Вялотекущая шизофрения [Александр Иванович Алтунин] (fb2) читать онлайн

Александр Алтунин Вялотекущая шизофрения

Особенностью данной формы течения шизофрении является относительно благоприятный вариант ее течения. По крайней мере, по сравнению с бредовой формой, приводящей очень часто к инвалидизации больного. В литературе имеются самые различные мнения о частоте возникновения данной формы. По большому счету, девять десятых людей, больных этой формой, так и остаются без квалифицированной помощи психиатра. Потому как, даже врачи других специальностей воспринимают данную болезнь, как очередную странность характера конкретного человека. Не говоря уже про людей, далеких от медицины.

Какие симптомы бывают при вялотекущей шизофрении? По сути дела, почти любые, кроме явного бреда и галлюцинаций. Наиболее часто встречаются: психопатоподобный синдром (раздражительность, вспыльчивость, конфликтность и т. п.), истероподобный, депрессивный, астенический, тревожный, паранойяльный (навязчивые идеи различного содержания), фобический в виде различных страхов, циклотимоподобный, ипохондрический, сенестопатический (неприятные ощущения с вычурным оттенком и содержанием).

Собственно, вполне определенные странности характера действительно имеют место быть. Более того: со временем, без адекватной фармакотерапии и психотерапии (именно в таком сочетании) происходит еще большее заострение проблемных черт характера. Которые способны в значительной степени усложнить социальную адаптированность человека. В том числе, профессиональную, семейную, бытовую и т. д.

Особенностью коррекции данной формы болезни является постоянная гибкая фармакотерапия. Как правило, больших доз психотропных препаратов при этом не требуется. Но необходимо постоянное наблюдение врача (1–2 раза в месяц). Скажем более того, что психотерапевты, являющиеся выходцами из психиатрии, могут успешно контролировать это заболевание на протяжении не только лет, но и десятилетий. Об этом есть достаточно обширная литература, да и 38-летний опыт автора позволяет ему четко и ясно расставлять многочисленные специфические точки над «и».

Существует также мнение, что, при отсутствии адекватной терапии и неблагоприятном психологическом климате (на работе или в семье) могут возникать на этом фоне и принципиально более тяжелые формы течения шизофрении. Причем, разные авторы приводят совершенно различные данные о длительности течения заболевания в его благоприятной форме перед переходом в тяжелую форму течения.

Иногда в состоянии больных имеются противоречивые симптомы. Например, депрессия и тревога, бессонница и выраженная астения. Иногда периоды длительного уединения сменяются повышенной общительностью. Лечение вялотекущей шизофрении порой в несколько раз сложнее, чем лечение стандартными схемами бредовой формы. Не говоря уже о том, что роль сопутствующей терапии может сильно возрастать. В частности, общебиологическая терапия, иммуномоделирующая, неврологическая, общесоматическая, общеукрепляющая и т. д.

При лечении вялотекущей шизофрении от врача требуется буквально виртуозное профессиональное умение не только изначально поставить правильный диагноз (не для больного, а для самого себя), но и чутко реагировать на малейшие изменения в состоянии. Врачу, обладающему высоким уровнем профессионализма, приходится нередко тонко настраиваться на волну больного. В определенном смысле пропускать через себя его переживания, особенности характера, специфические особенности личности и поведения. Конечно, требуется максимальное доверие пациента к врачу. И тут важно отметить, что многие психологи и так называемые психологи-психотерапевты, действующие в одиночку, как показывает жизнь, ничего хорошего в лечении данной категории больных достичь не могут. Ибо, это не их зона компетенции.

Очень важна со стороны врача интуиция и проницательность. Личностная, человеческая, профессиональная. Которые, к сожалению, вообще у людей далеко не так часто встречаются, как нам всем этого хотелось бы.

Есть и еще одна проблема: психиатры, как правило, не дружат с психологами (в нашей стране, где нет и пока не предполагается, серьезной школы психологии). А психологи предпочитают не дружить с психиатрами. Часто из чисто материальных соображений.

Проблема пациентов с вялотекущей шизофренией заключается еще и в том, что им особенно необходим комплексный подход со стороны врача. В частности: психиатрический, психотерапевтический, психологический и духовный. Большинство психиатров в диспансере, в силу ограниченности времени на прием, не могут что-либо делать кроме чисто психиатрического подхода. Более того: лишь некоторым из них удается вовремя в полной мере разобраться с личностью пациента и его состоянием. Конечно, есть классические ситуации, когда предварительное осмысление пациента не занимает много времени. Но в основном важно узнать десятки самых различных второстепенных и третьестепенных тонкостей и нюансов, деталей и мелочей. На что уходят, как правило, многие часы.

