Принцесса Побережья [Марта Юрьевна Алова] (fb2) читать онлайн

Марта Алова Принцесса Побережья

Я сплю и вижу сон,

Не сплю — и вижу тоже.

Я тут и там — фантом

Прокрустового ложа.

Устав от боли сна,

Я в явь перебираюсь.

Устану тут сполна,

И снова возвращаюсь.

И там, и тут магнит,

А я опилок вечный.

И там, и тут болит

Неведомое нечто.

«Наверное, душа!», —

Воскликнет кто-то пылко.

Но разве есть она,

Душа-то, у опилки?

(стихи из Интернета, автор: Panfilovval)

I. Побег

Глава 1

Над Пряноградом поднималось голубое солнце. Оно осветило кирпично-красные крыши домов, каменные подмостки улиц, кроны огромных кироканов, как раз вступивших в пору цветения, и прилетевший с моря лёгкий бриз гонял по городу их сладковатый дурманящий запах. На востоке погромыхивал гром, и ветер собирал тучи, обещая принести, наконец, долгожданную прохладу ко второй половине дня. А пока что с самого утра стояла несусветная жара, и просыпающиеся горожане первым делом с тоской и надеждой посматривали на небо.

Но если в городе люди только-только начинали продирать глаза, то в рыбацком посёлке на берегу моря уже вовсю кипела работа. Рыбаки вставали задолго до восхода солнца, чтобы уже к завтраку на столах знатных вельмож и жителей попроще была свежая рыба. А ловцы жемчуга вообще предпочитали уплывать на своих лодках к Алой Бухте с вечера — по ночам при звёздном небе и яркой Немее море позволяло разглядеть диковинные полупрозрачные раковины, недоступные глазу при свете солнца и хранящие в себе особо крупные жемчужины. Раковины эти назывались "русалочьи ушки", хотя в приватных разговорах обожжённые солнцем и насквозь пропитанные солёной водой морские волки Побережья частенько предпочитали заменять "ушки" другим, недопустимым к произношению вслух при барышнях, словечком.

Сегодня, как и всю предыдущую шестдню, на море стоял почти полный штиль. Неподалёку от берега степенно покачивался на волнах "Смелый" — в прошлом боевой, а ныне вышедший из строя и навечно вставший на якорь, корабль. С его носа местные мальчишки ловили осьминогов. Ловили при помощи изобретения, названного кем-то ещё в незапамятные времена "радостным домиком". Приспособление это представляло собой треугольный мешочек с поперечным отверстием на боку (когда ловушку с добычей поднимали в воздух, отверстие выгибалось и напоминало некое подобие улыбки — отсюда и название). Мешочек крепился к железной струне, а та, в свою очередь — к длинной палке, внутрь ловушки клали приманку и опускали в море. Когда незадачливый осьминог забирался в "домик" (о чём тут же свидетельствовало подёргивание струны), его нужно было быстро поднять и вытащить из воды, и здесь требовалась особая ловкость — местные каракатицы были сильны и изворотливы. К тому же едва почуяв приближение опасности, они выделяли смердящую чёрную жидкость, которая не только воняла хуже бычьего навоза, но ещё и могла серьёзно обжечь кожу. Но овчинка стоила выделки, ведь за каждого пойманного обитателя глубин величиной в полруки и больше господин Умо, владелец рыбных рядов, давал по два шелека. Мелочь обычно тут же выбрасывалась обратно в море — мясо осьминога, хоть и обладало приятным вкусом, но пока разделаешь его, весь, бывало, вывозишься в вонючей гадости. Да и не принято было в среде простолюдинов питаться столь изысканным деликатесом. Где это видано? Сперва осьминога на завтрак захочется, а там, гляди, и на дочке городского головы приспичит жениться.

Старый корабль в качестве места для охоты мальчишки выбрали не случайно. Возле берега осьминоги — любители прятаться в тёмных местах под корягами — не водились, а настоящую рыбацкую лодку малолетним ловцам никто не доверил бы ни за какие коврижки. Поэтому рыбачить со "Смелого" было великолепной идеей — тихая заводь, где пожизненно пришвартовался корабль, была идеальным местом не только для ловли осьминогов, но и для купания. Опять же, на палубе было полным-полно места, куда можно было сложить добычу в удачный день — такая громадина, конечно же, ни за что не перевернётся под тяжестью улова, как обычная лодка. Правда, ещё ни разу юным рыбакам не доводилось поймать такого осьминога, чтобы он не поместился в лодку, …да и, по правде сказать, они только слышали о подобном чуде. И всё-таки в мечтах каждый из них не переставал лелеять надежду увидеть в один прекрасный момент округлившиеся глаза господина Умо, обнаружившего напротив своего крыльца гигантского спрута размером с королевского волкодава.

******

Мальчиков было трое: сын поселкового старосты шестилетний непоседа Волик, за вертлявость прозванный Вьюрком, старший брат Волика Винни, которому этой зимой исполнилось уже целых девять календарей, и его ровесник, их сосед Кито по кличке Молчун. Отец Кито утонул три календаря назад во время шторма, и с тех пор каждое слово приходилось вытаскивать из парня буквально клещами. А мать его работала прачкой при дворе Правителя Гора.

День для рыбалки выдался не слишком удачный. То ли осьминоги притаились, почуяв приближение грозы, то ли какая другая причина была тому виною, но в это утро "радостный домик" оправдывал своё название из рук вон плохо, и большую часть времени просто уныло болтался на палке. Сидя на носу "Смелого", друзья откровенно скучали и развлекали себя как могли.

Малыш Волик надул щёки и резко хлопнул по ним обеими руками. Получился громкий неприличный звук, и Вьюрок подтолкнул старшего брата:

— Винни, перестань так громко пукать! Всех каракатиц распугал! Говорили тебе — ешь на завтрак меньше редьки.

— Очень смешно, — проворчал Винни, зевая и почёсываясь. — Ничего умнее не смог придумать, маленький балбес?

— Сам балбес, — обиделся Волик. — Вот вечно ты обзываешься, Винни! Гляди, как расскажу маме, что ты стащил у неё кусок синей материи для своей Клары.

— Только попробуй! — Винни густо покраснел. — Только попробуй, поросёнок, и я дам тебе такого леща, что будешь лететь быстрее альбиона!

— Хах! А ты в неё влюбился? — спросил нахальный младший братец. — Признавайся — влюбился, да?

Винни угрюмо показал ему кулак, но Вьюрок не унимался. Он подскочил на месте и запрыгал на одной ноге.

— Винни влюбился в Клару! Винни влюбился в шепелявую Клару!

— Ну, погоди у меня! — Винни встал и шагнул к брату с явным намерением схватить его, но шустрый Волик увернулся и отскочил подальше, не переставая хохотать и кривляться:

— Винни влюбился в Клару! Винни целовался с Кларой! Винни целовался с Кларой и громко пукал!

Ситуация накалялась. Старший брат рассвирепел и, сжав руки в кулаки, двинулся на младшего. Сообразительный Волик моментально смекнул, что имеет все шансы составить компанию каракатицам за бортом корабля, и попытался дать заднюю:

— Винни, Винни, ну перестань! Я же пошутил!

— Сейчас ты у меня понюхаешь, чем пахнет палуба "Смелого", шутник, — прорычал Винни, ускоряя шаг. — И попробуй только сказать, что этот запах пришелся тебе не по вкусу!

— Эй, малявки! Что тут у вас? — раздался позади них девичий голос. — Винни, ты никак собрался навалять своему любимому младшему брату? Тебе помочь, или сам справишься?

Головы мальчишек как по команде повернулись назад. На капитанском мостике за штурвалом стояла девушка. Длинные волосы цвета вороньего крыла волной спадали на плечи, голову украшал белый, моряцкий берет, а в зубах зажата настоящая курительная трубка.

— Ну, что уставились? — засмеялась "морячка". — Или не признали? Похожа я на знаменитого пирата — Свирепого Гуго — Убийцу?

— Очень похожа, Элла! — засмеялся в ответ Винни. — Для полного сходства с Гуго тебе осталось только отпилить ногу и выколоть глаз.

— Эгей! Поосторожней с языком, приятель! — девушка выпустила изо рта колечко дыма и облокотилась на штурвал. — Как-никак, ты разговариваешь с принцессой. Забыл об этом?

— Мы помним, Элла! — крикнул довольный отменой взбучки Вьюрок, и рысью припустил к мостику. — Скажи, а принцессам разрешается курить трубку? — поинтересовался он на бегу.

— Ты ещё растрепи об этом по всему Побережью, чтобы дошло до моего отца, — Элла понизила голос. Вынула трубку изо рта, окинула её задумчивым взглядом и добавила:

— И потом — я всего лишь попробовала.

Двое оставшихся мальчиков тоже подошли поближе и принялись рассматривать трубку. Она была чёрная, гладкая, с золотым ободком на мундштуке и чашкой в виде черепа с оскаленными зубами.

— Ух, ты, вот это вещь! — восхитился Винни. — Где взяла?

— Купила за пять дикуров в лавке у лысого Ромула. Господин Ромул утверждает, что её курил сам Свирепый Гуго, — Элла с сомнением посмотрела на трубку и скривила рот. — Наверное, врёт старый козёл. За пять дикуров он запросто набрешет тебе что угодно, даже то, что эта штука вырезана из черепа самого Убийцы.

Мальчишки захохотали, потом Винни протянул руку.

— Дашь покурить?

Элла отдала ему трубку. Все четверо уселись на палубу. Винни сделал пару затяжек, довольно крякнул и протянул трубку Молчуну. Тот взял, тоже затянулся, и по его лицу расплылась блаженная улыбка.

— А мне? Дайте мне, я тоже хочу, — заканючил Волик.

— Тебе рано, — отрезал старший брат. — Будешь курить, когда перестанешь писаться в постель.

— Я не писаюсь в постель! — возмущённо закричал Вьюрок. — В последний раз это было три Немеи назад, и то вышло случайно! Мне приснилось, что я уже добежал до нужника, а когда проснулся — понял, что это сон.

Все засмеялись опять, потом Элла сказала:

— Ну, ты даёшь, друг Волик! Лучше бы тебе каждую ночь снилось, что ты уже позавтракал, тогда твоей матери пришлось бы меньше тратиться на еду для тебя.

Раздался новый взрыв хохота, захмыкал даже молчаливый Кито. Волик насупился, глаза его начали наполняться слезами.

— Ладно, дайте ему тоже, — великодушно разрешила Элла и нацепила на голову малыша берет. — Нехорошо обижать маленьких.

Вьюрок схватил трубку — быстрей, пока не передумали — и тут же засунул себе в рот. Вдохнул дым и закашлялся до слёз, чем вызвал очередную волну смеха. Но совсем не обиделся, напротив, сидел страшно довольный — в берете, натянутом на самые уши, с трубкой в руке — и просто цвёл от радости.

— Я теперь настоящий моряк, правда, Элла?

— Да-а-а, конечно! — Элла похлопала мальчика по плечу. — Ты настоящий храбрый морской волк, дружище Волик! Я уверена, что если бы Убийца Гуго увидел тебя сейчас, то навалил бы со страху полные штаны и драпал без оглядки пешком до самого Зоттона.

Мальчишки вновь захохотали, а маленький Вьюрок смеялся громче всех, не сводя при этом с девушки восхищенных глаз. Он обожал Эллу. Несмотря на то, что она на самом деле была принцессой славного Побережья и дочерью Правителя Гора, простых мальчиков из рыбацкого посёлка это нисколько не смущало. Для них она всегда оставалась "своим парнем", и в приливе чувств Волик ухватил Эллу под руку и прижался носом к её плечу.

Некоторое время четвёрка сидела в тишине, передавая трубку друг другу. Потом принцесса задумчиво посмотрела на начинающее краснеть небо.

— После полудня будет гроза, — сказала она, как бы сама себе, ни к кому не обращаясь.

— Да… — отозвался Винни, и в глазах его мелькнуло беспокойство. — Хоть бы папа с Берном успели вернуться!

Молчун Кито бросил на товарища быстрый взгляд и опустил голову. Вешние грозы на Побережье были страшны, и отец Кито погиб именно во время грозы, после того как в борт его шлюпки ударила молния. Все об этом знали, и в воздухе повисла неловкая пауза.

— А куда отправился Берн? — нарушила молчание Элла, и Волик тут же с готовностью встрепенулся.

— Папа взял его с собой к Алой Бухте, — похвастался он. — В первый раз! Берн сказал, что самые большие и красивые жемчужины он оставит для тебя.

Старший брат укоризненно покачал головой.

— Волик! О, Духи Моря, и какой же ты болтун!

Элла запрокинула голову и расхохоталась.

— Передавай Берну вот это, Волик! — и она послала мальчику воздушный поцелуй.

— Наш старший брат в тебя влюблён, ты знаешь это? — поинтересовался Вьюрок. Элла рассмеялась вновь:

— Влюблен? И что с того? Да в меня влюблены две трети Побережья, — ответила она. — И половина Западных Степей и Восточных Холмов. Разве я в этом виновата, скажи мне?

— А ты выйдешь замуж за Берна? — проигнорировал её вопрос Волик, и после этих слов Элла прямо-таки загнулась от хохота.

— Да успокоишься ли ты когда-нибудь? — разозлился на братишку Винни. — Нет, это не ребёнок, это какое-то наказанье! Никто не позволит Берну жениться на принцессе, и перестань нести всякую чушь.

— Почему не позволит? — не унимался Вьюрок.

— Потому что! Потому что никто не скрещивает королевских кобылиц с рыбацкими мулами! Потому что ещё немного — и ты у меня точно выпросишь!

— Оставь его, Винни! — сквозь смех вступилась за малыша Элла. — "Не скрещивает"! О-ой, я не могу! Где ты этого нахватался? Слушай меня, молокосос: если я чего-то захочу, то никто мне не сможет запретить…

Тут она хитро прищурилась:

— Но у вашего Берна нет переднего зуба, потому он меня не интересует, — и захохотала опять.

— Подумаешь, напугала, — Винни показал ей язык. — Больно нужна нашему брату жена, дымящая, как труба ткацкой фабрики Муради-ата!

— Что-о-о? — глаза Эллы округлились. — Это навозная муха тут что-то прожужжала, или мне померещилось? А не хочешь ли ты искупаться, Винни?

Винни засмеялся и кинулся бежать, но Элла оказалась проворнее. Она обогнула рубку и выскочила ему наперерез. Винни, не ожидавший такого поворота событий, не успел вовремя сменить курс и врезался прямо в девушку. Элла ухватила его одной рукой за шиворот рубашки, а второй — за штаны чуть пониже пояса, и потащила к борту корабля.

— Элла, не надо, прошу тебя, перестань! — Винни задыхался от смеха.

— Вот так, маленький чертёнок! Сейчас я скормлю тебя каракатицам.

Мгновенье — и девушка уже держала мальчика над морем за одну ногу. Винни извивался и верещал.

— Нет! Нет, Элла, я больше не буду!

— Немедленно извиняйся! — велела принцесса.

— Извиняюсь, извиняюсь! — завопил Винни. — Душевно извиняюсь!

— Скажи, что больше никогда такого не произнесёшь.

— Никогда-никогда! Чтоб у меня вырос хвост, как у старого чёрта Леонидия!

— Скажи, что я — самая красивая девушка из всех, живущих на свете, и нет никого прекраснее меня. Немедленно говори, а не то полетишь купаться!

— Да! Да! — изо всех сил закричал Винни, весь красный от натуги вперемежку со смехом. — Да, Элла Доминика Лангрин, дочь великого Гора, ясноокая принцесса славного Побережья! Ты самая прекрасная девушка, и краше тебя нет никого, и никогда никого не было и не будет. Отпусти же меня, нет больше моих сил, так висеть!

— То-то же, — назидательно сказала Элла. После чего подхватила мальчика за вторую ногу и бросила его на палубу, с такой лёгкостью, словно он весил не больше котёнка. — И не смей больше дерзить мне, маленький негодник!

— С тобой шутки плохи, принцесса, — пробормотал Винни, поднимаясь на ноги, подтягивая штаны и поглаживая мягкое место. При падении он приземлился как раз на него, но сильно не ударился, поскольку Элла предусмотрительно швырнула мальчика прямо в середину большой кучи сваленных на палубе старых рыболовных сетей.

— Ты такая сильная Элла! — подбежавший Волик восхищённо глядел на девушку во все глаза. — И такая красивая! Я бы сам женился на тебе, если бы был постарше.

— Вы только посмотрите на этого пострелёнка! У него в голове одни девочки, — снова развеселилась Элла. — Что из тебя вырастет, Волик? Винни, в кого он у вас такой?

— Мама говорила, что наш дедушка Мумо был тот ещё ходок, — по-взрослому заметил Винни и скрестил руки на груди.

— "Мумо". Ну, надо же, — Элла покачала головой и хлопнула Вьюрка по плечу. — Ладно, приятель! Если в ближайшие десять календарей я не найду себе никого подходящего… пожалуй, подумаю над твоим предложением.

Мальчик расцвёл, но теперь захохотал его старший брат.

— Ой, Элла! С тобой никогда не соскучишься.

— Вот ещё! — фыркнула принцесса. — Я родилась на этот свет вовсе не для того, чтобы помирать со скуки. Запомните это, молокососы! И если наступит тот день, когда я скажу вам, что мне стало скучно жить, можете сразу пристрелить меня. Потому что это будет означать, что с Новым Миром покончено.

Она хотела что-то добавить ещё, но в это время послышался крик со стороны берега.

— Кто это там орёт? — поинтересовался Винни.

Вся компания переместилась к противоположному борту корабля. Невысокий, плотненький человечек в широких шароварах и красной шапочке стоял на торчащем из воды валуне, размахивал руками и выкрикивал что-то неразборчивое. Элла скорчила недовольную мину.

— Это Глок. Кажется, я зачем-то понадобилась Правителю. Извини, Волик, но свадьбу придётся отложить.

Размашистым шагом девушка пересекла палубу и очутилась на корме. Там, за бортом задней части корабля, покачивался на волнах привязанный тросом деревянный плотик — именно на нём Элла и добралась до "Смелого". Поперёк плота лежало весло.

Принцесса спустилась по верёвочной лестнице и, к тому моменту, когда запыхавшиеся мальчики добежали кормы, уже стояла на плоту, помахивая друзьям рукой. Мальчишки замахали в ответ.

— Забегай к нам вечером, Элла! — крикнул Вьюрок и при этом так сильно перегнулся через борт, что едва не свалился в воду, благо, старший брат вовремя схватил его за пояс штанов. — Увидишь, какие подарки приготовил для тебя Берн!

— Обязательно забегу! — прокричала снизу Элла и ударила веслом по воде. Поток солёных брызг окатил мальчишек, и они со смехом и визгом скатились на палубу. Маленький плот дал сильный крен, но Элла каким-то чудом удержалась на ногах. — Удачного улова, малявки-и-и!

Плотик понесло к берегу, где скакал на месте и всё больше неистовствовал Глок. Правитель Побережья срочно возжелал видеть свою дочь, и слуги уже успели безрезультатно исколесить весь город в её поисках. Но разве дано было хоть одному смертному знать точное месторасположение этого дьяволёнка, по непонятной причине принявшего обличье прекрасной девушки? Принцесса Элла Доминика с раннего детства была слишком своенравной и независимой, а к тому же обладала воистину удивительным даром перемещаться в пространстве с невиданной скоростью и оказываться в самых неподобающих для королевских особ местах.

Глава 2

Алана очнулась в полной темноте, лёжа на земле, и в первые несколько минут даже не могла вспомнить своё имя, не говоря уже о том, как она здесь очутилась.

Голова кружилась и болела. Ощупав лоб, девушка обнаружила на нём большую ссадину — кажется, падая, она хорошо приложилась о камень. Кровь на ране уже начала запекаться.

Кое-как ей удалось приподняться и сесть, но встать Алана не решалась, просто сидела и с тревогой оглядывалась по сторонам. Разглядеть что-то в темноте было трудно. Потихоньку начала возвращаться память, а вместе с ней — все события прошедшего дня. С того момента, как она увидела в окно соседку Ксюшу, усаживающуюся в новенькую "Шкоду", и до того, как побежала по ночному лесу от жуткого чудовища, которое на её же глазах убило другое чудовище — не менее жуткое, несмотря на человеческое обличье.

Но как она оказалась здесь? Этого Алана вспомнить не могла.

Она сунула руку в карман. Мобильник оказался на месте, и даже нисколько не пострадал при падении — "проклятые капиталисты" (привет, папа!) делали крепкие телефоны. Хотя толку от него всё равно было мало, на дисплее высветились всего три слова: "Нет сигнала сети".

Но, по крайней мере, телефон можно было использовать в качестве фонарика. Посветив вокруг, она обнаружила справа и слева от себя неровные стены из минерала, похожего на известняк, а над головой — каменный свод со свисающими сосульками. Сталактиты? Алана порылась в своей голове, пытаясь выудить из памяти познания в палеонтологии. Раньше она ничего не слышала о существовании пещер в их пригородном, состоящем в основном из берёз и осинок, лесу.

Однако…

Тем временем в голове окончательно прояснилось и до неё, наконец, начал доходить весь ужас произошедшего. Обрывки воспоминаний приобрели оформленные очертания, и внезапно Алана покрылась холодным потом. А ведь она действительно родилась в рубашке!¹ Избежать каким-то чудом смерти (и ещё бог знает чего) от лап маньяка, да к тому же и…

Женщина. Женщина, попавшая под колёса автомобиля, в котором вёз её убийца. Перед глазами отчётливо всплыла ощеренная морда с длинными окровавленными клыками и серебряные бельма-глаза. Кошмар из голливудского фильма ужасов. Кто она? Кем она была и откуда появилась?

Озноб пробил Алану до самых костей, и она поразилась самой себе — как у неё хватило сил бежать, почему вообще она не умерла на месте от разрыва сердца?

А теперь самое главное. Разве подобное создание имело право на существование в её мире?

Разум противился дать на этот вопрос положительный ответ. Да, она могла поверить в то, что ей не посчастливилось напороться на серийного убийцу, за которым охотился весь уголовный отдел. Кто-то когда-то вытягивает чёрную карту в лотерее под названием "Жизнь". Это страшно, это жестоко и зачастую совершенно несправедливо.

Но, по крайней мере, это понятно и в какой-то мере объяснимо.

Но вампир, прогуливающийся по лесу? Или кем она там была?

Алана прижала ноги к груди и обняла их, пытаясь согреться. Её колотило. Холодно, так ужасно холодно! Зря она послушалась Мазуро, и не взяла из дома куртку.

И одновременно она понимала, что мёрзнет не от температуры окружающего воздуха. Несмотря на то, что нынешний апрель не баловал особой жарой, в пещере было достаточно тепло. Морозило её от страха за собственный рассудок, с которым (она чувствовала это) творилось что-то неладное.

"Вампиров не существует!.." …точно так же, как и оборотней, русалок, домовых… кого там ещё она знала из нечисти? Да, конечно, в детстве она верила в Деда Мороза со Снегурочкой, лет до четырёх, наверное. Пока однажды Лёлька не дёрнула явившегося к ним с подарками Дедушку за бороду. Сделала она это так резко и неожиданно, что "Дед Мороз" не успел вовремя среагировать, и Алана с изумлением узнала в нём соседа с первого этажа, который парой дней раньше вместе с папой устанавливал в их квартире ёлку.

Кстати, факту "ненастоящести" Деда Мороза Лёлька расстроилась гораздо больше, чем она сама. Алана вспомнила — совершенно не к месту — что сестрёнка даже расплакалась тогда, хотя обычно из неё и слезинку невозможно было выдавить. До самого последнего момента Лёлька хотела верить в чудеса. Но тогда ей было всего четыре, и…

— Бред какой-то, — пробормотала Алана. Собственный голос в полнейшей тишине прозвучал будто чужой, и даже слегка её напугал.

Нет, она не могла, никак не могла встретить в лесу настоящего вампира. Существо, являющееся плодом воображения какого-то сказочника с неуёмной фантазией, создание, которого не может быть просто потому, что его НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВООБЩЕ! Вампиров не существует! Но …что, же это было тогда? Там, на дороге, под огромной круглой луной? ЧТО убило Соломатина и сосало его кровь?

— Или всё это — только сон? — спросила Алана у самой себя.

Объяснение показалось ей вполне логичным. Всё произошедшее ей приснилось — и Петька со своими ненормальными родителями, и громила — "качок", и вредная соседка, и весельчак Мазуро, и омерзительный Соломатин… ничего этого не было, и скоро она проснётся в своей постели под пледом с розовыми цветами.

Подумав так, она почти вздохнула с облегчением. Это сон, всего лишь сон, так оно и есть, вне всякого сомнения, …но, однако какой, же он выдался, на сей раз яркий и реалистичный! Если не брать в расчёт ожившего мертвеца, всё казалось таким настоящим…

Включая головную боль и запёкшуюся кровь на лбу.

Изо всех сил, пытаясь не расплакаться от страха, Алана вновь оглядела тёмные стены вокруг себя. "Я уже хочу проснуться, — подумала она с тоской. — Мне совсем не нравится этот сон, да и вредно, наверное, спать столько времени?"

А ещё безумно хотелось пить. Во рту было сухо, как в пустыне Сахара. Ни разу в жизни до этого момента её не мучила во сне такая жажда. Это вообще-то нормально для сна, или?..

Будто в ответ на вопрос внезапно ожил в руке телефон. Нежная трель прозвучала в тишине раскатом грома, и от неожиданности Алана выронила мобильник на землю. Но тут, же схватила обратно и уставилась на дисплей. Господи, да это же будильник! Она почувствовала металлический привкус во рту. Половина седьмого, сегодня понедельник, значит, пора умываться, принимать душ, завтракать и отправляться на занятия в универ.

…Боже, какой универ? Какой душ? Воспоминание о душе вызвало у неё отнюдь не самые приятные ассоциации с Чистюлей. Алана вскочила и в ужасе заметалась по пещере, спугнула парочку летучих мышей, прикорнувших над её головой, но, даже не заметила их. Так это не сон? Когда они с Соломатиным покидали отделение милиции, она взглянула на часы в коридоре — было без четверти двенадцать. Сколько времени она каталась по лесу с маньяком? Вряд ли больше часа, хотя тогда ей показалось, что целую вечность. Неужели всё остальное время она пролежала здесь, в "отключке"?

Или же она продолжает спать, и всё это, включая звонок будильника — тоже сон? Какой-то кошмарный, безумно длинный, и никак не желающий заканчиваться, сон?

Или не сон? Алана остановилась, пытаясь утихомирить отчаянно колотящееся сердце и привести в норму сбивчивое дыхание. А если не сон, тогда что?

Вывод напрашивался не слишком приятный — если она не спит, тогда, очевидно, просто-напросто сошла с ума. И на данный момент на самом деле лежит себе преспокойненько в ближайшей психиатрической лечебнице, привязанная к койке смирительной рубашкой, и видит галлюцинации.

— А ну-ка, стоп! — сказала она себе. — Немедленно прекрати!

Сказать-то сказала, но что толку от этих слов? Приказывать самой себе она так и не научилась. Алана попыталась вызвать в голове образ Полины. Железной, несгибаемой Полины, ни при каких обстоятельствах не позволяющей никому удариться в панику. И воображаемая Полина не заставила долго себя ждать.

"Успокойся, девочка моя! — сказала директриса, возникнув из темноты. — Ты не могла сойти с ума. Сумасшедшие никогда не задумываются над тем, насколько они нормальны. Всё что они видят — беспрекословная реальность. Для них, естественно".

Да, теперь ей начало казаться, что она где-то читала о таком. Или слышала на лекциях. Психи всегда считают себе абсолютно нормальными… и если она начала задумываться о целостности своего рассудка то, должно быть, с ним всё в порядке.

Пока. Она отнюдь не была уверена, что такими темпами это продлится долго.

"Ни в коем случае не поддавайся панике! — конечно, что же это за Полина без своей излюбленной фразы? — Паника — твой злейший враг, никогда не забывай об этом. Сядь, и спокойно подумай о том, что делать дальше. Торопиться некуда".

Алана в растерянности топталась на месте. Действительно ли ей некуда торопиться?

Допустим, Чистюля Соломатин уже вряд ли сможет кому-нибудь навредить. А как насчёт?..

"А как насчёт женщины-монстра? Ты уверена, что её нет где-то поблизости?"

О боже! Это же Лёлька! Ещё одна воображаемая попутчица. Кажется, в этой пещерке собирается занятная компания. А ты всё ещё уверена, что не сошла с ума, девочка моя?

"Алана, не вздумай садиться! Уходи с этого места. Нельзя здесь оставаться, здесь может случиться что-то плохое".

"Уймись, девчонка! — в голосе Полины проскальзывает плохо скрываемое раздражение. — Тебя здесь нет. Займись своими делами, и оставь нас в покое!".

"Тебя здесь тоже нет, пиявка! Отстань от моей сестры! — огрызается Лёлька. — Не слушай её, Алана, она врёт тебе, и врала всю жизнь!"

Алана в изумлении переводит взгляд с Полины на Лёльку и обратно. Она не сошла с ума. Это просто… нервы, да. Нервы.

"Алана, не стоит торопиться. Присядь и подумай!"

"Алана, иди!"

"Подумай!.."

"Иди!"

— Да замолчите вы обе! — кричит Алана и зажимает руками уши.

******

Когда-то давно, ещё в детстве она придумала себе такую игру — вызывала в памяти образы знакомых людей и позволяла им говорить всё, что в голову взбредёт. Став постарше, правда, начала задумываться, а не грозит ли ей такая забава раздвоением сознания? Но остановиться уже не могла — слишком яркими и живыми получались подчас её герои, а то, что они несли, порой доводило до безудержного смеха. Хотя иногда… иногда они даже говорили вполне разумные вещи.

Но только не сейчас. Слушать препирательства двух этих дам, было выше её сил.

Голоса исчезли — и это лучшее, что они смогли для неё сделать. Алана постояла немного в тишине. Взвесила в голове все плюсы и минусы создавшейся ситуации. Плюсов было немного — она была (самый главный плюс) жива, и она была одна.

А минусы… В минусы, положа руку на сердце, ей ничего не стоило записать всё остальное. Но о них вполне можно было подумать и на ходу, потому что — прости, Полина — на сей раз, она собиралась последовать совету сестры. В конце концов "Движение — жизнь". Разве не этот лозунг она видела два раза в неделю на стене любимого тренажёрного зала?

Хотя на самом деле, не такого уж и любимого. К спорту Алана никогда особо не тянулась, но попробовала бы она признаться в том Полине!

— И куда же мне идти? — робко спросила Алана у каменного свода. — То есть, в какую сторону?

Каменный свод хранил тягостное молчание. Молчали и её вымышленные компаньонки — то ли обиделись за беспардонное вмешательство в свою задушевную беседу, то ли просто сами не знали ответа. Алана прислушалась опять, и вскоре ей показалось, что где-то вдалеке она слышит звук капающей воды. Что ж, это было уже кое-что.

— Движение — жизнь, и вода — тоже жизнь, — рассудила Алана и направилась на звук. Тем более что и выбор был у неё не слишком большой.

******

Алана шла вперёд, по пещере, навстречу чему-то, чего не могла себе даже представить. По пути подсвечивала под ноги телефоном и не уставала благодарить Провидение, заставившее её (совершенно случайно) засунуть его в карман перед выходом из дома. Позвонить она по-прежнему никуда не могла (унылая надпись "Нет связи" не оставляла надежды), но зато ощущение рабочего телефона в руке придавало уверенности. Всё-таки, какая никакая, но это была ниточка, связывающая её с реальным миром.

Довольно скоро глаза привыкли к темноте, и она уже спокойно различала очертания стен и свисающих с них сталактитов и летучих мышей. Некоторые из этих рукокрылых, потревоженные шорохом, срывались с места и проносились прямо над её головой, но Алану больше не пугали. После маньяка Чистюли и ожившего трупа они казались ей даже милыми. Опять же, какая — никакая, но компания.

В одном месте Алана обнаружила в каменной стене небольшое отверстие, похожее на нору. "Пещера в пещере", — подумала она и неожиданно хихикнула.

Интересно, живёт ли там кто-нибудь? Взрослому человеку, конечно, в эту дыру не поместиться, но вот ребёнок пролезть вполне бы мог. А вампир? Алана поёжилась от этой мысли.

К тому же — запах… Запах в этом месте был неописуемый! Привокзальный общественный туалет провинциального Замуздохонска по сравнению с ним мог бы показаться просто средоточием благовоний. Алана посветила телефоном и довольно быстро обнаружила источник "амбре". Неподалёку от норы, на земле возвышалась солидная коричневая куча, рядом расположилась ещё одна, чуть поменьше. Интересно, это вампир обладал такими недюжинными способностями? Сложно было сказать — не считая вчерашней ночи, ей крайне редко приходилось сталкиваться с вампирами. Поэтому Алана зажала пальцами нос, брезгливо сморщилась и прибавила шагу.

В какой-то момент ей показалось, что идёт она очень долго, поэтому, взглянув на дисплей, и обнаружив, что прошло всего-то навсего пятнадцать минут, Алана очень удивилась. Вскоре ей действительно удалось обнаружить капающую с потолка воду. Попробовала поймать её в сложенную лодочкой ладонь, однако того, что в неё попало, вряд ли хватило бы, чтобы напоить досыта даже котёнка. Сразу вспомнилось, как однажды по весне они с Лёлькой дурачились под крышей их дома и ловили открытыми ртами падающие с тающих сосулек капли, а дворничиха баба Зина увидела это, и прогнала их метлой: "Не хватало ещё, чтобы кого-то из вас пришибло!"

Алана вздохнула, смочила губы тем, что удалось насобирать в ладонь, и побрела дальше в надежде найти где-нибудь более ощутимый водопой.

— Эка невидаль — сосулька, — пробормотала она себе под нос и вытерла щёку влажной рукой. Знала б баба Зина, во что одной из сестёр предстоит вляпаться в дальнейшем, сто пудов была бы к ним чуточку лояльнее.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она начала считать шаги, и примерно на семисотом вдруг поняла, что каменный коридор становится шире и светлее. И летучие мыши куда-то исчезли. А ещё через сотню почувствовала доносящееся извне лёгкое дуновение. Алана остановилась, не веря своему счастью. Сердце радостно заколотилось в груди. Неужели она дошла? Выбралась, нашла выход? Так быстро? Мысленно поблагодарив всех знакомых и незнакомых богов за своё чудесное спасение, Алана припустила бегом, и буквально через пару минут увидела в стене расщелину, в которую пробивался свет. Солнечный свет!

В этот момент сильно закололо под ложечкой. Алана остановилась, уперлась рукой в стену и попыталась перевести дух. По щекам текли слёзы, но она их не замечала. Она спасена! Выход — вот он, совсем рядом! Там солнце, там свет, там живые, нормальные люди. И ей ничего не угрожает. Оборотень Чистюля мёртв, а вампиры… даже если они и существуют, то днём не осмелятся высунуть свой нос.

"Значит, ты всё-таки допускаешь вероятность их существования?" — спросил в голове кто-то очень язвительный. Алана посоветовала этому "кому-то" приберечь свои критические замечания до лучших времён. Она подумает об этом позже, когда доберётся до дома, пораскинет мозгами и найдёт всему логическое обоснование. А сейчас главное — выбраться отсюда!

Собрав остатки сил, она побежала вперёд — к долгожданному и такому желанному свету.

Глава 3

В Зелёный Зал, где ждал её отец, Элла ворвалась стремительно, как вихрь, на ходу стряхивая со штанов налипшие на них кусочки морских водорослей, и уже начиная "заводиться". Всю дорогу к дворцу Глок, не переставая, жаловался, что Правитель страстно желает видеть свою дочь, и ужасно рассержен нерасторопностью слуг, которые никак не могли её найти. А в гневе Великий Гор был ужасен — это было известно каждому жителю Побережья.

Зелёным Залом эта огромная (и очень красивая) часть дворца была названа из-за цвета отделанных малахитом стен, пола и потолка. По праздникам здесь проводились балы, но в обычные дни Залом пользовались редко, поэтому Элла сразу насторожилась, глядя на деловито снующих туда-сюда и двигающих вдоль стен столы и стулья служанок. Похоже, намечалось какое-то торжество.

Гораций Гракк Лангрин, Правитель славного Побережья, стоял возле окна, сложив руки на груди и пристально вглядываясь в небо — высокий, худощавый старец, убелённый сединами, но сохранивший величественную осанку и горделивую посадку головы, в длинном шёлковом халате, расшитом золотой нитью по вороту и рукавам. На изуродованных артритом пальцах блестели перстни с крупными драгоценными каменьями.

Отец Эллы был суровым, неулыбчивым человеком, прошедшим не одну войну, и вышедшим победителем из такого множества сражений, что уже и сам потерял им счёт. В народе звали его Великим Гором, или Грозным Гором, что как нельзя лучше отражало его сущность. Его войско было самым сильным, его стрелки — самыми меткими, его всадники — самыми выносливыми, а его флот — самым большим и крепким. За годы правления Горация враг отлично это усвоил, и вот уже полтора десятка календарей на Побережье не было ни одной войны. Главы соседних стран трепетали при одном только упоминании имени Грозного Гора, а его народ привыкал жить в мире, не боясь просыпаться по утрам, и не уставая восхвалять своего мудрого и всесильного господина.

И всё бы было хорошо, если б не тягостные мысли, донимавшие Правителя в последнее время всё чаще.

С виду он был хотя и стар, но ещё крепок и вынослив. Но это только с виду.

Гораций Лангрин был неизлечимо болен. О страшном недуге, разъедавшем его тело, знал лишь он, да его ближайший друг Петуньо Борн, придворный лекарь. Старина Петуньо клялся, что всё образуется, и великий Правитель непременно исцелится, как исцелилась в своё время лучезарная Принцесса. Гораций кивал в ответ, не желая расстраивать друга. Но даже Петуньо не догадывался, каких усилий стоило Правителю казаться на людях совершенно здоровым, и как он сжимал каждую ночь зубами мокрую от слёз подушку, чтобы не закричать от жуткой, раздирающей боли.

Гор был воином и мечтал умереть, как воин — в бою. Сама мысль о том, что он может отправиться к Духам Мёртвой Пещеры разбитым, немощным старикашкой, вызывала в нём отвращение и ярость. Но куда большее смятение доставляли ему размышления о том, на кого он оставит страну после своей смерти.

У Правителя было двое детей — взрослые сын и дочь, его наследники и его надежда. Но именно они и беспокоили его более всего остального.

Всё дело было в том, что его сын Алекс не проявлял ни малейшего рвения к управлению страной. Молодой принц увлекался наукой, его интересовала магия, он мог сутками просиживать в читальне, изучая книги, написанные Древними Волшебниками. Он часто отсутствовал во дворце — бродил по городам и сёлам, беседовал с людьми, записывал их рассказы, а иногда и вовсе исчезал куда-то, где никто не мог его отыскать — словом, интересовался чем угодно, только не государственными делами. Всё это доставляло Горацию большие сомнения в том, что его отрешённый от мира мечтатель-сын способен самостоятельно править королевством.

А его дочь, красавица Элла Доминика, была и вовсе… находись сейчас здесь Алекс, он, наверное, смог бы подсказать отцу правильное слово: "безбашенной". Никого уже давно не удивляло, что принц знал множество диковинных слов, которые добывал неведомо откуда. Но Алекса поблизости не было, поэтому подобрать правильного определения для дочери Гор так и не сумел.

Элла… Правитель ни на мгновенье не сомневался, что его дочь, не раздумывая, подхватит меч, выпавший из ослабевшей руки отца, если потребуется отстоять в бою честь страны и безопасность её жителей. С самого детства она дралась лучше любого из мальчишек, неустанно осваивала боевые искусства под началом Мастера Диго и была его любимой ученицей. Она стреляла из своего револьвера так метко, что приводила в изумление видавших виды стрелков, и бесстрашно носилась на огромном чёрном скакуне, которого бывалые конюхи осмеливались выводить на прогулку только втроём.

Но было ли это хорошо для юной девушки, прямая обязанность которой — стать добропорядочной женой и матерью детей какого-нибудь уважаемого человека? Гор прекрасно осознавал, что уделял воспитанию дочери очень мало времени. Элла лишилась матери в младенчестве, затем сама перенесла тяжёлое заболевание, едва не ставшее причиной её смерти, и лишь благодаря стараниям его друга Петуньо и его матушки Луизы — крёстной юной принцессы — ей удалось исцелиться. Потеряв голову от счастья, когда его малышка вернулась в родной дом живой и здоровой, отец на радостях позволил ей всё, чего пожелала бы её душа, и потакал любой прихоти любимой крошки, насколько только мог. А душа Эллы Доминики, оправившись после болезни, как и тело, рвалась в бой и не ведала страха. В результате девочка выросла красавицей, каких не видел свет, сильной и смелой, но при этом своенравной, напористой, и с совершенно необузданным и неукротимым нравом.

И как не тяжело было Правителю представить своевольную принцессу покорной женой, угождающей своему мужу, его отцовский долг неукоснительно требовал попытаться сделать то, что он и собирался, покуда смерть не забрала его.

— Ты хотел меня видеть, отец?

Голос Эллы вывел его из раздумий. Гораций обернулся и взгляд его, упавший на дочь, стоящую посреди зала, мгновенно потеплел. Даже сейчас, глядя на эту дикую пантеру, грациозную, а порой и опасную, он вспоминал малютку Эллу, которую качал когда-то на руках. Хлопком в ладоши Правитель велел служанкам удалиться. Поймав на себе взгляд отца, Элла приложила правую руку к груди и склонила голову, но тут, же подняла её, и недоверчиво стрельнула глазами.

— Подойди ко мне, моя малышка! — отец протянул к ней руки. Элла в два прыжка очутилась возле него, прижалась к отцу и спрятала лицо у него на груди.

Гораций нежно провёл рукой по её густым чёрным волосам. Невиданное дело — рядом с дочерью Грозный Гор становился мягким и кротким, готовым исполнить любое её желание. Однако сейчас ему было необходимо поступиться своей любовью к Элле — ради её же блага.

— Где ты пропадала всё утро, моя дорогая дочь? — спросил Правитель, предварительно поцеловав её в лоб. — Слуги сбились с ног, разыскивая тебя по всему городу.

Элла чуть отстранилась от отца и скосила глаза в сторону.

— Эмм… у меня были кое-какие неотложные дела.

— Должно быть, они были действительно неотложные, — в голосе Горация слышалась улыбка. — От тебя пахнет морем. Неужели, моя маленькая дочурка решила порыбачить на рассвете?

Девушка рассмеялась.

— От тебя невозможно что-либо скрыть, мой господин! Да, ты почти угадал. Я проверяла, хорошую ли рыбу купил наш повар на завтрак, — сказала Элла, ничуть не переживая за то, что отец решит узнать у прислуги, правду ли она говорит. Она отлично знала, что Гор не станет этого делать. — У тебя на столе должно быть всё только самое наилучшее!

Элла вовсе не любила врать, тем более отцу. Просто она не была уверена, что Правителю понравится то, что его драгоценная Принцесса проводит время, веселясь на борту старого корабля с бедными ребятишками с судоверфи. Зачем расстраивать его лишний раз?

Гораций не заподозрил подвоха. Он никак не мог налюбоваться на свою дочь, а про себя размышлял о том, что к старости становится слишком сентиментальным. Вот если бы Боги отпустили ему достаточно времени, чтобы успеть, хоть немного понянчить внуков!

Что ж, если сегодняшнее предприятие окажется успешным, то возможно, эта мечта вскоре осуществится.

— Элла, мне нужно серьёзно с тобой поговорить.

Элла напряглась. В последнее время все серьёзные разговоры отцасводились к одному и тому же, и это очень и очень ей не нравилось. Неужели сегодня опять?

Как выяснилось, она не ошиблась.

— Ты знаешь, моя любимая дочь, — начал Гор издалека, — что вы с Алексом — самое дорогое в моей жизни. Никакие сокровища мира, никакие несметные богатства не заменят мне тебя и твоего брата.

— Да, отец, — осторожно подтвердила Элла.

— Всё это, — Гор взмахнул костлявой рукой и обвёл ею вокруг себя, — весь этот дворец, весь город, страна, которой я правлю, нужны мне лишь для того, чтобы вы, мои дорогие дети, ни в чём не нуждались, и жили в достатке и добром здравии не только сейчас, но и после моей смерти.

— Слишком рано говорить о смерти, отец! — Элла мотнула головой. — Ты проживёшь ещё не один десяток календарей, я просто уверена в этом.

— Хотелось бы в это верить… — Гораций приложил руку ко лбу. Вдруг закружилась голова, и всё поплыло перед глазами. Правитель пошатнулся, но тут же сумел взять себя в руки. — Но никто не знает, когда и кого позовут за собой Духи Мёртвой Пещеры. А я уже стар, Элла Доминика! Ты это понимаешь?

— Да, отец, — уныло отозвалась Элла, чувствуя себя совсем уже неуютно. Взгляд её неосознанно шарил по двери, присматривая пути отступления, а ноги сами собой сделали несколько неуверенных шагов по направлению к выходу.

Гор не заметил попытки дочери обратиться в бегство. Он снова смотрел в окно, на цветущие буйным розовым цветом кироканы.

— За тебя я беспокоюсь гораздо больше, чем за Алекса, — вымолвил Правитель. — Он всё-таки мужчина, а мужчине легче выжить в нашем суровом мире. А ты, Элла Доминика — самая большая моя тревога и боль.

Элла уже прекрасно поняла, к чему он клонит. Слабая надежда на то, что всё как-нибудь обойдётся, таяла, как мираж в пустыне.

— И мой отцовский долг, который я обязан выполнить, прежде чем отправлюсь в Пещеру Мёртвых — увидеть тебя женой почитаемого господина, который сможет позаботиться о тебе и ваших детях, моих внучатах.

Элла почувствовала, как сердце проваливается куда-то в живот. На свете существовало мизерное количество вещей, способных привести в смущение бесстрашную принцессу. Но на её беду, этот случай был как раз из таких.

"Мне конец! Так и есть — очередной претендент", — подумала она.

"Претендент" — это было словечко из лексикона её брата Алекса. Он знал множество интересных слов, а Элла любила с их помощью блистать перед своими друзьями-мальчишками, которые слушали её, раскрыв рты.

Но в данном случае она бы, конечно, предпочла никогда не знать значения этого слова, равно как и всех этих "претендентов", пытающихся запудрить её отцу мозги слащавыми речами о том, как они будут холить, и лелеять его дочь.

— Сегодня к нам прибудут гости! — торжественно объявил Гораций. — Господин Константий Бельский, Дукринский герцог, со своим сыном Димарико и дочерью Вилорой.

"И стоило столько времени ходить вокруг да около?", — сердито подумала Элла. Щёки её начали розоветь.

— Димарико — замечательный молодой человек, — продолжил Правитель. — Серьёзный, умный, образованный… Семья Бельских очень влиятельна, с такими людьми не стыдно породниться.

— Отец! — воскликнула Элла.

В этом возгласе было всё — возмущение, гнев, упрёк… Гор с улыбкой вспомнил свою дочь совсем малышкой, рассерженно переворачивающей тарелку с нелюбимой кашей прямо на платье служанки. Характер у девочки никогда не был ангельским.

— Я ни за что не выйду замуж за Димарико! — Элла сжала пальцы в кулаки и принялась отступать к двери. — Он похож на жабу!

В некотором смущении Гор потеребил бороду.

— Возможно, он и не слишком красив… — Правитель откашлялся, но быстро сумел совладать с ситуацией. — Но разве внешняя красота — главное в мужчине? Он надёжный человек, который сможет стать примерным семьянином, мужем и отцом.

— Каким мужем? Каким отцом? — лицо Эллы побагровело от ярости. — Ты хочешь запереть меня в четырёх стенах, привязать к мужу и детям? Этому никогда не бывать!

— Элла, тебе давно пора остепениться! Не дело это для молодой девушки — целыми днями носиться на полудикой лошади, с риском сломать себе шею.

— Что за бред? — Элла завопила так, что у Правителя зазвенело в ушах. — Гром мой! Я его оседлала, и никто не заберёт его у меня!

Гораций поморщился. Боль вернулась и накатила с новой силой. Он чувствовал эту алую горячую волну, застилающую глаза пеленой.

— Успокойся, Элла! Никто не собирается забирать у тебя Грома. Но ты должна подумать о будущем — о своём будущем, и будущем государства.

Элла замерла с широко раскрытыми глазами. Только что до неё дошла вторая причина, по которой отец так настойчиво пытается поскорей выдать её замуж. И эта причина нравилась ей ещё меньше первой.

— Тебе нет нужды беспокоиться за страну, отец, — сухо сказала она. — Мы с Алексом прекрасно справимся с правлением и без помощи этой лягушки.

— Элла!..

Девушка вскинула подбородок и сдвинула брови. О, Духи, какая же упрямица! В глубине души Гораций испытал некое сочувствие к её будущему супругу, кому бы ни довелось им стать.

— Ты хочешь моей смерти да, отец? Ты хочешь увидеть свою дочь в гробу раньше, чем ляжешь в него сам?

Сие, конечно, было уже слишком, и Принцесса прекрасно это понимала. Как и то, что её слова больно ранили отца в самое сердце. Должно быть, уже к вечеру она будет горько за них раскаиваться и ненавидеть себя, но отступить сейчас — значит, поставить крест на всем своем будущем. А этого Элла делать не собиралась — ни ради отца, ни ради даже всего Побережья.

— Довольно, Элла!

Гор схватился за грудь, борясь с алой пеленой в глазах. Меньше всего ему хотелось сейчас что-либо приказывать своей дочери. Но другого выхода у него не было.

— Мне надоели твои крики, — голос его стал строгим, в нём послышалась сталь, и Элла знала, что именно таким голосом он отдавал команды своим солдатам во время боя. Знала, хотя ей самой ни разу не приходилось участвовать в тех боях. Может быть, болезнь могла сломать тело Правителя, но не его дух.

— Ты моя дочь, и будешь слушаться меня, до тех пор, покуда я ещё жив. Господин Бельский с семьёй в скором времени прибудут во дворец. А ты немедленно отправляйся в распоряжение госпожи Эрминии. С третьим ударом городского колокола ты должна быть здесь, в этом зале, одетая и причёсанная по всем правилам этикета.

Элла не шевельнулась. Ни один мускул не дрогнул на юном прекрасном лице, лишь щёки, пылающие теперь огнём, да глаза, метавшие молнии, выдавали её состоянии.

— Ты хорошо расслышала меня, моя дочь?

— Да, мой господин! — отчеканила Элла.

Горацию вдруг стало, безумно жаль её. Маленькая девочка, не знавшая материнской ласки, выросшая в смутное время среди грубых и неотёсанных солдафонов. Кого винить в том, что она стала такой? Но Правитель успокаивал себя мыслями, что всё делается ради её блага, и когда-нибудь Элла поймёт, что её старый отец был прав.

— Я могу идти?

— Элла…

Элла внимательно смотрела на отца, не мигая и не отводя глаз. "Не надо меня гипнотизировать", — говорил ей в таких случаях Алекс. Правитель таких слов не знал.

Гор тоже смотрел в глаза дочери, и если в её глазах были лишь злость и упрямство, то в его — печаль и озабоченность. Он хотел сказать ещё очень многое. О том, как он любит, как беспокоится о ней, как болит его сердце от тягостных раздумий о её будущем, в котором она останется одна, без его поддержки. Но… Гораций был суровым воином, всегда с трудом подбирал красивые слова для выражения чувств, а, наткнувшись на непробиваемо-твёрдый взгляд двух синих кристаллов, и вовсе растерялся и позабыл их все.

— Иди, — слабо махнул он рукой.

Не говоря больше ни слова, Элла развернулась на каблуках и стремглав вылетела из зала. При этом она с такой силой распахнула двери что, не успевшие отскочить служанки (разумеется, во время их разговора с отцом они облепили дверь с другой стороны и подслушивали), разлетелись в разные стороны.

Принцесса обвела прислугу взглядом, от которого девушки тут же принялись поспешно отползать в разные стороны.

— Вы… Вы!..

Скрипнув зубами, она схватилась за висящий на поясе револьвер. Перепуганные насмерть служанки завизжали нестройным хором, но Элла лишь замахнулась на них, и тут, же резко сорвалась с места и рванула по длинному дворцовому коридору.

******

Не разбирая дороги, Элла летела по дворцу. Руки сжаты в кулаки, лицо пылает огнём, длинные волосы развеваются за спиной — сейчас юная принцесса более всего напоминала взбесившуюся фурию.

По пути она едва не сбила с ног двух поварят, чинно шествовавших с подносами к Зелёному Залу.

— Прочь с дороги! — гаркнула Элла.

Один из поварят — тот, что помладше, неловко отпрыгнул, прижался к стене и не удержал в руках поднос с фруктами. Ярко-жёлтые шарики покатились по мраморному полу, один из них прыгнул прямо под ноги принцессе. Со всего размаху Элла наступила на него, даже не заметив. Шарик с треском лопнул, из-под жёлтой кожуры показалась ярко-красная мякоть, и брызги, похожие на кровь, разлетелись в разные стороны.

Она слетела по лестнице вниз и свернула в проход, где с разгона врезалась прямо в толстое пузо Старшего Советника Бикса. Бикс крякнул от неожиданности и точно сложился бы пополам, если бы, то позволили его габариты.

— О Великие Духи! Что случилось, Принцесса?

Ответа не последовало — Элла уже скрылась за углом. Ух, как же она была зла! Преодолев небольшой лабиринт, состоящий из узких и запутанных переходов, она выбежала, наконец, в просторный коридор, ведущий к выходу. И тут её поджидала неприятная неожиданность в лице управительницы госпожи Эрминии, дамы необъятных размеров, перегородившей своим пышным телом путь к свободе.

— Моя дорогая Элла! — пропела госпожа Эрминия громким и необычно высоким для такой туши голосом. — Куда же ты так торопишься, малышка? Посмотри, что я приготовила для тебя! Оно так подойдёт к твоим чудесным глазкам!

Управительница протягивала к ней руки, в которых держала что-то воздушное, шуршащее, нежно — голубое. На долю секунды лицо Эллы приобрело заинтересованное выражение, глаза восторженно вспыхнули, но случилось это лишь на миг. Тут же она опомнилась, развернулась и подалась назад.

— Элла Доминика, немедленно вернись! Правитель будет ужасно недоволен! — прокричала ей вслед госпожа Эрминия и, подобрав полы длинной юбки, с неожиданной для её габаритов лёгкостью, побежала за девушкой.

На этот раз Советник Бикс успел отскочить к стене и избежал очередного столкновения с несущейся на него принцессой, однако это не спасло его от летящего следом давила, представшего в обличье многоуважаемой управительницы. Пытаясь спастись от падения, Бикс ухватился за пухлую ручку госпожи Эрминии, но при этом неудачно наступил ей на подол, и они вдвоём покатились по полу. Воспользовавшись заминкой, Элла скрылась в дверях дворцовой кухни.

— Кандерат! Задержи эту маленькую негодницу! — завопила управительница, пытаясь одновременно выпутаться из собственной юбки и скинуть с себя пыхтящего Советника. — Поймай мне её!

— Ай-ай, Элла! — толстый, абсолютно лысый, но зато обладающий самыми шикарными в городе усами, Главный повар Кандерат отошёл от огромной плиты. — Что произошло? Видно, по всему, ты чем-то не угодила Госпоже "Не смейте мне перечить"?

— Не время болтать, Кандерат! — Элла откинула назад упавшие на лицо волосы. — Выпусти меня отсюда!

— Да ведь разве я тебя держу? — повар насмешливо вздыбил усы. — Ведь дверь, в которую ты вошла — за твоей спиной.

Элла вспыхнула.

— Здесь же есть запасной выход!

— Конечно, есть, — Кандерат хитро улыбнулся и похлопал себя по бедру. — Но он закрыт, а ключ — в кармане вот этих штанов.

— Так дай мне его!

— Но куда ты торопишься, красавица? — Кандерат приподнял лохматые брови и сразу напомнил Элле плешивого грифа, чья голова висела в кабинете её отца. Это был первый охотничий трофей Правителя, который он добыл, будучи ещё мальчиком девяти календарей от роду. — Куда ты так спешишь? Во дворце намечается званый обед. Будет восемь видов десерта и твоя любимая баранья ножка под соусом из свежих лимонелов.

— Хватит заговаривать мне зубы, старый хрыч, — насупилась принцесса. — Немедленно дай сюда ключ!

Лицо Кандерата вытянулось.

— Ай, Элла-Элла! — главный повар осуждающе потряс усами. — Неужели это моя малышка Элла, для которой я всегда оставлял самое вкусное печенье и самое сладкое молоко? Вай, люди, горе старому Кандерату!

Толстяк воздел руки к небу, продолжая сетовать и призывать окружающих к сочувствию. Элла недоумённо следила за ним взглядом и едва не попалась на уловку. В последний миг она почуяла неладное, и отскочила в сторону как раз в тот момент, когда цепкие пальчики бесшумно подкравшейся госпожи Эрминии собрались её схватить.

— Ах ты, старый пройдоха! — фыркнула девушка. — Думал, обвёл меня вокруг пальца?

Теперь управительница и повар наступали на неё с двух сторон, а с тыла спешил им на подмогу Старший Советник. Притихшие поварята с открытыми ртами зачарованно взирали на картину поимки Принцессы.

Элла повертела головой. Единственным местом отступления, не забаррикадированным преследователями, оставался длинный дубовый стол, высотой почти по пояс взрослому человеку. Одним невероятным прыжком принцесса преодолела расстояние до стола, упёрлась руками о его край и вскочила на столешницу. Поварята хором охнули.

— Элла, не вздумай этого делать! — завизжала госпожа Эрминия, первой запдозрившая, что сражение проиграно. — Повелеваю тебе именем твоего отца!

