Это война, детка (ЛП) [Кристи Уэбстер] (fb2) читать онлайн

К. Уэбстер Это война, детка Серия: Война и мир № 1

Переводчик: Александра Йейл

Редактор: Маргарита Волкова

За обложку благодарим Александру Йейл

Пролог

Тремя днями ранее…

— Ниже.

По моей спальне эхом разнеслось причмокивание, и я напряглась. На краткую секунду встретившись со мной взглядом, Брэндон снова начал ласкать меня языком. Моя подруга Одри говорила, что во всем мире нет ничего лучше орального секса. Но пока Брэндон водил языком где угодно, кроме места, едва не сгоравшего от нужды, я невольно гадала, не соврала ни она. Одри всегда приукрашивала. И когда наконец-то мое тело напрягалось от желания взорваться, я никак не достигала столь необходимой кульминации. В своем рассказе Одри наверняка опустила эту маленькую деталь.

Зарычав, Брэндон нежно погладил пальцами мои ноги, пробуя меня на вкус. Процесс, которого я ждала от своего парня уже полтора года, был приятным. Но я хотела, чтобы Брэндон хоть раз впился пальцами в мои бедра. Пососал клитор, чуть ли не тянувшийся к нему. Вошел в меня, разорвав преграду, и я бы с радостью позволила ему, будь он скорее требовательным, чем просящим.

Закусив губу, я анализировала свои странные мысли вместо того чтобы сосредоточиться на удовольствии, ускользавшем все дальше и дальше.

Что бы сделал папа, если бы вошел сюда и застал парня у меня между ног? Я проглотила смешок. Скорее всего, отец оттащил бы Брэндона от меня за волосы и вышвырнул из дома. Возможно, даже пару раз ударил бы по красивому лицу, прежде чем отпустить. Но все мое веселье испарилось, стоило мне подумать, как папа объяснил бы случившееся ей.

Моей маме.

Она скривила бы бледные губы в едва заметном недовольстве, свела бы светлые брови. От беспокойства она стала бы еще слабее и хрупче, чем сейчас. Одна лишь мысль о ней полностью меня отрезвила.

— М-мр, — прорычал внизу Брэндон, вернув меня в реальность.

Я скользнула взглядом по его каштановым волосам, уложенным в шипы, и обнаженным плечам. Крутым он стал лишь летом перед старшими классами. Полтора года, а я все еще невольно улыбалась. Я не ожидала, что начну встречаться с самым красивым парнем в школе. Но уж точно не жаловалась.

Ну…

Может, немного.

Брэндон был очень заботливым и превосходно целовался.

Тем не менее, я жаждала, чтобы он примитивно овладел моим телом, как требовало пламя в сердце, и крепко впился пальцами в плоть, оставляя синяки. Чтобы взял меня так, словно хотел заклеймить на всю жизнь.

— Я люблю тебя, — прошептал Брэндон у клитора, и ощущения потрясли меня. Я хотела, чтобы он повторил. В постели мы оба только учились, однако я надеялась, что Брэндон будет осваивать материал немного быстрее.

— Я тоже тебя люблю. Не останавливайся.

С возросшей страстью он быстрее покружил по моей чувствительной плоти. Я была так близко, но в то же время далеко. Мне хотелось схватить Брэндона за уложенные волосы и направить, куда нужно. От этой мысли по моей спине пробежали мурашки.

Услышав хлопок автомобильной двери, я сразу подумала о Гейбе, папином друге. Около десяти лет назад он поселился с нами по соседству, и с тех пор они были неразлучны. В моей памяти всплыли образы него с каштановыми волосами и карими глазами, которые, казалось, при моем появлении всегда радостно блестели. В последнее время я часто думала о Гейбе.

Слишком часто.

Папа нервничал из-за маминой болезни, поэтому они с Гейбом часами пили пиво и перешептывались так тихо, что я не могла разобрать слов. В некотором роде я радовалась, что папе было кому довериться. Хотела бы я свернуться между ним и Гейбом как в былые времена, пока у меня не выросла грудь и не появилась косметика. Достигнув половой зрелости, я больше не могла лазить по папиному другу, как по дереву. Теперь он постоянно напрягался в моем присутствии.

Взгляд его темных глаз пробегался по моему телу, и в них вспыхивало нечто, от чего у меня стягивало живот. Но Гейб быстро переключался на что-нибудь другое и смотрел на меня уже раздраженно. Когда рядом оказывался Брэндон, его презрение лишь усиливалось. Если бы взгляды убивали, я бы боялась за жизнь своего парня.

Гейб словно щелкнул выключателем и больше меня не любил.

Я была молода, но не глупа.

И знала, что в глубине его души происходило что-то большее, чем казалось на первый взгляд.

Он меня хотел.

Брэндон нашел место, от прикосновения к которому я содрогнулась. Так чертовски близко. Если бы он повторил маневр и уделил чувствительной точке еще немного внимания, я бы достигла неуловимого оргазма. Приподнявшись на постели, я оперлась на локти, чтобы наблюдать за Брэндоном. Едва я снова потеряла веру в его способности, как мое внимание привлекло что-то у открытого окна.

Темный силуэт.

Брэндон опять провел горячим языком по клитору, и я вздрогнула, будто была оголенным проводом под напряжением.

«Еще немного, Брэндон, еще немного…»

Я закрыла глаза, надеясь перелететь через край блаженства. Разум играл со мной злую шутку, рисуя в воображении другого человека с растрепанными волосами и глазами цвета кофе.

Мужчины.

Не мальчика вроде Брэндона.

— Боже, — захныкала я, закусив губу и пытаясь выдвинуть на первый план образ своего сексуального парня. — Я так близко.

Брэндон будто обезумел, и я начала извиваться под ним. Я хотела, чтобы он взял меня языком. Чтобы вошел в меня пальцами и исследовал места, которых касалась только я сама. Я была готова к большему, нежели то, чем мы занимались. Была готова, чтобы невинность в наших отношениях скоропостижно скончалась.

Услышав скрип половиц в своей спальне, я резко распахнула глаза. Я ожидала увидеть папу и встретить его яростный взгляд. Но нет.

Вместо него я увидела кое-кого в тысячу раз страшнее.

И чуть не кончила, несмотря на обездвиживший меня страх.

Я была очень больной девушкой.

Высокий мужчина в черной одежде и черной лыжной маске поднес палец к губам, подкрадываясь к Брэндону сзади. Меня охватил ужас, я оцепенела. Мне нужно было закричать. Убежать. Понять, какого черта происходит. Но я могла лишь смотреть.

Подбираясь ближе, мужчина смотрел на меня через прорези в маске. Конечно, Брэндон не мог выбрать другого момента, чтобы попасть в нужную точку. Перед моими глазами заплясали пятна, и я оказалась на пороге эйфории.

Но моя мечта переплелась с кошмаром.

Тьма сгущалась, неестественная и грязная. Я не верила, что это происходило на самом деле. Только не со мной.

Я была сбита с толку, пока незнакомец не схватил моего парня за волосы и не стащил с кровати, вырвав меня из оцепенения. Лишь тогда я обрела голос и закричала.

Все происходило как в замедленной съемке, и я вжалась в покрывало, которое бабуля сшила для меня, когда мне было двенадцать. Брэндон попытался замахнуться на мужчину, но был слишком медлителен, слишком молод и невинен.

Хрясь!

Мужчина ударил Брэндона кулаком в нос, и от тошнотворного хруста меня передернуло.

— Папа!

Брэндон повалился на пол с залитым кровью лицом. Мне нужно было помочь ему. Нет, я должна была сбежать. Страх немного отступил, и я поползла по кровати в сторону двери. Я была уже близко, но мощная рука схватила меня за талию и потянула назад.

Второй рукой незнакомец закрыл мне рот, сжимая меня в своих лапах. Как бы я ни пыталась вырваться из его стальной хватки, он был слишком силен.

— Ты кончила? — прошипел мужчина мне на ухо и убрал руку от моего рта.

Комната поплыла перед моими глазами из-за навернувшихся слез, и я обмерла. Голос был мне знаком.

— Гейб?

— Да или нет, девочка? У тебя три секунды, чтобы ответить на мой гребаный вопрос, прежде чем я перережу твоему ничтожеству глотку.

От его угрозы меня затошнило, рыдания застряли в горле. Где был папа?!

— Три.

Мой голос. Куда он пропал? Боже, пожалуйста. Помоги мне!

— Два.

Нет! Нет! Нет!

— Один. Время вышло.

Заведя руку за спину, Гейб достал огромный нож. Таким легко можно было убить Брэндона.

— Н-нет!

Гейб за моей спиной зарычал, и возьмись я угадывать, предположила бы, что его удовлетворил мой ответ. Вжавшийся мне в спину твердый член доказывал, что помимо прочего Гейб возбудился.

— Хороший ответ, — проворчал он. — А теперь попрощайся со своей спальней и парнем. Ты больше никогда их не увидишь.

Гейб снова закрыл мне рот рукой, не дав вытолкнуть застрявший в горле крик. Наверняка он просто меня разыгрывал. Папа вполне мог устроить спектакль, чтобы я больше никогда не решилась обжиматься с парнем в родительском доме.

Всего лишь розыгрыш.

— Прости, милая, сейчас будет больно, — единственное предупреждение, прежде чем Гейб ударил меня по голове тупым предметом — вероятно, рукоятью ножа.

Меня утягивала тьма, и последнее, что я мельком увидела — неподвижное окровавленное тело Брэндона.

«Ты больше никогда их не увидишь», — мне не верилось, что все происходило на самом деле, и с этой мыслью я провалилась в небытие.

Глава 1

Бейли

У меня гудела голова.

Тук. Тук. Тук.

Куда я попала?

Какой был день?

Я потеряла ориентацию, замерзла и ужасно себя чувствовала. Но пугало меня другое. Дело было не в том, что я не ела. И не спала. Нет. А в том, что не видела ничего, кроме кромешной темноты. Должно быть, прошло несколько дней.

Меня похитил наш сосед, и в моей груди закипал гнев. Я не могла доказать, но узнала его голос. Гейб украл меня прямо из моей спальни. Папа так и не пришел. Брэндон был сильно ранен. А я понятия не имела, куда попала.

Снова услышав над головой глухие удары, я попыталась успокоить бешено бившееся сердце. Гейб забрал меня, чтобы запереть в какой-то темнице и позволить умереть? Но какой смысл?

Еще стуки. Несколько. У меня зачастило сердце, и я понадеялась, что за мной пришла полиция. Что отец меня нашел и привел свору полицейских, уверенно шедших мне на помощь. В семнадцать лет слишком рано умирать. У меня были планы, и я собиралась поступить на медицинский факультет. Планы, включавшие, как я надеялась, свадьбу с Брэндоном и рождение детей. Мы любили друг друга. Господи, я молилась, чтобы с ним все было хорошо.

Острая боль пронзила мой живот, и я захныкала. Хотела бы я закричать и попросить Гейба накормить меня чем-нибудь — чем угодно — но ранее мои попытки провалились. Крики не были услышаны. Они не принесли мне пищи, зато от них я сорвала горло и охрипла. Потрескавшиеся губы — самое очевидное следствие обезвоживания. У меня ужасно пересохло горло. Сколько бы раз я ни пыталась накопить слюну, у меня изо рта не выделялось ничего, кроме маленького комка густой мокроты, при проглатывании вызывавшего лишь тошноту.

— Помогите, — проквакала я не громче шепота.

Опять обойдя помещение, я в темноте попыталась хоть что-нибудь нащупать, но ничего не нашла. Ни единой чертовой вещи. Один угол я выделила под туалет. Теперь его украшали выделения моего тела, но их было не так много, учитывая, что я умирала от недостатка питательных веществ.

— Пожалуйста, — на этот раз мой голос прозвучал уже громче, но так и не вырвался из бетонных стен.

Протянув руки, я снова провела пальцами по стенам в поисках выхода. Разве в помещении могло не быть ни окон, ни дверей? Как Гейб засунул меня в эту гробницу?

Что-то заскользило по моей руке, и я завизжала. Должно быть, паук. Нормальная девушка, какой я была совсем недавно, забилась бы в угол и попыталась сбежать. Но будучи напуганной и оголодавшей пленницей, я задалась вопросом, могла ли съесть паука? Было бы противно, но белок есть белок.

Или яд.

Я снова почувствовала себя побежденной. С моим везением я бы проглотила мерзкого паука и отравилась насмерть. И тогда папа, опоздав на пару часов, обнаружил бы мое разлагавшееся тело или что-то вроде того.

Он потерял бы нас обеих — меня и маму.

В тишине раздался мой тихий всхлип, и я ждала слез. Но нет. Еще минуту я проплакала всухую, после чего подавила эмоции. Мама болела, но держалась не так уж плохо. Она говорила, что донор может появиться в любой момент. Хотя папа не верил. Он искал выход. Обращался к экспертам по всему миру. Обыскивал интернет. Делал все, лишь бы спасти любовь всей его жизни.

Но время шло.

Для нас обеих.

Надо было сказать ей перед сном, как сильно я ее любила. Нет же, я думала только о последнем шаге со своим парнем, чтобы скрепить наши отношения. Секс. Я заставляла Брэндона ждать, хоть и была готова. И вот теперь…

Боже, какой же я была глупой.

Я не знала, сколько прошло времени, но пребывание в подвале сказывалось на моем рассудке. Я кричала, пока не охрипла и не потеряла голос. Плакала, пока мышцы живота не натянулись и не заболели. Потратила немыслимое количество времени, ощупывая во тьме все стены и ища малейшие щели. Воображала все сценарии, которые могли ждать Брэндона, и ни один из них не был удачным. Однажды попытавшись посчитать в уме, на шести тысячах заскучала и сдалась.

Я пробыла здесь вечность.

Часы, дни, месяцы — мой разум крутился по бесконечной ужасающей спирали.

Я была в нескончаемом темном аду.

Без собеседника.

Без еды, воды и купания.

Без всего, кроме тьмы и безумия, медленно просачивавшегося сквозь трещины в моей душе и составлявшего мне компанию.

Пока на пыльный пол передо мной не упала полоса слепящего света, на которую я шокировано покосилась.

— Гейб, пожалуйста, — едва слышимо взмолилась я.

Мне хотелось кричать, плакать, упрашивать.

Но я замерзла и устала. Страдала от дезориентации и стресса. Просто хотела домой.

Полоска света расширилась до четкого желтого квадрата метрах в четырех над полом. Несколько раз моргнув, я попыталась защитить свои чувствительные глаза от ярких лучей. Почти весь проем занял силуэт — с широкими плечами и растрепанными волосами — перекрывший для меня свет.

— Как дела, детка? Жива-здорова? — низкий голос Гейба напоминал хриплый рокот, раньше волновавший меня. Теперь же он пугал до полусмерти.

— Я хочу домой, — твердо заявила вопреки тому, что у меня дрожал голос.

Гейб рассмеялся, но невесело. Мрачно, злобно, адски… да. Совершенно невесело. Кем был человек, которого я якобы знала последнее десятилетие? Я годами наблюдала, как он заигрывал с другими женщинами и хотел их. Слышала, как шептал грязные сексуальные обещания им на ухо, и завидовала вниманию, которым Гейб их одаривал. Ну и фантазировала о том, как его сильные умелые руки могли бы блуждать по мне, как он поцелуями приглушал бы мои крики. Все это время за шутками и дружелюбием крылся адский демон, выжидавший идеальной возможности взять то, что ему не принадлежит.

— Бейли, детка, я же сказал тебе, — угрожающе начал Гейб без малейшего намека на юмор, — что ты никуда не уйдешь.

— Почему? — на этот раз из моих глаз действительно потекли слезы. Маленькие горячие капли заструились по щекам и закапали с подбородка. Если Гейб не собирался отпускать меня, мог хотя бы объяснить.

— Ты проголодалась?

Меня раздражало, что он вопиюще игнорировал меня, и я доковыляла до пятачка света на полу. Мое грязное тело было обнажено, но я хотела, чтобы Гейб меня увидел. Хотела, чтобы увидел во мне маленькую девочку, нуждавшуюся в его заботе. Маленькую девочку, которую он похитил по своим извращенным причинам.

— Почему ты так со мной поступаешь?

Пускай я не могла разглядеть выражение его лица, но имела возможность сказать, что оно меня тоже раздражало. Гейб в ответ расстроено провел рукой по своим взлохмаченным волосам и вздохнул. Я знала, что у него на висках была седина. Когда-то я мечтала запустить пальцы в его волосы.

— Дорогая, иногда приходится приносить жертвы. Ты — кукла, жертва. Твоя роль мала, но очень важна, — его загадки сбивали с толку.

— Гейб, я хочу домой. Пожалуйста, я никому не скажу. Обещаю тебе, клянусь, — я не врала. Если бы он отпустил меня, я бы унесла эту тайну с собой в могилу. Я бы пообещала что угодно, только бы вырваться на свободу.

— Бейли, ты никому не скажешь, потому что говорить будет некому. Ты попала в совершенно новый мир, в котором пока не способна выжить. Совершенно.

Задрожав, я скрестила руки на груди. Я должна была смутиться того, что Гейб видел меня голой, но успела растерять скромность. Меня интересовал лишь выход отсюда.

— Чего ты от меня хочешь? — потребовала я с резкостью в голосе. Я устала быть слабой и упрашивать. И хотела домой.

— Ай, вот и дерзкая девчонка, которую я знаю, — Гейб будто испытал облегчение. — Если выпущу тебя, обещаешь не сбегать?

— Да, — нет.

— Я тебе не верю.

Он снова рассмеялся, и я поняла, что уже возненавидела его смех.

— Я никогда не давала тебе повода сомневаться во мне, — пожала плечами, глядя на него.

«В отличие от тебя, сволочь», — подумала я.

— Ладно, — в конце концов, кивнул Гейб. — Поверю тебе на слово. Но что будет, если ты меня предашь?

«Ты уже меня предал».

— Я не предам, — соврала я.

— Ты права, — рыкнул он. — Не предашь. Потому что иначе я отхлещу тебя палкой со двора по удару за каждый шаг к побегу.

— Я не убегу, — от беспокойства волоски у меня на руках встали дыбом, и мое сердце заколотилось, как табун скачущих лошадей.

— Хорошо. Я хочу привести тебя в порядок и накормить. Ты моя, и тебе сейчас нужна забота, — снова кивнул Гейб и скрылся из вида.

Я испугалась, что он не вернется, но несколько секунд спустя в мою тюрьму что-то упало. Веревка.

— Поднимайся, — холодно и равнодушно приказал Гейб.

Вздрогнув, я поплелась к ней. Иногда на физкультуре в школе мы лазили по канатам, но не после нескольких дней голодания. Теперь же я стояла на ногах исключительно благодаря адреналину. Поймав толстую веревку, я ухватилась за нее. На ощупь она была шероховатой, и на меня снизошло печальное озарение. Я бы никогда не смогла взобраться по ней наверх.

— Поднимайся!

Подпрыгнув, я попыталась подтянуться. В итоге я сорвалась и упала, еще больше ослабев из-за своего пустого желудка.

— Я не могу! — закричала я, стоя на грязном полу. — Это слишком сложно!

— У тебя три минуты, чтобы затащить сюда свой зад, иначе там ты и умрешь. Ты сгниешь, потому что была слишком слаба, чтобы взобраться по проклятой веревке. Бейли, если хочешь выжить, тебе придется постараться. Борись, мать твою!

От навернувшихся слез ужасный мир передо мной расплылся, зато во мне всколыхнулась ярость. Схватившись за веревку, я попыталась снова.

Снова и снова.

Иногда мне удавалось подняться на метр, но в итоге я все равно падала на холодный твердый пол. В остальных случаях я скатывалась по веревке, сдирая кожу не только с ладоней, но и с внутренней стороны бедер. Казалось, прошла вечность, прежде чем Гейб, в конце концов, выкрикнул слова, отправившие меня обратно в ад.

— Время вышло. Приятно было познакомиться, дорогая. Я думал, что ты сильнее, но явно переоценил тебя.

Дверца захлопнулась, свет погас.

Моей надежды — света во тьме — не стало.

С воплем поражения я свернулась клубочком на холодном полу и закрыла глаза. Оставалось надеяться, что смерть не будет мучительной. Надеяться, что она будет быстрой и заберет меня во сне. Надеяться, что мама вскоре найдет меня, где бы мы ни оказались — на той стороне.

Прощай, мир.

Прощай, Бейли.

***

Мое тело болело. Целиком. Особенно голова и живот. Со стоном я открыла глаза.

Тьма.

Снова.

Сколько времени прошло с тех пор, как Гейб запер меня во второй раз?

Пять минут? Пять часов? Пять дней?

Я села, и что-то коснулось моего плеча. Сначала завизжав, я лишь затем поняла, что это была всего лишь веревка. Она до сих пор свисала с потолка. Я задумалась, смогу ли взобраться по ней без давления глупого временного лимита, и у меня бешено забилось сердце.

Увы, изможденная, я едва сумела сесть. Как я могла вскарабкаться по веревке?

Но я должна была.

Я не хотела здесь умирать.

Встав на подкашивавшиеся ноги, я ухватилась за веревку. Пускай не с первой попытки, но я все-таки поняла, что если в процессе подъема наматывать веревку на ногу, удастся не скатываться вниз. Мои бицепсы сводило от боли, я глубоко дышала и медленно поднималась дальше. Наконец-то добравшись до верха, я толкнула потолочную плитку, ожидая сопротивления. Но она двигалась. Двигалась!

Я так обрадовалась, что чуть не ослабила хватку и не упала обратно на грязный цемент. При падении с такой высоты я бы наверняка сломала руку или ногу. Такого я допустить не могла.

Просунула руку в щель. Яркий свет давно погас, но в комнату откуда-то пробивались лунные лучи, следовательно, поблизости было окно. А окно означало свободу. Укрепив свою решимость, я сумела откинуть плитку и упереться локтем в деревянный настил вокруг отверстия. Теперь, когда побег стал реальным, я превозмогла слабость и нашла в себе силы закинуть на край вторую руку. Подтянувшись и опершись коленом в пол, я чуть не закричала от радости.

Еще немного.

Когда мои глаза привыкли к полумраку, я поняла, что попала в кухню. Медленно выскользнула из дыры в полу. Выбравшись наружу и отползя от люка на несколько шагов, я разрыдалась. Тихие всхлипывания, сотрясшие все тело.

Мне почти удалось.

Дверь была совсем близко, и теперь я могла сбежать.

Поднявшись, я постаралась унять дрожь в ногах. Каждый шаг был медленным и болезненным, но меня ждала свобода. Еще немного. Коснувшись пальцами холодной металлической ручки, я повернула ее.

Свобода.

Наконец-то.

Впервые за много дней я улыбнулась.

Пока острое жжение не располосовало мой зад.

Раз. Два. Три. Четыре.

Я даже не успела отреагировать, когда сильная рука схватила меня за талию и притянула к мужскому телу. Мои ягодицы пронзило болью, и миг надежды сменился страхом. Что произошло?

— Я же обещал тебе по удару за каждый шаг к побегу. Ты сделала четыре, прежде чем я тебя поймал. Больно, Бейли?

В самые мои поры проник запах, который прежде успокаивал, приносил радость, потом даже возбуждал. Теперь меня от него лишь подташнивало.

— Да пошел ты, Гейб, — прорычала я.

— Я определенно пойду, — он провел рукой по моей груди и грубо сжал сосок, — и трахну тебя, моя храбрая сладкая девочка, — хрипло пророкотал Гейб. — Но сначала мы накажем тебя за грубые слова.

Я бы не справилась.

Я должна была умереть там, в подвале.

Смерть казалась предпочтительней кошмара, в стальных тисках которого я оказалась.

— Пора познавать свой новый мир, милая, — Гейб провел пальцем по моему соску, на сей раз почти благоговейно. Меня затрясло. Но нежного прикосновения моя плоть сморщилась, и меня чуть не вырвало. — Я люблю, когда вы грязные. Ты ничем не отличаешься от них. Скоро ты будешь такой же и внутри, — прошептал Гейб мне на ухо, отчего по моей коже пробежали мурашки. — И тебе это тоже понравится. На самом деле, ты будешь в восторге. Однажды ты скажешь мне спасибо.

Я бы никогда не стала его благодарить.

Никогда.

Глава 2

Гейб

Сладкая Бейли.

Чистая и невинная.

Я почти опоздал. Мелкий засранец чуть ее не испортил.

Она была моей, чтобы погубить ее. Каждый сантиметр ее бледной, перепачканной плоти. Вся моя. Я слишком долго ждал. Чертовски долго. И теперь у меня появилось оправдание.

Прошлое лето было худшим. Проклятая агония.

Было больно смотреть, как Бейли расхаживала в своих крошечных шортах и обтягивающих майках. Настолько мучительно, что однажды я едва не вытащил ее из общественного бассейна и не взял там же.

Но время было неподходящим.

Еще не расставило все по местам.

В моем мире оно было решающим фактором. Ранняя пташка получает червячка. Но терпеливая, не брезгующая покопаться в грязи, ― много.

И Бейли — самый желанный из всех.

Жизнелюбивая, свободная. Сексуальная, но не подозревавшая, что очаровывала всех мужчин на своем пути, кроме отца.

Ей было предназначено стать моей.

И она стала бы.

Девочка еще не была готова, но я собирался ее научить.

Провести через ад, чтобы обнять на выходе. Исцелить ее душу и склеить по осколкам. Я бы стал в ее мире солнцем и луной. Все ее мысли были бы обо мне. Всегда.

Бейли ждали жесткие тренировки. Сложные для нее.

Но для меня? Порочное совершенство.

Я собирался овладеть ею полностью изнутри и снаружи. Трахать до потери сознания. Быть тем, кого она жаждала.

Согласно моему плану, нам пришлось бы ненадолго разлучиться, но потом пыль бы улеглась, и я бы снова забрал Бейли. Она принадлежала мне, и никто бы не сказал ни слова. Ее отец поблагодарил бы меня. Мать обняла. Парень возненавидел.

А Бейли любила бы.

Глава 3

Бейли

Я отбивалась ногами, ища хоть какую-нибудь опору, чтобы не дать засунуть себя обратно в дыру. Дом был скудно обставленным и определенно не по соседству с моими родителями. На кухне не было мебели. Только доски отделяли меня от темного ада.

Гейб был в тысячу раз сильнее меня, особенно в моем ослабленном состоянии, и я бы в жизни не вырвалась из его хватки.

— Побереги силы, милая. Они тебе понадобятся.

Напуганная, я задрожала и безвольно упала в его объятия. В тот момент тьма была предпочтительнее его прикосновений и угроз.

— Умница.

Тогда я и сдалась. Чему быть, того не миновать. Я не была ровней сорокалетнему мужчине. Всю жизнь я верила, что отец защитит меня, такой большой, сильный и бесстрашный. И Гейб, можно сказать, попадал в ту же категорию.

Пока не похитил меня.

В моей истории он стал злодеем.

Если бы папа знал, что друг предал его самым гнусным образом, убил бы голыми руками. Я видела, как однажды он избивал человека. Папа успел нанести несколько мощных ударов, прежде чем подоспели полицейские. Какой-то парень врезался в нас сзади, и отец впал в ярость.

— Ты мог убить мою жену! — ведь она итак уже умирала. Мы с мамой кричали и плакали, пока папа безжалостно бил того беднягу.

Он защищал нас — защищал ее — с таким неистовым рвением, что весь мир дрожал под его ногами. Мой отец был не из тех, с кем стоило связываться. С ростом под два метра он был выше большинства мужчин, включая Гейба. Впрочем, людей пугало не это. В папиных глазах блестела едва сдерживаемая ярость. Еще в детстве я чувствовала, что его что-то тяготило. Но затем гнев исчезал, будто уходил под поверхность. Не на меня и не на маму. Не на Гейба. Скорее на жизнь, которая всегда пыталась обмануть папу и обделить. Она была несправедлива, за что он ее ненавидел.

Если бы отец узнал, что Гейб меня похитил, убил бы. Я не сомневалась. Папа любил его как брата, но меня сильнее.

Я была его единственным ребенком.

Всем его миром.

Девочкой, похожей на свою мать, но унаследовавшей его упорство и рост, хоть и не такой огромный.

Папа вырвал бы Гейбу сердце и подал нам с мамой на ужин.

С моих губ сорвался маниакальный хохот, и Гейб замер.

— Что смешного?

— Ничего, — захихикала я. — Когда я вернусь домой, не сдамся, пока папа тебя не убьет.

Слышать его раздраженное рычание было приятно, но лишь пока он снова не заговорил.

— Ты прошла свое первое испытание. И ты пока что не умрешь. Худшее позади. Пора приступать к тренировкам.

К тренировкам?

Я гадала, что Гейб имел в виду, но у меня не было ни единой догадки. В школе я тренировалась на беговой трассе. Могла пробежать много километров и даже не запыхаться. Прыжки в высоту? Пожалуйста. Я перескакивала планки без малейших усилий, словно не было ничего проще. Поднимала гантели и правильно питалась, так что у тренера не было ко мне вопросов.

Вот как я представляла тренировки.

Но почему-то мне казалось, что Гейб не планировал готовить меня к марафону. Наверняка он собирался готовить меня к чему-то темному и зловещему.

С головой погрузившись в размышления, я даже не заметила, что меня принесли в спальню. Стены здесь были бревенчатыми, и я поняла, что находилась в какой-то лачуге. Деревянными были также полы, потолок, стены и даже кровать. На меня снизошло озарение.

Скорее всего, мы были в глухом лесу.

Никто не услышал бы мои крики.

Я осталась с Гейбом один на один.

— Хочешь спать, малышка? — на мгновение он будто встревожился и снова стал знакомым.

Человеком, на которого я могла положиться. Помогавшим мне толкать машину, когда у меня закончился бензин по дороге в торговый центр, пока папа был еще на работе. Мужчиной, шутливо угрожавшим моему парню адской расплатой, если с моей головы упадет хоть волосок. Тем, кто крепко обнимал меня после того, как мою собаку Молли насмерть сбила машина.

На меня навалилась усталость, и я ослабла в руках Гейба. Как же я вымоталась. Очень-очень сильно.

— Мы поговорим утром, — почти нежно прошептал он мне на ухо, проведя меня к кровати. — За завтраком.

Я разрыдалась, и Гейб принялся успокаивать меня, поглаживая по грязной коже, чем должен был лишь оттолкнуть. Но нет. Мне хотелось закрыть глаза и вообразить, что ничего не произошло. И что Гейб пришел меня спасти.

— Мне страшно, — выдохнула я.

Откинув одеяло на кровати, он забрался ко мне. Лишь тогда я заметила, что Гейб был в джинсах и без рубашки. Мое тело отреагировало, меня бросило в холодный пот. Я была в ужасе, но все же хотела утешения. Хотела, чтобы Гейб назвал все случившееся плохим сном и пообещал, что утром я проснусь в своей постели.

Он накрыл нас одеялом, и впервые за несколько дней я начала отогреваться. Гейб был чудовищем, однако я жалась к нему, ища тепло. Обняв его за талию, я уткнулась носом ему в обнаженную грудь.

— Тс-с, — прошептал Гейб мне в волосы и поцеловал в макушку. — Я с тобой. Ты моя, Бейли. Вся моя. А теперь отдохни и позволь мне позаботиться о тебе.

Слов Гейба хватило, чтобы меня успокоить, и усталость взяла свое.

После ада, через который я прошла за последние несколько дней, это казалось раем.

Где дьявол был моим спасителем.

***

Бекон.

У меня заурчало в животе, и я пришла в себя. Медленно моргая, я осмотрела деревянные стены убогой комнаты. Куда я попала?

В ад. Я вспомнила.

Но витавшего в лачуге божественного запаха хватило, чтобы развеять мои заботы, и я решила сосредоточиться на восстановлении своих сил. Каждый мускул в моем теле сводило от боли. Я даже сомневалась, смогу ли ходить. Что тревожило.

Однако я должна была попытаться. Может, где-нибудь поблизости были люди. Вдруг мне бы удалось сбежать, выбраться на улицу и остановить машину. Кто-нибудь мог бы меня спасти.

«Я же обещал тебе по удару за каждый шаг к побегу. Ты сделала четыре, прежде чем я тебя поймал. Больно, Бейли?»

Но вдруг до дороги была сотня шагов? Я вздрогнула при мысли, как жестоко меня изобьет Гейб. После прошлого раза у меня до сих пор болел зад. Но когда я попыталась дотронуться до ушибленного места и посмотреть, не осталось ли следов, меня охватила паника.

Я была привязана.

Привязана.

Привязана, черт возьми!

Подергав ногами, я поняла, что лодыжки были прикреплены к столбикам изножья. Руки скованы и лежали у меня на животе под одеялом, натянутом до подбородка. Я попыталась сесть, но мне не хватило сил.

— На помощь!

На кухне что-то прогрохотало. До меня доносились самые обычные звуки, какие бывают, если кто-нибудь готовит завтрак. Что напугало меня еще больше. Гейб вел себя так, словно все было нормально. Нет, даже не нормально ― хорошо.

Нет, ни о какой норме не было и речи.

— Помогите!

В коридоре прогремели тяжелые шаги, и из уголков моих глаз потекли слезы. Мне было страшно. Я хотела к папе. К Брэндону. Нуждалась в помощи.

— Доброе утро, милая.

Если бы я не была связана и находилась здесь по собственной воле, зрелище вызвало бы у меня трепет. На пороге стоял сам дьявол в ангельском обличье, являя собой квинтэссенцию зла и красоты. Темные волосы его были еще влажными, словно он недавно принял душ, после которого опять не надел рубашку. Даже в свои сорок лет Гейб все еще тренировался и мог похвастаться впечатляющим телосложением. Широкими мощными плечами и подтянутым торсом, сужавшимся к талии. Темные джинсы низко висели на его бедрах, и к ним вела дорожка темных волос. Будь все иначе, я бы сказала, что Гейб выглядел горячо.

Вот только я была его пленницей, а не любовницей.

Несмотря на великолепное тело, его глаза цвета кофе оставались холодными. Прищурившись, он стиснул зубы, как делал папа в минуты злости.

— Пора завтракать, — прорычал Гейб, поспешив ко мне. В руках он нес тарелку и бутылку под подмышкой. Я была расстроена и напугала, но думать могла лишь о том, как бы выпить воды.

Гейб сел рядом со мной, и я от него отодвинулась. Веревки не оставили мне много свободного места, и меня окутало тепло его тела.

— Зачем я тебе? Для секса? Ты хочешь от меня секса? — потребовала я со слезами на глазах.

Поставив тарелку на тумбочку, Гейб откупорил бутылку. Я ожидала, что он даст мне попить, но нет. Гейб поднес ее к своим полным губам и сделал небольшой глоток.

— М-м, холодненькая.

Всхлипнув, я проглотила рыдания. Наверное, он хотел, чтобы я плакала и умоляла. Что ж, Гейб не стоил ни слез, ни просьб.

— Бейли, хочешь пить?

— Да, пожалуйста, — разочарованно вздохнула и, кивнув, закусила потрескавшуюся губу.

— Умница, — от его радостной ослепительной улыбки меня затошнило.

Как бы я ни злилась и ни порывалась выбить бутылку из его рук, не была дурой. Если я хотела когда-нибудь спастись, мне стоило проявить немного послушания. Подложив мне под спину несколько подушек, Гейб усадил меня, и одеяло сползло до моего живота, обнажив груди. Мужчина, годами скрывавший свое влечение ко мне, осмотрел их, прежде чем поднять взгляд.

В нем я видела голод.

И не тот, который испытывала сама.

Вспышка необузданной похоти в глазах цвета кофе сказала мне, что у Гейба были на меня планы, которые он хотел осуществить уже очень давно.

— Пей.

Открыв рот, я радостно глотнула прохладную жидкость. С тихим стоном я жадно упивалась водой.

— Хватит, Бейли. Если выпьешь слишком много, тебя вырвет. Почему бы тебе не попробовать что-нибудь съесть? — от мягкости в голосе Гейба меня затошнило сильнее прежнего, и я подняла взгляд.

— Я очень хочу пить.

— И ты попьешь. Но тебе нужно немного сбавить обороты.

Неубежденная, я кивнула и покосилась на тарелку, где лежало немного омлета, пара нарезанных ягод клубники и тост без масла.

— Где бекон? — огорчилась я.

— Ох, детка, бекон ты не увидишь еще несколько дней. Не все сразу, — рассмеялся Гейб, и я поежилась. Я ненавидела сам звук. Его смех.

— Ты ведешь себя так, словно раньше уже кого-то похищал, — надменно заметила я, и улыбка исчезла с его лица. Превосходно.

— На самом деле, несколько раз. Но никогда еще не получал такого удовольствия, — подмигнул Гейб, и я нахмурилась. Несколько раз? Что случилось с остальными девушками?

— Можешь развязать меня?

— Бейли, я с радостью тебя развяжу, — он улыбнулся волчьей усмешкой, напугавшей меня до глубины души. — Если будешь умницей, после тренировки я не только развяжу тебя, но и отведу в душ. Как тебе такое?

— Я тебе не верю, — все его слова выдавали обман.

— Не сказать, что у тебя есть выбор, — пожал Гейб плечами, поднеся тост к моим губам. — Будь я на твоем месте, рискнул бы и посмотрел, что произойдет. Веди себя хорошо, и будешь вознаграждена, это я тебе обещаю.

Откусив кусок сухого хлеба, я прожевала. Предпочла бы выпить всю воду из бутылки, но попыталась вести себя хорошо.

— Умница.

***

От еды у меня разболелся живот, и я корчилась на постели. Гейб ушел, оставив меня на кровати. Я гадала, вернется ли он и выполнит ли обещание. Но по его возвращению началась бы обещанная тренировка. Я сомневалась, что была готова к ней.

Убирая на кухне, Гейб гремел посудой, и я начала раздражаться. Тарелки могли подождать. Я хотела, чтобы он вернулся, сделал свое дело и дал мне принять душ.

И все же что именно Гейб собирался делать?

Самым очевидным вариантом было, что он хотел заняться со мной сексом. Если верить Одри, в первый раз бывает больно, но не так уж сильно. Конечно, я могла бы вытерпеть Гейба в себе. Я ведь была готова позволить Брэндону заняться со мной любовью. Значит, должна была позволить и Гейбу, просто обязана.

— Ты готова? — прогрохотал с порога низкий голос. Там стоял Гейб, держа в руках тазик, с края которого свисала тряпка.

Кивнув, я постаралась не отодвигаться от него, севшего рядом. Гейб поставил тазик на тумбочку, и я вытянула шею, чтобы наблюдать за происходящим.

— Ты сделаешь мне больно? — я ненавидела себя за то, что колебание в моем голосе выдавало страх. — Пожалуйста, не делай мне больно.

— Милая, сегодня я не причиню тебе боли.

Гейб улыбнулся нежно, почти успокаивающе.

От испуга у меня в горле встал ком, и я отчаянно попыталась сглотнуть. Гейб не собирался причинять мне боль сегодня. Но что насчет завтра? Или послезавтра? От его слов мое сердце бешено заколотилось.

— Гейб, пожалуйста, скажи, почему ты меня похитил.

— Я расскажу тебе каков план, — нахмурился он. — Как тебе такое? Удовлетворит твое любопытство?

— Да.

— Значит, я расскажу. Сразу после тренировки и душа. Обещаю.

Намочив тряпку, Гейб отжал ее и начал обтирать мое грязное тело. Тряпка оказалась теплой, и я ахнула. Он мыл меня благоговейно, чуть ли не по-отечески, и по моему горлу поднялась желчь.

Я не хотела, чтобы Гейб меня трогал.

Или мыл.

Или даже смотрел на меня.

Он не спешил, сначала обмыв мои груди, потом лицо, шею, подмышки, живот. Когда Гейб спустился ниже, я попыталась свести раздвинутые ноги, но они были закреплены веревками.

— Я должен смыть следы мелкого ублюдка с твоей сладкой киски. У него нет на нее никаких прав, — пробормотал он с гневным блеском в глазах.

Стянув одеяло до моих колен, Гейб посмотрел мне между ног, снова намочил тряпку и продолжил меня мыть. Нежно, но решительно он протер мои половые губы. В его действиях не было сексуального подтекста, и они меня не возбуждали. На самом деле даже отталкивали. Я хотела, чтобы Гейб больше не трогал меня там. Затем он снова ополоснул тряпку и отжал. В следующий раз, когда Гейб продолжил мыть меня между ног, я ахнула от ужаса. Он протер мою задницу, вернее, сам задний проход.

— Прекрати, — взмолилась я.

Но Гейб не остановился. Сантиметр за сантиметром он педантично обтер все мое тело. К счастью, затем Гейб вернул тряпку в тазик и унес его. На холодном воздухе по моей коже пробежали мурашки. Снова услышав приближавшиеся шаги, я напряглась.

— Готова? — с порога спросил Гейб.

Из-за потекших слез его лицо перед моими глазами расплылось. Чтобы снова его увидеть, мне пришлось поморгать. Я не хотела, чтобы он оставался вне моего зрения.

— Пожалуйста, не надо…

— Твои просьбы останутся без ответа, — нахмурился Гейб. — Если хочешь, могу заткнуть тебе рот. Решай сама. Но если продолжишь просить, я разозлюсь. Бейли, тебе не хочется меня злить. Тебе хочется меня порадовать. Уж поверь мне.

Я расплакалась, но не решилась произнести ни слова. Выглядя довольным, Гейб стащил с меня одеяло и бросил его на пол за своей спиной.

— Ты идеальна, — проворковал он, проведя пальцем по моей голени до бедра. — Тебе предстоит многому научиться, поэтому пора начинать. Две недели пролетят незаметно.

Две недели?

И что потом?

Гейб лениво провел пальцем по внутренней стороне моего бедра и когда добрался до промежности, я поежилась. Я не могла этого вынести.

— Большинству мужчин не нравятся здесь волосы. Скоро я выдам тебе бритву, и ты сможешь избавиться от них, — он дернул меня за завитки на лобке, и я вскрикнула. — Тс-с, не забывай, что я говорил о просьбах. Я могу заткнуть тебе рот тряпкой, которой только что вытирал твою задницу. Как тебе такое?

— Нет, — отчаянно затрясла я головой.

Слово «пожалуйста» крутилось у меня на языке, но произнеси я его, и Гейб, скорее всего, действительно заткнул бы мне рот.

— Что ж, отлично. Как я вижу, все пройдет хорошо.

Когда он провел пальцами по моей промежности и, протолкнув их между половыми губами, коснулся клитора, его взгляд стал хищным. Но дальше Гейб не зашел, лишь смотрел на меня.

— Брэндон знал, как касаться тебя, Бейли? Он когда-нибудь доводил тебя до оргазма?

— Н-нет.

У меня возникло ощущение, словно моя грудь в любой момент могла раскрыться и вытолкнуть разрывавшееся сердце.

— Все потому, что он еще мальчишка. Просто у тебя никогда не было мужчины с моим опытом, чтобы доставить тебе наслаждение.

Подергивание нижней губы было единственным признаком моей слабости. Конечно, Гейб заметил его и усмехнулся.

— Видишь ли, я могу довести тебя до оргазма одним пальцем, — самодовольно заявил он. — Все, что мне нужно — это надавливать, массировать и водить кругами вот здесь, — на последнем его слове у меня закружилась голова, и перед глазами заплясали искры. Несмотря на страх и боль предательства, мое тело реагировало. Мне было стыдно, и я стала почти пунцовой. — Твой румянец говорит мне, что тебе нравится, и я так рад. Мне хочется доказать, что я превосхожу опытом твоего мальчишку. В ту ночь, когда я пришел за тобой, тебе было скучно. Уверяю тебя, пока между твоих ног я, ты будешь думать только обо мне.

Сглотнув, я закрыла глаза. Возможно, чтобы вынести задуманное Гейбом наказание, я могла на мгновение вообразить себя в постели с Брэндоном. Скрипнула кровать, но я не обратила на нее внимания и лишь крепче зажмурилась.

Я бы справилась.

Представила себе уложенные каштановые волосы.

Вспомнила нежную улыбку своего школьного парня.

Подумала обо всем, кроме…

— Ой! — взвизгнула я, невольно распахнув глаза.

Самодовольно ухмыльнувшись, Гейб вошел в меня языком, доставляя вынужденное удовольствие. Своими огромными пальцами он впился в мои бедра, и я вскрикнула. Не хотела смотреть на него, но его взгляд меня пленил.

Такой голодный.

Такой примитивный.

Такой злобный.

Оторвав руку от моего бедра, Гейб просунул в меня палец. Несмотря на неудобство, боли небыло. От того, как он лизал и сосал все места, которые Брэндон несколько дней назад не мог найти, я начала терять рассудок. Сложно было тосковать и бояться, испытывая невообразимые ощущения.

«Бейли, сосредоточься! Он чудовище!»

Когда Гейб согнул во мне палец, у меня перехватило дыхание. Он исследовал места, которых прежде никто не касался. Меня пугало, что глупое тело подавалось ему навстречу и предавало меня. Снова.

Гейб сжал зубами клитор, и я вскрикнула от страха. Но больно не было. Он точно знал, как доставить наслаждение, и вскоре мое сопротивление начало ослабевать. Мысли спутались. Я могла сосредоточиться лишь на том, как Гейб меня пробовал. На его голодном причмокивании. На том, как меня щекотало его горячее дыхание. И на том, как мужчина брал меня пальцем.

Ощущения затмили мысли. Я больше не могла цепляться за рациональные доводы, замечая лишь оживание своего тела.

Мной завладело странно чувство — стремление примитивное и первобытное, как мужское и женское начало, ночь и день, хищник и жертва. Да, я была в ужасе. Но также чувствовала что-то еще. Нечто большее. Похоть? Возможно. Прежде я мечтала о Гейбе, о его прикосновениях. Жаждала, чтобы он посмотрел на мое обнаженное тело. Воображала, как он ртом ласкал бы мои груди. И вот он был здесь, касался меня. Но все было совсем не так, как я себе представляла.

Слишком много.

Но притом недостаточно.

Я чувствовала приближение чего-то большего.

Гейб укусил клитор, заставив меня вскрикнуть от удовольствия. Кажется, он возбудился еще больше и зарычал, уткнувшись в мою влажную плоть. Я в ответ вздрогнула. Она растянулась, приняв еще один его палец. Я была переполнена Гейбом. Взята. Даже его мускусный запах пересилил аромат бекона и будто пустил корни в моих легких.

Я была полностью в его власти.

Под действием злых чар.

Слюна Гейба и моя смазка потекли между ягодицами, и я должна была смутиться. Должна была увернуться. Но в тот момент не могла. После нескольких дней ужаса мое тело требовало компенсации. Оно впитывало удовольствие, как воду, которую я жадно пила.

Я нуждалась в наслаждении.

Нуждалась, чтобы выжить.

— Боже, — захныкала я. — Господи.

И тогда это случилось.

Гейб еще раз сильно всосал клитор, чем подтолкнул меня дальше. Из моего горла вырвался нечеловеческий стон, и нервные окончания ожили. Я чувствовала их все и сразу, они главенствовали. Каждое сжималось от экстаза. Моя голова пульсировала в унисон с сердцебиением, и я чуть не лишилась сознания от вожделения.

Потрясающе.

Несмотря на мучительные ужасающие и отвратительные мысли, мое тело по какой-то неестественной причине реагировало так, будто удовольствие требовалось ему для подпитки.

Вскоре моя дрожь стихла, и эйфория покинула меня так же быстро, как и появилась. Гейб все еще лизал меня, но уже медленней, словно знал, что моя кульминация была мимолетна и не продлилась бы вечно. Из глаз потекли слезы, и я пришла к тошнотворному пониманию.

Он собирался довести меня до многих оргазмов.

И я их хотела.

Очень сильно хотела.

Что за человеком, черт возьми, я была?

Глава 4

Бейли

— Я знал, что тебе понравится.

Гейб между моих ног сел на колени и ухмыльнулся. Он так и не вытащил из меня пальцы, и мне казалось, что собственное тело стало его сообщником. Из-за плотских желаний я на несколько коротких мгновений согласилась с Гейбом и позволила ему реализовать свой план.

— Мне было противно, — соврала я. Но все равно хоть отчасти, но сказала правду. Я была в замешательстве и конфликте с самой собой. Между разумом и телом разыгралась битва.

— Не ври мне, милая, — лицо Гейба блестело от смазки, вытекшей из моего влагалища, и я снова засмущалась. — Я знаю тебя уже очень давно и вижу, когда ты врешь. Я покажу тебе много чего. Кое-что тебе понравится, кое-что ты полюбишь, но не признаешься. Но пока ты со мной, будешь получать только удовольствие.

— Ты свинья и насильник! — огрызнулась я, злясь на саму себя за то, что так легко ему поддалась.

Осмотрев мое тело, Гейб на меня набросился. Я кричала и извивалась, но он придавил меня к постели. Наши рты почти соприкоснулись, и меня затошнило от запаха моей смазки на его губах.

— Я не стану тебя насиловать, — прорычал Гейб. — Когда я тебя возьму, ты будешь умолять. Ты сама захочешь, чтобы мой большой член оказался в твоей узкой дырке. Понимаешь, милая?

Он вжался своей эрекцией в мою все еще влажную промежность, от которой его отделяли лишь джинсы.

— Я никогда тебя не захочу, — прошипела я, плюнув ему в лицо.

Фыркнув, Гейб демонстративно слизнул мою слюну и начал жестко толкаться мне навстречу. Сначала было больно, и я зарыдала, но вскоре у меня между бедер снова начал нарастать жар.

— Ты думаешь, что не захочешь, но ошибаешься. Взгляни на себя. Ты едва сдерживаешь желание.

Толчок. Толчок. Толчок.

Я извивалась и вырывалась, но тем самым лишь усиливала ощущения.

— Я могу вытащить член и затолкать в тебя. Этого ты хочешь, детка? Почувствовать меня глубоко внутри?

Я затрясла головой, но когда Гейб склонился к моему рту, закрыла глаза. Он целовал меня собственнически, и я оказалась бессильна против него. Бедный Брэндон целовал меня нежно, и его кожа была мягкой. Гейб же целовал с обещанием. С обещанием взять и обладать. Одним лишь этим он уже сводил меня с ума и подводил к еще большему внутреннему конфликту. Мое тело не должно было так реагировать. Оно должно было признать ошибочность своих реакций и встать на мою сторону.

Но нет.

Гейб посасывал мои губы. Соприкасался со мной своим большим языком. Щетина на его лице восхитительно царапала мою кожу.

Я собиралась снова кончить.

Чувствовала приближение оргазма.

Твердая выпуклость натирала мои половые губы, и я задыхалась от удовольствия, пытаясь противостоять яростной буре, разбушевавшейся у меня в голове. Мое тело хотело секса. Своими движениями Гейб причинял боль, но даже она вызывала тягу, как блаженство героина, растекавшегося по венам после укола. Разумом ты понимаешь, что в наркотиках нет ничего хорошего. Понимаешь, что кайф в конечном итоге тебя убьет. Но все же…твое тело его жаждет. Вопреки всем доводам разума.

Я развращалась.

— Прекрати, — выдохнула я.

Прежде чем отстраниться, Гейб соприкоснулся со мной губами, и его поцелуй был на вкус как моя промежность.

— Я не стану сейчас входить, но мне нужно тебя почувствовать, — опустив руку между телами, он повозился со своей ширинкой, и вскоре эрекция заскользила по моему клитору.

— Боже! — завопила я.

Удовлетворенно зарычав, Гейб снова меня поцеловал. У меня закружилась голова, и я растворилась в нем. Скольжение гладкого большого члена было самым блаженным ощущением на свете. Я намокла и хотела — на самом деле хотела — чтобы Гейб в меня вошел.

Он был прав.

Ему бы не пришлось меня насиловать. Я бы сама его умоляла. Какой же я была глупой и…

— Черт! — выругалась я ему в рот.

Второй оргазм продержал меня в плену еще дольше. Закрыв глаза, я жила моментом, изо всех сил стараясь его растянуть. Увы, как и в прошлый раз, наслаждение исчезло за считанные секунды. Пока я спускалась с высот, между мной и Гейбом потекла горячая влага. Вздрогнув, я дико смотрела в его полуприкрытые глаза, которые больше не казались пугающими.

Я удовлетворила дьявола и погрузила его в полудрему.

