночь была ясной, звездной, но прохладной. Когда открылись большие ворота и броневик-одержимость затопал вперед, я был на броне. Холодный воздух приятно щекотал нос. Я глубоко вдохнул.

Оделся я привычно, в ифритные вещи: рашгард, брюки, плащ, часы. Внутри последних находился тот арсенал, который мог мне пригодиться. Я взял с собой Фырчика и даже мой мускулмобиль «витязь».

Отряд же, который мы, вместе с Вороновым, пересобрали из надежных, по его мнению, офицеров, сидел внутри. Всех я снабдил ифритными вещами для защиты и некоторым оружием, в дополнении к магии. Над этими вещами я трудился на ифритном станке.

Воронов сказал, что никто не сообщил ему ни о каком собрании. А в штабе полка его ждало предписание начальника гарнизона о том, что он направляется в срочную инспекцию по всем заставам ограждения. И начинается она завтра утром. То есть, ни о какой спасательной операции речь для полковника больше не шло. Это его удивило. Оно было и понятно. Наверное, Луцкий в последний момент решил отказаться от Воронова. А говорить полковнику напрямую не решился. Воронов бы точно стал задавать неудобные вопросы. Но я быстро расставил все на свои места.

— Вот только осадок остался, — недовольно сказал мне Воронов, когда все кончилось.

Мы вышли в Поле, и я опустился под броню. В отделении пехоты царило гробовое молчание. Лишь нервное сопение Луцкого нарушало тишину. Он, еще более бледный, облаченный в ифритную форму чистильщика сидел на своем месте. Глаза майора были пусты, а руки дрожали.

— Князь? — я прошел вперед, — тронул Палеолога за плечо. Он, словно бы очнувшисьото сна, вздрогнул, поднял на меня глаза.

— Да, Селихов?

— Поговорим?

— Хотелось бы наедине.

Я не ответил. Прошел вперед, заглянул в кабину, которую отделял от десантного отсека толстый бронещит.

— Ребят, — обратился я к двум механикам-водителям и оба обернулись, — посидите пока в десантном. Мне нужно в кабину.

— Да зачем мы вообще тут нужны? — спросил один, а второй кивнул в знак солидарности, — эта зараза ходит сама, — он указал на вращающееся самостоятельно рулевое колесо.

— Нужны, — серьезно сказал я, — на случай, если придется встать на колеса. Ну что? Идете?

Механики переглянулись, один из них кивнул. Оба покинули кабину.

— Так в чем же, — начал я, когда мы с князем заняли водительские сидения, — в чем же тебя убедил майор, князь? Это должно быть что-то очень веское, раз ты так быстро поддался на его уговоры.

Князь вздохнул, сжал губы, потом, наконец, заговорил:

— Луцкий сказал мне, что ты преступник. Что…

Внезапно в борт грохнуло так, что мы повалились со своих мест. В десантном отсеке заорали, засуетились. Бронелюк в кабину открылся. Внутрь заглянул полковник Воронов.

Глава 4. Желание Сокрыться в Тени

Ударило снова. Да так, что Воронов повалился следом за нами. Потом грохот раздался с фронта. Поднявшись, я увидел, что происходит.

— Всем приготовиться, — проговорил я, — одержимости. Скорее всего, стая мелких.

— Зараза… — князь, ударившийся головой о педали, выполз из-под сидения, — мы и двухсот метров не отошел от Ограждения!

— Ты сам говорил, что одержимостей больше обычного, — я встал и тут же облачился в ифритную броню.

Князь, посмотрев на меня, сделал то же самое. Кожаная куртка его формы, с Ифритом Сильного Желания Защитить, который я искусственно вырастил в одной из колб станка, изменила форму. Ифритная ткань потекла, наслоилась сама на себя. Объяв тело дворянина, она затвердела.

Обтекаемый доспех маскировочного цвета, со шлемом без видимых органов чувств был готов. Князь встал.

Раздался чудовищный рык. В смотровой люк БТР принялось что-то биться. Жуткая, напоминающая акулью, пасть вцепилась в крышку люка. Я видел, как снаружи одержимость начала вырывать ее вместе с петлями.

— Внимание всем! — я вошел в десантное отделение. Там солдаты, облаченные в ифритную броню уже собрались высаживаться. У десантного люка стоял полковник Воронов.

— Я пойду первым, — проговорил я, — нужно узнать природу тварей. Дальше отдам команду.

— Что? Первым? — голос полковника звучал неестественно в шлеме брони, — группа одержимости, штурмует БТР. Нужно защитить машину! Тут все просто и ясно!

— Это не просто БТР, — я мотнул головой, — и не просто одержимости. Почему нам не сообщили об их приближении?

— Внимание, экипаж спасательной группы! — раздался голос с высоты Ограждения. Работал мегафон наблюдателя, — большая стая одержимостей атакует с трех сторон! Размер противника — средний.

— Слышишь? — я посмотрел на полковника, — почему никто не заметил их? Мы тоже не заметили. Нападение получилось внезапным. Сначала пойду я. Что-то тут не так. Опасность может быть какой угодно, а терять кого-то — рискованно. Я разберусь, в чем дело, а потом дам сигнал.

Грохнуло снова. БТР пошатнулся. Несколько бойцов, включая Луцкого упали на пол.

— Внимание! — зазвучал голос наблюдателя, — Группа одержимостей отступила. Они вышли из зоны… а нет. Ошибка! Они здесь, все еще здесь!

— Зараза! Чего он нас путает⁈ — крикнул офицер в чине капитана.

— Он не специально, — проговорил я и выбрался в верхний люк.

Тихий, спокойный Ифрит Жажды Перевозок, что покоился в БТР, мирно терпел, пока твари, не крупнее льва, кружили вокруг его бронированного тела.

Одержимости, представляющие из себя старинные, неуправляемы ракеты, как я понял предназначенные в прошлом для установок залпового огня. Сейчас же, они отрастили себе четыре цепкие конечности и длинную щупальце-хвост у оперения. Спереди же конусообразная боеголовка каждой превратилась в хищную морду чем-то напоминающую акулью.

Я даже и не увидел, как одна из тварей подобралась ко мне сзади. Существо набросилось. Вцепилось в ифритную броню. Когти твари заскрежетали по доспеху. Высекли искры. По черной защитной поверхности побежали молнии. Сила толчка твари ушла в броню.

Мы повалились на крышу БТР. Тварь оказалась сверху. Пытаясь рвать меня зубами и когтями, она принялась трепать ногу. Я размахнулся, влил скопленную энергию в руку. Врезал по острорылой харе так, что конус согнулся.

Одержимость взвизгнула, опустила «голову».

— Пошла прочь! — я выбросил руку, которая тотчас же приняла форму ифритной пушки. Пушка раскрыла зубастую пасть. Внутри полыхнуло красным.

В тот момент я не думал о том, что эти одержимые снаряды могут быть взрывоопасными. Взрывчатка внутри точно давным-давно испортилась. Так что стрелять можно было без опаски.

Раздался хлопок. Сгусток красной энергии вырвался из ствола и поразил одержимость. Сорвал существу половину конуса. Тварь рыкнула, заплясала на непослушных ногах и рухнула на броню.

Я поднялся. Оглянулся. Темноту разгоняли прожекторы, горевшие на вершине Ограждения. Сам БТР светил вперед. Вокруг тут и там носились одержимые ракеты. Как стая гиен они впивались в ноги нашего шагахода. Запрыгивали на бока и переднюю часть.

Быстро стало понятно, что с ними не так. Одержимые вещи, вспыхивали и снова исчезали в пространстве: вот одержимость здесь, а в следующее мгновение, просто исчезла. Это была невидимость. Твари маскировались и потому так легко приблизились к нам.

Когда я активировал ифритное зверине, тут же зажмурился. Туман эфира был настолько густой, что его красное свечение просто закрывало обзор. Фиолетово-алые пятна ифритов носились там и тут. Но разновидность этих духов я рассмотреть не мог.

Справа щелкнуло. Разлетелись искры. Я резко развернулся. Через секунду на крыше материализовалась новая одержимость. Она зарычала, оскалила многозубую пасть. Глазки-пуговки, совершенно пустые и, будто бы неживые, уставились на меня.

Спустя мгновение одержимость прыгнула. Я же поднырнул под прыжок, проскользил по броне на коленях. Щелнкуло. Искры брызнули в разные стороны. Одержимость даже не вскрикнула. Рассеченная вдоль, она упала под БТР двумя кусками.

Я поднялся на ноги, держа в руках катану. Меч материализовался секунду назад. Когда еще одна тварь прыгнула справа. Я услышал ее. Резко развернулся. Катана вытянулась в копье и вонзилась в «нечто». Нечто при этом пискнуло.

Оружие в моих руках потяжелело, и в пространстве проявилась нанизанная на копье одержимость. Тогда я включил ифритное зрение. Увидел, как антимагическое копье разгоняет вокруг себя эфир. И ифрит боеголовки я тоже увидел. Ифрит Желания Скрыться в Тени.

— В тени, — проговорил я и нахмурился. В следующее мгновение — напрягся. Руки брони засветились красным. По ним побежали молнии. Моя физическая сила возросла, и я подкинул одержимость в воздух. Взмахнул. Копье на лету превратилось в косу. Одним касанием рассекло корпус твари напополам. Обе части загрохотали о броню и скатились под днище.

Твари налегали. Они грызли лапы БТР. Внезапно наша машина накренилась вперед. Я было заскользил по крыше, но броня отрастила крючковатые когти на ногах. Они врезались в металл.

Передние лапы БТР были повреждены. Твари рвали их, пытаясь завалить наш ифрит, словно волки огромного лося.

— ВНИМАНИЕ! — зазвучало со стены, — ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ ПО ОДЕРЖИМОСТЯМ!

Я и сделать ничего не успел, как автопушки заговорили со стены очередями. Крупнокалиберные снаряды вздыбили вокруг почву. Перепахали ее, подняли фантаны земли.

Нескольких одержимостей задело. Они разлетались на куски под огнем пушек. Осколки защелкали по броне БТРа. Внезапно, снаряд угодил в одну из ног машины. Ее тут же разорвало. Броневик припал на правый бок.

— Отставить стрельбу! — заорал я на стену что есть мочи. Стрелков я не видел. Только желтые всполохи пламени где-то наверху ограждения. Жуткий грохот перекричать было невозможно.

Благо расчет, кажется, сам понял, что получился «огонь по своим» и стрельба кончилась. Одержимости же, просто спрятались под днищем машины, а когда ливень крупнокалиберных пуль прекратился, они прыснули в разные стороны.

— Сукины дети, — глядя на Ограждение, прошипел я, — ну вы получите у меня, когда вернусь…

На крышу запрыгнула новая тварь. Я превратил копье в меч, сунул в ножны, что были пристроены к поясу ифритным креплением. Сгорбился. Тварь, словно пес, пошла сначала влево, потом вправо. Спустя секунду бросилась. Я бросился ей навстречу. Взмах, скрежет, искры. Визг животного.

Мы поменялись местами, я по-самурайски спрятал, мгновенно выхваченый меч в ножны. Тварь зашаталась позади меня и распалась на два неровных куска.

— Взвод! — застучал я по крыше.

Люк тут же откинулся, оттуда высунулась покрытая шлемом голова Воронова.

— Полковник, — против них, — я указал вниз, — работает магия света. Возьми с собой Федора. Мне нужны световеки.

— Понял, — он кивнул, — Федор! — крикнул вниз, — на выход! Наш черёд веселится!

— Я вас прикрою, — проговорил я, и тут же обернулся.

Сзади прыгнула новая тварь. В обороте я выхватил катану. Она зазвенела об оковку ножен. В воздухе вытянулась в косу. Ифритное лезвие вонзилось в голову одержимости, вышло с другой стороны. Ифрит внутри тут же выбило. Он растворился в эфирном тумане. Пустой корпус отлетел в сторону и грохнулся где-то внизу.

— Что нужно делать? — проговорил Воронов. Он, вместе с капитаном Федором Соркиным, присели у люка на одно колено.

— Сымитировать свет. Яркий и дневной. Обязательно дневной. Тогда твари разбегутся!

— Понял! Давай, Федя!

Оба солдата хлопнули в ладоши, расцепив руки стали в позы вытягивания магии. И полсекунды не прошло, как их ладони начали сиять. Я же отбивался от одержимости. Одна запрыгнула справа, и я тут же достал ее косой. Другую полоснул лезвием катаны. Третья же, прыгнувшая за спины солдат, получила из ифритной пушки.

Я сделал это так быстро, что останки одержимостей почти одновременно посыпались под ноги БТРу.

— ВНИМАНИЕ! — донеслось со Стены, — С ФРОНТА ПРИБЛИЖАЕТСЯ КРУПНАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ!

БТР дернулся в сторону и солдаты, пошатнулись, прервали заклинание. Спереди, в свет прожекторов вошла другая одержимость. Это была грузовая машина.

Сгорбившись, как старик, она шагала на толстых, выросших из днища ногах. Руки, в которые превратились передние колеса, болтались вдоль ее железного «тела». Сзади кузов закрывал дырявый зеленый тент. Он развивался, словно плащ. Именно из-под него выскакивали одержимости-ракеты. Их стало больше, они забегали вокруг. Стали впиваться в лапы нашей бронемашины.

— Внимание! — услышал я голос князя, — приказываю! Уничтожить тварь!

— Нет! — Крикнул я, — стоять!

Из-под передней части днища БТР в одержимость полетели огненные снаряды. Ударили в чудовище. Пламя тут же объяло кузов. Тент вспыхнул. Одержимость-грузовик утробно заурчала, гулко топнула в нашу сторону. Из грузового отделения метнулись горящие ракеты.

— Проклятье! — я сжал зубы, — Князь! Слишком большой риск! А черт! Давайте свет! — скомандовал я магам-световикам, когда увидел, что несколько ракет помчались под днище и напали на остальных.

Воронов и Соркин вскинули руки. Вокруг вспыхнуло белым. Да так, что даже в шлеме мне пришлось зажмуриться. Когда открыл глаза, увидел, как одержимые твари бросились врассыпную. Одна за одной стали исчезать за пределами света прожектора.

Горящая, словно огромный костер одержимость медленно развернулась. Затопала прочь. Солдаты же, в боевом строю показались из-под днища БТР. Принялись кастовать совместное заклинание.

Я огляделся по сторонам. Одержимостей было не видно, но я оставался бдителен. Внезапно, сзади раздался грохот. Только через мгновение я понял, что распахнулся тыльный десантный люк. Я обернулся.

Это был Луцкий. Он, неуклюжим бегом немолодого человека двигался к Ограждению. Майор воспользовался тем, что десантный отсек остался пуст. Проклятье! Князь! Ну куда тебя понесло?

— Стой! — я бросился следом, спрыгнул с БТРа, — куда! Там еще может быть опасно!

Внезапно, справа промелькнула одержимость. На доли секунды тварь-ракета стала видима. Она промчалась перед Луцким, да так, что он заметил ее, когда было уже поздно. Хвост-щупальце подхватил майора. Тот вскрикнул, а потом, когда одержимость понесла его во тьму, заорал, как животное.

— А, проклятье! — оскалился я под шлемом, но среагировал мгновенно, — Фырчик, фас!

Глава 5. Чужое желание

На земле раскрылся зеленый портал. Железный пес вынырнул из него, гулко приземлился на железные лапы. Почти сразу Фырчик пустился с места в карьер. Я едва успел запрыгнуть на стальную спину ифрита.

Мы побежали так быстро, что ветер зашуршал о шлем. В темноте мы не могли видеть одержимость. Тем более что она почти сразу перешла в невидимый режим. Ее выдавал только орущий во весь голос Луцкий.

Фырчик бежал на звук. Я же включил ифритное зрение. Мир вокруг, из непроницаемо черного превратился в кисельно алый. Туман эфира забивал зрение. Ифрит, однако, виделся в нем более красным пятном. Он несся и скакал, перепрыгивал поваленные деревья и воронки от бомб.

Проклятые одержимости… Ифриты воспринимают людей как раздражители. Почти всех, чьи эмоции отличаются от тех, которые породили одержимости. И эта ракетная гадина решила, что мы опасны для нее, ее братиков, и похоже, мамочки. Таким образом, они защищаются. И считают, что лучшая защита — это нападение.

К сожалению, поведение ифритов сложно контролировать. Оно довольно примитивно, но в то же время однозначно: если человек рядом с одержимостью, он в опасности. Если конечно, эту одержимость не создал ифритор.

Ракета внезапно запетляла. Быстрая, как дикая кошка, она вильнула влево. Понесла майора вглубь поля. Проклятье… есть не иллюзорный шанс наткнуться там на еще более сильные одержимые вещи. При этом нельзя отходить далеко от отряда. Но и бросить майора я не мог.

Несмотря на его глупость, я был инициатором того, что он отправился с нами. Теперь я за него ответственен. Но иначе было нельзя. Я не хотел, чтобы этот старый хитрый пес устроил мне какую-нибудь западню, как только я вернусь. А он явно хотел…

Внезапно я увидел, как Фырчик стал водить остроухой головой. Что-то беспокоило его. Вскоре, я понял в чем дело. Нас преследовали еще одержимости-ракеты.

Пристроившись по левую и правую руки, они быстро сближались. То проявляясь в пространстве, то снова пропадая, бежали совсем рядом. До меня доносились звуки их легких шагов.

Внезапно впереди грохнуло. В мою броню брызнули осколки металла и деталей. Это Фырчик наткнулся на одну из тварей, которая попыталась перерезать псу путь. Он просто пробежал сквозь нее, располовинив грудью. Куски одержимости смялись у пса под ногами.

Сбоку напала новая тварь. Она бросилась на гриву Фырчику, туда, где сидел я. Вцепившись когтями в его стальную шкуру, одержимость раззявила широкую пасть. Хотела укусить меня в плечо.

— Пошла прочь! — злобно крикнул я и замахнулся.

Я зачерпнул немного энергии в своем очаге. Направил в руку. По кулаку тут же заплясали красные молнии. Латная перчатка раскалилась добела. Разогнала темень своим светом.

Когда я ударил, грохнуло так, будто выстрелили из ружья. Рука погрузилась в железное тело одержимости по локоть. Тварь тут же обмякла. Я уперся в ее корпус, вытащил кулак. Ракета упала на землю и осталась где-то позади.

Та, что накинулась с обратной стороны, угодила в челюсти Фырчика. Пес сдавил корпус, легко сплющил металл ракеты. Передняя ее часть, со скрежетом отвалилась. Фырчик отбросил то, что осталось у него в зубах.

— Так, ладно, — проговорил я, всматриваясь в бегущий впереди ифрит, — задача ясна, — сжал я зубы, — вызволить Луцкого так, чтобы он не пострадал… Начнем.

Я приказал доспехам принять обычную форму плаща. Сам же, с катаной, засунутой за пояс, вскочил на спину Фырчика. Встал на нее. Баллансируя, выпрямился

— Приблизься! Но не нападай! Уничтожишь одержимость, майор ударится о землю и погибнет!

Фырчик, конечно, не ответил. Он фыркнул и ускорился. Стал нагонять тварь.

Луцкий перестал кричать. Потеряв сознания, он бессильно болтался в щупальце одержимости, словно кукла. Когда до чудовища осталось меньше трех метров, я прыгнул. Ифрит скорости внутри обуви подкинул меня высоко. В воздухе я сделал дополнительный рывок.

Ветер засвистел в ушах. Я оказался над ифритом, взмахнул мечом наугад. Щелкнуло. Искры разбросало в разные стороны. Я попал, перерезал хвост одержимости. Тело майора взметнулось в воздух, и я немедленно схватил его щупальцами, которые отрастил плащ. Перелетев одержимость, опустился перед ней. Она же, затормозила, заскользила по рыхлой почве, остановилась передо мной.

— Защищать! — крикнул я и указал Фырчику туда, куда только что мягко отбросил тело майора. Луцкий покатился, застыл под небольшим деревцем.

Там уже блестели в темноте новые одержимости, и Фырчик немедленно метнулся к ЛМайору, навис над ним, оскалился во тьму.

Рыча, пуская слюни, одержимость пошла справа. Когда приняла невидимую форму, бросилась. Конечно же, она не могла знать, что я вижу ее ифритным зрением. Я легко ушел от прыжка. Одновременно выбросил руку с мечом. Треть клинка вошла в корпус. Разрезала его, словно мягкое масло. Одержимость проявилась в пространстве. Теряя детали приземлилась на ноги.

Нетвердо зашагав, она прошла несколько метров. Мотки проводов и проволоки вывалились из разреза. Тварь рухнула на землю. Я видел, как ифрит стал высвобождаться из разрушенного тела. Недолго думая, я приблизился к нему, чтобы покорить и забрать с собой. Невидимость никому не помешает, не так ли?

— А! Что⁈ — полуохрипшим голосом проговорил Луцкий, когда я разбудил его легкими шлепками по лицу, — что? Где… где я?

— Все в порядке, — сказал я, нахмурившись, — пошевели руками. Теперь ногами. Отлично. Ты цел. Встать можешь?

— Вроде… вроде могу.

— Прекрасно, — я помог ему подняться, — то что ты сделал — было поступком настоящего идиота. Если бы не я, одержимости растащили бы тебя по всему Полю.

Майор не ответил. Однако, его глаза блеснули в темноте, и я понял, что он опустил взгляд.

— Поговорим об этом в броневике. Ты остаешься на миссии.

Луцкий не ответил и здесь, однако глаза поднял. Должно быть, его лицо имело жалобный вид в этот момент. Но я не видел его, темнота размазала черты.

— Идем к БТР, — проговорил я и направился к Фырчику, — запрыгивай, — оглянулся, — пес быстро доставит нас до места.

— Я… я не полезу на эту железную штуковину, — хрипло и испуганно проговорил Луцкий.

— Пойдешь пешком? — я забрался на спину опустившегося ифрита, — ну тогда будь осторожен. Одержимости никуда не делись. Но второй раз я не буду спасать тебя из передряги, в которую ты влез по глупости.

Луцкий некоторое время смотрел на меня без движения. Потом наконец решился и приблизился. Я помог ему забраться на спину пса.

Разрушенная грузовик-одержимость лежала на пути БТРа. Она упала навзничь и дымилась. В теле зияла огромная дыра. Ее края светились раскаленным металлом.

Спасательная группа что-то оживленно обсуждала. Князь и полковник Воронов активно размахивали руками. Последний орал на младших офицеров. Даже несколько чистельщиков с Ограждения оказались здесь. Вероятно, вышли в Поле, чтобы проверить, как у нас дела.

— Вот черт, Селихов! — крикнул князь, — а мы уже собираем группу, чтобы искать тебя и майора!

— Все в порядке, — я спрыгнул с Фырчика. Помог Луцкому спуститься. Пес тут же опустился в возникший под его лапами портал, — я нашел его.

— Когда он умудрился улизнуть? — проговорил Воронов.

— Когда вы покинули БТР, — мы с майором приблизились к машине, — не стоило делать этого без команды.

— Но как же тварь? — он бросил взгляд на искореженный грузовик.

— Я бы справился с ней сам. У вас есть конкретная задача. Вы выложитесь полностью на обратном пути. Если кто-то погибнет по дороге к центру, то шансы на успешное возвращение стремительно упадут. Я говорил об этом на совещании, перед выходом. Прошу всех, — я осмотрел окружающих строгим взглядом, — следовать моим указаниям. Из-за вашей легкомысленности Луцкий мог погибнуть

Майор военной полиции выглядел очень виноватым. Опустил взгляд. Князь и Полковник переглянулись.

— Я в толк не возьму, — Воронов сложил руки на груди, — на кой черт ты тащишь его с собой? Он не солдат. Не чистильщик.

— Так надо, Полковник.

— Таков был уговор, вздохнул князь, — эти твари повредили ноги твоему броневику, Селихов, — князь указал на израненные конечности ифритного БТР, — он сможет двигаться?

— Сможет, — я кивнул, — пойдет на здоровых ногах, а раненые быстро заживут. Двигаемся дальше.

— Останься, князь, — проговорил я, когда весь экипаж зашел внутрь БТР, — мы не закончили разговор.

Князь вздохнул, сжал губы. Его шлем был убран в бронированный горжет, а лицо имело хмурое выражение.

— Да помню-помню. Луцкий сказал мне, — князь поднял взгляд, — что ты преступник. Что подмял под себя банду, под названием Семья. И сейчас с ней происходит что-то странное. Майор сказал, что чтобы это сделать, ты убил нескольких простолюдинов. Лунара какого-то и еще кого-то.

— Он представил доказательства? — я скрестил руки на груди.

— Он сказал, что факты доподлинно установлены, но под них вот прямо сейчас собирается доказательная база. Какой-то следак из Краса уже давно копает под тебя.

— И ты так напрягся? — я недоверчиво искривил бровь, — тебе должно быть по барабану все это.

— Дело тут не в том, — князь мотнул головой, — а в твоем желании встретиться с императором. Я пообещал тебе это. Пообещал тебе покровительство короны. Луцкий и тот, другой следак считают, что покровительство нужно тебе, чтобы беспрепятственно отмывать деньги с контрабанды, которой занимается твоя банда. Ты понимаешь, какой будет скандал, если я приведу тебя к императору? Он дарует тебе поцелуй прощения и освободит от клейма отступника за заслуги, а потом выяснится такое? Это скандал на всю империю.

Я слушал молча, ничего не отвечал.

— Император — самодержец, — мотнул головой князь, — но он не всесилен. У короны существует обширная оппозиция, связанная в основном с Тошибару. Если все, что говорит Луцкий окажется правдой и всплывет, это станет огромным репутационным ударом роду Рюриковичей. Да и моему тоже. Политические соперники точно воспользуются этой шумихой.

— И поэтому, ты решил, подождать, пока я помогу тебе вызволить дочь, а потом сдать меня властям?

— Нет, — сглотнул князь, — и в мыслях не было. Но я насторожился, это правда. Луцкий предложил взять надежных офицеров с собой, на случай если ты сделаешь глупость. Они должны были арестовать тебя.

— Пока что, — я выдохнул, — глупости делаете только вы. Горстка чистильщиков меня не остановит, князь. А то, что говорит Луцкий, уже давно потеряло актуальность. Нет у меня больше ни Семьи, ни нелегального контрабандного бизнеса. Теперь я, — я улыбнулся, — обычный бизнесмен, как и многие дворяне. Но покровительство императора мне правда нужно. И я получу его так, или иначе. Часть моих целей в этом отношении ты знаешь. А часть я открою вам позже. И ты поймешь, князь, что я нужен империи больше, чем она мне.

— То, что я согласился на твои условия значит, — он вздохнул, — что я тебе верю.

— Я знаю. Иди внутрь, княже. Нам нужно продолжать путь.

Когда мы вошли, то я приказал ифриту БТРа задраить все люки и двинуть дальше. Броневик зашагал. Нестройным темпом пошел вперед. Качало гораздо сильнее, чем прежде. Некоторые ноги машины были повреждены, и она почти не опиралась на них.

— Роман, — Луцкий приблизился, сел рядом.

Я оторвался от смотрового окошка, расположенного в задней части БТРа, у десантной аппарели, посмотрел на майора.

— Я хотел, — с трудом сглотнул он. Голос майора был сорван, — хотел сказать тебе спасибо. Я не думал, что ты бросишься спасать меня. Мне казалось, что я здесь только затем, чтобы ты мог от меня избавиться.

— Нет, майор, — я посмотрел на него, — если бы я хотел этого, ты исчез бы из гарнизона уже давно. Ты здесь, чтобы я был уверен, что ты не сделаешь глупость, пока меня нет в Урупском.

— Ты об, — он опустил глаза, но почти сразу поднял их обратно, — об аресте? О том, что я мог бы связаться с…

— Следователь Чижин, — перебил его я, — я знаю, что он ведет мое дело. И уже давно. Да к тому же делает это рьяно. Мне кажется, у него личный интерес.

— Князь сказал тебе?

— Сказал, — я кивнул, — рассказал мне все. Как я и думал, все, что у вас есть на меня — бездоказательно.

— Доказательства нужны далеко не всегда, — Луцкий понизил и без того тихий голос, — особенно если кого-то нужно обязательно убрать.

— Убрать, — хмыкнул я, — я уже давно привык к тому, что меня постоянно хотят убрать. Я в этом живу.

Луцкий сжал тонкие бледные губы. Его взгляд на время затуманился. Я понял, что старый майор ведет внутренний диалог. Решается на что-то.

— Ты спас меня, — наконец проговорил он, — я этого никогда не забуду. Понимаю, что чуть не умер по глупости. Но я хочу сказать тебе вот что, — он нахмурил пышные брови, — тебе готовят законную смертную казнь, Селихов.

Глава 6. Осадок

Где то на улицах Нового Краса

Когда Валя решилась на предложение неизвестного, она руководствовалась только желанием спасти сестру. Роман не доверял ей. Полковник Воронов тоже. В глубине души она понимала, что недоверие — это небезосновательно. Однако гнала такие мысли. Накручивала себя на то, что справиться, чего бы ей это ни стоило.

В ночь, когда группа Селихова должна была выйти в Поле, Вале сообщили, как действовать дальше. Для переговоров с «неизвестными» Валя завела отдельный мобильник с левым номером. Вежливый голос сказал ей какой-то адрес. Туда Вале надлежало приехать немедленно.

На удивление, адрес оказался адресом съемное поместье какого-то молодого аристократа-европейца из Римской империи. Валя знала лишь имя: Гай Марий Салазар.

Когда Валя прибыла, ее встретили слуги и отвели вниз, в цокольный этаж, где располагался небольшой тренировочный зал. В нем несколько незнакомых Вале магов тренировались пользоваться снаряжением.

Это было не простое снаряжение чистильщиков (а солдаты были очень похожи на чистильщиков-ветеранов), оно походило на ту необычную броню, что использовал сам Роман.

Валя почти не общалась с этими людьми. Угрюмая и молчаливая она заняла место на длинной лавке у стены зала.

Спустя тридцать минут после ее прихода, в зал спустился привлекательный высокий мужчина. Он оказался тем самым Салазаром.

— Это ваша форма, — вежливо проговорил он, указывая на одежду, которую держала служанка, пришедшая следом.

Форма, напоминающая военную, но не такую, что носили чистильщики, была аккуратно сложена в руках девушки-прислужки.

— Эта не пойдет, — нахмурилась Валя, — в синтетике не ходят на Поля. Эффект оживления…

— Эта та форма, — с улыбкой перебил ее Салазар, — которая лучше всего подходит для Полей, Валя.

Он произнес это таким странным, знакомым тоном, что Валя задумалась. Девушка поджала пухлые губки, стала припоминать, не встречалась ли с Салазаром раньше.

— Как и когда мы выходим на Поле? — спросила она, принимая одежду, — как нас туда доставят? А санкции от армии? Должно быть разрешение и представительство чис…

— Мы выходим на поле завтра утром.

— Что? — девушка удивленно расширила глаза, — утром⁈

Только сейчас она поняла, что если они выйдут завтра, то у них есть шанс встретиться в центре с группой Селихова. Но как? Так быстро? Роман готовился к выходу неделю. А тут… нет ни транспорта, ни санкций. Девушка начала сомневаться.

— Не волнуйтесь, — голос Салазара был холоден, — ваша задача быть здесь. Когда наши… компаньоны… доберутся до центра, мы тут же последуем за ними.

— Компаньоны?

— Да, — он добродушно улыбнулся, и улыбка показалась Вале странно знакомой, — все продумано и готово, — незнакомец тронул дворянский орден в петлице пиджака, изготовленный на Великорусский манер, — иногда, чтобы добраться до недостижимого, нужно лишь желание. Желание другого человека. И мы, — он улыбнулся уже иначе очень недобро, — воспользуемся этим желанием, Валя.

* * *

Когда Луцкий произнес эти слова, я нахмурился, заглянул майору в глаза.

— Что ты знаешь об этом? — серьезно проговорил я.

— Чижин, — Луцкий испуганно свел брови домиком, — он копает под тебя. Я знаю, что рассказал тебе князь. И это очень мало. На тебя пытаются повесить серию убийств дворян. Добронравов, Ланской и Зосимов на арене клуба фехтовальщиков, — торопливо затараторил майор, — несколько дворян из детей боярских. Были убиты в прошлом месяце. Их смерти тоже.

Я не отвечал, только внимательно слушал майора, вспоминал тех, кого убивал, чтобы защитить свою семью.

— Может, ты слышал о девушке-простолюдинке, чье тело нашли на берегу Кубани, рядом с пепелищем от лодки? В ее смерти тоже подозревают тебя.

Луцкий внезапно замолчал, когда увидел, как я с силой сжимаю кулаки. Я проследил за его взглядом, посмотрел на мои руки. Кровь отхлынула от пальцев, и они побелели. Я чувствовал, бурлящую внутри ярость. В преступлениях этих падонков пытаются обвинить меня. Но зачем? Какой Чижину интерес? Я напряг волю. Прочитал про себя литанию ифриторов об успокоении эмоций. Ярость осталась. Но, из бурлящей и активной, она превратилась в холодную.

Я поднял на Луцкого взгляд.

— Ты… — испуганно проговорил он шепотом. Сорванный голос прозвучал едва слышно, — точно не убьешь меня?

— Нет, — ровным голосом сказал я, — ты хотел сказать еще что-то? Продолжай.

Луцкий громко втянул воздух. С трудом сглотнул слюну и только тогда проговорил:

— И еще Селиховы. Их смерть, поджог Чайки, смерть простолюдинов в клубе «Лунная Дорожка», — все это пытаются приписать тебе. И мотив уже есть. Карточный долг. Чижин говорил со мной. Логика такая: ты сжег отцовское кафе, пытаясь получить страховую выплату. Когда это не вышло, убил родителей ради денег и погашения долга. Этих денег не хватило. И на них ты нанял убийцу, который расправился с Лунаром. И каким-то образом бизнес перешел к тебе. Поговаривают о романе с дворянкой, что водилась с этим Лунаром.

После слов майора я почувствовал новый эмоциональный всплеск. Меня бросило в жар, потом в холод. Я стиснул зубы и незаметно проморгался, чтобы проще было взять себя в руки. Протяжно, но негромко выдохнув, я стабилизировал эмоции.

— Притянуто за уши, — прошипел я

— Тем не менее, дело начинается так, — серьезно проговорил майор военной полиции, — Чижин считает тебя психопатом. Твои проблемы с психикой, что мучали тебя до пробуждения магических сил превратились в маниакальные наклонности, когда магия все же тебе открылась.

— Это бред.

— В деле прямо так написано, — Луцкий сжал тонкие губы, — я читал. Чижин обратился ко мне, как раз за содействием.

— Ты говорил ему что-то о моих силах? — спросил я, надеясь, что майор не солжет от страха.

— Нет, — решительно мотнул головой он, — тогда пришлось бы объяснять, описывать, что это такое. Как выглядит и прочее. А я ж не видел тебя в действии. До сего дня. Лишь слышал невнятные обрывки информации. Что я ему скажу?

— Если меня все еще не арестовали, — задумался я, — значит, не могут скомпоновать состав преступления правильно. Все это шито белыми нитками. Если они попытаются меня прижать, это будет беззаконие.

— А если смогут — смертная казнь. Простолюдины-то ладно… но убитые дворяне, тем более столько…

— Почему Чижин так упорен?

— Я не знаю, — мотнул головой майор, — об этом мы не разговаривали.

Кто же подстегивает этого следака? В чем тут может быть дело? Это Зосимов младший? Вряд ли. Он, кажется, не собирался меня убивать. То же можно сказать и о Салазаре. Я понимал, что так или иначе, они еще попытаются завладеть мной, переманить к себе. И только когда поймут, что это невозможно, могут попробовать убить.

Но и ударить первым сейчас я не мог. Ставки, которые сделали я и Салазар, были слишком высоки.

Проклятье… Просто надеяться на то, что следствие не сможет сформировать против меня обвинение, я не могу. Не в моих привычках пускать все на самотек. Тем не менее, если полиция меня до сих пор не арестовала, значит, у них трудности с набором доказательств.

Скорее всего, их у Чижина вообще нет. А это дает мне время. Нужно первым делом предупредить Сашу, когда вернусь. Майор упоминал что-то о том, что у полиции есть информация о нашей связи. Надеюсь, рыжая девчонка не наделала глупостей. Ведь в последний раз, когда мы виделись, встреча была не очень приятной. Уверен, у нее остался осадок…

Квартира Саши. Ночь.

За сутки до вылазки группы спасения на Кубанское Поле

— Давно не заезжал. Где был? — Саша встретила меня в одном только нижнем белье. Черные кружевные трусики прекрасно смотрелись на ее широких подтянутых бедрах. Бюстгальтер с пушапом делал небольшую, но красивую грудь девушки очень аппетитной.

Открыв мне, Саша красиво прошлепала босыми ногами немного назад. Оперлась спиной о большой шкаф-купе. Казалось, она сделала это, чтобы я оценил ее фигуру. И я оценил.

— Прекрасно выглядишь, — улыбнулся я и вошел, снял выходной пиджак. Пристроил его на вешалку.

— Ходишь по тусовкам? И без меня?

— Не уверен, — улыбнулся я, — что ты хотела бы пить коньяк с моими врагами.

— А ты пил коньяк с врагами? — надула маленькие губки Саша, — зачем?

— Это длинная история, — я прошел в гостиную-студию.

Преображение обстановки меня приятно удивило. Из квартиры исчезло все оружие и почти вся выпивка. Карт, которые любила раскладывать Саша, я тоже не увидел. В целом, можно было сказать, что в этом месте живет девушка. Что здесь квартира, а не логово бандитки.

— Ты выбросила все оружие? — оглядываясь, я ослабил галстук, подкатил рукава рубашки.

— Оно мне надоело. А пить, как раньше, я больше не могу, — Саша оперлась попой о кухонный столик, скромно завела руку за спину. Образ девушки превратился во что-то несочетаемое: кричащее о сексапильности белье и смущенное, даже невинное выражение лица, — у нас с Лавром много работы в последнее время. А бухалово не способствует работоспособности. Ты даешь те еще задачки. Кстати, ты выбрал полигон?

— Да, — кивнул я, осматривая красивый плоский животик и бедра девушки, — берем тот склад. Удачное расположение и добротные железобетонные стены. Его легко можно будет оборудовать.

— Да, — она улыбнулась, — мне он тоже приглянулся. Хотя Лавр настаивает на старом стадионе за городом.

— Склад, — утвердил я.

Девушка едва заметно кивнула. Медленно приблизилась, а потом просто села мне на колени. Устроившись поудобнее, поджала ноги.

— Я скучала. Ты давно не заходил.

— Я был занят.

— Понимаю, — девушка опустила глаза, — а я скучаю.

— Знаю.

Приглушенный свет, что царил в квартире, казался густым, как кисель. Неспешно тикали небольшие настенные часы. У меня появилось ощущение, что время остановилось, и их звук — это стрелка бьющаяся о цифру двенадцать, но не сдвигающаяся с места.

— Как ты чувствуешь себя, Саша?

Девушка едва заметно вздрогнула, метнула мне в лицо озадаченный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Твое состояние. Что ты чувствуешь, уйдя от криминальной жизни?

Саша замерла. Она пристально смотрела мне в глаза. Я видел, как мерно вздымается ее грудь. Как при каждом вдохе слегка раздуваются ноздри красивого маленького носика. Казалось, даже слышал биение ее сердца.

— Чувствую, — повременив, ответила она, — чувствую себя важной. Нужной, как работник. Как управленец. Чувствую в себе силы организовать все, что ты потребуешь от меня. Чувствую себя солдатом, который расшибется, но выполнит задание. Твое задание, Рома. Если бы не ты, — Саша опустила взгляд, — этого бы не было. Кажется, это то, чего я хотела.

— Я знаю, — тихо проговорил я, — твоя натура протестовала против жизни преступницы. Ты всего лишь хотела быть нужной.

— И ты дал мне это. Когда в моей жизни появился ты, она словно бы приобрела новый смысл. Словно, — она замолчала, будто бы в нерешительности, но потом продолжила, — словно тогда, в «Лунной Дорожке», Лунар стрелял в меня и убил. Убил ту прежнюю Сашу. А ты, защитив меня своим телом, дал начало новой мне.

— Ты сильная и без меня, Саша, — я улыбнулся, — ты нашла в себе силы отказаться от Семьи, и идти дальше. Я тут не при чем.

— Это не так, — глаза девушки заблестели, — ты не прав. Ты здесь… при всем.

— Не делай из меня идола. Я лишь человек. Но ты нужна мне. Без тебя Ифрит не сможет работать так, как я этого хочу.

Наверное, — тихо проговорила она, — я все еще хочу быть нужной. Но в другом смысле.

— Я понимаю, о чем ты.

При этих словах девушка посмотрела мне в глаза. Ее зеленые радужки блеснули надеждой.

— Но я не могу тебе этого дать. Нина беременна. И я в скором времени женюсь на ней. Она станет Селиховой. Род Селиховых будет жить. И мы его новое начало.

Между нами повисла тишина. Саша замолчала. Будто бы оказалась в ступоре на несколько мгновений.

— Да, — тихо ответила она наконец, — домашняя и милая Нина, конечно же, — ее голос стал громче, — больше подходит для удачной партии, чем рыжая никчемная смутьянка вроде меня.

— Перестань, — спокойно сказал я.

— А может дело в том? — она положила руки себе на грудь, сжала ее, — что у нее сиськи большие⁈

Девушка вскочила, взведенная, натянутая как струна.

— Или голос не такой противный⁈ — закричала она, — или в том, — Саша злобно уставилась на меня, — в том, что ей не пришлось спать с бандитом из простолюдинов, чтобы выжить⁈

— Я сказал, — поднялся я, — прекрати.

— Зачем⁈ — кричала девушка, — Зачем тогда все это было⁈ Что тебе было от меня нужно⁈

Она заплакала, коснулась лба, нервно отошла к кухне, оперлась о столешницу, и на мгновение мне показалось, что девушка вот-вот упадет. Но она не упала. Однако Саша не находила себе места.

— Спокойно, — видя, что у нее начинается истерика, я изобразил глубокий вдох, потом выдох, — спокойно. Дыши глубже, Саша.

— Зачем⁈ — резко обернулась она. Красивые губы искривились в гримасе ненависти, — зачем ты сделал все это со мной⁈ Зачем спас⁈ Зачем вытащил наружу⁈ Зачем⁈ — Кричала она все громче, — Зачем сделал меня лучше⁈ — она решительно направилась ко мне, вновь застыла напротив, — зачем? — внезапно тихо произнесла она. Всхлипнула.

Я же лишь тронул ее лицо.

— Зачем? — по щекам Саши покатились тяжелые слезы. Со слышимым звуком они падали на паркет.

— Тихо, — я взял девушку за локоть и поманил к себе. И она пошла. Пошла в мои объятия. Упала в них, как в спасительный омут. И тут же заплакала навзрыд.

— Зачем? — пробивалось через плач, — зачем ты сделал меня такой?

Ее хрупкие плечи конвульсивно подергивались. Она прижалась ко мне, прижала лицо к груди. Я почувствовал, как рубашка стала мокрой от ее слез. Крепко обнял.

— Я думала, — глухо проговорила она, — ты сделал меня такой для себя. Улучшил… для себя. Так же, как делаешь с этими своими ифритами… Но… Кто я теперь? Кто я без тебя?

Я молчал.

— Кем мне быть? — девушка подняла большие бирюзовые от слез глаза, — кем мне быть для тебя, Роман Селихов?– Спокойно, — проговорил я, стер слезу с ее щеки, — ты мне по прежнему нужна, Саша. Но теперь все будет иначе.

Глава 7. Переправа

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Алый рассвет расплескал свои кровавые краски. Небо из тускло-серого, мало-помалу превращалось в голубое. Южный ноябрьский день обещал быть светлым и безветренным. Однако прохлада все равно ощущалась.

БТР долго ковылял по бездорожью. Наш путь лежал к старой трассе Новый Красс — Анапа. Бегущая через Кубанское Поле, она вела к морю. Однако, по понятным этим отрезком дороги долгие годы никто не пользовался.

Как только мы достигли трассы, БТР «пересел» на колеса. Конечности ифрита восстановились за ночь и смогли нормально перевоплотиться в обычное круглое состояние. Машина захрустела по раскрошившемуся асфальту трассы.

Князь Палеолог пытался держаться молодцом. Он храбрился, делал уверенный вид. Заговаривал с бойцами, расспрашивал их о настрое. Читал мотивационные речи.

— Эта операция, — он занял сидение, которое находилось сразу у бронеплиты, отделяющей кабину от десантного отсека, — важна не только мне, как отцу Светланы. Она важна всем вам. Вы войдете в историю!

Бойцы, особенно те, кто представлял в отряде младший офицерский состав, смотрели на князя внимательно и серьезно. Делали вид, что проникаются его речью. Воронов же посматривал безэмоционально.

— Бойцы и так неплохо настроены, — шепнул мне полковник, — я разговаривал с каждым перед выходом в Поле.

— Это нужно в первую очередь ему самому, — проговорил я. Полковник кивнул, — я надеюсь, что в критический момент князь не выкинет какую-нибудь глупость. Его можно понять, он переживает. Но для солдата, — мы встретились с полковником взглядами, — по мне так слишком сильно.

— Это его единственный ребенок.

Услышав это, я сжал губы. Что же. Я стал понимать его сильнее. Он боялся, что не сможет помочь дочери. Потому что никогда не сталкивался с таким врагом. Елси бы подобное случилось со мной. Бояться нужно было бы обидчикам моих близких.

По пути случилось еще несколько эксцессов связанных с нападением одержимостей. Одна из встреч была особенно занятной.

— Там! На три часа! — крикнул один из солдат, уставившись в боковой люк, — одержимость-подъемный кран! Движется быстро! Приближается!

— Остановить машину! — крикнул князь, — занять оборону!

— Тихо, княже, — я улыбнулся и материализовал в руках снайперскую винтовку, — всем оставаться на местах. Я сам. Есть у кого-нибудь мелочь? — Это ты его монеткой⁈ Ты стрелял монеткой⁈ — Да такого быть не может! — Ты видел, как шарахнуло⁈Когда я спустился под броню, а одержимый кран превратился в груду обломков после выстрела, солдаты еще долго удивленно гомонили о случившемся. Князь шепнул, что было бы неплохо поделиться такой технологией с оружейниками РосАрмы. Я ответил, что всему свое время.

Встречались нам и одержимости поменьше. Моторный бескрылый самолет, перевернутый пузом кверху, преследовал нас на многочисленных паучьих ногах. Фырчик разорвал его на куски.

А фрагмент железнодорожных путей, полз за БТРом огромной змеей и пытался плеваться магией тьмы. Меч Кайоши легко выбил из него ифрита.

Когда солнце стало в зенит, мы достигли широкого железнодорожного моста через Кубань.

Как я и предполагал, хорошая погода сильно влияла на концентрацию эфира в пространстве. Причем, чем ближе к центру, тем гуще становился эфирный туман. Сейчас ифритным зрением я видел его как темно-багровую пелену, почти непроницаемую для моего взора. Даже ифриты, что обычно ярко пылали в предметах, оказались не видны.

Вариантов было несколько. Может быть, нечто, что находится в центре и генерирует эфир, реагирует на влажность. Или солнце. Может быть на выработку влияет атмосферное давление. Точно сказать я мог, только если увижу источник собственными глазами.

— Мост, — князь высунулся из люка, указал на переправу. Я уже был на броне.

Остальные бойцы припали к окошкам. Механики-водители показались из своих крохотных люков.

— Он безопасен? — князь поднял на меня взгляд.

— Я не знаю, — пытаясь всмотреться в ифрит, проговорил я. Но увидеть что-то через такой сильный эфирный туман было невозможно, — мост совершенно точно должен стать одержимостью. Но он довольно крупная струкута.

— И что?

— Не все структуры приняли одержимый вид за столько лет. Например, завод металлоконструкций, — я махнул в сторону большого промышленного комплекса, высившегося за железной дорогой, — крупный. И стоит на месте. До сих пор не скачет по Полю.

Ифрит просто не мог быстро заполнить такой огромный корпус. И хотя на это нужно было много времени, возможно десятки лет, но когда-нибудь, даже он встанет и пойдет.

— Но этот мост не выглядит одержимым, — высунувшись по пояс, проговорил за спиной Воронов.

— И это странно, — облачившись в доспех, я спрыгнул с БТР.

— Эй, Селихов! Ты куда? — крикнул князь.

— Будьте здесь, — я оглянулся, энергично шагая к переправе, — сейчас вернусь.

— Осторожнее, Селихов! — высунулся князь.

Я не ответил, только кивнул.

Зеленоватые воды широкой реки мерно текли куда-то к югу. Уцелела лишь железнодорожная переправа. Длинный и узкий, но достаточный для перехода мост, тянулся к другому берегу. Зигзагообразные железные перекрытия подернулись ржавчиной. Кое-где путь просвечивал провалами. Тут и там в мосту зияли дыры.

Рядом, в каких-то ста метрах от переправы, видимо, когда-то проходил и дорожный мост. Однако теперь, на его месте воду разрезали лишь древние изъеденные ветром сваи.

— Ты ифрит, да? — я всмотрелся внутрь стальной конструкции, — и ты одержимый. Но странно спокоен. Это аномалия? — я задумался, или приспособленность? Способ охоты на другие одержимости? Однако бронепоезд ходил здесь беспрепятственно. Что ж. Придется рискнуть.

— Ну что⁈ — прокричал князь, когда я приблизился к БТР.

— Одержимость.

— Проклятье, — выругался он и добавил матом, — а че она выглядит как нормальный мост?

— Я не знаю, — я запрыгнул на крышу машины, — одержимость либо аномальная, — присел на колено рядом с люком князя, — либо хитрая.

— Как это, хитрая? — нахмурился он.

Я не ответил, постукал по бронированной крыше машины

— Давай мальчик, поднимайся! — проговорил я ифриту внутри БТР.

По корпусу прошла короткая вибрация. Колеса тут же преобразились в конечности. Машины стала выше. Ифрит забавно, почти по коровьи замычал.

— Князь, в десантном отсеке лежит мой амулет. Прошу, дай его мне.

— Солдат, — крикнул князь внутрь, — найди мне амулет! Что? Какой? — князь поднял на меня взгляд, — какой амулет?

— Большой, золотой, овальной формы, — улыбнулся я, — мне казалось, у нас в машине один амулет.

Князь командным тоном прокричал в отсек мои слова и через пару мгновений вытащили наружу большой ифритный амулет. Именно тот, что был призван защищать и подчинять ифритов. Его я отбил у ифриторов, которые пытались убить меня.

— И что мы будем делать, Селихов? — князь смотрел озабоченно и даже обеспокоенно.

— Переправляться.

Когда БТР ступил на железнодорожные пути моста, переправа тут же заскрипела металлом. Все напряглись. Внимательно прислушались.

— Князь, — я был на броне, сидел на колене у его люка, — давай пока внутрь. Если начнется заварушка — я дам сигнал.

— Я думаю, — он нахмурился, — мы должны участвовать сразу. Ведь нам переходить пути второй раз. на обратном пути. В тот момент мы будем без тебя.

— К этому времени, — я всмотрелся в железоконструкции моста, наблюдая, не меняет ли они формы, — мы будем знать, как действовать. Одержимости ведут себя примитивно, за редким исключением. Мост либо просто нас пропустит, либо устроит западню.

Стартовали мы не с Гарнизона Урупский. Местом начала вылазки была выбрана другая застава под названием «Точка Северная». Поле, было неровной формы. И Центр, как ни странно, располагался вне его географического центра. Он был сдвинут.

Именно поэтому «Точка Северная» была выбрана, как старт пути. Она находилась ближе всего к месту назначения. И хотя расстояние рассчитать точно мы не могли из аномалии, это было просто видно визуально. Проблема только в том, что чтобы пройти обратно по столь же короткому пути, нужно было снова пересечь мост.

— Переправа широкая, — князь устремил взгляд вдаль, — в опасности мы будем долго.

— И поэтому, — я прислушался, — нужно понять, как ведет себя одержимость.

— Проклятье… Воронов говорил, что так далеко они еще не бывали. Не знают, что ждать от местности.

— Я знаю. Поэтому, лучше быть наготове. Прошу, опустись под броню.

— А ты?

Я взглянул на Палеолога, показал ему висящий на цепочке амулет-медальон.

— Он управляет одержимостями. Усмиряет их. Но сильно ограничен. На такую большую одержимость, как этот мост, влиять нужно интенсивно. А через броню поле проходит хуже.

Князь нервно выдохнул. Поджал губы.

— Кажется, обратная дорога будет тем еще испытанием.

— Поэтому, — начал я, — я и берегу отряд. Когда пойдете обратно, некоторое время меня не будет с вами. И выбраться живыми — главная ваша задача.

Когда князь опустился в машину и задраил люк, я встал в полный рост. Осмотрелся. Амулет повесил на шею.

Ветер гулял над рекой и гулко шумел в сегментах моста. Неприятно трепал волосы. Я приказал шлему закрыть голову. Горжет раскрылся, части брони высвободились наружу и со скрежетом соединились в шлем. Глаза вспыхнули красным.

Мы миновали почти половину моста. Ифрит внутри не показывал признаков одержимой вещи. Некоторое время я думал применить на нем противоифритную косу. Однако быстро понял, что она не сработает на таком крупном существе. Внутри больших предметов содержатся и объемные ифриты. Их тело, наполненное эфиром, очень сложно выбить сразу. Только разрушение может стать решением проблемы.

Но разрушать переправу было нельзя. Это удлинит обратный путь больше чем на треть. Тогда он проляжет по бездорожью, сельскохозяйственным полям и большому лесистому участку, который Чистильщики называли «Железной Рощей». Так рисковать было нельзя.

— Прекрасно, — я оглянулся, посмотрел по сторонам, — треть моста прошли и…

Внезапно, все вокруг загудело, мост затрясся. Заскрежетал металл и тут же стал менять. Конструкция начала медленно скручиваться спиралью. Вернее, не вся, а только средняя ее часть, которая пролегала за нами. Боковые перекрытия рассоединились, вытянулись прямыми ребрами и раскрылись горизонтально в стороны. Пути стало скручивать.

— Ходу! Ходу, ифрит! — постучал я по крыше, отдал БТРу еще и ментальный приказ. Быстро, как мог, он зашагал по железнодорожной линии. Заторопился вперед.

Когда мост скрутило, мы остались на нетронутой части у правого берега. Днищем вверх стала только середина. И тогда я понял, в чем было дело.

Ифритная часть моста находилась под ним и выглядела как приплюснутая опухоль с многочисленными щупальцами. Когда мост извернулся, она оказалась сверху. Распахнула многочисленные желтые глаза, а потом и огромный серый клюв, зашипела, защелкала им. Щупальцы потянулись к БТРу.

— Засадный хищник, — улыбнулся я, — вот как ты работаешь!

Я заметил, что рот был направлен именно на правый берег. Поэтому ифрит пропустил нас по себе, чтобы потом схватить… Проклятье… Отлично приспособился! Это же объясняло, как по нему катался поезд. Он был слишком длинным, и когда мост переворачивался, поезд оказывался вне его досягаемости.

— Зараза! Селихов! — выглянул Князь, — что за черт твориться⁈ Аааа! О предки! — увидел он одержимость.

— Мерзкая! — в заднем люке появился Воронов.

— Внимание! — крикнул я и тут же грохнуло. БТР стал на месте. Щупальца зацепили его задние ноги, через мгновение, быстро потащили к пасти, да так, что я не удержался на ногах и упал на крышу.

— Ты хотел помочь, князь? — лежа на броне, я взглянул в глаза Палеологу, — ну тогда самое время! Дай мне руку!

Глава 8. Центр

— А! Черт! — крикнул князь и схватил меня за руку. Бронированные кисти звякнули друг о друга, — что делать⁈

— Магию! — вытянув свободную руку вперед, прошипел я сквозь зубы, — нужно накопить большой заряд! Давай!

БТР тащило к твари. Огромный клюв щелкнул. Внезапно я услышал, как распахнулся задний люк. Десантная аппарель упала, и в монстра полетели магические снаряды. Они забарабанили по толстой серой шкуре чудовища. Кое-где припалили, кое-где откололи кусочки ороговевшей ткани.

Мне было очевидно, что простая магия, скастованная одним человеком не пробьет брони одержимости. А для каста по-настоящему мощного совместного заклинания в БТР просто не было места. Их действия не помешают мне, но и не помогут. Поэтому я просто закрыл на них глаза.

Князь метнул на меня обеспокоенный взгляд, высвободил наружу вторую руку и задействовал вытяжатель. Магическая энергия очень быстро потянулась к его пальцам.

— Собрал! Собрал заряд! — крикнул он, — что делать⁈

— Выпускай, — проговорил я, сформировав ифритную пушку. Она вытянула длинный ствол, отрастила четыре пары сошек, которые стали на крышу. Я направил зубастый ствол в чудовище.

Князь дал заряд энергии. Он тут же впитался в броню. Красные молнии защелкали по руке, с искрами забили в броню БТРа.

Я почерпнул магию из собственного очага, направил почти всю ее в заряд пушки.

Щупальца хлестали по машине. БТР выл и мычал, греб лапами, но одержимость тащила его назад.

— Внимание! Выстрел! — крикнул я, а потом хлопнуло так, что по реке побежало эхо.

Заряд энергии красной каплей метнулся к чудовищу. Ударил. Передняя часть твари, увенчанная многочисленными глазами, будто бы вдавилась внутрь себя. А потом ифрит лопнул изнутри. Ошметки черно-серой материи разлетелись в стороны. Со всплесками попадали в воду. Щупальца опали, БТР дернулся вперед. Над нами пронеслась нижняя часть клюва, грохнулась на рельсы. Верхней я вообще не видел. Она разлетелась на осколки.

— И все? — удивленно посмотрел на меня князь, — ты просто разнес ее на куски?

— А ты чего ожидал? — я приказал шлему спрятаться в горжет.

— Как-то это бесхитростно.

— Зато эффективно, — рука приняла обычный вид, я сел на броню, — видишь, он слишком сильный. Амулет не помог, — я снял ифритную вещь с шеи, — так что пришлось действовать грубее.

— Она сдохла? — устремив взгляд на останки твари, проговорил князь.

— Нет. Восстановится через некоторое время.

— А! Зараза!

— Не настолько быстро, чтобы застать вас на обратном пути. Не беспокойся, князь.

Он не ответил, обернулся, устремил взгляд на почерневшее пространство, которое раскинулось на возвышенности далеко впереди. Это был Центр поля. Внутри пятна с этого расстояния виднелась дыра. Неровное отверстие вело куда-то в недра земли.

— Ты говорил, — он посмотрел на меня, — что истинный центр Поля находится под землей.

— Да, — я кивнул, обернулся, проследил за взглядом князя, — со спутников видно дыру. Я думаю, что-то, что дало начало Полю, находится именно там.

— И она там, — утвердил Князь, — ведьма тоже там, — он беспокойно посмотрел на меня, — и моя дочь.

— Да. Все хорошо, Князь. Мы справимся.

Палеолог нервно сглотнул слюну, потом закивал.

— У нас нет другого выхода. Помни о своем обещании, Селихов. Помни о нашем договоре.

— Главное, — я взглянул ему в глаза, — чтобы ты о нем не забыл.

* * *

— Ты готова, Валентина? — господин Салазар, облаченный в странного вида серебристую броню, очень похожую на ту, что носил Селихов, положил руки ей на плечи, — помни, что одной из наших задач будет спасти твою сестру.

Девушка не ответила, сжала пухлые губы.

— Теперь ты знаешь правду, — Салазар опустился, принялся шептать ей, — они никогда не собирались спасать Алю. Потому что просто не могут. А я — могу. И тебя тоже могу. Я могу спасти всех.

— Им проще убить ее… — выдохнула Валя, будто бы пропустив все остальное мимо ушей.

— Да. Селихов не в состоянии спасти твою сестру. У него нет таких сил. А у меня, — он очень нежно повёл пальцами по руке девушки, облаченной в ифритную броню, — у меня есть. И я отдам их тебе.

Она не ответила, только кивнула.

— Теперь ты понимаешь почему, в действительности, тебя не взяли на Поле?

— Я бы мешалась, — Валя смотрела на отряд магов, построившийся перед ней. Все они также были облачены в схожую броню, — не позволила бы убить ее. Спутала бы им все карты.

— Верно, — он кивнул, — но мы вытащим ее. И откроем Селихову глаза. Он поймет, что был неправ.

— Да.

В большой тренировочный зал сквозь узкие цокольные окна, протянувшиеся под потолком, пробивался утренний свет. Салазар медленно развернул Валю к себе. Девушка снизу вверх заглянула в его красивые светлые глаза. Внезапно он улыбнулся.