— Передай моему отцу, что живой я не выйду замуж за мерзкую жабу Димарико! — откликнулась Элла на бегу. Она пронеслась по столу, умудрившись не задеть ни одного предмета, стоящего на нём, и с разгона плюхнулась на большой железный поддон, который медленно полз к люку на потолке — таким образом передавали с кухни готовые блюда на второй этаж и спускали назад грязную посуду.

— Остановитесь, болваны! — закричал Кандерат двум поварятам, которые вращали ручку лебёдки, поднимающей поддон. Но было слишком поздно. Пока ошарашенные мальчики сумели, наконец, сообразить, что от них требуется, до спасительного отверстия осталось совсем немного. То есть, для обычного человека, может, и много, но никак не для Эллы. Девушка подпрыгнула, уцепилась за толстые тросы, к которым крепился поддон, раскачалась на них и… исчезла в тёмном отверстии люка, оставив изумлённую компанию преследователей и случайных очевидцев стоять внизу с отпавшими челюстями. По кухне прокатился восхищённый ропот. Позже почти до самого вечера довольные поварята рассказывали своим пропустившим такое небывалое зрелище (и жутко расстроившимся по этому поводу) товарищам о том, как Элла Доминика "взлетела с пола до самого потолка".

Не обращая внимания на визг служанок, ожидающих возле люка готовую еду, а вовсе не взъерошенную наследницу, Элла стремглав пересекла помещение раздаточной и вскочила на подоконник. На её удачу, все окна были распахнуты настежь, так что Принцессе не пришлось пробивать стекло головой. Она просто спрыгнула с высоты второго этажа на навес, под которым располагался вход в оружейный склад, а уже оттуда — на землю, приземлившись на четвереньки, как кошка. Любой нормальный человек, свалившись с такой высоты, наверняка переломал бы себе руки-ноги, но Элла лишь отряхнулась и поспешила дальше, вдоль дворцовой стены, скрытой от посторонних глаз густыми кустами. Таким образом, без особых препятствий она добралась до противоположной, северной стороны дворца, и там вновь уподобилась кошке. Цепляясь руками за сучки и чихая от забивающейся в нос розовой пыльцы, девушка вскарабкалась на развесистый кирокан. На уровне четвёртого этажа повисла на толстой ветке, та прогнулась под тяжестью, но Элла продолжила перебирать руками до того момента, пока не нащупала ногой небольшой выступ в стене. Услуги дерева больше не требовались — дальше принцесса пошла по выступу, придерживаясь за кирпичи, и, наконец, упёрлась в косяк раскрытого окна.

Интересно, что сказал бы Правитель, если бы увидел, какие трюки проделывает его любимая дочурка? Пришёл бы в ужас, либо наоборот — одарил её аплодисментами? Элла никогда не задавалась этим вопросом. Уцепившись за косяк, она подтянулась на руках, перекинула левую ногу через подоконник и уселась на него верхом. И только после этого позволила себе перевести дух.

— Моя маленькая Элла, — услышала она из глубины комнаты насмешливый голос. — Когда же ты запомнишь, что в моей каморе есть дверь?

Глава 4

С гулко бьющимся сердцем Алана выскочила из пещеры. Свет, настоящий солнечный свет! От внезапно нахлынувшего ощущения счастья перехватило дух. Она жива, и она на свободе. Кошмар закончился, чудовища остались в темноте, в далёком прошлом. Она готова была скакать от радости, и уже едва-едва не сделала это по-настоящему. Но от яркого солнца сразу защипало в глазах, и Алана прикрыла их, чтобы не ослепнуть, а когда открыла опять, то неожиданно обомлела.

"Где я?" — был первый вопрос, возникший в голове. Затем пришла следующая мысль: "Этого не может быть!"

Маньяк Соломатин, именуемый среди сотрудников угрозыска города Краснокаменска Чистюлей, завёз её в пригородный лес. Это она помнила хорошо. Берёзки, осинки… Будучи до кончиков ногтей городской жительницей, Алана даже за грибами не ходила ни одного раза в своей жизни. Как будет выбираться из леса, она представляла себе совсем плохо, но, в конце концов, проблемы надо решать по мере их поступления — разве не об этом ей постоянно твердила Полина?

Когда-нибудь и как-нибудь она бы справилась и с этой задачей. Возможно, удалось бы выйти на дорогу, и её подкинул бы до города проезжающий спозаранку дачник. Мысль о том, что придётся снова сесть в чью-то машину, особо не грела, но ведь Чистюля мёртв. Неужели она настолько прогневила небеса, что судьба подсунет ей убийцу второй раз подряд? Алана полагала, что это всё же маловероятно, и вообще, умные люди утверждают, что дважды в одну воронку снаряд не попадает. А, возможно, её уже разыскивает отряд милиции во главе с Мазуро, не дождавшимся вчера звонка и поднявшим на уши всех своих коллег. И если старший лейтенант сотоварищи уже сейчас прочищают территорию, то она не успеет моргнуть и глазом, как окажется в надежных руках людей в голубой форме, а спустя четверть часа будет мирно дремать на заднем сиденье милицейской "Волги", но…

Нет. Невозможно. С учётом того, что сейчас Алана наблюдала вокруг себя, вероятность появления здесь прекрасного принца на белом коне, который перекинет её через седло и увезёт в своё сказочное королевство, казалась гораздо большей, чем встреча с оперативно-розыскной бригадой.

Потому что лес этот не имел абсолютно ничего общего с тем, который всего несколько часов назад она разглядывала из наглухо запечатанного окна Соломатинского "Москвича".

Никаких берёзок. Никаких осинок. Справа от неё росло дерево со стволом такой толщины, что вряд ли его сумели бы обхватить даже двое взрослых людей, взявшихся за руки. Листья с этого "баобаба" свисали лохмотьями длиной в половину руки. И были эти листья синего цвета, а меж ними там и сям болтались продолговатые, бордовые, не то шишки, не то плоды. Рядом примостился кустарник неопознанной разновидности с абсолютно круглыми, похожими на блюдечки, гладкими и блестящими голубыми листочками размером с ладошку пятилетнего ребёнка.

А вот слева… слева начинались и вовсе уже чудеса в виде непроходимых дебрей из настоящего папоротника высотой раза в два больше её роста. Алана окинула эту громадину взглядом, совершенно не осознавая, что давно уже стоит с отпавшей челюстью. Что здесь происходит? Каким неведомым образом она очутилась посреди декораций фильма о Мезозойском периоде? Того и гляди, раздастся хруст ломающихся веток и из чащи выскочит какой-нибудь титанозавр…

Алана посмотрела под ноги и обнаружила, что стоит она в высокой, по щиколотку, ярко-голубой траве, в которой там и сям разбросаны цветы — жёлтые, розовые, алые. Красота необыкновенная, но разрази её гром, если она знала название, хотя бы одного из них! А ещё…

А ещё она прекрасно помнила, что в день, когда она в последний раз выходила из дома (ощущая себя принадлежностью реального мира и всеобщей системы, но, не задумываясь об этом), травка в солнечных местах только-только начинала пробиваться из земли, а на деревьях едва принялись лопаться набухшие почки.

Но в этом месте природа жила совсем по другим законам. Зелень (или "синь", Алана уже затруднялась, как её правильней назвать) бушевала вовсю. Солнце ещё не поднялось высоко, но уже припекало, и ей даже стало жарковато в своих джинсах и футболке с короткими рукавами. Какая уж тут куртка? Спасибо Мазуро, избавил её хотя бы от этой обузы.

Но что, же такое могло произойти с планетой за те несколько часов, что она пролежала в пещере без сознания? Что это было? Неужели взорвалась какая-то ближайшая звезда, и спровоцировала изменение климата и сверхскоростное глобальное потепление? Алана кашлянула. Кажется, здесь кто-то очень много смотрит телевизор вместо того, чтобы потеть в спортзале и учить конспекты…

Алана подняла лицо вверх, и от увиденного там ей поплохело уже окончательно.

По фиолетовому небу плыли розоватые облака. А ещё там, на небе, было два Солнца. Одно — обычное, желтое. Второе… выглянуло из-за крон деревьев и несмело, будто стесняясь, уронило на траву косые лучи. Голубое солнце!

О, господи!

Алана резко развернулась. Как она не мечтала всего несколько минут назад выбраться из тёмной пещеры на солнечный свет, но сейчас, в панике, готова была броситься обратно. Вернуться туда, откуда пришла, в надежде на то, что с другой стороны её ожидает нормальный, реальный мир, к которому она привыкла.

Да вот только пещеры, которая находилась за её спиной — должна была находиться, по крайней мере, по всем законам физики, какие только были ей известны, и которые можно было применить к этой выходящей за все мыслимые и немыслимые рамки ситуации, …словом, пещеры не было.

Не было, и всё тут. За то короткое время, которое она посвятила разглядыванию окружающей среды, пещера умудрилась бесследно испариться, пропасть, раствориться в воздухе — можно было подставить сюда любое подходящее определение, суть от этого не менялась.

Пещера исчезла.

******

Несколько секунд в полнейшем недоумении Алана рассматривала пустое место за своей спиной, бывшее совсем недавно каменным пристанищем сталактитов и летучих мышей. Теперь там не было ничего, кроме небольшого холмика, поросшего голубой травкой с цветами.

Алана выставила перед собой руки и прошлась туда-сюда по полянке. На что она надеялась? На то, что пещера осталась на месте, просто превратилась в невидимку?

Так и не сумев найти ответ на этот вопрос, она вернулась к "баобабу" и без сил повалилась в мягкую траву под его ствол. Лиловая "шишка" упала ей на колени. Алана взяла её в руки и увидела, что "шишка" покрыта панцирем, напоминающим верхние крылья жука. Чуть отогнув краешек панциря, она разглядела под ним тоненькое прозрачное нижнее крылышко. Ай!

Алана в ужасе откинула от себя шишку-жука и закрыла лицо руками. Так и есть, она сошла с ума. Исчезающие пещеры, синяя трава, два солнца, теперь ещё вот летающие шишки, …что дальше? Палата с мягкими стенами? Она закрыла глаза и не желала их больше открывать. Ты никогда не задумывалась над тем, что чувствуют сумасшедшие люди, девочка моя? Что они видят, когда начинают вдруг изумлённо оглядываться, будто узрели нечто из ряда вон выходящее? А если неожиданно вздрагивают и внимательно прислушиваются, будто чей-то незнакомый голос нашёптывает в ухо, что они слышат? А что происходит, когда, ни с того ни с сего они начинают в ужасе кричать? Или наоборот — хохотать в исступлении?

Вот теперь и ей, кажется, выпал шанс узнать всё это и испытать на себе. Добро пожаловать в новую реальность, Алана! В чудесный мир кошмаров и галлюцинаций, созданный человеческим воображением и не изученный до конца даже самыми знаменитыми мировыми медицинскими светилами. Добро пожа…

Но позвольте, а разве к этому не было никаких предпосылок? Все эти её сны, видения, непонятные и необъяснимые вещи, которые происходили с ней время от времени с самого детства? Всю жизнь она отгоняла от себя гнетущие мысли и страхи, но вот он наступил, наконец — момент истины. Здравствуй, прекрасная страна Нарния! Осталось только дождаться появления Говорящего Льва…²

На этом месте размышлений Алана поняла, что ей стало неудобно сидеть. Что-то мешало. Она сунула руку в задний карман джинсов, вытащила это "что-то" и заставила себя открыть глаза. После чего озадаченно уставилась на серебристый предмет в своей руке.

Мобильный телефон. Такая привычная, можно сказать, уже родная вещь из реального мира. Как она здесь оказалась? Если у неё галлюцинации, то по идее вместо телефона она должна держать сейчас в руке что-то более оригинальное. Например, ошейник из секс-шопа или билет на концерт рок — группы "Клопы".

Как ни странно, но мобильник вновь подействовал на неё успокаивающе и оказался той самой спасительной соломинкой, убедившей её в собственной вменяемости. Чудеса вокруг менялись со скоростью света, а телефон оставался неизменным, и это радовало. Правда, время на дисплее высвечивалось уж больно необычное — 68:89. Но почему-то этот факт Алану уже не расстроил. Вампиры, пещеры, первобытные леса синего цвета, …что такого особенного во времени 68 часов 89 минут? Да ничего.

******

Тем временем вокруг кипела жизнь. Пересвистывались птицы, стрекотали цикады, издалека доносился крик какого-то непонятного зверя… очень большого, судя по грубости голоса.

Алана увидела в траве жука размером с мизинец, коричневого, с ярко-красными полосками на панцире и рогами на голове. Жук катил перед собою серый шарик и трещал панцирем. Не к месту подумалось, что стайка таких милых букашек, наверное, и человека легко обглодает до костей.… Размахивая крыльями, мимо неё пронеслось нечто оранжево-жёлтое — не то бабочка, размером с птицу, не то птичка, размером с бабочку. Алана проводила её взглядом и задумалась. Если всё это действительно галлюцинации, то не самые плохие. Здесь действительно было очень красиво, тепло и даже уютно. И только сейчас она начала осознавать, какой в этом месте необычный воздух — чистый, свежий, прямо-таки сладкий. Такого не было в её привычном мире, даже в лесу.

— Хе-хе! — раздалось над самым ухом.

Алана вздрогнула. Голос был настолько отчётливый, совершенно человеческий, что она принялась озираться по сторонам. Увидеть никого не удалось, а голос послышался вновь:

— Хе-хе!

Тут же из кустов появился его обладатель — большая птица, похожая на дятла, только гораздо крупнее и полностью чёрная. А "шапочка" на голове была не красной, а ярко-синей.

"Дятел" уселся на ветку над её головой и внимательно осмотрел девушку блестящим чёрным глазом. Затем наклонил голову, вновь сказал: "Хе-хе!", расправил крылья и взмыл вверх. Алана следила за его полётом, пока не потеряла из виду, и после этого вновь забеспокоилась.

Нарния… сказочный лес… всё это, без сомнения, очень заманчиво. Но что она делает в этом самом лесу в ту пору, когда её ждут в родном университете экономики и права, где она успешно обучается вот уже третий год на факультете психологии, и столько, же времени является старостой своей группы? А вечером её ожидает съёмка в рекламе мебельного салона. Полина сейчас в Италии, но ей, же наверняка доложат, что её модель не явилась на работу, и наивно было полагать, что начальнице это понравится…

Алана хлопнула себя по лбу. О чём она думает вообще? О реакции Полины на её неявку на съёмки? А не лучше было бы подумать о том, почему она, Алана, вообще находится в месте, которого БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, и видит то, что видеть в принципе невозможно?

Она вновь огляделась вокруг, несколько раз крепко зажмурила и открыла глаза. Ничего не помогало. Никуда не пропали ни синелистные деревья, ни голубая трава. Бред? Да какой же бред, если она может не только видеть ВСЁ ЭТО, но и слышать звуки, чувствовать запахи, может потрогать что ей угодно, в конце концов? Например, она безо всяких проблем может сорвать вот этот красивый цветочек…

Алана протянула руку к алому цветку — ослепительному, переливающемуся, с серебристой сердцевиной — и тут же, вскрикнув, отдёрнула её. Безобидный на вид цветочек, странным образом изогнувшись, выстрелил в неё желтоватой жидкостью, которая моментально обожгла запястье. Цветок категорически не желал быть сорванным.

Алана потёрла руку, с тревогой наблюдая, как на ней образуется красное пятно. Кажущаяся невинность этого мира, на деле была наносной. Если даже цветы здесь способны постоять за себя, то чего можно ожидать от остальных обитателей леса? Оставалось только надеяться, что яд, выплеснутый растением, не опасен для жизни.

"Мама, мамочка, ну что же это такое? Кто-нибудь объяснит мне, наконец, что со мной происходит?"

Ну и не глупо ли взывать к мамочке, которая умерла пятнадцать лет назад? Алана вновь взглянула на телефон, словно ища у него поддержки. Цифры на дисплее по-прежнему показывали 68:89 — похоже, время для неё навсегда застыло на этой отметке. Что ж, прекрасно — хоть что-то стабильно в этом мире.

Она спрятала бесполезный телефон подальше в задний карман и уселась, подперев голову руками. Постепенно ей удалось кое-как собраться с мыслями. Сошла она с ума, или нет, но нужно было что-то делать. Не оставаться же навсегда под этим неопознанным деревом, дожидаясь смерти от голода и жажды… от второго, пожалуй, даже гораздо быстрее, чем от первого. Лучше ли это было, чем погибнуть в лапах маньяка или в зубах кровососа? Наверное, да учитывая всю ту красоту, которая её окружала. Интересно, мучительной ли будет смерть от обезвоживания? Алана представила себя, лежащей под этим могучим деревом с посиневшим лицом, вывалившимися из орбит глазами и распухшим языком, торчащим изо рта. Боже, ну что за мысли лезут в голову!

Хотя, возможно, ей и не дадут умереть от жажды. Если в этом лесу водятся бабочки и птички то, вполне вероятно, здесь обитают и более крупные… звери. Алана вспомнила недавний хриплый рык, и, несмотря на жару, поёжилась. Интересно, кто мог так кричать?

— Хе-хе! — вновь раздался голос над ухом. Ещё один "дятел" (а может быть, и тот, прежний её знакомый) перебирал лапками по ветке. Остановился, оттопырил крыло, сунул голову подмышку и вытащил оттуда маленькое пёрышко. Потряс головой, откидывая его, взъерошил перья и вновь сказал:

— Хе-хе!

— Тебе смешно! — ответила Алана, нисколько не задумываясь над тем, нормально ли это — разговаривать с птицей? В её положении всё уже казалось нормальным. "Дятел" не отреагировал, расправил крылья и покинул насиженное место.

— Эх, хорошо уметь летать! — позавидовала ему вслед Алана. Мимо пропорхала ещё одна птичка — сине-зелёного цвета, с чёрной головой. Алана проводила её взглядом. Птичка полетела в ту же сторону, что и "дятел". Интересно, куда они все направляются? На какую-то особую птичью "сходку"? Она прислушалась. Показалось, или с той стороны, действительно раздавался желанный звук?

И это был звук журчащей воды.

Алана подскочила, забыв обо всём. Твердя про себя, что это мираж, обман, иллюзия, что ей просто не может так повезти, она побежала вслед за птицами. Протиснулась между двумя деревьями-великанами, запуталась в каких-то ветках, расцарапала в кровь руки, но вот, наконец, деревья расступились, и она буквально вылетела на поляну, усыпанную ковром из мелких жёлтых цветов. А посреди поляны бежал, звенел, блестел на солнце и переливался под его лучами настоящий ручей. Да не какой-нибудь там дохленький, хиленький ручеёк, а широкий, быстрый, бьющий жизнью, прозрачный поток!

Не веря своим глазам, на дрожащих ногах, Алана подошла поближе. Ручей не исчез, подобно пещере, и не растворился, как мираж. Она опустилась на колени, и теперь могла разглядеть даже песок и мелкие камешки на дне. Мимо пронеслась стайка серебристых юрких рыбёшек, следом за ними вальяжно проплыл кто-то толстый, усатый, похожий на сома, только ядовито-зелёного цвета и с белым брюшком.

Алана зачерпнула пригоршней воду и поднесла ко рту. Первый глоток будто окунул её в нирвану. Алана шлёпнулась на землю и прямо-таки застонала от наслаждения. Никогда в жизни она ещё не пила ничего вкуснее. Да если б воду из этого ручейка начали продавать в бутылках, производители Колы наверняка бы разорились! Стоило проделать весь этот путь только ради того, чтобы ощутить вкус настоящей живой воды. Теперь она это понимала.

Она пила и пила, но всё никак не могла напиться. Оторвалась только после того, как поняла, что сейчас просто лопнет. Вымыла лицо и руки по локоть, смыла с них грязь и засохшую кровь. Потом подумала, украдкой огляделась по сторонам и, наплевав на условности, сняла с себя всю одежду и вошла в прохладную воду. Долго плескалась, пока не замерзла, а, ополоснувшись, поняла, что только что родилась заново.

Алана вышла из воды и практически упала под развесистое дерево, напоминавшее иву, только с синими листьями. Оба солнца ласково припекали с двух сторон, птички пересвистывались над её головой, неподалёку послышалось ставшее уже родным знакомое "Хе-хе!". Совершенно расхотелось что-то делать и куда-то идти. Здесь так тепло, тихо, уютно, рядом вода… больше ей ничего не было нужно. Начало клонить в сон. Поспать… хотя бы часок…

Пожалуй, она всё же задремала — но не сильно и не глубоко, поскольку почти сразу открыла глаза, будто испугавшись, что сейчас действительно заснёт. А, открыв их, заметила кое-что, чего не увидела сразу, и сонное состояние будто рукой сняло.

Ручей, в котором она только что плескалась, был метров двух шириной и в самом глубоком месте не глубже, чем по колено. Его вполне можно было преодолеть вброд, но, тем не менее, какой-то весельчак решил соорудить через ручей мост. Алана видела прямо перед собой точную копию, только маленькую, настоящего бревенчатого моста, даже перильца из натянутой верёвки не забыли приделать. А это означало…

Это означало, что здесь были люди! По крайней мере, один человек точно. Ведь не бобры же смастерили эту конструкцию? Люди! Она нервно хихикнула, представив себе, как какой-нибудь любопытный лесоруб наблюдает из-за кустов за тем, как она купается в ручье голышом.

Не отводя глаз от мостика, Алана потянулась за своей одеждой. Шуганула розовую ящерку с жёлтым хохолком, уютно устроившуюся на её джинсах, и отряхнула их от налипших сухих травинок. Натянув на себя штаны и футболку, подошла к мосту и задумчиво поставила на него ногу. Брёвна приветливо скрипнули.

— Надо идти, — сказала она не то мостику, не то самой себе.

Да. Ей необходимо отправляться в путь. Реален этот мир, или нет, но, если она не собирается в ближайшее время окончательно сойти с ума, придётся найти, хоть кого-нибудь, кто смог бы объяснить, куда она попала и что, в конце концов, с ней происходит.

Алана окинула прощальным взглядом уютную солнечную полянку, вздохнула и медленно побрела вдоль ручья.

Глава 5

— Моя маленькая Элла, когда же ты запомнишь, что в моей каморе есть дверь?

Принц Алекс, старший брат Эллы Доминики, сидел за столом в дальнем углу комнаты, откуда виднелась лишь часть его спины в белой рубашке, да тёмные локоны, рассыпанные по плечам. В обители принца было сумеречно (солнечные лучи разворачивались сюда только после полудня) и довольно прохладно. Обстановка выдавала скромный, почти аскетический образ жизни — большой стол, освещаемый канделябром из свечей, стул, на котором сейчас сидел Алекс, громоздкий шкаф с книгами, аккуратно застеленная кровать — вот, собственно, и всё убранство. Посреди кровати, на расшитом покрывале, возлегал довольно крупный коричневый холмик.

— Она у тебя почти всегда закрыта, — сказала Элла, перекидывая через подоконник вторую ногу. — В отличие от окна, — добавила она и спрыгнула на пол.

Холм на кровати зашевелился и поднял голову с острыми ушами и чёрными раскосыми глазами.

— Привет, Хуч! — поздоровалась Элла, приземляясь рядом.

— Э-э-э! — приветливо зевнула голова. С противоположной стороны холма появились две лапы и длинный, похожий на прут хвост, который тут же с глухим стуком забарабанил по покрывалу.

Алекс отвлёкся от своего занятия и повернул голову.

— Что случилось, сестрёнка? — улыбнулся он. — За тобой гналось полчище горных троллей?

— Не совсем, — ответила Элла, поглаживая распластавшегося по кровати Хуча. — Всего лишь трое, …но весьма упитанных.

Алекс хмыкнул.

— А могу я спросить, чем был вызван, сей… ажиотаж?

— Аж… — Элла запнулась и сердито посмотрела на брата. — Алекс, немедленно прекрати! Ты просто невыносим!

Принц поднял вверх обе руки и помахал ими в знак примирения.

— Не злись, колючка! Подойди-ка сюда.

Элла не тронулась с места, продолжая всем своим видом выражать праведное негодование. Но спустя внушительный отрезок времени (несколько секунд, если быть точнее), любопытство всё-таки пересилило. Девушка спрыгнула с кровати, подошла к брату и заглянула через его плечо. От злости моментально не осталось и следа.

На столе перед Алексом лежала тонкая книжица, только без букв, зато с расчерченными вдоль страницами. Любой среднестатистический первоклассник начальной школы Российской Федерации с лёгкостью признал бы в ней обычную школьную тетрадь, но… бумажная промышленность Побережья была, увы, не столь развитой. Брат что-то черкал на чистых листах удивительными палочками — красного, зелёного и синего цветов. Элла открыла рот.

— Ух, ты! — выдохнула она. — Вещи оттуда?

Алекс заговорщицки сощурил левый глаз, кивнул и протянул сестре одну из палочек, красную. Элла схватила её, повертела в пальцах. Палочка была гладкая, с непонятными белыми знаками по бокам.

— Это не дерево, не камень, не металл… что это, Алекс?

— Пластмасса, — ответил брат.

— Пласт… масса?..

Элла выпучила глаза, надула щёки и с шумом выпустила из них воздух.

— Мне ни за что не запомнить такого слова!

И, недолго думая, сунула палочку в рот.

******

Алекс всегда казался Элле самым странным человеком из всех, кого она знала. С самого раннего детства с тех пор, как она себя помнила, старший брат, которого она любила до безумия, был далёким и таинственным, почти недосягаемым. Как и любого мальчика в то смутное время, его обучали всем военным премудростям: умению стрелять, держаться в седле, боевым искусствам и науке ведения сражений. Юный принц всё схватывал на лету, но… занимался этим без особого желания, просто отдавая дань необходимости. А тянуло его совсем другое.

Алекса манили к себе книги — любые, но в особенности редкие, старинные, в толстенных переплётах, скованные бронзовыми обручами. Листы в них были тонкими, а буквы — написанными от руки, иногда неразборчивыми, местами и вовсе стёртыми. Книги Древних.

Элла его не понимала. При входе в читальню, где её брат мог просиживать ночи напролёт, она сразу принималась чихать, а едва брала какую-нибудь книгу, как тут же у неё начинали слезиться глаза, и текло из носа.

— Вот видишь, они даже не подпускают тебя к себе, — укоризненно говорил Алекс, вынимая книгу из рук сестры.

Действительно, не подпускали, ведь книги эти были далеко не простые. Их написали Древние Волшебники, а с магией у Эллы было совсем плохо, если не сказать — никак. В отличие от Алекса.

До поры до времени это обстоятельство не волновало её никоим образом. Пока в один прекрасный момент у стен дворца Правителя Гора не появился Акторус.

Элле на тот день сравнялось уже восемь календарей, а её брату — тринадцать. Они сидели в самой высокой башне дворца, в узкой круглой комнатушке с одним окном, где Алекс устроил себе что-то вроде мастерской и сейчас работал над построением непонятной штуки из деревянных брусков и выклянченных на оружейном заводике отца железных креплений. Точного наименования и предназначения этой конструкции Алекс не знал и сам, но Элла следила за его действиями, затаив дыхание и открыв рот. Не так часто брат допускал её в свою жизнь, и по такому случаю, девочка даже пренебрегла любимыми активными играми. Она пристроилась в уголке подоконника, притаилась тише мыши, и возможно поэтому, не сразу заметила стражников, ведущих к дворцу высокого длинноволосого незнакомца в просторной клетчатой рубахе, кожаной жилетке и широкополой соломенной шляпе. В руке человек держал небольшую котомку, а на плече его висел продолговатый чёрный чехол с золотистыми вензелями.

— Алекс, смотри! — закричала Элла, тыча пальцем в окно.

— Не отвлекай меня по пустякам, — сердито буркнул брат, и даже не удосужился поднять головы. Но Элла не отставала:

— Смотри, смотри! Да ты только посмотри на НЕГО!

Алекс неохотно оторвался от своей штуковины, подошёл к окну и скривился.

— Обычный бродяга. Мало ли их болтается в окрестностях города? Говорю же тебе — не отвлекай!

— Не-е-ет! — Элла помотала головой и прижалась лбом к стеклу. — Не простой. Совсем не простой.

Алекс пожал плечами и вернулся назад, к своим деталькам. Элла проследила взглядом за стражниками.

— Они повели его к Гору! — воскликнула она. — Побежали, подслушаем под дверью?

— Я никуда не побегу, — ответил Алекс. — Вот ещё! Беги сама, если хочешь. Не собираюсь бросать всё из-за какого-то оборванца.

Он ещё раз подумал, затем оттопырил нижнюю губу, помотал головой и категорически заявил:

— Нет — нет — нет!

Пришлось Элле отправляться на разведку самой.

******

В беге она могла дать фору любому мальчишке, поэтому добралась до покоев отца быстрее охранников. Ей даже не пришлось подслушивать под дверью — как раз в тот момент на её удачу Правитель покинул кабинет, и девочка спряталась за толстой портьерой. Зажав пальцами нос, чтобы не начать чихать от пыли и не выдать своего присутствия, Элла Доминика принялась ждать.

Кстати, это был далеко не первый раз, когда любопытная девочка подслушивала важные разговоры своего отца. Хотя, конечно же, во взрослых обсуждениях она почти ничего не понимала, да и государственные дела казались маленькой принцессе настолько скучными, что порой она даже успевала вздремнуть прямо там, за портьерой. Так что, если бы Элле кто-то задал вопрос, а для чего она вообще это делает, то без сомнения, получил бы ответ: ради приключения, само собой! Действительно, а ради чего же ещё?

Но то, что девочка услышала на этот раз, привело её в такой неописуемый восторг, чтоона едва не завопила от радости — хвала Духам, вовремя опомнилась и зажала обеими руками рот. Не хватало ещё, чтобы отец рассекретил её любимое потайное место! Элла, разумеется, не думала, что её сильно накажут, но вдруг Гор принялся бы впредь перед ответственными встречами тщательно обыскивать кабинет на предмет наличия незваных гостей?

Незнакомец в шляпе оказался волшебником! Самым настоящим волшебником, о существовании которых знали все, но воочию видел крайне мало, кто. Волшебники считались большой диковиной и гордостью государств, а маг при дворе Правителя ценился дороже любой драгоценности. Его обожали и восхваляли, холили и лелеяли, и буквально носили на руках. Поэтому было даже странно, что редкие остатки тех, кого называли потомками Древних, не особенно стремились быть обласканными сильными мира сего, предпочитая вести уединённый образ жизни и часто кочуя с места на место.

А этот явился во дворец сам, да не просто так, а с определённой целью — заявил, что если Великий Гор согласится, то он хотел бы стать учителем магии для его детей.

Эта самая потрясающая за последнее время новость в мгновение ока разнеслась по всему Прянограду, но вот только Элла была к этому никоим образом не причастна. Она рассказала лишь брату, который, услышав о произошедшем событии, тут же побледнел, а затем вспыхнул, как мак.

— Не может быть, — осипшим голосом прошептал он. — Настоящий волшебник?

Элла хотела напомнить Алексу, как он презрительно назвал незнакомца "бродягой" и "оборванцем", и отказывался идти с ней на него посмотреть, но, взглянув брату в глаза, великодушно не стала этого делать. В конце концов, кто из людей не совершает ошибок? Да и невозможно простому смертному определить волшебника "на глаз" (тем более, с высоты верхнего этажа дворцовой башни). И ей вполне была понятна тревога в голосе принца, напополам с надеждой. Книги Древних Волшебников, хранящиеся в читальне Гора, имели над Алексом необыкновенную власть. Он мог рассматривать их и листать тонкие страницы с утра до поздней ночи, вот только языка Древних никто во дворце не знал, и Алекс просто сходил с ума от невозможности прочесть написанное. Оставалось лишь догадываться о значении некоторых слов, схожих с современными по звучанию.

Сама Элла не видела в том большого горя, но она любила брата, а потому очень ему сочувствовала. И вот, наконец, у Алекса появился шанс получить ответы на бередящие его душу вопросы.

Разумеется, Акторусу (так назвал себя незнакомец), пришлось пройти множество испытаний, чтобы доказать, что он действительно волшебник, а не какой-нибудь самозванец. Некоторые из них казались невозможными и даже страшными. Ему пришлось спускаться под воду на тросе, привязанном к бушприту, входить в специально подожженный ради испытания хлев… и даже, стоя с завязанными глазами спиной к столпившейся публике, определить из пяти подведённых к нему смущённых женщин ту, что ждала ребёнка.

За испытаниями Алекс и Элла следили, затаив дыхание — ведь от исхода зависела их судьба. Акторус выдержал проверку с достоинством, продемонстрировал свои знания и умения и получил разрешение обучать магическим навыкам королевских детей.

Элла была в полном восторге, но… радость её продлилась недолго. Очень скоро стало понятно, что у маленькой принцессы абсолютно нет способностей к магии. Ну, совсем никаких, даже крошечных. Как она ни старалась, каких только усилий не прикладывала — всё безрезультатно. Поначалу это ужасно расстраивало девочку, а Акторус, казалось, переживал даже больше, чем она сама.

— Ну почему же не получается, Элла? — волшебник качал головой и удручённо глядел на свою подопечную, в сотый раз безрезультатно пытающуюся повторить самое простенькое заклинание. — Почему, почему?

Элла только вздыхала и горестно разводила руками в ответ. Ответа она не знала.

А вот Алекс оказался куда более одарённым. Конечно, в той мере, в какой это вообще было доступно обычному человеку. Он довольно быстро научился понимать язык животных, поднапрягшись, мог прочесть и мысли человека, а несложные заклинания щёлкал, как орешки. Элла злилась и ревновала Акторуса к брату, который теперь бегал за волшебником, как нитка за иголкой и кичился перед сестрой своими достижениями. Правда, расстраивалась она недолго, повздыхав и посетовав, вернулась к своим обычным занятиям (которые, без сомнения, куда больше подошли бы мальчишке) и говоря, по правде, была тому даже рада, поскольку боевые искусства и стрельба влекли её гораздо больше, нежели чтение и изучение наук. А к Акторусу с Алексом присоединялась, если ей хотелось послушать занимательные истории, которых маг знал великое множество, или его игру на скрипке…

******

Да-да, в чёрном футляре с золотыми вензелями Акторус хранил именно скрипку. И этот инструмент тоже далеко не был обычным.

Когда Акторус начинал свою игру, всё вокруг менялось. Становилось светлее и теплее, а душа наполнялась необъяснимой радостью и грустью одновременно. Музыка, источаемая скрипкой, была… живой. Это могло показаться невероятным, и, тем не менее, было правдой. Элла видела, как тонкая, едва заметная блестящая нить появлялась у основания смычка, и начинала расти и удлиняться. Девочка смеялась, пыталась ухватить её рукой, но неуловимый лучик проскальзывал сквозь пальцы, становился всё длиннее и длиннее и опутывал её полупрозрачным, почти недоступным глазу коконом. Находясь в этом «коконе», Элла ощущала себя до невозможности счастливой. Она хохотала, хлопала в ладоши, скакала, как молодой жеребёнок, и чувствовала, как что-то поёт внутри, как наливаются силой руки и ноги, как становятся острее зрение и слух, и что уже не существует на свете таких преград, которые она не способна была бы преодолеть. А Акторус смотрел на свою подопечную, и улыбался, как кот.

Когда же играть пыталась сама Элла, скрипка становилась просто скрипкой. Никаких волшебных нитей, никаких, увы, чудес. Но зато на её импровизированные концерты сбегался обычно весь двор. К магии способностей у принцессы не обнаружилось, зато способности к музыке были неоспоримы. Впрочем, об этом она и так знала уже давно. Однажды госпожа Эрминия, которая тогда ещё не была управительницей и не приобрела таких необъятных форм, как ныне, усадила шестилетнюю Эллу за большой старинный рояль, и девочка с потрясающей лёгкостью повторила все показанные ей мелодии. А уж петь маленькая принцесса любила ну, может быть, совсем чуть-чуть меньше, чем стрелять. Голосок у неё был чистый, сильный, звонкий, и на всех званых ужинах, что Правитель устраивал для городской знати, Эллу неизменно ставили посреди зала и просили исполнить что-нибудь для гостей.

Потом Элла подросла. Пение для публики стало казаться ей детской забавой, а музыка в целом — ремеслом бродячих скоморохов и недостойным занятием для будущей королевы. И лишь на скрипке Акторуса она продолжала играть с удовольствием — отчасти для того, чтобы порадовать учителя, а отчасти — потому, что это была всё-таки волшебная скрипка. Хоть таким образом она могла прикоснуться к таинственному миру магии, вход в который оказался для неё наглухо закрытым и заколоченным железными костылями.

Всё это продолжалось почти семь календарей, пока в один из ненастных осенних дней, незадолго до Дня Уходящего Солнца, у стен дворца не появились суровые люди в красных мантиях, на высоких ярко-рыжих жеребцах — Стражи Синеда. Они забрали Акторуса.

******

В тот день с утра Элла носилась по лесу на отцовской Стреле — только спустя три календаря она поймает и оседлает Грома — и тренировалась в стрельбе по летучим шишкам, как раз сейчас лобассеры сбрасывали их на зиму. А когда, наконец, появилась дома, то застала Акторуса уже в цепях. Вид Стражей, которых до этого ей приходилось лицезреть только на картинах тётушки Луизы, ошеломил её настолько, что Элла буквально свалилась с лошади. Акторус стоял меж ними и руки его были связаны толстой цепью, которую он наверняка мог бы запросто порвать, …но отчего-то не делал этого.

— Куда вы его ведёте? — крикнула Элла. За своего друга она без раздумий вступила бы в схватку даже с самим Сатаной. Но огромный Страж из-под красной маски глянул на неё так, что взглядом буквально пригвоздил юную принцессу к месту.

— Стой, где стоишь, девчонка! — пророкотал он голосом, похожим на раскат грома в ясный полдень. — Мы действуем по указанию Синеда.

— Девчонка? — от смятения Эллы мигом не осталось и следа. — Да будет тебе известно, что ты разговариваешь с Принцессой, страж! И мне плевать, по чьему указанию вы действуете! Немедленно освободите его!

Рука дёрнулась к револьверу, который всегда был при ней, с тех самых пор, как отец подарил его на двенадцатый Эллин день рождения. Но в этот момент поднял голову Акторус.

— Нет, принцесса, — сказал он тихо, но чётко. — Не подходи к ним. Не делай ничего, будет только хуже.

Элла вцепилась в поводья Стрелы с такой силой, что кобылица всхрапнула от боли и дёрнула головой. Акторус смотрел на неё, и Элла навсегда запомнила, какой он был бледный. И его слова запомнила тоже.

— Я не виновен, Элла! — сказал волшебник. — Верь мне. Я этого не делал.

Страж подтолкнул его прикладом в спину так, что Акторус едва не упал, но всё, же сумел удержаться на ногах. Бросив лошадь прямо посреди двора, Элла со всех ног бросилась к отцу.

Гор находился в своём кабинете вместе со старшим сыном. Одного взгляда на них для Эллы было достаточно, чтобы понять — случилось что-то ужасное. Выслушав историю Акторуса, рассказанную отцом, Элла пришла в неописуемую ярость.

— Это неправда! — крикнула она и со всей силы ударила кулаком по столу. Тяжёлая столешница из многовекового лобассера жалобно взвизгнула и на ней появилась трещина. — Акторус невиновен! Он сам сказал мне, что этого не делал! Я ему верю!

Гор потеребил седую бороду.

— Элла, отражатели не могут врать. Они показывают лишь то, что видели.

Элла сжала руки в кулаки и нервно прошлась по комнате.

— Но ведь прошло столько времени! Где эти люди были целых восемь календарей? Почему вытащили, свой чёртов отражатель только сейчас?

— Прекрати ругаться, Элла Доминика, — побагровел отец. — Ты юная девушка, наследница Правителя, а не береговой матрос.

— Да плевала я на всех наследников и всех правителей! — завопила принцесса. Ещё ни разу в жизни Гор не видел свою дочь такой взбешённой. — Это же Акторус! Он ведь жил с нами, ел с нами за одним столом, спал под одной крышей! Ты ведь знаешь его отец! Ты знаешь, что он не мог этого сделать!

— Майола и Зот сказали, что таковой была последняя воля умирающей Лейлы, — тихо вымолвил Алекс. Он сидел за столом, положив руки перед собой и опустив голову. — Перед смертью та завещала открыть всё людям в тот день, когда бедняжке Лауре должно было исполниться десять календарей.

— Они все врут! Враньё, враньё! — взметнулась Элла.

— Элла, немедленно прекрати! — Гор повысил голос. — Как бы мы к ним не относились, но Майола и Зот — уважаемые люди, главы государств. Они не могут говорить неправду. К тому же Майола — тётя Лауры, и…

— Врань-ё! — отчеканила Элла. Она стояла напротив отца и глядела ему прямо в глаза. — Зот — уважаемый человек? С каких пор этот мерзкий красноглазый шакал стал уважаемым? Не ты ли рассказывал, каким образом его отец добился власти? И сын — копия папаши! А Майола? Что мы знаем о ней? Она даже никогда не показывает людям свою отвратительную рожу!

— Элла, довольно! — закричал Горацио. — Ты переходишь все границы дозволенного! Синед закончил рассмотрение этого дела. Суд состоится на исходе шестого Дня Уходящего Солнца.

Принц вздрогнул и ещё ниже опустил голову. От Эллы не ускользнуло его странное поведение, и от этого ей стало совсем плохо. Брат как будто смирился с тем, что их друга и его любимого учителя больше нет с ними. И никогда, скорее всего, уже не будет.

Элла без сил рухнула на первый попавшийся свободный стул, уронила голову на руки и разрыдалась. Она крайне редко давала волю слезам, можно даже сказать — вообще не знала, что значит плакать. Даже если падала с лошади, или Мастер Диго кидал её через колено на расстояние десяти шагов, после чего девочка валилась на спину и боль пронзала все рёбра. Но что означала та боль по сравнению с этой, какую она испытывала сейчас? Слёзы текли градом, Элла начала всхлипывать.

— Что теперь с ним будет? Его казнят, да? Сделайте же что-нибудь! Отец, Алекс, ну неужели ничем нельзя помочь?

Она подняла заплаканные глаза, умоляюще переводя взгляд с одного на другого. Алекс отвернулся. В другое время Эллу, несомненно, заинтересовало бы его поведение, но сейчас было просто не до этого.

— Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, — помолчав, отозвался Гор. — Большего пообещать не могу.

— Я хочу поехать на суд! — Элла тряхнула головой. — Я хочу плюнуть в вонючие морды тех бульбаров, которые оклеветали Акторуса!

— Конечно, Элла Доминика, — на удивление легко согласился отец. — Конечно, ты поедешь на суд, вместе со мной и Алексом.

******

Разумеется, на суд она не поехала. Двое стражников охраняли дверь с наружной стороны её комнаты, ещё пара дежурила около входа на лестницу и третья — под окном принцессы. Но их услуги не потребовались, хоть вряд ли и целый полк смог бы удержать разъярённую дочь Правителя, соберись она осуществить задуманное. Опоенная накануне сонным зельем тётушки Луизы, которое ей подмешали в стакан с чаем, Элла сладко проспала на своей девичьей постельке весь день суда.

Наверное, ей нужно было сразу задуматься, отчего отец так спокойно отнёсся к её желанию непременно явиться на суд, и отчего так невозмутим был старший брат, но…

Забивать голову ненужными, на её взгляд, мыслями, Элла не любила. Поэтому проснулась лишь к утру следующего дня, когда мужчины уже вернулись из Дукрина.

Акторуса не казнили. И в этом была, прежде всего, заслуга Гора, который поручился за своего подданного головой. Майола — Принцесса Западных Степей, и Зот — Король Северных Гор, настаивали на смерти обвиняемого. Глава четвёртой страны, входящей в Синед — Правитель Восточных Холмов Рико Красивый — был в деталях дела не слишком осведомлён, но зато лучше всех знаком с повадками отражателей, ведь именно в его стране водились эти необычные существа. Отражатели действительно показывают то, что видели, сказал Рико, но также он сказал: ради хозяина они могут пойти на что угодно, вплоть до настоящего обмана, а до конца всех возможности этих странных творений природы до сих пор никто не изучил. Эти слова оказались решающими для суда — ведь именно отражатель Зота был предъявлен в качестве доказательства вины. А Старейшины Синеда ещё хорошо помнили хитрость и коварство его отца Армазота, хотя сам Зот до сих пор не был замечен в чём-либо недостойном и предрассудительном.

Но и репутация Акторуса была безупречной. И потому, учитывая поручительство Горацио, Старейшины приняли решение: волшебника отправить на поселение в Низины — гиблый городишко на самой окраине Побережья. Отныне ему под страхом смертной казни запрещалось куда-либо отлучаться из этого места и заниматься магией. Детям же Гора, Алексу и Элле, с этого дня было строго-настрого воспрещено, не только разговаривать со своим учителем, но даже видеться с ним.

Глава 6

Если есть закон, значит, всегда найдётся тот, кто его нарушит — гласит народная мудрость. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на следующий же день, Элла направилась проведать Акторуса в его новом жилище.

Место это ей совсем не понравилось. Принцесса впервые посетила Низины, хотя они и находились на территории владений её отца. Но жителям этого поселения, которое почему-то считалось городом, похоже, было глубоко плевать на любые власти, они признавали только одну — власть Крепкого Кулака. Ну что ж, с этим у Эллы, по счастью, всё было в порядке.

Зато очень скоро она поняла, что никому не придёт в голову проверять, насколько она законопослушна и выполняет приказы Синеда. Соваться в Низины без особой на то нужды не особенно хотели ни Побережинцы, ни шакалы Зота, ни даже сами Стражи, поэтому отслеживать её было некому.

Между тем, Элла сильно подозревала, что её брат в свою очередь также часто видится с волшебником, хотя Алекс всячески это отрицал. Но Элла была не настолько глупа, чтобы поверить его отговоркам. Может быть, принцессе и не слишком хорошо давалась учёба, но уж брата-то своего она выучила назубок. Тем более что добраться до Акторуса Алексу было гораздо проще, чем ей.

Конечно, ему ничего бы не стоило взять сестру с собой, но принц никогда этого не делал. Может, он надеялся, что большие расстояния испугают Эллу в её стремлении навестить друга? "Тогда, братишка, ты гораздо глупее, чем тебя считают все вокруг", — рассудила девушка. Ну, а спустя два календаря, когда Элле исполнилось семнадцать, и она приобрела право самостоятельно пользоваться порталами, навещать Акторуса ей стало и вовсе легче лёгкого.

Вот только в последнее время ей совсем не нравилось, то, как он выглядел, и то, что с ним происходило. То ли это место так действовало на волшебника, то ли запрет применять магию, …впрочем, в последнее время вокруг и без того творилось много непонятного и подозрительного. В мире всё время что-то менялось и, к сожалению, не в лучшую сторону.

Элла пыталась поговорить о своих опасениях с любимым братом, но как разговаривать о серьёзных вещах с человеком, который до сих пор считает тебя взбалмошным ребёнком? Несмотря на то, что Алекс был очень привязан к сестре, он, увы, никогда не относился серьёзно к тому, что она говорила. Эллу это злило до одури, но она была бы очень удивлена, узнав, насколько ошибалась в своих выводах.

Алекс всегда прислушивался к сестре. Но извечная боязнь того, что из-за своего не в меру горячего и вспыльчивого характера, она "наломает дров" заставляла принца осторожничать. Проще было натянуть маску насмешливого всезнайки, убедить Эллу в том, что она глупышка и фантазёрка, чем потом трястись от страха за неё же. Хотя он всё равно трясся.

Но однажды Алекс не сдержался, и в порыве откровения рассказал сестре о том, Другом мире, портал в который он обнаружил в результате своих путешествий (хвала Духам, хватило благоразумия хотя бы промолчать, что натолкнул его на этот путь никто иной, как всё тот же Акторус!). И очень скоро глубоко в этом раскаялся, потому что Элла тут же насела на него с требованиями немедленно отвести её туда. Глупец, а ведь он мог предвидеть, что ей непременно этого захочется! Но какое-то затмение, видимо, нашло на принца в тот момент, когда он принёс оттуда большую красивую коробку, украшенную цветами и тиснёнными золочёными буквами. В коробке лежали маленькие коричневые фигурки разной формы, и Алекс предложил сестре съесть одну из них. Элла недоверчиво взяла штуковину, понюхала, осторожно положила в рот и мгновенье спустя, расплылась в довольной улыбке.

— Алекс! Как вкусно! Никогда такого не пробовала. Что это?

— Шоколад, — улыбнулся брат. — Шоколадная конфета.

— Конфета? Это как в лавке у Ромула? Но его конфеты больше похожи на кусок подслащенной резины, все зубы можно себе выдрать, а эти… волшебные! Где ты их взял?

Ну почему он тогда не сочинил что-нибудь? Это избавило бы его от множества проблем в дальнейшем. Но видно, в тот момент его попутал хвостатый Леонидий, и Алекс выложил сестре чистую правду. О том, что существует портал, по которому не просто можно запросто попасть в любой город Побережья и всего Нового Света, а оказаться в удивительной стране, где зимой бывает настолько холодно, что деревья сбрасывают листья, а землю покрывает белое и холодное вещество, называемое снегом. По дорогам в той диковинной стране ездят железные телеги без лошадей, по небу летают огромные птицы, сделанные человеческими руками, а люди там необычно одеваются и странно говорят, не так, как у них.

Элла вытерла рукой перепачканный шоколадом рот.

— Не может быть! Скажи, что ты выдумал всё это!

"Да, я выдумал всё это", — хотел сказать Алекс, но вместо этого зачем-то отрицательно покачал головой.

— Нет, Элла! Это правда. Такая же, как вот эта коробка конфет.

Конфеты! Элла кинула на них заинтересованный взгляд, прихватила сразу две и стремительным движением отправила в рот.

— Я хочу туда! — объявила она брату. — В то место, о котором ты говоришь. Возьми меня с собой, или покажи, где этот портал.

Алекс испугался, поняв, что, кажется, дал маху.

— Нет-нет, Элла! Тебе туда нельзя. И это даже не обсуждается.

— Но почему? — и Элла потянулась за очередной порцией конфет. Алекс разрешил ей взять ещё пару, а потом отодвинул коробку подальше.

— Этого достаточно, у тебя заболит с непривычки живот. Нельзя, Элла оттого, что в том мире много опасного. А ты слишком дорога мне, чтобы тобой рисковать.

Элла недовольно нахмурилась, и Алекс поторопился выложить остальные аргументы:

— И потом, там очень тяжело дышать. Ты не представляешь даже, какой там дым и смрад! В первый раз я едва продержался там половину часа, и потом весь день ходил, как чумной.

— Врёшь? — недоверчиво покосилась на него сестра. — Но как они же живут там? Все эти люди?

— Они… живут, да. Но выглядят нездоровыми. По крайней мере, большинство из них. Многие ходят так, как будто вот-вот упадут, еле-еле волочат ноги. Я видел одну женщину, которая несла на руках малюсенького ребёнка, не старше двух календарей. При этом она пыхтела и приговаривала на каждом шагу: "Ну, какой же ты тяжёлый! Ну, какой же ты тяжёлый!". Представляешь, насколько они слабы, если с трудом могут унести даже годовалого младенца?

Элла изумлённо распахнула глаза. Сама она спокойно могла преодолеть галопом расстояние от судоверфи до рыбного базара, неся на плечах своего приятеля Волика, и даже ни капли, не запыхавшись при этом.

— Не может быть! — в очередной раз не поверила она. — Ты точно не вздумал разыграть меня, Алекс?

— Даже и не собирался, малышка Элла, — лицо Алекса приобрело печальное выражение. — Я думаю, всё дело в этом воздухе. Он… им невозможно дышать. Но они привыкли и дышат. А может быть, в воде. Однажды я попробовал попить воды из железной помпы, врытой в землю. Люди там называли её "колонкой"…

Брат скривился:

— Отвратительная гадость, скажу я тебе!

Элла наморщила лоб и в задумчивости покусала ноготь. Алекс тем временем продолжал:

— Волосы, зубы и кожа у большинства из них в ужасном состоянии. Хуже я видел только в Низи… — Алекс прикусил язык, сообразив, что ляпнул лишнего и, опасаясь, что сейчас Элла начнёт приставать к нему с вопросами, а что именно он делал в Низинах? Но сестра, по счастью, пропустила эту реплику мимо ушей, и, обрадовавшись сему, он побыстрее добавил:

— А ещё они очень бледные. В гроб краше кладут, честное слово! А женщины, чтобы выглядеть ярче, раскрашивают свои лица при помощи специальных красителей.

— Как клоуны на ярмарке в Орашате? — уточнила Элла.

— Почти. Некоторые выглядят даже смешнее.

Элла захохотала. Потом сложила ладони вместе и умоляюще затрясла ими на уровне груди.

— Алекс! Я очень-очень-очень хочу взглянуть на это, ну хотя бы одним глазком! Я согласна даже вообще не дышать, только пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, покажи мне это место! И я клянусь тебе, что до конца жизни буду исполнять любую твою прихоть, всё, что ты не пожелаешь.

Алекс пристально посмотрел в её синие-синие бездонные глаза и вздохнул. И отвернулся.

— Нет, Элла, — сказал он тихо, но твёрдо. — Не проси. Я тебя туда не пущу. И сам больше не пойду. Нечего нам там делать.

Элла надула губы и отвернулась. И пообещала себе больше никогда, никогда, никогда не разговаривать с Алексом! И вообще не обращать на него внимания. И даже если он сам начнёт ходить за ней и умолять пойти с ним, посмотреть эту чудную страну!.. ну, словом, долго ему придётся за ней бегать.

И из-за того, что она так сильно обиделась, Элла даже не расслышала последних слов, которые произнёс брат:

— Самое страшное то, что мы тоже могли бы жить среди них и быть такими, как они.

******

Конечно, Алекс не смог сдержать своих слов, и всё равно продолжал наведываться в этот удивительный мир. Любопытство тянуло его туда, и с каждым разом он осваивался в нём всё больше и больше.

Элла также не сдержала обещания, данного самой себе. И вновь, и вновь она продолжала бегать за Алексом и уговаривала взять её с собой. И снова, и снова получала категорический отказ. Тогда она начала расспрашивать об этой дороге Акторуса, но тот лишь недоумённо пожимал плечами в ответ. Это было уже выше её сил. Ни за что на свете она бы не поверила, что Алекс не поделился тайной со своим лучшим другом и наставником.

Они оба не хотели, чтобы Элла попала в тот мир. В глубине души она догадывалась, почему, и это расстраивало её ещё больше. Неужели и Акторус, и Алекс настолько не доверяют ей, считают настолько сумасбродной и неуправляемой? Если уж самые близкие люди о ней такого мнения, то, что говорить о других?

— Вот уйду в лес, — жаловалась Элла своему коню Грому. — Срублю себе избушку, и буду там жить. Наверное, никто и не заметит моего отсутствия. Зачем им какая-то Элла Доминика? Они замечательно обойдутся и без меня. Да я уверена — если даже провалюсь сквозь землю, никто и не почешется!

Гром с пониманием всхрапывал, и нежно покусывал хозяйку за плечо.

— Ты один только меня и понимаешь, — приговаривала Элла, поглаживая коня по гладкой чёрной шее. — Тебя возьму с собой. Будем жить вдвоём, а они там пускай хоть сто неизвестных миров открывают.

Но, как и обычно, её обид не хватало надолго и, поплакавшись верному коню, Элла возвращалась к Алексу, чтобы опять с удивлением и завистью рассматривать диковинные вещички, которые он приносил оттуда.

******

Однажды у брата появилась собака. Ещё ни разу в своей жизни Элле не доводилось видеть столь удивительного пса.

Волкодавы, жившие при дворе её отца, были огромными, лохматыми, белыми с рыже-коричневыми пятнами или чисто чёрными. Где-то далеко в Западном Степном Королевстве разводили быстроногих гончих, с которыми охотились на зайцев и других бегучих зверюшек. В стране, именуемой Восточными Холмами, обитали, в основном, востроухие пушистые лайки. А столицу Северных Гор — Зоттон — охраняли косматые, страшные и свирепые уродцы, которые, как говорили старики, имели в прадедушках самих бульбаров.

Хуч — так звали пса, которым обзавёлся в один прекрасный день принц Алекс, не был похож ни на одну из этих собак. Не слишком большого роста — примерно Элле по колено, но крепкий, коренастый, как будто весь состоящий из мускулов. Короткая гладкая шерсть коричневого цвета, большая голова, стоячие уши "домиком", чуть раскосые умные глаза. Морда треугольная, узкая, но, когда пёс зевал, казалось, что голова превращается в одну сплошную пасть, полную великолепных белых клыков.

— Да где же у него начинаются челюсти? — недоумевала Элла.

Алекс хитро улыбнулся.

— Хочешь посмотреть, на что способны эти челюсти?

Элла кивнула, и брат подвёл её к старому кирокану у дворцовых ворот.

— Хуч, ветка!

Пёс взметнулся вверх, совершив невероятный для собаки такого роста прыжок, ухватился зубами за сук и повис на нём. У Эллы отпала собственная челюсть.

— Никогда такого не видела. Спорим, он не продержится долго?

Алекс хмыкнул.

— Сомневаешься?

Элла пожала плечами. Они стояли под деревом, Хуч болтался на нём, свесив лапы. Издалека он, наверное, напоминал очень большой увядший лист. Потом Элле надоело ждать.

— И сколько он может так висеть?

— Пока не онемеют челюсти, — ответил брат. — Или пока я не прикажу отпустить.

— И как долго ждать, пока у него онемеют челюсти?

Теперь пожал плечами Алекс.

— Не знаю, …может быть, до вечера.

— До вечера? — глаза Эллы распахнулись в пол-лица. Колокол на городской ратуше только-только пробил полдень. — Да не может такого быть!

— Хочешь проверить? — подмигнул ей брат.

