Свет для падшего (СИ) [Агата Рэд] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Я очнулась в абсолютно белой комнате, в которой не было ни окон, ни дверей. Не было даже мебели, абсолютно ничего.

Я осмотрела себя. Из одежды на мне был белый балахон с капюшоном, и хоть он был очень лёгкий и почти не весомый — ничего не просвечивало.

«Где я… а главное кто я» всплыло в моей голове, и я попыталась хоть что-нибудь вспомнить. Пришлось напрячься, воспоминания давались тяжело, как будто после грандиозной пьянки.

Наконец, я услышала писк приборов и чьи-то разговоры. После чего перед глазами появилась смутная картинка.

Я стою в палате и вижу кровать, на которой лежит женщина лет пятидесяти. Вокруг неё суетятся медсестры и врачи, выполняющие реанимационные действия, но всё тщетно. Её сердце больше не бьётся.

— Кто это? Что происходит? — спрашиваю я, но никто не слышит.

Меня ослепляет вспышкой света, и я снова оказываюсь в белой комнате без окон. Заметив, что в стене появилась дверь, я рванула к ней, но она оказалась заперта.

— Выпустите меня! — закричала я и продолжила попытки её открыть. Но дверь была непоколебима.

Я пробовала выбить ее с разбега, пинала ногами, стучала кулаками. Все тщетно. Я обессиленно упала рядом, пытаясь подавить накатывающую волну паники.

«Видимо умру тут в одиночестве» подумала я.

— Дорогуша, чтобы умереть, нужно хотя бы быть живым. Как может умереть то, что итак мертво? — раздался чей-то голос.

— Кто это говорит? Где вы? — оглянулась я, но так никого и не увидела.

— Прямо перед тобой, но ты воздвигла перед собой эти стены и ничего не видишь. Только ты сама можешь себя освободить, — сказал загадочный голос.

— Но как мне это сделать? — спросила я, ничего не понимая.

— Открой своё сознание, дитя. Ты удивишься, но тут ты можешь почти всё, — голос немного потеплел.

«Это всё так странно. Но чем чëрт не шутит. Попробовать можно» подумала я.

— У тебя получится. И… я не чëрт. — внезапно раздался голос. Мне даже показалось, что он улыбнулся.

«Он ещё и мысли читает» ухмыльнулась я и постаралась сосредоточиться на стенах. Дверь ведь появилась, хотя до этого её не было.

Сначала ничего не получалось. Я уже подумала, что это сон и со мной говорит моё подсознание. Но спустя пару минут рядом со мной появилось большое прямоугольное зеркало. Я с опаской заглянула в него и начала вспоминать.

— Это была я. Та женщина в палате, — сказала я, и лицо обожгли горячие слезы.

— Ну, наконец-то — сказал он торжествующе.

Я подняла взгляд и увидела перед собой мужчину в таком же белом одеянии. Но, в отличие от моего балахона, его был расшит золотом. Узоры на его одеянии складывались в причудливые формы, напоминающие очертания людей и животных.

— Где моя дочь? С ней всё хорошо? — взволнованно спросила я, вытирая слезы.

— Её время ещё не пришло. И с ней всё хорошо. Ей уготована спокойная жизнь, — улыбнулся он.

— Меня зовут Эмма, — сказала я и снова посмотрела в зеркало. На удивление, в отражении была молодая девушка лет двадцати пяти, с длинными темно-русыми волосами.

— При переходе возраст сбрасывается, скажем, «до заводских настроек». Душа выбирает комфортный возраст, пол и внешность, и здесь пребывает уже в этом образе. Ты ещё не вспомнила своё истинное я, иначе бы уже давно узнала меня, — сказал мужчина и, улыбаясь, продолжил — Впрочем, это вопрос времени. А у нас его, как ты понимаешь, много.

— Раз я умерла, значит, я больше не человек. Я душа?

— Бинго! За сообразительность ты получаешь… ничего. Прости, мы ангелы своеобразные ребята. Давай поднимайся, тебя ждёт Повелитель.

— Повелитель? То есть — Бог? — замешкалась я.

— Ну, люди его по-разному называют. У него много имен и проявлений. Для нас он Повелитель, — сказал он, протягивая мне руку и помогая встать.

Я подала ему руку и стала с любопытством разглядывать, он заметил это и молча ухмыльнулся.

— Прости. Никогда не видела ангелов раньше. У тебя есть крылья? — спросила я.

— Нет, они нам не нужны, — сказал он.

— А как же вы перемещаетесь? Или вы не покидаете это место?

— Почему же? — удивился он — Для того чтобы следить за подопечными крылья не нужны. Мы предпочитаем телепортацию, так проще и быстрее… Ты, правда, меня не помнишь? — поинтересовался ангел.

— Нет, но, судя по всему, ты помнишь меня. Значит, я тут уже бывала, — сделала вывод я.

Он снова молча улыбнулся. Мы вышли к белому длинному коридору. Он тоже был пуст и хорошо освещен. Это место мне чем-то напомнило больницу. То ли этим ярким освещением, то ли неестественной стерильностью вокруг.

— Как тебя зовут? У тебя есть имя? — спросила я.

— Илиодор — моё имя. Мы уже почти пришли. Видишь дверь? Входи туда, он тебя ожидает.

— А ты не пойдёшь? — спросила я.

— Нет, я подожду здесь. Не заставляй его долго ждать, ты тут не одна такая, — сказал он, мягко подталкивая меня вперёд.

Я подошла к двери. Чувствовалось сильное волнение. У меня предательски затряслись ноги, а сердце, буквально, выпрыгивало из груди. Я повернула ручку и осторожно вошла.

Какого было моё удивление, когда я увидела перед собой зеленый цветущий сад. Вокруг было множество растений и цветов разных оттенков и ароматов. Посреди сада я увидела небольшой фонтан, вокруг которого вилось какое-то растение с ярко красными ягодами. Рядом с фонтаном стояла фигура в чёрном балахоне. Я подошла ближе и заметила его необычайно высокий рост и довольно крупное телосложение.

«Что сказать?» Подумала я. Не каждый день встречаешь Бога, не хотелось бы его разозлить или выглядеть глупо…

— Смелее, дитя, — внезапно громко сказал он, протягивая мне руку. — Прогуляемся?

— Здравствуйте, Повелитель. Сочту за честь, — сказала я, почтенно поклонившись.

— Ты ещё не познала своё истинное я. — сказал он и протянул руку к моему лбу.

Голова закружилась, и стало немного дурно. Он убрал руку и спросил:

— Вспомнила?

Я почувствовала мощную волну, в которой проносились образы, люди, прошлые жизни и мои вечные переходы.

— Благодарю, Повелитель, — поклонилась я.

— Ты молодец. Наслышан, как ты справилась с предназначением. Ты получила бесценный опыт и смогла развить свой свет. Ступай, Илиодор так ждал тебя, вам есть о чем поговорить — улыбнулся он и пошёл дальше по узкой тропинке куда-то вглубь леса. Я хотела посмотреть ему в след, но там уже никого не было.

Вернувшись к фонтану, я вышла в ту же дверь.

— Я смотрю, Повелитель не стал тебя долго мучить? — улыбнулся ангел во весь рот.

— Илиодор! — бросилась я к нему в объятия. — Как я рада тебя видеть! Прости, что снова тебя не узнала. Переходы даются мне не просто… — сказала я, потирая лоб.

— Ничего, я уже привык. Ты всегда выбираешь сложные предназначения. Многие Души подобное избегают, но не ты… — сказал он, поправляя выбившуюся чёлку.

— Да, это было нелегко… — с грустью в голосе сказала я.

— Ты покажешь мне свои воспоминания? — спросил он.

— А после ты их у меня заберешь?

Он кивнул.

— Хорошо, — сказала я и приложила его руку к своему лбу.

Ангелы перед каждым новым перерождением забирали воспоминания о предыдущей жизни. Чтобы душа спокойно следовала своему предназначению, не путаясь в предыдущих воспоминаниях.

Я снова ощутила мощную волну, только уже от меня к ангелу. Он увидел моё детство…

Глава 2

Я появилась на свет 1 апреля 1998 года в семье строителя и школьной учительницы. Мои родители встретились случайно, но уже с первой встречи почувствовали сильное притяжение.

Бригаду, в которой работал отец, наняли, чтобы выполнить некоторые ремонтные работы в школе. Это было в том же крыле здания, где располагался мамин класс. Она преподавала литературу и русский язык.

Однажды она проверяла домашние задания и сильно задержалась. Дело было зимой, темнело рано. Папа как раз закончил свою работу и пошёл заводить машину. Увидев молодую одинокую учительницу, он предложил подвезти её до дома. Мама долго отказывалась, но, в конце концов, он убедил, что ей нечего бояться и довёз до дома, попросив номер телефона.

В тот вечер он позвонил и предложил сходить с ним на свидание. Учительница обещала подумать и, в итоге, через пару недель согласилась.

Отец красиво ухаживал, дарил шикарные букеты цветов и сладости, познакомил её со своими родителями и, спустя пару месяцев, сделал предложение руки и сердца.

Через год родилась я — русоволосая девочка с большими серо-зелеными глазами. Как рассказывал отец, уже с рождения я смотрела взрослым и мудрым взглядом, будто у меня был багаж опыта, как нужно проживать эту жизнь. И он был прав. Я живу ни один век, появляясь в разных местах земного шара и воплощаясь в самых необычных человеческих судьбах.

Папа часто уезжал в командировки, чтобы заработать больше денег. Он хотел, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. И у него получалось. У нас было всё необходимое, а приезжая из командировок, он каждый раз баловал нас: маму цветами и подарками, а меня — новенькими игрушками.

Когда мне исполнилось три года, мамин декрет закончился, и она приняла решение уйти с работы. Папа был только за, так как считал, что она сможет дать мне хорошее образование и воспитание.

Она привила мне любовь к учёбе и чтению. Мне нравилось узнавать что-то новое. Я была очень любознательным ребёнком и уже в возрасте шести лет знала кем стану, когда вырасту. Я представляла себя в выпусках новостей в дорогом деловом костюме, ведущей репортажи из самой гущи событий. Обо мне бы писали в газетах, как о выдающейся журналистке, которая в любой ситуации докопается до правды и донесёт её простым людям.

Я была общительным и активным ребенком. Легко заводила знакомства на детских площадках и любила быть в центре внимания взрослых и сверстников.

В школе мне часто говорили, что я умна не по годам и меня ждёт прекрасное будущее, если я буду продолжать в том же духе. Я верила в себя, благодаря бесконечной поддержке матери и отца. Папа мной особенно гордился и называл своей «маленькой журналисткой».

Я благодарна маме за то, что она прислушивалась к моим желаниям и учитывала мое мнение на то или иное занятие. Эта добрая и весьма образованная женщина воспитала во мне многогранную личность, любящую не только искусство, но и некоторые точные науки. Я любила математику и физику, правда приходилось прикладывать достаточно усилий, чтобы учителя в журнале выводили пятерки по этим предметам. Спасибо моему упорству и целеустремленности, развитым с раннего детства.

В подростковом возрасте мы с мамой общались как подружки. Я доверяла ей свои первые тайны и делилась переживаниями. С ней было легко и тепло. Когда мне было грустно или плохо я забиралась к ней под плед, и мы смотрели мелодрамы по телевизору, поедая фастфуд и мороженное.

Когда мне было четырнадцать — мама серьёзно заболела. Обычный грипп дал осложнение на сердце и лёгкие, и вскоре её не стало.

Я очень страдала. Частичка моей души откололась и больно порезала сердце. Я отказывалась от еды, больше сидела в своей комнате и не хотела никого видеть.

Папа тоже был сам не свой. Иногда я видела на его лице слезы, но, заметив меня, он тут же их вытирал и натягивал на лицо фальшивую улыбку. Будто чувствовать боль — это слабость. Будто это не он потерял любовь всей своей жизни. Будто не в нашей семье поселилась скорбь.

Он перестал ездить в командировки и, вскоре, сменил место работы. Папа устроился сторожем в круглосуточный супермаркет и стал чаще выпивать, из-за чего его чуть не уволили.

Мне пришлось взрослеть быстрее, наблюдая, как он губит свою жизнь. Нашу жизнь. Я научилась готовить и поддерживать быт. Иногда из-за его пагубной привычки нам было нечего есть, не было денег даже на молоко и хлеб. Тогда я пекла простые лепешки на муке и воде и варила картофельный супчик.

Один раз мы очень сильно поругались, и после этого он задумался и понял, что так больше не может продолжаться. Он завязал с алкоголем и стал усерднее работать, принося домой больше средств на жизнь.

В то время к нам приехала папина сестра — тётя Кристина. Она старалась отвлечь меня, водила в кино и театр. Мы очень много гуляли в парке. В любую погоду, будь то дождь или снег.

Мне становилось легче, но я никогда не забывала о маме. После смерти она покинула наш дом и наш мир, но не наши сердца.

Глава 3

Нас прервали два проходящих мимо ангела, громко и оживленно разговаривающих между собой. Илиодор внимательно посмотрел на меня. Его лицо было безмятежно спокойным, а глаза цвета ясного неба выражали интерес к увиденным воспоминаниям.

Галантно взяв под руку, он повел меня по просторному светлому коридору в тренировочную комнату. Место — где ангелы практиковались в силе и развивали свои способности. У ангелов было несколько видов способностей, но каждый из них развивал только одну, к которой больше лежала душа. Они могли развивать все способности, но только на начальном уровне, и не могли ими пользоваться в полной мере. У одних это был дар исцеления, у других способность к боевым искусствам, у третьих возможность заглянуть в будущее. Но у каждого из ангелов была способность к телепортации в пространстве.

Тренировочная комната впечатляла своими огромными размерами и вместительностью. Одновременно в ней могли заниматься около сотни ангелов. Они разбивались на небольшие группы по четыре-пять человек в зависимости от способностей, которые они развивали. Боевые ангелы пытались атаковать друг друга ангельской магией — световыми шарами, несущимися на большой скорости и способными принести немалый урон здоровью любому существу, будь то ангел, демон или обыкновенная душа. Ангелы, как и души, обладали бессмертием, поэтому убить этим друг друга они не могли. Чтобы выпустить световой шар им необходимо просто выставить руки, направить их на противника и в мыслях сформировать намерение атаковать. Соперник же, должен отбить атаку, используя ответную реакцию. Ангелы достаточно дружелюбны, и сила им нужна, в основном, в целях обороны от других существ — например, демонов, с которыми они часто враждовали.

Многие по неопытности получают травмы, которыми как раз таки занимаются ангелы с даром исцеления — лекари. В тренировочной комнате они практикуются в лечении и восстановлении пострадавших под строгим руководством главного лекаря. Это достаточно редкий дар, и, как правило, таких ангелов можно пересчитать по пальцам одной руки. Лишь единицам удается развить его до максимального уровня.

Неопытные ангелы с даром провидения редко посещали тренировочную комнату, так как им нужно было более тихое и спокойное место, чтобы настроиться на нужную волну. Опытных же шум и гомон не останавливал, так они даже эффективнее прокачивали свои навыки. Ангелы с этой способностью обычно спускались в мир людей, оберегая и предостерегая их от возможных опасностей. Они более известны как ангелы-хранители.

Каждый раз, посещая это место я стояла, разинув рот и была не в силах отвести завороженный взгляд от крепких и хорошо сложенных мужчин и необычайно красивых и ловких женщин, сражающихся друг с другом. Это напоминало танец, полный страсти и опасности, выносливости и изворотливости.

— Агата, неприлично так пялиться. Мне как твоему наставнику, становиться стыдно за тебя. Ты что полуобнаженных мужчин никогда не видела? — ухмыльнулся Илиодор.

Агата — это мое настоящее имя, которое мне дали, как только я появилась на свет. У душ и ангелов нет родителей, мы все происходим из единой материи. А имена нам дает сам Бог. Мы не можем размножаться, так как это бы грозило перенаселению в нашем и без того небольшом мире.

— Я просто восхищена их борьбой. Они такие сильные и привлекательные… Чëрт, неужели я сказала это вслух? — отвела глаза я, а на моих щеках появился лёгкий румянец.

У каждой души есть ангел-наставник, который помогает выполнять предназначения на земле. Но помогают они только в Светлом мире, заранее обговорив с душой суть предназначения и пути, по которым она должна идти. В жизнь на Земле наставники не вмешиваются, а могут только наблюдать за своими подопечными. Илиодор мой наставник. У него дар провидения, который помогает мне быстрее и проще проходить сложные задачи в мире людей, заранее предугадывая проблемы, которые могут возникнуть в процессе.

— Да ладно тебе, я никому не расскажу, что ты пускаешь на них слюни. И прекрати чертыхаться, это дурной тон. А ты — леди. Хотя…какая из тебя леди? — по-доброму рассмеялся ангел.

— Да иди ты! — толкнув его в плечо, вышла из комнаты я. Мне захотелось немного прогуляться по знакомым окрестностям, которые я каждый раз на многие десятки лет покидала.

— Иди сюда, — улыбаясь, кинулся ко мне Илиодор. — Я просто очень соскучился. Ты такая молодец, я горжусь тобой за твое упорство и стремление к развитию своего дара. Он дружелюбно обнял меня и несколько раз покрутил в своих объятиях.

Я бы, возможно, тоже скучала по нему, но для меня будто и не было этого расставания. Я жила обычной жизнью в мире людей, не подозревая о том, что я нечто большее, чем просто человек.

Я последняя из рожденных душ с особенным светом внутри. Сначала у него было розовое свечение. Это означало, что он еще не был готов для выполнения своего основного и самого важного предназначения. Чтобы его развить душа должна пройти самые сложные мирские испытания и справиться с ними. После того как душа пройдет все уроки, свечение ее света становиться фиолетовым. Это значит, что свет достиг своей максимальной силы.

Мой свет в этот раз стал фиолетовым. Со дня на день, специально обученный ангел должен будет его осторожно изъять. Его поместят в хранилище, где уже много столетий собирают этот редчайший самородок. Однажды, когда накопиться достаточное количество света, наш Повелитель объединит его и превратит в благодать, которую затем спустит на Землю. Она придаст людям силу противостоять различным трудностям и искушениям и вдохновит на совершение добрых дел. Благодать — это частичка единой материи, от которой мы все произошли, в том числе и Повелитель. Получается, мы должны будем спустить на землю частичку самого Бога, оберегая человечество от войн и зла.

— Герман еще не вернулся? — закусив губу, спросила я.

— Нет, его путь еще не окончен. Но я уверен, вы скоро снова встретитесь. Признайся, ты на него запала? — хитро сощурился ангел.

— Он — моя родственная душа. Конечно, он мне нравится. Возможно, даже больше чем просто друг, — ответила я, наматывая на палец непослушную прядь волос.

— Когда свет изымут, сможешь наконец-то передохнуть. Смотаешься куда-нибудь на Бали со своим дружком, заведете семью, будете жить счастливо и умрете в один день, чтобы снова встретиться со мной и похвастаться своим прекрасным человеческим отпуском.

— Да-да. Только, думаю, обойдемся пока без детей. Я бы хотела больше путешествовать и пожить в свое удовольствие.

— Разумно. К тому же, ты это заслужила.

Мы не спеша прогуливались по полупустым коридорам. Редко где проходили ангелы и души, в это время многие ангелы были на тренировках или проводили наставничества для своих подопечных. Илиодор вдруг остановился, всматриваясь в тень за углом.

— Извини, должен ненадолго отлучиться — с легким беспокойством сказал он. — Ты куда? — нахмурилась я и хотела пойти за ним, но он остановил меня.

— Я сейчас вернусь. Как обычно, справиться без меня не могут, задолбали. — развернулся он и двинулся прямо к таинственной тени.

Мне стало любопытно, и я, все-таки, решила осторожно последовать за ним. Пройдя до конца коридора, я остановилась у затемненного угла и услышала голоса:

— И чего же он хочет? — спросил Илиодор с интересом и легким раздражением в голосе.

— Господин велел срочно привести её, — торопливо проговорил незнакомец.

Глава 4

Я всегда считала, что друзья — самая большая удача в жизни. Они выслушают и помогут советом, поддержат и поднимут настроение.

Друзья — это люди, которые любят тебя просто так. Просто за то, что ты такой, какой есть. Они не стремятся переделать тебя или привязать к себе. Они просто находятся рядом, не смотря ни на что.

В прошлой жизни у меня был замечательный друг, который стал мне старшим братом, которого у меня никогда не было. Благодаря его поддержке я не сломалась и не покинула эту жизнь раньше, чем планировалось.

С Глебом мы впервые встретились в десятом классе, когда он перешёл к нам из другой школы. У него были светлые как пшеница волосы и выразительные карие глаза. Черты его лица были довольно мягкими, красивый прямой нос, в меру пухлые губы, чётко очерченные скулы. Он был хорошо сложен, а его рост был чуть выше среднего. Глеб выделялся среди парней нашего класса, которые были далеко не красавцами.

Его посадили на единственное свободное место — рядом со мной. Он показался мне каким-то угрюмым и неразговорчивым и, в принципе, меня это устраивало. «Не будет отвлекать от учебы» думала я.

Однажды один задиристый одноклассник отобрал у меня рюкзак и стал вытряхивать из него всё содержимое. На пол полетели учебники, школьные принадлежности и из потайного кармашка выпала новенькая прокладка.

Я была готова провалиться сквозь землю от позора. У меня начала кружится голова и, казалось, что земля уходит из под ног. Одноклассник, увидев прокладку, начал смеяться и кричать об этом на весь класс. Но не это самое обидное. Он соврал, что она использованная, незаметно открыв упаковку, в которой она находилась. Ребята поддержали его и тоже закатились от смеха, показывая на меня пальцем и громко фукая.

В этот момент в класс вошёл Глеб, он увидел меня в растерянном и испуганном состоянии, и задиру, размахивающего прокладкой, и тут же вышел из себя, налетев на одноклассника и пару раз ударив его в лицо. Потом Глеб собрал все вещи обратно в рюкзак и отдал мне. Тогда мы впервые заговорили, и это положило начало большой, крепкой дружбе.

Задиристый одноклассник в тот же день пожаловался на Глеба, перевернув всё «с ног на голову». Он сказал, что Глеб просто так на него кинулся и стал избивать. Глеба вызвали к директору и стали поднимать вопрос о его исключении из школы, но я собрала нескольких свидетелей, которые встали на нашу сторону, и мы вместе пришли рассказывать, как всё было на самом деле. С моего друга сняли все обвинения, а задиру наказали родители, отобрав у него игровую приставку.

Глеб жил и воспитывался в полной семье. Об отце он отзывался не очень приятно, говорил, что он испортил жизнь его матери, и лучше бы его вообще не было. Его отец работал электриком, а мама — техничкой в больнице. Они жили достаточно просто, покупали только самое необходимое.

С Глебом мы вместе ходили в школу и обратно, прогуливались по живописным местам нашего города, весело разговаривая обо всём подряд. Мы могли говорить часами и не надоедали друг другу. Он всегда старался меня защитить, словно я маленькая девочка, которую нужно оберегать от всего на свете. Иногда это раздражало, ведь я взрослая девушка и не нуждаюсь в чрезмерной опеке. Но временами мне было приятно его внимание.

Вскоре Глеб познакомил меня со своим другом — Стасом. Его отец был какой-то «крупной шишкой», руководил своей фирмой по производству элитного алкоголя. Мама тоже работала на фирме, но занимала должность пониже.

Стас был прямой противоположностью Глебу. Ниже ростом, с тёмной шевелюрой, глазами цвета лазури и едва заметной горбинкой на носу.

Он мне сразу понравился. Было в нём что-то магнитное и притягательное. Но у него уже была девушка — Анфиса, с которой они встречались с восьмого класса. Красивая, но очень неприятная по характеру. Её основное увлечение — ходить по магазинам и тратить родительские деньги. Учёба её мало заботила, ей больше нравилось прогуливать уроки и ходить в местный клуб под названием «Клоповник». На людей она обычно смотрела свысока, чувствуя своё превосходство. Когда мы собирались вместе, Анфиса демонстративно закатывала глаза, показывая всем своим видом что ей не интересны темы, на которые мы разговаривали.

Однажды мы все вместе собрались в клуб. Нам было по 17 лет, но проблем с входом не было, так как там работал знакомый Анфисы и Стаса, который нас всегда пропускал.

Мы пришли, и как обычно, сели за свой столик, стоявший в самом углу помещения. Там было не так шумно и людно, и мы могли спокойно общаться и слушать музыку.

— Заходил я вчера к маме на работу.… Там такие медсестрички горячие! В общем,… Я иду учиться в мед! — воскликнул Глеб, обводя руками воображаемые женские формы.

Анфиса демонстративно закатила глаза и громко цокнула.

Мы со Стасом переглянулись и засмеялись.

— Пока ты выучишься, твои горячие медсестрички превратятся в милых бабушек — смеясь, сказала я, и заметила расползающуюся улыбку Анфисы.

— Фу, Эмма! Кто тебя научил так шутить? — скривился Глеб, поправляя рубашку.

— А кто сказал, что я шучу?

— Эмма, мне кое-кто сказал, что ты собираешься на журфак поступать. Это правда? Я просто тоже туда иду — сказал Стас, отхлебнув пшеничного пива.

Глеб хмыкнул и отвернулся в сторону танцпола, где красовались две девушки в коротеньких платьицах.

— Угу, — сказала я, улыбнувшись, и посмотрела на Анфису, заметив её взгляд.

Она смотрела на меня в упор и, встретившись с моим взглядом, оглядела меня с ног до головы и отвернулась.

— Эмма, дай свой номер, хочу потом встретиться и обговорить некоторые вопросы, касательно учёбы, — сказал Стас, разблокировав телефон.

— Хорошо… — робко сказала я и начала искать телефон в сумке, чтобы тоже записать его номер.

Боковым зрением я заметила, как меня сверлит взглядом его девушка. Стало не по себе, но я мысленно убеждала себя, что ничего такого в этом нет.

— Со мной созвонишься сначала, — сказал Глеб, кладя руку мне на плечо.

— Мне что требуется твоё особое разрешение? — спросил с вызовом Стас.

— Записывай, Стас, — сказала я и начала диктовать свой номер. Он тут же его записал, и сделал пробный вызов, чтобы удостовериться, что всё верно услышал.

Глеб посмотрел на друга исподлобья.

— Пошли, выйдем, — серьёзно сказал Глеб и, взяв меня за руку, потянул к выходу.

Я в полном непонимании последовала за ним.

Мы вышли из клуба и остановились у скамьи, которая располагалась в десяти шагах от входа.

Прохладный ночной воздух проникал в лёгкие и выходил небольшими облачками пара. Я поежилась от резкой смены температуры.

— Сядь, — устало сказал он.

— Глеб, в чем дело? Почему мы ушли? — удивилась я.

— Не стоило давать ему свой номер, — с беспокойством сказал он.

— Почему? Ты же сам меня с ним познакомил. Я тебя не понимаю, Глеб… — сказала я.

— Потому что я дурак, не думал, что он решит общаться с тобой наедине. Я беспокоюсь за тебя. Он не тот человек с кем нужно наедине…, — сказал он, выделив интонацией последнее слово.

— Извини, но я тебя не совсем понимаю. Ты не доверяешь своему другу? Или он какой-то плохой человек, от которого ты хочешь меня отгородить? — недоуменно спросила я.

— Нет, он не плохой. Но и не достаточно хороший… — сказал он.

— Я благодарна тебе за заботу, но мне кажется, ты перегибаешь палку. Всё хорошо. Это всего лишь номер телефона. Он просто хочет пообщаться насчёт учёбы. Может ты забыл, но у него есть девушка, и я думаю, что Стас более менее порядочный парень, — сказала я, потрепав друга за чёлку.

— Ну-ну… — недоверчиво кивнул Глеб и затем продолжил — Может это всего лишь предлог? — посмотрел он мне в глаза. От алкоголя его взгляд был таким искренним и открытым.

— Я удивлена, что об этом мне говоришь ты. Вот если бы насчёт себя так меня предупреждал… — наклонила голову я.

— А чем я плох? Я не строю ни с кем серьёзных отношений и все мои девушки об этом знали. Я не строю из себя не понять что… Я такой, какой есть. Возможно, я однажды по-настоящему полюблю и тогда… — прижав меня к себе, проговорил он — И тогда подарю своё драгоценное сердце прекрасной девушке, которая его будет беречь и любить.

— Кажется, тебе уже хватит наливать, — улыбнулась я.

Так мы и простояли в обнимку несколько минут. После чего решили вернуться в клуб.

Глеб уже был изрядно пьян и начал что-то доказывать Стасу. Анфисы за столом не было. Мне приспичило в дамскую комнату, и я покинула ребят.

Войдя в туалет, я увидела возле умывальника плачущую Анфису.

— Что случилось? — осторожно спросила я.

— Какое тебе дело! — закричала Анфиса

— Прости, думала, нужна поддержка,… но видимо ты и сама прекрасно справляешься — сказала я, разворачиваясь.

— Подожди… — сказала она, вытирая слезы — побудь со мной, пожалуйста, — сказала она несмело.

Я была, мягко говоря, поражена. От этой девушки никогда нельзя было услышать «пожалуйста» или других добрых слов.

— Скажи, что стряслось,… Может, я могу чём-то помочь? — спросила я.

— Он меня бросил — сказала она, еле сдерживая слезы.

— Стас? Из-за чего? Всё же было хорошо….

— Ага, это вам так казалось! Он ещё утром сказал, какая я тупая и бесполезная. Сказал, что он не видит меня своей второй половинкой… — всхлипывая, сказала она.

— Ну чего ты…Серьёзно будешь проливать из-за него слезы? Он сказал так, чтобы тебя задеть! Я уверена, что вы ещё помиритесь, — обняла Анфису я.

— Что ты понимаешь в отношениях? У тебя же парня никогда не было. Всё с Глебом носишься, а у него, между прочим, с противоположным полом всё ок. Пока вы друзья — не разлей вода, к тебе ни один парень не подойдёт, — буркнула она.

— Да я и не ищу отношений.… А с Глебом мне комфортно и интересно, — оправдывалась я.

А ведь на самом деле она была права, но я до последнего не хотела это признавать. Я всегда думала, что отношения будут отвлекать от учёбы. Но что если я встречу человека, с которым у нас будет одна цель, и мы будем рука об руку к ней идти. Что если мы будем одной командой, и, в конце концов, придем к долгожданному финишу вместе?

Из размышлений меня выдернула Анфиса, которая, успокоившись, предложила вернуться за столик.

Подойдя к парням, которые уже начали беспокоиться о нашем долгом отсутствии, я предложила нам всем пойти потанцевать, тем более там играла моя любимая песня. Стас с Анфисой отказались. Анфиса пошла к бару, где встретила знакомую, с которой они потом и покинули клуб. Стас остался за столиком, уткнувшись в телефон. А мы с Глебом пошли танцевать. Он уже не очень хорошо стоял на ногах, но танцевать шел с огромным удовольствием. Мой друг крутил бёдрами, пародируя меня и делая невозмутимое лицо, кладя руки за голову. Мы от души насмеялись, натанцевались и вернулись к нашему столику. Стас уже уехал домой и мы тоже вскоре покинули клуб.

После разговора в «Клоповнике» Анфиса стала относиться ко мне лучше и, в дальнейшем, мы даже смогли подружиться. Правда, наша дружба длилась недолго, потому что я начала встречаться с её бывшим парнем.

Глава 5

Илиодор нахмурился и тяжело вздохнул.

— Я не могу сейчас это сделать и ему об этом известно. Почему я должен рисковать и подставляться ради его прихоти? Передай, чтобы ждал, я сделаю то, о чем мы договорились. Просто нужно время.

— У меня приказ. Господин больше не намерен ждать, — отчеканил незнакомец.

— Чëрт его подери! Дьявол! — выругался ангел и, помолчав около минуты, продолжил — Хорошо. Я сам её приведу, ступай, пока тебя не заметили.

— Подслушивать не хорошо, ты знаешь об этом? — спросил Илиодор, выходя из тени.

— Извини… — опустила голову я.

— Что ж. Раз ты уже всё слышала, перейдем сразу к делу — мы сейчас отправляемся к Азарию, моему брату. Я доставлю тебя к нему и потом верну обратно. Он хотел с тобой поговорить.

— Разве это возможно? Я думала ангелам запрещено с ним общаться и уж тем более видеться… и куда ты собираешься меня переместить? — подозрительно спросила я.

— Не всегда нужно следовать правилам, золотце. Возьми меня за руку, я перенесу нас в промежутный мир. Не переживай, вы просто поговорите и всё, я буду рядом.

— Не знаю, не нравится мне это. Я не хочу никуда перемещаться. И твой брат меня пугает.… Зачем ему разговаривать со мной?

— Людям иногда свойственно меняться. Я обещаю, он не причинит тебе вреда. Просто выслушай его. Но, должен предупредить, не вздумай ни на что соглашаться. Все-таки он теперь тёмный.

— Можно просто никуда не идти… — намекнула я.

— Можно. Но я пообещал. У него кроме меня никого не осталось, а я не могу от него отказаться. Мы появились на свет вместе, бок о бок, из одной энергии, — умоляюще прошептал ангел.

Иногда так случалось, что одновременно из материи рождались сразу два ангела, которых было принято считать родными братьями. Они не всегда были похожи друг на друга.

Я недоверчиво протянула руку и ангел, ухватившись за нее, закрыл глаза, сосредоточившись на задаче. Сначала наши облики стали полупрозрачными. Спустя пару секунд они стали мерцать, словно помехи в телевизионной программе и растворяясь в воздухе, мы стали покидать Светлый мир.

Я на долю секунды прикрыла глаза, а когда открыла, передо мной было большое тёмное помещение, похожее на старый подвал. В помещении было сыро и неприятно. Слышался звук капающей воды, собирающейся в небольшие лужи на бетонном полу. Там было 2 стула, старых, но вполне приличных и чистых.

— Что это за место? — брезгливо поморщилась я, оглядывая обстановку вокруг.

— В промежуточном мире, а точнее в том, что от него осталось. Время делает своё дело, а ведь раньше это было вполне презентабельным местом, где демоны заключали сделки с душами и вели переговоры с ангелами. Пока демоны не начали нападать на ангелов…

— А зачем они это делали?

— Демоны нас терпеть не могут. В основном из-за того, что на Тёмный мир наложили печать, и они больше не могут открыто разгуливать по земле и заключать договора с душами. После того как Бог установил печать, они вынуждены охотиться здесь.

— Тут опасно? — спросила я, озираясь по сторонам и прислушиваясь к странным звукам где-то в глубине помещения.

— Я бы так не сказал. Но одной тут бывать не желательно, поэтому я буду рядом. Тут очень много не упокоенных душ и мелких неприятных сущностей. Ангелу они вреда нанести не могут, а вот такой светлой душе, как ты — вполне. Не упокоенные питаются другими душами, в надежде обрести долгожданный покой. Это конечно так не работает, но они настолько потеряны, что у них не остаётся другого выбора, кроме как верить в это и питаться себе подобными. Сущности же могут присосаться и постепенно разрушать тебя, — сказал ангел спокойным голосом.

Я была удивлена тому, как он тут держался. Это место вселяло в меня панический ужас, от которого всё тело трясло.

— Звучит жутко.… А ты здесь бываешь часто? И как насчёт демонов, ты их не боишься? — спросила я.

— Приходится бывать. Чего только не сделаешь ради этого грешника. И нет, я не боюсь. У ангелов с демонами временное перемирие. Негласное, в тайне от Повелителя. Ангелы закрыли глаза на то, что демоны заключают тут свои договора, а демоны следят за местными тварями, чтобы они не выходили из под контроля. В общем, делают за ангелов грязную работу, — объяснил Илиодор.

— Братец! А ты как всегда пунктуален, — раздался низкий бархатный голос и следом в помещение вошел высокий темноволосый мужчина в чёрном классическом костюме.

Он, приподняв густые брови, весело улыбнулся брату, совершенно не замечая моего присутствия. Я держалась ближе к ангелу, опасаясь и незнакомого мужчину и жуткого места, которое нас окружало.

До меня доходили слухи о нём. Жестокий и очень опасный убийца ангелов. Падший ангел — Азарий. Несколько столетий назад его изгнали в тёмный мир, и о нём ничего не было слышно до сегодняшнего дня. И то, судя по всему, о нем знает очень ограниченный круг, в который каким-то образом попала и я.

— Я же сказал, что приведу её, когда будет удобное время. К чему так торопиться? — недоумевал ангел.

— Я слишком долго ждал этой встречи, — наконец перевёл на меня пронзительный взгляд черных глаз падший.

Его лицо было серьёзным и немного пугающим. Я нашла в себе смелость посмотреть ему прямо в глаза.

— Приветствую тебя, Агата, — сказал Азарий, делая акцент на имя.

— Здравствуйте, господин. Как мне можно к вам обращаться? — сразу перешла к делу я.

— О, прошу, давай обойдётся без этого пафоса. Просто Азарий. — слегка улыбнулся он и, повернувшись к брату, сказал ему:

— Брат, оставь нас ненадолго. Я дам знать, как закончим.

— Одну я её тут не оставлю. Я должен следить, чтобы с ней ничего не случилось, — ответил ангел.

Я начала заметно нервничать, надеялась, что Илиодор не оставит меня наедине с убийцей. Пусть они и братья, но мне не хотелось оставаться с ним наедине.

Я конечно доверяла своему наставнику, но его брат никакого доверия не вызывал, а напротив очень меня пугал.

— Ил, с ней ничего не случится. Я прослежу, обещаю, — твёрдо сказал Падший.

Илиодор недовольно вздохнул и повернулся ко мне:

— Ничего не бойся. Я буду неподалёку и потом вернусь за тобой.

Он вышел за дверь и пошел куда-то вглубь темноты.

Я посмотрела на Азария с опаской. Он тут же заметил мой взгляд и улыбнулся.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня. Даже чувствую некоторое волнение, совершенно для меня не свойственное.

— Что вам… Тебе от меня нужно? — спросила я несмело, сомневаясь можно ли с ним разговаривать «на ты».

— Хотел посмотреть на тебя, узнать, чем ты живёшь, что для тебя важно.

— Зачем тебе это? — мой вопрос прозвучал довольно дерзко, но падший не обратил на это внимания.

Он прохаживался вдоль помещения, а под его ботинками хлюпала вода, создавая и без того гнетущую атмосферу.

— Мы с тобой похожи. Возможно, ты удивишься, но я тот, кто может понять тебя лучше всех.

— Сомневаюсь… — хмыкнула я.

— Я докажу тебе это, но позже. А пока, ответь мне на один вопрос, — сказал он, сделав в конце длинную паузу.

— Какой? — поинтересовалась я.

— Как ты относишься к Богу? — внезапно спросил он.

— Хорошо. Он же Бог, как ещё можно к нему относиться?

— То есть, ты считаешь это справедливо, что он не вмешивается в жизни людей? Некоторым из них уготованы ужасные судьбы и испытания, которые они порой не заслуживают. А есть мерзавцы, которым всё сходит с рук и они живут прекрасно, купаясь в роскоши и наслаждаясь жизнью, — говорил он, медленно и изящно передвигаясь из стороны в сторону.

— Не думаю, что мне об этом судить. Он Бог, ему виднее. Мы живем, чтобы получить бесценный опыт, и часто это неприятно и больно. Многое зависит от нас самих, от того что мы делали в предыдущих воплощениях. Если душа в прошлой жизни делала плохие вещи, то в следующей она может попасть в ту же ситуацию, только уже страдать от тех же самых действий, что совершила ранее, — объяснила я.

— Не всегда всё так просто, дорогая Агата, — ухмыльнулся он, — законы повелителя немного устарели, ты так не считаешь?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — спросила я с беспокойством.

— Где мои манеры? Присаживайся, в ногах правды нет… — указал на стул Азарий и сел рядом.

Мне всё больше начинало это не нравиться. Я присела и оказалась в непосредственной близости от него. По коже пошли мурашки. От него веяло опасностью и мне хотелось поскорее покинуть это место.

— Не надо думать, что я какой-то монстр. Я вижу, как ты дрожишь, но уверяю, я не причиню тебе вреда.

— За что тебя изгнали? — осторожно спросила я.

— Это уже неважно. Важно то, что Светлый миром управляет старик, которому нет дела до таких как мы, до всего мира. Я считаю, что он должен уступить дорогу молодым. Тем, кто будет более внимателен и к людям и к ангелам. Кстати, ты знаешь, что ангелам запрещено влюбляться и создавать семьи?

— Да, я знаю. А ещё это просто невозможно, ведь ангелы не могут иметь детей, — заметила я.

— В Светлом мире — да. Но раньше нам было разрешено покидать небеса и проживать полноценную человеческую жизнь на Земле. Мы могли выбирать. Но старик лишил нас такой возможности, обрекая на вечное одиночество. Будь я на его месте, я бы это обязательно изменил. Ангелы имеют право на выбор!

Я смотрела на него с удивлением и опаской. Его речь была лишена прежнего спокойствия и размеренности.

— Ты хочешь занять его место? — с ужасом спросила я и подскочила со своего места.

— Можно и так сказать. Он слишком долго правит, отчего перестал замечать, что происходит вокруг. Особо изворотливые души это чувствуют и находят лазейки. Я не зря говорил о мерзавцах, которые делают, что хотят и живут прекрасно. Такие души заключают договора с демонами; меняют свою непорочность на различные блага: славу, власть, способность легко зарабатывать деньги и дурить других. Они делают плохие вещи не по тому, что проходят какой-то урок из прошлого, а потому что им это нравится!

— Это невозможно, — замотала головой я.

— Если ты чего-то не знаешь — это не значит, что этого нет, — сказал Азарий, пристально смотря в глаза.

— Это безумие.… Очень сомневаюсь, что это правда. Ну, допустим. Тогда причём тут я? — возмутилась я.

— Вот мы и подходим к самому интересному, Агата. Когда меня изгнали, Повелитель лишил меня света, без которого я больше не могу попасть в Светлый мир. И какого же было моё удивление, когда брат рассказал мне о том, что он присматривает за последней душой с таким редким даром. Чистая душа с особенным светом, не запятнанная грехами и пороками. Я ждал тебя не один год, дорогая Агата.

— Ты… ты хочешь убить меня и забрать мой свет? — спросила я, не скрывая испуг.

— Ну что я изверг что ли? — искренне удивился Азарий. — Хочу предложить сотрудничество. Ты поделишься со мной светом, а я дам тебе то, что тебе более всего необходимо. Только назови свою цену.

— Ты всерьёз предлагаешь мне стать твоей соучастницей? Ты в своём уме? Я не продаюсь! — моему возмущению не было предела.

— Любого можно купить, просто нужно знать за какие ниточки потянуть. У тебя всё равно его скоро отнимут, а я предлагаю тебе очень выгодную сделку.

— Ты предлагаешь светлой душе пойти против своего Повелителя. Я на такое никогда не пойду. Вовсем, что он делает — есть смысл. Если он не даёт ангелам заводить семьи — значит так надо, — проговорила я, подойдя к падшему совсем близко.

— Ваш повелитель уже не тот, что был раньше. В нём больше нет любви и сострадания. А свет он собирает вовсе не для того, чтобы осчастливить вас всех своей благодатью. У него на свет свои планы, и, увы, они не совпадают с теми, что были раньше.

— Откуда ты знаешь? Ну, давай, расскажи мне о его планах.

— Мне они не известны. Но я нутром чувствую, что он не в себе. И я должен его свергнуть, пока он не натворил ещё чего-нибудь. А ты, дорогая моя, Агата, мне поможешь, хочешь ты этого или нет, — он посмотрел со снисхождением, проводя рукой по свисающим локонам моих волос.

Я нервно сглотнула, заполнившую рот слюну и глубоко вдохнула сырой, тяжелый воздух.

— Подумай о моём предложении. Ты мне симпатична и, возможно, я бы взял тебя к себе под крыло и мы могли бы править вместе… — его грубая рука переместилась на подбородок и слегка сжала его, оставляя неприятный намёк.

— Отпусти,… пожалуйста, — замерев, сказала я.

Он убрал руку и сказал:

— Илиодор, ты можешь войти.

В помещение вошёл ангел и обеспокоенно посмотрел на моё испуганное лицо.

— Мы должны вернуться, пока не заметили наше отсутствие, — недовольно проговорил Илиодор.

— Конечно, тем более мы уже закончили — ухмыльнулся падший, бросив на меня скользкий взгляд.

— Мне стоит беспокоиться? — спросил Илиодор, глядя на нас обоих.

— Всё хорошо, мы разговаривали. Но, пожалуйста, давай вернёмся назад, — еле дыша, произнесла я.

— До встречи, Агата. До скорой встречи! — подмигнул Азарий и мы в спешке покинули промежуточный мир.

Когда мы вернулись в Светлый мир, мне стало противно. От разговора с Азарием, от его намёков. А самое главное от того, что ангел, которого я считала своим приятелем, притащил меня в то странное место, а потом еще оставил одну со своим братом-преступником. Я была зла, и Илиодор почувствовал это.

Первое что он сделал — извинился, а затем крепко обнял. Он сказал, что не знал, о чем брат хотел со мной поговорить и сам был удивлён, что его попросили уйти. Он был искренним. Я рассказала ему о нашем разговоре и о предложении Азария. Ангел не был удивлён, но ему явно не нравилось то, что происходило.

— За что его лишили света и изгнали? — неожиданно спросила я, прерывая общее молчание.

— Ты знаешь ответ. Мой брат убийца. Он совершил самый большой грех — убил своих собратьев.

— Но как ему это удалось? Вы же бессмертны. А главное зачем?

Ангел ненадолго задумался, размышляя рассказывать мне или нет. А мне лишь хотелось докопаться до правды. Ведь у любого, даже самого страшного поступка есть своя причина.

Глава 6

Совершала ли я поступки, о которых жалела? Конечно, как и любой человек. И если бы я знала об их последствиях, то раз сто бы еще подумала.

Я видела, как страдала Анфиса после расставания со Стасом, но ничего не могла с собой поделать, потому что сама влюбилась в него отчаянно и бесповоротно.

В одиннадцатом классе мы начали вместе готовиться к вступительным в универ. Мы проводили очень много времени вместе, и сами не заметили, как между нами пробежала искра.

Сначала мы никому не рассказывали о наших отношениях. Встречались тайно, а при друзьях делали вид, что из общего у нас только учеба. Глеб нас быстро раскусил, и какое-то время обижался на меня, но он был отходчивым и долго дуться не мог.

Стас был моим первым парнем, и поначалу всё шло просто замечательно. Он часто радовал меня милыми подарками в виде плюшевых мишек и организовывал романтические свидания при свечах.

Частенько мы ходили гулять втроем, мы со Стасом и Глеб, который не упускал возможность втиснуться между нами. Он не был сильно навязчивым, а скорее просто компанейским, рассказывал смешные истории и много дурачился. Судя по всему, ему не хватало нашего общения, которое сильно сократилось, с тех пор как у меня появился парень.

Стас относился к этому нормально, в целом он доверял своему другу, поэтому ревности от него я не видела.

Анфиса узнала о наших отношениях примерно через пару месяцев и была в ярости. Она не отвечала на мои звонки, не приходила в школу, игнорировала сообщения. Я понимала, что поступила некрасиво по отношению к ней, и мне хотелось извиниться и всё объяснить.

Совсем недавно её перевели в наш класс, и мне не хотелось чтобы между нами была вражда или какие-то недомолвки.

Через полторы недели она наконец-то пришла на уроки, полностью проигнорировав моё присутствие в классе. Я дождалась первой перемены и сама подошла к ней.

— Анфис, мне кажется, нам нужно поговорить.

— Тебе кажется? Неужели? А тебе не кажется, что уводить чужого парня это свинство? — громко завопила она, привлекая внимание нескольких учеников.

— Давай отойдем, пожалуйста. Не обязательно кричать об этом на всю школу.

Она недовольно скривилась, доставая из сумочки блеск для губ и зеркальце.

— Я никуда с тобой не пойду. Хочешь поговорить — говори здесь, — надменно произнесла она, подкрашивая свои пухлые малиновые губы.

— Хорошо. Только не ори, как истеричка, — присела рядом я.

Она перевела на меня ошарашенный взгляд, но промолчала, убрав блеск с зеркальцем в сумку.

— Я бы никогда не увела чужого парня, и ты это знаешь. Ну не в моём это характере, я вообще не собиралась заводить отношения. Но так вышло, что мы со Стасом сблизились, и я по уши в него влюбилась.

— И что? Я думала мы подруги, а ты…

— Мы подруги. А вы расстались. Он был свободен, иначе бы я никогда так не сделала. Но мне всё равно стыдно перед тобой. Я понимаю, что поступила некрасиво, начав встречаться с человеком, которого ты любила.

— Я никогда его не любила, — резко сказала она. От неё веяло холодом и безразличием.

— Тогда почему ты так злишься? — недоумевала я.

— Потому что ты выбрала его. И скрывала это от меня. Ты вообще не собиралась мне о ваших отношениях рассказывать, и я узнала абсолютно случайно.

— Прости меня, я была не права.… Пожалуйста, не злись на нас. Стас тоже очень переживает.

Она молчала, надув губы и смотря в одну точку. Я тихонько придвинулась ближе и обняла её за хрупкие изящные плечи. Она повернула голову и промолвила:

— Хорошо. Давай не будем ругаться. Честно говоря, я скучала по нашему общению, — и, повернувшись всем корпусом, обняла в ответ.