— Они уже почти на месте, Валя, — мужчина перевел взгляд на свой отряд. Не меньше чем два десятка солдат стояли перед ним, — всем приготовиться! Скоро мы выступаем! — крикнул он и добавил фразу на немецком, — И ты, — Салазар опустил глаза, посмотрел на нее, — сыграешь в нашем деле первую скрипку. Без тебя ничего не выйдет. Ты самый важный человек здесь и они, — посмотрел на солдат поверх ее плеча, — отдадут за тебя жизнь.

Салазар снова громко крикнул, и снова на немецком. Весь отряд троекратно ответил ему стройным резким хором. Армейский лай прокатился по залу. Девушка вздрогнула.

— И теперь, я спрошу снова: ты готова? — обращаясь к ней свысока проговорил он.

— Готова, — ответила она.

* * *

Почерневшая, словно бы покрытая пеплом земля, неприятно шуршала под ногами БТРа. Он медленно подошел почти к самому краю большой дыры. По моему сигналу машина замерла, и я тут же выбрался наружу. Стал на броню.

— Вниз пойдем? — Князь поднялся, стал рядом.

— Да.

— А не опасно брать с собой БТР? Вдруг ведьма уничтожит его?

— Я сделал машину так, — посмотрел я на князя, — чтобы она смогла быстро спуститься и подняться обратно. Вы не будете вступать в бой с Алевтиной. Вероятно, даже с БТР сходить вам не придется. Задача забрать княжну и тут же подняться на поверхность.

— А ты останешься один? — он посмотрел на меня, — справишься?

— Да.

Чем ближе к центру, тем обеспокоеннее выглядел князь. Он явно не находил себе места. Стал нервным и даже немного дерганным. Но, стоит отдать ему должное, проявлялось все это лишь в моей компании. С солдатами князь держался уверенно и по-командирски.

— Все готовы? — крикнул механик.

— Готовы, — хрипловато проговорил полковник Воронов, — закрепили все, что может отвалиться, — он обернулся, посмотрел на князя, потом на меня.

Князь, в свою очередь, бросил быстрый взгляд мне в глаза. Я ответил кивком.

— Да, готовы! Спускаемся!

— Внимание! Спуск!

Все мы были в железном чреве машины. Пристегнувшись десантными ремнями, терпеливо ждали, когда БТР начнет спускаться.

Ифрит топал тяжело. Потом пошел задом. Вокруг загрохотало, с характерным звуком ифрит зацепился длинным языком за край обрыва. Горизонталь стала переходить в вертикаль, когда он медленно принялся спускаться.

Солдаты напряженно смотрели перед собой. Пристегнутый в конце отсека Луцкий нервно трясся на своем месте. Лицо князя было каменным. Полковник Воронов лениво зевнул, уставившись в смотровое бронеокошко.

Я последовал его примеру, чтобы посмотреть, что творится снаружи. Там каменистая порода быстро кончилась и началось… остекленевшее, кристаллизовавшееся покрытие. Стены, переливавшиеся всеми цветами радуги протянулись широким туннелем.

— Проклятье, — проговорил князь, — что за черт?

— Остекленение поверхности, — сжал я губы, — в результате высокой температуры.

Внезапно ифрит заскользил по гладкой поверхности. Подвернув ноги, грохнулся о стекло пузом. Нас затрясло так, будто в днище попал танковый снаряд.

— Тихо, — я коснулся железной стенки машины, — тихо приятель. Ты же знаешь, что делать…

Машина послушалась и быстро выпустила когти. Зацепившись, продолжила путь вниз.

Постепенно, туннель все расширялся. Свет, поступающий снаружи, отражался от гладких стенок, наполнял собой все пространство. Через пять минут спуска мы оказались в просторной подземной полости.

— Твою м-а-а-а-а-а-ать, — не выдержал молодой унтер, уставившись в окошко, — красота-то какая…

— Всем быть наготове, — не отрывая глаз от происходящего снаружи проговорил Воронов, — не засматривайтесь. Где-то здесь обитает ведьма…

Я понимал, чему они так удивлялись. Широкая полость переливалась всеми цветами радуги. Ее остекленевшие стены, потолок и пол поблескивали в дневном свете, который добирался даже сюда. Широкие колонны-сталагнаты из стекла протянулись сверху вниз. Они создавали здесь атмосферу мертвого волшебного леса.

Но это было не все. Внизу, прямо под отверстием сияло нечто. Продолговатый предмет, косо вонзившийся в землю, неярко, но чисто сиял белым.

— Что это? Там, визу! — проговорил князь.

— Полагаю, это источник. Именно это сформировало вокруг себя Кубанское поле, — задумался я.

— Но что это?

— Я думаю, князь, — всматриваясь вниз, — ты знаешь это лучше меня.

— Что?

— Чем бомбили друг друга люди во время Большой войны?

Князь посмотрел на меня, но нахмурившись тут же уставился обратно в иллюминатор. Ответа я не получил, но все было и так ясно.

— Ваше Высочество, — сглотнул посидевший, но молодой капитан, — а где противник? Я ее не вижу!

— И правда, — перевел на меня взгляд Палеолог, — где?

Теперь уже не ответил я. Только кивнул вниз

— Там? Она… там? Это — всматривался в светящийся предмет князь, — это она?

— Нет. Рядом. Потерпи, княже.

Тоннель кончился и ифрит принялся спускаться дальше на одном только цепком языке. Спустя полминуты его лапы ступили на скользкую поверхность дна полости.

— Подойди ближе к свету, — постучал я по железной стене и отдал мысленную команду ифриту. Он послушно затопал туда. Под его когтями захрустело стекло.

— Это не опасно? — на лбу князя появилась испарина.

— Пока нет.

— Откуда… откуда ты знаешь⁈

— Вон она, князь.

Палеолог удивленно посмотрел на меня, потом тут же бросил взгляд наружу, в окошко. Изумленно раскрыл рот. У большого, не меньше пяти метров высотой светящегося цилиндра, стояло нечто. Похожее на желтый кокон из янтаря, оно пропускало сквозь себя свет, что излучал цилиндр. Внутри кокона было видно пару.

Две девушки, заключенные внутри, обнимались. Та, что была явно взрослее и старше, полностью обнаженная, прижимала к груди другую, маленькую и худенькую, но тоже обнаженную.

— Света! — крикнул князь, стукнул руками по стенке. Попытался встать, но ремень ему не позволил. Палеолог нервно принялся возиться с ним.

— Тихо, князь, — я освободился первым, положил руку ему на плечо, — не торопись.

— Там моя дочь!

— Сейчас она в безопасности.

— Она будет в безопасности, — он злобно посмотрел на меня, — когда окажется в моих руках!

— Если ты сглупишь сейчас, — нахмурился я, — то погубишь и ее, и себя. Тихо.

Князь глубоко дышал. Солдаты вокруг обеспокоенно смотрели на Поелолога.

— Повторяй за мной, — начал я, — эмоции — это река.

— Что?

— Повторяй.

— Эмоции, — отрывисто проговорил князь, — это река.

— Моя воля — русло.

— Моя воля — это русло.

— Русло управляет рекой, а моя воля — эмоциями.

— Воля управляет эмоциями, — повторил князь.

— Лучше?

— Да, — выдохнул он.

— Отлично, — я потрепал его за плечо, — я пойду наружу и принесу тебе ее. Будьте готовы уходить.

Князь кивнул.

Облаченный в броню и при шлеме, я спрыгнул с БТР, ступил на стеклянную поверхность. Броня тут же зацепилась за нее крючковатыми когтями ног. Я медленно пошел к предмету, окруженному сиянием.

Предметом была не что иное, как огромная авиационная бомба. Кристаллизовавшаяся, полностью превратившееся в новое, магическое вещество, она вонзилась в землю, вросла в нее, по всей видимости, не взорвавшись. Или сработав неправильно. А может, все сработало как надо?

Ифритное зрение включать здесь я даже не пытался. Знал, что концентрация эфира такая, что я просто ничего не увижу. Что это было за оружие? Я не знал. Но что-то явно основанное на ифритных технологиях. Что-то, что местные сотворили, но до конца не поняли природы этого. А я смогу ее разгадать. Нужно только взять кусочек этой штуки с собой.

Я приблизился к обнявшимся и заключенным в прозрачном камне Алевтине и Светлане. Девушки прижались друг к другу, словно сестры. Их лица были спокойными, глаза безмятежно закрыты. Княжна слегка приоткрыла губки.

— Ну? — зашептал я, — я пришел. Все как ты хотела. Где же твой хозяин? — я тронул янтарную поверхность камня.

Тогда появились они. Секунду назад их не было, а потом они просто возникли на этом месте, за янтарным коконом. Отряд более чем из двадцати солдат, все облаченные в ифритную броню. Их лица закрывали шлемы.

За моей спиной, у БТР тут же началось оживление, загрюкали люки, солдаты принялись выбираться наружу.

— Стоп! — обернулся я, — не атаковать!

Князь уставился на меня с огромным огненным шаром в руке.

— Прошу, княже.

— Послушайте его, Ваше Высочество, — проговорил знакомый голос из-под шлема, — мы пришли поговорить, а не сражаться.

— Когда идут поговорить, — выпрямился князь на крыше, — то не берут с собой взвод солдат. И не возникают внезапно. Да еще и верхом на неизвестной магии.

— Это лишь предосторожность, — мужчина в серебристой ифритной броне выступил вперед. Я уже знал, кто он, — и в качестве жеста доброй воли, я отдам вам ваше.

Внезапно, прозрачный камень пошел трещинами. Раскололся, стал крошиться и разваливаться на кусочки. Они щелкали о стеклянное дно. Когда янтарь рассыпался до половины, освобожденная княжна дернулась, глубоко вздохнула. Алевтина тут же привлекла ее к обнаженной груди, прижала.

Я заметил, как один из солдат, Салазара (а то что это он у меня не вызывало сомнений), женщина, дернулась. Едва не сорвалась с места. Хотела броситься к освобождающимся девушкам.

— Нет! Стой, — Салазар выбросил руку в останавливающем жесте, — все хорошо. Не кипятись. На переговорах нужно быть вежливыми.

Девушка застыла на месте. Повременив немного, она вернулась в строй.

Тем временем Алевтина и Светлана освободились полностью. Божественный ифрит сошел с развален камня. Легкая, как пушинка, она спустилась, едва касаясь носочками земли, со Светланой на руках.

— Алевтина? — проговорил я, когда она стала передо мной.

Глаза девушки, словно бы пустые дернулись. Зрачки поймали меня и сфокусировались. Но ее взгляд тут же провалился внутрь себя.

— Она тебя не слышит. И ты это знаешь, — крикнул Салазар и его голос эхом прошелся по стенам.

Я не ответил, только принял из ее рук княжку.

— Света! — крикнул князь и спрыгнул с БТР. Побежал ко мне, — Света! — трясущимися руками он взял девушку, — доченька, о предки!

— Я говорил тебе, князь, что она будет здесь в безопасности.

— Спасибо, Роман, — по щекам князя покатились слезы, — спасибо.

— Но вот теперь, она в опасности. Поэтому уходите.

— Что?

— Уходи, князь. Это не твой бой.

— А ты?

— Со мной все будет хорошо. Вас свободно отпустят. Впереди ждет долгий путь.

— Ты вернешься?

Я обратил лицевую пластину шлема к Салазару.

— Селихов?

— Идите, — я указал на трясущуюся от холода Светлану. Девушка была без сознания. Она сжалась на руках отца в позе эмбриона, — Не видишь? Ей холодно. И нужна медпомощь, — поднял глаза на князя, — она пережила клиническую смерть.

Князь повременил пару мгновений и кивнул. Торопливо направился к БТРу.

Когда машина зашагала к одной из колонн и плюнула язык куда-то вверх, я приблизился к Салазару. Мы застыли на почтительном расстоянии друг от друга. Солдаты за его спиной не двигались.

— Может, это прозвучит идиотски, — Салазар спрятал шлем внутрь брони, его светлые волосы прилипли ко лбу от пота, — но я не удивлен, что ты не удивлен нашему появлению. Скажи, ты тоже это чувствуешь?

— Я не удивился, — холодным голосом проговорил я, — потому что различил твою ложь.

— Да, — он прыснул, — свою собственную ложь несложно различить.

— И стоило ли так усложнять дело? Стоило ли делать Алевтину божественным ифритом и похищать дочку князя, чтобы заманить меня сюда?

— Я приказывал девушке, — Салазар бросил взгляд на Алевтину. Она, обнаженная стояла по его правую руку. Тело девушки излучало легкий свет, — привести сюда тебя. Ты сопротивлялся. И она сымпровизировала, похитила княжну. Это было сюрпризом даже для меня.

Я молчал, внимательно смотрел на Салазара.

— Солгал ли я тебе? — он скрестил руки на груди, — В тот раз, у Зосимова. Да. Солгал. В том отношении, что узнал о тебе только недавно. Это не так. С самого моего пробуждения в этом, — он поднял руки, — теле, у меня начались видения. Странные сны о том, как я мое кафе пытаются отжать. О конфликте с бандитами. О турнире, на котором моих врагов убила одержимость. О девушках: рыжей и блондинке. Некоторое время я не понимал в чем дело. И не понимал, почему в моем теле живет ифрит.

— Ифрит? — я нахмурился.

— Ифрит тяги к воссоединению. Знаешь ли ты о нем что-то?

— Нет, — ответил я.

— Я так и думал, — опустил глаза Салазар, — знаешь какая у него сила? Он переносит меня, и то, что я захочу взять с собой, к тебе. Да, это работает не на любом расстоянии. Но работает. Тот, кто поместил ифрит внутрь моей души, — он осекся, — осколка души Ифритора этот дух, хотел, чтобы мы встретились. Именно так я оказался здесь. И тогда, когда состоялся разговор у машины. Ты же не видел, как я подошел, а?

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — я сузил глаза, — но не думаю, что я решился бы на это.

— Ты? — он улыбнулся, — конечно нет. А он, Ифритор. Ифритор решился, — Салазар вздернул подбородок, — Да, Ифритор, который погиб он клинка императора Седрика, намеренно разделил свою душу на две части. Он внес в ифритный предохранитель изменения. И все потому, что он нашел иной способ остановить Пожирателя.

— Я этого не помню.

— Кажется, ифритное разделение души не совершенно. Раньше мы никогда этим не пользовались, — Салазар отрицательно мотнул головой, — потому Ифритор не думал, что память может повредиться. Моя тоже во многом обрывочна. И все же, он, настоящий он, нашел иной способ.

— Есть только один способ убить Пожирателя.

— Теперь нет, — Салазар посмотрел на снаряд, — нет, не один. Старый, с использованием ореолов и ифритов божественного уровня ненадежен. И ненадежен он тем, что нам приходилось делать все вручную.

— Ничего не поделать, — пожал я плечами, — Пожиратель — это не то, с чем можно справиться каким-либо простым способом. Но, по крайней мере, известен тот способ, который точно сработает.

— Что ж, — Салазар двинулся к снаряду, — я знал, что ты не поверишь мне. Знал, что я не смогу убедить тебя пойти со мной добровольно. Но если ты увидишь это, то убедишься в правильности способа.

Он пошел вокруг снаряда, обошел его, снова посмотрел на меня.

— Знаешь, в Великой Римской Империи я уже бывал в полях. Одно, совсем небольшое, было прямо на землях моего отца. Я ходил в эпицентр. Видел сердце того поля. Оно было той же природы, но гораздо меньше, чем это. Посмотри ты на него ифритным зрением, все бы понял.

— Ну что ж, просветленная часть меня, — я следил за каждым его движением, — в чем твой план?

— Это, — он осмотрел снаряд снизу-вверх, — бомба. Всего-навсего бомба. Но магическая. В этом мире умели делать магические артефакты. Очень давно. Но разучились после Большой Войны. Артефакты, типа этого, — он окинул рукой снаряд, — и да. Он основан на ифритных технологиях. Вернее, на их принципах. Люди этого мира не понимали, что они делают. Но сделали своего Пожирателя. Пусть и в такой форме.

Я молчал, внимательно слушал и анализировал.

— Мы знаем, чем питается Пожиратель. Что ему нужно? Это тоже Ифрит, и для жизни ему нужны эмоции. Эмоции миллиардов людей, которые одномоментно испытывают ужас, когда он рвет их планету на части. А что делает этот снаряд?

— Вытягивает эмоции из людей, — я нахмурился, — проклятье, Салазар, то что ты задумал, ужасно…

— Цель оправдывает средства. Ифритор всегда шел по этому пути.

Осознание приходило ко мне быстро. Я смог сопоставить два и два, и то, что я понял, меня ужаснуло. А потом я понял еще кое что. Я изменился. Пожертвовать целым миром раньше? Нет, я никогда этого не хотел, но всегда относился как к вынужденному шагу. Но намеренно… Намеренно уничтожить мир, в котором живет… Катя, Нина? Проклятье… Я не могу пойти на такое.

— Эти бомбы, — выдохнул я, — уничтожают только живую силу противника. Истощают морально и подавляют волю к жизни и сопротивлению, — опустил глаза, — жертвы среди людей, но уцелевшая инфраструктура.

— Верно, — он кивнул, — но никто не ожидал, что из этого получатся поля. Что магическое вещество внутри бомбы, под воздействием света начнет вырабатывать эфир. Что из-за этого станут рождаться новые ифриты в любых вещах. Чтобы можно было это предугадать, нужно знать о существовании ифритов. А местные не знали.

— Ты хочешь использовать ядра полей, как оружие против Пожирателя. Хочешь лишить его эмоций как кислорода.

— Верно, — он кивнул, — достаточно начать цепную реакцию в нескольких местах, и планета станет одним сплошным Полем. Когда пожиратель начнет жрать ее, то погибнет. Именно поэтому ему нужны были два Ифритора, — Салазар улыбнулся, — чтобы мы могли действовать быстро и одновременно. Но не только.

— Существование одновременно нас двоих, — я нахмурился, — заставляет Пожирателя двигаться к этой параллели быстрее. Вот почему он проявил себя так скоро.

— У всего есть минусы.

— Ты хочешь скормить ему планету, — я нахмурился.

— Он хотел скормить ему планету. Настоящий Ифритор, чьими кусками мы являемся. Ты, конечно, являешься его большей частью и можешь иметь свое мнение. Но это подействует. Пожиратель погибнет.

— Я не позволю, — я мотнул головой, — это избыточная цена, пока есть реальный способ и уничтожить Пожирателя, и спасти Параллель. Я не отдам этот мир ему.

Салазар упер руки в бока, глубоко вздохнул и выдохнул, потом заговорил:

— Что ж. Это было ожидаемо. Настоящий Ифритор никогда бы так не поступил. Но ни ты, ни я, не являемся им в полном смысле слова. И в то же время мы есть он. А для него цель всегда оправдывает средства. Но знаешь, что? — его шлем щелкнул и закрыл голову, — чтобы выполнить миссию нужны двое. Так что я заставлю тебя передумать.

В руках Салазара тут же появился большой двуручный меч-фламберг. Лезвие текло, словно змея.– Одумайся, пока можешь, — проговорил он.– Ну попробуй, — я оскалился под шлемом, сгорбился, — попробуй меня заставить. Фас! — крикнул я и материализовал в руках катану

Фырчик выскочил из портала у моих ног.

— Прикрыть нас! — крикнул Салазар, и маги тут же рассредоточились, принялись забрасывать меня с Фырчиком заклинаниями. Магические снаряды защелкали по моей броне и железной шкуре пса.

Фырчик помчался на бойцов в ифритной броне.

Я же метнулся к Салазару. Оказавшись близко, взмахнул мечом. Ифритор просто исчез и появился рядом с Алевтиной. Сукин сын умел телепортироваться.

— Аля! Валя! — прикрикнул он вой боевой магии, — ваш выход!

Валя сняла шлем и бросилась к Салазару.

— Нет! — догадался я в чем дело, не соглашайся! — вытянул руку, — он водит тебя за нос!

— Алевтина, — Салазар активировал ифритное высвобождение, — поделись с сестрой своей силой! — я увидел, как часть божественного ифрита вышла из тела девушки. Та вздрогнула, на мгновение напряглась, выгнулась дугой. Фрагмент ифрита завис у Салазара в руках, — Валя, согласна ли ты принять эту силу добровольно⁈

— Нет! — крикнул я и метнулся к ним.

— Согласна, — сказала девушка.

Глава 9. Близнецы

Ифрит быстро вселился в ее тело. Она просто приняла его добровольно. Он объял ее и растворился в ней.

Девушка вскрикнула, схватилась за голову. Упала на колени потом набок. Напряженная всем телом, она выгнулась дугой.

— Аля! — Крикнул Салазар и указал на меня.

Ифрит божественного метнула в меня взгляд. Я был близко. Мчась на ускорении, превратил меч в противоифритную косу. В следующее мгновение Аля вскинула сжатую в кулак ладонь. Раскрыла пальцы. Невероятная волна силы рванулась ко мне, ударила в грудь.

Меня толкнуло, ноги, несмотря на цепкие когти, заскользили по стеклянной поверхности. Я приказал броне отрастить когти побольше. Она выполнила приказ, и я застыл на месте. Сжавшись, сгорбившись, я сопротивлялся силе, что норовила сдуть меня. Держался, крепко сжав косу в руках. Попытался достать девушку щупальцами брони.

Они, черными отростками выросли из спины и помчались к ней. Ветер был селен и ифритные щупальца тоже сдуло. Они обратились назад, мне за спину. Затряслись там, с трудом сопротивляясь силе Али.

Вдали Фырчик отвлекал магов на себя. Они, почти в полном составе сконцентрировались на нем. Лишь пятеро, как охрана остались стоять рядом с Салазаром.

Фырчик, раскаленный добела, носился среди боевых магов. Те, облаченные в ифритную броню, держались группами, атаковали пса заклинаниями генерационной магии. Все солдаты были продвинутого уровня.

Фырчик, тем не менее, ловил их, разрывал на части. Его крепкий корпус уже пошел парой трещин. Маги же, занимали укрытия за стеклянными колоннами, играли с ифритом в собачки, переманивая и окружая пса.

Валя мучилась. Напряженная, словно бы в припадке эпилепсии, девушка дрожала, на стекле пола. Салазар даже опустился рядом. Он терпеливо ждал, придерживая голову Вали.

Наконец, я понял, что ифрит занял свое место внутри нее. Валя застыла. Ее голова завалилась набок.

— Я полюбил твою сестру, — Салазар погладил девушку по щеке, — а теперь полюблю и тебя.

Он бережно положил голову Вали на стекло, встал. Вскинул над ней руку.

— Встать!

Валя вздрогнула. Выгнулась снова, стала тянуться к ладони Салазара верхней частью живота. Выгнувшись, поднялась в воздух. Неестественно приняла вертикальное положение. Одновременно с этим, вся ифритная броня просто испарилась с ее тела.

Обнаженная, как две капли похожая на Алю Валя заняла свое место рядом с сестрой. Ее пустые глаза ничего не выражали. Полные губы были сомкнуты. Лицо казалось безэмоциональным. Отличить девушек можно было лишь по длине волос. Очень короткие, по сравнению с Алиными, Валины волосы медленно двигались в воздухе, словно в воде.

Я не мог работать с ифритным зрением. Но знал, в чем было дело. Он извлек из Али ифрит божественного ранга, и разделил на две равные части. Потом Валя приняла одну в себя и стала точной копией сестры. Причем она сделала это добровольно. Как и Аля. Как он убедил их? Что сказал? Какие аргументы привел?

Ведь человек может отдать свое тело божественному ифриту лишь добровольно. Он должен согласиться на то, что дух поселится в нем, займет место личности, которая останется жить где-то глубоко внутри. И будет видеть вечный сон. То, почему девушки согласились на это, было для меня загадкой.

— Я вытащу вас, — прошипел я сквозь зубы, — вытащу…

— Ты не хочешь идти со мной, — Салазар занял место между близнецами, — потому что уверен, что я не прав. И в то же время, потому что не согласен с моими методами. Ты больше не пойдешь на все, ради уничтожения Пожирателя. Теперь у тебя есть… — он сделал паузу, — ребенок, и будущая жена. Здесь у тебя появились люди, которые тебе дороги. Не так, как раньше, а по-настоящему, — он говорил эти слова, и я слышал по голосу, что Салазар улыбается под шлемом, — я все знаю. Мы связаны, — он тронул свои виски, — и я заставлю тебя идти со мной. Хочешь ты этого, или нет.

— Ну попробуй, — проговорил я, сжимая древко косы изо всех сил, — попробуй меня заставить.

— Я не попробую, а сделаю. Девушки, — он поочередно посмотрел на Алю и Валю, — выбейте из него дух и бросьте к моим ногам. Но не убивать. Нам с Романом предстоит еще много совместной работы.

Аля усилила напор ветра. Меня прижало так, что пришлось сильно податься вперед. Косу держать было уже невозможно. Я взглянул на вторую сестру. Валя приближалась. Испуская теплое свечение, девушка поплыла ко мне по воздуху, не касаясь земли.

Я напрягся, взял косу под определенным углом, клинком вниз. И отпустил. Поток тут же вырвал ее из рук, и она вонзилась справа, прямо в стекло. Застряла там. У меня же уже был план.

— Фырчик! — крикнул я и дал мысленный приказ «ко мне».

Пес-ифрит тут же среагировал. Он рванулся в мою сторону, на ходу сбил с ног и растоптал мага, пытавшегося бросить в него ледяной осколок.

— Уничтожить пса! — крикнул Салазар, и те пятеро, что стояли рядом с ним, направились к Фырчику.

Я сжал зубы и начал действовать. Щупальца вцепились в поверхность. Новые выросли из ног и плеч, со звоном выбили осколки из пола, крепко зафиксировали меня.

Валя приближалась.

— Что ж, девочка, — улыбнулся я, — завтра, у тебя будет болеть голова…

Я зачерпнул остатки силы из очага и отдал броне. Она покраснела, тут же зашлась разрядами молний. Часть ветра, все это время тоже впитывались в доспех. Когда я собрал достаточный снаряд, то выстрели. В мгновение ока на плече выросла небольшая пушка. Раскрыв единственный глаз на усике, она плюнула в Валю коротким, но мощным пучком магической энергии.

Он врезал в обнаженное тело девушки. Я знал, что никакого урона такая атака не нанесет. Но Валя отлетела. Ее отбросило, она с силой ударилась в стекло, разбросала осколки.

Аля же, лишь на мгновение отвлеклась. Обернулась туда, куда упала ее сестра.

— Как я и думал, — проговорил я, вырвал косу и бросился к ней. Салазар нашел близнецов на роль ифритов-божеств. У таких сестер были как плюсы, так и минусы. И главный из них — сильная эмоциональная связь, которая сохранялась даже в бессознательном состоянии.

Аля же, увидев, как упала сестра, изменилась в лице. Секунду назад безэмоциональное, в следующее мгновение его исказила гримаса злости. Девушка обернулась, посмотрела на меня и завизжала, словно сирена. Ее руки объяло пламя, она метнулась мне навстречу. Занесла правую для удара.

Это мне и было нужно. Стоило коснуться косой ее тела, просто коснуться, не ударить, и ифрит внутри выбьет прочь, девушка освободится. Но теперь меня мучил вопрос, а будет ли она рада этому?

Я взмахнул своим оружием, целил тупой стороной Але в плечо. И не попал. Вспыхнуло. Между нами появился Салазар. Его двуручный клинок принял на себя удар косы. Я знал, что внутри него тоже ифрит, какой именно, увидеть я не мог.

Клинки звякнули друг о друга. Коса сработала как надо. Она в одно мгновение превратила меч ифритора в обычную железку и тут же рассекла ее напополам. Аля, же, увидев перед собой хозяина, замерла, как автоматон.

Девушки теперь в полнейшей власти Салазара. Они не причинят ему вреда. И освободятся, если он умрет. Но меня мучил еще один вопрос. Если мы с ним связаны, случится ли что-нибудь со мной после его смерти?

Я закончилвзмах косой и перехватил ее, направил удар в обратную сторону. Без сомнений целя в Салазара. Грохнуло, сильный толчок откинул меня. Я отлетел, ударился о стеклянный пол. Броня заискрилась, впитывая силу удара. Проскользив метров пять, я замер, быстро поднялся.

Это было Валя. Она поднялась и отбросила меня магией, чтобы спасти хозяина.

— Ты думаешь, — Салазар спрятал шлем, — я не знаю, что за оружие ты носишь? Твой меч, он с тремя ифритами внутри. Да, он опасен для каждого из нас. Это идеальное оружие против ифритов и ифриторов, — он улыбнулся, — я видел твоими глазами, как ты создавал его. Искусная работа. Я многому научился, когда наблюдал за этим делом.

— Научись, — коса в моих руках приняла вид катаны, я по-самурайски вложил ее в ножны на поясе, — научись отступать, Салазар. Сейчас это то, что нужно тебе больше всего.

— Нет, — он мотнул головой, — я доведу дело до конца. Тем более что ты в меньшинстве.

— Да? — я заставил шлем спрятаться в бронированный ворот, — а где твои солдаты? — улыбнулся. Я хотел, чтобы Салазар видел мою ухмылку.

Он невольно бросил взгляд туда, где посреди истерзанных тел Фырчик трепал последнего живого мага из тех, кто еще пытался сражаться. Я видел, что еще несколько неорганизованно отступили. Прятались за стеклянными колоннами.

— У меня есть мои девушки, — он улыбнулся. Этого хватит, чтобы отправить тебя в нокаут.

— А у меня, — нахмурился я, есть витязь.

Салазар не ответил, его лицо стало каменным. Я же, открыл перед собой портал. Оттуда высвободилась одержимая машина. Перебирая мощными ногами, она выпрыгнула, вцепилась когтями в гладкую поверхность. В один прыжок я оказался на крыше.

— Пошел! — крикнул я. Витязь помчал вперед, рыча, как дикий кот.

— Девочки! — заорал в Ответ Салазар, и обе близняшки помчались навстречу. Быстрые, как молнии полетели ко мне по воздуху.

Одна атаковала тут же. Она выставила руки вперед. Воздух вокруг машины заколебался Витязь просто застыл на месте.

Другая растопырив пальцы, показала белые зубки в агрессивной гримасе. Руками стала комкамь воздух.

Метал, подо мной, затрещал. Валя гнула машину силой мысли. Разбились и брызнули стекла. Ифрит с трудом пытался шевелить ногами, но не в силах поделать что-либо, конвульсивно подрагивал.

Я же просто прыгнул вперед. Налету тяжелая броня превратилась в привычный плащ. Ифрит скорости в обуви превратил прыжок в мгновенный рывок. Я перемахнул метрах в четырех над головами девушек. Громко приземлился, перекатился, оказался прямо Рядом с Салазаром.

Катана запела, вынимаемая из ножен. Металл зазвенел об оковку, потом засвистел в воздухе.

Салазар выбросил руку в защитном жесте. Он даже не вскрикнул, когда меч обрубил ему пальцы на правой кисти. Они разлетелись в стороны. Он среагировал, увернулся, спасая лицо от острия катаны, но не удержался и упал влево.

Я же не останавливался. Сделал еще шаг, он тут же превратился в рывок. Быстрым движением, я оказался у огромного, застрявшего в земле снаряда. Приказал катане стать антимагическим копьем.

— Нет! — крикнул Салазар, — Остановить его!

Но было поздно, я вонзил острие в бомбу-ядро Кубанского Аномального Поля.

Глава 10. Поле в кармане

Острая часть лезвия погрузилась в странное вещество, из которого была создана неразорвавшаяся бомба. Я ожидал, что копье пронзит его, как любой другой металл, но оно просто вошло, будто ядро поля состояло из чего-то желеобразного.

Тогда же Ифрит Жажды Извлечь Магию сработал так, как и должен был: выбил из ядра всю содержащуюся энергию. Хлопнуло. С характерным звуком волны силы высвободились из ядра, устремились в разные стороны.

Для меня это выглядело как сильнейший ветер в форме волн света. Он сбил с ног всех, кто находился вокруг. Всех, кроме близнецов. Они обращенные лицами к эпицентру выбросили руки вперед. Свет огибал их так, словно бы девушки были защищены невидимыми сферами щитов.

Фырчика отбросило в сторону. Он с металлическим скрежетом ударился о стену. По ней побежала большая трещина. Тела солдат стало сносить. Ветер просто срывал их с места, и трупы шлепались о стены.

Но я тоже держался. Крепко сжав руки на древке копья, я намеренно ждал, когда ядро Поля опустошиться. Ифритная броня к этому времени снова объяла мое тело и затвердела. Цепкие крючья выросли на ступнях и вонзились в стекло. Из спины торчали и упирались вокруг черные подпорки, созданные ифритом.

Вся броня сияла и искрилась молниями. Ее резервуар для магии был переполнен, и я просто выплескивал энергию из больших пушек, выросших на плечах. Красные лучи били из них в землю вокруг. Переплавляя стекло, магическая энергия уходила глубоко под землю.

— Ты ничего не изменишь! — поднялся на колено Салазар. Он оберегал искалеченную руку. Кровь окрасила его серебристую броню красным. Свет огибал Салазара прозрачной сферой. Девушки защищали своего хозяина от магии, — ядро восстановит силу! Не сразу! Но восстановит!

Его голос, приглушенный гулом магических потоков, все же долетал до меня.

— Все идет по плану, — я сжал зубы, стиснул древко копья сильнее, — ядро восстановится да, но небыстро… Я успею его уничтожить…

Внезапно ветер стал стихать. Свет, яркий, слепящий глаза, ослаб. Бомба мало-помалу потускнела. Свечение прекратилось вовсе. Из молочно-белой, бомба превратилась в нечто угольно черное. Словно большой кристалл, снаряд высился надо мной.

Магия покинула его. Но в скором времени он восстановит этот уровень. Нужно было действовать.

Я выдернул копье из бомбы, и по ней побежала трещина. Броня, и ифриты в мече стали меняться под влиянием такого большого количества магии ядра. Я чувствовал, как они медленно принялись эволюционировать, переходить на новые ранги.

Но терять время было нельзя, и я активировал ифрит Сильной Жажды в часах. Прямо под бомбой раскрылся портал. Она медленно стала опускаться в него, погружаться в мое карманное измерение.

— Ты же знаешь, — крикнул за спиной Салазар, — что будет, если забрать ядро с поля, знаешь же⁈

Я знал. Но не ответил ему, просто продолжал опускать бомбу внутрь карманного пространства. Там обитают лишь мои ифриты, и влияния ядро ни на что не окажет. Кроме того, я успею сделать с ядром все, что мне нужно, пока оно снова не накопит энергию.

Салазар поднялся на ноги, принялся наращивать на кровоточащую кисть пальцы из ифритного материала брони. Он вскинул руку, указав на меня прокричал:

— Аля! Валя!

Девушки послушались незамедлительно. Как фурии они помчались ко мне, паря над землей. Я даже не отвлёкся, продолжал концентрироваться на том, чтобы поместить ядро в хранилище. Большой и аномальный предмет требовал усилий как от меня, так и от моего ифрита-хранилища. Не так просто было засунуть бомбу в магическое пространство.

Я на мгновение обернулся. Увидел, как вслед за Валей, из земли вырываются и поднимаются в воздух острые стеклянные кристаллы. Девушка собирала их вокруг себя, чтобы атаковать меня.

Аля же вытянула руки перед собой, вскинула их. Я почувствовал, что двигаться становится все сложнее. Тело немеет, будто бы превращается в камень. Это была та же магия, которую она пыталась применить под стеной. При помощи нее, Аля собиралась забрать меня с собой, но ей досталась княжна. Сейчас, видимо, она пыталась телепортировать меня подальше от бомбы.

Когда я заметил, как воздух стал светиться вокруг меня и вибрировать, я понял, что сейчас произойдет телепортация. А еще, я знал, что девушка не успеет этого сделать.

Сбоку раздался железный лязг. Фырчик, покрытый инеем, пропитанный морозной магией, промчался мимо, врезался в Алю. Сбил ее с ног. Я успел заметить, как двумя прыжками он унес ее вдаль, к ближайшей стеклянной колонне.

Вместе они врезались в ее подножье. Раздались треск и звон. Вверх по гигантскому сталагнату побежала трещина. Он лопнул у потолка и стал заваливаться.

Валя, будто бы очнулась. Она замерла на месте. Стеклянные валуны застыли у нее над головой. Девушка обратила взгляд на рушащуюся колонну.

— С ней все будет хорошо, — громки и строго проговорил Салазар, — в атаку!

Когда бомба целиком спряталась в портал, я закрыл его и обернулся.

— В атаку, Валя! — зло крикнул Салазар.

Девушка не среагировала и на этот раз. По мимическим движениям лица Салазара я понял, что он готовит ментальный удар. Собирает эмоции, чтобы отрезвить зазбоивший ифрит. Но он не успел.

Девушка оглушительно закричала и как молния метнулась к сражающимся Фырчику и Але.

— Ты уверен, — я положил копье на плечо, ухмыльнулся — что наделять силой божественных ифритов близнецов было хорошей идеей?

— У этого больше плюсов, чем минусов, — Салазар хлопнул в ладоши и вытащил одной рукой из ладони другой длинный европейский меч. Клинок тут же приобрел ифритную форму. По вогнутому долу побежали многочисленные глаза. Лезвие покрылось острыми зубчиками.

Ифритор взмахнул им. Что за ифрит был внутри, я не знал. Нужно держать ухо востро. Никогда не знаешь, что может быть припасено у врага в рукаве. Особенно если этот враг почти что ты сам.

Я заставил копье стать клинком. Копье сжалось. Катана приобрела привычную форму и изгиб. Хищный глаз раскрылся на клинке.

Я чувствовал, как сила пульсирует внутри моего доспеха. Ифрит Жажды Сохранить превратился в Ифрита Сильной Жажды. Перешел на последний уровень своего развития. Броня полегчала, обрела свою собственную физическую силу.

Духи в мече тоже достигли последнего ранга. Все три стали ифритами Сильной Жажды.

— Ты хочешь проверить, — я сгорбился, перехватил катану обратным хватом, отвел клинок назад, — проверить, что могут мои новые игрушки?

— Я хочу сказать тебе, — голос Салазара звучал холодно, но нотки напряженности в нем все же проступали, — что для совместной работы ноги тебе не понадобятся. Пожалуй, я оставлю твои конечности здесь, в этом месте.

— Смотри не останься здесь сам, — проговорил я и мы бросились друг на друга.

Краем глаза я видел, как справа, вдали рухнула очередная колонна. Потолок там побежал трещинами. Блеснуло. Фырчик, раскаленный добела бросился на одну из девушек. Та легко увернулась и взмахнула рукой. Пес тут же завис в воздухе. Вторая близняшка собрала в ладонях большой шар синей энергии и запустила в Фырчика. Грохнуло так, что по всей пещере прокатилось эхо. Пес, как железный снаряд свистнул в воздухе, врезался в дальнюю стену полости, обвалив тем самым целый кусок стелка, аж до каменной породы. Девушки почти тут же помчались за псом.

Я знал, что Фырчик не мог противостоять им в открытом бою. Что ифрит в нем сильный, но держаться на равных с двумя близняшками божественного ранга? Нет, это ему было не под силу.

Однако, у моего псевдопса было другое преимущество: крепкая башка. Он мог выдержать столько урона, что с этим не справилось бы даже чугунное ядро.

Когда мы сошлись, Салазар взмахнул мечом быстро и наискось. Он сделал это настолько смело, что я понял: здесь что-то было не так. Я знал, что Салазар мог слышать мои мысли в форме видений. Значило ли это, что он знал о том, как работает моя катана в полной мере? Скорее всего, да. Его оружие было не таким простым, каким казалось.

Я ушел в сторону, принял клинок на обух катаны. Ожидал, что-то необычное и получил это. Лезвие меча Салазара просто прошло через мое, будто бы было призрачным. Более того, меч прошел и сквозь броню. Только когда коснулся моего тела, больно врезался в него зубами.

Таким образом, Салазар полоснул меня по плечу. Боль прострелила, зажглась, как пламя. Аврора быстро сконцентрировалась на ране, принялась ее лечить и… не смогла сделать этого быстро.

— Помнишь меч императора Седрика? — холодно проговорил Салазар сквозь шлем, — помнишь, какой ифрит он содержал? Он мог блокировать наши силы. Та вот. Я воссоздал его. И улучшил.

— Это — я поднял катану над собой, — не поможет тебе, Салазар.

— Еще как… — он указал острием меча на меня, — еще как поможет, Селихов.

Мы сошлись вновь. Он взмахнул мечом. Я наклонился, отодвинув корпус назад. Клинок просвистел в трех сантиметрах от шлема. В следующее мгновение катана мгновенно превратилась в копье. Она удлинилась так быстро, что Салазар едва успел убрать ногу оттуда, куда врезалось острие.

Я сдвинул лезвие, и тут же заставил копье принять форму меча. Древко принялось укорачиваться. В этот момент острая часть копья задела броню Салазара. Выбила из нее всю магию.

Он зарычал сквозь зубы, когда ифритный доспех лишился магии и потяжелел на нем в несколько раз. Мое копье же превратилось в меч. Я сделал краткий пируэт, придал катане разгона. Норовил ударить сверху вниз наискосок. Так, я мог бы разрубить врага от плеча до печени. В этот момент я не думал о том, что будет со мной, если Салазар умрет. И будет ли что-то вообще?

Салазар отчаянно выбросил меч в защитном приеме. Потом затрещал потолок. Большие куски стекла полетели вниз. А после, между мной и Салазаром врезалось нечто. Стекла брызнули вокруг. Зазвенели по броне.

Мы разлетелись. Я упал, перекатился через голову, по инерции стал на ноги. Это был Фырчик. Пес прилетел откуда-то из дальней части полости. Врезался в землю, проделал в ней огромный кратер.

Я видел, как измятый и почерневший ифрит в теле пса с трудом поднимается из воронки. По ту сторону от дыры, на локтях приподнялся и Салазар.

Сверху, у рушащегося потолка взмыли и рядом пошли спиралью Валя и Аля. Они закричали, как призраки баньши, подхватили телекинезом огромный осколок стеклянного потолка. Другие, поменьше, уже падали вокруг. Всюду рушились колонны.

— Нет! — Салазар выбросил в их сторону руку, — прекратить, немедленно!

— Ты потерял контроль! Их эмоции слишком сильны! — закричал я, — личности девушек проявляют свою волю!

— Я сказал, прекратить! — закричал он так, что мне показалось, будто от него разбежалась волна невидимой силы.

Девушки, словно опомнились. Одновременно опустили руки. Зависли в воздухе. Отключились, будто автоматоны. Вот только огромный осколок стекла некому больше было держать.

Я видел, как он понесся вниз, сбил близняшек и помчался к нам, норовя прихлопнуть как насекомых.

Глава 11. Замысел

Стеклянная глыба рухнула на нас с невообразимым грохотом. Похоронила под собой почти все дно в центре полости, где стояла бомба. Мы оказались погребены.

Я успел среагировать. Задействовал очаг, и магия полилась к рукам. Между ладоней сформировался упругий шар телекинетического щита, и я резко расставил руки. Широкий полупрозрачный купол накрыл меня и Фырчика. Искореженный железный пес, подволакивая лапу, приблизился. Улегся рядом со мной.

Глыба рухнула сверху, на миг закрыла собой ясно проступившее солнце. Спустя мгновение, она переломилась о мой купол. Широкая трещина снова открыла взору синее небо.

Эта стеклянная гора не причинит девушкам вреда. Я знал это, ведь тело носителя божественного ифрита становится настолько крепким, что разрушить его чем-то физическим почти невозможно. А вот Салазар… Выжил ли он, сложно сказать. Но я не думаю, что божественные ифриты оставили бы своего хозяина в опасности.

Еще некоторое время стоял неимоверный грохот. Стеклянный потолок полости рушился, падал на дно. Центр Кубанского поля был уничтожен нашим боем и представлял из себя теперь огромный остекленевший кратер.

Когда все стихло, я напрягся, попытался сманипулировать щитом, изменить его форму, чтобы сбросить с магического купола застрявшие на нем две огромные половины скалы.

И не удивился, когда внезапно, напряженный, держащий на своих руках купол, я почувствовал облегчение. Половины куска медленно воспарили над землей, разъехались в стороны как створки. Потом шумно рухнули на землю и раскололись на новые куски.

Я свернул купол. И увидел их.

Аля и Валя стояли над Салазаром и смотрели на меня. Ифритор же, в потяжелевшей броне сидел на колене. Шлем больше не скрывал его головы. Светлые волосы стали коричневыми от крови. Красным залило половину лица.

— Ты проиграл, Салазар, выпрямился я.

— Нет, — он покачал головой, — еще нет. Очевидно, что ты слеп к новому и держишься за старое. Ты не видишь перед собой открывшихся возможностей.

— Знаешь, Салазар, — я улыбнулся, — я думаю, что ты в чем-то прав.

— О, неужели ты согласился со мной хоть в малой части, упрямый кусок Ифритора, — Салазар показал покрасневшие от крови зубы в улыбке.

— В чем-то да. Я не он. Не совсем тот ифритор, которым был в прошлой жизни. Я — Роман Селихов из рода Селиховых. И я Ифритор. Да. Здесь, — я приподнял подбородок, — в этой параллели, мой дом. Мой род. И я не отдам его на съедение Пожирателю. Я знаю, как защитить его, и сделаю это. Пусть даже ценой собственной жизни, но Селиховы будут существовать и дальше.

— Цель для тебя больше не оправдывает средства, — Салазар с трудом сел, — да. Скажу прямо, что считаю тебя глупцом. Ты же знаешь, что Пожирателя породил Ифритор. И наша главная задача его уничтожить.

— Скажи мне, — начал я, — ты помнишь это чувство? Чувство нарастающей пустоты внутри, после каждой неудачной попытки. Чувство того, будто каждый раз идти вперед, к своей цели, все сложнее и сложнее. Последний раз это было стремление на одной только воле. Ифритор сильный, но он тоже лишь человек.

Салазар внимательно смотрел на меня. Молчал и в его блестящих глазах я видел отражение собственных мыслей. Я попал в точку. Просто не мог не попасть. Хоть он и потерял большую часть воспоминаний ифритора, но это он помнит хорошо. Мучительное напряжение силы воли, чтобы каждый день двигаться вперед, к цели уничтожить Пожирателя.

— А что, — продолжил я, — если ты не прав? Что, если Ифритор понял, что больше не может? Что он не вынесет этой гонки с Пожирателем? Что не сможет в следующей параллели идти вперед? Откуда брать душевные силы, если ты живешь одной лишь целью, которая раз за разом ускользает от тебя?

— Что ты хочешь сказать этим? — он напрягся, поднял близняшкам руки, и те послушно помогли ему встать.

— Ифритор, которым мы с тобой раньше были, понял, что на одной только воле не победить Пожирателя. Что нужно что-то, из чего можно черпать силы. Что-то, ради чего нужно сражаться.

— Мы сражаемся, — пошатнулся Салазар, — чтобы исправить ошибки прошлого. Чтобы спасти жизни миллиардов.

— Сколько жизней миллиардов уже потеряно в этой гонке? А прошлым разве можно жить? Нужно что-то другое, чтобы сражаться, — я улыбнулся, — понимание того, что ты идешь вперед не потому, что к этому тебя обязывает прошлое, а потому, что у тебя сейчас есть что-то светлое: семья, близкие, ради которых ты готов сражаться.

Салазар молчал. Сжал красивые губы. Некоторое время он смотрел мне в глаза. Потом же, к моему собственному удивлению, Ифритор опустил глаза. Он не выдержал моего взгляда. Спасовал. Просто отступил.

— Он понял это, — проговорил я, — но знал, что у него, у старого него не будет сил. Слишком тяжел был груз прошлых неудач. Я думаю, что он знал, что будет, если разделить душу. Что оба его осколка потеряют часть памяти, а тот, кто потеряет больше, наверняка изменится. Приобретен новые привычки.

— Ты хочешь сказать…

— Да, — я кивнул, — я считаю, что Ифритор перегорел. В отчаянии он разделил свою душу. Думаю, он считал, что каждый из его осколков найдет внешнюю мотивацию для борьбы. Ведь мы не совсем он. Он закостенел, а мы, кто начал жизнь заново, готовы были к изменениям характера.

— Самопожертвование, — прошептал Салазар.

— Верно. Нет большей мотивации, чем защита своего рода, Салазар. Он отобрал у тебя память, в надежде, что ты изменишься больше чем я. Что ты станешь другим и приобретешь близких, ради которых сможешь уничтожить Пожирателя. Но ты не нашел их. И понял его замысел неправильно.

— Нет, — он замотал головой, — это бред и вздор. Полагаться на одни только эмоции…

— Эмоции, — это главный инструмент ифритора.

— Ты заблуждаешься, — я видел, как Салазар медленно выходил из себя, — заблуждаешься, Селихов! Ты забыл, ради чего был роджен! Забыл, что мы натворили в прошлом! Ты тешишь себя глупыми мечтами… о будущем! У нас нет будущего! Наше будущее — Пожиратель! — крикнул он, — Принести его мне! — Салазар вскинул руку, девушки немедленно метнулись в бой.

Фырчик, было прыгнул им навстречу, чтобы защитить меня, но Аля взмахом руки отбросила пса куда-то в сторону. Он с грохотом рухнул за руины одной из колонн.

Я же облачил голову в шлем. Вздернул катану над головой и помчался к ним. Больше не нужно было менять форму оружия. Ифриты Сильной Жажды давали предмету все три способности одновременно. Или же только те, которые я мысленно прикажу.

Мы сошлись. Я атаковал девушек хитро, обухом. Знал, что как только меч коснется их тела, ифрит божественного выбьет из него, и тогда катана ранит. Допустить этого было нельзя.

Мы заплясали в боевом танце. Девушки, парили вокруг, молнией кружили тут и там. Атаковали меня заклинаниями, чтобы обездвижить. Я же, использовал свои рефлексы. Легко уходил и контратаковал. Обращал их же магию в них самих, отращивая ифритные пушки на спине и руках.

Все происходило так быстро, что обыватель не мог бы уследить за ходом боя.

Аля собрала в руках большой морозный шар. Запустила в меня. Я подпрыгнул, ушел рывком вверх. Потом вперед, запрокинул меч над головой, чтобы атаковать.

Валя же, оказавшись тут как тут, перехватила меня телекинезом, раскрутила в воздухе. Броня успела поглотить часть ее силы, но не всю. Она швырнула меня далеко к краю полости. Девушки тут же устремились следом.

Грохнуло так, что заложило уши. Я пробил своим телом остаток колонны, врезался в стеклянный пол. Девушки же оказались рядом.

Одна, словно ядро, попыталась просто врезаться в меня всем телом. Я вовремя отскочил, и она грохнулась в проломленную мной дыру.

Валя же, скрестила руки перед собой. Ударила желтым лучом жара. Я вскинул меч. Луч уперся в него. Антимагическая способность развеивала его без всякого урона.

Спустя мгновение, я убрал меч, у луч ударил в ладонь брони. Колоссальная магическая сила потекла в хранилище. Я вонзил клинок у ноги, и выбросил вперед свободную руку. Ифритная пушка, которой стало предплечье, раскрыла пасть. Ответный красный луч быстрым широким импульсом ударил в Валю. Грохнуло. Видимая взрывная волна разлетелась в воздухе. Девушка отлетела. Упала где-то вдали.

Аля же осталась одна. Встала, вскинула руки, словно пытаясь задушить меня на расстоянии. Я направил на нее пушку и дал еще один выстрел. Грохнуло второй раз. Девушка отлетела, врезалась в уцелевшую калонну неподалёку. Но спустя мгновение снова бросилась в бой.

Она помчалась ко мне, как ракета. Я же вскинул катану. Спустя мгновение, перехватил ее обухом вперед.

Кулаки Али раскалились. Вокруг них заплясал огонь. Девушка замахнулась в полете. Я знал, что такого удара не выдержит и ифритная броня.

Аля оказалась рядом в мгновение ока. Я ушел от огненного удара вправо, а потом атаковал сам. Катана свистнула в воздухе. Коснулась тела девушки тупой частью.

Аля едва слышно всхлипнула. Промчавшись мимо ударилась о стеклянный пол, покатилась по нему, застыла без движения.

В следующее мгновение передо мной появились Валя и Салазар. Девушка перенесла их ко мне. Салазар, с трудом стоявший на ногах, держал наготове свой меч.

В Валиных руках пылали большие шаровые молнии. Я сгорбился, вскинул катану.

— Ты же знаешь, что это за оружие, Салазар?

Он не ответил, но сделал шаг назад. Оба, почему-то не спешили нападать. Неужели он сомневался? Был неуверен?

— У тебя еще есть шанс присоединиться добровольно, — отчаянно проговорил Салазар, — Опомнись! Выброси из головы весь этот бред! Есть только мы и наш долг!

— Я коснулся Али катаной, — проигнорировал я его слова, — выбил ифрита из ее тела. Она больше не твое оружие. Ты не найдешь ифрита в этом эфирном поле.

Он не ответил, бросил взгляд на лежащую на полу Алю. Девушка слабо зашевелилась, приподнялась на руке, но упала. Она была слаба.

— Нападай, — проговорил я, — закончим дело.

Он нерешительно взглянул на меня. И я тут же понял, что будет дальше. А потом метнулся к Вале, чтобы коснуться и ее.

— Нет! Уходим, Валя! — крикнул Салазар, и в следующее мгновение оба просто исчезли.

Я промчался сквозь магический туман. Остался совсем один.

— Проклятье, — я сунул меч в ножны, — испугался потерять и второго божественного ифрита…

Пару мгновений я переводил дух. Потом закричал:

— Фырчик! Ко мне!

Услышал, как вдали заскрежетал металл.

— Черт… холера… — я побрел к девушке.

Плечо болело и не спешило заживать. Саднили и некоторые другие места, но Аврора медленно работала над ними. Я чувствовал, как этот бой вымотал и ее.

Приблизившись к Алевтине, я посмотрел на нее. Красивое тело Али больше не светилось внутренним светом. Обнаженная она приняла позу эмбриона, прижала руки к полной груди, колени к плоскому животу. Ее длинные черные волосы были растрепаны и непослушны, как у настоящей ведьмы.

— Ну как ты, дружище, — я посмотрел на приблизившегося Фырчика.

Измятый и почерневший он приковылял на поврежденных нога. Его грудь треснула. На спине и холке блестел слизанный металл.

— Ноги подрихтую сейчас, а все остальное дома, — улыбнулся я, — а то нельзя показывать тебя Кате в таком виде. Испугается.

Я опустился на колени и бережно взял Алю на руки, выпрямился. Взглянул на пса. Он завилял помятым хвостом и изобразил довольный лай.

— Придется тебе поднапрячься, Фырчик. На обратном пути у тебя два пассажира.

Глава 12. Та, кто знает правду

К вечеру поднялся ветер, и пошел сильный дождь. Косые капли неприятно били по лицу и коже. Я сгорбился верхом на Фырчике, который, медленно вез нас по широкой бетонной дороге к заставе под названием «Точка Северная». Туда, откуда мы начали наш путь.

Алю слабую и трясущуюся от холода, я закутал в свой ифритный плащ. Приказал ифриту сформировать вокруг нее надежный кокон. Там, в тепле и безопасности девушка находилось до самого конца пути.

Я же, был уставшим. Просто вымотанным. Эмоциональное напряжение дошло до пика и ифриты, даже Фырчик, слушались меня через раз. Мне нужна была разрядка.

Однако, при всем этом, я чувствовал себя удовлетворенным. Я победил Салазара. Победил, как на физическом, так и на ментальном уровне. Он лишился одного ифрита. Теперь нужно как-то спасти Валю. Но для этого сначала придется поговорить с ее сестрой.

Я опустил взгляд. В темноте, в оставленном плащом-ифритом пространстве белело неясными чертами лицо Али. Интересно, что такого мог сказать девушке Салазар, что она пошла за ним? Что бы сказал я? Наверное, я бы помог ей. А потом признался, кто я такой. Что я Ифритор. Пришелец из другого мира. Рассказал бы девушке свою историю. Подкрепил бы ее наглядными доказательствами. И если в человеке есть какое-то чувство общности. Желание помогать другим, он пошел бы за мной.

Возможно, именно так было и с Алей. С Валей проще. Она была в стрессе из-за пропажи сестры. Мог ли я предположить, что все обернется таким образом? Наверное, нет. В тот момент ситуация была очевидна. Девушка с нестабильным психологическим состоянием могла наделать глупостей. И, в результате, все равно наделала. Что ж. Я чувствую определенную ответственность за это. Теперь я должен спасти и Валю.

На вершине ограждения вспыхнул луч прожектора. Осветил нас с Фырчиком. Я зажмурился, прикрыл лицо рукой. Пес утробно зарычал.

— Стой! Стой, кто идет! — крикнул со стены постовой.

— Свои. — хмуро ответил я, — откройте проход.

Мы стали у бронированных дверей. Спустя мгновение створки принялись разъезжаться в стороны. Свет внутреннего помещения крепости проник наружу.

Там, с правой стороны, стоял наш ифритный БТР. Явно видавшая виды машина, пережила на обратном пути настоящие испытания. Броня почернела. Глубокие отметины от чьих-то когтей украшали корпус. Большие выбоины зияли тут и там.

Я заехал на Фырчике в крепость и спешился. Взял Алю на руки, и пес тут же исчез в появившемся под его ногами портале.

— Где Князь? — проговорил я унтеру, который меня встретил.

— Его Высочество, — он взял под козырек, — уехал сначала в госпиталь гарнизона. Оттуда почти сразу в главный медцентр города. Повез туда княжну.

— Потери среди личного состава были? Все вернулись?

— Один погиб. Один ранен, — протараторил дежурный унтер.

— А кто погиб? А ранен?

Унтер задумался, пару мгновений помедлил, потом быстро проговорил фамилию офицера, которого я плохо знал лично. Его выбирал Воронов. Как оказалось, и сам командир полка чистильщиков получил ранение и находился в госпитале. Остальной экипаж добрался благополучно.

— А кто это с вами?

— Алевтина Селина, — я показал унтеру лицо девушки, — она истощена. Ей нужно в госпиталь. Снарядите машину.

Ифрит, пока был внутри, подпитывал ее тело магией так, что Алевтине не нужны были ни пища, ни кислород. Вот только когда дух исчез, наступил серьезный откат для всего организма. Девушке нужна медицинская помощь, терапия и долгая реабилитация. Это, по крайней мере, гарантирует, что она не сбежит, если даже и решиться на такое.

Когда Алю увезли, я решил, что буду следить за ее состоянием, а когда девушке станет лучше, постараюсь поговорить обо всем, что произошло с ней в прошлом.

— Сделаем, — пожал он плечами, — пройдемте в казарму. Там есть где разместить раненную.

После этого, я обратился к начальнику заставы. Спросил, кто командовал расчетом автопушки, ночью, когда мы выходили в поле.

— Старший Милитант Ларионов, — проговорил начальник, — он все еще на посту.

Тогда я отправился на пост и дал Милитанту Ларионову в морду. Двое солдат из простолюдинов удивленно наблюдали за всем произошедшим.

— Вы! Я… я вызываю вас на дуэль! — крикнул Ларионов, прижимая ладонь к подбитому глазу, — немедленно!

Милитант неуклюже корчился, упав под стену.

— Ты знаешь, кто я? — посмотрел я на него свысока.

— Мне все равно кто!

— Господин Милитант, — подал голос один из солдат, — это Роман Селихов. Он водил Князя Палеолога в центр сегодня. Дочку спасать.

Милитант изменился в лице. Отнял руку от глаза. Большой фингал уже расплылся по всей правой части его физиономии.

— Вы открыли огонь из автопушки, когда на нас напала стая ракет-одержимостей. Открыли по нам и по тварям. Причем необходимости в этом небыло. Отряд справлялся своими силами. А вот шанс повредить транспорт был реальный.

Я заглянул в глаза командиру расчета, и он тут же опустил взгляд.

— Нам повезло, что спасательная миссия не сорвалась по вашей вине.

— Я все равно подам рапорт! — крикнул мне вслед милитант, когда я начал спускаться с ограждения.

— На здоровье, — бросил я ему напоследок.

После возвращения в Урупский была долгая встреча с начальством гарнизона, заслушивание рапортов и отчетов. Я повел рассказ о произошедшем в центре. Пришлось, конечно, упомянуть и Салазара с его солдатами. Группировка была обозначена как «неизвестная боевая единица». Информацию о ядре Кубанского Поля я не стал разглашать сразу. Лишь рассказал, что уничтожил ядро.