— Идеально, Бейли, — сказал он, коснувшись пальцами моих губ. — Я знал, что ты подойдешь. Скоро ты будешь ловить каждое мое слово. Будешь умолять об оргазмах, которые сведут тебя с ума. Твой мир будет вращаться исключительно вокруг меня.

Ужас — неуловимая эмоция — появился снова. Не потому, что я боялась Гейба. Просто я допускала его правоту. Он знал мое тело лучше, чем я сама, и уже доказал способность использовать его против меня.

— Я хочу помыться, — отвращение в моем голосе шокировало Гейба, и я не пропустила вспышку боли в его глазах.

— Отлично, — он слез с меня. — После такого ты заслужила душ.

«А ты заслужил гореть в аду».

***

Купание было раем. Я оттирала сперму Гейба со своего живота, пока чуть не содрала кожу. Под горячим душем, который мне разрешили принять одной, я смогла прояснить голову. Вернуться в реальность.

Гейб меня похитил.

Он был чудовищем.

О чем не следовало забывать.

Выключив воду, я выглянула из душевой кабинки и посмотрела на окно. Может, мне бы удалось выбраться и сбежать. Но тогда я поймала на себе скучающий взгляд темных глаз и вздрогнула.

— Думаешь о побеге? — Гейб тоже посмотрел на окно. — Будет неразумно с твоей стороны.

Сглотнув, я схватила полотенце. Вытиралась я за занавеской, подальше от злобных глаз, и пыталась собраться с мыслями. Мне нужно было действовать с умом. Закрепив на себе полотенце, я отдернула занавеску. Теперь Гейб уже улыбался, и мне снова стало страшно.

— Нет.

— Пойдем, я должен кое-что тебе показать, — нахмурился он, но больше меня не провоцировал.

Выйдя из ванной, я последовала за ним. Гейб позволил мне оставить на себе полотенце, в которое я вцепилась, словно оно могло защитить мое слабое тело от его умелых рук. Мы вернулись в спальню. Кровать была застелена свежими и чистыми простынями. В изножье лежало свернутое одеяло.

— Садись, — указал Гейб на кровать.

Поспешив к ней, я практически упала на мягкий матрас. В то же время Гейб подошел к шкафу и достал коробку. Поставив ее на пол, он перебрал какие-то фотографии и достал несколько штук. Он вернулся ко мне и сел так близко, что коснулся меня бедром.

— Это Сэнди.

В ужасе открыв рот, я уставилась на снимок. С него на меня совершенно безучастно смотрела женщина лет двадцати. Она была нагой и привязанной к кровати, совсем как я час назад. Я запаниковала, но не могла отвести взгляда. В отличие от меня, голубоглазой блондинки, у нее были темные волосы и зеленые глаза. Она была грязной, словно провела три дня в подвале. Как и я.

— Это ненормально, Гейб. Ты болен.

— Да, я знаю, — пожал он плечами.

От следующей фотографии у меня перехватило дыхание. Сэнди держала во рту член Гейба. Смотрела в объектив пустыми глазами. Мне было больно видеть ее фото. Той девушки не стало. Кем бы она ни была раньше, теперь просто исчезла. Так вот что Гейб для меня запланировал?

— Что с ней случилось?

Он обнял меня и пускай был чудовищем, я прижалась к нему, ища хоть какое-то успокоение.

— Теперь она принадлежит другому мужчине, который может делать с ней все, что пожелает. Я ее продал.

Мой мир застыл от его слов. Продал. Продал. Продал.

— Я…я не понимаю.

— Конечно, не понимаешь, милая, — рассмеялся Гейб, и я вывернулась из его рук. Он впился пальцами в мое плечо и удержал меня рядом. — В отличие от них, ты невинна.

— Ты продашь и меня?

— Да, — вздохнул Гейб, и у меня сжалось сердце.

Реальность налетела на меня с такой силой, что выбила из легких весь воздух. От волны тошноты у меня скрутило желудок, выталкивая в горло желчь. Меня бы совершенно точно вырвало.

— Но…как же мама и папа? Гейб, ты не можешь так со мной поступить!

— У тебя нет выбора, — фотографии посыпались на пол, и он жестко схватил меня за подбородок, притягивая к своему лицу. — У нас всего две недели. Если хочешь подготовиться к своему новому миру, ты должна уделять внимание тренировкам.

— Нет, я не могу…

— Девственницей ты бы стоила дороже. Можешь поверить, я уже об этом думал. Но я жадный ублюдок, и если уж ты лишишься невинности, то со мной. Кроме того, я слишком тебя люблю, чтобы отправить к волкам без доспехов. Я научу тебя, Бейли. Сделаю с тобой ужасающие вещи, чтобы потом, попав в лапы к монстрам, ты была готова. Когда они будут трахать тебя и мучить, ты сможешь смотреть на них, как Сэнди. Пустыми глазами. По правде говоря, я твой спаситель. Тебе стоит поблагодарить меня.

Мой гнев вырвался на волю. Бесстрастность в глазах Гейба вызывала желание выколоть их.

— Да пошел ты, Гейб!

Не успела я попытаться что-нибудь предпринять, как он толкнул меня обратно на кровать и придавил.

— Вот уж спасибо, милая, — прорычал Гейб. — Я трахну каждую дырку в твоем теле, пока ты не начнешь кровоточить. Затем заставлю тебя умолять о большем. Этого ты хочешь?

По моему лицу потекли слезы, и я замотала головой.

— Что ж, очень жаль. Боюсь, тебе придется. Тут или я, или кто-то другой. Представляешь, каково будет, если тебя изнасилует в задницу какой-нибудь толстый ублюдок, когда ты там нетронута? Он разорвет тебя. Ты истечешь кровью, детка. Я же научу тебя получать удовольствие от секса, от всех его темных и грязных сторон. Поэтому когда тебя возьмут, тебе понравится. Твое тело ответит, и ты выживешь.

Слова Гейба обволокли меня, как масло, и я ахнула. Нет, я бы не смогла. Образы мужчин, мучающих меня, трогающих и трахающих были невыносимы. Гейб ошибся. Я бы не выжила. Мне здесь было не место. Я сейчас должна была лежать в своей постели и тревожиться о простых вещах вроде учебы или маминого здоровья. А не думать о монстрах, гадая, выживу в их лапах или погибну.

— Я хочу домой, — мои слова были не громче шепота.

— Ты никогда туда не вернешься, детка, — Гейб по-волчьи ухмыльнулся, и у него потемнели глаза. — Смирись и прими свою судьбу.

Я бы никогда ее не приняла.

Никогда.

***

— Мне снова связать тебя? — низкий голос выдернул меня из моего мысленного отдыха.

Я соскальзывала в яму безнадежного отчаяния, напоминавшую подвал на кухне, теперь казавшийся гораздо безопаснее кровати.

Я не могла пройти через это.

Лучше смерть.

— Пожалуйста.

— Что? Связать тебя? Подарить больше оргазмов?

Я вздрогнула от слов Гейба.

— Отпусти меня.

— Ты никуда не уйдешь, — его резкий смех пугал. — Ты останешься со мной на две недели. Затем мы поедем в Сан-Диего, где я продам тебя тому, кто предложит самую высокую цену. Чем лучше ты будешь себя вести и чем больше тренироваться, тем выше вероятность, что тебя подадут кому-нибудь богатому. Возможно, он позаботится о тебе. Поверь мне, ты не захочешь достаться кто-нибудь из низов. Они много покупают, значит, их рабыни долго не живут.

Я безучастно посмотрела на Гейба. Рабыня. Вот кем я теперь была.

— С ними женщины умирают, милая. Эти ублюдки калечат их и убивают. Я буду чертовски зол, если кто-нибудь испортит то, что принадлежит мне, — он говорил яростно, будто защищал меня, что сбивало с толку.

— Почему тогда ты не можешь оставить меня себе? — честно спросила я.

Если уж я застряла здесь, предпочла бы остаться с Гейбом, нежели с каким-нибудь незнакомцем, который может оказаться гораздо злее.

— Мне нужны деньги, — грубо и пренебрежительно ответил Гейб, пожав плечами и подняв на меня взгляд. — Ты уже готова к большему?

Я впала в ступор. Все это происходило не на самом деле. Мне просто снился кошмар.

— Гейб, не делай мне больно.

— Детка, я сделаю больно, но тебе понравится, — одарил он меня кривой усмешкой.

— Ладно, — по моей спине пробежали мурашки, и я посмотрела на него с вызовом. — Давай приступим. Научи меня быть куклой для секса.

Гейб сразу же помрачнел, и стало ясно, что я задела его за живое. Отлично. Я начала постепенно кое-что понимать. Он должен был расхотеть продавать меня. Гейб сам сказал, что был жадным ублюдком, и не соврал. Если бы он мог, оставил бы меня себе. Мне нужно было постараться, чтобы так оно и вышло. Может, если бы я стала важнее денег, Гейб передумал бы. Ради меня он бы потерял бдительность, и я бы сбежала.

Сорвав с меня полотенце, он начал раздеваться. Мой взгляд скользнул по его рельефному телу, и я обмерла при виде твердого члена. Он был огромен. Если уж два пальца приносили дискомфорт, эта штука однозначно разорвала бы меня.

— Ты когда-нибудь сосала крошечный член Брэндона? — насмешливо спросил Гейб.

— Я удовлетворяла его рукой, — покачала головой, ощетинившись. — И он…немного меня трогал. На самом деле мы мало что сделали.

— А как ты думаешь, почему?

— Не знаю, — я не понимала сути вопроса. — Может, потому что мне еще семнадцать, — ухмыльнулась я.

— Не неси чушь, — расхохотался Гейб. Ублюдок натурально смеялся надо мной. — Я был на всех твоих днях рождениях с тех пор, как переехал в соседний дом. Через пару месяцев тебе исполнится восемнадцать. Что по большому счету неважно. Я хочу знать, почему ты не позволила этому ничтожеству трахнуть тебя.

— Потому что он не пытался, — честно призналась я. Мне казалось, что я предала себя и своего милого мальчика.

— Но ты хотела? — Гейб забрался ко мне на постель и принялся пальцами лениво вырисовывать круги на моем животе.

— Да, — тяжело вздохнула я.

— Почему?

— В смысле? — потребовала пояснений.

Гейб усмехнулся, выгнув брови. С тем же выражением лица он совсем недавно меня вылизывал. У меня заныло между ног, за что я себя возненавидела.

— В том смысле, Бейли, почему ты хотела секса с ним? Была ли у вас «любовь»?

— Да, — я сглотнула, избегая его взгляда и глядя в окно, из которого лился свет полуденного солнца. — К тому же мне было интересно.

Гейб провел рукой вверх по моей груди к горлу, где снова ухватил меня за челюсть и заставил посмотреть на него.

— Хочешь знать, сколько раз я думал о том, чтобы залезть к тебе через окно и трахнуть тебя прямо на твоей кровати? — у него расширились зрачки, и он сощурился, словно возбуждался от одного лишь воспоминания о своей фантазии. — Каждую ночь, начиная с прошлого лета, — прорычал Гейб, облизнувшись. — Ты дразнила меня, надевая облегающие вещи. Я не дурак, детка. Видел, как ты на меня смотрела. Как наклонялась и давала полюбоваться своей сладкой задницей. Как бегала по дому в тесной майке без лифчика и трясла сиськами. Ты играла в игры, в которых ни черта не смыслишь.

— Я ни о чем таком не просила! — уставилась я на него.

— Нет, но хотела.

— Не так.

— Но ты не отрицаешь, что хотела, — широко ухмыльнулся Гейб, демонстрируя идеальные белые зубы, которые однажды, несомненно, разорвали бы меня на клочки. — Что ж, я весь твой, девочка. И буду брать тебя, пока не закончится наше время.

Такой самодовольный. Уверенный в своей правоте.

Инстинкты велели мне подчиниться, но я хотела встряхнуть Гейба и поколебать сам фундамент его мира.

— Если ты во время секса всегда такой болтливый, тогда я могу неплохо вздремнуть, — съязвила я с резкими нотами в голосе.

— Игры причинят тебе боль, — проглотив наживку, Гейб набросился на меня.

— Так сделай мне больно.

«Пошел ты, засранец», — удовлетворенно усмехнулась я ему.

Но вся моя уверенность испарилась, стоило ему шлепнуть меня по щеке. Не сильно, но все равно осталось жжение.

— Ой!

— Если тебе уже больно, значит, нас ждет много работы, — прорычал Гейб сквозь хохот. — Эти люди сожрут тебя живьем, детка. Разорвут твою плоть и ударят каждую часть тела. Если хочешь выжить, ты должна оставаться стойкой.

Гейб склонился к моему плечу и начал нежно целовать ключицу, чем почти напомнил мне о поцелуях Брэндона. Я гадала, все ли с ним в порядке. Конечно, меня уже разыскивала половина Калифорнии. Папа разносил по кирпичикам весь квартал. А поскольку Гейб тоже пропал, автоматически стал подозреваемым. Я смотрела криминальные сериалы, столь любимые папой. Разумеется, полицейские быстро догадались, что меня похитил Гейб, и начали копаться в его прошлом. Они подняли записи его телефонных звонков и обнаружили лачугу, которой он владел или арендовал. Меня бы нашли.

Лишь вопрос времени.

Гейб облизал мой сосок, сжавшийся от его прикосновения. Затем укусил его. Меня пронзила жгучая боль, но не успела я отпрянуть, как Гейб потер сосок языком. У меня участился пульс, и я не могла понять, от страха или от возбуждения.

«Все это не на самом деле. Не со мной»

Гейб повторял приемы, против которых я была бессильна. Он спустился ртом по моему животу и когда нырнул языком в пупок, я ахнула. Я снова задышала тяжело, прерывисто. У меня чесались пальцы от желания погладить волосы Гейба. Или вырвать их.

— Встань на четвереньки.

Я хотела плакать, кричать и делать что угодно, лишь бы не то, что он от меня требовал. Скатившись с меня, Гейб вернулся к шкафу.

— Сейчас же, Бейли.

Я с трудом исполнила его приказ и уставилась на изголовье кровати. Иногда поздними ночами я случайно включала фильмы для взрослых на кабельных каналах. Там ничего конкретного не показывали, но иногда мужчины брали своих партнерш сзади. Женщинам в фильмах нравилось. Я попыталась убедить себя, что мне тоже будет приятно.

Матрас прогнулся позади меня, и теплая рука сжала мою ягодицу.

— У тебя очень красивая задница.

Тогда я и поняла, что такого не показывали по телевизору у нас дома. По моему сфинктеру заскользило что-то холодное и мокрое. Я инстинктивно дернулась, пытаясь спастись. Посмотрев через плечо, я с ужасом увидела, как Гейб пристраивал ко мне какой-то металлический предмет.

— Что это?

— Анальная пробка, — подмигнул Гейб с усмешкой. — Не волнуйся, она маленькая. Мы с тобой поработаем, чтобы в тебе поместилось что-нибудь крупнее, — я попыталась уползти, но Гейб впился пальцами в мое бедро, притягивая меня обратно. — Не двигайся, детка, потому что тогда будет больно, — он начал втыкать в меня ледяной предмет.

— Пожалуйста, не надо.

— Расслабься и пусти, иначе я ее в тебя затолкаю. Поняла, мать твою?

Я захныкала и кивнула. Эту часть моего тела никто не должен был видеть. Даже я сама ни разу ее не видела. Я понимала, что мой страх был обусловлен убийственным смущением и в равной степени болью от проникновения. Закрыв глаза, я попыталась вызвать в воображении образ Брэндона. Но думать могла лишь о нем.

О Гейбе.

О том, как он похотливо пожирал меня взглядом.

О его взлохмаченных волосах и полуприкрытых темных злых глазах.

О его полных губах и горячем рте, доставлявшем наслаждение так же легко, как и ранившем словами.

При вторжении я дернулась и закричала от боли, но Гейб крепко меня держал. Я инстинктивно сжимала сфинктер, тем самым лишь усугубляя ситуацию. В конце концов, я попыталась расслабиться, и пробка вошла до конца.

Чужеродный предмет нес дискомфорт, и ему там было не место.

— Пробка превосходно смотрится в твоей заднице. С сегодняшнего дня ты будешь носить ее постоянно и вынимать, только если захочешь в туалет или когда я решу тебя туда трахнуть.

Я опять вздрогнула и рухнула на постель, признавая поражение. Больно больше не было, но все равно неудобно.

— Твоя мама сказала мне, что недавно тебе сделали противозачаточный укол. Это правда?

— Что? — ужаснулась я. — Зачем она тебе сказала?

— Скажем так, я выразил беспокойство по поводу того, что Брэндон тебя трахает. Убедился, что она знает о возможной беременности. Оказалось, твоя мама уже обо всем позаботилась.

Формально позаботился папа. Он отвез меня к женщине-врачу и оплатил обследование. Конечно, папа ждал за дверью кабинета и потом сообщил врачу о моем решении сделать укол. Как он сказал, подростки безответственны и забывают принимать таблетки. Такой интимный вопрос, и Гейб бессердечно его поднял. Было унизительно.

— Ненавижу тебя.

— А я люблю тебя, детка, — он перекатил меня на спину, и пробка кольнула мой зад изнутри. — Позволь показать тебе. Твой первый раз должен быть идеальным.

Я снова заплакала, но Гейб припал ртом к моей шее и начал посасывать ее жестко и эротично, что хорошо у него получалось. Он сцеловывал мои слезы. Бережно. Блуждал руками по моему телу, и я даже не пыталась отбиваться. Когда Гейб провел пальцами по моему лобку и дотронулся до чувствительного клитора, я приподняла бедра. Наверное, я сжала ягодицы, отчего в заднем проходе возникло странное ощущение. Даже оно не было неприятным.

— В первый раз будет больно, но совсем немного. И затем ты всегда будешь меня хотеть. Так же, как тебе нужен сон и пища, ты захочешь, чтобы я был в твоей прелестной маленькой киске.

Я захныкала, и Гейб усилил нажим у меня между ног. С каждым движением он увлекал меня все дальше и дальше. Я ненавидела его. Всеми фибрами души. Пока что…

— Хочешь, чтобы я был внутри тебя? Хочешь кончить, пока я буду растягивать тебя членом?

Казалось, его грязные слова сводили меня с ума одной своей распутностью.

Да.

— Нет.

— Не ври мне, милая.

Удовольствие было так близко. Я хотела, как Гейб и сказал.

— Пожалуйста, — взмолилась я, не успев остановить себя.

— Что?

— Я… — я замолкла, не сумев подобрать слова.

— Хочешь, чтобы мой большой член был внутри тебя? — предложил он, дразня меня.

— Да, — смущенно каркнула я.

Головка уткнулась в мой вход, и я начала извиваться. Мне нужно было оттолкнуть Гейба и сбежать. Но я не стала. Нездоровая сторона моей натуры заинтересовалась и нетерпеливо ждала.

— Когда я тебе беру, ты будешь на меня смотреть. Слышишь, детка?

— Хорошо, — кивнула я, и из моих глаз потекли слезы.

Гейб соприкоснулся со мной губами и жадно поцеловал меня. На долю секунды мне показалось, что именно так мужчина целует любовь всей своей жизни. Он нежно проник языком в мой рот. Гейб очень тихо застонал, чего я прежде ни разу от него не слышала. Он увлекал меня и ободрял. Помогал справиться с осознанием реальности.

И я бы справилась.

— Смотри на меня.

Вскинув взгляд, я заглянула в глаза Гейба, блестевшие от возбуждения. Я не могла не заметить, что смотрел он на меня с обожанием. В конце концов, оно бы и стало его слабостью. По крайней мере, я на это надеялась.

— В первый раз я займусь с тобой любовью, хорошо?

— Спасибо, — подавленно прорыдала я.

Гейб схватил свой член и крепко сжал. Не отводя от меня взгляда, он начал вжиматься в меня. Поначалу было некомфортно, как и ранее от пальцев. Но чем глубже Гейб проникал, тем больнее становилось. Без каких-либо предупреждений он просто ворвался внутрь.

Меня охватила раскаленная добела боль, и я закричала. Гейб поцеловал меня, пытаясь утешить, но я буквально сходила с ума. Член был слишком большим. Мне казалось, что меня разрывают надвое.

— Хватит!

Но Гейб не остановился, вонзаясь в меня снова и снова. Мне даже казалось, что он вгонял в меня вместо члена свой кошмарный нож. Я уже проклинала само его существование, когда Гейб просунул руку между нашими телами. Он продолжил безжалостно в меня вколачиваться, но теперь натирая пальцами клитор.

Несколько дней назад я была обычным подростком. Девственницей, безумно влюбленной в своего парня и занятой поступлением в хороший колледж. А теперь…

Теперь я превратилась в вещь, которую можно использовать и оскорблять.

Однако пока Гейб касался клитора, умело управляясь с ним, я задыхалась вместо того, чтобы себя жалеть. На горизонте замаячил еще один оргазм, и первоначальная боль от проникновения притупилась до жжения.

Гейб вел меня к блаженству, где не было места ничему, кроме него.

В точности, как и обещал.

Я запуталась. Наверное, я тоже была больна.

— Боже!

Низкое рычание было единственным предвестником оргазма Гейба. Вскоре член стал еще больше и изверг внутри меня теплую жидкость. Она просочилась из меня, и от нее мою ноющую промежность начало щипать.

— Я люблю тебя, Бейли. Ответь мне тем же.

Наклонившись, Гейб поцеловал меня, и рыдания сковали мое горло. Пока он оставался во мне, казалось, будто каким-то образом мы стали одним человеком. Словно я была не более чем продолжением Гейба. Эта мысль пугала. Я не хотела становиться частью него.

Но сейчас…

Он был частью меня.

— Я тоже люблю тебя, Гейб, — соврала я. Не более чем ложь. Но меня охватил страх при мысли о том, что однажды она может стать правдой.

Глава 5

Бейли была более чем идеальная. И вся моя. На данный момент.

Мне не пришлось насильно лишать ее девственности, она сама умоляла меня. И оказалась очень тугой. Я знал, что она того стоила. Стоила ожидания. Словно мы были созданы друг для друга. Она итак была тесной из-за девственности, но в сочетании с пробкой в анальном отверстии я будто засовывал член в проклятый рай.

Я не мог перестать думать о том первом разе.

О первом, потому что я уже несколько дней трахал Бейли снова и снова. С каждым разом она становилась смелее. Говорила грязные слова, все равно звучавшие невинно в ее устах. Бейли царапала меня и кусала. Чертовски горячо.

И она меня любила.

Что усложняло ситуацию, но не меняло планов.

Я собирался продать ее меньше чем через неделю.

Мне нужны были деньги.

Получив их, я бы сразу же забрал ее обратно. Пускай Бейли была лишь пешкой, но в итоге я бы вернул то, что принадлежит мне. А она принадлежаламне. Еще как принадлежала, черт возьми. Никогда прежде у меня не было женщины, с такой легкостью исполнявшей мои приказы. Никогда прежде у меня не было женщины, так легко возбуждавшейся от моих прикосновений.

Бейли больше не была девочкой. Я лишил ее невинности, разорвав девственную плеву. Теперь она стала женщиной на сто процентов.

Из размышлений меня вырвало хныканье в соседней комнате. Лишь экран моего ноутбука освещал гостиную. Бейли снились кошмары, и я не брался утверждать, что они были не обо мне. Вскоре она бы с ними справились. В завершении плана я бы вернул Бейли и объявил своей женой. Она бы стала матерью моих детей, и жизнь пошла бы своим чередом.

Бейли снова захныкала.

Я заново перечитал электронное письмо с информацией о местонахождении СБВ или «Союза белых воротничков». Богатый агент по недвижимости разрешил ежемесячно проводить в Сан-Диего аукционы под видом деловых встреч. Своеобразные тематические вечеринки, и сейчас тема месяца была «Цветок невинности». Приводить туда Сэнди, Брианну, Келли и остальных было бы смешно. Ни одна из них не была невинна. Грязные акты, которые они мне сулили, напугали бы Бейли до полусмерти.

Моей милой девочке уготовано было стать звездой шоу. Пускай я лишил ее девственности, но она сохранила дух невинности во всем. Я решил надеть на нее скромное белое платье и прикрепить гардению к ее шелковистым волосам.

Сладость и чистота.

Радость.

Тайная любовь.

Идеальный цветок, чтобы привлечь внимание богатейших мужчин в зале. Большинство парней выберут лилии или ромашки, но моя Бейли была особенной и уникальной.

Она снова захныкала, и я застонал. Быстро разместив заказ в цветочном интернет-магазине, я убедился, что в продаже имелось все необходимое. Лишь затем я закрыл ноутбук и пошел к Бейли. Во сне она скинула одеяло, и ее упругие груди торчали вверх. До сих пор я был с ней нежным. Чистую плоть украшали потертости и синяки, но я не причинял ей боли, как и обещал.

Мне нужно было, чтобы сначала Бейли освоилась в сексе.

И, чтоб меня, она освоилась. Ранее днем, когда я приказал скакать на моем члене, Бейли посмотрела на меня с любопытством в глазах. Несмотря на неуверенность, она послушалась. С запрокинутой от удовольствия головой Бейли казалась прекрасным видением.

В тот момент я влюбился в нее еще сильнее.

Но теперь, когда лунный свет падал через окно на ее бледное тело, я жаждал начать тренировки. Эти ублюдки причинили бы Бейли боль. Их было не остановить. По крайней мере, я мог подготовить ее к страданиям. И по окончанию я бы вернул ее себе, чтобы поцеловать каждый ушиб.

— Детка, просыпайся, — прошептал я, снимая одежду и подходя к кровати. — Пора тренироваться.

Распахнув глаза, Бейли посмотрела на меня, словно я был всем ее гребаным миром. От ее взгляда в моей груди возникла совершенно несвойственная мне боль, которую я отринул. Я не хотел, чтобы Бейли так на меня смотрела, и собирался разрушить пьедестал, возведенный ею для меня.

— Вынимай анальную пробку.

Глава 6

Я в замешательстве уставилась на Гейба. Он никогда не разрешал мне доставать пробку и сам вытаскивал ее, если мне нужно было в туалет. Я уже привыкла чувствовать ее внутри и даже боялась извлекать самостоятельно.

— Я боюсь вытаскивать ее сама.

Казалось, мое признание лишь возбудило Гейба.

— Представь, что тужишься на унитазе, — усмехнулся он.

— Что? — уставилась я на него. — Почему ты такой злой?

В его глазах появилось то самое скучающее выражение, бесившее меня. Последние несколько дней я по собственной глупости безосновательно убедила себя, что мне ничего не угрожает. Я позволила себе попасть под чары Гейба и решила, что он действительно в меня влюблялся. Настолько, что оставил идею меня продать.

— Я не злой. Тебе нужно больше тренироваться. Выталкивай пробку, иначе я брошу тебя обратно в подвал.

Еще секунду я смотрела ему в лицо, пока не поняла, что он не шутил. От страха у меня сжалось сердце, и я села на колени, раздвинув их.

— Умница. Теперь выталкивай пробку. Твое тело само поймет, что делать.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на расслаблении и вскоре почувствовала, как пробка вышла из меня. Только она упала на постель, как я вздохнула от облегчения. Гейб одобрительно рыкнул.

— У тебя трехсекундная фора, малышка.

— Что? — в непонимании нахмурилась я. — Но ты сказал…

— Я знаю, что сказал. Считай, теперь я тебе разрешил. Я сосчитаю до трех и пойду за тобой.

Мы смотрели друг другу в глаза еще полсекунды.

— Беги! — взревел Гейб, подстегнув меня, и я соскочила с кровати. — Один!

За прошедшую неделю я уже выходила из спальни, но ни разу не покидала дом. Даже не зная, куда Гейб отправлял меня, я все равно поспешила к выходу.

— Два!

Вот черт! Отодвинув щеколду, я распахнула дверь. Февральский воздух был очень холодным, и едва почувствовав на коже леденящий ветер, я инстинктивно чуть не заскочила обратно в дом.

— Три! — прокричал Гейб. — Я иду, готова ты или нет!

Выскочив на деревянную веранду, я бросилась прочь и, легко спрыгнув со ступенек, помчалась по траве. За последние несколько дней после обильного питья и питания я набралась сил. У меня не было времени смотреть по сторонам, но мне сразу стало понятно, что лачуга стояла посреди леса, как я и предполагала.

Я устремилась в чащу, надеясь оторваться от Гейба среди деревьев. Нормальная девушка моего возраста побоялась бы наткнуться на медведя или койота. Но не я. Меня куда больше пугало то, что сделает Гейб, если поймает.

Не если, а когда.

Мы оба знали, чем все закончится.

Казалось бессмысленным бегать вдвоем голышом по лесу, но именно этим мы занимались. После недельного бездействия у меня сводило легкие, и мои голени горели на каждом затяжном прыжке между деревьями. Я легко бежала по траве, зная, что мои ноги возненавидят меня на первом же кустарнике.

Почему Гейб так со мной поступал?

По глупости я позволила себе насладиться тем, как он владел мной. Позволила себе стать объектом его одержимости. В те моменты у меня не было ни костей, ни хребта. Не было ни совести, ни способности мыслить, ни умения отличать добро от зла. Нет. Мое тело превращалось в лужу нужды. У него были свои желания, и оно удовлетворяло их любыми способами. Вот какое удовольствие доставлял мне Гейб. Теперь я боялась, что мне придется заплатить адскую цену.

Позади меня послышалась поступь, звучавшая все отчетливее, и земля под моими ногами словно загорелась огнем. Я не могла позволить Гейбу поймать меня. Выпустив на волю всю свою скрытую ярость, я даже не обратила внимания на ветвь, оцарапавшую мою пятку.

Только не останавливаться!

Я замедлилась, но лишь для того, чтобы не подвернуть ногу и перебраться через раскидистое поваленное дерево.

— Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят!

Почему Гейб считал?

От осознания я натурально завопила. Нет!

— Умница, — прорычал Гейб перед тем, как повалить меня на землю. Что-то впилось мне в живот, и я закричала от боли.

— Т-ты сказал мне бежать, — пробормотала я, пытаясь отдышаться.

— Знаю, — Гейб прижался ко мне своим обнаженным телом и потерся об меня.

— Так нечестно! — разозлилась я. — Пожалуйста, не бей меня! Ты сам сказал мне бежать!

— А еще я говорил тебе не просить. Какая непослушная девочка. Давай накажем тебя за неподчинение, и потом ты сможешь насладиться наградой за то, что исполнила приказ.

— Ненавижу тебя! — я поняла, что проиграла бы в любом случае. Я бы в любом случае была наказана.

— Не шевелись и держи руки перед собой, — мрачный смешок Гейба эхом разнесся по лесу, и за ним последовал треск ветки. — Чем меньше двигаешься, тем легче тебе будет.

Соскользнув с меня, Гейб уперся коленом мне в спину, и палка пронзила мой бок. Она надорвала кожу, но боли я не чувствовала. По крайней мере, в сравнении с той, которую Гейб собирался мне причинить.

Шлеп!

Из моего горла вырвался нечеловеческий вопль, какой не смогло бы издать ни одно дикое животное из всех, обитавших в лесах. Прежде чем Гейб успел нанести следующий удар, я безуспешно попыталась вцепиться в грязную землю, отчаянно избегая жгучей боли в том месте, которое он жестоко карал.

Шлеп!

На следующем ударе весь мой мир перевернулся. Мою плоть охватило огнем, и я была не в силах приглушить боль.

Шлеп!

Следующие нескончаемые безжалостные удары начали сливаться в единый рев опаляющей агонии.

— Стой! Пожалуйста! — закричала я посреди леса.

Вокруг не было ни души. Гейб был слишком силен и занял позицию, чтобы получить преимущество и легко удерживать меня на месте. Следующий удар был зверским, и мне показалось, что у меня лопнула кожа.

— На помощь!

Я никогда еще не испытывала такой боли. Никогда не представляла, что она существует. У меня чесались руки потянуться назад и потереть ноющие ягодицы, но я постаралась сдержать инстинктивный порыв и оставаться неподвижной.

— Никто, — прорычал Гейб, — не услышит тебя.

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

— Умоляй меня, и я остановлюсь.

Снова игры. Он требовал сделать то, что раньше запрещал. Я попыталась мысленно перенестись в другое место. Вспомнила, как ранее вечером Гейб вылизывал меня не только снаружи, но и внутри. Язык был гладким, твердым и сводил меня с ума. Мне было хорошо.

— Умоляй!

— Нет!

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Сколько уже было ударов? Двадцать?

— Твоя задница в крови. Умоляй меня остановиться!

— Нет!

Гейб с рычанием хлестал меня, пока не замедлился. Может, он собирался ударить меня семьдесят раз, но я надеялась и молилась, чтобы ему не хватило сил. Я убеждала себя подождать. Вытерпеть боль и потом зализать свои раны.

Шлеп!

Последний удар был таким мучительным, что я радостно нырнула в небытие.

Мне на ум пришел лишь один человек, воспоминание о котором утешало.

Брэндон. Брэндон. Брэндон.

— Привет.

Я улыбнулась своему парню, забравшемуся в мою постель и холодной рукой погладившему меня по щеке.

— У тебя все хорошо?

— Не о себе я беспокоюсь, — кивнув, я закрыла глаза и приняла его нежный поцелуй.

— Знаю, детка, — вздохнул Брэндон, откинув с моих глаз прядь волос. — Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Конечно, — мрачно и без веселья рассмеялась я, — ты ведь можешь найти печень для моей матери?

— Ты же знаешь, что если бы я мог, нашел бы.

И он не соврал. Брэндон был из тех, кто предложил бы свои органы ради спасения чьей-то жизни, если бы сам мог выжить без них.

— Мама — весь мой мир. Если я ее потеряю… — слова застряли в моем горле, и я сдавленно зарыдала. — Я не переживу.

Брэндон снова поцеловал меня, и я нашла в нем утешение. Он проник в мой рот языком со вкусом жевательной резинки, поцелуем давая обещание.

Обещание быть со мной, что бы ни случилось.

Любить меня и в горе, и в радости.

Удерживать меня, если я начну падать.

— Бейли…

— Бейли!

Меня выдернули из грезы — из моего убежища — и вернули в мучительную реальность. Я пыталась пересчитать все свои травмы, но их было слишком много. Мой разум умолял меня снова отключиться и вернуться к утешительным воспоминаниям.

— Черт, — прорычал Гейб, и его тяжелое дыхание было единственным звуком, который я слышала в лесу. — Я не смогу ударить тебя еще пятьдесят раз. Не хочу причинять тебе больше боли, детка. Мне нужно быть в тебе, — боль от давящего колена на моей спине прошла, и Гейб раздвинул мне ноги. Войдя в меня сзади, он застонал. — Как ты умудрилась намокнуть? Тебе чертовски понравилось.

От его обвинений меня затошнило. Я никак не могла намокнуть, и мне не нравилось ничего из того, что со мной делали.

— Я…я… мне холодно. Больно.

Слезы на моих щеках остыли, и у меня громко застучали зубы. Я больше не могла выносить наказания. Мое тело отключалось, и я молилась о небытие, которое у меня отняли несколько минут назад.

— Будет гораздо хуже.

Гейб вышел из меня, и я ожидала, что он вонзится обратно, как иногда делал.

Головка члена прижалась к моему анусу, и я зарыдала в агонии. С каждым движением Гейб раздвигал плотное кольцо мышц, и по моему лицу снова побежали слезы. Член был слишком велик — гораздо больше анальной пробки. Я вцепилась в землю в тщетной попытке уползти.

— Если хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие, должна, мать твою, умолять. Убеди меня, что хочешь, чтобы я поглубже засадил в твою тугую маленькую задницу.

Я рыдала, но отказывалась даже пытаться обыграть Гейба в его безумных играх. В играх, где правила знал лишь он, а я была бессильна просчитать стратегию и победить.

— По…пожалуйста, сделай мне приятно. Не д…делай мне больно.

Вместо того чтобы продвигаться постепенно, Гейб ворвался глубже, чуть не разорвав меня пополам. Я сгорала изнутри и не знала, привыкну ли когда-нибудь к его размеру. Я сдалась под напором его жестокости, и моя хватка на земле ослабела. Я не могла так жить. Не могла это выносить. Я рыдала надрывней, чем когда-либо в своей жизни.

Боль была невыносимой. И страшнее нее был лишь страх, что скоро может стать еще хуже.

— Готовься кончить так сильно, что сойдешь с ума ко всем чертям, милая.

Я сопротивлялась, но Гейбу как-то удалось протолкнуть руку между мной и землей. Когда он дотронулся до клитора, я уже выла от боли.

— Гейб, пожалуйста!

Поначалу страдание пересиливалоего попытки доставить мне удовольствие. Но ублюдок трогал меня так искусно, что я захотела его прикосновений. Я была готова на все, только бы заглушить пульсацию в заднице. Поэтому я сосредоточилась на том, как Гейб массировал клитор, и практически бредила оргазмом.

Мои испуганные мольбы быстро сменились жалостливыми стонами. Я была замерзшей, грязной и униженной, но извивалась в стремлении к разрядке, которая никак не наступала. Каждым движением пальцев Гейб приближал меня к краю.

— Вот так, детка, — прорычал он. — Преодолевай боль. Если я буду нежен, ты не подготовишься к какому-нибудь уроду, который придет после меня. Сегодня я тот урод. Получай удовольствие, красавица, — его слова вкупе с умелыми пальцами произвели мощный эффект.

— Ах! — закричала я, достигая самого сильного оргазма из всех, что у меня были. С членом в заднем проходе я сжимала мышцы от кульминации, толкавшей меня к другому типу наслаждения, отзывавшемуся в наполненном отверстии.

Мое тело содрогалось, и сильные конвульсии не прекращались. Клиторальный и вагинальный оргазм были интенсивными, но сейчас экстаз будто пожирал саму мою душу. Я ненавидела его и любила — чрезмерный и блаженно дополнявший меня.

— Да, — простонал Гейб, кончив во мне.

Я должна была ужаснуться тому, как его сперма вытекала из моего анального отверстия и струилась по бедрам, но нет. Я замерзла, оцепенела и быстро выходила из дурмана. Боль вернулась, и я истерично разревелась. Выходя из меня, Гейб был нежен, за что я была ему признательна. Мне стоило ненавидеть своего насильника, однако я хотела поблагодарить его за то, что не причинил еще больше боли.

— Иди ко мне, любимая. Давай я отведу тебя домой, пока ты не простудилась, — Гейб поднял мое грязное содрогавшееся тело с земли и прижал к своей груди. Продолжая плакать, я уткнулась лицом ему в шею, ища тепло. — Тсс, детка. Теперь я о тебе позабочусь.

Я хотела накричать на него за причиненную боль, но могла лишь молиться в надежде на тепло и сон. Скоро. Обратный путь к лачуге не занял много времени, и к возвращению я впала в состояние шока. По крайней мере, мне так казалось.

— Ты можешь стоять? — нежно и обеспокоенно спросил Гейб. От его голоса я таяла, как масло.

— Вряд ли. Я постоянно дрожу, и мне больно, — цеплялась я за любящую сторону его характера.

Вздохнув, Гейб поцеловал меня в лоб и усадил на закрытый унитаз. Прохладная крышка охладила мой пострадавший зад, и я попыталась сдержать слезы. В тесной ванной Гейб казался крупнее, чем был на самом деле. Своими повадками он напоминал хищного льва, в то время как я была маленькой запертой птичкой, припасенной к обеду. Я задрожала от реалистичного сравнения.

Ванна уже наполнялась горячей водой. Мне очень хотелось залезть в нее и погрузиться под поверхность. Спрятаться от свирепого зверя, поимевшего меня в лесу, словно мы ими и были — животными.

— Ох, детка, ты поранилась. У тебя идет кровь.

Слезы остановились, и я посмотрела ему в глаза. Я не могла разговаривать, поэтому безмолвно глядела на него. Сведя брови в подобии гнева, Гейб опустился передо мной на колени.

— Бейли, я не могу потерять тебя сейчас. Ты сильная и стойкая, помнишь? Я так тобой горжусь. Ты великолепно вынесла свое наказание.

Я не злилась. Не вздрагивала. Не хмурилась.

Просто смотрела.

— Выходи из транса, милая. Давай тебя помоем, и я обработаю твою рану. Потом я буду обнимать тебя в нашей теплой постели, что скажешь?

В нашей постели.

Похоже на рай.

До меня донесся мой собственный всхлип, и я снова чуть не расплакалась.

— Вот и ты. Давай же, красавица, — убеждал Гейб, помогая мне подняться на ноги. — Теперь я тебя побалую.

Я хотела, чтобы он все исправил.

Хотела, чтобы гладил меня по волосам, пока я не засну.

Чтобы обнимал меня, пока мне будут сниться страшные сны о нем.

Пускай Гейб был монстром в моей реальности и в сновидениях, он также отгонял демонов. Каким-то образом умудрялся защищать меня от себя. Чем сбивал с толку. Я его ненавидела.

«Но я его не ненавижу».

Переведя взгляд на зеркало, я шокировано открыла рот. Светлые волосы, которые я раньше выпрямляла перед школой, тратя на уход за ними часы, превратились в грязную путаницу. Под моими глазами висели темные мешки. Мою шею и грудь покрывали царапины после падения в лесу. Из моих опухших губ сочилась кровь, и я нахмурилась.

Я выглядела кошмарно.

Я вскинула взгляд к темным глазам, казалось, прожигавшим во мне дыру.

— Бейли, ты красивей всех, кого я видел в своей жизни. Я хочу жить в тебе — в твоем теле и разуме. Ты воздействуешь на какую-то животную сторону меня, о существовании которой я даже не подозревал. С тобой, — заявил Гейб, взмахнув рукой, — все иначе. Ярче и значимей. Ты единственная и неповторимая.

Кивнув, я попыталась улыбнуться, но передумала из-за ноющего пореза на губе.

— Поэтому оставь меня себе, Гейб. Пожалуйста. Обещаю, я сделаю тебя счастливым.

— Ты уже делаешь, — поцеловал он меня в шею. — И хоть нам придется ненадолго расстаться, в итоге я тебя верну. Обещаю, детка.

Гейб поглощал меня. Его запах. Прикосновения. Слова. Я верила каждому.

***

— Уже лучше, милая.

— Спасибо, — шок прошел, и на меня навалилась усталость. Я могла проспать несколько дней.

— Не за что, — улыбнулся Гейб и, убрав аптечку, забрался обратно ко мне в постель. — Ты такая молодец.

Я потянулась к нему, как безмозглая маленькая собачка. Он накрыл нас одеялом и властно обнял меня одной рукой. Гейб принялся поглаживать меня по волосам, и я закрыла глаза. Вот это…я могла вынести.

— Как твоя задница? — спросил он.

— Болит, — вздохнула я, проведя пальцами по его груди.

— Внутри или снаружи?

— В основном снаружи.

— Я смазал ее кремом. Он поможет.

Мы молчали, и вскоре Гейб снова был во мне. На этот раз там, где мне не было больно, и я погрузилась в грезы. Вспомнила свою жизнь несколько недель назад, когда она была почти идеальной. За исключением умиравшей мамы, о большем я и мечтать не могла.

Поэтому пока Гейб занимался со мной сексом, я думала о нем.

О Брэндоне Томпсоне.

О своем парне.

О своем любимом.

Закрыв глаза, я потерялась в воспоминаниях.

— Бейли, что ты хочешь на день рождения?

— Не знаю, — нахмурилась я, оторвавшись от учебника истории. — Если честно, мне ничего не нужно.

— Я бы купил тебе какое-нибудь украшение, но ты не носишь даже теннисный браслет, подаренный мной в прошлом году, — вздохнул Брэндон. — Для тебя невозможно что-то выбрать.

— Ты можешь купить мне фаллоимитатор, — прошептала я, одарив его развратной улыбкой и перегнувшись через стол. Округлив глаза, Брэндон быстро глянул туда, где его мама Белинда нарезала лук. — Что? — невинно похлопала я ресницами.

Он приподнял уголок губ в полуулыбке, от которой на щеке появлялась милая ямочка. Мне она нравилась. Глаза Брэндона заблестели отчасти от веселья, отчасти от желания. Легкий румянец на его щеках выдавал смущение. Но, несмотря на его застенчивость из-за нашей нараставшей сексуальности, я знала правду. Когда мы оставались одни, Брэндон прикасался ко мне, будто во всем мире для него не существовало ничего драгоценнее меня. Я упивалась его нежными ласками и молилась, чтобы вскоре он сделал последний шаг.

Мы оба были готовы.

И по факту…

Встав со стула, я плюхнулась к Брэндону на колени. Я прижалась к нему, и уроки были забыты. Этим летом он заметно нарастил мышц, и мне нравилось трогать его новообретенные рельефы. Брэндон был горячим, благодаря чему я особенно хотела заняться с ним любовью. Я часто фантазировала о близости с ним.

— Ты можешь подарить мне свой подарок раньше, — сексуально прошептала я, прижавшись губами к его уху.

Член подо мной затвердел, и у Брэндона перехватило дыхание. Мне нравилось, как он заводился, несмотря ни на что, особенно если я дотрагивалась до него или говорила с ним грязно.

— Детка, ты такая плохая. Может, мне стоит пораньше устроить тебе именинную порку? — угрожающе прошептал Брэндон.

— Ох, — поддразнила я, — какие у тебя причуды.

Он пощекотал меня, и я завизжала.

— Эй, парочка. Я думала, вам нужно готовиться к экзамену по истории, — упрекнула Белинда из другой комнаты.

Я со стоном соскользнула с его колен.

— Для чудесного дня рождения мне достаточно большого куска шоколадного торта, огромного стакана молока и поцелуя любимого.

— Это я могу устроить, детка, — подмигнул Брэндон. — Тебе так легко угодить.

— Ты даже не представляешь, — заговорщически улыбнулась я.

Мы оба знали, что на самом деле я хотела на день рождения.

— Я позабочусь о тебе, Бейли, — он понизил голос, — и очень скоро.

Почувствовав спазм внизу живота, я понадеялась, что Брэндон сдержит обещание, которое — как мы оба знали — не имело ничего общего с тортом.

— Я тебя люблю.

Вздрогнув, я печально посмотрела в блестевшие от похоти глаза Гейба. Этого не должно было случиться. Я должна была лишиться действенности с любимым мальчиком. Наш первый раз должен был пройти неловко. Брэндону потребовалось бы несколько тренировочных заходов, чтобы выяснить, как довести меня до оргазма. У нас был бы акт любви.

А не это.

Пришел Гейб и разрушил мой прекрасный мир.

Похитил меня и отнял то, что было у нас с Брэндоном.

Я бы никогда не прожила всю жизнь со своей школьной любовью, потому что Гейб планировал продать меня, словно вещь. До тех пор мне было не сбежать, потому что этот психопат просто поймал бы меня.

Он обладал мощной энергетикой, и было бы проще подчиниться ему.

Но я не сдавалась.

Я отказалась позволить какому-то безумцу лишить меня надежды и воспоминаний. Я решила найти способ сбежать. Пойти в полицию. В конце концов, Гейб не получил бы меня обратно.

А до тех пор я должна была убеждать его.

— Я тоже тебя люблю, — соврала я, хоть по моим щекам и потекли жгучие слезы. — Ты даже не представляешь, как сильно… — добавила, чтобы выдать их за знак обожания и бессмертной любви.

«Я заставлю тебя поплатиться».

Глава 7

Гейб

— Куда ты его хочешь? — спросил я тихо и скучающе.

Бейли округлила глаза от страха, но быстро отвела взгляд и посмотрела на меня с безразличием.

— В салат.

Прошло несколько дней с тех пор, как я впервые взял ее анально в лесу. Невероятная ночь. Киска была тугой, но задница? Почти непроницаема. Побывав там однажды, сложно было снова захотеть киску. К настоящему времени Бейли приняла меня в зад много раз и привыкла к анальному сексу, что помогло бы ей после продажи.

— Язва. Мне стоит отшлепать тебя.

— В киску, — сглотнула она, покосившись на постель.

Я ухмыльнулся, наслаждаясь тем, как неприличное слово прозвучало в ее устах, и подошел ближе.

— Иногда мужчины захотят использовать тебя вместе. Как тебе такое?

— Мне страшно, — пискнула Бейли, дико глядя мне в глаза.

Молниеносно потянувшись, я шлепнул ее по щеке. Ей нужно было учиться. Покупатели не стали бы относиться к ней так же мягко, как я.

— Нет, ты возбуждаешься.

— Н-н-нет! — затрясла головой Бейли. — Я не понимаю, как…

— Встань и наклонись. Я тебе покажу.

— Пожалуйста, Гейб, — прорыдала она, но соскользнула с кровати и наклонилась у края. — Я боюсь.

— Бояться нечего, — не обращая на нее внимания, я взял бутылку смазки и открыл крышку. — Тебе понравится. Ничем не отличается от того, как я трахал тебя с анальной пробкой, — от моих слов Бейли расслабилась, и я улыбнулся. — Не двигайся, детка. Он большой.

Когда я начал погружать смазанный огурец в ее тугое влагалище, она резко зашипела. Я купил самый толстый, какой смог найти, и заморозил его. Он не был чересчур длинным и определенно справлялся с задачей.

— Холодно, — заныла Бейли.

— Я тебя разогрею.

Она все еще пыталась приспособиться к размеру, когда я смазал член и принялся проталкивать его в соседнее отверстие. Едва я проник через сморщенный сфинктер, как Бейли начала царапать одеяло.

— Стой! Больно. Пожалуйста.

Да ну к черту. Ей нужно было учиться. Схватив ее за бедра, я вонзился так резко, как только мог. От моего толчка огурец вошел еще глубже.

— Ай! — вой Бейли был животным, и он мне понравился.

Боль, предшествующая наслаждению.

Любовь, смешанная с ненавистью.

Согласие после несогласия.

Границы были размыты, и я едва сдерживал оргазм. С Бейли было слишком хорошо.

— П-пожалуйста!

Толкнув ее на кровать, я вбивался в нее снова и снова. По мере того как я приближался к самому невероятному оргазму в своей жизни, у меня начало чернеть перед глазами. Дело было в ней, только в ней.

Я бы очень скоро вернул Бейли, и мы бы до конца дней остались вместе с постели.

— Ох, чтоб меня, — рыкнул я, разряжаясь внутри нее.

Она плакала, и лишь тогда я понял, что слишком увлекся собственным удовольствием, забыв довести ее до оргазма. Выскользнув из Бейли, я нахмурился. Огурец вошел в нее так глубоко, что мне было не за что ухватиться. Вот черт.

— Гейб, мне больно, — всхлипнула она, и у нее подогнулись ноги.

— Тише, — прорычал я, сжав ее в объятиях. — Я вытащу его из тебя. Ляг на постель и расслабься.

Бейли отчаянно закивала и сделала, что ей велели. Я осторожно раздвинул ее ноги и увидел выглядывавший из нее закругленный кончик. Огурец был скользким, и тугая киска сжимала его так крепко, что все мои попытки ухватиться не увенчались успехом. Мне никак не удавалось подцепить его и вытащить.

— Закрой глаза, — приказал я.

По ее щекам текли слезы, но она все равно зажмурилась. Я начал круговыми движениями массировать клитор, надеясь, что в случае оргазма мышцы Бейли естественным образом сократятся и вытолкнут огурец. Сначала она казалась испуганной, но вскоре покачнула бедрами от возбуждения.

— Когда испытаешь оргазм, поднатужься, и огурец выйдет сам.

Бейли кивнула и приготовилась, вцепившись в свои бедра. Она будто собиралась родить ребенка, и решимость на ее лице была прекрасна.

— Ах! — задохнулась Бейли, начав дрожать.

Воспользовавшись оргазмом, она натужилась, и вскоре показался огурец. Как только я смог за него ухватиться, сразу вытащил из нее и бросил на простыни рядом с ней. Еще мгновение ее киска побыла раскрытой, блестевшей от смазки и красной от растяжения. Тогда я задумался, что еще смогу там уместить. Свой кулак или баклажан. Может, какой-нибудь большой толстый черный фаллоимитатор.

Идея опьяняла, но я знал, что нужно подождать. Я не мог допустить, чтобы моя девочка истекала кровью до продажи. Ей следовало быть готовой ко всему, чему ее подвергнут покупатели.

— Пойдем в душ, детка. У тебя завтра великий день, — улыбнулся я ей.

— А что будет завтра? — Бейли яростно на меня глянула, но быстро поморгала, и снова на меня смотрели милые глаза лани.