Элла подошла к висящей собаке, недоверчиво походила туда-сюда. Затем покачала Хуча рукой. Пёс скосил на неё глаз, но ветку из зубов не выпустил.

— Ну, чисто пиранья, — пробормотала девушка. — Ладно, Алекс, пусть он её отпустит.

— Хуч, ко мне! — скомандовал Алекс. Пёс разжал челюсти и спрыгнул на землю, умудрившись при этом кувыркнуться через голову.

— Ой, акробат! — Элла захлопала в ладоши. — Вот это собака!

Алекс с довольным видом потрепал подбежавшего пса по холке.

— Он может даже залезть на это дерево. Как-нибудь покажу тебе, если получится стащить у Кандерата кусок бекона.

Ну, это было уже слишком! Собака, лазающая по деревьям, как кот? Элла захлебнулась от зависти. Вечно этому Алексу достаётся всё самое лучшее! Она отвернулась и пробормотала в сторону:

— Но против Клыка он всё равно долго не выстоит.

Лицо Алекса моментально потемнело.

— Я не буду их стравливать! — резко отозвался он. — И ты даже не пытайся сделать это в моё отсутствие. Ты знаешь, как я отношусь к этим собачьим "забавам".

******

Элла и не собиралась осуществлять что-либо подобное. Через пару дней Клык — главарь королевской стаи собак, сам увидел незнакомца, который каким-то образом оказался во дворе в одиночестве, и направился прямо на него с целью обозначить свои права и определить чужаку его место.

Этот эпизод Элла наблюдала из своей спальни. Произошло всё рано утром, но, как выяснилось позже, она была не одинока. Половина королевского двора уставились в окна на двух собак, остановившихся в нескольких шагах друг от друга.

Клык был крупнее нового обитателя раза в три, а за счёт густой косматой шерсти казался и ещё больше. Но Хуч никоим образом не выказал страха. Напротив, он воинственно поднял длинный гладкий хвост и вздыбил шерсть на загривке. Так же поступил и Клык.

Элла свесилась с окна, раздумывая, не позвать ли Алекса. Но до северного крыла, где находилась комната брата, докричаться было невозможно, а бежать к нему означало пропустить всё самое интересное.

Несколько мгновений псы просто смотрели друг на друга. Элла видела, что Клык не особо напрягся. Он был крупнее, сильнее, а главное — он был здесь хозяином. Наверное, он собирался обнюхать чужака прежде, чем задать ему трёпку. Но в этот момент Хуч неожиданно сделал рывок вперёд.

Произошло всё так быстро, что Клык просто не успел среагировать. Только что незнакомец стоял на месте, и вдруг неуловимым глазу движением пролетел у соперника прямо под животом и выскочил с другой стороны. Клык обернулся, но было поздно — Хуч уже висел на нём, вцепившись зубами в заднюю ногу чуть пониже хвоста.

Клык такого поворота событий явно не ожидал. Он не раз дрался с собаками, случалось вступать даже в схватку с бульбарами, но это всегда были честные бои. С подобной откровенной "подставой" волкодав столкнулся впервые.

Клык обернулся, намереваясь схватить наглеца… и не смог этого сделать. Он просто не дотягивался!

Клык принялся вертеться вокруг себя, клацая зубами и пытаясь укусить прилипшую сзади пиявку. Хуч вращался вместе с ним, причём морда его была практически не видна в густых "панталонах" волкодава. Обезумев от ярости, Клык начал скакать и валяться по земле, но тщетно — чужак ногу не отпускал.

"Будет висеть, пока не онемеют челюсти, или пока я не прикажу", — вспомнила Элла слова брата и поняла, что всё-таки пора бежать разыскивать Алекса, иначе лучшему королевскому волкодаву грозила опасность остаться без задней лапы. С улицы послышался смех — это повар Кандерат, стоя на крыльце, хохотал басом, а из раскрытой двери ему вторили фальцетом мальчишки-поварята.

— Вот так пёс! — покрутил свой длинный ус Кандерат. — Сдавайся, Клык! Твоя песенка спета!

Отчаявшийся Клык попытался спастись бегством. Бежать с висящим на ляжке "довеском" получилось плохо. Тогда он упал на землю и пополз по-пластунски. Хуч ехал позади, тормозя задними лапами. Поварята похватались за животы, тыча пальцами в собак и корчась от смеха.

— Что тут происходит? — раздался голос из-под арки, соединяющей западную часть дворца, где располагалась спальня Эллы, и покои Правителя. Взбудораженный шумом с улицы, сам Горацио в лиловом шёлковом халате и туфлях на босу ногу спустился вниз.

— Собаки дерутся, мой господин! — фыркнул в усы Кандерат.

— Дерутся? — Гор задумчиво поскрёб бороду. — Впервые в жизни вижу такую необычную драку. Впрочем, и собаки-то такой видеть, раньше никогда не доводилось. Да и собака ли он вообще?

— Я, наверное, не стал бы этого утверждать, — усмехнулся Кандерат. — Хотя на кошку или лису он тоже не особо похож…

Вокруг Клыка, безуспешно пытающегося избавиться от свалившейся на него напасти, уже собралась приличная толпа народа. Горожане свистели и улюлюкали, подбадривая королевского любимца, а у того уже совсем не осталось сил. В конце концов, видимо решив, что это безобразие прицепилось к нему навечно, Клык растянулся посреди двора на брюхе, поднял морду вверх и заголосил почти по-человечески. Грозный пёс, вожак королевской стаи, несгибаемый задира Клык был повержен практически бескровно. И в этот момент Элла увидела Алекса, продирающегося сквозь толпу.

— Хуч, фу! — заглушая собравшихся, закричал брат.

Хуч тут же отпустил добычу, вскочил на ноги и весело потрусил к хозяину, по пути чихая и отплёвываясь от набившейся в рот шерсти. Опозоренный Клык, прихрамывая на заднюю лапу и опустив голову к земле, поплёлся в другую сторону.

— Вот так собака! — только и смог развести руками Гор.

Хуч уселся возле ног Алекса, раскрыл пасть и вывалил язык почти до земли. Люди поглядывали на него с опаской — зубы пса внушали уважение. Но Гораций смело протянул руку и погладил Хуча по голове.

— Не выпускай его одного в посёлок, Алекс, — сказал Правитель. — Если заберётся в чей-нибудь двор, передавит там всю живность.

— Этого не произойдёт, отец, — пообещал принц.

Гор, конечно, начал расспрашивать сына о том, откуда появился Хуч, и Алекс соврал что-то вроде того, что приобрёл его у заезжего купца в Орашате. Правитель поверил… или сделал вид, что поверил, но Элла-то знала точно — собака оттуда!

******

От того мира можно было ожидать чего угодно. Алекс рассказал ей, что там есть даже собаки величиной меньше белки.

— Да как же это? — не поверила Элла. — Ты ничего не путаешь?

Алекс не ответил, но спустя несколько дней подозвал сестру и показал ей необычную книжку — цветную, со страницами из гладкой, блестящей бумаги. Он назвал её "глянцевым журналом". На обложке журнала была изображена девушка — настоящая красавица! Элла не знала, насколько правдивы утверждения брата о бедственном положении людей того мира с волосами и зубами, но у этой-то точно всё было в полном порядке. Девушка была одета в яркую зелёную блузку невероятного покроя с открытыми плечами (Элле тут же захотелось точно такую), а на руках у неё сидела малюсенькая собачонка с выпученными глазками и большими торчащими ушами.

— Это же щенок, — не поверила Элла.

— Ничего подобного. Взрослый пёс, просто очень мелкой породы. Называется "чи-ха-ха"³.

— Ой, какая прелесть! — от восторга Элла захлопала в ладоши. — Алекс! Достань мне такую собачку! Я буду везде носить её с собой!

— Элла, собаки, даже маленькие — не игрушки, — нравоучительно заметил брат. — Ты же замучаешь бедное животное. К тому же эти собачки очень любят спать в креслах. Представь, что будет, если наша управительница не заметит бедняжку и нечаянно плюхнется на неё задом?

Элла представила несчастную собачку, застрявшую между двух огромных ягодиц госпожи Эрминии, и не смогла удержаться от дикого хохота. Хотя, конечно, для самой собаки, попади она в такой переплёт, ничего смешного бы точно не было.

— Элла Доминика, ну какая же ты несерьёзная, — Алекс пытался делать вид строгого старшего брата, но она-то видела, что он сам с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Подбежавший Хуч крутился между ними, тычась в колени мокрым носом и размахивая длинным хвостом, будто плёткой.

— Ну, хоть одежду такую мне принеси, — Элла ткнула пальцем в девушку. — Вот я появлюсь в таком на балу — ка-а-ак все откроют рты!

— О, Духи, Элла! — взмолился Алекс, почти рыдая от хохота. — Госпожа Эрминия повесится, если увидит тебя в этом! А что будет с отцом? А твои воздыхатели? Бедняга Петуньо не справится, если все они попадают в обмороки.

— Ах, ты так! — Элла сделала вид, что рассержена, и запрыгнула брату на спину. Алекс попытался её скинуть, но хватка у младшей сестренки была не хуже, чем у его пса. Хуч присоединился к компании, и все трое шутливо возились и барахтались до той самой поры, пока полуденный удар городского колокола не возвестил об обеде.

Но сколь бы не пытался Алекс отшучиваться и переводить разговор в несерьёзное русло, он никогда не терял бдительности. Слишком уж хорошо он знал характер Эллы, а если его сестра вбила себе что-то в голову, заставить её свернуть с намеченного пути, было невозможно. Упёртость была свойственна принцессе с самого детства, а теперь у неё к тому же появилась цель — во что бы то ни стало попасть туда, где бывает брат. Но Алекс был умён — и пока в схватке между хитростью и настойчивостью побеждала первая. Однако кто знал, насколько могло всё измениться завтра?

Глава 7

Красная палочка оказалась гладкой и абсолютно безвкусной, но неожиданно верхняя часть отвалилась прямо во рту. Элла выплюнула её и сморщилась.

— Тьфу, какая гадость!

Алекс расхохотался.

— Посмотри на себя в зеркало! Ты похожа на снейк-арда.

Элла глянула в старое зеркало, висящее на стене. Язык и губы были перепачканы красным, красная слюна текла изо рта на подбородок. Элла тут же её вытерла, но след всё равно остался, и она принялась яростно тереть рот.

— Алекс! Я теперь навсегда останусь такой? — в ужасе закричала девушка.

— Разумеется, нет, — усмехнулся брат. — Успокойся. Со временем всё отмоется. И, может быть, это тебя отучит, наконец, от дурацкой привычки тут же засовывать в рот всё, что ни попадётся на глаза. Ты ведь уже не пятилетняя малышка, а девушка на выданье.

Эти слова сразу напомнили Элле причину, по которой она появилась у брата, и её глаза превратились в две огромные синие плошки.

— О, Духи! Алекс, помоги! — взмолилась она. — У нашего отца точно поселились в голове белые мухи! Он сегодня опять пригласил во дворец очередного жениха для меня.

— Жениха? — брат прикрыл рот рукой, и Элла сразу поняла, что он старается подавить смешок. — Ну и кто, скажи мне, сей несчастный на этот раз?

— Димарико, — насупилась Элла. — Сын Дукринского графа Бельского. Уже тащится сюда вместе со своим папашей и толстозадой сестрицей Вилорой.

Алекс больше не мог сдерживаться и фыркнул:

— Элла Доминика! Ты ведь принцесса! Что за выражения?

— Мне плевать! — Элла со всей силы плюхнулась на кровать, отчего та жалобно взвизгнула. Хуч, недовольный тем, что его потревожили, спрыгнул на пол и со стуком растянулся на боку. — Мерзкая, толстая, прыщавая лягушка, с писклявым женским голосом! Ни за какие сокровища мира я не стану его женой!

— Говорят, его отец баснословно богат? — Алекс с огромным трудом боролся с новым приступом хохота.

— Немедленно прекрати надо мной издеваться! — и Элла запустила в брата подушкой. Тот поймал её на лету и, смеясь, послал обратно.

— Бедняга Димарико! Интересно, он сам захотел сунуть голову в петлю, или кто-то ему посоветовал?

— Ты ещё смеешь его жалеть? — Элла ухватила подушку за край и в гневе ударила ею стену над кроватью. Подушка не выдержала и треснула, белоснежный пух посыпался на покрывало.

— Элла Доминика! Ты невыносима! Для чего ты это делаешь? В чём провинилась моя несчастная подушка?

Сестра надула губы.

— Смейся, смейся, — обиженно произнесла она. — Между прочим, господин Константий Бельский направляется в Пряноград в сопровождении обоих своих детей. Посмотрю я, как ты будешь смеяться после того, как они с нашим отцом решат, что его любимая дочурка Вилора, похожая на любимый пуфик в бантиках госпожи Эрминии, как раз замечательная пара для Алессандро Лангрина!

Алекс не выдержал, и вновь засмеялся с такой силой, что из глаз его потекли слёзы.

— "Пуфик в бантиках…" Элла, хватит! Ты хочешь, чтобы я лопнул от смеха?

— А что тебя так развеселило? — с ехидцей спросила сестра. — А-а-а, кажется, я догадалась! Она нравится тебе, да? А может быть, ты давно уже в неё влюблён, и тебя обрадовала новость об их приезде? — и Элла показал брату язык.

— Я? Влюблён в Вилору Бельскую? — Алекс в исступлении замахал руками. — Элла-Элла! Как ты могла подумать? А ведь я как раз собирался рассказать тебе о том, что…

Алекс примолк, мечтательно засмотревшись перед собой.

— Рассказать о чём? — подождав, напомнила Элла.

— Даже и не знаю, стоит ли теперь? После того, как ты устроила в моей комнате этот погром…

— Алекс! — Элла умоляюще сложила руки возле груди. — Ты ведь знаешь, что я не нарочно! Когда меня что-то очень расстраивает, я не могу держать себя в руках.

Алекс оставил насиженное место и подошёл к сестре. Уселся с нею рядом, обнял за плечи. Элла заглянула ему в лицо. Глаза у Алекса были серые, с хрустальной поволокой, и ей показалось, что она разглядела в них нечто такое, чего никогда не замечала раньше. А от его веселья вмиг не осталось и следа. Старший брат выглядел таким печально-задумчивым, что неожиданно у неё заурчало в желудке.

— Моя дорогая Элла, — Алекс провёл рукой по голове сестры. — Я знаю, что поверить в это трудно, но… мне кажется, я действительно влюбился. Не могу по-другому назвать то, что со мной происходит, я чувствую это впервые. Но, конечно же, толстушка Вилора не имеет к этому никакого отношения.

Глаза Эллы широко распахнулись, она вся превратилась в натянутую струну. Новость оглушила и захватила её настолько, что моментально заставила позабыть о собственных неурядицах.

— Алекс, неужели? Это правда? Ты, в самом деле, влюблён? — Элла яростно теребила остатки подушки, при этом, совершенно не осознавая, чем она сейчас занимается. — Кто она? Откуда, как её зовут?

Алекс погрустнел.

— Всё дело в том, что я… не знаю.

— Не знаешь? — в голосе Эллы послышалось недоверие. — О, Духи! Алекс, ты сведешь меня в могилу! Ты влюблён, но не знаешь, в кого?

— Именно так, — Алекс вздохнул. — Не знаю о ней ничего. Ни имени, ни места, где её искать. Долгое время я вообще не мог поверить, что это случилось со мной на самом деле. Но дни идут, а ничего не меняется. Я всё время думаю о ней, и ноги сами несут меня к тому месту, где я могу её увидетьвновь.

— И где же ты можешь её видеть? — осторожно спросила сестра.

— На рекламном баннере. В городе Краснокаменске.

******

Алана неторопливо шла вдоль ручья. По пути ей то и дело попадались странные существа — серебристые бабочки размером с воробья, птицы, похожие на яркие цветы, какой-то полосатый зверёк с заячьими ушами и хвостом енота. А однажды она чуть не наступила на большую жёлтую лягушку. Лягушка перепугано отскочила на пару шагов, уселась на тропинке прямо перед девушкой и начала раздуваться. Раздувшись до размера втрое больше первоначального, она сменила цвет с ярко-жёлтого на индиго.

Оба солнца поднимались всё выше. Голубое солнце, освещая синие деревья сквозь розовые облака, придавало им чудную фиолетовую окраску. "А мне всё фиолетово!" — вертелось в голове. Становилось жарко. Алана закатала джинсы по колено, сняла кроссовки, и пошла по воде. Вода была прохладной, а песчаное дно ручья — мягким, безо всяких коряг и острых камешков.

Неожиданно она поймала себя на мысли, что совершенно успокоилась. Волнения по поводу того, что ей пришлось прогулять занятия и, скорее всего, уже не удастся попасть на съёмки рекламы, как-то незаметно отступили даже не на второй, а на двадцать второй план. Где-то внутри всё ещё шевелилось беспокойство за Павлика, но и эти мысли уже особо не донимали. То ли воздух этого места действовал на неё столь умиротворяющее, то ли монотонное журчание ручья, а может, она уже просто дошла до той стадии, когда бояться просто не осталось сил. Но, как бы там не было, тревога ушла, и Алана просто брела вдоль ручья, ни о чём не думая.

Порой, правда, она всё же доставала телефон — но, скорее, уже по инерции, чтобы лишний раз убедиться в том, что время для него теперь навечно замерло на отметке 68:89. Однако это уже тоже не волновало.

Она даже подумала о том, что могла бы, наверное, навсегда, остаться в этом лесу. Поселиться здесь, ночевать где-нибудь в дупле одного из этих огромных деревьев с бордовыми шишками. Дупло вполне могло бы вместить в себя штук пять таких, как она.

Правда, ей ведь придётся, что-то есть. Но в этом лесу наверняка полным-полно съедобного. На глаза ей постоянно попадались какие-то ягоды. Выглядели они вполне пригодными в пищу, но, конечно, попробовать что-либо она не рискнула. Пока. Но если уж совсем прижмёт…

Хотя на одних ягодах вряд ли долго протянешь. Интересно, а удалось бы ей поймать и съесть, к примеру, какую-нибудь рыбу?

Будто услыхав её мысли, над поверхностью воды всплыли два удивлённых выпученных глаза. Принадлежали они чему-то круглому, похожему на разноцветный детский мячик с лиловыми плавниками и длинным раздвоенным хвостом. Алана никогда не считала рыб думающими существами, но эти глаза явно убеждали её в обратном. "Неужели ты действительно хочешь меня съесть?" — как бы вопрошали они, и Алана почувствовала укол совести.

— Не бойся, малыш, — сказала она "мячику". — Я ещё не настолько проголодалась.

Рыба ударила хвостом об воду и чинно проплыла мимо. "Я на самом деле схожу с ума? — с тоской подумала Алана, провожая её взглядом. — Или уже сошла?" Ничего не попишешь — коли, дело дошло того, что она собирается жить в дупле и разговаривает с рыбами то, пожалуй, так оно и есть.

Немного погодя она заметила, что окружающий её пейзаж чуть изменился. По обе стороны ручья по-прежнему простирался лес, но деревья стали реже и …как-то мельче, что ли? Во всяком случае, они уже не производили впечатления той непролазной чащи, как это было вначале.

Узкая тропинка, по которой девушка брела до тех пор, пока не зашла в воду, тоже изменилась. Во-первых, она стала шире, а во-вторых, расстояние между ней и ручьём сильно увеличилось. Странно, что она не заметила этого раньше. Но тропинка действительно уводила от ручья в сторону и вверх.

Похоже, ей вновь предстоял выбор — идти и дальше вдоль ручья, или отправляться в путь по тропе. Поколебавшись, Алана вышла из воды, вытерла мокрые ноги о траву, и принялась натягивать кроссовки, которые до этого несла на плече, как заправский турист, привязанными друг к другу шнурками. Тропинка стала шире — теперь это была не тоненькая, едва заметная полоска земли в траве, а хорошая, утоптанная тропа, и это могло означать одно — по ней ходили, и ходили много. "И, в конце концов, — подумала она, — я ведь всегда могу вернуться обратно в случае чего".

******

В скором времени тропа вывела её на самую вершину сопки, которая образовывала собой полумесяц. Жители Прянограда называли сопку Стеной — она и на самом деле была своеобразной лесной стеной, загораживающей город от злых ветров в холодное время года. Но Алана всего этого, конечно же, знать не могла. Она просто глянула с вершины вниз, и ей пришлось ухватиться за ствол растущего рядом дерева, чтобы удержаться на ногах от перехватившего дыхание восторга.

Внизу она увидела бескрайнее море. Его лиловые волны бились о песчаный пляж и оставляли на нём белую пену. Где-то далеко-далеко, там, где едва виднелась линия горизонта, море сливалось с небом, и в этом месте солнце, такое похожее и непохожее на настоящее, разбрызгивало серебристые блики. На берегу расположились в ряд привязанные лодки, похожие на испанские гондолы, которые она как-то видела на рекламном буклете в турагентстве. А дальше, там, где заканчивались лодки, покачивались на волнах настоящие корабли. Не современные металлические теплоходы и катера, а настоящие старинные красавцы, со спущенными парусами, свисающими с мачт, и выкрашенными красной краской корпусами.

По берегу бродили люди, много людей. Все куда-то шли, что-то несли, что-то кричали друг другу — с высоты они показались Алане походящими на суетливых муравьёв. А неподалёку от моря, там, где заканчивался пляж, ровными рядками выстроились весёлые одноэтажные домики. Из труб на крышах поднимались вверх сизые струйки дыма. Здесь людей было меньше, ей удалось разглядеть трёх женщин в длинных цветастых юбках, которые неторопливо шествовали по широкой улице между рядами домов. Женщины несли большие корзины и переговаривались меж собой, размахивая на ходу руками. Стайка из шести-семи ребятишек обогнала сельчанок, пронеслась по улице, бегом преодолела пляж и скрылась среди береговых построек. Босоногий мальчик в длинной серой рубашке, помахивая прутиком, подгонял к низовью холма небольшое стадо белоснежных пушистых животных, напоминавших по внешнему виду овец. Рядом бежала собака — огромная, чёрная, лохматая.

Ещё дальше, позади домиков, пролегала широкая дорога, по которой сновали туда-сюда повозки, запряжённые лошадьми. А по другую сторону этой дороги стоял Город. Сказочный город, ожившая иллюстрация со страницы книги.

Старинные дома из белого камня, узкие улочки, петляющие между домами, несколько высоких башен, украшенных колоколами. А в самом центре города гордо возвышался дворец с расписными колоннами, золотистыми куполами с острыми пиками и огромным бьющим фонтаном около входа.

Город утопал в розовых цветах. Это цвели деревья — великаны с пышными, раскидистыми кронами. Алана увидела двух больших невероятно красивых птиц цвета розового жемчуга с пурпурными пятнами на крыльях и проглотила подступивший к горлу комок. Птицы покружили над городом, друг за другом спланировали на одно из деревьев и практически полностью слились с ним, растворившись в цветах.

И внезапно ей открылась одна простая истина. Она не спит, нет, и вовсе не потеряла рассудок. Она просто… умерла. Умерла и попала в рай. В прекрасное место, где нет ни горя, ни слёз, где всегда тепло и солнечно, где живут невиданной красоты звери и счастливые люди. Ведь объяснить происходящее по-другому было невозможно.

******

С большим трудом Алексу удалось растолковать разбушевавшейся сестре значения слов "реклама" и "баннер". Сложность была ещё в том, что ему и самому они не были понятны в полной мере. Элла же в ярости просто рвала и метала. Тот факт, что первой любовью её брата стала девушка, которую она, возможно, никогда в жизни не увидит, ужасно её расстроил, а в расстройстве принцесса Элла Доминика становилась опасной для себя и окружающих.

— Изображение? — вопила она так, что стёкла в окне звенели и тряслись. — Ты хочешь сказать мне, что влюбился в изображение?

— Т-с-с-с, Элла, я прошу тебя, перестань кричать, — Алекс испуганно озирался по сторонам. Ему вовсе не хотелось, чтобы на эти дикие возгласы сбежались любопытные служанки. Но сестра не унималась.

— Ты в своём уме, Алекс? Ответь мне, только без утайки. Как? Как можно влюбиться в девушку, понятия не имея, существует ли она вообще?

— Она существует! — Алекс готов был взорваться. — Этого щита не было там раньше. Он появился около трёх шестден назад. Это настоящая, живая девушка! Её сфотографировали, а фотографию увеличили и украсили ею стенд. Но она существует!

Элла схватила разорванную подушку и нервно начала её трепать. Её бесило всё — незнакомые слова, непонимание того, о чём говорит брат, эта девушка, которую она не может увидеть. А больше всего её бесила невозможность оказаться сейчас же, немедленно, в том мире. Алекс молчал, зная, что в такие моменты сестру лучше не трогать. Зато Хуч, сразу решив, что с ним вздумали поиграть, радостно запрыгал и ухватился за подушку зубами. Элла принялась выдирать подушку из пасти собаки, в результате чего та окончательно треснула пополам. Глядя на это безобразие, Алекс смог только вздохнуть.

— Она хотя бы красивая? — наконец спросила Элла. В голосе слышалась вселенская тоска.

— Очень красивая! — мечтательно промолвил Алекс. — Я никогда не видел у нас таких красавиц.

— Такая, как эта девушка из твоего журнала, с маленькой собачкой?

— Что ты! Гораздо красивее! Она… необыкновенная. Она похожа на ангела с белокурыми волосами.

Элла застонала.

— Алекс, так нечестно! Я должна её увидеть!

Алекс ничего не ответил, вернулся к столу, уселся за него и снова принялся чёркать разноцветными палочками по бумаге. Глядя на его понуро опущенные плечи, Элла почувствовала угрызения совести. Её любимый брат страдал безмерно. И угораздило же его влюбиться в девушку из другого мира, даже не в живую девушку, а в её портрет! Скорее всего, им никогда не быть вместе. А любимая сестра вместо того, чтобы поддержать брата, устраивает ему истерики. Элла сползла на пол, и принялась неловко сметать насыпавшийся с подушки пух рукой. Хуч крутился рядом, норовя сунуть свой мокрый нос в пуховую кучку, и разбросать её снова. Элла сердито отогнала его. Но сердилась она вовсе не на Хуча — сердилась на себя за своё поведение, а заодно и на Алекса. Ну почему же он такой непробиваемый? Если бы он показал ей проход туда, вдвоём им бы ничего не стоило найти эту таинственную незнакомку.

— Алекс, я…

Не поворачиваясь, брат поднял руку.

— Не говори ничего! Я знаю, что ты хочешь сказать. Ответ будет однозначный — нет.

— Но что ты соби…

— Я не знаю, — глухо отозвался брат. — Я не знаю, где мне её искать, и что делать дальше, когда найду. Мне необходимо как следует подумать об этом. Но думать и делать я собираюсь в одиночестве.

Элла лишь вздохнула. Она была упряма, но и брат в упрямстве ей не уступал. Похоже, упрямство было их семейной чертой.

В этот момент раздался стук в дверь и высокий женский голос прокричал:

— Принц Алекс! Принц Алекс, ты у себя? Мы нигде не можем найти твою сестру!

Элла подскочила.

— Это госпожа Эрминия! — прошептала она в ужасе. — Мне конец! Алекс, что мне делать? Умоляю, спрячь меня где-нибудь! Я не хочу замуж за Димарико!

Алекс, наконец, развернулся и, хотя глаза его по-прежнему были грустны, на губах вновь появилась улыбка.

— Быть может, я знаю, как тебе помочь, — брат подмигнул ей правым глазом. — Скажи, давно ли ты навещала свою крёстную — тётушку Луизу?

— А? — Элла никак не могла понять, что он задумал.

— Тётушка Луиза живёт совсем одна в своём домике в глухом лесу. А ведь она могла заболеть. И она могла прислать альбиона с письмом о том, что ей срочно понадобилось лекарство, …редкое лекарство, которое привозят лишь заморские корабли…

Глаза Эллы сверкнули — до неё начал доходить смысл затеи.

— Отец ужасно разозлится, — но в голосе уже звучала надежда на спасение.

— Гор, конечно, не слишком обрадуется, — согласился Алекс. Но, думаю, скоро отойдёт. К тому же он тоже любит тётушку и наверняка обеспокоится её здоровьем. А ты пока договоришься о "прикрытии" с обратной стороны, — брат подмигнул ещё раз, подбросил красную палочку в воздух и тут же её поймал. — Ну, а когда вернёшься, Димарико Бельского в городе и след остынет.

— Алекс, ты самый лучший! Я тебя обожаю! — шёпотом, чтобы не услышали за дверью, воскликнула Элла и в порыве чувств повисла у брата на шее.

— Принц Алекс! — вновь послышался голос неутомимой Эрминии. — Ты здесь? Немедленно открывай!

— Погоди чуть-чуть, сейчас открою! Я не одет! — прокричал в ответ Алекс и повернулся к сестре. — Поторопись! Я думаю, до конюшни ты сумеешь добраться без особых препятствий. Гром наверняка уже под седлом, я видел недавно из окна, как его выгуливали конюхи.

— У меня самый замечательный брат на свете! — Элла стиснула Алекса в объятьях, чмокнула напоследок в щёку и бросилась к окну. Она уже перевесилась через подоконник, когда брат вдруг окликнул:

— Элла! Погоди!

— Что случилось? — ноги Эллы Доминики уже свисали с наружной стороны комнаты, а голова и половина туловища замерли в ожидании. Алекс подошёл к сестре и сунул красную палочку в нагрудный карман её жилетки.

— Вот. Отнесёшь тётушке Лу. Это как раз подойдёт для того, чтобы подписывать её картины. Но само собой, ты понимаешь, что она не должна знать, где я взял эту штуку.

Элла расплылась в улыбке. Она терпеть не могла, когда у брата были от неё секреты. Но общий секрет на двоих с братом — это же совсем другое дело!

— Можешь не волноваться! От меня никто ничего не узнает, даже если меня решат вздёрнуть на рее.

— Прекрати так шутить, — Алекс нежно поцеловал сестру в кончик носа. — Беги! И будь осторожна!

Элла кивнула, и тут же наплевав на всякие понятия об осторожности, буквально скатилась на землю с высоты четвёртого этажа, лишь слегка придерживаясь за стены и ветки кирокана.

Алекс покачал ей вслед головой, пробормотал себе под нос: "О, Духи, ну что за девчонка!" Потом проследил за тем, как его сестра — живая и невредимая — беспрепятственно исчезает за углом, и только после этого, наконец, направился открывать дверь, удары в которую становились всё увесистей и нетерпеливей.

II. Алана знакомится с Эллой

Глава 8

Странное дело, но осознание того, что она умерла, не повергло Алану в шок. И даже больше — оно не особо её и расстроило. Никогда раньше она не задумывалась над тем, как мало, оказывается, значит для неё собственная жизнь.

На секунду, правда, где-то внутри кольнуло острой иголкой беспокойство за Павлика, но она тут же запретила себе думать об этом, по крайней мере, сейчас. Всё равно, находясь здесь, она не могла ничего сделать для брата.

Глядя с вершины холма на прекрасный город, Алана раздумывала над тем, что ей делать дальше. Спуститься вниз, к этим людям? Если она мертва, то и они, должно быть, тоже. Однако не похоже было, что это их слишком удручало. Люди у подножия сопки жили собственной жизнью, наверняка отличной от той, к которой она привыкла, но, тем не менее, они также ходили по улицам, смеялись, разговаривали, а некоторые даже пасли овец.

И возможно, где-то там, среди этих людей она встретит кого-то из знакомых. Алана почувствовала, как сильно застучало сердце. А если там мама, бабушка… Лёлька? Узнают ли они её?

Соломатин? Воспоминание о вчерашнем вечере заставило сжаться желудок. Нет, такого быть не может, решила она. Наверняка для маньяков-убийц на том свете заготовлено совсем другое местечко. Куда больше Чистюле подошла бы огромная раскалённая сковорода или огненная лава.

И всё-таки что-то было здесь не так. Кое-что смущало в этом странном раю, и очень скоро она поняла, что именно.

Чувство голода. Когда Алана выбиралась из пещеры, единственное, чего ей хотелось — это увидеть солнечный свет. Даже жажда не имела столь большого значения. Потом, когда пила из ручья, пришло понимание того, насколько же сильной всё-таки была эта жажда, но голода она не чувствовала по-прежнему. А вот теперь очередь дошла и до желудка. С одной стороны, это было понятно — учитывая все обстоятельства вчерашнего вечера, поужинать ей не удалось. Забытая на столе курица, наверное, и по сей момент дожидается хозяйку. Интересно, успеет мясо протухнуть до того, как кто-нибудь обнаружит её тело, и милиция вскроет квартиру?

Сейчас бы сюда её, эту курочку! Алана проглотила слюну и поморщилась от лёгкой судороги, скрутившей живот. Но с другой стороны — разве мёртвые хотят есть?

Ответа Алана не знала, потому что умирать до этого ей не приходилось. Но если рассуждать логически, когда тело умирает, остаётся что? Душа? Неужели душа тоже испытывает потребности в еде, питье, ну и во всём остальном?

Алана снова зачем-то вытащила сотовый — наверное, для того, чтобы ещё раз убедиться, что позвонить отсюда никому не сможет. Интересно, а в телефоне душа нуждается? Ведь для чего-то ей его оставили. Хотя, следуя всем законам логики, он должен был находиться сейчас при теле… разве не так?

Однако мобильник был здесь, в её руке, пусть и толку от него было, как любил говорить Павлик — ноль целых, фиг десятых. И ключи от квартиры по-прежнему болтались в заднем кармане джинсов, застёгнутом на "молнию". Зачем они ей теперь? И что-то ещё под ключами…

Алана выудила из кармана маленький продолговатый предмет и задумчиво приподняла левую бровь. Карамелька "Му-му" в желтом фантике, немного расплющенная, правда. Она всегда носила с собой конфеты для соседского Петьки.

Алана подумала немного, и решила конфетку съесть. С Петькой они теперь вряд ли увидятся, так не пропадать же теперь добру в самом-то деле. Но едва она начала раскручивать фантик, как над головой раздался шорох, и что-то посыпалось с дерева, под которым она стояла.

Алана задрала голову, и увидела на расстоянии вытянутой руки торчащую из густой листвы любопытную рыжую мордочку. Два коричневых глаза смотрели на неё, не мигая, чёрный нос смешно подёргивался, усы топорщились в разные стороны.

— Привет! — сказала Алана. — Ты кто?

Мордочка тут же спряталась, но не успела Алана расстроиться по этому поводу, как из листвы показался ВЕСЬ зверёк!

Она чуть не завопила от радости, увидев, наконец, хоть одно живое существо, которому могла дать название. Белка! Но какая! Размером с хорошего, упитанного кота — гораздо больше обычных белочек, которых они с Павликом любили кормить в парке. Шерсть ярко-рыжая, почти красная, густая и блестящая, а хвост пушистый, как у лисы. Белая грудка зверька напоминала пышное жабо, и Алана тут же про себя окрестила зверька Великолепной Белкой.

Белка Великолепная, тем временем устроилась на ветке и, уцепившись задними лапками, раскачивалась на ней, будто на качелях. Хвост она свернула кольцом, используя его в качестве сиденья, и при этом не сводила с девушки любопытных глаз.

— Иди сюда! — Алана поманила её конфетой. — Не бойся! Хочешь?

Белка прокралась на край ветки, уложила хвост на спину и принялась застенчиво принюхиваться.

— Ну, иди же! — уговаривала Алана. — Иди ко мне. У меня есть для тебя что-то вкусненькое!

Белка снова юркнула в листву, затем появилась веткой ниже. Теперь она была на одном уровне с Аланой, совсем близко. Какая же красивая! Алана могла разглядеть каждую шелковистую шерстинку её огненной шубки, от хвоста до кисточек на ушах. Так и хотелось взять зверька в руки, погладить, потискать. Она подумала о том, как восхитился бы Павлик, увидев такое чудо, и немного взгрустнула.

Алана сделала шаг вперёд и поднесла конфету прямо к беличьему носу, немного опасаясь, что сейчас зверёк убежит. Но белка не убежала. Она вытянула шею, обнюхала карамельку, негромко цокнула, а потом вдруг резко вцепилась в конфету зубами и вырвала её из руки.

— Ай! — от неожиданности Алана отдёрнула руку. А белка тут же растворилась в листве, унося в зубах честно отобранное лакомство. Снова уселась над головой на свёрнутом кольцом хвосте и принялась ловко разворачивать обёртку передними лапками. Либо рыжую красотку часто угощали конфетами в бумажках, либо она оказалась весьма неглупа.

Алана вспомнила о телефоне, точнее, о встроенной в него камере. Да, связи здесь нет, но фотик-то наверняка работает! Вытащила мобильник из кармана, включила камеру и принялась наводить на белку, пытаясь поймать её наиболее удачным ракурсом. Белка не возражала, даже, как ей показалось, специально развернулась более выгодным "планом".

— Да ты прирождённая модель, — похвалила Алана, и сделала несколько довольно удачных снимков. За это время зверёк успел сточить конфету, спустился пониже и вопросительно уставился на девушку.

— Больше ничего нет, — Алана развела руками и вновь нацелила на белку фотоаппарат. — А ну-ка! Улыбнись!

Но на этот раз рыжая плутовка не стала дожидаться, пока её запечатлеют, и принялась резвиться и прыгать с ветки на ветку. При этом она выделывала такие невероятные кульбиты, что Алана просто не могла не рассмеяться.

— Да остановись ты хоть на минуту! — упрашивала она белочку. Та посмотрела снисходительно, что-то протрещала на своём беличьем, и вдруг, совершенно неожиданно приземлилась с ветки прямо Алане на плечо.

— Ух, ты! — выдохнула девушка. Белка оказалась довольно увесистой. Алана замерла, опасаясь её спугнуть. Зверёк обнюхал её ухо и шею, а потом быстро-быстро побежал по руке, и она не успела даже толком сообразить, что происходит, только ойкнула, почувствовав, как впиваются в кожу острые коготки. А белка тем временем ухватила мобильник за кожаную пряжку на чехле, вырвала его и в мгновение ока вновь оказалась на дереве.

— Ах ты, воровка! Немедленно отдай! — закричала ей Алана. Такой чёрной неблагодарности от своей новой знакомой она никак не ожидала. Телефон здесь, конечно же, годился разве на то, чтобы колоть им орехи, и всё-таки…

— Отдай! — потребовала она опять и постучала кулаком по стволу дерева. Но разбойница уже скрылась в листве, только рыжий хвост мелькал в просветах. А потом исчез и он.

Расстроившись вконец, Алана уселась под дерево на траву. Этот "Рай" нравился ей всё меньше и меньше. От долгой ходьбы ныли ноги, она устала и проголодалась, а вот теперь её ещё и "отблагодарили" за угощение, нагло украв последнее напоминание о доме. Особенно жалко было оставшихся в мобильнике фотографий. Фотографии Полины, Никитки, Павлика…

Теперь даже на фото, она не сможет на них взглянуть.

"Всё равно скоро сядет батарея. У тебя есть с собой зарядное устройство?" — напомнил о себе ехидный внутренний голос.

Да даже если бы и было — не факт ещё, что в этом раю найдётся хоть одна розетка. Алана опустила голову. Откуда ни возьмись, к горлу вдруг подступили слёзы, и с новой силой так захотелось домой, домой!

******

Над головою вновь зашевелились листья. Белка вернулась, естественно, без телефона. Наверное, где-то наверху у неё было дупло, в котором рыжая бестия хранила свои сокровища.

— Чего тебе? — буркнула Алана.

Белка что-то прострекотала, и снова прыгнула ей на плечо. Неслыханная наглость! Алана чуть не задохнулась от возмущения.

— Ты думаешь, у меня осталось что-то ещё? — спросила она, уже не боясь спугнуть зверька. В ответ, будто извиняясь, белка пощекотала ей щёку хвостом. Но Алана больше ей не доверяла.

— Уходи! — она стряхнула с себя приставучее животное. Белка свалилась в траву, и упала на спину, кверху белым пушистым животом. Подскочила, возмущённо зацокала и с недовольным видом принялась отряхивать лапками невидимые пылинки с шубки. Глядя на то, как она это делает (совсем как человек, которого обрызгал грязью проезжающий мимо автомобиль, даже выражение беличьего "лица" было такое же), Алана не смогла удержаться от смеха.

— Так тебе и надо, — сказала она злорадно и показала белке язык. — Зачем тебе мой телефон? Ты всё равно не сможешь никому позвонить.

Белка одарила её взглядом, в котором так и читалось полнейшее презрение ко всем двуногим, не умеющим лазать по деревьям, и стрелой взлетела вверх. Оттуда разразилась громкой ругательной тирадой, вслед за которой на голову Аланы высыпался целый ворох какой-то шелухи. Вот спасибо-то! Мало того, что утащила телефон, так ещё и обсыпала. Хорошо, хоть не нагадила на голову.

"А ведь могла", — подумала Алана, отряхивая волосы. Пора было уходить с этого места. Трудно, конечно, смириться с мыслью, что она больше никогда не увидит свой мобильник, но ожидать, что белка вернёт его по собственной воле, было и вовсе глупостью. Надо спуститься вниз, к людям, возможно кто-то из них и сумеет ей помочь.

Но не успела она ступить на тропинку, ведущую с холма, как вдруг резко потемнело кругом. Поначалу Алана решила, что туча набежала на солнце (возможно, даже на оба), но догадалась посмотреть вверх, и ахнула.

Не туча затмила солнечный свет. Тень отбрасывали крылья огромной птицы, парящей в небе. Может, это был беркут, а может, орёл. Может и гриф, а вполне вероятно, что никто из них и все сразу. В этом мире пока только белки напоминали белок (если не считать размеров).

Но размеры птицы тоже поражали. Белочка в три раза крупнее обычной, вызывала удивление. Орёл же с размахом крыльев в два человеческих роста вселял неосознанный ужас. Алана застыла на месте, глядя, как птица плавно спускается всё ниже и ниже, и уже могла разглядеть серо-стальные перья на её хвосте, когда сообразила, наконец, что стервятник кружится здесь неспроста. Он явно высматривал добычу.

Любопытная белка тоже поздно почуяла опасность, кинулась прятаться, но яркая шубка была слишком заметна, в синей листве. А крылатый монстр стремительно приближался, выставив вперёд когтистые лапы со страшными когтями грязно-бурого цвета. Почему-то Алана сразу подумала, что бурые они от крови. Хищник недавно разодрал ими нежное брюшко какого-то зверька (возможно, такой же пушистой белочки), но не насытился, и отправился на поиски "добавки".

— Убегай, беги! — закричала она и изо всех сил замахала руками. Белка однозначно не обладала ангельским нравом — утащила телефон, насыпала на голову трухи с дерева, но Алана вовсе не ожидала, что всё закончится так страшно, и новую знакомую раздерут на части, прямо на её глазах. И, как на грех, ничегошеньки вокруг — ни камня, ни палки, ничего такого, чем можно сбить птицу. Да и собьёшь ли её, даже камнем — такую-то махину? Птица-монстр пикировала вниз со скоростью реактивного самолёта. Белка сделала попытку спуститься — может быть, надеялась на защиту человека, но было поздно. Раздался треск, и последнее, что увидела Алана — это то, как несчастный зверёк забился меж сучьев, закрыл лапками мордочку и закричал почти по-человечьи.

Она тоже закрыла руками лицо, не в силах смотреть на происходящее. Каким же жестоким и далёким от идеала оказался на поверку этот чудесный с виду, тёплый и красочный "рай"!

******

Сквозь беличий крик она услышала ещё один звук, будто петарда взорвалась неподалёку. И следом почти к ногам упало что-то тяжёлое, словно мешок картошки сбросили с грузовика. Слава богу, что "почти", стой Алана в центре траектории падения этого "мешка" — и ей бы наверняка не поздоровилось.

Девушка замерла в оцепенении. Тишина вокруг воцарилась прямо-таки гробовая, даже ветер, казалось, перестал шуршать листвой. Секунда — и белка снова закричала, только теперь уже не жалобно, а скорее возмущённо. Очередная порция листьев и сучков осыпалась вниз, а потом раздался такой треск, что можно было подумать — на дерево карабкается медведь. Хотя на самом деле это всего лишь улепётывала с места происшествия спасённая белочка.

Алана медленно отвела руки от лица. В шаге от нее, в траве умирала огромная птица. Серебристо-серые перья торчали, как зазубренные стрелы, начиная с головы, и по всей спине тянулся перепончатый хохолок, как у какого-то доисторического чудовища. Не орёл, не беркут, не гриф… названия этой громадины она не знала точно. Птица пыталась бить крыльями, как будто ещё надеялась взлететь, но взлететь ей уже не суждено было никогда. Стальной крюк шириной с ладонь, служивший чудищу клювом, то раскрывался, то закрывался, длинный, чёрный, похожий на змею, язык вывалился изо рта. Правый глаз с золотым ободком над веком, остекленел и уставился в небо. Левого не было — меткая пуля невидимого охотника оставила на его месте чёрное зияющее отверстие.

Наконец крылья перестали биться и беспомощно распластались на траве. Птица издала последний шумный вздох и затихла. Из раскрытого клюва выкатилась струйка тёмной крови.

******

Алана оглянулась оттого, что спиной почувствовала чей-то взгляд. Впрочем, ещё до этого она сообразила, что машина-убийца с крыльями не могла погибнуть своей смертью, и неизвестный, пославший пулю точнёхонько ей в глаз, должен находиться где-то неподалёку. Вот только соображала она быстро, а действовала — медленно. Да и оборачиваться, по правде говоря, было страшновато.

"А вот и Ангел Смерти", — подумала Алана, хотя мысль, конечно же, была совершенно абсурдной. Но, с другой стороны — почему бы и нет? У неё была неправильная жизнь, неправильная и нелепая смерть (которой она даже не помнила), и в довершение ко всему она попала в какой-то странный "рай". Поэтому за ней и прислали Ангела женского пола, с длинными чёрными волосами, в чёрной одежде, восседающего на огромном, чёрном, как ночь скакуне. Из общей черноты выбивались лишь тёмно-вишнёвые рукава блузки, выглядывающие из-под жилета.

Девушки смотрели друг на друга. Их разделяло всего каких-то полсотни шагов, и Алана даже не удивилась, что незнакомке удалось подъехать к ней со спины и незаметно. Потом всадница подняла руку, и Алана увидела у неё в руке револьвер, совсем как в старых американских вестернах. Поднеся дуло ко рту, незнакомка (опять же, как ковбои из этих самых вестернов), задумалась на секунду, и демонстративно сдула с него невидимые остатки пороха. Ангел был явно удовлетворён удачным выстрелом.

Глава 9

Когда-то давно, когда Алане было лет восемь или девять, и отец ещё не забрал её и не превратил в бесплатную няньку для младшего сына, она услышала, как бабушка говорит по телефону одной из своих подруг:

— Это судьба. От неё не уйдёшь, она и за печкой достанет.

Алана ничего не поняла и спросила у бабушки, кто это — Судьба, и как это она достанет за печкой? Бабушка слегка замялась (наверное, сомневалась, стоит ли разговаривать с внучкой о таких вещах), но потом всё-таки ответила:

— Судьба, Аланочка, это то, что на роду тебе написано. И как ты не пытайся от неё бежать, всё равно она тебя настигнет, рано или поздно. Вон, муж Антонины Карповны, — бабушка кивнула на телефон, — всю жизнь проработал пожарником. Жизнью рисковал, людей вытаскивал из огня. А умер, знаешь как?

— Сгорел? — полюбопытствовала Алана.

— Утонул! — развела руками бабушка. — Такая нелепая смерть… в речке, которую с детства знал, как свои пять пальцев. Вот и… судьба!

Алана призадумалась. Бабушкин рассказ подтолкнул её к новому витку фантазий (а воображения ей всегда было не занимать). Судьба представилась ей в виде костлявой старухи в грязных лохмотьях и с длинной клюкой, которой она вытаскивала из-за печки всех, кто пытался там спрятаться. Весь день Алана рисовала себе эту картину, а к вечеру спросила у бабушки, можно ли эту самую судьбу, ну если не обмануть, то хотя бы как-нибудь уговорить? Бабушка удивлённо поглядела на неё поверх очков.

— Аланочка! Да зачем тебе всё это?

Алана ничего не ответила и ушла в свою комнату. А ночью проснулась от собственного крика — во сне за ней, угрожая клюкой, гналась старуха-Судьба, а вместе с ней — утонувший муж Антонины Карповны, которого она никогда не видела, но, тем не менее, сразу узнала по торчащим изо рта и ушей водорослям. И нигде, как на грех, не было ни одной печки, за которой можно было бы спрятаться.

******

Как ни странно, но именно эту историю из детства она вспоминала, наблюдая со смешанным чувством страха и восторга за приближающейся всадницей. "Конь бежит, земля дрожит. Из ушей дым валит, из ноздрей пламя пышет…".

Хотя, на самом деле, конечно, всё было совсем не так. Ангел Смерти, или как его, то бишь её, там, подкатил к ней неторопливой трусцой, потому что наверняка знал, что бежать его жертве некуда. Ну, и правда, куда оно денется — это бревно, застывшее на месте с выпученными от изумления глазами?.. Конь остановился в двух шагах и нетерпеливо забил копытом землю, а Алана в страхе отпрянула. Вблизи чёрный красавец — скакун оказался ещё выше и мощнее — настоящий атлет лошадиного мира. Впрочем, она уже начала привыкать к тому, что животные, обитавшие в этом Раю, были на порядок крупнее тех, из обычной жизни.

А вот девушка, спрыгнувшая со спины коня, оказалась с Аланой одного роста и комплекции, да и возраста они, пожалуй, были примерно одинакового. Довольно миловидная девушка, можно даже сказать — красивая. Длинные волосы, густые и такие же чёрные, как грива её коня. Кожа светлая, нежная и чистая, как у младенца. Черты лица правильные, быть может, рот чуть широковат, но это её совершенно не портило, даже наоборот. Уголки губ чуть приподняты, отчего казалось, что девушка вот-вот засмеётся. Подбородок с ямочкой, аккуратный нос, практически идеально ровный. И маленькая хрустальная бусинка в носу.

Но самым удивительным на её лице были глаза — два огромных сияющих сферолита цвета яркой бирюзы в обрамлении пушистых чёрных ресниц. Можно было только догадываться, сколько мужчин навсегда и безвозвратно провалилось в этот омут.

Сейчас эти глаза оказались на одном уровне с её собственными глазами. И внезапно Алана испытала странное какое-то чувство… Зависть, что ли?

Она уже давно привыкла к тому, что в обычной жизни приходится тратить целую прорву времени на уход за своей внешностью — всё ради Полины, во имя исполнение её грандиозного плана по превращению просто привлекательной внешности своих воспитанниц, как минимум, в эталонную. Тренажёрный зал, солярий, салон красоты… расписание похода в каждое из этих заведений Алана знала, как "Отче наш". Отбеливание зубов, массаж, грязевые обёртывания для тела, маски для волос (никакого окрашивания, оно истончает и портит луковицы!..), СПА, маникюр, педикюр… Маникюр особенно, эта процедура стояла у Полины особым пунктиком. Ни одна уважающая себя девушка, по мнению начальницы, не могла позволить себе выйти из дома, если у неё руки не в порядке. А, узрев в один прекрасный (точнее, ужасный) момент, чуть-чуть облупившийся лак на Аланиных ногтях, Полина устроила ей такую взбучку, что после получаса непрерывных нотаций, девочка буквально булькала от слёз и готова была со стыда провалиться сквозь землю.

И вот напротив неё стоит очаровательная дикарка, эдакое дитя природы, которое уж совершенно точно не привыкло проводить часы в кресле ортодонта или на кушетке косметолога. Просто потому, что вряд ли весь спектр данных услуг существовал в этом месте — а если и существовал, то явно не в привычном для неё количестве и качестве. Ни грамма косметики на лице, ни единой капли лака не наблюдалось на ногтях незнакомки и, тем не менее, она поражала своей красотой. "Полина сошла бы с ума, если бы её увидела" — подумала Алана с непонятной ревностью и улыбнулась. Полины здесь не было, хвала небесам. А лесная всадница… ну да, хорошенькая. Не смотря даже на широкий пояс на бёдрах, с пристёгнутыми к нему кобурой и ножнами.

"Наверное, нужно поздороваться", — мелькнуло в голове. Но прежде, чем Алана успела претворить свою идею в действие, девушка протянула руку и слегка подёргала её за воротник футболки, словно желая удостовериться, что перед ней не мираж. Алана заметила татуировку на внутренней стороне запястья — чёрный цветок, вроде лилия, или что-то в этом роде. Полина наверняка бы не одобрила — начальница непоколебимо верила в то, что от наколок и булавок в разных частях тела один шаг до наркотиков. И хоть этой девице наверняка глубоко фиолетово на мнение какой-то там Полины, которую она и знать не знала, мысль о том, что не настолько уж она и совершенна, как могло показаться на первый взгляд, доставила Алане некое удовлетворение. Она осторожно отцепила пальцы девушки от своего воротника и отступила на шаг назад.

— Извините, — сказала она. — Но я не люблю, когда до меня дотрагиваются незнакомые люди.

Можно было добавить, что это вообще в принципе невежливо и даже беспардонно, но внутреннее чутьё подсказало, что лучше не нарываться. Мало ли… судя по сбитой с одного выстрела птице, стреляла незнакомка неплохо. Ведь это она подстрелила крылатое чудовище?..

Она, конечно, больше-то некому. Алана покосилась в сторону мёртвой птицы. Девушка перехватила её взгляд и нахмурилась.

— Падальщик, — сказала она на чистейшем русском и едва скривила губы. Потом глянула на Алану исподлобья и добавила, словно оправдываясь перед ней за меткий выстрел: — В моём лесу запрещено охотиться с клювардами. Тем более, на королевских белок.

"В моём лесу… Королевских белок?.." Алана озадаченно моргнула. Не означало ли это, что злодейка-судьба уготовила ей встречу с какой-то царственной особой?..

Или с сумасшедшей, что, впрочем, могло оказаться с одинаковым успехом. На всякий случай, Алана приподняла руки ладонями вперед, давая понять новой знакомой, что она вовсе ничего не имеет против убийства этого… клюварда. Тем более, он и сразу ей не очень-то понравился.

— Извините, — снова зачем-то повторила она. — Я ничего. Я тут просто… заблудилась немного.

"Ну, и чего ты мямлишь? — поинтересовался внутренний голос тоном Сонечки, подкатывающей глазки. — Не знаешь, что сказать — стой молча, жди, пока она сама представится. Потом будешь действовать по обстоятельствам".

Так она и решила поступить, вот только незнакомка не торопилась с представлениями. Заинтересованно разглядывая непонятный предмет, возникший на её пути, она обошла Алану сначала в одну сторону — по часовой стрелке, потом в другую — против. Алана настороженно следила за ней глазами, пытаясь ничего не упустить из виду. Бог его знает, что за королевские особи, вооруженные до зубов, тут разгуливают. А вдруг она королева местных разбойников?

Наконец (когда она уже окончательно начала чувствовать себя ожившим экспонатом кунсткамеры) девица, кажется, устала расхаживать туда-сюда и остановилась напротив Аланы, не сводя с неё при этом пристального взгляда. По правде говоря, Алана терпеть не могла, когда её вот так бесцеремонно рассматривали, хотя, как у модели, у неё уже, наверное, должен был выработаться к этому иммунитет.

— Ты кто такая? Как твоё имя? — спросила незнакомка.

Вдобавок, у неё и с этикетом были явные проблемы. Алана прикинула, и ответила только на последний вопрос. Кто она такая, объяснять не стала — да в двух словах как бы и не объяснишь.

— Алана… — мечтательно повторила незнакомка и посмотрела вверх, на дерево. — Алана, хм… Чуднóе имя. Никогда такого не слышала. И одета ты как-то… не по-нашему. Откуда ты?

— Эм-м-м… Из Краснокаменска, — она почувствовала, что краснеет.

"Молодец, браво! — язвительно подбодрил внутренний голос. — Уверен, ваш Замуздохонск населением в тридцать тысяч душ, в этом краю невероятно популярен. Ты ещё ей адрес назови!".

"А что я должна была сказать?" — мысленно огрызнулась Алана, на что незнакомка тут же радостно отреагировала:

— А где это — Краснокаменск?

"Ну вот, — вздохнул внутренний голос. — Началось. А я тебя предупреждал".

"Уйди по-хорошему", — попросила его Алана, и внутренний голос, что-то недовольно бухтя под нос, уполз к себе в норку. Тем временем, глядя на Аланино замешательство, лесная гостья, кажется, решила ей помочь:

— Это Восточные Холмы, или, может быть, Западные Степи? Но это точно не Побережье, потому что в моей стране нет такого места, — девушка выжидательно уставилась на неё, и в тот момент Алана подумала, что зря она прогнала ВГ, но было поздно. Теперь она осталась даже без такой, весьма метафорической, поддержки.

— Вряд ли, — наконец, выдавила она из себя. — Краснокаменск — это Московская область. Около восьмидесяти километров от Москвы.

Незнакомка нахмурилась. Лицо её вдруг стало каменным, глаза потемнели, а рука самопроизвольно упала на кобуру, и Алана вздрогнула. Неужели она сказала что-то не то?

— Москвы? — недоверчив переспросила девушка о. — Москва — это вонючее болото у стен Зотонна. Так ты с Севера?

— Я н-не… — Алана прикусила язык и помотала головой. "Я не понимаю", — хотела сказать она, хотя вдруг как-то сразу всё и поняла. В этом странном мире Москву не слишком жаловали, это определённо, раз уж назвали ею какое-то вонючее болото. Да и неизвестный Север по какой-то причине явно не пользовался доверием… Но что ей делать? Как объяснить этой девушке кто она, и откуда взялась? Алана почувствовала, что близка к панике. Наконец-то встретила живого человека — к тому же, проявившего к ней интерес — и вот вам нате, совершенно растеряла способность к нормальному человеческому общению.

