Властвуя кобальтовым пламенем [azumifl3r] (fb2) читать онлайн

azumifl3r Властвуя кобальтовым пламенем

Пролог — Новый заказ

Позвольте мне вкратце описать вам последние события. Если мне память не изменяет, это было серединой осени, когда безудержные ливни стирали пыль с улиц, а фермеры, потея на полях, собирали плоды своего труда.

«В то время я был ещё юнцом, которому многие тайны жизни оставались загадкой», — я бы солгал, заявляя так.

Дозвольте мне немного переосмыслить мои слова: «В то время я был ещё молод, лишь мальчишкой, для которого разнообразия этого мира и тайны новой жизни оставались укромной головоломкой». Замечаете лишь едва уловимую разницу? Тем не менее, я уже познал привкус горечи, что присущ житейской сущности.

В отличие от предыдущей недели солнце сияло в зените, беспощадно озаряя обычный ход событий для местных. Знойная жара преследовала меня, мерзко облепляя каждый шаг, и я отчаянно жаждал спрятаться в тени. Некоторые люди бежали, спеша куда-то, а другие за стенами этого города трудились, то поднимая, то опуская покрытый блеском серп. Возвращаясь ко мне, я бесцельно пинал камень из стороны в сторону, под монументальной тенью дерева. Я пытался занять себя чем-нибудь, в ожидании одного человека.

Мне стало настолько уныло, что в памяти всплыла песенка, слышанная только раз:

В белых красках, безмятежных вечных,

только ты свободен от мук прежних, кха-кха…

— …дьявол, — прохрипел я, откашливаясь.

С опущенным на землю коленом, я проворно извлёк из плечевой сумки бурдюк, а затем начал жадно освобождать его от воды, словно боясь, что кто-то может ограбить это благо. Оказалось, что я не предвидел, насколько безжалостно зной сокрушит меня. До такой степени, что моё горло иссохло от долгого бездействия.

— Ра-а гвадиа жад-ха шовахт, Либерт? — прошипел знакомый голос, проникающий, как стрела в свою цель, позади меня. Странная аналогия, замечу, однако тогда, она оказалась подходящей.

— Что за безумный бред ты несёшь, Конрад? — спросил я, перекидывая сумку, тугой узел которой опоясывал моё плечо.

— Это всего лишь отголоски древнего наречия Абескурии, мальчик, — пояснил он, подняв вверх тот самый камень, что мой пинок изнурённо толкал в ожидании. — Значение его просто: «Как ты провёл это время?»

— Очень посредственно, откровенно говоря. Всё это время я пребывал в жутком унынии… А что с тобой такое? — заметил я, разглядывая его улыбку, словно простирающуюся от виска до виска.

Конрад улыбнулся, поднимая руку, на которую до этого я не обратил внимания. В его длани я обнаружил свёрнутый пергамент.

— Лорд этих земель оказался настоящим скрягой, — произнёс он с ноткой раздражения. — Я вынужден был прилагать все усилия, чтобы добиться от него нашего заказа. Прошу прощения за задержку. Теперь мы можем продолжить наш путь.

— О, — восторженно воскликнул я. — Ну, кого же на этот раз нам предстоит искоренить?

Конрад вздрогнул и, взглянув мне прямо в глаза, произнёс:

— …Либерт, перестань говорить о смерти, как о детских играх. Я знаю, что ты прошёл через многое. Но это не оправдывает радости от чьего-то уничтожения. Цени жизнь, и она не будет превращать тебя в бездушного принца тьмы. Когда вырастешь, не опускайся до моего уровня. Пожалуйста.

Я молча глядел на него в течение нескольких мгновений, прежде чем согласиться медленным кивком головы.

— Великолепно, — внезапно его лицо озарилось, и он развел руки, выражая радость. — Наш путь ведёт нас к землям лорда Теннора, что на востоке.

— Но всё же… кто будет нашей целью? Вновь ничтожное отродье из толпы разбойников мешает простому народу? Почему лорды так прискорбно горячатся в вопросе бандитов? Разве им не под силу послать свою личную гвардию для разрешения этой проблемы?..

— Ла, Либерт, — снова заговорил он на неизвестном мне наречии. — Совсем не так. В этот раз наша цель — сам лорд Теннор.

Эти слова вызвали у меня крайнее изумление. Я никогда не предполагал, что мы когда-либо окажемся на охоте за самим лордом.

— Правда?.. В таком случае, нам следует приготовиться. Нам нужно навестить ближайший оружейный магазин. Мой кинжал, который ты мне дал, уже давно потупился, и я не в состоянии исправить его остроту…

— Либерт, — сразу же я успокоился, услышав его строгий тон. Это предвещало неприятности. — Ты не будешь участвовать.

Моё сердце вмиг наполнилось гневом и разочарованием. Это было непростительно. В таком деле, как это, я не участвую? Он не может так беззастенчиво признать свою вероломность.

— Что? Почему? — я воскликнул.

Конрад отвёл взгляд, поправляя прядь волос на затылке.

— Если ты окажешься запутанным в убийстве лорда, то не сумеешь обрести спокойствие в будущем. Ведь тебе это не нужно, верно? Следовательно, ты не можешь подвергать себя опасности, принимая участие в таком деле. Здесь не просто какой-то разгуливающий бандит по улицам, на кого сожалеет, разве что его семья… — он сделал паузу и вздохнул. — Это лорд, Либерт. Человек, обладающий властью и землями. В этом случае наши приоритеты меняются. И я, как твой опекун, не могу подвергать опасности твою будущую карьеру и, в конечном счёте, всю твою жизнь.

Не было необходимости разъяснять такие очевидные истины. Я, как человек, проживший не одну жизнь, осознавал, на какой риск иду, вмешиваясь в дело о покушении на аристократа. Однако, не мог устоять перед искушением столь увлекательного события. Не потому, что не ценю свою жизнь, — нет, совсем не так. Просто в подобных моментах эмоции зачастую одерживают верх. В мире, где опасность подстерегает за каждым углом, навыки самозащиты становятся необходимостью. В результате этого — первое убийство, а затем всё сходит по накатанной… Но я не настолько любопытен, чтобы стать жертвой собственной судьбы и окунуться в тёмную жизнь наёмного убийцы.

Кстати, Конрад не тот человек, каким может показаться. В наилучшем смысле этого слова. Когда-то он служил солдатом в королевстве Купидос, верно и преданно служил своему государю. Но по необычной случайности — появлению меня в его жизни, так сказать, — ему пришлось оставить военную службу. Хотя он не был моим кровным отцом, я всегда считал его таковым. Почти год тому назад, когда пожар охватил мою родную деревню, он один из немногих решил проверить, есть ли среди пламенем обезображенных развалин выжившие. И вот таким образом он нашел меня. Тем не менее, меня не перестает раздражать его молчание, его сдержанность по отношению ко всей этой ситуации. Я знаю, что он скрывает множество важных фрагментов информации. Но давным-давно я отбросил мысль разузнать больше. Когда-нибудь наступит время, когда Конрад неизбежно вынужден будет раскрыть все карты. Я надеюсь на это.

— Как пожелаешь. Но меня ты не покинешь в этой местности. Вместе отправимся в город, — настоял я.

— Именно так я и предполагал поступить, — он отвернулся, глядя пристально вдаль, словно ожидая чего-то.

— Ждём кого-то? — не выдержал я и спросил.

— Не совсем. Мне сообщили, что на площади кто-то должен отправиться по указанию здешнего достопочтенного нона во владения Теннора. Что-то вроде дружественного жеста… — Конрад наклонил голову, задумчиво вспоминая. — Или зарево войны?.. В общем, это лишь предлог. Не вникал я особо в его скучный монолог.

Проигнорировав ещё одно непонятное мне слово, я продолжил:

— Так почему же ты так долго уговаривал его?

— Этот престарелый маловер не верил в мои способности. Поэтому я затянул время, убеждая его в том, что нанять меня — стоит того, — ответил он спокойно.

— Понятно. Разве мне теперь придётся ждать столько же, сколько и тебя?..

— Не нужно беспокоиться. Он должен быть близко, — произнес Конрад, указывая вдаль.

И действительно. По избитой временем дороге медленно проявлялась фигура черноволосого мужчины. Кровь и молнии! Если он будет продолжать двигаться такими темпами, мы едва ли достигнем владений Теннора до наступления зимы. И всё это при таких проклятых условиях. Мой разум, навеянный современностью, с трудом мирится с подобной мерзкой обстановкой, но, как ни странно, он умеет быстро адаптироваться к самым непривычным обстоятельствам.

Вскоре он приблизился к нам и остановился.

— Ты ли, тот самый Конрад? — спросил он, словно не обращая внимания на приличия. Хотя, возможно, это было лишь первое впечатление. Не потому что он был предвзято настроен к незнакомцам, а скорее из-за того, что он не привык проявлять уважение словами.

— Совершенно верно, — ответил Конрад.

— Тогда идём, почём стоишь…

— Куда именно мы идём?

— Я договорился с Харвином, ведущим караван к землям Теннора. Приобщимся к ихнему числу, — он умолк, а потом задумчиво продолжил, ожидая ответа: — Не упомню, чтоб кто-то ещё ехал со мной.

— Он со мной, — просто ответил Конрад, смотря на него холодным взглядом.

Мужчина на мгновение вздрогнул:

— Ну, коли так, то пусть будет так.

Прибыв на просторную площадь, я обратил внимание на громадное скопление экипажей и фургонов. Созерцая эту картины, я видел, как трудились усердно люди: одни таскали грузы, другие запрягали скакунов, и третьи распоряжались всем этим множеством. Было тесно, шумно и полно суеты, словно улей, оживлённого труда.

