Иллюзия страха (СИ) [Дарья Демидова] (fb2) читать онлайн

Иллюзия страха

Глава 1 (пролог)

— Нет, прошу, пожалуйста… Я же… я же такая же как ты…

Девушка отступила назад и наткнулась на рабочий стол. Смотря на чужака заплаканными глазами, она начала шарить рукой по столешнице, ища то, что могло бы ее спасти. О том, чтобы использовать способности и речи не шло — он поглощал ее сущность, порабощал, не давал дотянутся до источника.

Наконец, пальцы нащупали металл. Она схватила тонкую подставку и кинула в него настольную лампу с абажуром, выдернув ту из розетки. Но она не достигла цели. Мужчина махнул рукой, и лампа влетела в стену, разбившись и оставив вмятину на деревянной панели.

— Глупая, никчемная девочка, — прошипел он и усмехнулся под шарфом, повязанным так, что оставались видны лишь красные светящиеся глаза. На лоб был натянут капюшон толстовки, так что лица совсем не было видно. — Ты слабая. Таким как ты не место среди нас, а я заберу твою сущность и дополню ей свою.

— Это невозможно! — истерически закричала девушка, давясь слезами. — Так не бывает! Ты не сможешь!

— Я уже это делаю, милая, — ехидно усмехнулся мучитель, и, вытянув перед собой руку, сжал кулак.

Девушка схватилась за горло — маньяк душил ее. Охватил панический страх, сопротивляться которому не было сил. Он резко поднял ее в воздух и с ног несчастной слетели бежевые туфли на высоком каблуке.

Она хрипела, дергала ногами, пыталась сопротивляться, но он был сильнее. Перед глазами все поплыло и в этом полузабытии она увидела, как от нее к нему течет тонкий серебристый ручеек некогда бывший ее источником. Она поняла, что сосуд почти пуст и неистово задергалась всем телом — бесполезно.

Он выпил ее досуха, отбросил безжизненное тело на ту же стену, что и лампу, и оно свалилось на пол тряпичной куклой.

Мужчина закрыл глаза и почувствовал, что резервуар стал больше. Чуть-чуть, но больше. Ничего, понемногу, по капле, он увеличит силу, а потом можно будет приняться и за более сильных собратьев, и вскоре ему никто не сможет противостоять.

Глава 2

— Что скажешь? — Ростов глянул на начальство и повел плечами. Такое он видел впервые за время своей службы.

— Пока не знаю, что сказать, — Кирилл Альбертович Калинин в который раз обвёл хмурым взглядом кабинет и снова остановился на теле молодой девушки.

Присел на корточки, рукой в медицинской перчатке сдвинул с лица прядь светлых волос и порывисто вздохнул. Вместо белков глаз, радужки и зрачка было одно сплошное кровавое пятно, лицо посерело и будто потрескалось как старая штукатурка.

Он поднялся и сел за письменный стол, с которым уже поработали коллеги. Открыл папку и, положив перед собой чистый лист бумаги, обратился к своему заму и помощнику Мише Ростову.

— Как там ее?

— Виктория Эдуардовна Васнецова. Двадцать два года, не замужем, детей нет.

Кирилл щелкнул автоматической ручкой и начал записывать данные.

— Работала у Карпова секретарем, училась в Ильке, — Ростов на секунду замер и тряхнул рыжей шевелюрой, пытаясь удержать кучу документов в руках. — Карпов сказал, что она часто задерживалась допоздна. Писала диплом, а то дома мешали родственники.

— Прям так и мешали? — на секунду оторвался от записей Кирилл и поднял на Мишу свои яркие голубые глаза.

— Поверь, мешали, — уверенно кивнул Ростов. — Я был там на одном приеме. В их особняке столько народу ошивается, что даже в клозет могут ворваться без приглашения.

Кирилл усмехнулся, хотя ситуация была отнюдь не смешная. Обычно Седьмой отдел, в котором он трудился, занимался преступлениями собратьев против людей, но никогда еще свой не нападал на себе подобного. Нонсенс! Невозможно! Бред! Еще недавно он бы так и сказал, а теперь сидит в кабинете, где жестоко расправились с молодой девушкой, и не просто расправились, а выпили ее досуха. Как такое возможно?

Мелькнула мысль, что надо будет позвонить Демону. Лучший друг взял перерыв в службе, после серии убийств детей, и решил переключится на что-то более спокойное. Переключился, зараза, а ему, Кириллу, теперь самому с этим дерьмом возиться, да еще и у Миши опыта пока не хватает, хоть и схватывает на лету. А если маньяк? Туши свет, придется команду собирать — всю старую гвардию. Подумал и усмехнулся — ну да, старую, никому из них еще и тридцати семи не стукнуло, кроме Эльнара и Богданова.

— Мне понадобятся записи с внутренних камер и с уличных, — вернулся он к работе. — И пошли кого-нибудь опросить возможных свидетелей. Охрана…

Он поднял глаза на Ростова и откинулся на спинку кресла.

— Ну да, — цокнул Миша, наконец-то передав стопку документов младшему сотруднику. — Эта тварь сто процентов прыгнула.

— И раз напал на своего, значит будет чересчур осторожен, — заключил Кирилл. — Как ему это удалось? Разве такое возможно?

Ростов пожал плечами — мол, чего только в этой жизни не бывает.

— Труп-то забираем?

— Забирай, — кивнул Калинин, — пусть только фотографии быстрее распечатают.

— Сделаем. И фотки, и пальчики, и камеры, и свидетелей, и родственников, и коллег — всех опросим, — загибал пальцы Миша, пока начальник дописывал и переписывал информацию в рабочий блокнот.

— Хорошо. Пусть мне позвонят с Еленовки, хочу присутствовать на вскрытии, — он сунул блокнот и листы в папку и захлопнул ее. — Ну а я помчал в Правление, там уже кипиш начинается. Как бы нас всех самих досуха не выпили, если облажаемся.

— Так невозможно же… — начал было Миша, но осекся — раньше считалось невозможно.

— Вот именно, — покачал головой Калинин, видя замешательство коллеги.

Кирилл встал и мельком глянул на телефон: глава «семерок» уже в который раз требовал обновления информации, пока его не загрызло большое начальство.

Прочитав мысли старшего коллеги, Миша кивнул и, согнув руку в локте, сжал кулак, желая удачи.

— Спасибо. Чувствую, она нам всем понадобится. У меня такое чувтво, что мы конкретно встряли, — выдохнул Кирилл и направился к выходу, не оборачиваясь.

Он вышел в просторный коридор, где сновали подчинённые. Сегодня в Центре культурного наследия объявили выходной. Сотрудников вызывал на допрос по одному Богданов. У этого спеца даже самые матерые «правители» расколются.

Калинин сделал себе мысленную пометку позвонить коллеге. Да, утро сегодня не задалось. Ему в семь позвонило начальство в лице Константинова Олега Дмитриевича и сходу начало орать, что у них под носом черте что творится, а эти остолопы спят! Под остолопами он имел ввиду весь Седьмой отдел, кроме себя любимого. Он-то что? Ему надо сохранять чистоту в кабинете на случай, если явится кто-то из правителей, которые обычно на них и внимания не обращали. Ну какое дело правящим до каких-то мертвых людишек и наказания для собратьев за убийства и истязание каких-то уже мертвых людишек?

Кирилл спустился на лифте в подземный паркинг и направился к своем Кадиллаку, не переставая думать о том, во что все это выльется. Будет буря. Одно дело какие-то людишки, другое, когда каждый из них теперь потенциальная жертва.

Кирилл не мог объяснить как такое возможно. Звонком Демону не обойдется, придется вызывать его и пытать, заставляя вспоминать всю историю народа с древности, а то и самому засесть за учебники. То, что еще вчера считалось невероятным, сегодня стало страшной реальностью и пугало даже его, существо, которое вместе с лучшим другом вытаскивал из глубокого колодца части тела маленькой девочки.

Сам не заметил, как выехал на улицу. Яркий свет ослепил, и пришлось притормозить, чтобы нацепить солнцезащитные очки. Сентябрь пока еще радовал тёплым солнцем, золотом на деревьях и хорошим настроением. Кирилл опустил козырек и снова тронулся. Пятиэтажное пышное здание розового камня в античном стиле, в котором произошло убийство, осталось позади, и он помчал по широкому проспекту в Правление.

Доехал довольно быстро, что казалось немыслемым в час-пик. Серое офисное здание из стекла и бетона в тридцать три этажа высилось над прочими — такими же одтотипными серо-синими коробками. Деловой центр города, чтоб его! Все пробки соберешь, пока доедешь. Мог бы прыгнуть, но бросить свою малышку одну на парковке? Да ни за что!

Многие из них предпочитали иметь водительское удостоверение, но относились к нему как к необходимости из-за многочисленных контактов с людьми. Но весь Седьмой отдел не просто был обязан иметь права, но и пройти курсы экстремального вождения. Может и прихоть начальства, но прихоть полезная. Во всяком случае, и Кирилл, и его коллеги считали именно так. До сих пор с улыбкой вспоминал как чуть не угробил и себя, и человеческого интруктора, с которым до сих пор поддреживал связь, чтобы пару раз в год ощутить прилив адреналина, гоняя по автодрому.

Чтобы найти парковочное место, пришлось спускаться аж на минус третий. Еще бы! Он, конечно, поехал на место преступления сразу из дома, но представлял, что сейчас творилось в здании Правления.

Жутко захотелось переместиться к себе в офис и изучить все документы, выслушать доклады, а не самому докладывать, тем более что докладывать пока было решительно нечего.

Кирилл направился к лифту, и почти дошел до него, как рядом возник Ворон и хлопнул друга по плечу, реально испугав. Иван замер, заглянул в глаза Калинину и присвистнул:

— Да там реально все плохо!

Кирилл толкнул его в плечо, сердито покачал головой и вызвал лифт.

— Реально, — подтвердил он.

— А чего не моментом? А то лифт это как-то… по-людски, что ли, — усмехнулся вечно веселый Иван Воронов.

— Оттягиваю неизбежное, — не заметил сарказма Кирилл.

— Ясно, — перейдя на серьезный тон кивнул Иван. — Константинов звонил, орал, сказал передать дело Шахтину и всячески оказывать тебе поддержку. Я так понимаю в первую очередь моральную?

— Не смешно. Ее выпили досуха! Я такого никогда не видел! Эльнар в ступор впал, когда увидел, а ведь он еще с моим дедом работал!

— Я понял, — кивнул Ворон. — А теперь вдох-выдох. Мы же не истерички?

Кирилл закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Удивительно, но стало легче.

Тем временем лифт наконец довез их до этажа, где располагался зал заседаний, и где их уже ждали. Едва двери открылись, как перед ним появилось красное лицо начальника. Константинов был страшен в гневе. Выше их двоих на голову, хотя сами мужчины были под метр девяносто, с багровым лицом, черной щеткой усов и сверкающими сталью глазами. Он стиснул челюсти так, что обычно пухлые губы превратились в тонкую, едва заметную нить.

— Почему так долго⁈ — шёпотом закричал он и мельком глянул на распахнутые двойные двери зала, в котором стоял гул голосов. — Карпов истерит как ненормальный! Васнецов приехал, брат который ее отца! Орет как ненормальный! Если сюда еще и ближайшие родственнички заявятся, хрен работать дадут!

— Разберёмся, Олег Дмитрич! — вытянувшись по стойке смирно, заявил Иван и, потянув Кирилла за рукав, вытащил его наконец-то из лифта в холл.

Да, давненько он тут не был. И еще век бы этот холл и этот зал не видать. Мраморный пол сиял так, что начиналась мигрень, лепнина на стенах и колоннах казалась чужеродной и полной безвкусицей, а убогие пальмы в кадках и подавно, но все места, где заседали сильные мира сего, словно копировали друг друга отвратительной никому ненужной помпезностью.

Вслед за начальником мужчины прошли в зал и как только они вошли, воцарилась тишина. Зал заседаний с высокими потолками напоминал учебную аудиторию в вузах, только вместо расписанных древних парт, вниз каскадом спускались массивные столы темного дерева, разделенные на ряды широкими проходами с зелеными коврами. На противоположной от входа стене расположилось несколько огромных экранов, ныне безмолвствующих, а под ними президиум и чуть в стороне трибуна выступающих.

Центральное место президиума занимал сухой старик в сером твидовом костюме, шейном платке и очках в роговой оправе. Председателем нынче был Иосиф Борисович Гессен-Штатский, избранный уже на второй год. Слева и справа от него так же сидели избранные заместители. Кирилл предпочитал не лезть на верха и к верхам, так что знал лишь одного человека, который мимолетно улыбнулся им и коротко кивнул. Отец лучшего друга. Демон-старший, как они называли его между собой. И было за что — сильнее, чем этот уже немолодой мужчина, Калинин собратьев не встречал. Демон младший, кстати, недалеко ушел от отца, еще бы чуть-чуть и переплюнул. Редкая порода, таких семей по пальцам одной руки пересчитать, хорошо хоть Демоны этим никогда не кичились.

Они спустились с лестницы вниз и все еще багровый начальник кивнул Кириллу на трибуну, а сам вместе с Иваном уселся на кресла для посетителей, поставленные внизу.

Калинин поднялся на две ступеньки, встал за трибуной, положил перед собой папку и обвел взглядом зал, где сегодня собрались почти все члены Правления. Мужчины и женщины — кто в строгих костюмах, кто в простых нарядах, ибо их всех срочно вызвали на заседание, кто с любопытством, кто с нетерпением поглядывали на докладчика.

Кирилл взглянул на председателя, и когда тот кивнул, разрешая начать, открыл блокнот и начал зачитывать сухие данные о громком преступлении.

— Сегодня, двадцать шестого сентября две тысячи семнадцатого года в семь часов утра в приемной Центра Культурного наследия уборщицей Лидией Ивановной Погребной был обнаружен труп Виктории Эдуардовны Васнецовой… — короткий взгляд на пухлого брюнета, сидящего почти напротив трибуны — дядя погибшей. — Виктории Эдуардовны Васнецовой… двадцати двух лет. На данный момент… — короткий взгляд на большие квадратные часы над входными дверями — одиннадцать утра… — на данный момент проводятся розыскные мероприятия, опрашиваются возможные свидетели произошедшего, тело отправлено в Больницу имени Елены Крыловой. На этом пока все.

Он захлопнул блокнот и поднял глаза.

— Как все⁈ — вскочил с места брюнет. — Мою племянницу убили! Каким образом кому-то удалось убить одного из нас⁈

Кирилл скосил глаза на Константинова. Тот сидел, сжав кулаки. Он коротко кивнул мол, говори, шила в заднице все равно не спрячешь. Узнают рано или поздно. Пока все просто в шоке от того, что убили одну из них, сейчас все узнают, что убийца опять же один из них, и каждый их шаг будет контролировать лично Председатель, а то и все Правление разом.

— Викторию выпили, — спокойно сказал Кирилл, когда в зале воцарилась тишина, но он не ожидал, что его слова вообще вгонят всех этих существ в ступор.

— Что значит «выпили»? — приподнялся с кресла посетителя худощавый блондин — директор Центра, у которого убитая работала секретарем.

— Это значит, господин Карпов, что ее убил кто-то из нас, не человек. Ее сущность исчезла, источник — пуст. Его забрали. Судмедэксперт, прибывший на место преступления это подтвердил. Вам ведь известно, что, если вас убить выстрелом в голову, источник никуда не денется, пока не сожгут тело?

Блондин кивнул и медленно опустился на место, с удивлением и испугом посмотрев на соседа. Васнецов же в упор глядел на Калинина и в его глазах читалось твердое «Не верю»!

Впрочем, по залу начал расходится гомон, и среди голосов Кирилл ловил в основном «Не может быть!», «Это ошибка!», «Какой-то бред!», «Это невозможно!»

— Я прошу тишины, дамы и господа, — пронесся по залу усиленный микрофоном голос председателя. — Господин Калинин, а вы уверены в том, что девушку выпили полностью?

— Да, Иосиф Борисович, я уверен, — кивнул Кирилл.

— И как же вы это поняли? Ведь вы не медик, вы не можете смотреть сущности.

— Как я уже сказал, судмедэксперт подтвердил мою догадку. Но и без этого было понятно, что что-то нет так. Она осталась с пеленой и тело потрескалось.

От услышанного вскрикнула какая-то женщина, кто-то тяжело вздохнул, кто-то ударил по столу кулаком.

— Значит среди нас убийца, — спокойно продолжал Гессен-Штатский. — Но разве, возможно, чтобы кто-то мог выпить собрата? Мне неизвестны такие случаи, а я живу довольно долго. Может это сделал представитель какого-то другого вида?

— Это нам и предстоит выяснить. Мы бросим все силы на то, чтобы негодяй был пойман и понес самое суровое наказание, — самая глупая фраза из дешевых фильмов, но что еще сказать этим существам, когда информации с гулькин нос, а ему еще надо успеть на вскрытие?

Кирилл бросил взгляд на часы и это все заметили.

— Тогда, мы не будем вас задерживать, — все также спокойно проговорил Гессен-Штатский и озарил Кирилла милой улыбкой доброго дедушки. — Идите, господа, а мы переговорим с вашим начальством. Держите его в курсе, пожалуйста, а он будет держать в курсе нас.

Кирилл кивнул, захлопнул папку и, спустившись с трибуны, взглядом указал Ворону на выход. Иван, не теряя ни минуты последовал за другом и коллегой, и лишь когда они вдвоем оказались в лифте, решился заговорить:

— Демона звать будешь?

— Будем, — кивнул Кирилл.

— Будем? Издеваешься? Я его просил одну сраную консультацию, он меня по такому адресу послал, что даже Морозов заблудился бы!

Кирилл невольно улыбнулся. Морозова хотелось посылать всем и сразу еще со времён учебы. Этот заносчивый придурок никогда никому не нравился — кичился фамилией, богатством и силой. У Демона всего этого поболее будет, но он никогда ни на кого не смотрел свысока.

— Надо рискнуть.

— Ну удачи, — скривился Иван. — План расскажешь?

— По дороге в Еленовку обсудим. Если честно, не знаю за что хвататься, — признался он.

— Как за что? За Демона! Пусть в книжках своих покопается, авось, что дельное подскажет.

— Авось, но только после вскрытия и получения протоколов и записей. Мне нужно больше информации.

Глава 3

— Хорошая у тебя машина, — протянул Иван, развалившись на пассажирском сиденье. — Но у меня лучше.

— Завидую, аж сил нет, — процедил Кирилл. — Я ее купил после истории с Озерками, когда мы с Демоном на двух машинах трупы вывозили, пока местные менты не нагрянули. Решил, что мне нужнее вместительный багажник и высокая проходимость, чем выпендрёж.

— Ой-ой, — усмехнулся друг, — чего же тогда не Газель взял или УАЗик?

Кирилл только покачал головой, давая понять, что шутить не настроен. Его это убийство беспокоило. Ох, как беспокоило! Особенно теперь, когда за ними будет наблюдать все сообщество.

— Так план-то какой? — вывел его из раздумий Воронов.

— Пока никакого. Сейчас посмотрим, что нам скажут в Еленовке, потом в офис. На тебе камеры. Возьмешь Мишу в помощники. А я с Богдановым по допросам пробегусь.

— Эх, опять не спать! — с досадой произнес Иван. — А я с такой телкой познакомился! Там столько всякой херни в башке, и херня эта такая вку-у-усная.

— Придется тебе отложить свою телку.

— Да я так и понял.

Раздался звонок, и Кирилл нажал кнопку на встроенном в приборную панель экране.

— Кирилл Альбертович, это Эльнар Гасанович беспокоит, — проскрипел голос судмедэксперта, который никак не хотел уходить на пенсию. — Мы готовы к вскрытию, ждем только вас.

— Принял, буду через двадцать минут, — ответил Кирилл и тут же дал отбой.

Дальше до больницы ехали молча. Говорить совсем не хотелось. Еще в офисе наговорятся. Скорее всего придется там ночевать и не только сегодня.

Больница имени Елены Крыловой, в народе просто Еленовка расположилась в сосновом лесу на берегу реки в тридцати километрах от города. Созданная когда-то давно княгиней Еленой Крыловой, которая покинула этот мир в довольно преклонном возрасте, больница принимала не только «своих» пациентов, но и людей. Люди подпитывали своей болью и страхами больных собратьев, и те быстрее шли на поправку. Собственно, морг там тоже имелся, причем морг и лаборатории занимали целых два подземных этажа, скрытых подальше от людских глаз.

Белое здание, построенное ещё в восемнадцатом веке по указу княгини Крыловой, показалось между деревьев, когда они проехали пару километров вглубь леса от КПП. Территория больницы была действительно большой. Тут и там виднелись пруды, беседки и скамейки, ухоженные клумбы. Перед самим двухэтажным длинным зданием с широкой парадной лестницей и колоннадой обустроили вместительную гостевую парковку. Скорые сюда почти не приезжали, ибо больница была частным владением, до сих пор принадлежавшим потомкам Крыловой.

Кирилл припарковался, и они с Иваном поднялись по лестнице, где их уже ждала высокая стройная женщина лет сорока в медицинском халате. Сама Жанна Игоревна Прохорова, в девичестве Крылова, главный врач больницы, встречала их у дверей.

— Добрый день, — строго кивнула она. — Хотя, на мой взгляд, не очень.

Не дожидаясь ответа, женщина распахнула дверь, приглашая мужчин следовать за ней, и продолжила говорить на ходу, пока вела их на минус второй этаж:

— Я видела труп. Не представляю, кто мог такое сотворить. Впрочем, сами все увидите. Думаю, что на физическом уровне все то же самое, что мы увидели в проекции.

— Кто ещё будет присутствовать? — осведомился Кирилл.

Они уже преодолели лестницу и теперь шли по широкому коридору минус второго этажа.

— Эльнар Гасанович, вы, я и наш патологоанатом Сухой Геннадий Васильевич. Вы ведь с ним знакомы? — она обернулась на ходу и мужчины синхронно кивнули. — Отлично. Мы пришли.

Она распахнула двойные двери с табличкой, где строгими черными буквами было написано слово «Морг». Прошли приемник, где их заставили нацепить на себя халаты, шапочки, бахилы, перчатки и маски, и вошли в большое квадратное помещение.

Иван тут же застучал зубами. Под тонким халатом у него была одна футболка. Это Кирилл встал ни свет ни заря, когда на улице было прохладно, и нацепил на себя замшевую куртку. Он сочувственно посмотрел на друга и пожал плечами. Иван страдальчески зажмурился и махнул рукой, мол, ничего страшного, переживет.

Металлические столы были сдвинуты к левой стене, по правую руку располагался холодильник, разделенный на ячейки, а посреди зала стоял стол, но котором лежало тело. К столу были приставлены другие поменьше с инструментами и сверху всю эту композицию освещали яркие белые лампы.

У стола стояли двое мужчин: невысокий, жилистый, пожилой Эльнар Гасанович и его полная противоположность — высокий, плотный и широкий Сухой.

— Отлично! — прогремел Сухой, когда все собрались вокруг стола. — Можем начинать?

Жанна Игоревна ответила за всех и дала команду на старт.

Кирилл не хотел бы лишний раз общаться с этой властной стервой. Доводилось уже. Правда, тогда ругался с ней Демон. Демон же ее потом и трахнул в ее же кабинете. Стервозности ей это не убавило, но хоть работать не мешала.

Он тряхнул головой и, пока медики что-то между собой обсуждали, ещё раз осмотрел несчастную, такую молодую и красивую Викторию.

Реально красивая девочка с точеной фигуркой, но во что же превратилось ее тело… Серое, будто покрытое бетонной пылью, со множеством трещин, словно разбитая штукатурка. Веки так и не закрыли и вместо белков, радужки и зрачков их застила кровавая пелена, вроде и обычное дело, когда они питались, только тут она была застывшей, словно драгоценные камни.

Он глянул на Ивана. Тот стоял рядом, словно окаменев, и в глазах его читалось непонимание. Слышать об этом — одно, а видеть воочию — совсем другое.

Тем временем уже сделали разрезы и открыли грудную клетку. Даже Прохорова вскрикнула от неожиданности и тут же смущённо отступила в тень. Кирилл и Иван синхронно сделали шаг вперёд и замерли, рассматривая то место, где должна была находится сущность.

— Матерь божья… — протянул Эльнар Гасанович.

— Едрить твою налево, — подтвердил Сухой.

— А что это такое? — почесал затылок Иван и тут же поспешил отойти, зажав нос, ибо запах стал невыносим.

— Кто же его знает? Возьмём образец, — задумчиво ответил Сухой, а Эльнар Гасанович кивнул, подтверждая.

Там, где обычно у них располагалась сущность, внизу под сердцем, у трупа не было ничего, точнее было нечто. Нечто похожее на чёрную слизь, будто облепившую соседние органы. Словно внутри девушки разбили сосуд со смолой, и она забрызгала внутренности.

Кирилл уже бывал на вскрытиях. Даже у трупов сущность оставалась на месте. Сферический сгусток энергии, сосуд, питающий их, центр жизни, центр их силы. А тут…

Липкий страх. Он почувствовал липкий страх впервые в жизни, и судя по лицам остальных, ни он один. Редко кто из них умирал не от старости, да и жили дольше людей — сущность не давала плоти быстро истлеть, но теперь… Теперь умереть молодым не виделось чем-то нереальным и эфемерным. Теперь появился кто-то, кто мог стать настоящей угрозой самому их миропорядку. Теперь мог начаться хаос, ведь не могут боятся те, кто страхом питается. Или могут?

— Возьмите образцы… этого… — попросил Кирилл, быстро сделал пару кадров на смартфон и, схватив побледневшего Ивана за рукав, потащил к выходу.

Уже в дверях крикнул, что результаты ему нужны как можно скорее. Никто не ответил — и так ясно, что быстрее.

Они вышли из здания, и как только очутились на лестнице, Иван достал из кармана пачку сигарет, вынул одну, прикурил и, шумно затянувшись, протянул Кириллу.

— Я бросил, — отмахнулся тот.

— А я бы на твоём месте снова закурил, — выдохнул Иван, слабо улыбнувшись. — Все ещё думаешь звонить Демону или нет?

— Думаю, сначала результаты анализа, камеры и протоколы. Нужно что-то веское, чтобы оторвать его от своих книжек, — бросил Кирилл и пошёл к машине.

— А ты ему эти фоточки сбрось прямо сейчас, сам в офис примчится, причем прыжком, — усмехнулся Иван и, бросив бычок в урну, подмигнул Кириллу.

Ага, сейчас. Демон начнет задавать слишком много конкретных вопросов, на которые у них пока не было ответов.

* * *

Офис Седьмого отдела находился на окраине в промзоне. Ну а что? Удобно. Высокий трёхметровый забор скрывал лишнее от посторонних глаз. Опять же тут же находился и тренировочный центр, и вместительный гараж, а по соседству сидели металлисты, которые варили и гнули трубы нон-стопом двадцать четыре на семь, и служили отличным шумовым прикрытием. Конечно, редко приходилось шуметь, работёнка в основном была офисная и полевая, но периодически приходилось, и вряд ли этот шум мог кому-то из людей показаться обыденным. Ну как, например, орет преступник, которого на три года отправляют в Солянку? Громко и истерично, ведь в тюрьме для таких, как они, нет людей, а значит, нечем питать сущность.

Их пропустили на первом КПП на базу, потом на втором уже непосредственно на территорию отдела. Загнали машину в гараж и поднялись на второй этаж, где располагались кабинеты.

Снаружи здание выглядело неважно, но внутри из него сделали конфетку. Стеклянные перегородки с кабинетами-аквариумами, просторные холлы, комнаты отдыха, несколько переговорных, на первом этаже столовая, допросные, склад и оружейная, в полуподвале камеры и тренировочные залы. Может и неправильно с точки зрения людей, но работы у них было куда как меньше, и заключалась она в основном в проверке сигналов, большая часть из которых оказывалась пустышкой.

У них даже имелась парочка ведомственных людских машин, дабы уж совсем сойти за своих. Большинство людям в погонах доверяли, но бывали прецеденты. Кирилл в такие моменты думал — как так, не доверять своим же стражам порядка? А сейчас понял, что отныне тоже не может никому доверять. Ведь любой мог оказаться убийцей Виктории Васнецовой.

Нет, думать о таком не хотелось. Его друзья точно ни при чем. И половину коллег, родственников и знакомых он бы точно вычеркнул. Но это не профессионально. Тем более, нужны списки подозреваемых, а там уж методом исключения… Глубоко задумался, а пока думал уже подошли к кабинету.

Кирилл прошел к своему столу, жестом пригласив Ивана садиться напротив, но тот не торопился.

— Может кофе для начала? — спросил друг, заглядывая в глаза, будто Кирилл мог свалиться в обморок от низкого давления.

— Можно. Заодно посмотри, где Богданов и Ростов.

Иван кивнул, но выйти не успел, в дверях появился сам Миша Ростов.

— Я тут, а Богданов ещё не закончил, но просил передать часть протоколов. Сказал, что пока ничего любопытного не нашел.

— Я таки за кофе, — махнул рукой Иван и скрылся в коридоре.

— А что с камерами? — спросил Кирилл.

Миша достал из заднего кармана компактный жёсткий диск и покрутил к руке.

— Все, что нашли. Не так уж много, если честно, — скривился он. — Людишки любят понатыкать вместо нормальных камер муляжи. Особенно частники. А вот городские я просмотрел — пусто. Он точно прыгнул.

— Сука, — выплюнул Кирилл. — Значит, сытым пошел на убийство.

— Выходит, что так, — Миша пожал плечами и протянул диск.

— Что ты мне его даешь? Бери и через ноут подключай к телеку, — Кирилл кивнул на плоский экран напротив стола. — Будете с Иваном кино смотреть, а я займусь протоколами.

Ростов протянул начальнику папку, а сам взял со стола ноутбук и пошел разбираться с техникой.

Кирилл же, устроившись в кресле, потёр уставшие от недосыпа глаза, тряхнул головой. Отправил Лене СМС о том, что будет поздно, и положил первый лист перед собой.

Уборщица.

Из ее показаний ничего нового не узнал. Около семи часов обнаружила труп, ничего не трогала, тут же побежала к охране.

Оба дежуривших ночью охранника ничего не видели. Эти из своих, хоть и слабеньких, но ничем от людей не отличаются — так же выполняют работу спустя рукава, то есть спят в своей коморке вместо обходов или смотрят сериалы про бандитов. Ну и правильно. Чего там в том Центре охранять? Музей на первом этаже? Там сигнализация такая, что мертвых из могилы поднимет и ОМОН пригонит за считанные минуты. Архивы? Да кому они нужны? Картотеку? Лаборатории реставраторов? Да бред же!

Коллеги.

Большинство с Викой на работе редко пересекались, только если Карпов вызывал на ковер. Отзывались о девушке как о милой, умной, исполнительной. Прямо феечка, а не девушка.

Опа! Диана Архипова из бухгалтерии считает, что Виктория имела связь с Карповым. А вот это уже интересно! Все знают — и они, и люди, — что преступления происходят чаще всего из-за любви и денег, или из-за любви к деньгам, к любви относится и ревность, и прочее, и прочее. А ведь Карпов женат и мало того, многодетный отец, а значит, девчонка могла шантажировать его этой связью. Чем не повод?

Кирилл сделал несколько пометок себе в блокнот и услышал голос Ивана. Когда успел вернутся? Видимо, давно, ибо кофе, которое он и не заметил, уже успел остыть.

— Куда это она идёт? — спросил Иван, всматриваясь в экран.

— Там у них кухня, — ответил Миша.

— Время двадцать два ноль-ноль, значит если бы она вернулась… Это что у нее? Печеньки?.. и застала там убийцу, то скорее всего выскочила бы обратно в коридор.

— Логично. Значит, преступник пришел позже, — кивнул Миша.

Кирилл оторвался от бумаг и глянул на экран. Запись с коридорной камеры. Девушка действительно вернулась в кабинет с упаковкой печенья.

«А надо было домой идти, дурочка».

Подумал и сразу как-то гаденько стало на душе. Кто же знал, что кто-то решится на такое?

Он вздохнул и снова окунулся в бумаги.

Пару раз забегали ребята от Богданова передать новую пачку протоколов. Когда Иван решительно заявил, что отказывается работать без обеда, отправили стажёра в ближайшую пиццерию, благо недалеко. Перекусили, не отрываясь от работы, даже не почувствовав вкус еды, и когда за окном уже начало смеркаться, в кабинет вошёл Богданов.

Мужчина лет пятидесяти, а на деле гораздо старше, чем-то напоминал байкера — всегда в черном, бритый, седая борода лопатой, но дело свое знал хорошо. Спец, что там скажешь. Он протянул Кириллу последнюю порцию протоколов и сел в кресло для посетителей.

— Как оно? — подмигнул он младшему коллеге.

— Нормально. Спасибо, что взял этих на себя.

— Должен будешь, — засмеялся Богданов и кивнул на парней. — Ну что там кино?

— В кино мыши повесились, — буркнул Ваня, который больше всего на свете не любил кино, особенно такое скучное.

— Ну и хрен с ними! — хлопнул себя по колену Богданов. — Докладываю! Пару человек считает, что жертва спала с начальником. Надо проверять, потому что все они бабы, а бабы на такой работе любят из отдела делать серпентарий. Так, это раз! Жертва часто задерживалась на работе дольше всех. Говорят, писала диплом. Надо проверить. Ну и в тот вечер кроме двух охранников никого там не было. По словам коллег девушка ни с кем не враждовала, и к ней ни у кого не было вопросов.

— Значит, если он прыгнул, то именно к человеку, а не в место, — подытожил Кирилл. — Значит надо проверять родственников, а ещё институт и ближайших друзей-приятелей.

— Этих всех назавтра пригласили. С Лежаковым на пару будем мучить. Я родственников, он студентов, — ехидно усмехнулся Богданов, будто и правда собрался применять не самые гуманные методы допросов. — Тогда я погнал?

Кирилл кивнул, пожал протянутую руку и тут же отвлекся на письмо, пришедшее на почту. Щёлкнул мышкой. От Жанны. Протокол вскрытия, результат анализа черной субстанции, фото…

— Результаты пришли, — объявил он коллегам и те, подойдя к нему с двух сторон, уставились в монитор.

— Это что за хрень? — удивился Миша, глядя на фотографии с раскрытой грудной клеткой.

— Это то, что осталось от сущности, — как ни в чем не бывало пояснил Иван.

Миша грязно и виртуозно выругался и наклонился к монитору ближе, чтобы ничего не упустить.

— По протоколу все ясно, фото видели, — резюмировал Кирилл и открыл результат анализа. — Так, что тут у нас… Железистая ткань, бла-бла-бла… Содержит следы гниения? В каком смысле?

— Да погоди, читай дальше! — потребовал Ваня.

— Черная неизвестная субстанция является биологическим материалом… Со следами разложения… Это как вообще?

— А кто-нибудь когда-нибудь брал на анализ сущность у умерших? — спросил Миша и получил пару недоуменных взглядов. — Ну то есть нормальную сущность исследовали? Оно вообще, что такое?

— Я не медик, но вроде энергетический сгусток, — пожал плечами Иван.

— Ну да, мы это ещё в школе проходили, — подтвердил Кирилл.

— Значит, это чёрное, не сущность? — задумчиво поскреб щетину Миша.

— Или сущность трансформировалась в это, когда ее выпили… — пробормотал Кирилл себе под нос, но его услышали. — Я спрошу у Жанны, есть ли исследования живой сущности.

— Знаете, коллеги. Нам бы не мешало отдохнуть, и, может быть, наутро придут в наши светлые головушки какие-нибудь интересные мыслишки. Так что я пошел, — Иван вышел на середину кабинета, помахал им рукой и испарился в воздухе.

Кирилл подумал, что тоже прыгнет, ибо гнать машину домой сил уже нет.

— Он прав, — сказал он Мише. — Давай по домам.

— Угу, только помогу тут прибраться.

— Оставь, все равно приду рано, — махнул рукой Кирилл, собрал документы, вместе с диском убрал все в сейф и, едва повернув ключ до конца, прыгнул домой.

Глава 4

Маша Миронова сидела в холле института, уткнувшись в книгу. Книга — это лучше, чем перемывать кости всем подряд вместе с однокурсницами, или вздыхать по Голицыну. Она тряхнула головой. Нет, вот о нем думать не стоит. Молодой и красивый преподаватель, конечно, мог стать отличным героем эротических фантазий любой студентки, но Маша предпочитала видеть в нем прежде всего прекрасного лектора и собеседника.

В холле вдруг стало шумно, и она подняла голову. Мимо прошло несколько мужчин в черных костюмах. Среди них и сам Голицын, правда, костюм на нем был глубокого синего цвета. Он вообще всегда носил одинаковые костюмы, отличающиеся друг от друга только цветом.

Заметив студентку, он подмигнул и отворил дверь аудитории, пропуская вперед мужчин, а сам повернулся и уверенным шагом направился к ней.

— Мари! Как дела? — улыбнулся он во все тридцать два.

— Хорошо, Марк Юрьевич, — неуверенно проговорила она, ибо что-то в его поведении показалось не таким как раньше.

— Мари, а вы, кажется, были знакомы с Викторией Васнецовой?

Маша захлопнула книгу и встала, посмотрев на преподавателя снизу вверх.

— Ну как знакома? Пересекались на лекциях и в библиотеке, работали в одном направлении и делились книгами и ссылками, — ответила она, сощурившись, не понимая, почему его вдруг заинтересовали отношения между студентками.

— Мари, вы только не пугайтесь, но… Тут пришли из полиции. У них будет пару вопросов ко всем, кто общался с Викторией. Если вы не против, — он тяжело вздохнул и нахмурился. На лбу залегла глубокая складка, будто ему совсем не хотелось говорить об этом.

— Марк Юрьевич, — кажется у Маши сердце ушло в пятки, — а что случилось?

— Вику убили, — отрезал он. — Все равно все об этом узнают, ведь они будут допрашивать всех, кто хоть как-то с ней контактировал, так что… Мари, всего пару вопросов, это не займет много времени.

Теперь тон у него был словно извиняющийся, и Маша кивнула. Тогда он жестом пригласил ее проследовать в аудиторию, где скрылись мужчины.

Маша вошла и замерла на пороге. Их было трое. Молодой светловолосый юноша в круглых очках сидел у окна, уставившись в ноутбук. Черноволосый дядька с пачкой бумаги за преподавательским столом. И у окна, прислонившись к подоконнику, еще один — высокий кареглазый мужчина, который чем-то отдаленно напоминал Голицына, словно дальний родственник — такие же темные волосы, тот же овал лица, пухлые губы, прямой нос.

— Знакомьтесь! — Марк Юрьевич легонько подтолкнул ее к первой парте в центральном ряду, а сам представил мужчин, первым указав на «родственника». — Старший следователь Иван Иванович Воронов. Старший следователь Петр Андреевич Лежаков, — кивок на мужчину за столом. — И Сергей, их помощник.

Парнишка оторвался от ноутбука и лучезарно улыбнулся.

Маша села, почувствовав, что начинает нервничать. Странно, ни в чем не виновата, но общаться с полицией не хотелось категорически.

— Не переживайте, я скоро, — улыбнулся Голицын. — Пойду предупрежу группу Васнецовой, а там посмотрим, — обратился он к полицейским и, подмигнув Маше, скрылся в коридоре.

— Не бойтесь, девушка, не съедим, — нагло усмехнулся тот, что Воронов.

— Я не боюсь, — Маша хотела придать голосу уверенности, но он все равно предательски дрогнул.

— Да ну? — снова наглая ухмылка.

— Иван Иванович, тут студенты, а не преступники, — покачал головой Лежаков и положил перед собой чистый лист бумаги. — Мы зададим всего пару вопросов. Вы не против?

Он уставился на Машу своими серыми, чуть навыкате глазами, и она кивнула, будто загипнотизированная.

— Отлично! Имя, фамилия, отчество, номер группы? Другие данные нам не понадобятся.

— Миронова Мария Михайловна, группа ИЛ-3.

— Мавроди случайно не ваш родственник? — усмехнулся Воронов.

— Что, простите? — Маша даже слегка опешила. Почему-то захотелось двинуть по роже этому индюку.

— О, злость проснулась, — протянул Иван. — Да ничего, МММ получается.

— Я поняла, — буркнула Маша, уставившись перед собой.

— Итак, — продолжил Лежаков, бросив осуждающий взгляд на Ивана. — Вам была знакома Виктория Васнецова?

— Да, мы пересекались тут, нечасто…

— По каким вопросам?

Маша зажмурилась. Начался настоящий допрос, прямо как фильмах. Захотелось, чтобы Голицын вернулся быстрее, вот уж подставщик из подставщиков. Словно в ответ на ее мысли в кабинет вошел Марк Юрьевич и уселся рядом Машей, кажется слишком близко, гораздо ближе, чем того требовал этикет.

— Продолжайте, скоро за дверью будет очередь, не хотелось бы торчать тут до ночи, — беспечно заявил он и положил руку Маше на плечо, что вообще выходило за все рамки.

— Да-да, Марк Юрьевич, конечно, — улыбнулся Лежаков. — Итак, Мария, по каким вопросам вы сталкивались в Васнецовой?

— Мы впервые столкнулись в библиотеке, когда искали одни и те же книги… — неуверенно начала Маша, но теперь уже была благодарна тому, что Голицын сидел так близко, будто внушая ей уверенность. — Мы обе увлекаемся фольклором, мифами… увлекались… Она увлекалась.

— Не волнуйтесь, — ободряюще улыбнулся следователь.

Маша кивнула и продолжила:

— Они писала диплом о фольклорных персонажах Восточной Европы, а я тоже когда-то буду писать диплом… Может, о другой группе, но близко. Мы делились информацией, и я готовлю «плацдарм» для будущей работы.

Она даже не увидела, а почувствовала, как Голицын довольно улыбнулся. Не раз говорил, что такие Маши — читай: «Ботаники» — его любимчики, так как делают ему хорошую статистику.

— Вы не разговаривали с ней о личном? Может, она делилась чем-то? Был ли у нее молодой человек, или она испытывала к кому-то негативные чувства? — продолжил спрашивать Лежаков.

— Да нет, — Маша пожала плечами. — Мы не говорили о личном, только по делу.

— Когда вы виделись в последний раз? Может, замечали за ней что-то необычное? Она чего-то боялась? Нервничала?

— Мы виделись на прошлой неделе. Ничего странного не замечала, — Маша нахмурилась, припоминая детали их встречи. — Нет, все было как обычно.

— Ясно… — протянул Лежаков. — Если вдруг что-то вспомните, дайте знать Марку Юрьевичу, он с нами свяжется.

Маша выдохнула и кивнула. Думала, будут задавать еще кучу однотипных вопросов, но, кажется, пронесло. Подумала, что их еще ждет толпа таких же как она «ничего не видели, ничего не знаем».

Марк Юрьевич наконец убрал руку с ее плеча и мягко улыбнулся:

— Увидимсязавтра на лекции.

Маша кивнула, кинула «До свидания» мужчинам и на ватных ногах вышла из кабинета.

Едва вышла, на нее тут же накинулись одногрупники Васнецовой, хотели узнать, что там, какие вопросы задают и как убили Вику, но Маша лишь махнула рукой, мол, сами все узнаете. А вот сама она так и не спросила, как убили девушку.

А надо ли это знать самой Маше? Они с Викой не были подружками, пересекались только по учебе, личным не делились. Да, ей было до слез жалко девушку, но такое может произойти с каждой. Кто даст гарантии, что по дороге домой не встретишь маньяка?

Конечно, природное любопытство корило за то, что сама не задала парочку вопросов, хотелось знать подробности. Зачем, не понимала. Просто хотелось. Но ведь всегда можно подъехать на кривой козе к Голицыну. Этот может и поделится, а может и нет, кто его знает. Может, он только о редких книжках да исторических хрониках может болтать без умолку. Вне аудитории он казался замкнутым и нелюдимым.

Внезапно кто-то похлопал по плечу, вырывая ее из потока сумбурных мыслей. Она обернулась и встретилась взглядом с Лизкой. Подруга аж подпрыгивала на месте от раздирающих ее эмоций и любопытства — больше всего на свете Лизка любила сплетни и менять имидж, вот и сейчас яркие розовые волосы рассыпались по плечам непослушными кудрями.

— Что было⁈ Я видела, как тебя взял в оборот наш томный пластилин и повел к каким-то мужикам! Это кто⁈ Чего хотели⁈

Маша резко вскинула раскрытую ладонь, призывая подругу замолчать, иначе бы та не остановилась, продолжая заваливать ее бесконечными однотипными вопросами.

Лиза замолчала, но продолжила переступать с ноги на ногу, сгорая от нетерпения.

— Вику Васнецову убили. Следователи допрашивают всех, с кем она контактировала.

— Гонишь⁈ — и без того большие глаза Лизки округлились, сделавшись просто огромными. — А кто⁈ Как⁈ За что⁈

— О боже, Лиз, откуда я знаю? — закатила глаза Маша и пошла по коридору.

Лиза поспешила за ней.

— А ты не спросила?

— Если бы они знали, кто и за что, их бы тут не было, — проговорила Маша, задумавшись. — Ну я так думаю.

— А Маркуша не говорил? — продолжила допрос Лиза.

— Ему не до этого, — отмахнулась Маша, — у него там за дверью толпа таких же страждущих как я.

— Офиге-е-еть, — протянула Лизка, но допрос прекратила, видимо, строя в своей умной, без сарказма, головушке кучу предположений, теорий и сюжетов для настоящего детективного романа.

— Ты сейчас куда? — спросила Маша.

— Пойду в кафешке посижу, пожру эклеров. А ты? Впрочем, не отвечай, — она скривилась, как от горькой пилюли. — В библиотеку, да?

— Угу, — буркнула Маша.

Ну и что, что в библиотеку? Там тихо и жутко интересно, а Зинаида Пална угощает шоколадками. Где еще можно провести спокойно внезапно образовавшееся окно. Жалко, конечно, что Голицын занят, но делать нечего. Можно было плюнуть и поехать домой, но после окна у них Кузнецов, а этот за пропуски без уважительной причины сразу отправляет на пересдачу.

Она попрощалась с Лизкой на лестнице. Та поскакала вниз словно легкое воздушное облачко, а сама Маша пошла наверх, на четвертый, где располагалась библиотека.

Зинаиды Павловны на месте не оказалось, но библиотека была открыта. Если не брал книги с собой, можно было самой пошариться по стеллажам, выбрать, что по нарву, и устроится за одним из многочисленных столов, рядами стоящих у окон.

Она прошла в самый конец библиотеки, в отдел, в котором собрали большую коллекцию книг по мифологии, фольклору, легендам народов мира. Аж зажмурилась от удовольствия, ведя кончиками пальцев по потрёпанным корешкам любимых книг, и остановилась на самой красочной.

Не самая потрепанная, ведь текста там почти не было, только краткое описание. Большая книга в яркой обложке с иллюстрациями самых страшных существ, которые собрали тут со всех уголков мира. Вампиры, оборотни, вурдалаки, русалки, демоны и прочие, и прочие…

У Маши, конечно, был еще год, чтобы определиться с тем, какой регион охватить в своей работе, но ее это уже беспокоило. Европа? Славянская мифология? А может, Азия или Африка? Последние две были более интересны, но и подготовки требовали более тщательной. Да, круг надо было сузить до конкретного народа.