******

Бог знает, чем закончилась бы эта заминка, но тут ветки дерева раздвинулись, и из листвы показалась мордочка старой знакомой — белки, про которую все успели забыть. Оглядевшись по сторонам, и убедившись, что опасности больше нет, зверёк плавно спланировал всаднице на плечо.

— О, Юджин! — обрадовалась та. — Как поживаешь, бродяга? Гляжу, снова лопал красные мандрики?

И девушка пощекотала пальцем пушистый беличий живот. Юджин (оказавшийся вовсе не белкой, а белкоМ), что-то глухо прострекотал в ответ. Глухо — потому, что рот у зверька был занят. Аланиным телефоном.

— Что это у тебя? А ну, дай-ка мне посмотреть! — девушка ухватила телефон и потянула на себя. Юджин не отпускал, вцепившись в ремешок от чехла зубами, как собака.

— Ты чего это? А ну, отдай! Я кому сказала!

Звуки, издаваемые Юджином, становились всё недовольнее, в конце концов, белк снова попытался удрать вместе с мобильником, но не тут-то было! Минута борьбы человека с природой — и царь зверей победил. Возмущённый Юджин стрелой взлетел на дерево, ругаясь, на чём стоит белый свет, а незнакомка осталась внизу, с телефоном в руках.

— Ух ты! Как интересно. Что же это за штуковина?

Глава 10

В некотором замешательстве Алана наблюдала, как незнакомка разглядывает её телефон. Повертела его в пальцах (на каждом по кольцу, о, какой кич, Полина пришла бы в ужас!),попыталась нажать какие-то кнопки, потом поднесла к лицу и зачем-то понюхала, осталось только на зуб попробовать. Будто прочитав её мысли, девушка вдруг замерла, и резко отдёрнула мобильник от лица. Как интересно. Выходило по всему, что она действительно не знает применения этому предмету.

— Ну, и что мне с ней делать? — буркнула она.

Алана протянула руку.

— Давай, покажу.

Она взяла у девушки телефон и включила его. Запиликала музыка, на дисплее появилась фотография Павлика, в красной кепке с надписью "Nike" и торчащими из-под неё русыми прядями волос. Алана прикусила губу, чтобы не расплакаться от внезапно нахлынувшей тоски по брату.

— Ух ты! — восхищённо выдохнула незнакомка. — Вот это да!

Алана листала фотографии. В основном, Павлик, кое-где они вдвоем. Петька, Сонечка, несколько фоток Никиты, природа, городские пейзажи… Господи, как давно это было. Кажется, в прошлой жизни.

Незнакомка наблюдала за калейдоскопом фотографий, и лицо её вытягивалось всё сильнее.

— Так это твоя штуковина? — догадалась она, наконец.

Алана кивнула.

— Моя. Он украл его.

— Кто? Юджин? — Девушка засмеялась, и крикнула в листву: — Эй, лохматый! Ты слышал? Тебя тут обвиняют в воровстве, а это тебе не шутки, знаешь ли!.. — она вновь повернулась к Алане и заговорщицки снизив голос почти до шёпота, продолжила: — Этот может! Один раз он уволок у моего отца фамильный перстень стоимостью… ну-у-у, где-то примерно в половину королевства. Представляешь? Ой, что тогда было, что было! Ладно, вру, не в половину королевства, конечно, но всё равно немало. Фамильный же! Жуткий проказник, этот Юджин, каких ещё поискать, но мы, то есть моя семья, всё равно его любим, засранца.

Вывалив всю эту, несомненно, "нужную" информацию, девушка снова радостно засмеялась. Алана рассеянно кивнула. Да, домашним питомцам прощается многое, её подруга Сонечка тоже холила и лелеяла свою любимицу — персидскую кошку по кличке Эльза. Но в том, как раз, не было ничего необычного — по словам Сонечкиной мамы, у Эльзы была такая родословная, что она сама рядом со своей кошкой чувствовала себя абсолютной дворнягой.

Кстати, насчет родословной…. А ведь в потоке слов этой странной девушки вновь проскользнули какие-то отсылки к непростому происхождению. Если она не врёт, конечно…. Алана ещё раз исподволь окинула незнакомку с ног до головы и, наконец, решилась задать терзавший её вопрос:

— Кто ты?

Девушка запнулась на полуслове.

— Так ведь это… Ой, прости, — смутилась она. — Совсем забыла представиться. Только не рассказывай никому, иначе меня сочтут невежливой!

Снова хихиканье, на редкость смешливая попалась ей сегодня собеседница. Что ж, может, оно и неплохо…. И вдруг, к изумлению, Аланы, незнакомка щелкнула каблуками, чуть наклонилась, развела в стороны руки и полуприсела в элегантном книксене.

— Я — Элла, — сказала она немного чопорно. — Принцесса Элла Доминика Лангрин. Мой отец Горацио Лангрин — Правитель Южного Королевства. И это всё, собственно — мои владения.

Принцесса Элла Доминика Лангрин взмахнула руками, показывая на пространство вокруг себя, а Алана чуть было не открыла от удивления рот. Принцесса? Серьёзно, настоящая принцесса?

Вот бы Павлик удивился!

— Ну, класс, — вырвалось у неё непроизвольно.

— Что? — не поняла собеседница.

— Я говорю: здóрово, наверное. Быть принцессой?

— А!.. — девушка уставилась куда-то вверх. — Да, наверное. Никогда не думала об этом.

Внезапно лицо её стало серьёзным, и даже немного торжественным. Брови сдвинулись, на лбу появилась продольная складка.

— Погоди-ка… Алана!

Алана встревожилась. С принцессами ей до этого дня общаться не доводилось (если не считать некоторых одногруппниц, которые по высокомерию дали бы фору любой королевской знати, но это, наверное, не совсем то?), и как теперь себя вести, она не понимала. Спасибо, принцесса ей попалась, вроде, не агрессивная. Хотя, это только на первый взгляд, и кто его знает, что там на самом деле?..

— Что-то случилось?

Дочь правителя Горация Лангрина, тем временем, вела себя всё страннее. Она принялась судорожно ощупывать себя, хлопая по карманам (коих, к слову, на её одежде было множество). Наконец, с облегчением выдохнула и вытащила из самого узкого нагрудного кармашка продолговатый предмет красного цвета.

— Хвала Духам! Я чуть уже не подумала, что потеряла его. Алана, скажи мне, ты… знаешь, что это такое?

Алана кинула на предмет быстрый взгляд. Конечно, она знала, что это такое. Уж такого-то добра…

— Конечно же, знаю. Это маркер.

— Мар-кер?

— Именно, — Алана задумалась. Странная принцесса с револьвером, счастливая обладательница целого маркера, но не знающая при том, как он называется. Что же это за сказочное место всё-таки, куда её занесло?

Алана вспомнила прочитанную однажды в прессе статью о поселении староверов. Были такие люди, оказывается, даже в наше время, которые отказывались признавать достижения цивилизации, уходили в лес, в тайгу, селились там, женились, рожали детей и создавали общины, которые потребляли только то, что сами производили. Они не пользовались холодильниками, телевизорами, микроволновками и мобильными телефонами и, в принципе, наверное, и маркерами не пользовались тоже. И да, иногда эти общины вырастали в целые деревни, но она ни разу не слышала о том, чтобы какая-либо из них преобразовалась в город, а тем более, королевство. Это что-то новенькое!

Алана решила, что как раз настал момент это выяснить. И даже уже открыла рот, чтобы спросить, но внезапно оторопела. Принцесса Элла Доминика смотрела на неё, что называется, "во все глаза", сияя при том, прямо как начищенная до блеска хрустальная ваза.

******

У неё были ослепительно белые зубы, как выяснилось, и ровные-ровные. И ямочки на щеках — точь-в-точь, как у самой Аланы. Вот тут Алана не выдержала, и тоже улыбнулась в ответ. И только успела было подумать, что ну вот он, найден, наконец, контакт с внеземной цивилизацией, как…

Принцесса подпрыгнула на месте и издала такой вопль, что птицы с криком поднялись на крыло из всех ближайших кустов. "Бежать!", — мелькнуло в голове, но было поздно!

— О, да! — воскликнула Элла Доминика. Затем перевела дух, подумала немного и, не найдя, видимо, других слов, подходящих к важности момента, завопила с новой силой: — Да! Да! Да! Да!

Алана прикрыла ладонями уши. Наверное, это было не слишком вежливо, но к черту китайские церемонии! Сейчас больше всего на свете она опасалась оглохнуть.

К сожалению, она не знала, как ей обращаться к своей новой знакомой. "Ваше Высочество" или, может "Уважаемая Принцесса", или даже просто Элла, но ей-богу, если уважаемое высочество сейчас же не перестанет орать, то!..

Удивительно, но та действительно перестала. Одним прыжком приблизившись к Алане вплотную, схватила её за предплечья и ощутимо так тряханула:

— Ты ведь оттуда? Ты, на самом деле, оттуда? Ну, скажи, скажи мне, что это правда!

От неожиданности Алана клацнула зубами, и только каким-то чудом не прикусила язык. Силища-то в этой принцессе оказалась немереная!

— Откуда — оттуда? — спросила она, осторожно (и безуспешно) пытаясь выбраться из сдавивших её железных тисков.

— Оттуда! Из той страны, где есть всякие интересные штучки, конфеты из шоколада и собаки меньше Юджина, — на одном дыхании выпалила Элла Доминика. — А ещё там ездят по дорогам железные повозки без лошадей, и летают по небу железные птицы. А зимой вместо дождя, с неба сыпется этот… как его… такой белый и холодный…

— Снег.

— Да! — снова заорала принцесса, заставив Алану в испуге отпрянуть назад. — Снег! Ты его видела?

Глаза девушки превратились в две огромные синие плошки, зрачки расширились, а щёки стали прямо пунцовыми. "Как бы её не хватил удар прямо на этом месте", — подумала Алана. Хотя на вид дочь Правителя была здоровей всех здоровых. Да и не только на вид — на руках Аланы теперь наверняка останутся синяки.

— Видела, — слабо пролепетала она. — Пожалуйста… отпустите меня.

Элла Доминика бросила на Алану странный, слегка испуганный, взгляд, и отдёрнула руки.

— Сне-е-ег, — выдохнула принцесса и сложила ладони лодочкой у груди. — Алана! Я хочу увидеть снег! Я всегда мечтала попасть в твою страну. Алана! У меня есть деньги, много денег, много драгоценностей. Я отдам тебе всё! Всё отдам, только возьми меня с собой, прошу тебя, умоляю. Возьми!

******

Она всё ещё продолжала что-то бормотать и трясти руками перед её носом, но Алана больше не слушала. Мысли импульсивно мелькали в голове, перед глазами проносились картинки с кадрами сегодняшнего утра. Пещера, первобытный лес, прекрасный город на фоне бескрайнего моря, огромные белки, ещё более огромные птицы (клюварды), сказочная принцесса на лихом скакуне, немного дикая, но целом, вполне себе симпатичная, и…

…И два солнца. Два, мать их, солнца!

Она не выдержала, и в свою очередь схватила девушку за рукав:

— Хватит! Пожалуйста, хватит, остановись!

Вот ещё проблема: как обращаться к этой принцессе, чтобы не нарушить королевского этикета: на "ты" или на "вы"? С одной стороны — возрастом они, пожалуй, одногодки, да и сама принцесса бесцеремонно ей "тыкает", но с другой-то… Тьфу ты, о чём она думает? Не всё ли равно, когда и без того чувствуешь себя одной ногой пациентом психиатрической клиники?

Элла Доминика послушно кивнула, опустила руки и с нетерпением воззрилась на Алану:

— Так ты возьмёшь меня с собой?

— Ладно, — подумав, согласилась Алана. — Возьму. Но с одним условием! — сразу пресекла она попытки новых восторгов и радостных излияний. — Сначала ты расскажешь мне, куда я попала. Что это за место? И что это за город там, внизу?

— Внизу? Это Пряноград, столица нашего королевства. Я там живу, там наш дворец, — охотно похвасталась принцесса. — Пряноград — столица Южного Королевства, оно самое большое и богатое. А ещё есть Восточные Степи и Западные холмы. Тебе про всё рассказывать?

Алана беспомощно мотнула головой. Она уже поняла, что в этом мире существуют четыре королевства — Северное, Южное, Восточное и Западное (Северное не особо почитается… почему-то). Не в том суть.

Понять бы, откуда он вообще взялся, этот мир? Откуда вблизи их сухопутного Краснокаменска появился прекрасный город у моря?

И вряд ли принцесса Лангрин могла в полной мере удовлетворить её любопытство.

— Какой сейчас год? — упавшим голосом спросила она первое, что почему-то пришло в голову.

— Год? — Элла Доминика удивленно вскинула брови.

— Ну да, год! Год. В году двенадцать месяцев. В месяце четыре недели, в неделе семь суток. В сутках двадцать четыре часа… — начала перечислять Алана. В какой-то момент Элла поняла, чего от неё хотят, и снова засмеялась:

— Ах, год! У нас его называют "календарь". Четыреста сорок третий.

— Как? — Алана подумала, что ослышалась. — Одна тысяча четыреста сорок третий?

— Ничего не тысяча. Четыреста сорок третий. В сорок третьем году был заложен первый камень в основание Прянограда. Осенью, после сбора урожая будет великий праздник — четыре сотни календарей славной столице Побережья.

Четыреста сорок третий год. Алана судорожно перебирала в голове даты из учебника истории. Предположим, её закинуло в прошлое (о, да, в какой-то момент она уже готова была поверить и в подобное), но если так, то это было минимум какое-то …неправильное прошлое.

Память услужливо подкинула год этак 911 — первое упоминание в летописях о создании государства Русь. Но… Элла Доминика Лангрин даром, что разговаривала по-русски, имя носила какое-то совсем даже не русское. Да и внешне мало чем напоминала жительницу Древней Руси, во всяком случае, в представлении Аланы. И уж, тем более, она не могла припомнить, чтобы в школьных учебниках говорилось что-либо о четырёх королевствах, существовавших когда-либо в этих широтах. Что за бред?

"А вот и ответ, кстати", — подумала Алана. Действительно, чего уж проще? Если она бредит и всё это (включая прекрасную принцессу на вороном коне), на самом деле лишь галлюцинация, то, пожалуй, в таком случае они могли бы сосуществовать вместе. Четыреста сорок третий год, русскоговорящая принцесса с нерусским именем и мезозойский лес с огромными белками и шишками-жуками. Отчего бы и нет?

Но додумать эту мысль она не успела, потому что в тот момент сцена театра абсурда пополнилась ещё двумя, совершенно новыми персонажами.

******

Они появились незаметно, выехали из леса по той же самой дороге, по которой пришла сюда сама Алана. Двое мужчин на лошадях, бесшумные, словно тени. Хотя почему она сразу решила, что это мужчины? По внешнему виду трудно было с ходу определить их пол.

Один — высокий и худой, второй — чуть пониже и покрепче, шире в плечах. Несмотря на жару, оба всадника по самые шеи были замотаны в тёмные плащи, такие длинные, что из-под них виднелись лишь узкие носки сапог. На головах — то ли маски, то ли чехлы с прорезями для глаз. В области лба на каждой маске алело по кроваво-красному пятну — единственные цветные блики на тёмном фоне.

И лошади были под стать ездокам — тёмно-серые, в масках-намордниках, с замотанными чёрными кожаными ремнями копытами. Кони-привидения, несущие на спинах всадников-фантомов. Алана почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок.

— Доброй дороги, Принцесса! — сказал высокий всадник, остановив своего коня в нескольких шагах от девушек, но не спешившись. Голос его звучал глухо, словно он набрал чего-то в рот.

— И тебе не кашлять, Морро, — ответила Элла Доминика. — Ты, кажется, здесь что-то потерял?

Она кивнула на клюварда, по-прежнему лежавшего на земле с распластанными крыльями и, кажется, успевшего к тому времени уже закоченеть. Всадник едва заметно скользнул по убитой птице глазами, но ничего не сказал. Зато подкативший второй наездник выглянул из-за плеча первого и завопил, как резаный:

— Суи? О, Духи! Элла, ты что, убила Суи?

— Это не я! Клянусь тебе, Лбан, когда я пришла, здесь так и было! — испуганно пролепетала принцесса, и тут же захохотала: — Ну, конечно, это я. Видишь ли, Лбан, твой Суи плохо воспитан… был. Он собирался позавтракать Юджином, а я, конечно, не могла этого допустить. Хоть Юджин и просится уже давно на коврик возле камина, но всё же этот лохматый дорог мне, …как память о детстве.

— Но Суи!.. Ведь он был лучшим боевым клювардом! — возмутился Лбан и подпрыгнул в седле так, что лошадь под его увесистым задом дёрнулась и нервно всхрапнула. — Он только Немею назад возглавил Стаю, заменив погибшего Трелора! Суи! Мой мальчик, мой бедный маленький ма…

— Лбан, — оборвал его высокий. — Будь так добр, немедленно закрой пасть. Иначе отправишься следом за своим мальчиком, клянусь прахом Великого Армазота!

Он почти не повысил голоса, однако коротышка Лбан заглох на полуслове, будто внезапно выключенный радиоприёмник. Высокий пристально посмотрел на Алану, отчего ей вдруг очень захотелось раствориться в воздухе.

"Господи, а ведь они ехали за мной. По той самой тропинке. И если бы я немного замешкалась, или заснула крепче…"

О том, что могло бы случиться дальше, думать не хотелось. Но мысленно Алана все-таки поблагодарила неизвестного, построившего мостик через ручей. Возможно, эти двое ей ничем и не угрожали, но желания проверить не возникло.

— Как поживаешь, принцесса? — спросил высокий всадник. — Как здоровье великого Правителя?

— С чего бы это вдруг ты озаботился здоровьем отца и моей жизнью? — проворчала Элла Доминика. — Всё у нас хорошо, не надейся, Морро! Проезжай-ка лучше мимо. Перья можете забрать с собой, мне они без надобности.

— Не могу, Элла, — ответил Морро (даже от имени его веяло могильным холодом, и Алана неосознанно поёжилась). — Мы с Лбаном оказались здесь не по своей прихоти. Мы преследуем опасного преступника, поэтому должны проверять всех попавшихся.

— Серьёзно? — Элла прищурилась, явно заинтересовавшись. — Это должно быть, очень опасный преступник, раз на его поимку отправили самого Морро Прыщавого, правую руку известного красноглазого ублюдка, за какие-то заслуги самопровозгласившего себя Королём. И что же, позволь полюбопытствовать, натворил этот несчастный? Нечаянно заснул после обеда? Или осмелился чихнуть в присутствии Красноглазого?

И хоть Алана мало что поняла из этой тирады, очевидным было одно: всадника по имени Морро принцесса не особо жаловала, мягко говоря. Однако если он и отвечал ей взаимностью, то никоим образом — ни жестом, ни взглядом, ни словом — того не выдал. Выдержке этого парня можно было только позавидовать.

— Пограничники засекли в портале неизвестного, — сказал он тем же монотонным, безэмоциональным голосом, каким минутой ранее обещал отправить Лбана следом за Суи. — К сожалению, им не удалось его перехватить. Это очень необычный и непонятный случай.

Элла задумалась. Алана настороженно наблюдала за ней. Она опять почти ничего не поняла, но внутренним чутьём ощутила опасность.

— Может, это был грюлинг? — предположила принцесса. — Может, Зотовские черви настолько отупели, что стали неспособны отличить грюлинга от человека?

Морро едва заметно качнул головой.

— Это был человек, — ответил он, и Алана почувствовала, как лоб её покрывается испариной.

"Почему бы вам не уехать? — мысленно взмолилась она. — Уезжайте, ну пожалуйста!"

И тут же поняла, что никуда они не уедут. Эти всадники прибыли по её душу. Неизвестно, по какой причине, но разыскивали они именно её, Алану.

Она беспомощно посмотрела на Эллу, думая о том, сможет ли эта хрупкая с виду девушка защитить её от двух крупных мужчин, …и захочет ли вообще, надо ли ей это? И увидела, как та положила руку на кобуру с револьвером.

— Ну, так… ладно, — принцесса сделала шаг с тропы, как бы посторонившись и пропуская всадников вперед, и взмахнула рукой. — Не смею задерживать, в таком случае. Езжайте, ловите своего преступника! Лично я никого постороннего сегодня не видела, если это вас интересует. Или, может, вы хотите проверить меня?

И одарила Морро кристально-честным, пристальным взглядом.

******

— Тебя, разумеется, проверять никто не будет, принцесса. А кто эта девушка рядом с тобой? — спросил Морро. И вот тут Алана начала подозревать, что все эти люди, и всё вокруг — вовсе не сон и не бред. Всё это — НАСТОЯЩЕЕ.

"Элла, не сдавай меня!" — только и успела подумать она за секунду до того, как принцесса открыла рот.

— Моя дальняя родственница из Арабана, — не моргнув глазом, соврала Элла Доминика. И добавила важно: — Внучатая племянница троюродной сестры моего отца по материнской линии!

Морро промолчал. Лица его под маской не было видно, возможно, он размышлял о витиеватости генеалогического древа или прикидывал, как далеко простиралась их степень родства. Коротышка Лбан в то же время изо всех сил вытянул шею, чтобы приблизиться к уху "начальника".

— По-моему, она лжёт, господин, — проговорил он вполголоса.

— Сам знаю! — буркнул Морро, но хоть оба старались говорить, как можно тише, Элла их услышала.

— Вы обвиняете принцессу во лжи, парочка гнусных собак? — спросила она, сдвинув к переносице брови, что, по её мнению, придало ей грозного вида. — А ну, ступайте-ка отсюда прочь, подобру-поздорову! Не злите меня ещё больше!

Гнев её выглядел настолько убедительным, что на какую-то долю секунды Алана и вправду почувствовала себя дальней родственницей королевской фамилии. Лбан испуганно попятился вместе с лошадью, зато Морро даже не шелохнулся.

— Мы заберем твою родственницу с собой. Мы должны её проверить. Если она невиновна, то сегодня же вечером она вернётся во дворец.

Голос его звучал по-прежнему ровно и безжизненно, как пластинка. Алана почувствовала во рту противный металлический привкус. Ноги словно приросли к земле, а язык прилип к нёбу, так что даже посмей она что-либо сказать в своё оправдание, вряд ли у неё бы это получилось. Хотя в чём ей оправдываться? В чём она провинилась?

Отчего-то в памяти всплыла ужасная картина из детства: ей десять лет, и отец пришёл за ней, чтобы навсегда забрать её у бабушки. Сколько лет прошло, а она до сих пор помнит то ощущение страха, стыда и беспомощности маленькой девочки. Но ведь та девочка давно выросла и осталась в далёком прошлом. Неужели сейчас, как и тогда, её просто схватят и утащат в неизвестном направлении? Как такое возможно?..

Но тут Элла встала между ней и Морро, загородив её спиной.

— Да ты охренел, похоже! — заявила принцесса, и Алана, как ни была испуганна сейчас, поразилась, услышав в голосе Эллы нотки… своего собственного отца. — Что ты себе позволяешь, пёс? Арестовывать моих родственников, в моём присутствии, в моих владениях? А ну-ка, покажи мне бумагу! Документ, который гласит, что тебе разрешено забрать её с собой!

Должно быть, от страха у неё совсем в голове помутилось, раз уже везде мерещится папино присутствие. С чего бы это? Да и слово "охренел" принцесса Элла вряд ли употребляла в своей речи. Она ведь всё-таки принцесса, но…

Морро и Лбан переглянулись. Никакого документа у них совершенно точно не было, и вообще, Алана отчего-то сильно сомневалась, что этим двоим, требовался ордер, на то, чтобы схватить её или кого-либо ещё. Наверняка они привыкли действовать совсем другими методами.

— Какой ещё документ? Синед наделил Зота Валенда полномочиями отлавливать нарушителей, незаконно пересекающих порталы, — буркнул Морро, впрочем, уже совсем не так уверенно.

— Не знаю я никакого Зота Валенда! — рявкнула Элла. — И, если ты до сих пор не заметил, то мы здесь не в портале. Бумагу давай, псина, либо катись отсюда вон! А иначе увидишь, что будет!

Голос её прозвучал неожиданно резко и угрожающе — ни дать, ни взять, настоящий королевский приказ. И, словно отозвавшись на этот голос, с востока донёсся раскат грома.

А потом настала тишина. Такая звенящая, что слышно было, как жужжит в полёте сонная пчела и жук шуршит в траве. И в этой тишине чёрный всадник и принцесса буравили друг друга глазами, словно соревнуясь, у кого крепче нервы.

Внезапно над её головой зашуршали листья. Это снова Юджин, видимо, заинтересовавшись, отчего вдруг стало так тихо, высунул из кроны свой любопытный нос.

И Морро не выдержал. Резким движением он вытащил из-под плаща руку в чёрной перчатке без пальцев. В руке оказался небольшой лук-самострел, которым он и нацелился в дерево. Бедняга Юджин второй раз за сегодняшний день оказался на грани жизни и смерти.

Глава 11

Момент, когда Элла выхватила свой револьвер, Алана пропустила. Грохнул выстрел, она вскрикнула и закрыла уши руками. Пуля ударила в самострел и выбила его из руки Морро, выпущенная стрела с треском вонзилась в нижнюю часть ствола дерева, а перепуганный Юджин с криком вновь растворился в листве. Лошадь Лбана встала на дыбы, едва не скинув своего седока на землю, и он с проклятиями начал бить её ногами по бокам, пытаясь успокоить.

— Следующую пулю я пошлю тебе в плечо, — мрачно сказала Элла. — Или в кисть. Или лучше в лоб? Как думаешь, оправдает меня Синед, если я избавлю Новый Свет от твоей отвратительной рожи?

Она смерила обоих всадников взглядом, сунула револьвер за пояс и утвердительно кивнула:

— Думаю, оправдает. На крайний случай скажу им, что застала вас с Лбаном в кустах, полирующими друг другу ваши нефритовые стержни.

— Элла, ты спятила! — совершенно по-женски взвизгнул Лбан.

— Что тебе не нравится, маленький педик? — хмуро спросила Элла. — Между прочим, законом Побережья за мужеложство полагается смертная казнь. Хотя я ни разу не слышала, чтобы за это казнили, вот… и откроете счёт. Надо же кому-то начинать.

Алана изумлённо покосилась на свою новую знакомую. Ей не мерещится, она действительно слышит сейчас из уст принцессы вот это всё?..

Включая слово "педик"?

— Знаешь, что, Элла Доминика? Это самый настоящий поклёп! — возмущенно закудахтал Лбан. — Я мужчина, каких ещё поискать! Да! А если ты не веришь, то я готов доказать тебе это… хоть прямо сейчас!

На секунду над поляной повисла многозначительная тишина, прерываемая лишь пересвистом птиц где-то в густой листве.

— Что? — переспросила Элла Доминика, будто не поверив своим ушам. И вдруг начала хохотать, приговаривая одно только слово: — Что? Что? ЧТО-О-О?..

— Ох, Лбан, какой же ты идиот, — процедил Морро.

Видимо, он не был таким уж непробиваемым, этот грозный чёрный воин. Лбан пристыженно умолк, а Элла продолжила заливисто смеяться, тыча в него пальцем и смахивая слёзы, текущие из глаз. Алане оставалось только позавидовать её оптимизму — хоть кому-то здесь весело.

— Я рад, что у тебя хорошее настроение, Элла Доминика, — Морро довольно быстро взял себя в руки. — Меня так же радует, что ты хорошо знаешь законы. Тогда, вероятнее всего, тебе известно, какое наказание Синед предусматривает за укрывательство опасного преступника?

Элла перестала смеяться — резко, будто где-то внутри сработал выключатель. Выпрямила спину и встала, слегка расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Я вижу, Морро дан Магентан, что ты не собираешься убраться отсюда по-хорошему, — сказала она и торжественно подытожила: — Что ж. В таком случае, я вызываю тебя на бой!

На бой? Алана моргнула от удивления. В каком смысле?

Видимо, Морро и Лбан тоже не совсем поняли, потому как переглянулись меж собой весьма недвусмысленно.

— Не дури, принцесса! — сказал Морро. И в этот момент северный ветер, подувший со стороны леса, донёс до ушей присутствующих посторонние звуки.

******

Морро вскинул голову и прислушался. Насторожилась и принцесса, Алана тоже навострила свои уши. Так и есть — к ним кто-то приближался.

— Господин? — подал голос Лбан. — Кажется, сюда кто-то едет!

— Болван! — прорычал Морро. — Ты что думаешь, я глухой?

— Это граф Бельский с детьми и свитой, направляются к нам в гости, — пояснила Элла Доминика и усмехнулась: — Какая жалость, я не успела надрать твою тощую задницу! Боюсь, старина Константий пожелает отобрать у меня эту приятную миссию. Вы ведь с ним старые заклятые друзья, да, Морро?

Алане показалось, что на мгновенье чёрный всадник стушевался. Впрочем, возможно, действительно только показалось.

— И почему это я должен тебе верить? — спросил Морро с ехидцей.

Элла скривилась, сорвала с земли травинку, сунула её в рот и встала, подбоченясь.

— Хочешь подождать и убедиться? Валяй, я никуда не тороплюсь, — сказала она вроде бы равнодушно, однако от Аланы не укрылась показушность этого равнодушия. Странно, грозный чёрный всадник Эллу не пугал, а вот гостей, похоже, она на самом деле не слишком-то ждала.

На её счастье, в отличие от Аланы, Морро вряд ли посещал курсы психологии и невербального общения. Стоило звукам усилиться, как он вскинул поводья и принялся разворачивать лошадь.

— Так и быть, Элла Доминика, твоя взяла! На этот раз. Но мы ещё увидимся, я обещаю! Не будь я Морро дан Магентан!

И через секунду уже нёсся стремглав в сторону леса, позабыв про своего оруженосца. Оставшись без поддержки, коротышка сразу растерял всю спесь и браваду, испуганно заметался, запутался в вожжах и едва не свалился со своего коня, но кое-как всё-таки выровнялся и помчался следом. Элла выплюнула травинку и оглушительно свистнула сквозь зубы ему в спину.

— Магентан — насрал в карман, — буркнула она себе под нос, однако Алана её услышала.

— Слушай, а ты действительно принцесса? — ляпнула она, не подумав, и тут же горько об этом пожалела.

— Можешь не сомневаться, — ответила Элла, схватила её за руку и поволокла прочь от дороги.

******

— Эй! — безуспешно попыталась протестовать Алана. — Что ты делаешь?

— Тихо! — принцесса дёрнула Аланину руку с такой силой, что казалось, вытянула её сантиметров на десять. — Ничего не спрашивай, все вопросы — потом!

Она затащила Алану в заросли кустов, под то самое дерево, рядом с которым до сих пор лежал несчастный Суи, и где-то в кроне которого прятался перепуганный Юджин. В том месте почва шла под уклон, а толстые, туго переплетенные корни огромного дерева представляли собой изгородь, притаившись за которой можно было наблюдать за дорогой, почти без риска "засветиться" самому. Элла грохнулась прямо на землю, на колени, и потянула Алану за собой.

— Садись рядом и пригнись, отсюда они нас не заметят. Только не вздумай высунуться!

Недоумевая про себя, Алана присела рядом с ней на корточки. Всё-таки, это была какая-то очень странная принцесса. Морро она не боялась, зато зачем-то скрывалась от своих гостей. Может, решила устроить им сюрприз, радостно выскочив из кустов навстречу?

Но никаких сюрпризов Элла устраивать не собиралась, совершенно очевидно, что она просто пряталась, и вскоре Алана смогла убедиться в этом собственными глазами. Не успели они засесть в своем укрытии, как на поляне появилась… нет, не одна карета, а целая процессия! Четыре роскошно убранные крытые повозки чинно пересекали холм. Впереди кортежа и позади него ехало по паре верховых всадников на холёных лошадях — видимо, охрана.

Сидящих в первой повозке, Алана не разглядела. Вторая была битком набита молоденькими хихикающими девушками. Ну, а в третьей, самой богато убранной на вид, ехали двое дородных мужчин в расшитых камзолах и рыжеволосая девушка, похожая на свадебный торт — в розовом платье с рюшами и бантиками, и таком же розовом чепце. Один из мужчин то ли задумался, то ли дремал, опустив на глаза шляпу-цилиндр, второй — толстый блондин с одутловатым красным лицом — неторопливо попыхивал сигарой, выпуская в воздух облачка сизого дыма, а девушка-торт, вцепившись в бортик, неистово крутила в разные стороны головой, отчего ещё больше напоминала заводную наряженную куклу. Когда третья повозка проезжала мимо дерева, девушка неожиданно повернула круглое веснушчатое лицо и уставилась, как показалось Алане, прямо на неё.

— Папенька, Димарико! — заверещала она, с риском вылететь из повозки подпрыгивая на месте. — Я что-то вижу там, под деревом! Мне кажется, что это… мёртвый клювард! Кучер, не гони! Папенька! Давайте остановимся!

— Да полноте, сестрица Вилора! — пророкотал краснолицый. — Какой ещё клювард? Это тебе, видно, с жары примерещилось. Не выдумывай, дай отцу поспать — ему ещё всю ночь пить с Горацием вино.

Мужчина в цилиндре одобрительно всхрапнул в подтверждение и натянул шляпу почти до самого носа. Опасность миновала, и повозка благополучно покатилась дальше, увозя с собой толстушку Вилору и её спутников, а Алана услышала, как рядом с её плечом облегченно выдохнула Элла Доминика.

******

— Вот же пищалка глазастая! — громко возмущалась принцесса, выбираясь из-под дерева обратно на поляну и отряхивая пыль со штанов. — Ты посмотри на неё только! Клюварда она увидела! Ну, Вилора! Ещё чуть-чуть — и мне точно пришла бы хана. Димарико Бельский — это тебе не Морро, знаешь ли. От него так легко не отобьёшься!

— Элла, кто эти люди? — Алана провожала взглядом удаляющийся кортеж. — Это и есть твои гости? Почему мы от них прятались?

— Потому, что это не обычные гости, — сквозь зубы ответила Элла. — Это мой, чтоб ему икнулось, жених!

— Жених?

— То есть, не жених, конечно, — Элла густо покраснела, то ли от смущения, то ли от злости. — Просто мой отец спит и видит, как бы побыстрее выдать меня замуж, а меня, как всегда, спросить забыли. Понятно теперь?

Алана кивнула. Теперь понятно, чего здесь непонятного? Принцесса оказалась самая настоящая — с богатым женихом, которого она терпеть не могла, но на родстве, с семьёй которого настаивали родственники. А сама она, наверное, любит бедного паренька из простой семьи и грезит о дне, когда сбежит с ним далеко-далеко, где до них никто не достанет. Всё, как в сказке, которую бабушка читала маленькой Алане в детстве.

— Элла, а настоящий жених у тебя есть? Я имею в виду, не этого, а того, в которого ты влюблена?

— Нет, — быстро ответила Элла и посмотрела не неё, как на больную. Потом подумала, и добавила: — Конечно, нет! Зачем он мне нужен?

Алана не стала настаивать. Нет, так нет, в конце концов, разве она сама не отвечала так же своим знакомым, всякий раз с завидным постоянством интересующимся, не завела ли она, наконец, себе парня?

— Да и леший с ними! — принцесса поморщилась и махнула рукой в сторону уже скрывшейся из вида процессии. — Слишком много разговоров об этих неинтересных людях! Лучше скажи-ка мне, Алана, вот что: ты действительно прошла через портал?..

Принцесса Элла восхищённо смотрела на неё, не мигая, круглыми и полными любопытства, глазами. Алана застыла, не зная, что ответить. Портал? Так вот, значит, что это была за кроличья нора, в которую она провалилась!..

— Это невероятно! И пограничники тебя не учуяли? Это чудо!

— Ну, …я не видела там никаких пограничников, — Алана замялась. — То есть, там, где я была, если это то, о чём я думаю. А я думаю, что это именно то.

"Господи, что я несу?.."

На лице принцессы Эллы отразилось недоумение.

— Слики, — сказала она, помолчав. — Ты видела сликов?

Со стороны, наверное, их беседа могла показаться разговором двух ненормальных. Портал, теперь вот какие-то слики. Алану вновь посетило чувство нереальности происходящего. Во сне, наверное, она вполне могла бы поговорить с какой-нибудь принцессой о каких-нибудь сликах… почему нет? Алана пожала плечами и помотала головой.

— Н-не уверена. Там было темно.

— Так слики всегда и появляются там, где темно! — воскликнула Элла и засмеялась. — Их невозможно не увидеть. Они светятся. И танцуют!

Алана почувствовала, как сильно заколотилось сердце в груди. Слики. Голубые танцующие огоньки. Они всегда там, где темно. Ну, конечно!

— Элла, — сказала она, облизала внезапно пересохшие губы и повторила: — Элла… Скажи, ты знаешь, как мне попасть домой?

******

Вопрос застал Эллу врасплох. Она, конечно, попыталась напустить на себя умный вид, даже нижнюю губу оттопырила, как это делал брат, когда задумывался о чём-то важном, но нет. Не помогло.

— Ну, — сказала она чуть раздосадовано. — Я-то думала, что ты знаешь! Ты что же, не помнишь, как очутилась здесь?

Алана с грустью покачала головой:

— Я не то, чтобы совсем не помню… Помню яму, в которую упала. А яма оказалась пещерой, и я шла по ней, …не очень долго, как мне показалось. Потом вышла, и… а вокруг лес. Ах да, ещё ручей. И мостик!

— Мостик есть! — кивнула Элла. — Это мой брат построил. На спор.

— Как это — на спор? — не поняла Алана.

— Ну, …вот так. Мы с ним поспорили, можно ли построить мост за день. Я сказала, что нет, но я-то думала, что речь идёт об обычном мосте, через реку, а он взял и вот… Развёл меня, словом, как обычно.

Алана не выдержала и улыбнулась:

— Смекалистый у тебя брат.

— Не то слово!.. Ну, так, …что? — напомнила Элла. — Далеко от этого моста твой портал?

— Кажется, не очень, — Алана помедлила, размышляя, говорить ли Элле о том, что портала уже, вроде бы как, и нет. Или не стоит расстраивать девушку раньше времени, вон она как воодушевилась. — Там было большое толстое дерево с шишками, похожими на жуков.

— Лобассер? Боже, его шишки на самом деле, как жуки! Они даже кусаются, представляешь себе? Очень больно кусаются, кстати, хорошо хоть, происходит это всего лишь один сезон — осенью. Слушай, тогда чего мы здесь стоим? Пошли! Я уже поняла, где его искать!

Но Алана продолжала неловко топтаться на месте. Эх, ей бы хоть половину уверенности этой девушки! Пожалуй, даже треть — и она уже была бы дома.

— Послушай, Элла… — несмело предложила Алана. — Может, не стоит торопиться? Давай сначала спросим у кого-нибудь?

— У кого, например? — Элла развела руками и огляделась вокруг. — Ты разве здесь кого-то видишь? Я — нет.

— Ну, …мы можем спуститься в город, — решилась намекнуть Алана, и тут же поняла, что сморозила глупость. Элла уставилась на неё с нескрываемым ужасом, а потом затрясла головой так, что, казалось, сейчас она у неё отвалится.

— Не-ет, нет, нет! Ты что? Пока Димарико Бельский в Прянограде, мне нельзя там появляться ни в коем случае! Меня же сразу схватят, под белы рученьки и под венец! И поминай, как звали!

Она вновь воззрилась на Алану, на этот раз взглядом скорбным и даже укоризненным.

— Скажи, тебя когда-нибудь пытались выдать замуж за жабу, сидящую на мешке с деньгами?

Алана не нашлась, что ответить. Подождав немного, Элла истолковала её молчание в свою пользу.

— А меня вот пытаются, — пожаловалась она. — Это уже становится невыносимым, и чем дальше, тем хуже. Гор просто одержим идеей, поскорее меня к кому-нибудь пристроить. Скажи, твой отец такой же?

Алана неопределённо мотнула головой. К сожалению или к счастью, её отец последние года три вспоминал о дочери лишь тогда, когда срочно требовались деньги на опохмел. Тут уж не знаешь, что и хуже.

— Не очень-то ты разговорчива, — констатировала Элла. — Впрочем, я тебя за это не виню. Но вниз, в город, не пойду. Хочешь — иди сама. Если не боишься, конечно.

Последнюю фразу она обронила как бы мимоходом, и от этой небрежности у Аланы, разумеется, сразу свело желудок. Что значит: "не боишься"?

— То и значит, — охотно пояснила Элла Доминика. — Мой отец, вне всякого сомненья, милейший человек. Но прости, я даже представить себе не могу, как ты будешь объяснять ему кто ты, и откуда к нам явилась. А особенно, как прошла через портал, нарушив закон и сбежав от Морро. Ой!

И снова этот испуганный взгляд. Алана с тоской смотрела на чудесные, почти игрушечные сверху, башенки дворца. Честно говоря, она и сама плохо представляла, что ей опять придётся объясняться… не то, чтобы с самим королём — наверняка, тираном и деспотом, раз даже его родная дочь боится возвращаться домой — а просто вообще с кем-то. С кем-то ещё из этого мира.

Только от одной этой мысли уже становилось дурно. К тому же, из головы не шли слова Эллы о том, что она что-то там нарушила. Какой-то местный закон, наверняка, очень важный. А вдруг следом за Морро и Король тоже решит, что она преступница? И доказывай потом, что ты просто провалилась в "кроличью нору"!

…Стоп, подумала Алана, но ведь кто-то же из этого враждебного мира дал Элле маркер? Настоящий маркер, из настоящего магазина канцелярских товаров, который вряд ли можно было отыскать в Южном Королевстве. Ведь не на дороге она его нашла?

"Ну, наконец-то! — простонал вынырнувший из спячки внутренний голос. — Наконец-то твою голову посетила хоть одна здравая мысль! Я уж думал, не доживу до этого благостного момента".

"Ох, извините! — мстительно ответила ему Алана. — Кажется, в последнее время я становлюсь немного растерянной". И обратилась к Элле Доминике, многозначительно обозревающей ближайший муравейник:

— Могу ли я задать один вопрос… эм-м… принцесса?

Щёки девушки вспыхнули румянцем, изо рта вырвался короткий смешок.

— Да, конечно, спрашивай! — сказала она. — Только умоляю — зови меня просто Элла. Ладно? Обойдёмся без всех этих званий. А то я чувствую себя… как во дворце.

Алана не стала уточнять, чем Элле так не угодил титул принцессы. Не самый худший из всех существующих, если начать разбираться. Однако разбираться ей было недосуг, да и вообще, хозяин — барин, как всем давно доподлинно известно.

— Хорошо, Элла. Я хотела спросить про эту штуку… маркер? Кто тебе его дал?

Глаза Эллы забегали, отчего Алана сразу поняла, что попала в яблочко. Само собой разумеется, человек, снабдивший принцессу вещью из другого мира, должен был знать о существовании этого самого мира. И даже вполне мог знать, как туда добраться.

"Что значит — "мог"? — проворчал внутренний голос. — Не "мог", а наверняка знает! И девчонка прекрасно знает о том, что он знает. Ох, Алана! На твоём месте я не стал бы так безоговорочно доверять всяким странным принцессам с револьверами".

— Так это… мой брат и дал, — помявшись, недовольно пробурчала принцесса. Видно, было по лицу, что отвечать ей не очень-то и хочется, но некуда деваться. — Брат, да. Только к нему обращаться и вовсе бесполезно, видишь ли. Всё дело в том, что он… болен.

— Болен? — удивилась Алана.

— Болен, да. Он… на голову болен! — внезапно оживившись, Элла постучала себя пальцем по лбу. — Такую белиберду несёт, просто жуть! Он у нас давно такой, с самого детства. Дурачок, словом. Об этом запрещено распространяться — всё же, дело касается принца, но, увы!..

Она вздохнула — громко и максимально горестно. Алана задумалась:

— Погоди-ка… Это тот самый брат, что построил мост через ручей?

— Да, он, — Элла запнулась, но тут же затараторила с новой силой: — Ну, вот! Я же говорю — дурачок. Посуди сама — нормальный человек станет строить мост через ручей? Конечно, нет! Ладно бы там, озеро, река… но ручей? Для чего? Да его же с разбега перепрыгнуть, как нечего делать…

Алана молчала. Сумасшедший брат — аргумент, несомненно, веский, однако не Элла ли пять минут назад рассказывала, что он построил этот мост на спор с ней же, своей сестрой? Или она что-то перепутала?

"Тяжело приходится врунам, да? — хихикнул внутренний голос. — Надо постоянно держать в голове всё то, о чём соврал, чтобы не попасть впросак. Поэтому я и советую тебе говорить всегда правду и только правду, девочка моя!".

Алана усмехнулась. Элла смотрела на неё, насупившись, будто догадывалась, о чём та думает.

— К тому же, это было давно… календарей шесть назад. Я имею в виду мост. Тогда мой брат Алекс ещё был немного "в себе", то есть, я хотела сказать: иногда у него случаются светлые периоды, и он производит впечатление почти нормального. Но с тех пор, как его угораздило влюбиться в эту девушку… бедолага… — Элла снова вздохнула и подняла на Алану глаза — синие-синие, и такие кристально чистые, что в них невольно читался один-единственный вопрос:

"Скажи, разве я могу тебе врать?"

"А то! — хмыкнул внутренний голос. — Видали мы таких рассказчиц…"

— Так вот, с тех самых пор, как Алекс влюбился в эту девушку, он стал совсем плох, — мрачно подытожила Элла. — Ходит, что-то бормочет себе под нос, глаза бешеные и почти никого не узнаёт. Вот вчера, например, дал мне этот… маркер, назвав меня при этом Эрминией. "Моя дорогая Эрминия, возьми этот предмет", — сказал он, и больше я не смогла от него добиться ни слова, сколько ни пыталась. А кто такая эта Эрминия? Известно только Духам и самому Алексу, может быть. Ведь никто никогда не видел эту его загадочную возлюбленную, и никто даже не знает, существует ли она на самом деле…

— Грустно, — покачала головой Алана. Ей в самом деле было жаль принца, хоть и грызли сомнения в правдивости поведанной истории. Ведь не далее, чем несколькими минутами назад о загадочной болезни брата Эллыничего даже не предвещало, и вот вам — нате! Однако поникший вид опечаленной принцессы мог заставить дрогнуть любое, самое закостенелое, сердце.

— Ой, да что это я с тобой?.. Совсем заболталась! — вдруг ни с того, ни с сего, спохватилась Элла Доминика. — Ладно, ты стой дальше, коли желаешь. А я пойду, пожалуй.

— Куда? — испугалась Алана.

Такого поворота она совсем не ожидала. Элла решила уйти, вот так просто?

— Туда, — Элла пожала плечами и кивнула в сторону леса. — Туда, вниз. Пойду искать портал в твой мир, ведь я теперь примерно знаю, где он находится. Что толку топтаться на месте? Дожидаться, пока отец обнаружит, что меня нет, и снарядит за мной погоню? Не-ет уж, это совсем не входит в мои планы.

— Элла, но как же… а я? Что делать мне?

Элла накрутила на палец локон и задумчиво потянула его.

— М-м-м… Сейчас, дай-ка, пораскину мозгами. Что делать тебе? Например, ты можешь спуститься вниз, испытать судьбу на предмет её к тебе благоволения. Да, наверное, это именно так и называется. Или стой здесь дальше, жди, пока тебя найдёт кто-нибудь… кто-нибудь ещё…

От этого "кто-нибудь ещё" ей стало окончательно не по себе. После Морро и Лбана даже представлять не хотелось, кто может здесь ходить ещё. Умалишённый принц? Деспотичный король? Элла Доминика, возможно, и не была лучшим гидом по этой Стране Двух Солнц, однако по сравнению с остальными персонажами казалась ещё очень даже ничего. К тому же, Алана уже начала к ней привыкать.

Она беспомощно взглянула на свою собеседницу: "Элла, ты же на самом деле не собираешься бросить меня здесь?" Элла улыбнулась ей в ответ — доверительно, как старой доброй подруге.

— Впрочем, у тебя есть ещё третий вариант. Ты можешь пойти со мной, и тогда наверняка очень скоро окажешься дома. Ну и я… взгляну, наконец, на твой мир одним глазочком, — сказала она, скромно потупившись. — Тем более, что со мной, ты можешь вообще не опасаться за закон — я ведь принцесса и имею полное право ходить по всем порталам, где только захочу и с кем. Не понимаю, что тебя смущает? По-моему, это просто отличный план!

Алана попыталась выдавить из себя ответную улыбку. План был чудесен, бесспорно. Право слово, странно, отчего же она сама до сих пор им не воспользовалась?

Ах, да! Портал-то ведь исчез.

******

Почему она сразу не сказала об этом Элле? Позже Алана не раз задавала самой себе этот вопрос, и каждый раз не знала, что на него себе самой ответить. Возможно, признайся она тогда — и всё сложилось бы совсем по-другому.

Но она не сказала, и всё сложилось именно так, как сложилось.

— Так что? Идём? — спросила Элла Доминика, и в голосе её неожиданно прозвучал металл, на который, впрочем, Алана не обратила особого внимания.

"Нет!" — торопливо выкрикнул внутренний голос.

— Да! — одновременно с ним, ответила Алана.

"Идиотка! — простонал ВГ. — Что? Ты? Делаешь?"

"Оставь меня в покое, иначе я избавлюсь от тебя навсегда!", — пригрозила ему Алана. Хотя прекрасно знала, что выполнить своей угрозы не сможет, даже если очень сильно захочет. Ведь этот голос был частью её самой — не лучшей, может быть, частью — но уж что есть.

Принцесса не заметила её метаний, улыбнулась шире:

— Вот и отлично! Это правильное решение, Алана!

Она огляделась по сторонам и, не найдя того, что искала, оглушительно свистнула сквозь зубы. От неожиданности Алана присела и зажала руками уши.

— Господи, Элла! Ты что?

Элла засмеялась:

— А как же ещё мне отыскать своего коня?

Вороной красавец действительно не заставил себя долго ждать, выскочил из ближайших кустов, и подбежал к хозяйке, взрывая копытами землю и сверкая карими глазами. Алана невольно залюбовалась мускулистым жеребцом, но в то же время и встревожилась немного. Элла же не заставит её карабкаться на спину этого великана?

— Хочешь покататься, Алана? — подмигнула принцесса.

Она испуганно отступила назад и изо всех сил замотала головой. Элла захохотала:

— Ладно, ладно, я пошутила! Думаю, в твоём мире лошадь мне ни к чему, только создаст лишние проблемы. К тому же, здесь и недалеко совсем. Прогуляемся пешком погода, тем более, располагает!

Она поймала коня, сняла с седла мешок из коричневой кожи, перевязанный плотной бечевой, и закинула его себе на плечо. После чего потрепала жеребца по холке и сказала:

— Всё, Гром! Теперь отправляйся во дворец, да смотри мне — не вздумай куда-нибудь свернуть. А то знаю я вашего брата!

В ответ Гром покачал головой и тихонько заржал. Тут же с ветки дерева спустился пушистый Юджин, спрыгнул прямо на круп коня, пробежался по его спине, по шее до головы, где и устроился между ушами.

— А ты куда собрался? — удивилась Элла.

Юджин одарил её взглядом, что-то эмоционально прострекотал в ответ, после чего отвернулся и гордо уселся на собственный хвост, свернутый в кольцо. Гром всхрапнул, махнул на прощанье хвостом, и неторопливо прошествовал мимо девушек по дороге в сторону города. Зрелище, конечно, было комичное и, глядя на белку, восседающую на голове коня, Алана не смогла сдержать улыбки.

— Ты, случайно, не понимаешь звериного языка? — спросила Элла и добавила вполголоса: — Отчего-то мне показалось, что этот шерстяной тюрбан меня послал.

— Увы, нет, — Алана покачала головой, и усмехнулась: — Хотя, если честно, мне тоже так показалось.

Девушки переглянулись, и Элла снова расхохоталась, а Алана почувствовала, как тревога, донимавшая её всё это время, понемногу отступает. Может, и на самом деле всё не так уж плохо? Может, ей и правда стоит пойти с Эллой, поискать этот портал? А вдруг он уже появился опять — так же неожиданно, как и исчез?

"Да, конечно! — фыркнул из своего закутка затаившийся на время внутренний голос. — Вернулся, возродился из небытия, как Феникс из пепла. Очнись, Алана! Эта девчонка пудрит тебе мозги. Она просто использует тебя в своих корыстных целях, и ты даже не догадываешься, в каких!"

"И не хочу ни о чём догадываться!", — сердито подумала Алана. Элла ей нравилась. Да, она была немного странной, но, в конце концов, в этом месте странным было всё, так почему и принцесса не могла себе этого позволить? К тому же, не стоит забывать, что Элла спасла её от Морро. А то, что она разговаривала с животными, как с людьми — так-то казалось даже милым.

И вообще, она такая далеко не одна. Помнится, бабушка, пока была жива, частенько разговаривала даже с комнатными растениями.

— Что ж ты такая лохматая у меня, совсем заросла, — ласково приговаривала она, подстригая традесканцию, а маленькая Алана хихикала:

— Бабушка, зачем ты с ней разговариваешь? Она всё равно тебя не слышит.

— Ещё как слышит! — ответила бабушка. — И слышит, и всё понимает.

Тогда Алана ей не поверила, и лишь позже поняла, что в этом что-то есть. Поняла уже после бабушкиной смерти, когда все её цветы — некоторые раньше, некоторые позже — начали неизменно засыхать, несмотря на то что она продолжала добросовестно их поливать, рыхлить и подкармливать. Наверное, они не захотели жить без бабушки. Остался лишь один древний кактус (кажется, он помнил даже Лёльку) и Алана, к смущению своему, тоже иногда с ним разговаривала.

— Так идём же! — позвала её Элла. — Старики говорят: время — вода, оно утекает в песок, и никогда не возвращается, поэтому нельзя растрачивать мгновенья попусту.

Алана вновь похолодела. Сама того не ведая, Элла Доминика Лангрин только что слово в слово повторила любимую поговорку Полины Вильберд.

III. Таинственные Порталы Древних Волшебников

Глава 12

— В те далёкие, далёкие времена, когда самые высоченные кироканы у стен Прянограда не доставали своими макушками даже седла запряжённой лошади, а сам город больше напоминал руины, населённые разной нечистью; когда каракатицы, обитающие в Южном море, были такими огромными, что ударом щупальца могли переломить рыбацкую шхуну, когда лес в окрестностях города был таким густым, что можно было идти целый день, а продвинуться вперёд всего на пару вёрст; когда возле пруда можно было запросто встретить Водяного, сидящего на коряге и расчёсывающего свои косматые усы, а мирно летающие по лесу снейки повергали в ужас шустрых белок, объявились на этой земле Древние Волшебники.

Никто не знал, откуда они пришли, вместе со своим небогатым скарбом и скотом. Было их немного — всего-то, может быть, сотни полторы-две человек, взрослых и детей, в том числе и крошечных младенцев, а ещё они привели с собой домашних животных — несколько лошадей, коз, овец, собак и кошек. Вот и всё их имущество.

Но несмотря на то, что их было мало, и ещё меньше было у них нажитого, вскоре эти люди создали Империю, которую назвали Новым Светом, и стали ею заправлять, а Старый Мир, существовавший до их появления несколько веков, рухнул перед ними на колени.

Практически все переселенцы владели магией. Они могли переноситься по воздуху, лечить болезни заговорами, разговаривать с животными и даже останавливать время. Во главе пришельцев стояли два самых могущественных колдуна, два брата-близнеца: Демеон и Гелион. Именно так они велели всем себя называть, и именно этими именами подписывали свои книги. Хотя кое-кто — например, мой брат — утверждает, что при рождении их нарекли совсем по-другому, но по какой-то причине они отреклись от прежних своих имён и предпочли их забыть.

— Это тот же брат, у которого с головой не в порядке? — уточнила Алана.

Элла недовольно покосилась на неё, кашлянула, но предпочла оставить неудобный вопрос без ответа. Что ж, сама виновата! По дороге "к порталу" Алана, чтобы не скучать, попросила свою спутницу рассказать ей историю возникновения этих самых порталов (что называется — напросилась), и вот теперь огребала за своё любопытство по полной. Сказочницей юная принцесса оказалась великолепной, …и неутомимой.

— Демеон и Гелион со своими семьями, родными и прочими соплеменниками обосновались в местечке, на котором впоследствии был отстроен Дукрин — столица Нового Света. Место, где и по сей день заседает Великий Синед — совет старейшин, состоящий из потомков Древних Волшебников… тех, немногих из них, кто выжил.

— Выжил? А что с ними случилось?

Элла пожала плечами.

— Ничего не случилось, …то есть, наоборот — случилось-то много чего…. В основном, они просто умерли. От разных причин. Волшебники живут дольше обычных людей, но и они не бессмертны, знаешь ли.

Алана примолкла. Разговоры о смерти, пусть даже чьей-то, кого она в глаза не видела, всегда её угнетали.

— Первая достопримечательность Дукрина, — продолжала тем временем Элла, — это башня Футаго, или Двойная Башня, как её ещё называют. Алекс говорит, что никто не видел, как она строилась, и кто её строил. Но каждое утро, когда люди просыпались, они замечали, что за ночь стены Футаго подросли на несколько локтей.

— Хм… локтей?

— Ну да. Локтей, — и Элла продемонстрировала ей согнутую руку.

Ещё одна старинная мера длины! Алана задумалась.

— Элла?

— М-м-м?..

— А в вашем мире что-нибудь измеряют метрами? Или сантиметрами, например?

Элла бросила на неё удивлённый взгляд.

— Да, конечно. В основном портные и сапожники.

— Всё смешалось в доме Облонских… — пробормотала Алана себе под нос.

— Угу, — помолчав, подтвердила Элла и посмотрела в её сторону с сомнением.

