Колыбельная пустыни [Игорь Владимирович Мамай] (fb2) читать онлайн

Игорь Мамай Колыбельная пустыни

— Кто я? — Раскатистым эхом раздалось в голове. Ночь, тлеющий костер по от даль и непроглядная пелена мути, что аж головы не поднять, так что сначала пришлось довольствоваться бесцельным разглядыванием травы под ногами, а вот затем до меня начало доходить, что я посреди лесной глуши, один, ночью, без малейшего понятия где, и тем более почему, а вдогонку, так еще и имени своего не помню. Мной овладел страх, сердце бешено заколотилось, и хватая воздух, во все глаза я принялся метаться по окружению. Лес нагнетал и давил стеной своих крон, пряча за ними нечто не изведанное и враждебное, от чего было страшно двинуться, тем самым привлечь внимание пугающего некто.

Но вечно это продолжаться не могло и дойдя до пика внутреннего накала, когда хотелось рвануть сквозь лес, не разбирая дороги, я приказал себе успокоиться, тем самым, уняв панику. Первичный осмотр места, дал мне необходимый мизер хоть какой-то информации, ускользнувшей от меня в порыве паники. Помимо тлеющего костра, в разброс валялись книги, чьи очертания с трудом проступали из тьмы, с таким же трудом мне дались и символы, которыми они были исписаны. Понимание того, что я не знаю этого языка, не заставило себя долго ждать. Так и появилась первая догадка, может меня обокрали. Но, нет, мешочек со звенящем содержимым был наместе да и от присутствия других людей не было даже и следа, значит я здесь один, с облегчением подумалось. Но, такое, сомнительное облегчение. За то, много вопросов вызвали таинственные ломаные линии, расчерченные вокруг меня, их форма напоминала оккультную печать. «А что если и так — тогда, получается, меня похитили сектанты, или того хуже, я сам сектант!» Нет, отмахнулся от дурных мыслей, даже и думать не хочу об этом.

А еще, мне бы не хотелось быть здесь, да и земля буд-то бы вторила моему желанию, до красна раскаляясь подо мной, не давая и секунды устоять. Это место, этот лес, буд-то бы выдавливал меня из себя. И отчаившийсь танцевать, то и дело только успевать убирать ноги, в порыве отчаяния я выкрикнул — «Долго меня упрашивать не придется!» — и рванул на пролом, сквозь лесную чащу, защищая лицо руками от раскидистых веток. Бежал не разбирая дороги, куда угодно, главное по дальше от этого места.

Секунды, минуты и часы ускользали от моего понимания, я бежал, и бежал не считаясь даже с собственным телом. В момент почувствовав катастрафическую нехватку воздуха, ноги буд-то окаменели и споткнувшийсь о корни дерева я рухнул на землю. Обессиленный, валяясь в корнях и корчась от боли в груди, хрипя я замер, нащупывая землю, когда понял что с ней перестала происходить всякая чертовщина, тогда взялся и за свой животный страх, унимая его. Немного погодя, отдышавший и лишний раз удостоверившись в отсутствии дурного навождения, я приступил к тому, к чему должен был приступить еще на месте побега, а именно анализ случившегося, у меня же должен быть хоть какой-то ответ на все эти вопросы. Но некто очень хорошо пошутил надо мной, засунув сюда без малейшей вспышки воспоминаний, а от этого, ни горящей земле, ни месту моего прибывания, нельзя было дать внятного разъяснения.

Можно было сколько угодно ругаться на случившееся и сокрушаться над своей несправедливой судьбой, но что-то мне подсказывало, что это никак мне не поможет, а вот дупустим, взять вот ту, на вид крепкую корягу и использовать её как оружие, прокладывая себе путь через лес, вселяло больше оптимизма. Пусть даже и моим компаньёном в поисках разумных существ, будет амнезия.

Встав на колени и потянувшийсь за корягой, руку прострелила острая боль, когда я коснулся деревяшки. От неожиданости я одёргнул руку прижав её к груди, рана сочилась свежей кровью, сначала мою уверенность в том, что рана заработана при падении, ничего не могло развесять. Но металлический отблеск привлек внимание, на поясе красовался богато украшенный нож, рукоять которого покраснела от свежей крови, которая уже начала багроветь и запекаться.

— Да уж. — Протянул я охрипшим от жажды голосом, почесывая весок. — А ведь рана ровная и глубокая, заостреная по краям, ну вот и зачем. — Задал себе этот вопрос, так как выциплял яркие вспышки из сознания, как держал в окровавленной руке нож и чертил какие-то линии, те самые что видел у костра, но вот зачем так и не вспомнил.

Решив не тратить времени на попытки хоть что-то вспомнить, я занялся делами более важными, а именно, срезал с одежды лоскут ткани, на манер импровизированного бинта, довольно острым, прошу заметить ножом. Плотно обмотав рану, так что, теперь в нее грязь не попадет. Подлатав себя, моё внимание остановилось на этом, тяжёлом ноже, расматривая его со всех ракурсов, по мимо богатого убранства ввиде замысловатых узоров, завитки которых оканчивались цветками, инкрустированными разными драгоценными камнями, особняком выделялась голова неизвестного мне животного, украшающее навершие. Его рубиновые глаза, были окаймлены поистине устрашающим взглядом, а скрученные в спираль рога загнутые назад, очень сильно мешали пользоваться ножом как оружием. Хотя как по-мне, это произведение искусства, выполненное на манер ножа. Однако вся эта картина хоть и казалась мне знакомой, но вместе с тем, деталей этого, вспомнить не удалось. Вот так отправился в дорогу, то ли культист, то ли фанатик с ножом в поясе, опираясь на корягу, прокладывая себе путь, сквозь лесную тьму.

Терять счет времени, вошло у меня в привычку, то ли стресс так сказался, то ли нарастающая усталость, но я так и не понял, когда хруст сухих веток сменился на шелест травы под ногами. Выйдя на поляну, залитую серебристыми сиянием двух лун, идущих одна за другой и нависших на небосклоне так низко, что невольно потянулся к ним рукой, в надежде прикоснуться, уж очень сильно поразила меня эта картина пустынного пейзажа, наполненная кратерами и трещинами. Но отбросив эстетический момент, и перейдя к практическому, стало понятно что, судя по их положению, сейчас была полночь или время очень близкое к ней, к тому же воздух стал холодать, и тут моя память исполнила интересный пируэт, она любезно предоставила мне подобную картину. Так я и вспомнил, что в ясную погоду, подобные ощущения говорят о начале рассвета часа через четыре, к тому же мне по счастливой случайности удалось выбресть на дорогу, впереди меня и позади, стояла стена леса, чернее чем ночь и от того пугающая, за то по бокам, как спасительный ручеёк, тянулась накатанная дорожка. Упав на колени, я стал содрогаться от смеха, не веря в свое везение, но вместе с тем, мной стала овладевать слабость. Не придумав ничего лучше, кроме как прилечь на краю дороги, тут же послышалось пронзительное, — Тууу, стой!

