По древнему обычаю (СИ) [Матвей Фальконский] (fb2) читать постранично

  Последний рубеж - так назывют на Земле Хокинг, самое далекое место, где ступила нога человека. Оледенелый мир, царство сплошного камня и инея, вращающийся на таком далеком расстоянии от своей звезды Бетельгейзе, что здесь царит нескончаемая зимняя ночь. Треть планеты покрывает закованный в лед океан, четверть - ряды голых безжизненных каменных дюн и остывшие вулканы. Человек построил в этом мире свою базу: крохотный одноэтажный бетонный кубик, обвитый проводами и трубами жизнеобеспечения, как будто объятый страхом перед чужим миром лепится к острому базальтовому торцу скалы, рядом погрузился в промерзшую землю звездолет, а за ним прячется электрокар. Борис Липман и Глеб Мовшович познакомились еще на Земле, затем вместе служили на Марсе и в целом хорошо сработались и полностью доверяли друг другу, как говорится хоть в разведку иди. Разведка разведкой, а Хокинг стал настоящим испытанием для обоих. Липман и Мовшович проводили каждый свое геологическое исследование, кроме того вели обязательные дневники, по очереди готовили еду из синтет-наборов и делали мелкий ремонт, и через каждые трое суток наслаждались четырьмя часами свободного времени. Проводили они его по разному: Борис сворачивался клубочком на тахте под клетчатым пледом и читал Стругацких, а Глеб, натянув скафандр, отправлялся на пешую одинокую прогулку. Мовшович просто бродил среди снега, камней и льда под пепельно-черным небом, и никто не знал о чем знаменитый ученый размышляет в это время. Через два года шаттл должен был привести еще четырех новых колонистов, двух американцев и двух китаянок, так что пионерам осталось продержаться совсем недолго.

<p>

 </p>

    А сегодня все шло по плану. Борис лег на тахту, правда вооружившись не Стругацкими, а Азимовым, а Глеб выпив стакан горячего кофе нырнул наружу.

    -Будь осторожен! - крикнул вслед Борис. - Береги себя!

    -Как всегда, капитан. - Глеб козырнул и улыбнулся другу.

    Они стали по настоящему близки за эти пол года. Ни один не раздражал другого лишними словами и движениями, ученые понимали друг друга с полуслова, и оба любили тишину. Каждый как мог поддерживал и ободрял другого, и у них уже не было тайн друг от друга. Все было хорошо.

<p>

 </p>

    Но два часа спустя Глеб не вернулся. Борис сердито глянул на часы и заварил себе еще стакан крепкого кофе со сгущенкой, снова взялся за Азимова, но теперь то и дело поглядывал на часы. Прошел час. Теперь Липман серьезно забеспокоился. Он надел скафандр, глубоко вздохнул и шагнул из уютного теплого золотистого света базы в объятия ледяной ночи. Кислорода хватит на пару часов, так что периметр поиска довольно ограничен. И что Глеб только находит в этих одиноких прогулках? Небо черное, беззвездное, повсюду обледенелые валуны и тени от валунов, протянувшиеся на километры длинные языки льда, блюдообразные впадины кратеров и замершие в безмолвном танце каменные дюны. Борис не мог позвать друга, он просто шел, шел и шел, представляя как отругает Глеба за затянувшуюся прогулку. Заставить его так волноваться! На твердом инее к сожалению не оставалось никаких следов от тяжелых ботинок, а каменные дюны простирались вокруг в полной абсолютной всепоглощающей тишине. Умершая в ледяном холоде, безжизненная пустыня.

<p>

 </p>

    Наконец он нашел напарника. Глеб лежал на дне узкого и глубокого рва, неестественно вывернув ноги. По всей видимости он беспечно подошел к обледеневшему краю обрыва и подскользнулся. Борис не мог позвать - в шлеме скафандра и в отсутствии атмосферы голос не слышен, поэтому он осторожно спустился вниз. Перевернул Мовшовича - лицо Глеба было бледным, почти белым, а изо рта протянулась засохшая струйка крови.

<p>

 </p>

    Только спустя сорок минут Борису удалось подогнать электрокар к расщелине и отвезти тело Глеба на базу. Он уложил Глеба на кровать, мягкими очень аккуратными движениями снял скафандр. Странно, но никаких мыслей в этот момент не было. Ласковым движением ладони навечно закрыл черные и когда-то такие яркие глаза друга. Все происходящее казалось страшным сном, казалось еще можно открутить время назад, вернуться к той счастливой минуте, когда они вместе пьют кофе со сгущенкой, обсуждают Стругацких и все хорошо. Но нет, Глеб был абсолютно, полностью, безнадежно мертв. По всей видимости он подскользнулся, упал в щель во льдах и свернул шею, сильно ударившись шлемом о каменный выступ.

<p>

 </p>

    -Глеб, Глеб, как же ты так... Бросил меня одного... Как же ты учудил...