— Завтра ты будешь звездой вечера. А я получу кучу денег.

***

— Дом выглядит роскошно, — в непонимании сказала Бейли, глядя из окна на высотку в центре Сан-Диего.

— Я бы не стал продавать тебя на помойку, детка, — самодовольно посмотрел я на нее, заглушив двигатель. — Все покупатели — успешные, богатые люди. Для тебя только самое лучшее, — Бейли потянулась к дверной ручке, но я схватил ее за запястье и остановил. — Еще одна тренировка перед главным событием.

Сегодня я надел на нее простое белое платье без рукавов, едва прикрывавшее зад и подчеркивавшее сексуальные длинные ноги. Также я купил ей белые балетки, потому что они выглядели невинней туфель на высоких каблуках. Моей целью было выдать Бейли за самый чистый и невинный цветочек на всем мероприятии. Она должна была принести как можно больше денег. Они были мне нужны.

— Но я могу испортить прическу, и тогда меня никто не захочет, — Бейли говорила тихо. Взволнованно.

Хлопая темными ресницами, она невинно смотрела на меня, надув полные розовые губы, на которых не было ничего, кроме прозрачного блеска.

Она была до невозможности милой.

Если бы мне не были так нужны деньги, я бы сию секунду отвез Бейли домой.

Она принадлежала мне.

Увы, мы были вынуждены ненадолго разлучиться.

— Детка, есть кое-что еще, чего ты пока не умеешь. Позволь я научу тебя, и затем мы пойдем. Обещаю, я не испорчу твою прическу, — я коснулся ее уха, над которым в ее волосах была душистая гардения. — В твоей сумочке есть блеск для губ.

Отпустив Бейли, я расстегнул брюки и вытащил уже затвердевший член. Я долго ждал этого момента, и теперь, когда она была так красива, он настал.

— Соси член. Я хочу, чтобы ты поэкспериментировала. Исследуй его. Но не кусайся, иначе я разобью твою чертову голову, — прошипел я перед тем, как снова стать очаровательным. — В конце я напрягусь, и тогда хочу, чтобы ты выпила все до конца. Сперма на вкус соленая, ее будет много, но ты не должна пропустить ни капли. Иначе испачкаешь мой костюм. Не испачкай его, Бейли.

Глаза Бейли наполнились слезами, но она решительно кивнула. Девочка боялась, однако была стойкой. К тому же ей не пришлось бы долго терпеть. Вскоре я бы забрал ее обратно.

И тогда все ее минеты принадлежали бы только мне.

Влагалище принадлежало бы мне.

Красивая тугая задница тоже принадлежала бы мне.

Только мне. Навсегда.

Бейли провела полными губами по головке, и я застонал от удовольствия. Она неуверенно пососала член, осторожно пробуя его на вкус. Он слегка покачнулся, и Бейли покружила по нему языком. Он брезговала, что никуда не годилось.

— Бейли, иногда у тебя будут мужчины, которые сделают вот так, — прорычал я и, схватив ее за волосы, грубо насадил на член. — Тебе придется приспосабливаться. В том числе и сдерживать рвотный рефлекс. Глотать, не показывая слабости.

Из ее рта потекла слюна, заливая мои яйца. Я удержал Бейли, наслаждаясь каждым сантиметром горячего горла, сжимавшегося вокруг моего ствола, пока рвотный рефлекс брал над ней верх. Лишь тогда я потянул Бейли вверх и отпустил.

— Не останавливайся, — рявкнул я.

Она закашливалась и хлюпала носом, но снова попыталась сосать. На этот раз Бейли была активнее и брала глубже, поэтому мне не пришлось ее принуждать.

— Умница, — похвалил я, гладя ее по волосам, — у тебя прекрасно получается.

У меня напряглись яйца, и я знал, что скоро кончу. Я слишком долго мечтал о рте Бейли и никак не мог усмирить возбуждение. Было бы вежливо предупредить ее о приближавшемся оргазме. Но я затеял это не ради вежливости. Я должен был натренировать ее.

— Черт, — прошипел я, когда из головки брызнуло семя.

Бейли ахнула и впилась ногтями в член, но не оторвалась от него. Маленькими глотками они выпила все и не упустила ни капли.

— Иисус, мать твою, Христос, — прорычал я. — Ты чертовски хороша.

Отстранившись, Бейли подняла голову и посмотрела на меня. Глаза ее были красными и слезящимися, тушь размазалась, волосы растрепались. Полные губы покраснели и выглядели ушибленными. Я бы многое отдал, чтобы немедленно вытащить ее из машины и трахнуть прямо на капоте. Почему-то теперь Бейли выглядела еще невиннее, чем когда я ее наряжал.

Естественные слезы.

Естественный протест.

Естественный страх.

Глянув на нее, потенциальные покупатели увидят не просто невинную девушку, но и испуганное маленькое создание, в чьих глазах еще осталась надежда. Они захотят погасить ее. Захотят использовать Бейли, как только что использовал я, и самим вызвать у нее страх. Они захотят ее слез, как и я.

— Пора стать королевой бала, Бейли.

Глава 8

Бейли

Я дрожала все время, пока мы стояли в длинной очереди, быстро продвигавшейся к дверям. Здание впечатляло со стеклянным фасадом и ярким освещением, поэтому мой страх немного утих. Когда две недели назад Гейб сообщил о продаже, я представляла какой-нибудь грязный подвал и мужчин с сигарами и животами, нависающими над ремнями штанов. Но все мужчины в очереди носили изысканные черные костюмы и вели красивых спутниц в белых платьях. Однако большинство женщин выглядели опоенными, некоторые с синяками на теле и страхом в глазах, совсем как у меня.

Происходящее ничем не напоминало сцены из кино.

Чему я порадовалась.

Люди вокруг казались разумными. Значит, шансы встретить нормального бизнесмена и быстро сбежать были высоки — гораздо выше, чем в лесной хижине с Гейбом.

— Ты прекрасно выглядишь, — ухмыльнулся он.

Хлопая ресницами, я улыбнулась ему, даже если меня чуть не вырвало от отвращения из-за его спермы в моем животе. Я просто выжидала подходящего момента. Я улыбнулась еще шире, представив день, когда отец вычислит моего похитителя. Я предвкушала, как он изобьет Гейба, прежде чем отправит его за решетку на всю оставшуюся жизнь.

Потом я заберусь в кровать к родителям, лягу между ними и позволю им излечить мое искалеченное сердце.

Затем Брэндон исцелит меня своими сладкими губами и нежными словами.

Я бы справилась. Нужно было лишь еще немного поиграть свою роль.

Мы медленно продвигались вперед, пока Гейб не произнес свое имя и мой псевдоним.

— Гардения Ли.

Оттуда нас проводили в залу с высокими потолками и белым мраморным полом. Красивое открытое помещение. Толпа гудела от волнения, в то время как у меня от беспокойства сводило живот. Вдруг меня купит плохой человек? Вдруг мне не удастся сбежать?

Гейб поймал мой взгляд. В его глазах за собственническим блеском крылось обещание. Он собирался вернуться за мной. Меня должно было затошнить от возможного воссоединения с ним, но я сочла его неплохим запасным вариантом на случай, если попаду в руки какого-нибудь психопата. Вроде Гейба.

— Тарталетки с цуккини и козьим сыром? — холеный официант в черном галстуке предложил нам поднос с маленькими съедобными произведениями искусства. Мы с Гейбом взяли по одному, и на миг мне удалось представить, что я пошла на свидание с каким-то богатым мужчиной, который меня любил.

От нелепости собственных мыслей мне захотелось фыркнуть, но я лишь засунула угощение в рот. О любви не было речи, и я не собиралась ее изображать. Гейб мог сколь угодно признаваться мне в любви, но люди не причиняют боль тем, кого любят.

— На этот раз торги будут тихими, поскольку сегодня у нас особенный гость. Он пожертвовал крупную сумму педиатрическому онкологическому отделению, которое возглавляет моя жена, и изъявил желание поучаствовать в аукционе, но анонимно, — раздался со сцены голос. — Итак, сейчас я объявлю имена женщин из нашей программы, и каждая из них пройдется по сцене. Если вас заинтересует одна из них, пожалуйста, выйдите вперед, напишите на листке предложенную сумму и положите его в черный ящик с именем вашей избранницы. Вскоре после выхода последней дамы все ставки будут отсортированы и сравнены. Давайте оставаться джентльменами. Тем не менее, не скупитесь, поскольку некоторые из конкурентов наверняка предложат солидные суммы. Сегодня нет места торгам. Желаю удачи, господа.

Повернувшись, я заметила, что Гейб нахмурился. От ярости у него заиграли желваки. На мгновение я понадеялась, что он сдастся и заберет меня домой. Но тогда я вспомнила, как он засунул мне во влагалище огурец. Как бил меня. Как любил унижать. Мучительный анальный секс снова и снова. Все, что я испытывала с ним, было болезненным и извращенным. Моя жгучая ненависть к нему не могла угаснуть. Ни за что.

— Номер первый. Дейзи Лав.

Мой взгляд обратился к сцене, где ведущий назвал имя. Толпа оживилась, и на постамент застенчиво поднялась женщина лет девятнадцати-двадцати в коротком вечернем платье, туфлях на высоких каблуках и с натянутой улыбкой. Темные волосы были собраны в высокую прическу. Такая красавица достойна красной ковровой дорожки, а не тропы рабства. Несколько человек поспешили к первому ящику и начали делать ставки. Несмотря на ситуацию, женщина была ухоженной и отлично держалась. Естественно, ее захотела куча мужчин.

С нараставшей тревогой я наблюдала, как по сцене одна за другой проходили девушки. С розами, лилиями или ромашками в волосах. Но все они казались увядшими. Сломленными и униженными, что маскировали косметикой и красивыми прическами. Когда произнесли мое имя, я вздрогнула.

— Номер семнадцать. Гардения Ли.

Гейб воодушевленно шлепнул меня по заду, и я пошла к сцене. Пока я, пошатываясь, поднималась по ступенькам, все взгляды в зале были прикованы ко мне. Тревога чуть ли не разрывала мне грудь, и от тарталетки с козьим сыром у меня скрутило желудок.

Чтобы удержаться, я схватилась за перила и попыталась унять дрожь. Я бы справилась. Нужно было лишь считать шаги. В общей сложности, не больше двадцати.

Не смотреть на мужчин в зале. Просто передвигать ноги.

Раз.

Два.

Отсчитывая каждый шаг, я нервно глянула на собравшуюся толпу и пошла дальше.

Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять.

— Притормози, Гардения Ли, — остановил меня ведущий с волчьей ухмылкой. — Покрутись для меня. Ты очень милая. Я бы не отказался купить тебя.

Я перевела взгляд с него на толпу возле ящика с моим именем — около сорока человек, спешивших сделать ставки. По моему горлу поднялась желчь, и я быстро покрутилась на месте, после чего пошла к другому краю сцены.

Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать.

На миг я глянула себе под ноги. Всего семнадцать. Семнадцать вместо двадцати. Нахмурившись, я спустилась по лестнице. В моей голове завертелись возможные сценарии.

Вдруг меня купит жестокий мужчина?

Вдруг он купит меня, чтобы убить?

Вдруг захочет совершать со мной более развратные акты, чем Гейб?

Вдруг Гейб соврал и никогда не вернется?

В моем воображении рисовались кошмарные картины, где он в сравнении с покупателем был невинным мальчиком. По правде говоря, оказавшись в зале, полном успешных улыбавшихся людей, я была до смерти напугана. На дрожавших ногах я спустилась по ступеням со сцены и начала высматривать Гейба. Он был чудовищем, но знакомым.

— Я сделал ставку в два миллиона, — раздался рядом со мной веселый голос.

Посмотрела на мужчину, чем-то напоминавшего Брэндона с коротко остриженными темными волосами, зачесанными наверх. На его губах играла легкая очаровательная улыбка.

— Большие деньги, — пискнула я.

— Еще бы, — подмигнул он. — И ты их стоишь.

Закусив губу, я снова осмотрелась, выискивая Гейба. Но его нигде не было. Я опять сосредоточилась на мужчине, казавшемся безобидным в красивом костюме и с обезоруживающей улыбкой.

— Спасибо, — прошептала я.

— Еще и вежливая, — подошел он ближе. — Ты станешь отличным дополнением к моим девочкам.

— У вас их несколько?

— Я приезжаю сюда каждый месяц и покупаю еще. Это зависимость.

— Что вы с ними делаете? — сглотнула я.

— Я причиняю им боль, — в его глазах замерцали злоба и тьма. Он больше ничем не напоминал Брэндона. — Точно так же, как причиню боль тебе, — по-деловому заявил незнакомец. Он подмигнул и улыбнулся, словно его слова не были ужасны. — Твоя бледная кожа идеальна и нетронута. Я готов кончить, просто думая обо всех гадких словах, которые на ней вырежу. Ты будешь носить на своей плоти не только мое имя, но и такие слова как «манда» и «шлюха», чтобы все видели.

— Ты монстр! — отшатнулась я, в ужасе уставившись на него.

— Куда, по-твоему, ты попала, красотка? — ухмыльнулся он. — На чертово благотворительное мероприятие?

— Я, но я…

— Ты в логове страшнейших монстров на Западном побережье. И ты не более чем еда, купленная лишь для того, чтобы съесть ее с жадностью и безо всяких ограничений. Некоторые из нас ищут секса. Другие предпочитают утехи более извращенные. Я же увлекаюсь извращениями с сексуальным подтекстом. Когда я закончу с тобой, никто не узнает твоей драгоценной красоты. Будет уже поздно. Ты истечешь кровью на моем персидском ковре, после чего я вытащу твой труп из дома и сброшу в проклятый океан.

По моему лицу потекли слезы, и я развернулась, чтобы сбежать. Но не успела я сделать и шага, как он схватил меня за руку.

— Меня зовут Эдгар Финн. Запомни мое имя, потому что ты унесешь его с собой в могилу, — пригрозил он. — До скорой встречи, Гардения Ли.

Эдгар отпустил меня, и я помчалась от него прочь через толпу. Мне нужно было сбежать. Я ни за что не уехала бы с этим безумцем.

Спеша от него, я старалась не смотреть в глаза ухмылявшихся мужчин на своем пути. Все они были одинаковы. Такие же монстры, как Гейб. Я была идиоткой, считая иначе. В их мире не было светлой стороны. Мне нужно было беспокоиться лишь о том, как убраться отсюда. Сейчас же.

— Вот ты где, детка, — низкий голос Гейба успокаивал и вместе с тем потрясал противоречивостью вызванных им эмоций. — Ставки просто немыслимые!

Я вздрогнула, но все-таки позволила ему заключить меня в согревающие объятия.

— П-пожалуйста, не позволяй ему меня купить. Я не могу пойти с ним. Он сказал, что убьет меня!

— Кто, черт возьми, сказал тебе такое?

Гейб отстранился и посмотрел на меня сверху вниз. Он злился, но, к счастью, не на меня.

— Эдгар Финн.

— Увы и ах, — улыбнулся Гейб, и вся его ярость испарилась. — Тебя уже купили. Пойдем, посмотрим, кому теперь принадлежит твоя милая киска.

— Нет! — я попыталась вырваться и не дать ему отправить меня навстречу ужасной участи. — Я не могу пойти с ним! — завизжала я, не обращая внимания на свидетелей моего срыва, смотревших на меня широко распахнутыми глазами. Некоторые из продававшихся женщин встречали мой взгляд со слезами и сочувствием на лицах.

Гейб нетерпеливо посмотрел на меня, будто я была раздражающим ребенком, устроившим сцену в продуктовом магазине. Расстроено вздохнув, он шагнул ко мне и, жестко схватив за локоть, притянул к себе, гневно овеяв мое лицо выдохами.

— Прекрати, Бейли. Пойдем. Никто здесь тебе не поможет. И я не помогу. Либо ты идешь добровольно, либо я отрублю тебя и потащу у всех на глазах. Что выбираешь, детка?

Сдавшись и зарыдав, я позволила Гейбу провести меня через толпу. Все происходило на самом деле. Я шла в лапы человека, купившего меня за два миллиона долларов, чтобы изрезать, как тыкву на Хэллоуин.

Гейб соврал.

Он не мог меня спасти.

К тому времени я буду уже мертва.

— Куда мы идем? — потребовала я, как только мы зашли в лифт.

— Твой покупатель ждет в своей машине, — нажав на кнопку цокольного этажа, Гейб повернулся ко мне лицом.

— Что? — у меня заколотилось сердце, и я запаниковала. — Я должна с ним уехать? Гейб, пожалуйста, не отдавай меня ему!

— Детка, обещаю, я вернусь за тобой, — нахмурился Гейб и наклонился. Я заплакала еще надрывнее, и он поцеловал меня в губы. — Ты теперь сильная и подготовленная. Ты сможешь выжить, пока я за тобой не приду. И затем мы останемся только вдвоем, — но его слова успокоили меня лишь отчасти.

Эдгар был злобным и серьезно настроенным причинить мне боль. Похоже, он даже не хотел ждать, когда мы покинем здание. Меня парализовало от страха.

Лифт звякнул, и двери открылись. На парковке выстроилось рядами несколько дорогих спортивных машин, но мы подошли к черному автомобилю между ними. Открылась водительская дверь, и наружу вышел человек, сразу направившийся к нам. Будучи в годах, он устало хмурился и напоминал мне дедушку. Гейб погладил меня по заднице и толкнул в объятия старика.

— Вы нужны мистеру Макферсону, — прошептал старик, словно не хотел, чтобы Гейб слышал фамилию его босса. — Наденьте это.

Мистеру Макферсону? Не мистеру Финну?

Мое сердце вылетело из бездны, куда упало после знакомства с Эдгаром, и воспарило в надежде. Но когда старик отодвинулся и протянул мне клочок черной ткани, я запаниковала, не зная, что за монстр меня купил.

— Ч-что это?

— Специальный респиратор. Тканевая маска для лица, если вам угодно. Никакие микробы не попадут под нее и не выйдут наружу. Вы к ней привыкните, — заверил он с легкой улыбкой. Тогда я заметила на его шее шнурок от такой же маски и потянулась за так называемым респиратором.

Мужчина в машине болел? Был старым и чахлым? Я старалась не особо надеяться на побег, но дряхлость покупателя, безусловно, повышала мои шансы.

— Какая хорошая девочка, — похвалил Гейб, осторожно сжав мою ягодицу. — Всегда делает, что ей сказано.

Натянув маску на лицо, я ждала того, что должно было произойти дальше.

— Пять миллионов были переведены на ваш счет, — сообщил старик. — Приятно иметь с вами дело.

У меня округлились глаза.

Пять миллионов долларов.

Черт возьми.

Если Эдгар был готов выложить два миллиона и имел на меня извращенные планы, я могла лишь предполагать, чего хотел псих, заплативший пять миллионов.

— До свидания, Бейли, — вернул меня в реальность Гейб. Когда он сказал, что любит меня, моя ярость вырвалась на свободу. Не сдержавшись, я оттолкнула его и побежала за пожилым джентльменом. Гейб у меня за спиной выругался, но не пытался меня коснуться. Тем не менее, он шел за мной по пятам, отчего меня бросало в дрожь.

— Меня зовут Эдисон. Рад знакомству, — через плечо бросил старик, даже не пытаясь пожать мне руку. Я заметила на нем черные перчатки. Наверное, чтобы удобнее было меня душить. — Пожалуйста, наденьте это, — он протянул мне перчатки поменьше, которые я буквально выхватила у него. Только я их надела, как Эдисон открыл дверь машины.

В салоне было темно, и я видела лишь колено того, кто сидел на противоположном конце сидения. Я ожидала запаха сигар, спиртного или крови, но на меня хлынул чистый аромат антисептика, напоминавшего отбеливатель. Чуть не задохнувшись от ужаса, я развернулась, готовая бежать.

Прочь от этого ада.

Прочь от монстров вроде Гейба, Эдгара и мистера Макферсона.

Прочь от боли и неминуемой гибели.

Но я лишь уперлась в широкую грудь Гейба, и он разразился мрачным зловещим смехом. Взмахнув своей огромной рукой — той самой, доведшей меня до бесчисленных оргазмов — он пропустил меня в лимузин.

— Это Вар, детка.

Глава 9

Вар

— Разуйся возле машины, — рявкнул я.

Со своего места я мог видеть только ее шелковистые длинные ноги длиной в мили. Она была видением. Видением, за которое я выложил пять миллионов долларов.

— Будь добра, проходи и садись. Уверяю тебя, я не кусаюсь, — не мог скрыть отвращения от собственной реплики.

Я подавил дрожь при мысли о чьей-либо крови у меня во рту. В моей голове промелькнули образы того, как я зубами разорву горло девушки, чья кровь затем зальет мое лицо и дорогой костюм. Если она попадет мне в глаза, станет еще хуже. В мире не хватит воды, чтобы их промыть. Я просто попрошу Эдисона отвезти меня к хирургу и удалить их. Убрать мои испорченные глаза прямо из черепа. Но эти ублюдки в больнице могут не принять должных мер предосторожности. В новостях постоянно рассказывают о медицинской халатности — хирургические инструменты плохо стерилизуют, что приводит к ужасающим болезням и инфекциям у пациентов. Тогда действительно придет пора пустить мне пулю в голову раз и навсегда.

Но где?

В прихожей?

Там кровь ничего не перепачкает. И Эдисон, конечно, сумеет потом навести порядок.

Но вдруг он пропустит каплю?

Может ли она стать смертельной угрозой?

Заразится ли мой отец, когда придет перебирать вещи?

Сама мысль о том, что он со своими помощниками будет копаться в моих вещах, приостановила план нанесения себе увечий. Они начнут рыться в моих файлах. Испачкают мой ковер. Эти ублюдки даже воспользуются моим туалетом.

Поэтому когда молодая женщина села в мою машину, я был уже на взводе из-за собственных мыслей. Однако само ее присутствие отвлекло меня от душевных страданий, и я не мог не посмотреть на нее.

— Познакомься со своим новым хозяином, — сказал сопровождавший ее мужчина.

Кивнув, она с мольбой посмотрела на него. Он удовлетворенно улыбался, но я не мог не заметить сожаление в его глазах. Еще несколько секунд мужчина пожирал девушку взглядом, прежде чем скрыл свои эмоции. Тем не менее, они никуда не делись, бурля под поверхностью. Этот мужчина любил купленную мной девушку.

Невероятно любил.

Безумно.

Стоило догадаться.

Но он больше никогда не прикоснулся бы к ней. Теперь я получил ее в свое полное распоряжение, и она бы никуда не ушла.

Эдисон захлопнул автомобильную дверь, и я повернулся посмотреть на свою прелесть. Широко распахнутые голубые глаза смело встретили мой взгляд — почти с любопытством — и я ее оценил.

— Пожалуйста, пристегнись, — тихо и хрипло приказал я, как только машина тронулась с места.

В замешательстве нахмурившись, девушка все же повиновалась. И затем сложила руки на коленях. Мне нравилось, что она не прикасалась ни к чему, особенно ко мне. И что смотрела на меня. На долю секунды я захотел увидеть ее губы — те самые, покорившие меня через монитор видеонаблюдения.

Но вдруг она прикасалась губами к тому мужчине?

Вдруг съела что-нибудь сырое, и у нее во рту теперь плодились микробы, от которых я мог заболеть?

Нет уж, ее губы могли подождать.

— Как тебя зовут?

— Бейли, — шмыгнула она носом.

Я наблюдал, как она моргнула один раз, второй, третий, четвертый, пятый и шестой, прежде чем снова заговорила. Дышала Бейли глубоко и размеренно. Мне нравилась музыкальность ее дыхания.

— Красивое имя.

От моих слов она расслабилась, и у меня сдавило грудь. Что тоже мне понравилось.

— Спасибо, мистер Макферсон, — от страха у Бейли дрожал голос, и я выпрямился, чтобы казаться более грозным. Мне нужно было показать, кто здесь главный.

— Зови меня Варом.

— Вар, ты сделаешь мне больно? — спросила Бейли, переходя сразу к делу. Она была храброй, чем я восхитился.

В голубых глазах цвета льда блестели непролитые слезы, но Бейли высоко держала голову, демонстрируя силу. Чем заворожила меня. Заметив ее растрепанные волосы с гарденией в них, я с отвращением фыркнул. У меня задрожали руки. Сопровождающему следовало причесать Бейли. Следовало подвязать ей волосы в аккуратный хвост, чтобы они не были дикими и непослушными. Я читал, что с человеческой головы выпадает от тридцати до пятидесяти волосков в день, иногда до сотни. Женщина с такими взлохмаченными волосами, вероятно, засыпала бы ими всю мою машину. Я мысленно поставил себе галочку по возвращению велеть Эдисону пропылесосить салон.

Сколько волос упало бы с головы Бейли за время поездки до моего поместья на побережье?

Я начал подсчитывать. Если она теряла в среднем по сорок волос в день, значит, в час выпадал один целый шестьдесят семь десятых. Поездка занимала чуть больше часа, выходит, Бейли потенциально могла потерять два целых и девять десятых волоса. Но если они выпадали у нее по верхней границе нормы — по пятьдесят в день — тогда…

— Вар?

— Что? — поморгав, я посмотрел на Бейли, удерживая в уме расчеты.

— Ты сделаешь мне больно? — у нее тряслись руки, но когда я посмотрел на них, она совладала с дрожью.

— Надеюсь, что нет, — нахмурился я.

В ее глазах вспыхнула естественная смесь страха с надеждой, и у меня сжался живот. Мне было жаль несчастную девушку. Она считала, что встретила джентльмена, который заберет ее из злого грязного мира. Вероятно, Бейли думала, что я ее спасу, и молилась на одну эту мысль.

Проблема заключалась в том, что я даже себя спасти не мог.

Отчего постоянно сходил с ума. Вплоть до размышлений о самоубийстве.

Микробы были повсюду. Каждую секунду каждого дня меня преследовала вероятность, что что-то пойдет не так. У меня в сознании по кровавой отвратительной спирали крутились мучительные мысли об смертельно опасных инфекциях и нездоровые ужасающие идеи, как другие люди могут умереть от моих рук. Одиночество грозило поглотить мою душу в беспощадном пламени и оставить от нее лишь дымящиеся останки.

Я купил женщину в надежде, что она меня спасет.

— Бейли, — грубовато начал я, — мой мир не такой, как ты привыкла. Он ужасен и каждую секунду угрожает моей жизни. Пустой, скучный и совершенно безрадостный. Теперь ты войдешь в него, полный страха, ненависти, тьмы и отвращения.

— Я буду тебя слушаться, — прищурилась Бейли. — Обещаю. Пожалуйста, не причиняй мне боли. Тот мужчина, Эдгар Финн, он сказал, что… — она замолкла и всхлипнула. — Он хотел меня убить.

Вздохнув, я покачал головой, стараясь выбросить из головы мысли о кровавой смерти Бейли, пока сам не зациклился на них.

— Я не причиню тебе боли, — пообещал. — Слушай, я никогда ничего подобного не делал. Если у кого-то и не получится, так это у меня. Я и без того на пределе своих возможностей. У тебя в руках все карты.

Так оно и было.

Все пятьдесят две.

Вся чернота треф и пик.

Вся кровь сердце и бубен.

Все ухмылки злых джокеров.

Она должна была стать моим спасением от тьмы, плескавшейся и переливавшейся внутри, всегда угрожая поглотить меня.

Бейли отстраненно смотрела на меня затуманенным взором. В ее глазах читалась смесь облегчения, решимости и остатки страха.

— Ты никогда от меня не уйдешь, Бейли, — тяжело вздохнул я.

Снова насторожившись, она широко распахнула глаза.

— Слушай, мне очень жаль, но ты нужна мне для выживания. Пообещай, что никогда не попытаешься сбежать, а я поклянусь не трогать и волоса из ста пятидесяти тысяч на твоей голове. Ну, кроме мертвых, продолжающих выпадать из скальпа со скоростью два целых шесть десятых в час. Они все равно отмерли, так что неважны. Но Эдисон вычистит их из машины. Ты не виновата. Твое тело просто сбрасывает их. А еще…

— Обещаю, — перебила Бейли.

Она тяжело дышала, и в ее глазах вспыхнуло беспокойство, напомнившее мне о маме, когда я был еще мальчишкой, что было для меня подобно удару в живот.

— Спасибо.

Эдисон впереди нажал на клаксон, и из динамика раздался его голос.

— Уоррен, похоже, на магистрали авария. На цифровом табло написано, что может быть двухчасовая задержка. Мне очень жаль.

Два часа.

Теперь все, о чем я мог думать — волосы Бейли.

Они падали, падали, падали.

Два часа, прибавленные к часу с четвертью, означали, что как минимум выпадет пять целых четыре десятых. Когда наш автомобиль остановился, по моей спине поползли знакомые жуткие мурашки. Только не это. Только не это.

— Ты в порядке? — прошептала Бейли, пожирая меня яркими голубыми глазами. Разумеется, она не знала, что и думать обо мне. Но Бейли не нашла бы ответы. Ничего удивительного, учитывая, что я сам безуспешно искал их более десяти лет.

Прежде чем ответить ей, я моргнул один раз, два, три, четыре.

— На самом деле нет.

Склонив голову набок, Бейли посмотрела в окно. Сначала она помрачнела, но затем выгнула брови. Казалось, ее глаза задорно блеснули, и меня потянуло к ней. Ну, насколько может тянуть мужчину вроде меня к женщине вроде Бейли.

— В новостях всегда драматизируют. Машин на дороге мало. Могу поспорить, мы очень скоро отсюда уедем, — несмотря на дрожь в голосе, Бейли говорила уверенно. В уголках ее глаз появились морщинки, и я понадеялся, что они были вызваны улыбкой. — Можешь что-нибудь рассказать о себе? Мне очень страшно, и хоть ты обещал не причинять боли, я все равно боюсь. Ты ведь не серийный убийца?

Мое тело охватил зуд, и мне очень захотелось стянуть пиджак, чтобы почесаться. Но когда в машине со мной была Бейли — без дезинфекции — я боялся, что какая-нибудь клетка ее тела или микроб попадет на меня. Паразит проникнет в мою плоть и отложит яйца под кожей. А что будет, проберись он в мой кровоток? Наступит хаос, вот что!

— Вар? — прошептала Бейли. — Расскажи, сколько тебе лет и где ты живешь. Чем зарабатываешь на жизнь, если можешь позволить себе заплатить пять миллионов за девушку? — спросила она, устремив взгляд на мое предплечье, которое я нервно чесал.

Отдернув руку, я посмотрел на Бейли. Своими блестящими голубыми глазами она успокаивала мой сломленный дух, и я глубоко вздохнул.

— Мне двадцать восемь. Мой отец владеет многонациональным конгломератом под названием «МФИ», иначе говоря «Макферсон Интерпрайзис», технологической корпорацией. Думаю, меня можно назвать мозгом компании. Папа следит, чтобы мы зарабатывали деньги. Ничего особенного.

— Похоже, много денег, раз вы работаете по всему миру, — кивнула Бейли, нахмурив брови от невысказанных вопросов. — Как ты любишь развлекаться? Или меня продали психопату, считающему отличным времяпрепровождением охоту на маленьких девочек?

Развлекаться. Развлекаться. Развлекаться.

Я три раза моргнул, пока это слово крутилось у меня в голове. В детстве — прежде чем обрушился мой мир — я развлекался. Играл в видеоигры, катался на велосипеде. В подростковом возрасте занимался серфингом и ходил в кино. Меня охватила дрожь при воспоминании о том, сколько раз при падении с велосипеда я сдирал кожу с колен, или как много океанской воды проглотил во время катания на доске. К счастью, те времена остались в прошлом.

— Не глупи, ни на кого я не охочусь.

Бейли тихо рассмеялась, и мелодичный звук дошел до моего сердца, сжав его до боли. Почему он был таким развращающим? Я хотел, чтобы она рассмеялась снова. Снова и снова. Хотел поставить ее смех на повтор и растянуть на вечность. Он отвлекал меня от тьмы и вел к свету.

— Мне нравится бегать, — голубые глаза Бейли потемнели, и еще мгновение она разглядывала колени. — Вернее, раньше нравилось.

Мне подурнело. Меня затошнило от уныния в ее голосе. Мне больше нравилось, когда Бейли смеялась или беззаботно рассуждала. Моя жизнь и без того была достаточно удручающей, чтобы отравлять ею окружающих.

— А я люблю играть в шахматы, — выпалил я, пытаясь ободрить Бейли.

— Это вроде шашек? — вскинула она голову, и в ее глазах опять заблестело любопытство.

— Едва ли, — усмехнулся я. — В шахматы играют на квадратной доске, состоящей из шестидесяти четырех квадратов восемь на восемь. Каждый игрок начинает с шестнадцатью фигурами: восемью пешками, двумя конями, двумя слонами, двумя ладьями, одним ферзем и одним королем. Цель игры состоит в том, чтобы поставить мат королю противника. Мат — это угроза, которую невозможно предотвратить. На этом игра заканчивается.

— Кажется сложным. Научишь меня играть?

Представив, что Бейли дотронется пальцами до моих фигурок из слоновой кости, я чуть не запаниковал. Но стоило мне подумать, что она будет делить со мной жилье, общаться, смеяться в моем присутствии, хватило, как яростная буря в моей голове немного успокоилась.

— Если пообещаешь вымыть руки и бережно обращаться с моими вещами. Папа заказал для меня набор. Он выточен индонезийцем, сделавшим их вручную из слоновой кости. Папа послал ему подробные инструкции, которые были выполнены. Мои шахматы идеально чистые.

Прежде чем заговорить, Бейли моргнула один раз, второй, третий.

— Понимаю. Отличная идея.

Я улыбнулся.

Я, мать вашу, улыбнулся.

Мое сердце заколотилось в груди.

— Ой, смотри, — выдохнула Бейли, выглянув в окно, — машины снова поехали.

В то же время Эдисон тронулся с места.

У меня в голове крутились воспоминания о смехе Бейли, улыбке за маской, блеске глаз. Казалось, она не напрягалась в моем присутствии. Я невольно гадал, была ли Бейли мастером манипуляций или просто радовалась, что ее купил безумный затворник? Она была слишком спокойна. Слишком легко справлялась с ситуацией.

— Ты целенаправленно отвлекала меня или на самом деле хотела больше обо мне узнать? — резко спросил я, испугав Бейли, снова посмотревшую на меня с мягкостью, казавшейся для нее естественной.

— Ты выглядел расстроенным, поэтому я, наверное, пыталась тебя отвлечь, — предала она доверие, которое я так легко ей дал. — Но… — я искал обман в ее юных глазах, но находил лишь искренность. — Но я на самом деле хотела больше о тебе узнать. Хотела понять, во что меня впутали. Гейб подготовил меня к худшему. Я ожидала… — вздохнув, Бейли помахала руками в воздухе, — даже не знаю. Мучений. Секса. Унижения. Смерти.

Глядя на нее, я часто заморгал. Она сбила меня с толку. С чего невинной девушке ожидать ужасов? Должно быть, мое молчание со стороны казалось пугающим, поскольку Бейли потянулась ко мне. И вот так просто мир, о котором я пытался забыть, напомнил о себе.

— Не прикасайся ко мне! — взревел я, глядя на ее руку так, словно с нее капал невидимый яд, прожигавший дыры в кожаном сидении между нами. Не иначе.

— Прости, — отшатнулась Бейли, и из ее глаз потекли слезы. — Просто я…

— Ну не надо. Ты не должна касаться меня. Никогда. Мы друг друга поняли?

Она поникла и кивнула. Извинения крутились на кончике моего языка, но я сдержался. Я даже не знал, как объяснить ей причины.

— Тогда почему ты меня купил? Если не собираешься пытать меня или спать со мной, зачем я тебе нужна? — Бейли храбрилась, но ее выдавал страх в голосе.

— В точности для того же, для чего и было заявлено на аукционе. Купил компаньонку.

— Ты сам-то в это веришь? — хмыкнула она, качая головой. — Что это был аукцион по продаже компаньонок?

Но я верил.

Я часами просматривал сайт, найденных на сервере одного из богатейших папиных клиентов. Он меня заинтриговал, и я изучал его неделями. Похоже, фирма проводила элитные мероприятия по сбору средств, где мужчины могли выбрать себе компаньонок — знаменитый дорогой сайт знакомств, если вам угодно. Вечера были тематическими, и меня привлекло очарование цветка невинности.

Невинный — значит незагрязненный, незапятнанный, здоровый.

Чистый.

— Именно. Я одинок из-за своей…своей… — я замолк, позволив ужасам, определявшим мою личность, остаться невысказанными. — Ты будешь меня развлекать.

— Развлекать тебя? — снова рассмеялась Бейли, на сей раз почти жестоко. — Каким образом? Танцевать на чертовом столе в нижнем белье? Как долго? Вечно?

— Черт, нет! — уставился на нее ее. Ни за что за миллион лет ноги ее не будет на моем столе. — Будешь со мной разговаривать. Петь мне. Ужинать со мной, — прорычал я. — И да, мать твою, вечно.

Вздрогнув от моего тона, Бейли отклонилась от меня как можно дальше, словно я хотел ее ударить. Ни за что на свете. Даже в черных кожаных перчатках, защищавших мои руки.

— Сэр, — снова тихо и покорно начала она, — вы купили меня за пять миллионов долларов. У людей, владеющих площадкой для торговли секс-рабынями, а не дорогим сайтом знакомств.

Секс-рабынями?

— Невозможно, — сердито посмотрел я на нее. Но прав ли я был?

— Вар, скажи мне, — голос Бейли стих до шепота, — как ты считаешь, получу ли я за свои услуги хоть какую-то сумму из тех пяти миллионов? Думаешь, меня продали по доброй воле?

— На сайте было написано… — но тогда закрались сомнения.

— На сайте врут, — протолкнула она слова через горло, сдавленное от эмоций. — Пожалуйста, отпусти меня. Родители меня ищут, я не сомневаюсь.

А чего еще я ждал?

Что Бейли решит выйти замуж за ничтожество вроде меня?

Захочет придерживаться моих долбанных глупых правил?

Что мы заключим законную сделку между двумя согласными людьми?

— Я не…я не знал… — искаженно и беспорядочно начал я. У меня в голове творился самый настоящий бардак, и мысли носились кругами.

— Мне всего семнадцать, — мольба Бейли прорвалась через марево непонимания.

Она и впрямь выглядела очень молодо. Огромные глаза лани. Тихий дрожащий голос. Вот дерьмо!

Давление в моем мозгу подскочило, пока мне не показалось, что он вот-вот взорвется. Что я натворил. Пошел против закона.

— Мы не будем заниматься сексом, — заверил я сквозь стиснутые зубы, отчаянно борясь со сводящей с ума мигренью. — Я не хочу, чтобы ты, мать твою, даже прикасалась ко мне. Просто оставайся рядом. Вот и все. Будь со мной. Деньги? Машины? Бриллианты? Дома? Я куплю тебе любую ерунду, какую захочешь.

Деньги правят миром. Я был готов подкупить Бейли чем угодно, чтобы заставить ее остаться. Все законно, если с ней не спать. Верно? Мой разум гудел, перебирая статью за статьей, прочитанную мной за долгие годы. Ни в одной из новостных сводок ни разу не упоминалось о совершеннолетней добровольной компаньонке. Конечно, было много заметок о похищенных подростках, проданных в сексуальное рабство, о молодых женщинах, ставших жертвами взрослых мужчин, и о прочих ужасах. О том, что я бы никогда не сделал ни с Бейли, ни с любой другой девушкой. Но да, ни слова о согласной компаньонке.

«Она не согласная, Вар»

Но я бы ее убедил. Мне всяких сомнений.

Ведь я мог ее убедить?

Покупка девушки, легальная или нет, стала проблеском света во тьме моего мира. Крошечным лучиком. И я отчаянно за него цеплялся.

Бейли была моей надеждой.

Я любой ценой должен был убедить ее остаться.

Застонав, я сжал переносицу. Боль становилась невыносимой. Я раздраженно смотрел на Бейли, не видя ее. Будь у меня возможность вскрыть свой гребаный череп, я бы вскрыл. Тогда она увидела бы все мерзкое дерьмо в моей голове. Увидела бы все черные спрессованные части моей личности. Болезнь моего разума, обычно скрыто текшая в моей крови, стала бы очевидна.

— Я боюсь оставаться с тобой, — пальцами в черной перчатке Бейли ухватила респиратор и стянула до шеи.

На сей раз мной не завладел страх. Мой мозг не разлетелся на миллионы неудержимых вероятностей и рисков. Почему-то он остался статичен.

Разомкнув полные розовые губы, Бейли обнажила жемчужно-белые зубы. У нее был дерзко вздернутый нос, ноздри которого раздувались с каждым судорожным вдохом. Высокие скулы Бейли были залиты слезами, оставлявшими дорожки потекшей туши.

За всю свою жизнь я не видел никого красивее.

— Н-надень его обратно, — мои слова осели густой массой во рту, не желавшей выплевываться. Мне пришлось преодолевать себя. Отчасти мне хотелось прижать респиратор к губам Бейли, чтобы ее грязные выдохи перестали заражать мой воздух. Но давняя сторона меня, — которую я помнил с подростковых лет, — сопротивлялась.

Она требовала, чтобы я тоже снял респиратор.

Чтобы наклонился вперед и вдохнул запах Бейли.

Чтобы поцеловал ее, не беспокоясь о смерти после.

Еще один взгляд на ее губы, и я все понял. Она стала бы моей погибелью. Бейли украла бы мое сердце и порубила его на долбанные куски. От прежнего меня осталось бы кровавое месиво.

— Ладно, — пролепетала она сквозь слезы. — Извини.

Я зажмурился, но перед этим успел запомнить ее идеальное лицо. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Под сомкнутыми веками снова и снова вспыхивал ее образ, освещая каждую грань разума. В моем воображении мне ничего не угрожало, и я мог дотронуться до Бейли. Мог погладить по розовым щекам и провести большим пальцем по ее припухшим губам. Я мог притвориться. Мог поцеловать ее и прикоснуться к ней.

Резко открыв глаза, я нахмурился, готовясь сказать Бейли правду. Ту самую, которая вызовет ее ненависть. Истину, подтверждавшую тяжесть моего недуга.

— Я никогда тебя не отпущу, — пояснил я, раскаиваясь и тяжело вздыхая. — Никогда. Просто не смогу. И за это приношу тебе свои искренние извинения.

Рыдания Бейли были не так красивы, как ее смех, но я все равно закрыл глаза и впитал их в свою душу. В мечтах я мог рисовать другие времена. Возможно, однажды Бейли посмеется вместе со мной. А до тех пор я собирался танцевать с ней в своем воображении под мелодию, звучавшую только в ее присутствии.

Глава 10

Бейли

Меня купил безумец.

Сумасшедший чертов психопат.

И все по вине Гейба.

Огонь, только начавший мерцать во мне, вспыхнул пламенем. После побега я бы заставила Гейба поплатиться. Если бы пришлось, привлекла бы ФБР и уничтожила каждую сволочь, связанную с торговлей рабами. В том числе и Вара.

Я давно перестала плакать, но он так и не открыл глаза. Я уж было подумала, что Вар заснул, пока не услышала, как он бормотал себе под нос слова, может, считал. Злодей, решивший держать меня взаперти в какой-то башне.

Пока что…

От приступа тошноты у меня сжался желудок. В сравнении с остальными Вар не казался таким уж злодеем. Гейб и Эдгар — вот они были монстрами. Но Вар вел себя так, словно сам воздух, которым мы дышали, был вредным и ядовитым. В школе мы немного изучали психологию, и я знала достаточно, чтобы сходу заметить его серьезный недуг.

Вар болел. Что-то было не так с его красивой головой.

Я назвала ее красивой, хотя еще даже не рассмотрела его лица. По тому, сколько места Вар занимал на длинном сидении, я могла назвать его высоким и коренастым. Бицепсы так сильно натягивали рукава костюма, что при наклоне он мог разойтись по швам. Посмотрев на брюки Вара, я сразу восхитилась тем, как они облегали рельефные ноги, подчеркивая спортивную форму.

Очевидно, Вар боялся микробов. Куда уж яснее. Была ли связана его фобия с состоянием здоровья или психическими отклонениями, мне еще предстояло выяснить.

Тем не менее, было что-то еще. Я видела. В темных синих глазах Вара кипел шторм, бушевавший внутри. С каждым произнесенным словом еще тысяча рвались наружу. Но ни одно из них не вылетало изо рта, и все они присоединялись к вихрю безумия, с которым Вару приходилось иметь дело каждую минуту. Что было очень печально. Для него.

И ужасно для меня.

Значит, его было невозможно вразумить.

Когда мы заехали на кольцевую подъездную дорожку, Вар так и не поднял головы и продолжил бормотать себе под нос. На улице было темно, поэтому я, конечно, ничего не видела, но стоило Эдисону открыть двери, как чуть не зарыдала от радости.

Океан.

Волны разбивались о берег, и мои легкие наполнил запах соленой воды. Раз уж я превратилась в пленницу, вполне могла пожить рядом с пляжем. Я посмотрела наВара, снова сверлившего меня взглядом. В его глазах читалось отчаяние, ослабившее мою решимость свергнуть его вместе со всеми прочими участниками работорговли. Жалость опять отогнала мой гнев.

— Милый, мы дома, — вздохнула я.

— Точно, — рассмеялся Вар, и выражение его глаз смягчилось.

Меня согрел его тихий, хриплый, глубокий смех. В нем не было обмана. Вар был искренен. В отличие от Гейба, у которого было несколько типов смеха. Жестокий. Маниакальный. Издевательский. И еще один, казавшийся настоящим, который я ненавидела больше прочих, как самый обманчивый. В то время как смех Вара напоминал мне о Брэндоне.

При мысли о моем парне у меня перехватило горло. Казалось, минула целая вечность с тех пор, как я сидела у него на коленях и флиртовала с ним, не зная забот. Прошло несколько недель, и моя жизнь резко изменилась. Я все еще пыталась понять, куда она меня завела.

— Надень. В доме сможешь поменять их на чистые, — Вар передал мне синие бахилы, какие я видела в больницах и лабораториях. В стерильных условиях.

Я хотела сказать, что лучше пойду босиком, но напряжение в глазах Вара убедило меня подчиниться. Надев на ноги нелепые пакеты, я выбралась из машины. Дом был небольшим, даже скромным — учитывая, сколько Вар за меня заплатил — и все же потрясающим. Архитектура — четкие линии, современная облицовка. Он притягивал глаз, и я захотела посмотреть на него днем, когда за ним будет видно океан.

Выбравшись из машины, Вар возвышался над Эдисоном и мной. Должно быть, он был на несколько сантиметров выше Гейба и источал силу.

Тем не менее, я уже знала его слабость.

— Что будет, если я сбегу? — осмелев, выпалила я. — Ты пойдешь за мной? Вытащишь на дрогу и скрутишь?

Вар напрягся, и я сразу же почувствовала себя стервой, используя против него болезнь.

— Пожалуйста, — напряженно начал он, — не сбегай.

Не требование. Просьба. Осознав ее, я замялась.

Гейб сломил мой пылкий дух. Я должна была сейчас драться, кричать и бежать. Может, искать телефон, чтобы позвонить папе и позвать на помощь. Но вместе с тем пришли и мысли о маме.

О ее страданиях.

О ее болезни.

О ее близившейся смерти.

Мне нужно было сбежать отсюда и вернуться к ней. Наверное, она болела еще сильнее из-за беспокойства обо мне, словно ее собственная болезнь была недостаточным поводом для волнений.

Но вдруг сразу после побега меня бы схватил Гейб, исполнив обещание вернуться за мной? Тогда я бы точно не увидела ни маму, ни папу, ни Брэндона. Меня бы насильно вернули в кошмарную лесную лачугу. Итак, что было хуже — дом ужасов с психопатом или поместье на пляже с чудаком? Мысленно я вернулась в лес и вспомнила, как Гейб насиловал меня в задницу. Я плакала и умоляла его остановиться, но он все равно взял меня. А потом засунул в меня овощ. Гейб унижал и брал меня способами, о существовании которых я не подозревала прежде.

В то время как Вар просил не прикасаться к нему. Пребывание с ним начало казаться мне всего лишь пляжным отдыхом со странностями.

— Раз уж ты, кажется, разбрасываешься деньгами, у меня предложение, — осторожно начала я, обдумывая слова. — Я пообещаю не сбегать. Но моя мама…больна.

При упоминании маминой болезни Вар нахмурился и скрестил руки на своей широкой груди. В сияющем лунном свете его каштановые волосы жутковато блестели. Но Вар не казался мне страшным. Скорее, красивым, даже неземным.

— Чем? У нее инфекционное заболевание? Ты тоже болеешь? Оно заразно?

— Нет, у нее отказывает печень, — расстроено покачала я головой. — Она в списке на пересадку, но на данный момент прогнозы неутешительные.

Подняв глаза к небу, Вар вздохнул. Казалось, история моей матери его огорчила. Резко понурив плечи, он отстраненно и печально посмотрел на океан. Конечно же, здесь крылась своя история. Я решила позже расспросить Вара о его собственной матери.

— И чего ты хочешь?

— Ну, у тебя есть деньги…много, — учитывая внезапную смену его настроения, теперь мне было страшно даже спрашивать. — Вдруг ты мог бы… — заикнулась я, чувствуя себя нелепо. Мне было ненавистно скатываться к попрошайничеству. — Может, ты дашь мне немного в обмен на мое послушание, чтобы я подкупила врача или семью донора. Мы с тобой оба знаем, что я никогда не увижу денег, которые ты заплатил за меня, — сказала я. Также у Вара были средства и возможности защитить меня от Гейба. А еще он мог помочь моей маме. Я могла постараться, пока не получу все необходимое для ее спасения. И затем сбежать.

— По рукам. Условия обсудим утром за завтраком. Пожалуйста, не считай себя в моем доме пленницей. Он итак уже стал для меня тюрьмой. Я не позволю ему держать в своих железных тисках еще и тебя.

— Ты о чем? — округлила я глаза, не поняв его загадки.

— Пойдем, — грубовато велел Вар, проигнорировав мой вопрос и поставив точку в переговорах. — Мне нужно правильно дышать.

Я покорно следовала за ним, пока он открывал дверь и набирал несколько цифр, отключая сигнализацию. Я пыталась подсмотреть код, но Вар слишком быстро жал на кнопки, наполовину заслонив клавиатуру собой.

Включилось освещение, и как только мы вошли внутрь, он сразу же запер двери. Раздалось два звуковых сигнала, и мы оказались заперты в доме. К слову о том, чтобы не чувствовать себя пленницей…

Вздохнув, я осмотрела свою тюрьму. Стены были белыми. Без картин. Минимум мебели. Насколько я видела, нигде не было ни декора, ни книг. В конце короткого коридора виднелась кухня открытой планировки с белыми столешницами, плиточной облицовкой, соответствующими шкафчиками и приборами из нержавеющей стали. Гостиная была обставлена скудно — простой белый диван, софа, кресло и стол. В стену над камином был встроен плоский телевизор.

Все абсолютно белое.

Стерильное.

И голое.

Словно здесь жили лишь призраки.

— Ого, — выдохнула я, — твой дом невероятный, — и я не соврала. Он был невероятно странным.

— Мне очень жаль, но прежде чем ты сможешь устроиться удобнее, Эдисон тщательно тебя помоет. Встретимся в гостиной через час. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Вар ушел, не оборачиваясь, оставив меня с Эдисоном.

— Пойдем, ангелочек, покажу тебе твою комнату, — позвал старик, пойдя в противоположную сторону. — Уоррен неплохой парень, если узнать его поближе. Но, пожалуйста, соблюдай его правила. Он итак едва держится. Ты можешь сломить его, а я слишком о нем забочусь, чтобы это допустить.

— Хорошо, — добавить было нечего, и я последовала за Эдисоном в еще одну стерильную комнату. Однако в ней все-таки был некоторый декор. Словно Вар действительно позаботился, чтобы оказать своей пленнице теплый прием.

— Вар хочет, чтобы я помыл тебя. Надеется, что я тебя обеззаражу, Бейли, — нахмурившись, старик стянул с себя маску. — Но мы с тобой оба знаем, что все микробы только у него в голове. Я посижу на кровати и подожду, пока ты не помоешься сама. Если Вар спросит, я вымыл тебя от макушки до пят, вытер досуха. На тумбочке тебя ждет свернутый халат. Вар хотел бы, чтобы также ты подвязала волосы. И убедись, что хорошенько их вытерла. Он сойдет с ума, если по всему дому с них будет капать вода.

