Роар (ЛП) [Кора Кармак] (fb2) читать постранично

Автор: Кора Кармак

РОАР

Серия: Сердце Бури. Книга 1

Переводчик: Lianak, _Kirochka_, Marina_lovat

Редактор: svetik99, Marina_lovat

Вычитка: enzhii

При копировании просим Вас указывать ссылку на нашу группу!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

ПРОЛОГ

Так много лет он ждал этого дня. Только благодаря этому он был жив, когда все остальные — мертвы. Только это помогло ему остаться в здравом уме, когда безумие было его единственным другом. Это двигало им, когда жизнь не казалась стоящей жизни.

Месть — скорая и сладкая.

Он обратил небеса в пламя, а волны океана в оружие. Он вызвал ветер достаточной мощи, чтобы разрушить стены, и обрушил вихри с небес подобно дождю. Он принёс ярость и гибель, которых Каэлира никогда не знала, но этого было недостаточно. Месть ускользнула сквозь его пальцы на этот раз, но он верил во второй шанс.

Вновь настало время бурям править, лишить тех недостойных их магии, и начать всё заново. Эта война была единственным планом, что он мог развернуть.

Ведь бури его мира были неистовыми, изголодавшимися чудовищами, желавшими разрушений и смерти, и отчаяния. И они звали его хозяином.

Когда первые кланы Каэлиры отреклись от своих праотцов на небесных светилах, богиня Резна создала себе новых детей. Дети света и воздуха, воды и огня; дети, чей гнев и горе под стать совпадали с её. И излила она с небес своих потомков на землю. Небеса стали тёмными, и земля задрожала, и род человеческий познал ярость Резны.

— Исконные Мифы Каэлиры

1

Ты молния во плоти. Холоднее падающего снега. Неудержима как пустынные песка, гонимые ветром. Ты — Бурерождённая, Аврора Паван. Верь в это.

Верь в это, и поверят другие.

Её мать, Королева Афра, заставила принести эту клятву в день её двенадцатилетия. Она крепко стиснула плечи дочери, и Рора до сих пор помнила укол боли, яростное биение её сердца, когда она увидела, как напугана была её мать, и тоже научилась бояться.

Сегодня этот страх привёл Аврору Паван к отказу от своей жизни раньше, чем у неё появился хоть какой-то шанс по-настоящему прожить её.

Когда её нарядили и разукрасили как некое жертвенное подношение, её разум оставался под впечатлением от утра, проведённого в тронном зале. Она воспроизводила в уме скрежещущий звук, когда развернули пакт, и то, как её пальцы неожиданно стали слишком слабыми, чтобы держать перо. Многие дни её уединенной жизни были проведены за записыванием идей и фактов и данных для своих наставников, и всё же в эту самую минуту она с усилием пыталась вспомнить буквы своего имени. Но потом она встретилась взглядом с матерью, и эти до боли знакомые слова вернулись к ней.

Холоднее падающего снега.

Вот чем придётся стать Роре, после того как она дрожащей рукой определила свою судьбу, грубой растекающейся линией чернил. И теперь спустя несколько часов из зеркала на неё смотрела незнакомка, напудренная добела настолько, что не было видно ни одного её изъяна.

Белокурые волосы Роры были завиты и уложены наверх в сложный церемониальный головной убор, который битком набили драгоценностями, цветами и четырьмя зубчатыми кристаллами, огранёнными, как разряды молнии, чтобы имитировать корону «небесного огня» её матери. Такие головные уборы, чествовавшие семейных предков, были важной частью традиции Павана, начиная с высших эшелонов знати и заканчивая бедными и рабочим классом. Причёски делали и на рождение и на смерть, и на любое важное событие в жизни между этими двумя, включая помолвку. Но этот убор был гораздо больше, чем когда-либо Рора видела. Должно быть, его прикрепили к толстому металлическому ожерелью, которое она надела на воротник вместе с разукрашенными застёжками, и он давил на неё почти так же, как грядущие события ночи.

От мерцающей белой пудры, покрывавшей уже и так бледную кожу, она выглядела так, словно только что вышла из снежной бури. Её рёбра были туго скованны корсетом, который всё стягивали и стягивали, пока не стало казаться, что все её органы были не в положенном месте. Поверх него было надето тяжелое, вышитое бусинами платье, линия выреза которого опускалась глубоко, открывая ложбинку гораздо больше, чем она когда-либо показывала. Материал льнул к телу вплоть до самых колен, где он разворачивался веером в длинный шлейф, и цвет платья менялся с белого на пепельно-серый и переходил в сияющий чёрный оттенок.

Рора выглядела именно так, как её мать всегда