С тех пор мы больше не поднимали эту тему. Поначалу мы со Стасом старались не попадаться ей на глаза и гуляли, там где она обычно не бывает. Но потом она сама стала предлагать нам совместный досуг.

Как-то раз мы все вместе выбрались на речку, позагорать и искупаться. Погода стояла замечательная. Горячее летнее солнце хорошо прогревало мелководную речку, находящуюся в паре километров от города. Вокруг была природа в своём первозданном виде, практически не тронутая человеком.

Мы с Анфисой сходили в небольшой лесок, который находился совсем рядом, и переоделись в купальники. А мальчишки просто разделись до плавок.

Глеб с Анфисой друг друга на дух не переносили, но ради хорошего отдыха терпели не самую приятную для них компанию. Анфиса прогуливалась вдоль речки и снимала себя на телефон. Я нарезала овощи для салата и занималась простенькой сервировкой. Мальчики вместе делали шашлык: Стас насаживал на шампура мясо, а Глеб занимался мангалом и жарил.

Когда шашлыки были готовы, мы сели на расстеленный плед и открыли по бутылочке пива.

— Ну, за начало взрослой жизни! — весело протянул бутылку Глеб.

— Чтобы все наши мечты исполнились! — широко улыбнулась я. А Стас, нежно приобнял меня за талию.

— Ура! — воскликнула подруга, протягивая бутылку и присоединяясь к приятному звону стекла.

Это был замечательный день. Мы много купались, и выпили не по одному литру пива, отмечая окончание школы и возможность выбраться на природу перед поступлением в ВУЗы.

К вечеру налетели комары, которые безжалостно грызли наши разгоряченные алкоголем и солнцем тела. Мы начали собираться домой, предварительно вызвав такси.

— Глеб, проводишь Анфису до дома? Я вызвал две машины, на одной вы поедите, на другой мы с Эммой, — сказал Стас, потушив угли землёй.

— Без проблем, — кивнул Глеб и проницаемо посмотрел на меня. Я опустила глаза, смутившись от его взгляда.

Казалось, будто он этим взглядом хотел что-то сказать. Но мне было не до этого, я хотела побыть наедине со своим любимым.

Стас обнял меня, накинув свою джинсовку мне на плечи, и прошептал на ухо:

— Наконец-то мы побудем одни…

— Стас, а я что еду с Глебом? — недовольно спросила Анфиса.

— Ну да. Я попросил его проводить тебя. Уже поздно, — сказал он, не отрываясь от меня и даже не глядя на Анфису.

— Я с ним не поеду. Вызови мне отдельную машину.

— Ну чё ты начинаешь? — уставился на неё Стас.

— Я сказала, что с Глебом не поеду! — насупилась она, сложив руки перед собой.

Стас отвёл её в сторону и начал что-то доказывать.

— Они всегда так, — тихо произнёс Глеб, у меня за спиной.

— Может тогда ему с Анфисой поехать, раз она с тобой не хочет? Стас прав, уже поздно, мало ли какие бывают водители, да и на улицах много неадекватов. А мы бы с тобой доехали. К тому же, тебе от меня до дома ближе будет добираться, — устало предложила я.

— Я думал у вас какие-то планы на этот вечер… — прошептал Глеб, внимательно глядя мне в глаза.

— Да, были. Я думаю не страшно, если мы перенесём их на другой вечер, — улыбнулась я.

— Ты хорошая подруга, — улыбнулся Глеб в ответ.

Мы подошли к ребятам и предложили поменяться провожающими. Анфиса сразу согласилась, а Стас молча кивнул, сильно расстроившись нашим предложением.

Это была ошибка. Как и наши со Стасом отношения.

Глава 7

— Так почему он это сделал? — снова спросила я.

— Он хотел получить безграничную власть и вершить свои порядки, — произнес ангел после долгой паузы.

— Он что-то говорил про запрет на создание семьи ангелам. Мне показалось, что это для него важно.

— Честно говоря, я и сам его давно перестал понимать. Мне кажется он просто не в себе, поэтому и говорит о всяких запретах. Судя по всему, он просто хочет устроить хаос.

— А ты никогда не хотел влюбиться, создать семью? — вдруг спросила я, чем ввела его в полное замешательство.

— Я? Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно…

— Нет, я же ангел. У меня есть свои задачи, своя миссия. Это важнее, чем продолжение рода, — возразил он, повернувшись ко мне спиной.

— А если бы ты влюбился, неужели тебе бы не хотелось быть рядом с любимым человеком? Прожить с ним спокойную, обычную жизнь?

— Вот же пристала! Не знаю, я никогда не влюблялся, — повернулся он, ухмыляясь.

Я с сочувствием посмотрела на ангела, задумавшись над его словами. Неожиданно в глазах начало темнеть, а в теле появилась сильная слабость, сопровождающаяся приступом тошноты. Теряя равновесие, я ухватилась за локоть ангела. Он, с беспокойством, подхватил меня и усадил на пол возле холодной белоснежной стены. Её прохлада постепенно возвращала меня в чувства.

— Что с тобой? — встревожился Илиодор.

— Не знаю,… Почему-то вдруг стало плохо… — обессиленно ответила я.

— Это происходит впервые тут, в Светлом мире?

— Да. Кажется да…

— Агата! Кажется или да?! — недовольно воскликнул он.

— Да, это впервые. Прости, я сейчас…

Я не успела договорить и провалилась в темноту.

Не знаю, как долго я была без сознания, но очнулась уже в совершенно другом месте. Первое, что я услышала — два спорящих голоса. Осмотревшись по сторонам, я увидела то же подвальное помещение, где мы разговаривали с Азарием. Оно заметно преобразилось: больше не было грязи и капающей воды, а обшарпанные стены были завешаны плотной тёмно-красной тканью. Посреди комнаты стоял роскошный мягкий диван с накидкой из той же тёмно-красной ткани. Перед диваном располагался резной столик из тёмного дерева, на котором в красивой прозрачной вазе лежали грозди винограда и несколько бокалов с красной жидкостью, похожей на вино.

Я лежала на похожем диване, который стоял напротив.

— Что ты, чёрт возьми, творишь?! — доносился разгневанный голос Илиодора.

— Успокойся брат. К чему эти нервы? Тем более что Агата уже пришла в себя, — раздался надменный голос Азария.

Илиодор был явно недоволен, а Азарий смотрел прямо на меня, прожигая темными выразительными глазами.

Я осторожно села на край дивана. Падший ангел не спеша подошел и протянул тонкую, но крепкую ладонь. Я с опаской протянула свою и дернулась от неожиданности, когда он слегка ее поцеловал.

— Как тебе местные преображения? — не отводя глаз, спросил он.

— К чему это все? Почему я снова здесь?

— Нетерпеливая, — улыбнулся он и пошел к дивану напротив.

— Может, ты мне объяснишь? — разозлилась я, повернувшись в сторону Илиодора.

— Агата, прости.… Это моя вина. Не нужно было тебя тогда к нему приводить, — сожалел ангел.

— Что тут, мать вашу, происходит?! — взбесилась я, подскочив с дивана.

Братья молчали. Один виновато опустил голову, а второй, с ухмылкой откинулся на спинку дивана.

— Сейчас же верни меня обратно! — закричала я и двинулась к Илиодору.

— Прости, но я не могу этого сделать, — тихо сказал он.

— Что это значит?!

— Это значит, что теперь ты моя гостья, Агата. Располагайся, пожалуйста, — указал жестом на диван мужчина.

Эмоции били через край. Хотелось их обоих придушить, но я понимала, что у меня нет шансов. Постепенно, я стала осознавать, что моя реакция не совсем нормальна. Будто чья-то злость окутала мое сердце и затуманила разум.

Я глубоко вздохнула и вернулась на диван.

— Умничка. Теперь можно будет спокойно поговорить. Любите же вы из-за всякой мелочи устраивать драму, — проговорил Падший, взбалтывая жидкость в бокале.

Илиодор стоял спокойно, лишь взгляд выдавал его раздражение и злость.

— Вина? — спросил Азарий, протягивая мне бокал.

— Нет, не нужно, — отрезала я.

— Что ж, зря. Отличное вино, — сказал он, пригубив напиток.

Я молчала, пытаясь прийти в свое обычное состояние. Это давалось мне нелегко, но, в конце концов, стало легче, и злость почти отступила.

— Ты подумала о нашем сотрудничестве? — спросил Азарий.

— Я уже давно решила. Сотрудничества не будет.

— Ты так категорична… — заметил он, обводя меня взглядом сверху вниз. Он был слишком вызывающим, и немного смутил меня.

В комнату вошла фигуристая девушка в откровенном костюме, состоящем из расшитого золотом черного лифа и коротеньких шорт-трусиков.

— Это она? — тоненьким голоском спросила она, поправляя длинные каштановые волосы.

Падший сурово посмотрел на девушку и она, недовольно вздохнув, плюхнулась рядом с ним.

— Раз мы все обговорили, я могу вернуться? — старалась сделать невозмутимый вид я.

— О, дорогая Агата, не думаю, что это хорошая идея.

— Это еще почему? Объяснись, пожалуйста.

— Брат, будь добр, объясни Агате, почему она не может вернуться домой.

Илиодор молча последовал ко мне и сел рядом.

— Дело в том, что мой брат связал ваши жизни между собой. Поэтому тебе будет очень тяжело находиться в Светлом мире без него. Сначала должны начаться головокружения и потеря сознания, а потом вплоть до комы. Сейчас на тебя влияют его темные энергии, поэтому ты чувствуешь себя немного иначе.

Я оцепенела от его слов. Как это могло произойти? Мысли в голове спутались, и было сложно размышлять рационально.

— И как теперь быть? — нахмурилась я.

— Тебе придется какое-то время побыть тут. Вам нельзя надолго разлучаться, иначе силы будут тебя стремительно покидать. Я найду способ разорвать связь.… Прости, что подвел тебя… — виновато проговорил ангел.

— Как он это сделал?

— Среди демониц нашел ту, которая имеет отношение к колдовству. Раздобыл твой волос для заклятия, и она сделала свое дело.

— Колдовство? Оно существует? — удивилась я.

— Да, в темном мире часто этим промышляют. Меня волнует вот что.…Как он достал твой волос?

Я стала вспоминать нашу прошлую встречу. Его прикосновения к моим волосам, подбородку.

— Он трогал прядь моих волос. Возможно, ему удалось взять пару волосков. Но разве этого достаточно для заклятия?

— Насколько я знаю, достаточно и одного. Хм… — задумался ангел.

Азарий не слушал наш разговор, а напротив, мило беседовал с очаровательной девушкой.

— Я должен идти. Чем скорее мы тебя освободим, тем будет лучше. Старайся не терять самообладание и не поддаваться на его провокации, — сказал Илиодор и покинул помещение.

— Хоть бы попрощался, — произнес Азарий, поглаживая оголенные ноги девушки.

— Значит я теперь твоя пленница? — задала вопрос я.

— Я предпочитаю — гостья. Разве тебя тут кто-то пытает? — усмехнулся Падший.

— Зачем ты связал наши жизни? Я же сказала, что не хочу в этом участвовать…

— Просто хотел быть ближе к твоему свету. Быть может ты отказала, потому что мы практически не знакомы. Возможно, узнав меня получше ты передумаешь, а если нет, мне придется пойти на крайние меры. А я этого не хочу, — нагло улыбнулся он.

— Я не изменю свое решение. Лучше убей. Я не буду помогать такому как ты! — воскликнула я в гневе.

— Какому такому? — сощурился Азарий.

Казалось, что он специально так себя ведет, дразнит, бесит.

— Подлому, бесчеловечному, эгоистичному гаду, который желает только безграничной власти над всеми!

— Интересно, откуда такие мысли в этой светлой голове?

— Фиби, прекрати, — оттолкнул он девушку, которая гладила его щетину и всячески извивалась около него.

Он смотрел на меня в упор, будто пытался прочитать мысли, что сплелись между собой, образуя тугой ком.

— И что ты собираешься со мной делать? — нарушила молчание я.

— Ничего. Пока ничего, — размеренно произнес падший.

От волнения я взяла полный бокал и осушила его до дна. Вино и вправду было вкусным. В меру сладким и ароматным.

Я старалась не смотреть прямо. Но краем глаза видела, что Фиби расстегивает его рубашку и начинает целовать его гладкий торс.

— Я сказал, хватит! — повысил голос Азарий, грубо отпихнув ее от себя и встав с дивана, направился ко мне.

Фиби поспешно встала и удалилась из комнаты, бросив на меня неоднозначный взгляд.

— Думаю, нам пора остаться наедине, — сказал мужчина, не отводя от меня взгляд.

Глава 8

Планы и мечты имеют очень неожиданное свойство — рушиться.

Мои разбились о стены жестокой реальности, убивая все надежды на светлое будущее. После того, что со мной произошло, мне пришлось стать совсем другим человеком. Плохо это или нет, наверное, не мне решать…

«Куда же она делась?» — пробурчала я, перебирая вещи в шкафу. Найдя то, что искала, а именно белую блузку в чёрный горох, я быстренько её надела и пошла обуваться. Наклонившись, чтобы завязать шнурки я почувствовала лёгкое головокружение. «Даже позавтракать не успела» — подумала я и засобиралась ещё быстрее.

На первую пару я, все-таки, опоздала. Преподаватель с недовольным выражением лица меня оглядел и сказал, чтобы я скорее заняла своё место в аудитории. Рядом был Стас, который всю пару смачно зевал и полулежал за трибуной.

Накануне мы вместе ходили в клуб, а после, ещё полночи гуляли в парке, из-за чего оба не выспались, а я не услышала будильник и проспала.

Пара была скучной. Глаза неволей слипались, мозг временами отключался. Когда пара закончилась, мы собрались идти в следующую аудиторию, как вдруг меня начало подташнивать и снова закружилась голова. Я спустилась в буфет за водой, но выпить её не смогла, так как накатил сильный приступ тошноты, и пришлось бежать в туалет. Я удивилась. Стала думать, чем же могла так отравиться. Алкоголь я не пила, консервы и молочку на днях не ела. Я начала вспоминать какой сейчас день цикла, и в голову закрались тревожные мысли.

Я ушла с пар, ничего не сказав Стасу, впрочем, он и сам вскоре их покинул. Я сразу отправилась в аптеку. Было страшно и волнительно. Весь вечер я старалась отгонять от себя мрачные мысли, но получалось как-то слабо. Я плохо спала, всю ночь ворочалась. Мне снились кошмары, будто за мной гонятся и хотят убить.

Наутро я сделала тест, и он показал две полоски. Не поверив своим глазам, я снова отправилась в аптеку. Спустя ещё пять тестов, ничего не изменилось — всё те же две полоски.

«Замечательно» — подумала я.

Ну, какие дети в таком возрасте? Сама давно ли была ребенком? Меня переполняли эмоции. Как дальше жить? Что сказать отцу, который даже не знает о серьёзности наших со Стасом отношений. Он наверняка очень расстроится. Он хотел, чтобы я получила высшее образование, нашла престижную работу, и потом уже можно было бы подумать о создании семьи. И я с ним полностью согласна. Что мы со Стасом можем дать этому ребёнку? Оба студенты, и хоть Стас из обеспеченной семьи, на шее сидеть я ни у кого не хочу.

Я написала Стасу, что нам нужно встретиться и поговорить. Пора было рассказать ему и вместе подумать о нашем будущем. Возможно, придётся в ближайшее время сыграть свадьбу, и решить где мы будем жить. И вообще, оставим ли мы этого ребёнка…

Стас ответил, что находится на фирме у отца, и встретится, сегодня не сможет.

Тогда я решила позвонить Анфисе. Мне было необходимо с кем-то поговорить, и лучше, чтобы это была девушка, а не Глеб, который наверняка вынесет мне мозг, говоря о том, что нужно было предохраняться.

Анфиса не отвечала на мои звонки, и я приняла решение съездить к ней сама. Я часто бывала у нее и знала, что в это время она обычно дома.

Подруга жила в элитном жилом комплексе, в котором были свои магазины, детский сад, несколько детских площадок и удобные парковки. Территория была огорожена, и был установлен шлагбаум с воротами. Однажды Анфиса дала мне запасной ключ, чтобы я без проблем могла входить на территорию комплекса.

Она часто не запирала входную дверь, так как бояться было нечего. Повсюду камеры, в доме работала охрана, да и соседи были приличные и спокойные.

Я повернула ручку, и дверь открылась. Войдя в квартиру, я заметила на пороге его ботинки. В груди кольнуло, но я стала отгонять неприятные образы, которые складывались у меня в голове.

Мало ли у кого ещё могут быть такие ботинки. Может это ботинки её отца или у неё гость.

Я разулась, но пальто снимать не стала, решила сначала разведать обстановку. Может и правда у Анфисы сейчас кто-то в гостях, а тут ещё я приперлась без приглашения.

— Анфиса, — сказала я, но никто не ответил.

Я слышала её заливистый смех и какой-то шум. У неё явно кто-то был. Я потихоньку пошла на кухню, откуда и разносился смех.

Передо мной возникла скверная картина.

Мой любимый парень стоял в одних трусах и наводил коктейль у барной стойки, а моя дорогая подруга сидела рядом в его рубашке и громко хихикала. Увидев меня, выражение её лица тут же изменилось, и она испуганно пролепетала:

— Эмма.… Это не то, что ты думаешь…

Стас повернулся и заметил меня. Он не ожидал меня здесь увидеть.

— Что ты тут делаешь? — испуганно спросил он.

— А ты, я смотрю, всё также занят на фирме у отца? — съязвила я.

Мне было противно. В горле встал ком, не хватало воздуха.

— Не провожайте, — бросила я, направляясь к выходу. Пока я обувалась, подошёл Стас.

— Давай довезу, и поговорим, — спокойно сказал он.

— Давай ты вернёшься к своей девушке. Или ты уже запутался, где именно твоя девушка? Не ожидала от тебя такого предательства!

— Это вышло случайно, она заманила меня к себе, сказала, что хочет сделать тебе сюрприз на день рождения… я пришёл, а тут на стол накрыто, свечи, она в кружевном пеньюаре. Я хотел сразу уйти,… но она соблазнила меня. Прости меня… Я не смог устоять, — оправдывался он, пытаясь прикоснуться ко мне.

— Вот так сюрприз! Спасибо. И убери от меня, свои чертовы, руки! — разозлилась я и, громко хлопнув дверью, покинула квартиру.

Злость переполняла, а эмоции били через край. Я еле держала себя в руках, чтобы не пнуть рядом стоявшую урну.

На улице я вызвала такси. По-прежнему не хватало воздуха, начала кружится голова, и всё вокруг поплыло. Я ощутила подступающую тошноту, в глазах резко потемнело, я упала и отключилась.

Очнулась я уже в больнице. Рядом сидел папа, лицо было таким уставшим и печальным. Я тут же стала прокручивать последние события, пытаясь вспомнить все детали.

— Как я тут оказалась? — хриплым голосом спросила я.

Только сейчас заметив, как много у него появилось морщин.

— Доченька, я так за тебя испугался! Мне позвонили вчера вечером, сказали, что нашли тебя на улице без сознания, с ушибленной головой… я подумал, кто-то напал на тебя, перебрал страшные вещи в голове, места себе найти не мог. Меня сразу к тебе не пустили, обработали рану, что-то вкололи и сказали ожидать, когда ты придёшь в себя. Я так рад, что всё обошлось, ничего твоей жизни, и жизни малыша не угрожает.

— Ты уже в курсе? — устало спросила я.

— Врач рассказал. Провели осмотр, волноваться не о чем. Ребёнок развивается хорошо,… Я звонил Стасу, он сказал, вы поссорились и ты убежала. Что случилось, он тебя обидел?

— Папа, я не хочу о нём говорить. Я не хочу его больше знать, — с болью в голосе проговорила я.

— Хорошо, ты главное не волнуйся. Всё наладится, доченька. Мы справимся.

Немного помолчав, он продолжил.

— Тут с утра к тебе кое-кто пытался прорваться, сидит, ждёт в коридоре. Сейчас я его позову, — он вышел и через пару минут вошёл вместе с Глебом.

— Ладно, поговорите, а я, пожалуй, пойду, отдохну.… Не спал всю ночь, а сегодня ещё на работу надо выходить. Если что звони, доча. — Сказал отец, чмокнул меня в лоб и оставил нас одних.

— Ну, привет, красавица, — улыбнулся Глеб, погладив меня по волосам.

— Я рада тебя видеть, присаживайся, — указала я на краешек кровати.

— Ну, рассказывай. Ничего не понял, если честно. Твой отец говорит, вы поругались со Стасом…

Я прервала его, не дав договорить.

— Он мне изменил. С Анфисой. И я от него беременна.

— Хм.… Даже так? И что ты думаешь на этот счет? — спросил он, изучая меня.

— Я не знаю, — вздохнула я.

— Эй, подруга, я рядом. Если хочется пореветь — реви. Хотя нет, не слушай меня… Ты же в положении, давай будем настраиваться на позитивный лад! — улыбнулся он, достав из кармана мятную конфетку.

— Держи. Соси и не грусти! — серьёзно сказал он.

— Глеб… — засмеялась я — Ты такой придурок!

— Ну вот, ты уже улыбаешься. Хоть чём-то я могу быть полезен.… А что с ребёнком будешь делать?

— После того, что сделал Стас, я уже ни в чем не уверена.… Не знаю, что делать. Но думаю, что аборт сделать не смогу. Хотя, черт побери, ребёнок сейчас совсем не по плану! — потерла лицо я.

— Понимаю,… Что отец говорит? Я так думаю, он аборт не рассматривает.

— Угу — кивнула я. — Почему я тебя не послушала, когда ты предупреждал насчёт Стаса…

— Не вини себя. Это его вина. И… моя, что не смог убедить тебя с ним не связываться. Он ветреный. Анфисе не раз изменял. Впрочем, они друг друга стоят.

— Ты не виноват. Ты говорил, а я не слушала. Не ты в ответе за мои решения.

— Я набью ему морду, чтобы он знал, что натворил! — воскликнул Глеб, вставая с кровати.

— Не надо, Глеб, я не говорила ему о беременности. И не хочу, чтобы он знал. Давай просто забудем о нем.… Посиди со мной ещё, пожалуйста, — грустно попросила я.

— Когда ты так смотришь, я не могу тебе отказать,… - нежно улыбнулся Глеб.

Так мы просидели ещё около часа. Он меня дразнил, а я его легонько колотила. Если дружить то только так! Он знает, как поднять настроение, даже если оно упало на самое дно.

Через пару дней меня отпустили домой. Передо мной встал тяжёлый выбор, оставить ребёнка или сделать аборт?

Глава 9

Падший сел неприлично близко, разряжая плотный воздух ароматом жасмина и горького миндаля, исходившим от него. От его близости моё дыхание стало глубоким и прерывистым — мне всё ещё было страшно.

— Да не дрожи ты так. Я пока ничего не собираюсь с тобой делать, — серьёзно произнёс он, изучающе обведя меня взглядом.

— Я тебя не боюсь — бросила я, немного отодвигаясь.

— Да ну? — недоверчиво ухмыльнулся он.

— Просто не люблю недосказанность. И ты так смотришь на меня…

— Как? Открыто, хищно? — придвинулся ближе он, непозволительно сокращая между нами дистанцию.

— Да, — робко ответила я, не в силах отвести взгляд от его гипнотизирующих глаз.

— Не бойся, ты не в моём вкусе. Хотя, смею заметить, ты весьма хороша собой. Не забывай — я почти что демон, и я не пренебрегаю различного рода удовольствиями. Так что — тебе стоит только попросить.

— Даже не надейся! — возмутилась я.

— Знаешь в чем ирония? Я слышу твоё сердцебиение и чувствую твоё волнение. А ещё могу читать мысли. Тут есть что-то ещё помимо страха, но видимо мы об этом никогда не узнаем, дорогая Агата, — уголки его губ тронула снисходительная улыбка.

— Чего ты добиваешься? — нервно спросила я.

— А я разве не сказал? Или у тебя проблемы с памятью? — сделал удивлённый вид он.

— Хватит паясничать! — вскипела я.

— Мне нужен твой свет. Что именно в этом тебе не ясно?

— Прекрати. Я же тебе сказала, что не отдам его ни за что на свете!

— Ты достаточно нестабильна. Чувствуешь этот горький привкус гнева и тьму, обволакивающую тело? — спросил он, полностью развернувшись ко мне корпусом.

— Ты не мог бы отодвинуться, — нахмурилась я.

На это он лишь рассмеялся, а через несколько секунд схватил меня за шею, врываясь языком ко мне в рот.

Он был резким и настойчивым, а я — вне себя от ярости и возмущения. Оттолкнув мужчину, я отвесила ему смачную пощечину, звук которой разразился эхом на всю комнату.

Ухмыляясь, он прижал ладонь к лицу.

— Неприступная какая. Или просто делаешь вид?

— Да что ты творишь такое? Тебе это приносит удовольствие? Я же тебе ясно сказала, что не хочу участвовать в твоих планах. Отпусти, либо убей! Я устала от твоей компании, ты только и делаешь, что издеваешься надо мной! Говоришь, что я не в твоем вкусе и тут же лезешь целоваться! — выпалила я, толкнув его в грудь.

Он изменился в лице: ухмылка пропала, а взгляд стал жёстким и пронзительным.

— Ты хоть представляешь, с кем ты разговариваешь, дерзкая девчонка? — процедил он, толкнув меня на диван и нависая сверху.

Он сильно сжал мои запястья, которые уже начинали неметь.

— Я мог бы движением одной руки вырвать из твоей груди свет. Не церемониться с тобой, а просто убить.

— Ну, так убей. Не придётся терпеть твою компанию — проговорила я, тяжело дыша.

— Неужели я правда так тебе неприятен, что ты готова умереть, лишь бы не находится рядом? Или ты настолько глупая? Такая же, как и все вокруг! Вы восхваляете того, кто обрекает вас на вечные страдания, того кому на вас плевать! На всё воля божья как говорится. Ему плевать на то, что вы теряете близких, страдаете, болеете, молитесь, надеясь на его помощь!

— Мне больно, отпусти… — скривилась я.

Он ослабил хватку, но не отпустил.

— У тебя пока есть выбор. Отдать свой дар добровольно и исполнить любое желание, либо сопротивляться и умереть ради безумца, которому дела до вас нет. Решать тебе. Я лишь даю тебе шанс выжить.

— Безумец здесь только ты! — плюнула в лицо ему я.

Он отпустил мои руки и быстро поднялся, нащупав в кармане чёрный, расшитый золотом платок. Пока он вытирал лицо, я измученно села, разминая запястья.

— Ты монстр, — тихо произнесла я.

— А ты глупая, — холодно ответил он, стоя ко мне спиной и не поворачиваясь, сказал:

— Асмодей, уведи нашу дорогую гостью в её покои.

В помещение вошёл здоровенный накаченный мужчина со зверским выражением лица. Он быстро глянул, сначала на падшего, а потом на меня. А затем направился в мою сторону большими тяжёлыми шагами.

Я попятилась назад, и не заметив стену, вписалась прямо в неё.

— Пошли, — грубо сказал здоровяк.

— Азарий, — прошептала я со страхом.

— Агата, иди с ним. Ты устала, и разговор у нас всё равно не клеится, — также, не поворачиваясь, сказал он.

Последний раз, глянув в спину Азарию, я недоверчиво посмотрела на Асмодея, который небрежно схватил меня за локоть и повел от падшего прочь.

Мы шли по темному, сырому коридору, в котором тут и там виднелись полупрозрачные силуэты. Они плавно извивались и тянули ко мне свои бледные тонкие руки. Пару раз Асмодей на них злобно рыкнул, тогда они расступились, провожая меня голодным взглядом. Не упокоенные вселяли дикий страх, и я была даже рада, что меня ведет этот грубый, здоровый мужчина.

— Пришли, — рявкнул он, толкая меня внутрь небольшой, но уютной комнаты.

Он сразу вышел, закрыв дверь на замок. Сначала я стала в нее тарабанить и кричать, но все было тщетно. Меня никто не слышал.

Оглядев комнату, я увидела большую мягкую кровать, а у стены располагался овальный журнальный столик. Окон также не было, а стены были занавешены светло-бежевой тканью. В углу я увидела дверь, которая была не заперта, там находились туалет и ванная комната.

Когда душа живет в Светлом мире, в своем родном доме, у нее нет таких потребностей как прием пищи и нужда в туалет. Поэтому я немного удивилась, увидев его в промежуточном мире.

Впрочем, в скорости, я остро ощутила эти потребности. И если с туалетом все было понятно, то с едой дела обстояли куда сложнее. Не думаю, что тут в одной из комнат работает личный шев-повар Азария. Хотя, кто их знает. Я бы и такому уже не удивилась.

Я понюхала свой балахон, и поняла что мне пора в душ. Стало даже как-то неловко, что падший мог это почувствовать. На кровати лежало светлое лёгкое платье в пол, видимо приготовленное специально для меня. После душа я надела его и легла на кровать, погружаясь в мысли и проигнорировав урчание живота.

Я знала, что убить меня для Азария не составило бы никакого труда. Души с фиолетовым свечением очень уязвимы. Если силой вырвать свет, душа погибнет. Именно поэтому свет извлекает только специально обученный ангел, который занимается этим множество веков. Если заключить сделку, и передать свет добровольно — не умрешь, но можешь серьезно пострадать ментально. Чего мне тоже не очень хотелось.

У меня было множество вопросов, которые хотелось ему задать. Например, каким образом ему удалось убить ангелов, если они обладают бессмертием, и как он хочет избавиться от Бога? А самый главный вопрос — зачем? Мне слабо верилось, что это просто жажда власти и справедливости, тут замешано что-то еще.

«Нужно его разговорить. А для этого надо играть по его правилам» — подумала я, взбивая подушку и подминая ее под себя.

Сон долго не шёл. А ситуация с падшим не выходила из головы. Я плюнула ему в лицо — это уже поступок, достойный смерти. Но он сдержался, не стал причинять мне боль. Это как минимум странно для жестокого, безжалостного убийцы.

Сны были беспокойными. Мне снилось, что сущности хватают и тащат меня в какой-то тёмный угол, вонзая в моё тело острые как иглы клыки. Несколько раз за ночь я просыпалась в холодном поту от страха и снова засыпала. Мне снилась прошлая жизнь. Илиодор должен был забрать воспоминания о ней, но не успел, и она постоянно всплывала у берегов моего сознания. Частичка меня даже была рада этому, ведь я все еще помню дорогих моему сердцу людей и помню себя человеком, девушкой, женщиной, мамой. Я знаю, что такое любовь, отчаяние и страх за любимых людей и будущее.

Возможно поэтому, я не теряю надежды найти в падшем хоть крупицу света, таящуюся в глубине его темной души.

Я проснулась от странного ощущения, будто кто-то на меня смотрит. Открыв глаза, я увидела Азария, сидящего на стуле у кровати. Увидев, что я проснулась, он спокойным голосом произнес:

— У тебя не забрали воспоминания. Если хочешь, я могу помочь с этим.

— Откуда ты… — удивилась я, но не успела договорить, как он меня перебил.

— Не забывай, что мы связаны. Я чувствую тебя, твои мысли, эмоции, вижу твои сны.

— Ах, да, связь… Спасибо за предложение, но я пока не готова попрощаться с прошлой жизнью, — вздохнула я и обратила внимание на прикроватную тумбу, на которой стоял поднос с ароматными блинчиками и кофе с молоком.

Я сглотнула, нахлынувшую слюну.

— Что ж. Мое дело предложить. Главное, не затягивай с этим, ты не должна привязываться к прошлому. Да, и, кстати, это твой завтрак.

— Почему ты так добр ко мне? — вдруг спросила я.

Мужчина замер и немного округлил глаза:

— Добр?

— Ну, я была груба с тобой, а ты просто отправил меня спать. А теперь еще этот завтрак. Мог ведь бросить в какую-нибудь темницу, без еды и воды…

— Не подавай мне идеи, — улыбнулся он, — Просто я знаю, что добьюсь своего, нужно лишь немного подождать. И я не убиваю за плевок в лицо, как ты там себе напридумывала. — приподняв брови, проговорил он.

— А за что ты убиваешь?

— А ты бы за что убила, Агата? — заинтересованно спросил он.

— Ну, я бы вряд ли смогла это сделать.

— Представь самое страшное, что могло бы случиться в твоей жизни. К примеру, я сделал ужасную вещь и забрал у тебя что-то очень важное. Что бы это было? За что бы ты убила меня?

Я задумалась и невольно нахмурила брови.

— Если бы ты причинил боль моим близким, — смело ответила я, откусывая мягкий и нежный блинчик.

— Похвально, — склонил голову набок падший.

— Ты говорил, мы похожи,… Может, объяснишь в чем? Или вернемся к вопросу, за что ты убиваешь? — серьезно спросила я.

— Какая любопытная. Объясню, но позже. А сейчас, извини, но мне это очень нужно, — падший быстро приблизился и, схватив меня за плечи, придвинул к себе.

— Что тебе нужно? — опешила я, положив остаток блина на поднос.

— Не дергайся. Будет не совсем приятно, — сказал он, и закрыл глаза, сильнее удерживая мои плечи.

Я почувствовала слабую боль в груди, которая постепенно нарастала с цепкой хваткой его рук.

Наконец, он отпустил меня, и на коже остались тёмные следы от пальцев.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — закричала я, а на глаза стали наворачиваться слезы.

Из груди вырывались отголоски боли, а тело обуяла сильная дрожь. Я прикрылась одеялом и попятилась от Азария.

Он пару минут сидел, опустив голову и закрыв лицо руками. А затем холодно посмотрел на меня и сказал:

— Подпитываюсь твоей непорочностью, что же ещё.

— Для чего это тебе? Ты же итак потом получишь мой свет? Зачем тебе непорочность?

— Обитатели Тёмного мира, в какой-то мере прокляты. Для этого мы и заключаем сделки с душами, чтобы питаться. А наша связь позволяет мне питаться твоей непорочностью, без заключения сделки, но в этом нужно знать меру, чтобы не повредить свет, — объяснил он.

Все души изначально рождаются с непорочностью. Многие в процессе перерождений теряют ее часть, совершая разные грехи. Непорочность это особого вида теплая мерцающая энергия, представляющая собой разноцветные тоненькие струйки, идущие из самого сердца.

— Почему вы прокляты? Ты можешь мне хоть что-нибудь рассказать?

— Вот еще один минус вашего Повелителя. Сидите там у себя в своем государстве и даже не знаете, что происходит в других мирах. Он намеренно это делает, чтобы однажды использовать против вас. Но раз ты так хочешь знать больше о демонах, я тебе расскажу, при одном условии.

— Каком?

— Поужинай сегодня со мной, — выдвинул Азарий.

— А у меня есть выбор? — горько усмехнулась я.

— Нет.

Глава 10

Я поговорила с папой, и мы решили, что ребёнок будет жить. Да, будет нелегко, но мы сделаем всё, чтобы вырастить его в любви.

Папа устроился на вторую работу. Я же взяла академический отпуск в универе и стала потихоньку готовиться. Изучала книги по подготовке к родам и материнству, думала над планировкой комнаты, ведь теперь необходимо было вместить туда еще одного члена семьи. Комната была небольшая, поэтому нужно было грамотно распределить пространство в ней.

Приближался день моего рождения. Настроения праздновать особо не было, меня все еще мучал токсикоз, да и ноги сильно уставали. Я сказала об этом папе, и благополучно про него забыла.

В день моего рождения потихоньку начинала оживать природа. Снег стремительно таял, в воздухе чувствовался приятный аромат весны.

Я встала с кровати и легонько потянулась. С кухни доносились аппетитные запахи, и я решила туда заглянуть.

Папа нарезал салат из свежих овощей, на плите подрумянивалась красная рыба, а в духовке запекалась курочка, с золотистой корочкой. У меня потекли слюнки, уж очень полюбилась мне такая еда. Я могла кушать её каждый божий день, желательно с овощным салатиком и жирным майонезным соусом. Правда потом мучилась от изжоги и тошноты.

— Доченька, уже проснулась? Садись пока перекуси, — сказал папа, достав из холодильника готовые бутерброды с колбасой, сыром и помидором. Он налил мне чаю, а бутерброды поставил в микроволновку разогреваться.

— Спасибо пап. А чего это ты сегодня решил так заморочиться с обедом? — поинтересовалась я.

— Ну как.… У моей единственной дочери день рождения, как же я могу не заморочиться? Ах, совсем забыл, старый балван! — он быстро выбежал из кухни, и вернулся с небольшой коробочкой.

— Держи, дорогая. С днём рождения тебя! — передал он мне подарок и чмокнул в щëчку.

— Спасибо пап. Не стоило, я понимаю какая у нас сейчас ситуация с деньгами…

— Прекращай, давай. Старик в кои-то веки решил порадовать любимую дочь.… Кстати, я сегодня на ужин пригласил Глеба, приоденься понаряднее.

— Пап, ну я же просила без гостей… Я бы лучше полежала, отдохнула, ты же знаешь, что я неважно себя чувствую, — вздохнула я.

— Ну, посидишь с нами немного, да пойдёшь к себе тюленить дальше. Не одному же мне отмечать? Мне тоже хочется общения, а Глеб приятный и интересный парень.

— Хорошо, уговорил, — улыбнулась я, — Немного с вами посижу.

Перекусив, я вернулась в свою комнату и открыла папин подарок. Там был очень красивый кулон с мерцающим синим камнем натоненькой золотой цепочке. «Какой красивый» — подумала я, сразу примерив.

Животика еще видно не было, поэтому проблем с нарядом не возникло. Мой выбор пал на жёлтое легкое платье с мелкими чёрными цветочками.

Незаметно подкрался вечер. Пришёл Глеб с большим букетом ромашек. И Боги, как же это было мило! Я засомневалась, тот ли это Глеб, которого я знаю?

Он был, как обычно, в своём стиле. Белая, не до конца застегнутая рубашка, черные джинсы. От него пахло одеколоном с ароматом свежести. Он тщательно следил за своим внешним видом. Всегда во всём чистом, выглаженном и с улыбкой на лице.

— С днём рождения, подруга! — сказал он, протягивая мне букет, — Завтра ещё привезут подарок.

— Привезут? Страшно подумать, что это за подарок.

— Хороший, нужный, — улыбнулся он и заключил меня в крепкие объятия.

Затем мы прошли в гостиную и сели за накрытый стол. У меня был апельсиновый сок, а мужчины пили дорогой коньяк, который тоже принес Глеб. Мы много разговаривали и смеялись. Пригласить Глеба было хорошей идеей. Он всегда мог поддержать любой разговор или вовремя пошутить.

За столом мне стало немного душно, и я решила выйти на улицу подышать свежим воздухом. Когда я вернулась, за столом уже никого не было, папа, на радостях перепив коньяка, уже лежал в своей комнате и отдыхал.

Я вошла к себе в спальню и увидела Глеба, сидевшего на моей кровати и облокотившегося о стену. У его рубашки на пару расстёгнутых пуговок стало больше, а лицо приобрело розоватый оттенок. Ему было жарко, и к тому же, коньяк дал о себе знать, сильно расслабив и раскрепостив его.

— Весёленькое платьице, — оценивающе заметил он.

— Я вообще девушка веселая, если ты не заметил…

— Да не, правда, красивое. Тебе очень идёт, — серьёзно сказал он.

— Спасибо, ты сегодня тоже хорошо выглядишь, — присела я рядом.

Он положил руку мне на талию, и я стала заливаться розовой краской. То ли это гормоны так действовали, то ли аромат его одеколона в совокупности с расстёгнутой рубашкой и расслабленным выражением лица.…

— По-моему, твой отец хочет нас свести, — вдруг сказал он.

— Ты сейчас серьёзно? — недоуменно спросила я.

— Ага.

— Не обращай внимания,… Я с ним поговорю завтра. Боже, как стыдно то… — закрыла я руками лицо.

— Его можно понять. Он хочет, чтобы у ребёнка была полная семья.… Всё в порядке, тут нет ничего стыдного.

— Может включить вентилятор?

— Зачем? — округлил глаза Глеб.

— Тебе видимо жарко, давай я включу, — я уже было дернулась с места, как он взял меня за запястье и притянул к себе.

— Не нужно никуда бежать. Мне нормально. Посиди, отдохни, — с нежностью в голосе произнес он.

— Просто эта твоя рубашка… — смутилась я, заливаясь багровой краской.

— А что с ней не так?

— Ты не мог бы её застегнуть?

— Зачем? Я всегда так хожу… — недоумевал друг. Он встал с кровати, расстёгивая её ещё сильнее и покончив с последней пуговкой, снял с себя рубашку, оголяя подтянутый торс и крепкую загорелую спину.

Его поступок меня разозлил, и я подскочила, подняв рубашку, и стала пытаться её надеть.

Он засмеялся.

— Давай, давай, коротышка!

Кажется, ему доставляло истинное удовольствие дразнить меня. Но я не сдавалась и застегнула рубашку на все, имеющиеся пуговицы.

Глеб, довольно рассматривал моё надутое лицо, приподняв одну бровь.

— И дальше что? — с вызовом бросил он.

— Ты идешь домой! — выталкивая его из комнаты, сказала я.

Наглая ухмылка не сходила с его лица, но, честно говоря, мне это даже нравилось. Сделав серьезный вид, я подтолкнула его к выходу.

— Да ладно, я же знаю, что тебе это нравится, — сказал он и мягко улыбнулся, — Не первый год знакомы…

— И как я еще тебя терплю? — пожала плечами я.

— Просто я такой обаятельный и неотразимый, что ты без меня уже просто не можешь.

— Это точно, — усмехнулась я, и, обняв его на прощание, сказала — А вообще, спасибо тебе за этот день. Он самый приятный за последние пару месяцев.

— Отцу твоему спасибо за то, что на свет появилась такая необыкновенная девушка. Ну и за то, что пригласил меня, от тебя же не дождешься… — сказал он и слегка коснулся губами моей щеки. — До встречи, красавица.

На следующий день привезли подарок Глеба. Это была очень красивая детская кроватка с белым, прозрачным балдахином. Позже он рассказал, что подрабатывал в баре, в свободное от учебы время, чтобы хватило на хорошую кроватку. Такой подарок, безусловно, меня удивил, и очень порадовал.

Прошла неделя. Одним прекрасным ранним утром я проснулась от звонка Стаса. Оно было прекрасным, до этого момента. Мне не хотелось с ним разговаривать, но он настойчиво названивал и я ответила.

— Что ты хотел? — грубо спросила я.

— А ты мне рассказать ничего не хочешь? — кинул в ответ он.

— Ты о чем? Я не понимаю.

— Вчера Глеб наехал на меня. И рассказал кое-что интересное.… Встретится, не хочешь? Это не телефонный разговор.

Мы встретились в небольшом парке, который располагался недалеко от моего дома. Там было свежо и живописно. Весеннее солнце прогревало землю, а птицы пели свои прелестные, ласкающие слух, песни.

Стас сидел на деревянной лавочке, облокотившись о ее спинку. Увидев меня, он сменил беззаботное выражение лица на раздраженное и сквозь зубы спросил:

— Почему ты мне не сказала? Я вроде как имею к этому отношение. Если конечно он от меня.

— Ты о чем? — состроила я удивленную гримасу.

— О ребенке. О твоей беременности, о которой ты умолчала.

— Это не твое дело.

— Ну да, видимо так и есть. Может ты с Глебом спала, а потом решила повесить ребенка на меня. У вас всегда отношения были какие-то странные. Но с него нечего взять, а мои деньги тебе покоя не дают, — презрительно сказал он.

— Что ты несешь? Какие деньги? Я же сказала, ты не имеешь отношения к этому ребенку, он мой и только. И давай не будем забывать, что это ты мне изменил со своей бывшей девушкой и, на тот момент, с моей подругой. Чего тебе вообще надо от меня?

— Хотел убедиться, что Глеб не врет, — надменно произнес он.

— Убедился? Послушай, я больше не хочу тратить время на бессмысленные разговоры. Мне ничего от тебя не нужно. Поэтому, можно в этом разговоре поставить жирную точку. Прощай, Стас, — сказала я и, развернувшись, пошла в сторону дома.

По дороге я позвонила Глебу и поругалась с ним. Какое право он имел рассказывать о моей беременности?

Весь оставшийся вечер я провела у себя в комнате. Я думала про наш разговор с Глебом и злилась. А потом вспоминала, как он снял рубашку у меня в комнате на день рождения. Его запах, его карие глаза и ухмылку на губах…

«Чёрт, он не выходит у меня из головы» — озадаченно подумала я.

Я открыла учебник по основе журналистики, чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей.

Беременность протекала без каких-либо особенностей. Я старалась больше гулять на свежем воздухе, часто брала с собой книгу и читала в парке, совмещая приятное с полезным.

С Глебом мы вскоре помирились. Он все это время усиленно готовился к предстоящим экзаменам, и видеться, пока не получалось.

Позже я узнала, что у Глеба появилась девушка. Меня это очень расстроило. Я понимала, что теперь мы вообще, скорее всего, видеться не будем.

Приближался предполагаемый день родов. Все уже было готово к появлению малышки на свет. Оставалось только трепетное ожидание долгожданной встречи. Но как часто в жизни бывает, не всё идет по плану.

Глава 11

Я расхаживала по комнате в ожидании вечера. В ней не было часов, и из-за отсутствия окон определить время суток было не возможно. Наверное, тут всегда идет ночь. Комнаты слабо освещены, а в коридорах всепоглощающая темнота. Лишь силуэты не упокоенных слегка светятся, медленно передвигаясь туда-сюда.

Я не люблю замкнутые пространства, поэтому это место на меня давит. Мне скучно, а в комнате нет ничего, что могло бы меня хоть немного развлечь.

С тех пор как Азарий ушел, оставив меня одну, я сменила все возможные положения тела. Сидела, лежала, ходила, даже пару раз бывала в душе. Просто от скуки, а не, потому что была необходимость помыться.

Наконец, мне послышались тяжелые шаги моего охранника Асмодея. Я уже без проблем научилась его определять по шагам и грохоту, который следовал вместе с ним.

Разобравшись с замком, он тучно вошел в спальню.

— Вставай, господин тебя ожидает, — рявкнул он, и я от неожиданности вздрогнула и поспешно встала.

Его грубость и неаккуратность уже порядком надоела, и я, то и дело, пыталась вырвать свою руку, показывая свое недовольство. Но ему было всё равно.

«Непрошибаемый, как носорог» — подумала я, раздраженно вздохнув. Миновав темные ветвистые коридоры, мы вошли в красное помещение с диванами.

Падший стоял возле нововозведенного бара, наполненного различными напитками и алкоголем. В его руках был металлический шейкер для смешивания коктейлей, которым он очень умело и ловко управлялся, подкидывая его и энергично взбалтывая.

Заметив мое присутствие, падший слегка улыбнулся.

— Присаживайся, — указал он взглядом на диван.

— Ты пробовала изумрудный бриз? — поинтересовался он, доставая высокий коктейльный бокал.

— Нет, не доводилось.

— Тогда, думаю, я смогу тебя удивить, — воодушевленно произнес Азарий, бросая в бокал несколько кубиков льда и наливая газировку с каким-то алкоголем.

— Честно говоря, ты меня уже удивил. Вчера ты был совсем другой, да и бара не было. А тут, оказывается, ты и коктейли делать умеешь.

Он поставил передо мной бокал с ярко-зеленым напитком, из которого выглядывали соломенная трубочка и долька лайма.

— Пробуй, — произнес он, пододвигая бокал ближе.

Я промычала от наслаждения:

— Как же это вкусно! Что это, дыня, кокос?

— В него входят ликёр со вкусом дыни, кокосовый ром, имбирный эль, газировка и сок лайма, если быть точнее, — пояснил падший.

— Вкус потрясающий, ничего подобного не пробовала, — облизнула губы я, — А почему ты себе не сделал?

— Я буду вино. С минуты на минуту подадут ужин, не хочу перебивать аппетит.

— У тебя тут где-то личный повар, что ли работает? — спросила я.

— Ну, нет, конечно, личный повар у меня в поместье, в Тёмном мире. Оттуда и телепортируют всё сюда. Это энергозатратно, но куда деваться. Не морить же тебя голодом — бросил он многозначительный взгляд и спрятал руки за спиной, прохаживаясь передо мной.

— И всё-таки, мне не понятно твое отношение ко мне… — озадаченно произнесла я, наблюдая за его передвижениями.

— Возможно, если бы мы встретились раньше, у тебя бы таких мыслей не возникало. Ну, да ладно. О чем ты хотела знать, о демонах и проклятии?

— Да, расскажи подробнее.

— Хорошо. Ты, конечно же, уже в курсе, что демоны живут в Тёмном мире и не могут никуда перемещаться, кроме Промежуточного мира. Когда-то давным-давно, они спокойно могли вмешиваться в жизнь людей, постоянно посещая их мир и творя в нем свои «порядки», провоцируя ожесточенные войны и стычки между государствами. Да что там между государствами, они сталкивали лбами отцов и детей, соседей и знакомых. В общем, творили полный беспредел. И тогда Повелитель решил их наказать: он поставил печать на Тёмный мир, заперев демонов в нём навечно, и проклял их на голодные скитания в поисках непорочных душ, к которым у них больше не было доступа.

— И это проявляется как голод? Также как у людей, журчанием живота и ощущением пустоты в желудке? — внезапно спросила я.

Он засмеялся, а затем со снисхождением взглянул на меня.