Когда я ехал по Полю к Ограждению, то много думал о том, стоит ли ликвидировать ядро. Было два варианта: уничтожить, но лишить себя практически нескончаемой энергии по производству ифритов в промышленных масштабах, или же разместить где-то, на мощностях Ифрита, но тогда был риск превратить весь Крас в новое Поле.

Я решил повременить и съездить на полигон, что мы купили недавно. Нужно было посмотреть, можно ли создать на нем условия для хранения ядра.

— Ядро было уничтожено, — солгал я на собрании офицерского руководства, — через некоторое время эффект оживления пропадет, и туда можно будет ввести регулярные войска.

Офицеры загалдели. Кое-кто бросал на меня недоверчивые взгляды. Их можно понять. Поле было неприступным много лет. А здесь неизвестный взводный утверждает, что скоро его можно будет штурмовать пехотой. Ну ничего. Они убедятся сами.

Кубань мерно текла черной лентой вдоль набережной. Ветер гнал по воде неровные волны. Спустя минуту волны пошли рябью. Вновь начался дождь. Голые деревья отбрасывали призрачные тени в свете тусклых уличных фонарей.

Я стоял напротив дома Саши. Свет в ее квартире не горел. Была ли она дома? Я не знаю. В прошлый раз я так и не ответил на ее вопрос. Наша встреча завершилась взаимным молчанием.

Я взял смартфон и глянул на экран. Два часа ночи. Иногда она не спит и в это время. Забавно было думать о ней. Я вытащил девушку из преступной деятельности. А она показала мне, как может любить.

Эта была не та любовь, что испытывала ко мне Нина. Любовь Саши была страстной и по-своему самоотверженной. Теперь, после того как я встретился с Салазаром, я много думал о том, была ли у меня такая любовь в прошлых жизнях? Что если да, но Ифритор намеренно вычистил все воспоминания о ней, потому что отверг. А теперь, он хотел чтобы я мог пережить подобное заново и привязаться к людям. Чтобы у меня было кого защищать. Забавно, но чувство любви к себе держит порой гораздо крепче, чем собственная любовь. Ты чувствуешь ответственность за того, кто любит тебя.

Когда в трубке пошел третий гудок, в квартире Саши зажегся свет. Не ожидая приглашения, я пошел к дому.

— Алло, — раздался сонный голос Саши, — Рома?

— Да.

— Че ты хочешь-то? Ох… кажется, я знаю чего. Ты хочешь…

— Поговорить.

— Я думала меня, — пошутила девушка, но ее тон был грустным, — тот наш последний разговор…

— Этого тоже коснемся, Саша.

— Знаешь. После того как в прошлый раз, ты сказал мне, что предпочел свою сисястую дворянку мне я…

— Ты не права. Я не говорил такого.

— Ты говорил, что женишься на ней!

— Верно.

— И что это значит? Это, по-твоему, не предпочел?

— Поговорим лично. Открой мне дверь. Я поднимаюсь.

Саша открыла, и я заметил, что она успела умыться и даже немного привести себя в порядок. Ее рыжие отросшие волосы были причесаны, но второпях и пребывали в некотором беспорядке. Черные трусики танго просвечивали сквозь прозрачный алый пеньюар. Привлекательно виднелась через ткань маленькая красивая грудь девушки. Темные соски ярко выделялись под алой материей.

— Сама не понимаю, зачем пускаю тебя после всего того, что ты мне говоришь ммм? — девушка оперлась спиной шкаф-купе. Скрестила стройные ноги.

Я не ответил, только улыбнулся ей.

— Ох, — Саша осмотрела меня с ног до головы, — ты плохо выглядишь. Грязный какой-то. И, — девушка приблизилась, погладила мою щеку, — щетина. Забавно. Такой раньше не было.

— Я был на кубанском поле. И уничтожил ядро. Поля больше не существует.

Девушка сначала удивленно округлила глаза, но тут же взяла себя в руки.

— Чудесно, — деланно сдержанно проговорила она, — а о чем ты хочешь поговорить?

— Мне нужно в душ. Можно я воспользуюсь твоим?

— А что не пошел домой? — девушка нахмурилась, надула губки.

— Потому что захотел прийти к тебе.

— Ну да. Ифритор, — Саша подошла ко мне, замерла, привлекательно отставив бедро, — Роман Селихов, который делает только то, что ему самому хочется. Сегодня, тебе захотелось меня?

— Нет. Вернее, не просто захотелось. Я, правда, должен поговорить с тобой.

— Ты, — она приблизилась и сморщила носик, — воняешь потом.

Девушка изобразила отвращение, но прикусила нижнюю губу. Я понял, что мой запах ей понравился.

— Хорошо, — она махнула рукой, — считай, что ты заинтриговал меня. Душ там.

Я прошел вперед, на ходу сбросил плащ. Стянул рашгард, обернулся. Девушка тут же стала пожирать меня глазами. Но поняла, что я заметил это и ожесточила взгляд.

— Что смотришь? — проговорила она.

— Потому что хочу.

— Вот мля, — она вздохнула и скрестила руки на груди, закрыв соски. Несвойственно робко сдвинула красивые бедра, — иногда я ощущаю себя твоей собственностью!

— Это не так, — рассмеялся я, — ты можешь ходить куда хочешь.

Горячая вода тут же пошла паром. Стекло душевой кабины запотело. Я смывал с себя походную грязь. Несмотря на то, что Аврора уже не работала над мышцами, от постоянных физических нагрузок они окрепли. Немного увеличились в объеме.

Аврора свела почти все шрамы. Только рану от меча Салазара пришлось доверить врачам из армейского госпиталя. Они сшили ее и попросили не тревожить. Однако, перед душем я снял повязку и заметил, что рана выглядит гораздо лучше. Мой медицинский дух-хранитель потрудилась над ней.

Когда я услышал, как открылась дверь в ванную, то улыбнулся. Саша, совершенно обнаженная вошла ко мне в кабинку. Горячая вода тут же слизала ее объемные волосы.

— Решила прийти?

— Я хожу где хочу. Ты сам сказал.

Я сдержанно рассмеялся.

— Холодно, — улыбнулась она, — сделай воду горячее.

Я сделал, хотя это было несколько дискомфортно.

— Я повторю свой вопрос, — Саша сжала пухленькие губки, — кем мне быть для тебя, Рома?

— Будь той, — без тени сомнения проговорил я, — кто знает обо мне правду.

Глава 13. Лучик и Чудовище

— Я не могу поверить, — Саша, совершенно мокрая и тяжело дышащая повернулась ко мне, забросила ногу на бедра, — что у нас что-то было, после того как ты все мне рассказал.

Я не ответил. Мирно лежал, смотря в потолок. И хотя нервное напряжение поубавилось, но растратил я его не полностью. А мучить девушку больше не хотел. Я понимал, что она впечатлена гораздо сильнее, чем хочет показаться. Что она надела очередную свою маску «плохой девчонки». Хотя знал, что вовремя по-настоящему сильных переживаний, эта ее маска легко ломается, как во время того нашего разговора.

В ее спальне царила полутьма. Светильник едва-едва разгонял темноту. На стенах застыли причудливые тени наших тел. Было жарко. Приятно пахло мокрыми Сашиными волосами.

— Все в порядке? — наконец спросил я.

— О чем ты? — Девушка нахмурилась.

— О том, что ты узнала обо мне. И об ифритах. О мире, в общем.

— Я, — она вздохнула, — всегда знала что ты необычен, Рома. Не может щегол, который вчера боялся даже заговорить со мной, так лихо развести меня на ствол, ножик и стриптиз во время первой же встречи. Я понимала, что ты другой. Что не совсем Роман Селихов. И для меня ты раскрылся вот таким. Ифритором.

— А Пожиратель?

— Пугает ли меня перспектива гибели Земли в лапах неведомой ебаклаки? Знаешь, еще две недели назад, я честно говоря, не рассчитывал дожить до тридцати. Думала сдохну в перестрелке, или от передоза, когда все осточертеет и я жестко подсяду на наркоту. Ну или подохну еще как-нибудь. Ты знаешь, такие как я недолго живут.

Я молчал. Слушал девушку.

— Но теперь, — задумчиво продолжила она, — наверное, боюсь. Боюсь, потому что вижу, что у меня есть будущее. И в то же время… — она замялась, — я будто бы спокойна, потому что в моей жизни есть ты. А ты со всем справишься. Я просто это знаю.

— Я рад, — улыбнулся я, — что ты сказала это.

Кажется, ради таких слов Ифритор разорвал свою душу надвое. Именно этого ему не хватало. Вот такой мотивации.

— Скажи, — Саша прижалась к моему плечу. Я почувствовал на коже влагу ее губ, — а она, твоя сисястая телка, знает о тебе правду?

— Не называй, пожалуйста, ее так.

— А как же мне называть свою соперницу… Или… Черт. Я теперь нихера не понимаю, кто она мне? Вроде…

Я засмеялся.

— Млять, — Саша поднялась на локтях, легла на живот, — признавайся, у тебя есть какой-то специальный ифрит, чтобы охмурять телок? Че за хрень такая? Ты параллельно спишь с другой, а я… я хочу тебя за это придушить, или… расцарапать лицо, каждый раз, когда думаю о вас. Но когда ты приходишь… Я ничего не могу с собой поделать.

— Если бы у меня и был такой ифрит, — улыбнулся я, — я размножил его, засунул в наручные часы и распродал бы в розницу. Как афродизиак. Причем с твоей и Лавра помощью.

Мы засмеялись. Саша легка мне на грудь. Некоторое время мы лежали молча, потом она, наконец, спросила:

— Так, — девушка на мгновение замялась, потом все же решилась, — Нина знает о тебе правду?

— Нет.

— Почему?

— Потому что, — я обнял Сашу, и она замурчала в моих руках, — я ей не сказал.

— Слушай! — она мило высвободилась из моих объятий, — ты изворотливый, как уж на сковородке! Ты знаешь, что я имела в виду! Почему ты не сказал ей о себе⁈

— Потому что она не готова пока что. Она долгие годы знала меня тем, кем был Роман, пока я не занял его мертвое тело. И если рассказать сейчас, она может среагировать слишком эмоционально.

— А я, значит, не смогу? — девушка надула губки, — звучит так, будто о ней ты заботишься.

— Ты сильнее нее, Саша. Ты можешь знать больше. И можешь взять на себя ответственность иного рода.

— Иного? — она изогнула бровь, — это какого же?

— Быть компаньоном в работе. И, — я посмотрел ей в глаза, — хранить мои тайны. У тебя легкий и сильный характер. Знания не будут тяготить тебя. А ее — да. Но это не значит, что я не забочусь о тебе. Забочусь. Ведь теперь ты видишь будущее для себя.

— Ты прав, — подумав полминуты проговорила она.

В свое поместье я вернулся рано утром. Приехал на такси, ведь машины у меня больше не было. По дороге домой я думал о том деле, что возбуждают против меня власти. Никаких новостей не было, но предчувствие подсказывало, что скоро все это может развернуться во всей красе. Я ждали решал, как буду действовать в таком случае.

Утром дождь усилился. Ветер разгулялся, и я почти полностью промок, пока дошел от такси до гаражной двери. Войти решил через цоколь, чтобы никого не разбудить.

В комнату к Нине я пришел уже раздетым, оставив всю промокшую одежду сушиться в ванной. Хоть вещи и были ифритными, сохнуть магическим образом они пока не умели. Если, конечно, я не обнаружу где-нибудь Ифрит Сильной Тяги Быть Сухим.

— Ты, наконец-то пришел, — проговорила Нина сквозь сон, когда я лег рядом и обнял ее сзади.

— Пришел.

— Я волновалась. Мне снилось, будто тебя убили. И не один раз. Много-много раз, — она повернулась ко мне, взглянула на меня сонными глазами, — это повторялось еще и еще. Раз за разом. Пока ты не потерял себя, Рома.

— Это, — серьезно сказал я, — всего лишь сон, Нина, — прижал девушку к себе, она приятно уткнулась носиком мне в ключицу. Кожу тут же обдало теплым дыханием.

— У Кати беда, — проговорила она медленно.

— Что стряслось?

— Поговори с ней утром. Это важно.

— У меня не получилось ему помочь, — девочка посмотрела на меня заплаканными глазами, — мы хотели ехать сегодня к ветеринару, но он умер рано утром.

Серое осеннее утро проникало в Катину комнату через просторное окно ее детской комнаты. Оно делало атмосферу здесь еще печальнее. Девочка сидела на коленках прямо на полу, у своей кровати. У ее ног стояла маленькая миска с молоком.

Я сел рядом, посмотрел на маленького белого котенка, умершего совсем недавно. Его животик впал. Шерсть выглядела мокрой и растрепанной. Большие глазки были закрыты, а ротик с маленькими молочными клыками приоткрыт.

— Откуда он? — посмотрел я на девочку.

— Нашла вчера в парке, когда гуляла с тетей Эллой. У него что-то болело, и я взяла его с собой. Его зовут Лучик.

— Это было хорошее имя для него, — я погладил девочку по голове.

— Почему он умер? — всхлипнула Катя, — я о нем так заботилась. Если бы он решил пожить хоть чуть-чуть еще, — слезки покатились по щекам девочки, — мы бы успели его вылечить. Хотя я и сама лечила как могла. Но ничего, — она заплакала. Красивая мордашка скривилась под давление слез, — ничего не помогло.

— Иди ко мне, — я привлек девочку, прижал к себе, — я сожалею о том, что Лучик умер. Но так иногда бывает. Тебе ли не знать этого.

— Он напомнил мне…

— Тот день. Я понимаю. Но иногда, все, что мы можем сделать, это выложится на максимум. Тогда, на максимум выложился я. Вчера ты. Мы сделали все что могли.

— Мне хочется плакать, Рома, — она заплакала навзрыд.

— Ничего. Это нормально. Плачь.

— И похоронить Лучика.

— Разрешишь, — я отнял девочку от своей груди, заглянул в красные глаза, — мне помочь тебе?

Катя промолчала, но слегка кивнула.

— Отлично. Тогда пойдем.

Мы выбрали место у воды. С заднего двора поместья в сторону Кубани вела тропа. Река бурлила гораздо ниже. Там развернулся каменистый пляж. Зелено-серые воды шумно бежали к водохранилищу. После дождя река набрала силу, ускорилась. Уровень воды поднялся, и Кубань уже подмывала корни деревьев на той стороне.

Наше место же, было достаточно далеко от поместья, и в то же время высоко. Если Кубань выйдет из берегов, точно не доберется сюда.

Я взял с собой лопату, а Катя, несла Лучика в маленькой обувной коробке. Вместе с ним она решила похоронить его подстилку и миску, которую раздобыла где-то на кухне.

Песчано-глиняная смесь, хоть и была вязкой, после дождя поддавалась легко. Я быстро вырыл маленькую могилку.

— Ой. Рома, — Катя обеспокоенно посмотрела на меня, — у тебя кровь.

— Да, точно, — я вонзил лопату на весь штык, оставил торчать, а сам всмотрелся в красное пятно, проступившее на толстовке. Рана на плече открылась после копания могилки. Я совсем забыл про нее. — Поранился в армии, — я улыбнулся.

— Можно, — Катя озабоченно водила по ранке взглядом, — я помогу тебе? Сними кофту.

Я хмыкнул, стянул толстовку. На белой футболке пятно было больше и насыщенней. Раны от клинка Салазара были необычными. Даже с моей регенерацией они затягивались долго.

Я подкатал короткий рукав. К моему удивлению, Катя не скривилась, когда увидела некрасивый рубец на мышце плеча. То, что произошло в следующее мгновение, удивило меня еще сильнее.

Девочка приложила руки к ране и тут же вымазала ладошки моей кровью. А потом сощурилась. И я насторожился. Включил ифритное зрение.

Тонкие нити магии тянулись от ифритов вокруг: от моей пули с Ифритом Смерти внутри; от Ифрита Сильной Печали, появившегося в коробке котика; Ифрита Скорби, которым светился выброшенный неподалёку заржавевший руль детского велосипеда; и Ифрита Сильной Головной Боли, который остался в одноразовом пивном стакане, валявшийся под кустом можжевельника.

Все эти струйки притянулись к рукам Кати. А потом под ладошками возник свет и стало очень тепло и приятно. Мое тело задрожало от обезболивающей эйфории.

— Когда ты этому научилась? — с улыбкой спросил я.

— Вчера, когда нашла Лучика.

— Так ты его лечила? — я догадался, о чем она говорила в своей комнате.

— Угу, — девочка кивнула, — на Лучике было много ранок. Будто его мучили. А когда я его гладила, появился…

— Лучик. Такой же, как сейчас.

— Ага.

— В тебе проснулась магия, Катя. И очень редкая. Эфирная магия исцеления. Ты целитель.

— Тебе лучше? — Катя словно бы пропустила мои слова мимо ушей.

— Намного, — радостно ответил я, — намного лучше! Ты не представляешь насколько! Хочу кое-что попробовать, — я деликатно отстранил ее руки. Кровотечение все равно закрылось. Рана немного зарубцевалась.

— Что? — Катя непонимающе уставилась на меня.

Я взял коробку с Лучиком и открыл. Котик, маленький и белый, словно мятая тряпочка, лежал внутри.

— Он умер недавно. С человеком такое не провернуть, но с Лучиком. Ну, дай-ка руку.

Катя подала мне маленькую кисть, и я аккуратно сжал ее. Потом тут же зачерпнул побольше магии из своего очага. Направил по руке к ладошке девочки.

— Ого! — она удивленно округлила глаза, — что это⁈

— Это я немножко тебе помогаю. Но главная работа остается за тобой. Погладь Лучика так, как ты делала это с ним, чтобы лечить. И как лечила меня.

Катя опустила взгляд больших блестящих глаз в коробочку, которую я держал свободной рукой. Потом коснулась котенка. Свет заструился из ее пальцев. Да такой яркий, что нам пришлось зажмуриться, а я даже малость сократил поток магии.

— Он, — удивленно начала девочка, — теплеет! И сердечко… забилось.

Когда Катя подняла руку, котик натужно задышал. Его грудка задвигалась. Язык во рту пошевелился.

— Молодчина, Катя! — радостно проговорил я.

— Он ожил⁈ — девочка, похоже, не верила своим глазам, — это я его?..

— Да. А теперь быстрее к ветеринару. Лучику нужна помощь.

— Я не пущу вас, Господин Селихов. К ней нельзя!

— В чем дело? — я нахмурился, — она не пришла в сознание или не может говорить?

Мое следующее утро началось с похода в медцентр Нового Краса, куда Алевтину передали из гарнизона Урупский для реабилитации.

Медсестра, тучная, но молодая строго смотрела на меня. Ее причудливо убранные под шапочку косы постоянно привлекали мое внимание, особенно учитывая то обстоятельство, что сестра была мне чуть ли не по пупок. Маленькая и пухленькая, она тем не менее разговаривала решительно и даже дерзко. А когда я стал спорить, зачем-то подвернула рукава.

— Вы собираетесь меня бить? — сдержанно засмеялся я.

— Я собираюсь не пустить вас, нарушать покой моих пациентов! Я отвечаю за этаж! И никто не будет приставать к ним с расспросами, пока я тут!

— Я не собираюсь приставать. Только переброшусь парой слов.

— Нет! Вы не родственник! Разрешено только родственникам!

Сопротивление бойкой медсестрички удалось сломить лишь звонком самого князя Палеолога. Он позвонил главврачу. Боярину. Знакомому, какого-то своего знакомого, и лично попросил пропустить меня.

— Только попробуйте ее обидеть, — громко сопела медсестра, провожая меня в палату, — если поступит жалоба, мало вам не покажется!

— Все будет в порядке, — холодно проговорил я. И закрыл за собой дверь.

Свет падал сквозь прозрачные шторы большого окна. Белые стены палаты удачно отражали его, делая помещение еще более светлым. У окна, ближе к стене, стояла полуторная койка. На подушке раскинулась буря черных волос.

Я не спеша приблизился, и буря пошевелилась. Развернулась, явив белое, даже бледное лицо с тонкими чертами.

— Алевтина? — проговорил я, — не бойся. Я здесь, только чтобы поговорить.

Девушка приоткрыла глаза. Медленно пробуждаясь, проморгалась. Ее взгляд сфокусировался на мне, и глаза тут же раскрылись. Округлились в ужасе. Я нахмурился.

Девушка вскочила, сбросив одеяло. Испуганно, словно загнанный зверь, прижалась к стене.

— Селихов! — зашипела она, — не приближайся, чудовище! Ты всех нас погубишь!

Глава 14. В медцентре

— Тихо, — поднял я руку, — я не причиню тебе вреда. Просто хочу поговорить.

— Уже причинил, — девушка, все еще бледная, выглядела все же, довольно решительно. Смотрела исподлобья. В следующее мгновение ее зрачки забегали, должно быть в поисках чего-нибудь тяжелого. Вот зараза. Чего такого Салазар наплел ей про меня?

— Алевтина Селина, — громко произнес я ее имя, — я знаю твою сестру. Знаю Валю. Она собиралась идти с нами к центру.

— И что это меняет? — девушка была взведенной, как струна, хотя я понимал, что сопротивление дается ей с трудом.

— Я не хочу вреда, ни тебе, ни ей. Более того, мне не было бы дела и до Салазара, если бы он сам не стал вставлять палки мне в колеса. Уверен, ты знаешь правду о нем и мне. Знаешь правду о Пожирателе, который скоро будет здесь. Я просто хочу поговорить.

— Я знаю достаточно, — злобно проговорила она, показав белые зубки, — чтобы не верить ни единому твоему слову! Ты — приманка! И должен быть уничтожен! Иначе миру конец! Иначе, всему, что я люблю и знаю конец! Конец империи!

— Приманка? — я задумчиво свел брови.

Кажется, я начинаю догадываться, что Салазар наплел ей. Это была ложь. Можно было сказать что угодно. Ведь ему от нее нужно было лишь добровольное согласие на то, чтобы поместить божественный ифрит внутрь. А дальше она просто оказалась во власти ифритора. Ну что ж. Это в его духе. Цель оправдывает средства.

— Забавно, — я улыбнулся, — что когда я разговаривал с Салазаром, он хотел сотрудничать.

— Он предупреждал меня о том, что не стоит верить тебе, — девушка глубоко дышала.

— Понятно, — я хмыкнул, скрестил руки на груди, — скажи, Алевтина, ты знаешь о нас с Салазаром правду?

* * *

Съемное поместье Салазара.

Вечер предыдущего дня.

— Проклятье, Салазар! Все пропало! Она все ему разболтает! Это крах по всем фронтам!

— Успокойся, Зосимов, — с трудом выдохнул Салазар, — все под контролем. Я был готов и к такому повороту событий.

Третий гараж поместья, располагавшийся на цокольном этаже, и доступ к которому осуществлялся на огромном грузовом лифте, был переоборудован Салазаром под мастерскую ифритора.

Эффективный, но простой разборный станок для ифриторики, оплаченный Тошибару Корп, растянулся на всю дальнюю стену. Тут же, Салазар хранил и ифритные вещи, которыми пользовался непостоянно.

Салазар сидел за столом, облаченный в ифритную военную форму. Форма приняла свое нормальное состояние одежды, однако выглядела грязной и потрепанной после вылазки к центру.

Искалеченную руку ифритора обрабатывала молодая медсестричка. Салазар знал, что ей можно доверять. Знал, что девушка не будет задавать лишних вопросов и болтать языком. Он знал ее очень хорошо и периодически спал с ней.

Даже светло-голубая простая одежда медсестры не скрывала прелестей девушки. Нахмурившись, медсестра энергично обрабатывала обрубки, оставшиеся на месте пальцев. Ее глаза при этом блестели.

— Успокоиться? — полноватый и рыхлый аристократ, нарядившись почему-то в деловой костюм, нервно метался туда-сюда. Он не находил себе места и казалось, не мог стоять спокойно ни минуты, — весь отряд погиб! Ладно одна его часть была твоя. Но остальные работали на Тошибару! А сколько потеряно Ифритных вещей?

— Я сделаю еще. Не переживай.

— Сдалешь⁈ Ты чуть не погиб, Гай Марий. Если ты умрешь, Тошибару потеряет технологию! Ты должен передать все свои знания компании. Этого хочет совет директоров!

Передать все знания? Еще чего. Салазар не собирался этого сделать. Во первых, это не так просто. Ему пришлось бы готовить специалистов по ифриторике. Переносить свои знания на бумагу, да причем так, чтобы отсталые люди местной параллели их поняли. Зачем тратить на это время? Этот мир — лишь приманка. Во вторых, сделать Тошибару независимой от него? От Салазара? Никогда в жизни.

— Я обязательно передам, — солгал он, — но сейчас есть дела поважнее. Например, Алевтина Селина. Нужно вытащить ее. Девушка может наговорить лишнего Селихову.

— Селина? Селина⁈ — Зосимов младший повысил голос, приблизился, — моя карьера в Тошибару висит на волоске из-за тебя! А ты думаешь о бабах⁈

— Повысь голос на меня еще раз, толстяк, — нахмурился Салазар, — и я выкину тебя отсюда пинком под зад.

— Ты не понимаешь!

— Я прекрасно понимаю, — Салазар встал, и Зосимов тут же, будто бы уменьшился. Испуганно взглянул ифритору в глаза, но отвел взгляд.

— Ты знаешь, кто нужен Тошибару на самом деле. Ты лишь связующее звено между мной и компанией. Заменить тебя просто. А кто заменит меня?

— Гай, — он заговорил уже тише, — я не имел в виду ничего такого. Просто компания… компания ожидала от похода к центру дивидендов. Ядро должно было стать собственностью Тошибару. Чтобы попасть на другое Поле и добыть другое такое же сильное ядро, понадобится столько ресурсов, сколько компания не способна выделить сейчас без серьезной потери прибыли.

— Не визжи, как свинья, Зосимов. И слушай, — холодно сказал Салазар, — ты думаешь, дело в одной только девушке? Да. Она важна. Но ядро сейчас у Селихова. И я достану его, чего бы мне это ни стоило.

— Продолжишь враждовать с ним? А может… может попробовать договориться? Ты же хотел, чтобы этот дворяшка-ифритор помог тебе. Говорил, что…

— Дворяшка, — Салазар поджал губы, — это ты. А Селихов… Селихов пожалуй самый значительный человек этого мира сейчас. После меня, разумеется. Прекращай паниковать. И продолжай делать свою работу. Заболтай директоров, как ты это можешь. Деньги должны продолжать течь рекой. А я займусь ядром и девушкой. План готов. Начну завтра. Тошибару получит свои, как ты выразился, дивиденды.

* * *

Медцентр Нового Краса.

Палата Алевтины Селиной.

— Я знаю правду о тебе, — прошипела Аля, — этого достаточно!

— Я не причиню тебе вреда. Просто расслабься, — добродушно проговорил я, — вот. Я принес тебе кое-что.

Я приказал ифриту Сильной Жажды в часах материализовать предмет в моей руке. И он материализовался. Это был целый пакет апельсинов.

— Надеюсь, — я улыбнулся, — ты любишь апельсины. Я вот — очень. Правда, больше в виде сока. Но и так сойдет.

— Отравлены, — Аля съежила нос.

— Что? — я засмеялся, — ты серьезно?

Я пожал плечами, а потом приблизился. Аля забавно схватила в руки первое, что попалось ей — свернутую рулончиком утреннюю газету кроссвордов.

— Страшное оружие, — улыбнулся я, — но я все же рискну.

Придвинув небольшой табурет, я сел на почтительном расстоянии от ее койки. Девушка не спускала с меня глаз.

Вот, — я потянулся, положил пакет на койку, — выбери любой, что тебе больше понравится. И давай сюда. Я как раз еще не завтракал.

Девушка недоверчиво и очень аккуратно взяла из пакета один апельсин. Бросила мне. Я же без затей принялся его чистить и есть.

— Отличные, — утирая сок проговорил я, — сочные апельсины. Попробуй. Когда ифрит оставил тебя, тело сильно истощилось. Ты похудела на глазах. Сейчас тебе нужно больше солнца и витаминов. В том числе витамин Ц. К этому и апельсины. Съешь, — я кивнул на пакет, — полегчает.

Девушка хмуро посмотрела на меня, но апельсин все же взяла. Принялась чистить. Мда. Она не доверяла мне. Нельзя было ее брать сразу, с наскока. Придется повременить немного. Я знал, что из медцентра она не выйдет, как минимум, еще неделю. Кроме того, по моей просьбе князь Палеолог дал нескольких своих людей. По очереди они дежурили в машине у входа и сообщили бы, если бы Аля покинула больницу сама.

Однако, затягивать тоже было нельзя. Я знал, что Салазар придет за ней. Вопрос был только вот в чем: он решит ее спасти, или заставить замолчать навсегда.

— Что ж, — я улыбнулся, — первый шаг мы сделали. Хватит на сегодня. Я приду завтра. Надеюсь, ты согласишься поболтать. И еще, — уже совсем собираясь уходить, я обернулся, — Валя сейчас в опасности. Салазар использует ее. И, признаюсь, то, что она попала в эту ситуацию, отчасти и моя вина тоже. Но я все исправлю. А если ты поможешь, решишь поговорить, то дело пойдет быстрей. Бывай, Аля.

— Стой, подожди, — внезапно сказала девушка, когда я открыл дверь. Я снова обернулся, — раз уж ты принес апельсины, может…

— Да?

— Может, принесешь снотворное? Я попросила у медсестер, но они тянут. Видимо не хотят давать мне таблетки… Почему-то.

— Кошмары?

— Жуткие, — кивнула она.

Я промолчал, только кивнул в ответ. А потом замер, услышав странный звук за окном. Далекий гул, словно бы из-под воды становился громче и четче. А потом раздвоился. В следующее мгновение на улице послышалось несколько хлопков.

Проклятье! Вот так? Так просто⁈ Он спятил что ли? Или отчаялся?

Я обернулся.

— Аля! — только и успел крикнуть.

В следующее мгновение окно словно бы лопнуло. Осколки полетели во все стороны. Зазвенели о кафельный пол. В палату ворвался большой военный коптер. Громко жужжа лопастями, вынеся собой стекло, он грохнулся на пол. Стал, словно одержимый, прыгать по полу. А потом… и правда стал одержимым.

Он затрясся. Перевалился железным брюхом кверху. Лопасти тут же вытянулись лапками. В передней части открылась пасть. Потом широкие перепончатые крылья отрасли по бокам корпуса. Чудовище, содержащее внутри Ифрит Жажды Выжить мерзко запищало. Глазки на стебельках обратились к Але.

Все это произошло так быстро, что среагировать я успел только сейчас. И к тому же увидел в дыре, что осталась от окна другой, такой же коптер. Он стал одержимостью прямо налету.

Первый, бросился к Але. Девушка испуганно дернула на себя одеяло. Апельсины посыпались на пол. Громко хлопая крыльям, тварь помчалась к ней.

Я был рядом. Рывком, на ифрите скорости, оказался у кровати. В руках материализовался меч. Катана легко выскользнула из ножен. Я взмахнул.

Лезвие, прожужжав в воздухе, пронзило корпус твари. Мгновенно перерезало ее надвое. Одновременно выбило ифрит. Оба фрагмента, приняв привычную форму с грохотом вмазались в стену.

— Что происходит⁈ — женский крик. В дверях стояла медсестра. Через мгновение подоспел бородатый доктор.

— Назад всем! — рявкнул я.

Другой квадрокоптер влетел в палату. Врезался в дверь так, что она закрылась, а за ней кто-то упал. Чудовище шевеля крыльями, медленно встало. Тогда появился и третий. Он напоминал двух первых, но на его брюхе росли многочисленные щупальца.

Первый, словно бешеный зверь бросился на меня. Второй — на Алю. Девушка вскрикнула, когда одержимость обвила ее щупальцами. Но потом, внезапно успокоилась. И даже приняла такое положение, чтобы коптеру стало проще схватить ее.

Я понял в чем дело. До Али дошло, что одержимости прислал Салазар. Что они подчиняются ему.

Я ушел в сторону, и коптер тут же грохнулся о стену позади. Он судорожно забил крыльями. Потянулся ко мне клешнями на лапках. Но мне было не до него.

Выбросив руку, я зачерпнул из очага немного магии, перенаправил в телекинетическое заклинание. Воздух вокруг твари задрожал. Она застыла на месте, затряслась.

Я было попытался дернуться к ней, обрубить щупальца мечом. Но не смог. Членистые лапки схватили за штанину. В следующее мгновение боль прострелила ногу. Коптер вгрызся в лодыжку, как пес. Рыча и шипя захлопал крыльями, оттягивая меня от Али.

Я не упал, только заскользил по полу. Неожиданно, девушка застонала. Я, сконцентрировавшийся до этого на твари со щупальцами, на миг перевел внимание на Алю.

Щупальца охватив ее тело, принялись душить Алю. Когда они добрались до шеи и сжались на ней, девушка запаниковала. Она задергалась, замычала стиснув зубы. Салазар, сученыш! Он дал своим ифритам команду либо вернуть Алю, либо убить. Быстро же он ответил на мой вопрос.

Когда я ослабил внимание, заклинание слегка отпустило коптер. Тот рывком приблизился, в последний момент я успел влить в магию дополнительные силы. Воздух вокруг одержимости задрожал сильнее. Она застыла в тридцати сантиметрах от лица девушки.

В следующее мгновение, странная складка на брюхе коптера раскрылась. Оттуда, словно клинок на пружинке, выскользнуло жало, покрытое зеленым ядом. Аля вскрикнула.

Глава 15. Карманное измерение

Жало застыло в нескольких сантиметрах от лица Али. Девушка с ужасом смотрела, как с острия стекают зеленые капли.

— Нужно было прихватить плащ, — процедил я сквозь зубы, — нет же! Пуховик нацепил!

Салазар пошел по какому-то своему пути. Начал вести себя иначе, чем я. Слишком дерзко. Либо его личность успела измениться за то время, пока он в этой параллели, либо ставки слишком высоки и он торопиться устранить Алю.

Щупальца сжимали все сильнее. Аля, сжав зубы, терпела. Ее голова медленно отклонилась назад. Глаза закатились. Девушка теряла сознание.

Нога горела. Тварь-коптер впилась в нее. И, по всей видимости, впрыснула какой-то яд. Аврора тут же приступила к лечению. Но ее обезболивающая сила не помогала.

На улице же творился хаос. По всей видимости, там тоже шел бой. Наверное, несколько одержимых вещей, подвластных Салазару, устроили отвлекающий маневр.

Раздумывать было нельзя. Девушка обмякла в щупальцах. Голова свесилась назад и влево.

Выхода не было. Нужно рискнуть. Я снял заклинание и схватил катану освободившейся рукой прямо за клинок. Кисть прострелила боль. В следующее мгновение меч стал меняться. Ифрит метнулся к Але. И не успел. Противоифритное копье пробило его корпус. Прошло насквозь. Мелкие детали внутренних механизмов и проводки вывалились с обратной стороны.

Ифрит задергался. Его щупальца ослабли, принялись дрожать. Дух медленно покидал корпус одержимости, и та ослабила объятья. Аля же завалилась на койку.

— Пошла прочь, тварь! — обернулся я и, трансформировав копье в меч, резанул коптер, что держал меня.

Прямоугольное тело разделилось наискось. Крылья захлопали. Я почувствовал, как зубы сильнее впились в ногу, но не застонал. Через мгновение ифрит стал покидать корпус, и челюсть ослабла. Я опустился и разжал его зубы. Освободил ногу. Штанина тут же намокла от крови. Однако Аврора уже работала над раной. Кровь остановилась, но боль не ослабла. Силой воли я заставил себя не обращать на нее внимания.

Я приблизился к девушке. На ее шее, обнаженных руках и оголившейся полной груди, расцветали красные и синие полосы.

Снаружи прогремел взрыв. Закричали люди. Потом зашумели заклинания. Видимо, отряд чистильщиков прибыл на место.

Я тронул пульс девушки, потом поднес кожу руки к ее носу. Проверил дыхание.

— Не дышит, — нахмурился я, — но пульс есть..

Я быстро уложил Алю поудобнее, запрокинув голову, принялся делать искусственное дыхание. Выдохнул дважды, и девушка задышала. Она громко и хрипло вдохнула, закашлялась. На миг открыла глаза, но почти сразу потеряла сознание. Ослабший организм плохо переносил любые нагрузки.

Выглянув в разбитое окно, я увидел, что творится снаружи. Там, у въездов на большую парковку медцентра, шел бой. Несколько одержимостей-машин теснили отряд магов-чистильщиков справа. Пятеро магов в боевом построении спрятались за щитом кинетика и поливали противника градом заклинаний.

У другого въезда одержимыми стали несколько машин скорой помощи. Магов там не было, но их сдерживали простые солдаты из сервов. Они отводили внимание на себя, поражали одержимые машины огнем из простого стрелкового оружия. Что-то потяжелее никто не использовал. Центр города, как никак. Солдаты, видимо, тянули время. Ждали подкрепление чистильщиков.

— Ладно, — я открыл портал и в руках, стало материализовываться оружие, — поможем бравым ребятам.

* * *

Одержимость — отрастивший мощные гориллоподобные руки малолитражный автомобиль, прыгнула, с наскока ударил в телекинетическое поле. Оно тут же пошло волнами.

— А! Черт! — крикнул капитан, — много их! — справа наседали еще две одержимые машины: большой джип с клешнями и зубастой пастью и буханка на паучьих ногах.

Весь отряд спрятался за объемным куполом. Пара огневиков заняли позиции спереди и поливали одержимости огнем. Кузов малолитражки занялся. Черная копоть поднялась к небу.

— Господин капитан! — крикнул унетр, занявший место в конце строя, — тут нужно что-то потяжелее! Сильное совместное заклинание!

— Нельзя! — капитан сжал зубы, — слишком много благородных. Высок риск жертв среди дворян! Ждем, пока большинство покинет центр!

Гражданские галдели. В панике бросались вон с территории. Кто мог — сваливал на машинах.

Капитан увидел, как женщина-дворянка, одетая в мешковатые джинсы, боди под горло и пуховик, внезапно оказалась прямо рядом с одержимостью-буханкой.

— Куда прешь! — крикнул он ей, а потом понял в чем дело.

Дама пыталась забрать свою дорогущую спортивную машину. Красный обтекаемый автомобиль отечественной марки «Регалия», стоял совсем неподалеку от места, где отряд пытался не пустить одержимости на территорию медцентра, отвлекая их на себя.

Когда дворянка быстро метнулась к машине, одержимость-буханка среагировала. Она, перебирая многочисленными ногами, бросилась следом. Вскарабкалась на высокое каменное ограждение, что отделяло приподнятую над остальной улицей парковку центра. А потом тварь раззявила зазубренные жвала.

Девушка вскрикнула, упала на асфальт.

— Мля! — заорал капитан, ослабил совместный щит, и по нему тут же прилетело так, что защита чуть не лопнула. Капитан же принялся формировать в руках телекинетический снаряд.

Когда он уплотнил магическое поле. Где-то со стороны верхних этажей центра раздается хлопок. Окружающая действительность на миг словно бы моргнула зеленым. Буханка просто взорвалась.

Ее верхнюю часть снесло. Крыша, будто бы срезанная вдоль, откинулась назад, как на кабриолете. Передние паучьи лапы задрались в воздух. Одержимость рухнула на сорванную крышу лапами кверху. Конечности нервно задрожали. Капитан удивленно разинул рот.

Девушка же, не мешкая поднялась, села в машину. Засвистели шины, и она умчалась куда-то за здание медцентра.

Спустя мгновение хлопнуло и моргнуло зеленым снова. Зубастый джип поразило сверху. В крыше появилась огромная дыра, а асфальт под тем местом, где стояла машина с клешнями, просто взорвался. Осколками, кузов одержимости разорвало на куски.

Следующий хлопок раздался через секунду. Капитану показалось, что теперь он видит узкий зеленый луч, протянувшийся от верхних этажей центра. Луч ударил в малолитражку, корпус раскололся. Одержимость, размахивая огромными руками, упала на асфальт. Через мгновение замерла.

— Че за нах? — капитан удивленно осмотрел убитые одержимые вещи.

— Вон там, сверху! — крикнул кто-то из отряда, — там стрелок!

* * *

Я зарядил новый осколок кафеля в казенник, щелкнул затвором ифритной винтовки и тут же снял одержимую скорую помощь. Их осталось еще три. Заметил, как отряд чистильщиков двинулся ко второму входу, чтобы заняться оставшимися.

Кто быстрее: я или они? Перезарядил винтовку, я взял на прицел другую одержимость. Прижал приклад к плечу. Сошки-ножки сильнее вцепились в подоконник. Выстрелил. Хлопок. Зеленый луч, как вспышка, блеснул в пространстве. Одержимость разнесло на куски. За ней прожгло бетон парковки. Фрагменты красно-белого кузова посыпались вокруг. Солдаты принялись прятаться от осколков.

Я поднялся от прицела, и краем глаза заметил какое-то движение. Потом раздалось спокойное шипение. Я обернулся.

Тень, от соседней пустой койки поплыла. Словно бы превратилась в жидкость. Оттуда выскользнул толстый, в черной резине, кабель. Его многочисленные медные жилы в месте разреза, шевелились, как щупальца. По всей длине кабеля моргали зеленые змеиные глаза. Я видел, как он, с Ифритом Жажды Проникнуть во Тьму, целился в Алю.

Было в нем что-то странное. Поверх части у самого среза, «голову» одержимости опоясывал странный предмет, напоминающий браслет. Только на нем горел красным большой глаз. В этом странном браслете тоже был ифрит. Но мелкий. Какой именно, разобрать было невозможно.

— Эй! — я свистнул, тварь перевела внимание на меня.

Я же щелкнул пальцами. Под Алей открылся портал в мое карманное пространство. Девушка мгновенно провалилась туда. Тварь оказалась шустрой. Она среагировала и быстро нырнула следом.

Портал закрылся. Хлопнул и отсек часть кабеля. Меньшую часть. Кусок тут же принял форму обычного предмета. Но одержимость все же проникла внутрь. И девушка теперь в опасности.

Я выругался матом, а потом попытался призвать девушку. Однако, на моих руках она не появилась. Подумал об одержимом кабеле, но и он не материализовался в пространстве.

— Вот хитрый ублюдок! — я сжал зубы, — ладно, — проговорил я а потом открыл портал под самим собой.

В следующее мгновение я провалился в черное нечто своего карманного измерения.

Пространство, напоминающее светящееся далекими синими звездами небо, было наполнено предметами, которые я сам сюда засунул. В центре, чуть поодаль, приглушенное светился снаряд-ядро Поля.

Тварь-кабель, словно морская змея, изгибая тело, несся к нему. За собой одержимость тащила охваченную хвостом Алевтину.

Все встало на свои места. Налет на больницу был не попыткой вытащить девушку. А планом, целью которого являлся центр. Вот только нужно было подгадать, когда я приду к Але поговорить, отвлечь внимание окружающих, а потом и мое. Но как он собрался выбраться из изменения?

Недооценивать Салазара было нельзя. Этот ифрит явно создан с одной целью — проникнуть в мое карманное пространство. Ему просто повезло, что я решил спрятать девушку там. Наверняка он мог бы забраться внутрь и самостоятельно. А раз мог забраться, значит, может и вынырнуть. А возможно, он пробует вынудить меня извлечь ядро? Нет. Это слишком опасно. Тогда предметы по всей больнице начнут оживать.

Я вытянул руку. И катана, что парила невдалеке, по моей воле тут же оказалась у меня. Потом я приказал пространству двигать меня вперед и устремился за змеем.

Его я тоже попытался остановить силой мысли. Но не смог. Наверное, дело было в странном браслете, что тварь носила на «голове».

Кабель быстро добрался до снаряда и обвил его. Ифритным зрением я видел, как пижама, в которую была одета девушка, стала наполняться ифритами под воздействием ядра. Времени мало. Вот-вот ткань станет одержимой, и тогда Аля окажется в еще большей опасности.

Когда змей медленно, с трудом сдвинул снаряд с места, красный глаз на браслете вспыхнул и выстрелил сгустком магии. Тот, в свою очередь, раскрылся большим алым порталом. Ах ты мразота!

Я отреагировал мгновенно, крутанулся вокруг своей оси и метнул ифритный меч в кабель. Силой воли скорректировал его полет. Неплохо находится в пространстве, которое подчиняется твоим желанием. Клинок просвистел в воздухе. Рассек кабель ближе к «голове» и умчался куда-то вдаль. Из кабеля мгновенно выбило ифрит. Он ослаб, словно большая черная макаронина.

Тогда я попытался извлечь девушку наружу и не смог. По всей видимости, мой контроль ограничивал именно браслет с красным глазом. Сильная ифритная вещь, мать ее.

Тем временем, одежда девушки уже начинала меняться. Вещи становились одержимыми. Они двигались, словно трепеща на ветру. Очертания жутких лиц проявлялись на полурасстегнутой пижамной кофте.

Часть кабеля, вместе с браслетом, по инерции заплыла в портал, и тот тут же закрылся.

— А черт! — чертыхнулся я и велел девушке, а потом и кабелю (в нем, под влиянием ядра поля, уже зарождался какой-то новый ифрит) покинуть карманное пространство. Следом вынырнул и сам.

Спустя секунду все снова появились в палате.

— А-а-а-а! — вскрикнул оказавшийся тут врач, когда мы все словно всплыли из порталов, распахнувшихся в полу.

Медсестры, окружившие врача, испуганно уставились на меня.

— Что вы делаете⁈ — врач тоже выпучил глаза, видя, как я бросился к лежащей на полу Але и стал разрывать пижаму на ее груди, — прекратите! Вы с ума сошли!

С отрывистыми щелчками пуговицы прыснули в стороны. Я приподнял девушку и стянул с нее одежду. Тут же отбросил в сторону. Аля осталось голой по пояс, а кофта хлопнула о стену и обзовелась зубами в рукавных отверстиях. Сами же рукава вытянулись столбиками, как змеи.

Я незамедлительно принялся стягивать и ее брючки. Отбросил и их. Те тут же забрались куда-то под кровать на многочисленных ножках.

Взявшись за трусики, я было думал стягивать и их. Но одернул себя, видя, что внутри нет ифрита.

— Вы с ума сошли! — крикнула одна из медсестер.

— Гляньте на ее вещи, — не отводя взгляд от бледного лица девушки, проговорил я.

Врач и медсестры глянули. Я понял это по их возбужденным крикам:

— Одержимости!

— Вот мля! — выругалась молодая медсестричка лет восемнадцати.

— Аля, Алевтина. — я легонько взял ее под голову, — Слышишь меня? Приди в себя!

Девушка слабо открыла глаза. Взглянула на меня из-под прикрытых век. Потом ее взгляд сфокусировался, и она быстро проморгалась. Оживившись, вскрикнула, закрыла красивую грудь руками.

— Что⁈ Я…

— Без одежды. Так было надо, — я кивнул на кофту-одержимость, и глаза девушки округлились.

— Принесите ей что-нибудь накинуть! — гаркнул я, — Вот, хотя бы постельное с койки!

Медсестра торопливо послушалась. Стянула простынь, и мы обернули Алю.

— Он… он пытался убить меня, — губы девушки задрожали, — пытался убить…

— Он много чего пытался, — я прижал голову девушки к груди, — но я помешал ему.

— Я не верю… не верю… Это невозможно…

— Это, — шепнула я, — Ифритор. Для него цель оправдывает средства, Аля. Но теперь, пока ты со мной, ты в безопасности.

Глава 16. Гостья

С инцидента в медцентре прошло три недели. Я настоял, чтобы Алю перевели в дворянский военный госпиталь Нового Краса, что располагался в одном из богатых районов города, где преимущественно проживало знатное офицерство.

Не сразу, но все же девушку перевели. Вновь постарался князь Палеолог.

— Что-то задержался я здесь, на юге, — сказал он тогда по телефону, — Светлане легче, и на этой неделе мы уезжаем в столицу. Но не переживай, я помню наш уговор. Император уже обо всем знает.

— А что с полем? — ответил ему я.

— Да, я говорил с начальником Урупского. Он был в командировке, в Москве. Гарнизон укрепят дополнительными войсками, и весной, когда распогодится, начнется зачистка Кубанского Поля.

Когда, наконец, была назначена дата моей аудиенции у императора, я Связался и с Литвининым из РосАрмы.

— Думаю, — по телефону было слышно, что он говорит с улыбкой, — мы сможем встретиться в Москве, как только вы увидитесь с императором. Здесь уже все знают о ваших заслугах на Кубанском. Совет впечатлен и очень хочет увидеть все по вашим технологиям.

Несколько раз я ходил в сословный следственный комитет. Да, вот так, сам. Даже несмотря на то, что знал о готовящемся против меня деле. Хотел назначить Чижину встречу и в неформальной обстановке спросить обо всем прямо.

Меня смущало, что ни следователь, ни следственный комитет, в целом, никак не развивает дело. Естественно, я не говорил открыто, по какому поводу мой визит. Для тех, кто не в курсе, целью был, скорее, дружеский разговор.

Меня не пытались арестовать, не вызывали на беседы. Когда я являлся, секретарь Чижина — полная женщина средних лет, вечно отвечала одно и то же:

— Следователь занят. О вас, Роман, мне ничего не сообщалось!

Или:

— Следователь в командировке! Когда будет — не знаю.

Было ясно одно: следствие намеренно буксовало и ожидало чего-то. Может, все вообще сойдет на нет, а может, они что-то задумали. Последнее меня беспокоило.

Когда Алю выписали, мы встретились снова. Я и сам хотел поговорить с ней, понять, как Салазар уговорил ее помогать себе. Возможно, девушка может дать мне еще какую-то полезную информацию. Однако, я удивился, когда она позвала меня в родовое поместье Селиных.

— Я не пропадала на поле. Я дезертировала, — опустив глаза, проговорила Аля, — дезертировала, когда встретила его.

Мы сидели в большом кабинете. Уставленный дорогой мебелью из ценных пород дерева: большим столом, полками с книгами, шкафами, пустующим мини-баром и даже деревянным глобусом, кабинет все равно выглядел так, будто тут бывали редко.

Задернутые шторы, пыль, легкий беспорядок — все показывало, что даже прислуга сюда не заходила.

— Кабинет отца, — Аля осмотрелась, — все сохранено так, как было, в тот день, когда папа в последний раз работал за этим столом.

— Соболезную вам, — проговорил я, сидя в мягком кресле. Девушка же расположилась на месте своего отца, — Валя рассказывала мне вашу историю. И показывала шрамы.

— Шрамы? — Аля изломила бровь, — интересно, при каких это обстоятельствах?

— Пыталась переспать со мной за то, чтобы я взял ее на миссию. Но я отказал.

Аля нахмурилась. Некоторое время молчала. Кажется, она была немного шокирована тем, на что была готова ее сестра, чтобы поучаствовать в операции по ее же спасению.

— Проклятье, — она выдохнула, опустив подбородок, закрыла глаза, — если бы я не затеяла все это… Она бы не пошла на такую авантюру. Но, — Аля взглянула на меня, — спасибо, что не согласился.

— Может быть, и нужно было взять ее с собой, — я отрицательно мотнул головой, — тогда Салазар не получил бы ее себе.

— Получил бы, — она сжала губы, — получил бы, Рома. Я единственный человек, что был добр к Вале. Единственный, кто у нее есть. Она верит мне, и пойдет за мной куда угодно. Моя вина, что она в руках Салазара. Если бы не та интрижка… Но я и подумать не могла, что все зайдет так далеко.

— Мы вернем ее, — твердо сказал я, — будь уверена.

Аля молча встала. Ее длинные, волосы закрыли глаза. Опустив голову, девушка прошла к зашторенному окну, слегка сдвинула штору. Серый уличный свет сделал лицо Алевтины еще более бледным.

— Это моя вина. То, что Валя попала к нему в руки. Только моя и все. И я должна сама вытащить ее. Прошу, не прерывай, — она метнула в меня взгляд, когда я тоже поднялся, — пожалуйста, Рома, дай сказать.

— Изволь.

— Когда родителей не стало, мы почти сразу попали в армию, — начала девушка, — после смерти мамы шефство над нами взял близкий папин друг. Возможно, ты знаешь его. Он командир полка чистильщиков.

— Полковник Воронов, — я кивнул, — знаю. Вместе мы ходили в центр. Они выполнили задание. Забрали дочь князя и я отправил их обратно. Все кончилось благополучно.

— Спасибо, — дрожащим голосом проговорила Аля.

— За что?

— Если бы там, в центре, я убила бы его…

— Все в порядке, — я встал, — все кончилось намного лучше, чем могло бы.

Почти сразу на глаза мне попалась бутылка виски. Рядом стояли пыльные, в грязных разводах стаканы.

— Выпьем? — взяв бутылку, улыбнулся я.

Взгляд Али застыл на мне. Спустя мгновение он смягчился и девушка проговорила:

— Можно. Но стаканы грязные. Давай я позову…

— Не стоит, — открыв бутылку, я отпил с горла. Протянул ей.

Девушка улыбнулась.

— Очень по-солдатски, — приняла она виски, отпила и поморщилась.

— Я долго был солдатом, — я оперся о стол, скрестил руки на груди.

— Я тоже. Вернее, мы тоже. После смерти родителей поступили в кадетский корпус для девушек. Потом почти сразу пошли служить в Урупский. Вся жизнь — дисциплина и муштра. Мы не видели ничего, что обычно видят молодые дворянки. Ни красивой жизни, ни вечеринок, ни светских раутов, — она подняла глаза на меня, — ни мужчин.

— Это очень видно, — кивнул я, улыбнулся — твоя сестра — солдафон до самых кончиков волос.

— Как и я, — хихикнула Аля, но почти сразу погрустнела, — тем сильнее был эффект, когда я познакомилась с Салазаром. Подумать только, — она мечтательно улыбнулась, — я вызвала его на дуэль, представляешь? И он меня победил. Ну как тут было устоять?

— Что-то мне это напоминает, — хохотнул я.

— О чем ты?

— Да так, ни о чем.

— В общем, я втрескалась в него по уши, — Аля отхлебнула, опустила глаза, — думала, что готова на все ради Салазара. А потом он рассказал мне об ифритах и Пожирателе. О том, что скоро всех нас ждет смерть в пасти этой твари. Эффект был впечатляющим, — грустно вздохнула девушка.

— Тогда ты дезертировала?

— Да, — она кивнула, — он сказал, что я нужна ему, чтобы спасти этот мир. Чтобы спасти Империю и все, что мне близко. Империя, — она внимательно посмотрела на меня, — дала мне все, когда мы с Валейостались одни. Я решила, что должна отплатить ей тем же. Даже если сначала мне придется придать мою страну.

— И дезертировать.

— И дезертировать. Правда, все сразу пошло не по плану, — она поджала губы, — я должна была подстроить свою смерть, а выглядело все так, будто я пропала без вести. Салазар же проник на поле, защитил меня от местных тварей и тайком вывел. Тогда мы начали работу.

— Дай угадаю, — я скрестил руки, — именно тогда ты узнала обо мне.

Она кивнула.

— Правда, он не сказал, что ты и он один и тот же человек. Что вы — Ифритор из другого мира. Я узнала это лишь от тебя.

— Он сказал, — догадался я, — что я приманиваю Пожирателя?

— Да. Сказал, что ты тоже ифритор. Что ты случайно создал Пожирателя в прошлом, а теперь любой ценой пытаешься оградить свой мир от его лап. Прыгаешь между мирами, натравливая тварь на другие параллели. Чтобы твоя могла жить.

— Эту мысль, — улыбнулся я, — Салазар достал из нашей общей памяти, когда Ифритор, в одной из прошлых жизней, долго размышлял о том, как бы можно было поступить, чтобы спасти наш родной мир, когда он был еще жив. Я помню, как ужаснулся, когда все это пришло мне в голову.

— Да, — девушка приблизилась, оперлась попой о стол рядом со мной. Мы выпили по глотку, — это звучит ужасно. И я поверила ему. Поверила, без сомнений. И даже, когда он сказал, что мое тело нужно ему под ифрит, я согласилась. Он выглядел убедительно. Даже слезу пустил. А ты, — она тронула горлышко бутылки, — делал так раньше? Жертвовал кем-то?

— Я вселял божественные ифриты в преданных мне людей. Да. И жертвовал ими.

— А женщины?

— Среди них были и женщины.

— А любимые женщины? — девушка подняла глаза, мы встретились взглядами, — ты смог бы пожертвовать любимой, чтобы остановить Пожирателя?

Я молчал.

— Прости, — Аля снова опустила глаза, — это очень личный вопрос. Я просто хочу понять, любил ли он меня на самом деле? Ведь я… я до сих пор люблю. И ничего не могу с собой поделать.

— Раньше, — я поднялся, выпрямился перед ней, — я бы без колебаний ответил, что да. Я пожертвовал бы всеми близкими ради уничтожения Пожирателя. Теперь, — девушка удивленно подняла на меня взгляд, — теперь я знаю, что отдал бы все, чтобы спасти от него своих близких. Любил ли он тебя? Возможно. Но Салазар идет путем Ифритора. Для него ничего не важно. Ничего, кроме Пожирателя. Он принесет в жертву все, чтобы остановить его. Все, и даже свое тело. Но не душу. Ведь кто же остановит Пожирателя, если Ифритор перестанет существовать?

— Это… звучит разумно, — она опустила глаза.

— К черту такую разумность, — холодно проговорил я, — других попыток больше не будет. У меня осталась лишь одна. Эта попытка и эта Параллель.

— А он?

— А он использует нашу Землю, как начиненную гнилью овцу, которую должен сожрать дракон, а потом сдохнуть от трупного яда. Это не выход.

Между нами повисла тишина. Девушка не знала, что сказать. Уставилась на носки своих кроссовок. Я аккуратно взял бутылку из ее пальцев. Сделал несколько больших глотков. Подойдя к окну, отдернул шторы. Серый свет зимних сумерек смешался с другим — теплым, излучаемым люстрой.

— Мне нужно побыть одной, — тихо сказала Аля.

— Теперь ты знаешь правду, — я пошел на выход, громко поставил бутылку на стол, — воспользуйся ей правильно.

Пока я ехал домой, к поместью, успел созвониться с Сашей. Почти вся инфроструктура Ифрита была готова. Осталось лишь установить ядро на полигоне и оградить его специальным защитным экраном из ифритной материи. Ифрит Сильного Желания Запереть, который я вырастил на станке, по плану должен быть вселен в большой свинцовый купол, отлитый на мощностях РосАрмы.

Когда все будет готово, можно приступать к ифритным разработкам. Так что, сейчас все зависело от моей поездки в Москву. Если оружейный гигант предоставит мощности, я предоставлю ему знания. В том, что сделка пройдет удачно, я не сомневался.

Заехав в ухоженный, выложенный плиткой двор своего поместья, припарковал новую машину Витязь, на цокольном этаже. В мастерской было выделено место под нее.

Фырчик, отремонтированный и отполированный, ждал меня там же. Пес имитировал сон, у ифритного станка.

Ох, как же вояки не хотели отдавай мне станок. Однако, под нажимом князя, и осознав, наконец, что без моих способностей это лишь куча мусора, они смягчились.

— Но запомни! — злобно проговорил начальник гарнизона, — твой станок, по-прежнему собственность империи!

Поднявшись, я прошел основной холл. Здесь меня встретила Нина. Как всегда красивая, одетая в забавные оверсайз штанишки и бежевый свитер под горло, она, однако, выглядела обеспокоенной.

— В чем дело? — нахмурился я.

— У нас гостья, — шепнула девушка, — пойдем. Это к тебе.

Зайдя в гостиную, я даже немного удивился, увидев там Елену Добронравову-Зосимову.

Худенькая и бледная, одетая в простую неприметную спортивную одежду, девушка посмотрела на меня. Сквозь большие, в пол лица солнцезащитные очки, нельзя было понять выражения ее лица. Елена суетливо встала.

— Здравствуйте, — я улыбнулся, — не видел вашей машины у дома.

— Потому что я на такси, — голос девушки дрожал.

Потом она сняла очки, и я увидел большой кровоподтек под правым глазом. Нахмурился.

— Роман Селихов, — в глазах девушки стояли слезы, — мне нужна ваша помощь. Мы в опасности.

Глава 17. Секьюрити

— Мы с братом в опасности! — на глазах Елены навернулись слезы, — и я… я не знаю, к кому еще обратиться! В моем собственном доме все против меня! Только… только…

Девушка начала задыхаться, нервно смотреть по сторонам. Потом тяжело опустилась обратно в кресло.

— Тихо, — я присел на соседнее кресло, — смотрите мне в глаза. Дышите медленно и глубоко.

Нина озабоченно села рядом с девушкой. Сжала ее руку в ладонях.