Ранее встреченный мужчина подошел к тому, который командовал всем этим, и обратился с вопросом:

— Харвин, — так вот этим именем был называем тот человек, — елико нам дано времени пред отправлением?

— Мы близки к завершению, дайте нам лишь несколько мгновений, и мы будем в полной готовности, — отозвался он. — Было бы лучше, если вы не рассеетесь, ибо будет затруднительно найти вас, Джон.

Черноволосый, по имени Джон, безмолвно кивнул в знак согласия и вернулся к нашей компании.

— Вы услышали его. Подождём зде.

— Могу я смело предположить, что нас ожидают ещё попутчики? — внезапно спросил Конрад, прервав недолгое молчание.

— Разумеется, — отозвался мужчина. — Харвин присно заполняет свободные места в своём караване для тех, кто довлеет тому же пути. Но такая привилегия имеет свою цену. Вы, обаче, оказались счастливчиками.

— …Тогда, благодарю вас, — прошептал Конрад.

Большую часть времени мы продолжали путь в полном молчании. Изредка Конрад пытался завязать беседу с Джоном, хотя его полное имя было Джонатан. Однако тот мало интересовался теми вещами, которые не касались его скромной области. В некотором смысле я его понимал. Легко жить, не зная о мирских событиях, лишь бы внутренний мир был в гармонии.

Судьба нас «благоволила» и в сопровождении прочих путешественников: один высокий мужчина с устрашающим взглядом, словно над всеми возвышающийся, и шрамом, неотступно пролегающим по его щеке. Лично я, хотя был ещё «юношей», считал премудростью не затевать разговор с таким колоссом. Нет, не по причине того, что он внушал мне страх своим внешним видом. Вовсе нет. Кроме того, была молодая пара, предавшаяся только своему общению, словно совсем не обращая внимания на окружающих. Впрочем, пока это не сулит утяжелением моего пребывания в этом скромном месте, — я не возражаю против их присутствия.

Тем не менее, были и разговоры, которые Джон уловил на лету, ведь его жена была настоящей сплетницей. И сейчас он не возражал поделиться этой информацией с нами. Темой стало положение в армии короля, которая не оставляла равнодушными ни меня, ни Конрада.

— …И так, этот маг исчез. До сих пор отряд «Фейлин» бродит в поисках этого отребья. Жалко, конечно, Ардентис. Оле что поделаешь, такова суровая участь, — громко заявил Джон.

— Были ли там выжившие? — спросил Конрад, хотя отлично знал ответ.

Мужчина медленно покачал головой:

— Ни единая живая душа не осталась. Вот ужасное дело, бессердечные…

Истинное тому доказательство, что наивным словам верить не стоит. Оказалось, что выжившие были — выживший, ибо один. Тот, кто теперь старался уютно устроиться в этой древесине, которую зовут повозкой.

— Говорят, на Севере творится неведомое, — затеял Конрад новую тему для разговора.

— О да, слыхал-слыхал. Колдуны и демоны, якобы, решили появиться на свет, свирепыми когтями зло нарушая, и местные жители, говорят, в ужасе живут, — проронил Джон, откидываясь с недовольством, а по мгновенной паузе продолжил: — Ах, как тщеславно верить в такую муть! Разве ино детей страшить или пьяных в таверне глупостями заинтриговать. Однако, и то, что даже они веры не придадут. Демоны… какими чудищами они представляются! Но подлинно, как можно в эту суеверную фальшь ввязаться? Вот я, сколь много лет прошло, и не единожды чего-либо такого не встретил, вот как бы то ни было!..

И вновь, исказительство информации. В каждой сказке присутствует крупица истины. Северная граница не подвергается никакому террору. Я-то, надлежащим образом осведомлённый, знаю это. У меня есть Конрад, бывший майор, чьи источники сведений надёжны. Истина в том, что демоны действительно существуют, и они обладают величайшей мощью. Если подобные существа проникнут с Севера, они могут дойти до Ле-Санты, и, возможно, даже близко подойдут к столице. В таком случае, подобное станет немыслимостью. Но само существование демонов — это ужасное познание. Кто знает, что заключено в их душах? Среди них бывают те, что ничем не отличаются от обычных людей, и в то же время такие, чьи мысли убеждены лишь инстинктами, словно животные.

— Известно мне и о том Аркайне, или каково там его имя, — Конрад нахмурился при упоминании этого таинственного имени. Этот жест не ускользнул от моего пристального взора. Я умышленно отметил себе, что этот Аркайн станет важной целью для будущих исследований моего прошлого. — Молвят, он обладает некоей информацией о том загадочном маге. Но тот притаил всю правду. Молчит, отрицает, аки покрывает своего закулисного волшебника… — произнес Джон, затем воскликнул он, вторяя знаменитой строчке из поэмы «Зов Тайн Вечности»: — О, велик тайный мир, чьи страсти и загадки привлекают нас к разгадке!.. Но что суть моя, абы мудровать и выносить вердикты по тайнам этим?

— …В самом деле, не стоит забираться в эти мутные сферы. Во имя нашей собственной безопасности, — заявил Конрад с ноткой угрозы, но Джон, кажется, не уловил её. По крайней мере, не проявил никакого признака понимания.

Оставшуюся часть пути Конрад продолжал молчать, осознавая, что у Джона не добьётся ничего через натянутые разговоры. Ах, как мудро — дайте мне хоть немного тишины. Я так измождён целым днём. Думал, что в любой миг упаду без сил, а теперь, хотя бы в этой «повозке», могу отдохнуть. Измученность охватила меня настолько, что я абсолютно беспечен по отношению к окружающим условиям. Больше не мог сдерживать тяжелые веки.

В одно прекрасное мгновение я поддался соблазну сна, погружаясь в его нежные объятия.

Глава 1 — Раскрывая тайны

Два утомительных дня тянулся наш путь к владениям Теннора. Но, увы, природа, своей прихотью, преграждает нам дорогу и сильно тормозит наше продвижение непреклонными ливнями, превращающими тропу в бездонные грязевые проломы. Харвин говорит, что если эта тенденция сохранится, мы пребудем в пути ещё столько же дней, сколько уже прошло. Печальное известие, но мы не в силах изменить обстоятельства.

Во время наших неизбежных привалов, чтобы отвлечься от уныния, я поддавался тренировкам на мечах с Конрадом. Увы, он мог обучить меня только этому, поскольку его специализация не простиралась на магическое ремесло, к которому я больше всего питал интерес и жажду познания… Несмотря на это, я вынужден был принять, что выбор в этом вопросе не лежал в моей власти.

В настоящее время я ограничен молодым телом, и Конрад, сжалившись, упрощает некоторые упражнения, чтобы я мог их освоить. Но несмотря на это, они всё равно оказываются слишком сложны.

— Выше ногу, — произнёс Конрад, размашисто ударив палкой по спине.

— …Ума не приложу, как эти пляски помогут в освоении искусства меча? — возразил я, выполняя его указание.

— Это не пляски, Либерт. Всё, что ты делаешь сейчас, оказывает значительное влияние на твою воинскую манеру, — пояснил он, вновь представляя деревянную палку. — Поверь мне и продолжай наши тренировки.

Я совсем потерял счёт времени. По окружающему меня мрачному пейзажу можно уверенно сказать, что наступила ночь. Полезно, несомненно. Мы продолжаем заниматься этим бессмысленным делом неописуемо долго. Усталость обуревает меня, чёрт побери!.. Стоит мне выразить недовольство вслух, меня встречает удар палкой.

— Разве это не нарушение закона: издеваться над несчастными детьми? — спросил я.

— Хм? Ну и что ты сделаешь? — ухмыльнулся Конрад.

Что я могу сделать солдату армии? Он прекрасно знает, что я бессилен, и пользуется этим, гад эдакий.

— …Убедил, — согласился я, склонив голову, а в ответ немедленно получил удар.

— Не отвлекайся, — настойчиво произнёс он. — Нам ещё предстоит повторить пять движений Эйданории.

— …Позволь мне выразиться, я чувствую себя каким-то боевым туристом, — пробормотал я, в нерешительности переставляя ногу.

— Что за странные метафоры, какой тут «боевой турист»? — поинтересовался Конрад.

— Забей. Это трудно объяснить тебе, — буркнул я, сразу получив новый удар.

Закончив с этой необычной позой, я приступил к повторению пяти движений из элегантного боевого стиля Эйданории, которые обладали слишком странными названиями: «Внимательный паж», «Хватка безумной черепахи», «Смертоносный квинтет»… Перечислять дальше не хочется. Упоминание этих техник в моих мыслях вызывает смущение, а их ещё и произносить вслух…

По окончании всей тренировки меня охватила невыносимая усталость. Поэтому, как только Конрад произнёс заветную фразу «сегодня закончили», я немедленно упал на прохладную землю, стараясь не задеть свежие раны на спине. Она пылала огнём, но это явно не от интенсивной физической нагрузки.

Я продолжал лежать, пока к моей щеке кто-то не прислонил холодный бутыль с водой. Кто бы ты ни был, но я назову тебя ангелом — подумалось мне, — пока не увидел черта во плоти.

— …Спасибо, — пробормотал я едва слышно.

Конрад вздохнул и сел рядом со мной. Чуть помолчав, он начал говорить:

— Не принимай близко к сердцу, Либерт. Ты же знаешь, что я искренне желаю тебе только лучшего, — мои уста соблазнились возразить и предъявить свидетельства в свою защиту. Но я быстро собрался. Он прав, я не должен сердиться на него из-за таких мелочей. В любом случае, эти жестокие упражнения, предназначенные для ребёнка, служат мне на благо. Да, Конрад — не лучший учитель. Это факт. — Мне хочется, чтобы ты мог стоять на своих двоих в этом мире. Я понимаю, что не могу дать тебе должное образование. Не могу научить тебя магии, к которой ты так стремишься. Не могу дать тебе обычное детство, как у нормального ребёнка…

— Будешь ли ты продолжать перечислять все свои недостатки или, может быть, наконец-то начнёшь хвалить себя? — прервал я его.