Яркий свет, как плющ, впивался в глаза, от чего пришлось прижаться лбом к земле, закрываясь руками, и вместе с тем тело заныло от боли, а это уже сказываются изматывающие пробежки, на пару с валянием на земле, в общем, возвращение в сознание оказалось крайне болезненной процедурой. Можно было бесконечно долго ругать себя за не предусмотрительность, которая наградила меня заклинившей спиной и шеей, и это если опустить отваливающиеся конечности. Но какая тут лежанка, если я даже не понял, что уснул, просто моргнул и утро.

Топот копыт и скрип повозки прекратился, поравнявшись со мной, что вселяло как и радость, так и не оформленный страх неизвестного.

— Эй! Ты как? Живой? — Окликнул меня громкий басистый голос молодого мужчины.

— Вроде как, а что? — Промычал я, сквозь зубы, неуклюже поднял голову на голос. А слух не обманул, в повозке сидел молодой человек, с такими же светлыми волосами, как и его соломинка во рту, задрав свою козлиную бородку, широко улыбаясь мне.

— Хорошо, что живой. А то угораздило же тебя уснуть в лесу, да в такую холодину. И не страшно же было, одному, а вдруг зверье тебя растрепало бы. — Крепкий на вид мужчина спустился ко мне, протягивая руку.

— Честно сказать не до этого было, набрел на дорогу и присел, чтобы перевести дух и как можешь заметить, неудачно моргнул. — С оскалом самоиронии я принял руку помощи, которая помогла мне подняться. От моей былой настороженности не осталось и следа, что-то в нем было, такое, располагающее к себе.

— Хотелось бы сказать, что ты балда, но вспоминаю себя, который спешит на ярмарку не спит ночами, чтобы занять место по лучше, а потом отрубается без задних ног под проливным дождем. А уже на следующее утро думает, где бы нанять крикуна, чтоб покупателей не упустить. Место то хорошее, а толку, если ты их внимание привлечь не можешь, а крикуны знаешь ли, дорого обходятся. Вот и сейчас на ярмарку спешу, и что-то мне подсказывает что, идея провести всю ночь в дороге опять мне аукниться. А тебе куда, далеко путь держишь? — И тут я понял, что за черта склоняет на его сторону, он открытый миру как ребенок, хотя и странно, вроде взрослый, всякой гадости должен был насмотреться.

— Не зная куда, это далеко, по-твоему?

— Не понял? — Молодой человек растерянно усмехнулся, почесывая затылок.

— Дело в том, что я сам не знаю куда идти. Этой ночью я очнулся в лесу, ничего не помню, вот и дошел по великой случайности к дороге, а там и до людей не далеко, к кому попало, с такими расспросами не полезешь. А вот судя по одежде и отрывкам воспоминаний, я какой-то культист или фанатик, вот если найду такого же ряженого, то может он, хоть что-то в голове освежит.

Молодой человек видно проникся моими откровениями, он слушал меня внимательно, и с его лица сползла сияющая улыбка, что заставило меня понервничать, а вдруг я что-то не то сказал. В голове невольно выползали картины того как он накидывается на меня, в подобном случае у меня нет и шанса.

— Да ладно тебе, ты чего нервничаешь? — Громко смеясь, он похлопал меня по плечу.

— Я вспоминал, к какому культу относится твоя одежда. Широкая золотая линия на рукавах и поясе, на красном фоне и вспомнил, что это отсоединившаяся ветвь культа, Аппопа. Твои ребята тогда знатно начудили и устроили шествие кровавых факелов в Бубастисе, я еле ноги унес, чтоб под горячую руку не попасть. Но я не в обиде, ваши ребята услужливо показывали дорогу на выход, так, что мне удалось всё сберечь.

В голове проскользнули какие-то яркие огни и не известное существо, привязанное к столбу, его ноги уже охватил огонь, и все воспоминание будто застыло, а моё любопытство требовало продолжения.

— Погоди, ты сказал, что-то про ночь факелов, что там было. — Схватил я его за рукава, смотря прямо в глаза, надеясь хоть что-то еще, небольшое дополнение, что оживит картинку в моей голове.

— Ты уж меня прости, я сам-то убегал, не разбирая дороги, так что мои истории это пересказ из других уст.

— Слушай, может мне заплатить тебе, чтобы ты рассказал, ты пойми, мне очень, нужна эта информация. — Дрожащими руками я поднёс мешочек и открыл, из него тут же посыпались золотые монеты и драгоценные камни, прямо под ноги. Торговец осуждающе покачал головой.

— Ай яй яй, если я торгаш, то что и информацией торговать буду, — потом он немного задумался, отведя глаза в сторону. — Ну, может и да, но не убудет с тебя, вижу, что в ситуацию попал, что и недругу не пожелаешь. — Он наклонился, чтобы собрать содержимое мешка, после дал мне его в руку и отдельно в стопке показал пять монет. — Чтобы твоя и моя совесть была чиста, я возьму с тебя эту плату, дорога не близкая, сюда войдет твое пропитание и поездка, так и я себе в убыток не пойду, и ты не будешь чувствовать себя не уютно. По рукам? — Он протянул мне руку и представился — Лорс, а тебя? — Я замялся, не зная что ответить, как и сам спрашивающий, понимая всю абсурдность своего вопроса.

— Ну, может, тогда, культист? — пожал я плечами, от чего сразу был награжден очередной порцией боли, кривясь и продолжая речь, чтобы не попасть в неловкое молчание. — Кстати, а куда мы путь держим?

— Как куда, в Бубустис на ярмарку, а ты что не знал? Ах, да, извини, давай в повозку помогу забраться. — Такое простое действие, далось мне очень тяжело, потому, что мышцы в буквальном смысле клинило, от чего их приходилось разгибать. Раздался хлесткий удар вожжей и колесница лениво поскрипела по дороге.

Монотонный скрип повозки начинал действовать на нервы, а каждый камень, попадая под колесо, подкидывал её, делая моё и без того безнадежное состояние, ещё хуже, боль волнами разливалась по телу, после каждой такой встряски. Но Лорс, буд-то бы нарочно не замечал всего этого, мирно посвистывая под нос, не выпуская вожжей. Не в силах больше терпеть всё это, я решил разбавить атмосферу нашей болтовнёй, и задал для этого самый тривиальный вопрос, который только можно было придумать.