Я поспешила в ванную. Пускай дом был аккуратным, новым и роскошным, но являл собой причудливую версию ада. Могла ли я остаться здесь?

Из зеркала на меня смотрели мамины голубые глаза. Чем старше я становилась, тем больше напоминала ее. Но в то время как мои глаза блестели и сияли, мамины тускнели с каждой минутой. Сняв респиратор, я осмотрела свои губы. Они немного пересохли, и я понадеялась, что Вар даст мне бальзам.

Я могла остаться здесь. Была обязана ради мамы. Вар показался мне человеком слова. Я должна была поверить, что он вышлет моим родителям деньги.

Сорок восемь минут спустя я выключила найденный в ванной фен и собрала волосы в аккуратный хвост, как меня и просили. С зачесанными волосами и без туши на ресницах я выглядела моложе и невиннее своих почти восемнадцати лет. В моих широко распахнутых глазах блестели страх, решимость и воспаленная ненависть к Гейбу, текшая по самим венам.

Он был во всем виноват.

Из размышлений меня вырвал тихий, но настойчивый стук в дверь.

— Вар сойдет с ума, если ты вскоре не появишься. К нему лучше приходить минута в минуту. Не слишком рано, но и, конечно, не опаздывать, — пояснил мне Эдисон через дверь.

Накинув белый плюшевый халат, я подвязала его поясом. Он был мягким, теплым и окутывал меня притягательным облаком. Приятные перемены после того, как последние две недели я проходила голой.

Повернув ручку, я открыла дверь и вышла к Эдисону. Для него забота о Варе была больше, чем просто работой. По непонятной причине старик, кажется, любил его.

— Покажите мне дорогу.

Я босиком прошла за ним в столовую. Перед стеклянным столом стоял Вар, склонившись над двумя тарелками. Я не могла отвести глаз от прекрасного мужчины. Без маски я смогла оценить каждую угловатость его лица и плавную черту. Темные брови, соответствовавшие небольшой щетине на щеках. Полные розовые губы шевелились и подрагивали, пока Вар говорил сам с собой. У него был волевой нос и челюсть, но, несмотря на костную структуру, его лицо не казалось злым.

Доброта.

Неподкупность.

Бесхитростность.

Оторванность от жизни.

Может, Вару и было двадцать восемь, но с моего ракурса он выглядел почти шестнадцатилетним.

Я уже собиралась его поприветствовать, когда Эдисон положил руку мне на плечо и остановил меня. Потом он руку убрал, но я осталась на месте и просто наблюдала.

Сведя брови, Вар взял щипцы и, осторожно подцепив лист салата из одной тарелки, переложил в другую. Потом снова. Пару минут он рассматривал их и оценивал. Наблюдая за ним, я не осмеливалась издать и звука. Мне было интересно узнать, как Вар поступит дальше.

Что он вообще делал?

Осторожно зажав еще один лист, он и его переложил в другую тарелку. После чего опять внимательно изучил обе, выискивая, с чем еще поколдовать.

Отвлекшись от тарелок, я оценила внешность Вара. На нем была простая серая футболка, облегавшая точеный торс, который — как я и подметила — ранее в машине был скрыт костюмом. Пока Вар выравнивал содержимое двух тарелок, его бицепсы бугрились от малейшего движения. Кожа его рук была чистой и гладкой. Джинсы, подобранные идеально по размеру, облегали бедра, стопы были босыми.

Решив, что с меня хватит приготовлений, я решила объявить о своем присутствии.

— Привет.

— Бэй, — Вар вскинул на меня взгляд, и на миг его темно-синие глаза блеснули счастьем. Он произнес мое имя своим низким голосом с таким благоговением, что по моей спине пробежали мурашки, и я улыбнулась.

— Вар.

Эдисон позади меня прочистил горло.

— Если вам больше ничего не нужно, я поеду домой, — сообщил он и, шаркая, пошел прочь. — Ты же знаешь, Дороти волнуется, если я задерживаюсь.

Глядя старику вслед, Вар повернул голову, отчего стало видно грубый шрам от его виска до подбородка. Широкий и выпуклый. Должно быть, получить его было болезненно. Как только Эдисон ушел, Вар включил сигнализацию через клавиатуру возле французских дверей у кухонного стола, из которых открывался вид на океан.

Тут же снова сосредоточившись на мне, он вернулся к тарелкам.

— Присаживайся. Я приготовил нам салат.

Я шагнула к столу, но при виде нарезанного огурца по моему горлу поднялась желчь. На меня нахлынули воспоминания о Гейбе.

У меня перехватило дыхание, едва я вспомнила, как я оцепенела от ужаса, когда внутри меня застрял ледяной овощ. Как мне пришлось его выталкивать из себя. Ужас и унижение от того, что Гейб сидел у меня между ног и вытаскивал эту гадость. Вздрогнув, я попыталась отогнать тошнотворное воспоминание.

— Нет, — задыхаясь, отказалась я. — Я не могу это есть, — крепко зажмурившись, я оперлась руками на спинку стула.

— Тебе не нравится салат?

— Я…то есть, нет. Дело не в нем, — покачала я головой, закусив нижнюю губу и подняв слезящиеся глаза. — Гейб. Он делал со мной омерзительные вещи огурцом.

— Но это же еда, — побледнел Вар, и у него дико затряслись руки. — Ты не…как можно…я не понимаю, — но тогда его глаза округлились от ужаса. — Он не мог.

— Мог, — кивнула я, сглотнув.

Сердито фыркнув, Вар схватил обе тарелки и промчался мимо меня. Вместо того чтобы выбросить содержимое, он выкинул их в мусорное ведро прямо с вилками. Затем Вар направился к раковине, на краю которой стояло три бутылки. Зачарованная, я бесстыдно наблюдала, как Вар добрых пять минут тер руки всеми тремя мылами. Воспользовавшись полотенцем, он лишь тогда повернулся ко мне. Кожа его кистей была ярко-красной. Вар на миг впился в меня взглядом, после чего крепко зажмурился.

— Я больше никогда не смогу есть огурцы.

— Это у нас общее, — горько рассмеялась я.

— Гм, — Вар снова открыл глаза, — есть ли еще какие-то продукты… он…

— Нет, — перебила я его, качая головой. — Может, вместо салата закажем пиццу или типа того?

— Ты хоть представляешь, как отвратительны рестораны? — поежился Вар от моих слов. — Сотрудники не моют руки. Нельзя быть уверенным, что они обрабатывают еду при нужной температуре. Они добавляют мясо!

— Хорошо… — уставилась я на него. — Что ты предлагаешь?

Он начал вышагивать. Пять шагов до раковины — четких и размеренных — потом столько же до меня и стола. Еще пять. Четких и размеренных. У меня чесались руки потянуться и остановить его. Но, хоть я и знала Вара всего пару часов, подозревала, что вмешательством лишь доведу его до срыва.

Бормоча себе под нос, он вцепился в свои волосы. С каждым движением мышцы его спины напрягались и подрагивали.

— Я могу приготовить спагетти с тыквой и красным соусом… — прошептал Вар, но тут же выругался. — Черт! Нет, тыква слишком похожа на огурец. Никаких баклажанов. Никакой моркови. Никакой тыквы. Никаких цуккини. Черт возьми!

— Я съем все, что ты предложишь, — рассмеялась я, чтобы прервать его срыв. — Если хочешь, давай поедим салат без огурцов. Все остальное меня устроит. Честное слово. Пожалуйста, я не ела с самого утра.

— Хорошо, садись, — на лице Вара появилась решимость. — Я приготовлю тебе что-нибудь вкусное и безобидное, — казалось, его тревожность испарилась. Кем, черт возьми, был этот парень?

Проигнорировав его указания, я не стала садиться и, прислонившись к стойке, наблюдала, как этот сложный человек возился, готовя нам ужин. Помидоры он нарезал на идеальные дольки одинаковой толщины. Прежде чем опустить нож, Вар отмерял каждую. Все время он что-то бормотал себе под нос. В тишине дома я наконец-то поняла, что делал Вар. Он считал. Все.

Листья салата.

Кусочки помидора.

Кольца лука.

Горсти гренок.

Прошедшие секунды.

Наши вдохи.

Я хотела вмешаться и сказать, что такому великану нужна порция побольше, но промолчала. Я понимала, что ему было необходимо все выровнять. Он нуждался в ритуалах, чтобы мыслить здраво.

Закончив нарезать салат — уже без огурцов — Вар взял мерный стаканчик и налил нам на тарелки одинаковое количество домашнего соуса. Потом он приступил к мытью посуды, использованной при приготовлении. Еще десять минут Вар мыл и вытирал ножи. Я умирала от голода, но не осмеливалась прерывать процесс, казалось, отточенный до автоматизма.

Интересно, давно ли Вар стал таким?

И еще интереснее, почему?

Я не могла не гадать, что он сказал бы о погребе, куда меня бросили после похищения. И о том, что Гейб изнасиловал меня в лесу.

Было бы Вару дело?

Захотел бы он защитить меня?

Я знала, что не останусь с ним навечно, но определенно могла пробыть здесь достаточно, чтобы достать денег для мамы. Несмотря на странные привычки Вара, в его доме мне было гораздо безопаснее, чем с Гейбом. По крайней мере, теперь меня не принуждали к развращенным актам, от которых я только что сбежала.

— Прости, что так долго, — фыркнул Вар, вырвав меня из раздумий. — У меня есть некоторые проблемы.

Когда мы заняли свои места, я улыбнулась ему. Салаты были идеальными…даже слишком.

— Выглядит потрясающе. Спасибо.

Кивнув, Вар принялся нарезать овощи на маленькие кусочки. Я же проголодалась, и мне не хватило терпения на манеры. Поэтому я просто набросилась на пищу. Желание лизнуть тарелку после трапезы было сильным, но судорожный вздох отвлек меня от оставшихся кусочков.

Черты красивого мужского лица исказились от предельного отвращения.

— Ты ешь, как голодная собака, — прошипел Вар, едва сдержав рвотный позыв. — Плохое сравнение.

— Похоже, о том, чтобы облизать тарелку, не может быть и речи, — ухмыльнулась я, закатив глаза.

Еще никогда в жизни я не видела, чтобы человек так быстро бегал.

Глава 11

Вар

Ровно три минуты каждый день.

Вот сколько времени мне требовалось, чтобы принять душ.

Ни на двенадцать секунд меньше, ни на сорок пять секунд дольше.

Всегда три минуты.

Я знал, потому что считал. Каждую секунду. Каждую минуту. Каждый вдох. Среднестатистический взрослый человек делает от двенадцати до восемнадцати вдохов в минуту. Я же делал двадцать два. Всегда. Никаких изменений. Итак, за одно купание я вдыхал шестьдесят шесть раз.

Натягивая брюки, я гадал, сколько вдохов делала Бейли в душе. Невозможно было подвести их под статистику — от расстройства или страха она дышала учащенно, но в минуты покоя ничем не отличалась от меня. И подсчитать ее выдохи за одной купание было огромной неразрешимой проблемой. Вдруг она мылась десять минут? Или сорок?

Я уже собрался рассмотреть несколько различных вариантов, но остановился и просто представил Бейли в душе. Один лишь образ того, как капли стекали по ее гладкому бледному лбу и намачивали темные ресницы, уже завораживал. Светлые волосы потемнели от влаги и плавно струились по спине. Улыбка, благодаря которой становились видны белоснежные зубы и душевная доброта.

Улыбаясь, Бейли дышала медленней. Возможно, тринадцать или четырнадцать вдохов в минуту. Но переменная, все еще вызывавшая у меня сомнения — продолжительность купания. Я решил попросить Бейли засечь время.

Посмотрев на себя в настенное ростовое зеркало, я нахмурился. Прошло больше десяти лет с тех пор, как я стал человеком, которого и сам не знал. С тех пор как…ну, теперь я был им.

Но я ненавидел даже дышать с ним одним проклятым воздухом.

Все двадцать два вдоха в минуту.

Сегодня я надел строгие брюки цвета угля, черные классические туфли и светло-голубую классическую рубашку, цветом практически идеально сочетавшуюся с глазами Бейли. Я постарался и заказал в интернете три рубашки схожих оттенков, чтобы потом выбрать идеальное совпадение. Если бы не подошла ни одна из них, я планировал позвонить производителю и сделать индивидуальный заказ.

Обычно дома я носил галстук, покорно завязывая его, как научил папа, когда мне было десять. Иногда мне хотелось, чтобы узел превратился в петлю и задушил меня. Я гадал, сколько вдохов успею сделать, прежде чем прекратится подача кислорода. Три? Четыре? Двадцать? Я не знал ответа, но не мог выбросить вопрос из головы.

Наряду с миллионом других безудержных мыслей, управлявших моей проклятой жизнью.

— К черту, — с вызовом отрезал я. Таков уж был я, пытавшийся выжить в битве с самим собой. Время от времени мое истинное «я» побеждало, пускай даже на мгновение.

Бросив черный галстук на кровать, я вышел из комнаты. Только я добрался до двери, как попятился и вернулся к нему. Аккуратно свернув галстук — и лишь со второй попытки добившись удовлетворительного результата — я положил его обратно в ящик, где ему было самое место. Мое дыхание немного участилось, и я расстегнул пару верхних пуговиц, чтобы стало легче дышать.

На протяжении многих лет каждый мой день начинался с утреннего ритуала. Душ. Одевание. Завтрак. Работа. Но сегодня, помимо отказа от галстука, мне хотелось вырваться из обыденности и посмотреть, где спала Бейли. Прошлой ночью она ела, как свинка, и я по-детски сбежал в раздражении. Человечная сторона моей личности сожалела, что Бейли оголодала и была вынуждена буквально заглатывать пищу. Но монстр, контролировавший каждую мою мысль, испытал отвращение. Не испугайся я того, что желудочная кислота сделает с моими зубами, спрятался бы в своей уборной, засунул палец себе в горло и опорожнил пищевод.

Также я понятия не имел, чем занималась Бейли после моего ухода.

Трогала все поверхности в доме? Я мысленно сделал заметку попросить свою горничную Грету стерилизовать все помещения. Она ненавидела, когда я перегибал палку, но быстро успокоилась, стило мне в такие дни начать утраивать ей зарплату. Мой разум требовал каталогизировать предметы, к которым могла прикасаться Бейли, однако я отринул навязчивые мысли и вышел в коридор. Меня шокировало обнаружить ее устроившейся на диване и протягивавшей мне чашку кофе.

— Диван белый! — прошипел я вместо приветствия, мгновенно возненавидев себя за свои слова.

Подув на кружку, Бейли посмотрела на меня, выгнув идеальную бровь.

— Знаю, что я подросток и все такое, — саркастично пробормотала она, — но не малыш. Я не пролью кофе. И с добрым утром, между прочим.

И снова Бейли бросила мне в лицо свой возраст, заставив почувствовать себя еще большим ублюдком, чем я уже был.

— И тебе доброе, — ответил я грубо, но уже менее сердито. — Хорошо спала?

— Честно говоря, лучше, чем за последние две недели, — вздохнула она, нахмурившись. — С Гейбом мне не удавалось отдохнуть.

Я провел рукой по волосам. Прошлой ночью я ворочался, размышляя о том, что этот мужчина сделал с Бейли. При упоминании огурца мне стало противно. И не потому, что мы говорили об овоще, а потому, что Бейли причинили боль. Я мог быть больным на голову, но не девственником и знал о женской анатомии. До того как на меня рухнул мир, я любил заниматься сексом.

Если говорить по-настоящему честно и не заострять внимание на грязных аспектах, я, мать вашу, по нему скучал.

Но затем мою голову заражали образы обмена телесными жидкостями, которыми один человек пачкал другого, и так далее, тому подобное. Я даже не мог посмотреть порно, чтобы не закричать.

— Что он делал? — я не хотел знать подробностей, но ведь поэтому и купил Бейли. Чтобы занимала мое время. Составляла мне компанию. Говорила со мной.

Поставив кружку на журнальный столик, Бейли встала ко мне спиной, глядя из окна на океан. На миг я забеспокоился, останется ли на деревянной столешнице мокрый кружок от дна кружки. Но когда Бейли потянулась, закинув руки за голову, мои мысли потускнели.

Белый халат на ней задрался, вознаградив меня видом бедер чуть ниже ее ягодиц. Она опустила руки, и он снова покрыл почти все ее тело. У меня чесались пальцы приподнять его и открыть для себя идеальную кожу.

Я хотел прикоснуться к ней.

И эта мысль тревожила.

Я не хотел никого трогать. Больше никогда в жизни.

— А чего он не делал? — пробормотала Бейли, потянувшись к стеклу. Я перепугался, что она дотронется до него кончиками пальцев и испачкает кристально чистую поверхность. Я стиснул зубы, но прикусил язык. Меня отвлекло отчаяние в голосе Бейли, и мне не терпелось узнать о ней больше. — После похищения Гейб отвез меня в какую-то отдаленную хижину. На несколько дней запер меня в своем подвале. Заставил выбраться самой, только чтобы ударить и привязать к кровати.

От рыданий у нее перехватило горло, и она понурила плечи. Я сделал к ней один, два, три, четыре шага. Запоздало заметив, что уже потянулся утешить Бейли, я отдернул руку.

— Что было дальше?

— Что было дальше, сбивает с толку. В том смысле, что у меня есть парень, и я его очень люблю, — прошептала Бейли, скрестив руки на груди. Она так и не повернулась, и я гадал, уж не трудно ли ей было рассказывать такое мне в лицо. — Но Гейб был нашим соседом. Я годами ему доверяла. На самом деле, в детстве я была даже в него влюблена.

— Он причинил тебе боль?

Повернувшись, Бейли посмотрела на меня, словно я задал ей самый нелепый вопрос, особенно после ее вчерашнего признания об огурце. От напряжения у меня натянулись жилы на горле, и я ждал, когда она уже испортит мое незапятнанное стекло. Но Бейли лишь опустила руку, оставив кристально чистое совершенство нетронутым.

— Гейб доводил меня до оргазмов. До многих. Я не хотела их, Вар, но удовольствие получала. Я не управляла своим телом, за что себя ненавижу.

Я сделал еще шаг к ней. Сладкий аромат Бейли не отравлял. Он настолько меня пьянил, что моя голова шла кругом. Мне нравился этот запах. Нравилось, как он наполнял мои легкие и очищал меня.

— Ты не виновата.

— Потом он лишил меня девственности, — всхлипнула Бейли. — Было очень больно, но затем…

— Тебе понравилось?

— Мне…мне…понравилось, — раздался ее всхлип. — Я предала своего парня, получив удовольствие от того, как Гейб со мной настоял на своем. Он изначально собирался продать меня. После постоянного секса я почему-то надеялась, что Гейб оставит меня себе. Что мы не уедем из его хижины, и все обойдется, — Бейли глубоко выдохнула, и окно перед ней затуманилось. С ужасом и восхищением я наблюдал, как она нарисовала сердце и в нем букву «Б».

Мои расстройства рвались наружу, но их пересилило странное желание, чтобы Бейли продолжила. По мере того как запотевшее стекло прояснялось, символы на нем становились едва различимы. Они добавляли тепла в мое до нелепости холодное жилое пространство. С тревогой я обнаружил, что мне понравилось.

— Что было потом? — призвал я Бейли, стараясь не зацикливаться на ее рисунках.

— Однажды…Гейб приказал мне бежать, и когда я послушалась, поймал меня. Той ночью в холодном лесу он меня изнасиловал. Лишил еще одной девственности.

Раздавшийся рык испугал нас обоих, и Бейли повернулась ко мне. Сразу стало ясно, что защитное рычание исходило от меня. Вот дерьмо. В иное время я бы слетел с катушек от разговоров об анальном сексе, как бы сильно ни интересовался им в подростковом возрасте, но сейчас мог думать лишь о том, чтобы выбить дерьмо из Гейба.

Посмотрев на меня с печалью, Бейли сделала шажок ко мне, но не прикасалась. Нас разделял всего шестьдесят один сантиметр. Я не был ни с кем так близок по своей доброй воле с тех пор, как расстался со своей школьной пассией. На несколько кратких мгновений в присутствии разбитой девушки я почувствовал себя сильным. Почувствовал себя нормальным.

— А огурец… — горько прошептала Бейли,и я поежился. — Гейб засунул его мне во влагалище, пока сам брал сзади. Иногда мужчины захотят использовать тебя вместе, ты должна быть готова, как сказал он.

Я испугался, что моя голова вот-вот взорвется от ярости. Одна-единственная прядь светлых волос выпала из хвоста Бейли, и у меня чесались пальцы ее откинуть. Не потому, что она была там не к месту. Просто я хотел лучше видеть лицо Бейли. Хотел ее утешить.

Но я, чтоб меня, не мог.

— Я никогда не причиню тебе подобной боли, — прорычал я свое обещание, сжав руку в кулак. — Бэй, Гейб кажется мне невменяемым.

На ее глаза навернулись слезы, и я подался к ней. Я хотел прочувствовать ее присутствие. Пускай мы не соприкасались, но я физически реагировал на ее близость. У меня по коже пробежали мурашки. Волоски на руках встали дыбом, словно через Бейли проходил какой-то магнитный ток, притягивавший мое тело.

Семнадцать.

Сглотнув, я поверх ее головы посмотрел на океан. Он был красив — редкое явление, к которому я не допускал свою одержимость и не начинал размышлять о множестве населявших его существ и организмов.

Вместо них я думал о ней.

О своей матери.

О том, как ее темные локоны развевались на ветру, когда я гонялся за волнами. Время от времени она заставляла меня выходить из воды и, взъерошив мои волосы, целовала в лоб. Иногда мама давала мне песочное печенье, чтобы поддержать мои силы для дальнейших игр.

Я не позволял своему психическому недугу разрушить воспоминания о ней. Они остались нетронутыми, несмотря на непрерывно бушевавший во мне шторм ненависти и отчаяния. Он всегда угрожал навредить. Но каким бы испорченным ни был мой разум, я всегда мог мысленно вернуться к маме и к нашим дням на пляже.

Один из немногих способов успокоиться.

И теперь…

Я нашел еще один.

На меня смотрели великолепные голубые глаза, блестевшие от слез. Бейли был так красива, что на миг я чуть не забыл обо всем и не поцеловал ее.

Чуть не забыл о микробах.

О числах.

О вероятностях.

О крови.

Чуть не утонул в исключительном отвлечении.

На этот раз вместо моих страданий меня сдержала реальность, и я вытолкнул изо рта слова, сожалея, что у меня не хватило мужества сказать правду.

— Ты еще ребенок. В отличие от Гейба, я не причиню тебе вреда. Клянусь могилой своей матери.

— Вар, я не ребенок, — несмотря на скатившуюся по щеке слезу, Бейли вызывающе подняла голову. — Двадцатого числа следующего месяца мне исполнится восемнадцать. К тому же после всего, что со мной произошло, я больше не невинна. Я женщина на сто процентов.

Сорок восемь дней.

Шесть воскресений. Шесть понедельников. Семь вторников. Семь сред. Семь четвергов. Семь пятниц. Семь суббот.

Восемнадцать.

— Меня не волнует, что тебе будет восемнадцать, Бэй. Я никогда не прикоснусь к тебе без твоего разрешения.

— Но прикоснешься, если я попрошу? — она приоткрыла рот и широко распахнула глаза.

Конечно, мои слова сбили ее с толку после того, как накануне я вопиющим образом продемонстрировал свои отклонения. Черт возьми, даже меня самого мои слова сбивали с толку.

— Возможно, после твоего дня рождения.

На ее губах заиграла легкая улыбка, запутавшая меня еще больше. Как Бейли могла радоваться моему ответу? Я был ничем не лучше ублюдка, который ее похитил. В том отношении, что я буквально ее купил.

— Давай поговорим о твоей семье, — грубо начал я, прежде чем отойти от нее. Мой взгляд скользнул по стеклу, и я напрягся, снова увидев букву «Б». Но моя напряженность не была похожа ни на одну другую из всех, терзавших меня прежде. Она казалась почти собственнической.

— Мы можем перевести моим родителям немного денег и, например, отправить письмо, в котором скажем, что я сбежала с тобой, — прерывисто выдохнула Бейли. — Они будут верить в историю достаточно долго, чтобы вылечить маму. Хотя я знаю папу. Он не остановится, пока не найдет меня.

Я тут же встревожился. Меня приводила в бешенство мысль, что в мой дом поникнут люди и попытаются забрать Бейли. Она была первым осколком счастья в проклятом мире, где я прожил более десяти лет. Я не мог позволить им отнять ее у меня.

— Но проблема не в папе. А в Гейбе. Он обещал вернуться за мной. На самом деле я бы не забывала, что он преследует нас прямо сейчас, — Бейли задрожала, и я захотел обнять ее. — Он как бы одержим мной.

«И я как бы одержим тобой»

— Гейб больше никогда к тебе не притронется, — начал раздражаться я, сжав кулаки. — Я убью этого ублюдка, даже если он просто шагнет на мою территорию, — по правде говоря, не совсем. Следовало отметить, что меня начинало тошнить, едва я представлял кровь по всему дому. Хотя, если речь шла о защите Бейли, без крови могло не обойтись. Вот тогда Грета действительно меня возненавидела бы. — Я позвоню своему адвокату и договорюсь, чтобы он перечислил твоим родителями деньги, которые никто не отследит. Тебе нужно назвать мне имена и адрес. Я прослежу, чтобы они получили перевод.

Бейли кивнула, но нахмурилась.

— А как я скажу им, что со мной все в порядке?

Легко.

Я же был компьютерным гением.

Я планировал пропустить электронное письмо через такое количество зашифрованных серверов, что никто никогда не узнает, откуда оно пришло.

— Я дам тебе компьютер с электронной почтой, если пообещаешь никому не выдавать свое местонахождение.

— Обещаю. Но, Вар, Гейб знает твое имя. Он не дурак.

— Но не фамилию, — я разочарованно провел пальцами по волосам. — Мои данные есть только у аукциониста. Я никому не позволю тебя забрать.

Бейли закусила губу и не казалась убежденной. Мне хотелось потянуться и высвободить ее полную губу из тисков зубов. Провести по ней языком и успокоить боль, которую Бейли сама себе причинила из-за своей нервозности.

Член затвердел в моих штанах, и я чуть не подскочил от гребаной радости.

— Пойдем, — проворчал я, не показывая восторга, побежавшего по моим венам. За несколько мгновений с Бейли я почувствовал себя свободнее, чем когда-либо прежде. — Давай позавтракаем и приступим.

Глава 12

Бейли

Долгий день. Невкусная еда. Усталость. И на мне все еще был нелепый халат. Тем не менее, мы продуктивно провели время. Когда я предоставила всю необходимую информацию, Вар написал по электронной почте своему адвокату и дал инструкции, как отправить деньги, чтобы они казались пожертвованием от анонимного благотворителя. Также он заказал мне через интернет одежду. Садясь за компьютер, Вар будто становился с ним единым целым. Казалось, стоило ему с головой уйти в поставленную задачу и поиск решения, как все его тревоги отходили на второй план.

Пока Вар работал в своем кабинете, я сидела в его уютном кресле. Он постукивал пальцами по клавиатуре, и на мониторе танцевали коды. Поначалу они меня гипнотизировали, но мое тело было истощено после тяжелых недель, и вскоре я заснула. Проснулась я уже в одиночестве, но Вар накрыл меня одеялом. Добрый жест не остался незамеченным.

Не отличавшийся от всего остального дома, кабинет был голым. Без декора. Без ковров. Без штор. Только самая необходимая мебель и техника. Здесь стоял простой шкаф для хранения документов, которые — я не сомневалась — были сложены тщательно и аккуратно. На столе стояла одна фотография в рамке, казавшаяся неуместной в пустой комнате.

В то время как Вар работал, меня она не интересовала, но теперь, проснувшись одна, я захотел взглянуть на нее. Рамка была простой и черной — ни пылинки, ни отпечатка пальца на стекле.

На снимке радостно улыбался маленький мальчик с копной каштановых волос и ярко-голубыми глазами. Позади него с такими же улыбками стояли его родители. За их спинами — океан. Сцена счастья.

Как же милый малыш — конечно, Вар в детстве — превратился в тревожного мужчину, испуганного жизнью?

Фотография напомнила мне о собственной семье, и при мысли о ней на мои глаза навернулись слезы. Поставив фотографию на место, я тыльной стороной ладони смахнула горячие капли со щек. Наверняка папа и мама сходили с ума от страха за меня. Скорее всего, обо мне уже говорили по всем каналам. Боже, как же я соскучилась по дому.

— Все хорошо? — раздался позади меня хриплый голос, в котором сквозила тревога.

Вовсе нет.

Все было ужасно.

— Я соскучилась по своей семье, — всхлипнула я, пожав плечами.

Вар резко выдохнул, и я обернулась посмотреть на него. Сегодня он был особенно красив и почти расслаблен. После вчерашнего вечера я думала, что мне придется двадцать четыре часа в сутки иметь дело с нервным гермофобом. Но сегодня утром Вар казался мне более человечным. Словно пытался выбраться из своего пузыря, даже если по миллиметру.

— Эдисон привез тебе новую выстиранную одежду, — тихо начал он. — Она ждет тебя в твоей комнате. Наверное, тебе не терпится снять халат.

— Спасибо, — кивнула я, заставив себя улыбнуться. — Когда я смогу связаться с родителями?

Вар стиснул зубы, напряженностью в глазах не уступая мне. Каждый из нас по-своему пытался справиться с отвратительной ситуацией.

— Я создал для тебя учетную запись. Для твоей же безопасности я буду читать все письма перед отправкой. Также я буду читать ответы твоих родителей.

Он сказал «письма» и «ответы».

Изначально я думала, что отправлю одно электронное письмо и сообщу, что со мной все хорошо. Но теперь… в моей груди расцвела надежда.

— Могу я написать им прямо сейчас? — каждый произнесенный мною слог выдавал волнение.

— Почему бы тебе сначала не одеться, и тогда мы приступим. Также адвокат заверил меня, что первый перевод был совершен.

— Первый? — усомнилась я.

— Я не хочу отправлять все и сразу. Страховка, если тебе угодно. Я послал часть суммы первым переводом. Если отдам сразу все, в чем они нуждаются, у тебя не будет стимула оставаться со мной, — Вар говорил натянуто, нахмурив брови.

Он владел миллионами, но решил посылать понемногу. Возможно, по итогу Вар был не лучше Гейба. Во мне вспыхнула ярость, и я сжала кулаки.

— Я обещала тебе остаться, а ты обещал мне деньги взамен. Вар, они нужны моей маме. Она умирает, — напомнила я, гневно глядя на него.

Вздрогнув от моего тона, Вар опустил голову. Он шевелил губами, произнося слова, числа или еще какую-то ерунду — черт знает. Запустив обе руки в волосы, он схватился за них, словно мог вырвать ответы из головы. Мне было почти жаль его из-за внутренней битвы. Но она ничего не меняла, раз уж Вар все равно усложнил мне задачу.

— Неважно, — фыркнула я, чуть ли не оттолкнув его с пути. Ему повезло, что я умела держать себя в руках и сострадать другим людям, даже если они были больными. Вар, вероятно, упал бы в обморок, прикоснись я к нему. Как бы я на него не злилась, но не была жестокой.

Приблизившись так, что почти соприкоснулась с ним грудью, я ожидала, что он отшатнется или прошипит мне держаться от него подальше. Но Вар лишь безумно посмотрел на меня. Я утонула в его интенсивном взгляде, и моя ярость быстро рассеялась. Прикрыв веки, Вар наклонился и, остановившись в паре сантиметров от моей щеки, вдохнул. Вблизи я почувствовала, что от него пахло мылом.

— Под халатом ты голая, из-за чего я схожу с ума уже на новом уровне, где ничего не смыслю и не могу сориентироваться, — прошептал Вар мне в волосы, щекоча меня выдохами. — В твоих интересах сначала найти одежду и только потом продолжать разговор.

— Почему ты сходишь с ума? — его слова крутились в моей голове, и у меня подгибались колени. Я не могла не подталкивать Вара. Мне было любопытно, что именно нарушает его неизменно упорядоченную жизнь.

— Потому что, — простонал Вар, и по его массивному телу пробежала дрожь. — Я хочу к тебе прикоснуться.

— Под халатом?

— Да, — от его дыхания по моей шее пробежали мурашки.

— Отправь моим родителям всю необходимую сумму и можешь прикасаться ко мне, сколько угодно, — прошептала я. Неужели я только что торговала собой, чтобы получить больше денег? Я была нездорова.

— Бейли, переоденься, — собственнически прорычал Вар, как и ранее утром, после чего, к моему ужасу, отшатнулся.

Я ушла прочь, раздраженная его прямым отказом. Лишь спрятавшись в своей комнате, я снова расплакалась. Гейб подготовил меня к сексуальному насилию и боли. Но не к человеку вроде Вара. Он сбивал меня с толку, и в его присутствии мне сложно было ориентироваться.

К счастью, одежда в комоде была простой и удобной. Почему-то я ожидала найти там деловые костюмы. Что-нибудь скромное и консервативное. Вещи, соответствующие сдержанному профессиональному стилю Вара. Но вместо костюмов я нашла в ящике несколько джинсов, аккуратно сложенных рядом со штанами для йоги. В другом ящике лежало много футболок. Еще я нашла носки, лифчики и нижнее белье. Самое простое.

Ничего особенного.

Ничего сексуального.

Нормальное.

И я не могла быть довольнее.

В платяном шкафу меня ждало несколько вещей милее, включая пару платьев, но по-прежнему никакой обуви. Почему Вар не дал мне обуться? Захлопнув шкаф, я фыркнула и бросилась обратно к комоду. Конечно, Вар предпочел бы платье, но после его откровенной демонстрации самоконтроля я хотела одеться как можно непривлекательней. С этим намерением я выбрала приталенные джинсы и розовую футболку с V — вырезом. Сдернув с волос резинку, я заплела свободную косу и закинула ее на плечо.

Когда я вышла, на кухне витал восхитительный аромат. Оказалось, в духовке уже что-то запекалось. Я и не подозревала, что Вар знал о существовании вкусной еды.

— Вегетарианская лазанья по-гречески, — донесся из коридора низкий голос.

Отведя взгляд от кухни, я увидела в нескольких шагах от меня Вара. Теперь его темные волосы были слегка растрепаны, словно он водил по ним пальцами. Вар расстегнул рубашку, под которой оказалась облегающая нижняя майка. Также он закатал голубые рукава, обнажив красивые предплечья, и стоял, засунув руки в карманы брюк. Выражение его лица было не менее диким, чем прежде, и я с изумлением почувствовала, как от возбуждения по моей спине пробежала дрожь.

Вчера Вар сходил с ума.

Сегодня он сводил с ума еще и меня.

Навязчивые идеи и привычки никуда не делить, но за сдержанностью крылась другая сторона его натуры, рвавшаяся наружу. Я хотела вскрыть оболочку и освободить ее.

— Я готова написать обещанное письмо, — отрезала я, пытаясь сдержать румянец. Я должна была злиться наВара, а не пускать слюнки.

— Проходи в гостиную, — велел он низким и соблазнительным голосом. Голосом, с которым практически можно было заниматься любовью. — Хочу кое-что тебе дать.

На подрагивавших ногах я прошла из кухни в гостиную. Солнце уже садилось, и вскоре должно было стемнеть. Вар указал мне на диван и жестом предложил сесть. Устроившись на подушках и стараясь взять себя в руки, я посмотрела на него. На краткий миг в его глазах вспыхнул голод, но сразу исчез.

«Ладно»

Минуту спустя Вар вернулся и поставил на журнальный столик ноутбук.

— Он твой. У тебя будет доступ в интернет, и я зарегистрировал для тебя электронный ящик. Социальные сети заблокированы для твоей же безопасности. Я принял меры предосторожности, чтобы ты случайно не выдала свое месторасположение.

— Спасибо, — посмотрев ему в глаза, я удержала его взгляд.

— Лазанья будет готова через тридцать минут, — нахмурился Вар с резким кивком. — Мы вместе поужинаем, поэтому отправь письмо прямо сейчас, пока я принимаю душ, — когда он уже собрался уходить, я выдавила из себя улыбку. — О, — робко начал Вар и, повернувшись, скользнул взглядом по моему телу, — хочу сказать, что ты прекрасно выглядишь. Розовый цвет отлично сочетается с твоей безупречной кожей. И когда поверх блузки падают твои светлые волосы, ты напоминаешь мне осенний закат над океаном. Очень красиво.

И на этой ноте Вар ушел.

Несколько мгновений я изумленно смотрела ему вслед. Слова, сказанные им между делом, были, пожалуй, самым приятным комплиментом из всех, полученных мною в жизни. А я-то думала, что его отвратит моя простая одежда и небрежная прическа.

Выяснилось, что Вар считал меня такой же красивой, как закат над океаном, который ему, несомненно, нравился.

Раздраженно, но втайне радостно фыркнув, я открыла тонкий МакБук и развернула страницу с электронной почтой. Меня уже ждало одно непрочитанное письмо.

От Вара.

«Мой мир,

Мне жаль, что мы не можем поступить иначе. Дай мне время, и я обещаю сделать так, чтобы тебя все устраивало. Твой свет уже просачивается в темные закоулки моей души, и я не собираюсь позволять ему ускользнуть даже на секунду. Можешь назвать меня жадным. Можешь назвать хитрым. Как бы то ни было, я знаю, что мне не выжить без света. Я слишком долго существовал во тьме. В одиночестве. Двадцать два вдоха в минуту.

Но сегодня я забыл их пересчитать.

Вар»

Пока я смотрела на его слова, меня охватила тревожащая смесь вины и радости. Я отвлекла Вара от его проблем. Он назвал меня миром, чем лишь доказал свою позицию.

«Вар,

Ловлю тебя на слове.

Мир»

Отправив письмо, я открыла чистый бланк. У папы не было электронной почты, в отличие от мамы для общения с нашей большой семьей в Индиане. Я заинтересовалась, как Вар собирался мне помешать написать правду о моем местонахождении.

Вот только мама, конечно, рассказала бы Гейбу.

Как он обошелся бы с ними, поняв, что они в курсе?

Скорее всего, убил бы. После всего, что Гейб сделал со мной в хижине, я не считала его способным на милосердие. Он был психопатом.

«Мама,

Молю бога, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Надеюсь, врачи каким-нибудь чудом передвинули тебя в очереди на трансплантацию. Прости, что сбежала, даже не попрощавшись. Я кое-кого встретила, и мы любим друг друга. Постараюсь связаться с тобой при первой же возможности. Надеюсь, скоро все закончится, и я смогу вернуться домой. Я привезу тебе сувенир из ракушек. В Южной Калифорнии тебе всегда нравилось водить нас на пляж. Я очень люблю вас с папой и скучаю.

С любовью, Бейли

P.S. Пожалуйста, не передавай мое письмо Гейбу. Это личное дело, и я буду признательна, если оно останется в семье».

Довольная своим письмом, под завязку начиненным намеками, которые Гейб, скорее всего, не поймет, я нажала на кнопку. Но оно оказалось в черновиках, и я нахмурилась. Спустя несколько попыток я сдалась. Вздрогнув, я поставила ноутбук на столик и села на пол перед ним. Страховка. Неужели Вар действительно собирался отслеживать каждое мое письмо перед отправкой?

Снова посмотрев на экран, я заметила движение. С ошеломлением я наблюдала, как курсор пополз сам по себе, открыл мое письмо, и слова начали меняться прямо у меня на глазах.

«Мама,

Молю бога, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Надеюсь, врачи каким-то чудом передвинули тебя в очереди на трансплантацию. Прости, что сбежала, даже не попрощавшись. Я кое-кого встретила, и мы любим друг друга. Постараюсь связаться с тобой при первой же возможности. Как-нибудь мы приедем в гости. Я привезу тебе сувенир. Я очень люблю вас с папой и скучаю.

С любовью, Бейли

P.S. Пожалуйста, не передавай мое письмо Гейбу. Это личное дело, и я буду признательна, если оно останется в семье".

Какого черта?

Бросив ноутбук на столике, я побежала в спальню Вара. Ворвавшись туда, я на миг залюбовалась открывшимся зрелищем и чуть не забыла, зачем пришла.

Вар сидел на краю своей кровати, свесив одну ногу, вторую согнув в колене и поставив на нее ноутбук. Полотенце на его талии распахнулось, обнажив бедро в опасной близости к паху. Я повлияла наВара не меньше, чем он на меня. Одетый только в полотенце, он никак не мог скрыть эрекцию.

После душа по его рельефной груди еще стекали капли воды. Темные волосы были влажными и растрепанными.

Вар был образцом совершенства.

Скульптурное воплощение божества.

Красавец.

У меня запылали щеки, и я не смогла сформулировать слова, чтобы высказаться. Я больше не сердилась, пойманная в ловушку его пристального взгляда.

— Я кое-что поменял, — резковато заявил Вар, поправив ноутбук на колене и просматривая то, что я уже видела.

— Вар, это было грубое вмешательство, — к счастью, я наконец-то вспомнила причину своего прихода. Я собиралась отругать его, а не любоваться им. — Я ничего не выдала.

— Грубое вмешательство будет, если ко мне домой вломится целая армия агентов ФБР, — вздохнул Вар, откинув волосы с глаз. — Бэй, может, у меня и есть некоторые отклонения, но я отнюдь не дурак. Твоими маленькими подсказочками могут воспользоваться и найти тебя.

— Я просто хотела сообщить родителям, что со мной все в порядке, — на мои глаза навернулись слезы.

— И ты сообщила, — прежде чем закрыть ноутбук, Вар скользнул взглядом по моему телу. — Но я уже сказал тебе, что придется действовать по обстоятельствам. Ты нужна мне, Бейли. Мы должны делать, как я сказал.

— Хорошо. Как прикажете, хозяин, — саркастично ответила я. — Еще одно напоминание, что я твоя пленница. Когда мы поедим? Я проголодалась и готова лечь спать.

Вар встал, и прежде чем взглянуть ему в глаза, я не могла не осмотреть его грудь. Белое полотенце низко висело на бедрах, и становилась вида полоска темных волос, ведшая прямо к выпуклости под тканью. Я посмотрела в пол, поскольку если бы продолжила разглядывать Вара, лишилась бы рассудка. Навязчивые мысли в моей голове были неестественными и неправильными.

— Ты не моя пленница, — мягко возразил Вар. Он шел медленно и неуверенно, пока не навис надо мной, встав всего в нескольких сантиметрах от меня и жаром своего тела практически расплавив в лужу. — Но ты как волшебный препарат, Бэй. Почему-то с тобой я не концентрируюсь на числах, микробах и закономерностях. Всякий раз, когда ты открываешь рот, я концентрируюсь на твоих словах. Меня привлекает, как ты их произносишь. Рядом с тобой я не зацикливаюсь на своих проблемах, потому что вместо них зацикливаюсь на тебе.

Вар действительно был сумасшедшим. Он говорил и действовал не лучше Гейба, но я заметила, что уголки моих губ невольно приподнялись в улыбке. Мне нравилось, что от меня зависела его радость. С Варом в моей голове открывалась темная дверь, которую Гейб не позволял мне даже увидеть. Он сам контролировал каждый аспект моей личности.

С Варом бразды правления были также и в моих руках, несмотря на проверку писем, вегетарианские блюда и выбор одежды. Нет, он не считал меня бесправной.

Знала бы я еще, что делать со своей властью.

— Почему я так тебе нравлюсь? — подняв глаза, я встретила его опаляющий взгляд. — Почему обладаю способностью заставить тебя не думать обо всем этом?

— Понятия не имею, — наклонившись вперед, Вар глубоко вдохнул. — Но я хочу выяснить. Ты не представляешь, как хорошо пожить без демонов в собственной голове, даже если всего на несколько мгновений. Я изможден. Предельно обессилен. Впервые за долгую вечность я вышел за пределы своих наклонностей, что очень освежает.

Вар посмотрел на меня с нежностью, и я задрожала. Он словно видел меня насквозь и скрупулезно узнавал все мои секреты. Под его визуальным вскрытием я чувствовала себя особенно уязвимой.

Я подняла руку к его щеке, но не касалась. От моей близости Вар подрагивал всем телом. Несколько минут назад я злилась на него, но когда он открыл мне сердце и показал свои неприглядные черты, не могла не заинтересоваться.

Закрыв глаза, Вар скрипнул зубами. С каждым вдохом его мускулистая грудь вздымалась. Я наблюдала, как он снова и снова сводил и расслаблял брови, словно опять боролся с собой.

— Ты же знаешь, что я не хотела оставлять родителям намеки, которые ты упустишь, и не пыталась дать знак Гейбу, — опустила я руку.

— Знаю, — нахмурился Вар, открыв глаза. — И я беспокоился не о твоем отце. Ты сама сказала, что Гейб найдет тебя, если мы не будем осторожны. Я просто вдумчивый, Бейли, а не сумасшедший.

Меня охватила дрожь при мысли о том, чтобы снова оказаться в жестоких лапах Гейба. Я бы сделала все возможное, лишь бы избежать повторения. Даже если Вару пришлось бы читать мои письма.

— Хорошо. Я буду осторожнее, — уступила я. Он улыбнулся, словно мои слова его осчастливили, и я не могла не ответить ему тем же. — Как тебе вообще удалось? Ты забрался на мой ноутбук, словно призрак. Если честно, было жутковато, — притворно скривилась я.

В комнате раздался легкий смех Вара — глубокий и хриплый, унявший мое раздражение из-за измененного послания родителям.

— Если скажу, мне придется тебя убить, — пошевелил Вар бровями, наигранно грозно взглянув на меня.

— Я рискну, — расхохоталась я.

Подойдя к гардеробу, он скрылся из виду. Пока Вар выбирал, что надеть, я слышала шорох вешалок.

— На самом деле это называется удаленным доступом, — крикнул он оттуда. — Все компьютеры в доме подключены к домену. Как администратор, я могу с сервера легко управлять любым компьютером в доме. По сути, я просто через свой ноутбук вошел на сервер, а оттуда на твой компьютер. Затем я…

— Боже, — застонала я, направляясь к двери, чтобы выйти из его комнаты. — Ты убьешь меня скукой. Забудь, что я вообще спросила.

И снова из гардероба раздался приглушенный мальчишеский смех, вызвавший у меня улыбку. Я поспешила покинуть комнату, не желая и дальше гадать, как Вар выглядел без полотенца. Быть к нему так близко, вдыхать его запах, слышать голос, практически ощущать тактильно — слишком много, чтобы чувствовать себя комфортно. Рядом с Варом мое тело становилось гиперактивным, что мне не особо нравилось.

Я должна была злиться или бояться, но стоя в комнате Вара и слушая его смех, не испытывала страха. Фактически впервые за несколько недель я чувствовала себя в безопасности и радовалась.

Что пугало меня.

Глава 13

Вар

Неделя с Бейли, и моя жизнь кардинально изменилась.

Все казалось мягче. Тише.

Стук в моей голове — постоянный треск чисел и расчетов, кровавых возможностей и отвратительных бедствий — стихал в присутствии Бейли. Я забывал о них и сосредотачивался на ней.

На ее голосе.

На движениях.

На запахе.

Мы оба пытались разобраться в ситуации. Иногда казалось, что Бейли ходила передо мной на цыпочках, осторожно подбирая слова, особенно когда я угрюмился, и ко мне подбирались монстры. Поэтому я старался сосредотачиваться на ней. Легкая задача. Я отсчитывал все ее действия. Знал, что Бейли делала практически одинаковое количество жевков. Двадцать шесть. Знал, что она моргала двадцать четыре тысячи четыреста восемьдесят раз в день. Семнадцать морганий в минуту. Десять сотен в час. Среднее значение, но разница всегда была незначительной, так что в своих расчетах я вполне мог исходить из семнадцати.

Я знал, потому что смотрел на Бейли. Часто. Не только в ее красивые голубые глаза, но и на губы. Полные, розовые, идеальные. Когда она наблюдала за мной, сложно было не отводить взгляда и не разглядывать ее рот.

Бейли могла общаться со мной. Вопреки надеждам, я никогда не полагал, что чей-то голос сможет усыпить большинство моих демонов. Раньше они разрывали и калечили мою голову изнутри, но теперь их заставили молчать. Словно язык Бейли был мечом, вызывавшим у них священный трепет.

Она тихо и благоговейно, почти шепотом рассказывала о матери.

С нежностью и гордостью — про отца и про то, какой защищенной чувствовала себя с ним.

Счастливые воспоминания о школе и беге. Даже о ее парне Брэндоне.

Я мог слушать ее вечно. Закольцевать ее голос, как на аудиодорожке, которая помогала мне пережить мое безумное существование.

С Бейли моя жизнь стала выносимой.

Господь милосердный, как же я хотел, чтобы мои чувства были взаимны.

Чтобы она упивалась моими словами, хоть я и говорил гораздо реже нее. Чтобы заглядывала мне в рот, словно он тоже имел свойство творить чудеса. Чтобы с огромным интересом слушала мои истории и воспоминания.

Но все было далеко не так.

В ответ на каждый хмурый взгляд Бейли пыталась спрятаться. Смахивала слезы. Я читал каждое письмо ее родителям, оставшееся без ответа.

Она была всего лишь хорошо оплачиваемой пленницей.

Почти всю последнюю неделю я размышлял над переменами. Что сказать и как себя повести, чтобы Бейли посмотрела на меня другими глазами. Не как на надзирателя в темнице, а как на лучистое солнце в небе. Яркое, светлое и красивое. Потому что она была им для меня. Ослепляла меня своей невинностью. Своим юмором. Остроумием и обаянием. Словно я был слепцом, впервые прозревшим с нею рядом.

Бейли стала моей спасительницей.

— Ответа до сих пор нет, — заявила она с порога кухни, и у нее задрожала нижняя губа.

— Дай им немного времени, — хмуро посмотрел я на Бейли.

— Я знаю, что папа и мама сходят с ума от волнения. Мне казалось, они будут рады узнать, что я в безопасности и здорова, даже если это не так. Почему они не отвечают? — по ее щеке скатилась одинокая слеза.

Мне очень хотелось утешить Бейли. Пускай мои демоны замолчали, я все равно не мог представить, что когда-нибудь добровольно прикоснусь к ней. Сущий кошмар. Мне хотелось обнять Бейли, поцеловать и унять ее душевную боль.

Глупо было считать, что когда-либо я смогу.

— Могло случиться всякое. Вдруг твоя мама отключила телефон или что-то вроде того.

— Могло, — нахмурилась Бейли. — Хотела бы я знать, что у них происходит. Я чувствую себя здесь отрезанной от мира.

От ее последнего заявления я почувствовал себя виноватым. На ее компьютере я заблокировал все программы, перекрыв доступ к внешнему миру. На нем осталось приложение с прогнозом погоды — можно подумать, я бы выпустил Бейли на улицу — и интернет-магазины, привязанные к моей кредитной карте, чтобы она могла купить все, что только пожелает.

Но никаких новостных порталов. Никаких социальных сетей. Форумов. Ничего подобного. Все было заблокировано. Конечно же, ради безопасности Бейли.

— Они скоро ответят, — заверил я. — Не сомневаюсь, родители беспокоятся о тебе и скучают. Ответа может не быть по многим причинам. В конце концов, мы свяжемся с ними.

Я отвернулся, чтобы Бейли не видела выражения моего лица, и посмотрел на мыльную воду. Ложь не была моим сильным качеством. С раннего детства мне редко удавалось соврать, не выдав себя. По правде говоря, родители Бейли не беспокоились. Что меня тревожило.

Ни в одном новостном разделе не говорилось о пропавшей девушке по имени Бейли Уинстон. Заявлений об исчезновении не поступало. Ни единого упоминания ни на одной странице в социальных сетях.

Я знал, потому что поставил себе цель узнать, кто такая Бейли, откуда родом, в каком выросла доме, кем были ее родители. Что угодно, лишь бы подтвердить ее рассказы и нарисовать подробную картину женщины, поселившейся в моем доме.

Мама Бейли редко писала посты, и последнему было уже больше месяца — фото, где она с Бейли уютно устроилась на постели. Милый снимок, и Бейли мне понравилась еще больше.