— Если бы всё было так просто, дорогая Агата. Мы ощущаем это гораздо острее. Это невыносимое чувство, с которым каждому демону приходиться жить всю свою бессмертную жизнь. Представь, что по твоим венам течет кипящая кровь, которая разъедает тебя изнутри. Твое тело постоянно восстанавливается, и она вновь тебя разъедает. И так без конца. А еще демонов мучает неутихающая головная боль, будто череп сжимают в тисках, отчего отчетливо слышатся все процессы, происходящие в собственном организме. И лишь непорочность может ее заглушить и остудить кровь до нормальных показателей.

— Ты тоже это чувствуешь? — с сочувствием спросила я.

— Постоянно. Но не в полной мере. Проклятие на меня действует не в полную силу, так как я был рожден ангелом и оно недавно приобретенное.

— Подожди.…Если Повелитель наложил печать на Тёмный мир, как вам удается бывать здесь?

— По какой-то причине печать не распространяется на Промежуточный мир. Демоны случайно об этом прознали, и стали выбираться сюда в поисках хоть каких-то душ.

— Не упокоенных… — осознала я.

— Именно. Но это не особо-то и помогает, честно говоря. Они уже почти мертвецы, что с них взять? Но зато тут часто бывают ангелы, и некоторые из них стали приводить демонам души. Так демоны и приспособились заключать договора с душами, чтобы иметь возможность питаться, — буднично произнес падший.

Мы обернулись на неожиданный звук въезжавшей тележки, которой управлял молодой худощавый парнишка с кудрявыми волосами цвета темного шоколада. Он попутно пару раз стукнул в приоткрытую дверь, и продолжил катить объёмную тележку. Она была заполнена металлической посудой, из которой легкой дымкой источались приятные запахи свежей пищи.

Тут же ловко и быстро расставив всё на столе, он отвесил нам глубокий поклон, улыбаясь во весь рот. Азарий довольно кивнул, и парнишка стремглав покатил тележку к выходу.

— Угощайся, — указал рукой на стол Азарий, и принялся наливать вино в тщательно отполированный бокал.

Еда издавала такие ароматы, что трудно было держать себя в руках, и я отломила большой кусок сочной зажаристой курицы. Давно я не испытывала такого блаженства, она была просто изумительна!

Понаблюдав над тем, как я уминаю курицу, падший негромко рассмеялся.

— Вот это аппетиты у светлых душ! Если б знал, что ты такая голодная, попросил бы приготовить мамонта.

— Ха, как смешно, — сказала я с набитым ртом, поспешно запивая сладким коктейлем.

— Не спеши ты так, нам некуда торопиться, — мягко сказал он.

— А обязательно делать синяки, когда питаешься непорочностью? — спросила я, дожевывая.

— Эм… нет. Почему ты об этом спросила? — округлил глаза он.

— Вот. Полюбуйся, — расстегнула верх платья я, немного обнажив плечи.

— Прошу прощения за мою неаккуратность. Учту твои замечания и в следующий раз сделаю это более приятным способом, — загадочно улыбнулся он.

— И каким же? — поинтересовалась я, делая большой глоток из бокала.

— Займусь с тобой любовью, — коротко ответил он, нагло заглядывая в глаза.

— Что?! — прохрипела я, выплюнув коктейль ему прямо в лицо.

Он усмехнулся и вытер лицо бумажной салфеткой, продолжая прожигать меня взглядом.

— Не посмеешь…

— А кто мне помешает это сделать? — склонился он ближе ко мне.

И действительно. Я полностью в его власти, и если он этого захочет, никто и ничто его не остановит.

— Расслабься. Я не насилую девушек. Они сами меня об этом просят.… К тому же, как я уже говорил, у меня к тебе чисто рабочий интерес.

— Я рада этому, — буркнула я, отодвигаясь от него подальше.

Он снова захохотал. Падший явно издевался надо мной.

— Хочу заметить, что у тебя очень утончённые плечи, а когда ты приспустила платье, стала выглядеть еще соблазнительнее.… Советую впредь больше не оголяться при таких низших существах, как я… — сказал он серьёзно. И приблизился, чтобы помочь мне застегнуть молнию на платье.

— Хорошо, буду знать, — насторожилась я.

Все-таки он прав. Мой поступок был слишком откровенным. Он ведь удерживает меня силой в этом жутком неприятном месте. Что ему помешает сделать со мной что-то страшное и грязное? Временами я забываю, что он преступник. И это неправильно. Ведь у меня есть цель — докопаться до правды и выбраться отсюда любой ценой.

Он мной пользуется, играет словами, манипулирует, чтобы я встала на его сторону. Я не должна его оправдывать и понимать, но иногда неволей делаю это. Быть может, в этом виновата наша связь?

В комнату вошёл Асмодей и Азарий тут же встал и направился к нему. Здоровяк с беспокойством что-то рассказывал ему, а потом они оба ушли, ничего мне не сказав.

Спустя пятнадцать минут, я вышла из-за стола, чтобы немного размять ноги, которые начали затекать от частого положения сидя. В этот момент в комнату вошла уже знакомая мне девушка — Фиби. Оказавшись в помещении, она огляделась и, убедившись, что там никого кроме нас не было, грациозно подошла ко мне. Она остановилась примерно в трёх шагах и высокомерно окинула меня взглядом.

— Что тебе нужно? — фыркнула она.

— Ты о чем? — удивилась я.

— Хватит крутиться возле него. Он мой, и я не собираюсь делить его с такой как ты. Не ангел и не демон, так пешка в его игре …

— Ну, так почему ты тогда переживаешь? Я же пешка… — с дерзостью ответила я.

— Закрой рот и проваливай, пока я тебя не пришлепнула! — стиснула зубы девушка.

— Я ни перед кем не кручусь. С радостью бы ушла отсюда, но не могу, потому что мы с ним связаны! И не переживай, я не имею на него видов.

— Фиби. Что тебе нужно от неё? — озадаченно спросил Азарий, стоя у входа в комнату.

Она резко развернулась, шлепнув меня по лицу волосами, собранными в хвост и молча подошла к нему. Он безразлично посмотрел на неё и приказал уйти, а потом и вовсе двинулся ко мне, не дожидаясь пока она выйдет. Фиби выглядела очень расстроенной, и, опустив плечи, вышла вон. В этот момент мне стало жаль её. Очевидно, у неё есть чувства к Азарию, но он такой холодный с ней, такой пренебрежительный.

— Она демоница? — спросила я у подошедшего мужчины.

— Да. Поэтому не подпускай её слишком близко. И вообще не доверяй никому, кроме меня.

— А тебе можно доверять? — усмехнулась я.

— Вполне.

— Раз уж мне отсюда не уйти, расскажи о себе.… Может, если я узнаю о тебе больше, стану лучше тебя понимать?

— Что ты хочешь знать обо мне? — спросил Азарий, протягивая мне полный бокал с вином и снова приглашая за стол.

— Зачем ты убивал ангелов? — настойчиво посмотрела я.

— Ты, правда, хочешь знать? — насторожился он, стукнувшись со мной бокалом.

— Конечно.… Об этом никто не распространяется, а Илиодор говорит, что не знает точную причину, — сказала я, отпив не много вина и ощутив легкое головокружение после смены напитка.

— Как интересно… Кому как не ему знать причину моего поступка, — тихо проговорил падший, — хорошо, я расскажу тебе. Думаю, ты очень удивишься услышанному.

Глава 12

Роды — опасный процесс, как в физическом, так и в моральном плане. Не зря, по статистике прошлых веков можно наблюдать большую смертность среди рожениц и новорожденных. Сейчас медицина далеко продвинулась, в поле уже никто не рожает, и, как правило, все проходит более-менее легко и безопасно, благодаря квалифицированному медперсоналу.

Но бывают исключения. И мои роды стали одним из них.

Для меня и врачей стало неприятным сюрпризом то, что в моём аккуратном животике был довольно крупный плод, весом почти четыре килограмма. На УЗИ это заранее определить не смогли, потому что на поздних сроках его решили вообще не делать.

Из-за того, что ребенок крупный, роды шли тяжело и для меня, и для ребенка, и для врачей. У меня долго не получалось разродиться, было невыносимо и очень тяжело. Я проклинала всё и всех. В тот момент я очень сильно жалела, что не сделала аборт. Врачи ругали меня, а я кричала в ответ. Меня всё достало.

Спустя долгих, невыносимых десять часов, я все-таки родила. Когда мне положили мою девочку на грудь, я не могла поверить в то, что это всё реально. Маленький тёплый комочек, для которого я была всем миром. Казалось, что появление на свет причиняет ей боль: воздух, которым она теперь вынуждена дышать, яркий свет больничных ламп и холод, заставляющий дрожать и плакать. И вот она на мне, как слепой котёнок, который ищет материнское тепло и молоко.

Маленькая, с красной сморщенной кожей она вызывала во мне какие-то особенные чувства. А тепло её тельца разливалось по мне волной нежности и необычайного трепета.

У меня был своего рода шок: не смотря на жуткую усталость, я чувствовала какое-то перевозбуждение. Мне казалось, что я могу хоть сейчас вскочить с кресла и бежать вместе с дочкой домой. Это была эйфория, от того что я справилась и увидела свою малышку, которую носила под сердцем на протяжении девяти месяцев. Но это состояние длилось недолго.

У меня были сильные внутренние и внешние разрывы, такие, что сам медперсонал был в шоке. Мне поставили обезболивающий укол и принялись зашивать. Вот тогда-то я и почувствовала адскую боль. Я чувствовала каждый прокол, как входит и затягивается нить.… Слезы лились градом, я нервно вздрагивала от боли и думала только об одном — скоро это всё закончится и начнётся другая жизнь. Нужно было лишь немного потерпеть.

После того как разрывы зашили, меня оставили отдыхать в кресле примерно на час, и поставили капельницу с антибиотиком. А затем помогли перебраться на каталку и отвезли в палату. Дочку пообещали принести утром.

Я не могла сразу уснуть, было море эмоций и мыслей в голове. Предвкушение от встречи с моей доченькой Кирой. Я написала отцу сообщение о том, что родила и с нами всё хорошо. И вскоре уснула.

Утром, я с трудом поднялась с постели, было сильное кровотечение, и простынь была запачкана. Ко мне зашла уборщица и принесла новое постельное. Позже позвали на завтрак, аппетита ещё не было, но я заставила себя немного поесть. Я ждала. Ждала, когда мне принесут мою кроху. Но её принесли только после обеда.

Я неуверенно взяла её на руки. Такая маленькая и беззащитная. Она смотрела на меня серьёзным и осознанным взглядом, будто видит насквозь и может прикоснуться к моей душе. Было страшно сделать что-то не так, неправильно взять или случайно сделать больно.

У нее были глаза Стаса, но в целом она была больше похожа на меня. Такой же небольшой носик, слегка задранный кверху, такая же форма губ — бантиком.

Она была беззащитна передо мной, а я перед ней. Для меня всё было в новинку. Я не умела правильно мыть, кормить, даже держала её как-то неумело. Медперсонал очень помогал, все старались дать совет, показать, как правильно ухаживать за ребенком. Это напоминало мне игру в дочки-матери, только тут всё настоящее, вместо куклы — ребенок, а вместо беззаботной игры — большая ответственность.

Воспоминания о роддоме для меня не самые приятные. Я видела других новоиспеченных мамочек, они медленно плелись по коридорам в казенных сорочках, и на их лицах не было никаких эмоций. У кого-то болели швы, у кого-то ребенок всю ночь не спал. А у кого-то все вместе и еще приправленное послеродовой депрессией. Меня она тоже не обошла стороной.

Кира постоянно плакала. За три дня после родов, мне удалось поспать в совокупности часов восемь от силы. Я не могла отлучиться от нее ни на минуту. Пока она была на руках, спокойно спала, но стоило мне только ее положить в кроватку, начинала сильно кричать. Проблемой было даже выйти за завтраком, обедом и ужином. Я очень быстро похудела за это время. Лицо приобрело нездоровый вид, а в мешки под глазами можно было складывать картошку.

Кроме того, каждый день нужно было ходить на обработку швов. Их обрабатывали зелёнкой, и это было очень неприятно. Дней десять мне не разрешалось сидеть, и это было тем ещё испытанием. Но ради малышки я готова была на всё. Приходилось присаживаться, полулежа, а с новорожденным ребенком это очень не просто.

Вскоре у меня началось воспаление, и разошлись внутренние швы. Впереди был курс антибиотиков, «чистка» и наложение новых швов. «Чистка» была самой неприятной и болезненной процедурой. Мне казалось, что я ее просто не переживу. Нервы сдавали, я рыдала прямо на гинекологическом кресле. Просила просто отпустить меня домой, закончить весь этот кошмар.

Тогда я впервые услышала от врачей, что у меня послеродовая депрессия. Я отрицала. Я просто хотела домой, вот и все.

У дочери тоже не обошлось без проблем со здоровьем. На четвертые сутки после родов у нее появились везикулярные высыпания — признак внутриутробной инфекции. Также была небольшая желтушность. Нас перевели из роддома в детскую больницу в инфекционное отделение.

Там началось лечение малышки антибиотиками и, непосредственно, борьба за ее жизнь. Врачи пугали историями о том, что сыпь может перейти на внутренние органы, и тогда ребенка уже, скорее всего не спасти. Нет ничего хуже, чем сказать только что родившей девушке, что ее ребенок может не выжить. Я испытывала дикий страх только от одной мысли об этом.

Помимо внутриутробной инфекции, которая была, скорее всего, вызвана многоводием во время беременности, мы столкнулись с последствиями гипоксии.

У Киры был мышечный тонус, тремор подбородка и рук, обильные срыгивания, которые пугали меня до чертиков. Я очень боялась, что она может так захлебнуться, поэтому я не могла оставить ее одну ни на минуту. Выходила из палаты только по острой надобности, когда она спала.

Кире назначили курс электрофореза и общего массажа.

В больнице время тянулось очень медленно. Две недели, что мы там провели, показались мне вечностью. Вечностью в аду…

Я каждый день плакала. От собственной беспомощности и душевной боли. Мне было жаль свою дочь, которая ни в чем не виновата, а уже вынуждена бороться за жизнь, которую еще даже не видела. Было жаль себя, конечно же. Почему это произошло со мной, да еще так неожиданно. Я ведь была примерной дочерью, верной девушкой, не курила и не злоупотребляла алкоголем. Не говоря уж про что-то «потяжелее».

Раньше я думала, что если ты живешь правильно, то в твоей жизни ничего такого произойти не может. Но оказавшись сама в такой ситуации, поняла — неважно кто ты, какое положение занимаешь в обществе, если суждено — случиться может всё что угодно.

Папа нас навещал, но не часто. Ему нужно переделать мою комнату в детскую, чем он и занимался почти все свободное время. Ему очень хорошо помогал Глеб, за что я ему благодарна по гроб жизни. Он тоже иногда к нам заглядывал ненадолго, ведь у него была еще учеба, подработка барменом в «Клоповнике» и отношения с девушкой, в которые он сам-то слабо верил.

Когда нас выписали с больницы, уже был конец января. На улице было очень холодно и дул сильный морозный ветер, щипавший за щёки и нос.

На выписку приехала моя тетя Кристина, и пришел папа с Глебом. Они встречали меня со связкой нежно-розовых шариков, надутых гелием и красивейшими букетами цветов. Банально, но приятно. Я была бы рада встрече и без шаров, лишь бы нас с дочкой поскорее оттуда забрали.

Тяжелые роды были не самым тяжелым испытанием в моей жизни. Потому что позже я столкнулась с их последствиями…

Глава 13

Приняв удобное положение, падший начал рассказ:

— Ты не поверишь, но я был когда-то такой же, как ты. Я родился с особенным светом в груди, и также как ты, спускался на Землю, чтобы его развивать. Мне это удавалось достаточно просто, да и не только это. Мне всё давалось просто. Мы с братом выбрали дар провидения, чтобы иметь возможность чаще бывать среди людей. Они мне всегда очень нравились за свою приземленность и простоту.

Однажды я отправился на землю с заданием направить душу на истинный путь. Это была очень милая девушка — Елена, у которой серьёзно заболела мать. И в поисках большой суммы на её операцию, она попала в плохую компанию, связав себя с наркотиками.

Я должен был образумить ее и помочь сойти со скользкой дорожки. Её душа была ценна для Светлого мира, так как тоже имела особый свет, который уже имел фиолетовое свечение. Нельзя было медлить, одно страшное событие в ее жизни, и свет мог погаснуть или утратить свою силу. В таком случае, он был бы уже бесполезен.

Я не заметил, как влюбился в нее. Ангелам не знакомо чувство любви, но со мной это произошло. Возможно из-за того, что я был не такой как все. Не знаю.

Я перевоплотился в свой человеческий облик, чтобы быть к ней ближе. Проник в её жизнь и сердце. И она полюбила меня. Наш роман бурно развивался, и я стал серьезно задумываться над тем, чтобы остаться на земле и отречься от своего ангельского начала. Хотел прожить со своей любимой счастливую человеческую жизнь. Мне было плевать на ангельские привилегии, бессмертие и Светлый мир. Я хотел быть с ней, создать семью. Хотел, чтобы она родила мне сына.

Повелителю на меня донесли, и он велел вернуть меня в Светлый мир. Я дал отпор, но они забрали её. В наказание Бог приказал уничтожить весь её род, без права перерождения. Это суровое наказание, тем более их вины в этом не было. Это я втянул их в это.

Я был в не себя от боли и ярости и отправился за своей любимой к Богу. Меня задержали ангелы, когда-то бывшие соратниками и друзьями, и привели к нему.

Что же сделал наш любимый Повелитель?

Уничтожил Елену на моих глазах, варварски вырвав из ее груди свет. Он хотел, чтобы я смотрел, как утекают её жизненные силы, как она падает, словно тряпичная кукла.

Тогда во мне будто щелкнул переключатель. Я кинулся на удерживающих меня ангелов, и почти всех перебил, кинжалом, способным убить любое существо, в том числе и Бога.

Ярость затмила мне глаза, и я, весь стоящий в крови, направился к Богу, но он исчез, а в его покои вбежала ещё большая толпа ангелов, которые выбили из моих рук кинжал и бросили меня в темницу. Ну а спустя годы, проведённые там, в одиночестве, повелитель решил избавиться от меня, изгнав из Светлого мира и забрав мой и без того, пострадавший свет.

Когда я попал в Тёмный мир, к моему глубочайшему удивлению, уже был там весьма популярен. Многие демоны проявили уважение к моей персоне, а некоторые из них и вовсе присягнули на верность.

Ну, а дальше ты знаешь, — серьезно посмотрел на меня падший.

Весь его рассказ я слушала завороженно и с большим удивлением. Он такой же, как и я.… Вот про что он говорил мне с самого начала. Азарий хотел бросить всё ради любви — это так самоотверженно с его стороны. И, конечно, это слабо сочетается с его сегодняшним образом холодного и кровожадного падшего ангела. Теперь я стала понимать.… Он не просто хочет власти в Светлом мире, он жаждет мести. И без моего света это сделать невозможно.

— Я еще не утомил тебя, Агата? — спросил он, обрывая мои размышления.

— Нет, — тихо ответила я.

— Хорошо. Я удовлетворил твоё любопытство?

— Где ты достал кинжал?

— Кинжал? — округлил глаза мужчина.

— Ну, тот, которым ты убил ангелов и собирался убить Бога… — уточнила я.

— Ах, ты об этом.… Это был мой кинжал. Повелитель сам мне его подарил когда-то, — спокойно ответил он.

— Что? Зачем ему дарить оружие, которое может его убить? — недоумевала я.

— Повелитель мне всецело доверял. Порой даже больше чем самому себе. Он вручил мне кинжал и взял с меня обещание убить его, если он начнет делать что-то ужасное и неправильное. Он знал, что я никому не смогу причинить вреда, потому что я был самым верным и самым чистым его слугой. Я был единственным, кому он так доверял.

— Ты знаешь, где кинжал сейчас?

— Да. Благодаря Илиодору.

— Так он с тобой заодно? — расстроилась я.

— И, да, и нет. Иди спать, Агата. Хватит на сегодня вопросов. Асмодей проводит тебя, — равнодушно сказал Азарий, отвернувшись.

— Я бы хотела еще побыть с тобой. Если ты конечно не сильно против, — несмело произнесла я.

Он обернулся и стал всматриваться в мое лицо, напрягая брови и лоб. Взгляд был проницаемым, но с оттенком легкого удивления.

— Не хочешь уходить? — не сводил он темных глаз.

— Хочу, но, мне кажется, тебе нужна компания. То, что тебе пришлось пережить — ужасно.… И я не могу просто взять и уйти. Любой заслуживает, чтобы его выслушали и…

Азарий не дал мне договорить.

— Пожалели? Ты это хотела сказать? Я не нуждаюсь ни в чьей жалости. Я знаю, чего хочу, и я добьюсь этого любой ценой, — процедил он сквозь зубы.

— Даже ценой моей жизни?

— Если это потребуется — да. Но, всё же, надеюсь на твое благоразумие.

Я подошла к падшему почти вплотную и прикоснулась к его горячей ладони. Это было легкое касание, еле ощущаемое, но очень интимное. Его взгляд проскользил от моего лица до наших соприкасающихся рук и вернулся обратно, внимательно изучая эмоции.

— Ну, так сделай, что требуется, — прошептала я, плавно поднимая его руку к своей груди.

— Что ты делаешь? — сверкнул глазами Азарий, замерев, и ощущая тепло идущее от моего тела.

— Не сопротивляюсь.

— Это значит, твой ответ — нет?

— Я не могу отдать тебе его добровольно. Месть — не оправдание, а порок. Поэтому ты можешь не ждать, и забрать его сам прямо сейчас, — с достоинством подняла голову я.

— Что за игры ты затеяла? — сощурился мужчина, отцепив мою руку.

— О чем ты? Какие игры? Я абсолютно серьезно.

— Ты знала, что я этого не сделаю. Иначе бы не стала так рисковать, разве не так?

— Возможно, — мягко улыбнулась я.

— Я советую тебе не играть со мной.

— А я и не играю. Просто чувствую, что ты не причинишь мне вреда…

— И давно у тебя появились такие ощущения?

— Совсем недавно. Я чувствую, что в душе ты другой. В тебе есть еще частичка света и милосердия.

В дверях показалась Фиби. Падший отвлекся на нее, резко спросив:

— Ну, что там еще?

— Азарий, кое-кто хотел бы поговорить с тобой, как можно скорее… — растеряно произнесла девушка.

— Я занят, — холодно ответил он.

— Но, это срочно…

Падший раздраженно выдохнул и, бросив на меня быстрый взгляд, покинул помещение вместе с Фиби.

Мне ничего не оставалось, кроме как ждать его. Не хотелось возвращаться на диван, и вообще шевелится. Я была в каком-то ступоре от ощущений, которые возникли у меня, когда я прикоснулась к Азарию. Словно каждая моя клеточка тянулась к нему. Это было приятное ощущение, разливающееся сладкой негой по сердцу.

Я услышала шаги, приближающиеся к комнате, и подумала, что вернулся Азарий, но это был не он.

— Агата! Я вернулся, как только смог. А где мой брат? — огляделся Илиодор.

— Он куда-то ушёл с демоницей, думаю, скоро вернётся, — ответила я и с нетерпением ждала новостей от ангела.

— Значит, у нас мало времени, — сказал он, подходя ближе. — Я нашёл лазейку и скоро ты сможешь вернуться в Светлый мир.

— Ты сможешь разрушить связь? Ну же, не томи.

— Не совсем. Мне удалось найти ведьму, которая сотворила это заклинание. Разрушить связь без присутствия Азария она не сможет, но постарается её ослабить, тогда я вернусь и заберу тебя.

— Хорошо — растерялась я и спросила — А как ты нашёл ведьму? Тебе же закрыт путь в тёмный мир?

— У меня есть кое-какие связи. Парочка знакомых демонов. С тобой тут хорошо обращаются? Если он тебя хоть пальцем тронет, то…

— То что? Прости братец, не знал, что ты пожалуешь с визитом, а то бы приказал накрыть и на тебя тоже, — сказал Азарий, вальяжно направляясь ко мне.

— Если ты причинишь ей вред, то потеряешь брата и обретёшь врага моём лице! — прорычал ангел.

— Страшно. Что ж, выкладывай, зачем пришёл?

— Я пришёл к Агате. Не к тебе. После твоей выходки и разговаривать с тобой не хочется. Ты меня подставил. Я никогда тебе этого не прощу. Как только заметят, что моя подопечная пропала, у меня начнутся серьезные проблемы.

— Успокойся, им не до вас. На земле сейчас неспокойно, поступает много душ, с каждой нужно разобраться, распределить. Тебе ли это не знать? — сказал падший, сделав скучающий вид.

— Зря ты это всё затеял, — сказал Илиодор, обняв меня на прощание.

Глава 14.

Дети — не только радость и безграничное счастье, но еще и большая жертвенность. Ради них мы жертвуем своим здоровьем, нервами, красотой, временем и желаниями. Насколько нужно любить другого человека, чтобы быть готовым на всё ради него? Наверное, нет в мире любви сильнее, чем любовь матери к своему ребенку…

Первый год после рождения Киры был тяжким. Ночи без сна, бесконечная смена подгузников и моего настроения. В периоды бодрствования малышка большую часть времени капризничала, и от этого я чувствовала себя обессиленной и «высосанной». Я скучала по своей прежней жизни: по учебе, походам с друзьями в клуб, общению хоть с кем-то кроме дочери и своего отца. Когда Кира плакала, я плакала вместе с ней. Казалось, что моя жизнь погружается во тьму и просвета не видно.

Если бы не отец, не знаю, как бы я справлялась. Он видел мое состояние и делал все возможное, чтобы я не скатилась в бездну, всячески помогая мне после работы.

Уже в первые полгода мы столкнулись с последствиями тяжелых родов. Меня очень удивлял тот факт, что многие дети в первые месяцы жизни большее время спят и просыпаются только чтобы поесть. Кира, с рождения, очень мало спала. Ее трудно было уложить на дневной сон, а если и получалось, то он был чутким, и она могла проснуться от любого шороха или скрипа. С ночным сном дела обстояли лучше. Она просыпалась только один раз за ночь, я кормила ее или давала попить и она снова засыпала.

Кроме того, я стала замечать, что у нее немного косят глаза. Это было очень странно, ведь у нас в семье ни у кого не было таких проблем со зрением.

Однажды, нас увидела соседка по лестничной площадке, которая являлась медицинским работником в местном реабилитационном центре. Она указала нам еще на одну неочевидную проблему — Кира почти не поворачивала голову влево, всегда спала на правой стороне, и у нее там появилась небольшая залысина. Соседка посоветовала как можно скорее обратиться к врачу-остеопату, что мы и сделали.

На приеме у врача, выяснилось, что во время родов Кира получила серьезную травму — подвывих шейного позвонка, из-за чего в мозг не поступает достаточного количества кислорода и нарушен кровоток. Врач подтвердил, что по этой причине она не может спать на левой стороне и ей больно поворачивать голову, а также это может быть причиной косоглазия. После чего, он начал ставить позвонки на место. Зрелище было не для слабонервных.

Он взял Киру за голову и начал крутить, словно это сломанная кукла. В его сильных руках голова моей дочери буквально болталась, и мне казалось, что он вот-вот ее оторвет. Я зарыдала, и меня попросили выйти из кабинета. Там остался папа, который тоже еле сдерживал слезы, но держался, чтобы не пугать меня еще сильнее. Я вышла и стала ходить по коридору из стороны в сторону, слыша дикие крики своей дочери. Слезы лились градом, руки начали дрожать.… Хотелось ворваться в кабинет и вырвать свою дочь из лап этого монстра, что причиняет ей такую боль.

Всё закончилось быстро. Из кабинета вышла медсестра и пригласила меня обратно. Врач уже сидел за столом и писал рекомендации. Кира плакала, но когда я взяла ее на руки, заметно успокоилась. Я осмотрела свою девочку, и убедилась, что всё на месте. Я поняла, что просто перенервничала, переживая за нее, и не смогла довериться врачу с большим опытом и огромным количеством положительных отзывов.

Через несколько месяцев я заметила, что косоглазие исчезло, будто его и не было. Кира теперь без проблем поворачивала голову и вправо и влево, и в целом стала лучше себя чувствовать и намного качественнее и дольше спать. Казалось, что все налаживается. Правда иногда меня накрывало чувство вины, за то, что я сразу не поняла, что мой ребенок не капризный, а ей просто очень больно. Но сказать она мне об этом, кроме как капризничать и плакать, не могла.

Уже тогда во мне засело утверждение, что я плохая мать. Не смогла нормально родить, не повредив ребенка. Не смогла вовремя распознать проблему. И вместо этого винила свою кроху в том, что я, видите ли, не высыпаюсь и не могу побыть в тишине.

Днем я улыбалась дочери, папе и соседям, а ночью топила подушку в слезах. Иногда здравый смысл пробивался сквозь тьму самобичевания и говорил мне, что в этом нет моей вины и это случайность. Тогда становилось немного легче, но ненадолго.

Однообразные дни сменялись один за другим, превращая мою жизнь один большой день сурка. Ребенок, нескончаемая стирка, ненавистная готовка, постоянная уборка, книги, сон. Неделя за неделей, месяц за месяцем материнство превращало меня в затворницу. Мне не с кем было поделиться своими переживаниями, кроме отца. Но я не хотела его лишний раз грузить своими проблемами, ведь он итак нам очень помогал и много работал, чтобы нас обеспечивать. Было стыдно сидеть у него на шее, и я с нетерпением ждала, когда смогу найти хоть какую-то подработку.

Вариантов было немного. Кроме любви к поглощению знаний и, как мне казалось, писательского таланта, который должен был пригодиться мне в журналистике, я не умела практически ничего, чем можно было бы зарабатывать деньги, сидя дома с ребенком.

Единственное, что я умела хоть немного делать — это шить. К тому же, у нас была старенькая мамина швейная машина, которая на тот момент прекрасно работала. Да и нитки с тканью приобрести не было большой проблемой.

Я начала активно изучать эту тему, просматривая обучающие видео в интернете, и потихоньку пробовала что-то сшить по видео урокам. Сначала получалось, мягко сказать, не очень. Но со временем, навык оттачивался, и выходило довольно неплохо. Шила я ночами, пока Кира спала. Правда, потом весь день ходила как выжатый лимон.

Я опубликовала объявление об оказании швейных услуг и стали появляться первые клиенты. Конечно, это было не то, что я хотела шить, а всего лишь просьбы подшить брюки, ушить пальто и тому подобное. Но это были мои первые заказы, которые позднее привели мне новых клиентов, за счет «сарафанного радио». Тогда и стало интереснее. Помню, начался сезон выпускных, и у меня заказали сразу несколько выпускных платьев. Я тогда неплохо заработала, но также и сильно вымоталась. Параллельно, я подрабатывала копирайтером, брала пару заказов в месяц, чтобы слишком сильно себя не нагружать.

С Глебом мы виделись крайне редко. Он проходил практику в детской больнице и времени совсем ни на что не оставалось. На личном фронте у него было не понятно. Он то расходился со своей девушкой — Настей, то сходился обратно, каждый раз при этом говоря, что это последний. Настя сильно ревновала его, и хотя он был ей верен, помнила его прошлыепохождения. Кроме того, ей не очень нравилось, что его даже на практике окружают одни девушки. Впрочем, я бы, наверное, тоже ревновала на ее месте, ведь Глеб был очень привлекательным молодым человеком.

Проходили дни, сменялись недели. Кира росла, и я всё больше привыкала к роли мамы и таким одинаковым «сурковым» будням. Я получала какие-то пособия, но этого мало на что хватало. В основном на нужды ребенка, и то если, как следует, затянуть пояса. Очень выручало моё хобби, которое приносило, хоть и небольшой, но доход.

Я мечтала, что когда Кира пойдет в садик, я смогу восстановиться на учёбе и осуществить загаданную карьеру успешного журналиста. Верила, что всё зависит только от нас самих и если я сдамся на полпути, то всю жизнь потом буду жалеть.

Как-то раз я сидела на кухне и пила зеленый чай, как в дверь внезапно постучали. «Кто бы это мог быть?» — подумала я и пошла открывать.

На пороге стоял мой бывший с цветами и плюшевым белым мишкой. Прошло достаточно времени, и мой гнев сменился полным безразличием к этому человеку и, подумав, что он имеет право хотя бы раз увидеть свою дочь, я впустила его в квартиру. Возможно, это повлияло бы на него и, в будущем, он не повторил бы этой ошибки с кем-то другим.

Он вошёл в комнату и увидел Киру, сидящую на пушистом ковре и собирающей конструктор.

— Она уже такая большая, — неловко улыбнулся он.

— Можешь взять на руки. Если хочешь, — сказала я, поднимая дочь на руки. Я поцеловала её в макушку и передала Стасу.

Он держал дочь на руках и нервно улыбался, видимо для него это было не просто. Как и, в целом, визит к нам.

Кира мало чем была на него похожа. Единственное, что было точно от него — это лазурный цвет глаз, чистый и умиротворяющий.

Кира внимательно рассматривала незнакомого ей мужчину, избегая взгляда в глаза. Она и мне в глаза смотрела очень редко и я думала, что она просто это не любит.

— Может, нужно чем-то помочь? Финансами, может? — спросил он, передавая мне Киру.

— Нет, ничего не нужно, — отрезала я.

— До сих пор злишься? — спросил он.

— Нет, я тебя уже давно вычеркнула из нашей жизни и, вообще, забыла о твоём существовании. За измену я тебя давно простила, но за твоё равнодушие к дочери простить не смогу никогда. Ты пришёл первый раз за полтора года, и даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, пока ты жил спокойно.

— Ты сама не сказала мне о беременности. Думаю, мы бы решили этот вопрос, и мучится, не пришлось бы, — сказал он, равнодушно смотря на дочь.

— В том то и дело. У тебя всё решается просто, — сказала я.

— Такова жизнь, у меня есть возможности, почему ими не пользоваться? Я был слишком молод, чтобы думать о детях. Сама понимаешь, институт, тусовки. Просто взять и всё загубить? Отец бы сразу отправил меня работать, заставил бы жениться… Ты мне, конечно, очень нравилась, но я не готов был ради тебя пожертвовать всем, — сказал он, передавая мне Киру.

— Надеюсь, ты когда-нибудь повзрослеешь и поймёшь, что не прав. Желаю тебе счастья, Стас — выдохнула я.

— Только не делай из меня какого-то подонка. Я к тебе хорошо отношусь, просто у нас разные дороги, — он легонько похлопал меня по плечу, — Ладно, если что, звони. Я помогу, чем смогу. Мне нужно уехать, отец открыл бизнес в другом городе и отправляет меня там руководить. Не знаю, когда теперь увидимся…

— Не переживай, сами справимся. Езжай куда надо, — сказала я и жестом указала на выход.

— Ты изменилась.… Стала злее, твёрже, но мне нравится. Надеюсь, у вас всё будет хорошо, — он сделал шаг ко мне, видимо надеясь обняться на прощание, но я тут же отошла.

Тогда он в последний раз взглянул на свою дочь, которая вертела в руках небольшой красный кубик, и направился к выходу.

— Прощай, — сказала я и закрыла за ним дверь.

Стас, как и многие богатенькие мальчики, был ветреным и непостоянным. Родители дали ему всё, что нужно, чтобы прожить эту жизнь красиво: деньги, возможность бывать заграницей, престижную работу на отцовской фирме, дорогие подарки в виде машин и брендовых побрякушек. Я никогда не завидовала ему, но ощущала несправедливость жизни. Почему некоторым достаётся всё, о чем они даже не мечтали, а другим ничего, кроме нелегкой судьбы?

Вспоминая своё детство, я всегда задумывалась, а что если бы наша семья была богата? Каким бы человеком я была? Была бы у меня какая-то мечта? Или я прожигала бы свою жизнь, тратя родительские деньги на всякое тряпьё и побрякушки?

Скорее всего, я бы отправилась путешествовать по миру. Когда есть деньги, и нет необходимости работать на дядю, открывается столько возможностей! Возможно, я бы открыла свой бизнес, наняла бы людей, чтобы самой иметь возможность управлять им удалённо, попивая коктейль на пляже или сидеть на травке с ноутбуком в Париже, любуясь на Эйфелеву башню. Но это я, и возможно на меня влияет то, что я выросла в небогатой семье и знаю цену деньгам.

Стас же был отменным тусовщиком, каждую ночь зависал в клубе, днём ходил по ресторанам, часто выезжал в соседние города и пропадал там неделями.

Когда отец устроил его к себе в компанию, он очень сопротивлялся. Мог себе позволить прийти пьяным на работу, да и ещё и в обществе девиц. А мог и вовсе на работу не выйти.

Через общих знакомых я слышала, что теперь он стал серьёзнее. Вроде как его отец серьёзно заболел, и пришлось брать бизнес в свои руки, конечно, не без помощи партнёров отца. Он уехал в другой город, в новый филиал и там стал полноправным руководителем… Иногда Стас ночами мне писал, узнавал как у нас дела, просил прислать фото дочки. Я делала фото и отправляла ему, и в какой-то момент мне даже стало жаль его, но я держалась отстранённо, сама никогда не писала и не звонила, его жизнью не интересовалась.

Глава 15

— Что ж.… Думаю, ты уже очень устала и хочешь вернуться в свою комнату, — произнес Азарий после недолгого молчания.

— Мне там скучно. Это невыносимо просто так сидеть запертой в комнате, где ничего кроме кровати нет. Я даже не могу ориентироваться во времени, и это просто убивает! — возмутилась я, топнув ногой.

— Тебе принести часы? — вздернул бровь падший.

— Да…или нет,… Я не знаю! Уж лучше бы оставил меня в коридоре с не упокоенными, хоть какая-то компания.

— Правда? А мне казалось, ты их боишься.

— Я и тебя боялась.… Но ты не такой, каким я себе представляла. Может и они другие.

— Ты, должно быть, шутишь? — ухмыльнулся он, — то, что они тебя сожрут и глазом не поведут, для тебя ничего не значит? В таком случае, ты действительно, просто хочешь умереть. Не от меня, так от кого-нибудь другого.

— Просто принеси мне какую-нибудь книгу. Хотя бы буду читать, — устало вздохнула я.

— Хорошо, придумаю что-нибудь. А теперь давай руку, я сам отведу тебя в спальню.

Я хмуро окинула мужчину взглядом, но руку подала. Мы шли по темным коридорам не спеша, прогулочным шагом, будто гуляли по парку и наслаждались чудесными видами роскошной зелени и сладкими ароматами цветов. Будто вместо жутких силуэтов мимо проходили люди, идущие по своим делам. Кто-то просто гулял, кто-то спешил на работу, а кто-то ожидал вторую половинку. Я скучала по жизни на земле. Там все было по-другому, да не гладко, но были и позитивные моменты, полные любви и счастья.

— Получается единственный, кто поддерживает тебя — это Илиодор? — спросил Азарий, выдергивая меня из размышлений.

— Не совсем. Есть ещё родственная душа, с ним мы вместе проходим предназначения. А Илиодор, сколько себя помню, всегда был рядом. Он мне не просто наставник, но еще и хороший друг.

— Да, он замечательный друг, но не очень хороший брат, — с досадой проговорил он.

— Из-за того что не принял твою сторону? Ты серьёзно? Ведь именно он помог тебе и привёл меня сюда. Хотя и не знал, что совершает большую ошибку. Он очень рискует, посещая тебя, а ты его не ценишь.

— Если бы он был хорошим братом, то понял бы мои мотивы. Тем более что он там был и всё видел своими глазами. Что же сделал он? Просто признал, что я сам виноват в том, что меня изгнали, и продолжил пресмыкаться перед безумным стариком, — разозлился Азарий.

— Возможно, он сделал это потому, что у него не было другого выбора…

— Выбор есть всегда, Агата! — прошипел падший, бросив на меня сердитый взгляд.

— Бывает, сделать выбор просто невозможно, потому что в любом случае, останешься проигравшим. И самое верное решение — не выбрать ничего, — дрожащим голосом сказала я.

— Да, да. Ты именно так бы и поступила, если бы Илиодор нашёл способ разрушить связь. Но этому не бывать, не стоит тешить себя иллюзиями.

Я отвернулась от него, не желая больше ничего слушать. Тогда он специально обошёл и встал прямо передо мной.

— Я так раздражён, Агата. То ли ты тому виной, то ли брат. А может вы оба. Я голоден, очень голоден, — сквозь зубы сказал Падший и крепко схватил меня за плечи.

— Пожалуйста, не применяй силу… я никуда не убегаю и не сопротивляюсь, так и ты не делай мне лишний раз больно… — осторожно попросила я.

Он на это лишь кивнул, и разжал пальцы, оставляя нежное прикосновение горячих рук. Я снова почувствовала несильную боль в груди и лёгкое головокружение. В этот раз я хотела посмотреть, как это происходит, и не стала зацикливаться на внутренних ощущениях. Единственное, что я увидела — светлую полупрозрачную нить, которая протягивалась от моей груди в грудь Азария. По ней словно ручеёк стекала моя непорочность, переливаясь всеми цветами радуги. Я смотрела на происходящее, почти не моргая. Но долго наблюдать за этим не пришлось, спустя пару минут Азарий отпустил мои плечи, поток прервался, а нить исчезла.

Я пошатнулась, едва не потеряв равновесие и не упав прямо в ноги падшему.

— Ты в порядке? — спросил он, придерживая меня за руку.

— Да, просто немного закружилась голова.

— Прости… — бросил он, отводя взгляд.

Дальше мы шли молча, каждый думал о чем-то своем. Наконец, в конце коридора показалась пошарпанная дверь моей клетки.

Он вошёл в спальню вместе со мной, закрыв за собой дверь на ключ. Я была так обессилена, что не особо обратила на это внимание. Сев на кровать, я посмотрела на него. Он был задумчив, а его лицо освещал тусклый свет от свечей на стене. Свет аккуратно подсвечивал очертание скул, и мягко обволакивал его нос и приоткрытые губы. Глаза, которые итак были очень тёмными, казались чёрными, делая взгляд ещё более тяжелым и мрачным. Заметив мой изучающий взгляд, он стал рассматривать меня в ответ. Только его глаза были пылкими и уже практически раздевали меня. Они скользнули от моего лица к шее, груди и скользнули ниже, что выглядело крайне неприлично, но очень возбуждающе. Затем он снова посмотрел на мое лицо, словно ждал сигнал к действиям.

Я чувствовала, как моя мимика и язык тела выдаёт меня с потрохами. Выдаёт тайное желание, поселившееся где-то внизу живота.

И вот он уже повалил меня на кровать и навис, словно тёмная грозовая туча, готовая в любой момент разразиться сильным ливнем.

Он всё ещё выжидал, а на лбу и руках заметно вздулись вены, выдавая его возбуждение. Я не могла отвести взгляд, прикованная блеском расширившихся зрачков, в которых видела своё отражение. В отражении глаз я отчаянно целую его, повинуясь веянием страсти и желания.

Азарий не мог больше сдерживаться, и набросился на меня, целуя и кусая мои губы. Он знал, что сводит меня с ума, поэтому, не останавливаясь, спускался ниже, пустив в ход руки. Он пытался расстегнуть платье, но перестарался и порвал его. Это веселило его, и, кажется, ещё больше заводило.

Это было что-то вроде наваждения, из которого мне необходимо было вырваться. Но, черт, это было так приятно.

Я резко дёрнулась, отталкивая мужчину. Чем привлекла его внимание и заинтересованный взгляд.

— Извини.… Но я так не могу…

— Забавно, я думал, ты отступишь намного раньше. Зря порвал такое прелестное платье, — ухмыльнулся он, поднимаясь с кровати.

— Я не знаю, что на меня нашло.… Наверное, это твоя тьма на меня влияет… — сказала я, надевая платье, чтобы хотя бы прикрыть грудь.

— Не всё плохое идёт от меня. Хотя, я считаю это крайне приятным времяпрепровождением и ничего плохого в этом не вижу. Ты боишься своих же желаний, дорогая, — сказал он, улыбаясь.

— Пожалуйста, выйди — попросила я, сгорая от стыда.

— Уже ухожу. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли новое платье. Отдохни хорошенько.

Он ушёл довольный собой, что вогнал меня в краску. Я же измученно откинулась на подушку, вспоминая его горячее дыхание на своей коже и прикосновение страстных губ. «Похоже, мне сегодня не уснуть,… Что это вообще было? Ладно, он… Он часто позволяет себе всякие вольности, но я.… Наверное, правда это всё его тьма. «Нужно скорее бежать отсюда» — обеспокоенно подумала я и отвернулась на бок и уснула.

Не знаю, как долго я спала, но за это время я успела набраться сил и выспаться.

Я сразу заметила большой книжный шкаф, которого раньше не было, а рядом находилось кресло-качалка. На стене висели часы, которые показывали полночь.

Видимо Азарий не совсем эгоист, прислушался к моим жалобам и попытался скрасить мою скуку книгами. Я подошла к шкафу, в поисках интересной книги. Пришлось зажечь ещё несколько свечей, чтобы было комфортнее читать. Благо, в моей комнате лежали спички, иначе бы пришлось читать в потемках. Через несколько часов, проведенных с книгой, я снова уснула.

Утром пришла Фиби и принесла мне новое платье. Она не была дружелюбна со мной, но и открыто не выражала негативных эмоций, просто положила платье и ушла.

Это платье было лучше прежнего. Старое платье было светло-кремового цвета, а новое благородного черного. Зона декольте была приоткрыта, а талию украшал корсет, расшитый золотом.

«Да, уж, постарался, чтобы пленница выглядела не просто аккуратно, но и соблазнительно» подумала я, надевая платье, и сразу же столкнулась с проблемой затягивания корсета. Наверное, Фиби специально сразу покинула мою комнату, чтобы оставить меня в затруднительном положении.

Вдруг в замочной скважине стал проворачиваться ключ, я стояла к двери спиной и подумала, что демоница вернулась, чтобы помочь мне с платьем. Но я услышала тихий мужской голос, который прошептал:

— Агата?

Я в ужасе повернулась и увидела Илиодора с не менее испуганным выражением лица.

— Прости, что так ворвался.…Не знал, что ты не одета… — мялся ангел.

— Я бы с радостью тебя обняла, но платье.…Поможешь? — улыбнулась я, немного смущаясь.

— А, конечно… — он торопливо подошел и стал затягивать корсет.

Когда он закончил, я повернулась к нему и поблагодарила, бросившись в его объятия.

— У нас мало времени…Нужно спешить, пока Асмодей не спохватился своих ключей.

— Что? Мы уходим? Но как же связь? — удивилась я.

— Ведьма ослабила связь между вами, и теперь ты можешь вернуться в Светлый мир.

Ангел взял меня за руку и потянул к выходу.

Я не дернулась с места. Ангел с вопросительным выражением лица уставился на меня, требуя объяснений.

Неужели я покину это место, и все закончится? Азарий больше не сможет мне навредить и забрать мой свет. Он останется здесь не с чем. Получит, то, что заслужил, обманом привязав меня к себе. Только отчего мне так неспокойно? Будто от меня отрывают кусок, и я теряю что-то важное.

— Ты идешь? — нервно спросил Илиодор.

— Да… — сказала я после непродолжительного молчания и в последний раз оглядела свою клетку.

Илиодор крепче сжал мою руку, и мы побежали, покидая промежуточный мир.

Глава 16

О любви сочиняют песни и стихи, благодаря её порывам создаются произведения искусства, совершаются подвиги и глупости. Одних она делает счастливыми, других — несчастными. Любовь — одно из самых загадочных чувств, которые человек может испытать. И она всегда приходит внезапно.

Однажды, поздно вечером в нашу дверь постучал Глеб, заметно выпивший и расстроенный. Он принес бутылку вина, фрукты и шоколад с фундуком. Папа был на ночном дежурстве, а Кира уже спала.

Мы расположились в гостиной, бросили на пол подушки, сымпровизировали что-то вроде стола на полу. Я чувствовала, что он пришёл в такое время не просто так, а его что-то беспокоило, и я очень хотела помочь ему.

Выпив несколько бокалов вина, он рассказал, что сильно поругался с девушкой, и она выгнала его из дома. О причине ссоры он предпочёл умолчать, сказав, что она себе что-то навыдумывала, и вообще он сам давно хотел с ней расстаться. Я не стала лезть к нему в душу и предложила посмотреть какой-нибудь фильм. Долго думать не пришлось, и мы включили его любимых «мстителей».

Когда фильм закончился, я ожидала, что он начнёт собираться, ведь вино мы уже допили, да и время было уже около двух часов ночи.

Я собрала мусор и, захватив пустую бутылку, пошла на кухню, чтобы выбросить, но вдруг, столкнулась с Глебом лицом к лицу.

Он хищно улыбнулся и прижал меня к стене.

— Что ты… делаешь? — растерялась я.

— А что ты хочешь, чтобы я сделал? — серьёзным тоном спросил он глядя мне прямо в глаза, не давая отвести от него взгляд.

— Эм.… Кажется, ты перепил и не понимаешь, что творишь, — сказала я, мягко отталкивая его.

— Я так давно тебя не видел, невыносимо скучаю.… Давай будем обниматься, — распахнул руки он.

Я обняла его и почему-то спросила:

— Ты любишь свою девушку?