Девушки шли вдоль ручья — того самого, в котором Алана плескалась одна сегодняшним утром. Вот уже показался вдалеке заветный мостик. Тени удлинились, наверное, приближался полдень — а может, он уже настал, сложно было сказать, ведь часов у неё не было, да и у Эллы тоже. Алана взглянула на небо, и с изумлением обнаружила, что солнце осталось только одно — жёлтое. Голубое за это время успело скрыться в неизвестном направлении. Исчезло… как портал.

— Так что там с башней? — напомнила она.

— С башней? Ах, с башней! С башней всё хорошо, — заверила Элла. — Она и сейчас там стоит. Обе там.

— Обе? — удивилась Алана. — А вторая-то откуда взялась? Эльфы построили?

— Кто? — Элла засмеялась. — Ну, что ты! Эльфы тут точно ни при чём. Эльфы всегда оставляют после себя серебряную пыльцу и шелуху от семечек, они ведь очень любят семечки, прямо трясутся над ними. Не-ет, если бы там поработали эльфы, их бы сразу вычислили!

Вторая просто появилась, вообще непонятно, откуда. А знаешь, что самое поразительное? То, что с какой стороны не посмотришь на башню Футаго, видишь одновременно и вторую!

Алана молчала. Думала она об эльфах, грызущих семечки и оставляющих после себя горы шелухи… Элла, ведь это не серьёзно?

Элла её молчание истолковала по-своему.

— Не понимаешь, как это? Сейчас я тебе покажу. Держи!

Она стянула с плеча свой мешок, и кинула им в Алану. Та поймала его на лету, и чуть не свалилась от тяжести в ручей. Господи, что она там прятала? Стокилограммовую гирю? Десяток "блинов" от штанги?

— Ой, прости, пожалуйста! Совсем забыла, что вы того… слабосильные.

Элла отобрала у неё мешок и принялась развязывать тесёмки. Алана озадаченно хмыкнула. Она отнюдь не считала себя слабачкой, регулярно посещала тренажёрный зал и шейпинг, а недавно увлеклась калланетикой⁴. То есть, это Полина увлеклась и теперь усердно навязывала своё новое увлечение воспитанницам, но не суть. Главное — Элла! Она же всё это время тащила рюкзак одной рукой, и по внешнему виду даже вообразить было невозможно, что ей тяжело. Что же за человек она такой, киборг, что ли?

Тем временем Элла закончила воевать с тесёмками, достала из мешка железную коробку и открыла её. Коробка оказалась битком набита патронами для револьвера — ровными продолговатыми цилиндрами, заострёнными с одного конца.

— Бог ты мой, Элла, — прошептала Алана, чувствуя шевеление волос на голове. — Зачем тебе столько патронов?

"В кого ты собралась стрелять?" — чуть не добавила она, но промолчала, испугавшись собственных мыслей. Перед глазами внезапно встала на редкость реалистичная картина — они с Эллой в окружении врагов. Каких-нибудь морро и лбанов, только в огромном количестве. Чёрные всадники наступают со всех сторон, Элла отстреливает их по одному, а она, Алана, стоит рядом и держит в руках раскрытую коробку, из которой её боевая подруга вытаскивает патроны и вставляет их в освободившиеся гнёзда револьвера взамен использованных. Но морро и лбаны всё не заканчиваются, а наоборот — только прибывают и прибывают со всех сторон. И конца, и края им не видно.

Чертовщина какая-то! Алана закрыла глаза и потрясла головой, пытаясь прогнать видение.

— На всякий случай, — ответила Элла неопределённо. Из коробки она достала только два патрона. После чего с треском хлопнула крышкой, а патроны зажала между большим и указательным пальцами и поднесла Алане почти что к самому носу.

— Сколько их?

— Два.

Алана слегка отпрянула. Патронами в лицо ей ещё ни разу не тыкали. Вот пистолетом да… доводилось.

— Угу. А так?

Элла развернула руку, так, что один патрон полностью заслонил собой другой.

— Теперь один. Ну, то есть, на самом деле, конечно, их два, но…

— Но видишь ты один, — закончила Элла.

Алана кивнула, всё ещё не особо понимая, чего от неё хотят.

— Вот в этом и заключается вся штука с башнями. Когда ты смотришь на патроны с этой стороны, то второй становится незаметен, ведь первый его загораживает. А башни — с какого угла ты угла к ним не подойди, и как на них не посмотри, всё равно будешь видеть две. Как будто они… вращаются следом за тобой.

— Эффект Джоконды, — пробормотала Алана и, поймав на себе недоумённый взгляд Эллы, пояснила: — В моём мире есть знаменитая старинная картина "Мона Лиза" или Джоконда. Если она висит на стене, то в какой бы угол комнаты ты не отошёл, всё время кажется, что её глаза смотрят на тебя. Это и называется "эффект Джоконды".

— Ха! — сказала Элла. — Подумаешь! У моей крёстной Луизы этого эффекта — полный дом и ещё подвал с чердаком. Не-ет, здесь совсем другое. Это настоящее вол-шеб-ство. Понимаешь?

Слово "волшебство" Элла произнесла по слогам, подняв вверх указательный палец. При этом глядела абсолютно серьёзно, и Алана опять не поняла: она действительно во всё это верит? Или стебётся?

На всякий случай, она кивнула, потому что сложно было не согласиться с девушкой, обвешенной оружием, словно Милла Йовович в фильме "Обитель зла"⁵, но в глубине души сильно насторожилась. Что-то с этой принцессой определённо было не то, и кажется, Алана начинала понимать, что именно.

Временами Элла Доминика вела себя так, как будто едва преодолела пятилетний возраст. Самозабвенно плела ей про волшебников, причём так убедительно, будто они действительно существовали в реальности, пусть и в прошлом. Могло ли случиться, что юная принцесса где-то на полдороге застряла в своём развитии? В целом, конечно, могло, только как же её отец — правитель целого, на минуточку, королевства? Настолько беспечен, что спокойно отпускает умственно отсталую дочь гулять одну, с револьвером и с мешком боеприпасов? Верилось в подобное слабо. Да и не похоже, что револьвер попал в руки Эллы Доминики случайно, судя по тому, как ловко она с ним обращалась.

Элла вновь открыла коробку, и принялась бережно укладывать в неё патроны, а Алана смотрела на неё, судорожно перебирая в голове диагнозы. Аутизм, Аспергер⁶, СДВГ⁷… нет, всё не то.… Получалась какая-то ерунда. Если верить психиатрическим учебникам, задержка умственного развития обычно предполагает одновременно и задержку развития физического, а заодно и речевого. А уж с двумя последними у этой девушки всё было в порядке, любой позавидует.

— Пошли уже, мечтательница! — вернул её к реальности голос Эллы Доминики. Алана вздрогнула. Оказывается, спутница давно собрала свой мешок и стояла напротив неё, нетерпеливо выбивая каблуком в земле ямку. При этом смотрела так, что становилось предельно понятно — Элла нисколько не сомневалась, что где-то там, глубоко, в своём развитии застряла как раз она, Алана.

******

— Гелион и Демеон со своими семьями обосновались в Дукрине, и первое время жили там вместе, всей общиной. Но потом их детям захотелось освоить новые места, расширить и разделить владения. Светич — старший сын Демеона отправился на юг, к морю, средний сын Гервин ушёл на восток, где леса и сопки, младший сын Каро поселился на западе, среди степей. Ну, а у Гелиона был только один сын — Армазот. Он был очень сильным колдуном, но человеком скрытным, нелюдимым и заносчивым. Он ушёл на север, в горы, которые были такие же мрачные, как и он сам, и за это все стали называть их Горы Мрака.

Демеон и Гелион ничего не имели против того, что отныне их сыновья живут порознь и вдалеке от родителей. Но спустя какое-то время волшебники начали тосковать по былым временам, когда все жили одной большой и дружной семьёй. Дети не могли часто навещать своих состарившихся родителей, ведь на то, чтобы доехать на лошади от Прянограда до Дукрина порой уходило десять дней и ночей, а из других столиц — и того больше. И тогда они нашли выход, построив между городами несколько Порталов, соединяющих города.

…Порталы… Таинственные Порталы — дело рук нечеловеческих. Как ни пыталась Алана сохранять здравый скептицизм, в какой-то момент она вдруг с удивлением осознала, что проваливается в мир Древних Волшебников, словно в душистую летнюю траву. Голос Эллы завораживал, настолько, что она уже буквально видела лица Гелиона, Демеона и их сыновей повсюду: в листве деревьев, мимо которых они проходили, в искрящейся воде ручья, в облаках, плывущих по небу. Светич представлялся ей смешливым веснушчатым мальчишкой с озорной улыбкой и яркими (наверняка такими же, как у Эллы) синими глазами. Каро был толстым, важным и солидным, Гервин — напротив, худощавым, с тонкими аристократичными чертами лица и мечтательным, немного отсутствующим взглядом. Что же касается четвёртого брата — Армазота…

Этот тип не позволял себя разглядеть. Хотя его лицо тоже мелькало то тут, то там, но было оно каким-то нечетким, расплывчатым, черты лица постоянно изменялись. По неизвестной причине четвёртый брат категорически не желал быть опознанным, и вскоре Алана оставила свои попытки.

— Поначалу это казалось невероятным, но потом все привыкли к тому, что, пересекая Портал, ты затрачиваешь на переход из города в город во много раз меньше времени, чем путешествуя пешком или на лошади. Порталы каким-то образом изменяют время. Алекс говорит, что они будто складывают его в гармошку. Как большое полотно.

Элла быстро-быстро завертела пальцами, словно собирая воображаемый кусок ткани в воображаемую гармошку. И даже пальцами его разгладила.

— …Вот так. После этого осталось проделать отверстие насквозь. А теперь скажи: через это отверстие в свёрнутом полотне ты попадёшь на другой конец быстрее, чем если бы шла просто от края до края?

Алана кашлянула. Похоже, Элла всё-таки не ошибалась насчёт своего брата. С головой у того были явные проблемы, коль он задвигал такие теории.

— Элла, но ведь это невозможно!

Невозможно свернуть время, сложить его, смять, скрутить, вывернуть наизнанку. Любой пятиклассник в её мире знал, что это противоречит всем законам физики. Но Элла лишь усмехнулась в ответ.

— Невозможно, говоришь? А как же ты тогда сюда попала?

******

— Поначалу Порталами пользовались только сыновья Демеона и Гелиона. Потом их дети. А потом… как-то незаметно ими стали пользоваться все. Просто все люди, которым нужно было попасть из одного места в другое. Удобно — не то слово, можно за день обежать все четыре королевства, если постараться, только это с одной стороны. А с другой — как ты, наверное, догадалась, такая лафа не могла продолжаться вечно.

В какой-то момент правители спохватились, что по порталам стало перемещаться слишком много преступников. Воров, разбойников, грабителей. Даже убийц. Ловить их было очень сложно, да и правда — как это сделать, если он ограбил кого-то, скажем, в Западном Королевстве, прыгнул в портал — и выпрыгнул в Северном? Ищи-свищи ветра в поле! К тому времени Новый Свет давно уже захлестнули Смутные времена, войны вспыхивали одна за другой, и однажды бороться с преступностью стало попросту некому. Тогда-то и встал ребром вопрос об охране порталов, но никто не знал, как эту охрану с толком осуществить. Да и некому было этим заниматься — в городах взрослых мужчин-то почти не осталось, все ушли воевать. Старики, женщины да дети малые — ну, какие с них стражи?

Так и продолжалось почти до самого конца четырёхсотого календаря, пока не закончилась последняя война. В этом же году страны заключили Великое Перемирие, и тогда же случилось ещё одно знаменательное событие: Синед принял Закон Перехода. Согласно этому закону, беспрепятственно проходить по Порталам отныне могли лишь члены королевских семей, достигшие совершеннолетия — то есть семнадцати календарей. Все прочие имели право пользоваться порталами с разрешения своего правителя или лично Зота, и, сама понимаешь, знатному вельможе получить такое разрешение было гораздо проще, чем простолюдину. Некоторые правители даже выписывали пожизненный стринх своим любимчикам из знати, ну, а коль ты простой деревенский мужик или женщина, то можешь так всю жизнь и протопать на своих двоих. Если, конечно, вдруг тебе не улыбнётся удача, — Элла подмигнула.

— А кто такой Зот? — поинтересовалась Алана. — Морро ведь упоминал это имя, если я не путаю?

— Не путаешь. Морро действительно его упоминал. Зот Валенд — сын Армазота и нынешний Правитель Северного королевства. В народе чаще именуется "Свинячьей ж-ж-ж…", — Элла запнулась на полуслове, цвиркнула языком и смущенно хихикнула: — Алекс очень просил меня не ругаться, хотя бы при малознакомых людях. Так вот, Морро Магентан — известный лизоблюд и прихвостень этой свинячьей же-же-же.

— Понятно, — пробормотала Алана, и отчего-то поёжилась.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, — сказала Элла, став вдруг серьёзной. — Я хочу, чтобы ты запомнила. Этот Зот — очень нехороший человек. Плохой. Запомни это, Алана!

— Я запомню, — пообещала Алана. Снова по неизвестной причине руки покрылись мурашками, и она потёрла ладонями запястья, пытаясь их прогнать. Она думала, что Элла сейчас объяснит, чем так плох этот Зот Валенд, незнакомый Северный Король. Но Элла, похоже, уже забыла о нём, переключившись на другое событие.

— О! А вот и мостик Алекса! — радостно сообщила она. — Узнаёшь это место? Куда дальше?

— Туда! — Алана прикинула, и ткнула пальцем наобум. Мысли её были заняты таинственными волшебниками, злыми и добрыми правителями и немножко братом Эллы Алексом, который (если верить некоторым) хоть и был слаб на голову, руками обладал воистину золотыми. Ну, и правда — такой чудесный мостик срубить, настоящее произведение искусства!

— Туда? — удивилась Элла Доминика.

— Кажется… — Алана не понимала, что послужило причиной удивления. Ей всё равно ни за что не найти эту пещеру, так какая разница, куда?

— Хм… ну, хорошо. Пошли! — Элла нырнула в ближайшие кусты и моментально в них растворилась. — Пошли-пошли! — позвала она уже изнутри. — Времени у нас не так много и здесь его, к сожалению, не свернуть.

Глава 13

Очень скоро Алана поняла, что зря поставила на свою самонадеянность. Не пройдя и десятка шагов, девушки оказались в таких непролазных дебрях, каких, живя в городе, она себе даже представить не могла. Пробираться по ним приходилось с великим трудом, и спасало только то, что Элла, шагавшая впереди, прорубала дорогу большим изогнутым ножом, который она достала из своих ножен. Только вот от хлеставших по лицу веток, и острых сучьев, царапавших кожу, нож, к сожалению, совсем не защищал.

После того, как один из них едва не воткнулся ей в глаз, Алана сдалась.

— Элла! По-моему, мы идём не туда. Я что-то не припоминаю, чтобы проходила через подобный бурелом.

— Я ведь спрашивала, — спокойно отозвалась Элла, не прекращая орудовать клинком.

— Да, ты спрашивала. Но ведь я могла и ошибиться. Я ведь впервые в этом вашем … прекрасном лесу. Элла, пожалуйста, не могла бы ты идти немного помедленнее? Потому что …ай!

Ветки дерева справа раздвинулись, и в шаге от себя Алана увидела два круглых жёлтых глаза. Принадлежали они непонятному существу ростом чуть выше человеческого, со спутанной клочковатой шерстью, длинным носом, отдаленно напоминающим поросячье рыло и ушами, свисающими по бокам, как у таксы. Заметив, что на него смотрят, чудовище подняло над головой лапы и скорчило страшную рожу. На секунду она остолбенела, и тут же завизжала так, что у самой зазвенело в ушах.

— Проклятье! Алана, что с тобой?

Элла в три прыжка оказалась рядом. Алана вцепилась в её руку, трясясь, как осиновый лист.

— М… м…

— Да что такое? Что ты мычишь?

— Там… м-медведь, — наконец, выговорила Алана. Хотя совсем не была уверена, что увиденное ею чудище было медведем.

— Медведь? — усомнилась и Элла. — Странно. Ты ничего не путаешь? Наши медведи пугливые, они не подойдут так близко к человеку.

Однако в кустах всё ещё что-то продолжало ворочаться. Что-то большое и бурое стремительно удалялось прочь от них в чащу леса.

— А-а-а! — расхохоталась Элла. — Так это багги! Какой же он медведь? Багги — нечисть. Но ты не бойся, они не опасны. На людей багги не нападают, могут только напугать, хотя этот, скорее, сам перепугался до смерти. Может, ты отпустишь мою руку?

Алана с трудом перевела дух и разжала онемевшие пальцы. Ничего себе, неведомы зверюшки, обитают в этом заколдованном лесу! Хорошо ещё, что багги не встретился ей раньше, до знакомства с Эллой. Будь она одна, точно умерла бы со страху.

— Ну и лицо у тебя! — прыснула Элла. — Точно такое же было у нашей управительницы госпожи Эрминии, когда Хуч поймал где-то крысу и притащил её на порог вишнёвого зала. Я думала, она грохнется в обморок и проломит под собой пол до второго этажа. Вот уж не ожидала, что несчастный багги способен кого-то так напугать.

— Несчастный? Да я чуть не поседела, увидев этого урода! И… много здесь таких?

— Так-то достаточно, — на минуту Элла остановилась и задумалась. — Нечисти у нас хватает, уж чего-чего, а этого "добра" навалом! А ты что хочешь сказать? Что у вас её нет?

Алана растерялась. Вопрос поставил её в тупик. Интересно, Соломатин в представлении Эллы сошёл бы за нечисть?

— Нет, я понимаю, что арды или бульбары-оборотни в вашем мире вряд ли сохранились, — Элла почесала рукояткой ножа подбородок. — Я бы сама уничтожила их в первую очередь. Но хоть кто-нибудь простенький должен же был остаться? Козлобабы там, водяные? Лешаки?.. Хотя козлобабы тоже жуткие. Может, и к лучшему, что вы от них избавились.

— Козло… кто? Элла, мы ни от кого не избавлялись! У нас их и не было никогда.

— Ну да, не было! — Элла ухмыльнулась. — Сказки будешь рассказывать мне тут ещё.

Она повернулась к Алане спиной и вновь принялась прорубать проход сквозь чащу. Тихо недоумевая, Алана направилась следом. Это она-то рассказывает сказки?

— До появления в нём людей, Старый Мир был просто напичкан всякими существами, — поведала Элла, продолжая размахивать ножом. — Водяными, троллями, оборотнями — всех и не перечислить. Нечистью, одним словом. Некоторые из них были настолько похожи на людей, что и не отличишь вовсе от человека, пока они не снимут свою шляпу или сапоги.

— А шляпа-то причем? — не поняла Алана.

— Под шляпой они прятали ослиные уши. А в сапогах — копыта. Ну а некоторые специально отпускали усы, чтобы никто не видел, свисающие у них изо рта клыки, как у кабана.

— Жесть, — пробормотала Алана.

— Нынче нечисти, конечно, поубавилось. Но-о, всё равно хватает ихнего брата, да и сестры тоже. Кое-кто из этих гадов даже делает вид, что настроен к людям дружелюбно. Может подойти к тебе, предложить что-то, продать или даже подарить, и иногда у таких действительно можно раздобыть стоящие вещи или разузнать новости, но!.. До конца никому из них доверять нельзя, запомни это, и никогда не забывай. Видишь ли, нечисть изначально устроена таким образом, чтобы гадить людям — я, во всяком случае, целиком и полностью уверена, что именно так оно и есть.

"С ума сойти, как познавательно", — подумала Алана. Видимо, стоило намотать себе на ус. Времена такие, тут уж и не знаешь, ка жизнь повернётся. Сегодня не собирался торговать с кикиморами, а завтра, глядишь…

— Морро — нечисть? — зачем-то спросила она.

— Что? Не-е-ет, — протянула Элла. — Что ты! Морро — человек, даже не колдун, обычный человек. Хотя и не очень хороший.

Она немного помолчала и добавила с чувством:

— А если уж совсем откровенно — говно он, а не человек!

******

Они шли уже достаточно долго. Алана почти перестала обращать внимание на ветки, так и норовящие хлестнуть по лицу, а может просто этих веток стало меньше? По правде говоря, она уже порядком утомилась и утешала себя только тем, что когда-то этот бурелом всё равно должен был закончиться.

Зато Элла Доминика, казалось, вообще не ведала усталости. И язык её — тоже.

— Так что тебе ещё рассказать? Спрашивай, не стесняйся. Я здесь всё знаю! — похвасталась она.

Алана совсем не была уверена в том, что ей хочется знать местный фольклор во всех подробностях и, чтобы отвязаться от назойливой спутницы, ляпнула первое, что пришло в голову.

— Про козлобаб расскажешь? Что это за существа? Очень страшные?

— Козлобабы? — в голосе Эллы промелькнуло удивление. — Вот уж не думала, что это заинтересует тебя в первую очередь. Вообще-то, нет, козлобабы очень красивые… девушки. Именно девушки, потому что козлобабы всегда только женского рода. Они носят длинные юбки, и никогда не приподнимают подолы своих платьев. Знаешь, почему?

— Прячут под юбкой копыта? — догадалась Алана. — Или хвост?

— Да! И то, и другое. Да ты знала! — Элла казалась разочарованной.

— Вовсе нет. Просто это было легко.

— Легко? Хм… Что ж, может, это и легко. Но вот встречу с козлобабой лёгкой и приятной вряд ли назовёшь. Видишь ли, на самом деле они очень опасные существа. Истинная нечисть во всём своём проявлении. Они умеют летать и передвигаться по воде. Они могут высосать у человека всю кровь или вырвать и съесть его сердце. А особым деликатесом среди козлобаб считаются совсем маленькие дети, младенцы. Козлобабы воруют их прямо из колыбелек, если вдруг нерадивая мамаша заснет с открытым окном. Детей они съедают полностью, прямо с костями. Ничего не остаётся. Ни-че-го.

Конец тирады Элла произнесла загадочным низким голосом, и Алана непроизвольно поёжилась. И на что сдались ей эти козлобабы? Не могла спросить о чём-нибудь другом?

Но было поздно и, похоже, теперь этот фонтан долго не заткнуть.

— А самое главное — убить козлобабу очень сложно. Очень! На редкость ловкие, сильные и живучие твари, в одиночку к ним лучше вообще не соваться. Один старый дед из деревни Лучников рассказывал моему отцу, как ловил козлобабу, ещё в те времена, когда был молодым парнем. Завелась у них, значит, в соседнем лесу хвостатая злодейка, и повадилась детишек воровать. За три ночи троих подряд сгубила! Невыносимо стало смотреть своим жёнам в глаза, вот и собрались они вместе, мужики всей деревни. Силки расставили, топоры наточили, оцепили лес с факелами. А на самой опушке положили ей приманку, знаешь, какую?.. Ни за что не догадаешься! Молочного поросёнка, завёрнутого в детское одеяльце и уложенного в переносную детскую люльку…

Час от часу не легче! Вот и зачем ей это всё?.. Алана вздохнула и зажмурилась, приготовившись к кровавой развязке ужасной истории, как вдруг необыкновенно яркий свет чуть не ослепил её даже сквозь закрытые веки. Непролазный бурелом закончился так же внезапно, как и начался, и девушки буквально вывалились из кустов на небольшую, залитую солнцем, полянку.

******

— Ух, ты! — выдохнула Алана. — Вот это да!

Полянка была совершенно круглая и вся сплошь устланная ковром из маленьких, прозрачно-белых, будто хрустальных колокольчиков. Казалось, только дотронься до такого — и он обязательно зазвенит.

Вокруг колокольчикового ковра росли то ли невысокие деревья, то ли большие кустарники — в человеческий рост, с мелкими листьями. Ветви их были усыпаны продолговатыми плодами трёх разных цветов — молочно-белого, ярко-жёлтого и пурпурно-красного. И почему-то красных было гораздо больше. Они свисали с веток тяжёлыми гроздьями и опадали на землю, отчего с первого взгляда ей показалось, что деревья стоят в одной сплошной кровавой луже.

А вокруг в невероятных количествах сновали белки — десятки, а может, даже сотни белок! Юркие, пушистые, поменьше Юджина, но все, до единой — нежного голубовато-пепельного цвета.

— Какая красота! — Алана не могла сдержать восхищения. — Что это? Что это за растения?

— Мандрики, — Элла протянула руку к дереву и сорвала с него белый плод. — Хочешь? Ешь, не бойся! Они съедобные, белки их обожают.

Она бросила плод Алане, и та поймала его на лету. С виду ягода напоминала крупную сливу размером с кулак. Алана потёрла ладонями белоснежную кожуру, подумала, что от немытых слив бывает расстройство кишечника, но уж больно заманчиво пах мандрик, и она откусила кусочек.

И в тот же момент очутилась на небесах. Ничего более вкусного ей до сих пор в жизни не доводилось пробовать. Нежная сладкая мякоть (такая же белая, как и кожура) немного напоминала по вкусу ванильное мороженое, только гораздо ароматнее, и оставляла во рту приятную и такую желанную в жаркий день прохладу. Алана даже глаза прикрыла от удовольствия, в два глотка проглотила остаток вкуснятины и выплюнула маленькую круглую косточку. Желудок заурчал, обрадовавшись, что наконец-то о нём вспомнили.

— Ну, как тебе? — спросила Элла.

— Ум-м-м… Ничего вкуснее я никогда не ела!

Элла просияла, как будто сама лично вырастила весь этот мандриковый сад.

— Понравилось? Держи ещё! — она кинула Алане жёлтый плод.

Жёлтый мандрик напоминал вкусом дыню, невероятно сочную и сахарную. Алана и его сжевала в один присест, а Элла уже протягивала ей красный.

— Красные самые вкусные, — сказала она. — Но за раз не советую съедать их больше трёх штук. Иначе волосы на твоей голове станут того же цвета, что и шерсть у Юджина.

Элла захихикала. Алана посмотрела на красный плод с некоторой опаской, но мандрик всё же взяла. Осторожно откусила от него, искоса поглядывая на скачущих туда-сюда белок. Теперь ей, кажется, стало понятно, отчего красные плоды пропадают — белки их просто-напросто игнорируют.

…Кроме Юджина, который по какой-то причине оказался в своей стае белой, то есть рыжей, вороной. И Алана его прекрасно понимала, ведь вкус пурпурного мандрика и на самом деле оказался бесподобным. Отправив кусочек в рот, она вновь почувствовала себя в раю.

— Все белки, как белки, — ворчливо сказала Элла, глядя на неё. — Но этот… вот, же обалдуй! Налопается красных мандриков, и становится тако-о-ой замечательной мишенью!

— И надолго это? — Алана покосилась на свои волосы. Вроде, цвет они не сменили, но кто его знает, может, действие мандрика проявляется не сразу?

— Дня на два-три, не больше. Я знакома с несколькими девушками, которые нарочно едят их каждый день. — Элла хмыкнула. — Конечно, это от небольшого ума. Ну что красивого в рыжих волосах? Вот если бы можно было, поев белых, стать такой, как ты… эх, я бы тогда сама трескала их по сотне за раз!

— Перекись водорода тебе в помощь, — пробормотала Алана.

А про себя подумала о том, как баснословно мог бы разбогатеть человек, вырастивший мандрик на своём садовом участке в её мире. Это же такая замечательная альтернатива синтетическим краскам для волос! Всё своё, натуральное — съел полдесятка в день, и никаких тебе дорогущих салонов, великолепный рыжий оттенок налицо, …то есть на голову.

— Знаешь, иногда ты хуже моего брата, — Элла недовольно покачала головой. — Я вообще тебя не понимаю!

— Это ты о перекиси? — Алана усмехнулась и пояснила: — В моём мире есть такое волшебное средство, с помощью которого можно вытравить любой темный волос до идеального блонда. Даже твой, думаю, возьмет — не сразу, конечно, но за несколько покрасок сможешь стать блондинкой. Только зачем тебе это?

Уже самостоятельно она сорвала с куста ещё один красный плод. Пусть она станет того же цвета, что и Юджин, но отказать себе в удовольствии просто не смогла.

— Шутишь? — воскликнула Элла. — Белые волосы, как у тебя — это же такая редкость! Такой красивый цвет на моей памяти был только у одного человека — несчастной бедняжки Лауры. Но она давно умерла, и с тех пор мне больше ни разу не довелось видеть таких прекрасных волос. Неужели, я смогу завести себе такие же? О-о-о!..

Что-то тревожно дёрнулось у неё внутри. Лаура? Опять это имя! Но здесь? Откуда?

— Кто такая Лаура? — спросила Алана, возможно, более резко, чем собиралась. Элла стрельнула по ней глазами… испуганно? Нет, скорее недоумённо.

— Просто девочка. Дочь одной знатной персоны. В их доме случился пожар, и мать смогла выбраться, а бедная малышка — нет, задохнулась от дыма. Больше я ничего не знаю, правда. Что с тобой такое?

Видимо, с ней действительно было что-то такое, раз даже Элла занервничала. Что-то увидела на лице Аланы, вероятно. Но ведь и повод был — Лаура! Та самая, что не хотела умирать, но всё-таки умерла, как выяснилось. Или не та? Какая может быть связь между погибшей девочкой из другого мира и её наставницей Полиной Вильберд?

Ерунда какая-то…

— Алана, идём! — раздался голос Эллы откуда-то издалека.

Алана вздрогнула. Элла стояла на противоположном краю поляны и оттуда махала ей рукой. Как она там очутилась? Ведь только же была рядом…

В ушах послышался какой-то непонятный звон. Всё вокруг вдруг стало зыбким, будто подёрнутым туманной дымкой. Алана попыталась взять себя в руки, но получилось плохо. Только сейчас она задумалась о том, как странно вела себя Элла Доминика всё это время. Ведь она постоянно шла впереди, будто сама показывала Алане дорогу, а не наоборот.

И почему, интересно, Элла не съела ни одного мандрика? Может, конечно, она их давно наелась и привыкла (или просто не любит, хотя как можно не любить такую вкуснятину, не понятно), но…

Паника — противная, гадкая, липкая, уже подкрадывалась и медленно обступала со всех сторон. С чего она взяла, что эти ягоды безопасны? А вдруг они дают какой-нибудь другой эффект, помимо обычного отравления? Снотворный, например? Или… галлюциногенный? Как можно вообще тащить в рот абсолютно незнакомую еду? Полина бы точно не одобрила.

— Алана, где ты? Собралась ободрать все деревья?

Алана сделала глубокий вдох, потом такой же глубокий выдох. Истеричка, просто истеричка. Белки над её головой уминали мандрики за оба уха, и ни одна из них ещё не завалилась кверху пузом. И с чего она взяла, что Элла желает ей зла?

"Потому что всё это очень странно, — согласился внутренний голос. — И это место, и Лаура, которая не хотела умирать, но почему-то то и дело всплывает во всей этой истории. Но вряд ли Элла имеет к ней отношение, ибо девчонка тупа до неимоверности…"

— Ала-на!

Она пересекла поляну по Эллиным следам. Мандриковые кусты здесь ничем не отличались от своих собратьев, Алана протиснулась меж них бочком (отчего-то не хотелось наступать на опавшие красные плоды), тогда-то поняла, куда Элла так целенаправленно стремилась.

Мандрики на другом краю поляны росли сплошной стеной, поэтому она и не заметила сразу позади этой "стены" два огромных дерева, сросшихся ветками намертво, будто сиамские близнецы. Внизу же, у корней, стволы деревьев не касались друг друга, и расщелина между ними образовывала некое подобие прохода. Или, скорее, входа, потому что выхода заметно не было. Вход в дерево? Хм, а почему бы и нет? Элла стояла рядом, и казалась совсем маленькой на фоне деревянных великанов. Она повернула голову, кажется, даже что-то ей говорила, …но Алана уже её не слышала.

Широко раскрыв глаза и почти позабыв, что надо дышать, она смотрела на чудо — самое чудесное чудо из всех известных ей чудес. Там, прямо над "входом в дерево" плясали, кружились и светились загадочным лунным светом синие фонарики-огоньки.

Глава 14

"А вот и Портал! — объявил внутренний голос. — Нашёлся! Правда, немного не в том месте, где пропал. Тебя это не настораживает?".

О, да. Её много чего здесь настораживало. Но ноги уже сами шли к тому месту, где Элла стояла напротив чёрного отверстия, похожего на огромный рот какого-то диковинного существа, принявшего облик дерева. Алана остановилась рядом и внезапнооткрыла для себя потрясающую вещь. Синие огоньки оказались не просто огоньками. Каждый из них находился внутри прозрачного шарика с крылышками, и эти крылышки двигались, так быстро, что с расстояния трёх шагов казались просто незаметными.

— Слики, — сказала Элла и выставила вперёд руку ладонью вверх. Хрустальный шарик плюхнулся ей в ладонь, как большой тяжёлый жук. Розоватые перепончатые крылья, похожие на крылья стрекозы, повисли по бокам. — Такие засранцы! Подставь руку, не бойся!

Алана с сомнением покосилась на сликов. На руке у самой Эллы тем временем примостилось уже штук семь светящихся шариков. Они толкались и ворочались с едва слышным жужжанием, пытались выпихнуть друг друга с ладони, а вокруг уже кружили новые, будто маленькие самолеты, высматривающие свободное место для посадки, и Элла смеялась, наблюдая за их вознёй.

Алана осторожно подняла ладонь, и тут же первый самый проворный слик шлёпнулся на неё и свесил крылья. Она поднесла руку к лицу и затаила дыхание, боясь спугнуть маленькое чудо. У слика не было ни глаз, ни ушей, и всё равно она чувствовала, что он живой. Огонёк был тёплый, но не обжигающий, крохотное тельце едва заметно трепетало, прозрачные крылышки чуть подрагивали. Боже, живой огонёк с крыльями!

— Элла! Что это? Откуда они? — дыхание перехватило и слова, вырвавшиеся из горла, ей самой показались не громче лёгкого дуновения ветерка. Но Элла Доминика обладала отличным слухом.

— Слики — это слёзы ангелов, — серьёзно ответила она.

******

— Давным-давно, задолго до того, как Древние Волшебники пришли и построили Новый Мир, на этих землях жила Иная Раса. Это были очень глупые и жестокие люди, которые постоянно враждовали и воевали меж собой. Боги долго смотрели на это дело, а потом решили вмешаться, и послали на землю Ангелов, чтобы те примирили людей и научили жить в спокойствии и согласии. Но Иные были настолько тупы и упрямы, что не стали даже слушать Ангелов, просто прогнали их прочь. Тогда Боги разгневались, и отозвали Ангелов обратно на небеса, предоставив людей самим себе. Оставшись без последней ниточки, удерживающей их на грани благоразумия, люди развязали страшную, кровопролитную последнюю войну. Это была самая жестокая война, которая не пощадила никого — в ней гибли и мужчины, и женщины, и старики, и малые дети. Тогда обозлённые Боги наслали на землю кромешную тьму, а остатки выживших в войне людей превратили в уродливых существ — нечисть. И отныне эти существа вынуждены были бродить в темноте и выть от тоски и отчаяния. Они опомнились и пришли в ужас от содеянного ими же самими, но поделать уже ничего не могли, было слишком поздно.

А Ангелы смотрели на них с небес, и плакали. Слёзы Ангелов текли с неба проливным дождём, и было в этих слезах столько любви и грусти, что они не высыхали, а превращались в маленькие голубые огоньки. Теперь эти огоньки стали единственным светилом для заблудившихся во тьме несчастных созданий, бывших когда-то людьми…

Элла замолчала. Алана молчала тоже и разглядывала свои руки. Сликов на них набралось уже несколько десятков и, глядя на них, она вдруг ощутила необъяснимую тоску.

— Грустная история.

— Ага, — отозвалась Элла. — Не слишком весёлая, согласна.

— А как же потом случилось так, что солнце снова начало светить?

Судя по лицу Эллы Доминики, вопрос поставил её в тупик.

— Н-не знаю, — ответила она не сразу. — Как-то случилось. Наверное, Боги сжалились над птицами и животными. Им ведь тоже пришлось жить в темноте, а они ни в чём не были виноваты. Слушай, Алана, ты всегда такая… дотошная?

— В основном, — сказала Алана и улыбнулась. — Извини, если что-то не так.

— Можешь не извиняться. Знаешь, ты очень напоминаешь мне… кое-кого, — сказала она, будто внезапно передумала называть, кого именно. Но не будем отвлекаться, сейчас не это главное. Лучше скажи мне: узнаёшь ли портал, через который пришла к нам?

— Портал?

Внезапно в памяти всплыла картина из далёкого прошлого: разъярённый отец изо всех сил лупит скрипкой о косяк двери, разбивая её в дребезги (вмятины остались до сих пор, их так и не удалось закрасить). А она стоит, беззащитная и напуганная, молчаливо взирая на это варварство, не в силах даже закричать.

…Как вдруг вокруг начинает темнеть, она слышит звук капающей воды (но это не кран, совершенно точно не кран, ведь она сама лично вызывала сантехников несколько дней назад) и видит эти самые танцующие голубые огоньки…

— Алана?

Алана вздрогнула. Мурашки ползали по коже, не смотря на жару. Она действительно уже была готова поверить, что провалилась под землю и выпала в дыру где-то в другом измерении, если бы не одно "но". Портал в лесу — ладно, чёрт уже с ним…

Портал в их городской квартире на втором этаже? Откуда? Как?

— Посмотри-ка на меня! Как считаешь, может, стоит в таком виде появиться на празднике Невест?

Элла теперь была в красивой светящейся шапочке, которая очень шла, к её синим глазам. Она кокетливо поправила сликов на голове и смахнула рукой наглеца, усевшегося ей прямо на нос.

— Совсем распоясались!

Алана слабо улыбнулась.

— Ты очень красивая.

Элла действительно была прекрасна в этот момент. Она потрясла головой, слики покатились по её волосам, и сейчас девушка напоминала сказочную фею, явившуюся исполнить все желания.

Вот только желания Аланы исполнить она не могла. Никто не мог объяснить ей, каким образом ей удавалось видеть сликов, не покидая пределов собственной квартиры.

— Так что насчет Портала? — переспросила Элла.

Алана покачала головой.

— Не уверена.

На самом деле, она была на двести процентов уверена в том, что это совсем не тот портал. Алана никогда не была знатоком лесов (тем более лесов, растущих в параллельных мирах), но это место было похоже на то, с которого началось её знакомство с Побережьем, ровно настолько же, насколько были похожи они с Эллой. То есть ничем.

Однако так и сказать Элле она не решилась. Именно потому, что уже ни в чём не была уверена.

Элла задумчиво поскребла пальцем подбородок.

— Да. Странно это как-то всё. Раньше этот портал вёл в Снейк-ап, неужели что-то изменилось с сегодняшнего дня?

— Снейк… что?

Элла смахнула с плеча приставучего слика. Огоньки принцессу явно любили.

— На Побережье немало городов. Но Снейк-ап очень сильно отличается от остальных, — пояснила она и хихикнула: — Ты действительно хочешь туда идти?

— Вообще-то, я хочу домой, — сказала Алана и осторожно добавила. — Но, если туда можно добраться через этот ваш, как его… Снейк? То я как бы совсем не против.

Секунду или две в глазах Эллы отражалась усиленная мозговая активность, и вдруг она звонко хлопнула себя ладонью по лбу.

— Конечно! Как я сразу не додумалась? Мы пойдём к тебе домой через Снейк-ап!

И, недолго думая, с разбегу впрыгнула в портал. Алана вздрогнула, и услышала, как заливается смехом внутренний голос в её голове.

******

Оставшись одна, Алана вдруг снова испугалась — того, что каким-то неведомым образом портал сейчас свернётся и исчезнет, на этот раз вместе с Эллой. Поэтому чуть замешкавшись, она всё же рискнула шагнуть следом, и немедленно очутилась в кромешной тьме.

— Ой! Как здесь темно!

— Действительно, — послышался рядом голос Эллы. — Хоть глаз выколи. Эй, бездельники! Вы сегодня собираетесь работать?

В ту же минуту пещеру залил мягкий голубоватый свет, будто кто-то зажёг внутри неё бесконечно длинную ёлочную гирлянду. Это слики, выстроившись ровной цепочкой вдоль стен, на глазах создали фантастический коридор из мигающих огоньков.

— Здорово! — изумилась Алана, и добавила с лёгкой завистью: — А мне они не подсвечивали.

— "Не подсвечивали!", — хохотнула Элла. — Ты, наверное, забыла сказать им волшебное слово?

И, насвистывая под нос какую-то мелодию, отправилась по подземелью вперёд. Алана шла за ней, осторожно озираясь по сторонам. Наконец ей выпал шанс нормально здесь всё разглядеть.

Но только она подумала об этом, как сразу и пожалела.

— Смотри! Посмотри вверх!

Алана подняла глаза и содрогнулась. Весь свод пещеры был просто увешан гроздьями летучих мышей. Бурые создания, замотанные в собственные крылья, висели кверху ногами целыми колониями. Зрелище фантасмагоричное и жутковатое, и теперь, наверное, забудется не скоро.

— Ба-бах! Пуф! Пуф! Ты-ды!

Элла прижала друг к другу указательный и средний пальцы и расстреливала мышей из воображаемого пистолета. Алана вздохнула:

— Детский сад.

Элла нисколько не обиделась.

— Что такое детский сад? — осведомилась она, продолжая путешествие теперь уже спиной вперёд.

— Детский сад — это такое место, куда родители сдают своих детей, когда им надо на работу. — пояснила Алана. — А иногда и просто так сдают… даже если никуда не надо.

— А-а, поняла! Значит, у нас в посёлке детский сад держит у себя старуха Маринелла. Женщины скидывают ей своих спиногрызов, а она за ними присматривает. Ну, как присматривает… в основном, она просто сидит в своем плетеном кресле, курит трубку, и орёт на детей, чтобы те не безобразничали и никуда не лезли. Но женщины и за это ей благодарны, ещё и приплачивают, кто чем. Потому что никто больше собирать у себя в доме мелких бандюков не соглашается. Ведь дети — это сущий ад. У меня никогда не будет детей! — решительно заявила Элла.

Такая категоричность Алану слегка покоробила.

— Это почему же?

— Как почему? — Элла, казалось, была искренне удивлена вопросу. — Младенцы — это же настоящий кошмар! Они постоянно пачкаются, ничего не понимают и всё время орут. Зачем они нужны? Я их боюсь! А когда они чуть подрастут и начинают ходить, то становятся ещё хуже — везде лезут, всё портят. Вот мой приятель с посёлка — Винни — рассказывал однажды, как его младший брат Волик, будучи в возрасте двух календарей, надумал попить молока из большого глиняного жбана, и свалился в него. Молоко, конечно же, пришлось вылить, а мать устроила Винни нагоняй, хотя он и не был ни в чём не виноват. Разве это он оставил без молока всю семью? Так что, нет, по собственной воле повесить себе на шею маленького троглодита я не согласна, ни за какие коврижки! Вот если б они рождались сразу восьмилетними… тогда ещё можно было бы подумать.

Алана снисходительно улыбнулась.

— Это ты сейчас так говоришь, но когда-нибудь всё равно влюбишься и выйдешь замуж. И у тебя непременно будут дети. Я уверена!

— Кто? Я? Влюблюсь? Алана, да ты в своём ли уме?

Элла захохотала так, что распугала летучих мышей, дремавших под сводом портала. Алана в ужасе втянула голову в плечи, ожидая, что вот-вот одна из них упадёт ей на голову, или даже не одна. "Лучше бы ты помалкивала, — проскрипел внутренний голос. — Сдались тебе её дети? И, кстати, может девчонка и права — кое-кому стоило бы вообще запретить размножаться".

— Сейчас я расскажу тебе историю про одну влюблённую дурочку из Берижуя, — сказала Элла, кое-как успокоившись и вытерев рукой намокшие от смеха глаза. — Берижуй — это маленький городок на Западе, а девушка решила навестить свою тётушку в деревне, эм-м…. Забыла название, да, впрочем, оно и неважно. Дело происходило в те времена, когда Синед ещё не принял Закон Перехода, поэтому она смело пошла через Портал. И шла себе спокойно, никого не трогая, как вдруг заметила, что нетопыри ведут себя как-то странно. Обычно они тихо висят, не обращая особого внимания на людей, а тут без видимой причины принялись метаться, орать, кружить вокруг неё, да так, что едва не сбили бедняжку с ног.

В конце концов, такое поведение летунов перепугало девушку окончательно, и она побежала, а огромная чёрная туча со скрипом понеслась следом за ней. В какой-то момент девушка запнулась и не смогла удержаться на ногах. Она упала лицом вниз и закрыла голову руками, в ожидании, что вот-вот сейчас нетопыри набросятся на неё. Но, к огромному её удивлению, ничего не произошло — стая пролетела мимо, и девушка услышала лишь шорох крыльев над своей головой, а потом пропал и этот звук.

"Тебя не поранили эти жуткие создания?" — услышала она рядом чей-то негромкий голос.

Испуганная девушка подняла голову и увидела перед собой прекрасного юношу в богатых одеждах. Юноша наклонился и помог ей подняться с земли. Девушка взглянула ему в лицо и зарделась. Парень оказался настолько хорош собой, что на мгновенье она даже забыла обо всём, что с ней произошло. Он был строен, высок, с тёмными волосами до плеч, а глаза его напоминали два чёрных блестящих агата.

"Нет-нет, пустяки, — пробормотала девушка, — Немного напугали, но я уже в порядке. Но почему они набросились на меня?"

"Так бывает, — туманно ответил юноша. — Позволь, я провожу тебя, на тот случай, если они надумают вернуться?".

Девушка, конечно же, с лёгкостью согласилась, от радости даже позабыв спросить, откуда взялся этот молодой человек, и куда он направляется. Внимание такого солидного кавалера очень ей польстило, и всю дорогу молодые люди мило проболтали. Юноша рассказал, что он из знатного рода, что родители его умерли, оставив в наследство, замок неподалёку от города Ситана, в котором он и проживает, по сей день, со своими слугами. Потом, немного стесняясь, он спросил, может ли надеяться на повторную встречу с красавицей, и не согласится ли она посетить его жилище в ближайшие дни? Смущённая девушка дала согласие, но прежде, сказала она, ей непременно нужно навестить свою старую тётушку. "Тогда, — сказал юноша, — я заеду за тобой через четыре дня, перед первой ночью Круга".

— "Ночь круга" — это полнолуние по-вашему? — уточнила Алана.

— Ночь Круга, — важно ответила Элла. — Это когда Немея поворачивается лицом.

Видимо, она действительно имела в виду полнолуние, но больше спрашивать Алана не стала. Впрочем, ей даже понравилось, как звучит эта фраза: "Ночь круга, когда Немея поворачивается лицом". Красиво. Будто название фильма.

— К тому времени, как они вышли из Портала, девушка уже по самую макушку была влюблена в прекрасного незнакомца. Она в подробностях описала ему, как найти её дом, и бегом кинулась к своей тётушке. Задыхаясь от счастья, прямо с порога принялась рассказывать ей о невероятной встрече, но тётушка отреагировала странно.

"Когда этот парень заедет за тобой, — сказала она, — то, прежде чем сесть с ним в повозку, внимательно посмотри на его уши".

"Уши?", — удивилась племянница.

Элла многозначительно примолкла и, предупреждая вопрос: "Знаешь, почему?", Алана усердно закивала.

— Знаю, знаю! Уши этого типа наверняка были страшные, лохматые, может, даже заячьи. Но девушка наверняка проигнорировала предупреждение тётушки. Любая нормальная племянница на её месте именно так и поступила бы.

— Заячьи! — захохотала Элла, не уловив сарказма. — Ну, ты скажешь тоже! Зайцы — милые зверушки, если они не заколдованные, ну и, если не злить их, разумеется. Но в остальном ты права — девушка лишь посмеялась над словами своей седовласой тётушки и решила, что бедная старушка окончательно выжила из ума.

В назначенное время возле их дома появилась не какая-то там повозка — настоящая карета с искусными резными завитками и запряжённая четвёркой холёных лошадей, а на козлах сидел возница в дорогой соболиной шапке. Прекрасный юноша лично встретил девушку у ворот, и под завистливые взгляды соседок довольная глупышка тут же уселась в карету. О словах своей тётушки она, разумеется, давно и думать забыла.

Ехали они долго, но что значит время в такой приятной компании? Оно пролетело для красавицы незаметно. Наконец, карета подъехала к высокому замку, который одиноко стоял на холме вдали от прочего людского жилья.

Радушный хозяин провёл гостью в свои апартаменты и принялся показывать ей комнаты — каждая следующая была богаче и краше другой. Девушка ахала, охала, и представляла себе, как будут исходить от зависти её сёстры, когда она начнёт описывать им всю эту роскошь.

В конце концов, молодые люди вошли в просторный зал, посередине которого стоял огромный стол. Вокруг суетились слуги, накрывая к ужину. И чего только не было на этом столе! Самые изысканные блюда, которые могли позволить себе лишь знатные вельможи, и которых девушка прежде не видывала и в глаза. В углу залы расположился небольшой оркестр, музыканты негромко играли приятную музыку. Молодой человек провёл свою гостью к столу, усадил её, а сам устроился напротив. За время путешествия девушка порядком проголодалась, поэтому тут же накинулась на еду. И только утолив первый голод, она почувствовала что-то неладное. Всё это время юноша смотрел своими бездонными глазами, как она ест, улыбался, но сам не положил в рот даже кусочка.

"Почему ты ничего не ешь? Неужели ты не голоден?" — удивилась девушка.

Хозяин замка вновь загадочно улыбнулся. "Я поужинаю позже", — ответил он.

Гостью немного озадачили его слова, но слишком уж велико было её очарование этим человеком, чтобы придать им серьёзное значение. От выпитого вина слегка кружилась голова, и жизнь казалась необычайно прекрасной. Она и не заметила, как куда-то исчезли все слуги, как стихла музыка и погасла большая часть свечей. В мистическом полумраке остались только она и молодой человек. Юноша покинул своё место, подошёл к девушке и протянул ей руку, приглашая встать. Девушка поднялась ему навстречу, и когда руки их соприкоснулись, а взгляды встретились, она почувствовала дрожь, пробравшую от макушки до самых пяток. Это было неземное ощущение! Молодой человек прижал её к себе, и губы их слились в страстном поцелуе.

Сперва ей показалось, что она вознеслась на небеса — ни больше, ни меньше. Сердце перестало биться в груди, душа вылетела из тела и взирала на всё свысока с немым удивлением. И лишь спустя какое-то время девушке удалось прийти в себя и вернуться на грешную землю. Она открыла глаза как раз в тот момент, когда юноша вот-вот готов был оторваться от её губ. И что же она увидела? Кошмарная картина открылась перед её взором. Длинный тёмный локон упал на лицо молодого человека, а из-под него выглядывало уродливое, волосатое и заострённое вверху ухо летучей мыши!

— Ай!

Алана вскрикнула. Что-то коснулось её ноги. Приглядевшись, она увидела маленького светлого зверька, похожего на тушканчика, с длинным тонким хвостом. Зверёк проскакал мимо и растворился в темноте — наверное, ему тоже было крайне необходимо, поскорей попасть в другое место. Алана шумно вдохнула воздух, пытаясь успокоить часто забившееся сердце.

— Девушка закричала страшным криком, вырвалась из объятий нечисти, и бросилась бежать, — скорбным голосом дикторши центрального телевидения, сообщающей о похоронах какого-то важного политического деятеля, закончила Элла. — Но напрасно она колотила в дверь залы, которая почему-то оказалась вдруг наглухо запертой, напрасно взывала к слугам и молила выпустить её — в замке царила гробовая тишина. Обессилев, она сползла по двери на дорогой мраморный пол и, сидя на нём, с ужасом наблюдала, как прямо на её глазах меняется облик прекрасного вельможи. Лицо его вытянулось и покрылось бурой шерстью, глаза округлились и сдвинулись к носу, руки и ноги превратились в когтистые лапы, а из спины выросли огромные перепончатые крылья. И вот уже не молодой стройный красавец стоял перед застывшей от страха девушкой, а огромный, безобразный, зловонный нетопырь-оборотень.

******

В пещере воцарилась тишина, прерываемая только шорохом их шагов и редким шелестом мышиных крыльев. Алана чувствовала, как всё ещё колотится сердце после встречи с "тушканчиком" — хоть зверёк был, скорее всего, абсолютно безобидным, и испугалась она просто от неожиданности. И, разумеется, никаких нетопырей-оборотней не существует. Элла снова кормит её "страшилками", с большой долей вероятности, придуманными прямо на ходу.

— Больше эту девушку никто никогда не видел и ничего о ней не слышал, — зевнув, уже обычным голосом закончила Элла. — Думаю, нетопырь её сожрал. Он же обещал поужинать позднее.

Ну, это, само собой разумеется. В конце кто-то обязательно должен кого-то съесть, иначе и сказка — не сказка. Алана поёжилась. В принципе, Элла была неплохой рассказчицей, даже могла бы в детском лагере подрабатывать вожатой. Вот только с ушами, хвостами, и прочими копытами перебор. Повторяетесь вы, Ваше Высочество.

— Элла, можно вопрос?

Элла взмахнула рукой.

— Да-а, валяй!.. Хотя… погоди, стой! Дай угадаю, о чём ты хочешь спросить? Если эту девушку больше никто никогда не видел, то откуда стали известны все подробности последних минут её жизни, так? Я, верно, угадала?

Алана хмыкнула и зачем-то сама решила помочь с решением этого вопроса:

— Вероятно, сам нетопырь и рассказал? Да? О, эти оборотни… те ещё трепачи.

— Ага. Наверное, — Элла снова попыталась рассмеяться. Получилось неестественно — всё-таки какой-то подвох она заподозрила. — Но ведь он же мог?

— Мог, мог, — Алана вздохнула. — Элла, скажи, у тебя там не завалялось, случайно, каких-нибудь других сказок? Не таких… кровожадных?

Элла бросила на неё быстрый взгляд исподлобья.

— Нет, — буркнула она и отвернулась. — Госпожа Эрминия всегда рассказывала мне только такие. С самого детства. Она говорила, что если я буду плохо себя вести, то меня сожрёт какое-нибудь чудище из её рассказов. Это называлось у неё "воспитание".

— Бедный ребёнок, — пробормотала Алана. — Понятно теперь, почему ты не хочешь заводить своих детей.

******

На короткое время в пещере воцарилась благостная тишина, прерываемая лишь шорохом крыльев летунов и звуком капающей вдалеке воды. Алана попыталась абстрагироваться и подумать о чём-нибудь своём: например, о том, что ей делать дальше. Но думалось отчего-то совсем плохо, просто из рук вон.

Вскоре молчание начало её угнетать. Элла брела рядом, понуро опустив голову и загребая сандалиями песок, и от её унылого вида в Алане зашевелилась совесть. Она представила себе маленькую девочку, которую пичкали на ночь страшными сказками, пытаясь с помощью запугиваний добиться от неё послушания, и неожиданно испытала к своей спутнице нечто вроде сочувствия. Почему же она, Алана, такая чёрствая? Ведь эта девушка не сделала ровным счётом ничего плохого, наоборот, она прилагает все усилия, чтобы ей понравиться. Разве она виновата, что делает это, наверное, единственным доступным для неё способом? Как вдруг Элла заорала так, что заставила её подпрыгнуть от неожиданности:

— Вспомнила!

— Что, Элла? — испуганно забормотала Алана. — Что случилось?

— Историю вспомнила. Не очень кровожадную. Рассказать?

С трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться сквозь зубы, Алана сжала кулаки. Ну, Элла!.. Таким макаром и инфаркт не за горами.

— Рассказывай, — процедила она.

— Живёт у нас на окраине Прянограда один старый хрыч по имени Леонидий, — обрадовано начала Элла, которой самой было невмоготу молчать больше двух минут подряд. — Знаменит он тем, что все женщины, неважно, бедные или из знати, бегают к нему за травкой, которую он выращивает на своём огородике. Эту траву они заваривают и подливают в чай своим мужьям. Говорят, настой так влияет на мужскую функцию, что после него мужики становятся прямо гига-антами!.. ну, ты понимаешь, о чём я.

Алана покраснела (спасибо, хоть не особо заметно было в темноте). Зря она, похоже, переживала за Эллу — та вовсе не обиделась, как ей показалось вначале, а просто подбирала подходящую историю. И подобрала небось самую скабрезную, кто бы сомневался!

— В общем, Леонидий затейник ещё тот! И хоть он выдаёт себя за обычного деда, все в округе знают, что он самый настоящий чёрт. Отец моих друзей Винни и Волика рассказывал, как однажды в таверне старик напился вдрызг, спустил штаны и показал всем засидевшимся там за полночь мужикам самый настоящий хвост. А шапку свою он никогда не снимает, потому что прячет под нею рожки. Впрочем, это предыстория, а история будет впереди, — тут же добавила Элла, не дав Алане посетовать на очередное засилье рогов и копыт. — История про Веселишку. Слушай.

Однажды к Леонидию пришла некая богатая дама, недавно овдовевшая. Пришла, и говорит ему: помоги, мол, дедушка, совсем мочи нет. Муж умер, а я, молодая да здоровая, загибаюсь без мужской ласки, ночами не сплю, на Немею вою. А замуж снова выйти или даже друга завести запрещает свекровь. Ведьма старая совсем ума лишилась, прокляну, говорит, если о чём-то таком узнаю, и тебя, и детей твоих. Говорит, раз сын мой умер, то и тебе я жизни не дам. Вот так. Ненавидела люто, сношеньку свою, да так, что даже внуков собственных ей было не жалко. Змеища, да и только!

Рассказывая, расплакалась вдова горькими слезами, а Леонидий подумал-подумал, бороду почесал, и говорит ей: "Ты не плачь. Знаю я, как помочь твоему горю. Приходи ко мне завтра, в это же время, на закате".

Обрадовалась вдова, да домой побежала, да еле дождалась следующего дня. Взбежала на Леонидиево крыльцо, да в дверь. Так торопилась, что даже постучаться забыла. "Давай, — говорит, — дед, скорее! Снадобье твоё".