Проблема заключалась в том, что если без вести пропадет твой ребенок, разве ты не отошлешь объявления о розыске в каждую возможную инстанцию?

Я изучил страницу ее отца, опубликовавшего пару фотографий карбюратора, который он на данный момент чинил. Последний пост был на этой неделе. Из-за этого дерьма я всю ночь провел в душевных метаниях. Я просто не мог сказать Бейли, что никто ее не искал.

Только проклятый психопат Гейб.

Пройдя мимо меня, она привалилась бедром к стойке и, глубоко задумавшись, посмотрела в окно за кухонным столом, откуда открывался вид на мерцавший Тихий океан. Сегодня ее длинные волосы струились до середины спины, неопрятные и распущенные, что раньше вывело бы меня из себя. Тем не менее, с Бейли я хотел откуда-нибудь почерпнуть душевных сил, чтобы утешить ее объятиями и погладить по шелковистым локонам. Запустить в них пальцы и поцеловать ее так, словно завтра никогда не наступит.

Казалось бы, естественное поведение мужчины и женщины.

С ней я почти представлял себе нормальные жесты в нормальной жизни. В жизни, где Бейли могла стать моим доверенным лицом и любовницей. В жизни, где я мог найти счастье, и у нас было будущее. Некоторое время я так думал о своей школьной возлюбленной Лайле. Давным-давно.

До появления монстров.

До крови.

Перед страданиями, навечно прилипшими к моей душе.

Я позволил себе отвлечься от видения передо мной и мысленно вернулся в прошлое — в то самое, которое редко отпускал.

— Я не беременна.

В ожидании результата я целых три минуты мерил шагами спальню за дверью маленькой ванной. Когда Лайла сказала, что у нее задержка, я чуть не сошел с ума. Если бы я заделал ребенка, папа меня бы убил. И я даже не хотел представлять, что сделал бы со мной ее отец.

— Выходи, — позвал я.

Лайла приоткрыла дверь. Судя по мокрым покрасневшим щекам, она плакала. Протолкнувшись в маленькое помещение, я крепко обнял ее. Прижимая ее к себе, я взглянул на тест и вздохнул с облегчением, убедившись, что она не соврала. Мне еще не было восемнадцати, а Лайле только исполнилось шестнадцать. Если бы нам пришлось растить ребенка, на нашей жизни можно было поставить крест.

— Почему ты плачешь? — спросил я, гладя Лайлу по каштановым волосам.

— Не знаю, — всхлипнула она. — Можно сказать, я даже надеялась, что у нас будет ребенок. Что мы поженимся и станем семьей.

От ее слов я напрягся. Как бы я ни любил Лайлу, но не был готов становиться папочкой. Да, ее отец был чертовым засранцем, и я понимал, почему ей не терпелось сбежать из дома, чтобы создать собственную семью. Но мне-то нравились мои родители. Я не спешил взрослеть.

— Со временем, — пообещал я, — я заберу тебя отсюда.

Лайла ухватилась за мою черную футболку и начала стягивать ее с меня. Я был не в настроении, но стоило ей потереть мой член через джинсы, как он встал. Мы только что пережил страх возможной беременности, и вот я снова был готов оказаться внутри Лайлы. Только на этот раз я помнил о презервативах.

— Уоррен, займись со мной любовью, — взмолилась она.

Мы быстро сбросили одежду. Как только мой член был защищен резиной, я усадил Лайлу на тумбу, отбросил в сторону тест и с силой вошел в нее.

— Да, — взвизгнула она, и пока я вырывался в нее, откинула голову на зеркало. Припав ртом к ее горлу, я пососал его, наслаждаясь вкусом кожи.

— Вар, — сладкий незнакомый стон вырвал меня из далеких воспоминаний, и я замер.

Я прижимался к Бейли, вдавливая член ей в живот и кусая ее нижнюю губу. Она запустила пальцы мне в волосы и отчаянно вцепилась в них. На краткую секунду я смог насладиться близостью Бейли — хотя бы ненадолго — прежде чем задремавшие монстры разбушевались.

Вдруг я потерял контроль и впился зубами в ее губу?

Забрызгала ли кровь мою белую кухню?

Потекла ли она на плитку? Перепачкала ли Бейли все на своем пути?

Вот черт!

Зажмурившись, я отшатнулся, не обращая внимания на жжение кожи в том месте, где Бейли держала меня за волосы. Мой член болезненно пульсировал, но это сражение выиграла другая голова.

Я прикоснулся к Бейли.

Поцеловал ее.

Попробовал.

Чуть не трахнул прямо через одежду на столе посреди кухни.

Намокли ли ее трусики?

— Черт, — прошипел я, потерев ладонями щеки. — Твою мать!

Сквозь тьму в моей голове пытался прорваться голос, но когда он зазвучал ближе, я замахал рукой в воздухе перед собой.

— Д-держись от меня подальше!

Спотыкаясь, я отступал, пока не налетел на плиту. Моя одержимость требовала, чтобы я побежал в ванную и вымыл рот, руки, член. Я бы вымыл даже свою душу, если бы мог.

Какого черта я натворил?

Вар. Вар. Вар.

Меня снова и снова встревожено звали на кухне, но я в ответ лишь кричал. Отбивался. Угрожал. С каждым вдохом выходил из себя. Просто слетал с катушек.

Рыдания Бейли только питали тьму во мне. Я не понимал, почему она плакала, тем самым сводя меня с ума. Слишком сильно. Я должен был уйти.

Прочь.

Прочь.

Я бежал, пока не принял горячий душ, смывая с себя следы Бейли. Во всех местах, которыми соприкасался с ней. В местах, до которых она дотрагивалась. Я хотел, чтобы не осталось ни намека.

Черная буря улеглась лишь после того, как я переоделся. В замешательстве моргая, я удивлялся тому, что натворил. Я соприкоснулся губами с женщиной, которой грезил всю последнюю неделю, но был слишком сумасшедшим, чтобы смириться. Чтобы вести себя нормально. Чтобы поцелуями унять ее боль. Я лишь причинил Бейли еще больше страданий. Нанес эмоциональные удары, чего она не заслуживала и не понимала. Черт, я сам с трудом понимал.

Вот дерьмо.

С раздражением и нараставшей решимостью я пошел к спальне Бейли. Из-за двери то и дело доносилось сопение. Рыкнув, я толкнул дверь, готовый встретиться с Бейли лицом к лицу и извиниться. Но при виде нее я чуть не позабыл обо всем и не толкнул ее на кровать.

Полностью обнаженная, она стояла у кровати рядом с одеждой, кучей сброшенной на пол. Бейли заплетала свои светлые локоны. Наши взгляды встретились, и время будто остановилось.

Я ожидал, что она отступит или назовет меня по имени.

Ожидал, что прикроется или прикажет мне уйти.

Но Бейли лишь провела пальцами по волосам, разделив их на три равные пряди, и тихо заговорила со мной.

— Что сейчас было? — болезненная отверженность в ее глазах и слезы были для меня ударом.

— Господи, — застонал я, запустив пятерню в волосы. — Я не знаю.

Я не соврал. Я понятия не имел, что на меня нашло. Почему я блокировал свои неизменные мучения и увлекся идеальным поцелуем. Наверное, ретроспекция о Лайле пробудила мою смелость — напоминание о временах, когда я был способен на близость — и я поцеловал Бейли в губы.

Идеальные.

Розовые.

Полные.

— Ты хочешь меня.

Отведя взгляд ото рта Бейли, я свел брови и посмотрел в ее заплаканные глаза. Боже, я был готов убить ради еще одного поцелуя. Лишь бы почувствовать, как нежно ее губы ласкали меня. Как ее язык, горячий и скользкий, ощущался внутри моего рта.

Не дав себе совершить какую-нибудь глупость, я отвернулся и прислонился лбом к косяку.

— Ты даже не представляешь насколько, — прорычал я.

— Вар, я в замешательстве, — Бейли сглотнула. — Тогда почему ты от меня убежал? Мой поцелуй был таким ужасным? Я кажусь тебе отталкивающей?

Да.

— Нет, — соврал я, — просто…

— Твой разум не переносит даже мысли о прикосновении ко мне, но тело — совсем другое дело.

Отступив, я встретился с ней взглядом. Бейли была достойна любования, и я очень хотел оказаться в ней. Хотел трахаться, как мужчина, проведший в тюрьме лет десять. Возможное освобождение было адски заманчивым. Какая жалость, что моя голова меня ненавидела.

— Это сложно, — пробормотал я, — быть в противоречии с самим собой.

Взяв одну из купленных мною ночных сорочек, Бейли оделась и прикрыла свою наготу. Бледно-розовый шелк. Пускай сорочка предназначалась для сна, однако была адски сексуальна. Облегающая ткань подчеркивала великолепные груди и затвердевшие соски. Она ниспадала почти до колен, но не переставала быть самой горячей вещью из всех, что я видел на женщинах.

— Мне тоже сложно, — прошептала Бейли.

Судя по глазам, она устала и лучше бы легла спать, чем имела дело с моим психозом. Расстроенный, я провел пальцами по волосам и фыркнул.

— Я пытаюсь, Бэй.

— Что же тебе тогда нужно? — нахмурилась она, но ее суровость смягчилась, уступив место состраданию. — Я будто хожу по скорлупкам и не знаю, куда ступать.

Стоило мне представить, как бледные ноги Бейли ступают по острым осколкам, как у меня сдавило грудь. Могли ли острия проколоть ее кожу? Потекла бы кровь на гребаный пол? Что еще хуже, какова вероятность, что осколки застрянут под кожей? Если бы бактерии с яичной скорлупы попали в кровоток, могла ли Бейли заразиться сальмонеллой?

И умереть?

— Вар, — тихо и успокаивающе позвала Бейли, нерешительно приближаясь ко мне, — чем ты бы хотел заняться? Посмотреть кино? Поговорить?

Своими словами она вырвала меня из шоу кошмаров, проигрывавшегося в моей голове. Прежде чем я смог подобрать слова, Бейли хлопнула своими красивыми ресницами первый раз, второй, третий, четвертый, пятый, шестой.

— Если честно, я собирался научить тебя играть в шахматы, — прошептал я. — Конечно же, тебе скучно, и они могли бы тебя развлечь.

— Я и впрямь хочу научиться, — ее губы тронула легкая улыбка. — Сначала мне нужно будет вымыть руки?

Может, Бэй еще не исполнилось восемнадцать, но она была одной из самых зрелых женщин, встреченных мною в жизни. Бейли была сострадательна, как в свое время моя мать. Она заботилась о благополучии окружающих. В том числе о моем. Даже если несколько минут назад после нашего поцелуя я повел себя, как полный засранец.

Большинство людей считали, что я уродец, потому-то и прячусь в своем прибрежном имении. Отец всеми силами оберегал меня, но иногда кто-нибудь пытался использовать мои проблемы против нас. Из-за успеха папиной компании общественность иногда вспоминала о моем существовании и начинала тщательно меня изучать. Обычно репортеры сдавались после нескольких отказов от комментариев и моего многомесячного отшельничества.

Тем не менее, даже избежав внимания прессы, я частенько сталкивался с людьми, пугавшимися моего поведения. Будь то курьер, доставлявший заказы, или дружелюбный сосед, заглянувший поздороваться. Все они сразу понимали, что я был не в себе. Каждый из них смотрел на меня с отвращением. Скривленные губы. Округлившиеся глаза. Приоткрытые рты.

«Пересиливай себя. Все это лишь у тебя в голове»

Как же я устал от этой фразы. Разумеется, лишь в голове. Если бы я знал, как выкинуть часть ее содержимого, нашел бы способ раскроить себе череп и вытащить из него все дерьмо. Размазал бы содержимое по проклятым стенам и поджег его. Я бы смотрел, как вместе с домом сгорает всячушь, с которой мне приходилось жить изо дня в день.

— Вар? — озадаченно нахмурилась Бейли, снова и снова поражая своей самоотверженностью в отношении меня.

— Да, пожалуйста. Воспользуйся мылом на кухне. На всякий случай вымой дважды. Иногда бактерии остаются на руках даже после трех минут тщательного мытья с мылом. Вот почему перед игрой в шахматы я уделяю четыре минуты в первый заход и еще пять во второй. После них обычно не остается микробов, — отчитался я. — Но и тогда не факт. Мои шахматные фигуры дороги мне, и с ними нужно обращаться соответствующе. Поэтому на всякий случай вымой руки дважды. По четыре минуты на заход.

Широко распахнув глаза, Бейли закусила губу. Стоило мне сосредоточиться на ее рте, как испарились ужасающие мысли о микробах, ползающих по кончикам ее пальцев, заражая моих ладей, слонов, пешек, ферзей и королей. Нижняя губа Бейли была полной и припухшей. Готовой к тому, чтобы ее пососали.

Тридцать семь минут и шестнадцать секунд назад я ее целовал. Чудовище во мне взвыло, напомнив о безумном количестве микроорганизмов, живших на языке Бейли и деснах. Микроорганизмы провоцировали болезни.

«Мать твою, хватит уже»

Я моргнул один раз, второй, третий и облизнулся. На кухне я спешил смыть с себя следы Бейли, но теперь пожалел, что избавился от ее вкуса. Меня потряхивало от желания повторить, но демоны в моей голове хохотали мне в лицо.

«Ты. Не. Сможешь»

— Как я узнаю, что прошло четыре минуты? — опять привлекла мое внимание Бейли.

— Отсчитывай, — нахмурился я. — Так я замеряю время. Мытье рук занимает двести сорок секунд. Оба захода — четыреста восемьдесят.

Она разразилась девичьим смехом, отвлекшим меня. Невинный и легкий звук, в который хотелось окунуться. Я мог весь день напролет слушать ее голос и не устать.

— Может, тебе стоит купить мне часы, чтобы я не сбилась со счета, — наконец, сказала Бейли, отсмеявшись. — А пока что сможешь посчитать за меня?

Мысленно я уже делал покупки в интернете. Собирал в персональный каталог размеры, марки и толщину часов. Несмотря на боевой дух, у Бейли было тонкое хрупкое запястье. Мне хотелось сделать подарок, который подойдет ей и отразит ее суть.

— Уоррен. Сосредоточься.

Поморгав, я уставился на Бейли и попытался выкинуть из головы раздражающие мысли. Розовое золото? Оно будет потрясающе смотреться на ее бледной коже…

— Вар, — рыкнула Бейли и, проходя мимо, почти коснулась моего плеча. — О чем бы ты сейчас ни думал, вернешься к этому позже. После нашей партии в шахматы. Я готова научиться.

Глубоко вздохнув, я кивнул и последовал за ней в кухню. На каждом шаге округлые ягодицы Бейли покачивались, и мой член отреагировал на них, как на магнит. Пока я сосредотачивался на ее великолепной фигуре, взрывоопасные мысли тускнели и таяли.

Бейли покорно помыла руки.

Меня заворожило, как красиво пена смотрелась на ее бледной коже.

Рядом с Бейли мне сложно было зациклиться на чем-либо, кроме нее самой.

И вот снова я сбился со счета.

Глава 14

— Твой ход, — сказала я, сходив диагонали своим белым епископом из слоновой кости и откинувшись на спинку стула.

Я в восхищении наблюдала, как Вар нахмурил брови и заскользил взглядом по доске, несомненно, просчитывая всевозможные последствия каждого пришедшего в голову хода. Он был одержим шахматами — куда уж очевиднее — но я никогда еще не видела его всецело в своей стихии. На установку доски у него ушло добрых десять минут. После мытья рук в два захода Вар уж было хотел протереть все фигуры, но пристыжено посмотрел на меня и, отложив мягкую ткань, приступил к расстановке.

Еще некоторое время ушло, чтобы он объяснил мне правила, и как только я освоила азы, мы приступили к игре. На каждом ходе Вар спрашивал, уверена ли я. Я знала, что он лишь пытался помочь, но из-за него мне приходилось обдумывать позиции всех своих фигур. Словно Вар так долго играл сам с собой, что сейчас просто не мог позволить себе выиграть легко. Я не была ему ровней, куда уж понятнее.

— Ты точно хочешь поставить сюда ладью? — указал он на черную клетку.

Наморщив нос, я склонилась над доской. Казалось, ладья защищала моего короля, поэтому я не хотела ее двигать и не находила других ходов, кроме как ею. Постучав кончиком пальца по нижней губе, я гадала, какой маневр задумал Вар, чтобы победить.

— Думаю, да…

— Шах и мат, — фыркнул он, взмахнув рукой над доской. Вар ловко ухватил коня и, перескочив им через пешку, атаковал моего короля.

Наши взгляды встретились, и он усмехнулся мне с удовлетворением на лице. Вар был красив. В настольных играх я всегда могла составить достойную конкуренцию, но один взгляд на него, и мне захотелось проиграть ему все партии, только чтобы увидеть, как он приподнимает бровь и уголок губ в кривоватой усмешке.

— Ты меня обхитрил, — рассмеялась я.

Я наблюдала, как Вар остановил взгляд на моих губах и сглотнул так, что у него дернулся кадык. Теперь, когда игра закончилась, он больше не сосредотачивался на доске, и я снова стала предметом его одержимости. Вар скользнул взглядом по моей шелковой сорочке, остановил его на груди и спустился к голым бедрам.

Я могла переодеться во что-то приличнее, но мне нравилось чувствовать себя сексуально привлекательной для него. Мысли о том, чтобы он снова потерял контроль и поцеловал меня, вызывали головокружение. Мне очень понравилось пробовать его рот. Большую часть времени Вар терялся в своей голове, но затем на краткий миг потерялся во мне.

И мне понравилось.

Закусив губу, я смаковала остатки его вкуса и немного подтянула сорочку вверх по ногам, обнажая бедра. Я наблюдала за Варом, выискивая намеки на интерес. Не сводя глаз с моих ног, он прочистил горло. От идеи раздвинуть их и показать ему больше у меня намокло между ними.

Пускай Гейб был психопатом, но мне не хватало его умелых прикосновений и моментов, когда он не причинял боли. Я верила, что мне понравится куда больше, дотронься до меня Вар с его нежной душой.

Осмелев, я откинулась на подушки и потянулась так, чтобы сорочка задралась еще выше. Вар в кресле напротив судорожно вдохнул.

— Бэй, — прорычал он тихо, почти предупреждающе.

— Да? — я лишь еще больше возбудилась, и по моему телу пробежала дрожь.

— Пожалуйста, прекрати.

Чувствуя себя отвергнутой, я торопливо отдернула сорочку до колен, и на мои глаза навернулись слезы. Меня разоблачили. Мою шею залило румянцем, и я больше не могла смотреть на Вара.

— Извини, — пробормотала я невнятно от стыда. Я снова покосилась на Вара. Он смотрел в потолок и чуть шевелил губами. Считал опять и опять. Наконец, Вар опустил взгляд.

Застонав, он с болью посмотрел на меня. На его шее натянулись жилы, и мне показалось, что ему было физически сложно не наброситься на меня. Очень странно, учитывая, что несколько секунд назад Вар одернул меня из-за провалившейся попытки его заманить. Но я хотела, чтобы он до меня дотронулся. Очень сильно. Хотела почувствовать, как Вар прижмется ко мне потным телом.

— Ты меня мучаешь.

— Потому что раздражаю тебя? — свела я брови, мрачно глядя на него. — Ты меня не хочешь?

Вар — океан, в котором я никак не могла выбрать верного направления. У него в голове бушевало множество неизведанных изменчивых волн. Я чувствовала себя так, словно не умела плавать, и моя лодка шла ко дну. Вар же был коварными штормовыми водами, грозившими утянуть меня вместе с ним во тьму.

Почему-то мне казалось, что я утону.

Никогда не разгадаю, что творится у него в голове.

Я сама сходила с ума, пытаясь понять его.

— Господи, — выругался Вар, запустив пятерню в волосы, — конечно, я тебя хочу. Только дурак не захочет.

— Кажется, теперь я вообще перестала что-либо понимать, — я опять закусила губу, и на мои глаза снова навернулись слезы.

Похоже, мои слова разозлили Вара, и я не знала почему. В подтверждение моих догадок он сердито посмотрел на меня.

— Она ответила.

— Что? — я резко вскочила, словно меня окатили ледяной водой. — Кто? — потребовала я. — Мама? Почему ты мне раньше не сказал?

Пожав плечами, Вар вышел из комнаты. Я не могла не заметить выпуклость у него в штанах. Он возбудился, даже если вел себя так, будто его раздражало проявление моих чувств. Однажды я бы пробралась к нему в голову.

Торопливо поставив на колени ноутбук, я открыла свою электронную почту.

«Бейли, где тебя черти носят? Скажи мне, где ты, чтобы я мог забрать тебя. Мне уже плохо от беспокойства за тебя.

Папа»

От слез слова на экране поплыли перед моим взором, и я сдержала рыдание. Папа злился, считая, что я из эгоистических соображений заставила их пережить душевную боль. Если бы он только знал, что виноват был этот ублюдок. Папин лучший друг, укравший меня и поставивший в безвыходное положение.

«Папа,

Почему ты так долго не отвечал? Я в безопасности. Не беспокойся обо мне. Тебе удалось достать деньги? Чтобы помочь маме? Я люблю тебя, папочка.

Бейли»

Вытерев слезы, я погрузилась в воспоминания о нем.

— Бейли, ты слишком молода, чтобы встречаться с мальчиками, — отрезал папа, смывая с рук масло после долгого дня работы в автомастерской.

Закусив губу, я посмотрела на дверь. Брэндон должен был появиться с минуты на минуту, чтобы «позаниматься». Папа не знал, что в школе мы встречались. Мы держались за руки, и Брэндон провожал меня до кабинетов. Так что мы были вместе, даже если еще ни разу и не ходили на свидание. Он много раз целовал меня после уроков, когда поблизости не было учителей. В его штанах я чувствовала эрекцию, и он не раз трогал мою грудь через кофту. Хотя я однозначно не стала бы сообщать об этом папе.

— Но папа, все девочки в моем возрасте…

— Мне плевать на других девочек, — стукнул он кулаком по стойке, пристально глядя на меня. — Они в конечном итоге залетят, так и не окончив школу. Но не моя дочь.

На мои глаза навернулись слезы, и я ссутулилась в поражении.

— Ох, Тони, — прощебетала мама, войдя на кухню, — отпусти ее на свидание. Разве ты не помнишь, какими были мы в ее возрасте? Мы встречались с восьмого класса.

Услышав ее успокаивающий голос, отец сразу расслабился, и его мрачность отступила. Мама шагнула в его раскрытые объятия, и он поцеловал ее в макушку.

— Вот почему я не хочу, чтобы Бейли с кем-то встречалась. Я знаю, что мы делали, и сколько лет нам тогда было.

Я поежилась при мысли о том, чем занимались мои родители. Я не была несмышленой и отогнала тошнотворные мысли.

— Но Брэндон хороший мальчик и…

Динь-динь!

Папа снова насупился, и я широко распахнула глаза.

— Твой напарник по проекту и есть парень, с которым ты хочешь встречаться? Ну уж нет.

Мое лицо залил румянец, и когда папа бросился открывать дверь, я в ужасе посмотрела на маму. Я помчалась следом и, выглянув из-за его широкой спины, увидела своего парня, испуганно уставившегося на него. Сегодня Брэндон выглядел мило, все еще в спортивной футболке. Его темные волосы были идеально уложены. Казалось, подойди слишком близко, и выколешь себе глаз торчащей прядью.

— Тони, — предостерегла мама.

Пускай папа был сильным и грубым, но мама почему-то всегда обладала властью убедить его. Она была моей союзницей и лучшей подругой.

— Ты хочешь встречаться с моей дочерью? — прорычал папа.

— Да, сэр, — хрипло выдавил Брэндон, и на его горле дернулся кадык. — Мне очень нравится Бейли.

— И что именно тебе в ней нравится? — крякнул папа, жестом пригласив его войти.

Брэндон вошел, слегка подрагивая, и его взгляд метнулся ко мне. Он был так красив. И однажды стал бы прекрасным мужчиной. Выше меня, хоть и ниже моего папы. Брэндон был мускулистым, но не настолько, как мой отец, целыми днями занимавшийся физическим трудом в мастерской. Также у папы была густая борода, и его темные волосы падали на глаза, отчего он в сравнении с прилизанным Брэндоном казался диким зверем. Я знала, что женщины находили его привлекательным, и пару раз слышала, как мама ревновала его к некоторым нашим чересчур дружелюбным соседкам.

— Мне нравится ее улыбка. Бейли одна из самых добрых людей, которых я знаю, — тихо начал Брэндон, встретившись со мной взглядом. — Мне нравится, что она заботливая и в школе общается со всеми, неважно, крутые они или нет. Мне нравится, что на треке Бейли бежит не от мира, а ему навстречу, желая получить от жизни все.

Мама умиленно вздохнула, и я не могла не улыбнуться своему тайному парню.

— Как поэтично, — ухмыльнулся Гейб, войдя через открытую парадную дверь. Я перевела взгляд с Брэндона на нашего соседа и по совместительству лучшего папиного друга. Казалось, он всегда следил за мной, даже когда я ходила из комнаты в комнату. Гейб будто видел меня насквозь и мог прочитать мои сокровенные мысли. В его присутствии я всегда нервничала и считала очень горячим для парня постарше.

— Что скажешь, Гейб? — спросил папа. — Мальчишка достаточно хорош, чтобы встречаться с моей Бейли?

Брэндон сглотнул, явно нервничая, но расправил плечи и посмотрел на Гейба.

— Пока они не занимаются сексом, я не вижу ничего плохого в свиданиях с мальчиками, — Гейб окинул меня взглядом, и по мне пробежал холодок. У меня выросла грудь, и Брэндон был не единственным, кто ее заметил. Я не раз ловила на себе взгляд Гейба. Мне нравилось внимание зрелого мужчины. Благодаря нему я чувствовала себя взрослее, чем была на самом деле.

— Они не станут заниматься сексом. Никогда, — твердо сказал папа.

Брэндон кратко кивнул, словно был согласен. Мое сердце оборвалось, ведь у меня было много грязных фантазий о нас с ним. Закусив губу, я посмотрела на Гейба. Он снова проделывал свой фирменный трюк, когда словно видел меня насквозь, проникая мне в голову. Своим взглядом он практически говорил: «Я займусь с тобой сексом, потому что я мужчина»

У меня заныл низ живота, и я захотела спрятаться в своей комнате, чтобы избежать неловкой ситуации.

— Гейб, Тони, — неожиданно вмешалась мама, — пойдемте, займемся грилем. У деток есть дела. Оставьте их в покое. Брэндон, надеюсь, ты присоединишься к нам за ужином.

— С радостью, мэм, — с облегчением вздохнул Брэндон.

Гейб казался не особо впечатленным, в отличие от меня. Мой парень был молодым, милым и красивым, но уверенно держался в разговоре с двумя грозными мужчинами. Похоже, в тот момент я еще немного в него влюбилась.

— Хорошо, — застонал отец, но схватил Брэндона за плечо. — Если я когда-нибудь узнаю, что ты хотя бы просто подумал причинить моей дочери боль, мы сожрем на ужин уже тебя.

С этими словами папа отпустил Брэндона и выскочил за дверь с последовавшим за ним ухмылявшимся Гейбом.

Из воспоминаний меня вырвал перезвон на ноутбуке, сообщивший о новом входящем сообщении. Сморгнув слезы, я открыла письмо.

«Бейли,

Да, деньги у нас есть. Деньги, которые не нужны. Что нам сейчас нужно, так это наша дочь. Возвращайся домой. Ты еще ребенок, и если я узнаю, у кого ты, уничтожу его за похищение моей дочери и секс с несовершеннолетней.

Папа»

Я перечитала его ответ. Я ожидала, что папа рассердится, но он действовал не в своем характере. На миг я задалась вопросом, уж не Гейб ли мне отвечал. От одной лишь мысли о нем по моей спине прошел холодок, и я выкинула из головы ужасающую идею.

«Папа,

Почему мама не отвечает? Она в больнице? Вы нашли донора? И я не сплю с ним. Есть еще один человек, которого следует уничтожить — монстр, живущий слишком близко к нашему дому»

Остановившись, я удалила последнее предложение из опаски, что и впрямь переписывалась с Гейбом. Даже если отвечал мне не он, вне всяких сомнений, мои сообщения доходили до него, просто через некоторое время. Они с папой были близки, и если отец решил, что меня похитили, конечно же, обратился за помощью к своему лучшему другу и поделился информацией. Как же все было сложно и утомительно. Я продолжила писать письмо.

«Пожалуйста, просто возьми деньги, которые мы вам отправляем, и оплати лечение мамы. Обещаю, когда дела пойдут на лад, я приеду к вам в гости. Папа, все очень сложно. Поверь, я по-прежнему ваша дочь и, казалось бы, поступаю жестоко, но только потому, что у меня есть веские причины. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы плохо обо мне думать. Я люблю вас и ищу, где достать больше денег. Можешь попросить маму ответить?

Бейли»

Слезы пролились из моих глаз и заструились по щекам. Меньше месяца назад я между уроками флиртовала со своим парнем, потом готовилась к марафону и часами разговаривала с мамой о моем детстве, отношениях с Брэндоном и будущем.

Всего несколько недель спустя я жаждала физического контакта с человеком, купившим меня для общения. Боялась, что за мной вернется Гейб. И пыталась уговорить отца войти в мое положение, не выдав ему никаких деталей.

Боже, как же все изменилось.

Перезвон на ноутбуке вновь привлек мое внимание к папке с входящими письмами. Я тихо разочарованно вздохнула, увидев, что пришло письмо от Вара, несомненно, прятавшегося от меня в соседней комнате. Подальше от моих детских попыток соблазнения.

«Мой мир,

Ты превосходишь мои самые смелые мечты. Знаю, сейчас ты недовольна, но надеюсь, что со временем станешь счастлива. Пожалуйста, прости меня за эгоистичное желание побыть наедине с тобой пару часов. Я предвидел, что ты расстроишься из-за письма, и лишь хотел сделать тебя счастливой.

Меньшее, что я могу тебе дать после всего, перенесенного тобой.

Вар»

Смахнув слезы, я начала печатать ответ.

«Вар,

Сложно быть счастливой, когда твоя жизнь превращается в огромный, запутанный, пугающий беспорядок. Конечно, я боюсь не тебя, а простого факта, что где-то поблизости рыскает Гейб. Скорее всего, он уже ищет меня вместе с моими родителями или как минимум остается на связи с папой. Я чувствую себя отрезанной от мира. Я могу обратиться в полицию, рассказать родителям о Гейбе, да много чего сделать. Но нет. Я притворяюсь твоей безумной подружкой. Пока я играю с тобой в шахматы, ем сверхполезные вегетарианские блюда и болтаю обо всем, что только приходит мне в голову, дабы развлечь тебя, все равно остаюсь пленницей. В твоем доме. Под замком. Вдали ото всех.

Ты говорил, что я здесь не заключенная. Тогда покажи мне это.

Ты говорил, что только дурак меня не захочет. Тогда докажи.

Ты говорил, что ненавидишь Гейба за все, что он со мной сделал. Тогда помоги мне.

Сейчас я чувствую себя надоедливым щенком, с которым ты застрял в доме. Ты боишься, что я перепачкаю твой красивый диван своей шерстью или сделаю лужу на полу. Вдруг я начну слишком громко тявкать, и соседи подумают, что у тебя пустолайка? Ты не хочешь, чтобы я грызла твои вещи, но не даешь мне игрушки.

Я не счастлива, Вар.

Извини.

Твой обременительный щенок»

Довольная своим письмом, я отослала его и уставилась на монитор. Нетерпеливо постукивая пальцами, я ждала ответа от Вара или своих родителей. Несколько минут спустя снова раздался перезвон.

«Мой мир,

Можно было обойтись и без упоминания щенячьей мочи. Господи. Я начинаю сходить с ума, стоит мне лишь подумать о ней. Слушай, мне тоже очень жаль. Я не монстр, Бэй. Купив тебя, я совершил ошибку. Я был абсолютно не в себе, не подумав ни о последствиях, но о результате своего бредового плана. Теперь я понял. За счет тебя. Приношу свои извинения. Я все компенсирую тебе, обещаю.

Пока что знай одно. Ты для меня не щенок.

Фактически ты настолько далека от бремени, насколько это возможно.

Ты — свет в моем темном мире. Мне не стыдно в этом признаться. И ты права, я держу тебя в плену, чего обещал не делать. Твой доступ в интернет больше не ограничен. Можешь разузнать как можно больше о своих родителях и Гейбе. Делай то, что тебя осчастливит. Но, пожалуйста, не оставляй следов, которые могут привести к нам. То есть, никаких публикаций в социальных сетях и ничего подобного. Пожалуйста.

Вар

P.S. Код сигнализации 1200. Столько раз ты моргаешь в час»

Мое сердце ожило. Хоть код и был странным, но уже хотя бы не тайным. Мне разблокировали доступ в интернет. Наконец-то я могла приступить к составлению плана.

«Вар,

Спасибо.

Мир»

Открыв браузер, я сразу же набрала в поисковой строке: «Пропавшие люди, Бейли Уинстон». Очередной перезвон известил меня об еще одном письме. Вернувшись в почтовый ящик, я молилась, чтобы оно было от родителей. К сожалению, мне пришло лишь новое послание от Вара.

«Мой мир,

Ты должна кое-что узнать.

Тебя никто не ищет.

Я не нашел способа сказать тебе раньше и не знаю, что делать.

Мне очень жаль, Бэй.

Вар»

В неверии покачав головой, я возобновила поиск. Несколько долгих минут исследований доказали правоту Вара. Не высветилось ни одного сайта. Все это не имело никакого смысла. Меня не было больше трех недель. Лишь на прошлой неделе я сообщила родителям, что пропала добровольно, даже если соврала. Тогда почему меня никто не искал?

Обернувшись через плечо, я убедилась, что Вар еще не пришел, и попыталась войти на фейсбук. Снова и снова я вводила пароль, но он был неверным. Уинстон20. Его знали как родители, так и Брэндон. Кто-то из них поменял мои учетные данные?

Я быстро создала фейковую страницу на имя Винни Стоун. Профили Брэндона и моей мамы были закрыты от всех, кроме друзей. Мой профиль вообще исчез, зато папин был открыт.

Последние добавленные фотографии.

Нелепых запчастей.

Я ничего не понимала.

Со слезами и злостью я отправила Вару еще одно письмо.

«Вар,

Почему меня не ищут?

Мир»

Мне хотелось накричать на него, велеть перестать трусить и прятаться от меня, чтобы мы могли поговорить начистоту, но я была слишком подавлена. От страха меня затошнило, и по моему горлу поднялась желчь. Что-то было не так.

Я существовала, черт возьми!

Тогда какого черта создавалось впечатление, что я исчезла с лица земли, и никто даже не заметил?

«Мир,

Я не знаю. Но найду ответы. Обещаю.

Вар»

Я устала от невыполненных обещаний. И я, конечно, никогда не отличалась терпением. Пришло время узнать, что происходило. Даже если бы мне пришлось нарушить свое слово.

Я собиралась сбежать тем же вечером.

Глава 15

Вар

Бейли не ответила на мое электронное письмо. Да и зачем ей? В том смысле, что я поступил с ней как полный придурок. Не отвечал на ее невинные заигрывания. Утаивал от нее важную информацию. Обманывал. Наверное, она меня возненавидела.

Как и должна была.

Я ведь за нее заплатил.

Чтоб меня, я выложил за женщину деньги.

Я был ничем не лучше Гейба.

Голос разума пытался меня урезонить.

«Отпусти ее. Отвези обратно в Окленд и передай родителям. Перестань зацикливаться на ней. Давай же, черт тебя дери»

Тем не менее, иррациональная сторона моего характера сопротивлялась.

«Но я не хочу ее отпускать. Если отвезу обратно, Гейб причинит ей боль. Снова. Если не я, кто еще позаботится о ней? Отцу и матери, очевидно, плевать на нее. Что за родитель не объявит в розыск своего пропавшего ребенка? Тут что-то не сходится»

Решив на время отложить все доводы «за» и «против», я проверил электронную почту. В двадцать восьмой раз после последнего письма. Ничего. Растянувшись на постели, я просматривал заявления о пропаже, поданные в полицию Окленда, полицейские отчеты, банковские счета Уинстонов, которые взломал, и новостные сводки.

Ни единого намека на исчезновение Бейли.

Неохотно я вышел через браузер на полицейское управление Окленда и просмотрел имена детективов. Поскольку Бейли продали на работорговом рынке, на нее могло завести дело, просто скрытое. Вполне логично, особенно если привлекли федералов.

Было несколько детективов, занимающихся пропавшими людьми. В том числе Рита Старк. Имя наводило на мысли о чистом доме и белых стенах. Оно мне импонировало. Скопировав ее электронный адрес, я открыл один из своих многочисленных зашифрованных почтовых ящиков. Может, детектив Старк могла бы пролить свет на ситуацию Бейли.

«Детектив Старк,

Заранее прошу прощения за то, что обращаюсь к вам анонимно, но у меня на то свои причины.

Существуют ли обстоятельства, при которых пропавший без вести человек не будет разыскиваться публично, и его исчезновение не станет афишироваться? Возможно, если он также проходит по более серьезному делу?

С уважением,

Мистер Пасифик»

Наведя курсор на кнопку отправки, я запаниковал. Я точно знал, что маленькое полицейское управление Окленда не сможет выйти на меня. Опасаясь, что они вычислят отправителя по какой-нибудь незначительной детали вроде фамилии, я отредактировал текст. Лишь сменив имя на «мистера Атлантика», я отослал письмо, не дав себе времени передумать.

Спустившись с кровати, я начал вышагивать по комнате. Десять шагов в одну сторону, десять в другую. Снова и снова, пока не испугался, что проделаю в ковре дыру. Вновь проверив почтовый ящик, я обнаружил там новое письмо.

«Мистер Атлантик,

Какой необычный вопрос. Как думаете, мы сможем обсудить его по телефону?

555.672.4359

Детектив Старк»

Нахмурившись, я начал печатать ответ.

«Детектив,

Хоть я и понимаю, к чему вы клоните, но ваш прием не сработает. Я просто ищу ответы на свои вопросы. Скажем так, если без вести пропал несовершеннолетний человек, по каким причинам его исчезновение могут держать в тайне? Вопрос очень важен, и я буду признателен за честный ответ вместо попыток раскрыть мою личность. Мое настоящее имя вы не узнаете никогда.

Мистер Атлантик»

Мне не пришлось долго ждать ответа.

«Мистер Атлантик,

Пока я соглашусь принять выдуманное имя.

Ты случайно не тот молодой человек, который в приступе гнева сбросил папки с моего стола?

Послушай, сынок. Скажу то же самое, что и в прошлый раз. Если бы девочка пропала, ее родители подали бы заявление. Я рассмотрела твое предположение о ее прогулах. Отец девочки решил обучать ее на дому и забрал из школы за день до того, как ты заявил о похищении. Фантастический рассказ о том, что кто-то украл твою девушку, когда у вас в разгаре был откровенный половой акт, довольно креативен и детализирован, но, боюсь, его недостаточно.

Ты должен кое-что понять. Мать девочки очень больна. Знаю, вы встречались, но иногда семьи забирают детей на домашнее обучение, если умирает родитель. Им может понадобиться в любой момент выехать на прием к врачу за пределами штата или в случае появления донора. В конце концов, иметь возможность провести время с любимым человеком до самой его смерти.

Я понимаю твое разочарование, честное слово. Но пока кто-нибудь еще, кроме тебя, не сообщит об исчезновении девочки, боюсь, у меня связаны руки.

Поговори со мной снова. Но на этот раз оставь весь свой гнев дома. Я хочу тебе помочь.

Детектив Старк»

Несколько раз моргнув, я уставился на монитор. Детектив приняла меня за Брэндона. Парень знал, что Бейли похитили, но полиция ему совсем не верила. Подавив беспокойство, я ответил.

«Детектив,

Я не тот, за кого вы меня принимаете, но получил ответы на свои вопросы. Буду на связи.

Мистер Атлантик»

На этот раз Рита не ответила. Наверное, мне не стоило начинать переписку с ней, но я ненавидел саму мысль о том, что по какой-то причине родители просто вычеркнули Бейли из своей жизни. Картинка не складывалась, и Старк нужно было открыть глаза на правду.

***

Я настолько погрузился в изучение жизни Бейли, что у меня чуть не началась полномасштабная паническая атака. Поскольку у меня не было власти ни понять ситуацию, ни разрешить, я решил заняться тем, на что мог повлиять.

Например, своим шкафом.

На протяжении последних двух часов я перемерял вещи, дабы убедиться, что они по-прежнему подходили мне, перевешивал рубашки по степени новизны и осматривал каждую на наличие дефектов вроде дырок или пятен. Часть я отложил в кучу для благотворительности.

Закончив со шкафом, я проделал то же самое с каждым ящиком комода.

Затем с тумбочкой в ванной.

Потом со всеми папками на своем компьютере.

Я не мог сидеть, сложа руки, пока в моей голове проносился миллион причин, почему родители не сообщили о пропаже Бейли.

Может, они действительно считали, что она с кем-то сбежала. Да хотя бы с Гейбом. Неужели их ничуть не встревожило, что их дочь исчезла с мужчиной старше нее?

Вдруг нашелся донор для ее матери? Но разве родители могут поехать на операцию, не заявив о пропаже своего ребенка?

Или же они знали об исчезновении, просто им было плевать. Но как можно наплевать на Бейли?

Нет, последний вариант был нереальным.

Вдруг Гейб убил ее маму и папу? Тогда почему их банковским счетом до сих пор пользовались? И какого черта ее отец выкладывал кадры повседневности на странице в социальной сети?

Я до сих пор не приблизился к разгадке, заставлявшей меня ломать голову.

Мне нужно было позвонить папе.

— Уоррен, — послышался на другом конце линии хриплый голос отца. — Что-то случилось? Все в порядке?

— Да, папа, — я потер ладонью щеку и взлохматил волосы. — Просто хотел услышать твой голос.

На миг повисла тишина, прежде чем он снова заговорил.

— Я рад, что ты позвонил. О чем поговорим? Хочешь, чтобы я утомил тебя рассказом о нью-йоркском клиенте, с которым практически заключил контракт?

— Да, пожалуйста, — улыбнулся я, забравшись на кровать.

Следующие полчаса, несмотря на множество зевков, папа скармливал мне слегка приукрашенные истории о своем новом клиенте, чтобы вызвать у меня смех. Я посмеивался и к концу вечера заметил, что у меня отяжелели веки.

— Папа, — пробормотал я, — я пойду. Спасибо, что утомил меня.

— Обращайся, — его глубокий смех успокоил меня, напоминая о детстве, когда я перед сном забирался к папе на колени. — Через три недели или около того вернусь в Сан-Диего. Тогда и наверстаем упущенное.

— Спасибо, пап.

Мы распрощались, и после я просто лежал в постели, придумывая, как объяснить отцу появление Бейли. Он не обрадуется, это уж точно.

Думая о нем, я провалился в сон.

***

— Лайла пришла.

Услышав ее имя, я вздрогнул и, отняв от лица подушку, посмотрел на отца. В его темных волосах появилась седина, которой недавно еще не было. Два месяца ада быстро состарили его.

— Скажи ей, что я сейчас не могу с ней встретиться, — пробормотал я, снова притягивая к лицу подушку.

Папа зарычал с порога. Стоило мне понять, что он полностью открыл дверь, как мое сердце забилось быстрее. Я снова и снова твердил ему держаться подальше от моей чертовой комнаты. Подушку вырвали из моих рук, и я уставился в пылавшие глаза своего отца, нависшего над кроватью.

— Встань и поговори с девочкой. Тебе придется рано или поздно. Сейчас же, Уоррен!

Я вздрогнул от его тона, невольно попятившись по постели на другую ее сторону. Казалось, у меня горела плоть от одного лишь присутствия другого человека в моем микрокосме, и я начал царапать чесавшиеся предплечья.

— Уходи! — прошипел я.

— Тогда расстанься с ней, — стиснул папа зубы, но его взгляд смягчился. — Девочка приходит сюда каждый день, как потерянный щенок. Я готов сделать для тебя практически все, но кое-что не в моих силах. Попрощайся с ней, и она уйдет навсегда.

Мысль о расставании со своей девушкой — с той, которую я очень любил — буквально распотрошила меня. Но как бы я ее удержал? Я даже не мог выйти из своей комнаты, не заработав паническую атаку. Меня преследовали кошмары о той ночи.

Так.

Много.

Крови.

Она отравила мой разум. Я больше не мог ясно мыслить. Не видел ничего, кроме грязи, инфекций и токсинов вокруг. Омерзительная проблема, с которой я мог справиться, лишь запираясь в своей спальне и принимая душ несколько раз в день.

Он помогал.

Успокаивал бушевавшую во мне бурю.

Я чувствовал умиротворение, до бесконечности намывая руки под практически кипящей водой.

Но бывали моменты, когда на меня обрушивался внешний мир, и я терял рассудок.

— Папа, — взмолился я голосом, сдавленным от эмоций и подступавших слез, — пожалуйста, уйди. И скажи Лайле, чтобы тоже ушла.

Он потупил взор, и у него немного задрожала нижняя губа. Я ненавидел видеть своего отца расстроенным, но не знал, что еще мне сделать. Я не мог его утешить. Ни эмоционально. Ни уж точно физически.

— Я так виноват, — искаженно выдавил папа, прежде чем выскочил из спальни в невероятной спешке.

Горячие слезы жгли мне глаза, и я зажмурился. Сжав кулаки по бокам своего тела, я взвыл от расстройства. Гнев во мне был взрывоопасен, и не бойся я последствий, разнес бы свою комнату голыми руками.

Пробил бы дыры в каждой стене.

Скинул на пол все предметы со всех плоскостей.

Сбросил одежду с вешалок.

Разорвал в клочья простыни и одеяло.

Стянул ковер и вырвал половицы прямо из бетона.

Разбил зеркало над комодом.

Сделал бы что угодно, лишь бы окружение соответствовало моим внутренним ощущениям. Забит до смерти. Смят и раздавлен. Разорван в клочья. Разрезан надвое. Разбросан по округе. И оставлен лежать кровавыми кусками мяса. Хуже всего было моему сердцу. Порой я сомневался, что оно продолжало биться. Мне даже хотелось выхватить карманный нож, проделать глубокую дыру под ребрами, засунуть руку в кровоточащую плоть и сжать черный орган в кулаке. Вырвать его из себя, отделить от своей души и посмотреть, что останется. Я полагал, что ничего. Разве что черные гнилые клочья, но ничего прежнего.

Доктор Вайнштейн сказал, что ужасные мысли нормальны в моем состоянии. Что на сеансах терапии мы обсудим все мои мрачные образы.

Но я не хотел ни о чем говорить.

Ни о трагедии.

Ни о моих навязчивых мыслях.

Ни о том, что я был психопатом, неспособным обнять свою девушку или сесть на кровать рядом с отцом, не заработав тем самым нервный срыв.

Доктор Вайнштейн ошибся. Меня нельзя было вылечить. Нельзя было исправить то, что во мне исказилось. Дело было не в моей голове, нет. Моя проблема была более чем осязаема. Я чувствовал, как черные извращенные щупальца заражали каждую мою клетку, мембрану и кость в теле.

Я был заражен.

Ее кровью.

Их кровью.

Болезнью своего собственного отчаяния.

Невозможно очиститься от этой заразы.

Вот кем я стал.

И это была война.

Глава 16

Бейли

Я смотрела на прикроватную тумбочку, и как только часы показали три ночи, сделала свой ход. Не издав ни звука, я выбралась из постели. По пути к комоду я сбросила сорочку и в темноте обшарила ящики в поисках одежды. Конечно, я могла включить лампу, но не хотела привлекать к себе внимание. Даже полоса света под дверью могла разбудить Вара. Мне нужна была фора, чтобы не попасться с поличным.

Найдя джинсы и свитер, я поспешно оделась. Меня снова и снова раздражало отсутствие обуви. Без нее сложно бегать. Разочарование рвалось наружу вздохом, но я задавила его в горле. Я выхватила из ящика две пары носков и натянула, чтобы защитить ноги.

Из спальни я выскользнула тихо и легко. Мне удалось добраться до входной двери незамеченной. Я задержала руку над клавиатурой сигнализации. От паники у меня сдавило грудь, из которой чуть не выскочило сердце. Стоило нажать на кнопки, как раздавался бы звук. Далеко ли я могла убежать, прежде чем Вар меня хватится?

Я много раз выглядывала из окна своей спальни и знала, что подъездная дорожка была примерно в сотне шагов от улицы. По другую сторону дороги были бары, рестораны, магазины. Сумей я сбежать, смогла бы скрыться и спрятаться.

Но все заведения закрылись на ночь.

Меня охватил страх от перспективы бежать мимо темных витрин. Прямо в руки Гейба.

Закрыв глаза, я покачала головой.

Если бы Гейб был здесь, не стал бы ждать. Я его знала. Он был достаточно высокомерен, чтобы войти прямиком через парадную дверь. Мне не грозила встреча с ним.

Меня бы кто-нибудь нашел.

Проезжающая мимо машина.

Люди, вышедшие на ночную прогулку.

Пьяницы, плетшиеся до дома из баров.

Кто угодно.

Снова открыв глаза, я стиснула зубы. Я бы справилась. И я быстро бегала — как в обуви, так и босиком. Вар не будет считать мои шаги. Нет, вероятно, будет, но не для того, чтобы наказать меня в случае поимки.

Да и ему было не поймать меня.

Он слишком боялся выходить наружу.

Здесь микробы сжирали его заживо.

Мысль о них подстегнула меня, и я едва сдержала маниакальный смех.

1200.

Писк кнопок в тишине дома напоминал вой горна. До меня донесся глухой рев, и мо моим венам понесся адреналин. Беги, Бейли!

Выскочив за дверь, я помчалась по подъездной дорожке, не успев понять, что делаю. Я просто убегала. От Вара. По мере того как отдалялся дом, у меня замирало сердце, но я отринула странное чувство утраты.

Семьдесят семь шагов.

Я их считала — не в силах забыть, как Гейб заставил меня поплатиться за каждый. У меня уже подгибались ноги, и я почти остановилась. Но тогда окрик выдернул меня из оцепенения.

— Бейли! — прогромыхал за моей спиной Вар. Несмотря на громкость, я чувствовала в его голосе нескрываемую тревогу. — Пожалуйста!

Одно простое слово, и мои ноги, словно сами по себе, замедлились. Я почти остановилась. Девяносто два шага. Я практически добралась до пустынной улицы. Набравшись смелости, я обернулась через плечо и в изумлении открыла рот, увидев несшегося за мной Вара. Если на то пошло, в иной ситуации я бы спросила его, как ему удалось выйти на улицу без обуви и респиратора. В лунном свете его голая грудь выглядела нереально и пугающе. И все же… мне нравилось на него смотреть. Даже если я видела в нем преследователя с дикими глазами.

Раздался гудок клаксона. Мимо меня промчалась машина, отвлекая от Вара и возвращая в реальность. Я окинула взглядом ряд домов вдоль улицы.

Ни в одном не горел свет, за исключением гостиницы примерно в полутора километрах.

Я бы справилась.

Я могла.

Наконец-то мои ноги пришли в движение, и я побежала вперед. На данный момент дорога была пустынна, поэтому я легко перебралась на другую сторону. Я все еще смотрела на большой отель, когда что-то внезапно впилось мне в ногу.

Боль была сильной, и я начала падать. Но внезапно меня сзади поймали за свитер и рывком подняли на ноги. Снова обернувшись, я посмотрела в дикие глаза Вара. От ярости у него раздувались ноздри, и я практически не узнавала его.

Он казался чужим.

Непредсказуемым зверем.

И я была в его хватке.

— Господи, — прорычал Вар, схватив меня за запястье.

Он даже не вздрогнул. Не забеспокоился о микробах. Вар просто поволок меня, хромавшую, обратно домой.

Как раненая дурочка, я последовала за ним, бормотавшим слова и числа, не имевшие никакого смысла. У меня дико колотилось сердце, однако все мое внимание было сосредоточено на том месте, которого касался Вар. Даже утаскивая меня к себе домой, он сжимал мою руку хоть и твердо, но нежно. Я задалась вопросом, смогу ли вырваться из его захвата. Но я не хотела. Я была побеждена и ранена, желая только одного — забраться под одеяло. По моим холодным щекам потекли слезы, и я разрыдалась.