Прижав книгу к груди, Маша направилась к столам, но остановилась, едва выйдя из прохода между стеллажами. Прямо перед ней был стол, за которым обычно сидела Вика. Приметное место, рядом с которым стояла кадка с пышным изумрудным фикусом.

Маша в который раз за сегодня тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли, и села через стол спиной к фикусу, поставила сумку на подоконник и положила перед собой книгу.

Улыбнулась собственным мыслям о вурдалаках и открыла первую страницу.

Сколько их было? Много. Много всяких чудищ — зубастых и весьма похожих на людей — придумывали люди многие поколения назад. От пресловутых ведьм, вампиров и оборотней, до совсем необычных русалок, полудниц и полевиков.

Но тут были собраны все самые страшные. Хотя лично Маша не считала страшными вампиров или оборотней, художник тут постарался на славу, изобразив их такими живыми, что казалось, вот-вот сойдут со страниц и сожрут несчастную студентку.

Перевернув очередную страницу, Маша провела пальцем по границе красной рамки, в которой был изображён полуобнажённый демон. Кожа серая, будто потрескавшаяся, закрученные рога, звериный оскал с шилообразными зубами и глаза — ни белков, ни зрачков, ни радужки — просто красные светящиеся провалы глазниц.

Золотыми буквами сверху было выведено:

«Акума, Акуре, Акудзин»

Под картиной шел сухой текст:

'Демон, злой дух в японской мифологии.

Акуре питается страхами людей, их болью, высасывает жизни. Силен и неуловим. Когда Акуре появлялся в селении, людям было не спастись. Он него нет защиты'.

Маша хмыкнула. Да не может быть! Даже от вампиров есть чеснок. И чего только не придумают. На деле же Акуре выглядел как обычный, ничем ни примечательный демон из качалки. Он вспомнила обложки женских романов с томными пластилинами и обаятельными демонами и задумалась — откуда в преисподней качалка? А может и нет там такого, просто чтобы жить в аду нормально, надо быть выносливым. Скорее всего маленьких хиленьких демоняшек сбрасывали со скалы в лавовую реку, ибо не стоит рождаться слабым — им ещё кучу обычных серых студенток в себя влюблять.

Полистав ещё немного, глянула на часы. Окно подходило к концу. Надо было возвращать книгу и, возможно, посмотреть в сторону японской мифологии. Судя по фильмам, именно в Японии с фантазией все было хорошо и именно там рождались самые страшные монстры. Зато работа обещала быть нескучной.

* * *

— С Демоном говорил? — спросил Кирилл, принимая у Ивана пачку протоколов.

— Угу, — буркнул он и приземлился в кресло напротив.

— Судя по всему, он тебя послал, — усмехнулся Кирилл.

— Сказал, что нет доказательств того, что это сделал кто-то из своих.

— Хм, прямых нет, но кто тогда?

— Не знаю, — задумался Воронов. — Может, кто-то из студентиков? Парочка не испытывала страхов, а вот интерес был неподдельный.

— Студентики… — задумчиво протянул Кирилл. — Так что там в двух словах?

— Почему в двух? Я одним скажу — пусто, — улыбнулся Иван, будто вспомнил что-то смешное. — Зато наелся.

— Не стыдно тебе жрать на работе? — осуждающе покачал головой Кирилл.

— Ни капли. Я не виноват, что они своих ментов боятся, даже если ничего не сделали. Знаешь, типа — бойся заранее, а вдруг найдётся грешок.

Кирилл улыбнулся и принялся листать протоколы, но углубиться в чтение ему не дал появившийся из воздуха начальник.

Сегодня Константинов уже не был багровым. Напротив — бледным и собранным, а серый строгий костюм в тонкую полоску и вовсе делал из него не начальника Седьмого отдела, а какого-нибудь матёрого банкира.

Воронов и Калинин тут же встали и вытянулись.

— Докладывайте, — приказал Константинов, заводя руки за спину.

Мужчины переглянулись, и Кирилл начал говорить, хотя говорить пока было не о чем:

— Опросили студентов, но там похоже глухо. Проверим ещё раз. А Богданов ещё не вернулся из поместья Васнецовых. Допрос коллег не дал особых результатов, лишь некоторые из них утверждают, что у Васнецовой был роман с Карповым…

— С этим сам поговорю, — нахмурился начальник. — Дело деликатное, так что не распространяться.

Мужчины синхронно кивнули.

— Протокол вскрытия, фото и анализ я вам присылал вчера, — закончил Кирилл.

— Видел, понял. Прохорова ответила?

— Да, сказала, что ещё никто не пытался взять пробу сущности. Это немыслимо. Сущность должна уходить цельной вместе с носителем. Да и влияние энергии, заключённой в нее, на окружающих неизвестно. А темные материи лучше не трогать, — Кирилл остановился и, увидев, как нахмурился начальник, добавил на всякий случай: — Это цитата из письма Жанны Игоревны.

— Ясно. Как только будет информация от Богданова, доложить. Правление собирается завтра утром, я больше не могу оттягивать. Они требуют результатов.

Сказал и, не дождавшись ответа, сразу испарился.

— Раз при параде, значит, вздрючили, — уверенно заключил Иван и плюхнулся в кресло, положив нога на ногу.

Кирилл не ответил, хотя был согласен. Вместо ответа он набрал номер Богданова.

— Слушаю вас, Кирилл Альбертович! — хрипло пробасил коллега.

— Вы там закончили? — спросил Кирилл, надеясь на положительный ответ, а то надо было еще собрать все в кучу и как-то приемлемо оформить для Константинова.

— Да вот только. Можно сразу к вам? — обрадовал Богданов.

— Да, я у себя в кабинете.

Прошла минута, другая, но явления Богданова народу они так и не увидели. Зато стажёр, будто подозревая, что начальство ждёт ещё не один тяжёлый день, принес кофе, чему они искренне обрадовались.

И тут наконец в кабинет прыгнул сначала Миша Ростов, которого сегодня отрядили на помощь в особняк, а за ним и сам Богданов.

Оба в деловых костюмах, оба донельзя серьёзные. Ещё бы! В другом виде к деятелям культуры Васнецовым заявляться не стоило.

— Неужели в родных пенатах! — воскликнул Миша и тут же пошел в холл, крикнув, что ему срочно нужны кофе и печеньки, иначе сдохнет.

Богданов же положил Кириллу на стол несколько папок с документами и тяжело сел в кресло.

— Сначала вы, а то у меня уже язык не ворочается, — устало проговорил он.

Кирилл пожал плечами — мол, мы так мы, и положил руку на папку, принесенную Вороновым:

— Это из института. Вроде глухо, но надо перепроверить. Жанна сказала, что ранее образцы сущности не брали, поэтому работаем с тем, что есть. Я сам ещё раз съездил в Центр Культурного наследия — мало ли что упустили. Изучил фотографии с места преступления, но… Я даже не могу ответить на вопрос Демона — из наших ли убийца?

— Видался уже? — хмыкнул Богданов.

— Я видался, — ответил Иван. — Не, вопрос правильный и важный. Но кто кроме нас? Вампиры? Эти по кровушке, да и когда ты их видел? Зомби-вурдалаки? Бред же!

— Вроде бред, но мы же не одни такие особенные… Кого только мать-земля не носит, — задумчиво протянул Богданов, — особенно русская земля…

— Чем тебе наша земля не угодила? Тут как раз есть куда свалить, чтобы черти не достали, — улыбнулся Иван. — Лесом-полем, полем-лесом… спрятаться есть где.

— Нам ли прятаться, Иван, нам ли?

Тут появился Миша с кофе для себя и Богданова, передал ему тарелку с печеньем и, пододвинув ногой ещё один стул, опустился, вытянув ноги.

— Это — ад! Не удивлюсь, если это кто-то из ее безумных родственников! — застонал он.

— Да брось. Васнецовы, конечно, контингент особый, богема и все такое, но всё-таки возлагали надежду на любимую дочурку и прочили ей светлое будущее, — возразил Богданов и обратился уже к Кириллу с Иваном: — Если кратко, воют, требуют найти ублюдка и сдать им для расправы.

— Понятно, — угрюмо буркнул Кирилл.

Идей в голове совсем не было. Оставалась надежда на то, что Константинов выведает у Карпова что-то интересное, да на распечатки звонков и соцсети. А что Карпов был как-то связан со своей секретаршей, он не сомневался — камеры наблюдения в приемной были сняты для замены на более современные за день до трагедии. В совпадения Кирилл не верил.

Глава 5

— Мари, почему вы такая грустная⁈

Маша подняла задумчивый взгляд на Голицына, который появился перед ней очень неожиданно.

— Как ее убили? — вырвалось у нее.

Она тут же испугалась, сорвавшихся с губ слов. Ну какая ей разница⁈ Васнецова не была ни ее подругой, ни даже приятельницей! Так, случайная знакомая.

Однако Марк Юрьевич будто ожидал этого вопроса.

— Задушили. Не волнуйтесь, Мари, убийцу найдут и накажут, — он мягко улыбнулся. — Переключитесь на что-нибудь более приятное. Например, на новую тему. Мифические существа — это жуть как интересно, тем более, вы ими увлекаетесь.

Маша кивнула и опустила глаза, теперь считая себя полной дурой.

— Ну и отлично, тогда идемте в аудиторию, — так же мягко проговорил он и развернулся. — О боги, мне опять запоминать как выглядит Елизавета?

Маша подняла глаза и улыбнулась. Вид у Голицына был озадаченный, а вот от подруги она нечто подобное всегда ожидала. Сегодня Лизонька превзошла себя — мало того, что вся одежда была ярко-синего цвета, так еще и волосы выкрасила в такой же.

— Знаете, Марк Юрьевич, не надо запоминать. Если видите перед собой яркое шумное мифическое создание, значит, это Лиза.

Он искренне рассмеялся и поспешил открыть аудиторию, а то группе уже стало тесно в оживленном коридоре.

Когда группа расселась и успокоилась, Маше наконец удалось разглядеть в Голицыне то, чего она не заметила в коридоре. Сегодня он выглядел совсем иначе, непривычно. Казалось, что изменения не только внешние — он выглядел уставшим и будто не спал несколько суток к ряду. Сегодня вместо привычного строгого костюма на нем были простые синие джинсы и свитер, а на подбородке и щеках появилась заметная щетина.

Он обвел всех тяжелым взглядом, изобразил на лице подобие легкой улыбки и начал лекцию:

— Итак, мы начинаем новую обширную тему, которая отчасти продолжает предыдущую. А говорили мы с вами о мифах и легендах — как зародилось, самые известные, влияние на общество и мышление людей. Сегодня начнем разговор о непосредственно героях этих самых мифов и легенд. О мифических персонажах, или если хотите фольклорных персонажах, хотя слово «фольклор» здесь не совсем правильное… Апрелова! Почему?

Лиза подскочила и непонимающе уставилась на преподавателя.

— Потому что слушать надо, а не в телефоне сидеть, — сам же ответил на свой вопрос. — Мне нравится цвет ваших волос. Вы похожи на русалку. Русалка — тоже мифический персонаж.

Лиза убрала телефон в сумку и кокетливо сложила руки перед собой, давая понять, что вся во внимании.

— Слово «фольклор» тут не уместно, потому что совсем недавно… — как ни в чем не бывало продолжил Голицын, — мы узнали, что фольклор — это устное словесное и музыкальное народное творчество, а также словесно-музыкальные и музыкально-хореографические народные произведения. Хотя почему недавно, вы еще на первом курсе должны были запомнить это определение. Но для тех, у кого память как у русалок, есть как минимум Википедия, как максимум библиотека.

Лиза хихикнула, оценив шутку про русалку. Вообще обидчивой не была. И Маша тоже улыбнулась. Несмотря на свою яркость и на первый взгляд недалекость, Лиза была очень умной и проницательной, наверное, поэтому они и подружились.

— И скажу вам честно, — Марк Юрьевич сделал паузу. — Я к лекции не подготовился. Поэтому сами скажите, о каких персонажах поговорим — наших родимых, добрых, богов… О ком?

— О самых стремных! — крикнул кто-то с заднего ряда и его поддержал гул возбужденных голосов.

— Ну допустим, — улыбнулся Голицын. — Только уточним, что вы имеете ввиду под словом «стремный» — внешний вид, или все-таки страхи… ужас, которые эти персонажи вселяли в людей, а некоторые и до сих пор вселяют?

Группа дружно выбрала последний вариант, и Голицын предложил самим вспомнить самых ужасных героев из мифов и легенд. Так к самым страшным персонажам, с которыми не захотелось бы встречаться, отнесли конечно же вампиров, полудниц, Жеводанского зверя, Вендиго, Чупакабру и Дзикининки.

— Да они все несомненно ужасны, но скорее страшна не их суть, а их внешность и клыки, — заключил Марк Юрьевич. — На самом деле все самые страшные существа собраны именно в Азиаткой мифологии. Существа из Филиппин, Индии, Китая, Японии — просто ужасны по сравнению с нашими пресловутыми вампирами и вурдалаками. Но у меня есть на этот счет свое собственное мнение, которое еще никто не оспорил. Может, вы мне скажете — что должно быть у существа, что его точно следует бояться?

— Мозг, — не задумываясь ответила Маша, чем получила любопытный взгляд и от одногруппников, и от Голицына. — Ну разум, то есть.

— Продолжайте, Мари, — ободряюще улыбнулся он.

— Ну… — Маша никогда не страдала от отсутствия красноречия, но внимательный взгляд Маркуши, как его ласково называла Лизка, заставлял периодически лепетать что-то невнятное. — Я просто подумала, что существо умеющее думать, анализировать и планировать, гораздо опаснее существа, которым движут инстинкты… Поэтому вампиры, демоны и прочие разумные опаснее, потому что они обычно планируют твою смерть.

— Планируют твою смерть… — задумчиво, словно эхом повторил Голицын.

— Да, стремно, когда твою смерть планирует какой-нибудь маньяк, но от него хотя бы можно спастись, ведь он тоже смертный, а когда твою смерть планирует демон — все, покупай белые тапки, — продолжила Машину мысль Лиза.

— Демоны! — хлопнул в ладоши Марк Юрьевич. — Почему никто не назвал демонов?

— С ними можно договорится, — хихикнул Костя Понамарев.

— Да вы что? А я и не знал, — усмехнулся Голицын. — Но ведь есть демоны, которые не заключают сделок.

Он сощурился и обвел аудиторию пристальным взглядом ярких синих глаз.

— Акудзины не совершают сделок… Наверное, — вставила Маша, вспомнив иллюстрацию, которую вчера смотрела в библиотеке.

— А это что за зверь? — искренне кто-то удивился.

— Это не зверь, — бросил Голицын в сторону, а сам неотрывно сверлил Машу взглядом. — Откуда такие познания Мари? Акуре — это нечто очень необычное для средней полосы России.

— Смотрела иллюстрации и задумалась над Японской мифологией, — пожала она плечами.

— Если надумаете, помогу вам. Про этих я могу кое-что поведать, — загадочно улыбнулся он, а Маша подумала, что с ним явно что-то не так — не то возбужденный, не то наоборот уставший, а он тем временем продолжал, — Действительно есть демоны, не заключающие сделок. Акудзин — один из примеров. С японского переводится как «демон» или «злой дух». Они питаются людскими негативными эмоциями — страхом, болью, ненавистью, — реже положительными. И могут их усиливать. Питаясь, они становятся сильнее, отчего усиливаются уже их способности — сила, выносливость, могут мгновенно переносится в пространстве, владеют телекинезом… Но самое главное — от обычного человека мало, чем отличаются, точнее в обычной жизни ничем, лишь во время трапезы их глаза становятся полностью красными, белки в том числе.

— А на картинке у него были рога и серая потрескавшаяся кожа, — вставила Маша.

Голицын оперся рукой на стол и недоверчиво посмотрел на нее:

— Мне кажется, Мари, вы читаете какие-то неправильные книжки… Загляните ко мне после пятой пары, я скажу, где в библиотеке искать более достоверную информацию.

— Достоверную? — усмехнулась Маша. — Это же мифы. Сказки!

— Неужели вы верите, что вампир испугается чеснока? — искренне улыбнулся Голицын. — Скорее сварит суп.

Маша пожала плечами. В принципе на счет чеснока она была с ним согласна.

* * *

— Идём? — спросила Лиза.

— Куда? — не поняла Маша, все ещё прокручивая в голове перебранку с Нестеровым, который обещал досрочно отправить на пересдачу. А ведь она всего лишь указала ему на ошибку в его же пособии по его же предмету.

— О май год, Мари! — переиначила подруга ее имя на манер Голицына, который иначе ее редко называл. — К Катюхе на днюху в общагу. За подарком ещё надо.

— Ага, только мне ещё надо к Голицыну, потом в библиотеку, а потом можно и за подарком.

— Зануда, — улыбнулась Лизка. — Я как добрая феечка отпускаю тебя к твоему графу, надеюсь до библиотеки ты не дойдешь, и поимеет он тебя на своем столе в деканате!

Маша стукнула подругу по плечу и сделала вид, что обиделась.

— Ладно, — ехидно улыбаясь продолжила Лиза. — Маркуша у нас галантный — он сначала на ужин пригласит. Если пригласит, забей на днюху, я бухаю за двоих. Обещаешь?

Маша закатила глаза:

— Давай серьезно. Я быстро.

— Ага, с Маркушей, может, и быстро управишься, а из библиотеки тебя придется на лебедке вытаскивать. Так что план такой: идёшь к графу, потом за книжками и, если они тебя не сожрут, встречаемся у общаги в шесть. Подарок так и быть беру на себя.

Маша улыбнулась и ударила в раскрытую ладонь подруги, закрепив договор.

Она быстро добралась до деканата, постучала и, не дожидаясь ответа, заглянула за дверь.

В кабинете почти никого не было. Только у стола рядом с окном стоял Голицын, перебирая какие-то записи, да у двери сидела незнакомая преподавательница, уткнувшись в монитор.

— Можно?

Марк Юрьевич кивнул, приглашая войти.

— Сейчас напишу.

Он растерянно огляделся, нашел в кипе бумаг небольшой блокнот и, вырвав оттуда лист, широким размашистым почерком написал название книги и автора.

— Ярослав Крапивницкий — специалист по восточной мифологии и, кажется, в этой книге он уделил акуре даже слишком много внимания, — пояснил он.

Маша прочитала. Поняла, что все понятно, кивнула и улыбнулась.

— Вы домой, Мари? Могу подбросить.

Маша на секунду остолбенела. Подбросить? Может проницательная Лиза права, шутя о том, что Голицын испытывает слабость к ботаникам вроде нее?

— Э-э-э. Я в библиотеку, а потом нас пригласили на день рождения в общежитие.

Голицын улыбнулся:

— Только, пожалуйста, давайте так, чтобы мне не звонила Валентина Федоровна и не говорила, что толпа пьяных студентов бегает по общежитию в невменяемом состоянии.

— Ладно, — улыбнулась в ответ Маша. — Я прослежу, чтобы не звонила.

Марк Юрьевич искренне засмеялся, а Маша, кивнув на прощание, покинула кабинет как можно скорее.

В коридоре поняла, что щеки ее пылают от смущения. Вот дура! Ну куда смотрит на томного пластилина всея универа⁈

Злясь на себя, она, не помня дороги, добралась до библиотеки, отыскала нужную книгу, оформила ее, но уходить не торопилась. Надо было остыть. Поэтому она плюхнулась за ближайший стол, отыскала главу про акудзин и углубилась в чтение.

Строчки, правда, не хотели обретать смысл. Взгляд то и дело расфокусировался. Она думала о Голицыне. А что, если бы стоило согласиться? Ну подвёз бы до метро, вышла бы и когда его БМВ скрылась бы за поворотом, вернулась бы в общагу. План, конечно, не очень, но зато поняла бы, что это было — вежливость или интерес.

Сколько ни старалась вчитаться, почти ничего не поняла. Только то, что Крапивницкий действительно считал, что акуре невозможно отличить от обычного человека. Ну никак. От слова «совсем». Так что она засунула книгу в сумку и поспешила в общежитие.

Квадратное пятиэтажное здание института располагалось на огороженной территории и одной стороной выходило на не слишком оживленную улицу. Перед входом давно организовали вместительную парковку, а справа виднелось двухэтажное вытянутое здание общежития из красного кирпича.

Временное жилье студентов и главное здание Института литературы и искусства в народе ИЛИ, либо Илька соединялись широкой асфальтированной дорожкой, с двух сторон которой разбили цветочные клубы, ныне усыпанные разноцветными опилками, а за общежитием начинался парк.

Маше удалось отринуть ненужные мысли, тем более последний день сентября выдался на удивление теплым и ее ждал хороший вечер в компании одногруппниц.

* * *

— А давайте продолжим банкет? — предложила Лиза, заплетающимся языком.

— А давайте я вызову такси и развезу вас по домам? — предложила Маша, поддерживая подругу под локоть.

Уже пожалела, что мало выпила, а то бы сейчас как добраться домой не было бы ее заботой.

— Я за банкет! — воскликнула Кристина и споткнулась, едва не упав.

— Ну нет, девочки! Я на это не подписывалась! — запротестовала Маша, кое-как придавая подруге правильную траекторию движения.

Они уже шли по дорожке к институту. Самое сложное — преодолеть парковку, а там автобусная остановка, где можно посадить девчонок на лавочку и спокойно вызвать такси.

Маша тяжело вздохнула и глянула на окна института. В деканате горел свет. Голицын? Он иногда задерживался допоздна, но ведь предлагал подвезти, значит, наверняка уже уехал. Посмотрела на парковку. А нет, всё-таки он, машина на месте. Что-то совсем поздно. Так не бывает. Опять взгляд на окна. Теперь свет нигде не горел, отражая лишь белые пятна уличных фонарей.

Поднялся ветер, напоминая, что осень в самом разгаре. Начал гнуть деревья, чьи искаженные мрачные тени ложились на асфальт, пытаясь дотянутся до девушек, требующих продолжения банкета.

За спиной послышались шаги, а следом и наглый, явно нетрезвый голос:

— Опа! Какие пьяные доступные телочки!

Сердце ушло в пятки. Только гопоты им для полного счастья не хватало!

Девушки остановились и обернулись. Со стороны парка приближалось три тела. Все три довольно внушительной комплекции.

Маша бы бросилась бежать, но бросить подруг не могла. Говорил же отец купить газовый баллончик, и чего дура не послушалась?

А гопота тем временем приблизилась вплотную и один из них схватил Лизу за локоть.

— Привет, кисуля! Поехали, устроим веселую ночку.

— С тобой, что ли, чмошник? Руки убери, пока я тебе их в задницу не засунула!

Маша сделала пару шагов назад, пока до них не дошло, что сказала Лиза, которая в подпитии становилась настолько дерзкой, что самой хотелось ее придушить.

— Чего сказала, коза? — он выкрутил ей руку, но Лиза извернулась и заехала ему по голове сумочкой.

Тот, правда, в отличие от друзей не растерялся и двинул Лизе по лицу внушительным кулаком. Тут-то Маша и поняла, что не зря незаметно отступала. Бежать! Срочно звать на помощь! В институте всегда дежурит охранник!

Резко развернувшись, она ломанулась к институту, бросив свою сумку на одну из клумб, чтоб не мешалась.

— Держи! — раздался крик за спиной, но было поздно, ее не догнать.

Взлетев на крыльцо, она уже собиралась дёрнуть за ручку входной двери, как вдруг она сама отворилась на встречу, и Маша столкнулась нос к носу с Голицыным. Вот только… Вместо глаз у него была кровавая пелена. Он словно в замедленной съёмке склонил голову набок и хищно оскалился.

От неожиданности Маша отступила и упала на пятую точку. Даже отползти не могла — оцепенела. Вдруг пелена словно ушла под веки, и Голицын посмотрел на нее своими обычными синими глазами.

— Сиди тут. Тут безопасно, — сказал он строго и исчез. Буквально растворился в воздухе!

Маша закрыла глаза, медленно досчитала до трёх и встала.

На ватных ногах спустилась с лестницы и остановилась, всматриваясь вдаль, туда, где в свете фонарей на дороге между институтом и общежитием стояли люди.

Кровь стучала в висках, дыхание сбилось, но Маша взяла себя в руки и решила, что это все алкоголь и дурацкие книжки по японской мифологии, и направилась в ту сторону.

Не дойдя пару шагов до подруг, которые стояли прижавшись друг к другу, она остановилась. Девушки дрожали, Лиза прижимала ладонь к глазу, а Кристина, видимо, только закончила рассказывать Голицыну о том, что случилось.

Он же стоял чуть в стороне, а гопники странным образом лежали перед ним на асфальте. Все трое в позе звёзд, раскинув в стороны руки и ноги, и, казалось, не шевелились.

Голицын мельком глянул на подошедшую Машу и, достав из кармана мобильник, набрал кого-то.

— Это я. Мне нужна группа зачистки, — пауза, слышно было как собеседник что-то отвечает. — Помнишь дорожку между институтом и общежитием? Жду.

Несколько очень долгих минут ничего не происходило. А Маше хотелось, чтобы он хотя бы взглянул на нее, но он смотрел куда-то в сторону парка, не обращая на них внимания. Она подошла к Лизе, которая будто впала в транс и насильно убрала руку подруги от глаза. Вокруг него и на щеке наливался огромный синяк.

— Ой, ты прямо рыцарь! Девушек спасаешь от гопоты. Это так мило!

Голос показался знакомым. Маша обернулась. Они появились буквально из ниоткуда. Четверо или пятеро. А голос как оказалось принадлежал Ивану Ивановичу Воронову. Эту наглую рожу она хорошо запомнила.

Он, кажется, почувствовал ее взгляд и повернулся. Она вздрогнула, увидев у него такие же кроваво-красные глаза, какие были у Голицына.

— Я тебе вчера не говорил, что твой страх очень вкусный?

Маша вскинула брови. Ее, конечно, трясло, казалось, что происходящее нереально, что ей все это просто снится, но даже во сне захотелось двинуть наглецу.

— Нет, Иван Иванович. Вы сказали, что он просто есть.

Воронов искренне засмеялся и обратился уже к Голицыну:

— Прикольная. Если ты ее не трахаешь, маякни, мне такие нравятся.

Голицын и бровью не повел, вместо этого начал раздавать команды прибывшим с Вороновым мужчинам:

— Эти трое не знаю откуда и мне плевать, что вы с ними сделаете. В рамках закона, конечно. Этих двух, — кивок на Лизу с Кристиной, — по домам, память исправить, и русалку медику покажите. С третьей сам разберусь. Ворон, просканируй, вдруг кто что видел из общаги.

— Понял, принял, господин начальник. Будет сделано, — шутливо раскланялся он, — только ты ведь взял тайм-аут на службе. Забыл? А мы, между прочим, расследуем одно очень странное происшествие.

— Мне жалобу Константинову кинуть⁈ — рявкнул Голицын.

Маша внимательно слушала их разговор, а вот девчонки от увиденного поплыли и начали плакать.

— Заткнулись! — это уже Голицын бросил в их сторону, и девчонки тут же замолчали, лишь жалобно всхлипывая.

— Да ладно тебе, Демон! Не ори на девочек — дай перекусить спокойно, — все так же нагло усмехнулся Воронов.

А тем временем мужчины по очереди подходили к лежащим на асфальте гопникам, касались рукой головы и исчезали вместе с ними, чем вызвали ужас и вскрики девушек.

Воронов повернулся к единственному оставшемуся, и тут Маша узнала того самого Сергея, что на допросе сидел, уткнувшись в ноутбук.

— Давай этих двух сначала в Еленовку, а там разберемся.

Сергей кивнул и решительно двинулся к Кристине. Та завизжала, но тут же схватилась за горло, будто начала задыхаться.

— Не советую орать, иначе придушу, — процедил сквозь зубы Голицын.

Тут-то Маша и поняла, что он сам душит подругу, при этом не касаясь, и от осознания этого накатила жуткая волна злости.

— Пусти сейчас же! — крикнула она ему.

Он бросил на нее короткий взгляд, но Кристина перестала задыхаться.

— Сейчас вы двое, — он по очереди указал на Кристину и Лизу, — идете с ним! В больницу, а потом домой! Понятно?

— А они нас не убьют? — всхлипывая пролепетала Лиза.

— Я тебя убью, Апрелова, если не перестанешь нести чушь! А ты отойди в сторону, — последний приказ относился уже к Маше.

Она нехотя отступила, и Сергей, зайдя за спины девушек, положил руки им на плечи, и в следующую секунду все трое исчезли, будто их тут и не было.

Глава 6

Начался мелкий противный дождь, делая ночной город за окном сплошной размытой цветной кляксой.

Маша вся вжалась в сиденье, стараясь ни о чем не думать. До дома даже ночью на машине было ехать не меньше получаса. Это обещали быть самые долгие полчаса в ее жизни.

— Не холодно? — спросил Голицын.

— Нет, — не поворачиваясь ответила она.

— Мари, ну что вы переживаете? Ваши подруги наверняка уже дома. Память сотрут, вспомните только хорошие моменты сегодняшнего дня, — его голос звучал слишком буднично для сложившейся ситуации.

— То есть вы мало того, что кушаете мой страх, так ещё и отказываетесь консультировать по моей работе? — в этот раз она все-таки посмотрела на него.

Голицын усмехнулся. Снова что-то неуловимо изменилось. Теперь он был похож на хищника, сцапавшего вкусную добычу.

— Я не отказываюсь, Мари. И нет, сейчас я не кушаю. Я сыт.

— Отлично. Но вы сотрете мне память, и я уже не вспомню, что вы древнее мифическое существо.

— Не древние, мне всего-то тридцать пять. И не мифическое, вполне реальное. Но да, память сотру. Людям лучше не забивать голову такими вещами. Вы слишком любите культивировать в себе страхи, даже те, которых можно было избежать.

Она промолчала. Да, конечно, в чем-то он был прав, но… Узнать о существовании демонов и тут же забыть… Нелепость какая.

— Воронов назвал вас демоном, потому что вы демоны? — задала она ему вопрос просто чтобы не молчать.

— Нет, — засмеялся он, — то есть да. Нас называют демонами, но конкретно в моем случае — это просто прилепилось со времён службы в Седьмом отделе. Я — Демон, Иван — Ворон, Кирилл — Ищейка.

— Что за Седьмой отдел?

— Ну это как полиция у вас. Только мы расследовали преступления акуре против людей.

— А почему вы ушли? — Маша все больше утверждалась в том, что не хочет терять память, да и Голицын с обычными глазами уже не казался таким страшным.

— М-м-м, Мари, я больше не чувствую вашего страха, сплошное любопытство, — усмехнулся он.

— Что вам до моего страха? Вы же сыты, — огрызнулась она.

Он на это промолчал, и она уже подумала, что не заговорит, но он заговорил:

— Один из наших питался страхом и болью детей. Двенадцать изуродованных трупов за два месяца. Я решил, что мне нужен длительный бессрочный отпуск.

Она даже не сразу нашлась, что сказать на это.

— Но… Ведь это работа такая…

— Но ведь не каждый день детишек убивает твой родной дядя, — грустно улыбнулся он.

— Я… — и как можно об этом так спокойно говорить? — Я сожалею.

— А я нет. Я сломал ему шею, когда его под конвоем вели, чтобы проводить до тюрьмы. Конечно, лучше, чтобы он посидел, помучился, но… у нас иные законы и мразь могла выйти оттуда.

— Ну, у вас хоть есть законы и наказания, а могли бы плевать на детишек. Да? — все ещё находясь в шоке сказала Маша.

Почему-то хотелось поддержать его. Вряд ли говорить об этом было просто, даже если ты злой японский дух или демон.

— Да, — улыбнулся он и свернул на ее улицу.

— А вампиры существуют? — решила напоследок узнать она, увидев, что они уже возле ее дома.

— Да, но их даже меньше, чем нас. И да, они едят суп с чесноком.

— Зачем им суп, если они пьют кровь?

— Зачем я прихожу на пары с кофе, если пью страх? — парировал он, паркуясь возле подъезда и поворачиваясь к ней. — Вы ничего не знаете о таких как мы, потому что слишком боитесь всего, что отличается от вас хоть немного. А поскольку людей больше, чем других видов, то большинство решает, какой строить миропорядок, кого ассимилировать в общество, а кого нет. Мы сами ассимилировались, подстраиваясь под большинство, потому что хаос страшнее нас.

Он замолчал, и она поняла, что сейчас он будет стирать ей память.

— Это больно? — спросила она.

— Не очень.

Маша отпрянула, но Голицын заулыбался.

— Прости, не удержался. Это совсем не больно! Я просто дотронусь и все, — он протянул руку и коснулся холодными пальцами ее виска.

Маша зажмурилась на всякий случай, и ей показалось, что прикосновение длилось целую вечность.

— Уже всё? — не выдержала она.

Он прыснул от смеха и убрал руку.

— Прости, я рано начал. Надо было сначала подумать над установкой и позвонить.

Она непонимающе уставилась на него, а он уже прижимал телефону к уху.

— Они дома? Отлично, спасибо. Какая у них установка? — он с минуту слушал собеседника, потом кинул телефон на приборную панель и снова повернулся к ней. — Прости, Мари. Когда стираешь память группе людей, важно оставить одинаковые ложные воспоминания.

Они кивнула, понимая, о чем речь:

— Мы пили и без приключений доехали до дома?

— О, да вы из провидцев?

— А они тоже существуют? — искренне удивилась Маша.

— Не встречал. Мы вообще с другими необычными видами редко контактируем. Но знаю, что есть люди с невероятно развитой интуицией.

— Понятно, — угрюмо кивнула Маша.

— О боги! Мари, мне правда жаль, что я удовлетворил ваше любопытсво и вынужден стереть все, что рассказал.

— Вы бы мне пригодились в качестве консультанта для работы, знаете ли, — нервно усмехнулась она.

— Не думал, что вы такая меркантильная.

— Я⁈ — хотела было возмутиться Маша, но тут же стушевалась. — Ну если только немного.

— Хорошо. Я сделаю вам подарок, только никому про него говорите, — заговорщицки прошептал он.

— Оставите память? — уже обрадовалась она.

— Не совсем. Будете думать, что эта поездка в моей машине вам просто приснилась, — серьезно сказал он и коснулся ее виска.

Она не успела ответить — погрузилась в темноту.

Едва девушка скрылась в подъезде, зазвонил телефон. На экране светилось «Ищейка». Марк тяжело вздохнул. Видимо, придется подключаться.

* * *

Противная назойливая вибрация впивалась в мозг, требуя пробуждения. Кирилл отрыл глаза и глянул на электронные часы, стоявшие на тумбочке. Они показывали час ночи. Нащупав телефон, глянул на экран: «Лежаков». Лежаков сегодня дежурил.

Сердце пропустило удар. Он сел, спустив ноги на прикроватный коврик, и принял звонок:

— Кирилл, у нас еще один труп. Прыгай ко мне. Кого еще вызвать? — послышался в трубке встревоженный голос коллеги.

— Ваню зови, Эльнара. Ваня пусть своих ребят подключит. Ростова с Богдановым пока не трогай, у них вчера был тяжёлый день. Константинову звонил?

— Пока нет.

— И не звони, я потом сам. Буду через пять минут.

Он обернулся на заворочавшуюся во сне Лену. Тяжело вздохнул и поднялся. Взял из шкафа вещи и пошел одеваться на кухню. Пока одевался, кофемашина приготовила капучино в одноразовый стакан.

Кирилл открыл кран, ополоснул лицо и шею, пытаясь сбросить остатки сна, вытерся полотенцем и, взяв стакан, прыгнул к Лежакову.

В голову тут же ворвался ор. Кирилл опешил от неожиданности и завертел головой. Лежаков стоял за его спиной с видом человека, который сейчас сам будет убивать. У двери словно истуканы застыли Воронов, чьи глаза сейчас были красными от недосыпа, и его ребята. А у окна сидел на стуле Эльнар Гасанович, зажав между ногами чемоданчик.

Перед ним была кровать. На кровати лежало тело женщины в шелковой коротенькой ночнушке. Русые волосы полностью закрывали лицо. Перед ней на полу сидел мужчина. Он держал труп за руку, уткнувшись лицом в простыни. Слева у стены стояла детская кроватка, из которой и доносился дикий крик младенца.

Кирилл оглянулся на Лежакова, и тот, сделав шаг вперед, чтобы Кирилл его мог расслышать начал докладывать:

— Макарова Анфиса Николаевна, двадцать четыре года! Труп обнаружил муж Макаров Никита Сергеевич, вернувшийся домой полчаса назад!

— Где был⁈ — спросил Кирилл, пытаясь перекричать младенца.

— Говорит, выпивал с друзьями!

— Проверить надо!

Кирилл передал стакан Лежакову и подошел к мужчине:

— Никита Сергеевич! — ноль реакции. — Никита Сергеевич!!!

Мужчина наконец поднял на него заплаканные красные глаза.

— У вас есть, кому передать ребенка⁈

— А? — непонимающе уставился на него мужчина, будто не видя никого перед собой.

— Ребенок плачет! Надо его передать кому-то! Родственники есть⁈

Тот оглянулся на кроватку, где надрывалось дитя, и встрепенулся. Встал, пошатываясь подошел к люльке и бережно взял малыша на руки:

— Есть, да. Есть… — пробормотал он и тут же прыгнул.

Кирилл подумал, что оглох от образовавшей внезапно тишины.

— Наконец-то! — выдохнул за спиной Ворон.

Кирилл достал из кармана перчатку, надел на руку и подошел к трупу. Двумя пальцами откинул волосы с лица жертвы. Картина та же — красные глаза, будто она и мертвая питается, серая бетонная кожа в трещинах. Наверняка скрытие покажет то же, что и в случае Виктории Васнецовой.

Он снял перчатку, сунул обратно в карман и забрал у Лежакова свой кофе.

— Приступайте, — бросил он, сделав большой глоток. — Я сейчас.

Кирилл прошел мимо сотрудников и вышел в гостиную, совмещенную с кухней. Оглядел просторное светлое помещение и приблизился к панорамным окнам, за которыми открывался великолепный вид на ночной город.

Он отыскал в телефонной книге нужный номер, нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху. Казалось, длинные гудки длились вечность, но вот ему ответил твердый волевой голос:

— Говори!

— Вам надо сейчас же забрать Лену с Каролиной к себе, — отчеканил Кирилл тоном, не терпящим возражений.

— Принял! — рявкнул собеседник и тут же отключился.

Кирилл выдохнул. За девочек теперь можно не волноваться. Тесть — бывший вояка — никогда лишних вопросов не задает. Наверняка уже через две минуты будет у них и заберет дочь и внучку. Все-таки хорошо, чтородители Лены живут в другой стране. Всего пару прыжков по корпоративным квартирам и будут на месте. И ему, Кириллу, так спокойнее.

Тут же пришла СМС от Лены: «Я требую объяснений, как только освободишься!»

Он усмехнулся, смахнул уведомление и набрал другой номер.

— Вы меня в покое не оставите? — ответили ему.

— У нас маньяк, — только и сказал Кирилл.

Марк тяжело вздохнул:

— Скоро буду.

— Никита Сергеевич, — раздался за спиной голос Ворона, — вот присядьте, давайте выпейте водички. Потом прыгните с Петром Андреевичем к нам в офис, расскажите все, что сегодня было по порядку.

Иван усадил хозяина квартиры на белоснежный диван, протянул ему стакан воды, а сам подошел к Кириллу:

— Ну и?

— На счет Лежакова правильно. Демон скоро будет.

— Ух ты! Еще бы! За ним должок, а то чего это мы его студенточек по домам развозим и память правим⁈ Совсем Демон очеловечился. А мог бы просто пожрать и домой отвалить, — нет, Ворон не возмущался, точнее возмущался наиграно.

— Не понял, каких студенток? — заморгал Кирилл, совершенно не понимая, о чем речь.

— Красивых и вкусных! — хихикнул Ворон. — На них гопота напала, а наш рыцарь бросился спасать. Пригвоздил хулиганов к асфальту, да еще покушал мимоходом. Короче, я с тобой больше в Еленовку не поеду. Жанночка так орала, что я ей девочек на лечение притащил, что чуть ли не всю больницу на уши подняла. И чего сегодня всем не спится? — загадочно протянул он. — Трудоголики хреновы.

— Сон для слабаков.

Они обернулись. Рядом стоял Марк, осматривая гостиную. Потом его взгляд остановился на Макарове и он повернулся к друзьям, вопросительно вскинув брови.

— Хозяин квартиры, муж убитой, — пояснил Кирилл, протягивая Марку руку для приветствия.

— Ясно. На хер он тут не нужен, — отрезал Демон.

— Сейчас Лежаков заберет в отдел. Труп в спальне, — Калинин кивнул в сторону двери, за которой что-то бурно обсуждали коллеги.

Марк кивнул и направился туда.

Эльнар Гасанович совершал манипуляции над трупом, кто-то фотографировал помещение, остальные стояли у окна. Только Лежаков, стоя у кровати, переговаривался с Эльнаром.

— Почему здесь такая толпа? — скривился Марк и обратился к Ворону. — Пусть займутся делом! Осмотреть другие помещения, опросить соседей, камеры!

Ворон открыл рот, делано изумляясь, и обратился к Кириллу:

— Не помнишь, когда Константинов ушел в отставку и на его место пришел Марк Юрьевич?

Кирилл шутливо отвесил Ивану подзатыльник.

— Давай за работу, — бросил он другу и тут же попросил Лежакова взять на себя Макарова.

Воронов раздал парням указания, а Марк тем временем приблизился к кровати и вгляделся мёртвое лицо женщины.

— Картина та же самая, что и с Васнецовой? — обратился он к судмедэксперту.

Эльнар Гасанович глянул на него через плечо и усмехнулся:

— Явление Демона народу. Приветствую, молодой человек. Вы правы, внешне все то же самое.

Марк улыбнулся на «молодого человека» — старая шутка среди них.

— И типаж такой же…

— Думаешь, маньяк выбирал жертву по типажу? — спросил Кирилл, подойдя ближе.

— Это одна из версий, и не самая популярная. Представляешь, как тяжело маньякам в Норвегии, где все блондинки? — усмехнулся Марк. — В нашем случае нужно копать глубже и искать другую связь между жертвами.

— Займешься? — повернулся Кирилл к Ивану, и тот кивнул в ответ.

Марк оглядел комнату, смятую кровать и остановил взгляд на детской кроватке:

— А где ребенок?

— Отец отнес родственникам.

— То есть маньяк не тронул его? — задумчиво прошептал Марк.

— Нет, не тронул. Может, пожалел? — предположил Кирилл.

— Может, — кивнул Марк. — А может, не смог получить от ребенка то, что нужно.

— А что, по-твоему, ему нужно? — почесал затылок Ворон.

— Не знаю. Вы сказали, что Васнецову выпили до суха, тут то же самое, но ведь никто не может тянуть страх из своих же. Какой-то бред.

— А вдруг можно, просто никто никогда об этом не задумывался, — предположил Иван. — Теперь нам тут в сыщиков играть, а менты мы неважнецкие, если честно.

— Какие есть. Других не будет, — отрезал Марк.

— И то правда, — разогнулся Эльнар Гасанович и посмотрел на троицу. — Это у нас только название громкое: Седьмой отдел! Отдел по борьбе с преступностью! А по факту, что? Собрали самых сильных и головастых, чтобы следили за тем, чтоб наши людей до суха не выпивали. Вот и весь сказ! Мы на самом деле — Отдел по сохранению нашего общества в тайне от человеков!

Кирилл покачал головой. Все правда. Вспомнил заголовки газет полуторогодовалой давности: «Найден труп девочки десяти лет с потрескавшейся серой кожей и кровавыми глазами!» Устали тогда память чистить свидетелям.

Марк же заявления Эльнара проигнорировал. Был согласен, но работа есть работа, так что работают как умеют и с чем имеют.

— Зачем такие сложности? — начал говорить Голицын вроде ни к кому не обращаясь и в тоже время ко всем сразу. — Голодный Акудзин может просто постоять под окнами роддома или хосписа. Ну или напугать кого до смерти и стереть память. Зачем ему страх своего собрата? А главное — как он это сделал? Я вот не чувствую твой страх, Кирилл.

— О чем ты? — удивился Калинин.

— Лена подходит под этот типаж. Ты наверняка за нее боишься, но никто не чувствует этого.

Иван повернулся к Кириллу, словно ища в глазах друга подтверждение слов Марка. Кирилл прикрыл глаза на секунду и выдохнул:

— Я ее спрятал.

— Хорошо, — понимающе кивнул Марк. — Значит, нам надо ответить на главный вопрос: а точно ли это кто-то из наших? И для этого мне надо будет поднимать древние как говно мамонта книги.

— И что ты хочешь в них найти? — скептически хмыкнул Ворон.

— Что-нибудь, что намекнет на то, что мы все-таки можем быть уязвимы.

— То есть будешь искать «осиновый кол» против нас же?

Марк кивнул и хищно улыбнулся:

— И осиновый кол, и серебро, и святую воду. Мы сами против себя оружия не искали, но вдруг это делал кто-то другой. Люди, например?

— Или русалки, — усмехнулся Иван, вспомнив смешную девчонку с синими волосами, которая от страха съездила ему по лицу в больнице.

— Ну эти вряд ли. Наши интересы не пересекаются. Кирилл, надо все-таки проработать связи этих девочек, найти общее, общих знакомых, например.

— Займемся, — кивнул Кирилл.

— А труп Васнецовой еще в морге?

— А где ж ему быть? — ответил Эльнар Гасанович. — Я закончил. Забираю и эту тоже.

— Я, пожалуй, прогуляюсь с вами, — заявил Марк. — Хочу увидеть, что там внутри.

Глава 7

— Ты! — Жанна ткнула пальцем Марку в грудь. — Я лечить синяки твоим девкам не нанималась!

— Жаннет, милая, конечно, не нанималась, — примирительно поднял он руки. — Но у тебя ведь целый штат медиков! Поручила бы студенток студентам!

— Нормальные студенты в это время спят! — прошипела она.

Хотела ещё что-то добавить, но дверь в холодильник отворилась, и Сухой предложил им зайти. Марк натянул маску, усмехнувшись под ней, и, галантно поклонившись, уступил даме дорогу.

— Шут! — бросила Прохорова и вошла в зал.

Посреди помещения стояло два стола, на которых лежало два почти одинаковых тела — молодые светловолосые девушки, обе с раскрытыми грудными клетками.

Марк приблизился, обошел сначала один стол, внимательно осматривая внутренности, затем второй. Картина была одинаковая — черная слизь, похожая на смолу, заливала органы, а сущности не было, хотя обе девушки несомненно принадлежали к акудзинам.

— Можно в двух словах: что это за хрень? — попросил Марк, поморщившись.

— В двух словах сложно, — вздохнул Сухой и, облокотившись на свободный стол, стоящий у стены, пояснил: — Мы сами не знаем. Ну то есть это какая-то железистая ткань со следами гнили.

— Гнили? — удивился Марк.

— У меня есть теория, и Эльнар Гасанович тоже склонен так думать… В общем, сущность у акудзин полноценный орган, как второй желудок. Всем известно, зачем нам два желудка — один, чтобы поддерживать тело, второй, чтобы поддерживать силу. Без подпитки эмоциями людей он не работает. Ну не прыгнешь ты дальше двух метров голодный! Так вот сущность и не даёт телу старится так, как это происходит у людей. Вот Эльнар Гасанович, например, — Сухой подмигнул коллеге, — выглядит на шестьдесят людских, а по факту сто сорок минуло. Органы наши даже после смерти остаются в относительном порядке, а сущность так и продолжает работать, но уже отключенная от сознания. Именно поэтому мы сжигаем мертвецов. Ну а почему мы это делаем, вы нам, Марк Юрьевич, скорее расскажете, ведь вы историк.

