Deadушка 3 [Марк Фиттер] (fb2) читать онлайн

Deadушка 3

Пролог

— Худшее, что может быть, это подобные лестницы, — недовольно проворчал мой коллега по опасному делу. Из стариков нас осталось трое. Зяба пока что не вернулся, а возвращать его своими силами, мы не можем. И дело не в том, что это слишком рискованно, нет… Просто мы понятия не имеем, куда эти черти дели нашего друга.

Когда пацаны Федьки Сапога прошерстили учебку, оказалось, что нас там встречали не курсантики, а какие-то залетные. Все местные открестились и после по-военному жесткого допроса, все равно настаивали на том, что не их рук дело. И камеру ставили не они. А значит, встречали нас ребята, которые как минимум знали, что мы с Зябой наведаемся именно в тот кабинет, за аппаратурой. Это значительно сужает круг поиска до целого «хрен знает кто». Уже оптимистично.

Помимо этого, назрели и более насущные проблемы. Потихоньку подкрадывались заморозки, а мы, не сказать, что готовы к ним. Поэтому пока что вопрос возвращения Зябы откладывался. Да, я прекрасно понимал, что чем дольше мы копаемся в локальных дрязгах, тем больше шансов, что найдем мы нашего друга уже в состоянии замерзшего трупа с перерезанным горлом. Вот только я тоже не всесилен. Я не божественный избранник, чтобы одним своим словом раздвинуть лес и посмотрев на ближайший мох, узнать, где Зябликова содержат. Я обыкновенный старик, у которого болят колени, который не хочет просыпаться рано утром и который попросту вечно устал. И если бы не окружающая меня детвора, то я бы попросту склеил ласты от собственной лени и наплевательского отношения к самому себе.

Грешно признавать, но, когда Миланка обозначила новый виток в спирали наших неуставных взаимоотношений, я даже стал больше ухаживать за собой. Да, не приятная для многих тема, может и противная, о которой не принято открытого говорить. Но кустарник вокруг хера пришлось состригать. Радует хоть, что седины на яйцах не так много, значит еще что-то да могу. Правда, Машенька не дает мне забыть, что я все же уже дедушка, хоть Виноградова и пытается активно доказать, что я альфа-самец. Вот не знаю, чует она что ли. И ведь хитрая до жути женщина. Поди понимает, что если я окончательно расклеюсь, то пропадут они тут пропадом. Как ни крути, а Сергеич начнет пропадать в лазарете все чаще, пока не переселится туда. Женьку по любому, какие-нибудь мусорщики завербуют и останутся девчонки предоставленные сами себе, без защиты и прикрытия. Не долго они так просидят, ох, не долго. Первый же залетный наглец их заграбастает.

Вот и приходится Милане поддерживать мой моральный настрой и еще кое-что. Возраст все-таки, етить его. Ну а я, в свою очередь, стараюсь обеспечить своих жильцов всем необходимым. Даже, вон, на задачи начал выползать, по основному профилю.

— Да ладно тебе, лестница как лестница, — хмыкнул я, продолжая медленно карабкаться на старый ветрогенератор. Хотя, это по меркам нашего электрика он старый, как по мне, лошадка, отпахавшая пятнадцать лет, может спокойно проработать столько же. Вон, вертолеты, которые в восьмидесятых годах прошлого столетия собрали, до сих пор летают… Летали. А у них ведь по фюзеляжу ресурс не более тридцати лет был, как ты его ежегодно не продлевай.

— Ага, падать высоко и больно, — продолжал ворчать Захаров, карабкаясь впереди меня.

Не понимаю, чего он так бухтит. Ну подумаешь, скобы. Так и мы ж, не голышом лезем. Вон как подсуетились рыночные. Внизу группа поддержки дежурит. Парочка медиков, растянутое полотно, на случай срыва. Да и сорваться крайне сложно. У нас страховка, с полноценными подвесными ремнями, которые крепятся не только за пах, но и словно лямки парашюта, проходят через все тело, опоясывая талию, плечи и грудь. Карабкались и то по инструкции какого-то промышленного альпиниста, который нас инструктировал, перед тем как отправить на залаз и даже потренировал, дав нам влезть на метров пять, под его чутким руководством. Знай себе, перецепляй страховочный карабин через каждый метр. Тут, даже если сильно захочешь, не сорвешься.

Ну а выцепили нас, потому что, кто-то из людей Замира, обнаружил парочку не уничтоженных ветряков. Остальные побило во время обстрела, а эти два, целы остались. Киргизы сунулись проверять, как работает, однако их электрики что-то напортачили и автоматы защиты заблокировали сеть. А ведь она работала. Они ее даже чутка раскочегарили, подтащив генератор и запустив на малых мощностях ветряк. Шутка ли, дармовая электроэнергия, а это, между прочем, и вода, и тепло. Электрообогревателей и теплодуек сейчас везде навалом, почти в каждой квартире есть, да толку с них, когда центральную энергосеть накрыли градами. Все-таки, электричество для современного человека, это один из столпов комфортного выживания.

— От сука, — от души выругался Женька, забираясь на верхнюю площадку, где наконец можно было встать и даже развернуться вдвоем. — Как знал, что болторез пригодится.

Я, поднявшись следом, с интересом глянул на закрытую голову ветряка. Огроменная, размером с кунг армейского грузовика. Внутри вполне можно жить, вот только… Дверка-то закрыта, да и не абы как, а на самый обыкновенный навесной замочек, но с толстенькой такой дужкой, сантиметра в полтора. Такое перекусить трудно будет. Особенно нашими с Захаровым, дряхлыми стариковскими ручками.

— Земля, Кукушке, — тяжко вздохнув, достал рацию и сразу вызвал группу поддержки.

— Ответил, — сквозь легкое похрапывание, донесся из динамика голос старшего электрика, из банды Муратова.

— Тут замок, нужен резак, — коротко запросил я, скидывая с себя тяжеленный альпшнур с карабином. Мне его пришлось тащить как раз на случай, если наверху мы столкнемся с проблемами, которые не сможем решить инструментом, который и так взяли с собою, так что, прицепив один конец шнура к верхней скобе лестницы, я попросту скинул моток вниз. Красиво полетел, и быстро, зараза. Килограммов восемь весил, не меньше. И это еще, распиаренный до войны, сверхсовременный и легкий туристический, для любителей пошляться по горам. Чумачечие, как они только такие тяжести таскают, по собственной воле.

— Резак, эт ты хорошо придумал, — одобряюще хмыкнул Женька, поправляя балаклаву. Все-таки на высоте сильные ветра гуляют, а простыть никто не хочет. Так что одеты мы практически, как на северный полюс.

— Лучше бы помог поднять, — недовольно поморщившись, принялся подтягивать шнур. Ох и тяжелая зараза. Но оно и правильно. Чем больше плечо, тем сильнее создаваемый момент. Так что против физики не попрешь. Все-таки есть большая разница, тянуть тело на метровой веревке или на тридцатиметровой, поэтому, например, я не понимал, зачем некоторые таскают эвакуационные стропы, оправдывая это тем, что так они смогут вытащить раненого, который упал в двадцати метрах от них. Они видать никогда не пробовали таскать тяжеленую стокилограммовую тушу на такой привязи. Все подобные шнуры работают только когда раненого тащит сразу целая команда, слаженная в перетягивании каната, на местных спорт-массовых мероприятиях. А сам раненый, упал не так уж и далеко и потому, его могут нормально вытащить, чтобы на пути не было никаких преград, за которые он может, аки якорь на дне речки, зацепиться.

— Ну дык, ты ж слон, ты и таскай, — хитро ухмыльнулся Захарыч, пристраиваясь максимально с краю от двери, дабы дать мне простор для манипуляций с резаком.

Небольшая такая банка, больше напоминающая маленький баллончик с краской. Тут хотя бы сразу видно, что прогресс шагнут. Помещается в ладони, хотя и весит пару килограммов, наверное, но это из-за применяемых материалов и плотности наполнения. Все-таки полноценный резак. Не плазма и даже не джедайский меч, но все равно режет быстро и качественно. На варварское вскрытие замка у меня ушло едва ли чуть больше десяти секунд и это резак работал на втором режиме, из пяти возможных. Но оно и понятно, такая штука больше кузнецами-любителями применяется, которые разные заготовки вырезают из листового материала.

Внутри ветряка, действительно можно было жить и видимо, кто-то даже пытался. Прямо на блоке с редуктором, лежат какие-то куртки, тут же небольшой школьный рюкзачок, с продуктами из разряда «к чаю», да и сам чай. Видать кто-то из обслуживающего персонала первое время пытался здесь укрываться, но судя по количеству мелкой пыли и песка, что посыпался с дверцы, этот кто-то сгинул минимум недели две назад.

— Земля, Кукушке, — вновь вызвал я по рации, попутно включая фонарь и осматривая помещение.

— Ответил, — захрипел динамик. — Ну как там?

— Тут походу был жилец, — вяло усмехнувшись, прошел к рюкзаку, приседая рядом с ним и расслабляя страховочный трос. — Но времянка брошенная. Сейчас дядя Ток, глянет, что там с системой, а я пока привод посмотрю.

— Принял, работайте, на случай жильца примем меры, — настороженно произнес командир группы на земле. Видать их напрягла возможность появления третьей стороны, так же заинтересованной в данной локации. Черт его знает, грохнули этого жильца или он куда свалил, чтобы отсидеться и навести группу каких-нибудь братков на это сокровище погибающей цивилизации.

Выглянув обратно на улицу, я с ухмылкой отметил, что на второй ветряк быстро принялся влезать тот самый альпинист, при этом у него на бедре красовалась кобура с Автоматическим Пистолетом Стечкина. Догадливые ребятки. Я бы тоже сначала послал бойца проверить. Уж не помню, кто сказал, но фраза воистину золотая. Пот экономит кровь.

— Вот ироды, — начал ругаться Женька, вскрывший мозги ветряка и с помощью небольшого ноутбука, просматривающий лишь одним им, электро-обезьянам, известные файлы. — Они ж систему поубивали. Перегруз дали…

— Так может это, выключить и включить? — поинтересовался я, вернувшись обратно к редуктору и рассматривая входной вал. Красиво, что б его. Почти вертолет, только повернутый в горизонталь и больше в разы.

— Да ну тебя, Старый, с твоими советами. Ты еще скажи, что его от пыли надо протереть, ага, сейчас. Это тебе не твоя старенькая нокиа, или что у тебя там, самсунг? Вот его вполне хватит выключить и включить, чтобы все заработало. А тут, если я сейчас выключу, блокировка один фиг накроет всю систему минут через двадцать работы, — отмахнулся старый электрик и принялся что-то исправлять в файлах.

— Ты когда хакером стать успел? — мне только и оставалось, что наблюдать за кучей непонятных кодировок. Я ж слоняра, по техническим понятиям. Мое дело с железом копаться, в отличии от обезьян по типу Женька. Однако, я всегда считал, что их дело — это только штекер в нужный разъем втыкать, да проводку наращивать, в случае обрыва.

— Тогда же, когда и первый холодильник отремонтировал. Просто инструкцию читать надо. Программу ж тоже люди пишут. Да, поумнее нас с тобой, но люди ж. Если ты понимаешь алгоритм, как оно должно работать, хоть чутка читаешь технический английский и знаешь правила написания кода, то проблем возникнуть не должно. Знай себе, ставь, что теперь «тру», а что «фолз». Тут же не «Си плюс плюс»…

— Нихера не понял, — я лишь задумчиво почесал затылок, почувствовав себя какой-то деревенщиной, которого просвещает профессор в университете. Ну вот не давалась мне электротехника и все тут. Никогда не понимал особо, как эти все переключатели их работают. Вот на работе, там да, там сразу по-военному показали. Берешь эту херню, и к той хуетени подсоединяешь. Если не встает нормально, то либо ты рукожоп и не той стороной суешь, либо просто надо ударить посильнее, чтоб встало. Все просто и понятно. А тут, все эти «C++» и прочие хитрости, да ну его.

— Тебе и не надо, — усмехнулся Захаров. — Так, диагностика показала, что дрова пашут, мозг пашет, если эти дебилоиды не попробуют в очередной раз спалить систему, подав напряжение на «выход», то все будет отлично. Сейчас запустим и в принципе, можно стартовать вниз, щучкой. А, пока не ушли, глянь что там по смазкам…

— Да уже глянул, там ж окошки масломерные, все нормально, до критических отметок далеко, так, на серединке держится, но по-хорошему бы слить все и заменить на зимний вариант, а то я на эту гору в снег не полезу. Ну его нафиг. Лучше закрыть все и до весны не трогать. Чисто через нижний пульт мощность регулировать, — я высунулся на улицу. Альпинист уже вскарабкался наверх, проверил второй ветряк и уже спускался вниз. Дверца у редукторного отсека открыта и судя по тому, как спокойно спускается парнишка, никого внутри не было. Что ж, оно и к лучшему. — А знаешь, что, Захарыч, есть у меня идейка. Пусть пока эта ветродуйка на четверть мощи работает. А то ну его нахрен. Еще решат эти аборигены, что мы им больше не нужны и съедят, как того самого Кука. Так что, давай-ка ставь ограничитель. Мы с тобой, чай, не совсем уж седой бородой заросли, так что не обломимся, поползаем. Жизнь, она, знаешь ли, стоит куда больше, чем а килограммовка, что они нам отсыплют за восстановление полной мощности.

Собственно, так мы с Муратовым и договорились. На сколько процентов мощности мы эту махину сможем раскачать, столько кило продуктов мы и сможем забрать у него с рынка. Мужик играть по-крупному и на ставки не мелочится, ну а мы ва-банк идти пока что не собираемся. Нам и полтинника вполне хватит, чтобы первичные морозы пережить, ну а уж работенку мы себе всегда обеспечить сможем. Главное оставаться нужными в этом обществе каннибалов.

— Здраво, — согласно кивнул Евгений. — Ну, тогда давай, сворачиваемся и поползли, а то нам еще второй ветряк деблокировать, а возиться со всем этим до ночи, я не собирался. У меня так-то на сегодня запланирован был банный день, а эти твои стихийные подработки, превратили его в день горного туризма.

— Не бурчи, обезьянка, будет тебе бананчик, — усмехнулся я, толкнув его кулаком в бочину. — Ты думаешь у меня планов не было?

— Ах да, сегодня ж среда, — тихо заржал он. — Ты б хоть это, провел бы отопление в ту квартиру, где вы с Миланкой…

— А я и провел, — не стал отрицать, столь очевидный факт. — И даже свет там починил, правда пришлось окошки позаклеивать и навести светомаскировку. В остальном же, все чинно и благородно. Осталось только звукоизоляцию наладить, чтоб всякие старые деды с двумя молниями на шлеме, не подслушивали.

— Да-да, дед электрик с двумя молниями. Ха-ха, сударь, а вы не из СС? Тогда почему у вас такой красивый череп? Господи, Серега. У этой шутки борода длиннее, чем твои рассказы о войне и поучительные лекции, о том, какой молодняк нынче тупой и ничего не смыслящий, — хмыкнул Захаров, закрывая дверцу и аккуратно начиная спуск, следом за мной.

Пикировку я решил приостановить. И было на то две причины. Во-первых, бодаться с Женькой на его поле мне было не выгодно. Все-таки этот старый тролль куда больше меня сидел на всяких имеджбордах и различных сайтах, а потому реально без проблем покрывал слоем трехэтажной постиронии, в ответ на любой мой выпад. А я был крайне слаб в этом плане и не мог быстро придумать подходящий ответ. Ну а во-вторых, со стороны дороги, идущей мимо ветряков, выкатилась полноценная бронеколонна, которую возглавлял ни много, ни мало, гребанный танк. Пусть и старенький, но танк. У наших сопровождающих ничего крупного не было, кроме парочки «мух», на случай залетной техники, но тут они попросту бесполезны. По силуэту не особо понятно, что это за зверюга, да и идет больно тихо, так что как минимум газотурбинный, но у него за спиной явно катится парочка уралов и какая-то БМП. Судя по пушке, вторая.

Взгляд вниз, не добавил мне уверенности. Гордые киргизы, заняв оборону за машинами, так же переглядывались, видимо надеясь, что эти, невесть откуда взявшиеся, военные, проедут мимо. И все бы обошлось, если бы танк не довернул башню. Уж не знаю, что у него за оптика, но разглядывал он походу именно нас, все же машины рыночных скрыты для него за небольшим пригорком, и чтобы их увидеть, ему надо прокатиться метров на четыреста вперед.

— Женька, готовься прыгать, ослабляй шнур, — скомандовал я, удерживаясь одной рукой за скобу, а второй максимально оттягивая фиксатор страховки. Если командир танка решит по приколу учинить военное преступление, то у нас больше возможности выжить, упав в частично ограниченный полет, нежели остаться на ветряке, на который явно наводится орудие зверь-машины.

И в голове лишь одна мысль. «Только бы, он, сука, промазал…»

Глава 1 Сынки

Старичок Т-80БВМ выглядел воистину монструозно. Словно какая-то летающая тарелка приземлилась и встала на гусли. Крайний раз я видел эту тварюгу году эдак в двадцать пятом. На одном из парадов. Тогда произвели крупную партию данных танков и законсервировали к чертям собачьим. Почему так сложилось, история умалчивает. Может высокие чины не решались использовать дорогущую технику, а может просто произошел грандиозный попил бюджета и вместо заявленных четырех сотен машин, произвели штук сорок. Все рабочие лошадки ухайдокались, а остальные по бумагам встали на ремонт, с которого их не выпустили, по производственным причинам. Это конечно чисто мое предположение, но учитывая, какая хрень творилась с армией в те года, не удивлюсь, если все на самом деле так и было.

И вот теперь, спустя двадцать пять с лишним лет, я вижу вполне рабочую модель вживую. А это, мать его, страшно. Мало того, что это сто двадцать пять миллиметров чистой ненависти под наименованием 2А46М-4, так это еще пулеметы ПКТ и НСВТ, а также управляемый 9К119 «Рефлекс». Правда, судя по внешнему виду машины, из заявленного, там работает дай боже ПКТ. Всеж, вблизи, не так страшен черт, как его малюют. Танк доезжать не стал, остановился на дистанции примерно в километр, а вот БМП выкатилась вперед.

— Кукушка, земле, че там они творится, видно⁈ — истерично захрипела рация.

— Видно, но тебе это не понравился, — я нарушил все правила радиообмена. — Восьмидесятка, танк, стоит и смотрит, бэха, вторая, движется через поле к нам. Машины стоят за танком. Есть идеи че делать?

— Принял, спускайтесь, пойдем встречать, — из динамика донесся печальный вздох, после чего мы с Захаровым максимально быстро слезли с ветряка. Пренебрегая страховкой и техникой безопасности. Мало ли оператор пушки занервничает и все-таки долбанет по превосходному ориентиру.

Киргизы в делегацию для переговоров решили конечно же назначить нас с Женьком, ссылаясь на то, что экипаж танка нас и так видел. А также альпиниста Гогу, который тоже был замечен, так как к моменту выезда танка на трассу, не успел спуститься. Собственно, он и подал сигнал своим, что появилась неизвестная колонна. Так-то ребята внизу их не видели, а из-за особенности местности, то толком и не слышали.

Втроем, без оружия, мы отправились навстречу БМП, пока наши товарищи позади, расчехлили ручные противотанковые гранатометы, свернули все пожитки и загрузились по машинам. На случай, если придется сжигать коробочку и экстренно сваливать. Все-таки в этом плане у пикапов и джипов, с хорошей проходимостью и скоростью, есть преимущество перед медленным танком. Тому еще разогнаться надо, а по полю, он никогда не догонит машины. От прямых прилетов же, скроет холмистая местность, а навесом еще попробуй попади. Опять же, скорость хорошая, а отрыв в километр позволяет хоть как-то маневрировать. Хотя для ста двадцати пяти миллиметров дышащей в затылок смерти, это обычная рабочая дистанция.

Бэху мы встретили метрах в ста пятидесяти от ветряка. Машины киргизов она вполне могла слышать, но не видеть. Так что стрелок, не будь дураком, довернул башню в направлении потенциального противника и приспустил доселе задранный ствол тридцатки. В нашу же сторону, смотрели два автомата, высунутые в бортовые бойницы.

— Эй, ихтиандры! — заорал я, помахав им рукой и приближаясь. — С кем переговорить-то можно? А то вы ж мне всех голубей распугали с ветряков! Нам че жрать-то теперь, а?

— Со мной говорить будешь, — откинулась задняя дверца и оттуда выбрался мужчина, в грязной, засаленной военной форме. Старенький комплект ратника. Броник, разгруз, шлем, даже маскхалат, все местами почерневшее, с прогарами и следами побелки и строительной пыли. Видать, потаскало мужика. Лицо потное, словно только противогаз снял. Впрочем, судя по открытому противогазному подсумку на разгрузе, так оно и есть. Погон не видно толком. Так что не разберешь даже, что к чему.

— Фамилия, воинское звание, цель прибытия? — строго спросил, сразу подшагивая к нему на встречу. Оно конечно понятно, что пацаны на взводе, но все же, если это пехота, а судя по обмундированию и отсутствию показушных элементов, то это именно пехота, у него сработают рефлексы и я получу крупицу знаний. Все-таки морпехи или десантники, не так вышколены по всей это армейской уставщине. У них есть свои вольности и как правило, командиры подразделений, чтобы показать свою статусность, таскают береты. Кроме боевых задач, а таких в последнее время, вроде как, не наблюдалось.

— Э… — сразу же затроил боец, вытягиваясь по струнке, но тут же отшагивая назад и перехватывая автомат наизготовку. А вот это уже интереснее. Только сейчас рассмотрел, что у него, не обычный АК-74М, а то ли АК-12, то ли комплект АК-РМО. Штатного коллиматора нет, как и подствола, но зато имеется ПБС. Да не абы какой. Так называемый АТГ, автоматный тактический глушитель. Чем-то внешне напоминает ПБС-1, только разработан для линейки автоматов под патрон 5,45×39. Плохо, что сразу не заметил. Значит не пехота. Либо как минимум разведка. Простому мотострелку подобное не полагается.

— Повторяю, фамилия, воинское звание, цель прибытия? — вновь надавил я, врубая внутреннего офицера. Хе, Зяба говорил, что я иногда давлю эдакой военной харизмой, когда перепью. Видимо, на трезвую, у меня подобное не получается. Судя по тому, что гость оклемался окончательно и теперь недовольно на меня смотрит.

— Представься сначала, — рыкнул он, но на открытый конфликт выходить не стал, это хорошо. Да и автомат держит стволом по направлению в землю. Видать не собирается пока что кошмарить мирное население.

— Дедом Ефимычем меня кличут, старший слесарь ЖЭКа, начальник слесарной бригады. Это вон, Захаров, мой коллега, электрик с того же ЖЭКа, а это Гога, помощник Захарова, мы тут значится ползаем, голубей ловим, ибо в городе жрать нечего, а вы чего катаетесь да шумите? Всех птиц распугали к чертовой матери, — недовольно поморщился я. Авось хоть так проймет его. Ну не будет нормальный человек по старикам стрелять, ну не свинья ж он и не красный плод семейства дербенниковых.

— Мда, — он задумался и опустил оружие, позволяя тому спокойно повиснуть на груди. Сам он при этом принялся доставать и разворачивать какую-то карту, до этого покоившуюся в одном из подсумков разгрузки. — Значится так, дед Ефимыч, сколько говоришь до города? И что за город?

Я приблизился, с интересом глядя на карту. Мда, штабная, вот только ребята давно уже свой район покинули, условно километров восемь отмотали от края карты в сторону.

— Дык, нет его здесь, — усмехнувшись, указал им на уходящую за край трассу. — Вы по ней проехали, а потом сюда свернули. Вам уже другая тут карта нужна. А так, в полукилометре дальше, будет поселок, Южное. Дальше заправка, ну а там уж и до города рукой подать. Доедете спокойно. Вот только нехрен там делать. В городе бандитов много. Вас там просто пожгут к едрени фени. Да и дело с концом. А вы сами-то откуда едете?

Боец задумчиво почесал лоб, соскребая ногтями осевший на коже слой грязи и копоти. Вместо ответа, он убрал карту и хотел было вернуться обратно в коробочку, но передумал.

— Слушай, дед, а ты случаем не знаешь, тут есть где рядом вертолетки какие? Ну, склады там, частные аэродромы или части войсковые…

— Не имею права говорить, представься хоть, мил человек, — я хитро прищурился, уставившись ему прямо в глаза. — А то приехал хрен пойми откуда, да все тут разнюхиваешь. Откель я знаю, может ты шпион какой засланный? А форму с наших пацанов снял, да приоделся. Вон она какая засраная. Да ни один уважающий себя военнослужащий, в таком состоянии ее содержать не будет!

— Старший прапорщик Попов, старшина первой роты специального назначения отдельной батальонно-тактической группы, вернее… Того, что от нее осталось, — процедил сквозь зубы он. — А теперь, дед, представься ты, потому что, нихрена ты на простого охотника на голубей и слесаря, не похож.

— Сергей Ефимович, майор в отставке, — я согласно кивнул. — Данной информации будет достаточно. Ну так что, товарищ старший прапорщик, послушаете мой совет? В городе вам делать нехер, вас сожгут прямо на месте, если войдете в него без сопровождения. Сопровождение можем организовать, но тогда вам придется поступить под командование сержанта с позывным Сапог. Война все расставила на свои места, так что не удивляйся…

— А я нихрена уже не удивляюсь, — нервно усмехнулся Попов. — Я старший прапорщик, сука, взял на себя командование, в то время как лейтенант и старлей, сели за рычаги и баранки, потому что нихера их знания из учебки не работают. Потому что учат по книжкам, которым уже сто лет в обед.

— Воевал до этого? — заинтересованно спросил я, чуть иначе взглянув на старшину. Казалось бы, не похож он на бога каптерки и бытовки. Ну разведос и разведос. Какой-нибудь командир отделения может. Для старшины ему не хватает пивного пузика и придурковатого вида. Я, конечно, не заявляю, что все старшины такие, но большинство из тех, кого я встречал на своем жизненном пути, рано или поздно приходили в это состояние ленивого и толстого куска говна, который как куркуль, все под себя подгребает и сидит на этом, аки дракон на злате.

— Пришлось, — согласно кивнул он. На вид лет тридцать пацану, ну не больше. Молодой еще. Не сопля, конечно, зеленая, но жизнь-то только так, одним глазком глянул. Вот только, судя по изменившемуся взгляду, насмотрелся он по самое не могу. На немой вопрос, ответил весьма лаконично. — Музыкант.

— Ох ты ж бля, — вырвалось у меня. — Как ж, тебя, сынок, с концерта-то, да в ряды?

— Должность предложили спокойную, а я по ранению не мог продолжать активничать, вот и согласился, но как видишь, дед, ни хера у меня спокойно посидеть не вышло, — прапор невесело усмехнулся и обернулся в сторону все еще стоящего на дороге танка. — Бля, ну не дебил ли… Я ж ему сказал, что б он с прострела сьебался…

— Знаешь, что, сынок, давай-ка ты со своей ротой, да с нами до Южного доедешь? А там уж и поговорим по-человечески? Я уж с тобой, на броне поеду. Женька, давай с Гогой, скажи Муратовским, чтоб двигали впереди, да дорогу показывали, — спокойно распорядился я, обернувшись к товарищам, но краем глаза замечая, что Попов даже как-то расслабленно выдохнул. Отпустило пацана. Как пить дать, отпустило. Видать, помотало его неплохо, да и роту тоже. Если, конечно, грузовики не забиты под верхушку бойцами, то от роты осталось с гулькин хер. В танке десантных нет, а в бэху максимум можно восьмерых затолкать. Дай. Боже, если от его роты хотя бы взвод остался…

Примерно так оно и было. Старшина пререкаться не стал, видать за спиной у него ничего и не осталось, если уж он так легко согласился. А уж на броне, усевшись рядом, он поведал весьма печальную историю. Так уж вышло, что всего их на задачу отправлялся батальон, причем полностью укомплектованный личным составом. Задача простая. Заехать в город, занять центр и окопаться. Естественно, что комбат тоже поехал с группой, взяв вообще всех. Медиков, связистов, тыловиков, заправщиков, короче, батальонная тактическая группа поехала вообще всем составом, что ошивался в части. В расположении остались только те, кто стоял в тот момент по нарядам. Даже подразделение антитеррора, и то поехало, причем в одной из головных машин. Пошли максимально не напряжно. По мирной же территории, чего им там боятся. Так что заезжали в город полноценной колонной… Попов, не будучи дураком, саботировал выезд своей роты. Да, получил по морде. Да, выслушал много нехорошего в свою сторону, но по итогу, его рота пошла в конце колонны и потому смогла вырваться из огневого мешка, который им устроили в городе. По информации с переговоров, группу, которая заходила первой, сожгли моментально. В головные машины сразу прилетело по пять-шесть граников в каждую. О других выживших, старший прапорщик не знает. Он своих-то ребят увез, в нарушение всех приказов, попросту заскочив на танк и заорав прямо в лицо командиру экипажа, чтобы уводил коробочку, пока по них не начали отрабатывать. В итоге, с боями, но рота вышла из города, потеряв от силы треть личного состава. Вторую треть они потеряли уже санитарными…

— Кто-то траванулся водой. Кого местные отравили. А кто радиации хапанул… Тут ж как. Когда мы свалили, решили сначала отсидеться. Я тогда с командиром роты нашел наиболее подходящую резервную позицию. Ну и встали мы на ней. А через пару дней, ночью нас беспилотник какой-то засек и давай отрабатывать. Благо, пацаны окопались по моему совету. Никого не посекло, но дрянь он какую-то скинул, однозначно. Хлопнуло слабо, мы еще тогда подумали, что не сработало, — Попов едва сдерживал слезы, часто моргая и с силой жмурясь. То и дело при этом нервно сглатывая. — А меньше, чем через сутки, половина наших начали кровью блевать. Тогда летеха, ну, командир второго взвода, залез в танк и приборку включил. Оказалось, что какая-то хрень в воздухе витает. Мы как могли погрузились и свалили. А потом… Потом те, кто блевали, прям на месте стали откидываться. Короче, мы даже похоронить их не смогли, штатный химик, как свой прибор расчехлил, так сразу сказал, что если мы их сейчас не скинем, то блевать уже будем мы…

Я лишь молча и с пониманием кивнул. Кидать тела своих товарищей, без должный почестей, это больно. Очень больно. И ведь, что грустно. Заразу, которую на них скинули, разрабатывали специально для поражения личного става, так как на оружии и элементах снаряжения, никакой дряни не было. Видать, чтобы противник потом мог его затрофеить. До чего же подлая война. Когда честный стрелковый бой уже ни черта не решает и в ход идет химия и вирусы.

— Осталось нас… Двадцать пять человек, — старшина печально отвернулся. — Назад нам нельзя, там совсем пиздец, вот и едем через области, подальше, в глубинку, авось сюда не долетело…

— Долетело, — вяло усмехнулся я. — Некоторые поселки под чистую стерло. Да и у нас тут замесы были. Отбились, вроде как. Но хрен его знает. Диверсанты еще по лесам ползают. Но вроде поуспокоилось все. В принципе, если не лезть куда не надо, то жить вполне можно. Вон, даже вроде производство какое по мелочи налаживается. Только это, чинить свои порядки тут не советую…

— Да какие нахер порядки⁈ — возмутился парень. — Из командования живы летеха, командир взвода, который танкист и старлей, командир взвода разведки, которому я ебало разбил. Все остальные максимум сержанты, но в основном рядовые и ефрейтора. Пацаны молодняк, практически без опыта. Чисто так. Вчерашние срочники, сегодняшние контрабасы. Пушок еще с лица не сошел. С такими не то, что переворот не устроить, хер от кого отстреляешься.

— Понятно, но ничего, как я уже сказал, с Сапогом переговоришь, и там уже решите, что с вами делать, — отмахнувшись, достал из рюкзака рацию, сразу вызывая Южный. — Хриплый, Старому. Как слышно?

— Хриплого нет, это Жижа, — отозвался знакомый голос из динамика. — Слышу паршиво, ты там с банки с веревочкой вещаешь?

— Жижа, еду с гостями, на коробочках, не паникуй и это, баньку растопи, пацаны с дороги. Плюс стол им организуй. Все возмещу с процентами, — под удивленный взгляд старшины, сразу выпалил деловое предложение Химику.

— Принял, готовлюсь встречать, — спокойно ответил Ян. — Расчетное время прибытия?

— Минут пятнадцать, с нами Муратовские, но они сами за себя пусть платят, я только за гостей рассчитаюсь, — усмехнулся я, еще больше удивляя старшего прапорщика.

— Голубей говоришь ловил? Да, старший слесарь? — усмехнулся он, кивнув на рацию, которую я уже убирал обратно в сумку.

— Голуби, они ж разные бывают. Ветряки чинили, все-таки электроэнергия — это залог выживания на руинах более умных хомо сапиенс, которые один хер развязали войну. Знаешь, сынок, нам, простому люду, мысли этих политиков не понять. У них, там, на уровне облаков, перед генштабовскими картами, может все и четче видно, но я, простой слесарюга из ЖЭКа. Мне насрать, кто там с кем и когда. Я хочу вкусно поесть, хорошенько поспать, желательно в объятиях красивой женщины, и что бы при этом я не мерз и у меня была вода. Поэтому пока там политики, если они еще живы, пытаются разобраться куда и что скидывать. Я стараюсь, как могу, восстановить то, что эти самые политики уничтожили руками таких как ты вояк, — понимая, что сказанул лишнего, сразу решил оправиться. — Не, сынок, я тебя не обвиняю. Просто, командиры слушают политиков, а те сказали, что им это надо. Командиры сказали «будет», и послали простых, таких же как я и ты, мужиков, чтобы они это «будет» превратили в «есть». А во время этой ебучей трансформации, страдали те, кто под ее воздействие попал. Вот у нас в городе перебили центральную сеть, трансформаторы расхерачены, водонапорная разрушена, че там с ГЭС творится, я вообще без понятия. Ветряки ты и сам видел. Из полутора десятка, целые едва ли две штуки.

— И ты, как истинный джентельмен, решил раздать всем электричество даром, починив два оставшихся ветряка? — хмыкнул боец, с сомнением покосившись на меня.

— Я щедрый, но я не идиот. Электричество даром, это агрессивное впихивание палок в колеса тем, кто его продает. Так что я связался с теми, кто его продает и предложил выгодную сделку. Они налаживают поставку электричества с ветряков в нужное им место и попутно проводят ветку до моего убежища, ну и подсобили с продуктами. Так что и я в плюсе, и торгаши довольны. Я ж, чисто так, птица малого полета. От меня ничего толком не зависит, — я спокойно пожал плечами. — Однако, на таких вот птицах и держится мир. Потому что, например, сейчас, я для своей нужды, подвел электричество, которое Муратовцы смогут передать другим людям, у которых нет электричества, но есть, например услуги. Ну, условно, бабы. Да, звучит так себе. Какая адекватная женщина отдастся за ваты? Мы не настолько еще в глубоком киберпанке живем, хотя если на протезы глянуть, то страшно становится. Человека можно почти полностью в киборга собрать. Но не суть. Короче, есть допустим человек, у него есть женщины, но нет электричества и вот он хочет электричество, а взамен эти женщины предоставляют бесплатно свои услуги тем, кто электричеством владеет. А это, в том числе и я. Хоть какую-то долю рынка я у Муратовских забрать не смогу, да и им нет резона меня кошмарить, но опять же. Я смогу получить то, что мне надо, так как смогу предоставить другому то, что у меня есть. А для того, чтобы у меня это что-то было, надо это добыть…

— Ну прям какой-то полувоенный капитализм, — хмыкнул Попов. Все-таки удалось мне его увести в сторону от грустных мыслей. Эх, не быть мне психологом полноценно, но хотя бы как работать с такими вот «ранеными в душу» я примерно представляю.

— То ли еще будет, — довольно ухмыльнувшись, я глянул в сторону дороги. Впереди показались аккуратные маленькие домики поселка, обнесенного, как ни странно, забором из листов жести, поверх которого была растянута колючая проволока вперемешку со спиралью Бруно. — А вот и Южное. Ну что, боец, война для тебя закончилась, теперь можно и отдохнуть…

Глава 2 Руины мира

Встретили как полагается. Благо хоть, что для местных сталкеров мы были не чужие люди и потому имели право пересидеть ночку. Все-таки заходить подобной броне колонной в город, без информирования кого-то из местных вояк, я не решился. Поэтому, через сталкерскую радиостанцию, запросил Сапога, дабы тот сам подъехал и познакомился с ребятами поближе. Ну а те, пока выпала небольшая передышка, могут привести себя в порядок. Благо хоть, местные бабушки помогли, расквартировать пацанов по хатам, по четыре-пять бойцов. Попов забавно на это все отреагировал. Казалось бы, ну какие засады, какие могут быть проблемы от простых бабулек, а все равно, целый час конопатил мозг личному составу, на тему того, что один дежурит, пока остальные спят. И чтоб автоматы при себе держали, да за имуществом приглядывали.

Жижу это даже тронуло. По крайней мере, пока мы сидели с ним в небольшой беседке рядом с баней, он вспомнил курсантские годы.

— У нас тоже такой старшина был. Шебутной, суровый, далеко не одну горячую точку прошедший. Получивший медаль воина-интернационалиста, а это тебе не в тапки ссать, — с гордостью произнес Химик, попивая чай. — С таким старшиной не пропадут.

— Наш человек, — согласно кивнул я, глядя на то, как из бани на улицу выходит Попов, с накинутой на плечи простыней и автоматом наперевес. — И в туалет с оружием, и в баню.

— Ты его почистить не забудь, а то заржавеет! — рассмеялся Жижа, с улыбкой глядя на вояку, которого ничуть не смущала нагота. — Так вот, ты про Хриплого кажись спрашивал? Он сейчас с группой в городе. Дела у них там, потом на рынок заскочат. А так, на периметре остался я, да бабехи, кто посноровее. Сейчас же время такое, сам понимаешь.

— Ну да, когда женщина берет оружие в руки, чтобы защищать свой дом, значит где-то история свернула не туда, — усмехнувшись, отпил из кружки уже порядком поостывший чай.

Алкоголь тут тоже имелся, но как-то напиваться в мои планы не входило, хотя и хотелось. Вон, Женька уже позволил себе расслабиться, пригубив немного местной настойки на шиповнике. Ох и хорошо. Марьянка, бабка местная, моя ровесница, кстати, отличные настойки варит. На брагу не похоже, да и самогонкой не особо отдает. Пьется легко, как компот, да и голова потом не болит, но так легко на душе становится. И ведь, ведьма старая, не делится рецептом варева. Говорит, что с собою в могилу утащит. Так и не долго ей осталось. Когда уж все завертелось, внучки перестали к ней приезжать, а сама она ни огород вскопать не может, ни дров наколоть. Старая стала, полуслепая, только и может, что от кровати до печки дойти, чтоб сворить что. Благо хоть, мужики деревенские, помогают ей, в меру возможностей. Ну а сейчас, с барского, Поповского плеча, пять солдатиков за несколько часов ей поленницу-то заполнят.

Уже поступало предложение, со стороны бабушек, чтоб солдатики тут и оставались. Мол, огороды всех прокормят, а с такой оравой работяг, им всяко сподручнее будет, нежели, самим везде копаться. Да и почти взвод, вооруженный и даже с бронетехникой, это ж целая армия по нынешним меркам. И некоторые даже почти согласились, но суровый старшина построил личный состав перед проведением банных мероприятий и довел крайние инструкции.

— Местным доверяем, но, блять, проверяем, — негромко объяснял он, буравя суровым взглядом особо слабовольных молодых пацанов. — Мы не дома. Где теперь наш дом, хуй его знает. Оставаться на территории, непонятно кому подконтрольной, опасно. Поэтому экипажники, ночуете в технике. Броню загоняем в один двор. Ставим растяжки на подход, личный состав будет расквартирован по периметру, чтобы в случае нападения или какого иного кипиша, коробки смогли подойти одинаково быстро ко всем. Если потребуется, забор танком снесем. Связь поддерживаем через станции с ППРЧ, станция обязательно должна находиться у дежурной смены. Мы с лейтенантами дежурные, доклад от постов раз в пятнадцать минут. Если не доложили, ждем три минуты и врываемся в дом, делая пролом в стене выстрелом с орудия танка. Булки не разжимаем, это еще не тылы, просто кратковременная передышка.

То ли авторитет Попова был настолько высок и непоколебим, то ли остатки группы действительно вникли в суть инструкций, но больше с бабками никто особо не говорил. Помогали конечно, кому воды натаскать, кому дров нарубить, а кому и просто порядок навести и какой сарай разобрать. Может оно и правильно, да и я бы, скорее всего, на месте старшего прапорщика, так же бы распорядился, но отчего-то неприятное, гадкое ощущение зыблется. Вот и делай добро, помогай сынкам, чтоб они потом на стариков с подозрением косились, ох, ебена мать, ну и времена. Того и гляди, даже к деду-одуванчику будут подходить с автоматом наготове. И будут правы.