Ну, на самом-то деле, скажу я тебе, надеялась она, что старикан даст ей какой-нибудь отравы для свекрови, чтобы быстрей свести её в могилу. Думала, бабка по-быстренькому сыграет в ящик следом за сыночком, а у неё уже там и полюбовник готовый на подхвате имелся. Всячески на это намекала, и показалось ей даже, что дедушка её понял. Но-о Леонидий не по этой части, хотя, наверняка отравить кого-нибудь он мог, и даже наверняка это делал когда-то, впрочем, сейчас не о том.

"Вот, — говорит дед. — Бери!" — и на лавку глазами указывает. А на лавке лежит полено какое-то, чурка деревянная, оструганная. И формой своей точь-в-точь напоминала та чурка мужской э-м-м… ну, орган.

…Алана нервно хихикнула. Где-то далеко от них, во дворце славного города Прянограда, хором рыдали в голос гувернантки юной принцессы Лангрин, и нервно прикуривал её учитель по королевскому этикету. А не поторопилась ли она сочувствовать Элле Доминике? Может, пожалеть стоило как раз её воспитателей?

В любом случае, опять сама виновата, сказала сама себе Алана. Не захотела слушать про чудовищ — слушай теперь про это…

— Бедная вдова как увидела этот срам, да как осерчала! Прямо вскипела от гнева. "Ты что, — говорит, — черт старый, с дуба рухнул? Совсем на старости лет головой поехал? Это что же, я, молодая да красивая женщина, должна с чуркой свой век куковать? Ах ты, паскудник дряхлый, да чтоб тебя падучая скрутила!"

Орёт, значит, вдова, в выражениях не стесняется. Ногой топает, глазами зыркает. А старик лишь в усы усмехается: "Ты, — говорит — погоди разоряться-то! Не простая совсем это чурка, это Веселишка!". "Что ещё за Веселишка?" — кричит рассерженная вдова. "А то, — отвечает дед. — Вот я тебя научу сейчас, как поступить. Ты как домой придёшь, чурочку-то спрячь, чтобы не увидел никто. А как ночь настанет, детей уложи, да сама ложись, а полено к себе возьми, под одеяло. Дождись полночи, не засыпай, и как только часы двенадцать раз пробьют, скажи отчетливо: "Веселишка, Веселишка, а повесели-ка меня!". И тогда узнаешь, что будет".

Ну, делать нечего. Подумала вдова, подумала, да и забрала полено, раз ничего лучшего ей всё равно не предложили. Только денег Леонидию не дала нисколько. Так и сказала: пока сама не убежусь, что ты не обманул меня, хрыч старый, ни шелека не получишь, а назавтра, как проверю, так и принесу — либо деньги, либо чурку твою взад. Леонидий ничего не ответил, но посмотрел недобро, впрочем, вдове на его взгляды было совершенно наплевать.

Тем не менее, дома вдова сделала всё, как велел ей дед. По быстрому накормила детей и отправила их спать, отпустила слуг, дождалась, пока всё в доме утихнет, сама улеглась, положила рядом полено и стала ждать полночи. И вот часы пробили двенадцать. С замиранием сердца проговорила вдова заклинание: "Веселишка, Веселишка, а повесели-ка меня!", и — юрк под одеяло. Глаза зажмурила, прислушивается — вроде, тихо всё. Тут слышит шевеление подле себя какое-то. Открыла вдова глаза — и чуть с кровати не свалилась! Рядом молодец лежит, красаве-е-ец!.. Каких и свет не видывал. Сажень косая в плечах, сложен, как Аполлон, глаза синие, волосы кудрявые. Вдова от неожиданности зажмурилась опять, думает: привиделось, наверное. Снова открывает глаза — нет, вот он, молодец, никуда не делся. Смотрит на неё и смеётся. "Ну что, — говорит, — звала меня? Давай, повеселимся!". И как схватил её на руки, и как давай целовать-миловать, …в общем, вдова и очухаться не успела, и не заметила, как пролетела ночь.

С первым криком петуха Веселишка вновь в чурочку обратился, а вдова, еле дождавшись рассвета, побежала к деду Леонидию вприпрыжку. "Дедушка! — кричит. — Дорогой ты мой, ненаглядный! Да я ж тебя озолочу! У меня такой ночи за всю мою жизнь ни разу не было, я и представить себе не могла, что такое бывает! Чувствую себя, как будто снова девкой стала!". Вот, видишь как? Уже и "дорогой", и "ненаглядный"…. А дед лишь знай, усмехается в усы себе хитро: "А я что тебе говорил? Ну вот, веселись теперь, покуда не надоест или свекровь твоя не помрёт. Только помни — рассказывать о Веселишке нельзя никому. И полешко хорошенько прячь, чтобы чужому человеку в руки не попало, а иначе быть беде".

…Алана выдохнула. Хвала Всевышнему, бедная вдова не только благополучно дожила до утра, но даже и получила при этом массу незабываемых впечатлений. Прямо неожиданность, но приятная. Сказку вполне можно было считать удавшейся, и хоть в глубине души Алана подозревала, что на этом ещё не конец, ей всё же захотелось найти для Эллы несколько добрых слов. Подбодрить рассказчицу, так сказать.

Но тут пещера дала резкий поворот вправо, и она позабыла все слова на свете.

Глава 15

Резкий запах едва не сбил её с ног, стоило только девушкам завернуть. Алана зажала руками нос и рот и задержала дыхание. Теперь ей не нужен был телефон, чтобы разглядеть небольшой пролом в стене, и несколько возвышавшихся подле него кучек. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать: куч. Кучищ. И воняло здесь, как в зоопарке, только хуже.

— Вот же черти! — возмутилась Элла Доминика, остановившись напротив "норы". — Опять за своё!

— Элла, пойдём отсюда быстрее, — Алана старалась не дышать носом, но тщетно. Въедливый запах, казалось, просачивался даже через глаза и поры кожи. — Я сейчас просто задохнусь!

Но Элла не торопилась. Она наклонилась, подняла с земли камешек и, не разгибаясь, швырнула его в дыру. Затем выпрямилась и постучала ногой по стене рядом с проломом.

— А ну, вылезай! — крикнула она. — Эй! Я кому сказала?

В первую минуту ровным счётом ничего не произошло. Алана держалась из последних сил, борясь с желанием припустить с этого места прочь бегом. Нет, Элла всё-таки ненормальная. Нормальный человек не смог бы выдержать и двух минут, вдыхая подобное "амбре".

Потом откуда-то из стены раздалось шарканье, будто к ним приближался дряхлый старик и, следом за этим — невнятное бормотанье. "Быр-дыр-быр", "дыр-быр-дыр" — вот на что это было похоже.

Из расщелины показалась голова, принадлежала она, вроде, животному — но с на удивление осознанным, прямо-таки человеческим, взглядом. Алана отскочила, и вновь прижала только что опущенные руки ко рту. Огромным усилием ей всё-таки удалось заставить себя не заорать.

— Выползай! — скомандовала Элла Доминика. — Не стесняйся. И убери отсюда своё говно, будь так любезен.

Существо послушно выбралось из дыры-норы. Обезьяна — не обезьяна, может быть, какой-то неизвестный науке примат, но точно — не человек. Длинная, чёрная шерсть покрывала всё тело существа, только на кистях лап (рук?) и на лице (морде?) она была значительно короче. Ростом "неандерталец" был примерно с большую собаку, и передвигался на четвереньках. Самое удивительное, что на бёдрах его даже болталась повязка из грязной тряпки.

Продолжая неразборчиво бормотать себе под нос, "обезьян" принялся выкапывать передними лапами ямку в земле. Тем временем к его бурчанию присоединилось ещё одно, и из дыры показалось второе существо — немного поменьше ростом, цвета перца с солью. И тоже в набедренной повязке.

— Присоединяйся! — поприветствовала его Элла. — Вдвоем быстрей управитесь.

— Элла, кто это? — шёпотом спросила Алана, в ужасе таращась на "неандертальцев". — Они на нас не набросятся?

— Это? Грюлинги, — ответила Элла и скрестила руки на груди. — Страшные засранцы, доложу я тебе, причем в прямом смысле этого слова. Не бойся, они тебя не тронут. Пошевеливайтесь там, эй!

Последние слова явно относились к "сладкой парочке", старательно роющей когтями землю. Процесс сразу пошёл быстрее. Выкопав две ямы, существа скинули в них всё содержимое куч, и уже с помощью задних лап закидали его землёй. После чего уселись рядышком, подняли морды вверх и подобострастно воззрились на Эллу.

— Ну? — мрачно спросила та. — Чего уставились? Ждёте орденов за ваши подвиги? А ну, быстро, пошли вон! И гадьте в следующий раз дома!

Существа засуетились, забормотали, и кинулись к дыре. Первой из вида исчезла серая (она была поменьше и даже выглядела более аккуратной, поэтому Алана решила, что это — самка). Чёрный отправился следом, как истинный джентльмен, пропустив даму вперёд, но слегка застрял в проломе нижней частью туловища, и Элла помогла ему протиснуться ногой под зад. Затем нагнулась и с удовлетворённым видом отряхнула штаны на коленях.

— Вот, так-то лучше. Этим дристометам только дай волю! Все порталы зас-сер….

Она прикусила язык, стрельнула глазами и махнула рукой.

— Ладно, пошли уж!

Алана, как сомнамбула, двинулась дальше. После увиденного тяжело было сразу прийти в себя. "Его червяки настолько тупы, что не смогли отличить человека от грюлинга", — всплыли в памяти недавние слова её спутницы. Так вот они, значит, какие — обитатели порталов.

— Элла, а эти… грюлинги, …они тоже нечисть?

— Ну, а как ты думаешь? — отозвалась Элла. — Естественно!

Честно говоря, она всё ещё думала, …то есть, ей всё ещё хотелось думать, что никакой нечисти в действительности не существует. Багги, конечно, некоторым образом смущал, но его она видела мельком и недолго (и уже давно). Но эти….

— Если что, ты их не бойся, — успокоила Элла. — Люди часто боятся грюлингов, но зря. На взрослых они не нападают, они вообще огромные трусы и не показываются на глаза человеку, если не позвать. Но, по поверьям, могут утащить к себе ребёнка, попавшего в портал. Допустим, если малыш заблудится, ну или родители зазеваются и начинают ловить ртом мух. Тогда уж вонючки тут как тут — хвать мелкого, и бегом тащить в свою нору! Детей они не обижают, нет. Просто у нечисти не бывает потомства, а этим, видимо, хочется кого-то нянчить, поэтому они воспитывают несчастных украденных малышей, как собственных. Постепенно ребёнок начинает терять человеческий облик и сам превращается в грюлинга. Не так, чтобы завидная судьба, конечно.

Алана почувствовала пробежавший по позвоночнику холодок. Бедные дети! Стать грюлингом — это, пожалуй, пострашнее, чем оказаться просто съеденным каким-нибудь оборотнем. В памяти что-то всколыхнулось — какие-то воспоминания из далёкого-далёкого детства. Но… нет, ведь это не может быть правдой?

— Элла, скажи, что это неправда? Грюлинги не могут воровать детей!

Элла внимательно посмотрела на неё и пожала плечами.

— Да ладно, чего ты так всполошилась? Тебя они уже точно не украдут, ты слишком для них здоровая. А за детьми просто нужно следить получше, и не выпускать из виду, когда идёшь с ними по Порталу. Вот и всё. Да и вообще, какое тебе дело до каких-то чужих детей? Мне вот, например, до них вообще дела нет. Или у тебя есть свои?

— Нет у меня детей, — буркнула Алана, отвернувшись в сторону.

— Тогда чего?

"Того, что я могла бы сама стать грюлингом. Если бы в своё время замешкалась и не вырвалась, то жила бы сейчас в вонючей норе, ходила в набедренной повязке и делала кучи в твоих драгоценных порталах. Как тебе такой расклад, а, Элла?".

Но ничего этого, она, конечно же, вслух не произнесла. Да и было ли это всё на самом деле? В пять лет чего себе только не нафантазируешь…

— Алана… тут это… — Элла замялась. — Я хотела спросить — тебе рассказывать до конца ту историю? Про Веселишку? Просто я вспомнила, что она всё-таки немного кровожадная. Самую малость, но если ты не хочешь, то…

Ой, как нехорошо получилось! Про Веселишку-то она действительно забыла. Алана мысленно простонала.

— Только не говори мне, что Веселишка таки сожрал несчастную вдову? Боюсь, мне будет невыносимо тяжело жить с этим дальше.

— Не-ет, с вдовой всё как раз в порядке! — простодушная Элла вновь не уловила иронии. — Она и по сей день, жива и здорова, и даже вполне упитанна. Несчастье случилось как раз с Веселишкой. Если тебе, конечно, интересно.

Дело в том, что хоть женщина и пыталась всеми силами изображать на людях безутешную вдову, от въедливых глаз её свекрови не смогло укрыться то, что в последнее время сноха странным образом повеселела, и ходит довольная, румяная, с блестящими глазами. Старая грымза сразу смекнула, что дело тут нечисто. И однажды, стоило на улице стемнеть, спряталась она под окном снохи, да всё подслушала и подсмотрела. Выяснила старуха, что та развлекается ночь напролет с удалым любовником и, понятное дело, не смогла того стерпеть. На следующий день, улучив момент, когда никого не было в доме, схватила она полено и бросила его в горящую печь.

Говорят, в ту же минуту по всей округе пронёсся душераздирающий вой — не человечий, не волчий, а такой, какого и не слыхивал никто никогда. И дым из трубы в доме вдовы в тот день валил черный-черный, всю улицу сажей закоптил. Увидев это, заподозрила неладное вдова, кинулась бежать к дому, да было уж поздно. Сгорел Веселишка, весь сгорел, до малюсеньких угольков, а злобная старуха лишь гоготала, скалясь во весь свой беззубый рот, и едва не выплясывала, радуясь тому, как ловко насолила снохе.

Вот так бесславно и закончилась Веселишкина недолгая история. Говорят, вдова горевала сильно, но никто не придал тому особого значения — думали, по мужу тоскует. Но все же, какое-то время спустя, успокоилась и она. Старуха-свекровь вскоре заболела черной болезнью и представилась, а вдова вернулась к своему прежнему полюбовнику, который до Веселишки на неё заглядывался, поженились они, и стали жить-поживать, да добра наживать. Иногда, правда, теперь уже бывшая, вдова вдруг загрустит ни с того, ни с сего, и вздохнёт, вспоминая о чём-то своём, но быстро отходит. Только дом старика Леонидия с той поры старается обходить она стороной.

******

— Жалко Веселишку, — выдержав паузу, сказала Алана. — Не так, как девушку, съеденную нетопырем, конечно. Но всё же…

— А, не жалей! — Элла махнула рукой. — Веселишка был нечистью, как ни крути, а от нечисти ничего хорошего человеку ждать не стоит, даже если поначалу и кажется, что это не так. Если не убьёт сразу, то всё равно в конце либо с ума сведёт, либо заставит руки на себя наложить. Это закон! Так что, старая перечница, хоть и стремилась, наверное, нагадить своей невестке, в итоге её же невольно и спасла. Вот. Думаю, сейчас она ворочается аду, глядя на то, как нежданно-негаданно осчастливила свою сношеньку.

Алана вздохнула. Из глубины портала повеяло сквозняком — и это её обрадовало. Если она не ошибалась, так было и в прошлый раз незадолго до того, как она нашла выход. Вот было бы здорово сейчас выйти дома! Однако умом она понимала — такой исход слишком хорош, чтобы случиться.

Однако прежде, чем они выберутся… хоть куда-нибудь, ей нужно было срочно перевести внимание Эллы с нечисти на что-нибудь другое. Иначе она просто тронется умом от всех этих сказок.

— Элла, расскажи что-нибудь о себе. Что ты любишь?

Это был к тому же, ещё и такой психологический ход. Людям нравится, когда ими интересуются, их жизнью, увлечениями, это вам любой психолог скажет. Но Элла вдруг заскромничала, чего она от неё совсем не ожидала.

— Ну-у… я это.… Как его…. Стрелять люблю, на лошади ездить. Люблю поспать до обеда, честно говоря, хотя это мне очень редко удаётся, — Элла задумалась и, внезапно зардевшись, заговорила тише: — А ещё я на скрипке играю. И петь люблю, только это секрет. Даже не вздумай кому-нибудь проболтаться!

Это признание ввело Алану в ступор. Элла играет на скрипке? Вот уж… кто бы мог подумать?

— И как там, со скрипкой? Получается?

— О, да! — воскликнула Элла и хлопнула в ладоши. — Представь себе, я училась играть на скрипке, которая принадлежала самим Древним Волшебникам! И учил меня тоже волшебник, правда, уже не такой древний. Ещё он пытался учить меня магии, но увы… Видимо, я какая-то бестолковая.

— Серьёзно? — Алана насторожилась. С одной стороны, она Элле, конечно, не поверила. Но с другой — слушать про волшебников всяко приятнее, чем про оборотней и прочих кикимор, поэтому решила поддержать тему: — Но, Элла, я не думаю, что ты бестолковая. Ты не можешь быть бестолковой! Может, это просто твой волшебник, эм-м… не очень хороший учитель?

Глаза Эллы вспыхнули, как две спички, сверкнувшие во мраке.

— Нет! Это не так! Он очень хороший учитель! И, если не знаешь — то лучше вообще молчи!

— Прости, пожалуйста, — Алана смутилась. — Я вовсе не хотела никого обидеть. Просто…

Элла Доминика покосилась на неё с явным неудовольствием.

— Волшебников осталось очень мало, — сказала она почему-то обиженно, как будто Алана была в этом виновата. — Можно сказать, что они почти все вымерли… Поэтому мы должны их беречь!

— Я согласна, — быстро сказала Алана. Ссориться с Эллой вовсе не хотелось, и хоть она по-прежнему не совсем понимала, какая, может быть, связь между количеством волшебников и их педагогическими способностями, не стала заострять на этом внимание. — Но… что же с ними случилось?

— Долгая, история, — помолчав, буркнула Элла. И уставилась себе под ноги.

"Ага, долгая! И я, голубушка, так сразу и поверила, что ты не жаждешь рассказать её прямо сейчас. Ну-ну!"

— Но мы ведь никуда не торопимся? — спросила Алана примирительно. И с надеждой посмотрела вглубь портала, откуда (как ей показалось) усилился сквозняк.

Но Элла не собиралась сдаваться так легко. Ещё целую минуту или две они шли молча, а потом она всё-таки не выдержала:

— Ладно! Слушай…

******

— Когда Древние Волшебники создавали свои государства, они хотели подарить людям другой мир. Лучший мир, чем тот, из которого они пришли. Мир без войн и болезней, без жестокости и насилия, без богатых и бедных. Но у них не получилось. Люди не захотели.

Мой отец говорит, что люди неисправимы, и Волшебники поняли это очень скоро. После того, как начали строиться города, а населения становилось всё больше, люди снова принялись за старое — начали ругаться меж собой, что-тоделить, нападать на соседа, чтобы захватить его имущество, словом, всё началось сначала. Словом, пришли к тому, отчего когда-то ушли, хотя я не совсем понимаю, что это означает. Но так говорят.

Потом люди решили, что их не устраивает правление тех, кто владеет магией. Начались заговоры. В результате одного из них погиб младший сын Демеона — Каро и его жена Ланада. Их единственному сыну Алею удалось избежать гибели только потому, что он гостил у своего дяди в Прянограде. Я точно не помню подробностей всей истории. У меня в голове дырка.

Элла постучала себя кулаком по макушке и засмеялась:

— Так меня дразнит брат, когда я что-то забываю: "Элла, у тебя дырка в голове, и через неё всё вываливается!". Когда я была совсем маленькой, меня это пугало, и каждый раз я бежала к госпоже Эрминии, чтобы попросить её хорошенько осмотреть мою голову, нет ли в ней дыры под волосами. Мне казалось, что это просто ужасно — иметь под волосами дыру, такое может быть только у нечисти.… У тебя есть старший брат?

— Нет! — воскликнула Алана, испугавшись, что тема вновь плавно перетечёт в область нечисти. — Только младший. Пожалуйста, Элла, не отвлекайся!

— Я и не отвлекаюсь… Так вот, о Волшебниках. После убийства Каро Волшебники собрали свои манатки, и ушли из городов. Поначалу они обитали вблизи Дукрина и башни Футаго. Потом… расселились по всему Новому Свету, то есть те из них, кто смог уцелеть. К тому времени ни Гилеона, ни Демеона давно уже не было в живых. А их потомки кочевали с места на место, некоторые оседали вблизи жилых районов, но отныне предпочитали тщательно скрывать свои магические умения.

Только правитель Северной страны — Армазот — не стал никуда уходить. Это был человек совершенно другого характера. Он и правил по-другому. Отец называл его правление каким-то непонятным словом. Ди… да… ну, как же это?

— Диктатура? — догадалась Алана.

— Вот! Именно! — подтвердила Элла и хихикнула: — Ты прямо как будто была знакома с этим упырём.

— Вот ещё, — хмыкнула Алана. — Просто в школе училась.

Элла посмотрела на неё с сомнением, но больше ничего не спросила.

— На севере с людьми не церемонились. Заговоры и беспорядки пресекались в зародыше. Армазот сполна наслаждался своей властью, расправляясь со всеми, кого пусть даже слегка заподозрил в измене. Это поначалу, а потом достаточно стало просто косого взгляда, неосторожно брошенного слова, или доноса соседа, чтобы повесить неугодного. Поэтому в Северной стране у власти всегда стоял Клан Колдунов. Особой жестокостью отличался Гиозар — отец нынешнего правителя Зота. Этому вообще надоело властвовать только в своей стране, и он захотел править всем Новым Светом.

Гиозар направил свои войска на Запад — туда, где слабее всего была оборона. Ему достаточно легко далась победа над этой отсталой, малоразвитой страной. Вот тогда забеспокоились и другие государства, правители стали собирать войска, готовить солдат. Но что могли обычные люди против Колдуна? Его армия была заговорённой, к тому же, ему удалось завербовать себе в войска кое-какую нечисть. За большие деньги, само собой, бесплатно нечисть ни за кого воевать не заставишь.

Хуже всего, конечно, приходилось простым людям. В городах и деревнях жители начали бояться выходить из домов а, засыпая вечером, не могли и предположить, проснутся ли утром. Среди населения началась паника, люди взывали к своим Правителям с мольбой о защите, вот тогда-то Правители и вспомнили о волшебниках, чьи потомки рассеялись по миру. Вспомнили и бросились на их поиски. С большим трудом им удалось разыскать несколько человек, согласившихся помочь свергнуть Гиозара и устранить власть тирана, собравшегося захватить весь мир. Конечно, они были уже не так сильны, как их предки, но кое-какая магия всё, же была им подвластна, а главное — они могли обучать этой магии людей — не всех, конечно, а самых способных. Таких людей стали называть "динки".

Сообща Правители трёх стран и новое сословие волшебников создали Синед⁸ — военный орган, который отныне разрабатывал планы и стратегии ведения боёв, и принимал все законы, касающиеся управления государствами, свободными от Гиозаровского гнёта. Местонахождение Синеда было известно только избранным и постоянно менялось во избежание внезапных нападений со стороны противника.

Так началась Многолетняя война. С переменным успехом войскам новоиспечённого Синеда удавалось отстаивать свои позиции и даже освободить часть Запада, порабощённого Гиозаром. Но говорить о полной победе было ещё слишком рано — даже десятку волшебников, собравшихся вместе, не под силу было справиться с мощной магией северного колдуна — настолько он был могуществен. В ту пору среди людей начали похаживать слухи, что Гиозар собирает невиданную доселе по силе и жестокости армию демонов-убийц, и нашествие этой армии — всего лишь дело времени. Поговаривали так же, что до полного осуществления своего коварного плана колдуну осталось каких-то несколько Немей.

Никто из людей и волшебников не знал, как выглядят демоны-убийцы, и на какие злодеяния они способны, но никто особо и не горел желанием этого знать. И без того было слишком страшно. Но тут пришла помощь — оттуда, откуда её никто не ждал. Необъяснимым образом, отыскав очередное место сбора и обойдя стражу, на одно из заседаний Синеда, явился пятнадцатилетний сын Гиозара — Зот Валенд. Юный наследник предложил волшебникам оказание помощи в поимке и устранении родного отца.

Зот признался, что никогда не одобрял отцовских действий, и долго пытался разыскать Синед, чтобы предложить свой план. Но отец разгадал намерения отпрыска и заточил его в темницу, из которой он смог выбраться лишь благодаря своему магическому мастерству и удачному стечению обстоятельств.

Поначалу Синед воспринял юношу настороженно, но страх перед надвигающейся угрозой в виде армии беспощадных демонов был слишком велик. А, кроме того, несмотря на юный возраст, Зот Валенд оказался не по годам рассудительным и убедительным молодым человеком.

Но всё равно, это был огромный риск. Операция по захвату готовилась в считанные дни и в условиях строжайшей секретности. Всех подробностей я не знаю, забегая вперёд, могу только сказать, что юный Зот не подвёл военачальников. Гиозар был свергнут и убит, его центровое войско почти полностью уничтожено в решающем сражении. Мой отец, — добавила Элла с гордостью, — тоже принимал участие в этой битве. Но, конечно, ни меня, ни Алекса, тогда ещё не было на свете, хотя произошло всё не так уж и давно — всего-то сорок календарей назад.

Вот так и закончилась власть кровавого Гиозара, и было положено начало конца Многолетней войны. Зот принял правление Северной страной вместо погибшего отца, и в знак доброй воли и дальнейшего сотрудничества с Синедом освободил из-под гнёта и вернул прежнему Правителю захваченные земли Западных Степей. На исходе четвёртой Немеи Синед объявил Великое Перемирие и уже навсегда обосновался в Дукрине — в месте пересечения всех Порталов.

Правда, война на этом не утихла совсем. Остатки Гиозарова войска — те, что отказались подчиниться его сыну — разбежались по всему Новому Свету и организовали группы повстанцев-мстителей. Временами эти отряды нападали на мирных жителей, грабили торговцев, убивали скот, поджигали дома, иногда им даже удавалось вырезать целиком небольшие поселения. Синед объявил на повстанцев открытую охоту — это означало, что любой оставшийся из Клана и его войска мог быть убит без суда и следствия. И, тем не менее, они небезуспешно продолжали творить свои чёрные делишки, и напасть на их след было очень трудно. Догадываешься, отчего? Ну да, из-за порталов, конечно же.

Даже посты, которые жители начали организовывать возле порталов, помогали слабо. Очень тяжело было угадать, когда и где появятся разбойники, и сколько их разом может напасть на пост. А обычным людям, которым нужно было воспользоваться быстрым переходом, иногда по нескольку дней приходилось доказывать, что ты никакой не повстанец.

И вот тогда на выручку вновь пришёл король Северной страны, Зот Валенд, ставший уже к тому времени зрелым мужчиной. Он предложил Синеду своих "пограничников", так он их называл.

Пограничникам не нужно было никого караулить. Они и так сразу чуют чужака, и появляются из ниоткуда. Они везде. А если попадёшься им — то всё, помочь тебе может только чудо.

— Что значит: "везде"? — спросила Алана, почему-то шёпотом. И, стараясь, чтобы Элла этого не заметила, обшарила глазами стены портала в пределах видимости. О, если бы она только знала, когда шла по пещере в первый раз, сколько здесь обитателей!..

А, в общем-то, наверное, даже хорошо, что она ничего не знала.

Элла пожала плечами:

— Везде — то и значит — везде. В стенах. Или в земле. Может быть, в норах грюлингов. Этого никто не знает, Алана. Пограничники ведь не люди, и даже не нечисть. Они… я не знаю, что они такое. Может, они и есть демоны? Если честно, я ни разу их не видела, но почему-то только от одной мысли, что они сейчас следят за нами, мне становится жутко.

Алана не поверила своим ушам. Неужели в мире существует что-то такое, что способно напугать саму принцессу Эллу? Кроме орущих младенцев, естественно.

Если это так, то ей, наверное, тоже стоит начинать бояться? Однако страха она не испытывала — может быть оттого, что до сих пор не до конца верила в происходящее. Но что, если отрицанием она просто-напросто спасала свой рассудок?

— Но ты не бойся! — тут же успокоила Элла Доминика. — Королевским особам разрешение на переход не требуется, оно у нас пожизненное, начиная с семнадцатилетнего возраста. И тебе, пока находишься рядом со мной, в портале ничего не угрожает.

Интересно, этим она как бы намекала, что отставать от её монаршего тела не рекомендуется? Алана с опаской огляделась по сторонам.

— Знаешь, что я думаю? — сказала Элла, незаметно переходя на заговорщицкий полушёпот. — Я… да и не только я, по правде, многие считают, что Зот Валенд вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Ну, то есть, он вроде бы такой весь добренький, но на самом деле — чудовище, гораздо страшнее своего отца, да и Гиозара сдал только потому, что хотел избавиться от папаши и захватить власть над страной. Отец мог править ещё очень долго, а Зоту хотелось быть единоличным правителем. И многие уверены, что он затевает кое-что похуже, чем армия демонов-убийц. Он… просто затаился, и прикидывается другом, чтобы пустить пыль в глаза Синеду.

— Но для чего ему так поступать?

— Как это? — удивилась Элла. — Деньги. Богатство. А самое главное — власть. Власть над всем Новым Светом. Полное, непререкаемое правление. Ради этого его отец пошёл бы на всё, а сынок такой же, я уверена, только гораздо хитрее.

— Но неужели Синед ничего не заподозрил? Совсем никто? Ты ведь говоришь, там собрались настоящие волшебники?

Элла пошла быстрее, и Алана сразу поняла, почему. В портале действительно посветлело и потянуло ветерком. Выход определённо был где-то неподалёку.

— Зот очень могущественный колдун, — ответила принцесса. — Гораздо сильнее всех тех волшебников, что заседают сейчас в Синеде. Поэтому ему ничего не стоило задурить им головы. Есть только один волшебник, который может сравняться с ним по силе, и вот он-то как раз не верит, ни единому словечку, сказанному Красноглазым. …Мы уже рядом с выходом, ты чувствуешь?

Алана не успела спросить, что это за таинственный волшебник, могущий справиться с самим Зотом, хотя нисколько не сомневалась, что именно он когда-то безуспешно пытался учить Эллу магии, но зато вполне успешно выучил игре на скрипке.

Элла мечтательно улыбалась чему-то своему, своим мыслям.

— Мы сейчас выйдем, — предупредила она. — Ты больше ничего не хочешь спросить? Спрашивай, пока… есть время.

"Что я должна спросить? Что всё это значит?"

Алана почувствовала, как ею вновь овладевает тревога. Элла вела себя как-то странно, …то есть, странной она была и до этого, но сейчас как будто что-то затевала. И тогда, не вполне понимая, что происходит, но, повинуясь какому-то внутреннему наитию, Алана задала вопрос, который вовсе не собиралась задавать. Просто что-то далёкое, из прошлого, о котором давно было забыто, но внезапно вспомнилось.

— Элла, ты знаешь, что такое Канн Сейде?

— О! — Элла удивилась. — Почему ты об этом спрашиваешь?

— Знаешь?! — воскликнула она.

— Знаю. Если я ничего не путаю, то, кажется, так назывался самый первый портал, тот, по которому Волшебники пришли в этот мир. В переводе с языка древних Канн Сейде означает то ли "каменное сердце", то ли "сердце из камня". Как-то так.

Но где он находится сейчас, не известно никому, да и даже если бы было известно, то толку с него всё равно никакого нет. Старики говорят, что сразу после перехода Волшебники закольцевали один край Портала, чтобы никто оттуда больше не смог прийти в наш мир. Поэтому нынче Канн Сейде — всего лишь что-то вроде легенды, а если и существует в реальности, то в виде обычной пещеры, не более. Но я, честно говоря, удивлена, что ты вообще о нём слышала. Кто тебе рассказал?

Алана не ответила, потому что почувствовала, как тоскливо сжался желудок. Ощущение, что не она сама управляет происходящим, что она всего лишь фигурка, которую кто-то переставляет по доске, появилось вновь, такое сильное, что закружилась голова.

— Вон выход! Ты видишь?

Да, теперь Алана уже отчётливо видела просвет, и солнечные лучи, пробивающиеся в узкую щель. Элла не замечала её состояния, она торопилась быстрее покинуть пещеру.

— Элла…

Принцесса остановилась и повернула голову.

— Пойдём, — сказала Элла Доминика и улыбнулась. В тусклом свете её улыбка внезапно показалась Алане какой-то неестественной, насмешливой и даже злой. — Сейчас ты всё не только услышишь, но и увидишь своими глазами. Я покажу тебе настоящую страшную сказку.

IV. Хроники Снейк-апа: хороший ткач — мёртвый ткач.

Глава 16

Выход из портала, в отличие от входа, оказался не из дупла дерева, а из расщелины в песочной насыпи. Насыпь примыкала к сопке, стёсанной приблизительно на уровне в два человеческих роста. Срез обвивал сопку по периметру и уводил куда-то вверх. Возможно ли, было сотворить такое без использования машин и механизмов? Алана окинула сопку взглядом и невольно присвистнула.

— Ого!

В этой части света было довольно мрачно, и деревья покрыты листвой лишь наполовину. Вторая же половина леса была, словно сказочным кружевом, сплошь обмотана серебристой паутиной. Алана подняла глаза и отпрянула. Прямо над её головой огромная ярко-красная гусеница длиной с ладонь и толщиной с руку пятилетнего ребёнка, громко хрустела уцелевшим листочком. Причем хрустела в прямом смысле этого слова — как будто это была не гусеница, а, по меньшей мере, кролик.

— Элла, где мы?

От подножья сопки вела дорога, довольно широкая и наезженная. Вдалеке маячили очертания домов, серые и мрачные, совсем не похожие на весёленькие домики и украшенные колоколами башни Старого Города. Из огромной трубы позади строений валил в небо чёрный дым. Что там находилось? Завод?

— Элла, это не мой город.

Элла повернула голову.

— Ага, — сказала она. — Я знаю. Это Снейк-ап, и это всё ещё Побережье. Как тебе?

"Весьма поганое местечко, — поёжился внутренний голос. — Гусеницы эти ещё… посмотри на них, это не гусеницы, это же просто монстры какие-то! Они, похоже, даже солнце сожрали!".

Алана посмотрела вверх. Солнце действительно находилось в серой дымке, будто его тоже оплели паутиной.

"И заметь — она ведь знала, куда идёт! Знала, и все равно попёрлась, а заодно и тебя с собой поволокла, — внутренний голос всё бухтел и никак не желал угомониться. — Вот, теперь будешь знать, как меня не слушать! Нет, чтобы сразу сказать, что это не тот портал. И что теперь, скажи на милость, ты собираешься делать?"

— Элла, и что же теперь делать? — озвучила вопрос Алана. Тихо так озвучила, почти проныла, рассчитывая, что Элла Доминика сжалится и даст заднюю. — Может, …назад вернёмся?

Элла задумалась на мгновенье (или сделала вид, что задумалась), и отрицательно помотала головой.

— Ну, нет, зачем же назад? Раз уж мы всё равно здесь, то, как же я могу лишить тебя такого зрелища? Идём, покажу тебе главную достопримечательность королевства!

— Куда, в город? Туда же пешком идти не меньше суток! — перепугалась Алана. И перепугалась недаром — может, неутомимая Элла и допыхтит на своих двоих до этого поселения с заводом, несмотря даже на тяжеленую поклажу за плечами — такое чувство, что усталость этой девушке была неведома. Но она, Алана, точно рухнет кулём где-нибудь по дороге, это и к бабке не ходи. Свой ресурс на сегодня она почти выработала, а до конца дня ещё времени вагон.

— Не переживай, — успокоила Элла. — Здесь есть короткий путь, и я его знаю.

Нет, это невыносимо! У неё на всё был ответ. Алана окончательно приуныла, и только теперь обратила внимание на давящую тишину кругом. Ни шорохов, ни звуков, ни птичьего пересвиста — ни-че-го. Ну и местечко.

— Но я… пить очень хочу, — вывалила она свою последнюю отговорку, и тут же поняла, насколько беспомощно и глупо она звучит. Элла засмеялась:

— И это всё? Ну, тут я точно могу тебе помочь!

Она порылась в своём мешке и вытащила из него флягу, обтянутую кожей.

— Держи. А в Снейк-апе как раз и отдохнёшь, — она кинула флягу Алане и подмигнула. — Может быть, нас там даже накормят.

"Вот сама там и ешь. Ещё отравят!", — пробубнил внутренний голос.

Алана усмехнулась. Если кому-то и понадобится её травить, то уж точно не Элле. Она отвинтила крышечку от фляги и отхлебнула воды. Вода была такой же вкусной, как и в ручье, и самочувствие улучшилось после первого же глотка, а вот в душе накрепко поселилось смятение.

******

Элла не обманула, она действительно знала короткий путь — прямиком через лес, по еле заметной тропинке, которую вряд ли разглядел бы случайный прохожий. Интересно, кто здесь ходит? Алана решила, что это жители того городка таскаются через лес к порталу, больше некому.

Но как же сильно отличался этот лес от леса в окрестностях Прянограда! Никакой буйной растительности, одни прямые, полуобглоданные, опутанные паутиной деревья, и никакой живности, кроме гусениц. Вот чего-чего, а гусениц здесь хватало, при том весьма прожорливых. Со всех сторон раздавалось душераздирающее чавканье, от которого пробирал мороз. Ещё вчера Алана и представить себе не могла, что насекомые способны издавать подобные звуки.

Вот сейчас даже болтовня Эллы пришлась бы как нельзя, кстати — любая дурацкая история, хоть страшная, хоть скабрезная. Она была бы рада уже всему, лишь бы не слышать этот звук. Но — странное дело — Элла молчала и, в конце концов, Алана просто заткнула уши пальцами.

Потом лес закончился, и девушки вышли на мостовую из красного камня, им была выложена центральная улица — она же, впрочем, и единственная. Город со странным названием Снейк-ап оказался совсем маленьким. Да, его и городом-то сложно назвать — около двух десятков каменных домов-мешков, расставленных по обеим сторонам дороги, которая упиралась в большое серое здание высотой в шесть этажей. Из-за здания выглядывала труба, выбрасывающая в небо клубы черного дыма.

Городок был пуст и безлюден, здесь не возникало и ощущения каких-либо признаков жизни. Ни людей, ни животных, даже трава росла лишь кое-где, убогими клочками. Маленькие узкие окошки в домах были наглухо заколочены или закрыты плотными ставнями. И лишь тяжёлые, глухие удары неизвестного механизма навевали на мысли о чьём-то присутствии. "Уухх- клак!"… "Уухх- клак!" Словно кто-то раздувал огромные меха, и одновременно припечатывал стальной подошвой.

Элла уверенно шла по направлению прямо к серому зданию. Алана ковыляла за ней, совершенно не зная, чего ждать дальше. Прислушавшись к шагам, Алана поняла, что слышит только свои собственные — её спутница ступала абсолютно бесшумно.

Наконец, она не выдержала.

— Элла, мне не нравится это место. Где все люди? Где вообще все? Здесь кто-нибудь живёт?

— А как же, — отозвалась Элла. — Зачем тогда, по-твоему, построили эти дома? Просто местные жители привыкли выходить из дома к вечеру.

— К вечеру? А днём они что делают? Спят? Они что же… нигде не работают?

Элла окинула её внимательным взглядом и криво улыбнулась левой стороной губ.

— Работают, разумеется. Ну-у… работа у них такая, понимаешь ли. Ночная.

Вроде, ничего особенного она и не сказала. Подумаешь — ночная работа! Но отчего-то после этих слов у Аланы пропало желание спрашивать что-либо ещё.

По мере того, как они подходили к высокому зданию, шум механизмов становился громче, и она поняла, отчего здесь всё кажется таким серым. Копоть. Дым из огромной трубы разносился по всему городу и оседал на дороге, редкой траве и стенах домов. И — самое неприятное — на одежде и волосах он оседал тоже. Впрочем, кроме неё, вряд ли кого-то это слишком сильно здесь волновало.

В здании была всего лишь одна дверь — железная и без ручки. Окна — такие же маленькие и редкие, как и в других домах. В отличие от тех окон, эти не были закрыты ни ставнями, ни шторами, их просто густо замазали чем-то чёрным.

"Я не войду туда! Ни за что не войду, она меня не заставит!" — подумала Алана, чувствуя, как юркой мышью в живот проникает паника. Элла подошла к двери и приложила левую ладонь к едва заметной вмятине посередине. Дверь негромко зажужжала и начала медленно подниматься вверх. Прикольно. Оказывается, технический прогресс добрался до Снейк-апа немного раньше, чем до столицы Побережья. Хотя Элле наверняка сказали, что дверь на фотоэлементах — это тоже волшебство.

За дверью зияла кромешная тьма. Элла обернулась и поманила её рукой.

— Пошли, Алана!

Алана не двинулась с места и изо всех сил замотала головой.

— Н-не пойду. Ни за что на свете, пока не скажешь, что там!

— О, Духи, какая же ты трусишка! — рассмеялась Элла Доминика. — Чего ты испугалась? Это всего лишь ткацкая фабрика. Но не простая, а лучшая в мире! Клянусь тебе — такого ты больше точно не увидишь нигде и никогда. Откажешься — будешь жалеть всю свою оставшуюся жизнь. Идём!

******

Алана нервно хихикнула. Ткацкая фабрика? А она-то уж подумала, что Элла притащила её, по меньшей мере, в морг. Ну, фабрика — это не страшно, хоть Алана вовсе и не горела желанием смотреть, как в этом мире прядут и ткут. Что может быть интересного в нитях и тканях? Она и дома-то шить не особенно любила, хотя, конечно, приходилось. А как там, интересно, в царских покоях, обстояли дела с шитьём?

— Элла, а ты шить любишь?

— Чего? — спросила Элла из темноты таким тоном, что больше она не рисковала задавать глупых вопросов.

Изнутри помещения веяло холодом.

— А почему здесь так темно? — подозрительно спросила Алана, переступая порог.

— Сейчас будет светло, — заверила её Элла и снова приложила руку — на этот раз уже к выступу в стене. Дверь так же медленно, с нудным жужжанием, начала опускаться вниз. В тот момент, когда она достигла пола, раздался негромкий лязг механизмов и на стенах зажглись тонкие длинные лампы.

— Да зажжётся свет! — продекламировала Элла Доминика, театрально воздев руки к потолку. — Ну, как тебе? Не так, конечно, ярко, как во дворце во время званого ужина, но тоже ничего. Кстати, сегодня званый ужин, посвящённый помолвке, — сообщила она, быстро сменив тон на будничный и хихикнула: — Только невеста сбежала.

"В конце концов, отец лишит тебя наследства, — проворчал внутренний голос. — И будет трижды прав!".

— Алана, почему ты молчишь? Я спросила: как тебе здесь? Нравится?

— Миленько, — пробормотала Алана, настороженно разглядывая узкий, абсолютно пустой коридор, в котором они находились. Стены ровные, чисто выбеленные, пол выложен плитами. В воздухе витал непонятный запах, похожий на смесь хлорки с каким-то лекарством, будто это было помещение больницы, а никакая не фабрика. — А ты не говорила, что в вашем мире пользуются электричеством.

— Что такое "лектричество"? — нахмурилась Элла Доминика. Алана повернула голову, взглядом указывая ей на ближайший светильник:

— Ну, вот эти лампы, например. Или дверь, которая ездит вверх и вниз. Думаешь, это всё волшебники сделали?

— А кто же? — искренне изумилась Элла. Алана посмотрела на неё и вздохнула:

— Люди, Элла! Обычные люди. В моём мире этого добра, как ты говоришь, навалом! Больше, чем у вас нечисти. Это обычная физика. И электроника.

Элла уставилась на дверь, будто видя её впервые. Выглядела она обескураженной. Видно, переваривание полученной информации давалось ей непросто.

— Ладно, — наконец, с трудом выдавила она из себя. — Я спрошу у Муради-ата, что такое "физика", и что такое "лектроника".

— Э-лектроника, Элла! — машинально поправила Алана, и осеклась, напоровшись на ледяной взгляд. Чёрт, действительно лучше иногда молчать.

— И это тоже, — сказала Элла, скрипнув зубами. — Всё, идём!

Первый "больничный" коридор упирался в дверь, которую Элла открыла тем же способом, что и предыдущую, только теперь она внимательно наблюдала за тем, как дверь едет вверх, а потом — вниз. За дверью находился следующий коридор, точно такой же, лишь с одним отличием — левая стена его была заставлена деревянными ящиками в три этажа. Массивными, длинными, закрытыми крышками с железными застёжками. В таком вполне можно было спрятать человека. Или труп.

— Они пустые, — сказала Элла, проследив за Аланиным настороженным взглядом. Это ящики для ткани.

Она отодвинула застёжки на одном из верхних ящиков и откинула крышку. Та со звоном лязгнула о стену.

— Можешь посмотреть!

Алана приподнялась на цыпочки и с некоторой опаской заглянула внутрь. Ящик действительно был пуст, только несколько ворсинок зацепились за стенку. Она выдохнула, не без облегчения.

— Мне они тоже напоминают гробы, — походя, обронила Элла, и пошла себе дальше, не заметив того, как вздрогнула её спутница от этих слов.

Алана прикрыла крышку. Ящик пуст, но всё равно так она чувствовала себя спокойней. И тут же услышала впереди едва различимые шаги. Тихие, почти шуршащие, будто кошка кралась на мягких лапках. Обернувшись, она увидела спешащих к ним навстречу троих мужчин. Должно быть, это и были обитатели таинственного города Снейк-апа.

******

Все трое были одеты в длинные белые халаты, тоже напоминающие больничные, и за это Алана сразу окрестила их "людьми в белом" — в противовес "людям в чёрном" Морро и Лбану. Выглядела компания "в белом" не столь устрашающе, но от этого не становилась менее колоритной.

Слева топал важный пухлощёкий блондин с всклокоченными волосами, рыжеватой бородкой и в круглых роговых очках. С первого взгляда он напомнил Алане Сумасшедшего Профессора из детского мультика и, может быть, отчасти из-за этого, показался каким-то ненастоящим. Справа вышагивал невысокий молодой парень, черноволосый, цыганской внешности, с крупными золотыми кольцами в ушах и пирсингом над бровью. Этого можно было назвать даже симпатичным, если бы не огромный рваный шрам, пересекающий левую щёку от уха до самого подбородка. В руке "цыган" держал продолговатый чёрный предмет и поигрывал им на ходу. Алана пригляделась и не поверила своим глазам, распознав в предмете самый настоящий электрошокер.

Но самым интересным персонажем из них, вне всякого сомнения, был тот, что шёл посередине. Высокий, плотно сбитый мужчина, слегка сутулый и почти полностью лысый. На красавца он вряд ли вытягивал, но при определённых обстоятельствах вполне мог бы пользоваться успехом у дам: большие тёмные глаза, привлекательный рот, уверенный подбородок с ямочкой. Нос, правда, подкачал — великоватый и хрящеватый, однако портил мужчину отнюдь не он. Отталкивающее впечатление производило большое неровное родимое пятно на голове — безобразный нарост почти на половину лба, как будто черепная коробка оказалась маловата для мозга этого человека, и он частично вылез наружу. При взгляде на это пятно, первым желанием было отвести взгляд, что Алана тут же и сделала.

— Я приветствую тебя, о, светлейшая Принцесса Побережья! — остановившись в двух шагах от девушек, "центральный" сложил лодочкой ладони и слегка поклонился. Голос у него оказался неожиданно тихим и каким-то даже нежным для такой брутальной внешности. — Искренне рад видеть тебя, Элла Доминика, хоть и не могу сказать, что не удивлён визиту.

— Доброго времени суток, Муради-ата, — откликнулась Элла, сверкнув сразу всеми своими великолепными зубами. — Рада, что ты рад меня видеть. Хотела бы ответить тебе взаимностью, да королевский этикет велит держаться от вашего брата на расстоянии.

Человек, названный Муради-атой, понимающе кивнул.

— У "королевского этикета" есть имя, да, Элла? Как здоровье великого Правителя?

— Спасибо, — ответила Элла и перестала улыбаться. — Отец, хвала Духам, пребывает в добром здравии. А ты, смотрю, всё так же остер на язык, достопочтеннейший Муради?

"Достопочтеннейший" улыбнулся. Улыбка его была странной — он словно не радовался, а лишь кривил в усмешке губы. Алана решила, что Муради-ата ей не нравится.

— Я всего лишь пытаюсь быть любезным, — прошелестел мужчина и дотронулся до пятна рукой, будто хотел его погладить. — Ты же знаешь, с людьми это бывает сложно.

"С людьми? А вы-то кто же?", — подумала Алана, и тут же подумала, что зря она об этом подумала. Попыталась перевести взгляд на "цыгана", стоящего по правую руку от Муради и невольно вздрогнула, увидев, что парень тоже внимательно на неё смотрит. Поймав на себе взгляд девушки, он даже попытался изобразить на лице подобие улыбки, но из-за шрама улыбка получилась больше похожей на оскал.

— Тогда оставим излишние церемонии! — воскликнула Элла и хлопнула в ладоши. — Говоришь, тебя удивил мой незапланированный визит, уважаемый Муради? Но, видишь ли, я пришла сюда отнюдь не по своей воле.

Элла скрестила руки на груди, выдержала паузу, в течение которой взгляды всех троих "белохалатников" устремились на неё, и слегка кивнула головой в сторону Аланы.

— Моя дальняя родственница с Востока столько наслушалась о твоей замечательной фабрике, что уговорила меня показать ей это удивительное место. Я надеюсь, ты не против, достопочтеннейший?

Мужчины, как по команде, переместили взгляды на Алану. От подобной наглости "дальняя родственница" потеряла дар речи. Выходит, это она уговорила несчастную принцессу притащиться в этот склеп? Ну, Элла!..

— Я и не знал, что у Горацио на Востоке есть родня, — задумчиво проговорил Муради-ата, внимательно разглядывая девушку. От этого острого, въедливого взгляда ей стало совсем неуютно. Алана покраснела, буркнула "Здрасьте", и уставилась в пол.

— Я и сама этого не знала, представь себе, — Элла хихикнула. — Оказывается, есть! Нас познакомили всего три дня назад. Алана живёт с отцом в глухой деревушке неподалёку от Вест-Адика. Её отец — внучатый племянник троюродного брата мужа двоюродной сестры моей покойной матушки. Он человек очень строгих нравов, и дочь свою никуда до этого не вывозил, но тут решил, что пора подыскать ей жениха. Конечно, не в Снейк-апе, — тут же уточнила она и, вновь испустив короткий смешок, и незаметно подмигнула "родственнице" правым глазом. Алана сделала глубокий вдох. Спокойствие, только спокойствие!

Муради-ата продолжал буравить Алану недоверчивым взглядом, и она уже ничуть не сомневалась, что сейчас он выставит вперёд кулак с оттопыренным указательным пальцем и завопит изо всех сил: "Что вы мне здесь заливаете? Ведь это же ТА САМАЯ преступница, что сбежала от Морро! Взять её!"

Но ничего подобного Муради-ата не сказал, наоборот — прижал руку к груди и почти подобострастно расшаркался.

— Разумеется, моя дорогая принцесса! Мы будем очень рады показать и тебе, и твоей прелестной родственнице всё, что вы пожелаете. Что очаровательная гостья светлейшего Величества хотела бы увидеть? Лучшие прядильные машины, самые новейшие ткацкие станки, швейные установки высочайшего качества — всё к вашим услугам!

Алана уставилась на новоиспечённую родню с плохо скрываемой яростью. Неужели в довесок ко всему её сейчас ожидает экскурсия по мотально-чесальным цехам и прядильно-швейным отделениям? По сравнению с подобной перспективой все остальные невзгоды сразу померкли, и остался лишь один вопрос: "За что?".

В ответ Элла послала ей ещё одну неподражаемую улыбку.

— Помилуй, господин! — пропела она самым елейным голосом, на который, вероятно, вообще была способна. — Ну, кому нужны твои железяки? Это нам неинтересно. Мы хотим полюбоваться на твой питомник, Муради-ата. Алана ещё ни разу в жизни не видела живого адиназеля.

******

Улыбка медленно сползла с лица Муради-аты. Какое-то время он переводил взгляд с Эллы на Алану и обратно, и молчал. В это время парень со шрамом встал на цыпочки, чтобы дотянуться до уха старшего:

— Ты же не сделаешь этого, док? — прошептал он так, что все услышали. — Сам же запретил подпускать принцессу к адиназелям на расстояние выстрела. Я помню.

Элла так же перестала улыбаться.

— Это ещё почему? — спросила принцесса и на скулах её проступили яркие красные пятна. — Что за новости, Муради-ата?

Муради выглядел смущенным, хоть в отличие от Эллы, при этом ни капли не покраснел. Лицо его по-прежнему оставалось мертвенно-бледным, и в неоновом свете даже немного отдавало зелёным.

— Видишь ли, принцесса, — наклонив голову, тихо пояснил Муради-ата. — Всё дело в том, что после твоего последнего визита, адиназели вели себя несколько беспокойно. Я бы сказал даже — очень беспокойно они себя вели. И это несколько отразилось на качестве нити, видишь ли!..

Глаза его внезапно сверкнули недобрым блеском. Алана отпрянула, а Элла сделала вид, что невероятно удивлена.

— Да что ты говоришь, достопочтеннейший! Клянусь тебе, это вышло совершенно случайно! — провозгласила она, подняв руки вверх и потрясая ими в воздухе, отчего "цыган" поморщился, а рыжий очкарик испуганно юркнул за спину Муради. — Но если ты действительно полагаешь, что адиназели расстроятся, увидев меня, то… можешь показать питомник одной Алане. Я к нему и близко не подойду! Как ты говоришь — на расстояние выстрела…

— Нет!

Прежде, чем Муради-ата успел что-либо ответить, Алана схватила новоиспечённую "родственницу" за руку и, потеряв всякий страх, свирепо зашипела ей в ухо:

— Элла, ты что задумала? Не вздумай оставить меня с ними наедине!

— Вот видите, почтеннейшие, — Элла укоризненно покачала головой. — Вы и двух слов не успели сказать, а уже напугали мою родственницу до полусмерти. Как так можно? Расстрелять вас за это, что ли?

Элла положила руку на револьвер. Алана недоверчиво покосилась на неё, а Муради-ата кисло улыбнулся и вновь пригладил лысину.

— Ну-ну, — сказал он. — Всё шутишь, принцесса? Ладно, будь, по-твоему. Клим проводит вас в питомник. А я, с твоего позволения, пожалуй, вернусь к более неотложным делам. И, ради твоего отца, Элла, не забывай, что адиназели не любят громких звуков и бессмысленной суеты. Не заставляй их нервничать — это влияет на качество нити.

— О, да, — важно кивнула Элла. — Качество нити превыше всего, это я помню. Это же главное правило Снейка-апа. Самое главное и самое непререкаемое правило… ну, не считая, конечно же…

Муради-ата вдруг резко развернулся на сто восемьдесят градусов и, не сказав больше ни слова, засеменил в обратную сторону. Очкарик кинулся за ним, как показалось Алане, с явным облегчением. Спустя мгновенье в коридоре с ними остался лишь чернявый парень с шокером, названный Климом. Оказавшись с девушками наедине, тот старательно ухмыльнулся во весь рот, и от вида его кривых острых зубов Алане ещё больше захотелось сбежать.

— Можешь не скалиться понапрасну, чертов кровосос, — сказала ему Элла. — Если что, и для тебя у меня найдётся серебряная пуля.

— А ты всё такая же грубиянка, Элла Доминика! — отозвался Клим баском и деловито постукал шокером по своей руке. Улыбка его стала шире, но приятнее — точно нет. Лучше бы уж он вообще не улыбался. И что, собственно, означала фраза Эллы о кровососах?

— Много чести с вами миндальничать, — объявила Элла и сладко потянулась, расправив плечи. — Вот тебе загадка, Клим: что общего между снейком и зелёной соплей? Отгадаешь — получишь пирожок. С ливером!

Клим закатил глаза, чем внезапно до боли напомнил Алане подругу Сонечку Лаптеву.

— Очень смешно, принцесса! Я сейчас прямо описаюсь от смеха. Не смогла вспомнить ничего умнее шутки из обихода портовых малолеток?

— Не знаешь? Так вот знай: и то, и другое очень быстро высыхает на солнце, — сказала Элла и расхохоталась: — Эх ты, бестолочь! Остался без пирожка. Хотя-а… ливер-то всё равно жареный.

Смех её одиноким зловещим эхом разнёсся по пустынному зданию. Алана поёжилась. Нет, что всё-таки означает…

Клим цокнул языком, жеманно поджал губы и покачал головой, при этом искоса поглядывая на Алану: мол, видишь, каково мне приходится?.. Но не найдя поддержки в её лице, вздохнул, и взмахом руки предложил девушкам пройти вперёд.

Глава 17

Втроём они дошли до конца коридора и свернули за угол — в другой коридор, где располагался лестничный пролет. Клим обогнал девушек и направился по ступенькам вниз, Алана и Элла двинулись за ним. К тому времени внутренний голос уже не кричал — орал благим матом, чтобы она бежала от них, что есть сил. Алана нехотя отмахивалась. Куда ей бежать, она понятия не имела, и, в конце концов, внутренний голос обречённо примолк.

Спустившись этажом ниже, они оказались в огромном помещении, больше напоминающем ангар, также освещенном неоновыми лампами. Судя по всему, это был какой-то цех — по всему периметру ровными рядами стояли гигантские железные бандуры, издающие невообразимый грохот. И, слава богу, работали из них единицы, иначе Алана точно бы оглохла.