— …Да. Я хотел сказать, что делаю всё, что в моих силах, дабы подарить тебе надежду. Желаю, чтобы ты продолжал жить, даже тогда, когда у тебя не останется никого, кто поддержит тебя…

— Ты слишком далеко забрался, Конрад. Как будто собираешься оставить меня в одиночестве.

— Что? Нет, Либерт. Ни в коем случае. Обещаю, что до последнего дня своей жизни не покину тебя.

— Знаешь, что в вымышленных историях обычно происходит после таких разговоров?

— Либерт, не время для шуток. Ты портишь всю атмосферу, — произнёс он, немного угрюмо, а затем, после небольшой паузы, продолжил: — В общем, все мои поступки и предубеждения направлены лишь на то, чтобы ты вырос достойным человеком, Либерт. Многие люди питают желания, которые они хотят осуществить. Я тоже хочу то, о чём только что говорил. Хочу видеть, как ты становишься успешным и никогда не отказывающимся от своих целей человеком, — он тихим голосом добавил: — Может, ты даже поможешь мне в старости подняться.

Прослушав его слова, полные искренности, я совершенно забыл о муках, терзающих меня столь долгое время. Были они и физическими, и психологическими. Мои глаза восхищённо взирали на него, пока слёзы не стали катиться по моим щекам. Как описать те чувства, что охватили меня при этом откровении? Они были неописуемы. Восхищение и благодарность охватили меня без остатка.

— …Как трогательно, — прошептал я, склонив голову к земле. Мой голос был пропитан глубокой благодарностью. Обращаясь к самой матери земле, я продолжил ещё тише: — …Спасибо.

— Что ты там бормочешь себе под нос? — вмешался Конрад, прерывая мои мысли. — Поднимайся, а то заболеешь. Остальные, похоже, уже собираются ужинать.

Как ужин? Быть того не может. Я так мало времени тренировался?.. Помыслы о том, что прошло всего несколько десятков минут, а не пара часов, пронзили меня молниеносно. Радостные слёзы сменились слезами горя. Боль не только в спине, но и в каждой мышце моего измученного тела, напомнила о своём существовании.

Восстав от мерзкой грязи и отряхнувшись, я последовал за Конрадом, пренебрегая сковывающую боль. К чёрту эту невзгоду! Ведь передо мной открывалась перспектива насладиться отменнейшей похлёбкой с отборными овощами и кусочками мяса.

Харвин не только возглавлял наш караван, но также являлся искусным кулинаром. Должен признать, что его достоинства включали и разговорчивость. Но он обычно предпочитал общаться с более зрелыми собеседниками. Он не считал меня достойным партнёром, и я полностью понимал его. Честно говоря, мне было абсолютно безразлично его мнение. Просто внимательно прислушивался к увлекательным темам.

Заняв своё место у костра рядом с Конрадом, я приступил к пище. Однако, когда разговор перешёл к магическим предметам, мой разум сам собой начал обрабатывать полученную информацию.

— Слышали ли вы о «Пятничной Розе» когда-нибудь? — поинтересовался тот самый громила Мэттью, которого изначально я чуть не стал бояться. Однако оказалось, что внешний вид вводил меня в заблуждение, поскольку он обладал нежной натурой. Более важно было то, что он был магом. А значит, мог поделиться со мной советами.

— Меч, извлечение которого невозможно из ножен? — вмешался Харвин. — Абсурд. Чистой воды абсурд. Не существует такого клинка, которым бы нельзя было воспользоваться. Зачем вообще его создавать? Любой мастер стремится, чтобы его творение было признано и использовано для блага. Нет смысла в таких бесполезных предметах, как этот клинок… — он сделал паузу, приблизив ложку к своим губам. — Ладно, разве что в качестве украшения, не более. К тому же, неясно, существует ли вообще эта роза…

— Существует, — перехватил слово Конрад. — Мне доводилось видеть этот меч. Более того, я даже пытался извлечь его.

— Дай угадаю: получилось неудачно, верно? — прокомментировал Харвин шутливо, на что Конрад лишь кивнул.

— Тогда что скажете о «Лунном Остроге»? — продолжал Мэттью.

— Нет-нет. Ты влезаешь в мифологию. Меня такое не интересует, — возразил Харвин. — Предлагаю что-то более реальное. Например…

— Амулет Мановорота, — вмешался Конрад резко.

— Да… Что это вообще такое? Амулет Мановорота?.. Это что-то связанное с природой? Например, когда дождь…

— Не совсем. Такие амулеты популярны среди аристократии. У каждого сына лордов, без исключения, я видел подобный амулет, — прервал его Конрад. — Они удобны в использовании и легки в ношении. Единственный недостаток заключается в их ограниченном сроке службы.

— Мне бы и такой амулет, — мечтательно произнес Мэттью.

— …Старайся не полагаться слишком на артефакты, — всё внимание было обращено на меня. — Что? Мне Конрад всегда так говорит.

— Ха-ха. Это верно, — Харвин встал со своего места, завершив свой приём пищи. — Не задерживайтесь слишком долго. Утром мы выезжаем рано.

Амулет меня не привлекает. Но вот клинок, прозванный «Пятничной Розой», звучит увлекательно. Как бы мне хотелось его увидеть и, может быть, попытаться извлечь… Погрузившись в глубины мечтаний, мимо меня пронёсся вихрь образов: я сам, гордо возвышался над полем сражений; в ладонях моих сиял клинок…

— …берт. Либерт?..

— А, что?..

— Мы говорили о том, чтобы Мэттью на время стал твоим наставником в магии. Он согласен.

Это было поразительно и неожиданно. Занимаясь самообразованием, мне доступны были только ограниченные ресурсы. Так сказать, всё, чему я научился, можно считать вполне справедливо моим собственным достижением. Я изучал магию в одиночестве, начиная с нуля. И получилось у меня неплохо: уже с шести лет, как и у остальных детей, я успешно создал своё ядро. Даже добавил к нему небольшое дополнение. Для моего возраста это было удивительным достижением.

Однако на этом моя прогрессия прекратилась. Невзирая на все мои усилия, я столкнулся с тупиком, и казалось, что это предел моих способностей. Но я не мог позволить себе верить в это безоговорочно. Или, быть точнее, я желал искренне верить в обратное.

Уверен, что учитель, кто бы он ни был, сможет помочь мне преодолеть этот затруднительный этап.

— …Благодарю вас, — сказал я лишь, обращаясь к Мэттью.

— Не стоит. Мне будет приятно обучать молодое поколение, — улыбнулся Мэттью. — Тем более, когда передо мной такой перспективный юноша, как ты.

— Вот и отлично. Пора отдохнуть, Либерт, — произнёс Конрад, вставая из-за своего места. Идея была настолько замечательной, что я не раздумывая последовал за ним.

***

На рассвете, как и обещал Харвин, мы продолжили наше путешествие.

Мэттью сменил одного из кучеров на повозке, а я занял место рядом с ним. Это было сделано для того, чтобы никто не помешал нам в нашем разговоре о магии. Моё сердце томилось от нетерпения, чтобы перейти к этому моменту!..

И не пропадало моё волнение, когда я начал углубляться в её таинственную сущность. Безусловно, в некоторых случаях её суть была урезана до неузнаваемости и расходилась с моими представлениями. Однако, в большинстве я оказался совершенно прав.

Быть лишённым магии было нечто немыслимое, она прочно проникала в каждый аспект нашей повседневной жизни. Она служила не только для защиты и нападения, но и для творчества, общения и наслаждений.

Следовало заметить, что магия разделялась на два уровня: «основной» и «истинный». Использование истинной магии требовало присутствия особого ядра, без которого её владение было невозможно. В то же время, основная магия оставалась доступной каждому обладающему магическим даром.

Однако, неизбежно встречались и исключения. Термин «сенз» относился к тем смертным, лишённым дара ощущать тонкую ману, которая окружала их. В их груди отсутствовало то важное ядро, играющее великую роль в устройстве человеческого тела. Это ядро, подобно фильтру, очищало загрязненную ману, находящуюся в атмосфере, и позволяло магам создавать заклинания и иные видимые проявления волшебства. Это необычайное взаимодействие между человеком и его окружающей средой предоставлялось лишь тем, кому сопутствовало ядро.

Мана, энергия, пронизывающая всю природу и существовавшая везде, была неразрывно связана с этим ядром. Она являлась источником волшебной мощи, питала магов в их искусстве. Те, кто обладал способностью ощущать ману и управлять ею, смогли обрести силу для воплощения своих намерений и достижения разнообразных целей.

Как мне представлялось, эта система имела удивительное сходство с концепцией Солнечной системы моего мира. Поэтому, для удобства, я намеревался провести параллели с ней.

Основное ядро — непревзойдённое солнце — расположено в правой груди и, в основном, укореняется в детстве. Планеты, отделившиеся от этого светила, носят имя «малых ядер». Когда маг превышает пределы поглощения маны из основного, он может сосредоточиться и породить малые. Они принимают на себя грязную ману окружающего пространства, преображая её, что позволяет магу пополнить запас магической силы.

— Позвольте задать вопрос, — воскликнул я, возвышая руку как послушный ученик. — Предположим, что человек уже далеко переступил границу шести, сможет ли он всё ещё создать ядро?