— Нет. Думал, что люблю, но это совсем не то, — сказал он, отстранившись и глядя прямо на меня. Его карие глаза внимательно следили за моей реакцией, стало неловко, и я отвела взгляд.

— Хочешь знать, почему мы поругались?

— Если ты готов об этом рассказать…

— Она высказалась против нашей дружбы. Против тебя. Никто не смеет так говорить о тебе! Я послал ее, а она послала меня. Завтра заберу свои вещи и перееду на свою квартиру.

Я немного опешила от его реакции, но всё же решилась сказать:

— Ну, Глеб, её можно понять. Она твоя девушка, ей неприятно, что ты дружишь с другими…. Она просто ревнует тебя, ведь ты замечательный и очень симпатичный, — улыбнулась я.

— Ты считаешь меня симпатичным? — томно и с интересом посмотрел он.

— Да, считаю… — сказала я, стараясь не показывать смущение от его вопроса.

Он снова толкнул меня к стене, удерживая мои запястья. Он приблизился почти вплотную и, вдохнув аромат моих волос, едва коснулся губами шеи.

Моё тело ответило предательской дрожью. Я понимала, что начинаю испытывать к нему что-то большее, чем просто дружеские чувства.

Пульс участился, дыхание стало рваным и поверхностным, а по телу прошла волна жара. Грудь вздымалась, сердце беспорядочно колотилось, а губы хотели лишь одного — прикоснуться к его приоткрытым губам. Он посмотрел в глаза и отчаянно примкнул к моим губам. Поцелуй был глубоким и обжигающим. Глеб впечатал меня в стену, всё ближе и ближе прижимаясь своим телом. Наш поцелуй был словно ураган, сметающий всё на своём пути.

Если бы не плачь, проснувшейся в этот момент Киры, всё могло бы закончиться очень даже серьёзно. Я вырвалась из жарких объятий и пошла, успокаивать дочь.

Уложив Киру, я обнаружила Глеба спящим на диване в гостиной. Накрыв его клетчатым пледом, я отправилась спать в свою комнату.

Утром я сделала вид, что всё как обычно. Но не могла не думать о том, что между нами произошло ночью. Будто у обоих резко случилось помутнение рассудка.… Глеб тоже вел себя, как ни в чем не бывало, может специально, а может он просто не помнил о том, что между нами было.

Вскоре с работы пришёл отец и столкнулся на лестничной площадке с Глебом. Он не стал задавать лишних вопросов. И я этому была рада, потому что и сама не знала, как это объяснить.

Каждый вечер, ложась в постель, я прокручивала тот момент с Глебом. И все больше ловила себя на мысли, что он мне очень нравится. Если бы Кира нас тогда бы не прервала, мы бы точно переспали. Это одновременно пугало и вызывало интерес.

Было сложно определить, взаимны ли мои чувства, возможно он просто под влиянием алкоголя взялся за старое, а единственная девушка поблизости была я. Я не питала каких-то иллюзий по этому поводу. Глеб всегда относился ко мне хорошо, как к младшей сестре, но не более. С другими девушками он становился другим человеком — пошлым, ненасытным и несерьезным.

«Возможно, я вообще не в его вкусе» — думала я. Среди его девиц были такие красотки, что глядя на них, можно пустить слюнки. Они охотно «велись» на его подкаты, природное обаяние и харизму. И пусть он ничего никому не обещал, они были рады хорошо провести с ним время.

Однажды я спросила его, почему он не хочет серьезных отношений, на что он мне ответил, что его родители друг друга никогда по-настоящему не любили. А только портили жизнь себе и маленькому Глебу, постоянно изменяя друг другу и устраивая скандалы. Поначалу они очень хорошо притворялись идеальной семьей. Но позже, всё тайное стало явным. Поэтому Глеб просто не верил, что можно кого-то искренне любить. Он считал, что проще ни к кому не привязываться, ведь так не сможешь сделать больно ни себе, ни второй половинке.

Я была с ним не согласна. Я всегда верила в настоящую любовь, такую, которая была у моих родителей. Даже смерть не смогла их разлучить и разрушить их глубокие чувства. Папа ни на день не забывал о маме, иногда даже писал ей письма, которые потом сжигал.

Я верила, что когда придет настоящая любовь, ты не сможешь ей противиться. Все маски слетят, а убеждения и принципы полетят к чертовой бабушке. Человек против нее бессилен. И только, по-настоящему полюбив, ты становишься тем, кем должен быть.

В один из тёплых осенних дней мы с Кирой отправились в детскую поликлинику, чтобы пройти плановый медосмотр. Как раз туда, где проходил практику Глеб. Пока мы ждали своей очереди в кабинет, из-за угла вынырнул Глеб и, облокотившись о стену, спросил:

— Вы чего здесь? Заболели? — на его лице читалось лёгкое беспокойство — Принцесса, ну же иди к папочке на ручки — он потянулся к Кире и забрал ее у меня.

— Она ведь может привыкнуть, — улыбнулась я

— К рукам? Что за вздор? — удивился он.

Я сделала вид, что не обратила внимания на то, что Глеб назвал себя папочкой. Хотя внутри всё перевернулось, хотела бы я, чтобы это действительно было так. «Он бы стал хорошим и любящим отцом. Но не для Киры. Кому нужен чужой ребенок…» с горечью отметила я.

— Мы на медосмотр пришли. А ты как? — поинтересовалась я, немного смущаясь.

— Отлично! Как только снова стал холостым, жизнь наладилась и заиграла яркими красками, — улыбнулся он.

— Я рада за тебя, — с теплотой посмотрела я.

— Зайду вечером? — спросил Глеб, передавая мне дочь.

Я кивнула, одновременно радуясь и пугаясь.

Рядом стоящая мамочка с ребёнком, покосилась на нас, но он сделал невозмутимый вид и продолжил:

— Ладно, я побежал, а то опять орать будут, куда я опять пропал, — ухмыльнулся он.

Наконец, очередь дошла и до нас, и мы вошли в кабинет.

Пройдя ещё нескольких врачей, мы вернулись домой. Я была сильно обеспокоена. На приёме у невролога выяснилось, что Кира отстаёт в развитии. А именно, она почти не говорит в свои два года, не смотрит в глаза и не реагирует на имя. У меня было предчувствие, что что-то не так, но я старалась отгонять от себя плохие мысли, думала, может мозг еще не достаточно созрел, и она специально не реагирует на имя. Бывает же, что ребёнок заигрался и ничего не слышит. Тем более, тетя мне говорила, что у какого-то нашего родственника речь появилась только после трех лет, зато потом рот не закрывался.

В больнице мы проверили слух, и с этим у Киры проблем не было. Врач сказала, что это, скорее всего, последствия тяжёлых родов, мозг малышки какое-то время не получал кислород и его клетки стремительно погибали. Ещё она сказала, что, возможно, со временем всё восстановится, рекомендовала больше с ней заниматься и назначила лечение.

Вечером пришёл Глеб, как и обещал. К моему удивлению, он пришёл не с пустыми руками — а с настольной игрой, рассчитанной на троих человек. Я уложила Киру и мы с папой и Глебом сели играть и приятно проводить вечер.

О том, что между нами произошло ранее, мы не говорили, будто этого и не было. Глеб хороший друг, и мне бы не хотелось его терять из-за внезапно нахлынувших чувств. Думаю, он молчит по той же причине, хотя, возможно, правда ничего не помнит. В любом случае — это к лучшему.

Следующий день был на удивление солнечным и тёплым. Будто это не начало октября, а лишь середина сентября. Я собрала дочь, и мы отправились на прогулку.

Неподалёку от нашего дома была новенькая детская площадка, выполненная из прочного пластика в современном стиле. Чтобы до неё добраться, нужно было лишь пройти небольшой сквер, усыпанный желто-красной листвой. Было красиво, и легко дышалось свежим, но тёплым осенним воздухом.

Мы без труда добрались до площадки. Она оказалась совершенно пустой, что было удивительно, учитывая погоду. Кира в первую очередь побежала к разноцветной карусели, и после пары кругов на ней, потеряла интерес и двинулась к горке. На горке она тоже предпочла не задерживаться и, схватив меня за руку, потянула к качелям. Я усадила её и стала несильно раскачивать. В тот момент к качелям подбежала девчонка в джинсовой курточке и ярко розовой лёгкой шапочке. На вид ей было лет пять, не больше. Она с интересом посмотрела на Киру, присаживаясь на соседние качели. К ней медленно приближалась молодая женщина, судя по всему её мама. Подойдя к качелям, она остановилась, уставившись в телефон, и периодически раскачивая качели.

— Как тебя зовут? — спросила девочка, внимательно разглядывая мою дочь.

Кира, конечно же, молчала, не обращая внимания на заданный вопрос.

— Девочка, как тебя зовут? — снова спросила соседка по качелям.

Кира, даже на нее не посмотрела и продолжила молчать.

— Почему она не отвечает? — спросила девочка, переводя взгляд на меня.

— Она пока не говорит, — спокойно ответила я.

Мама девочки оторвалась от экрана телефона и заинтересованно посмотрела на меня и Киру.

— А сколько вам? — бесцеремонно спросила она.

— Два года.

— Ну, вообще-то уже должна во всю разговаривать. Моя дочь в этом возрасте уже предложениями говорила. Нужно с ребёнком заниматься, — сказала женщина, явно чувствуя своё превосходство.

— У неё есть проблемы со здоровьем, мы занимаемся, но эффекта пока нет… — ответила я.

— Значит, плохо занимаетесь! На вид здоровая девочка, наговариваете на ребенка, поди, чтобы свою лень прикрыть! — повысила голос женщина, разглядывая меня с презрением.

Я молча сняла Киру с качели и, взяв на руки, направилась в сторону осеннего сквера. Меня очень разозлили слова незнакомки. Никогда не любила таких людей, которые думают, что их не прошеное мнение кому-то интересно. Тем более что оно неправильное. Есть такая категория людей, которые во всем винят маму; не говорит ребёнок — мало с ним разговариваешь, плохо себя ведёт — упустила, нужно было лучше воспитывать, до сих пор не ходит на горшок — плохо стараешься, нужно было с года присаживать. Пока ребёнок маленький всегда, в любых обстоятельствах, виновата мать. Так они считают.

Если бы я сказала этой женщине, что Кира до сих пор не ходит на горшок по «большому», то она бы меня с потрохами съела. К двум годам мне все-таки удалось приучить её к горшку, но вот делать грязные дела туда она никак не хотела. Доходило до истерик, если я начинала настаивать. На её лице явно читался страх, но мне было не понятно, почему она этого так боится. Уговоры тоже не работали. Какое-то время я перестала настаивать и заставлять. Не хотелось травмировать её психику ещё сильнее. Я приняла проблему как данность, и просто боролась с её последствиями, в виде грязного белья и запачканного пола.

Глава 17

После перехода из одного мира в другой я чувствовала себя более-менее нормально. Только немного кружилась голова, но и это скоро вернулось в норму. Илиодор был необычайно нервным и дерганным, и по возвращению в Светлый мир, куда-то ушёл, оставив меня одну.

Я решила сходить на своё любимое место. В белом коридоре было множество закрытых дверей, но путь к одной из них, был мне до боли знаком. Она никогда не была заперта и я, по привычке, повернула ручку и вошла свой бескрайний райский уголок.

Вместо пола ноги обволакивал белоснежный чистый песок, а прямо напротив меня шумели невысокие волны. Вода в море была кристально прозрачной, но очень холодной, поэтому без надобности не приходилось в неё погружаться.

Это было море перерождений. После смерти душа попадает в Светлый мир, набирается сил, готовится с наставником к следующему воплощению. А потом, нырнув в это море, попадает в утробу матери, откуда рождается и проживает свою человеческую жизнь.

Я присела на песок, наблюдая над тем, как волны лижут гладкий песчаный берег.

Я пока не собиралась перерождаться, уж слишком много проблем на меня взвалилось. И было не понятно как может повлиять наша с Азарием связь, и вообще, могу ли я это делать.

Море ласкало мой взор, оставляя внутри безмятежность и необходимый мне покой. Не было мыслей и переживаний, просто пустота и блаженная нега.

Оказалось, что я была там не одна. По берегу босиком прогуливалась девушка, и, судя по ее расшитому балахону, она была ангелом. Какое-то время я просто наблюдала за ней. Её шаги были размеренными и лёгкими, а невесомое одеяние развивалось от дыхания ветра.

Заметив мой взгляд, она не спеша направилась ко мне.

— Ты Агата? — поинтересовалась девушка.

— Да.

— Наслышана о тебе… Ты в порядке? — спросила она, рассматривая моё платье.

— Да. А ты…?

— Я Ева. Ангел, как видишь, — улыбнулась она.

— И что же обо мне говорят?

— Что у тебя есть дар, что ты была у Азария.… Да что я тебе рассказываю? Мы с Илиодором иногда работаем вместе, много чего о тебе слышала.

— Так это тебе Илиодор рассказал?

— Ага. Остальным знать не желательно.… Сама понимаешь, что влетит вам обоим, если кто-то узнает.

— Это да… Извини, я не настроена сейчас на разговоры, — сказала я, продолжив смотреть на волны.

— Понимаю. Но могу я сказать кое-что, прежде чем оставлю тебя в покое?

Я кивнула, а Ева будто и не ждала моего согласия, продолжив:

— Азарий не плохой, даже если хочет таким казаться. Я знаю его с детства. Мы вместе росли, учились, он был очень смышлёным и добрым мальчиком. В любой ситуации готов был прийти на помощь, даже если из-за этого мог сам пострадать. Друзья для него всегда были на первом месте, ну и брат, конечно. А вот Илиодор был недостаточно сильным и способным, из-за чего часто завидовал ему. И когда Азарий… оступился, Илиодор отрёкся от него, и ему пришлось в одиночку со всем справляться. В темном мире своя иерархия, которая не любит чужаков. Нужно правильно себя преподнести, чтобы тебя не сожрали. Демоны народ нетерпеливый, взбалмошный и жестокий, и нужно постараться, чтобы тебя уважали.

— Зачем ты мне всё это говоришь? — спросила я.

— У тебя особенный дар. Он может творить чудеса, находить выход, там, где его нет, исцелять и даже воскрешать. Но он не бесконечен, помни об этом. Используй с умом, и помни, он не должен попасть в плохие руки.

— И ты ведь сейчас не о падшем? — насторожилась я.

— Я тебе ничего не говорила, Агата.

— Ева? — окликнул девушку Илиодор и подошёл ближе.

— Знакомлюсь с твоей подопечной, ты прав, она и вправду необычная и очень милая.

— Да, она умница, — торопливо сказал ангел.

— Агата, тебе нужно срочно переодеться в свою одежду, чтобы никто больше не увидел этого платья. Если дойдёт до повелителя…

— Я совсем забыла, — сказала я, поднимаясь.

— Я помогу ей переодеться и прослежу, чтобы всё было нормально, — взяла меня за руку Ева. — Идём, наденем привычный балахон.

— Потом подойди ко мне, есть вопрос по поводу одной души, — сказал Илиодор, внимательно посмотрев на Еву.

— Без проблем, — ответила она и повела меня в мою старую комнату.

Комнаты в Светлом мире были удивительные и единственные в своём роде. На первый взгляд может показаться, что это какая-то коморка, размером в пару квадратных метров, абсолютно пустая. Но как только ты закрываешь дверь изнутри, образы из твоей головы начинают обретать реальные очертания. Все, что ты представляешь, по мгновению появляется, а площадь комнаты увеличивается до комфортных размеров.

Я всегда ценила комфорт и простоту, поэтому, открыв глаза, увидела перед собой удобную кровать, застеленную мягким пледом. Напротив кровати находился небольшой шкаф с зеркалом, а рядом с ним прямоугольная полка с книгами. На полу расстелился мягкий плюшевый ковёр, бежевого цвета. На подоконнике у окна стояли мои любимые цветы в горшках — герань и фиалки. За окном же было вечное лето, а благодаря сочной зелени травы и деревьев отдыхали глаза, и легко дышалось.

Ева, войдя в комнату, улыбнулась и присела на кровать, ожидая пока я, достану новый балахон из шкафа. Затем она помогла мне с корсетом, и я переоделась в привычную одежду.

— Ева, я могу перерождаться, пока есть связь? — спросила я, переминаясь с ноги на ногу.

— Теоретически можешь.…Но я бы не советовала. Могут быть последствия… для тебя. Благодаря связи ты подключена к тьме, которая может подчинить тебя, сломать, повредить твое существо. И тогда шансы вернуться домой будут равны нулю. А ты этого, явно, не хочешь.

— Не хочу. А ещё я не хочу, чтобы всё это происходило со мной. Хочу, чтобы всё было как раньше, — поникнув, сказала я.

— Как раньше уже не будет. Азарий готовится к встрече с Повелителем, осталось только раздобыть свет. Пора определиться, на чьей стороне ты.

— А ты?

— Повелитель сильно изменился. Я думаю, Азарий был бы хорошим правителем. Внимательным и заботливым к своему народу.

— Но это всё неправильно.… Как вы можете идти против Бога? Возможно, у него есть весомые причины на все его поступки. Что если просто поговорить с ним?

— Азарий обещает нам свободу. Мы сможем любить, посещать землю, тогда когда это нам нужно. А те, кто захочет мирной жизни среди людей, смогут остаться там и обзавестись своей семьёй. Тебе не понятно, какого это, не иметь права выбора. Вы души, вольны сами выбирать себе жизни, а нам даже не позволяется любить. К тому же на Земле сейчас тоже творится полный беспорядок. Мир на грани ядерного разрушения, а Бог не спешит всё это разгребать.

— Возможно, это урок для всех нас.… И меня тоже в какой-то мере оставили без выбора, особенно падший.

— О чем ты? Я тебе говорю, что мир людей в опасности! Ангелы тонко чувствуют малейшие перемены, и я ощущаю, что надвигается что-то темное и ужасное. Мне кажется, это будет конец для цивилизации.

У меня не было на это ответа, я думала, что Ева преувеличивает. Конечно, я слышала, что на Земле не спокойно, но до конца не верила, что может случиться конец света. Всё-таки, я верила, что Повелитель этого не допустит.

— Ладно, мне пора. Илиодор ждет. Посиди пока тут, не высовывайся лишний раз, — произнесла Ева и покинула мою уютную комнатку.

Я дождалась, пока она завернет за угол и, выйдя пустой коридор, я направилась снова к морю, но по пути меня схватила чья-то крепкая рука и утянула в соседнюю комнату-коморку. Я уже хотела закричать, но незнакомец развернул меня к себе.

— Тише ты, не нужно кричать, — ухмылялся он.

— Глеб? То есть… Герман. Боже, как я рада тебя видеть! — кинулась я ему на шею.

Глава 18

Знала ли я, что моя жизнь уже никогда не станет нормальной? Что я не смогу ходить в кафе со своим ребёнком, нас не будут приглашать в гости, а поход в поликлинику будет настоящим кошмаром? Конечно, я не думала, что будет легко, но и не осознавала, что рождение Киры так радикально перевернет мои представления о жизни с детьми, и мне больше никогда не захочется снова через это проходить.

Мне не повезло. Очень крупно не повезло. Я проиграла в рулетку жизни, а на кону стояло счастливое светлое будущее.

В четыре года Кире поставили официальный диагноз — детский аутизм. Именно тогда до меня дошло, насколько всё серьёзно и как сильно я влипла. Передо мной стояла сложная задача — сделать из неё человека, который сможет сам себя обслуживать, учиться, работать и общаться с другими людьми. И однажды, может быть, даже сможет завести свою семью.

Меня всё это пугало. И будущее, и поставленные передо мной задачи, и то, что однажды мне придётся оставить её одну. Об этом и обычным родителям подумать страшно, а вот мамам особенных детей тем более. Большинство из них не хотят, чтобы такой ребёнок пережил родителя. И я не хотела. Я просто не имела права оставить ее одну в этом жестоком мире!

После того, как я узнала о своей беременности, я думала, что моя самая главная трагедия — это невозможность воплотить свою мечту, к которой я шла всю свою сознательную жизнь. Теперь же я понимала свою настоящую трагедию. Жизнь такая штука, ты никогда не узнаешь, где тряханёт.

Я разлюбила общаться с людьми. Особенно с мамочками. И всячески их избегала, предпочитая гулять в малолюдных местах, и сворачивать с дороги, как только на горизонте появлялась одна из них со своим нормальным ребенком.

Стыдилась ли я Киру? Хотелось бы мне сказать, что я полностью принимала её такой, какая она есть, и не сравнивала с другими.… Но, увы, чувство стыда начинало грызть меня, как только она закатывала беспричинные истерики в общественных местах. Или когда очень странно себя вела, например, повторяла по многу раз одно и то же слово или фразу из увиденного мультика. Некоторые недовольно оборачивались, другие могли посмеяться, не понимая причину такого поведения. Но почти все окружающие замечали ее странности.

Тема детей для меня стала своеобразным табу. Я её сама не поднимала, и старалась увиливать от заданных вопросов. Больно. Это слишком больно.

У меня была подруга — Яна, с которой мы общались абсолютно на любые темы, кроме материнства и детей. Своих детей у неё не было, возможно, поэтому мне было так комфортно и легко.

Познакомились мы с ней ещё в универе, но тогда мало общались, так как я была слишком увлечена Стасом и нашими отношениями. Периодически мы переписывались после того как я ушла с универа. А когда Кире исполнилось два, мы стали даже изредка видеться, пока папа сидел со своей любимой внучкой.

Оказалось, что мы с Яной похожи, хоть это и нельзя было определить на первый взгляд. Во многом мы сошлись по части юмора. Придумывали шутки и сами же над ними смеялись.

Благодаря ей, я не закрылась в себе, как часто бывает при таких проблемах, а хоть немного социализировалась и пыталась вести обычную жизнь.

Конечно, этого хватало ненадолго. Возвращаясь, домой, я вновь погружалась в свой особенный мир.

Иногда я ждала какого-то спасителя, который придет к нам и поможет. Взмахнет волшебной палочкой и Кира станет нормальным ребёнком, а я обычной счастливой мамой. Но никто не приходил. Даже более того, абсолютно всем было плевать на мои проблемы. Да-да, эту истину я осознала на собственной шкуре, надеяться нужно только на себя. Только тебе самой под силу справиться с трудностями, ворвавшимися в твою жизнь.

До постановки диагноза нас не воспринимали всерьёз. Знакомые, не связанные с медициной и не имеющие конкретных знаний о развитии детей, успокаивали, что всё с возрастом пройдёт, а задержка речи бывает у многих и также чудесным образом проходит. Мол, все дети часто плачут и истерят, а я себя накручиваю.

Благодаря таким «добрым» советам я теряла драгоценное время. Отчёт пошёл с того момента как мы узнали о задержке развития во время планового медосмотра. Если бы тогда нашёлся здравомыслящий человек, который сказал мне, что нужно бить тревогу и ехать на обследование к квалифицированным врачам и специалистам… Что каждый год на счету, и время не ждёт, пока ты решишься и наконец, сделаешь, что должна. Я бы отдала многое за эти слова в то время.

Благо, до меня вовремя дошло, что это только моя ответственность. И чудо вряд ли случится, если не приложить максимум усилий. И немало денег. Пока не установлен точный диагноз и не оформлена инвалидность — все обследования, реабилитации, лекарства, специалисты за счет родителя. Государство и система здравоохранения, увы, в этом бессильна.

Мы ездили два раза в год на реабилитацию в областной центр. С Кирой занимался психолог, логопед и врачи, в частности психиатр и невролог. Кроме занятий мы проходили еще и медикаментозное лечение, дочке назначали то уколы, то курс таблеток, которые должны были положительно влиять на работу мозга и кровообращение. Также Кире прописали нейролептики, так как её истерики очень мешали обучению и в целом усложняли всем жизнь.

Я и подумать не могла, что моя дочь станет юным пациентом психиатра. Это было нелегко принять, как и то, что она никогда не будет как все…

Глеб после окончания института уехал в соседний город. Там он проходил интернатуру, так как в нашей провинциальной больнице не хватало мест.

Мы созванивались и переписывались, но не так часто как хотелось бы. То у него была большая загруженность, то у меня. Приехать, пока у него не выходило, но он не терял надежды и говорил, что при любой возможности примчит домой. Я же посоветовала учиться и не отвлекаться по мелочам, ведь домой он всегда успеет.

Помимо занятий с Кирой, я занималась своим оплачиваемым хобби. За эти годы хорошо набила руку, и могла шить с закрытыми глазами. Уж не знаю, есть ли какая-то память рук, но мои руки точно всё помнили и отлично справлялись с поставленными задачами.

Клиентов было немного, но они были постоянными, и часто приводили своих знакомых. В основном заказы были что-то подшить, ушить, переделать.

Я знала, что нужно продвигать свои услуги, вплотную заняться соцсетями, чаще выкладывать объявления, делать красивые фотографии. Но, с таким проблемным ребёнком как Кира, работать на дому было не так-то просто. Это очень выматывало в моральном плане, сил не оставалось ни на что.

Однажды мне позвонил Стас. Он как раз был в городе и хотел заехать в гости обсудить какое-то дело и заодно повидать дочь. Мы договорились на шесть вечера, но он приехал на полчаса раньше.

Кира его не узнала. Да и с чего ей было его помнить, если он был у нас только один раз? И уж тем более она не знала, что он её отец.

Стаса,похоже, это не очень расстроило. Он с ней долго не сюсюкался, а перешёл сразу к делу.

— У меня есть к тебе деловое предложение.…Ты же шьешь, верно? — спросил Стас.

— Ну да, — удивилась я.

— Мама повесила на меня модельное агентство, которым она с недавних пор занимается.… Как будто у меня других дел нет, и я в этом что-то понимаю! — усмехнулся он.

— Ого! Даже не знаю поздравить тебя или посочувствовать, — съязвила я.

— Эмма, дай договорить, итак не знаю с чего начать.… В общем, мне нужен дизайнер, который сошьет для модели офигенные платья к предстоящему показу. И мне кажется, ты могла бы попробовать. Видел твои работы в интернете, очень даже неплохо.

— Спасибо, но я ведь не дизайнер. А швейное дело это всего лишь — моё хобби. Боюсь, я в этом вопросе не совсем компетентна, и тебе нужно поискать кого-то другого.

— Но ты могла бы попробовать. Есть примерные эскизы, нужно просто довести их до идеала и сшить, — с надеждой сказал он.

— А когда показ? — спросила я, задумавшись.

— Через четыре месяца. Время подумать пока есть, но его мало. Я бы на твоём месте не отказывался, тебе ведь нужны деньги… — проговорил он, глядя на Киру.

Предложение казалось заманчивым, но я не была уверена, что справлюсь. Хотя в финансовом плане этот заказ бы был кстати.

— Хорошо, я подумаю.

— Уже прекрасно, что не отказываешься сразу. Это было бы не удивительно, учитывая наше прошлое… — сказал Стас, заглядывая мне в глаза.

— Я не держусь за прошлое. Но предложение, правда, интересное.

— Я хорошо заплачу, если тебя интересует вопрос оплаты. А я знаю, что интересует, — хитро улыбнулся он.

— Сколько у меня есть времени?

— Две недели на размышления. Перезвони, как надумаешь. Не захочешь, не страшно. Думаю смогу найти кого-то другого — сухо сказал он, а потом продолжил. — Но ты в приоритете.

— Я тебя поняла. Спасибо, что зашёл.

Он застегнул пальто, улыбнулся Кире на прощанье и ушёл.

Примерно через час я узнала, что Глеб возвращается домой. Эта новость приятно согревала мою душу.

Рядом с Глебом я чувствовала себя в безопасности. С ним всегда было комфортно и легко, будто он моя родственная душа. Он знал о диагнозе моей дочери, но сам об этом разговоры не заводил, видимо понимал, что для меня это очень тяжело. Глеб относился к ней как к обычному ребёнку, не заостряя внимание на её причудах.

Мы увиделись вскоре после того как он приехал. Глеб поделился очень хорошей новостью — ему удалось выбить себе место в нашей поликлинике, и сейчас как раз занимаются его переводом.

Бывали очень тяжелые дни, после которых просто не было желания жить. Я плыла по течению, и не знала, как выплыть. Иногда течение становилось стремительно быстрым, иногда медленным, долгим. Депрессия стала моим вечным спутником по жизни.

Я понимала, что совсем запустила себя, но не могла найти силы привести себя в порядок, сделать укладку, макияж, надеть что-нибудь красивое. Вся моя домашняя одежда выглядела не опрятной и старой. Поэтому я заказала себе несколько комплектов одежды, на выход и для дома. «В конце концов, живём лишь раз, имею право!» — подумала я.

Уже через неделю мы с Кирой сходили в пункт выдачи, получили заказ и по пути встретили тетю Кристину. Она как раз собиралась к нам, чтобы помочь мне с Кирой и дать немного времени передохнуть.

Мы пришли домой, она выложила из сумки продукты и полезные вкусняшки для племянницы. Потом она закрылась с Кирой в комнате и прогнала меня отдыхать.

Тем временем я сходила в душ и накрасилась, благо ещё не забыла, как это делается. Примерила одежду, которую только забрала из пункта выдачи и остановилась на чёрном вечернем платье, разглядывая себя в зеркале со всех сторон. Из комнаты вышла тётя и, увидев меня, пришла в полнейший восторг.

— Ты такая красивая! Эмма, тебе очень идет, хоть сейчас в клуб или ресторан, — после этих слов она на пару секунд задумалась и выдала. — А знаешь, останусь-ка я сегодня с ночёвкой. Иди, отдыхай, совсем уже себя извела. Давай, давай, звони своим подружкам, — торопливо сказала она.

Я воспользовалась этим шансом и стала собираться. Уже через полчаса я была полностью готова, вызвала такси и поехала в «Клоповник». Звонить я никому не стала, хотелось просто оторваться, и чтобы никто не лез в душу.

Было очень непривычно, многое в клубе изменилось. Частично изменился интерьер. Если раньше интерьер был в тёмных тонах, то сейчас в него добавили ярких красок. Обивка диванов и стульев стала ярко-зеленого кислотного цвета, столы и барная стойка были из темного дерева. На танцполе светили такие же кислотные прожекторы, яркими лучиками освещающие дымчатый полумрак…

Я прошла через танцпол и села возле бара. Заказала водку с колой, хотелось просто отвлечься и забыться на пару-тройку часов.

Алкоголь настолько меня расслабил, что я просто растворилась в музыке и танце. Я танцевала и, впервые за эти несколько лет, ощущала себя привлекательной. Маленькое черное платье хорошо подчеркивало все мои изгибы и превращало меня из мамы в красивую девушку.

На мое плечо легла чья-то рука, и я резко обернулась, собираясь либо дать нахалу по физиономии, либо грубо обматерить. Но я увидела Глеба и завизжала от радости и неожиданности. Мы начали пробираться прямо в центр танцпола, и многие люди перед нами расступались, пропуская вперед. Мы выглядели очень гармоничной и эффектной парой.

Глеб всегда выглядел безупречно, но в этот раз его рубашка на три пуговицы была расстёгнута, а под ней виднелась обнажённая крепкая грудь.

Он положил свои сильные руки мне на талию и начал покачиваться в такт неожиданно заигравшей медленной спокойной мелодии.

Пришлось подстроиться и положить руки ему на плечи.

Он смотрел на меня с такой нежностью, что начала кружится голова. Происходящее казалось чём-то нереальным и волшебным. От него, как обычно, вкусно пахло. Я совсем забылась и опустила голову ему на грудь, и тут же я почувствовала лёгкое прикосновение его губ к моей макушке.

Подняв голову, я внимательно посмотрела ему в глаза. Он глядел каким-то пристальным взглядом, и я почувствовала, как вся моя кожа начинает гореть. Хотелось спрятаться и, одновременно, не отводить взгляд. Бежать от него и прижиматься к нему.

Глеб как будто читал мои мысли, и огонь в глазах разгорался всё больше. Нет, не огонь, там уже бушевал пожар, уничтожая и пожирая все на своём пути. И меня в том числе.

Наконец, я опустила голову, словно пытаясь вдохнуть глоток свежего воздуха, но тут же встретилась с его глазами. Он нагнулся и притянул моё лицо ближе, впиваясь губами и забывая дышать.

Мы целовались так, как будто завтра не наступит, и это наш последний шанс быть счастливыми. Я была готова сорвать с него рубашку и прилипнуть как пиявка. Алкоголь, красивый парень и одинокая девушка — равно бомба замедленного действия. Счет на минуты до того как она взорвётся. Глеб это чувствовал, и вскоре мы покинули клуб и отправились к нему домой.

Глава 19

— Приведи Агату.

— Слушаюсь, — поклонился Асмодей и поспешил удалиться.

Я стоял спиной к двери, ожидая нашей новой встречи. Мне было необходимо снова посмотреть в ее добрые глаза, прикоснуться к нежной коже, услышать мелодичный голос. Я хотел, чтобы она мне доверилась, перестала бояться. Я бы подарил ей весь мир. Да что там мир, все возможные и невозможные миры. Почему она так много значит для меня? Когда успела пробраться в мое ледяное сердце? Впрочем, я скоро ее увижу и смогу понять, почему меня так тянет к ней.

Услышав беспокойные и торопливые шаги Асмодея, я понял — что-то не так. Он шел один.

— Господин… Дверь оказалась не заперта, и девушки нет… — виновато произнёс он.

— Как это нет? — строго спросил я.

— Это очень странно, ключи только у меня и у вас. А замок не взломан, его просто открыли…

— Ключи всегда были при тебе? Ты отлучался?

— Я отходил буквально на десять минут, и ключи, кажется, оставил тут в куртке…

— Ты идиот? — повысил голос я. — Найди её, иначе ты очень сильно об этом пожалеешь!

— Да, господин, — откланялся слуга и быстрым шагом направился на поиски девушки.

«Куда ты подевалась, Агата? Кто помог тебе?» — озадаченно подумал я.

Я нервно начал хрустеть суставами пальцев и ходить из стороны в сторону, обдумывая, как это могло произойти.

— Левий! — закричал я.

— Господин… — вошёл второй слуга.

— Приведи ведьму Ирму. Сейчас же.

— Будет исполнено! — Бойко ответил он и убежал.

Левий был шустрый, но щуплой и некрупной комплекции. Агату бы я ему не доверил, из-за его чересчур озорного нрава, но поручить привести давних знакомых мог вполне.

Я сразу ощутил её присутствие. Когда она входила, всё живое увядало, а свет поглощала тьма. Она не спеша подошла, недостаточно близко и не совсем далеко. В помещении одна за другой стали тухнуть свечи. Я щелкнул пальцами, и они снова загорелись, а ведьма лишь злорадно улыбнулась.

Её улыбка была неприятной, в целом из-за гнилых зубов, которые она не стыдилась показывать — широко улыбаясь. Кроме того было что-то мерзкое и во взгляде, который всех презирал и желал скорейшей кончины. Её одежда была потрепанной, рваной и испачканной бурыми пятнами, напоминающими кровь. Она часто устраивала жертвоприношения и обряды с кровопусканием, поэтому они были уместны, учитывая её род занятий.

— Хотел видеть меня, милок? — противно проскрипела ведьма.

— Агата пропала, поэтому у меня вопрос.… Как это могло произойти? — спокойно спросил я.

— А я, почём знаю.

— Без твоего вмешательства это не могло произойти.

— Я выполняла твой приказ, в чем проблема, милок?

— Какой еще приказ? Я никаких приказов не давал. О чем ты говоришь, старуха?

— Мне передали твой приказ — ослабить связь. Я и выполнила, — растеряно произнесла ведьма.

— Что ты сделала? Какого чёрта, Ирма?! — вскипел я.

— Пришли твои, во всем темном, на лицах капюшоны и сказали, что ты распорядился ослабить связь. Ты разве этого не делал? — усмехнулась она.

— Зачем мне это? Я не собирался её отпускать, — гневно бросил я.

— Они сказали, что проблема уже решена и в связи больше нет необходимости. А позже ты сам явишься, чтобы полностью ее разрушить.… Выходит в твоих рядах предатели? Они говорили убедительно и принесли волос. Вот я и сделала, что мне сказали, я правда думала, что они от тебя, — говорила ведьма, смотря прямо в глаза.

Сомнений не было, она говорит правду. Но от осознания, что мои люди проворачивают дела у меня за спиной — я стал ещё сильнее вскипать. А тьма внутри меня так и норовилась выплеснуться наружу и уничтожать всё вокруг.

— Кто это был? Назови имена.

— Говорю же, не знаю, не разглядела. Но голоса были знакомыми.… Жаль память меня подводит, совсем старая стала… — скривила рот в улыбке ведьма.

— Разберусь с этим потом. Как её вернуть? Ты можешь это сделать? — обеспокоенно спросил я.

— Надо подумать.… А что с ценой? Мой запас крови девственниц поистратился, да и много сил отнимает заклятие связи.… Долгое восстановление меня ждёт, а у меня ведь и другие клиенты есть… — начала торговаться Ирма.

— Что ты хочешь? — сухо спросил я.

— Крови побольше, и где-то десяток непорочных душ, — быстро проговорила она, будто говорит о каком-то пустяке.

— Завышаешь цену. Я ведь могу найти и другую ведьму.

— Поищи милок, да только времени много потеряешь. Связь ослабла, и со временем будет слабеть ещё больше. Узелок развяжется, оковы спадут, и птичка улетит на волю. Навсегда, — засмеялась ведьма, оголяя тошнотворный оскал.

— Делай. Я предоставлю что нужно, — немного подумав, сказал я.

— Двадцать непорочных душ, — бросила она.

— Не наглей. Больше десяти не получишь. Приступай как можно скорее. Она должна быть рядом со мной.

— Почему бы просто не убить девчонку? Не нужно было бы ждать и так тратиться. Или тебе нужен не только свет? — прищурилась ведьма.

— Не твоего ума дело. Работай над связью, Левий принесёт оплату, — сурово ответил я, отворачиваясь.

Ведьма слегка поклонилась и, скалясь поспешно удалилась.

Вернулся Асмодей и подтвердил мои догадки. Агата сбежала вместе с Илиодором в Светлый мир.

«Ты от меня не уйдёшь. Я найду тебя, где бы ты ни была и как бы не пряталась» — подумал я и отправился в место, которое уже много веков считал своим домом — Тёмный мир.

Тёмный мир был похож на мир людей, только более грязный и мрачный. На улицах было крайне небезопасно: повсюду демоны и изуродованные души, которые из воплощения в воплощение совершали ужасные и страшные вещи, разрушая себя. Такие души было видно сразу — на их теле образовывались отверстия разной величины, от совсем маленьких с горошину, до достаточно крупных, размером с хороший арбуз. Очевидно, это приносило им адскую боль, стихающую только под воздействием алкоголя и запрещённых веществ. Поэтому они постоянно глушили свою боль в прокуренных и вонючих барах и клубах.

В темном мире практически отсутствовал технологический прогресс. В городах не было электричества, интернета, автомобилей и прочих современных приспособлений. Наш мир застрял примерно в восемнадцатом веке.

Демоны были схожи с людьми, только обладали большей силой, бессмертием и безграничным обаянием. Демоны были крайне хитры и умны. В нашем мире царила похоть и абсолютная безнаказанность. На улицах часто можно было встретить демонов, чертей, ведущих аморальный образ жизни и сношающихся друг с другом. Черти выглядели как демоны, только вместо ног у них были копыта, а на голове имелись небольшие козьи рога. Каждый, кто попадал сюда, деградировал и само разрушался. Для демонов и низших существ это была привычная и нормальная среда обитания, потому что они были рождены в таких условиях. Демоны, так же как и люди, могут создавать семьи и потомство. Но в отличие от людей, ими двигала страсть и желание обладать кем-либо, им не известна настоящая любовь и привязанность, поэтому их дети крайне несчастны.

В отличие от ангелов, демоны были одновременно наделены несколькими способностями. Все они умели исполнять желания, телепортироваться, управлять огнем и атаковать огненными сгустками, виртуозно владели искусством обмана и обладали быстрой регенерацией и бессмертием. Но и они были бессильны против божьего кинжала.

Я жил в большом старом поместье, находившемся почти на окраине мира. Рядом был непроходимый лес и вязкое болото. Я привык к этому месту и уже много столетий считал его своим домом, пока не появилась она — девушка, разбудившая остатки жизни во мне. Мне это всё опротивело. Больше не было желания смотреть на эту грязь и тьму. Я хочу быть с ней рядом, обладать ею, защищать и приятно удивлять. Она напоминает мне Елену, но всё же, Агата другая, в ней также как и во мне есть тьма, но она умеет ее подавлять.

Эта девушка зажгла меня. Я понял, что больше ждать нельзя, пора действовать. Пора решить проблему, которая столько лет не дает мне покоя. Перед тем как я убью его, я посмотрю ему в глаза и спрошу, за что он так со мной поступил. Я любил его как родного отца, и получил нож в самое сердце, которое до сих пор кровоточит и болит.

Единственное мое лекарство это Агата и я должен завоевать ее. Я знаю, что всё это не случайность. Мы были созданы друг для друга, мы одинаковые. Она должна это понять. Она поймет.

Я вошёл в гостиную, где уже сидела Фиби со стаканом бурбона. Она выглядела несчастной, но я не мог дать ей то, чего она хочет. Фиби красива и умна, но слишком заносчива и ревнива. Она демоница, в ней нет ничего чистого, а в её глазах пляшут черти. С ней можно хорошо провести время и на этом всё. Я позволил ей жить в своем доме из крайне эгоистичных побуждений — чтобы не чувствовать одиночества. Знаю, что это неправильно, но ведь и я больше не ангел. Жизнь в Темном мире изменила меня и я не всегда вижу грань, что правильно, а что нет.

— Она дала тебе отворот? — злорадствовала демоница, изрядно опьянев.

— Её забрали, — буркнул я, презрительно посмотрев на неё.

— Дай угадаю… Илиодор? — истерически засмеялась она.

— Какая догадливая. Ты знала, что он может такое сделать?

— Это было очень предсказуемо.… Зря ты его недооцениваешь.… Он вполне бы мог стать таким как ты…

— Ошибаешься. Я знаю своего брата. Он ярый поклонник добра.

— Ну и фиг с ним. Иди лучше ко мне, я ждала… тебя… ик…ик…. - сказала Фиби, внезапно начав икать.

— Иди спать. Я приду позже, нужно многое обдумать.

Она, пошатываясь, побрела в спальню, захватив с собой бутылку недопитого алкоголя. Я же облокотился на спинку кресла и закурил сигару, предаваясь размышлениям и образам в своей голове.

Глава 20

Глеб снимал однокомнатную квартиру недалеко от центра города. В квартире было относительно чисто, не считая пары тарелок в мойке.

Глеб был из тех людей, что ценят минимализм во всем. Поэтому интерьер в квартире выглядел достаточно просто, не было ничего лишнего или чего-то чересчур яркого, что сразу бы привлекало внимание. Наоборот, цвета были подобраны спокойные, нейтральные, пастельные.

Я вошла в комнату и огляделась. Я была тут впервые. Обычно мы встречались либо где-то в парке или клубе, либо у меня.

Напротив входа у стены стоял комод цвета Венге. Я подошла к нему и увидела фото Глеба с мамой. Боже, как они похожи! Глеб мужской вариант своей мамы. Его мама очень красивая женщина, изящная, с благородными чертами лица и хорошо очерченными скулами, которые передались и ее замечательному сыну.

Рядом стояла туалетная вода, и я не смогла удержаться и послушала. Это был тот самый свежий и очень притягательный запах. Я не очень хорошо разбираюсь в ароматах, но в этом, кажется, чувствовались нотки лаванды и мускуса.

Из ванны вышел Глеб. Он был уже без рубашки, с голым торсом.

— Нравится? — спросил он.

— Да, я впечатлена, — покраснела я.

— Я про это, — добро засмеялся он, указав на флакон.

— Да, точно… — смутилась я, понимая как сильно себя выдаю. Несколько лет без мужчины дают о себе знать.

Он подошёл очень близко и накрыл рукой мою руку, которая до сих пор держала этот несчастный флакон. Затем он направил его на себя и надавил на мой палец, распыляя аромат, который и без того сводил с ума.

Отставив духи в сторону, он запустил руки в мои волосы и, нежно притянув к себе, поцеловал.

— Я не знаю, что я творю… — недоумевая, произнес он, слегка отстранившись.

— Я тоже…

— Но, чёрт, я ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума. Топишь меня в реке, в которую я не хотел заходить.

— Ты первый начал.… Включил все свое обаяние и направил против меня. А ведь у меня сердце не из железа и глаза всё ещё на месте… — промолвила я, прикоснувшись к его пшеничным волосам.

— Ты просто сногсшибательна в этом платье, Эмма, — и вновь одарил меня страстным поцелуем.

— Если ты этого не хочешь, мы не будем… — сказал он, оторвавшись от моих губ.

Я жадно поцеловала его в ответ. Он понял, что я не собираюсь отступать и подхватил поцелуй, сделав его более ненасытным и требовательным.

Затем он поднял меня на руки и отнёс на большую двуспальную кровать, застеленную темно-синим пастельным бельём. Он осторожно освободил меня от платья и начал осыпать моё тело быстрыми и легкими поцелуями. Его руки прошлись по всем изгибам и выпуклостям, но не торопились снимать бельё. Он нависал надо мной, целуя и слегка покусывая шею и губы.

Его телефон разрывался, но мы на него не реагировали. Мы не могли насытиться друг другом, растворялись в этой страсти без остатка.

Он был нежен и страстен одновременно. Избавившись от остатков одежды, мы окончательно погрузились в мир удовольствия и наслаждения. И это было прекрасно.

Может в чем-то Глеб не разбирается, но он точно знает, как доставить девушке удовольствие. В какой-то момент я покинула этот мир, и моя душа улетела в рай, позабыв обо всех проблемах. На землю меня вернул его голос:

— Кто бы мог подумать, что мы с тобой будем вот так лежать в моей постели? — провёл он пальцем по моей ключице, едва касаясь кожи.

Я гладила рукой его шелковистые волосы и не могла поверить в происходящее.

— Быть может это сон? — тихо спросила я.

— Если это сон, то почему у тебя так сильно бьётся сердце? Это твой кошмар? — он изобразил удивление и закрыл лицо руками. После чего мягко засмеялся и прилёг рядом со мной, откинувшись на подушку.

— Почему я не замечала раньше, какой ты горячий? — спросила я.

— Боже, у меня жар? Я умираю, да? — подскочил он и притворился, что падает в обморок.

— Дурачок! Какой же ты дурачок! — засмеялась я.

Потом какое-то время мы еще прятались под одеялом, щекотали друг друга и много обнимались. Ближе к утру мы все-таки уснули и проспали около трех часов.

Пока я была в душе, Глеб приготовил нам бутерброды и сварил ароматный кофе. Мы позавтракали, и он предложил проводить меня до дома. На часах уже было половина десятого, и мы стали собираться.

Мы решили немного прогуляться, и пошли через парк. На улице было прохладно, а я была одета не по погоде, отчего у меня быстро замёрзли уши. Заметив, как они у меня покраснели, он снял с себя шапку и надел её на меня.

— Отморозишь — потом стрелять в ушах будет. Очень больно и неприятно. Это я тебе как медик говорю. Будешь потом названивать «Глеб, помоги, у меня болят уши, что делать?» — передразнивал он.

— Очень смешно! Когда я так делала, интересно? — удивилась я и продолжила. — Но за заботу спасибо.

— Она всё равно тебе идёт больше, — улыбнулся он.

— Чувствую себя сейчас твоей очередной пассией. Ты всех наутро до дома провожаешь? — спросила я, прищурившись.

— Стоп. Давай сразу проясним, — сказал он и взял меня мягко за плечи.

— Ты, правда, думаешь, что я просто воспользовался тобой, зная, что ты сейчас переживаешь? Эмма, я знаю тебя с девятого класса, и у меня никогда в мыслях не было посягнуть на тебя. У меня было столько возможностей подкатить к тебе, но я ими почему-то не пользовался. Как думаешь, что было причиной? — не на шутку завёлся Глеб.

— Я для тебя всегда была просто подругой. Возможно, я даже не в твоём вкусе… — ответила я спокойно.

Он убрал руки и пошёл вперёд, оставляя меня в полном непонимании.

Я догнала его и, запыхаясь, спросила:

— Почему ты убежал?

— Потому что ты дура. Как может не нравиться такая девушка, как ты? Думай, что говоришь.

— Так почему ты подкатил этой ночью? — выдержав небольшую паузу, спросила я.

— В последнее время я испытываю странные чувства.… Я не знаю, что это. Меня очень сильно тянет к тебе, и это чувство не поддается контролю и здравому смыслу. А когда я увидел тебя в клубе, такую красивую и одинокую, у меня просто сорвало башню. Я понял, что больше не могу сдерживаться. К тому же, я не мог оставить тебя там одну. И знаешь, меня очень удивило и порадовало, что ты ответила взаимностью… — сказал он и взял меня за руку, выискивая в моих глазах понимание.

— Извини, если задела тебя. Просто мы оба понимаем, что ты после этого не сделаешь мне предложение встречаться, или более того, вместе жить. Я не питаю каких-то иллюзий по этому поводу. Я была пьяна, ты тоже не был трезв. То, что произошло — дело случая, так сошлись звезды.… Но мне понравилось…

— Никогда не сравнивай себя с моими «пассиями», хорошо? — прижав меня к себе, сказал он. — Для меня ты особенная. Даже если я тебе об этом не говорю, ты для меня значишь намного больше, чем все эти девушки вместе взятые. Я переживаю за тебя и очень тобой дорожу, — он прижал меня сильнее, опустив подбородок мне на голову.