— А до этого города, твоего, далеко ещё? — Я прижался к телеге как можно плотнее, заприметив камень на дороге.

— До какого? А до Бубастиса, неделя. — Обратив на меня внимание, Лорс потянул вожжи в сторону, объезжая камень. — Совсем плохо? — Оценив мой недовольный взгляд, он потянулся в нагрудный карман и достал полупустую склянку, с размазанной, по стенкам мази.

— Что это? — Поинтересовался я у него, недоверчиво косясь на пузырёк.

— Когда-то я отдал за него десять золотых, потому, что мой коллега по профессии, настаивал, что это, мазь от всех болезней. — Лорс потянул вожжи на себя, и тележка перестала скрипеть.

— И как, надул? — Я на всякий случай отодвинулся от него подальше.

— Да что значить надул! — Возмутился он, открывая пузырёк, выпуская на свободу едкий запах, от такого контраста я чихнул.

— Прости, не хотел обидеть. — Утирая нос, поспешил я его успокоить, не хотелось бы ругаться с тем, кто так любезно предоставил свои услуги.

— Между прочим, эта мазь синяк за день сводит, и даже подагру вылечит через месяц, а такое вот, для неё сущие пустяки, намажешься и через час забудешь, как плохо тебе было, вот только горло оно не лечит, а я именно для этого его и брал.

— Значит, получается, надул. — Произнёс я со злорадной ухмылкой, на что, Лорс злобно зыркнул на меня.

— Ложись на шкуры. — Скомандовал он мне в приказном тоне, я покорно послушался, заторможено переваливаясь через спинку повозки, затем последовал спокойный вопрос. — И говори, где болит?

— Эм, всё тело. — За мной последовал такой ответ, так как сам не понимал, где болит, если боль расходится по телу волнами.

— Ну, такими темпами ты мне и пузырь опустошить за раз, значит так, разотру спину и шею. — Затем, удивленно окинув меня взглядом, спросил. — Ну, ничего сделать не хочешь? — Я непонимающе пожал плечами, от чего опять скривился. — Ну не на одежду же, мне лекарство переводить. — Развязывая пояс, я совершенно забыл про нож, который тяжелым и громким ударом обеспокоил лошадей, казалось, что они вот-вот сорвутся, но Лорс скомандовал, строгим тоном. — Стоп!

Он подобрал ножик, пристально разглядывая его, а затем разошёлся на комментарии о том, насколько это дорогая вещь и что, скорее всего в моём культе меня точно узнают, потому, что с его слов, а бы кому, такие вещи не раздают. К тому же он, ещё раз упомянул разглядывая эту ужасающую морду, оказывается, это Аппоп и что он не ошибся, причисляя меня к культистам этого бжества. Пока я его слушал, пытался снять с себя верх, но руки не слушались и от боли, даже до локтя дотянуться не удалось, руки клинило на попытке их поднять, не говоря уже о том, чтобы до чего-то, дотянуться.

— Помочь? — Поинтересовался Лорс, наблюдая за моей беспомощностью.

— Да, если не трудно. — Этот чурбан, не церемонясь, стянул верх моего одеяния, от чего причинил мне настолько дикую боль, что я взвыл. — Да чего ты как девка ревешь?

— Да пошёл ты, я бы посмотрел как оно, когда с тебя как буд-то, шкуру сдирают. — Но он, игнорировал мои жалобы, молча, указал пальцем лечь, а за тем, принялся растирать мазь. В глазах потемнело от первого прикосновения, я выл и рычал, а он как буд-то на зло еще сильнее давил на окаменевшие мышцы. Хоть это и продолжалось не долго, по ощущениям прошла целая вечность, прежде чем как по волшебству, боль отступила.

— Перестал выть, значит помогло.

— Ага, — кивнул я. — Хоть ты и садюга, но спасибо тебе. — Он так же молчаливо кивнул, вернувшись на место. Вожжи хлыстнули, и мы вновь отправились в путь.

К моему счастью, руки наконец то можно было поднять на столько, что теперь одеться без посторонней помощи не было чем-то запредельным, никинув на себя одежду я вернулся на место, стараясь завязать разговор и загладить обострившееся чувство вины.

— А мазь и правда волшебна, быстро так помогла. — На что он просто кивнул, вглядываясь в даль.

— Ты прости, не ловко как-то получилось с моим этим, наколол. Может, тебе монетой за мазь оплатить. — Я полез в мешочек, достовая оплату, но меня остановили, Лорс придержал мою руку, качая головой.

— Не убудет, с меня. — Довольно хмыкнул он. — На твою кислую рожу больно было смотреть. — Продолжил он, наградив меня хлопком по плечу.

Повозка опять налетела на камень, а Лорс принялся насвистывать мелодию которую я слышал, от него ранее. И всё повторилось в новь, повозка скрепела, Лорс старательно собирал камни, а я наслаждался красотами окружающего меня леса. По природе было видно, что это лишь начало жизненного цикла, из бесчисленного числа многих. Все вокруг соревновалось в буйстве красок, а птици в лесу старались превзойти друг друга, в громкости и мелодичности своего пения. Даже деревья соревновались в своей не спешной жизни, кто выше из них дотянется до солнца, другого объяснения просто не придумаешь, оценивая их величественность и рост, кроны которых словно формировали арку над головой, забирая максимум света и лишь редкие лучи проблескивали на мгновение. Неожиданостью для меня стало и то, что мелодия моего попутчика, как нельзя к стати подходила к этому месту.

— Лорс, эта твоя мелодия, которую ты насвистываешь всю дорогу. Ты это из голвы придумал?

— Неа, я всё-таки себе на жизнь торговлей зарабатываю, а не трубодурством. — Указал он пальцем на коробки, накрытые плотной тканью. — Мне её когда-то мама напевала, а она говорила, что эта мелодия из гимна, под которую открывают церемонию в городе Бубастис.

— Гимн. Что за гимн?

— Ну, если в вкратце, по памяти там пелось следующее; бушует праздник на базаре и льется праздное вино, и люди все как за одно, богине молятся давно. Скорее всего где-то в словах напутал и вот на всё это ложится вот, насвистываемая мной, мелодия.