— Хм, — задумался Мэттью, поглаживая подбородок. — Были случаи, когда тем, кто превысил рекомендуемый возраст, удавалось создать ядро. Однако в таких случаях им требовалось много времени на его освоение и улучшение. Это приходилось им гораздо сложнее. Но, заметь, всё, что я знаю, основано лишь на слухах. Лично я не сталкивался с такими магами. Поэтому не могу гарантировать достоверность этих сведений, увы, — сокрушённо покачал он головой, разводя руки.

Продолжим. Если же малые ядра истощаются, основное начинает производить и накапливать ману, тщательно очищая её и вливая в остаточные ядра, восстанавливая тем самым запасы.

Кроме того, возможно усовершенствование ядер путём наделения их «венцами», подобными кольцам Сатурна. Они повышают качество маны и способствуют совершенствованию ядер. Они оберегают и укрепляют ядра, вобрав в себя слои магической защиты, позволяя магу более эффективно использовать свою силу.

Каждое ядро обладает своей неповторимой тонкостью, которая определяет полноту его создания. Если холодные оттенки окружают ядро, это свидетельствует о недостаточном совершенстве его формы. В то же время, тёплые оттенки свидетельствуют об идеальной организации и способности раскрыть весь потенциал ядра.

Таким образом, ядра и их усовершенствование составляют неотъемлемую часть магической практики. Маги стремятся развивать и укреплять их, дабы расширить границы своих возможностей и возвыситься. Этому требуется постоянная оттачивающая практика, внутренняя самодисциплина и глубокое проникновение в таинственные принципы магии.

— Не могу себе этого представить, — вновь вмешался я, — если обычные люди способны использовать основную магию без ядра, то почему же «сензам» это не доступно?

Мэттью вздохнул:

— Я ведь уже объяснял. Сензам недоступно любое магическое воздействие. Некоторые называют их «отступниками» или «искалеченными». Однако такие выражения грубы по отношению к их чувствам, поэтому тебе не стоит опускаться до такого уровня, — я кивнул, соглашаясь. — С другой стороны, обычные люди, хоть и без созданного ядра, способны ощущать ману в окружающей среде и даже в некоторой мере управлять ею. Однако эта магия не предназначена для сражений. В основном она находит свое разностороннее применение, зависящее от воображения заклинателя. Но максимум, на что она способна, — это уборка дома.

Мэттью также поведал мне несколько историй. Их корни уходили в далёкие века, когда величие магии только начинало расцветать и завоёвывать сердца людей. Некоторые из этих повествований напоминали детские сказки, и было нелегко поверить им. Но другие, как, например, рассказ о Верховном Маге Изендоре, который был предательством судьбы лишён своего ядра со стороны собственной империи. Вследствие этого он выбирает уединение, но чудом снова обретает свою силу. Пусть эта история звучит обыденно и может показаться избитой, но сама суть оказалось захватывающей.

Вслушиваясь в каждое слово, Мэттью зачаровал меня до такой степени, что я полностью погрузился в свой собственный мир. Время, проведённое с ним, прошло незаметно. Я жаждал услышать ещё больше и был готов к этому безоговорочно.

Однако, как в сказании об Изендоре, судьба подносит самые неожиданные дары в самые непредсказуемые моменты. И не всегда эти дары являются милыми и радостными.

Позади нас, где недавно мчалась третья повозка конвоя, где только что находился Конрад, раздался взрыв, который разнёс повозку на куски. Ударная волна не щадила никого, одаряя всех своей разрушительной силой. Я был отброшен назад. Преграждён развалинами, которые сковали мои движения. В то время, охваченный эмоциями, я ещё не осознавал, что моя неподвижность обусловлена не только завалом мусора…

…и я потерял сознание.

Глава 2 — Внутренние распри

Пробудившись, я заметил, что времени прошло немного. Моё окружение осталось прежним: мерцающее пламя, буйствующее на руинах. Древесина воспламенялась, словно в тот судный день, когда я лишился всего, что было мне дорого.

Голова раскалывалась, но ран на теле я не ощущал. Зрение покрылось дымкой, и я не мог сосредоточиться на чём-то определённом. А если только пытался из себя извлечь последние силы, нахмурившись, то во мне откликалась невыносимая боль. Так что я остановился, чтобы не пытать доселе измученное тело…

«…что же было мне дорого?..»

Первая мысль возвращалась, словно заставляя проникнуть в её суть… чёрт возьми, Конрад!

Затем и другие пронеслись в моём мутном разуме. На нас напали? Или это просто случайность? Если это нападение, то кто и с какой целью? Что, если Конрад погиб? Что, если его обещание вчерашнего дня — ложь?.. Я ведь предупреждал его. А что, если не только он, но и я сгину в этом месте? В таком случае будет лучше, чем идти дальше, не зная причины пребывания в этом жестоком мире. А что будет после смерти? Окажусь ли я снова в новом месте, где только начну осваиваться, привыкать к окружающим, проникаться эмоциями сострадания и переживания к ним? И в конце концов… не лишусь ли я этого снова?.. Тогда для чего все эти издевательства надо мной? Почему нельзя просто позволить мне угаснуть во мраке?

С кончиной моих моральных мук меня настигла волна резкой боли. Тотчас прошибла левое плечо. Вскоре я почувствовал вкус крови во рту.

С попыткой двинуться с места я сразу же расправился, словно откидывая лишнюю надежду. Все силы, как будто волшебным образом, покинули моё юное и хрупкое тело. Я мог пошевелить пальцами ног и рук, — хороший знак. Но этого недостаточно. Единственное, что мне удалось сделать после — поднять голову, с надеждой увидеть Конрада живым и здоровым.

Впрочем, не его лицо предстало передо мной: труп мужчины, тело которого столь печально скатывалось по зареву окровавленного клинка. Тот самый мужчина, некогда говоривший лишь со своей соратницей. И рядом, стоит отметить, лежала она — мёртвая. Таким образом произошло нападение, а я знал, чьей ещё жизни угрожала опасность.

Преступник изящно взмахнул клинком, после чего повернулся в мою сторону. Улыбка на его лице превратилась в волчий искривленный оскал. Медленными шагами он приближался ко мне.

— Беловолосый, — произнес он с ноткой насмешки. — Однако, почему ты здесь в одиночестве? — его ухмылка расширилась. — И в таком неприглядном положении, к тому же. Где же проклятый предатель королевства? — он огляделся по сторонам, пытаясь разыскать его.

Оставив эти попытки, он присел на одно колено напротив меня и вновь заговорил:

— Вот что, юноша. Ты выбрал неправильного человека и теперь несёшь ответственность за его прегрешения. Но! — он высунул палец. — Я могу предоставить тебе шанс на более благополучное будущее, если, конечно, примешь мои условия. Мы не демоны и способны идти на компромиссы. Почему-то ты привлекаешь внимание Аркайна, — я нахмурился при упоминании этого имени снова. — Более того, был приказ доставить тебя живым. Однако, никто не отменяет возможности сбоев во время выполнения задания, — он поднялся и направил клинок на меня. — Итак, что скажешь?.. Ты уже задумался? Мне говорили, что ты умный парень. Поэтому я ожидаю, что ты дашь верный ответ, — слово «верный» звучало в его речи ядовито.

— Ты… слишком многословен для убийцы, — прошептал я насмешливо.

— Что? — замешательство мигом скользнуло по лицу убийцы, сметая его с ног. Он перекатился по земле на несколько метров, прежде чем снова встать и принять боевую позицию.

Обломки, что некогда давили на меня, легко отскочили прочь.

— Отдохни, Либерт, — сказал Конрад успокаивающим голосом. — Когда ты восстановишься, всё будет кончено. Обещаю.

— Теперь… я уж точно могу положиться на твои обещания, — ухмыльнулся я, прежде чем погрузиться в объятия тьмы.

***

Я очнулся. В который раз. Моё состояние все еще было далеко от идеального, но уже более сносно. Я лежал на плаще, разложенном на земле, и под головой у меня был дорожный мешок. Левая рука была обёрнута самодельной повязкой из грубой тряпки. Вывих, который я получил.

— …было бы лучше, если бы вы не пришли к нам! — в этом голосе я узнал Харвина. Он злился. — Вам и в голову не пришло, что можете стать причиной бедствия для нас. А впрочем, неважно, был ты преступником или ещё кем-то, в данном положении мне это несущественно. На твоих плечах лежит смерть моих людей и тех, за кого я отвечаю, — он перевёл дух. — Из-за тебя погибли трое моих людей, другие получили лишь незначительные раны. Та пара — мертва, а Джона так и не нашли, — я не мог видеть их пререканий, но по звуку понял, что Харвин подошёл ближе к тому, с кем разговаривал, вероятно, к Конраду. — Ну, скажи же, чёрт возьми, как ты оправдаешь себя?

С осторожностью, чтобы не задеть свою рану, я повернулся на бок и поддерживал себя одной рукой. Теперь мне удалось рассмотреть эту сцену: Конрад сидел, пристально глядя в землю, Мэттью также не поднимал глаз, а Харвин, стремительно двигаясь, но удерживаемый каким-то мужчиной, пытался приблизиться к первому. Там ещё кто-то был, но я не смог разглядеть их лица. Вероятно, это были оставшиеся участники исходного каравана.

— Как магия, — начал Конрад, — не в силах изменить суть природы, так и я не могу оправдать чью-то смерть. Моя жизнь пропитана причинением боли другим — будь то добро или зло. Смерть не выбирает своих жертв, — он поднял голову, прямо взирая в глаза Харвину. — Я уже привык, что те, кто находятся рядом со мной, в конечном итоге умирают. Ты имеешь право обвинять меня. Но прежде чем перешагнуть черту, помни, что для меня не составило труда разобраться с наёмным убийцей. С тобой-то проблем не возникнет.