— Мы пришли из огня и уходим в огонь… — пробормотал Марк.

— Верно! Не меняем ничего, ибо наши предки прекрасно описали, что происходит, если нарушить целостность сущности другим путем.

Марк глянул на медиков. Он понимал, о чем речь. В их книгах прекрасно описывалось, что после смерти носителя сущность нельзя ликвидировать иначе, чем через сожжение. В противном случае она могла повести себя непредсказуемо: от переселения в животного и создания тем самым неведомой твари до небольшого апокалипсиса, равноценного взрыву мощной боеголовки.

— Вы не ответили на вопрос, Геннадий Васильевич, — вернулся из своих мыслей Марк.

— Теория в том, что сущность содержится в резервуаре, таком же как желудок. И если сущность забрать, остаётся лишь ни на что не годная оболочка, возможно, державшая форму только за счёт сущности.

— Откуда гниль? — нахмурился Марк.

— Хороший вопрос! Можно предположить, что сущность заранее мертва или что, накапливая в себе человеческий гнев и страх, впитывает в себя эту гниль, словно канцерогены.

— Звучит, конечно, странно, но не будем вдаваться в подробности, ибо медицина — не мое. Но почему они такие? Это люди становятся такими, если мы их выпиваем, — спросил Марк, глядя на потрескавшуюся серую кожу Анфисы Макаровой.

— Когда мы едим, сущность влияет на людей, искажая их сознание. Но если перестараться, захватывает и тело. А значит, я все же склоняюсь к тому, что это сделал кто-то из своих, — заключил Сухой и хлопнул в ладоши, будто совершил открытие века.

— Но ведь это невозможно, — Марк сложил руки на груди и скептически обвел всех взглядом. — Чтобы выпить своего, нужно ощущать его. Но мы не можем ощущать эмоции друг друга — ни страха, ни боли. Только предполагать.

— Поэтому это только теория, — согласился Сухой. — Правду, боюсь, мы узнаем, только когда будет пойман преступник.

* * *

— Вашу мать! И это вторая за каких-то три дня! Мне, сука, что⁈ Всех блондинок попрятать⁈ А, Калинин⁈

На часах было четыре утра. Морозова давно отправили к родственникам, и Кирилл, не дожидаясь Демона, позвонил начальству.

Константинов ходил взад-вперед по переговорной в домашнем халате и уже десять минут орал на подчинённых.

— Чего молчишь⁈

— Я свою жену отправил к родственникам, — устало признался Кирилл.

Константинов остановился и в изумлении уставился на него.

— Я бы тоже отправил, если бы был женат, — взял на себя «огонь» Ворон. — Нам пока ничего неизвестно, и как бы это грубо не звучало — больше трупов, больше информации. Проверю, могли бы быть девушки связаны между собой чем-то еще, кроме внешности.

— И это первоочередная задача, — заявил, внезапно возникший в кабинете Марк.

— Явился! Чтоб тебя черти драли! — словно ожил Константинов.

— И вам не хворать, Олег Дмитрич, — улыбнулся Марк и сел в свободное кресло.

— Где был, что делал? — ехидно раскланялся начальник.

— Книжки писал, лекции читал, трупы разглядывал, — ответил Голицын ему в тон.

— Что нового узнал?

— Я — не Розенталь, студенты слушают жопой, убийца с вероятностью девяносто процентов из своих.

— А с этого места давай-ка подробнее, умник, — крякнул Константинов и уселся за стол, придвинув к себе чашку с кофе.

— Это теория наших медиков: если сравнивать трупы людей после того, как их выпили, и трупы девушек — картина одинаковая, а черная слизь может быть оболочкой сущности. Но я все же оставлю десять процентов на то, что это мог быть какой-нибудь доселе неизвестный нам монстр.

— Энергетический вампир? — вскинул брови Лежаков.

— Мы и есть по сути своей энергетические вампиры, — отвечал Марк. — Я бы пока придерживался версии, что это свой. Из этого выходит другой вопрос — как?

— Действительно! — стукнул кулаком по столу Константинов. — Как⁈

— Что-то мне подсказывает, что придется спрашивать у преступника, когда его поймаем.

— Демон, ты издеваешься надо мной, что ли⁈ — покраснел от возмущения начальник. — Меня уже сегодня в одиннадцать утра ждут на ковер в Правление! Что я им скажу?

— Не знаю, но точно знаю, чего говорить не нужно, — он поймал на себе взгляды всех присутствующих. — Во-первых, говорить, что убийца из наших — это пока не доказано, во-вторых, говорить, что я учавствую в расследовании.

— С первым понятно, а с тобой что не так? — уже спокойно спросил Константинов.

— А я бы хотел оставаться в тени, чтобы была возможность в случае чего понаблюдать со стороны, не боясь спугнуть тварь.

— Загадками говоришь, Демон, — констатировал Ворон.

— Страсть как люблю загадки! — улыбнулся Марк. — Но так надо. В первую очередь, стоит выяснить, как связаны девушки, и получить полную информацию с камер, соцсетей, допросов и прочее по второй жертве. Тогда будет, с чем работать.

— Вы меня в могилу загоните, — проворчал Константинов, поднялся и махнул рукой. — Ладно, наплету какую-нибудь ахинею, но долго прикидываться дебилом не выйдет. Правлению нужен хоть какой-то результат! Это не людишки, к смертям которых легко привыкнуть. Это мы, а мы умираем только от старости или, если сверху прилетит бетонная плита, но я такого не припомню. Так что работаем, и работаем в темпе вальса!

* * *

— Ты же не будешь рассказывать мне ту же чушь, что Константинов сегодня утром?

— Папа, я вообще хотел поспать. У меня законный выходной! Пятница выдалась тяжёлая, тем более, я не знаю, что там происходит. Мне не докладывают, — на последнем слове Марк зевнул и закрыл глаза.

Он вытянулся в полный рост на диване в кабинете своего отца Юрия Петровича Голицына, который попросил о разговоре тет-а-тет.

— Врешь, — улыбнулся Демон-старший. — Ворон и Кирилл сто процентов докладывают.

— Они просто просили узнать, как такое возможно, чтобы кто-то выпил акудзина.

— И как ты должен это сделать?

Марк сладко потянулся и улыбнулся:

— Как обычно — пойти в библиотеку.

— Двадцать первый век на дворе, а он все в библиотеку ходит, — хмыкнул Голицын-старший.

— Не поверишь! Там о нас и наших предках больше информации, чем в интернете.

— Марк, я серьезно. Второй труп — это уже не шутки. Мне усилить охрану?

— Да брось, на тебя разве что сумасшедший пойдет. Не думаю, что наш маньяк смертник, — отмахнулся Марк.

— А мать?

— На нее тоже не пойдет. Она сама кого хочешь высосет.

Юрий Петрович встал из-за стола и прошёлся взад-вперёд по пушистому бежевому ковру. Затем остановился и повернулся к сыну:

— Я серьезно спрашиваю. К чему готовиться?

Марк тяжело вздохнул и сел:

— К труду и обороне. Седьмому отделу так точно. Я пока не могу ничего сказать. Слишком мало времени, слишком мало информации, слишком мало трупов!

— В смысле «слишком мало трупов»⁈ — остолбенел Голицын-старший.

— В прямом! Вряд ли наш маньяк подбирал девочек по внешности. У них должна быть другая связь. Я в этом уверен. Это первое. И второе, больше трупов, больше вероятность, что паскуда где-то проколется. Цинично? Да. Но зато честно.

— Ты даже не представляешь, что было на совещании! Все нервничают, боятся. Это хаос, Марк. Акудзины боятся! Немыслимо! А скоро начнут смотреть криво друг на друга! Кирилл им такую фору дал, сказав, что это, возможно, кто-то из своих, даже Константинов еле убедил всех, что это не точно, а лишь предположение! Вы хотите хаос? Хаос, сынок, страшнее нас самих.

— Что ты от меня хочешь услышать? — спокойно спросил Марк. — Что тебе делать? Я сказал: не дёргаться. Подавай пример ледяного спокойствия. Отдел, знаешь ли, уже сутки на ногах. Не бывает так — вынь да положи. Я знаю, что время — это, возможно, чья-то жизнь, но мы не боги, не всесильны.

— Боги… Нет, мы на другой стороне баррикады. Мы демоны и тоже кое-что можем. Любая просьба, Марк, ты знаешь, где меня искать.

Юрий Петрович отвернулся к окну, давая понять, что даже на общение с собственным сыном есть лимит времени. И тогда Марк прыгнул, не прощаясь.

* * *

Вышел в библиотеке. Не простой, а их собственной, куда людям вход был заказан. Старинное здание в центре города открывало свои двери только акудзинам.

Марк любил это место. С детства считал его волшебным, наполненным магией. Конечно, жизнь существ среди людей давно стала обыденностью. Они научились подстраиваться под новые реалии, научились сосуществовать, создали корпорацию, которая для простых смертных выглядела только обширным бизнесом сильных мира сего, а на деле просто скрыла демонов от любопытных глаз. Седьмой отдел по документам — охранное предприятие. Больница, частные школы, рестораны, магазины и многое, многое другое было всего лишь ширмой.

Вот и библиотека так же. Частный музей с ресторанчиком для своих. Элитный клуб, куда можно было войти только по приглашению или по праву рождения.

Марк огляделся и улыбнулся, даже не пытаясь скрыть волну удовольствия, накрывшую с головой. Пол, стены, потолок, стойка администратора у противоположной от входа стены — все в панелях темного дерева. Витражные окна, старинные люстры и бра с мягким желтым светом. Из холла вело две двери. Налево библиотека с читальным залом, занимающая часть первого и весь второй этаж. Направо ресторан, работавший днем только пару часов на бизнес-ланч, и вечером, начиная с одинадцати часов и до глубокой ночи, а-ля карт.

За стойкой Наталья. Как всегда со сложной прической, в белой блузке с рюшами. Наталья — лицо «фирмы», старалась поддерживать статус заведения, знала наизусть все собрание библиотеки и могла по памяти сказать на каком этаже, в каком ряду, на каком стеллаже и на какой полке стоит искомая книга.

Девушка оторвалась от работы и, увидев нового посетителя, очаровательно улыбнулась:

— Марк Юрьевич! Желаете продолжить? Я все оставила на столе. Или вы пришли пообедать с Иван Иванычем?

Марк улыбнулся в ответ и приблизился:

— А что, он здесь?

— Да, недавно пришел. Сказал, что голоден, как тысяча чертей, — она снова очаровательно улыбнулась, показывая ровные белые зубки. — Ничего, Влад его сейчас накормит.

Марк ответил на улыбку и подмигнул:

— Тогда книжки подождут, пойду поздороваюсь.

Он обогнул стойку и вошел через двойные витражные двери в вытянутое прямоугольное помещение, в конце которого стояла массивная барная стойка. В ресторане сейчас было немного народу. Столы стояли в два ряда — у стены и у окна, а между ними образовывался широкий проход с красной ковровой дорожкой. Тут и там стояли кадки с пальмами, сквозь оконные витражи проникал рассеянный белый свет — сегодня было пасмурно.

Ворона он заметил сразу. Тот устроился недалеко от входа и уплетал спагетти болоньезе.

— Приятного! — пожелал Марк, усаживаясь напротив.

— Фпафибо!

Тут же подошла миловидная официантка, и Марк заказал себе кофе.

— Что-нибудь выяснил? — спросил он, когда Иван отодвинул от себя пустую тарелку.

— Нет, чтоб спросить, как мне спалось и спал ли я вообще, — проворчал друг.

— Ой, прости! — Марк состроил виноватую мину. — Ты спал, вороненочек?

— Да иди ты! — усмехнулся тот. — Пару часов, и то это сложно назвать сном.

— Так если не спал, значит, работал, значит, есть, что сказать.

— Есть, но не тут, — он скосил глаза в сторону, призывая посмотреть вглубь зала.

Марк слегка наклонился, чтобы видеть за пальмой, закрывающей обзор, но тут же принял прежнее положение и скривился. В глубине зала у окна сидели братья Морозовы. И если младший Морозов у Марка не вызывал никаких эмоций, то старшего Максима Морозова он терпеть не мог еще со школы.

Заносчивый, наглый, беспринципный гаденыш — самые мягкие эпитеты, которые употреблял Марк в отношении недруга. Тоже из богатого, знатного рода, тоже сильный, почти наравне с ним, тоже умный, но с одним крупным недостатком. В отличие от Марка, Морозов смотрел на не знатных и не таких сильных свысока и считал, что им место только в обслуге.

Марк даже сжал кулаки и скривился, будто ему под нос сунули дохлую кошку.

— Расслабься, — усмехнулся Иван. — Не тронь говно, вонять не будет.

— Не в этом случае, — сквозь зубы прорычал Марк, заметив, что Морозовы уже закончили трапезу и идут к выходу, а старший при этом косит на него.

Ну точно! Как мог Макс Морозов пройти мимо и не задеть Марка? Никак. Этот прекрасно знает, что никто не будет устраивать здесь разборки, а словесные перепалки и драки для них еще с детства стали сродни спорту.

— Какие акуре! — Морозов раскинул руки в стороны, изображая радость от случайной встречи. — Я думал, ты, Голицын, уже давно повесился в своей школе для человеческих детенышей!

Он остановился, ожидая ответа, а его брат встал за ним бледной тенью.

— В институте, Максим, я работаю в институте. И там, между прочим, учатся и акудзины.

— Хм, такие же слабенькие недоделки, как твой дружок? Слышал одну такую студенточку уже придушили. Плохо работает Седьмой отдел, — он печально покачал головой, — очень плохо. Отец давно считает, что нам эта контора ни к чему. Работает против своих же! Немыслимо!

— Седьмой отдел работает не против своих, а против ублюдков, возомнивших себя выше других видов, — Иван бросил салфетку на тарелку и с вызовом посмотрел на Морозова, но тот и бровью не повел.

Нарочно делал вид, что сотрудники Седьмого отдела не существуют в природе. Во всяком случае для него.

— Нельзя, — начал Морозов, снова обращаясь к Марку, — быть слишком человеколюбивым. Это ошибка.

— Угу, твой отец об этом знает не понаслышке, — парировал Марк, и Морозов дернулся как от пощечины.

— Туше, — резюмировал Иван.

— Не стоит, Макс. Идем, — Илья Морозов положил руку на плечо брата и добавил: — Идем, Макс, мы опаздываем.

Послав Марку убийственный взгляд, Максим все же уступил и чеканной походкой направился к дверям. Младший от него не отставал, что-то говоря на ходу.

— Ублюдок, — выплюнул Марк.

— Интересно, получается. Мы, ну то есть я, Кирилл и иже с нами, имеем в предках человека, а у этого брат полукровка, но это не считается, — усмехнулся Ворон.

Его прабабка была человеком, поэтому дед родился со слабой сущностью, но зато потом восполнил силу в своих детях, женившись на чистокровной акуре.

А у Морозовых история была, куда как интереснее. Там семья всегда гордилась чистейшей родословной, не разбавленной людьми. Максим был рожден в браке между пердставителями двух сильнейших родов и принес в этот мир сильную сущность. Но через пару лет его любвеобильный отец решил загулять, но вместо простой интрижки влюбился в человеческую девушку, которая подарила ему Илью.

Это был бы грандиозный скандал, если бы мать Максима захотела. Но она не захотела. Решила спустить все на тормозах и не дала обществу повод перемывать ей кости. Никто не знает, что она такого сказала мужу, но Илья воспитывался в их семье, и хоть знал, что Елена ему не родная, всегда называл матерью только ее.

Да, Илья был слабым по сравнению со многими прочими акудзинами из высшего света, но тихий и спокойный паренек не отсвечивал, прилежно учился на пятерки, блестяще закончил престижный университет. А затем папенька пристроил его на теплое место — руководить департаментом технического обеспечения зданий и сооружений, принадлежавших корпорации.

Так что никто не помнил, что Илья полукровка, но для Максима это была ахиллесова пята, в которую ударил Марк. Да, грубо было втягивать в разборки младшего, но зато поставил на место Макса. В следующий раз будет думать о том, с кем и как разговаривает.

Глава 8

— А можно не хлопать моей дверью? — крикнул Кирилл вдогонку Марку, который едва прыгнув к нему в кабинет, тут же вылетел в холл. — Что это с ним?

Ворон махнул рукой:

— Он сегодня вообще какой-то отмороженный, — сказал он, растянув последнее слово.

— И где вы это говно откопали? — спросил Кирилл, поняв, о чем речь.

— Не поверишь: в библиотеке.

— Какая прелесть, — скептически хмыкнул Калинин. — Идем в большую переговорную. Константинов собирает совещание. Только собирался вам звонить, но вы легки на помине.

Они вышли в коридор, где столкнулись с Марком, которому оказалось мало выпитого в библиотеке кофе.

— Вы куда? — остановился Марк.

Ворон молча взял его за плечи и развернул в другую сторону:

— На голгофу.

— Константинов собирает совещание, — ответил Кирилл на недоуменный взгляд друга.

— Тогда я вернусь в библиотеку. Меня там ждут очень увлекательные книжки.

— Ты же не собираешься нас бросать? — делано испугался Ворон.

— Действительно, Марк, я бы хотел, чтобы ты присутствовал. Может, увидишь то, что мы упускаем.

— Или не увижу. Тогда точно стоит подождать еще один труп, — загадочно проговорил Марк и сделал большой глоток кофе.

В переговорной было полно народу — все, кто хоть как-то причастен к расследованию двух загадочных убийств. Константинов уже был на месте и грозной тучей восседал во главе стола. Он мельком глянул на вошедшую троицу, тяжело вздохнул и жестом приказал рассаживаться.

— Так, — он обвел всех тяжелым взглядом. — Рассказывайте.

Все тут же уставились на Кирилла, и он поспешил открыть толстую тетрадь, куда записывал все важное по этому делу. Сколько таких тетрадей у него пылилось в архиве неизвестно, но на каждое расследование он заводил новую, а то и не одну.

— Итак, по второму убийству. Анфиса Макарова, — начал Кирилл, по ходу листая тетрадь и делая какие-то пометки. — Девочка из обеспеченной семьи, до недавнего времени жила в свое удовольствие — тусовки, вечеринки, путешествия, пока не встретила будущего мужа. Вышла замуж, недавно родила, но продолжила вести активную социальную жизнь… Ну… как это называется? — Кирилл щёлкнул пальцами, пытаясь что-то вспомнить.

— Блогерша, — подсказал Ворон.

— Да! Точно! Вела свой блог в сети, — он сделал очередную запись в тетради. — По словам родственников и знакомых, с мужем у них все было прекрасно. Он носил ее на руках. Соцсети ничего не дали — никто из подписчиков и комментаторов не проявлял откровенной вражды, не угрожал.

— Ясно. Это общие фразы, Калинин, мне нужно что-то интересное, — нахмурился начальник. — Что-то, что поможет в поимке преступника, иначе Правление поимеет нас без вазелина.

— Что мне вам сказать? У нас ничего нет, — всплеснул руками Кирилл. — На камерах в квартире Макаровой пусто, а в спальне они вообще не стояли! На вскрытии картина одинаковая! Никаких следов! Он к ним не прикасался. Но, может, вы нам расскажете что-то интересное, чтобы я мог думать дальше. Вы, Ворон и Демон.

Константинов крякнул, усмехнувшись, и раздраженно бросил:

— Плохо, что ничего нет! У меня тоже ничего нет, — развел руками. — Карпов божится, что не спал с Васнецовой. Да даже если бы и спал? Ну спал и спал, все спят. Вот если бы он имел отношение еще и к Макаровой, тогда другой вопрос.

— Не имел, — уверенно заявил Иван. — Я проверил, они вообще никогда не пересекались. Макарова с шестнадцати лет разъезжала по заграницам, да и в те клубешники, где тусила, Карпова не пустили бы. Там фейс-контроль — все, кто старше тридцати, идут лесом.

— Ну продолжай, раз уж начал, — предложил Константинов, и Воронов оказался в центре всеобщего внимания.

— Ну-у-у, — задумался Иван, — общего у них реально мало. Обе молодые, красивые блондинки, обе из обеспеченных семей. Только Макарова в отличии от Васнецовой свою богатую беспечную жизнь любила и мужа себе выбрала под стать — Никита тоже из этой когорты — мальчик-мажор. А вот Васнецову богемная жизнь предков тяготила. Она почти никогда в ней не участвовала, лишь периодически появляясь на приемах, организованных ее маман. Предпочитала учиться и делать карьеру. Мужиков не имела… ну так, была парочка студентов из людей, но в последнее время погрузилась с головой в диплом и в свет не выходила.

— А общие знакомые? Соцсети? — уточнил Кирилл.

— Да нет же! Вообще разные миры, — отмахнулся Иван. — Богема и элита против расслабленных бизнесменов. Родители Макаровой выскочки по мнению некоторых.

— Типа Морозовых, — выплюнул в сторону Марк, но Константинов услышал.

— Вот Алексей Морозов как раз и возьмёт нас всех за яйца, если не будет результатов, а будет очередной труп! — треснул по столу начальник.

— Не смешите! — наигранно засмеялся Марк. — Этой семейке нет дела до каких-то слабеньких акудзин…

Сказал и сразу замолчал, нахмурился. Встал с места и подошел к окну под удивленные взгляды коллег.

— Демон? Продолжай, что ты там стоишь? — потребовал Константинов.

— Мы что-то упускаем… — Марк прикрыл глаза.

— Ясень пень, мы что-то упускаем! — передразнил начальник. — Надо перестать упускать и начать выдвигать рабочие версии.

— Мы смотрим на это как люди, — повернулся ко всем Марк. — Мы все читали уголовный кодекс, рассматривали настоящие дела, учились у настоящих следователей и криминалистов, но мы не люди.

— Спасибо, кэп, — хмыкнул Богданов.

— Мы смотрим камеры, внешность, связи, но и жертвы, и убийца не люди — они акудзины. Их всех объединяет сущность, — не обращая внимания на ничего не понимающие взгляды, продолжал Марк. — Обе девушки слабые акудзины. Так ведь?

Он повернулся к Ивану за подтверждением своих слов.

— Ну да, — на секунду задумавшись кивнул друг. — У Васнецовой дед был человеком, а Макаровой мать — человек.

— То есть теперь у нас два фактора, объединяющие жертв — внешность и слабость сущности.

— Хочешь сказать, что убийца испытывает ненависть к тем, у кого слабая сущность? — сощурился на Демона Кирилл.

— Хочу сказать, что это рабочая версия, которую надо проверять, — строго сказал Марк. — Вряд ли наш маньяк охотится за блондинками. Если он просто псих, то достать людей гораздо проще. Мотив. Я не могу понять мотив.

Он сел на место и залпом допил кофе.

Все молчали, пока Лежаков не спросил:

— Делать-то чего в итоге?

Его поддержали несмелым роптанием, многие бросали косые взгляды на Кирилла, которого назначили по этому делу главным, но Ищейка, которая обычно распутывал дела в два счета, сейчас не мог ничего сделать, просто потому что не находил ответа на самый главный вопрос — как кто-то мог выпить акудзина?

— Марк, что там с библиотекой? Нам нужна информация о сущности — возможно ли ее забрать, выпить… там… уничтожить?— он устало глянул исподлобья на друга как на последнюю надежду.

— Я начал поиски в этом направлении, но не закончил, — Марк устало потер виски. — Мы все не спали прошлой ночью, так что предлагаю сначала отдых, а затем обмен информацией, чтобы каждый еще раз просмотрел фото, протоколы и прочее — может, кто-то что-то заметит. Нам важны даже самые незначительные детали.

Он обвел всех тяжелым взглядом, остановился на Кирилле, давая понять, что на его поддержку друг всегда может рассчитывать, и повернулся к Константинову:

— Олег Дмитрич, мы не сможем ничего сделать, пока не поймем мотив…

— И когда мы его поймем? — устало отозвался тот, понимая, что еще не раз придется краснеть перед Правлением.

— Думаю, совсем скоро. Разрешите, я пойду в библиотеку, у меня есть несколько версий о том, где можно найти нечто интересное о сущности.

— Иди.

* * *

— Что-то вы зачастили, Марк Юрьевич! — кокетливо улыбнулась Наталья.

— Я по вам соскучился, — лукаво подмигнул Марк.

Ему нравилась эта игра. Они делали вид, будто просто случайные знакомые и всегда общались на вы. По его мнению, у Натальи была одна очень положительная черта — она никогда и ничего от него не требовала и не хотела большего, чем он мог ей дать. Поэтому периодический секс был приятным бонусом при посещении библиотеки.

— Я немного поработаю, с вашего позволения.

— Конечно-конечно. Если что-то понадобится, только скажите, — понимающе закивала девушка.

— Обязательно понадобится… ближе к вечеру.

Она прекрасно его поняла и снова уткнулась в монитор, делая вид, что очень занята.

Марк свернул от стойки налево и вошёл в читальный зал. Массивные столы стояли в четыре ряда, по центру зала на уровне второго этажа висела огромная кованая люстра. За столами по центру расположилась широкая лестница. За ней начинались бесконечные ряды стеллажей с наиболее популярной литературой.

А вот на второй этаж редко кто заходил. Там наверху, за балюстрадой, собрали ценную коллекцию редких экземпляров, писем, манускриптов. Некоторые даже пришлось запереть в специальные шкафы, где постоянно поддерживались нужная температура и влажность. А в конце зала организовали специальный отсек для хранения книг и реликвий, которые им присылали для ознакомления из-за рубежа.

Столы были оборудованы всем необходимым: ноутбуки, бумага и канцелярские принадлежности, жёлтые лампы с абажурами и более современные с разными уровнями освещения.

Марк ещё студентом полюбил это место. Тогда наука увлекала его куда больше, чем игры в шпионов. У него тут даже был свой стол — у дальней стены под картиной, изображавшей рождение сущности, то есть акудзина, внутри которого светилась и переливалась разными цветами сфера, с заключённой в нее энергией.

Он направился к столу, где до сих пор стопками лежали книги, которые он взял пару дней назад, пытаясь решить задачу, которую задал убийца, но далеко не продвинулся. Работа в институте, потом приключения студенток, потом второе убийство… В общем, книги ждали его возвращения и вот дождались.

Марк сел в удобное кресло и улыбнулся. Студентки… Правильно ли он поступил, что решил оставить Мари память в виде сна? Он не знал, но почему-то захотелось сделать именно так, а не иначе. Она умная, целеустремлённая девушка. Таких надо поощрять. Надо же! Вспомнил ее слова об изображении акудзин с рогами и серой потрескавшейся кожей и улыбнулся. Какой идиот это нарисовал? Смешно же! Рога! Хорошо хоть хвост не приделали.

— Ты чего лыбу давишь?

Марк повернул голову и увидел перед собой друзей. И Кирилл, и Ворон выглядели уставшими, у обоих в руках стаканчики с кофе. У Ворона даже два: один из них он протянул Марку.

— Спасибо, это очень даже кстати.

— Пора завязывать, а то чувствую себя кофеиновым наркоманом, — зевнул Иван, беря стул и садясь в торце стола. — Так чего лыбишься?

— Да так… студенток вспомнил.

— У-у-у, кстати, а русалка свободна? Не знаешь случаем?

— Не знаю, — буркнул Марк.

— А такая, ну которая на тебя орала.

— Мари не тронь, — отрезал Марк.

— Так бы и сказал, что сам ее трахаешь. Чего огрызаться-то? — Ворон состроил обиженную гримасу и повернулся к Кириллу, который снова уткнулся в свои записи. — Ну ты глянь на него, собственник какой!

— Мне не интересно, — не отрываясь отвечал Кирилл. — Так какой план, Марк? С чего начинать?

Марк заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Задумался. Сам не мог сформулировать, с чего начать.

— Задач несколько, но они перекликаются. Первая: найти хоть какие-то намеки на то, что акудзина можно лишить сущности. Вторая: найти существо, которое может забрать сущность у акудзина. И третья: выяснить каким образом у акудзина можно забрать сущность или уничтожить ее.

— Понятно, что ничего не понятно, — обречённо протянул Ворон и стащил книгу из ближайшей к нему стопки.

— Эти я уже просмотрел. Тут пусто, — Марк выхватил книгу и кинул ее на соседний стол, туда же отправилась и вся стопка.

— Марк, надо читать все подряд? Мы вечность тут просидим, — нахмурился Кирилл.

— Нет, не обязательно. Ищите ключевые слова как в поисковике. Надеюсь, их перечислять не надо?

Друзья синхронно покачали головами и взяли по книге из оставшихся двух стопок.

— Ненавижу читать, — буркнул Ворон и уткнулся в книгу.

Марк оставил это без комментариев, хлопнул Ивана по плечу и поднялся:

— Пойду посмотрю, где ещё стоит поискать.

Он поднялся по лестнице и огляделся. Слева и справа совсем не то — всякие исторические хроники. Его интересовали научные трактаты по исследованию сущности, ее взаимодействию с акудзином и основы их питания.

Он двинулся вглубь между стеллажами и вышел туда, где специально оставили место под раритет, который сам Марк лично искал в таких местах, в которые не то, что человек, но и не всякое существо сунется.

Стеллажи были расставлены, образовывая открытое пространство в форме квадрата. Посреди него на высокой тумбе под стеклянным кубом хранилась книга в переплете из черной кожи. «Хроники акудзин» в единственном экземпляре, хроники, которые считались единственно верным описанием появления акудзин. Книга, до сих пор до конца никем не расшифрованная, написанная на мертвом языке.

Он улыбнулся воспоминаниям о поиске этой ценности и прошёл дальше, уходя все глубже в недра библиотеки.

В нужной секции он долго ходил от стеллажа к стеллажу. То брал книги, то ставил их обратно, то долго стоял в задумчивости, глядя на потрёпанные корешки. Наконец выбрал несколько и поспешил вернуться к друзьям.

— Мне кажется, мы занимается какой-то ерундой, — фыркнул Ворон и, захлопнув книгу, взял следующую.

— Конечно, по-другому и быть не может, — легкомысленно улыбнулся Марк, пододвигая кресло к столу.

— В смысле «по-другому быть не может»? — удивился Кирилл.

— Это такой психологический аспект, знаешь ли… — Марк сложил руки под подбородком и в упор посмотрел на друга. — Мы ведь все о себе знаем. Во всяком случае, думаем, что знаем. Знаем нашу историю, знаем, как работает сущность, знаем, как ее питать, умеем прыгать и так далее, поэтому нам сложно найти о себе что-то новое. Понимаешь, о чем я?

— Выходит, что не все знаем, потому что всегда считалось, что убить нас может только биология и фатальное повреждение внутренних органов, — скептически заметил Кирилл.

— Да, но тем не менее мы психологически не можем в это поверить и принять. Поэтому сколько бы ни читали книжек, не сможем узнать о себе что-то новое. Никому не дано четко увидеть себя со стороны, отбросив в сторону знания и опыт — свой и предыдущих поколений. Ни акуздину, ни человеку, ни вампиру, ни чупакабре… Увидеть со стороны! — Марк вскочил, будто его осенило.

— Ну точно отмороженный, — буркнул Ворон, подложив кулак под щеку. — Что за гениальная мысль пришла в твою светлую головушку?

Марк уселся обратно и начал что-то быстро строчить в блокноте на телефоне.

— Точно, будет курсовая… — бормотал он себе под нос. — Про мифических существ… ну и что, что в первом семестре… внесу изменения в учебный план…

— Демон, у тебя все хорошо? — Ворон помахал перед Марком рукой, привлекая внимание.

— А? — оторвался от телефона Марк. — Да, прекрасно. Я попрошу кое-кого посмотреть на нас со стороны.

— В смысле? Кого? — снова удивился Кирилл.

— Мари.

Кирилл нахмурился и посмотрел на широко улыбнувшегося Ворона.

— Мари — его студенточка, — пояснил Иван.

— Ты собираешься открыться студентке? Мы вообще-то должны сохранять общество в тайне, — строго сказал Кирилл Марку. — Если ты, конечно, не собираешься на ней жениться.

— Да не ссыте! — усмехнулся Голицын. — Организую группе курсач по мифологическим существам. Подтолкну Мари к выбору акудзин и буду требовать отчета. Вот и все.

— А ты выбрал Мари на эту роль, потому что спишь с ней или есть другая причина? — ехидно уточнил Ворон.

— Я с ней не сплю, — бросил Марк. — Но она красивая… Неважно. Мари увлекается мифами — это ее хобби, собирается писать диплом по мифологии какого-то народа. Ищет, какой выбрать. И потом, я знаком с ней полтора года — она умная, любит читать и умеет в анализ. Кирилл, что скажешь?

Кирилл глубоко вздохнул, подумал с минуту и кивнул:

— Если нам это хоть как-то поможет, я поддержу. Может, ты прав, и нам действительно нужен взгляд со стороны. Но я еще хотел поговорить о прыжках, — он захлопнул свою книгу и положил ее на край стола. — Если уличные и коридорные камеры никого не зафиксировали ни в одном, ни в другом случае, то убийца прыгнул. Как он прыгнул?

— Ты имеешь ввиду в помещение или к акудзину? — уточнил Марк.

— Да. Возвращаясь к разговору о том, что мы якобы о себе все знаем. Акудзин может прыгнуть в место, если раньше видел его или к существу. К человеку мы можем прыгнуть без проблем — у них эмоции открыты, они ничем не защищены. Но нас защищает сущность, без нашего «приглашения» никто к нам не прыгнет. Значит, убийца или уже был в Центре и в квартире Макаровых, или девушки знали его и разрешили прыгнуть к ним. Так ведь?

— Второй вариант — сразу нет, — отрезал Ворон. — Жертвы не были знакомы и общих знакомых у них нет.

— Я бы не был так категоричен. Случайные встречи и контакты никто не отменял. Мир тесен, — возразил Марк. — Но вариант с прыжком в место сделал бы приоритетным. Надо найти того, кто был и там, и там. А для этого надопосмотреть более ранние записи камер, но, насколько мне известно, записи редко хранятся больше двух суток.

— Дам задание Мише, пусть выяснит этот момент, — кивнул Кирилл.

— Отлично! Тогда я спать, а то скоро сдохну, — заявил Ворон и тут же исчез.

Глава 9

Маша стояла в коридоре института, подпирая стенку. Группа собралась тут же. Кто устроился на лавочках, кто на подоконниках, кто стоял так же, как она, опираясь на стену.

Девушка глянула на часы. Ладно Лизка опаздывала на первую пару, она это делала частенько, но чтобы Голицын!.. Нет, такого она не припомнит.

— Ух, а я думала опять буду слушать о пользе будильника и раннего подъема, — Лиза возникла рядом, напугав Машу. — Где Маркуша наш?

Подруга раскраснелась, видно было, что бежала, синие кудри растрепались. Она, тяжело дыша, положив руку на грудь, пытаясь унять сердцебиение.

— Кто же его знает… — протянула Маша.

— Уф, ну и ладно! Я еще с пятницы не отошла. Знала бы, что его нет, поспала бы подольше!

— Напомни мне не пить больше вино. Мне после него такие странные сны снились, — зевнула Маша.

— Какие такие сны?

— Что Голицын оказался акудзином, подвозил меня домой и рассказывал о своих собратьях… Говорил, что мне надо стереть память, чтобы я забыла о том, что он акудзин. А еще, что вампиры существуют.

— Э-э-э, подруга, тебе не с вином надо заканчивать, а с библиотекой и воздержанием, — сочувственно сказала Лиза.

— Очень смешно, — Маша вздохнула. — Этот сон был таким реалистичным!

— О май год, Мари! Мне тоже недавно очень реалистично приснился Брэд Питт в моей постели, и что с того?

Ответить Маша не успела — в коридоре появился Голицын.

— Прошу прощения! Я, к своему стыду, проспал! — заявил он и поспешил открыть дверь в аудиторию.

Выглядел он действительно неважно — под глазами темные круги, трехдневная щетина уже превратилась в короткую бородку, все те же синие джинсы да свитер.

— Итак, у меня для вас есть новость! — объявил он, когда все расселись по местам. — Вам она не понравится, но мне как-то все равно.

— Какой вы ужасный, — кокетничая захлопала глазами Лиза.

— Не то слово, Елизавета, не то слово, — ехидно улыбнулся Марк. — Мы будем писать курсовую!

— Не-е-ет! Только не это! — запротестовали студенты.

Голицын приложил палец к губам, призывая всех к тишине.

— Да, бросьте. Я выдвину минимум требований — это, во-первых. Во-вторых, уже в следующем году вы будете писать диплом, а курсовые — это хорошая подготовка к более сложной работе.

Группа с ним, конечно же, не была согласна, одна Маша оставалась спокойной, думая о том, что можно будет опробовать свои силы в японской мифологии и понять, справится ли она с темой.

— Мари, что задумались? Я вам тему сам дам, не волнуйтесь, — подмигнул ей Голицын.

— Сам? Я хотела что-то по японской мифологии… — расстроенно проговорила она.

— Так по японской и дам! Будете писать про акудзин.

Маша изобразила на лице улыбку, хотя в душе почему-то запротестовала. Вспомнился недавний странный сон о Голицыне-демоне.

— Хорошо, — кивнула она и полезла за тетрадью, но наткнулась в сумке на книгу, которую взяла из библиотеки. Так и не удосужилась выложить труд профессора Крапивницкого и таскала его с собой. Она пожала плечами — ну и ладно, все равно пригодится уже совсем скоро.

* * *

В конце пары Голицын раздал всем темы для курсовых и отпустил огорчённых студентов. Всех, кроме Маши.

— Я бы хотел обсудить с вами план вашей работы, — сообщил он, усаживаясь напротив.

— Давайте обсудим, — кивнула Маша и перевернула страницу в тетради.

— Дело в том, что акудзины редкие существа даже для Японии, а в нашей стране о них почти нет информации, — начал говорить Голицын, будто подбирая слова.

— Можно поискать в японской сети, перевести статьи через онлайн-переводчик, — предложила она идею.

— Можно, но слишком трудозатратно, Мари. Есть у нас в городе одно место… библиотека, куда можно зайти лишь по рекомендации или приглашению, там информации достаточно.

Маша посмотрела на него непонимающе:

— Частное собрание?

— Что-то вроде этого. Скорее, закрытая библиотека узкой направленности, куда допускаются работать научные сотрудники, ученые, профессора и так далее. Хранилище древних бумажных реликвий.

Маша даже подобралась и села за партой прямо, словно первоклашка. Поработать в таком месте! Что может быть интереснее⁈

Голицын тихонько засмеялся:

— Я знал, что вам понравится эта идея, Мари. Вы прямо светитесь от любопытства.

Маша закусила губу:

— Извините, но это реально нереально! А как я туда попаду?

— Я предупрежу администратора, что придет Мария Миронова от меня, вас впустят и даже подготовят книги к вашему приходу. Только мне нужно знать, когда вы туда пойдете. Далее уже будете сами договариваться с Натальей. Наталья — это администратор.

— Сегодня! — подпрыгнула от нетерпения Маша.

— Какая вы шустрая, Мари! — засмеялся он. — Но хорошо. Раз так, то лучше приходите часам к семи. Вечером там вообще не бывает никого, так что вам никто не помешает работать. Давайте запишу адрес и телефон Натальи на всякий случай.

Она повернула к нему тетрадь, и Голицын записал данные.

— А теперь пройдемся по основным моментам, которые надо будет отразить в работе, — он вернул ей тетрадь и открыл свой ежедневник.

Маша кивнула и приготовилась записывать. Но мысли уже были в книгохранилище, куда имели доступ только «избранные». Почему-то она представляла себе подземный бункер со арочными сводами, скудным освещением и стеклянные «аквариумы», где хранились самые редкие и ценные экземпляры.

— Мари, вы тут? — голос Голицына вывел ее из мира грез и вернул в реальность.

— А, да. Да, мы пишем план, — кивнула она, пытаясь скрыть смущение.

— Пишем план, — улыбнулся он. — Не совсем план, план вы мне потом сами расскажете. Просто основные моменты, которые надо затронуть. Про происхождение, первые упоминания и место в фольклоре стоит написать кратко — это не самое важное.

— Поняла, — кивнула Маша и сделала запись в тетради.

— Надо более подробно остановиться на особенностях акудзин, — продолжал Голицын. — Как и чем питаются, зачем питаются эмоциями людей. Что бывает, если вовремя не остановятся во время трапезы…

— Извините, Марк Юрьевич, — прервала его Маша, — а почему вы говорите о них в настоящем времени?

Он поднял на нее взгляд и посмотрел как-то слишком пристально. Настолько пристально, что ей стало не по себе.

— Просто мне так удобнее, — бросил он и продолжал. — Еще нужно описать их сверхспособности — перемещение в пространстве и так далее — и выявить особенности этих сверхспособностей. Ну и самое главное. Считается, что против акудзин нет оружия. Начав питаться страхом людей, они его усиливают и человек теряет контроль, поэтому не может противостоять акудзину. Вам надо попробовать отыскать слабые места этих существ, пусть даже это будет только ваша теория.

Голицын оторвал глаза от ежедневника и посмотрел на Машу. Она задумалась. Снова вспомнила странный сон. Заметив, что он смотрит на нее, не мигая, она собралась и улыбнулась:

— Я все поняла. Может, напишу книгу, как Крапивницкий.

— У него, кстати, довольно скудные сведения. Минимум, так сказать.

— Ладно… — протянула Маша.

Сегодня Голицын казался сверхзагадочным. Смотрел как-то странно, иначе, словно изучая ее.

— Тогда на этом все. Я предупрежу Наталью, что вы придете в… семь?

— Да, в семь, — утвердительно кивнула Маша и поднялась. — Я приду в семь.

* * *

— Что там по камерам? — сходу спросил Марк, едва прыгнув в кабинет Кирилла.

— Явился не запылился, — бросил сидевший тут же Ворон. — А нас, между прочем, в восемь часов дрючить будут. И мне кажется, что сегодня никто не будет спать.

— Почему в восемь? — уточнил Марк, усаживаясь на второе кресло.

— Потому что в шесть дрючить будут Константинова. Его сегодня снова вызывают в Правление, а у нас пусто, — ответил Кирилл. — Миша отчитался по камерам. В Центре записи хранились только сутки, а за сутки в приемной у Васнецовой были только сотрудники и никого постороннего.

— Понятно, а у Макаровых?

— Там записи хранятся месяц, но за этот месяц у них были только родственники, уборщица да парочка друзей. У всех есть алиби на момент убийства.

— Все тлен… — прошептал Марк, задумавшись. — Зато моя студенточка рвется в бой и уже сегодня приступит к работе.

— Выписал ей специальное приглашение? — усмехнулся Ворон. — Мари в качестве основного блюда или десерта?

— Мари в качестве эксперта, — укоризненно глянул на него Марк. — Я вчера все обсудил с Натальей, мы подобрали Мари книги, с которых надо начать. Никого там в это время не бывает, так что все будет в порядке.

— Как же ты уговорил Наталью Николаевну на эту авантюру? — ехидно осведомился Ворон.

— Ты даже не представляешь, на что согласна женщина после качественного секса, — Марк улыбнулся. Предельно самодовольно.

— Ах, ты! Пользуешься бабами? — делано возмутился Ворон. — Одобряю.

— Хватит паясничать, — попросил Кирилл.

Он их веселья не разделял. Его ситуация очень беспокоила. Неужели Марк прав? И чтобы хоть как-то продвинуться в этом деле, нужен еще один труп?

* * *

В семь часов вечера Маша стояла напротив здания библиотеки и любовалась. На город уже опустились сумерки, недавно прошел дождь, оставив после себя сизые тучи, но фасад в готическом стиле подсвечивался теплыми лампами. Особенно волшебно в их свете выглядели стрельчатые витражные окна. И такая красота была спрятана в одном из переулков в центре города, куда обычно никто не заглядывает.

Она улыбнулась, подошла к высоким двойным дверям и нажала кнопку видеодомофона.

— Слушаю вас, — ответил женский голос.

— Добрый вечер. Это Мария Миронова от Голицына Марка Юрьевича.

Вместо ответа домофон запищал, оповещая, что можно входить, и Маша потянула на себя тяжелую створку.

Первое, что бросилось в глаза — высокий, больше пяти метров потолок с кессоном и тремя массивными кованым люстрами, стилизованными под средневековье. Темный паркет, деревянные панели на стенах и витражные окна, мягкий свет ламп — все это делало помещение похожим на сказочный замок. Того и гляди мимо пройдут дамы в блио* и зазвучит лютня.

Она и не заметила, как из-за стойки, расположившейся напротив входа, навстречу ей вышла женщина.

— Добрый вечер, Мария. Меня зовут Наталья. Я — администратор.

Маша вздрогнула, вырванная из чудесных видений, и посмотрела на женщину. Высокая, стройная. Черная юбка-карандаш подчеркивала округлые бедра, белая блуза с рюшами, светлые волосы собраны в сложную, высокую прическу. Женщина улыбалась, и улыбка эта казалась натянутой.

— Добрый вечер. Извините, я… Тут так красиво… — Маша взмахнула рукой, пытаясь показать, что там все красиво.

— Понимаю, — женщина слегка наклонила голову все с той же натянутой улыбкой. — Марк Юрьевич попросил приготовить для вас стол и выдать несколько книг, с которых рекомендовал начать. Идемте, я провожу.

Наталья двинулась налево, стуча каблучками по паркету. Они вошли в просторный зал, где рядами стояли столы, а убранство было ничуть не хуже, чем в холле.

— Вот здесь все, что необходимо, — женщина подвела Машу к последнему столу у окна. — Ноутбук подключен к интернету. К сожалению, здесь нельзя пить и есть, но если захотите кофе, то у нас есть ресторан. Он сейчас закрыт, но там стоит автомат самообслуживания, который всегда доступен.

— А как же запахи? — удивилась Маша, не понимая, как в одном месте может быть хранилище ценных книг и ресторан.

— Поверьте, инженеры решили эту проблему — у нас очень мощные вытяжки и поддерживается разный микроклимат в помещениях.

— Ясно, — улыбнулась Маша и с любопытством глянула на стол, где ее ждали четыре книги в кожаных переплетах.

— А… Я могу?.. — Маша указала на стеллажи.

— Увы, у нас не принято самим брать книги. Если что понадобится, подойдете ко мне, и мы вместе посмотрим подборки по нужной теме, а затем я выдам вам требуемое.

— Поняла, спасибо, — разочарованно опустила глаза Маша.

— Не буду вам мешать, — кивнула Наталья и направилась обратно в холл.

Едва она скрылась, Маша села в кожаное кресло. Стол был огромный, широкий и удобный. Тут был и ноутбук, и канцелярские принадлежности, лупы, несколько ламп. Мечта, а не рабочее место!

Но прежде, чем приступить к работе, она еще раз осмотрелась. Одинаковые столы стояли стройными рядами. На них был идеальный порядок, лишь на одном, у дальней стены, стояли стопками книги. Над ним висела картина — обнажённый человек, внутри которого сияла странная сфера. Маша бы подошла разглядеть картину получше, но испугалась, что это может не понравиться строгой Наталье.

Она всматривалась назад в стеллажи, на широкую лестницу с балюстрадой и видела частично стеллажи второго этажа. Эх! Жаль, что нельзя хотя бы просто побродить по узким проходам и полюбоваться корешками редких и ценных изданий.