Как только Лорс произнёс эти слова в моей голове всплыл образ голубоглазой блондинки, по ощущениям она буд-то бы держала мое лицо и сострадающе смотрела на меня. Очередные не связные образы, к ним стоит привыкнуть, вот только вопрос, кто она и почему она кажется мне очень знакомой, буд-то бы с детства её знал. Этот момент сильно озадачил меня.

— Эй, ты чего утих? — Хлопнул меня по плечу Лорс.

— Да так, не думаю, описание внешности, голубоглазая блондинка, тебе о чем-нибудь да скажет.

— А так этож Илинара, ха она одна такая, отличительные черты жриц призрачной солнечной колоны. — На одном дыхании выпалил Лорс.

— Сколько уверенности в твоих словах, но готов поспорить, что ты и понятия не имеешь, что это за человек из моих воспоминаний. — Усмехнулся я, на его ответ.

— Ну как же это, у всех жриц отличительная черта одна, вот только становятся ли они такими, или рождаются, этого мне не известно. Поверь на слово, я много городов объездил, а на лица у меня память такая, что не жалуюсь. Блондинов, каких хочешь, видел, я сам блондин, но у меня глаза какие, правильно, зеленые, и другие блондины поголовно зеленоглазые, а Илинара, она одна такая, голубоглазая. — Лорс поднял указательный палец вверх, подмечая важную, как он думал, деталь. — Кстати, поговаривают, что у неё недавно новая ученица появилась, по слухам тоже голубоглазка. А до этого у неё тоже ученица была, Й-шарой звали, всех подробностей не знаю, но кажется, что это, враньё. Фелиймерийцев в такие места никто не пускает, и вообще, так мне никто внятно и не рассказал, была ли она вообще, или нет. Как по мне, она не больше чем сказка, чтобы не послушных детей пугать.

Сказка она или нет, но одного лишь имени хватило, чтобы ввергнуть меня в холодный пот. Как то, слишком живим, получился образ, светящихся голубым, пары кошачьих глаз. Этого было достаточно, чтобы мое сердце заколотилось на столько, что казалось, вот, вот и оно выпрыгнет из груди.

— Эй, ты чего такой бледный? Воды. — Он с настороженностью протянул мне бурдюк.

— Нет, спасибо. — Отмахнулся я, приходя в себя. — Может, сменим тему. Расскажешь, как торговля идёт?

— Да, как. Как всегда. Разъежаю из города в город, чтобы семью прокормить, с которой я редко вижусь, а между прочим сынишке моему уже два года, месяц назад у него день рождения было, вот опять опоздал, а обещал что успею в срок. Так что, вот так и живу, в дороге то туда, то обратно, в желании лишних денег подкопить.

— А лишние деньги тебе зачем?

— Так за тем, чтобы маме своей достойную могилку сделать, год назад нас покинула, так я опять в дороге был, так и не попрощался. — Голос Лорса задрожал, он протер глаза, уставившись на дорогу.

— Соболезную, и прости, что поднял эту тему. — Опустив глаза, я почувствовал, как к горлу подступил ком, ощущение было такое, словно я полностью разделяю его боль.

— Не страшно, ты не виноват, что я такой. — Лорс шмыгнул носом и остаток пути, до привала, мы проехали в полной тишине, каждый был погружен в свои мысли.

Но уже ближе к обеду, мой желудок, напомнил о себе, предательски громко, заурчав.

— Может, привал? — Обратился ко мне Лорс, потягивая на себя вожжи.

— Да, было бы неплохо перекусить. — Я спустился с повозки, разминая отекшие ноги.

— Давай так, я пока подготовлю перекус, а ты пойдешь в лес и принесёшь сухих палок. — Я с радостью пошёл выполнять эту просьбу, нет ничего приятнее, чтобы размяться после долгой дороги. Однако, далеко в лес я не уходил, чтобы не потерять из виду повозку, которая была для меня как ориентир, возможно, именно поэтому, мой трофей из леса был таким скудным.

— Надеюсь, у тебя есть, чем разжечь костёр? — Спросил я, подойдя к попутчику с небольшой охапкой палок.

— А разве ты сам не справишься? — Растерялся Лорс, почесывая затылок.

— Как? Мне костёр разжечь не чем. — Палки я положил рядом с Лорсом, продолжая пристально смотреть на него.

— Ну, как, как? Магией. — Лорс развёл руками, не понимая моего возмущения.

— Чем!? — Выкрикнул я.

— А что, ты разве не маг? — Глаза моего попутчика, округлились от удивления. — Ну, вы же там все колдуны, из культа Аппопа.

— Я колдовать не умею, если знаешь как, то научи. — Мне с трудом удалось сдержать свою раздраженность, чтобы не прокричать всё это Лорсу в лицо.

— Эх, — раздосадовано потёр он руки. — Значит и это очередной слух, а я то, уж думал, вживую увижу, как колдуют. Ну, тогда придется по старинке. — Лорс достал из кармана сверток, в котором были, мешочек с черным порошком и два камушка. Выстроив палки шалашиком, он насыпал немного порошка и стал добывать из камней искры, которые зажги сначала порошок, а затем и весь костёр.

— Порох и кремень, верные друзья в дороге. — Громогласно заявил Лорс, а затем раздосадовано добавил. — Пока под дождь не попадут.

Костёр разгорался, набираясь сил, Лорс в то же время проворно соорудил над ним, перекладину, повесив на неё, потасканый временем и почерневший от копоти, бронзовый чайник. Я только успел удивляться тому, как быстро у него это получается, как в его руках уже лежал, твердый брусок вяленного мяса. Ещё мгновение, и он нарезает его. Ну как нарезает, со стороны это выглядило буд-то он стругает дерево, а возле, тонких ломтей уже нарезанного мяса, лежала котома с гнутыми черными сухарями. Вид еды еще сильнее разыграл во мне аппетит, от чего казалось, что я захлебнусь в собственной слюне.

— Вот, держи, это поможет немного угомотить голод. — Лорс протянул мне просвечивающуюся полоску мяса и взял кусочек для себя. Я жевал этот кусок, словно это последняя еда в моей жизни, такая грубая, тянущаяся и безвкусная, одним соловом, гадость.

— Ну как? — Струдом прожовывая, щурясь, поинтересовался Лорс.

— Прекрасно, как буд-то собственные ботинки жую, но я очень голоден, так что и они сойдут. Такое вот, ты каждый день ешь? — Лорс кивнул и добавил.

— Почти, иногда, я заезжаю в постоялые дворы, и там заказываю чего-будь. Ты уж извини, но нормальная еда будет только к вечеру. Мы как раз доберемся, до одного из таких дворов.