Это только усугубило обстановку. Что он несёт? Харвин побагровел, освободившись от хватки мужчины, который пытался удержать его, и бросился на Конрада. Но вскоре бревно, которое служило сиденьем, было заменено изображением яростного Харвина в руках Конрада. Глупо. Однако в данной ситуации явно не Конрад был прав. Не могу понять, к чему он стремится.

Тут уже вмешался Мэттью.

— Успокойтесь, друзья. Нам не нужно углублять этот неприятный момент, — попытавшись оттолкнуть Конрада, он потерпел неудачу. Тот не двинулся с места. — Конрад, хватит. Отпусти его. Я уверен, что ему хватит разума, чтобы понять и успокоиться. Вы оба не лишены ума. И должны понимать, что продолжение насилия лишь приведет к ещё более страшным последствиям, — это обращение не возымело никакого эффекта.

— Нет, — произнёс Конрад. — Сейчас я должным образом донесу ему, как следует вести себя, — он нажал на руку, заставив Харвина издать стон боли. — Ты же сам видел, что на нас напал не какой-то любитель. Да, язык у него подвешен, но навыки — профессиональные. Тот, кто послал его, не глуп, зная мои способности. И он точно понимает, что одного простака недостаточно. А это означает, что где-то рядом бродят и другие. Так что получается, твой единственный безопасный путь в город — это я, — наконец-то он отпустил Харвина. Пока тот массировал свое плечо, Конрад продолжил: — Если ты и твои товарищи хотят добраться до города в сохранности, то я — единственный, кто может это обеспечить. Или, быть может, среди вас есть человек, способный сопротивляться обученному рыцарю?

Харвин на мгновение запнулся, но всё же решил возразить:

— Как мы можем доверять человеку, на чьей совести уже лежит смерть шестерых? — произнёс он.

— Это было неожиданное нападение, — ответил Конрад в свою защиту. — Теперь мы знаем, чего ожидать. И я буду готов заранее. Итак, доверишься ли ты мне, чтобы достичь города?

— А каковы условия?

— Я не в положении, чтобы ставить условия, не так ли?

— …Это верно. Тогда расскажи подробности этой сделки, — прозвучало требование Харвина.

— Всё просто. В пути до ближайшего города мы улаживаем все возникающие разногласия. Я обеспечиваю защиту, а вы предоставляете провизию. Конечно же, мы должны быть взаимно добры друг к другу. А по достижении города… делайте, что хотите. Можете даже попытаться меня избить, если желаете.

— То есть, сейчас мы друзья. А по достижении города — враги? — поинтересовался Харвин.

— Можно и так сказать, — ответил Конрад.

Похоже, неохотно, но Харвин принял условия сделки.

— Вот и прекрасно, что мы смогли всё уладить, — вмешался Мэттью.

— Мы ничего не уладили, — возразил Харвин. — Людей невозможно вернуть, и так просто это не забыть, — он повернулся к Конраду. — Как только мы выполним нашу часть сделки, я надеюсь, больше никогда не встретиться с тобой.

— Я разделяю твои чувства, — ответил Конрад, и что меня удивило, он обратился ко мне: — Как ты себя чувствуешь, Либерт?

— …Прекрасно — хотел бы я сказать. Но ты сам видишь, — с его помощью я встал на ноги.

— Старайся не перегружать левую руку в ближайшую неделю, — предупредил он, провожая меня к бревну. — Я могу помочь тебе с едой.

— Ещё чего, — я отмахнулся. — Я сам вполне способен позаботиться о себе.

— Как скажешь, — он поднял руки в знак капитуляции. Затем он насыпал пищу в миску и передал её мне: — Держи. Будь осторожен. Может, всё-таки…

— Нет, — прервал я. — Сказал ведь, что справлюсь сам.

Я осознавал, что в такой ситуации мои действия крайне глупы. Отказываться от помощи, когда у тебя функционирует только одна рука, это слишком. Не знал, что тогда двигало мной…

Я поставил миску на бревно и принялся за еду, попутно подслушивая разговоры.

— Как долго мы будем продвигаться? — спросил Конрад.

— Если наш путь не будет сорван внезапными помехами, — смерил Харвин Конрада злобным взглядом, — то примерно три дня.

— А провизии хватит?

— Не твоё это дело, — резко откликнулся Харвин. Но после мгновения неловкого молчания, он всё же сдался: — …Должно хватить. Возможно, мы придём к необходимости отказаться от мяса в нашем меню, но овощей у нас достаточно, чтобы не остаться голодными.

— Как только закончим трапезу — выйдем отсюда, — слова Конрада звучали как приказ. — Нам следует покинуть это место как можно скорее.

— Именно об этом я и думал, — заявил Харвин. — Не нужно учить меня, что делать.

— Правильно, — согласился Конрад, взгляд его скользнул в сторону Харвина. — Одного урока, полагаю, было достаточно.

— Ты… Проклятье, я постараюсь хотя бы не проявлять агрессии в открытую, — он выдавил слова сквозь зубы.

— Не сдерживайся, — промолвил Конрад. — В конце концов, ничего хорошего всё равно не выйдет.

— Да ты… — Харвин начал, но его слова были перебиты.

— Хватит, ребята, — вмешался Мэттью. — Вашавражда не имеет смысла. Поговорим о чём-нибудь менее грустном. Например, как делали это в первые дни.

— Нет настроения, — отказался Харвин.

Конрад просто кивнул в ответ.

— Да-а, — протянул Мэттью. — Это будет тяжело.

Честно говоря, мне было жаль единственного адекватного человека в этой компании. Я посмотрел на Мэттью с выражением сочувствия.

Харвин — добрый человек, так же, как и Конрад. И всё же, существуют моменты, когда обстоятельства разбрасывают вас по разным тропам. И каждый должен следовать своей, чтобы спасти жизнь. Я уверен, что они могли бы найти общий язык. Но уже поздно. Это видно по удерживаемой Харвином ярости.

Вопреки этому, он принял сделку. Даже глупец поймёт, что это было сделано, дабы остальные члены их группы смогли добраться до города, не умирая. Ему не оставалось иного выбора. Оба понимают, что других убийц там может и не быть. Но не желают рисковать. Каждый исходит из своих собственных причин, отстаивая свою идеологию. Я удивлён тем, насколько легко Харвин отказался от мысли о мести. Возможно, именно такие поступки отличают настоящего лидера? Мне приходится задуматься: поступил бы я так же в подобной ситуации?..

— Кстати, Либерт, — воззвал ко мне Конрад. — Вспомнил, ты жаловался на отсутствие достойного оружия, — он протянул мне небольшой кинжал, покоящийся в кожаных ножнах. — Прими этот. В нынешние времена разумно иметь защиту под рукой, — я взял оружие, разглядывая.

— А что насчёт тебя? — мой взгляд скользнул по клинку, пока не обнаружил привязанный к нему медальон. — Твоя семья?

— Если ты об украшении, то да. Но обсуждать это я не желаю, — Конрад отмахнулся. Прикоснувшись к рукояти своего меча, он торжественно произнёс: — Пока меч в моих руках — я спокоен.

Вновь я обратил внимание на оружие: скромный кинжал, покоившиеся в простых кожаных ножнах. Он не претендовал на звание произведения искусства. Но моё внимание привлекал серебряный медальон. На нём был изображён герб — роза, символ, как я догадывался, семьи Конрада. Почему-то именно она оказывала на меня более сильное воздействие, чем сам клинок.

Зажав его между коленями, я немного вынул кинжал из ножен, чтобы увидеть своё отражение на гладкой стали…

…давно позабыл о цвете своих глаз.

— Красные, как и всегда, — прошептал я.

***

Листья продолжали шелестеть под ногами, сопровождая до выхода из плотной чащи. Где-то поблизости тихо мурлыкал ручей, исполняя свою приятную мелодию, которая притягивала внимание присутствующих. Мудро было умолчать о том, куда привёл нас измененный маршрут.

Прошло около двух дней. За это время нас преследовали и дождь, и непримиримая жара. Отношения в нашей компании не улучшились, а, наоборот, стали ещё более напряженными. В первый день после спора всё казалось в порядке, но второй день принёс только неприятности. Конечно, благодаря умелому посредничеству Мэттью, мы смогли разрешить конфликт. Однако, он не был всемогущим — Харвин получил небольшую опухоль вокруг глаза, от удара.

Наконец мы достигли реки и единогласно решили отдохнуть. Конрад и я удалились в сторону от остальных. Сидя на камне, опуская ноги в прохладную воду, я решил приблизиться к теме, которая меня так занимала.

— Конрад, скажи, бывал ли ты когда-нибудь в Сальмонтии?

— Сальмонтия… — он повторил, и, казалось, в его глазах зажглись воспоминания о прекрасных моментах, проведенных в тех местах. — Страна, где родилась магия? Конечно же, — он улыбнулся. — Когда я учился в тамошней рыцарской школе, а Сальмонтией правил король Рэндэль как-то там, страна носила имя Вольдерона.

— Да, слышал, что новый король не одобрил это название и решил изменить его, — отозвался я. — Кстати, мне лично нравится «Вольдерон» больше, — мои слова вызвали у него хохот, затем он кивнул в знак согласия. — Но ты никогда не упоминал, что учился там. Каково это было?

— Ничего особенного. Времена те уже давно позади, и я не помню многого, — он задумчиво ответил, прервавшись на мгновение. — Однако могу сказать с уверенностью, что вольдеронское… — он замолчал, внимательно подбирая слова. — Извини, я хотел сказать, сальмонтское вино, безусловно, одно из самых изысканных, которые мне доводилось пробовать в этой жизни.

— И ты пробовал так много, чтобы гордиться этим? — спросил я, насмешливо кривляясь.

— Поверь мне, я перепробовал немало. Достаточно для того, чтобы судить об этом, — ответил он, немного выпрямившись.