Какое наказание меня ждало?

Затащив меня в дом, Вар захлопнул дверь и разжал хватку. Пока он дрожавшей рукой вводил цифры на клавиатуре, я зарыдала надрывнее. Вар сменил код, куда уж яснее. От слез у меня перед глазами все поплыло, и я не увидела новые цифры.

— Мне нужно принять душ, — рыкнул Вар и умчался прочь, оставив меня в прихожей рыдать, дрожать и рассыпаться на части.

При виде крови на мраморном полу меня затрясло. Она пропитала мои носки и с каждым шагом оставляла след. Мне стоило бояться, что Вар рассердился на меня за бегство.

Но думать я могла лишь о том, как он ужаснется при виде крови.

Прихрамывая на одну ногу, я доковыляла до спальни, чтобы осмотреть свою рану. Мне нужно было обработать ее, перевязать и затем отмыть прихожую.

Под горячим душем кровотечение замедлилось. Осмелев достаточно, чтобы оценить ущерб, я села и под потоками теплой воды закинула ногу на ногу. Мою пятку пересекала длинная, но не очень глубокая царапина. Указательным и большим пальцами я растянула ее края, чтобывысмотреть в ней крупицы стекла, металла или чего-нибудь еще. Никаких частиц не осталось, но кровь продолжала сочиться. К концу купания она наконец-то остановилась, так что я выбралась из душевой кабины и закуталась в полотенце.

Когда я вышла из ванной и отправилась на поиски одежды, то была шокирована, обнаружив на своей кровати аптечку. Перевязав стопу и одевшись, я похромала обратно в прихожую, чтобы навести порядок.

Там уже стоял на коленях Вар и, словно одержимый, тер пол с отбеливателем. От крови не осталось и следа, но он мыл и мыл, будто избавлялся от невидимых токсинов. Вар уже надел черный респиратор и желтые перчатки, натянутые до середины мускулистых предплечий. По тому, как его мокрые взлохмаченные волосы торчали во все стороны, покачиваясь с каждым движением, я поняла, что он и сам только что помылся. На Варе были только джинсы, и выглядел он хорошо. Очень хорошо.

На мои глаза снова навернулись слезы.

Я сбежала от того, кто зависел от меня. Он нуждался во мне, чтобы его мир обрел смысл. Я не понимала, почему родители скрыли мое исчезновение. Не понимала, как мне перехитрить Гейба. И точно не понимала, почему чувствовала вину за попытку сбежать от Вара.

Но я чувствовала.

У меня ныло в груди, и я страстно желала вернуть его собственническую хватку на моем запястье.

— Прости меня, — извинилась я дрожащим голосом и поморгала, прогоняя слезы. — Я не должна была сбегать.

Вар лишь что-то бормотал. Считал. Каждое движение по гладкому мрамору. Счет перевалил за несколько сотен.

— Вар, — уже громче продолжила я, — здесь чисто.

Резко обернувшись, он посмотрел на меня, напугав своим взглядом. Красивые глаза Вара потемнели от мании. Сорвав с лица респиратор, он сжал челюсти в приступе ярости. Но она была мимолетна. Он увидел меня, и щетка со стуком выпала из его руки на пол.

— Я чертовски испугался, Бейли.

Во власти вины я закусила нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться. Глянув на мой рот, Вар немного смягчился, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

— Ты обещала мне, — выдохнул он, вставая. — Ты обещала, что не бросишь меня.

— Прости, — все-таки заплакала я, принявшись разглядывать свои ноги. — Я не подумала. Я лишь хотела найти своих родителей и выяснить, почему они меня не ищут.

Вар вздохнул, и я посмотрела на него. Темные круги под глазами говорили, что он устал. Из-за меня.

— На что ты наступила? — спросил Вар, сменив тему.

— Не знаю, — пожала я плечами. — На стекло или железку. Но в рану ничего не попало, и я тщательно ее промыла.

— Железо, — застонал он, и у него задрожали руки. — Ты можешь подхватить инфекцию, — Вар выругался. — Можешь заболеть.

— В прошлом году меня привили от столбняка, и я вылила на ногу полбутылки спирта, прежде чем наложить повязку. Я буду держать рану в чистоте.

— Мы все обсудим завтра, — кажется, мои слова успокоили его, и он немного расслабился. — Отдохни, Бейли. Я приму душ. Снова. И пойду спать, — больше не проронив ни слова, Вар отвернулся и пошел по коридору прочь от меня.

— Вар, — крикнула я. Мне было ненавистно спрашивать, но я не могла жить в неведении. — Ты меня накажешь за побег?

— Нет, Бэй, — обернувшись через плечо, он в неверии посмотрел на меня. — Я никогда не смогу причинить тебе боль. Я не такой, как он. Когда ты уже это поймешь?

И Вар скрылся в своей спальне.

Выключив свет, я вернулась обратно в свою постель, где плакала до тех пор, пока не заснула. Почему-то плакала я из-за Вара.

Из-за того, что вынудила его переступать через себя.

Преследовать меня.

Дотронуться.

Столкнуться с внешним миром.

Смывать с пола мою кровь.

Я плакала, поскольку, вопреки всему, уже начала заботиться о Варе, что пугало меня до чертиков.

Он сказал, что никогда не сможет причинить мне боль.

Тогда почему же мне было больно из-за него?

Глава 17

Вар

Четыре дня — долгий срок, чтобы не разговаривать с человеком, живя с ним под одной крышей. Если точнее, мы разговаривали, но не общались. Стоило мне вспомнить, что Бейли той ночью попыталась сбежать, отчаянно стремясь вернуться к родителям, как я снова начинал злиться.

Я ей доверял. Назвал гребаный код от дома только потому, что она громко плакала. Дал шанс немного расправить крылья, и Бейли, чтоб меня, улетела. Выпорхнула прямо через парадную дверь чуть ли не на проезжую часть, навстречу опасности.

Меня охватывала дрожь, стоило мне вспомнить, как я напугался до чертиков. Не только за Бейли, но и за самого себя. Я был не из тех, кто легко покидает свой дом. Только в экстренных случаях. И даже тогда я принимал все меры защиты. Но той ночью? Я не мог мыслить здраво. Для меня было важно лишь благополучно вернуть Бейли.

Все мои мысли сосредоточились на ней, и остальное потеряло значение.

Ничего не осталось.

Гнев начал закипать, только когда она вновь была под замком в моем доме. И гнев же был причиной, почему последние несколько дней мы практически не общались. Едва я собирался заговорить о случившемся, как у меня закипала кровь. Не прояви я осторожность, схлопотал бы сердечный приступ.

Ужасающая мысль о хирургическом вмешательстве — разрезе на груди и инструментах под моей плотью — практически сводила меня с ума.

К счастью, папа прислал из Нью-Йорка требования какого-то своего клиента и спросил, смогу ли я написать для него индивидуальные программы. Конечно, я мог. На них ушла вся моя энергия и внимание, зато я наконец-то понял, что наверняка приведет клиента в восторг.

И этот восторг обошелся ему в четыре миллиона долларов.

Я все еще стучал по клавишам ноутбука в своем кабинете, когда меня отвлек тихий стук в дверь.

Подняв взгляд, я нахмурился при виде Бейли на пороге. Не потому что я не хотел ее видеть, просто рядом с ней не мог делать ничего, кроме как смотреть на нее. Неважно, злился я или нет. Она была как видение. Произведение искусства — слишком красивое и чистое для нашего мира.

Сегодня на ней были штаны для занятий йогой, облегавшие натренированные ноги, и ярко-желтая приталенная кофта. Я опустил взгляд по ее упругой груди вниз, до самых босых стоп. Правая все еще была перебинтована.

— Как твоя нога? — я снова поднял взгляд к лицу Бейли. — Ты ее сегодня уже обработала? — одни и те же вопросы каждый день.

— Да, — нахмурилась она.

— Твой отец ответил? — очередной традиционный вопрос.

— Да, — на ее глаза навернулись слезы, и она плюхнулась в кресло. — Вар, он ведет себя очень странно.

Я стиснул зубы, чтобы не проболтаться о своем разговоре с полицейским управлением в ее родном квартале. После нашего первого разговора Старк еще несколько раз писала мне и уговаривала придти к ней. Все ее сообщения остались без ответа.

— И что он сказал? — вздохнул я, потерев щеку.

Бейли смахнула слезу, и я остановил взгляд на ее влажной кисти. Капли блестели на свету, и я зациклился на них, упустив все последующие слова Бейли.

— …и на том всё.

Я моргнул один раз, второй, третий, прежде чем перевести взгляд на ее лицо.

— Значит, он по-прежнему требует, чтобы ты вернулась домой или сказала, где находишься? Ни слова о том, почему они умолчали о твоем исчезновении? — я надеялся услышать тот же ответ, что и последние несколько дней, поскольку во время ее рассказа не обращал внимания ни на что, кроме мягкой влажной кожи.

— Нет. Он держит меня в полном неведении. Хотя резкостью тона напоминает мне Гейба. Ты что-нибудь узнал? — спросила Бейли, но затем посмотрела на экран, где отображался сложный код. — Ничего. Как я вижу, ты был занят другим делом.

Она быстро вскочила за дверь.

Застонав, я последовал за ней. Разлетавшиеся светлые волосы — единственное, что я видел, пока она спешила в маленькую комнатку, давным-давно переоборудованную мной в спортзал. Встав на пороге, я перекрыл собой дверной проем и наблюдал за Бейли. Она взяла две гантели и поднимала их до самой груди. И вот опять ее тело притянуло мой взгляд. Ягодицы, обтянутые черными штанами. Слишком красиво, учитывая, что я на нее злился.

— Когда перестанешь дуться, я кое-что тебе дам.

Замерев, Бейли в непонимании уставилась на меня. Она свела брови и пускай еще не успокоилась, но, конечно, заинтересовалась тем, что я для нее приготовил.

Оставив ее, я прошел в свою спальню и достал коробку из посылки, доставленной ранее утром. Я немного перегнул палку и надеялся, что Бейли не сочтет меня чертовым безумцем.

— Я больше не дуюсь, — развеселено сказала она с порога, согрев меня своим появлением. При виде ее лучезарной улыбки я практически забыл, почему злился. Я скучал по ней.

— Хорошо, — усмехнулся я, — теперь закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу.

Бейли вопросительно выгнула бровь, но я не сдвинулся с места, и она в итоге зажмурилась. Медленно подойдя к ней, я внимательно на нее посмотрел. Светло-розовые губы были разомкнуты, и мне очень хотелось провести пальцем по одной из них.

— Как думаешь, что я тебе приготовил? — почувствовав на своем лице мои горячие выдохи, Бейли вздрогнула, и у нее затрепетали веки. — Не открывай глаза.

— Не знаю, — размышляя, она сморщила нос и свела брови. — Косметику? Духи?

Может, мне стоило купить ей что-нибудь девчачье. Просто я никогда не думал, что Бейли захочет нечто подобное. Неужели она чувствовала себя пленницей и вещью? С бешено колотившимся сердцем я быстро переосмысливал свой подарок.

— Нет, — ответил я грубо, даже резко.

Бейли нахмурилась, скорее всего, из-за перепадов моего настроения, а не потому, что я не купил ей что-то из списка. Увы, теперь я не мог думать ни о чем другом. Я решил при первой же возможности купить ей косметику и духи.

Прервав манящую близость, я подошел к кровати и открыл коробку. Я взял ее и положил к ногам Бейли. Я запаниковал. Оставалось надеяться, что ей понравится мой подарок.

— Смотри.

Сначала она посмотрела на меня глазами, заблестевшими от волнения. Я тут же решил дарить ей подарки постоянно. Каждый день.

Заметив коробку, Бейли нахмурилась, но заглянула в нее. Она достала розовые шлепанцы и когда посмотрела на меня, по ее щекам потекли слезы.

— Ты купил мне обувь. Много обуви.

— Я подумал… — не наблюдая ее энтузиазма, я засмущался и помялся с ноги на ногу. — Я подумал, может… Я предположил, что после… ну, ты знаешь… Что ты…

— Они замечательные.

Мы смотрели друг на друга восемьдесят шесть секунд, прежде чем Бейли бросилась примерять обувь. Каждую пару. Энтузиазм, не замеченный мною прежде, проявился в полную силу, и она что-то радостно забормотала себе под нос. Никогда еще я не был настолько покорен ею. Бейли была полностью поглощена своим занятием.

Она по обыкновению пахла гелем для душа.

Оживленно махала руками, продолжая лепетать.

Трогательно ходила по воображаемому подиуму, поворачиваясь, словно модель.

— Зачем ты купил мне туфли? То есть… — мягко сказала Бейли, приблизившись ко мне, — …я ведь все равно никуда не смогу пойти.

Скрестив руки на груди, я глянул в окно. В окно, откуда открывался вид на дорогу, по которой однажды она сбежала от меня. Сдержав содрогание, я снова посмотрел на Бейли.

— Код по-прежнему 1200. Я его не менял.

Изумленно уставившись на меня, Бейли сначала открыла розовый рот, затем закрыла, словно отчаянно пыталась сформулировать слова.

— Но… ты так разозлился. Я тебя предала.

— А я тебя купил, — пожал я плечами. — Считай, мы квиты.

Закусив нижнюю губу, она обдумала мое заявление. Бейли могла размышлять хоть целый день, если мне в это время разрешалось без зазрения совести ее разглядывать. Мне нравилось наблюдать, как у нее от волнения блестели глаза, и щеки розовели от смущения. Проще говоря, она была прекрасна.

— Слушай, — грубовато начал я, — я не шутил, сказав, что ты здесь не пленница. Я хочу защитить тебя от этого урода и насладиться твоей компанией. Хоть мы и договорились, что ты останешься здесь, пока я не отошлю деньги твоей матери, тебя никто не удерживает насильно. Если хочешь, можешь уйти. Я ненавижу саму идею, но пойму тебя.

— Нет, деньги нужны для мамы, — замотала Бейли головой в категоричном отрицании. — Они приблизят важную операцию, которая спасет ей жизнь. Пускай папа ведет себя странно, чему, вероятно, поспособствовал Гейб, но я не стану рисковать только ради того, чтобы вернуться к ним домой. Честно говоря, я никак не пойму, почему они даже не заявили о моем исчезновении. Но не думаю, что возвращение домой даст мне ответы. Плюс ко всему, оно может закончиться плачевно, — тихо сказала Бейли, улыбнувшись. — Кроме того, мне даже нравится здесь жить. Конечно, когда я наконец-то обзавелась обувью.

Стоило мне понять, что она действительно не собиралась меня бросать, как у меня воспарило сердце. По крайней мере, пока что. Бейли осталась со мной добровольно, значит, несмотря на все мои странности и недуги, я не вызывал у нее отвращения.

— В таком случае, — усмехнулся я, — я куплю тебе еще больше обуви.

***

— Разве ты не хочешь передвинуть королеву?

Посмотрев на доску, Бейли закусила губу. Она продумывала множество всевозможных ходов, и у нее в голове вращались шестеренки.

— Не хочу, — наконец призналась Бейли, смущенно поглядев на меня и раскрасневшись.

Я уже научился распознавать каждое выражение ее красивого лица. Вызов, когда Бейли не хотела тофу, настаивая на блюдах с арахисовым маслом. Счастье, когда рассказывала истории из своего детства или о том, какой непобедимой была на тренировках по прыжкам в высоту. Даже страх, когда она погружалась в размышления о своем преследователе и обо всем, что он с ней сделал. Но моим любимым оставалось смущение. В такие моменты Бейли вжимала верхние зубы в нижнюю губу. Прикрывала великолепные голубые глаза, словно пыталась скрыть отражавшиеся в них эмоции. Также у нее розовели щеки и нос, выдавая застенчивость. В целом смотрелось невероятно мило.

Вот уже две недели наши будни были однотипны. Мы много времени проводили вместе, пытаясь выяснить, что происходит в Окленде. Пускай реже, но отец по-прежнему требовал, чтобы Бейли вернулась домой, и ни разу не упомянул маму. Он лишь подтвердил, что получил платежи, и больше ни о чем не рассказывал. Порой мы не зацикливались на нем и просто хорошо проводили время. Ведь для этого я изначально и купил Бейли. Теперь речь шла не столько о наших договоренностях, сколько об узнавании друг друга. Если вкратце, между нами была химия.

Увы, я ничего не мог с ней поделать.

Когда Бейли делала свои ходы, мне много раз хотелось потянуться и погладить тыльную сторону ее ладони. Я ловил себя на том, что по утрам задерживал взгляд на ее гладких ногах, пока она еще носила сорочку. И если Бейли расхаживала по дому в облегающих джинсах, я не мог отвести глаз от ее ягодиц.

Но именно об ее рте я мечтал изо дня в день. Наш единственный поцелуй был случайным, чуть не сведшим меня с ума, и в последнее время я не мог думать ни о чем другом. Я был слишком труслив, чтобы начать разговор и узнать, позволит ли мне Бейли попробовать еще раз. Я знал, что она позволит. Видел в ее глазах такой же блеск, как и у меня. Проблема заключалась в том, что я себе не доверял. Я не мог гарантировать, что не сорвусь. Я думал, что во второй раз мой отказ ранит Бейли сильнее, чем в первый. Я не хотел когда-либо причинить ей боль. Никогда.

— Дай мне подумать, — тихо ответила она, взяв пешку. — Вар?

— Да? — когда я откинулся на спинку кресла, на лице Бейли было уже другое выражение. Волнение. Неуверенность. Какие-то слова вертелись на кончике ее языка.

— Наверное, мой вопрос покажется тебе ужасно грубым, но я должна спросить.

От беспокойства у меня в горле встал ком, и я сглотнул. По правде говоря, меня удивило, что Бейли не поинтересовалась раньше.

— Какой диагноз тебе поставили?

Не дождавшись ответа, она поставила пешку вместо ферзя, снова сбив меня с толку своей стратегией. Тем не менее, я не собирался оставаться с ней и расспрашивать ее. Раздраженно встав с кресла, я пошел обратно в свою спальню. Мы хорошо проводили время. Я был сосредоточен на Бейли. Не было никакой нужды вытаскивать на свет божий скелеты из моего шкафа.

— Вар!

Проигнорировав ее, я зашел в свою комнату и хлопнул дверью. Я уж точно не ожидал, что Бейли распахнет ее и набросится на меня. Схватив меня сзади за футболку, она потянула, и я обмер.

Какого черта Бейли творила?

— Нельзя убегать посреди разговора только потому, что тебе не нравится, куда он ведет, — вспылила она.

Моя кожа покрылась невидимой сыпью, горевшей и чесавшейся, но я сдерживался. Пока что.

— Отпусти меня.

— Не отпущу, пока не ответишь.

Вырвавшись из захвата Бейли, я повернулся к ней лицом. Она отшатнулась на шаг, конечно, опешив от моего яростного взгляда. Подбираясь ближе, я наслаждался тем, как Бейли пятилась, пока не уперлась спиной в стену. У меня опять возникло сильное желание поцеловать ее. Опершись ладонями на стену по обеим сторонам от Бейли, я наклонился и вдохнул сладкий аромат.

Она облизнулась, и мой член затвердел от нужды. Моя реакция на нее становилась все более и более непредсказуемой. Рядом с Бейли я переставал быть собой, и мне было приятно.

— Скажи мне, — прошептала она, овевая мои губы горячими выдохами.

Каждый из них был резким и прерывистым. Было практически невозможно сосчитать или предсказать, сколько раз Бейли вдохнет в минуту.

— Я темный внутри. Некрасивый. Сломленный. Разрушенный. Мне не нужны диагнозы, чтобы знать правду, — прошипел я, наклонившись к ней еще немного. Мне невыносимо хотелось обнять ее и поцеловать, как она того заслуживала.

— Не думаю, что тебе подходит хоть одно из этих определений, — прошептала Бейли. — На самом деле я считаю тебе хорошим человеком. Красивым как внутри, так и снаружи.

Закрыв глаза, я позволил себе насладиться ее словами. Господи, до чего же я хотел еще раз почувствовать ее вкус.

— Бейли, — ее имя вырвалось рычанием и молитвой. — Ты поцелуешь меня снова? — у меня дрогнул член, и я позволил своему разуму остаться пустым. Бейли легко утянула меня в свой водоворот, и я разрешил ей.

— Да.

Услышав шепот, я потянулся и осторожно провел кончиками пальцев по ее подбородку. В ее ярких голубых глазах вспыхнула потребность, совсем как у меня. Бейли ахнула, когда я провел большим пальцем по ее подбородку с другой стороны и сжал его. Приоткрыв идеальный розовый рот, она закрыла глаза.

Боже, Бейли была чертовски привлекательна.

Наклонившись, я едва ощутимо соприкоснулся с ней губами. Ощущение дико меня возбудило. Мой мозг судорожно пытался подсчитать статистику о передаче микробов изо рта в рот, но я его отключил.

Бейли была моей целью.

Моей единственной мыслью.

Она тихо застонала, и я высунул язык, чтобы ее попробовать. Бейли была слаще апельсинового сока, который мы пили ранее утром, и я захотел ее поглотить. Проникнуть ей в рот и облизать в нем каждую поверхность, чтобы изучить ее еще и изнутри. Захотел схватить ее за золотистые локоны и удержать навечно.

Но вдруг я бы потянул слишком сильно?

Вырвал бы волосы с корнем?

Полилась бы кровь на мой белый ковер?

«Оставайся в настоящем, Вар. Целуй ее. Целуй. Целуй»

Я попытался отогнать безумные мысли, грохотавшие, как выстрелы на поле боя, но было поздно. Стоило Бейли дотронуться ладонью до моей щеки, как я резко отшатнулся. Сердце гремело у меня в груди, член в джинсах стоял гордо и заинтересованно, но мой мозг был перегружен.

В полости рта водилось двадцать миллиардов микробов.

Более семисот видов бактерий.

От тридцати четырех до семидесяти двух разновидностей у каждого человека.

И наши сейчас смешались.

Комбинации были неисчислимы.

Streptococcus mutans.Porphyromonas gingivalis.

Staphylococcus epidermidis, Streptococcus salivarius и Lactobacillus spp.

Все они ползали, ползали и ползали у Бейли во рту — в том самом, который я мечтал тщательно изучить языком.

— Вар, — твердо заговорила она, вырвав меня из размышлений. — Успокойся. Почисти зубы. Прими душ. Сделай все, что обычно делаешь, и давай уже закончим нашу партию в шахматы.

Поймав ее обеспокоенный взгляд, я расслабился, хоть и незначительно. Велел себе сосредоточиться на чем-то другом. Не на ее рте. На чем угодно.

— Ох, — фыркнул я, проведя пальцами по волосам. Я натянул их и не отпускал. — Бэй, почему ты не переставишь королеву? Это единственный возможный ход, — шахматы всегда помогали мне сосредоточиться, если мозг грозился взорваться. Благодаряним я мог сконцентрироваться и одержимо продумывать ходы вместо микробов и крови.

Бейли направилась к двери, но затем ласково мне улыбнулась.

— Потому что королева защищает короля. Даже от самого себя, — шепотом пояснила она.

Для меня ее стратегия не имела смысла.

И все же, когда Бейли вышла из комнаты, на меня снизошло спокойствие.

Оказалось, мне все-таки не требовался душ.

Чтобы вернуть в мой мир гармонию, хватило полоскания рта и шахмат.

Похоже, я только что предотвратил крах — впервые в своей истории.

Исключительно благодаря ней.

Бейли.

Глава 18

Бейли

— Вот, — улыбнулся Брэндон, вручив мне изящный теннисный браслет, — для тебя.

Несколько девушек поблизости восторженно захихикали от романтичного жеста моего парня. Мы встречались уже год с начала старшей школы и были очень влюблены.

— Как мило. Люблю розовый цвет, — восхитилась я, хлопая ресницами, пока Брэндон застегивал браслет на моем запястье. — Спасибо, Брэндон.

— Наша годовщина — важная дата.

Я покраснела и обернулась. Рядом не было учителей, поэтому я обняла его за шею и притянула к себе. Наши губы соприкоснулись, и он нежно меня поцеловал.

— Боже, Бейли, — простонал Брэндон после поцелуя, — с тобой очень сложно сосредоточиться на занятиях.

Перетащив свой рюкзак к себе на колени, он робко мне улыбнулся. Сегодня Брэндон был особенно мил, и его идеально уложенные волосы растрепались из-за дождя, под которым мы бежали утром от автобусной остановки до школы. Мне нравилось, когда он не был идеальным и собранным.

— Хотела бы я, чтобы мы могли больше времени проводить вместе вне школы. Но ты же знаешь, мой папа сходит с ума. Он был бы счастлив, если бы я ни с кем не встречалась до тридцати лет!

Мы засмеялись, и Брэндон снова наклонился поцеловать меня. На нас упали первые капли дождя, и прежде хихикавшие, девочки завизжали. Мы остались на тренировочном поле одни.

Казалось, Брэндон тоже заметил их уход и углубил поцелуй. Отбросив рюкзак на траву, он притянул меня к себе на колени, чтобы я его оседлала. Было холодно, и мы промокли, но я не могла им насытиться. Я прижалась к твердой эрекции, и Брэндон застонал мне в рот.

В последнее время я много думала о сексе. Сумей мы однажды оказаться наедине, я бы, наверное, позволила Брэндону переспать со мной. Я любила его, он любил меня. Это казалось правильным.

— Прикоснись ко мне, — простонала я ему в рот.

Брэндон обеими руками обхватил мои груди поверх толстовки и сжал их. Через все мое тело прошла дрожь, и я продолжила тереться об него в поисках облегчения.

— Я хочу заняться с тобой сексом, — выпалила я, посмотрев в его глаза, блестевшие от голода.

— Однажды мы займемся, детка. Обещаю, — заверил меня Брэндон и рассмеялся. — Но не здесь, не на территории школы. Я добиваюсь спортивной стипендии, а не отчисления.

— Если я вылечу из школы за секс, папа меня убьет, — хохотнула я, поцеловав его. — Лучше в другой раз.

— Я никогда не позволю ему тебя убить, — весело блеснув глазами, Брэндон убрал с моих глаз прядь мокрых волос. — Я выкраду тебя и сберегу. Ты моя девушка, Бейли Мари. И однажды станешь моей женой.

Ах, если бы только те девочки слышали признание моего парня.

— Я тебя люблю, — улыбнулась я ему.

— Я тоже люблю тебя, детка.

Мы целовались, пока учитель не устроил нам разнос.

Возможность побыть со своим парнем и целовать его под дождем того стоила.

В конце концов, мы провели вместе несколько лишних минут. Даже если не могли разговаривать или касаться друг друга, мы были рядом. Вместе.

***

Ото сна меня разбудил громкий перезвон. Солнце давно взошло, и я свернулась на диване, укрытая одеялом. Накануне вечером я заснула здесь, засидевшись за ноутбуком. Конечно, Вар не смог перенести меня в кровать, зато устроил с удобствами. Я задалась вопросом, почему он меня не разбудил. Стоило мне вспомнить наш бесстыдный флирт за ужином, как на моих губах заиграла улыбка.

— Знаешь, я не так уж ужасно целуюсь, — поддразнила я, набрав в рот спагетти. — Тебе не нужно изображать психический срыв.

— Может, проблема не в технике исполнения, — ухмыльнулся Вар, выгнув бровь. — Может, проблема в твоем дыхании. Даже отсюда я практически чувствую запах чеснока у тебя изо рта.

— Эй! — усмехнулась я, бросив в него салфетку. — Я превосходно целуюсь и на вкус как сам рай.

— Похоже на то, Бэй, — посмотрев на мой рот, Вар посерьезнел. — Похоже на то.

От его комментария у меня запылали щеки, и я взглянула на заходящее солнце у него за спиной.

— Сегодня ты выглядишь прекрасно. Еще лучше, чем обычно, — тихо сказал он мне.

— На мне банальная белая кофта и джинсы, — наши взгляды встретились, и на моих губах заиграла улыбка. — Их не назовешь красивыми.

— Женщины с райским вкусом обычно оказываются ангелами, — задумчиво начал Вар. — А одетая в белое, ты точно родом с небес, — своими словами он заставил меня растаять.

— Я могу быть распутной, — ехидно усмехнулась я.

— Если твои приемчики соблазнения похожи на навыки в шахматах, ты все равно останешься ангелом на девяносто девять целых и девять десятых процента, — закатил он глаза. — Ангелок, отстойно играющий в шахматы.

— Ну ты и засранец, — застонала я, но не могла не улыбнуться.

Мне нравилось, что Вар считал меня красивой.

Он смотрел на меня так, словно я была солнцем в его небе.

Казалось, я его очаровывала, что, если честно, мне нравилось.

Наши заигрывания прервал звонок, и Вар вытащил из кармана свой телефон. Тут же его улыбка увяла, и он начал печатать кому-то ответ. Я бы даже сказала, сердито.

— В чем дело? — обеспокоенно нахмурила я брови.

Вар поднял на меня глаза, и по его сжатым челюстям стало ясно, что у него были какие-то тайны.

— Рассказывай, — прошептала я.

— Детектив Старк, — нахмурившись, он откинулся на спинку стула и посмотрел на экран телефона.

— Кто? — я поморгала в замешательстве.

— Рита Старк. Из Окленда. Я… — Вар замолк и потер ладонью лицо, — …общался с ней по поводу твоего дела. Вернее, по поводу его отсутствия.

— Что ты имеешь в виду? — у меня участилось сердцебиение. — Вар, почему ты не все мне рассказываешь?

— Я хотел получить больше информации, прежде чем поделиться с тобой. И теперь я все знаю.

Он замолк, и я посмотрела на него, как на дурака. Поэтому Вар быстро продолжил.

— Пару недель назад я связался с ней и спросил, почему человек может держать в секрете пропажу своего ребенка.

— И что затем?

— Детектив Старк приняла меня за Брэндона.

При упоминании моего парня я замерла. С Варом легко было забыть о реальность и притвориться семьей в замке на берегу океана. Теперь, когда мое прошлое сталкивалось с настоящим, мне было сложно объединить два мира.

— С ним все в порядке?

Вар кивнул и рассказал мне обо всем, что узнал. О том, как Брэндон явился в участок. Как никто ему не поверил. Как родители якобы забрали меня из школы. Как Старк приняла историю Брэндона за выдумку эмоционального мальчика, злящегося на то, что его девушка теперь обучается на дому.

— Вар, почему ты раньше ничего мне не рассказал? Какого черта происходит? — мой голос подскочил на несколько октав, и я поднялась из-за стола.

— Бэй, потому что это ничего не даст, — фыркнул Вар, пожав плечами. — Мы изначально знали, что что-то не так. Теперь и без того подозрительная ситуация стала немыслимой.

— Что случилось?

— Старк ответила. Сказала, что родители Брэндона заявили о его исчезновении. Он просто пропал. Старк свято верит, что парень ушел в подполье и ищет тебя. Она не считает, что его похитили или типа того. И Старк прямо спросила, у меня ли ты.

— Что ты ей ответил? — от изумления я приоткрыла рот, и у меня похолодели щеки.

— Я назвал ей имя Гейба. Сказал, что нужно начать по нему расследование на предмет участия в незаконных операциях, — Вар повернул телефон экраном ко мне. — Я сказал детективу открыть глаза и просмотреть работорговые рынки в Калифорнии. Похоже, теперь-то она обеспокоилась твоим местонахождением.

Взяв у него телефон, я прочитала все их электронные письма.

— Как думаешь, Старк поговорила с мамой и папой? Поверить не могу, что они жили так, словно меня никогда не существовало, — на мои глаза навернулись жгучие слезы и потекли по щекам.

— Не знаю, — нахмурился Вар при виде влаги на моем лице. — Как видишь, она в своих письмах изъяснялась обтекаемо и делала все, что только могла, пытаясь вычислить мою личность. Конечно, ей никогда на меня не выйти. Со мной ты в безопасности.

— И как нам узнать, чем именно она там занимается? Старк не собирается говорить начистоту и излагать нам свой план. Она не расскажет, кого собирается допросить или что изучить. Вар, я чувствую себя такой беспомощной!

— Ты не беспомощна, — он мимолетно потянулся ко мне, но отдернул руку, вспомнив, что не мог меня утешить. — У тебя есть я, а я довольно-таки изобретателен. Твои родители тратят отправленные им деньги. Снимают все до последнего пенни. Я хватаюсь за любые зацепки и пытаюсь выяснить, что там у них происходит. Мы разберемся, красавица. Я ведь тебе обещал.

— А что потом? — тем не менее, благодаря его словам, моя тревога уменьшилась. — После того как мы разберемся? Когда найдем подтверждения тому, что родителям на меня плевать. А?

— Я позабочусь о тебе, что бы ни случилось, поскольку мне на тебя не плевать, — встретив мой взгляд, Вар серьезно посмотрел на меня. — Ты моя, Бэй.

Остаток ночи я провела на диване за компьютером возле Вара. Мы вместе обыскивали интернет в поисках ответов, но получали лишь новые вопросы.

Мои мысли возвращались к нашему поцелую накануне. Он начался так примитивно и жадно. На мгновение Вар отогнал своих демонов, чтобы поцеловать меня. Пускай на несколько секунд, зато красиво и идеально.

Но и вчерашний сон про Брэндона не давал мне покоя. Обнаружив, что мой парень пропал и искал меня, я много о нем думала. Что случится, найди детектив Гейба и посади его за решетку? Тогда Брэндон вернется домой? Вернусь ли я? Родители вообще хотят меня видеть? Придет ли наша жизнь в норму?

Тут же в моем воображении нарисовался Вар, сидящий в одиночестве у себя дома, где ему не с кем поговорить. Не с кем поужинать. Не с кем поиграть в шахматы. Это уже чересчур. Он слишком привязался ко мне, чтобы я смогла бросить его и сбежать домой. Даже если Гейб сядет за решетку, и наша жизнь войдет в привычную колею, едва ли я смогу снова оставить Вара.

Мой уход уничтожит его.

Дверной звонок затрезвонил снова, и я спрыгнула с дивана, не обратив внимания на затекшие мышцы. Отодвинув на второй план воспоминания о поцелуе Вара и сны о Брэндоне, я пошла к двери. На пороге я задумалась, кто мог явиться сюда в безбожно ранний час. Может, доставили еще одну партию обуви. Подумав об обновках, я улыбнулась и потянулась к дверной ручке.

Но стоило мне до нее дотронуться, как меня испугал низкий голос.

— Не открывай.

— Почему? — обернувшись, я посмотрела на сонного Вара и нахмурилась. — Наверное, пришел курьер.

С рыком он бросился ко мне.

— Потому что, — прошипел Вар, — вдруг это он? Ты хоть посмотрела, кто пришел? Бэй, я неспроста всегда включаю сигнализацию. Чтобы защитить тебя. Курьеры оставляют посылки на пороге в соответствии с моими инструкциями. Кто бы ни пришел, это точно не курьер.

Меня охватил страх перед Гейбом, и мои колени подогнулись.

А ведь я чуть было просто не открыла дверь. Позволила себе обжиться в доме Вара и забыла, что стояло на кону, если Гейб снова меня найдет. Не успею я что-либо понять, как он схватит меня и увезет в свою ужасную хижину.

На меня нахлынули воспоминания, и я замерла.

Замороженные огурцы.

Анальные пробки.

Большие пальцы Гейба, ощупывавшие и растягивавшие каждое отверстие в моем теле.

Меня охватила дрожь. Мама умрет, а я проведу всю оставшуюся жизнь под пытками садистского чудовища.

Нет уж, спасибо.

— Извини, — прошептала я со слезами на глазах. — Я не подумала.

Вар расслабился, и я увидела его стремление хоть как-то меня утешить. Проблема заключалась в том, что с Варом не было выхода. Только слова, никаких объятий.

— Все в порядке. Оденься. Я узнаю, кто пришел.

Спешно попятившись, я ушла в свою спальню. Я нашла джинсы, футболку и оделась в рекордно короткие сроки. К тому времени как я закончила, услышала в гостиной разговор на повышенных тонах.

Боже.

Гейб пришел за мной.

Схватив с прикроватной тумбочки высокую металлическую лампу, я подняла ее и выбралась из спальни, готовая проломить Гейбу голову. Сначала в поле моего зрения появился Вар, чье лицо было искажено недовольством. Я прижала палец к губам, чтобы предупредить его.

— Бэй, нет! — вскинул он руку и побледнел.

Выскочив из-за угла, я намеревалась убить Гейба. Я была в ярости от ужасов, через которые он меня провел, и мне не терпелось раскроить ему череп. Тогда все закончится. Я уже собиралась нанести удар, когда Вар вырвал лампу из моей руки и забрал у меня.

Мужчина в гостиной не был Гейбом.

Обернувшись, он хмуро посмотрел на меня. Незнакомец был старше, со значительной сединой в волосах. Он был почти точной копией Вара.

— Бейли, это мой отец Лавленд Макферсон, — стиснув зубы от расстройства, Вар поставил лампу на стол в прихожей.

Прежде чем ответить, я несколько раз моргнула, глядя на пожилого мужчину.

— Меня зовут Бейли Уинстон, мистер Макферсон.

Похоже, мои слова вывели его из ступора, и он протянул мне руку.

— Зови меня Лэндом. Должен признать, никогда еще не видел, чтобы Вар кого-нибудь приглашал. Никогда. Вы с ним… — Лэнд замолк, ища подходящее слово, — вместе?

Взглянув наВара, я взглядом умоляла его все объяснить. Он кивнул и откашлялся.

— Папа, Бейли моя…гм…девушка.

— Сынок, — нахмурился Лэнд, прежде чем снова посмотреть наВара, — а сколько лет твоей девушке?

Глава 19

Чтоб меня.

Я не ожидал, что папа на сегодня запланирует один из своих нежданных визитов. То есть, я знал, что мы давно не виделись, и наша встреча была не за горами. Но папа ужасно выбрал время. Он не понял бы меня насчет Бейли.

У нее дрожала нижняя губа, и стук ее сердца практически отзывался у меня в ушах. Тук, тук, тук. Я рвался обнять ее, все еще дрожавшую от страха столкнуться с Гейбом. Этот человек был проклятым чудовищем. Я даже сомневался, что хотел знать все из того, что он делал с Бейли. Детали могли свести меня с ума еще больше. Или толкнуть на убийство.

— Ей семнадцать.

Вздрогнув, я отсчитывал секунды до папиного срыва. С ним иначе и быть не могло.

Один, два, три, четыре…

— УОРРЕН ТОМАС МАКФЕРСОН, ТЫ МЕНЯ СЕЙЧАС РАЗЫГРЫВАЕШЬ?

В инстинктивном порыве я встал между ними. Отец никогда не причинил бы вреда девочке. Никогда. Но мне все равно не нравилось, что он стоял рядом с ней в момент злости. В последнее время Бейли прошла через достаточное количество испытаний, чтобы иметь дело еще и со срывом моего отца.

— Папа, послушай…

— Нет! Это ты послушай меня, сын! Это не…

— Я здесь по собственному желанию! — перекричала нас Бейли. — Лэнд, со мной все хорошо. Честное слово. И мы не занимаемся сексом, если это вас беспокоит. Я здесь, чтобы составить Вару компанию.

— А что насчет твоих родителей? — мой отец, раньше подрагивавший от ярости, начал расслабляться. — Они знают, где ты?

— Мне скоро исполнится восемнадцать, и я переписываюсь со своим отцом, — храбро подняла голову Бейли. — Он знает, что я с вашим сыном. Клянусь вам, я не пленница Вара. Более того, он мне помогает.

— Сколько ты ей заплатил? — папа перевел взгляд с нее на меня.

— Мы можем поговорить об этом позже? — процедил я сквозь стиснутые зубы.

Он кивнул, и я с облегчением выдохнул, после чего с улыбкой повернулся к Бейли.

— Почему бы тебе не принять душ? Я приготовлю нам завтрак.

Казалось, Бейли не решалась уйти, но наконец-то развернулась и бросилась в свою комнату. Пока она не скрылась за углом, я любовался ее идеальной задницей.

— Расскажи мне все. Сейчас же, Уоррен, — прошипел папа.

— Я приготовлю завтрак, — вздохнул я, жестом пригласив его следовать за мной. — Поговорим на кухне.

Пока я доставал овощи из холодильника, папа уважил мои потребности и добрых десять минут провел у раковины, моя руки до самых локтей. Сначала мы спорили, но после того, как он несколько раз мерился со мной силой воли и довел до срывов, начал, наконец, уважать мои потребности. Мне даже не нужно было проверять, я итак знал, что папа разулся у дверей и надел синие больничные бахилы.

— Начинай говорить, сынок.

— Папа, я одинок, — вздохнул, начав нарезать овощи, чтобы приготовить вегетарианский омлет.

— Я знаю, — тихо отозвался папа, начав доставать стаканы, чтобы налить себе апельсинового сока. — Но ты был одинок после расставания с Лайлой. С тех пор у тебя не было ни одной девушки. Меня не то чтобы шокирует тот факт, что ты заплатил женщине за компанию, но меня не устраивает ее возраст. Поэтому я прошу тебя рассказать мне все с самого начала.

Мы с папой всегда были близки, но после смерти мамы у нас, кроме друг друга, больше никого не осталось. Он ждал от меня правды, а у меня никогда не было причин ему врать. В том числе и сейчас.

— Я наткнулся на один сайт. Он казался мне профессиональным и законным. И чертовски дорогим, — проворчал я. — Поэтому я позвонил заранее и переговорил с координатором. Он изменил формат мероприятия на тихий аукцион, чтобы удовлетворить мои потребности, и даже согласился сохранить имя в тайне. Из машины я наблюдал, как девушки ходили по сцене. Но одна выделялась.

Перестав шинковать, я сосредоточился на маленькой квадратной плитке кухонного фартука. На нем было семьсот сорок шесть плиток. Я сосчитал. Пятьсот двенадцать идеально белые, двести тридцать две с небольшими изъянами. У раковины две сколотые. Я перевел взгляд на две треснувшие плитки. Идеальные, если не считать трещин прямо по центру. В большинстве случаев мне хотелось взять перфоратор и отколоть их от фартука. Но в прочие дни я старался видеть в их несовершенствах напоминания. Может, я бы нашел похожего человека, и мы существовали в море совершенства — сломленные, но все же красивые и необходимые.

— Сынок…

Поморгав, я продолжил.

— Бейли считала шаги по сцене. Семнадцать шагов, папа. Отсчитывая, она шевелила губами, и я зациклился на ней. На миг я понадеялся, что Бейли похожа на меня. Не такая как все. Когда мужчина подвел ее к моей машине, и она заговорила, я понял, что не отпущу ее.

— Уоррен, я не думаю, что это законно. Но это не вся история, да? Сколько ты заплатил за девочку?

— Пять миллионов, — простонал я, избегая зрительного контакта.

— Иисус, мать его, черт возьми, Христос! — прошипел папа. — О чем ты думал?

— Я не думал. Просто слишком устал от одиночества.

— Поэтому ты заплатил семнадцатилетке, чтобы она стала твоей компаньонкой? Почему она до сих пор здесь?

— Ну, все еще сложнее, пап. Покупая Бейли, я не понимал, что делал. Оказалось, мероприятие было чем-то вроде работоргового рынка. Клянусь тебе, я не знал, — от стыда мой голос стал хриплым.

— Посмотри на меня.

— Я купил Бейли у какого-то урода, делавшего с ней всякое садистское дерьмо, — нахмурился я, переведя взгляд на отца. От всего этого у нее были проблемы с головой. Этот ублюдок — воплощение зла. — И все то, что он делал с Бейли против ее воли… просто немыслимо и омерзительно.

— Ты все это знаешь, но все равно удерживаешь ее?

— Я чертовски одинок! — взревел я, ударив ножом по столешнице. — Я хотел умереть. Снова. Мысли сводили меня с ума, как оно часто бывает. Я тонул в них. Но потом Бейли отвлекла меня. Папа, она заставила забыть. Я действительно хочу прикоснуться к ней.

Отец, уже более десяти лет имевший дело с моими проблемами, смягчился и свел брови.

— Ты хочешь прикоснуться к ней?

— Я поцеловал ее, — кивнул я, робко улыбнувшись. — Дважды.

— Ты ее поцеловал? — он округлил глаза, и его брови поднялись почти до самых волос. — Значит, ты и впрямь прикоснулся к кому-то по собственной воле? Ты ведь не принуждал девочку?

— Нет, не принуждал. Более того, она казалась расстроенной в первый раз, когда я отскочил от нее, и у меня случился чертов нервный срыв. Мне пришлось принять долгий душ, чтобы смыть с себя все ее следы. Но…

Папа больше не злился. Он выглядел обнадеженным.

— Но потом, вернувшись к Бейли, я снова ее захотел. Она вызывает зависимость. Я хочу слышать ее голос, видеть улыбку и греться в ее тепле. Последние несколько недель я задавался вопросом, есть ли у меня шанс вылечить свою гребаную голову. Возможно, Бейли ответ намой вопрос.

— Если ты в это веришь, тогда она, безусловно, сможет тебя вылечить, — задумчиво кивнул папа. — Но пообещай мне кое-что, Вар. Пообещай, что не прикоснешься к ней до ее дня рождения. Ты хороший человек, и я не хочу, чтобы вопрос несовершеннолетия отягощал твою совесть или отправил моего единственного сына в тюрьму. Ты не кажешься мне человеком, который причинит девочке боль. Ты мой сын, и у нас есть моральные качества.

Когда он снова заговорил, я уже вернулся к приготовлению завтрака.

— Значит, она в семнадцать лет миллионерша, — снова изумился мой отец.

— Ну, не совсем.

— Но ты только что сказал… — хмыкнул он.

— Гейб забрал деньги себе. Мужчина, у которого я ее купил, — рискнув взглянуть на отца, я встретил его яростный взгляд, и у меня поникли плечи.

— После всего, что он сделал…

— Знаю, — фыркнул я. — Но что я могу?

— Ну не знаю. Хотя бы вызвать проклятых копов!

— Папа, все не так просто! — огрызнулся я, разу почувствовав вину за то, что повысил голос на отца. — Кроме того, — смягчил я тон, — я общаюсь с детективом в Окленде. Я дал ей информацию, которая не выдаст мою личность, зато сможет привести к Гейбу. Родители Бейли не заявили о ее исчезновении. Там что-то происходит, а я не собираюсь отправлять девушку в логово льва, где этот ублюдок вернется за ней. К тому же, мы с Бейли заключили еще одну сделку.

Папа молчал в ожидании продолжения.

— Я отправляю деньги ее маме. Она больна.

Со стоном, шедшим из самой груди, он отвернулся от меня. Папа через окно принялся смотреть на Тихий океан. Я знал, что он думал о маме. Все наши мысли всегда возвращались к ней. Она была причиной того, что я стал таким.

— Значит, ты тратишь еще больше денег, чтобы удержать девочку? Ты понимаешь, что когда все будет сказано и сделано, ты останешься разбитым и убитым горем, — у папы надломился голос, и мне захотелось обнять его. Но я не мог, начиная с подросткового возраста.

— Что еще я могу? Я был в отчаянии. С Бейли моя жизнь другая. Не такая одинокая. Знаю, ты не можешь понять всех моих доводов, но поверь, что я буду разумным. Я не причиню ей боли, но и не отпущу ее. Просто не могу. Не сейчас.

Я услышал, как кто-то позади нас прочистил горло.

— Я вам не помешаю?

Обернувшись, я улыбнулся Бейли. Она только что приняла душ, после чего собрала свои светлые волосы в растрепанную шишку на макушке. Темные джинсы облегали ее фигуру, и голубая кофта ничуть не скрывала великолепные груди. Член отреагировал, и я быстро вернулся к своей задаче, чтобы скрыть эрекцию.

— Нет, мы как раз говорили о том, как ты оказалась со мной.

— Ты рассказал своему отцу? — Бейли будто была шокирована.

Краем глаза я видел, как она начала ритуал мытья рук, и у меня ускорилось сердцебиение. Ей не нужно было считать. Я считал за нее. Но после сегодняшнего дня больше не пришлось бы ни Бейли, ни мне. Днем должны были доставить еще один мой подарок ей. Я заказал его вскоре после его прибытия сюда, и изготовлен он был по моим особым требованиям.

— Почему я не должен ему рассказывать? — усмехнулся я. — Он мой отец. Я все ему рассказываю. Разве ты своему не рассказываешь все?

Привалившись к стойке, папа с интересом наблюдал за нашим общением.

— Ну, — задумчиво сказала Бейли, потянувшись к крану, — не все.

Она раскраснелась от смущения, и я рассмеялся. Но когда Бейли выключила воду, смех застрял у меня в горле.

— Нет. Еще сорок восемь секунд, — рявкнул я резче, чем собирался. Папа позади меня рыкнул, но никак не прокомментировал.

Снова включив воду, Бейли продолжила мыть руки.

— Теперь все?

— Еще нет, — вздохнул я, начав жарить вегетарианский омлет.

Шли секунды, но я не сказал ей, когда время истекло. Несколько лишних секунд гигиены никому не повредят.

— Бейли, — мягко начал папа. — Мне жаль, что ты тебе прошлось пройти через все это. Ты жертва. И если решишь, что хочешь уйти, позвони мне. Я сам отвезу тебя домой.

— Сейчас уже все в порядке, — на этот раз, когда Бейли закрыла кран, я ее не останавливал. — Спасибо, мистер Макферсон.

— Пожалуйста, зови меня Лэндом. Ты сильная и храбрая. Спасибо за попытку помочь моему сыну, какими бы ни были твои мотивы. Ты не представляешь, как много это для меня значит, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть тебе услугу.

Совершенно неожиданно Бейли бросилась к нему и упала в его объятия. Он крепко обнял ее — как хотел обнять я — и погладил по спине так же, как всегда утешал меня в детстве. Я завидовал им обоим. Завидовал, что они могли обнимать друг друга, в то время как я не мог ни одного из них.

Пока папа шепотом успокаивал Бейли, я разложил еду по тарелкам, стараясь, чтобы все порции тофу и овощей были абсолютно одинаковыми. Добавив на края тарелок немного нарезанных бананов, я понес их к столу. Наконец, Бейли высвободилась из рук моего отца и робко мне улыбнулась.

— Бейли, расскажи мне о себе. Если ты особенная для моего сына, значит, и для меня, — сказала папа, как только мы сели за стол и приступили к трапезе.

Вздохнув, она перевела взгляд с него на океан, словно вспоминала счастливые мгновения.

— Я занимаюсь бегом, и у меня неплохо получается. Родители — Тони и Линн — любят меня, и мы живем в скромном доме в Окленде. Следующей осенью я собираюсь поступить в Беркли. Что ж, вернее, раньше собиралась.

Мы с отцом нахмурились. Мной завладело чувство вины, и пока Бейли продолжала рассказ, положил в рот еще один кусок омлета.

— Я люблю читать. Люблю плавать, особенно в океане. Гм, наверное, все.

— Ты знала, что Вар занимался серфингом?

— Не знала, — округлив глаза от изумления, Бейли бросила на меня взгляд. Я фыркнул в знак согласия, и она улыбнулась. — То есть, — нерешительно продолжила Бейли, — я мало что знаю о вашем сыне. Кроме очевидного. Он ничего мне не рассказывает.

— На плечах моего мальчика лежит слишком много всего, — папа посмотрел на меня, и черты его лица омрачились печалью и усталостью. — Он страдает от болезни, но все еще с нами. Иногда я вижу, как он с ней борется. И я рад, что тебе удалось ему хоть немного помочь.

— Вообще-то я здесь, — пожаловался я, наколов на вилку кусок банана. — Бейли не мой психиатр.

Папа нахмурился, и я вздрогнул. Мне не стоило так говорить. С тех пор как я слетел с катушек, отец только и делал, что пытался мне помочь. Не его вина, что я был таким. Он прилагал все свои силы, чтобы обеспечить меня, уладить все мои проблемы и любить меня за двух родителей.

— Бейли, чем ты хочешь заниматься, когда, эм, — папа рыкнул, — вырастешь?

Я застонал от его формулировки, но Бейли, похоже, не забеспокоилась.

— Если вы имеете в виду после школы, — усмехнулась она, — то я надеялась получить стипендию в колледже. Из-за моей мамы меня всегда интересовала медицина. Но теперь… — встретившись с ней взглядом, я увидел сострадание в ее глазах. — Я хотела бы заняться психологией.