Неподалёку от себя она увидела мужчину в странном одеянии — простой белой полотняной рубахе ниже колен, и безо всякой обуви. На шее его болтался чёрный ошейник, как у собаки. Мужчина заправлял в бандуру огромную катушку с нитками, но обернулся, чтобы посмотреть на проходящих мимо девушек и Клима. Взмахом руки с зажатой в ней шокером, Клим велел ему не отвлекаться.

— Э, я гляжу, вы возобновили работу в ночную смену? — перекрикивая грохот машин, спросила Элла.

Алана подумала, что Клим ей не ответит — уж слишком надменным и непроницаемым казалось лицо парня, но ошиблась.

— Да, пришлось! — прокричал он в ответ. — Заказов становится всё больше! К тому же, у большинства ардов бессонница.

— Серьёзно? С чего бы это? — рассмеялась Элла. А Алана опять ничего не поняла. Почему "ночная смена", ведь они вошли в здание среди бела дня? И кто такие "арды"? Это те люди, что работают за станками? Помимо первого мужчины она насчитала ещё с десяток человек в таком же странном одеянии, некоторые из них были с длинными волосами, однако по одному лишь этому признаку сложно было определить издалека, кто там мужчина, а кто — женщина. Кроме волос, всё в них было одинаковым — белые рубахи, черные ошейники, босые ноги.

Но задавать вопросов Алана не стала. Во-первых, из-за грохота — ей тоже пришлось бы орать, чтоб её расслышали, а она слишком устала, и не хотела напрягать даже связки. И потом, ей по-прежнему сильно не нравился Клим. Настолько, что она предпочла бы, чтобы он вообще забыл о её присутствии.

Они пересекли цех, после чего их провожатый достал из кармана большую связку ключей, долго перебирал их, пока Элла не рявкнула: "Клим, нетопырь мать твоя, ты что, до ночи собрался копаться?", после чего открыл, наконец, железный замок на двери, вышел сам и, выпустив девушек, закрыл обратно с другой стороны. Видимо, автоматике подручный Муради-аты доверял не особо. Далее последовал ещё один коридор, отличавшийся от предыдущих, лишь залежами уродливых трёхколесных тележек, сваленных вдоль стены. А потом снова — лестница вниз.

— Какой-то ты сегодня не разговорчивый, Клим-ата, — заметила Элла, молчание для которой, как Алана уже успела понять, было настоящей пыткой. — Боюсь даже представить, какое впечатление составит о тебе моя родственница.

Идущий впереди Клим обернулся с недовольным лицом:

— Ты ведь знаешь, принцесса, что разговоры в питомнике не приветствуются! Сколько можно об этом повторять? Если ты снова собралась пугать адиназелей, то лучше тебе остаться снаружи.

В голосе его прозвучала неприкрытая угроза, и ей это не показалось.

— Я в таком случае тоже останусь снаружи, — быстро проговорила Алана. Но Элла лишь хихикнула:

— Ещё чего! Как это я, да не поздороваюсь с моими милыми маленькими друзьями? Клим, ты в своём уме? Не беспокойся дорогой, я уже немее рыбы.

Клим невнятно простонал что-то сквозь зубы. Алане показалось даже, что он сматюкнулся, хотя полной уверенности в этом не было.

— Стойте здесь! — скомандовал парень девушкам на очередном лестничном пролете, а сам спустился ещё на несколько ступенек вниз и остановился перед железной дверью, с выбитой на ней головой насекомого с круглыми глазами и усами-щёточками. — Я войду один, проверю, всё ли там спокойно, и в каком состоянии бабочки. Ждите, пока я вас не позову!

После того, как они остались вдвоём, Элла вытащила револьвер из кобуры и переложила его за пояс.

— А это ещё для чего? — подозрительно спросила Алана.

Элла потрясла головой:

— М-м-м… просто так. На всякий случай, чтобы под рукой было всё необходимое. Ты же понимаешь, я не могла сделать это при нём? Вообразит ещё себе, будто я его боюсь!

Полнейшее спокойствие в её голосе окончательно укрепило Алану в мысли, что её принуждают сунуть голову в пасть крокодила.

— Элла, эти бабочки… они что, опасны?

— Они прекрасны! — воскликнула Элла и тут же зажала себе рот обеими руками. — Ой! Всё время забываю, что в питомнике нельзя кричать и даже говорить громко не рекомендуется. Да-а, между нами, эти бабочки — настоящие монстры! Но ты не бойся. Неужели ты думаешь, что я позволю им тебя съесть?

— Элла!..

Волосы Аланы непроизвольно зашевелились на голове. Отвернувшись к стене, Элла издавала странные звуки, очень сильно напоминающие сдавленный смех. Алана испустила безнадёжный стон.

"Я убью её, — мысленно пообещала она себе. — Вот просто возьму и убью. Может, утоплю или зарежу. Или задушу голыми руками. Я не знаю, что я с ней сделаю, но что-нибудь я с ней обязательно сделаю, вот только сперва выберусь из этого жуткого места".

К счастью, обо всех её коварных планах Элла так никогда и не узнала. Дверь с бабочкиной головой вновьпоехала вверх, и на пороге возник Клим.

— Всё спокойно, принцесса, — отчитался он. — Можете заходить.

******

Едва Алана ступила за порог, как ей показалось, что она снова очутилась в лесу. Со всех сторон свешивались ветви деревьев, густо усыпанные листвой, и лишь приглядевшись, она поняла, что на самом деле это муляжи, торчащие из стен. Было темно и тихо, под ногами шуршала засохшая трава. И почему-то пахло грибами.

— Мы постарались создать все условия, чтобы адиназели чувствовали себя, как дома, — глядя на озирающуюся Алану, пояснил Клим.

— Да уж, — сказала Элла. — Наверное, следует поблагодарить Муради-ату за то, что ему не пришло в голову разводить грюлингов. Мы бы тогда померли от вони посреди декораций.

Клим недовольно цыкнул сквозь зубы.

— Элла, это невозможно. Грюлинги — абсолютно бесполезные существа.

— Почти такие же бесполезные, как снейки? — хохотнула принцесса и, наткнувшись на злобный взгляд провожатого, примирительно похлопала его по плечу: — Да ладно тебе, Клим! Я же шучу! Где твоё чувство юмора? Это ведь только у ардов оно отсутствует начисто? Я ничего не перепутала?

Эти странные разговоры и недосказанности пугали Алану. Она уставилась под ноги, шурша искусственной травой. Поскорее бы уже увидеть этих бабочек и убраться прочь. Больше уже и мечтать ни о чём не хотелось.

— Осторожней!

Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как незаметно обогнала своих спутников и чуть не врезалась лбом прямо в невидимое толстое стекло, но услышав оклик, испуганно застыла на месте.

— Осторожней, Алана! — громко повторила Элла за её спиной.

— Тише! — зашипел Клим. — Ну, сколько можно просить? Перестань орать, принцесса, ты пугаешь их!..

******

И тут она, наконец, увидела. Они висели на деревьях головами вниз, укутанные в белёсые полупрозрачные крылья, будто в плащи. Невероятные создания — огромные, в половину человеческого роста, бабочки-мутанты.

Алана тихо охнула и подалась назад. В этом мире гигантских существ она уже успела полюбоваться и белками, и птицами, и лошадьми. Но это!.. Насекомое-монстр, с головой, напоминающей кочан капусты, мирно покачивалось на ветке дерева, всего шагах в пяти от того места, где она сейчас стояла. Чешуйчатые крылья бабочки были неровными и бугристыми, а выглянувшая из-под мантии лапка напоминала сапожную щетку с выдранной местами щетиной. Алана поёжилась. Омерзительное зрелище представляли собой эти адиназели. И разделяло их с чудовищем всего лишь стекло, она надеялась, достаточно прочное.

Ах да, не с чудовищем, а с чудовищами! Остальные висели то там, то сям — освещённость здесь была не слишком сильная, чтобы увидеть все тёмные уголки этого зловещего дендрария, но около десятка бабочек Алане всё же удалось разглядеть. Наверняка, на самом деле их гораздо больше.

— О, мой бог! — прошептала она. — Просто мороз по коже.

— Мне, говоря, по правде, тоже от них не по себе, — неожиданно призналась Элла. — Всё время думаю: а что будет, если они все дружно проснутся и навалятся на стекло? Выдержит ли оно?

Клим покосился на неё и, издав очередной цыкающий звук, покачал головой.

— Они не проснутся, — пообещал он. — Если никто не будет орать и размахивать руками, как в прошлый раз, конечно.

— Так это их гусениц мы видели в лесу? — догадалась Алана. — Их там полно! Но бабочек — ни одной.

— Потому что все они — здесь, — хмыкнула Элла.

— Верно, — шёпотом согласился Клим. — Бабочки этой породы в дикой природе почти не встречаются. Всего несколько особей водятся в Корабельном лесу, и те, пожалуй, последние. Остальные почему-то погибают, едва адиназель успевает вылупиться из кокона. А вот гусеницы, напротив — прекрасно чувствуют себя на воле, поэтому мы собираем яйца, откладываемые бабочками, и вывозим в лес. Там они и живут, пока не придёт пора превращаться в куколку. Гусеницы адиназеля в период окукливания производят нить, из которой мы изготавливаем лучшую в мире, самую прочную и удобную ткань. Она не рвётся, не мнётся, не пропускает солнце и моментально сохнет после намокания. Коконы адиназелей проходят три стадии — на первой они коричневого цвета, затем желтеют, а после белеют. Мы собираем жёлтые коконы — они удобней для раскручивания нити и ткань из этих нитей выходит наилучшего качества. Но есть свои преимущества и у коричневых коконов — из ткани, полученной путём их переработки, получаются, к примеру, самые крепкие паруса для флота Его Величества.

Клим толкал речь прямо как заправский гид, ни единой помарки и запиночки. Высказавшись, гордо приподнял подбородок и выпрямил спину, даже ростом как-то повыше стал. Наверное, он действительно гордился этими созданиями, как каким-то своим достижением. Алана обернулась к Элле, и та кивнула с недовольным видом.

— Да-да! — буркнула она. — Эти уродцы обогатили Муради-ату, подтверждаю.

Клим поморщился.

— Я сказал бы, они обогатили всех нас. Всё наше великое королевство!

Теперь настала очередь Эллы закатывать глаза. Клим несколько секунд смотрел, как она кривляется, и отвернулся.

— Элла, я знаю, что ты нас не выносишь, можешь не демонстрировать это лишний раз, — сказал он сквозь зубы. — Хотя мне и непонятна причина столь сильной неприязни. Что мы тебе сделали?

Внезапно Алане стало даже немного жаль парня. Зря он это спросил. Если надеялся, что Элла начнёт отнекиваться, то дважды зря. Отнекиваться и тем более оправдываться она явно не собиралась, наоборот — Алана уже предвкушала, как принцесса Лангрин сейчас вывалит на голову бедного Клима всё то, что явно давно вертелось у неё на языке. И зачем-то решила прийти ему на выручку, поступила как настоящий психолог — переключила внимание "пациента" на другой объект.

— Элла, посмотри-ка туда! Что они делают?

По углам этого загадочного заповедника для вымирающего вида бабочек стояло несколько деревянных сараюшек без окон и с крышами из веток. Трое работников — всё в тех же длинных рубахах и ошейниках — копошились около одного из них. Двое держали в руках носилки, нагруженные круглыми коричневатыми предметами, напоминающими детские резиновые мячи. Третий (или третья, вполне возможно, что это была дама), вышедший из избушки, вынес в подоле ещё несколько таких же "мячиков" и, остановившись возле носилок, принялся подкладывать их сверху.

— Кто-то из адиназелей сделал этой ночью кладку, — пояснила Элла. — Сейчас арды поволокут их в лес, потому что вылупившимся из яиц гусеницам нужно очень много есть. Странно, что эти обжоры до сих пор никого из самих ардов не сгрызли, да, Клим?

Клим покосился на неё, фыркнул, но ничего не сказал. Зато Алана теперь знала, откуда взялись эти сотни гусениц в лесу — наверняка, все они вылупились из подобных "мячей". Но бабочками им не стать никогда — если их не соберут на какой-либо стадии окукливания и не пустят на производство ниток, то они погибнет, едва увидев солнце. Интересно, какое из двух солнц их убивает: голубое или жёлтое? Или оба? Грустно, и непонятно, отчего так происходит, но, как говорила её бабушка: что ни делается, всё к лучшему. Иначе огромные бабочки-мутанты просто заполонили бы этот мир.

Еще ей стало понятно, хотя и тоже не до конца, что эти люди называются "арды" или "снейки", или и то, и другое, вместе взятое. Ну, вот и всё, пожалуй, а остальное по-прежнему было завешено пеленой тайны.

Процессия в составе троих ардов медленно прошествовала мимо них. Мужчины держались за носилки, женщина — всё-таки женщина! — понуро брела следом. Голова её со спутанными и явно давно немытыми волосами, странно подёргивалась при каждом шаге, и вообще, все трое напоминали оживших кукол, двигающихся на шарнирах. Элла тихо присвистнула сквозь зубы и постучала по стеклу пальцем:

— Эгей, ребята! Как вы тут? Как жизнь вообще, дела, настроение?

Мужчины прошли мимо. Они размеренно волочили ноги и никак не реагировали на окружающее.

— Не свисти, — холодно сказал Клим, разглядывая что-то в глубине "застеколья". — Денег не будет.

— У меня-то? — хохотнула Элла. — Не будет денег? Скажешь тоже!..

Тут Алана увидела, что женщина, идущая позади, уже никуда не идёт, а стоит напротив и смотрит на них сквозь стекло. По спине пробежал мороз. Это лицо не было лицом живого человека. Маска трупа, череп, обтянутый кожей, с ввалившимися серыми, бесцветными глазами. Боже, что это?..

— Чего уставилась? — спросила Элла. — Топай отсюда, чучело!

Но женщина не тронулась с места. Подняла руку и откинула прядь засаленных волос со лба, словно желая лучше рассмотреть, кто это тут раскомандовался. Алана просто приросла к месту, на котором стояла. Невероятно! Этого не могло быть, но, тем не менее, было.

Женщина, стоящая за стеклом, была точной копией той, что сбил вчера в ночном лесу Соломатин. Словно они были сёстрами, может, даже близнецами. Два близнеца — чудовища. Внезапно чудовище потянулось к ней, широко раскинув руки, будто хотело обнять старую приятельницу. Алана попыталась что-то сказать. Может быть, позвать на помощь, или просто прокашляться, но не смогла.

Её опять выбросило из реальности. Всё вернулось, и она вновь очутилась один на один с кошмаром из старого сна. Никаких параллельных миров никогда не существовало, никогда она не была знакома с девушкой по имени Элла Доминика, и всех остальных — людей и нелюдей — не было тоже. Она бежала, пытаясь спастись от чудовища, а всё остальное спонтанно возникло в её воображении под влиянием стресса. И вот, наконец, она очнулась — в тот самый момент, когда, вроде бы, уже начала привыкать и к Элле, и к Новому Свету, и воспринимать происходящее как имеющее право на жизнь. Очнулась — и оказалась посреди очередного кошмара.

…Кто-то схватил её за плечо и с силой оттолкнул назад, зачем чья-то тёмная фигура встала между ней и чудовищем из сна.

— Элла, нет! — закричал чей-то голос (показавшийся Алане смутно знакомым). — Только не стреляй! Убери его! Уходите немедленно, она превращается!

"О чём это он?" — успела подумать Алана. И больше уже не могла думать ни о чём.

Женщина подалась назад, ощерилась, зашипела. Мужчины испуганно бросили носилки и заметались, как кролики в клетке при виде лисы. Коричневые шары покатились по земле. Некоторые лопнули, другие уцелели, но тут, же были раздавлены перепуганными носильщиками.

— Уходите! — кричал кто-то.

А женщина прямо на её глазах начала трансформироваться. Глаза побелели и вылезли из орбит, кожа сморщилась и превратилась в ужасную маску древней старухи, нос ввалился и почти исчез в складках, а рот, напротив, стал огромным и глубоким. Длинные зубы, торчащие из этой бездонной пасти, напоминали частокол.

И это существо ещё что-то пыталось говорить! Алана видела, как рот-пасть разевается, извергая брызги мутной слюны. Вначале показалось, будто чудовище выкрикивает её имя, но она потом поняла, что это не совсем так. Имя, но другое. Жанна? Кажется, так. "Жанна, Жанна…" — существо шипело и извивалось, выставив вперёд когтистые лапы-руки. — "Где Жанна?"

— Элла, не смей! — абсолютно по-женски завизжал Клим. И… о, да! К своему глубокому изумлению, Алана поняла, что она помнит Клима. И помнит Эллу, которая стояла теперь вполоборота между ней и чудовищем за стеклом, и держала в руках револьвер, поднятый дулом вверх. — Только не в стекло!

Грохот выстрела, казалось, разорвал ей барабанные перепонки. Стекло не пострадало, потому что выстрелила Элла в воздух, но этого хватило, чтобы двоих носильщиков сдуло с места события. Спотыкаясь, падая, и поднимаясь вновь, они кинулись улепётывать со всех ног. Женщина-монстр не побежала — она лишь принялась медленно отползать, шипя и дёргаясь, будто в конвульсиях. При этом всё не переставала повторять имя: "Жанна, Жанна…". Хотя, возможно, это Алане уже мерещилось, и чудовище просто разевало рот. Она с трудом повернула голову вбок, чтобы разглядеть Эллу в клубах сизого дыма. Принцесса стояла посреди всего этого безумия, широко расставив ноги и не шевелясь. Револьвер, по-прежнему дулом вверх, она держала на согнутой руке возле правого плеча. И, самое невероятное, чему Алана не могла найти объяснения вообще, но, тем не менее, это было правдой — Элла улыбалась.

— Посторонись!

Клим стремглав пронёсся мимо них вдоль невидимого стекла. Разрядник он держал в вытянутой руке перед собой. Раздался громкий хлопок — словно где-то рядом взорвалась покрышка для колеса. Алана обернулась, и апофеоз всего сегодняшнего безумия предстал пред нею во всей своей красе.

Бабочка-мутант, очевидно разбуженная суматохой вокруг себя, проснулась и расправила огромные крылья. Она попыталась взлететь, но не заметила стекла, с размаху врезалась в него и упала. Но перед этим секунду или две (ужасно долгих, бесконечных) висела на этом самом стекле и её голова, напоминающая голову какого-то инопланетного существа с выпученными глазами и узким вытянутым ртом, находилась прямо перед глазами Аланы на расстоянии вытянутой руки.

******

Она вспомнила, как в школе, кажется, в третьем классе, учительница показала детям картинку, на которой была изображена голова жуткого создания, покрытая чёрной щетиной, и с огромными глазами-сеточками. "Как вы думаете, ребята, кто это?" — спросила учительница. "Инопланетянин, призрак, робот", — посыпались варианты. "Васькин папа с похмелья!", — выкрикнул с задней парты второгодник и хулиган Зябликов и все расхохотались, а толстый Васька Матросов, сидевший перед ним, развернувшись, с размаху треснул Зябликова по лбу учебником природоведения. Зябликов, конечно, был старше и наглее, но Васька всё равно был больше его в два раза, поэтому не боялся никого — впрочем, последнее к делу уже не относилось. Наорав на Зябликова и Матросова, учительница поведала ошарашенным детям, что на фотографии всего лишь голова обычной мухи, просто увеличенная во много тысяч раз. "Видите, ребята, как хорошо, что на самом деле мухи такие маленькие, — сказала учительница. — Представьте только, что было бы, если бы к вам в форточку залетело насекомое размером с кошку?"

Алана не сомневалась, что стала единственным человеком из всего своего бывшего третьего "А", которому удалось увидеть насекомого размером с нормального такого, рослого, упитанного (вроде Васьки Матросова), третьеклассника. Вот только польза от этого казалась ей весьма сомнительной.

А дальше всё начало происходить совсем, как в плохих американских ужастиках. Женщина-монстр вспрыгнула на спину бабочке-монстру и оседлала её, будто коня. Двумя руками она схватила адиназеля за точащие из головы усы и вцепилась зубами прямо в его левый глаз. Из головы бабочки хлынула… не кровь, а некая жёлтая субстанция, от вида которой у Аланы свело судорогой желудок. Насекомое задёргалось и забило крыльями, пытаясь скинуть свою "наездницу", но тщетно. Женщина подняла голову и издала хриплый гортанный звук, совершенно не похожий на человеческий. В зубах её торчал кусок плоти, выдранной из бабочкиной головы, лицо было измазано жёлтой слизью, а в глазах светилось самое настоящее торжество.

Алана почувствовала, как её накрывает чёрное покрывало мрака. В ушах зазвенело, ноги подкосились, и девушка без чувств рухнула на пожухшую траву. Она не видела, как Элла подбежала к ней, и подхватила на руки. Не видела, как Клим, с зажатым в руке электрошокером, подкрался к вампирше сзади. Как всадил в неё разряд. Как существо на секунду оцепенело, а потом замертво рухнуло меж крыльев громадной бабочки, бившейся в агонии. Не видела ничего. Благодать в виде потери сознания снизошла на неё раньше и уберегла от всей этой жути, и последнее, что запомнила Алана прежде, чем провалиться во тьму — зловещий шепот, эхом отдающийся в голове:

"Жанна, Жанна.… Где ты, Жанна?"

Глава 18

Алана открыла глаза и увидела прямо над своей головой бледно-зелёный потолок. Она лежала на кушетке в комнате, похожей на больничную палату. Кроме этой самой кушетки, маленького круглого стола и двух наскоро сбитых на скорую руку скамеечек, здесь не было ничего, в том числе и окон.

Медленно поднявшись на локте, девушка огляделась по сторонам. Элла сидела у неё в ногах, обхватив колени руками и уткнув в них лицо — то ли дремала, то ли задумалась. Но, стоило девушке почувствовать шевеление, как она тут же подскочила.

— Алана! Хвала Создателю, ты очнулась!

— Где я?

— Ты в безопасности. Не волнуйся, всё будет хорошо.

— ГДЕ я? — медленно повторила Алана.

Элла смотрела на неё, закусив губу. Вид у неё был виноватый, как у нашкодившего ребёнка.

— Не сердись.

Не отводя от Эллы взгляда, Алана тоже взобралась на кушетку с ногами. В комнате было прохладно и тихо, лишь мерно гудели люминесцентные лампы.

— Прости, — повторила Элла. — Я не ожидала, что так получится. Я думала… это забавно.

— Забавно? — Алана потерла пальцами виски. В памяти мгновенно всплыл весь пережитый ужас, и её заколотила крупная дрожь. — Забавно? Элла, ты нормальная?

Вопрос вылетел неосознанно, но об этом она не жалела. Просто до чёртиков устала бояться.

Элла отвернулась.

— Я нормальная, — мрачно произнесла она.

— Сомневаюсь, — вздохнула Алана, и попыталась устроиться поудобнее. Сил не осталось даже на то, чтобы сердиться. И почему здесь так холодно? До этого она изнывала от жары, а теперь прямо-таки тряслась мелкой дрожью.

— Ты замёрзла? — спросила Элла. Алана молчала и, не дождавшись ответа, принцесса сползла с кушетки на пол. — Посиди немного, я поищу где-нибудь одеяло.

— Нет! — неожиданно для самой себя Алана схватила её за руку. — Не уходи! Не оставляй меня здесь одну!

Элла смущённо кашлянула, задумалась на секунду, потом стянула с себя жилетку, бережно накинула Алане на плечи и уселась обратно.

— Хорошо-хорошо, я никуда не уйду! Ты только не волнуйся, — она взяла со столика железную кружку и протянула её Алане. — Вот, возьми-ка, попей. А скоро нам принесут еду.

При слове "еда" у неё встала перед глазами женщина-монстр, выгрызающая глаз у гигантской бабочки, и сразу начало мутить. С некоторой опаской она взяла из рук Эллы кружку с мутной жидкостью и недоверчиво заглянула внутрь.

— Что это?

— Травяной чай, — мягко ответила Элла. — Пей, не бойся. Тебе станет лучше.

Действительно, чего уже ей бояться? Было бы глупым полагать, что Элла таскала её за собой столько времени только для того, чтобы банально отравить в этом месте. Алана отхлебнула из кружки. Не смотря на свой достаточно неприглядный вид, жидкость оказалась весьма приятной на вкус, и она действительно почувствовала себя лучше.

— Спасибо. Элла, прости меня. Я тебя обманула, это был совсем другой портал.

Алана не знала, зачем сейчас ей понадобилось поднимать эту тему. Просто само как-то вырвалось. Элла посмотрела на неё и слабо улыбнулась:

— Это я поняла, — она помолчала немного и, сцепив пальцы, громко хрустнула ими в тишине. — Но зачем ты это сделала? Зачем?

— Я не знаю, Элла. Я… запуталась.

Возможно, она действительно запуталась, но после этого признания неожиданно стало легче. Алана откинулась на стену спиной и прикрыла глаза. Пусть всё как-нибудь потом, …по крайней мере, сейчас у неё есть минутка покоя. Сидящая рядом Элла Доминика снова помолчала, затем как-то несмело погладила её по плечу:

— Ну, ничего. Ничего. Мы что-нибудь придумаем.

"Уж ты-то точно придумаешь, — устало подумала Алана. — Придумаешь так, что мало никому не покажется. Я даже не сомневаюсь".

— Элла, кто эти люди? — спросила она вслух. Хотя прекрасно понимала, что ответ её вряд ли обрадует, но оставаться в неведении дальше было просто выше всяких сил. — Эти… арды, как ты их называешь. Они… вообще люди?

Элла снова кашлянула.

— Снейки.

— Кто?

— Снейки. Когда-то они были людьми. Теперь они — мертвецы, питающиеся кровью.

— Вампиры? — в ужасе вскричала Алана, едва не опрокинув на себя чай. Элла вовремя подхватила кружку, и не позволила содержимому вылиться ей на колени.

— Можно сказать и так, но вообще-то они предпочитают называть себя снейками. Пожалуйста, успокойся! Я клянусь, что никто из них не посмеет к тебе прикоснуться.

Алана вновь бессильно откинулась к стене, её била мелкая дрожь. Вампиры, целый город вампиров, с ума сойти! Вот почему на улицах так пусто, и вот почему день у них — это ночь.

И один из них (точнее, одна), вырвался на свободу, и сейчас разгуливает где-то в её мире. Жанна…

Она покрылась холодным потом.

— Но зачем? Как? Что они здесь делают?

— Алана, я расскажу тебе всё. Только прошу, не нервничай. Я боюсь, что ты опять лишишься чувств.

Как же ей захотелось послать подальше эту "звезду" вместе с её внезапным приступом заботливости! И почему она не послушалась внутреннего голоса? Но всё-таки Алана уселась обратно и даже взяла свою кружку в руки, которые тряслись, как у её папаши с глубокого похмелья. Элла чуть-чуть поёрзала на месте и начала рассказывать:

— Снейк-ап — необычный городок. Такого ты больше не встретишь ни в одной из стран Нового Света. Все жители, населяющие его — снейки, или, как ты их называешь — вампиры. Старики ещё иногда зовут их "неспящими", хотя по большому счёту всё это брехня. Многие из них спят, да ещё как!.. просто предпочитают делать это днём.

Все снейки делятся на снейк-ардов, и снейк-ата. Снейк-арды — или просто арды — составляют бóльшую часть населения. Это тупые создания, которые хотят только есть и спать. Но они способны выполнять простую работу, и потому могут быть полезны. И, кроме того, их можно контролировать. Снейк-ата…

— Подожди, — Алану озарила ужасная догадка. — Выходит, Муради-ата, и Клим, и…

— Снейки, — кивнула Элла. — Снейки, ни разу не попробовавшие крови человека, остаются разумными существами, способными идти на контакт с людьми, и… управлять своими "собратьями".

Алана забилась в дальний угол кровати и сжалась в комок. Её била мелкая дрожь, недопитый чай плескался в кружке.

— Элла, я не хочу здесь оставаться. Пожалуйста, давай уйдём отсюда!

— Уйдём? Да, конечно… только сперва съедим чего-нибудь. С этим сватовством я пропустила завтрак, а после всех событий аппетит и подавно разыгрался. Да и ты, наверное, голодна?

Господи, да что же она за человек такой? Сидеть в логове вампиров, и думать о еде!..

Заметив её состояние, Элла пододвинулась поближе.

— Да не трясись ты так, — сказала она. — Муради-ата служил моему отцу, и отцу моего отца, когда меня и на свете-то ещё не было… да, я думаю, он служил ещё самому первому Правителю Побережья. Успокойся, он не опасен, я клянусь тебе!

"Моему отцу, отцу моего отца…" …что ж, может, она и права. Когда постоянно имеешь дело с монстрами, должно быть, привыкаешь к ним. Ведь привыкают же люди в её мире жить вблизи атомных электростанций. Живут, воспитывают детей, строят планы на будущее, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что в случае аварии их неминуемо ждёт ужасная, мучительная смерть. И всё же… почему отец Эллы, и все предыдущие правители до сих пор не стёрли с лица земли это пристанище вампиров? Не иначе всё дело в этой проклятой ткацкой фабрике.

— Как тебе показалась бабочка — адиназель? — как ни в чём не бывало, хихикнула Элла. — Красотка, верно? Жаль, что сдохла.

— Да уж, — буркнула Алана. — Этого кошмара я не забуду никогда.

— Муради-ата, конечно, не скажет мне "спасибо" за то, что из-за меня он лишился одного из своих чудищ, — ухмыльнулась принцесса. — Но ничего, как-нибудь переживёт. "Переживёт", ха-ха-ха, вот это я хорошо подметила!

И Элла прямо-таки покатилась со смеху от собственного остроумия. Алана, к сожалению, каламбур до конца оценить не смогла — видно, настроение было не подходящее, и её в очередной раз лишь только передёрнуло.

— А что, эти бабочки действительно такие ценные?

— О, да-а-а!.. Уродцы стали для Муради настоящей золотой жилой. Заказы на его ткань поступают со всего Нового Мира, и хоть одежда из неё и стоит бешеных денег, но она действительно того стóит! — и Элла с довольным видом похлопала себя по штанине.

Алана хмыкнула. Но и в самом деле — одежда на принцессе выглядела только-только принесённой из магазина. Это притом, что за сегодняшнее утро Элла уже успела покататься на лошади, продраться через лесной бурелом, поваляться на земле, да и бог знает, чем она занималась всё утро до того, как Алана вообще узнала об её существовании. Не ткань, а просто находка… для нерях. Может, и ей заказать себе пару курточек… в качестве компенсации, так сказать, за пережитый обморок?

— Понимаю, — кивнула Алана. — В моём мире качество ткани тоже очень ценится. Я сама рекламирую одежду.

— Ты… что?

Алана вздохнула.

— Рекламирую. То есть, показываю её как можно более выгодно, чтобы люди захотели её купить. Это моя работа.

— Странная какая-то работа, — Элла поскребла в затылке. — Как могут люди не хотеть купить одежду? Они же не могут ходить голые?

Алана улыбнулась.

— Элла, в нашем мире всё немного по-другому. Там много одежды, гораздо больше, чем требуется людям, чтобы просто прикрыть свою наготу. Большинство имеют огромный гардероб: одежда для будних дней, для офиса, для занятий спортом, для выхода в кино или ресторан. Кроме того, к одежде существует ещё масса аксессуаров: сумочки, шарфики, пояса, перчатки, и…

Алана осеклась — Элла смотрела на неё с открытым ртом.

— Вот дьявол! — наконец вырвалось у неё, и Алана поняла, что сейчас засмеётся. "Смех без причины — признак дурачины" — ещё одна любимая поговорка её отца, но что с ней вдруг случилось? Даже будучи смертельно напуганной, она еле сдерживалась, чтобы не заржать (простите) как конь, в полный голос. Может это истерика? Или какое-то заразное заболевание? "Хохотун инфекционный", передаётся воздушно-капельным путём, инкубационный период — не более двух часов, способ лечения один — полное устранение источника инфекции.

— Давай лучше про бабочек? — предложила она. Но Элла продолжала смотреть на неё взглядом загипнотизированного зрителя на шоу известного иллюзиониста. Наверняка её воображение рисовало сейчас перед глазами горы одежды, до которой ей вот-вот предстоит добраться. Алана не выдержала и помахала рукой перед её носом.

— Элла! Адиназели!

— Ах, да, — Элла с явной неохотой выходила из транса. — Когда-то Адиназели водились чуть не во всех лесах Побережья. Наверное, они любят жару, а может, по какой ещё причине, я не знаю. Но, как только люди поняли, что представляют собой их коконы, адиназели начали стремительно исчезать.

— Знакомая история, — снова вставила слово Алана. — Так же и у нас люди почти истребили некоторые виды животных. Некоторых из-за ценной шкуры, некоторых — из-за красивых перьев, а некоторых даже… из-за рогов.

Элла пожала плечами.

— Вообще-то, не совсем так. Какая шкура с бабочек? Перьев или рогов у них тем более нет. Всё дело в том, что адиназели невероятно заботливые родители. Обычно они просто висят кверху тормашками, и не обращают на тебя никакого внимания, но стоит кому-либо тронуть их гусениц, кокон или кладку яиц, как тут же кидаются на обидчика с яростью тигра. У них, конечно, нет зубов и когтей, но зато эти твари плюются какой-то ужасно едкой гадостью, которая оставляет на коже такие шрамы, что сам чёрт их потом не выведет. Вот и получалось так — чтобы собрать коконов на моток ткани, приходилось убить с десяток бабочек. Словом, очень скоро их количество сильно сократилось, ну, а потом случилось что-то ещё. Никто не знает, что именно, но некоторые утверждают, что здесь опять не обошлось без колдовства. Кто-то из волшебников хотел, чтобы адиназели перестали препятствовать сбору коконов, но перестарался, и бабочки начали погибать, едва вылупившись на свет.

Кончилось это тем, что осталось всего несколько адиназелей в Корабельных лесах, что находятся к северо-востоку отсюда, да и те уже совсем старые и почти не плодятся. А вот у Муради-ата каким-то образом получилось развести этих чудищ в своих подземных питомниках. Они никогда не видели солнечного света, они не такие крупные, как их дикие сородичи и цветом крыльев больше похожи на моль, но при этом они живут, жиреют, и дают потомство. Некоторые гусеницы остаются в питомнике, но большую часть вывозят за пределы города и оставляют в лесу. А ухаживают за бабочками и собирают их коконы…

— Арды?

— Угу, — Элла кивнула. — Адиназели почему-то не трогают мертвецов и прекрасно с ними уживаются. А если вдруг даже что-то на них найдёт… снейкам по боку их отравленная слюна. Ты же понимаешь, что они и так уже давно не живые.

Да, теперь она многое понимала, в том числе и то, почему целый город мертвецов преспокойненько существует в пределах государства. Отец Эллы, точно так же, как и все предшествующие ему правители, не смог устоять перед соблазном иметь то, что было недоступно остальным. Оказывается, и от вампиров может быть польза, если их деятельность разумно организовать, хотя всё равно это казалось ей жутким.

— Элла, …а коконы, те, которые в лесу, их тоже собирают арды?

— Конечно кто же ещё? По ночам. Днём их, правда, могут утащить и обычные люди, только вот только желающих прогуляться вблизи Снейк-апа находится маловато, даже в светлое время суток. Кроме того, от жилых поселений город находится далеко, а чтобы добраться до него при помощи портала, нужно получить разрешение Синеда. Разрешение же, как я уже говорила, выдаётся за редким исключением лишь знатным особам. И кому, скажи мне, из знати придёт в голову ползать по лесу, собирая коконы, когда они могут позволить себе купить готовую одежду?

Что ж, это казалось вполне логичным. Осталось невыясненным лишь одно обстоятельство.

— Элла, …а вампиры, то есть снейки, то есть арды, а… как же они не разбегаются?

— Хм… как? — Элла, казалось, почти обрадовалась. — А вот как! Муради-ата научился управлять ими. Ты видела у ардов ошейники? Они не простые. Эти ошейники не дают им выйти за пределы территории, установленные Муради. Они бродят по округе, но лишь до той черты, которая им отведена. Один шаг за неё — и ард валится на землю, как от той штуковины, с которой не расстаётся Клим. Знаешь, что я думаю? Что Муради-ата — волшебник, ну, по крайней мере, был им, пока не умер.

"Пока не умер…" Алана схватилась за голову. Что ей делать — плакать или смеяться? Эта девушка, что сидит напротив неё, опершись локтем на согнутую ногу и подложив под щёку ладонь, всерьёз считает волшебством разрядник, работающий от аккумуляторной батареи и двери на фотоэлементах. Зато в мертвецах, разгуливающих, как ни в чём не бывало и работающих на ткацкой фабрике, не видит ничего сверхъестественного.

Разве этого было недостаточно, чтобы свихнуться окончательно?

— Откуда вообще взялись эти снейки? — вырвалось у неё.

— Алана, чем ты слушаешь? — Элла закатила глаза. — Я же сказала: когда-то они были людьми. А потом их покусали снейки. Те из них, которые ещё не превратились в ардов, помнят это и могут рассказать. Ну, а арды, конечно, уже не помнят ничего, должно быть, считают, что такими и родились.

— А те снейки, которые покусали этих снейков?

Судя по недоумённому виду, вопрос застал Эллу врасплох.

— Вот этого я уже не скажу. Должно быть, тех снейков покусали другие снейки. Которые были раньше, — сказала она не слишком уверенно.

— А те, другие? Самые первые, которые покусали тех, предыдущих, до того, как те покусали этих? Они откуда?

— Что? Ты издеваешься? — лицо Эллы Доминики пошло красными пятнами. — Спроси ещё: откуда вообще берётся вся эта гадость? Никто этого не знает, и я не знаю. Понятно? Хватит задавать мне глупые вопросы!

— Хорошо, — Алана в задумчивости покрутила в пальцах прядь волос. Эффект был достигнут, хотя и не совсем тот, на который она рассчитывала: Элла разбушевалась, а должна была задуматься. — Хорошо. А последний глупый вопрос можно?

Элла медленно выпрямила спину и повернула голову. Посмотрела прямо в глаза, строго и без тени улыбки. Под этим взглядом Алана невольно съёжилась. Вот так, должно быть, и должна смотреть царствующая особа. Особенно перед тем, как выдать приказ на чью-нибудь казнь. Но всё-таки она выдержала этот взгляд.

— Что будет, если кому-нибудь из ардов всё же удастся снять ошейник?

— Я почему-то знала, что ты спросишь именно об этом, — ответила Элла. И, чуть наклонившись к Алане, заговорила ласково, но медленно и отчетливо, будто пытаясь втолковать не совсем понятливому ребёнку: — Никто из них не может снять ошейник. Это исключено. Такого не бывает.

— А если всё же? Элла? Ну, а если вдруг?

— Да как ты не можешь понять? — воскликнула Элла. — Этого не может быть, потому что это не-воз-мож-но! Если бы это произошло хотя бы один-единственный раз, то здесь…

— Что — здесь? Ну, что — здесь? Ты хочешь сказать, что здесь ничего бы не было? Что твой отец или все предыдущие правители отказались бы от выгоды, которую приносят им адиназели?

Элла вскочила на ноги.

— Что ты хочешь сказать? Что мой отец согласился бы подвергнуть опасности жизни своего народа из-за каких-то несчастных бабочек?

Алана смекнула, что ляпнула лишнего:

— Нет-нет, я имела в виду вовсе не это… — и замерла на полуслове. А что же тогда, она имела в виду, если не это?

Элла буравила её взглядом. Возможно, раздумывала — пристрелить ей поганку, позволившую себе усомниться в добродетели её папочки прямо сейчас, или подождать, пока она не выполнит своё прямое предназначение — не выведет её туда, куда она так стремилась. Но в этот момент скрипнула дверь, и на пороге возник Клим. Перед собой он катил столик-тележку, прикрытую белой салфеткой.

— Ваш завтрак, принцесса, — сухо сказал снейк.

Глава 19

Всем своим внешним видом Клим показывал, что после сегодняшнего дебоша он не желает иметь с этой парочкой никаких дел, и только служебная необходимость заставляет его примерить на себя роль официанта. Алана прижалась лопатками к стене и не могла заставить себя отвести от парня взгляд. После того, что она о нём узнала, это казалось просто невозможным.

Элла резко развернулась на каблуке на сто восемьдесят градусов.

— Тебя только за смертью посылать, Клим! Давай сюда! — рявкнула она и рванула тележку на себя. Та с грохотом прокатилась по комнате, и ударилась об угол кушетки.

— Желаешь что-нибудь ещё, принцесса? — спросил Клим.

— Желаю. Желаю, чтобы ты исчез, проклятый упырь, — сообщила ему Элла. — Проваливай!

— Если потребуются мои услуги, я рядом, — процедил Клим сквозь зубы. И — удивительное дело — почему-то в этот момент Алане стало его жаль. Как он стал таким? Его покусал вампир? Что бы то ни было, наверняка, это произошло не по его собственной воле. И теперь приходится выносить ненависть, отчуждение людей, таких вот, как Элла. А уж она-то не раз испытывала на собственной шкуре, каково это — терпеть издёвки и унижения только за то, что ты не такой, как остальные.

Клим исчез за дверью, и Элла тут же подскочила к тележке с едой. Сдёрнув салфетку, она принялась расставлять и почти по-собачьи обнюхивать тарелки с жареным мясом, хлебом, какими-то неизвестными Алане овощами и большой глиняный кувшин, закрытый крышкой.

— Вот и отличненько, самое время перекусить! Пододвигайся, и забудь про свои дурацкие выдумки. Ни один уродец не смоется отсюда. Это я тебе говорю!

Вид еды привёл Эллу в благодушное настроение, и Алана поняла, что её немедленная казнь отменяется. Правда, надолго ли? С учётом того, что принцессе Побережья вот-вот предстояло узнать, она не могла быть в этом уверена на сто процентов.

Элла расставила посуду по столу и с довольным видом подцепила самый большой кусок мяса. Вилок им не принесли (или в этом месте все колюще-режущие предметы вообще были наперечёт и хранились под замками с сургучными печатями) поэтому ничтоже сумняшеся она ухватила его прямо пальцами.

— Давай, налетай! — и единым махом откусила чуть ли не половину. — Это оффень вкуффная бабофка.

— Бабочка? — Алана чуть не свалилась с кушетки.

— Конефно! — кусок с бульканьем провалился в глотку. Изо рта покатилась струйка жира и, недолго думая, Элла вытерла её рукой. Боже, чему их там учат, в их дворцах? — Дохлую бабочку куда-то ведь надо девать? Они и поджарили её для нас.

Видимо, на лице Аланы отразился самый настоящий ужас, потому что сразу вслед за этим принцессу вновь одолел приступ хохота.

— Да шучу я! Шу-чу. Ешь. Это куриная грудка, очень вкусная кстати. Адиназеля есть просто невозможно, это похоже на то, как будто жуёшь губку.

Алана с опаской посмотрела на стол. Вообще-то съесть что-нибудь совсем бы не мешало, но почему-то откусить даже кусочек от куриной грудки заставить себя она не могла. Опять некстати вспомнилась курица, оставшаяся в одиночестве дома на столе. Интересно, ищут ли её? Возможно, если Мазуро, которому она вчера так и не позвонила, вспомнил об этом. А может, кто-то уже обнаружил в лесу труп Соломатина?

Воспоминания о Соломатине вновь вернули её к тревожным мыслям о насущем. Элла продолжала пребывать в убеждении, что сбежать из-под чуткого руководства Муради-ата невозможно, но она-то помнила абсолютно точно — никакого ошейника на женщине, которую похитивший её маньяк сбил вчера ночью, не было в помине.

Алана взяла с тарелки овощ, напоминающий огурец цвета баклажана и осторожно откусила от него кусочек. На вкус "баклажановый огурец" напомнил ей варёную морковку.

— Элла, прошлой ночью один из ардов сбежал из Снейк-апа.

— Да-да, — кивнула Элла, запихивая в рот третий кусок мяса. И вдруг подавилась, и начала кашлять. Полупережёванный кусок шлёпнулся на стол.

— Что — о?

— Элла, послушай! Только выслушай и, пожалуйста, не кричи. Та женщина в питомнике, которая убила адиназеля, во время своего превращения назвала имя: "Жанна".

Элла кое-как откашлялась, глаза у неё покраснели, и под конец она начала шмыгать носом. Алана молилась о том, чтобы принцесса ей поверила. Только бы не начала орать, или, того хуже, хохотать как оглашенная.

— Ты не могла ничего слышать, — наконец отозвалась Элла. — Это стекло не пропускает звуков.

— Но я слышала. Поверь мне, я говорю правду! Вампир на свободе, и кто-то сейчас в опасности.

"И этот "кто-то" может оказаться моим маленьким братом".

Элла в раздумьях вытерла салфеткой руки. Спасибо, что не об себя. Хотя, наверное, могла бы — штаны из нитей адиназеля сто пудов и не такое видали.

— Тебе, наверное, это показалось. Ты ведь была напугана. Когда очень страшно, может померещиться всё, что угодно.

— Мне не показалось, клянусь тебе! — Алана едва не рыдала от бессилия. Ну почему, почему она ей не верит? Неужели для этого придётся рассказывать о своей поездке с сумасшедшим убийцей и обо всём, что случилось в дальнейшем?

— Ну, хорошо. Допустим, ты действительно слышала, как ардиха назвала чьё-то имя. Но почему ты решила, что кто-то из них сбежал? Она ведь могла просто вспомнить какую-то Жанну? Нет? Или вообще… захотела с тобой познакомиться и назвала своё имя. Вдруг ты ей понравилась?

Элла хихикнула, но сразу притихла, видимо, сообразив, что веселье в данном случае не уместно. Повисла тягостная пауза, в течение которой Алана судорожно соображала, что же ей теперь делать. Ужасно не хотелось рассказывать Элле, что вампира она видела в своём мире. Ужасно… ещё и потому, что она до сих пор сама надеялась, что всё это ей приснилось, а не произошло на самом деле.

Наконец, она решилась. Немного приврать, это ведь совсем не то, что намерено ввести в заблуждение? Ну, или не совсем то. Суровую правду она решила приберечь на тот крайний случай, если уж Элла совсем откажется верить.

— Она… эта вампирша сказала: "Жанна на свободе, она отомстит за всех нас". Мне показалось, что я слышала именно это! Слышала своими собственными ушами. Элла… если ты не поверишь мне, может случиться что-то ужасное!

Элла молчала, не сводя с неё глаз. Алана умоляюще сложила руки на груди. Минуту или две (а быть может, и целую вечность) они смотрели друг на друга. Потом Элла медленно сползла со стула и повернулась к двери.

— Клим! Ты здесь? Немедленно позови ко мне Муради-ата!

******

Они появились втроём, как и в первый раз, и снова внезапно. Муради-ата посередине, Клим и очкарик — по обе его руки, верные оруженосцы. Вампиры в белых халатах, в этом странном кабинете, как нельзя лучше смахивающим интерьером на больничную палату. Для полного сходства с фильмом ужасов не хватало только забрызганных кровью хирургических инструментов на столе.

Алана спустила ноги с кушетки. Ей хотелось оказаться как можно ближе к Элле. Невоспитанная девчонка, грубая и заносчивая, …но, по крайней мере, живая.

— И зачем здесь эти двое? — поинтересовалась Элла. — Я звала Муради-ата не для того, чтобы ещё раз полюбоваться на ваши физиономии.

Муради-ата будто не заметил её слов.

— Что случилось, принцесса? — услужливо спросил он. — Что-то не так с вашим угощением? Может быть, мясо недостаточно прожарено?

— Вели своим холуям исчезнуть. После этого мы поговорим.

— Это вовсе не обязательно, принцесса, — прошелестел Муради. — У меня нет секретов от моих верных соратников.

— А у меня, — сообщила Элла Доминика, — всегда найдётся в барабане парочка серебряных патронов для твоих верных соратников. И не советую вынуждать меня применять оружие.

Однозначно с королевскими замашками у Эллы всё было в порядке, а вот с дипломатией — куда хуже. Но Муради-ата не стал доводить дело до государственного конфликта и кивком головы велел спутникам покинуть помещение. При выходе Клим одарил Эллу совсем недобрым взглядом, на что получил незамедлительную реакцию:

— Пошёл вон! Будешь пялиться так на свою шкирлу.

— В чём дело, Элла? — спросил Муради, едва за двумя ушедшими успела закрыться дверь. — Что происходит? Клим рассказал мне о случившемся в питомнике. Но разве вас не предупреждали, что следует быть острожными с адиназелями, а тем более, с ардами?

Тон его в конце фразы стал жёстче, и Алана поёжилась, неосознанно вжимаясь в кушетку. Ей не нравился этот тон. По правде говоря, ей и прежний тон Муради-ата не особо нравился, но этот был ещё хуже. В нём ощущалась угроза, и совсем не двусмысленная. Показалось или нет, что даже уродливое пятно на лбу глав. вампира начало пульсировать? Алана уставилась на него, как завороженная. На секунду она вдруг представила себе, как этот нарост взрывается и брызги отвратительной обжигающей зелёной жидкости летят прямо на Эллу. Зрелище оказалось настолько впечатляющим, что Алана зажмурилась, и потому не увидела, как в этот момент Муради посмотрел на неё и усмехнулся.

— Вот как раз об ардах я и хотела поговорить с тобой, достопочтенный Муради, — сказала Элла (понятия не имеющая о том, какойопасности она только что избежала). — Всё ли с ними в порядке? Как вообще их… здоровье?

Муради-ата опешил, его маленькие глазки недоумённо забегали. Если он чего-то и ожидал, то явно не такого вопроса.

— Элла, это что, шутка? Не припоминаю, что кому-либо когда бы то ни было приходило в голову интересоваться здоровьем ардов. С чего это такая мысль вообще пришла тебе в голову?

— А почему же я не могу поинтересоваться здоровьем подданных моего отца? — вознегодовала Элла, совершенно искренне с виду. — Пусть они давно мертвецы, но… вдруг кто-то из них неважно себя чувствует? Настолько неважно, что даже не смог выйти сегодня на работу? А?

Муради-ата нервно перебирал пальцами, сложенными на животе. Алана попыталась заглянуть ему в голову, и неожиданно это ей удалось. Мысли вампира были похожи на тёмное облако, в котором там и сям мелькали разноцветные вспышки, похожие на маленькие молнии. Потрясающее зрелище, немало удивившее её саму, хотя толку от него всё равно не было никакого. Во всяком случае, пока.

— Это более чем странная заинтересованность, Элла, — наконец выдавил из себя ата. — Я могу поинтересоваться, какова на самом деле цель вашего прихода в Снейк-ап?

— Кто такая Жанна? — ответила Элла вопросом на вопрос. Муради-ата не пошевелился, и ничем не выдал себя. Надо отдать ему должное, по выдержке этот тип ничуть не уступал Морро, однако от Аланиного внутреннего взгляда не укрылось то, что "молнии" в "грозовом облаке" замелькали чаще.

"Внутреннего взгляда", ха-ха! Похоже, помимо внутреннего голоса, в её голове поселился ещё один постоялец. Чудесно, просто чудесно, подумала Алана, а то предыдущий жилец явно скучал в одиночестве.

— Жанна?

— Жанна, Жанна. Ард по имени Жанна. Сегодня ночью она сбежала из Снейк-апа. Разве тебе не доложили об этом?

— Элла, я не понимаю, о чём ты говоришь. Я не знаю, кто такая Жанна. Все арды, разумеется, на месте, где им и полагается быть.

"Ложь!"

— Я не знаю, кто внёс в твою голову эту смуту, — продолжил Муради. — Но уверяю тебя: никто не совершал никакого побега. Ни прошлой ночью, ни позапрошлой, ни какой-либо другой. Его и не могло быть — моя система работает без сбоя уже много календарей. Намного больше, чем ты живёшь на этом свете, — добавил он, подумав.

Повернув голову, Элла вопросительно посмотрела на Алану, но та лишь развела руками. Высказать свои мысли вслух побоялась, поэтому попыталась достучаться до Эллы с помощью невербального общения.

"Элла, он лжёт! Лжёт! Неужели ты не видишь?"

Элла сунула руки за пояс ладонями внутрь, и принялась медленно раскачиваться на прямых ногах. Вперёд-назад. Вперёд-назад.

— Кто сегодня работал в питомнике, в то время как мы туда пришли? Ард женского пола?

— Ализелла.

— Я могу её видеть?

— Для чего? — вот теперь стало заметно, что на лице Муради-ата что-то отразилось. Вряд ли испуг, скорее, раздражение. Элла начинала его утомлять.

"Давай же, Элла, давай! Добей гада!"

— Достопочтенный Муради, ты меня удивляешь, — ответила принцесса, расплывшись в улыбке. — Неужели непонятно? Я не собираюсь объяснять, для чего мне это надо. Это — приказ!

Муради-ата нахмурился. Пятно на его лбу запульсировало сильнее. А грозовое облако… о, теперь оно стало совсем чёрным.

Наверное, Элла тоже заметила, что с вампиром происходит что-то не то. Не могла не заметить, по крайней мере, Алане очень хотелось на это надеяться.

— К сожалению, это невозможно, принцесса. Ализелла, после случившегося прецедента, находится в очень плохом состоянии. Её потребовалось срочно изолировать.

— Слушай, Муради-ата, я начинаю терять терпение. Мне, признаться, уже до чёртовой матери надоело стоять здесь, и выслушивать твоё враньё, — Элла выдержала паузу, а затем подошла к нему вплотную. — Мы сейчас же идём повидать Ализеллу. Иначе я возвращаюсь в домой и рассказываю всё своему отцу. Гор обязан знать, что у вас здесь творится!

Муради-ата смущенно кашлянул. Видимо — как совсем недавно и сама Алана — размышлял, что ему сделать — соврать или слегка исказить информацию. В конце концов, благоразумие перевесило.

— Это невозможно, Элла. К моему великому сожалению. Ализелла мертва. То есть, она уничтожена.

— Вы убили её?

— Нам пришлось это сделать. Она стала слишком опасной и не поддавалась корректировке.

— Или слишком много знала?

— Принцесса…

— С меня довольно! — Элла развернулась лицом к кушетке, на которой сидела Алана. — Алана, поднимайся! Мы возвращаемся в Пряноград.

Алана не двинулась с места. Не в силах оторваться, она продолжала смотреть на голову Муради. "Облако" стало совершенно чёрным, чернее черноты. Эта темнота поглотила даже вспышки "молний".

И голос, раздавшийся из этой темноты (а не изо рта Муради, как предполагалось), был ужасен:

— Не торопись, Элла. Не торопись. Никто отсюда никуда не уйдёт.

******

Они снова стояли втроём. Сомнений не оставалось: Клим и очкарик никуда не уходили, караулили тут, под дверью.

— Прелесть какая! — воскликнула Элла. — Да у нас тут попахивает государственной изменой? Давненько на Побережье не проводили показательных казней!

— Не горячись, принцесса, — процедил сквозь зубы Клим. — Давай поговорим.

— Я уже достаточно наговорилась за сегодняшнее утро. Дайте нам пройти.

— Стой, Элла!

Муради-ата сделал шаг вперёд. Его "оруженосцы", как по команде, выдвинулись на полшага. И внезапно Алана поняла, что их не выпустят. Ни за что не выпустят, даже если им придётся превратиться для этого в ардов. Хотя, скорее всего не придётся. Наверняка у этой троицы найдётся другой способ расправиться с ними без особого ущерба для себя.

Элла достала пистолет.

— В сторону, шайка упырей!

— Остынь, девочка, — Муради-ата поднял вверх две пустые руки, показывая, что он мирный житель и совсем не желает доводить дело до конфликта. Убери свою стрелялку, она нам не нужна. Давай поговорим. Допустим, ты убьёшь нас троих… то есть, не так, мы, собственно, и без того давно уже мертвы, но даже если ты уничтожишь нас, сотрёшь с лица земли, то что тебе это даст? Колония останется без присмотра, арды выйдут из-под контроля. Дело, которое мы развивали несколько столетий, может разрушиться, как карточный домик. Адиназели погибнут, фабрика встанет, …а твой отец останется без прибыли, которая неплохо пополняет его казну.

— Я думаю, мы найдём другой источник дохода, — сказал Элла.

— Допустим… — неожиданно Муради улыбнулся. — Можно сказать, я в этом даже не сомневаюсь, но… Как ты объяснишь людям свой поступок? Кто тебе поверит? Возможно, перед Гором ты и сумеешь оправдаться, всё-таки, ты его любимая дочь, и он готов потакать всем твоим прихотям. Но вот как на сие действо отреагирует Синед?

— Причём здесь Синед? — Элла насупилась, но в голосе её прозвучали нотки сомнения. — Ты пытаешь задурить мою голову, мерзопакостнейший Муради? Не выйдет!

— Причём здесь Синед? Причём здесь Синед? — теперь Муради ухмылялся во весь рот, демонстрируя девушкам ярчайшую белизну своих зубов (а клыки-то острые, как у питбуля!) — Действительно, причём здесь Синед? Дорогая моя Элла, сколь бы не было это удивительно для тебя, но твой покорный слуга, хоть и мёртв уже более четырёхсот календарей, тем не менее, является не только верноподданным Горация Лангрина, но и наместником Верховного Органа Правления. Тебя это сильно удивляет? Как ты думаешь, Синед не начнёт расследование по поводу убийства своего служителя?

— Ты уже и туда успел пробраться, чёртов упырь? — пробормотала Элла. Она изо всех сил пыталась скрыть смятение, хотя и не столько смутилась, сколько разозлилась. Сидя на своей кушетке, Алана ощущала эту злость очень хорошо, а вот Клим и очкарик, похоже, нет. Они весело расхохотались, как от удачной шутки.

— Элла, наш Муради-ата очень шустрый парень, разве ты этого не знала? — заметил Клим, с довольным видом поигрывая шокером.