— Давай, веди меня домой, а то мои скоро больницы с моргами начнут обзванивать, — ухмыльнулась я. Но его слова глубоко запали мне в душу. Они согревали и трепетали внутри меня словно бабочки.

Всю оставшуюся дорогу мы прошли молча. У меня разболелась голова от количества, выпитого этой ночью, и хотелось просто прийти домой и завалиться в постель. Но я знала, что не смогу лечь, пока не уснёт Кира, поэтому просто шла и мечтала, чтобы скорее настал вечер.

С Глебом мы попрощались у подъезда. Вернувшись домой, я поняла что забыла отдать ему шапку. «Отдам в следующий раз» — подумала я и вошла в нашу с Кирой комнату.

Тетя, увидев моё состояние, предложила еще немного посидеть у нас, чтобы я нормально выспалась. Я благодарна ей за то, что она для меня сделала. По её лицу было видно, что доча её вымотала, но она старалась не подавать вида. Трёх часов мне было достаточно, я поспала и набралась немного сил. Ближе к вечеру тётя Кристина ушла, и я осталась с Кирой одна. Я приготовила легкий ужин и ждала отца с работы.

Обдумав предложение Стаса по поводу работы, я позвонила и договорилась с ним о встрече с моделью, чтобы посмотреть на нее, снять необходимые мерки и ознакомиться с эскизами, в которые нужно внести правки.

На следующий день в дверь позвонили и я, поправляя волосы, пошла открывать. На пороге стоял Стас в дорогом сером костюме и до боли знакомая девушка — Анфиса. Та, что разрушила наши со Стасом отношения и предала нашу с ней дружбу.

Глава 21

— Я тоже скучал, золотце. Ну, рассказывай, как ты? Какие планы? Куда мы дальше? — воодушевленно спросил Герман.

— Ты же ещё ничего не знаешь.…Я пока не могу идти на землю, и неизвестно смогу ли когда-нибудь.

— Что-то случилось? Пойдем на наше место, расскажешь обо всём, — обеспокоенно подхватил под руку он.

У моря перерождения я рассказала другу о своём плену, планах Азария и о том, что даже некоторые ангелы встали на его сторону.

— Ты сейчас в порядке и это главное, — обнимая меня за плечи, прошептал Герман.

— Мне не хватало тебя.… С тобой спокойнее и уже не так страшно.

— Конечно, мы же родственные души, для этого мы и вместе. Пока я рядом с тобой ничего плохого не случится, — обозначил он.

— Я знаю. А ты ещё не стирал память? — полюбопытствовала я.

— Нет, первым делом нашёл тебя.

— Понятно, — засмущалась я, вспоминая переплетение наших судеб в одной из последних жизней.

Он мягко поцеловал меня в лоб и сказал:

— Мне тебя не хватало. Я с трудом нашёл в себе силы, чтобы жить дальше… без тебя.

— Как Кира? У неё всё хорошо? — спросила я, прикоснувшись к его ладоням, даря частичку света, который переполнял меня.

— Не переживай. Она в порядке, всё идёт по плану. Она не страдает.

Я вздохнула с облегчением. Главное, чтобы у нее все было хорошо.

— Мне тебя тоже очень не хватало. Пообещай, что нас ничто никогда не разлучит.

— Обещаю, красавица, — тепло взглянул он.

Наступило неловкое молчание. Он с интересом глядел на меня, а я отводила глаза. Ни в одном из совместных перерождений мы не были так близки как в последнем. Это был новый опыт для нас обоих, приятный и удивительный. А теперь мы здесь, сидим вдвоем, впереди вечность и мы могли бы жить так, как захотим. Но в мою жизнь ворвался падший, и, наверное, уже никогда не будет все так просто.

Будь на моем месте кто-нибудь другой, он бы сказал: «Выхода нет, либо нужно отдать ему свет, либо всю жизнь от него прятаться в Светлом мире». Но я выкарабкивалась и не из таких ситуаций. Да, многое я уже и не помню, но я сильная. Я знаю это.

Пока мы молчаливо сидели на берегу, в моей голове возникла одна идея. Она была очень опасная, но могла сработать, и я решила, что попробовать стоит.

— Герман, ты ведь не откажешь мне в помощи?

— Конечно, нет! Что нужно сделать? — оживился он.

— Сначала пообещай мне, что поможешь, — попросила я.

— Меня начинает это настораживать. Что ты задумала?

— Пообещай, — твёрдо сказала я.

— Я, наверное, потом об этом пожалею.… Но ладно, бог с тобой. Обещаю.

— Мне нужно вернуться в Промежуточный мир, поговорить с Азарием. А тебе предстоит прикрыть меня перед Илиодором. Ему это явно не понравится…

— Что?! Мне это не послышалось? Конечно, Илиодору это не понравиться, он не для этого тебя от туда вытаскивал! А мне это тем более не нравится!

— Но это очень важно! — возразила я.

— Даже не думай. Я на это не пойду. Добровольно отправить тебя в руки к этому дьяволу, ну уж нет! — вскрикнул он.

— Ты пообещал. Со мной ничего не случится, он не причинит мне вреда. Мне это очень нужно… Возможно, я смогу убедить его, что все можно решить мирным путем. Я соглашусь передать ему свой дар, взамен на то, что он не станет мстить, а сначала поговорит с Богом. Я уверена, у Повелителя была веская причина так поступить. Им необходимо поговорить.

— С чего такая уверенность, Агата? Ему ничего не стоит снова запереть тебя. О чем ты только думаешь? Он темный, ты всерьез думаешь, он будет с Повелителем беседы вести? — нервно вздохнул Герман.

— Прошу, давай без нравоучений. Мне это необходимо. Если не сделаю, буду жалеть. К тому же, где-то глубоко внутри он все еще ангел, он долгое время носил в себе свет. Я верю что его частичка все еще у него в груди.

— А я буду жалеть, что позволил тебе это!

— Успокойся, пожалуйста. Я буду в порядке, обещаю.

— Бог свидетель, что я не хочу,… но ты же всё равно меня не послушаешь и сделаешь по-своему?

— Да, и без твоей помощи, скорее всего, попаду в беду.

— Я тебя прикрою. Только не задерживайся там. Кстати, как ты туда попадёшь? — серьезно спросил Герман.

— Хочу попросить Еву переместить меня, думаю, она согласится.

— Еву?

— Это ангел, она иногда работает с Илиодором. И она на стороне Азария.

Я понимала, что риск есть. Но также есть надежда, что всё получиться. Правда, ещё есть одна загвоздка — Азарий может быть в тёмном мире и нужно как-то предупредить его о встрече. Но как это сделать? Ева за ним в тёмный мир точно не пойдёт, ей и нельзя. Остаётся только надежда на нашу связь с падшим. Возможно, я смогу сама с ним как-то связаться.

Вернувшись в комнату, я легла в свою уютную постель и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на Азарии. Я вспоминала его пронзительный взгляд и прикосновения, его запах и низкий, бархатный голос. По телу пробежала волна мурашек, и усилилось сердцебиение.

— Азарий… — мысленно произнесла я.

Но в ответ тишина. Глупо было надеяться, что это сработает.

«Какой же ты идиот» снова подумала я и вздрогнула от чужого голоса в голове.

— Идиот? Это ты, Агата?

— Эм… прости… Я не тебя имела ввиду…

— Ну и как ты попала ко мне в голову?

— Я… хотела воспользоваться нашей связью, чтобы связаться с тобой. Судя по всему, сработало.

— А ты смышленая. Ну и что тебе нужно? Соскучилась? — с ухмылкой в голосе произнёс он.

— Я хочу с тобой поговорить. При личной встрече. Это можно организовать?

— С моей стороны проблем нет. Но вот отпустит ли тебя братец?

— Он ничего не узнаёт. Я договорилась с другим проводником, — твёрдо сказала я.

— Как интересно.… Не терпится снова побыть со мной наедине?

В его голосе чувствовались незнакомые ноты. Он флиртует?

Перед глазами вновь возник его образ: глаза, губы, длинные руки, которые блуждали по моему телу.

— Прекрати! — возмутилась я.

— Я ничего не делал. Просто задал безобидный вопрос. Или для светлых душ он оскорбителен?

— Я просто хочу поговорить. Когда это возможно?

— Когда сможешь улизнуть, тогда и встретимся. Я буду ждать тебя.

— Хорошо. Ну,… пока тогда, — произнесла я, задумавшись как теперь завершить наш ментальный диалог.

— До встречи, дорогая Агата, — сказал он, и наступила полная тишина. В этот момент я даже не слышала своих мыслей.

Я накинула на голову капюшон и поспешила к Еве. Мы договорились встретиться недалеко от моей комнаты, за первым углом, в небольшой тени. Ева немного волновалась, но только о том, что нас могут заметить и тогда прилетит обеим. Она была уверена, что падший не причинит мне вреда, более того, он, скорее всего, согласится.

Она пообещала молчать, и ни в коем случае не рассказывать Илиодору. Даже не представляю, как он разозлиться, если узнаёт.

Ева взяла меня за руку, и нас закрутило светлым вихрем, унося наши частицы в пространство между мирами.

Глава 22

Стас имел наглость привести ее в мой дом. Хотя, чего я от него ожидала? Он всегда был редкостным подонком, но этот поступок уронил его в моих глазах еще больше.

Анфиса была одета с иголочки. Коротенькое красное платье с открытым декольте, подчеркивающим шикарную пышную грудь. Туфли на высоком каблуке и маленькая черная сумочка, вмещающая в себя разве что телефон и ключи.

Она снисходительно улыбнулась и вошла в наше скромное жилище. Во взгляде читалась плохо скрываемая брезгливость и презрение. А ее губы непроизвольно дернулись, сбрасывая с нее маску притворства.

— Эмма, думаю, Анфису тебе представлять не нужно. Это наша лучшая модель и для нее мы и будем творить красоту, — улыбнулся Стас.

— Да, я уже догадалась. Здравствуй, — ответила я, неуверенно поправляя свою футболку.

— Миленько у вас тут. Мы столько лет не виделись, я так скучала! — фальшиво произнесла Анфиса и потянулась обниматься.

От нее пахло сладкими ванильными духами и жвачкой со вкусом бабл гам. Приторные запахи, как и ее лицо невольно вызывали у меня приступы удушья. И я уже с нетерпением ждала, когда они покинут мою квартиру, чтобы хорошенько ее потом проветрить.

— Ты поправилась? Эмма, хватит себя жалеть, займись собой, походи в спортзальчик, перестань кушать шоколадки, — хихикнула она.

— Спасибо за совет, но я как-нибудь сама решу, что мне делать, куда ходить и что кушать, — буркнула я.

Стас заметил возникшее между нами напряжение. И словно обходя минное поле, осторожно приблизился ко мне, отводя в сторону.

— Прости, она не думает, что говорит. Ты прекрасно выглядишь, не обращай внимания. Нам ведь еще работать вместе. Не хочу, чтобы между нами было напряжение…

— Я в этом уже сомневаюсь. Не уверена, что мне нужна эта работа.

— Эмма… — устало вздохнул Стас, — я тебя очень прошу, не отказывайся. Я поговорю с ней, чтобы она молчала в тряпочку.

— Хорошо. Но если она скажет еще хоть слово про меня, я ее с лестницы спущу. Так ей и передай.

Стас был удивлен, но все понял и тут же поговорил с моей бывшей подругой. Они минут двадцать стояли в подъезде, громко ругаясь, но в итоге безмолвно вошли в квартиру, даже не глядя друг на друга.

— Проходите на кухню, там большой стол, будет удобнее работать, — сказала я, обратив внимание на обувь Анфисы.

— Только разуйся сначала.

— Они чистые, — деловито посмотрела на меня девушка.

— Да мне всё равно. Хоть вымоченные в спирте. Разувайся, или останешься в коридоре.

Бывшая подруга с яростью отбросила туфли, но, столкнувшись с моим суровым взглядом, подобрала их и поставила у двери.

Мы сели за стол и стали обсуждать рабочие моменты. Стас достал из своего портфеля эскизы, которые были созданы его командой ранее и мы стали думать, как их можно улучшить.

Кира в это время уже была в садике, поэтому нам никто не мешал и не отвлекал. К слову, садик давался нам непросто. У Киры была очень долгая адаптация, сильные истерики и крики. Воспитатели сильно уставали и жаловались на ее поведение. В конце концов, она начала привыкать к деткам в группе и к режиму, который действовал в детском саду. Истерики еще случались, но были гораздо реже. И это была наша маленькая победа. Теперь я могла больше времени уделять рабочим моментам.

Иногда, когда появлялось немного свободного времени, я экспериментировала с выпечкой. Научилась стряпать булочки и печь пирожки. В этот раз я решила сделать пирожки с яйцом и зеленым луком. Тетя Кристина передала нам много лука с огорода, поэтому его нужно было куда-то девать. Пирожки получились очень вкусными и румяными. Первый раз они вышли такие идеальные, как с картинки. Я подумала, почему бы не порадовать Глеба, и не принести ему немного пирожков на работу. Наверняка он там, такой вкуснятины не видит.

Я быстренько собралась и отправилась в больницу, сложив самые аккуратные и ровные пирожки в контейнер.

В больнице было тихо, почти весь персонал в это время уходил в столовую обедать. Кормили их неплохо, но больничная еда на то и больничная. Каши, супчики, гречка с подливом или рис. Никакого разнообразия.

Я присела на скамейку возле приемной и стала ждать, рассматривая предостерегающие и информационные плакаты на светло-голубых покрашенных стенах. В больнице было относительно тихо, пахло хлоркой и лекарствами. Свежевымытый пол блестел и сверкал чистотой. Иногда мимо проходили пациенты, шурша синими бахилами.

Кто-то подкрался сзади, закрыв мне глаза теплыми мягкими руками. Я знала, что это Глеб. Как только он подошел, я сразу почувствовала, что это он.

— Вас что-то беспокоит, барышня? — обратился он, слегка изменив голос и сделав его еще ниже, чем он был у него.

— Глеб! — улыбнулась я, перехватив его руки.

Он засмеялся в ответ и шустро прыгнул рядом на скамью, облокотившись рукой о спинку.

Медицинская форма была ему к лицу, будто в ней он и родился. Из кармана торчал миниатюрный блокнот с ручкой, которую он когда-то позаимствовал у меня и не отдал.

— Я тебе тут пирожков принесла. Сама пекла… — достала контейнер я и протянула его парню.

— Моя ж ты красная шапочка! — в его глазах мелькнула нежность и удивление.

— Тогда ты…бабушка? — усмехнулась я.

— Нет, я большой серый волк, который тебя съест! Но сначала пирожки твои попробую, — он тут же открыл контейнер и быстро откусил первый попавшийся пирожок.

Я положила голову ему на плечо и слегка потерлась ею об него.

— Глеб, я скучаю…

— Я тоже. Но работаю допоздна, и часто без выходных… Я ж не могу приходить к тебе ночами, твой отец не очень будет этому рад.

— Он догадывается, что между нами что-то происходит.

— Тем более… Его вряд ли устраивает, что всё так…

— Так может, мы могли бы попробовать съехаться? — внезапно спросила я, сама от себя не ожидав.

Глеб погрустнел и закрыл контейнер, серьезно посмотрев на меня.

— Я не хочу все испортить.

— Что испортить? Мы бы просто попробовали пожить вместе. Я понимаю, что прошу у тебя невозможного… Тем более Кира… — в горле застрял ком и на глаза накатились слезы.

— Дело не в Кире и не в тебе. А во мне. Я могу все испортить. А мне бы хотелось продлить то прекрасное, что между нами происходит.

— Прости, я не должна была.…Забудь о том, что я сейчас сказала. Мне пора бежать, скоро Киру с садика забирать, а еще в магазин нужно.

— Эмма! — крикнул Глеб в след, но я выбежала из больницы, не оглядываясь.

«Какая я же я глупая!» — пронеслось у меня в голове, а из глаз выкатились горячие слезы. «Почему я вдруг решила, что имею право на счастье? Предлагать Глебу такое, очень эгоистично с моей стороны! Я поставила его в неловкую ситуацию. Я нравлюсь ему, но взять под свое крыло девушку с больным ребенком от другого мужчины, то еще испытание. Он благородный, и вполне мог бы на это пойти, но я не должна была об этом спрашивать! Он заслуживает счастья и нормальной семьи, своих здоровых детей».

Я бежала, не замечая, как сгущаются тучи, и с неба падают первые крупные капли. Дождь стремительно набирал обороты, превращаясь в холодный сильный ливень, бьющий по моим щекам, стуча по рукам и голове своими холодными сильными кулаками.

Я вернулась домой вся мокрая, тушь на ресницах потекла, но мне было все равно. Я упала на пол в коридоре и свернулась в клубок, обхватив колени руками, как можно ближе прижимая их к себе.

До закрытия садика было еще около двух часов, и мне необходимо было собраться с мыслями и пережить все эти эмоции, чтобы потом, улыбаясь встретить свою любимую дочь. Чтобы она не почувствовала моих душевных терзаний. Чтобы мои переживания не передались и ей.

Громкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я тут же успокоилась и подошла к двери, спросив кто там.

— Это я, Глеб, — взволнованно произнес он.

Я сразу же открыла дверь и впустила его. Он тоже промок с головы до ног. С его светлой длинной челки стекала тоненькая струйка дождевой воды, а на губах застыли мелкие капли. Он быстрым движением прижал меня к себе.

— Ну, зачем ты убежала от меня, — прошептал он.

— Прости… Я…

— Тише, родная. Ничего не говори.… Боюсь, что ты меня не поняла, глупышка. Я хочу быть с тобой и с Кирой. Ты даже не представляешь, что творилось у меня в голове всё это время. Изо дня в день, я терзал себя, что должен быть рядом с вами, но страх будто сковывает меня. Я боялся, что не смогу оправдать твоих ожиданий и не справиться с семейной жизнью…

— Глеб, все в порядке, ты ничего нам не должен, — перебила его я, заглянув в его карие глаза.

— Как ты не понимаешь! Я люблю тебя, глупую такую! Люблю больше всего на свете, больше жизни! Я всю жизнь гнался за алмазами, не замечая, что рядом со мной бриллиант. И, знаешь, теперь я понял, что больше не должен бояться, потому что я для вас сделаю всё! Лишь рядом с тобой я могу быть настоящим.

Я не смогла сдержать слез радости. А он быстрыми поцелуями покрывал мое лицо, попутно вытирая его от слез.

— Ну-ну, не плачь. Я тебя никогда не оставлю. Ты больше не будешь одна.

— Я… очень сильно тебя люблю, Глеб! Так сильно, что забываю, как дышать, — сбивчиво произнесла я. Сердце выпрыгивало из груди, перехватывая дыхание.

Оказывается, счастье не нужно где-то искать.…Нужно лишь посмотреть вокруг, возможно, самый важный человек находится рядом. Мы часто не замечаем или не хотим замечать очевидное.

Глава 23

Как только мы с Евой оказались в пропахнувшем сыростью помещении, мы договорились, что она заберёт меня, когда я позову. Мы быстро попрощались, и я вошла в знакомую залу с красными диванами. Ничего не изменилось, будто я и не покидала это место.

Азарий стоял возле барной стойки и, увидев меня, сделал несколько быстрых шагов и оказался прямо передо мной. Он смотрел на меня как на маленькую девочку с высоты своего роста. Наша разница в росте была около 15 см, и ему приходилось слегка наклоняться, чтобы поравняться с моими глазами.

— Ты пришла, — сказал он, не отрывая взгляд.

— Как видишь.

— Я рад тебя видеть. Ты озарила светом мою черствую душу, — произнёс он, обхватив своими тонкими пальцами мои запястья, апотом скользнули дальше, обняв ладони.

— Мы могли бы подружиться, если бы ты не привязал меня насильно, — заметила я.

— Все совершают ошибки. Даже такие как я. Особенно, такие как я.

— Но не все их признают… — добавила я.

— Итак, зачем ты вернулась? Ты же так хотела избавиться от моей компании, а теперь вновь стоишь передо мной.

— Хочу поговорить. Я обдумала твои слова, твои мотивы, и готова пойти на компромисс.

— Компромисс? — удивился он.

— Я согласна передать тебе свет, но на своих условиях.

— И какие же будут условия?

— Первое — ты найдешь способ извлечь его без последствий.… Я не хочу погибать или терять рассудок.

— Это и не обсуждается. У меня есть возможности все сделать чисто и без нежелательных последствий.

— Хорошо. Второе — тебе понравится меньше. Ты придешь в Светлый мир, но не станешь никого убивать. Ты придешь к повелителю с миром, чтобы поговорить и выяснить, почему он так поступил в прошлом. А затем ты передашь ему мой свет. Для меня важно, чтобы он попал в хранилище и исполнил свою миссию.

— Хм… — на лице падшего появилась тень сомнения.

— Азарий, я верю, что можно все решить миром. И уверена, Повелитель расскажет тебе о причинах. Времени прошло очень много и быть может он сможет вернуть тебя в Светлый мир, домой. Если ты захочешь, конечно.

— Светлый мир уже давно не является моим домом. И вообще, твое предложение какое-то сомнительное. Что если, он захочет меня убить или вообще не станет со мной разговаривать?

— Не захочет. Я уверена. Ни разу за свою жизнь я не замечала за ним, чего-то неправильного и жестокого. Он же Бог. Он учит нас прощению, и сам прощает нам наши недостатки и пороки. И ты не должен жить местью, найди в себе силы простить.

— Ох, Агата, ну и задачку ты мне подкидываешь….

— Это единственный правильный выход.

— Зачем ты меня поцеловала в прошлый раз? — резко сменил тему падший.

— Мы будем это сейчас обсуждать? И это была твоя инициатива…

— А вы, мадам, не имеете своего мнения? Вас целуют мужчины, а вы безропотно подчиняетесь? — сощурил глаза он, притягивая меня ближе.

Неприлично ближе. Так близко, что его дыхание щекотало мой лоб и развивало волоски, обрамлявшие лицо.

— Это было наваждение. Я была не в себе, — отстранилась я.

— В таком случае, я вынужден отказаться.

— Что? Почему?

— Это невыгодная сделка. Мне это не интересно. Буду искать другие способы осуществить желаемое, — он обошел меня и направился к дивану.

Я лишь следила за его движением, не зная, что еще сказать и как его убедить.

— Зачем ты пришла? Думаю, брат бы не одобрил, но ты всё равно здесь. И почему ты думала, что я соглашусь?

— Я говорила с Евой. Она мне рассказывала о вашем детстве, о том каким хорошим и чистым ангелом ты был. Она на твоей стороне.

— Ева… да, мы росли вместе. И что? Ты пришла об этом рассказать? Я знаю, как она ко мне относится.

— Просто хотела верить, что ты все еще хороший.

— Опасно пытаться разглядеть добро в падшем ангеле. Ты хоть осознаешь, как сильно сейчас рискуешь?

Он молниеносно приблизился ко мне и небрежно схватил за шею, причиняя мне легкую боль.

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу обратно?

— Меня будут искать.… И ты об этом очень пожалеешь! — прошипела я, пытаясь высвободиться.

— А я не боюсь. Ты очень огорчила меня своим побегом. Но я готов простить тебя, и обойтись без наказаний.

— Простить меня? Да ты псих! Это логично, что от тебя хотят сбежать, когда ты насильно удерживаешь и запираешь в своей клетке! Ева ошибалась насчет тебя, ты не умеешь любить и сочувствовать, ты умеешь только отравлять все вокруг своей тьмой! И хорошо, что ты остался один, не сможешь больше никого отравить своим ядом! Елена — счастливица, что не дожила до этого!

Я потеряла всякое самообладание. Он вызывал во мне дикую ярость, которая заставляла меня кричать и бить его кулаками.

После слов о Елене его ухмылка с лица пропала, а взгляд стал жестким и колким. Он влепил мне смачную пощечину, и это было ожидаемо. Я не устояла на ногах и рухнула на холодный бетонный пол.

Он тут же протянул мне руку, но я отвернулась, сильно стиснув зубы. Падший, видимо этому не удивился, и, наклонившись, начал поднимать меня на руки.

— Извини. Я потерял контроль над собой. Должен признаться, ты умеешь вывести из себя. Бьешь по самому больному.

Он опустил меня и, медленно сняв капюшон, провёл рукой по моему лицу. Так мимолётно и трепетно, словно боясь задержаться на нежной коже.

— Еще раз прости. Но ты тоже перегнула палку, заговорив о Елене. И как бы мне не хотелось это признавать, ты была права. Где-то в глубине меня есть остатки света, но я слишком долго их подавлял и сам не заметил, как превратился в того, кем я сейчас являюсь.

— Тогда прими мое предложение и отпусти меня. Будь лучше, встань на сторону добра.

— Я не могу тебя отпустить. И я чувствую, что ты не хочешь, чтобы я тебя отпустил.

Мы не могли оторвать друг от друга взгляд. Падший выжидал, словно тигр, преследовавший добычу. В воздухе витал запах опасности и напряжения.

Он раздражает тем, что знает меня лучше, чем кто-либо. Во мне постоянно идет борьба, я не хочу принимать те чувства, которые к нему испытываю. Они неправильные, рискованные, способные создать большие проблемы. Но в то же время, они настоящие, живые, взрывоопасные.

Я не могу ему верить, а значит, эти чувства обречены. Не нужно было мне сюда приходить. Выходит, что я добровольно шагнула в свою клетку. Илиодор меня убьет, и всех кто мне помогал… Боже, какая же дура! Мало того, что сама снова угодила в неприятности, так еще и подставила друзей!

— Я хочу, чтобы ты была рядом. Не только из-за света, — вдруг произнес Азарий.

— И чего же ты хочешь от меня?

— Хочу, чтобы ты открылась мне. К чему все эти игры, Агата? Почему бы просто не стать счастливыми прямо сейчас? Я подарю тебе все, что ты захочешь, убью любого ради тебя.

Он сказал это так искренне и прямо, что я невольно засмотрелась на его тёмные как ночь глаза. Моя злость начала куда-то улетучиваться…

— Ты нужна мне, Агата, — прошептал Азарий, прикасаясь губами к тыльной стороне моей руки.

Нас прервал громкий стук в дверь, после чего в неё вошли двое — Левий и ведьма Ирма.

— Господин… Мы не вовремя? — поинтересовался слуга.

Азарий поджал губы и ответил:

— Что ж раз пришли.… Я ждал тебя Ирма.

Ведьма медленно поковыляла к падшему, который заранее отошёл в сторону. Она с интересом рассматривала меня и неприятно улыбалась. Я смотрела то на неё, то на молодого слугу, взгляд которого тоже был обращён на меня. Стало как-то неловко. Я почувствовала себя зверушкой в зоопарке, на которую пялятся все кому не лень.

Ирма шептала что-то Азарию, периодически посматривая на меня. Он кивнул, словно дал ей своё согласие, и она побрела к Левию, который ждал у входа. Напоследок, она вновь посмотрела на меня и поклонилась, судя по всему, нам обоим.

— Ну, так на чем мы остановились? — снова обратился ко мне Азарий.

— Это была ведьма? — спросила я.

— Она самая.

— Это она связала нас?

— Да, — сказал он, возвращаясь ко мне.

— Зачем она приходила? — подозрительно поинтересовалась я.

— Я хотел сначала солгать. Но думаю, в этом больше нет необходимости. Она восстанавливает связь между нами.

— Я так и знала. Только вот мне не понятно… ты говоришь о чувствах ко мне, но, тем не менее, продолжаешь удерживать меня силой. Тебе не кажется, что это очень эгоистично и мерзко?

— Это для твоей же безопасности. Со мной надежней, чем в Светлом мире.

— Не доверяешь собственному брату? — ухмыльнулась я.

— Не доверяю вашему Повелителю.

В этот момент отворилась дверь, а на пороге стоял Илиодор с очень недовольным выражением лица. Он резким и быстрым шагом двинулся к нам и, встав напротив брата, гневно бросил:

— Что тут происходит?!

— Братец, мы ждали тебя.… Но не так скоро, — ухмыльнулся Азарий.

— Агата, как ты могла? Уж от тебя я такого не ожидал. Чего ты добиваешься? — вспылил ангел.

— Прости.…Но я должна была поговорить с ним. Знала, что ты будешь против, поэтому не сказала тебе, — виновато опустила голову я.

— И чего ты добилась, дура?! Думаешь, я его не отговаривал? Это бесполезно, он не исправим, и пора уже всем это понять.

— Она не собиралась меня отговаривать.… Напротив, предложила свою сделку, — вмешался падший.

— Как это понимать? Агата? Что ты ему предложила? — гневно спросил Илиодор.

— Я согласилась отдать ему свет, взамен на то, что он не станет убивать Повелителя, а решит свои проблемы мирным путем. И вернет потом мой свет в хранилище.

— Ты в своем уме?! Не думал, что ты бываешь такой безрассудной! Господи, столько лет было потрачено на эту идиотку, и всё в пустую! — выругался ангел.

— Спокойнее брат. Мы еще не заключили сделку. К тому же, я хотел и с тобой потолковать. Уж больно много вопросов к тебе скопилось… — произнес Азарий, и жестом пригласил его присесть на диван.

Глава 24

Не успели мы с Глебом съехаться, как его отправили в командировку в деревню, которая находилась в четырёхстах километрах от нас. Нам снова пришлось расстаться. В деревне очень плохо ловила связь, и мы созванивались очень редко, примерно раз в неделю.

Кира по мере взросления становилась несносным и непослушным ребенком. Она начала осознавать собственное я, и ее характер с каждым днем становился все тяжелее. Я снова перестала с ней справляться. Опять начались жалобы в саду на ее плохое поведение и полное непослушание.

Я впала в состояние полной безнадежности. Мне казалось, что весь мир против меня. Люди со своими не прошеными советами не помогали, а только раздражали. Тетя Кристина уехала в другой конец страны из-за работы и не могла уже мне ничем помочь, даже на словах поддержки не было. Она просто всегда говорила: «не грузись», вот и вся ее помощь. Я осознавала, что мне никто не может помочь.

Мы снова начали ходить в реабилитационный центр, но и там Кире удавалось устраивать жесткие концерты. Успокоительные не помогали ни мне, ни ей. Я выдохлась.

Со Стасом и Анфисой мы работали около полугода вместе. Я пополнила своё портфолио классными работами и заработала неплохие деньги. После этого со мной часто стали сотрудничать и другие агентства, и свадебные салоны. Но работа уже не приносила такого удовольствия как раньше. Приходилось работать без выходных и часто ночами, потому что с Кирой я ничего не успевала. Когда она была не в саду, был полный атас. Даже уборка в квартире и приготовление пищи уже было большим делом, не говоря про всё остальное.

Иногда меня стали посещать мысли о детдоме. Я знала, что если сдам её, смогу реализоваться в жизни и построить карьеру, о которой всегда мечтала. Тогда все бы было проще.

У меня уже не было сил терпеть. Я была выжата и вымотана. Мне начало казаться, что я не люблю свою дочь. Я все больше погружалась в отчаяние и безнадежность, а голова буквально взрывалась от криков. Я всматривалась в её плачущее лицо и не видела ничего родного.

Ночами, когда она спокойно спала, я шёпотом извинялась перед ней, за плохие мысли, и за то, что я плохая мать, раз не могу просто принять ее с этой очень непростой и тяжёлой болезнью. Меня раздражала собственная слабость и эгоизм.

Однажды я зарегистрировалась в чате для мам с особенными детьми и познакомилась там с женщиной, которую звали Вера. Общая беда объединяет, как говорится. И мы стали постоянно переписываться, общаясь о детях и бытовых проблемах. Вскоре мы договорились вместе погулять с детьми.

Встречались мы в парке. Я шла с Кирой к фонтану, у, которого мы и условились увидеться. Веру я сразу узнала, она была в том же длинном сине-желтом платье, что и на аватарке в чате. У неё были коротко стриженные светлые волосы, и едва заметный макияж. Она улыбнулась и помахала нам. Я сразу заметила её сына, который сидел в инвалидной коляске. Об этом она мне не рассказывала.

Мы решили немного пройтись. Погода была по-летнему жаркая, солнце хорошо припекало, а под обширными кронами деревьев царила спасительная тень.

Мы разговаривали обо всем подряд. Вера была образованной женщиной и приятным собеседником. И я была рада поговорить с человеком, который как никто другой понимает меня.

— Извини за бестактность, но… почему ты сразу не сказала, что Костя на коляске? Мы могли бы встретится там, где вам удобнее, ближе к дому… — спросила я.

— Мы уже привыкли постоянно гулять. К тому же, муж помогает, нам спустится во двор, а дальше мы уже и сами хорошо справляемся. Так что всё нормально, — улыбнулась Вера.

— Всё равно мне как-то неудобно. Я всё время ною тебе о своих проблемах, а ты даже слова не сказала о том, как тебе тяжело. Хотя очевидно, что тебе не легче…

— Эмма, перестань. У тебя немного другая ситуация. Другой ребёнок, диагноз, положение. Когда мы с мужем узнали что у нашего долгожданного сына ДЦП, мы были раздавлены и долгое время не могли прийти в себя. Но мы вовремя осознали, что кроме нас его никто не поднимет, не полюбит, не приласкает. Если бы не поддержка мужа я бы, наверное, тоже расклеилась. Но это не главное. Ты должна бороться за своего ребёнка, как бы тяжело не было, сколько бы средств это ни стоило. Поверь мне, наши дети никому не нужны кроме нас. Как бы больно это не звучало. Жизнь итак к ним очень сурова, а если еще и мы от них отвернемся? Что тогда будет?

— Я пытаюсь,… но силы меня покидают. Я уже не чувствую себя живой. Я как робот, делаю то, что нужно и что должна. И постоянно злюсь на всех и на саму себя.

— Прими свою дочь такой, какая она есть. Она не станет другой, твоя задача научить её по максимуму обходиться без тебя. Полюби ее, в конце концов! Я вижу твой холод даже сейчас. Ребёнку нужно тепло мамы. Тепло самого главного человека, а таким деткам как наши оно нужно в 2 раза больше. У тебя прелестная девчонка, красивая и милая, так полюби её за то, что она есть. Если бы я сдалась, мы бы тут с вами не прогуливались, а сидели бы дома затворниками. Мне плевать, что думают люди, я люблю своего сына, несмотря ни на что, — говорила она с воодушевлением.

Тогда, я впервые задумалась над её словами. Мои проблемы с Кирой казались уже не такими глобальными. Она может самостоятельно ходить, кушать, ходить в туалет, умеет себя ненадолго развлечь. Даже речь есть, пусть и с тяжёлыми нарушениями. Мне не нужно носить свою двадцатикилограммовую дочь на руках и у меня бывает свободное время и часы относительной тишины. Всё не так плохо как могло бы быть.

Даже наша реабилитация не такая тяжёлая. Мы занимаемся со специалистами, проходим лечение, ходим в обычный детский сад.

Избирательность в еде и то уже стала не такой категоричной. Многое из того что она не ела раньше — теперь ест. И вообще не считая сильных истерик, она интересный ребёнок, пусть и с задержкой психоречевого развития.

Каждый вечер перед сном я обдумывала слова новой знакомой. Я хотела так же. Вечерами я смотрела на Киру и гладила по голове, умиляясь ее мирному и спокойному сну.

Я начала постепенно менять свой подход к обучению и воспитанию. Больше прислушивалась к ней, старалась понять причины плохого настроения и по возможности не допускать начала истерик. Иногда получалось, иногда нет. Но я не сдавалась. И позже, стала получать первые плоды.

Кира в целом стала спокойнее, обучение пошло легче и эффективнее, она начала проявлять любопытство к получению новых знаний. Теперь я больше следила за своим здоровьем, сменила успокоительные и начала пить витамины. Сон стал лучше, я меньше нервничала, да и сил прибавилось.

Мыслей о детдоме больше не возникало. Я загорелась целью сделать всё возможное и невозможное, чтобы приспособить её к самостоятельной жизни.

Полюбив ее всей душой, я поняла, что она не больная. Она особенная и удивительная. У неё другое видение мира, звуки цвета, эмоции — всё воспринимается иначе. Моя задача, чтобы она не замкнулась в себе и в своем мире, а начала взаимодействовать с нашим. Чтобы она могла стать полноправным членом общества.

Я любила её не за успехи и достижения. А вопреки. Вопреки диагнозу, проблемам и возникшим сложностям. Тогда я и познала безусловную любовь, которая не имеет границ и препятствий.

Кира открыла мне величайшую тайну высокой любви. Урок был пройден. Тогда я не осознавала, почему важно было его пройти, но то и дело в моей голове всплывали мысли о предназначении и высшего смысла всех наших действий и поступков.

Я ощущала перемены внутри себя. Это невозможно было описать словами. Я будто светилась, излучала энергию, к которой тянулись люди. Появилось много знакомств, многие мной восхищались. Восхищались моей выдержкой и мудростью.

С Глебом отношения развивались быстро, и все было прекрасно, как в добром хорошем сне. Через пару месяцев, после того как мы съехались, он предложил мне выйти за него. И, конечно же, я согласилась. И не прогадала, он был замечательным мужем и заменил Кире отца. Он был ласков с ней и любил как родную.

***

Спустя два года.

— Глеб, ну зачем… Он такой дорогущий! Давай возьмем попроще. Ты её сильно балуешь, — сморщила нос я, указывая на новенький планшет.

— Это подарок не тебе, так что не вмешивайся. А твой подарок вот… — он притянул меня к себе и поцеловал в губы.

— И все?

— А, то есть тебе этого мало? Хорошо, — он страстно ухватился двумя руками за мои ягодицы.

— Мы же в магазине! Перестань! — шлепнула его по плечу я.

— Ну что плохого в том, что я не могу насытиться своей ненаглядной женой? — лукаво улыбнулся он.

— Мы вместе не один год, а ты будто только вчера женился, — звонко засмеялась я.

— Ты с каждым днём влюбляешь меня всё больше. Если бы я знал, что так просто попаду в твой капкан, то бежал бы без оглядки.… Но ты околдовала меня, ведьма. Затянула на шее петлю и откинула стул… — снова расплылся в улыбке он.

— Ах, это я ведьма? Я тебе сейчас покажу! — кинулась я к нему, в надежде дать лёгкий подзатыльник.

— Покажешь ночью.… Не стоит делать это прилюдно, — ехидно сощурил глаза Герман.

С ним я чувствовала себя подростком. Казалось, мы всегда будем молодыми.

Глеб переживал, что его непростое детство оставило на нём след и он просто не способен на создание семьи. Но, как это часто бывает, дети идут другой дорогой и избегают повторения негативных сценариев. Благодаря Глебу, мы смогли подготовить нашу дочь к школе, свозили к самым лучшим врачам и скорректировали программу реабилитации. Это дало мощный толчок в её развитии, но заболевание никуда не исчезло, и мы просто приспособились уживаться с ним.

Мне очень с ним повезло — внимательный и добрый, а ещё с хорошим чувством юмора, без которого в нашей семье было невозможно. Любые проблемы решаются, если смотреть на них под другим углом. А над некоторыми можно просто посмеяться, пока не придёт верное решение в голову.

Своих детей мы пока не планировали, не очень хотелось заниматься ещё и грязными пеленками ко всему прочему. Да и не известно было, как отреагирует Кира на нового члена семьи. Зато мы завели лабрадора Жору, к которому дочка очень привязалась. Это было первое животное, к которому она проявила интерес.

Глеб устроился работать в стоматологию, так как там была выше зарплата и комфортнее условия. А я развивала своё дело и дистанционно отучилась на дизайнера, что позволило мне зарабатывать больше.

Моя тётя вернулась в город и купила квартиру по соседству. Она частенько брала Киру к себе с ночёвкой, чтобы мы с мужем могли побыть вдвоем и насладиться друг другом.

Отец снова вернулся в строительное дело, и вскоре получил повышение, став главным инженером. На новой работе он познакомился с Валентиной, бухгалтером. Впервые за много лет в его сердце проникли новые теплые чувства. Я была рада за отца, ведь он больше не был одинок.

Я была по-настоящему счастлива. Казалось, что жизнь наладилась.

Глава 25

Движения Илиодора были резкими и угловатыми. Он агрессивно плюхнулся на диван и с укором посмотрел на меня. Азарий же сам не спешил садиться. Он в своей манере, прохаживался из стороны в сторону, спрятав руки за спиной.

— Скажи мне брат, почему ты лжешь о том, что произошло между мной и Повелителем? Почему выставляешь меня монстром, неужели ты, правда, так считаешь?

— Какое это имеет значение? Посмотри на себя, где ты оказался, что с тобой происходит. Я чувствую внутреннюю дрожь, что исходит от тебя. Ты еле сдерживаешься, чтоб не накинуться на ее непорочность! Разве ты не монстр? Ты перебил наших братьев, наших верных товарищей, и считаешь себя нормальным? Повелитель был слишком мягок с тобой! Тебя нужно было оставить в темнице навечно.

— Откуда такая ненависть ко мне, Илиодор? Разве хоть раз причинил тебе вред? Я всегда относился к тебе с открытым сердцем и со всей душой. Ты часть моей души, неотъемлемая часть моей жизни. Да, я совершил большой грех, но ты ведь знаешь, почему я это сделал. Она была всем для меня, и я всего лишь хотел быть счастливым.

— Тебе всегда чего-то не хватало. Мало того, что ты получил дар, а с ним и всеобщую любовь и уважение, так еще и умудрялся преуспевать во всем, к чему прикасался. А мне все давалось с большим трудом! Повелитель не гладил меня по головке, когда у меня что-то получалось, потому что ТЫ сидел у него на коленях и получал похвалу за нас обоих! Любимчик Бога.… Какая прелесть! — с презрением произнес Илиодор.

— Так вот в чем дело? Ты мне завидовал? Поэтому ты отвернулся от меня?

— Я тебе больше скажу. Это я сообщил Повелителю о вас с Еленой и о том, что ты больше не хочешь быть ангелом и развивать свет. Это было моим единственным шансом столкнуть тебя с пьедестала.

Мне было больно слушать их разговор. Больно за падшего. Его печаль была осязаема, она витала в воздухе, проникала в легкие и сдавливала грудь

Падший нахмурил брови и сжал кулаки. Слова брата ранили его. Я боялась, что между ними начнется драка, но разговор был умеренно спокойным.

— Ты мог просто дать мне уйти на Землю и стать человеком. Я бы больше тебя не потревожил.

— Ага, и вернулся бы, потом в качестве души обратно! Ну, нет, нужно было что-то кардинальное. Я должен был избавиться от тебя навсегда. Я стал чаще нашептывать Богу о тебе, о том, что ты задумал все бросить, о том, что ты не ценишь все, что он тебе дал. Не ценишь то, что дала тебе мать-материя. Он злился, очень злился. И последней каплей стало то, что ты решил больше не развивать свет, который так был ему нужен! Он просто озверел! Никогда его таким не видел.… Он велел привести девчонку, пока ты и ее не испортил.

— Почему он сам лишил ее света? Почему не поручил это ангелу? Она могла выжить!

— А мне почем знать? Думаю, это от злости. Ярость буквально застелила ему глаза, он хотел преподнести тебе урок.

— И что, у тебя получилось? — падший задержал на ангеле пронзительный взгляд.

— Что получилось? — не понял Илиодор.

— Ты получил то, чего хотел? Повелитель начал замечать тебя?

— Нет. Как я ни крутился перед ним, все было бесполезно. Я всегда был для него пустым местом. Пока не появилась Агата.

Илиодор бросил на меня ироничный взгляд. А потом достал из внутреннего кармана балахона пачку сигарет с зажигалкой и закурил.

— Благодаря тебе, Агата, он наконец-то обратил на меня внимание, — ангел с удовольствием втянул в себя серое отравляющее облачко дыма, — со мной в Светлом мире стали считаться. Лишь немногим наставникам попадаются такие души, это сродни чуду. Мне впервые так крупно повезло. Пока вновь не появился ты, братец.

— Значит, она твой шанс выслужиться перед Богом? — подытожил Азарий.

— Смекаешь, — кивнул ангел. — Поэтому я забираю ее, и мы сейчас же уходим.

— Я не вещь, чтобы меня можно было забирать и перемещать, куда тебе вздумается! — разозлилась я.

— Твоего мнения никто не спрашивает.

— Она никуда не пойдет. Заклятие связи снова работает в полную силу, — возразил падший.

— А мне плевать. У меня приказ от Повелителя. Он потребовал ее привести. И ее жизнь, по сути, ничего не значит, ему нужен только свет.

— То есть, ты готов пожертвовать мной ради Повелителя? — с горечью в голосе спросила я.

— А для чего ты думаешь, я с тобой нянчился все это время?

— Я думала, мы друзья…

Илиодор заливисто засмеялся.

— Друзья? Ты серьезно? Да, я только и ждал, когда твой дар созреет, но нужно было втереться к тебе в доверие, чтобы у тебя не возникло подозрений. Я только и делал, что подталкивал тебя к скорейшему развитию света. И ты удивительно быстро это сделала. Я даже в какую-то минуту зауважал тебя.… Но ты решила связаться с моим братом, что абсолютно не поддается логике. Правду говорят, что у женщин логика отсутствует.

— Хватит, — холодно кинул падший.

Он заметил, как заблестели слезы в моих глазах, а Илиодору, кажется, доставляло удовольствие, то, что он мне говорил.

— Какой же ты… — сквозь обиду проговорила я.

Илиодор снисходительно улыбнулся, пожав плечами.

— Как тебе удалось увести Агату в прошлый раз? — спросил падший.

Илиодор встал и подошел ближе к брату. Они были примерно одного роста, но разница в их внешности была очевидна. Один русоволосый с мягкими чертами лица в белом одеянии, другой темноволосый с четкими скулами и более мужественной внешностью в темной как ночь кожаной накидке.

— Знаешь ли, брат… — деликатно начал ангел, — Всех можно купить, в особенности темных. Вы такие уязвимые со своим проклятием, что за непорочные души готовы сделать все, что вам скажут. На тебя работает хороший смышлёный паренек. Левий, кажется. Мы с ним быстро нашли общий язык.… Стоило ему предложить пару душ, и он выполнил мою скромную просьбу.

— Это он был у ведьмы? Что ж, стоило догадаться. А кто помог тебе с ключами от спальни Агаты? Асмодей?

— Нееет, этот тугодум непрошибаемый. Я даже предложить ему это побоялся. Но, я за ним долгое время наблюдал, и понял что он не самый внимательный демон. Иногда он мог оставить свои вещи и куда-нибудь отлучиться. Я дождался этого момента и вынул ключ из его куртки. Тебе стоит лучше подбирать приближенных.

— Ты доволен собой? — раздраженно спросил Азарий.

— Конечно. Выходит, не такой уж ты и исключительный. Ты снова остался ни с чем, и мне даже тебя немного жаль. Ты потерял Елену, а теперь потеряешь и Агату. Интересно, Повелитель сразу ее убьет или немного помучает перед этим? Я говорил, что он сам хочет изъять свет? Нет? Ну, так знай, ангела, который изымает свет, он отправил в темницу, и еще несколько непослушных душ. — Илиодор недобро на меня посмотрел.

— Закрой свой рот! — вскричал падший.

— А то что? Убьешь меня? Ты уж прости, но силенок не хватит. К тому же у меня есть преимущество.

— Какое? Повелитель твой? — между мужчинами повисло чугунное напряжение.

— Перестаньте! — воскликнула я. Отчего то на сердце стало тяжело. Два брата столкнулись лбами, словно львы, которые не могут поделить территорию или самку. И этой самкой была я, точнее мой проклятый дар.

В глазах ангела горел недобрый огонек. Я никогда прежде его таким не видела. Он был отстраненным и незнакомым.

Падший же сохранял самообладание, и это удивляло. Он открывался для меня с новой стороны. Месть не поглотила его, а лишь является стимулом в достижении цели.

— Ты, как я вижу, и в Темном мире неплохо устроился. Обзавелся слугами, своим особняком. Получил власть и уважение среди многих демонов. Разве это плохо? — ухмыльнулся ангел.

— Уходи, пока я не затащил тебя в Темный мир. Там бы тебе быстро нашли применение…

— Какой ты забавный. Я без девки никуда не пойду. Лучше сам уйди с дороги, — сквозь зубы процедил он.

— Я два раза повторять не стану. Ты слышал, что я сказал, — неподвижно стоял Азарий.

Илиодор злобно улыбаясь приобнял брата и прошептал:

— Видит бог, я хотел по-хорошему. Прости, но ты не оставил мне другого выбора.

Он дернул рукой в области спины брата, и я увидела, как там что-то блеснуло. Кинжал! У него был кинжал!

Глава 26

Если ребенок задает вопросы, на которые у родителя есть ответы — значит он уже не ребенок.

Дети взрослеют очень быстро. Так быстро, что мы порой и сами этого не замечаем. Мы всегда очень заняты своими делами, работой, мыслями, что приготовить на обед и как заработать побольше денег. Мы не замечаем, как теряем волшебные, неповторимые моменты, когда они узнают и начинают говорить новое слово, как у них появляются свои вкусы и предпочтения, как они начинают осознавать, кем хотят стать, когда вырастут. Мы многое упускаем, будто наблюдаем за ними сквозь пальцы, издалека, находясь рядом, порой в одной комнате. Детство — самый быстротечный и запоминающийся период в жизни. Они навсегда запоминают наши слова, будь они хорошие или плохие. Мы закладываем в них фундамент, на котором они потом строят свой дом, свой характер, свое мировосприятие и самоощущение. Мы должны быть внимательнее к ним в детстве, ведь именно мы формируем в них их будущую личность.