— Нин, принеси воды, — проговорил я и Нина тут же вышла на кухню.

Елена пила долго, маленькими глотками. Выпила, однако весь стакан. Когда передала его обратно Нине, стала выглядеть спокойнее. Однако, лицо девушки по прежнему имело нездоровый, бледный оттенок. Под глазами проступили круги.

— А теперь объясните спокойно, — серьезно сказал я, — что случилось.

Полминуты она словно бы не решалась. Будто собиралась с силами, потом, наконец, сказала:

— Мой муж хочет убить моего брата и меня, — Елена снова глубоко задышала. Началась вторая волна панической атаки. Далеко не сразу, но ее удалось успокоить.

— Убить? — изломил я бровь.

— Да! — мы — единственные из Добронравовых, кто остался в живых, — девушка опустила глаза, — и пусть я была не очень близка с отцом и братьями, но все же, он был моей защитой. А теперь защиты нет! Я целиком во власти супруга. И, вот, — она указала на свое лицо, — вот чем эта власть оборачивается. Он начал бить меня почти сразу, как погиб отец. А мама ничего не знает. Лечится в Москве.

— Понимаю, — кивнул я. Мне жаль было эту девушку. Жаль, что пришлось убить ее отца. Но, ничего было не поделать, если бы ни я его, так он меня. А тогда, вся параллель была бы точно уничтожена пожирателем.

— И сейчас, — она вытерла слезы платочком, — когда процесс наследования закончен, и мы с моим братом получили имущества рода, у Арсения есть возможность присвоить все себе. Сначала он убьет брата. И когда я приму его наследство, то меня. И кто же будет наследником, после? — девушка закивала, — верно, мой супруг. Он получит все.

— Почему вы решили, — я задумчиво посмотрел на девушку, — что Зосимов хочет вас убить?

— У меня есть люди среди прислуги, — она сглотнула, — вернее, были. Но Арсений узнал о том, что мы плотно общаемся. Кого-то уволил. А Ирину, — девушка заплакала навзрыд, полминуты ей нужно было, чтобы успокоиться, — а Ирина, моя служанка, которая и подслушала разговор мужа, пропала!

Мы с Ниной переглянулись.

— А ваша Мать? — проговорил я, — Она тоже наследник.

— У мамы, — грустно сказала Елена, — онкология. И она уже отказалась от наследства в мою пользу.

— Это все звучит просто ужасно, — Нина побледнела, тронула губы. История Елены явно действовала на беременную девушку не лучшим образом.

Видя ее состояние, я строго посмотрел на Нину и проговорил:

— Нин, прошу, посмотри, как там Катя. И будь добра, сделай мне сок.

Нина озабоченно взглянула на меня, но все же кивнула. Вышла из гостиной.

— Прошу, продолжайте, — проводив Нину взглядом, проговорил я.

— Сейчас мой муж уехал в империю Восходящего Солнца. Какие-то дела с Тошибару.

— А Гай Марий? — воспользовался случаем я.

— Он тоже пропал, — девушка в очередной раз вытерла красные глаза, — я видела его месяц назад. Он выглядел плохо. А потом съехал из поместья, что снимал в Красе. Видимо, тоже какие-то дела компании.

— Хорошо. Так что вам известно о покушении?

— Арсений уехал. И у него теперь алиби. Когда Саша, мой брат, умрет, на Арсения никто не подумает. А мои слова? Это лишь домыслы в глазах других. Никто мне не поверит ведь, — она опустила взгляд, — доказательств у меня нет.

— И что же вы хотите от меня?

— Помощи! Два дня назад Саша вернулся из армии. Он отбыл свою повинность, и послезавтра, у него и всей роты из Краса, что служила в Ставрово, праздничный вечер. Типа костюмированный. Он спланирован уже давно, и Ирина говорила, что мой муж замыслил убийство именно в этот день. Он организует все так, будто бы это несчастный случай. Причем на глазах у нескольких десятков людей. Свидетелей будет море. Никто не сможет сказать, что это убийство.

— Кажется, — я нахмурился, — я понимаю, к чему вы клоните. Но меня могут узнать. Тогда будут вопросы, что я делаю на вечере по случаю дембеля артиллерийской роты, хотя сам ни разу не артиллерист.

— Я все придумала, — девушка с надеждой заглянула мне в глаза, — я уже… — вдруг зарумянилась она.

— Что уже?

— Я уже пожила вам костюм. Черный, деловой. Такой, какой носят мои секьюрити.

— Значит, секьюрити, — вздохнул я.

— Да! Вы притворитесь охранником брата. Это не вызовет подозрений. И на вас будет маска. Условие дресс-кода, — девушка пожала плечами, — на всех будут маски.

Так что первой моей просьбой будет — притвориться его охраной. Проследить, чтобы он был в безопасности. И защитить, если что-то случится.

— Так, — я сделал серьезный вид, хотя все, что происходит, мне совершенно не нравилось, — а второе?

— А второе, — заставить Сашу уехать со мной.

— Заставить? — изломил я бровь.

— Угу, — потупилась она, — понимаете, он ничего не знает. И уверен, что у него с Арсением отличные отношения. Если он узнает кто вы, и зачем едете с ним, то прогонит вас!

— Ну, — улыбнулся я, — прогнать меня довольно сложно.

— Но все же! — забавно, строгим тоном проговорила девушка, — он обязательно попытается улизнуть. И тогда останется без защиты. Рома! Он не переживет вечер! Я убеждена. И не захочет уезжать! А нам нужно в Москву, спрятаться у мамы. Поэтому, надо все организовать так, чтобы он и не понял, что мы уезжаем! Но вы не волнуйтесь, я все придумала!

— Кажется, — улыбнулся я, — меня ждет очень веселый вечер.

Я посмотрелся в зеркало заднего вида. Поправил черный галстук строгого костюма, а потом и волосы, аккуратно зачесанные назад. Мда… Нянчиться с мальчишкой совсем не хочется. Но мне пришлось убить отца этой девушки. И я чувствовал некоторую ответственность за то, что с ней происходило. Взглянув на белую маску зайца, лежащую на пассажирском сидении, я вздохнул.

За рулем черного представительского седана, который мне дала Елена, я приехал к высокой многоэтажке. Насколько я понял, мальчишке снимали здесь шикарную квартиру. Мне пришлось подождать минут двадцать, прежде чем Добронравов младший спустился.

— Че смотришь? Тебе что-то не нравится? — крикнул мальчишка колону-швейцару стоявщему у входа.

— Нет, господин. Извините, господин.

— Ты разговариваешь с имперским офицером! А когда чернь говорит с офицерством, глаза в пол опускает! — Александр Добронравов — худощавый парень лет двадцати, одетый в модный приталенный костюм и зауженные брюки, деловито пошел к машине.

Он не был похож на того, кто совсем недавно вернулся из армии. Мальчишка носил длинные черные волосы и куцую плохо растущую бородку.

Вальяжно, но энергично он пошел к машине. Застыл у задней двери, явно ожидая, что я ему открою.

— Не дождешься, — холодно проговорил я, — руки-ноги есть. Сам справишься.

— Э! Ну ты че! — Услышать он меня конечно, не мог. Мальчишка хлопнул ладошкой по крыше, но все же смог сесть в машину своими силами.

— Ты че⁈ — наехал он тут же.

— Со слухом проблемы, — холодно проговорил я слегка обернувшись, — и с самоконтролем. После армии.

Я посмотрел мальчишке в глаза так, что тот, кажется, даже растерялся.

— Ладно, — надулся он, — прощаю на первый раз. Езжай вот по этому адресу. Нужно забрать мою даму.

— Хер меня дернул согласиться, — тихо проворчал я себе под нос.

В поездке с мальчишкой тоже были проблемы.

— Че у тебя тут жарко так⁈ Кондюк давай! — командным тоном прокричал он.

Я даже не пошевелился.

— Включил? — осведомился он.

— Включил, — хмыкнул я, хотя сам даже и не притронулся к кнопке.

— Ну хорошо. Хоть посвежело. Ладно вам, холопом, пох, как ездить. Вы хоть в поту, хоть в говне можете, а я… А куда это ты едешь⁈ Что за хрень⁈

Я завернул в темный переулок между высотками. Стал так, чтобы скрыться от уличного фонаря в ночной тьме. Когда бросил взгляд на мальчишку, то улыбнулся. Его бледное лицо, было видно даже без света.

Я вышел, открыл заднюю дверь.

— Ты че, мужик? — испуганно проговорил он.

И взвизгнул, когда я схватил его за грудки, выволок из машины и с грохотом прижал к кузову.

— Видишь это? — сунул ему под нос руку с тату короны. Нет?

Потянул к заднему фонарю-габариту, силой нагнул, показал на свету.

— Я дворянин-отступник, — для пущей убедительности прошипел я сквозь зубы, — наемник. Меня наняли, чтобы я сохранил твой боярский зад в целости сегодня. Ясно тебе? Еще хоть одно слово неуважения, и выброшу тебя где-нибудь за городом.

— П-понял! Пустите, пожалуйста, — сразу сдулся он.

Я отпустил. Мальчишка выпрямился, озадаченно поправил пиджак.

— Тебя… Вас нанял Арсений? Простите, я думал, вы простой охранник.

— Да, Арсений, — подыграл я ему, — и нет. Не простой.

— А что, — он сглотнул, — в клубе что-то может случиться?

— Нет. Не должно. Но предосторожность в таких делах все равно необходима.

— Л-ладно, — он закивал, — я уж подумал, вы будете меня убивать… С отцом все же случилось несчастье.

— Я? — я улыбнулся самой своей неприятной улыбкой, — я — точно нет.

Мальчишка округлил глаза, испуганно посмотрел на меня.

— Ладно, — он торопливо сел в машину, — в свете гибели папани, лучше уж быть под надежной охраной.

— Правильный вывод, — холодно проговорил я и сел на водительское.

Саша после моего урока Саша притих. Лишь время от времени я ловил на себе его настороженные взгляды. Как только мальчишка замечал это, тут же прятал глаза. Как я думал, он был типичным мажором. Много спеси, а характера ни на грамм. Я думал, что он будет как-то возражать, спорить со мной. Потребует отвезти его домой. Мальчишка же, либо не решился, либо даже не думал об этом.

Его даму — худенькую рыжеволосую дворяночку, мы подобрали в одном из центральных районов города. Там располагалась целая улица пентхаусов, которые обычно снимали молодым аристо их заботливые родители.

Одетая в приятное вечернее платье цвета индиго, девушка процокала к машине на высоких каблуках. Смелый вырез демонстрировал стройную ножку почти до трусиков. На удивление, Санек даже сам открыл ей дверь.

— Ой, — защебетала она, — как мило с твоей стороны, Саша! Показать мою маску?

— Конечно, Лира. Покажи.

Лира? Вот так имечко. Как только не изгаляются некоторые аристократы, чтобы выпендриться.

Лира же сунула тонкую ручку в клатч, достала маленькую масочку для одних только глаз. Оранжевый цвет и ушки над зоной бровей говорили о том, что маска изображает лису.

Оторвав взгляд от этой безделушки, я внезапно встретился глазами с девушкой. Она смотрела с интересом, и даже не сразу отвела глаза. Ну, что сказать. Даже в черном костюме охраны я выглядел достаточно статно, чтобы меня можно было принять за дворянина.

Мероприятие проходило в клубе под названием «Юнона». Насколько я понял, все заведение было забронировано «дембелями» на сегодняшнюю ночь.

Внутрь я прошел без всяких проблем. А вот громкая музыка и толпа дергающихся ребятишек стали раздражать очень быстро. Полутьма и яркая светомузыка подливали масло в огонь.

— Мда, — выдохнул я, — именно в такие моменты и начинаешь чувствовать себя стариком.

Поглядывая за Саньком, я сел за барной стойкой и принялся потягивать виски. Взглянув на ифритные часы, в которые засунул весь свой арсенал, я терпеливо ждал.

Правда, пока что опасности на горизонте не предвиделось. Разве только опасность того, что молодой господин Добронравов напьется вусмерть и кого-нибудь заблюет.

Мальчишка то и дело прикладывался к рюмке. Саня тусовался у бара, время от времени отвлекаясь на танцы. Я было хотел его остановить, но потом решил, что в бессознательном состоянии мне будет проще отправить его в Москву вместе с сестрой.

Через несколько часов он уже неплохо накидался. Да так, что его подружке стало неловко и она испарилась с высоким и статным артиллеристом, пришедшим на вечер прямо в мундире.

Так, Александр и сидел за столиком, недалеко у танцпола. Мне даже стало его немного жаль.

— Привет, красавчик.

Ко мне приблизилась девушка в знакомом коротком красном платье по фигуре. Оно приятно облегало ее крепкие бедра, изящную талию, открывало красивую спину. Девушка сдвинула на лоб блестящую маску. Я, как и большинство дворян, избавился от своей уже давно.

— Здравствуй, Саша, — улыбнулся я.

— Ты разве артиллерист? — она улыбнулась в ответ, — я думала чистильщик

— Скорее охранник.

— Что? — хихикнула она.

— Как-нибудь расскажу подробнее, — улыбнулся я.

С последней ночи, когда мы провели время вместе да еще и в душе, наши с Сашей отношения несколько изменились. Стали в большей степени дружескими, чем романтическими. Мы часто встречались и болтали о разном. В основном она о себе и своей жизни. Заканчивалась каждая наша встреча одним и тем же: я либо ругал ее за какой-нибудь косяк в работе, либо забрасывал ворохом новых поручений.

— Ненавижу тебя, Селихов, — говорила она в такие моменты, — хрен я с тобой куда больше пойду!

— Ну и пожалуйста, — смеялся я в ответ.

И все же, через несколько дней она звонила снова. Требовала внимания. Я понимал, что Саша все еще влюблена, но женская гордость играла в ней на полную катушку.

— Ты здесь один?

— Я, типа, — я глотнул какой-то коктейль, название которого позабыл, — на работе.

— Вон оно как, — она улыбнулась, — а меня пригласили.

— Я помню, что ты теперь с кем-то встречаешься, — добродушно сказал я, — и как он?

— Милый. Ухаживает хорошо. Пытается даже шутить. Вот только робкий какой-то.

— У вас что, ничего не было?

— Неа, — равнодушно проговорила она, — а, вон он идет.

Молодой парень, не старше двадцати лет и даже немного ниже Саши (учитывая, правда, ее каблуки), приблизился. Прилизанные волосы казались черными в полутьме клуба. Я не сразу понял, что они каштановые. Изрядно выпивший, он, тем не менее, показался мне довольно спокойным.

— Удачного вечера, — Саша со значением посмотрела на меня, шуточно закатила глаза, когда он потащил ее танцевать.

Я кивнул.

— Ах ты сука! — услышал я сквозь поутихшую музыку, — ты мне весь мундир заблевал!

— Я? Я не… — прозвучал голос пьянющего Добронравова.

— Вот мля, — я встал с барного стула.

Группа каких-то парней уводила шатающегося Александра по направлению к туалету.

— Ты то куда прешься? — крикнула Саша своему бойфренду, который, видимо был в компании несчастного в облёванном мундире.

— Отвали, — огрызнулся он еле выговаривая слова и явно рисовался перед друзьями, — че ты понимаешь, телка⁈ Моего кореша обидели!

Саша попыталась схватить его, придержать. Но сученышь отпихнул девушку. Та не устояла на каблуках и упала. Однако быстро встав, разразилась таким матом, что окружающие перевели свое внимание на нее.

К этому моменту я уже энергично шел следом. И решил, что сломаю Сашинаму другу пару пальцев.

— Ты как, норм? — приблизился я к Саше.

— Угу. Вот Пiдор пьяный! Бл@дина! Ты посмотри на этого мудака!

— Тихо, — серьезно сказал я, — езжай домой. Завтра я позвоню.

— Лучше приезжай. Ночью.

Девушка направилась к выходу. Я же пошел за ними.

В большом туалете клуба набилось человек семь. Пьяного и решительно ничего не понимающего Сашу прижали к стенке. Высокий короткостриженый блондин усиленно тер свой заблеванный китель.

— Господа, разойдитесь, будьте добры, — охранник-простолюдин мялся в углу. Он явно стеснялся применять какие-либо меры к дворянским детишкам.

Все засмеялись, когда кто-то из них, послал его матом.

— Эй, — громко сказал я и свистнул. Тут же приковал в себе всеобщее внимание, — я прошу прощение за поведение моего друга, — холодным тоном заговорил я, — но всем будет лучше, если мы мирно разойдемся, а я просто уведу его.

— Он нанес мне оскорбление, — блондин повесил мокрый китель на туалетную кабинку, — и я это просто так не оставлю.

— Прекрасно, — посмотрел я ему в глаза, — а теперь я скажу, как будет. Вы будете вести себя спокойно. Я заберу Александа, и мы уедем. Все останутся целы, — в следующее мгновение я зыркнул на бойфренда Саши, — ну и с тобой еще перекинемся парой слов.

— Че? Да я тебя ваще не знаю! — удивился он.

— Нет. Это я тебе скажу как будет, — набычился белобрысый, его друзья, глядя на меня исподлобья, приблизились.

— Не накаляй, пацан, — я заглянул ему в глаза.

— Не накаляй, — хохотнул он, — слышали, мужики? Не накаляй, говорит. А ты кто вообще такой? Хотя, пох. Мы и тебя отделаем, — он нахмурился, встал в позу вытягивания магии, — ведь накалять, — огненные хлопья потянулись к его пальцам, — это по моей части.

Глава 18. Параллель

— Затуши-ка свои свечки, — ухмыльнулся я, — ни то обожжешься. Или, — я повел взглядом по окружающим. Их лица были напряжены, — или поранишь кого-нибудь.

Блондин сжал кулаки, и их тут же объял огонь. Он замахнулся, выбросил прямой удар. Его глаза удивленно округлились, когда на месте, где только что стоял я, никого не оказалось.

Коротко отскочив влево в ограниченном пространстве сортира, я метнулся к белобрысому. Быстро, как молния обхватил его шею, да так, что он и среагировать не успел. Впечатал колено парню в живот. Причем удар был гораздо более слабым, чем я мог бы показать. Пришлось сдерживать себя, чтобы парнишка не выблевал внутренности.

— У-у-у-о-о-о-ох, — выпучил он глаза.

Кулаки блондина почти сразу потухли. Когда я разжал хватку на шее, он обхватив живот, медленно опустился на кафельный пол. Забавно нагнувшись, упал вперед. Уткнулся плечом в кафель стены. В следующее мгновение его вырвало.

— Ах ты мудила! — дернулся другой, невысокий, но поджарый парнишка. Правда, он успел только замахнуться.

Шагая к дальнему углу, в котором зажали Добронравова, я как бы между делом ткнул поджарого кулаком под дых. Тот громко выдохнул, раскрыв рот, стал пытаться втянуть воздух. Слюна тонкой струйкой потянулась к полу. Хватаясь за стенку, он все же устоял на ногах. Но медленно опустился на корточки.

Остальные видя все это испуганно расступились.

— О, — я застыл напротив парня (наверняка уже бывшего) Саши, того, с каштановыми волосами.

— Ч-что? — его пьяный до этого момента взгляд сфокусировался на мне. Казалось, он немедленно протрезвел.

— Руку покажи.

— Что?

— Руку, — холодно повторил я.

Парень поднял правую ладонь, как для приветствия. Я же мгновенно схватил средний и указательный пальцы, с хрустом вывихнул. Он вскрикнул, тут же упал на кафель. Остальная четверка немедленно дала деру из туалета.

— За что? — тем временем хныкал на полу бывший Сашин парень.

— Поучись обходиться с девушками, — переступил я его, — а потом заводи отношения.

Александр Добронравов, казалось, ничего и не понял. Он, в грязной рубашке (где был пиджак, я не знал), стоял в углу сартира. Полуприкрыв глаза, что-то бормотал себе под нос.

Я осмотрел парня. Взял его под руку и повел наружу. Троица, что осталась лежать, торопливо расползлась с дороги. Все прислонились к стенам.

— Ну что, Саня, — проговорил я, выводя пьяного Добронравова из туалета, — поехали домой.

— Где мой пиджак? — еле шевеля языком повторял Александр, когда я вел его к выходу, — без него не поеду!

Я молча вел его под руку.

— Ты что ли оглох⁈ Пиджак!

— Молчи, пьянь, — холодно проговорил я, — завтра найдешь. А сейчас домой. Спать.

Вернее, я бы отвез его к сестре Елене, в аэропорт Нового Краса. Там она будет ждать нас в частном самолете, который одолжил ей какой-то влиятельный друг из Питера. Именно он доставит брата и сестру в Москву, где их уже ждут. Добронравова-Зосимова говорила, что ответ планируется на четыре утра. Сейчас же был час ночи.

— Если что-то пойдет не так, — сказала мне тогда Елена, — то я смогу задержать вылет минут на сорок, не больше.

Времени, в принципе, предостаточно. Если, конечно, все пойдет по плану.

— Хто? Я⁈ — упирался Александр, — я никуда не пойду! Я буду тусоваться!

Никак не реагируя на его возгласы, я просто тащил парня через весь зал клуба. Пока он не выкинул глупость. Внезапно, уже почти у самого выхода, Добронравов поджал ножки, как ребенок, и опустился на пол.

— Никуда, без пиджака!

— Вот сука, — стиснул я зубы, — А ну, вставай!

— Принеси пиджак! — он развалился прямо на полу.

Некоторые аристократы удивленно глазели на него. Какая-то девушка смеялась. Большинству же, по большей части было все равно. Молодежь продолжала отдыхать.

Некоторое время я думал просто открыть под мальчишкой портал, и поместить его в ифритные часы. Достать же, только дома. Правда, потом решил, что идея не лучшая. Окружающие, если увидят такое прямо посреди клуба, могут принять это за похищение или убийство. Оправдываться, и тем более объяснять кому-то (особенно полицейским), что это действие ифритной вещи, я совсем не хотел.

— Без пиджака не поеду! — кричал с пола Добронравов, — это мой лучший костюм, — он икнул, — стоит целое состояние!

— Черт с тобой, — скрестил я руки на груди, — пойдем поищем. Где ты там сидел?

— Ой! — он с трудом встал, — вон где-то там!

Пошатываясь, указал пальцем на бармена. Тот как-то испуганно посмотрел на пьянющего дворянина. Когда Добронравов нетвердым шагам направился туда. Я пошел следом. Посматривая по сторонам.

Дворянская молодежь к этому времени рассосалась. Человек из шестидесяти осталось едва двадцать пять. Кто-то активно танцевал, другие занимали немногочисленные столики. Основная же часть, видимо, разъехалась по своим, более важным делам.

Я усадил Александра за стойку. Приказал бармену не подливать ему, как бы тот не упрашивал. Первое, что сделал Добронравов, когда я отвлекся от него, и повел взглядом по полутемному залу в поисках еще вещий, это потребовал ему налить.

— Ой! Вы не это ищите? — раздался за спиной женский голос.

Я обернулся. Это оказалась Лира. Совершенно одна, без своего кавалера, она стояла передо мной, держа на сгибе руки пиджак Добронравова.

— Благодарю, — я улыбнулся, — а откуда он у вас?

— Да не откуда, — опустила она глаза, — Саша забыл его за нашим столиком, а я, — она засмущалась, — отлучилась ненадолго. А когда вернулась, он там.

— Все хорошо?

— Да, — она кивнула, — я собираюсь домой. Саша, — засмеялась девушка, — неважный кавалер сегодня.

Я с благодарностью принял пиджак Александра. Девушка же, против моего ожидания, пошла не на выход, а к женскому туалету.

Что что-то было не так, я понял спустя минуты полторы. По коже побежали неприятные мурашки. Так бывает только если трогаешь чужую… ифритную вещь.

Остановившись, между столиками, я так и не донес пиджак до парня. Всмотрелся в него ифритным зрением. Когда рассмотрел ифрит внутри, то поджал губы.

Там сидел искусственный, жирный, напитавшийся эмоциями Ифрит Пьянства. Он был непрост. Но все стало на свои места.

Рассмотрев его Кориоливы линии, я понял, что дух помещен в пиджак намеренно. И более того, он так переполнен эмоциями, что резонировал ими с Александром. Способностью ифрита было возбудить в человеке желание напиться вусмерть. Почему? Да потому что эмоции, что человек испытывал в этот момент, питали и ифрит. Питали настолько, что, в конце концов, он стал бы одержимой вещью. Одержимостью, прямо на теле Александра. Тогда парню пришел бы конец.

— Пойдем, — поднял я его и повел к женскому туалету.

— О! Мой пиджак! А куда мы идем?

Я завел мальчишку в маленькую комнатку, предшествующую уборной.

— Какого⁈ — принялся он бестолково оглядываться, когда прислонил парня к стенке, что б тот не грохнулся.

Сам же, материализовал в руках катану. Придал ей ифритную форму. Александр непонимающе уставился на открывшийся на клинке глаз. Протер свои моргалки.

Я коснулся клинком пиджака и ифрит тут же выбило из него. Я видел, как дух, большим шаром выскользнул из ткани и испарился. Только тогда я бросил вещь ее хозяину.

— О! — проговорил Саня и неловко принялся надевать пиджак наизнанку. Потом замер, недоуменно посмотрел на меня, — а куда это я еду?

— В безопасное место, — проговорил я, все же открыв портал под его ногами.

— Чего? — проваливаясь в мое карманное измерение успел сказать он, прежде чем портал над его макушкой сомкнулся.

Мда. Надолго его оставлять там нельзя. Заблюет мне вещи еще.

— Лира? Это твое настоящее имя? — проговорил я, когда вошел в женский туалет.

Девушка, чертившая мелом на стене большой прямоугольник, вздрогнула, взглянула на меня.

Ифритным зрением я видел, что в продолговатом кусочке мела, который смотрел на меня большим глазом, тоже был дух. Ифрит Жажды Забвения.

— Что вам нужно⁈ — испуганно проговорила она, прильнув спиной к стенке.

— Дай мел мне.

— Нет! — девушка прижала мелок к груди.

— Кто дал тебе его? Он открывает путь домой, верно?

Девушка удивленно раскрыла глаза.

— Откуда вы знаете?

— А еще, — я нахмурился, — тебе дали продолговатый металлический предмет. Сказали, что ты должна потереть им о какую-нибудь вещь Александра. Что тебе обещали за это?

Девушка посмотрела на меня уже не удивленно, а в настоящем, диком изумлении.

— Господин Зосимов? Или его друг из Римской Империи?

— Г-господин Зосимов, — она сглотнула, — в обмен он обещал простить моему отцу все долги…

— Покажи, что еще он дал тебе?

Девушка взяла свой клатч, что болтался на ее хрупком плече, и извлекла оттуда ифритный резервуар — продолговатый и металлический. Так, я и думал. Резервуар — созданный на ифриторском станке сосуд, в котором можно переносить ифрит. А также, вселить дух в любую вещь. Конечно же, девушка не знала, что делает. А зачем ей знать, что она является орудием преступления? Волноваться еще будет, потерпит неудачу. А так… Мда, не предусмотрели Зосимов с Салазаром, что на вечере буду я. Иначе у него все получилось бы. Никто ничего бы даже не понял.

— Ты знаешь, для чего это нужно? — проговорил я

Девушка едва заметно отрицательно покачала головой.

— Орудие убийства, — сказал я, — ты чуть не убила этим Александра Добронравова.

Округлив глаза, девушка отбросила железку, так, словно бы она обожгла кожу. Резервуар зазвенел о плитку.

— Я не знала! Не знала! Оно отравлено⁈ Я умру⁈

— Не умрешь. Ты в безопасности. А мел, чтобы улизнуть, верно?

— Сказали, — глаза девушки заблестели, — что он поможет вернуться.

— Дай сюда, — повторил я.

Девушка подчинилась и передала мне мелок. Я нарисовал на стене круг, он превратился в черное отверстие. Я бросил мелок туда, и все тут же исчезло.

— Это была ложь, — холодно сказал я, — мелок бы отправил тебя в небытие. Вечное падение в никуда. И смерть, от жажды и голода.

— Поверьте мне, — мокрые дорожки покатились по впалым щекам девушки, — я не знала ничего! Мне сказали, просто тронуть его вещь этой штукой, а потом мелок быстро перенесет меня домой, к папе!

— Долг он тебе так и не простил, — проговорил я

— Сказал, — она всхлипнула, — когда все сделаю.

— Не стоит верить Зосимову, — проговорил я, — я спас тебя от совершения преступления. От убийства. Лучше бы тебе, Лира, уезжать из Краса. Тебе и семье. Ни Зосимова, ни того, кто изготовил эти вещи, сейчас нет в городе. Беги, пока можешь.

Девушка сжала тонкие губы, и быстро процокала мимо меня. Я бросил взгляд ей вслед.

— Вот так ночка, — устало проговорил я и глянул на часы, — ну что ж, Александр, нам с тобой пора.

* * *

Пожиратель надвигался. Он плыл в темном нигде, что протянулось между Параллелями. Их линии, длинными светящимися прямыми бежали куда-то вперед, не пересекаясь друг с другом.

Он жаждал. Двигался так быстро, как ему позволяла его сущность. И он был голоден. Хотя с последней кормежки прошло не так много времени, он хотел еще. Всегда хотел. И всегда боялся. Хотеть — все, что ему было нужно. Бояться — ему было необходимо, чтобы выживать.

Бояться его. Вернее, их. Он чувствовал, что их стало двое. А страх Пожиратель воспринимал иначе, чем это делают настоящие живые существа. Для него Они, Ифриторы, были раздражителями, которые нужно было уничтожить любой ценой, иначе, рано или поздно они положат ему конец.

Неразумный, Пожиратель, тем не менее инстинктивно стремился покончить с этими раздражителями. Для него они двумя яркими точками сияли внутри одной из параллелей. Он знал, где они, и куда двигаться.

Когда он достиг нужной линии света, Пожиратель запустил в нее свои туманные щупальца. По капле стал просачиваться в новый, но такой привычный для себя мир.

Глава 19. Признаки приближения

С момента, когда я помог Елене Зосимовой-Добронравовой, прошло три недели. Южная зима, больше напоминающая осень, вступала в свои права. До Нового года оставалось две недели, и первые признаки надвигающегося праздника уже появились на улице Нового Краса.

Реклама с новогодними вставками, изображение Дедов Морозов в синих новогодних одеждах, большая елка на главной площади города.

Все это очень забавно контрастировало с бесснежной сыростью погоды. Однако мне было не до праздников. Последние полторы недели я был сам не свой. Стал нервным необщительным и задумчивым.

— Ты так и не заехал тогда? Куда ты делся, Рома? — звонила мне Саша, с которой мы так и не встретились после того, как виделись в клубе.

— Прости Саш, — ответил я тогда, — я занят.

— Все готово. Но Ифрит стоит без дела, — девушка переключилась на рабочие проблемы. Сообразительная Саша всегда делала это, когда видела, что я не в духе, — нам нужны…

— Станки. Да, — слушая телефон, кивнул я, — будут. Я пытаюсь добиться от Литвинина скорейшей встречи. Аудиенция у императора только после Нового года. Это плохо. Очень.

— Почему, Ром?

— У меня нет времени. Позже.

Я сунул телефон в карман своего зимнего пальто, в очередной раз окинул улицу у дома Нины, который сейчас сдается, ифритным зрением. Последние несколько дней я только и занимался тем, что носился по городу и наблюдал. Хотел убедиться что все точно. Что забей я тревогу сейчас, она не станет необоснованной.

— Ты такой неразговорчивый в последнее время, — сказала мне Нина этим утром, — и совсем забыл про Катю. А ей нужно внимание! У девочки дар, а она даже пользоваться им не может.

— Да, — хмуро отвечал я, — прости. Много работы.

А потом ушел из дома, чтобы осматривать улицы, предметы и людей.

Не забывал я и о дежурстве в Гарнизоне Урупском. Там, после того как ядро было вынесено с поля, многое изменилось.

Чистильщики больше не ходили в поле. Теперь вовсю работала артиллерия. В городе то и дело были слышны хлопки орудий.

Когда ядра не стало, одержимостям, особенно тем, что покрупнее, перестало хватать эфира, чтобы напитывать их массивные ифриты внутри. Тогда твари стали жрать тех, кто меньше. Поле бурлило настоящей ифритной жизнью, где каждая тварь боролась за существование.

Я не раз заходил наверх, на ограждение, чтобы рассмотреть Кубанское. Было видно, как Эфир развеивается в воздухе. Источника больше не было, и густой розовый туман, который я мог наблюдать раньше, превратился в прозрачную красноватую дымку. Когда эфир исчезнет, выжившие твари начнут рваться наружу по-настоящему.

Но некоторые рвались и сейчас. Именно это подталкивало артиллерию гарнизона, да и всех остальных застав, работать.

Крупные одержимости инстинктивно стремились за стену, туда, где чувствовали большое количество человеческих эмоций — к городу.

Два или три раза мне приходилось участвовать в их уничтожении. Я спускался к полю, и облаченный в ифритную броню схватывался один на один с огромным одержимым подъемным краном. А иногда и целым домом.

Вся эта активность солдат в противостоянии с одержимостями; вся эта канонада, что часто теперь звучала над Красом — все приводило к обеспокоенности среди гражданских. И это усугубляло другую проблему, которую я наблюдал на улицах города.

Когда ты просматриваешь ифритным зрением улочки Нового Краса, видишь почти в каждом предмете, машине, одежде, свой ифрит. Они мерцают разными цветами и оттенками.

Признаться, когда первый раз осваиваешь такую необходимую ифритору способности, как ифритное зрение, это сбивает с толку.

Я даже помню себя в тот момент. Еще совсем юным, в возрасте шестнадцати лет, я, наконец, смог раскрыть глаза по-новому. И оказалось, что все, что рассказывал мне мой первый учитель было правдой. Эмоции переполняли.

Сейчас, осматривая Крас ифритным зрением каждый день, я чувствовал что-то подобное, но в негативном смысле. Эту эмоцию можно было бы назвать страхом.

Каждый ифрит, что светился внутри простых человеческих предметов, которые я мог видеть на улице, тянулся вверх. Круглые, овальные, облакообразные ифриты — все как один приобрели форму яйца, вытянувшись к небу.

Это значило лишь одно — Пожиратель начал вход в параллель.

Все это время, я наблюдал за тем, как новые и новые ифриты, начинают тянуться к нему. И сегодня, когда включил зрение вновь, понял, что тянется каждый дух.

Вторым признаком было то, что ифриты стали зарождаться в новых вещах невероятно быстро. Раз за разом я наблюдал, как в фонарном столбе, у которого ссорились влюбленные, или в коляске с плачущим младенцем, или даже в новеньком авто, под действием мыслей его водителя, почти мгновенно образовывался ифрит. Такая скорость рождения духов обусловлена приближением Пожирателя.

Тогда я стал готовиться так, как мог. Наблюдал за городом, ожидая третьего и самого опасного проявления Пожирателя в мире, и одновременно просматривал свои ифриты.

Чтобы победить тварь был один-единственный способ: направить силу не менее трех ифритов божественного ранга, запечатанных в людей, готовых добровольно принести себя в жертву.

Проблема в том, что для этого нужны ореолы, которые сфокусируют их энергию и направят ее в достаточном количестве прямо в эфирное тело Пожирателя. Но построить ореолы, очевидно, не хватит времени.

Так быстро Пожиратель никогда еще не настигал меня. Минимумом был период в десять лет. А тут чуть больше трех месяцев…

Выход был один: использовать больше ифритов божественного ранга, а вместе с ними и больше людей. И самое главное — подпустить Пожирателя максимально близко к планете.

И как ни странно, тут у меня и Салазара интересы сходились. Ведь ему тоже нужно было скорее приманить тварь к миру, а потом скормить. В моем же случае, ифриты должны были уничтожить его еще на подходе. Где-нибудь, неподалеку от Луны.

И возникала следующая проблема: нужно как минимум пять ифритов божественного уровня и столько же добровольцев.

Если ифриты я мог сконструировать на станке, а прокачать за счет ядра, то добровольны — настоящая проблема. Ведь они должны искренне желать впустить в себя ифрит, и сделать это добровольно.

Впрочем, первым, что приходит на ум, это армия. После разговора с императором должны были найтись подходящие ребята. Уверен, в имперской армии есть люди, готовые пожертвовать собой ради спасения параллели.

Другим аспектом подготовки оружия являлась прокачка ифритов до божественного уровня. С этим мне поможет ядро. Вот только процесс этот весьма опасный. Если что-то пойдет не так, весь Крас превратится в новое Кубанское поле.

Именно для этого мне и нужны мощности РосАрмы. Дальний полигон. Место, где я мог бы осуществить развитие ифритов.

— Мда, — задумчиво проговорил я, сидя в своей машине и наблюдая за тем, как ифриты по всей городской улице тянутся к небу, — никогда еще все не шло настолько не по плану. Что ж. Я всегда умел приспосабливаться. Сделаю это и сейчас.

Аэропорт Нового Краса располагался в левой части города. Огромный, он протянулся недалеко от широкой Имперской трассы, пролегающей через весь край.

Сегодня, за две недели раньше до планируемого, я улетаю в Москву. Накануне вечером Литвинин сам позвонил мне.

— Селихов, — проговорил тогда он, — вы же хотели, чтобы встреча с советом директоров и комиссией РосАрмы прошла быстрее? Радуйтесь. Они решили пригласить вас до нового года.

— Да? — я застал звонок в своей мастерской ифритора, в которой проводил почти все возможное время, готовя ифритов к борьбе с Пожирателем, — как-то резко они передумали. Прямо-таки внезапно.

Литвинин неожиданно грустно вздохнул в трубку. Меня это даже насторожило.

— Ситуация меняется. И сильно. Это не секрет, но император Рюрик тоже хочет встретиться с вами. И быстро. Притом в неформальной обстановке.

— Это будет неофициальный прием? — нахмурился я.

— Нет. Будет и официальный, но как и планировалось, после Нового года.

— Почему?

— Об этом не по телефону. Могу лишь сказать, что будущий год будет проблемным.

— Ох, — я поджал губы, — вы даже не представляете насколько.

В ночь, перед моим отлетом, в первый раз ударил мороз. Насыпало мерзкого мокрого снега, который слякотью хлюпал под ногами.

Нина собрала мне в дорогу вещи, а все ифритное я привычным делом спрятал в часы.

У ангара для частных авиобортов меня уже ждал небольшой самолет. Насколько я понимал, он был личной собственностью Литвинина. Так, за два часа, к вечеру, я буду в столице империи.

Проблемы начались почти сразу, когда я приблизился к самолету. Последний, третий признак приближения Пожирателя проявился именно сейчас. И проявился он не только здесь, в авиапорту, а по всей планете.

Я видел, как Ифрит Сильной Усталости внутри самоходного пассажирского трапа, что был приставлен к люку самолета, вытянувшись, как яйцо забурлил. Стал вибрировать.

Бросив взгляд на автобус, только что высадивших пассажиров на другой рейс, я видел, что с его ифритом происходит то же самое.

Да и сам самолет. В нем сидел старый и жирный Ифрит Спокойствия. На первый взгляд ленивый, он тоже вытянулся к небу, а потом его эфирная оболочка стала бурлить.

— Лететь сейчас нельзя, — замер я за несколько десятков метров до самолета.

— Что? — один из охранников Литвинина, что сопровождали меня на рейсе, удивленно посмотрел на меня.

Я не ответил, потому что наблюдал за тем, как ифрит в самолёте стал беситься. Заскрипел металл. Крылья едва заметно принялись изгибаться к небу.

— Эвакуировать всех из самолета! — крикнул я так, что все вокруг аж вздрогнули. Обернулись.

Я же не терял времени. Сбросив пальто, приказал ифритному плащу появиться на мне из карманного хранилища. Он материализовался немедленно. Материал потек, превращаясь в доспех.

— Да вы объясните, в чем дело⁈ — крикнул второй охранник, явно дворянин-отступник из детей боярских. Он удивленно уставился на меня.

Ответом ему был громкий скрежет металла, и крик гражданских.

Самолет отрастил на крыльях длинные крючковатые пальцы. Задрав крылья к небу, он заскрипел ими, изгибая в локтях, как руки. Потом с грохотом ударил появившимися кулаками о бетон. Стал подниматься на «руках» отрывая шасси от земли.

— Вот вам и ответ! — в моих руках появилась катана, — тревогу давайте! в аэропорте одержимость!

Глава 20. Император спрашивает

Одержимость-самолет выгнулась дугой, а потом резко сгорбилась так, что весь фюзеляж пошел сегментами. В задней части машины, из сопел реактивных двигателей вырвалось пламя. А потом, на каждом двигателе открылись большие змеиные глаза.

Хвост самолета стал «головой» твари. Перебирая плоскими крыльями-лапами, она затопала к нам.

Погрузочный трап, который одержимость-лайнер откинула в сторону, ударился об асфальт прианганрой площадки. Погнувшись от падения, он, тем не менее, тоже стал меняться.

Лестница вытянулась. Верхняя ее часть расщепилась. Приняла форму огромной клешни. Многочисленные колеса исказились, превратились в черные лапки. Уродливое лицо, напоминающее человеческое, выросло в передней части трапа. Вскочив на лапки, одержимость принялась хищно рыскать туда-сюда, выискивая жертву. в конце концов, ее внимание тоже сфокусировалось на нас.

Сильнее всех отличился пассажирский автобус. С Ифритом Желания Улететь внутри, автобус просто отрастил крылья. Его тупорылая кабина раскрылась, как огромная бесформенная пасть. Колеса оторвались от земли, потому что на днище выросло огромное количество ножек, напоминающих те, что были у сороконожек. Автобус протяжно завыл и в следующую секунду взмыл в воздух. Пару раз неловко хлопнув крыльями, одержимый автомобиль унесся куда-то к взлетевшему вдали самолету.

В аэропорту началась паника. Люди носились туда-сюда. Охрана, что сопровождала меня, тут же дала деру. Даже маг-отступник припустил к входу в здание терминала.

— Внимание! — заговорила система общего оповещения в аэропорту, — на территории взлетно-посадочной зоны замечены одержимые вещи. Пассажирам, всему персоналу, а также пилотам покинуть взлетно-посадочную зону. Чистильщики прибудут в ближайшее время.

— Чистильщики не понадобятся, — проговорил я и материализовал на поясе ножны с катаной.

Первым на меня обратил внимание одержимость-трап. Чудовище, громко щелкая своей клешней, побежало в мою сторону. От него не отстал и самолет.

Гулко топнув, он приблизился на шаг. Его двигатели стали раскручиваться. Зашумели. Внутри сопел, раскаленным красным светом, загорелась высокотемпературная энергия. Зараза хотела сжечь меня двигателями. Ну-ну.

Трап ударил. Клешня вытянулась и схватила воздух. Я подпрыгнул на ифритной обуви вверх. Взмыв в воздух, высвободил из спины и рук щупальца.

Черными узловатыми отростками они со свистом помчались вниз, к трапу. С силой врезались в его железное тело. Пришпилили к земле, как иголки жука.

Краем глаза я видел, что огромный самолет, размахивая кабиной, как хвостом, был все ближе. Сделав движение, напоминающее глубокий вдох, тварь вытянулась вперед. Из двигателей ударили плотные потоки пламени.

Я метнулся в сторону. Не высвобождая щупалец, приземлился позади трапа так, что он оказался между мной и чудовищем-лайнером. Обувь, объятая ифритной броней, с треском врезалась в бетон. Он тут же пошел трещинами. Вскинув руки, я приказал ладоням сформировать широкий щит.

В последний момент ифритая материя развернулась в купол и затвердела. А потом пламя ударило в меня и трап.

Вокруг загудело. Поток, с невероятным ревом превратил все пространство вокруг меня в настоящий ад. Мне же внутри доспеха лишь стало немного жарко.

Гул пламени смешался с треском молний, которые испускала броня, поглощая энергию.

А потом все кончилось так же быстро, как и началось.

Раскаленный докрасна, я выпрямился. С хрустом выдернул щупальца из того, что осталось от трапа. Передо мной была теперь почерневшая куча расплавленной массы.

Чудовище самолет по-птичьи развернуло голову. Уставилось на меня рядом глаз, раскрывшихся на правом двигателе. Их зрачки превратились в тонкие щелочки.

— Ну, — проговорил я и встал в стойку, — теперь моя очередь.

Я топнул, и латный сапог тут же погрузился в растрескавшийся бетон. Спустя мгновение — второй тоже. Из спины и рук вырвались острые иглы. Они с грохотом врезались в землю вокруг меня.

Щупальца с плеч и верхней части тела потянулись к небу, и через мгновение сплелись в большую продолговатую пушку. Она распахнула многочисленные глаза, а потом и пасть. Уставилась на самолет.

Все это заняло считаные мгновения, следом молнии побежали по броне и громко ударили вокруг. В глотке ифритной пушки загорелся яркий свет.

Одержимость словно бы удивленно приблизила голову. С большого расстояния, но как бы заглянула в ствол.

И тогда я выстрелил. Хлопнуло так, что ближайшие стекла в терминале посыпались звонким дождем. Сгусток красной энергии, как пуля прошиб одержимость. Он просто снес ей голову.

Двигатели вспыхнули. Объятые пламенем разлетелись в стороны. Рухнули: один на взлетную полосу, другой на крышу ангара, которая сразу провалилась.

Голова твари, она же хвост самолета, разлетелась на куски. Обугленные фрагменты фюзеляжа падали под ноги самолету. А потом, он, словно огромный дракон, рухнул и сам. Застыл, как труп живого существа.

Тем не менее, оставалась еще одна тварь.

Я принял нормальную форму. Броня все еще поблескивала магией, которую смогла скопить в себе.

Автобус, чьи аэродинамические свойства не слишком отличались от бочки, поднялся невысоко, да и не улетел за пределы взлетной зоны.

Раз за разом он хлопал крыльями, отрывался от земли, но потом с жутким грохотом приземлился на пузо, оставляя на взлетной полосе куски кузова. Ну а потом он рухнул так, что оставил на покрытии взлетной полосы чуть ли не треть своего тела. Ифритным зрением я видел, что дух принялся медленно покидать корпус автобуса. Но став легче, одержимость все же поднялась в воздух.

Я мог бы оставить монстра умирать, но был у меня один план. Тварь могла быть полезна. Вернее, тот ифрит, что засел внутри.

Сгорбившись, я отступил на два шага назад. В районе лопаток стали формироваться две большие ифритные пушки. Направив их стволы вниз, я подал оставшуюся энергию в оружие.

Молния, что била вокруг, тут же прекратилась. Красной волной она пошла по доспехам и впиталась в пушки. Потом я выстрелил.

Грохнуло так, что видимая взрывная волна разбежалась воздушным кольцом. Там, где я только что стоял, образовалась воронка. Вот только никаких опор против отдачи я не использовал, а потому, выброс энергии швырнул меня в воздух на несколько десятков метров. Да. Это был импровизированный ракетный ранец.

Я взмыл и тут же растянул между конечностями ифритные перепонки. В доспехах я был тяжелее среднего человеческого веса, но последний ранг ифрита компенсировал это магической аурой, чтобы двигаться было проще и комфортней.

Подбросило меня не слабо, но вес доспехов, и мой собственный, достаточно разогнали тело, чтобы я мог быстро спланировать к одержимости-автобусу.

Тварь же невысоко, но все же летела над взлетно-посадочной зоной. Ее огромные перепончатые крылья дрожали в потоках ветра. Еще минуту, и одержимость уйдет с территории аэропорта и рухнет в городское водохранилище, которое развернулось в низине, под терминалом. Дух исчезнет, а мне этого не нужно.

Оказавшись метрах в двенадцати, я сманеврировал ближе к одержимости, но стало ясно, что силы толчка не хватит. Я стал быстро опускаться. Автобус же, хлопая крыльями, кое-как поддерживал высоту.

— Хорошо, — проговорил я внутри шлема, — тогда так!

В следующее мгновение я резко извернулся. Приказал броне сформировать щупальце на руке. Я изогнул тело, крутанулся вокруг своей оси, придал отростку инерции.

Черной, узловатой веревкой щупальце полетело к автобусу. Со скрежетом впилось в корпус так, что руку сильно рвануло.

Я почти не обратил на это внимание. Материализовал в другой руке катану, которая почти сразу превратилась в косу, выбивающую ифрит из корпуса. Почему косу? Потому что ей было удобно подцепить дух и вытянуть его наружу, как огромную рыбину.

Оставалась последняя проблема: нужна была энергия, на рывок в воздухе. Сначала я велел ифриту скорости добавить ускорения. Но быстро понял, что этого недостаточно. Тогда я просто отрастил на плече очередную ифритную пушку. Когда она открыла ороговевший клюв, я направил внутрь остатки энергии из брони. Почерпнул то что,было в очаге. А потом выстрелил в сторону.

Хлопнуло. Сгусток красной магии со свистом пронесся над крышей терминала, прошел между большой антенной и диспетчерской башней. Унесся куда-то вдаль.

Меня же дернуло отдачей в другую сторону, к автобусу. Я, словно снаряд помчался к машине, сгруппировавшись, избежал взмаха огромного крыла, а потом, на вытянутой руке, выбросил вниз косу.

Кликон высек искры, разрезал крышу поперек. Я в мгновение ока пронесся над автобусом. Ифритным зрением видел, как Ифрит Желания Улететь полупрозрачным красноватым мешком развивался на острие косы.

А потом пришло время приземляться. Благо падал я на пустое место: небольшую стоянку, где обычно парковали спецмашины для обслуживания.

— Мля! — обернувшись к земле, только и успел сказать я, а потом стиснул зубы.

С глухим ударом, я спиной врезался в асфальт. Проделал собой небольшую воронку, отскочив, пропахал лопатками метров пять площадки. Замер в траншее.

— Проклятье… — я с трудом поднялся, — вот к чему приводят детские мечты о полетах, — смахнув с брони мелкие камешки и пыль, я тут же всмотрелся в ифрит, что прилип к косе. Начал ифритное усмирение.

— Рад, что вы смогли добраться своими силами, Роман, — проговорил Литвинин. Одетый в деловой костюм, черное пальто и белый шарф, обернутый вокруг шеи, он встретил меня у дверей отеля на следующее утро после переполоха в аэропорту Нового Краса.

Там произошло то, чего я ждал — третий признак того, что Пожиратель проникал в параллель прямо сейчас. Мало-помалу его тело перетекает в этот мир и скоро прорвет ткань параллели. А потом начинается кормежка.

Сопровождаться же все это будет повсеместным пробуждением одержимых вещей по всей планете.

— Одержимости проснулись по всему Красу, — проговорил я, пожимая руку Литвинину, — в интернете я читал, что последнюю из них чистильщики отлавливают до сих пор.

— В Москве тоже были случаи, — быстро проговорил Литвинин, — но с тварями разобрались быстро. В других городах империи тоже, — он хмуро посмотрел на меня, — некоторые люди в компании говорят, что такая активность — следствие уничтожения Кубанского поля.

— Некоторые эксперты заблуждаются, — ответил я, — я поясню все подробнее на секретной части собрания совета директоров РосАрмы.

Петр Васильевич Литвинин, представитель РосАрмы в Новом Красе и председатель оценочной комиссии отдела разработок, строго посмотрел на меня. Потом свел темные брови и пригладил баки рукой в черной кожаной перчатке.

— Что ж. Хорошо, — кивнул он, — собрание скоро начнется. Едемте, — он указал на большой представительский автомобиль, ждущий нас у тротуара.

Москва, конечно же, отличалась от Нового Краса. Отличалась своей серостью и большей хаотичностью и в то же время… упорядоченностью. Было холодно. Снег маленькими хлопьями падал на тело города. На дорогах, улочках и тротуарах почти тут же он превратился в серое месиво.

Здесь, почти в самом центре города, сложно было увидеть простолюдина, прогуливающегося без дела. Они всегда были заняты: продавали, обслуживали, поддерживали, оказывали услуги.

Дворянское сословие, представленное в основном боярами, по-настоящему царило в этом месте. В этом выражалась упорядоченность. В Москве каждое сословие общества, каждая ступень дворянства, знала свое место. Знала и придерживалась его.

Водитель быстро выскочил со своего сидения, открыл нам с Литвининым заднюю пассажирскую дверь.

— Прошу вас, — проговорил боярин, приглашая меня сесть.

Однако, я повременил. Посмотрел на шумящий поток, который бежал по широкой дороге куда-то к центру.

Две большие черные машины, тонированные наглухо, аккуратно отделились от патока. Одна из них заблокировала автомобилю Литвинина отъезд, другая стала сзади. Двери открылись. Из обеих машин наружу вышла группа людей, одетых в черные короткие бушлаты. По дворянским орденам, вставленным в петлицы каждого из их бушлатов, я понял, что все были из детей боярских.

— Господин Селихов? — первым ко мне подошел светловолосый мужчина средних лет с вытянутым тонкокостным лицом. Его глубоко посаженные серые глаза смотрели внимательно. Тонкий вытянутый нос придавал лицу хищное выражение, — я прошу вас пойти с нами.

Литвинин, который, по всей видимости, понял в чем дело, опустил взгляд.

— А кто спрашивает? — нахмурился я.

Мужчина ухмыльнулся. Медленно приблизился и вполголоса проговорил:

— Император. Император спрашивает.

Глава 21. Конспиративная квартира

— Убери машину, — холодно проговорил водитель, — не видишь знака, что ли?

— Прошу прощения, господин! — обеспокоенно начал вышедший из авто простолюдин, — тут везде занято, а я стал только что. Жену забрать! Места больше нету! А платные стоянки очень уже дорогие в Москве!

— А мне плевать!

На длинном, но узком парковочном кармане было все занято. Позади нас, по широкополосной дороге шумел автомобильный поток.

Проезд во двор нескольких, сомкнувшихся друг с другом пятиэтажек старинной постройки, был закрыт воротами. Большой знак «машины не ставить» красовался на их черных прутьях.

Старенькая машина не могла выехать, потому что ее подперли мы.

— Прошу, господин, — поклонился мужик, — разрешите мне уехать. Я же не могу так!

— Девай свою колымагу куда хочешь! Ты задерживаешь знатных людей!

— Знал бы он, — проговорил сидящий на заднем сидении, справа от меня, — мужчина с хищными чертами лица, — что он задерживает самого императора, запел бы иначе.

— Он не может выехать, — я нахмурился, потом тронул плечо водителя, — отъеду. Куда он денется?

— Мля, — нервно выдохнул водила, — а куда денусь я?

Он сдал, было назад и тут же уперся в поток. Проезжающий мимо черный внедорожник засигналил, чуть было не задев бампер нашей машины.

— Вот сука, — злобно прошипел водитель, — убирай куда хочешь! — Высунувшись, крикнул он.

— Но господин, как я это сделаю⁈ Я не могу выехать!

— Или ты уберешь, или я сделаю это сам!

Посмотрев над плечом водителя, я увидел, как вокруг его кулаков, сжатых на руле, заплясал воздух, будто в жару.

— Не кипятись, — строго сказал я, — он не может выехать. Видишь же? Просто пропусти.

Водитель проигнорировал мои слова, и хлопнув дверью, вышел. Встал в позу вытягивания магии.

— Че он творит? — посмотрел я на остальных.

Дворянин, сидящий на переднем сидении, а также тот, что был с хищным лицом и сидел рядом, недоуменно посмотрели на меня.

— Он лишь ставит простолюдина на место, — строго сказал человек с хищным лицом.

— Мужик просто ждет свою жену, — нахмурился я, — а мы его подпираем.

Когда я увидел, что справа машина медленно выехала с парковки и освободила место, то вышел наружу.

— Прошу, не надо! Это моя единственная машина!

Бледный и растерянный, простолюдин стоял на тротуаре и смотрел, как дворянин из детей боярских концентрировал в ладонях упругий телекинетический шар.

Внезапно маг-кинетик изменился в лице, когда увидел, что машина мужика стала проваливаться в магический портал, возникший на земле.

— Остынь, — я встал между ним и простолюдином, — он ничего не сделал. Нечего тут магией разбрасываться.

— Не знал я, — нахмурился дворянин, — что вы, господин, из этих.

— Из каких, этих? — я холодно посмотрел ему в глаза.

— Но не удивительно, учитывая отступничество вашего рода.

— Кого, этих? — повторил я

— Сергей! Да остынь ты! — выглянул со своего места Хищное Лицо, — господину Салихову предстоит трудный разговор. И ты тут еще.

— Прошу прощения, — сквозь зубы проговорил дворянин и сел в машину.

— А куда… куда делся? — бледный, как мел мужик схватился за голову, наблюдая, как его машина провалилась в портал.

— Никуда, — улыбнулся я, — вон он, — кивнул на свободное парковочное место.

Там открылся портал и автомобиль медленно поднялся из него. Занял свое новое место.

— Благодарю вас, господин, — поклонился мужик, — я никогда не видел такой магии! Спасибо вам!

— Не нарушай больше, — сел я в машину.

— Интересный трюк, — улыбнулся Хищное Лицо, когда я закрыл дверь.

— Это не трюк. Хотите посмотреть на трюкача? Гляньте на водительское сидение.

Я удовлетворенно улыбнулся, увидев, как затрещала кожа на руле, когда дворянин-водитель со злости сжал на нем руки. Его костяшки побелели.

— Двигай, — проговорил я, — император ждет.

Ворота с электрическим приводом открылись и машина вкатилась во двор. Вторая, что преследовала нас и все это время стояла, прижавшись слева, пошла следом.

Оставив транспорт в стареньком и внешне не ухоженном дворе, я в сопровождении всей группы «молодцов в бушлатах», как я называл их про себя, прошел в ближайший подъезд одной из пятиэтажек.

— Эта квартира? — тот самый водитель застыл на лестничной клетке, посмотрел на Хищное Лицо, тот кивнул в ответ.

Водитель, не мешкая постучал в дверь. Она тут же приоткрылась, щелкнув цепочкой.

— Краснорылая, — прозвучало из-за двери.

— Индоутка — ответил водитель.

— Кто у вас выдумывает пароли? — хохотнул я.

— Ну я выдумываю, — нахмурился Хищное Лицо.

Когда мы вошли в квартиру, часть людей осталась снаружи, часть проследовала за нами. Внутри были еще мужики в штатском.

— Император ждет, — проговорил один из них, — пройдемте сюда.

Проходя по небольшому коридору однокомнатной квартиры, я настороженно посматривал по сторонам. Мебели тут почти не было. Лишь вздувшиеся обои какого-то мерзкого коричневого цвета на стенах.

В квартире пахло сыростью, хотя было прохладно. Помещение явно пытались проветрить.

— Сюда, — один из мужчин указал направо, в маленькую комнату, которая оказалась полупустой кухней.

За небольшим столиком сидели трое. Четвертое место пустовало. Мужчины тут же обратили на меня внимание.

— Роман Селихов, — улыбнулся широкоплечий мужик, одетый в черное, расстегнутое пальто (в комнате было довольно прохладно, — рад видеть вас.

Мужчина смотрел добродушно. Его каштановые радужки, темно-русые, зачесанные назад волосы и опрятная борода сразу же бросались в глаза. Мне даже стало интересно, как он прошел сюда инкогнито.

— Приветствую, ваше императорское величество, — сдержанно поклонился я.

— Что же вы, присаживайтесь, — император Великорусской Империи, Иван Николаевич Рюрик, или Иван IX протянул руку, указал на свободное место.

Расстегнув пальто, я сел.

— С моим начальником тайной полиции, Вячеславом Семеновичем Поднебесным вы уже знакомы, — он посмотрел поверх моего плеча, и я обернулся.

Хищное Лицо вежливо мне кивнул.

— Вообще-то, не знаком, — нахмурился я, — ваш орден, князь.

— Ох, да, — Поднебесный улыбнулся, — я не из детей боярских, а из бояр, но сбивать с толку — это моя работа.

— Я не очень люблю, — холодно проговорил я, — когда меня сбивают с толку.

— Прошу меня простить, — он вежливо поклонился, — но настоящее собрание засекречено. Мы поймали уже трех римских шпионов на этой неделе. И это только в Москве. Рисковать было нельзя.

— Вы думаете я шпион?

— Конечно же нет, — рассмеялся Поднебесный, — но перестраховка не помешает.

— Не убедили, — поджал я губы.

— Простите Вячеслава, — улыбнулся император, — он юлит, как и пологается настоящему охотнику на шпионов. Так. Продолжим. С моим братом, вы уже знакомы. Он отзывался о вас, как о чуде империи. Подобных технологий, свет еще не видывал.

— Рад видеть вас, Роман, — улыбнулся Михаил Палеолог.

— Взаимно. Как Светлана?

— Идет на поправку, — он посерьезнел, — ей все еще снятся дурные сны, но она вполне здорова.