— Ладно, верю, — сдался я, слегка вздохнув. — Может быть, у тебя еще есть что-то интересное из твоей школьной жизни? Мне кажется, невозможно, чтобы ты запомнил только вкус алкоголя.

Конрад задумался, затем, потерев кисть правой руки, начал что-то говорить, но быстро передумал и сменил тему:

— Был один человек… нет, забудь. В те школьные годы я также ясно помню высокомерных волшебников, которые учились по соседству, — он засиял. — Мы с ними не сходились характерами. И разделяли неоднозначные чувства. В основном отрицательные. Каждая случайная встреча оборачивалась мальчишеской дракой. Из-за этого мы часто отхватывали от учителей. А кто, по твоему, всё-таки выходил победителем?

— Полагаю, это зависело от места, где вы сталкивались, — ответил я.

— Совершенно верно, — кивнул он. — Если нам удавалось приблизиться к этим колдунам, то на них не оставалось живого места. Но если обстоятельства складывались иначе, то нам доставалось не по-детски. Я помню это отчётливо. К тому же, девушки-маги были красивее наших. Думаю, ты сам понимаешь, почему мы завидовали, — его улыбка стала шире. — Это была ещё одна причина для нашей вражды. Чтобы ты знал, в те времена классы были маленькими, а связь между учениками гораздо крепче. Так случалось, что каждый защищал своих, словно каменная стена, — он глубоко вздохнул. — О, какие прекрасные были те времена. Но после выпуска, не знаю как так получилось, мы оказались в одном и том же ресторане. Совершенно случайно. И вот я уже думал, что все пойдёт прахом, здание развалится на части, и люди пострадают, — он махнул рукой, словно ему мешала назойливая муха. — Но ничего подобного не произошло. Мы провели вечер вместе. В дружеской атмосфере. Потрясающе, не правда ли? Враждуете-враждуете, и внезапно — стали друзьями.

— Наверное, сейчас всё по-другому, — сказал я, задумчиво взирая в даль.

— Многое изменилось. Я уже давно не был в Вольдероне и потерял связь со старыми друзьями. — вздохнул он, погрустнев на моих глазах. Я был готов поддержать его в этот момент, но тут Конрад заговорил о том, что стало запретной темой для нас обоих: — А вот про семью… Вернувшись в родовое поместье, узнал, что они переехали. Просто так, даже не предупредив меня. Конечно же, я не собирался их искать. Взяв другую фамилию, я решил служить королевству.

Это была лишь частица истины. Но эта частица, сколь маленькой она ни была, стала для меня непередаваемой ценностью. Всегда я тайно стремился узнать, что произошло с Конрадом, и почему он никогда не делился со мной своим семейным прошлым. До этого момента он ни разу не коснулся этой темы. А сейчас вот этот медальон и вся эта история… Почему? Хотелось бы мне задать ему прямой вопрос, но это было бы неуместно.

Я ожидал, глядя на него, продолжит ли он свой рассказ… Он не продолжил. Я принял это как сигнал, дабы сменить тему. Казалось, я выбрал самый безобидный вопрос. Но только после осознал, что ошибся.

— Конрад, ты когда-либо встречал демонов? — заговорил я.

Он на мгновение замер, прежде чем собраться с духом и ответить:

— Как солдату, мне доводилось встречать демонов. Я даже сражался с ними, — произнёс он. — Но это были всего лишь низшие демоны. Пятого или шестого чина, — он покрутил пальцем у виска, словно восклицая о безрассудстве этих тварей. — Безмозглые создания, способные лишь нападать толпой. Бороться с ними — одна головная боль. А ты почему интересуешься?

Я сделал паузу, взвешивая слова перед ответом:

— Знаешь, — начал я, — меня просто тревожит, как они выглядят на самом деле. Ты же говорил, что некоторые из них, о которых сейчас рассказывал, напоминают монстров, лишённых разума. Но, разве не бывает и таких, которые притворяются нами — людьми? Они могут принять человеческую форму и скрываться среди нас?

— Ну, — помедлил он, — что-то в этом роде. Могу сказать, что во внешнем мире их встречается крайне мало. Те, кто занимает более высокие чины, обладают гораздо большим разумом. И они способны жить среди людей, незаметными. Однако, рано или поздно, их демоническая сущность раскрывается, поскольку след маны демонов отличается от человеческого.

— Что же это за «внешний мир»? — спросил я с любопытством.

— Так называют все то, что находится за пределами Ксандора, той долины демонов, что раскинулась за Северной границей. — объяснил он. — Мы мало знаем о ней… или, вернее, мало нам говорят. А вот проклятые правители, наверняка, имеют больше информации, — его лицо исказилось при упоминании правительства. — Каждый человек хранит свои секреты, скрывает их до последнего. Иногда уже слишком поздно, чтобы раскрыть что-то важное, — он указал сначала на меня, а затем на себя. — И у тебя, и у меня есть такие секреты, не так ли? — Конрад откинулся назад, поддерживая себя руками. — Я уверен, что твой секрет намного больше моего. Я не буду требовать от тебя раскрывать его. Возможно, мы не настолько близки, чтобы разговаривать о таких тайнах…

— Ты ошибаешься, — моё сердце огорчилось от его отношения. Он считал, что мы не особо близки? Или может пытался вытянуть из меня этот «секрет». — Нет, это не то, о чём можно рассказывать кому-либо, даже собственной семье.

— О, действительно? — Конрад поднял бровь. — Ты разжигаешь моё любопытство, Либерт. Тайна, которую ты не можешь раскрыть даже перед своей семьей? О чём же может быть речь?

Я поспешил сменить тему, пока он не начал более настойчиво допытываться.

— А вот что меня интересует: есть ли эти демоны в нашем королевстве? — спросил я.

— Конечно, — ответил Конрад, словно ничего особенного в этом не было. — Однако именно в нашей территории их нет. Хотя, если тебе повстречается какой-то из демонов, это будет, скорее, отбившаяся от стаи тварь, — он приподнялся. — У нас действуют специальные отряды, которые искореняют проникших демонов. Но их больше на окраинах.

— Итак, Аркайн является одним из таких людей? — спросил я.

Этот вопрос подобно перевёрнутому ведру, наполненному ледяной водой. Плечи Конрада слегка дернулись. Но едва заметно. Это движение могло пройти мимо, если бы я не фиксировал пристальный взгляд на нём. Он откашлялся, открыл рот, затем закрыл его. Через некоторое время он снова заговорил:

— Послушай, Либерт, возможно, ты уже слышал это имя несколько раз. Но Аркайн — совершенно иной человек. Он находится на гораздо более высоком уровне, нежели те, кто лишь занимается скучной работой по уборке «мусора». Тебе не следует связываться с ним. Даже проявлять интерес к нему, — он серьёзно взглянул на меня. — В этом мире существует множество людей, которые с легкостью и безо всяких препятствий могут избавиться от назойливой мелочи, — он схватил меня за плечи. — И Аркайн именно такой человек. Просто забудь о нём. И лучше никогда не вспоминай.

Я молча кивнул. Он отпустил меня.

Казалось, я действительно не должен был интересоваться такими вещами.

Глава 3 — Несущественные проблемы

Три дня незаметно ускользнули, словно осенний листок уносимый ветром. В пути к Каладору — господству лорда Теннора, — мы неоднократно заходили в таверны, искали прибежища и пополняли запасы пищи.

Как только мы достигли первой из них, мы мгновенно расстались с группой Харвина. Это было настоящим зрелищем, пока хозяин заведения не выгнал нас своим пренебрежительным взглядом.

Мэттью решил остаться с нами, объяснив своё решение тем, что не прочь отправиться в путь с человеком, на которого охотятся. Кроме того, он восхищался возможностью делиться своими знаниями о магии, как он выразился, с молодым человеком, обладающим истинным потенциалом. А мы и не противились его присутствию, ведь маг легко мог защитить себя, если потребуется.

В течение этих дней он не открывал для меня новых тайн магии, но старательно пересказывал разнообразные истории о знаменитых магах. Или они воссияли великими Архимагами, ставшими объектом баллад, или же были обычными, едва упоминаемыми личностями, о которых помнят лишь немногие.

Как ни странно, утверждать, что всё было неинтересно, было бы нечестно с моей стороны. Да, истории, которые Мэттью рассказывал, казались загадочными, словно потайные путеводные звёзды, ведущие к чему-то значительному. Возникало ощущение, что за каждым повествованием таилась глубокая истина, которую Мэттью старался передать сквозь заслонки намёков. Однако, мои усилия вникнуть в суть этих историй оборачивались ничем, лишь бесплодными попытками.

Мы, в конечном счете, раскопали мою магическую склонность. И вот здесь-то меня охватило полное разочарование. Оказалось, что я не обладал способностью манипулировать «основной» магией. Причина оставалась загадкой, и эта новость глубоко повлияла на моё настроение — так ненароком упускаешь возможность встретиться с тем человеком, на которого давно надеялся.

Как будто этого ещё не было достаточно, открылось, что моё магическое дарование ограничивается только одной стихией — огнём. Чем я так заслужил это несчастье? Почему магия обошла меня стороной?.. Однако проклинать и размышлять, бродя по реке поганых слов, которые не имеют особого смысла, было смешно и бессмысленно. В конце концов, я вынужден был принять этот факт и смириться с ним.

Мэттью, не жалея сил, старался подбодрить меня. Он уверял, что я не единственный, кого покинула удача в магии. Если кому-то она показывает спину, то на меня она смотрит в пол оборота. Хотя это звучит как пустые слова, но способ, которым он их преподносил, заслуживал искреннего уважения. Благодаря ему я не погружался в полное отчаяние.