На стол уже было накрыто. Глеб сидел перед телевизором и листал каналы. Так он избавлялся от напряжения и отвлекался от тревожности. Я все утро провела в суете, волнуясь и переживая. В этот день Кира должна была познакомить нас со своим женихом.

— Родная, да не переживай ты так. Хватит мельтешить, лучше присядь со мной, — с теплотой произнес Глеб.

— Не могу я просто сидеть… Я не верю, что это происходит с нами.

— А что ты хотела? Наша дочь уже взрослая. Получила высшее образование, работает теперь в суде секретарем. Она умничка! Уверен, и избранник ее хорош. Он же, кажется, тоже в суде работает?

— Да, Кира говорила, что он адвокат. Его зовут Марк.

— Нам не о чем переживать. Это просто знакомство с будущим зятем, — подмигнул Глеб.

— Мне кажется, ты забегаешь вперед. А вдруг мы ему не понравимся, и он передумает жениться? Или вдруг он нам не понравится?

— Он же не на нас женится, в самом деле! Прекрати себя накручивать.

— Наверное, ты прав…

— Я всегда прав, — он встал и распахнул объятия. Такой ласковый и теплый. Мне сразу стало спокойнее, тревожность отступала.

«Будь что будет. Главное, чтобы наша дочь была счастлива» — подумала я.

В дверь позвонили. Мы с мужем пошли встречать гостей. Кира выглядела сногсшибательно в своем персиковом ситцевом платье и легкой соломенной шляпке. Шляпка отлично подходила к ее светлым кудрям, а лазурные глаза хорошо контрастировали с цветом платья и легким загаром на ее коже. Она выросла необыкновенной красавицей, стройной и миниатюрной, с румяными как яблочки щеками.

Ее избранник был чуть выше нее, крепкого телосложения, с пепельно-русыми аккуратно стрижеными волосами. Он был одет в белую свободную футболку и синие джинсовые шорты. А в его руках красовался букет из разноцветных гербер и нежно-розовых лилий. Он с улыбкой протянул его мне, и слегка приобнял в знак знакомства. С Глебом они пожали друг другу руки, и прошли сразу к столу.

— Мама, ты сегодня такая красивая! — задержала меня Кира и бросилась обниматься.

— Это ты у нас красавица. Смотрю на тебя и любуюсь, не возможно взгляд отвести.

— Ну что ты, засмущала меня совсем, — румянец на ее лице усилился.

— Ты счастлива с ним?

— Мам, не то слово. Он самый лучший! Ну, пошли, ты сейчас сама поймешь, как он хороший, — сказала Кира в нетерпении.

Мы сели за стол, на котором было множество мясных блюд, овощные нарезки и заливные с рыбой. Большинство блюд были без добавления лука, так как Кира его с детства не любила. Для нее я специально пожарила картошку, вот уже около десяти лет она почти каждый день ее ела. Хоть пару ложек, но это блюдо всегда должно было быть на столе.

Марк с Кирой трепетно глядели друг на друга весь вечер, то держались за руки, то смущенно переглядывались. Они были так молоды и прекрасны, как мы с Глебом когда-то.

— Мы были безумно рады познакомится, Марк. Вы очень красивая пара. И я вижу, с какой нежностью ты смотришь на нашу дочь.…Дай Бог, вам счастья и долгой крепкой любви! — улыбнулась я, а на глаза навернулись слезы.

— Когда свадьба-то молодые люди? — как ни в чем не бывало, спросил Глеб.

— Ну, ты что! — прошипела я, толкнув его в бок. — Это он шутит, мы вас не торопим, как решите, так решите. Главное, держите нас в курсе.

— На самом деле, тетя Эмма, мы сегодня уже подали заявление. Свадьба через месяц, десятого сентября. Мы не хотим какие-то шумные застолья и рестораны, а хотим просто куда-нибудь съездить, отдохнуть, повидать мир.

— Это правильно.

— Ну, на регистрацию то позовете? — спросил Глеб.

— Конечно, пап. Ну чего вы, куда же мы без вас! — Кира нежно обняла нас обоих.

— Солнышко, мы так рады за тебя. Так рады, что больно отпускать. Такая ты уже взрослая стала, — умилялся Глеб.

— Пап, мне уже двадцать пять, давно уже взрослая.

— Но для нас ты все равно останешься ребенком. Любимым ребенком, — он прижал ее крепче, а затем, отстранившись, поцеловал в щеку.

— А вы самое большое мое сокровище, — трепетно произнесла Кира.

Они уехали, оставляя пустоту в сердце. Но это было, скорее, волнующее чувство, когда родители отпускают своего ребенка в свободное плавание, в свободный полет. Кто бы знал, как нелегко нам это далось, но это того стоило. Определенно.

Она пришла в мою жизнь так неожиданно, но так точно. Она научила меня любить и отдавать себя без остатка.

— Ну, что ты совсем расклеилась? — спросил Глеб, обняв меня сзади за плечи.

— Когда она успела так вырасти? Я просто до сих пор не могу поверить, что все это реально происходит с нами.

— Так это же хорошо! Мы наконец-то можем побыть вдвоем и насладиться оставшейся жизнью. Ты и представить не можешь, как я рад, что Кирочка в надежных руках, теперь есть, кому о ней позаботиться. Но и мы, конечно, не останемся в стороне, будем им помогать.

— Без тебя все это было бы не возможно, Глеб. Я бы не справилась.

— Все благодаря тебе и только тебе! Ты у меня самая сильная и самоотверженная женщина!

— А что есть и другие? — прищурилась я.

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Увы, но за годы жизни с тобой я не встретил никого лучше. Потому что таких просто нет! — он развернул меня к себе и нежно поцеловал в губы.

— Кстати, ты же понимаешь, что нам скоро снова придется проходить грязные пеленки, бессонные ночи? — он внимательно посмотрел в мои влажные глаза.

— Ну, кое-кто через это еще не проходил, — смекнула я и злорадно улыбнулась.

— Все когда-то бывает впервые.

— Ты не жалеешь, что мы не завели своего ребенка? — вдруг спросила я.

— Нет. Кира итак наш общий ребенок. Я знаю ее с рождения.… И поверь, я не делю детей на своих и чужих. Дети — это прекрасно, но по большей части они должны быть желанными. Нам с тобой было не до того, чтобы снова рожать. И я считаю, что мы поступили правильно. Я ни о чем не жалею и абсолютно счастлив.

— Я рада, это слышать… Меня часто одолевали мысли и чувство вины перед тобой, но я не решилась раньше поднять эту тему.

— Все нормально, родная. Скоро будем внуков нянчить, так что давай перед этим хоть немного отдохнем. Ты уже решила, что наденешь на свадьбу?

— Думаю, нужно будет пробежаться по магазинам. Тебе, кстати тоже, — подмигнула я.

— А что не так с моей одеждой? — удивленно вскинул бровь Глеб.

— Как бы тебе помягче сказать.… Это выглядит не современно, ты же не хочешь выглядеть старомодно в такой важный день для всех нас?

Он его будто поразили мечом. Я невольно задела его самолюбие, ведь он всегда очень хорошо за собой следил. Но он доверял моему профессиональному взгляду. Как-никак, я дизайнер, и я знаю все о современной моде и трендах.

Увы, но мне, было, не суждено увидится со своими внуками. Единственное, что я успела перед смертью — проводить свою кровиночку в тихую семейную жизнь.

Глава 27

Азарий начал медленно выскальзывать из объятий брата, прикоснувшись рукой к груди, из которой торчал кончик древнего кинжала. Кровь окропила руку, и потекла мелкой струйкой изо рта.

— Я же тебя предупреждал.… Ты своим же упрямством себя погубил. Видит Бог, я этого не хотел, но у меня не было другого выбора. Я не отдам тебе то, что принадлежит мне по праву.

— Выбор есть…всегда… — выдавил из себя падший. Он не сводил с брата разочарованного взгляда.

— Значит, он был не в твою пользу. Извини, но часики тикают, Повелитель заждался, — он посмотрел на меня, коварно улыбаясь.

Падший обмяк и упал, под ним стала, образовывалось бурая лужица крови. Он кряхтел и захлебывался собственной кровью, давился кашлем. Илиодор нагнулся и с силой вытащил кинжал.

— Я тебя никогда не забуду, брат, — равнодушно произнес ангел. А затем направился ко мне.

— Идем, — он протянул мне кровавую руку.

— Что…что ты наделал?! Я никуда с тобой не пойду! — горло, будто стянули чьи-то холодные кисти. Они душили меня, не давали сделать полноценный вздох.

Илиодор разозлился и резко схватил меня за волосы.

— Будешь мне перечить, тварь? Думаешь, ты особенная? Ты никто. Просто сосуд для света. Но скоро мы это исправим, и ты навсегда отправишься в небытие!

— Я тебя ненавижу, — я выплевывала слова, будто это яд.

— Прискорбно. Как жаль, что мне на это плевать! — он с силой дернул за волосы и потащил меня за собой.

Резкая боль пронзила голову, кожу на лице стянуло. Я чувствовала, как они рвуться. Он проволок меня мимо падшего, и я с болью в глазах взглянула на его неподвижное тело. Мое сердце разрывалось на мелкие кусочки, которые превращались в осколки и ранили меня изнутри.

— Он здох, — черство заключил Илиодор.

— Нет, нет, нет…

Я в ужасе закричала. Уши заложило, и я не слышала собственный крик, только громкий стук своего сердца. Мой крик приобрел реальную мощь и ударной волной прокатился по всему промежуточному миру. Ангела отбросило к стене, а оружие выскользнуло из рук.

— Что ты делаешь, тварь?! — взвыл ангел, вцепившись в стену, с трудом удерживая равновесие.

— Я ничего не видела в этот момент. Перед глазами возникла пелена, сильно болела голова и грудь, из которой продолжали вырываться частички света. Мой дар хотел разорвать меня и вырваться наружу, разрушая все на своем пути. Тьма будто окутала его, подчиняла себе. Меня било крупной дрожью, я опустилась на колени и припала к Азарию. Он был недвижим, не дышал.

Илиодор, кажется, сильно ударился головой, так как очень медленно приходил в себя.

В помещение, съежившись, вбежала Фиби и, увидев нас с падшем на полу, ошарашенно округлила глаза. Затем ее взгляд переместился на ангела, вцепившегося в стену, и она стала осознавать происходящее. Демоница пришла в ярость. Она бросилась к лежащему неподалеку кинжалу и с глазами полными слез и ненависти обернулась на меня. Ее губы дрожали, а их уголки опустились вниз. В нашем немом диалоге ей стало ясно, кто виновник. И она медленным наступающим шагом стала приближаться к ангелу, который только-только приходил в себя.

— Мразь. Я скормлю твое тело самым низшим сущностям, и ты никогда не обретешь покой, — процедила она.

Он смотрел на нее с издевкой и ухмылкой, будто победил.

— И что же, ты убьешь меня? — он, ухмыляясь, взглянул на кинжал в ее руках.

— Сейчас узнаешь! — ее глаза полыхнули красным, и раздался звук проткнувшейся плоти.

— Ты…совершила большую ошибку.… Повелитель уничтожит вас всех… — он начал медленно сползать по стене.

— Пусть только сунется к нам. И его прирежу, — злобно проговорила Фиби.

Илиодор медленно закрыл глаза. Его сердце перестало биться.

Демоница около минуты стояла и наслаждалась картиной. Она отомстила за любимого. В этот момент она была, как никогда, горда собой.

Потом она медленно обернулась и посмотрела на меня… с надеждой?

— Ты можешь помочь ему, — тихо сказала она.

Я вспомнила слова Евы, о том, что моя сила может исцелять или даже воскрешать. Но я совершенно не умела ею пользоваться.

— Я не знаю, как это сделать, — произнесла я.

— Просто слушай свое сердце. Оно подскажет.

Я больше не сомневалась. Больше всего мне в эту секунду хотелось, чтобы Азарий жил. Я не знала, что испытываю к нему, но это были очень сильные всепоглощающие чувства, перед которыми я была бессильна.

Я попыталась сосредоточиться на собственных ощущениях. Я чувствовала его мощь. Свет переполнял и искал выход наружу.

Я обняла падшего теплыми руками и закрыла глаза, погружаясь в свое сознание. Мне представилась закрытая дверь, у которой со всех щелей сквозил яркий ослепляющий свет. Он был там, за дверью. Нужно было только открыть ее. Я подошла и потянулась к ручке, она обжигала и искрилась, приходилось постоянно одергивать руку. Задача казалась невозможной к выполнению. Тогда, я стала вспоминать свою прошлую жизнь, мужа и дочь, вспомнила, что даже в самые темные и тяжелые времена наступает рассвет. Я не заметила, как ручка перестала жечься и поддалась, позволяя мне приоткрыть заветную дверь. Свет просачивался через приоткрытую дверь, соприкасаясь со мной, словно морские волны во время прилива. Я мысленно позволила ему покинуть это место, я его отпускала, освобождала. Открыв глаза, я увидела, что руки начали светиться, но больше ничего не происходило. И тогда я приблизилась к лицу Азария и солеными от слез губами поцеловала, посылая намерение оживить его. Затем я отстранилась и ждала.

Его веки дрогнули, а затем он слабыми пальцами он прикоснулся ко мне.

— Агата… — хрипло произнес он, медленно открывая глаза.

— Получилось — вымученно улыбнулась я, и перед глазами возникло большое темное пятно. Я уже не видела ни падшего, ни света, ничего, кроме этого пятна.

Я лежала на большом поле, усыпанном пышными ромашками, и смотрела на бескрайнее синее небо. Не было ни тучки, лишь легкие, воздушные облака. Солнце приятно припекало мою нежную кожу, а легкий теплый ветерок развивал тонкое хлопковое платье.

Я ощущала такую легкость и безмятежность. Здесь ничего не имело значения, кроме меня и природы. Я вдыхала цветочные запахи и проводила рукой по нежным белым лепесткам.

Мне было хорошо, спокойно. Никаких проблем.Сердце ничего не тревожило, его биение было ровным и тихим. Голова была пуста, мыслительные процессы затихли. Они и не нужны при полном единении с природой. Как же прекрасно чувствовать себя обычной, ничем не обремененной, свободной.

Я могла позволить себе просто лежать на траве среди цветов, и я позволяла. Салатовые травинки щекотали мои плечи и небрежно колыхались от воздействия южного ветра. Я вздохнула полной грудью и почувствовала себя такой легкой, как пушинка, которую ветер вот-вот унесет в далекие дали и приземлит на новые луга и поляны.

— Платье замараешь, — раздался очень знакомый голос.

Голос, который понемногу возвращал в себя.

— Герман. Ты пришел? — приподнялась я.

— Конечно, как я мог не прийти, родная моя.

— Приляг со мной, тут так красиво, а небо особенно сказочное, — улыбнулась я.

И вот мы лежали уже вдвоем, мило держась за руки и рассматривая появившиеся облака, принимающие разные причудливые формы.

— Вставай, Агата, — приподнялся Герман.

— Что? Зачем? Мне и тут хорошо.

— Идем скорее, я тебе кое-что покажу, — потянул меня за собой мужчина.

— Куда? Эй, я не успеваю за тобой, — звонко засмеялась я.

Но он, хихикая, продолжал бежать и тащить меня за собой. Обежав ромашковое поле, мы оказались в небольшом овраге.

— Я нашел его для тебя — сказал он, показывая на маленький прозрачный ручеек.

— Что это? Мы из-за него столько пробежали? — с удивлением улыбнулась я.

— Это не просто ручей. В нем течет живительная вода. Она может заживить даже самые сильные душевные раны. Попробуй, — зачерпывая воду в ладони, ответил он.

— Но зачем она мне? У меня все хорошо. Я чувствую себя прекрасно.

— Это пока. Пей, скорее.

— Но я не хочу, — надула губы я.

— Ты спишь. Чтобы восстановиться, тебе нужно это выпить.

— Я сплю?

— Да… Мне удалось связаться с тобой. Но времени мало. Судя по всему произошло, что-то нехорошее, раз ты здесь.

У меня начали всплывать обрывки воспоминаний. Илиодор, кинжал, свет, Азарий.

— О, Боже! — вскрикнула я. — я, начинаю вспоминать.… Илиодор убил Азария, а я вроде как его спасла…

— Хм… — Герман нахмурился.

— А ты, с тобой все в порядке? Я подставила тебя… и мне так стыдно! Надеюсь, ты не пострадал из-за меня.

— Нет,…все хорошо, — он опечаленно улыбнулся. — Выпей, пожалуйста, я больше не могу здесь находится…

Он приблизил ладони, в которых плескалась прозрачная родниковая вода. Я осторожно испила с его рук.

Я сделала пару глотков, до того как картинка стала черно-белой. Поднялся сильный ветер, поднимая вверх оторванные лепестки, мелкие ветки и листья. Они ударяли в лицо и застревали в волосах. Герман куда-то исчез, будто его и не было. А я стала карабкаться по сколькой земле, чтобы выбраться из злосчастного оврага. Подняв голову, я увидела перед собой крепкую мужскую руку.

— Азарий…

Глава 28

— Вставай, Герман, тебя переводят в особую камеру, — безучастно произнес рыжеволосый ангел.

— Куда?

— Не могу сказать, скоро сам увидишь… — ангел брякнул ключами, открыв камеру, и пропустил меня вперед.

Я чувствовал, что ничего хорошего меня уже не ждет. От ангела исходила лёгкая тревога и сочувствие. Илиодор сдал меня и отправился за Агатой. И самое страшное, что я не могу ей помочь. Всё, что я мог, проникнуть в её сон, благодаря родству душ. Илиодор мертв, а свет теперь у падшего, но больше всего меня беспокоит как там Агата, справляется ли она, как тяжело ей далось воскрешение Азария?

Плевать, что будет со мной, главное чтобы с ней всё было хорошо. Надеюсь падший не навредит ей.

— Пришли. Закрой глаза, сейчас будет очень неприятно, — спокойно произнёс рыжий ангел.

Я закрыл глаза и ощутил резкую боль, будто голову сжали в тисках. А потом темнота. Теснота. Биение сердца в висках, тяжёлое дыхание. Я где-то заперт. Не могу пошевелиться, ноги начинают затекать. Сколько я уже так стою? Минуту, полчаса, час, день? Кожа покрылась испариной. Душно, пыльно и отчего-то безумно страшно. Что это за пытка такая? Это когда-нибудь закончится?

— Выпустите! Меня кто-нибудь слышит?! — слова застревали в узком пространстве. Звуки разбегались и разбивались о стены, так что я и сам себя не слышал.

— Агата… — прошептал я пересохшими губами.

— Эмма… — слетело вновь с моих уст.

Все, что у меня было — это воспоминания, за которые я хватался как за спасительную верёвку. Почему-то вспомнился наш последний совместный день на Земле.

Эмма надела облегающее синее платье на тонких блестящих бретельках и собрала волосы, закрепив их заколкой в виде калибри. И скромно улыбнувшись, взяла меня под руку. Мы оправились в ЗАГС, прямо как в тот раз, когда решили стать одним целым.

Она часто комплексовала по поводу мелких мимических морщинок под глазами и в области губ, но мне они казались очень даже милыми и нисколько не портили её очаровательного лица. Эмма была из тех женщин, кто с возрастом становится только краше, как вино, которому нужно настояться, чтобы стать вкуснее.

Она не была похожа на других женщин и не стремилась перекромсать своё лицо у пластических хирургов и косметологов. И мне нравилось, что она ценит свою внешность, что она такая, какая есть.

Я завел свой старенький марк и мы поехали на встречу будущим молодожёнам.

Осень ещё не вступила в свои права, отдавая лету возможность провести несколько тёплых безоблачных дней. Солнце слепило, делая из нас настоящих азиатов. Эмма как обычно включила своего любимого Сергея Лазарева, и негромко подпевала его песням.

— Как думаешь, сегодня будет дождь? — спросил я, глядя на дорогу.

— По прогнозу не было, да и на небе ни тучки. Думаю, все-таки нет, — она достала из сумочки перламутровую помаду и начала красить губы.

— А мне почему-то кажется, что будет.

— Посмотрим, прогнозы часто ошибаются. А у тебя какая-то чуйка на дожди. Так что, я не удивлюсь, если он пойдёт.

Мы припарковались неподалеку от ЗАГСа и торопливо вошли внутрь.

Кира с Марком уже были в фойе и взволнованно перешептывались, а рядом сидели родители Марка. Нам удалось познакомиться около двух недель назад, и они показались нам хорошими интеллигентными людьми. Всех поприветствовав и обнявшись с будущими родственниками и Кирой, мы стали ожидать приглашения в зал регистрации. Как молодые и хотели, гостей на их свадьбе почти не было, только ближайшие родственники и пара друзей. На этот же вечер у них уже были билеты в Италию, где они планировали провести весь медовый месяц.

Наконец нас пригласила низенькая женщина с полными бёдрами и объёмной кудрявой причёской. Она говорила торжественно и с воодушевлением, как обычно говорят работники ЗАГСа.

Мы не могли отвести от Киры восторженных взглядов. Какой же красивой она была в своём воздушном, но лёгком белом платье. В моих глазах встали слезы. И почему говорят, что мужчины не плачут? Что же мы не люди?

Эмма нежно обхватила мою руку, покрутив на моём безымянном пальце кольцо. Я сжал её ладонь крепче, и с той же влюблённостью взглянул в её чистые глаза.

Конечно, я хотел бы и своего ребёнка от этой женщины. А может быть и не одного.… Но я не мог быть таким эгоистом, и требовать от неё невозможного. Я благодарен своим родителям, что мы когда-то переехали в другой район города и меня перевели в другую школу, где я и повстречал своё сокровище.

Как жаль, что нельзя прошлое перемотать назад. Я бы сделал это для того чтобы уже тогда сделать правильный выбор, выбрать её. И единственное о чем я жалею, это о том, что мы не начали встречаться раньше.

Конечно, тогда бы жизнь могла сложиться иначе. Но я предпочитаю об этом не думать.

После росписи молодожёны с нами быстро распрощались, и пообещали по приезду хорошо отметить данное событие. Их ждало незабываемое путешествие вдвоём.

Мы с женой сели в машину и поехали в ресторан праздновать. После, мы решили пройтись по вечернему парку. Тут и там горели огонечки и причудливые фонарики, Где-то в кустах щебетали сверчки. В воздухе было какое-то напряжение, пахло озоном, на небе собирались небольшие грозовые тучки.

Мы сели на лавочку, приобнявшись. Аромат её духов приятно щекотал моё обоняние, а ветер разносил этот аромат и дальше, казалось, всё вокруг пахнет ею.

— Ну, вот и всё, — дрожащим голосом произнесла Эмма.

— Ты так говоришь, будто помирать собралась. Родная моя, жизнь на этом не заканчивается. Да, это больно и тяжело. Но когда-то же нужно отпускать их от себя.

— Я понимаю.… Но у меня весь день такое странное чувство…

— Ты просто переволновалась. Тяжёлый, эмоциональный день — вот и всё.

— Не знаю.… Если что, Глеб, если что… знай,… Ты лучшее, что было со мной в этой жизни, — она говорила с трудом, будто только что пробежала целый марафон.

Я отчаянно пытался разглядеть её лицо, но оно ускользало от меня в вечернем сумраке, лишь изредка поблескивая в свете мигающих фонарей.

Она схватилась за сердце и замерла.

— Что? Что случилось? — я молниеносно отреагировал, начав звонить в скорую.

— Всё… хорошо… пора… люблю… — она сильнее сжала руку в области груди и зажмурилась.

— Скорая, срочно, кажется сердечный приступ. Парк победы, мы в самом начале у первой лавочки.…Ждем.

Я пошарил в её сумочке и нашёл аспирин, быстро выдавил таблетку и дал Эмме. Затем уложил её на лавочку, а под голову положил свой пиджак. Скорая приехала через 15 минут, а казалось, что прошло все шестьдесят. Я говорил с ней, успокаивал, но ей становилось хуже, она почти меня не слышала.

Больница, писк приборов. Меня оставили за дверью, в реанимацию не пустили. Врачи боролись за её жизнь.

Я сходил с ума от неизвестности. Почему они так долго? Почему никто до сих пор не выходит?

Наконец дверь открылась, из реанимации вышел мой одногруппник и давний знакомый Дима. Он деликатно отвёл меня в сторону, слегка касаясь плеча.

— Глеб, мне очень жаль…Мы сделали все, что в наших силах.

Я молча стоял и смотрел на него. Горло парализовало. Я хотел кричать, крушить всё вокруг, ворваться в реанимацию и начать делать хоть что-то, чтобы её спасти. Но я молчал, слова лишь проносились в мыслях, ни на секунду не задерживаясь.

— Ты как? Дочери сам сообщишь? — спросил Дима.

— Да, но позже. Сегодня был день её свадьбы… — наконец сказал я. Точнее, слова сами вылетели изо рта.

Я вышел на улицу, вдыхая землистый сырой воздух. В кармане лежала пачка сигарет, о которой я благополучно забыл шесть недель назад, когда бросил эту пагубную привычку. Я закурил. По щеке скатилась слеза, потом ещё одна. Потом холодная капля… и ещё…. Пошел дождь, в небе сверкнула молния, и загремел гром. Даже небо не смогло сдержать своих слез, так почему я должен их сдерживать?

— Эмма… — вновь прошептал я в полной темноте.

Глава 29

— Ты пришла в себя, наконец-то!

Сон окончательно рассеялся, и я увидела просторную спальню в темных тонах. Я лежала на большой кровати, с какой-то тряпкой на лбу, а рядом сидел Азарий и держал меня за руку.

— Я волновался. Ты так внезапно отключилась, а потом еще долго не приходила в себя.

— Где я? Что это за место?

— У меня в спальне. В моем поместье. Добро пожаловать в Темный мир, Агата.

— Сколько я была без сознания? — спросила я.

— Несколько дней. Ты потеряла очень много сил, я уже думал, ты не выкарабкаешься.… Но ты сильная и это не может не восхищать, — улыбнулся он.

— Голова.…Как же сильно болит голова! — взвыла я и обхватила ее руками.

Кроме этого я чувствовала сильную слабость и сонливость. Свет больше не отзывался в моем сердце. Только пустота.

— Я не чувствую его…

— Он теперь у меня. Но не волнуйся, я грамотно им воспользуюсь. Он не пропадет зря.

— У меня больше нет света? Я теперь обычная? — растерянно спросила я.

— Ты никогда не будешь обычной. Твой поступок был смелым и самоотверженным и за это я тебе очень благодарен. И все же… почему ты спасла меня? Фиби сказала, что это была твоя инициатива.

— Я просто знаю, что не могла допустить твоей смерти.

— Я бы поступил точно так же, если бы на моем месте была ты, — он внимательно следил за моим рассеянным взглядом.

— И что теперь будет? Ты убьешь его? Ты ведь теперь точно его убьешь…

— Ты должна понимать насколько все серьезно. Больше нет времени выбирать, на чьей ты стороне. Впрочем, у тебя этого выбора больше и нет. На тебя уже объявлена охота.

— Но ведь я теперь бесполезна…

— Не скажи. Повелитель в любом случае захочет от тебя избавиться.

— Но что я сделала? Я ни в чем не виновата! Я просто хотела тебя отговорить…

— Воскресила и отдала мне свой дар.… Этого более чем достаточно. К тому же, у него есть еще одна причина убить тебя — чтобы причинить мне еще больше боли.

— А я действительно тебе так дорога? — глядела я в бездонную глубину его глаз.

— Более чем, — он был серьезен, но во взгляде что-то поменялось. Было что-то новое, ранее не известное.

Мы сидели молча и сверлили друг друга взглядом. Я многое стала понимать. Теперь перспектива убийства Бога не казалась мне чем-то страшным. Напротив, мне стало обидно за то, как с нами поступают. Нас не спрашивают, хотим ли мы развивать свой дар, хотим ли мы все время страдать, а просто забирают его, как будто он нам никогда и не принадлежал. Вырывают вместе с жизнью, ни за кого нас не считают. Это несправедливо.

— Что с Илиодором? — вдруг спросила я.

— Фиби предлагала скормить его труп бесам, но я не мог с ним так поступить. Он мой брат в первую очередь. Я его сжег.

— Мне очень жаль… — тихо сказала я.

— Я знаю. Мне тоже жаль, что он так с тобой обошелся. Это было подло, особенно для ангела.

— Я,… кажется, уже отпустила эту ситуацию. Сон мне помог. И теперь понимаю, что не могу никому верить.

— Даже мне? — пристально посмотрел он.

— Особенно тебе. Кинжал ведь теперь у тебя?

— Конечно. Теперь мне ничего не может помешать.

Я устало прикрыла глаза. Даже поддерживать зрительный контакт было тяжело.

— Отдыхай пока, Ирма поменяет тебе компресс. Скоро станет легче.

В комнату, сгорбившись, вошла уже знакомая ведьма. Она оглядывала меня с нескончаемым интересом, будто увидела кого-то выдающегося. В руках у неё был небольшой тазик с темно-зеленой неприятно пахнущей жидкостью.

Она сняла с меня старую тряпку и бросила её на прикроватную тумбу. Затем достала из кармана сухую марлевую тряпку и окунула её в таз, напитывая вонючей жижей. Положив её мне на лоб, она с улыбкой сказала:

— Добро пожаловать к нам. Тут таких светлых гостей и не водится. Приятно наблюдать за не испорченными душонками.… Есть в вас что-то чарующее.

Она не успела договорить, как вмешался Азарий, стоявший в дверях и наблюдавший за нами.

— Ты сделала, что я просил?

— Да, связь полностью восстановлена, — хищно оскалилась ведьма. — Хотите с ней поиграть? Девица и впрямь хороша собой, вам очень повезло, два в одном.

— Не говори глупостей! Она моя уважаемая гостья. И все должны проявлять к ней максимальное уважение, ты меня поняла? — зловеще спросил он.

Этот момент все испортил. Я снова на привязи, как животное, как собака. Я уже не удивляюсь, но мне по-прежнему больно. Никому нельзя доверять, разве что Герману. Он меня никогда не предаст. И этот сон,… Он сразу же пришел, как почувствовал что я в опасности.

Ведьма проводила Азария взглядом, а затем начала что-то шептать на незнакомом мне языке. Это выглядело завораживающе и одновременно пугающе. Маленькие разноцветные иголочки появлялись из её рук и врывались ко мне в грудь. Длилось это недолго, всего пару минут, а затем, она собрала с тумбочки тряпки и, бросив в тазик, собралась уходить.

— Что это было сейчас? — спросила я.

— Магия, деточка. Ты сильно ослабела, нужно было тебя подлатать. Наутро встанешь как новенькая. А сейчас поспи, — сказала она, виртуозно взмахнув рукой, и я почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Я проснулась с первыми лучами солнца, освещавшими каждую пылинку в комнате. Они пробирались сквозь большое распахнутое окно, располагающееся прямо напротив меня. Комната была выполнена в старинном винтажном стиле, но без особых излишеств.

Слева от кровати находился небольшой камин, в котором потрескивала пахнущая на всю спальню древесина. А рядом с камином стояло уютное кресло-качалка, обтянутое тёмной бархатной тканью.

Я осторожно слезла с кровати, ступив на холодную плитку песочного оттенка. Поежившись от прикосновения к холодному полу, я встала на цыпочки и направилась к двери. Но только я повернула ручку, как дверь отворилась — а за ней стоял Азарий.

Он вошел, сразу закрывая за собой дверь. Я инстинктивно от него отпрянула, на что его губы слегка скривились, сделав подобие улыбки. В руках он держал какой-то сверток, который молча протянул мне. Это была чистая одежда для меня.

— Мне бы помыться сначала, — сухо произнесла я, пытаясь соскрести остатки крови с шеи.

— Уже готовят ванну. Фиби поможет тебе.

— А можно как-то без неё? Я уже взрослая девочка, помыться сама смогу, — убедительно говорила я.

— А вдруг натворишь чего? — прищурился он, задумавшись.

— Не волнуйся, убить себя не смогу. Даже при большом желании — сказала я, мысленно проклиная своё относительное бессмертие.

— Хорошо, она проводит тебя, и оставит одну, — согласился падший.

В дверь тихонько постучали и сразу после стука вошли. На пороге стояла Фиби, с большим махровым белым полотенцем. Азарий слегка подтолкнул меня рукой, и мы с Фиби ушли.

Я смыла с себя всю грязь, пот и кровь и это было чуть ли не самое приятное событие в череде минувших дней. В ванной было большое прямоугольное зеркало, стоявшее на полу, в котором я разглядывала своё уставшее и поникшее отражение. Я не знала, что будет дальше, но догадывалась, что ничего хорошего нас уже не ждет. Наверняка что-то опять пойдет не так.

У Азария есть всё, чтобы убить Повелителя и разрушить привычный для меня мир. Потом он станет Повелителем и все изменится. Мир уже никогда не будет прежним.

Фиби проводила меня обратно до спальни, и неподалёку от неё сказала:

— Спасибо, что оживила его.

Фраза была будто насильно выдавлена, она не была настроена на разговор со мной. А в глазах по-прежнему отражалась неприязнь.

— Я подумала, что он не заслуживает вот так умереть. С ним слишком жестоко обошлись, — произнесла я, и задумалась, что бы было, если бы я не спасла его. Наверняка я и сама бы не выжила. Она бы не дала мне уйти в Светлый мир, да и меня все-равно бы убили свои же. Азарий прав, у меня больше нет выбора.

— Иди, скоро позовут на завтрак, — сказала демоница, открывая дверь и пропуская меня внутрь.

Я вошла и заметила Азария, сидящего в кресле. Он задумчиво разглядывал мелкие искорки, отскакивающие от спокойного пламени. Услышав мои шаги, мужчина обернулся и тут же приподнялся, выражая этим свою воспитанность и уважение к вошедшей в помещение девушке.

— Хорошо выглядишь. Посвежела и румянец появился, — мягко заметил он.

Мне и правда, стало легче. Казалось, что теперь каждая клеточка моего тела дышит, а внешность приобрела, утраченную за последние дни, невинность и милоту. Конечно, я теперь выгляжу на много лучше, без засохших пятен крови и грязи на лице и одежде.

Сейчас на мне длинное кремовое платье и накидка того же цвета, расшитая серебристыми нитями. Волосы мокрые, но чистые, вкусно пахнут ароматным мылом.

— Спасибо, — зашевелила губами я. — ты что-то хотел?

— Я… хотел извиниться. Это странно, но после того как ты передала мне свет, я стал чувствовать сильную вину перед тобой, — нахмурив брови произнёс падший.

— Да, действительно странно, — ответила я, давая ему возможность продолжить.

— Я вел себя крайне эгоистично с самого начала. Прости за то, что мы пытался совратить… и был где-то груб. Ты единственная, кто относился ко мне с пониманием, и кто спас мне жизнь… я у тебя в вечном долгу, Агата. Но не проси меня отступить, я должен восстановить справедливость. То, что он делает — невозможно простить.

— Я… понимаю тебя, Азарий. И если раньше я была категорично против этого, то сейчас мне уже всё равно. Делай, как считаешь нужным, но пожалуйста,… не теряй человечность, не уничтожай себя и мою силу под гнётом мести… — сказала я и не спеша подошла к нему ближе.

Он внимательно смотрел на меня своими тёмными полными печали глазами. На лице больше не было той самодовольной ухмылки, которую он всегда мне показывал. Передо мной стоял мужчина с раненным сердцем, которого предали люди, которых он любил и считал семьёй. У нас одна боль на двоих. Только у меня никто не умер, по крайней мере, пока.

— Хотел бы я встретить тебя раньше и при других обстоятельствах, — он подошел ко мне совсем близко. Каждая моя клеточка чувствовала его горячее дыхание.

— Думаю, тогда ты не обратил бы на меня никакого внимания.

— Так в этом уверена?

— Если б не мой свет, мы бы никогда не пересеклись. Да и куда мне до вас, ангелов…

— Я бы и дальше стал тебя переубеждать, но это бесполезно. После того как разберусь с Богом, я тебя отпущу. Сможешь делать все что хочешь, и я тебя больше не потревожу, — в его голосе чувствовалась горечь печали.

Но я понимала, что не хочу, чтобы он меня оставлял.

Мне хотелось утешить его, перестать упрямиться и спорить. Но вместо этого я лишь прикоснулась губами к его небритой щеке. Он был немного удивлён, но не отталкивал меня. Тогда я посмотрела ему в глаза, выискивая в них согласие на ещё один поцелуй, на что он, обхватив мою голову руками, придвинул меня ближе и нежно поцеловал. Он словно пробовал мои губы на вкус, постепенно делая поцелуй смелее и настойчивее.

Глава 30

— Не понимаю, что со мной происходит.… Меня безумно тянет к тебе… — оторвавшись от моих губ, прошептал Азарий.

— Меня тоже… — с волнением в голосе сказала я.

Притяжение между нами было такой силы, что напрочь отрубило обоим способность думать. Его запах сводил с ума, заставляя забыть обо всем и предаться страсти и нахлынувшим чувствам.

Я начала расстёгивать его кафтан, пробираясь к черной шелковой рубахе. Он в то же время пытался освободить меня от накидки, развязывая завязки обвивающие шею.

Мы избавились от одежды достаточно быстро, и сразу переместились на кровать.

Его глаза затягивали меня глубоко-глубоко в их заманчивую черноту. Наши лбы покрылись испаринами, а тела блестели от выступившего пота, но нас это не останавливало, а только больше раздразнивало. Он с наслаждением закрывал глаза, опуская длинные густые ресницы и слегка приподнимая брови. Он осыпал меня поцелуями, то медленными и нежными, то быстрыми и волнующими. Я гладила его тело, скользя по спине и перетекая на грудь, на которой красовался ещё свежий шрам от удара кинжала. Я бережно его обвела пальцами и осторожно поцеловала, вводя падшего в небольшое замешательство.

Все, что мы делали, не поддавалось какой-либо логике. Падший ангел и обыкновенная душа, такой неравный и неправильный союз. Когда-то само его имя внушало мне дикий страх, но теперь передо мной мужчина, волнующий, загадочный, любящий. Я падаю в этот омут с головой, пусть даже он погубит меня.

В дверь несколько раз стучали, но мы лишь над этим негромко посмеялись, и продолжали заниматься друг другом, не обращая внимания на шум по ту сторону.

— Азарий, ты еще там? У вас всё в порядке? — обеспокоенно спросила Фиби через дверь.

— Да, мы скоро спустится. Начинайте завтрак без нас, — крикнул он и потянулся ко мне, быстро чмокнув в нос и кинувшись за штанами.

— Нам обязательно туда идти? — спросила я с сомнением.

— Обязательно. Мне нужно дать распоряжения моим людям, чтобы пока присмотрели за поместьем и делами. Ну а ты должна подкрепиться перед дорогой. Через пару часов отправляемся, — спешно сказал падший, галантно подавая мне платье.

Я быстро оделась и как могла, поправила волосы. Правда после нашего безумия они местами сильно спутались и выглядели не очень опрятно.

Азарий протянул мне свою тёплую руку, и мы пошли на завтрак. В поместье было чисто и уютно, возможно за счёт светло-бежевых стен с ненавязчивым орнаментом и плитки на полу, того же цвета но оттенка потемнее. Несмотря на большую площадь поместья, оно казалось довольно скромным и укромным.

Мы вошли в небольшую залу, посреди которой стоял длинный деревянный стол, наполненный аппетитными блюдами, начищенными столовыми приборами и тарелками. Я отпустила руку Азария, заметив недовольный и недоуменный взгляд Фиби, на что Азарий снова её перехватил и, улыбнувшись куда-то в пустоту, пригласил меня к столу, отодвигая передо мной стул. А сам сел рядом, изредка поглядывая в мою сторону между важными разговорами со своими людьми.

Их было порядка десяти человек, не считая нас с Фиби. Я ела мало, и за время, проведённое за столом, успела рассмотреть демонов. Они все были очень привлекательны, на вид им было от двадцати до тридцати пяти лет. Были брюнеты и блондины, в целом обычные молодые мужчины, обладающие природным очарованием.

Периодически я сталкивалась взглядами с каждым из них, но вовремя отводила глаза, чтобы избежать неловкости. Но были две пары красно-карих глаз, не сводящие с меня презрительный и сердитый взгляд. Она почти не ела, наблюдая за мной и Азарием.

А когда падший со своими людьми вышел на улицу подышать воздухом и еще что-то обсудить, демоница раздражённо обратилась ко мне:

— Я конечно благодарна тебе и всё такое. Но ты должна знать, что я всем своим нутром ненавижу тебя.

Я ожидала услышать что-то подобное, поэтому отреагировала без эмоционально и сухо.

— Знаю. И это твоё право. Я не могу нравиться всем.

— При других обстоятельствах мы могли бы найти что-то общее. Но в данном случае — это Азарий. И он выбрал тебя, — сказала она с обидой и досадой, закуривая сигару прямо за столом.

— У вас бы вряд ли что-то получилось. Даже если бы меня не было. Он из другого мира, не такой как ты, — сказала я, с несвойственной мне интонацией. Это злорадство? Мне было так приятно произносить эти слова и смотреть, как искривляется её рот, и раздуваются ноздри.

— Мразь… — сквозь зубы сказала демоница, шумно вставая из-за стола. Она специально прошла мимо меня, как бы случайно небрежно задев плечом.

Я закатила глаза и ухмыльнулась. Её реакция позабавила меня, оставляя приятное чувство самоудовлетворения.

— А ты за словом в карман не лезешь — произнёс Азарий стоя у меня за спиной. Я не слышала, как он вернулся, поэтому непроизвольно вздрогнула, неловко задев стол и заставив приборы звенеть.

— Прости… — поправляя скатерть, пролепетала я.

— Не стоит извиняться. Хоть ты и неуклюжая, но довольно милая. И смешная… — мягко засмеялся он.

— Рада, что повеселила тебя — засмущалась я, вставая из-за стола и подходя к нему совсем близко.

Мы молча смотрели друг другу в глаза, выискивая ответ на главный вопрос — кто мы друг для друга? Пока что я знаю только одно, я хочу быть рядом с ним. И мне нравиться его внимание и эта химия между нами.

До нашего неизбежного путешествия оставалось еще около двух часов, и я решила пройтись по жилищу Азария. Он то и дело с кем-то общался и постоянно куда-то уходил. Мимо меня проносились демоны, они куда-то спешили, но не обделяли меня своим пристальным вниманием. Я была для них как кусочек пирога для худеющей школьницы, но никто не мог себе позволить ослушаться падшего. Поэтому они просто наблюдали. Жадно и вожделенно.

В поместье мало что привлекало мое внимание. Все было очень сдержанно и в какой-то мере аскетично. Азарию не нужны хоромы и побрякушки.

В конце большого зала, в котором мы завтракали, находился уютный балкон с резными колоннами из гипса. Вокруг них обосновался плющ и виноградная лоза с темными крупными ягодками. С балкона открывался вид на темный полный загадок и таинственных сущностей лес. Где-то там сквозь густые ветки пробирались черти и бесы, хищным взглядом поглядывая прямо на меня. Они чуяли меня за версту и подходили ближе, но все же леса они не покидали.

— Непорочность, — произнес незнакомец у меня за спиной.

— Что, простите? — изумленно переспросила я.

— Им всем нужна твоя непорочность.

— А вы кто?

— Кай, — блеснул он кроваво-красными глазами.

— Демон?

— Ну да. Как жаль, что не удастся познакомиться с тобой поближе. Ведь вы скоро нас покидаете.

От его слов прошлись мурашки по коже. Он нагонял страх своим тембром голоса.

— Уверен, мы еще встретимся, — он отвесил легкий поклон и скрылся, оставляя меня одну.

Внизу я заметила чей-то неотрывный взгляд. Демоница смотрела с открытой враждой и ненавистью.

— Не хочешь прогуляться, посмотреть Темный мир? — вдруг зазвучал голос Азария.

Я обернулась и увидела его. Он улыбался, держа руки за спиной.

— У нас еще есть время, можем съездить в город. Посмотришь что да как тут. Тебе наверняка интересно.

— Не откажусь. А как вы передвигаетесь? Пешком или на лошадях?

— В основном на лошадях. Низшие сущности пешком, ползком, вплавь и по воздуху.

Я поежилась, и это не осталось незамеченным.

— Тебе нечего бояться. Ты со мной, а я тут на хорошем счету. Без моего ведома никто к тебе и близко не подойдет.

— Понятно.… На лошади поедем?

— А ты хочешь прогуляться пешком?

— Не очень…

— Я так и думал. Конечно, поедем на моей любимой — Ромашке. Он взглядом указал мне за спину. Я вновь посмотрела во двор, там, паслась прекрасная белая кобыла с шикарной волнистой гривой.

— Ромашка… — повторила я. Невольно вспомнила Германа. Ромашки стали нашим негласным символом, и теперь мне было очень не просто об этом думать. Теперь все сложно. Я запуталась и не знаю, как дальше быть. Поэтому предпочитаю оставить все как есть. Надеюсь, Герман сможет меня понять…

Падший подсадил меня на Ромашку и запрыгнул сам. Я обвила руками его талию и все это время чувствовала такую силу, такой азарт, что все мои предыдущие жизни меркли перед тем, что я испытывала и проживала в эти минуты. Мы проезжали пустынные серые поля, полуголые леса, высохшие реки и озера. Ромашка, не смотря на свой милый вид, неслась с бешеной скоростью, разрывая воздух.

В городе было мрачно и убого. Архитектура была плохо развита, повсюду грязь и помои. По подворотням слонялись подозрительные личности, они с интересом за нами наблюдали, кивали нам, махали своими уродливыми руками.

— Заедем к ведьме, — чуть слышно шепнул Азарий.

Ирма жила совсем рядом. И уже через два отвратных квартала мы были у ее обветшалого одноэтажного дома. Азарий слез с лошади и громко постучал в дверь.

— Открывай, это я.

Ирма открыла дверь. Сама она как всегда была в лохмотьях и рванье, вся запачканная и издающая смердящие зловонные запахи.

— Все готово. Учти, воспользоваться кинжалом теперь можешь только ты. Любой другой, взяв его в руки и применив против кого-то, будет проклят. А быть может и умрет. Этого я уж не знаю. Но магия сильная, темная, непредсказуемая.

— Я понял, спасибо. Асмодей принесет оплату.

— Давайте-давайте.… Да поскорее, не расстраивайте старую ведьму почем зря.

Забрав темный сверток, падший вскочил на Ромашку, и мы вернулись в поместье.

Примерно через полчаса падший был уже при полном параде. В темных облегающих кожаных штанах и темно-сером кафтане с чёрной вышивкой. Чёрная как смоль челка была аккуратно уложена на бок, открывая невысокий лоб, на котором виднелась пара мимических морщинок.

Меня тоже переодели, в тёмно-синее платье из плотной ткани и накидку с капюшоном.

Я боялась даже предположить, какой исход будет у нашего визита в Светлый мир. Все-таки не каждый день идешь под ручку с падшим ангелом, чтобы убить бога. Возможно это наш последний день на воле, а может и в жизни. Это пугает и одновременно вызывает нездоровый азарт. Ведь если мы выживем и свергнем бога, Азарий займёт его место и получит огромную власть. А я… хотела бы просто быть рядом и направлять его в нужное русло, чтобы было хорошо всем.

Глава 31

— О чем задумалась? — прозвучал голос падшего, выдергивая меня из размышлений.

— Да, так. Ни о чем, — на автомате произнесла я.

— Справедливость на нашей стороне. Пора поставить точку в этой истории.

— А что дальше? Что будет с нами?

— Мы начнем новую жизнь. Ты, я и другие существа, — он взял меня за руку и нежно погладил ее.

— Не отпускай меня.

Он внимательно взглянул мне в глаза. Уголки его губ слегка дрогнули, но не разомкнулись. Его взгляд плавил меня как сливочное масло под палящими лучами солнца.

— Желаю удачи, Азарий. — сказал Кай, с которым мы недавно познакомились на балконе.

— Спасибо, Кай. Присмотри пока тут за всем, ты единственный на кого я могу тут положиться, — шепнул падший.

— Конечно. Кстати, Левий схвачен и ожидает твоего приговора.

— Присмотри и за ним тоже, как только вернусь, разберусь с ним.

— А ты вернешься? — приподнял левую бровь Кай.

— Вернусь. Должен вернуться.

Кай бросил на меня наглый ухмыляющийся взгляд. Такой же, как и у других демонов. За время, проведенное в Темном мире, я начала привыкать и не придала этому особого значения.

— Ты готова? — посмотрел на меня Азарий.

— Да, — твёрдо сказала я, не отрывая взгляда.

Он прижал меня к груди так близко, что я чётко слышала биение его сердца. Мы уже начали перемещаться между мирами, город наполненный демонами растворился в тягучем воздухе, оставляя только меня и падшего. Мы были в небольшой воронке из воздуха, волосы разлетались в разные стороны, пару раз ударив падшего по лицу. Но он только слегка поморщился, поглаживая меня по плечу. Его прикосновения вызвали очередную волну мурашек пробежавших вдоль плеч и скользнувших вниз по всему телу.

Рядом со мной стоял мужчина, некогда вызывавший у меня не самые положительные эмоции. Несмотря на свою привлекательную внешность, он был каким-то отталкивающим. Постоянно что-то недоговаривал, вел себя вызывающе, причинял мне боль и держал взаперти. Я не забыла об этом и не хочу оправдывать. Но, кажется, он изменился.