— Ничего страшного, и на этом тебе спасибо. — Махнул я рукой, показывая жестом, чтобы он не беспокоился над этим.

— О а вот и чайник подоспел. — Лорс снял извергающий клубы пара, чайник и вылил в еще кипящую воду в пиалку. Приятный аромат наполнил ноздри.

— Я купил это у одного своего знакомого, чай называется, по вкусу он так себе, но зато очень бодрит.

В ужасной горечи я убедился лично, запах и в кус разительно отличаются. Кривять от горечи я передал пиалку Лорсу, и честное слово, мне стало очень дурно от того, с какой жадность он хлебал эту гадось, а затем вытер руковом рот, довольно причмокивая.

— Как ты это пьешь?

— Не знаю, привык наверное, когда это твоя еда с детства, то как-то особо не замечаешь. — Ответил он мне, пожимая плечами.

— Жду не дождусь, когда мы доберёмся до постоялого двора, и сам нормальной еды поем и тебя угощу. Так что я жду, что ты до вечера управишься.

— Заметано. — Довольно ухмыляясь, мы с Лорсом ударили по рукам и погрузились в тележку.

Дорога меня убаюкала, скрип тележки не казался уже таким раздражающим, а мелодичное посвистывание и укачивание сделали свое дело. Когда меня разбудили, от солнца, в небе оставалась лишь оранжевое зарево на западной стороне. Лорс, толкнул меня в плечо, громко заявляя.

— Приехали! Знакомься, это постоялый дом, Добрый путник. — Он указал пальцем на темный силуэт огромного, полуразрушенного дома. В ответ я одарил Лорса, гневным взглядом.

— Ты куда меня привел! Что это?

— Как что, место нашей ночевки. А еще там есть вкусный перловый суп и пиво. И к тому же, помнишь, ты обещал меня угостить, если мы успеем к вечеру. Так вот, вечер, место о котором я тебе говорил, пришел теперь и твой черед, свое слово держать.

— Да уж, ладно. Хотя ни черта не ладно, я ожидал увидеть, что-то более приличное, а не это… Это. — Я размахивал рукой в надежде подобрать подходящее слово для такой картины, но ничего так и не придумал.

В близи этот дом выглядил еще ужаснее, покосившаяся крыша, поросшие вьюном стены, а а еще торчащий ржавый топор, воткнутый в парадную дверь. Картина такая, что если бы не Лорс, то и ноги моей здесь не было. Со стороны, прям образцовый притон для бандитов, который я бы обошел десятой дорогой.

— Ты смотри! Прям популярное место, от постояльцев отбоя нет. Куда же нам поставить тележку? — Подстегнул я Лорса, когда он остановился, возле того, что могло бы называться конюшней.

— Хорош ныть, нормальное место. Да, не многолюдное и неряшливое, но за то тут: во-первых, крыша над головой, во-вторых, постель, а в-третьих, горячая еда, и даже если ты неженка, которая не терпит компании постельных клопов, море дешевого пива, чтоб уж наверняка уснуть. — Лорс загибал пальцы, пока перечислял, так называемые преимущества этого места, а когда закончил, тут же направился в дом, игнорируя моё возмущение. Я последовал за ним, потрескавшаяся от старости деревянная дверь с трудом далась мне, оглушив скрипом. На пороге стоял такой смрад, что я с трудом проглотил подступающий к горлу ком. Гремучая смесь едкого дыма и чего-то кислого, портила и без того ужасное мнение об этом месте. Собравшись духом, я переступил порог и замер от страха. Из дальнего темного угла, на меня смотрели два голубых огонька, точь в точь, как в моём видении. Сердце забилось так, словно выбьет грудную клетку изнутри, застывший как статуя и, глотая крик, я нахватался этого гадкого воздуха, от чего мой обед попросился наружу. Выбежав из дома, и сделал свои дела в ближайших кустах. Откуда, тут же послышалось невнятное бормотание, верзила с перекошенным лицом и облёванным брюхом, шатаясь, попёр на меня, но тут же рухнул обратно, видимо споткнулся о ветки. Он упал с таким грохотом и хрустом, что казалось он ненароком убьётся, но нет, мычание сменилось на мирное посапывание, я подошел по ближе, чтобы убедится, всё ли с ним в порядке, но тут же меня отогнал его перегар, удивительно, что он вообще встал, после такого количества выпитого.

— Ну как тебе место? — Хлопнул меня Лорс по плечу, приободряя.

— Ужасно, поехали отсюда, мне здесь не нравится. — Качая головой, ринулся я к повозке.

— Куда, здесь тебе ничего не угрожает, это безопасное место. — Остановил он, меня, ухватив за воротник.

— Ты в своём уме или ты заодно с ними!? Сначала эти глаза, а потом этот пьяный верзила, да он прибьет меня, когда проспится. — Я попытался вырваться, но Лорс схватил меня крепко.

— Какие глаза, я первый вошёл и ничего такого не увидел, это тебе видимо от усталости привиделось. А этот верзила мертветски пьян и все забудет, пока проснётся, перегар аж отсюда чувствуется. А даже если и так, то хозяин двора своих постояльцев в обиду не даст, не зря его называют, череполом. Я тебя может, удивлю, но это самое безопасное место, Клефу я доверяю и прошу тебя, доверится мне. Если бы хотел тебя ограбить, то, что бы меня остановило! Ты вот барахтаешься, а я даже не напрягаюсь, а ведь ты сейчас куда живее, чем утром. Так что, угомонись! — С этими словами Лорс, повалил меня на землю как тряпичную игрушку.

— Угомонись, да черт подери, Лорс, куда ты меня затащил? — Я истерически захохотал.

— Прости меня, конечно же ты, не это ожидал увидеть. Но на тебе одежда сектанта Аппопа, да в любом другом месте, тебя бы попёрли и это в лучшем случае, а того хуже и убили. — Лорс отпустил меня, предлагая руку помощи.

— К чему же такая доброта? Почему не убил. — Я отбил его руку и попытался встать самостоятельно.

— Доброта, слышал о таком качестве? Жалко мне тебя стало, видел бы себя со стороны этим утром, вот и решил тебе помочь. Все жить хотят и разбойники и сектанты, а в этом месте много кто останавливается, чтобы получить укрытие. — Лорс безо всякого труда поднял меня за воротник и поставил на ноги.

— То, что тут всякие останавливаются, это я уже понял. Наверное, я должен поблагодарить тебя, но странно это все. — Я отряхнул одежду и поправил воротник и обратился к Лорсу. — А кого мне здесь еще предстоит увидеть разного сорта людей?