— Все нормализуется.

— Благодарю, — он улыбнулся.

— А это, — Иван указал на другого, худощавого и лысого мужчину, в черной водолазке под горло и маленьких очёчках, — князь Ренат Матвеевич Лавров, исполнительный директор РосАрмы.

— Надо же, — я улыбнулся, — акционеры и комиссия компании ждет меня в центре города, а вы здесь.

— Ничего, — холодным высоковатым голосом начал Лавров, — подождут еще. Им не впервой.

Я не ответил, посмотрел в ореховые глаза императора, проговорил:

— Перейдем к делу.

— Вячеслав, будь добр, — приподнялся на месте император.

Начальник тайной полиции щелкнул пальцами, ему тут же передали большой планшет. Он послушно поднес его нам, поставил на стол в специальном чехле-подставке.

— Благодарю, — сказал император и принялся щелкать по экрану, потом перевернул планшет лицом ко мне.

Там проигрывалось видео. Видео событий, о которых я помнил. Вернее тех, в которых участвовал.

Запись камеры уличного наблюдения. Дорога, машина перекрыла улицу. За машиной спрятался маг. А потом появляюсь я. Быстро, как молния, взлетая над автомобилем.

Плохое качество все же позволяет разглядеть, как ифритный плащ обволакивает руку и превращается в пушку. Вспышка превращает кадр в сплошное белое пятно. Потом картинка восстанавливается, и на месте мага лишь обугленные останки.

В тот раз налетчики напали на нас и пытались расстрелять меня и моих близких у Павлина. Я защитил их при помощи плаща, а потом пустился в погоню.

— И? — холодно проговорил я.

Император не ответил. Обратил планшет к себе, и переключив видео, показал новую картинку.

Снова камера, снова наружное наблюдение, но на этот раз гарнизон Урупский, вершина Ограждения.

Передо мной огромная артиллерийская башня-одержимость. Я, облаченный в ифритную броню держу в руках заряд магии, который только что был по мне выпущен этой тварью. Молнии от моей брони белыми всполохами бьют вокруг. Видео прерывается, когда очередной разряд заполняет весь кадр белым светом.

— Это просто невероятно, Роман, — император заглянул мне в глаза, — как вы называете их? Ифриты?

— Верно, — я кивнул, — ифритные вещи.

— Они нужны нам, — быстро проговорил Лавров, — эти технологии жизненно необходимы империи.

— Вы даже не представляете, — посмотрел я ему в глаза, — как вы правы. И чем быстрее вы поможете мне, чем быстрее вся производственная мощь РосАрмы будет в моем распоряжении, тем скорее мы сможем предотвратить беду.

Лавров не ответил. С каменным лицом посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на императора.

— Нам нужны ваши знания, Роман Селихов, — проговорил Иван, — нужно знать, что это за ифриты, нужно знать, откуда у вас такая сила. Представьте армию, вооруженную подобным образом.

— Я видел, такую армию, — нахмурился, — и даже возглавлял. И такие знания будут. Но в обмен на мощности. Мы должны остановить надвигающееся бедствие, и я знаю как.

Воцарилась тишина. Некоторое время все молчали, а атмосфера, словно бы накалялась. Мне показалось, что пелена недопонимания пролегла между мной и этими дворянами.

— Маховик запущен, — отрицательно мотнул головой император, — и события уже не остановить. Спутники показывают, что Римская империя стягивает к границам войска.

— То же самое происходит и на востоке, — начал Лавров, — Империя Восходящего солнца готовит второй фронт.

— Начинается война, Роман, — проговорил император, — и чтобы победить, нам нужны ваши ифриты. Быстро и много.

— Производство нужно наладить оперативно, — сказал Лавров, — поэтому следует обойтись без бюрократических проволочек.

Я холодно смотрел на Лаврова, потом направил взгляд в глаза императору.

— Ты будешь одарен поцелуем прощения, и Селиховы перестанут быть отступниками, — начал Иван, — также тебя ждет боярская ступень.

— И место ведущего консультанта в отделе разработок РосАрмы, — подхватил Лавров, — ваши знания, Роман, нужны нам все до капли. Только так империя выиграет новую войну с минимальными потерями. А те самые проволочки будут устранены, если РосАрма запатентует все эти технологии. Только так министерство обороны даст зеленый свет новому оружию.

— Придется вам, — холодно проговорил я, — немного подождать с вашей войной.

Дворяне переглянулись. Потом недоуменно уставились на меня.

— О чем вы? — проговорил Лавров, — римляне нападут в ближайшие недели. Нам нужно запустить новое оружие, самое большее, через полгода.

— Через полгода, — предчувствуя, что этот разговор не закончится ничем хорошим, хмуро начал я, — уже не будет никого, и ничего. Если только вы не прислушаетесь ко мне.

— Я тоже так говорю им, — начал Палеолог, — нужно действовать быстро, ведь враг ставит задачу — разорвать империю на части. Превратить нас в колонии!

— Существует враг, гораздо более опасный, чем римляне или азиаты, — ответил я, — и чтобы победить его, РосАрма должна в ближайшее время перейти под мой контроль. Возможно, есть еще шанс построить ореол. Хотя вряд ли, но постараться нужно. Еще понадобятся люди, смертники.

— О чем это вы? — нахмурился Лавров, — какой ореол?

— Не лучшее время вы выбрали, чтобы воевать, — проговорил я, — когда явится Пожиратель, не останется, ни Великорусской империи, ни Рима, ни Востока. Только почерневшая и расколотая кора планеты. И смерть.

Глава 22. Новый враг

Дворяне переглянулись. Император выглядел немного удивленным. Палеолог настороженно поглядывал поочередно, то на князя, то на Лаврова. Последний же смотрел холодно и расчетливо.

Лавров сплел пальцы у лица и не отводил от меня маленьких внимательных глаз.

— Что вы так смотрите? — с ухмылкой проговорил я, — хотите прожечь взглядом?

— Хочу понять, — голос Лаврова звучал холодно и вкрадчиво, — о чем вы говорите? Что еще за пожиратель? Звучит, как сказка.

— Так не пытайтесь понять, а послушайте, — я обвел взглядом всех присутствующих, — Пожиратель миров это тоже ифрит, как те, кто живут в каждом предмете, — я поднял руку, и циферблат в часах открылся змеиным глазом.

Император удивленно нахмурился. Лавров же не изменил выражения лица. Однако, расплел пальцы и едва заметно подался вперед.

— Многое из того, что я вам скажу, — начал я, — может звучать странно. Но вы очень и очень скоро сами наткнетесь на доказательства моим словам. Уже натыкаетесь.

— О чем вы? — Император свел густые брови.

— Сколько одержимостей замечено в последнее время в городах империи? Вы можете зайти в интернет и посмотреть. Наверняка пара случаев была и сегодня.

— Это правда, — нахмурился иператор, — в городской управе уже подумывают ввести комендантский час. Но пока молчат.

— Лучше пусть вводят, — кивнул я, — в следующие три-четыре недели одержимых вещей станет еще больше. Они никуда не денутся. Вы слышали, что произошло в аэропорту Нового Краса?

— Я даже видел, — кивнул князь Палеолог, — по телевидению твой бой с самолетом и чертовым летающим автобусом не пустили, но в интернете полно роликов.

— И это только начало.

— Одержимости появлялись всегда, — внезапно начал Лавров, — и раньше тоже. Вспомните две тысячи седьмой год. Тогда случился целый наплыв тварей во всей средней полосе империи. Ваши слова ничего не доказывают.

— Вы думаете, — я посмотрел на Лаврова, — что я не хочу отдавать вам знания? Да. Не хочу. Потому что это долго. И опасно. Сейчас опасно. Готовить ифриторов для РосАрмы? На это уйдут годы. Развернуть военные технологии? Да. Это придется сделать, потому что, как только Пожиратель ворвется в Солнечную систему, как только он засунет сюда хотя бы двадцать процентов своего тела, вы увидите, как ифриты внутри вещей начнут беситься и нападать на людей. Но развернуть военные технологии можно только под моим началом.

Вся троица молчала. Лица дворян были серьезными, взгляды внимательными. Казалось, все они превратились вслух. Лавров, однако, смотрел с явным недоверием.

— От вашей войны не останется и следа, когда придет Пожиратель. И Запад, и Восток начнут метаться в панике, ведь стаи одержимостей примутся штурмовать города. Будет не до войны. Их армии станут на защиту населения. Но если мы не подготовимся к нападению Пожирателя, погибнет весь мир. Вы лишитесь всего, даже своих жизней.

— Вы просите очень многого, — мотнул головой Лавров, — и все это принесет РосАрме убытки.

— Зато вы живы останетесь, — серьезно сказал я, — а ваша РосАрма останется цела.

— У вас есть доказательства ваших слов, Роман? — спросил император.

— Посмотрите вокруг, государь. Одержимости — вот мои доказательства. А еще задумайтесь, почему армии ваших врагов стягиваются именно сейчас.

— Почему? — Палеолог и Рюрик спросили почти в унисон.

— Спросите своих шпионов.

Дворяне переглянулись.

— И главное, — я посмотрел на Лаврова, — небо станет моим доказательством. В ближайшие пару недель внимательно смотрите за небесной сферой.

Некоторое время все задумчиво молчали. Казалось, разбирали мои слова чуть ли не по буквам.

— Я верю Роману, — проговорил наконец Палеолог, — все его оружие, будто из другого мира. Его знания — тоже. Все, что он говорил мне, находило подтверждение. Я считаю, что ему нужно помочь.

— Спасибо, княже, — улыбнулся я. Палеолог кивнул.

— А я не считаю, — посмотрел на него Лавров, — и большинство акционеров Армы тоже. При всем к вам уважении, великий князь.

— Не говорите за всех, князь Лавров, — проговорил император, — золотая акция в руках Рюриков. Арма сделает так, как я прикажу.

— А как вы прикажете? — удивленно поднял глаза исполнительный директор.

— Пока не знаю.

— Ваше императорское величество, — растерянно заморгал Лавров, — господин Селихов говорит бездоказательные вещи. А армии здесь. Вот они. Собираются у наших границ! Готовятся напасть!

— Имперская армия на страже, — проговорил император.

— Но если начнется война, она станет затяжной. Лишь ифриты дадут нам шанс выиграть вчистую.

— Император, — я заглянул в ореховые глаза Рюрика, — когда вы примите мою сторону, и согласитесь передать производственные мощности РосАрмы в распоряжение моего Ифрита. Я открою вам часть знаний. Объясню все, и вы тут же поймете, что к чему. А когда Пожиратель будет побежден, забирайте мою ифриторику себе. Я расскажу все, что знаю. У вас будет информация о самой ткани мироздания нашей вселенной. Вот мое предложение. Доверие и помощь, в обмен на все, что у меня есть. В обмен на мои знания.

— Я скажу прямо, — начал Лавров, — что вижу во всем этом манипуляцию. Империи нужны ифриты. Нужны, чтобы уцелеть на мировой арене. Я не знаю, откуда у вас эти знания. Но знаю, что они работают. Большего мне не нужно. Ваше Императорское Величество, — он посмотрел на Рюрика, — ифриторика нужна империи. А когда империи что-то нужно, — он перевел взгляд на меня, — она берет это силой.

— Это угроза, князь? — сузил я глаза.

— Ни в коем случае, — ледяным тоном ответил он.

— Если вы пойдете по этому пути, мы все обречены, — я отрицательно мотнул головой, — но сначала вам придется убить меня. Я не дам взять мои знания силой. Они умрут вместе со мной.

— А это уже не только угроза! Но и шантаж! — повысил голос Лавров, — Ваше Императорское Величество, а что если Роман Селихов провокатор? Что, если он хочет усыпить нашу бдительность? Что, если хочет отвлечь на какие-то глупости? Все эти рассказы про Пожирателя звучат, как сказка!

— А ну-ка — я посмотрел на Лаврова так, что он аж побледнел, лысина пошла красными пятнами, — скажи мне в лицо, что я предатель.

— Я… — растерялся было он, — не говорю, что вы предатель. Я лишь предполагаю…

— Ты меня обвинил в этом. При императоре и его брате.

— Нет! Это не так! Это лишь предположения!

— Но есть один забавный момент, — внезапно, за моей спиной прозвучал вкрадчивый голос.

Бояре, которые сидели передо мной, подняли глаза поверх моих плеч. Я обернулся. Поднебесный, начальник имперской тайной полиции достал из внутреннего кармана черного бушлата смартфон.

— Ваше Императорское Высочество, — проговорил он, — только что завершилась проверка информации, которую утром передал наш агент в Тошибару корп.

Государственный шпион в Тошибару. Это было бы странно, если бы не то обстоятельство, что Тошибару, по сути, равна Империи Восходящего солнца. Говоришь Тошибару, имеешь в виду империю. И наоборот.

— Ну наконец-то! — проговорил вполголоса Лавров.

— Как удобно, — холодно сказал я, — именно сейчас?

— К сожалению, да, — Поднебесный кивнул, — нужно было убедиться, что ему не подкинули дезинформацию.

— Да, не томите, — император махнул рукой, — этот разговор превращается в какой-то балаган.

Император посмотрел на Лаврова, и тот опустил глаза.

Поднебесный обогнул стол, тактично подошел к императору со спины. Протянул ему свой смартфон. Когда самодержец взял его и принялся листать что-то, то нахмурился.

— Это правда? — он посмотрел на Поднебесного, — у них правда есть такое оружие?

— Мы не знаем, Ваше Императорское Высочество, — серьезно сказал Поднебесный, — но агент говорит, что да. Это ифритные вещи.

— Покажите, — строго сказал я, — мне нужно видеть.

Император обратил смартфон экраном ко мне. Там были фотографии. На первой были изображены солдаты в ифритной броне. Они стройной шеренгой стояли в каком-то закрытом помещении. Съемка велась с такого ракурса, будто фотогроф скрывался.

На следующем фото был… Салазар. Также облаченный в ифритную броню, в руках он держал свой прямой ифритный меч.

— Дайте угадаю, кто ваш агент — проговорил я с улыбкой.

Поднебесный смотрел на меня в упор. Его лицо ничего не выражало, но уголки губ едва подрагивали.

— Зовут его Арсений Зосимов, — закончил я.

Поднебесный не ответил.

Хитрый ублюдок. Я догадываюсь, в чем тут дело. Зосимов работал на имперскую разведку. Но больше всего был верен Салазару. Почему? Не знаю.

Как удобно, что именно сейчас эти фото появились в распоряжении Поднебесного. Когда решается то, поддержит ли меня Великороссия или нет.

Щупальца Салазара проникли гораздо глубже, чем я думал. Он хочет лишить меня поддержки империи, чтобы я сам обратился к нему за помощью. Чтобы согласился работать по его плану. Не удивлюсь, что мое уголовное дело — одна из его ловушек.

Поднебесный и Лавров явно как-то связаны, как друг с другом, так и с Салазаром. Эти фото нужны им, чтобы представить все так, будто у Империи Восходящего солнца уже есть ифритные технологии. Но я-то знаю Салазара. Он никогда не даст им столько ифритов, сколько нужно армии, чтобы вести войну. Он не дурак и знает, что пока хранит знания ифриторики лишь в своей голове, то имеет власть. Фото — дешёвый трюк.

— Солдаты Тошибару Корп, — я кивнул, — я видел их в центре Кубанского поля.

— Что? — Поднял брови князь Палеолог, — можно взглянуть?

Император показал ему фото.

— Да. Это правда они, — он кивнул. Появились из воздуха, когда мы спасали мою дочь.

— Они напали. И все погибли, — проговорил я, — я убил их.

— То есть, — император заглянул мне в глаза, — у Империи восходящего солнца есть ифритные технологии?

— Не в таком количестве, чтобы сражаться на большой войне. Я знаю, кто дал им их и знаю, откуда эти фото у господина Поднебесного.

— Вы очень осведомленный человек, господин Селихов, — Лавров с прищуром посмотрел на меня.

— Спросите вашего друга, — проговорил я, — господина Поднебесного, правильно ли я назвал имя агента. И знает ли он, кто такой Салазар.

— Пожалуй, — поджал губы император, — я тоже задам господину Поднебесному эти вопросы. При личной беседе.

Поднебесный даже бровью не повел. Однако, желваки дрогнули на тонких скулах начальника тайной полиции.

Потом я вкратце рассказал императору про Салазара, Селихова и наш с ними бой. Добавил кое-что про божественных ифритов. Конечно же, подробности о том, что Салазар — моя копия, опустил.

— Какое решение вы примете, император, — наконец спросил я.

Беседа длилась довольно долго. Время перевалило за полдень. На лицах всех присутствующих стала проявляться усталость.

— Я не могу решить так, на месте, — император опустил глаза, — мне нужно время подумать.

— Я верю Роману, брат, — князь Палеолог посмотрел на императора, — прошу, поверь ему и ты.

— То, о чем говорит Роман Селихов, — монотонно забормотал Лавров, — похоже на сказку. Перед ними стоят более насущные задачи, Ваше Императорское Величество.

— Я не могу, — вскинув подбородок проговорил князь, — заставить Романа отдать эти знания об ифритах. Вижу, что силой у него ничего не вырвать.

— Но… Ваше Императорское…

— Я буду решать вопрос о том, куда направит РосАрма свои силы. Война, или Пожиратель.

— Вы примите правильное решение, государь, — кивнул я.

— Я надеюсь, — император заглянул мне в глаза.

Когда все кончилось, было уже почти пять вечера. Черный автомобиль, который вел на этот раз лишь один «черный бушлат» доставил меня к гостинице.

Поднявшись на свой этаж, я разыскал номер. Щелкнув замком, вошел и тут же услышал, как под ногами что-то хрустнуло.

— Что за черт? — посмотрел я вниз.

Аккуратно свернутый листок бумаги лежал на полу, прямо под моей подошвой. Вероятно, кто-то подсунул его под дверь.

Опустившись, я подобрал помятую бумажку, которая оказалась запиской. Прочел:

«Я все знаю. Лавров не добился, чего хотел. Теперь он враг. Нужно переговорить. Завтра. Десять Утра. Будь к сроку по этому адресу. Подпись: Л».

Глава 23. Кардинальное решение

— Благодарю, вот — я протянул таксисту купюру. Хлопнув дверью, вышел из машины.

Серая погода Москвы была сегодня холодной и непривычно промозглой. После южного солнца Нового Краса привыкнуть к мерзкому моросящему снегу и постоянной слякоти было сложно.

Однако я быстро отбросил глупые мысли о погоде. Гораздо важнее было разобраться с текущей проблемой. Пожиратель близко. Империя же не воспринимает эту проблему всерьез. Кроме того, князю Лаврову, исполнительному директору РосАрмы нужны мои знания в ифриторике, при чем на его условиях. Однако этому не бывать.

«Л» ждет встречи, и нужнобыло явиться, чтобы понять, что он хочет. Конечно же, я понимал, что «Л» это Литвинин. Несмотря на то, что этот человек проявлял в основном добрые намерения, я не знал, пойдет ли он против своей компании. И понять это можно было лишь одним способом — поговорить.

Литвинин ждал меня в небольшом сером офисном здании. Оно располагалось довольно далеко от центра, и, по всей видимости, не пользовалось особой популярностью у тех, кто хотел бы снять там рабочее помещение.

Полупустое построенное из бетона и стекла, оно нашло себе место между пестрыми продуктовыми магазинами и большим обувным центром с дешевыми товарами для простолюдинов.

Краткий путь туда вел через узкий переулок между многоэтажками. Вместо того, чтобы проследовать по тротуару в обход, и пересечь широкую трассу под землей, я пошел именно этим путем.

А также, я уже давно знал, что за мной следили. Еще отъезжая от своей гостиницы, я заметил странную черную иномарку. Машина была в не лучшем состоянии, но вместительный, тонированный по кругу универсал вез много людей. И следовал за моим такси не отрываясь.

Просмотрев машину ифритным зрением, я видел ирфиты, которые жили внутри пушек, которыми вооружились шесть человек в машине. Неужели Лавров считает, что меня могут задержать шесть человек? Тогда я решил, что не буду отрываться от погони. Но если они нападут, то убью всех.

Жизни этих людей будут на совести Лаврова. Признаться, я даже надеялся, что они нападут. И догадывался, что произойдет это именно здесь. В переулке.

Я энергично шагал вперед, когда тот самый универсал перегородил выход. Его тормозные колодки запищали. Захлопали двери. Наружу вышло, как я и думал, шестеро.

— Роман Селихов? — первый из них высокий и крепкий парень в черном, застегнутом под горло пальто приблизился.

Остальные, одетые преимущественно в деловые костюмы и пальто выстроились за ним.

— А кто спрашивает? — я не замедлил шага.

— Вы поедете с нами.

— Кто спрашивает, я говорю?

Видно было, что моя реакция напрягла их. Все шестеро занервничали. Те, что стояли позади лидера, стали переглядываться.

— Босс сам с тебя спросит, — проговорил лидер и достал из кобуры, спрятанной под полой пальто, черный пистолет с глушителем.

Я не сдержал смеха.

— Вам даже не рассказали, кто я такой, — я ускорил шаг.

— Стоять! Не двигаться! — сдали нервы у одного из них.

Белобрысый мужик, чуть пониже лидера наставил на меня пистолет. В ответ, я перешел на бег. Почему-то мне хотелось расправиться с ними врукопашную.

Тот, белобрысый, самый нервный, открыл огонь. Пистолет с глушителем громко защелкал в его руках. Пуля просвистела у виска, следующая с глухим звуком попала в плечо.

— Стоять! Не стрелять! — крикнул их лидер, — но это не сработало.

Видя, как я бегу к ним, а пули, попадая, не причиняют мне вреда, огонь открыла вся группа. Даже лидер, громко матерясь, присоединился к ним.

Я же, просто сделал шаг вперед. Ифрит скорости превратил его в рывок. В мгновение ока я оказался рядом с группой.

Просто возник у лидера перед лицом. Мужик выпучил на меня удивленные глаза. Я же обхватил его руки с пистолетом. Быстро, без размаха ткнул в кадык костяшками пальцев. Хрустнуло. Мужик сгорбился и захрипел.

Надо отдать должное остальным — они не растерялись. Перевели огонь на меня. Пули захлопали в спину лидера, когда я защитился им как щитом. А потом бросил в ближайшего мужика. Поймав тело, тот замешкался.

Я метнулся к другому. С размаху дал в челюсть. Хрустнуло, его голова сильно дернулась назад, и мужик просто опал мне в руки. Перехватив пистолет, я задрал его к подбородку врага, которого только что ударил, и выпустил несколько пуль.

В два шага я оказался рядом с другим мужиком. Он успел выпустить в меня три пули. Я почувствовал, как они ушли в грудь и плечо. Аврора тут же приступила к лечению.

Я же схватил его руки. Сильно, до хруста, надавил на запястья. Потом добавил лбом ему в лицо. С громким щелчком третий враг запрокинул голову. Его колени подогнулись и он смешно завалился назад.

Оказалось, к слову, что ребята не так просты. Четвертый отбросил пистолет и принялся собирать магию в руках. То же сделал и еще один. Но мне в руки подвернулся ближайший. Когда он вскинул пистолет, я накрыл черный ствол рукой. Машинально сунул палец между курком и бойком. Когда мужик спустил курок, то курок щелкнул мне по ногтю мизинца. Выстрела не произошло, и стрелок удивленно уставился на меня.

Он не увидел, как в моих руках появилась ифритная катана. Легко сбросив ножны, я шагнул вперед. Одновременно рассек мужика со стороны печени. Он согнулся пополам и рухнул навзничь.

Остались маги. Один сформировал в руках два коротких призванных клинка. Другой шаровую молнию. В следующее мгновение, последний швырнул молнию в меня. Полупрозрачный сгусток плазмы прожужжал в воздухе. Мужик очень удивился, когда магический снаряд с треском ударился в телекинетический щит, который я мгновенно поставил перед собой.

В стороны брызнули искры. Молния побежала по синему защитному куполу моей магии. Маг с мечами завертел ловкую мельницу, пошел на меня.

Я не отвлекаясь на него, со свистом отправил в молнивика сверхплотный сгусток телекинетическое магии. Он как пуля прошил человека насквозь. С хлопком вышел из спины. На пробитом пальто, в области крохотной дыры стала темнеть ткань. Мужик завалился набок.

Отважные ребята! Никто из них не бежал. Скажу больше, странно, но они сражались на удивление самоотверженно. Будто не чувствовали страха.

Маг с призванными клинками взмахнул одним. Белоснежное лезвие призрачного меча прожужжало в пяти сантиметрах от моего лица, когда я ловко ушел сбоку. Противник же, попытался достать меня вторым. Лезвие свистнуло, а я просто поднырнул под него. Выбросил влево руку с катаной. Ифритный меч прошел плоть беспрепятственно, словно резал воздух.

Перерезанный чуть ниже груди, маг-призывник упал на колени. Потом грохнулся набок.

Я осмотрел тела.

— Неужели он думал, что они меня остановят? — проговорил я задумчиво, — или дело не в этом?

Люди сражались так, как это обычно не происходит. Особенно со мной. Как правило, стоит показать свою силу, прикончить лидера или наиболее боевых ребят, как остальные разбегаются в панике. Спасают жизни. Эти решили умереть. Но ради чего? Корпоративных интересов РосАрмы? Что за бред! Они умирали так, будто защищают что-то важное для них. Но что?

Я извлек из ифритных часов ручку с ифритом сильного желания сокрыть преступление. Стал методично тыкать тела. Один за одним они исчезали, словно бы их и не было. Лишь блестящие лужи крови темнели на влажном от мокрого снега асфальте.

Проходя мимо их машины, я ткнул в покрышку и ее. Авто тоже исчезло. Вот оно было, а тут хлоп! И его никогда не существовало.

Осмотрев изрешеченное пулями пальто, я расстегнул его и встряхнул полы. Пули, что Аврора вытолкнула из ран, со звоном посыпались на землю.

— Мда, — выдохнул я, — похож на оборванца…

Плюнув на внешний вид, я зашагал к офисному зданию.

— Ох, Роман, — Литвинин пригладил пушистые баки, — кажется, вы уже повстречались с людьми Лаврова.

— Ага, — поджал я губы, — очень странные ребята.

— В высшей степени, — согласился он.

Мы встретились на верхнем этаже пятиэтажного офисного здания. Большой кабинет, напоминающий ученический класс, потому что сюда, казалось, стянули офисные столы со всего здания, был наполнен серым уличным светом.

Сквозь большие панорамные окна открывался вид на город и серое зимнее небо.

Мы с Литвиновым заняли места за большим офисным столом, напротив друг друга. Его люди дежурили на всем этаже. Двое стояли у входной двери в помещение. Трое находились внутри вместе с нами.

— Серьезная у вас охрана, — кивнул я.

— А по-другому не выйдет, — он отрицательно покачал головой, — люди Лаврова, те, что были на второй машине, когда вас забрали, видели нас вместе. Ко мне уже возникали вопросы вчера. Спрашивали, в каких мы с вами отношениях.

— И что вы ответили?

— В приятельских, — холодно проговорил Литвинин, — проговорись я о «деловых», уже был бы мертв.

— А как же комиссия? Вы были ее инициатором.

— Комиссию РосАрмы распустили, — выдохнул он, — экстренные меры, в связи с близящейся войной. Теперь решает исполнительный директор. А последнее слово в управлении компанией остается за императором.

— Да что у вас там происходит? — нахмурился я.

— В РосАрме? — поднял брови Литвинин, — интриги акционеров. Которые зашли слишком далеко в этот раз. Литвинин подминает компанию под себя. Он уже имеет право на принятие всех текущих решений. А скоро, руль полностью перейдет ему.

— Чего он хочет?

— Войны, — вздернул подбородок представитель Армы, — и сверхприбылей, которая она за собой влечет. Государственные заказы польются рекой, а император, как главнокомандующий армией будет посвящать все свое время стратегии войны и боевым действиям. Ему будет не до РосАрмы. Компания останется в руках Лаврова. И теперь он хочет получить в свои руки и вас.

— Откуда вы все это знаете, Литвинин? — строго спросил я.

— У меня шпион в окружении Лаврова, — задумчиво опустил глаза Литвинин, — ее пока не раскрыли, и информация поступает. Но с каждым днем она ходит все более по тонкому льду.

— Если ситуация обстоит таким образом, — проговорил я, — то все печально. От РосАрмы ждать помощь не придется а Пожиратель близко.

— Я слышал ваш разговор с императором и господами князьями, — кивнул Литвинин.

— Правда? А вы деятельный человек.

— Да, — он пожал плечами, — я научился противостоять Лаврову его же методами. И еще, я верю вам. Верю, что Пожиратель действительно угрожает земле.

— Правда? — несколько скептически посмотрел я на Литвинина.

— Да. Все, что вы говорили, я вижу вокруг. Все происходит один в один в соответствии с вашими словами. Одержимости, война, и вот это.

Он достал из внутреннего кармана своего пальто фото, показал мне.

На них, абсолютная тьма космоса. Лишь странное красно-бурое завихрение виднеется за линией поверхности темной планеты.

— Имперский телескоп Иван IV, — строго проговорил Литвинин, — на снимках странная космическая аномалия, которой не было еще неделю назад. Она возникла недалеко от Плутона.

— РосАрма занимается и космическими исследованиями? — изломал я бровь.

— Мы строим ракеты для ИмперКосмоса, — он кивнул, — у меня там много друзей. В основном из инженеров.

— Что ж, — я всмотрелся в снимки, — это он. Пожиратель. Проклятье… — опустил глаза, — почему вы раньше не показали мне их?

— Потому что получил только сегодня утром, — посмотрел мне в глаза Литвинин. Лавров тоже получил их. Но изменил ли он свое мнение, я не знаю.

Я задумался.

— Он хочет заполучить ваши знания, Роман. И не перед чем не остановится. Я слышал от своего шпиона о каком-то деле уголовном деле, что против вас собирается. На случай, если вы не отдадите знания добровольно, Лавров попытается подключить госаппарат и закон. Засадить вас за решетку. А там добраться до вас уже будет просто.

— Не так просто, как он думает, — холодно проговорил я.

Ясно. Значит, вся эта тема с уголовным преследованием не что иное, как средство шантажа. Попытка поймать меня на крючок. Жаль, что Лавров даже и не подозревает, насколько неудачен такой подход. Я убью каждого, кто попытается навредить мне или моей семье. Каждого, кто попытается остановить меня в борьбе с Пожирателем.

— Я слышал, — продолжил Литвинин, — что император отказал Лаврову в прямой поддержке. И решает, поможет ли РосАрма вам или нет. Я думаю, императора вынудят оказать. В государственном аппарате много чиновников, внешне даже лояльных, которым, тем не менее, также выгодна война. Многие дворяне стремятся хорошо заработать на будущем конфликте.

— И никто из них не понимает, что на пепелище, которое оставит после себя Пожиратель, деньги им будут не нужны.

— Сиюминутная прибыль, он влечет их. — пожал он плечами, — Но у меня есть план. Мы можем попробовать договориться с ним. У меня есть связи. Люди, которые смогут надавить на Лаврова.

— Нет, — я отрицательно мотнул головой, встал из-за стола, — долго и не надежно. Мы можем потратить кучу времени впустую. А Пожиратель использует его, чтобы просочиться в наш мир. Вы знаете, где живет Лавров?

— Эм… Да. Знаю, — кивнул Литвинин.

Я, тот, прошлый я, без сомнений пошел и убил чиновника. Для прошлого меня любые средства были хороши. Лишь бы достигнуть цели. Но так было раньше, не теперь.

Теперь же, я дам Князю Лаврову, Исполнительному Директору РосАрмы шанс. Шанс принять правильное решение. Шанс образумится и выбросить из головы эту хрень о сверхприбылях. Не до них, когда Пожиратель рядом.

— А что предлагаете вы, Роман?

— Я отправлюсь к нему сам. И поговорю. Попытаюсь переубедить. Ну или убью, если не будет другого выхода.

Литвинин некоторое время молчал. Безэмоционально смотрел на меня. Потом, наконец, проговорил:

— Кажется, это слишком кардинальное решение.

— РосАрме есть кого поставить на место Лаврова?

— Да, — повременив немного проговорил Литвинин.

— Тогда я не вижу иного выхода. Мы не можем обрекать на смерть миллиарды из-за амбиций одного. Ночью я отправляюсь в поместье Лаврова. Либо он образумится, либо не будет нам мешать.

— В таком случае, — холодно проговорил Литвинин, — я не имею никакого отношения к его смерти. Если в ней будет необходимость, — он достал блокнот и вырвал листик. Черкнул на нем что-то и протянул мне. Это был адрес, — сделайте это милосердно. И еще, нашей встречи не было. И прошу, если что не оставляйте следов.

Я кивнул.

— Постараюсь образумить старика.

— Да и еще, — проговорил Литвинин, когда я уже было собрался покинуть кабинет, но обернулся на его голос, — остерегайтесь его гвардии. Многие отмечают, что с самыми приближенными его людьми происходит что-то странное в последнее время. Они агрессивны, но в то же время очень покорны и преданы лично Лаврову.

— Как фанатики, — кивнул я.

— Как фанатики. Я не знаю, в чем тут дело.

— Это не важно, — покачал я головой, — важен только результат, — на самом деле, — я задумался, их поведение очень похоже на действие какого-то ифрита, что подчиняет волю людей. Простая магия так не может. Я подозреваю, что он знает об ифритах больше, чем говорит.

— Многие из высшего руководства Армы знают об ифритах. Особенно, после того, как ко всем попал отчет князя Палеолога.

— А у меня такое ощущение, — нахмурился я, — что некоторые еще и пользуются ими. Как? Не знаю. Но я выясню и это. Бывайте, господин Литвинин.

Глава 24. Поместье

Вечер того же дня

Ресторан «Русский Юг» Москва

— Она уже на месте? — проговорил Лавров.

Исполнительный директор, в сопровождении двух охранников прошел в большой холл заведения. Широкий и богато украшенный зал просто дышал роскошью. Пол был начищен до такого блеска, что в нем отражалась огромная хрустальная люстра, занимавшая львиную долю потолочного пространства.

— Да, Ваше Высочество, — поклонился дворянин-управляющий из детей боярских, который лично отвечал за столик и деловые встречи, которые Лавров любил проводить в этом месте.

— Очень хорошо. Надеюсь, все, как всегда, в лучшем виде, Федор? Я доверяю тебе, помнишь?

— Как всегда, я стараюсь, чтобы угодить, — управляющий услужливо заглянул в глаза Лаврову и поклонился.

— Прекрасно.

Директор прошел вглубь зала, охрана же осталась ждать у входа.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, — он присел за столик, взял и расстелил на коленях салфетку, — оказалось, в Москве и в это время года бывают назойливые насекомые, — пошутил он и его сегодняшняя бизнес-партнерша вежливо улыбнулась.

Когда они заказали поесть и выпить и уже приступили к аперитиву, Лаврова побеспокоили.

— Ваше Высочество, — деликатно прочистил горло охранник, появившийся за его спиной.

Лавров, целиком и полностью поглощенный беседой с девушкой, изменился в лице: улыбку сменило кислое выражение.

— Что? — обернулся он.

— Прошу прощения, — опустился охранник к уху князя, — но они все погибли, — прошептал он.

— Что? Они? — недоуменно проговорил Лавров, — даже одурманенные?

Охранник медленно кивнул, проговорил:

— «И» — использовал он принятую аббревиатуру подразумевая «Ифритор», — оказался и правда очень силен.

— Но при нем не было его игрушек! — возмутился Лавров полушепотом.

— Оказалось, были.

— Куда он шел? Что делал? Вы так и не узнали?

Охранник медленно покачал головой.

— Все в порядке? — спросила девушка.

— Да-да, — вежливо улыбнулся Лавров, — просто небольшие проблемы. В бизнесе всегда так, — пожал он плечами, — вам ли не знать этого.

В ответ девушка сдержанно улыбнулась.

— Слежку установили? — обратился он к охраннику.

— Пытались, — сглотнул он, — но… — недоговорив отрицательно покачал головой.

— То есть, вы не знаете, где сейчас «И»?

— Нет, господин.

— Охрану поместья утроить, — догадался Лавров, — расставить снайперов на позиции. И собак пустить.

— Вас понял, — кивнул охранник и отправился выполнять.

— Сёма, — Лавров подозвал его снова, и охранник вернулся.

— Слушаю, Ваше Высочество.

— Передай все это заму своему. Я проверю. И ты больше со мной не работаешь.

Охранник изменился в лице. Удивленно округлил глаза.

— Че стоишь? Выполнять!

— Все точно в порядке? — спросила девушка снова.

— Да, госпожа Селина, — растерянно засмеялся он, — просто сегодня мы переночуем на моей даче, за городом. Там воздух лучше. И комната для гостей больше.

— Как скажете, — немного безэмоционально проговорила Валентина Селина, вернее, это был божественный ифрит, четко выполняющий предписания Гая Юлия Салазара.

* * *

Той же ночью…

Я уверен, что сегодня прохладно. Неприятный ветер продувает насквозь. Мерзкая ледяная крупа сыплется сверху. Хорошо, хоть мелкая. И хорошо, что в ифритной броне тепло.

— Это оно? — проговорил я по одноразовому тапику.

— Да, — из динамика прозвучал грубый мужской голос.

— Хорошо, — отключившись, я сжал телефон в руках. Трубка хрустнула.

Я аккуратно пошарил пальцем в пластиковых обломках. Среди микросхем нашел симку и переломил ее в пальцах. Струсил обломки с ладони, как пепел.

Поместье развернулось внизу. Небольшое, но двухэтажное и аккуратно построенное, оно было окружено высоким сплошным забором. Внутри, четко просматривались основное здание, домик для гостей, помещение для прислуги и в дальней части продолговатое неприметное здание для дежурной охраны.

Активировав ифритное зрение, я тут же просмотрел всех духов, что светились на территории поместья. Тех, что жили в оружие — тоже.

Вооруженные солдаты прохаживались по периметру. Два или три снайпера сидели вокруг, на возвышенностях.

Я решил пойти по спирали. Снайперов придется убить всех. А охрану только с северной части поместья. Именно там наиболее быстро можно проникнуть внутрь, насколько я могу судить.

— Первый снайпер, — проговорил я тихо и сел на краю верхних технических путей водонапорной башни, — здания магазина «Троечка».

Он не увидел, как я приблизился. Броня, с ифритом Сильной Жажды Сохранить внутри, на последнем уровне своего развития могла перемещаться почти бесшумно, и носилась легко, как вторая кожа.

— Какого? — слишком поздно обернулся снайпер, когда я схватил его за ногу и оттащил с позиции, вглубь крыши.

Он даже вскрикнуть не успел, катана легко покинула ножны, прилаженные к поясу на крюк из ифритной ткани. Также легко она пробила его шею и крышу. Боец хрипел недолго. Потом затих в луже собственной крови.

Прислушавшись, я понял, что снайпера вызывают. Извлек его наушник.

— Первый ноль, прием как обстановка? Что за посторонние шумы?

— Чисто, — проговорил я немного, изменив голос.

— Понял. И у нас тоже. Следующая перекличка через пятнадцать минут, как слышно?

— Принял. Конец связи, — проговорил я.

Через пятнадцать минут? Чтобы проникнуть внутрь поместья мне хватит и десяти. Я медленно приблизился к краю здания. Следующий снайпер — верх вон той сотовой вышки. Хорошо спрятался, сукин сын, отсюда не видать. Да и подобраться будет не просто. Но я подберусь.

* * *

Поместье № 1

Основная линия связи частной охранной

службы Князя Лаврова

— Прием, старший. Связывались с первым снайпером? Че-то он не отвечает. Прошу, перепроверить.

— Старший на связи. Сейчас попробую второй канал, может проблема со связью. Жди, — спустя несколько секунд голос продолжил, — снайпер на месте. Пробуй второй канал. Связь ни к черту.

— Вот сука, Лавров на всем, мля, экономит. Не может нормальный внутренний канал отладить? Ему даже ниче делать не надо, знай, плати бабло.

— Заткнись, Леха. Он все же великий князь.

— Радует, хоть, что все чисто. «И» пока не видно.

— Надеюсь, он и не появится. Все слышали, как он разделал тех парней. Под орех.

* * *

На щупальцах я забрался на самый верх вышки. Прилип прямо под площадкой, на которой лежал снайпер. На такой высоте было шумно. Ветер гудел, а башню раскачивало из стороны в сторону не меньше, чем на метр. Как он стрелять отсюда собрался? Или его сюда сунули для наблюдения? Не суть. Вокруг поместья не так уж много высоких мест.

Очень тихо я извлек из ножен катану, посмотрел наверх. Стрелка было видно через сеточную структуру платформы. Взяв клинок перед собой, острием вверх, я выцелил в темноте голову и ткнул туда. Снайпер дернулся. Ноги конвульсивно задрожали. Не издав ни звука, он перестал шевелиться.

— Остался один, — я обратил взгляд на последнее, самое близкое к поместью место, — оттуда прямиков во двор.

Следующий снайпер сидел на крыше соседнего поместья. Не такое богатое, как то, что принадлежало Лаврову, оно все равно было довольно солидным. Но пустым. Хозяева сейчас тут не жили. Об этом свидетельствовал выключенный всюду свет.

Напрягшись, я оттолкнулся от поверхности вышки. Приказал щупальцам ифритной брони отпустить. Прыгнув подальше, я почувствовал сопротивление воздуха. Он запел в ушах и я раскрыл между конечностями перепонки брони. Принялся планировать к позиции снайпера.

* * *

Поместье № 2 (дача)

Кабинет Лаврова

— Ало, — проговорил в трубку Лавров, — Филип, докладывай.

— «И» не замечен, босс. Продолжаем наблюдение. Все посты на местах. Все снайпера на позициях. Живы здоровы. Уже думаем, что не придет.

— Надеюсь, — улыбнулся Лавров, — что придет. Зря, что ли, мы готовили ему западню?

* * *

— Тихо-тихо, — прошептал я снайперу, сдавливая его шею.

Мужик выгнулся в моих руках дугой, потому что я подкрался сзади и взял его на удушающий. Стрелок мычал и кряхтел. Я решил не мучить его и надавил сильнее. Раздался легкий хруст, и он тут же обмяк. Я аккуратно уложил его тело обратно на позицию. На всякий случай взял винтовку, разрядил и повредил затвор. Мало ли, может тут еще есть дружки этого стрелка.

Присев у края балкона, всмотрелся вперед и вниз. Туда, где за высоким забором курсировали два или три караула охраны. Уверен, что еще, как минимум десяток сидит в доме охраны. Ну ничего. Когда они меня заметят, будет уже слишком поздно. Хорошо хоть собак нет.

Я встал, взял разгон в два шага. Разбежавшись, прыгнул как раз тогда, когда очередной караул из двух солдат, проходил середину пути по близкой мне стороне двора поместья. Судя по тому, что они были без стрелкового оружия, оба маги.

Пролетев метра четыре на энергии прыжка, я раскрыл перепонки брони.

* * *

Поместье № 1

Дополнительная линия связи частной охранной

службы Князя Лаврова

— Вано, прием, какого хера ты творишь?

— Прием, а че такое?

— Собаки, мля, где? Я вижу, что ребята курсируют по территории, а ни одного пса нету. Босс распорядился собак пустить.

— Да⁈ Было такое распоряжения⁈ Я не знал.

— Мля, Вано, это косяк. Еб@ть ты проеб@лся…

— Ну, «И» еще нет. А может, он и не явится вообще. Сейчас пойду выпущу псов и отведу на караулы.

— Давай быстрее!

* * *

Скорректировав свой полет, я с ходу врезался в обоих магов разом. Припечатал их в стену. Один обмяк у моих ног. Другой ударился и завалился как-то вперед.

Внезапно, тот что был подо мной, выхватил табельный пистолет. Хотел было направить ствол на меня. С размаху я пнул его голову так, что он тут же обмяк снова, но уже навсегда. Голова, облаченная в черную маску-балаклаву хрустнула от удара. Приняла форму какого-то неровного кабачка.

Второй, пошатываясь, поднялся, полез к кобуре. Видно, что бойцы натренированы. Никто не пытается пользоваться вытяжной магией, если нет на это времени.

Его я остановил иначе. Сгорбившись, прописал крепкий хук, да прям от души. Попал в правое ухо. Череп и этого охранника хрустнул. Выронив пистолет, он завалился на стену. Ударившись, сполз. Я быстро скрыл трупы при помощи ифритной ручки, сам же посмотрел наверх. Подпрыгнув до уровня второго этажа, забрался на балкон.

— Что там было⁈

— Шум какой-то!

— Проверить позиции снайперов! Проверить патрули! Быстрее, ну! — кричал их главный.

Но мне было уже все равно. Я почти добрался до цели.

* * *

Поместье № 2 (дача)

Кабинет Лаврова

— Пришел⁈ — Лавров поднялся из-за своего стола, громко поставил стакан с коньяком, — ну наконец-то! Я уж думал, не заявится! Что? — изменился он в лице и побледнел, — куда пришел⁈

Внезапно в окне справа грохнуло. Человек в причудливой черной форме, напоминающей обтекаемую броню ловко вкатился в помещение через окно.

Лавров аж выронил телефон от страха.

Ифритор, звеня осыпающимся с черных доспехов стеклом, встал. Сделал хрустящий шаг по осколкам.

— Не так быстро, — раздался грубый, искаженный безликой маской голос Романа Селихова, когда Лавров попытался взять пистолет из ящика стола. Лавров замер от страха, — лучше тебе не делать лишних движений, князь. Да и простое стрелковое оружие тебе не поможет.

— Как… как ты нашел меня?.. — с трудом выдавил Лавров, — то, что я здесь, на даче, не знал никто, кроме доверенных моих людей!

— Иногда не стоит увольнять, — Ифритор извлек из кобуры на бедре длинный черный пистолет, — верных тебе людей. Они могут принять это, как оскорбление.

Лавров некоторое время пытался вспомнить о чем или о ком речь, но не смог. Возможно, он просто был очень напуган.

— Ты убьешь меня? — проговорил он, чувствуя, как от страха высыхает язык.

Лавров округлил глаза, когда пистолет Селихова раскрыл зубастую пасть и многочисленные глаза.

— Пока нет. Я пришел поговорить. Хотя, если тут появятся твои люди, ты умрешь немедленно. Можешь взять телефон, чтобы отозвать их.

— Хорошо, — Лавров кивнул, — я сделаю, как ты говоришь.

— А еще, — голос Ифритора понизился, — где она?

— Кто?

— Валентина Селниа. Я видел, как она сияет на всю твою дачу ифритом, что живет внутри нее.

Лавров непонимающе уставился на ифритора.

— Нам предстоит серьезный разговор, директор. Кажется, мне, ты слишком много скрываешь от Империи.

* * *

Поместье № 1

Дополнительная линия связи частной охранной

службы Князя Лаврова

— Ну че, мужики, походу «И» сегодня не придет. Все тихо.

— Походу. Ну ничего. Главный сказал ждать до талого. Так что ждем.

Глава 25. Одурманенные

— Валентина Селина? — Лавров аж вспотел, при чем тут она? Она лишь мой бизнес-партнер. Не имеет никакого отношения, ни к ифритам, ни к надвигающейся войне.

— Мне кажется, — я видел настоящий ужас в глазах исполнительного директора РосАрмы. Еще бы. Маска ифритной брони — то еще зрелище, — вы плохо ее знаете.

Я активировал ифритное зрение. Быстро пробежал глазами по всем стенам, чтобы увидеть свет ее ифрита. Когда я приближался к поместью, то видел божественного ифрита. Ифритным зрением он улавливался в форме большого золотого солнца, сияющего в глубине поместья. Однако, когда оказался в кабинете, свет тут же исчез.

На самом деле, я не ожидал увидеть ифрита, принадлежащего Салазару здесь, в Москве. Но если Валентина объявилась, значит, следует ждать новых проблем. Возможно, очень больших. И все, что произойдет тут сегодня, явно пойдет не по плану. Уже пошло. Но я адаптируюсь, чтобы ни случилось. Другого выхода просто нет.

— О чем вы говорите?

— Вы не можете не знать, что Селина из Тошибару. Ведь знаете же, ни так ли? — сказал я.

Он молчал.

— А император в курсе, что вы ведете дела с врагом перед самой войной? Пожиратель — это пустой звук для вас. Но деньги… деньги звучат приятно. И даже неважно, что бизнес-партнер находится по ту сторону линии фронта. Таким как вы, это не было важно и в прошлой войне. Неважно и в той, что скоро начнется.

— Я могу это объяснить. Дело не идет об оружии. Тошибару изготавливает и гражданскую продукцию. Мы будем торговать с ними бытовыми… — Внезапно Лавров застыл на месте, и я сразу заподозрил, что сейчас начнется неладное.

В коридоре раздался громкий звук солдатских сапог, но меня это не сильно волновало. Была другая проблема.

Я видел, как Лавров напрягся. Как на лбу исполнительного директора выступил пот. На шее вздулись вены. Лицо исказила жуткая гримаса: он оскалил зубы, выпучил глаза.

Тогда я понял, что Лавров больше не принадлежит себе. В следующее мгновение, он неуклюжими, будто затекшим телом, метнулся к ящику стола, достал оттуда пистолет и напарвил себе под подбородок.

Я среагировал мгновенно. Одним рывком, перемахнув через стол, оказался рядом с ним. Легонько толкнул и только тогда раздался выстрел. Пуля с глухим хлопком ушла в стену над головой Лаврова.

Я зажал его дрожащую руку в пальцах. Лавров же силился снова направить ствол себе в голову. Было понятно в чем дело — божественный ифрит в теле девушки взял под контроль всех этих людей. Лаврова тоже. И хотел убить его. Но зачем?

Скорее всего, все это спектакль. Салазар хочет подставить меня. Хочет, чтобы об убийстве стало известно всем. Лавров, конечно, подонок, продающий родину за деньги, но убийство было для меня последним средством. И оно было бы тихим, а случилось бы не сегодня. Теперь же, карты разложены по-новому. И с этим нужно было что-то делать.

Дверь распахнулась. Внутрь вбежал взвод солдат. Все в черной форме, брониках, масках и касках. У каждого короткий пистолет-пулемет при себе.

Раздалась первая очередь. Пули с хлопками ударили в броню. Высекли по ней искры. Черная поверхность ифритной ткани ответила на атаку типичной реакцией — красными молниями. Энергия пуль поглощалась броней и текла в ее хранилище.

Я взглянул на Лаврова. Тот все еще силился застрелиться. Тогда я просто вырвал у него из рук пистолет, быстро разрядил и разобрал. Затворную раму просто согнул, чтобы нельзя было собрать ствол обратно.

— Передохни немного, проговорил я Лаврову и легонько приложил головой об пол. Мужик потерял сознание. Перестал трястись в припадке.

Солдаты просто стояли и разряжали мне в спину магазин за магазином. Пули свистели всюду, врезались в стену передо мной. Из дыр сыпалась штукатурка. Весь стол был изрешечен. Когда я поднялся и повернулся к солдатам, они почти никак не среагировали.

Каждый, как безэмоциональный робот, продолжал жать на спуск и машинально менять магазин.

Я даже не стал заморачиваться. Просто отрастил на плечах несколько небольших ифритных пушек. Ткань поплыла и вытянулась в черные стволы. В следующее мгновение они открыли большие змеиные глаза, а потом и пасти.

— Спасибо за заряд, — проговорил я, но знал, что звук стрельбы перебивает мой голос.

Потом хлопнуло. Яркие красные сгустки магии синхронно вылетели из стволов-пастей и одновременно скосили всех шестерых солдат. Пробитые навылет, они, синхронно отлетели в стену. Пробили своими телами уже поврежденную выстрелами, прошившими их насквозь, межкомнатную перегородку. Взвод, в полном составе завалился в другую комнату и замер там.

Осмотрев Лаврова, который лежал без сознания и тихо дышал, я вышел в середину его кабинета. Хотел, было идти искать Валю, но то, что произошло в следующий момент, застало врасплох. Сбоку раздался характерный хлопок магии. Меня сильно толкнуло в плечо, да так, что я отлетел в стену. По броне побежали новые молнии.

Я посмотрел, откуда прилетело. Это был солдат. Облаченный в такую же простую черную униформу, защиту и маску, он тем не менее держал в руках автомат АК. Ифритный.

Оружие смотрело на меня единственный змеиным глазом, выросшим прямо на мушке. Ствол расщепился узкой клыкастой пастью и громко клацал зубами. Тонкий змеиный язык то и дело выглядывал наружу.

— Подруга из Тошибару привезла новые игрушки, — проговорил я, вставая, и солдат выстрелил снова.

На этот раз я успел увернуться: легко перекрутился, лег на спину и тут же выдернул из кобуры на бедре свой ифритный ствол страха. Дал выстрел в солдата. Белый пучок света сбил его с ног. Мужик отлетел и выстрелили в потолок. Когда упал, его присыпало штукатуркой от собственного попадания.

Тогда вбежала новая группа. Первый, вооруженный зубастым пистолетом, подобным моему, прицелился.

Я думал, что он пальнет магией, и уже сменил положение, перекрутившись вправо и встав на колено. Стрелок же не выстрелил: когда он нажал на спуск, ствол нелепо удлинился, а ифритный пистолет раззявил пасть. Куснул пол прямо там, где был только что я. Справедливости ради, он выгрыз немаленький участок пола.

Я же только выстрелил в солдата с пистолетом. Тот отлетел. В своего товарища, но его откинули в сторону свои же. Что б не мешал вести огонь.

Дальше ввалились еще двое с ифритными АК, обоих я хлопнул из своего пистолета.

Тогда удар пришелся из другой комнаты. Бабахнуло так, что пробило стену. Куски кирпичной кладки вперемешку со штукатуркой брызнули во все стороны.

Осколки образовавшегося строительного мусора защелкали по броне, я обернулся.

Там стояли пятеро солдат с ифритными дробовиками. Один из них выстрелил, да так, что магические голубые снаряды грохнули в доспех, сбив меня с ног. Отлетев, я разломил своим телом стол. Бросил взгляд на валявшегося без сознания Лаврова.

— Ладно, — проговорил я себе под нос, — хотите по-взрослому?

Я быстро встал на колено. Заметил, как вся группа навела на меня дробовики. Ифриты во всем оружии были простые низкоуровневые и массовые. Но по убойной силе даже они давали фору ни то, что стрелковому оружию, даже вытяжной магии.

Тогда я сорвался с места. Сделал шаг и рывком метнулся к первому бойцу.

Он не успел нажать на курок, потому что моя катана разделала его в поясе. Солдат замер, а потом сложился, разбрызгивая кровь.

Тот, что стоял рядом, словно автоматон навел на меня свое оружие. Я легко перехватил клинок двумя руками и пронзил дробовик. Катана тут же выбила из оружия ифрита, и дробовик принял нормальную форму: зубы в круглом стволе вросли в металл, а глаза на цевье закрылись.

Тогда я повел мечом вдоль оружия, рассекая его корпус. Прихватил и пальцы солдата. Отрезанные, они упали на пол, как финики, а их владельца прошило моим ударом от печени до плеча. Он завалился на спину.

Следующего с ходу резанул по горлу. Другой решил пойти врукопашную. На что он рассчитывал? Он замахнулся тяжелым прикладом и тут же получил по рукам. Предплечья разрезало пополам. Оружие, вместе со все еще сжимающими его руками грохнулось на пол. Сам же охранник получил фронт кик в броник, да такой, что снес последнего оставшегося в живых. Оба выбили собой дверь. Я приблизился к ним, и пронзил их одного через другого. Наемники некоторое время дергали ногами, потом затихли.

Внезапно, я услышал шум из соседней комнаты. Вспомнив о Лаврове, отправился туда.

— Вот сука, — выпалил я, когда увидел, как мужик исступлённо бьется головой об стену. Обои в этом месте уже напитались кровью, а лицо Лаврова было разбито в фарш.

Подскочив, я оттащил его к середине комнаты, но Лавров уже ослаб. Я встал. Еще несколько мгновений смотрел, как исполнительный директор РосАрмы хрипит. А потом Лавров умер.

Я стиснул зубы. Салазар снова ведет свою игру. Что он задумал? Казалось, что он хочет как-то связать Тошибару с РосАрмой через Лаврова. Но Валентина заставила его убить себя. Что дальше?

Внезапно, я услышал во дворе какой-то шум. Торопливо вышел к коридору и прошел к балкону второго этажа. Тогда увидел ее.

Снег усилился. Широкий ухоженный двор с клумбами и небольшими декоративными елками освещали уличные прожекторы. Посреди двора на плиточной площадке стоял отряд солдат. Около тринадцати человек в черном. Все явно были людьми Лаврова. Каждый вооружен ифритным оружием.

Перед строем, явно зачарованных, или даже одурманенных силой ифрита бойцов стояла девушка. Облаченная в белую ифритную броню, она была ко мне спиной. Обернулась.

Валя безэмоционально посмотрела на меня. Потом, внезапно, на ее лице взыграла ухмылка.

Человеку, в чьем теле живет божественный ифрит, не нужна броня. Если только он не собирается подставить ифритора. Я не стал ждать, что будет дальше, а спрыгнул с балкона на красную плитку двора.

Девушка же щелкнула пальцами, и вся группа вмиг исчезла.

— Проклятье, — сжал я зубы, — телепортировалась. Но куда?

Спустя мгновение, до меня начало доходить. Я вытрусил из ифритных часов свой основной мобильник и набрал Литвинина.

— Да, Роман, слушаю.

— Не спите? Где вы?

— Не сплю, — проговорил он строго, — Лавров созвал экстренный совет директоров РосАрмы буквально полчаса назад. Я решил, что вы о чем-то договорились.

— Вы в РосАрме?

— Да, в головном офисе, — проговорил он растерянно, — а что… что-то случилось?

— Спасайтесь! Быстро! — прокричал я в трубку, — сейчас офису атакуют!

— Что⁈ Кто⁈ — раздалось в трубке, — О предки!

— Вот сука… — прошипел я, слушая, как на том конце провода раздались звуки выстрелов и чьи-то крики.

Глава 26. На вершину

Литвинин полз под длинным столом для конференций. Снаружи звучала стрельба и крики. Звон стекол и гильз, падающих на пол.

Неизвестные, которые переместились прямо в головной офис. Когда там собралось большинство акционеров — князей и высокородных господ из бояр, тут же устроили настоящую резню. Убивали всех без разбора. Каждого, кого найдут.

Литвинин же успел укрыться под столом. Ему казалось, что звонок Селихова стал судьбоносным. Что именно этот звонок спас ему жизнь. Да и спас ли? Еще не известно. Террористы все еще бесчинствовали наверху башни РосАрмы.

­­­­­­­­– Найти всех, немедленно! — Кричала властная женщина в белой броне, руководившая нападением, — никто не должен уйти живим!

Эти слова очень беспокоили Литвиниа. Он был старым солдатом, офицером и не сказать, что сильно боялся смерти. Однако, его гибель все равно была нежелательна как для РосАрмы, так и для империи. Не говоря уже о его роде.

— Прошу не стреляйте! — закричал князь Вольский, которого Литвинин знал давно и считал довольно скользким типом.

Литвинин пролез немного вперед и, взглянув из-под стола, увидел Вльского. Вернее, лишь его ноги. Всюду рядом валялись тела прислуги охраны и акционеров. Мраморный пол заливали лужи крови.

— Не надо! Не убивайте, — молил Вольский.

Переведя взгляд вправо, Литвинин увидел черные берцы солдата-налетчика, тот, явно в стрелковой позе приближался к князю.

— Нет, прошу! — только и успел вскрикнуть князь.

Раздался громкий выстрел. Звучащий специфически, он больше напоминал звук магии. Помещение осветило вспышкой. Литвинин увидел, как ноги князя дрогнули. Услышал шлепки разлетающейся плоти. Весь пол залило каплями крови.

Нижняя часть тела Вольского грохнулась на мрамор. Верхней не было вообще. Ее разнесло выстрелом. Литвинин понял, что оружие было ифритным.

Он замер, совершенно не двигаясь. Даже не дыша. Наблюдал, за бойцом, который остался тут один. Солдат медленно обошел стол вокруг. Потом вышел в соседнюю комнату. В ней еще шел бой.

Литвинин медленно выбрался из-под стола. Он хотел улизнуть к служебному лифту, что располагался в коридоре, ведущем к туалетам. Однако пришлось бы пройти через холл, в котором еще находились враги.

Хотел, сначала переждать, но он слышал, как женщина распоряжалась заложить на верхних этажах бомбы. Это был гребаный теракт.