Мы переместились достаточно быстро. Серый и грязный темный мир сменился идеальной белизной высоких стен мира, которого я считала своим домом. Коридоры были пусты, и это очень настораживало, обычно были слышны неторопливые шаги ангелов, идущих по своим делам, или усталые шаги душ, вернувшихся с очередного перерождения.

Азарий, чуя неладное, достал из внутреннего кармана кафтана кинжал. Тот самый, который убил его брата и его самого. Он шепотом указал мне встать позади него, чтобы в случае нападения ангелов не путаться под ногами. К тому же, ему не хотелось, чтобы я пострадала.

Мы двигались почти бесшумно, еле ступая на блестящий от чистоты белый кафель. Но это не помогло, внезапно слева открылась дверь, и из нее выскочило пять крупных ангелов. Они были настроены решительно и агрессивно, пытаясь схватить нас. Двое громил сразу кинулись ко мне, заламывая руки и оттаскивая в сторону. Я пыталась вырваться, но что я могла без силы против двух здоровенных ангелов, которые могли уложить меня одной левой.

— Азарий, а ты совсем не изменился! Все такой же импульсивный и неосторожный, — засмеялся один из них.

— Зато думаю своей головой. И пока не разучился отличать добро от зла.

Ангел снова рассмеялся. Его смех подхватили остальные.

— Не тебе говорить про добро! Ты адское воплощение, монстр, предатель! Пора с этим покончить, Азарий. Сдавайся!

— Этого не будет. Уйдите с дороги, я не причиню вам вреда. Мне нужен только ваш Повелитель.

— Мы преданы нашему Повелителю, поэтому сделаем все, чтобы взять тебя и привести к нему на суд.

— Я вас предупредил, — холодно ответил падший.

Азарию повезло чуть больше, у него было одно небольшое, но очень весомое преимущество — оружие, способное убить любое существо. Отправить его в небытие, без права перерождения.

Он увернулся от первого и подался вперед, пронзая второго острым лезвием, заливая кровью белоснежные стены. Третий схватил его сзади, но падший не растерялся и со всей силы ударил его затылком в нос. Тот взвизгнул от боли, схватившись за нос, с которого текла тоненькая багровая струйка. Падший быстро развернулся и одним взмахом пронзил сердце ангела. Тот захрипел, изо рта вырвалась густая темная кровь с пеной. Лицо моментально стало бледнеть, тело ослабло и рухнуло на пол. Первый здоровяк, увидев, как его товарищи стремительно умирают, бросился бежать, скользя туфлями по сколькому полу.

Меня оттащили на приличное расстояние, скрываясь за углом и больно выкручивая руки за спиной. Они говорили между собой про Бога, что он будет рад лично разобраться с нами.

— Берем девку и тащим ее к Повелителю, — сказал один из ангелов.

— А что с падшим? Он опасен, может лучше бросить ее и помочь ребятам? — спросил второй.

— Они разберутся. Потащили. Ты же слышал приказ, девка в приоритете.

Они схватили меня крепче. Один держал за правую, другой за левую руку. Их грубые руки небрежно вдавливались в мою кожу, оставляя на ней глубокие красные пятна и царапая ногтями.

— Далеко собрались? — крикнул нам в спину Азарий.

Они обернулись и увидели окровавленного падшего быстро приближающего и держащего сверкающий кинжал. Ангелы встревоженно переглянулись и, отпустив меня, вскинули руки напротив падшего. Из их рук вылетели два ослепительных шара, которые с огромной скоростью стремились сбить мишень. Падший поднял левую руку вверх, выпрямляя длинные пальцы, и когда шары приблизились очень близко, он схлопывающимся движением сомкнул руку, превращая их в песок, осыпавшийся у него почти перед лицом. Он, ухмыляясь, стряхнул песок с одежды и, крепче сжимая кинжал, кинулся на ангелов. Они не оставляли попыток поразить его своей магией, но видимо забыли, что перед ними не просто падший, а очень способный ученик самого Бога. Он много столетий назад в совершенстве освоил магию ангелов, а в темном мире кое-чему научился и у демонов.

Я прижалась к стене, с ужасом наблюдая, как Азарий перерезает глотки себе подобным. В свои последние секунды жизни они молили о пощаде, но было слишком поздно, он уже вошел во вкус. К тому же, жизнь научила его никому не доверять, тем более тем, кто явно против тебя.

Повсюду стоял металлический, сладковато-тошнотворный запах.

Меня охватила крупная дрожь, и я еле сдерживалась, чтобы не впасть в истерику.

— Агата, сейчас не время. Нам нужно спешить, пока не слетелись остальные, — одернул меня Азарий и, схватив за руку, увел из жуткого коридора.

Мы повернули вправо, вбегая в новую сеть коридоров. Вдали я смутно увидела фигуру в светлом балахоне. Она приближалась к нам, и мне удалось разглядеть ее лицо.

— Ева! — сорвалось с моих трясущихся губ.

— Азарий, Агата! Он знает, что вы здесь, и уже послал за вами около двух десятков сильнейших боевых ангелов. Я специально бежала в обход, чтобы предупредить вас. Я могу привести вас к нему теми же путями, так меньше шансов нарваться на его армию.

— Идем, — решительно произнес падший, не отпуская мою руку и мы втроем помчались по пустым коридорам.

Пару раз мы чуть не попались на глаза двум ангелам, которые периодически делали обход всей территории. Мы прятались в пустых комнатах, двери которых были не заперты, а когда ангелы уходили, продолжали свой путь.

Перед нами была та самая дверь, ведущая в прекрасный цветущий сад с небольшим состаренным фонтаном. Он был там, внутри. И все что нас отделяло от мучительной неизвестности, было за этой ничем не примечательной дверью.

Ева обеспокоенно взглянула на нас, поглаживая мое плечо.

— Я могу пойти с вами. Буду делать вид, что на его стороне, чтобы у вас была фора перед ним.

— Это исключено! — прошипела я, округлив глаза от испуга.

— Агата права, тебе не стоит туда идти. Это слишком опасно, не забывай, что перед нами будет не какой-то там ангел, а сам бог, — с тревогой в голосе сказал падший.

— Но я не смогу сидеть и ждать, сложа руки! Я хочу помочь. Не прощу себе, если с вами что-то случиться, — подошла девушка к падшему как можно ближе, чтобы наш разговор никто не услышал.

— Ева, это я себе не прощу, если с тобой что-то случиться.

— Ну, пожалуйста, ты же знаешь, я могу быть полезна в бою… — упрашивала она.

— Я могу об этом сильно пожалеть… — задумчиво посмотрел в сторону падший и продолжил — Хорошо, только давай без излишнего героизма. Не высовывайся лишний раз, действуй только по моей команде.

— Хорошо! Я не подведу, — взволнованно сказала ангел.

— А вот тебя я бы оставил. Но оставлять тебя здесь тоже опасно, поэтому держись у меня за спиной, — обратился ко мне Азарий, разглядывая мое испуганное лицо.

— Боишься? — спросил он, скользя кончиками пальцев по моему подбородку.

— Да, есть такое. Я боюсь, что что-то может пойти не так. Не могу унять эту дрожь в теле… — поежилась я, обхватив свои плечи руками и нервно закусив губу.

— Все будет хорошо, Агата, — накрыв мои руки своими, прошептал мужчина. Он слегка поцеловал меня в кончик носа и устало улыбнулся.

— Ну, мы готовы? — нетерпеливо спросила Ева.

— Да, идем. Нет смысла оттягивать неизбежное, — решительно сказал падший, и повернул ручку до щелчка, отворив белую как мел дверь.

Глава 32

В этот день сад выглядел иначе. Цветы отцвели, покрыв посеревшими лепестками отсыревшую землю. Зелень растений потеряла свою сочность, став блеклой и скудной. Фонтан, и тот не работал, покрывшись густой сероватой паутиной. Прохладный ветерок дунул в лицо, стоило только шаг в это заброшенное место. Он гнал нас отсюда, гибельно завывая.

Повелитель стоял к нам лицом, широко улыбаясь, и взмахом руки захлопнув за нами дверь. Замок прокрутился на несколько оборотов, закрывая пути отступления. Впрочем, отступать никто не планировал. Мы знали, на что шли, и что могло случиться, но это было наше решение.

Ева быстрым шагом приблизилась к Богу и что-то сказала ему на ухо. Он лишь сдержанно указал ей на место рядом с ним и что-то прошипел в ответ.

Я впервые смогла так хорошо разглядетьлицо повелителя. Оно было морщинистым, но на удивление бодрым, с живой мимикой. Раньше он никогда не снимал капюшон, и на месте его лица была непроглядная тень. Я вообще не уверена, что его кто-нибудь видел, кроме падшего и приближенных ангелов.

— Я ждал тебя, сын мой, — громко сказал Бог, недобро улыбаясь.

— Прости, хотел прийти раньше, но возникли кое-какие трудности. Мне нужно было вернуть свет, который было не так-то просто заполучить, — сказал Азарий, бросив кроткий взгляд на меня.

— Ты всегда хорошо справлялся с задачами. Что же привело тебя ко мне?

— Есть одна нерешенная проблема. Думаю, ты догадываешься, о чем я… — глаза падшего наполнились жаждой мести.

— Алена, или как там ее? Брось, она тебя не стоила. Ты был не таким как все, и заслуживал самое лучшее, а не эту девицу. Я спас тебя от совершения роковой ошибки!

— Ты так это называешь? Неужели ты не мог сделать это более гуманным способом? — Азарий крепче сжал кинжал в кармане.

— Можно подумать, ты бы подчинился? Ты же хотел сбежать, бросить все ради мирской жизни с этой тварью. Кстати, Агата, проходи, не стесняйся. Нам с тобой тоже есть о чем поговорить, — грубо произнес Повелитель.

Падший выставил передо мной руку, запрещая мне даже шевелиться в сторону Бога.

— Ее ты не получишь, я этого не позволю. Ты больше никому не сможешь навредить!

— Хочешь дать отпор самому Богу? Смешно.… Но все это неважно, ведь сегодня ты умрешь, — ухмыльнулся бог.

— Это мы еще посмотрим, — бросил Азарий.

— Я вырву из тебя свет, также как из твоей любимой когда-то. Как же это было приятно, черт возьми! — произнес он, словно пробуя слова на вкус.

Меня удивило, что Бог позволяет себе чертыханья. Азарий и Ева тоже подозрительно переглянулись.

— Этот ваш Бог был такой доверчивый… — протянул он, приблизив руки к лицу, подмечая наши реакции.

Мы стояли в полном непонимании что происходит. Почему старик вдруг начал говорить о себе в третьем лице? Он совсем лишился рассудка или тут что-то другое?

Он с насмешкой взглянул на падшего, после чего запустил пальцы себе под кожу, подковырнул в районе подчелюстного треугольника и сорвал маску из морщинистой кожи. Он брезгливо отшвырнул ее в сторону, и, достав из кармана белоснежный платок, осторожно стер с лица кровь и остатки старой плоти.

Теперь перед нами был мужчина лет сорока, с симпатичными чертами лица, ровным носом и пухлой нижней губой. Теперь я могла рассмотреть его темные волосы, которые представляли собой небрежные завитки и некрупные спирали.

— Ты? — удивился Азарий, крепче сжимая кинжал в руке.

— Ну конечно я, мальчик мой. Я вообще удивлен, что ты сразу не понял, — наигранно поджал губы мужчина.

Ева была напряжена словно струна, но стояла смирно, даже не шевелясь. Лишь ее взгляд говорил, что все очень плохо.

— Ты же погиб.… Или ты хотел, чтобы все думали, что ты погиб… — начал осознавать падший. — Чтобы притвориться Повелителем!

— Ты меня раскусил! Вот только тебе не кажется что уже как-то поздно? Но я так и быть, поведаю вам свою историю. В один прекрасный день мне надоело ради сделок перемещаться в промежуточный мир и цеплять там сомнительные души. Кроме того, мои демоны тоже устали от такой жизни, многие голодали веками, прежде чем ухватить какую-нибудь глупую непорочную душонку. И я решил, во что бы то ни стало снять печать с нашего мира, открывая всем обитателям темного мира путь к свободе, путь на землю, переполненную самыми разнообразными душами.

До меня потихоньку начало доходить. Перед нами бывший правитель Темная мира — Самаэль, который уже давно считался погибшим от рук Бога.

— И ты обманул Повелителя, заняв его место, чтобы получить доступ к хранилищу света… — воспользовалась паузой я, высказав свои предположения.

— Верно. Но чудного фиолетового света было в хранилище недостаточно. Нужно было больше, чтобы снять печать. И тогда мне пришлось заняться этой неблагодарной работой. Я поручил нескольким ангелам активнее взращивать свет, но тут как раз ты со своей Еленой. Какой был приятный сюрприз, что ее свет был уже достаточно развит. Ну а дальше ты и сам прекрасно знаешь… — неприятно улыбнулся мужчина.

— Самаэль, я уничтожу тебя! — вскипел Азарий, при одном только упоминании о тех страшных событиях.

— Но и тогда света было не достаточно… — тихо произнесла я.

— Девочка, ты меня удивляешь. Такая умненькая. И такая сладкая, уже представил, что я сделаю с тобой потом… — облизнул губы демон и продолжил — Даже забрав у вас обоих свет, мне не хватило одной его единицы. Мое терпение уже начало иссякать, и тут ко мне пришел Илиодор и сказал, что у его подопечной есть все шансы развить фиолетовое свечение в самое ближайшее время. Я поручил ему вплотную этим заняться, помогать ей, оберегать и когда она будет готова привести ее ко мне. Но вскоре оказалось, что ты выкрал ее и привязал к себе. А теперь до меня доходят слухи, что мой свет теперь у тебя.

— Ну, так попробуй его забрать, — опасно улыбнулся падший, и сделал шаг ближе.

— Обязательно, — азартно протянул Самаэль, бросив в падшего огненный шар размером с баскетбольный мяч.

Азарий ловко увернулся и словно в ритме смертоносного танца подался вперед, сокращая между ними дистанцию. Он двигался быстро и завораживающе, а его движения были точными и резкими. Острие кинжала пронеслось у демона почти перед самым сердцем, но он яростно отбил атаку, выбив кинжал из рук падшего. Он со звоном отлетел к кромке фонтана, воткнувшись в мягкую землю.

Демон правой рукой схватил падшего за шею и приподнял на несколько сантиметров над землей, ликующе скалясь.

— Думал, что можешь тягаться со мной, мальчишка? Я старше тебя и сильнее, — сказал он, левой рукой коснувшись груди Азария. — Свет…я чувствую его. Он уже почти у меня в руках. Когда я сниму печать, я заставлю вашего Бога смотреть, как медленно разлагаются его миры, погруженные в хаос и беспредел. Ты тоже сможешь посмотреть, если выживешь, конечно, — засмеялся он.

Я в ужасе начинаю медленно передвигаться в сторону Евы. Ее лицо приобретает решительный вид, а руки выпрямляются, создавая ангельскую магию, направленную на демона. Но он успевает ее отразить, эта сила сбивает Еву с ног и она ударяется головой о бетон заброшенного фонтана. Ее тело лежит в неестественной позе, а из головы обильно сочится кровь, омывая серый холодный бетон.

Я вскрикиваю и со всех ног бросаюсь к девушке. Демон, не обращая на меня внимания, пронзает плоть падшего, ухватив ослепляющий сгусток энергии. Падший стремительно слабеет. Его кожа бледнеет, и он начинает что-то неразборчиво хрипеть.

Я знаю, что ничем не могу помочь Еве, но замечаю поблизости слабый блеск металлического лезвия. Меня отрезвляет от осознания, что если я сейчас не сделаю это, то мои друзья, скорее всего, погибнут. А вскоре демон разделается и со мной, но перед этим вдоволь позабавится. Поэтому я как можно тише подползаю ближе к кинжалу и вынимаю его из земли. Он тяжелый и очень острый. Я быстро вытираю его о край своей накидки, смахивая с него грязь, и бесшумно двигаюсь к демону. Он не видит моих движений у себя за спиной, слишком увлеченный невероятной силой, исходящей из груди Азария.

— Ты молодец, что сам пришел. Не пришлось тебя искать, тратить лишние силы. Может, хочешь сказать что-нибудь на прощанье? Ты мне понравился. Возможно, при других обстоятельствах мы бы подружились, — злорадно произнес демон.

— Иди к черту, ублюдок, — гордо проговорил Азарий.

В этот момент за спиной демона появилась я, и со всей силы воткнула в него древний кинжал.

— Что за… — захрипел Самаэль, а его руки ослабев, отпустили Азария.

Его крупное тело обмякло, и он грузно свалился прямо на землю.

Азарий тоже начал терять равновесие, но вовремя нашел опору под ногами.

Я посмотрела на свои трясущиеся руки, которыми только что яростно убила Самаэля. Мое дыхание сбивчивое и учащенное, а глаза непривычно сильно распахнуты. Но ни смотря на это, я не вижу ничего кроме своих рук, запачканных в крови. Кажется, будто само время остановилось и выбросило меня из реальности. Прихожу в себя, только когда падший с силой трясет меня за плечи. Он заметно обеспокоен и, кажется испуган. В его глазах определенно виден страх, но не за себя или за Еву, а за меня.

— Агата, что ты натворила? Ты не должна была трогать кинжал! — воскликнул он, прижавшись щекой к моей щеке. Потом он оглядел меня с головы до ног, и, не обнаружив никаких повреждений, облегченно выдохнул.

Я молчала, словно мою челюсть сковали невидимыми цепями и повесили огромный замок. В горле образовался саднящий ком, сводящий мой речевой аппарат.

— Ты слышишь меня? — вновь затряс меня падший.

— Да… — издала хриплый звук я, медленно разлепляя губы.

— Посмотри на меня. Пожалуйста, — заглянул мужчина мне в глаза.

Я послушалась и подняла тяжелые веки, полные растерянности и сожаления. Ноги затекали от долгого положения, стоя, поэтому я переминалась с ноги на ногу и выглядела довольно странно.

— Что же ты натворила…

— Я спасла нас всех, — безучастно сказала я.

— Ладно, поговорим об этом позже. Нужно в первую очередь помочь Еве, а потом найти настоящего бога. Думаю, его скрывают где-то здесь, возможно внизу, в темнице.

— Прости меня… — промолвила я, пропустив его слова мимо ушей.

— За что? — удивленно спросил Азарий, округляя глаза.

— Я забрала у тебя возможность отомстить… Ты.…Это должен был сделать ты… — не скрывая слез, сказала я.

— Самое главное, что он мертв. К тому же… все оказалось не так, как я думал. А значит, я тоже был не прав, не разобрался в ситуации до конца.…Не заподозрил подмену…

— Ева. Что с Евой? — дернулась я, осознавая, что все это время она не подает признаков жизни.

— С ней все будет хорошо, если мы сейчас же отнесем ее к ангелу, который сможет ее исцелить, — крикнул мне в след Азарий.

— Я знаю такого ангела, он очень хороший лекарь. Ты поможешь мне ее поднять? — спросила я, повернувшись к нему.

— С ума сошла? Отойди, я сам ее понесу. Еще не хватало, чтобы ты ее тащила. Ты себя видела? Сама еле на ногах стоишь, — возмутился падший и сам поднял девушку на руки.

Мы отнесли ее к лекарю, который сказал, что волноваться не о чем. Рана хоть и серьезная, но восстановлению поддается хорошо. Мы оставили ее у ангела и отправились на поиски настоящего Повелителя, по пути встречая обеспокоенных ангелов и несколько незнакомых мне душ. Новости по Светлому миру разнеслись быстро, уже каждый ангел знал, что несколько столетий ими управлял самозванец.

Глава 33

Мы без промедления ринулись на поиски Бога. Быстрым шагом, почти бегом мы шли по длинному коридору, ведущему на самый нижний ярус, где располагались темницы для заключенных ангелов и душ. В основном они там не задерживались, ожидая решения Божьего суда, после чего уже получали прощение, либо отправлялись в Промежуточный мир.

Пока мы были в пути, я подумала о Германе, где он сейчас и почему не встретил нас. Возможно, он снова отправился в перерождение, но слабо верилось, что он бы сделал это без меня.

— Ты необычайно молчалива. Может, поделишься, что тебя беспокоит? — спросил падший, не замедляя шаг.

— Все нормально. Просто… — замолчала я, вспоминая травмирующие события.

— Просто что? — нахмурил брови он.

— Я никогда раньше не убивала. И кажется, во мне что-то переменилось. Это оставило на мне очень тяжелый след. Я хочу отмыть свои руки, — произнесла я, не замечая, как растираю их и чуть ли не срываю кожу с кистей ногтями.

— Эй,… Спокойнее, — перехватил мою руку падший. — Мы отмыли их у лекаря,…Ты не помнишь? — его лицо было сильно озадачено.

— Я помню…

— Может тебе стоит вернуться к лекарю? Мне не нравится твое состояние. Ты не в себе.

— Со мной все в порядке. Просто стресс… Скоро пройдет, я уверена…

— Но твои слова и действия не вызывают доверия у меня. Что же делать с тобой, Агата?

Я вымученно посмотрела на него. Мне было неизвестно, как выглядело мое лицо в ту секунду, но я чувствовала, что была не в лучшей форме. Тем не менее, я попыталась сделать сосредоточенный и уверенный вид, чтобы падший мне поверил.

— Прошу, пойдем дальше. Мы теряем время на лишние разговоры, а где-то там Повелитель и его нужно скорее освободить, — твердо произнесла я.

— И то верно. Хорошо, идем. Но учти, я с тебя глаз не спущу.

— Если ты так хочешь… — пожала плечами я.

— Неважно, чего я сейчас хочу, — он с вожделением посмотрел на мои губы. — Важно то, что нужно сделать. И твое состояние для меня важно. Как только вернемся назад, отведу тебя к лекарю.

— Но…

— Это не обсуждается. Тебе нужна помощь.

Я неуверенно посмотрела на поцарапанные руки. Они были чисты, и из свежих царапин небольшими вкраплениями виднелись несколько крохотных капель крови. Азарий достал из кафтана свежий платок, и аккуратно протер мои руки.

— Ты не должна была трогать кинжал. И сейчас мы, скорее всего, имеем дело с его последствиями, — убирая платок обратно, сказал он.

— Ты о том, что он был заколдован?

— Ты все слышала? — проницательно посмотрел Азарий.

— Да, на слух не жалуюсь.

— Это моя вина. Я должен был убить Самаэля. И я все исправлю, но ты должна быть сильной. Последствия могут быть очень тяжелыми, и так как ты еще жива,… тут что-то другое.

Он трепетно коснулся моей щеки. Во взгляде мелькнуло сочувствие и … жалость?

— Идем, — резко убрал руку он и двинулся вперед.

Мы спустились на самый нижний этаж, где по обеим сторонам вдоль прохода находились камеры с заключенными. Из охраны было только два ангела, которые сразу узнав Азария, пропустили нас дальше, в самую глубь, где находились изолированные узники. Такие камеры полностью замуровывались, после того как туда заводили заключенного. Его запрещалось навещать, разговаривать с ним через каменные стены, и вообще, в эту часть тюрьмы охрана захаживала крайне редко, только когда приводили и уводили провинившихся. Сами камеры больше походили на вертикальный саркофаг из цельного серого камня. Ангел или душа находились в нем только в положении стоя, без возможности повернуться или сесть. О таких камерах знали лишь приближенные Бога, и они все их безумно боялись. Не было в Светлом мире наказания страшнее, чем оказаться замурованным заживо. Конечно, после решения суда их изгоняют из Светлого мира, но даже час, проведенный в этих стенах, мог свести с ума.

Открыть такие камеры можно было при помощи специального ключа, который был только у Повелителя. Азарий знал об этом, так как сам когда-то был заточен в такую камеру. Поэтому перед тем как тело Самаэля унесли, падший обшарил его карманы, забрав заветный ключ.

В темном помещении было двенадцать камер. Три из них были замурованы, а значит, в одной из них мог быть истинный Бог.

Азарий подошел к первой камере и прикоснулся ладонью к каменной поверхности, обжигающей кожу своим холодом. Он прислушался, но отчетливо слышал лишь зловещую тишину. Тогда он достал ключ, и задумчиво покрутил его в руках.

— А если там кто-то очень опасный? — спросила я и отошла на пару шагов назад.

— Не забывай, что у меня есть кинжал. К тому же такие камеры вымотают кого угодно, отсюда выходят в полуживом состоянии. Но, на всякий случай держись подальше, — заметил падший, слегка улыбнувшись.

Он снова посмотрел на ключ в своих руках и неспешно поднес его к камню, буквально впечатывая его в текстуру. Камень ослепительно засветился, а после исчез, оставляя после себя глубокие клубы пыли и мелкие частички породы.

Из-за пыли мы не сразу разглядели, кто там находился. Незнакомец обессиленно упал на колени.

— Это душа, — крикнул мне падший.

Я осторожно подошла к ним. На душе отчего-то было так неспокойно, а сердце неприятно ныло в груди. Мужчина медленно поднял голову, посмотрев на меня знакомым, но изнеможённым взглядом. Пыль рассеялась, и я отчетливо увидела его лицо.

— Герман? — вскрикнула я, бросившись к нему.

Азарий чуть было не кинулся за мной, не понимая, что происходит.

— Ты его знаешь? — спросил падший.

— Да, я тебе про него рассказывала.… Это мой друг, моя родственная душа, — ответила я, обнимая его и помогая встать.

— Ему лучше пока не подниматься. Видимо он долго простоял, пускай пока посидит, — отметил падший, внимательно за нами наблюдая.

— Как ты сюда попал? — спросила я, поглаживая Германа по голове.

— Когда Илиодор понял…, что ты переместилась в Промежуточный мир к его брату, он донес на меня Богу.… И он распорядился… запереть меня здесь, — с трудом ответил он.

— Прости… Это все из-за меня… — эмоции начали захлестывать меня, из глаз хлынули слезы.

— Я переживал не за себя,…а за тебя. Илиодор был настроен очень агрессивно.… Говорил, что когда найдет тебя, ты очень пожалеешь.

— Если б я знала, что они сделают с тобой, я бы никуда не пошла! Ради всего святого, прости меня!

— Ну чего ты… Вы же нашли меня.… Кстати, как вам это удалось? Как Повелитель позволил вам это?

— Я убила его, все хорошо.

— Что?! — ошеломленно воскликнул Герман.

— В смысле, я убила самозванца. Все это время нашим миром управлял демон, который надел оболочку Повелителя. Поэтому мы здесь, чтобы найти настоящего.

— А, понял… Ты в порядке, Агата? — он бросил взгляд на исцарапанные руки.

— Да.

— Может вы, потом побеседуете? Нужно заняться делом, а не сидеть и болтать, — нервно сказал Азарий.

Он подошел ко второй камере и проделал все те же манипуляции с ключом. Пыль рассеялась, обнажив лицо находящегося там незнакомца.

— Черт! — гневно выругался Азарий.

Я подошла к нему и взяла за руку. Его рука была очень холодной, от прикосновений к ледяным стенам. Моя же, была горячей, как тлеющие угли. Наши пальцы сплелись, регулируя температуру обоих сторон. Он не сказал ни слова, лишь кротко, но мягко посмотрев на меня.

— За что ты тут? — спросил падший.

— Ослушался Повелителя,… Он приказал переместить хранилище света, чтобы о его расположении знал только он и я.… Но я будто почувствовал что что-то не так, отказался это делать, — недоуменно говорил ангел.

— Это был не Повелитель, — отрезал падший, отпустив мою руку и двинувшись к последней замурованной камере.

Он с усталой надеждой посмотрел на одинокий камень и произнёс:

— Хочешь попробовать?

— Кто? Я?

— Ну да. Подойди, я помогу.

— Хорошо. Почему бы нет, — пожала плечами я и встала рядом с падшим.

Он придвинул меня вперёд, а сам стоя позади меня, вложил мне в руку не большой старинный ключик, с синим прозрачным камушком у основания. Он накрыл мои руки прохладными пальцами, таким образом, управляя движениями, и прислонил мои руки с ключом к камере.

Меня ослепило, а песок от разрушающейся камеры попал в глаза. Выронив ключ, я начала их сильно тереть, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. От моих действий становилось только хуже. Я несколько раз пыталась открыть глаза, но они тут же закрывались, сильно слезились. В очередной раз, открыв глаза, я опустилась вниз в поисках утерянного ключа. Он лежал прямо передо мной, а его камень издавал приятное для глаз свечение. Я протянула руку, но тут же в страхе отскочила назад. Мои руки снова были в липкой демонской крови, она была ещё тёплой и имела тошнотворный запах железа. Я закричала и попыталась обтереть их об одежду, но кровь будто впиталась в кожу, проникая всё глубже и глубже. Проникая через сухожилия прямо в вены.

— Нет, нет! — закричала я, сдирая ногтями нежную кожу.

— Я проникну в твою кровь. А затем и в твоё сердце и заставлю его гнить. Долго и мучительно. Я отравлю твои мысли, и ты вечно будешь страдать. Моя кровь на твоих руках и тебе от нее никогда не отмыться, — прозвучал низкий загробный голос.

— Ты чистое зло! Тебя нужно было убить,… Ты… бы убил нас! — кричала я, путаясь в собственных мыслях.

— Я просто хотел помочь своему народу. А ты воткнула мне нож в спину. Как это низко, Агата. И назад пути нет…

— Агата! Боже, да что же это такое?! — послышался приглушённый голос Азария.

Он стоял передо мной, пытаясь уловить мой бегающий взгляд. Он был недоволен и напряжен, хватал мои руки, подбородок. Он будто был нереален, как и все остальные находящиеся рядом. Реальна была лишь кровь, вязкая и противная, от которой нужно было избавиться, во что бы то ни стало. Я снова потянулась к измученным ладоням, но мои руки перехватили. Одну руку держал падший, а другую — Герман. Я злобно зарычала на них, но их хватка была как сталь. Предплечья заныли от боли и напряжения, а на коже стали появляться вдавленные следы.

Ко мне подошёл он, настоящий. Его лицо было изнеможённо-серьезным, но в глазах проблесками теплилась любовь и доброта. От его взгляда стало немного спокойнее. Я уже не дёргалась из стороны в сторону, а стояла прямо, наблюдая за ним. Он прикоснулся рукой к моему лбу и озадаченно прикрыл глаза. Я почувствовала облегчение и блаженство, неприятные ощущения ушли, а в мыслях снова был порядок.

— Что с ней? — нетерпеливо спросил Азарий.

— Её разум повреждён. Я облегчил страдания, но лишь на время.

— Я схожу с ума? — удивлённо и тихо спросила я.

— Говоря простым языком — да. Тебе больше нельзя оставаться одной, — ответил Бог, стряхивая пыль с балахона.

— Я присмотрю за ней, — моментально отреагировал Герман, ослабив хватку и заботливо поглаживая покрасневший участок кожи.

— Не стоит беспокойств, Герман. Она будет со мной, — отрезал Азарий, бросив презрительный взгляд на соперника.

Глава 34

— Может, Агата сама будет решать, кто будет с ней рядом? — с вызовом задал вопрос Герман.

— Она не в себе. Поэтому за нее решаю я.

— Да кто ты такой? С чего ты взял, что можешь ей управлять?!

— Герман… — я положила ему руку на плечо. Этим жестом я хотела сказать, что не время спорить.

— Что?! — обернулся он.

— Я буду с Азарием.… Так будет лучше.

— Кому будет лучше, Агата? — он, не отрываясь, смотрел на меня.

Я не знала, что ответить. Не хотелось его ранить. Тем более сейчас, когда он только выбрался на волю. Я понимала, что это неизбежно, но хотела всячески оттянуть этот неприятный момент.

— Ты его любишь? — спокойно спросил он. Герман почти не моргал и не шевелился.

— Я… не знаю. Но я совру тебе, если скажу, что ничего к нему не чувствую…

— Понятно, — он разрешил себе отпустить мой взгляд.

Я чувствовала, что ему сейчас очень плохо. Боль распахнула перед ним свои объятия. И мысленно он уже шел ей навстречу, но внешне оставался таким же стойким и серьезным.

— Если что я буду поблизости. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, — предупредил Герман.

— Спасибо тебе.

— Она устала. Нужно отвести ее к лекарю, — наконец сказал падший. Он сделал это очень тактично, как будто понимал важность этого разговора между мной и Германом.

Азарий отвел меня к лекарю, который осмотрев меня, пришел к выводу, что я все еще могу здраво мыслить и действовать. Поэтому рекомендовал только постоянное наблюдение за мной, на случай если мое безумие начнет прогрессировать. Из этого я вынесла для себя одну очень важную вещь — только я сама смогу помочь себе.

Повелитель сразу же вернулся к своим обязанностям, восстанавливая порядок в Светлом мире. Он приказал уничтожить каменные темницы для особо опасных преступников, так как признал это изобретение бесчеловечным, даже по отношению к самым опасным и неадекватным существам.

Он пригласил нас с Азарием, посетить хранилище света — то самое вместилище силы, способной трансформироваться в Божью благодать.

В хранилище царил таинственный полумрак. Первое, что бросилось в глаза — это множество пузатых прозрачных баночек, в которых плавно двигались световые массы. Они стояли на длинных деревянных полках, расположенных по всему периметру помещения. В его центре располагался большой чан, с толстенными стенками из прозрачного переливающегося разными цветами стекла. Свет из баночек отражался в чане, заставляя его «играть» мелкими дивными лучиками. Это выглядело как волшебство, не иначе.

Мы несколько минут стояли завороженные этим приятным зрелищем, постоянно переглядываясь и посылая друг другу восторженные взгляды и улыбки.

— Как вам? Лишь избранные имеют возможность увидеть это своими глазами. Считайте, что вам очень повезло, потому что вам предстоит буквально прикоснуться к этому, — прозвучал громкий голос повелителя у нас за спиной.

— Это очень впечатляет, Повелитель, — тепло улыбаясь, сказала я.

— Агата права. Я ничего подобного не видел, хотя живу уже достаточно долго. А что значит, нам предстоит к этому прикоснуться? Неужели это то, о чем я думаю? — удивился Азарий, заметно взбодрившись.

Я посмотрела на него с нескрываемым интересом и надеждой что он объяснит свои слова. После довольного кивка Бога, я заметила, как губы падшего расползаются в дугообразной улыбке.

— Агата, — торжественно начал он — Мы с тобой спустим на землю благодать.

— Что?! — изумлённо вскричала я. — Но… я этого никогда не делала! Мне страшно…

Волнение и страх охватили меня с головой. На лбу выступили крохотные капельки пота, а моё лицо превратилось в один сплошной испуг, что очень рассмешило Бога и падшего.

— Я буду вам помогать, конечно же. Сначала я сотворю эту самую благодать, а потом мы пойдём к обрыву, где вы её спустите.

— Но… почему вы выбрали нас? Сумасшедшую душу и падшего ангела? Разве в Светлом мире нет более достойных претендентов? — спросила я.

— Ты забываешься… — неодобрительно покачал головой Азарий, напоминая, что я разговариваю с самым главным в этом мире.

— Ничего, сын мой. Это хороший вопрос и я на него с радостью отвечу. Вы последние, кто лично имел дело с этим невероятным даром. Ваши души успели его прочувствовать, и он оказал на вас особое влияние. Благодаря свету, ты спасла того, кто обошёлся с тобой не самым лучшим образом, ты верила, что в глубине души он другой и дала ему второй шанс. А ты — повернулся он к падшему, — сын мой.… С тобой слишком жестоко обошлись. Ты потерял любимую и брата, но ты остался собой. Не пошел по простому пути, не стал всех ненавидеть. Твои мотивы мне ясны и я тебя не осуждаю. Конечно, есть момент, где ты натворил дел.… Но я знаю, что ты раскаиваешься, в том, что совершил и это главное. — Он сделал небольшую паузу, словно что-то обдумывал и продолжил.

— Мне жаль, Агата, что убийство демона оставило на тебе отпечаток, но я обещаю, что мы поможем тебе.

— Это моя вина Повелитель. Я найду способ все исправить, — виновато произнес Азарий.

— Конечно, сын мой. Я бы хотел вернуть тебе ангельскую сущность, но это не в моих силах. Тебе уже никогда не стать прежним. Тот грех, который ты совершил, осквернил твою душу.

— Я убивал своих братьев-ангелов… — опечалено проговорил падший.

— Я рад, что ты сам это понимаешь. Какое-то время ты можешь находиться тут в Светлом мире, но как только Агате станет лучше, ты должен будешь вернуться в Темный мир. Как бы я не хотел оставить тебя рядом с собой, не могу.… Это будет несправедливо по отношению к остальным. И как бы мне не было больно, я вынужден оторвать от себя кусок и проститься с тобой. — его лицо напомнило мне лицо родителя, которому предстоит отпустить своего ребенка куда-то далеко от себя.

Он не хотел этого делать, но в этом то и заключается суть Бога. Правила едины для всех, даже для тех, кто их пишет. Особенно для тех, кто их пишет. На своем примере они показывают, что можно, а что нельзя.

В хранилище вошел невысокого роста симпатичный паренек. Это был ангел, который занимается извлечением света. Он с милой улыбкой подошел к Азарию и, легонько прикоснувшись к его груди, стал вытягивать из него фиолетовую энергию. Она плавно перетекала, вихрилась, танцевала в воздухе и медленно перемещалась в пустую банку, стоящую на самой верхней полке. Она единственная пустовала и ждала, когда ее наполнят. И когда свет полностью заполнил банку, ангел дружелюбно обнял падшего.

— Все хорошо? Болей, неприятных ощущений нет? — поинтересовался он.

— Нет, чувствую себя отлично, — сказал Азарий.

И Ангел, поклонившись Богу, покинул хранилище.

— Вот смотрю на вас и удивляюсь, какой же волшебной силой обладает свет — добро улыбаясь сказал Бог.

Мы недоуменно посмотрели на него, и тоже начали улыбаться.

— Свет тянется к свету, поэтому две, казалось бы, разные сущности притянулись друг к другу. Даже не смотря на то, что в тебе его на тот момент не было, внутри, в твоем сердце оставался его след. Также и у Агаты, его след в сердце. Вас всегда будет тянуть друг к другу, потому что свет стремится соединиться в одно целое — Благодать. Я вижу в вас зарождение крепких судьбоносных уз. Ваши чувства сильнее, чем вам кажется. Вы можете, как уничтожить друг друга, так и исцелить. Это невероятная сила, которой нужно грамотно управлять. А имя ей — любовь.

Азарий смотрел на меня, не отводя глаз. Мне из-за его настойчивости не хватило смелости ответить тем же. Я все еще внутри себя сопротивляюсь ему.

Повелитель подошёл к мерцающему чану и, взмахнув рукой, переместил содержимое всех баночек в большую ёмкость. Чан замерцал пуще прежнего, освещая всё хранилище, как будто зажгли тысячи ярких ламп. Затем он запустил в чан руку и стал смешивать содержимое, бурлящее и вскипающее внутри.

— Он не обожжётся? — тихо спросила я, продвинувшись к падшему.

— Конечно, нет. Это его магия заставляет массу бурлить и нагреваться. Она для него абсолютно безопасна. Но вот если бы ты просунула туда руку, то наверняка осталась бы без неё.

Я застыла в размышлениях, а в это время Повелитель закончил свои манипуляции и оставил массу доходить до нужного состояния. Он вышел из хранилища, оставив нас на время одних. Азарий тут же воспользовался моментом и обнял меня.

— Жду не дождусь, когда мы снова останется наедине… — с наслаждением вдохнул он запах моих волос.

— Я знал, что ты не случайно появилась в моей жизни.

— Только вот мы друг другу принесли разное. Я принесла тебе покой.…А ты лишил меня этого покоя.

— Знаю, что с моим появлением твоя жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов.… Но может быть, изменения были необходимы? И жизнь готовит тебя к чему-то более важному и прекрасному?

— Пока я только вижу, как рушится все, что мне дорого.

Он прижал меня крепче, так что я уткнулась в его пульсирующую горячую шею. Не смотря на то, что творится с моей жизнью, мне просто необходимо быть с ним рядом. Вот так стоять в обнимку, слегка касаясь губами его обжигающей кожи.

«Окуни его головой в чан» — раздался мерзкий голос где-то в глубине моего разума. Я оглянулась, но никого не увидела.

«Ты должна его убить» — снова обрушился голос.

Я не хотела причинять ему вреда, никому не хотела. Но голос всё твердил, с каждым разом становясь всё громче и громче. Хотелось выдернуть его с корнем, выключить, уничтожить. Но я не могла ничего сделать, он был сильнее меня.

— Агата? — напрягаясь, спросил Азарий.

— Да? — возвратилась в реальность я.

— Всё в порядке? У тебя так бешено стучит сердце… — забеспокоился он.

— Да… Я просто немного устала, хочется выйти подышать воздухом. Как только спустим благодать сходим к морю перерождения? Там всегда такой хороший воздух.

— Конечно, это даже не обсуждается. Тебе вообще нужно много отдыхать сейчас.

Я незаметно взглянула на руки, которые вновь увязли в чём-то липком и смердящем. Запах становился всё более невыносимым. Это уже был не просто запах крови, а ещё и разлагающейся тухлой плоти. Я еле сдерживала приступы накатившей тошноты, в глазах начало темнеть, а ноги стремительно слабели.

— Тебе нехорошо? — спросил падший, придерживая меня за предплечье.

— Да, немного… Ты не мог бы позвать лекаря? Кажется, я скоро потеряю сознание.

— Конечно, присядь пока возле стены. Я скоро вернусь с помощью.

Он быстрым шагом пересёк хранилище и скрылся за дверью. Это был единственный шанс избавиться от неприятных ощущений. Нужно просто заглушить их чём-то другим, например сильной болью. Я вмиг кинулась к чану и, не задумываясь, запустила руки в медленно остывающую массу. В первые несколько секунд я ничего не почувствовала, а потом ощутила сильнейшую резкую боль. Кожу сильно жгло и покалывало.

От боли я даже не заметила влетевшего в хранилище Азария, которые привёл лекаря. Он с силой одернул мои руки, громко выругался и оттащил меня подальше от чана.

— Какого чёрта ты творишь, дурная?! — закричал он, осматривая мои покрасневшие руки, с только проступившими пузырями на коже.

Лекарь присел рядом со мной, открывая свой белый чемоданчик и достав необходимые травяные мази и бинты. Он бережно смазал и перевязал ожоги, а заодно и осмотрел меня, в поисках источника плохого самочувствия.

— Всё из головы, — обратился к падшему он, как можно тише, чтобы я не услышала. Но я всегда отличалась хорошим слухом, поэтому скрыть это от меня не удалось. Да я и сама все прекрасно осознавала.

— Зачем ты это сделала? — строго спросил Азарий, отпуская лекаря.

— Демон. Он опять преследует меня. Он у меня в голове, заставляет делать ужасные вещи.… Прости,… я думала, это поможет.…Но он всё равно говорит без умолку.

Он тяжело вздохнул и был, как никогда мрачен и задумчив.

— Я разберусь, — холодно сказал он, передвигаясь из стороны в сторону.

Глава 35

Руки сильно жгло, а бинты доставляли жуткий дискомфорт. Моя кожа запекалась в собственном соку. Эти ощущения лишь на время приглушали голос демона в голове, так я отвлекалась и чувствовала себя лучше в моральном плане.

Азарий был очень зол на меня и просто перестал со мной разговаривать. Почти не смотрел в мою сторону, будто меня вообще нет. Я и не хотела, чтобы меня жалели, но его отстраненность начинала раздражать. Он должен быть мне благодарен за то, что я спасла нас всех, но я почему-то чувствую себя обузой.

— Как себя чувствуешь? — без эмоционально спросил падший.

— Нормально.

— Повелитель сказал, что благодать готова. Если ты не в состоянии, то схожу один, а за тобой присмотрит лекарь.

— Я же говорю, все нормально. Я иду с тобой, — с трудом поднялась с кровати я. Оказалось, что даже такая простая вещь без помощи рук дается нелегко.

— Может, все-таки останешься?

— Повелитель поручил это нам обоим. Так, что я иду. Даже если ты этого не хочешь!

— Не хочу? — удивленно вскинул брови он. — С чего ты взяла, что не хочу?

— Ты какой-то другой… холодный.

— Наверное, потому что ты чуть не сожгла себе руки? Как прикажешь мне на это реагировать? Хочешь, чтобы я сидел у твоей кровати и жалел тебя? Ты не имела право так с собой поступать!

— Что? Нет, только не жалость! — замотала головой я. — Ты не понимаешь.… Этот голос… Он твердит мне ужасные слова,… Я просто хотела, чтобы он замолчал. Да, это было необдуманно и глупо…

— Хорошо, что ты это понимаешь. Всё о чем я тебя прошу — лишь немного подождать. То, через что ты сейчас проходишь действительно страшно, но ты должна найти в себе силы, чтобы пережить это. А я сделаю все, чтобы избавить тебя от него, мне нужно только немного времени.

— У него была семья? — вдруг спросила я.

— У Самаэля? У него остался сын, но никто не знает его настоящего имени и как он выглядит. Самаэль всю жизнь скрывал его. Отдал его своим дальним родственникам на воспитание, видимо осознавал риски, на которые шел, чтобы снять печать.

— Каким он был? Расскажи больше о Самаэле, пожалуйста.

— Я слышал о нем немного. Многие демоны почитали его, но были и те, кто его ненавидел и боялся. Он не знал пощады и жалости. Крайне неприятная личность, особенно по отношению к женщинам…Ему доставляло огромное удовольствие заставлять их страдать и ползать перед ним на коленях. Говорят, что тому причина его мать, которая все детство над ним издевалась и унижала его.

— Это ужасно.…Разве может мать поступить так со своим ребенком?

— Может, Агата. Даже среди людей такое не редкость, что уж говорить про демонов. Родители из них и правда, ужасные.

— А ты… — я взглянула в бездонную темноту его глаз. — Ты не можешь иметь детей?

— Чисто теоритически могу. А почему ты спрашиваешь? — серьезно посмотрел он.

— Просто…

— Хочешь проверить? — ухмыльнулся падший.

— Что? Нет… — густо покраснела я.

— Не перестаю тебе удивляться. Я еще никогда не видел таких душ, как ты, дорогая Агата. Ты единственная на моей памяти, кто краснеет и смущается при таких разговорах, — тепло разливалось по его лицу и касалось уголков губ, мягко приподнимая их.

— У меня не может быть детей. Ты же знаешь. Для этого у меня есть человеческая жизнь и перерождения, в которых другие души могут стать моими детьми, и для которых я могу быть ребенком.

— Как забавно, что ты не можешь иметь детей тут, а я не могу иметь детей на Земле, потому что не могу туда попасть. Выходит, если бы мы этого оба захотели — были бы обречены.

— Дети — последнее, о чем я сейчас думаю, — слегка улыбнулась я.

— Ты спокойна. Голос замолчал? — спросил падший.

— Да, сейчас я его не слышу.

— Тогда идем, покажем тебе волшебство? — он приобнял меня за талию, чтобы не касаться болезненных рук.

Мы подошли к очередной закрытой двери, за которой открывался невероятно живописный вид. Это был кусочек обрыва, густо покрытый ветвистыми кустарниками и лесными цветами, источавшими тонкий, чудесный аромат поздней весны. У самого края обрыва кучками располагались пушистые как вата облака, между которых виднелась пропасть ведущая прямо на землю. Ангелы с высоты птичьего полёта могли наблюдать за землёй, как меняются сезоны года, или как день сменяется ночью, а мир людей начинает светиться огнями уличных фонарей и вывесок ночного города. Не смотря на красоту этого места, нельзя не отметить его опасность. Если ангел упадёт с небес, он неминуемо погибнет, растворится в воздухе по пути на землю. Поэтому это место чаще всего заперто и доступ к нему имеют лишь немногие.

Повелитель протянул нам небольшую склянку с готовой благодатью. Это было множество мелких блестящих частичек, которые переливались и мерцали красотой всех известных людям кристаллов. Склянку взял Азарий, так как моими руками не то чтобы взять ничего не получилось, а любое прикосновение причинило бы адскую боль. Я держала их просто в воздухе, немного приподняв перед собой. Если бы мне не было так больно, я бы обязательно посмеялась над своим внешним видом.

Азарий снял колпачок лёгким движением пальцев и стал медленно выпускать россыпь волшебных блёсточек над землёй. Они звенели и побрякивали в воздухе, разносясь по всему периметру, и улетая дальше вместе попутным ветром.

— Мы сделали большое дело, дети мои. Дальше люди сами будут решать, что им делать с этим даром. А мы лишь будем надеяться на их благоразумие и любовь в их сердцах, — сказал Повелитель, по отцовски похлопав падшего по плечу и покинув это прекрасное место.

— Агата, подойди, пожалуйста, — попросил Азарий.

Я подошла, и он аккуратно усадил меня рядом с собой на самый край обрыва.

— Тебе не страшно? — спросила я, посмотрев вниз.

— Нет. А тебе?

— Тоже. Скорее наоборот, это выглядит заманчиво. Как один из выходов из моей ситуации…

— И ты готова пойти по самому простому пути? Не думал, что ты такая безвольная и слабая.

— Я… я уже не знаю, какая я. Будто со светом я потеряла важную часть себя. Я устала бороться, Азарий.