Пока ребятушки расквартировывались, оставшиеся в поселке мужики да бабы, так же взяли их под контроль, на случай если вояки что удумают. Да, ружья против автоматов ничего не значат, однако на стороне местных численный перевес и знание застройки. Устраивать бойню никто не собирался, но все были готовы. Даже мне пришлось переложить пистолет в карман поближе, чисто на всякий случай.

Благо, что ночь прошла без проблем. Лишь под самый рассвет, всех вдруг разбудили гудки машин. Попов разбудил всех, вновь организовав построение личного состава, для пересчета и перераспределения по машинам. Выяснилось, что за ночь одному из бойцов стало плохо. На лицо, отравление химией.

— Сука, я ж говорил, команда газы, — злобно рычал старшина, растерзывая медицинскую сумку и высыпая рядом с раненым гору полупустых зеленых коробков. Противохимические комплекты нового образца. Ребята явно вмазывались из аптечек всем, чем только могли.

— И чем ж его так? — негромко спросил я, присаживаясь рядом на корточки.

— По дороге был разбомбленный участок, туда какую-то дрянь скинули. У нас датчики в химрадио заражения в танке аж зашкалили, мы, собственно, только за счет этих датчиков и ехали. Если б не они, перетравились бы нахрен. Все федералки разхерачены и нашинкованы, двигаться можно только по проселке или по малым. Да и те, не факт, что целы, — недовольно поморщился Попов, доставая из сумки запечатанный коробок. — Дерьмо конечно, но помогает. Хоть и не долго. Хотя бы мучаться не будет.

Он извлек из коробка какой-то шприц тюбик с большой ампулой на пять кубов. Мне даже стало страшно. Такие объёмы, при резком введении… Но нет, старшина умело обнажил плечо пострадавшего и поставил внутримышечный укол, постепенно выдавливая содержимоеиз тюбика. Примерно на середине ампулы, боец отключился.

— Те самые секретные супер-стимуляторы для армии? — удивился я, глядя на то, как медленно, но верно, отравившийся приходит в норму. По крайней мере лицо уже не такое бледно-желтое, а потихоньку розовеет.

— Ага, анаша, героин, крэк, все в мелкой ступке перетерто и разбавлено в промедоле, — хмыкнул Попов, но увидев мой непонимающий взгляд, уточнил. — Шучу, дед, не проснулся еще что ли?

— Шесть утра, ирод, а ты всю округу перебудил, — недовольно проворчал Жижа, съёжившись от утреннего холода. — Спасибо, хоть, гимн не поете.

— Нечему петь, — хладнокровно ответил старшина, убирая коробки обратно в медицинскую сумку. — Нет больше страны, если ты еще не понял. Развалилась страна. Сначала большой общий замес, потом серия замесов поменьше. Хоп, кто-то нажал на кнопочку в чемоданчике судного дня и полетело все. Вообще все, что было. Даже то, чего давно уже официально не было. Мы ловили перехваты пацанов, которые встряли под большой рекой, так у них вообще хлор рванул. Старые снаряды времен первой мировой. То ли с беспилотника скинули, то ли еще откуда, но пацаны там несколько дней тупо умирали в муках. Нашим еще повезло, что на них что-то современное скинули. А по дороге очаг по контуру объехали, так что выкарабкаемся. Но один хрен, миру пришел конец. Цивилизация закосплеила змейку и наткнувшись на собственный хвост, умерла. Придется перезапускать, а перезапускать некому. Крупные города стерты, а поменьше…

— Стоп, в смысле стерты? — удивился я, с непониманием уставившись на старшину. — А как же там, ну, бомбоубежища, гражданская оборона, системы ПВО и ПРО.

— Хана тем системам. У противника вся информация на них была. И не из-за того, что какие-то солдатики с телефончиками гуляли, нет. Просто сфотографировали со спутника расположение, вбили координаты в программу корректировки огня и отработали первыми залпами. Ну а потом накрывали города, всаживая целенаправленно по жилым массивам. А все эти многоэтажки стали братскими могилами. Вон, в Питере и Москве жизнь теплилась дней семь, Киев вымер за пять. Ереван за четверо суток. Пока закрытая связь еще функционировала, мы ловили донесения, а потом борт заземлили, и даже закрытая пропала, — Попов ехидно усмехнулся. — Причем, судя по всему, наши и заземлили. Так что, может быть, где-то там, в закрытом бункере, с тоннами жратвы, воды и наложницами, сидят султаны, евреи и масоны, да поглядывают на карту мира, размышляя, где они еще не нагадили. А рептилоиды с Нибиру, наблюдая за этим из космоса, чисто по приколу начали сбивать спутники. Мы ж пока ехали, видели парочку упавших. Реально, словно и в космосе месились, настолько метал поебаный.

Далеко не самые приятные новости. Осознание конца пробирало. И если ранее в душе теплился огонек хоть какой-то надежды на возвращение былого порядка, то теперь… Теперь все куда мрачнее. Если крупные города уничтожены, как и скорее всего основные энерго-узлы, то нас всех ждет очень глубокая жопа. Казалось бы, все выживальщики знают, что можно укрыться в поселке и держать его до талого, вот только… Скоро, ну, относительно скоро, закончатся медикаменты. Нормальные медикаменты. А теперь рассмотрим ситуацию некого Васи. Вася был умным выживальщиком. Он подготовил себе землянку, куда натащил кучу лекарств, еды, одежды, инструментов и прочего. Но вот, в какой-то момент, у Васи заболело горло. Как профессионально подготовленный фельдшер, он диагностировал у себя, ну, например трахеит. Это воспаление трахеи, как правило из-за сезонного заболевания или ОРВИ, начинается с носа, переходит на горло, а там, при отсутствии своевременного лечения, может развиться в пневмонию или бронхит. Так вот, Вася, лежит в поту, у него дикий кашель, хрипота и боли в горле. Из последних сил, он лезет в огроменный ящик с медициной и обнаруживает, что запасы ингаляторов, жаропонижающих и прочего, попросту закончились. И все, Вася умирает в муках от пневмонии, потому что просто помазать горло медом, поприкладывать горячее полотенце и пожрать лечебные корешки, не поможет. Организм современного человека привык к радикальному лечению. А на фоне бабушкиной медицины с отварами и вдыханием паров с картошки, даже простой комплекс витаминов по типу Гексавита или поливитаминки из сухпайков, уже считаются крайне радикальными средствами.

А ведь помимо медицины есть еще одежда, продукты питания и обихода. Не даром, во время эпидемии все закупались туалетной бумагой. Шутки шутками, а многие уже настолько к ней привыкли, что просядут по морали, если вдруг придется подтираться не четырехслойной ультрамягкой бумажкой. Видите ли, нежную кожицу поцарапают смятой газеткой. Да и откуда газетку взять, если печати больше нет, а тоннами уже бесполезных и разряженных смартфонов, это делать как-то неудобно. И вот вся проблема именно в таких, казалось бы, мелочах. Нет, конечно, военным в этом плане попроще, особенно закаленным, кто по два-три месяца проводил в полевых условиях, или в окопах. У них есть хотя бы базис понимания, как правильно организовать быт, но есть очень большая загвоздка. Военных в замесе уцелело куда меньше, чем гражданских. Чисто статистически. В нашем городе, судя по рассказам поисковиков, осталось около двадцати тысяч населения, то есть примерно одна пятая часть. На эти двадцать тысяч, чуть больше, чем восемь сотен военных суммарно. Если брать ополчение, карателей и разных одиночек. Цифры чисто примерные, но даже из этих восьми сотен, реально подготовленных не более пяти десятков. Так что… Грядущая зима сильно сократит поголовье.

— Задал конечно ты задачку, — задумчиво произнес я, растеряно глядя на Попова. — Прям, все надежды разрушил. Сынок, ты б, это, такие новости сообщал, когда я сижу, да с валидолом или на худой конец валерьяночкой. А то, что-то аж сердечку плохо стало.

— Старый, ты давай, не чуди, — озабоченно засуетился Химик, подставляя табуретку и усаживая меня. — Ты ж сердечник, дед Ефимыч…

— Ну, уж как вышло, — виновато отозвался старшина. — Да и чего таить, и так же все ясно бы стало. Вот вы тут уже сколько сидите? Месяца полтора? И никакой ведь связи, да даже если бы она появилась, то с кем? Что бы вам сказали? Молодцы, сидите дальше и ждите дальнейших указаний? Не смешите. Сейчас надеяться можно только на себя и держаться группами. Я несу ответственность за свой личный состав, если не перед командованием и их семьями, которые поди на том свете уже, то перед господом Богом. Я взял на себя это бремя, пускай и не совсем по своей воле, но знаешь, бать, не жалею. Я своих пацанов пока нормально не устрою, не успокоюсь.

— Я ж уже говорил, устроишься, сейчас толковые ребята, да с таким приданным, по зарез нужны, — отмахнулся я, массируя грудь в области сердца. Правда, что-то покалывать стало. Как бы не хватануло чего. И ведь верно говорил, Андрей Сергеевич, не тот у меня уже возраст, чтобы горным сайгаком носиться, да и тот случай, на штурме спорткомплекса, это доказал. А я, все моложусь, в героя играю.

Попов моим словам внял. Он и сам понимал, что в сложившейся ситуации, его сводный взвод представлял из себя серьезную силу. А уж когда после завтрака к нам подъехал Федька Сапок со своей кодлой, то все и вовсе встало на свои места. Вот есть все-таки разница в разговоре простых солдат и офицеров. Офицеры ж, они как дети малые. Напыщенные, козыряют звездами, да кто что заканчивал. А сержант с прапорщиком, всегда договорятся. Все ж, оба были солдатами и к народу ближе.

Так и получилось. Федька даже особо не уговаривал. Просто, развернул карту района и схематично показал расстановку сил. Старшина втянулся быстро и главенствующее положение бывшего сержанта, не оспаривал. Поэтому, уже в обратный путь, в город, пошли колонной со старшим в лице Сапога. Он на своем командирском уазике гордо ехал впереди, чтоб никто шальной по танку не жахнул. Ну а я, на пару с Женьком, пристроился на задних сидениях бобика. Надеялся подремать по дороге, да не вышло.

— Старый, ты сейчас как, сильно занят? — негромко спросил Федька, оборачиваясь ко мне. — Скажу сразу, дело нарисовалось, специфичное, тут нужно офицерским мудреным взглядом все осмотреть и не менее ученым умом все обдумать.

— Какую операцию планируешь? — удивился я. — Я ж не штурмовик. Чисто так, не дальше боевых уставов ушел, да пару методичек почитал по тактической подготовке и действиям взвода в обороне.

— Не прибедняйся, — усмехнулся он. — Да и дело немного другого плана. Видишь ли, ты пока с рыночными нянчишься, да и чернушниками… Не отрицай, знаю я, что ты на бандитский рынок бродишь. Не подумай, я ничего против не имею, просто за тебя переживаю, чтоб тебя там какая шваль не прирезала. Так вот. Пока ты в городе крутишься, да склад ЖЭК дербанишь, чтоб людям добрым провести свет и воду, у нас тут начали потихоньку крысы заводиться. И чем ближе снега, тем крыс больше. И кажется мне, что главная крыса засела на вокзале и что-то сука мутит. Только вот что, я понять не могу. Так что, Старый, поможешь?

— В прошлый раз такое помогание обернулось простреленной ногой, ползанием в радиоактивной драни и пленом, — недовольно проворчав, поморщился.

— Тут стрелять не придется. Просто, сходить на вокзал, посмотреть, что там как, по электрике там поработать, да может водопровод, где поменять. А уж течь или коротун мы им обеспечим, — заверил меня Федька.

— С потолка медленно капала вода. «Дождь», подумал Гимлер. «Сосед мудак, затопил», подумал Штирлиц, — отчего-то вспомнилась одна из интерпретаций старой шутки про разведчика. Однако, в предложении Сапога был и рациональный корень. Я действительно давно не появлялся на железнодорожной станции. Пора бы сходить и прицениться. Там же, если не считать Киргизов, самый большой рынок. Да и люди тащат не ширпотреб, а действительно ценные вещи. Может что и удастся присмотреть. Ну а попутно, гляну, ублажу паранойю товарища. — Ладно, хрен с тобою. Вечером схожу, гляну, что к чему. Но с тебя барыш, что б я почем зря не ходил, а на месте закупился, хоть тем же чаем.

— Талонами обеспечу, — согласно кивнул Сапог и довольно хмыкнул. — И чаем тоже, вскрыли мы тут недавно один склад…

— Федь, ну будь ты человеком, а, я вообще-то подремать хотел. И так, Попов, ирод, в шесть утра разбудил, — недовольно проворчав, демонстративно отвернулся, прислонившись к дверце и кутаясь в ватник.

— Ну спи-спи, Старый, — негромко прошептал он. — Скоро все равно приедем, там уж я посмотрю, как ты поспишь, когда Миланка тебе разнос будет устраивать, за то что ночевал хрен пойми где.

— Да пошел ты, — фыркнув, попытался заснуть. И у меня это даже почти получилось. Уаз все равно полз черепашьим темпом, поскольку за ним следом катился танк, бэха и два грузовика, забитые не только бойцами, но и бабками с поселка, которым приспичило на рынок. Возвращаться они уже будут обозом с группой Хриплого. Впрочем, меня это уже никак не касается… А Миланка, кстати, все-таки не ругалась. Она у меня хорошенькая, понимающая. Прям золотко, а не женщина. Жаль только, что в дочки мне годится. Но ничего, чай не восемнадцать лет девке. После двадцати, возраст все равно уже практически ничего не значит. А уж сейчас, тем более.

Глава 3 Окаянный

Давненько я сюда не заглядывал. Народу явно прибавилось. Даже палаточный лагерь превратился в нечто вроде элитного района, поскольку всю чернь и штрафников переселили за стены и блокпост, расквартировав в ближайших зданиях и неясно откуда притащенных вагончиках. Да и от самого палаточного лагеря осталось одно лишь название. Палатки сменились на весьма комфортные бытовки. Вот только, душевая все так же представляла из себя одну большую банную палатку, в которой кое-как разместили резервуары с кранами. Воду в эти резервуары закачивали с пожарной машины. Так что, уже есть как минимум одно направление в котором я могу развернуться и подработать.

Однако, в палаточном лагере, я вряд ли смогу узнать необходимую информацию. Максимум различные слухи от работяг, коих тут собралось много. Все таки есть у Престнякова коммерческая жилка. Примерно три четверти бытовок сдаются разным барыгам, которые поняли, что на вокзале им места мало. Так что первые этажи бытовок представляют из себя мелкие лавки или складские помещения. На вторых же этажах живут владельцы лавок или же кто-то из местных высокопоставленных лиц.

— Сергей! — негромко окрикнули меня со стороны, заставив повернуться на окрик. Нынче мало кто зовет меня по имени. Обычно я «Старый» или «Дэдушка Ефимыч», на киргизский манер. Что кстати странно, ведь на их языке дедушка звучит как «атасы». Но кто я такой, чтобы спорить с носителями языка и культуры, пускай и сильно осовремененной. За последние двадцать лет, местные киргизы настолько обрусели, что начали забывать собственную историю и если бы не причастность к диаспоре и большие семьи, они бы полностью ассимилировались.

— Сергей Ефимович, — настойчиво повторил кто-то из лавки, мимо которой я только-что прошел. Пришлось вернуться.

— Ну здравствуй… Кто бы ты ни был, — я с непониманием уставился на ничем не приметного мужчину.

Такого в толпе не узнать. Особенно на каком курорте если. Чуть полноватый мужичок с аккуратно и гладко выбритой головой. Только брови густые, потихоньку срастающиеся в одну. Слегка припухший нос от подступающего мороза, а может и от алкоголя, учитывая, что у него в руке литровая баклаха пива. Весьма дорогого, стоит отметить, хотя одет мужик простенько. Синие джинсы, какие-то дешевые кроссовки с закосом на «абибас», да черная пуховая куртка. На руках обычные вязаные черные перчатки, так что не могу рассмотреть, может кто из «авторитетов». Те обычно разные перстни себе колют на пальцах.

— Шахматист, — он расплылся в довольной улыбке. — Шахматист я, Сергей Ефимович, мы с вами так толком и не побеседовали, ну, после той неразберихи в отделении и покатушек за вашей девкой. Как ее там… Милана, кажется?

Я с сомнением посмотрел на бутылку в его руках. Не люблю разговаривать с пьяными, особенно если тех развезло с пива. Самый неприятный вид хмеля. Пиво для быдла и гопников, алкоголь покрепче для эстетов, ну а чтобы сыграть в машину времени, хватит и водочки.

— Да не беспокойтесь, Сергей Ефимович, я всего половину бутылочки, — понимающе кивнул он. — Совсем немного, еще вполне трезво мыслю. У меня ж это, выходной. Ну а что еще в выходной делать? По бабам гулять? Так мне это, честь мундира не позволяет так пачкаться. Поэтому вот, приходится расслабляться вот так.

— Я сегодня не планировал пить, — спокойно ответил, разворачиваясь. — Приятно было повидаться, но у меня дела.

— Э! — воскликнул он, подрываясь и хватая меня за рукав. Оглянувшись, я увидел полностью трезвый и хладнокровный взгляд со стороны силовика. Да, полулитра ему явно мало, однако не понятно, для чего весь этот цирк.

— Чего надобно? Сказал же, дела, — стараясь сдержать негодование, отстранился в стороны, попытавшись вырвать при этом рукав из захвата.

— Да я вот что подумал, Сергей Ефимович, — довольно оскалился Шахматист, подшагивая ближе. — Миланка-то ваша, все еще по следствию проходит и ей тогда организовали побег. А не было ли это преступным сговором с целью создания алиби и подрыва следственной деятельности? Ее бы еще раз добросить, с пристрастием…

Понять не могу, чего он хочет от меня. Видно же, что трезвый. Разозлить? Вряд ли, ему от этого выгоды никакой, нападать на служащего при исполнении, весьма чревато. Я-то отбрехаюсь, но лишний раз получать от патруля по почкам, как-то не охота. Может выгоды какой ищет? Опять же, брать с меня нечего. Выгляжу бомжевато, разве что пахнет от меня достатком, но тут уж извините, кто на что учился. Грамотный технарь, всегда работу найдет и голодать не будет.

— Чего тебе надо, окаянный? — негромко прорычал я, дабы не поднимать лишний раз шум и не привлекать внимание бродячих патрулей. А их на территории палаточного лагеря довольно таки много. Причем помимо военных, есть и стихийно образовавшиеся и поддерживаемые коммерсантами. Никто из барыг и лавочников не желает, чтобы какой-то залетный, погромил их бизнес, пока военные отвлечены на что-то свое.

— Да вот, думаю, как тебе удалось все так хитро организовать, что и следователя ты обманул, и крайне вовремя змеюки повыползали, да твою ненаглядную украли, — прорычал силовик, приблизившись. Примерно на полголовы выше меня оказывается. Да и помассивнее будет. Не говоря уже о том, что боец из него явно покруче меня. Куда уж мне старику, с такими тягаться.

— Послушай, Чапаевец, ты на отдыхе? Вот и отдыхай. А чувство долга, справедливости или что еще у тебя там в заднице засвербило, ты подумерь. Хочешь провести допрос? Выбивай ордер. Вроде как военное время кончилось. Нигде особо самолеты с бомбами не летают, так что давай, дерзай. Тереби начальство, того же Архипова, чтобы он выдал тебе указание на арест и последующий допрос, который все равно будут проводить следователи, а не рядовой боец, — я остался стоять на месте, не смотря на то, что этот боров уткнулся лбом мне в лоб, словно баран. Вот только у меня, в отличии от этого козлика, рогов не имеется. Не положено льву рога носить, а вот седая грива, это да, это в наличии.

Шахматист напряженно разгонял воздух по организму, раздувая ноздри и шумно выдыхая. Хрень его знает, то ли успокоиться пытается, то ли наоборот еще больше себя накручивает.

— Живи пока, — недовольно проворчал он и отпустив меня, вернулся к бытовке, в которой до этого сидел и пил пиво.

«Что б у тебя печень отказала, гаденыш» мысленно напутствовал ему в след, после чего отправился в здание вокзала.

Впрочем, вопреки моим ожиданиям, свое основное предназначение, здание не утратило. Откуда-то вояки откопали натуральный паровоз. Уж не знаю, что за марка и где они эту рухлядь достали, но на главном пути, стоял тягач с прицепом полным угля, уже к которому цеплялись грузовые и пассажирские вагоны. Естественно, почем зря, состав не гоняли, поскольку уголь нынче достать особо негде. Однако, рейсы все таки совершались, раз в два-три дня, между соседними поселениями и базами. Ну, это на бумаге. В реальности, пока что состав дальше направления Пальцев-Волчанка, не ходил. Все же, на пути были радио-химиоактивные пятна после прилетов хрен пойми чего, лезть в которые машинист отказывался. Так что, ребятам из Южного, приходилось ходить до своего дома пешочком или на телегах.

В остальном же, основной зал все так же был занял лавками и мелкими «бистро», а боковые коридоры отошли воякам. Кабинет Престнякова пока что находился на своем месте, но сразу идти к нему как-то не хотелось. А потому я направился к лавкам, просто посмотреть, что да как.

— Суки, — вырвалось у меня, когда я уставился на сетку с крючками, на которых висели стволы. Все таки заглянул я к оружейному лотку и теперь у меня душа кровью обливалась. — Светку тридцать шестую купили, черти!

Глава 4 Историк

— Светка? Тридцать шестая? — заинтересовался продавец, услышав мою ругань. — Вы случаем не об АВС-36? Ее ошибочно называют старшей сестрой СВТ-38, однако модель Токарева это более глубокая модернизация автоматической винтовки Симонова, с отсечением рудиментов, которые на тот момент времени, были не нужны в армии.

— Вы про автоматический огонь? — Я удивленно приподнял бровь. Не каждый день удается поговорить с образованным человеком, тем более, сейчас, когда у всех вокруг мысли лишь о низменных потребностях. Даже деды, играющие в домино, шахматы и шашки, куда-то пропали. Эх, а ведь было бы неплохо, сесть и поиграть с ними.

— Не только, — согласно кивнул он, проведя ладонью по седым густым волосам, приглаживая их и довольно улыбаясь. — Однако, основной причиной для списывания АВС-36 на страницы учебников истории и принятие на вооружение СВТ-38, а в последующем, после Советско-Финской компании и СВТ-40, послужило выступление Сталина в тридцать восьмом году, в поддержку того, что РККА следует перевооружить именно самозарядной винтовкой, а не автоматической, исходя из соображения более рационального расхода боеприпасов. Хотя, многие узкопрофильные специалисты, предпочитали работать с АВС-36, а с июля сорок второго года… Ну, когда в армию пошли и автоматические винтовки Токарева. Почетным считалось раздобыть подобную и освоить ее на должном уровне.

— Занятно, — довольно хмыкнув, глянул на висевшие на стене ружья. — А карабинов Токарева у вас не имеется?

— О, а я смотрю, вы человек высокой культуры, — усмехнулся продавец и с сожалением покачал головой. — Увы, но карабины не были приняты в армию, так как показали слишком большое рассеивание пуль при стрельбе. Уже на ста метрах одиночным огнем, рассеивание составляло около десяти сантиметров, поэтому было выпущено всего несколько сотен образцов. Так что, я не стал заморачиваться и выискивать их, для завоза сюда. Кстати, позвольте представиться. Туманов Никита Владимирович, владелец данной лавки, военный историк-оружейник. Не скажу, когда кто и с кем воевал, но зато назову, чем воевали.

Мужчина добродушно улыбнулся, от чего невольно улыбнулся и я. Было в этом простом мужике что-то располагающее. Высокий, полноватый, седовласый, при этом довольно прижимистый. Нельзя сказать, что он выглядит как простак, скорее он кажется весьма открытым и приятным человеком, с которым можно побеседовать о многом. А очки и слегка треснутым стеклом, лишь добавляют некий шарм. Одет при этом к уклоном в военщину. Никита явно понимает, что такое война, поскольку вместо пятнистых зеленых камуфляжей, использует серо-черный прыжковый костюм, который раньше таскали штурмовики в горах. Причем серого на маскхалате куда больше, чем черного. Эдакая маскировка под грязное бетонное покрытие, при этом с утяжками в районе суставов, чтобы костюм не особо парусился и цеплялся за что попало. Вот умели ж делать вещи, вроде и такая простая одежка, но технологически сшит очень сложно. Лет через десять, подобное будет считаться одеждой «премиум» класса, ну а пока. Пока что, еще не осознавшие суть положения дел, хватают различные шубы, брендовые куртки и дорогое шмотье. Идиоты. В полевых условиях правит не дорогая норковая шуба, а качественное термобелье и влаго-ветрозащитная одежда.

— Приятно познакомиться, Никита Владимирович. Меня зовут Сергей Ефимович и я бывший слесарь ЖЭКа. Что же вы тогда можете мне предложить? — я кивнул в сторону стенки за спиной продавца. — Интересуют самозарядные и автоматические винтовки, по семерку. Талонами не богат, однако и проблем с ними не имею.

— Значится, предпочитаете винтовки нашего производства? — задумчиво хмыкнул Туманов, полуобернувшись к стенду, но при этом даже не взглянув на него. — Мда, ну и задачка. Я так понимаю. простые СВТ-40 вас не устроят? У меня возьмете основу, а Кардан спокойно доработает. Поставит какое-нибудь ложе спортивное, оптику там…

— Не люблю уродовать основу, — отрицательно покачал головой я. — Какой в этом смысл? Никита Владимирович, вы же знаете, что винтовки, особенно старые, на стадии полевых испытаний и обкатки, проходят множество тестов, в том числе на эргономику и удобство. И если, приемная комиссия приняла подобное оружие, значит на то были основание. Вот как в свое время было с автоматами Калашникова. У них же тонюсенькая пистолетная рукоять, которую довольно удобно держать, но при этом на двенадцатой модели поставили толстенную «тактическую», которую мне например, моей немощной старческой рукой удержать тяжко. Да и хвататься за нее в положениях, не предусмотренных конструкторами, попросту неудобно!

— Это ж что за положения такие? — заинтересовался историк, вопросительно глянув на меня. — Где вы успели с двенадцатым поработать, уж не спрашиваю. Но положения… Там как не хватись, все равно удобно.

— А вот представьте, у вас на руке грязная и мокрая перчатка, вокруг песок и крошево. Вы упали в сточную канавку на улице и вам надо высунув автомат поверх укрытия, вести огонь. При этом на спуск нажимать не указательным, а большим пальцем, чтоб кисть не вывернуло, — усмехнулся, вспоминая, как одному товарищу после пары очередей в из такого положения, выбило кисть от нагрузок.

— Сказки рассказываете, — отмахнулся Туманов. — Да и глупо это. Кто будет на спуск большим пальцем нажимать?

— Жить захочется и не так вывернешься, — я лишь пожал плечами. — Но не суть. Никита Владимирович, я всего лишь старик, который не приемлет всего нового и модного, особенно с приставкой «тактическое», так что будьте любезны, подскажите автоматическую винтовку, желательно с возможностью стрельбы очередями.

— Да я вот и думаю, — тяжко вздохнул мужчина, почесав черную бороду, в которой уже начали проскальзывать седые волоски и которая не особо сочеталась с пепельно-седыми волосами. — Вообще, для вас наверное хорошим вариантом стала бы СВД-С, но увы, я таким не располагаю, все что хоть как-то напоминает современное оружие, запрещено продавать. Хотя… Есть у меня один вариант.

Как оказалось, за стенкой, на которой висели ружья, имелась небольшая ниша, где либо лежал основной запас, либо имелось оружие «не для всех». По крайней мере, именно из той ниши Никита достал тряпичный сверток. Глядя на размеры свертка, я уж хотел было отказаться, поскольку в очертаниях легко угадывал СКС-45, а я хоть и просил под семеру, но имел ввиду винтовочную, которая 7,62×54R. Однако, когда Туманов начал разворачивать сверток…

— АКС, он же Автоматический Карабин Симонова, на базе Самозарядной Винтовки Симонова, она же СВС-38. Практически музейный экземпляр, но с тем отличием, что точность боя загляденье, да и возможность стрельбы очередями присутствует. По весу куда легче чем та же СВТ-40, но есть и недостатки. Токаревские магазины сюда не лезут, как ты их не перепиливай, а родных всего три, но и те на двадцать патронов каждый. Вообще, я б пулеметный магазин достал, но увы, там где мне разрешили копаться, я его не нашел, — историк печально вздохнул, положив оружие на столик, чтобы я мог его рассмотреть. — Можете поприкидывать на баланс и удержание. Думаю, что в наше время, слесарю по карману то, что не может себе позволить тот же крутой менеджер.

— Я о таком и не слыхал, — честно признался, взял карабин и вкладываясь в него. Первое же, что я почувствовал, это то, что он достаточно легкий. При этом ствол не такой уж и длинный, поменьше того же РПК будет, а я на собственной практике доказал, что в зданиях с ручным пулеметом Калашникова можно и даже нужно зачищать помещения. Ложе удобное, шейка приятно обхватывается, при этом, чувствуется некое эстетическое удовольствие. Словно ты охотник. Да и кисть не так сильно выгибается, как при удержании автомата с его пистолетной рукоятью, если вдруг придется стрелять от живота. Правда вот, при полноценной вкладке от плеча, локоть машинально поднимается, но это уже какая-то генетическая память. Мой дед стрелял с винтовки Мосина, отставляя локоть. Мой батя стрелял со старенького автомата Калашникова, отставляя локоть. И я, буду стрелять с автоматического карабина Симонова, тоже отставляя локоть. Потому что так удобно. Потому что так не вышибает кисть. И плевать, что повышает силуэт. Я уже давно не быстро подвижная фигура. Мне на это плевать.

— Цена небольшая. Двести пятьдесят билетиков. Это за карабин, три магазина и прицел ПУ на кронштейне. Я по вашей вскидке вижу, что вам привычнее с оптикой работать, — по доброму улыбнулся Туманов, вытирая руки после контакта с промасленной бумагой.

— Беру, — спокойно ответил я, возвращая карабин на место. Теперь главный вопрос… А хватит ли у меня талонов?

Глава 5 Подработки

Конечно же, средств у меня оказалось недостаточно. Вместо двухсот пятидесяти талонов, в моем кармане нашлось лишь двести. Обидно конечно, но что поделать. Благо хоть, удалось договориться, чтобы Никита Владимирович отложил столь чудесный экземпляр под прилавок и подождал меня хотя бы сутки. Все таки, я мог продать свою трехлинейку и выручить недостающие билетики с печатью, но это было бы слишком легко. Так что, чтобы не терять хватку слесаря, мною было принято наиболее интересное решение… Заработать пять десятков талонов, меньше чем за сутки. По местным меркам это была как минимум безумная авантюра, поскольку для большинства простых работяг, полтинник билетов являлся чуть ли не недельным заработком. Вот только, они не были технарями. По крайней мере, не все.

— Ну кароче, — разглагольствовал «чоткий» парнишка, вертя в руках ключи от какой-то машины. — Раскрутишь че укажем, а мы уж лавэхой не обидим. Можешь сам поспрашивать, Механики своих на бабло не кидают.

Пускай местный гопник и выглядел весьма неприятно внешне, по факту же он являлся связующим звеном между гаражным кооперативом и простыми бродягами. А быдловатое поведение было как раз фильтром, отпугивающим наиболее глупых, слабых и трусливых. Глупые не увидят мелочей в образе парня, таких как затасканный рабочий костюм, который так же как и у меня, искусственно испачкан. Нормальный технарь всегда содержит форму в порядке, да и пачкается она в определенных местах, а тут, комбез словно просто вываляли в пыли. Плюс, правильное расположение инструментария на техническом поясе. Так что мальчуган не глуп и как минимум, понимает что и для чего нужно, ну или же те, кто его одевали, это понимают.

— Ты почем зря, воздух то не сотрясай, — вяло усмехнулся я, игнорируя все эти понты. — Захарова знаешь? Который электрик с ЖЭКа? Он с гаражниками работал вроде как уже.

— Ну допустим, — хитро прищурился парень, сразу осадив быдловатую манеру. — А что?

— А то, — я кивнул на вывеску, рядом с которой он стоял. — Он электрик, а я старший слесарь с того же ЖЭКа. Так что, давай конкретнее, что и куда, времени не так уж много.

Мальчуган задумался. Видать понял, что табличка «Работа для технарей и тех, кто умеет работать руками», привлекла не простого алкаша, который ищет где бы подзаработать на фуфырик, а вполне таки серьезного работягу.

— Внатуре слесарь? — переспросил он, доставая из кармана телефон и начав перебирать заметки. — Водопроводчик?

— Широкий профиль. Могу и трубу проложить, сантехнику перебрать, двигло или генератор оживить, если там в механике проблема, — я лишь пожал плечами. — Смотря что надобно. Так что давай конкретизируй.

— Уно моменто, — заверил парень и выудил из внутреннего кармана куртки радиостанцию. Старенькую баофенг, ту что UV5R. Проверенная временем радиостанция и судя по тому, как мальчуган уверенно вбивает кодировку, не прошитая. Это хорошо. Жаль, что звук у нее выключен, так бы хоть подслушал, что он там в тринадцатой настройке вбивает. Да и частота какая-то странная, не общая, по типу той же «462.125», хотя и у той есть предустановка, чтобы болтать с другими радейками по типу баофенг 777, у которой и вовсе шестнадцать каналов. Здесь же, судя по тому, куда он нажимал, работа идёт на нулевых. Такими дальнобои пользовались, а если быть точнее, то трассовые шлюхи, что стояли на отворотах с главной дороги и по рации зазывали дальнобоев на «блоуджоб» за пятихатку или косарь, если девчонка в себе прям уверена.

— Занятная радейка, еще пашет? — поинтересовался я, спокойно отводя взгляд, чтобы не подсматривать, какие именно предустановки парень вбивает. И правильно делает, незачем сохранять важный канал в память радиостанции. Мало ли что случится и радиостанция попадет к противнику. Потом же задолбаешься все радейки по частоте сдвигать, чтобы враг не мог прослушать переговоры.

— Очень даже хорошо, — согласно кивнул мульчуган и подав какой-то сигнал, убрал рацию. — Так-с, ну, уважаемый, пройдемте немного? Тут работа такая, весьма специфическая. Надо движки немного посмотреть…

То ли из интереса, то ли от собственно глупости, но я согласился. И уже через минут десять оказался в какой-то каморке заваленной хламом, где среди кучи старой разбитой электротехники, покоился огромный агрегат, накрытый чехлами и я уже по форме понимал понимал, что это такое.

— Да ты издеваешься, — прошептал я, встав прямо на входе, когда парнишка подошел и стянул брезент со старенького двигателя ТВ-2–177, в варианте газового перегонщика с дополнительным электростартером и обмоткой. — Я никогда не работал КИПиА, это ж газоперегонка чистой воды.

— Правильно, — довольно хмыкнул молодец. — Нам нужно выпилить отсюда компрессор и прикрутить его к полноценной перегонке. А то газовые хранилища остались, а перекачки все сдохли от ЭМИ…

— Понятно, ну и как ты себе представляешь его разборку? — поинтересовавшись, приблизился, чтобы осмотреть титанового монстра вблизи. Судя по следам царапок, его уже пытались раскручивать, вот только не знали за что браться изначально. Ведь авиационный двигатель, это не машинный, тут не зная схемы, разобраться что и для чего, сложно.

— Сергей Ефимыч, вы не беспокойтесь, мы ж понимаем, что разборка не на один день, — с легким акцентом произнес знакомый голос, заставив меня сразу обернуться. А ведь стоило сразу догадаться, что если речь зашла за перегонку, значит кто-то из наших, ЖЭКовских задействован, или преподов авиаучилища. И ведь не прогадал.

Нурлан Шахатаев, один из слесарей с соседней смены. Парень конечно смышленый, но больно он змееныш какой-то. Вообще, по образованию музыкант, а на место попал чисто так, чтобы из страны не турнули. Потому как он казах, мигрировавший на фоне их каких-то внутренних волнений еще в детстве, да так и оставшийся. Хрен его знает, что он гражданство не оформил, но видать на случай, что если его прижучит по-серьезному, чтоб его чисто депортировали, а уж у себя на родине, он за счет семейных связей от правосудия уйдет. Нет, крупных косяков за ним замечено не было, но какой-то он все равно парнишка мутный. Видать пережил всю катавасию, да связался с гаражниками.

— И ты будь в здравии, Нурсик, — недовольно проворчал я, оглядываясь на двигатель. — Тут инструмент нужен, да и помощь, как минимум еще четыре крепкие руки. А за работу я возьму сотню талончиков сейчас и двести по завершению.

Мне не было видно лицо казаха, но судя по гортанным звукам, он давился от моей наглости. Ничего, пускай подвится, ему полезно. Все же, у меня не было претензий конкретно к детям степей, но именно этот экземпляр, весьма так раздражал. Еще в мирное время, он занимался тем, что пил без меры, гулял по разным компаниям, а так же клеил девок, и это-то в рабочее время! Нет, я сам не без греха и выпивал вместе с Зябой, но то в свободное от задач время, да профилактики ради.

— Много просишь, Сергей Ефимыч, — наконец произнес Нурлан, недовольно глядя на меня, а мне было абсолютно на это наплевать, ведь в мыслях я уже разбирал новенький карабин. — Пятьдесят авансом, пятьдесят после.

— Хорошо, пятьдесят авансом, дести пятьдесят после и я приду завтра вместе с Женькой электриком, будем раскручивать движок, — усмехнулся я, поворачиваясь к выходу, где стоял приезжий. — Торговаться я не намерян, ты меня знаешь, Нурсик. Так что, либо договариваемся так, либо крутите его сами. Вот только заебетесь в атаке. Ты ж не технарь, так что удачи тебе снимать контровку с гаек, чтоб открутить задний корпус компрессора.

— Чего? — возмутился Шахатаев, непонимающе уставившись на меня. — Ефимыч, херни-то не неси, какой задний корпус? Это турбина называется! Уж я-то знаю, я меня дружбан эти движки разбирал на раз-два!

— Нурсик, вот как был ты понторезом, так и остался, — я ехидно ухмыльнулся, кивнув на двигатель. — Задний корпус компрессора относится к числу наиболее нагруженных узлов двигателя. Состоит из наружного и внутреннего колец, двух рядов лопаток спрямляющего и выходного спрямляющего аппаратов. Наружное кольцо изготовлено из поковки высоколегированной стали один ха двенадцать эн два вэмээф. Впереди оно имеет фланец с торцовым центрирующим буртиком для крепления обечайки среднего корпуса компрессора и ряд штифтов для присоединения спрямляющего аппарата девятой ступени. К заднему фланцу крепится наружный корпус диффузора камеры сгорания, который центрируется по опорному пояску цилиндрической части фланца. Мне продолжать? Нурсик, я изучал этот движок тридцать с лишним лет назад, но я до сих пор помню что да как, потому что тогда учили не по смартфонам и планшетам, а по учебникам. И надо было ходить в библиотеку и учить билеты, а не вставлять микронаушник в ухо и под диктовку отвечать все что тебе начитывает друг, сидящий в общаге с гуглом в обнимку. Так что, мое предложение окончательное. Семьдесят пять сейчас, двести пятьдесят потом.

— Было же пятьдесят! — вскрикнул парень.

— А это тебе за науку, — усмехнулся я и уже через десять минут с талонами зажатыми в кулак, возвращался к прилавку оружейника.

Глава 6 Важность выбора

— Ну и нахуя? — Сапог с непониманием смотрел на мой новенький карабин и на меня, обутого в резиновые сапоги по колено, при этом в ватных штанах и теплом бушлате. Эдакий беглый боевой бомж из отряда территориальной обороны местного колхоза имени западного преступника.

— Шо, нахуя? — переспросил я, спокойно прочапав мокрой подошвой, на которую налипло много грязи… И прямо по чистому полу. Вон как скривился боец сидящий на диванчике, явно он тут полы намывал. — Там дождина льет как из ведра, так что решил вон, сапоги надеть. Да и холодно, как не в себя, так что лучше утеплиться. Чай, не март-месяц.

— Да оно-то понятно, Старый, я про карабин спрашиваю, эт ты его прикупил? — решил на всякий случай уточнить Федька, явно уже смирившийся с моим образом. — Ефимыч, я надеюсь оно того стоило, потому как выглядишь ты с ним прям… Прям вот как дед.

— А я и есть, дед, а по твоим вопросам я кое-чего разузнал. Начнем с того, что на вокзале, — я спокойно отодвинул один из стульев, усаживаясь и скидывая карабин с плеча, чтобы уложить на стол перед собою. — Ребята там хотят перегонять все из подземных резервуаров, я так понимаю, выкачивать все с госхрана.