В свободное время я стремился очистить своё ядро. Невзирая на трудности — единственное пламя внутри меня не могло быть погашено. Я всегда мечтал совершенствовать своё владение магией, и когда представилась возможность практиковаться под руководством опытного наставника, — я не собирался её упустить.

Очистка ядра была подобна новому опыту. Как, например, когда вы наблюдаете за ночным небом. Каждый день вы открываете для себя что-то новое, то, что ваш глаз ранее упустил. То же самое происходило и при исследовании моего магического ядра. Каждый раз, когда кажется, что продвигаюсь вперед, я осознаю, что многие вещи оставались незамеченными, и мне приходится возвращаться назад.

Если уделить этому делу больше усилий, то со временем все упущенные тобой детали сложатся в единое целое. Именно это открывает путь к познанию, позволяя продвинуться дальше. Я сумел добраться до темно-серой тональности своего ядра. Невероятный прогресс, но слишком медленный по сравнению с детьми аристократов, которым суждено обучаться под руководством множества квалифицированных учителей. В отличие от них, мне не дано таких привилегий.

Но это несущественно. Мэттью не только обучал меня истории магии, но и обычной истории. Он постоянно подчеркивал, что они взаимосвязаны и чтобы понять одно, нужно знать другое. Я не смел ему возражать, поэтому слушал каждую скучную историю. Но вот «Похождения раскрепощенного дворянчика» остались для меня загадкой. Как эта одна сплошная комедийная сцена могла стать двигателем истории?..

— Ты что-нибудь слышал о культе Забытого пламени? — поинтересовался Мэттью.

— Немного, только общеизвестные вещи, — откликнулся я, после чего процитировал стих о данном культе:

Одно мгновение в душе —

десяти огней превыше.

И с блеском пылающих свечей,

скрыть желанье — не лелей!

Мэттью кивнул, соглашаясь.

— Да, верно. Но знаешь ли ты, что участники этого культа были прокляты Алорианом на вечные скитания в поисках Иного пламени?

— Что такое Иное пламя? — поинтересовался я.

— Честно говоря, я сам не знаю, — с горечью признался он. — Возможно, это просто легенда, которая ходит в магических кругах. Но некоторые исторические факты указывают на то, что оно и правда существовало, — он нахмурился, будто вспоминал что-то. — Ты слышал о битве при Дреймари?

— Это было, когда кочевому народу стернодаров удалось отразить вооруженные силы Империи?

— Да, верно. Трудно поверить, что обычные варвары, которые обмениваются равноценными вещами при торговле, смогли одолеть обученных солдат, — Мэттью хмыкнул. — Мне удалось просмотреть несколько рукописей в архивах магической башни, от солдат, которые вышли живыми. Они писали о том, что в какой-то момент на поле боя вспыхнул огонь непривычного цвета. И, словно скашивание травы, этот огонь прокатился волной, одолев императорскую армию, — он остановился, и я тоже. — Но знаешь, что самое странное? — (я наклонил голову). — Каждый из них утверждает, что цвет пламени был разным. Кто-то говорит, что он был обычного оранжевого, кто-то зеленого, а кто-то темно-синего.

— Не думаешь, — вмешался я, — что солдаты и правда были в бреду? Все это странно. Ведь невозможно, чтобы каждый видел то, что хотел? Это ведь Иное пламя, а не магия иллюзий.

— А что, если Иное пламя — это и есть сила иллюзий? Но из-за этой детали высшие маги пренебрегли свидетельскими показаниями. Они просто проигнорировали и не заинтересовались этим делом, — он махнул рукой. — Как жаль, потому что мы могли бы раскрыть тайну этого культа. Представь только — властвовать над Иным пламенем. Это не просто огонь другого цвета, нет. Это совсем другое. Я уверен, что оно отличается, — Мэттью пожал плечами. — Но каким образом — не знаю.

— Ты хочешь сказать, что в мире до сих пор существуют фанатики этого культа и они знают что-то об Ином пламени?

— Я надеюсь на это.

Теперь мне понятно, почему Мэттью находится так далеко от столицы. Но гоняться за сказками — это просто пустая трата времени. Так говорит мне Конрад, но иногда я подозреваю, что сам он не согласен с этим.

Кстати, думаю, доказательств существования этого культа недостаточно. Точно так же, как и доказательств его несуществования. Что ж, могу только пожелать ему удачи.

Когда мы наконец прибыли в Каладор, Конрад, как всегда, напомнил нам, что все хорошее когда-либо кончается. Настало время прощаться с Мэттью. За все это время я сильно привязался к этому рослому человеку. Расставание было словно скребущий кусок стекла — неприятным и раздражающим.

— Вот что я тебе скажу, Либерт, — произнёс Мэттью, разворошив мои и так непослушные волосы. — Хорошие маги никогда не убегают от неприятностей. Они беззаветно сталкиваются с проблемами лицом к лицу. Возможно, сейчас тебе трудно это осознать, но однажды, вспоминая эти слова, ты ощутишь всю их глубину, — он присел на одно колено, чтобы наши взгляды встретились. — Маги — загадочные существа. Они склонны прятать истину за бесполезными головоломками, лишь отнимая твоё время. Но именно такие загадки заставляют нас работать над собой, — он улыбнулся. — Если когда-нибудь ветер занесёт тебя в столицу — найди меня, — Мэттью протянул руку, и я пожал её, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. Несмотря на то, что я был далеко не ребенком, чувства этого молодого тела играли свою роль.

Потом он также пожал руку Конраду, пожелал нам успехов и выразил надежду на встречу в будущем. И… ушёл.

— Не расстраивайся, — внезапно воскликнул Конрад, положив ладонь на моё плечо. — Он желает повстречаться с тобой снова. Постарайся же удивить его в следующий раз.

— Кто сказал, что я расстроен? — отмахнулся я. — Ну, давай же, прикажи… хм, наставь меня, ничего не знающего, что следует делать в ожидании тебя, — произнёс я довольно резко.

Конрад взглянул на меня свысока.

— Ты и так всё прекрасно знаешь. Пойди и «погуляй» у фонтана. Там, — он указал за спину, а затем, снова хлопнув меня по плечу, исчез в толпе.

Я опустился на скамейку возле фонтана и стал рассматривать окружающих.

Там уличный фокусник нахально обманывал народ, отрицая использование магии. Я ощущал колебания маны в воздухе и знал, что он лжёт. Но это не моё дело. Чуть левее от него стояли двое высоких мужчин со страшными лицами. Лучше сразу отвернуться — подумал я, — но было поздно. Один осклабился и сверлил меня взглядом. Однако, похоже, не стал предпринимать ничего дальше. Ладно, пока просто проигнорирую его.

Всё ещё ощущая озноб под ложечкой, я обратил внимание на глашатая. Тот восклицал сперва о Созидателе, затем о Алориане, и, наконец, увлекся рассказом о семье Теннор. И это действительно на мгновение привлекло моё внимание.

— …однажды семья Теннор, — раздавался его глубокий бас, — была величайшим родом Сальмонтии. Их славу и влиятельность не сравнить с никем другим в Империи. Такие дома можно было пересчитать на пальцах одной руки. Это было давным-давно, лет двести назад. Но всё изменилось с приходом демона, чьи мотивы до сих пор остаются тайной. Тенноров разграбили и уничтожили. Но часть их рода все же выжила, и одна из ветвей недавно обосновалась в Каладоре! — его голос зазвучал громче. — Всего лишь за несколько первых месяцев они уже заслужили репутацию достойного дома. Не напрасно говорят, что кровь — настоящее оружие наследников…

На мгновение. Всё же, ничего необычного, а история, конечно, интересная. Но как он всё это излагает, будто видел самого Созидателя во сне и разговаривал с ним. Как будто тот утопил его в реке благословений.

Многословный старик. Впрочем, по сравнению с тем парнем, который неожиданно двинулся в мою сторону, он выглядит довольно безобидно. Я бы предпочел скрываться от старого глашатая, а не от этого мускулистого сорванца, который вызывал у меня дрожь.

— Кровь и пламя, — выругавшись меж зубов, я стремительно втиснулся в гущу толпы, желая исчезнуть среди неё. С одной рукой натянув плащ на голову, я скрыл своё лицо и нырнул в ближайший переулок.

Мостовая под ногами медленно сменялась грубой дорожкой. Она была окружена тьмой и пропитана бесчестным мусором. Бедняки простирали ко мне иссохшие руки, умоляя о милостыне. Но что я мог им предоставить? Пригнув голову, я бесцеремонно прокладывал себе путь мимо. Но не на долго. Лоб мой столкнулся с чем-то твёрдым, однако я не потерял равновесия.

Не нужно говорить, что должно было произойти дальше. Не подняв глаз, я резко повернулся и, желая уклониться от «незабываемой» встречи, в панике помчался прочь.

— Либерт? — раздался голос позади. Мои ноги замерли. — Что ты здесь делаешь? Ведь я ясно сказал тебе ждать у фонтана.

Конрад хмурился, но его голос не предвещал беды.

— Прости, — проговорил я, опустив плечи, и тотчас пожалел об этом. Вскрикнув от боли в левом плече, я пытался справиться с ней, отвлекаясь: — К слову, что ты здесь делаешь? Я думал, как всегда, ты будешь блуждать по местным тавернам и подслушивать разговоры на улицах. Но, — мой взгляд окинул местность, в которой мы находились, — никогда бы не подумал, что найду тебя здесь.

Конрад вздохнул.

— В моём плане подготовки присутствует не только сбор информации. Я разыскиваю травницу, — произнёс Конрад с серьёзным выражением.

— Здесь? — воскликнул я с удивлением.

— Да, именно здесь. Возражения?

— Никак нет, сэр, — ответил я, и мы оба не смогли сдержать смех.

— Пойдешь со мной? — предложил Конрад.