Маша вздохнула, достала специально подготовленную для работы чистую тетрадь, включила ноутбук, открыла на нем текстовый документ и придвинула к себе первую книгу. Вечер обещал быть нескучным!

* * *

Маша пропала. Просто пропала в книгах, которые ей предоставили. Она и не подозревала, что кто-то писал про акудзин чуть ли не настоящие учебники. Особенно ей понравился труд Такаси Накамуро, рассказывающий о происхождении акудзин. Накамуро выделил целых три теории, которые, по сути, были отражением теорий о происхождении жизни на Земле.

Первая — божественная. Точнее, в случае с акудзинами демоническая, гласила о том, что они были сотворены неким Темным Господином в недрах Земли из лавы и пепла. Вторая — космическая, подразумевала, что акудзины — пришельцы. Третья — по своей сути представляла искаженную теорию Дарвина, предполагая, что акудзины произошли от человека в ходе эволюции.

Маша настолько углубилась в книги, что перестала замечать время, голод, жажду, и то, что начала побаливать спина. Все осталось где-то далеко в настоящем, а он ушла далеко в мифическое прошлое акудзин.

От работы ее оторвал телефонный звонок. Звонила Лиза.

— Я тебе пишу-пишу, а ты не отвечаешь! — возмутилась подруга.

— Прости, у меня мессенджеры на беззвучном, — ответила Маша, пытаясь оторваться от книги.

— А ты где вообще?

— В библиотеке.

— А, ну да, могла бы не спрашивать, — усмехнулась подруга.

— Ты просто так звонишь или что-то срочное? — ответила Маша, наконец оторвавшись от текста и откинувшись на спинку кресла.

— Да нет… так, поболтать…

Внезапно в холле раздался звук, будто что-то упало. Маша оторвала трубку от уха и прислушалась. Пару секунд стояла звенящая тишина, а потом раздался вскрик, который тут же оборвался.

— Я перезвоню, — бросила она в динамик и отключилась.

Маша положила телефон на стол и поднялась. Вышла в холл. Взглянула на стойку, но Натальи за ней было. Она услышала странные хрипы и шорохи, и поняла, что звуки идут из-за открытой двери, которая притаилась на дальней стене между двумя длинными гардеробными шкафами.

— Наталья?

Маша двинулась туда. Вошла в дверь, за которой располагалась, как ей показалось, кладовка или комната отдыха для персонала и повернулась направо.

Она остолбенела. Наталья висела в воздухе, лицо ее было синим, одна ступня босая, причёска растрепалась. Изо рта сочилась струйка алой крови.

Спиной к Маше стоял мужчина в темных штанах и балахоне с накинутым на голову капюшоном. Он вытянул вперед руку со скрюченными пальцами, словно какой-то неведомой силой удерживая в воздухе несчастную женщину.

И тут он повернулся. Нижняя часть лица была скрыта черным шарфом, видны были лишь глаза — точнее горящие провалы вместо них.

Маша вскрикнула и бросилась бежать. Она в два счета оказалась возле входной двери, дернула за ручку, но дверь была заперта. Кнопки, с помощью которой можно было ее открыть, нигде не оказалось.

Тогда Маша бросилась обратно в читальный зал. Обернувшись в проеме, увидела тень, выходящую из кладовки, и ломанулась к лестнице на второй этаж.

Сердце стучало в висках. Она буквально взлетела наверх и юркнула в проход между стеллажами. Тусклый свет потолочных светильников слабо освещал проход. Неслась, не понимая, что впереди тупик, надеясь найти укрытие. Но внезапно выскочила в квадратное пространство, посреди которого стояла высокая тумба со стеклянным кубом, внутри которого хранилась большая толстая книга в черном переплете.

Она услышала шаги позади и обернулась, но никого не увидела. Взгляд приковала красная мигающая точка под стеклом и несколько проводков. Сигнализация! Вдруг она спугнет это существо? Недолго думая, она схватила с тумбочки, приставленной к одному из стеллажей, лампу на тонкой латунной ноге и, замахнувшись что есть силы, ударила по кубу.

Осколки словно в замедленный съемке полетели в стороны, усыпав ковер. Но вопреки ожиданиям, сигнализация не сработала. Это был конец.

*Блио — женское платье Средних веков.

Глава 10

— Вы, сука, даже не представляете, с каким дерьмом меня смешали! — надрывался Константинов, расхаживая по сцене небольшого актового зала взад-вперед перед сотрудниками.

Зал был рассчитан максимум на сто мест, сотрудников же было в два раза меньше. Сейчас они все — от старших следователей до стажёров — находились здесь и слушали речь начальства. Точнее, пока только ор. Уже было девять часов вечера, а Константинов только прибыл из Правления.

— Васнецов, отец который, рвет и мечет! Макаровы всем составом тоже обещали устроить нам сладкую жизнь! Гессен-Штатский завуалировано пообещал сократить финансирование! А у нас что? У нас ни хрена нет!

Люди молчали. А что тут скажешь? Только Марк выглядел спокойным, как сытый удав, чем уже вызвал ещё большее раздражение начальства.

— Вот ты, Калинин! Ищейка хренова! Жену отправил к тестю в Израиль, а остальным что делать⁈ Тоже жен попрятать⁈ А⁈

Кирилл выдержал его взгляд, ничего не ответив. Говорить было нечего. Да, этим поступком он фактически расписался в своем бессилии.

— С этого дня я лично контролирую ход расследования! Обо всем докладывать лично мне! Калинин! Вали на хрен в свой Израиль с глаз моих!

Внезапно в зале раздалось с десяток сигналов о пришедшем сообщении. Марк, Ворон и Кирилл тоже их получили. Не меньше двадцати пар глаз уткнулись в телефоны.

— Что там у вас, черт вас дери⁈ Ну⁈

Марк поднялся с места:

— В библиотеке сработала сигнализация на Хрониках.

— И что⁈

— Стекло разбито, — бросил он и прыгнул.

Оказался в холле и огляделся. Звенящая тишина стояла в библиотеке. Дверь в кладовку была открыта. Он кивнул в ту сторону появившимся рядом друзьям, а сам заглянул в читальный зал. Там было пусто.

— Твою мать! — выругался Ворон, зайдя в кладовку, и повернулся к Марку.

Тот все понял без лишних слов и прыгнул на второй этаж.

Куб был разбит. Крупные осколки стекла усыпали черную кожу Хроник. Он переключился на сущность и помещение исказилось. Потеряло четкость, появились мрачные тени, казалось, что он попал в фильм с испорченной киноплёнкой. Только тонкий серебристый ручеек человеческого страха, тянувшийся к нему из глубины узкого прохода между стеллажей, оставался четким.

Он пошел по следу. В конце прохода увидел размытый силуэт с серебристым сгустком эмоций в голове. Силуэт вскрикнул и кинул в него продолговатый предмет.

Он махнул рукой, отправляя предмет на стеллаж, и вернулся из мира сущности.

— Не подходи! — взвизгнула Маша.

Марк протянул к ней руку, но остался на месте.

— Мари, успокойся. Все хорошо. Это я — Марк Голицын.

Она размазала слезы по лицу и ещё сильнее вжалась в стену:

— Не подходи, — срывающимся голосом повторила она.

— Мари, я не причиню тебе вреда, — он начинал нервничать, не понимая, как заставить девушку пойти с ним. — Помнишь сон… — осторожно начал он и, увидев, что Маша на секунду перестала трястись, продолжил: — Сон, Мари, где мы ехали в машине… Я тебя подвозил и рассказывал про акудзин и про то, где я раньше работал, про то, что вампиры едят суп с чесноком… Помнишь?

— Так это был не сон… — прошептала Маша.

— Нет, Мари, не сон, — он сделал шаг вперёд.

Зря. Девушка схватила с ближайшего стеллажа увесистый том и кинула ему в голову. Успел остановить книгу у самого лица. Взял ее в руку и глянул на обложку.

— Черт, Мари! Вы хоть знаете, что это бесценный экземпляр Врацлава Ношика! — с досадой воскликнул он.

Марк положил книгу на ближайшую полку и снова обратился к до смерти перепуганной девушке:

— Мари… Маша, я не причиню тебе вреда. Прошу, поверь мне. Я не монстр из сказок.

— Как и тот… Тот… у вас тоже глаза! — истерически взвизгнула она.

— Боги, я сейчас обожрусь!

Марк обернулся. За спиной стоял Ворон, и видно было, что он ел ее страх.

— Ворон, мать твою! Какого хрена? Уберись на хер отсюда! Я пытаюсь ее успокоить, а ты только усугубляешь! Убью, если кто-то тут ещё питается ей! Понятно⁈

Ворон вернул глазам обычный вид и поднял руки, сдаваясь:

— Ладно-ладно, не ори. Я просто хотел спросить, что делать? Звать группу? К нам уже прислали Мишу. Хотят узнать, все ли нормально.

— Давай я сначала с ней разберусь, а потом со всем остальным?

— Ладно-ладно. Я понял, — примирительно сказал Ворон и исчез.

Марк сделал глубокий вдох, затем медленный выдох и повернулся к Маше:

— Мари, пожалуйста, давай спустимся вниз и спокойно поговорим…

Маша, все ещё дрожа от страха и заливаясь слезами, истерично замотала головой, напрочь отказываясь хоть как-то контактировать с этим существом.

— Мари, черт возьми! Он убил ее! Убил ещё двух девушек до нее! И дальше будет убивать! — взорвался он и тут же пожалел об этом.

Закрыл глаза, сжал кулаки и до зубовного скрежета стиснул челюсти.

— Он шел за мной… Я слышала… — пролепетала Маша и сползла по стене на пол.

Он открыл глаза и посмотрел на сжавшуюся на полу Машу. Она сидела вполоборота, обняв колени, и раскачивалась как помешанная.

Марк приблизился и опустился рядом. Осторожно коснулся ее волос. Замер. Реакции не последовало.

— Все хорошо, Мари. Мы уйдем отсюда туда, где безопасно. Вставай.

Он потянул ее наверх и выдохнул, поняв, что сопротивляться она уже не будет. Поставил ее на ноги, поддерживая, прижал к груди и прыгнул.

— Голицын, это ещё что за… Это что, человек⁈ — взревел Константинов.

Марк не придумал ничего лучше, чем перенестись в отдел. Теперь он точно знал, что убийца не из своих. Все они были здесь уже несколько часов.

— Это не просто человек, — процедил он, крепко держа дернувшуюся в его руках девушку. — Это — свидетель. Труп в библиотеке. Мы в кабинете Кирилла.

Не дав начальству ничего ответить, он снова прыгнул.

В кабинете он усадил Машу на мягкий диванчик, стоящий возле окна, откинул с ее лица растрёпанные волосы и порывисто вздохнул. Надо было приводить ее в порядок, но как — он не знал. Вообще ничего не знал, кроме одного — пока не выяснит, что видела Маша, ни на шаг от нее не отойдет.

Он достал из шкафа, где Кирилл хранил сменную одежду, чистое полотенце и попытался стереть слезы с ее лица. Понял, что сухим ничего не сделаешь. Огляделся и увидел графин с водой на подоконнике и пару стеклянных стаканов. Смочил полотенце, обтер ей лицо и этим вроде немного удалось привести Машу в чувства. Затем вылил остатки воды из графина в стакан и приложил его к губам девушки.

— Ну давай, попей немного, — проговорил он, пытаясь не разлить воду на Машу, которую била крупная дрожь.

Наконец она сделала несколько больших глотков и закашлялась. Он подождал, пока пройдет приступ, сел рядом и усадил ее на колени, прижав к груди как маленького ребенка.

— Ничего, все будет хорошо, — шептал он, гладя ее по волосам и укачивая.

Но это не особо помогало. Она все равно тряслась, но хоть не вырывалась, и то хорошо.

* * *

Кирилл присел рядом с трупом Натальи и прикрыл глаза. Плюнуть, что ли, на это? Константинов ясно сказал, куда ему катиться. А там Лена и Каролина, по которым он так соскучился. Море, солнце и нет маньяка.

— Вот же гад, — выругался Миша Ростов, которого прислал Константинов.

— Поздравляю, у нас свидетель. — раздался за спиной голос Ворона, который ходил искать Марка. — Точнее свидетельница. Главное, живая свидетельница! Хоть и человечка.

Кирилл встал и посмотрел на друга:

— Студентка Марка?

— Она самая. Почуяли страх?

— Так это от нее? — присвистнул Миша.

— Ага. Она, короче, невменяемая пока, но это пока. Сейчас Демон ее в чувства приведет… если сам в чувство придет. Какой-то он слишком нервный.

— Он с ней спал, — сказал Кирилл, глядя в пустоту.

— Со студенткой?

— Нет, — Калинин махнул рукой в сторону трупа.

— У-у-у, а я и не знал, — протянул Ворон.

— Калинин! Почему не доложил⁈ — раздался голос Константинова из холла.

Кирилл хмыкнул и вышел из кладовки:

— Вы же сами сказали, что я уволен.

— Я? Сдурел, что ли? Я такое говорил? — обратился он к Богданову, который, как и Лежаков и ещё с десяток акудзин, был здесь же.

— Нет, Олег Дмитрич, не было такого, — отрешённо ответил тот.

— Вот именно! Голицын нам там свидетеля притащил! Что вообще человек делал тут? Кто-нибудь знает?

— Мы хотели взглянуть на акудзин другими глазами, — спокойно отвечал Кирилл.

— Взглянули. Молодцы, — хлопнул в ладоши Константинов и направился к нему.

Зашёл в кладовку и встал у двери, глядя на жертву.

— М-да, прав был Демон… Нужен был ещё один труп, — с досадой протянул он и повернулся к Кириллу. — Разбирайтесь тут и в отдел. Будем трясти свидетеля.

* * *

— В общем, Эльнар Гасанович забрал тело в Еленовку. Картина та же самая, — устало проговорил Кирилл и обвел тяжёлым взглядом всех собравшихся в переговорной.

Марк все ещё сидел с Машей в его кабинете. Девчонку трясло уже несколько часов, и запах ее страха разносился по всему отделу. Так что всех голодных отправили по домам.

— Миша включи запись, — попросил Кирилл.

Ростов включил телевизор и нажал на кнопку воспроизведения на подключённом к нему ноутбуке.

— Мне удалось скопировать и смонтировать самые интересные моменты, — начал комментировать он. — В семь часов вечера уличная камера зафиксировала Марию у входной двери.

На экране появилось изображение девушки, нажимающей кнопку звонка.

— Она что-то говорит в домофон и заходит внутрь. С камеры, висящей в холе, мы видим, что они с Натальей о чем-то говорят, затем идут в читальный зал, — Миша поставил видео на быструю перемотку. — Опять говорят, и Мария садится за стол. Сидит она почти два часа. В это время Наталья за стойкой. Один раз она ходила в туалет и один раз наливала себе кофе. А вот в девять начинается самое интересное!

Миша перемотал ещё немного и остановил изображение на стойке. Наталья сидела за компьютером, потом дёрнулась, будто чего-то испугалась. Приложила руку к груди. Затем выглянула из-за стойки, пожала плечами, встала и пошла в сторону кладовки.

Далее шло изображение с другой камеры. Девушка заходит в помещение, оставляя дверь открытой.

— Все, Наталья так и осталась в кладовке. Перейдем к Марии. В двадцать один ноль два ей поступает звонок. Она берет трубку и недолго говорит с кем-то.

— С подругой, я пробил, — вставил Ворон.

— Затем она убирает телефон от уха. Посмотрите, будто прислушалась, — Миша ткнул пальцем в удивлённое лицо Маши на экране. — Кладет трубку и идёт в холл. Вот появилась в холле, что-то говорит. Судя по тому, как шевелятся губы, зовет Наталью. Идет к кладовке, заходит… Ровно через четыре секунды выбегает и несётся к двери!

— Заперто, — покачал головой Лежаков.

— Вот именно! Дверь и на вход, и на выход открывается администратором! Поэтому быстро сообразив, что не сможет выйти, она бежит обратно в читальный зал и прямиком на второй этаж! Даже забыла, что на столе лежит телефон. Вот она ныряет в проход между стеллажами, а вот камера уже у витрины. Она замирает на пару секунд, потом оборачивается! Значит, она его видела или слышала. Хватает лампу и разбивает витрину. Бежит дальше. А дальше тупик, где ее и находит Голицын.

— Та-а-ак, — протянул Константинов. — Значит, убийца шел за ней, раз она несколько раз оборачивалась?

— Не факт, она могла просто поверять, есть ли погоня, — возразил Ворон. — Камеры его зафиксировали?

— Нет, давайте ещё раз с задержкой ее маршрут, — сказал Миша и перемотал видео назад.

Все напряглись, всматриваясь в экран.

— Стоп! — внезапно крикнул Кирилл. — Тайминг, где она в это время?

На кадрах был второй этаж, камера смотрела на проход, куда побежала Маша. Ростов опустил голову и выдал:

— Она стоит у витрины, — он сдвинул первое изображение и поставил рядом второе.

— Витрина еще цела. Она сейчас обернется, либо услышала его, либо увидела! — Кирилл подошёл к экрану и указал на картинку со стеллажами. — Видите это?

На полу был явный силуэт существа.

— Хочешь сказать, что из кладовки он прыгнул сразу туда?

— Да! Он не запомнил ее лицо, иначе бы прыгнул сразу к ней, и у нас было бы два трупа. Видимо, Наталья была ещё жива в тот момент, когда в кладовку зашла Мария, и он решил сначала закончить начатое, а потом разобраться с человеком. Он почуял, что она на втором этаже, и прыгнул туда, где камеры его не видят, — заключил Кирилл.

— То есть он всё-таки прыгал не к жертве, а в место? — уточнил Иван.

— Думаю, да. Он уже был во всех этих местах.

— Тогда надо трясти Макарова. Кто там у него по квартире шляется постоянно? — резюмировал Ворон.

— Вот и займись этим, умник, — приказал Константинов. — Все понятно. Работаем! Уже кое-что. Эту допросить надо. Долго она там бояться будет?

* * *

Маша вздрогнула, когда в кабинете появилось трое. Марк тяжело вздохнул. Два часа от потратил на то, чтобы она перестала трястись! Только немного успокоилась, лишь изредка всхлипывала и резко вздрагивала. И теперь все насмарку! Надежда оставалась только на Жанну, которой додумался позвонить и попросить прислать кого-нибудь с успокоительным.

— Так, давай допрашивать, времени нет, — нервно заявил Константинов.

— Не сейчас, — прорычал Марк.

— Что значит «не сейчас»? — взревел начальник. — А если эта мразь уйдет, пока мы тут с ней сюсюкаемся?

— Вы ее пугаете, не чуете что ли? — Марк уже сам начал закипать.

— Чую, но мне нужны ее показания!

— Добрый вечер, господа, — в кабинете появилась сама Жанна Игоревна собственной персоной.

Женщина была в медицинском халате, в руке шприц с прозрачной жидкостью и спиртовая салфетка. Она скептически оглядела мужчин и остановила взгляд на Маше. Подошла, внимательно осмотрела девушку, а затем обратилась к Марку:

— И давно она так?

— Несколько часов.

— Ясно… Деточка, у тебя есть на что-нибудь аллергия? — спросила она Машу, но та лишь всхлипнула в ответ. — Понятно, будем считать, что нет. Оголи плечо.

Марк стянул с Машиного плеча свитер, благо крой позволял. Жанна обработала место укола и сделала инъекцию.

— Ну все, — довольно улыбнулась она. — Теперь поспит, а на утро должно быть лучше.

— Как это «поспит»? — опешил Константинов. — Как это «поспит»⁈ Нам нужны показания!

— А если вы, Олег Дмитриевич, будете на меня орать, — проговорила Прохорова тоном, не терпящим возражений, — я заберу девочку в больницу и не подпущу к ней никого, пока ее состояние не нормализуется. А это может занять от двух дней до недели.

Константинов только сжал кулаки и покраснел. Бросил на всех злобный взгляд и прыгнул.

— До свидания, господа, — мило улыбнулась Жанна и тоже исчезла.

Кирилл и Иван устало опустились в кресла напротив дивана.

— Как? — кивнул Калинин на Машу.

Марк заглянул девушке в лицо и прошептал:

— Вроде засыпает. Надо отправить кого-то к ней домой. Взять вещи, и что-то сделать с родственниками. Как минимум на неделю внушить им, что дочь уехала в отпуск туда, где нет связи.

— Сделаешь? — обратился Кирилл к Ворону.

Тот кивнул:

— Сделаю, дальше-то что?

— До утра ничего, — устало ответил Кирилл. — Пока работаем по связям Натальи, как обычно, в общем. Потом пытаемся что-то добиться от Марии, а там смотрим дальше.

— Ее нельзя оставлять одну, пока не поймем, запомнил ли ее убийца, — заявил Марк.

— Я бы ее в любом случае не стал оставлять одну, даже несмотря на то, что по камерам видно, что вряд ли запомнил. По крайней мере, первое время с ней должен кто-то быть. Вдруг, это уловка, — серьезно ответил Кирилл. — А еще лучше на пару дней спрятать куда-нибудь, где никто не найдет и мало кто туда допрыгнет.

— Есть у меня такое место, — кивнул Марк. — Вот только с утра мне надо будет домой, собрать вещи, потом в институт, написать заявление на отпуск за свой счет и похимичить с памятью ее подруг. Так что ты, Ворон, как поработаешь с ее родственниками, кинь мне установку.

— Договорились.

— В таком случае решили, — сказал Кирилл. — Ворон к родителям, потом спать. Я пока разбираюсь на месте преступления. Там уже и сотрудники ресторана начали появляться, и ночные посетители. Ребята устали всех разворачивать. Утром опять будет кипиш. И, Ваня, утром сменишь Марка, пока он будет заниматься делами в институте. Потом попытаемся хоть что-то из нее вытянуть и спрячем на время, а там будет видно.

— Надеюсь, она сможет описать гада, и уже завтра он будет у нас, — бросил Ворон.

— А я-то как надеюсь… Ты себе даже представить не можешь! — согласился Кирилл и поглядел на девушку, от которой даже во сне волнами расходился липкий страх.

Глава 11

Маша ещё даже не открыла глаза, а уже почувствовала себя уставшей и разбитой. Гудела голова. Наверное, от боли она и проснулась. Болел лоб, давило виски. В горле пересохло, а кожа лица показалась стянутой и сухой, будто она весь день провела под палящим солнцем.

Наконец, удалось разлепить веки. Маша не сразу поняла, где находится. Лежала на незнакомом диване, укрытая колючим пледом. В одежде, но без обуви. Она завертела головой, отмечая, что находится в самом обычном кабинете, и остановила взгляд на Иване Ивановиче Воронове, который дремал в кресле напротив.

И она все вспомнила! Вспомнила убийцу в библиотеке, красную струйку крови, стекавшую по подбородку Натальи, кровавые глаза убийцы… Голицына и Воронова… Сердце зашлось в бешеном ритме, но усталость была такая, что она даже при всем желании не смогла бы не то, что убежать отсюда, но и просто дойти до уборной. Последнее желание вообще затмило все остальное на мгновение.

Внезапно Воронов поднял на нее глаза. Обычные карие глаза:

— О, спящая красавица проснулась, — зевнул он. — Выглядишь отстойно.

Она молчала и не сводила с него глаз. Думала о том, не сон ли это был. Ведь так не бывает. Таких существ не бывает — это все вымысел, мифы.

— Я бы предложил кофе, но ты должна будешь пойти со мной, а то мне приказали не спускать с тебя глаз.

— Мне… Мне надо в уборную… — пролепетала Маша, едва разлепив потрескавшиеся губы.

— Да не вопрос! Вон твоя сумка, там тебе положили все необходимое.

Маша глянула вниз и действительно увидела у дивана свою спортивную сумку.

— Кто положил?

— Мама твоя. Милейшая женщина! Бутербродами меня накормила, — улыбнулся он.

— А?..

— Нет-нет, дорогуша. Все вопросы потом. Сначала приведи себя в божеский вид, а то у тебя сегодня тяжёлый день. Допросы и все такое. Демон скоро будет, — он встал и подхватил ее сумку. — Погнали?

— Демон? — спросила она, спуская ноги на пол и пытаясь натянуть кроссовки непослушными руками.

— Марк Голицын.

Маша встала, но почувствовала, что пол под ногами зашатался. Воронов не дал ей упасть, поддержал и, так же придерживая, повел на выход.

Они вышли из кабинета в просторный холл, где сновали люди. Кто-то наливал себе кофе, стоя у автомата с напитками, кто-то просто спешил по делам. Многие смотрели на них с нескрываемым любопытством, а Воронов, здороваясь направо и налево, повел ее по коридору и завел в небольшое помещение.

Тут стояло несколько умывальников с большим зеркалом над ними, узкий диванчик на противоположной стене и было две кабинки.

— Иди, — бросил он, указывая в сторону кабинок, а сам опустил ее сумку на пол и сел на диванчик.

Ничего не оставалось делать. Стыд ушел на задний план. Подумаешь, тут не было разделения на мужскую и женскую уборные. Маша была не из стеснительных, но в данном случае ее смущал не мужчина за дверью, а именно Воронов за дверью.

После кабинки она долго смотрела на себя в зеркало, оперевшись на раковину. Видела не себя, а свою бледную тень с опухшим лицом, красными глазами и растрёпанными волосами.

— Держи, Мария. Если будешь долго смотреть в зеркало, краше не станешь, — улыбнулся подошедший сзади Иван и положил перед ней вместительную косметичку.

Он был прав. Маша почистила зубы, умылась и расчесалась, заплела волосы в косу. Выглядеть стала получше, но самочувствие оставалось на прежнем уровне.

Они вернулись в кабинет. Там их ждал, видимо, его хозяин. Молодой мужчина с вытянутым лицом, волевым подбородком, голубыми яркими глазами и русыми волосами.

— О, ты уже тут? — удивился Воронов, усаживая Машу на диван.

— Угу. Доброе утро, Мария, — вежливо улыбнулся Кирилл.

— Это Кирилл Альбертович Калинин, — сообщил Иван. — Я за кофе.

Маша кивнула и обняла себя руками, будто защищаясь. В голове было пусто, усталость навалилась каменной плитой, жутко захотелось плакать и домой.

— Мария, вам плохо? — участливо спросил Калинин, подойдя к ней.

— Я… Я не знаю. Я хочу домой, — пролепетала она.

— Боюсь, это пока невозможно, — грустно улыбнулся он и присел в кресло напротив. — Я понимаю, вчера был тяжёлый день. Вы пережили большой стресс, но вы свидетель преступления, и нам надо будет задать вам пару вопросов. От этого многое зависит. Понимаете?

Она неуверенно кивнула:

— Мне надо позвонить родителям.

— За них не волнуйтесь. Мы скоро вам все расскажем. Наберитесь терпения. Вам придется несколько дней провести вне дома. Мы не уверены, что убийца не запомнил вас. Поэтому вы здесь, и нам надо вас защитить, — Кирилл говорил мягко, словно старый добрый друг, но Маша все равно боялась, потому что ничего не понимала.

— А вы кто?

— Старший следователь.

— Нет, я не об этом…

— Хм, акудзин, — словно извиняясь улыбнулся он. — Здесь все акудзины. Но вам ничто не угрожает. Поэтому не стоит бояться.

— Я ещё и покушать купил! — объявил возникший в дверях Воронов. — Кирилл, будешь?

— Спасибо, но я завтракал.

— Ну тогда придется Машку откармливать! — Иван довольно улыбнулся и поставил на кофейный столик перед диваном большую коробку с пиццей и сет роллов.

— Ты что будешь?

Маша покачала головой:

— Я, боюсь, не смогу…

— Ну конечно! — возмутился он, протягивая ей большой стакан с капучино. — Насильно пихать буду. А то Демон меня сожрёт, если ты грохнешься в голодный обморок.

Маша сделала глоток кофе. Кажется, кофе именно то, чего ей не хватало. Во всяком случае, голова начала проясняться.

— У тебя от успокоительного отходняк. Я в Еленовку звонил, уточнял, — продолжал Воронов, передавая ей тарелку с огромным куском пиццы и парой роллов. — Ешь давай, а то я тебя съем.

— Ваня, — укоризненно посмотрел на друга Кирилл, — перестань паясничать.

— Пошутить уже нельзя, — бросил Иван и впился зубами в пиццу.

Кириллу позвонили, и он, пожелав приятного аппетита, вышел из кабинета. Воронов же уминал еду, запивая большими глотками кофе, и не обращал на Машу никакого внимания.

Маша, осмелев, решила попробовать поесть, а то желудок уже урчал, но в горле стоял тугой ком, и она боялась, что кусок туда просто не пролезет. Опасения оказались напрасны. Вчера она не ужинала, а в обед перекусила булочкой, поэтому голод победил все остальное.

— Молодец! Держи ещё! Роллы будешь? — Ворон положил на тарелку второй кусок пиццы.

— Извините, не люблю, — ответила Маша.

— О боги, женщина, которая не любит роллы. Ты существуешь!

Она не могла его разгадать. С одной стороны, первая встреча была так себе. Воронов вел себя нагло и шуточки у него были плоские. А сейчас вообще вызывал двоякие чувства: хотелось одновременно обнять и стукнуть.

— Мари, ты кушаешь! — улыбнулся, появившийся буквально из воздуха Голицын.

Маша перестала жевать и уставилась на него.

Сегодня он был в черных джинсах, голубом пуловере и черной кожаной куртке. Неизменным осталась только бородка и темные круги под глазами. В руках держал синюю спортивную сумку. Он кинул ее к Машиной и уселся во второе кресло.

— Пицца, — облизнулся он.

— Не тронь! — отрезал Ворон. — Это для Марии и меня, роллы вон кушай.

— Да пожалуйста, — пожал плечами Марк, но к еде не притронулся, а вместо этого пристально посмотрел на Машу. — Как ты себя чувствуешь?

Она пожала плечами:

— Так себе.

— Ничего. Такой стресс. Все пройдет. Вы уже что-нибудь ей рассказали? — обратился он к Ивану, на что тот отрицательно покачалголовой.

— Мари, ты ешь, а я расскажу. Хорошо? — Маша кивнула, а он продолжал. — Вчера Иван был у твоих родителей. Слегка подправил им память. Теперь ты для них ты улетела на неделю во Владивосток на студенческую конференцию. Я был в институте. Лизе с Кристиной внушил тоже самое. Звонить никому не нужно. Каждый новый день они будут думать, что разговаривали с тобой недавно, и у тебя все хорошо. Сейчас поешь, и нам надо будет задать тебе пару вопросов, а потом мы отправимся в одно место, где ты проведешь пару дней, пока все не устаканится.

Маша смотрела на него и почти ничего не понимала. Конечно, стало немного легче, но в голове было столько вопросов, что, казалось, она вот-вот взорвется от них.

— А… Наталья…

— О вчерашнем потом, — грустно улыбнулся Марк. — Сначала пицца и кофе.

* * *

Ее привели в переговорную. На большом телевизоре, висящем на стене, был стоп-кадр, на котором Маша стояла у дверей в библиотеку. Людей тут собралось прилично, все сидели за столом и меряли Машу любопытными взглядами. Один Голицын расслабленно устроился рядом, положив руку на спинку ее кресла, да высокий плотный мужик сверлил ее серыми маленькими глазками.

— Приступим? — спросил Кирилл, положив перед собой тетрадь, и, получив одобрение от мужика, повернулся к Маше. — Миронова Мария Михайловна. Верно?

— Верно, — отвечала Маша.

Перед ней на столе стояла большая чашка кофе, но она боялась к ней притронуться, поэтому сцепила руки в замок и уткнулась в них взглядом.

— Вчера вы были в библиотеке. Вы пришли туда в семь часов вечера?

— Верно.

— Расскажите, когда вы пришли, там ещё был кто-то кроме администратора Натальи?

— Я никого не видела. Она, кажется, говорила, что там никого нет.

— Сколько вы там были по времени? — продолжал задавать вопросы Кирилл.

Маша глянула на экран:

— У вас же все есть, зачем спрашиваете?

У Марка вырвался смешок:

— Я же говорил: она наблюдательна и умеет в анализ. Мари, просто ещё раз проговариваем для всех. Некоторых вчера здесь не было. Не волнуйся, выпей кофе, — он, мягко улыбнувшись, взял кружку и вложил ей в руки.

— Не помню, часа два, — буркнула Маша и сделала большой глоток кофе.

— Хорошо, давайте мы посмотрим видео, точнее отрывки, и вы расскажете нам, что там происходит.

Маша кивнула и молодой парень, которого ей представили как Михаила Ростова, включил запись на ноутбуке. Странно было видеть все это со стороны. Странно было, что это произошло буквально несколько часов назад. Но она смотрела, словно завороженная. Михаил то ускорял видео, то останавливал. Пока не дошел до места, где Наталья сидела за стойкой и вдруг вздрогнула, будто чего-то испугавшись.

— Маша, видите это? — спросил Кирилл. — В это самое время, когда Наталья чего-то испугалась, вы оторвали телефон от уха. Разговаривали с Лизой, верно?

— Да, позвонила Лиза, но мы толком не успели поговорить. Мне показалось, будто в холле упало что-то тяжёлое.

— На что был похож звук, с чем его можно сравнить?

— Не знаю, наверное, со стулом или тяжёлой коробкой.

— Хорошо. Потом вы округлили глаза, положили телефон и поднялись…

— Она взвизгнула.

— Взвизгнула? — переспросил мужик, чье имя она не запомнила, запомнила только то, что он большой начальник.

— Да, коротко так… и сразу оборвалось, — подтвердила Маша.

— Рассказывай, что было дальше, — потребовал мужик.

— Я пошла посмотреть, что там. В холле никого не было, я ее позвала… Из той комнаты доносились шорохи, странные звуки…

— Какие звуки?

— Шорохи и хрипы. Я зашла, и она… Она висела в воздухе. А он стоял ко мне спиной и потом он обернулся…

— Как он выглядел? — начальник аж подскочил на стуле.

— Я не знаю…

— Как это «не знаю»⁈ — начальник уже вскочил из-за стола и сверлил ее злым взглядом.

— Олег Дмитриевич! Перестаньте! — потребовал Марк.

— У нас единственный свидетель, а ты мне говоришь «перестаньте»⁈

— Вот именно, — отрезал Марк, и начальник опустился в кресло. — Продолжай, Мари. Опиши все так, как помнишь.

— На нем были черные штаны, серая кофта с капюшоном. Такая… Большая и бесформенная. Капюшон был на голове и закрывал лоб, а рот и нос закрывал черный шарф. И глаза горели красным… Ну как у вас…

— Свой, сука! — хлопнул по столу начальник, на что получил ещё один неодобрительный взгляд от Марка.

— Я побежала к двери, но она не открывалась, а потом кинулась на второй этаж… — договорила Маша.

— Он тебя преследовал?

— Не могу точно сказать. Со страха могло показаться. Когда я бежала в читальный зал, будто видела его тень в кладовке, но не знаю точно, шел ли он за мной. А наверху я разбила витрину. Тогда он точно шел. Я слышала его шаги.

— Значит, ты разбила витрину и побежала дальше, пока не прибежала в тупик? — уточнил Кирилл.

— Да.

— Он к тебе подходил?

— Нет, потом подошёл Марк Юрьевич. У него глаза были такие же. Я испугалась и кинула в него лампу.

— Попала? — осведомился начальник.

— Нет.

— Жалко.

Даже Маша не удержалась от улыбки, не то что остальные.

— Какого он был роста, комплекции? — вернулся к разговору Кирилл.

— Э-э-э, мне сложно судить. Ну среднего.

— Так, мужики, встали в ряд! — скомандовал начальник, и все послушно выстроились в шеренгу, а он сам присоединился к подчинённым. — Давай, девочка, вставай и говори, кто из нас более близок к нему по росту и комплекции!

Маша несмело поднялась и пошла вдоль шеренги. Остановилась только напротив Миши Ростова, стоящего последним.

— Мне кажется похож…

— Ростов! Какой у тебя рост?

— Метр восемьдесят три!

— Но на счёт комплекции не уверена. Этот балахон… Будто на три размера больше, и штаны тоже висели…

— Хотел скрыть фигуру? — начальник посмотрел на Кирилла.

— Вполне возможно.

Все расселись обратно, и Кирилл обратился к Маше.

— В принципе, на сегодня все. Если вдруг что-то вспомнишь, сообщи Марку. Надо бы ее куда-то… отправить, пока мы тут совещаемся, — это он уже сказал Голицыну.

— Ну нет, — покачал головой Марк. — Она постоянно под нашим наблюдением.

— Пусть сидит. Все равно уже знает больше, чем надо, — махнул рукой начальник. — Ну и что мы узнали? Хрен да ни хрена?

Маша навострила уши. Сейчас она немного расслабилась, когда поняла, что в Седьмом отделе, как ей представил это место Голицын, она в безопасности. Да и насчёт родителей и подруг она ему поверила. Не могла не верить, после того как он носился с ней вчера ночью.

— Не так уж и мало мы узнали, — отозвался Кирилл. — Первое и самое важное: мы подтвердили, что убийца из своих. Во-вторых, мы примерно знаем его рост и точно знаем, что это мужчина. И почти точно знаем, что Машу он не видел, потому что питался Натальей. Знаем, что всех своих можно исключить. На собрании был весь отдел.

— Тут вопрос в том, будет ли он пытаться найти Машу или заляжет на дно? — сказал Воронов.

— Мотив, — отрезал Марк. — Мы все ещё не знаем мотива, потому что имеем три трупа совершенно разных девушек.

— Подробнее, — приказал Константинов.

— Наталья полукровка: отец человек, мать акуре, — начал докладывать Воронов. — Отец свалил, очищенный от воспоминаний о дочери. Девочка росла замкнутой, любила читать книжки, друзей почти не имела, тусовки не поощряла. Была вся в работе. С матерью отношения прохладные. Общалась с Владом — это шеф-повар наш — дружила с его дочерью и имела связь с… Марком.

— Голицын? — вскинул брови Константинов.

Марк кашлянул, мельком взглянул на Машу и нехотя ответил:

— Иногда спали… Без обязательств. Ничего конкретного, что можно было бы назвать отношениями.

— Прекрасно. И что дальше? Что нам делать дальше? Вчера туда столько народа прыгало, что об этом уже все знают! — снова разорался начальник.

— Мотив, — повторил Марк.

— Да что ты заладил со своим мотивом⁈ Ищи! Я что, запрещаю? — фыркнул Константинов.

— Будем искать, — пожал плечами Марк. — Я все ещё думаю, что Мари сможет посмотреть на все это со стороны. Займемся этим, пока будем прятаться.

Маша непонимающе посмотрела на него, но все вопросы решила отложить на потом, хотя подозревала, что это «потом» наступит уже сейчас.

— Займитесь. Главное, мы узнали — он ими питается. То есть высасывает как людей. Ответьте мне на вопрос, господа учёные, — как он это делает? — Константинов пристально посмотрел на Марка, а затем на Машу.

— Есть ещё один момент, — переключил его внимание на себя Кирилл. — Попытается ли он добраться до Маши? Вы снова будете в Правлении, вас снова будут слышать и передавать дальше, даже несмотря на запрет, а я никого не могу исключить из списков подозреваемых. Надо донести нашему маньяку что-то, чтобы он расслабился. Информация культивируется, и слухи до него дойдут.

— Скажите, что в связи со стрессом у меня временная амнезия и я в неадеквате. Как только врачи поставят меня на ноги, я, может быть, поведаю вам что-то очень интересное, — предложила Маша и тут же испугалась, поскольку пара десятков глаз уставилась на нее.

— Не бойся, Мари. Ты — гений, — улыбнулся Марк и приобнял ее за плечи.

— Действительно! — воскликнул Кирилл. — Мария права. Так мы успокоим Правление тем, что у нас есть ценный свидетель, и успокоим убийцу, а для себя выиграем время. Скажете, что девушка в Еленовке! Может, он решит пойти ва-банк и придет за ней? А там будут наши под видом санитаров, да и Прохорова сама кого хочешь закопает.

Константинов подумал с минуту и кивнул:

— Неделю выиграем. А может, ублюдок и купится на уловку. Так что вы двое, — он указал на Марка и Машу, — катитесь куда подальше. Туда, где никто вас не найдет. Демон, об этом месте даже эти не должны знать, — Константинов ткнул пальцем в друзей.

Ворон и Кирилл усмехнулись.

— У меня есть такое место, — подтвердил Марк.

— Отлично! Скрываешься от лучших друзей! — наигранно обиделся Ворон.

— Друзья друзьями, а личная жизнь — это личная жизнь, — усмехнулся Марк.

— Простите, — несмело проговорила Маша. — А может, мне всё-таки кто-нибудь объяснит, что происходит? А то я вроде как должна что-то посмотреть другими глазами, а что — непонятно.

— Хех! — крякнул Константинов. — Она мне нравится — даром что человечка.

— А вы, значит… японские демоны? — парировала Маша.

— Почему японские? — искренне удивился начальник. — Свои, отечественные. Акудзины мы… Да расскажи вкратце, Калинин.

Он махнул рукой, будто разрешая открыть ей то, что раньше было под запретом.

— Вы ведь знаете, кто такие акудзины? — спросил Кирилл, повернувшись к Маше, и та кивнула. — Так вот мы живём среди людей и питаемся их страхами. Если акудзин убивает человека во время трапезы, случайно или нарочно, то наш отдел его наказывает, оправляя туда, где нет людей. Без питания акудзин мало что может. Это пытка. Так вот акудзин чувствует страх, боль и прочие негативные эмоции людей, но у своих собратьев этого почувствовать не может. Следовательно, мы не можем питаться друг другом. Но недавно появилось существо, которому удалось выпить уже трёх девушек из своих. И мы пытаемся поймать убийцу.

— Ясно… А я тут каким боком, ну кроме того, что свидетель преступления? — Маша сглотнула, вспомнив прошлую ночь.

— Я хотел, чтобы ты нашла то, что мы упускаем. Помнишь, мы писали план? — ответил уже Марк. — Мы всегда думали, что подобное невозможно, но это случилось. Я подумал, что мы можем не видеть чего-то, потому что сложно посмотреть на себя со стороны, и решил, что у тебя это хорошо получится.

— Курсовая для этого? — уточнила Маша, нахмурившись.

— Ты все правильно поняла, — улыбнулся он. — Остальное расскажу, когда мы спрячемся.

— Вот и идите, а мы работаем по плану. Я думаю, что говорить Правлению, Калинин в Еленовку, надо подготовить плацдарм. Да так, чтобы сволочь была уверена, что Мария в больнице!

— Тогда держите в курсе, а мы пойдем.

Марк встал и потянул Машу за собой. Они вернулись в кабинет, и он повесил на плечо сразу две сумки — ее и свою.

— Мы сейчас прыгнем, — сказал он, беря Машу за талию и притягивая к себе.

— Что? — не поняла девушка.

— Я сказал: перенесемся, — не успел договорить, как пространство кабинета начало искажаться и менять форму, превращаясь в совершенно другое, более светлое и просторное помещение.

Маша ахнула. Они действительно переместились в пространстве.

Глава 12

Марк отпустил Машу, сделал шаг назад и развел руки в стороны:

— Та-дам!

Маша заморгала, будто только что очнулась после долгого сна, и огляделась. Большая светлая комната. По одной стене кухня, рядом обеденный стол с разномастными креслами. Огромная кровать, укрытая белоснежным пледом, диван с кофейным столиком и шкаф. Глухая дверь на дальней стене и одна стена с выходом на улицу и панорамными окнами в пол. А за окнами песчаный пляж с пальмами и бесконечный океан.

Маша даже не нашлась, что сказать. Глянула на беспечного Голицына, который снял куртку и стянул пуловер, оставшись в одной майке, и подошла к двери на улицу. Толкнула ее и тут же оказалась в удушающей жаре. Дверь выходила на веранду, где стояли плетёные диванчики, кресла и столик на кованых ножках.

Она моментально вспотела и поспешила обратно в дом, где Голицын уже включил кондиционер.

— Я немного подготовился к нашему пребыванию здесь. Ванная там, — он указал на глухую дверь и несмело улыбнулся. — Холодильник полный. Ты спишь на кровати, я на диване. Здесь акулы не водятся, так что купайся смело. И я… Не был уверен, что Ворон… Иван то есть, возьмёт все, что тебе нужно из одежды, так что купил кое-что летнее.

Он открыл шкаф и продемонстрировал несколько платьев, а сам достал с полки одежду для себя.

— Спасибо… — пробормотала Маша.

— Предлагаю тебе принять душ и переодеться, а я пока приготовлю что-нибудь вкусное. Потом поговорим. И давай на «ты». Так будет проще.

— Давайте… То есть давай.

Она разложила вещи из сумки в шкафу, взяла одно из платьев и направилась в ванную. Та представляла из себя «аквариум». Глухой была только стена, примыкающая к комнате. За стеклом пышно цвели изумрудом тропики.

Маша даже не хотела знать, где они. Какая разница? Она заложница в раю. А чем не рай — море, солнце, пальмы и Голицын? Чудное сочетание.

Но лишние мысли ушли в сторону, когда взгляд остановился на белоснежной ванне, стоящей посреди помещения. Привести себя в порядок стоило, да и в осенней одежде она уже изнывала от жары. Так что ближайший час обещал быть самым приятным за последние сутки.

* * *

Маша вышла из ванной. Волосы были влажные, но фена обнаружить не удалось. Надела лёгкое белое платье и босиком ступила на теплую плитку.

Голицын уже сидел за столом. На одном краю высились две стопки книг, на другом стояли тарелки и бокалы с вином. Он уже переоделся и записывал что-то в своем ежедневнике.

Она подошла и села напротив.

— Я, конечно, не повар, но кое-что умею, — отметил он, не отрываясь от записей.

— Спасибо, — она придвинула к себе тарелку. Голод уже давно давал о себе знать урчанием в животе. — Что за книги?

— Это наша работа на ближайшую неделю. Чтобы было не скучно. Из библиотеки акудзин.

— Ясно… А разве их можно было выносить оттуда?

— Можно, но только осторожно, — усмехнулся он. — В них нет ценности. Во всяком случае, у нас их по нескольку экземпляров.

Маша начала есть, но долго молчать не смогла и снова задала вопрос:

— Ее теперь закроют? После того, что случилось?

— Нет, что ты. Временно, может, и закроют, пока наши работают, да меняют витрину, которую ты разбила, но библиотека очень важна. Ее нельзя закрывать.

При упоминании разбитой витрины Маша покраснела:

— Я думала, что сработает сигнализация, и это его спугнет. Но она не зазвучала.

— Ты была права, — Марк наконец оторвался от записей и отложил ежедневник в сторону. — Она сработала, и это его отпугнуло. Точнее, отпугнул звук разбитого стекла. Каждый из нас знает, что некоторые витрины под охраной. Опергруппе и мне пришло оповещение.

— Значит, это не первое убийство?

— Нет. Может, сначала поешь? — он глянул на нее, как на глупое дитя.

— Я ем, ем, — кивнула Маша, уткнувшись в тарелку.

Марк пару минут смотрел на нее, будто принимая решение и наконец заговорил:

— Третье. Третья девушка.

Он вкратце пересказал ей события последних дней и замолчал. Пока он говорил, Маша уже успела доесть и слушала его, попивая вино.

— Значит, монстры существуют. Но вы как бы не монстры, а вполне нормальные ребята, работающие в тайной полиции? Теперь вам надо найти маньяка, который убивает девушек-акудзин странным способом, потому что акудзины не могут питаться акудзинами. Я ничего не упустила?