— Понимаю. Но я не позволю тебе совершить самую большую ошибку в твоей жизни. Я слишком сильно… — он осёкся на последней фразе, явно взболтав лишнего.

— Ты слишком сильно что? — невинно спросила я, пытаясь поймать его бегающий взгляд.

— Ты самое сильное, что случалось со мной. Каждая моя клеточка горит от чудного аромата твоих волос, а сердце так сильно стучит, что вот-вот выпрыгнет из груди прямо тебе в руки. Я понимаю, что мы с тобой разные и наше совместное будущее, скорее всего не возможно, но я все равно хочу попробовать.

— Ты ведь не останешься в светлом мире? — с печалью в голосе спросила я.

— Я не могу здесь остаться, — сказал Азарий, нежно поглаживая меня по щеке.

Я прикрыла глаза, пытаясь насладиться его прикосновениями, но боль от осознания всей трагичности этой ситуации встала комом в горле.

— А как же я… Что делать мне? Без тебя…

— У меня в планах забрать тебя с собой. Если, конечно, ты не против, — сверкнул темными глазами он.

— Я хочу с тобой, — уткнулась в его грудь я. — А еще хочу крепко-крепко обнять тебя, покусать и вместе уснуть.

— И все? — шутливо округлил глаза Азарий.

— А чего ты еще хотел?

— Ну как минимум повторить то, что было в моей комнате в прошлый раз.… Ты была такой смелой и чувственной, чем, безусловно, меня обворожила. Ты девушка неземной красоты, как внутренне, так и внешне.

Он заставил меня отвести взгляд, смущая словами и неожиданным комплиментом. Но на этом он не остановился, резко потянув к себе и с жаждой впиваясь в губы. Это был отчаянный поцелуй двух влюбленных сердец, которые с невероятной силой притягиваются друг к другу. Его язык прошелся вдоль приоткрытых губ и нырнул глубже, навстречу моему. Они сплелись в одно целое, заставляя меня издать тихий приглушенный стон. От этого звука напор Азария стал еще сильнее, он повалил меня на землю и навалился сверху. Чувства страсти и опасности переполняли, и поднимали адреналин в крови.

Он запустил руку под юбку платья, пробираясь выше до самой груди. Он сжимал ее и гладил, не отрываясь от моих губ. А я уже готова была улететь на небеса от удовольствия, хотя фактически я там и была.

— Ты заставляешь меня совершать необдуманные поступки, — тяжело дыша, проговорил падший, задирая подол платья и быстро приспуская штаны.

Я дышала глубоко и рвано, изнывая от желания. Оставив на губах кроткий поцелуй, он резко вошел, вынуждая меня издать громкий «ох». Мне хотелось дотронуться до него, обхватить руками, гладить и сжимать его тело, но ожоги продолжали ныть и болеть, поэтому оставалось только представлять все это у меня в голове.

Падший двигался быстро иритмично, доставляя нам обоим райское удовольствие. Он прижался ко мне вплотную, горячо дыша мне в щеку и усиливая амплитуду вхождения. У меня уже не получалось сдерживаться, и я начала громко стонать, на что ему пришлось закрыть мне рот губами. Я дошла до высшей точки наслаждения, почувствовав, как сокращаются мышцы в моем теле. Вслед за мной закончил и Азарий, прикрыв глаза и сильно закусив мою губу. Около минуты мы смотрели друг другу в глаза, безмолвно произнося самые прекрасные признания в любви. А затем падший помог привести мой внешний вид в порядок и натянул на себя штаны.

— Куда мы теперь? — поинтересовалась я.

— Пока не могу сказать, идем, пока нас не потеряли, — сказал он, смахнув травинку с моих слегка взлохмаченных волос.

Я послушно шла рядом. Мы остановились у моей комнаты. Азарий открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Мне показалось это странным, но я спокойно вошла внутрь.

— Прости меня. Но на этом наши пути пока расходятся, — грустно произнес падший, скрывая свои глаза.

— Как это понимать? Ты уходишь? Но ты же сказал, что мы уйдем вместе! — возразила я.

— Да, и я не отказываюсь от своих слов. Мы уйдем вместе, но позже. Я должен найти способ избавить тебя от этих жутких галлюцинаций. Вернусь в Темный мир, поговорю с ведьмами, наверняка они смогут что-то предложить. Я помогу тебе восстановить твой разум, только немного подожди.

— Ты просто хочешь избавиться от меня! Ты…воспользовался мной, наигрался и бросаешь, прикрывая это моей болезнью. Но проблема в том, что я не больна! Демон живет в моей крови, в моей голове! Он в меня вселился! Я не больна! — кричала я, швыряя постельные принадлежности.

— Он не мог в тебя вселиться. Ты убила его. Послушай, тебе нужна помощь. Повелитель снова заглушил его, но вскоре он опять проявится. Я боюсь за тебя… — он попытался приблизиться, но я всем своим видом показала, что не стоит этого делать. Я была в дичайшей ярости.

— Если ты уйдешь, можешь больше не появляться! Мы больше никогда не увидимся!

— Мне жаль, что все так вышло. Но я вернусь. С решением этой проблемы. Прости, что так сильно расстроил. Надеюсь, со временем ты поймешь, что я поступил правильно, — он вышел из комнаты, заперев меня в спальне совершенно одну.

Глава 36

Темный мир. Поместье Азария.

Фиби лежала на диване с красной бархатной обивкой и листала журнал.

— Какие же глупые эти люди… — мотала она ногами и рассматривала глянцевые картинки и небольшие клочки текста.

— А чего ты от них хочешь? — ухмыльнулся я, нагло любуясь на ее зад.

— Кай, брось. Мы все хотим только одного, выбраться уже из нашего гадюшника на свободу. Азарий говорил, что когда он захватит Светлый мир, все изменится. Но, как видишь, все пошло не по плану.

— Он никогда не был одним из нас.

— Знаю, но эта его преданность Богу. Фу, мне тошно, когда я об этом думаю.

— Ну, так не думай, — нахально улыбнулся я.

— Прекращай уже. Я серьезно. Если бы Азарий не убил Самаэля, все бы было по-другому. Свобода была так близка… — она расстроенно поджала полные губки.

— Технически это сделала Агата. Необыкновенная девушка, жаль не удалось познакомиться с ней поближе.

— Да плевать я на нее хотела! Ненавижу эту тварь! — демоница громко захлопнула журнал и швырнула его в меня.

— Ты просто не можешь смириться, что она увела у тебя мужика. Ммм, женские разборки… жаль не успел лично понаблюдать, — я специально раздразнивал ее своими словами. Наблюдал, как ее ноздри раздуваются, и как напрягается ее прекрасное тело.

— Только не говори, что она и тебе понравилась! — злобно прошипела она глядя мне прямо в глаза.

— Ну, она недурна.

— Что вы все в ней находите? Простушка обыкновенная, а мужики как мухи липнут.

— Азарий бы не одобрил твоих слов, — заметил я.

— А его тут нет! Развлекается там с этой своей… Он там, поди, с ней и останется.

— Не останется. Из проверенных источников я узнал, что Бог не разрешил ему остаться. И с Агатой им еще предстоит повозиться.

— Да чтоб эта курица совсем умом двинулась! Как же я хочу, чтобы от нее избавились! Ненавижу. — Фиби вся кипела от ярости.

— Падший не позволит такому случиться. Думаю, он скоро будет тут, — я покрутил в руках сигару и наконец, закурил.

— Я так расстроена смертью Самаэля.… Налей мне чего-нибудь, не могу так больше. Снова болит голова.

— Понимаю.

— Говорят, у него есть сын. Нужно разыскать его, он должен что-то сделать! Самаэль долгое время управлял Темным миром, так пусть теперь сын займет его место.

— Думаешь, он желает этого? — затушил сигару я.

— А чего он еще может желать? Разве ему не хочется отомстить и завершить дело отца?

Я не спеша налил в ее бокал белое сухое и задумчиво взглянул на ее настырное лицо.

— И как же он это сделает? Будет ждать еще несколько тысяч лет, пока не накопится нужное количество света?

— Я не знаю. Всегда можно что-то придумать. Надо разыскать его.

— Ну, так займись этим, — сказал я, протягивая ей бокал.

— Думаешь, я не искала? О нем нигде не слова. Я даже не знаю его имени и примерный возраст, в котором он решил остаться.

— Тогда плохи наши дела, — равнодушно произнес я, усаживаясь в кресло.

— Ирма должна что-то знать.… Эта старуха многое знает, но молчит стерва. Нужно ее подкупить.

— Ирма? — я вдумчиво повторил ее имя.

Фиби кивнула. А потом игривым жестом подозвала к себе.

— Может, займемся чем-нибудь приятным? Нужно выпустить пар… — намекнула она.

— Вынужден отказаться. Пойду, проверю Левия, — сухо ответил я и направился в подвал.

Подвал был неухоженным, потому что в нем мало кто бывал. В основном он использовался как хранилище старых вещей. В нем было несколько небольших комнат, чуланов и в одном из них был заперт молодой слуга Азария — Левий.

— У нас проблемы, — сказал я, открывая чулан.

— Что случилось, господин?

— Отец мертв, печать не снята и мое имя скоро раскроется. Иди к ведьме Ирме, заставь ее молчать. Обо мне никто не должен знать. По крайней мере, пока.

— Слушаюсь, господин, — покорно произнес слуга.

— Подкупи или увези ее куда-нибудь. Но будь осторожен, от ведьмы можно всякого ожидать.

— Понял, сделаю все в чистом виде!

— Давай, беги, — сказал я, подталкивая его.

Он тут же телепортировался, чтобы его никто не заметил.

Я снова запер чулан и через пару минут вышел и сам.

В гостиной уже сидел падший. Он выглядел сосредоточенным и нервным.

— Азарий, а ты держись свое слово, — ухмыльнулся я.

— Все нормально? Мне стоит о чем-нибудь волноваться? — внимательно посмотрел он.

— Нет. У нас все по-прежнему. Значит, Самаэль мертв? — ответил я цепким взглядом.

— Мертв. Бога спасли, теперь нужно спасти Агату.

Фиби недовольно хмыкнула.

— Мне жаль, что с ней случилась такая беда. Она, кстати, не с тобой?

— Нет, пришлось оставить ее на время.

— Почему ты за них? Как ты мог убить нашу надежду? Как ты мог позволить ЕЙ убить нашу надежду? Я устала страдать! Я устала, от того, что взбухают мои вены, что меня разъедает изнутри! Я хочу жить нормальной жизнью, почему все хорошее достается им?! Разве мы мало страдали? Азарий! Ответь мне, разве мало мы страдали? — вскричала она.

— Фиби… — устало вздохнул падший. — Я все понимаю, я тоже все это испытываю. Но все не так просто.

— То, что ТЫ испытываешь — ничто по сравнению с тем, что испытываем МЫ! — она вскочила с дивана и прыгнула рядом с падшим.

— Успокойся, — я встал между ними. — Сейчас не время устраивать разборки. Ему тоже не просто. Оставь его в покое.

— Нет, пусть продолжает. Она права, и может высказаться.

— Я ненавижу тебя и твою девку. Будь она трижды проклята! Если она заявится в наш мир, я уничтожу ее! Сожру с потрохами, и ты меня не остановишь!

— Фиби! — громко крикнул я. — Хватит.

— Ты защищаешь их? Ушам своим не верю! Он их защищает… Вы оба идиоты! — вскричала она и вылетела из гостиной, сметая все на своем пути.

— Ты же знаешь этих женщин, вечно они истерят. Пусть отойдет, переломает кому-нибудь ноги или выцарапает глаза. Потом придет, как ни в чем не бывало.

— Я знаю, Кай. Как там Левий? — спросил падший.

— Сидит, хочешь зайти к нему? — слегка округлил глаза я.

— Нет, не сейчас. Сначала разберусь с Агатой.

— Тоже верно. Левий подождет, а я присмотрю за этим паршивцем.

— Спасибо. Как народ отреагировал на весть о Самаэле?

— Не очень. Скорее всего, будут беспорядки и волнения. Сам понимаешь, они сначала обрадовались, что он все это время был жив и активно шел к своей цели и потом такое.… Это удар для нас всех.

Падший кивком согласился.

— Нам пришлось его убить.

— Понимаю. Но народу это вряд ли объяснишь. Тебе тут больше не рады, Азарий. Я конечно готов помочь тебе, но и я не в силах удержать весь наш мир. Спасай Агату и уходи, если не хочешь больших проблем.

Азарий молча развернулся и ушел. Мои губы медленно расползались в улыбке. Как сладостно было это мгновение и как желанно.

— Твое время закончено, Азарий. — с той же ухмылкой сказал я.

Глава 37

— Мне уже никто не поможет. При первой же возможности они избавятся от меня, отправят в Промежуточный мир к этим безликим монстрам. И я стану одной из них, без шанса на упокоение. Я больше не представляю ценности для них, они все получили то, что хотели. Особенно падший. Он с самого начала меня обманывал, заманил в свои запутанные сети, околдовал своими чарами, а потом раздавил как надоедливую муху. Оставил меня здесь одну.… Ему был нужен мой свет, все эти чувства были фальшивыми. Чудовище. Ненавижу. Я не больна! Это они все поехали крышей. Во всем этом нет смысла. Нет! Я не сдамся. Я докажу, что со мной все в порядке!

— Никому не доверяй, они замышляют что-то против тебя. Особенно падший. Он посадит тебя на цепь как собаку, и будет питаться твоей непорочностью. Тем, что от нее осталось, после моего убийства. Он и не на такое способен, поверь мне. В этих черных глазах кроется настоящее зло, и оно уже запустило в тебя свои когтистые лапы.

— Я не позволю. Им меня не достать. Хватит быть марионеткой в их руках! А ведь ты абсолютно прав, он чудовище.… И мне нужно бежать как можно скорее, чтобы он меня не достал. Помоги,… прошу.… Только ты меня понимаешь. Не дай им погубить меня.

— Конечно, помогу. Ведь мы с тобой одно целое, я в твоей крови, голове и сердце. У нас есть мы, и больше нам никто не нужен.

Дни то быстротечно сменялись один за другим, то тянулись мучительным тиканьем часов. Я не знаю, сколько недель сижу взаперти, но за это время мои ожоги полностью зажили. Азарий больше не появлялся, чему я очень рада, у меня еще есть немного времени в запасе. Пару раз за все это время ко мне приходил лекарь, следивший за состоянием моих ожогов и пытавшийся понять природу моего безумия. Которого, на самом деле, нет. Им не убедить меня в этом!

Лекарь задавал разные вопросы, просил описать голоса, звучащие в голове, образы и видения, далеко не всегда приятные. Он что-то быстро записывал в свой маленький блокнот и делал задумчивое выражение лица. Но мне было все равно, что он делает. Я для себя уже давно все решила.

Больше всего мне не нравилось, что я снова сижу в клетке. Как же истосковалась по свободе, неспешным прогулкам и посиделкам у моря перерождения. Но они заточили меня в собственную комнату и только иногда заходят, чтобы проверить, не сделала ли я с собой еще что-нибудь. Более того, они отключили дополнительные возможности в моей комнате. Я больше не могу создавать силой мысли предметы в ней, менять ее вид и расположение. Теперь это просто спальня. Как они говорят, это все ради моей же безопасности.

В один из скучных и ничем не примечательных дней, замок в двери несколько раз щелкнул, и в проеме показалось слегка улыбающееся лицо Германа. Он медленно вошел и присел рядом.

— Привет.…Ну как ты? Понимаю, что это глупый вопрос.… Но я очень переживаю, места себе не нахожу.

— Мне уже лучше, правда. Голоса уже почти не слышу, кожу не сдираю, — хихикнула я.

— Это хорошо. Значит, тебя скоро могут выпустить. Но какое-то время тебе нельзя будет перерождаться. Сама понимаешь, что из этого ничего хорошего не выйдет.

— Да, ты прав. Ну что ж, поживу пока тут, в Светлом мире.

— А как же Азарий? — искоса посмотрел Герман.

— Я пока не хочу загадывать. Вот вернется и решим. Кстати, ты не знаешь, когда он должен вернуться?

— Вроде в течение недели, говорят, что он нашел способ полностью избавить тебя от…твоих проблем, — осекся он, видимо не желая, меня обидеть или задеть.

— Хорошо.…Это очень хорошо… — повторила я и придвинулась к мужчине ближе.

— Может, хоть обнимешь меня? Здесь невыносимо скучно. Но ты как всегда любое место можешь скрасить. Мне тебя очень не хватало, — распахнула руки я, сделав щенячьи глазки.

— Прости,…Я видимо переволновался, всю ночь не спал, ожидая нашу с тобой встречу, — нырнул в мои объятия он.

Я крепко-крепко сжала его, попутно обшаривая карманы его балахона.

— Агата, ты меня задушишь, — весело проговорил он, и мы с хохотом улеглись на кровать.

Несколько минут мы пролежали глядя на звездное небо, которое я пожелала вместо потолка. Это единственное, что было разрешено, потому что такой потолок успокаивал и отвлекал.

Мы разглядывали созвездия и пролетающие со вспышкой кометы. Герман показывал на яркие звезды и называл их несуществующие названия, чем как обычно смешил меня.

— А это попка носорога. Самая крупная звезда в этой галактике. Хочешь, я ее тебе достану? — шутливо спросил он.

— Ну, нет, пускай и дальше светит, — весело отреагировала я.

— Не хочешь попку носорога? — удивленно взглянул он.

— Нет, она может меня раздавить.… Или тебя, когда ты за ней полезешь.

— Тогда я погибну как герой! — засмеялся он.

— Не нужно погибать, Глеб.

— Как ты меня назвала?

— Глеб. Просто вспомнила. А что?

— Если это прошлая моя жизнь, то…

— То что? — удивилась я.

— Я не помню, Агата.

— Что значит, ты не помнишь? — мои губы предательски задрожали.

— Я отдал свои воспоминания ангелу. Я снова чист, готовлюсь к новому перерождению, — ответил Герман серьезно.

— Ясно. Жаль, что ты больше ничего не помнишь.

— Я сказал, что не помню. Но это не значит, что я от тебя отвернулся и решил разорвать все наши связи. Мы по-прежнему родственные души. Ничего не изменилось. Я просто не помню, кем был и что делал. На мое отношение к тебе это не повлияло.

Я с грустью смотрела на мерцание звезд.

— Ну чего ты? — он положил ладонь мне на подбородок и повернул его к себе. — Важнее тебя ничего нет. Не понимаю твоей грусти.

— Просто я помню слишком много…

— Нужно сказать, чтобы тебя тоже очистили от воспоминаний.

— Не нужно. Пока не нужно. Они, мне помогают, греют меня.

— Ох, Агата… Ты слишком затянула с ними. Нельзя жить прошлым, ты должна отпустить.

— Я отпущу. Но мне нужно еще немного времени. Не говори, пожалуйста.

— Ладно. Но пообещай, что ты сама об этом попросишь.

— Обещаю.

— Вот и славно, — он нежно обнял меня и поцеловал в макушку.

С ним было хорошо и спокойно. Я незаметно уснула.

Мне снился сон, в котором я Эмма, а он Глеб. Нам по шестнадцать лет. Вот мы гуляем у небольшого озера, дурачимся, пытаемся ловить рыбу голыми руками. Вот мы сидим у меня в комнате, и я объясняю ему домашнее задание по алгебре, по теме которую он пропустил. Вот мы вечером сидим на лавочке в парке, он дает мне свою куртку, чтобы я не замерзла и смешит меня пошлыми анекдотами своего сочинения. А вот мы отдыхаем в «Клоповнике», перекрикиваем громкую музыку и бежим танцевать под любимые песни.

Вот он сидит у моей кровати в больнице, и делает все, чтобы я не расстраивалась из-за беременности. Вот его влюбленные глаза и чувственные губы, наша свадьба. Он гуляет в парке с Кирой, целует ее в лобик, а я стою и умиляюсь. Мой Глеб. Мой любимый мужчина.

Это был настолько трогательный сон, что я просыпаюсь со слезами на глазах. Герман все еще меня обнимает.

— Сколько я спала? — спрашиваю я.

— Недолго. Кстати, ты улыбалась. Снилось что-то хорошее?

— Очень, — я смахнула упавшую слезу.

Я должна его отпустить. Со мной ему все равно уже счастья не видать. Я как испорченная игрушка, с оторванной лапой и разорванным брюхом, из которого вываливается синтетический наполнитель. Даже если меня подлатать, я уже никогда не стану такой как прежде. Тогда не стоит, и прикладывать бесполезные усилия.

— Ты снова грустишь? — обеспокоенно спросил Герман.

— Нет, просто с тобой так хорошо, что не хочется расставаться.

— Так я пока тут. Пока не выгонят, буду сидеть. Пока тебе не надоем, — усмехнулся он.

— Не надоешь. Точно не надоешь, — с теплотой посмотрела я. — А вот выгнать могут.

— Я буду приходить, пока ты окончательно не поправишься.

— Не нужно, Герман. Живи своей жизнью, многими своими жизнями. У тебя столько возможностей! Не оглядывайся на меня, со мной все будет хорошо.

— Мне не нравится то, что ты говоришь. Предлагаешь тебя бросить? — недовольно взглянул он.

— Не бросить, а оставить в прошлом.

— Есть разница?

— Есть. Я ведь сама тебе это предлагаю.

— Вот и именно, ты предлагаешь. А я твое предложение не принимаю. Значит, закрой свой красивый ротик и перестань нести ерунду. Сказал же, не оставлю тебя.

Я тяжело вздохнула. Его упрямство не давало никаких шансов на плодотворный разговор.

— Хорошо. Ну, хотя бы пообещай сильно не волноваться обо мне.

— Ладно, на это согласен, — он вновь прижал меня к себе.

Вскоре наше приятное времяпрепровождение прервали. В комнату вошел ангел, который обычно проверял все ли у меня в порядке. Он сказал Герману, что ему пора уходить, а мне нужно больше отдыхать.

— Ты, главное не грусти. Все будет хорошо, — на прощанье сказал он и вышел из комнаты, а широкоплечий ангел запер за ними дверь.

— И не собиралась, — тихо сказала я, дожидаясь, когда шаги за дверью стихнут.

Я достала из кармана балахона заветный ключик к свободе и осторожно просунула его в замочную скважину, тихонько прокрутила несколько раз до щелчка и робко подтолкнула дверь.

Глава 38

После разговора с Каем внутри меня что-то щелкнуло. Нехорошее предчувствие. Я ведь его почти не знаю. Как он появился в моем поместье? Только Фиби может ответить на этот вопрос, поэтому я отправился за ней.

Я знал, где ее можно найти в моменты, когда ее все бесит. Заблеванный, обкуренный бар в центре города Блэр. Времени на конные поездки не было, да и я отлично понимал, что мне теперь опасно разгуливать по Темному миру. Нужно было действовать точечно, поэтому я переместился самым простым для меня и быстрым способом. Через пару секунд я был уже у кирпичных стен бара с обветшалой крышей и покосившейся вывеской «Твои пороки». Я стремительно вошел в помещение, дверь сама за мной захлопнулась. В баре в этот обеденный час почти не было посетителей, зато ночью тут было не протолкнуться. Популярное место среди демонов и бесов.

Фиби сидела за барной стойкой, склонив голову. Ее волосы закрывали лицо. В одной руке она мертвой хваткой держала сигарету, в другой стакан с дешевым пойлом. Другого здесь не было. Лишь богатые могли себе позволить качественный алкоголь и сигары. Я по меркам Темного мира был богат, не то чтобы очень, но многое мог себе позволить.

Во многом мне помог мой бизнес. Я не гордился тем, чем мне приходилось заниматься, но без этого дела мне бы не удалось заручиться поддержкой многих влиятельных демонов.

— И зачем ты пришел? — пробурчала демоница.

— Есть разговор. Как давно ты знаешь Кая? — сразу перешел к делу я.

— То есть на меня тебе плевать, ты решил о Кае поговорить?

— Фиби, ответь на вопрос. Это очень важно.

— С какой стати мне тебе отвечать? Иди сам спрашивай у него. Я больше видеть тебя не хочу, — сказала она, не поднимая головы.

Я начинал вскипать. Снова появилось ощущение дикого голода. То недолгое время, что свет был у меня, голода не было, и я чувствовал себя прекрасно. Но теперь все встало на круги своя. Я все так же проклят и нуждаюсь в непорочности.

— Уходи, Азарий. Я ничего тебе не скажу, — снова произнесла она опьяневшим голосом.

Я быстро приблизился к ней и жестко схватил за волосы, приподнимая ее голову.

— Как давно ты знаешь Кая? — повторил вопрос я.

Мой тон полоснул ее как острие ножа. Она с обидой и ненавистью взглянула на меня, но мне было ее совсем не жаль.

— Зачем он тебе? — вскрикнула она.

— Отвечай на вопрос.

— А то что? Убьешь меня? Кинжал все еще у тебя? Ну, так убей, я не хочу больше видеть тебя! — взревела она.

— Фиби! Не провоцируй меня! — сквозь зубы прошипел я.

Я отпустил ее волосы, и она ослабленно припала к стойке.

— Я познакомилась с ним в баре, когда не помню. Мы разговорились, и я узнала, что он ищет работу. Рассказала про тебя, и он попросил замолвить за него словечко, чтобы ты взял его на работу.

— Он рассказывал что-нибудь о себе, своей семье?

— Нет. Больше расспрашивал обо всем.

— Черт… — моя тревога усиливалась.

— Что происходит? Почему ты о нем спрашиваешь?

— Он не тот за кого себя выдает. Я это чувствую.

— Ага, ты еще скажи, что он был заодно с твоим братом и это он помогал разрушить связь между тобой и Агатой. — усмехнулась Фиби.

— Ты знаешь.… В этом есть смысл, — задумался я. — тогда, возможно, все намного серьезнее.

— Я тебя не понимаю.

— Мне пора, — сказал я и собрался уходить, но она, схватив за руку, задержала меня.

— Куда ты?

— К ведьме.

— К Ирме? Кстати, мы с Каем говорили сегодня о ней.

— И? — удивленно посмотрел я.

— Я сказала, что старая должна знать, кто сын Самаэля, просто говорить не хочет. Он еще тогда задумался и потом резко ушел в подвал Левия проверять. Это было странно.

— Действительно. Спасибо, что сообщила об этом, — я только сейчас заметил, что она сменила прическу. Вместо длинных локонов, ее волосы были гладкими и аккуратными, примерно до плеч.

— Думаешь, он и есть сын Самаэля?

— Это более чем возможно. Будь осторожна с ним и не выдавай, что ты догадываешься.

— Хорошо. Так ты к Ирме? Думаешь, она в опасности?

— Скорее всего. Мне нужно спешить, позже увидимся, — сказал я и мгновенно покинул бар.

А затем переместился прямо к дому ведьмы. Я громко постучал в дверь, но внутри было тихо, ни шаркающих шагов старухи, ни ее скрипучего голоса. Тогда я с силой навалился на дверь, и она распахнулась, спуская меня в затхлое, темное жилище колдуньи.

Повсюду лежали какие-то старые тряпки, смердящие вещи, мусор. Ирма отличалась собирательством, тащила в дом, все что плохо и неплохо лежало, тем самым загромождая свою крохотную квартирку. Я прошёл на кухню и увидел грязный стол, на котором валялись разные чашечки и скляночки со странными порошками и травами, на полу смирно лежали вороньи перья, и частички серой шерсти, предположительно шерсти каких-то грызунов. Судя по горячему котлу, в котором она обычно варила свои снадобья, она была здесь совсем недавно. В комнате, как я и предполагал, ее тоже не было. Лишь ее расправленная койка со смятым и грязным постельным бельем и горы старой одежды.

Я пару раз ругнулся. Вены адски сводило, виски пульсировали, и темнело в глазах. Я бы мог попробовать воспользоваться своими ангельскими силами, но голод просто сковывал меня по рукам и ногам, не давая мыслить ясно. Я схватился за голову и выбежал на улицу. В этот момент у меня не получилось даже переместиться, и пришлось украсть чего-то коня. На максимальной скорости я добрался до места, которое было создано по моей инициативе. Большая новенькая конюшня прямо за городом Блэр. Только внутри не кони. Если бы были кони, мне бы не было так стыдно за себя.

Я вошел внутрь, открывая высокие деревянные ворота. Навстречу мне вышел демон-надзиратель.

— Господин, — поклонился он. — Вас долго не было, что-то случилось?

— Я голоден, — рыкнул я, и, оттолкнув его, пошел вглубь конюшни.

В каждом стойле находились непорочные души, закрепленные в кандалы и посаженные на цепи. Я обвел каждую душу глазами, и пошел дальше, нужна была самая непорочная из них. Я остановился у стойла, в котором сидела рыжая женщина.

«То, что нужно» — подумал я и рывком отворил дверь.

— Нет, нет, нет! — закричала она и упала на пол.

Я нервно схватил ее за руку и поднял.

— Не дергайся, и тогда все будет хорошо.

— Прошу, не надо! — молила она и рыдала во весь голос.

— Закрой рот, — сказал я и потянулся дрожащей рукой к ней.

— Эй, ты! Возьми мою непорочность, — раздался хриплый голос за спиной.

В стойле напротив находился еще один узник с подходящей мне непорочностью. Поэтому я отбросил женщину и, заперев ее, двинулся к парню.

— Бери. Мне не жалко. Хоть всю ее высасывай, — говорил он.

У меня не было сил на разговоры, и я начал питаться. Силы постепенно возвращались, головная боль проходила, а разум становился яснее. Насытившись, я отпустил парня.

— Как зовут? — спросил я.

— Лука.

— Ты поступил благородно. Что мне с тобой делать? — с легкой ухмылкой спросил я.

— Мне все равно, — жестко ответил он.

— Как попался?

— Хотел помочь одной душе.

— Помог?

— Да.

— Оно того стоило, Лука? — склонил голову я, внимательно его разглядывая.

Его каштановые волнистые волосы небрежно свисали с плеч. В ухе мелькнула сережка.

— Какая разница. Я все равно ни о чем не жалею.

— Что ж… Я подумаю насчет твоей дальнейшей судьбы, а пока посиди тут, я скажу, чтобы к тебе не пускали других клиентов.

— Делай, что хочешь, — бросил он вслед.

Да, мне было стыдно. За то, что они сидят на привязи. За то, что я обманным путем затянул их в это. Мои договора отличались от договоров других демонов. Наверное, поэтому я так быстро смог подняться в Темном мире.

Я давал, то чего они хотели, но брал оплату во много превышающую реальные расценки. Душа приходила ко мне и не подозревала, что подписывает договор на бесконечное рабство.

Они думали, что платят одним разом, а в итоге потом сидели тут и кормили влиятельных демонов, которые приходили как в столовую, три раза в день. Души, которых полностью высосали, навсегда остаются в нашем мире, скитаются и дальше само разрушаются, предаваясь греховным деяниям.

Да, я плохой. Я и не говорил, что хороший и добродетельный. Меня не заботило, что я толкаю эти души в пропасть. Они всегда были расходным материалом, пищей, средством обогащения. Влиятельные демоны хорошо за них платили. Это было выгодно всем, кроме этих душ.

Если бы не мое влечение к Агате… Она была бы одной из них.

Глава 39

Я прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на Ирме. В руке у меня был ее гребень, которым она иногда расчесывала свои седые волосы. Смутными картинками шли образы, расплывчатые и абстрактные. Я чувствовал, что она где-то рядом. Совсем близко, но где именно не понимал. Все-таки я давно не пользовался силами, данными ангела.

Сморщенная рука легла мне на плечо.

— Ты искал меня милок? — заскрипела она, недобро улыбаясь.

Я развернулся и увидел старуху перед собой, она была чуть больше потрепана и помята чем обычно, но в целом выглядела как всегда.

— Что случилось? — твердо спросил я.

— Предатели твои случились. Пытались вывезти меня и ослабить магическими цепями, которые, между прочим, я сама и создала! Мое же творение обернули против меня, мелкие проказники!

— Кто это был? Левий, Кай?

— Левий точно был, остальных не знаю.

— Почему отпустили? — подозрительно посмотрел я.

— Ага, щас, отпустили бы они! Я сама сбежала. Я не настолько еще глупа и стара, чтобы обернуть собственное творение против себя! Оно на меня почти не действует, по крайней мере, действует очень непродолжительное время.

Я улыбнулся, она всегда поражала своей изобретательностью, у нее многому можно было научиться. Что-что, а выкручиваться из разных ситуаций она мастер.

— Чего хотел то?

— Нужна твоя помощь. Бери, сколько хочешь душ, но помоги мне.

— Это связанно с девчонкой? — улыбаясь, прищурилась она.

— Да, нужно помочь Агате.

Мы переместились в ее халупу, где я рассказал ей суть проблемы.

Она долго думала и разговаривала сама с собой, совершенно не реагируя на мои вопросы.

— Я же предупредила, милок, насчет кинжала. Сложно, очень сложно. Это слишком травмированная душа, сначала передача света, потом это.… Не уверена, что сработает, но есть один способ спасти ее от дальнейшего падения.

— Какой? Я на все согласен.

— Нужны две жертвы. Со стороны душ и со стороны демонов. Так как ты теперь больше относишься к демонам, чем к ангелам.

— О чем ты говоришь?

— Жертва со стороны Агаты — ее родственная душа, если такая имеется, и с твоей стороны — демон, который тебе, так или иначе, дорог.

— Что будет с жертвами?

— Они отдадут свои жизни ради нее. Готовы ли вы на это?

— Другого выбора, я так полагаю, нет?

— Нет, — замотала головой старуха.

— Тогда готовы.

— Приведи ее ко мне. И жертв тоже. Попробую спасти твою любовь.

— Любовь? — переспросил я.

— А разве нет? Не ты ли готов пожертвовать ради нее чужими жизнями? А если бы пришлось отдать свою, отдал бы?

— В этом нет необходимости, но скорее всего да, отдал бы.

— Вооот, я вижу огонек, что горит в тебе. Ты сам еще не осознал, что чувствуешь, но чувства невероятно сильны. Вам двоим уже никак по отдельности, — усмехнулась ведьма.

— Что ты знаешь о сыне Самаэля? — вдруг спросил я.

Ее лицо стало суровей и страшнее.

— Скользкий мальчик. Чем-то похож на своего отца.

— Как его зовут?

— А я почем знаю? Он их постоянно меняет. Последнее кажется Кай было.… Но я о нем давненько не слышала.

— Откуда ты знаешь про него? — спросил я.

— Знаю и все, — она упрямо сложила руки в замок.

— Что ты скрываешь? — подошел ближе я, пристально уставившись в ее лицо.

— Родство нас связывает, — кротко ответила ведьма.

— Кто он тебе? — продолжал я.

— Внук. Мой родной внук, — сдалась она, на лице появилось сожаление.

— Что? Хочешь сказать, ты мать Самаэля?

— Не хочу ничего говорить, ты вынуждаешь. Да, он рожден мною.

— В таком случае,…почему ты мне помогаешь?

— Мне все равно, я его никогда не любила. Он каждый день всем своим существом напоминал мне ад, через который мне пришлось пройти, когда я была молодой и прекрасной.

Я совсем растерялся. Но видел, что старуха не врет. Каждое слово она вымученно выдавливала из себя.

— Что произошло с тобой? — тихо спросил я.

— Отец Самаэля жил по соседству с нашей семьей. Однажды он позвал меня на речку, там крайне романтично летними ночами. Он безумно нравился мне, красавец, каких свет еще не видывал. Я думала, что он моя судьба. Прекрасный демон и молодая незаурядная ведьма! Вот только у него были другие планы, и у его друга. Они всю ночь измывались надо мной, обесчестили, унизили, избили. Не помню, как я вернулась домой. Отец у меня был строгий и просто выгнал из дома и отрекся, он собирался выдать меня за влиятельного мужчину, но я его подвела. Я пошла, жить на улицу, скиталась по подворотням, бомжевала, и вскоре узнала, что беременна. Моя жизнь была такой никчемной! И все из-за его отца. Я ненавидела Самаэля всю свою жизнь. И теперь, когда он мертв, мне стало спокойнее.

— А что с его отцом?

— О, я давно уже его со свету сжила. Страшно мучился он. Но все по заслугам.

— Извини, что тебе пришлось вспоминать эти неприятные события.

— Что ты милок, я уже давно забыла. Мои обидчики гниют в могилах, а я счастлива, что занимаюсь любимым делом. Мое ремесло спасло меня, я справилась.

— Но у тебя остался внук…

— Да, какая досада.… Или скорее недоразумение. Я не буду вмешиваться в его жизнь, если он не будет лезть в мою. Передай, что я о нем не скажу никому. Ведаю, что вы знакомы.

Я попрощался с ведьмой и отправился в свое поместье, где меня должна была ждать Фиби. Она сидела в моей комнате, и гладила рукой постель.

— Успокоилась? — спросил я.

— Да. Просто не могу поверить, что ты выбрал ее. Знаешь, я даже не подозревала, что могу вот так вот страдать из-за мужчины.… Я всегда себя считала сильной и независимой, а в итоге я не могу и шага сделать от тебя. Что ты со мной сделал?

— Я тут не причем. Я ведь тебе никогда ничего не обещал и не удерживал насильно.

— Нашел ведьму?

— Да.

— И что она сказала? — спросила Фиби, а я заметил ее покрасневшие и опухшие веки. Она плакала из-за меня?

— Ничего особенного, — я сел рядом.

— Тогда отчего ты такой задумчивый…

— Нужно принять одно решение.

— И в чем проблема?

— Я не уверен… Точнее, меня терзают сомнения. Ведьма запросила слишком высокую цену, — я взглянул ей в глаза.

— Что, нужно пожертвовать тем, кто тебе дорог? — горько усмехнулась она.

— Да.

— Поэтому ты такой немногословный… Ты выбрал меня? Я должна отдать за нее свою жизнь? Азарий, очнись! Ты ее совсем не знаешь…

— Она мне необходима.

— А я? Я значит, не нужна? Разве все эти годы она была рядом с тобой? Разве она знает тебя так же хорошо, как знаю я? Разве она сможет быть с тобой?

Я молчал. Фиби во всем была права. Да и у меня рука не поднималась, избавиться от нее. Она заслуживала быть счастливой, и я не мог этому помешать. К тому же она понимает меня и никогда не осудит за плохие поступки, за мой голод, за образ жизни.

Следующим шагом мне нужно было найти Кая. Впрочем, долго искать не пришлось, он сам явился, как только узнал, что я вернулся. Мы вышли на балкон, там для нас был накрыт небольшой стол, на котором стояла бутылка бурбона. Кай разлил его по стаканам и протянул один мне.

— Ну, рассказывай, как и что, — улыбнулся он.

— Я знаю, кто ты, — резко ответил я, и отпил со своего стакана.

— Знаешь? — притворство исчезло с его лица. Он полностью расслабился. — И что?

— Ничего, хочу, чтобы ты покинул мой дом.

— Что, даже не хочешь заколоть меня? — усмехнулся он.

— Нет. У нас с тобой нет причин для вражды.

— Ты считаешь? — он громко поставил стакан. — А как же мой отец и снятие печати?

— Его убил не я. И мне очень жаль, что так вышло, но мы лишь защищались.

— Агата… — медленно произнес он.

— Она расплатилась сполна, — мрачно произнес я.

Решение уже было принято.

— Ты оставишь ее? — удивился Кай.

— Скажем так…не стану торопиться.

— То есть оставишь. Впрочем, это не мое дело.

— Согласен.

— Ну, раз мне здесь больше не рады, пойду, — произнес он, шумно отодвигая стул.

— Подожди. Оставь бабку в покое, — спокойно, но грозно произнес я.

— Чтобы она всем растрепала кто я такой? Я не хочу действовать открыто, я привык жить в тени, как невидимка. Так проще и эффективнее управлять другими.

— Она обещала, что никому о тебе больше не скажет, главное сам не лезь к ней.

— Понял. Это все? Обниматься не будем? — ухмыльнулся он.

— Уходи. Только по пути выпусти одну душу, его зовут Лука. Скажи, что он свободен.

— Хорошо. Прощай, Азарий.

Мне приходилось нелегко первое время. Демоны часто шли со мной на конфликт, пытались поджечь поместье, всячески нагадить и навредить моим делам, но со временем поутихли и смирились. Все-таки кинжал еще у меня, а желающих на него напороться, как-то очень мало.

Глава 40

Высунув голову, я оглядела коридор и, убедившись, что в нем ни души, быстро вышла, стараясь почти не касаться ногами пола, чтобы не создавать лишний звуков. Мне нужно было добраться до моря перерождения, куда дверь всегда была открыта. Это лучшее место для побега, ангелов там почти не бывает, а душам зачастую все равно кто проходит мимо.

Наконец, преодолев небольшое препятствие в виде опасного коридора, мои ноги ступили на белоснежный песок, а легкие вдохнули влажный морской воздух. Около минуты я стояла, и как губка впитывала его всем своим телом, а затем живо побежала к морю.

Где-то вдалеке послышался крик Германа.

— Агата, нет! Ты совершаешь большую ошибку!

Но мне было все равно. Я пулей летела к свободе. Ноги лизала холодная морская вода, оттягивая меня назад. Она сопротивлялась, пыталась меня остановить. Но я нырнула в нее с головой, пропадая в глубине темного, взбушевавшегося портала.

«Свобода» — пронеслась последняя мысль в моей голове.

— Что ты натворила, Агата… — со слезами на глазах прошептал Герман, запуская руки в волосы.

К Герману бесшумно подошла Ева, которая пару дней назад пришла в себя, но еще была слаба. Она, печально выдохнув, обняла Германа за плечи.

— Мы найдем ее, — спокойно сказала она.

— Все не так просто. Море неспокойное, жди беды, — сказал он, наблюдая, как волны вздымаются и хлещут во все стороны.

— Не вини себя. Ты ведь не знал, что это может случиться.

— Я должен был знать, Ева! — нервно дернулся Герман. — Я должен идти за ней. Передай повелителю, что я найду ее, чего бы мне это не стоило.

— Где ты собираешься ее искать? Ты даже не знаешь, в какой год она отправилась и в какую точку мира! Нужно привлечь провидцев, они хотя бы смогут дать подсказку.

— Ева, нет времени.

— Стой здесь, я мигом, — крикнула она и быстрым шагом двинулась за помощью.

Герман, не отрываясь, глядел на беспокойное море, и казалось, то же самое происходило у него внутри. Эмоции бушевали и били его по самому больному. Зачем она это сделала? Почему обманула его.… Она все это время знала, как поступит. Не зря же были все эти разговоры о том, чтобы он ее оставил. Как он сразу не догадался?

— Ты не можешь знать ВСЁ, — произнес ангел у него за спиной.

Герман обернулся и увидел светловолосого бородатого ангела перед собой, позади него стояла Ева.

— Я Рафаэль. Давай найдем твою подружку, — он улыбнулся чистой лучезарной улыбкой, как умели улыбаться только ангелы.

Рафаэль взял ладони Германа и прикрыл глаза. От его рук исходило невероятное тепло и легкое сияние. Он вдумчиво сомкнул губы и что-то невнятно прошептал. Герман вопросительно посмотрел то на него, то на Еву.

— Судя по всему, информация плохо идет, — произнесла она.

— Долго еще? Мы не можем терять столько времени… — нетерпеливо сказал Герман.

— Я почти закончил, — не открывая глаз, ответил Рафаэль.

Спустя пару минут он, наконец, произнес:

— Она в две тысячном году… Штат Мэн, Портленд. Зовут Хлоя,… Большего сказать не могу, извините.

— Хлоя… — повторил Герман. — Значит, мне нужно попасть хотя бы на пару лет раньше, чтобы было больше времени ее найти.

— Да, иди в тысяча девятьсот девяносто пятый, думаю, этого будет достаточно. Помни, что она не такая как все, что-то в ней тебя должно будет заинтересовать. Ты должен почувствовать. Я не знаю, что сейчас с ее разумом, но будь осторожен, если она все помнит, будет всячески избегать знакомых. И…измени кардинально внешность. Я понимаю, что тебе нравится твой цвет волос, но так тебе идти точно нельзя.

Герман, запустил руку в волосы. Он уже несколько воплощений не менял свою внешность. Но ради Агаты готов пойти и на это.

— Спасибо за помощь, Рафаэль. Тебе будет гораздо проще, — Герман улыбнулся уголками губ.

— Желаю удачи. Мы в тебя верим, — ответил ангел и, мягко посмотрев на Еву, медленно побрел прочь.

— Ева, про падшего ничего не слышно? — спросил Герман.

— Нет… — помотала головой она.

— Что-то он не сильно торопится, — язвительно произнес он.

— Может, он так и не узнал, как ей можно помочь. Бедная девочка, столько всего на нее навалилось.… Только бы беды с ней там, какой не приключилось…

— Не приключится. Я этого не допущу. Ладно, нужно скорее меняться и отправляться в путь.

— Давай, с Богом, — она слегка коснулась его плеча, — возвращайся скорее.

Герман кивнул и направился в свою комнату, чтобы изменить свой облик. В комнате появилось большое зеркало, взглянув в которое, он увидел, как меняются черты и пропорции лица. Цвет глаз сменился на серо-голубой, поменялся разрез и форма. Они стали круглее, а взгляд теперь был более открытым и добрым. Волосы тоже стали другими, более темными. На лице появилась такая же темная растительность. Именно такая внешность будет у него, когда он осознает, зачем пришел на Землю. А пока ему придется заново родиться, пережить очередное детство и юность, не зная, кто он на самом деле.

Но все это неважно, ведь у него есть одна единственная цель — найти и привести Агату домой.

Герман собрался с мыслями и пошел к морю перерождения. Оно немного стихло, но атмосфера все равно была мрачная и гнетущая.

Мимо него прошел парень, также направляющийся к морю. Герман вгляделся в его силуэт. Что-то в нем показалось ему знакомым. Герман ускорил шаг и нагнал парня. Тот, услышав приближение Германа, остановился и развернулся.

— Ты? — удивленно посмотрел он.

— Лука! Где ты пропадал? Тысячу лет тебя не видел! — воскликнул Герман.

— Ну, насчет тысячи лет ты преувеличиваешь, конечно… — они дружественно пожали друг другу руки.

— Так, где ты был? — повторил вопрос Герман.

— В Темном мире.

— Но…что ты там забыл? И как ты выбрался оттуда? Это ведь практически невозможно… — округлил глаза Герман.

— Я оступился. И был едой для богатеньких демонов. Отпустил меня Азарий.

— Ты его видел?

— Да, но лишь раз. И он был не в лучшем состоянии. Чуть всю непорочность не сожрал, а потом подобрел и приказал отпустить.

— Хмм.… И куда ты теперь? — спросил Герман.

— Пока не знаю. А где Агата? Ты разве не с ней?

— Она сбежала. Иду искать.… Вот собираюсь в Портленд.

— Ну, ты хотя бы знаешь какой год и кто она? — настойчиво интересовался Лука.

— Да, знаю. Если тебе не принципиально где перерождаться, то можем пойти вместе.

— Знаешь, да. С радостью помогу тебе в ее поисках, — парень улыбнулся, убрав за ухо выбившуюся кудрявую прядь.

Герман и Лука медленно входили в ледяную воду, сопротивляясь поднявшимся волнам.Герман оглянулся, надолго прощаясь со Светлым миром, зная, что ему придётся очень нелегко в ближайшее время. Остается надеяться только на слабую связь родственных душ, которая возможно сможет показать ему верную дорогу. Если конечно повезет.

Лука самодовольно улыбнулся. Он удачно встретил давнего друга, что сильно облегчило ему работу, которую поручил Кай, выпустив его на волю. Теперь не должно было составить большого труда, доставить Агату в Темный мир. По крайней мере, так ему казалось.

Эпилог

И снова кровь. Она повсюду. Мои руки, одежда, пол…

Просыпаюсь в холодном поту, хватаю стакан с водой, который стоит на тумбочке, и жадно пью. Запахнутые шторы не пропускают солнечный свет в комнату. Я снова уснула днем…

Мне часто снятся кошмары и какие-то непонятные люди, обрывки фраз, чьи-то черные глаза внимательно наблюдающие из сумрака.

Мой врач говорит, что это последствия пережитого в детстве. Но у меня есть ощущение, что тут нечто большее.

— Хлоя, ты опять спишь? — прозвучал мелодичный голос Райана. — Ты разве никуда сегодня не идешь?

В этот момент я подошла к окну, чтобы впустить в спальню свет. Он подошел ко мне сзади и приобнял за плечи.

— Ты же знаешь, что Клэр от меня не отстанет, поэтому я уже убегаю. Покорми кота, пожалуйста.

— Опять ты со своим котом! Не нужно было тащить его в дом, знала же, что не сможешь за ним ухаживать. Про таблетки не забыла? — он внимательно посмотрел на меня.

— Не забыла, папочка, — усмехнулась я.

— Смотри мне. Надеюсь, насчет алкоголя тебе не нужно напоминать? — нахмурил брови он.

— Райан! — протянула я, накидывая клетчатую рубашку поверх платья.

— И не задерживайся! Чтобы в десять была дома.

— Угу, — буркнула я и пробежала мимо телевизора, который показывал экстренный выпуск новостей.

«Портлендский маньяк снова совершил убийство. У жертвы перерезано горло, а рядом с трупом найдена мертвая бабочка…» — прозвучал взволнованный голос ведущего новостей.

— Он снова убил… Хлоя, не задерживайся, иначе из дома больше не выпущу! — крикнул мне в след Райан.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Эпилог