— Погоди, какого нахрен госхрана? — не понял Сапог, задумчиво нахмурившись и достав из небольшого сержантского планшета штабную карту. Где только взял такой раритет. Сейчас молодежь все больше на свои интернеты ориентируется, спутниковые снимки и «офлайн-карты». Да только хрень это все, ведь мобила на задании сядет и все, хана твоим «офлайнам», а по простому компасу не выйдешь, если не знаешь куда выходить. То ли дело, в моей молодости, когда все эти хреновины только появлялись, разведосы их конечно использовали, но на всякий случай еще и распечатанные с собою носили.

— Того самого, что ГазТоргу принадлежал, а до этого ПромГазу, — спокойно пояснил, показывая на карте, с виду не примечательный заводик. — Видишь? Старый целлюлозный, к нему еще ветка Ж/Д путей подведена. Так вот, по этой ветке регулярно катались составы с цистернами. Как думаешь, нахрена на производстве бумаги цистерны?

— Да я че, ебу что ли, как эта бумага сейчас производится? Там же ученые какие-то способы вывели, чтобы бумагу чуть ли не из коровьего молока делать. Если б не чернила, ее бы жрать можно было, а то эти гринписовцы совсем рехнулись с вырубками леса. Вон, когда Китай половину Сибири спиздил и пустил на пиломатериалы и дешевую деревянную хрень для «алишки», зеленые ж завыли, мол, хорош бумагу из дерева делать, — возмутился Федька, пытаясь оправдать собственную невнимательность. — Но вообще, по факту прям. Реально, нахрена туда составы гонял? Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь.

— А там в двух центральных цехах резервуары в бетон закопаны и перегонка стоит рядом, чтобы это все из цистерн сразу в резервуар гнать, через систему фильтров. С седьмого дома по улице Ветеранов, там мужик работал. Квартиру уж не скажу. Хороший такой мужик, рукастый. Летом сам двор чистил, не ленился. Детям площадку сделал и даже согласовал с «дворовыми». Да и в подвал не боялся ползать, когда электричество в районе обрубало. Сам резервку заводил. Так что когда мы на аварийке прилетали, он уже встречал и рассказывал, в чем проблема. Ох, дай Бог памяти… Матвеем его звали, а уж фамилию не вспомню, — задумавшись, я действительно попытался вспомнить побольше информации о нем. Такие люди в нынешних условиях на вес золота. Мужик рукастый и с головой на плечах. — Он еще это, инженер там как-то по образованию. На этой перегонке работал вроде как инженером по контролю параметров системы или что-то в этом роде.

— Матвей, с Ветеранов семь… — на сей раз уже Сапог задумался и спустя буквально пару секунд, достал из ящика стола самый настоящий ТА-57. Аппарату уже под сотню лет, а все равно нормально так сохранился. Более того, какие-то умельцы припаяли отдельный блок с батарейкой, чтобы не вжимать ключ на трубке. Впрочем, если эта прямая линия, то и вжимать толком не надо, только кривую рукоять крутануть.

Не боясь прослушки, Федька сразу же начал выпрашивать этого Матвея и как оказалось, в подразделении он раньше был, вот только после того, как группу перебазировали на завод, он остался на Вокзале. Со станцией прямой связи у комвзвода не было, а по рации он выпрашивать не рискнул. А ведь имел в своем распоряжении несколько стареньких «Азартов», которые могут на шифровке работать.

— Вот откуда ноги и растут, — задумчиво пробормотал Сапог, откинувшись на спинку стула и уставившись на карту. — Значит, эти черти хотят вывезти склад горючки?

— По типу, — согласно кивнул я, так же разглядывая местность близь завода. Что-то меня напрягало в складывающейся ситуации, но что именно, я понять не мог. — Движок попросили разобрать, будут стряпать перегонную установку, скорее всего на базе какой-нибудь пожарной машины или просто на камаз поставят и будут через него перегонять в топливозаправщики или еще куда. Но это полбеды. Данным проектом занимаются мои бывшие коллеги. ЖЭКовцы. Рукожопы из другой бригады, но толковые, если что-то где-то надо спиздить. И знаешь что? Ониповязаны с гаражниками, но при этом не работают с нашим циганским табором. Я уже поговорил с Замиром, он заверил, что ничего про них не слышал. Может конечно и спиздел, что с этого аксакала взять. Не думаю, что киргизы так бы легко уступили воякам такую золотую жилу ГСМа.

— Понятно, — согласился Федька. — А что на счет Престнякова?

— Пока пусто, — спокойно пожал плечами. — Я к нему так и не пробился, да и не до этого было. Ладно, засиделся я тут, а ты даже чаем старика не угостишь, так что пойду-ка до дому.

— Иди-иди, Старый, — хмыкнул вояка. — Если что еще узнаешь, заглядывай.

— Обязательно, бывай, — распрощавшись с товарищем, направился на улицу.

Дождь не щадя никого, лил, словно мы не в средних широтах, а где-то в тропиках. Еще и противный такой, холодный и мелкий, больше похожий на мелкую дисперсию, словно кто-то поставил распылитель на шланг. Из-за этого, сильно упала видимость и быстро начал образовываться туман. По своему даже красиво. В сероватой дымке, под барабанящие звуки дождя, развалины зданий выглядели внушительно.

Некогда величественные пятиэтажки, местами были снесены под корень. Пускай здесь и присутствовал широкий разброс по степени поврежденности, все равно город казался брошенным. Хотя, кое где еще горели огоньки, едва заметные сквозь туман и ливень.

«Зайти чтоль погреться,» мелькнула мысль, но тут же была прогнана прочь. Кто в такое время будет рад приютить у костерка старика, да еще и вооруженного? Сейчас ведь у многих все еще идет процесс адаптации под суровые условия выживания. Кто-то, по дурости еще пытался жить запасами того, что своровал в первые дни. Кто-то уже приспособился и занимался так называемым «выживаловом», ловя зверей, обнося то, что не вынесли другие и шастая по квартирам. Ну а кто-то уже приспособился и влился в новый социум. И черт его знаешь, кому сейчас комфортнее и у кого свобод больше, ведь тотальный крах управляющих систем не срывает с людей рамки. Их не откидывает сразу в тринадцатый век, просто потому что у всех уже сформировались новые рамки морали и норм. Изменилось поведение и отношение к окружающему их миру. Да и знания тоже изменились. Банально, мало кто дома держит запас резиновых сапог. Не красивых сапожек на «пройтись до работы и переодеться», а полноценных, добротных таких, чтобы вот так, под дождем, да километра четыре отмахать.

С четырьмя километрами я загнул. Старость берет свое, да и раненая нога еще отдается болью, так что прохромав до ближайшей не разрушенной автобусной остановки, решил присесть на лавочку. Хотя и это не уберегло от дождя. Не потому что ливень косой. Нет, просто крышу остановки побило осколками, от прилетов ракет по городу, когда тот утюжили в первые дни конфликта. И ведь теперь некому это все восстанавливать. Рушить-то легко. Нажал на кнопочку, командным голосом проорал «Огонь!» и все. Куча тротила улетела, и все срать хотели, как потом будет жить мирняк на перепаханной земле. Хорошо хоть не распылили мины. Еще не хватало, чтобы мы тут с щупами и миноискателями ходили, опасаясь нарваться на противопехотки или те же «лепестки», которые использовали ранее. Хорошо хоть после той войны нашли уродов, кто приказал их распылять и прилюдно линчевали.

Сам не заметил, как дождь закончился. А раз так, можно и переодеться, пускай повсюду лужи, но чавкать сапогами, как-то не хотелось. Тем более, что бетонное крошево, песок и пыль, смешавшись с водой, превратились в аналог цемента. Хотя больше это напоминало вязку жижу, в которой можно было уйти по колено. Из-за дождя и забитых ливняков, не было видно, где ямы оставленные разрывами снарядов.

Скинув вещмешок, снял сапоги, попутно вытреся из них воду. Какими бы хорошими они не были, а все равно набрали. Что ж поделать, видать пробил где-то. Хороших сапожников сейчас и нет поди, так что придется дома искать дырку и запаивать резиной. А пока что, можно на вещмешок повесить, сменить носки и вернуться к берцам. Выбор обуви все же крайне важен, как и носок. Можно быть трижды крутым бойцом, хорошо уметь стрелять, пользоваться всеми видами вооружения, а слечь с траншейной стопой, лишиться ног, а то и вовсе сдохнуть от переохлаждения или банальной простуды.

Переобувшись, закинул вещмешок на плечи и перехватив карабин поудобнее, направился дальше по дороге, стараясь при этом ступать по земле. Пускай та и налипала комьями, но в отличии от асфальта, там не было стоячей воды. Все же, лучше идти с сухими ногами и с трудом, чем легко, но с промокшими ботинками. Здоровье, превыше всего. Особенно сейчас, когда аптек нет, больниц нет, а единственное доступное средство, это подорожник, да и те побило осколками от прилетов градов. Вот и приходиться, лишь на Бога надеяться, да самому не плошать.

Кстати о церкви. Ее, не смотря на весь творящийся вокруг хаос, не особо-то и утюжили. Так что, интереса ради, решил туда заглянуть, по пути домой. Все ж, крыша цела, авось там и укрылся кто…

— Стоять! — окрикнули меня, метров за сто до храма, стоящего на горке особняком. Хорошая позиция, на колокольне поди у снайпера сейчас лучший в городе обзор. — Дед, ты чего сюды идешь?

Спокойно подняв руки, даже не стал оглядываться. Судя по тому что не стали стрелять сразу, убивать не хотят. Ну а раз уж я так спокойно прошляпил засаду, значит ребята сидят долго и свежих следов после дождя не оставили. А это в свою очередь ведет к очень интересным размышлениям. Как минимум, тут кто-то хорошо так окопался, организовав караульную службу. А среди местных священников я особо воинственных не помню. Неужели опять свою лапу приложили бывшие военные? Или может кто из отставных оперов. А то и вовсе ФСИНовцы.

— Да помолиться, а то ж, такое чистилище кругом, тело хоть как-то уберег, надо бы и душу уберечь, — спокойно ответил я, снимая шапку. — Вы ж позволите старику помолиться хоть в храме Божьем?

— Позволим, чай не разбойники, — усмехнулся мужчина в камуфляже, выходящий из подьезда полуразрушенного дома. От пятиэтажки осталась половина, причем по двум краям, соединенная потолочным перекрытиями. Центр обрушился, после артобстрела, образовав огромную арку.

Посмотрев на говорившего, я удивленно приподнял бровь. Надо же, живой казак. Да и ладно бы живой, вполне себе «каноничный». Я крайний раз таких видел году в двадцать втором, летом. Тоже вот так гоняли ребята. Камуфляж, разгрузка, кубанка, кольцо в ухе. Правом… Последний мужик в роду. И явно свежий прокол. Мочка припухла, видать сразу после прокола и вставлял. Что ж, оно и не мудрено. Сейчас многие остались «последними», потеряв все и всех.

— Здарова дневале, — поприветствовал я его, чуть кивнув.

Все же, АКС-74Н в его руках, внушал доверие. Серьезная машинка и явно собранная под серьезные дела. Титановый прибор для бесшумной и беспламенной стрельбы, тут же подствольный гранатомет, в комплекте с резиновым тыльником на приклад. Да еще и крышка ствольной коробки заменена на какую-то с рельсой по типу того же «Бастиона». На самой рельсе стоит 1П87. Старенький прицел, но вполне надежный и по крайней мере изначально рассчитанный под 5,45×39. Доводилось мне с ним уже поработать в горах. Хорошая штука для работы в городской застройке и аулах, ну а в наших условиях, так и вообще самое то. В городе, где дистанция боя, не превышает порой пары сотен метров, особенно если находишься в засаде как данный товарищ, нет смысла иметь полноценную оптику, а штатные прицельные приспособления слишком перекрывают обзор, а так, навел марку и стреляешь, если конечно произвел предварительное приведение к бою. А то и с нормальным прицелом будешь в молоко косить, из-за расхождения в линии прицеливания с линией огня.

— И слава Богу! — ответил казак, улыбнувшись. — Ну что, отец, пойдем, провожу тебя?

Отконвоировать решил, но оно и правильно. Черт его знает, что я учудить вздумаю, но я на всякий случай решил показать любезность и отомкнул магазин от карабина, убирая тот в подсумок, а само оружие на ремне, перекидывая через плечо за спину, стволом вниз. Мало ли опять дождик зарядит. И так карабин чистить придется дома, чтоб не ржавел, все ж он старше меня, зачем лишний раз подвергать оружие погодным испытаниям.

Казак же, явно и без того не сильно напрягался, хотя лепесток переводчика у него стоит на автоматике. Хорошо хоть, оружие не направляет. Впрочем, а чего с меня взять? Вещмешок полупустой, да ружьишко старое? Нет, солидно конечно по нынешним меркам, но зачем грех на душу-то брать, да еще и у церкви самой. Где кстати походу казаки и обосновались.

У входа на территорию храма, нас встретил еще один боец, такой же нарядный. Маскхалат, разгруз, кубанка, автомат, только уже без подствола, зато с ПСО. Еще из примечательного, шеврон. Если первый встречающий был в ратниковском комке, где особо ничего не прилепишь, то этот уже щеголял в каком-то аналоге пикселя ВКПО старых образцов, с шевронами на плечах. Естественно, флаг, причем еще имперский, а на другом плече черный круг, словно пиратская метка, с черепом и перекрещенными костями снизу, да заковыристой надписью по кругу.

— Чаю воскресенье мертвых и жизни будущего века, аминь, — пояснил казак, видя что я силюсь прочитать надпись.

— Исповедую едино крещение во оставление грехов, — зачитал я, довольно улыбнувшись. — Символ веры, надо же. И такое нынче шьют.

— А без веры сейчас никуда, отец, — печально усмехнулся тот, что с серьгой в ухе. — Без веры, мы б совсем оскотинились. Да и так нагрешили, брат на брата войной пошли. Теперь вот, только и остается, что душу пытаться спасти. Ты помолиться хотел? Так заходи, отец, не обидим.

— Прости, бать, но служба обязывает, — виновато произнес второй, достав из ящика близь входа металлодетектор на манер тех, что применяются в аэропорту при обыске и начал спокойно водить вдоль одежды. — А то были тут уже, восточные братья, что напакостить решили, благо вовремя заметили.

В ходе осмотра, у меня конечно же обнаружили и нож, и пистолет, даже гранату, но ничего изымать не стали, лишь попросили в вещмешок убрать, от греха подальше. Оно и правильно. Так что противиться я не стал. Тем более, что зайдя в храм, я увидел, почему казаки столь беспечны. Ведь в самом храме их было никак не меньше двух десятков. Все вооруженные, с непокрытыми головами, стояли на молитве, вперемешку с мирняком. В основном здесь были старики и дети, но то и дело мелькали и люди среднего возраста. Седой батюшка читал молитву и как я понял, за упокой. В стойках стояли свечи, спокойно догорающие. за прилавком никто уже не стоял, лишь висела небольшая табличка.

«Свечки бесплатно, по три в одни руки!» вот только никто не контролировал, сколько берет прихожанин. На столе просто стояла коробка с разными свечами. Так что я спокойно взял две свечки. Больше мне не нужно. У меня осталось не так много близких мне людей, за кого я мог бы помолиться, а за усопших… За усопших помолятся и без меня. Главное, чтоб было кому их помянуть и не рюмкой за столом, а молитвой и добрым словом. Боюсь, что меня, случись что, поминать будет уже и некому. Такова моя старческая учесть. Желаю я сам того или нет.

Глава 7 Казаки-разбойники

Я многое слышал о казаках ранее. Кто-то о них отзывался хорошо, кто-то не очень. То их считали потешным войском на службе у государства, способным лишь разгонять митинги и выступать на различных концертах. То вообще пытались запретить, ссылаясь на какие-то нелепые события, в которых участвовали не имеющие ни малейшего отношения к казачеству люди. В обществе как-то само сложилось мнение, что нынешние казаки ни на что не способны. Я же видел ситуацию иначе.

Уставшие от постоянных насмешек, настоящие, правильные казаки, ушли в некое подполье, где и занимались своими делами, долгое время не появляясь в информационном поле, отдав его полностью отдельным клоунам. Эти клоуны конечно дискредитировали полностью всю культуру, но какое казаку дело до того, как о нем говорят другие, если он четко понимает что прав? Да никакое. Пока ленивый обыватель ругает казака, просиживая штаны за компьютером или зарабатывая очередной пролежень перед телевизором, настоящий казак занимается личной подготовкой или обучает своих детей. Потому что казаки хорошие войны, чтящие опыт предков. Потому что среди казаков много профессиональных военных и людей причастных к «околовоенной» тематике.

Хутора, станицы, даже просто небольшие объединения, так или иначе считались лишь по количеству реальных «штыков». В то время как различные клоуны подмазавшиеся к кормушке, подавали списки, куда вписывали кого попало. Деда, бабку, сына, внучку, мышку, кошку, лишь бы набрать нужное количество, войти в какой-то там государственный реестр и получать денежки от минкульта на развитие какого-нибудь «национального проекта». Это был настоящий бичь двадцатых годов. Тогда по всей стране шумело множество дел. То там закрыли деятельного «атамана», который личный состав подразделения ОМОНа вписал в казачью станицу и стриг гранты, растрачивая непонятно на что, а ОМОНовцев записывая как «Добровольных народных дружинников». То тут, возбудили уголовное дело о растрате. Тогда на настоящих казаков вылилось много дерьма. Но ведь по итогу, именно настоящие казаки и выжили. Все эти толстопузы, кричащие «Люба» и бухающие на своих полит-собраниях, не были приспособлены к суровому быту. Они не изучали военное дело. Не чтили опыт и навыки предков и максимум что могли, это красиво помахать шашкой, накатив пару стопок алкоголя…

Настоящие казаки представляли из себя заранее организованные общины. Зачастую вооруженные и подготовленные. Еще в нулевые и десятые года, эти ребята занимались не самыми честными делами, потому что по духу являлись разбойниками. Позже подобное назовут черными коллекторами. Да, ребята вышибали долги, но так они зарабатывали на нужды своих станиц и хуторов. Далеко не все так делали. Кто-то занимался и честным хозяйством, но… В нашей стране, честно заработать, всегда было сложно. А когда пошли войны, на которых начали крутиться серьезные деньги, многие казаки ушли воевать, лишь с тремя целями. Первое, получить реальный боевой опыт. Второе, получить деньги и удостоверения. Третье, затрофеить экипировку, расходники и если получится, оружие.

Поэтому, сейчас, стоя рядом с кашевым атаманом станицы, занявшей храм, я не мог не отметить, что и откуда было утащено. Слишком уж «по-военному» он был одет. Некоторые вещи на гражданке никак не достать. Максимум, на каких-нибудь барахолках, но за такое можно и присесть хорошенько.

— Товарищ Токарев, — негромко позвал я его, привлекая внимание атамана. После молитвы в храме, я решил все таки предложить свои услуги слесаря, а потому меня направили к «кашевому», который выполнял функции зампотыла и в данный момент времени, осматривал ограду храма.

— Ась? — обернулся ко мне мужичок, лет сорока, с уже потихоньку проступавшей сединой. В отличии от бойцов, он был одет максимально по-граждански, за исключением ратниковской разгрузки 6ш117, на которой висело сразу две рации. Обычный баофенг по типу 777, с шестнадцатью каналами и старенький, видавший виды Азарт, еще первых моделей в подсумке, которые перестали шить во времена когда я только пришел на службу в вооруженные силы. Не удивлюсь, если Азарт и подсумок утащили предшественники Токарева, еще с сирийского конфликта.

— Я Сергей Ефимович, слесарь. Меня тут бойцы к вам направили, сказали, что вам помощь может пригодиться, а то ж не разбоем одним едины, — добродушно ухмыльнулся, снимая шапку и перебирая края в руках, словно холоп перед барином. — Мне уж поведали, что с военными вы не закусываетесь, а так, мелкую шпану гоняете. Так вот, я ж с военными в ладах, а брат моего брата, и мой брат тоже. Так что, чем смогу, тем помогу.

— Эт добрэ, — согласно кивнул атаман, задумчиво осматривая меня. — Сергей Ефимович, слесарь значится? А в сантехнике разбираетесь, али так, по токарному делу и холодной обработке металлов?

— Разбираюсь, я ж из жилищников, в районном работал до того, как вся эта заварушка началась, — заверил я, приблизившись еще на шаг. И не зря, поскольку кашевой, будучи мужиком деятельным, сразу запряг меня в воз полный мелких работ. Храм уже почти два месяца как не обслуживался, а ведь в новую эпоху «крайней войны», он зашел далеко не в лучшем состоянии. Пускай и на возвышенности, пускай и огороженный полноценным забором из решетки с пиками, ныне обшитой железными листами, дабы никто не видел, что происходит на территории крепости. Но все таки, внутренние системы никто толком и не перебирал. А ведь тут тоже была электрика и канализация. Можно сколько угодно разглагольствовать о том, какими неприступными были в древности храмы, но если гадить в одном месте постоянно, оттуда рано или поздно начнут лезть разные болячки, не говоря уже о неприятном запахе. Пока что народ держался на том, что казаки организовали подвоз воды из ближайшего озера, которую сначала фильтровали, потом кипятили и лишь затем пускали на нужды. Моя же задача, проверить уже имеющийся водопровод и в случае чего, его демонтировать при помощи крепких рук добрых молодцев.

На самом деле, храм тоже был построен давно и еще до великой отечественной, с прицелом на то, что в случае войны его подвалы и просторные залы, превосходно подойдут как хранилища и лазареты, поэтому здесь имелась своя скважина. И высокопоставленные священники об этом знали, но на момент когда все случилось, их не оказалось на месте и потому разгерметизировать и расконсервировать скважину было попросту некому. У меня же по спискам она проходила как резервный объект на случай ЧП. Вот оно и настало. Так что со спокойной совестью, сорвав пломбы, я пустил воду по застоявшимся трубам и храм… наполнился вонью. Зацветшая вода бурого цвета полилась из кранов, которые некоторые личности забыли закрыть, сливая остатки из системы. И текла она еще очень долго, поскольку скважину надо было хорошенько разработать и прочистить от всего того дерьма, что в ней накопилось.

С электричеством же дела обстояли сложнее. Своего генератора тут не было, так что казаки пользовались развернутыми на территории парковки у храма, солнечными панелями, которых едва хватало на то, чтобы зарядить аккумуляторы, фонари, да дать на пару часов в день свет. Запитать же Храм от кабеля, кинутого нами от ветряков до рынка, никак не выходило, слишком уж далеко. Только если казаки сами придут на поклон к Замиру, ну или договорятся с военными, но те сами живут исключительно за счет запасов горючки.

— Кстати, а чего молодняка и стариков-то так много? — поинтересовался я, когда у меня выдалась свободная минута и когда кашевой оказался в поле моего зрения. — Тут же явно народу больше живет. Вон, шмотья и спальных мест, явно не на то количество, что у храма бродит.

— Да как бы тебе сказать, Сергей Ефимович, чтоб старость твою не обидеть, — задумчиво произнес атаман. — Эт ты у нас такой деятельный и работящий, потому как года твои еще не столь критичны. Вон, есть у нас и бабушки-пенсионерки, твоего возраста, но максимум что они могут, это вязать теплые вещи. Им детишки притаскивают из ближайших домов всю ткань что попало. Занавески, простыни, одеяла, просто одежду, а бабушки все это добро распарывают или ушивают по нужде. Сейчас же, брендовые вещи ничего не значат. Практичность и износостойкость, вот что важнее. Да чего тебе обьяснять, ты ж вон, сапоги носишь, когда погода хоть сколько-то плохая, а многие еще по-привычке носят кросовки. Гортекс, мембрана там, все дела. А как это все отмывать от грязи, они и не думают. Но не суть. Так вот, старики у нас собираются, да делами полезными занимаются, как и детишки, а те кто может работать, вон, к воякам идет, да помогает. Мужики, ну, разнорабочими там. Кто с опытом и толковый, к нам, верстание-то никто не отменял. Но совсем уж людей с улицы не берем.

— А женщины? — хитро прищурился я, уже прекрасно понимая, чем сейчас занимаются дамы, не смотря на то, что ночуют в храме Божьем.

— А женщины тоже работают, — жестко ответил Токарев. — В меру возможностей. Так что, Сергей Ефимович, мы тем и держимся, что кто может, работает. Потому как играть в казаков-разбойников конечно дико интересно и весело, но любой неудачный выход означает наличие раненых и убитых. А нас, во-первых и так немного, и во-вторых, если сильно борзеть начнем, то та же гопота обьединится, да вояк подговорит. А становиться угрозой извне мы не собираемся. Вон, к заводским сейчас серьезный такой отряд подкатил, с танком и броней. Они ж наш дом по кирпичикам разберут, если потребуется.

— Не разберут, — заверил его я. — На заводе Федька Сапог сидит. Хороший мужик, толковый, он почем зря в мясорубку не лезет, а вокзальские ему уже не указ. Раскол у вояк произошел. Те кто оборону в городе держал, отпочковались и как бывшие ополченцы, вместе держатся. А кто по тылам прозебал, да менты бывшие, вокруг вокзала сплотились. Короче, как обычно, штабисты с фронтовиками грызутся. Помнишь же, когда «двадцатка» началась, первые же награжденные в сводках новостей были начальники штабов? Что не сводка, то начальник штаба бригады или полка. И ведь че себе только не приписывали. То мужественно эвакуировали бойцов, то останавливали атаку бронетанковой группы. А фронтовики ржали с этого и реально работали. Так что, Федька из фронтовиков. Он ж не дурак и всяко видит, что тут тоже не штабисты сидят, так что, товарищ Атаман, не боись.

— Да я и не боюсь, — печально вздохнул казак, доставая из подсумка радиостанцию. — Просто… вот подумай, Ефимыч, вокруг нас, столько тюрем было, да и в самом городе сколько гадов сидело. Военные и полицаи, как их, каратели, пытались конечно разобраться, да так и не разобрались. А сейчас вояки и сами уже на бандитов похожи. Заняли свои точки и делят что-то друг с другом, бодаясь за ресурсы, что остались. А что делать нам, простому мирняку?

— Ну ты и загнул, — я довольно усмехнулся кивнув на пистолет торчащий из подсумка у него на разгрузе. — Мирняк. Если б весь мирняк таким был, то война бы закончилась за сутки… Кстати, а ваши-то в обороне города участвовали? А то, группа Федьки вон, город прикрывала с одной стороны, киргизы с рынка, с другой. А вы где были?

— А не наша это война, Ефимыч, ох, не наша, — отмахнулся атаман. — Честно скажу, похватали мы семьи, да ушли из города, на хутор небольшой. Да только, на хуторе не отсиделись. Вскоре туда мразь всякая полезла и мы решили в город вернуться, попутно одну загулявшую колонну, хрен пойми чью, пожгли. Сейчас же, война такая, что все практически одинаково одеты. Что наши эти всякие мультикамы и мхи носят, что противник. А что эти ваши ленточки на ногах и плечах значат, я не разбираюсь. Короче, так и не поняли, чью колонну сожгли, но хапнули тогда добра не мало. Противник вообще не задумываясь, по-походному шел, без охранения. Мы их на развороте дороги и приняли. Головняк и хвост обрубили, а потом ядро обстреляли со всего что было. А дальше, уже в городе, крепко обосновались. И если б не трофеи, выбили бы нас уже отсюда, как пить дать, выбили бы.

— Понимаю, — согласно кивнув, я решил больше не распалять кашевого разговорами. Все таки и так было видно, что его не сильно радовала сложившаяся в мире обстановка. Это молодым еще весло побегать с автоматами наперевес по руинам города. Те кто постарше, прекрасно понимают, насколько паршиво складывается ситуация. Понимают, что ближайшую зиму мало кто переживет. Понимают, что скоро начнется ресурсный голод, впрочем, он уже начинается. Понимают, что сейчас, остаются последние месяцы, когда еще есть возможность как-то обосноваться, потому что дальше начнется… Нет, не ад. Чистилище. И я не про фильм, который больше походит на сказку, нежели на реальность. Я про то Чистилище, где все покрыто пеплом, а вокруг бродят грешники, в своих вечных мытарствах.

Я ведь уже и сам загнал себя в мытарства, прекрасно понимая, что не смогу прожить долго. Впрочем, мне еще есть за что держаться. И за кого. Ведь тогда, в храме, я поставил одну свечку за здравие друзей и сожителей. А вторую, за спасение своей души. Хотя, как мне кажется, о смерти еще рано думать. Она ведь приходит внезапно. Ее никогда не ждешь. Это далеко не лучший из гостей, которые наведываются в самый неподходящий момент. Например, когда рассматриваешь список оставшихся дел.

В моем списке было еще слишком много позиций и отчего-то одну из них, мне очень захотелось закрыть в ближайшее время, а потому, закончив с восстановлением подачи воды и распрощавшись с казаками, я направился к дому одного своего старого знакомого. Да, я не лучший друг и собутыльник, если так легко забыл о товарище, вместе с которым ранее регулярно выпивал. Более того, мы с ним еще и служили некоторое время вместе. А вспомнил почему-то только сейчас. Хотя надо было наведаться раньше, все таки, ситуация у него не из лучших…

Гвардии майор Дробин Сергей Владимирович. уволен в запас в должности старшего руководителя полетов. Штурман, один из лучших, что я знал. Профессионал, получивший травму, впоследствии инвалидность и скатившийся по алкогольной горке на самое дно. Без семьи, без друзей. Имея лишь собутыльников и не равнодушных соседей, майор хоть как-то поддерживал существование, а сейчас, когда больше некому его навестить. В шестьдесят три года, он выглядел на все восемьдесят.

Еще до того как началась эта война, я регулярно навещал его, помогая ему с делами по дому, а потом распивая флакончик и поминая ушедших на небо товарищей. Так что, даже без указателей, в развалинах города, превратившихся в лабиринт из куч обломков домов, я все таки отыскал его пятиэтажку. На удивление, уцелевшую. С замиранием, я поднимался на пятый этаж, то и дело осматриваясь по сторонам, чтобы не наткнуться на соседей, которые вполне могли притаиться в своих квартирах и выжидать, когда мародер начнет ломиться в двери.

Квартира Сергея была закрыта, но запасной ключ все так же лежал на дне его почтового ящика, так что вскрыть дверь не оказалось проблемой. Труднее было не сбежать вон от смрада, стоящего в квартире, когда я туда зашел. Ничего не поменялось. Я застал Дробина лежащим на своем диване, прямо по центру комнаты. Мне очень хотелось верить, что он спит, но жестокая реальность диктовала совсем другие вводные. Гвардии майор Дробин Сергей Владимирович, был брошен всеми в собственной квартире. В беспорядке зарождающегося нового мира, о старике попросту забыли. Даже его сослуживец и один из основных собутыльников, вспомнил о нем лишь спустя несколько месяцев, да и то случайно, попросту взглянув на то, как такие же старики как и Дробин, стоят на молитве в Храме.

— Прости, Серега, — прохрипел я, едва сдерживая слезы и приближаясь к давно остывшему телу.

Быть может, если бы я не работал в ЖЭКе, а так же как Дробин, просто пропивал бы пенсию, меня ждала б точно такая же участь. И меня бы тоже обнаружил в собственной квартире кто-нибудь из бывших товарищей. А может мою хату обнес бы какой удачливый мародер. Кто знает, как оно было бы. Но то, что меня бы все бросили, это факт. Моя семья кинула меня в городе одного еще до того как это все завертелось. Так что, кроме моих товарищей по работе и бывших сослуживцев у меня никого и не было. Вывод, убивает одиночество. Ведь поодиночке даже отставной майор беспомощен.

Глава 8 Собутыльники

— А я уж думал, что гости к Сереге никогда не придут, — усмехнулся мужчина в спортивном костюме, встретивший меня на выходе из квартиры. — Ефимыч, давненько я тебя здесь не видел. Думал уж, погиб.

Этого охламона я хорошо знал. Сосед Дробина по подъезду, только живет, а вернее, жил, на третьем этаже. Не отличался особой порядочностью и был типичным представителем подзаборного выпивохи. Если мне память не изменяет, работал грузчиком в одном из ларьков. Хотя казалось бы, интернет-торговля должна была давным давно изжить малых предпринимателей, ведь гораздо проще заказать с ближайшего склада, чтобы робот-курьер привез тебе выпить и закусить, или пачку сигарет, которая так не к стати закончилась. Вот только, была в ларьках какая-то своя душевная эстетика. Старики по типу меня, конечно застали появление сетевых гипермаркетов, но все так же по привычке ходили в ближайшую розливуху за сухариками и вяленым кальмаром, хотя точно то же самое и даже чуть дешевле, продавалось в том же магните.

Вот и этот кадр был работником типичной такой локальной розливухи. Где можно было поздно вечером купить из-под прилавка пару литровых баклах, да культурно распить прямо при входе в сие чудесное заведение. Один фиг, полиция в такие места если и заезжает, то за тем же, за чем туда приходят другие обитатели ночного района.

— И тебе здравия, Антон, — негромко ответил я, осторожно отшагивая назад к квартире. Не нравится мне, как соседушка руки в карманах держит. Паранойя конечно, но сейчас время не то, чтобы с распростертыми объятиями на всех кидаться. Особенно к тем, с кем раньше выпивал.

— Я, вот, Ефимыч, слышал, что ты на вокзале пристроился, — жадно сглотнул Антон, делая подшаг вперед, чуть покачиваясь при этом. И хрен его знает, то ли от того что градус у него в крови, то ли с голодухи. — На харчах живешь, да с друзьями не делишься. Не по понятиям…

— Так и ты бы, шел на вокзал, да на работу пристроился, — спокойно ответил я, делая вид, что перетягиваю лямку своей сумки, а по факту готовясь вскидывать карабин. Слишком уж резвые наезды пошли от «оголодавших друзей», да и не похоже, что Антошка голодал. Не брился, это да, но не голодал. За почти два месяца без харчей можно было неплохо так осунуться, особенно рослому и полноватому мужичку, а этот кажись наоборот, поднабрал. А учитывая, что он не работал, вывод один. Передо мною мародер, причем не самый добропорядочный. Все таки, мародеры делятся на три типа. Первые мародерят по нужде для себя. Вторые, для других. Третьи, ради чувства власти и наживы. Вот, Антон, кажись из третьих.

— Дык, это, не взяли, — ехидно усмехнулся тот и уже подошел почти к самой двери, когда я резко хватанул ручку и дернул на себя. Остановить не остановит, но замедлит хорошо. Пока Антон подрывался к двери, я уже упал на спину, вскинув карабин и дослав патрон в патронник. Благо, на моем карабине была возможность это сделать, до того как снял предохранитель. Тот осуществлял механическую блокировку спуска, поскольку был выполнен в форме флажка, как на СКС-45. При поднятии в верхнее положении, он выступом блокировал ход спускового крючка, но при этом никак не мешал разряжать и заряжать оружие. Но это специфика Автоматического Карабина Симонова.

— Сука, стоять! — только и успел крикнуть Антон, почти вырывая хлипкую дверцу с петель и в полный профиль показываясь в проеме, как ему у грудь ударила короткая очередь из четырех патронов. Количество пороховых газов, вырвавшихся из ствола подняло огромный слой пыли, а грохот выстрелов многократно отразился от стен, гулом начав бродить по всему зданию. Уши в миг заложило, болезненно пробивая тонким писком. Все таки винтовочная семера в помещении это громко. Очень громко.

Тело неудавшегося мародера свалилось на пол, задрыгавшись в конвульсиях, причем дергалась только верхняя часть, видать хорошо прилетевшие пули перебили позвоночник. Впрочем, судороги продлились недолго, по крайней мере, уже подоспели дружки-собутыльники. А может и просто братья по мародерскому делу. Я же, и без того контуженный и оглушенный, с трудом поднялся и опираясь одной рукой об стену, а второй удерживая карабин по направлению входа, отполз чуть назад, на засранную хламом и упаковками кухню.

Кажется из-за двери кто-то что-то кричал, но из-за звона в ушах, я ничего толком не мог разобрать. Лишь выглянув из-за поворота коридора, заметил ускользающие ноги Антона. Друзья оттащили его с прохода. А значит, и мне пора было сваливать. Бои в зданиях, не мой профиль. Не говоря уже о том, что к карабину у меня всего три магазина. Причем один из них уже начал пускаться в расход, так что запаски не так уж и много. А к пистолю и того меньше. Я ж, для поддержания образа дружелюбного старичка, прихватил с собою Макаров, да пару запасных магазинов. Да и не боя ради, а так, собак поотпугивать, но кто ж знал, что так все выйдет. Походу пора начинать таскать с собою АКСу.

Вновь какие-то крики. А что кричат, не понятно. Видимо хотят, чтобы я вышел добровольно. Поди обещают быструю смерть. Или же наоборот, грозятся распять в муках. Хрен его знает, что сейчас в моде в нынешней молодежи.

— Пошли нахуй, черти! — проорал я в ответ, не слыша толком собственного крика, но кажется прокричал довольно громко. Раз уж они ко мне не решаются лезть, значит надо выбираться самому.

Только успел достать из кармана гранату, как в проеме показался дружок Антона, такой же гоповатый мужичок в домашних трениках и с ружьем, уже изготовленным к стрельбе. Да только, не боец и не охотник. Высунулся так, что полкорпуса видать, да пальнул куда попало. И ведь, сука такая, попал. Рикошетом дроби неплохо так оцарапало лоб, бровь и щеку. И на кого только, падла, такую мелочь приготовил. По мышам и то более крупной садят.

Больно конечно, но рефлексировать некогда. Не смертельно, да и ладно, а мелочевку если что, сам потом повыковыриваю. Чай, не первый раз. Лишь бы свалить поскорее, пока этот стрелец перезаряжает свой карамультук. А то что это одностволка-переломка, видно было и невооруженным глазом.

Мародер видать решил, что я ранен и оглушен. Вроде бы, оба тезиса верны, вот только в разряд двухсотых мне переходить рановато. Так что, не успев выдернуть предохранительную чеку, попросту уронил гранату на пол, перехватывая карабин обеими руками.

Вновь выглянул за угол. Добрый молодец уже зарядил новый патрон и как раз выцеливал меня, да видать в полумраке помещения не заметил меня, выглянувшего лишь одним глазком. Зато вот я его прекрасно увидел и вскинув карабин так, чтобы прижать приклад боком к своему плечу, зарядил очередь куда-то в проем. Отдачу конечно контролировать сложно, патрон крупный, зато на такой короткой дистанции, да в замкнутом помещении, отлично выносит любого гада вперед ногами. Вот и незадачливому стрелку не повезло. Пухляш свалился на бок, поджав руки и пытаясь хоть как-то зажать живот. Без понятия, сколько в него высадил, но пока палил, оглох окончательно, да еще и гильзы разлетающиеся повсюду, рикошетили от стен. Одна из них больно прилетела в нос, а вторая за ворот куртежки. Благо смог быстро вытряхнуть.

Беглый взгляд вниз. Граната упала как раз на мешок мусора, так что хоть и перепачкалась в каком-то протухшем соусе от рыбных консервов, но осталась на виду. На запах мне плевать, все равно вся квартира уже заполнилась пороховыми газами, от которых начало неприятно щипать глаза. Ну а то что склизкая, так оно и к лучшему, обратно не откинут, а я один фиг, в перчатках.

Подхватив родную лимоночку, быстро отогнул усики и выдернул предохранительную чеку, после чего коротким рывком закинул на лестничную площадку. То что она рванула, опознал по новой порции поднявшейся в воздух пыли и волне плотного воздуха, пронесшегося по коридорчику. Грохот окончательно превратился в монотонный гул. Главное, окончательно слуха не лишиться с этими обмудками.

Отсиживаться в квартире не стал, а потому сразу после взрыва, стартанул на выход, но не бегом. Быстрым шагом, чуть пригнувшись вперед и удерживая карабин упертым в плечо. Старался прижиматься к левой стене, чтобы первым заметить противника, в случае если тот решит сунуться, но обошлось. На площадке лежало раскуроченное множеством осколков от Ф-1, тело стрелка. Еще чуть ниже, на пролете валялось тело Антона. Судя по тому как дрожали перила, кто-то спешно спускался вниз по лестнице. Оно и к лучшему, пускай бегут гады. Теперь бы и мне по-быстрому свалить.

Будь я в какой игрушке, то непременно бы хватанул трофей, в виде старенького Ижака, хрен пойми какой модели. Одноствольная переломка, штука в быту полезная. А судя по диаметру ствола, она калибра эдак шестнадцатого, если не двадцатого, так что деток учить стрелять и обращаться с оружием, самое то. Вот только, у меня на таскание дополнительной нагрузки ни сил, ни выносливости, ни времени, чтобы все этого упаковать. Хотя уверен, внутренняя жаба мне потом еще не раз напомнит, сколько всего я мог поиметь с зажмурившейся парочки.