Ситуация нередко осложняется еще и тем, что пациент старается подать себя с максимально положительной стороны. Чтобы его невольно не записали в ненормальные. Конечно, работа участкового психиатра в определенной степени регламентирована многочисленными инструкциями и приказами. Поэтому он далеко не всегда может делать то, что считает необходимым в том или ином конкретном случае.

Есть и еще один момент: сознательная диссимуляция состояния, когда пациент сознательно вводит врача в заблуждение. И не только частичного характера, но порой и принципиального тоже. И тогда терапия в течение нескольких месяцев (а иногда и лет) будет совершенно безрезультатной. Был случай, когда пациент провел три месяца в престижной клинике, где упор делался не на интуитивном ощущении его состояния, а на лишь на его жалобах. В день ему делалось от десяти до пятнадцати инъекций психотропных препаратов. Абсолютно без результата. Жена больного просила врачей назвать ей импортный препарат, который она привезет из заграницы. Но все без эффекта. Было проведено десять консультаций кандидатов наук, пять консультаций профессоров. Каждая из которых добавляла свои назначения. Без мало-мальски ощутимого результата. Пациент был переведен в другую клинику, где рядовой научный сотрудник применил принципиально иную тактику лечения. И уже через две недели был получен конкретный положительный результат. Ставший достаточно значительным уже через два месяца.

Есть, конечно, и бессознательная диссимуляция, распознать которую очень и очень непросто. Собственно, и вообще, и в этом случае, врачу важно ориентироваться не на жалобы больного, а на свое интуитивное ощущение ситуации.

Лечение вялотекущей шизофрении — это очень тяжелый труд, требующий от врача нередко большой степени самоотверженности, интенсивнейших процессов в работе ума и души. Врач должен стать наставником для пациента. Другой вопрос, что в нашей стране классическое наставничество, пока что, не принято. Да и далеко не каждый врач может даже относительно успешно его осуществлять. Даже у медиков других специальностей нет даже приблизительного понимания степени сложности и степени тяжести психотерапевтической работы и вообще, и в частности.

Актуальность лечения вялотекущей шизофрении определяется еще и таким моментом: ею чаще всего болеют представители интеллигенции, студенчество, многие творческие личности, которые представляют большую потенциальную ценность и для общества, и для государства. Художники, композиторы, писатели, архитекторы, конструкторы, изобретатели. Одним словом, часть наиболее достойных деятелей науки и культуры.

Собственно, каждому человеку важно вовремя узнать хотя бы основные свои плюсы и минусы, способности и таланты, достоинства и добродетели. Для творческой личности этот момент актуален вдвойне. И чтобы хорошо в этом разбираться врачу необходимо очень много читать умных книг, тщательно их осмысливать, систематизировать полученную информацию медицинского, психологического, философского и духовного содержания. Не говоря уже о том, чтобы постоянно практически применять свои знания, которые не получишь даже из самых замечательных учебников и руководств.

Конечно, чтобы понимать человека с умеренной степенью сложности личности (не говоря уже про сложную) врач должен кое-что и сам из себя представлять, как личность. А это сотни и тысячи часов работы над собой. Врач строит мозаику личности больного из сотен или тысяч небольших фрагментов. Основу для осмысления которых он закладывал в себя не просто многие годы, а — буквально десятилетия. Безусловно, далеко не всегда есть необходимость открывать Америку заново. Ибо, существуют десятки работ классиков психологии и философии, мудрецов и святых. Но вот свое индивидуальное видение сути этих работ врач не только может, но и должен проявлять в своей повседневной работе. Все это скрытая и предварительная работа врача. Нередко в ущерб своему сну и выходным дням. Лечение — это очень энергозатратный процесс для врача. Настолько мощный, что впору говорить о том, что врач дарит часть своего здоровья при каждой встрече с пациентом. И потом должен серьезно и основательно восстанавливать свой нарушенный энергетический баланс.

Принципиальное нежелание понимать человеческую и энергетическую специфику работы врача со стороны большинства пациентов и их родственников приводит к тому, что, даже одаренный врач вынужден подстраиваться под те временные рамки, которые ему предоставляются. В итоге делая работу вполсилы. В лучшем случае.

Работа психиатра и психотерапевта в определенной степени напоминает работу компьютера. Когда чисто внешне вроде бы ничего и не происходит. Компьютерный блок не подпрыгивает, не вибрирует, никак не проявляет свою внутреннюю активность вовне. Но это отнюдь не означает того, что в нем и на самом деле ничего не происходит. Даже неспециалисту понятно, что компьютер с многоядерным процессором и большим объемом оперативной памяти может гораздо больше, чем его более простой вариант.

Очень болезненный момент в ведении пациентов — это своенравность и сумасбродство пациента и его родственников. В то время как, оптимальным вариантом является максимальное послушание врачу, некоторое смирение перед его знаниями и умениями, его жизненным и профессиональным опытом. В определенном смысле ведение данных пациентов — это высший пилотаж человеческих отношений.