Я кивнул, и мы свернули с главного переулка на более узкий. Здесь, среди оборванных одежд, можно было встретить гораздо больше людей. Тусклый свет сталкивался с убогими улочками, где жили и старики, и дети.

— Скажи мне, — начал я, — разве не обязано правительство помогать таким людям?

Конрад усмехнулся с лёгкой горечью.

— Да, обязано. Но лишь на бумаге. На деле их не волнуют люди, которые лишь тянут руки в не тот карман, — сказал он, на ходу схватив мальчишку, возраста со мной. Я сразу понял, что происходит: он тайно косился на ценные вещи Конрада. — Если ты хочешь что-то взять, спроси, можно ли это сделать. Если ответ — нет, то уходи и не ищи удачи, — несмотря на эти строгие слова, он все же сжалился над мальчиком, подарив ему несколько медных монет. Тот быстро убежал, благодарно поклонившись. — Таким образом, зачем им тратить государственные деньги на такое отребье.

— Называешь их отребьем, но твои чувства к ним смешаны с состраданием, — упрекнул я.

Конрад покачал головой.

— Я лишь повторял слова правительства. Естественно, что у меня есть сочувствие к этим людям. Никто не должен испытывать голод. Даже самый хитроумный из них, — он глубоко вздохнул. — Если ты становишься политиком, то должен выполнять свои обязанности для блага общества, как подобает. Эти люди не стали такими по своей воле. Они вынуждены были подчиниться течению жизни.

— В нашем мире так сложно найти доброту? — спросил я.

— Добрый или плохой — в этом нет разницы, — ответил он. — Когда я говорил, что они вынуждены подстраиваться под течение жизни, я имел в виду всех людей. Разница заключается лишь в том, что некоторые плывут в зыбучем песке, а другие — в чистом пруду. Но ни те, ни другие не смогут добраться до открытого моря без помощи. Когда-то в нашем королевстве появится человек, который сумеет преодолеть множество проблем. Возьмем, к примеру, Вэйлена. Он молод, но уже достоин называться политическим деятелем, — Конрад фыркнул. — Достаточно об этом. Эти разговоры меня не радуют.

Я кивнул, не зная, как эти слова могли его задеть. Но не стал продолжать.

Вскоре мы оказались перед ветхой дверью подвала. Из нее веяло ароматом едких трав, а изнутри… Изнутри доносились крики людей. Не тот клич, который зовёт вас к себе, а тот, что проникает в самые глубины души своими муками.

— Нам точно сюда? — спросил я с подозрением. — Мы, вероятно, ошиблись местом, я уверен, — сказав это, я спешно попытался развернуться, но Конрад схватил меня за здоровое плечо.

Алориан Вечный! Этого не может быть…

***

Как только я проскользнул сквозь дверь подвала, меня встретил непроглядный мрак и запах антисептика. Пройдя лишь немного по коридору, мне удалось избежать столкновения с приближавшимся мужчиной, чтобы его плечо не задело моё. Он что-то сжимал у груди, однако разглядеть было невозможно — его движения были быстры и эфемерны. В какое же место я попал?..

— Повторяю ещё раз, — донёсся женский голос из глубины комнаты, — если вас мучает бессонница и вы, как утверждаете, стремитесь избавиться от неё, вам понадобятся либо чабрец, либо пустырник. В моём распоряжении только эти травы.

— Но они стоят слишком дорого, я… — попытался возразить другой, мужской голос, но его прервали без малейшего сожаления.

— Меня не волнует, что вы можете себе позволить, — зазвучал женский громче и с гневом. — Вы должны были задуматься об их стоимости, обращаясь ко мне. Думаете, что достать эти травы так просто? О, как вы ошибаетесь. Поэтому цена соответствующая, — наступило короткое молчание. — Решайтесь и не задерживайте меня. Убирайтесь или платите!

Казалось, мужчина наконец сдался, и через несколько секунд вышел, держа в руках небольшой пакет, пробормотав что-то приглушенно:

— Чертова ведьма, тьфу.

После него из дверей вышла пожилая женщина. Несмотря на её возраст, она была в лучшей форме, чем многие молодые девушки. Волосы были абсолютно седые, но на лице не проглядывалась ни одна морщинка. Когда она заметила Конрада, её лицо тут же осветилось, и она развела руки.

— Ах, неужели это блудный сын… — она резко замолчала, внимательно вглядываясь в меня, а потом продолжила, откашлявшись. — И что тебя привело сюда, Конрад? Не говори, что ты решил проведать старушку, когда её срок подходит к концу. Не поверю, — она улыбнулась.

— Вовсе нет, — ответил Конрад, — я бы ни за что не вернулся в это место только ради тебя, старуха.

— Ты все такой же грубый ребенок, — произнесла она.

— Не время препираться, Хейзел, — (она вскинула бровь). — Мне кое-что нужно от тебя. Поговорим наедине?

Хейзел лишь кивнула в сторону двери, а затем обратилась ко мне:

— Однако нашему гостю, пожалуй, не слишком уютно здесь, — она громко позвала: — Кора, подойди!

В комнату вошла девушка лет шестнадцати с волосами тёмными, словно ночь, и глазами, сверкающими золотом, будто играющими в лучах свечей.

— Да, учитель? — произнесла она, немного поклонившись.

— Займись нашим гостем, — Хейзел указала на меня. — Постарайся, чтобы он чувствовал себя здесь как дома.

Внутри меня неожиданно всё сжалось, но я постарался не выдать своих чувств.

Девушка обернулась ко мне и жестом руки приказала следовать за ней. Это показалось мне несколько грубым.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросила она, даже не взглянув.

— Либерт, — ответил я, а после небольшой паузы добавил: — Кто такая Хейзел? Здесь, проведя несколько минут, мне показалось, что это место несколько противоречивое.

Кора фыркнула.

— Что именно здесь противоречиво? Хейзел — та ещё раздражительная бабка, но она помогает тем идиотам, что живут в городе. Каждый из них приходит сюда по разным причинам. Иногда эти причины настолько мелкие, что времени на них тратить не хочется. Или как сегодня, — она скривилась, — этот мужик стоял тут час и задавал мелочные вопросы. Таких надо гнать куда подальше. Пришел — плати и исчезай.

— А что это были за крики снаружи?

— Крики снаружи? — переспросила она. — А, ты про это. Это просто обычная магия, чтобы отпугнуть бездомных детишек. Им здесь не на что смотреть. Понимаешь?

Я кивнул, и её выражение стало мягче.

— Хочешь чаю? — предложила она.

— Если он без таинственных трав, о которых я не имею понятия, — ответил я.

— Ты так уверен, что я хочу тебя отравить? — спросила Кора с ехидной усмешкой. Это заявление меня неприятно удивило.

— …Я просто надеюсь, что такого не произойдет.

— Ох, да кому ты тут нужен, — она махнула рукой.

Я наблюдал, как Кора готовила чай. Сначала она попыталась достать что-то с верхней полки, но из-за своего невысокого роста ей не удалось. Она взглянула на меня, покачала головой и взяла стул.

— На что ты надеялась? — ухмыльнулся я.

— Увы, я сразу отбросила эту мысль, кроха.

— Не думал, что услышу такое от кого-то вроде тебя.

— Думать нужно уметь, — сказала она, хватая щепотку незнакомых мне трав.

— Это…

Она широко улыбнулась. Мне не понравилось.

— Так интересно наблюдать за тобой, — произнесла она. — Это обычная мелисса. Она помогает снять стресс и расслабиться. Для такого нервного ребенка, как ты, самое то, — объяснила Кора, попутно прихватив какие-то ягоды.

Я уже открыл рот, но она меня перебила, прежде чем я успел что-то сказать.

— Ой, — вздохнула она. — Да успокойся уже. Обычные сушеные фрукты. Они придают чаю вкус.

Затем она наполнила чайник водой и с помощью магии подогрела его. Всё, что было до этого собрано, было помещено в травяной мешочек и опущено в кипящую воду.

— Ладно, — хлопнула в ладоши Кора, — осталось только ждать, пока травы настоятся, — она вернула стул и села напротив. Осмотрев меня, насколько это позволял высокий стол, она спросила: — Что с рукой-то?

— …Долгая история.

— Тогда расскажи короче, — она продолжала настаивать.

— Упал, — ответил я, не надеясь, что она поверит. Кора медленно кивнула. Не поверила. Я решил быстро сменить тему: — Как ты здесь оказалась? Я имею в виду, с Хейзел вместе.

Она чуть помолчала, потом подперла руками подбородок и начала:

— А ты как думаешь? Будь моя воля, я бы ни за что не пришла сюда сама. Но, даже задумываясь об этом, понимаю, что в этом месте научилась многому, чтобы быть способной выжить после выхода во внешний мир, — чуть тише добавила: — Чтобы никогда не повторить прошлых ошибок, — чуть громче: — Знаешь, это всего лишь незначительные проблемы. Давай поговорим о чём-то более веселом. Ты слышал, что у лорда Теннора гости?

— Гости?

Кора кивнула.

— Какая-то купеческая семья, — она нахмурилась, похоже, вспоминая. — Эртбобды… нет, Эртборны. Вроде так. И говорят, что на лорда заказано убийство. Вот поэтому Эртборны и приехали. Наверное, чтобы оказать помощь. Почем мне знать об их проблемах?

Он знает. Лорд Теннор знает. Мне нужно предупредить Конрада.

— Мне срочно нужно передать Конраду кое-что, — сказал я, поспешно вставая со стула. Но ещё в проходе меня остановила Хейзел.

— Он уже ушел, — сообщила она.

…Только я забыл о боли, как она снова напомнила о себе.

Оглавление

Пролог — Новый заказ

Глава 1 — Раскрывая тайны

Глава 3 — Несущественные проблемы