Впрочем, это будет потом и как говорил один хороший человек: «Отсоси будущий я». Вот и сейчас, оставляя все на откуп жабе в далеком возможном будущем, решил сразу удирать, потому как при промедлении, будущее может и не наступить. Мародеры, покинув подъезд, вполне могут поджидать меня на улице, а оно мне нафиг не надо, так что быстро выглянув вниз, для себя же отметил руку, держащуюся за перила, которая быстро-быстро смещалась, уходя уже с третьего этажа на второй. Плохо, надо догонять, так что и я понесся вперед, останавливаясь на каждом следующем этаже лишь для того, чтобы заглянуть на нижний и проверить, нет ли там засады. Да, медленнее чем если бы я спускался в слепую, да только, у меня сейчас нет возможности на слух определить, где засел противник, а потому, лучше все же перестраховаться.

Уже перед выходом из подъезда, остановился и на всякий случай сменил магазин в карабине. Как оказалось не зря. По толстяку я саданул лихо. В стальном коробке осталось всего четыре патрона и было видно дно, плюс один патрон в патроннике. Почти пустой магазин отправился во карман куртки, а его место занял полный. Чуть по привычке не отдернул затвор, досылая новый патрон, благо вовремя остановился. Дурная привычка, сложившаяся из отработанного до автоматизма действия. Ведь вставил новый магазин, дошлись.

— Ну, ебена мать, с Богом, — тихо прорычал я, выходя в тамбур меж двух дверей и резко выглядывая, чтобы глянуть по сторонам, сначала направо, затем налево. Благо, никого близко не было. Надо будет начать носить шлем, а то с такими выглядываниями и по голове можно получить. И ладно бы пулевое словить, там хоть сразу и наверняка, так нет, огреют монтировкой и поминай как звали. А с проломленной головой умирают долго и мучительно. Видел, знаю.

Куда делся третий собутыльник, я понятия не имел, так что решил удирать максимально безопасным путем. До ближайшего угла здания, а оттуда к соседнему. При этом старался петлять меж брошенных авто. Они конечно, по большему счету, были аккуратно припаркованы, но артобстрелы внесли свои корректировки и большинство машин расшвыряло по сторонам, отчего казалось, что автомобили были хаотично расшвыряны, словно гигантский ребенок высыпал из пакета с игрушками кучу машинок прямо в песочницу. Какие-то перевернулись, какие-то засыпались песком, а в данном случае, строительным мусором и обломками зданий. Остальные же, развернулись в разные стороны, образуя настоящий лабиринт из укрытий. Вот только, тонкие стенки современных «экологически безвредных» авто, сделанных чуть ли не из бересты, не держали даже пневматику, не говоря уже о чем-то покрупнее. Да даже тот же Пистолет Макарова шил двери вдоль и поперек. Слишком уж хрупкое все стало. Люди доверились автопилотам, что позволяло избежать большинство аварий, из-за чего производители начали меньше заботиться о прочности конструкции. А это уже в свою очередь привело к тому, что когда кто-то все таки влетал в столб или ограду, то насмерть. Выживаемость в ДТП сократилась на порядок, на фоне общего падения количества столкновений.

— Еб! — только и смог вымолвить я, когда увидел, как из угла здания, за который я нырял, вылетел фонтанчик бетонного крошева. Все таки третий гад опомнился и решил нагнать меня. Оно и правильно, все таки, я старик, куда мне тягаться со здоровыми, ха, спортивными, трижды ха, молодцами.

Я в свои годы, их спокойно по физухе уделываю, не говоря уже об опыте. Так что, укрывшись за углом, присел на колено, тут же разворачиваясь и вскидывая оружие. Вот же, красавец, решил напрямик сблизиться, не петляя зайцем как я. Ну и пущай, мне же проще. Один предупредительный и сразу на уровень груди. Правда, то ли тремор, то ли усталость, то ли и вовсе глаза замылились и залились кровью с рассеченной брови, но попал все же в область таза. Чуть выше плаха. Болезненно и сразу отбивает желание преследовать. Нынче с такими ранами не живут. Мучительно и долго помирать будет мужичок, но это его проблема. Вообще, надо бы напомнить карателям, а то что-то давно я не видел, как те свой хлеб отрабатывают. Жулье всякое на улицы вновь повылазило.

Решив не испытывать удачу, поспешил дальше. Лишь бы быстрее добраться до родимого подвала. А там уж и ребята на опорнике прикроют, ежели что случится… Мда, а ведь, я и не задумывался, как на фоне окружающих руин, выделяется мой домик. Пускай он от части и обвалился и от дома осталась едва ли половина, но все же, он превратился в настоящую крепость. Окна, что зияли пустыми проемами, теперь были закрыты сеткой от старых кроватей. Чтобы никакой гад гранату не запульнул. Всюду организованы небольшие бойницы, через которые можно вести огонь. Днем полная светомаскировка. Это уже ребята Замира постарались, создав настоящее «Ласточкино гнездо», так же стоящее на отшибе и с похожей формой. Население крепости конечно небольшое, но по местным меркам, очень даже боеспособное. Целый гарнизон на опорной точке, с крупнокалиберным вооружением. За то что мы ветряки починили, Муратов к нам еще бойцов подселил, так что отряд Аслана разросся до полноценного отделению в дюжину бойцов. Даже свои гранатометчики завелись. Видать, бизнес с Престняковым у них разошелся на широкую ногу, поскольку в одной из комнат эти демоны разместили хорошо замаскированный АГС. Да-да, автоматически гранатомет стационарный. И смотрел он прямиком на дом, где раньше «братки» ошивались, те что под Сазоном ходят.

Мне, честно говоря, порой и самому к дому подходить страшно было, а то еще, чего не доброе, не признают и завалят к чертям собачьим. А то молодняк из тех, что недавно прислали, еще плоховато меня в лицо знает, а сейчас оно поди и вовсе кровищей залито.Чувствую, как по щекам течет. Хорошо видать посекло, но да и ладно. Бывало и хуже. Хорошо хоть, вон, после ранения в ногу, еще бегать и падать на колено могу. Хотя и отзываться начинает.

Чтобы дойти наверняка, решил подбодрить организм. Все равно до дома еще километра полтора идти, а так, чую, могу и не добрести. Так что, выудив шприц-тюбик нефопама из кармана на рукаве, машинально провернул ампулу, вскрывая ее, после чего, зубами сорвал крышку и вонзил иглу внутримышечно. Колол в бедро, до плеча сейчас едва ли дотянусь, а до задницы тем более. Грязно сделал и грубо. Сергеевич явно за такое по головке не погладит, да и Миланка отругает за излишнее геройство, но это будет позже. Так что… Отсоси будущий я.

Глава 9 Постельный режим

И все таки встретили меня сразу с руганью. А все потому, что Машенька, увидела мое окровавленное хлебало и дико перепугалась. Бедняжка убежала с криком, прячась в подсобке подвала, а на ее крик сразу выглянули Сергеич и как ни странно, Юлия Вячеславовна. Добрая бабушка зашла к нам, чтобы постирать вещички, да пирогов напечь. Ее дом уже окончательно прохудился и начал разрушаться, так что не так давно, мы с Захаровым решили ей предложить переехать к нам.

На предложение, Юлия ответила отказом, но зерно сомнения в ее душу мы все же закопали и потому, к зиме потихоньку начали готовить еще парочку комнат для жильцов. Все же, даже такому старику как я, понятно, что скоро наша крепость начнет привлекать все больше жителей. Малочисленным, пускай и серьезным по нынешним меркам, гарнизоном, долго здание не удержать, поскольку рано или поздно, найдется группа заинтересованных в нашей кончине личностей. Которые не побрезгуют вытащить наши трупики на улицу и занять прекрасно насиженное местечко.

Так что мы уже потихоньку зазывали к себе соседей, наиболее полезных на наш взгляд. По крайней мере, кого знали. Даже тот же старший прапорщик Попов, возжелал разместиться у нас. Его подопечные уже полным составом влились в группу Сапога, значительно усилив ее, а самому старшине места не нашлось. Он был слишком потаскан жизнью и травмирован, чтобы скакать сайгаком по квартирам, гоняя бандитов. При этом опыт командировок в составе штурмовых групп ЧВК, просто так не забывался, так что все, чем сейчас занимался Попов, это готовил личный состав ополчения и всех не равнодушных, кто решил встать под знамена «Заводских». Конечно же, у него имелась своя каптерка, как и положено старшине, но спать все же лучше на полноценной мягкой кровати, нежели на жестких скамейках, вытащенных из заводской раздевалки. Поэтому, он в последние дни все чаще зависал у нас. Вот и сейчас, следом за нашим доктором и доброй бабушкой, прибежал Попов, что примечательно, с автоматом наготове, в отличии от Андрюхи, который пришел на крик ребенка лишь с кожаной кобурой. Да, она конечно не пустая и по моему наставлению, в ней у доктора лежит Пистолет Макарова, но как и положено прилежному офицеру, никогда толком не стрелявшему. Кобура смещена на задницу и застегнута на все имеющиеся хлястики, чтобы наверняка не расстегнулась и оружие не потерялось.

Надо будет все таки его пропесочить за такую халатность. Главное только прикладом в челюсть от Попова не получить. А то у старшины больно дикий нрав. Зарядит в хлебало и потом только спросит, кто такой. Впрочем, оно и правильно. Сейчас не то время, чтоб любезничать.

— Старый, это тебя где так⁈ — возмутился Андрей, хватая меня под руку и затаскивая в ванную. Я как-то и не заметил, сколько с меня кровищи натекло. Да и одежда запылилась.

Пока Сергеич с Вячеславовна раздевали меня, Попов полностью изъял все мое вооружение, после чего осмотрел и понес чистить. Все же, он понимает куда лучше чем гражданские, что после боя, оружие нуждается в уходе. Особенно такое древнее, как карабин Симонова.

— Господи, Сергей Ефимович, что с вами случилось⁈ — охнула Миланка, заглянув к нам в ванную, видать сначала Машеньку успокаивала. Эх и как невовремя заглянула, я тут весь такой герой-любовник, немощный и дряблый, да в кровище залившей рожу, уже и не вижу почти ничего одним глазом. Сижу, значится на табуретке, мне Сергеич лицо умывает смоченным полотенцем, пока Вячеславовна рядом хлопочет с тазиками заполненными теплой водой, и как раз Виноградова заходит, в своей кофте футболке, что в груди прямо таки выпирает. Даже как-то странно, еще и джинсы в обтяжку. Поди перед старшиной так красуется. А впрочем, кто я такой, чтобы молодых осуждать. Ежели у них что и получится, то я против и не буду. Все таки, Попов, далеко не худший кандидат. Мужик дельный, с головой и руками. Да и за ним сила. Значительная. Как бы его бойцов не гоняли по задачам Сапога, все еще их командиром остается старший прапорщик, который их из Ада вытащил.

— Да так, поцапался с негодяями, — отозвался я, морщась от боли, потому как Андрюха задел один из множества раневых каналов. Пара дробинок видать под кожей застряли и теперь отживаются крайне неприятным ощущением.

— Фигня, — спокойно заверил доктор, оглянувшись на Милану. — Ты лучше принеси мой саквояж и мелких посади перед теликом. Будем сейчас Старого зашивать.

— Может ну его, а? Я иголок боюсь, — взмолился я, пытаясь усмехнуться, но вышло с трудом. Царапнуло рикошетами так, что походу где-то ушибло нерв. По крайней мере, по внутренним ощущениям, на виске наливался синяк.

— А я тебя не колоть собираюсь, а резать, — без капли юмора ответил Андрей и словно давя прыщ, сжал края одного из каналов. Я порывался было дернуться, но он тут же прижал меня каленом к табурету, выдавливая мелкую дробинку из раны.

— А, блять, ебана, Сергеич, больно же! — проорал я. Благо, Милана уже ушла к тому моменту.

— Будешь брыкаться, свяжу, — флегматично хмыкнул доктор, подбросив слегка деформировавшуюся дробинку в руке. — Эта еще неглубоко зашла, буквально чуть-чуть в кожу влетела, как с пневматики. Остальные будут больнее!

— Умеешь ты, зараза, утешить, — недовольно поморщившись, зажмурился, при виде того, как Виноградова поставила саквояж с хирургическим инструментарием. Пытки начались и кажется мне, Сергеич, не смотря на внешнее хладнокровие и спокойствие, получает некую порцию эстетического удовольствия, когда достает из тела инородные предметы. Ему бы патологоанатомом работать, ну или на крайняк проктологом, а не хирургом.

Экзекуция моего бренного тела длилась от силы минут двадцать. Итогом стало то, что хорошенько промыв и залив раны левомиколем, Андрюха поналепил мне на лицо кучу пластырей. К тому же, проверил рану на ноге и лишь отругал за то, что я вдруг решил побегать. Нельзя пока. Еще заживает. Не говоря уже о том, что это не хилая нагрузка на сердце, а меня и так откачивали.

— Короче, Старый, ты как хочешь, а я назначаю тебе постельный режим, — констатировал Сергеич, снимая хирургические перчатки и кидая их в тазик для стерилизации, где и без того лежали разные пинцеты и зажимы. Всего он достал из моего лица пять дробинок и пару мелких бетонных осколков, застрявших в верхних слоях кожи. Теперь же я больше походил на Фреди Крюгера, которому все же решили оказать помощь и замотали лицо бинтами. В моем случае, бинты тратить было бы излишним расточительством. Зато, блин, два десятка пластырей, не расточительство. Странные все таки методы у дока. Впрочем, откуда мне знать, что у нас по запасам медицины. Может у нас этих пластырей полторы тонны и надо их усердно расходовать, поскольку через пару недель приедет специальная комиссия, посмотрит сколько у нас их израсходовано и будет решать, присылать нам еще три тонны или прислать всего лишь две с половинной. Ведь их же надо куда-то списывать со складов. В мое время так старые перевязочные пакеты пускали на списание. Приехал например человек на склад, сдать старое медоборудование, а ему на обратный путь загрузили энное количество старых бинтов, у которых срок годности истек. Они же, как ни странно, скоропорт по армейским меркам. Пять лет и все, считай протух, и плевать что там герметичная упаковка, которая еще с восьмидесятых годов спокойно держится. Комиссии на это насрать. Так что наш медик постоянно носился по складам, выискивая свежие бинты, а старые… Старые нещадно использовались как попало и куда попало, лишь бы уменьшить их количество в санпункте.

До сих пор вспоминается, как один мой товарищ этими бинтами помидорки подвязывал у себя на даче. Получил тогда целый ящик «для обучения личного состава азам десмургии». Хотя личного состава у него не было и в помине. Зато ящик бинтов был. И помидорки в парнике были. Сейчас бы такие огородники ой как пригодились. Тоже что ли к нему на дачу потом наведаться, хотя, боюсь, там будет как с квартирой майора Дробина. Давно все брошено и лишь хладный труп потихоньку разлагается… Кстати об этом.

— Сергеич, — тихо позвал я, когда меня уже перетащили на кровать и насильно укутали в одеяло, обязав Миланку приглядывать за мною. — Это, рацию хоть дай.

— Нахрена оно тебе? — возмутился доктор, но все таки передал мне стоящий на зарядке Азарт. — Ты чего удумал?

— Да так, немного телефонным терроризмом позанимаюсь, — усмехнувшись, вбил канал связи с Престняковым. Все таки, проблему трупов в городе надо решать и поможет мне с этим как раз штрафбат организованный одним деятельным капитаном…

Интерлюдия. Начпрод. Часть 1

Не каждому везет иметь необходимые навыки в момент, когда они требуются. Так например, Ирина, прожившая крайние пару лет с установкой, что она офицер тыловой службы и что ее никогда не отправят на передовую, очень сильно разочаровалась в армии. До этого, ее знакомый старшина, регулярно ее пытался вытащить пострелять. Просто за то, что она, чисто по женской доброте, помогала старшему прапорщику реализовывать не особо легальные схемы на пользу солдат. Например, не давала начальнику продсклада прикарманить пайки, выделенные бойцам на занятия в полях, когда солдаты не могут добраться до столовой или организовать питание на полевой кухне. А такое в армии не то что не законно, оно даже как-то противоестественно.

Со своей стороны, старшина пытался вытащить Ирину на стрельбы, дабы девушка смогла хотя бы прочувствовать, что такое стрельба с настоящего оружия. За все время службы, начальник продовольственной службы выпустила по мишеням от силы шесть патронов, во время зачетных стрельб в училище, да и те, ей проставили за красивые глазки. В остальном же, военная жила простой установкой. Если потребуется, то она и голыми руками сможет убить агрессора. Вот только, в критической ситуации, она почему-то не взлетела до уровня своих ожиданий, а упала до уровня реальной подготовки. И когда их батальон отправился в город, она, на одной из тыловых машин, так же поехала в составе колонны. И благо, ей хватило ума держаться рядом с опытным старшим прапорщиком Поповым. Тот, явно ощущая какой-то подвох, остановил свою роту, а заодно задержал и идущий следом тыловой камаз, груженый пайками для бойцов. За счет этого Ирина и выжила…

Когда же остатки колонны вырвались из огневого мешка и вышли на запасные позиции, начпрод попросту не выдержала и выйдя к Попову, высказала ему все, что думает об сложившейся ситуации, на что старшина лишь пожал плечами.

— Хочешь сваливать? Да пожалуйста. Камаз только оставь, а то пайки предназначены для бойцов, — спокойно ответил старший прапорщик, доставая сигарету и закуривая прямо перед лицом не курящей девушки. И ведь он прекрасно знал, что Иришка, как он ее в шутку называл, на дух не переносит запах табака.

— А вот и свалю! — возмутилась тогда начпрод. — Вернусь в часть и отчитаюсь, что командир, придурок, а ты с твоей образцово-показательной ротой, дезертировал из боя! Как последняя тыловая крыса, которой наверняка считал меня!

— Кому ты там отчитываться будешь? — нервно рассмеялся Попов, посмотрев на Ирину как на умственно отсталую.

— На коммутаторе! Командующему армии, чтобы тебя, мудака, под трибунал пустили! — она дрожала, вымещая всю злость и гнев на ни в чем не повинного старшину. — Ты…

И полилась брань, на которую только был способен военный ум женщины, прослужившей в армии пару лет и до этого несколько лет обучавшейся в академии тыла. Множество фраз были подслушаны у более опытных и старших офицеров. Конечно, конструкции плохо соединялись в единообразный поток, поскольку Ирине не хватало опыта применения армейского мата. А уж на фразе «ебаные пироги», старшина так и вовсе в наглую заржал.

Да, тогда девочка перегнула. Наговорила гадостей человеку, который ее и спас. Ведь именно Попов приказал водителю тылового камаза пристроиться в центре колонны прямо перед бронетранспортером, чтобы в случае чего, тот не был такой приоритетной целью. Не понимала Иришка счастья, которое стояло прямо перед нею и курило…

Зато теперь прекрасно понимает. Ведь, вернувшись в часть, она обнаружила пустые здания с выбитыми дверями и вынесенными тараном воротами. Трупы солдат, что стояли в наряде, а так же полностью разграбленные кабинеты и склады. Бойчишка, что сопровождал ее, попросту сбежал в город, к родне, так что Ирина очень быстро осталась одна на руинах заброшенной части. И это, ей еще повезло, поскольку общежитие, в котором она жила, было разнесено прилетом крупнокалиберной ракеты. Так что, если бы не резкий подъем по тревоге и отбытие по задаче, вполне возможно, что сейчас бы Ирина не глотала слезы, перед развалинами здания, а покоилась под слоем кирпичных обломков, бетонных плит и перекрытий.

Так и осталась она у разбитого корыта. Благо, что по настоянию все того же старшины, она умудрилась сделать парочку заначек на территории части. Так например, на складе КЭС, среди сваленных в кучу тумбочек и старых, давно сгнивших складов, у нее был тайник. Армейский ящик из под сигнальных дымов, заполненный пайками. Подобный имелся еще в паре мест, так что проблема еды была решена. Ну а уж где заночевать, тыловик всегда найдет. Благо, в глубине части имелась резервная котельная, которая нахрен не сдалась всем мародерам, что пришли грабить склады. Там имелась и скважина с водой, и запас угля, так что можно было не беспокоиться о месте жительства, да только… Не смогла Иришка долго прятаться. Максимум ее такого выживания составил месяц.

Она только и делала, что ходила в комнату досуга, читала патриотические книги, потом кушала рационы питания, а так же топила печку, чтобы спать в тепле. Конечно же, это сказалось на ее желудке. Рационы вскоре надоели и у девушки начались регулярные боли в животе от такого количества консерв. Так что очень быстро она перешла на воду и галеты, а потом… Потом ее нашли.

Она проснулась от не естественных шорохов, доносящихся из-за стены. Кто-то аккуратно приподнимал брошенные ею же коробки из-под пайков, которые она аккуратно складировала в ящики перед входом в котельную, чтобы потом сжечь, когда закончится уголь. Судя по тому, что никакого удивления не последовало, гость либо был один, либо их было несколько, но профессионалов. В душу девушки тут же закралась куча сомнений и страхов. Вдруг это бандиты, что решили собрать все что осталось в части. Или же дым от печки кто-то заметил и решил проверить. Все что Ирина могла противопоставить противнику, это старенький Пистолет Макарова, с которого она стреляла один раз в жизни.

Начпрод огляделась по сторонам в поисках кобуры, но та беспечно лежала на тумбе почти у самого входа. Так что, стараясь не шуметь, девушка постаралась прокрасться к оружию, вновь поминая наставления старшины, который ругал бойцов за оставление оружия далее чем в полуметре от себя. Вот только пистолет бы ей вряд ли помог, поскольку был на предохранителе, патрон не дослан, да еще и на кобуре застежка. Хорошо хоть магазин не пустой…

Когда Ирина была уже у самой тумбы, дверь резко распахнулась и внутрь помещения ударил мощный свет фонаря.

— На выход! — прохрипел грубый голос. Мужчина явно простудил горло, судя по хрипящему дыханию. — Живее!

Девушка жадно сглотнула, словно не могла надышаться перед неминуемой смертью. Однако, вместо старухи с косой, в проеме показалась фигура чуть сгорбленного мужчины, одетого в старый, явно с чужого плеча снятый, камуфляж. В руках он держал старенький автомат Калашникова. Ирина не разбиралась в оружии, но отличить автомат от дробовика могла.

— Тупая что ли? — рыкнул на нее мужчина, лицо которого было скрыто балаклавой. Иришка только и смогла, что повиноваться и выйти на улицу, где ее поставили на колени, заставив сложить руки за головой, а после уткнуться лбом в землю. В это время, гость быстро прошелся по комнате, вытащил остатки сухпайков. Сгреб все что было в свой вещмешок и прихватив напоследок кобуру с пистолетом, вышел к пленнице.

— Штабная? — негромко спросил он, однако тут же поправился. — Тыловая, понятно. Ладно, товарищ тыловик, поднимайся. Мешок потащишь. У меня уже годы не те.

— Что? — только и смогла удивиться Ирина, когда незнакомец всучил ей армейский вещмешок забитый почти под самую утяжку.

— Ничего, топай давай, — рыкнул на нее мужчина и тихо добавил. — И чего только Старый находит в молодухах… Дуры ж те еще…

Интерлюдия. Начпрод. Часть 2

Мародер явно был не из местных, иначе бы Ирина видела его в поселке ранее. Однако то, что он спокойно шел по части, прекрасно ориентируясь в хитросплетении тропинок, навело девушку на мысль, что мужчина здесь не первый раз, а значит пришел именно по ее душу. Видимо все таки заметил дым от печки или видел ее саму, праздно шатающуюся по территории части.

Или быть может, кто-то из местных видел, как она ходила к руинам общежития. Только сейчас Иришка задумалась о том, что было бы неплохо замаскировать свое присутствие на территории. Как когда-то учили в институте. И как позже ей рассказывал Попов. Почему-то его уроки вспомнились только сейчас. Когда ее с поднятыми к верху лапками уже вели под дулом автомата. И что с ней сделают дальше, не сложно догадаться. Молодая, красивая девушка, да с запасом продуктов питания в придачу. Шикарный подгон для любого местного криминального авторитета. Или же подстилка для выживальщика. И что первому, что второму, плевать, что она сильная и независимая. И это хорошо, если они вдруг не вспомнят, что она вообще-то военная и не додумают, что она виновна в творящемся вокруг бардаке. А то попользуют и перережут глотку, как тем беднягам, что стояли на дежурствах.

— Стой, — внезапно затормозил меня мародер, когда мы уже проходили мимо КПП. — В будку, сука.

«Ну да, чего еще ожидать. Все, Ирочка, раздвигай булочки» печально подумала девушка, заходя в небольшое здание, где до этого сидел дежурный и его помощник. Вот только сейчас оно пустовало. Лишь распахнутые двери, полумрак, да куча наметенной с улицы грязи. Дежурных убили вне помещения, так что крови и следов борьбы не было. Никому не нужная документация валялась раскиданная на полу. Ящики выпотрошены. Ящик для хранения ОЗК вовсе отсутствовал. Кому они могли понадобиться, Ирина не понимала, поскольку о применении химии не знала.

— На койку, и это, майку задери, — рыкнул мужчина, скидывая вещмешок в сторону.

Ирине только и оставалось что повиноваться. Усесться на топчан и задрать тельняшку с длинным рукавом, оголяя грудь. Лифчики она перестала носить, когда у единственного, что был при ней, оторвалась лямка. Зашить так и не смогла, потому что нечем. Хозпакет остался в тревожном чемоданчике, а чемоданчик за сидениями камаза который вез пайки.

— Ля, какая, — довольно ухмыльнулся мародер, закатав рукава по локоть и уже прицеливаясь, чтобы полапать. Ирина только и могла, что морщиться от боли, выжидая момент. Никакого холодного расчета. Только животный страх перед насилием. Вновь почему-то вспомнился старшина. То как он в зале, куда девушка ходила заниматься фитнесом, спарринговался с подчиненными. Крепкий мужик, что старше ее практически на десяток лет, если судить на вид, выбивал все дерьмо из молодых и более мускулистых парней, а затем показывал как работать с ножом. Не показушно, а убивать. Вот и сейчас, Иришка увидел нож на поясе у бандита и в ее голове промелькнула мысль.

Нервно сглотнув, она глянула на мужчину, что увлеченно и с силой мял ее груди. И все что она могла это податливо мычать и скулить. Решиться на убийство крайне сложно. В голове роится куча мыслей. Ведь быть может все обойдется. Может сейчас он отпустит ее. Не станет насиловать. Просто полапает и успокоится. Вот только из-за такого мышления, жертвы и умирают с перерезанными глотками.

«Если тебя схватили и не убили сразу, то убьют потом, с мучениями. Я видел как пацанам резали уши, били их в живот и в пах. Когда ослабленные долгим пребыванием в плену, они не могли ничего сделать. Либо ты бежишь при первой же возможности после захвата, либо тебе пиздец. На войне очень мало пленных попадают в обменный фонд, тем более женщин. С женщинами слишком дохера возни. По крайней мере, наш противник пленных баб не выдает. Ты читала сводки обмена пленными за крайние войны? А? За двадцатку? Да хоть за ту же чечню. Че, думаешь, медсестер, связисток, штабных, тыловых, баб не было на войне? Были! Вот только противник их не выдавал. Их если ловили, то ебали и убивали, когда девки совсем приходили в паршивое состояние. Так что, дура ты, Иришка, дура! Реж!» отчетливо прозвучало наставление Попова в подсознании, когда почувствовавший власть мародер уже начал целовать шею девушки, при этом стараясь забраться к ней в трусы.

Зло оскалившись, начпрод провела рукой по боку мужчины и щелкнув клипсой, выдернула нож из ножен. Тут же на бок мужчины, прикрытый пуховиком посыпались удары. Никаких красивых надрезов и уколов «тореадора». Ирина одной рукой обхватила мародера за шею, а второй нашпиговывала его бок, работая словно швейная машинка, вырывая на противоходе пух из куртки и тут же вгрызаясь новым и новым ударом. Мужчина кричал, брыкался, вырывался и через секунд восемь возни все же выскользнул, огрев Иру по лицу смачной оплеухой. Девушку повело, она даже чуть не выронила нож, но собравшись с духом, наотмашь попыталась рубануть перед собой, попав при этом ножом куда-то чуть выше плеча мародеру, что уже пытался выбить из ее рук оружие. От множественных уколов, тем более таких не профессиональных, так быстро не умирают. Так что ублюдок успел вмазать ей еще раз, явно на адреналине, но промазал, от чего рассек ей левую скулу, оставляя уродливый след.

Ирина как могла, сгруппировалась и оттолкнула бандита от себя, при этом стараясь укатиться в сторону с кровати. Благо ей это удалось и мужчина отшатнулся назад, зажимая изрезанный бок.

— Ох сука, — прохрипел он, мотая головой и глядя на окровавленную руку. — Пиздец… Вот сука…

Тяжело дыша, он сделал пару шагов вперед, но девушка уже отползла к стене, побледневшими руками вцепившись в нож и выставляя его перед собой.

— Не подходи, — зло прорычала она, шмыгая носом и едва сдерживая слезы. Однако мужчина подойти и не мог. То Ирине повезло и одним из ударов она повредила что-то жизненно важное, то ли сам мужчина был не в добром здравии и решил чутка прилечь, да только прижавшись к стенке после очередного шага, он медленно сполз вниз.

Начпрод еще долго не могла понять, что все окончилось. Она продолжала сидеть, в панике пялясь на еще дергающееся тело. Мужчина пытался как-то зажать бок из которого сочилась кровь, но не мог подняться, лишь скреб ногами по полу. При виде столь жуткой картины, Иришка не выдержала и попросту разревелась. Как в детстве, до противных соплей и зовов матери. Просто потому что больше звать было некого. Некому было привести ее в чувство кроме одного единственного человека, который все крайние годы наставлял ее и кого она обматерила перед тем как покинуть.

— Господи, какая же я дура, — стонала Ирина, жмурясь от горьких слез и в очередной раз всхлипывая.

«Дура,» отзывался в подсознании голос Попова. «Вставай, пора идти. А то скоро пропажу этого ублюдка заметят и все, хана тебе.» И ведь, что удивительно, это подействовало. Утерев сопли, Ира поднялась и следуя наставлению Попова, подхватила рюзкак и автомат мародера. Хотела было еще и разгруз осмотреть, но слишком побрезговала. Потом еще много раз себя проклинала за это. Но в тот момент почему-то побрезговала.

За территорию части она выходила уже с четким пониманием. Найти старшину и больше ни на шаг от него не отходить. Никуда. Даже если он попрется в туалет, плевать, поможет, если надо, подержит хер, пока он будет ссать, осматриваясь по сторонам с оружием наготове. Глупости конечно, но именно глупости помогают храбриться. Поэтому, стараясь сохранять запал, девушка двинула по той же дороге, по которой и приехала. Прекрасно понимая, что до стоянки, на которую тогда откатилась рота, идти по меньшей мере километров тридцать, и это хорошо, если Попов никуда оттуда не укатил. А то, что она найдет его там, ей как-то не верилось. Она четко понимала, что мудрый старший прапорщик, наученный жизнью, свалит куда-нибудь. Подожмет под себя небольшую деревушку и осядет там. Просто потому что он умный и сильный, а такие, в отличии от дуры Иры, выживают за счет навыков и опыта, а не за счет удачи. Потому что сейчас ей просто повезло. А окажись мародеров парочка, она могла бы и не выйти из этой стычки победительницей.

Так что, не имея карты и лишь примерно помня, где какие повороты, бывший начпрод, отправилась на поиски своего счастья, которое когда-то уже упустила.

Интерлюдия. Начпрод. Часть 3

Путь только по началу казался легким. Как только Ира прошла пятнадцать километров, она окончательно задолбалась. Армейские берцы показались невыносимо тяжелыми, автомат неудобным и все время за все цепляющимся, а вещмешок так и вовсе неподъёмным. Вот не готовилась девушка, увлекающаяся лишь легким фитнесом для поддержания фигуры, к таким резким марш-броскам. И ведь это она еще шла по культурной дороге, конечно, стараясь обходить поселки по лесным тропам, придерживаясь компаса, который нашла в вещмешке у мародера. Однако, тут опять же, скорее играла удача и внутреннее чувство ориентации в пространстве. Ирина старалась не сильно отклоняться от изначального направления и не глубоко уходить в лес. Так что увидев на горизонте окраину очередной деревушки, девушка приняла героическое решение, забуриться в один из крайних домов, и если в поселке никого нет, то передохнуть, а возможно и вовсе заночевать там.

Вот только населенный пункт, издалека казавшийся необитаемым, уже оказывается был обжит. Его облюбовало зверье, что не побрезгало питаться падалью и трупами. Ирина в шоке смотрела на лежащие повсюду тела. Кто-то явно жестоко порезвился. Детский школьный автобус врезался в бетонную остановку, изрешеченный пулями. Труп водителя так и остался лежать сваленный на руль, в сам же автобус заглядывать было страшно. Однако дети явно пытались сбежать из него, судя по множеству тел лежащих на разном удалении. Судя по всему, тут поработала диверсионная группа. Либо же группа зачистки, поскольку нападение оказалось внезапным для жителей. Хотя, некоторые его видимо ждали.

У одного из зданий на окраине, виднелось множество сколов на стене и отверстий в заборе из гофрированных листов железа. Владелец не желал так легко сдаваться и потому отбивался до последнего. Вот только, у кого калибр крупнее, тот и прав. Одно из окон было разбито вдребезги с чего-то стационарного, судя по выбитым кускам кирпича и дырам большого диаметра. Ирина дернула плечом, представляя, как к дому подогнали бронетранспортер или БМП и попросту расстреляли здание с пушки.

— Ох ё… — вырвалось у нее, когда она наконец заглянула за забор, обходя участок по кругу. Остатки семейства были вытащены во двор и попросту расстреляны у стены с завязанными за спинами руками. И подобная картина встретила Иру во многих домах. Людей вытаскивали на улицу и расстреливали. Хотя, судя по отсутствию среди трупов женщин в возрасте от четырнадцати до тридцати, Ирина предположила, что неизвестные решили прихватить трофеи, да и сами дома явно были вынесены.

И ведь не ясно, кто это сделал. Либо бандиты, либо противник. Либо противник сначала подавил все сопротивление, а следом пришли бандиты. В окрестностях же имеются тюрьмы и исправительные колонии, наверняка оттуда и пошла эта зараза. Ну или же местные порезвились, почувствовав беззаконие. Как бы социологи не описывали, что в критической ситуации, общество лишь сплочается. Это не так. Если человек понимает, что настал конец, то он пускается во все тяжкие, особенно если ему больше нечего терять. Потому например в девяностые воцарился бандитизм. Многие тогдашние «бандиты» прекрасно понимали, что у них есть возможность нагреться и ничего им за это не будет. Потому что решает только сила. Вот и сейчас. Все решила сила. И оружие.

Ночевать в столь жуткой обстановке начпрод не хотела, но другого выбора у нее толком и не было. До соседнего поселка надо идти километров восемь по дороге и далеко не факт, что там не будет схожая картина. Имевшиеся на пути маленькие населенные пункты состоящие буквально из десятка домов, Ирина в расчет не брала, там и до начала войны было не слишком живо и был велик риск нарваться на разную дрянь. Здесь же, у нее хотя бы была возможность нормально переночевать, под не протекающей крышей. Конечно, топить печку будет глупостью, но еще большей глупостью будет ночевка в лесу. Как бы девушка не храбрилась, она прекрасно понимала, что Попова все таки рядом нет, а его наставления по созданию укрытия в лесу она пропустила не потому что они интересные, а потому что тогда попросту решила поваляться в кровати подольше, вместо того чтобы вместе с ним и группой его подопечных, выйти в небольшой поход. И ведь, тогда старшина не забыл о ней. Принес в контейнере жареные сосиски и запечённую в фольге картошку, насквозь пропахшую еловыми углями.

— Будь ты рядом, проблем было бы куда меньше, — пробурчала девушка, вспоминая о старшем прапорщике, после чего тяжко вздохнула и пошла присматривать наименее ушатанный домик. Ну или хотя бы тот, где во дворе не лежали трупы. На удивление, такой нашелся достаточно быстро.

Небольшая одноэтажка, практически в центре поселка, с покосившимся забором и выбитой нараспашку дверцей. Судя по скромному внешнему виду и давно заросшему огороду, мародеры, бандиты и прочая нечисть, побрезговали соваться в столь не примечательное здание. И как оказалось не зря. Стоило Ирине приблизиться к зданию, как она учуяла неприятный, приторно сладкий запах. Переборов рвотные позывы, она зажала рот и нос рукой и все же решила заглянуть, что же там такое.

С участка она сразу выбежала на дорогу, тут же опорожняя и без того практически пустой желудок. В прихожей оказался висельник. Инвалид, который прекрасно осознал, что не сможет выжить в новом мире и выбрал кончину, вместо жалкой попытки к существованию. Словно следуя какой-то глупой традиции, он вывел на стене коридора послание, адресованное неизвестно кому.

«Если Бог существует, то ему придется просить у меня прощения».

— Да что ж блять такое с миром-то творится⁈ — прокричала Ира, не в силах подавить вновь накатывающую рвоту вместе с градом слез. — Все с ума резко посходили что ли или где⁈ Какого фига вообще оно все так обернулось⁈

Вопросы заданные в пустоту, остались без ответа. Как на зло, приятное осеннее солнышко припекало лицо, а прохладный ветер не давал получить перегрев, намекая на грядущие морозы. Прекрасная погода для прогулок и чтения стихов за чашечкой ароматного кофе, сидя на лавочке в парке. Да только вместо парка руины городов и брошенные поселки. Не говоря уже о том, что хорошее кофе нынче сродни золоту в средневековье. По статусу простым бродягам не положен.

Так и не найдя нормального места на ночлег, Ирина решила вернуться к первому дому, по которому отработали с крупнокалиберного пулемета или автоматической пушки, она так и не поняла, но в пробоине вполне могли уместиться три ее пальца, что свидетельствовало о двух вещах. Во-первых, современные кирпичи полное говно и во-вторых, стреляли с чего-то реально мощного. А раз уж дому нанесен такой ущерб, то скорее всего, сюда не сунется проходящий мимо бродяга. Какой смысл обыскивать место, где явно воевали и все трофеи забрали нападавшие, прихватив с собою и жизни обороняющихся. По крайней мере, сама бы Ира сюда не полезла, а как учил ее когда-то старшина. «Подумай головой и делай с точностью наоборот.»

Пускай и без особых комфортабельных условий, под завывания ветра, гуляющего в изрешеченных стенах, но начпрод все же смогла устроиться на первый по-настоящему «боевой» привал, как бы его назвал старший прапорщик. Тем более, что в сумке мародера нашлась аж целая граната и моток лески и Ирина без лишних раздумий поставила растяжку, потому что старшина говорил всегда ставить сигналки, когда есть такая возможность. Да только Иришка не учла, что при постановке гранаты на растяжку, усики предохранительной чеки стоит разгибать, а саму гранату надежно фиксировать. Впрочем, это уже другая история…

Глава 10 Разделяй и властвуй

— Короче, не помню, кто это сказала, но принцип таков. Разделяй и властвуй, — рассказывал мне Попов в состоянии легкого подпития. Из старых запасов, мы с ним расчехлили бутылочку винца, не с целью ужраться, а здоровья ради. И вот теперь, в виду того, что я временно прикован к постели, этот пройдоха заливает мне свои безумные параноидальные теории. Я может и поддерживаю большую часть из них, но далеко не все.

— Ну разделили нас, ну и что? — переспросив, налил еще себе в кружку. Никаких бокалов и манерного вдыхания. Для нас с этим старым прапором, вино сродни соку, только с приятным послевкусием.

— А и то, смотри сам, — старшина начал загибать пальцы. — Первая группа это Вокзальные, там от вояк одно название и парочка штабистов и тыловиков, но зато там сидят каратели и штафники. Вторая группа это Братва, те что под Сазоном ходят, к ним сейчас еще варщики из аптеки подбились с Крысом во главе. Третья группа это Заводские, куда мои пацаны вписались под знамена Федьки Сапога. Четвертая группа это Казаки у храма. Сидят и никого не трогают, но и к ним никто не лезет. Пятая группа это Киргизы. Их сейчас конечно проредило нехило, после их замесов с ктулхуистами, но они держатся, вон, таджиков и цыган к себе вербуют. Цыги, шестые, как сидели на ТЦ, так и сидят. Хотя по моим прикидкам, жратва там кончилась уже. Их же там роты две сидит, не меньше. Но видать котловое наладили, черти. А сколько по городу мелких ячеек по типу твоей, я и считать не хочу. Те же гаражники. Считай общиной как у тебя живут. Со всеми благами, я тут к ним ходил на днях и знаешь что? И бабы у них есть, и оружие, и охрана. Причем баб побольше. Не, я не с претензией, Миланка любую ихнюю швабру за пояс заткнет, но как факт. Что не один ты такой умный. Так вот, разделили нас на мелкие группы и сидим мы тут как на пороховой бочке. А по поселкам народ дружный. Вон, как в Южном, там мужики все как брат за брата и поселок держат общими силами.