Литвинин медленно приблизился к входу в холл. Там раздался выстрел и крик. Он замер, вжавшись в дверной косяк. Потом, когда слегка выглянул, увидел их. Три солдата дежурили в холле. Они стояли как-то странно, как манекены. И пришли в движение, только когда один из охранников РосАрмы очнулся и медленно полез к пистолету. Охранник был ранен. Литвинин видел, как он оставлял за собой кровавый след.

Тогда один из солдат просто приблизился и добил его из своего ифритного пистолета-пулемёта. Пушка выплюнула в несчастного сгусток зеленой магии, и того просто разнесло в клочья. Все все вокруг забрызгало кровью, даже самих солдат. Они не отреагировали. Стрелок замер там же, где только что убил человека.

Когда завибрировал мобильник, Литвининчуть не вскрикнул. Он медленно отошел от входа и прижался к стене. Вытащив телефон, он взглянул на экран.

— Слава Роду, — сглотнул он и нажал «принять вызов».

* * *

— Роман? — Прозвучал шепот в трубке, — где ты?

— Рад, что ты жив, — ответил я.

— Это какой-то ад! Я не понимаю, как вообще все это может происходить!

— Так бывает, если знания ифриторики попадают в чужие руки. Они еще в здании? — спросил я, — не ушли?

— Еще здесь. У них странное оружие. Наверное… — было слышно, что Литвинин задумался на том конце, — наверное, ифритное. Их мало, но с таким вооружением, они выбили всю охрану. Хотя на это и понадобилось время. Да. И еще один момент.

— Какой?

— Я слышал, — торопливо начал Литвинин, — что они взорвут башню РосАрмы. Женщина приказала разместить везде бомбы. Но вот в чем проблема, — задумчиво проговорил он.

— Ты не видел у них с собой столько взрывчатки, чтобы навредить башне, верно?

— В-верно, — сглотнул Литвинин, — мне казалось, что они пришли налегке.

— Так и есть, — я кивнул, — если только взрывчатка не ифритная.

И, к тому же, там божесвтенный ифрит. Если Валя получит от Салазара правильные инструкции, она разнесет это здание своей магией. Может, она так и поступит, если их прижмет. А почему не сделала так сразу? Видимо, не хочет светить свои способности перед людьми. Короче, я должен успеть быстрее, чем начнется достаточно мощный штурм, который может сорвать планы террористов.

— Власти предпринимали попытки штурма?

— Я не знаю. Я застрял наверху. Тут повсюду солдаты. И эта женщина…

— Руководит ими, — окончил я слова Литвинина.

— Верно! Ты придешь?

— Да.

— Молю, быстрее!

— Я стараюсь, — проговорил я и пришпорил Фырчика, — но эти Московские пробки, сам знаешь.

С момента телепортации Вали с дачи Лаврова прошло больше часа. К этому времени я уже вовсю несся к зданию РосАрмы.

Выбора не было, и единственным скороходным средством передвижения был Фырчик. Я извлек его из ифритных часов, и стальной пес с лязгом ступил на припорошённую снежной крупой плитку дачного двора.

Тогда я сел верхом и вместе мы помчали к городу. Путь был неблизкий. Я постоянно вливал в железное тело пса дозы магии. Фырчик, подражая собачьему дыханию, несся вперед. Его стальная шкура раскалялась все сильнее и сильнее, а скорость возрастала.

Он шел напрямик. Простые, наполненные автомобилями дороги пес перемахивал в один прыжок, широкие — в два, в три.

Когда мы вошли в город, начались проблемы. Пришлось двигаться где по улицам, где дворами. Иногда взбираться на здания и продвигаться крышами.

Перемахнув очередную, запертую в пробке дорогу, я заметил, что над нами с Фырчиком появился вертолет. Он не отставал и подсвечивал нас прожектором.

Я почти сразу догадался, что власти города приняли нас за одержимость. А это значит, что если мы с Фырчиком не поторопимся, то можем нарваться на отряд чистильщиков. А он сильно затормозит нас.

Когда на горизонте появилось футуристическое здание РосАрмы — башня из стекла и металла, я связался с Литвининым. Именно тогда мы поговорили с ним о взрывчатке.

Я перепрыгнул очередной мост, потом дорогу, и оказался на большой площади перед зданием Армы. Там уже собрались машины спецназа и даже боевые маги.

— Внимание! — крикнул командир одного из взводов, только что выгрузившихся из машины, — одержимость! Занять позиции!

Солдаты, облаченные в форму с цифровым камуфляжем и кивларовыми вставками, выстроились в ряд. Они не использовали оружие, и я понял, что это маги.

Встав в позу вытягивания магии, они разделились на две линии. Передняя выставила щиты. Задняя принялась кастовать совместное заклинание.

— Вверх, Фырчик! Вверх! — крикнул я и влил в шкуру животного еще магии.

Из пасти глаз и ноздрей пса вырвались огненные струи. Сам он раскалился добела. Он несся, как призрачный конь, выбивая искры из асфальта. За нами потянулась огненная дорожка.

— Огонь! — заорал командир взвода.

Из-за щитов вылетела и полетела по дуге огненная капля. Пес ушел в сторону и легко увернулся от магии, которая разлилась по площади за нами и скрутилась в огненный шторм.

Новое заклинание они не успели подготовить. Фырчик перемахнул их шеренги, потом перепрыгнул машины. Солдаты со стрелковым оружием даже не успели навестись. Фырчик ускорился сильнее, да так, что пламя из пасти стал сбивать ветер. А потом он прыгнул снова.

Взмыл в воздух метров на пятнадцать. Со звоном мы влетели на четвертый этаж здания. Всюду разлетелись осколки стекла. Фырчик, оставив на полу черные полосы, затормозил, проехался на лапах.

— Фу! Остынь! — приказал я.

Пес встряхнул головой, словно избавлялся от воды на шкуре, а потом выпустил из ноздрей струи густого пара. Когда Фырчик остыл, я спрятал его в свой ифритные часы, сам же, извлек пистолет и заторопился к лифту.

Нужно было попасть на верхний этаж. При этом опередить как Валю с ее бомбами, так и штурмовую группу.

Приблизившись к лифту, я сначала попытался его вызвать, но не дождался. Поэтому просто размахнулся и вонзил руку между створок двери. Просунув вторую, я раздвинул их. Заглянул в шахту

Ни сверху, ни снизу, не видно было лифта. Не было даже железного троса. Видимо, террористы отрезали его, чтобы штурмовая группа не могла воспользоваться лифтом. Что-то мне подсказывало, что-то же самое творится и в остальных лифтах здания. Ну что ж, это меня не волнует. И точно не остановит.

Я приказал ифритной броне отрастить щупальца. Они тут же высвободились из спины и груди. Тогда я прыгнул в шахту и зацепился за опоры на стенах. Полез вверх, словно паук.

Выйти я решил на девяностом этаже. Чтобы понять, где я, пришлось считать лифтовые выходы. То еще занятие, но я был предельно сосредоточен.

Выломов двери, я попал в широкий и пустой холл. Первым делом, прислушался. Ни звука. Ни стрельбы, ни шума боя. Значит, они выше. Наверняка все лифты на верхних этажах контролируются. То же самое можно сказать и про лестничные пролеты. Солдаты, хотя бы по одному расставлены всюду.

Я ухмыльнулся. Проверил как закреплена катана на поясе. Посмотрел на свой ифритный пистолет. Тот посмотрел на меня в ответ.

Действовать в лоб нельзя. Они могут рвануть те бомбы, которые успели установить. Я взглянул на широкие панорамные окна. За ними светилась желтыми огнями Москва.

* * *

Литвинин судорожно соображал. За это время он успел помотаться по этажу. На лестнице ведущей вниз стоял солдат. По ней Литвинин надеялся попасть в лифт для прислуги, что располагался на девяносто шестом этаже.

Однако, теперь это был не вариант, и он решил вернуться, к входу в холл. Когда он снова заглянул в широкий зал, увидел тех солдат, что убили охранника. Они, как роботы все еще стояли на том же месте.

А потом пошевелились. Литвинин, притаившийся за широкой входной аркой, вздрогнул. Солдаты же, будто заинтересовались окном. Они вскинули оружие и медленно пошли вперед, к окну. Будто бы что-то увидели там.

Когда оба перешли на бег, Литвинин понял, что увидели точно. Первый прижал пистолет-пулимет к плечу и… оружие не сработало. Солдат все жал и жал на курок, но ифритный ствол просто отказывался стрелять. То же самое случилось и со вторым.

— Что за черт? — нахмурился Литвинин.

В следующее мгновение, стекло широкого панорамного окна лопнуло трещинами. Почти из его центра вылетело длинное копье. Оно пронзило одного из солдат, и тот согнувшись, упал на колени. Другой даже не среагировал на смерть товарища. В следующее мгновение стекло лопнуло полностью.

Литвинин очень удивился, когда оно лопнуло не внутрь, а наружу. Все осколки вылетели в ночную пустоту города. Внутрь же, ворвался он, Селихов.

Глава 27. Игра началась

Первым делом я использовал кинетическую магию, чтобы разбить стекло, причем наружу. Оттолкнувшись от стеклянной поверхности, я отлетел назад, повиснув на щупальце ифритной брони. Напрягся и поджал ноги.

Выбросил руку вперед и сжал пальцы в кулак. Вокруг него тут же задрожал, заколебался воздух. Невидимая телекинетическая волна, направленная в мою сторону, рванулась ко мне. Увлекал за собой растрескавшееся стекло. Окно захрустело и пошло новыми трещинами, потом лопнуло на мельчайшие осколки.

Оно вылетело наружу, а внутрь залетел я. И сбил ногами солдата с ифритным оружием. Он рухнул на спину. Я же перекатившись, встал на колено. Вытянул в его сторону руку с ифритным пистолетом страха.

Ствол раззявил пасть и моргнул многочисленными глазами. Потом он вывалил длинные розовый язык. В следующий момент хлопнуло. Вспышка осветила полутемный холл. Белый сгусток света, вырвавшись изо рта моего пистолета, ударил в мужика, и тот забился в конвульсиях. Потом затих.

— Роман! — приблизился ко мне Литвинин, — они везде! Заняли все верхние этажи!

— Я вижу, — включив ифритное зрение, я повел взглядом.

Во всем здании было большое количество ифритов, причем самых разных. Но искусственных, созданных на станке, я мог отличить от всех остальных. В оружии солдат сидели в основном Ифриты Разрушения. Их было легко создать, просто контролировать и почти ничего не стоило вселить в вещь. К душе ирфитора они тоже не привязывались. И это было моим преимуществом. Я мог легко подчинять ифриты себе. Будь они сложнее, как мои, такой трюк у меня не получился бы.

Тех ифритов, что находились в оружии этих двух бедолаг, убитых мной только что, я просто усмирил. Они не подчинялись больше ничьим приказам, кроме моих. Простое, но действенное средство, если сражаешься с обычными, не обладающими способностями ифритора людьми, которые при этом вооружены ифритными пушками.

Я переместил взгляд вверх и вправо. Увидел зеленые сгустки Ифритов Разрушения, сидящих в оружии террористов. Насчитал я таких около двадцати пяти штук. То есть, двадцать пять бойцов. Немного. Были и фиолетовые сгустки, в которых я опознал Ифритов Сильнейшего Разрушения. А это как раз таки бомбы. Именно их солдаты размещали на колоннах и несущих стенах конструкции вершины башни.

— Они хотят взорвать верхнюю часть, — следя за их передвижением проговорил я.

— Но зачем им это? — Литвинин непонимающе посмотрел на меня, — Если надо разрушить здание, то логично начать снизу. Взорвать основание. Если только…

— Верно, — я кивнул, — это послание империи и императору. Я уверен, что их нападение преследует несколько целей. И это явно одна из них. Они взорвут вершину имперской РосАрмы. А Арма — символ военной промышленности Великороссии. Это символическое обезглавливание империи, — посмотрел я на Литвинина.

— Сильнейшее психологическое воздействие перед войной, — задумался он.

— Верно. И не только. Вся верхушка вырезана. Это значит хаос в управлении.

Конечно, я был уверен, что есть еще одна причина: Салазар пытался лишить Арму возможности поддержать меня. И для этого решил действовать именно так, жестко. Кажется, у него был другой план, связанный с Лавровым, но когда я его нарушил, они пошли другим путем.

— О предки… — поджал он губы, — это нужно остановить.

— И я остановлю. Будь здесь. Никуда не уходи. Стрелять умеешь?

— Конечно, — кивнул он, — я был солдатом.

— Тогда возьми ифритный ствол одного из них, — я указал на тела, — я подчинил их. Теперь сможешь пользоваться ты, по моему желанию.

Не ответив, он кивнул и подобрал пистолет-пулемет. Поморщившись оттого, что ствол был весь в крови, Литвинин все же отбросил брезгливость и взялся за цевье.

— Не высовывайся, — сказал я, — я должен сделать все тихо. Шороху наводить еще рано.

Когда представитель Армы вернулся в комнату для заседаний, я принялся наблюдать дальше. Валю выявил сразу. Она была на самом верхнем этаже. Ее божественный ифрит в теле сиял почти как солнце.

— Что ж, начнем, — проговорил я и принялся приручать те ифриты, что были взрывчаткой. Правда, дотянуться я мог далеко не до всех и занялся только теми, что были над этим холлом.

— Эти не рванут, — проговорил я, когда расправился с последним из тех ифритов, что были надо мной.

Их я приручил через межэтажные перегородки. А потом увидел, как из группы зеленых ифритов, а это точно были солдаты, отделилась пара и пошла к лестнице, ведущей вниз, к холлу, в котором я находился.

Я подобрал свое копье и тут же прильнул к стене у лестницы. Стал ждать, когда они войдут. Важно было убрать их быстро и по возможности тихо. Вероятно, Валя услышала шум на нижнем этаже и решила отправить двоих проверить, что тут творится.

Когда солдаты пошли по последнему пролету, я приручил ифритов, что жили в их оружии. Теперь пушки совершенно безвредны. Но тревогу эти ребята поднять могут. И если это случится, Валя, скорее всего, прикажет взорвать те бомбы, которые уже успели расставить. Сама она может скрыться в любой момент.

Сначала солдаты двигались более-менее спокойно. Потом, ближе ко входу в холл, они пошли друг за другом. Взяли свои пушки на изготовку.

Когда ствол первого — большой дробовик с толстым продолговатым цилиндром глушителя показался из-за угла, я тут же начал действовать.

Левой перехватил пушку и просто вырвал из рук солдата. Правой ударил ему в лицо. Хрустнуло. Солдат упал как подкошенный. Второй только и успел, что вскинуть свой ствол, а я уже был рядом. Схватил его за лицо и повалил на ступени.

Он даже не вскрикнул, потому что не мог, ведь моя рука в массивной ифритной броне зажала ему рот. Солдат упер ствол своего пистолета-пулемёта мне в живот и бешено жал на курок. Стрельбы не было, и я вырвал оружие из его рук, отбросил ствол куда-то назад.

Стоит отдать должное, солдат не растерялся и достал нож. Тут же попытался всадить лезвие мне в руку. С размаха ударил, и клинок со щелчком раскололся о броню. Лезвие со звоном отлетело куда-то в сторону. Зазвенело по ступеням.

Легким движением, я свернул бойцу шею. Прислушался и взглянул наверх. Ифритное зрение показало, что остальной отряд все еще на месте и занимается своими делами. Отлично, никто не переполошился.

Я прошелся по холлу и спрятал все тела при помощи ручки с ифритом жажды скрыть преступление. А потом задумался.

— Хм, — проговорил я себе под нос, — а это может сработать.

Последний труп, солдата, которого я пронзил копьем, я хорошенько обыскал и вытащил из ножен на груди длинный тактический нож. Армейский с черным антибликовым лезвием и кинжальной заточкой, он выглядел внушительно.

Я сел на колени, по-азиатски, положил перед собой нож, а ручку с ифритом переломил пополам. Увидел, как дух принялся вытекать из нее тоненьким ручейком. Я помог ему, когда с хрустом растер в пальцах оба кусочка ручки.

Подставив ладонь, я взял ифрита, и он, покаранный, легко послушался меня, прилип к пальцам.

Тогда я вселил в пустой и новый нож бойца свой ифрит, начал ифритное высвобождение. По мере того как тело ифрита превращалось в ауру предмета, нож менялся. Со стороны навершия открылась маленькая зубастая пасть. Три тоненьких змеиных языка высунулись оттуда, как щупальца. Тронули воздух.

Я взял мой новый ифритный нож в руки, а потом пырнул им тело солдата. Оно вмиг испарилось.

— Этим, конечно, ничего не разрежешь, все будет просто исчезать — усмехнулся я, — но идеально, для моей тихой игры.

Испробовать нож я смог почти сразу. Солдаты рассредоточились, потому что закончили минировать верхний этаж. Меньшая часть осталась на карауле, а остальная группа распраделилась по оставшемуся этажу, чтобы разместить бомбы. Интересно, что выступает у них взрывчаткой?

Надо мной, на верхнем этаже, осталось пятеро. Они стояли в нескольких местах, и казалось расположились, совсем без системно, хаотично. Во всяком случае, я не заметил какой-то тактической необходимости в том, чтобы стоять именно так: двое в центре, один у окна, другой у несущей стены, у бомбы. Возможно, сказывалась безвольность налетчиков. Я знал, что все они подчинялись сейчас божественному ифриту. Своего сознания в человеческом смысле у этих людей не было.

Тогда, спрятав нож в ножны, которые броня вырастила на груди, я медленно стал подниматься на второй этаж. Первой моей целью стал парень у бомбы.

Я прицелился и просто метнул в него нож. Клинок просвистел в воздухе и воткнулся в плечо бойца. Тот даже не успел среагировать, потому что исчез. Нож же, словно бы завис в воздухе на долю секунды, но не упал, не коснулся пола.

Используя ифрит скорости в своих ботинках, я сделал шаг и ускорился. Одним рывком оказался на месте исчезнувшего бойца и схватил нож у земли. Тогда в мою сторону повернулись двое, что стояли в центре. Вскинули пушки. Теперь я шагнул и к ним. Рывком приблизился к одному, держа нож обратным хватом, вонзил его сзади в шею, под шлем. Солдат исчез.

Другой рывком попытался направить ствол на меня, но я просто отбил его предплечьем так, что мужика отбросило в сторону, он упал на колено. Я же метнул нож ему в спину. Вонзившись в плечо, он заставил бойца исчезнуть.

Последний успел лишь обернуться, и ему в лицо тут же прилетел клинок. Он с хрустом вонзился в лицевую кость. Солдат стал заваливаться назад, но испарился еще до того, как упал на стекло панорамного окна. Нож грюкнул об пол.

Приблизившись, я подобрал его.

— Так, что ж у вас за бомбы, — прошептал я и вернулся к несущей стене.

Ифрит в бомбе уже был мной покорен, и она не представляла опасности.

— Изобретательные ублюдки, — ухмыльнулся я, видя, что бомба — это разжёванная жевательная резинка, приклеенная к стене.

Проверив и оставшиеся бомбы, я понял, что все они покорены. И теперь нужно решать, что делать дальше. В какую сторону мне идти?

А потом мне в голову пришла занятная идея. А что, если отвлечь их внимание? Нужно заставить бойцов сконцентрироваться в одном месте. Как это сделать? Организовать для них общую опасность.

В последнее время количество одержимостей в городе, да и по всей стране возросло. Конечно, это связано с Пожирателем. Но сейчас главным является не это обстоятельство. Суть в том, что одержимости не вызовут подозрений. Особенно здесь и сейчас, когда в одном месте, в башне, погибло большое количество людей.

На самом деле, было даже странно, что она ни одна из них не появилась до сих пор.

— Ну ничего, — сказал я вслух, и принялся извлекать ифрит из жвачки, — сейчас мы это исправим. Игра началась.

Глава 28. Непозволительное ребячество

Притаившись на первом этаже, я наблюдал, как толпа одержимых вещей неслась на группу, что расклеивала бомбы в правом крыле вершины башни. Для этого я использовал ифритное зрение.

Все выглядело как настоящие светопреставление: многочисленны сгустки света неслись на другие сгустки, после чего начался бой.

Высвобождение ифритов из жвачки, вселение и накачивание одержимости эмоциями — все это заняло у меня не так много времени. Проблема оказалась в другом: недостаток предметов, которые можно было бы сделать одержимыми. Для этого в холле было не так много вещей.

В ход пошли: несколько кресел из кожи, большой диван, восемь ваз с цветами, стоявших на всех выходах, три или четыре картины и оружие солдат, которое я тоже сделал одержимым. Вот такой вот получился импровизированный отряд одержимостей.

Каждую я накачал потоком собственных эмоций, чтобы заставить вещь принять одержимый вид. Но все не прошло бесследно. Если физическое утомление было, но чувствовалось не так сильно, то нервное напряжение… Нервное напряжение становилось проблемой. Мои собственные ифриты слушались хуже. Контакт с ними то и дело терялся. Ифриторика брала свое. Я почувствовал, что скучаю по Саше и Нине. Очень не хватало женского тепла и ласки.

Однако мысли о доме пришлось отбросить. С верхнего этажа раздались звуки боя: выстрелы магического ифритного оружия и вой одержимостей.

Я пронаблюдал, как и вторая группа оживилась, бросила свои дела и направилась к месту битвы. Левый этаж был свободен. Нужно торопиться, с одержимыми вещами они расправятся довольно быстро.

Когда я принялся за оставшиеся бомбы из жвачки, бой был в самом разгаре. А эти ребята лепили их обильно: на каждой несущей стене и колонне были одна или две жвачки. Занимаясь ими и покоряя ифритов внутри, я поглядывал за реакцией Вали.

Девушка с божественным ифритом внутри, казалось, никак не реагировала. Она застыла на крыше башни, словно чего-то ожидая. Уж не меня ли?

Последняя жвачка в левом крыле располагалась на дальней колонне. Я приблизился к ней и активировал ифритное зрение. Всмотрелся в предмет. Когда услышал шум и взрыв, обернулся. Светящихся сгустков, которые принадлежали одержимостям, поуменьшилось. Сократилось и количество солдат, но незначительно. Последнее я понимал по тому, как вели себя ифриты, живущие в пушках боевиков. Если они застыли на уровне пола, значит солдат мертв. Я посчитал, что их осталось около десятка.

Когда закончил, я поспешил обратно, на нижний этаж, чтобы попасть и в правое крыло, где все еще были бомбы. После нападения одержимостей, солдаты явно переполошились. Я заметил это, потому что видел, что двигаться они стали медленнее. Будто оставались начеку. Группа — большая часть отряда, направилась обратно в левое крыло.

А когда я понял, что возвращаются все, кроме двух или трех, то меня посетила блестящая идея.

— Прихлопну-ка я их одним ударом, — проговорил я, извлекая из ифритных часов винтовку.

Я уже слышал, как многочисленные армейские берцы, гулко стучат о мраморный пол. А еще я их видел. Группа уже была в том зале, где я устранил ножом трех бойцов. При этом, казалось, их ничуть не смутило отсутствие караула. Мда… болванчики, ничего не скажешь.

Я уже лежал за стеной, справа от входа в крыло. Расположился метрах в шести от перегородки и залег на пол. Передо мной, вцепившись в камень коготками на сошках, стояла ифритная винтовка. Она моргала глазом-окуляром, а гребень, идущий по стволу, подрагивал.

Ифритным зрением я видел всю группу солдат, возвращающихся назад. На линии обстрела были трое из шестерых, оставленных в правом крыле. Остальные шли к левому, где находился я.

Я взял затворный рычаг и с щелчком потянул на себя. Потом же с силой ударил в пол рядом с собой. Мрамор треснул и раскрошился в этом месте. Я выбрал небольшой кусочек камня и аккуратно положил в казенник. Медленно дослал мой снаряд в ствол. Потом припал к прицелу.

Целиться с такого расстояние — не хитрое дело. Главное — вовремя нажать на курок. И я нажал, пока группа не сильно сдвинулась с линии обстрела.

Хлопнуло. Из ствола винтовки вырвался зеленый луч магии. Он просто прожег стену передо мной, прошел сквозь группу солдат. При этом те, кто были прямо на пути магического удара, просто испарились. Остальные попадали на пол, обожженные высокой температурой.

Луч ударил и в следующую комнату, испепелил троих, что были там, и прожег панорамное окно, которое оказалось на пути. Мда… Пришлось продырявить башню. Но это лучше, чем взрыв, который пытались устроить террористы.

После выстрела осталась огромная круглая дыра в стене. Штукатурка растрескалась от высокой температуры. После, я поднял взгляд. Валя стояла на месте. Да чего она ждет?

Вернув винтовку в часы, я зашагал в оставшееся крыло здания. И увидел, что тут бомб почти нет. Зато всюду валяются тела солдат и останки одержимостей. Я видел, как ифриты, что находились внутри, медленно испарялись, оставшись без тел. Кажется, рейд одержимостей застал их врасплох и они не успели расклеить достаточно взрывающейся жвачки.

С вершины башни РосАрмы весь город казался черно-золотым в ночной тьме. Здесь, в самом городе шел снежок. Мелкий и редкий, он кружил, подхваченный потоками воздуха.

Было ветрено и холодно. Нет, в броне я не чувствовал ни того ни другого. Но Валины черные волосы развевались на ветру. Изо рта, когда она обернулась, шел пар.

Девушка, облаченная в белую ифритную броню, стояла на крыше в одиночестве. Почему-то она была с непокрытой головой. Валя, казалось, совершенно не собиралась сражаться. Когда я вошел на крышу, девушка с божественным ифритом внутри, расслабленно любовалась городом. Она казалась безмятежной.

— Это ведь ты, верно? — догадался я, — Гай Марий Салазар.

— Верно, — прозвучал голос Вали, — я управляю ей на расстоянии.

— А ты рисковый, — я медленно приблизился на пару шагов, — каким путем ты пошел? Простым или все же решил перестраховаться.

— Времени на перестраховку больше не осталось, — проговорил Салазар устами Валентины Селиной и обернулся.

Мы оказались лицом к лицу. Внезапно, на верхних этажах раздались взрывы гранат. Потом стрельба.

— Слышишь? — Салазар внутри Вали прислушался, — это идет имперская штурмовая группа. Они скоро будут здесь. У нас не так много времени.

— Значит, — начал я, — ты вырастил ифрита Сильной Жажды Управлять, чтобы руководить Валей на расстоянии. Скольких людей ты убил для этого?

— Троих, — признался Салазар, — и пришлось вынуть кариоливы линии из божественного ифрита, который я вырастил, чтобы вернуть себе Алю.

— Ты не вернешь ее, — я приказал шлему спрятаться в бронированный горжет.

— Я знаю. Да и не хочу. Все решится через две недели.

— Когда начнется война, — продолжил я ход мыслей Салазара.

— Именно. РосАрма обезглавлена. Так быстро она теперь не восстановится. А будет делать это судорожно, будет торопиться, чтобы успеть к началу боевых действий. А все примерно представляют, когда континент вспыхнет новой войной.

— То, что РосАрма обезглавлена, ничего не решит, — я отрицательно мотнул головой, — компания быстро восстановится.

— Верно, — он улыбнулся, — но император будет занят не тем, что станет раздумывать о том, дать ли тебе мощности Армы. Император станет решать организационные вопросы. Ему будет не до тебя, ни до какого-то там Пожирателя.

— Так вот в чем был твой план, — поджал я губы, — раз уж ты не смог склонить меня на свою сторону, так решил вывести из игры.

— А что мне оставалось, — Салазар в теле девушки пожал плечами, — ты не захотел сотрудничать. Значит, я осуществлю свой план. Вчера я был в министерстве обороны Империи Восходящего Солнца. И передал им сведения о том, по каким Полям, на территории Велекорусской Империи бить, чтобы спровоцировать цепную реакцию. Японцы подготовят планету к приходу Пожирателя, когда начнется война. Эта мерзкая тварь проглотит наживку и сдохнет. Я наконец, стану свободен, Роман Селихов. А ты делай что хочешь. Хочешь сдохни, хочешь борись. Но ты не сможешь. Тебе просто не хватит времени. Даже на один ореол.

— Я знаю, — холодно сказал я, — но это ничего не значит. Ореолы нужны, потому что это безопасно и эффективно. Но я могу справиться и без них, если припрет.

— Это глупо, — на лице Вали появилось недоумение, — ты знаешь, почему Ифритор никогда не рисковал использовать божественные ифриты без ореолов.

— Знаю.

— Ты не посмеешь.

— Придется. Если вынудишь.

— Проклятье, — нахмурился Салазар, — в случае неудачи ты сольешь несколько соседних Параллелей вместе. А может быть, и несколько десятков. Тогда твоя ненаглядная семья, которой ты так дорожишь, погибнет.

— Если ты преуспеешь, — нахмурился я, — семья и так погибнет. Но если есть шанс спасти всех, я буду за него держаться.

— Войну ты не остановишь, — Салазар посмотрел на меня исподлобья.

— Она угаснет сама, — мотнул я головой, — когда Пожиратель будет достаточно близко. Именно поэтому ты так торопишься.

— Все равно, — Валентина приподняла подбородок, — сегодня победил я. Основной целью было убийство глав РосАрмы. Взрывчатка — лишь повод, чтобы встретиться и поговорить с тобой. В прошлый раз ты очень задел меня, отняв мое ядро и мою Алевтину.

— Я и не думал, — хмыкнул я, — что эта часть Ифритора окажется такой обидчивой.

Салазар промолчал.

— Заморочится с минированием. Убить стольких людей, чтобы просто взглянуть мне в глаза и сказать, что ты победил? — я усмехнулся, — это непозволительное ребячество.

— Для меня эта цель оправдывает средства, — возразил Салазар, — непозволительное ребячество, на мой взгляд — это отвергнуть мое предложение.

— Не думал я, что две половинки одного человека окажутся настолько разными.

— Это уже не важно, — Салазар отрицательно покачал головой, — теперь ты лишь Роман Селихов. Ифритором суждено быть только мне. И я завершу наш путь. Я остановлю пожирателя и спасу Параллели. Я, не ты.

— Ну попробуй, — пожал я плечами, — но только сделай это в одиночку, без Вали.

— Что? — не понял он.

Салазар не успел закончить. Я метнулся к нему, используя ифрит скорости. Он же, заставил тело Вали атаковать: девушка вскинула руку. Она полыхнула белым светом, и волна невероятной силы ударила в мою сторону. Я просто ушел влево.

Девушка атаковала снова, но я увернулся и от этой волны света. Крыша же растрескалась. Вентиляционные трубы, торчавшие тут и там снесло невероятной силой.

Я был уже слева. И я был близко. Ифритная катана легко выскользнула из ножен.

Глава 29. Патовая ситуация

Катана легко выскользнула из ножен. Клинок со свистом прорезал холодный воздух. Божественный ифрит в теле девушки понял, что ему никак не избежать удара, и принял единственное решение, которое можно было принять. Он стал телепортироваться.

Тело Вали засияло желтым светом. Аура телепартационной магии объяла ее. Вот-вот должен был прозвучать хлопок перемещения. И не прозвучал. Все потому, что катана слишком быстро прорезала воздух. А потом коснулась ее тела… плашмя… и по попе…

Ифритный меч, содержащий в себе три ифрита разом, легко выбил божественного из Вали. Все произошло в мгновение ока. Я, как молния, быстро приблизился к девушке и взмахнул мечом. Раздался металлический стон, с которым катана ударилась о броню.

Любое свечение тут же прекратилось. Девушка просто упала вперед. Замерла на бетонной поверхности крыши. Я тоже замер. Как самурай я стоял, с вытянутым в руках клинком.

Мелкий снег прекратился. Ветер, который всегда бывает на такой высоте, наоборот, усилился. Я выпрямился, спрятал катану в ножны и обернулся. Божественный ифрит, которого я видел ифритным зрением, яркий как солнце, медленно гас. Без тела он тускнел и потихоньку развеивался.

Ифритная броня Вали тоже исчезла. Она превратилась в простые карго брюки и белый китель. Девушка лежала без чувств.

Приблизившись к ней, я опустился, взял ее на руки. Салазар просчитался. Он хотел поглумиться надо мной. Хотел показать мне, что он победил в этой схватке. Ну и самонадеянно потерял свой второй божественный ифрит, теперь уже навсегда.

Конечно, он мог взрастить себе новых, но и Аля и Валя теперь будут в безопасности. И я выиграл для себя немного времени.

Я выпрямился, и девушка сморщила свое милое личико. Распахнула глаза.

— Где… я?.. — слабым голосом проговорила она.

— В безопасности.

— Роман?

— Да.

— Аля… жива?..

— Жива. И она тоже в безопасности. У себя дома.

— Я думала… ифрит сожрет мое сознание…

— Все позади, — проговорил я и двинулся к выходу с крыши.

— Мне холодно…

— Сейчас зайдем в помещение.

Вряд ли она помнила о том, что совершила. Вряд ли она знала вообще, чего хотел Салазар. Но все это ей предстоит узнать. И предстоит осознать. Это будет тяжело, но ничего. Она справится. Девушка должна осознать свои ошибки. Она хотела лишь спасти сестру и пошла на поводу у тонкого манипулятора.

— Я… я обманула тебя…

— Да.

— Я лишь хотела… спасти сестру.

— Я знаю. Ты ошиблась. Обсудим это позже. Когда придешь в себя и поправишь здоровье. Ифрит дополнял тебя, и тело быстро привыкло к его влиянию. Теперь духа нет, и организм будет некоторое время привыкать жить самостоятельно.

— О да, — поморщилась Валя, — у меня чувство, будто дыра в животе, а в душе — пустота.

— Не уверен, — хмыкнул я, — что в последнем виноват ифрит. Просто ты понимаешь, что поступила неправильно.

Внезапно, дверь шахты, ведущей на крышу, распахнулась. Тут же, наружи выбежали солдаты. Около двадцати человек, в черной форме, брониках при пушках, выстроились в ряд. Направили на меня стволы.

В первых рядах стояли семеро безоружных. Облаченные в такую же форму, они встали в позу вытягивания магии и к их рукам потянулись хлопья света. Солдаты стали формировать магические снаряды.

— Расслабьтесь, — громко сказал я, — я свой. Девушку нужно доставить в больницу. Ей требуется медпомощь.

— Мы знаем, кто вы, — проговорил один из магов. На его форме виднелись командирские шевроны, — и знаем, что это вы в одиночку уничтожили всю группу.

— Верно, — нахмурился я, — так что опустите оружие.

— Не можем, — возразил командир, — нам нужна она, главарь бандитов. Именно она вела группу. На ее руках смерть многих высокопоставленных бояр.

Я поджал губы, заглянул в глаза командиру. Он носил маску-балаклаву, но взгляд все равно отвел.

— Я ее не отдам.

Зазвучали щелчки предохранителей. Маги сфокусировали в руках магические снаряды.

— Не советую вам делать эту глупость. Она была под чужим контролем, — мотнул я головой, — и не осознавала, что было.

— Она руководила операцией! — вскрикнул командир.

— Нет.

Напряжение возрастало. Солдаты внимательно смотрели на меня, стискивая свое оружие. Огненные, вакуумные и водяные шары с характерным звуком пульсировали в руках магов. Завывал холодный ветер.

— О чем вы? Все видели, как эта женщина, используя неизвестную магию, перенеслась прямо в башню вместе со своими людьми и устроила резню. Немедленно передайте ее нам. Иначе откроем огонь.

— Все в порядке, — сглотнула Валя, — я этого заслуживаю. Пусть меня арестуют.

— Я скажу, как будет, — проигнорировал я ее слова, — сейчас вы выделите нам транспорт и кортеж. Доставите в ближайший госпиталь, где девушке окажут медицинскую помощь. В этой ситуации она — жертва. Как и те, кто погиб сегодня.

— А если мы откажемся? — крикнул командир.

— Тогда я доставлю ее сам. Но если задумаете помешать, то все умрете.

Солдаты переглянулись. Я видел, как многие из отряда занервничали.

— И смерть этих славных людей, — продолжал я, — будет на вашей совести, командир. Потому что вы не приняли правильное решение, когда это было нужно.

Командир выпрямился и повесил свой пистолет-пулемет на перевязь. А потом снял шлем и маску.

— Император, — изогнул я бровь, — вы очень рисковали, когда шли сюда.

— Моя Арма обезглавлена, — проговорил Иван Николаевич Рюрик, — я не мог не явиться в такой час.

— Странно, что вас пустили вести штурмовую группу. Наверное, перед войной, вы самый важный человек в Империи.

— Я настоял, — пожал плечами Рюрик, — а мне редко кто может перечить.

— Если бы все повернулось иначе, и вы погибли, — холодно проговорил я, — вся империя находилась бы в смятении. Элиты начали бы грызню. И это перед войной.

— Значит, — также холодно ответил император, — мне повезло, что ты очистил путь.

— Еще нет, — я отрицательно покачал головой, — ты еще на моем пути, император. И если попытаешься отнять ее силой, — я посмотрел на Валю, та уставилась на меня ошарашенным взглядом, — то я буду вынужден защищаться. Буду вынужден убивать твоих людей. Тебя я постараюсь оставить в живых. Но я вижу, что ты очень близок со своими солдатами. А значит, не будешь прятаться за их спинами. Сохранить тебе жизнь будет сложно.

Император не ответил. Он внимательно смотрел на меня. Солдаты за его спиной не опустили оружие. Маги все еще сдерживали в руках рвущуюся на волю магию. Я знал, что это не просто. Вытяжные маги постоянно расходуют силу заклинания, и чтобы его поддерживать дольше, постоянно приходится подкачивать магию из ифритов, что нашлись вокруг. Скоро люди устанут.

— Когда я шел сюда, наверх, — начал император, — я хотел лично взять в плен женщину, которая обезглавила крупнейшую оружейную компанию империи. Компанию, которую отождествляют с Великороссией. Говоря, РосАрма, они имеют ввиду империю, говоря Великороссия, говорят, в то же время и об Арме. Во всем мире мы одно целое, как Тошибару и Империя Восходящего Солнца.

Я молчал.

— Я хотел спросить у этой женщины, чем она руководствовалась, когда делала это. Чего она хотела? Кто ее надоумил? Как она умудрилась добиться успеха? — он снова замолчал, словно бы собираясь с мыслями, — я думал о том, что если понадобится, — решительно посмотрел на меня император, — то я стану рвать ей ногти и пытать, чтобы получить ответ на этоти вопросы. Причем лично.

Император вздохнул и продолжил:

— А ты говоришь мне о том, что убьешь меня, если я не отступлю?

— Да.

— Хм…

— Ситуация, кажется, патовая, — пожал я плечами.

— Кажется, — согласился Рюрик, — неужто правда убьешь императора, если мы решим забрать девушку?

— Я уже сказал вам, как будет, — твердо ответил я, — и так действительно будет. Это такой же факт, как-то, что сейчас зима и дует ветер. Как-то, что за всеми этими убийствами стоит Гай Марий Салазар, о котором я расскажу тебе, император, если ты пожелаешь услышать. Такой же факт, как-то, что я уничтожу Пожирателя в этой жизни. С вашей помощью, или в одиночку.

Теперь пришло время императору молчать.

— Но, как и всегда в нашей стране, последнее слово за тобой, хозяин Великорусской земли, — я не отрывал взгляда от карих глаз монарха, — одно твое слово, и все останутся живы и целы, — я посмотрел в лицо Вали, — в том числе и эта женщина. Если примешь другое решение, которое посчитаешь более правильным, то обречешь себя и своих людей на смерть.

— Это очень дерзкие слова, Селихов. И они очень похожи на те, что говорил твой предок-отступник, когда был в рядах зачинщиков восстания после Большой Войны. Он также говорил и моему деду: «Прими правильное решение, Рюрик. Все в твоих руках. Либо ты даешь свободу черни, даешь ей право, владеть собственностью, так, как это делают знатные, отщипываешь кусок у богатейших родов империи, чтобы распределить его среди более нуждающихся, — взгляд его карих глаз ожесточился, — или мы утопим империю в крови.» Так говорил твой прадед, Роман Селихов. Именно его милостью, ты носишь клеймо отступника на своем теле.

— Есть в этом некая справедливость, — проговорил я, — долгом дворян всегда была обязанность защищать свой народ. Пока дворянин сражается, простые люди могут просто жить и работать.

Слушая меня, император нахмурился.

— Когда наступила Большая Война, дворяне империи забыли о своем долге и отправили на убой простых людей. Чего они ожидали, зарабатывая на войне огромные деньги, пока простой народ погибал? — я повременил, внимательно следя за реакцией императора, потом продолжил, — получили то, что заслуживали, а именно, восстание. То, что происходит сейчас, ничего не напоминает тебе, император?

— О чем это ты говоришь? — император посмотрел на меня с прищуром.

— Когда началось восстание, после Большой Войны, дворяне утопили простой народ в крови. Не вынесли, при этом, никакого урока. Результатом тех самых событий является то, что происходит сейчас, перед новой, большой войной. Когда погибший господин Лавров, исполнительный директор Армы, заключает союз с врагом, потому что он сулит ему сверхприбыли, и тем самым продает свою страну. Он тоже причастен к сегодняшним событиям в башне. И точно виновен гораздо больше, чем эта женщина.

Император внимательно слушал, я же, продолжал:

— Многие из дворян, далеко не все, конечно, но очень многие, до сих пор считают, что они центр вселенной, что все крутится вокруг них. Поэтому позволяют себе то, что пытался провернуть Лавров. Как я уже говорил, они не вынесли никакого урока из прошлого. Ну что ж, значит, Пожиратель, угроза гораздо более серьезная, чем любая война, спустит их с небес на землю. Но знаешь, что самое печальное, монарх?

— Что же? — спросил император.

— Что когда они осознают, что должны сплотиться перед лицом опасности, а не тянуть каждый себе, то будет уже поздно. Явление Пожирателя обернется чудовищным кризисом, просто потому, что миллионы одержимостей разом проснутся и атакуют человечество. Именно поэтому я говорю, что новой войны не будет. Одержимости сметут дворян. Сметут простолюдинов. Чтобы устоять, знатные должны вспомнить о своем истинном призвании — защищать, а не наживаться.

Император молчал еще долго. Он размышлял, не сводя с меня взгляд. Потом, наконец, проговорил:

— Я принял решение, Селихов.

— Прекрасно. И каково же оно будет?

Глава 30. Столик в дальнем углу

Император не ответил. Он еще некоторое время внимательно смотрел на меня. Его каштановые волосы трепал ветер.

— Капитан Лапин.

— Да, Ваше Императорское Величество! — пролаял один из солдат.

— Прикажите своим людям взять Селихова…

Я нахмурился и приказал шлему закрыть лицо. Сегменты со щелчком выскользнули из горжета и заключили мою голову в защитную оболочку. Глаза вспыхнули красным. Солдаты аж напряглись, защелкали затворы. Я почувствовал, как Валя вздрогнула на моих руках.

— Рома, нет! — отдай меня им! — заплакала она, — я всего лишь дворянская дочка, а это император! — причитала она.

—… взять Селихова, — продолжал император, — и препроводить в военно-магический госпиталь имени князя Ушакова. Вместе с его спутницей.

— Слушаюсь. Разрешите группе покинуть здание. Я организую сопровождение.

— Разрешаю.

Штурмовая группа принялась торопливо спускатьсяпо лестнице. Спустя полминуты на крыше остался только Рюрик и пара офицеров.

— Вы свободны, — обернулся князь к капитану, — ваше дело — кортеж.

— Но… Ваше Императорское Величество, — попробовал было возразить капитан.

— Если Селихов решит меня убить прямо сейчас, — засмеялся Рюрик, — вы его не остановите, поверьте.

Солдаты переглянулись, а потом нехотя, но все же покинули крышу.

— Ты принял правильное решение, император, — проговорил я, когда приблизился к нему.

— Очень на это надеюсь. Нам нужно будет о многом поговорить, — он опустил глаза, — потом снова посмотрел на меня, — Арма окажет тебе помощь. Но не такую объемную, как ты мог рассчитывать. Война, теракт. Все это давит на компанию. Мы не сможем организоваться так быстро, как тебе это потребуется.

— Тогда молитесь, — холодно проговорил я, — чтобы оружие против Пожирателя не скрутило миры в узел.

— О чем ты, Селихов? — нахмурился Рюрик.

— Выдели вечер, — я приказал шлему снова спрятаться внутрь горжета, — чтобы поговорить со мной. Я расскажу все самое важное. А пока что, — я посмотрел на Валю, которая не справилась со стрессом и потеряла сознание, — ей нужна помощь.

Император не ответил, а только кивнул.

Нас доставили в госпиталь на бронированном микроавтобусе спецподразделения. Как полагается, с мигалками. Всю дорогу я находился рядом с Валей. Собственноручно внес ее в стены больницы. Сам передал врачам.

Когда вышел из здания, парковка была пуста. Автобус уехал.

— Вот так денек, — выдохнул я и сунул руки в карманы тонкого, совсем не по погоде ифритного пальто. Поежился, — такси! Да-да, ты! Не занят? Отлично!

Следующие три дня были тихими. Только император связался со мной и сообщил о тайной встрече. Где именно? Сказал, что точное место и время передаст мне в скором времени.

— Пусть император поторопится, — ответил я высокому лысому мужчине в черном бушлате, стоявшем в моих дверях — если хочет увидеться. В конце недели я улетаю из Москвы.

Был телефонный разговор с Литвининым. Князь недолго полежал в больнице после случившегося. На фоне стресса у него обострились какие-то собственные проблемы со здоровьем. Упоминал он и о том, что началось следствие в связи со случившимся. Уголовные дела о смерти Лаврова, исполнительного директора Армы совместили с основным делом, связанным с гибелью остального совета.

— Они ничего не найдут, — сказал Литвинину я, — но у меня есть кое-какие зацепки, однако обсужу я их лично с императором. И пусть самодержец сам решает, что делать с этой информацией.

— Спасибо, Роман, — немного помолчав на том конце, проговорил наконец Литвинин, — без тебя, я, скорее всего, погиб бы. Как я могу отблагодарить.

— Повлияй на то, — холодно ответил я, — чтобы поддержка Армы была максимально эффективной. Деньги, люди, материалы, которые мне понадобятся. На строительство больших структур нет времени. Арма может помочь лишь с тем, чтобы обеспечить меня мощностями, для выращивания ифритов. А империя — предоставить добровольцев.

— Я сделаю все, что от меня зависит, — заверил он.

Я хлопнул дверью такси, и водитель тронулся. Машина вклинилась в усилившийся вечером поток.

Вывеска заведения под названием «У Ларионова» горела яркими желтыми огнями. Сам бар, первый попавшийся, что я нашел на карте, располагался не так далеко от гостиницы, в которой я жил.

Я, конечно, пробовал сходить в лобби-кафе, что было на первом этаже гостиницы, но мне не понравилось. Еда была еще ничего, а вот выпивка совсем дрянная. Я решил, что даже тут она будет лучше.

Сам бар располагался на цокольном этаже старинного шестиэтажного здания, на отделанном декоративной вязью торце которого красовалась табличка с надписью: «Объект культурного наследия».

Я спустился по каменной лестнице и вошел в бар. Тут играла ненавязчивая музыка, пахло сладким дымом какой-то курительной лабуды. Звон стаканов, смех, бормотание компаний, занявших самые большие столики.

Когда я переступил порог, поймал на себе безразличные взгляды. Таких было большинство. Но не все. Был один враждебный. Хотя это меня не напрягло.

Сев за стойку, я заказал себе пива, принялся медленно тянуть хмельной напиток, который, впрочем, оказался вполне неплохим.

Я думал. Думал о том, что стоило взять Валю с собой. Если бы девушка отправилась к центру ядра вместе со мной, то не очутилась бы в лапах Салазара. Не сказал бы, что я чувствовал себя виноватым в чем-то. Но возможно, это был способ избежать всех этих событий.

— Ну что уж говорить теперь, — пробормотал я себе под нос.

Больше всего я ненавидел чувствовать себя виноватым. Вина? Нет уж увольте. Последнее, что мне хотелось делать, это полоскать себе голову такими мыслями. Если я ошибся, я приложу любые усилия к тому, чтобы это исправить. Если ошибку исправить невозможно, лучше заплатить за нее соответствующую цену. Но никогда не считать себя в чем-то виноватым.

И сейчас, в том, что случилось с Валей, я не хотел чувствовать себя хоть сколько-нибудь виноватым. Не собирался винить себя и думать об этом. Хотя, нервное напряжение, особенно сильное, не только препятствует правильной работе с ифритами. Оно также психологически угнетает. А я привык отсекать все то, что угнетает меня. Особенно психологически.

Я повел взглядом по бару. Несколько мужских компаний, какой-то старик. Парочка ребят: татуированный мужик и такая же татуированная в пирсинге девушка. Ее яркие красные волосы сильно привлекали внимание.

Отпив еще немного пива, я продолжал наблюдать. В дальнем углу, за маленьким круглым столиком, сидела девушка лет двадцати трех. Светлые, почти белые волосы спускались на ее плечи. Черная облегающая водолазка эффектно подчеркивала грудь размера, эдак третьего. Белокожее треугольное лицо, казалось, светилось в приглушенном свете бара.

Девушка выглядела грустной. Она задумчиво опустила взгляд на столешницу. Водила по ней тонким белым пальцем. Пила она виски с колой, о чем свидетельствовала только начатая, небольшая бутылка алкоголя и кола в пластике.

Блондинка редко притрагивалась к стакану. Казалось, она пришла сюда, чтобы подумать. А может быть, погрустить.

Когда входная дверь открылась, и внутрь вошел молодой человек, я заметил, что девушка вздрогнула. Устремила взгляд, полный ожидания, к входу. Понятно было, девушка надеялась, что кто-то, кого она видеть не хотела, заглянет в заведение. Я понял это потому, что взгляд был наполнен не только ожиданием. В нем проглядывалось выражение какого-то страха. Едва уловимое выражение.

Взяв еще виски, чтобы не подсаживаться с пустыми руками, я проследовал за ее стол.

— Добрый вечер, — улыбнулся я.

— Здравствуйте, — подняла она красивые голубые глаза, и на ее лице на миг мелькнула улыбка. Потом оно приняло такое же грустно-безразличное выражение.

— Я присяду, надеюсь, вы не возражаете.

— Здесь много свободных мест, — проговорила она приятным глубоким голосом.

— Я хотел бы здесь, — не стирая улыбки с лица, проговорил я.

Девушка тоже улыбнулась, теперь смелее.

— И чем же обусловлено ваше желание?

— Стало интересно, — сел я, не дожидаясь, пока девушка разрешит. Все было ясно и так.

— Мне стало интересно.

— Правда? — она отставила стакан.

— Правда, — поставил я на стол вискарь, — интересно, осилим ли мы и мою бутылку.

— Осилим, — девушка сдержанно засмеялась, — но думаю, окажемся под столом.

— Мне не кажется, что это неудачный исход вечера.

Девушка засмеялась. Я смотрел на нее с улыбкой. Рассматривал. Она это заметила, и на белых высоких скулах заиграл приятный румянец. У девушки был тонкий, красивый носик и ровные брови. Грусть и обеспокоенность больше не отражались в ее глазах. Их место заняла осторожная заинтересованность.

— Раз уж вы тут одна, я решил, что было бы неплохо составить вам компанию. Слишком уж вы красивы, чтобы грустить.

— Вы решили, что я грущу, — она сжала тонкие, но аккуратные губы. Их уголки поползли вверх в улыбке.

— Нет.

— Нет? — удивилась она.

— Я это видел. Вы грустили. Рисовали пальцем в пролитой коле и с опаской поглядывали на выход.

— Вы очень наблюдательны, — сказала девушка холоднее, но интерес не покинул ее глаза.

— И не хотели, чтобы кто-то пришел.

— Я не хочу и сейчас, — она вздохнула, — застала бывшего молодого человека с любовницей. Учинила скандал и ушла от него. Это было два месяца назад.

— Не думаю, что стоит грустить по этому поводу.

— Грущу не поэтому, — она вздохнула, — а потому, что он решил вернуться. А я только начала отходить от разрыва. Теперь этот дебил караулит меня возле дома, где я сейчас живу, таскается везде за мной. И я надеюсь, что не припрется сюда.

— У вас есть повод его бояться?

Девушка поджала губы, натянуто улыбнулась, потом проговорила:

— Меня зовут Ирина, — перевела она разговор.

— Роман, — не стал настаивать я.

— А какими вы здесь судьбами? Просто зашли выпить?

— Просто зашел, — я улыбнулся и увидел вас.

Разговор пошел хорошо. К алкоголю мы почти не притрагивались. Девушка оказалась сотрудником Армы. Принадлежала к одному небогатому роду, представители которого проживали где-то за Уралом.

— Да еще и на работе проблемы, — вздохнула она, — слышали, что было в Арме? Это все слышали. Особенно о том таинственном человеке в странной черной форме, который уничтожил террористов в одиночку. СМИ до сих пор гадают, кто это был.

— Пусть гадают, — пожал я плечами.

— А еще! — она подалась немного ко мне, — только по секрету. Муж моей подруги работает в органах. Он маг-огневик. Так вот. Он рассказывал ей, а она, соответственно мне, что неизвестный прибыл в Арму на огромном огнедышащем псе-демоне. Представляете?

— Не может быть! — притворно удивился я.

— Да! Удивительное происходит в последнее время, — она вздохнула. Кажется, мир сошел с ума. Иногда я думаю, что, если все пойдет так, как пойдет, он скоро просто рухнет.

Если все пойдет так, как пойдет… Ох, детка, ты даже не представляешь, как ты права.

Внезапно я услышал, как открывается за спиной входная дверь. Девушка уставилась туда и округлила глаза от страха.

— О нет, — она вжала голову в плечи, — он явился. Как он меня находит?

Я обернулся, посмотрел на нежданного гостя. Мужик, крепкий и высокий, решительным шагом шел к нашему столику.

Глава 31. То, что нужно нам сейчас

Джинсы, теплая водолазка под горло и серый пуховик. Он шел, решительно сверля меня взглядом. Время от времени, конечно, поглядывал и на побелевшую девушку.

Голубые глаза мужика налились ненавистью. Короткие волосы и грубые черты лица делали его похожим на одного из охранников Лунара. Правда им всем было около сорока, а этому же лет двадцать пять — тридцать.

Он приблизился, с ходу начал:

— Че, не нагулялась, шлюха? — Злобно зыркнул он на девушку, — Как только от рук отбилась, сразу давай бл#дствовать. А это че за х#й?

Окружающие притихли. Ни бармен, ни молодые официантки не решались ничего сказать парню.

Судя по его блестящим в приглушенном свете глазам, он был под чем-то. Либо алкоголь, либо что потяжелее.

Я хмыкнул, не обращая внимания на здоровяка, обратился к Ире:

— Не думаю, что ты будешь возражать.

Она не ответила, перевела напуганный взгляд с меня на мужика и обратно.

— Че ты там лопочешь? — Набычился он.

Я встал с места так быстро, что он не успел даже в лице измениться. Изменился он лишь тогда, когда я треснул ему ладонями по ушам. Но не сильно. Искалечить я его не хотел.

Раздались женские визги. Мужики, казалось, притихли еще сильнее. Бармен спрятался за бар. Бывший Иры с остекленевшими глазами повалился и ударился подбородком об высокий барный стул. Ударился так, что аж зубы щелкнули.

Я приблизился, схватив его за капюшон пуховика, дернул так, что треснуло. Капюшон с целым лоскутом спины остался у меня в руках. Из разрыва полез белый синтепон.

— Мля, — только и сказал я, а потом взял его за ворот водолазки, поднял, схватил покрепче.

Как щенка потащил к выходу. Мужик что-то мычал и непонимающе болтал головой.

Я выволок его из бара. Втащил по лестнице и с силой бросил на тротуар. Тут я уже не сдерживался. Мужик подлетел метра на полтора и со странным щелчком упал на холодный асфальт. При этом затянул:

— У-у-у-у-у-у-у…

— Пошел отсюда, падаль, — добавил я ему вслед, наблюдая, как он с трудом поднимается, — еще раз увижу, как ты к Ире лезешь, очнешься в больнице.

Тот что-то пробормотал и, прихрамывая, потопал вперед, зашел за угол.

Когда я вернулся, девушка собирала вещи. По ее лицу было видно, что в баре сидеть она больше не собиралась. Этот козлина напугал ее.

— Вискарь за счет заведения, — крикнул бармен немного дрожащим голосом.

— За что это? — усмехнулся я, возвращаясь к столу.

— Обычно, когда у нас бывают драки, ломают два-три стола и бьют кучу посуды, — голос бармена дрожал, но уже не так сильно, — а такого быстрого выноса я еще не видел. Вы выволокли дебошира, да еще и имущество нам сохранили. Спасибо!

— Пожалуйста, — пожал я плечами зная, что вряд ли мы будем пить сегодня с Ирой виски.

— Уходите? — приблизился я к ней.

— Не хочу тут находиться, — она поежилась, натягивая короткую шубейку.

Когда она встала, я обратил внимание, что девушка была в короткой клетчатой юбке, аппетитно облегающей ее бедра и отличный задок. Стройные ножки она грела плотными черными колготками, носила невысокие сапожки на каблуках.

— Понимаю, — добродушно улыбнулся я.

— Роман, — она сжала маленькую сумочку в руках, посмотрела на меня.

— Да?

Некоторое время Ира будто бы не решалась. Потом все же спросила:

— Не проводишь меня домой? — зарумянилась она сразу же, — я живу тут недалеко. Минут двадцать пешком. Но одна идти теперь боюсь. Он точно за мной увяжется.

— Сомневаюсь, — ухмыльнулся я, — я устроил ему неплохую встряску, — но я с радостью провожу тебя. Просто так, потому что ты мне нравишься.

Девушка улыбнулась, но тут же подавила улыбку, опустив глаза покраснела сильнее.

Когда мы вышли из бара срывался снег. Улицы города ярко горели освещением. Однако та, на которой находился бар, была почти безлюдной.

— В какую тебе сторону?

— Туда!

Мы зашагали по тротуару весело болтая ни о чем. Девушка сначала была несколько замкнутой. Было видно, что у нее остался осадок после случившегося. Правда, она быстро заразилась моим простым и приподнятым настроением, а через пять минут щебетала, как ни в чем не бывало, позабыв, казалось, о драке.

— Вот тут я живу, — она указала на большой многоэтажный дом.

Он выглядел новым и построенным на совесть. Стало ясно, что тут живут в основном небогатые дворяне.

— Ну, ладно, — она улыбнулась мне, когда мы прошли к входу в охраняемый двор, — спасибо тебе за прогулку, — она улыбнулась мне и в глазах блеснула надежда, — спокойной ночи.

Девушка протянула мне свою маленькую ручку, с намерением пожать мою. Я улыбнулся и заглянул ей в глаза так, что она снова смущенно спрятала взгляд под ресницами.

А потом я взял ее ручку и тихонько оттянул в тень, от света фонарного столба, чтобы не смущать. Девушка, как я и ожидал, не сопротивлялась. Лишь удивленно смотрела на меня.

— М-м-м-м! — промычала она, когда я прижал ее к себе и поцеловал.

Буквально пару мгновений тело Иры было напряженным в моих руках. Потом она обмякла и покорилась. Поцелуй набирал обороты, становился все более страстным. Девушка прижалась ко мне бедрами и ерзала о брюки, дрожа всем телом.

— Проводишь до квартиры? — выдохнула она, покусывая губы, когда поцелуй закончился.

— Мгм, — с улыбкой согласился я.

Она понимала, что продолжить приятный вечер выбрала не она. Она лишь покорилась мне. Покорилась с большой охотой. Ира выглядела счастливой.

Вместе мы направились во двор.

— Вот здесь. Лифт. Аккуратнее створки резковаты, — ее голос дрожал от возбуждения, хотя она все еще пыталась его скрыть.

Но я видел все признаки: румянец, покрасневшие, набухшие губы, теплая ладошка, что я сжимал в руке, жадный блеск в глазах.

В квартиру мы вошли молча. Она набросилась на меня, как только щелкнул дверной замок. Мы слились в поцелуе. Верхняя одежда тут же полетела на пол. Девушка прижалась ко мне сначала бедрами, потом я почувствовал мягкость ее груди. Забросив руки мне на шею, она жалась так, будто в этот самый момент от меня зависела ее жизнь.

— Как быстро… — проговорила она, оторвавшись от моих губ, — у меня такое впервые! — она захлебнулась стоном, запрокинув голову.

Я закатил ее водолазку по самое горло, а потом стянул ее, отбросил. Когда мы добрались до спальни, девушка оказалась почти полностью обнаженной. Сюда лишь немного проникал свет из коридора. В полумраке спальни ее изящные формы казались еще более резкими из-за игры света и тени, и оттого еще более прекрасными.