Она говорила искренне и без намерения меня ранить. Бейли заинтересовалась моим состоянием и хотела узнать о нем больше. Меня должно было раздражать, что еще один человек хотел проникнуть в мой черный мозг.

Но с Бейли?

Я хотел, чтобы она его изучила.

— Ты уже ходила на берег? — спросил папа, встав и отнеся тарелку к раковине.

— Сейчас середина зимы, — покачала головой Бейли. — Вода, наверное, холодная… — она замолкла, и печаль не дала ей закончить фразу.

— Глупости, — папа говорил с ней, но смотрел на меня. — Сегодня она почти двадцать два градуса. Конечно, немного прохладно, но тебе стоит немного погреться на солнышке. Если Вар не возражает, — он посмотрел мне в глаза. — Я хочу пригласить Бейли прогуляться по пляжу.

— Папа, даже не знаю…

— Правда? Было бы здорово. Можно, Вар? — ее красивые голубые глаза заблестели от восторга, которого я прежде не видел. Бейли была прекрасна. И заслуживала лучшего. Как я мог ей отказать?

Но песок.

Соль в воде.

Ветер разносил бы пыль вокруг Бейли, ей в рот и волосы.

— Ох, — вздрогнул я, сжав переносицу.

После прогулки Бейли могла бы выкупаться.

Я представил, как трогательно выглядел бы ее милый носик с кончиком, порозовевшим от солнца.

И она бы пахла незапятнанными воспоминаниями.

— Конечно, Бэй. Вы пока повеселитесь, а я приберу за нами после завтрака. Но не обещаю, что не сойду с ума, если вы притащите в дом песок. Вообще-то на крыльце вас будет ждать метелка. Убедитесь, что смахнули с себя все.

Восторженный визг Бейли, когда она вскочила со стула, окупил мои страдания, и я улыбнулся.

Глава 20

Мне не верилось, что Вар выпустил меня из дома, особенно после моего неудавшегося побега. Я нервничала, опасаясь, что где-то поблизости мог скрываться Гейб, но рядом с Лэндом мне становилось спокойнее. С ним я чувствовала себя в безопасности, как и прежде рядом с отцом.

— Знаешь, мой сын хороший человек.

Под нашими подошвами поскрипывал белый песок, и мы медленно шли к бегущим волнам. Я переоделась в летнее платье, развевавшееся на ветру, и поняла, что впервые за несколько недель чувствовала себя такой свободной. Я была перед Лэндом в долгу.

— Да, — ответила я, похоже, не так уверенно, как ему бы хотелось.

— Он неспроста такой, Бейли. И Вар так долго был… — Лэнд вздохнул, — таким одиноким.

На мои глаза навернулись слезы. Несмотря на то, что Гейб похитил меня и затем продал, с Варом все было иначе. Он не причинял мне боли. И задевал мои чувства только тем, что не прикасался ко мне, когда я того хотела.

Увы, Вар просто не мог.

Разум не позволял ему.

Но я не могла не заметить неприкрытого желания. Того самого, которое разжигало во мне пламя. Меня охватил стыд при мысли о том, что подумали бы родители о моем восторженном увлечении купившим меня мужчиной. Что они подумали бы о моем стремлении заняться с ним нормальной любовью.

А Брэндон?

Парень, которого я любила всем сердцем?

Он стал скорее далеким воспоминанием, чем реальным мужчиной, с кем я когда-либо буду.

— Здесь красиво, — вздохнула я, надеясь сменить тему.

Спеша впереди Лэнда, я приподняла подол платья и забежала в пенный прибой. Вода была ледяной, но мне нравилось, как она омывала мои лодыжки. Осмелев, я вошла в воду по колено.

— Черт, — выругался Лэнд, — холодно-то как!

Рассмеявшись, я повернулась и увидела, как он крался ко мне на цыпочках.

— Вы как большой мальчик, — поддразнила я.

Согрев мне душу своим смешком, Лэнд обнял меня. Он был очень нежным человеком, и у меня болело сердце от того, что у него больше не будет возможности обнять сына. Прижавшись к нему, я позволила ему некоторое время держать меня в своих руках.

— Когда-то у Вара была девушка, — медленно, почти задумчиво начал Лэнд. — Конечно, я был не в восторге от нее. Лайла была грубовата. Наверное, это не ее вина. Ее отец был чертовым идиотом, но не суть. Их отношения действовали мне на нервы. У Уоррена был потенциал. Он очень умен и разбирается в технике. Но рядом с Лайлой у него в глазах разве что не светились сердечки.

Я попыталась представить себе совсем юного Вара. Того, который влюбился в девушку не своего социального круга.

— В те времена я был эгоистом. Пытался тонко подтолкнуть Вара в других направлениях, где Лайле не было места. Моя Паула не одобряла моих действий. Она напоминала мне о годах, когда мы сами были молодыми, глупыми и влюбленными.

— Похоже, она прекрасная женщина. Вы говорите о ней с такой любовью.

— Она забеременела, моя Паула, — Лэнд крепче сжал меня в своих руках, и его голос стал хриплым. — В сорок четыре года. Мы считали это чудом и благословением.

Я улыбнулась его словам.

Но затем он продолжил и поведал мне кошмарную историю, от которой завтрак перевернулся у меня в желудке. Историю, во всех красках нарисовавшую картину того, как Вар стал тем, кем был сегодня. Историю гибели беременной жены, заставлявшую Лэнда задыхаться от сильных эмоций.

На нас обрушилась огромная волна, и если бы Лэнд не удержал меня в последний момент, она бы сбила меня с ног. Мое платье, теперь мокрое, прилипло к бедрам, и я задрожала.

— Пойдем, — хрипло позвал Лэнд, выводя меня из воды на теплый песок. Вместе мы сели на него т вытянули ноги на солнце.

— Кого вы ждали? — я не должна была спрашивать, но мне было интересно.

— Малышку, — сглотнул Лэнд и несколько секунд молчал. — Ее звали Констанс.

Звали.

Мои глаза наполнились слезами, и я опустила взгляд на свои пальцы ног, посыпанные песком. С них все еще капала океанская вода.

По моей щеке скатилась слеза, и я всхлипнула. Казалось, Лэнд чувствовал мою скорбь о нем и его жене, поэтому снова обнял меня, прижав к своему боку. Мне он нравился, и я была благодарна ему за поддержку.

— Бедный Вар. Мой мальчик, мой милый мальчик.

Голос Лэнда был пустым и печальным, пока он обрисовывал настолько ужасающие сцены с Варом, что я сомневалась, смогу ли когда-нибудь выбросить их из головы. Слушая подробности, я пыталась приглушить рыдания, но они не утихали.

— После того… как мы их потеряли, — вздохнул Лэнд, наконец-то закончив худшую часть рассказа, и я потянулась к его руке, чтобы сжать ее, — я также лишился и Вара. Не так, как их, но он стал оболочкой себя прежнего. И потом мой сын превратился в человека, которому я не знал, как помочь.

Почему-то мне казалось, что Лэнд нечасто рассказывал кому-либо их историю, если вообще рассказывал. Мы оба затихли и лишь всхлипывали.

— Почему врачи не смогли ему помочь? — мой вопрос был шепотом, почти унесенным ветром. Я задрожала, и Лэнд обнял меня крепче, потирая вверх-вниз мое плечо, покрытое мурашками.

— Они пытались. Можешь мне поверить, пытались. Но мой сын, — пояснил он со смешком сквозь слезы, — очень упрям.

— Можете не рассказывать, — поддразнила его я. На моих губах заиграла улыбка. Таков уж был Вар.

— После трагедии он пять недель провел в психиатрической лечебнице. Навязчивые идеи в его голове росли и росли, несмотря на постоянные диагностики и терапию. Врач пояснил мне, что у Вара проблемы с посттравматическим стрессом, тревожностью, депрессией и ОКР, не считая новых проблем вроде бредового расстройства. В больнице Вар был несчастен, поэтому я, в конце концов, забрал его домой, где мы месяцами боролись, ища способ справиться. Вместе. В итоге одержимость Вара кровью и микробами стала слишком сильной, поэтому я спросил его, не будет ли ему комфортнее жить отдельно. Там, где он сможет контролировать свою окружающую среду. Я купил этот дом, чтобы Вар чувствовал себя ближе к матери и имел свою личное пространство. Время шло, я злился на него за его поведение, будто он мог как-то себя изменить. Мы ругались, пока я не решил, что иметь сына для меня важнее, чем пытаться вылечить его, пока он сам не готов.

Обернувшись через плечо, я опять посмотрела на дом. У окна стояла тень.

Вар.

Несчастная, красивая, измученная душа.

— А что насчет его девушки?

— Лайлы? — застонал Лэнд. — Она злилась все сильнее. В отчаянии, чтобы он стал прежним и либо расстался с ней, либо воссоединился, я пригласил ее. Тогда Вар еще жил со мной. Я уже научился уважать его правила и запрет на прикосновения, но Лайла вломилась к нему и набросилась на него. Она не хотела понимать, что Вар больше не был тем парнем, которого она знала раньше. Когда он оттолкнул ее и зарычал, приказав не прикасаться к нему, она расплакалась и выплюнула ему в лицо слова, которые я даже повторять не хочу. Излишне говорить, что я вышвырнул Лайлу из нашего дома, и больше мы ее не видели. Вар говорит, что теперь она замужем, и у нее трое детей.

— Мне так его жаль, — вздохнула я, снова повернувшись к океану. — Жаль вас. Сочувствую вам обоим. Должно быть, вы оба были опустошены.

С явным усилием Лэнд поднялся на ноги и помог встать мне. Как только мы встали, я спрятала лицо на его теплой груди. Хотела бы я сделать для них обоих что-то большее и как-то помочь.

— Пойдем, — наконец сказал Лэнд, — давай вернем тебя в дом, пока ты не замерзла. Кроме того, Вар выглядит так, словно еще три секунды, и выскочит из своей клетки, чтобы пойти за тобой. Ты нравишься ему.

Любовь, с которой Лэнд говорил о своем сыне, согревала даже меня. Услышав его историю, было легко забыть о своих проблемах.

— Что мне теперь делать? — спросила я, пока мы брели к дому. — Я не могу остаться здесь навечно. Как только мама получит необходимую помощь, мне придется уехать, чтобы побыть с ней. Или, еще хуже, если Гейб выяснит, где живет Вар, и придет за мной. Вар в любом случае пострадает.

Некоторое время Лэнд молчал, прежде чем заговорить.

— Просто дай ему шанс полюбить тебя. Пускай даже ненадолго. Затем, если ты сама захочешь уйти, я буду рядом, чтобы снова собрать его по частям. Вар заслужил хотя бы немного счастья в своем темном мире. И ты как раз та, кто может его осчастливить.

— Но что будет, если меня лишат выбора? Если Гейб меня найдет?

Я задрожала, с ужасом вспомнив, как он преследовал меня по лесу, и что случилось после.

— Мы с Варом будем тебя защищать. Клянусь каждым пенсом, что у меня есть в этом мире.

***

Проснувшись от писка, я потянулась. С тех пор как Лэнд заезжал к нам в гости, прошло уже больше полутора недель, и мои чувства к Вару усилились. Я больше не могла сдерживать притяжение. Не раз мне приходилось усилием воли сдерживаться, чтобы не прикоснуться к нему. Узнав о том, что случилось с матерью Вара и сестрой, я жаждала его утешить. Понять его. Благодаря Лэнду теперь у меня было представление о проблемах, беспокоивших Вара.

ПТСР.

Депрессия.

Тревожность.

ОКР.

Бредовое расстройство.

Я наблюдала за его проблемами уже больше месяца. Когда не пыталась выйти на связь со своим отцом, я до поздней ночи изучала состояние Вара. Хотела его понять. Мне нужно было его вылечить.

Теперь, узнав его ближе, я отслеживала невербальные сигналы, стараясь уловить то, о чем он умалчивал. Иногда я просила его рассказать мне истории о детстве или пляже — о счастливом периоде жизни. Каждый вечер мы играли в шахматы, а днем смеялись до коликов. Вар оказался веселым, игривым и невероятно красивым. Я с головой влюблялась в этого несовершенного человека.

И знала, что мои чувства взаимны.

Всякий раз, стоило нам посмотреть друг другу в глаза, как его сильное желание проявлялось. Меня бесконечно волновало понимание того, что Вар меня хотел. Я лишь мечтала найти способ преодолеть его ментальный барьер и реализовать наши желания.

Папа перестал отвечать, что меня расстраивало. Больше не было ни одного сообщения. Ни одного хлесткого требования вернуться домой. Ничего. Несмотря на все мои попытки связаться с ними или мамой, ответом мне была тишина. К счастью, Вар продолжал каждый день переводить им деньги, как и обещал. Может, у папы были причины оборвать со мной все контакты, но мама заслуживала любой помощи, которую только могла получить. Я знала своих родителей. Отец бы умер, если бы с ней что-нибудь случилось. Он делал все возможное, чтобы спасти ее.

Нажав кнопку на часах, чтобы заглушить звуковой сигнал, я не могла сдержать улыбку. После того дня, когда мы с Лэндом гуляли по пляжу, Вар удивил меня часами. Он сказал, что хотел розовое золото, ассоциировавшееся у него со мной — что было само по себе мило — но затем решил, что оно должно быть ярким, розовым и водонепроницаемым. По его словам, оно подошло мне куда больше, потому что я была смелой и несокрушимой. При воспоминании о его нежных словах меня снова охватила дрожь.

— Бей, — тихо позвал меня с порога Вар, прежде чем войти в спальню и прервать поток моих мыслей, бывших сегодня утром особенно неуместными. — У меня кое-что для тебя есть.

Сев в постели, я откинула волосы с лица. Ненадолго опустив взгляд на мою футболку для сна, Вар улыбнулся мне.

— За столом тебя ждет свежесваренный кофе, — игриво заверил меня он, выманивая из постели на кухню. В его глазах мерцал голод, который теперь часто можно было в них увидеть. Проходя мимо, я по пути к дивану, откуда открывался прекрасный вид на океан, вдохнула свежий мужской аромат Вара.

— Что это? — спросила я, увидев на столе черную коробку, перевязанную красивой ярко-красной лентой. Сев на диван, я недоуменно посмотрела на Вара.

— Я приготовил тебе подарок, — он заулыбался, будто бы смущенный, и сел на удивление близко ко мне.

— У меня день рождения только завтра, — проворчала я, но не могла сдержать волнение, так и рвавшееся наружу.

— Ну, в таком случае, мне стоит отнести подарок в шкаф и хранить, пока…

— Не так быстро, мистер! — я со смехом игриво шлепнула его по руке.

Вар радостно посмотрел на меня с блеском в глазах, который я обожала.

Неохотно отвернувшись от его красивого лица, я схватила красную ленту за конец и потянула. Затем я открыла коробку и ахнула.

— Тебе не понравится.

Не обращая внимания на его слова, я вынула из коробки розовые кроссовки Nike и уставилась на них. Под ними были шорты для бега и спортивный лифчик. В самом низу — розовый iPod.

— И как это понимать? — у меня надломился голос, и я никак не могла выпустить кроссовки из рук.

— Я подумал, что тебе может понравиться бегать по пляжу и тренироваться. Ну, знаешь, потому что бег много для тебя значит. Из своего окна я смогу наблюдать за тобой до самого ресторанчика слева в миле отсюда и до большой пристани в миле справа. Было бы здорово…

Недолго думая, я набросилась на Вара. Я была в восторге и нежно обняла его. Лишь через пару мгновений я поняла, что натворила. Отшатнувшись, я выпрямилась и посмотрела на него снизу вверх.

— Мне так жаль! Господи! — прерывисто выдохнула я, осознав, что прикоснулась к Вару так, как сводило его с ума.

Он стиснул зубы, сжал кулаки. Внутренняя битва в его голове шла в полную силу. Я должна была на что-то его отвлечь.

— Уоррен, посмотри на меня.

Вар не отвечал, не сводя глаз с журнального столика.

Сделав единственное, что пришло мне в голову, я схватила свою футболку за низ и стянула с себя. На мне остались только крошечные черные трусики.

— Уоррен, посмотри на меня.

Ему хватило лишь мельком на меня глянуть, чтобы уже не отвести взгляда. Почти мгновенно его мышцы расслабились. Вар больше не сжимал кулаки, вместо этого запустив пальцы в каштановые волосы, как мне показалось, чтобы удержаться от прикосновения ко мне.

— Следуй за мной, — приказала я. Он пару раз моргнул, но продолжил стоять неподвижно на шатких ногах. — Я не стану тебя трогать, но чтобы тебе стало легче, ты должен принять душ. Пойдем.

Я направилась в спальню и была рада услышать его шаги позади меня. Добравшись до личной ванной Вара, я сняла трусики и пошла к душевой. Она была красивой, облицованной кафелем, и в ней хватило бы места для двоих. Когда ванную начал заполнять пар, я обернулась и обнаружила, что Вар монолитом застыл в дверях.

— Уоррен, раздевайся. Я не сделаю тебе больно.

Он сглотнул, но прислушался к моим наставлениям. Быстро схватив рубашку за низ, он стремительным движением сорвал ее с себя через голову. При виде его обнаженной мускулистой груди я закусила губу. Что бы я только ни отдала, чтобы ощупать этот рельеф.

— Буду ждать тебя, — дерзковато сообщила я, шагнув под теплые струи.

Оставалось надеяться, что Вар не оставил бы меня здесь одну. Я хотела его сильнее, чем следовало. И помочь ему было моим приоритетом.

— Раньше я могла пробежать милю за шесть минут. Как думаешь, в новых кроссовках я смогу побить свой рекорд? Они кажутся мне ужасно удобными, — я понадеялась отвлечь его расчетами. Похоже, прием сработал, потому что Вар последовал за мной в душ, и у меня отвисла челюсть. Он являл собой прекраснейшее зрелище. Меня настолько заводил его высокий рост в сочетании с худощавостью, что у меня заныло между бедер.

— Думаю, ты сможешь побить свой рекорд. Причем легко, — его ответ был подробнее, чем можно было надеяться, и я вздохнула с облегчением.

Взяв мыло, я медленно и дразнящее покрыла пеной свое тело. Вар ни на миг не отводил взгляда от моих двигавшихся рук. Словно его крайне волновало, куда они передвинутся затем.

— Твоя очередь, — я осторожно передала ему кусок мыла, держа за край, и Вар бережно его взял.

С не меньшим возбуждением я наблюдала, как он мылся. Толстый и длинный член указывал прямо на меня, словно винил в том, что я была соблазнительницей.

— Почему мы вместе принимаем душ? — спросил Вар, положив брусок на полку.

Своими словами он немного меня задел, и я даже задалась вопросом, мог ли он не разделять моего влечения.

— Я подумала, что мы могли бы…

Вар развеселено выгнул брови, отчего меня обдало жаром.

— Раз уж для тебя ванная — безопасное место, — снова попыталась я объясниться, — может, я смогу здесь прикоснуться к тебе, или ты сможешь прикоснуться ко мне. Мы же чистые.

Он поймал мой взгляд, и в его синих глазах замерцала надежда. Я физически жаждала прильнуть к его твердой груди и насадиться на восставший член, но не стала. Ждала следующего хода Вара.

Глава 21

Она посмотрела на меня с прищуром и тем же вызовом в глазах, как и во время игры в шахматы. Я видел, что она просчитала все ходы и была уверена в победе. Но для себя я просчитал тысячи других вариантов. Шаг, снова шаг и еще шаг, как все могло и должно было развиваться.

На этот раз Бейли могла выиграть.

Шахматы были моей стихией, где я доминировал.

Но теперь?

Мы шагнули на ее территорию.

Пока я размышлял, хватит ли у меня сил делать то, что хотела Бейли, мое сердце дико заколотилось в груди. Неужели все было так просто?

Струи потекли по ее упругим грудям, и мне показалось, что член мог взорваться от давно назревшего освобождения. Я столько всего хотел сделать с Бейли, но не знал, удастся ли мне.

— Можно мне до тебя дотронуться? Вар, тебе будет достаточно сказать мне остановиться, и я отойду. Доверься мне.

Она нежно улыбалась мне, но ее глаза были голодными. Я ей верил. Проблема заключалась в том, что я не доверял себе. Вдруг я бы оттолкнул Бейли в момент психического срыва? Вдруг при падении она бы разбила голову о кафель? Потекла бы по нему кровь, смешиваясь с водой под нашими ногами?

Я закрыл глаза.

Я не мог справиться.

Вдруг…

— Уоррен, посмотри на меня.

Мне было почти больно открывать глаза, но я заставил себя. На меня смотрела самая искусительная женщина на всем белом свете.

— Дай мне почувствовать тебя, — твердо заявила она, и мой член дрогнул от ее слов.

Бейли потянулась ко мне, и я вздрогнул, когда кончиками пальцев дотронулась до моей груди там, где билось сердце. Наши взгляды встретились, и я кивнул. Она была права, я хотел ее прикосновений. В душе мы были в безопасности. Бейли начала спускать рукой вниз, и я застонал. Член покачнулся вверх-вниз, словно просил, чтобы его погладили. Но она проигнорировала нетерпеливый орган и скользнула пальцем в мой пупок. Улыбка на ее губах не была доброй, и я хохотнул.

— Пока все хорошо? — промурлыкала Бейли, убивая меня своим низким соблазнительным голосом.

— Более чем хорошо.

В ее глазах блеснула гордость, и она начала изучать меня уже обеими руками. Я должен был сходить с ума из-за хаоса, обычно преследовавшего меня, но думать я мог лишь о том, как каждая клетка моего тела оживала от нежных прикосновений.

Бейли воскрешала то, что давно умерло.

Становилась солнцем, водой и почвой. Я же был семенем, к которого появился шанс вырасти во что-то сильное и красивое. Благодаря ней.

Одной рукой Бейли скользнула по моему плечу и обняла меня за шею. У нее потемнели глаза, и второй рукой она целеустремленно двинулась вниз.

— Господи, Бейли, — прорычал я.

Сдавленный вздох — единственный изданный мной звук, когда она осторожно сжала мою эрекцию. В тех местах, где меня касались ее маленькие пальцы, распространялось блаженство. Я ожидал, что меня в любую секунду настигнет зуд и ощущение ползающих по коже насекомых. Жжение и поток ужасных мыслей.

Но ничего подобного не случилось. Все мое внимание было сосредоточено на миллионах нервных окончаний в члене, жаждущих, чтобы Бейли отправила меня в рай.

— Боже мой, — прошипел я, когда она начала водить по моей длине ладонью вверх-вниз. У меня отяжелели веки, но я заставил себя держать глаза открытыми. Здесь и сейчас я был в безопасности. С Бейли. Стоило мне зажмуриться, как демоны бы утащили меня, и все бы закончилось.

— Тебе приятно? У меня хорошо получается?

Стиснув зубы, я кивнул. На каждом прикосновении Бейли задевала ногтями мои яички, и я чуть не кончил.

— Я долго не протяну. У меня так давно не было…

— Тсс, — прошептала Бейли и, убрав руку с моей шеи, помяла свою грудь. — Кончи для меня, Вар. Мне нужно, чтобы ты расслабился и почувствовал, как сильно я тебя хочу.

Большим и указательным пальцем она сжала розовый, сжившийся сосок, и я застонал. Я так близко. Устроенное ею зрелище возбудило меня сильнее всего, виденного мною прежде, и я больше за себя не отвечал. Внизу моего живота вспыхнул сильнейший огонь, и я кончил без предупреждения.

— Бейли! — прорычал я, не отводя от нее взгляда.

Член начал пульсировать, и Бейли ускорилась. Семя брызнула на ее живот и с водой стекла в канализацию. Как только я перестал содрогаться, она убрала руку и приступила к купанию. Словно знала, что я сорвусь, увидев на ней свою сперму.

Чего Бейли не знала, так это того, что во мне загорелся огонь.

При виде семени на ее коже во мне пробудилась плотская сторона.

Та самая, которая должна была владеть и брать то, что принадлежало мне.

А Бейли была моей.

Но справился бы я? Мог ли заняться с ней любовью?

— Я хочу к тебе прикоснуться, — прошептал я. Интересно, были ли вообще мои слова произнесены вслух? Я уставился на груди Бейли, но не только потому, что они были красивы. Просто я не решался смотреть ей в лицо. Вдруг я бы облажался? Вдруг я бы струсил и не доставил ей такого же удовольствия взамен?

Размеренное мелодичное дыхание Бейли успокаивал, и я отсчитал пять ее вдохов, прежде чем осмелился посмотреть на нее.

— Все хорошо?

Розовые идеальные губы изогнулись в нежной улыбке, которая меня ободрила. Я бы преодолел все ментальные барьеры, чтобы заполучить Бейли. Я бы сделал все, что нужно. Я бы справился.

— Более чем хорошо.

Опершись рукой на кафель рядом с ней, я склонился. От моей близости Бейли ахнула, но не пошевелилась.

— Раздвинь ноги, — приказал я с ложной бравадой. Я хотел вести себя как нормальный мужчина, а не проклятый напуганный мальчик. — Не знаю, смогу ли, но очень хочу, чтоб меня, попытаться.

Одарив меня озорной улыбкой, Бейли послушалась. Затем она накрутила на пальцы свои наполовину влажные волосы и уложила их на макушке. Моя умная девочка. Она занимала руки, чтобы случайно не прикоснуться ко мне и не испортить момент.

Придвинувшись к ней, чтобы наши губы были ближе, я сделал свой ход. Я опустил дрожащую руку и несмело опустил ее на киску. От моего прикосновения Бейли вздрогнула и тихо удивленно вздохнула.

— Ждешь, когда я тебя потрогаю?

Кивнув, она закусила розовую нижнюю губу. Вид сводил меня с ума, и мой член снова налился, готовый поиграть. Протолкнув пальцы между ее половыми губами, я нащупал подрагивавший клитор и потер его. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз прикасался к девушке — Лайла была последней — поэтому у меня ушла минута, чтобы войти в ритм.

— Боже, — захныкала Бейли, закрыв глаза. — Да, Вар, как хорошо.

Услышав свое имя в ее устах, я захотел постучать себя кулаками в грудь. Мне понравилось, как оно прозвучало. Только я хотел, чтобы Бейли не шептала его, а кричала. Усилив нажим, я приблизил ее к экстазу. Еще никогда она не выглядела так красиво, как сейчас, с приоткрытым ртом и закрытыми глазами. По мере приближения кульминации ее нос и щеки заливал розовый румянец.

— Ты можешь дотронуться до меня внутри? — прошептала Бейли, содрогаясь от моих прикосновений.

Я зарычал, не зная, сойду с ума или нет, но решил хотя бы попробовать. Поднеся большой палец к клитору, я погрузил средний палец в горячее тугое естество.

Иисус гребаный Христос.

Я не мог думать ни о чем, кроме того, что ее тело чуть ли не болезненно стиснуло мой палец. На данный момент в моей больной голове не было мыслей, кроме как о том, каково будет войти в нее членом.

— Да, — застонала Бейли, — глубже!

Не задумываясь, я убрал свободную руку со стены и ухватил Бейли за бедро. Я приподнял его, чтобы легче было проникать в нее. Внутри я задел пальцем бугорок размером с горошину, и она дико содрогнулась.

— Аа!

Я помассировал найденную точку сильнее и довел Бейли до еще одного оргазма, не успела она придти в себя после первого. Когда она болезненно зарыдала, я высвободил из нее пальцы и поймал ее, не дав упасть на пол душевой. Игнорируя ужасные образы в своей голове и отталкивая мысли, я разделил момент с Бейли. Я обнял ее намыленное ослабевшее тело и притянул к себе — к твердой груди и твердому члену.

Наши сердца соревновались, которое поскачет быстрее. Мы не портили момент разговорами и признаниями в том, что ничего подобного не случалось со мной уже больше десяти лет. Вместо этого мы грелись в минуте остановившегося времени.

— Ты в порядке? — вскоре спросила Бейли. — Я боюсь шевелиться. Словами не передать, как хорошо, когда ты обнимаешь меня.

Я закрыл глаза, но на меня тут же напали образы того, как я бы сдавливал ее в объятиях, пока не сломал бы ей ребра до того, что они бы прокололи легкие. Поэтому я быстро открыл глаза.

— Я лучше, чем просто в порядке. Боюсь тебя отпустить.

Вода начала остывать, и я был вынужден оторваться от Бейли, чтобы мы успели ополоснуться, прежде чем заледенели.

Она заговорила, лишь когда мы вышли из душевой и завернулись каждый в свое полотенце.

— Для чего они нужны? Ты принимаешь их все?

— Флуоксетин, флувоксамин, сертралин, кломипрамин. Все это антидепрессанты, прописанные для лечения ОКР, — тихо пояснил я, прежде чем указать на другую полку. — Золофт, Прозак, Паксил, Клонопин, Валиум. Я пробовал их все хотя бы по разу. И ни один из них не помог.

— Вот об этом я читала хорошие отзывы, — нахмурилась Бейли, взяв с полки кломипрамин. — Многие исследования доказали его эффективность.

— После него я пытался соскрести с живота несуществующие струпья. По-видимому, у некоторых людей от него тревожность только усиливается. Кроме того, я чувствую себя лучше, когда вообще ничего не принимаю.

— О, — отозвалась Бейли с нотами разочарования в голосе и вернула пузырек на полку. — Ясно.

— Почему бы тебе не надеть новые вещи? — попытался я снова вернуться к радости, пройдя из ванной в спальню. — Перед твоей пробежкой я приготовлю нам завтрак.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы засвидетельствовать реакцию Бейли. Своей лучезарной улыбкой она освещала не только свою душу, но и мою. Потрясающая картина. Картина, которой я никогда бы не устал бы любоваться.

***

Выдохнув на стекло, я посмотрел на след на нем, оставленный Бейли в первый ее день здесь. Буква «Б» в окружении сердца согрела мне душу. Я бы никогда не устал видеть знаки Бейли. Моей домработнице было велено оставить рисунок даже при мытье окон.

Бейли уже два часа бегала туда-сюда по пляжу. Я скучал по ее голову и запаху, но мне нравилось видеть ее такой счастливой. Пару раз она останавливалась, чтобы отпить из одной из трех бутылок, которые прихватила с собой в сумке. И иногда Бейли останавливалась, чтобы повернуться к дому и помахать мне. Конечно, она не могла видеть меня с такого расстояния, но я всегда махал в ответ.

До чего же беспощадно Бейли обходилась с моим сердцем.

С тех пор как она сделала мне лучший петтинг, когда-либо известный человечеству, я не мог выкинуть ее из головы. Более того, я и не хотел. Впервые за долгое время я мог потеряться в чем-то, не приносившем мне страданий или головной боли. Бейли дала мне взгляд в будущее. Вселила в меня надежду.

И поэтому…

Я принял проклятый клонопин.

Если бы он помог, хотя бы чуть-чуть, я бы смог прикоснуться к Бейли еще немного больше. Попробовать ее вкус. Мысль об этом была уже не такой отталкивающей, как неделю назад. По правде говоря, теперь я наоборот мог думать только о контакте. Мне не терпелось, и я чуть ли не пускал слюни от желания попробовать Бейли.

Возможно, нынче вечером мне бы удалось притупить свои чувства настолько, что я бы потерялся в ней. Я все отдал, только бы войти в эту тугую киску и благоговейно осыпать поцелуями шею Бейли и лицо. Позволить себе водить пальцами по ее телу, вызывая у нее множественные оргазмы.

Я бы смог.

По крайней мере, я на это надеялся.

Звякнул таймер, и я поспешил убавить огонь под грибным бургильоном, который готовым последние два часа. Осталось потратить всего десять минут на пюре из цветной капусты с чесноком и луком. Поспешив обратно к окну, я принялся высматривать Бейли на пляже.

Но нигде не было видно светлого хвостика, раскачивавшегося из стороны в сторону при беге.

Не были видно идеальных ягодиц в черных спортивных шортах.

Не было и длинных ног, легко приминавших песок.

— Вот дерьмо! — прошипел я, и моя паника всколыхнулась, угрожая задушить меня.

Вдруг Гейб похитил Бейли?

Вдруг ублюдок явился на мой пляж и забрал мою прекрасную девушку?

С рычанием я устремился к входной двери. Отмахнувшись от своих страхов, я распахнул ее и приготовился бежать за ним. Но вместо того чтобы убегать, Бейли чуть не налетела на меня.

— Господи, я на секунду отвернулся и уже подумал, что он тебя забрал. Как же ты меня напугала, — зарычал я, но с облегчением.

— Я устала и проголодалась, — улыбнулась мне она. По ее ярко-красным щекам стекал пот.

Проглотив свое беспокойство, я позволил себе насладиться радостью, сопутствовавшей присутствию Бейли. Еще неделю назад я бесился из-за микробов, которые она притащила в дом. Но сегодня я лишь хотел, чтобы она вернулась.

— Почему бы тебе поскорее не принять душ? Обед почти готов.

Осветив меня еще одной радостной улыбкой, Бейли отскочила в сторону. Лишь затем я снова включил сигнализацию и попытался успокоить бешено бившееся сердце. Был ли этому конец? Я боялся за Бейли до нездоровой одержимости. Я уже не мог ни работать, ни спать. Да и ел я только потому, что она садилась за стол вместе со мной. Словно каждая минута без нее приводила к расстройству.

Снова пропищал таймер, и я вернулся на кухню. Пока Бейли мылась, я накрыл на стол, стараясь поставить каждую тарелку безупречно ровно. Винные бокалы я наполнил на три четверти. Идеально отмерено.

Я не был пьющим человеком, но держал алкоголь под рукой для тех редких моментов, когда не справлялся с собой и хотел утопить свое безумие. Не очень часто, но такое случалось. Возможно, раз сегодня вечером я бы выпил вина после приема Клонопина, мне бы удалось успокоиться достаточно, черт возьми, чтобы заняться любовью.

Казалось, я целую вечность ждал, глядя на дверь, прежде чем наконец-то появилась Бейли. Она освежилась, но ее щеки все еще были красноватыми после пробежки. Волосы Бейли собрала в шишку, зная, что мне так нравилось. Также она надела черное платье без рукавов с запахом и завязками на одном боку. Оно было коротким и на миг притянуло мое внимание. Бейли была босой, как я и любил.

— Ты выглядишь невероятно, — выпалил я, желая обнять ее.

— Ужин выглядит очень аппетитно, Вар, — покраснев от моих слов, она села за стол.

Прежде чем сесть к ней, я включил музыку, которая меня успокаивала. Если бы мы постарались, смогли бы представить, что пошли на настоящее свидание в хороший ресторан, как нормальные люди.

Вечер прошел без сучка и задоринки. Мы выпили еще вина, и на меня снизошло спокойствие, подобного которому я никогда еще не знал. Я не знал, что именно так меня расслабило — клонопин, вино или Бейли, но что бы это ни было, я пришел в восторг.

Убрав со стола и помыв посуду, мы прошли в гостиную. Сегодняшнюю партию в шахматы выиграла Бейли, но мне было плевать. Я пребывал в блаженстве и счастье.

— Шах и мат! — громко закричала она, и я смеялся так сильно, что у меня на глазах выступили слезы. — Это не смешно! — пожаловалась Бейли. — Я же выиграла!

— Потому что я тебе позволил, — попытался я возразить сквозь слезы.

— Засранец, — схватив подушку, Бейли кинула ее в меня.

— Тебе следует снять платье, — одарил я ее кокетливой улыбкой, от которой она покраснела.

От шока она открыла рот, после чего посмотрела на меня с прищуром.

— Уоррен Макферсон, ты пьян?

— Может, я снова хочу увидеть твою потрясающую грудь, — ухмыльнулся я, пожав плечами.

Во время партии мой член был тверд лишь наполовину, но теперь, когда Бейли встала, не отводя от меня горячего взгляда, он практически разрывал брюки, пытаясь освободиться.

— Ты хочешь, чтобы я разделась для тебя? — промурлыкала она, хлопая ресницами, и побежала к стереосистеме. Бейли наклонилась, открыв мне обзор на ее идеальный зад, бедра кремового цвета и рельефные голени.

— Смотря как.

— Неверный ответ, — фыркнула Бейли и, подбоченившись, раздраженно посмотрела на меня. — Если женщина спрашивает, хочешь ли ты, чтобы она для тебя разделась, всегда отвечай да.

Рассмеявшись, я дерзко потер член через штаны. Она отслеживала каждое мое движение и закусила губу.

— Если, если ты хочешь сыграть одну их тех стриптизерш, которые только дразнят, не снимая нижнего белья, тогда мне не интересно. Я хочу увидеть твою красивую киску и роскошную задницу.

Она ахнула, явно смущенная моими словами, и отвернулась, чтобы выбрать песню. Вскоре Бейли уже покачивалась в такт басам. Она двигалась в ритме Justin Timberlake «brings sexy back».

Казалось, музыка проникала в меня через уши и текла по венам вместе с кровью. Несколько секунд спустя я чувствовал себя живым, как никогда прежде. Мой член жаждал оказаться в ней. Мой рот наполнялся слюной от желания соприкоснуться с ней языками. Сердце у меня в груди дико колотилось, пытаясь выскочить из груди прямо в ждущие руки Бейли.

Она посмотрела мне в глаза и, удерживая мой взгляд, потянула завязки на своем платье. Оно распахнулось, обнажив обнаженную кожу от ключицы до ужевыбритой киски. Я несколько раз моргнул, прежде чем даже попытаться заговорить.

— Упс, я забыла надеть белье. Тебе все еще интересно? Если нет, я могу подвязать платье и…

— Сбрось его и иди ко мне, чтобы я мог хорошенько тебя рассмотреть, — приказал я глухим и соблазнительным тоном. У меня натягивалась кожа, и мне казалось, что член мог в любой момент разорвать штаны.

Уронив платье на пол, Бейли медленно пошла ко мне. Изгибы ее тела были плавными. Никогда в жизни я не хотел ничего сильнее. Я очень долго был отрезан от мира, и вот теперь будто бы все самое лучшее преподнесли мне на блюдечке с голубой каемочкой.

Я был бы дураком, если бы хотя бы не попытался взять то, что мне предлагали.

И сегодня вечером я бы взял Бейли.

Даже если бы это меня убило.

Глава 22

В глазах Вара горел голод, какого я прежде не видела, и мне ничего не хотелось сильнее, чем подлить масла в огонь. Вар всегда сдерживался, всегда жил в своих мыслях, всегда боялся. Но теперь, возможно, вино помогло ему, поскольку он проголодался.

По мне.

Высунув язык, Вар облизнулся, словно хотел намочить губы, прежде чем припасть ими ко мне. У меня между ног намокло от желания, чтобы он потерял самообладание и взял меня. В постели с Гейбом он всегда все контролировал, я же была жертвой. Конечно, мне очень нравилось то, что он со мной делал. С Варом же я хотела взять все, что он мог мне предложить. Ранее утром в душе я побывала на небесах. Прикасаться к нему и чувствовать его прикосновения было эротично и захватывающе.

Я хотела большего.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — поддразнила я, приближаясь к нему и изображая застенчивость.

— Ты красивее всего, что я когда-либо видел, — у него потемнели глаза, а взгляд обжигал.

Моим первым порывом было смутиться, но сияющая улыбка Вара была такой искренней, что я поверила ему. Стянув с влажных волос резинку, я рассыпала их волнами по плечам. Он взглядом отслеживал каждое мое движение.

— Что теперь?

Поднявшись с кресла, Вар медленно пошел ко мне, как если бы либо боялся меня, либо преследовал. Сложно было сказать наверняка, но по хищному блеску в его глазах я склонялась ко второму варианту. Приблизившись настолько, что наши груди почти соприкоснулись, Вар поднял руку и отодвинул волосы с моего лица.

— Ты заставляешь меня снова чувствовать, Бэй, — прищурившись, он всматривался в мои черты. Мне понравилось разглядывать его вблизи, и теперь я заметила в глазах голубого цвета зеленые вкрапления. Теперь я отчетливее видела у него на лице длинный белый шрам, на этот раз зная, что он остался после кошмарного происшествия с его матерью. Еще мне нравилось, как подрагивали уголки его полных губ, словно он мог в любую секунду снова улыбнуться.

— Ты заставляешь меня чувствовать, словно два последних человека во вселенной, — прошептала я в ответ.

Когда Вар поднял руку и большим пальцем провел по моей нижней губе, я закрыла глаза.

— Идеально, — хрипловато прошептал он, выдохами щекоча мне лицо. — Я хочу тебя поцеловать.

Снова открыв глаза, я подалась к нему. Он всегда пах чистотой, но также совершенно точно мужчиной. Если бы я знала, что не испугаю Вара, лизнула бы его шею, только бы выяснить, был ли его вкус таким же мужским.

— Тогда поцелуй меня, Уоррен Макферсон. На этот раз серьезно.

У него потемнели глаза, вне всяких сомнений, при воспоминании о первом нашем поцелуе вскоре после моего приезда и о втором, случившемся гораздо позже. В первый раз Вар забылся, словно вернулся в прошлое, и целовал меня так, будто хотел трахнуть прямо на кухонном столе. Во второй раз демоны завладели его разумом, и он, казалось, почувствовал отвращение. Но сегодня вечером я хотела, чтобы Вар поцеловал меня так, как если бы хотел заняться со мной любовью в своей постели.

— Какая властная, — жестко улыбнулся он. Запустив пальцы обеим рук в мои растрепанные волосы, Вар притянул меня к себе. В момент, когда он завладел моим ртом, между нами вспыхнул огонь. Вар облизнул мои губы, пробуя их на вкус, прежде чем протолкнул язык между ними, получив доступ к моему рту. Удовлетворенно застонав, я радостно встретила его тем же самым.

Пока мы целовались, Вар будто хотел поглотить мою душу, в то время как я со всей возможной быстротой расстегивала пуговицы на его рубашке. Я хотела, чтобы он был голым, как и я. Хотела, чтобы был внутри меня.

— Все хорошо? — прошептала я, стягивая рубашку с его широких плеч.

— Лучше, чем хорошо, — простонал Вар, укусив мою губу.

Улыбнувшись, я отстранилась, чтобы расстегнуть его штаны. Пока я пыталась освободить толстый член из его тюрьмы, Вар сбросил с себя рубашку и майку. Наконец-то он предстал передо мной голым во всей своей красе, и я улыбнулась.

— Вино и впрямь помогает? — уточнила я, остановив взгляд на гордо вздыбленном члене.

Зарычав, Вар сжал меня в объятиях. Не отрываясь от меня до самой своей спальни, он одарил меня озорной улыбкой.

— Кажется, превосходно помогает. Давай займемся любовью, пока эффект не исчез, — последние слова Вар произнес напряженно, без сомнения, опасаясь, что монстр в его голове снова возьмет верх.

Завтра я бы заставила его выпить еще вина. Было очевидно, что он расслаблялся и избавлялся от своего недуга, пускай даже временно. Я собиралась получить все, что только могла.

Добравшись до кровати, Вар осторожно усадил меня, и на его лице промелькнуло опасение. Я узнала это выражение.

Что если?

Что если?

Что если?

— Тсс, приглуши свои мысли, Вар. Принеси пару полотенец, я лягу на них, чтобы мы не испачкали твое постельное белье, — предложила я.

Он кивнул с неприкрытым облегчением. Когда Вар развернулся и пошел в ванную, мне открылся прекрасный обзор на его ягодицы. Отойдя у него с пути, я позволила ему накрыть кровать не двумя, а шестью полотенцами. Похоже, Вар ожидал большого беспорядка.

Вернувшись на кровать, я легла на спину. Я смотрела на него самым призывным взглядом, который только смогла изобразить, и без слов умоляла его заняться со мной любовью.

— Бэй, — застонал Вар, проведя пальцами по волосам, — есть определенные вещи, которые я не смогу сделать. И которые я вряд ли смогу разрешить тебе.

— Ты займешься со мной любовью? — нахмурилась я, приподнявшись на локтях.

Вар кивнул, но демон боролись, чтобы завладеть им.

— Я просто…я просто не могу прикоснуться к тебе там ртом, зная, что… зная… — выражение испуга на его лице ранило меня в самое сердце. Вар боялся, что не станет тем любовником, который мне нужен.

Чего он не понимал, так это того…что просто был мне нужен.

— Уоррен, иди сюда и засунь член в мою узкую киску, — поддразнила я низким соблазнительным голосом. — Я практически дрожу в ожидании. Мне все равно. Я просто тебя хочу.

— Спасибо, Бэй, — шумно выдохнул Вар и чуть ли не набросился на меня. — Большое спасибо, что была собой.

Припав к моему рту, он накрыл меня своим массивным телом. Я обвила его ногами и притянула ближе. Всякий раз, когда твердый член проскальзывал между моими половыми губами, я вскрикивала от желания.

— Пожалуйста, — прошептала я у влажных губ Вара.

Опустив руку между телами, он пристроился к моему входу.

— Жидкости наших организмов смешаются, — начал Вар и, вздрогнув, немного отстранился. — Вероятность того, что…

— Сразу после секса мы помоемся, — твердо прервала его я. — Обещаю. Не вынуждай меня умолять тебя о твоем большом члене, потому что я буду. Всю ночь напролет.

Он решительно нахмурился, и в его глазах заблестел голод. Вар кивнул. С почти болезненной медлительностью он толкнулся в меня. Я хотела кричать, плакать и умолять Вара вонзиться в меня, но знала, что все должно произойти на его условиях.

— Господи! — прошипел он, войдя в меня до конца. Я чувствовала, как во мне пульсировал член, и киска сжималась с ним в одном ритме. Нам практически не нужно было двигаться. Наши тела и без нашей помощи знали, что делать.

— Понял, чего тебе не хватало, ха? — пробормотала я, качнув бедрами.

— Может, я просто ждал идеальной женщины, — застонал Вар, начав медленно толкаться мне навстречу. — С днем рождения, Бейли.

Мои часы пискнули, сообщая, что наступила полночь, и я улыбнулась. Конечно, мой одержимый мужчина знал за секунду до полуночи. Мой милый, идеальный, считающий мужчина.

— Поспеши, мистер, иначе до своего дня рождения ты не доживешь, — ухмыльнулась я.

Видимо, ему недоставало лишь небольшой поддержки. Он начал покачивать бедрами, с каждым толчком все сильнее и сильнее. Я пыталась поцеловать его, но он приподнялся, чтобы видеть, как занимается со мной сексом.

— Ты такая тугая и идеальная, — прорычал Вар. — Мне никогда еще не было так хорошо.

Я улыбнулась, но когда он проник особенно глубоко, застонала. Импульсы удовольствия внизу моего живота начала скапливаться и сплетаться, давая понять, что вскоре я бы достигла оргазма с Варом глубоко во мне.

— Мне тоже хорошо, Вар.

Он удовлетворял ту мою сторону, о существовании которой я даже не подозревала. Казалось, Вар владел частицами моей души, которые я не считала доступными для кого бы то ни было. Но он не просто забирал их. Вместо них он давал мне частицы себя, которыми я бы дорожила вечно.

— Бэй, я долго не протяну. Прошло слишком много времени.

— Тсс, просто кончай. Я этого хочу.

Я тоже была близко, но меня не волновало собственное освобождение. Я хотела, чтобы Вар избавился от десяти лет стресса, печали и отчаяния. Хотела, чтобы он их выплеснул и никогда не возвращал обратно.

— Бэй, — процедил Вар мое имя за миг до того, как внутри меня выплеснулся его жар. Он не прекращал в меня вколачиваться, и вскоре я последовала за ним.

У меня перед глазами посыпались звезды. Миллионы звезд. Я хотела сосчитать их для Вара. Сказать ему, насколько счастливой он меня сделал, в тех словах, какие ему понятнее — в числах.

— Боже, — прошептал Вар, уткнувшись лицом мне в шею. — Ты такая красивая, когда кончаешь. Я хочу снова и снова доводить тебя до оргазма, только чтобы видеть выражение твоего лица.

Кончиками пальцев я провела по его обнаженной, рельефной спине. Неизвестно, как долго Вар мог еще впускать меня в свое сердце и разул, но я собиралась наслаждаться, пока могла. Некоторое время спустя он занервничал.

— Бейли, мы можем…

— В душ?

— Да, пожалуйста, — прядь его волос щекотала мою шею.

— Знаешь ли, это нормально, — кивнула я, улыбаясь. — Так что не считай себя каким-то чудиком только потому, что хочешь помыться. Потом можно мне будет остаться на ночь в твоей постели?

— Я хочу, чтобы ты спала в моей постели каждую ночь, — приподнявшись, Вар посмотрел на меня с грустью, от которой у меня защемило сердце почти до слез. — Хочу, чтобы ты проводила в моих руках каждую секунду каждого дня. И сегодня вечером я возьму тебя столько раз, сколько смогу.

Я не стала сдерживать навернувшиеся на глаза слезы, и когда одна из них потекла по щеке, Вар смахнул ее.

— Но прости меня, если мой разум снова возьмет надо мной верх и сделает меня своим чертовым заложником. Обещай мне, красавица.

Словно я бы смогла иначе.

— Обещаю. Я по-прежнему твоя, даже когда ты меня не хочешь.

— Ты моя навсегда, и я никогда не перестану тебя хотеть, — помрачнел он.

***

Пока Вар спал, я любовалась его красивым лицом. В ванной горел свет, отбрасывавший тени на его черты. Даже в темноте. В тенях он все равно казался невинным и чистым. Уоррен по собственному желанию стал отшельником. Выбор его матери погубил ее саму и сына на всю оставшуюся жизнь.

Тогда мои мысли перешли к моей собственной маме. Я очень сильно по ней скучала. Бывали моменты, когда я подумывала позвонить Лэнду и попросить его отвезти меня домой. Не затем, чтобы там остаться. Только проверить, как там мама.

Но стоило мне оказаться дома?

Я бы угодила прямиком в лапы Гейба.

Что же он сделал бы со мной на этот раз?

Я вздрогнула при мысли о том, что он найдет для меня больше предметов. Устроит больше погонь по лесу. Причинит больше боли. Начнет новые игры ума.

Нет, я бы никогда не смогла вернуться к нему.

Мое место было здесь, с Варом.

На моих губах заиграла улыбка, и я погладила его по волосам. У него часто подергивались веки и подрагивали ресницы, будто ему что-то снилось. Я могла привыкнуть каждую ночь смотреть на него спящего.

Наши сердца были связаны так крепко, как никогда не было с Брэндоном. Мы с Варом занимались любовью. Наша связь возникла на клеточном уровне, и я боялась, что ее было никогда не разорвать. Хотя я и не хотела. Я боялась почувствовать себя потерянной и одинокой без него. Я больше не хотела даже думать о том, чтобы уйти. Разумеется, мне хотелось увидеться с родителями. Я очень скучала по маме и папе. Но пока там был Гейб, я знала, что всегда буду жить с нависшей надо мной угрозой.

С Варом я не боялась.

Я чувствовала себя сильной и хранимой.

Чувствовала его заботу.

Даже чувствовала себя любимой.

Наклонившись вперед, я поцеловала Вара в щеку. У него участилось дыхание, и он нахмурился во сне. Сдержав смешок, я придвинулась еще ближе. Мысленно я перенеслась в душ, где проявились первые признаки того, что вино прекращало свое действие.

Глаза Вара метались туда-сюда, словно он пытался услышать все голоса в своей голове одновременно. Запустив пальцы в свои мокрые волосы, он вздрогнул и встретил мой взгляд.

— Разреши мне помыть тебя. Мне нужно избавить тебя ото всех этих бактерий. Если у тебя начнется инфекция мочевыводящих путей или вагинальная инфекция, я буду чувствовать себя ужасно.

Когда Вар упал передо мной на колени, я округлила глаза и приложила ладони к холодной плитке за своей спиной, чтобы собраться с силами. Намылив губку, Вар начал чрезвычайно тщательно обтирать внутреннюю сторону моих бедер, половых губ и даже ануса. Но ничем не похоже на то, как меня обтирал Гейб. Вар очищал меня исключительно из одержимости моим здоровьем и благополучием. Вместо того чтобы оскорбиться, я погладила Вара по волосам и помассировала кожу его головы.

Как только моя кожа была начищена до скрипа и безупречной чистоты, он поднялся на ноги.

— Моя очередь, — с улыбкой заявила я.

Я могла сказать, что Вар хотел сам избавиться ото всех микробов на своем теле, но стиснул челюсти и уступил, протянув мне губку. Я энергично ее намылила и опустилась на колени, в точности как Вар минуту назад.