— Ты, это, жопу-то с пальцем не сравнивай. Да? Сколько там в Южном народу-то жило? Полторы тыщи. А у нас тут жило тыщ восемьдесят. Из которых уцелело тысяч десять, потому что город несколько суток с землей ровняли. Выжили те, кто по подвалам отсиделся, а сейчас после зимы, так и еще меньше выживет, — отмахнулся я, отпивая из кружки. — Да и вообще, если уж нас так лихо разделили, то кому это надо?

— Как кому? Противнику! — Возмутился Попов, машинально повторяя за мной и осушая кружку с тяжким вздохом. — Война так-то нихера не закончилась. Да еще и местные бесы. Я ж везде гуляю, разные слухи пособирал. Так вот, зэков тут по краям было достаточно. Пересылы и прочая байда. Уж я не ФСИНовец, я не разбираюсь в этом дерьме. Но как факт, что по округе вполне может шароебиться как противник, так и различные братки, помимо тех, что уже выявлены. И стоит нам в городе закуситься, тут же вспыхнет такой факел, что никто в сторонке не отсидится. Да даже твоя хатка, окажется потенциальным объектом спора и дележа. Потому как ты сейчас по факту под Киргизами ходишь. А вот захерачат они пару казаков по случайке? Казаки ж, народ гордый, кровью за кровь спросят. Придут к тебе и снесут к ебаной матери верхушку, где Асланка со своими ребятами сидит.

— Не, языком почесать, ты, прапор, мастак, — усмехнулся и разлил еще. — Да только, что делать-то?

— Да вот, есть у меня одна идейка, — ухмыльнулся старшина и достал из нагрудного кармана сложенную туристическую карту. Уж где он такую редкость достал, понятия не имею, но на ней уже имелись схематично отмеченные объекты. Прикинув, я сразу смог определить, что именно отмечал этот ушлый любитель каптерок. Наиболее возможные места расположения складов и воинских частей резерва. И ведь почти даже угадал, по крайней мере с той частью, где я раньше служил.

— А с чего, ты, пройдоха, взял, что склады до нас не дернули? — усмехнувшись, пересел поближе, рассматривая карту. — Вот тут например, точно уже нихрена нет. Этот аэродром обнесли, когда я еще мелким был. Здесь вот, моя часть базировалась, но у нас толком и брать нечего, пара сотен автоматов в КХО, сотня тон топляка на ГСМе и пара живых машин, все остальное только по документам рабочее, а по факту доноры для основных. Складов у нас толком и не было. Так что брать там и нечего.

— Проверить-то стоит, — возмутился он. — Это у вас брать нечего, а у соседей? Тем более, что танк вон, оставим на заводе, а сами на броню, пару камазов с собою и пулей на склады. Ты ж поди на складах-то и не был толком?

— Максимум, когда сдавал и получал оружие, — признался я. — А что, думаешь там все готовенькое лежит? Да и вообще, по складам бы в первую очередь отработали! Это ж такой обьект! Два-три успешных прилета и кратер километров на десять будет!

— Ага, хер там плавал, — усмехнулся старшина и хищно ухмыльнулся, словно торгаш, почувствовавший прибыль от наивного клиента. — На складах есть несколько видов хранения. Есть БэКа двух очередей, есть текучка, есть военный резерв. В случае войны, в первую очередь выносят БэКа, как правило они уже загружены в прицепы и с части просто пригоняются дежурные тягачи, которые эти прицепы вывозят куда там надо. Текучка, это то что применяется на постоянке. Стрельбы различные, тренировки там и учения. Вот, а резерв это прям резерв на случай, если все, прям жопа. Ну или экстренные случаи. Аля, похороны, вроде как пара сотен холостых патронов всегда на складе лежат, на случай если со всеми почестями надо все руководство части хоронить, гы.

— Ну и че? С чего бы тогда противнику не долбануть по стоянке этих самых БэКа, чтоб ебануло посильнее? Ну, лишить личный состав вооружения и всего прочего, — не понял я, а потому решил уточнить. Тем более, что Попов уже во всю разошелся, а это значит, что мне больше вина достанется.

— А с того, что самый первый БэКа заложен в КХО! И пока там дежурка раздуплится, пока приедет, уже возможно и получать складской БэКа будет некому. Поэтому, в основном и отработали по жилым застройкам. Казармы и все прочее, смешали с грязью. Я проезжал мимо одной части, пока сюда ехал. Так вот, Там в ноль была снесена казарма и общаги. А штаб, сука, цел! Противнику насрать на пару сотен автоматов в казарме, ему проще разьебал эти автоматы вместе с солдатами, чтобы часть не оказала сопротивление, когда к ней подьедут группы зачистки, а наряд, вряд ли сможет толком отбиться. Та часть, которую я видел, вообще бой не приняла! — старшина отставил кружку и принялся на прямо на столике показывать с помощью тарелки с закуской и кусков хлеба, как часть штурмовали. — Вот КПП, вот подьехала коробочка. Встала вот так бочком, чтобы опознавательных не было особо видно, ни боковых, ни лобовых. Ромбиком бля, так вот довернулась и каааак ЕБАНУЛА! Прям все КПП в щепки! Я те отвечаю, там смотреть не на что толком было. Здание с тридцатки тупо разобрали. Бэха какая-нибудь скорее всего работала. А дальше, ворота тупо открыли изнутри и зашли. работали очень грамотно, но бля, наши так же. Знаю, что соседняя часть, которая не в город заходила как мы, по тупому, а грамотно давила пограничные части, издалека с минометов отработала все что было, а потом тупо посносила здания. У меня боец прибившийся с той части. Не поверишь, дезертир! Парнишка свалил, когда понял, что жареным запахло, потому что какая-то беспилотная херня на их полевой лагерь начала скидывать всякую дрянь дымящуюся. Кто половчее был, хватанул автомат и по газам, а кто не успел, тот так в палатках и задохнулся.

— Вот те и война, — невесело усмехнулся я, потирая седую бороду. — Химия одна, да яды. Перемесили друг друга за первые дни и пошли резвиться. А главное, что хрен его знает, во всем мире так, или только у нас тут на пяточке?

— Во всем мире, — отмахнулся прапорщик. — Оно ж как, замес начался здесь и буквально за две недели перетек в обмен ядерками, очень много у людей взаимных претензий накопилось, вот и решили выразить их в рентгеновом эквиваленте. Так что, хрен его знает, что там фантасты нам пророчили и что там Всепропальщики наныли, а походу миру-то каюк. Долго вот мы в городе протянем? Да лет пять. Надо будет сваливать на хозяйство. Искать деревуху, в которую можно переехать, как то же Южное.

— Ты погади, старшина, — пришлось осадить его размышления, а то того и гляди, поедет же дурак, отношения с «крестьянами» налаживать. — Кому мотыга, а кому автомат. Уж поверь, огородников сейчас и без тебя хватит. Даром что ли штрафников на Вокзале кормят? Вот сейчас они завалы подразберут, очистят местность, а потом их всех массово на поля погонят. Зиму уж на консервах и прочем переживем, а по весне пахать все будут как проклятые. Рук-то свободных сейчас дохера. Мозгов толковых мало. Я вот, к тяпке не приучен, зато вон, в сантехнике разбираюсь, а Женек могет проводку тянуть. Не пропадем. Ты так вообще по нынешним меркам как воевода практически.За тобой целая дружина с огнедышащим драконом, который здание снести может с парочки залпов.

— Толку-то с этого? — возмутился Попов.

— А того и толку, что пока переждать надо, — спокойно ответил я. — А уж потом, как ты сам говорил, разделять и властвовать. Потому как пока десять копают, один их охранять должен. А у тебя этих «одних» целый взвод. Так что, погоди, еще успеешь в местные феодалы заделаться, это я тебе, гарантирую.

Глава 11 Антитеррор. Часть 1

К сожалению, старшина был чертовски прав. Знаю я историю одного ополченца, что прибился сначала к Вокзальным, а потом и вошел в состав группы Сапога и сейчас он ходит командиром отделения. Причем своего же, которое с собою и притащил.

До того, как вся эта ерунда началась, он служил в одной из местных частей. Как обычно оно в армии и бывает, должности, подходящей для его деятельности, попросту не было, а потому, не смотря на значительную выслугу и опыт, он так и ходил сержантом. Начальником какого-то склада, о котором сам знал лишь по бумагам. Естественно, что на складе висели множественные недостатки, утрата имущества и хищения, но сержанту было плевать, поскольку за все эти косяки отчитывались начальник хранилища и начальник службы. Сам-то он занимался, как ему казалось, более полезным делом.

Есть в армии такая странная вещь как антитеррор. Странная, потому что по факту она должна быть и даже если следовать всем нормативным актам и инструкциям, то может оказаться реально полезной, но по факту, антитеррор представляет из себя показушное потешное войско, которое зачастую нихрена не может собраться, чтобы потренироваться. Сержанту в этом плане повезло, у него подразделение представляло из себя взвод срочников. С которыми тот мог хоть как-то заниматься. Благо, что практически всей учетной документацией занимался штатный офицер, приставленный больше для вида и «потому что так надо».

— Ты сержант, командиром подразделения должен быть офицер! Вот пусть он заявки и пишет! — отвечали ему в строевой, когда бедняга в который раз пытался передать заявку на проведение учебных стрельб, на подпись командиру части.

А офицера далеко не всегда удавалось выцепить. Не просто чтобы написать заявку на стрельбы, а хотя бы просто получить оружие, ведь вся выдача оружия была лишь по команде сверху. А кто такой сержант в условиях, где все «старшие» считают себя павлинами и вчерашний курсант, сегодняшний лейтенант, тыкает старика-сержанта в какие-то нелепые бумажки, якобы показывающие, что сержант нарушает субординацию.

— Если бы в армии все работало как надо и не было таких идиотов-офицеров, то и субординация не нарушалась бы, — ворчал тогда «старик». — Вы ж нихера не знаете на практике, понаприходили с вузов, места только занимаете. Взяли тоже моду. У меня два высших образования и одно среднее профессиональное, а меня даже на прапорщика не двигают. Зато все офицерские тут же забиваются выпускниками с училищ. У меня за контр-террористические операции «отвага» и «мужество», а мне указывает как воевать какая-то сопля пороха не нюхавшая.

Ох и обижались тогда на него офицеры. Сильно обижались. Потому и не рос по карьерной лестнице сержантик. А еще, потому что не пил. А в армии не пить нельзя. Если ты не пьешь, то ты выбиваешься из коллектива, а в армии такое не любят. Поэтому алкашей, наркоманов и прочих идиотов двигают и ставят на должности. Таким вот сержантам только и остается, что спокойно и честно работать, потому что на таких сержантах армия и держится. Мне он сейчас чем-то старшину напоминает, хе, забавно даже. Потому что сержант-то тоже старшиной был, только не роты, как Попов, а подразделения антитеррора.

И вот этот старшина, занимавшийся со срочниками, только и мог, что заполнять журналы и делать фотоотчеты, потому как ни на что большее ему воли не давали. Максимум, иногда выделяли упаковку ручек и пачку бумаги, чтобы новый «журнал учета ежедневных практических занятий и тренировок подразделения антитеррора» подшить. А потом и журнал учета журналов, потому что таких вот журналов «учета» было много. Ведь по инструкции, каждый день проводилось практическое занятие, будь то тактическая подготовка подразделения или комплексное занятие по противодействию терроризму. За каждое занятие «умные должности» расписывались в журналах, а потом еще и в отдельном журнале 'учета комплексных тренировок по противодействию терроризму, а потом и в плане занятия, ставили подпись, что выполнено. А по факту, расселись люди в кабинете, сфотографировались, что занимаются, в журналах подписи поставили, сержант от балды в журнале учета занятий оценки понаставил и дальше по рабочкам. Потому что ящики с патронами и ракетам на складе сами себя не перетащат. Да и снег, листва и прочие прелести природы, себя не очистят, не говоря уже о том, что здания тоже надо ремонтировать, колючку подтягивать, да и просто недостатки устранять.

Вот человеку со стороны смешно, а одна из проверок с верхов, установила, что колючая проволока натянута неправильно. И в итоге подразделение антитеррора доблестно снимало старую колючку, сдавало на склад и вешало новое. Казалось бы, почему этим не занималась какая-нибудь мотострелковая рота, которой все равно делать нечего? А в том и проблема, что личный состав подразделения антитеррора набирался из личного состава мотострелковой роты, а вернее той ее части, что целиком и полностью состоит из срочников, так как контрактники… Кто болеет, кто в отпуске, кто в командировке, кто в наряде, кто в запое, кто в проебе. И потому из почти сотне человек, по факту присутствует только тридцатка срочников, парочка офицеров и несколько контрактников-сержантов, которые под руки придерживают товарища прапорщика, что с самого утра планировал сьебаться из расположения части и упиться в хлам. Потому что у него уже тридцать лет выслуги, до конца контракта еще как минимум пара лет, а уволиться он не может, потому что ипотечная система, чтоб ее, обязывает дослуживать до конца. И вот мается бедный прапорщик, уже давно получивший эту двухкомнатную конуру в поселке, где и служил, да все уволиться не может.

И таких примеров с каждым годом все больше и больше, потому как если армия не воюет, то она деградирует. Генералы жиреют, солдаты все больше ленятся, офицеры все больше закапываются в бумаги и документы, чтобы имитировать бурную деятельность, а различные должностные лица все больше ищут мелочи чтобы прикопаться. Доходит до смешного. Когда подразделение в «полях» и наконец может хоть немного пострелять и поиграть в войнушку, проверяющий ходит и докапывается до сержантов, почему у них фальшики не с картонной вставкой и мятые. А ребята стоят в бронежилетах и разгрузах и мысленно проклинают идиота-командира, потому как их ради этой минутной прихоти проверяющего, выдернули с отдыха после маршброска километров эдак на десять с экипировкой.

Устал от этой дурости сержант. Устал и от осознания того, что по щелчку пальцев ничего не переменится. Что не обученные солдаты, являющиеся воплощением бога смерти, если судить чисто по журналам и фотографиям, в миг не станут профессионалами. Устал бороться с глупостью в армии, а потому, когда был сигнал к поднятию по тревоге, он попросту поставил сам задачу подразделению, убедив командира части, что оно обязательно им надо. Что именно подразделение антитеррора должно отправиться на разведку за территорию части. Мол, первыми встретят противника, пока остальные собираются. Ведь после объявления тревоги, у антитеррора полчаса на сбор, а у остальных полтора часа. Мало ли, кто где живет. Хитрые «жилищники» выставили радиус в сто километров, в пределах которых военнослужащий, если имеет жилье, не получает компенсацию за поднаем. Так что если живешь в семидесяти километрах от части, то будь любезен, катайся на автобусе или личном автотранспорте, за сьем жилья в поселке рядом с частью, тебе ничего не компенсируют.

Так что, не дожидаясь, пока весь личный состав соберется, по крайней мере пока до всех дозвонятся, сержант за пятнадцать минут экипировал весь личный состав. А это, стоит сказать, почти полный взвод. Подразделение ведь разделяется на группы. Группа управления, в которой командир, заместитель и связист. Группа разведки из командира и пары разведчиков. Группа блокирования, которая почти полное отделение с гранатометчиком и пулеметчиками. Группа огневой поддержки, представляющая из себя экипажи боевых машин. Группа резерва из половины стрелкового отделения. Группа разминирования, отделение РХБ, медицинское отделение. По факту, подразделение антитеррора достаточно автономно и может существовать само по себе, но недолго, поскольку ни одно воинское формирование не возможно без штаба, документов и проверок должностными лицами. А главное, ни одно воинское формирование не имеет права на жизнь без журнала для учета журналов. А так как у сержанта таковых журналов не было и прихватывать их из кабинета антитеррора он не планировал, то очень быстро ПАТ (Подразделение Антитеррора) превратилось в НВФ (Незаконное Вооруженное Формирование), стоило только технике с десантом на борту, выехать за территорию части…

Глава 12 Антитеррор. Часть 2

Дезертировал ли сержант? Да. Это однозначно расценивалось как оставление части с хищением оружия и бронетехники. Но, с другой стороны, если командир одобрил инициативу, что в чем вина солдата? Все равно командира подразделения так и не дозвонились, а подразделение под руководством заместителя командира вполне может выполнять поставленную боевую задачу. Другое дело, что задачу толком никто и не ставил.

— Выдвигаетесь сюда к трассе и смотрите. В случае, если обнаруживаете колонну противника, то разрешаю вступить в бой, но если понимаешь, что не вывозите, оттягивайтесь назад к части, ясно? — инструктировал его командир, едва отошедший от вечерних посиделок в бане. Естественно, что никаких четких заготовок ни у кого не было. Все чего-то ждали на вчерашний день, но как оно и бывает, вчера ничего не произошло, а потому все резко выдохнули и расслабились. Но противник работает видать с опозданием на сутки. Потому как стоило только всем выдохнуть и расслабиться, как пошел налом, причем по всем фронтам. И не ясно, то ли наши отцы-командиры так оперативно сработали, то ли оно так и планировалось, но буквально с опозданием в полчаса, части приведенные в боевую готовность еще вчера, начали ответный налом, перемешиваясь в кучу и превращая линию соприкосновения в одно сплошное месиво. Те части, что просто были подняты по тревоге и команде общего сбора, по факту представляли из себя лишь пшик. На них никто ставку и не делал по факту. Так что собравшись и кое-как организовавшись за пару часов, эти стада превратились в отличную групповую мишень.

Казалось бы, ну вот как военные, готовившиеся к войне, могли эту самую войну прошляпить? А очень просто. Где-то разведка прохромала на обе ноги, а где-то просто местное раздолбайство личного состава. Те кто меньше писали бумаги и больше тренировались, те пошли в наступление, а те, кто хорошо отчитывался по документам, остались охранять тыл и принимать наступление со стороны противника. Так и вышло, что за неделю все превратилось в салат, куда покрошили все подразделения и обильно так перемешали, сдобрив это все майонезом из мирняка. Который никто никогда не считает. Потому что если мирняк оказался в зоне боевых действий, то это уже не мирняк. И ладно у нас, в изначально пограничной зоне, но дальше, в глубину страны, события развернулись ничуть не веселее. Обрыв связи, обрыв подачи электроэнергии, перебои с водой, нарушение логистических путей. Хаос и разруха, вызванная прилетами боеприпасов разных калибров. Может за линией в пару сотен километров, города и остались целы, и полиция даже справилась со своими задачами и организовала местную самоуправу, да только толку с этого? В городе без поставок продуктов долго не просидеть, а все предприятия сейчас накрылись местным тазом. Продукты есть за городом. Земледелие, охота и собирательство. Да только мало кто этому обучен.

Так что первая зима же покажет, кто умеет приспосабливаться, а кто подохнет. Впрочем, при грамотной логистике и накопленных запасах, прожить пару лет можно и без сельского хозяйства. Сержант же, логистикой не особо владел. Ему казалось, что главное уметь воевать, ведь у воюющего подразделения будет все. А то что топляка в бронетехнике хватит буквально до ближайшего города дотянуть, да пайков у них на сутки, не говоря уже о запасах воды, по литру на человека… Так и вышло, что весь заряженный, заместитель командира подразделения антитеррора, вывел свою группу в пригород и осел в одном из поселков, где установил свою власть. Солдатики, без строгой дисциплины со стороны офицеров, очень быстро оскалились и начали дебоширить. Срочники. Глупые дети, что при первой же возможности желают потеряться и самоустраниться от исполнения служебных обязанностей. Так и вышло, что караульную службу никто не нес, а напившиеся бойцы умудрились просрать два автомата с боекомплектом, а один из бойцов так и вовсе подрался с местной молодежью, потому что заглядывался на девок и отпускал сальные шуточки.

Технике откатываться было не на чем. Топляк закончился, а где достать еще, сержант не имел ни малейшего понятия. Бросать броню, тоже не хотелось. Все бы закончилось крайне плачевно, если бы после окончания обстрела города, Престняков не поехал по окраинам, собирать оставшихся в поселках военных в единую группу. Каково же было удивление капитана, когда в одном из дворов он обнаружил полноценную группу антитеррора, что заняла парочку домов и просто прожирала запасы местных, напоминая больше зарождающуюся банду, нежели полноценное подразделение. Сержанта уже мало кто слушал и его авторитет упал, зато во главу банды встал один из срочников, что был наглее и вертел на причинном месте устав, субординацию и военные заморочки.

Приезд капитана в сопровождении пары лейтенантов и прапорщиков, быстро отрезвил срочников. Все таки звезды на погонах внушают уважение, в отличии от трех жидких соплей. Так что подразделение моментально встало под знамена Вокзальных. Броню перегнали туда же, а срочников, кто поспособнее на охрану, кто понаглее в мародерную группу, а кто не особо горит желанием работать, в наблюдатели штафбата. Сержанта сначала хотели определить в штаб, но тот наотрез отказался работать с документацией. Его пару дней попинали из кабинет в кабинет, но поняв, что это тело кроме как воевать ни на что более не способно, отправили в одну из групп зачистки. Так и влился сержантик к Карателям. Вроде как до сих пор с ними ходит. По крайней мере, Федька Сапог, мне эту историю и поведал, в один из дней, что навещал меня, не ходящего.

— А ты-то на счет логистики что думаешь? — поинтересовался я тогда у Феди. — У тебя ж тоже на счет учета срань полная. Склад вроде как есть, вроде даже чем-то забит, но как считать будешь, сколько сожрано, а сколько осталось, у тебя ж бойцы, а не тыловики.

— Отдам на аутсорс, — спокойно ответил он, попивая чаек и искоса поглядывая на Миланку, что прихорашивалась перед приходом прапорщика. — Эх…

— Че за аутсос? — переспросил я, целенаправленно коверкая слово. Еще грызни за бабу мне тут не хватало. И так ясно, что спит она со мною, а с Поповым шашни крутит, потому что жених он завидный. Помру я, так она с ним останется. А Федька, уж, не успел. Да и изначально Миланка ему отворот дала. Потому как у Сапога и так бабеха имеется, а старшина холостым гоняет.

— Да это, есть одно здание, в нем раньше подпольный этот, бардель был, ну и с казино естественно. Так вот, его прилетами сложило до уровня второго этажа. Оно недалеко от завода. Первый этаж и подвал, там практически без стен, одни несущие остались. А на втором множество комнат. Вот, короче, бойцов туда посадил, да пару смышленых баб из магазов местных. Мы туда половину жратвы и перетащили. Там текущий запас, а неприкосновенный на складе, под замок и три печати, все как в армии. Из текущего получаем, готовим на заводе и кормим всех, — спокойно ответил сержант, отводя взгляд. Понимает, зараза, что не для него Миланка рубашечку с вырезом надела. Ох не для него. И не для меня, а жаль. Зато, вон, Полинка, ходит почти в чем мать родила, шортики, да топик спортивный, да только смотреть туда не хочется. Ребенок еще почти. Не душой, так телом.

— Хитро, хе, — задумался я, почесывая бороду и потягиваясь. Раны еще ныли, не говоря уже о прострелянной ноге. Потеря крови отдала и туда, так что постельный режим продолжается. — А на счет Зябы-то, ничего узнать не удалось?

— А вот кстати об этом, — опомнился Сапог и хитро так ухмыльнулся. — Короче, наливай, Старый, тут без ста грамм не разобраться…

Глава 13 Зяба

— Сижу за решеткой в темнице сырой, отпизжен по почкам, хромой и больной, — зло хрипел Зябликов, потирая ушибленный бок. — Мой старый товарищ, махая хуем, зарежет вас нахер, своим ржавым ножом.

— Заткнись нахуй, — донеслось из-за двери.

— Вот опять вы первых лиц эстрады душите, черти! — возмутился сиделец из соседней «камеры». — Никакой свободы творчества, проклятая цензура!

— Так, убили пиздеж, — послышался уже более властный голос и к решетке приблизился мужчина в подистрепавшейся полицейской форме. — Значит так, алкаши, тунеядцы и просто куски говна. Добро пожаловать в трудовой лагерь «Улыбка Радуги». Здесь, вас покормят, может даже помоют, а вы взамен, будете копать торф и следить за печами. Уяснили?

— Так точно, капитан! — заржал кто-то в комнатушке слева.

— Неправильный ответ, — усмехнулся мужчина и раздался звук воды, словно кто-то из шланга мощной струей ударил в стену, а затем пронзительный крик.

— Ледяная ж бля! — орал провинившийся. — Сука, в голову-то за что⁈ Да понял я! Понял! Все! Молчу!

Лишь после водных процедур, заключенный утихомирился. Все остальные, так же осознали, что шутить уже особо не прокатит. А Зяба так и вовсе понял, что попал в самое настоящее рабство. Причем что было после того, как его ослепило и оглушило во время вылазки, он особо-то и не помнил. Били, потом тащили. Потом снова били. Насильно поили, кормили. Очнулся уже здесь, в бетонной комнатушке размерами два на два метра, да с деревянными нарами. Благо хоть сральное ведро есть и ведро с водой. Главное не перепутать их по запарке.

Бывать в местах заключения Зябе не в первый раз. Жизнь его помотала и по исправительным учреждениям, и по поселениям для не так сильно провинившихся. И даже на «губу» залетал, но уже во время срочки. Благо, что здоровьем природа его не обделила, так что особо ничего паршивого там не подцепил.

— Значится так, в ближайшие пару дней, вы пройдете вводный курс и поступите в подчинение командира отряда. Командира отряда слушаться беспрекословно. Он имеет право расстрелять любого провинившегося. Вас один хер как грязи. И вот еще, кто не работает, тот не ест. Не выполнили норму? Остались без ужина. Начали пререкаться? Остались без обеда. Шаг влево, шаг право, приравнивается к попытке побега. Прыжок на месте, расценивается как попытка улететь, всем все ясно? — огласил полицай и усмехнулся, когда в ответ была гробовая тишина. — Ну и отлично. Первый урок усвоили, мясо. А теперь, отдыхайте. Через час у вас начнется послеобеденная работа.

— А че, обед будет? — негромко спросил кто-то из дальней камеры и уже через пару секунд в него полетел поток ледяной воды. Больше вопросов никто не имел.

— Вы на свой обед еще не заработали, — хладнокровно произнес начальник и удалился прочь, вместе с парочкой товарищей.

Зябликову только и осталось, что оглядеться, чтобы понять, где он вообще находится. Благо, его небольшая голова, вполне пролазила через прутья наспех сваренной решетки.

Обстановка напоминала складское здание с кучей небольших групп-каморок, двери в которые были заменены решетками с амбарными замками. Эдакая эрац-тюрьма, сколоченная наспех. Причем тот кто ею заправлял, явно прекрасно понимал, какой контингент будет в этом месте преобладать. Иначе, для чего тогда полноценное пулеметное гнездо в конце коридора? Здесь явно не нянчились с бунтующими зэками, как на предыдущем месте заключения, где Зяба успел побывать еще до войны.

Разве что здесь не было камер и вертухаев. Никто не бродил с постоянными обходами камер и заключенные были предоставлены сами себе по одиночным камерам. Время суток тоже было не понять. Окон не имелось, а слабенькие лампы под потолком в коридоре горели на постоянке, никто и не планировал их отключать. Разве что, спустя пару часов, привели стройную колонну заключенных, которые по одному заходили в свои камеры, где их закрывали. Человек пятнадцать, не больше. Зяба не выглядывал сквозь решетку, чтобы не привлечь лишнего внимания и не повторить участь соседа, которого залили из шланга. Еще не хватало в мокрой одежде тут сидеть, чтобы точно заболеть. А медицинское обслуживание тут наверняка по меркам средневековой чумы. Когда чумной доктор ходил и просто указывал кого уже можно сжигать, а кому стоит помучиться.

— Следующие! Кто жрать хочет, руку через решетку вытяните, — усмехнулся один из надзирателей. Зябликов, скорее интереса ради, нежели от голода, вместе с остальными, решил вызваться. И ежу было понятно, что сначала работа, а потом пайка. Так оно и вышло.

С десяток мужиков и пара женщин. Не так уж много нашлось желающих поработать. Был тут и тот любитель попререкаться. Стоял в одних портках, повязав мокрую футболку у себя на поясе. Оно может и правильно, что без мокрой одежды тело медленнее охлаждается, но все равно, парнишка уже не жилец. Вон какие губи синенькие. Если не отогреется, то заболеет. А физический труд такой себе способ согреться. Тем более, что трудиться придется на свежем воздухе ведь всю собравшуюся команду вытащили на улицу и погрузили в открытый камаз, с сопровождением из пары автоматчиков.

— Прямо как в концлагере, — тихо произнес еще один старик, сверстник Зябликова. В остальном же заключенные в основном были молодыми, от двадцати до тридцати лет. Самые рабочие лошадки. — Чувствую себя пленным евреем.

— Бери выше, буром, — вяло усмехнулся слесарь, протягивая руку. — Зяба. Зябликов Юрий Дмитриевич. Слесарь.

— Плотник, — представился старик и виновато улыбнулся. — Плотников Виктор Андреевич. Руководитель патриотического кружка при доме молодежи… Вернее был им. Нынче, разнорабочий.

— Понятно, а куда хоть везут-то? — поинтересовался Юрий, спрашивая в пустоту, поскольку остальные заключенные, затравленно озирались на двух бойцов местного ополчения с автоматами.

— Дык, на болото поди, торфяник копать, или на поля какие, — спокойно пожал плечами Виктор, потирая седую жиденькую бородку. — Уж смотря куда продали с передержки. Та халупа, где мы сидели, по факту аккумулирует в себе разного рода бродяг, которым некуда податься. Те, кто не хочет работать в трудовых бригадах или не может работать. Кого ловят на мародерстве или еще чем. Особо борзых убивают. Тех кто не может обрехаться, в штрафбаты. Ну а ежели не особо рабочий или совсем уж бойкий, то на передержку. В камере пару суток без еды, а потом на любую свободную рабочку. Рабство, в чистом виде.

— На раба вы не похожи, Виктор Андреевич, — вяло усмехнулся Зябликов, с прищуром оглядывая собеседника. Крепенький дедок, лет пятидесяти с лишком. Явно любитель поработать руками. Слишком уж много мелких шрамов от ножа и подобного инструмента. Да и предплечья очень крепкие, словно Плотник только и делал что банки открывал, да шеи сворачивал.

— А я ПРОраб! — рассмеялся Плотников и хлопнул Зябу по плечу. — Обычно ж как, кто покрепче, да подурнее, работает физически, а кто поумнее, показывает как работать. Я ж не даром кружок вел. Мы и в походы ходили и реконструкциями занимались. Я и лопату починить и заточить могу, и перекладину наладить. А уж, если вы, Юрий Дмитриевич, слесарь, то нам с вами сподручнее будет.

Дед оглянулся по сторонам и довольно хмыкнул, отмечая лишь ему видимые ориентиры.

— Ландышевку проехали, так что однозначно на болото едем, а там работы с инструментами хватает, — заверил Виктор, потирая руки в предвкушении работы. — Так что, скучать не придется. Там бытовки поставили, обычно туда две смены завозят, пока одна отдыхает, вторая копает и так на двое суток. В каждой смене назначается инженер, чтобы следил за техникой безопасности, инструментом и здоровьем. Как правило это старики вроде нас, а иногда это…

— Убили пиздеж, — рыкнул на них один из автоматчиков.

Вскоре машина остановилась на небольшой парковке в лесу. Задний борт открыли и народ принялся выгружаться. Их вновь построили в одну шеренгу. Какой-то местный чин толкнул дремоту по то, что все тут по доброй воле и что сейчас они поработают, а вечером их покормят, но Зябу его речь мало волновала. А вот то, что у него позади находился его старый знакомый Сазон, напрягало. И судя по всему, Сазонов тоже прекрасно увидел Зябликова, довольно ухмыльнувшись и почесав шею, при этом показательно чиркнув ногтем большого пальца по горлу, не двусмысленно намекая Юре на его ближайшую судьбу.

Глава 14 Болото

Работа была поставлена на поток. Словно в каком-то феодальном средневековье. Группа трудяг копалась по колено в болотной воде, проделывая каналы. Местность сначала осушали, а затем уже очищали от растительности. Зябликова, по настоянию Виктора, отрядили в ремонтную бригаду.

— Торф, это ценный ресурс, — спокойно рассуждал Плотников, забивая табак в самокрутку и сворачивая папироску. — Вообще, если так посмотреть, то можно различить несколько видов. В плане подготовки конечно же. Здесь народ заготавливает в основном кусковой и крошку. На другом участке, говорят, поставили пресс, там уже брикеты делают. Основной запас на зиму. Сейчас все ближайшие деревни уже скидываются продуктами, да инструментами, чтобы закупить брикеты и пеллеты для печей. Посчитай, такой брекет закинул в печку, он и горит дольше, и тепла больше даст, чем дрова, и хранить его проще, хехе.

— Занятно, — согласился Зяба, устраиваясь поудобнее на нарах. Для мастеровых была подготовлена отдельная будка, из бывшего вагончика-бытовки. Небольшая печка в углу, пара нар, да стол со стульями. На две бригады имелось четверо мастеровых. Как ни удивительно, все старше сорока лет.

В основном ремонтировали лопаты, затачивая и подбивая полотна. Реже, топоры и кирки. Еще реже, приходилось ремонтировать обвалившиеся конструкции и что-то подваривать. Тем более, что имелся запас инструмента. Работник притаскивал сломавшуюся лопату, получал новую, а ремонтная группа занималась устранением повреждения. За технику безопасности отвечал отдельно назначенный инженер. Вернее наряд. В бытовке постоянно сидело двое мастеровых, один в наряде ходил по участку где шла работа и смотрел, чтобы народ не убился, еще один руководил постановкой плотин и руководил снятием торфа. Фрезерным способом снятое крошево сразу укладывали в пакеты и оттаскивали в сторону, чтобы оно не мешалось, при выкапывании уже кускового. Тут даже имелся экскаватор. Так что не шибко уж и уставали невольные рабочие. Тем более, что все делалось по советской методике.

Вот тебе план, вот тебе пять лет. Выполняешь пятилетку за три года? Получаешь награду. Выполняешь за год? Получаешь двойную награду. Самые прошареные и работящие успевали не только на паек наработать, но и на дополнительные блага. Так например, для «стахановцев», как их тут в шутку называли автоматчики, была возможность сходить в баню, постираться, а потом, вернувшись в родную камеру, лечь не на грубые нары, а на вполне приличный матрас, укрываясь чистым одеялом. Перед этим даже попив чайку с сушками. По крайней мере, Плотников, работавший на этом участке уже две недели, именно так все и описывал. К мастеровым тут вообще отдельное отношение. Они априори сидят в касте «стахановцев», если при приходе проверяющей группы, а как правило она была сборной солянкой из начальников участков, у мастеровых не было поломанного инструмента, либо они занимались ремонтом оного.

— На седьмом участке, вон, мастеровых позавчера взьебали, — вклинился в разговор, вернувшийся с наряда инженер. Семеныч, в прошлом строитель, занимавшийся колодцами. — Летучка пришла, а так мужики дрыхнут, трое, четвертый на обходе. Так ладно бы просто дрыхли. На столе пузырь стоит. Стойка с инструментом пустая, а у верстака куча лопат и топоров затупившихся. Так их всех троих в карцер на двое суток, на одну гречку и воду. Вон, завтра должны с утра выпустить, грят, на десятый участок переводят. А там, по слухам, жопа та еще. Болото по горло.

— А много вообще участков-то? — поинтересовался Юрий, усаживаясь на койке и морщась от вида инженера. Даже спецовка не спасала с рыболовными штанами. Грязь облепила Семеныча до самых подмышек.

— Двадцать четыре, — ответил Плотников. — Но они разделены между пунктами. Так что на торфянике пара тыщ точно трудится. Опять же, стратегически важный ресурс и кто-то на верхушке это вовремя понял, поскольку под охрану отрядили стихийно организовавшийся ЧОП из бывших ментов, охранников, сторожей и прочих, «допущенных к служебному оружию». А сюда еще приплюсуй кашеваров, грузчиков, водителей, управленцев всех мастей. Наверняка какой директор завода или еще кто, лапы свои приложил.

— Это еще херня, — Семеныч прочапал до стола, оставляя следы грязи на полу и всем чего касался. А все за тем, чтобы взять чашку с чаем, который не допил четвертый инженер бригады. — Вон, с соседней части, рота связи выжила, так они сейчас телефонные аппараты кидают по поселкам и ставят общую связь, создавая узел где-то в лесах. Прям на полянке развернули палатку и там поставили аппаратуру. Толково ставят. Так что зимой связь будет по округе. Мало ли из города басурмане наведаются.

— А что в городе? — решил уточнить Зяба. — Бандиты?

— Если бы, — усмехнулся грязнюля, в наглую допивая остывший чай. — Военные, вернее их остатки. Тут на местах погранцы были, так они все в первых же замесах полегли. Остались какие-то обрыганы, так они и засели в городе, вместе с территориальной обороной. Хуле, мы тут на границе с соседями. Вон, паспорт взял и через час уже в другой стране считай, а то что она братская, так и плевать. Один фиг все эти визы отменяли давно. Так что, нормальных военных покрошило, а в городе засело месиво. Из выживших уебанов, успевших добраться до города солдат «братского» народа. а так же из местных тероборов, которые считают себя королями мира. Был я в городе. Ну нахер его. Уж лучше тут. Стабильно, тихо, спокойно, под охраной. Кормят вкусно, койко-место есть, да еще и бабы порой ничего так попадаются. Подманил, отошел с ней в лес поглубже и на полянке засадил ей куда хочешь, гы…

— Ну, так-то да, — согласился Плотник. — А в городе что? Ныкаться по хатам, да искать консервы по помойкам? Да ну его, я вон тоже из города сюда убег. Так что, Юр, ты тут считай новичок, но знаешь как говорят? Сколько волка не корми, а он все в лес смотрит. Так и ты. Вот чего тебе с нами не сидится? Тем более, ты слесарь. В городе тебя один фиг подомнут. Либо военные, либо бандиты, либо еще кто. А тут, считай что старая жизнь. Работаешь, пока работается, а остальное приложится. Вон, даже стоматолог есть, мне протез вставил, а ведь до войны я себе не мог не то что протез позволить, даже пломбу было сложно поставить!

— Да я вроде и не рвусь особо обратно-то, — пожал плечами Зябликов, чуть нахмурившись. Он хотел поспрашивать мастеровых побольше, но его отвлек звук приближающейся машины.

— О, походу летучка, — настороженно произнес Виктор, вставая из-за стола. — Ну что, я на обход или ты?

Он с плохо скрываемой надеждой посмотрел на Юру и тому ничего не осталось кроме как согласиться. Поэтому, натянув спецовку, Зяба пошел на обход, взяв у Семеныча офицерскую сумку с ремнем через плечо. Внутри была карта участка и схема канала, который нужно прорыть. Причем составлена грамотно с соблюдением культуры метрологии. По крайней мере, чертежи оформлены красиво. А если красиво, значит скорее всего правильно.

Только выходя на маршрут обхода, Зябликов опомнился, что надо бы прихватить с собою что-нибудь пожевать. Все таки бродили они по четыре часа, при условии, что сама смена длится восемь часов. А это значит, что каждый из мастеровых, половину смены либо ходит и смотрит за безопасностью, либо руководит отгрузкой крошева. А оставшуюся половину ремонтирует притаскиваемый инструментарий.

Да только приближающаяся машина проверяющих, отбивала все желание задерживаться подольше в бытовке. Так что, поправляя куртку и накидывая противомоскитную сетку поверх головы, бывший слесарь отправился на обход владений. Будь его воля, он бы прихватил еще и огнестрел какой. Все таки где-то на участке трудился Сазон. И далеко не факт, что охранявшие их автоматчики, среагируют вовремя. А то, не дай Бог, в первый же рабочий день, случатся травма на производстве с летальным исходом. А за такое, лишение квартальной премии. А это, для работяги, куда страшнее, чем смерть.

Глава 15 Болотные подарки

Сектор, в котором работали две бригады старателей, был относительно небольшим. Учитывая, что народ по большей части копался простыми лопатами, да кирками, даже кусман болота в квадратный километр казался нескончаемым. Да, работяги потихоньку осушали его. Где-то вычерпывали воду, да снимали ил с глиной. Где-то просто подрубали корневища, да выкорчевывали деревья. Работали по колено в воде, а местами и по пояс.