— Ну в принципе, все верно, — улыбнулся он.

— А человек может убить акудзина?

— Может, но это почти нереально. Во-первых, мы умеем прыгать в пространстве. Во-вторых, нас может убить фатальное повреждение органов. То есть, если ты выстрелишь мне в голову, я могу умереть, а если ты не очень меткая, то я залечу раны максимум за неделю.

— Жаль, а то у меня появилось жгучее желание придушить тебя за то, что втянул меня во все это.

— Виноват, — грустно улыбнулся Марк. — Здесь я очень виноват.

— А зачем? — Маша старалась говорить спокойно, она и была спокойна, но хотелось вызвать у него хотя бы чувства стыда, если, конечно, такие как он имеют хоть какие-то чувства.

— Сложный вопрос. Ты злишься?

— Да. Ты же четко сказал: маньяк может захотеть убрать свидетеля. А я вообще-то хочу прожить долгую и счастливую жизнь.

Он очень серьезно посмотрел ей в глаза:

— Мари, я никогда не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Я виноват и несу ответственность. Но мне действительно нужен был именно человек, который посмотрел бы на акудзин со стороны, непредвзято. Понимаешь?

— Пока нет, — честно призналась она. — А что вы чувствуете, когда питаетесь нашими страхами? Ворон сказал, что мой страх вкусный.

Марк удивительно вскинул брови, не ожидая, что она так сразу переключится с обвинений на интерес:

— Ну… Это можно сравнить с едой, но мы не испытываем вкусовых ощущений. Это скорее, как разные оттенки удовлетворения.

— В каком смысле «удовлетворения»?

— Ты любишь мёд? — внезапно спросил он.

— Люблю.

— Так вот страх молодых девушек он такой же тягучий, сладковатый, как мед. Только представь, что ты не ешь мед, а ярко представляешь себе, как ешь его.

— Кажется, я поняла, — кивнула она. — Вы не едите эмоции, как простую еду, а получаете заряд положительных эмоций, сравнимый с поглощением любимой еды.

— Да, что-то типа этого, то есть это не осязаемо. Это нельзя потрогать. Очень сложно объяснить, наверное, это надо просто чувствовать, — улыбнулся он.

— Хорошо, эмоции молодых девушек — мед, а парней, детей, бабушек?

— По-разному. Люди уникальны. В плане эмоций и характера нет двух одинаковых. Да и не у всех девушек эмоции как мед, у некоторых как сок сельдерея. Зависит от самого человека. Эмоции мужчин более грубые… Ну это как женщины — варенье, а мужчины — это стейк. Более жёсткие. А дети самые вкусные. Как ягодное мороженое или мятный леденец.

— Забавные сравнения… — протянула Маша, хмурясь.

— На самом деле все гораздо сложнее, я просто пытаюсь объяснить это доступным языком. Плохо получается, да? — Марк нервно пригладил волосы, будто ему стало неловко.

— Да нет, нормально, просто подумала над разговором, там, в переговорной. И над тем, что ты сейчас рассказал. Не знаю, как акудзин смог поймать эмоции акудзина и выпить его. Но вдруг он почувствовал, что страх девушек вашего вида в сто раз вкуснее меда или ягодного мороженого? И просто не может остановиться, как наркоман?

— Я не рассматривал ситуацию с этой точки зрения, — он замер, не донеся бокал до губ. — Но тогда у нас большие проблемы.

— Почему?

— Потому что наркомания почти не лечится. Люди ради дозы продадут все, что есть, и предадут, кого угодно. Они не контролируют себя. Они помешаны и оттого опасны.

— Вас это задело, — отметила она. — Тогда другой вариант. Он с этого получает выгоду. Не еду. Еды в огромном мегаполисе у вас предостаточно. Но только вот какую выгоду… У меня мало информации.

Маша скосила глаза на книги, и Марк по-доброму улыбнулся:

— Ну пробелы в знаниях мы восполним. Времени для этого предостаточно. Но только после того, как ты придёшь в себя. Водичка что надо, — Марк подмигнул и кивнул в сторону моря.

Маша на это только улыбнулась:

— Я плохо плаваю.

— Здесь мелководье. Будешь долго идти, а вода все равно будет по пояс.

* * *

Уже вечером Маша не выдержала и уселась за книги. Марк решительно заявил, что берет на себя готовку и прочие бытовые проблемы. Видимо, чувствовал себя виноватым и хотел устроить Маше небольшие комфортные каникулы. Так что пока он стоял у плиты, она бродила по домику с томиком Вальдера Краузе — акудзина, жившего в начале восемнадцатого века.

— То есть почти в каждой стране мира есть общины акудзин? — спросила Маша, на миг оторвавшись от книги.

— Ага, — не отрываясь от готовки, подтвердил Марк.

— И сколько вас живёт в России?

— На данный момент пятнадцать тысяч плюс-минус.

— Ничего себе! — удивлённо воскликнула Маша. — А в нашем городе?

— Около пяти тысяч.

— Значит, круг подозреваемых огромный?

— Да, около двух тысяч акудзин, — прикинул Марк и поставил на стол миску с салатом.

— Марк… Обещайте… Пообещай, — исправилась она, — мне, что когда все это закончится, ты не сотрешь мне память.

Он замер не секунду с тарелками в руках, затем медленно опустил их на стол и оперся ладонями на столешницу.

— Я не могу тебе это обещать, Мари, — произнес он после недолгой паузы. — Есть Правление, и если они решат, что тебе не стоит помнить о том, что случилось, так оно и будет. Но я приложу все усилия, чтобы этого не произошло. В конце концов, о нас знает немало людей. Мы заключаем браки с людьми, сотрудничаем с ними.

Маша кивнула, принимая его ответ, и тут же всплеснула руками:

— Кстати, о браках! Ты говорил, что есть сильные и слабые сущности. И все девушки были слабыми, а Наталью назвал полукровкой. Отчего зависит сила сущности?

— Садись за стол, сейчас расскажу, — Марк улыбнулся и положил ей на тарелку салат. — Акудзины априори сильнее и выносливее людей. Например, наши кости твёрже, регенерация тканей быстрее… Ну ты понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Маша.

— Так вот… мы точно не знаем, но думаем, что тело простого человека не выдержало бы сущность. Чтобы нести в себе сущность нужно быть чуточку сверхчеловеком. Поэтому сила сущности зависит от того, насколько в акудзине много человеческого, человеческой или иной крови. Я из чистокровных, поэтому моя семья довольна сильна. У Ворона дед был человеком, поэтому он слабее, но ненамного, потому что бабушка была из потомственных акудзин. А девушки были слабыми, потому что у них кто-то из родителей человек или сами родители из полукровок. Чем больше в тебе человеческого, тем ты слабее. Так что, чем ты физически слабее, тем меньшую сущность сможешь принять при рождении. Надеюсь, нормально объяснил?

— Нормально. Странно, что ты так нервничаешь, ведь ты превосходный лектор, — улыбнулась Маша.

— Одно дело учить студентов литературного, другое, говорить по теме, которую не преподаешь. Оказывается, это тяжеловато, — усмехнулся Марк.

— Значит, ещё одна версия — наш маньяк не любит грязнокровок. Тогда у нас те же большие проблемы, потому что нелюбители грязнокровок тоже психи, согласно Роулинг, а значит, непредсказуемы.

— Тогда я точно знаю, кто он такой, — скривился Марк.

— Ух ты! — скептически посмотрела на него Маша. — И кто же?

— Есть один… нехороший акудзин. Его зовут Максим Морозов и он не любит акудзин со смешанной кровью. По силе мы примерно равны, но он кичится своим происхождением, хотя имеет единокровного брата полукровку.

— Ладно, а что ещё в нем плохого, кроме того, что он говнюк, и у тебя к нему личная неприязнь? — Маша подняла брови, призывая Марка к ответу.

— А того, что он говнюк, недостаточно? — хмыкнул он.

— Нет. Может, он любит мучить детишек? Был замечен в чем-то криминальном по меркам акудзин? — Маша подняла взгляд к потолку, будто на нем был написан список вопросов. — Может, он живодёр? Бьет жену? Он же из богатой и сильной семьи, как и ты. Если бы к вам пришел кто-то и начал бы обвинять в убийствах, что бы вы на это ответили?

— Докажи, — протянул Марк и кивнул. — Да, ты права. Нужны железобетонные доказательства.

— Вот именно, — победоносно улыбнулась Маша.

— Мари, я тебя не узнаю. Ты казалась мне более мягкой… А сейчас я бы рекомендовал Константинову оформить тебя на полную ставку.

Шутка не удалась. Маша, напротив, вмиг стала серьезной:

— Я просто хотела бы быстрее вернуться домой, поэтому в моих интересах помочь вам, а не сидеть сложа руки. И… если честно, мне кажется, зря мы сидим тут. Надо было ловить на живца, как в сериалах, если я, конечно, ему нужна.

— Надо было. Но Кирилл найдет другой способ. Мы с ним это обсуждали. Я никому не позволю рисковать тобой после того, что случилось.

* * *

— Мы упустили приманку, — заявил Ворон.

— Я в курсе, — пожал плечами Кирилл, будто все было в порядке.

— И ты так спокойно говоришь об этом? — Ворон остановился перед рабочим столом друга и скрестил руки на груди. — Надо было сначала подумать, как мы выманим урода, а потом отправлять Марка и Машу в отпуск.

— Я обсуждал это с Марком перед совещанием. Демона было не переубедить.

— Так и знал, что этот упрямый баран будет против того, чтобы сделать приманку из студенточки, — фыркнул Ворон. — А у нас есть сутки, чтобы что-то придумать. Да, мы подстроим все так, будто она в больнице, Константинов расскажет об этом Правлению. Но акудзины чувствуют людей, даже когда те спят. Если маньяк и заявится, то тут же поймет, что его налюбили!

— А то я не знаю! — Кирилл, наверное, впервые за все время службы повысил тон. — Вы все такие умные! Одному результаты, другому приманку, третьему безопасность для его человеческой бабы! Я — акудзин, мать вашу, а не волшебник! Где я тебе возьму человеческую девушку и заставлю играть роль помешанной студентки?

— Чего ты разорался-то? — Ворон сел и положил ногу на ногу. — Если Константинов одобрит, приманку беру на себя.

Кирилл устало откинулся на спинку кресла:

— У тебя есть человек, который о нас знает?

— Знала, пока я не стер ей память, но можно откатить. Кандидатура, что надо. Боевая, — довольно улыбнулся Иван, будто что-то вспомнив.

— Константинов сам хотел использовать Машу, но Демон четко сказал, куда нам всем идти.

— И когда это вы успели перетереть, и почему я не в курсе?

— Когда ты утром караулил Машу. Прости, что не сказал. Просто как-то не до этого было, — Кирилл потер уставшие глаза и виновато улыбнулся.

— Значит, все претензии стоит предъявлять Демону? А какого лешего вы вообще его послушали? Он тут даже не работает.

— Зато его отец вице-президент Правления, — развел руками Кирилл.

— Демон использовал папеньку в своих интересах? — присвистнул Ворон. — Не верю!

— Не говори чепухи! Демон никогда бы не использовал связи отца для решения личных проблем. Только вот об этом знаем ты да я, а остальным образ мышления Демона неведом. Зато известны методы работы Демона-старшего.

— Логично. Хреновый из меня друг, раз посмел так подумать. Но зато я реально могу привлечь очень прикольную и далеко не трусливую человечку.

Кирилл тяжело вздохнул, поднял глаза к потолку, принимая решение, и кивнул:

— Дуй за своей человечкой, а я разработаю план и согласую его с Константиновым. Ещё надо Жанну заставить содействовать.

— Вот Жанну заставить проще всего, — усмехнулся Ворон. — Уж больно она любит спасать человечков. Ладно, раз решили, я пошел. Звони как все утрясешь, а меня ждет очень интересная встреча.

Ворон встал, сцепил руки в замок, потянулся и растянул рот в широкой улыбке, будто предвкушая нечто очень приятное. Затем махнул Кириллу и прыгнул.

А вот Кирилл задумался, что там у Ивана за девушка, и не испугается ли она встретиться с маньяком лицом к лицу.

Глава 13

— Здравствуй, русалка.

— Это женский туалет, — ответила девушка.

Лиза напряглась, увидев у раковин незнакомого мужчину, очень отдаленно похожего на Голицына. Она только что вышла из кабинки, куда забежала после последней пары, и теперь собиралась домой, но, судя по наглой усмехающейся роже незнакомца, придется задержаться.

— А то я не в курсе? — улыбнулся он и оторвался от раковины, на которую облокачивался. — Прости, забыл представится. Иван Иванович Воронов. Можешь звать меня Ворон. Мы уже виделись недавно.

— Не припомню такого, — Лиза покосилась на дверь. Ей эта птичка не нравилась.

— Ну как же так, русалка? На вас напали гопники, а Голицын вас спас, вызвал нас. Мой коллега тебя в больницу перенес, синяк подлечить, а потом туда прыгнул я, и ты с испуга чуть не сломала мне нос.

— А, я, наверное, была пьяная и не помню. Так что извини за нос, но…- она сощурилась, рассматривая лицо Ивана, — с ним вроде все в порядке. Так что я пошла.

Она сделала шаг к двери, но он перегородил дорогу:

— Так не пойдет, — усмехнулся он. — Я требую компенсации за причинные мне моральные и физические страдания.

Ворон явно играл, но вот в какую игру, она не понимала.

— Сколько? — спросила Лиза, подумав, что если есть возможность откупиться от психопата деньгами, она должна ей воспользоваться.

— Услуга. Мне нужна от тебя одна ма-а-аленькая услуга. Заодно, возможно, спасёшь жизнь своей подружке.

— О чем ты? — она подозрительно посмотрела на него, подумав, что только маньяка ей не хватало.

— Мари у нас свидетель убийства и, возможно, убийца придет за ней. Но, знаешь, туалет не то место, где стоит о таком разговаривать.

Ворон растворился в воздухе. Лиза от неожиданности вскрикнула и сделала шаг назад. Уткнулась во что-то твердое. Чьи-то руки легли на плечи. Она резко обернулась. На нее смотрели два красных светящихся глаза. Хотела дернуться, но он держал крепко.

В следующую секунду помещение исказилось, меняя очертания, и они оказались на кухне. Во всяком случае, Лиза увидела столешницу с плитой, а рядом подставку для ножей.

Хватка Ворона ослабла, и девушка дёрнулась к ножам. Схватила самый большой и, повернувшись, выставила перед собой.

Ворон с красными провалами глазниц, наклонил голову набок и усмехнулся.

— У тебя вкусный страх, русалка. Он похож на смузи. Черника-банан, — существо довольно облизнулось и моргнуло, возвращая глазам нормальное состояние. — Успокойся, я тебе не угроза, — он примирительно поднял руки и сделал к ней шаг.

— Не подходи! — взвизгнула Лиза, потрясая ножом.

— Ладно, — Ворон пожал плечами и сел за обеденный стол.

Она опасливо осмотрелась. Обычная кухня, метров десять. Обычный стол, стулья, гарнитур современный и стильный в темных тонах. За окном обычный город. Она снова повернулась к нему:

— Ты кто такой? И что тебе надо?

— Я — акудзин. Надо чтобы ты стала приманкой для маньяка, а то Голицын забрал Мари и не отдает, — спокойно пояснил он.

— Какой Голицын⁈ Он в отпуске, а Маша на студенческой конференции!

— Да-да, хорошая история. Но ты вроде умная, а загуглить студенческую конференцию во Владивостоке не додумалась. Тебя ждёт чудное открытие, — он взглядом указал на смартфон, торчащий у Лизы из кармана.

— Только дернись, прирежу! — прошипела она.

Лиза, все ещё направляя на него нож, вытащила смартфон, быстро, то и дело косясь на того, кто представился мифическим существом, набрала запрос в поисковике. Но никакой информации о студенческой конференции в октябре текущего года не обнаружила.

— Хорошо, — она убрала телефон и недоверчиво посмотрела на Ворона. — Значит, ты… ты… типа вампир.

— Ненавижу вампиров! — выплюнул он. — Вот дались вам эти кровопийцы. Все лавры им: и кино снимают, и зубы пилят, подражая. Нет, чтобы про акудзин кино снять! Мы же интереснее!

— Так, воробей, ты мне зубы не заговаривай! — прикрикнула Лиза, начиная злиться. — Рассказывай и по порядку!

* * *

В кабинете стояла гробовая тишина. Хозяйка сидела за своим столом, а посетители расположить по обеим сторонам длинного брифа.

Кирилл уткнулся в свою тетрадь, делая вид, что читает, а Константинов сцепил руки в замок на столе и разглядывал свои пальцы. Одна Жанна Игоревна Прохорова сидела с каменным лицом и смотрела то на одного, то на второго мужчину.

— Решили устроить из больницы филиал Седьмого отдела? — наконец проговорила она настолько холодным тоном, что, казалось, даже температура в кабинете главврача Еленовки упала на пару градусов.

— Жанна Игоревна! — виновато воскликнул Константин. — Ну что вы из нас делаете извергов? Еленовка — святое место, где прекрасные врачи помогают страждущим! Это всего на пару дней. Мы никого не побеспокоим.

— Тем более, он может не прийти. Но не попытаться мы не можем, — добавил Кирилл.

— Ну хорошо. Допустим, — кивнула она. — Я тоже хочу, чтобы преступника поймали и наказали. Но Марию забрал Марк. Кто будет вместо нее приманкой? Это должен быть человек.

— Иван занимается этим вопросом. Сказал, у него есть такой на примете.

— Да, и если Ворон приведет его, то нам надо подготовиться. В операцию просвещены немногие. Надо будет подготовить палату, главное, подальше от пациентов, и сделать так, чтобы все действительно думали, что Миронова здесь, — ещё раз объяснил Константинов, пытаясь говорит мягко.

Жанна скептически приподняла одну бровь:

— А если он убьет ее? Вы же не знаете, кто он и какая у него сила? Раз! И у девочки сломана шея.

— Мы будем наблюдать за ней по камерам. Опасности нет, — неуверенно заявил Кирилл и скривился.

Врал. Врал сам себе в первую очередь. Опасность была.

— Люди уязвимы перед акудзинами. Они слабы. Да, мы другие, но мы не монстры, вопреки всем слухам и домыслам, не демоны. У нас есть чувство сострадания ко всем живым существам. Вы готовы рисковать человеком ради поимки преступника? Или у вас вообще ничего нет, поэтому готовы на все? — выдала Жанна, смотря на них ледяными глазами.

Звучало грубо. Звучало как упрек. Кирилл в очередной раз стиснул зубы от бессильной злобы. Злился на себя. Злился на маньяка. Злился на Демона, который оставил их именно сейчас, пытаясь защитить девчонку. Кирилл вздохнул. Не мог обвинять Марка. Каждый рано или поздно встаёт перед выбором — сделать, как правильно для всех, или сделать, как правильно для тебя и твоих близких.

— Давайте, сначала посмотрим, кого приведет Ворон. Расскажем обо всех рисках, и, если откажется, придумаем что-то другое, — наконец ответил он.

Константинов хотел было возразить, но глянул на оттаявшую Жанну, которую слова Калинина удовлетворили.

Тут же Кириллу пришла СМС, и он глянул на смартфон. Сообщение от Ворона:

«Она согласна».

Кирилл ответил, указав, где они.

— Сейчас будут, — объявил Кирилл, увидев ответное сообщение.

Он посмотрел на часы. Уже десять вечера. Времени оставалось мало. В то же мгновение перед ним возник Ворон. К нему прижималась девушка в джинсах и красном свитере, очень сильно напоминавшая Машу со спины.

— Миронова? — удивился Константинов.

Ворон расплылся в довольной улыбке и потянул девушку за волосы, вызвав этим шок у присутствующих. Волосы оказались париком. Как только Иван стянул его, по спине девушки рассыпались ярко-синие кудри.

— Уже все? — спросила Лиза, все ещё утыкаясь носом в грудь Ивана.

— Да, русалка. Мы прыгнули.

— Аллилуйя! Я в первый раз думала блевану, — Лиза оторвалась от Ивана и повернулась. — Ой, здрасьте.

Кирилл удивленно вскинул брови, наблюдая яркое явление синеволосой нимфы. Константинов округлил глаза. Жанна заинтересованно рассматривала девушку, а Иван широко улыбался как довольный сытый кот.

— Это Лиза! — объявил он. — Подруга Мари и студентка Демона.

— Никогда не привыкну к тому, что ты зовёшь Маркушу Демоном! — воскликнула Лиза.

Ворон засмеялся в голос, да и остальные не удержались от улыбок. Никто никогда не думал называть Голицына Маркушей.

— Присаживайся, пожалуйста, Лиза, — первой пришла в себя Жанна. — Рада, что у тебя все хорошо. Смотрю, отек спал?

— Да, спасибо, — Лиза уселась на ближайший стул. — Значит, это вы меня подлечили?

— Верно. Меня зовут Жанна Игоревна Прохорова. Я главный врач Еленовки. Полагаю, Иван рассказал тебе, зачем ты здесь? Поведал о рисках?

Лиза в миг стала серьезной:

— Да, я осознаю то, что меня может убить маньяк, который и человеком не является, а значит, в сто раз опаснее других. Но я готова помочь на определённых условиях.

Константинов напрягся и исподлобья посмотрел на девушку:

— Каких таких условиях?

— Если мы с Машей выживем, вы больше никогда не будете копаться у нас в мозгах и заставлять забывать о вашем существовании, — на одном дыхании выпалила Лиза.

Константинов кашлянул в кулак и переглянулся с Кириллом.

— Лиза, понимаете, если мы сможем сохранить ваше участие в этом деле в тайне и оставить вам память, — начал Кирилл, — то с Марией сложнее. О ней знает все сообщество, и не мы будем решать этот вопрос.

— Да и зачем тебе память, русалка? — с издёвкой добавил Ворон. — Тебе мало того, что ты спустила пол моей зарплаты на шмотки?

— Слышишь, воробей, — надула губки Лиза, повернувшись к нему. — Это корпоративные расходы! Вам же надо, чтобы я была максимально похожа на Машу?

— Ладно, — хлопнул по столу Константинов, предупреждая бессмысленные споры. — Мы сделаем все, чтобы сохранить вам с подругой память, и выплатим компенсацию за возможный причинённый вред. По рукам?

Лиза оценивающе посмотрела на него, затем на Кирилла, на сидящую с легкой улыбкой на лице Жанну. Повернулась к Ворону, сидящему, как всегда, с усмехающейся физиономией. Фыркнула в его сторону и ответила:

— По рукам. Что надо делать?

— Калинин, просвети, — приказал Константинов.

— Все просто. Вас, Лиза, поселят в отдельную палату. Надо будет провести там день и ночь. Персонал знать о том, кто вы такая, не будет. Для них вы Мария Миронова, которая находится в шоке после увиденного, и вести себя надо будет соответствующе…

Лиза приподняла брови, не совсем понимая, как надо будет себя вести.

— Все просто, русалка! Сидишь, пускаешь слюни и пялишься в одну точку, — поняв ее замешательство поспешил пояснить Ворон.

На секунду на лице Лизы отразилось непонимание, потом она скривилась, а затем робко спросила:

— Что, и в интернете нельзя сидеть?

— Не-а, — усмехнулся Иван.

— И книжки читать нельзя?

— Не-а, — повторил он. — Но не волнуйся, там есть телевизор, и я скачаю для тебя кучу интересных фильмов.

Лиза вздохнула:

— Ну хорошо. Что делать, когда придёт этот псих?

— Мы будем рядом. Как только он заявится, мы это увидим, и тут же переместимся к тебе, — сказал Кирилл, стараясь сохранять дружелюбный уверенный тон.

— А если он не придет? — Лиза начала наматывать на палец локон, смотря на всех по очереди. Нервничала.

— Придёт. Уж я об этом позабочусь, — крякнул Константинов. — Завтра в девять я выступаю в Правлении. Вешать лапшу на уши я умею, а акудзины, которые там заседают, разнесут слухи по всему обществу. Так что информация дойдет до ублюдка, а значит, он уже ночью попытается добраться до свидетеля.

— Да, будем надеяться, что он не настолько хладнокровен, чтобы выжидать, — подтвердил Кирилл.

— А если он решит скрыться? — спросила Лиза скептически. — Вы же такие… Вы можете переместится хоть на край света! Свалит, и потом никто его не найдет.

— Маньяки особая каста, — объяснил Кирилл. — Ими что-то движет, у каждого по-разному, но обычно они не стремятся бежать. Их держит либо место, либо чувство опасности.

Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. Наконец Кирилл повернулся к Лизе:

— Ты можешь отказаться, мы не будем настаивать.

Она кивнула, понимая это, но ответила совсем иное:

— Я согласна. Кто, кроме простой студентки, может спасти ваши демонические задницы? — Она нервно захихикала и покосилась на Ворона. — Особенно твою, птичка.

Кирилл не сдержал улыбки. Настрой Лизы ему нравился. Он даже сам на секунду поверил, что все пройдет гладко.

* * *

Все хорошо играли свои роли. Кирилл, присутствующий на выступлении Константинова в Правлении, в душе аплодировал начальству. Как живо он описал, что Маша видела преступника! Как живо описал, что сейчас она под присмотром врачей и на следующий день точно опишет мерзавца! Кирилл поймал себя на мысли, что на месте преступника либо слинял бы, либо сегодня же поспешил бы избавиться от девушки.

Пока они отвечали на вопросы Гессен-Штатского, родственников убитых девушек и всех заинтересованных, Ворон вместе с Жанной и Лизой готовились к другой части представления.

Лизу переодели и загримировали так, что, если не присматриваться, она действительно стала походить на Машу. Ее поселили в палату подальше от других пациентов, благо частная больница никогда не была загружена полностью. Ворон подключил к телевизору жёсткийдиск с фильмами, как и обещал.

Карточку Лизы, то есть Маши, положили на самое видное место на сестринском посту. Персонал, и без того любопытный и потрясенный серией убийств, сообщал многочисленным родственникам, друзьям и знакомым, что свидетельница находится в Еленовке, и завтра точно к ней придут следователи и маньяка поймают.

Лиза вообще оказалась потрясающей актрисой, и Иван обещал выдать ей личный «Оскар». Она почти не вставала с кровати, пялилась в телевизор, крутила локон парика, бормотала себе под нос бессмыслицу. На первый взгляд бессмыслицу. Наблюдавшие за ней оперативники ухахатывались, ибо она обещала поймать воробья и заставить его смотреть, как свободные русалки плавают в море, а потом ощипать его и съесть на завтрак.

Ворон же заявил, что решил отомстить девчонке за вредность, поэтому закачал на диск все возможные фильмы про русалок.

Весь день прошел за мониторами. Нервничали все, хоть и скрывали это за шутками и показным весельем. В операцию посвятили ещё троих. Богданова и Лежакова в качестве силовой поддержки, а Мишу Ростова в качестве технической.

Время близилось к полуночи, и Лиза на экранах наконец выключила телевизор и легла спать. В переговорной Седьмого отдела тоже воцарилась напряжённая тишина. Кирилл всматривался в мониторы, боясь упустить момент появления преступника. В какой-то момент он даже начал жгуче желать, чтобы он не пришел — вспомнил слова Жанны о том, что, чтобы свернуть шею, много времени не нужно.

Взгляд бегал по мониторам: четыре камеры по углам в палате местные. Ещё одну Миша спрятал в цветах на тумбочке. И парочка у сестринского поста и в коридорах.

— Может, ставки сделаем, пока не поздно?— предложил Ворон, чтобы разрядить гнетущую атмосферу.

— Пошути мне ещё! — вскипел Константинов.

— Ладно-ладно! Что вы все такие нервные? Не придет он. Испугается! — заявил Ворон. — Черт!

На последнем слове Иван исчез и тут же появился возле Лизы по ту сторону экрана.

— Твою мать… — застонал Константинов, наблюдая как оперативники прыгают в Еленовку.

Кирилл оказался в темной палате и бросил Лежакову, чтобы тот включил свет. Ворон сидел на кровати рядом с сонной Лизой и гладил ее по синим волосам. Парика нигде не было видно.

— Что это было? — спросил он Ивана.

— Эта тварь прыгнула прямо к кровати, схватила ее за волосы и испарилась. Если бы это были настоящие волосы, ее бы тут не было, — зло выпалил Ворон, прижимая к себе Лизу еще крепче.

— И где мы так крупно прокололись? — спросил Кирилл будто сам себя, внимательно осматривая палату. — Он же прыгает в помещение, а не к человеку. Он не мог видеть палату и не знал, как выглядит Лиза. Как он оказался к ней так близко?

— Вот это тебе и предстоит выяснить за сегодняшнюю ночь, Ищейка.

Кирилл повернулся. У двери стояли Константинов и Жанна.

Он закрыл глаза и досчитал до пяти. Упустил такой шанс, а главное, маньяк, увидев, что переместил только парик, мог разозлиться. Значит, скоро будут новые трупы.

Глава 14

— Дебилы! Вы все дебилы! — надрывался Константинов. — И я вместе с вами! Как⁈ Как мы могли упустить этого дебила!

Это был уже не первый взрыв эмоций начальства за это утро. Кирилл покосился на Лизу. У девчонки стальные нервы и крепкий сон. Она забралась с ногами на кресло в переговорной и спала, накрывший курткой Ворона.

Она рассказала, что всегда спит, укрывшись одеялом с головой. Вот и в этот раз было так. Поэтому маньяк и схватил за то, что увидел первым — за волосы. Так что им очень повезло, что на Лизе в тот момент был парик.

Девушка ещё не спала. Просто почувствовала, что кто-то сдёрнул фальшивые волосы, и села, а перед ней уже стоял Иван.

Они забрали все записи за этот день со всех камер и всю ночь просматривали их, но следов преступника обнаружить так и не удалось. Кирилл готов был выть от бессилия. Как? Как это возможно? Если только ублюдок раньше бывал в этой самой палате.

— Допустим, он был не конкретно в этой палате, — предположила Жанна, которая не спала вместе с ними. — У нас все отдельные палаты идентичны. Может, он раньше лежал в больнице и помнил, как все устроено?

— Может, — кивнул Кирилл. — Но как он узнал номер именно той палаты, в которой лежала подставная Маша?

— Намекаешь на то, что кто-то из моих сотрудников слил информацию? Мне кажется, мы именно этого и добивались?

— Хорошо, я уже заговариваюсь. Допустим, до него дошла эта информация от сотрудников. Возможно, он и сам работает в Еленовке. Надо всех проверить и по камерам в том числе. Кто кому звонил и так далее. Если он сотрудник, то видел палату и знал, куда перемещаться.

— А может, Маша ошиблась, и это вообще не мужик⁈ — воскликнул Ворон, который выглядел так, будто хочет кого-нибудь придушить голыми руками. — Она ведь сказала, что одежда висела, как будто на два-три размера больше. Она видела только светящиеся глаза. Ну и что, что рост мужика, но ведь и рослых баб хватает!

— Правильно, Воронов, — проворчал Константинов. — откатывай назад. Верни нас в начало.

— Зато девчонки целее будут, — устало проговорил Богданов.

— Согласен, — кивнул Кирилл. Теперь он понял, что Маша не сможет опознать преступника, а Лиза его не видела и подавно, так что… — Можно возвращать Демона. Вдруг они нашли в этих книгах что-то ценное? Что-то, что сможет нам помочь?

— А если нет? — фыркнул Константинов. — Что нам теперь делать? Ждать ещё один труп?

— Он будет осторожничать, — покачал головой Кирилл. — Общество гудит, как улей. Многие боятся и предпринимают меры. Я точно знаю, что не я один отправил жену погостить в другой город.

— Всех погостить не отправишь, — флегматично заметил Миша Ростов.

— Точно! — хлопнул по столу Константинов. — Всех не отправишь, а у нас на него большой и жирный ноль! Калинин, что делать будем?

— Не знаю. Я не знаю, — честно признался Кирилл. — Пройдемся по сотрудникам, причем с обыском.

— В смысле? — возмутилась Жанна. — Зачем обыски?

— Будем искать парик. Или что-то странное. Пока других вариантов нет, — вздохнул Кирилл и закрыл свою тетрадь.

Казалось, что все только начинается, и они стоят на пороге чего-то еще более страшного. Сизой тучей над Ищейкой висело ощущение, что скоро произойдет еще одно убийство и возможно более изощренное. Все-таки без мотива они не могли даже составить психологический портрет маньяка.

Кирилл успокоил всех, сказав, что ублюдок будет осторожничать. Но вдруг они его разозлили?

* * *

— Я тут подумала, а что если мы зря уехали? Надо было ловить на живца.

— Мари, ты меня пугаешь, — Марк на секунду оторвался от книги и посмотрел на Машу.

Она только что вышла из моря. Стройная, красивая, капли солёной воды застыли на теле, чуть влажные волосы прилипли к лицу и легли на плечи. Она устроилась на соседнем шезлонге и в упор посмотрела на него:

— Это ещё почему?

— Ты думаешь о маньяке, даже когда плаваешь, — нахмурился Марк. — Так нельзя. Иногда полезно ни о чем не думать, а просто наслаждаться жизнью.

— В данной ситуации звучит как: наслаждайся жизнью, Мари, пока убийца до тебя не добрался, — она очень четко передала интонации Марка, и тот не сдержал улыбки.

— Мы говорили об этом с Кириллом, и он пообещал, что обойдутся без тебя.

— Кирилл в этом деле главный, так что не тебе решать, — возразила Маша.

— Против меня никто не пойдет, — небрежно бросил Марк, но в его голосе Маша услышала стальные нотки.

— Допустим. Но мы уже второй день читаем и читаем быстро. Может, мы не то читаем? Хотя… Вот ваши медики, они же могут видеть сущность других акудзин? Так, может, он медик?

— Я думал об этом. — Марк отложил книгу и заложил руки за голову. — У медиков редкий дар. Их очень мало. Да, они видят проблемы организма, но если они могут помочь человеку победить болезнь, то они никак не могут повлиять на акудзина. Диагностировать проблемы — да, но не лечить при помощи своей силы.

— Так он же убивает только слабых, значит, видит их сущность, — снова возразила Маша. Возражения вообще стали основой их диалогов, ибо оба были уверены, что в споре рождается истина.

— Акудзины никогда не скрывают свою силу. Мы не делаем из этого секрета. Так что это вряд ли.

— Хорошо, — кивнула Маша и закрыла глаза.

Марку показалось, что она уснула, и он залюбовался. Да, она определенно была красива и умна. Уже не боялась его. Он ощущал исходящие от нее волнами интерес, любопытство, симпатию, даже чуточку больше, чем просто симпатию, и это грело.

Они постоянно были в книгах. Чем бы не занимались, обсуждали прочитанное, анализировали, строили догадки и теории, но, казалось, были далеки от разгадки тайны маньяка.

Марк размышлял над тем, что ещё можно взять из библиотеки, но те книги, которые можно было уносить с собой, он уже пересмотрел один, а оставшиеся принес на остров. Оставались те, которые можно было смотреть только в читальном зале, или они и правда не там ищут.

Маша резко открыла глаза, села и повернулась к нему, чем смутила, потому что Марк неприкрыто разглядывал ее молодое подтянутое тело.

— А с чего мы вообще взяли, что нам подходят книги, написанные акудзинами? — спросила девушка. Глаза ее горели словно от лихорадки.

— Поясни, — он тоже сел и кашлянул, пытаясь скрыть смущение, но она, похоже, его состояния не заметила.

— Ну зачем акудзинам писать про то, как их можно одолеть? Акудзины, по сути, нападают на людей. Значит, это людям надо искать способы спасения от акудзин.

Наконец, до Марка начал доходить смысл её слов. Он вспомнил первую лекцию по мифическим существам и слова Маши об иллюстрации в каком-то пособии:

— Стоп. Ты говорила, что видела иллюстрацию в институтской библиотеке, там у акудзина были рога. Это я точно помню…

— И серая потрескавшаяся кожа! — закончила за него Маша. — Этот справочник составляли люди! Почему у акудзина на картинке серая кожа? Она бывает только у людей, которых акудзин выпивает полностью.

— И теперь мы знаем, что и у акудзина, которого выпивают, кожа тоже серая в трещинах.

— Нам надо в библиотеку! — заявила Маша и встала. — Здесь, конечно, прекрасно, но отдохнем потом.

Она схватила полотенце и направилась в сторону дома. Марк даже не успел ничего возразить. Он только вздохнул, бросил печальный взгляд на бесконечную водную гладь и, прихватив книгу, направился следом.

Войдя, он увидел, что Маша собирает вещи.

— Мари, это не разумно.

— Неразумно сидеть под пальмами, когда другие рискуют.

— Ты сейчас рискуешь больше всех, — упрямо заявил он.

— Ну конечно. Ты сам сказал, что маньяк вряд ли меня запомнил. Иначе он бы тогда переместился на второй этаж сразу ко мне. Значит, беспокоится не о чем, — упрямо заявила она. — Я в душ, и прыгаем обратно.

— Мари… — Марк хотел снова возразить, но ее доводы действительно звучали более разумно, чем его желание уберечь ее.

Она взглянула на него, и увидела, что Марк крепко задумался. На лбу залегла глубокая морщинка, губы плотно сжаты. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то вдаль, не мигая.

Маша подошла и дотронулась до его плеча. Тогда он встрепенулся, будто выйдя из гипноза.

— Марк, ты ведь работал в Седьмом отделе. Ты лучше меня знаешь, что в этом деле всегда рискуешь и собой, и другими людьми. Или не людьми. Неважно. Существами. Что вдруг произошло, что ты не можешь делать то, что должен?

— Не знаю, — выдохнул он и опустил голову. — Наверное, история с детьми меня подкосила. Я просто не захотел больше видеть трупы. А сейчас я вижу трупы своих собратьев и не могу понять, прочему это происходит и как. Я много раз разгадывал сложные загадки, но я больше не хочу это делать. Я хочу обычной нормальной жизни.

— Но у тебя не может быть нормальной жизни, — ободряюще улыбнулась Маша. — Ты древний японский демон — это уже ненормально. Так что смирись и хватит грустить. Ты не в силах изменить то, что было, но в силах изменить то, что будет.

* * *

Уже через час они, одетые в свитера и джинсы, стояли посреди комнаты и глядели через панорамные окна на океан, будто прощаясь с ним. Затем Марк притянул к себе Машу:

— Ещё раз. Учти, что никто не должен знать о том, что мы вернулись. Сейчас в институт, берём книги и сразу прыгаем ко мне. А там решим.

— Я все поняла, — улыбнулась она.

Комната начала меняться, и уже через пару мгновений Маша узнала место, в котором они оказались.

Марк предусмотрительно прыгнул в дальний конец институтской библиотеки, как раз туда, где располагались книги по мифологии.

Было тихо, только где-то у стойки играло радио. Значит, Зинаида Павловна была на рабочем месте.

Марк приложил палец к губам, и Маша, кивнув, вытащила с полки книгу с иллюстрациями, а затем, они отправили в ее сумку ещё парочку книг, по азиатской мифологии.

Оба чувствовали себя не очень уютно. Словно воровали. По сути, так оно и было, но книги они бы в любом случае вернули на место.

Когда с этим было покончено, Марк снова притянул Машу к себе, и библиотека исказилась. В следующее мгновение они оказались в просторной гостиной. Марк кинул сумки на пол и отошёл к окну, а Маша огляделась.

Светло-серые стены, белая мебель. У дальней стены камин, перед ним большой диван. Двойные двери вели в холл. Напротив, за такими же дверями, расположилась кухня с островом вместо обеденного стола.

Маша обернулась к Марку. Он все ещё стоял к ней спиной. За окном бушевала непогода: лил дождь, сверкали молнии, гремел гром, деревья гнулись под порывами ветра. Так что в гостиной несмотря на день было темно, словно давно начались сумерки.

— Марк, это твой дом?

— Верно, — он повернулся, и Маша невольно отпрянула. Глаза Голицына светились красным огнем. — Извини. Слишком большое расстояние. Мне надо побыть одному. Весь дом в твоём распоряжении. Я у себя — второй этаж прямо по коридору.

Он подхватил свою сумку и вышел, оставив Машу одну в смятении. Она сделала глубокий вдох и собралась. Подумаешь, ест? Ему это надо. Надо кормить сущность, которая дает такие силы, которые неведомы простым смертным.

Маша достала книги, которые они взяли в обоих библиотеках, и разложила стопками на журнальном столике возле дивана. С одной стороны книги, написанные акудзинами, с другой, книги, написанные людьми. Сама же, подхватив свои сумки, направилась осматривать дом.

Кухня была довольно большой, блестела, словно на ней вообще никогда не готовили. На первом этаже она обнаружила ещё кладовку и постирочную, санузел, бильярдную и небольшой крытый бассейн.

На втором этаже было пять дверей. За одной из них сейчас находился Марк, и беспокоить его она не решилась. Ещё за одной обнаружился огромный кабинет с мебелью из темного дерева. Здесь все было заставлено стеллажами под потолок. Книги были везде — на двух столах, приставленных друг к другу, на тумбочках, на полу — видно было, что хозяин дома проводит тут львиную часть своего времени.

За другими дверями обнаружилась ванная и две комнаты, обставленне одинаково. Видно, гостевые, так что Маша выбрала одну из них, разложила вещи и спустилась вниз.

В холодильнике было пусто, если не считать скисшего молока и половинки яблока. Зато в морозилке обнаружилась куча полуфабрикатов, так что она решила соорудить обед из овощей и замороженных котлет.

Перекусив и поняв, что Марка ждать не стоит, Маша устроилась в гостиной. В доме было холодно, так что, укутавшись в теплый плед, она включила торшер и открыла книгу с иллюстрациями на странице с акудзином.

— От него нет спасения… — прочла она текст под картиной. — Но почему же ты изображён мертвым?.. — прошептала Маша.

Вчера Марк показывал ей посмертные фото девушек. Они были точно такие как на изображении.

Отложив открытую книгу на край столика, Маша взяла следующую. Ярослав Дзержинский, востоковед, упоминал в своей работе редких существ, хоть и именовал их исключительно акуре.

Этот автор был уверен, что ни убежать, ни убить акудзина невозможно. Демоны, если присосались, то выпьют досуха твои эмоции, а без эмоций ты умрёшь. Они подавляют человека, заставляя бояться акудзина ещё больше, усиливают страхи, усиливают боль. Человек перестает помнить себя, им овладевает животный страх, сопротивление которому бесполезно.

Маша отложила труд господина Дзержинского и взялась за увесистый томик Ричарда Морриса. Но и этот автор утверждал, что от японских демонов нет спасения. И следующий автор был того же мнения.

Так, в тщетных попытках отыскать хоть что-то полезное среди авторов-людей, прошел весь день. Наступил вечер. Буря за окном и не думала прекращаться. Будто зависла над домом чёрная мрачная туча и не двигалась, пытаясь утопить всю округу.

А Маша все никак не могла согреться, и даже книги не помогали отвлечься. На мгновение пожалела, что заставила Марка покинуть уютный домик на острове посреди океана. Там было тепло, уютно и сытно. Да и Голицын в плавках зрелище восхитительное, вызывающее только приятные эмоции.

Послышались тихие шаги. Кто-то шел к ней, легко ступая по пушистому ковру. Маша обернулась. Марк в одних спортивных штанах глянул на закутавшуюся в плед гостью и поспешил растопить камин.

Сразу стало уютнее, теплее и веселее. Марк присел рядом с Машей и пододвинул к себе книгу, открытую на странице с иллюстрацией, на которой был изображён акудзин.

Он молчал. Выглядел измученным и уставшим. Разглядывал картинку, будто она могла дать ответ на все их вопросы.

— Я обед приготовила, — неловко прошептала Маша.

Он мотнул головой, как бы говоря, что сыт, посидел с минуту молча и наконец повернулся к ней:

— Прости, что напугал.

— Ты не напугал, — ответила Маша, и почему-то ей сделалось совсем неуютно.

— Не надо врать существу, которое чувствует человеческие эмоции, — строго попросил он. — Напугал и сильно. А сейчас я чувствую твое смятение и смущение. Почему?

— Не знаю, — честно призналась Маша. — Выглядишь так, будто разгружал вагоны с углем. Я хочу помочь, но не знаю как. Не знаю, как разговаривать и что делать. И я не сильно испугалась. Просто это было неожиданно.

— Я купил этот дом не просто так, — он откинулся на спинку дивана и положил книгу себе на колени. — Здесь недалеко хоспис. Я со своей силой могу дотянуться до эмоций его обитателей. А потом выяснилось, что соседи у меня тоже интересные. У каждого второго какие-то фобии и странные предпочтения.

Маша молчала, давая ему высказаться, а он продолжал, глядя на языки пламени в камине:

— Вот соседка напротив боится умереть. Причем, по ее мнению, может умереть ото всего — начиная с удара молнией, заканчивая заражением крови от мелкой царапины. Через дом живёт пара, любящая БДСМ. Боли там прилично. Соседи справа многодетные, и все дети боятся своего отца. Нет, он неплохой человек, просто очень авторитарный. А я питаюсь ими и ещё усиливаю их негативные эмоции. Делаю им хуже. Я монстр, демон, древнее существо, которому плевать на людей. Вы, ваши чувства, эмоции — просто еда и ничего больше.

— Если бы ты так думал на самом деле… — робко начала она, — ты бы не пытался меня спрятать и защитить. Ты бы выпытал все, что я видела, стёр бы память и плевать на то, что со мной случится.

— Жаль, что ты не акудзин, — бросил Марк.

— Жаль, что ты не человек, — парировала Маша.

Он наконец-то взглянул на нее, но как-то странно, отрешённо.

— Жаль, — наконец ответил он.

Маша подумала, что он сейчас встанет и уйдет, но вместо этого Марк положил книгу на столик и придвинулся к ней. Убрал прядь ее волос за ухо и поцеловал в висок, нежно и осторожно. У Маши внутри поднялась волна тепла, моментально стало жарко, а сердце забилось чаще.

Он улыбнулся. Почувствовал ее эмоции. Всё-таки у того, что он акудзин, лично для нее были значительные минусы — он читал ее, как открытую книгу.

И Машу это смутило и разозлило одновременно, что вызвало у Марка ещё большую улыбку.

— Нечестно, — буркнула Маша, но он тут же подавил протест поцелуем.

Она растворилась, пропала, ответила так страстно, что сама от себя не ожидала.

Плед упал на пол, туда же полетела одежда. Она жаждала, чтобы крепкие объятия стали ещё крепче, прижималась к его горячему телу, чувствовала его возбуждение. И Марк дал ей то, что она хотела. Сначала осторожно, будто изучая ее, затем смелее, когда понял по волнам удовольствия, исходящим от нее, что делает все верно, делает так, как ей нравится.

Теперь он не чувствовал в ней ни капли смущения, стыда, страха. Ощущал только жгучее желание, страсть, нежность… Любовь? Нет, пока еще не любовь. Радость, восторг, доверие… Ее эмоции обволакивали, успокаивали, дарили свет, были слаще меда. Он, сам того не желая, выпустил сущность и ощущения усилились в разы. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Марк уже и забыл, какого это — питаться положительными эмоциями людей. В этом мире, в огромном городе, было много больше негатива.

Маша заметила, что он питается ей, при этом не останавливаясь, а напротив, наращивая темп, но в этот раз не испугалась. Наоборот, подалась навстречу, сильнее стиснула бедра, застонала и выгнулась. Почувствовав, что она на грани, Марк усилил ее эмоции, заставив ее чуть не кричать от восторга.