— Я всего лишь скромный наместник, — уточнил глав. вампир, потупясь. — Однако, это ещё не всё. Тебе придётся объяснять Синеду не только наше исчезновение. Боюсь, их так же очень сильно заинтересует, откуда взялась эта малышка… Эта твоя якобы родственница, которой уже интересовался капитан Морро…

Элла дёрнулась, как будто Клим умудрился приложить к ней свой разрядник. Алана замерла и почти перестала дышать. Муради-ата скалил зубы, указывая на неё пальцем. За его спиной плотоядно улыбались очкарик и Клим.

— Я не сомневалась, что ты крутишь шашни с красноглазым вонючкой, — наконец, медленно произнесла Элла. — Интересно только, как давно?

— О, "шашни" — это слишком громко сказано! — засмеялся Муради. — Скажем так, мы поддерживаем с Зотом Валендом торгово-рыночные отношения. Всё с разрешения твоего отца, разумеется, и никак иначе. Так что, принцесса? Ты ведь знаешь, я могу устроить так, что солдаты Морро появятся здесь незамедлительно. Но я не хочу войны и предлагаю тебе сделку. Хорошую сделку. Ты, и твоя очаровательная подружка отправляетесь восвояси, а мы втроём не говорим никому ни слова о том, что видели вас здесь. В обмен мне от тебя нужна самая малость — молчание о несчастной беглянке Жанне. Ни твой отец, ни твой братец, ни кто-либо ещё, ни даже последний нищий в Прянограде не должны знать о её побеге. И уж тем более, твой дружок-волшебник, с которым, я уверен, ты продолжаешь общаться, не смотря на все запреты. Итак: на одной чаше весов — Алана, на другой — выбравшийся на свободу снейк. Подумай Элла, подумай хорошенько, прежде чем надавить на курок.

Глава 20

Повисла мучительная пауза. В тишине Алана отчётливо слышала удары сердца. Должно быть, своего собственного, потому что сердца вампиров не бились, а расслышать сердцебиение Эллы, пожалуй, было бы затруднительно. Принцесса шумно дышала, раздувая ноздри, как бык, готовящийся кинуться на зазевавшегося тореадора, и едва только не "била копытом". Пальцы она сжала в кулаки так, что побелели костяшки. А глаза метали такие молнии, что, если бы взглядом было можно испепелить, от Муради-ата и его сотоварищей давно остались бы, лишь три серые кучки. Но Муради-ата под этим взглядом не съёжился и не обратился в бегство. Он продолжал лучезарно улыбаться, и от этой улыбки всё больше съёживалась Алана.

— Чёрт с вами, — наконец выдавила из себя Элла. — Давай, выкладывай, что там у вас случилось.

Она подтянула ногой скамейку и с размаху плюхнулась на неё. Алана без сил откинулась обратно на стену. Баклажановый огурец-морковка застрял где-то в горле, ей очень хотелось прокашляться, но она опасалась привлекать к себе лишнее внимание.

— Означает ли это, что ты принимаешь моё предложение, принцесса? — спросил Муради.

— О, Духи! — взмолилась Элла. — Да когда же это кончится? Муради-ата, на тебя не хватит даже моего ангельского терпения. Да! Да! Я согласна на ваши условия, чтоб вам сдохнуть второй раз, проклятые мертвецы. Но прежде вы мне выложите всё — слышали? Все подробности побега этой чёртовой Жанны. Иначе у вас будут крупные неприятности!

Муради-ата опустил голову и закусил нижнюю губу. Алана поняла, что лишь вероятность государственного конфликта удерживает его от смеха. Клим с очкариком переглянулись, у обоих на рожах тоже цвели ухмылки. Непредусмотрительно, господа вампиры. Возможно, пока фортуна им улыбалась, но она не сомневалась, что Элла возьмёт реванш при первом, же удобном случае.

— Да мы и сами мало, что знаем, — Муради-ата развёл руками. — Когда это произошло, и как, никто не видел. — Жанна работала в группе Фиолерро — это опытный и ответственный надзиратель. Он обнаружил её отсутствие уже перед самым рассветом, когда арды заходили в здания. Естественно, сразу же сообщил о произошедшем лично мне. Мы тут же отправились на поиски, но было уже поздно, солнце всходило, и… Словом, удалось обнаружить лишь это.

Муради-ата засунул руку в карман своего халата. Поковырявшись в нём, вытащил чёрный ошейник, разорванный посередине.

— Вот. Как видишь, он не снят, а просто порван. Если Жанна решилась на это, значит, она совсем обезумела. И вероятнее всего, она просто обратилась в пыль сразу после того, как это сделала.

— Вероятнее всего? — переспросила Элла.

— Я почти полностью в этом уверен. Если же, на какую-то ничтожную долю предположить, что Жанне удалось уцелеть после того, как она разорвала ошейник, то она наверняка погибла, блуждая в лесу, едва только рассвело. Уйти далеко она не могла, а поблизости просто нет мест, где она могла бы укрыться от солнечных лучей.

— Совсем нет мест? — всё ещё сомневалась Элла. — А как насчёт порталов?

Муради-ата с недовольным видом пожевал губами.

— Элла, это невозможно. Если бы ард попытался воспользоваться порталом, я бы непременно об этом знал.

— Ах, да, ну как же! Как же! Твой приятель Морро тотчас оповестил бы тебя об этом. Слу-ушай, — Элла вальяжно развалилась на скамейке, опершись спиной на стол, и вытянув ноги вперёд так, что они едва не касались узконосых лаковых ботинок Муради, — а, может быть, вы проделали это вместе? Решили выпустить арда чтобы полюбоваться, что из этого получится? Сколько времени ард протянет среди людей? Скольких он успеет убить прежде, чем убьют его? Или, может быть, обратить?

Муради-ата скрипнул зубами. Похоже, веселье начинало его утомлять.

— Не поздновато ли для обращения, Элла? Немея вступила в цикл угасания, и тебе хорошо это известно. Слишком много времени до следующего круга… и слишком мало его у вас для того, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову.

— О-о-о? Ты угрожаешь мне? — Элла покачнулась на стуле. — Ты смеешь угрожать своей принцессе, ходячий мертвец? Гляди-ка, как расфарафонился! Наместник Синеда. Ха-ха! Да никакой ты не наместник. Знаешь, кто ты? Крыса! Дохлая, вонючая крыса!

"Элла, перестань! — мысленно взмолилась Алана. — Зачем ты это делаешь? Давай просто уйдём отсюда!"

Но куда там! Принцесса, что называется, закусила удила. Эта девчонка точно была ненормальной. Один на один с тремя вампирами (от Аланы-то какая помощь?), а ведёт себя — ну ни дать, ни взять, как будто перед ней три мыши пищащие. Что это, мания величия? Или у неё просто начисто отсутствует инстинкт самосохранения?

Муради-ата, побледнел ещё больше, хотя казалось, больше было уже и некуда. А Элла продолжала гнуть свою линию.

— А знаешь, что я сделаю? — задумчиво сказала она, постукивая ноготками по столу. — Пожалуй, я прикончу вас. Всех троих. И плевать на Синед, я скажу, что вы напали на меня и пытались убить. А это равносильно превращению в арда. Ата, превратившийся в арда, подлежит уничтожению на месте без суда, не так ли достопочтенный Муради?

— Ты не сделаешь этого, Элла, — произнёс Муради-ата. — Ты можешь убить нас, но не смеешь порочить наши честные имена! Мы — не арды! Наша работа безупречна, нам нечего стыдиться.

— Кроме того, что вы выпустили на свободу опасное существо.

— Это произошло по какому-то чудовищному недоразумению. И уверяю тебя, мы не сидим, сложа руки, несмотря на то что я практически полностью убеждён, что Жанны уже не существует. Отряд добровольцев из свободных ата уже собран, и он отправляется прочёсывать лес сразу после захода солнца. По своим каналам я слежу за обстановкой — никаких известий о жертвах арда до сих пор не поступало ни из одного уголка Побережья. Оснований для беспокойства нет.

— Элла, пожалуйста…

Алана сама не заметила, как произнесла эти слова. Видимо, её мозг отчаялся пробиться через чугунную заслонку Эллиного "астрала" и в изнеможении послал сигнал рту. Оснований для беспокойства у жителей Побережья действительно не было. Основания для беспокойства были у неё, так как чёртов ард каким-то непонятным образом оказался вблизи города, где обитали её родные и знакомые и, самое главное — брат. Но как она могла рассказать об этом сейчас, в присутствии всех этих… снейков?

Элла обернулась и посмотрела внимательно и строго.

— Боишься их? Их? Не бойся, Алана! Они всего лишь ходячие трупы.

Алана услышала, как скрипнул зубами Клим.

— С меня достаточно! — воскликнул он. — Господин Муради! До каких пор эта сучка будет сидеть здесь, и оскорблять нас, честных граждан Побережья? Не пора ли её заткнуть?

Элла запрокинула голову и зашлась хриплым смехом. Алана чувствовала приближающуюся панику. Почти достигнутое соглашение между Эллой и Муради-ата рассыпалось на глазах, и она не видела никакой возможности остановить разбушевавшуюся стихию.

И в этот момент замигали лампы.

******

Сначала они погасли и загорелись вновь все разом. Потом по очереди. Потом через одну.

Элла задрала голову вверх.

— Муради-ата, завязывай со своими штучками! Если ты решил меня этим испугать, то предупреждаю сразу — идея неудачная.

Свет погас опять. И вновь загорелся.

— Что происходит? — на этот раз подал голос очкарик. До Аланы не сразу дошло, что заговорил он впервые — но лучше бы этого не делал. Голос его будто исходил из печной трубы.

— Похоже на неполадки с генератором, — озадаченно пробормотал Муради. — Когда разберёмся здесь, надо будет спуститься вниз и посмотреть, что с ним.

Алане не понравилось то, как прозвучало это самое "разберёмся здесь", но ещё больше ей не нравилось это странное мигание. Вампирам, пожалуй, остаться в темноте не страшно, а вот её подобная перспектива смущала довольно сильно.

И ещё это странное жужжание… Это было не гудение светильников. Она слышала звук — будто где-то вдалеке кто-то сверлил электродрелью. Но как давно начала его слышать, сказать не могла.

Воцарилось молчание, все пятеро присутствующих в комнате настороженно смотрели вверх. Лампы вели себя нормально.

— Кажется, всё в порядке, — облегчённо вздохнул Муради-ата. — Видимо, случайный перепад напряжения, волноваться не из-за…

Лампы погасли снова. Разом и дружно. И больше не загорались.

Алана вжалась в кушетку. Оказаться в логове вампиров, в полной темноте — худший вариант развития событий, который можно было предположить. Зачем Элла втянула её во всё это? Хотелось бы верить, что не нарочно.

Под ягодицей она ощутила что-то твёрдое. Телефон! Он уже выручал её в темноте. Возможно, батарея ещё не разрядилась окончательно, надо его достать, да вот только руки от страха отказывались повиноваться хозяйке. И ещё этот ужасный гул, буквально разъедающий мозг, …откуда он взялся?

— Какого чёрта? — спросила Элла в темноте. — Муради-ата, немедленно прекрати свои дурацкие шуточки! Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что тебе сойдёт это с рук.

— Спокойно, принцесса, — ответил Муради-ата. Алане показалось, что голос его доносился не с того места, где он до этого стоял, но на сто процентов она не могла быть уверенной ни в чём. — Я же сказал, что не знаю, в чём дело.

— Так я тебе и поверила, — огрызнулась Элла, но вампир на этот раз действительно не врал. Алана понятия не имела, от чего она была в этом убеждена, но знала это так же точно, как немногим ранее знала, что главный снейк скрывает от них побег Жанны. И ещё она знала, …нет, не знала, но чувствовала, ощущала нутром, что это жужжание в голове как-то связано с тем, что сейчас происходило.

— Алана, ты в порядке? — спросила Элла.

— Да, — ответила она дрожащим голосом. — Кажется, да…

— Сможешь дать мне руку?

— Наверное… — судя по голосу, Элла находилась совсем рядом. Алана чуть приподнялась, нащупала ногами твёрдую поверхность и привстала, и в тот же миг виски её заломило от острой боли, а голову прострелило странное видение.

…Девочка. Невысокая, худенькая. Лет тринадцати, а может, и пятнадцати — трудно было сказать. Длинные рыжие волосы спадают на грудь. Огромные испуганные глаза на худеньком бледном личике смотрят прямо на неё.

Алана ойкнула и плюхнулась назад.

— Что? — спросила Элла.

— Ничего… я… ничего не вижу.

— Дьявол тебя раздери, Муради-ата! — прорычала Элла. — Зажги немедленно, этот чёртов свет, или отправишься к своим кровососущим духам! Я клянусь тебе в этом!

— Без паники, Элла, — прошелестел Муради. — Я всё держу под контролем.

— Задницу свою ты, может быть, и держишь под контролем, — проворчала Элла. — Но не больше. Долго ещё мы будем сидеть в темноте?

— Ораст, спускаемся вниз! — скомандовал Муради-ата. — Надо проверить генератор. — Клим, остаёшься здесь, присматривать за дамочками. И попрошу всех троих — пожалуйста, обойдитесь без глупостей.

— Вали-вали, — отозвалась в темноте Элла и тут же поинтересовалась: — А что такое "генератор"?

— Это такой большой железный Дух, — не преминул съязвить Клим. — Он приходит по ночам к непослушным девочкам и шлёпает их по попке.

— Стой на месте, умник! — приказала Элла. — Иначе я отстрелю тебе нос. Без него твоя корявая рожа станет ещё красивее.

— Какая ты грубиянка, Элла, — хохотнул Клим. — Нехорошо дерзить старшим, особенно тем, кто старше тебя… во много раз. Я ведь уже сейчас вишу над твоей головой, а вдруг мне захочется тебя пощекотать?

— Только шевельнись, упырь, и я пощекочу твои яйца своим охотничьим ножичком, — угрюмо пообещала Элла. Клим радостно загоготал, оценив шутку — заметно было, что эти двое хоть и ненавидят друг друга, но по своеобразной манере по-солдафонски юморить находятся на одной волне.

И только Алана чувствовала себя чужой на этом празднике… нежизни. Слова Клима напомнили ей о том, что в темноте она не могла следить за его перемещениями. А вдруг вампир и вправду сейчас висит где-то на потолке над головой Эллы? Или, того ещё хуже… над её собственной?

Алана запрокинула голову вверх, но, конечно, ничего там не увидела. Темно, хоть глаз выткни! Что же это за чертовщина? И что за непонятные видения у неё начались? Неужели она окончательно спятила? Ничего удивительного после всего, что с ней приключилось… И ещё этот гул…, о, этот ужасный гул! Теперь это больше походило на то, что кто-то монотонно долбил молотком об рельс. Она пыталась выбросить его из головы, но никак не могла.

Вдруг чьи-то ледяные пальцы сомкнулись на её запястье. Такие холодные, что этот холод просто обжёг, впился в руку колючими иголками и моментально распространился по всему телу. Алана вздрогнула, и попыталась вырвать руку, а когда у неё это не получилось, просто завизжала что есть мочи.

— Клим!

Голос Эллы прозвучал одновременно с выстрелом. На мгновение стало светло, и Алана успела разглядеть Эллу, стоящую с револьвером посреди комнаты, и Клима, пристроившегося рядом с ней на кушетке. От грохота заложило уши, а от дыма сразу запершило в горле и защипало в глазах. Кашляя и задыхаясь, Алана вскочила на ноги и, каким-то чудом, не растянувшись через попавшуюся под ноги скамейку, в два прыжка очутилась возле Эллы. Клим весело ржал:

— Какая у тебя пугливая подружка!

— Ах, ты подонок! — сказала Элла почти ласково.

От пережитого страха Алана начала всхлипывать. Она понимала, что со стороны выглядит жалко, и что Клим вряд ли хотел причинить ей зло — скорее, просто решил поразвлечься — но ничего не могла с собой поделать. Её только что держал за руку мертвец! Кожа хранила ощущение холода мёртвых пальцев, и она знала, что теперь не избавится от этого никогда. Если даже ей и удастся выбраться из этой кошмарной истории и вернуться домой, не лишившись рассудка, она всё равно будет с криком просыпаться по ночам, вспоминая это ледяное прикосновение с того света. Алана всхлипнула ещё раз, вытирая катящиеся по щекам слёзы.

— Не смей реветь! — приказала Элла. А Клим зашёлся от хохота.

— Малышка Алана такая пугливая… как лесная козочка. …Элла, любовь моя, будь добра, убери эту штуковину. И ты, и я прекрасно знаем, что ты всё равно в меня не выстрелишь. Ты же не захочешь сократить дни своего любимого отца, которому и без того осталось недолго?

Элла скрипнула зубами.

— А вот за это ты мне ответишь, вонючий мертвец!

Клим расхохотался во всё горло. В темноте Алана осторожно положила руку Элле на плечо.

— Элла, я хочу отсюда уйти! Прошу тебя…

Элла, молча, стряхнула её руку. Алана смутно видела тёмный силуэт, поднимающий вверх обе руки с зажатым в них револьвером. Неужели она на самом деле решила прикончить Клима? Но разве возможно разглядеть цель в этой кромешной тьме?

— Ну, хватит, красавица! — простонал Клим. — Я не хочу умереть второй раз… от смеха!

— Молись, мёртвая крыса, — процедила Элла и выстрелила.

******

Яркая вспышка вновь осветила комнату. Алана зажала руками уши и зажмурила глаза. А когда открыла их вновь, то увидела, что темнота перестала быть кромешной. Из дыры в стене, куда попала пуля, пробивался узенький лучик света. Оказывается, её спутница стреляла вовсе не в Клима.

— О, вы только посмотрите на это! — воскликнула Элла. — Да здесь было окошко? Как мило!

Она взлетела на стол, умудрившись при этом не смахнуть с него ни одной тарелки. Окно, похоже, действительно изначально присутствовало, но его забили досками и наглухо заштукатурили. А теперь штукатурка на месте выстрела осыпалась, и в пробитой доске зияло отверстие.

— Элла, что ты делаешь? — воскликнул Клим, и больше в его голосе не было даже намёка на веселье.

— Собираюсь немного посветить здесь, — отозвалась Элла, вцепившись пальцами в край доски. — Не люблю разговаривать, не видя лица собеседника.

Она рванула доску на себя, и яркая полоса разделила комнату надвое от окна до самой двери. Алана вздохнула с немыслимым облегчением: до сегодняшнего дня она даже и не подозревала, насколько может быть прекрасен и желанен обычный солнечный свет. Клим же на кушетке съёжился и вжался в угол, совсем, как она несколькими минутами ранее. Элла аккуратно отступила на шаг назад и критически осмотрела содеянное.

— По-моему, здесь всё ещё темновато, — и схватилась за следующую доску.

— Элла, что ты делаешь? — залепетал Клим фальцетом. — Элла, мне тяжело дышать. Элла… я сгорю!

— Да ну? — радостно воскликнула принцесса. — Жарковато стало, да? Полюбуйся на солнышко, поганец!

Доска хрустнула. Клим тяжело захрипел, как от приступа бронхиальной астмы.

— Элла, не делай этого! Нет! Элла…

Элла спрыгнула со стола.

— Тепло ли тебе, Климушка? Чего ты дрожишь? Какой ты, однако, стал пугливый, мой горный козлик, …козёл!

— Элла, умоляю тебя… мне так долго не протянуть. Закрой окно!

— И не подумаю, — сказала Элла, поднимая с пола свой рюкзак и закидывая его на плечо. — Ты очень плохо вёл себя сегодня, поэтому можешь сдохнуть, мне плевать. Идём, Алана! Загостились мы, пожалуй, в этом уютном склепике.

С этими словами она направилась к двери. Опасливо оглядываясь на Клима, который, тяжело дыша, скорчился в углу кушетки, Алана потянулась следом. Но на пороге Элла неожиданно резко притормозила, да так, что она едва не врезалась ей в спину.

— Погоди-ка! Я тут кое-что забыла, кажется.

Она указывала на разрядник, который Клим по-прежнему не выпускал из рук. Он и спал, наверное, с ним в обнимку, …если он вообще спал.

— А ну, дай-ка мне эту штуковину, Клим!

— Что? — не понял Клим. — Ничего я тебе не дам. Это мой рабочий инструмент!

— Клим, ты что, не понял? — удивилась Элла. — Это не просьба. Это приказ. Мне оторвать ещё пару дощечек? Сейчас я сделаю это, и спокойно возьму всё, что захочу.

Она сделала шаг обратно к окну. Клим застонал.

— Но я не могу тебе его дать! Если я подойду к тебе, то обращусь в прах.

Элла нарочито вздохнула.

— Что же делать? Видимо, придётся подойти самой. О-о-о, Духи, какое унижение для принцессы… Ладно, довольно слезливых отступлений, давай сюда свою волшебную палочку!

Элла шагнула в полосу света, но Алана успела схватить её за руку.

— Другим концом!

— Что?

— Пусть подаст тебе его другим концом.

Элла смерила её удивлённым взглядом, но возражать не стала.

— Делай, как она говорит!

Клим нехотя перевернул шокер, и Элла буквально выдрала предмет из его руки. Отступив обратно в освещённую часть комнаты, с интересом завертела его в руках.

— Давненько эта штука не давала мне покоя! Как же ты работаешь, малышка? Не иначе, тут понадобится какое-то хитрое заклинание… Клим! Хватит рыдать, достанешь себе новую, …если, конечно, выживешь, ха-ха. Скажи-ка мне лучше, что за волшебные слова нужны, чтобы её оживить?

— Провались в преисподнюю, сука! — огрызнулся Клим из угла.

— Что, прямо вот такими словами? — засомневалась Элла. — Или что-то случилось с твоей памятью, Клим? Может, побольше солнечного света её освежит?

Клим угрюмо молчал. Алана ухватила Эллу за рукав и потянулась к её уху:

— Там есть кнопочка на ручке, — она старалась говорить вполголоса, хотя, наверное, Клим всё равно её слышал. — Нажми на неё, и с обратной стороны появится электрический разряд, который начинает действовать, прикасаясь к человеческой коже. Только будь осторожна, пожалуйста, не трогай его сама, иначе ты ударишь себя.

"И что я, интересно, буду делать, если ты, голубушка, рухнешь здесь замертво?"

Однако опасения оказались напрасными. Элла пощёлкала кнопкой, разглядывая шокер с той самой миной величайшего удивления, с которой ещё недавно обозревала её мобильник. Алана ожидала вопросов, но их не было. Наигравшись, Элла сунула разрядник в карман штанов (и даже, как ни странно, умудрилась остаться после этого живой и невредимой) и, схватив Алану за руку, решительно потащила её к двери. За её спиной стонал и скрипел зубами Клим.

— Не скучай, Клим! — обронила принцесса на пороге. — Я ещё вернусь.

******

— Я не люблю задавать глупых вопросов, но что-то подсказывает мне, что к волшебству эта штуковина не имеет никакого отношения. Это тоже вещь из твоего мира?

Они шагали по безлюдному тёмному коридору, полному теней, странных шорохов и скрытого ужаса. Алана подсвечивала дорогу телефоном, который наконец-то смогла извлечь из кармана. Но Элле свет, казалось, был не нужен совсем — она уверенно шла вперёд, будто всю жизнь только тем и занималась, что бродила по лабиринтам на ощупь.

— Из моего, — созналась Алана. Отпираться не было никакого смысла, да и желания тоже не было. Всё, чего ей хотелось — это как можно быстрее покинуть гостеприимный вампирский городок.

— Проклятье! — воскликнула Элла. — Так я и знала! Я чувствовала, что Муради-ата — тот ещё гусь. Ну, теперь ты видишь, видишь, что происходит? Несчастные снейки преспокойно разгуливают между мирами, а я не могу туда попасть! И где же на этом свете справедливость? Скажи мне, Алана, где?

Глава 21

Тёмные коридоры казались бесконечными. Сможет ли Элла найти выход? Найдёт, ведь она бывала здесь не один раз, пыталась успокоить себя Алана. Но звуки, раздающиеся вдалеке, пугали. Они напоминали… стоны и крики душевнобольных людей, вот что они напоминали.

— Элла, куда мы идём? Ты знаешь, где выход?

— Я думаю, что знаю, — отозвалась Элла, заставив Алану напрячься ещё сильнее.

— То есть, ты не уверена? — спросила она осторожно.

— Да уверена я, уверена… но, дьявол! — Элла остановилась, развела руки в стороны и внезапно принялась кружиться вокруг своей оси, будто исполняя какой-то странный танец. — Говоря, по правде, я ни разу не бывала здесь в темноте. Здесь всё такое… одинаковое.

Одинаковое, вот да. Самое подходящее слово.

— А где арды?

— Где-то внизу. Не скажу наверняка. Но здесь их точно нет.

И тут же выстрелила. Алана не успела даже закричать. Человек в белом (мужчина, или женщина, она просто не разглядела) выскочил из-за угла и помчался прямо на них, будто всё это время только дожидался, пока о нём вспомнят. Пуля из револьвера Эллы настигла арда в воздухе и, дойдя до места, где он упал, девушки обнаружили только белую рубаху и лежащий поверх неё чёрный ошейник.

— Проклятье! — выругалась Элла сквозь зубы. — Что? Что здесь происходит?

Алана смотрела на кучку тряпья, оставшегося от вампира, и тяжело дышала. Не "безобидный" ата, самый настоящий ард — дикий, злобный и смертельно опасный. Короткого времени, проведённого на ткацкой фабрике, хватило ей с лихвой, чтобы понять — ата ошейники не требовались.

— Элла, это…

— Назад! — крикнула принцесса и оттолкнула её к стене. Ещё два существа в белых одеяниях неслышно подбирались к девушкам с другой стороны. Элла без раздумий прикончила обоих и недоумённо уставилась на револьвер в своей руке.

— Ребята, мы так не договаривались! Знай я, что у вас намечается такое веселье, уж точно подготовилась бы получше.

— Элла, что ты хочешь ска…

Алана осеклась на полуслове. Незаданные вопросы комом застряли в горле. Сколько всего в этом здании ардов? Что будет, если вдруг они налетят со всех сторон? Сколько патронов в револьвере? Девять, двенадцать? Она не знала, но как минимум четырёх в барабане уже не было (может и пяти, учитывая выстрел в питомнике). Но ведь ещё целая коробка лежала в мешке, разве не так?

Но что-то Элла не торопилась её вытаскивать.

— Пора убираться отсюда, — сказала она, схватила Алану за руку и понеслась вперёд по коридору. Алане не оставалось ничего другого, как бежать следом. Каким-то чудом она даже умудрилась не растянуться в темноте во весь рост на полу — видимо, открылись те самые тайные резервы организма, о которых человек начинает догадываться только в момент конкретного, как сказал бы Никита, абзаца.

— Выход! Где же эта чёртова дверь? Она должна быть где-то здесь. Алана, только не отставай, умоляю.

Алана не отставала, и даже успела подумать на бегу о том, что бежать им, собственно, бесполезно. Дверь-то наверняка без электричества не откроется. Означало ли это, что можно уже начинать паниковать?

Очень странно, но паники она не ощущала. А чувствовала она… любопытство. Что будет делать бесстрашная Элла Доминика, когда поймёт, что "волшебство" больше не работает?

Впрочем, принцессе Побережья и без того давно уже пора было догадаться, что происходит что-то не то, однако бегала сия принцесса гораздо быстрее, чем соображала. Но, по счастью, реагировала она тоже стремительно, и стреляла метко, поэтому без особого труда уложила очередного арда, выскочившего им наперерез, после чего, по-видимому, рассвирепела окончательно.

— Муради-ата, ты мне за это ответишь! — пригрозила она в темноту. — Ты решил напугать меня, натравив своих недоумков? Клянусь именем своего отца, ни черта у тебя не выйдет! Пусть у меня не так много серебряных пуль, но я порву их на куски голыми руками, а потом доберусь и до тебя, можешь начинать молиться!

С этими словами Элла развернулась, и совсем уже кинулась было бежать… в сторону, противоположную той, куда они направлялись раньше. Но Алана успела ухватить её за рукав.

— Ты куда? Разве выход — там?

— К чёрту выход! — прорычала Элла. — Для начала, я устрою хорошенькую порку этим ходячим трупам, а потом… выход найдётся сам.

— Элла, стой! Да остановись же ты!

Кажется, страх придал её голосу убедительности, Элла — о, чудо! — действительно остановилась. Алана торопливо заговорила, внутренне умоляя всех богов, духов, или кому они тут поклоняются, встать на её сторону и удержать Эллу на месте. Хотя бы ненадолго.

— Муради-ата здесь ни причём. Это не он… не он выпустил ардов. То есть, я так считаю.

— Не он? — в темноте Алана почти не видела лица Эллы, но могла с лёгкостью представить, какой усиленный мыслительный процесс сейчас на нём отражался. — А кто? Клим? Но он же был с нами, как он смог выбраться?

Алана глубоко вздохнула и зажмурилась. Спокойно, спокойно… слишком мало времени, она не могла потратить бездумно ни секунды. Арды находились совсем рядом.

— Элла, выслушай меня. Прошу тебя, успокойся и выслушай. Муради-ата к этому не причастен, и Клим тоже. Всё дело в генераторе. Он перестал работать. Электричества нет, и эти ошейники теперь ничего не значат для них.

— Опять это твоё лектричество!.. — в голосе Эллы теперь звучало бешенство, граничащее с отчаяньем. — Я ничего в этом не понимаю!

— Ты и не поймёшь… сразу. Просто послушай меня и поверь. Муради-ата лгал тебе всё это время. Нет ничего волшебного в этих дверях, лампах и прочих необычных штуках. Всё это существует в нашем мире уже давно. И это всё придумали люди! Поэтому быстро ответь мне: есть ли из этого здания другой выход? С обычной дверью, деревянной, или какой-нибудь ещё, чтобы можно было открыть её ключом или… выбить?

На секунду Элла, что называется, "зависла", даже шевелиться перестала.

— Нет, — сказала она, наконец, и бешенство в её голосе сменилось крайним изумлением. — Конечно, нет! Какая ещё другая дверь? Зачем она нужна?

"Точно тем же тоном она совсем недавно спрашивала, зачем ей нужен жених", — не к месту вспомнила Алана. Похоже, такой ерундой, как пожарная безопасность, во дворце особо не заморачивались.

— Как это — "зачем"? А вдруг пожар? — в свою очередь удивилась она.

— Пожар? — в ужасе переспросила Элла, и Алана почувствовала, что сейчас рассмеётся, несмотря на то что ситуацию, в которой они очутились, смешной уж точно никак нельзя было назвать. Интересно, эта девушка реально за двадцать или сколько ей там, лет жизни, впервые задумалась над тем, что пожар — он на то и пожар, в принципе, чтобы возникнуть где угодно?

Вот просто где угодно, включая и этот склеп с бабочками?

— И пожар, и что угодно, — мстительно отчеканила она, глядя на Эллу сверху вниз. — В том числе и такая внештатная ситуация, как сейчас. Элла, ты понимаешь, что если генератор сейчас же не починят, то мы не сможем даже выйти отсюда. И если арды набросятся, тебе придётся убить их всех. Или… они убьют нас.

Последняя фраза вылетела случайно, будто кто-то другой произнёс эти слова за неё. Внезапно Алана задумалась: а сколько раз за последние двое суток она действительно оказывалась на волосок от смерти, и избегала её только чудом? Происходило что-то непонятное, водоворот событий стремительно затягивал, и больше от неё уже ничего не зависело, ну, или по крайней мере, почти ничего. Всё, что вбивали в её голову с детства, все эти умные мысли типа "мы сами делаем свою судьбу", "твоя жизнь в твоих руках" и так далее, теперь казались полным бредом. Те, кто их придумал, наверняка просто ни разу не бывали на Побережье.

Да, но… ведь началось всё раньше, чем она попала на Побережье, не так ли? Гораздо раньше…

— Глупости! — заявила Элла Доминика, вновь оборвав поток её мыслей на самом интересном месте. — Никто нас не убьёт, и думать об этом не смей.

"Ха, ты посмотри на неё! — проснулся внутренний голос. — Да эта… принцесса считает себя заговорённой, не иначе. Пусть так. Но мы-то ведь всё понимаем, да?"

Алана тяжко вздохнула. Несмотря ни на что, Элла всё-таки была права. Она не могла позволить себе умереть в этом дурдоме, пока где-то в её мире Жанна дожидается наступления сумерек. Жанна… и, возможно, Соломатин, хотя о последнем пока даже думать не хотелось.

— Элла, сколько у тебя патронов?

— Полно, — хмыкнула Элла. — Целых пять штук в барабане.

— А в рюкзаке?

— А ты внимательная! — отчего-то вновь развеселилась принцесса. — В рюкзаке их хватит на целый вражеский полк. Но вот только, видишь ли, на живых мертвецов действуют лишь серебряные пули, а их-то как раз у меня больше и нет, кроме тех, что остались в барабане.

— Серебряные пули? Ты стреляла в ардов серебряными пулями?

— Да, — кивнула Элла. — А что тебя так удивляет? Я ведь знала, куда шла… и на всякий случай подготовилась.

— Ничего, — пробормотала Алана. "Подготовилась!" А получше подготовиться было слабó?" — Просто я думала, что серебряной пулей можно убить только оборотня. А вампира… ну, не знаю, может быть, осиновым колом?

— Колом? Хм… — Элла задумалась. — Можно, конечно, и колом, но вообще-то серебряной пулей гораздо удобнее. Скажу тебе по секрету — от серебра дохнет практически любая нечисть.

— Тогда для чего тебе целый ящик обычных патронов, если в вашем мире так называемой нечисти куда больше, чем обычных людей? — не выдержала Алана. — Кого ты собиралась ими расстреливать?

— Слушай, ты сильно умная, да? — внезапно разозлилась Элла. — Откуда я могла знать, что чёртовы арды выйдут из-под контроля и отправятся разгуливать по фабрике? Я принцесса, а не провидица!

Алана поняла, что перегнула палку. Стреляла Элла метко, никто и не собирался с этим спорить, и всё-таки вряд ли можно было считать её опытным воином, закалённым в боях. Да и что толку сейчас было предъявлять упрёки? Они попали в переплёт, как сказала бы бабушка, и попали обе. Со стороны предполагаемого выхода на них опять надвигались арды. Не один, не два… около десятка, насколько она смогла разглядеть в тусклом свете телефона. И что теперь? Бежать? Но куда?

— Но у меня ещё есть волшебная палочка Клима, — напомнила Элла, засовывая руку в карман. — Идите к мамочке, кровососы, сейчас мамочка задаст вам перцу!

******

Дальше всё начало раскручиваться очень быстро, в традициях старых добрых фильмов ужасов. Элла вытащила из кармана разрядник, конфискованный у Клима, и ринулась в самую гущу ардов. Алана напротив — попятилась назад, споткнулась о мешок, брошенный её спутницей на пол и едва не завалилась на деревянные ящики, составленные длинными рядами возле стены.

Пару секунд ушло у неё на то, чтобы вспомнить, где она уже встречала их раньше. Конечно, здесь же и встречала — совсем недавно (или очень давно), когда они с Эллой вошли в здание. И выход наверняка был совсем рядом, вот только дадут ли им выйти?

"Что будет со мной, если вампиры разорвут её на кусочки?" — спросила себя Алана, тут же запретила себе думать об этом. В темноте было не слишком хорошо видно, что происходит, но, судя по всему, Элла достойно держала оборону. Иначе арды уже наверняка добрались бы до неё.

Интересно, а откуда они вообще взялись здесь? Не с самого начала, а вот сейчас, в эту минуту? Элла сказала, что арды находятся где-то внизу, но как они могли так быстро подняться? Страшная мысль пронзила голову Аланы: а не служили ли эти "ящики для ткани" заодно и опочивальней для кого-то из вампиров? А то ведь могло оказаться и так, что пустой ящик, открытый ею по дороге в ткацкий цех, мог с тем же успехом оказаться занятым… сморщенным чудовищем в белом одеянии.

От этой мысли её начал бить озноб. Наверное, нужно собраться с последними силами и отползти к другой стене, подальше отсюда. Хотя если в ящиках действительно кто-то есть, пара метров её вряд ли спасёт.

Внезапно она вновь почувствовала острую боль в области виска. Боль была неожиданной и кратковременной, будто кто-то воткнул прямо в мозг раскалённую иглу. Алана вскрикнула от неожиданности, и схватилась пальцами за виски. И снова увидела её.

Опять эта рыженькая девочка. Сидела боком прямо перед ней — нескладная, в длинном сером свитере, явно не по размеру, срастрепавшимися волосами, с простеньким серебряным колечком на среднем пальце. Девочка сидела на полу в позе йога — скрестив ноги, расставив колени и подобрав под себя ступни, и сосредоточенно смотрела в стену напротив. Там, на стене (абсолютно голой, белой и пустой), расположился только один предмет. Алане он напомнил рычаг — да, похоже, это и был рычаг, для какой-то цели встроенный в стену. И девочка смотрела на него так внимательно и напряжённо, будто пыталась взглядом опустить ручку вниз. Хм… что?

Пару секунд, не больше, потребовалось Алане, чтобы понять: ей не показалось. Девочка действительно тянула ручку вниз, и небезуспешно. Да, тяжело, медленно, нехотя и рывками, но ручка поддавалась. Она уже пересекла экватор — красную черту ровно посередине и неумолимо ползла по направлению к нижней отметке. Алана почти перестала дышать. Вампиры, Элла, её, становящееся всё более туманным, будущее — всё это потеряло в данный момент всякий смысл. Главное здесь и сейчас — эта девочка и этот рычаг. Сумеет ли она опустить его вниз окончательно?

"Давай, не сдавайся! Вот молодец! Ну какая же ты умница!" — услышала она чей-то голос и вздрогнула. Невероятно, но этот голос был ей знаком, и ошибки здесь быть не могло. Этот голос она бы узнала из сотен всевозможных голосов, потому что он…

В этот момент девочка повернула голову и посмотрела прямо на неё. Широко распахнула удивлённые, слегка раскосые глаза и тоже вздрогнула.

"Она меня видит! — догадалась Алана. — Не только я её, она тоже меня видит!.."

Становилось всё интереснее. Додумать мысль она не успела. Рычаг, оставшийся без присмотра, стремительно взметнулся вверх и тут же на стенах коридора замигали лампы. И Алана сразу увидела, нечто, надвигающееся на неё шаркающей походкой старика, с трудом волочащего ноги. Мужчина-вампир смотрел на неё стеклянным немигающим взглядом. Верхняя губа его поднималась и опускалась, как у собаки, охраняющей свою кость, с длинных клыков, торчащих изо рта, капала слюна.

Самым ужасным было то, что в отличие от девочки, эта тварь была вполне реальна. Свет, зажёгшийся очень вовремя, спутал чудовищу планы, и вместо того, чтобы кинуться на свою жертву (что, судя по позе, оно и собиралось сделать), ард по-змеиному зашипел, закрыл когтистыми лапами морду, и принялся пятиться вглубь коридора.

******

Алана стояла посреди коридора, руки и ноги дрожали, сердце колотилось, во рту ощущался металлический привкус, словно она жевала медную проволоку. Осознание того, что она едва избежала нападения чудовища и (возможно) самой мучительной из всех существующих в мире смертей, ещё не пришло. Пока она чётко понимала только одно: случись что — и она не сможет дать отпор, даже убежать не сумеет. И Элла вряд ли успеет прийти к ней на помощь.

…Тем временем лампы на стенах коридора мигали, как сумасшедшие. Свет то загорался, то снова гас, то опять загорался. Где-то в глубине этих катакомб слышалась непонятная возня, сдавленные крики и вой, …а Алана всё силилась привести себя в сознание. Чтобы как-то успокоиться и отвлечься, она снова попыталась вызвать образ той девочки в своем видении. Удалось на этот раз легко, вообще без проблем. Девочка сидела в той же позе и глядела в стену. Про Алану она уже забыла, и вновь сосредоточившись на рычаге, взглядом тянула ручку вниз. Но теперь это давалось ей с бóльшим усилием, что было хорошо заметно по покрасневшему лицу, взмокшим вискам и проступившей на лбу жилке. Девочка дергала и дергала рычаг, красный набалдашник ручки мелко трясся вверх-вниз. Девочка нервничала. Сильно нервничала… потому что если у неё не получится опустить вниз этот гребаный рычаг, то её не похвалят. Её очень сильно не похвалят.

"Перестань это делать! — мысленно приказала Алана девочке. — Сейчас же перестань! Разве ты не понимаешь, что убиваешь нас?"

Невероятно, но этот немой крик вырвался из неё раньше, чем она успела понять, наконец, что происходит. Происходило, собственно, следующее: эта самая девочка, развлекавшаяся с рычагом в стене, и отключила генератор. Каким именно образом она это сделала и как вообще девочка была связана с этим миром, ещё предстояло разобраться, но позже. Сейчас её нужно было просто остановить, потому что если девочке всё же удастся осуществить задуманное, то им с Эллой хана. Свет отключится, и больше не зажжётся, и тогда арды разорвут их на кусочки. Возможно, Алану сразу, а Элла ещё поборется какое-то время, но это уже нюансы.

Девочка испуганно дёрнулась и втянула голову в плечи. Ребёнок будто понимал, что занимается чем-то нехорошим и не ожидал, что его "застукают". Девочка воровато огляделась по сторонам, но на этот раз, кажется, Алану не увидела, хотя и задержала немного взгляд на том месте, где она стояла.

Но этой секундной заминки оказалось вполне достаточно. Ручка рычага взметнулась вверх, девочка тут же попыталась перехватить её — но тщетно. Какой бы чудесной силой не обладал этот ребёнок, она не была безграничной, и теперь, похоже, просто иссякла. Взгляд девочки продолжал биться о рычаг, но теперь ручка даже не шевелилась. Глаза девочки покраснели и наполнились слезами, губы начали дрожать, было видно, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Алане стало даже жаль её, но помочь она ничем не могла, даже если бы имела такую возможность — ведь на кону сейчас, на ни крути, стояла её собственная жизнь.

И Эллы.

— Алана! Ты в порядке?

Элла бежала к ней — в одной руке шокер, в другой револьвер. Слегка взъерошенная, но в целом вполне живая и невредимая. И даже — о, это невероятно! — но она действительно улыбалась. Хотя… с чего бы ей и не порадоваться? Свет-то, как говорила когда-то Аланина бабушка, "дали"!

"Наконец-то свет дали! А то ни тебе постирать, ни чайник вскипятить, ни телевизор посмотреть. Эх, и как раньше люди без электричества жили?.. А вот так и жили — вставали с петухами, с ними же и ложились. Никаких тебе гуляний и телека допоздна. День работаешь — ночь спишь. А стирать — так вообще ходили на речку…".

— Ты не поверишь! Это вещица — просто клад. Ах ты ж Клим, вот же поросячье дристалище! Ты бы видела, как они летали, корчились и дёргались!.. — и Элла посмотрела на разрядник взглядом, коим любящая мамаша вполне могла бы одарить обожаемое дитятко. — Знаешь, что я хочу тебе сказать? Клим её ни за что не получит назад — вот что!

— Ох, Элла…, — Алана вздохнула, неожиданно для себя с облегчением — оттого, что ардам не удалось причинить Элле вреда, и лампы больше, не мигают и вообще жизнь, вроде как, налаживается. — Тебе всё равно придётся её вернуть. Аккумулятор скоро сядет. У тебя во дворце есть электрическая розетка, чтобы его зарядить?

Элла скорчила мину и сунула шокер в карман.

— А кто тебе сказал, что я собираюсь во дворец? — парировала она, после чего огорошила Алану вопросом: — В твоём доме же есть эта самая… розетка? Есть? Вот и отлично, ею-то я и воспользуюсь!

Глава 22

Они покинули безжизненный (во всех смыслах этого слова) Снейк-ап как нормальные герои — через дыру в заборе заднего двора мрачной фабрики. И если отбросить некоторые обстоятельства, то во всём остальном Алана была практически счастлива. На улице по-прежнему стоял белый день и, хотя небо начали затягивать облака, никто из вампиров не торопился их преследовать, лишь серое здание угрюмо смотрело им вслед чёрными глазницами-окнами.

На окраине города Элла облюбовала себе полуразваленный ящик, уселась на него и принялась перезаряжать револьвер. Алана смотрела на неё и думала о том, удалось ли Климу выбраться из своего заточения. А ещё о девочке из своего видения. И о последней фразе, брошенной невидимым (но таким знакомым!..) голосом — фразе, которую она услышала, прежде чем Элла не встряла и не начала нахваливать своё чрезвычайно выгодное приобретение:

"Бездарность! Ты ни на что не годная, глупая и бесполезная бездарность! Как можно было так по-идиотски всё испортить? Как? Немедленно вон отсюда, и больше не показывайся мне на глаза!"

Голос этот до сих пор звенел в ушах, и хоть Алана догадывалась, что унизительные эпитеты были адресованы вовсе не ей, услышав его там, в коридоре фабрики, она второй раз за несколько минут испытала шок. Не успела отойти от неудавшегося столкновения с вампиром, как тут ещё и это… словно на голову выплеснули ушат ледяной воды. Теперь она начинала понимать, отчего незнакомая девочка так боялась не справиться с рычагом. И ведь, кажется, не зря боялась!

И она, Алана, стала причиной её неудачи, пусть даже невольно.

Горячий ветер гонял по земле обрывки сухой травы, кидая их из стороны в сторону. Мерно ухали механизмы фабрики — похоже, перебоев с электричеством больше не предвиделось. По крайней мере, пока. Пока эта неизвестная, но наверняка существующая в какой-то из реальностей, девочка, не накопит достаточно сил, чтобы смастерить и опробовать в действии новый рычаг.

— А вот ответь-ка мне, Алана, на такой вопрос: если ты утверждаешь, что нечисти не существует, то откуда знаешь, чем можно её уничтожить?

Вопрос Эллы вырвал её из мыслей и на некоторое время привёл в замешательство. Ах, ну да, там, на фабрике… кажется, она ляпнула что-то насчет серебряных пуль и осиновых кольев.

— Я? Ну… фильмы разные смотрю. Иногда.

— Что такое "фильмы"? — сразу же спросила Элла, заставив Алану мысленно вздохнуть. В некоторых моментах будущая королева Побережья сильно напоминала ей брата Павлика приблизительно в четырёхлетнем возрасте, когда он ходил за старшими по пятам и буквально засыпал вопросами.

— Фильмы — это когда специальные люди — актёры — обыгрывают разные ситуации, сцены, не взаправду, а ради зрелища. А их в это время снимают на пленку, и потом показывают.

Элла задумалась.

— Вроде бродячего театра, который кочует по городам и устраивает представления?

— Не совсем как бы, но… да, — Алана решила не лезть "в дебри". Пускаться в объяснения принципа действия отечественной киноиндустрии показалось ей слишком утомительным. Может быть, как-нибудь потом, когда обстоятельства будут более располагающими… если будут. — В общем и целом, можно сказать и так.

Внезапно Элла Доминика заулыбалась, при этом став какой-то особенно хорошенькой:

— Я люблю театр! Когда я была маленькая, госпожа Эрминия частенько организовывала во дворце небольшие постановки, в которых я всегда участвовала. Меня все хвалили и говорили, что я талантливая. Я даже хотела стать актрисой и сбежать со скоморохами… по правде говоря, один раз я и вправду сбежала — мальчик из труппы по имени Кир, с которым мы подружились, спрятал меня в сундуке с костюмами. Но там было очень пыльно, и я начала чихать, поэтому меня быстро обнаружили и вернули отцу. Вот крику-то было!

— Отец кричал на тебя? — сочувственно спросила Алана.

— Да нет же! — рассмеялась Элла. — Кричала я, потому что не хотела возвращаться домой. А ещё госпожа Эрминия… ну, она-то верещит постоянно, по делу и без. А отец просто сказал мне, что я — принцесса, а не какая-то дешёвая актрисулька. И я должна думать о… об…

— Статусе?

— Да, наверное. Что-то в этом роде, — Элла поморщилась. — Иногда я думаю: за какие грехи меня угораздило родиться во дворце? Быть принцессой — такая скукота! Ещё и замуж будь добра непременно выйди и нарожай наследников. А то, как же! Думать о продолжении рода — непременная обязанность каждого главы государства. Кроме того, если вовремя не обзавёлся детьми, то можешь даже не мечтать о спокойной старости — ушлые родственнички быстро найдут способ избавиться от тебя и раздербанить королевство. Лучше уж сразу податься в отшельники.

— Что, неужели всё так плохо? — ужаснулась Алана.

— А ты как думала? Что жизнь королевских детей — сплошной сахар? Поверь мне, это только кажется! — и Элла Доминика сокрушённо вздохнула. Повинуясь непонятному инстинкту, Алана тут же кинулась её успокаивать.

— Элла, я уверена, что у тебя всё будет хорошо. И муж красавец, и дети милашки. Только не пытайся сразу убивать его… попробуй сперва всё же поговорить.

— Поговорить? — Элла засмеялась. — О, это я умею! Слушай, мне кажется, что я только и занимаюсь тем, что говорю и говорю. Последние календарей пятнадцать, во всяком случае — с тех самых пор, как себя помню.

— А до этого? — зачем-то спросила Алана осторожно.

— А до этого — не помню, — призналась Элла.

— Совсем ничего не помнишь? Сколько же тебе всего лет?

— Мне двадцать календарей. Лет, по-вашему, — поправилась Элла.

— Значит, мы с тобой ровесницы. Мне тоже двадцать, — обрадовалась Алана. — Но я хорошо помню своё раннее детство. Как можно ничего не помнить из первых пяти лет жизни? Ведь в пять — это уже вполне осознанный человек!

Элла задумалась, разглядывая на свои сандалии из мягкой темной кожи. Потом подняла голову и рассеянно покачала ею:

— Н-нет. Вообще ничего не помню. Только то, что мне рассказывали другие, но ведь… это не мои воспоминания. А где же мои? — она испуганно уставилась на Алану и закончила отчего-то шёпотом: — Я поняла! Это чары! Так и есть — меня заколдовали!

— Ох, Элла!.. — только и смогла сказать на это Алана.

******

Алану не слишком вдохновляла ещё одна предстоящая прогулка по Снейк-апу, однако, когда внезапно Элла направилась совсем в другую сторону — по тропинке прямо в лес, что раскинулся прямо за высоким дощатым забором фабрики — она встревожилась:

— И куда это ты собралась?

— Не я, а мы, — Элла деловито поправила на плече рюкзак. — Мы отправляемся в Грозобор. Нужно рассказать воеводе Банди о том, что здесь творится. Одичавший снейк на свободе, и до наступления темноты ребята должны быть наготове, на тот случай, если он вдруг объявится поблизости.

А вот это было неожиданно. После вампирского гнездовья меньше всего ей хотелось общаться с кем-либо ещё, тем более с такими бандитскими кличками. Вообще, надо признать, круг общения у Эллы Доминики был весьма экстравагантный.

— Элла… а как же я? Что будет со мной? Ты же обещала, что я вернусь домой!..

Она осеклась. "Мало ли, что тебе обещали? — хмыкнул решивший напомнить о себе внутренний голос. Разве ты уже забыла любимую присказку отца: "Если тебе что-то посулили, и ты не взял это сразу, то можешь с этим проститься"? Забудь. Эта девица будет таскать тебя за собой, пока не нагуляется и не рухнет замертво".

"…А случиться это может ещё очень нескоро, — закончила за него Алана. — Пожалуй, я рухну гораздо раньше".

— Да помню я! — Элла поморщилась. — Помню. Говоря, по правде, я и сама собиралась вернуться обратно в Королевский лес, чтобы поискать там твой портал ещё раз, но теперь обстоятельства изменились.

— Из-за вампира? — Алана почувствовала, как тоскливо засосало под ложечкой. Зря она не сказала Элле сразу, что искать арда следует как раз в том мире, а не в этом. Поленилась объяснять новой знакомой смысл таких понятий как "сосед-алкоголик", "милиция" и "серийный маньяк". Похоже, всё же придётся это сделать, только теперь Элла наверняка придёт в бешенство от того, что Алана снова её обманула. И вообще, отчего так получается, что здесь она постоянно врёт? Элла ещё решит, чего доброго, что напоролась на патологическую лгунью, и кто её за это осудит, собственно говоря?

— Из-за тебя, глупышка, — внезапно ответила Элла. — Тебе нельзя назад, разве ты этого не понимаешь?

Алана удивлённо вскинула голову.

— Что?

— На самом деле завалить арда не так уж и сложно, — поведала ей Элла. — Даже двенадцатилетнему мальчишке это вполне под силу, особенно если этот мальчишка родом из Грозобора. Старый мудозвон Муради-ата, конечно, мастак трепаться, но в одном он прав — у Жанны немного шансов выжить и причинить кому-нибудь серьёзный вред. Я бы наплевала на этот побег без особых угрызений совести, если бы он не сказал кое-что ещё.

Слева от них раздался какой-то стук. Алана вздрогнула и повернула голову. Стучала доска, привязанная к верёвке за ветку дерева. Ветер раскачал её и швырнул с размаху о ствол. Что за странное приспособление? Похоже на самодельные детские качели… Неужели среди вампиров есть и дети?

— Морро! — Элла скрипнула зубами и сжала руки в кулаки. — Похотливый старый козёл! Муради проговорился, что он уже ищет тебя. Морро со своими шавками рыскает по Побережью, ты слишком уж его заинтересовала. И мне совсем это не нравится потому, что это означает, что ты заинтересовала и Зота, и он наверняка уже навестил моего отца. Если мы повернём назад, нас почти наверняка тут же схватят. Я, конечно, с радостью уложила бы пару сотен Зоттонских головорезов, но… не могу же я палить по солдатам Гора?

От её слов будто мокрая ледяная рука провела по позвоночнику Аланы от шеи до копчика. Алана смотрела на "вампирские" качели и, чтобы не выдать охватившего её ужаса, подумала о девочке из своего виденья и об её неудавшейся попытке справиться с рычагом. Интересно, что с ней сделали за это фиаско?

Стало совсем зябко, не смотря на изнуряющую жару.

— Что они сделают со мной, если схватят?

Элла покачала головой.

— Если бы кто-то знал… Пойми, Зот — он хуже всякой нечисти, хоть и прикидывается добреньким, и ни один нормальный человек в этом даже не сомневается. Но Гор не пойдёт на конфликт с Синедом, это слишком непредусмотрительно, тем более сейчас. Отец болен, а Зот настолько задурил головы старейшинам и втёрся к ним в доверие, что они буквально заглядывают ему в рот, и готовы уже провозгласить этого мерзавца Великим Спасителем. Понимаешь?

— Я понимаю, что шансов вернуться домой у меня практически нет, — пробормотала Алана, глядя себе под ноги. Какие интересные кроссовки — серые, с грязными разводами, а ведь были ещё совсем недавно беленькими, с блестящими светоотражающими полосками. Почти новые — она купила их в пятницу, а в среду собиралась прихватить с собой в спортзал…

Даже шевелиться расхотелось. Сесть бы уже где-нибудь в тенёчке и наслаждаться плывущими по небу облаками до тех пор, пока кто-нибудь не найдёт и не разберётся с ней по-свойски. Сколько уже можно идти наперекор судьбе?

— Ты непременно вернёшься домой! — непоколебимо заверила её Элла. — Я же обещала вернуть тебя туда, откуда ты явилась, и сдержу своё слово! Правда, теперь нам для этого потребуется немного больше времени. Придётся немного прогуляться.

Алана шмыгнула носом. Она очень боялась, что сейчас просто разревётся, а делать это на глазах у Эллы ей отчего-то было стыдно. К тому же, очень некстати к тоске по дому добавились ещё и угрызения совести перед этой девушкой, которая пусть и на свой оригинальный манер, но всё же заботилась о ней. Тогда как сама Алана не могла похвастаться тем, что дальнейшая судьба Эллы её хоть сколько-нибудь интересовала, а ведь вполне могло оказаться и так, что её собственные проблемы покажутся шелухой от семечек по сравнению с тем, что ожидало принцессу за покровительство беглой чужестранке. Подумав об этом, она почувствовала себя окончательной сволочью.

— Ну, что-то ты совсем раскисла! — Элла ободряюще похлопала её по плечу. — Выше нос, Алана! Всё не так плохо, как ты думаешь. Есть у меня тут одна идейка…

Прозвучало довольно угрожающе, и Алана подозрительно покосилась в её сторону. Ох уж эта Элла с её "идейками"!.. Она уже открыла было рот, чтобы напомнить спутнице, что второго вампирского поселения не переживёт, но передумала. Вряд ли второе такое вообще существовало, даже в этом мире.

— Но пока что заскочим ненадолго в Грозобор, — продолжила Элла и хихикнула: — Не переживай, Банди тебе обязательно понравится. То ещё ловелас и покоритель женских сердец! Главное — не наступить случайно на молнию…

— Что? — не поняла Алана. — Это ещё как?

— Увидишь, — ответила Элла и многозначительно подмигнула.

…Продолжение следует.

26.07.2023

Примечания

1

Словосочетание "родиться в рубашке" как правило, применяется к людям, которые выбрались живыми из аварии или другой смертельной передряги.

(обратно)

2

Говорящий Лев — герой фэнтезийного цикла книг К. Льюиса. В них рассказывается о приключениях детей в волшебной стране под названием Нарния.

(обратно)

3

На самом деле Алекс имел в виду породу "чи-хуа-хуа" — очень маленькая собачка, взрослые особи этой породы достигают высоты всего 10–15 см в холке и веса 1–1,5 кг.

(обратно)

4

Калланетика (калланетик, ориг. en: Callanetics) — комплекс гимнастических упражнений, медленная, спокойная по форме гимнастика со статической нагрузкой.

(обратно)

5

Ми́лла Йо́вович (англ. Milla Jovovich) — американская актриса, родившаяся в Киеве.

(обратно)

6

Синдром Аспергера.

(обратно)

7

Синдром дефицита внимания и гиперактивности.

(обратно)

8

В этом месте автор позволила себе посвоевольничать, и "скрестила" греческий Синод с иудейским Сенедрионом.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

*** Примечания ***