Когда я толкнул ее на кровать, она будто бы всхлипнула, потом засмеялась, когда я оказался сверху — застонала.

— Черт… Роман, — прерывисто дыша, проговорила она, — кто ты такой? Как ты… как ты смог все это? Мы познакомились… Ммм… два часа назад…

— Просто я тот, — оторвав губы от ее груди, проговорил я, — кто нужен тебе сейчас.

Сказав это, я переключился на ее плоский животик.

— А… а кто же тогда я? — едва не захлебнувшись вздохом, проговорила она.

— Ты, — я привстал на локтях, поравнялся с ее лицом, — а ты та, кто нужна сейчас мне.

Когда утром я покинул квартиру Ирины, знал, что больше никогда с ней не увижусь. Девушка тоже это осознавала. Той ночью мы были нужны друг другу и получили все, что хотели.

Проснувшись вместе, мы позавтракали, пошутили, мило поболтали ни о чем. Оба знали, что на этом все кончится, и оба приняли это нормально. Наше расставание не было прощанием. Оно прошло легко.

Почему я заостряю на этом внимание? Потому что подобные вещи влияют на снижение эмоционального напряжения. Ира — случайная девушка в случайном кафе, справилась с этим лучше любой наложницы, что у меня бывали в прошлых жизнях.

Однако, когда я оказался на улице, случилось то, чего я ожидал.

Утро было морозным, но бесснежным. Грязь замерзла у тротуаров. Лужи подтаявшей слякоти затянуло льдом. Серое небо подернуло тонкой дымкой облаков. Низко стоящее солнце белым диском проглядывалось сквозь них.

Я зашагал домой. Зашагал через двор, потому что увидел машину. Приметил тех, кто сидел внутри. Судя по ифритам, что светились в ней, там было трое или четверо людей.

Когда двинулся я, двинулась и машина. Она выкатилась из-за угла дома. Когда я зашел во дворы, она повернула следом. Они держались на расстоянии. Шли медленно, думая, что я не различу их среди авто тех людей, которые ехали утром на работу.

К гаражам я свернул намеренно. Намеренно выбрал наиболее безлюдное направление. Намеренно остался один, чтобы они перестали опасаться.

Я шел не спеша, медленно, боковым зрением ловя движение машины. Тачка ускорилась, асфальт под ее шинами захрустел камешками. Потом раздался сигнал. Я решил не реагировать так уж сразу. Пусть подумают, что застали меня врасплох.

Спустя мгновение, я, не оборачиваясь сместился влево, делая вид, что пропускаю их авто.

— Э! Э, мужик! — раздался голос, — стой. Разговор есть.

Только теперь я посмотрел на мужика, таращившегося на меня с пассажирского сидения.

— Оглох чтоли? — крикнул он в открытое окошко.

Я заглянул ему в глаза. Спустя пару мгновений, растерявшись, он отвел взгляд, не выдержал. Но подначиваемый своими дружками, все же сказал, смотря теперь ниже уровня моих глаз:

— Стой, поговорим!

Я остановился. Машина затормозила напротив меня, подъехав так, чтобы немного перегородить мне путь. Теперь, чтобы убежать пришлось бы обогнуть переднюю часть кузова. Конечно, я не собирался убегать.

Открылись и хлопнули двери. Из машины выбрались четверо. Как я и ожидал, среди них был тот мужик, бывший Иры, которому я съездил по ушам. Уши, кстати, опухли и были сине-красными. Я даже порадовался своей работе.

— Я так и думал, — сплюнул он, — что Ирка, эта шлюшка, просто кинула меня, ушла к этому.

— Не такой смелый уже, да? — Проговорил второй мужик — высокий детина одетый, несмотря на морозную погоду, в одну только олимпийку.

Остальные двое: низковатый, но широкий в плечах и весьма щекастый мужичек, и лихого вида бугай, уступающий ростом только олимпийцу, набычились.

Олимпиец, кажется, удивился, но тут же скрыл свою реакцию, когда против его слов о «не таком смелом», я стал приближаться к ним.

Они заткнулись. Первый пошел низкорослый. Бывший же, с его синими ушами посторонился лезть вперед.

— П#зда тебе, молчун, — хрипловато проговорил низкий и первым же схлопотал по роже.

Глава 32. Запах пороха

Схлопотал по роже и немедленно сложился. Низкорослый смешно вскинул руки и бухнулся в нокаут, оцепенев.

Тогда понеслось. Набросились всем скопом. Даже красноухий бывший Иры пошел с остальными. Это было понятно. И было мне нужно. Низкорослого я ударил не сильно. Я не хотел сломать ему челюсть. Не хотел оставить инвалидом.

Удар выглядел так, будто я был быстрее, внезапнее и удачно попал. Бывает, да? Повезло, подумала, наверное, их троица. Ну и напала, а на самом деле попала в ловушку.

Вторым я отработал олимпийца. Он ударил широко и размашисто, однако, не успел удивиться тому, что я, высокий, но довольно поджарый человек, который точно весит меньше, принял удар на предплечье и заблокировал его.

А удивиться он не успел, потому что отключился. Я ударил быстро, без замаха. Прямой впечатался ему в скулу. Кость щелкнула о кость. Мужик сильно дернул головой назад и поплыл. Рухнул под ноги другому, небритому детине. Тот споткнулся, потерял равновесие.

К несчастью для него, потерял он его как раз на мое колено. Схватив падающего за куртку, я саданул каленом ему в лицо. Он обмяк и завалился на валяющегося олимпийца.

Уверен, если бы все произошло не так быстро, красноухий бывший ухажёр Иры смылся бы. Но он не успел, потому что уже нападал следующим. Красноухий получил по ушам.

Размахнувшись, я звонко хлопнул его точно так же, как в прошлый раз. Только теперь он сморщился и аж завыл. Схватившись за уши, поскользнулся на замерзшей луже, споткнулся о ноги детины, и со щелчком упал на задницу. Завыл снова.

— Мля… сука… — пришел в себя низкорослый крепыш, и стал подниматься.

Я не дал ему этого сделать, подскочив, с размаха впечатал ему ботинок в правый бок, под ребра. Он странно булькнул, и схватившись за место удара, принялся задыхаться, стоя на четвереньках.

Раздался хлопок. Второй. Третий.

— А! Ты че творишь⁈

— Да пох! Вали его уже!

В меня стреляли. Боли я почти не почувствовал, когда три пули ударили в спину: поясница, лопатка, плечо. Ее тут же заглушила Аврора, которая, как всегда, была на страже. Ах вы суки…

Стрелял олимпиец. Когда я обернулся, он сбросил с себя детину, и стоял на колене, держа в руках пистолет. Отморозки… ничего не боятся.

На его лице отразилось удивление, когда он увидел мои глаза. И ни намека на боль в их выражении.

— Сука! — вскрикнул детина и щелкнул большим складнем, но принялся оглядываться по сторонам.

Раздался новый выстрел. Пуля угодила мне в грудину. Я только нахмурился. А потом шагнул к олимпийцу.

— Да он под кайфом! Боли не чувствует!

— Щас истечет!

Я схватил олимпийца за руку, сильно сжал. Да так, что затрещали пальцы. Лопнула бакелитовая рукоять пистолета, а ствольная коробка погнулась. Он завыл. И упал набок.

Сзади пытался налететь здоровяк. Тоже с ножом. Я среагировал мгновенно. Обернулся так, быстро, что он аж вздрогнул, но все равно занес нож. Ударил. Подставив руку, я быстро схватил его за предплечье, выломал ее. Но теперь от души. Не сдерживаясь. Хрустнуло. Он взвыл. Нож выпал из ослабших пальцев. Зазвенел об асфальт.

Его лицо исказила гримаса боли. Когда в моих руках из часов появился ифритный нож, к ней добавилось удивленное выражение.

Легким движением я полоснул его по сломанной руке. Не успела глубокая рана раскрыться, а кровь брызнуть, как он тут же исчез.

— Какого хрена? — заорал олимпиец что ты… куда он?..

— Вы пытались убить меня, — обернулся я к нему, — отморозки…

Лицо олимпийца перекосилось от страха. Но он все же поднял ствол левой рукой. Кажется, забыв о том, что ствольная коробка погнута, мужик решил выстрелить. Щелкнуло, потом грохнуло, а олимпиец заорал. Ствол разорвало в его руке. Пальцы разлетелись куда-то в сторону, вместе с фрагментами коробки и ствола.

Орал он недолго. Я оказался рядом и загнал клинок ему в шею. Мужик тут же испарился. Детина выпучил глаза. С трудом поднявшись, он метнулся к машине. Столкнул с дороги красноухого, который пытался подняться и первым заскочить в кабину.

В него я метнул нож. Клинок просвистел в воздухе и достал его, когда тот пытался оббежать переднюю часть кузова, чтобы сесть на водительскон. С глухим звуком нож оказался в его спине. Детина только вздрогнул, а потом исчез.

Я приблизился, поднял нож и пошел к бывшему Иры.

— Прошу! — поднял он руки, принялся отползать, — не убивай!

— Нет, — опустился я.

— Предки! Молю! — скуксился он и зажмурился, когда я схватил его за грудки.

— Я же ничего не сделал! Ничего! — Орал он.

— Ты придешь мстить. Придешь мстить ей, — холодно проговорил я, — я не могу этого допустить.

— Нет! Я…

Договорить он не успел. Мужик испарился, когда я вогнал нож ему в сердце. В руках осталось только окровавленное оружие.

Я выпрямился и спрятал клинок в часы. А потом направился домой.

Обойдя гаражи кругом, я боковым зрением я видел, что к месту потасовки сбегаются люди. Среди них была и полиция. Меня никто не увидел.

— Я клянусь! Я слышал тут выстрелы! — орал какой-то мужик.

— Да! И крики! Мужские крики! — соглашалась с ним женщина.

— Брошенное авто. Никого поблизости, — вздохнул полицейский, — что ж. Будем разбираться.

Но я знал, что они ничего не найдут. Разве что оторванные пальцы. И все равно, это не даст им ничего. С моего клинка не упало ни капли крови. Я тоже не истекал кровью, ведь Аврора вовремя остановила ее. Только когда я достаточно отошел от гаражей, повелел ей вытолкнуть пули из тела. Когда она это зделала, я вытрусил их из-под одежды и забрал.

Уходя, бросил последний взгляд туда, где было окно квартиры Иры. Конечно, ее я там не увидел. Да и не надеялся увидеть. Все, что было вчера, осталось во вчера. Завтра, там же будет сегодняшняя потасовка. Теперь впереди лишь Пожиратель.

Через несколько дней я уже был на юге империи, в Новом Красе. Следом двинулась Арма. Император пообещал поддержку государства и самой продвинутой оружейной мегакорпорации в стране.

Между тем с границ веяло порохом. Первым делом пришла новость о том, что тайная полиция Великорусской империи, в тандеме с пограничными войсками, взяли в плен целую роту солдат, одетых в военную форму подозрительно напоминающую Великорусскую. Отличия нашлись только в знаках отличия, и то небольшие.

Забавным было том, что по-русски среди них изъяснялись только трое. Остальные же болтали исключительно на Римском-всеобщем (здесь смесь немецкого и французского языка). А самым забавным оказалось то, что они были вооружены по уши и шли на территорию Римской Империи.

Великороссия тут же объявила инцидент провокацией римлян, чтобы развязать войну. Римская империя же, принялась все отрицать, утверждая, что не имеет отношения к этим людям. Естественно, обменивать пленных никто не собирался. Судьба провокаторов была незавидной. Несмотря на то, что тонкий мир рушился, никто не хотел стать страной-агрессором.

На границах с Империей Восходящего Солнца было также неспокойно. Ходили слухи о нескольких пограничных конфликтах. Однако официальной информации не поступало.

Когда я заехал в гарнизон Урупский, после возвращения, слышал от офицеров информацию об уничтоженном азиатском отряде диверсантов, с неизвестной целью околачивавшихся у границы империи.

Японцы, вооруженные странным оружием и экипировкой, держались долго, и чтобы уничтожить их взвод, имперцам понадобилась целая мотострелковая рота при поддержке магов.

Капитан Воронов, чей полк чистильщиков мало-помалу занимался вычищением Кубанского Поля, в составе целой бригады, имперской армии, показывал мне фото оружия и снаряжения японцев. И то и другое, было ифритным.

Салазар выбрал восточную империю. Передал им свои технологии. Почему? Все было очевидно. Баллистические ракетные технологии азиатов были более продвинутыми. Это первый аспект. Второй же — крупнейшие аномальные поля находились в Сибири и на Дальнем Востоке. В европейской части страны полей было больше, но Кубанское Поле было едва ли не крупнейшим. Но теперь в нем нет ядра, и для плана Салазара оно стало бесполезным.

Именно поэтому Салазар решился на союз с Тошибару, перешел туда целиком и полностью. В европейской части империи не осталось не одного поля, куда бы можно было дострелить из Римской Империи. Да и наше ПВО в этой части лучше. А вот из Азиатской части, из территориального Китая, Империя Восходящего солнца могла достать Сибирь. И она достанет, когда начнется горячая фаза войны.

Но главное — приближался Пожиратель.

Каждое утро, перед работой на ифритном станке, который был перенесен в полигон моей фирмы Ифрит, за завтраком я просматривал новости в интернете. Среди многочисленных новостей о военной ситуации, о том, как страны наперегонки разрывают дипотношения и обмениваются пропагандой и контрпропагандой, то и дело проскакивали самые тревожные для меня новости. Впрочем, для большинства людей они оставались незамеченными.

Астрономическая станция Урал 2 обнаружила неизвестную космическую аномалию. Они настолько удивились, что не поверили, стали проверять линзы огромного телескопа, а потом программное обеспечение. Но мне было все ясно. Пожиратель был близко

Также активность одержимостей все возрастала. Эксперты предпочитали не замечать этого. Некоторые умудрялись как-то связывать пробуждение машин, техники и даже простых бытовых предметов с грядущей войной. Но и эти новости терялись на фоне раскаленной обстановки на границах. Времени оставалось мало.

— Рома? — Саша заглянула ко мне в кабинет, девушка выглядела обеспокоенной.

— Да? — оторвался я от ифритного станка.

Девушка, хоть и видела эти колбы уже не раз, все равно удивленно окинула их взглядом, видя, как ифриты пульсируют внутри стеклянных сосудов, в поле, подсвечивающем их и делающим видимыми невооруженным взглядом.

— Это они? — нахмурилась она, — ифриты?

— Да, — вернулся я к работе.

Скоро предстоял важный этап работы. Я извлек нескольких наиболее подходящих ифритов из своих ифритных вещей и поместил в колбы. Теперь предстояло извлечь из ядра Кубанского поля энергию, и перенаправить в ифриты, чтобы поднять их уровень. Предстояло сделать это неоднократно и с перерывами, чтобы структура духов не повредилась. Однако высококачественные линзы, необходимые для этого, запаздывали. Арма задерживала поставку.

— Не думала, — проговорила девушка, — что они выглядят так по-разному…

— Ты что-то хотела, Саша? — всмотрелся я в ифрит, — я немного занят.

— Он пришел, Ром.

— Инкогнито, — догадался я.

— Да. Лавр направился встречать его.

— Скажи Лавру, — оторвался я от дел, — пусть придержит коней. Я сам встречу его.

Глава 33. Моя Земля

— Значит, это и есть они. Твои ифриты? — проговорил Рюрик, всматриваясь в колбы с духами, — так они выглядят?

— Верно. И это, то что ты видишь сейчас, император — это и есть основа всего.

Император прибыл немного раньше, чем я рассчитывал. Я ждал его через неделю, правда, к тому времени Пожиратель был бы еще ближе.

Мы встретились в моей мастерской. Рюрика сложно было принять за императора. Одетый в простой серый деловой костюм без гербов и опознавательных знаков, да еще и очки от солнца, его можно было принять скорее за бизнесмена, чем за хозяина русской земли.

Дела с Армой шли неплохо. Удалось более-менее быстро ввести в дело наследников или регентов, погибших во время налета Вали. Ее, кстати, император распорядился привести тоже, и она уже была в своем поместье, здесь, на Юге. За это я выразил ему отдельное спасибо.

Исполнительным директором Армы стал Литвинин, так что выехать из столицы он не успел.

— Основа всего? — удивился Император.

И тогда я повел с ним долгий разговор об ифритах, о том, что они из себя представляют, как появляются, как влияют на мир, и как я влияю на них. Как с ними связана магия и какое отношение к ним имеют Поля, одержимости и эффект оживления.

— Теория живой сути вещей, — задумчиво проговорил император, — выходит, все, о чем она гласила — правда. Конечно, она не настолько проработана как твоя ифриторика, но все же основы совпадают. Основы о неких сущностях, содержащихся внутри объектов неживой природы. Вроде того, что у них есть душа, а у живых — нет.

— Это очень зачаточная вещь, — мотнул я головой, я встречал подобные теории и в других параллелях, в которых бывал.

К этому времени я уже рассказал Императору о том, кто я такой и что я множество раз путешествовал по другим мирам. Император выслушивал все с каменным лицом. Мне казалось, что он принял решение ничему больше не удивляться.

— Я бы сказал забытые, — нахмурился он, — ходят слуху, что во времена Большой Войны предки использовали какое-то оружие, основанное на технологиях сути вещей. Однако, мой прадед полностью открестился оттого, что в стране велись такие эксперименты и было похожее оружие. В архивах не найти об этом документов. А теория сути вещей теперь лишь конспирология.

— Посмотри вон в то окно, император, — указал я на большое смотровое окно, что было в правой части кабинета.

Там, за ним располагался большое рабочее помещение. Нанятые инженеры расхаживали внутри, считывая показания и следа за датчиками. В центре же располагался большой свинцовый саркофаг, окутанный кабелями.

— Что там? — поджал губы император.

— Ядро кубанского поля. Бомба, ставшая причиной его возникновения. Взрывчатое вещество, которое преобразовало весь ее корпус в источник энергии, это нечто, что основано именно на технологиях «сути вещей», как вы ее называете. Но для меня это ифриторика. Причем очень примитивная. И именно, — я заглянул императору в глаза, — в ее примитивности и кроется то, что ваши предки не смогли справиться с такой силой. Они ее просто не понимали. Впрочем, не понимали и мы.

— Что ж, — он вздохнул, — все это очень ложится на реальность. На происходящее. После разговоров с тобой и Литвининым. После донесений из Имперкосмоса, в приближении Пожирателя нет никаких сомнений. Наши, — он задумался на миг, — хм… конкуренты, так сказать, из римской и восточной империи, тоже замечают это, судя по данным разведки. Однако они принимают Пожирателя за какую-то комету. А этот Пожиратель. Что он такое? Чего хочет, откуда взялся?

— Пожиратель, — вздохнул я, — это результат нашего непонимания ифриторики. Результат самонадеянности, и войны, что развязалась на моей родной Земле. В моей родной параллели, которая была уничтожена.

Император молчал. Подойдя к окну с обзором на ядро Кубанского поля, он сложил руки за спиной. Рюрик слушал. Я же, не отрывался от рассказа, регулируя поток энергии, что двигался от ядра в колбы с ифритами. Нужно было постоянно следить за этим, чтобы ифриты развивались правильно.

— Пожиратель — это и есть Земля.

— Что? — не понял император и обернулся.

Подрегулировав поток снова, я выпрямился, встал из-за стола, скрестив руки на груди, оперся о столешницу задом.

— Пожиратель — это Земля. Вернее, то, что от нее осталось. Он ифрит, родившийся, когда империи принялись закидывать друг друга ифритными бомбами. Вроде той, — я кивнул на ядро, и император обернулся, — ифритные бомбы выжигают эмоциональный фон людей, превращая их в безвольных рабов без потребностей. Но инфраструктура, заводы, ресурсы, оставались нетронутыми, и сторона-победитель могла их использовать в своих интересах. Однако, ифриторика в то время было не так серьезно развита, как сейчас, мной. И никто не мог знать, что в момент взрыва, прежде чем избавиться от эмоций и воли, люди выплескивали их наружу в невероятном количестве. Когда страны принялись бомбить друг друга, из этих эмоций миллиардов людей, родился ифрит. Ифрит, корпусом для которого послужила сама планета. А потом он стал одержимым.

— Пожиратель, — нахмурился император, — это одержимость?

— Верно. Одержимость, родившаяся из самого аномального ифрита, которого только знали параллели. У каждого ифрита есть название. Иди сюда, император.

Рюрик приблизился.

— Это, — я указал на одну из колб, — Ифрит Запредельного Страха. Он жил в моем пистолете, и я извлек его оттуда, чтобы разделить и переродить один из ифритов в божественного.

— Божественного?

— Самый высокий ранг ифритов. Такие нужны, чтобы остановить Пожирателя. Но я не об этом. Если бы можно было дать Пожирателю классификацию, очень условно его можно было бы назвать Ифритом Божественного Голода. Конечно, это очень неточное название, но, — задумался я, — наиболее близкое.

— И чего же он жаждет? Как собирается утолить свой голод?

— Пережить то, что переживал, во время своего рождения — бурю человеческих эмоций, которые возникают, когда разом погибают миллиарды.

— А выглядит он…

— Как облако космической пыли, — кивнул я, — это осколки моей родной Земли.

Император не ответил, поджал губы. Потом, наконец, заговорил:

— Как много времени тебе нужно, чтобы уничтожить эту падлу?

— На взращивание ифритов уйдет несколько суток, — посмотрел я ему в глаза, — их будет шесть, — указал я на колбы, — так как ореолов в этот раз нет, и часть энергии будет рассеиваться в пространстве, их КПД сильно упадет. Придется взять количеством. И нужно еще шесть человек. Шесть смертников.

— Смертников? — приподнял император бровь.

— Верно. Людей, внутрь которых будут помещены божественнные ифриты.

— Ну что ж, — вздохнул император, — это не проблема.

— Проблема, — отрицательно покачал головой я, — потому что каждый сосуд должен осознавать, что он умрет, и хотеть принять в себя ифрит. Хотеть по-настоящему.

— Что это значит?

— Это значит, не бояться.

— Я понял, — кивнул он, — я постараюсь подобрать людей. И оттянуть войну настолько долго, насколько смогу. Завтра мы принимаем делегацию из Рима. Будут обсуждаться насущные вопросы. Потянем время.

— Никто не хочет нападать первым, — проговорил я.

— Потому что никто не уверен в победе, но все хотят войны, а потому бояться. Мы сыграем на этом страхе. Дадим тебе время, Роман Селихов. Пока сильные мира сего плетут интриги, желая остаться чистенькими, и свалить все на других, главное сражение выиграешь для нас ты. Причем, — улыбнулся он, — невероятно малыми силами.

— Я посоветую еще ввести в городах комендантский час и усилить гарнизоны, — проговорил я, — по моим расчетам активность одержимостей в мире возрастет втрое через пять дней.

— Учту. Благодарю за своевременный совет, — проговорил император, — очередная проблема, которую нужно решать, — выдохнул император растерянно, — не хватало мне еще этих дворян.

— А что дворяне? — я вопросительно приподнял бровь.

— Те, кто связались с Тошибару, — посерьезнел император, — часть из них отреклись от японской компании, когда ситуация в мире обострилась. Часть, та, которую мы не успели остановить, убежали в Империю Восходящего солнца. Эти предательские скоты нашли себе новых хозяев. Но есть еще те, кто колеблется. И сейчас я решаю, что с ними делать.

* * *

— Я в ужасной ситуации, Салазар! — кричал Зосимов Младший, — меня вызывают в Великорусское посольство, пока его еще не закрыли! Они грозятся забрать отцовский бизнес, если я не вернусь в империю!

— Это не мои проблемы, — Салазар размял зажившие костяшки отрубленных Селиховым пальцев, — у меня есть другие. Мне не до тебя.

Они встретились в кабинете Салазара. Большой и просторный, выполненный в светлых тонах, он был комфортным, современным, но совершенно бездушным. Ни капли индивидуальности. Слазара это раздражало. Ему не нравился японский подход к делу. Рабочее место слесаря было столь же аскетичным, как и кабинет главного менеджера Тошибару. Только элита — древние феодальные кланы, строящие из себя самурайскую аристократию, позволяли себе роскошь и красивую жизнь.

— Не до меня? — занервничал Зосимов Младший, — от меня ушла жена! Сбежала вместе со своим братом в Москву! Они строят какие-то планы относительно моего имущества! Если я вернусь в Великороссию, то уже не вернусь в Империю Восходящего Солнца!

— Верно, — кивнул Салазар, — и тебя выкинут из Тошибару.

Младший выглядел ужасно: мятый костюм, лицо, и без того полное, отекло сильнее, под глазами красовались темные круги. Кажется, Зосимов не спал уже несколько дней.

— А если не вернусь! У меня отберут имущество, что осталось в Великороссии!

— Ну, — Салазар уставился на привлекательную азиатку, вошедшую в кабинет с подносом и принадлежностями для чайной церемонии, — тебе придется выбирать.

Зосимов не ответил, он только покосился на девушку. Та,очень стройная, одетая в короткую черную юбку и белую блузку, процокала на высоких шпильках к столу. Поставила поднос, на котором исходил паром маленький чайничек.

— Не хочешь ли присоединиться к моей чайной церемонии? Очень успокаивает нервы. А тебе сейчас это нужно.

— Я хочу, — процедил Младший, — чтобы ты приказал служанке уйти.

— Она ничего не понимает по-русски, — Салазар покосился на девушку, которая покорно ждала у его стола, — и надеется на мою благосклонность. Я же, надеюсь поскорее стянуть с нее блузку, когда церемония кончится. Стянуть прямо здесь, в кабинете. Поэтому я скорее выгоню тебя.

— У тебя тоже проблемы, — надул ноздри Младший, — японцы ищут повод начать войну, но не могут. Винят тебя в том, что ты не делишься всеми знаниями!

— Только поэтому я жив.

— И в том, что твоя выходка по дестабилизации РосАрмы провалилась! Они восстановились быстрее, чем ожидали японцы!

— У японцев херовая разведка, — Салазар нахмурился, ему начинал действовать на нервы этот разговор.

— Они считают, что ты хренова работаешь! Они не доверяют тебе! Думают, что ты слишком неуправляем! И потому боятся!

— Скажем так, — пожал плечами Салазар, — это небезосновательно.

— В империи, — продолжал ныть Зосимов, — я теперь чужой! Если я вернусь, стану отверженным среди аристократов! Мой бизнес, что остался там, станет хиреть, ведь никто не захочет вести дела с приспешником врагов! Даже этот сукин сын! Этот следак, как там его, кто собирал на Селихова компромат и то не выходит на связь! Последнее, что он прислал мне, это то видео, в котором сжигает всю папку с доказательствами в своем камине! Селихов обзавелся поддержкой императора! И следак испугался!

— И что мне с того? — грубо ответил Салазар.

— А то! Что благодаря мне ты теперь в Тошибару! Если я выберу покровительство японцев, то должен знать, что мое будущее будет тут обеспечено! Но ты! Ты тот фактор, почему они не доверяют мне! Потому что я привел тебя!

— Уж не хочешь ли ты сказать, — грозным тоном начал Салазар и вздрогнул, когда его перебил Зосимов.

— Отдай им все знания по этой своей ифриторике! Ты должен это сделать! Ты должен мне за то, что у тебя есть покровительство компании!

Младший раскричался и покраснел. Он замер перед сидящим за столом Салазаром, глубоко дыша.

— Должен? — Салазар встал и взял чайничек, медленно обошел стол, — ну ладно. Если уж должен, — он приблизился к Зосимову.

— Я рад, — успокаивая дыхание начал Зосимов, — рад, что ты понимаешь, что это правильное решение. Единственно верное, чтобы японцы приняли нас к себе окончательно.

— Я считаю, — с улыбкой проговорил Салазар и Зосимов как-то съежился под его взглядом, — Считаю, что ты ничтожество, трус и приспособленец.

— Что? — испуганно расширил глаза Зосимов, — о чем ты⁈

— Чайку?

— Что⁈

Салазар не ответил, а с размаху разбил чайник о пухлое лицо Зосимова. Тот рухнул на пол, спустя мгновение заорал, облитый кипятком.

Салазар же взял с полки тяжелую награду из толстого стекла, которую ему вручили за отличный вклад в дело компании и принялся забивать ей толстяка по голове.

Череп хрустнул. Кровь растеклась по мраморному полу. Когда Зосимов затих, Салазар встал, окровавленной рукой стер пот со лба, а награду кинул на объёмное брюхо мертвого Младшего.

Обернувшись к служанке, он увидел, как девушка оцепенела от страха. Приблизившись, он облапал ее, вымазав блузку и юбку кровью. Поцеловал в губы, и, сметя со стола поднос и какие-то бумажки, бросил девушку на него грудью. Оцепеневшая, она не сопротивлялась, когда он принялся расстегивать брюки.

Глава 34. Решение

— Господа, — заглянул в мой кабинет Лавр, — вон те ожидающие господа спрашивают у господ, как долго господам ждать?

— Что? — вопросительно поднял я бровь.

— А! Я совсем забыл о них за нашим разговором, — встал с кожаного дивана Рюрик.

Мы говорили о Пожирателе, ифритах и ифриторике еще долго. Параллельно я следил за развитием ифритов. Время пролетело так незаметно, что рабочий день закончился, но, кажется, у императора ко мне было еще какое-то дело.

— Забыл о ком?

— Имперские скрипторы пришли. На полноценную церемонию у нас нет времени, Роман, — серьезно начал император, — но юридические документы готовы. Осталось дело за малым.

— Вы хотите снять клеймо отступника, — догадался я.

— Верно. Со всего твоего рода. Твоя сестренка тоже получит белую линию и поцелуй прощения, — он немножко помедлил, как бы задумавшись, а потом добавил, — и боярский статус. Хватит вам, Селиховым сидеть в детях боярских.

— Неожиданный шаг, — улыбнулся я.

— Помнишь, — начал император, — там, на крыше, ты говорил, что сейчас я — самый значительный человек империи. Думаю, ты был не прав, Роман. Самый значительный человек империи — это ты. Если кто-то считает иначе, он либо ничего не знает, либо глуп как пробка. А значительный человек, как минимум должен принадлежать к боярам.

Когда в кабинет вошли несколько господ в деловых костюмах, то поклонились. Один из них с золотым знаком боярина на лацкане пиджака, вышел вперед.

— А если все пойдет хорошо, — продолжил Рюрик, — и мы останемся живы, то самый значительный человек станет Князем. Князем Селиховым.

Безмолвный боярин вопросительно посмотрел на императора. Император — на меня. Я же кивнул.

— Начинаем процедуру, господин Биркин.

Безмолвный господин Биркин поклонился и проговорил:

— Прошу, присядьте. Это весьма болезненно. Вашей младшей сестре, — опередил он мой вопрос, — мы сделаем белую линию под обезболивающими чарами.

И правда, было больно. Я хотел прочувствовать насколько, а потому попросил Аврору не притуплять чувства в этот раз. Так я и сидел на кожаном диване, где пять минут назад был император, и протянув руку скриптору, ждал, пока он магией нанесет поверх черного тату короны белую линию.

Это заняло время. Скриптор терпеливо накапливал заряд в одной руке, и высвобождал через вторую, ведя ее над тату.

Под его ладонью, из-под которой вырывался яркий свет, нещадно жгло кожу. Мне казалось, что рука сейчас просто отвалится, однако, ни один мускул не дрогнул на моем лице. Даже губы не скривились. Я не издал ни звука.

— Ты поражаешь меня, Роман, — удивленно наблюдал за нами Рюрик, — ты точно человек? Никогда в жизни я не видел такой реакции на белую линию. Даже полковник Селезнев, когда я лишал его статуса отступника, шипел от боли и кривился. А он не просто человек, а кремень. Крепок, как камень. Да еще и в его-то годы.

— Может, — начал я, следя за руками скриптора, — обойдемся без «Поцелуя прощения»?

— Непременно обойдемся. Линии будет достаточно. А все документы уже готовы и лежат в портфеле господина Биркина.

Скриптор Биркин кивнул словам императора. Было видно, что вся эта процедура тоже дается ему непросто. Он вспотел, на высоком лбу с залысинами выступила испарина. Стараясь оставаться безэмоциональным, Биркин то и дело кривил губы от напряжения.

Потом он наконец убрал руку, и я увидел, что на привычном месте, где обычно чернела тату, была теперь белая линия. Полоса слабо светилась и перечеркивала корону.

— Поздравляю, Роман. Больше ты не отступник. Теперь уже официально.

— Ну, — улыбнулся я императору, — дело осталось за малым — убить Пожирателя миров.

Через несколько дней на мой полигон поступили добровольцы. Четверо мужчин и две женщины выглядели решительными. Но, когда я рассмотрел их, увидел страх и неуверенность в глазах некоторых солдат.

— Вот эти двое не пойдут, — указал я не одного мужчину и женщину.

— Как это не пойдут? — возразил Воронов, — это прекрасные бойцы. Я видел их личные дела!

Полковника чистильщиков приставили ко мне, чтобы решить организационные вопросы с добровольцами. Он старался, но явно не понимал, что конкретно я хочу от людей.

Солдаты стояли во дворе полигона, у заднего входа. Именно сюда их привез небольшой гражданский автобус. Одетые в штатское, они выстроились в шеренгу, ожидая приказаний. Я явственно видел, что большинство из них нервничает.

— Отойдем, полковник, — позвал я Воронова.

Полковник сурово кивнул, и мы отдалились от солдат.

— Они готовы умереть за империю, — шепнул мне он, — что тебе не так, Селихов?

— А то, что я не готов, чтобы они умирали просто так, — выдохнул я, — я составлял подробную инструкцию по ментальной подготовке солдат. Настолько подробную, насколько смог в этих условиях. Они ее читали? Или может, с ними проводили теоретические занятия по ней?

— Ну… я… — впал в замешательство Воронов, — кажется, проводили.

Я вздохнул, проговорил:

— Жди здесь.

Вернувшись к солдатам, задал им несколько вопросов. По ответам понял, что инструктаж был проведен. Однако он не помог. Что ж. Такая вероятность тоже существовала. События пошли именно по такому сценарию.

— Они не готовы, — задумчиво проговорил я Воронову, — не готовы принять в себя ифриты. Недостает им мотивации. Скажи, кто они? Есть у них близкие? Друзья? Может хоть какая-то родня?

Воронов вздохнул.

— Нет. Каждый из этих людей одинок. Собственно, поэтому они и согласились. Им нечего терять.

— И в этом, как ни странно, главная проблема. С одной стороны, то, что они одиноки более милосердно, ведь у них нет никого, кто бы оплакивал их смерть. А с другой… С другой им не за что сражаться.

— За империю, — выпятил грудь Воронов.

— Империя ведь это не просто слово, — отрицательно покачал я головой, — империя — это люди, род, любимые и родные. Это те, за кого можно было бы стоять. А за что стоять им?

Воронов молчал.

— Вот поэтому они и боятся. И сомневаются, поступают ли они правильно. Держатся за собственные жизни, потому что для них это единственная ценность. Они все не подходят, полковник. Нужны другие люди.

— Ладно. Попробуем найти других. Но это не так быстро.

— Я понимаю, — нахмурился я, — империя большая, и точно кто-то да найдется. Вопрос только во времени. Я думаю, что в этот раз Пожиратель оказался слишком близко к нашей параллели. Поэтому и смог так быстро найти меня.

— Эх, Роман, — грустно вздохнул Воронов, — прошу, не заставляй меня думать еще и о твоем Пожирателе. Я всего-то исполняю приказы вышестоящих и раздаю их низшим. Вот моя работа. Пожиратель — твоя.

— Не кипятись, полковник, — я улыбнулся, потому что увидел, что Воронов очень забавно надулся, — займись добровольцами. А я обдумаю другие варианты.

На следующий день поступил звонок от Воронова. Он сказал, что в частях, которые находятся в легкой доступности, нужно время, чтобы выявить добровольцев. В Урупском же, таких больше не нашлось. Кроме того, выявление добровольцев усложняется подготовкой к войне.

— Части сейчас перебрасываются, перегруппировываются. Подразделения расставляют на границах. Сложно что-то организовать, — рассказывал он, — сложно, но можно. Нужное время.

— Времени-то, как раз нет. Счет идет на недели, полковник, — ответил я.

В трубке некоторое время шипела статика. Потом Воронов ответил:

— У тебя есть план Б?

— Я работаю над ним, — уставился я на колбы с ифритами, — думаю, смогу кое-что придумать.

Вечером того же дня, гарнизон Нового Краса подняли по тревоге. Впервые за несколько месяцев заговорила новая башенная пушка на Ограждении, установленная взамен той, которая стала одержимостью.

С поля шла большая волна одержимостей. Отдельные твари объявились и в городе. Чистельщики не успевали охотиться за ними. Той ночью я стоял во главе обороны ограждения. И, несмотря на морозную зимнюю погоду и мокрый липкий снег, было жарко. Очень жарко.

Мне, облаченному в ифритную броню, используя ифритные крылья, что я создал из ифрита, что был в летающем автобусе, том самом, что напал на меня в аэропорту, пришлось стать острием копья имперских сил, которое должно было разбить набег тварей.

Мы разбили. Однако в ту ночь погибло несколько сотен солдат и офицеров, а также около десятка гражданских в городе. Пожиратель близился, и это нападение лишь очередное подтверждение тому, что он скоро явится за этой планетой.

— Да, Наташ, — проговорил я в телефонную трубку, — да, я понимаю, что ты переживаешь обо всем, что узнала обо мне. Знаю. Но такие сейчас времена. Я буду дома, когда закончу. И я тебя люблю.

— Рома? — в кабинет заглянула Саша.

— Да? — убрал я трубку и осмотрел ифритов.

Девушка, одетая в юбку карандаш с высокой талией и белую блузку выглядела совсем гражданским человеком. Мне показалось, что за все это время Саша стала как-то серьезнее и взрослее. Если раньше девушку можно было назвать настоящей оторвой, то сейчас, поработав управленцем другого уровня, она изменилась.

Хотя в ее красивых зеленых глазах, время от времени, все также блестели азартные огоньки, но девушка точно стала намного серьезней, чем во времена нашего знакомства.

— Ты еще долго?

— Скоро закончу. Ифриты почти готовы, — вздохнул я. Как там фиксатор?

— Рабочие почти собрали шестую секцию, — девушка прошла в кабинет и уселась на диван. Она выглядела устало, — инженеры Армы молодцы. Шустрые ребята. Правда, им тяжеловато работать с ифритными технологиями. Говорят, это все равно что наугад искать выход в темной комнате.

— Они справляются? Во время сборки второй секции мне пришлось самому все за них переделывать.

— Да, — она хохотнула, — вот это был срач у них. Ты пристыдил их. И тогда они начали относиться к работе гораздо более серьезно.

— Рад слышать, — я отвернулся к ифритному станку.

— Ром?

— Да?

— Я слышала о проблемах с добровольцами. Ты забраковал и новых, что привел Воронов. Я видела, с какой рожей он уехал с полигона. Таких смешных харь я давно не видела. Но одновременно с тем, — она вздохнула, — это тревожно. Сегодня утром тебе пришлось отвлекаться от работы чтобы убить одержимость, напавшую на наш полигон.

— Именно поэтому я должен торопиться, Саш, — я отрегулировал подачу энергии, — таких одержимостей с каждым днем будет появляться все больше.

— И именно поэтому, — голос девушки стал серьезнее, я даже нахмурился, — поэтому я приняла решение.

— Какое еще решение? — Насторожившись, я обернулся к Саше.

Глава 35. Страх

— Я готова стать вместилищем для ифрита, — серьезно проговорила Саша, — правда, готова. Я чувствую это в себе. Ты дал мне все, что у меня есть. Сделал меня той, кем я являюсь. У меня ощущение, что весь этот путь, что я прошла, я проделала лишь с одной целью, — девушка замолчала, посмотрела на колбы с ифритами.

И я видел ее взгляд. Видел, что она правда готова. Саша смотрела на духов спокойно и уверенно. И приняла это решение совершенно сознательно. Не для того, чтобы как-то самоутвердиться. Ни для того, чтобы проверить, на что она способна. Ни для того, чтобы стать героем. А только лишь потому, что ей было ради кого жертвовать собой.

Я почувствовал то, о чем бы никогда ни мог подумать. Чувство, с которым всегда успешно боролся и считал, что в любой ситуации могу держать его под контролем. Я почувствовал страх.

На своем пути я встретил многих людей. Многим помог, многим сделал жизнь лучше. Не потому, что я хотел этого намеренно, а потому что так выходило. Я мог бы себе лгать и претворяться бесчувственным. Так, как это делает Салазар. Так, как все свои прошлые жизни это делал я. Но не теперь.

Мне стало страшно, что единственными, кого можно использовать как вместилища для ифритов, окажутся мои близкие люди. Страшно оттого, что мне придется пожертвовать ими. И я почувствовал, что ломаюсь.

— Прошу, Саша, уйди.

— Рома, что-то не так? — насторожилась девушка, — я хочу помочь, правда хочу. Я не боюсь, не жалею. Я не…

— Я знаю, — я встал со своего рабочего места.

Приблизившись к окну, всмотрелся в саркофаг ядра.

— Тогда в чем дело? Это мой сознательный выбор.

— Уйди, я прошу тебя.

Саша встала. Я слышал медленный цокот ее каблуков, пока она приближалась. Потом рука девушки легла мне на плечо, другая на грудь.

— Цель оправдывает средства, — прошептала она мне на ухо, — мы должны попробовать, иначе все погибнут.

Я аккуратно отстранил ее руки со своего тела, обернулся.

— Нет, Саша. Я тебе не позволяю.

— Ты не успеешь, — поджала она свои маленькие пухленькие губки.

От одной мысли, что я могу отправить насмерть это милое существо одним своим приказом, мне стало горько.

— Я тебе не позволяю, Саша, — повторил я, — это мое последнее слово. Я знаю, что ты готова. Более того, я вижу, что ты станешь отличным вместилищем для божественного ирфита. Но я не пойду на это. Я найду другой способ.

— Какой? Другого способа нет. Ты всегда это говорил.

— Нет по сути. Но по форме…

— Какой способ? Что ты сделаешь?

— Я не знаю.

— Вот! Возьми меня в проект! — девушка положила руки себе на грудь, почти под горло, — вот для чего ты вел меня все это время.

— Я не знаю, но придумаю.

— Рома…

— Уйди, Саша.

— Нет, — ожесточились ее черты.

— Тогда я уйду сам, — проговорил я и вышел из кабинета.

Этим днем мы с Сашей больше не разговаривали. Девушка как бы постоянно крутилась рядом. Во время работы, которая помогала отбросить дурные мысли, я постоянно замечал ее то тут, то там. Видел, что она пыталась заговорить, но словно бы не решалась. А потом Воронов привел новых добровольцев. На этот раз их было лишь двое.

Я встречал полковника на площадке, во дворе полигона. Микроавтобус с символами имперской армии медленно въехал за откатные ворота. Стал посреди двора.

Воронов выбрался наружу и посмотрел на меня. В его взгляде читалась горечь, а лицо было бледным. Губы неприятно искривлены.

— Ты кого-то привез? — проговорил я, когда он приблизился.

— Одно дело, — проговорил полковник, — отправлять солдат в битву, зная, что потери будут, но большинство все равно останется живы. Другое — понимать, что умрут все. А еще сложнее это делать, — поджал он губы, — когда видишь, что они точно готовы на смерть.

— О чем ты?

Воронов не ответил, только отошел в сторону. Я увидел, как из микроавтобуса выбрались два человека. Две женщины.

— Смотри сам, Роман. Я пытался отговорить их, но они упертые, как… как ты.

Валентина и Алевтина Селины приблизились. Близнецы посмотрели на меня, и мне показалось, что они очень непохожи друг на друга, на самом деле.

Валя постриглась в каре. Черты ее лица, более четкие и резкие придавали девушке более агрессивный вид. Она смотрела решительно, в глазах застыл немой вопрос: 'Возьмешь нас? Или решишься отказать?

Алевтина же, смотрела более спокойно и внимательно. В ее глазах читалось смирение и ровная решимость. В отличие от Вали, она не выглядела импульсивно. В ее взгляде не было вызова. Длинные черные волосы девушка убрала в толстую косу. Военная форма обеих делала их красивыми. Очень.

Я знал, что обе готовы. И что обе подойдут. Я видел это в их глазах и знал на практике.

— Нет, — бросил я и развернувшись, ушел к корпусу.

— Что значит «нет»? — Услышал я голос Вали, — ты знаешь, что мы подходим. Мы тоже это знаем. И готовы.

— Вы не подходите, — проговорил я даже не оборачиваясь.

— Ты лжешь! — крикнула Валя, — ты спас меня! Ты рисковал ради меня всем своим делом! Рисковал вообще всем! Я готова! Я это знаю! Я это уже проходила!

— Роман, — прозвучал более спокойный и бархатный голос Али, — ты знаешь, что нет иного способа. Ты сам подчеркивал это. Не беги от этого решения. Если нужно, просто отдай приказ, и мы пойдем. Мы готовы, мы солдаты.

— Я никогда ни от чего не бегу, — обернулся я, — я сам выбираю путь и прокладываю свою дорогу. Решение одно. Но способы могут быть разными. Я найду другой.

— Вот-вот грянет война, — проговорила Аля.

— Одержимости штурмуют города! Слышишь⁈ — крикнула Валя, — послушай это! На окраинах города звучит канонада. Там отстреливают одержимостей! Люди бегут прочь, в центр страны, считая, что так они смогут спастись. Все мы знаем, что нет! А ты отказываешься пожертвовать двумя женщинами ради спасения⁈

— Тремя, — во дворе появилась Саша, — он отказывается пожертвовать тремя.

Все посмотрели на появившуюся девушку. Между нами воцарилась тишина.

— Да, — нарушил я ее, — я отказываюсь.

А потом ушел с полигона, вернувшись в свой кабинет.

* * *

Салазар мчался по коридору в своей ифритной броне. В руке он держал клинок. Тот самый, которым когда-то не смог убить Романа Селихова. Когда перед ним возникли солдаты, вооруженные ифритными технологиями, он зарубил их не задумываясь. Даже почти не останавливаясь.

Первый, в ифритной броне, похожей на самурайскую, появился прямо из стены и поднял ощерившуюся зубами ифритную катану.

Салазар увернулся от быстрого вертикального удара, уйдя влево. Отпрыгнув на шаг в сторону, он просто располовинил война в поясе. Его меч проигнорировал броню и лезвие катаны, которым защитился воин. Клинок Салазара, как призрак прошел сквозь них, и рассек тело человека внутри доспеха.

Тот, не издал ни звука и завалился набок.

Второй просто телепортировался перед Салазаром. Не замедляя ход, ифритор прыгнул, оттолкнулся от стены, и ловким уколом пронзил шею врагу. Второй солдат упал на спину. Слазалар же продолжил бежать.

Они решили убить его. Выставили компромисс: смерть, или все знания по ифриторики. Чертовым азиатам было мало того, что он уже дал им. А убийство Зосимова Младшего только укрепило хозяев Тошибару во мнении, что Салазар неконтролируемая фигура на этой шахматной доске. И они решили, что смогут его остановить. Подчинить или убить. Жалкие глупые мудаки.

По дороге из своего большого особняка, на который напали этой ночью, он убил еще семерых людей в ифритных доспехах. То, что он дал Тошибару, просто детские игрушки по сравнению с настоящей мощью ифриторики.

Когда Салазар выбрался в большой двор, туда, где стоял его личный транспорт, то прогремел взрыв. Его машину попытались взорвать. Каково же было изумление нападающих, когда тачка осталась цела. Хлопок, огненный гриб и дым кончились, а на черной лакированной поверхности машины небыло ни царапины. Она тоже была ифритной.

— Еще не поздно остановиться, уважаемый Салазар, — проговорил на японском их командир, — если вы согласитесь обучить ифриторике ученых Тошибару, то станете купаться в роскоши.

— Глупец, — ответил Салазар, — Пожиратель скоро придет, и тогда твои хозяева сгинут в его пасти. Вы боитесь противостоять империи открыто. Но чтобы победить Пожирателя, нужна война. А твой сегун боится что завтра имперские войска будут маршировать в Токио. Боится, надо сказать, не без основательно. Но, в любом случае, все эти разговоры — просто пустой звук. Я не имею дела с предателями и трусами.

— Тогда вы умрете, господин Салазар, — проговорил он и извлек два ифритных пистолета, — убить его! Немедленно!

Остаток отряда из десяти человек бросился на Салазара. Тот, в одиночку вступил в бой с ними. Сначала японцам казалось, что они теснят Гая Мария. Но когда они начали умирать, то всем стало ясно — им не остановить его.

Он увернулся от удара одного из оставшихся в живых солдат и легко хлестнул того в лицо через шлем. Он знал, что череп япноса превратился внутри в кровавое месиво. Солдат упал.

Второго он пронзил мечом насквозь. Лишь капитан остался в живых. Он стал между ним и машиной. Капитан выстрелил. Красный пучок магии прожужжал справа от Салазара. Он легко ушел и от следующего выстрела. В своих белых доспехах, Салазар был словно молния. Зигзагами он мчался к последнему врагу.

Когда они сблизились, командир отбросил пистолеты и схватился за катану. Сделать он ничего не успел, ведь Салазар обрубил ему руки внутри брони: клинок просто прошел сквозь нее и отделил руки, которые повисли плетьми.

Командир закричал.

— Меня нечто не остановит, — прошептал ему Салазар, — я возвращаюсь в Великороссию и встречу Пожирателя там.

— Ты не успеешь… Умрешь по дороге, когда начнется война…

— Я — Ифритор, — злобно сказал Салазар, — для меня нет ничего невозможного. Это вы, простые людишки копошитесь тут, внизу, в своей жалкой жизни, не зная, что делать дальше. Мечетесь, как слепые котята. Я знаю, что делать, знаю, как и понимаю, каким будет мой следующий шаг. Только смерть Селихова — залог моей победы.

— Вы… глупец… — процедил капитан.

— А, ты — труп.

Салазар легко развернулся в бедрах, взмахнул мечом над головой, и ударил командира отряда в спину, перерезав хребет и ребра, превратив содержимое грудной клетки в кровавое месиво. Командир как-то странно, с хрипением втянул воздух и завалился ничком.

Салазар же сел в машину, а потом просто исчез.

Глава 36. Моя работа

— Ты уверен, что нам нужно уехать? — проговорила Нина.

Девушка ходила по дому в дурацких и очень смешных, мешковатых штанишках и топе, выглядевшем просто чудесно на ее объемной груди.

Первые признаки беременности уже проявлялись, и это делало Нину как-то по-особенному привлекательной.

— Я бы тоже не хотела уезжать, Рома, — проговорила Катя, — если только ты не поедешь с нами.

Этим вечером все мы собрались в большой гостиной моего особняка. Нина выглядела обеспокоенно. Катя была грустной. Элла Александровна и вовсе сидела с кислой миной.

— Переехать из нашего дома, еще ладно, — проговорила она, — но уехать в Москву? Это вообще какое-то сумасшествие! Никогда южные дворяне не бежали в центр страны от каких-то там угроз.

— Сейчас другое время, — посмотрел я на нее, — Элла Александровна. Это не обсуждается. У меня много друзей в столице. Они позаботятся о вас.

— А ты? Ты ведь приедешь следом? — спросила Нина.

Я на мгновение заглянул ей в глаза, потом перевел взгляд на Катю, проговорил:

— Кать, у меня к тебе просьба есть.

— Какая? — заинтересовалась девочка.

Я улыбнулся и извлек из ифритных часов Фырчика.

— Ух ты! А почему он такой маленький⁈ — улыбнулась девочка и, соскочив с дивана, подбежала ко мне, сидящему в кресле.

— Я уменьшил его, чтобы вы могли друг о друге заботится. Ты о нем, а он о тебе.

Фырчик снова представлял из себя маленькую лисичку, размером чуть крупнее пекинеса. Его тело было все таким же стальным, однако я взял большую часть ифрита для того, чтобы сделать его божественным. Лишь те фрагменты, которые отвечали за имитацию животного, вместились в это небольшое тельце. Не отлитое, а фрезерованное на станке.

Этот маленький Фырчик лишился почти всех своих способностей своей большой вариации, однако он мог уменьшаться, делая свое тело невероятно крепким и плотным. Я знал, что он останется отличным защитником, и девочка сможет брать его с собой, куда захочет.

Когда Катя приблизилась, Фырчик принялся ластиться к ней. Девочка начала гладить его железную шкурку.

— Теплый, — приговаривала она, — как живой!

— Значит, — вздохнула Элла Александровна, — наш отъезд это решенный вопрос?

— Да, — ответил я тоном, не терпящим спора.

— Что ж, — выдохнула она, — ладно. Раз уж так ты решил, Роман.

— Он делает это чтобы защитить нас, мама, — проводила ее взглядом Нина.

— Эх… Я знаю. Но мне все равно сложно думать, что придется уехать.

— Ладно, — кивнул я, — я возвращаюсь на полигон, работы еще много.

— Пойдем, Катенька. Бери Фырчика и спать, — проговорила Элла Александровна и протянула руку девочке.

Катя посмотрела на меня, как бы спрашивая. Я кивнул. Девочка взяла ручку женщины, и они удалились. Фырчик же ускакал следом.

— Ты снова уходишь на всю ночь?

— Да, — вздохнул я, — ваш самолет завтра вечером. Будьте аккуратны.

— Я начну собираться завтра, — вздохнула Нина, — ухе тяжеловато бывает, — она погладила живот.

Я улыбнулся, встал и приблизился к девушке. Нина тоже поднялась. Я обнял ее, поцеловал и погладил животик.

— Ты точно не поедешь за нами?

— Не знаю.

— Знаешь, — вздохнула она, — когда ты признался, кто ты такой на самом деле, что Роман Селихов погиб в ту ночь, а ты другой человек — ифритор, я сама удивилась, как легко приняла тебя. Я не испугалась, не была шокирована. Просто… Просто немного удивилась. Я видела, что ты, настоящий ты, сделал для нас. Видела твои намерения, и то, каким нежным, — девушка смущенно опустила взгляд, — ты можешь быть.

— Теперь я Рома Селихов. Будь я просто Ифритором, я бы вел себя иначе. Ифритор одиночка. А у меня есть вы.

И в этом была проблема. То, что я собирался сделать — рискованный поступок. Уверен, узнай об этом Нина, она закатила бы истерику. Но ладно истерика, такие вещи меня не пугают. Почему-то я переживал (да-да переживал, а ведь это происходит со мной очень редко), из-за двух вещей: во-первых, на юге, они слишком близко к войне, а во-вторых, я не хотел, чтобы они видели, как я рискую жизнью. Рискую, по-настоящему. А тем более — как умираю.

Единственным способом оградить близких от всего этого — отправить в столицу.

— Я знаю, что ты задумал, — внезапно сказала Нина.

— Правда? — хмыкнул я.

— Не знаю, конечно, что конкретно, но что-то очень опасное. Ты поэтому отправляешь нас в Москву. Не хочешь, чтобы мы видели все это.

Я не ответил, только вздохнул. Все же Нина была очень проницательным человеком, и по-женски мудрым. В ее то молодые годы. Сказывается то, что она долго сама боролась за место под солнцем. Некому было помочь ей.

— Закатишь скандал? — Улыбнулся я.

— Нет, — девушка положила руки мне на грудь, — попрошу не умирать. Обещай, что не умрешь.

— Я не знаю. Не могу обещать того, что от меня не зависит.

Девушка грустно опустила глаза.

— Но я обещаю сделать все, что смогу, — улыбнулся я, — чтобы выжить. И, — я тронул ее живот, — я уже сделал многое, чтобы жить вечно.

Это началось утром, через два дня после того, как мои родные уехали в Москву. В небе, ночью, при ясной погоде можно было видеть странную туманность яркого, красного, словно кровь цвета.

Первое время, люди с интересном наблюдали загадочное явление, но гадали о том, что происходит и какого рода эта аномалия. Пока не стало слишком опасно. Первая волна одержимых вещей возникла там в Челябинске и в еще нескольких европейских городах. А имперский Токио был разрушен почти полностью. Причиной тому послужило большое количество ифритного оружия. Не привязанное к чьей бы то ни было душе, оно легко подчинялось Пожирателю.

А защищали столицу Империи Восходящего Солнца в основном бойцы с ифритным оружием. Когда оно само же напало на защитников, их столица не устояла.

Война пошла по неизвестному сценарию. Неизвестную остальным. Большая часть войск азиатов и римлян, были оттянуты ими в города, чтобы защитить важные центры империй.

Большая часть имперской армии уже находилась в гарнизонах наиболее важных городов империи. Хорошо, что Рюрик послушал меня. Именно поэтому шествие одержимых вещей ударило по Великороссии меньше, чем по остальным государствам этого конфликта. Тем не менее, у нас остался даже кое-какой контингент на границе.

Но Новый Крас… Этот город не был чем-то настолько важным, чтобы империя обращала на него особое внимание. Большинство богатейших людей империи уехала в центр страны уже давно. Под охраной армии, туда же тянулись колонны беженцев. Опасность подстерегала людей, только пока они шли вблизи городов. Тогда одержимые вещи нападали группами, представляющими настоящую опасность. Все остальное же ограничивалось небольшими эксцессами.

Меня приятно удивила слаженность дворянства, особенно его низшей ступени. Дети боярские организовались, как отдельная небольшая армия. При поддержке регулярных войск и все еще работающих правоохранительных органов, они не допустили паники среди простолюдинов. Организовали колонну беженцев, и стали на ее защиту.

Как в древние времена, дворяне стали щитом простых людей. Отбивая, во время исхода нападение одержимых вещей. Насколько я знал, магов, которые когда-то служили и имели боевой опыт, но теперь были простыми гражданами империи, погибло много, когда начался исход. Именно такие маги стали основной защитой колонн уходивших, кто как может подальше от европейской части страны.

— Ну? — я приблизился к рабочим, — как дела, ребята?

— Идут! — сказал старый усатый прораб, утирая пот, — но с такой штуковиной мы не работали еще.

— Немножко нервно, что твари на подходе, — сказал другой лысый рабочий средних лет.

Внутри зала содержания кубанского ядра гулял холодный ветер. Через раскрытую от кровли крышу было видно серое небо, а на его фоне висела длинная стрела крана. Происходила передислокация Кубанского ядра.

Его должны были заключить в другой, переносной свинцовый саркофаг, чтобы исключить эффект оживления, и транспортировать в гарнизон Урупский. Это была единственная достаточно защищенная крепость, чтобы обеспечить мою дальнейшую работу. Крану предстояло вытащить ядро через крышу, погрузить на бронированный армейский перевозчик, который в составе военной колонны доставит артефакт в мастерскую гарнизона.

Четыре из шести ифритов были готовы. Еще двух оставалось довести до божественного уровня, на это ушло бы пару дней. Пожирателю, чтобы проникнуть в атмосферу планеты требовалось около недели. Время поджимало.

Проблемы были также и с носителями ифритов. Девушкам я отказал, хотя и Саша, и Аля с Валей пытались меня переубедить. Но, конечно, не вышло.

— Тогда что? Что ты намерен предпринять⁈ — сказала мне Валя тогда.

— Неважно. Найдите себе убежище или уходите. Завтра отходит следующая колонна организованная колонна беженцев.

— Нет, — поджала губы Аля, — вместилищами ифритов ты нас делать не собираешься. Но вступить в армию и сражаться в рядах защитников, ты не можешь нам запретить.

— Стать вместилищем — значит погибнуть, — отрицательно качнул я головой, — а армия, как ни странно, сейчас самое безопасное место. Войска сплочены, вооружены и пока еще могут противостоять одержимым вещам.

С момента этого нашего разговора прошло двое суток. Сегодня предстояло перевести ядро. Я принял это решение сразу, когда стало известно, что одержимые вещи принялись просыпаться в нашем районе в большем количестве, чем обычно, а со стороны границ города начался настоящий гон одержимостей.

Они явно чувствовали мощь ядра даже сквозь саркофаг. Другое дело, что транспортировка такой штуковины — рисковая затея. Малейшая проблема, нарушение экранирования или разрыв саркофага означал бы появление нового поля прямо в городе. Процедура была невероятно деликатной. Потому пришлось демонтировать часть здания, чтобы обеспечить безопасность.

— Господин, — снаружи прибежал солдат, чистильщик, один из тех, кого Воронов приставил охранять полигон, — с передовой сообщают, что по улице им. Князя Яковлева прорыв! Баррикады опрокинуты, а рота, что держала тот путь, потеряла боеспособность!

Рабочие тут же засуетились. Стали переглядываться. Кто-то даже бросил работу.

Оборонительная позиция, о которой говорил солдат, была наиболее близкой к полигону. Каждый знал, что если тварей не остановить, они ворвутся сюда меньше чем через полчаса.