Однако большую опасность представляло не само болото, а случайные находки. И нет, не кости времен второй мировой, к этому-то все привыкли. Свежие «подарки» были куда опаснее. Один такой подарок и не повезло найти женщине, что решила отойти по нужде в сторону из сектора. Грохот взрыва было слышно еще на подходе, так что Зяба сразу поспешил к месту происшествия. Все таки, с него спросят, какого фига произошло, ведь он был на обходе.

— Аааа! Убили! — кричала женщина лет тридцати пяти, классической такой формы матрешки, с подзаплывшими жирком боками и опухшим от попоек лицом. — Убили! Убили меня!

Юрий, прибежавший на крики вместе с одним из автоматчиков и парой работяг, увидел не самую приятную картину. Отойдя метров на сорок за пределы участка в направлении ближайшей опушки, работница нарвалась на противопехотную мину. Рвануло хорошо, ногу ампутировало по колено, вторую нашпиговало осколками. Сколько еще ушло в бедра и пах, неизвестно, но рану неплохо так прижгло, так что никаких фонтанов крови.

— Ебать, — удивленно произнес автоматчик, доставая рацию. — Э, док, готовь стационар, у нас тут бабища на мину нарвалась.

— Принял тебя, буду ждать, — спокойно донесся ответ из рации.

— Хуле встали? — гаркнул Зяба на двух мужиков, что прибежали посмотреть, а теперь мялись, не понимая, что делать. — Под руки ее и потащили! Давайте, цигель-цигель ай лю-лю!

Подгоняемые пинками и матом, архаровцы все же подхватили раненую и понесли к выходу с участка, в сопровождении Зябликова, в то время как автоматчик остался на месте, продолжая кого-то вызывать по рации. Уже оказавшись на твердой почве, Юрий увидел, с кем связывался охранник.

Двое тяжело груженных мужиков, с щупами, красными флажками, лентами, громоздкими сумками и уже собранным миноискателем трусцой пробежали мимо процессии эвакуирующей пострадавшего. Мастеровому только и оставалось, что удивиться слаженности действий местных. Видать подобные случаи были не редкие, что подтвердил и доктор, сидевший в отдельной палатке. К которой их сразу повел подошедший к ним автоматчик.

Под лазарет не стали ставить бытовки, а развернулись прямо на месте огроменную палату по типу УСТ-56. Причем судя по всему, это был какой-то современный аналог, поскольку топился не печкой по центру, а теплодуйкой, что стояла снаружи и нагнетала теплый воздух внутрь палатки. Имелось и электричество и водопровод. По бокам в дальней части у второго входа, стояли две двухъярусные кровати. Тут же имелся раскладной операционный стол, на который и уложили раненую. Рядом основным входом стоял стол с телевизором, за которым сидел довольно таки молодой парень в медицинском халате. Пол классически был выложен досками.

— Ну и что там рвануло? — хладнокровно спросил медик, поднимаясь из-за стола и подходя к пострадавшей. — У, ПМНка. Не хило. Эй, куда пошли? Стоять, помогать будете.

Он даже не удивился, когда пара работяг, что принесла женщину, решила ретироваться. Лишь остановил их и припахал на месте. Женщину раздели, обнажив ей все ниже таза. Впрочем, это было бесполезно. Та даже не брыкалась, бледнее на глазах и безвольно глядя куда-то в потолок. Доктор даже не стал пытаться что-то сделать, попросту написав черным маркером на лбу у умирающей причину смерти и отправившись заполнять журнал.

— Сейчас машина подьедет, ее туда закиньте, — буднично произнес медик, даже не глядя в сторону растерянных мужиков, которые в шоке смотрели на еще живое тело.

— И часто тут так? — решил поинтересоваться Зябликов.

— Частенько в последнее время, — пожал плечами врач, дыхнув на печать и ставя ее в сопроводительный документ, где было внесено описание пострадавшего, дата и время прибытия, а так же диагноз с некрологом. — Фиг его знает, кто это болото минировал и зачем, но делали это явно с воздуха. Перед тем как людей на торф гнать, болото вроде как подчистили саперы, но как видно, многое осталось. Эта вон, первая за два дня. Обычно в неделю по полтора-два десятка подрывается. Да и ладно бы как эта, наступила и все. Нет же, находятся идиоты, что умудряются рукой мину нащупать под водой, достают из воды и она у них перед лицом взрывается. Или лопатой копнут, или киркой. А один раз вообще топор один чудак рубанул. Так ему обухом отлетевшим черепушку проломило. Сразу двухсотый, даже ко мне тащить не стали. На месте смерть констатировали и отправили по этапу.

— И что ж, прям никого не удавалось спасти? — спросил Юрий, присаживаясь за стол, напротив собеседника, ожидая приезда катафалка. Двое работяг, последовали примеру начальника и так же присели на кем-то заботливо притащенную парковую лавочку.

— Почему же? — удивился доктор. — Удавалось. Просто кому-то повезло, а кому-то нет. Этой, не повезло. Ей осколки больше в ягодицы ушли. Она наступила, но мина сработала когда она уже на шаг вперед ушла, на уходе, травматическая ампутация и множественные огнестрельные слепые ранения ягодиц и задней стороны бедер. Ее нашпиговало по самое не горюй. Если перевернешь, увидишь. А бывает, только наступает человек носком и уже взрывается. Так там как правило сносит стопу целиком или половину, да голень ломает, плюс осколочные ранения по мелочи. Тут двое таких «хромых», с костылями ходят. Истопниками на котлах сидят. Ну, как я видел, по крайней мере. Человека-то жалко терять. Мало сейчас людей осталось. Работы много.

— Так а чего ж тогда на болото гонят, раз жалко? — не понял Зяба, почесывая затылок. — Это ж наоборот, надо тогда другие методы искать. Или тут не только в торфянике дело?

— Ну, людей с одной стороны мало, а с другой стороны много. Вот куда их всех по работам определить? Тут на болоте трудится народу всего в несколько раз меньше, чем в городе выжило. А ведь они все с окрестных деревень и поселков. По селам-то не так сильно бомбили, как по городу, так что и выжило побольше мирняка, но не самого полезного, к сожалению, — врач отвлекся на шум приближающейся машины. — Ладно, некогда вам тут рассиживаться, давайте, вытаскивайте ее, да грузите, а то мне тут после вас еще прибираться.

Зябликову только и оставалось, что тяжело вздохнуть. Он как-то пропустил в подвале Старого тот момент, когда молодое поколение так озлобилось и когда прошел тот надлом общества, что за пару месяцев оно быстро откинулось к декой помеси феодализма, военного коммунизма и постапокалиптичного строя. Нет, оно конечно понятно, что отсутствие связи с внешним миром делает свою грязь и многие люди сейчас даже за пределы района не решатся вылезти, не говоря уже про целую область, но все таки. Не должно было так все покатиться под откос. Словно кто-то этому всему помог. Кто-то, кто очень хотел скрыть последствия большой такой кучи говна, развязав очередную локальную войну. Да только не подрасчитал масштабов и локальный замес перерос в обмен ядерными батонами. И ведь никто не знает, что оно и как, там, за пределами области. Что в других странах. Быть может, скоро приедут добрые американцы, как в девяностые, угостят всех пепси-колой и спасут нас. А быть может, это нашим потомкам придется покорять выжженную пустошь. И осознание этого пугало. Зябликов все четче понимал, что надо возвращаться к Ефимычу. У Ефимыча есть доктрина выживания и план. А это, уже половина успеха. Зиму в болотах никто не переживет, а вот в подвале у Старого пересидеть можно…

Глава 16 Старые знакомые

Санитарная служба была так же поставлена на поток. Стоило только наблюдателю сообщить в санпункт, что имеется, пострадавши как тут же к санпункту был вызван автомобиль. Причем без разницы, перейдет ли пострадавший в категорию двухсотых, или ему на месте будет оказана помощь и дальше он отправится в местную больничку.

— Знает кто, были у нее родственники? — буднично спросил водитель, открывая прицеп, где лежал матрас, и веревки, чтобы зафиксировать пострадавшего или жмура.

— Да хрен ее знает, — так же буднично ответил Зяба. Двое работников, что погрузили еще пока дышащую женщину и вовсе не могли ничего ответить. Видать для них подобное зрелище было впервые.

— Мда, ну и ладно, — мужик почесал затылок, после чего начал привязывать ее к матрасу.

— Любезный, а куда тела девают-то? — решил поинтересоваться Юрий, с удивлением отмечая сноровку водителя, который словно опытный моряк, вязал самозатягивающиесяузлы.

— Как куда? Сжигают, — тот лишь пожал плечами. — Тут если каждого хоронить по-человечески, заебешься могилы копать. Вон, некоторые деревни целиком вымерли от радиации, так там че ж, трупы на улице оставлять? Мужики в скафандрах на месте и сжигают, а потом закапывают все. Или вон еще, какую грязную херню в городе повзрывали, так там вояки вообще не церемонятся, ковшом яму вырыли за городом, туда все тела побросали, грят, даже не разбирались, где мертвые, а где просто раненые. Ну и закопали нахер, чтоб не разлагались на виду. Общую могилку устроили, поставили табличку, что санитарное захоронение и все. Это мы тут, какую-никакую отчетность ведем, а в городе все насрать. Они с людьми не считаются, тьфу.

Он недовольно сплюнул, после чего поморщился и вылез из прицепа, закрывая его.

— Хотя если по-честному, то может оно и правильно. В городе-то народу побольше померло. Это у нас тут, дай. Боже, пара сотен тел по округе, а там-то… Вот сам посуди, разрушили дом, в доме, например, сто квартир, в каждой квартире, по два-три человека, это уже двести пятьдесят трупов в одном только доме, ну ладно, допустим. Когда бомбили, дом был лишь на половину заполнен, но так и один фиг. С дома по сотне, а таких домов, разрушенных там огого, только в южном районе сколько домов, штук девяносто наберется? А в центре? А в Заречке? А в Северном поселке? То-то и оно. В городе ж до того, сколько населения было? Тысяч эдак пятьдесят. А сейчас поди, тыщ пять-десять выжило, — водитель, явно привыкший чисто колесить, наконец подсел на уши невольному слушателю, коим оказался Зяба. Ну а старику все равно делать было нечего, по крайней мере это он так думал.

— Кто старший? — сразу спросил худощавый мужичок в военной форме и очках, что характерно, с кобурой на поясе, надетом прямо поверх кителя. Приблизившись к компании, он сразу выцепил Зябликов. — Ты на том участке патрулировал? Пойдем, рапорт надо написать.

— Какой рапорт, — удивился Юрий, не привыкший к излишнему бумагомарательству. В конце концов, у них в бригаде за все документы отвечал Ефимыч.

— Такой. У тебя на участке происшествие, начальство ж потом с меня спросит, как с главного инженера по безопасности, а мне им че рассказывать? А так, ты в рапорте укажешь, что проинструктированный член рабочей технической бригады номер восемь, в такое-то время, в нарушение техники безопасности обнаружила мину и не доложила об этом следящему составу. В результате чего произошел подрыв боеприпаса и как итог, у нас тяжелый трехсотый перешедший в раздел двухсотых, — отчеканил инженеришка заученную фразу, от чего Зяба лишь удивленно крякнул. — Ну ебана, давай-давай, быстро рапорт накарябаешь и свободен на все четыре стороны.

— Епамать, — только и выдохнул Зябликов, направившись следом за очкариком.

В итоге, рапортов потребовалось куда больше. Как и составления журнала безопасности, где Зяба своей дрожащей рукой проставил росписи за подорвавшуюся на мине женщину, чьей фамилии он даже не знал. Забавно конечно получалось. Казалось бы, мир в полной заднице, а штабная культура с бюрократией сохраняется. Тут вон, за окном, феодальный строй и натуральное крепостное право во всю, а в небольшой кимбе, за тремя столами, сидит три писаря и только и делают, что строчат отчеты, подшивают журналы и складируют рапорта. Отголоски умирающей цивилизации. А с другой стороны. Потомкам проще будет понять, что за дичь тут творилась, если, конечно, они еще будут уметь читать, в перерывах от охоты на местный аналог мамонта. Потому как, страшно представить, что с миром станется, если вся тяжелая промышленность, что погасла и застопорилась, резко ухнет. А ведь наверняка, после такого обмена грязными бомбами, где-то что-то да навернулось. Зябликов, как бывший работник службы обеспечения, прекрасно понимал, сколько местного дерьма может сразу начать выливаться.

Наконец закончив заниматься бесполезной писаниной, Юрий вернулся на вверенный ему участок. Уже и не надеясь на то, что остаток дежурства пройдет спокойно, Зяба наткнулся на стихийно созданное бандформирование в лице Сазона. Рецидивист уже сколотил группу из двух наиболее внушаемых парней, гоповатого вида и пытался уломать третьего.

Бритоголовый мужик в спецовке, сжимал саперную лопату и недовольно морщился.

— Да ты че, не въехал еще что ли? — распевался Сазон. — Ты ж бритый, сам знаешь, что по одиночке задавят как щенят, а так, покажем кто здесь власть. Нус и местные уважать станут и этих всех подомнем. И бабы будут, и жратва… Сами вон, сторожить таких будем. Я ваще видел, что у вертухаев особо красивые девки прислуживают.

— Складно стелешь, — поморщился скинхед. — Да только ты ж нифига не профсоюз собираешь. А «братву» местные не любят. Сразу к стенке. До тебя тут один пытался тоже агитировать за все хорошее, против всего плохого, чет не вышло.

— Че встали⁈ — прикрикнул на них автоматчик, заметивший прохлаждающихся работничков. — Норму если не выполните, вся бригада без пайка останется!

— Перекуриваем шеф! Ток корягу выкорчевали! — отозвался Сазон, делая вид, что утирает пот со лба. Заметив приближающуюся фигуру Зябликова, бандит довольно ухмыльнулся. — Слышь, Бритый, ты сам глянь. Вон, шестерки мусорнувшиеся, ходят, руки в карманы, нихера не делают, а ты, тут, спину рвешь.

— Сазонов, ты опять пальце веером гнешь? — вмешался Зяба. — Ты ж городской, в городе пытался сколотить братву. Че, как военные вас шмалять начали, так и свинтил? Кинул пацанов?

— А ты, подстилка мусорская, мне предьявы не кидай! — набычился бывший главарь банды, резко поворачиваясь к старому слесарю. Однако автоматчик, наблюдавший эту сцену, тут же скинул предохранитель и отдернул затвор, досылая патрон.

— А ну! Оба, вышли сюда! — гаркнул он, пристально вглядываясь в лица Сазона и Зябликова, сквозь прицельную линию автомата, вскинутого наизготовку. — Живо! Давай-давай. Ага… Ну-ка, товарищ мастеровой, будьте любезны, представьтесь и представьте вашего дружка. Я так понимаю, вы вместе чалились?

— Так точно, — спокойно ответил Юрий, примирительно поднимая руки и выходя на участок суши, при этом не оставляя места бывшему бандиту, чтобы тот так и стоял по колено в болотной воде. — Зябликов Юрий Дмитриевич, сидел за двести двадцать третью, часть первая. Незаконное изготовление оружия и боеприпасов. А это, Сазонов Борис… Отчество не помню. Сидел по сто пятой часть вторая подпукт «Ж». Убийство в составе группы лиц по предварительному сговору. Рецидивист и потенциально опасный член общества.

— Да ты аху… — начал было распаляться Сазон, удивленно глядя на старика и хватая его за ворот, при этом вытаскивая что-то из кармана. Однако нанести тяжкое телесное дедушке он так и не успел. Автоматчик сработал на опережение, выстрелив в ягодицу преступника. Тот, чувствуя как ему разворотило половину задницы от попадания пули 7,62 со старенького АКМа, свалился вперед, начав истошно орать.

— Руки ему зафиксируй, — приказал автоматчик, доставая рацию и недовольно бурча. — Бля, че за участок проблемный, не подрыв, так зэки… Ну нахер вас, надо на другой проситься…

Глава 17 Самосуд

Никакой презумпции невиновности в местных реалиях попросту не существовало. Автоматчик, что ответ Сазона вместе с Зябой к нынешней руководящей смене… Где Зябликов вновь писал кучу рапортов и обяснительную, на основании которой, Сазона попросту расстреляли. Без лишнего суда и следствия. Прямо на глазах у мастерового, бывшего сидельца вытащили к стенке, пнули под колено и выстрелили в затылок. С бандитами, которые вновь вступили на кривую дорожку, у местных разговор короткий. Тем более, что автоматчик так же указал, что заметил подозрительные действия со стороны Сазона. Как ни странно, но за трупом бандита приехал все тот же мужик с прицепом.

— Хе, а тебе прям везет на двухсотых, да? — усмехнулся он, вновь увидев Зябликова. — За час уже второй, смотри, на рекорд идешь. Вон, на двадцать третьем участке пока что самое большое число пострадавших за смену. Четыре трупа! Компашка мужиков копались в одной лунке, оказалось на дне все еще снаряд, ну он и рванул. Ошметки потом по половине полота раскидал. До сих пор иногда куски находят.

— Мда, слушай, а куда ты их отвозишь? — решил поинтересоваться Юрий. — Ну, где печки стоят?

— Так известно где, близь Южного, — пожал плечами водила, а у слесарюги уже созрел хитрый план.

Вернее, план-то был прост, как три копейки. Когда водила закончил швартовку трупа и уже закрыл прицеп, старик попросту уселся с ним на соседнее сидение.

— Э? — удивился мужчина, непонимающе уставившись на мастерового. — Куда…

— Что? Друг это мой хороший был, — печально вздохнул Зябликов. — Уважь старика, а? Дай хоть прощусь с ним по-человечески перед тем как он в эти адовы печи нырнет.

— Слушь старик, не положено, — нахмурился водитель, но видимо что-то во внешнем виде слесаря его разжалобило. — А… Да и хрен с тобой. Все равно тебе бежать некуда, да и незачем. Ты ж это, сам посуди, тут кормят, поят, есть где поспать и даже бабу вполне можешь найти себе, из рабочих…

Отмахнувшись, он плавно тронулся с места. Видимо привычка уже выработалась, все таки зачастую он возил раненых и чтобы не травмировать их лишний раз и не доставлять им дополнительных мучений, старался водить аккуратно. Зябликов же, вжался в сидение, словно стараясь слиться с ним, чтобы то и дело снующие по временному лагерю проверяющие, не заметили его за слабо тонированным стеклом. Впрочем, всем было плевать на давно уже примелькавшийся автомобиль. Все привыкли к труповозке и потому даже на выезде они без проблем проехали. Дежурный просто откатил шлагбаум в сторону, освобождая дорогу.

Зябе только и оставалось, что удивляться пофигизму и наплевательскому отношению к несению службы. С другой стороны, здесь и военных-то толком не было. Чисто так, ЧОПовцы, да бывшие менты. Да и вряд ли кто-то стал бы вот так нагло сбегать, подсев зайцем в труповозку.

Вопреки ожиданиям, дорога была даже вполне себе целой. Конечно, имелись следы боевых действий. Местами встречались скинутые в кювет автомобили или навеки замершая на дороге бронетехника, но такие препятствия водитель старался обьезжать максимально аккуратно, сильно сбавляя скорость.

— И что ж, никаких мин и остатков снарядов? — поразился Зябликов, разглядывая воронки от прилета крупными калибрами. — Чего ж тогда в болото так много накидали?

— Лагерь, где мы сейчас обосновались, появился за пару дней до войны. То ли пункт временной дислокации какой-то группировки войск, то ли батальонный опорный пункт. Хрен сейчас разберешь, — пожал плечами собеседник. — Поэтому когда замесы пошли, обе стороны в него обильно так насовали со всего что было, чтобы перелопатить все живое, да только в лагере какой-то комплекс стоял, который все снаряды отводил в болото. Вот и вышло так, что вся радиоуправляемая фигня, улетела в сторону, а прямой наводкой почти уж и не бил никто. Те же Грады если и использовали, то больше по городу. Как я слышал, чтобы территориальную оборону сломить, да только нифига это у противников не вышло. Там бешенная рота Федьки Сапога нехило так влетела в замесы, а потом начала с вояками город делить.

— Занятно, — только и смог усмехнуться Юрий, прекрасно помня, что тогда колонну противника разбила не рота, а взвод, и не Сапога, а Ефимыча. Однако, историю пишут те, кто умеют красиво врать. Так что старого майора, ушедшего в тень, попросту вычеркнули из истории, чтобы его место занял локальный общественный деятель, который у всех на виду и на слуху.

Водитель продолжал травить байки, реальность которых Зябликов бы в легкую поставил под сомнение, поскольку знал реальные исходники. Так например поход Ефимыча к вертолетам и возвращение резко превратились в замес двух диверсионных групп, которые гонялись друг за другом по всей области. А сама хата Старого превратилась в непреступную крепость Киргизов, которые почему-то решили закрепиться в стороне от рынка. Не говоря уже о ночной заварушке у сталкеров в Южном, где группа дедов размотала каких-то залетных и затрофеила гантрак.

Вот только, разрушать легенды было равносильно признанию того, что ты собрался сваливать в родные пенаты. А так яро палиться Зяба никак не хотел, а потому, лишь согласно кивал, то и дело удивляясь тому, какая же жуть тут творится. Тем более, что это позволило скоротать дорогу до небольшой котельной подстанции близь поселка Южный.

Уже на месте, Юрий помог выгрузить тело и передать его парочке стариков, что заведовали огромной печкой. Судя по стоящим рядом мешкам с торфом, сюда отгружали все пробники с разных участков. Дабы посмотреть, как оно все коптит и нормально ли обогревает. Конечно, здесь имелся большой запас угля, на случай, если добыча торфяной крошки и брикетов резко прекратится, все таки именно от этой котельной и обогревалось небольшое производство. Так сказали сами истопники, но что за предприятие, никто толком не уточнял. Только махали куда-то в сторону чуть правее поселка сталкеров. Никакой охраны тут не имелось. Так что просто дождавшись, пока водила уйдет к машине, а работники котельной займутся сжиганием тела, Зяба в наглую свалил, причем быстрым шагом.

На голодный желудок, да с дряблым тельцем, особо далеко не убежишь, так что экономя силы, старый слесарь попросту утопал в поселок. Благо, до него было рукой подать.

— Японамать, — удивленно прошептал дед, когда увидел во что превратился населенный пункт.

Забор конечно был поставлен наспех и больше было похоже, что нарастили наружные части у крайних участков, а на основном подьезде поставили шлагбаум. Мирный поселок больше напоминал захудалый армейский гарнизон. Разве что, вместо солдатика с автоматом на КПП, у опущенного на «ежи» ствола дерева стоял старик с ружьем.

— Воу, заблудился чаволь? — удивился дежурный косясь на вышедшего с лесной тропы Зябу. — Ты чтоль, с котельной?

— Да не, с городу я. Мне бы это, как его… С Хриплым пересечься, ну или кто сейчас из сталкеров на месте? — поинтересовался слесарь, не решаясь приблизиться к шлагбауму. А то хрен его знает, какие инструкции у постовых на этот счет.

— Да нет из них никого. В городе, а тебе чаго надобно? — подозрительно прищурился дежурный.

— Да мне бы тоже в город попасть, вот думал, к вам на обоз подсесть, — максимально честно признался Юрий. — А то отбился от своей колонны, ну и короче, влип. Связь с городом есть? С Федькой Сапогом или с Ефимычем Старым? Передайте, что Зяба в Южном, ждет колонну.

— Так ты из этих? Стариков-слесарей? Хах, ну, заходи, — усмехнулся дед, чуть приподнимая шлагбаум на подвесной системе. Зябликову даже и не верилось, что его поход закончился и он так просто вернется домой…

Глава 18 Сделка

Специализированные кадры всегда на вес золота. Во все времена их ценили. Правда, не везде. На некоторых предприятиях с квалифицированных слесарей за людей не считают, потому что в руководстве сидят не работяги, а грамотные и обученные менеджеры, которые видят лишь графики, не понимая, как устроен производственный процесс на самом деле. Отсюда и глупые высказывания по типу «Не нравится? Увольняйтесь!». Наглые управленцы думают, что на место уволенного специалиста тут же выстроится толпа таких же, а то и круче. Да только в реальности, все как правило совершенно иначе.

Когда возникла нужда в профессионалах, за каждым начали практически охотиться. Так что для Зябликова не стало удивлением то, что уже через минут пятнадцать к воротам поселка подъехал армейский уазик, из которого выпрыгнул Федька Сапог, вместе с компанией вооруженных бойцов. Ополчением их было уже нельзя назвать, но и на военное подразделение ребята не были похожи. Нечто среднее между партизанами и боевыми бомжами. Вроде как камуфляж у всех одинаковый, повязки какие-то опознавательные, разгрузы, шлема, автоматы. Но не вояки это, нет армейской выдержки и какой-то поджатости. Ведут себя по-граждански, слишком вольно и оружие держат, словно вышли с пневматики по банкам пострелять, а не на войне находятся.

— Зяба, там Ефимыч чуть с ума не сошел! — довольно усмехнулся Федя, подходя к старику и обнимая его. — Емае, ты где пропадал вообще? Мы из-за тебя всю учебку прошерстили, а о тебе ни слуху, ни духу!

— Рано радуешься, Сапог, — дежурный, стоящий рядом, нахмурился и кивнул в сторону дороги, где уже во всю мчался небольшой кортеж из трех машин. Катафалк и пара пикапов, переделанных в гантраки. — Ваш Зяба походу бегляш с Котельни. А это, ловчие пожаловали.

— Котельник? — нахмурился вояка и быстро распорядился об организации обороны.

Подъехавших ловцов встречало не менее шести стволов, направленных в их сторону. Так что пикапы свернули с дороги, уходя в лесопосадку, где резво развернулись, готовясь уходить. В ответ на ребят Сапога уставилась пара пулеметов Калашникова и пара охотничьих ружей. Катафалк выехал дальше по дороге и затормозил буквально в паре десятков метров от стоящего перед въездом в поселок Федором.

Из машины вышли двое. Пожилой мужчина в рабочей одежде и крепкий парень, в армейской форме с погонами старшего лейтенанта. Сапог напрягся, понимая, что разговор будет не из приятных. С военными всегда сложно разговаривать, поскольку они сами у себя на уме и уперты как бараны. Вот есть у них задача и все тут. Выполняют, без отступления в сторону. Поскольку за выполнение задачи не в соответствии с предписаниями, их по головке не погладят, и плевать, что задача была выполнена качественно и в срок. Дурость армии, выбивающая напрочь из голов все критическое мышление и оставляющая лишь прямое следование указам.

— День добрый, господа, — усмехнулся Федька, держа руки на поясе, рядом с открытой кобурой на боку.

— Всех господ в семнадцатом перестреляли, — буркнул в ответ старик. — Я так понимаю, ты городской и имеешь виды на нашего инженера? А иначе чего б он сюды убег?

— Видать не от хорошей жизни сбежал, — спокойно ответил Сапог, довольно ухмыльнувшись. — Вы хоть имя этого инженера знаете? А я вам скажу. Зябликов Юрий Дмитриевич, бывший слесарь жилищно-эксплуатационной конторы, после войны вошедший в ремонтно-восстановительную бригаду города и занимающийся налаживанием водоснабжения и подачей электроэнергии. Около месяца назад во время работ, подразделение в составе которого он работал, было атаковано и понесло потери. Юрий Дмитриевич был похищен неизвестными. Так что у городских сил территориальной обороны большой вопрос к вам, товарищ старший лейтенант, а не ваши ли бравые бойцы, начали буянить на местности, поняв, что больше им никто не указ? А?

— Осади, — спокойно произнес военный. — Ты значит из террбатов?

— Командир первой роты специального назначения территориальной обороны, позывной Сапог, — представился Федя и хищно оскалился. — С кем имею честь общаться?

— Старший лейтенант Борзов, командир отдельной батально-тактической группы, — спокойно ответил старлей, выдерживая гонор Феди. — Занимаюсь охраной порядка в области и ловлей остатков диверсионных групп противника, которые то и дело шарятся по местности. То и дело норовят в город прорваться, так что, мы с тобой, Сапог, примерно одно дело делаем, только я официально, а ты как самоорганизатор.

— Нихрена, командование территориальной обороной взял капитан Престняков и Майор с позывным Старый, так что мы тоже не лесная братва ни разу. Белорусиш партизайн, йя йя, — усмехнулся терробороновец. — Суть дела не меняет, Юрий Дмитриевич уезжает со мною, в город. Если у вас есть вопросы, то прошу, изложите в письменной форме, в трех экземплярах, на имя Себастьяна Пирейро, торговца черным деревом.

— Превосходно, что вы, молодое поколение, еще помните классику, однако разговор сейчас не об этом, — нахмурился старик, поглядывая на Зябликова, прячущегося за забором. — Однако давайте будем реалистами. Юрий Дмитриевич, ваш человек, верно? При этом, как вы сами и сказали, человек он квалифицированный, а значит должны понимать, что просто так и мы его отпустить не может. С нас просто наше начальство не слезет, да и работнички не поймут, если узнают, что кто-то умудрился вот так легко уйти.

— Ха, и каково же ваше предложение? — заинтересованно хмыкнул Сапог. — Все начинают говорить о деловом предложении, когда есть шанс самому полечь с пулей в груди. Нам на ваши пулеметики плевать, у меня стрелков больше, так что преимущество в огне на моей стороне. Но мы же не хотим это проверять? Допустим. Во сколько талонов вы оцениваете жизнь и свободу старика?

— Талонов? Мы не используем талоны в обиходе, поскольку они не практичны. Куда интереснее реальные средства. Продукты, вооружение, патроны, медикаменты, одежда, — усмехнулся Борзов. — Но, прекрасно понимая, что у вас вряд ли есть большой запас бартерного фонда при себе…

— К чему ты клонишь, старлей? — настал черед Феди хмуриться. Наглая ухмылка на лице приезжего вояки не сулила подразделению территориальной обороны ничего хорошего. — Раз уж вы не можете согласовать свои хотелки и разродиться, предлагаю честный обмен. Юрий Дмитриевич уезжает с нами в город, а вы получаете автомат Калашников и четыре магазина к нему. Могу еще докинуть штык-нож и подсумок для четырех магазинов, чтобы был практически полный комплект поставки.

— Цинк патронов сверху, — довольно хмыкнул старлей. — Пятерка автоматная, достаточно и ПСок.

— А не дохера? — удивился городской, почесывая затылок и что-то прикидывая в уме. — Ну и ценники у вас конечно, господа. Максимум, автомат, четыре СНАРЯЖЕННЫХ магазина и еще сто восемьдесят патронов сверху. Предложение окончательное, обжалованию не подлежит.

— По рукам, — согласился Борзов, под недовольный взгляд старика, с которым он приехал.

Акт приема-передачи прошел быстро и без лишних порывов к накаливанию сложившейся ситуации. Все прекрасно понимали, что их временные партнеры хорошо вооружены и потому нет смысла их провоцировать. Так что уже минут через десять, Зяба спокойно сидел в машине, то и дело подпрыгивая на кочках, поскольку ремней безопасности в автомобиле не было. Для него путешествие закончилось. Он наконец возвращался в город. Чтобы высказать все претензии по поводу идей Ефимыча. В конце-концов, он старый слесарь, куда ему, тягаться с молодежью и скакать по руинам. Возраст не тот, да и желания нет. Как сказал классик, война дело молодых. Правда вот, морщины она не лечит, наоборот даже, добавляет. Как и седые волосы.

Глава 19 Жизнь

Прошло несколько дней с того момента, как команда мастеровых вновь оказалась в сборе. Зяба, за двое суток нормально отоспавшись и отъевшись, вновь занялся привычной мелкой работой, а именно обустройством личного пространства. Все прекрасно понимали, что грядущие холода желательно встретить в хорошо отапливаемом помещении со всеми удобствами, нежели в промерзшем насквозь подвальчике.

Даже просто утеплить подвал было недостаточно, поскольку земля довольно быстро промерзает, не говоря уже о том, что коммунальные службы явно не будут расчищать завалы снега, а значит, придется рассчитывать лишь на свои собственные силы.

Интереса ради, я заглянул к Аслану и его команде. Киргизы, прекрасно понимая, что центрального отопления не будет, уже притащили небольшие туристические печки, а также начали заготавливать дрова в одной из комнат. Окна, до этого заколоченные, плотно обклеили пленкой, посадив на строительный степлер. Все-таки, сквозняк — это страшная сила.

Всем было и так понятно, что через пару лет из многоэтажек придется съезжать. Все-таки без ремонта и технического обслуживания, здания начнут потихоньку сыпаться. Как там говорят строители? Износ из-за выхода за пределы деформации?

Решение пришло откуда не ждали. В один из визитов Сапога, мы с ним отчего-то разговорились о возможности переезда.

— Ефимыч, а чего ты паришься вообще? Любой поселок тебя с руками оторвет! Вон, Южное спит и видит твою компашку. Сам подумай, три технаря, военный врач, студентка медсестра и красивая баба с двумя девчонками, — усмехнулся Федька, хлопнув меня по плечу. — Если уж и планировать будущее, то где-нибудь в деревне. В городе делать решительно нехрен. Мы тут и так грыземся за остатки. Ты думаешь, почему я с бойцами все дальше от центра оттягиваюсь? Да потому что в центре ловить уже нечего. Там только одичалые кухонные выживальщики еще ползают и ищут что-то. В промзоне еще остались склады, а оттуда я, наверное, сам буду оттягиваться вдоль железнодорожки на восток. Все-таки, хитро поступил капитанчик наш… Сел на железнодорожной артерии и не парится. А ведь по железке сейчас самое то будет кататься. Мотодрезин много осталось, рельсы особо не повреждены. Чисто сел и поехал до ближайшего поселка. И быстро, и надежно.

Советом одного лишь Феди я не ограничился и уже позже, вечером, собрал всех домочадцев, по крайней мере, проживающих в подвале, на общий круг. Мы расселись в мужской спальне, как самой большой комнате. Меня даже немного разморило от вида всего «семейства» в сборе. Все-таки, в основном все заняты своими делами и вот так просто не посидеть, да не поговорить.

Машенька, явно чувствуя неладное, пристроилась у меня меж колен, пригреваясь на моей старческой груди. Мне только и оставалось, что поглаживать ее по головке, обдумывая, с чего бы начать. Все-таки, инициатором собрания был именно я. Зяба и Женя лишь устало поглядывали на меня. Полинке, как обычно, было все равно. Сергеич вообще полудремал, после тяжелого рабочего дня в лазарете. Одна только Милана с интересом следила за моими действиями. Вот же, неуемная домохозяйка. Накашеварила, порядок навела, с детьми позанималась и еще полна энергии на споры и обсуждения. Не то что наша старческая банда. Поработали и спать. Хех.

— Уважаемые граждане, дорогие друзья, — начал было я, но видя осуждение на лицах присутствующих, лишь усмехнулся. — Если вкратце, то меня очень волнует вопрос предстоящей зимы, которая уже на за горами. Ходоки, конечно, пока еще не грызут под стенами, но все равно, приятного мало. Мы можем продолжить оставаться в подвале, а можем попытаться перебраться в ближайшую деревню, чтобы попробовать выживать там.

— Серьезный вопрос, — задумчиво хмыкнул Зяба, явно вспоминая как легка его отдали поселковые, однако претензии к ним у него не было, поскольку он и сам бы отдал залетного старика, чтобы сохранить внутренний покой и стабильность. — А что мешает остаться в городе?

— Если разбирать по пунктам, то в городе вскоре все станет туго с продуктами…

— Вокзал еще пашет, это основная транспортная артерия, так что если с Престняковым не разосремся, то еда у нас будет, — парировал Евгений, задумчиво почесав бороду. — Дальше что?

— Отопление, пока сжигаем мебель, но рано или поздно она закончится, — подкинул очередную мысль для обсуждения. Однако сам же ее и опроверг. — Хотя, с другой стороны, в деревне тоже не все сладко с дровами, но как мы знаем, там торфяником торгуют. Опять же, что мы сможем предоставить взамен? Электричество? Так наш генератор едва ли нас запитывает, но тут уже встает вопрос с топляком. На долго у нас топлива хватит? А? На месяц едва ли, а подгонять сюда цистерну, ну такое себе… Где ее ставить? Кто ее охранять будет?

— Мы от нашего генератора еще и компанию Аслана запитали, а для них это стратегически важный обьект, так что, если надо, у Замира топливо купим, он нам еще за ветряки должен, — вновь ответчиком стал Захаров, на сей раз уже окончательно проснувшись и взбодрившись. — Так что, туфта, нет смысла с города уходить. Ща про заморозки заговоришь? Так мы печку уже имеем, ща еще утеплимся и вообще все шикарно будет. Щели заделаем в подвале и будем себе потихоньку всякие мелочевки клепать. Кстати, Ефимыч… Ты кажется, как-то мимолетом, упоминал, что тут местами очаги радиации имеются? Вот чеб нам не начать допотопные счетчики гейгера лепить? Много ща подобной херни у народа? Я чет у вояк их практически не видел, а тема-то прям на поверхности плавает. Период акклиматизации прошел, ща народ выползать из берлог начнет к зиме поближе, так что начнут повально всякую херню фонящую притаскивать.

— Жень, а, Жень, у тебя случаем евреев в роду не было? — толкнул его в бок Зябликов. — Такую бизнес-идею просто с нифига придумал. Старый, ты прислушайся, Женька реально тему говорит. Нахрена нам куда-то рыпаться? Мы че, на этих всяких выживальщиков похожи? Мы старперы, банда старых пердунов, понимаешь? Нам в огородах поздно копошиться. Да и по руинам ползать, выискивая всякое говно, тоже. Слух, Женек, че там для этого счетчика надо?

— Ну, по идее самый простой, чисто реагирующий на излучение можно собрать вообще из говна и палок, образно говоря, — Захаров задумался и взяв лист бумаги и ручку, принялся набрасывать схему. — Источник питания, преобразователь и детектор. В принципе, если поразбирать бытовую технику, то можно найти. Сейчас ее по хатам брошенной, выше крыши.

— Ну все, все, уже пошли в разгул, — усмехнулся я, приглаживая седые волосы. — Кулибины, давайте как, завязывайте с этим всем и на боковую, а я пойду на ночь воздухом подышу…

Мне даже не пришлось подмигивать Миланке, она и так все поняла. Вышла на первый этаж вместе со мною, чисто постоять у разбитого окна. Все-таки, мнение друзей я понял. Они явно собирались оставаться, теперь же, мне было интересно мнение лидера женской части нашего маленького коллектива.

— Знаешь, я думаю, они правы, — негромко ответила Виноградова, сложив руки на груди и глядя куда-то в сторону разрушенного двора, где раньше была детская площадка, ныне превратившаяся в пустырь. — Пускай, в городе и гнетущая атмосфера, и детям негде порезвиться, но все-таки… Город всегда скрывал множество перспектив для развития. Как ни крути, а люди всегда тянулись сбиться в большие группы. Так что, пройдет лет пять, может больше и в город снова потянутся, молодые и голодные. Просто, потому что это город.

Я лишь шумно вздохнул, приобнимая ее за плечи и прижимая к своей старческой груди.

— Может быть и так. Дожить бы еще до этого момента. Меня просто… Пугает неизвестность грядущего. Я жил раньше не парясь. От зарплаты до зарплаты, четко зная, что в такое-то число капнет монета и я смогу купить себе и попить, и поесть, а сейчас же, все так неопределенно. В деревне хотя бы ты четко знаешь, что у тебя будет урожай, — пробормотал я, скорее успокаивая самого себя. По факту же, меня просто тянуло в деревню, чтобы, как и полагается старику, дожить свой век в одиночестве.

— Ну а чего тут неизвестно? Ты бы лучше о Вике и Маше подумал. Вот что они в деревне будут делать? А ведь их поколению потом восстанавливать то, что наше наворотило, — печально вздохнула она. — Ладно, пойдем спать. Не хочу о таких грустных вещах думать, сразу плакать хочется. В любом случае, тебе решать, но я бы осталась. Тем более, что здесь хоть какая-то почва под ногами есть. А что нас ждет в деревне, неизвестно.

— И то верно, — признался я и погладив Миланку по спине, побрел обратно в подвал, устраиваться ко сну. Все таки и правда, в деревне может и хорошо, а дома лучше.

Глава 20 Бизнес по-постапокалиптически

Никакая из существовавших школ экономики не могла поведать о том, как правильно заходить на рынок со своим товаром, после начала конца. Когда валюта обесценилась от слова совсем и теперь красивыми бумажками с приличным номиналом, можно было разве что задницу подтереть и то не всегда. Слишком уж трудно смять, так что кожу царапает. А нормальная туалетная бумага нынче на вес золота. Эх, правы были в свое время боявшиеся эпидемии и закупавшие этот ценнейший ресурс тоннами.