Их накрыло волнами одновременно. Никогда Марк не встречал в сером мире сущности таких ярких разноцветных ручейков эмоций, тянувшихся к нему от человека. Нет, эту девушку он никому не отдаст — ни маньяку на растерзание, ни другому мужчине.

Глава 15

Кирилл этого боялся, и это произошло уже через несколько часов. Ночью была гроза, утром дождь не прекратился и продолжил заливать мегаполис. Ливневки не справлялись, город встал в многокилометровых пробках.

Из офиса они сразу прыгнули по домам. Ворон забрал к себе Лизу. Самому Кириллу удалось урвать на сон пару часов, пока оперативники, не участвовавшие в нынешней операции, допрашивали сотрудников Еленовки и проводили обыски.

Но в десять вечера дежурному позвонили. Тот тут же оповестил Кирилла, который уже понадеялся, что этот день пройдет спокойно, и собирался домой. Планам не суждено было осуществится.

И вот теперь он стоял на кухне особняка и осматривал помещение. Они с Вороном и Лежаковым прибыли место происшествия первыми.

Иван молча протянул Кириллу банку с энергетиком и сделал большой глоток из своей.

— Как Лиза? — спросил Кирилл бесцветным голосом.

— Отсыпается до сих пор, — таким же тоном ответил Ворон. — Днём бродила по квартире, посмотрела какой-то фильм и опять вырубилась.

— Завидую.

— Я тоже.

— Ни хрена себе! — воскликнул появившийся рядом Миша Ростов.

А удивиться было чему. Кухня представляла из себя место битвы. Все шкафчики открыты, будто искали что-то ценное. Крупы, банки, осколки, битая посуда усыпали пол и столешницы. Обеденный стол лежал на боку у окна, стулья разбросаны по помещению, а посреди этого хаоса два трупа с серой потрескавшейся кожей.

Мужчина и женщина средних лет.

— Итак. Я поговорил с их сыном. Мальчишка в шоке, — раздался за их спинами голос Лежакова. — Ему всего семнадцать. Был в гостях у бабушки. Прыгнул в гостиную, затем прошел на кухню и увидел вот это. Это родители. Томич Диана Юрьевна и Томич Сергей Семёнович.

— Мальчик знает степень их силы? — спросил Кирилл, обернувшись к коллеге.

— Она полукровка, а вот он… Хоть и имеет в роду людей, но все же слабым его не назовешь.

— Получается, маньяк попробовал свою силу сначала на слабых женщинах и принялся за рыб покрупнее? — почесал затылок Миша.

— Возможно, он хотел убить только ее, но муж вернулся не вовремя, — заметил Ворон и устало потёр шею. — Только вот она уже далеко не молодая девочка и не блондинка. Эта мразь становится непредсказуемой.

— Мы его разозлили, — прошептал Кирилл.

— Что? — переспросил Ворон, но Калилин только махнул рукой. — Работаем по плану. Приедут криминалисты, пусть все соберут — отпечатки и так далее. Вдруг обнаружат следы от подошв, или он поранился. Учитывая этот бардак, может, нам повезёт. А мне надо поговорить с мальчиком.

Кирилл вышел в гостиную. Там на диване сидел худощавый парень, обняв себя руками, раскачивался и тихонько подвывал.

Кирилл вздохнул. Но делать нечего. Подошёл и присел напротив.

— Привет. Меня зовут Калинин Кирилл Альбертович. Я старший следователь Седьмого отдела. А тебя как зовут?

— Рома, — всхлипнул парень.

— Рома, скажи, пожалуйста, ты знал какие были планы у твоих родителей на этот вечер?

— Никаких.

— Когда ты говорил с ними в последний раз? — мягко спросил Кирилл.

— Где-то час назад. Мама звонила, спрашивала, когда меня ждать. Я сказал, что ещё немного побуду у бабушки, а через час прыгнул, — пояснил Рома дрожащим голосом.

— Рассказывай дальше.

— Ну я прыгнул сюда, в гостиную. Крикнул их, а они не отвечают, я и пошел на кухню. А там… Мама ещё с этими убийствами заставила записать номер Седьмого отдела… Я сразу и позвонил.

Рома уже не мог сдерживаться и зарыдал в голос. Тогда Кирилл поднялся, сжал плечо мальчика и, отметив, что в гостиной есть камеры, направился обратно на кухню.

А туда уже прибыли криминалисты, и полным ходом шла работа.

— Миша, мне нужны записи с камер. В гостиной есть, они смотрят на двери и окна. Петя, вызови родственников мальчика. Вместе с ними в отдел для дачи письменных показаний. Эльнар Гасанович, что скажете?

— А что тут говорить? — оторвался от изучения трупов эксперт. — И так понятно, что наш маньяк поработал. Сразу двое! Беда-то какая! — он покачал головой и тяжело вздохнул.

— А мне что делать? — спросил Ворон, сминая пустую банку.

— Как обычно. Друзья, родственники, соцсети и прочее, — распорядился Кирилл. — Судя по всему, теперь Правление будет контролировать каждый наш шаг. Это не слабенькие девочки. Тут уже другой уровень, а мы даже не знаем, на что способен этот ублюдок.

— Зато поняли, что силенок у него достаточно, чтобы высосать не самого слабого мужика, — констатировал Иван.

— Вот это меня и пугает. Мы не знаем его пределы.

* * *

— Ну что, товарищи следователи, великие ищейки, оперативники, доигрались? — Константинов обвел всех хмурым взглядом.

Народ на это уже не реагировал. Сидели спокойно, попивая кофе. Большинство уже давно переключилось на ночной режим работы.

Вот и сейчас было три часа ночи. Невыспавшийся и злой начальник хотел от них хоть каких-то подвижек в этом деле, но у них было лишь пять трупов и ни одного адекватного предложения или предположения.

— Рассказывайте, — потребовал Константинов.

— Чета Томич, — начал Ворон с разрешения Кирилла. — Трупы обнаружил сын. С предыдущим жертвами никак не связаны, не контактировали и на них не похожи. Точнее, Диана была полукровкой, то есть слабым акудзином, как и другие девушки, но внешне совершенно другая. Сорок пять лет, полная брюнетка. Мужа так вообще нельзя отнести к слабым. Она домохозяйка, он предприниматель. Занимался поставками экзотических фруктов.

— Миша, что по камерам? — спросил Кирилл.

— Как обычно. Ничего, — развел руками Ростов. — Больше всего камер в гостиной, все камеры в других помещениях смотрят на окна и двери, но на кухне, где произошло убийство, камер нет. На окнах датчики движения, но они не срабатывали, понятное дело.

— Криминалисты тоже ничего не обнаружили, — добавил Кирилл.

— Значит, эта тварь довольно сильна, чтобы расправиться с Томичем? — хмыкнул Константинов. — Мы были шапочно знакомы. Хороший мужик. Сила у него была не то чтобы большой — до Демона далеко, да и нам уступал, — но не скажу, что совсем ничего не стоил. Умный, упорный малый.

Оперативники начали переглядываться между собой. Раз Константинов начал говорить так спокойно, да ещё и с чувством сожаления, ничего хорошего их не ждало.

— Олег Дмитриевич, — обратился к нему Кирилл, — мне жаль. Мы его разозлили, и он показал, на что способен. Только неизвестно, где предел его возможностей.

— Хороший вопрос, Калинин, правильный, — кивнул Константинов. — Но ведь круг подозреваемых сужается? Мы можем отмести слабаков и оставить равных по силе Томичу и выше?

— Можем, я уже работаю над этим, — подтвердил Кирилл. — Получил информацию из Правления. Рассматриваем всех пятёрок и выше.

Правление вело учёт акудзин. В том числе, у них была информация по силе. Слабый получал единицу, самые сильные десятки. К последним относились Морозовы, Голицыны, Гессен-Штатские и ещё несколько семей, тесно связанных с Правлением. В оперативники брали только тех, кто был выше шестёрок.

— Они дали тебе эту информацию? — удивился Константинов.

— В полночь я добился аудиенции у Гессен-Штатского. Это конфиденциальная информация, но он поделился после того, как увидел фото трупов четы Томич. В этом деле не до конфиденциальности, но чем позже об этом узнает общественность, тем лучше, — ответил Кирилл.

— Уже что-то. Молодец, — отозвался Константинов с сарказмом. — Но круг подозреваемых все равно огромный, да и не явишься ты к некоторым с обысками. Вот куда нас пошлют те же Морозовы или Демоны? Кстати, от Голицына есть новости?

Кирилл покачал головой:

— Если бы он что-то нарыл, уже вышел бы на связь.

— И то правда. Кругом тлен. Ладно. Работаем с тем, что есть. Утром поговорю с Гессен-Штатским. Шила в мешке не утаишь, но, может, получится оттянуть очередное позорное выступление в Правлении.

Константинов тяжело поднялся. Хотел ещё что-то сказать, но устало махнул рукой и исчез.

Оперативники выдохнули и тут же уставились на Кирилла.

— У меня идей нет, и нет уже давно, — поднял он руки вверх. — Мы по-прежнему не знаем его мотив, не знаем, как он прыгает к жертвам и до сих пор не попал в поле зрения камер… Камеры…

Кирилл замер, словно его осенило.

— Ну договаривай, — зевнул Ворон. — Что камеры?

— Невозможно прыгнуть к акудзину без приглашения, — Кирилл встал и начал ходить по переговорной взад-вперед. — Значит, он прыгал в помещения.

— Погоди. Раньше мы думали, что нас нельзя пить как людей. Так, может, и прыгать без приглашения можно?

— Может быть, но ты должен быть уверен, что останешься незамеченным. Как он мог узнать, что Виктория задерживается на работе? Что Никита Макаров в этот день отдыхает с друзьями? Про библиотеку многие знали, но про то, что Томичи будут дома одни? — продолжал размышлять Кирилл, нервно заламывая руки.

— Не совсем понимаю, — пробормотал Миша, который очень хорошо разбирался в технике. — Хотите сказать, что он мог наблюдать за ними по камерам?

— Не знаю, — Кирилл замер, теперь он сомневался в правильности своих суждений. — Но проверить надо. Узнай, кто устанавливал камеры в помещениях, где были совершены убийства. Сколько тебе надо времени?

— Ну если срочно, завтра к обеду постараюсь что-нибудь выдать. Начну с библиотеки и Центра — это проще всего, — ответил Миша, подняв глаза к потолку, будто составляя в голове план действий.

— Про больницу не забудь. Он там тоже нигде не засветился, а сразу прыгнул к кровати.

— Принял, — кивнул Миша и сделал пометки в своем блокноте.

— Отлично. Пока так и поступим, — заключил Кирилл. — Все свободны, кроме Ивана.

Коллеги начали исчезать один за одним, пока в переговорной не остались лишь двое друзей.

— Издеваешься, да? — притворно застонал Ворон. — Меня дома ждёт русалочка, и у меня на нее весьма определенные планы.

— Не будь как Демон, — усмехнулся Кирилл. — Ещё посмотрим, что он скажет на то, что ты привлёк к этому Лизу.

— Ну побухтит немного, — отмахнулся Иван. — Но ни ему же одному потрахивать сексапильных человечек?

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты просто невыносим?

— Ты. Постоянно повторяешь. Задрал уже, — насмешливо ответил Ворон и положил ноги на стол.

— И ты не знаешь, где Марк? — спросил Кирилл на всякий случай.

— Не-а. Хочешь его выцепить?

— Хочу. Бесполезно прятать Машу. Маньяк понял, что его надули, и девушка ничего не знает, — уверенно ответил Кирилл.

— Тогда кинь ему письмо на почту. Телефон он, может, и отключил, но без связи этот не останется, — предложил Иван.

— Хорошая идея. Сам бы не догадался, — опустил голову Кирилл. — Мозги совсем не работают. Ощущаю себя слепым котёнком.

— О, друг мой, завязывай с этим! — Ворон встал и, подойдя к Кириллу, взял того за плечи и легонько встряхнул. — Есть вещи, на которые мы повлиять не в силах. Ты абсолютно прав: мы акудзины, а не волшебники. Так что отправляй Маркуше письмо, и дуй спать. Я трахаться, а завтра Миша чего-нибудь нам расскажет интересное.

— Надеюсь, — прошептал Кирилл. — Очень на это надеюсь.

* * *

Маша проснулась поздно. За окном стеной шел ливень. Она не сразу поняла, где находится, а потом осознала, что лежит не на диване в гостиной, а на большой кровати с балдахином.

Марка в спальне не было. Зато Маша почувствовала, что в доме стало заметно теплее. Так что она надела платье, лежавшее тут же на кресле, забежала в ванную и, порхая, спустилась на первый этаж.

Марк обнаружился на кухне. Сидел с чашкой капучино и разглядывал иллюстрацию.

Она тихонько подошла сзади, обняла его за плечи и укусила мочку уха.

— Шалишь, Мари, — засмеялся он.

— Немного, — она уселась рядом.

— Я съездил в магазин, купил продукты. Так что на завтрак кофе и круассаны. Пойдет?

— Отлично, — улыбнулась Маша.

Пока Марк варил кофе, она повернула к себе книгу и перелистнула несколько страниц.

— Он мёртвый, — сказал Марк, щурясь, и поставил перед ней чашку и тарелку.

— Я ещё вчера заметила, — кивнула она. — Я давно знакома с этой книгой. Мне кажется, автор изобразил здесь существ в самых страшных их ипостасях.

— Что ты имеешь ввиду? — Марк наклонился и с любопытством заглянул Маше в глаза.

— Ты видел вампиров? Русалок? По-настоящему, вживую?

— Видел. Русалки, кстати, вполне безобидные. Не знаю, что они тут делают.

— Может, раньше они были не такими милашками, вот их и изобразили со страшными зубами и кривыми рожами?

— Бред. Они же неразумные рыбы! — скептически скривился Марк. — Живут в своих болотах и людей боятся, как огня. Дикое животное не подойдёт к грибникам, если те будут шуметь в лесу. С этими то же самое.

— А, может, люди нашли на них управу, и поэтому русалки теперь к ним не приближаются? — возразила Маша. — А вампиры? Они бледные, с вечно торчащими зубами и черными когтями?

— Нет конечно! Ты их не отличишь от обычных людей!

— Вот видишь! — победоносно воскликнула Маша. — Посмотри на все эти иллюстрации внимательно! Все существа изображены страшными, некрасивыми, пугающими и… мертвыми.

Марк замер, недоверчиво глядя на Машу. Затем молча придвинул к себе книгу, которую Маша открыла на странице с вампиром. Помимо того, что тот выглядел действительно пугающе, половина его лица осыпалась черным пеплом.

Марк отыскал страницу с русалкой. Девушка с жабьей мордой и зелёными волосами смотрела за него застывшими стеклянным глазами, какие можно видеть у несвежих рыбин на прилавках магазинов. А ее волосы сосульками ложились на грудь. Но ведь русалки живут в воде большую часть времени, и волосы в воде не должны так висеть.

Он пролистал ещё пару страниц, посмотрел на Машу, уплетающую круассан, захлопнул книгу, положил кулак под щеку и залюбовался ей.

Маша это заметила:

— Прекрати так смотреть. Ты меня смущаешь, — покраснела она.

— Ты такая красивая… И очень умная.

— Да брось, захвалишь меня совсем.

— Но это так! Ты права. Все существа на иллюстрациях изображены мертвыми!

— Я не умная, я просто наблюдательная, — еще больше смутилась она.

— Очень умная. Поверь старому преподавателю, я знаю, о чем говорю.

— Смотри, скоро песок сыпаться начнет, найду себе кого помоложе, — подхватила Маша его игру, но Марк в миг стал серьезным.

— Не шути так, — прошептал он и, взяв ее за подбородок, нежно поцеловал в губы.

— Хорошо, — насторожилась Маша, но в следующий миг расслабилась, ибо Марк решил, что вчерашнего им явно было мало.

Так прошел весь день — секс да книги, обед, потом по новой.

Уже глубокой ночью, когда они лениво лежали на диване в гостиной и в который раз пересматривали книги, Марк заявил:

— Я нашел информацию по иллюстратору. Он умер в девяностых, так что не спросишь, почему справочник такой странный.

— Может, в издательстве кто что скажет? — сонно ответила Маша.

— Это я тоже проверил. Оно уже не существует. Так что остаётся только искать тех, кто там работал.

— А родственники художника?

— Не было у него никого — ни жены, ни детей. Сам ребенок войны. Сирота.

— Это печально, — вздохнула Маша.

Внезапно на телефон Марка пришло оповещение. Он пару минут пристально вглядывался в экран, затем встал, натянул штаны и повернулся к ней:

— Никуда не уходи. Мне надо отлучиться.

Маша ничего не успела ответить. Открыла было рот, но Марк уже испарился. Она закатила глаза и снова взяла книгу с иллюстрациями.

— Художник: Прохор Левин, — прочитала она на последней странице и пальчики скользнули ниже по странице. — Иллюстрации выполнены на основе книжной серии «Мифические существа: от древних времён до наших дней».

Она почувствовала, что глаза закрываются, и отложила книгу. Сделала мысленную пометку посмотреть, что это за серия такая, и, повернувшись на бок, уснула.

* * *

— Значит, наш маньяк совсем оборзел?

Кирилл подпрыгнул в кресле и поднял глаза.

Он отправил письмо Марку буквально минуту назад, а Демон уже стоял перед ним. Правда вид у друга был весьма странный: Марк явился в одних домашних штанах, с голым торсом и босой.

— Я смотрю, тебя новость настолько ошарашила, что ты прыгнул ко мне прямо из кровати? — усмехнулся Кирилл, приглашая друга присесть в кресло напротив.

— Я не спал, но да, что-то типа того, — устало проговорил Марк.

— Хоть бы оделся. У нас тут осень в самом разгаре, между прочим.

— Знаю. Мы вернулись ещё вчера.

Кирилл удивлённо посмотрел на друга и присвистнул:

— А почему?

— Мари решила, что так будет лучше. И она права — я забрал наживку.

— Ну-у-у проблему с наживкой мы решили, — смущённо ответил Кирилл, отводя глаза.

— Как? — теперь настало время удивится Марку. — Калинин, не увиливай. Как?

— Лиза Апрелова.

— Издеваешься⁈ — вскипел Марк. — Мало того что Маша в это втянута, вы решили всех моих студенток сюда приплести?

— Не кипятись. Лиза прекрасно справилась, и маньяк ее точно не видел.

Кирилл вкратце пересказал Марку события последних дней. И про участие Лизы в спектакле, и про убийство Томичей.

— Весело у вас тут, — скривился Марк, когда Кирилл закончил говорить.

— Ещё бы. А у вас что? Нашли что-нибудь интересное?

— Возможно… — уклончиво ответил Марк. — Мы решили поискать что-то интересное в книгах, написанных людьми. Завтра наведаемся в пару мест, чтобы найти подтверждение тому, что копаем в правильном направлении.

— Хорошо. Это хорошо, — кивнул Кирилл. — А то я уже, правда, не знаю, что делать. Надежда на вас и камеры.

— С камерами хорошая идея. Ты прав, надо копнуть в этом направлении. Вдруг найдётся что-то интересное? — одобрительно улыбнулся Марк.

Вид Кирилла ему не нравился. Видно было, что друг чертовски устал за последние дни. Складка на лбу, казалось, стала глубже, чем обычно, под глазами темные круги, плечи опущены. Вид такой, будто Кирилл вообще не спал и не ел.

— Ты давно кормил сущность? — спросил Марк после минутного молчания.

— Не помню, — отмахнулся тот.

— Кирилл, так нельзя. Сейчас надо тщательно за этим следить и питать ее. Силы тебе понадобятся. Много сил.

— Понимаю, — вздохнул Кирилл. — Ты прав, надо поесть. Но если что, зашлю к маньяку тебя, ты, смотрю, полон сил и выглядишь бодро.

— Ну знаешь ли… Оказывается, положительные эмоции человека дают довольно мощный заряд энергии. Я даже забыл, что такое вообще бывает.

— А положительные эмоции испытывает Мария? — улыбнулся Кирилл.

— Ну, я стараюсь. Вроде получается, — уклончиво ответил Марк.

Впрочем, друг все понял без лишних слов. Теперь, когда Демон снова с ними, Кирилл был уверен, что дела пойдут лучше. Марк что-нибудь раскопает в своих книжках. Так бывало не раз. Так будет и впредь.

Глава 16

Маша стояла перед высокой тумбой. Раньше на ней лежала большая черная книга, но, когда девушка разбила витрину, книгу убрали в хранилище. Витрину пока не заменили, а библиотека была временно закрыта для посетителей.

В глубине библиотечного лабиринта тихо выругался Марк.

— Что ты ищешь? — спросила Маша, пробираясь к нему узкими коридорами.

— Уже ничего, — отозвался он и вышел ей навстречу. — Хотел лишний раз убедиться, что ты права, и тут нам ловить нечего.

— Нам надо в институт, — заявила Маша и достала из сумки томик с иллюстрациями. — Видишь, тут написано, что иллюстрации сделаны на основе серии «Мифические существа: от древних времён до наших дней». Думаю, в Ильке должна быть эта серия.

Марк взял у нее книгу, с минуту изучал, щурясь в тусклом свете ламп, и посмотрел на Машу:

— Я этого не заметил. Почему ты не сказала об этом вчера?

— Ты слишком быстро ускакал по делам. А утром было не до этого, — Маша сделала вид, что обиделась.

— Ну и ладно. Зато утро выдалось нескучным, — загадочно улыбнулся он и, притянув к себе Машу, нежно поцеловал.

— Так что делаем? — спросила она, когда удалось оторваться от Марка. — В Ильку? А если там Зинаида Павловна?

— Поправлю память. Делов-то! Готова?

Маша кивнула, и стеллажи в библиотеке акудзинов начали искажаться, менять форму, темные коридоры сменились светлыми. Мебель из темного дерева превратилась в серую пластиковую.

Вдалеке играло радио. Марк, как и в первый раз, когда они прыгали в институтскую библиотеку, приложил палец к губам, и Маша, кивнув, на цыпочках подошла к стеллажам.

Они вытаскивали книги, смотрели авторов, но упоминаний того, что книги принадлежали серии, не находили. В какой-то момент Марк жестом показал, что они страдают ерундой, достал смартфон и вбил название серии в поисковик. Уже через минуту он пробежался взглядом по стеллажам и подошёл к нужной полке.

К Маше в сумку отправились три тома, но вот четвертого на месте не оказалось. Марк хмурился, искал на соседних полках, но в итоге развел руками.

Решили переместиться домой и обсудить там, боясь быть раскрытыми.

— Кого не хватает? — спросила Маша, когда они снова оказались в гостиной у Марка.

— Крапивницкого.

— Так он у меня! — воскликнула Маша и начала выкладывать книги на столик. — Не поверишь, но я уже который день таскаю его с собой. Дома не выложила, а потом все завертелось… и вот, — она выудила из недр сумки томик небольшого формата и помахала им перед Марком.

— Отлично, — улыбнулся он и посмотрел на телефон, на которой пришло оповещение. — Кирилл, хочет, чтобы я прыгнул в отдел.

— Хорошо, иди.

Марк посмотрел на нее так, будто очень не хотелось оставлять Машу одну.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — заверил он.

— Не волнуйся, — прошептала Маша, целуя его в шею. — Меня ждёт приятное общество Крапивницкого и Ко.

Марк улыбнулся, быстро чмокнул Машу в щеку и исчез.

* * *

— Какие акудзины пожаловали! — воскликнул Ворон, когда Марк возник в переговорной.

— С тобой я потом разберусь, — шутливо пригрозил кулаком Марк.

— Нет, ну нормально? Не успел заявиться, уже угрожает. Демон, что я тебе сделал плохого? — делано изумился Иван.

— Лиза, — коротко бросил Марк и уселся в кресло напротив.

— Так, вот давай без этого! Русалка сама на все согласная. И потом, она такая… Огонь!

Коллеги скрыли усмешки, а Кирилл покачал головой и обратил внимание присутствующих на себя:

— Студентки — это хорошо, но у нас есть маньяк и трупы. Давайте поговорим о них. Марк, есть новости?

— Думаю, к вечеру что-то скажу. Маша как раз занимается ещё одной партией книг. И если в них не будет никаких зацепок, то мне придется признать поражение, ибо я не знаю, где ещё искать.

— Хорошо, — кивнул Кирилл, скрывая разочарование. — Миша, что по камерам?

— В общем, все довольно просто. Камеры в общественных зданиях, принадлежащих акудзинам, устанавливает Отдел технического обеспечения зданий и сооружений, входящий в корпорацию. С частниками сложнее, — начал говорить Миша и, судя по его внешнему виду, новости были хорошие. — Было бы сложнее, ведь частники могут обращаться и к людям, но не в наших случаях. И Макаровы, и Томич тоже воспользовались услугами Отдела технического обеспечения!

— Это отличные новости! Кто его возглавляет? — живо поинтересовался Кирилл.

— Илья Морозов.

Ворон хохотнул, Марк скривился, остальные скрыли усмешки. Все знали о «высоких» отношениях Демона с Максимом Морозовым.

— Это не Морозовы старшие, — отгадал мысли коллег Кирилл. — С младшим договориться проще. Я попробую встретиться с ним, и узнать, возможно ли наблюдение через камеры, кто устанавливал их в местах совершения преступлений, и кто имеет доступ к серверам, где хранятся записи. Ведь отдел отвечает за сервера?

— Так точно, — подтвердил Миша.

— Надо ли тебя морально поддержать? — шутливо осведомился Ворон.

— Спасибо, как-нибудь справляюсь, — в тон ему ответил Кирилл.

— Думаю, нам надо пойти вместе, — отозвался Марк.

— Ага, а русалку отправить к Мари, — поддакнул Ворон. — Пусть книжки читают. Вместе веселее.

— Отличный ход, — скептически скривился Марк. — Давай оставим одних двух девушек, которые, по мнению маньяка, могли его видеть.

— Да, брось! К тебе только отмороженный сунется! — возразил Иван. — А я уже не могу удерживать Лизу, которая рвется домой. И, знаешь ли, секс уже не помогает.

— Ваня, — покачал головой Кирилл.

— Что «Ваня»? Я уже тридцать два года Ваня. Маркуша, тебе жалко, что ли?

Марк приподнял бровь:

— Ещё раз так меня назовешь, ноги вырву.

— Это не я, это русалка! Ее же ты бить не будешь?

Марк повел плечами, и Ворон расценил это движение как зелёный сигнал светофора.

Кирилл глянул на Марка с мягкой улыбкой, мол, это же Ворон, что ты от него хочешь?

Он отпустил всех заниматься текучкой, а с Марком и Вороном они решили, что отправятся к Морозову втроём, на случай, если им повезет узнать имя маньяка во время беседы.

Но сначала ему предстояло выступить перед Правлением. После последнего двойного убийства поднялась такая волна, что грозила смыть и Кирилла, и весь Седьмой отдел в океан истории.

* * *

Маша лежала на диване с томиком Азаренко, как друг почувствовала чье-то присутствие. Она приподнялась на локте и выглянула из-за спинки дивана.

Возле дверей стоял Ворон и приветливо махал ошарашенной Маше, но ее заинтересовал не он, а синеволосая девушка, которую Иван прижимал к себе.

— Лиза? — выдохнула Маша.

Лиза повернулась и быстро заморгала, привыкая к сумраку помещения. Затем заметила подругу, широко улыбнулась и стукнула Ворона по плечу.

— Ну все, воробушек, вали по своим особо важным делам особо важного отдела.

Иван закатил глаза и, помахав Маше на прощание, испарился.

Лиза подбежала к подруге, плюхнулась рядом и обняла.

— Я соскучилась! — заявила она. — Значит, студенческая конференция? Какой ужас! Как воробей вообще мог такое придумать?

— Лиза, стоп! — остановила ее Маша, видя, что подруга сейчас начнет говорить много и без перерыва. — Что ты здесь делаешь и как ты вообще оказалась с Вороном вместе?

— Я с ним трахаюсь! Он клёвый, даже несмотря на то, что японский демон, — отмахнулась Лиза. — Но вообще меня попросили сыграть тебя.

Она в ярких красках пересказала Маше подробности ловли маньяка на живца. Той только и оставалось, что сидеть и удивляться.

— Это неправильно, — заявила Маша с грустью в голосе, когда Лиза замолчала. — Они рисковали тобой, а меня прятали.

— Да брось, — в который раз махнула рукой Лиза. — Зато ты с Маркушей хорошо проводишь время.

— Ну… не без этого, — смущённо пролепетала Маша.

— Ха! Так и думала, что он к тебе неровно дышит!

— Давай не будем. Работы полно, — Маша указала на книги.

— Ненавижу читать, — нахмурилась Лиза.

— А ты не читай. Давай, я тебе буду читать, а ты слушай.

На это Лиза согласилась, и Маша начала читать с первого тома серии. Что-то пропускала, какие-то моменты обсуждали с Лизой, но все было не то. Точнее, Маша убедилась, что Левин изображал мертвых существ, которых описывали авторы, но вот в трёх томах про акудзин не было ни слова.

Последним оставался Крапивницкий, книгу которого Маша сразу открыла на главе с акудзинами.

— Так, питаются эмоциями… сильны, регенерация… телекинез… Это мы все знаем, — бормотал Маша себе под нос, бегая по тексту взглядом. — Так, а это что?

Маша села, и Лиза, которая до этого лениво жевала яблоко и сидела в соцсетях, тоже встрепенулась.

— Нашла что-то?

— Вроде. Послушай: «Бытует мнение, что акудзин невозможно победить и невозможно от них убежать. Однако Такеши Охаяси в своих заметках о путешествии по Японским островам описывал жителей деревни Тоносё на острове Цусима. В эту небольшую деревушку акудзины никогда не заходили. Сами жители говорили, что не испытывают страха, а значит, акудзинам там делать нечего. Но Охаяси был уверен, что жители деревни нашли управу на демонов, и те боятся приближаться к местным. Вероятно, мы никогда не узнаем секрет Тоносё, но, судя по всему, они действительно нашли способ отпугивать акуздин».

— И это всё? — уточнила Лиза, когда Маша остановилась и нахмурилась.

— Кажется, да.

Вид у нее был до крайности разочарованный. Маша захлопнула книгу, сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

— Не парься. Может, ещё где найдем что-то ценное?

— Все книги, где может быть нужная информация, мы уже пересмотрели! Я ничего не понимаю. Почему Крапивницкий написал так мало?

— Тогда стоит поискать заметки Такеши, — предложила Лиза.

— Или найти и пытать Крапивницкого, — буркнула Маша, но тут же схватилась за смартфон и начала что-то быстро печатать.

Лиза, наблюдавшая за подругой, не удержалась и, придвинувшись ближе, взглянула на экран.

— Вот смотри! Профессор Крапивницкий раньше заведовал кафедрой археологии в Историческом университете, а сейчас является директором Музея Азии и Океании! На сайте даже есть его е-мейл! — радостно воскликнула Маша и сразу открыла почту.

— Ты что, хочешь написать ему письмо? — удивилась Лиза.

— За спрос денег не берут.

— А если он согласится тебя принять через месяц?

— Тогда у меня есть план Б, — загадочно улыбнулась Маша.

— Что за план Б?

— Один очень серьезный акудзин, которому Крапивницкий не откажет в срочной встрече, — удовлетворенно кивнула Маша и нажала кнопку «отправить».

* * *

— Я договорился с Морозовым. Он нас ждёт, — заявил Кирилл друзьям, которые только что появились в его кабинете.

— Отлично! Русалка с Мари читают книжки и, наверняка, пьют твоё винишко, — подмигнул Ворон Марку. — Так что погнали трясти одного из отморозков.

Марк ничего не ответил. А Кирилл повернул к ним ноутбук с фотографией кабинета в стиле хайтек.

— Прыгаем сюда, — заявил Кирилл и друзья переглянулись.

— А чего не к акудзину? Так же проще! — удивился Ворон.

— Морозов боится, что приглашением может воспользоваться маньяк, — вздохнул Калинин. — Впрочем, не он один. Сейчас приглашения не выдают даже на один раз.

— А, ну это другое дело! — улыбнулся Ворон. — Я бы тоже не рискнул выдавать приглашение Демону.

Марк покачал головой. Шуточки Ворона иногда лились на всех бесцеремонным потоком, но никто ничего не мог ему сделать. Иван балансировал на грани, но с чужими границы не переступал, а свои принимали его таким какой есть.

Друзья прыгнули, глядя на фото, и в следующую минуту оказались перед хозяином кабинета, который сидел в белоснежном кресле за рабочим столом из стекла и металла.

Кабинет действительно был стильным и светлым. Ворон даже присвистнул и похвалил вкус Ильи. Тот на комплимент лишь слегка улыбнулся. Он был ненамного младше Марка и Кирилла и ровесником Ивана. Худощавый, бледный, с овальным лицом и большими глазами Илья разительно отличался от единокровного брата. Максим Морозов был брюнетом с резкими чертами лица, выдающимся подбородком и глубоко посаженными глазами. Если не знать, что у них один отец, ни за что не догадаешься, что эти двое родственники.

Оперативники расселись за брифом, и Кирилл достал свою тетрадь.

— Илья Алексеевич, — обратился он к Морозову. — Мы зададим пару вопросов. Вы не против?

Морозов повел плечами и кивнул. В глазах заинтересованность, но в то же время ледяное спокойствие.

— Конечно, вы ведь за этим и пришли. Не понимаю, правда, чем могу быть вам полезен. И можно просто Илья.

— Отдел технического обеспечения устанавливал камеры во всех помещениях, где были совершены убийства акудзин, — продолжал Кирилл и протянул Морозову сложенный вдвое лист. — Вот эти адреса. Мы бы не хотели, чтобы кто-то знал о нашем разговоре, поэтому обратились напрямую к вам. Нам необходимо знать, кто устанавливал камеры, где находятся сервера, кто имеет к ним доступ и возможно ли технически подключиться к камерам и видеть, что на них происходит.

Илья пробежался по списку взглядом и отложил его на край стола.

— Мне нужно время, чтобы ответить на некоторые вопросы. Но сразу скажу, что сервера находятся во Франкфурте и к ним имеет доступ весьма ограниченный круг акудзин, за которых я ручаюсь.

— Не хочу показаться бестактным, — сощурился Марк, глядя на Морозова как хищник на свою жертву, — но ручаться сейчас нельзя ни за кого. Любой может оказаться маньяком, а учитывая последнее двойное убийство, теперь и вы тоже входите в список возможных жертв.

— Потому что… — неуверенно начал Илья и нервно поправил воротник рубашки. — Потому что я полукровка?

— Не только, — усмехнулся Марк. — Одна из последних жертв был не самым слабым акудзином. Раньше мы думали, что маньяк убивает только слабых блондинок, но теперь опасность грозит любому, поэтому лучше никому не доверять. Это дружеский совет.

— Я учту, — кивнул Илья и нервно сглотнул.

— Вернёмся к камерам, — перевел на себя внимание Кирилл. — Илья, мы должны проверить все варианты, поэтому рассчитываем на вас. Когда вы сможете предоставить информацию?

— Мне понадобится немного времени, чтобы все подготовить. Но раз вы говорите, что никому не стоит доверять, то… Это и в моих интересах, раз я тоже в зоне риска… Если кто-то из сотрудников узнает, что вы были здесь… Ведь среди них может быть маньяк? Я правильно понимаю?

— Это пока лишь наше предположение, — дружелюбно сказал Кирилл, видя, что Илья начал дергаться. — Мы никого не станем обвинять голословно, пока у нас не будет железобетонных доказательств.

— Что же… Тогда я постараюсь дать вам все необходимое уже к вечеру, — Морозов скривил губы в подобие улыбки и обвел всех троих взглядом.

Кирилл понял, что задерживаться дольше не имеет смысла. Когда Морозов ответит хотя бы на один вопрос, тогда можно будет говорить предметно.

Они уже встали и собирались прощаться, как дверь открылась и в кабинет заглянула симпатичная рыжеволосая секретарша. Увидев незнакомцев, девушка извинилась и тут же закрыла дверь.

— Простите. Я предупрежу Ингу, чтобы не болтала о вашем визите, — снова задергался Илья.

— Да уж, пожалуйста, — скривился Марк и прыгнул.

Друзья последовали за ним и, оказавшись в кабинете Кирилла, молча расселись вокруг стола.

— Как она вовремя зашла, — фыркнул Ворон.

— Так всегда происходит: когда надо, не дождешься, когда не надо тут как тут, — устало проговорил Кирилл.

— Зря напугал Илюшку, — заявил Марк, будто жалея о сказанном.

— Ой, да брось! — в очередной раз фыркнул Ворон. — По факту сказал. Да и, думаю, папашка его без защиты не оставит.

— Что-то я не заметил в кабинете толпу охранников.

— Его фамилия лучше толпы охранников, — усмехнулся Кирилл, — да и твоя тоже. Так что вас вряд ли ждет встреча с маньяком, чему я искренне рад.

— Отлично, тогда я изучу материалы по последним жертвам и дальше ждем ответа Морозова, — решил Марк, и друзья с ним согласились.

Голицын был рад вырваться из дома, где близость Маши расхолаживала, и чувства пока еще затмевали разум, и погрузится в атмосферу расследования. Тем более, с книгами Маша и без него прекрасно справлялась. Так что он позвонил ей и, убедившись, что все в порядке, отправился в свой старый кабинет, ныне стоявший пустым. Немного прибрался и взялся за изучение всех материалов по этому делу. Раньше не вдавался в подробности, но тут понял, что надо самому все проанализировать, а не рассматривать поверхностно как раньше.

Глава 17

Тем вечером Марк ещё не знал на сколько ему придётся задержаться. Он полностью погрузился в работу: читал отчёты, показания, допросы, смотрел фото и видео, пытался найти хоть что-то, что может пролить свет на личность маньяка, или на то, каким образом он убивает акудзин.

На улице уже стемнело. В свете настольной лампы поплыли по кабинету мрачные, причудливые тени. Вдалеке громыхало, а ведь ещё пару часов назад тучи рассеялись и казалось, что дожди сменятся тусклым светом холодного осеннего неба.

В коридоре периодически слышались шаги: то быстрые, то неспешные. Приглушенные голоса, телефонные звонки. Работы в эти дни у отдела было не слишком много, но многие задерживались на всякий случай. Все хотели помочь поймать неуловимую сволочь, что напугала все сообщество.

В кабинет заглянул Иван. Он быстро приблизился к столу и уселся напротив, положив нога на ногу. Излюбленная поза.

— Девчонкам звонил. Все в порядке. Как я и предполагал, пьют винишко и обсуждают нас.

— Угу, — кивнул Марк, не отрываясь от ноутбука, — я тоже недавно звонил.

— Короче, через две минуты прыгай к Кириллу, — заявил Ворон. — Морозов звонил. Говорит, есть информация, но не телефонный разговор.

— Я заинтригован, — скептически хмыкнул Марк.

— Хорош тебе, — улыбнулся Ворон, поднимаясь. — Разделяй их. Если старший кретин, это не значит, что младший такой же. Он же тебе ничего плохого не сделал.

Ворон прыгнул, не собираясь дожидаться ответа. А Марк отвлекся от работы и, заложив руки за голову, прошептал:

— Пока не сделал…

Он закрыл все папки, выключил ноутбук и прыгнул к Кириллу. Илья и Ворон уже были там.

Кирилл кивком предложил Марку сесть в свободное кресло и обратился к Морозову:

— Илья, вы сказали, есть новости, и это не телефонный разговор.

— Да-да, — нервно кивнул тот и достал из кармана джинсов флэшку. — Тут все, что вам нужно: данные всех, кто имеет доступ к серверам, информация по самим серверам, и я ещё кое-что распечатал.

Он достал из другого кармана лист, сложенный в четверо, и протянул его Кириллу.

— Что это? — спросил Кирилл, раскладывая и распрямляя лист на столе.

— Это данные, имена, адреса и телефоны монтажников, — чуть ли не заикаясь, протараторил Морозов. — Я посмотрел по базе, что эти двое были на всех адресах, которые вы мне дали.

Марк нахмурился, Ворон присвистнул, а Кирилл углубился в изучение информации.

— В больнице и в библиотеке тоже были? — спросил Марк с недоверием в голосе.

— Да, все верно.

— Как могут двое монтажников устанавливать камеры в таких масштабах? Мне кажется, бригады должны быть больше? — все так же подозрительно хмурился Марк.

— Верно. Бригады на таких объектах обычно больше. Зависит от площади и количества камер, — подтвердил Илья. — Но у нас так же заключены договора на техническое обслуживание раз в год. Так вот там достаточно двух сотрудников. И эти были либо на монтаже, либо на обслуживании по каждому адресу.

Марк хмыкнул, как бы принимая ответ, а Кирилл, оторвавшись от листа, посмотрел на Морозова:

— Илья, а вы знаете, на какие объекты они должны были поехать в ближайшее время?

— Ну-у-у, — Морозов замялся и уставился на свои ладони. — Мы оказываем услуги и людям, так что они должны были ехать к людям.

— А на каких объектах они ещё бывали за последний год-два?

— О, это на флэшке, — оживился Морозов. — Но сразу скажу: Митрохин работает только полгода, а Чернышёв уже старожил. Работал ещё до того, как я стал директором отдела.

— Ясно, — Кирилл передал лист Марку.

— Что вы можете сказать про этих акудзин?

— Я лично с ними не знаком. Я решаю немного иные задачи. Так что могу сказать только то, что вы уже прочитали.

— А монтажники разве имеют доступ к серверам? — поднял брови Марк и передал лист Ивану.

— Нет, но они же были… везде, — Илья начал переводить взгляд с Марка на Кирилла и обратно, словно не понимая, кто именно тут главный.

— Илья, — мягко позвал Кирилл, стараясь перекрыть дружелюбием явный скептицизм Марка. — Мы просто пытаемся понять, как они могли узнать, в какой момент жертвы останутся одни.

— Ну я не знаю, не уверен, но… но ведь есть «шпионы», — мужчины удивленно уставились на него, и Илья поспешил пояснить на доступном языке: — Так называют специальные миниатюрные устройства, которые можно установить, как проходной клемник на проводе. Это устройство будет передавать информацию и на место назначения, то есть на сервер, и, например, на дублирующий сервер.

— Хотите сказать, что при монтаже они могли поставить такую штуку и видеть записи камер, например, через свой компьютер? — уточнил Кирилл.

— Да, что-то типа того.

Кирилл тут же оживился и встал. Всегда ходил, когда думал и анализировал, когда строил планы, или когда на ум приходила какая-то интересная мысль.

— А как проверить, установлены ли эти штуки в камерах в местах, где были совершены убийства? — наконец спросил он, остановившись как вкопанный.

— Вскрыть камеру и посмотреть начинку, — ответил Илья и, наткнувшись на слишком заинтересованный взгляд Кирилла, добавил: — Это самый быстрый способ.

— Отлично! Вы же сможете это сделать сами? — воодушевился Кирилл. — Не хотел бы привлекать к этому делу кого-то постороннего.

Илья испуганно посмотрел на Марка и Ворона, словно ища поддержки, но понял, что эти двое тоже ждут от него положительного ответа, и кивнул.

— Прекрасно! Тогда не будем терять время! — хлопнул в ладоши Кирилл. — Думаю, надо проверить одно общественное место и один частный объект.

— Библиотека сейчас закрыта, — одобрительно кивнул Марк.

— А я могу позвонить Макарову, — добавил Ворон. — Точно знаю, что он собирается продавать квартиру и сейчас там не живёт.

— Прекрасно. Значит, звони ему и встретимся там, а мы пока в библиотеку. Да, Илья?

— Э-э-э, — Морозов округлил глаза, но под уверенным взглядом Кирилла сдался. — Мне надо взять инструменты. Минут через двадцать я смогу прыгнуть в библиотеку.

— Вот и отлично! — улыбнулся Кирилл, и Илья исчез, не теряя времени. Тогда Кирилл убрал улыбку с лица и посмотрел на Марка. — Что ты его пугаешь?

— Я? — делано изумился Голицын. — Ты что, как я смею?

— Просто Демон не любит любых отморозков, — хохотнул Ворон, на что получил неодобрительные взгляды друзей.

— Он нам помог и даже очень, — заявил Кирилл. — Сейчас проверим. Если в камерах и правда есть «шпионы», надо брать этих двух и допрашивать.

— Главное, потихоньку, — согласился Ворон.

— А Константинову будем говорить? — нахмурившись спросил Марк.

— Пока нет. Сначала камеры, — покачал головой Кирилл и вставил флэшку, которую передал Илья, в ноутбук. — Здесь информация о них. Сергей Анатольевич Митрохин, двадцать восемь лет. Не женат, детей нет, живёт в пригороде. Недавно купил однушку в новом микрорайоне. Павел Олегович Чернышов. Сорок пять лет. Тоже живёт за городом в частном доме. Женат, двое детей-школьников.

— Делаем ставки, господа! — воскликнул Ворон. — Кто из этих двоих маньяк? Молодой, ничем не обременённый парень или примерный акудзин, глава семейства?

— Кто угодно, — строго ответил Марк, не оценив веселье друга. — Пробей по базе, какой у них уровень.

— Сейчас, — Кирилл пару минут смотрел в монитор, а затем выдал: — Митрохин трёшка, Чернышов пятёрка.

— Значит, Чернышов, — стукнул себя по колену Иван. — Митрохин с Томичем бы не справился.

— А может, это просто совпадение, и монтажники не причастны к убийствам, — задумчиво протянул Марк.

— Демон, перестань распылять пессимизм, — укорил его Ворон. — Не видишь, наша Ищейка уже встала на след? Не сбивай ее!

— Не смешно, — скривился Кирилл. — Если я прав, то сам виноват, что раньше не додумался обратиться к Морозову, а если нет, то эта тварь продолжит убивать, и я ничего не смогу с этим сделать.

— Калинин, хорош заниматься самобичеванием, — цокнул языком Ворон. — Помни: ты акудзин, а не волшебник!

Он назидательно поднял указательный палец. Марк с Кириллом только вздохнули и синхронно встали. Пора было отправляться в библиотеку.

* * *

Когда они оказались в холле библиотеки, Морозов уже ждал их, нервно прохаживаясь взад-вперед рядом с компактным желтым чемоданчиком.

Увидев представителей Седьмого отдела, он посмотрел на потолок, приметил пару камер и повернулся к Кириллу:

— Эти будем смотреть или в других помещениях?

— Вон ту, — Кирилл указал на камеру, с которой хорошо просматривалась стойка администратора.

— Эм, тогда мне нужна чья-то помощь. Я сам не смогу держаться и работать одновременно, — виновато развел руками Морозов.

— Нет проблем! Марк, поможешь?

Марк кивнул и, когда Морозов достал инструменты и подошёл к углу, где висела камера, переключился на сущность.

Серебристый силуэт акудзина стоял перед ним, и Марк выпустил щупальца сущности, подхватил Морозова за талию и поднял под потолок. Со стороны могло показаться, что Илья просто взлетел туда по собственному желанию, но слабым акудзинам сложно было держаться на месте долгое время, поэтому и пришлось прибегнуть к помощи акудзина сильного.

С минуту Морозов возился с корпусом камеры, ещё с минуту изучал начинку. Пару движений руками, и он торжественно продемонстрировал Кириллу какой-то кусочек пластика.

Калинин сразу понял, что они попали в точку, и удовлетворённо кивнул.