— Разного сорта Кенокефалов и Филиймирийцев. — Я ответил Лорсу кивком, не желая разбираться, кто они такие, увижу, думаю пойму.

— Пошли, комнату я нам уже заказал, а Клеф готовит для нас, так что не будем заставлять старика ждать. — Я нехотя побрел за моим путником, пребывая в раздумьях о произошедшем.

Переступив порог этого злосчастного места, по спине тут же пробежал холодок, такое чувство, словно на тебя кто-то смотрит, и правда, когда я обернулся, всё те же два голубых глаза, на том же месте, не моргая, провожают меня.

— Лорс, вот, смотри, видишь, о чем я тебе говорил. — Дернул я его за рукав.

— О чем ты, нет ничего, я же говорил, что это от усталости, отдохнешь, и все пройдет. — И правда когда Лорс обернулся, эти глаза уже пропали, кажется, он прав, меня уже кроет.

Мы с Лорсом подошли к продолговатому Г-образному столу, за которым стоял коренастый мужчина с редеющей сединой на висках, о как раз выкладывал на его тарелки, со свежеприготовленной едой.

— Ты поглазеть пришел или как, если денег нет, то проваливай тут тебе не приют. — Этот мужчина, по-видимому, Клеф, не отличался дружелюбием. Закинув на плечо полотенце, он демонстративно сжал огромный кулак, который был с мою голову.

— Чего ты паренька пугаешь, со мной он. — Лорс встал рядом со мной, приглашая к столу, и вежливо улыбался хозяину этого дома. После его слов, Клеф, улыбнулся во весь рот, демонстрируя свои, огромные, людоедские зубы. Надеюсь, он улыбается, я очень хочу верить в это, но от его грозного вида, меня начало всего трясти.

— Ну, Клеф. — Раздосадовано буркнул Лорс.

— Да ладно тебе, дай позабавиться, не каждый день ко мне новенькие заходят. Так сказать, оставляю первое впечатление. — Хозяин дома, захохотал, держась за живот.

— Не лучшее. — Упрекнул его Лорс присев за стол, принявшись уминать пищу, я последовал его примеру, в тарелке лежала сваренная перловка и даже несколько кусочков мяса было, но как то в целом, атмосфера была не располагающа к приему пищи.

— И далеко вы путь держите? — Клеф интересовался не новящево, словно между делом, протирая огромные деревянные кружки.

— В Бубастис, — Лорс ненадолго отвлекся от еды и, заприметив кружки в руках Клефа, добавил. — Мне, как всегда. — На что, здоровяк одобрительно ухмыльнулся.

— А тебе? — Обратился ко мне Клеф, поставив передо мной бочку.

— Мне, как и ему. — Растерянно кивнув в сторону Лорса.

— Ну как пожелаешь. — Усмехнулся здоровяк, разливая в кружки, золотистый напиток. — А ты с ним в Бубастис? — Обратился он к Лорсу, указав пальцем на меня. Но что Лорс кивнул, не отвлекаясь от ужина. — А не жестоко ли, не похоже это на тебя, от него там и мокрого места не оставят. Лорс поспешно проглотил еду, прокашлявшийсь, он поспешил оправдаться.

— А это второй вопрос, по которому я хотел к тебе обратиться. У тебя одежки лишней не будет. — В ответ, Клеф пожал плечами.

— Не помню, но завтра посмотрю, что-нибудь, под его размерчик. — Здоровяк задумчиво почесал редеющую макушку, и призрительно зыркнул на мою полную тарелку. — А ты чего не ешь?

— Незнаю, наверное не голоден. — Отвечал я, помешивая деревянной ложкой, содержимое тарелки. Скорее всего, Лорс, что-то объяснил жестом здоровяку, и вместо гневного упрека, который буквально за мгновение, застыл у него в горле, тот просто тяжело вздохнул и добавил. — Ну чтож, тогда положу в погреб, может, позже проголодаешься.

Лорс опустошил содержимое своей тарелки, поблагодарив хозяйна, потянул меня за собой.

— Куда это мы? — Спросил я упираясь, моя параноя рисовала ужаснейшие картины событий, что могут со мной здесь произойти. А антураж этого места только, сильнее подпитывал мои страхи. Меня тянули по тёмному коридору с противно скрипящими полами, от безысходности и необузданной силы Лорса, я начал считать шаги на выход, двадцать прямо в глубь дома, а затем в лево пять. Из темноты проступал силуэт двери, через которую, сквозь трещины пробивался слабый свет. Вот и всё, потумал я, готовясь рвануть со всех сил, но моя разумная часть пыталась уверить меня в отсутствии угроз, если, что и должно было произойти, то оно бы уже довно случилось, но страх вещь не логичная. Лорс молниеностно открыл скрипучую дверь, и передо мной предстала плохо освещенная исудно обставленная комната. Две кровати набитые соломой, и единственный источник света в ней, смолянная лампа.

— Всё это наше на одну ночь. — Лорс заявил это с таким видом, буд-то приглашал меня в царские аппортоменты, а не в рассадник клопов. — Послушай, я ночь не спал, и валюсь с ног, так что, когда коснусь головой подушки, считай, что меня тут нет. Поэтому твой единственный друг здесь, Клеф, он парень добырый, но вспыльчивый, так что постарайся ему не язвить и не нажить до утра приключений. — Мой попутчик оказался человеком слова и как только его голова коснулась подушки, комнату залил громкий храп.

И теперь остаток вечера или даже на всю ночь, я остался сам по себе, сомневаюсь, что в таких условиях мне удастся уснуть. Мое одиночество скрашивал Клеф, который время от времени вырывал меня из раздимий, задавая вопросы, ни о чём, и неадекватное пьяное тело, без членораздельной речи и не утолимой жадности к алкоголю. С такой преданностью смотреть на кружку пива, нужно еще постараться, а затем он вырубился и Клеф вынес его на улицу, наверное опять в кусты. Я даже попытался уснуть, раслабленный хмелем, но как бы ни так, храп Лорса и компиния голодных клопов, быстро отезвили меня. И вот на дворе скорее всего полночь, а я мешаю кислый осадок в кружке, в компании клюющего номом, Клефа, хотел попросить подлить мне еще, но решил не тревожить здоровяка, от греха по дальше. А в голове безудержный хоровод мыслей, событий и вопросов, без ответов.

— Пиво, конечно у старины Клефа хорошее, но вино, которое я привезла ему, просто сказка, не жалаешь попробовать? — Приятный и протяжный женский голос, вернул меня в реальность. Обернувшись, чтобы поприветствовать гостью, я тут же вопя слетел со стула. На меня смотрели те самые, светящиеся голубые глаза, сначала в моем вдении, потом на пороге, а теперь в плотную.

— Прости, я не специально. — Человекоподобная кошка, черная как смоль, протянула свою тонкую руку. Хоть она и скрывала, но было видно, что моя реакция очень её обидела. Я принял руку помощи да бы загладить вину. Даже здоровяк подскочил, опёршийсь в на стол, но увидев незнакомку, успокоился.

— Не пугай мне тут людей, а то выгоню. — Пробормотал Клеф, возвращаясь на своё место.

— Не бухти, старый пень, я не нарочно. — Огрызнулась ему незнакомка и повернулась ко мне. — Прими мои извинения ещё раз, я не нарочно, просто мне показалось, что тебе одиноко вот и подумала, не плохо было бы составить компанию. Меня зовут Й-шара, а тебя? — Я отшатнулся от протягиваемой ко мне ладнони, несмотря на то, что фигура выглядила хрупкой и безобидной, но как и от когтистой лапы, так и от незнакомки в целом исходила пугающе сильная аура. От растерянности, она убрала руку, поправив свой высокий и длинный ирокез, заправляя косички у шеи в темносиний потасканный временем капюшон, а из под длинного синего плаща, показался дергающийся кончик хвоста.

— Не держи на меня зла, пожалуйста, я тут недавно, так что многое для меня в новинку, даже вы. — Я указал на неё жестом, как бы подмечая всю её. Само собой такой ответ задел бы любого, но она глубоко вздохнула и ответила, попровляя волосы с глаз.

— Странно, а мне казалось, что путешественникам вроде тебя не впервой видеть Фелеймирийцев.

— Прости, но как видишь нет, ты первый Фелеймириец которого я встретил. — Из меня выскочил растерянный смешок, а Й-шара улыбнулась кивая головой.

— Ну приятно познакомиться, кстати, ты так и не сказал как тебя зовут? — Добавила она.

— Никак. — Ответил я опустив голову. Глаза Й-шары округлились от такого ответа и теперь она отшатнулась от меня.

— Прости за мою навязчивость. — Й-шара услужливо поклонилась и встала. Внешне она выглядила сдержанно, но хвост раздраженно дергался из стороны в сторону.

Щеки горели от сдыда, а чувство вины истерично подбирало слова, которыми можно было извиниться.

— Я не избегаю вашей компании, просто это правда, я не знаю как меня зовут. Понимаю, как вам сейчас обидно, а представьте каково мне. Очнуться посреди глухого леса, глубокой ночью, в беспамятстве, а потом как завертелось. То земля под ногами горит, то торгаш, который обещает ночлег под крышей, а привозит в злодейский притон. А еще эти культисты, Аппопы, видения, которые по ощущениям, будто бы из моего прошлого и дальше, до бесконечности. — И тут меня прошибло, имя этой молодой филиймерийки, Лорс говорил о нём, не, я точно ловлю шизу, это все плод воспаленного рассудка, а Клеф ругался не на незнакомку, а на меня.

— С вами все в порядке, вы оборвались на полу слове. — Да уж, и эта шиза со мной ещё и разговаривает, и выглядит словно живая, не мудрено, что я перепутал её с реальностью. Ну а что, будем и дальше катится по наклонной, поговорю со своей фантазией.

— Не знаю, лично я сомневаюсь, что со мной всё в порядке. Как вы представились? Й-шара. — Филиймерийка кивнула и вернулась обратно на стул.

— А что? — Её раздраженность как по щелчку, сменилось на любопытство.

— Да, так, один мой знакомый рассказывал, что когда-то, вы были ученицей Иллинары, и что вас не существует, вы сказка, или мое разыгравшееся воображение. — Указал я пальцем на неё, с полной уверенностью, что во всём разобрался.

— Даааа. — Многозначно протянула филиймерика. — Ну, хорошо, Клеф, дружище, угости нас кружечкой вина, что я привезла тебе, на той неделе. — Й-шара, щелкнула пальцами, обращаясь к здоровяку.

— Пять золотых. — Усмехаясь, ответил Клеф.

— Десять! Я тебе его за три привезла. — Возмутилась филиймирийка.

— Пять. — Здоровяк, оставался на своём.

— Две. — Й-шара, как-то по особенному посмотрела на Клефа, внешне это ни как не выражалось, но очень хорошо чувствовалось. Здоровяк аж напрягся, готовясь к чему-то, а Й-шара в свою очередь, провела когтем по столу, оставил глубокую бороздку.

— Ладно, три. Только мебель не порть и держи свои когти при себе. — Кряхтя, Клеф неохотно поднялся со стула и спустился в погреб, захватив с собой свечу. Через минуту на столе стояла огромная бутыль, Клеф разлил по кружкам вино, и протолкнул их нам.

— Как видишь твоя фантазия, не плохо так общается с окружающими и даже вином тебя угощает. — Й-шара, отхлебнула из кружки, довольно щурясь.

— Что я должен за вино? — Я в растерянности потянулся к мешочку.

— Ничего я угощаю. — Й-шара протолкнула две монеты, здоровяку, тот же в свою очередь хотел возмутиться, ведь договорились они о другом, но промолчал, и просто, грустно закинул их в карман.

— Ладно, я спать. — Клеф понуро побрёл по коридору, растворяясь в темноте, оставляя за собой скрип половиц, затем взвизгнула дверь и наступила давящая тишина.

— Не вежливо отказываться, когда тебя угощают. — Й-шара сунула кружку мне в руки, укоризненно цикнув.

— А как же, мы же не расплатились с Клефом. — Я принял вино и отхлебнул. — Сладко, спасибо. — В ответ меня одарили улыбкой.

— Да, жаль старину, но иногда он забывается, ему полезно иногда корону с головы сбивать. Хотя и наказывать его, как младенца обижать. Если хочешь, можешь оставить ему один золотой, но не слова обо мне.

Мы немного посидели в тишине наслаждаясь вкусом вина, его вкус и правда замечателен. В меру сладкий, в меру терпкий, его хотелось пить и пить. Но Й-шара остановила меня.

— Если ты продолжишь пить в таком темпе, то когда ты дойдёшь до дна, я лишусь собеседника.

Выпито было, всего ничего, я даже до половины кружки, не дошел, но уже вряд ли смог ровно стоять на ногах. Хмель знатно ударил в голову и прогнал навязчивый страх, так что, теперь я мог говорить свободно, да и всё равно, пробило откровения.

— А почему Лорс сказал, что ты выдумка? — Ткнул я её в плечо, можно сказать, опираясь на него, если бы не этот жест и Й-шара скинула мою руку, я бы упал.

— На, ты, значит. — Усмехнулась филиймирийка, убирая руку с плеча. — Не могу сказать, на это может быть много причин. — Й-шара, покачала головой и добавила. — А что насчет тебя, каким таким, ты в лесу оказался?

— Такой же ответ. — Смеясь, качал я головой, разведя руками.

— Лес Горасвященное место, — Легкий тон, сменился на, более серьёзный. — И если тебя выгнали высшие силы, значит, ты как то осквернил это место. Ты ничего не помнишь, рядом не было, ничего не обычного?

— Шутишь? Конечно, было, то пентаграммы какие-то, то нож, а еще порез на ладони, глубокий и болит. — Я продемонстрировал Й-шаре, перемотанную руку и вместе с тем положил нож, с уродливой головой. Филиймирийка бережно взяла его в руки, внимательно осмотрела и добавила.

— Лик Аппопа, редкая вещица, впервые в руках держу, хоть и слышала о нем многое.

— И чем же этот нож, так особен. — Мое небрежное отношение к ножу не оценили, Й-шара скорчилась, когда я, взял его за лезвие, отстраненно смотря на морду чудища, рубины отсвечивали на свету, и возникала иллюзия, словно за тобой наблюдает живое воплощение бога.

— Этот нож, реликт, он был дарован самим Аппопом, в те времена, когда боги и обычные смертные жили бок о бок. Поговаривают, что этому реликту подвластно время, а его лезвие может разрезать материю мира, но это всё слухи. И всё же, с реликтом всё понятно. — Й-шара, многозначительно обхватила кружку, всматриваясь в своё отражение. — А вот с тобой, нет. У меня есть причины доверять тебе и если бы не моя особенность, то давно уличила тебя во лжи. Так кто ты? — Филиймирийка хищно блеснула глазами, от чего сердце ушло в пятки. Страх давил с такой силой, что на мгновение показалось, словно Й-шара забралась в мою голову. Списав это на опьянение, помешанное страхом, я отставил кружку в сторону.

— Й-ш, Ишар, Иша. — Голова и язык перестали друг друга слушать.

— Ооооо, да ты уже всё! — Усмехнулась филиймирийка, подхватив меня за плечо. — Пошли спать, показывай, где твоя кровать.

— Да не хочу я спать! Только нашел того, кто ответит на мои вопросы! — Как только я вырвался из цепких лап, то тут же споткнулся о собственные ноги и приложился головой о пол, больно, наверное, алкоголь притупил боль.

Я не видел кто, но в дом точно зашли, некто огромный и тяжелый, под его шагами, визжала, не выдерживая вес новоприбывшего гостя.

— Ох, это ты, помоги не вынести его на улицу, пусть проветрится. — Словно сквозь сон раздался голос Й-шары, и некто огромный с лёгкостью положил меня на плечо. Кажется, я уснул, потому что, не помню как меня вынесли на улицу, а именно свежий глоток уличного воздуха привёл меня в чувство, а огромная собачья морда, отрезвила меня, внимательно следя за мной желтыми, суровыми глазами. Я не смог бы закричать, даже если очень бы захотел, от страха забылось даже как дышать.

— Живой. — Раздался довольный грубый голос, и голова поднялась надо мной так высоко, что казалось вот-вот, заденет высокий навес. — Ну раз ты живой, то я пойду промочу горло с дороги.

— Иди. — Справа, прозвучал, знакомый протяжный голос, а затем понесло едким дымом.

Я повернулся с немым вопросом, указав на огромную фигуру, вскользнувшую в дверной проём. Филиймирийка неспешно потягивая дым из трубки, ответила.

— Его зовут Акела, он кенокефал. — Продолжая потягивать дым из трубки, Й-шара добавила. — Значит, совсем ничего не помнишь и не мудрено. Тебе повезло, что после такого ты ещё жив остался.

— После такого, ты это о ритуале? — Филиймирийка кивнула в ответ. — Так что там произошло?

— Точно не скажу, но точно ничего хорошего. Скорее всего, ты не, тот, кем кажешься и даже не тот, кем был до этого ритуала. Все эти книги, что лежали возле тебя, содержат в себя проклятое знание. — Закончив потягивать дым, Й-шара, выбила тлеющие остатки из трубки.

— Книги?! Подожди, я не говорил тебе о них, так это что, ты и правда залезла мне в голову и это мне не показалось. — Я прибывал в шоке от возможностей этой филиймирийки, вот уж и правда, первое впечатление не обмануло, не знаю, кто она, но если она даст ответы на все мои вопросы, то и вторжение в голову, можно потерпеть.

— Должно быть ты сейчас думаешь, что я тебе дам ответы на все твои вопросы. Но это не так, мне бы и самой хотелось узнать, кто передо мной сидит. — Й-шара задрала голову, уставившись на парные луны.

— Они такие красивые, а я даже ничего о них не знаю, расскажешь?

— А от чего нет, это дети великой Баст, её котята, которых проклял злой бог, Аппоп. Её котята не выжили, и убитая горем мать, построила в небе, гробницы им, и раз в год, Баст навещает своих детей, прошло уже много тысячелетий, а горе великой богини, всё так же велико, и всякий раз, когда она их навещает, не в силах сдержать слёз. Вот так и начинается сезон дождей. — Рассказывала Й-шара, не отвлекаясь на меня.

— А может ты еще, что-нибудь расскажешь? — История конечно красивая, но ни каких образов из прошлого, что меня очень сильно раздосадовало.

— Что, не понравилось? — Филиймерийка бросила на меня косой взгляд.

— Не то что бы, просто некоторые истории отзываются во мне и оставляют образы, в виде воспоминаний. Можешь мне рассказать о себе что-нибудь?

— Могу, — Й-шара, набила трубку сушеными листьями, и подкурила огнём из пальца. — Там, в твоём видении, была одна занятная книжка, никак не относящаяся к магии, а что самое странное, это дневник одного моего знакомого. Эти строки я узнаю где угодно, понимаю, что спрашивать с тебя бесполезно, откуда ты её взял. Но она напомнила мне, с чего всё началось. Достаточно давно, пока горячая, юнная кровь, гуляла по моим жилам, я прогуливала урок моего дяди, спрятавшийсь в раскидистой кроне дерева, и читая одну замечательную книгу, что выкрала у дяди на днях. Как сейчас помню, что там было, постараюсь дословно тебе передать, может, что и всплывёт в голове, твоей.