Однако, опять же, этот ресурс конечный, так что на нем тоже долго не получится навариваться, поскольку это скорее обычный перекуп. Просто закупка произошла по очень выгодным ценам, еще до сильного роста ценности продукта. Я не экономист, чтобы это все правильно объяснить, однако даже мне понятно, что если ты ничего не производишь, то твой бизнес рано или поздно упрется в полное опустошение склада. В нашем же случае, мы могли производить большой ассортимент товаров, на которым трудилось целое конструкторское бюро «СтарПеры», в лице Захарова и Зябликова. Я же, как медийная личность, был направлен на рынок, с целью поузнавать, какие нынче у народа потребности. Все-таки, паника первых недель уже должна была спасть, так что народ начал выползать с естественными потребностями. А в социуме всегда есть потребность поболтать и проще всего это сделать во время налаживания деловых взаимоотношений. Так что прохромав до соседней улочки, я уже уткнулся в то, как какая-то молодая девка, рассказывала что-то пьянчугам, рассевшимся перед нею на лавочках у подъезда.

Сократив дистанцию, я едва сдержал приступ смеха, наблюдая как эта мадама, надев вечернее платье, во всю заливается соловьем, о том, что все проблемы местного контингента от их нежелания верить в себя. И что если бы они действительно хотели бы, то могли бы достичь куда большего.

— Вам нужно ставить маленькие, но четкие цели перед собой, — настойчиво разглагольствовала она. — Понимаете? Вот, например, я хочу сегодня вечером вкусно поужинать. Или, я хочу к завтрашнему обеду найти теплую куртку. И все! Посылаете мысленный запрос во вселенную и просто работаете. Поверьте, вселенная может слышать ваши просьбы, вам достаточно просто действительно этого захотеть. Ничего сложного в этом нет.

Я с интересом присмотрелся к девчонке и увидел перед нею небольшую картонку с надписью «Бизнес-тренинг». Мда, вот уж кто-кто, а мастера навешать лапши, точно никогда не пропадут. Главное, чтобы местные рекетиры не напомнили им, что за ведение подобного бизнеса, положено платить налог в общак. А вот кстати и они.

Парочка парней, весьма крепкого телосложения, в неприметных спортивных костюмах с незыблемыми «скрепно-каноничными» тремя полосками на черном фоне, уже приглядывались к девчонке, стоя у угла соседнего здания. И судя по тому, что эта бизнес-тренерша особо ничего перед собой не имеет, налог на профессиональную деятельность она будет отдавать им натурой.

Решив, все же пронаблюдать за всем издалека, чуть отошел в сторонку, присев на лавочку у подъезда дома напротив.

— Эй, мужик, — негромко позвали меня из квартиры на первом этажи. Однако стоило мне повернуться, как средних лет мужичок, примирительно поднял руки, видя мой хладнокровный взгляд и дуло пистолета, посмотревшее на него из кармана куртки. — О, сорянба, отец, ты б это, в хату зашел, а то ща вон те, спортивные подвалят, а они лишних глаз не любят. У них тоже того, стволы могут быть.

Пожав плечами, я все же переместился в темноту помещения, наблюдая за бизнес-тренершей со стороны. И действительно, не прошло и десяти минут, как двое молодчиков плавно, словно акулы, кружащие вокруг одинокой лодки с терпящим бедствие пассажиром, покрались к девушке. Увлеченная своим «марафоном желаний», она и не заметила, как добросовестные сотрудники местной налоговой службы, уже оказались в опасной близости от нее. Завязался недолгий разговор и вот уже горе-предпринимательницу бьют сначала в живот, а затем, повалив на землю, пару раз пинают в бок, чтобы точно осознала, что положено часть от дохода скидывать в общак. Вступаться за нее никто почему-то не захотел, так что уже через пару минут, послушные слушатели и участники бизнес-тренинга расползлись обратно по домам. Видимо пошли просить вселенную и посылать свои желания в космос. А девчонку в красивом платье, двое молодцов, подхватили под руки и потащили куда-то прочь с улицы. Видимо взымать плату за проведенный тренинг.

Все-таки, каким бы ты умным и хитрым не был, а позаботиться о своей безопасности стоит прежде всего. Вот наступило смутное время и что ты можешь, будучи хрупкой девочкой? Да ничего. Тут либо имей рядом крепкого мужика, который прикроет твою задницу, либо ствол на кармане. И никакие папины погоны нынче не спасут. Прошло время, когда высокие покровители могли вытащить оборзевшую молодежь из задницы. Нынче эти покровители либо сами глубоко в жопе, либо уже отправились на тот свет. Хотя, это если судить по управлению нашего города. Мэрия полыхала еще в первый день. Туда хорошо так насовали чем-то дальнобойным и крупнокалиберным. Обломки здания по всей улице раскидало.

Некоторые художественные элементы, ранее державшиеся на соплях и честном слове реставратора, попилившего бюджет на ремонт здания, долетели аж до рынка. Так что, проходя мимо оторванной головы льва, я в который раз ухмылялся. Вот и валяется один из грозных хищников и символов власти. Прямо на земле, побитый и никому нахрен не нужный. Просто, потому что нынче всем правят стаи падальщиков.

— Ва, какие люди, — добродушно улыбнулся один из охранников, заприметив меня у ворот рынка. — Слюшай, Ефимыч, а я как раз тебя вспоминал, ой, богааатым будишь.

Я заинтересованно на него посмотрел, явно ожидая какого-то подвоха, но все оказалось максимально просто. У охраны в бытовке просто сломался кран и больше до конца не закрывается, из-за чего драгоценная вода капает почем зря и раздражает отдыхающую смену своим монотонным звуком падения. Проблема же оказалась до боли проста. Износ прокладки клапана кран-буксы. Заменить не так уж и сложно, однако на это нужен опыт, знание и решимость, а их у большинства людей недостаточно. Хотя и присутствует некое национальное «авось», чтобы влезть и раздолбать все окончательно. Кран не закрывается? Закрутим посильнее, чтобы окончательно сорвать резьбу! Вот когда вентиль сорвется, вот тогда и вызовем сантехника. Банально, большинство городских жителей попросту не представляют, где у них в доме перекрывается вода и что делать, если вдруг выбило пробки. Все слишком привыкли к тому, что придет дядя-электрик, а в последнее время это и вовсе делается дистанционно с помощью роботизированных программ. Программа смотрит, в какой квартире не горит свет, анализирует, собирает целый пакет отчетов от разных систем и потом либо подает туда энергию от запасного источника питания, отправляя запрос на «посмотреть» в соответствующую службу, либо автоматически врубает пробки обратно. Все-таки сейчас большинство автоматов защиты сети устанавливаются с запасными переключателями, которые по сигналу из «мозга» врубают их обратно.

— Слушай, мил человек, — обратился я к охраннику, когда закончил ремонт. Награды я с них не беру, таков уж наш договор с Замиром. Помогать им по бытовым просьбам, взамен на своевременные подогревы продуктами. — А не подскажешь, есть кто из новых торговцев, а? Ну, что сейчас особо в ходу?

— Так эт, че в ходу… Как обычно. Выпить, закусить, поспать, потрахаться, — буднично ответил киргиз. — Че еще народу надо? Вода, компоты, соки, вон там, алкоголь чуть дальше. Если просто пожрать охота, то по правой стороне лотки, там бабки в третьей палатке, закрутками торгуют и сухарями. Рекомендую, добротно сделано. Все для отдыха в крытом павильоне. Там спальники, матрасы, подушки. А также разный этот, как его, туристический скарб, во. Ну а секс, это, ну, в Ночную Бабочку. Это вам за территорию надо, воооон в то домишко.

Он указал в здание напротив рынка, выглядящее как типичный такой ночной клуб поселкового уровня. Что странно, раньше я его здесь не замечал. Видать появился совсем недавно. Впрочем, оно и не удивительно. Секс входит в перечень физиологических потребностей, а удовлетворить их, является первостепенной задачей любого нормального человека.

Так что, недолго думая, отправился смотреть, что нынче продается в «Лавке Сновидений», как ее в шутку называют местные. Естественно, мысленно поставив Ночную Бабочку на карандаш. Надо будет потом и туда зайти. Не похоти ради, а поинтересоваться, может им помочь с чем по сантехнике. Да и просто интересно, насколько отчаянные там дамы…

Интерлюдия. Ночная бабочка

Хорошо, когда твоя профессия широко востребована в сложные для страны периоды. Те же военные, повара, строители, автомеханики, водители, всегда в цене, поскольку в современное общество слишком внедрились технологии. Логистику без машин уже невозможно представить, а ведь эти машины еще надо обслуживать. Но это все технические профиля. Гуманитарные, тоже, с натяжкой, но могут оказаться полезными. Например учителя. Врачи, скорее как отдельная каста, поскольку технических знаний у них должно быть ничуть не меньше, чем у каких-нибудь инженеров-технологов.

А что делать, если твоя профессия, торговать? Не играть на бирже и ставках, не втюхивать овощи с лотка, а банально быть продавцом-кассиром? Если нет сторонних хобби, то при крахе централизованной системы ты становишься обычной биомассой, ни на что не способной. Ты можешь сколько угодно «шарить» за продажу на маркетплейсах, технологии пробивания разных штрихкодов на кассе и раскладку товара, однако в отрыве от налаженной структуры потребления, ты просто бесполезен. Как раньше говорилось, с каждого по возможностям, каждому по потребностям? Смешно, нынче возможности сильно отличаются от запрошенный потребностей.

Поесть, попить, поспать. Три базовые потребности, которые крайне сложно удовлетворить в разрушенном войной городе, если у тебя нет связей или навыков. И если ты молодая, ничему не обученная девчонка.

Окончила школу с отличием, обучилась в колледже на администратора в сфере туризма, пошла работать в гостиницу, в итоге проторчала три года на стойке регистрации и уволилась. Нынче моим дипломом даже задницу не подтереть. Быть может, будь у меня побольше наглости и жизненного опыта, я бы смогла найти ему применение, да только последующие шесть лет работы в пунктах выдачи онлайн магазинов, попросту разучили меня думать. Банальная механическая работа. Принять груз, разложить, ждать клиентов, выдать согласно шрихкода. Начальство все грозилось, что заменит нас на стационарный пункт выдачи в виде почтовыхячеек и пару роботов-курьеров, но дешевый людской труд в краткосрочной перспективе обходился дешевле чем закупка дорогостоящего роботизированного оборудования. А люди, покупающие «франшизная точка под ключ, окупаемость за три месяца», особо умом как правило не блистали и на долгосрочную перспективу думать не умели. Так наша точка и держалась на плаву. Начальники просто перепродавали ее друг другу, накручивая цену и едва отбивая вложенные затраты.

Для нас, простых работников, ничего толком не менялось. Пока в какой-то момент не началась война. Было даже как-то непривычно, прийти на работу, открыть смену и… узнать, что на подступах к городу уже идут бои. По началу было страшно, особенно когда на улице пошли взрывы. Кто-то забежал в пункт выдачи чтобы спрятаться, а мне только и оставалось, что укрываться под столом и надеяться, чтобы в здание, где расположился наш ПВЗ, ничего не прилетело.

Заглохло довольно быстро, так что, собрав вещи и закрыв пункт, все разбежались по домам. Чтобы уже там, пережидать последующие обстрелы. Связь кончилась быстро. Электричество, вода, газ. Дома оказались простыми бетонными коробками, в которых ничего не было и которые были отличным ориентиром для наводки артиллерии. Мне повезло, что моя квартира оказалась на втором этаже. Позже, выходя на улицу спустя неделю, проведенную взаперти, мне только и оставалось, что благодарить родителей за такой подарок. Здание было сложено по уровень третьего этажа. Что стало с другими жильцами, страшно представить. Я же выжила за счет большого запаса лимонадов в холодильнике и различных снеков. Люблю закупаться по скидкам в магазинах, в первых же день зарплаты. Потом попросту лень заходить по дороге с работы.

Однако, все хорошее рано или поздно заканчивается. Что делать в городе, я не знала и потому, когда одна из подруг предложила не сложную подработку, сразу согласилась. Деньги уже потеряли свой вес. В районе ни один магазин не работал. А выходить куда-то дальше, было страшно. В городе то и дело была слышна стрельба.

Состояние «хочу пить» перетекало на тот момент уже в фазу «что угодно, лишь бы можно было выпить». Пока что на грязную воду в лужах не тянуло, но та небольшая ямка рядом с домом казалась такой обворожительной. То и дело на нее косилась, пока с подругой разговаривала. А та ведь ничем не проявляла, что нуждается хоть в чем-то. Да и после слов «покормят и напоят», как-то уже было все равно. Так что уже через полчаса после разговора, я сидела в небольшом микроавтобусе, что ехал по разбитой дороге куда-то на окраину города. Когда привезли в частный сектор, уже как-то стало не по себе. А уж, когда предложили присоединиться к застолью в бане… Однако голод и жажда всегда не дают мозгу нормально функционировать, а нормы морали и приличия загоняют под шконку с криками «у вас здесь больше нет власти».

Трое суток мы с компанией других девчонок провели в бане. Вылезали из парилки только чтобы утащить что-то с торжественного стола и немного передохнуть в спальне на втором этаже. Если, конечно, никакое пьяное тело не станет в этот момент резко до тебя домогаться. Тогда уж, будь любезна, отработай за все блага цивилизации.

Что это были за мужики, в тот момент никого не интересовало. Просто «новые короли» жизни. То ли бандиты, то ли бывшие директора, которые в крайние дни перед войной, смекнули, что все идет не по плану и что стоит сматывать удочки. В какой-то момент в бане кончилась выпивка и нас с подругой послали принести еще. Это нас и спасло, ведь, как нам рассказали потом другие девчонки, мужики не поделили, кто будет драть наиболее симпатичную из нас. В итоге началась потасовка, переросшая в пьяную драку, поножовщину, а в конце и вовсе, в перестрелку.

На шум выстрелов подьехали какие-то вояки. Удивившись запасам провизии и оружия, быстро провели продразверстку, после чего все пьяные тела были поставлены к стене и расстреляны, как бандиты и насильники. Девчонок же увезли в штрафную бригаду, трудиться на блага новой власти. Мы же, просидев в соседнем доме и наблюдая за всем со стороны, после разгрома бань, вернулись в город пешком. Тогда-то моя подруга и предложила организовать что-то подобное, только легально.

Как ни странно, но у нее получилось. То ли какие-то подвязки уже имелись, то ли нашелся деятельный бизнесмен, который и так хотел организовать что-то подобное, но ему нужны были девочки. Так возле местного рынка, в павильоне бывшего секонд хенда появился сначала клуб, затем он перерос в стриптиз-бар, а после и в заведение «Ночная Бабочка». Официально, конечно, сюда можно было прийти и посмотреть на красиво танцующих девочек у шеста, но по факту же, за определенную сумму, эту девочку можно было снять. На несколько часов или на ночь. Весь найм происходил за согласованную с рыночниками валюту, так что мы крайне сильно зависели от них. Хотя тот же Замир, нас не признавал, официально выступая против такого соседства.

Да только ночью я его видела, разговаривающим с нашим шефом и моей подругой, что стала «мамочкой» и больше сама практически не принимала участие в выступлениях. Она набирала новых девочек и следила, чтобы все были сыты, намыты, накрашены и максимально сексуально одеты. Доходило до полного маразма. Одна девочка получила пощечину за то, что, видите ли, опустила юбку пониже вместо того, чтобы зафиксировать ее выше на талии, дабы каждый раз, когда она садилась, было видно кружева чулков, а то и вовсе, нижнее белье.

Впрочем, грех жаловаться. Кормят, поят, спишь в тепле и комфорте, да еще можешь и «поболеть», не выходя на смену раз в три дня. Опять же, в отличии от того, что творилась в банях, тут не бьют, а порой смена так и вовсе проходит без того, чтобы тебя потащили в койку. А ведь, казалось бы, еще месяца три назад я и представить не могла, что опущусь до такого… Теперь же, моя работа считается вполне престижной и высокооплачиваемой… Дожили.

Глава 21 Старость в радость

Наверное, я совру, если скажу, что меня никогда не интересовали заведения по типу той «Ночной бабочки». Однако идти туда лучше с холодным разумом, поскольку в противном случае можно оставить не только кошель, но и нарваться на неприятности. Один мой друг, однажды зайдя в стриптиз-клуб, умудрился там же подраться. Его головой пробили стеклянную дверь, как итог, множественные резанные раны лица и шеи, а также с пару десятков стеклянных осколков. И это было еще в мирное время. Что же там может твориться сейчас, даже представить страшно. Все-таки, я не того склада человек, чтобы ходить по столь злачным заведениям. Поэтому сначала навестил магазинчик с постельными принадлежностями.

Палатки, спальники, надувные матрасы. Судя по всему, сюда стащили все, что вынесли из всех спортивных магазинов в округе. Слишком уж яркие расцветки, хотя для гражданских, может, оно и к лучшему. Сейчас вообще камуфляж носить опасно. Если у тебя есть камуфляж, но за твоей спиной не стоит пяток мужиков с автомата, то лучше в одних трусах ходи, чем понтуйся околовоенной одеждой. На рынке, даже на одиночек, одетых в стиль «милитари» смотрят с подозрением. Далеко за примерами ходить не надо.

Молодой парень, лет двадцати пяти, одетый в невзрачную старую куртку на манер американской М-65, потертые джинсы и добротные кроссовки в черной расцветке. Фирму так легко не опознать, но что-то в подобном формфакторе было у 5.11. Черная бейсболка скрывает коротко обритые волосы. С виду, просто прилично одетый молодой человек, однако даже одежда и манера держаться выдает в нем бывшего силовика. Стоит у угла здания, так, чтобы видеть вход в помещение и при этом просматривать улицу. Словно зверь, держится у укрытия, чтобы хотя бы с некоторых направлений к нему невозможно было подкрасться.

Оружия при нем не видно, но не стал бы так уверенно об этом утверждать. Все-таки куртка весьма объёмная и черт его знает, что там у него под нею. Вот только стоит слишком напряженно, словно подельник, наблюдающий за обстановкой, пока его напарники разбойничают.

— Уважаемый, — негромко позвал я его, вставая на расстоянии пары метров от парня. Достаточно, чтобы успеть выдернуть пистолет из кармана и выстрелить, а то хрен его знает, что на уме у этого доброго молодца.

— Чего вам? — спокойно спросил он и меня поразило его обращение. В мире, где рамки приличия стерты, уважительное обращение к пожилым людям, дорогого стоит. — Что-то хотели?

— Да вот, ищу магазинчик один, говорят, тут где-то можно одеяло купить, — виновато улыбнувшись, чуть подшагнул. Парень напрягся, но виду не подал. Все так же поглядывает на улицу, но еще и меня краем глаза контролирует. Точно из силовиков. Но таких. То ли охрана, то ли конвоиры. Слишком уж хорошо за пространством вокруг следит.

— Вот он, — парень кивнул на двери торгового помещения, над которыми даже вывеска была. А я, как истинно слепой пожилой человек, ее упорно не замечал.

Тихо звякнул колокольчик над входом в магазин и из него вышло сразу трое мужиков, несущих какие-то матрасы, следом вышла молодая девчонка в деловом костюме. Брюки и пиджачок не могли скрыть откровенный топик, с открытым животом и вырезом, что еще немного и соски будет видно. Мне только и оставалось, что негодовать от современной моды.

— Давайте, быстрее, мальчики, — подгоняла она грузчиков. Как ни странно, но мой собеседник, проводив ее взглядом, отлип от стенки и явно намеревался уйти.

— А чегой-то она так разодета? — по-настоящему удивился я. — Давно деловых девок не видел, уж, с тех пор как началось все это…

— Администраторша она, дед, — усмехнулся парень, чуть поежившись от прохлады. — В «ночной бабочке» администрирует. Ну, ладно, заговорил ты меня. Доброго тебе здоровья.

— И тебе, сынок, — мне только и оставалось, что попрощаться и направиться в магазин.

Смотреть спальные принадлежности расхотелось. Слишком уж меня заинтересовал этот парень. Так что для вида побродив по небольшому торговому павильону, я вышел на улицу. Мне не давала покоя мысль, что малец был не просто охранником, а словно сталкер, преследовал жертву. Ну не может охранник вот так стоять в сторонке и охранять всего лишь какую-то администраторшу. Явно личный интерес и какой-то скрытый мотив.

Возможно, это все моя паранойя и разум просто заскучал за время сидения в подвале с травмой. Вот теперь и тянет на приключения. Эх, как бы мне этого не хотелось, но видимо придется сходить в «Ночную Бабочку». Вряд ли я, конечно, встречу там этого «охранничка», но все может быть. По крайней мере, успокою душу, что тут никакой заговор не готовится и никто не планировал смертоубийство бедной девочки.

Медленно хромая ко входу в заведение, прокрутил в голове все возможные варианты развития событий. На случай перестрелки, у меня при себе как обычно пистолет и пара гранат. Однако если же там обыскивают на входе, то это может привести к неприятным вопросам. Ну вот откуда у обычного старика взрывчатка? Ответ, что это эхо войны, уже не прокатит.

Однако, на удивление, я встретил этого же парня почти перед входом в «Бабочку». Он спокойно курил на входе и о чем-то переговаривался с более типичным «сисурити». Крепкий мужичком лет тридцати пяти, в черной футболке с надписью «Охрана», джинсах и берцах. Что характерно, кожа на голове была аккуратно выбрита во всех местах. Образцовый скинхед, только подтяжек на джинсах не хватает. А вот кобура на ремне какая-то жалкая. Словно под травмат или газовик. Что-то четырехствольное навроде Оса-4.

— Опять вы? — усмехнулся парень, туша окурок и с ухмылкой глядя на меня. — Дедушка, вы потерялись? Магазинчик с одеялами в другой стороне.

— Спасибо, мил человек, да я вот, на девочек посмотреть хочу, — хитро прищурившись, я уставился на удивившихся охранников.

— Ты че, старость, тебя ж кондратий хватит! — возмутился бритоголовый. — Вот еще чего. Не хватало нам труп деда выносить. Иди отседова, а то реально ж, давление скакнет. Кровь прильет и все, хана, поминай как звали.

— Зря вы так, — пожав плечами, направился ко входу. — Не такой уж я и старый. Мне всего шестьдесят!

— А выглядишь на все девяносто! — охранник преградил дорогу. — Дед, у тебя хоть валюта-то есть? Ну, талончики там, билетики, фишки? Все что в ходу на рынке или на вокзале.

— Да ладно тебе, Череп, пусти старика на девчонок поглядеть, — неожиданно вписался второй. — Ты глянь на него. Ну какие у него деньги? Пущай посмотрит, да я его потом на улицу и выведу. Мы ж не долго, да и старик явно наглеть не будет.

— Бля, Шива, под твою ответственность, — Череп явно был недоволен, но все-таки пропустил меня внутрь помещения.

Парень по кличке Шива дождался, пока я пройду и зашел следом. Темный предбанник явно предназначался для нежеланных гостей, так что я напрягся, машинально сунув руку в карман с гранатой. Если уж ударят, то при обыске тела подорвутся. Однако все обошлось, и я попал в самое настоящее царство Содома и Гоморры. В приятном красноватом освещении, полуобнаженные тела множеств девушек казались лишь красивее. Словно без изъянов. Многие из них вполне могли бы дать фору моей Миланке.

— Что, Старый, сердечко еще бьется? — негромко спросил Шива и ухмыльнулся. — А ведь я вас узнал. Вы тогда, при обороне города, нашим отделением командовал. Хах, мы вас после этого еще набухали и хотели под вас какую-то балерину подложить… Эх, веселое время было. Не узнали меня? Да и ладно. Я тогда с Федькой Сапогом в расчете был. Подносчиком. Егор Недошивин. Шива, если по-простому. После того, как Сапог отделился от Вокзала, я тоже ушел, вон, сманили меня на пост начальника охраны. Неплохо, скажу я вам. Кормят, поят, девочки есть. Прям уголок рая в мире, погрязшем в хаос. Но да ладно, чет вас прям жизнь сильно помотала, практически и не узнать. Пойдемте, угощу…

— Спасибо, Шива, — довольно улыбнулся я, в очередной раз отметив, что армейские связи куда прочнее гражданских.

Глава 22 Грехи

Мир всегда будет полон похоти и разврата. Любой товар проще продать, если его вам впаривает красивая молоденькая девушка с идеальной фигурой. В этом плане преуспели японцы. Еще в мою молодость, весь интернет пестрил фотографиями как прямо на улицах Японии толпы молодых девочек, наряженных в откровенных косплейные костюмы, раздавали различные брошюрки заведений. Конечно, это все было нацелено на туристов, но развратность и похоть всегда продавали товар лучше всего.

Семейный человек может и отвернется, поморщится, пройдет мимо… Но одинокий заинтересуется и скорее всего купить в моментном порыве. Лишь бы продающая обратила на него внимание. Ну или же оценила его финансовые возможности. На этом построено множество бизнесов. Для меня было небольшим культурным шоком, когда, зайдя внутрь столь специфичного заведения, увидел вполне даже прилично одетых девушек.

Здесь не было костюмов стриптизерш, которые нам впихивали с экранов телевизоров в старых фильмах. Никаких высоких сапожек, мишуры и или лохм цветастых тканей. Зато в наличии разнообразные вечерние платья с коротким подолом и пушапом, в лифе. Все-таки «Ночная Бабочка» в этом плане скорее клуб, где работницы готовы обнажить свое тело и скорее всего, предоставить дополнительные услуги. Что ж, даже после локального, а может и всемирного, апокалипсиса, я так и не посетили полноценный стриптиз. Чтоб прямо-таки шаблонно, картинно, с той самой въедчивой музыкой, которая почему-то всплывает у всех в сознании, когда речь заходит о медленном раздевании.

Шива провел меня по краю помещения, сторонясь столов, стоящих по центру и занятых полноватыми мужиками. Обычно, боевые действия, сгоняют со всех жирок. И даже если ты весил под сотню, после активного участия в вооруженном противостоянии, ты за несколько месяцев сгоняешь массу до девяносто, а то и восьмидесяти кило. А эти же, словно и не заметили прошедшую войну. Жирные хари, довольно ухмылялись и щурились, глядя на танцующих худеньких девочек.

— А я смотрю, дело прибыльное, — спокойно спросил я, проходя к барной стойке, у которой остановился Егор.

За баром так же стояла красивая девчонка в вечернем платье. Лет может двадцать на вид. Очень молодое и я бы даже сказал, еще детское личико. Но при этом уже формы, позволяющие сравнивать верхние округлости с арбузами, ну или по крайней мере со спелыми дынями. Понесло меня что-то. Вроде как по интересу пришел, а только и делаю, что пялюсь не девок. Нельзя так. Так можно и хватку потерять. Вот тюкнут меня сейчас по затылку и поминай как звали…

— Не бедствуем, — согласился Шива, усаживаясь за стойку и заказывая какую-то настойку. Что-то связанное с цветами. Я прослушал, поскольку отвлекся на суету у подиума. Звонкий звук шлепка, пьяный хохот группы мужчин. Начальник охраны лишь шумно выдохнул, глядя на то, как девушка с подносом, встает с колен. — Публика конечно…

— У них быстро закончатся деньги, — задумчиво хмыкнув, отвел взгляд. — Все толстосумы, что грабили население, привыкли хранить деньги за рубежом. Ну а сейчас, когда банки не работают, они кутят и развлекаются по инерции. Потому что еще не перестроились под новые реалии. Ну а раз не могут нормально вложиться и организовать, например производство или начать курировать что-то действительно полезное и приносящее прибыль… Значит быстро прожгут остатки своего богатства и вскоре ты с чистой совестью вышвырнешь их на улицу. Помяни мое слово. Ни один из них не переживет зиму. Грош цена твоим бумажкам, картинам и модельным стульям, когда ты не можешь обогреть свою хату. Вы, кстати, как, уже придумали, как будете отапливать заведение?

— Электрообогреватели, — согласно кивнул Егор. — Плюс пол с подогревом. Так что зимой тут будет курорт.

— Нихрена ж себе, это ж сколько киловатт будет это чудище жрать? А не разоритесь на энергии? — удивился я, уже предвкушая зимнюю работу. Так и представил, что лезу ремонтировать ветряк, в снежную бурю.

— Ну, пока что Рыночные клянутся, что будут бесперебойно поставлять, ну а там, если что, есть и обычные печки. В подвале котельную организовали. Трубы тут старые есть. Воду регулярно гоняем, правда холодную, но это так, чтобы не застаивались и не текли. Тут в этом плане все нормально, — довольно ухмыльнулся собеседник и удовлетворительно кивнул девчонке-барменше, что поставила перед нами два стакана с какой-то мутно-зеленой жидкостью, украшенной лепестками цветов. — А что, Старый, вам работа нужна? Вы только скажите, я ж помню, что вы инженер по образованию, да и вообще старший слесарь в бригаде.

— Да не, мне и без того хватит, просто интересно было… — с интересом принюхавшись, тихо хмыкнул. От стакана пахло тархуном, вперемешку с яблоками. На пробу оказалось, что это нечто слабоалкогольное с приятным послевкусием трав и яблока. Не понимаю, к чему тут цветы. — Ты лучше, Шива, вот что скажи. У вас тут часто замесы случаются? Что вообще думаешь? Будет передел сфер влияния? А то на вокзале ребята со стволами сидят. Здесь на Рынке сидят. Заводские, тоже, стволами ощетинились. По поселкам, так вообще страшно, что творится.

— Не думаю, — отмахнулся он. — Мир устаканился. Шаткий, но мир. Этого достаточно, чтобы прожить еще месяца три, ну а там… Зима. Зима многое покажет. Вы правы, Старый, старые толстяки поймут, что жизнь изменилась и они начнут рваться к теплу, а у тепла уже сидят другие люди, совершенно не согласные со старым положением дел. Так что по началу зимы скорее всего снова вспыхнут перестрелки. Как мне кажется, тех же карателей перестреляют, вспомнив им старые грехи. Причем скорее всего ребята Сапога и постараются, чтобы народ как можно больше промашек этим гребанным чистильщикам припомнил. Они ж в первый месяц лихо разгулялись. Сколько народу положили. Якобы за воровство, мародерство, насилие и прочее. А сами, ничуть не лучше. Так же грабили, убивали и насиловали. Сколько вон у девчонок здесь историй. Что попали в отдел за бродяжничество, их там поимели, а потом либо продали куда, либо выкинули на улицу с голой раскуроченной пилоткой.

— Мда, — я недовольно поморщился, потирая щетину. — А ведь среди них были и вполне адекватные люди. По крайней мере, они такими казались… Тот же Старый.

— Это который бывший старлей? Так он вафля гребаная… — фыркнул собеседник, отмахнувшись. — Если бы его кто слушал. Там все держалось на одном прапорщике, который по началу еще как-то справлялся, но когда каратели нарвались на реальных бандитов, то быстро поджали хвост и свалили. Реальные боевики, ушли под крыло Сапога или на Вокзал. Осталась всякая мелочь, которая явно пустилась во все тяжкие, потеряв угрозу в лице бывалых вояк. Старый их контролировать уже толком не мог. Как итог, он самоустранился. Официально, это трус еще руководит ими, но по факту, его давно уже никто не видел. Что не мешает этим ублюдкам ссылаться на него. Якобы это все его приказы…

Мне только и оставалось, что согласно кивать. За время, проведенное в постели, я многое пропустил. Все-таки, возраст уже не тот, чтобы вот так гнаться, присутствовать везде и всюду, стараясь вписаться в круговорот событий. Вот и приходится наблюдать, как молодые и наглые, пишут историю, оставляя стариков не у дел.

Общение с Шивом натолкнуло меня на мысль, что мне стоит пореже появляться в подобных местах. Особенно в преддверии холодов. Все же, чем ближе передел власти, тем больше эта власть вспоминает о профессионалах военного дела. Чего недоброе, еще загребут в очередное ополчение и территориальную оборону. А оно мне нафиг не надо. Я как-то не планирую оборонять административный центр, отстреливаясь от бывших сограждан, решивших, что их король Утка, круче чем наш император Заяц.

Попрощавшись с бывшим подчиненным, я вновь осмотрел заведение и решив не задерживаться, покинул столь чудесное заведение. Девочки здесь, конечно, красивые, но их стройные, можно даже сказать, худенькие, тела, практически не видно за толстыми харями бывших владельцев жизни, которые доживают свои последние деньки. Да и к тому же, меня дома ждет милая дама. Так что, первичный сбор информации можно считать оконченным. Походил, посмотрел, чуть примелькался. Завтра можно будет выходить на разведку более осознанно. Уже имея понимание, где и что находится. А пока что, к печке греться. Холодает уже. Старенький ватник почти не спасает. Ну или это уже я, становлюсь чувствительнее к морозам. Все же, уже не двадцать лет. Гулять без шапки всю ночь, а потом утром быть бодричком не получится. А уж простужаться мне точно не стоит.

Глава 23 Запасы

В итоге, на рынок я больше не ходил. Навалились локальные заботы. Надо было утепляться к наступающим холодам. Да и проверить запас продуктов питания и вещей первой необходимости. Везде требовалось вести строгий учёт.

Так, например, появилась домовая книга, где было записано количество продуктов и их «расходный запас», а также «плановый запас». Разница их в том, что первый предназначен для моментных хотелок. Например, сидел, смотрел на снег, вдруг захотелось чаю попить. Открыл ящичек с «расходом», а там и чай пакетированный, и вафли в упаковке, и шоколад, и печенье. Берешь сколько хочешь, но понимаешь, что пополнить еще долго не сможешь. А вот плановый расход, это как раз уже продукты питания, рассчитанные по суточной норме. Как это делается у военных. Конечно, что трехразовое питание мы организовать вряд ли сможем, но на нашу маленькую компанию, хватит и приготовления блюд два раза в день. Получается четыре блюда. Обязательный суп, каша, гарнир и что-нибудь мясное из консервов.

Если уж совсем ужиматься, то можно сделать зажарку. Половина ее уйдет в гарнир, для нажористости, половина в суп, чтобы не пить один бульон. С мясом, конечно, трудности. Даже если варить бульон на одной курице, то выходит, что при среднем наваре шести литров, чего будет хватать на нашу компанию на два дня, при расходе одной курицы на кастрюлю, получается, целый курятник. Сорок пять куриц на зиму, и это только на супы, если мясо ко второму блюду брать тушенкой. Так что, все мечты выживальщиков разбиваются о суровый реализм и логистику. Романтично, конечно, побегать с автоматиком по разбомбленному городку, однако если намереваться жить, а не выживать, каждый день выискивая, что будешь кушать завтра, то придется делать гигантские запасы. Ну или же иметь свое подсобное хозяйство. Я правда, беру чутка с лишкой, ведя расчет на десять персон.

— Чего бумагу мараешь? — негромко спросил Сергеич, снимая теплую куртку и вешая на крючок. Суетящаяся рядом Машенька, уже разбирала школьный рюкзак, забитый какими-то склянками и небольшими бутыльками с лекарствами.

Я лишь задумчиво хмыкнул. А ведь у больного рацион должен быть усиленный. И простой куриный бульончик уже не спасет. Опять же, лекарства. У многих срок годности от трех до пяти лет. Учитывая, что в аптеках и так лежали не самые новые, то в лучшем случае, у нас еще пара лет до того, как испортится большинство препаратов. Так что, те кто переживет голод, холод и вступит в весну, вполне спокойно может подохнуть от сезонных заболеваний и всей той заразы, что будет выползать из-под развалин. Как бы штрафники не расчищали руины, убирая трупы, но в городе еще много очагов инфекции. Не говоря уже о свалках. Как только все началось, все коммунальные службы разбежались кто куда. Так что никто мусор из контейнеров не вывозил. Благо хоть у нас, помойка в соседнем дворе, так что до сюда запах не добирается. А гнить там будет долго. Большая часть бытовых отходов, конечно, разлагается в течение года-двух, однако те же детские подгузники являются настоящей экологической катастрофой… В каждом дворе найдется две-три семьи, которые генерировали на свалке под дюжину подгузников в день. Так что баки будут благоухать, а также разить всех мимопроходящих кучей инфекций.

— Ого, ничего себе ты стратег, — усмехнулся Док, заглядывая в журнал. — Крупы… сто пятьдесят… Ох, хочешь сказать, что мы килограмм гречки сжираем в сутки? Много… Это ж сколько ее запасать тогда надо…

— Угу, а ведь просто зиму пережить недостаточно… Надо еще дотянуть до первых хозяйственных урожаев. А это, по-хорошему, уже лето. Так что, еще весну как-то надо протянуть. Оно конечно и понятно, что там уже попроще будет. И мясо появится. Всяко кто-нибудь да начнет охотиться на расплодившуюся живность. Однако, запас лучше иметь.

— Где ж это все хранить-то? К нам в кладовую столько всего не поместиться, да и овощи… Сложно будет на одной консервашке вытянуть. Каротин там, все дела. Как же, без свежего огурчика к вареной картошечке? — задумчиво произнес Сергеич. — Парник что ль собрать…

Развивать тему не стали. Все-таки, нормальную теплицу нам не организовать, а собирать подпольную ферму, на манер конопляных плантаций, нам как-то не с руки. Слишком большой расход энергии и очень сомнительный выхлоп. Если ставить парник на крыше, то нужно будет за ним следить, да и он многим будет виден, а это лишние вопросы. Мы в своем подвале и так максимально скрываемся. Можно, конечно, начать растить картофель в бочках, да только я, например совсем не разбираюсь во всех этих сельских делах. Я, как и большая часть моих современников, жертва города и технологий. Слишком уж я привык, что курьерский робот спокойно доставит все что требуется по первому клику и по низкой цене. Даже с моей пенсией и зарплатой можно было позволить себе закупаться не питательной пастой, а вполне даже приличными продуктами, иногда позволяя не дешевую вареную колбасу, скрученную хрен пойми из чего, а настоящую сырокопченую колбаску и сальцо.

Сергеич обещал подумать дальше над идеей локального хозяйства, все-таки, ему как врачу больше известно о продуктах питания. В последние лет двадцать, даже среди военных медиков развелась тема полезного питания и потому только ленивый начальник медицинской службы не наваривался на этом. Некоторые лазареты, в виду простоя половины палат, превращали чуть ли не в буфеты, где подавали разваренную крупу с максимально сомнительными котлетками приготовленными якобы на пару. Где они эти крупы брали, зачастую никто кроме самих медиков не знал. Однако простые солдатики, с радостью ходили в такую вот «столовую», нежели получали смутный рацион питания, больше напоминавший смесь желе и питательной пасты с обычной кухни. Ну а кому не повезло, тот не получал казенного пайка вовсе, довольствуясь автоматами со снэками в казарме.

Однако надеяться на опыт и старые знакомства Андрюхи не сильно стоит. Все-таки, за прошедшее время, многие его товарищи уже вполне могли погибнуть, поэтому вопрос провизии пока что остается не решенным. Как и вопрос топлива. У нас таки генератор жрет топляк. Нет, мы, конечно, озаботились запасом, однако имеющихся у нас восьми сотен литров в канистрах и баках, хватит едва ли месяца на два, при суточном потреблении в пятнадцать литров. А значит, что как раз в самый разгар зимы, у нас закончится топляк. Частичным спасением мог бы стать монтаж дополнительных солнечных панелей, однако это опять же, лишнее привлечение внимания к нашему скромному убежищу. А значит, придется то и дело растягивать топляк, отключая генератор, а значит не будет воды и электричества. Имеющаяся печка, конечно, сможет отопить помещения и на ней можно будет накипятить воду, но тогда что делать с освещением? Фонари? Аккумуляторы? Так и генератор не такой мощный, чтобы выдавать излишки. Напряжения не всегда хватает на то, чтобы зарядить павербанки для телефонов, если в сеть включен чайник, компьютер и телевизор. Это без учета света и воды. Насос работает практически на постоянке, чтобы вода в трубах не застаивалась, да и расход воды у нас приличный. Примерно по десять-пятнадцать литров на человека в сутки.

На фоне имеющихся запасов провизии, вооружения, боеприпасов, наиболее остро стояла проблема с топливом. Поэтому, устроив небольшой мозговой штурм, я пришел к выводу, что стоило бы как раз намутить немного топляка. А за этим к вокзальным. Либо на черный рынок. Соваться к военным не хотелось. Чем меньше я там появляюсь, тем больше шансов, что про меня забудут. Поэтому мне прямой путь к «братве», а это значит, что пора вновь откопать образ дедушки-бомжа, изваляться в мусоре, а также вооружиться старенькой винтовочкой, которую забрать было бы западло, но и соваться просто так, отбило бы желание…

Глава 24 Фарт

Бандитский рынок всегда был стихийным местом, да и считать его полностью бандитским было бы ошибочно. Скорее это просто наиболее удобное место, куда собираются все, кто не потянул аренду стола на вокзале. Большая часть представленного на рынке товара, носила весьма сомнительный характер. За прошедшее время, народ чутка осознал, что технологичные девайсы уже никому не нужны, поэтому количество дураков, продающих телевизоры, телефоны, стиральные машинки и прочую бытовую технику, значительно уменьшилось. Нет, они все еще остались, поскольку у малого количества выживающих с умом, все еще есть спрос на блага цивилизации. Например, у таких как я. Я бы точно не отказался от хорошего одеяла с электроподогревом. Однако сейчас меня интересовали другие вещи.