Не спеша я протерла его член и мошонку так же, как он очищал меня. Погладив меня по мокрым волосам, Вар застонал. Обмякший член в моих руках твердел с каждой секундой.

— Возможно, не стоило тебе меня мыть.

— Или наоборот, — усмехнулась я, подняв на него взгляд. — Тут с какой стороны посмотреть.

Вар поднял меня на ноги и затем прижал к стене.

— Я чистый, но хочу снова заняться с тобой любовью, — прошептал он мне в губы, — прежде чем все вернется на круги своя. Я чувствую, как здравомыслие ускользает от меня, Бэй.

Ухватившись за его шею, я позволила ему поднять меня. Секунду спустя Вар был уже глубоко во мне. Блаженство от того, как он меня растягивал, затмило жжение после его одержимого трения губкой.

Очень скоро мы упали в забвение, после чего снова тщательно вымылись и вышли из душевой. Я не спешила пускать обратно демонов Вара, которые хотели украсть его у меня, поэтому мылась с ним целых восемнадцать минут. Я знала, потому что он рассчитал время.

По окончанию я боялась, что Вар оттолкнет меня и захочет спать один. Однако он ничего не предпринял, чтобы прогнать меня. Стоя у кровати, я смотрела, как перекатывались его рельефные мышцы, пока он одно за другим убирал полотенца. Вар бросил их в корзину для грязного белья и забрался в постель.

— Мне нужно тебя почувствовать, — прошептал он, откинув одеяло и указав на место рядом с собой.

С широкой улыбкой я забралась на матрас и прижалась к горячему телу Вара. Перебирая мои волосы, он посмотрел на меня с эмоцией, от которой я чуть не расплакалась. Иногда через его глаза я могла заглядывать ему в душу. И в тот момент у меня был к ней полный доступ.

— Ты знала, что у тебя на голове от ста двадцати тысяч до ста пятидесяти тысяч волос? — спросил Вар, намотав на палец мокрую прядь моих волос.

— Ты упоминал пару раз, — улыбнулась я ему.

Продолжая играть с моими волосами, он продолжал просвещать меня, несмотря на то, что все это уже рассказывал мне прежде. Хоть я и слышала все это раньше, ему было интересно и важно поделиться информацией со мной.

— В редких случаях до сотни в день, — закончила я, вспомнив наш предыдущий разговор. — Это много.

— Можешь не рассказывать, — застонал Вар, но все же улыбнулся мне. — Если я не прогоню эти мысли, сойду с ума, задаваясь вопросом, сколько волос у тебя выпало с тех пор, как ты оказалась здесь, — по заметавшемуся взгляду я поняла, что он считал.

Вар любил детали. Казалось, у него появлялись силы контролировать себя, когда он объяснял все мне. Также Вар изложил, что у меня снизился ритм дыхания, сердцебиения и моргания в минуту. Но больше всего мне понравился рассказ о моих улыбках.

— Иногда твои улыбки сливаются воедино, — задумчиво сообщил Вар, погладив меня большим пальцем по нижней губе. — Хоть я и умею считать, но их сосчитать сложно. Во время игры в шахматы ты улыбаешься один раз. Но он растягивается на всю партию. Я живу ради твоих долгих драгоценных улыбок.

Вспомнив слова Вара, я снова улыбнулась и посмотрела на своего красивого спящего мужчину. Навязчивые идеи и правила Вара могли ужасать людей, включая его самого. Но мне нравилось узнавать о них, поскольку они были составляющими его личности. Как бег был частью моей жизни, причуды были частью его жизни.

— Мама, — пробормотал Вар во сне. — Мама, нет.

Нахмурившись, я всмотрелась в его черты. Сон беспокоил его. Отчасти мне хотелось разбудить Вара. Но эгоистичная сторона меня боялась, что по пробуждению он вернется к своей прежней одержимости. Боялась, что у него начнется припадок, и он вышвырнет меня из своей спальни, где я могла дотрагиваться до него, чувствовать его запах. Где могла при желании осыпать поцелуями лицо Вара.

Протянув руку между нами, я сжала вялый член, пытаясь вывести Вара из дурных снов в приятную реальность. С каждым моим движением член твердел, и вскоре Вар начал приподнимать бедра навстречу моей руке.

— Тсс, — прошептала я, перекатив его на спину. — Я о тебе позабочусь.

Вар приоткрыл глаза и тут же широко их распахнул. Я узнала в них страх — боязнь микробов, несчастных случаев, прикосновений и меня. Но я не позволила Вару отстраниться. Оседлав его, я опустилась на член.

С губ Вара сорвался стон, и он ухватился за мои бедра. Он закрыл глаза, и я улыбнулась, понимая, что хоть и ненадолго, но победила его разум. С Варом я впервые была сверху, поэтому сначала не знала, что делать. Казалось, его устаивало уже то, что я просто была с ним. Но вскоре он крепче сжал пальцы на моих бедрах, побуждая меня двигаться. У меня ушла минута, чтобы привыкнуть к его размеру, но, в конце концов, я начала размашисто скакать на нем.

В новой позе он проникал в меня еще глубже и дотягивался до мест, прикосновения к которым сводили меня с ума. У меня подпрыгивали груди, и от шлепков плоти о плоть я лишь сильнее намокала для Вара. Скользнув руками вверх, он начал мять мою грудь. Когда Вар ущипнул меня за соски, у меня от удовольствия потемнело перед глазами, и я упала в оргазм.

— Боже! — вскрикнула я, содрогаясь на члене.

Похоже, мой оргазм стал последней каплей, и Вар с шипением начал пульсировать во мне.

— Моя Бейли. Моя милая, милая Бейли.

Я не слезла с него и, упав ему на грудь, уткнулась лицом ему в шею. Он же гладил меня обеими руками по спине. Вар не просил меня отстраниться. Я же была расслаблена и удовлетворена.

Уоррен стал всем моим миром.

И я думала, что это взаимно.

На данный момент.

Глава 23

— Когда мы поженимся, я хочу переехать в Нью-Йорк, — вслух размышляла Лайла, затянувшись от косяка. Она предложила и мне, но я отмахнулся. Мы так не договаривались, но я не заставлял Лайлу бросить, несмотря на ее многочисленные попытки уговорить меня попробовать.

— Наши семьи здесь, в Сан-Диего, — нахмурился я. — Мама беременна. Я не могу просто по прихоти бросить свою младшую сестру или брата, чтобы переехать в Нью-Йорк, Ли.

— Уоррен, — надула она губы, и я сразу почувствовал себя виноватым, — я терпеть не могу свою семью. Ты же знаешь. Если мы поженимся и переедем, мой возраст будет неважен. Мы сможем целыми днями заниматься любовью и делать все, что захотим.

Я же хотел получить диплом в сфере компьютерной инженерии и заняться бизнесом с папой, о чем мы уже много раз говорили. У него был бизнес-план и все прилагающееся. Оставалось дождаться, когда я освою больше, и можно было бы начинать. И в плане четко говорилось, в каком направлении должна развиваться компания. Мне нужно было следовать плану. Плану, не включавшему в себя бегство с Лайлой в Нью-Йорк.

— Весь день заниматься любовью можно и здесь, — не особо уверенно сказал я.

Лайла прищурилась, понимая мое колебание, и соскользнула с кровати на пол передо мной. Не отводя от меня глаз, она расстегнула мои джинсы и вытащила член. Вот в чем Лайла была хорошо. Она могла бы сосать целый день, если бы взамен добилась своего.

Как только Лайла взяла член в рот, я от наслаждения закрыл глаза. Мне было ненавистно, как легко она умела контролировать меня своим ртом. Пока она двигала головой, беря меня глубоко в горло, я уже гадал, согласится ли папа на нас отъезд. Для такого важного шага мне требовалась его поддержка и…

Мой телефон запищал от кучи входящих сообщений. Их было столько, что я не мог от них отмахнуться, как бы отчаянно мне ни хотелось кончить. Пока я открывал сообщения, Лайла не останавливалась.

Папа: СЕЙЧАС ЖЕ БЕГИ ДОМОЙ! МАМА ПОТЕРЯЛА РЕБЕНКА! Я С НЕЙ НА СВЯЗИ И НЕ МОГУ РАЗГОВАРИВАТЬ!

Оттолкнув Лайлу от своего члена, я на ходу натягивал штаны, спеша к двери и печатая папе, что уже в пути.

— Вар, какого хрена?!

Не обращая на нее внимания, я застегнул молнию и выхватил из кармана ключи.

— Мне пора. Люблю тебя, — выпалил я, выскочив за дверь.

Лайла ругалась мне вслед, называя меня трусом. Оскорбления ранили, но у меня не было времени на объяснения. Мне нужно было добраться до дома. Поездка прошла как в тумане, и чувствовал я лишь липкую слюну, высыхавшую на моем члене. Будь у меня время, я бы смыл ее с себя. Лайла к черты спятила. Я никак не мог бросить маму и папу. Особенно сейчас. Лайла пережила бы, что мы остаемся в Сан-Диего.

Припарковавшись на подъездной дорожке, я вбежал в дом. Из родительской спальни наверху доносился вой, поэтому я помчался, перескакивая по две ступеньки, чтобы скорее добраться туда.

— Мама!

Она сидела ко мне спиной, но сосредоточиться я мог только на крови. Лужи чертовой жижи. И сама мама сидела посреди темной расползавшейся лужи.

— Я люблю тебя, Уоррен, — всхлипнула она. — Пожалуйста, прости меня.

Я посмотрел поверх ее плеча, и у меня отвисла челюсть. На руках у мамы лежал крошечный ребенок. Окровавленный. Невинный. Бездыханный. Мое сердце подскочило к самому горлу, и у меня закружилась голова, стоило мне увидеть, как мама поднесла пистолет к своему рту. У меня не было времени остановить ее, и в ванной прогремел выстрел.

Время будто остановилось. Я зажмурился. Грохот снова и снова отзывался эхом в моей голове, пока я набирался смелость открыть глаза. Лишь когда я почувствовал, как что-то стекало по моему носу к губам, мне удалось столкнуться со своими страхами.

Открыв глаза, я в ужасе уставился на сцену передо мной. Повсюду была кровь. Она же залила все переднюю сторону моего тела. К горлу и щеке прилипли куски плоти. Я быстро их соскреб. С некоторых из них свисали темные волосы, и меня чуть не вывернуло.

Это была моя мама.

Это была моя мама.

Черт возьми, я должен был отвезти ее в больницу!

Без колебаний я начал собирать крупные куски ее черепа и мозга, складывая их в полотенце. Я мог поклясться, что отец звал меня, но у меня наверняка были галлюцинации. Он был в Лос-Анджелесе. В его отсутствие в доме хозяином был я, и моей обязанностью было все исправить. Спасти мать. Подойдя забрать ребенка с ее колен, я понял, что у меня родилась сестра. Их с мамой все еще соединяла пуповина. По телевизору я видел, что иногда врачам удавалось спасти ребенка, если пуповину не перерезать.

Подкрепив свою решимость, я взял на руки маму, сестру и полотенце с кусочками, которые понадобились бы врачам. Я поскользнулся в крови, но мне удалось удержать равновесие. Воспоминания о том, как я спускался по лестнице и выходил из дома, позже слились в единое черное пятно. Я не помнил, как добрался до машины, пока не добрался до нее и не пристегнул маму, чтобы она была в безопасности.

Прыгнув на водительское сидение, я газанул с подъездной дорожки. Километр за километром я гнал на полной скорости, чтобы успеть в больницу. Я мог спасти их. Спасти маму и свою сестру. История ее спасения стала бы одной из той, о которых говорит весь мир. Чудесное исцеление. И я бы был ее героем. Ей не нужно было извиняться передо мной. Все было бы хорошо.

— Мама, — выдохнул я, — держись. Пожалуйста. Ты нужна мне. Нужна ребенку.

Она молчала и не отвечала. Тогда я рискнул посмотреть на нее, и мой мир разлетелся на части.

Чертов кошмар.

Как повтор какого-то фильма ужасов из тех, кто я смотрел в детстве.

Ошметки плоти не были настоящими.

Кровь бутафорская.

И я бы скоро проснулся.

У меня перекрутился желудок, стоило мне понять, что наполовину снесенный череп был головой моей мамы. Не маленькая рана. Полвины головы просто не стало. После такого выстрела никто бы не выжил. Мама была мертва. Как и моя сестренка.

Какого черта!

Моя кожа начала гореть и чесаться в том месте, где на нее попали мамина кровь и мозг. Я в панике попытался стереть их с себя.

— Уберите их от меня! — закричал я и на миг отпустил руль, чтобы поцарапать свою плоть.

В считанные секунды колесо налетело на кочку. Машина вильнула. Я попытался ухватиться за руль. Но во второй раз за вечер опоздал. Машину уже занесло в воздух. В следующий миг мы уже капотом вперед разбились об обочину.

Машина перевернулась один раз, два, три, четыре, пять, шесть.

Или двадцать.

Или один.

У меня жутко кружилась голова, и все вокруг слилось в одно болезненное пятно.

Когда машина, наконец, остановилась, в салоне было слышно лишь шипение двигателя и мое прерывистое дыхание. Начав терять сознание, я принялся считать вдохи.

Один.

Два.

Три…

— Вар!

Поморгав, я прояснил видение и посмотрел в самые красивые голубые глаза на свете. Я молился, чтобы мне удалось остаться здесь. С ней. С ангелом.

Но я должен был избавиться от этой мерзости.

— Отстань от меня! — взревел я. — Я должен это смыть!

Оттолкнув ангела, я соскочил с постели и помчался в душ. Трясущимися руками я открыл кран и пустил воду такую горячую, какую только мог. Мне нужно было мыло, вода и губка. Мне нужно было смыть эту отраву со своей кожи.

Боже.

Она была и у меня во рту?

Я царапал язык ногтями, пока не начал захлебываться. Слыша за своей спиной рыдания, я не мог сказать наверняка, кто плакал — я сам, моя сестра или ангел.

— Вода…вода слишком горячая, Вар!

Рядом потянулась тонкая рука, чтобы убавить температуру. Я рефлекторно ее оттолкнул.

— Не прикасайся!

Шагая под обжигающие струи, я слышал лишь крики, сменившиеся рыданиями. Мне нужно было смыть это с себя. Нужно было, чтобы кровь стекла в канализацию подальше от отверстий на моем теле.

— Уоррен, пожалуйста!

Кто-то схватил меня за плечо, и я обезумел от черной ярости. Повернувшись лицом к нападающему, я толкнул его изо всех сил, пока он не вылетел из ванной. Тогда я дрожавшими руками захлопнул дверь и запер замки.

Жара была моим спасением.

Я должен был выжечь кровь.

Я зашел в душевую и вздрогнул, когда горячая вода опалила мою плоть. Взвыв, я начал бить кулаками кафель. Боль разрывала мои костяшки, и я в ужасе наблюдал, как из них потекла кровь.

Ее кровь.

Ее кровь.

Ее чертова кровь!

Схватив губку, я принялся тереть костяшки. Мне нужно было смыть со своего тела все следы. Кожу начало щипать, и кровь лишь потекла сильнее.

Я скреб и скреб и скреб.

Пока не…

Внезапно меня поразил грохот.

— Уоррен, — раздался глубокий голос.

Поморгав, я задрожал. Каким-то образом кипяток превратился в лед. Я был сбит с толку и дезориентирован. Я мог поклясться, что только что здесь было жарко.

— Пора выбираться отсюда, сынок.

Мой отец.

Повернувшись на голос, я вздрогнул. У меня болело все тело, в сердце была пустота. Словно не хватало куска. Я уже начал царапать грудь, чтобы собрать его по частям, когда папа схватил меня за челюсть. Едва я успел осознать, что он прикоснулся ко мне, и начать отбиваться, как мне что-то затолкали в глотку.

— П-папа, — выдохнул я, давясь от едкого вкуса таблетки, — что со мной происходит?

— Просто паническая атака. Я дал тебе кое-что, чтобы успокоиться. Вернись в постель и поспи, — он говорил тихо, успокаивая мое дико колотящееся сердце и набрасывая полотенце мне на плечи.

Но боль в груди…

Была невыносима.

— Папа, мне больно, — у меня в горле застряло рыдание. — Что-то пропало.

— Бейли в безопасности, — кивнул он, посмотрев мне в глаза. — Иди спать, и я попрошу ее проведать тебя, когда тебе станет лучше.

Бейли. Голубые глаза. Светлые волосы. Ослепительная улыбка. Ангел.

Кивнув, я доковылял до кровати и забрался под одеяло. Оно было теплым и ароматным. Как и Бейли. Как недостающий кусочек моего сердца.

Папа сказал, что она в безопасности.

Вздохнув от облегчения, я понадеялся также выдохнуть и свое замешательство. Спустя три долгих вдоха я провалился в темноту.

***

У меня раскалывалась голова. И падавшие на меня лучи солнца практически слепили. Прищурившись, я попытался вспомнить прошлую ночь.

Какого черта я чувствовал себя так, словно побывал в аду?

Почему у меня ломило мышцы, словно я пробежал проклятый марафон?

И, черт возьми, почему я чувствовал себя так, словно мог проспать всю неделю?

Я сел и осмотрелся. Дверь в ванную была распахнута настежь, свет включен. Между ней и кроватью на полу лежало полотенце. Издалека доносились голоса.

Глубокий, низкий, любящий.

И нежный, тихий, мелодичный.

Я обожал эти голоса и хотел слышать их как можно больше. Словно по команде, раздались тяжелые грохочущие шаги, и они звучали все ближе. Вскоре они стихли, и я увидел на пороге папу. Сегодня он носил обычную одежду — джинсы и футболку. Волосы его были растрепаны, под глазами темнели круги.

— Привет, пап. Что ты здесь делаешь?

Прежде чем подойти к кровати, он нахмурился и бросил взгляд через плечо.

— У тебя был очередной приступ бредового расстройства. Я остался убедиться, что ты не навредишь себе и…

Я уставился на него, не понимая намека.

— Бейли. Я также не хочу, чтобы ты причинил боль Бейли.

— Мне нужно ее увидеть, — мое сердце ожило и рвалось поскакать из спальни по коридору. Я уже выбрался из постели и голышом пошел к шкафу.

— Уоррен, ты много помнишь о прошлой ночи? — папа начал заправлять постель, зная, что я не выйду из комнаты, пока она не будет прибрана.

Я помнил ужин. Помнил платье. Прекрасное тело Бейли. Помнил, как занимался с ней любовью и крепко обнимал. Это был рай.

— Мы занимались любовью, — признался я, одеваясь.

Папа молчал, пока я не вышел из гардеробной. Застегивая рубашку, я посмотрел на него, выгнув бровь.

— В чем дело? Ты просил подождать, пока ей не исполнится восемнадцать. И ей исполнилось. И, — продолжил я почти застенчиво, — мне кажется, что я ее люблю.

— Ты помнишь, как ударил ее? — он потупил взгляд и стиснул зубы.

— Что? — изумился я.

— Прошлой ночью, — принялся пояснять папа, — у тебя начался приступ паранойи и бреда. Ты ударил Бейли, Уоррен. А потом оттолкнул.

— Н-нет, — от моего лица отхлынула кровь, и у меня закружилась голова. — Ты ошибаешься. Я бы никогда не причинил ей боль.

— Сынок, у нее синяк на руке, — нахмурился папа, подойдя ко мне. — И она прихрамывает при ходьбе. Бейли пытается сделать вид, что ничего не случилось, но ей больно. Что бы ты с ней ни сделал, причинил ей боль.

Я ударил свою Бейли.

Женщину, с которой занимался любовью не один раз, а три.

Этого просто не могло быть.

— Мне нужно ее увидеть, — рявкнул я и босиком помчался по коридору. Когда я ворвался в гостиную, Бейли сидела, поджав ноги, на диване и пила кофе. Глаза ее были красными, и она, похоже, плакала. Опустошение, с которым Бейли посмотрела на меня, разрывало мне душу.

— Бейли, — я пошел к ней, но остановился. Мне хотелось схватить в свои руки, обнять и поцеловать. Но стоило мне протянуть руку, как я понял, что не смогу. — Прости меня. Что я сделал?

— Ты проголодался? — ее глаза блестели от слез, и она смотрела мимо меня на моего отца.

Меня нервировала ее вялая попытка сменить тему. Конечно, я не проголодался. Меня беспокоило, что я обидел единственную женщину, которая меня исцеляла.

— Нет. Господи, Бэй. Что случилось? Что бы я ни наделал, прости меня.

— Я знаю, — кивнула Бейли, и по ее щекам потекли слезы. — Я не обижаюсь на тебя, Вар. На самом деле это был не ты.

Проведя пальцами по волосам, я чуть не завопил от ярости.

— Ты боишься меня? — если да, я бы сей же час собрал ее вещи и отправил ее домой, под защиту родителей.

— Я боюсь за тебя, — покачала Бейли головой, продолжая плакать. — Все было идеально, а потом… — она замолкла и тяжело вздохнула, — тебя не стало.

Крепко зажмурившись, я попытался вспомнить, что произошло.

Как мне снились мама и Констанс.

Как я залез в обжигающий душ.

Как Бейли пыталась мне помочь. Я ее ударил. Оттолкнул от себя. Я был уже Гейба. Гнилая мерзость земли. Я был болен и не заслуживал такого совершенства как Бейли.

Всего-то требовалась одна пуля.

Такая же, как та, что забрала маму.

Никакой боли от выкидыша. Никакой депрессии и горя из-за потери ребенка. Ничего.

Щелк и бум.

Покончив с жизнью, мама стала всего лишь липкой кровью, расписавшей мою рубашку алым цветом.

Меня передернуло. Мог ли я снова провести отца через подобное? Забрызгать мозгами стены и вынудить его их оттирать. Что почувствовала бы Бейли? Почему-то мне казалась, что мое самоубийство ее не осчастливит. На самом деле, она, скорее всего, была бы раздавлена и разбита. У меня перехватило дыхание от страха ее сломить.

Идеальную, чистую, душистую гардению.

И все, что я делал — давил ее кулаком.

— Уоррен, я хочу есть.

Бейли вырвала меня из моих мрачных мыслей, и я посмотрел на нее. Она уже встала, и лившиеся из окон солнечные лучи окружали ее своим светом, создавая ей ангельскую ауру. Прекрасное видение.

— Я хочу пиццу, — твердо заявила Бейли. — Либо ты можешь приготовить мне свою вегетарианскую фигню, либо я позвоню в пиццерию. Раз уж у меня день рождения, думаю, ты мне должен, — она нежно улыбнулась, и я не мог не ответить ей тем же.

Разумеется, я бы что-нибудь приготовил.

Я бы дал ей все, чего бы она ни пожелала.

Глава 24

Подняв руку из воды, я вздохнула. Сегодняшний день начался ужасно, но закончился неплохо. Когда Вар перед рассветом проснулся и сорвался, я не знала, что делать. Он смотрел на меня дикими глазами и говорил безумные вещи. Мне хотелось успокоить его.

Но Вар был далек от спокойствия.

Он ударил меня, когда я попыталась повернуть кран, что не остановило меня, несмотря на его силу. Из-за этого у меня остался большой фиолетовый синяк. Но я действительно испугалась, когда Вар меня толкнул. Я с размаху приземлилась на задницу, и у меня из легких выбило воздух. Я не придумала ничего иного, кроме как позвонить Лэнду и попросить помощи. Оказалось, он жил меньше чем в пяти минутах от нас и был здесь даже прежде, чем я успела спросить, что мне делать. Я была благодарна ему за то, что он вломился в ванную, заставил Вара принять «Ксанакс» и уложил спать.

В присутствие Лэнда я чувствовала себе в безопасности. Не то чтобы я боялась Вара. Я боялась монстра, жившего в его голове. Монстра, которого я на самом деле не знала и не понимала, но была бы рада убить, как ни крути. Вар был жертвой зверя, который смог лишь ненадолго побыть в стороне, прежде чем вернуться в ярости, с оскаленными клыками и жаждой крови.

«Это нормально».

«Вот такой вот он».

«Это Вар».

Слова Лэнда продолжали снова и снова крутиться у меня в голове. Я эгоистично хотела изменить своего Вара. Помочь ему исцелиться и снова стать человеком.

Ранее днем он почти полностью вернулся к своему нормальному состоянию. Был одержим домашней пиццей и даже рассердился, когда Эдисон появился с покупным шоколадным тортом. Однако Вар стерпел, чтобы меня осчастливить, и хмуро наблюдал, как я ела. Только после того как я облизнулась и сверкнула ослепительной улыбкой, он, казалось, расслабился.

Мне действительно понравилось отмечать день рождения с Варом, Лэндом и Эдисоном. Но сегодня я еще сильнее скучала по родителям, хоть папа по-прежнему не отвечал на мои письма. Сказать, что меня ранило его молчание, ничего не сказать.

Пискнула сигнализация, и я вздохнула. Должно быть, Лэнд с Эдисоном уехали на ночь. Значит, я осталась наедине с Варом и не знала, как у нас обстояли дела. Хотелось бы мне просто забыть о вчерашнем инциденте, но я не могла быть уверена, что получится. Я знала наверняка лишь то, что скучала по Вару.

В дверь несмело постучали, и затем раздался голос Вара.

— Бейли? Можно мне войти?

Вздрогнув, я повернула голову и увидела его мощный силуэт в дверном проеме. Вар посмотрел на воду, под которой в мыльных пузырях было скрыто мое тело, и я не могла не улыбнуться. Мне нравилось, что его отвлекали мысли о моем теле.

— Входи.

Вар неловко пробрался в тесную комнатку и сел на край ванны. Стиснув зубы, он скользнул взглядом по моей влажной плоти.

— Я так виноват.

— В чем дело? — подняв руку, я начала рисовать в пене сердечки.

— У меня бредовое расстройство, — громко хохотнул Вар и сжал переносицу. — Когда мое ОКР время от времени выходит из-под контроля, я склонен к приступам паранойи, страха и одержимости прошлым. Эффект от таблеток и вина в сочетании с воспоминаниями о маме оказался слишком сильным. Я потерял самообладание, — фыркнул он, серьезно посмотрев на меня. — Если бы я что-то с тобой сделал…

— Даже не думай об этом, — покачала я головой. — Да, ты сделал мне больно. Поправлюсь ли я? Махом. Но чтобы быть с тобой, мне нужно тебя понять. Я хочу помочь тебе, Вар. Ты должен открыться мне.

— Я знаю и работаю над этим, — поджал он губы. — Ненавижу терять над собой контроль. Мне стыдно показывать тебе, насколько я сломлен и извращен. Меня, черт возьми, злит, что все это дерьмо диктует правила моей жизни.

Нахмурившись, я вспомнила некоторые факты, которые узнала, читая про его состояние.

— Знаешь, можно попробовать психотерапию. Врач может помочь.

— Думаю, со временем и с твоей помощью я смогу попробовать снова, — рыкнул Вар, но кивнул. — Я хочу выздороветь для тебя, Бейли.

— Мы справимся, — сидя в воде, я наблюдала, как его взгляд упал на мою грудь. — Ты ведь знаешь, да? Я не сомневаюсь, что мы найдем способ быть вместе.

На его лице засияла улыбка. Вар был очень красив, когда улыбался, и мой мир повернулся вокруг своей оси.

— Ты прекрасна. Мне повезло, что ты не убежала, сверкая пятками.

Рассмеявшись, я плеснула на него водой, любуясь его теперь уже мальчишеской улыбкой.

— Кто сказал, что я не убегу завтра? — поддразнила я, но затем посмотрела на него серьезно. — Я никуда не уйду. Но очень надеюсь, что ты снова сможешь заняться со мной любовью, — сомневалась, что Вар клюнет на мою наживку, и порадовалась, когда у него потемнели глаза.

— Ты все еще хочешь меня? Даже после… — он замолк и помрачнел от стыда.

— Ничего не могу с собой поделать. То есть, взгляни на себя, — игриво сказала я. — Ты горячий.

— Ты невероятная женщина, Бейли, — Вар одарил меня распутной улыбкой, зажегшей меня. — Ни на миг не сомневайся в этом, — нежно добавил он. — Когда выйдешь из ванной, я тебе кое-что вручу.

Едва Вар вышел, как я поднялась из воды, спеша узнать, что он для меня припас. Его подарки неизменно меня радовали. Накинув халат без нижнего беля, я улыбнулась, увидев Вара, растянувшемся на моей кровати.

— Как быстро, — ухмыльнулся он. — Ты и твоя любовь к подаркам.

Рассмеявшись, я запрыгнула на кровать рядом с ним, но старалась до него не дотрагиваться. Как только я устроилась удобнее, Вар раскрыл ладонь. На ней лежали серьги из розового золота в форме сердец с буквой «Б» внутри.

— Какие красивые, — тихо сказала я, подставляя ладонь, чтобы Вар мог мне их передать. Передавая мне мой подарок, он выглядел застенчивым.

— В тот первый день, когда ты с тоской смотрела на океан и рисовала пальцем на запотевшем стекле, я был немного не в себе из-за того, что ты испачкала чистое окно. Но потом…

— Я даже не помню, как на нем рисовала. Папа злился, когда я писала на окнах его машины, но мама всегда называла их маленькими оставленными повсюду записочками Бейли, которые нужно ценить, — у меня задрожал голос, и я подавила эмоции, вызванные мыслями о маме.

— Что ж, я их оценил. На этот раз я не стремился к совершенству, — сказал Вар. — Я хотел чего-толучше, чем совершенство. Я хотел тебя.

— Это так вдумчиво. Спасибо, Вар.

— Я сфотографировал отпечаток, чтобы ювелир мог точно воспроизвести рисунок. Может, я кажусь одержимым, но лишь хотел…

— Вар, они красивые, — не торопясь, я надела серьги, прежде чем продемонстрировать их ему.

— Слушай, Бейли, — медленно начал Вар, переведя взгляд с моих ушей на глаза. — Я не стану больше пить эти таблетки. Побочные эффекты оказались куда хуже самой проблемы.

Ранее он признался, что перед вином принял «Клонопин», отсюда и необычная реакция. У меня замерло сердце, и я гадала, будет ли эта ночь единственной, которую мы проведем вместе.

— Но, как я уже говорил, у меня не получается не думать о тебе. Я не могу перестать думать о том, что чувствовал, когда был в тебе. Целовал тебя. Занимался с тобой любовью. К черту лекарства. К черту вино. Я хочу снова попытаться быть с тобой, — вздохнув, Вар потер лицо ладонью. — Не могу обещать, что у меня больше никогда не будет приступов, но пока мой разум свободен от препаратов, клянусь тебе, я больше никогда не причиню тебе боли. Возможно, я не смогу прикоснуться к тебе, но никогда не трону тебя в гневе до конца наших дней.

— Ты же знаешь, что таблетки надо принимать каждый день, а не время от времени. Большинство из них достигают накопительного эффекта за две недели или более, прежде чем становятся заметны первые изменения. Боюсь, ты просто не даешь своему телу достаточно времени, чтобы привыкнуть, — твердо сказала я.

— Может, у нас получится выяснить это вместе, — стиснул Вар зубы, но кивнул. — Если ты хочешь, я готов попробовать.

Тоже кивнув, я сдержала слезы. Я скучала по человеку, который был со мной накануне вечером, но также хотела мужчину, сидевшего сейчас со мной на кровати.

— И что теперь?

— Мы посмотрим, что будет дальше, — подавшись вперед, Вар потянул за пояс моего халата, распахнул полы и обнажил грудь.

— Посмотрим, — прошептала я, скинув халат и отбросив в сторону.

Спустившись с кровати, Вар начал раздеваться. Я приходила в восторг от его образцовой мужской красоты. Всех изгибов и рельефов. Превосходно. Вар отошел и вернулся уже с полотенцем.

— Мне будет комфортнее, если мы подстелем его.

Я улыбнулась и кивнула. Не отводя от него взгляда, я забралась на кровать и легла поверх расстеленного полотенца. Вар смотрел на меня со страхом и нетерпением, дрожа всем телом. Желание пересилило его опасения, и в итоге он медленно опустился между моих раздвинутых ног.

— Вар, сосредоточься на мне. На том, как тебе со мной хорошо. Поцелуй меня. Не думай ― просто делай.

Он склонился ко мне, и наши губы соприкоснулись. Я застонала, отчего член вжался в мой живот. Пробежавшись пальцами по бокам Вара, я погладила его по волосам.

Я нуждалась в этом мужчине. Отчаянно.

— Займись со мной любовью.

— Господи, Бэй, — застонал он, устроив член у моего входа. — С тобой я ни о чем не могу думать.

Вар проник в меня, и я вскрикнула.

— Это хорошо. Не думай. Просто будь со мной.

Наши рты снова слились, пока Вар снова и снова толкался в меня. По комнате эхом разносились шлепки плоти о плоть, и с каждым толчком я приближалась к оргазму. Я дрожала от желания, чтобы Вар прижимался ко мне всем телом, но сейчас была согласна на все, что могла получить. Поцелуи, его плоть внутри меня — этого достаточно.

— Идеально, — опять и опять повторял Вар.

— Я уже близко, — извиваясь под ним, я с каждым вдохом приближалась к невероятному оргазму, который мог дать мне только он.

Рыкнув, Вар нащупал мое горло. Он сжал мою шею и держал, нырнув в кульминацию, от которой задрожал всем телом. Яростно шепча мое имя, Вар через удовольствие высвободил из себя еще больше своего внутреннего ада.

Изливавшееся во мне тепло вызывало жжение, но также спровоцировало мой собственный оргазм. Я с криком поддалась блаженству, которым меня насыщал Вар.

Должно быть, это была любовь.

Тридцать минут спустя мы были достаточно чисты — после почти слишком горячего душа — устроились удобнее уже в кровати Вара.

— Ты солнце на горизонте, — тихо и с болью признался он, опустив взгляд на мои губы. — Я не понимаю, Бэй. Если я основательно об этом думаю, то начинаю зацикливаться на чем-то безумном. На испорченном мясе или бактериях повсюду в воздухе. Мысли поглощают меня. Но все, что нужно — это посмотреть на тебя, и буря во мне утихает, — Вар нежно погладил меня большим пальцем по щеке, и я задрожала от восторга. — Женщина, меня волнуешь только ты. Ты мой мир.

— Тогда займись со мной любовью снова, Уоррен. Бери меня снова и снова, пока мы не станем одним целым.

И он занялся.

На самом деле даже трижды.

Еще три полотенца и три душа спустя, и я была уставшей, но счастливой. Вар держал меня в своих сильных руках, и я таяла от его прикосновений. С ним не существовало больше ничего. Только мы.

***

— Все еще без ответа? — крикнул из кухни Вар.

Вытянув ноги, я поморщилась от боли. Сегодня утром у меня ныл каждый мускул. Зевнув, я переставила ноутбук на стол и повернулась посмотреть на Вара. Он стоял ко мне спинок и нарезал овощи, готовя нам завтрак.

— Без ответа. Как странно. Папа бывает грубым, но мне странно, что мама так и не написала. Она не из тех, кто долго злится или может затаить обиду. Бессмыслица какая-то. Как думаешь, с мамой могло что-нибудь случиться? Вдруг Гейб что-то с ними сделал? — меня охватила дрожь от одной этой вероятности.

— Согласно моим наблюдениям, деньги со счета продолжают снимать, — выйдя из кухни, Вар хмуро посмотрел на меня. — Я не понимаю, почему родители отказываются с тобой разговаривать.

Меня интересовали его методы исследования, но я видела, как файлы летали на экране компьютера, и могла поспорить, что он получал информацию незаконно.

— Сколько ты им отправлял? Я ни за что на свете тебя не брошу, так что можешь мне сказать.

— Всего по пятьдесят тысяч в день, — вздохнул Вар, переведя взгляд на океан.

Я моргала и ждала, когда он рассмеется. И скажет, что пошутил. Но нет.

— Постой, — осторожно начала я, — ты же говорил, что отправляешь им понемногу.

— Это немного, — кивнул Вар, направляясь обратно на кухню.

Учитывая, что папа зарабатывал сорок семь тысяч в год, электронные переводы Вара были больше, чем немного. Вскочив со своего места, я тоже поспешила на кухню.

— Вар, это не мало. Это нелепо. Ты позволил мне ругать тебя и кричать, даже пытаться подкупить тебя своим телом. Ты все время отправлял моим родителям невероятные суммы. Мама должна быть более чем в состоянии позволить себе пересадку печени. Почему они мне не отвечают?

Подкравшись ко мне, Вар притянул меня к своей груди. Я бы никогда не устала от его утешительного присутствия. Вдохнув его запах, я прижалась к нему лбом.

— Не знаю. Я не хотел тебе рассказывать, но искал в интернете их следы. Узнавал, что они делают. Кажется, все нормально. Используется дебетовая карта. Счета оплачиваются. И мои переводы обналичивают. Не знаю, что происходит, но у твоей семьи, похоже, все как обычно. Однако я продолжаю следить.

Я кивнула, и Вар отстранился, чтобы продолжить готовить нам завтрак, но в моей голове уже крутился миллион вероятностей. И худшая из них…вдруг мои родители были мертвы?

Одна эта мысль была невыносима, и я не стала ее озвучивать. Вместо нее я сосредоточилась на том, что была с Варом. Вместе мы бы нашли способ разоблачить Гейба. И затем я бы постаралась помириться с родителями.

Мы бы смогли.

Вар был моим «долго и счастливо».

Глава 25

Два месяца спустя…

Этот урод оказался умен. Он словно знал, что я его выслеживал. Мы с папой работали над поиском улик против работоргового рынка, где я купил Бейли, и даже передали их детективу Старку, задавшую еще больше вопросов, на которые у меня не было ответов. Я все еще поеживался, вспоминая свои рассуждения и глупости насчет приобретения Бейли. Но я ни разу не пожалел о том, что спас ее. Потому что, в конце концов, она спаслась от одного ублюдка и не угодила в лапы других. Она была в безопасности, и я не собирался когда-либо ее отпускать.

Вздохнув, я просмотрел новые земельные ведомости в поисках лачуги, о которой говорила Бейли. Гейб больше не жил по соседству с ее родителями. Судя по записям, в его дом въехала новая семья вскоре после похищения Бейли. Мне нужно было выяснить, куда делся Гейб.

— У нас есть крекеры?

Свернув файлы, я повернулся в кресле за письменным столом и посмотрел на свою женщину. Меня поражало, как ей удалось вытащить меня из адских глубин моего разума обратно в реальность. Время от времени у меня бывали тяжелые дни. Я по-прежнему даже не прикасался к мясу, даже будь оно единственной оставшейся пищей на планете. И, конечно, я не ходил с Бейли ни на пляж, ни куда-либо еще.

Зато я мог прикасаться к ней.

Мне даже недавно удалось обнять папу в самом неловком в мире жесте.

Бейли целыми днями исследовала психотерапевтические методы лечения ОКР и заставляла меня опробовать некоторые из них, поскольку до сих пор я отказывался посещать терапевта. Я не был готов, но уверял ее, что однажды созрею. Большинство найденных ею методов включали в себя перепрограммирование моего мозга и преодоление боли от того, что случилось с мамой. Возможно, я был далек от исцеления, но никогда в жизни не был счастливее. Папа практически поселился у нас и не только потому, что обожал мою девочку, но и наслаждался возможность проводить время со своим сыном практически без происшествий.

— Ты смотрела на нижней полке в кладовке? Там же может быть и рукав, — подсказал я. Стоило мне внимательно осмотреть Бейли, как тревоги у меня сдавила грудь, и мое сердце бешено заколотилось. — Все в порядке? Бэй, ты бледна.

— Я не очень хорошо себя чувствую, — скривилась она и обхватила себя поверх футболки. — Позвоню Лэнду и спрошу, может ли он принести мне имбирного эля.

— Вызвать тебе врача? — встав со стула, я подошел к ней. — У папы есть знакомый доктор, который может приехать.

— Нет, — пробормотала Бейли, ответив на мои объятия. — Все будет хорошо. Просто немного подташнивает. Может, в последнее время я слишком много бегаю.

Нахмурившись, я опустил ладони ей на ягодицы. На ней не было белья под большой футболкой, которую она у меня стащила. Если бы Бейли не тошнило, я бы уже утащил ее в нашу спальню и занялся бы с ней сексом.

Теперь, сумев до нее дотронуться, я не мог к ней не прикасаться. Кое-какие барьеры я еще не мог преодолеть — например, оральный секс по-прежнему казался мне отвратительным — но мы, конечно, занимались сексом чаще, чем большинство людей. В последнее время мы даже несколько раз занимались сексом по-собачьи. Я чувствовал, что со временем преодолею между нами все преграды, когда больше ничего не будет стоять у нас на пути.

— Беги, позвони папе и надень штаны, пока я не попытался вылечить тебя членом, — прорычал я. — Пока что я закончу здесь с делами и потом приготовлю тебе что-нибудь поесть.

— Не дразни меня, Уоррен Макферсон, — рассмеялась Бейли.

— Я люблю тебя, Бейли, — кривовато усмехнулся я. — Просто хочу, чтобы ты знала. В болезни и здравии, — пообещал я, и моя улыбка увяла. — Знаю, ты не веришь мне. Не веришь, что я не сбегу при первом проявлении болезни. Но я останусь. Я буду здесь, красавица. Всегда.

— Я тоже тебя люблю, — всхлипнула Бейли, поцеловав меня в грудь.

— Хорошо, теперь иди за крекерами, — отпустил я ее, напоследок поцеловав в макушку и улыбнувшись.

Сразу после ее ухода я вернулся за компьютер и начал внимательно просматривать записи. Переключаясь между мониторами, я просматривал отдаленные коттеджи в районе Сан-Франциско, сверяя их с земельными ведомостями.

Ничего.

Вздохнув, я открыл поисковую строку и вернулся к поискам сайта работоргового рынка. Нельзя просто ввести в поисковую строку White Collar Trade и найти его. В прошлый раз я наткнулся на сайт исключительно благодаря везению. Видимо, торговцы каждый раз создавали новый ресурс и после мероприятия удаляли предыдущий. Мне нужно было вернуться к тому моменту, когда обнаружил Бейли на одном из серверов папиного клиента. Но на его компьютеров больше не было других подобных сайтов, и я чуть не взвыл.

До тех пор пока…

Я все время вспоминал человека, организовавшего аукцион. Наверняка была какая-нибудь зацепка. Он представлялся исключительно как «Бак», и мы с ним ни разу не встречались лицом к лицу, но по его словам, доходы от мероприятия перечислялись в педиатрическую ассоциацию под началом его жены в одной из больниц. Я помнил название больницы, упомянутое им во время нашего телефонного разговора. Вскоре я нашел больницу, имя женщины и ее мужа.

Форрестер «Бак» Уайтхед.

И первое, что отобразилось на его странице в «Фейсбук» — ссылка на некролог.

Мне подурнело, и я перешел по ссылке, опубликованной на прошлой неделе.

Убит.

В своем кабинете.

Из украденного — файлы.

— Черт! — без дальнейших раздумий я вскочил со своего стула и выбежал из кабинете. — Бейли! — выкрикнул я, спеша по коридору. — Бейли, у нас чертовски серьезная проблема!

Завернув за угол, я замер.

Моя Бейли, моя милая Бейли беззвучно плакала. Глаза, которые всего несколько минут назад блестели от счастья, сейчас молили о помощи, когда монстр, которого надеялся снова увидеть только в аду, стоял там же, в прихожей. Одной большой рукой он закрывал Бейли рот, второй держал ее за талию и в ней же сжимал пистолет. Гейб прижимал ее спиной к своей груди, и она тяжело дышала.

— Отпусти ее, — прорычал я, сжав кулаки. Я кратко перебрал все, что мог использовать в качестве оружия. Но моя быстрая оценка не дала результатов, и у меня замерло сердце. — Как ты сюда попал?

— Постучал в чертову дверь, — злобно и жестоко расхохотался Гейб, вдавив пистолет в ребра Бейли. — Моя детка сама открыла ее для меня.

Наверное, она думала, что пришел папа.

Господи.

По ее ярко-красным щекам текли слезы, и в глазах плескалось раскаяние. Моя Бейли.

— Отпусти ее.

— Откровенно говоря, Уоррен Макферсон, я не собираюсь ее отпускать, — покачал Гейб головой. — Она моя, всегда была и всегда будет.

Я хотел уже наброситься на него, но следующие его слова меня остановили.

— Еще шаг, и я пущу ей в череп пулю. Как твоя мамочка. Не так ли? Твоя мама вышибла свои гребаные мозги. Поэтому ты стал таким драным психом?

По моему горлу поднялась желчь, и я почти почувствовал липкий осадок на своей плоти.

— Гейб, пожалуйста. Если тебе нужны деньги, я их тебе дам. Забирай их все. Только, пожалуйста, не причиняй Бейли боли. Оставь нас, и мы ничего не расскажем ни одной живой душе.

Он провел дулом вверх по ее животу, между грудями и до горла. Она захныкала, но Гейб не убирал руку с ее рта.

— Мне не нужны твои чертовы деньги. У меня уже есть твои миллионы, засранец. Но они не идут ни в какое сравнение с тугой задницей этой малышки. Кое-что за деньги не купишь. Время вышло. Бейли возвращается со мной домой.

Я бросился к нему, но он засунул дуло ей в рот. Иисус гребаный Христос. Если бы пистолет выстрели… Моя Бейли стала бы… Стала бы…

Меня ужасало, какой урон могла нанести ей пуля. Вцепившись в свои волосы, я пытался выбросить кошмарные образы из головы. У нее не было бы шансов выжить. Кровь забрызгала бы стену позади Бейли — как случилось с мамой в тот день, когда она преждевременно родила Констанс.

Так.

Много.

Чертовой.

Крови.

— Н-нет, — крепко зажмурился я.

Что, черт возьми, я мог сделать?!

— Открой глаза, засранец. Тебе стоит это увидеть.

Открыв глаза, я посмотрел на Гейба. Бейли наблюдала со мной и рыдала. Еще никогда я не видел ее такой испуганной и расстроенной. Что меня до смерти напугало. Я хотел, чтобы Бейли улыбалась, черт возьми!

— Пососи дуло, Бейли. Давай покажем твоему парню, как ты всегда меня случаешься, — прошептал Гейб ей в волосы. — Какая ты у меня умница.

Она затрясла головой, но он вогнал пистолет ей глубже, отчего ее чуть не вырвало. Лучи утреннего солнце лились в окна, накрывая их обоих одеялом света, отчего ее волосы переливались. Бейли выглядела ангелом в лапах дьявола. Я хотел ее спасти. Спасти своего ангела, спасшего меня. Хотел схватить Гейба за горло и сбросить с балкона. Выхватить у него пистолет и окрасить песок кровью из его головы.

В прихожей раздалось злобное рычание Гейба, вырывая меня из картин его убийства.

— Ты будешь сосать проклятый пистолет, иначе я трахну им тебя в задницу. Я знаю, как ты любишь анальные игры, детка.

Открыв рот, Бейли полностью взяла в рот дула и снова посмотрела на меня с раскаянием. За что, черт возьми, ей было извиняться? Этот ублюдок осквернил ее, использовав для собственного извращенного удовольствия.

— Хорошая девочка. Продолжай сосать. Один неверный шаг, и мы с Бейли нажмем на курок.

Когда Гейб засунул ствол еще глубже ей в рот, отчего по ее губам и подбородку потекли слюни и сопли, я начал задыхаться. Меня чуть ли не рвало, как какого-то слабака. Демоны в моей голове взбунтовались, угрожая захватить власть, в то время как я всеми силами старался удержать их под контролем. Гейб начал вставлять и вынимать ствол изо рта Бейли, начавшей извиваться.

«Не шевелись, Бэй. Не надо».

— Тс-с, — прорычал Гейб, укусив ее плечо. — Ты прекрасно справляешься. Я скучал по тебе, детка.

Я наблюдал, как он трахал Бейли в рот пистолетом, не в силах защитить ее. Каждый раз, когда он вынимал дуло, оно блестело от ее слюны вперемешку со слизью, и я изо всех сил старался не давиться. На меня налетели воспоминания о матери и Констанс, из-за которых комната начала вращаться перед моими глазами. Рыдания Бейли эхом разносились по прихожей, и из-за своей неспособности ей помочь я переставал чувствовать себя мужчиной. Как бы я хотел ее спасти.

Я мог бы напасть на Гейба.

Но он вполне мог нажать на курок просто потому, что был ублюдком и психопатом.

Гейб рассмеялся — мрачно и мерзко.

— Послушай, как часто она задышала, — ухмыльнулся он мне. — Я знаю ее лучше, чем ты. Бейли наслаждается каждой секундой. Моя девочка развратная.

— Пошел нахрен, — посмотрел я на него.

Гейб расхохотался, но стоило Бейли пошевелиться, как зарычал ей на ухо.

— Даже не пытайся, детка, — он начал покусывать ее ухо, и она всхлипнула, почти яростно. Бейли ослабла в его руках, хоть по ее щекам и продолжали бежать слезы. Она была бессильна.

— Умница, милая, — похвалил Гейб, поцеловав ее в висок. — И в следующем акте нашего шоу, — продолжил он, игнорируя ее плач, — ты должен посмотреть, как моя девочка глубоко заглатывает.

Меня обдало холодом, и у меня закружилась голова.

«Сосредоточься, Вар».

«Не позволяй этому засранцу победить».

«Когда он на что-то отвлечется, действуй. Напади на него».

— Катись к черту, — выплюнул я, прежде чем обратиться к Бейли. — Бэй, держись. Я тебя люблю.

— Твой любовник хочет, чтобы ты держалась, — Гейб схватил ее за волосы и поставил перед собой на колени. — Ты держишься, детка? — поддел он. — Соси пистолет, словно это твоя последняя проклятая трапеза. Кто знает, вдруг так оно и есть? Или, может, вместо него пососешь мой член? Хочешь, чтобы твой парень посмотрел?

Я зарычал и попытался оставаться на месте. Горячо покачав головой, Бейли послушалась приказа. Как только она начала сама сосать пистолет, мой мир снова накренился.

Причмокивания и чавканье.

Мрачный хохот и всхлипы.

У меня перекувыркивался желудок от страха, что Гейб мог случайно нажать на курок. Куски мозга Бейли разнесло бы по всему моему дому, покрывая каждый белоснежный сантиметр. Меня снова чуть не стошнило.

«Хватит об этом думать!»

— Как у тебя с глубокой глоткой, детка, после стольких недель?

Гейб засунул пистолет до упора, и на этот раз Бейли вырвало. Громко, грязно, мокро. Бульканье эхом разнеслось по прихожей, и Бейли обрызгала рвотой джинсы Гейба.

Повалившись на колени, я цеплялся за свое горло. Силился сдержать рвотный позыв. Только не это. Тогда рвота была бы повсюду.

На стенах.

На полу.

На ее одежде и моей.

«СОСРЕДОТОЧЬСЯ, МАТЬ ТВОЮ!»

Гейб рассмеялся и отпустил Бейли.

— Без лишних слов, грандиозный финал…

— Ты чертов псих, — посмотрел я на него.

— А ты чертов покойник, — вскинув пистолет, он прицелился в меня.

Хлоп!

В моей груди взорвалась боль.

«Нет!!!»

Схватившись за грудь, я зашипел, когда кровь заструилась сквозь мои пальцы. Прямо как мамина в день ее смерти. Столько крови. Она не останавливалась.

Я заморгал.

Один раз.

Четыре.

Или все же три.

Темнота, темнота, темнота.

— ВАР!!

Этот голос. Ее голос. Мой райский оазис, казавшийся таким далеким. Я не хотел закрывать глаза, но мои веки уже опустились, и я уходил во тьму.

— Вара больше нет, — прорвался сквозь мою тьму искаженный отвратительный голос.

«Вара больше нет».

Прочь, прочь, прочь.

Прощай, моя Бейли. Ты делала меня счастливым с самого первого дня, как я увидел тебя.

Силясь моргать, я приоткрыл глаза и сумел различить, как она тянулась ко мне, пока Гейб ее утаскивал.

Мои веки опустились.

И Бейли сделала меня счастливым даже в последний раз, когда я видел ее.

Куда бы я ни отправился за тем, думал бы только о ней.

О моей Бейли.

О моем мире.

Оглавление

К. Уэбстер Это война, детка Серия: Война и мир № 1

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25