Литературный меридиан 26 (02) 2010 [Журнал «Литературный меридиан»] (pdf) читать постранично, страница - 5

то – отчасти, быть может, апокрифический
характер такого взгляда на роль Спасителя и – если
шире – на всю Евангельскую историю. В пределе своём
– это первейшая и главная ересь в христианском мире,
являющая собою отрицание божественности Иисуса
Христа. Так что – тот же самый ветер «кружится на ходу
своём, и возвращается ветер на круги свои». Здесь – навскидку – и М.А.Булгаков со своим блаженным Иешуа,
и «поздний» Л.Н.Толстой со своим противоцерковным
«богословием», и собственно ересь арианства, круто
замешенного на оригеновской «тварности Христа», и
«новозаветный» иудаизм с его отвержением Христа как
Мессии, а ежели и дальше в глубь веков – псаломное
«Сказал безумец в сердце своём: нет Бога» (Пс. 52.2).
Эта интеллектуальная аберрация являет себя, по всей
видимости (и прежде всего), в том, что объектом «рассуждения» берётся не Бог (Сын Бога Живого, близкодалёкий, к Которому можно обратиться), а идея Бога,
то есть моё рассудочное представление о Нём. Отсюда
все эти «интеллигентские непонятки»: вечные поиски
«своего» Христа, «героические» трактовки Иуды как
любимого ученика, сознательно исполняющего «чёрное дело», порученное ему Христом, или, в конце концов, – Мария Магдалина как «супруга Иисуса» и главный апостол среди «этих трусливых мужиков».
Конечно же, во времена Ю.Нагибина еще не было
«изобретено» так называемое Евангелие от Иуды – это
новшество XXI столетия, хотя содержание этого «новшества» имеет чуть ли не двухтысячелетнюю традицию «вольного» прочтения Евангельской истории.
Ю.Нагибин мог опираться как на сию «традицию», так
6

и на «свое собственное» интеллектуальное представление о роли Иуды, идущее вразрез с традиционно-каноническим. Или, допустим, – на образ Иуды, запечатленный в 1907 году Леонидом Андреевым в известном
рассказе «Иуда Искариот», где Иуда, среди прочего,
говорит: «И что такое ложь, мой умный Фома? Разве не
большей ложью была бы смерть Иисуса?». Или такая
весьма показательная для Серебряного века инсинуация: «Одною рукой предавая Иисуса, другой рукой
Иуда старательно искал расстроить свои собственные
планы». Прямо по В.Брюсову с его тотально-либеральным плюрализмом: «Хочу, чтоб всюду плавала / Свободная ладья. / И Господа, и дьявола / Равно прославлю я».
Как говорится, «прошу прощения за ваше угощение»!
Своеволие под именем свободы становится кумиром, а
дьявол – симпатичным Мефистофелем, или Воландом.
«…Воланд, так же, как и Карлсон, как и другие отрицательные герои из традиции романов воспитания, лишь
по внешности, по ярлыку напоминают нечистую силу, а
по сути это что-то совершенно другое», – говорит некто
Яков Кротов, позиционирующий себя как православного священника1. Тем более странно слышать из уст
священника о том, что «…большинство людей редко
соприкасаются непосредственно с сатанинской силой,
иначе бы они просто плохо себя чувствовали».
Любой православный прихожанин замечательно разумеет о лукавстве диавола и его «врождённой» способности к мимикрии. А «либеральный священник»
ничтоже сумняшеся глаголет о том, что «зло непривлекательно», что «Воланд – это не зло, а проекция доброй способности человека совопрошать себя вместе с
Богом», что «Воланд – это если уж и дьявол (курсив мой
– Ю.К.), то в ветхозаветном смысле слова, где речь идет
о собеседнике, о том, кто помогает Богу, как в Книге
Иова, решить какую-то важную задачу». Ну и совсем уж
невместимо для христианского сознания буквальное
понимание нашим священнослужителем сатаны-Люцифера как Ангела света.
У священника Якова – утешение для всякого, в том
1 Радиостанция «Свобода», программа «Герои времени: Воланд». Автор и ведущий Пётр Вайль. 14 марта 2004 г.
http: www.smekhov.net.ua/tv_voland.php

k ,2е!=23!…/L

ме!,д,=… ó № 2 (26)

Февраль 2010 г.

h

“2%*,

числе и для падшего ангела: «Это действительно ангел
в неангельских обстоятельствах», – говорит он о Воланде. Можно, конечно, прищурившись, согласиться с
тем, что «человек (надо понимать, после грехопадения
– Ю.К.) – кривая фигура, которая живет в искривленном мире». Но далее – будто кто-то нашептывает православному священнику чрез левое плечо: «…поэтому
именно кривая связывает нас с небом (здесь хоть три
восклицательных знака ставь! Курсив мой – Ю.К.). А
когда прямая линия, – продолжает «богословствовать»
иерей, – это герои средневековых житий, лубочные
персонажи – мы инстинктивно чувствуем в них какуюто большую неправду. А где неправда, там как раз настоящий сатана».
Не худо бы определиться: где же всё-таки обитает
сия «неправда шестипалая», в избу к которой Осип
Мандельштам входил «с дымной лучиной», опасливо
озираясь: «Тишь да гладь у неё, вошь да мша, – / Полуспаленка, полутюрьма. / – Ничего, хороша, хороша… /
Я и сам ведь такой же, кума». А вот «священнослужителю» Якову Кротову (как и его собеседнику Петру Вайлю) и в голову не могло прийти, что и он, быть может,
«сам ведь такой же».