Топливом торговало три сорта барыг. Первые, это бывшие владельцы заправок, которые в нужный момент успели понять, что у них на руках настоящая жидкая валюта и потому в нужный момент просто либо выкачали все, либо озаботились «правильной» охраной своего имущества, а теперь через посредников распродают запасы. Вторые, это оборванцы, у которых завалялась канистра-другая топляка, и они просто решили продать остатки. Как правило у них дешевле всех цены, но и качество сомнительное. Такие не брезгую подливать воды в канистру, чтобы увеличить объём. Ну и третьи, самые прошаренные. Те, кто успел посливать топливо с машин. У них и цены вполне приемлемые, и поторговаться с ними можно и за качество они ручаются, ведь в их интересах продать так, чтобы клиент к ним потом вновь вернулся. Они розничные торговцы, в отличии от заправщиков, которым выгоднее торговать оптом.

Брать топливо у оптовиков, означает привлекать к себе внимание той самой «правильной» охраны. Они обязательно заинтересуются каналом сбыта и нагрянут в гости. Если я еще могу отбрехаться, да и меня вроде как Рыночные крышуют, то другому покупателю, сразу будет предложено присоединиться к их частному кооперативу и башлять за охрану. Те же военные, с заправщиками не работают, а если им требуется топливо, то просто едут и вскрывают склады ГСМ, о расположении которых известно только людям с погонами. Вот только ситуация там, не сильно отличается от ситуации на заправках. Разве что бандиты в спортивных костюмах сменились на таких же, в камуфляже и со звездочками.

Водиться с такими себе дороже, поэтому на рынке, бродя от прилавка к прилавку, я высматривал именно ребят, торгующих большими объёмами, но в розницу. Распродающие личные запасы, всегда стараются косить под таких, показывая на прилавке практически все что у них есть. Выставляя сразу пять-шесть канистр, то и дело ставя между ними пустые или наполненные водой, чтобы казалось, что у них много топлива. Однако настоящие спецы, держат на прилавке максимум одну-две канистру, как правило прозрачные, чтобы было видно качество и чистоту топлива. В добавок, они выставляют различные бутыли с маслами. У «запасливого» вряд ли найдется двухлитровая бутылка с каким-нибудь нейтральным или щелочным маслом. Никто такое в больших объёмах дома не хранит. Максимум какая-нибудь литровая бутылочка с бытовым керосином, который когда-то давно зачем-то покупался, а теперь пылится за унитазом или в кладовке.

— Что-то конкретное ищите? Может подсказать? — ухмыльнулся молодой парнишка, стоящий за одним из прилавков. Присмотревшись, я узнал старого знакомого, с которым уже пересекался, правда это было до переезда рынка и тогда этот шустрый чертёнок торговали из своей машины, в которой и жил.

Фарт уже не выглядел на свои двадцать пять. Все тридцать, а то и с лихом. Горка и кожанка сменились на такие же потасканные как у меня джинсы и черную водолазку, поверх которой была накинута старенькая куртка с капюшоном. То, что он меня узнал, видно было сразу. Слишком уж хитро прищурился. Приглядевшись, я заметил, что под плотной водолазкой у него все так же скрывается пояс смертника, хранящий владельца словно бронежилет.

— Топливо, — спокойно ответил, не глядя в лицо торговцу и рассматривая его ассортимент.

А поднялся Фарт, прилично так поднялся. Раньше он просто челночил, да разную муть доставал, а теперь вон, свой лоток имеет и даже добротные вещи выставляет. Вон на краю пара пятишек с прозрачной жидкостью, но это явно не вода, да и подпись «Керос» говорит сама за себя. Тут же на прилавке набор мародёра классический в нескольких вариациях. Болторезы, ломы, гвоздодёры, дисковые пилы с запасными аккумуляторами, дисками и зарядниками. Разные мотки прочного строительного шнура, ещё даже в упаковках и красочными картинками, где счастливый строитель с помощью такой вот веревки поднимает ведро на нагруженное непонятно чем на верхний этаж. Добротный шнур, в хозяйстве полезный. Опять же, к такому крюк-кошку привязать и можно метров на пятьдесят закидывать. Не порвется и осколками его так просто не перерубит. А уж если им дверь перетянуть, то проще ту с петель снять, чем пытаться рубить практически сантиметровый канат в толщину.

— А почём верёвочка? — наивно спросил я, указав на один из шнуров.

— Смотря что предложите взамен, — спокойно ответил Фарт, сразу перескакивая на первоначальный запрос. — Какое топливо интересует? Бензин, керосин, дизель? Может торф для печки? Есть так же древесина и щепа для копчения.

— Бензин, — мне только и оставалось что пожать плечами, вновь возвращаясь к шнуру. — Могу обменять верёвку на… Пять рабочих лампочек на двадцать седьмом цоколе, энергосберегающие.

Я спокойно открыл свой красноватый рюкзачок и достал из него потрёпанную упаковку с лампочкой. Фарт как мог, пытался сдержать смех, но все-таки его пробило. В этой театральной постановке он сдался первым.

— Старый, бля, ну это уже перебор, — тихо смеялся парень, утирая слёзы. — Ну ты даешь. Ты чего? Кому нахрен лампочки нужны? При входе вывески не видел? В обороте продукты питания, патроны, драгметаллы и предметы первой необходимости. Вот если б ты мне пять рулонов туалетной бумаги предложил, я б еще подумал, но, сука, лампочки!

— Рад, что тебе понравилось мое предложение, Фарт, а теперь давай нормально. Мне нужно как минимум полтонны бенза. Сможешь организовать? — негромко спросил я. Услышав количество, челнок удивлённо присвистнул, сразу успокаиваясь и переключаясь на рабочий лад.

— Это будет сложно, но возможно, — он задумчиво потер гладко выбритый подбородок. — Сроки? Тара? Куда доставить? Я могу максимум отгрузить сейчас сотню литров, но и то, ты их вряд ли сам дотащишь, а значит добавляем в стоимость логистические расходы, к тому же наверняка тебе надо будет это куда-то перелить, а значит еще и пробковый сбор…

— Доставишь канистрами к моей хате, я думаю, ты уже прекрасно осведомлён, где я живу. Так вот, может доставлять не сразу, но к наступлению холодов у меня полтонны должно уже быть. Так что у тебя примерно… Недели две. Оплата по факту на месте. Могу предложить патроны, пять сорок пять. Есть только ПСки, но думаю, тебя устроит. Продукты не предлагаю, самому жрать практически нечего. Могу предложить электрогенератор, ну или воды чистой. Ее конечно тоже немного, но думаю, что тонну вполне смогу тебе накачать, если тебе будет куда ее наливать.

— Вода, это заманчиво, — согласился он, прекрасно понимая, что в городе чистую воду достать сложновато, а топить снег зимой, не лучший вариант.

Все-таки снег выпадает на землю, а на земле сейчас много всякого неприятного, не говоря уже о том, что во время войны в атмосферу улетело ничуть не меньше всякого дерьма. Как бы нас не ждала радиоактивная зима. А то хитом сезона «декабрь две тысячи пятьдесят» станет костюм РХБЗ и в лучшем случае это будет какой-нибудь ОЗК-Ф, а скорее всего, плащ и чулки от простого общевойскового защитного костюма, созданного еще при советах. Противогазов, опять же, на всех не наберешься. Это хорошо, у меня запас лежит, а вот мирняку будет паршиво. Коронавирус двадцатых годов прекрасно показал, какой ажиотаж у народа начинается на средства индивидуальной защиты. Тогда цены на системы защиты органов дыхания, скакнули раз в десять. А на простейшие маски, раз в сто.

— Вот что, Старый, — задумчиво ответил Фарт. = Давай сойдемся на том, что я привезу первую сотню литров тебе завтра к вечеру, а там уже посмотрю, что у тебя есть?

— Не катит, сто литров бензина на две сотни патронов пятёрки. Вот это будет честнее, — довольно ухмыльнулся я. Парень лишь согласно кивнул. Пожали руки. Вот теперь можно и расходиться.

План «минимум» на сегодня выполнен. По крайней мере, Фарту можно доверять. Он уже спас Зябу ранее, да и вроде как вёл дела честно. К тому же, раз он со своим характером еще топчет землю, значит не дурак и лишнего не болтает.

— Э, уважаемый, не желаете взглянуть⁈ — окрикнул меня торговец, когда я уже сделал крюк по рынку и другой улицей шел на выход. Повернув голову, я приметил знакомые палатки с «живым товаром». Даже вывеска «Мясо» не поменялась. Разве что сменился владелец и место дислокации.

Вяло усмехнувшись, я решил все-таки посмотреть, а вдруг опять Риту встречу. Хотя бы поинтересуюсь, как у нее дела. Старые связи надо поддерживать. Пускай и такие плохопахнущие

Глава 25 Мясо

Увы, Риты тут не было. Возможно, она сбежала. Возможно ее выкупили. А может она просто скончалась от невыносимых условий. В остальном же, товар был все тот же. Обезличенные девчонки, что готовы были выставить тело на показ, а за определенную сумму, предоставить дополнительные услуги. Естественно, даму можно было и вовсе выкупить, если она сильно понравилась. Занятно конечно, что в последнее время, я все чаще сталкиваюсь с этой стороной быта. Возможно, сказывается то, что я стал больше смотреть по сторонам, а может и то, что у нас с Виноградовой не находится пока что времени для моментов близости. Вот и тянет смотреть на женщин.

Что занятно, дамы были одеты вполне по погоде, хотя и с хорошо видными очертаниями тела. Плотные колготки, платья в обтяжку, сапожки, шарфики. Владелец явно девочек щадил и не морозил почём зря. Разве что, палатка, в которой планировалось опробовать товар, всё равно не обогревалась. Не дорабатывает товарищ. Явно теряет энный процент прибыли из-за такой глупой промашки.

Просто женские тела меня не интересовали. Все-таки возраст уже не тот. Посмотреть, полюбоваться, можно, но для этого есть «Ночная бабочка», сюда же явно попадают те, кто не смог устроиться в более приличное заведение. Причем попадают либо за долги, либо просто оказываются схвачены бандитами.

— Ну и что почём? — поинтересовался я, оглядывая «мясо».

Сутенёр осмотрел меня с хитрым прищуром и назначил цену в… хозбыт расходниках! Я с непониманием посмотрел на него. Казалось бы, зачем ему электроника и сантехника, однако в голове сразу начала выстраиваться хитрая схема взаимодействия. Мужик явно увидел, что я из работяг, а значит что-то да шарю. А следовательно, он таким образом держит близь себя подобных мне челноков, что притаскивают ему разные полезные вещи, а он в свою очередь сбывает их куда по мастерским. Очень сомневаюсь, что те же Гаражные, вылезают из своего кооператива на поиски материалов, а тут к ним может подойти предприимчивый мужичок, предложив сразу много всего интересного. А главное, что весь полезный скарб достался ему практически бесплатно. Мясо ведь кормить практически не надо. Одел, обул, пару мисок похлебки в день дал, да не дал замерзнуть. По крайней мере, судя по состоянию девушек, все именно так. Правда, возникает интересный вопрос, почему они такие чистые. У ребят явно есть доступ к чистой воде, а это уже намекает на связи с ребятами, кто копается в движках и генераторах.Нульцевые генераторы растащили давно, а те, что можно найти на рынке, явно уже после ремонта.

— Занятно, — только и смог ответить я, прицениваясь. — Слушай, а это получается, что у тебя всяких трубок много? Ну, гофр там, соединительных элементов и прочего…

— Ну есть немного, — алчно прищурился он и гаденько так ухмыльнулся, показывая уже подгнившие зубы. — А что, интересует? Меняю на продукты, трубку на банку!

— Дорого нах, — сходу отмахнулся, поглядывая на дам. Нет, тут, конечно, были красавицы, но таких, чтобы прям сразу схватиться…. Нет, увы. В Бабочке девочки красивые, а тут какие-то заморыши.

В итоге, разошлись с ничем. Дамы меня не привлекли, а палить то, что у меня электроника с собою есть, я как-то не хотел. Сейчас, конечно, еще не то время, когда за лампочку начнут убивать, но желающих поживиться за счет старика, всегда было много.

По пути с рынка я видел еще несколько палаток с «мясом», однако знакомой танцовщицы так и не встретил. Зато наткнулся на одного старшего прапорщика. Того самого старшину.

— Привет, разведка, — усмехнулся я, подходя к нему и протягивая руку.

— Здравия желаю, дед Ефимыч, — расплылся в улыбке Попов, пожимая кисть. — Не ожидал вас здесь встретить. За чем пожаловали? Вы б поаккуратней здесь бродили. А то народ тут лихой. Тюкнет по голове старичка-одуванчика и поминай как звали.

Я лишь пожал плечами и спокойно похлопал себя по карману.

— Тогда негодяя придется отскребать от мостовой, — довольно хмыкнув, присмотрелся к лотку, перед которым остановился старшина.

Как оказалось, разведчика интересовали книги. Странное конечно соседство с отделом «мяса», однако книголюбы решили расположиться именно здесь. Классики литературы здесь не было. Зато имелись разнообразные комиксы, бульварная попсовая писанина и различные пособия из разряда «100 блюд из крапивы». Последнее, как ни странно, было дороже всех. Продавец по привычке видимо налепил ценники в диапазоне от трех до девяти сотен на книги. Вот только что он принимает за единицу оплаты, не ясно. Рубли, гривны, доллары, евро, все давно уже кануло в лету и потеряло значимость. А для книги стоить девять сотен грамм золота, как-то многовато. Даже в средние века книги так дорого не обходились, за исключением тех, что писались монахами, от руки с красивыми вензелями.

— Пробило на почитать? — спокойно поинтересовался я, кивая на пару книжек в руках у старшины. Тот лишь пожал плечами, показывая обложки. Практически не стареющая классика. «Мародёр» Беркема Аль Атоми и «Выживатель» Андрея Круза. Книгам уже лет под сорок, однако все еще превосходное чтиво о том, каким видели пост апокалипсис писатели-фантасты того времени. К сожалению, совпадает далеко не все. Впрочем, каждый писатель его видит по-своему. Вон, на прилавке видно книжечку про нападение инопланетян на советский союз, а рядом про попаданца в тело пчелы, пытающейся решить исход второй мировой войны. Чего только люди не писали. И ведь главное, любую глупость можно напечатать. Были б деньги или усердность и желание.

— Занятно, — я лишь ухмыльнулся, одобрительно кивнув. — Если не секрет, чего это вдруг потянуло? Реальности не хватает, решил догнаться текстовым наркотиком, чтобы окончательно погрузиться в депрессию от того, как все плохо?

— Почему же, — возмутился разведчик. — Наоборот. Тут показано, как все еще может быть хорошо. Миру тут не окончательный пиздец и есть надежда на нормальное выживание цивилизации. Не то что у нас. Ебанули ядерками и химией и хер пойми. Мы словно тараканы в аквариуме, куда потихоньку заливают кислоту. И ведь хрен его знает, сможем мы выжить, или ее по итогу зальется столько, что нас всех потравит к чертям собачьим.

— Ну, это проблемы молодых, — хихикнув, взял в руки одну из книжек с советами по вязанию спицами. — Нам, старикам, осталось не долго. Я максимум еще лет десять проживу, а потом уж окончательно слягу. Прошу, похоронить меня в кургане, как подобает воину, с винтовкой в руках.

— Много берешь, командир, — рассмеялся он. — Десятка — это еще дофига, мне бы лет пять протянуть, а то фиг его знает, какой я химии наглотался и чем меня там наоблучало, пока я сюда добирался! О детях и думать боюсь. Родится от меня получеловек-полуконь, и что мне потом любимой говорить? Обвинять ее в спаривании с жеребцами? Хах.

— Ну, как знаешь, — отмахнулся я, откладывая книгу в сторону. Картинки не интересные, а читать текст про вязание скучно. — А чего тогда с «мясом» не попробуешь? М? Или в тебе еще осталось что-то человеческое? Вон, некоторые явно не гнушаются пользоваться девчонками и опробовать на них все что пожелают. Взял бы одну, привел в нормальное состояние и посмотрел бы, что потом родится… Если все нормально, то и оставил бы, пригрел, так сказать. Ну а ежели мутант какой, то и не особо жалко.

— Вот же, кремень, Ефимыч, — чуть поморщился старшина. — Я б так не смог… Ладно, мне уж пора. Тебя до дому довести? А то разные сейчас люди по улочкам бродят.

Он похлопал по ствольной коробке автомата, висящего под рукой, стволом вниз. Я лишь пожал плечами, однако на предложение согласился. В обратную сторону вдвоем идти всяко посподручнее будет, да и побыстрее, нежели мне одному ковылять. Все-таки, без трости мне сложновато ходить на большие расстояния. Это до рынка я могу еще добрести, а вот до этой барахолки… Пока нашел ее, пока прошелся и оценил товары, вот уж пол дня и потратил.

К моему удивлению, книги были не куплены, а обменяны на такие же. Взамен двух книг, старшина отдал три. Вторую часть боевого устава, а также парочку армейских журналов из разряда «Армия 2050» со статьями о военном быте и прочем. Сомнительная конечно польза от глянцевых страниц, на которых не менее сомнительная информация. Однако продавец с охотой их принял и расположил на прилавке. Старик, такой же как я. Явно питается где-то в другом месте, а здесь стоит скорее из-за любви к искусству и литературе.

Попрощавшись со стариком, разведчик перекинул автомат в боевое положение, перевесив на грудь и сняв предохранитель. Уже по выходу с рынка, он примкнул магазин и дослал патрон в патронник. Быть может старшина и прав. Времена и правда не спокойные, а я разгуливаю тут по разбомбленному городу, с гранатой в кармане. А впрочем, мне терять все равно нечего. Как бы сказали ребята во времена моей молодости. Я уже мертв внутри, хах.

Глава 26 Старшина

Пройдясь немного с Поповым, я понял, что мир на самом деле не так уж и сильно скатился в феодализм. То, чем нас все время пугали различные «выживальщики» в интернете, описывая полный упадок цивилизации, на самом деле не случилось. Цивилизация не откинулась в каменный век. Отдельные индивидуумы, конечно, ползают по лесам играя в Робинзонов Крузо, однако, большая часть населения вполне себе культурно придерживается социальных раком установленных прошлым миром. Вся падаль, что мечтала поживиться на беззаконии, либо уже висит на фонарных столбах, либо встала под ружье и воспитывается идейными ребятами. Без журналов, отчетов и фотофиксаций.

— Позавчера только одного бойчишку на тапик посадил, — усмехнулся старшина. — Ему, видите ли, выделяемых продуктов не хватило и он, находясь на патруле, решил пощемить мирняк. Отобрал у какого-то мужика рюкзак, распотрошил… Под предлогом продразверстки, забрал у того банку сгущенки и пачку сухарей. В располаге попытался втихаря вточить, но ребята заметили. На закономерный вопрос, откуда добро, сказал, что нашел. Ну я и посадил его на тапик…

Варварские методы разведчика заставили чуть поморщиться. Посадка на тапик, одна из основных армейских пыток. По факту это направленный удар током. Берется полевой телефонный аппарат, зачищаются контакты проводки, ну и крутится ручка, как у стартера с кривым ключом. Чем больше крутишь, тем больнее ударит. В современных рамках, есть с тапики с постоянным напряжением, от мощного аккумулятора, где просто поворотом переключателя, регулируется мощность. По идее, это нужно, чтобы запитываться к разным системам, и чтобы «телефон» был универсальным, но по факту это переключатель чаще использовали, чтобы рандомно менять напряжение и бить током с разной силой. Все-таки, пока ручка крутится, жертва может морально подготовиться, а тут хоть каждую секунду бей на максимальной мощности.

Столь варварские методы конечно же были запрещены всеми мыслимыми и немыслимыми конвенциями по правам человека, а также по гуманному отношению к военнопленным, однако… Кто я такой чтобы его судить? Мне и самому доводилось весьма жестко допрашивать людей. Однако тут солдатик получил за мародерство, а если мне не изменяет память, то мародеров и бандитов расстреливают на месте, если факт преступления доказан. Так что парень еще легко отделался. Глянув на Попова искоса, я лишь лишний раз убедился, что это черствый и прижимистый мужичок не дрогнул бы. Ему уже доводилось вступать в прямое боестолкновение и вряд ли бы он не решился выстрелить в затылок пойманному предателю, порочащему облик группы. Спусти на тормозах один такой проступок, бойцы могут почувствовать себя безнаказанными и начать грабить, убивать и насиловать. Поэтому командир и должен быть жестким. Дисциплина достигается отнюдь не сладким пряником, а харизмой и строгими наказаниями.

То, во что превратилась армия в последние годы, привело к целому поколению молодых бойцов, зацелованных в задницу. Дедовщина, конечно, бывает с перегибами и зачастую даже в плане телесных наказаний, командиры перегибают палку, однако… Без нее никуда. Человека нельзя заставить выполнять приказ, пугая какими-то нарядами, ведь он может просто упереться и изъявить свою личную неприязнь. А постоянно звать вышестоящее начальство, не всегда есть возможность. «Прокачка» в виде физической подготовки, тоже не влияет. Поэтому тут только вышибание дури.

— И что, где теперь бойчик? — спокойно спросил я, сидя на лавочке, под козырьком одной из уцелевших остановок. По пути мы решили устроить небольшой привал. Все-таки, оба инвалиды и с трудом выдерживаем долгие переходы.

— Что-что, ласковый теперь ходит, да парашу драит, — усмехнулся старшина, шумно выдыхая и укладывая автомат себе на колени. Воровато оглядевшись, он выудил из кармана пачку сигарет и зубами выудив сигаретку, чиркнул зажигалкой, припрятанной здесь же, в картонной упаковке. Затянувшись, он блаженно улыбнулся, выпустив сизый дым через ноздри. Сразу в нос ударил приятный запах качественного табака.

На такой запах явно могут подтянуться недоброжелатели, так что разведчик курил быстро, то и дело косясь по сторонам. Сигарета закончилась быстро, и старшина закурил еще одну.

— Что, с бойцами не покурить? — усмехнулся я, прекрасно понимая, что бойцы скорее всего бы расстреляли пачку, а зажимать сигареты у военных не положено. В нормальном коллективы рядовой может даже у майора попросить сигаретку, если тот уже стоит в курилке и курит. Потому что в курилке и бане, всем плевать на звания. Там люди, а не военные.

— Расстреляют, — хмыкнул он, выкидывая уже второй бычок и поднимаясь с лавочки. — Ладно, пошли, а то так до ночи будем идти. А мне еще ребятам надо принести что почитать. Представляешь, Ефимыч, нынче молодежь снова вернулась к книгам! Телевизоры не работают, телефоны бесполезны без интернета, вот юнцы и вспомнили, что в школе их оказывается учили смотреть на страницу и видеть знакомые буковки, складывая в слова, а слова в предложения. Мысль правда пока еще не до конца улавливают, но ничего. И до этого дойдет. Начнут изучать великую книгу мудрости. Боевой устав!

— Воистину, библия для военных, — тихо засмеявшись, встал на ноги, опираясь на трость и медленно ковыляя по дороге. — А как же кодекс чести офицера?

— Честно? Переоценен, — старшина лишь пожал плечами. — Почему-то многие считают, что это свод законов, но по факту, кодекс чести является эдаким сборником полезных советов. Из разряда, «прибыв в часть, представься командиру». Максимально понятные любому военному вещи. Полезно разве что для совсем уж юных лейтенантов, которые выпускаются из учебок, кто вся бытовуха и отчётность не имеет ничего общего с суровой реальность.

Я с интересом глянул на собеседника. Казалось бы, старший прапорщик, должен наоборот, соответствовать анекдотам. Быть вороватым, глуповатым и носить один погон, чтобы мешки на плече было удобнее таскать. Однако, Попов являлся вполне образованным мужиком. Начитанным и что главное, он понимал, что именно он читает и имел свое мнение, которого придерживался, не опираясь на общепринятые варианты.

Все-таки, интересно наблюдать за людьми. Разбирать их судьбы и то, какими путями они оказались в твоём окружении. Тот же старшина, не из этой области, даже не понятно, был он до войны своим или чужим. Однако, свой в доску мужик. Закалённый боями и подкованный в бытовых делах. На таких мужиках всё обычно и держится. Да только за крайние несколько месяцев, его так помотало, что диву даёшься, как он вообще выжил.

Или, например Сапог, с которым разведчик неплохо так сдружился. Федька ведь до войны работал хрен пойми кем. А тут хоп и раскрылся. Стал предприимчивым менеджером, а если говорить совсем уж по-простому, то возглавил одну из военных хунт. А ведь тоже, такой же как и Попов, простой мужик.

— Занятно, — я почесал седую бороду, переведя взгляд на дорогу. — Почти дошли… Зайдешь в гости? Заодно с Миланкой повидаешься…

— Эт я всегда за, — довольно хмыкнул разведчик, даже зашагав бодрее. — А то и правда, давно я к вам не заглядывал. Только я, блин, без гостинцев.

— Миланка и так рада будет тебя повидать, — усмехнувшись, хитро прищурился. Знаю я, какие гостинцы он носит. Резиновые такие, их еще надувать можно…

Уже виднелся дом, ощетинившийся бойницами, из которых торчали стволы пулеметов. Киргизы за эту точку взялись плотно. Еще от чего-то и Вокзальные подсобили, подкинув им дополнительно пару пулеметов. Не верю я в такую щедрость вояк. Слишком уж все подозрительно, словно мое мирное гнездышко насильно превращают в крепость. А ведь если вдуматься, то мой дом стоит очень хорошо и отгораживает «мирную» часть города от той, где негласно правят банды и в которой стихийно образуются рынки. Ох, чует моют мои седые яйца, что не к добру это. Ой как не к добру. Походу не один я к зиме в плотную готовлюсь…

Глава 27 Домовые

Дома нас встретил почти полный состав семейства. Дети как обычно грелись, кутаясь в одеяла, сидя перед телевизором и в который раз по кругу пересматривая мультики. Новые было уже не достать. Оставшиеся на рынке диски как правило носили порнографический характер, либо же классику кинематографа. Которая почему-то таковой стала. А включать детям «сумерки» я не хочу. Рано им засирать свои не подготовленные умы такой дрянью.

— Ну что, как сходил? — спокойно спросил Зяба, встречая нас со старшиной, с автоматом на перевес. По графику была его дежурная смена. Сергеич на пару с Захаровым чистили картофель на ужин, пока Виноградова была занята стиркой.

Не смотря на надежную защиту со стороны рыночных, мы решили организовать свое дежурство. Всякое может случиться. Вдруг опять какие гости заявятся. Не все же сейчас с добрыми намерениями приходят.

— Да ничего особо интересного, — я лишь пожал плечами. — Все как обычно. Тухло и вяло. Разве что, вон, народ потихоньку начинает книжками обмениваться. А так, блошиный рынок. Продают всё и вся. Заглянул я к «Мясу», ну, ты должен помнить, так вот, торговец там уже другой, а балерины, как и не бывало.

— А тебе-то какое до неё дело? — нахмурился Зябликов, явно вспоминая, о каком мясе идет речь. — Ну сбежала может куда. Я ж вон, сбежал из трудового лагеря, а ей явно попроще было свалить. Она ж считай прямо в городе находилась. Карателям она нафиг не нужна. Вокзальным тоже. Рыночные девок особо не принимают. Так что может и ушла в какой «дом».

Понятие «Дом» появилось у нас совершенно случайно. Сергеич пришел с вокзала и сказал, что дом из соседнего квартала хочет у нас попросить чистой воды в обмен на дерево. Там-то скважину никто не восстанавливал. Так и повелось, что любые вольные объединения выживших, кучкующиеся под одной крышей, зовутся «домами». Как правило это группы из бывших соседей, сбившихся в стаю семьями, возглавляемые советом из наиболее мудрых мужиков. Если не повезет, то из наиболее крикливых баб.

Через три двора, в сторону блошиного рынка, как раз расположился один такой «не везучий» дом. Где управление хозяйством и распределение ресурсов взяла на себя бывший завхоз детского сада. Сварливая и вороватая баба. Она и до войны-то имела не лучшую репутацию, а уж после. Задавила авторитетом всех желавших проявить лидерские качества, а с помощью мужа, у которого на руках был охотничий карабин, запугала всех, кто по глупости прибился к ее общине. По началу у нее был целый подвал, забитый народом. Сейчас же, осталось едва ли человек пятнадцать, да и те эксплуатируются по самое не могу. Детей и стариков она выгнала, оставив лишь молодых женщин, слабовольных мужиков, которые попросту не могут перечить «взрослой и умной» женщине. Просто, потому что с детства им твердили, что кто старше, тот и прав. Вот только ум и правота не всегда приходит с возрастом. Я знаю много глупых людей с седыми волосами и морщинами на лице. Что характерно, чаще всего, они выделяются из общей массы «стариков» какой-то излишней идейностью. Будь то участие в культе личности политического деятеля или религии. Можно сколько угодно уважать старика за прожитые им годы, но если все свое время он тратит на выслушивание пропаганды и чтение молитв, то какие советы он может дать? Где лучше свечку ставить, чтобы не погасла? Или, в какой очередной лохотрон лучше отнести все деньги? Вот и некоторые дома, подминают под себя исключительно глупых людей, используя их как дармовую рабочую силу.

Военные всегда рады предложить работу. Будь то расчистка улиц от завалов и трупов, или же сельское хозяйство, да даже простые грузчики сейчас в цене. За работу платят едой. Работяги несут ее в дом, где часть съедают, а часть отдают «хозяину» за крышу и койко-место. Прибыльная схема, с одним недостатком. У «хозяина» рано или поздно появится своя крыша. Зачастую бандитская, если ему не повезло поселиться рядом с подконтрольными военным объектами. Вот только там и цена за проживание выше, якобы за безопасность, которую обеспечивают военные.

Таких домов, как наш, где нет «хозяина», очень мало. Многим проще в случае чего кинуть все и свалить жить в другой подвал, нежели оборонять свою хату до последнего патрона.

— Слушай, а у вас тут тепло, — удовлетворительно хмыкнул Попов, усаживаясь на одну из кроватей и скидывая куртку. Под ней у него оказалась оперативная кобура с занятным пистолетиком.

— Эт у тебя что такое? — поинтересовался я. — Не ПЛК случаем?

— Он самый, — ухмыльнулся старшина, выудив пистолет Лобаева компактный. — Нашел на теле одного летчика-вертолетчика. Но вообще, Стечкин был бы попрактичнее. Да только, дорогие они что-то у вас. Причем качество не самое лучшее. Половина явно не складского сохрана. И это не только оружия касается. Вот у нас, в бригаде, на складах все четко по полкам лежало, а здесь… На рынке при мне ящик с биноклями вскрыли, так из него вода полилась. Все кожаные футляры с плесенью, перемешанной с тальком. Я один такой купил, двенадцатикратник. Зубной щеткой отдраил, так один фиг через пару дней плесень вылезла. Уже и керосином залил, начистив. Так нет же, все равно все трещины белые и пушистые. Воняет еще сыростью, до невозможности.

— Ну, видать ящик, где под протекающей крышей лежал. А нахрена тебе бинокль? — спросил Зяба, вмешавшийся в наш разговор. — Ты ж вроде все, отошел уже от боевой работы и теперь молодняк обучаешь, да челночишь.

— Да вот, думаю на зиму, где пристроиться, ползаю по крышам уцелевшим, позиции высматриваю, карточки огня себе сразу составляю. С какой лежки обзор лучше, а откуда уходить удобнее и быстрее, — спокойно ответил прапорщик, пожав плечами и достав из рюкзака тот самый бинокль. Старенький Б12−1. Кожаный футляр и правда был изрядно побелевший от плесени и консервантов, а стоило старшине его открыть, так сразу повеяло запахом сырости, словно кто-то оставил грязные мокрые носки где-то за батареей. Причем судя по ядрености запашка, носки пролежали за батареей далеко не одну зиму и их регулярно обливали новой порцией грязной воды, не давая нормально просохнуть.

— Хм, ну, — я задумался. Внутренняя чуйка так и кричала, пригреть старшину. Все-таки, мужик он толковый. Пускай и покалеченный, но умом и житейским опытом не обделен. Тем более, на хату он скорее всего заедет с приданным и не потеснит, а дополнительный боец умеющий грамотно вести бой, окажется не лишним, на случай какой потасовки. Вот только… Ревность давила на горло. Он и так к Миланке регулярно в гости захаживает, а тут, под одной крышей… Оглянуться не успеешь и у Вики появится сестренка или братик. Ладно я, старикан, да и то, резиновыми изделиями пользуюсь, а тут… Крепкий парняга, который явно захочет полноты ощущений, а там, раз за разом и хоп, «извини, не успел».

— Тяжелую мысль думаешь, Ефимыч, — усмехнулся Попов. — По глазам вижу. Я уж и сам думал к вам напроситься, но боюсь, что потесню тогда. Вас тут и так, считай, полное семейство живет. Я вот что предложить хочу. Давай я на зиму в одной из квартир остановлюсь? Ну, над вами, вон как Аслан с компанией с третьего. Только я буду на втором и законопачусь по полной. К вам буду чисто греться приходить. Ну и в общий котел продукты скидывать. Так всяко проще будет, если я буду топить отдельно печку и отдельно готовить. Вы ж все равно, кидаете трубу до третьего этажа, чтобы ребята там не промерзли.

— Миланка рассказала? — недовольно поморщился. У нас и правда был такой разговор с Асланом, чтобы вывести к ним трубу от печки и подогревать одну из их спальных комнатушек. Да только об этом знали лишь домовые.

— Я не выдаю своих информаторов, — серьезно произнес старшина. — Ну так что, хозяин, пустишь на постой?

— Хрен с тобой, золотая рыбка, пущу, — отмахнулся я, принимая неизбежное. Один фиг этот пройдоха будет к Виноградовой бегать. А так хоть поможет на правах жильца дома… Надо бы еще парочку таких жильцов завести и тогда нам никакие местные переделы сфер влияния не страшны. Если, конечно, по нам прям с танка не шарахнут, но и на этот случай, я у рыночных РПГ видел…

Зима. Эпилог

Холода как обычно подкрались неожиданно. Вот только если во времена моей работы в жилищниках, при первом же снеге мы вскрывала асфальт, меняя трубы, которые могут лопнуть от перепада температуры, то теперь народ уже сам начала копошиться и заботиться об обогреве. На улице то и дело можно было заметить снующих тут и там гражданских, перетаскивающих какие-то доски или трубы. Кто как мог, монстрячил в своих жилищах печки и заготавливал дрова. Мне же, только и оставалось, что наблюдать за всем этим из окна, соседствующей со старшиной квартиры. Все-таки, хорошее он помещение выбрал. Здесь и стеклопакеты целые, и отделка неплохая. Пол с утеплителем, залитый, что сразу видно по более высокому уровню, нежели в других квартирах. Стены тоже утепленные и явно недавно отремонтированные. Сама квартирка трехкомнатная. Большая спальня с двухэтажной кроватью, детская, явно принадлежавшая подростку, а также гостинная с выходом на застекленный балкон.

Именно на этом балконе мы сейчас сидели с прапором и спокойно курили, глядя на то, как медленно падал свежий снежок, накрывающий улицу белым покрывалом. Под ним скрывались воронки от прилетов снарядов, руины зданий и остатки от растерзанных трупов. На время зимы, казалось бы, мир успокаивался и замирал, но это было ложное затишье. Все понимали, что скоро начнется бурление. Людям необходимо тепло и все те, кто отсиживался по квартирам, вылезут на улицу, в поисках того, что можно сжечь. Остается лишь гадать, как быстро вырубят городской парк.

— Слышал, вчера опять у карателей стычка была у блохи, — спокойно произнес Попов, отпивая из кружки настоявшийся и уже остывший чай. — Палили с десятка стволов, не меньше, даже пулемет подтащили. Гоняли какую-то братву. Причем пулемет был у братвы.

— Каратели те же бандиты, только под личиной полицаев, — отмахнулся я, спокойно покачиваясь в каком-то игровом кресле. Нашли в одной из квартир. Хорошая штука. Регулируемая спинка, настраиваемые подлокотники и механизм качения. То, что надо, для моей старческой спины.

— Так-то оно так, — задумался старшина. — Вот только, как-то напрягает, что у бандитов появился крупняк. Того и гляди, у них танк какой образуется. Или соберут шушпанцер из трактора, обшив его листами.

— А тебе-то что? Ну появится. Так его ж вояки сожгут. Причем с нормального танка. Вон, ты сам притащил в своей колонне семьдесят второй. Там боекомплекта хватит чтобы весь рынок с землей сровнять…

— И то верно, — успокоился он, откидываясь в подобном кресле и устраиваясь поудобнее, закинув ноги на подоконник. — Знаешь, Ефимыч. Странная какая-то рефлексия наступила. Словно вот, с зимой, пришло окончательное осознание, что мы кинуты. Что мы больше нахрен никому не нужны. Страны, которой я служил, больше нет, все смешалось и сгорело в огне ядерных бомбардировок. Власть сгинула, остались лишь локальные бандформирования, возглавляемые самыми инициативными. Вновь какая-то клановая система из диаспор и семей. Феодализм, мать его. А ведь что в сухом итоге? Человечество в очередной раз выполнило попытку самоубиться?

— Ну, где-нибудь в Африке, по любому, все осталось, как и было. Хах, а так… Ну, откинуло чутка технологическое производство. Так и что? Ну приспособимся. Вон, две мировые войны пережили, всякие Чернобылись и Фокусимы тоже, выживем, никуда мы не денемся. Человечество всегда выживает. Разве что методы варьируются, в зависимости от того, какие условия диктует ситуация.

Послесловие от автора

В ходе написания этой трилогии, в моей жизни произошло довольно много перемен. Начиная писать первую книгу, я находился в командировке и в живую видел, что с городами и поселками делает война. Причем это было еще до 22 года. Повлияли ли актуальные события на то, что творилось в книге? Не особо.

Меня шкивало из крайности в крайность и если в первой книге показана история старика, то во второй уже история выживания группы. В третьей книге, все построено вокруг судеб других людей. Наверное, все три книги можно было бы читать по отдельности, если бы не сквозной сюжет о приключениях стариков.

Я выражаю благодарность всем своим читателям, что следили за моим творчеством, оставляли комментарии, дарили награды, а также не забывали о моих книгах, хотя признаться честно, третий том я и правда затянул.

Я завершаю трилогию на открытом финале, поскольку не знаю, вернусь ли к ней позже. Быть может, я захочу написать о приключениях Старшины и свести его с начпродом или Миланой. Быть может, я возьмусь писать историю группы Сапога, однако это будет уже другая серия книг, в сеттинге мира Дедушки. Основная же трилогия закончится вот так, с приходом зимы. Просто, потому что так будет правильнее. Здесь нет «хеппи энда», однако… Старики готовы к приключениям, что могут выпасть на их не спокойную пенсию. У них есть оружие, продукты, подвал со всеми удобствами и четкое понимание, как правильно жить в новом мире. Такой открытый финал мне нравится и это куда лучше, нежели бесцельный конвеер из драк, перестрелок и выдуманных историй, в которых мог бы участвовать шестидесятилетний дед.

Так что, отпустим Ефимыча спокойно доживать свои деньки на пенсии.

P. s. Сейчас я готовлю новую книгу вместе с Александром Изотовым. Это будет вбоквел его серии книг «Пробоина», про простого рядового, попавшего в замес войны, на должности второго номера пулеметного расчета. Начало выкладки книги «Гвардеец» мы планируем на середину-конец сентября, приблизительно числах в 20-х. Так что, не теряйте, я скоро вернусь ;)

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/231964

Оглавление

Пролог

Глава 1 Сынки

Глава 2 Руины мира

Глава 3 Окаянный

Глава 4 Историк

Глава 5 Подработки

Глава 6 Важность выбора

Глава 7 Казаки-разбойники

Глава 8 Собутыльники

Глава 9 Постельный режим

Интерлюдия. Начпрод. Часть 1

Интерлюдия. Начпрод. Часть 2

Интерлюдия. Начпрод. Часть 3

Глава 10 Разделяй и властвуй

Глава 11 Антитеррор. Часть 1

Глава 12 Антитеррор. Часть 2

Глава 13 Зяба

Глава 14 Болото

Глава 15 Болотные подарки

Глава 16 Старые знакомые

Глава 17 Самосуд

Глава 18 Сделка

Глава 19 Жизнь

Глава 20 Бизнес по-постапокалиптически

Интерлюдия. Ночная бабочка

Глава 21 Старость в радость

Глава 22 Грехи

Глава 23 Запасы

Глава 24 Фарт

Глава 25 Мясо

Глава 26 Старшина

Глава 27 Домовые

Зима. Эпилог

Послесловие от автора