Морозов вернул все на место, и Марк спустил его на пол.

— Ну что? — с нетерпением спросил Кирилл, когда Морозов подошёл и протянул ему штуковину, похожую на флэшку с двумя выходами.

— Это оно, — улыбнулся Илья.

— Макаров дал добро! — объявил возникший рядом Ворон. Он обвел всех взглядом, а затем остановился на устройстве. — Стопроцентное попадание?

— Именно! Так что не теряем время и прыгаем к Макаровым! — азартно воскликнул Кирилл. — Марк, перенеси Илью, пожалуйста.

* * *

Уже через две минуты все были в гостиной на двадцать втором этаже элитного дома.

Шторы были сдвинуты и через панорамные окна открывался поистине прекрасный, но одновременно пугающий вид. На город надвигалась гроза, озаряя ночное небо десятками извилистых молний. С минуту они все стояли завороженные зрелищем, но потом Кирилл, первый пришедший в себя, включил свет.

Они повторили те же манипуляции, что и в библиотеке, и Илья вручил Кириллу второе устройство.

— Теперь дело за нами, — поговорил Кирилл сжимая в кулаке «шпионы». — Спасибо за помощь, Илья. Теперь мы точно поймаем этого ублюдка.

— Я рад, что смог помочь, — несмело улыбнулся Морозов. — Я пойду, раз больше вам не нужен… и удачи вам.

— Да, конечно. Только пока держите все это при себе, — кивнул Кирилл.

Илья уверил, что будет нем как рыба и исчез, а друзья уселись на диване в чужой квартире и пару минут молча созерцали приближение грозы.

— Так что теперь? — наконец спросил Иван.

— Собираем совещание. Главное, не спугнуть их. Надо понаблюдать за их домами. Очень осторожно.

— Все верно, — поддержал его Марк. — Осторожность тут главное. Но и тормозить не стоит. Он уже делал неприятные сюрпризы.

— Кто он? Чернышов или Митрохин? Может, всё-таки сделаем ставки?

— Ворон, ты задолбал, — дружелюбно улыбнулся Марк.

Он написал Маше сообщение о том, чтобы сегодня его не ждала, ведь ночь обещала быть темной и полной ужасов.

* * *

Ночь действительно выдалась темная, мокрая и бессонная. Гроза то уходила в сторону, то снова накатывала мощным валом на город и окрестности.

Седьмой отдел не спал. Во всяком случае, та его часть, которая была привлечена к делу. Пока Марк, Богданов, Лежаков и Миша Ростов наблюдали за жилищами монтажников, Кирилл и Иван искали информацию о них. Интересовало все: от круга общения до имущества, от работы до отдыха.

Работу прерывал лишь появлявшийся то в одном, то в другом кабинете Константинов, который нервно спрашивал, нашли ли они что-нибудь.

И теперь в семь утра в переговорной пахло кофе и выпечкой, а сотрудники собирались рассказывать все, что узнали. Ждали только Лежакова с Ростовым, которые вели наблюдение за квартирой более слабого Митрохина.

— Ну хрен с ними! — с нетерпением махнул Константинов. — У вас там что?

— Семья дома: видели жену и детей, — начал говорить Марк. — Самого Чернышова не заметили. Странно, что они не ложились спать. Жена так уж точно. Мелькала в окнах, с кем-то говорила по телефону.

— Эх! И где его носит? — разочарованно протянул Богданов.

— Этот любитель охоты и рыбалки. Частенько уезжал один в соседнюю область. Может, и сейчас поехал. Выходные, — предположил Кирилл, собиравший информацию по Чернышову.

В переговорной возник Миша Ростов. Лицо измученное, но вид в общем-то был возбужденный. Одежда и волосы мокрые, по лицу стекали крупные капли воды.

— А Лежаков где? — осведомился Константинов, с удивлением разглядывая подчинённого.

— Труп охраняет, — выдохнул Миша.

Все было дернулись с мест, но Константинов хлопнул ладонью по столу, обведя всех тяжёлым взглядом.

— Подробнее, — приказал он Ростову.

— Ну мы наблюдали. Окна быстро нашли. У него все время свет был выключен. В подъезд не входил. А машина на парковке. Потом что-то нам странным показалось, что мы с одиннадцати вечера его пасем, а у него ещё тогда свет не горел. Кто в его годы в одиннадцать спать ложится? Ну и пока темно совсем, решили в окна глянуть по-тихому. Второй этаж ведь. Ну и… В общем вот фото комнаты, — Миша закончил говорить, тяжело дыша, будто запыхался от быстрого бега, и положил на стол свой смартфон.

— Чудесно, просто чудесно! — саркастически воскликнул Константинов, начиная багроветь.

В этот момент зазвонил телефон дежурного, который сегодня носил с собой Кирилл.

— Седьмой отдел, — бросил он в трубку и замер.

Всем встало понятно, что плохие новости на этом не закончились. Кирилл прикрыл глаза и обратился к собеседнику:

— Вы можете сейчас прыгнуть в отдел?

Он положил трубку и вздохнул:

— Жена Чернышова. Хочет заявить о пропаже мужа.

— Вашу мать! Что не день, так чудеса какие-то! — Константинов уже не был багровым, по всей видимости, смирился с тотальным невезением, преследовавшим его отдел последнюю неделю. — Ворон и Богданов! Вызывайте криминалистов и дуйте с Ростовым к трупу. А вы двое допрашивайте жену! Если это он, то наверняка уже упрыгал так, что хрен найдем!

Марк с Кириллом кивнули и поднялись. Днём они тоже не поспят. К счастью, для акудзин не спать сутками не так тяжело, как для людей, но все же неприятно. Элементарную усталость никто не отменял.

* * *

Женщину провели в допросную. Допросной она называлась условно, ибо тут находился стол, четыре удобных кресла и большое окно, смотрящее во двор на лужайку. На деле ее чаще использовали как малую совещательную комнату.

Кирилл включил запись на камере и сел напротив Чернышовой. Марк же остался стоять, сложив руки на груди и опираясь плечом на стену.

— Инга Романовна Чернышова, сорок три года. Все верно? — прочитал Кирилл документы женщины.

Та кивнула. Ухоженная блондинка выглядела уставшей и не спавшей. Под глазами круги, а сами глаза пронзительно-голубого цвета будто поблекли. Или это была игра теней.

— Верно, господин Калинин, — подтвердила она и закивала, будто пытаясь убедить его в том, что документы подлинные.

— И вы хотите заявить о пропаже мужа? — снова кивок. Кирилл решил ничего о его подозрениях на счёт Чернышова ей не говорить. И так понятно, что Инга не в курсе о том, что, возможно, живёт с маньяком.

— Он не пришел домой. Я обзвонила всех родственников и друзей, но они его не видели и не говорили с ним. Телефон у него недоступен. Я звонила всю ночь. Дороги ночью встали, и я думала, что телефон сел, и он где-то в пробке… Но сейчас не выдержала. Я за него волнуюсь. А ещё этот маньяк… Понимаете? — голос ее дрогнул, и по щеке покатилась крупная слеза.

— Понимаю, — Кирилл пододвинул к ней коробку с бумажными салфетками. — Расскажите о прошедшем дне. Когда вы видели его последний раз, когда с ним говорили?

Она замерла и прикрыла глаза, нахмурилась, будто вспоминая, и заговорила:

— После обеда он ушел из дома. Уехал на своей машине в город. Хотел заехать в автосервис и на строительный рынок, возможно, в торговый центр. Обещал мне купить себе новый свитер. Старые поизносились. Больше мы не говорили. Я начала ему звонить около семи вечера, но телефон был недоступен.

— Напишите номер, цвет и марку машины, — Кирилл протянул ей лист бумаги. Делать это было не обязательно, но Кирилл отыгрывал роль следователя.

— А вы, Инга, какую степень силы имеете? — спросил Марк, неотрывно сверля женщину взглядом.

— Семь, а что? — она удивлённо уставилась на него.

— Неравный брак, — усмехнулся Марк. — Обычно в семьях акудзин мужчина сильнее. А кем вы работаете?

— У меня несколько зоомагазинов, — бросила она и поджала губы. — Не понимаю, к чему эти вопросы.

— Чем больше у нас информации, тем быстрее мы сможем вам помочь, — успокоил ее Кирилл и предостерегающие глянул на Марка. — Начнем с того, что сразу будем искать машину. Господин Голицын сейчас этим займётся, а вы подробно напишите то, что сказали мне, на бумаге.

— Есть фото машины? — осведомился Марк, оторвавшись от стены.

Женщина кивнула и начала листать галерею в телефоне. Найдя нужное фото, она повернула экран к Марку. Тот наклонился, пристально вглядываясь в фото черного кроссовера, и исчез, не сказав ни слова.

* * *

Он оказался в темном лесу. Небо только начинало сереть. Дождь закончился, но холодный ветер пробирал до костей, а с мокрых листьев на рубашку падали крупные капли.

Марк огляделся. Машина стояла на просеке. Фары выключены, двигатель заглушен. Двери и окна закрыты. Он медленно обошел кроссовер по кругу, но ни в самой машине, ни рядом никого не обнаружил.

Тогда Марк набрал Константинова, и уже через десять минут сам начальник и криминалисты были рядом. Пока эксперты вскрывали машину и осматривали окрестности, Марк с Константиновым решили прогуляться.

Вышли на асфальтированную дорогу, и Марк указал на восток:

— В той стороне, километров через пятнадцать, поселок, где живут Чернышовы. Судя по тому, как размыло следы от шин на просеке, машина тут стояла как минимум всю ночь.

— Хочешь сказать, скотина что-то почуяла, бросила машину, грохнула подельника и свалила в неизвестном направлении? — почесал затылок Константинов.

— Мы — дураки и не полицейские, мы действуем грубо. Он мог видеть нас в библиотеке или у Макаровых и все понять. Надо проследить его маршрут и пробить звонки на телефон.

— Согласен, — кивнул начальник. — Но по крайней мере, у нас уже что-то есть…

— Вы очень оптимистичны, Олег Дмитриевич, — задумчиво улыбнулся Марк. — Пока что у нас есть только шестой труп.

Глава 18

После последнего звонка Марка Маша была рада, что не будет ночевать одна в большом доме. Они с Лизой отлично провели время, но утром подруга решила, что раз Иван очень занят и больше не контролирует ее, то можно поехать домой.

Маша же пока вернуться домой не могла. Марк застрял на работе окончательно и бесповоротно, поэтому, оставшись одна, она не знала, куда себя деть: развлечений не хотелось, а книги все были прочитаны и перечитаны.

Так что она решила поискать информацию об острове Цусима и поселении Тоносё в Интернете. Но информации в русскоязычном сегменте было катастрофически мало, а общие сведения о природе и истории острова ее не устраивали.

Когда Маша уже хотела звонить Марку, пришло сообщение о входящем письме на почту. Писал профессор Крапивницкий.

Маша сама не поняла почему, но ее бросило в жар, а сердце пропустило удар. Открывая письмо, она не представляла, что ответил Крапивницкий. Не хотелось бы, чтобы профессор отказал во встрече, даже несмотря на то, что она могла привлечь к этому Марка. Марка привлекать не хотелось. Она же не маленькая девочка, чтобы не справиться с простой задачей? Хотелось быть полезной. Может и глупо, и наивно, но против чувств и ощущений нет универсального лекарства.

К ее облегчению, профессор в письме благодарил Машу за интерес к его работе, но принять ее мог только в этот день и только до трёх часов дня, поскольку вечером улетал в Китай на какой-то симпозиум с непроизносимым названием.

Маша, подпрыгнув от радости, написала, что уже едет, и вызвала такси, которое, к счастью, приехало буквально через несколько минут.

«Нет, так везти не может», — думала Маша по дороге в центр города. Ей ещё никогда так не везло. Но ее беспокоил один очень важный вопрос: Крапивницкий знает больше, чем написал к книге, или он ничего не сможет добавить к тому, что уже поведал читателям?

Всю дорогу она прокручивала в голове их диалог, продумывала вопросы, но наконец плюнула, посчитав, что даже если записать все мысли, все равно все пойдет наперекосяк. Поэтому решила импровизировать.

Здание музея Азии и Океании располагалось в небольшом уютном парке во дворце, который раньше принадлежал не то каким-то графьям, не то князьям. Фасад в стиле классицизма терялся среди аллей вековых лип. Скамейки на тенистых тропинках, покрытых белым гравием, облюбовали отдыхающие от городской суеты жители.

Интерьер прекрасно сохранился: и лепнина, и колонны, и мраморные лестницы с резными периллами. Это могло повергнуть в шок, потому что тематика музея совершенно не соответствовала интерьеру здания.

Так в холле Машу встречала золоченая скульптура огромного китайского дракона, а лепнину на стенах закрывали флаги стран Азии и Океании.

Маша решила как-нибудь наведаться в музей и подробнее изучить экспонаты, а покамест направилась прямиком на третий этаж, где, согласно письму Крапивницкого, располагалась администрация.

Секретарь, услышав цель ее визита, приветливо улыбнулась и указала на высокие двойные двери с золотой табличкой, на которой были выбиты имя и должность его владельца. Секретарь открыла дверь и жестом пригласила Машу войти.

Помещение слабо напоминало кабинет. Скорее библиотеку в старинных замках. Напротив дверей огромные окна, выходящие в парк, занавешены тяжёлыми темными портьерами, перед ними несколько столов с книгами, папками и документами, диковинными статуэтками. На одном из них с краю притулился монитор и стационарный телефон — будто лишние в этой старинной роскоши.

По другим стенам высились, уходя под потолок, стеллажи из темного, почти чёрного дерева, с переставными лесенками.

Маша замерла на пороге, рассматривая все это великолепие. Впечатление было точно такое же, когда она впервые вошла в библиотеку акудзин — полный всепоглощающий, заставляющий замирать сердце восторг.

— О! Вы должно быть Мария⁈ — раздался голос откуда-то сверху.

Маша вздрогнула и подняла глаза. С лестницы второго яруса на нее приветливо глядел пожилой невысокий мужчина в костюме-тройке.

Профессор Крапивницкий очень споро для своей комплекции спустился вниз и галантно поцеловал Маше руку. Маша была покорена. Мало того, что Крапивницкий был похож на любимого актера: такой же полноватый, невысокий, с лысиной, обрамленной пушистыми белыми волосами, и прямоугольными очками на круглом щекастом лице. Так ещё и манеры были, словно она оказалась в восемнадцатом веке и говорит лично с хозяином старинного дворца.

Профессор тем временем принялся хлопотать у одного из столов. Пододвинул Маше кресло, освободил кусочек стола и поставил на него две чашки с ароматным чаем, которые принесла секретарша.

При этом Крапивницкий все делал с улыбкой, милой улыбкой доброго дедушки. Маша сама невольно стала улыбаться, глядя на него.

— Итак, юная леди! — начал профессор, усаживаясь напротив Маши. — Вас заинтересовала моя работа! Та ее часть, где я говорю про акудзин. По правде говоря, я удивлён! Ведь среди мифических существ есть, хм, персонажи поинтереснее.

Он заговорщики подмигнул Маше, но она не растерялась и решила, что раз профессор решил поболтать, стоит пойти ему навстречу:

— Вот как⁈ И почему вы считаете акудзин не слишком интересными? Ведь они так загадочны!

— Ой, да что вы говорите? Обычные энергетические вампиры! Моя теща ещё им фору даст! Хе-хе! — он мягко засмеялся и, причмокнув пухлыми губами, сделал глоток чая.

— Я пишу работу по акудзинам. Мне очень понравилась ваша книга! В ней довольно много сведений, — продолжала Маша с милой улыбкой. — Но я так же нашла в библиотеке иллюстрации господина Левина. И меня кое-что смутило.

— Левина? Прохора Левина? — воодушевился Крапивницкий, услышав знакомое имя. — Мы были хорошо знакомы. Прекрасный был человек и художник с очень сложной судьбой! Что же вас смутило?

— Там написано, что иллюстрации выполнены по серии книг, в том числе и по вашей. Но изображение акудзина… — Маша замялась, подбирая слова. — Вы не описывали серую кожу в трещинах и рога…

— Ах, это! — добродушно засмеялся Крапивницкий. — Художники люди творческие. Что поделать? Невозможно остановить буйную фантазию фактами!

— Фактами? А какие они на самом деле? Какие акудзины?

— Вы, юная леди, не отличите акудзина от простого человека, пока он не начнет пить ваши эмоции.

— Вот как? — правдоподобно удивилась Маша. — Я, кстати, нигде не нашла сведений о том, как противостоять акудзинам. Как вы думаете, это вообще возможно? У меня очень строгий куратор. Он просил высказать хотя бы предположения. У вас в работе была описана японская деревня на острове Цусима…

— Ах, да! Но это действительно лишь предположение. Точнее, эта деревня реально упоминалась в записках путешественников. Но там были слишком расплывчатые формулировки, — отмахнулся профессор.

— И всё же. Как вы сами считаете, почему жители деревни не боялись акудзин? Ведь от них, как известно, нет спасения, — Маша твердо решила выпытать у Крапивницкого ценную информациюлюбым способом.

— Вы очень любопытны, — будто одобрительно закивал профессор. — Но с чего вы взяли, что от них нет спасения?

— Ну как же? — Маша задумалась. — Они умеют телепортироваться, они усиливают твой страх… А страх сковывает, не даёт мыслить.

— Страх — это всего лишь иллюзия, — отрезал профессор, вмиг став серьёзным. — Страх — это главное блюдо у них, но не основное. Просто им проще манипулировать и питаться. Страх — это инстинкт самосохранения. Человек боится подходить к краю обрыва, потому что знает, что может сорваться и умереть. Страх — это то, что продлевает нам жизнь. Наш стоп-кран. Да, эти существа в Японии, а позже и на всем Евразийском континенте считались одними из самых опасных, но на любое действие есть противодействие.

— Я не очень понимаю… — Машу смутила резкая смена настроения добродушного старика.

— Всегда, испокон веков, существовали средства притупляющие страх и другие эмоции или наоборот усиливающие их, — Крапивницкий подобрался, будто собирался читать лекцию. — Они и сейчас есть. И природные, и синтетические. Седативы, наркотики, алкоголь, анестезия. Все что может влиять на чувствах и эмоции людей.

— И что же могло быть у жителей деревни Тонасё?

— О, много чего. Эндемиков везде хватает. Уверен, что большая часть до сих пор не найдена или найдена, но не изучена, — улыбнулся Крапивницкий. — Я не упоминал это в книге, не потому что не захотел, а потому что нельзя было. Редакторы не пропустил бы. В то время с этим было гораздо строже.

Он поднялся и прошел в другую часть кабинета. Начал копаться в шкафу и наконец извлёк из его недр большую объёмную тетрадь. Такие Маша не раз видела в детстве у родителей. Популярные в то время толстые тетради в крупную клетку. Крапивницкий вернулся на место и начал листать книгу. Маша боялась выдохнуть, чтобы не спугнуть его.

— А! Вот. Это мой черновик. Так вот, вероятнее всего, жители Тонасё готовили отвар из кофуку. Это местный эндемик. Его листья обычно разминают и делают из кащицы компрессы на раны. Растение снимает боль и обеззараживает, но… Пить отвар из него — не самая лучшая идея. Кофуку может вызывать галлюцинации.

— Скажите, а у нас кофуку можно найти? Привозят же нам редкие специи из других стран, — Маша шла ва-банк, но выбора не было.

Крапивницкий удивлённо уставился на нее, затем поднял глаза к потолку, задумался, но через пару мгновений произнес:

— Думаю, стоит поискать в лавках, которые специализируются на восточной медицине. У этих чего только нет. А вам зачем?

— Мне? — Маша приложила руку к груди, изображая неподдельное удивление. — Да незачем. Просто чтобы было, что ответить. У меня ну-у-у очень строгий и специфичный куратор. Ещё один вопрос, профессор. Можно?

— Да-да, конечно. У меня ещё есть немного времени, — доброжелательно ответил он.

— Как вы думаете, акудзина можно убить не просто оружием, а каким-то необычным способом? Ну вот, например, как вампира осиновым колом.

— Хм, не знаю. Но, возможно, акудзины не появлялись на Цусиме именно из-за плохо влияния на них кофуку.

— Странно, что Левин изобразил акудзина мертвым, — прошептала Маша. Думала, что в своих мыслях, а оказалось вслух.

— Откуда вы знаете, что Прохор писал акудзина мертвым? — тут же нахмурился Крапивницкий, в мгновение сменив добродушность на подозрительность.

— Ну как же!.. — испугалась было Маша, но тут же нашлась. — По иллюстрациям видно, что все существа в книге изображены мертвыми.

— Хм… — профессор поправил очки, встал и начал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. — Вы очень наблюдательны, Мария. Он этого и хотел… Когда мы с коллегами его консультировали, я дал свое описание мертвого акудзина. Они подняли меня на смех! Представляете⁈ Я со злости и сказал, что у акудзина точно были рога. В рога они поверили, а в серую кожу в трещинах нет, но Прохор ее все равно изобразил. Для эффекта.

Он замолчал. Молчала и Маша, прокручивая в голове сказанное. Долго думала, стоит ли задать всплывший в голове вопрос, и наконец решилась:

— Профессор, а откуда вам известно про то, как выглядят мертвые акудзины?

Он замер на секунду, взглянул в окно, будто увидел в нем картины из далёкого прошлого, и мягко улыбнулся собственным воспоминаниям.

— Моя бабушка была японкой. Не родная. Вторая жена моего деда. Но мы очень любили ее. Наверное, это ее народные сказки определили мой путь. Иногда мы собирались всей семьёй, и она рассказывала нам, внукам, японские страшилки. Нет, это было не совсем народное творчество. Она была та ещё фантазёрка, — он вздохнул, все глубже погружаясь в омут воспоминаний. — Именно бабушка Асуна рассказывала, что девочкой жила на острове Цусима. И как-то раз повстречала акудзина. Он не сильно испугал ее, хоть и горели его глаза страшным красным огнём. Она не успела испугаться, так как подоспел ее отец. Отец напугал акудзина. Он ничего не делал, просто яростно смотрел на существо, и акудзин стал будто слабеть, а потом упал на колени, и кожа его начала трескаться и сереть на глазах…

Крапивницкий остановился и печально уставился в окно. Можно было подумать, что на этом все, но Маше казалось, что он не договорил, и, когда молчание слишком затянулось, она все же вернула его в кабинет:

— Отец вашей бабушки убил акудзина?

— Да. Он его убил. Но и сам поплатился за это, — грустно усмехнулся профессор. — Бабушка Асуна говорила, что он изменился. Стал чураться людей, подолгу пропадал. А однажды она увидела, как они с матерью ссорятся, и в момент гнева глаза ее отца загорелись красным огнем. Мать закричала, и на шум сбежались соседи. Увидев, что их односельчанин превратился в акудзина, они его закололи, а тело сожгли. Бабушка сказала, что на костре он лежал с серой кожей. Что было дальше она не помнит. Семья переехала и больше на Цусиму не возвращалась, — профессор остановился и посмотрел на Машу, улыбнувшись. — Это просто страшная сказка, но очень впечатляющая! Не правда ли?

Маша слушала, открыв рот, и теперь четко понимала, что происходит. Как маньяк убивает. Он не просто убивает, он забирает их силу. Так что вполне возможно, что он даже не акудзин, а человек. Вопрос оставался лишь в одном: действительно он смог это сделать, выпив отвар из кофуку, или это лишь предложение Крапивницкого?

Он встала, схватив сумочку. Судорожно сглотнула и посмотрела на удивлённого профессора:

— Спасибо. Вы мне очень помогли! — протараторила она. — Вы даже не представляете, как помогли!.. И зря коллеги смеялись над вами. Вы этого не заслужили.

Она было бросилась к двери, но Крапивницкий перегородил дорогу. Взял ее за плечо и заглянул в глаза. Во взгляде его читался вопрос, интерес и мольба. Он будто почувствовал, что она не простая студентка и задаёт вопросы не просто для того, чтобы написать курсовую.

Маша под его взглядом смутилась и покраснела. Но поняла, что этот добрый дедушка оказал ей и всем акудзинам неоценимую услугу. Если то, что он сказал, правда, они смогут выследить маньяка. Не так много в городе магазинов, где можно купить редкие растения. Да и была уверена, что, по крайней мере, Марк захочет побеседовать с профессором, который знает то, что неведомо существам.

Она закусила губу, ещё раз посмотрела в глаза Крапивницкому, который ждал от нее чего-то, и прошептала:

— Это была не страшная сказка, это были ее воспоминания.

Маша дернула плечом, убирая его руку, но он не стал сопротивляться и отпустил. Она беспрепятственно вышла из кабинета и опрометью бросилась к выходу из музея.

Уже на улице Маша набрала Марка, но телефон у того был недоступен. Оно и к лучшему. Маша нашла в интернете ближайший магазин, где продавались товары для народной медицины из Азии, и решила, что не стоит терять целый день, а следует самой все разузнать и проверить. Не хотелось казаться дурой и давать ложную надежду Седьмому отделу. А если слова профессора подтвердятся, то она поведает Марку и остальным о своих изысканиях.

Она посмотрела на небо. Тучи наконец отступили, и город осветило холодное осеннее солнце. Золото на деревьях радостно переливалось в его лучах. Сердце затрепетало. Это был словно знак того, что и тучи, зависшие над акудзинами, скоро рассеются.

За пару дней жизнь Маши изменилась кардинально, и она пока не понимала, хорошо ли это для нее. Можно было, конечно, попросить Марка стереть ей память, но после того, что было между ними, после того, что она узнала, возвращать прежнюю жизнь не хотелось.

Она будто стояла на пороге чего-то нового. Нового пути, на котором ее ждало еще множество открытий. Жить в неведении теперь представлялось невозможным, глупым и болезненным. И нет, это было не любопытство. Это была привязанность к Марку. Это было открытие того, что есть на свете существа, которые страшны, только если их бояться. Прав был профессор Крапивницкий: страх — это всего лишь иллюзия.

Глава 19

Звонок от Марка раздался, когда Маша уже собиралась переступить порог лавки, торгующей всякими травками и прочими средствами народной азиатской медицины.

— Что-то случилось? — вместо приветствия сразу спросил он.

— Да нет, все хорошо. Просто хотела узнать, когда ты вернешься? — ответила Маша, закусив губу. Чувствовала себя так, словно собиралась совершить преступление.

— Боюсь, нескоро, — устало ответил он. — Мы, кажется, узнали личность преступника, так что работы много. А ты что, на улице?

— На улице, — Маша обернулась на оживленную дорогу за ее спиной. — Я устала сидеть дома, захотелось немного пройтись по магазинам. Лиза решила навестить родителей, вечером приедет.

— Хорошо, — ответил он после секундного молчания, — скажу банальщину, но будь острожна.

— Буду, — улыбнулась Маша, расслышав в его голосе нотки теплоты.

Они попрощались, и Маша задумалась. Если имя преступника известно, то ее изыскания могут оказаться напрасны. С другой стороны, если они поймают преступника, то он может не захотеть рассказать о том, каким способом ему удавалось забирать жизни акудзин.

Она постояла еще с минуту, размышляя, и, наконец, решилась войти в лавку. В дверях она столкнулась с высокой брюнеткой в черном брючном костюме и дорогом на вид пальто. Женщина посмотрела на Машу, как на грязь под ногтями, и проследовала к люксовой иномарке, стоящей напротив входа.

Маша на этот перфоманс только закатила глаза. Ей казалось чудн ы м, что люди при деньгах пользуются средствами народной медицины. Да и такой косой взгляд она ничем не заслужила. Настроение оказалось подпорчено, но она взяла себя в руки и шагнула в помещение.

Здесь было жарко. Желтые лампы рассеивали полумрак, стеллажи и витрины располагались так, что оставляли лишь узкие проходы. И то надо было двигаться осторожнее, чтобы не свалить чаши и мешки со всякими диковинными семенами и сухоцветами.

— Добрый день. Я могу вам чем-то помочь? — перед ней возник сухой, тощий мужчина невысокого роста с залысинами и раскосыми черными глазами.

— Да, — улыбнулась Маша. — Меня интересует растение. Кофуку.

— Кофуку? — удивился мужчина.

— Именно оно.

— Что-то на него большой спрос последнее время, — почесал затылок продавец и жестом предложил Маше следовать за ним. — Пойдемте.

— И что, часто покупают? — осторожно спросила Маша, двигаясь между витрин к прилавку.

— Не то что бы… Есть парочка постоянных клиентов. Кофуку хорошо помогает заживлять ожоги или ранки от расчесывания при аллергии, — отозвался он, копошась под прилавком. — Вот женщина только что купила. Говорит, у сына-инвалида пролежни. Не помогает ничего кроме кофуку.

Он разогнулся и поставил на стол холщовый мешочек, перевязанный алой лентой.

— Вот как… — прошептала Маша.

— Увы, матери готовы на все ради своих детей, даже прибегнуть к народной медицине. Сколько вам взвесить?

— А… — Маша замялась, так как совершенно не знала сколько травы нужно, чтобы сделать отвар. — Меня вообще мама прислала. Тоже где-то слышала, что помогает от пролежней. У нас бабушка лежачая. Я честно не знаю, сколько надо…

Продавец понимающе улыбнулся:

— Не волнуйтесь. Я расскажу. Растение сушеное, — он раскрыл мешочек и начал отсыпать мерным стаканчиком бледно-бирюзовую травку в пакет. — Кофуку вываривают не меньше трех часов, пока не получится что-то вроде киселя. Потом листья выбрасывают, а «кисель» наносят на рану тонким слоем и перебинтовывают на час. Дольше не надо. Лекарство не нужно хранить в холодильнике. Сто грамм хватит на пару недель. Этих же пару недель хватит, чтобы понять, помогает кофуку или нет.

Маша внимательно слушала. Ей сегодня просто феерически везло на умных и разговорчивых мужчин.

— А пить этот «кисель» можно? — спросила она, расплачиваясь и принимая из рук продавца пакетик.

— А зачем? — тот удивленно вскинул брови. — Это лекарство исключительно для наружного применения. Вы же не будете есть мази от боли в спине? И потом, трава очень горькая — вы скорее просто не сможете сделать и глотка.

— Действительно, чего это я? Просто дома есть дети… — Маша продолжила играть дурочку с больной бабушкой и детишками.

— Тогда лучше держите отвар повыше, — вежливо ответил продавец.

— Учту, — Маша кивнула на прощание и поспешила покинуть душную лавку, где смешались сотни специфических запахов.

* * *

— Ну что⁈ Кто-нибудь мне скажет, где находится эта тварь⁈ — Константинов обвел подчиненных злым взглядом. Впрочем, другого у него последнее время и не было. — Завтра мне опять в Правление. И вы трое пойдете со мной!

Марк, Иван и Кирилл переглянулись. Делать им больше нечего как выступать на бессмысленных сборищах, когда каждый акудзин в отделе на счету и стоит бросить все силы на поимку Чернышова.

— Мы проследили его маршрут по камерам, — начал отчитываться Кирилл. — Так же проверили звонки. Он действительно, ездил по делам, как и описывала его жена, но в пять часов вечера ему позвонил Митрохин. По таймингу они говорили около трех минут. Последний раз Чернышова засекли камеры на повороте к поселку, где он живет. Это было в семь часов вечера. Он съехал с трассы, но домой так и не вернулся.

— И что все это значит?

— Мы думаем, что Митрохин и Чернышов были сообщниками. Удалось установить, что Митрохин хотел уйти в IT, так что скорее всего разбирался в технической части и помогал коллеге следить за жертвами. Он мог увидеть нас на камерах, позвонить Чернышову, и тот мог убрать свидетеля. Мы не знаем, о чем они говорили, но Митрохин мог запаниковать, чем подписал себе смертный приговор.

Кирилл говорил спокойно, четко и по делу. Даже Константинов сменил гневный взгляд на заинтересованный. Ему логика подчиненного нравилась. Выглядело все правдоподобно и гладко.

— И где он может быть? — наконец спросил он.

— Мы проверяем друзей, знакомых, родственников и все места, где он мог спрятаться, — вступил в разговор Ворон. — Пока результатов нет. Ищем.

— Я подключил своих людей, чтобы отследили по системе распознавания лиц, — добавил Марк. — Ее только внедрили в городскую среду, и она фактически работает в тестовом режиме, но нам надо использовать все возможности.

— Интересные у тебя знакомые, Голицын, — усмехнулся Константинов. — Даже мне с такими просьбами приходится писать кучу запросов. Но тебе не кажется, что эти игрушки больше для человеков подходят?

— Эти игрушки подходят для всех, — возразил Марк. — Мы ассимилировались в общество. У всех есть машины и все ходят по магазинам, даже не задумываясь о том, насколько большие мы имеем возможности для облегчения своего быта. Мы не должны отличаться от людей — это даже в законе прописано. Так что он может совершить ошибку, привыкнув к обычному течению жизни.

— И раз он уже убрал подельника, это говорит о том, что он дергается. Значит, реально может совершить ошибку, которая станет для него роковой, — поддержал друга Кирилл.

— Ну хорошо, — принял ответ Константинов. — А если он уже ускакал в другую страну? Что тогда делать будем?

— Все корпоративные квартиры под наблюдением, — отвечал Кирилл, глядя начальству в глаза. — Мы уже разослали ориентировки коллегам из других стран и объявили его в розыск. Но я не думаю, что он бежал из страны.

— Отчего же?

— У него семья. Мне кажется, он может попробовать выдернуть их, — несмело проговорил Кирилл, будто сам сомневался в своих словах. — Я до сих пор не могу понять мотив.

— Заладил ты со своим мотивом! — вспылил начальник. — Факты есть, есть куча доказательств того, что это он! Мотив будешь выпытывать, когда поймаешь ублюдка! Что там, кстати, с его семьей?

— Лежаков с Богдановым у них на обыске с ребятами. Мы сейчас тоже отправляемся туда.

— Хорошо. Работаем. Надеюсь, гнида больше никого не прикончит, иначе Правление прикончит нас. И по поводу завтра: чтобы все трое были как штыки!

* * *

Зелье жутко воняло. Раньше Маша думала, что самые ужасные запахи — это запахи тухлятины и куриного бульона, которые часами вываривала мама для холодца.

Но нет, запах отвара из кофуку был просто невыносим, затмевая собой все остальные. Даже мощная вытяжка Марка не могла с ним справиться. Благо ждать оставалось недолго. Она уже подготовила несколько пластиковых колб с крышками, которые по дороге домой купила в аптеке, и ждала, когда можно будет выключить плиту.

Бледно-бирюзовые сушеные листья в кипящей воде сначала приобрели форму, чем-то напоминающую лепестки роз. Но теперь вобрали в себя столько влаги, что превратились в бесформенную булькающую массу, похожую на болотную тину.

Запищал таймер, и Маша поспешила снять варево с огня. Процедила его и разлила по колбам. Колбы положила к себе в сумку. Теперь оставалось решить, стоит ли пробовать зелье, или подождать Марка и посоветоваться с ним.

Пока занималась уборкой, честно призналась себе, что все это выглядит крайне глупо. Она же не в сказке, чтобы пить волшебное зелье, исполняющее все твои желания. Побоялась, что Марк будет смеяться над ней, а это было бы больно и крайне неприятно. Так что решила для начала послушать, что скажет он. Вдруг они уже поймали маньяка и тогда, Маше не о чем беспокоится?

— Что за вонь? — раздался за спиной голос Лизы.

Маша обернулась. Оказывается, подруга вернулась не одна, а с Марком. Они оба сморщили носы и удивленно глядели на Машу.

— Эм… Я решила сварить суп в азиатском стиле… в общем, он не получился, — соврала Маша, состроив виноватую мину.

— Обещай, что больше не будешь устраивать кулинарные эксперименты! — выдохнула Лиза и отправилась в гостиную, подальше от ужасного запаха, стоящего на кухне.

Марк же усмехнулся и подошел к Маше, взял ее за подбородок, приподнял голову и нежно коснулся губами ее губ. Он ответила, растворившись в поцелуе, который был нежным и страстным одновременно.

Марк обхватил ее руками за бедра и усадил на кухонную столешницу. Стянул с ее плеча лямку майки и оголил грудь. Прильнул губами к набухшему соску, обвел его языком и нежно прикусил. Маша почувствовала, что между ног стало мокро. Она вся задрожала от возбуждения.

А Марк без предупреждения прыгнул вместе с ней в спальню и повалил на кровать.

— Я соскучился, — прошептал он ей на ушко и потянул вниз резинку штанов.

— Я тоже, — ответила она, задыхаясь от возбуждения. — Ты не злишься?

— За неудачный кулинарный эксперимент? — усмехнулся он. — Нет. Мы пару дней поживём в другом месте. За это время выветрится… я надеюсь.

— В каком другом? — Маша удивленно вскинула брови и уперлась ладонями ему в грудь, останавливая ласки.

— Потом, — улыбнулся он, и глаза его застила кровавая пелена.

Марк мягко отстранил ее руки, и Маша почувствовала, что волны удовольствия накрывают с головой, хотя он еще даже не вошел.

— Нечестно, — прошептала она, откидываясь на подушки. — Это нечестно.

* * *

— Почему? Разве здесь небезопасно? — спросила Маша, растерянно оглядывая спальню.

Она стояла посреди комнаты, завернувшись в простынь наподобие туники. Марк же нагишом развалился на кровати, лениво поглаживая живот, будто наелся и теперь не прочь вздремнуть.

— Милая Мари. Безопасно. Вряд ли маньяк будет искать вас. Он вас не запомнил. И, скорее всего, у него сейчас других забот хватает. Но мне так будет спокойнее.

— У меня ощущение, что ты что-то не договариваешь, — она провела рукой по волосам, откидывая их назад и, будто, наконец сообразив, что хотела сделать, вытащила свою сумку из шкафа и начала собирать вещи.

— Дело не в маньяке, — словно сдался Марк. — Дело в том, что поселок находится не в слишком благополучном районе. Несмотря на охрану и камеры, тут только за этот год уже было несколько краж и драк. Меня сейчас почти не будет дома. Я не хочу, чтобы две молодые и почти беззащитные девушки оставались тут одни.

— Мне казалось, что поселок довольно приличный. И направление тоже приличное, — не оборачиваясь бросила Маша.

— Акудзины редко селятся в приличных местах, — возразил он. — А все, что ты видишь вокруг — мишура. Чем место хуже, тем больше вокруг негатива, тем лучше для нас. Акудзины, Мари, иногда не так страшны, как люди.

— Хорошо, будет по-твоему, — она поставила сумку на кровать и скинула с себя простынь. — Я же не спорю.

Марк моментально вскочил с кровати и прижал ее к себе, провел ладонями по бедрам и стиснул ягодицы. Поцеловал и, отпустив, начал одеваться.

— Не волнуйся. Мои родственники, конечно, не сахар, но не кусаются.

— Я не волнуюсь, — возразила Маша, но тут же поникла. — Ну если только немного.

— Тебе там понравится. У них роскошный особняк с бассейном, зимним садом, а повар готовит такие вкусности, что никто не может устоять! — расхваливал новое временное жилище девушек Марк.

— Ах, еще и повар! — наигранно изумилась Маша.

— Да брось. Не верь слухам о том, что все богачи чванливые, гадкие змеюки.

— Я не имею ввиду ничего такого… — поникла Маша. — Просто гости часто надоедают. Почему бы нам просто не вернутся по домам?

— Только после поимки маньяка, — отрезал Марк и отвел глаза.

И тут Машу осенило:

— Это не твое решение.

— Мари, не усложняй.

— Чье? Константинова?

— Нет, не его. Так решило Правление, — виновато выдохнул он.

— Причем тут Правление? Они же не знают про Лизу, — нахмурилась Маша.

— Знают. Им уже давно обо всем доложили. Ваша роль во всем этом значима, — Марк поджал губы. Видно было, что ему не хотелось это обсуждать с ней, но она не оставила выбора. — Сохранение общества в тайне — одна из главных целей Правления. Поэтому они решили оставить вас под присмотром.

— Погоди, — еще больше изумилась Маша. — За нами следили?

— Нет, ну не на столько! — всплеснул он руками и снова обнял ее, крепко прижав к груди. — Просто я иногда общаюсь со своим отцом. Это, знаешь ли, неизбежная составляющая семейных отношений. А еще он общается с Константиновым и Кириллом. И последнее время довольно часто. А он заместитель председателя. Так что…

— Он нам не доверяет, — резюмировала Маша.

— Он вас не знает, — покачал головой Марк. — Чтобы доверять, нужно знать человека. Нужно понимать его, его мысли и мотивы. Еще раз повторяю: не волнуйся. Это всего на пару дней. Мы поймаем ублюдка и все закончится.

— И вы сотрете нам память, как тогда? — у Маши в горле встал ком, стоило только подумать об этом.

— Не хочешь забывать о том, что узнала о нас? — мягко улыбнулся он и погладил ее по щеке.

— Не хочу забывать все, что было между нами. Тебя не хочу забывать, — пролепетала она и опустила глаза.

— Я этого не допущу, — прошептал он ей на ухо и весело добавил. — Идем, а то Лиза уже наверняка опустошила мой бар.

Они взяли сумки и спустились. Будто в холодильник попали. Все окна были открыты настежь, а Лиза в куртке и замотанная шарфом по самые глаза сидела в гостиной, скрестив руки на груди.

— Я думала, вы обо мне забыли, — проворчала она.

— Прости, Лизавета, — ответил Марк. — А зачем ты открыла все окна?

— Чтобы не сдохнуть от этого мерзкого запаха. Может, уже свалим отсюда?

Маша засмеялась и бросилась закрывать окна. Когда дело было сделано, Марк обнял их за плечи и гостиная начала искажаться, меняя цвет и размеры, превращаясь из уютной комнаты с камином в нечто грандиозное, просторное, с высоченными потолками, блестящее как витрина ювелирного магазина.

Лиза присвистнула, вертя головой по сторонам:

— Ни хрена себе хоромы! — выдала она.

Казалось, они переместились во дворец. Шестиметровые потолки с росписью терялись в свете хрустальных люстр. Длинные стены тянулись справа и слева, сияя десятками золоченых бра. В них были сделаны арочные проемы, которые вели в столовую и гостиную.

Перед ними, обитая красной ковровой дорожкой, возвышалась лестница с полукруглыми ступенями, завершающаяся балюстрадой. На последней ступени стояла женщина в черном платье-футляре. Короткая стрижка светлых волос, ясные голубые глаза, в ушах круглые сверкающие серьги.

Она спустилась к ним и посмотрела на Лизу.

— Благодарю, — пропела она бархатным голосом. — Таких комплиментов мой скромный дом еще не получал.

— Кхм, — прокашлялся Марк. — Моя мама. София Эдуардовна Голицына. Это Елизавета, моя студентка. И Мария. Тоже моя студентка и… и девушка.

Маша почувствовала смущение в его голосе, а София Эдуардовна обратила на нее внимание. Эта женщина не была похожа на его мать, скорее на старшую сестру. Выглядела очень молодой, ухоженной, холеной и благородной от макушки до пят. И взгляд… Пристальный, пронзающий, изучающий. Женщина отвела глаза и, вскинув брови, обратилась к Марку:

— Девушка? Если ваши отношения выйдут на новый уровень, это будет самый эпичный скандал за всю историю Корпорации. Так что предупреди заранее, чтобы я усыпила твоего отца на месяц-другой. Во избежание, так сказать.

София Эдуардовна улыбнулась Маше, и от этой улыбки у нее по спине пробежал холодок. Гостить в этом доме хотелось все меньше.

Глава 20

— С матерью поговорил? — спросил Демон-старший.

Они с Марком стояли неподалеку от входа в зал заседаний.

— Да. Перекинулись парой слов, — скривился Марк.

— Не волнуйся, не съест она твоих человечек, — усмехнулся Юрий Алексеевич Голицын. — Надеюсь, Калинин и Константинов успокоят Правление. Все недовольны, что маньяк все ещё на свободе.

— Мы тоже надеемся, что скоро его поймаем, — холодно отозвался Марк.

— Надежда — это неплохо, но вы должны сказать наверняка. Бурление масс достигло предела. Результат, Марк, нам нужен результат.

— Седьмой отдел не сидит на жопе ровно, — отрезал Марк. — Мы работаем, но это не убийства людей. Мы впервые сталкиваемся с таким, и Правлению об этом известно.

— Не кипятись. Ты даже не представляешь, сколько звонков и негатива мы получаем в связи с этой ситуацией, — покачал головой Голицын-старший, будто разочарованно.

— Тогда придется им смириться с реальностью. Мы — акудзины, а не волшебники, — отрезал Марк.

Демон-старший усмехнулся и жестом пригласил сына пройти в зал, где уже собралось все Правление.

Кирилл, Ворон и Константинов сидели внизу в креслах для посетителей. Здесь так же собрались и родственники жертв. Марк вздохнул. Кириллу сейчас придётся нелегко.

Друг взошел на кафедру, и в зале воцарилась тишина. Кирилл на собратьев не смотрел. Открыл папку с документами и начал монотонно зачитывать сухие факты по этому делу. Закончил на том, что личность преступника установлена, но пока не будет разглашена в интересах следствия.

Он замолчал, и зал тут же взорвался волной недовольных голосов. Больше всех возмущались родственники погибших, которые требовали правосудия, и готовы были сами бросить все силы на поиск преступника.

Кирилл выждал, пока волна возмущения утихнет, чему немало поспособствовал Гессен-Штатский.

— Вы проделали большую работу. Но преступнику все же удалось скрыться, — начал говорить председатель. — Вы можете дать гарантии того, что убийства не возобновятся?

— Нет, мы не можем дать таких гарантий, — вздохнул Кирилл, но тут же взял себя в руки и посмотрел в глаза Гессен-Штатскому. — К сожалению, мы до сих пор не выяснили ни его мотивы, ни то, каким образом он убивает акудзин.

— Конечно, не выяснили. Вместо этого вы носитесь с человечками, которые его даже описать не могут, — раздался голос с первого ряда.

Говорил Максим Морозов. Вся мужская часть семьи Морозовых была здесь. Братья сидели по обе стороны от отца. Сам Алексей Морозов, казалось, совершенно не был заинтересован в происходящем. Максим же сверлил Кирилла презрительным взглядом, а Илья как обычно старался слиться с местностью, лишь временами нервно поглядывая на старшего брата.

— А ты до сих пор считаешь, что все равны, но сильные акудзины равнее? — повернулся к Морозову Марк.

— Не стоит вдаваться в бессмысленные споры, — предостерегающе проговорил с кафедры Голицын-старший, обращаясь скорее к сыну, чем к Максиму.

Но оба его проигнорировали, сверля другу друга взглядами, в которых сквозила ненависть.

— Ты, Голицын, насколько я помню, вообще не работаешь в Седьмом отделе. Так что отвечать передо мной будет Ищейка, — нагло усмехнулся Морозов.

— Кто ты такой, чтобы перед тобой кто-то отчитывался? — в тон ему усмехнулся Марк.

— Я — представитель сильнейшей семьи акудзин.

— Утрись своим тщеславием, Морозов, — засмеялся Марк. — Ты жалок и смешон и даже не входишь в Правление, а присутствуешь здесь по приглашению также, как и твой брат. Он, кстати, хоть и слабый представитель своего рода, но очень умён. Бери с него пример.

Илья дернулся, как от пощёчины, но видя, что Марк не собирается рассказывать о том, какую услугу он им оказал, начал что-то горячо шептать брату. Но тот его уже не слышал.