— Без паники! — Крикнул я, да так, что рабочие аж вздрогнули.

— Господин! При всем уважении! — Прокричал мне усатый прораб, — Нужна эвакуация! Мы все умрем, если останемся!

— Я всем, продолжать работу, — холодно сказал я.

— Вы не жалеете себя, хоть нас пожалейте, — начал молодой рабочий в желтой каске и синей робе, — у нас семьи! Дети!

— У меня тоже семья. Но я продолжу исполнять свой долг, — проговорил я, — и он заключается в том, чтобы защитить вас.

Рабочие переглянулись.

— А вы исполняйте свой, — я обвел всех взглядом, — от меня зависят ваши жизни. От вас, в данный момент, зависят жизни миллиардов, — слушая мои слова усатый побледнел и сглотнул, — так что всем работать. Вы исполняете свою работу…

Я приказал ифритному плащу превратиться в броню. Он потек, словно черная жидкость, объял мое тело и затвердел. Из бронированного горжета выскользнули и сомкнулись на голове сегменты шлема. Красным зажглись хищные глаза. А потом из спины выскользнули и с металлическим звоном раскрылись большие черные крылья. Рабочие ахнули, когда увидели меня в боевом облачении.

—… а я направлюсь исполнять свою.

Глава 37. Белый воин

С высоты птичьего полета город выглядел плачевно: заброшенные дома, на улицах военные баррикады, тут и там дымы, разрушения. Многие люди из тех, кто не покинул город, оставили свои дома, чтобы переместиться к убежищам, что организовали военные и остатки знатных магов.

На улице имени Князя Яковлева шел бой. Имперская армия отступала, под натиском разномастных одержимостей. Были среди них как мелкие существа, вроде велосипедов, мотоциклов, (я даже видел автомат с газировкой), так и армейская бронетехника.

В первых рядах полз на многочисленных паучьих конечностях сожженный танк. Его ствол заканчивался ужуткой пастью, а порванные траки хлестали все вокруг, словно гусеницы. Он-то и стал моей первой мишенью.

Я взвился повыше на железных крыльях. Они свистели о потоки сильного ледяного ветра, словно клинки во время чудовищной рубки. Я приказал крыльям увеличить площадь, и они в несколько раз увеличились в размерах, позволив мне зависнуть в воздухе.

Я сомкнул руки. Ифритная материя потекла по предплечьям, образовав большую пушку. Там немедленно раскрылась зубастая пасть.

— Внимание, третья рота Ифритору! — зазвучало в рации, — мы рады видеть вас в небе! Как слышно? У нас большие проблемы.

— Я вижу. Прячьтесь там. Сейчас буду работать по группе одержимостей.

— Понял! Делаем ноги!

Я принялся копить энергию. Крылья, поглощая силу ветра, преобразовывали ее в энергию для выстрела. По броне побежали красные молнии. Основную часть силы я добавил из своего очага. А потом дал залп.

Хлопнуло так, что вокруг меня разошлась в стороны видимая глазу ударная волна. Красный луч устремился вниз и ударил в одержимый танк. Машина просто лопнула изнутри. Я же, компенсируя отдачу крыльями, повел смертоносный луч по улице, испепеляя группу одержимых вещей.

— Внимание, Ифритор! Мы поддержим вас огнем! — Прозвучало по рации.

— Почему в этом районе не было ифритного оружия? — Заговорил я, — для чего я отрывался от работы, чтобы сделать для вас два десятка экземпляров?

— Я… мы… — зазвучал неуверенный голос солдата.

— Внимание, — прозвучал другой более суровый и даже нахальный голос, — говорит капитан Сергеев. Мы на крыше, справа от вас.

Я посмотрел туда, откуда вещала группа солдат. Там, на крыше стояло подразделение с ифритной пушкой, напоминающей ручной гранатомёт. Остальные отбивались стрелковым оружием. Капитан же, что связывался со мной, отправлял в тварей заряды магического огня.

— Вижу, — ответил я, — в чем дело?

— Ифритных орудий слишком мало! Их не хватает! — заговорил капитан с претензией, — и вы еще упрекаете нас в том, что пушки не было на позиции? Все знают, что вы могли переместить ваше драгоценное ядро ифритными силами! Что вам достаточно было открыть портал! Но вы этого не сделали! А теперь из-за того, что транспортировать его вынуждена армия, гибнут солдаты!

— Капитан Сергеев, — начал я, — вы считаете себя умнее остальных?

— Я считаю, что вы сделали ошибку, когда отвлекли армию на свои дела!

Объяснять солдату, что я не мог переместить ядро при помощи ифритных часов, мне сейчас совершенно не хотелось. Кроме того, он должен был знать о том, что такой возможности у меня сейчас нет. Я предупреждал высшее командование. При приближении Пожирателя, ирфиты начинают работать несколько непредсказуемым образом. Особенно те, что не привязаны к душам ифриторов. Ядро тоже стало работать иначе. Оно сделалось очень активным, и любое соприкосновение с магией могло вызвать колоссальный выброс энергии. Если бы можно было пойти простым путем, я пошел бы. Однако сейчас нам оставался лишь свинец и механическая сила человеческих машин. Только так можно было не превратить Крас в новое поле.

Но уладить этот вопрос нужно. Иначе простые солдаты могут потерять ко мне доверие. А ведь каждый из них видел, что я бьюсь всегда в первых рядах. Я не позволю какому-то офицеру попирать мой авторитет. И не потому, что мне важно признание, потому что солдаты мне доверяют. Если доверие исчезнет, это может обернуться лишними потерями.

Луч прочертил всю улицу. Большинство одержимостей сожгло. Часть накрыли из ифритной пушки. Тех, кто поменьше добивали солдаты.

А потом по квадрату стала работать артерий. Первый выстрел лег прямо на позиции солдат. Другой ударил по полной от обломков одержимых вещей улице.

— Какого черта? Они бьют по своим! — в радио раздавались крики солдат.

— Там больше не свои! Прием, Ифритор! Пошла передача! Говорят, в семи километрах от города батарея обратилась! Эта падла стала одержимой и теперь бьет по нам!

— Я разберусь. Попытайтесь выйти из-под обстрела, — проговорил я, а потом добавил, — капитан Сергеев.

— Слушаю.

— Только попробуй мне погибнуть, — сказал я, — у меня к тебе разговор. Расставим точки над ё после боя.

Капитан не ответил, однако то, что его радио отозвалось статикой, говорило о том, что он слышал.

Крылья лязгнули и уменьшились. Я снизил высоту, резко пошел штопором вниз, потом раскрыл их, ловя потоки ветра. Как пуля просвистел я между домами, поднимаясь теперь выше, чтобыуйти от возможных осколков артиллерийских прилетов.

Спустя полторы минуты я уже видел цель. Это была артиллерийская батарей. Кажется охранение не справилось с задачей. И все потому что их техника стала обращаться. Такое бывает, и определить, когда машина станет одержимой, сложно. Однако, это происходило не так часто.

Тем не менее, одна из больших гаубиц отрастила множество конечностей — больших рук серого цвета. На часть из них она опиралась, часть использовала для перезарядки. Одержимость оказалась умелой и стреляла с невероятной скоростью.

Снаряды свистели вокруг меня. Я видел, как одержимость методично стреляла заряжая все новые и новые снаряды в казенник. Гильзы сыпались в большую кучу позади одержимой пушки. Вокруг же бесновались одержимости поменьше. Одна из них представляла из себя большую бронированную машину с отросшими из колес руками. Машина вывалила из-под капота большой розовый язык, а потом ее зенитная длинноствольная пушка нацелилась на меня. Раздались громкие хлопки. Тварь принялась бить по мне магическими снарядами. Должно быть, патроны в пушке давно закончились.

Круглые пучки магии свистели в воздухе и лопались в небе. Я лавировал вокруг них на крыльях, а потом просто метнулся вниз. Крылья со звоном сложились в полете. Воздух засвистел вокруг. Перегрузки чувствовались даже несмотря на то, что магия крыльев их гасила.

Я приказал железному оперению расширится. Крылья раскрылись, хлопнуло, я затормозил так резко, что будь я обычным человеком, тело не выдержало бы.

Одержимость-гаубица продолжала бить куда-то в город. Зенитка же направила пушку на меня и снова принялась плеваться магическими снарядами. Со свистом воздуха я помчался им навстречу. Славировал, пропустив заряды над головой, потом изменил положение крыльев так, чтобы промчаться над новой очередью.

Расстояние стремительно сокращалось. Когда до тварей оставались считаные метры, я приземлился. Ноги с невероятной силой ударили в почву, подняв фонтан пыли и сырой земли.

Крылья расправились, как огромные ножи. Не теряя энергии, я заскользил по земле, вращаясь. Оперение из прочнейшей и острейшей ифритной материи рассекало мелкие одержимости, что были вокруг, словно нож масло. С лязгом и искрами, они распадались на части.

С разгона я прорезал правым крылом корпус одержимой пушки. Часть ее конечностей упали на землю, отрезанные. Пушка взвыла и накренилась вправо.

Зенитка же, что стояла справа и чуть позади гаубицы дала очередь прямо в упор. Шары магии с треском и свистом ударили в мою броню, стали разливаться по ней красными молниями. Удары были чувствительными, хоть пробить доспех они не могли. Я прикрылся крыльями. Магические снаряды стали дубасить и по ним.

На ифрите скорости я сделал быстрый рывок вправо, потом вперед. Одновременно расправил крылья. Правое со звоном врезалось в корпус зенитной машины. Одержимость завыла, когда крыло прорезало ее от носа до хвоста. Пушка тут же замолкла. Когда я оказался сзади зенитки, она грохнулась на железное пузо. Лапы обмякли.

Я же прыгнул, расправил крылья и метнулся к одержимой Гаубице, которая, хоть и раненая, могла шевелиться. Одним движением крыла я перерезал ей пушку. Стальная труба с грохотом упала на раму пушки, завалилась на землю. Приказав ифриту скорости сделать резкий рывок вниз, я направил крыло себе под ноги. С железным скрипом врезался ифритную голову гаубицы. Тварь почти сразу замерла, а ифритным зрением я увидел, как дух покидает машину.

Одержимых вещей не осталось. Я видел, как там и тут грохотало. Раздавались звуки выстрелов и визги тварей. Когда я обратил взгляд к небу, увидел Пожирателя ифритным зрением. Он как огромное кровавое пятно расплылся по небу.

— Думаешь, — я заставил шлем сложиться в бронированный горжет, чтобы капитан Сергеев мог видеть мое лицо, — если бы был иной способ, я бы стал рисковать людьми, капитан?

— Раньше вы могли перемещать ваше ядро иначе, через какие-то порталы. Все это видели!

Я нашел капитана на той самой улице, по которой работала одержимая пушка. Они умудрились уйти от обстрела в соседний квартал, а теперь вернулись, потому что новая рота организовывала оборону выше по улице.

— Теперь это невозможно, — мотнул головой я, — хотя, так было бы гораздо проще. Мне не пришлось бы работать с офицерами, типа тебя, которые болтают лишнего, не зная всей ситуации. Ты из третьего пехотного полка судя по шевронам.

— Так точно, — нехотя ответил он.

— Твой полковник — Астафьев, верно? — спросил я.

Капитан кивнул.

— Он в курсе всей ситуации, — я сложил бронированные руки на груди, окинул взглядом солдат, с воодушевлением смотревших на меня, — и тут мы имеем два варианта: либо ты плохо осведомлен по своей вине, либо плохо осведомлен по его. Хотя, зная полковника, я готов поспорить, что дело именно в тебе.

— Идет война, — капитан приподнял подбородок, — ситуация меняется слишком быстро одержимости…

— Моя война, — прервал я его, — серьезней и масштабней твоей. Но я почему-то умудряюсь принимать участия во всех боевых действиях разом. И в курсе всех важнейших оперативных сводок. А ты — нет. Если пойдет так и дальше, ты можешь стать опасным для своих подчиненных. Неграмотный командир — главный враг солдата.

Капитан нахмурился, приблизившись, он сказал вполголоса:

— Мы могли бы провести этот разговор наедине, не при солдатах.

— Нет. Не могли бы. Иначе ты не понял бы ответственности. А теперь исправься. Завоюй свой авторитет заново. Иначе, — я посмотрел поверх плеча капитана на солдат, — обречешь их на смерть.

* * *

— Внимание! Аккуратно! Есть! — кричал прораб, следя за тем, как ядро грузят на перевозчик, — готово! Молодцы, ребята! Крепим!

Рабочие бросились к большому саркофагу, фиксируя его в кузове специальными держателями.

— Не торопитесь, — прозвучал властный голос.

Прораб обернулся. Откуда-то у колонны появился странный человек в белой броне, очень похожей на ту, в которой сражается Ифритор.

— Эта штука, — воин в белом извлек откуда-то меч, — нужна мне самому, — он указал острием на саркофаг ядра.

— Ни с места! — Крикнул командир охраны, — солдаты конвоя повскидывали оружие.

— Я проделал долгий, очень долгий путь, — проговорил человек в белой броне, — так что вы можете попытаться меня остановить, но вряд ли у вас это получится.

— Огонь! — крикнул командир, и заговорили автоматы.

Белый воин, словно молния, метнулся к охранникам конвоя.

Глава 38. Божественные

Салазар сразу же напал на тех, кто был ближе всего. Он немедленно стал рубить рабочих, норовя подобраться к ядру. Он хотел ядра, жаждал получить его, чтобы превести свои планы в жизнь.

Однако, Салазар знал, что если он уничтожит ядро прямо сейчас, то тут возникнет новое аномальное поле. Весь Крас станет полем. Однако, этого было мало. Нужно еще инициировать реакцию. Создать взрыв такой силы, чтобы волна начала уничтожать планету, чтобы на ближайших полях началась цепная реакция.

Тогда планета рванет и заберет с собой Пожирателя. Иронично, что его уничтожит то же самое, что и породило. Осколки Земли, цепная реакция ядра планеты распылит тело чудовища и оставит инфит разлагаться в космосе.

Этого Салазар уже не увидит. Он умрет, однако почти сразу возродится снова, в другой Параллели. В новом теле. Станет свободным от своих обязанностей. Неужели, он, наконец, сделает это? Но как? Как добиться реакции?

Салазар сразил очередного рабочего, и метнулся к отряду солдат, который открыл огонь по нему. Они были слабы. Их жалкое оружие не может причинить вреда Салазару. Может ранить только он, Селихов. И это самое важное. Ведь Селихов — часть плана. Если все пройдет хорошо, то Салазар сможет закончить свой путь. Сможет убить Пожирателя. А если нет… Если нет, то он начтен все заново в новом теле.

— Ну где же ты, Селихов? — проговорил он, расправляясь с последним из взвода солдат, — где ты? Не видишь, я убиваю твоих людей! Я забираю твое ядро! Ты должен явиться. Должен забрать свое. Ифритор всегда забирает свое…

По броне защелкали новые пули. Салазар обратил лицо, скрытое белой безликой маской туда, где его атаковали рядовые. А потом приблизился снова, и началась мясорубка.

Салазар подготовился. В этот раз он одолеет Селихова. Ведь он смог восстановить и улучшить то, что отобрал у него Роман в прошлую их встречу. Нужно только, чтобы он явился. Сейчас жизненно важно, чтобы Селихов пришел.

— Ну где же ты⁈ — Кричал Салазар, разрубая очередного солдата надвое.

А потом он пришел. В доспехи Салазара ударила магия чудовищной силы. Сначала он не понял, откуда прилетело, потому что покатился кубарем. Прочертил в и без того дырявом асфальте новую колею своим телом, врезался в бронированный джип, стоящий у высокого бетонного забора базы, с которой увозили ядро поля.

Когда он открыл глаза, то увидел ангела. Черного ангела.

— Селихов, — зло пошипел он, приходя в себя и понимая, что происходи.

* * *

То, что он придет, не стало для меня неожиданностью. Я знал, что Салазар объявится, но не знал, когда и как. Правительство его страны, на чью поддержку он так рассчитывал, сражалось сейчас за собственную жизнь с полчищами одержимостей. Им было не до ифритора.

У него тоже все пошло не по плану. Однако, Ифритор всегда славился тем, что у него был запасной план, на все случаи жизни. Такой план был у меня, наверняка, такой же был и у Салазара. А раз он напал на ядро, его планы существенно расходились с моими.

Я приказал крыльям свернуться и просто упал. С грохотом приземлился на асфальт, проделав собой небольшую воронку.

— Долго же ты, — встал Салазар, — я уж думал, что не придешь.

— Самым правильным решением было бы убить тебя сейчас. Ты возродишься в другой параллели, но хоть докучать мне не будешь.

— Я скажу тебе, — лицо Салазара было скрыто шлемом ифиртной брони, но по звуку голоса я слышал, что он улыбается, — скажу тебе, что было бы правильным решением сейчас.

— Я даже послушаю, — проговорил я холодно, а потом извлек ифритную катану

— Обязательно скажу, но не сейчас, — он показал мне свой клинок, — помнишь это оружие? Ифрит внутри теперь сильнее. Я готовился к нашей встрече.

— Лестно. Потому что мне было не до этого, — ответил я.

Салазар ничего не сказал. Он просто бросился на меня с мечом в руках.

Я тут же выстрелил в него из ифритной пушки. Салазар успел защититься: он вскинул руку и на предплечье тут же раскрылся большой прямоугольный щит. На щите раскрыло большие белые глаза и зубатый рот уродливое лицо. Заряд ударил в него, и тут же погасился о поверхность.

— Моя новая игрушка! — Крикнул Слазар и вытянул руку с мечом вперед, направил ее на меня.

Щит скрутился в трубку и вытянулся, напоминая большую пушку. Потом громыхнуло. Снаряд, не магический, а вполне материальный угодил мне в грудь. Меня откинуло, я завалился на спину. Перекувырнувшись через голову, встал на колено.

Салазар выстрелил еще раз. Я закрылся крыльями, и снова громыхнуло. А потом сквозь крылья, игнорируя броню, прошел клинок его меча, прошел, словно призрак. Лезвие вытянулось, удлиняясь и целя мне в сердце. В последний момент я увернулся от удара, попустив клинок над плечом.

Салазар отпрыгнул.

— Кажется, — я встал, — ты сдал еще сильнее.

— О нет, — он улыбнулся, — я обещал рассказать, каким было бы твое правильное решение. Теперь уже можно.

Я хмыкнул.

— Тебе следовало просто не приходить, Роман, — он пожал плечами, а теперь все будет кончено. Я снова настроил свой ифрит. Получил что хотел.

Я немедленно включил ифритное зрение, но смог увидеть единственного ифрита: на груди Салазара, под броней светилась какая-то вещь. Что это было, я не мог разобрать. А вот Ифрита Сильной Жажды Спрятать Магию, я увидел отчетливо. Именно он своей аурой не позволял мне понять, какие еще ифриты были у моего врага. Хитрый сукин сын. Ифрит точно был искусственным.

— На этом наша сегодняшняя встреча закончила, Селихов. Прощай!

Я не ответил, только метнулся к нему, выхватив ифритную катану. Однако, Салазар исчез. Он телепортировался в сгустке белого света, а я разрезал клинком воздух.

— Проклятье… что же ты задумал?

— Проклятье, Слехиов! — звонил мне по телефону император, — тварь уже близко! В мире творится настоящий бардак. Никто не знает, что происходит и что делать. Москву уже третий день непрерывно штурмуют одержимые твари! Все чащи вещи оживают!

— Верно, — я всмотрелся в установленное на новом месте, в гарнизоне Урупском, ядро. Мне выделили просторный подземный бункер рядом с хранилищем боеприпасов, которое к тому времени почти пустовало, — все потому, что Пожиратель близко. Еще день, другой, и он начнет заход в атмосферу планеты.

— Мы зафиксировали запуски нескольких баллистических ракет с территории Римской Империи, — проговорил император Рюрик обеспокоенно, — и все направлены в небо. Они что-то знают и пытаются атаковать Пожирателя.

— Таким оружием его не пронять, — вздохнул я, а потом посмотрел на большой кабель, что тянулся к моему телу.

Толщиной с палец он бежал от уголка, в котором я расположил свою мастерскую, до соседнего складского помещения, в котором просто на полу, окутанное кабелями, лежало в саркофаге ядро Кубанского Поля.

Кабель был внедрен в мое тело через простое отверстие. Снабженный специальными усиками из ифритной материи, он мог питать ифрита. Именно так я передавал энергию тем шестерым, что стояли в колбах на станке. Все были готовы.

Оставалось дело за малым. Поместить их в хранилище в тело, и надеяться, что оно выдержит, не разложится и сможет вместить их. Правда, шанс был. И был помощник — Аврора. Именно на нее была вся надежда. И именно ее я питал энергией кубанского ядра, чтобы сделать сильнее.

— Скажи мне, Роман, — проговорил на том конце император Великоруссии, — меня интересует лишь один вопрос: ты сможешь убить эту тварь? Справишься с ней?

— Да, — сжал я в кулаке пулю с ифритом смерти, — я остановлю Пожирателя.

С момента нашей стычки с Салазаром, прошли сутки. Я не знаю, что он задумал, да и думать об этом, если честно, не хотелось. Я не ел уже третий день. Пил, кажется, вчера вечером. На это просто не было времени. Нужно работать.

— Аврора, ты слышишь меня? Чувствуешь изменения в себе? Мое тело просто больше не выдержит вливания такого количества энергии.

Аврора отозвалась привычным утвердительным сигналом.

— Прекрасно. Тут важно не переборщить. Подлатай, то что сможешь подлатать. У меня, — я сплюнул кровью, — кажется, внутреннее кровотечение.

Снова утвердительный сигнал.

Я приблизился к станку. В колбах стояли шесть ипритов божественного. Каждый из них, видимый невооруженным глазом пульсировал под стеклом разными цветами.

— Это будет сложно, и больно, — я посмотрел на кресло переселения, к которому из колб тянулись кабели из той же ифнитной материи, что я получил от ифрита Сильной Жажды Сохранить, из которого была моя броня.

— Наверное, нужен кто-то, кто будет стартовать, на случай, если потеряю сознание.

Я взял телефон, и набрал контакт «Саша».

— Наверное, ты рад, что я не послушала тебя и не уехала из города, — ответила первым делом Саша, когда солдаты привели ее вниз, в бункер.

— Нет, — я улыбнулся, подходя к девушке, — не рад. Но я не могу указывать тебе, что делать.

Повременив пару мгновений, девушка смущенно посмотрела на меня и обняла плечи.

— Да, в жопу, — она бросилась ко мне и обняла. Я прижал ее к себе.

— Почему ты решил попросить об этом меня, — я знал, что Саша через мое плечо смотрит на сосуды с ипритами и кресло вселения.

— Потому что тебе не нужно ничего объяснять. И я тебе доверяю.

— Что ты намерен сделать? — она отпрянула.

Я молча посмотрел на нее. Поджал губы, а потом произнес:

— Вселить всех шестерых в свое тело.

— Как? Это невозможно! — Расширила она глаза, — как ты это сделаешь⁈

Я молча указал на кабели.

— Но… но ты умрешь… Ни одно тело не выдержит такой нагрузки…

— Мое выдержит чуть больше, — я кивнул, — но ты права. Я буду умирать, пока целый взвод ифритов будет жить у меня внутри. По моим прикидкам, у меня будем минут двадцать. За это время я уничтожу Пожирателя.

— А потом? — Перепуганными глазами смотрела на меня Саша, — а что будет потом⁈

Я молчал.

— Рома…

— Есть вероятность, — я указал на кресло, — что я не перенесу вселения. Есть вероятность, что не проживу дольше пяти минут с божественными ифритами внутри. Но это, если не повезет. Однако, — я положил руку на сердце, — у меня будет помощник.

— Аврора? — догадалась Саша.

Она знала о том, что внутри меня живет ифрит уже давно, еще с того момента, как мы начали работать вместе.

— Верно. Я накачал ее энергией из ядра. Теперь ее целительские и поддерживающие способности на несколько порядков выше. Фактически, — я улыбнулся, — сейчас ты разговариваешь с бессмертным человеком. Если, конечно, в нем нет шестерых ифритов божественного ранга.

— А если есть?

— А если есть, — я сунул пулю, что висела на шее, под майку, — то я буду стремительно разрушаться каждую секунду. Задача Авроры — успевать восстанавливать мое тело, и поддерживать мозг в сознании. Я буду помогать ей в этом силой воли.

— Мозг в сознании?

— Да, — я кивнул, — хотя бы частично в сознании. Настолько, чтобы успеть донести свое тело до пожирателя, и уничтожить его.

— А как? Как ты уничтожишь эту тварь? — Глаза Саши блестели от слез.

Я не ответил, только поджал губы.

— Ты собираешься пожертвовать собой, — с ошарашенным видом проговорила девушка, — ведь так? Пожертвовать! Нами ты жертвовать не захотел! А собой можно⁈ Ты подумал о нас? О…— Она осеклась, — о Нине. О твоем ребенке. О них ты подумал?

Я улыбнулся и проговорил:

— Я подумал обо всех. И о тебе тоже. Я не собираюсь умирать. И, — я слегла, поднял подбородок, — обещаю, что постараюсь остаться в живых. Сделаю все, чтобы прикончить Пожирателя и не погибнуть. Но мне нужна помощь.

— Роман Селихов, — грустно сказала Саша, — всегда держит свое слово. Верно?

Я не ответил, только добродушно посмотрел на девушку.

— Что ж, — опустила она взгляд, — какая тебе нужна помощь?

* * *

Салазар вышел из соединяющего транса. Вышел, потому услышал в коридоре странный звук. Кто-то копошился там.

После битвы с Салиховым Салазар затаился. Он добился того, чего хотел, и теперь нужно было только ждать. И он ждал подходящего момента, который вот-вот наступит.

Когда Салазар потерял ифрит, позволяющий телепортироваться к Салихову, то он на удивление болезненно перенес этот разрыв. Салазару казалось, что он потерял руку или ногу. Отсеченные Салиховым пальцы не шли ни в какое сравнение с потерей ифрита.

Тем сильнее Салазар воодушевился, когда понял, что смог повторить его. Вырастить ифрит заново, и даже улучшить. Ифрит он не без труда, но все же смог поместить в свое тело. Гай Марий считал его оружием последнего шанса. А это и был последний шанс.

Вот только нужно было связать ифрит с Салиховым. Дать духу время на то, чтобы зафиксировать цель. Так, он сможет не только переноситься к Салихову, но и слышать его ушами, видеть глазами. Последнее было самым сложным, и отнимала много сил. Ну и работало недолго, однако, этого было вполне достаточно, чтобы воплотить план Салазара в действительность.

И он это сделает. Только сначала убьет того, кто копошится там, в коридоре.

Салазар засел на девятом этаже двенадцатиэтажного дома. Дом был почти пустым, потому что находился на окраине города и большинство жильцов покинули его, когда началась заварушка. Тогда Салазар переместился сюда и стал ждать.

Его нападение на ядро Селихова было не чем иным, как подготовкой своего ифрита. Духу требовалось провести некоторое время с Романом рядом, чтобы настроиться на его душу. Теперь Селихов в его руках.

Салазар знал, что тот намеревается сделать. Знал, как поступит сам. Шесть божественных ифритов, Кубанское ядро — все это можно использовать, ведь ифриты такого уровня могут создать взрыв гораздо больший, чем любая баллистическая ракета. У Салазара был еще шанс их использовать.

Что же касается плана Селихова, Салазар считал его ущербным. Никто не мог вместить в свое тело шестерых ифритов сразу и выжить. Все это выглядело, как поступок отчаявшегося человека.

Однако Салазару было плевать. Он пойдет по своему пути.

Когда Он вышел из полуразрушенной квартиры, в которую явно что-то прилетело (может снаряд имперцев, а может заблудившаяся летающая одержимость), то увидел в широком коридоре капавшуюся в куче какого-то мусора, что накидали тут бежавшие, одержимость. Это был банкомат на ножках.

Чудовище отрастило себе ноги и руки из ифритной ткани и перемещалось дном вперед. Злобное лицо, появившееся на дне, хмурилось и с ненавистью смотрело на Салазара.

— Что, дружище, — проговорил он, — заблудился?

Когда тварь с рыком бросилась на него, Салазар ушел вправо и располовинил одержимую вещь клинком вдоль всего корпуса. Он замер с вытянутым в руке мечом. Банкомат же рухнул за его спиной.

* * *

Это началось на следующий день. Пожиратель был уже здесь. Небо покраснело. Зимние облака под воздействием магии огромного ифрита разбежались, просто развеялись, словно их и не было. Все небо заслонял собой Пожиратель. Земля будто бы превратилась в ад.

Одержимостей стало столько, что армии приходилось сдерживать их почти постоянно. Шли уличные бои. Все чаще простые вещи становились одержимыми. Солдаты мужественно держали позиции. Император пообещал, что придет спаситель. И они верили.

Мобильный телефон, лежащий на тумбе, разрывался от звонков.

— Кто там? — Спросил я, усевшись в кресло.

Саша отошла от меня и заглянула в телефон.

— Император.

— Ответь и поставь на громкую.

— Селихов, — голос Рюрика был твердым, — это началось. Он близко.

— Держитесь? Я почти закончил, — я посмотрел на свое тело.

Сидя в кресле, я был голым по пояс. В торс, в область живота было вставлено шесть кабелей, по которым должно было проходить вселение ифритов. Можно было, конечно, провести его, как обычно, вручную, но это было слишком опасно. Заниматься ифритным извлечением и одновременно пытаться сохранить сознание — колоссальное напряжение. Пришлось автоматизировать систему.

— Генералы требуют от меня действовать, — проговорил Рюрик, — им кажется, что твой план ненадежен. Хотят запустить ракетами по твари.

— Римляне уже запускали. И что?

— Ничего, — Согласился он.

— Разреши им, — пожал я плечами, — пусть убедятся, что это не принесет результатов.

— Когда ты начнешь действовать?

— Должен был, — я посмотрел на ифритные часы, — минуту назад. Но ты позвонил, император.

В трубке было тихо несколько мгновений, а потом он ответил.

— Понял. Удачи, Селихов. И Пусть предки, твои и мои, хранят тебя. И принесут тебе удачу.

— Спасибо, — я посмотрел на Сашу, и девушка отключила связь.

— Пора? — Спросила она.

— Пора.

Девушка приблизилась к станку, на столешнице которого стояли сосуды с ифритами. От них ко мне тянулись кабели. Девушка опустила глаза на приборную панель, и нажала комбинацию клавиш.

Когда первый ифрит принялся вселяться в мое тело, боль стала такой, что я сжал зубы до скрипа. Вцепился в подлокотники. Аврора тут же стала стимулировать мой мозг, чтобы я не отключился и одновременно предотвращать повреждения организма.

— Рома! Что с тобой? — Сквозь пелену боли я видел перепуганное лицо Саши, — Я отключаю! Ты умрешь!

— Не трожь… — просипел я сквозь сжатые зубы, — все… под контролем…

* * *

— Не трожь… все… под контролем…

Эти слова Салазар услышал через свой транс. Тогда он понял, что время пришло. Селихов начал вселение ифритов. Он слаб, это самый подходящий момент.

* * *

Первым шел тот самый Ифрит Божественной Любви, что был внутри Фырчика. Именно его я решил провести первым, потому что он был создан из положительных эмоций ко мне. Его вселить было проще остальных.

Я чувствовал, как дух занимает свое место внутри меня. Как наполняет меня своей силой и способностями. Фырчик, его большая часть, как и любой божественный ифрит пытался взять под контроль мой мозг, мое сознание, однако, гораздо слабее, чем любой другой, подобного уровня. Наша связь давала о себе знать.

Я стал чувствовать себя невероятно сильным. Мне казалось, что я могу свернуть горы. Могу обратить реки вспять. Могу высушить океаны. Боль от вселения смешалась с эйфорией от невероятной силы. Однако, холодным рассудком я понимал, одного ифрита не хватит, чтобы убить Пожирателя. Приходилось бороться с невероятным желанием прямо сейчас переместиться в космос, и вступить в битву с тварью.

А потом блеснуло. Внутри бункера, где были мы с Сашей, прозвучал телепортационный хлопок.

Пришел Салазар. Это меня не удивило. Более того, я отнесся к его появлению, как к очередной проблеме, которую нужно решить.

Саша завизжала от страха.

Салазар же, облаченный в белую броню, извлек свой меч.

— В тебе уже есть ифрит, — Проговорил он злобно, — но мне хватит и пятерых!

Он тут же метнулся туда, где лежало ядро. Я понял, что он хочет сделать — сдетонировать его.

Нестабильное в присутствии Пожирателя, оно рванет и образует новое поле. Вслед за ним, под воздействием невероятного количества эмоций, и эфира, и шесть божественных ифритов высвободят огромное количество магической энергии. Тогда умрут все. Вероятность того, что пойдет та самая реакция — велика. Планета может превратиться в бомбу для пожирателя.

— Стой, — я поднялся с кресла.

Саша закричала, видя мою внешность: глаза горят, по лицу и торсу побежали светящиеся изнутри трещины. Девушка перепугано смотрел на меня. Я же протянул руку в сторону Салазара и сжал ее. Не поймал. Салазар метнулся к ядру. Я же, тут же переместился за ним.

Когда мы оказались у свинцового саркофага, Гай Марий замахнулся своим мечом. Я знал, что стоит ему нарушить целостностью оболочки, и будет взрыв.

Я переместился ему за спину. На мгновение, Салазар обернулся. И тогда я схватил его за шею, прижал к саркофагу. Вцепившись в запястье, с хрустом сломал кость. Меч выпал из ослабшей руки Салазара. Он даже не вскрикнул.

— Ты думаешь, — глубоко дышал он, — ты победил? Нет… Ифритный предохранитель работает. Я перерожусь в другом мире… В другой Параллели.

— Ты можешь переродиться, — измененным, более низким голосом, проговорил я, — где хочешь. Но моим планам ты не помешаешь.

— Хорошо, — шлем раскрылся, показав самодовольное лицо Салазара, — тогда я их подкорректирую.

Я увидел, как броня и на его животе раскрылась. Он схватил один из кабелей и выдернул из моего тела, вонзил в себя. Я нахмурился, ведь система была автоматической. Второй божественный ифрит стал быстро вселяться в тело Салазара.

Глава 39. Конец раунда

Переход начался. Ифрит принялся вселяться в Салазара. Ифритор сжал зубы, напрягся. А потом вырвал и второй кабель, вонзив над первым. Я попытался отстраниться от него, но почувствовал, что невероятная сила держит нас вместе, словно под напряжением тока.

— Я… взорву тут все вместе с собой, — зарычал Салазар. Иприты почувствуют силу ядра, когда возьмут надо мной контроль. И тогда они пойдут за ядром! Уничтожат тут все! Я победил, Селихов! Победил!

Я пытался выбраться, смотря в лицо Салазару. Было видно, что сознание медленно покидает его. Третий кабель он вонзил в свое тело уже силой мысли. При этом пользуясь частью силы божественного ифрита, он меня не отпускал. Подонок пытался вобрать в себя все ифриты, чтобы превратиться в бомбу. Этому не бывать.

Глаза Салазара закатились. Я увидел, как по его лицу побежали трещины. Кожа стала лопаться, словно была сделана из фарфора. Изнутри бил яркий свет. Внутри тела Гая Мария были уже два ифрита, и оно начало разрушаться.

— Рома! — Крикнула Саша, появившись у входа во вторую часть бункера.

— Назад! — Прошипел я сквозь зубы, — не подходи!

— Сила… — Проговорили ифриты внутри Салазара. Из глаз и рта Мария бил яркий свет, голос звучал так, будто говорили несколько сущностей разом, — Сила… позади меня…

Он обернулся, посмотрев на саркофаг ядра через плечо. Это значило, что Салазар — больше на Салазар. Ифриты взяли его под свой контроль. Заместили разум в его теле собой. И теперь будут работать на инстинктах. Он не успел. Не успел погладить всех. Переоценил себя, потому что решил, что выдержит достаточно времени, чтобы вырвать из меня все кабели. И он ошибся. Однако, это было только началом.

* * *

— Держать позиции! Не отступать! — Кричал капитан Кириллов своим бойцам.

Их мотострелковый взвод, в составе пятой роты держал оборону у подходов к гарнизону Урупский.

Группа располагалась в трехсот метрах от Ограждения, на территории Кубанского. Сутки они прикрывали легкую артиллерию, что перебрасывали на их участок, взамен той батареи, что уничтожили в начале недели.

Одержимые вещи наступали. Ответам им был рокот автопушек БТРов их роты. Маги почти не поддерживали, потому что бились на передовых. Пятая рота же играла сейчас охранную роль.

— Проклятье! Жмут! — Кричал кто-то из бойцов.

— Держаться! — Орал из-под брони Кирилов, — как только артиллерия развернется, они накроют одержимости, и их поток потухнет! А остальных добьем!

Бой был долгим, и кончился, только когда наконец-то заработала артиллерия.

— Отличная работа, мужики, — Выбрался капитан на броню, — курим минут пять, а потом отходим на укрепленные позиции. Э, Сергеев, че это с тобой?

Солдат, как завороженный уставился в небо. Спустя мгновение остальные тоже подняли головы.

— О, Предки… — проговорил кто-то.

Когда глаза поднял и Кириллов, то почувствовал, как мурашки бегут по телу. Все, что он видел раньше, невозможно было сравнить с этим. Капитан даже привык к кровавому цвету неба, но это…

Сквозь атмосферу планеты, вниз, к земле, двигались красные, словно бы горящие огнем щупальца. Их вторжение сопровождалось огненным звездопадом.

— Это что, — проговорил один из солдат, что сидел на броне, — конец света?

— Имперская армия, — прошептал Капитан про себя, — стоит до конца.

Он оглядел людей, ошарашено уставившихся в небо.

— Имперская армия стоит до конца! — Крикнул он, — что рты раззявили⁈ Никогда не смотрели в глаза смерти что ли⁈

Солдаты перевели взгляд на капитана.

— Собраться! — Кириллов встал на броню в полный рост, указал туда, где рвались артиллерийские снаряды, — артиллерия держит! Видите? Они работают, по тварям, несмотря ни на что! Потому что мы стоим здесь! Потому что за нами стоит империя! Ану захлопнули хлебальник! Я видел там бегающий холодильник! А если он все еще бегает, значит, у нас есть работа!

* * *

Грохнуло. Раздался треск магии. Меня отбросило, но я не упал. Удержавшись на ногах, отъехал назад, прикрыв лицо руками.

— Саша! Ускорь процесс! Мне нужен последний ифрит, — крикнул я

— Твое тело, Рома, — ошарашенно кричала девушка, — оно!

— Знаю, — посмотрел я на исходящие светом трещины, возникающие на руках, — работай!

Девушка исчезла, отправилась к ифритному станку. Ифриты в теле Салазара невидали больше ничего, кроме ядра аномального поля перед собой. Одно-единственное мгновение, когда они нарушат целостность саркофага, и всему придет конец. Но использование сил ифритов, замедлит процесс вселения последнего.

Я уже чувствовал невероятную ношу двух ифритов внутри. Странное ощущение чудовищной силы в теле, божественной силы. И одновременно с тем, постоянная борьба за эту силу с ифритами. Вернее, с одним ипритом. Тот, что был в Фырчите, оказался на удивление спокойным.

А потом я почувствовал его. Волна пламени, словно бы пробежалась по всему телу. Пожиратель миров начал обвивать Землю своими щупальцами. Времени мало.

Вырвав бесполезные уже кабели, все, кроме одного, я бросился на Салазара. Схватив, отбросил в сторону. Марий с грохотом впечатался в стену. Я увидел, как часть его кожи с лица обвалилась, словно сухая глина. За ней был свет.

Когда последний ифрит стал вселяться в меня, я почувствовал, как разрушается тело изнутри. Трещины, раскрывшиеся на коже, начали сиять еще сильнее. Аврора работала на пределе своих возможностей, постоянно латая повреждения.

Шлем Салазара с металлическим Лязгом срыл его лицо, ифритор метнулся ко мне, по воздуху, помчавшись над землей. Под ним трескался пол.

С хлопком мы сцепились. От удара задрожали стены. Я ждал, пока последний ифрит закончит переселение. Это давалось сложно.

— Корм, сила, — безэмоционально твердил Салазар, — нужно… получить…

По венам побежал огонь. Руки задрожали, с моей правой осыпалась растрескавшаяся кожа, обнажив чистый свет. Рука теперь будто бы была из него сделана. Ну я ей и огрел Салазара.

Размахнувшись, я дал так, что свет озарил весь бункер. Марий отлетел снова, пробил собой почти метровую стену и оказался в полупустом складском помещении.

— Все! Все, Рома! — Забежала Саша.

* * *

— Все! Все, Рома! — Забежала Саша и тут же остолбенела.

Перед ней стоял Рома. Ее Рома… Она до сих пор была убеждена, что он именно ее. Но что с ним стало? Человек ли он вообще?

Зеленых глаз больше не было. Теперь они горели ярким белым светом. По лицу, обнаженному торсу, плечам, бежали трещины, горящие изнутри огнем. Одна рука вообще будто была соткана из света. Отросшие каштановые волосы висели в воздухе, словно в воде.

— Я знаю, — страшным, изменившимся голосом проговорил Рома и выдернул из торса последний кабель. Свет хлынул из раны, и она медленно принялась затягиваться, — найди убежище, Саша.

Когда раздался звук осыпающегося камня, Саша посмотрела, откуда он донесся. Из большой дыры в стене тоже исходил свет. А потом из нее вышел второй человек. Второй ифритор.

Саша знал, что и Рома, и Салазар — один и тот же человек, по сути. Однако, ей было удивительно, какими разными они стали, когда попали в разные условия и прожили свои новые жизни совершенно по-разному.

Салазар был облачен в белую ифритную броню. Она растрескалась так же, как кожа Ромы. Также изнутри бил свет. Но гораздо больше света. Саша подумала, что Слазарар разрушается быстрее, ведь в нем нет Авроры.

— Уходи, Саша, — повторил Роман.

— Я сделаю что хочешь, — сглотнула девушка горький комок, почувствовала, как защипало глаза, — только выживи…

Роман не ответил, только кивнул.

А потом они оба сцепились: Салазар с нечеловеческим криком метнулся к Роме, как белая молния. Оба врезались в свинцовый саркофаг ядра. А потом хлопнуло. Вспыхнуло так, что Саша с силой зажмурила глаза. Свша знала, что не успей она отвести взгляд, ослепла бы. Девушка упала. Даже сквозь веки она видела красный свет вспышки.

Когда Саша распахнула глаза, то увидел, что ни Салазара, но Романа, ни ядра, здесь больше не было.

* * *

— Он не отвечает! Проклятье! — Кричал Рюрик наблюдая над Москвой огромное, опускающееся с неба щупальце.

Красное, и словно бы раскаленное, оно спускалось будто в замедленной съемке.

Император уже несколько дней был в столице, чтобы руководить ее защитой от одержимостей. И это была только часть его обязанностей. Одержимые вещи бушевали по всей стране.

Донесения от генералов, управляющих и губернаторов лились рекой. Активность тварей резко возросла везде.

Только недавно император говорил с Салиховым, а теперь, когда Пожиратель принялся за планету всерьез, Роман словно бы испарился, как его и не было.

— Возможно, он занят, Ваше Императорское Величество, — проговорил за спиной министр обороны Калиновский — седовласый мужчина с пушистыми, но аккуратными усами, — Прошу вас, пройдемте в убежище. В Генеральном штабе находиться теперь опасно.

— А смысл? — Рюрик продолжал смотреть из кабинета главного штаба минобороны, что находился на верхнем этаже здания, — если тварь начнет рвать планету на части, никто не спасется.

— Ваше Императорское Величество! — Прибежал внезапно адъютант, с планшетом в руках.

— Слушаю, — не отрываясь от зрелища, которое и пугало, и завораживало, проговорил Рюрик, — видеозапись из Нового Краса! Кажется, там запустили ракеты в Пожирателя!

— Проклятье! — Прошипел император сквозь зубы и добавил матом, — я же велел не трогать кнопки!

Император вырвал планшет из руки молодого офицера, уставился на экран. Запись велась с наблюдательной наземной станции, расположенной в черте города. На видео были многочисленные щупальца Пожирателя, также медленно движущиеся к поверхности. Были там и огненные метеоры, которыми сопровождалось вхождение в атмосферу.

Насколько понял Рюрик по словам Селихова, этими осколками были куски пожирателя, оторвавшиеся от его тела.

— Это не ракета, — нахмурился Рюрик, — видишь же?

На экране явно было видно, как что-то яркое, словно звезда, летело вверх, к Пожирателю. Огненная капля ярко выделялась на фоне красных отростков космической твари и метеоров.

— А что же? — министр Калиновский заглянул через плечо императору.

— Надеюсь, — серьезно ответил Рюрик, — что это наше спасение.

* * *

Сцепившись с Салазаром, мы продолжали подниматься в небо, к Пожирателю. Вернее, поднимался я. Кроме того, силой божественных ифритов мне приходилось держать ядро, окутать его саркофаг защитным полем, потому что свинец уже размягчился, и кроме того… не пускать обезумевших ифритов в теле Салазара к ядру.

Мы, как звезда, мчались в небо. Я стиснул зубы, схватив Слазараза за ногу.

— Ничего… не остановит… — прошумело в голове.

— Ладно, — ответил я, чувствуя, как кожа осыпается с лица. Руки уже давно стали будто бы созданными из света. Ифриты брали свое, — если я не смогу доставить всех ифритов в одном теле, сделаю это в двух!

— Нужно… больше… корма… — звучал в голове голос Салазара.

Он болтался внизу, и изо всех сил тянулся к ядру, которое летело следом.

— Еще немного… еще чуть-чуть.

Планета уменьшалась и одновременно становилась все более округлой за моей спиной. Скорость была невероятной. Светло-голубой шарик казался безмятежным с такой высоты. Пожиратель же, что был сверху, выглядел словно развернувшийся в небе ад. И этот ад смотрел на меня с… нежностью.

Именно, когда я поднялся на нужную высоту, я резко почувствовал нахлынувшую волну эмоций, что испытывал ко мне Пожиратель. Это была жуткая извращенная смесь эмоций, отдаленно напоминающих те, что испытывает ребенок к своему родителю.

Да, я был родителем Пожирателя. Первый ифрит, который был вселен в боеголовку, был вселен мной. Именно с него началась цепная реакция. По остаточным эмоциональным воспоминаниям, Пожиратель знал, что я его создатель. Именно этой связью мы были обременены. Именно так он чувствовал меня. И именно так, я чувствовал его. Ведь тот, первый ифрит был привязан к моей душе. Причем не намеренно.

— Ну здравствуй, — всмотрелся я в бурю красной пыли, камня, и прочих химических элементов, что представлял из себя Пожиратель, — вот мы и увиделись снова. Ты ведь узнаешь меня. Ты ведь меня чувствуешь…

Существо раскрыло свои огромные щупальца еще шире, будто объятья. Если бы кто-то мог увидеть его со стороны, издали, если бы сторонний наблюдатель мог лицезреть Пожирателя в его истинной форме, он увидел бы что-то, напоминающее красно-фиолетовый туманный цветок, обвивающий планету своими лепестками. Я знал это, потому что в одной из жизней был этим сторонним наблюдателем.

— И это наш последний раунд, — Добавил я.

А потом напрягся. Силой мысли я заставил ядро переместиться перед собой, параллельно сняв с него защитное поле. Когда оно медленно поднималось справа, весь свинец немедленно сгорел, обнажая боеголовку, будто бы созданную из твердого света.

— Должен… насытиться… — прозвучало в моей голове, когда Салазар потянулся за ядром.

— Нет, я перехватил его за горло, — повернул к себе лицом, — ты должен мне не это. Ты должен обеспечить Параллелям существование. И ты сделаешь это, вы, сделаете это, ифриты, что живете внутри этого человеческого тела. Мои ифриты. Привязанные, к моей душе. Подчинитесь же!

Вскрикнул я, хотя в условиях вакуума это было сложно. И пусть дышать мне больше было ненужно, но простые человеческие рефлексы все еще работали.

Я всмотрелся в пылающие огнем глаза Салазара, и начала ифритное подчинение.

* * *

Сегодня Нина не сводила взгляда с небосклона. Заполненный красной бурлящей субстанцией, он казался небом другой, враждебной планеты. Глаза уже привыкли что все вокруг потемнело, словно бы в сумерках, а свет приобрел красный оттенок. Ее волновало не это.

— Девочка, пойдем в дом! Хватит торчать на балконе! Капитан Лавров просит, чтобы мы не выходили из квартиры!

— Я не хочу, мама, — ответила Нина холодно, — я хочу быть с ним хотя бы таким образом. Хочу видеть, как он победит.

— Но, Катя боится. Она хочет к тебе. Эй, девочка? Куда это ты намылилась.

— Я хочу быть с Ниной, — прозвучал за спиной голос девушки.

Нина хотела оторвать взгляд от неба, но боялась. Боялась, что не увидит решающего момента. Не увидит, как Рома победит или погибнет. А она надеялась, что увидит.

Ей стало немного спокойней, когда она почувствовала, что теплая,словно воробушек Катя прислонилась к ее бедру. Спустя пару мгновений, мягкая рука мамы легла на ее кисть, лежавшую на перилах балкона.

— Своенравная, как всегда, — вздохнула женщина.

Нина не ответила. Она просто не могла оторвать взгляда оттого, что творилось на небе. А потом, она увидела что-то странное. Блеск, вспышки, побежавшие по всему «телу» Пожирателя едва заметные, но которые изменили все.

* * *

Сложнее всего было сфокусировать всю силу, и заставить Ифритов из тела Салазара сделать то же самое. Однако, вышло. Луч вырвался из моей груди, прошел сквозь него, а потом сквозь ядро, словно через линзу.

Белый поток света ударил в Пожирателя так, что по всему его телу побежали белые искры. Уничтожь вместилище, и дух исчезнет сам. Как всегда, как и тысячу раз до этого. Только метод исполнения другой.

Сила луча все возрастала. Я чувствовал, как кожа трескается и отслаивается, обнажая светящееся нутро. Я сам стал существом из этого света. Ифриты бились внутри, пытаясь разрушить мое тело, чтобы все кончилось. Чтобы я не заставлял их тратить свою силу. Раньше их сдерживали ореолы, теперь только моя воля и Аврора. Слишком сложный и рискованный способ, который я бы никогда не стал использовать. Слишком не надежный. И все же…

Последний, чудовищный импульс высвободился наружу, уничтожив двух из трех божественных ифритов, что были внутри меня. Аврора едва уберегла мое тело от распада. А тело Салазара уберечь было некому. Он развеялся в пыль, как и каждый человек, который использовался в ореоле.

Пройдя черезядро, импульс луча вытянул всю энергию, что была внутри. Магическая самоподдерживающаяся реакция кончилась, и ядро превратилось в потускневший кусок кристалла, который просто треснул и развалился на куски.

Импульс ударил в тело Пожирателя и разбежался по всей его поверхности. Верно находящаяся в активно, словно живом, движении, она на миг замерла.

Ментальный вопль чудовища прозвучал в моей голове так, что мне показалось, будто она сейчас лопнет. Я услышал, предсмертный крик пожирателя.

В мгновение ока, красная масса пыли и камней превратилась в бесцветную. Целостность его тела была нарушена. Ифритным зрением я видел, как огромный ифрит выходит из туманного сгустка обломков. Как развивается где-то позади, в космическом пространстве.

Обломки Пожирателя Принялись падать на поверхность планеты.

— Стоять, — выдернул я руки, — куда собрались? А-ну… поднажми-ка, Фырчик…

Ифрит не отозвался, потому что не мог. Однако, той силы, что излучал один божественный ифрит, хватило, чтобы обезопасить планету. Сделав такое движение, словно мну в руках снежок, я принялся утрамбовывать остатки Пожирателя в один ком. Камни хрустели и сминались, образовывая что-то, что напоминало новую Луну, только меньше.

Еще немного усилий потребовалось, чтобы оттолкнуть ее на нужную орбиту.

А потом, мое тело потускнело.

— Как же я устал, — прошептал я, не слыша собственного голоса в вакууме космоса, — кажется, теперь я могу отдохнуть.

Перед глазами стояла Новая Луна. Спустя мгновение, она исчезла из поля зрения, и появился синий шарик земли. Он поблескивал маленькими звездочками — сгорающими в атмосфере осколками Пожирателя.

Я улыбнулся, когда почувствовал, что Земля притягивает меня к себе, и просто отдался силе гравитации. Упал в ее объятья.

* * *

Москва.

Двадцать пять лет спустя.

Иван посмотрел на ночное небо. Там висели две луны: одна привычная и еще одна, поменьше. Молодой луне было всего лишь пару десятков лет. От этих мыслей у великого князя захватило дух.

Будучи младшим сыном императора, он был последним в очереди на престол, а потому выбрал себе другой путь. Путь, который никто из Рюриков раньше не выбрал. И потому, Иван волновался.

— Тантала, — обратился он к своему медицинскому ифриту-хранителю, — замедли пульс и сократи выработку гормонов, — прошептал он, — я волнуюсь и не хочу предстать перед князем-спасителем в таком виде.

Тантала отозвалась привычным двукратным сигналом.

Князь-спаситель. Вот такой вот необычный титул. Он был утвержден императором специально для него. В империи был лишь один князь-спаситель. И останется единственным навсегда.

— Ваше Величество, — прозвучал голос слуги за спиной, Иван обернулся.

На открытую трассу зашел слуга, а гвардейцы Ивана приосанились, как бы показывая постороннему, что они наготове.

— Да? — Ответил Иван.

— Князь-спаситель ждет вас.

Иван не ответил, зашагал следом за слугой.

Белокаменный зал, который прошел князь, напоминал гробницу. Однако, так казалось, в ночном полумраке, ведь освещение здесь сегодня не работало. Из широкого зала они попали в зал поменьше, но все равно большой.

Иван повел взглядом: всюду белый камень колонны, посреди зала под огромным стеклянным куполом потолка, внутренний сад. В нем расхаживали между цветущими вишнями и спорили о чем-то две знатные дамы. Служанки пытались унять детишек, что носились вокруг, вызывая у ребят дикий восторг и громкий смех.

— Прошу сюда, — указал слуга в дальнюю часть зала.

Там за небольшим столиком сидели мужчина и молодая девушка. Когда Иван пошел к ним и почти сразу узнал, кто это был.

Мужчина, за сорок был одет в брюки и простую белую рубашку. Темные волосы блестели сединой, на лице красовалась аккуратная бородка. Он внимательно смотрел на шахматную доску, оперись виском о пальцы. Иван видел потускневшую тату короны, перечеркнутую белой линией на его запястье.

Девушка же, молодая и хрупкая, внимательно выбирала фигуру, чтобы сделать следующий ход. У девушки были светлые волосы, аккуратно уложенные в скромную прическу, тонкие черты лица и маленький носик. Носила она простое белое платье.

Наконец, девушка походила слоном.

— Шах и мат, — проговорила девушка, — и улыбнулась.

— Ха! — Откинулся мужчина на стуле, — ты снова победила, Аврора. Надо же!

— Ничего, князь, — она хихикнула, — потренируетесь и обязательно победите в следующий раз.

— Конечно, — он улыбнулся в ответ, — спасибо тебе за игру, Аврора.

— Спасибо вам за то, что у меня есть возможность сыграть с вами своими руками.

— А вот, — мужчина перевел взгляд на Ивана, — и сам Великий Князь Рюрик. Прошу прощения, что заставил вас ждать, но если я не доиграю с Авророй в шахматы, она от меня не отстанет.

Иван не обиделся. Только немного растерянно улыбнулся. И в большей степени потому что девушка по имени Аврора очень мило и тепло посмотрела на него. Ивану просто не хотелось злиться.

— Прошу, девочка моя, — проговорил князь-спаитель Роман Селихов, — оставь нас. И попроси Ирину подать чай.

Аврора встала и поклонилась Ивану. Тот ответил сдержанным поклоном. Когда Селихов пригласил его сесть на освободившееся место, Иван сел. Он обратил внимание на руки Селихова. Рукава его рубашки были подкатаны, а на коже виднелись многочисленные ветвистые шрамы, будто князя ударила шаровая молния. Однако, Иван знал, что на самом деле князь упал с неба, когда победил пожирателя. Кажется, шрамы остались именно после этого.

— Значит, ты, великий князь, решил пойти по пути ифриторики, — добродушно посмотрел на него Роман, — но твой отец говорит, что тебя мучат сомнения. Какого рода?

Иван сглотнул. Когда подошла служанка с чайным подносом, он подождал, пока она закончит. Девушка положила поднос на столик, и ифритный чайник с чашечками сами перебежали на столешницу. Чайник принялся разливать свое содержимся по чашкам.

— В роду Рюриков никогда не было ифриторов. Их вообще не так много в империи, — сказал наконец Иван, — быть первым — большая ответственность. А я — представитель императорского дома, должен преуспеть в этом. Стать лучшим. И это давит. Я говорил отцу о своих чувствах, и он посоветовал мне поговорить с вами, прежде чем начать обучение. Он говорит, что вы человек, который выдержал на плечах невероятный груз ответственности. И можете дать совет. Вы же все-таки, — опустил Иван глаза, — победили Пожирателя.

Селихов хмыкнул. Потом начал немного помолчав:

— Видишь, вон там, в саду, гуляют две дамы?

— Да, — недоуменно уставился в сад Иван.

— Это мои жены Нина и Александра. А детишки, что кружат вокруг, мои младшие сыновья и дочери. Старшие служат в армии.

— И что вы хотите сказать? — Не понял Иван.

— А то, — улыбнулся Селихов, — что самой сложной задачей в моей жизни было помирить их так, чтобы они друг друга не ненавидели, — хохотнул он.

— Они друг друга не любили? — Удивился Иван.

— Угу. Да так, что кушать не могли, — рассмеялся он, — а знаешь, почему задача была сложной?

— Нет, — улыбнулся Иван.

— Потому что я не знал, как этого добиться. Как сделать так, чтобы мои жены помирились.

— Но вы всё-таки смогли.

— Ага. Только я не знаю как. Они как-то сами к этому пришли, — улыбнулся он.

— Но как… как это поможет мне с ифриторикой?

Роман улыбнулся.

— Когда я сражался с Пожирателем, я знал, что делать и как, а мотивацией к победе стали вот, они, — они кивнул на дам, — ради них я делал тот самый последний рывок. Чтобы жили они, и жила Параллель. А теперь спроси себя: ради чего ты хочешь быть ифритором? Есть ли у тебя конкретная цель? Или может, ты решил стать им, потому что так надо? И если да, то в чем ты будешь черпать душевные силы для работы?

Иван задумался.

— А если… если я не знаю… Если у меня нет еще этого самого источника душевных сил?

— Ничего страшного, — улыбнулся Селихов, — найди.

Иван посмотрел на девушку в белом платье. Аврора, выглянула из-за колонны. Взгляд ее нежно-голубых глаз был настолько красив, что Иван почувствовал, как по спине побежали мурашки. Девушка улыбнулась ему. Иван улыбнулся ей в ответ.

— Иногда найти, ради кого работать и жить, не так сложно, как кажется, — проговорил Селихов, хитро улыбаясь.

— Вы правы, князь, — посмотрел на него Иван, — и, кажется, я найду этот источник быстрее, чем думал.

Оглавление

Глава 1. Роман Селихов

Глава 2. Другой способ

Глава 3. Заговор и операция

Глава 4. Желание Сокрыться в Тени

Глава 5. Чужое желание

Глава 6. Осадок

Глава 7. Переправа

Глава 8. Центр

Глава 9. Близнецы

Глава 10. Поле в кармане

Глава 11. Замысел

Глава 12. Та, кто знает правду

Глава 13. Лучик и Чудовище

Глава 14. В медцентре

Глава 15. Карманное измерение

Глава 16. Гостья

Глава 17. Секьюрити

Глава 18. Параллель

Глава 19. Признаки приближения

Глава 20. Император спрашивает

Глава 21. Конспиративная квартира

Глава 22. Новый враг

Глава 23. Кардинальное решение

Глава 24. Поместье

Глава 25. Одурманенные

Глава 26. На вершину

Глава 27. Игра началась

Глава 28. Непозволительное ребячество

Глава 29. Патовая ситуация

Глава 30. Столик в дальнем углу

Глава 31. То, что нужно нам сейчас

Глава 32. Запах пороха

Глава 33. Моя Земля

Глава 34. Решение

Глава 35. Страх

Глава 36. Моя работа

Глава 37. Белый воин

Глава 38. Божественные

Глава 39. Конец раунда