— Ты, Голицын… — начал было Морозов сквозь зубы, но его резко оборвал Гессен-Штатский.

— Прекратить! — властно приказал председатель. — Вы оба ведёте себя неразумно. Покиньте зал. Морозов вместе с братом, Голицын вместе с Вороновым.

Морозов хотел было возразить, но видя, что Марк с Иваном поднялись без лишних слов, кивнул Илье и тоже направился на выход.

— Ты, Голицын, охренел! — уже в холле бросил Морозов в спину Марка, который вместе с Вороном ожидал лифта.

Марк обернулся и смерил недруга презрительным взглядом:

— Это ты охренел. Ещё недавно тебе было плевать на полукровок, которыми являлись половина жертв. А теперь тебе, видите ли, не плевать! Пытаешься выиграть политические очки? Готовишься заменить отца?

— Марк, — предостерегающе позвал Ворон, зная, что, если друг завелся, его будет сложно остановить.

— Вы не можете поймать одного ублюдка! На хрена мы вас вообще содержим? Человеческие менты лучше бы справились! Тоже мне акудзины! Трахать человечек лучше, чем заниматься делом? Так? — взорвался Морозов.

Илья стоял позади брата и нервно смотрел на всех по очереди и после тирады брата попытался взять его за плечо, чтобы увести.

— Марк, — Иван потянул друга за рукав, но Марк уже не слушал.

Он подскочил к Морозову, оттолкнул Илью, а его брата схватил за воротник.

— Хватит, пожалуйста! — Илья подошел сбоку и взял Марка за рукав. — Я уверен, что сейчас не время. Максим, они найдут его!

— Марк, — в который раз повторил Иван и положил руку на плечо друга.

Ни один не хотел уступать. Сверлили друг друга взглядами, но все же Голицын отпустил Морозова и, развернувшись, пошел прочь.

— Ты был неправ, — бросил едва поспевающий за ним Ворон.

— Может и так, но это не отменяет того, что он говнюк.

— С этим не поспоришь, — усмехнулся Иван. — Бахнем по кофе и дождемся наших. Не парься из-за отморозков, они того не стоят. Ты попал в яблочко. Этот теперь будет крутиться в Правлении и когда-нибудь сядет в кресло отца или рядом.

— Тогда нас ждут тяжёлые времена. Дай дебилу власть, и он разрушит все до основания, — зло выплюнул Марк.

— И с этим не поспоришь, — вздохнул Ворон.

* * *

Тем вечером Марк оставил их с Лизой на попечение Софьи Эдуардовны. Эта властная дама провела им экскурсию по особняку, рассказывая об истории семьи и горделиво показывая древние китайские вазы, которые, возможно, видели династию Минь.

Маша с Лизой чинно ходили за ней, кивая и стараясь вести себя как благородные леди, но получалось плохо. Голицына то и дело одаривала их снисходительными взглядами, мол, чего ещё можно ожидать от простых человечек.

Поселили девушек в гостевых комнатах напротив друг друга. Маша долго не могла уснуть, хоть ложе и казалось королевским, белье вкусно пахло, а подушки и одеяла были мягкими и лёгкими. К счастью, в ночи пришел Марк и улёгся рядом, нагло притянув ее к себе. В его крепких объятьях она моментально провалилась в сон. А когда проснулась, его уже и след простыл.

Маша долго лежала в кровати и тупо пялилась на стену напротив. Зачем в гостевой комнате повесили на стену сабли и скрещенные копья, она не знала. Наверняка, это оружие видело царя Дария или Юлия Цезаря.

Наконец, Маше надоело валяться, да и, скорее всего, по мнению Софьи Эдуардовны, это было невежливо. Поэтому приведя себя в порядок, Маша спустилась вниз, где в столовой Лиза уже уплетала оладушки с душистым вареньем, нахваливая мастерство личного повара Голицыных.

Работников у них было достаточно: повар, две горничные, садовник и человек-оркестр, который занимался всем подряд: от замены лампочек до слесарно-столярных работ. Все сотрудники были из слабых акудзин, но, надо отдать должное Голицыной, она не общалась с подчинёнными свысока, напротив, она лучилась неподдельным дружелюбием, общалась исключительно на вы и интересовалась здоровьем и делами подчиненных.

Маша с Лизой чувствовали себя довольно сковано в этом доме, но, к счастью, Софья Эдуардовна предложила им прогуляться по великолепному парку, окружавшему особняк, и они решили воспользоваться этим предложением, чтобы посплетничать.

Гуляли до тех пор, пока не замёрзли. Маше не хотелось снова заходить в особняк. Уютный дом Марка ей нравился куда как больше, но она уже не чувствовала рук и ног. Температура на улице падала с каждым днём всё ниже и ниже.

Так они начали подниматься по ступеням к панорамным стеклянным дверям, за которыми скрывался главный холл особняка. Но когда оставалось преодолеть лишь пару ступеней, Маша подняла глаза и увидела, как через весь холл на огромной скорости к ним летит что-то темное.

Среагировала моментально.

— Осторожно! — вскрикнула Маша и оттолкнула подругу в сторону, сама притом отскочив в другую.

Все происходило словно в замедленной киносъёмке. Темное нечто пробило дверное стекло, которое осыпалось на мраморные плиты перед входом, перелетело через всю лестницу и упало на подъездную дорожку, подняв фонтаны брызг из белого гравия.

Маша с Лизой переглянулись и замерли, глядя на то, как с гравия поднимается, словно восставая из белого пепла Софья Эдуардовна Голицына. Она высоко подняла голову, небрежно отряхнула серый шелковый пиджак и брюки. Провела двумя пальцами по глубокому порезу на щеке, глянула на кровь и сморщилась, словно увидела нечто омерзительное. Тут же повернула голову в сторону холла. Глаза ее сменили человеческое на сущность и теперь горели красным кровожадным огнем.

Она начала подниматься и, проходя мимо девушек, бросила им:

— Бегите.

Женщина вошла в дом через разбитую раму двери, и лишь тогда девушки увидели его.

Это точно был он. Тот же мешковатый балахон, капюшон закрывающий лоб, черный шарф, обмотанный вокруг лица так, что были видны лишь горящие алым глаза.

— Звони Ворону, скажи, что маньяк здесь, — кинула Маша Лизе и бросилась в дом.

А там уже вовсю развернулась битва титанов. Маша не понимала механику действия, но, похоже, при помощи телекинеза акудзины могли изрядно потрепать друг друга. Голицына даже вырвала из потолка хрустальную люстру, и люстра полетела прямо на маньяка, но тому удалось прыгнуть в сторону и поднять противницу в воздух.

Лицо Голицыной исказилось, будто ей стало больно и страшно. Маша поняла, что маньяк начал пить Софью Эдуардовну. Увлеченный схваткой убийца и не заметил человечку, что притаилась в арке, ведущей в столовую. Маше удалось зайти ему за спину и проскочить на лестницу.

Он стоял прямо под балюстрадой второго этажа. Так что Маша схватила китайскую вазу, стоящую тут же на высокой тумбе, и бросила ее вниз. Увы, промахнулась — ваза упала в считанных сантиметрах от ублюдка и разлетелась на мелкие осколки. Но и этого хватило, чтобы маньяк переключил на нее свое внимание.

Маша была уверена, что эта сволочь усмехнулась под шарфом. Тогда она схватила вторую вазу и отправила вслед за первой, но тот взмахом руки отправил ее в стену.

В следующий миг Голицына упала на пол, а неведомая сила стала поднимать Машу в воздух. Но, к счастью, Маша оторвалась от пола меньше чем на метр, когда услышала знакомый голос.

— Тебе конец, сука!

Неведомая сила перестала ее поднимать, и она приземлилась, удержавшись на ногах. В холле появился Марк, Ворон, незнакомый плотный мужчина средних лет и Кирилл. Последний при этом держал в руках тонкое ружье. Кирилл выстрелил. Поздно. Маньяк испарился, а дротик с красным оперением воткнулся в стену за тем местом, где секунду назад стоял убийца.

— Ты в порядке? — спросил Марк, оказавшийся рядом с Машей и обнявший ее за плечи.

— Да, я да, — заторможенно ответила она. — А как… как мама… как твоя мама?

— Все в порядке, все хорошо, — он притянул ее к себе и крепко сжал в объятьях. — Все хорошо, Мари.

* * *

Спустя час, когда осколки были сметены в кучу, а дыра в двери закрыта листом фанеры, все собрались в гостиной за чашкой ароматного чая и бокалами не менее ароматного вина, которое принесли для Софьи Эдуардовны и девушек из погреба.

— Тварь, сука, паскуда! Я ему лично хребет сломаю! — ругалась София Эдуардовна, дефилируя с бокалом в руке перед собравшимися.

— Софочка, милая, мы обязательно его поймаем, не переживай, — ласково отозвался Демон-старший, сидящий в кресле.

К ним присоединился Константинов. Этот сидел рядом с хозяином дома и крутил в пальцах дротик, которым выстрелил Кирилл.

— М-да, не успел немного, — покачал головой начальник Седьмого отдела.

— Я виноват, — зло выплюнул Марк. — Не надо было привлекать его внимания.

— Ни в чем ты не виноват. Он мог скинуть Машу со второго этажа и оглянуться не успели бы, — возразил Кирилл.

— Почему дротик? — спросила Лиза, прижимавшаяся к Ворону.

— Потому что. Мы не люди, нас непросто поймать даже с пулей в теле. На поражение стрелять нельзя, а с любым другим ранением мы прыгнем, отлежимся пару дней и все, — Кирилл развел руками. — Так что на месте нас может удержать лишь лошадиная доза снотворного. Две недели в медикаментозной коме лишают сущность сил, и мы просыпаемся голодными, не способными к прыжку дальше, чем на пару метров. Голодные мы слабые. А в Седьмом отделе голодный акудзин не сможет дотянуться до еды.

— Ну зато теперь мы знаем, что он восьмёрка и выше, — обречённо заметил Константинов.

— Зато я теперь не уверена, что я восьмёрка, — огрызнулась на это Софья Эдуардовна и замерла, сжав на груди ворот рубашки. — Он пил меня, и не дай боги никому это испытать.

Воцарилось неловкое молчание. Юрий Алексеевич подошел к жене и обнял ее за плечи, а потом повернулся к собравшимся.

— Мы в Еленовку, — бросил он, и они с женой тут же испарились.

— Маньяк за ней пришел или за девчонками? — задал Ворон вопрос, который мучил многих, но так и не был произнесен вслух.

— Нас не было, когда он напал. Да и как он мог узнать, что мы здесь? — высказалась Маша. — Софья Эдуардовна сказала, что камеры в доме отключены.

— Это так, — подтвердил Марк и крепче прижал к себе до сих пор дрожащую от холода и адреналина Машу.

— Демон, ты или отец не переходили дорогу Чернышову? — с сарказмом спросил Константинов.

— Ему нет, — ответил за Марка Иван. — Зато сегодня перешёл дорогу отморозку, а этот силён.

— Хочешь сказать, что это Морозов, а не Чернышов? — понял брови Константинов. — Ворон, я тебя уволю!

— Но ведь Чернышов шестёрка, — обвел всех взглядом Кирилл и, встав начал прохаживаться перед ними, нервно потирая костяшки пальцев. — Уровень его сущности — шесть! Он не мог победить ее! Никак не мог.

— Но он начал ее пить, значит, может победить любого! — горячо возразил Марк.

— Я пока ничего не понимаю, — признался Кирилл.

И тут ему позвонили. Он принял вызов, несколько минут слушал собеседника. Затем тяжело вздохнул и замахнулся смартфоном, будто решил разбить его об стену.

— Калинин? — потребовал ответа Константинов, хотя все уже поняли, что скажет Кирилл.

— Новый труп. Мужчина, семёрка, — ответил Кирилл.

— Та-а-ак, — поднялся Константинов. — Вы трое идите. Я остаюсь тут до возвращения Голицыных. На Демона-старшего никто нападать не будет. В этом я уверен.

Марк с Иваном было запротестовали, но Константинова было не переубедить. Пришлось подчиниться.

* * *

Близился вечер. Лиза спала у себя, а Маша сидела на кровати и крутила в пальцах одну из колб с отваром из кофуку. Со всеми этими событиями она совершенно забыла о нем и о том, что узнала от Крапивницкого.

С Марком поговорить не удалось. Константинов прилип к телефону, а вернувшиеся домой Голицыны ее пугали. Она узнала, что отца Марка называютДемоном-страшим и он оправдывал это прозвище.

На вид строгий, неразговорчивый, со взглядом матёрого хищника он смотрел так, будто готов был свернуть ей шею за любую оплошность. А Софья Эдуардовна, получив в Еленовке дозу успокоительного, так и не выходила из своей спальни.

Затем Константинов ушел, и Голицын вежливо, но властно отправил девушек отдыхать.

Это происшествие напугало Машу. Очень сильно напугало. Она весь вечер размышляла над этим, и оказалось, что от испуга не помнила некоторых моментов. Например, когда успела разбить две дорогущие вазы. Об этом ей напомнила Софья Эдуардовна, правда, с улыбкой, сказав, что вазы и люстры всего лишь вещи. А вот жизнь акудзина, человека и любого другого существа — есть главная ценность в этом мире.

И теперь Маша, оставшись наедине с собой, решила, что как только Марк объявится, она обязательно поведает ему и о поездке в музей, и о том, что запах, пропитавший его кухню, издавал вовсе не неудачный кулинарный эксперимент.

Маша все крутила и крутила колбу в пальцах. В какой-то момент возбуждение и интерес одолели здравый смысл, и она, отвинтив крышку, залпом выпила отвар.

Горечь тут разлилась во рту, обожгла глотку. Она закашлялась и едва сдержала рвотные позывы. Бросилась к графину с водой и начала жадно пить прямо из него.

— Все в порядке? — раздался за дверью голос Голицына.

— Да, все хорошо! — прохрипела Маша. — Похоже простыла.

— Может, стоит показаться врачу? Могу перенести в Еленовку.

— Нет, не стоит. Правда, все в порядке, — Маша постаралась придать голосу беззаботность.

Но дверь внезапно отворилась, и Голицын замер на пороге, пристально разглядывая Машу.

— Мы — акудзины, девочка, — строго сказал он. — Мы чувствуем эмоции людей. А сильные акудзины чувствуют их даже слишком тонко. Не стоит юлить, ибо твой спектр эмоций такой яркий, что меня начинает тошнить. Ещё раз спрашиваю: все в порядке?

— Все в порядке, — дерзко ответила Маша.

Мало ей Марка, который читает ее как открытую книгу, так ещё теперь и его отец смотрит на нее, как на загнанную в угол зверушку.

— Попрошу Лилию принести тебе чая с малиной, — бросил он и закрыл дверь.

Маша выдохнула. Снова забралась на кровать с ногами. Дышать стало легче, но горечь во рту до сих пор чувствовалась. Она сделала несколько глубоких вдохов и закрыла глаза. Обругала себя за дурость и необдуманный поступок, но мысли быстро перескочили на выпитое варево.

Она не знала не только подействует ли оно, но и не понимала, действует ли оно вообще. Одинаково на него реагируют люди и акудзины? Если оно действует на людей, что она должна почувствовать, когда наступит эффект, и как долго он будет длиться? И ещё с десяток очень важных вопросов, о которых стоило подумать прежде, чем пить этот адский кисель.

Ее затрясло от осознания собственной глупости. А вдруг она умрет от выпитого отвара? Он же предназначен только для наружного применения.

В дверь постучали, и она тут же приоткрылась. На пороге стояла домработница с подносом, на котором стояла легко парящая кружка и вазочка с вареньем.

Женщина улыбнулась Маше и подошла. Поставила поднос на тумбочку и начала щебетать о том, что бедные девочки сегодня устали, столько было страшных событий. Маньяк вообще обнаглел — это же надо заявиться к самим Голицыным, словно он бессмертный. И ещё много чего, что Маша пропустила мимо ушей, потому что смотрела на маленький светящийся серебром шарик, который видела внутри женщины прямо под сердцем.

Маша видела сущность. И это было настолько необычно, что ее окатила волна страха. Она как заворожённая смотрела на то, что давало акудзинам силы, и не понимала, что дальше. Сглотнула ком в горле и мысленно потянулась к сущности.

Та словно услышала ее и отозвалась. Тонкий серебристый ручеек потянулся к Маше, но тут в голову ворвался взволнованный голос женщины:

— Маша! Мария! Вы меня слышите⁈

— А? — Маша подняла глаза на домработницу, которая испуганно глядела на нее.

— Мария, выпейте чай и ложитесь спать. Мне кажется, вы переволновались. Надо отдохнуть, — с заботой в голосе проговорила та.

— Да. Вы правы. Надо передохнуть.

Маша приняла кружку из рук женщины, зажмурилась, но, когда открыла глаза, странное видение не исчезло. Лилия уносила маленький светящийся шарик с собой.

Глава 21

Уснуть в эту ночь Маше так и не удалось. Она звонила и Марку, и Ворону, но у обоих телефоны были недоступны. К Голицыну-старшему идти было страшно. Вдруг посчитает Машу угрозой и прикончит? А если Марк посчитает ее угрозой и прикончит? Об этом думать не хотелось. Нет, такого не могло быть.

Лизу будить тоже не стала. Если хозяин дома не спал, то мог почувствовать их эмоции. Сама старалась сохранять спокойствие. Получалось плохо, но она могла это списать на адреналин и перевозбуждение, а вот если Лиза начнет проявлять что-то, то это будет слишком ярко и не останется незамеченным. Это уже не спишешь на адреналин.

Поэтому лежала прямо в одежде на покрывале и изучала инкрустированные камнями рукояти сабель, изогнутые плавные линии стали, арабскую вязь на клинках. Оружие выглядело словно игрушечным, подарочным, хотя Маша и подозревала, что в этом доме пустышек нет. Здесь все дорогое, раритетное, статусное, возможно даже древнее. Вещи, которым место в музее, но не в жилище, где ими может любоваться лишь ограниченный круг людей… точнее существ.

Через неплотно закрытые шторы в комнату начал проникать серебристый свет. Незаметно подобралось холодное осеннее утро, а она так и не сомкнула глаз.

Маша ещё раз набрала Марка, и снова абонент оказался недоступен. Она в сердцах бросила телефон на его подушку, но тут сбоку мелькнула чья-то тень. Маша подняла голову и онемела. Убийца стоял буквально в паре метров от кровати.

Маша вскочила и бросилась к саблям, висящим на стене. Едва схватила за рукоять одну из них, как ведомая сила потянула ее назад, но рукоять Маша держала слишком крепко, и сабля осталась у нее в руке.

Маша развернулась в полете и ударила наотмашь. Полет тут же прекратился, и она упала на пол. Убийца стоял и смотрел, как через прорезь в балахоне сочится кровь.

Маша успела отметить, что серебряный шар под сердцем маньяка в десять раз больше, чем у домработницы, но пока сволочь не опомнилась, бросилась в коридор. Бежала в другое крыло, где обитали хозяева дома, но стоило выскочить в холл второго этажа, как маньяк появился перед ней.

Она не знала услышит ли кто ее крики, так что кинула в негодяя саблю и толкнула ногой очередную тумбу с очередной китайской вазой.

Грохот стоял такой, что наверняка проснулись не только домочадцы, но и все соседи. Маньяка однако это не напугало. Он сощурил кроваво-красные глаза и пошел на нее, но в следующий миг сила акудзин сдернула его со второго этажа и, перелетев через балюстраду, он рухнул на ступени главной лестницы.

Маша перегнулась через перила. Ожидала увидеть кого угодно, но только не Марка с друзьями.

Глаза всех троих были алыми, а Кирилл уже целился из ружья. Но едва выстрелил, маньяк испарился. Однако теперь он не покинул дом как было днем, а появился за спинами мужчин.

Отбросил Кирилла. Тот ударился о стену, и ружье отскочило в гостиную, а сам Кирилл кулем свалился на пол.

Ворону тоже досталось. Того маньяк подбросил до самого потолка, и он упал с высоты шести метров, больше не поднявшись.

Марк среагировал, но поздно. Ему удалось бросить в маньяка комод, но убийца поднялся над полом и отправил в Марка картину, сорванную со стены. Марк остановил ее и отбросил в сторону, но маньяк схватил его и поднял в воздух.

Взвизгнула Лиза, появившаяся рядом с Машей. Она бросилась к Ивану, который лежал на полу в неестественной позе. Краем глаза Маша заметила, что Кирилл бросился в гостиную на поиски оружия.

А маньяк начал пить Марка. Маша не видела его лица, но нутром чувствовала всю боль и страх существа, ставшего таким родным и любимым.

Благодаря отвару из кофуку она видела, как к маньяку тянется ручеёк сущности Марка. Серебристая нить ещё не достигла цели, но была близка, когда из арки появился Кирилл и выстрелил.

Ручеек замер на месте, но и Марк остался висеть в воздухе. Дротик тоже замер, а потом со скоростью ветра полетел в обратную сторону. Кирилл увернуться не успел. Дротик попал в плечо, и Ищейка рухнула на пол.

Все происходило так быстро, что Маша не понимала, сможет ли справиться с тем, что задумала. К счастью, сегодня ей тоже крупно повезло. Неизвестно, почему на шум не явился хозяин дома, зато на лестнице появилась хозяйка.

Софья Эдуардовна, словно разъярённая фурия, начала бросать в убийцу все предметы, что попадались под руку. Маньяк не то что не мог противостоять такому напору, скорее не ожидал его и отпустил Марка.

Если бы ситуация не была страшной, она могла бы показаться смешной. Двое против одного, используя чёртову древнюю магию, кидали друг в друга самые неожиданные предметы.

Марку даже удалось на пару мгновений сковать негодяя, но тот был настолько силён, что одолел сущность противника.

Теперь Маша видела, что магия акудзин — не просто веление мысли и желаний. Это работа сущностей. Сущности выкидывали свои серебряные щупальца, поднимая ими и существ, и предметы. Это она создавала кокон, который переносил акудзин в пространстве, это она тянула эмоции, а иногда и жизненную силу людей.

Пока мать и сын сражались с сильным и опасным противником, Маша не теряла зря времени. Она мысленно потребовала, чтобы сущность маньяка направилась к ней, ещё когда Марк висел в воздухе, а Кирилл получил дозу снотворного.

Маша чувствовала, что нутро наполняется чем-то тошнотворным, неприятным, липким, но останавливаться не собиралась. Понимала, что, если ей не удастся отобрать у маньяка хотя бы часть силы, никто не выживет.

Но ручеек перетекал к ней очень медленно. Так что маньяк успел снова выкинуть Софью Эдуардовну на улицу, разбив стекло во второй дверной створке. А у Марка из ноги торчал осколок зеркала, которое маньяк разломил на куски и направил в противника.

Марк держался, и Маше казалось, что силы его и маньяка уровнялись, но тварь сорвала с потолка вторую из трёх хрустальных люстр, и та полетела на Марка.

Тот не успел отскочить, и тяжёлый обод задел ногу. Марк упал, и тогда маньяк при помощи своей сущности пригвоздил его к полу. Даже пошевелиться было невозможно.

Убийца медленно двинулся к Марку, ступая по битому стеклу и небрежно откидывая мыском кроссовок щепки и мусор.

Маша испугалась. Понимала, что убийца жаждет крови. Он не пил Марка, не хотел. Хотел просто убить, и осознание этого пронзило сердце ледяной иглой. Поток силы, что тянула Маша из маньяка возрос, возросла и ненависть. Ей захотелось придушить тварь, лишь бы не приближался к Марку.

Маньяк схватился за горло и удивлённо уставился сначала на Лизу, прижимавшую какой-то тряпкой рану на голове Ивана, а затем заметил Машу, стоящую на втором этаже и неотрывно смотрящую на него кроваво-красными провалами глазниц.

Поздно спохватился. Страх уже захватил его мысли и тело. Маньяк перестал воздействовать на Марка, но выбраться из-под обломков люстры тот не мог. Оставалось лишь наблюдать, как человеческая девушка, которую полюбил всем сердцем, на глазах превращалась в монстра и тянула сущность из врага. То, что она тянула, сомнений не было.

Маньяк начал хрипеть, раздирать пальцами горло. Затем его подняло в воздух, и он задергался всем телом. Глаза стали обычными человеческими…

Раздался хлопок, и в ноге маньяка оказался дротик. Убийца сразу затих и повис в воздухе тряпичной куклой.

Марк посмотрел наверх. На лестнице стоял Константинов с ружьём. Рядом отец.

Демон-старший положил руку Маше на плечо, наклонился к самому уху и что-то прошептал. Глаза девушки вернулись к обычному состоянию. Она несколько раз моргнула, непонимающе посмотрела на Голицына, затем на Марка и бросилась к нему вниз по лестнице.

Юрий Алексеевич поднял люстру, и Марк смог освободить ногу. Указал отцу на улицу, и тот бросился искать жену.

Константинов спустился вниз. Оглядел бедлам и, бормоча себе под нос ругательства, начал считать подчинённых.

— С тобой все понятно, — махнул он на хромающего Марка. — Этот отдыхает, пусть отдыхает, — скользнул взглядом по Кириллу. — А этого в Еленовку.

Он подошёл к Ворону, рядом с которым сидела рыдающая Лиза, едва коснулся их, и все трое испарились.

Марк, опираясь на Машу, доковылял до маньяка, который лежал на полу без движения, раскинув руки и ноги в стороны. Наклонился и сорвал с лица убийцы шарф.

— Твою мать… — прошептал Марк и зажмурился. — Идиот. Ты полный идиот.

— Кто это? — спросила Маша, и прижалась к нему.

— Белая ворона, — закусил губу Марк.

Ему было жаль, ему было очень жаль, что маньяком оказался именно этот акудзин.

* * *

Переговорная Седьмого отдела напоминала лазарет.

Марку повезло, перелома не было, но ногу зафиксировали так, что он едва ли мог ходить, поэтому сидел в кресле вытянув ее.

Маша дремала рядом, прижимаясь к его плечу.

Ворон с Лизой оставались в Еленовке. Прохорова заявила, что Иван жить будет, но на недельку придется поселиться в больнице. Лиза была с ним, наотрез отказавшись покидать больничную палату.

Кириллу ввели антидот, так что он сидел над кружкой кофе и пытался бороться со сном. Получалась плохо, поэтому периодически он бессильно ронял голову на грудь и пытался поспать. Константинов не давал, выполняя указания Жанны Игоревны.

Софья Эдуардовна выглядела прилично за исключением лёгкого сотрясения, пары синяков и кровоподтёков, которые безуспешно попыталась скрыть косметикой.

Помимо них в Седьмой отдел прибыли Демон-старший и Гессен-Штатский.

— Ищейка, просыпайся! Эта тварь почти очухалась! Тебе допрос вести! — рявкнул Константинов на вновь задремавшего Кирилла.

От его голоса подскочила и Маша. Все тут же заинтересовано уставились на нее.

— А к вам, дорогая, у нас тоже есть вопросы, — хищно улыбнулся Константинов.

Марк оскалился в сторону начальства и положил руку Маше на плечи, словно защищая.

В этот момент в кабинете появилась Прохорова. Она окинула всех взглядом и остановила его на Маше:

— Аху…

— Жанна Игоревна! — воскликнул Константинов.

— Да-да, и вам не хворать, — бросила она через плечо и, подойдя к Маше, начала внимательно изучать ее. — Да тут даже больше десятки, я даже не могу определить точно, но… Я такой силы ещё не видела.

— Она не моя, — всхлипнула Маша.

— Уже твоя, — возразил Голицын-старший. — Носителей уже нет, так что теперь твоя.

— Но как? — выдохнула Прохорова, словно перед ней сидела не девушка, а диковинная зверушка.

— Я это и хотел выяснить, — подхватил Константинов. — Как, твою мать, ты, Мария, это сделала?

Маша не ответила, а уткнулась в плечо Марка. Тот бросил злой взгляд на начальство и предостерегающе покачал головой.

— Маша, — подал голос, молчавший до этого Кирилл. — Я должен его допросить, но без твоей помощи я не смогу восстановить всю картину. Помоги, пожалуйста.

— Если я скажу… или он скажет, — отвечала Маша, не глядя ни на кого. — Вы можете получить оружие против друг друга. Этим могут воспользоваться те, кто жаждет силы и власти. Но вы не правы. Сущность не в оболочке, не в сосуде. Она и есть сосуд. А я слышу их. Слышу их и хочу забрать.

Она всхлипнула, и Марк прижал ее к себе, а в следующий миг они исчезли.

— Ну приехали! — выплюнул Константинов.

— Ничего. Девочке нужно подкрепиться. Мы не знаем, что с ней, и как это произошло, но она никуда не денется, — добродушно отвечал Гессен-Штатский. — А вот над ее словами нам стоит подумать. Так ли нам нужно знать об этом? Она в чем-то права.

— Я бы на ее месте послала бы всех к черту, — высказалась Софья Эдуардовна, затягиваясь тонкой дамской сигаретой. — Она абсолютно права. Это оружие, и оружие сильное. И чем позже об этом узнает общественность, тем лучше.

— Согласен, — поддержал жену Юрий Алексеевич. — Но нам все равно надо выяснить, как она это сделала, чтобы понять, чего опасаться.

— То есть мы можем отобрать у нее эту силу? — почесал затылок Константинов. — Она же не акудзин!

— Уже акудзин. Только попробуйте к ней прикоснуться — убью, — заявила Софья Эдуардовна.

— Госпожа Голицына, к чему такие заявления? — подозрительно сощурился Константинов.

— К тому, что сила моей семьи при помощи этой девушки останется прежней. И не говорите, что это для акудзин неважно. Что происходит с теми, кто, имея силу, не думает о том, что ее следует сохранять в семье, вы все сегодня видели. Это удар, и удар для всех, — она нервно затушила окурок и с вызовом посмотрела на всех по очереди. — Девушка под защитой семьи Голицыных. Не захочет говорить — не будет.

Константинов не стал ничего отвечать. Перевел взгляд на Гессен-Штатского. Тот задумался и повернулся к чете Голицыных с добродушной улыбкой:

— Дело будет засекречено. Акудзин много. То, что Марк нашел себе сильную партию ни у кого не вызовет вопросов. Но лучше бы довести ее до десятки. Ее нынешняя сила может вызвать вопросы, если она столкнется с медиком.

— Я готова подписать все что угодно, лишь бы увидеть это, — проговорила Прохорова, все ещё находясь под впечатлением.

— Вот и прекрасно. Все, кто был свидетелями этого, знают правду, остальным она ни к чему. А как объяснить общественности? Да никак. У Седьмого отдела есть особые полномочия. Главное, что маньяк пойман и понесет самое суровое наказание, — председатель посмотрел на каждого присутствующего, словно закрепляя незримый договор.

С ним согласились. По-другому быть не могло. Только не сейчас.

* * *

Марк учил. Сидя на крыше хосписа, он учил ее пить боль и страх людей, не причиняя им больших страданий. Маша пила эмоции через силу, будто с отвращением к самой себе, но вскоре успокоилась и послушно выполняла все указания Марка. Не сразу, но получилось насытиться.

Это был другой уровень голода. Марк был прав: невозможно описать, можно лишь почувствовать.

Там же, на крыше, она рассказала ему и про Крапивницкого, и про кофуку, и про то, откуда взялся ужасный запах у него дома. И про то, что она, выпив отвар, стала видеть то, что раньше приняла бы за галлюцинации.

Марк все же уверил Машу, что стоит рассказать это остальным. Никто из них не будет использовать отвар так, как это делал убийца. А от прочих это можно и скрыть.

Маша после долгих сомнений наконец согласилась с ним, и они перенеслись в особняк Голицыных, чтобы забрать ещё одну, последнюю пробирку с отваром, и вернулись в Седьмой отдел.

Уже близилось время обеда, но никто не торопился есть. У всех кусок бы в горло не пролез. Выслушав Машин рассказ, все испытали шок. Но успокоили Машу, убедив в том, что дело засекретят.

Единственной проблемой оставалось то, что у Маши, по заверениям Жанны, силы было больше, чем у присутствовавших здесь сильнейших акудзин страны: Юрия и Марка Голицыных и Гессен-Штатского.

— Надо подумать, надо подумать… — ходила по переговорной Жанна, стуча каблучками. — Точно никому больше не отдашь?

— Только Марку, — ответила Маша на вопрос.

— Хорошо, а ты точно больше не видишь наши сущности?

— Нет.

— Значит зелье действует около двенадцати часов, — Жанна задумчиво приложила палец к губам. — Хорошо, Марк, пей. Остановишься, когда скажу.

Марк отвинтил крышку с пробирки и сморщится от запаха.

— Я точно не отравлюсь? — спросил он Машу.

Та молча протянула ему полный стакан воды.

— Ясно, — обречённо вздохнул тот и залпом осушил пробирку.

Вода понадобилась. Правда, одного стакана оказалось мало. Когда Марк продышался, замер на месте и начал смотреть на всех по очереди.

— Видишь? — спросила Жанна.

— Вижу, — прошептал он, пораженный действием отвара.

— Хорошо. Встаньте рядом, и, Марк, попробуй что-то сделать.

Марк подошёл к Маше и взял ее руки в свои, сосредоточился и дотянулся до сущности, сидящей внутри девушки. Притянул к себе тонкий ручеёк и тот, повинуясь воле Марка, стал перетекать к нему.

— Стоп! — в какой-то момент воскликнула Жанна, и Марк оборвал связь.

Прохорова придирчиво посмотрела на Марка и Машу, сощурила один глаз, второй и удовлетворённо кивнула:

— Да. То, что надо. Визуально поровну и за пределы десяток вы не выходите… Просто очень сильные десятки.

Марк улыбнулся, крепко обнял дрожащую Машу и прошептал:

— Не бойся. Ты же сама говорила, что страх всего лишь иллюзия, — а затем он повернулся к Кириллу. — Теперь дело за тобой.

Калинин кивнул, взял со стола папку и направился к двери. Квартиру маньяка обыскали, родственников привезли в отдел. Пора было приступать к допросу.

Глава 22

В допросной висела тяжёлая, звенящая тишина. Лежаков с Богдановым стояли за маньяком как два Цербера. Излишние предосторожности. Обессиленный, голодный убийца не смог бы прыгнуть не то что из Седьмого отдела, но даже из этой комнатушки в соседнюю.

Миша Ростов включил камеру, а Кирилл сел напротив маньяка, открыл папку с документами и тяжело вздохнул.

— Я буду говорить, Кирилл, не волнуйтесь, — устало улыбнулся маньяк.

Калинин кивнул, пробежался взглядом по документам и посмотрел в глаза, казалось бы, неуловимому преступнику.

— Морозов… Морозов Илья Алексеевич, — начал читать Кирилл, но не сдержался — нервно захлопнул папку и бросил злой взгляд на Илью. — Откуда тебе известно про кофуку?

Илья вскинул брови. Видимо, не ожидал этого вопроса. Задумчиво почесал бровь и улыбнулся:

— Очень интересный вопрос. Я отвечу на него, как и обещал. Но мне очень интересно, откуда она узнала о кофуку? — Кирилл промолчал, тогда Илья продолжил. — Мы ведь древние японские демоны. Я изучал историю и начал учить японский. Особых успехов не добился, но могу немного изъясняться и понимаю собеседника. Есть форумы, где люди, изучающие языки, могут общаться друг с другом для тренировки. Там я познакомился с Мацуко. Студентом из Токио.

— Он акудзин? — спросил Кирилл ровным голосом, хотя в душе у него была такая буря, что могла смести все на своем пути.

— Нет, просто мальчишка, — широко улыбнулся Илья. — Как-то раз он написал, что с похмелья перепутал бутылку, и вместо освежающего напитка выпил отвар своей бабушки от боли в суставах. Сказал, что это жуткая муть, и он словил от него галюны. Представляете? Пошел в магазин и столкнулся с соседями. Семья с ребенком. И у всех троих он увидел внутри серебряные шарики разных размеров, которые тянули к нему свои щупальца. Мацуко испугался и убежал. А мог бы стать акудзином…

— И ты выяснил, из чего был отвар и как его готовить, и решил провести эксперимент, — догадался Кирилл.

— Верно! И это сработало. Я проверил его на брате. Взял у него буквально каплю сущности!

— Максим не заметил?

— Он ничего вокруг не замечает, кроме себя любимого, — горько усмехнулся Илья.

— И ты решил стать сильнее, — задумчиво продолжил свою мысль Кирилл. — Но какой ценой?

— Ты даже не представляешь, какого это быть белой вороной в собственной семье! Когда на тебя смотрят с презрением, с жалостью, когда акудзины шепчутся за спиной!

— У Макаровой остался трёхмесячный сын. У Захарова, которого ты убил сегодня, осталась маленькая дочь, у Томичей сын, у Чернышова двое. Их тебе было не жалко? Кстати, мы не нашли его тело.

— Я его не пил. Я просто свернул ему шею, — отозвался Морозов будто речь шла о чем-то несущественном. — Тело в болоте. Недалеко от того места, где бросил машину. А дети… Жаль, но никому не было жаль меня в свое время.

— Ты предал брата и отца, которые тебя защищали. Мать, которая тебя вырастила…

Илья вскочил. В глазах его плескалась ярость. Он наклонился к Кириллу, но Богданов и Лежаков заломили ему руки за спину.

— Она мне не мать, — прошипел Илья, прежде чем его усадили на место.

* * *

— Предлагаю навестить Ворона, — обратился к Марк к Маше, когда они вышли из переговорной вслед за Кириллом.

— Воробушек в надёжных руках, но, конечно, давай навестим, — улыбнулась Маша.

— Воробей мне больше нравится, чем Ворон, — ехидно усмехнулся Марк.

Они посторонились, уступая дорогу брюнетке в черном брючном костюме, с небрежно накинутым на плечи плащом. Женщина бросила на них заинтересованный взгляд и, горделиво подняв голову, пошла по коридору.

Маша схватила Марка за рукав:

— Кто это? — возбуждено спросила она.

— Елена Морозова. Мать Ильи.

— Она знала, Марк, — Маша посмотрела ему в глаза. — Она покупала кофуку, я точно знаю.

Марк нахмурился. Посмотрел в спину удаляющейся женщине, будто раздумывая, но в следующий миг прыгнул, оказавшись с ней лицом к лицу.

Елена замерла и удивлённо вскинула тонкие брови:

— Господин Голицын? Меня уже допросили. Я иду встречать сына.

— Он сам найдет дорогу, — в голосе Марка послышалась угроза. — А вы вернётесь и объясните, почему решили стать соучастником преступления…

* * *

Кирилл ждал, пока Илья успокоится. В этот момент ему пришла СМС от Марка. Он прочитал сообщение два раза, прежде чем до него дошел его смысл. Тогда он поднял глаза на Илью и спокойно спросил:

— Но ведь Елена добывала для тебя кофуку?

Илья засмеялся и в этом смехе послышались истеричные нотки.

— Ну хорошо, — успокоившись Морозов облокотился на стол. Голос снова стал спокойным. — Елена — тварь. Елена убила мою родную мать в порыве ревности. Высосала ее до капли. Я узнал об этом в пятнадцать. Когда бабуля, свекровь Елены, поведала мне, что я живу со змеёй. Старушка тоже знала, что это за гадина. С тех пор я не мог думать ни о чем другом, так хотел придушить тварь.

— Раньше не было возможностей? — презрительно усмехнулся Кирилл.

— О чем ты? Она — десятка, из потомственных медиков, хоть медициной никогда не занималась. Хитрая и изворотливая. Осторожная. С виду заботливая, но меня слишком близко никогда не подпускала, — горько произнес Илья. — А я? Моей силы ни на чтобы не хватило! А когда я испытал отвар из кофуку, понял, что смогу ее одолеть, если сравняю силы или стану ещё сильнее, чем она.

— Она знала изначально?

— Нет, конечно, нет. Но когда силы стали расти, я отдалился от семьи. Она что-то почувствовала и подкараулила меня рядом с домом. Благодаря дару медика увидела, что мои силы возросли. Пришлось рассказать. Поплакал у нее на плече о том, как мне сложно жить с такими крохами силы рядом с сильными и независимыми акудзинами, и она поверила. Елена — сука. Я уже говорил?

— Говорил, — подтвердил Кирилл.

— Она решила, что сила семье не лишняя. Хотела понять, как много я смогу получить: десять или выше… Если выше, то для семьи открывались безграничные возможности. Власть портит людей.

— А отец, Максим?

— Максима не тронь! — снова взревел Илья, но ту же поднял руки, показывая, что не собирается дёргаться. — Он — единственный, кому было не все равно. Единственный, кто любил меня по-настоящему, несмотря ни на что. А отец… Он любит только себя и своих шлюх.

— Хорошо, давай восстановим всю картину, — не то предложил, не то приказал Кирилл. — Испытав действие отвара из кофуку, ты решил попробовать высосать слабых акудзин, равных тебе. Тщательно готовился и отобрал трёх девушек, которые точно не представляли угрозы. В связи со своей должностью, ты имел доступ к серверам и мог следить за ними по камерам, которые устанавливал твой отдел. Я пока все правильно говорю?

— Да, примерно так, — безразлично кивнул Илья.

— Но ты просчитался, когда пришел убивать Наталью в библиотеку. Не ожидал, что там будет Маша. Когда она разбила витрину, ты понял, что сейчас туда прибудет половина Седьмого отдела, и сбежал. А потом мы пустили слух о том, что свидетельница в Еленовке, и ты пришел за ней.

— Я вам аплодировал, — казалось добродушно улыбнулся Илья. — План у вас был почти безупречный.

— Да, камеры, — скривился Кирилл. — Мы тебя разозлили, и ты убил Томичей. А потом я наконец-то догадался проверить камеры, и мы пришли к тебе. У тебя очень крепкие нервы, Илья.

— Признаюсь, тебя я не боялся, и Ворона, а вот Голицын так подозрительно смотрел, задавал такие вопросы… Думал, не выдержу.

— Мы сами дали тебе время подготовиться и сказали какие камеры будем проверять, поэтому ты установил «шпионов» и подставил своих монтажников. Так что там было с ними?

— Я убил Митрохина и с его телефона позвонил Чернышову. Сказал, что срочно надо поговорить о последнем объекте. Он ехал на машине. Остановился, и я прыгнул к нему. Приставил нож к горлу и приказал заехать в лес. Там он и остался.

— Зачем решил напасть на дом Голицыных днём?

— Это моя ошибка. Голицын слишком задел моего брата. Я хотел отомстить, выпив его мать, — будто извиняясь опустил голову Илья.

— Но появились мы.

— Да, но я уже разозлился и решил, что, если выпью ещё одного акудзина, силы будет больше, даже больше, чем у Гессен-Штатского. И это сработало. Правда, я теперь хотел убить не Софью, а девушку. Сделать Голицыну больно. Хотел убить по-тихому, без драк и шума, но… Она не простая… Саблей меня хотела проткнуть… Представляешь?

Кирилл усмехнулся:

— Представляю.

— Переиграла меня, и вот я здесь.

Кирилл протянул ему чистые листы бумаги и ручку.

— Пиши все с самого начала, начиная со смерти твоей матери. Тебя казнят, Илья. И если тебя это утешит, Елену тоже, скорее всего, ждёт та же участь.

Илья поднял на него глаза. Во взгляде будто показалась радость от последней фразы Кирилла. Он придвинул к себе бумагу и склонился. В тот день он писал долго, но, как и просил Калинин, в самых мельчайших подробностях.

Илья Морозов не боялся смерти. Он тоже давно уяснил, что страх — это всего лишь иллюзия.

* * *

Марк вышел в холл, чтобы налить себе чашку кофе, но замер, не дойдя до автомата. На диванчике сидел Максим Морозов и по щекам его текли слезы.

Марк, хромая, подошёл и сел напротив. Максим поднял на него глаза:

— Ну давай.

— Думаешь, я стану сейчас издеваться? — покачал головой Марк.

— Отца полчаса назад нашли повешенным. Мать и брата казнят, — зачем-то сказал Морозов.

Марк ничего не ответил. Встал, сжал плечо бывшего недруга и пошел прочь.

Кофе уже не хотелось.

Эпилог

Илью и Елену Морозовых казнили. Их тела сожгли вместе с телом Алексея Морозова, как того требовал обряд акудзин. Их сущности обрели свободу.

Максим Морозов продал все имущество, выплатил компенсации семьям убитых и уехал из страны. Слышали, что он обосновался за океаном и начал жизнь с нуля.

Константинов получил всеобщее признание. Выплатил премии всему отделу. До сих пор орет на подчинённых, но в глубине души гордится своими акудзинами.

Голицыны затеяли ремонт. Все ценности, после потери трёх бесценных китайских ваз, сдали в музей Центра культурного наследия, где по этому случаю организовали специальную выставку.

Ворон получил неплохую компенсацию после лечения и премию, и, взяв с собой Лизу, поехал в отпуск в тёплые страны. Правление решило не стирать Лизе память, чему Иван был искренне рад.

Кирилл наконец воссоединился с семьёй. Они с женой так отметили это событие, что у них в семье ожидается пополнение. Он по-прежнему любит свою работу и оправдывает свое прозвище.

Марк и Маша…

* * *

— Мне кажется, мы тут больше не нужны. Они нашли общий язык, — Марк обнял Машу сзади и поцеловал в макушку.

— Он выглядит таким счастливым, — расплылась она в улыбке.

Они стояли в читальном зале библиотеки и смотрели, как профессор Крапивницкий о чем-то живо разговаривает с директором этого вместилища знаний.

Гессен-Штатский разрешил открыть Крапивницкому тайну существования акудзин. Маше и Марку пришлось приложить немало усилий к этому, но они упирали на то, что, если бы не Крапивницкий, преступника не удалось бы поймать.

Председатель сдался, и Маша перенесла их с Марком в кабинет директора музея Азии и Океании.

Крапивницкий увидел незваных посетителей, но не испугался. Напротив, широко улыбнулся и заявил:

— А я знал, что вы не простая девушка, Мария!

Так что теперь, когда ему показали библиотеку, профессор светился от счастья и не обращал внимания на молодых людей, застывших у окна.

— Идём, — прошептал Марк. — Ты обещала мне сказочные выходные. Скоро сессия, и я хочу набраться сил перед тем, как начну мучить студентов.

— Сдаюсь. Ты заслужил, — засмеялась Маша.

— Тогда я научу тебя прыгать далеко-далеко.

— А если я не справлюсь?

— Справишься, — уверено кивнул он. — Просто представь белый песок, домик на берегу океана, где мы купались и читали умные книжки…

Маша кивнула и закрыла глаза. Представить это было легко. Они начали прыжок, но в какой-то момент Маша почувствовала, что одежда прилипла к телу. Она изумленно открыла глаза и огляделась.

Марк засмеялся:

— Да, Мари, немного промахнулась, но для первого раза неплохо.

Вокруг них сверкали в свете жаркого южного солнца тёплые воды океана. Домик, в котором они жили, приветливо подмигивал панорамными окнами с берега. До него было сравнительно недалёко. Повезло, что Маша перенесла их на мелководье, а то бы пришлось добираться до берега вплавь.

Марк взял ее на руки и понес на берег. А Маша думала, что логично после всего произошедшего вернуться туда, откуда начали свой путь. Пусть она теперь совсем другая, но за несколько месяцев привыкла к сущности внутри себя. И потом, всегда можно передать ее кому-то. Марк, правда, был против: считал, что из Маши выйдет достойный акудзин.

Возможно, он был прав, но так ли это, покажет время.

Москва, 2023

Оглавление

Глава 1 (пролог)

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог