Управленец [Александр Александрович Шахов] (fb2) читать онлайн

Александр Шахов Управленец

Глава 1. Предательство

— Доброе утро, господин управляющий! — вошедший помощник, престарелый, сутулый мужчина в старом, но стильном костюме обнаружил своего начальника уже вставшим с кровати.

— И тебе доброе, Боря! — бодро ответил тот, поправляя воротник на «парадном» костюме.

Скромная, но просторная комната управляющего фермы, служившая кабинетом, пребывала в лёгком беспорядке, свидетельствующем о том, что её обитатель встал уже давно, не смотря на вчерашнюю просьбу разбудить его именно к этому часу.

— Давно встали?

Высокая фигура худощавого человека повернулась к зеркалу спиной и встала в презентабельную позу. Попутно пальцы левой руки начали загибаться один за другим.

— Часа два назад, — прозвучал как бы виноватый ответ. — Ну как тут уснёшь, когда сам областной управитель к нам приезжает? Лучше скажи, как тебе мой наряд?

— Опять спите по нескольку часов, — попричитал старик. — Никогда бы не подумал, что вы согласитесь его надеть. Вы же терпеть не можете неудобную одежду.

Обтянутое красным праздничным облачением, тело, со скрипом сделало несколько шагов на месте.

— Ну да, неудобно. Но по такому случаю можно и потерпеть денёк.

Небольшое круглое зеркало снова захватило отражение своего хозяина. Короткие волосы были аккуратно уложены, в ярких зелёных глазах блестел восторг предвкушения. Края губ невольно подтянулись в попытке улыбнуться, но резко обрушились. Клочковатая, жиденькая бородка в очередной раз испортила настроение своему носителю.

Попытка пригладить нелепые отростки шерсти не увенчалась успехом, и пятерня длинных тонких пальцев медленно опустилась.

Брить бороду у народа земледельцев было не принято, однако ходить с этим недоразумением было просто невыносимо.

Борода как символ статуса прочно закрепилась в культуре. Любой мало-мальски важный чиновник отращивал большую окладистую бороду. Лишь у начальника крупнейшего сельхоз объединения в области это не получалось. То ли по природе, то ли по болезни.

В очередной раз взгрустнув по старой беде, управляющий сменил поток мыслей, и взбодрившись словно по волшебству, весело вышел из комнаты вместе с помощником. Сегодняшний визит «с верху» сулил ему что-то необычайно приятное. По крайней мере так лучшему из руководителей округа казалось.

Скрип деревянных дверей, начавшийся ещё до рассвета прекратился лишь с восходом солнца в зенит. Обход многочисленных цехов хозяйства занимал очень много времени, а потому проходил довольно редко.

Парочка чиновников посетила каждый коровник в коих много лет назад сами работали. Но ностальгировать было некогда, ибо важный гость должен был прибыть во второй половине дня и нужно было успеть привести всё в порядок. Заключительный этап обхода проходил уже в винодельне, где заранее приготовленный бочонок лучшего вина должен был присоединиться к общей куче подарков для дорогого гостя.

Дикая боль в ногах сбивала ход мыслей. Тесная обувь, хоть её и надели уже после обхода только ухудшала ситуацию. Оглянув выстроившуюся у здания управления толпу, руководитель решил ещё раз всё перепроверить.

— Боря! Музыканты готовы? Стол накрыли? Морс принесли?

Каждый вопрос сопровождался уверенным киванием головы помощника.

— Успокойтесь, господин управляющий. Мы всё перепроверяли уже дважды. Вон, смотрите! Уже подъезжает.

Лишь глаз уловил приближающуюся вдалеке карету как боль в ногах куда-то исчезла, и больная спина немедленно сделалась здоровой.

За десятком всадников, остановившихся перед толпой, встала большая карета. Невысокий бородатый мужчина, вылезший наружу сразу поймал взглядом управляющего.

С двух сторон заиграла музыка, состоящая из солянки примитивных простолюдинских дудок и трещоток. Несмотря на это звучание было довольно благозвучным, а самое главное приятным для ушей такого же выходца из простых работяг.

— Господин областной управляющий… — уважительный голос сопровождался широкой улыбкой и небольшим поклоном. — Добро пожаловать в наше скромное объединение.

— Нечего раболепствовать, Горий, — низкий голос пожилого дядьки звучал откуда-то из-под зарослей бороды. — Здравствуй, дружище!

Крепкие объятия низенького друга мгновенно вернули боль в спине. Не так просто обнимать человека на две головы ниже тебя.

Областному дядьке подали холодный морс, который тот с большой охотой проглотил измученный жарой в дороге.

Вся процессия прошла по прохладным коридорам здания и уселась в банкетном зале за тремя большими столами. Бородач и Горий уселись за отдельный стол для беседы.

— Ну, зачем тебя сюда заслали? — нетерпеливый голос нарушил недолгое молчание. — Ни за что не поверю, что ради обычной проверки самого тебя отправили. Всем же и так известно, что у меня образцовое хозяйство. Не томи! Хочешь взять меня на должность своего заместителя?

Лицо собеседника изрядно погрустнело.

— Ты извини, конечно, но я здесь по другому делу, — слова эти шли с большой тяжестью. — Неделю назад в главное управление пришёл пакет документов… по твоему объединению. А в них все сведения о реализации сверхплановой продукции. Теперь все знают, что ты продавал излишки производства налево, а вырученные деньги в казне объединения не числятся. А это значит ты забирал их себе.

— Стой, стой! — паника овладела всем телом, затронув и голос. — Этого не может… не может быть. Это навет!

— На бумагах твои печати и подписи. Торговцы, покупавшие у тебя излишки, были допрошены. Они подтвердили правдивость сделок, — бородатый взял друга за руку. — Горя, совет управления освободил тебя от должности. Ты уволен за воровство государственной продукции.

Стало трудно дышать, а тесный костюм и вовсе грозил бывшему управляющему потерей сознания. Резкий рывок воротника дал возможность вдохнуть. Несколько пуговиц упали на каменный пол.

— Тебе грозило повешение, но я вступился за тебя. В силу твоих прошлых заслуг тебе дозволено жить. Однако твой особняк, наверняка построенный на ворованные деньги, решено изъять. Я сам вызвался уволить тебя. Горий! «Дозволено жить» — это не просто свобода. Я должен арестовать тебя. Но ты «ускользнёшь от меня». Думаю, ты понимаешь, — видя судорожное дыхание друга и дикую смесь непонимания и гнева, он продолжал. — Конечно, наш брат ворует, но тихо, а тут… Тебя кто-то сдал. Собирал за тобой бумаги, копил, а потом сдал. Там сведения за последние два года.

Ровно столько Горий и промышлял левой торговлей, осведомляя об этом только свою любимую жену и… верного помощника Бориса.

— Уничтожу!

Чудовищная ненависть заставила молча встать и немедленно отправиться на поиски предателя. Бородач сначала схватил его за руку, но, взглянув в налитые кровью глаза друга, отпустил. Таким он не видел его ни разу за двадцать лет дружбы.

Быстро преодолев банкетный зал, преданный глава встал у места, где обычно во время трапезы сидел его помощник, но его там не оказалось. Вдруг сильная рука хватает его за плечо и разворачивает назад.

— Не найдёшь ты его. Думаешь, стал бы он сейчас дожидаться пока ты ему башку оторвёшь? Тебе сейчас нужно бежать. Хватай коня и скорее домой. Забирай жену и уходите. А о Борьке я позабочусь.

С трудом переборов эмоции, разум всё-таки взял вверх.

— Спасибо. Я не забуду тебе этого, — обнялись друзья. — И ему не забуду. Никогда!

Бородач ещё долго смотрел как тот, кого он должен задержать уходит в поисках коня.

— Что ж это я? Так нельзя. Пойду ка я в винодельню. Меня здесь не было… Я этого не видел, — быстрый взгляд пробежался по периметру. — Совершенно не видел.

***

Палящее солнце пекло голову, отказывающуюся верить в происходящее. Ещё час назад он был главой крупнейшего в области сельхоз предприятия, насчитывавшего одних только работяг с две тысячи человек, а теперь он преступник, несущийся прочь от места, коим он руководил более пяти лет.

— Ничего. Главное успеть забрать мою девочку. А там и видно будет, куда двинем.

Жена Гория была ощутимо младше его самого, однако супругам это не мешало. Сблизившись с молодой дочкой дворянина всего три года назад, мужчина уже не мог представить себе жизни без неё. Всё, что свершалось делалось ради неё. До встречи с ней тот, конечно, не был чист на руку, однако, когда дохода стало не хватать на прихоти избалованной аристократки пришлось находить новые способы обогащения. Больших трудов стоило увеличить производительность предприятия настолько, чтобы хватило и на выполнение плана, и на пополнение казны и на левую торговлю, которая, к слову, приносила баснословные деньги. Крупная прибыль быстро вытравила страх и совесть, мешавшие работать в первые месяцы. Вскоре масштабы этого дела позволили начать строительство дома мечты, коим руководила супруга. Разумеется, только оформление. За самой стройкой следил, ставший неизмеримо любимым, муж.

И хоть сейчас на него свалились большие неприятности, он точно знал, что ему делать дальше, ведь его любимая супруга носила под сердцем его дитя.

Вскоре среди бесконечного леса показался величавый особняк, выполненный из редкого для здешних мест синего дерева. Резные украшения трёхэтажного произведения искусства впечатляли своими масштабами… и стоимостью.

Страшная жалость сжало сердце. Придётся бросать. Всё нажитое столь тяжёлыми усилиями. Кроме того, каждый метр этого особняка включал труд его любимой женщины, которая иной раз лично принимала участие в работе, касающейся украшений.

Пробежавшись по саду, в котором жена должна была гулять в это время дня, обеспокоенный муж её не обнаружил. Какая-то тревога засела в душе. Кричать не позволяло странное предчувствие, будто стражи уже схватили его жену и поджидали его самого.

Тихий осмотр первого этажа ничего не дал, однако свежеприготовленная, наполовину съеденная еда ещё больше усилила тревогу. Обед был явно на две персоны.

Медленный подъем по лакированным ступеням прервался вздохами со стороны спальни. Стук сердца бил по вискам всё сильнее. «Только не это!» Повторял он себе. «Всё что угодно, только не это!»

С этой фразой муж одёрнул ткань и вошёл в спальню. Разбросанная по всему периметру одежда подтвердила опасения. Еще некоторое время Горий не мог поднять глаза на постель, с которой доносились истошные стоны и учащённое дыхание. Сил поднять глаза не хватило и вдруг режущие сердце животные звуки сменились женским криком.

— Ой! Горий! Что ты тут делаешь?

Двое оторвались друг от друга и уставились на пришедшего, прикрывшись одеялом. Только теперь он смог поднять глаза на жену и мужчину рядом с ней.

— Ты! — в этом мужчине узнавался барон Шремский. Крупный землевладелец некогда сватавшийся к его жене.

— Ты должен быть уже в тюрьме. Что ты тут делаешь? — негодяй посмел открыть рот.

Шок охватил Гория. А что он здесь делает? Ради чего пришёл? Долгое молчание сменилось проступающими слезами.

— Я… вас… убью…

Барон тут же встал на ноги и накинулся на хлипкого врага. Ему никак нельзя было попасться в таком виде и при таких обстоятельствах стражам, что вскоре непременно будут здесь.

Тяжелая нагая туша пыталась задавить своего противника, однако невменяемое состоянии того сменилось дикой яростью. Зверский крик вырвался из его груди, а за ним последовал звук нечто тяжёлого, падающего вниз по лестнице.

Накинув на себя простыню, жена выбежала из комнаты, где закричала от вида окровавленного любовника и нависшего над ним мужа. Тяжёлая ваза, размером с голову барона, вот-вот должна была встретиться с черепом.

— Стой! Не убивай его! — женский голос, переходящий на крик остановил его руку.

— Ты предала меня. Знаешь ли ты, что ты больше не жена управляющего? И этот дом больше не наш дом?

— Зна…знаю…

Гнев сменился очередным шоком.

— Это… я… я… отправила бумаги. — из-за слёз и истеричного заикания слова разбирались с трудом.

— Ты? Зачем? А Борис? Борис помогал тебе?! ОТВЕЧАЙ!

Ответом было подёргивающееся кивание.

Остался единственный вопрос, что его интересовал. Зачем? Зачем она предала его? Но вдруг взгляд жены перемещается с пола куда-то за спину мужа и воздух пронзает страшный женский крик. А потом резкая, всепоглощающая боль в спине и узор напольного ковра, ударившего в висок. Фигура окровавленного барона восстала над ним. В руке он держал кочергу от находящегося рядом камина. Ещё один удар… и темнота.

Глава 2. Сделка

Сознание медленно выплывало из темени отключки. Боль охватывала всю голову, но особенно сильно мучала висок и затылок. Видимо туда и были нанесены удары. Руки, попытавшиеся дотянуться до страшно ноющей головы, встретились с непреодолимым препятствием — кандалами, плотно охватывающими запястья. Осознание этого возымело ободряющий эффект и мгновенно привело Гория в чувства. Нахлынувшие волной воспоминания о случившемся немедленно добавили к физической боли ещё и душевную.

"Зачем же ты так со мной, моя девочка?" — вертелось в голове. На протяжении какого-то времени в холодной одиночной камере только эта мысль была его спутницей. Ни стража, ни кто-то ещё не появлялись. И заключённого это не волновало. Его вообще больше ничего не волновало. Он понимал безысходность своего положения и единственное, что ему оставалось — это ждать суда.

Он был так расстроен, что в голову врывались разные мысли, которые через время начали складываться в единую картинку: он вспомнил свой дом, все три этажа которого были из дорогого синего дерева, с резными окнами и большой дверью; именно там он всегда чувствовал себя безопасно и спокойно. Когда он приходил, уставший после работы, его встречала жена — одна мысль сменилась другой: жена, беременная жена, их общий ребенок, которого они так ждали. Хм… ребенок, общий ребенок. Его жена часто бывала одна, он поймал ее на предательстве и измене. Вопрос, какое-то время крутившийся в подсознании, стал явным: "а мой ли это ребенок?" Ответ был очивиден, а грусть и безразличие в сердце Гория усилились. Он понял, что уже несколько месяцев его старания были напрасны, а идеальная жизнь лишь иллюзией.

Ему вспомнился последний счастливый вечер в её объятиях. Когда накопленная за долгий день усталость не мешает провести грядущую ночь за более интересным занятием, чем сон.

"Это ж надо так притворяться!" — фраза, прогремевшая в сознании, была окрашена гневом, резко сменившим обуявшую его апатию. — "Отомщу!"

Вдруг раздался громкий скрип двери. В помещение зашли двое стражей.

— Наконец-то! — воскликнул узник, уже предвкушающий заседание суда.

Внезапно охватившая жажда мести вернула ему силы. Предстоящего суда бояться смысла не было, ведь судить его будет собрание управления, наполовину состоящее из, если не друзей, то хотя бы очень хороших знакомых. Примерно прикидывая состав совета, следуя по пути в зал суда, Горий репетировал речь, в которой можно было бы напомнить заседателям о старых долгах, припугнуть свидетельствами о их собственных тёмных делах и т. д. Впрочем всё это было не так важно. Даже после вынесения самого неблагоприятного приговора "пропасть" на пути в тюрьму было бы не трудно. Нужные связи имелись и там.

После открытия врат Горий сразу же узнал главный зал заседания областного управления. Самому приходилось пару раз бывать на этих заседаниях, правда по другую сторону решётки. Именно поэтому местонахождение оставалось загадкой до этого момента. Хорошо изученные пути, ведущие к трибунам, располагались напротив коридора, ведущего в глубины замка, темницу. По нему он хаживал впервые.

Лучи восходящего солнца, проходящие через расположенные по обе стороны от центра зала высокие окна, слепили правый глаз, мешая рассмотреть председателя, коим должен был быть его бородатый друг. Сконцентрировав взгляд удалось разглядеть — кресло занимал кто-то другой. В высокой худощавой фигуре узнавался заместитель областного управляющего.

— Где сам управляющий? — не дожидаясь разрешения открывать рот спросил подсудимый.

— Он ещё смеет издеваться! — раздалось со стороны кресла председателя.

Брови нахмурились в непонимании.

— Господин областной управляющий был зарезан подсудимым при попытке ареста, — голос обвинителя, коим выступал один из немногих не знакомых Горию людей, пояснял для заседателей суть дела, вызывая возмёщенные возгласы со всех сторон. — Тело было найдено в ЕГО кабинете.

— Что?! — озвученное казалось абсурдом. Теперь стало ясно, почему в камере его держали прикованным к полу как опасного преступника, а не простого, хоть и работавшего в промышленных масштабах, вора.

Шок подсудимого не находил отклика у собравшихся. Принимая реакцию на обвинения в убийстве друга за качественную игру, они продолжили возмущённо бубнеть. Поднялся шум, прекратившийся лишь после того как обвинитель продолжил свою речь, раскрывая новые подробности проведённого в кратчайшие сроки расследования.

Зал услышал подробности о вероломном убийстве, засвидетельствованом помощником Борисом и двумя рабочими, якобы бывшими очевидцами случившегося. По показаниям этих троих, Горий, услышавший об истинных причинах визита в его хозяйство, убил управляющего и пытался спастись бегством, отправившись в свой особняк. Показания лжесвидетелей продолжались вопреки громким выкрикам со скамьи подсудимых, что слышались вплоть до того, как на подсудимого было наложено сдерживающее заклинание.

Продолжившееся после этого заседание суда содержало выступление жены Гория. Вставшая за трибуну красавица так и не смогла за всё время своей речи взглянуть на супруга. Изрядное волнение и эпизодический плачь придали её словам особое значение. Не только её глаза источали горячие слёзы. Связанный магией и цепями вынужден был слушать как его любимая жена рассказывала о том, как она, "услышавшая от него о содеянном", приложила его кочергой, чем и обеспечила его нахождение в зале суда. Этим самым она делала себя совершенно непричастной к произошедшему, убеждая, что не была осведомлена о воровских делах мужа. А помощь в задержании в, свою очередь, и вовсе делала из неё настоящую героиню. Смотреть на "воплощение невинности" для Гория было невыносимо. Теперь, после его казни, она не будет нести клеймо вдовы вора, а преспокойно выйдет замуж за своего любовника барона.

Объявили перерыв. Удалившиеся в соседнее помещение судьи принялись думать. Происходящее с трудом укладывалось в голове. В наличии у подсудимого необходимости убивать лучшего друга сомневались многие. Однако, имевшиеся свидетели и широкая огласка убийства главного чиновника области не позволяли заинтересованным людям вытащить Гория из передряги. Позволять, обречённому на казнь товарищу, открыть рот — дать ему возможность перед неизбежной смертью сдать многих присутствующих. Тот был в курсе почти всех дел и в отместку за неспособность ему помочь мог озвучить слишком многое, чего, собравшимся со всей области, знать совсем не обязательно. Было принято нелёгкое и, слегка нарушающее правила проведения суда, решение вынести приговор о повешении не снимая заклинание, предварительно заслушав часть с обвинениями в воровстве.

— За убийство областного управляющего и воровство доходов государственного хозяйства, доверенного в управление, казнить, — спешно проговорил председатель и под всеобщее молчание дал отмашку страже уводить осужденного.

Снова говорить Горий смог лишь оказавшись снова в камере. Но говорить тут было не с кем. Буйство эмоций захлестнуло рассудок. Разум снова смог взять верх, лишь после того как совершенно измученное избиением каменной стены тело упало на пол. Попытка очистить окровавленные руки от каменного крошева не увенчалась успехом. Боль, от впившихся в тело частичек стены, была менее ужасной, чем боль от колупания одной посиневшей от ударов рукой в другой.

Отдав всё тепло холодному полу и окончательно околев от бессилия и отчаяния, смертник поднял руку вверх.

— Высшие силы, к вам обращаюсь, — струи крови, медленно змеились вниз по руке и уже готовились впитаться в оборванные рукава. — Если есть кто из Вас, способный помочь мне не умереть не отмщённым, восстановить справедливость, прошу, придите и помогите мне!

Сказав это, он дёрнул руку в сторону, окропив своей кровью угол камеры.

— Я тебя услышал, — едва капли крови принялись густеть раздался голос.

Испуганный Горий вскочил. В темноте того самого угла камеры стоял некто в плаще.

— Кто ты?!

— Я тот, кого ты звал, — продолжал спокойно незнакомец. — Тот, кто может помочь тебе.

В сверхъестественную природу своего собеседника он не поверил, так как никогда не был особенно религиозным человеком. Участие в регулярных обрядах почтения духов предков и сил природы, конечно, настигало его, но серьёзного энтузиазма не вызывало. А вот во что он действительно верил — смерть. Вот единственная всевышняя сила, достойная почитания и трепета. Пред ней бессильны и бедняки, и короли, и даже языческие боги всех мастей, что по слухам терроризируют дальние земли. И хоть, как известно бог смерти придёт за всеми, его всё же можно задобрить. И тогда, возможно, он сочтёт, что ты достоин пожить немного больше, чем пожалевший денег на жертвоприношение сосед.

Хотя, как показала практика, ежемесячные жертвы дают мало толку, учитывая нынешние обстоятельства.

— Ты от Савки? — Горий полагал, что его давний друг, получивший прозвище от большой любви к охоте на особый вид уток, всё же нашёл способ его освободить.

— Господин Эбур больше других ждёт твоей казни, — с нотками усмешки в голосе незнакомец озвучил настоящее имя упомянутого друга.

От смущения бросило в холод. Савкой господина Эбура звали только в кругу близких друзей. Ни подчинённые, ни прочие чиновники, не входящие в их круг, об этой кличке не знали. Сам же Горий, полагая, что общается со слугой друга, неосознанно употребил прозвище, а не имя и ещё не успел об этом подумать.

— Что ты имеешь ввиду?

— «Чёрная лошадь», — ответил пришелец и сердце начало биться так, будто вот-вот выскочит из груди.

Кровь, с дикой силой прогоняемая по венам к искалеченным рукам, вызывала в них сильную пульсирующую боль.

Под «Чёрной лошадью» подразумевался крупный конезавод, что вот уже несколько лет зарабатывает чудовищные деньги, поставляя породистых скакунов как для королевской кавалерии, так и для местной знати. Находящееся во владении господина Эбура предприятие имело маленький секрет. Принадлежало ему оно только на бумагах. А всё потому, что его возникновение и расцвет пришлись на те славные времена, когда ещё совсем молодой и хитрый на выдумку Горий занимал должность главы крупнейшей в области государственной конюшни. Он сразу же положил глаз на десяток элитных, привезённых откуда-то в качестве подарка рысаков. Пока руководство думало, как поступить с дорогостоящим, даже в масштабах государства, подарком, призванный за ним следить Горий нашёл ему применение. Скрестив их с местными отборными лошадками, умелец вывел маленький табун. Получившаяся помесь значительно превосходила по качеству даже лучших скакунов из местных ферм.

Со временем табун рос, а позже даже обзавёлся одним из десятка чистокровных рысаков, что, по официальным сведениям, сдох. Именно в тот момент Горий за «недогляд за казённым имуществом» сделал шаг назад по своей карьерной лестнице, уступив место более возрастному другу. Тот в конце концов дослужится до областного управляющего. Пониженный вовсе не был удручён своим положением. Приобрёл он от этого намного больше.

После продажи девяти оставшихся коней за границу прошло ещё некоторое время, прежде чем все забыли о том, что такие здесь вообще были. К тому времени конный рынок медленно стал захватывать конезавод некоего, ещё доселе неизвестного, фермера Эбура. Предприятие стало золотой жилой, однако, большая часть доходов шла в карман его истинного хозяина. Тот, будучи государственным чиновником, не имел права заниматься предпринимательской деятельностью, а, кроме того, встать во главе крупного частного конезавода, после всего случившегося, было бы равносильным чистосердечному признанию.

Из всего этого получалось, что после смерти своего делового партнёра господин Эбур становился полноправным хозяином конезавода и всех его доходов.

Об этом Горий подумал только сейчас, от чего впал в страшный гнев, смешавшийся с тихим ужасом. «Откуда ему это всё известно? — повторял он в голове. — Даже заместители Эбура были не в курсе, почему я так часто наведывался к их начальнику».

Возникшая на фоне всепоглощающего ужаса судорога не позволяла сглотнуть. Призыв сработал!

— Кто ты? — снова спросил заключённый, но на этот раз чувствовался вопрос совершенно иначе.

— Я Талльм, — голос, доносящийся из-под капюшона, полностью скрывавшего лицо, был совершенно обычным. Казалось будто с тобой говорит старый знакомый. — Я услышал твой зов.

Пытаясь выровнять дыхание, Горий уже тысячу раз пожалел о своей выходке. Расстояние между собеседниками исчислялось двумя-тремя метрами. Сокращать это расстояние никто не собирался. Страх не позволял приблизиться даже, не смотря на жуткое желание заглянуть под капюшон и разглядеть хотя бы глаза.

— Неужели боги слышат каждую молитву?

— Конечно нет. Большинство молится так, что и заметить то трудно. А вспышку твоего крика было видно издалека. Кроме того, ты принёс жертву.

— Какую ещё жертву?

— Собственную кровь. Ничего «вкусней» и не найти.

От выделенного особой интонацией слова стало не по себе. Заключённый вспомнил, как стряхнул кровь с руки на пол во время истерики. Вот тебе и жертва. Боялся запачкать и без того потерявшие эстетический вид рукава и теперь обнадёжил пришедшего наисерьезнейшими намерениями. (В оккультной практике приношение собственной крови считается высшей жертвой или в данном случае подписью: «на всё готов»).

«Соскочить не удастся, — мысли, одна мрачнее другой, штурмовали разум, — а надо ли оно мне? Соскакивать? Терять мне больше нечего. А жизнь моя и так, и так уже не в моих руках. Или виселица завтра или… даже боюсь представить, что со мной сделает это существо если я скажу, что он зря сюда явился. Выбора нет».

После глубокого и долгого вздоха пространство камеры (стоит сказать довольно сильно удивляло, что эти переговоры до сих пор не привлекли внимания тюремной стражи. Те, наверное, думали, что приговорённый узник сошёл с ума и до утренней казни входить в камеру смысла и нет) сотрясли следующие слова:

— Я согласен. Ты обещаешь помочь мне отомстить предателям?

— Более чем, — нотки предвкушения чувствовались в этих словах особенно чётко.

— Что я должен для этого сделать?

— Признай, что ты МОЙ.

Без особых усилий можно было понять, что нужно встать на колени. Вновь накатившее со страшной силой безразличие и отчаяние сделали так, что Горий не раздумывая воткнулся коленями в каменный пол. Неизвестный наконец сдвинулся с места, сделав несколько медленных шагов вперёд.

Отличная возможность разглядеть его. Голова медленно начала подниматься вверх. Пока не встретилась с охватившей её сверху рукой. Что-то с этой рукой было не так. Среди старых друзей стоящего на коленях был один человек, обладатель огромного роста. Его излюбленной шуткой было захватить голову одного из товарищей одной рукой и сжимая приговаривать, что сейчас треснет её как орех. Таким образом великан хвалился не только своим ростом, размером рук, но и богатырской силой. Те ощущения ещё были свежи в памяти, а потому сравнивая их с происходящим, Горий пришёл к выводу — эта рука была значительно больше. Как это вязалось с невысоким ростом пришельца было непонятно.

Поток мыслей прервала резкая боль в глубинах мозга.

Расплывающаяся картинка медленно начинала фокусироваться обратно. Пол, стена, тёмный угол камеры. А где пришелец? Осмотр каждого сантиметра помещения ничего не дал. Не удалось обнаружить даже следов на запачканном кровью полу, где стоял незнакомец.

— Показалось, — было непонятно: печалиться накрывшемуся спасению или радоваться нагрянувшему сумасшествию.

***

Оценка состояния потрёпанного разума проходила долго. В ход пошли все пришедшие на ум способы. От повторения изученного ещё в детстве стихотворения, до рисования фигур руками в воздухе.

«Ну он ведь точно был! Не мог я так быстро сойти с ума, — Горий отказывался это принимать. — Неужели спугнул? Но я же всё сделал как надо. Чего ему ещё нужно было?!».

Страх сменился гневом, а на смену тому постепенно приходило другое чувство. Медленно разгорающаяся внутри паника грозила вот-вот накрыть с головой.

— Я продал душу… — с озвучивания умозаключения началась новая безудержная истерика.

«Имея обречённое на умерщвление тело, я обрёк ещё и душу. Причём непонятно на что!»

Мысли о загробном мире захватили сознание. Тема, что обходит стороной всякий человек, далёкий от той линии, где находятся границы жизни и смерти. Сразу вспомнились рассказы деда, что приходилось слушать в далёкой юности. Дед, конечно же, не был первоисточником. Знания он черпал от жрецов, а те, через цепочку многовековой истории, получили её от самих богов. Уж те то знали, как обстоит дело на самом деле.

По преданиям человек состоит из нескольких элементов.

Тело, самый понятный элемент, служит материальной оболочкой большинства сущностей.

Жизненная энергия, питающая тело, берётся от рождения и окончательно рассеивается уже после погребения.

Душа служит носителем и источником человеческой сущности, его естества, памяти и чувств.

Окружающая душу энергия, чей потенциал и объём увеличивается с помощью специальных тренировок, поддерживает жизненные силы и служит источником магической мощи магов и прочих существ.

После окончания земной жизни человек переживает так называемый распад.

Тело отправляется в землю, сжигается или пожирается. Как повезёт. Жизненная энергия вместе с телом рассеивается. А вот душа и её сила отправляются в «Чертоги зеркал».

Там, душа человека предстанет перед судом. Неподкупным и беспристрастным. А судьёй будет… сам человек. Видимо боги посчитали излишним заниматься судом над смертными, а потому предоставили им право осуждать себя самим.

Осуждать, но не оправдывать. При этом, даже самый бессовестный и лицемерный в том месте осознает всю мерзость содеянного. Заглушить совесть будет нечем и ничто не сможет отвлечь от отражения в зеркале, где из раза в раз будут повторяться события из твоей жизни.

Кто-то в зеркале будет видеть плоды своих трудов и наслаждаться с чувством заслуженного отдыха.

Кто-то будет сожалеть о том, что не сделал больше добра, пока был жив.

Кто-то будет стоять, рыдая о делах своих.

А кто-то будет испытывать такое отвращение к себе, что начнёт себя истязать всеми доступными способами.

Яркие картинки, рисуемые воображением, нагнетали такой ужас, что Горий побледнел словно труп. Махинации, ложь и воровство. Он представлял, что его ждёт. Точнее ждало бы. Если бы он не продал свою душу в лапы неведомого демона. Теперь эта тварь вольна поступить с ним как угодно и вряд ли это будет что-то более милосердное. Не стоит ждать от подобных существ милости. И это давило больше всего. Надеяться на очередной призыв не приходилось, ведь теперь на нём стояла метка и никто из прочих богов не захочет вмешиваться, даже не смотря на жертвы. Тем не менее, ещё одна попытка состоялась. Безуспешно.

Всё оставшееся до казни время заключённый провёл в сменяющих друг друга истериках и бессмысленных гляделках со стеной. Пока, наконец, дверь камеры не открылась.

Сил для сопротивления уже не оставалось, и стражники без труда доволокли его до виселицы на городской площади. Собравшаяся со всего города толпа изрядно шумела и затихла лишь когда начали зачитывать приговор. Сам приговорённый не услышал ни слова. Оказавшись под лучами утреннего солнца, тот мгновенно нашёл среди выстроенных аккуратными рядами скамеек, фигуру своей жены. Та сидела рядом со своим любовником. Не в состоянии выдержать пристального взгляда поседевшего за ночь мужа, она плакала в покрытое узорами плечо соседа.

Накинутая на шею толстая верёвка грубо напомнила о происходящем, вернув в реальность. Повертев головой, висельник почуял чей-то взгляд с левой стороны. Это был его предатель-помощник.

В его глазах не читалось ни стыда, ни сожаления. «И тем хуже для тебя, ублюдок!» — резко вспыхнувшая ярость взяла верх. Понять причин предательства не удавалось до сих пор. Тем более гнусным становилось это предательство.

— Последнее слово, — со стороны раздалась фраза, сопровождаемая толчком в плечо. Приговорённый так увлёкся, что проигнорировал предыдущие призывы. Так что палачу пришлось подойти. — Говори уже!

Высокий мужчина в маске палача поймал на себе презрительный взгляд. Привыкать к подобному ему не приходилось. Фыркнув в ответ, он мотнул головой в сторону мол: «Говори».

Толпа, заполнившая всё видимое впереди пространство, замерла, дабы услышать, что скажет преступник.

— Предателям — СМЕРТЬ!

Горий несколько раз продумывал свою последнюю речь. Первые попытки начались ещё задолго до того, как он оказался в темнице. Он полагал, что в жизни надо быть готовым ко всему. В том числе и к казни. Но сейчас он сказал совсем не то, что планировал. В нём говорила ненависть. И только те, кому эти слова были адресованы поняли их смысл.

Мозолистая рука палача потянулась к рычагу…

***

Гула восторженной толпы слышно не было. А ведь именно её ожидалось услышать после того как механизм уберёт пол из-под ног.

Никакой боли не было. Ни вчерашние поединки со стеной, ни кусание рук, ни выдирание волос с головы не досаждали своими неприятными последствиями. Едва удалось прочувствовать накатившую лёгкость и некую, как её хотелось обозвать «свободу», как возникла вспышка. Неведомая сила стала хватать Гория за руки и тянуть в сторону. Точно нельзя было сказать, куда его тянут, так как всякая ориентация в пространстве просто исчезла. Да и разглядеть обстановку времени не хватило.

Руки существа, обжигающие своими прикосновениями, больно впивались то в предплечье, то в ногу. Постепенно нетронутых мест просто не осталось. Спустя несколько десятков, а может и сотен подобных нападений стало ясно — как бы тварь не старалась, Горий оставался на месте. Он почуял некую уверенность и немного успокоившись, взял себя в руки. Попытки отбиться от обидчика прекратились и сменились попытками его изучить. Жгучая боль от контакта с неудавшимся похитителем намекала на его огненную природу. Среди быстрых движений и шума всё-таки удалось что-то разглядеть. Тонкие длинные руки с костлявыми пальцами, человеческая голова… крылья. Ну или что-то похожее на них.

Распозналась и речь, вернее недовольные или даже лучше сказать сожалеющие звуки издаваемые крылатым. Понимание намерений, наступившее следом, всё разъяснило.

То был ангел смерти. По слухам, их набирали из душ людей, что работой на бога смерти собирались искупить свои грехи. Но так как искупление — это дело сугубо прижизненное, бедолагам удавалось лишь заменить муки самоосуждения перед зеркалом истины бесконечной работой. А именно, их удел сбор душ только-что почивших людей, а также их отлов и, если потребуется борьба за них с другими сущностями. Именно в связи с последней задачей им была дарована большая сила. Серое пламя, именуемое ещё «мёртвым», позволяло им составлять серьёзную конкуренцию даже некоторым языческим богам. Однако данный служитель смерти, очевидно был не в состоянии что-либо сделать. Что было странно.

Прекративший бессмысленную возню остановился и встал напротив своей жертвы. Пламенные крылья тут же исчезли. В отсутствии их свечения представилось возможным более детальное изучение лица ангела.

Испещрённое морщинами лицо старика выражало неимоверную усталость и грусть. Но не по себе грустил он. Чувствовалось, что причиной его скорби был именно новоиспечённый труп.

Вдруг голову словно сжали большие тиски. Будто кто-то схватил сзади и с огромной силой дёрнул. Непродолжительный полёт спиной вперёд был сравним с падением с высоты.

***

Накрытое старой тканью тело мирно лежало на дощатом столике. Две фигуры в плащах печально смотрели то на столик, то на разгулявшийся не на шутку ливень за окном. Одна безмолвная минута сменяла другую. Разговаривал лишь дождь, сопровождаемый раскатами грома и вспышками молний прямо над крышей старенькой лачуги. С одним из раскатов лежавшая на столике фигура подскочила. Пыльное покрывало слетело до пояса оголив торс лежащего человека. Это был Горий.

Глубокий вздох, что он сделал, должен был вырваться наружу в форме протяжного крика, но комок в ноющем горле не позволил этого сделать. Руки обхватили шею.

— О, проснулся! — раздалось со стороны. Голос был женским.

— Наконец-то… — второй голос также был женским, но более низким и менее радостным. В нём читалось больше раздражение, чем радость.

Спустя несколько жадных вздохов и быстрых выдохов наконец удалось преобразовать выходящий воздух в звук. Им стало протяжное постанывание. Страшная боль в голове и шее на пару с общим помутнением в голове мешали понять, что происходит. Понятно было только одно — он здесь не один.

Женщины спокойно дождались, пока третий придёт в чувства. При этом, одна из них всё продолжала поглядывать в окно. Будто боясь, что кто-нибудь нагрянет.

Когда дыхание выровнялось, а боль в горле стала терпимой, Горий рассмотрел обстановку.

Тёмное старое помещение какого-то амбара пахло сыростью от бушующего дождя и поражало своим холодом. Ещё никогда не было так холодно.

— Обмёрз? Это нормально, — одна из присутствующих заметила сильную дрожь. — Костёр мы развести не можем. Нас заметят. Так что терпи. Укройся тканью.

Так он и сделал. Грубая, больше похожая на тонкий ковёр, материя была испачкана засохшей кровью.

Задать вопрос не получилось. Горло всё ещё не слушалось.

— Кровь, да. Причём твоя. Чего ты удивляешься? — продолжала всё та же женщина. — Верёвка тебе шею знатно вскрыла.

«Я всё-таки умер, — дошло наконец. — А тот ужас с ангелом смерти всё-таки был не сном. Неужели это правда?»

Отвлёкшись от раздумий Горий поднял глаза.

— Кто вы? — хрипло, но вполне разборчиво прошептали его синие губы.

— Уже и говорить может! — продолжала радоваться одна из них. — Я Гвенет. А это…

— Азалия, — недовольно перебила её другая, преодолевая расстояние между окном и столиком. — Мы слуги Талльма…

«Неужели он не обманул? Не может быть!» — в происходящее верилось с трудом.

— Что происходит?

— Мы выкрали твой тру… точнее тебя с городской площади, где ты висел в назидание другим и приволокли тебя в этот сарай. Ждать, пока хозяин тебя вернёт.

— И вернул, — добавила Азалия.

— Сколько я висел?

— Недолго. Всего-лишь до ночи.

Ну, по крайней мере теперь было понятно, почему шея так болит. Растирая её казнённый вдруг обнаружил боль в руках… вернее её отсутствие. Вчерашние увечья исчезли. Никаких следов и ран. Чистая кожа. Немного пошевелив корпусом удалось понять, что и там ничего не болит. Одни только ноги совершенно не слушались будто затекли и вот-вот начнут отходить.

Видимо, перед воскрешением «хозяин» изрядно потрудился над телесной оболочкой. Только шею почему-то починить не удалось.

— Ваш хозяин. Он обещал помочь мне отомстить.

— Мы знаем, именно поэтому мы здесь.

— Заключивший со мной сделку бог отправил мне на помощь двух женщин? Я рассчитывал на его личную помощь.

Сказанное их оскорбило. Одна из них, тёмненькая, что была постарше подошла поближе и взглянула ему прямо в глаза.

На внешний вид Азалия оказалась намного моложе, чем могло показаться. Низкий голос и уверенный, даже немного наглый манер речи создавал впечатление возраста. На деле же она выглядела как девушка, едва начинающая переходить в разряд зрелых женщин, чья красота уже давно достигла пика, но ещё не пошла на спад.

У неё были зелёные глаза, цвет которых можно было разглядеть только при очередной вспышке молнии.

«Землячка,» — подумал Горий.

Тут произошло что-то странное. Радужка зелёных глаз стала видна даже в темноте. Никаких молний не было, а два изумруда были чётко видны. Более того, они светились! Здравый рассудок отгонял эту мысль до последнего, но был вынужден признать её, когда свечение достигло своего максимума, а в зелёном свете можно было разглядеть любую деталь обстановки помещения.

— Хозяин не идёт резать барана, когда в его дом прибывают голодные гости. Для этого у него есть мясник и повар, — сказала она. — Даже если гость очень голоден и готов съесть целое стадо. Просто мясников потребуется больше.

— Азалия, прекрати! — вступилась Гвенет. — Нам ни к чему тут светиться.

Раскалённые глаза убавили жар и вернулись в исходное состояние.

— Мы тут, чтобы помочь тебе отомстить. Ты должен назвать имена, — с этой фразой чёрненькая сунула Горию свёрток с мелком, заточенным для письма.

— Мой тебе совет, — продолжала она. — Подумай трижды прежде чем кого-то туда записывать.

Спустя некоторое время, за которое в небе успели вспыхнуть ещё несколько молний, мелок поскользил по бумаге.

Глава 3. Борис

Первым в списке стал Борис. Хоть предательство годами заслужившего доверие помощника, было менее значимым, чем измена любимой жены, именно с него Горий решил начать. Первая мысль — мстить по уровню вины, встречалась с непреодолимыми препятствиями. Рина (так звали его жену) была в положении. От него или нет супруг не знал. Тем не менее убийство беременной жены было тем самым делом, на которое у него никогда бы не хватило духа.

А убивать пришлось бы всё равно. Ведь в текущей ситуации месть могла свершиться только таким образом. Была, конечно, идея отомстить Рине через убийство её любовника и предполагаемого отца ребёнка, но в таком случае ни в чём не повинное дитя остаётся без отца. «Уж лучше смерть до рождения чем жизнь с такой матерью без отца,» — рассудил Горий.

Кроме того, тлеющие чувства к некогда горячо любимой женщине никуда не пропадали. А потому, помня о неизбежной плате богу за помощь, Горий хотел, чтобы последним, что он будет видеть на этом свете была его девочка. Последним перед тем как его душу заберёт некто по имени Талльм, сущность коего оставалась большой загадкой до сих пор.

В результате имя жены оказалось в самом конце списка.

Утро следующего дня

К рассветувосставший из мёртвых уже снова мог ходить. В целом восстановление было практически полным. Даже бедная шея почти не болела. Лишь изредка напоминала о произошедшем. Мысли о предательстве и казни Горий старательно пытался игнорировать. Но получалось не всегда. Воспоминания возникали словно картинки перед глазами. Картинки, которые нельзя убрать, пока заново не прочувствуешь те страшные события.

Троица шла по дороге к ближайшей конной заставе. Там они собирались посредством службы найма лошадей ускорить своё путешествие к ферме, где некогда работал Горий.

В Анварском королевстве действовала служба конных застав. Каждая застава имела от десяти скакунов, что обеспеченные путники могли арендовать, для того чтобы добраться до следующей заставы. На следующей заставе следовало поменять лошадей, оплатив новых. Таким образом можно было обеспечить быструю скорость перемещения за счёт сменяемых скакунов. Те не успевали уставать даже если неслись галопом. В то же время бояться, что, оплатив скакуна, путешественник не вернёт его на следующей заставе не приходилось. Каждое животное красилось в определённый цвет, соответствующий тому или иному тракту государства. А нарисованный на морде и боках знак уточнял к какому отрезку дороги конь принадлежит.

Восседая на лиловом коне, всадник поправлял рукава. Преподнесённая ему рубаха оказалась не по размеру и рукава то и дело сползали. За время путешествия удалось не только разглядеть вторую девушку, но даже завязать с ней приятную беседу.

Гвенет была ещё моложе своей напарницы. Короткие светлые волосы и глаза карего цвета выдавали в ней северянку. Представителей этой расы Горий недолюбливал. По его мнению, народ, некогда служивший тёмному Богу, не заслуживает доверия. И это, несмотря на то, что в его свержении главную роль сыграл именно северянин.

Северянка была намного общительнее второй. Всю дорогу что-то рассказывала. Долгая болтовня даже успела наскучить Горию. Втянуть в разговор Азалию не получилось. По реакции девушки было понятно, что ту совсем не волновало о чём болтали её спутники. Более того, она даже была рада, что болтливая подруга нашла с кем поговорить.

Не зная, как остановить непрекращающийся поток речи, мужчина был вынужден слушать. Обижать своих спасительниц он не хотел. Из длинных рассказов он узнал много интересного. Попытки говорить на некоторые темы, о которых болтушка пыталась поведать, пресекались строгой подругой. Но большая часть всё же была озвучена.

— Знаешь, почему тебе было холодно? Это ты остыл пока целый день болтался на площади. Ну и видок был у тебя! Язык набок, шея синяя. Даже не хотелось снимать. А весишь-то ты немало. Зато фигуристый… Сразу видно, следишь за собой. А сколько ты в длину?

— Десять с половиной, — отвечал Горий. (Имеется ввиду 10 пядей, 186 см.)

Единые меры длины и веса были распространены на всём континенте ещё во времена правления тёмного Бога. Однако в некоторых регионах они изменялись в значении, но не названии. В результате та же самая пядь (расстояние между концами растянутых пальцев руки — большого и указательного) могла разниться в зависимости от места. Но среднее её значение равнялось 17–18 см.

— Это я знаю. Успела тебя померить пока ты «спал». Я про другую длину. Так сколько?

Мужчина смутился и расслабился только когда раздался смех.

— Да ладно тебе, шучу… Я и там успела померить, — сказала Гвенет после чего засмеялась ещё громче. — Шучу, шучу.

Вся дорога прошла в подобной атмосфере. От чего показалась немного длиннее, чем была на самом деле.

Спустя какое-то время

Путь сворачивал с большого государственного тракта. Пришлось попрощаться с выложенной камнем дорогой и лошадьми. Покрыв остаток пешком, трое остановились в придорожном трактире. Как ни странно, усталость одолела только мужскую часть компании. Отчасти от этого, отчасти от того, что его могли узнать посетители, и нельзя было беседовать в общем зале, пришлось снимать комнату.

Азалия помимо того, что оплатила комнату, накупила ещё и приличное количество провианта: супы, жаркое, хлеб, салаты. Казалось намечалась пирушка.

— Ешь тоже, — сказала тёмненькая, поедающая миску супа. — Нам нужно это доесть.

— Зачем?

Горий был изрядно голоден и тут же приступил к еде. Но то как ели его спутницы не могло не вызывать непонимания. Безразличие, с которым они поглощали еду точно давало понять, что они не голодны. Совершенно. Что, однако, не мешало им получать удовольствие от некоторых вкусностей.

— Гам нуфно фыть фак фсе, — сказала Гвенет. Её маленький рот был не в состоянии справиться с таким количеством мяса, но она продолжала есть как можно быстрее.

— Нам нельзя привлекать к себе никакого внимания. Если мы путники — значит мы голодны. Если мы голодны — значит мы едим, — дополнила Азалия. — После того как по всей области прокатится волна убийств твоих знакомых, начнётся расследование. И те, кто им займётся будут цепляться за каждую ниточку. Путники, снявшие комнату и не пожелавшие поесть человеческой еды в нормальных, не походных условиях — это странно.

— Понятно. А на самом деле вам же нужно есть?

— На самом деле нет. Нас питает иное. Вернее, иной. Но пополнять силы и таким образом лишним не будет.

— Даже фигуре не навредит, — сказала Гвенет. К тому моменту она уже справилась с мясом и приступила к следующему блюду.

— Расскажи о цели. Кто такой, на что способен, есть охрана или нет? Где живёт?

Горий начал долгий рассказ о своём помощнике.

Седовласый заместитель управляющего государственной фермой был человеком старательным и скромным. Ни жены, ни детей. Только работа, которой он отдавался целиком и полностью. Уважали его все, в том числе и его непосредственный начальник. Именно поэтому старик и был посвящён во все тонкости махинаций.

Борис жил уединённо в соседнем от фермы поселении. Его усадьба была настоящим достоянием деревни. Была. Лет тридцать назад, когда отстроивший её чиновник был молодым и энергичным. Строили твердыню начинающего карьериста на широкую ногу, с расчётом на семью из десяти человек. Однако планы пошли прахом, когда с супругой произошёл несчастный случай. Точнее нечто похожее на убийство, но Борис не любил об этом говорить, а потому надёжных сведений было мало.

В обители старика Горий был лишь несколько раз. Приходилось заезжать в непогоду. Тогда волей случая тот стал свидетелем размаха дома своего друга. Именно в тот день пришла идея построить нечто подобное. Из синего дерева, например, но в два этажа.

Никакой охраны или просто присутствия в жилище других людей замечено не было.

— Чудесно, — сказала Азалия, — там мы его и накроем.

Позднее

От былой дружбы ни осталось и следа. Стоя у ворот старой усадьбы, Горий уже предвкушал грядущую расправу. Ночное небо хмурилось остатками вчерашней бури.

— Пора, — сказала брюнетка и направилась на своё место, согласно разработанному ею же плану.

Стук в ворота нарушил покой дворовой собаки. Долгий лай оставался без ответа со стороны хозяина. Раздражённо вздохнув, Азалия одним махом перескочила забор. Источник лая переместился к месту вторжения. Вдруг пёс утих, а через несколько секунд ворота открылись.

— Быстрее внутрь! Старик или просто не услышал или вовсе спит.

Для убийства больше подходило второе, но старику предстояло ответить на пару вопросов. Перед смертью. Трое проникли в жилище. Тёмное помещение грозило столкновением с мебелью и предметами декора. Горий делал осторожные шаги, стараясь ничего не зацепить. Его спутницы же преодолели широкую прихожую словно при свете дня и разошлись в разные стороны.

Обыск многочисленных комнат ничего не дал. Горий встретился с Гвенет в одном из коридоров.

— Нашёл его?

— Нет. Ты, как я вижу, тоже.

Раздался шум откуда-то сверху. Двое рванули на звук, что привёл их к лестнице, ведущей на чердак.

В узкой комнатушке, забитой всяким хламом и стопками книг, ютилась маленькая кроватка. А в ней испуганный старик. Азалия уже нашла его и приставила к горлу кинжал.

«Небось не ожидал меня снова увидеть. Уж сейчас он мне за всё ответит!» — подумал Горий, смотря на удивлённое лицо предателя.

Воздух пронзает звук перерезаемого горла. Поток крови стал заливать одеяло.

— СТОЙ!

Брюнетка спокойно стала вытирать запачканное оружие о край подушки.

— Что ты наделала! Я хотел с ним поговорить!!!

— Когда мы составляли план, ты ничего об этом не говорил.

Не в силах сдержать эмоции Горий сделал несколько шагов по комнате и, схватив книжный шкаф, перевернул его. После чего уставился на умирающего.

Радость мести смешалась с досадой. Он так и не смог выведать подробностей. Ему хотелось знать ПОЧЕМУ он был предан. Зачем и как он убил его друга-областного управляющего. Чего заместителю не хватало для полного счастья и что ему известно об остальных участниках предательства.

— Добей его, — спустя всего несколько секунд наблюдать за жуткой смертью задыхающегося стало невыносимо.

Как кинжал чётким движением опытной руки вонзился в сердце, мужчина уже не видел. Он просто отправился прочь. Азалия же вытерла кинжал, недовольная тем, что пришлось делать это снова.

— Если не получать удовольствия от мести, то и мстить не стоит, — сказала она уходящему вслед.

— Да пошла ты, — ответ был тихим, но достаточно громким чтобы его услышали все.

«Ой, зря…» — подумала Гвенет. Она знала это выражение лица. Обычно оно означало, что обидчика ждала скорейшая смерть. Но, видимо, не в этот раз.

Проглотив обиду Азалия направилась к лестнице.

По плану после убийства следовало навести погром в доме, чтобы создать впечатление, что причиной всему стало нападение грабителей. Грабителей, что и зарезали дедушку. Попытки найти то, что можно было бы унести не увенчались успехом. Кроме резных предметов мебели и больших картин брать было нечего. Поэтому приходилось просто переворачивать столы и потрошить шкафчики.

Горий подошёл к стене, чью ширину почти полностью перекрывала картина. Тяжелый взгляд, падший на изображение, ничего не дал. В темноте нельзя было точно разобрать, что на ней изображено. Однако память дорисовывала, проваливающиеся в темноте участки пейзажа.

Одна рука, отодвинувшая картину в сторону, позволила другой дотянуться до располагавшегося в недрах стены ключа. С ключом в руке Горий спешно дошёл до другой картины поменьше. Её пришлось снять со стены. Открывшаяся часть стены оказалась сейфом. Вскрытая сокровищница мертвеца содержала несколько десятков мешочков с монетами и пару мешков с драгоценными камнями.

Сложив всё добро в содранную с окна штору, он потащил это к выходу. Проходя по внутреннему двору, он заметил тушу убитой собаки. Луна на мгновенье выглянула из-за туч и позволила в деталях рассмотреть результат работы Азалии.

Зарезана.

«Вот ведь тварь!» — вскипевшая ненависть заглушила рассудок. Продолжи та собака свой лай это могло бы поднять всю деревню. Пёс Бориса не был пустолаем, а потому надрыв старого пса действительно мог обратить внимание жителей на усадьбу соседа.

— Что ты натворила! — взорвался Горий, едва они оказались в безопасном месте. — Собаку то за что?

— Она поднимала шум, — отвечала брюнетка. Её выдержка не позволяла даже повышать голос.

— Ты же чёртова колдунья! Могла усыпить его или что там у вас? Зачем было убивать?!

— Использование магии оставляет след. По нему нас могут найти.

— Не оправдывайся, убийца…

Изумруды её глаз вновь засияли. Взмах женской руки отправил Гория в ближайший куст.

— Ты этого хотел, магии? — сказала Азалия, после чего махнула ещё сильнее в другую сторону. Проследовавший за направлением руки мужчина столкнулся с деревом. — Получай.

— Да, я убийца. И первое, что я сделаю, когда мы разберёмся с твоей несчастной местью — УБЬЮ ТЕБЯ. И сделаю я это с превеликим удовольствием. Уж поверь.

— Азалия, хватит… — вступилась Гвенет и стала помогать Горию подняться.

— Прочь от меня, ведьма! — резкий рывок вырвал руку из хвата девушки. — Сам поднимусь.

Превозмогая сильную боль, он встал на ноги. Отряхивая одежду от грязи управленец сверлил взглядом Азалию. То же самое делала и она.

— Так кто там следующий в твоём списке?

Глава 4. Брум и Голин

Следующими в списке стали двое рабочих, что выступали свидетелями на суде. Те самые, которые вместе с Борисом якобы видели, как Горий убил областного управляющего в своём кабинете. Глуповатого вида мужики скорее всего были запуганы, однако, это не снимало с них вины. Кроме того, таким образом Горий собирался продлить своё пребывание на этом свете, удлиняя насколько это возможно сроки осуществления своей мести. Никаких сведений о них не было. Кроме имён. Они называли их в суде.

«Брум и Голин,» — повторял он в голове эти имена, пытаясь вспомнить о тех двоих хоть что-то.

Под началом Гория работали сотни рабочих. Их было так много, что в одно время даже пришлось построить для них жильё. Наспех сколоченные бараки, пребывающие в состоянии вечного ремонта, избавляли работяг от необходимости проделывать долгий путь от родной деревни до фермы и обратно. Это экономило кучу времени и сил. Да и условия жизни в них порой бывали даже получше чем в тех лачугах из которых мужики взялись.

По большей части работой с персоналом занимался заместитель. Тем не менее в ходе ежемесячных проверок управляющий просматривал списки сотрудников и появление нового труженика ещё ни разу не оставалось незамеченным.

Причина столь тщательного контроля крылась в стремительно развивающейся паранойе. В своё время Горий сам зарабатывал лишнюю денежку на «мёртвых душах». Устраивая с десяток разнорабочих или двух-трёх специалистов с приличными окладами. Люди числились, получали жалование, да только не работали. Потому что их не было. Приходившаяся на них нагрузка распределялась среди существующих рабочих, а оплата этого труда попадала в карман мошенника, заведующего работой с кадрами.

Ждать от Бори подобных наворотов не приходилось. Однако привычка проверять наличие таких схем на своём предприятии осталась ещё с прошлых мест работы. Данной привычке управленец не изменял, хоть за все годы службы и не выявил ни одного случая.

«Брум и Голин… Хм. Будь они в списках я бы запомнил эти имена. Имена-то редкие. Кроме того, если они должны были видеть, как я убиваю кого-то в своём кабинете, значит, они должны быть вхожими в головное здание. Но я их никогда там не видел! Откуда тогда они взялись? Ладно, пусть эта ведьма их и ищет».

— Что значит «нет ничего кроме имён»? — Азалия с трудом сдерживала раздражение.

Видеть, как котелок её ярости закипает, было восхитительно. Пузырьки, подогреваемые страшным жаром, медленно поднимались вверх и вот-вот были готовы вырваться наружу. Но мешала приваренная намертво крышка.

Согласно договору Талльм обязался помочь в осуществлении мести и покуда она не будет свершена, душа Гория оставалась при нём. А поскольку представляет его Азалия, то именно на ней и лежит ответственность за выполнение условий сделки. Не выполнить условия — подвести хозяина.

Об этих тонкостях Горию рассказала Гвенет. Он предполагал, что находится на правах клиента, а клиент, как известно, всегда прав. Это преимущество хитрец собирался использовать по полной.

— Придётся прочесать ферму, — сказала блондинка. — Есть идеи как это сделать?

— Даже не знаю, — отвечал мужчина, расхаживающий по комнате с яблоком в руке. — Меня там каждая собака знает. Хых, а ведь действительно знает. Буквально. Так что я с вами в любом случае не пойду. Полагаю, наша всемогущая магиня что-нибудь придумает.

Скривившись в усмешке, он смачно откусил плод и принялся бодро жевать, поглядывая на Азалию.

Она же сидела, погрузившись в раздумья. Нахмуренные брови выдавали активно протекающий в её голове мозговой штурм. Медленно скользящий по полу взгляд в какой-то момент остановился.

— С ними же дружеских бесед не планируется, я надеюсь?

— Конечно же планируется! — не раздумывая ответил Горий. — Только попробуй убить их на месте.

На самом деле несчастные были ему совершенно бесполезны. Единственное, что можно было бы у них узнать — по чём нынче лжесвидетельство.

Но дабы усложнить задачу ответ был другим:

— Мне они нужны живыми! Если бы ты не вскрыла глотку Борису, то я бы мог всё узнать у него. Теперь остаётся надеяться, что эти двое знают хоть что-то.

Из груди Азалии протянулся длинный тяжёлый вздох.

— Гвен! Возьми стариковское золото и езжай в город. Нам нужна карета, женское платье повычурней, одежда под кучера, на себя бери, и доспехи с закрытым шлемом на вот этого. Рост ты его уже знаешь.

Девушка тут же накинулась на припрятанный свёрток. Вытащив из-под кровати обмотку из штор, она достала несколько бренчащих мешочков и закрепила у себя на поясе.

— Бери побольше, чтоб наверняка хватило.

— Что ты задумала? — спросил Горий.

Когда Гвенет коснулась золота его передёрнуло будто берут его собственное. Когда-то оно так и было. Сокровища Бориса были его процентом за участие в тёмных делах Гория. Он лично передавал ему плату каждый месяц. Предварительно рассчитав точную сумму в зависимости от полученной прибыли. Иной раз сумма была настолько большой, что использовать золотые монеты было бы неудобно. Именно поэтому в сейфе лежало некоторое количество драгоценных камней просто умопомрачительной стоимости. Часть которых блондинка сейчас пересыпала в ладошку.

Один из камушков, издали похожий на застывшую каплю крови, упал на пол. Бухнувшийся за ним Горий безуспешно принялся ковырять дощатый пол. Камень угодил прямо в расщелину между старыми досками.

— Прекрати, мелочный засранец, — сказала Азалия, вставшая с кровати.

— Мелочный? Да он стоит больше чем этот трактир со всеми, кто в нём есть!

— Мертвецам деньги без надобности. Пошли, нужно кое-что сделать.

Ещё немного поскорбев об исчезнувшем в темноте осколке богатства, мужчина встал. Как ни противно признавать, а она была права. Единственное на что имевшиеся деньги можно было бы потратить — это осуществление мести. И для этого их хватало с лихвой.

Через какое-то время Горий уже стоял окружённый деревьями, в нескольких часах пути от трактира.

— Ну и зачем мы здесь? — спрашивал он свою спутницу, что за всю дорогу не сказала ни слова.

— Не противься и стой смирно, — оглядевшись, ответила она и положила руки на его голову.

Глаза непроизвольно закатились до боли, а по голове побежало противное тепло. Чувство проникновения в глубины черепа заставило попытаться освободиться от хвата.

На удивление даже самые сильные рывки не давали никакого результата.

— Да стой же ты! — глаза женщины были закрыты, но приподнимающиеся во время рывков веки проявляли яркое зелёное свечение. — Кому сказала!

Несчастный начал дёргаться из стороны в сторону, будто его душили.

— Да чтоб тебя! — женские руки схватились ещё сильнее и впились острыми ногтями в кожу, усилив боль.

Сразу после этого дергания прекратились. Подавление работало отменно. Но Горий продолжил бороться. На сей раз сознанием.

Он понял, в чём состоял замысел, когда перед ним стали всплывать воспоминания прошедших дней. Обрывки вчерашних событий перебивались фрагментами настолько поздними, что в других обстоятельствах бы никогда не вспомнились самостоятельно. Спустя несколько десятков таких обрезков перед глазами встала Рина.

Стройная фигура в неглиже, камин, вино, кровать… Это воспоминание длилось намного больше прочих. Казалось Азалия специально остановилась на нём.

— А как мы назовём дитя? Если это будет девочка, то я хочу назвать её в твою честь.

— Ну уж нет, — отвечала Рина. — И вообще я надеюсь на мальчика.

— Мальчик-первенец. Наследник моих богатств. Что ж, я не против.

— Я люблю тебя…

— И я тебя…

Лишь после последовавшего за словами поцелуя воспоминание прервалось.

Ещё спустя несколько минут поисков возникло заседание суда. Решётки, кресла, гул заседателей. Боль на запястьях и давление в груди от сдерживающего заклинания. Время потекло особенно медленно, когда в поле зрения появились те самые свидетели. Бородатые морды намертво закрепились в памяти. Казалось, забыть их теперь стало невозможным. Запомнила их и Азалия.

Тут картинка сменилась снова. Холодная темница. Боль в руках. Стойка на коленях. Пульсирующим портретом на несколько секунд задержался образ Талльма, стоящего в углу камеры. Но в отличие от реальности в воспоминаниях сквозь тьму капюшона выступали черты лица, что проявлялись всё больше и больше.

Вдруг всё резко прекратилось и Горий рухнул на землю. Неконтролируемый поток слёз хлынул из глаз. Солёные капли стали падать на землю, оставляя тёмные следы на непокрытой травой почве.

Насильное путешествие по прошлой жизни сокрушило возведённую в сердце плотину ненависти, помогавшую держаться.

— ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?! — криком сказал Горий.

Ответа не последовало.

— Что ты там хотела увидеть?! Тебе нужны были только лица этих ублюдков. Зачем лезть дальше?

Азалия игнорировала истерику. На её суровом лице впервые на памяти Гория читался страх, смешанный с искренним непониманием. Они читались настолько чётко, что спутать с чем-то другим было невозможно.

— Что не так? Отвечай!

Выражение лица брюнетки изменилось в одну секунду. Снова этот недовольно-грозный взгляд. Блеск зелёных глаз потерял яркость.

— Всё нормально. Теперь мы знаем, как они выглядят. А если бы ты не противился, как я просила, то мне было бы намного легче найти нужные воспоминания. Сам виноват.

Сказав это Азалия уверенным шагом двинулась обратно вдоль дорожки из примятой травы. Спустя пару шагов она поняла, что идёт одна и обернулась.

Обрушившаяся в сердце Гория плотина открыла кровоточащую рану. Взяв себя в руки, он смог остановить кровь, но избавиться от боли был не в силах.

— Она врала тебе. Прекрати убиваться о ней, иначе не нужно было вписывать её имя в список.

— Откуда ты знаешь, что она есть в списке?

— Я была у тебя в голове, придурок. Вставай и пошли. Гвен уже наверняка вернулась.

И она действительно уже около часа ждала у трактира. Сидя на неплохонькой карете в мужской одежде, изображая кучера. С длиной её волос и комплекцией тела было довольно просто походить если не на матёрого извозчика, то на молодого юношу только-что поступившего на службу к знатной женщине.

За всё время совместной работы блондинка привыкла выполнять поручения своей старшей подруги. Она ей целиком и полностью доверяла, а потому даже самые глупые и нелогичные, на первый взгляд, приказы исполнялись ею в ту же секунду без лишних вопросов и подсказок. Как и в этот раз.

— Ваше желание исполнено, госпожа, — «кучер» наигранно раскланялся в приветствии. — Ваше платье внутри, доспехи в заднем ящике. Вещи из комнаты я уже перетащила туда же.

После того как вскроется убийство старика, вся округа встанет на уши. А потому заканчивать с теми двумя нужно было как можно скорее. И все это понимали, поэтому спешка была более чем оправданной.

Не теряя времени Горий принялся облачаться в броню. Благодаря помощи светлоголовой помощницы ему это удалось на удивление быстро. Видимо, для неё это было не впервой. Ощущая тяжесть увесистой амуниции, мужчина только успел обрадоваться отсутствию необходимости нести ещё и оружие, как почувствовал, что чьи-то руки возятся у его пояса. Ещё пара движений и одноручный меч был надёжно привязан к кожаному ремню.

Послышался звук открывающейся дверцы кареты из которой вышла Азалия. Расшитое узорами платье сидело на подтянутой фигуре просто идеально. В меру глубокий вырез задерживал взгляд, после чего путешествие глаз могло продолжаться дальше. Однако спустившись чуть ниже оно вновь прерывалось на уровне талии и бёдер.

«Ух ты! Неплохо, неплохо, — подумал Горий. — Кто бы мог подумать, что под этим убогим походным плащом кроется такое сокровище?».

В тот момент в его душе что-то всколыхнулось. Постоянная мука, что непрерывно терзала изнутри, временами усиливаясь от пробравшихся в голову воспоминаний, на мгновенье унялась. Будто на оголённое мясо, оставшееся без кожи в следствие сильного ожога, пролили немного обезболивающего снадобья. К сожалению, оно быстро впиталось и боль стала мстить за вынужденное отступление двукратными усилиями.

Не заметить этот сверкающий взгляд было трудно. Ярко-зелёные глаза свидетельствовали о чистокровности их обладателя. Горий был анванорцем с почти что образцовой родословной. Во времена активного смешения рас его предки держались особнячком, игнорируя войны, переселения и прочие неприятности, занимаясь возделыванием земли на своём фамильном острове. Маленький клочок суши, затерянный где-то на юго-западе отсюда, веками принадлежал его семье. До тех времён пока его не сожгли морские разбойники, убившие дедушку Гория. Отец же смог бежать с острова на большую землю, где и родился спустя несколько лет наш герой. Страх перед морем, воспитанный отцовскими рассказами о пиратах, прочно впился в сердце. Однако желание посетить родовой остров не покидало Гория. И он бы непременно исполнил бы свою мечту, ради достижения которой шёл по головам, не жалея ни себя, ни других. Но появление Рины свернуло шею детским мечтам и поставило на алтарь всей оставшейся жизни семью.

Впервые за долгое время в потухших зелёных глазах можно было увидеть искорку чего-то светлого. И Гвенет это прочувствовала.

Часто глядя в глаза своего «клиента», та вспоминала детство. Отчий дом, матушку, братьев и сестёр, а также душистые поляны, куда она любила ходить с подружками. Аромат душистых трав она запомнила на всю жизнь, но более всего запомнился её цвет. Примерно такой-же как глаза её нынешнего компаньона. Глаза Азалии конечно тоже были зелёными, но родного оттенка они не имели. Что-то в них было не то. А вот в глазах мужчины девушка находила упоение. Именно поэтому заглянуть в порталы, уносящие в детство, она норовила всякий удобный и не очень удобный момент. Потому-то хищный взор и не остался незамеченным.

Боль в локте, сопровождаемая металлическим звоном вернула бывшего управленца в реальность.

— Мерий шлем, — стараясь скрыть злобу сказала блондинка, подсовывая элемент рыцарской экипировки. — А то вдруг ещё не по башке будет. Придётся новый покупать.

Протерев ноющее от удара место, «рыцарь» нацепил шлем.

Выполненное из качественного железа изделие, вступило в контакт со вспотевшей головой и начало издавать сильный железистый запах. Обзор был практически перекрыт и лишь узкий вырез для глаз позволял видеть небольшое пространство строго впереди себя. Что же происходило по сторонам оставалось загадкой.

— Нормально сидит, — сказала Азалия и, привычно для себя оглянувшись по сторонам, стала возвращаться в карету. — Залезай! Объясню план. В дорогу!

Шустрая девчонка быстро залезла на карету и та, приводимая в движение силою двух рослых скакунов, бодро покатилась по грунтовой дороге.

Спёртый воздух кареты, еле пробиравшийся через отверстия для дыхания грозил удушьем.

— Да сними ты его пока!

Горий внял совету, сняв головной убор.

— Ты ведь никогда не сражался? — спросила женщина.

— Я числюсь в областном ополчении как конный лучник. Освоил, пока управлял одной конюшней. Но убивать не приходилось. Оружием ближнего боя не владею.

— Плохо. Мне нужно, чтобы ты сыграл моего телохранителя. Шлем снимать не будешь, чтобы тебя не узнали…

В ходе продолжительной беседы Азалия разъяснила о деталях плана и роли каждого из участников.

Покачивание кареты оказывало усыпляющее воздействие. Последний раз поспать удавалось, будучи на том свете. С тех пор сон стал практически невозможным. Развивающаяся нервозность превращала каждую попытку уснуть в пытку. Истощённое тело требовало покоя, а бушующий разум не позволял расслабиться. Живой мертвец, неспособный заснуть, приметил одну очень странную особенность. Его спутницы не отдыхали вовсе.

Пока он лежал, упорно пытаясь отключиться, они могли часами наблюдать в окно, о чём-то тихо болтать или просто молча и напряжённо думать. Последнее было прерогативой чернявой магини.

Даже сейчас, когда, поддавшись тряске, он облокотился об угол и прикрыл глаза, она практически не моргая смотрела в пол. Периодически бросая быстрый взгляд на неё, Горий тут же натыкался на её встречный взгляд. Тот возвращался обратно к рисунку ковра только после того как он первый закрывал глаза.

Незаметно глянуть на вырез ещё раз не получится. Смирившись с этой мыслью, мужчина наконец-таки провалился в темноту.

Троекратный стук в потолок был понят — надо остановиться.

— Что случилось? — спросила Гвенет у вышедшей наружу соратницы.

— Спустись.

Её сапоги тут же ударились о землю, подняв придорожную пыль.

— А что наш горестный не вылез?

— Усыпила я его. Ему хоть немного надо отдохнуть, а-то совсем обессилит. Или свихнётся.

— Видимо, от кареты придётся избавиться, — понимая, что использовании магии её запятнало, блондинка догадалась о предстоящем указании. — Жаль.

— Правильно. И ещё одно…

Азалия возложила руки ей на голову, зарывшись пальцами в светлых локонах. Образы Брума и Голина перенеслись в сознание Гвен, где и остались.

Пояснять кто это нужды не было.

— Ты была у него в голове? — девушка оживилась. — И как там? Есть чего интересного?

— Страдает неимоверно. По жене своей убивается. Аж самой тошно стало. Но не это главное. Я специально забралась поглубже, увидела, как он сделку заключил…

— Ну и?

— Это не наш хозяин. Это был не Талльм.

— Как это? Может напутала чего? У богов этих морды-то почти у всех одинаковые. Я Талльма только по духу-то и узнаю.

Подобно тому как разные материальные вещества различаются по запаху, в тонком мире энергии разных существ также имеют свои отличия, обуславливающиеся личностными характеристиками и мощью.

— Я тоже, — продолжала Азалия. — Но у того и дух, и внешность была другая. Это совсем кто-то другой, непохожий ни на языческих богов, ни на кого-либо ещё. Я таких не встречала.

— Но послал-то нас Талльм. Стал бы он отправлять нас выполнять чужую сделку?

— Никогда в жизни.

— Горий знает?

Брюнетка помотала головой.

— Ладно. Выполним свою работу, а они пусть там уже и разбираются. В любом случае нам от этого не легче. Ведь так?

— Пожалуй да, — согласилась Азалия. — Слушай, вот ещё кое-что. Старика мы не стали, но вот этих двух уже нужно будет…

Гвенет понимающе покивала и залезла обратно на своё место. Вслед за ней и Азалия вернулась в карету, и они продолжили свой путь.

Через какое-то время

Приснившийся кошмар заставил проснуться. Первая мысль, что приходит после того как в мире снов за тобой гналась куча монстров или ещё чего похуже: «Как же хорошо, что это был всего лишь сон!». Но не в этот раз. Недовольный рык смешался с потягиванием и зевом.

— Выспался? — спрашивала сидящая напротив девушка. — Мы уже почти приехали.

На удивление, чувствовал себя мужчина отдохнувшим, несмотря на довольно непродолжительный сон. Пешая дорога от его фермы до того самого трактира не занимала, по свидетельствам рабочих, больше двух часов.

Петляющая грунтовая дорога вела прямо в самое сердце сельскохозяйственного комплекса, сравнимого по размерам с большой деревней. Без труда проехав маленькую сторожевую заставу, карета вскоре оказалась во внутреннем дворе, где ещё совсем недавно Горий встречал своего друга.

Остановив лошадей, «кучерка» спешилась и открыла дверцу, из которой показалась тонкая рука. Взявшись за неё, слуга помогла хозяйке преодолеть ступеньки. Сделано это было так качественно, что все присутствующие поняли — пожаловала особа голубых кровей.

Вслед за особой явился рыцарь. Высокий рост вкупе с блеском объёмных доспехов внушал страх. Никому и в голову не могло прийти, что под слоем железа кроется не просто мускулатура, а их любимый и мёртвый, как все думали, бывший начальник.

Озираясь по сторонам, он то и дело натыкался на знакомые глаза. Стараясь избегать зрительного контакта, рыцарь спешно подошёл к своим спутницам.

Вдали показался приближающийся мужчина, чьих волос уже коснулась седина. Распознав в нём местное начальство Азалия не торопясь двинулась на встречу.

— Приветствую вас, уважаемая! Томонд к вашим услугам. Чем могу служить?

Одоспешенный узнал его. Заместитель управляющего «по коровьим делам», как его шутливо называли коллеги, занимал должность главного по коровникам. А поскольку управление самой дорогостоящей частью хозяйства было связано с высокой ответственностью, то занимающийся этим чиновник признавался самым значимым. Разумеется, самым значимым после главного управляющего и его помощника. А потому в их отсутствие именно он сейчас был самой крупной рыбой в озере.

Седовласый был одним из тех, кто мог опознать Гория не то что по глазам, но и по запаху. А потому, тот медленно скрылся за спиной своей подопечной и увёл взгляд в сторону, мол осматривает местность на наличие угроз.

— Здравствуйте, Томонд, — голос Азалии сделался как никогда женственным. Он был до такой степени нежным и утончённым, что резал слух её спутникам. — Приведите меня к вашему начальству, у меня есть некоторое дело…

Поплывший от столь прелестной женщины чиновник расплылся в самодовольной улыбке:

— А я и есть начальство. Пройдёмте в мой кабинет…

«Твой кабинет… Ни в жизнь не поверю, что ты поведёшь нас в свой засранный угол, который сжечь будет проще, чем привести в порядок. Наверняка в мой пойдёт. А он МОЙ!» — у Гория было особое отношение к своему рабочему месту и любые посягательства на принадлежащее ему жестоко каралось в ту же секунду. Но сейчас обстоятельства требовали смириться.

Опасения подтвердились и вскоре вся компания (кроме кучера) оказалась в скромном, но просторном помещении на третьем этаже. Стерпев скрип любимого кресла, продавившегося от упавшего в него Томонда, Горий закрыл глаза.

— Ну и какое же у вас «дело»?

— Понимаете, двое ваших подчинённых недавно выступали в областном суде в качестве свидетелей, вы наверняка в курсе.

— Ну да, слышал кое-что, — седовласый напрягся.

— Так вот мне нужно их найти, мне нужно с ними поговорить, уточнить кое-что.

— Извините, а кто вы? Помнится, вы не представились, — в голову стали забираться подозрения чего-то нехорошего.

— Госпожа Зара. Я сестра областного управляющего, что был убит бывшим главой этого хозяйства.

— Да ладно?! Не знал, что у него была сестра, тем более такая восхитительная. Так что же вам понадобилось от них? Об убийстве они засвидетельствовали, убийца вашего брата казнён, справедливость и правосудие восторжествовало. Что же вам нужно?

— Хотела узнать о его… — голос девушки стал качаться и переходить на плачь, — … последних мгновениях жизни. Хочу узнать от очевидцев как он умирал.

Видя натуральное горе покрасневшей от слёз красавицы, Томонд немного расслабился, поняв мотивы гостьи. Порывшись в полочках письменного стола, он достал платок и подал ей.

— Спасибо… — всхлипывая, поблагодарила женщина.

— Я, конечно, понимаю ваше горе, но не уверен, что вам это нужно. Да и не совсем понимаю зачем.

Голос брюнетки на мгновенье снова стал как прежде. Грозным и низким.

— Позвольте мне самой выбирать, что мне нужно, а что нет…

Чиновник вжался в кресло.

— Извините. Так вы можете для меня их найти или нет? — тонкий голосок вернулся на место.

— А почему бы вам не обратиться за этим к Борису? Заместителю управляющего? Он тоже был там, когда это случилось и я думаю он вам не откажет.

От неожиданности Горий поперхнулся, чем привлёк всеобщее внимание, после чего продолжил рассматривать интерьер комнаты, стоя спиной к беседующим.

— Вообще-то я и надеялась его здесь найти, — отвечала Азалия. — Но как я понимаю его сейчас нет, а эти двое могли бы помочь мне ровно также, как и ваш Борис. Так в чём проблема?

— Понятно. Ну что вы, никакой проблемы нет, просто… эмм, я помогу вам. Только знаете, вы отвлекаете меня от исполнения моих обязанностей, а это убытки… Всему хозяйству убытки… а значит и казне убытки… Понимаете? Отвлекать руководителя от работы — дорогого стоит, — после этих слов на письменный стол стукнулся мешочек золотых. — Так как говорите их зовут?

— Брум и Голин.

Следующие полчаса прошли в тишине. Томонд рыскал по всему кабинету в поисках нужных документов, чем крайне нервировал Гория. Уж больно хотелось показать ему, где лежат списки рабочих и заодно дать ему по шее.

«Сотню лет искать будет, идиот. В своём бардаке-то он хорошо ориентируется, а в приличном кабинете, где всё по полочкам да по местам и не найдёт никогда, — причитал бывший обитатель помещения. — Это ему сначала нужно найти общие списки, потом понять, что в них таких имён нет и только потом он додумается посмотреть ещё и списки сотрудников управления. Ох-х-х!»

Именно так оно и произошло. Долгие поиски увенчались наконец успехом и их сменил не менее долгий процесс вчитывания.

— Эмм… таких у нас нет, — неловко заключил чиновник.

— Что значит нет? На суде они назвались именно так!

— Позвольте я ещё раз всё перепроверю.

— Уважаемый, ну найдите же мне их! — жалобно сказала Азалия, положив на стол ещё один кошель. — Они мне очень нужны. Ну о-о-очень.

Свесив в руке драгоценный метал, Томонд сказал:

— Сделаем всё возможное, госпожа. Можете на меня положиться. А пока предлагаю вам отдохнуть в гостевом доме. Еда, питьё и прочие услуги за наш счёт, разумеется. Я распоряжусь…

Открывшаяся дверь ударилась о стену ручкой.

— Господин Томонд! Бориса убили… — забежавший мужичок в аккуратненькой рубахе, очевидно из каких-то начальников или приближенных к ним, был очень обеспокоен. — Зарезан в своём доме…

Все присутствовавшие обернулись в сторону говорящего.

— Здрасте, госпожа, — поздоровался он, заметив богато одетую, а значит важную женщину и воителя.

Резкий выброс адреналина разошёлся холодком по всему телу. В обросшем неухоженной бородой мужчине узнавался один из искомых свидетелей.

Бросив руку к поясу Гория, женщина схватилась за рукоять меча. Скрежет извлекаемого из ножен клинка, туповатый звон, упавшая на пол голова Томонда.

Всё произошло так быстро, что прежде чем стоявший у входа мужик что-то осознал, ему в голову уже ударился окровавленный меч. Оружие провернулось в воздухе и угодило рукоятью прямо в запотевший лоб.

Покачнувшись назад, туша упала на пол.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — сказал Горий, едва отойдя от шока. — Сейчас сюда сбежится всё управление!

— Никто сюда не сбежится. На всём этаже никого нет. Тащи скорей его сюда! — ответила она, забирающая данное в качестве подкупа золото обратно.

Как только Голин был волоком доставлен к соседней стене, Азалия приложила к его виску палец, и он очнулся.

— Где второй, говори быстро! Где Брум! — девушка начала допрос.

— Не убивайте меня, пожалоста, — застонал мужик. — Какой Брум?

Рыцарь снял шлем и явил своё лицо.

— Помнишь меня, собака? Говори где Брум! Второй, что свидетельствовал против меня.

Паникующий затрясся ещё сильнее.

— Он поехал в этот… самый… дом Бориса для уточнения. Сразу как доложили об… убийстве-то. Меня к Томонду послали, а его туда.

— Значит ещё не успел далеко уйти, — заключила Азалия. — Вставай!

На голову поднявшегося Голина нацепили висевшую неподалёку рабочую шапочку. Ранее она напоминала Горию о начале его карьеры, а теперь прикрывала вздувшуюся шишку на лбу.

— Сейчас ты проводишь нас до него и будешь вести себя тихо или я и тебе голову снесу, — спокойный женский голос звучал очень убедительно.

Покидая комнату, её бывший хозяин быстро оглянулся на заливающее кровью пол, тело Томонда. От вида укатившейся от тела головы становилось дурно. Тяжело сглотнув, он продолжил движение.

Останавливать ведомую Голином парочку никто не собирался. Лишь на выходе из здания один из работников, поздоровавшись с госпожой, обратился к старому знакомому:

— Ты чего в шапке то? Сними быстро! Управление позоришь.

Однако ответа не последовало. Проводив троицу взглядом, спрашивающий пожал плечами и пошёл дальше.

Оказавшаяся на свежем воздухе Азалия дала отмашку подруге. Та подготовила карету к дороге и наспех заскочившая в неё компания, отправилась в дорогу.

Расстояние от здания управления до конюшни, куда должен был отправиться Брум, было ощутимым. Потому-то Горий и предложил перехватить его уже на дороге, подготовив засаду. Остановив карету в километре от фермы, мстители принялись ждать.

Вскоре показался нёсшийся на полной скорости всадник. Азалия подождала, пока тот будет совсем близко, а потом вышла на дорогу и взмахнула рукой, сверкнув блеском изумрудов. Брум вылетел с седла будто врезался в ветку дерева. Лошадь ускакала вперёд, а кавалерист остался лежать в поднявшемся облаке пыли. Подоспевший латник вырубил его ударом бронированной руки и забрал с собой в карету.

Запряжённые скакуны рванули вперёд, унося банду похитителей за горизонт.

Когда двое были надёжно привязаны к деревьям, а лес гарантировал некий уровень безопасности, Горий мог наконец-то выговориться:

— Зачем убивать всех подряд?! Томонда в моём списке не было!

— Так было нужно. Нельзя медлить, нужно было скорее решать проблему и уходить. Чем меньше времени пройдёт между убийством первой и последней цели, тем лучше. Кроме того, теперь, возможно, в убийстве старика и начальника обвинят именно этих двоих. Главное, чтобы их тела не были найдены.

— У него была семья и дети… а вы лишили их мужа и отца. Ни за что!

— Не только у него есть семья. И наша задача не только убить, но и выжить.

— Да о чём ты говоришь? Как только мы закончим это меня ждёт смерть, а вы просто сядете, поедите от пуза и отправитесь куда подальше, и никто вас не найдёт. К чему такая паранойя?

— Ты не прав, — сказала Гвенет, до сего момента молчаливо наблюдавшая со стороны. — За нами ведётся охота и нам действительно нельзя попадаться. Ведь выдав себя, мы подставим всё наше братство… и хозяина.

Понимая, что сделать он ничего не сможет, Горий ещё раз окинул ненавидящим взглядом своих спутниц и, обернувшись, отправился к пленникам. Сходу влепив одному из них по лицу, он продолжил избиение.

Подруги решили отойти подальше и дать клиенту выпустить пар.

— Этих двоих…

— Да, — оборвала блондинка. — я помню.Карету в расход, а где встречаемся?

— Конезавод «Чёрная лошадь». Наша следующая жертва будет там.

Несмотря на то, что Голин рассказал обо всём ещё до того, как ему сломали несколько рёбер, мучитель не останавливался. Лишь измолотив лжесвидетелей до состояния опухших котлет с кровью, он отступил, имея и без того известную ему информацию.

Как он и предполагал, Борис хорошо заплатил им за ложные показания в суде. А выступили они под чужими именами. На всякий случай. Потому-то найти их по спискам и не получалось. Настоящие же имена Горию ни о чём не сказали. Даже запоминать их он не стал.

О мотивах же самого старика эти двое ничего не знали, хоть и были ему что-то вроде личных помощников.

Громко дыша мужчина подошёл к карете.

— Заканчивайте и поехали.

Гвенет выглянула с боку, чтобы посмотреть на несчастных и сказала:

— Может сам и закончишь? Там недолго осталось.

Не дождавшись ответа, она достала кинжал и бодрой поступью отправилась к стоящим одинокой парой среди леса деревьям.

— Стой! Пусть он сам это сделает, — сказала Азалия.

Мужчина в очередной раз бросил убийственный взгляд в её сторону.

— Ты никогда не почувствуешь настоящий вкус мести, если не сделаешь это сам.

— Я не буду. Выполняйте сами, вы для этого здесь и есть.

— Ошибаешься. Мы здесь для того чтобы помочь тебе отомстить, а не сделать это за тебя. Сам подумай. Ради чего тебе жалеть их? Именно их показания сделали так, что твоё освобождение стало невозможным. Если бы не они ты бы преспокойно сбежал бы, отомстил жене и её любовнику, сжёг дом и ушёл на свой родовой остров, — с этими словами Горию было трудно не согласиться, ведь она буквально цитировала его собственные высказывания, что он говорил, ещё будучи в тюрьме. Видимо, копание в его памяти не прошло бесследно. — А теперь ты обречённая душа. Ты живёшь только пока не отомстил. Так почему ты не получаешь удовольствия от единственного, что тебе осталось?

Заметив внутренние колебания, девушка дополнила:

— Бери меч, что у тебя на поясе, и используй его. Только не торопись.

Медленными шагами Горий обогнул, стоящую уже у цели Гвенет, и встал перед лжесвидетелями. Меч шорканулся об ножны. Сжимавшая его деревянную рукоять рука слегка подрагивала.

— Господин управляющий, пощадите! — крикнул кто-то из них.

— Вашими трудами я больше не господин управляющий, — смотря куда-то впереди себя, будто обращаясь не только к ним, тихо, чуть громче шёпота говорил Горий. — И пощады от меня не ждите!

Вогнав клинок в шею Голина, палач почувствовал, как тот воткнулся в кору дерева. Перехватившись двумя руками, он провернул его несколько раз. Раздался хруст, оружие освободилось от тисков и было готово к новому удару.

Проделав то же самое и со вторым предателем, новоиспечённый убийца сделал два шага назад будто отшатнувшись. Излившееся в душе чувство облегчения пугало. Смотря на результат, он не мог поверить, что это было сделано его рукой. Пришедшая в голову мысль: «Хочу ещё!» испугала ещё больше. Простояв у тел какое-то время, управленец вернулся к карете.

— Вот это уже другое дело! — встретила его Гвенет. — Как ощущения?

— Я помогу их похоронить, — проигнорировав вопрос сказал Горий.

— Нет, — сказала переодевшаяся к тому времени в свой походный плащ Азалия. — Сейчас Гвен доставит нас до дороги, а потом приберётся здесь и сожжёт карету. Мы тем временем отправимся по восточному тракту. Снимай доспехи.

Глава 5. Эбур

Проводив взглядом уезжающую карету, Горий и Азалия отправились к ближайшей заставе.

Пока ноги были заняты преодолением кочек и выбоин, руки крепко держали вещевой мешок, прилипший к вспотевшей спине. Свободным оставался лишь разум, а потому мужчина погрузился в тяжёлые размышления о содеянном. С каждым шагом становилось всё тяжелее. Казалось, размещённый за плечами груз, прирастал в весе. Перемещения мешка с уставшего плеча на другое ничего не дали, ведь причиной непомерного груза являлся вовсе не он.

— Хватит сверлить себя, — раздражённо сказала идущая впереди девушка, заметившая душевные терзания попутчика.

Горий поднял глаза на Азалию. Та, делая бодрые шаги, спокойно продолжала жить, совершенно не переживая о загубленных ею жизнях.

«Страшный человек. Убивает с такой лёгкостью будто цветы срывает, — отвращение к себе Горий сменил отвращением к своей напарнице. — И ведь чувствует себя прекрасно… Ведьма проклятая! Ещё и меня к смертоубийству склонила. А мне ведь понравилось… Б-р-р-р. Ну ничего, больше никаких жертв. Не позволю. Как только выйдем на Эбура, я им такую западню устрою, никто не уйдёт. И этот гад тоже…»

Ожидая ответа, Азалия обернулась.

«Какая красивая… — эти глаза не давали ему покоя. В памяти до сих пор мелькал её образ в платье. Это были единственные приятные воспоминания, которые можно было прокручивать в памяти, не испытывая при этом боли, сожаления или ненависти. — …и какая тварь! Мог бы, удавил бы тебя на месте, да рука не поднимется, даже пробовать не буду. Ну ничего, подожди, подожди, вот дойдём до Чёрной лошади…»

Уже предвкушая задуманное, Горий вдруг вспомнил о её подруге.

«А как же Гвенет? Эта девочка-то, вроде, нормальная. Как вот такие попадают в услужение всяким богам? Ладно. Это был её добровольный выбор, сама выбрала свою участь».

— Так переживать по убитым врагам — умирать вместе с ними, — продолжала брюнетка.

«По тебе, ведьма, я переживать не буду. Ох, ладно, чтобы всё получилось, нужно чтобы они мне доверяли…» — подумал Горий и сказал:

— Как вы с этим справляетесь? Как ты остаёшься такой спокойной после стольких убийств?

Девушка улыбнулась.

— Думаешь, мне первое убийство далось легко? Конечно нет. Каждый способен убить, если есть за что… или ради кого. Мне было за что убивать, и я смогла. После этого самое тяжёлое — это глаза твоих жертв, преследующие тебя в ночных кошмарах. Но когда их становится так много, что уже невозможно разобрать где чей взгляд, становится легче. Да и как ты мог заметить сна у меня нет.

Горий сжал кулак до боли, а она продолжала:

— Теперь для меня это не более чем работа. Как для тебя подписывать бумажки. Гвен же я стараюсь не поручать мокрой работы, но она тоже… в крови. Её спасает несерьёзность. Относись ко всему проще, как она, тогда будет легче.

Тем временем где-то в лесу

Дочертив на земле круг, Гвенет довольно отбросила палку в сторону и сделала несколько шагов назад. Осмотрев получившиеся знаки, она заключила:

— Эх, давно не рисовала, разучилась уже!

Подошва сапога стёрла один из знаков и на его месте вскоре появился другой.

— Вот теперь правильно, можно начинать, — сказала девушка и повернула голову в сторону. — Эй, как тебя там, Болин или Голин, дай-ка мне руку. Ах, да, я ж их сюда положила!

Усмехнувшись, блондинка наклонилась к земле и подняла окровавленные мужские руки. Стряхнув пыль, она принялась раскладывать их на выцарапанные в земле символы, напевая песенку.

На заставе

Крыши многочисленных построек, из криво сколоченных досок, подарили долгожданную тень. Дойдя до заставы, Азалия сразу повернула в стойла.

— Стой, — остановил её Горий. — Может поедим? Было бы неплохо посидеть немного, а уж потом в седло.

Смерив его взглядом, женщина слегка покивала головой.

«Аппетит есть значит. Это хорошо» — подумала она, вспоминая как самой после первого вспоротого брюха, в рот не лезло ничего.

— Пожалуй можно. Да и спина отдохнёт.

— Отлично. Тогда я пойду пока закажу нам чего-нибудь, а ты оплатишь коней, — сказал Горий и протянул ей кошель с монетами. — Ты, кстати, что предпочитаешь?

— Что-нибудь с мясом, лучше варёное, — ответила брюнетка, удивившись внезапной любезности, и направилась в конюшни.

Убедившись, что она скрылась из виду, он рванул в сторону, где, схватив первого попавшегося мужика за грудки, сказал:

— Доставь послание в «Черную лошадь» господину Эбуру, плачу золотом, только скорее, прямо сейчас! — отдыхавший здесь гонец сначала опешил и хотел позвать на помощь, но ощутив в руке приятную тяжесть драгоценного метала, передумал.

— Чего передать-то нужно?

— Господину Эбуру, именно Эбуру, что бы ни стало добейся личной встречи и передай: «Завтра. Приём дорожайших гостей в четвёртом амбаре». Понял? Повтори!

— «Завтра. Приём дорожайших гостей в четвёртом амбаре», господину Эбуру лично.

— Молодец, ну всё, иди! — говоря это, Горий чуть-ли не швырнул того в сторону конюшни, а сам пошёл скорей к столовой.

Несясь, сломя голову, гонец чуть не сбил возвращающуюся Азалию. Задев небольшое, но твёрдое плечо, он даже не извинился. Уж слишком торопился исполнить щедро оплаченный заказ.

Проводив обидчика взглядом из-под нахмуренных бровей, женщина повернулась и пошла дальше вдоль узкой, но аккуратно замощённой дорожки.

— Что случилось? — заботливо сказал Горий.

— Ничего, — ответила Азалия. — Так где харчи?

— Скоро принесут.

Со стороны дороги стало слышно, как конь заржал и, подгоняемый седоком, поскакал, поднимая придорожную пыль. Когда удаляющийся звук копыт уже почти не был слышен, порыв ветра погнал поднятую им пыль сквозь расщелины в стенах. Азалия зажмурилась и стала протирать глаз от попавшего песка.

— Помнится, ты швырнула меня в дерево взмахом руки, а отогнать пыль не можешь? — спросил мужчина, заметив, как и без того раздражённая женщина стала ещё злее.

— Силу можно использовать только в крайнем случае, ну или если уверен, что это безопасно и никто не заметит.

— Почему остальные маги не боятся «наследить», а вы так трясётесь, что решили сжечь карету?

— Потому-что они используют свою мощь. Я не маг, собственной энергии у меня немного, и я использую силу моего хозяина. Поэтому, если кто-то, хоть немного сведущий в магии, заметит её следы или столкнётся с ней, он всё поймёт, — Азалию прервал слуга, принёсший первые блюда. Продолжила она только после того, как убедилась, что поблизости никого нет. — Ты, наверное, никогда раньше не слышал о Талльме?

С наслаждением поглощая холодный напиток из деревянной кружки, Горий помотал головой, не отрываясь от процесса.

— Потому что это не его земля. Анварское королевство находится под защитой других богов. И если обнаружится, что он лезет на чужую территорию, то начнётся разборка. Но что ещё хуже, наши кровавые дела, с использованием силы постороннего языческого бога, может привлечь внимание Белого ордена.

Речь шла об ордене, созданном Белым союзом. То были могучие маги, некогда освободившие мир от власти одного из пяти верховных божеств-создателей мира — Хелиса. Для борьбы с остатками его тьмы и охраны мирового порядка, они основали орден рыцарей, состоящий из их учеников и телохранителей, многие из которых учувствовали в схватке с истинным Богом и выжили. Страх перед ними забрался даже в сердца языческих богов — существ, что в силу своей мощи и наглости посмели заявить о своих правах на освободившуюся землю и живущие на ней народы.

— Белого ордена? — Горий не поверил и переспросил.

— Да. Мы уже сталкивались с ними. Тогда они почти истребили нас и уничтожили хозяина, как нам казалось, — на лице девушки читался навеянный воспоминаниями ужас. — Но потом Талльм восстал и принялся восстанавливать силы, набирать слуг. Что он и делает до сих пор.

— Но зачем ему нужен я?

— Ты будешь топливом. Твоя душа укрепит пламя его силы, как брошенная в костёр сухая ветка вскармливает разгорающийся огонь.

От подобного сравнения Горию стало не по себе.

— Но зачем ему одна душа такими усилиями? Зачем ему так рисковать двумя слугами и почему он не мог забрать мою душу сразу после казни?

— Нельзя. Сначала нужно выполнить условия сделки. У богов тоже есть закон и нарушать его себе дороже. Единственное, что я не вполне могу понять — это твоё воскрешение. Неужели, просто вытащить тебя из тюрьмы было сложнее, чем достать с того света? А ведь хозяин подставился. Помнишь ту грозу, в которую ты воскрес? Это последствия использования его мощи.

— Заметные последствия. Разумеется, их не могли не заметить и теперь вы думаете, что вас кто-то ищет?

Ответом было тихое кивание. Её рот был занят последним куском отварной говядины с зеленью, доев который она встала из-за стола.

— Постой, — сказал Горий, желающий дать гонцу как можно больше времени. — Может, подождём Гвенет здесь?

— Нет, мы договорились встретиться у «Чёрной лошади», делать остановку здесь она не будет, — разговоры немного успокоили Азалию, но это предложение вновь заставило нахмуриться.

«Что это ты так оживился? — подумала она. — Пожить хочешь подольше? Это понятно, но что-то тут не так».

— Мы идём, — строго сказала девушка и отправилась к стойлам.

Тем временем в лесу

Ощущая жар кожей лица, Гвенет смотрела как пылает карета. Её руки сжимали вожжи оставшихся без упряжки лошадей. Понимая, что обратная дорога пешком займёт много времени, блондинка взяла с собой всё необходимое, чтобы оседлать одного из скакунов, но, что делать со вторым ещё предстояло решить.

Отпускать животное посреди леса — обречь на съедение, а убивать «Ромашку» (кличку она узнала при покупке) очень не хотелось.

Смотря то на одну, то на другую морду, девушка задумчиво хмурилась. Вдруг одна из рук опустилась за набедренным ножом.

Конь, казалось, смекнул что к чему и мотнул головой. Сталь широкого лезвия прикоснулась к его шее. Блестящие тёмные глаза уставились на белокурого мясника.

Тяжело вздохнув, Гвенет порепетировала движение руки и вновь вернув нож к коже закусила губу и приготовилась. Сделав резкий выдох, убийца сжала руку ещё сильнее и двинула ей в сторону. Клинок сделал лёгкий надрез и остановился.

— Нет, — сказала девушка, опуская вооружённую руку. — Не могу. Вот был бы ты человеком — было бы за что. Эх, ладно, пусть это сделает волк.

Левое предплечье вдруг заныло. Закатав рукав, Гвенет посмотрела на старые шрамы. Боль от укусов клыкастых челюстей вновь ожила в памяти. Рука, сжимавшая рукоять ножа, снова поднялась и вернулась к могучей шее. На сей раз она тряслась. Чем больше проходило времени, тем больше её трясло.

В конце концов клинок снова вернулся в ножны.

— Ну не могу я, — пробормотала всадница и запрыгнула в седло.

Ещё раз взглянув на Ромашку, девушка направила своего коня в другую сторону и отправилась прочь.

Спустя какое-то время за спиной раздалось ржание. Ромашка догнала свою напарницу и поскакала рядом. Гвенет облегчённо вздохнула. Совершенно свободная от упряжки лошадь могла не захотеть двигаться за ней, а гоняться за почуявшей свободу животиной времени не было. Потому девушка была очень счастлива, когда через несколько часов пути второе животное свернуло с дороги и присоединилось к пасущемуся в поле табуну.

Её собственный рысак хотел последовать примеру, но был вынужден продолжить свой путь к конезаводу «Чёрная лошадь».

Тем временем где-то далеко впереди на той же дороге

Азалия гнала коня с такой скоростью, что поспевающий за ней Горий изрядно занервничал.

«Если тот мужик передвигается на какой-нибудь дохленькой кобылке, то ещё немного, и мы его догоним» — беспокойство нарастало.

Однако, как притормозить свою спутницу он не знал. Пока плохо закреплённый и, терпевший из последних сил, до сей секунды, боковой ремень не подкинул идею, отстегнувшись, и, начав болтаться. Схватив тот же ремень с другой стороны, мужчина принялся его расстёгивать. Когда осталось всего одно движение, Горий зажмурился и рванул крепёж. Тут же седло заскользило и от тряски начало смещаться в бок, пока всадник не оказался на дороге. Упавший проделал ещё несколько метров кувырком, прежде чем остановился.

Когда голова встала на место, а осевшая пыль позволила осмотреться, он понял, что его спутница не заметила падения и продолжила скачки отдаляясь всё больше и больше.

— Да чтоб тебя! — тихо проговорил Горий, держась за страшно болящие от удара лёгкие. Вдруг послышался голос со стороны:

— Вам нужна помощь? — тёмный мужчина в доспехах тянул свою руку.

Воспользовавшись рукой, и, встав на ноги, управленец заметил останавливающийся возле него конвой из нескольких пар всадников. Глядя на доспехи, в них можно было узнать городских стражей.

— Горий, это ты?! — до боли знакомый голос обратился к нему.

Это был сотник городской стражи и старый друг Гория по имени Лон. Рослый воитель с сединой в висках подошёл вплотную, дабы рассмотреть свалившегося путника.

— Не может быть! Это и в правду ты!

— Лон, оставьте меня и просто скачите отсюда, прошу! — отвечал обеспокоенный Горий.

— Горя, объясни, что происходит, — не унимался Лон.

Вдруг за спиной сотника возникла фигура зеленоглазой всадницы.

— Горий, эта с тобой? — произнеся его имя, сотник подписал себе смертный приговор. Азалия поняла, что его узнали и сходу метнула кинжал одному из воинов в шею, сбив с седла и завладев его копьём. Бросившиеся на неё стражники похватали топоры и копья, но раздался громкий хлопок, выбивший многих из седла. Сваливая врагов с ног магией, Азалия добивала их исключительно подобранным копьём, одного за другим.

— Азалия, стой! — крикнул снова оказавшийся на земле Горий, но убийства продолжились.

Тогда он подобрал с земли чей-то топор и вскочив на ноги, загородил собой друга, что стоял, выхватив меч.

— Азалия, хватит!

— Они тебя видели, — отвечала изумрудоглазая, добившая последнего солдата. — Они тебя знают. Отойди!

— Ты его не тронешь! — твёрдо сказал Горий и угрожающе выставил топор.

Всадница гневно рыкнула, затем перехватила копьё и метнула его. Неосознанно Горий сделал резкий уклон в сторону, и оно вошло в грудь стоящего позади Лона, пробив нагрудник.

Сотник упал на спину замертво. Удар пришёлся в область сердца.

— Лон! Лон! — завопил Горий, склонившийся над телом друга.

Азалия спешилась и встала рядом. Изначально она слезла, чтобы поторопить, но, оказавшись вблизи, почувствовала непривычное покалывание в душе.

— И…и…извини, — с трудом выдавив просившееся наружу слово, она дотронулась до его плеча. — У меня не было выбора. Они тебя знали.

— Он был моим другом! — мужчина сбил с себя женскую руку и посмотрел на Азалию.

К своему удивлению, слёз в его глазах она не увидела. Только ненависть. Лютую ненависть от которой становилось не по себе.

— Нужно убираться отсюда, — невозмутимо продолжила брюнетка и отправилась к лошади, не в силах выдерживать на себе этот взгляд.

Сжав на прощанье кисть друга, Горий был вынужден отойти и последовать за женщиной.

Тем временем у конезавода «Чёрная лошадь»

— Завтра приём дорогих гостей в четвёртом амбаре, — проговорив как скороговорку выложил гонец, стоя в кабинете.

— Ты чего, бредишь? — достопочтенный мужчина в богатом костюме заметно побледнел. — Какой ещё приём?

Занервничал господин Эбур потому, что это был вариант зашифрованного послания, что они с Горием совместно разработали на случай чрезвычайных ситуаций. Услышать послание после казни было до того неожиданно, что хозяин-коннозаводчик сначала не поверил.

— Тьфу ты, извините, — поправился гонец. — Приём дорожайших гостей в четвёртом амбаре.

Глаза хозяина фермы сделались ещё больше. Слово «дорожайших» означала высшую степень опасности. Отпустив довольного собой мужика, Эбур достал из нижнего шкафчика заранее приготовленные письма и обратился к помощнику:

— Пошли весточку старшине и поднимай своих ребят. Завтра у нас гости.

Вечер, в таверне неподалёку от «Чёрной лошади»

Азалия нервничала. Постоянно поглядывая в окно снятой комнаты, девушка ожидала прибытия подруги. Истребление целого конвоя не может остаться незамеченным, и убийца почему-то переживала за свою напарницу. Ещё нервов добавлял испепеляющий взгляд сидевшего в углу мужчины, что уже больше часа сидел, смотря в одну точку. Этой точкой была шея черноволосой красавицы, которую он хотел свернуть.

— Дай сюда мой список, — грозно сказал Горий, упомянув отнятый после переодеваний в телохранителя кусок бумаги с именами жертв.

— Это ещё зачем?

— Я впишу туда твоё имя.

От удивления женщина обернулась. Убедившись в серьёзности его намерений, судя по взгляду, она сказала:

— Не выйдет. Я же говорила тебе трижды подумать прежде чем писать, потому что изменить список невозможно. Ни вписать, не вычеркнуть имя нельзя.

— Мне плевать, — всё с тем же чудовищным тоном продолжал он. — Дай… мне… список!

— У меня не было выбора, — скорее раздражённо, чем извиняясь оправдывалась Азалия. — Я не могу допустить провала, иначе он…

Брюнетка оборвалась, а Горий стал свидетелем того, что он считал совершенно невозможным. В её глазах начали поблескивать, отражая пламя комнатных свеч, накапливающиеся слёзы.

— Талльм заключил сделку с моим отцом и тот продал ему всю нашу семью. Я вызвалась служить ему, чтобы он не мучил нас, высасывая наши силы каким-нибудь милосердным способом, и он согласился. Теперь я выполняю его приказы и пока он доволен мной, моя семья не страдает, — прилагая огромные усилия ей всё же удалось не разрыдаться. — Повторю ещё раз: у меня нет выбора и я буду убивать всех, кого потребуется и убью даже себя, если это будет нужно.

Молча переварив озвученное, Горий сказал:

— Как ты можешь быть уверена, что они не страдают? Может он тебя обманывает?

— Боги держат слово, — ответила девушка. — Кроме того, я могу навещать их, когда сплю.

— Но ведь ты не спишь… Они не скучают там по тебе?

— Мне больно на них смотреть и понимать, что я ничем не могу помочь. А время там идёт иначе. Поэтому моих бессонных ночей они не замечают, только присутствие или отсутствие.

— Стоит навестить их, — сказал Горий, подразумевая, что завтрашний день станет для неё последним, и в тот же момент в комнату вошла Гвенет.

Сходу отчитавшись о проделанной работе, она поведала о суматохе, порождённой убийством на дороге.

— Скоро начнут проверки и дойдут досюда. Нам бы поскорее разобраться с делом, да спрятаться на время, — сказала Гвенет. — Какой у нас план?

Подруги уставились на Гория. Тот, тяжело вздохнув, начал рассказывать о цели. Подозрительный и осторожный Эбур практически никогда не покидал пределов своего хозяйства, так как жил прямо там в возвышающихся среди складских помещений и навесов хоромах. Покидать ферму ему приходилось крайне редко. После того, как предпринимателю удалось завоевать уважение и ощутимый вес, он начал проводить все переговоры исключительно у себя. Его постоянным сопровождением был верный слуга и по совместительству телохранитель из старых келеорийских наёмников, а потому просто прикончить Эбура, подобравшись поближе к ещё большему, чем Горий, параноику, будет не так просто. К счастью у Гория был замечательный план.

— Сегодня последний день недели, а значит он будет в четвёртом амбаре. Один, — пояснял управленец. — Есть у него один старый обычай. В конце недели он отправляется в самый большой амбар для пересчёта полученной прибыли и выполнения одного обряда. Каждую удачную неделю он пополняет припрятанный там на чёрный день сундучок. А так как он хочет, чтобы о нём больше никто не знал, то и будет он там совершенно один… Нам нужно всего лишь оказаться там на закате и подождать пока зазвенит золото.

— Ну хоть в этот раз всё гладко пройдёт, — обрадовалась Гвенет. — А добраться до этого амбара проблемы не составит?

— Он расположен на самом краю хозяйства, один забор да с сотню шагов по кустам, и ты там. Его не используют, он пустой, поэтому и нужды в охране нет, — пояснил мужчина и перевёл взгляд на Азалию. Та была чем-то обеспокоена, казалось, в её голову забралось подозрение, но тем не менее она сказала:

— Отлично. Там его и убьём. А теперь все отдыхать, до завтрашнего вечера всё равно делать нечего.

Все трое разошлись по комнате и занялись разными делами. Гвен завалилась на пол и принялась растягивать забившиеся от долгой скачки мышцы, Горий решил прилечь и потушил стоящие на шкафчике возле его кровати свечи. Запах тлеющих фитилей на время перебил смрад старой подушки, видавшей за свою долгую жизнь с полтысячи голов разношёрстных посетителей таверны, но вскоре аромат усталой старости вернулся.

Непрерывно ощущая его на протяжении нескольких часов Горий всё никак не мог заснуть. К тому времени уже были погашены все прочие свечи, а тихие разговоры подруг умолкли.

«Нельзя так делать, нужно им рассказать, — мужчина метался из стороны в сторону. — Нет. Ну и что, что у неё семья? У тех, кого она убила тоже были семьи! Я должен их остановить… Нет, я должен рассказать…».

Горий приподнялся и сел, отказавшись от тщетных попыток уснуть этой ночью. Оглядев комнату, он увидел, как одиноко у окна сидела маленькая фигура.

— О, а ты чего не спишь? — обратилась она к нему.

— А где Азалия?

— Не поверишь, спит, — отвечала Гвенет, показывая в сторону лежащего на кровати силуэта. — Так что говори тише.

Тем временем где-то в пределах тонкого мира

Уже позабытые ощущения управляемого сна охватили тревожную Азалию. Идя по длинному коридору, она понимала, что всё происходящее вокруг является частью личного измерения её хозяина и от этого становилось противно. Преодолев некое подобие врат, она ожидала очутиться среди своей семьи, но вдруг её что-то остановило, и она оказалась посреди просторного помещения с кострами по всему периметру.

Из ниоткуда возник могучий образ хозяина.

В духовном мире языческие боги имеют ещё более внушающий облик. В отсутствии телесной оболочки в виде высокого, наделённого безупречной анатомической и эстетической красотой человеческого тела, Талльм предстал в форме своего внутреннего естества, где к утончённому силуэту добавляется энергетическая мощь, невидимая в обычном мире.

Ощутив на себе подавляющую силу, девушка склонилась перед великаном, затмевающим своим сиянием свет костров. С одной стороны, потому что этого требовала её человеческая природа, трепещущая перед столь могучим существом, с другой — чтобы не смотреть ему в лицо.

— Встань, дитя, — пронзающий до мурашек голос Талльма наполнил всё пространство.

Повинуясь, Азалия выпрямилась и невольно бросила взгляд на бога. Идеальное, словно высеченное из мрамора лицо, охваченное ослепительным светом, было обычным для существ его рода. Однако оттенок света у всех был разным, этот бог издавал сияние темно-красного цвета с чернотой внутри вокруг ярких языков пламени во внешнем круге. Сложное для зрительного восприятия зрелище отлично воспринималось в духовном мире, где совсем не обязательно щуриться, чтобы видеть мелкие детали и не нужно говорить, чтобы быть понятым.

Парализующий страх перед превосходящей во всех смыслах сущностью сковал женщину не позволяя пошевелиться.

— С ними всё в порядке, можешь убедиться, — продолжало говорить божество, сотрясая помещение каждым словом. — А как там Горий? Я надеюсь всё идёт хорошо?

— Да, хозяин. Мы уже на середине его списка, — рапортуя, Азалия опустила голову словно выражая повиновение.

Рука Талльма обжигающе взялась за её подбородок двумя огромными пальцами и нежно приподняла голову обратно. Жуткие глаза бога, в сравнении с которым девушка была ростом с хилого подростка, впились в её душу.

— Ты довольно часто стала прибегать к моим силам. Надеюсь, ты меня не подведёшь, — сказав это он исчез, как и всё вокруг.

Вдруг Азалия оказалась перед небольшим домиком в лесу, возле которого в траве играли две девочки десяти лет. Пустив слезу, девушка не стала отвлекать сестёр от игры в кукол и обогнула здание, где на скамейке сидели родители.

Престарелая пара обнявшись, и, укрывшись пледом, наблюдала за природой, совершенно не удивляясь появлению дочери.

— Здравствуйте, ну, как вы тут? — стараясь скрыть слёзы, спросила брюнетка.

— Вышли с матушкой подышать свежим воздухом, — отвечал старик, — Проклятый озноб совсем одолел, никак согреться не можем.

Погладив стариков, Азалия вошла в дом, где девушка, немногим моложе её, тщетно пыталась разжечь печь. Заметив старшую сестру, она недовольно сказала:

— Это какой-то ужас! Совсем не горит, а в доме холодно как в погребе.

Необоримый холод, что одолевал жителей хижины, был тем самым способом, через который Талльм вытягивал из них энергию, что тратил на поддержание этого карманного измерения и собственную подпитку. Немногочисленная семья, будучи в нематериальном пространстве не подвластном времени не осознавала, что сидение на лавке и попытки растопить очаг длились уже много лет. Для них это словно непрекращающийся сон, в ходе которого можно прожить целую жизнь, а можно есть суп и никак не доесть прямо до своего пробуждения.

В таверне

— Уже и не припомню, когда она в последний раз спала, — Гвенет решила воспользоваться отсутствием старшей подруги и начала выводить мужчину на беседу. — Обычно, когда она раньше засыпала её было очень трудно разбудить. Так трудно, что мне приходилось оставаться на ночной дозор, чтобы никто не воспользовался её беспомощностью.

— Давно вы вместе? — спросил Горий.

— Десять лет. Когда мне было одиннадцать она спасла меня от стаи волков, что загрызли мою семью и помогла отомстить.

— Помогла отомстить?

— Она уже тогда была служителем Талльма и помогла мне заключить с ним сделку. После чего её отряд вырастил меня и обучил всему, что я сейчас умею, — улыбаясь, видя недоумевающее лицо собеседника, поясняла блондинка, медленно поправляющая волосы. — Да, она немного старше чем выглядит.

— Отряд? У неё был свой отряд?

— Ну да, их было несколько, когда они спасли меня. Помню с одним из них у неё даже был роман.

— Куда все они делись?

— На тот свет, — Гвен ухмыльнулась. — Рыцари белого ордена покрошили нас как мальчишки палками крапиву. У нас даже шанса защититься не было. Всех, кто был мне дорог убили, твари. Всех… кроме неё.

Заметив, как голос девушки начал дрожать, Горий приобнял её, прислонив к себе в попытке утешить.

— Понимаю тебя. Я тоже потерял всех, кого любил, — чувствуя подёргивания и тихие всхлипы, мужчина принялся поглаживать плачущую Гвен.

Вскоре он почувствовал, как его обхватили тонкие женские руки. Девушка изменила положение тела так, что они оказались в объятиях друг друга, а их взгляды встретились.

Чувствуя вкус её дыхания и, заподозрив что-то неладное, Горий хотел отодвинуться, но Гвенет противилась этому, надвигаясь всё больше. Вдруг она проскользнула по его щеке рукой и прислонила пальцы к его виску. Голова почувствовала слабое тепло, а почти неразличимая радужка карих глаз девушки загорелась цветом огня. Внезапно Горий почувствовал страстное желание поцеловать её, но прежде чем он что-то предпринял она сама впилась в его губы.

Горячий поцелуй, сравнимый с безудержными глотками холодной воды после долгой жажды длиною в жизнь, продолжался и продолжался, грозя перерасти во что-то большее, но вдруг скрип кровати Азалии заставляет слившуюся в поцелуе пару оторваться друг от друга.

Вместе с разрывом исчезло и желание, имевшее столь большую силу, что её мгновенное исчезновение не могло не удивлять.

Азалия поднялась будто после кошмара и села ещё какое-то время не совсем осознавая, что происходит. Спустя какое-то время она пришла в себя и уставилась в одну точку.

— Всё хорошо? — спросила подругу Гвенет, на что получила грубое:

— Да…

Этот тон был ей очень знаком, и он значил: «Оставьте меня в покое». Тяжело вздохнув блондинка повернулась к окну и продолжила разглядывать ночное небо.

Горий же, не зная, что делать, молча вернулся в свою кровать, но уснуть так и не смог.

Прокручивая страстный поцелуй, он не мог простить себе грядущей засады, но признаться во всём что-то не позволяло. В этих душевных терзаниях прошла вся ночь и весь день.

За завтраком, ради которого трое решили спуститься вниз, так как нормальных столов в их комнате не было, Гвенет не сводила глаз с Гория, вспоминая ночное событие. Странное поведение было замечено старшей подругой, но, зная о симпатии Гвен к клиенту, она не стала обращать на это внимание.

У конезавода

Покинув таверну уже утром, трое бродили в окрестностях владений Эбура. Полагая, что все ближайшие ночлежки уже переворачивают в поисках предполагаемого убийцы, Азалия настояла на раннем выходе. Единственное, что её успокаивало это то, что колотые раны, обнаруженные на придорожных трупах, отметут на первое время подозрения об использовании магии. А это значит, что подключения к расследованию какого-нибудь чародея, способного раскусить природу нападавшего, можно ожидать ещё не скоро. А может, его и вовсе не будет, на что и были все надежды.

Обосновавшись в укромном месте, с которого открывался хороший обзор и можно было бы увидеть чьё-то приближение, напарницы со своим клиентом принялись ожидать заката. Гвенет то и дело норовила привлечь внимание мужчины, а в идеале и вовсе снова оказаться с ним наедине, но мешала старшая подруга. Горий же наоборот любыми средствами старался не давать влюблённой северянке шанса на интимное общение. Осуждая себя за вспыхнувшее в нём желание овладеть юной спутницей, он искренне не понимал, что причиной тому являлось вовсе не долговременное воздержание, а магическое наваждение. Гвенет же была ободрена ночными успехами и то, что ей удалось запасть желанному мужчине в голову не вызывало у неё никаких сомнений. Будь её воля, она прямо сейчас бы накинулась на него, но не позволяли обстоятельства.

Вдруг Азалия встала с земли и куда-то пошла.

— А ты куда это? — спросил взволнованный Горий.

— Нужно осмотреться, — отвечала, не способная усидеть на месте от плохого предчувствия, женщина.

Гвенет внимательно смотрела на подругу, гадая позовёт ли она её с собой или нет.

— Гвен возьмёшь с собой? — продолжал расспрос управленец.

— Нет, я одна схожу.

— Тогда может я с тобой?

— Я… схожу… САМА… — взбесившись от непрекращающихся вопросов, прорычала Азалия и вскоре скрылась за ближайшим кустом.

Горий поймал на себе пристальный взгляд блестящих женских глаз.

— Стой, Гвенет, — начал мужчина, увидев, как та поднялась с места и направилась к нему. — Это была ошибка. Между нами ничего не может быть.

— А целовался ты так, будто вовсе не ошибка, — игриво улыбаясь блондинка продолжала приближаться.

— Не знаю, что на меня нашло, но это и не важно. Я женат, ты — служишь Талльму… — сказав это, Горий хотел добавить, что вдобавок миниатюрная девушка была не в его вкусе, но, полагая, что вчерашняя страсть не могла взяться на пустом месте, он не был в этом уверен.

— Женат? — она усмехнулась. — Твоя жена сдала тебя с потрохами и резвится сейчас со своим бароном. А если ты горюешь по своей проданной душе, то мы что-нибудь придумаем. У нас строгое указание — не допустить чтобы кто-то узнал, что ты жив. Любой ценой. Понимаешь? Думаешь, стал бы бог воскрешать тебя только для того, чтобы потом поглотить? Не-е-е, тут что-то более серьёзное. Ты ему нужен, Горий. После той взбучки от белого ордена он остался без людей. Ему нужны слуги, толковые. И лучше, чтобы никто не знал, что эти толковые люди не на том свете, а исполняют его чёрную волю. Когда имена в списке кончатся, мы возьмём тебя в свои ряды…

— Я не верю тебе.

— Ну и зря, — Гвенет приблизилась почти вплотную. — Ты с нами надолго, Горий, а может и навсегда. Талльм своего не отдаёт. Так почему бы не смириться и не научиться получать удовольствие от того, что тебе досталось, а?

— Ты не можешь знать наверняка, ты всего лишь слуга! — сказал Горий и сделал несколько шагов в сторону.

— Да это почти очевидно. Ты уже стал его собственностью, как и все мы.

Вдали раздались приближающиеся шаги.

— Вернёмся к этому разговору, когда указывать на следующую жертву будешь не ты, а наш общий хозяин, — сказав это, девушка вернулась на своё место, дабы у возвращающейся Азалии не было лишних вопросов. Она не была уверена, что та оценит то, что Горию был открыт ещё один секрет.

Когда девушка вернулась, вновь воцарилась тишина. В этой тишине Горию был дарован последний час на то, чтобы рассказать своим спутницам о том, что их ожидает впереди. Но у него были другие планы.

«Значит я нужен этому гаду. Ну что ж, тем хуже для тебя!»

Вечером

Убедившись, что вокруг амбара ни единой души и их никто не мог видеть, убийцы принялись ожидать прибытия цели, спрятавшись между стогов сена. Вблизи внушительная постройка оказалась ещё больше. Рассматривая детали непонятно с какими целями украшенного резьбой здания, Гвенет даже не заметила, как появился мужчина. Эбур, изображая полное спокойствие подошёл к двери и оглянувшись по сторонам, вошёл внутрь.

То, как он это сделал посадило в сердце Азалии сильное подозрение, но тем не менее она скомандовала идти за ним. Тихо открыв дверь, Горий запустил девушек внутрь, после чего зашёл и сам, не делая больше ни шага. Трое оказались за спиной у хозяина фермы, что сидел на корточках посреди амбара, разбирая дощатый пол. Подруги устремились к Эбуру, но вдруг резкий удар выскочившего из-за перегородки воина вырубил Азалию, а затем подобным образом другой воитель ликвидировал идущую с другой стороны Гвенет.

Повернувшийся предприниматель обнаружил лежащих у ног его телохранителей девиц и стоящего у входа Гория.

— ТЫ?! — Эбур не поверил своим глазам, после чего скомандовал своим воинам не трогать его.

— Я, мой дорогой друг, я…

Через какое-то время

Наблюдая, как бесчувственных девушек уносят набежавшие со всех сторон стражники, Горий шёл со своим старым знакомым к его особняку, попутно отвечая на вопросы.

— Ты как жив-то? Вот хитёр, даже областной суд сумел надурить!

— Куда их несут? — спрашивал Горий.

— Наёмниц-то этих? А, да пусть пока на складах посидят, допросим как очнутся, да потом и решим, чего с ними делать. Так что с казнью-то твоей? Расскажешь?

— Да-да, пойдём скорее…

В особняке Эбура

Устроившись в кресле, Эбур приготовился слушать своего воскресшего компаньона.

— Ну, рассказывай, что тут происходит…

— Умер я, Савка, умер, — Горий стоял у окна и с печалью смотрел на попадающие в поле зрения строения и пастбища. — И ты даже не попытался это предотвратить.

— Дык это невозможно было. На тебя таких обвинений нацепили, что жуть.

Управленец медленно прогуливался вдоль комнаты, трогая каждый стул и каждую стену, проскальзывая по ним руками, словно прощаясь.

— Мы оба с тобой знаем, что начальник тюрьмы был бы готов устроить мне побег. Дело было в цене, и ты просто не стал ничего делать.

— Да он бы такую цену заломил, половину конезавода пришлось бы закладывать!

— И заложили бы, — рука Гория прошлась по настенному ковру и остановилась перед камином, над которым висели скрещенные мечи. — Если ты помнишь это МОЙ конезавод…

— Ну знаешь ли… — Эбур занервничал и медленно потянул руку к кинжалу на поясе. — Учитывая, что ты преступник и не можешь просто так объявить о себе… лучше б ты и оставался мёртвым…

Мужчина рванул с кресла, занеся над головой кинжал, но был пронзён настенным мечом, что Горий сорвал с подставки и изо всех сил вогнал в грудь напарника. Когда прибежавшие на странные звуки и грохот стражники оказались в кабинете, они увидели лишь лежащего на полу хозяина, в разрастающейся луже крови.

Безупречно зная планировку дома, управленец вышел на улицу, не встретив ни одной души и направился к кузнице. В это время дня местные труженики молота уже заканчивали работу, однако печи ещё были горячи. Нарвавшись на прибирающееся подмастерье, он молча надел рукавицы и взял пучок раскалённых заготовок, что одним краем торчали в горячих углях и пылали от жара.

— Э-э-э… кто вы? Что вы делаете? — молодой ученик кузнеца успел сказать лишь эти слова после чего получил по голове и рухнул на пол.

Убедившись, что парень, прикрывающий сломанный нос ещё долго будет приходить в себя, Горий двинулся дальше. Первым делом он зашёл в конюшню, где в стойлах красовались лучшие из имеющихся в хозяйстве рысаков. Не обращая внимания на подоспевшего конюха, он закинул раскалённый прут на крышу и ушёл. Хранившееся на крыше сено тут же запылало и спасая коней, конюх был вынужден спешно открывать стойла. Вскоре всё строение загорелось и под ржание породистых коней поджигатель двинулся к соседним зданиям. Невозмутимо закидывая прутья по крышам разных построек Горий вызвал такой пожар, что даже поднятая тревога уже не была в состоянии что-то изменить. Огонь быстро перекидывался от одной крыши к другой и вскоре нетронутых зданий вовсе не осталось.

Во всеобщей суматохе угнать коня было не трудно и вскоре Горий уже смотрел на дымящийся конезавод с ближайшего холма. Не желая, чтобы его детище досталось одному из многочисленных братьев Эбура, он решил его уничтожить и совершенно об этом не жалел. Прекрасно понимая, что в конце рабочего дня на ферме оставалась лишь малая часть рабочих, он надеялся, что излишних жертв не будет.

— Проклятье! Что это? — сказал один из воинов, что был поставлен охранять склад с пленницами.

— Пожар! Надо валить!

Клубы дыма уже заполнили тесное помещение. Страж склонился над лежащими без сознания девушками и попытался снять с них цепи. Слезящиеся глаза и удушье не позволяли этого сделать и ключи выпали из рук.

— Да что ты делаешь?! Видишь, они в отключке, бежим скорее! — закричал второй мужик и потянул товарища за руку.

Отчаявшись спасти женщин, воин вскоре прекратил попытки найти ключ и вышел на улицу.

Азалия открыла глаза. Оглядев обстановку, она нашла подругу и попыталась привести её в чувства. Раздался громкий треск стен…

Всё внимание Гория было приковано к тому самому складу, куда должны были посадить его спутниц. От вида того, как он сложился словно карточный домик, сердце кольнуло словно пронзённое стрелой. Мужчина отвернулся и зажмурился.

Глава 6. Барон

Когда Горий добрался до места, где хранились припрятанные до нападения вещи, было уже темно. Погрузив оставшееся золото и припасы на спину коня, он отправился на север к твердыне барона Шремского.

Приставку «Шремский» он получил от протекающей в пределах его владений реки Шрем. Настоящее же имя практически не имело значения, ведь кем бы ни был воин, заслуживший честь занять этот титул, передать его по наследству он не сможет. То есть дворянином барон был лишь пока служит короне и успешно собирает для неё ополчение. В любой момент приказом сверху может бытьназначен новый блюститель шремских уделов, а старый уйдёт в небытие. Однако, нынешний хозяин обширных владений сидел в своём чине уже достаточно давно, чтобы местные простолюдины и аристократы запомнили его имя — Володор.

Местный представитель монаршей власти активно вмешивался в дела здешних предпринимателей и чиновников. Чем нажил большое количество недоброжелателей, многие из которых хотели бы его смерти. Этим и собирался воспользоваться оставшийся без помощи Горий. Разумно используя имеющиеся богатства ему удастся дотянуться до более-менее могущественных противников барона и договориться о сотрудничестве. Осталось понять кто бы это мог быть. Перебирая варианты, управленец сидел в тени большого дерева.

Столица области город Анновия

— Что с безопасностью в области?! — таким разъярённым первого советника при дворе ещё не видели. Вызвав к себе начальника стражи и ещё с десяток глав прочих ведомств, он дал волю эмоциям и не стеснялся в выражениях. — Наших чиновников режут как свиней! А теперь ещё и конезавод сожгли, да ладно бы какой-нибудь, ЭБУРОВСКИЙ! Вместе с хозяином!

Стоявший перед ним начальник виновато смотрел в пол, временами поднимая глаза на вздувшиеся от натуги вены на лбу советника. Переведя глаза на стоящего сбоку от него незнакомца в доспехах кулака (пятисотник, командующий пятью сотнями воинов, каждая из которых символизировала сжатый в кулаке палец), начальник вызвал у советника очередной приступ гнева.

— Чё смотришь? Это у Эбура мы покупали коня тебе на юбилей, — продолжал кричать хлипкобородый вельможа. — И не только тебе, на этих конях половина правления ездила, да мы самому королю их подавали, а теперь всё! ВСЁ! Понял? Теперь восстановлением порядка займётся господин Астор. Вы все переходите под его командование.

Пятисотник оживился, услышав своё имя.

— Какими будут ваши первые указания? — обратившись к новоявленному начальству, спросил советник.

— Собирайте конвой, едем к сожжённому конезаводу, охрана обязательна, и да… — Астор повернулся к стоящему рядом чиновнику. — Господин первый советник, обеспечьте там присутствие стольного (столичного) мага.

Речь шла о придворном чародее, что был призван выявлять и устранять угрозы магического характера. Тот, покрывая всю столицу невидимой сетью, мог мгновенно почуять применение чьих-то чар и уничтожить неприятеля. Мастеров такого рода было немного, а потому имелись они в основном в крупных городах. Во всей Анновийской области он был только в столице и то один, отчего был вынужден бодрствовать практически круглосуточно.

Отрывать столь ценного придворного от работы — подставить под удар многотысячный город, но выхода не было. Тяжело вздохнув, старик выдавил:

— Обеспечим…

— Отлично, — ответил кулак и направился к выходу.

Начальник стражи подошёл к советнику.

— Господин советник, может без этого обойдёмся, сами как-нибудь?

— Поздно, — ответил уставший чиновник, провожающий взглядом Астора. — Его назначил совет правления, у него полномочий больше, чем у меня. Временно, разумеется. Я надеюсь…

Правлением выступал орган высшей власти, в отличие от совета управления, ведавшего лишь экономической сферой.

На пепелище «Черной лошади»

— Проклятие! — выругался один из офицеров. — Ничего не осталось.

Осматривая обугленные кучи и развалины, Астор не мог с ним не согласиться.

— Господин, а чего мы тут ждём-то? Надо свидетелей ещё раз допросить. От этих углей мы ничего уже не узнаем.

— Мы не узнаем, а вот он сможет, — ответил командир, приметивший скачущего в сопровождении четырёх всадников, мага.

Образ спешившегося стóльного мага повергал в шок. Ожидая увидеть седовласого старца или по крайней мере измученного беспрестанной работой колдуна, офицеры были очень удивлены, когда увидели перед собой молодого мужчину в мантии.

Определив по вычурности брони самого главного, маг обратился к нему:

— Приветствую, пред вами защитник города Анновий, мастер Гром.

— Гром? — переспросил один из сотников, усмехнувшись.

— Во время моего рождения была такая гроза, что родители не могли толковать её никак иначе, как знак, — привыкший пояснять значение имени, мужчина был до того бодрым и весёлым, что невольно расплывался в улыбке. — Родился бы девочкой, назвали бы «Гроза». Ну так что, начнём исследование? Я ведь для этого тут.

— Именно, — сказал Астор, оценивающе рассматривавший парня. Яркие синие глаза выдавали в нём келеорийца. Небольшая щетина на морде сытого, но довольно подтянутого мага, позволяла определить возраст: в районе тридцати лет, не более. Парень производил хорошее впечатление, но недоверие к зелёности всё же присутствовало. — Посмотрим, чего ты откопаешь.

— Слышали о такой птичке, называется: «Алая целовашка»? Маленький пернатый не вырастает больше воробья, а капля его яда, что он источает из желёз на клюве, способна убить быка…

— Получил своё название за попытки заклевать любого, кто приблизится к гнезду, — неожиданно продолжил Астор, — Но пробить кожу не может. Яд, добавленный в пищу или нанесённый на наконечник стрелы обеспечивает смерть не сразу, зато наверняка. Единственным противоядием является раствор с добавлением порошка из высушенной крови птицы.

Пробежав глазами по удивлённым товарищам, командир перевёл взгляд обратно на Грома:

— Иди давай, целовашка…

Насмешки военных не задели самолюбия мага-книголюба. Наконец-то он нашёл достойного собеседника. Но сначала работа.

Гром вышел на открытое пространство и, стараясь отвлечься от сильного запаха гари, попытался сконцентрироваться. На смену физическим запахам пришли «ароматы» тонкого мира. Слабый запашок энергии исходил и от обычных солдат, но где-то вдали чувствовались нотки чего-то особенного. Маг открыл пылающие синим пламенем глаза и пошагал на запах. Офицеры двинулись за ним. Горьковатая вонь постепенно усиливалась и достигла своего пика, когда мужчина оказался перед руинами порушенного здания.

— Здесь что-то есть? — донёсся голос одного из вояк. — Разобрать?

— Пожалуй, придётся, — ответил чародей.

Он мог бы и сам раскидать обугленные останки брёвен и досок, используя мощь, но это грозило опасностью стереть следы использования чужой силы. Вооружившись ломами и топорами, созванные рабочие принялись разгребать указанный участок. Усилий работяг оказалось маловато, а задерживаться здесь до темна Астор не планировал, а потому погнал на работы своих подчинённых в доспехах, а сам с магом остался наблюдать.

— Спасибо, что выдернули меня из города, — сказал Гром. — Сил уже не было сидеть там. Кроме того, у меня дело есть, которое, возможно, вас заинтересует.

— Что ещё за дело?

— Помните бурю несколько дней назад? Готов поспорить, что её причиной была не просто каприза природы.

— В смысле? Ты что-то подозреваешь и до сих пор ничего не сделал? — возмутился Астор.

— Я не мог. Мне запретили выезд из города. Я обеспечиваю безопасность только столицы, а эпицентр бури был за её пределами, но я пометил это место на карте. Нужно туда съездить.

— Всё это потом, сначала закончим здесь. Ты ведь что-то почувствовал?

— Определённо тут что-то было, времени прошло не так много, чтобы следы развеялись, но пожар… Огонь создаёт колебания энергии, она начинает двигаться и рассеивание происходит быстрее. Сжечь место применения силы — лучшее решение.

Пятисотник недовольно прорычал.

Спустя какое-то время раскопки дошли до пола, некогда стоявшего здесь здания. Маг продолжил свои изыскания. Недолго рыскав среди углей, он коснулся цепей, что, будучи под завалами пепелища, ещё сохраняли тепло. Несмотря на то, что энергетический след на них уже практически выветрился, Гром не сомневался, что источником «запаха» были именно они.

— Что ты там нашёл? — командир подошёл поближе и наклонился.

— Видите? — маг показал ему прикованную к полу вязь железных колец, обрывающуюся расплавленными звеньями. — И это явно не от жара огня. Тут кто-то был и этот кто-то может плавить железо. Устроить поджог для такого, как вы понимаете, сущий пустяк.

— Ты можешь узнать кто это? — уточнил пятисотник.

Гром ещё раз собрался с силами, закрыл глаза, прижав к себе тёплый металл. Едва ощутимые дуновения чьей-то силы проносились так слабо, что менее способный чародей и вовсе бы их не заметил. Однако, в них чувствовалась, чья-то жёсткая воля, сравнимая с привкусом после пары глотков воды, позволяющий определить откуда она была начерпана: затхлого болота, чистой реки или дождевого водосборника.

— Скорее всего это мужчина, — сказал Гром и положил цепи. — Больше сказать ничего не могу.

Командир-кулак велел всем седлать лошадей и сам отправился к своему рысаку.

— Если бы не пожар, я бы смог понять даже, куда он ушёл, — оправдывался идущий следом чародей, заметивший разочарование командира. — Понять большее в данном случае просто невозможно!

— Ты и так сделал очень многое, — отвечал Астор. — Теперь у меня развязаны руки. Маги, уничтожающие стратегически важные хозяйственные точки, представляют такой уровень опасности, что для того, чтобы их остановить мне дадут такие полномочия, что я смогу обыскать хоть задницу короля. Единственное, что мне нужно — чтобы ты подтвердил степень угрозы.

— Разумеется, господин. Так э-э-э… мне возвращаться в столицу?

— Нет, конечно! Напишешь письмо в совет правления и всё. Ты теперь мой человек.

Услышав эти слова, Гром в очередной раз расплылся в широкой улыбке.

Поместье Гилбер

Небольшое владение рыцаря Гилбера возвышалось среди ночных полей словно маяк. Нетерпеливо манипулируя столовыми приборами, отец семейства ждал еды. Вилка для мяса на фоне разожжённого камина напомнила об охоте в начале года. Заваленный тогда вепрь был тут же забыт, когда на стол наконец-то подали запечённых уток. Предвкушая божественный вкус, семья вооружилась приборами и ожидала, пока отец приступит к трапезе. Окинув взглядом переполненный стол, Гилбер вернулся к своей порции и отрезал смачный кусок. Едва он оказался во рту, раздался стук в дверь.

— Пошли все вон! — басовито крикнул рыцарь и продолжил жевать. — Я ем!

Уже открыв дверь и стоя в проёме, слуга, пригнулся и попятился назад.

— Стой, — сказала жена Гилбера, заметившая в руке слуги свёрток. — Что это у тебя там?

— Письмо для господина. Гонец принёс.

Хозяйка подозвала слугу жестом и послание оказалось на столе.

— Печати нет, — осмотрев свиток, заключила женщина.

— Да оставь ты его, — раздражённо сказал муж. — Мы едим.

— А вдруг там что-то важное? Посмотри.

Раздался тяжелый вздох. Рыцарь закинулся куском побольше и открыл послание:

«На рассвете у стрелкового утёса. Добрый инструктор — это конный инструктор».

От удивления читавший перестал жевать. С год назад Гилбер, как самый опытный воитель был назначен тренером призванных на военные сборы чиновников. Раскусив природу алчных засранцев, он повёл их отрабатывать стрельбу из лука на утёс. Поставив мишени у самого края обрыва, Гилбер заявил, что каждый промах будет стоить одну стрелу, которую промахнувшийся должен будет возместить из своего кармана. Данный способ быстро научил их не промахиваться, но помимо стрельбы призванных ожидало ещё много испытаний, что давались с трудом. Тогда один из чиновников и предложил рыцарю быть менее требовательным к его персоне взамен на породистого коня, что тот обязался передать. Получив обещанное, тренер и произнёс указанную в письме фразу: «Добрый инструктор — это конный инструктор», улыбаясь, он пожал руку щедрому чинуше. Им был никто иной как Горий, вести о казни коего не могли не достигнуть ушей Гилбера.

— Что там? — спросила жена, изумлённого супруга.

— Да так, — убрав бумагу в карман, ответил тот. — Утречком нужно будет отъехать. Ты ешь, ешь…

Утром

Холодный утренний ветер, ещё отдающий ночной прохладой, вызывал мурашки. Прибыв в указанное место, рыцарь слез с подаренного коня и пошёл навстречу человеку в плаще. Предварительно он объездил местность, убеждаясь, что на утёсе лишь один человек и опасаться нечего. Приблизившись к незнакомцу, воитель обомлел.

— Это ты? Ты жив?!

— Как видишь…

— Что происходит, зачем ты меня сюда позвал? — рыцарь принялся оглядываться, не желая, иметь свидетелей его встречи с главным преступником области.

— Не бойся, никого я не привёл, я один, — успокоил его восставший из мёртвых. — Мне нужно, чтобы ты помог мне убить барона.

— Володора? Ты что, с ума сошёл?

— Он спит с моей женой. Это из-за него она предала меня и подставила. Я хочу его смерти больше чем своей жизни. Мне нечего терять…

Помня хитрого и хлипкого чинушу, готового подарить дорогущего коня лишь бы не участвовать в изнурительных тренировках, Гилбер не мог узнать стоящего перед ним. Что-то в нём было не так.

— Тебе его смерть выгодна как никому другому, — продолжал управленец. — Потому что именно ты стоишь следующим на очереди к титулу барона. Помогая мне, ты помогаешь себе. Я не прошу всадить ему нож в глотку, просто подскажи, где и когда это смогу сделать я.

Горий не спроста выбрал именно его. Гилбер, служивший стране долгие годы верой и правдой, уступил нынешнему барону лишь в тяжести кошелька. Когда помер старый хранитель шремских земель, кандидатов поставили перед очевидным фактом — освободившуюся должность нужно купить. Избрание откровенно менее выдающегося, но более зажиточного Володора вызвало в рыцарском братстве непонимание, а в сердце продавшего к тому времени дом, Гилбера посадило страшную ненависть.

— Хорошо. Я помогу тебе, — спустя недолгое молчание ответил рыцарь. — Ты пешком?

— Нет, конечно.

— Отлично. Поезжай со мной, но держись на расстоянии… ну ты понимаешь.

Опасаясь даже стоять с ним рядом, воитель поскакал в пределы своих владений. Следуя за едва не скрывающимся из виду всадником, Горий прибыл к опушке леса. В здешних местах располагался личный охотничий надел рыцаря. Спустя несколько спусков и подъёмов по проторенной тропинке двое оказались у небольшой землянки. Огороженное плетёным забором жилище егеря наполовину скрывалось под землёй, укрываясь травянистым одеялом из которого торчала труба небольшой печи. Спешившийся Гилбер позвал спутника войти.

Преодолев низкий выступ дверного проёма мужчины оказались внутри землянки, что была ощутимо больше, чем казалось снаружи. В углу, затачивая нож, сидел местный обитатель. Суровый дед с густыми бровями поприветствовал хозяина и уставился на пришедшего с ним неизвестного.

— Это мой егерь Борис, — сказал рыцарь. — Ему можно доверять.

— Я тоже так думал… — тихо ответил Горий, нарвавшись на непонимающие взгляды. — Не важно.

Спустя пару минут трое уже сидели за маленьким столом, обговаривая план. Не успевший позавтракать Гилбер жадно уплетал вяленное мясо из запасов деда.

— Попробуй, — воитель указывал на лежащее в деревянной тарелке ароматное мясо. — У Бориса какой-то особенный способ вяления, получается просто у-ух!

Горий взглянул на тарелку, но не притронулся.

— Хочешь меня обидеть? — грозно нахмурился дед.

— Лучше попробуй, а-то он тебя завялит, — сказал Гилбер и затрясся в негромком хохоте. — Завалит и завялит. Эхе-хе.

Зажевав небольшой кусочек, бывший чиновник согласился со словами своего старого знакомого, касательно вкуса, и вскоре снова потянулся в тарелку.

— Охота… — рыцарь наконец-то начал пояснять план. — Через пару дней барон устраивает большую охоту. Там ты его и достанешь.

— Но он же не один там будет.

— Конечно нет, тебе и не надо выцеливать его, пока он будет гнать по лесу. Вечером после охоты он всегда останавливается в одной и той же таверне. Борис тебе покажет. Осталось придумать, как его прикончить. Там будет вся его компания, включая моих друзей, они не должны пострадать.

— Яд, — скорее утверждая, чем предлагая, произнёс егерь.

— Допустим, ты сможешь ему подсыпать? — сказал Горий, обращаясь к Гилберу. Тот усмехнулся.

— Было бы всё так просто… Меня там быть не должно, иначе моя причастность будет очевидна. Это нужно будет сделать тебе, я устрою тебя в таверну. Нужно лишь добыть яд. Борис, у тебя найдётся чего-нибудь?

— Охотнику яд ни к чему. Только придурок будет жрать сражённую отравой дичь.

— Ну да, — согласился Гилбер и издал тяжёлый вздох. — Я знаю, у кого можно достать, но цена будет не маленькая. Одна только плата за секретность чего стоить будет… у меня таких средств нет.

— Не проблема, — сказал Горий. — Золото я дам.

— Ну, значит, дело за малым, — ободрился рыцарь. — Есть чего выпить? Тащи наливку, скрепим договор.

В окрестностях столицы

Группа воинов бродила за магом уже несколько часов. Тот тщательно изучал обширную область за крепостными стенами, что несла на себе следы бывшего здесь энергетического всплеска. Среди наблюдающих был и Астор, изъявивший желание узнать о результатах поиска как можно скорее. Пятисотник уже начинал терять терпение, так как первой жертвой его приказа об отсутствии обеденных перерывов стал именно он. Под стальным нагрудником стал плакать маленький кит, издавая тихие вопли.

— Это продлится ещё долго, — кулак обратился к старшему помощнику. — Организуй привал, пошли кого-нибудь до рынка, только быстро.

Отдав приказ, командир протянул офицеру стопку серебряных монет, лежащих в специальном маленьком держателе. Подобные приспособы были популярны у зажиточных горожан, так как избавляли от позвякивания при ходьбе и вмещали в себя определённое количество монет. Астор оплатил съестное по двум причинам: посланные вояки попёрлись бы разорять виднеющиеся вдали фермерские хозяйства, да и отобранная у сельского населения провизия вряд ли бы удовлетворила привыкшего к дворцовому комфорту чародея.

Уже через полчаса солдаты вернулись с полными мешками и кувшинами, а расположившись на растянутом на траве брезенте, восседала голодная компания. Вояки посчитали, что не хорошо садить почтенного начальника на землю и притащили откуда-то старый стол и несколько стульев. Тёмные, въевшиеся в мебель пятна, бывшие на самом деле кровью, остались незамеченными, так как пыльный стол вскоре был накрыт тканью.

Заметив намечающуюся пирушку, Гром стыдливо пошёл на запах пищи. Чувствуя оттенки чьей-то силы, он так и не мог найти её эпицентр. Дав волю уставшим ногам маг сел между воинами.

— Эй, предвестник ненастья, — обратился к нему Астор, сидящий за столом и наливающий себе кружку сока. — Садись рядом.

Чародей поймал на себе кучу неодобрительных взглядов. Не уважающие магию, воители не поняли с чего это мальцу была оказана честь сидеть рядом с командиром. Из всех присутствующих только пятисотник представлял каким трудом доставалось постижение тайн магического искусства. И то приблизительно. Но позвал его он не только из уважения перед усердием. Представляя себе потенциал молодого мага, кулак даже немного побаивался увидеть того в плохом настроении. Приходилось сталкиваться с боевой магией, которой городовые маги были обязаны владеть.

Поднявшись с земли Гром подошёл к столу и вдруг его пронзило чувство будто то, что он искал было где-то совсем рядом.

— Чего встал-то? — торопил его кулак.

— Я что-то чувствую. Оно совсем рядом, место, где творилась магия.

— Да ладно уж, — Астор схватил его за руку и усадил на стул рядом с собой. — Поди никуда не убежит, сейчас поешь и пойдёшь дальше искать.

Налетевшее ощущение усилилось, но есть тоже хотелось. Маг бросил взгляд на накрытый стол, положил на него руки и тут же отдёрнул их.

— Что такое?! — спросил, проливший на себя содержимое кружки, пятисотник.

Гром задрал постеленную на стол ткань и коснулся засохшей крови. Разум прошибло мощное ощущение, кричавшее: «Приложение магических сил было именно здесь».

— Где вы взяли этот стол? — чародей обратился к военным. — Ну?!

Двое вояк привели всех к старой постройке, бывшей ни то амбаром, ни то жилым помещением. Очутившись там, Гром вновь засиял синими глазами и заключил:

— Наш поджигатель был здесь. Я узнаю эту силу, но что именно он делал понять будет трудно. Чары уже успели развеяться. Могу сказать лишь одно — если его мощь вызвала такую бурю, то он очень силён.

— Ты уверен, что это был именно он? — уточнил Астор.

— Абсолютно.

Командир развернулся и принялся раздавать приказы:

— Это место обыскать, ищем любые следы пребывания людей. Отпечатки подошвы, заколки, монеты, волосы. Всё, — повернувшись, тот обратился к магу. — Собирайся, едем в столицу. Нужно будет выступить перед советом.

Галопом добравшись до города, всадники были вынуждены снизить скорость, передвигаясь по многолюдным улицам. За года службы Астору не раз приходилось мчаться по лабиринту улочек, раскидывая прохожих, а иногда и сшибая с ног, но теперь у кулака были особые виды на жителей города.

Гром же всю дорогу пребывал в тяжких раздумьях. Структура наследившего в лачуге заклинания что-то напоминала, будучи в то же время незнакомой. Во времена обучения, магам дают возможность ознакомиться со всеми видами магических конструкций, чтобы те могли их распознавать и при необходимости взламывать. Однако, творившееся там, распознать не удавалось. Во многом из-за большого количества прошедшего времени. Но также это могло означать, что действие, повлекшее за собой возмущение самой природы, имело запрещённую в магических кругах природу и поэтому не была знакома стольному чародею. Так или иначе дать однозначный ответ было нельзя.

Вскоре двое уже стояли посреди зала заседания совета правления, наспех набитого представителями высшей областной власти. Возглавлял сборище недовольных срочной тревогой чиновников сам глава области. В отличие от тех же графов, передававших свою власть по наследству, главы были избираемыми правителями регионов, коим была дарована автономия, а потому восседавший на троне правитель был выходцем из простого народа. Если так можно было сказать о потомственном госслужащем со страшными связями и практически неограниченной властью.

— Если причина, по которой ты собрал нас, не будет достаточно существенной, ты об этом пожалеешь, Астор, — раздался звучный голос тучного главы. — Что у тебя?

— На твоей земле орудует маг исключительной силы, уже ставший причиной многих бед… — раздался уверенный, отдающий эхом в просторном зале, голос пятисотника.

— Мы уже получили письмо от тебя и нашего стольного мага, — вступил первый советник, прервав речь военного. — Оценив уровень опасности, совет удовлетворяет твоё прошение о расширении полномочий. Чего ты ещё хочешь?

— Заявленный уровень угрозы более недействителен. Он намного выше. Как выяснилось, преступник более опасен, чем мы предполагали, а потому я требую объявления в области особого положения!

Воздух заполнил шум возмущённого бормотания.

— О чём ты говоришь? — снова подал голос глава совета. — Насколько вы оцениваете степень опасности?

— Страшно представить, на что способен преступник, если сама погода реагирует на проявление его силы бурями, наподобие той, что была несколько дней назад.

Бормотание и гул усилились.

— Тихо! — рявкнул правитель. — Стольный маг, вы подтверждаете это?

— Да, господин, истинно так и есть, — ответил Гром. — Если вы выражаете недоверие к моей персоне, мы можем обратиться к королевской коллегии магов. Уверен, они полностью согласятся с…

— Нет уж, не надо, — раздражённо прервал его глава. — Мы не можем объявлять особое положение. Действуйте в пределах переданных вам полномочий.

— Их будет недостаточно, господин глава, — напирающим тоном говорил кулак. — Для устранения врага потребуется приложение всех мощей региона. В противном случае мы потерпим поражение и за дело возьмётся уже не королевская служба порядка, а белый орден.

«Ничего себе! Астор из самой королевской службы порядка?» — подумал Гром, повернувшись в сторону стоящего рядом офицера.

Вмешательство сил белого ордена означало признание полной несостоятельности местных властей. Кроме того, это повлечёт чудовищные разрушения. Стоящие над королевской властью и привыкшие решать дело радикально, члены ордена перевернули бы область, уничтожая каждого подозреваемого со всем, что будет вокруг. Недавняя схватка ордена с языческим богом в одном из соседних регионов показательно свидетельствовала о том.

— Ты преувеличиваешь! — сидящий на троне стоял на своём. — Неужели поймать мага-поджигателя столь сложно для тебя, пятисотник? Пусть даже он и вызывает возмущения небес. Неужто хвалёная монаршья служба порядка не в состоянии побороть такой пустяк?

— Вы ошибаетесь, господин, — вступился стольный маг. — Заклинание, послужившее причиной недавней бури, было не просто проявлением силы. У меня есть основания полагать, что это была магия воскрешения. Её использование запрещено общемировым законом и требует особого мастерства. Наш враг знаком с тайными техниками и просто исключительно опасен. Я бы настоял на обращении к белому ордену незамедлительно.

После недолгого молчания глава молвил:

— Заседание прерывается для совещания.

Двое были вынуждены покинуть зал и ожидать снаружи.

— То, что ты сказал, это правда? — спросил Астор, желая знать действительно ли это так или Гром просто решил помочь ему припугнуть совет.

— Использованная там техника мне незнакома, потому что она из запрещённых, — отвечал маг. — На столе и полу хижины были пятна крови. Некромантия — самое вероятное, хотя, я в этом и не уверен. Мало кто способен вернуть человека с того света в таких условиях. Обычно для этого проводят целый ритуал. Нужна огромная мощь и специальные условия, ну или заключение контракта на душу, это помогает наладить прочную связь с умершим, но на это способны единицы. В основном этим промышляют различного рода божества или особо могущественные архимаги, или духи. Надеюсь обойдётся без них. Иначе, боюсь, мы можем не справиться.

— Да брось ты. Как только совет сдастся, я смогу обеспечить тебе всё, что будет нужно.

— Посмотрим. Вы говорили об особом положении, что это значит?

— Что для спасения народа и восстановления порядка высшая власть над провинцией передаётся в руки представителя короля. Все законы приостанавливают своё действие, пока не будет устранена угроза.

— Как это? — удивился Гром. — Представитель короля становится выше закона?

— Выше закона может быть только король, а так как у него достаточно более важных дел, чем разгребать проблемы какой-то области, то его полномочия передаются его официальному представителю.

— То есть Вам?

— Именно.

Астор оглянулся по сторонам и, убедившись, что стоящие у врат стражи достаточно далеко, чтобы ничего не услышать, наклонил собеседника к себе и с каким-то безумством в голосе сказал:

— Я разнесу этот гадюшник в щепки! Я вскрою все их схемы и комбинации. Я покараю каждого, кто хоть как-то замешан в коррупции и мошенничестве, — командир смотрел прямо в глаза Грома, заражая ненавистью к той гнили, что поразила этот пропитанный ложью и наглостью мир. — Я наведу здесь порядок и возглавлю его на долгие года, чтобы крестьянин мог не бояться, что его детям придётся голодать из-за очередных поборов, а простой солдат не корячился на полях своих командиров, чтобы эти жирные ублюдки могли позволить себе больше шлюх и выпивки.

Огромные врата зала открылись и показавшийся в них страж позвал ожидающих в коридоре войти. Двое снова оказались в окружении выстроенных по периметру кресел и сидящих в них бородачей.

— Ты клянёшься уничтожить преступника, не доводя дело до белого ордена?

— Слово офицера королевской службы порядка! — громогласно произнёс Астор, приложив левую руку к груди.

— В таком случае, — продолжал первый советник, поглядывая на потухшего главу области и прочих вельмож. — Совет правления удовлетворяет ваше требование об объявлении особого положения и передаёт высшую власть в ваши руки с этого дня и до того момента, когда данная вами клятва будет выполнена. Указ будет обнародован завтра, тогда же королю и будет направлено извещение. Заседание совета объявляю закрытым.

Не смотря на испытываемое удовлетворение, пятисотник был чем-то озадачен. Когда двое были уже далеко от зала заседания, Гром обратился к нему:

— Что-то не так?

— Могли бы сегодня со всем разобраться, — задумчиво отвечал тот. — Неспроста они время тянут.

Из дворца кулак направился в выделенный ему ранее кабинет, куда приказал созвать всех подвластных ему на данный момент начальников. Преимущественно из военных и стражей правопорядка, хотя оказались среди них и представители других направлений. Астор не стал ждать пока правление оповестит жителей о его новом статусе и повсюду разослал гонцов от своего имени. Получив доступ к архиву, он развернул процесс досконального изучения, посадив туда своих людей. Те должны были отыскать любые сведения, что могли бы помочь выявить взаимосвязь между произошедшими в области событиями. Кроме того, их негласной задачей было выявление коррупционных связей и изъятие свидетельствующих об этом документов. Лишь поздним вечером новый хозяин области смог удалиться в свои покои и отойти ко сну.

Ночью

Часовой аккуратно осмотрелся по сторонам. Коридор был чист. Сунув руку за пазуху, он достал бурдюк с булькающим содержимым и пригубил напитка. Пить на посту было запрещено, но стоять половину ночи в полном одиночестве, да ещё и с пересохшей глоткой было невыносимо. Облизав губы, стражник снова прильнул к бурдюку и на сей раз не сдерживал себя, сделав несколько добрых глотков. Если бы он оглянулся и в этот раз, то заметил бы как из-за угла за ним наблюдала пара глаз. Спустя какое-то время, выпитое дало о себе знать, спустившись пониже желудка. До конца смены ещё несколько часов, а приспичило так, будто выпитый до суха сосуд был размером с бочку, не меньше. Переминавшийся с ноги на ногу, часовой посчитал, что его минутного отсутствия никто не заметит и побежал в направлении дворцового сортира. Наблюдавший из-за угла человек прошмыгнул в оставшуюся без охраны комнату Астора.

В настежь открытом окне виднелось ночное небо. Порывы прохладного ветра оббегали вдоль стен небольшой комнаты, обдувая, стоящую в углу кровать с балдахином. Обнаружив завешанное пологом ложе, вошедший медленно и беззвучно достал кинжал, блеснувший отражённым светом луны, и направился к нему. Протянув руку, убийца тихо взялся за ткань занавески и отдёрнул её, занеся оружие. Едва полог сдвинулся в сторону, из него протянулась крепкая нога, отправившая убийцу в стену. Удар был столь сильным, что при столкновении кинжал выпал из руки и оказался на застеленном коврами полу. Выскочивший из-за навеса Астор набросился на обезоруженного незнакомца, но вдруг в дверном проёме показался второй. Увидев, как тот тянет руку к поясу, пятисотник схватился за стоящего рядом мужчину и прикрылся им от полетевшего навстречу клинка. Убив напарника, неизвестный выскочил в коридор, а отпустив обмякшего и рухнувшего на пол незнакомца, Астор бросился в погоню крича:

— Стоять! Ловите его!

Увидев надвигающихся с одного конца коридора стражей, убийца бросился к другому. Судя по звукам, доносящимся сзади, количество преследователей увеличивалось с каждым поворотом. Завернув к лестнице, бегущий нарвался на стоящего там офицера, что сходу вонзил в него копьё, завалив на пол. Подоспевший кулак застал убийцу уже мертвым.

— Да чтоб тебя! — командир был в ярости. — Сказано же взять живым! ЖИВЫМ!!!

— Виноват, господин, я оборонялся, — оправдывался офицер.

Пятисотник подошёл к провинившемуся и замахнулся тяжёлой рукой, но остановил её, видя, как военный невозмутимо стоял на месте, ожидая заслуженного наказания. Перевернув стоящую на подставке вазу, Астор немного успокоился.

— Убрать здесь, тела в лазарет и отправьте туда стольного мага, может он чего сможет.

Лазарет

Дворцовые лекари с помощниками и несколькими магами-целителями стояли, поднятые по тревоге. Тяжёлые веки то и дело норовили опуститься. Только молодой маг был бодр, будучи привыкшим к бессонным ночам. Восполняя недостаток сна резервами своей магической мощи, Гром оставался на ногах круглые сутки, проводя время за книгами и поглощением воистину большого количества еды. Стоя среди врачей, маг сразу же почуял присутствие своих младших коллег по ремеслу. Чувствуя своё превосходство, он завёл с ними беседу о тонкостях школы исцеления, но вскоре в помещение занесли два тела. От одного из них глава лазарета отошёл, едва окинув взглядом, а ко второму прильнул ухом и принялся командовать:

— Быстро, поддерживающее!

Это означало, что человек был ещё жив, но без поддерживающего жизненные силы вмешательства непременно умрёт. Штатные маги принялись делиться с ним энергией, а все остальные готовились извлечь торчащий из спины кинжал и залечить рану. Наблюдавший же за этим Гром получил другие инструкции и отправился проверять наличие каких-либо следов на трупе. Не потратив много времени стольный маг быстро определил, что ничего интересного нет и повернулся к столу, над которым проходила операция.

Ему тоже была знакома целительская магия, но на поверхностном уровне, позволяющем не умереть от кровопотери при ранении или не подхватить инфекцию, залечив свежую рану. Орудующие над тяжелораненым специалисты были более сведущими, за счёт того, что ничего кроме медицины не изучали и почти бесполезны в бою.

Время текло, а безопасно вытащить глубоко засевший клинок не получалось. Более того, рана была столь серьёзной, что организм уже почти сдался, а от смерти пациента отделяли лишь силы магов, что уже были на исходе. Вливая в него силы словно в дырявый кувшин, целители приближались к той точке, когда их не останется вовсе.

— Господин главный лекарь, — обратился один из магов-целителей. — Силы на исходе!

Держащие пациента за голову, маги начали бледнеть на глазах. Это означало, что запас мощи иссяк и в ход была пущена сама жизненная энергия. Заметив это, Гром подошёл к ним и положил руку на голову умирающего.

— Уходите, когда я начну…

— Я надеюсь вы владеете техникой поддерживания? — спросил глава лазарета, что возился вокруг торчащей из почти бездыханного тела железки.

— Обижаете, — ответил Гром и его глаза засияли.

Седовласый начальник кивнул, и истощённые чародеи отошли от стола, устало присев прямо на полу.

Не смотря на мощный поток уходящей в никуда энергии, стольный маг посчитал, что будет в состоянии поддерживать ещё долго и дал добро на удаление кинжала. Главный дворцовый маг даже заверил, что будет в состоянии помочь в исцелении раны, но ему сказали, что этого не потребуется. Прокол был так глубок, что глава лазарета лично взялся за дело. Рискнув и вытащив клинок, лекари вызвали кровотечение, усугубившее ситуацию. Теперь Гром не просто питал уязвлённую телесную оболочку, помогая той держать в себе жизнь, а целиком и полностью удерживал её самостоятельно. Если ранее кувшин имел лишь пробоину, то теперь у него не было дна. Главный лекарь принялся заживлять рассечённые ткани и сосуды…

Утром в кабинете Астора

Войдя к новому фактическому правителю области, уставший маг приметил подобную усталость на лице начальства. Без вопросов было ясно, что с покушения тот больше не спал. А вот бледнолицый Гром был истощён вовсе не бессонной ночью.

— Как успехи? Удалось что-нибудь? — спрашивал подскочивший с места командир.

— Тот, что чуть не убежал погиб сразу, а вот второй был ещё жив, — Гром приблизился к ближайшему стулу и не спрашивая разрешения сел, словно не в состоянии был стоять. — Всю ночь боролись за его жизнь… не вышло.

Большой деревянный стол с треском дал трещину от удара кулака. Стоявшая на столе чаша с фруктами покачнулась и из неё выпало яблоко. Наблюдая за недолгим путешествием плода по плоской поверхности, измученный чародей поймал его, вгляделся полузакрытыми утомлёнными глазами и начал есть.

— Ты что, совсем нюх потерял?! — под смачные звуки откусывания и жевания закричал Астор. — Ты сюда жрать пришёл?

— Извините, — отвечал тот с набитым ртом. — Спустил все свои силы на того убийцу, нужно восстанавливаться. Вы не дадите мне день-другой отдохнуть?

— Что значит спустил силы? Ты должен был осмотреть их и всё! Мы на войне! Только начали укреплять свои позиции, а ты собираешься лишить меня единственного способного бороться с врагом бойца?

— Простите, господин. Я думал, что смогу спасти его и допросить.

— Ты понимаешь, что найти заказчика убийства было не столь важно? Убить меня хочет половина совета правления и я всё равно рано или поздно до них дотянусь. Они это знают, поэтому и собирались меня убрать. А теперь, когда мы имеем все необходимые для борьбы ресурсы, ты выходишь из строя. Насколько всё плохо?

— Я пуст, господин, — сказал Гром, с трудом удерживаясь на стуле. — Даже телесно. Мне бы поесть… побольше…

— Ты мне нужен, Гром, нужен и прямо сейчас. Никто кроме тебя не выследит поджигателя. Как привести тебя в порядок поскорее? Есть способы?

— Есть один…

Через усвоение пищи маги обеспечивали благоприятные условия для восстановления внутренней мощи, однако одним из лучших способов восстановиться был особый сон, позволяющий черпать энергию прямо из окружающего пространства. Подобным приёмом пользовались и божественные хозяева этого мира, обуславливая ежегодное похолодание длиною в три месяца. Традиция, тянувшаяся с момента создания мира, заключалась в поглощении энергии из подвластной богам территории на протяжении трёх определённых месяцев. Фиксированная дата позволяла населению, а также живности и растительности провести необходимые для выживания приготовления. Во время стужи большинство богов не просили жертв или же старались хотя бы снизить порог требуемых даров. Делалось это для того, чтобы облегчить бремя простых жителей, вынужденных терпеть упадок сил и низкую температуру. Впрочем, на некоторых землях никаких похолоданий не было вовсе, а были и такие края, где снег лежал круглый год.

Воодушевившись примером богов, Гром решил прибегнуть к древней технике поглощения. Пользуясь покровительством Астора, маг вторгся в гильдию кузнецов и занял крупнейшую во всей центральной части королевства плавильню, подогнав её для своих нужд. Поставив металлический стол меж двумя печами, маг приказал поддерживать в них максимальный жар, а сам лёг, погрузившись в сон сродни медитации.

Спустя несколько часов в гильдии кузнецов

Главы купеческих кланов собрались за круглым столом. Остановив производство, дерзкий маг каждой минутой, проведённой среди работающих впустую печей, приносил жуткие убытки, причём не только владельцу предприятия. Смекнув, как подобный акт использования частной собственности скажется на всех прочих отраслях, предприимчивые умы решили собрать совет.

— Всё дело остановлено! — возмущался упитанный бородач, бывший держателем кузнечной отрасли во всём регионе. — Поставки сорваны! Мы не успеем выполнить заказ! Наша репутация похоронена!!!

— Это теперь цена на металл подскочит, — вступил седовласый купец, хозяин ряда мастерских, работавших по металлу и дереву. — Придётся стоимость продукции повышать, так это сбыт упадёт. Чего делать-то, господин Гурвас?

Сидящие за столом кинули взгляд на упомянутого вельможу. Господин Гурвас был представителем совета управления и должен был контролировать деятельность купеческих объединений, обеспечивая их сотрудничество с государством в его лице. Маленькие глаза тощего чиновника холодно смотрели в ответ. Казалось, дьявольский ум уже знал, как решить проблему, но не был уверен, что данный способ будет по нраву всем присутствующим. Господин Гурвас встал, явив весь свой внушительный рост.

— Настали тяжёлые времена, друзья мои. Королевский вояка захватил власть и, как говорят мои осведомители, роется в главном архиве, ища основания для грядущих расправ. Наш стольный маг, вскормленный нашими налогами, а теперь записавшийся в его верные псы, вторгается в частную собственность и нарушает работу годами отточенного механизма нашей экономики. А кто будет платить за это? Опять мы? — окидывая взглядом купцов, чиновник находил всё больше и больше понимающих и наполненных решимостью глаз. — Я думаю, вы понимаете, что подобный расклад не выгоден ни совету, ни вам. И никто кроме нас не решит эту проблему.

— Так что вы предлагаете? — раздался голос одного из толстяков.

Гурвас очень не хотел озвучивать предложение и к счастью один из бородачей избавил его от необходимости это делать, вскочив со словами:

— Да прибить их и дело с концом!

Всеобщее внимание переключилось на выскочку.

— Я слышал, что на того кулака, из королевских, ночью было нападение, — подал голос другой длиннобород. — Так он знал о нём, выставил охрану и вышел целёхонький. Говорят, теперь ещё злее стал! Думаете, он оставил своего сторонника без охраны после такого?

— Как-же! — снова заговорил хозяин оккупированной плавильни. — С полсотни воинов там стоит. Смену кочегаров загнали и никого больше не пускают. Даже меня. МЕНЯ!

— Вот видите!

Ощутив, как купцы уже успели свыкнуться с мыслью о том, что единственный выход — это убийство и, казалось, были с ней согласны, Гурвас сказал:

— Они же не заставят этих кочегаров работать весь день? Кроме того, они будут вынуждены пропустить повозки с углём для печей. Нужно использовать это.

— Алая руда… — произнёс один из купцов.

Жилы чудного цвета встречались во многих рудниках, но натыкаясь на алые жилы, шахтёры не спешили радоваться. Совершенно не поддающаяся обработке руда несла страшную опасность, так как взрывалась при нагревании. Первые попытки переплавить эту руду привели к страшным разрушениям, а потому, не найдя ей достойного применения, ремесленники стали просто избегать её.

— Да ты что! — закричал хозяин плавильни. — Печи мои знаешь сколько стоят? Да кроме того там всё здание на воздух взлетит, а пожарище по всему городу разойдётся.

— Я думаю, ты не совсем понимаешь, что на кону, — начал речь Гурвас. — Стоит Астору выйти на одного из наших, как тот сдаст всех, кого знает и уж поверьте в скором времени цепочка дойдёт и до вас. Нам просто необходимо устранить Астора. Убийство ближайшего сторонника выведет его из себя и тогда он станет уязвим для нового удара. А печи твои мывосстановим. Думаю, никто из здесь присутствующих не поскупится ради такого дела. Безопасность дороже.

— Вы обезумели, — возмущённый владелец предприятия встал и вышел из-за стола. — Уничтожение моей плавильни вызовет настоящий хаос. Да и неужели вы решили, что этот Астор и вправду будет вешать всех подряд?

— Ты его не знаешь, — многозначительно отвечал чиновник. — Я слышал о нём. Принципиальный ублюдок, объявил войну коррупции и помешан на правосудии. Этот ни перед чем не остановится.

— Это бред. Я не собираюсь в этом участвовать…

Сказав это, купец направился к двери. Участники собрания взволнованно переглянулись. Вдруг один из сидевших подскочил с места, догнал уходящего и накинул ему на шею заблаговременно снятый с себя пояс. Раздались тихие хрипы и звуки борьбы. Кто-то из купцов пристально смотрел, откинувшись на стуле и повернувшись в сторону выхода. Другие просто смотрели перед собой, стараясь не обращать внимание на натужные звучания задыхающегося, что вскоре прекратились. Гурвас снова окинул взглядом купеческую братию, убеждаясь, что несогласных не осталось.

— Вот и чудно…

Твердыня барона Шремского

Двигаясь глазами по свитку, барон хмурился всё больше и больше с каждой строчкой.

— Какое ещё особое положение? Что за вздор! — бросив послание из столицы на пол, Володор посмотрел на стоящего рядом слугу.

— Кажется, нам следует воздержаться от охоты, мой господин. Обстановка неспокойная, лучше отложить.

— Вот ещё! — отвечал разъярённый барон, готовящийся к ежегодному излюбленному мероприятию с особым наслаждением. — Плевал я на этого Астора и на его положение. Собирай своих, выезжаем!

Огромные врата замка открылись и из них повалила лавина всадников. Крепкий серый конь нёс внушительную фигуру барона, что до сих пор пребывал в недобром настроении, но предвкушение от грядущей охоты словно действие дурмана постепенно захватывало его сознание. Покинув крепость, отряд кавалеристов направился к соседним поместьям рыцарей, что присоединялись вместе со своими егерями, слугами и охотничьими псами. Так продолжалось до тех пор, пока сборище не стало похоже на небольшую армию.

Тем временем в таверне «Лесной очаг»

Смотря на своё отражение в маленьком зеркале, Горий трогал подбородок, на котором ещё недавно была хлипкая бородка. Сбрив растительность, тот стал будто моложе и вполне мог сойти за ищущего работу юношу. Однако боль от расставания с бережно отращиваемым атрибутом статуса заставляла лицо искажаться в еле заметной гримасе грусти.

— Новенький! — обратилась к нему жена хозяина таверны, возрастная и строгая женщина, а в данный момент его непосредственная начальница. — Ты чего стоишь как вкопанный? Бегом на кухню, у нас сегодня очень важный банкет!

Отойдя от полки с зеркалом, Горий сделал несколько шагов и почувствовал, как в кармане перекатывается бутылёк с ядом. Пригладив карман рукой, и, повернув его так, чтобы тот не издавал звуков, он принялся за работу. Раздающиеся на кухне ароматы были способны свести с ума голодного человека. Если бы не плотный завтрак в хижине у деда-егеря, то управленец мог бы поддаться соблазну и отламывать кусочки готовящихся блюд, как то делали его коллеги. Отвыкнув от подобной работы руками, мужчина мог бы получать удовольствие от простой, не требующей особой вдумчивости деятельности, если бы не тот факт, что накрывающийся стол был для его злейшего врага. Шли часы и, получая постоянные нагоняи от строгой начальницы, слуги уже начали выбиваться из сил, а приготовления к огромной пирушке ещё не были выполнены. Не мудрено почему хозяйка приняла нового работника с такой лёгкостью. Работы было столько, что если бы не предвкушение щедрого вознаграждения, то справиться с ней было бы очень трудно. Новенькому же держаться на ногах помогали мысли не об окладе, а о приближающейся с каждой минутой мести. Не выпуская эту мысль из головы, Горий наконец услышал звуки рога.

— Барон едет! Барон едет! — раздалось со всех сторон.

Взволнованная хозяйка принялась гонять работяг с пущей жёсткостью и вот вскоре они уже были выстроены встречать дорогого гостя.

Раздающийся с улицы хохот слышался всё чётче и вскоре его источник оказался в помещении, держа окровавленную голову оленя в руках.

— А-ха-ха! На, держи, — сунув голову ближайшему слуге, барон напролом двинулся дальше навстречу к гостеприимной хозяйке. — Голова тебе в подарок, а вот остальное, — в таверну заносят кровоточащую безголовую тушу, — приготовь мне по-быстрому, хочу отведать свою добычу.

— Конечно-конечно, господин, — сочетая слова с постоянными наклонами головы, отвечала женщина. — Проходите!

Группа воинов во главе с бароном вошла в просторный зал, где стояло несколько столов буквально заваленные всевозможными яствами. Начался пир, сопровождающийся громкими тостами и смехом. Так как Горий был из новичков, его не поставили прислуживать почтенным гостям, а оставили помогать поварам на кухне. Что было ему только на руку. Наблюдая за движением блюд и сосудов с выпивкой можно было рассчитать, куда следовало добавить содержимое заветного пузырька. Удобного момента не получалось, а время всё шло, гости напивались и теряли рассудок.

— Ты что, мне не веришь, щенок?! — раздался громкий голос, который сменился звоном разбитой посуды и чьим-то падением.

На кухню забегает слуга, прикрывая разбитый нос. Следом залетает хозяйка.

— Что такое? Ах ты ж! — осмотрев подчинённого, женщина стала оглядываться и вскоре задержала взгляд на новеньком. — Ты. Да, ты. Иди, будешь прислуживать барону. Иди же!

Удары заколотившегося от страха сердца отдавались пульсацией в висках. Держа вручённый кувшин с вином, Горий вышел в банкетный зал. Изрядно пьяная компания не обратила на него никакого внимания, а тот направился к Володору, сидящему во главе стола. Смотря на него, управленец следил за его глазами, чтобы успеть вовремя отвернуться, однако барон копался в тарелке, не отводя взгляда и отвлёкся только когда слуга оказался рядом с ним. Подняв на него пустые глаза, барон сказал:

— О, новенького подали! Вино принёс? Хе-е-е-е-е, а у меня есть! — неподдельно радуясь наполненному кубку в руках, барон принялся его осушать.

«Не узнал! Вроде не узнал! — едва сдержав надвигавшуюся вместе со взглядом врага панику, думал Горий. — Ну конечно, он же пьяный в мясо…»

Немного успокоившись, державший кувшин принялся думать, как бы ему подлить яд. Кругом пьяные воины, те бы не заметили ничего, а вот стоящие всюду прислужники смотрели не только на своих клиентов, но также наблюдали за новеньким, готовясь давать советы, как обслуживать важного гостя. Сначала в голову забралась мысль отравить выпивку сразу после того как барон допьёт свой кубок, налить, заставить пьянющего выпить ещё один глоток, да и броситься бежать. Но управленец пересмотрел правильность сказанной им фразы «Нечего терять…» и подумал, что отправляться к Талльму не увидев смерти ненавистного ему Володора будет слишком грустно. На мгновенье он даже пожалел о том, что избавился от посланных ему помощниц.

Пустой кубок ударился о стол.

— Налива-а-а-й! — протянул барон и стал ждать, но кубок не наполнялся. — Ты чего, глухой?

Глядя на собравшиеся на нём взгляды пучеглазых коллег, указывающих на кубок, Горий всё же смирился и наполнил его. Крепкая, но дрожащая рука схватилась за него и поднесла к губам. Вдруг на другом конце стола раздался страшный грохот, заставивший всех обернуться. Володор поставил кубок и поднялся, чтобы лучше видеть, что произошло. Быстрым движением откупорив пузырёк, Горий вылил его содержимое в кубок и выронил пустой бутылёк на пол. Сердце снова замерло, но хозяин пира ничего не заметил. Он был слишком занят выяснением причины шума.

— Что там происходит?! — рявкнул он недовольно, с трудом концентрируя взгляд.

Выползшая со стороны пола, рука схватилась за стол и подтянула остальное туловище, что сказало:

— Упал…

Раздался всеобщий хохот.

Просмеявшись, барон вытер слезинку и вернулся к вину. Снова обхватив ножку кубка, он поднёс его ко рту и уже успел ощутить ароматный запах, как за окном что-то вспыхнуло. Яркая линия света окружила таверну, будто начерченная с двух сторон. Кто-то закричал:

— Пожар!

В миг начался хаос. Те, кто уже успели добежать до двери не смогли её открыть. Подбежавшие позднее рыцари принялись её выламывать, но та стояла будто была сделана не из дерева, а железа. В начавшейся панике, Горий ещё долго смотрел на отравленный кубок, после чего решил, что главная задача — не дать барону покинуть охваченную огнём таверну, но ввалившиеся клубы дыма быстро лишили возможности разумно мыслить. Пытаясь найти выход, управленец заметил, как слуги, старавшиеся выбить окно, ударялись об него словно о каменную стену не в состоянии причинить ему вред. Однако увиденное не заставило его отказаться от попытки разбить окно самому. Прикрывая нос рукавом, он подбежал к окну и с размаху влетел в него, оказавшись на улице в россыпи осколков. Пламя, что уже пробралось во внутрь постройки заставило кричащую толпу броситься к спасительному проёму. Вскоре почти все оказались на улице. Увидев огни пожара, сбежались стража и прочие участники охоты, не поместившиеся в этой таверне.

Когда кашель стал немного послабее и ясность ума вернулась, Горий оглядел стоящую толпу и увидел в ней наблюдавшего за тем, как горит здание, барона.

Глава 7. Алая руда

Проделав пешком довольно приличное расстояние, во тьме, по лесу, запинаясь и падая, Горий наконец добрался до знакомого бугорка с торчащей из него трубой и еле заметным светом.

— Ты чего? — старый егерь обратился к зашедшему. Хороший слух заранее предупредил его о приближающемся незнакомце, в походке которого тот узнал навязанного хозяином управленца. — Получилось?

По выражению лица нежданного гостя читался ответ.

— Чего случилось-то? Хвост не привёл? — продолжал дед.

— Не думаю, — отвечал Горий, подсевший за столик и восстанавливающий сбитое дыхание. — Все остались у таверны. Её кто-то поджёг. Прямо в тот момент, когда барон уже почти выпил яд.

Грязная, покрытая царапинами и порезами рука ударила стол.

— Но-но! — воскликнул дед. — Держи себя в руках. Чего не добил его на месте?

— Сначала сам спасался, а потом народу набежало, окружили его, смекнули что к чему.

— Выходит, кто-то ещё на него охотится. Есть предположения, кто это может быть?

Разумеется, Горий знал, кто мог устроить поджёг, но искренне не верил в это, хотя собирающаяся в голове картинка давала ясный ответ. Не зная, где он находится и жив ли вообще, слуги Талльма могли пойти только к барону, исполняя контракт. Возникшее из ниоткуда пламя, очертившее таверну с двух сторон, просто кричало о тех, кто это мог сделать. Вспомнились тщетные попытки одоспешенных воинов сломать деревянную дверь. Вспомнились и абсурдно беспомощные люди, что не могли сломать деревянное окно. Ровно до того момента пока за дело не принялся Горий. Неспроста.

— Нет… — ответил управленец. Взгляд бывалого егеря сразу приметил лукавство, но говорить Борис ничего не стал. — Сообщи Гилберу, нам нужно с ним встретиться и обговорить новый план.

— Нужды нет. Такая шумиха поднимется, как только хозяин узнает — сам сюда нагрянет. Отдыхай, — сказал егерь.

Горий понимал, что особой нужды пытаться убить Володора своими силами нет. Если парочка кровавых подруг действительно выжила, то осталось ему не долго. Но желание увидеть, как это произойдёт, было чрезмерным. Кроме того, отказаться от попыток убийства и объяснить это пособникам в лице рыцаря и его егеря было бы крайне трудно. Было и ещё одно — тщательно скрываемое от самого себя желание встретиться с Азалией и снова заглянуть в её глаза. Правда этой встречи Горий в то же время боялся. Было неясно, что подруги думали о произошедшем на конезаводе. Догадались ли они, что это была засада, тем более подстроенная самим Горием, оставалось загадкой. Спустя какое-то время дед закончил свои дела и потушил горящую в углу лучину.

— Всё, на покой. С утра яснее голова.

Бурные размышления продолжились и в темноте. Обдумывая совершённое им предательство, мужчина сравнивал себя с теми, чьи имена один за другим зачёркивались в его списке. Пошёл он на это, чтобы остановить бессмысленное истребление случайных невинных, но теперь, когда подруги живы, а Горий оторван от них и не может повлиять на их действия, ситуация стала ещё хуже. Если бы не вмешательство управленца, то вместе с бароном в пожаре таверны погибло бы огромное количество ни в чём не повинных людей. И эта мысль ужасала.

«Нет! — думал Горий, расположившись на лежаке, но не способный уснуть. — Их нужно найти и как можно скорее».

Вдруг всплыл, похороненный в недрах памяти, поцелуй с Гвенет, мысли о котором Горий старался всегда пресекать. Однако сейчас он ожил в сознании так чётко, будто происходил снова. Предавшись воспоминаниям, управленец усомнился, кого из двух девушек он хотел бы видеть больше. Сладкое воспоминание оказало успокаивающий эффект, и мужчина медленно провалился в сон, продолжавшийся ровно до первых лучей солнца. Вместе с их проникновением в жилище через проём окна явился и Гилбер.

— Что там произошло и почему он жив?! — раздался громкий голос, разбудивший вздрогнувшего деда и неумелого отравителя.

Через какое-то время трое сидели за столиком. Рыцарь снова поглощал припасы своего егеря. Только плотный приём пищи был способен успокаивать его нервы. Выслушав подробный рассказ о произошедшем, Гилбер слушал новый план, разработанный Горием. Тот предлагал повторить схему с отравлением, но на сей раз в самой твердыне барона. От внимательно слушавшего рыцаря требовалось лишь протолкнуть Гория в слуги при его дворе.

— Это как-бы не проблема и вполне возможно, конечно, если денег дать. Но почему бы просто не спалить его, когда тот будет у своей… хм… твоей бабы в синем особняке? — рыцарь предлагал воспользоваться столь популярной в последнее время темой с поджогами и избавиться от Володора вместе с предательницей-женой, однако, то, что её муж был категорически против стало ясно ещё до того, как он открыл рот.

— После случившегося барон будет сидеть в своём логове как дикий зверь, — отвечал Горий, — и к Рине он, скорее всего, не поедет. А сжечь замок, как ты и сам понимаешь, будет намного сложнее, чем тот же особняк. Поэтому наш единственный шанс — это отравить его в собственном доме. Тем более, что ещё одна порция яда у нас осталась.

— Ты ведь понимаешь, что выбраться оттуда будет невозможно? — спросил Гилбер.

— Меня это не волнует. Я сделаю это.

— Ну хорошо…

Где-то в лесу

Стоя в окружении верных ему офицеров, Астор невозмутимо разглядывал развернувшуюся перед ним картину, ради которой его выдернули из столицы. Еле заметная, полу размытая дождями рисовка на земле была похожа на пятиугольную звезду, в центре которой лежал корпус человеческого тела, верхний угол размещал голову, а на боковых лежали руки и ноги. Неподалёку располагался подобный ужас, но уже с другим телом.

Глядя на высушенную до неузнаваемости голову, Астор не мог понять, как такое возможно. Голова была именно высушена, а не разлагалась, пролежав здесь долгое время. Также удивляло, что несмотря на всё, расчленённые тела, будучи в глубинах леса, остались нетронуты хищными зверями. То, что здесь замешано колдовство было очевидно, но, чтобы уточнить суть не хватало знаний. Увиденное одновременно пугало и раздражало пятисотника. Нужда в Громе возрастала всё больше и больше, а его медитация всё не прекращалась.

Столица — город Анновий

Широкие врата отворились и во двор заехала повозка. Скрипя продавливаемыми ступеньками, с крыльца спускался хозяин, обросший небрежной бородой купец.

— Ну, как оно? Пропустили без проблем? — встревоженно спросил он, имея ввиду досмотр всякого входящего в город груза.

— Конечно, хозяин, — отвечал спрыгнувший с передка мужик в чернющей, запачканной рубахе. — Покрасили как вы и просили.

Сказав это, тот убрал накинутую на повозку тряпку и показал груз. Купец взял в руку один из сотен крупных кусков угля, что там лежали и принялся его рассматривать. При перекладывании куска из руки в руку те изрядно марались цветом сажи. Бородач принялся тереть кусок и вскоре тот, очищенный от налёта, покраснел. Повозка алой руды, замаскированной под уголь, что стояла во дворе особняка, изрядно давила на нервы. Купца коснулась дрожь, и он положил руду обратно, перекинув взгляд на рабочего.

— Ты знаешь, что дальше делать. Увози это поскорее от моего дома.

Покинув двор, повозка, запряжённая двойкой лошадей, медленно поплыла по улочкам. Проезжая мимо, извозчик внимательно следил, чтобы к нему не приближались люди с факелами или лампами, которых посреди дня на улицах обычно не было, но тем не менее. И как сжалось его сердце, когда вклиненный в стоящую на дороге цепочку, он был вынужден проезжать мимо выступающих на площади артистов, задорно играющих с подожжёнными двусторонними факелами и веселивших несметную толпу. Побледневший от страха, извозчик встретился взглядом с одной из зрительниц представления. Та, видимо, подумала, что мужик питает страх перед огнём и противно засмеялась, продолжая усмехаться, даже когда повозка была уже вдали.

— Тупая баба! Споткнись кто из них и полгорода на воздух взлетит… — тихо ругнулся задетый мужик.

Вскоре его страхи приняли такой масштаб, что тот был готов умереть на месте. Он прибыл к главной плавильне города. Его остановила пара воинов.

— Стоять! Чего везёшь? — вместо ответа страж получил расписку, прочитав которую он принялся досматривать груз. Едва обнажив чёрные камни, тот тут же накрыл обратно и пошёл открывать ворота.

Повозка въехала в огромное строение предприятия и преодолела несколько десятков метров в общей очереди из таких же повозок, прибывших через другие проходы, прежде чем оказалась в зоне разгрузки. Уголь везли непрекращающимся потоком.

По мере продвижения извозчик чувствовал всё больший холод, что сильно удивил его, но после того, как к нему вышли одетые по-зимнему рабочие, удивлению уже не было предела. Закутанные работяги принялись разгружать повозку, заполняя вагонетки, что доставили лжеуголь прямо к печам. Здесь, перед внушающего размера топками трудились кочегары, не нуждавшиеся в тёплой одежде, но только потому, что их спасал жар раздуваемых огромными кузнечными мехами печей. Жуткий гул топок, в которых без труда поместился бы человек в полный рост издавал такой громкий шум, что не смущал разве что привыкших к нему тружеников плавильни. Однако гул пылающего угля вовсе не мешал расположившемуся меж печами-близнецами Грому. Маг сидел, подмяв под себя ноги. Его глаза были закрыты, а сознание дремало.

Вывалившаяся из вагонеток руда местами проявляла красноватый цвет, но кочегары были слишком заняты работой чтобы это заметить. Ударившаяся о большой кусок лопата разбила его надвое и загребла вместе с прочими кусками…

Извозчик, бившийся в вызванном страхом ознобе, очутился в длинной очереди выезжающих повозок. Простояв несколько минут, он убедился, что такими темпами спастись ему не удастся и рванул к выходу своим ходом. За ним тут же погналась стража и вскоре беглец был вмазан лицом в пол. Вдруг раздался страшный грохот и задрожала земля. К взрыву был готов только схваченный мужик, а потому, воспользовавшись ситуацией, он ловко вырвался из захвата и успел выбежать наружу прежде чем здание плавильни рухнуло, заставив дрогнуть весь город. Среди поднявшегося облака пыли и всеобщей паники извозчик быстро исчез в лабиринтах улиц.

Едва свалившиеся с ног люди успели подняться, а пыль слегка осесть, раздался новый взрыв, прогремевший где-то в глубинах разрушенного завода. Огромные камни и металлические детали взлетели на воздух и из образованного кратера хлынул столб яркого пламени. Дикий жар, гудящий под завалами и плавивший камни, вырвался наружу, изрыгнув человеческую фигуру.

Прибывшие на место стражи сначала не решились идти к горящим завалам, но после приказа командира рванули искать выживших. Вскоре стало ясно, что погребённые под завалами если и не были раздавлены, то пламя печей не оставило им шансов. Однако люди продолжили своё продвижение и наткнулись на обугленное человеческое тело. Приблизившись к нему, они поняли, что несчастный был ещё жив.

— Быстрее, — кричал командир, — нужно вытащить его отсюда!

Воины подняли тело и осторожно потащили подальше от гудящего позади столба пламени. Перебирая ногами по горячим камням, чувствовалось, как они начинают проседать. Вскоре камни начали проваливаться в бушующее внизу пекло.

— Бежать!!! — команда начальника прозвучала в головах солдат ещё до того, как он её произнёс.

Все рванули что было сил. Если прочие бежали довольно резво и вскоре были в безопасности, то тащившие выжившего немного отставали. Вдруг под одним из них с грохотом рухнула плита и тот чуть не свалился вместе с ней, успев ухватиться. Бросившиеся ему на помощь товарищи помогли визжавшему подняться и только когда он был уже вдали от плавильни заметили, что кожаные подкоптившиеся сапоги оказались приварены к ногам.

Под крики раненных и шум набежавшей толпы, выживший наконец-то был передан в руки целителей. Они смогли привести его в сознание и тот открыл светящиеся синие глаза…

Спустя какое-то время в лазарете

Завидев Астора, главный целитель почувствовал, как по телу, словно спасаясь бегством, побежали мурашки. Командир пребывал в столь жутком бешенстве от произошедшего, что с трудом сдерживался. Во взгляде читалась убийственная решимость, а от брони исходил резкий запах копоти и дыма.

— Что с ним? — спросил Астор.

— Он жив… — лекарь долго не начинал говорить и решил начать речь с единственной приятной новости.

— И…? Ну же!

Старик нервно сглотнул и продолжил:

— Мы смогли разъединить губы и восстановить зрение, но это всё, что мы смогли сделать…

Астор тут же направился к двери палаты. Войдя в помещение, он увидел лежащего на кровати Грома. Целого и невредимого. Свалившийся с души камень вселил недолгую радость.

— Ну как ты, боец? — спросил пятисотник и подошёл поближе. — Надо выпороть главного лекаря, чтоб больше не пугал своими сказками. Ты вон жив здоров, как я вижу.

— На твоём месте я бы наградил его как никого ещё не награждали, — тихо и медленно ответил маг, не поднимая прикованного к полу взгляда. — Он сделал настоящее чудо.

— О чём ты?

Чародей медленно поднял глаза на собеседника и продолжил:

— Это иллюзия. Я наложил на себя свой прежний облик, чтобы не смущать тебя.

— Что произошло? — радость тут же рассеялась, военный сел на стул рядом с кроватью. — К тебе вернулись силы?

— Я уже восстановил значимую долю сил и готовился к выходу из сна, но прогремел взрыв. Последовавший за ним всплеск энергии восстановил мою мощь, и я пробудился, но к тому времени меня и всех, кто был со мной накрыло пламя. Сдерживая его, я попытался выбраться, но, держать жар достаточно долго сил не хватило. Огонь стал пожирать моё тело, и всепоглощающая боль помешала мне действовать разумно. Я не сгорел полностью только потому что до последнего держал защитное заклинание.

— Насколько всё плохо? — спросил Астор.

— Виновных нашли?

— Ещё нет. Гром, покажи мне насколько всё плохо…

— Уверены?

Пятисотник был настойчив, и маг снял иллюзию. От увиденного Астора пронзил ужас, словно холодными иглами. Оплавленное, безволосое подобие человека, сидящее на кровати, даже близко не напоминало Грома. Спустя несколько секунд узнаваемые черты всё же проявились и от этого жуть накатила с ещё большей силой.

Сил продолжать смотреть больше не было. Маг это понял и снова скрылся за иллюзией былой внешности, сказав:

— Понимаю… Сам не желаю это видеть.

Рука военного крепко сжала предплечье мага.

— Я отомщу им за это. Слышишь? Те, кто это сделал пожалеют, что родились на свет! — пальцы Астора всё сильнее впивались в рукав больничной рубашки. — Даю слово.

— Мой господин не бросает слов на ветер, — ответил Гром и сжал руку пятисотника в крепком рукопожатии, — стало быть мой долг помочь исполнить их.

Маг покинул лазарет вместе со своим другом и вскоре двое очутились в кабинете, хозяин коего принялся рассказывать обо всём, что ему удалось выяснить.

— Можешь предположить, что это такое? — спросил Астор, протянув магу отчёт по найденным в лесу трупам. Королевская служба уделяла особое внимание документам и сопровождала записыванием чуть ли не каждое своё действие. Так, среди листов отчёта были не только словесные описания найденных тел, но и их рисунки, содержащие мельчайшие детали.

— Жертвоприношение, но очень необычное. Обычно достаточно просто снести голову или вскрыть глотку, а тут такие сложности, — заключил Гром после недолгого чтения бумаг. — Где останки? Вы же не оставили их там?

— Конечно нет, — ответил Астор. — Всё в хранилище. Я прикажу доставить.

Пока слуги тащили мешки в кабинет, Гром присел на лавку. Покрытое сплавленной и заживлённой лекарями кожей, тело слушалось с большим трудом, причиняя боль при некоторых движениях. Маг старался не обращать на это внимание, боясь паники и отчаяния, что навалят сразу после того, как придёт осознание того, что такое положение сохранится на всю жизнь. Однако в этот раз противостоять тянущей боли во всём теле не удалось и Гром почувствовал, как к горлу подступил ком, а закрытые глаза начали слезиться. Вдруг открылась дверь и в кабинет вошёл офицер, чьё бесцеремонное вторжение означало, что тот имел ценные вести.

— Господин Астор, хозяин взорвавшейся плавильни бесследно исчез больше суток назад. Я отдал приказ о начале поисков.

— Вы подозреваете хозяина? — спросил маг, обратившись к Астору.

— Никто кроме него не обладает достаточными знаниями, чтобы устроить подобную диверсию по самоуничтожению, — ответил Астор и велел офицеру уходить.

— Это не он. Едва ли он стал бы жертвовать своим предприятием, чтобы убить твоего помощника. Кроме того, взрыв не был результатом перегрева печей или ещё чего-то обычного. Это была магия. Выброс огромной энергии, что достиг меня раньше, чем пламя. Сомневаюсь, что купцы на такое способны. Даже если бы они наняли мага подобного мне, совершить такое он бы не смог, — сказал Гром, как тут же в кабинет постучались слуги.

Поставив два тёмных мешка перед магом, те развязали их и отошли. Как ни странно, но даже запаха мертвечины не было. Стольный маг взял в руки одну из двух голов и сказал:

— Абсолютно сухая. Принимая жертву, существо, кем бы оно ни было, истощает её полностью, поглощая все энергетические соки. Однако, для этого тварь должна пустить к жертве одну из своих «щупалец», запятнав как жертву, так и место проведения обряда своей силой.

— Ты сможешь понять кому она была принесена? — спросил Астор и получил от чародея самодовольный кивок.

Синие глаза засияли, а мага прошиб запах уже до боли знакомой силы некоего существа.

— Наш враг не человек, но то, что это именно он стал причиной бури и сжёг конезавод сомнений нет, — заключил Гром.

Всё сложилось, как и думал Астор. Ещё до пробуждения стольного мага, тот начал прорабатывать версию, где все убийства, произошедшие в области за последнее время, имеют следы одного и того же существа. Таким образом, среди жертв находится нечто общее, а именно связь с одним и тем же человеком, казнь которого стала вестником первого проявления магии врага — бурей. Пятисотник изложил свои мысли товарищу.

— Именно в ночь после казни, некоего осуждённого за казнокрадство, Гория бушует буря. Затем грабители убивают его заместителя, что выступал в суде против него, на следующий день на его месте работы неизвестные убивают нового управляющего и исчезают двое рабочих. Скорее всего в мешках перед тобой именно их тела. Сотник Лон, возглавлявший перебитый на дороге конвой — его близкий друг. Погибший хозяин «Чёрной лошади» — имел с ним тесные связи.

— Похоже наш дохлый управляющий-казнокрад стал духом мести и теперь убивает всех, с кем был знаком при жизни, — заключил Гром.

— Если это так, то завалить эту тварь наш священный долг! — ответил Астор, которого корёжило от одной мысли о том, что ненавистные ему коррупционеры начали воскресать и чинить такой хаос.

— Нам нужно понять, кто может стать его следующей целью. Есть предположения?

— Благодаря трудам моих людей теперь я знаю об этом ублюдке всё! — говоря это, Астор достал из шкафа толстую сшивку бумаг и принялся листать.

Среди отчётных документов, свидетельствах о владении имуществом и послужных списков был найден сборник допросов, где были записаны все сведения, что удалось получить от знавших Гория людей. Погрузившись на какое-то время в чтение, двое добрались до самого интересного. Один из чиновников, бывших в дружеских отношениях с казнённым утверждал, что присутствовал на суде и был искренне удивлён, увидев, как против Гория свидетельствовала его собственная жена. Только спустя время, став свидетелем тесного общения Рины и барона Шремского, что начались сразу же после казни причём в бесстыдно открытой форме, человек понял, что к чему.

— Жена… — сказал Астор и уже готовился рвануть седлать лошадей в надежде застать монстра в особняке жены.

— Нет, — ответил Гром. — Жена это возможно единственное, что держит дух Гория в этом мире. Убив её, он потеряет эту связь и постепенно начнёт гаснуть, и он это понимает. Он будет пытаться убить барона. Нужно ехать к нему, но Рина тоже нуждается в охране, не будет лишним послать к ней отряд.

Раздался стук в дверь и вскоре в комнате оказался очередной офицер. Это был сотник, посланный разобраться со сгоревшей накануне таверной. Астор старался всё держать под контролем, но нехватка преданных людей не позволяла оперативно расследовать происходящее в области, а потому сведения дошли до столицы с небольшим опозданием.

— Господин Астор, на барона Володора было совершено покушение во время охоты. Таверна, где он остановился для пиршества была подожжена с двух сторон и сгорела полностью. Среди жертв несколько работников, хозяйка таверны, а также несколько воинов барона. Сам Володор не пострадал.

Астор и Гром оторвали взгляд от офицера и уставились друг на друга.

— Едем!

Тем временем в замке барона

Твердыня Володора выглядела действительно впечатляюще. Построенная здесь в древние времена крепость стала административным центром местных земель и постепенно обрастала добром, концентрируя в себе богатства речной долины. Едва ли кто из простых людей смог бы проникнуть за массивную крепостную стену, не говоря уже о самой цитадели.

Горий много раз слышал о ней, но бывать в этих местах ему не приходилось, а потому можно было надеяться, что печально известного управленца в лицо никто не знает. Тем не менее он тщательно скрывал лицо за широким капюшоном, восседая на рысаке, тихо плетущимся за конём Гилбера.

Чтобы не вызывать подозрений, рыцарь решил не просто наведаться в его замок, а нанести официальный визит, изобразив беспокойство по поводу состояния начальника после недавнего покушения.

Всадники ненадолго остановились у врат, выслушав приветствие стражей, даже не помысливших спросить, кем являлся спутник всем известного воителя. Преодолевая свод проезда, двое ощутили благотворную прохладу тени и вскоре оказались во внутреннем дворе. По бокам виднелись хозяйственные постройки, бараки стражи и конюшня, а впереди открывался взору могучий дом местного владыки. Управленец перевёл взгляд на тяжело вздохнувшего спутника. Тот мысленно сравнивал это, скрывающее половину неба великолепие, и своё поместье. «А ведь всё могло быть по-другому… — думал Гилбер, уставившись на рисунок каменных глыб, составляющих стену цитадели. — И будет!».

Проехав несколько минут меж снующих в разные стороны воинов, всадники спешились под большой аркой, служившей парадным входом.

— Пошли, — тихо сказал рыцарь и махнул кистью руки напарнику. — Говорить буду я, а ты постарайся не попасться нашему другу на глаза. Мало ли где он будет.

Обойдя через ещё одну охрану, мужчины оказались в длинном коридоре, уходящем в глубины строения. Держа путь в помещение для прислуги Гилбер делал поворот за поворотом, стараясь выбрать самый безлюдный маршрут. Сделав ещё один поворот, боковым зрением рыцарь заметил какое-то движение, но не стал оборачиваться, выясняя кто это, пока до боли знакомый, удивлённый голос не окликнул его.

— Ги-и-и-лбер! Ты куда это попёр?

Остановившись, рыцарь сморщился и повернулся, по ходу вращения приведя выражение лица в подобающее состояние.

— Да вот тебя и ищу, Володор.

— Удача сегодня на твоей стороне, — ответил барон, останавливая жестом руки идущих с ним помощников. — Раз ты смог меня найти в этом сраном углу замка, где я никогда не бываю.

— Действительно, что ты делаешь в корпусе прислуги? — спросил Гилбер.

— Осматриваю задницу моего замка, чтобы туда взрывчатки не напихали. Слыхал, в столице плавильню подорвали? И это после покушения на меня! Не просто так. Каждый день теперь какое-то дерьмо происходит! Кстати… почему тебя не было на охоте? Я же всех созывал.

— У меня в поместье беда приключилась. Складик загорелся, тушили всю ночь. Вот теперь я и прибыл справиться, как ты после покушения.

— Опять пожар… — раздражённо отвечал барон, переходя на крик. — Помяните моё слово, ещё пара недель и вся область сгорит к чёртовой матери, если мы не будем заботиться о нашей безопасности и не найдём того, кто это делает!

Взгляд Володора перебросился на второго гостя.

— А это ещё кто с тобой?

Всё это время Горий стоял, опустив голову, а сейчас рухнул наземь в глубоком поклоне.

— Моё имя Тирд, господин, — дрожащим голосом заговорил Горий, уткнувшись лбом в пол. — Возьмите меня к себе на службу, хоть кухарем! Мне без разницы, кем быть, лишь бы поближе к Вам. Более достойного для услужения господина и не найти. Вы самый…

— Ну-ка поднимись… — сказал барон, нахмурившись от голоса, что показался ему слегка знакомым.

— Я проделал долгую дорогу и не смею смущать вас своим обликом. Позвольте мне привести себя в порядок, будучи на вашей службе и служить вам до конца моих дней!

Барон снова поднял глаза на рыцаря и спросил:

— Ты где его нашёл вообще?

— Южанин, имперец, — ответил Гилбер. — Для них служить представителю монаршей власти — большая честь. Он сначала ко мне пришёл, да как узнал, что есть ещё ты — сразу попросился. Барон-то к королю поближе будет.

— Интересно… — расплываясь в улыбке сказал Володор, поглядывая на человека у своих ног. — И ты вот так просто решил лично сопроводить его до меня?

— Я ж говорю, что сам к тебе собирался. А на счёт его, то не по нраву мне их раболепство. Не для того наши предки погибали, чтобы мы сейчас сапоги начальникам лизали.

Здесь упоминается о «Восстании вьюнка» в ходе которого единая Анварская держава была разделена на Анварскую республику, где власть монарха была свергнута, и Анварское королевство, где со значительными уступками в пользу свобод народа монархию удалось сохранить.

— От тебя несёт республиканством, — барон погрозил пальцем в усмешке и вновь обратился к «южанину». — Что ж, Тирд, ты принят. Ступай к главному слуге, он тебя определит. Гилбер тебя проводит.

Горий приподнялся, оказавшись на коленях и увидел перед собой пятерню толстых пальцев на одном из которых виднелся перстень. Если бы не Гилбер, то он тут же бы схватил припрятанный на всякий случай нож и вспорол барона от пояса до ушей, но оставаясь верным своему принципу, что невинные не должны страдать, был вынужден поцеловать поданную руку Володора. Повеселевший от контакта с южной культурой барон двинул своих людей в другую сторону и вскоре скрылся за углом.

До конца пути двое не говорили, а прибыв в комнатку главного слуги, рыцарь пояснил ситуацию и настоятельно рекомендовал определить пополнение на кухню.

— Извините, господин, но я уже нанял на кухню двух новых служанок и он будет просто ни к чему, — сказал седовласый, но молодой на лицо мужчина в простенькой рубашке.

Гилбер оглянулся и пододвинулся к нему поближе.

— Тирд проделал такой путь не для того, чтобы чистить нужники или заправлять кровати. Готовить еду для своего господина и его окружения — особенная честь, — сказав это, рыцарь сунул слуге несколько монет, что приятно охладили его руку.

Седовласый смерил вес и размер монет, оглянулся и сказал:

— Понимаю, но, а если те, кого я нанял перед ним окажутся более способными для кухонных дел?

Количество серебра в его руке удвоилось.

— Значит, ты обучишь его всему, что он должен знать, — ответил Гилбер.

— Но хозяин устраивает банкет уже этим вечером, — не унимался слуга. — Времени на обучение нет, а к хозяину приедут важные гости.

К согретым ладонью монетам добавились новые, но уже из более тяжёлого и ценного металла.

— Значит на сегодня его задача — чистить овощи. А твоя — делать вид, что ничего не было. Ты меня понял?

Старый слуга сразу почуял, что происходит что-то чрезвычайно интересное, с чего можно поиметь хорошие деньги. А потому, дожав максимальную сумму, он довольно кивнул в ответ, убрал состояние в карман и тут же забыл о произошедшем. В его голове даже пробежала мысль бросить свою службу и перебраться в какой-нибудь далёкий город.

С уходом Гилбера Горий оказался наедине со своим новым начальником и весь последующий день вникал в работу замковой кухни.

Как оказалось, кухонные рабочие делились на две группы. Первая занималась приготовлением блюд, а вторая обслуживанием стола и их подачей. Проплаченный новичок оказался во второй группе, чей более тяжёлый и требующий навыка труд оплачивался больше. Кроме того, повара могли быть счастливы ещё потому, что за неудачи и оплошности чаще всего доставалось именно работникам выноса. Именно их головы носили недосоленные супы и жухлые салаты. Тем не менее многие из простолюдинов мечтали попасть на эту работу. Мужчины надеялись выслужиться перед хозяином и убедить того перевести на более престижную службу. А девушки в первую очередь шли за возможностью охомутать зашедшего на обед к барону рыцаря или вельможу.

Сам же барон любил, чтобы ему прислуживали женщины, а потому Тирд остался в пределах кухонного помещения. Долго размышляя и наблюдая за окружением, Горий понял, что вычислить блюдо или напиток, что будет подан именно Володору невозможно. Также выяснилось, что незаметно покинуть кухню, что располагалась на этаж ниже банкетного зала и подлить яд тоже не получится. Тяжкие думы и чистка овощей продолжались вплоть до того момента, когда прибыли гости. Сверху раздались звуки музыки, послышались громкие разговоры и туда направились первые блюда.

— Мне нужно наверх! — сказал Горий, поймав за руку седовласого начальника, пришедшего лично проконтролировать работу кухни.

— Зачем это? — недовольно выдернув локоть, спросил главный слуга. — То, что я тебя принял это не значит, что ты можешь скакать, куда захочешь. Работай где сказано!

— Господин Володор хотел меня видеть. Думаю, ему будет приятно, если я не просто выйду, пропахший жаренным мясом, а вынесу ему что-нибудь изысканное.

Начальник погрузился в недолгое раздумье, после чего сказал:

— Вынесешь одно блюдо, поклонишься и уйдёшь. Хватит с тебя этого. Иди переоденься.

Горий бодро отправился по ступенькам наверх, где в специальной комнате хранилась парадная одежда для пиршеств подобных сегодняшнему. Хозяин позаботился, чтобы во время приёма гостей все его холопы были одинаково нарядные. Лестница вела в соседнее с банкетным залом помещение. На длинных столах стояли готовящиеся к подаче яства, а вокруг носились слуги. Стараясь не обращать на прочих внимание, Горий буром прошёл через всю комнату к двери и, оказавшись у неё почувствовал, как на него кто-то пристально смотрит. Медленно повернув голову, он встретился взглядом с парой прекрасных зелёных глаз.

Нахлынувшая на него парализующая паника отступила только когда облачённая в одежду слуги Азалия затолкала его в другую комнату и закрыла дверь.

Широкое, обтянутое шнурками на талии, платье хорошо смотрелось на утончённой фигуре. Вошедшая следом Гвенет была в том же образе, но производила немного меньшее впечатление.

— Ты жив… — начала светловолосая. — Говори, что случилось!

Спрашивать, что их клиент здесь делал смысла не было. Это было известно и так.

— Всё потом. Сначала помогите мне отравить барона. У меня яд. Мы уйдём, и я всё расскажу, — отвечал Горий. — Я сейчас вынесу блюдо, отвлеките внимание, чтобы я мог его отравить и вынесете его в зал.

Вдруг раздавшийся в стороне шорох подсказал, что в тёмном, заполненном шкафами и перегородками помещении был кто-то ещё. Неизвестный понял, что его заметили и вышел из укрытия.

— Я ничего не расскажу! Только не убивайте меня…

— Конечно не расскажешь… — сказала темноволосая и комнату озарило зелёное свечение глаз.

— Азалия, НЕТ! — сдерживая голос, боясь привлечь ещё больше внимания крикнул Горий.

Зеленоглазая недовольно вздохнула и махом руки вмазала прятавшегося от работы слугу в стену. Глухой, но мощный стук убрал свидетеля, но только на время.

Проверив сердцебиение и облегчённо вздохнув, управленец призвал подруг уйти, чтобы их пропажа не вызвала подозрений и стал надевать на себя подобранную по размеру одежду. Проделывая обратный путь на кухню, он был уже более уверен в своих действиях и, взяв вручённый ему начальником поднос с мелко порубленной говядиной, двинулся наверх.

— Уронишь или испортишь — я тебя убью! — за спиной прозвучало напутствие главного слуги.

Поставив блюдо на длинный стол к остальным, Горий кивнул девушкам. Те подозвали присутствующих людей к себе под разными предлогами, и управленец получил долгожданные секунды. Особый соус с зеленью позволил тщательно перемешать подлитый яд и не оставить ни следов, ни запаха.

Спустя пару минут поднос был подхвачен Азалией и устремился в сторону зала.

— Стой! — раздалось со стороны. Это был старший слуга, ответственный за вынос блюд. — Что это? Зачем ты это взяла? Сейчас на очереди другое.

— Это распоряжение главного слуги, — подал голос Горий и девушку с подозрением, но пропустили.

Обогнув несколько длинных столов с гостями, женщина подошла к выслеженному уже давно Володору. Ставяперед ним поднос, она заметила, как тот увлечённо болтал с сидящей возле него девушкой, в которой узнавалась Рина. Её образ прочно закрепился в памяти Азалии, когда та путешествовала в уголках воспоминаний Гория.

— О! — воскликнул барон. — Мясо принесли. Ты обязательно должна попробовать.

— Попробую… когда ты наконец сделаешь объявление, — ответила Рина.

— А, ну да, — барон убрал потянувшуюся за мясом руку с вилкой и попытался встать, но остановился.

Тем временем Горий и Гвенет наблюдали за ним, выглядывая из-за угла, а Азалия имела возможность наблюдать за происходящим в непосредственной близости.

— А ты уверена, что беременна? — спросил барон, думая, что шумная компания не обращает внимания на его слова. Ровно до тех пор, пока он не встаёт, чтобы произнести тост. — Не обманываешь? Ну… как этого…

Девушка бросила на собеседника такой взгляд, что всякие сомнения отпали. Барон искривился в лице и тяжело встал:

— Те, что собрались здесь, служат противовесом тому сборищу ублюдошных уродов, что день и ночь ждут моей смерти. Их много, но вас больше, потому что каждый из вас стоит сотни таких как они!

Раздался шум раззадоренной толпы.

— Они строят мне козни и идут на самые низкие поступки, чтобы убить меня, но я не доставлю им такой радости! — продолжал речь подвипивший барон под поддержку товарищей. — Моя казна будет полниться, а сила крепчать. И следующее, что я сделаю на зло своим врагам — это возьму в жёны эту чудесную женщину!

Компания снова сотрясла стены своими возгласами, а Горий только сейчас понял, что здесь собрались последние люди из его списка.

— Выпьем же, братья, за мою прекрасную невесту, за эти стены, защищающие нас от врагов и за вашего барона! Барона, что никогда не сдохнет!

Поднявшиеся вверх кубки быстро были высушены. Барон сел и прижал к себе Рину свободной рукой. Вторая насаживала на вилку несколько кусков вожделенной говядины.

В то время как Горий боролся с желанием броситься спасать, ещё его, жену, Азалия с чувством удовлетворения смотрела как Володор проглатывает отраву.

— На, попробуй! — барон протянул невесте небольшой кусок. — Ты обещала.

Увидев это, Горий двинулся к их столу. Азалия пыталась остановить его, но суровый взгляд не работал на отстранённом от всего кроме своей цели мужчине. Тогда девушка двинулась ему навстречу, преградив путь.

Видя, как над женой зависло ядовитое мясо, управленец не мог продолжать движение, но нахлынуло осознание, что со смертью этих двоих прервётся и его жизнь. Рванув вперёд, он протаранил плечом Азалию и прорвался вперёд. Подойдя сидящей жене сзади, управленец принялся забирать недоеденные блюда и тарелки. Возня привлекла внимание Рины и она заметила родные, некогда скользившие по её талии руки и обомлела.

— Что случилось? — спросил барон.

Повернувшись к невесте, он увидел перед собой своего заклятого врага, коего долгое время считал мёртвым. Вставший в горле ком помешал подать голос, а добавившаяся боль в животе заставила согнуться.

Горий поспешил удалиться. Вдруг ведущие в зал врата громко открылись. Ввалившаяся вооружённая толпа во главе с Астором принялась оглядывать помещение. Многие подскочили со своих мест и выхватили мечи.

— Где барон Шремский? — вопрошал один из сотников. — Временный правитель области господин Астор желает говорить с ним!

— Здесь что-то есть… — сказал Гром, идущий рядом с пятисотником.

— Помогите! — раздался истошный женский крик в конце зала.

Повалившийся на пол барон был замечен только сейчас. Все устремились к нему и Астору пришлось расталкивать толпу, чтобы подойти ближе. По мере продвижения по забитому людьми залу, стольный маг оказался у входа в помещение слуг, куда неосознанно заглянул.

Встретившись с девушками взглядом, он что-то почувствовал и послал импульс, призванный заставить находящихся поблизости магов проявить себя. Вслед за синими глазами вспыхнули и зелёные, и глаза цвета огня.

Азалия взмахнула руками, мощный поток свалил столы, сорвал висящие на стенах украшения и сбил людей с ног, расчистив дорогу для отхода. Устоял лишь Гром, успевший защитить себя.

— Это… оно! — восторженно произнёс маг и побежал за ускользающими по лестнице убийцами.

— За ними! — рявкнул поваленный Астор и толпа воинов помчалась на помощь. Сам же он, встав, осмотрел корчащегося барона, над которым кружила паникующая дева.

— В сторону! — отодвинув её рукой, пятисотник склонился к умирающему, что-то ища в карманах. — Что он ел и пил?

— Да… да… много чего.

— Последнее, что было?!

Девушка отыскала среди заваленного едой пола, поднос с говядиной. Поднеся её к носу, Астор учуял знакомый запах приправы. Трава, используемая в её приготовлении, в сочетании со многими ядами ощутимо усиливала их действие, провоцируя более раннюю реакцию организма. Яд не успевал усвоиться, однако удушье и сильная боль были способны убить и самостоятельно. Нащупав несколько стеклянных пузырьков, Астор безошибочно выбрал тот, что содержал раствор из крови особой птицы. Он стал пытаться влить его барону, но тот неконтролируемо дёргался и сопротивлялся. — Пей, тупой засранец, ни то сдохнешь!

Силой залив жидкость в рот землевладельца, Астор перевернул его сначала на спину, а после усадил к стене.

— Сейчас оно стечёт и заработает, — военачальник говорил с Риной, понимая, что её жених сейчас не в состоянии что-либо понимать. — Кто-то ещё ел? Вы не ели?

— Нет. Я не успела, — отвечала женщина.

Тем временем Володор начал приходить в себя.

— Откуда у тебя противоядие? — судорожно дыша, спросил он уставившегося на себя пятисотника.

Тот мог бы уже отправляться в погоню к остальным, но понимая свою бесполезность в бою с магами, решил немного задержаться и ответить, надеясь, что к тому времени стольный маг успеет обезвредить врага.

— Я из королевской службы. А именно это — мои личные запасы, — ответил Астор и, хлопнув собеседника по плечу, поднялся. — За тобой должок.

Сказав это, военачальник поспешил за своими подчинёнными, что тем временем уже были во внутреннем дворе.

Подбегая к воротам крепостной стены, подруги сваливали и поджигали всё на своём пути, чиня преграды преследователям. Бегущий за ними Гром содрогался при виде огня и намеренно гасил его своими силами, из-за чего изрядно отставал.

Через некоторое время беглецы достигли врат, где отброшенные в сторону стражи даже не успели понять, что происходит. Вскоре ворота, закрытые по приказу недавно проезжавшего через них Астора, оказались пробиты насквозь мощным магическим ударом. Заметив в девушках изрядную силу, стольный маг испытал страшный интерес к ним. Добравшись до ворот, он обнаружил десятки воинов, что, боясь подойти к Азалии, выстроились ощетинившейся копьями дугой.

— Пошли скорее! — крикнула Гвенет, уже стоящая под сводом ворот.

— Идите, хватайте коней! Я их задержу, — ответила темноволосая.

Вдруг очередной храбрец в броне сделал несколько шагов вперёд с оружием наперевес. Его должна была настигнуть кара предшествовавших ему героев, но выпущенный в него заряд энергии разбился о возникшую перед ним незримую защиту.

— Перед тобой защитник города Анновий, стольный маг Гром! — раздался громкий голос где-то в толпе. Вскоре его источник вышел наперёд, приблизившись к чародейке. — Сдайся и я пощажу тебя!

Долго мечтая сказать перед боем эту, навязанную предписанием фразу, тот испытывал неподдельное счастье и азарт. С небольшого расстояния он наконец мог разглядеть своего противника и приметил довольно незаурядную красоту, коей яркое свечение изумрудных глаз добавляло особенное, вызывающее трепет, очарование.

— Сдавайся! — продолжал маг. — Не хочется палить такую красоту.

— Смотри как бы тебя никто не подпалил! — ответила Азалия, наблюдавшая краем глаза как её спутники скрылись из виду.

Услышав подобную фразу от кого-то другого, Гром обрушил бы на него свой страшный гнев, но произнесённая устами чарующей брюнетки, она вызвала у него лишь насмешку.

— Хорошо… — настроившийся на битву маг дал волю томящейся в нём силе, чем немного размялся и вызвал сильный импульс.

Тем самым он хотел оттолкнуть на безопасное расстояние стоящих рядом людей и напугать оппонента. Но если приземлившимся в нескольких метрах позади воинам ничего не угрожало, то Азалия осталась невозмутимой. Тогда Гром ударил вполсилы по врагу, как бы проверяя. Сконцентрированная в ударе энергия пронеслась вспышкой света и, достигнув цели, издала громкий хлопок.

Ударная волна пронеслась по волосам мага лёгким ветром, а Азалия оказалась на земле. Быстро приподнявшись, она сделала ответный удар в лоб, от которого Гром успешно защитился, сделав изящное, отработанное годами движение кистью, но выпущенная следом вспышка обогнула защиту сбоку и взорвалась, накрыв потерявшего равновесие мужчину поднявшейся в воздух землей.

Пока тот радовался, что хоть в последний момент, но додумался поставить защиту и по бокам тоже, девушка зажмурилась и забормотала тихим голосом:

— Хозяин, мне нужна ваша помощь! — прозвучавшие в разуме лжебога слова вызвали у него недовольное рычание.

Талльм запрещал своим слугам прибегать к магии, но тем не менее дал для самозащиты некоторую часть. Этот заряд мог бы использоваться человеком, не перегружая и не разрушая его тело. Если же его не хватало, то бог пускал в ход технологию, позволяющую ему передать свою мощь не посредством помещения в человека, а за счёт концентрации силы вокруг него. Таким образом, служитель оказывался в коконе божественной мощи, коей мог некоторое время управлять. Талльм не прибегал к такому уже давно, боясь раскрыть себя, но услышав голос лучшей слуги, посланной на особое задание, не мог проигнорировать её мольбу, хоть и понимал к каким последствиям это приведёт.

Чувствуя всплеск энергии, Гром настороженно смотрел на своего врага, чьё тело начинало светиться. Столкнувшись с непонятным ему явлением, он впал в недолгий ступор, после чего вновь атаковал. Два искрящихся заряда столкнулись с равными по силе и схлопнулись между двумя чародеями.

Ощутив накатившую мощь, Азалия принялась беспрестанно молотить врага ударами. Не обладая навыками высокой боевой магии, она просто поражала его и всё находящееся рядом разрядами разной мощности. Бесформенные сгустки энергии хоть и несли ощутимую мощь, но сгруппированные и чётко направляемые заклинания Грома успешно отбивали и раскалывали слабые атаки и уводили в сторону сильные.

Пробегая меж почерневших, но не горящих построек, Астор искривился в лице. Настало то, чего он так боялся. Из всех опасностей, коим подвергались воители королевской службы, боевая магия была самой страшной по своей разрушительности. Противопоставить хорошо обученному магу обычные воины ничего не могут. Единственное, что могло бы помочь не обременённому колдовской наукой человеку в борьбе с магом — это дистанционное оружие. Пятисотник это хорошо знал и поэтому привёл с собой отряд лучших лучников, во главе которого он спешил на помощь Грому.

Прибыв на место, военачальник обнаружил разбежавшихся воинов и отчаянно сражающихся друг с другом магов. От их ударов содрогался воздух, а при промахах взрывались и загорались близлежащие постройки. На самой крепостной стене уже виднелось несколько обожжённых выбоин.

Смутившись возникшему в глубинах грудной клетки ощущению страха, Астор повёл своих людей на сближение к месту боя. Громкие всплески и хлопки становились всё более громкими, а кожа лица чувствовала колыхание нагретого боем воздуха.

Азалия предпринимала тщетные попытки отбиться от надоедливого мага, но тот не только успевал отбиваться и атаковать в ответ, но и мешал ей уйти через дыру во вратах. Нервы накалялись, и девушка решила нанести удар настолько мощный, насколько это было возможно. Но для этого требовалось некоторое время для собирания сил, которого стольный маг намеренно не давал. Тот старался изо всех сил, но, когда он заметил прибытие стрелков, волнение стало мешать концентрации. Хватило бы одного промаха со стороны зеленоглазой убийцы, чтобы из подоспевшего отряда никто не выжил. Этого защитник столицы допустить не мог. Поэтому, когда отведённый в сторону заряд устремился навстречу лучникам, магу пришлось подставить себя под удар, чтобы загасить его.

Увидев свалившегося на колено противника, Азалия не позволяла ему перехватить инициативу, закидывая его слабыми, но многочисленными атаками, одновременно начав собирать мощь для последнего удара.

Воспользовавшись ситуацией, Астор подвёл воинов максимально близко и крикнул:

— Гром! Сейчас!

Оглянувшись, тот резко пригнулся насколько мог и десятки стрел устремились навстречу цели. Азалия успела понять замысел и выпустила всю скопившуюся мощь перед собой. Светящееся облако плотной энергии испепелило стрелы и в одно мгновенье развеялось, вместе с большей частью сил Азалии. Свечение стройной фигуры прекратилось.

— Долой магию! — с ненавистью прорычал целящийся Астор и пустил последнюю стрелу, что беспрепятственно, со свистом, поразила цель, свалив её с ног.

Тем временем, пока Горий ждал у ворот с двумя конями, для себя и Азалии, Гвенет держала оборону, не позволяя напиравшим воинам барона подходить. Он долго смотрел в пробоину, из которой вот-вот должна была показаться зеленоглазая воительница, но шум боя за воротами не прекращался, а когда прекратился, из него повылазили люди Астора.

— Уходим! — крикнул Горий, запрыгнул в седло и помчался прочь.

Светловолосая не могла поверить, что её подруга была повержена, и сначала хотела броситься к ней, но увеличивающееся количество окружавших её воинов вынудили бежать. Растолкнув несколько копейщиков перед собой, она умчалась вслед за Горием.

Через некоторое время

Осматривая нанесённый боем ущерб, барон рвал на голове волосы. Весь внутренний двор оказался практически разрушен, а восстановление врат и крепостной стены встанет очень дорого. Ещё раз бросив взгляд в зияющую во вратах дыру, он зарычал и направился к снующей вокруг тела толпе.

Погрузив раненную Азалию в сон, Гром уговаривал Астора увезти девушку в столицу, где после лечения её можно было бы допросить, но тот настаивал на том, чтобы добить её.

— Она слишком опасна, — сказал держащий клинок наготове пятисотник. — Ты уверен, что сможешь её подавлять? По-моему, она посильнее тебя будет.

— Это была не её сила, если правильно «связать», то она не сможет снова призвать помощь извне, — отвечал маг.

— Это она пыталась меня отравить! — врубился в разговор Володор. — Отдайте её мне!

— Исключено. Вы тут не в том положении, чтобы что-то требовать, — ответил Астор.

— Что вообще происходит?

Военачальник пояснил барону суть происходящего.

— Убью ублюдка! — разъярённого барона переполняло чувство ненависти к воскресшему управленцу. — Как ему это удалось?

— А чтобы ответить на этот вопрос, нам придётся допросить эту женщину, — сказал стольный маг и снова взглянул на пятисотника.

— Ладно, — Астор сдался. Но так как бросить свои дела в столице он не мог, то решил собрать свои заботы в одну кучу. — Все едем в Анновий. И вы, господин барон, тоже, прихватите Рину с собой. На вас ведётся охота, а поэтому лучше держаться с нами. Будет разумно оставить в замке кого-то поспособнее, пусть готовится к обороне. Они могут заявиться сюда снова, пока не узнают о вашем переезде. Всё, собираемся!

Барон закивал головой и спустя какое-то время стоял, озвучивая поручения временному преемнику.

— Найди мне эту крысу! Я хочу знать, как эти твари попали на мою кухню! — еле проговаривая, рычал Володор. — А как найдёшь — уничтожь всех, кто хоть как-то в этом замешан! Мне предатели при дворе ни к чему.

— Непременно, — смиренно отвечал Гилбер. — И надолго вы в столицу?

— Пока этот разбухший от власти кулак не найдёт убийц. И ещё кое-что… Если удастся что-то узнать о них, то сначала пошли весточку мне, а я уже решу, стоит ли об том знать пятисотнику, понял?

— Само собой.

Глава 8. Жизнь и смерть

Измученные долгой погоней, Горий и Гвенет мчались по лесной дорожке. Уже давно преследователи исчезли из вида, но двое продолжали гнать лошадей пока не почувствовали себя в относительной безопасности. Галоп сменился медленным шагом. Управленец вёл подругу в единственное место, где он мог надеяться на радушный приём — дом егеря Бориса, а пока лесные холмы и овраги сменяли друг друга бесконечной чередой, он обдумывал, что сказать ей о произошедшем. Та была чрезмерно взволнована и ехала постоянно оглядываясь, пока не возникла резкая сонливость. Едва девушка успела почувствовать лёгкое помутнение, как свалилась с коня и провалилась в темноту.

— Гвен! Гвен! Что с тобой?! — закричал Горий.

Вместо нависшего над ней мужчины, Гвенет видела перед собой красные стены круглой комнаты, освещённой множеством факелов. У одной из стен виднелся огромный трон, на котором восседал Талльм. Девушка рухнула вниз в глубоком поклоне.

— Я разочарован, — лжебог начал речь. — Сделка не выполнена, Азалия в плену, а я был вынужден вмешаться. Ну что ж, раз так, то действовать скрытно более нет смысла… Как только выследишь последних двух жертв из списка — призови меня.

Услышав о том, что Азалия жива, Гвенет испытала огромное облегчение, на смену которому пришло удивление тому, насколько Талльм заинтересован в получении души Гория. Было совершенно ясно, что так рисковать ради одной души было полнейшей глупостью. Если только та не была какой-то особенной. Тут же вспомнилось видение Азалии о том, кто заключал эту сделку. Но перебивать грозного хозяина смелости не хватило бы ни у кого из его смертных последователей, а потому Гвенет обратила внимание на другую деталь.

В недавнем сражении с рыцарями белого ордена Талльм потерял не только своих слуг, но и собственную голову. Обезглавить бога зачарованным клинком — верный способ избавиться от него раз и навсегда. Однако тот сумел неизвестным образом восстановить своё естество, но продолжал быть лишённым физического сосуда, а это могло означать лишь одно…

— Я вселюсь в твоё тело и сделаю всё сам… — продолжал Талльм. Будучи пронизанной энергией своего хозяина, блондинка чувствовала, когда его настроение меняется. Как сильно и в какую сторону. И сейчас оно становилось столь раздражённым, что начинало жечь изнутри. Тем не менее внешне бог продолжал выглядеть невозмутимым. — Мне известно насколько ты привязалась к Азалии, а потому действовать быстро в твоих интересах. Чем быстрее ты найдёшь цель и призовёшь меня, тем меньше наши враги будут пытать её в надежде узнать, как меня найти. ИСПОЛНЯЙ!

Словно отброшенная взрывом, Гвенет устремилась куда-то назад и должна была столкнуться со стеной, но вместо этого пришла в себя.

— Гвен! Ты жива! Всё в порядке? — Горий тряс её, держа на руках.

Словно проснувшись от кошмара, девушка огляделась прежде чем успокоиться. Чудовищная тоска погрузила её в лёгкий тремор, грозивший скорой истерикой.

Знакомая с основами магии, она понимала, чем обернётся для неё вселение хозяина. Просто вселившись в неё, он не нанесёт ей серьёзного вреда и пары недель восстановления будет достаточно, чтобы привести перегруженный организм в порядок. Но вот битва, в которой Талльм не будет себя сдерживать, грозит испепелить её тело после нескольких серьёзных атак. А в том, что придётся сражаться, чтобы убить барона и жену не было никаких сомнений. Радовало лишь то, что души всей компании принадлежат Талльму, а значит их ждёт вечное воссоединение в его царстве. Гвенет повернула подрагивающую от нервов голову на виновника всего происходящего.

— Это из-за тебя… — она сказала это так тихо, что мужчина переспросил, — Это всё из-за ТЕБЯ!

Сопроводив крик пощёчиной, девушка освободилась от рук Гория и привстала, воткнув пятерню в землю.

— Если бы не ты, то сделка была бы уже выполнена, и мы все были бы вместе! А теперь… — Гвенет заплакала, и занесённая для новой пощёчины рука прильнула к мокреющим глазам.

— Прости меня, — сказал Горий и медленно приблизившись, снова заключил её в свои объятия, аккуратно прижав миниатюрную фигуру к себе. — Я не знал, что так получится. Мы справимся, я всё исправлю.

«Исправит он, как же! — спустя какое-то время Гвенет выплакалась и начала осмыслять. — Из-за тебя мы все умрём, зато ты и твоя жёнушка пожили подольше. Ненавижу! А впрочем… если нам так и так осталось недолго…»

Девушка перестала плакать и уставилась на Гория. В его глазах читалось желание поцеловать её, но ждать, что чувство вины отступит и позволит ему сделать долгожданный рывок к её губам не приходилось. А потому, протянув руку к его виску, колдунья воспользовалась старым приёмом и помогла его вожделению вырваться наружу.

На сей раз Горий понимал, что с ним происходит, но противиться чарующему взгляду пламенных глаз не было желания. Двое сплелись в страстном поцелуе и завалились на землю. Теперь, оставшись без надзора старшей подруги, Гвенет по полной воспользовалась оставшимся у неё временем, воплотив давно засевшие в голове фантазии, выжимая каждую каплю наслаждения, что позволило ей отвлечься и ненадолго забыться.

Когда жар страсти сменился изнурением, сожаления среди них не было. Оба испытали чувство сравнимое с долгожданным вздохом после долгой жизни на выдохе.

— А если мы сами убьём их? — спросил Горий, глядя на приводящую себя в порядок Гвен. Та уже успела поведать ему о требовании Талльма.

— И как ты это собираешься сделать?

После случившегося, управленец почувствовал необъяснимый прилив энергии и жажду действовать. Горячо любимая жена, хоть и на время, но покинула его мысли и теперь в них осталось только чувство текущего времени, что неумолимо ведёт его к гибели. В то же время он допускал, что будет не убит, а завербован на вечную службу. Будучи восставшим из мёртвых, мужчина полагал, что в случае чего может рассчитывать на очередное возвращение к жизни и раз уж он так нужен, то по его просьбе Талльм сможет воскресить и его подруг. Вера в собственную исключительность придавала уверенности, а распирающий изнутри прилив бодрости и вовсе вызывал некое подобие счастья.

Уставшая от долгих скачек спина вдруг сделалась свежей. Руки и ноги налились силой, а разум пребывал в такой ясности, что припомнить, когда такое было в последний раз не представлялось возможным. Бодро встав на ноги, Горий отряхнул одежду и снова запрыгнул в седло.

— Не знаю как, но мы это сделаем. Обещаю, — ответил он и пустился в путь.

— Ловлю на слове, — ответила Гвен и отправилась следом. Примкнув к всаднику, она решила разбавить дорогу беседой. — Совсем забыла спросить. Что произошло в том амбаре? Как тебе удалось спастись? Почему за нами не вернулся?

Ободрённый управленец заметно помрачнел, но узкая лесная тропа не позволяла идти лошадям бок о бок, а потому видеть его лица, следующая сзади девушка не могла.

— Я думал вы погибли, — собравшись с мыслями, Горий начал отвечать. — Эбур нанял новых стражей, о них я не знал, и мы попали в засаду. Я очнулся один и подумал, что вас убили, поэтому, когда смог сбежать — поджёг конезавод.

— Получается ты нас чуть не убил. Мы были там, когда начался пожар, прикованные к полу. Когда выбрались то не смогли тебя найти и посчитали, что ты сгорел. Тогда-то и решили продолжить выполнять сделку, чтобы ты не завис меж мирами.

— Между мирами?

— Ну да. Ты же заключил сделку — у твоей души другой хозяин, но так как условия контракта не выполнены, то он не имеет права её забрать, а значит ты остался бы болтаться в духовном мире, пока мы бы не закончили твой список, ну или хозяин бы не вернул тебя, — увлечённая пояснением Гвенет вдруг задумалась. — Правда, я не знаю, как бы он восстанавливал твоё сгоревшее тело… хорошо, что ты выжил. Ещё и этого сжёг. Молодец.

По голосу было понятно, что никакой обиды или зла в нём не было. Она была действительно рада, что всё сложилось именно так. Казалось, что сейчас её ничто не тревожит и даже пленение подруги и прошлые неудачи остались позади. Гвенет всегда старалась сохранять доброе расположение духа и хоть разлука с единственным близким для неё человеком давалось тяжело, ей помогали держаться мысли о скорейшем воссоединении и мужское плечо рядом.

Город Анновий

Пользуясь затишьем, что последовало за одержанной победой, Астор мог заняться борьбой на другом фронте. Начавшиеся по его приказу судебные разбирательства заполнили дворцовую темницу разношёрстной толпой предателей и казнокрадов разного уровня. Собирая народную поддержку, он принялся судить лишь самых ярких, ненавистных народу и бесспорно виновных преступников, среди коих было немало высокопоставленных чиновников, а потому одним из первых, кто явился встречать пятисотника был глава области.

— Ты видимо забыл для чего был прислан сюда! — обеспокоенный и обозлённый правитель настоял на беседе без свидетелей и извергся, как только остался наедине со своим нежеланным преемником. — Что ты устроил?!

— А ты, видимо, забыл, с кем разговариваешь, — спокойно отвечал Астор. — Я здесь власть короля, и я занимаюсь именно тем, зачем и послан. Выгребаю гниль, из-за которой и начались все ваши проблемы. И раз уж ты уже показал свою несостоятельность, то помалкивай.

— Среди схваченных по твоему приказу есть немало очень хороших людей, — сменив тон, продолжил речь глава. — Твоя власть кончится и когда это произойдёт, ты сможешь оставить королевскую службу и жить в богатстве до конца своих дней, если пойдёшь нам навстречу. Других можешь предать суду, если тебе так необходимо, но наших трогать не смей!

— Знаешь, то, что ты держал на своих помощников компромат в своём кабинете нам очень помогло. Хорошо, что я отдал приказ об обыске ещё до того, как ты додумался его прибрать, — чем дольше Астор вглядывался в собеседника, тем ярче в нём читалась бессильная ненависть. — Я посчитал бы твоё стремление спасти друзей похвальным, если бы не знал, что спасаешь ты в первую очередь себя. Боишься, чего могут сболтнуть твои товарищи? А мне очень интересно. Счётных списков о тебе-то мы не нашли. Но я хочу, чтобы ты знал — правосудие восторжествует!

Тем временем в дворцовой тюрьме

Азалия медленно приходила в себя. Чем чётче становилась картина перед глазами, тем больше болело в груди. Тёмный каменный потолок, такие же стены, покрытые многочисленными царапинами и рисунками. Вспомнив о последнем, что осталось в памяти, девушка хотела схватиться за место, куда вонзилась стрела, но её правая рука оказалась прикована к кровати, на которой она и лежала. Вторая рука тоже оказалась прикованной, как и ноги. Раздавшийся звон цепей эхом расходился по пустой сырой комнате.

— Тише… — попытался успокоить её, стоящий в углу Гром, но выдав себя лишь вызвал у неё гнев.

Разочарованно вздохнув и подойдя к кровати, маг невозмутимо наблюдал, как его пленница пыталась расправиться с кандалами и взывала к хозяину.

— Хозяин, помогите мне! — безуспешные попытки не прекращались. — Хозяин!

— Я не против, чтобы ты меня так называла, только отпустить тебя я всё равно не могу, — ухмыляясь сказал Гром и напоролся на полный ненависти взгляд зелёных глаз, что вопреки усилиям их обладательницы никак не хотели загораться.

Словно загнанный в клетку дикий зверь, женщина пронзала его грозным взглядом. Маг же, казалось, любовался этим зрелищем, быстро пробегая глазами от лица до её ног и обратно.

— У тебя ничего не получится, не трать силы зря, — чувствуя её натугу, говорил маг. — Я наложил на тебя заклинание подавления и сомневаюсь, что тебе хватит знаний его снять. Ты ведь нигде не училась, не так-ли? — пленница продолжала сохранять молчание. — В бою ты не использовала ничего кроме простых зарядов, коими бросаться может и новичок. Однако сила, которую ты в них вкладывала была слишком велика для тебя. Я не чувствую в тебе столько мощи. Это была сила твоего хозяина? Расскажи, кто он.

Азалия лишь сжимала сильнее кулаки и не переставала сверлить того взглядом полным ненависти. Выдавать хозяина было нельзя. После случившегося было бы разумно ожидать вмешательства Белого ордена, что считает обезглавленного бога мёртвым. И пусть она и попала в плен, но надеяться на прощение можно было только в случае сохранения этой тайны. Иначе лжебог мог сотворить с её семьей такое, о чём и помыслить было страшно. К нахмуренным бровям добавилась гримаса, скрывающая под губами оскал.

— Я знаю, что он не человек, — не унимаясь говорил Гром, надеясь получить из спасённой им убийцы хоть какие-то сведения. — Но даже в таком случае мне совершенно не понятно, как он смог наделить тебя своей силой, используя которую ты не убила себя. Ты хоть и тренируешься, но твоя плоть едва ли способна переносить такие энергетические нагрузки. Расскажи мне, как он это делает? Кто он?

На минуту повисла тишина, нарушенная тяжёлым вздохом мага. Вдруг в дверном проёме показалась массивная фигура. Сменивший броню на изысканный, но вполне удобный халат с широким поясом, он расхаживал по дворцу в сопровождении многочисленной охраны.

— Стоять здесь! — он приказал стражам остаться в коридоре и закрыл дверь.

— Господин Астор, — Гром склонился в символическом поклоне, давая понять пленнице, кто перед ней.

— Она так ничего и не сказала? — спросил военный и услышав ожидаемый ответ ничуть не удивившись подошёл к кровати.

Встретившись с ним взглядом, Азалия потеряла уверенность. А где-то в груди зародился страх. Взирающее на неё лицо было испещрено старыми уже заросшими шрамами, обилие которых можно было заметить только вблизи. Суровый, хладнокровный взгляд чем-то напоминал Талльма. Будь он человеком, едва ли ему удалось бы быть более грозным, чем вознёсшийся на вершину власти пятисотник.

— Мне нужно знать, где остальные. Если я не получу ответа — закончу то, что начал и на сей раз не промахнусь. Я знаю, кто вы, кто ваша цель. Поэтому только от тебя зависит, умрут ли твои товарищи при попытке напасть на барона или просто будут схвачены.

Сомневаться в искренности слов не приходилось, и Азалия стала колебаться, но, нервно сглотнув, собралась с силами и продолжила молчать. Резким рывком Астор схватил её за шею. Крепкий хват перекрыл дыхание, лицо девушки покраснело, а стоящий позади маг слегка дёрнулся.

— Твой хозяин же умеет воскрешать? Интересно после скольких раз он устанет и отречётся от тебя? — сказал Астор и сжал ещё сильнее.

— Довольно! — не стерпел Гром и схватил того за руку. — Я смогу заставить её говорить.

Хват ослаб и раздался сильный кашель, перебиваемый жадными глотками воздуха.

— Ты можешь залезть ей в голову? — спросил военачальник, повернувшись к магу.

— Нет. Это запрещено. Личность и память являются неприкосновенными. Так постановил первый совет Белого союза ещё в начале эпохи.

— Не бойся, их тут нет.

— Даже если бы я пренебрёг запретом, эта техника забыта. Белый союз веками истреблял тёмных магов, занимающихся этим. Это мёртвое знание.

— Жаль, — Астор подошёл к выходу. Гром следовал за ним. — Ну ты не стесняйся, нужно будет что-то — говори. Я специально выделил тебе эту камеру. Вокруг никого нет. Никто ничего не услышит. Ну и… — пятисотник серьёзно посмотрел на кивающего собеседника. — Помни, что это не просто красивая женщина. Она убийца. Дашь слабину и она воспользуется ею. Не подведи меня.

Дверь захлопнулась и Гром снова оказался наедине со своей пленницей. Приблизившись к ней, он достал с пояса ключи и принялся открывать кандалы, чем изрядно удивил и насторожил её.

— Сейчас я освобожу тебе руки, а ты будешь умницей и не станешь делать всякие глупости, хорошо?

Азалия дождалась, пока спадут оба наручника и как только это случилось попыталась схватить мага и вырвать ключи.

Гром был наготове и потому быстро прижал их обратно телекинезом. Словно придавленные огромным весом, руки вжались в набитый сеном матрас и сдвинуть их было невозможно.

— Я же сказал: без глупостей! — раздражённо произнёс маг со светящимися синими глазами и принялся заковывать обратно. — Значит, прежде чем поесть, тебе придётся ждать, пока я освобожусь.

Только когда запястья снова сжало холодное железо, глаза мага потухли, а тяжесть исчезла. Мужчина отошёл к двери, окинул камеру на прощанье взглядом и произнёс:

— Сбежать не пытайся. Без своих сил ты просто девушка в самом охраняемом подземелье столицы. Кроме того, дверь я тоже запечатаю. А пока подумай над тем, что ты хочешь мне рассказать.

Дверь закрылась и только сейчас в отсутствии свидетелей, Азалия могла позволить себе заплакать.

Во дворце

Покинув подземелье не без помощи проводника, Гром был совершенно спокоен по поводу своей пленницы и не верил, что побег оттуда вовсе возможен. Свет солнца, пробирающийся через высокие окна должен был приятно нагреть кожу, но вместо этого воздействие светила ощущалось совсем по-другому. Только сейчас маг снова вспомнил о том, как сильно его истинный облик отличается от отражений, мелькающих в расставленных по бокам зеркалах. Судорожный вздох сотряс грудь.

Маг нередко попадал в неприятные ситуации, связанные с риском, но жалеть о том, что удалось выйти из них живым ему ещё не приходилось. Расследование по поводу взрыва плавильни долгое время не давало никаких результатов, пока один из горняков не проболтался в одной из таверн, что стал свидетелем покупки с его шахты большого количества алой руды. Ненавистный шахтёрам материал обычно не добывался, так как по слухам даже от искры, порождённой ударом кирки, мог загореться. Встречая руду на пути, шахтёры тут же закапывали её, потому рабочий был изрядно удивлён, когда его заставили, рискуя жизнью выдалбливать её из горной породы и доставлять наверх, хоть и за двойную плату. Цепочка, тянущаяся от горняка-выпивохи, привела к хозяину той шахты без ведома которого совершить эту покупку было нельзя. На встречу с ним Астор решил позвать и стольного мага, что должен был помочь в допросе.

Почтенный мужчина средних лет утверждал, что понятия не имеет, кто был заказчиком, а сама продажа никому не нужной руды не является преступлением. Пока он оправдывался, маг осматривал принесённый с той самой шахты кусок руды. Скопление железисто-красных кусочков взрывоопасного вещества источало слабую энергию, чей вкус казался уже знакомым.

— Интересно… — еле слышно произнёс Гром, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы помочь разгадать сущность странной руды.

Материал нёс в себе энергию, пленённую структурой камня, но даже небольшого нагрева хватало, чтобы она начинала рушиться, высвобождая томящуюся внутри силу. Маг отколол маленький осколок и, повернувшись к хозяину шахты, бросил его перед собой, предварительно дав ему заряд. Осколок разорвался на части и вспыхнул небольшим огненным облаком, не оставляя дыма. Все дрогнули, стража похватала мечи. Свалившийся от испуга шахтёр лишь приподнявшись понял, что его окладистая борода тлеет, поражая воздух нестерпимой вонью. С криками потушив растительность, он хотел раздаться гневными речами, но на него надвинулся Гром.

В высвободившейся энергии он узнал ту, что зарядила его в момент взрыва, а, значит, именно тот, кто является заказчиком и устроил покушение. Маг схватил мужика за грудки и засияв синевой глаз заговорил:

— Или ты говоришь, кто купил это у тебя, или я затолкаю этот кусок тебе в глотку, отойду и подожгу!

Испуганный предприниматель не решался говорить даже сейчас, страшась заказчика куда больше, чем разъярённого колдуна. Тогда Гром бросил его на пол, протянул руку к столу, на котором лежала руда и та тут же примчалась по воздуху в его хватку. Схватив одной рукой стоящего на коленях бородача, он второй готовился выполнить обещанное.

Сидящий неподалёку Астор дал отмашку стражам возвращаться на свои места и невозмутимо наблюдал.

— Э-это Гурвас! Гурвас! — завопил шахтёр. — Это его человек приезжал договариваться.

Гром вопросительно взглянул на пятисотника.

— Гильдейский представитель совета управления, — проговорил тот, дав понять, что знает, кого искать. За прошедшее время он успел ознакомиться со всеми более-менее значимыми чиновниками, а этот был отнюдь не самым последним из них.

Вскоре, как и сам представитель, так и связанные с ним купцы-сообщники были схвачены по приказу временного правителя. Надеясь смягчить приговор, чиновник выдал всех своих сторонников.

В тот день на главной городской площади кипела работа. Взбудораженные грядущей казнью крестьяне наблюдали как устанавливают виселицы.

— Неужто поджигателей нашли? — молвил голос из толпы.

— Да не, я слышал военный тот принялся казнокрадов судить. Половину управления в темницу посажали.

— Жаль до второй половины пока не дотянулся, — усмехнулся толстый житель столицы, поправляя усы. — Ну ничего, этот сможет. Давно пора порядок навести!

Судя по количеству виселиц, казней планировалось много, от чего возбуждённая толпа зрителей прирастала с каждой минутой. Вести о готовящемся торжестве правосудия быстро разлетелись сначала по городу, а потом и по всей области. Пока простой народ ликовал, десятки именитых семей утопали в слезах, проклиная имя тирана. Многочисленные собрания смутьянов пыталась найти решение проблемы, но оно никак не находилось. Открытое выступление против представителя короля — вызов самому королю, а нанятые за большие деньги убийцы лишь гибнут один за другим. Бессилие и страх поразили многих, но некоторые ещё надеялись найти выход.

В то время пока на пощади шумела огромная толпа, во дворце собиралось заседание суда. Многие кресла, что должны быть заняты пустовали, потому что некогда гревшие их спинами люди ныне ожидали приговора. Сместив главу области со своего трона, Астор расположился на нём словно тот был сделан под него. Облачившись в облегчённую броню королевской службы порядка, он показывал, что вершит суд от его имени.

В специально поставленном возле трона кресле расположился стольный маг, чья значимость ещё никогда не была столь огромна. С простого наёмного специалиста он поднялся до приближённого правителя и начал вызывать у придворных искреннюю ненависть. Больше чем его при дворе ненавидели только самого пятисотника. Так же ненавидели, как и боялись.

Зал суда окружали десятки стражей, в чей преданности не было никаких сомнений. Лестницу, ведущую к трону, также перекрывали облачённые в доспехи телохранители, приехавшие вместе с Астором с побережья Анварского моря.

Спустя какое-то время привели первого подсудимого. Им был скрюченный годами, длиннобородый начальник казны. Много лет седобородый вор обчищал областную казну, подделывая счётные списки. Собираемая за год казна отторгала значимую часть короне, а остаток распределялся по главным направлениям государственных расходов. И вор так и остался бы в тени, если бы люди Астора не заметили несоответствия в бумагах. Так, по спискам поступления в казну с каждым годом увеличивались, налог сюзерену оставался неименным из года в год, а остаточная часть уменьшалась всё больше и больше из-за чего власть могла тратить на поддержание общественных сооружений и служб всё меньше и меньше денег. И только в отчётах начальника казны всё сходилось. То государственные фермы принесут в этом году меньше дохода, то торговая гильдия опечалит низкими поступлениями. А меж тем главы упомянутых организаций сообщали совсем другое.

Все доказательства были приведены собранию, и председатель в лице сурового военачальника вынес приговор, как и всегда добавляя в конце:

— Именем Короля!

Помимо смертной казни приговорённый должен был возместить причинённые государству убытки, а потому лишался своего имения и прочего имущества. Через подобную процедуру проходило огромное количество людей, не имеющих даже тени шанса на оправдание. Присутствующие на суде вельможи лишь вытирали пот со лба и молились, чтобы не оказаться по ту сторону решётки. Некоторые думали о способах покинуть эти земли как можно скорее.

Мольбы о прощении и истошные крики не заставляли Астора даже повести бровью. В той же невозмутимости пребывал и Гром, но его сердце трепетало в предвкушении увидеть перед собой тех, кто повинен в его уродстве. Однако преступники сменялись, стража уводила и приводила их снова и снова, а громогласный помощник всё никак не называл заветного имени.

Зал заседания снова содрогнулся от звона цепей. Почтенных лет мужчина с аккуратной седеющей бородой оказался перед взором судьи. Его обвинение звучало так нелепо, что смутило всех, кроме того, чьими усилиями он оказался перед ним. Владелец торгового каравана был повинен лишь в том, что тот поставлял во дворец ткань по цене в несколько раз выше, чем у местных производителей. Если бы имело место разница в качестве, то придраться было бы не к чему, однако и купеческая ткань, и ткань местных предпринимателей была одной и той-же. Купец закупал её на местных рынках и перепродавал при дворе в разы дороже.

Даже не позволяя купцу открыть рот, обвинители было хотели приступить к приговору, но вдруг с одного из кресел раздался молодой голос.

— Владыка! Неужели вы считаете находчивость преступлением? — в молодом человеке подсудимый узнал своего сына, каким-то образом купившего проход на суд.

— Молчи! — вступил седой отец, боящийся, что гнев правителя сгубит не только его, но и его младшее дитя.

— Находчивость — не преступление, — ответил Астор. — Но здесь обман и ложь. Утверждая, что подобного товара не сыскать нигде кроме как у него, он обрекал наш двор на большие траты. А то золото не вельмож и господ, но государства.

— Но его ли это забота? Мой отец нашёл, где купить и нашёл, где продать. А то, что двор не удосужился найти другого предложения — есть вина ответственного за это. Господин, позвольте моему отцу сказать защитное слово, и если ваше решение не изменится, то я готов понести наказание за него.

Старик хотел что-то сказать, но дежуривший возле клетки дворцовый маг подавил его речь заклинанием. Астор взглянул на чародея и повелел ему снять заклинание.

— Господин! Признаю, что завышал цену, но на то я имел одобрение главы области. Я делил с ним разницу в цене, а тот приказывал покупать лишь у меня. Прошу, если ваше решение не изменится, не казните меня гибелью детей, мне собственная смерть отрадней.

Напыщенная фигура неподалёку от трона зашевелилась.

— Что вы можете сказать по этому поводу? — спросилАстор главу и обратил на него свой взор.

Если бы побледневший от страха вельможа правил любой другой областью королевства, то носил бы дворянский титул и не был бы вынужден отчитываться за подобные расходы. Однако выборный глава автономного Анновия не владел землёй, но управлял, а потому подобное обогащение было похищением державных денег.

— Клевета! — растерянно завопил чиновник.

— Как долго вы этим занимались и какова была его доля? — спросил пятисотник старика.

— Последние пять лет. Он брал половину чистой прибыли.

— Стража, уведите этого человека из зала суда, простолюдин не имеет права здесь присутствовать, — приказал военачальник и скрывая самодовольную радость наблюдал за реакцией собравшихся.

Отстранить законного правителя, избранного советом, для него было бы невозможно. Однако в данной ситуации сложение всех титулов было даже некой снисходительностью по отношению к казнокраду. Обезвредив могущественнейшего противника, он в очередной раз устрашил врагов и лишил их возможности следить за его действиями. Даже при объявлении особого положения глава области продолжал сохранять широкие полномочия. До сих пор.

Двое крепких воинов схватили мужчину под руки и уволокли прочь. Тот продолжал громко ругаться вплоть до того, как за ним закрыли врата. В наступившей тишине Астор вновь обратил своё внимание на купца.

— Вы пошли на сговор, ваша вина присутствует, но, с другой стороны, вы помогли правосудию, чем искупили вину. Однако, вашими стараниями Анновий понёс огромные убытки. Моей милостию ваш сын верной и честной службой под моим началом возместит их. — кулак (командир пятисот воинов) озвучил приговор и выслушав слова благодарности велел отпустить торговца.

Следующим из тени коридора вышел тощий человек с маленькими глазами, чьё имя заставило Грома нахмуриться. Это был Гурвас. Пока обвинитель громко зачитывал вину этого человека, стольный маг обратился к старшему товарищу.

— Отдай его мне… я должен отомстить. Он познает, на что он меня обрёк! — слова его проходили через сжатые от гнева зубы.

— Нет. Он должен предстать перед судом и будет казнён как подобает, на глазах у народа. В назидание остальным, — твёрдость в голосе правителя отбивало всякое желание спорить.

Астор не мог отдать чуть ли не главного возмутителя народного спокойствия, по чьей вине было загублено огромное количество людей в числе коих были и простые работяги-жители столицы, и его верные соратники. Маг недовольно зарычал и вонзился ногтями в подлокотник.

Запуганный чиновник быстро признал свою вину и снова поведал обо всех, кто оказывал ему содействие в попытке убить стольного мага. Но тот ни к кому не испытывал столь лютой ненависти, как к нему. Успев поговорить с прочими виновниками взрыва, маг узнал, что именно он стал главным организатором.

Всю судебную процедуру Астор непрестанно глядел на подсудимого взглядом орлана, выслеживавшего добычу и готовившегося к атаке. Вместо смертоносных когтей у него были уже много раз произнесённые прежде слова приговора, мысли о коих приносили сладкое предвкушение. Однако в тот самый долгожданный момент, когда преступник исчерпал безрезультатные оправдания, а окружающие его заседатели убедились в его обречённости, вместо Астора голос подал стольный маг, соскочивший со своего места.

— Справедливости! Я требую справедливости! — возглас Грома смутил услышавших его. — Этот презренный человек заслуживает смерти, но простого повешенья для него будет мало. По законам суд имеет право приговорить преступника к другим видам казни, и я требую этого!

Государственный обвинитель, высокий мужчина в красном костюме, символизирующем его должность, растерянно взглянул на правителя, но тот будто не замечал его, хмуро глядя на выступающего.

Слуги закона являлись основными действующими лицами на суде. Их голосами озвучивались имена подсудимых, обвинения и прочие уместные вещи. Обвиняя, они, тем не менее, были обязаны действовать по букве закона и следили за законностью всего происходящего на заседании.

— Да, это так, но какой именно казни вы требуете и почему вы считаете её более уместной? — сказал обвинитель, стоящий рядом с возмущённым чародеем.

— Я требую для него сожжения, ведь только так справедливость может быть восстановлена. Он обрёк многих людей на гибель в огне только потому, что они оказались рядом со мной. Для него только жар огня может быть орудием возмездия.

Озвученный способ казни был не популярен у народа земледельцев, считающего, что всякий человек должен воздать земле за её дары, предав ей своё тело. В случае же с сожжением ритуал не мог быть выполнен, а потому эта казнь применялась лишь к самым чудовищным преступникам или иноземцам, чьи прегрешения были столь ужасными, что его прах мог осквернить благодатную землю-кормилицу.

— Да кто ты такой, чтобы требовать такого для меня! — раздался истеричный голос подсудимого, трясущегося от одной мысли о виселице, а после слов мага и вовсе готового лишиться сознания. — Я представитель управления! Я служил… Я не могу быть казнён… по крайней мере так.

Глаза мага засияли цветом глубокого моря и вместо аккуратной причёски на его голове возникла сморщенная от ожогов лысина. Изумлённая публика сотрясла воздух вздохами и бранью.

Маг медленно подошёл к клетке, глядя Гурвасу в глаза.

— Я тот, что познал всю тяжесть твоего преступления, — Гром говорил тихо, будто обращаясь только к нему, а после повысил тон, говоря для всего зала. — А потому, я имею право требовать такого приговора, и я же возьму на себя его исполнение, — маг бросил взгляд на сидящего на троне.

Военачальник смерил заседателей беглым взглядом. Выступление оказало столь ощутимый эффект, что, глядя на побледневшие от ужаса лица вельмож, Астор не сомневался, что они поддержат мастера магических искусств в его порыве. Единственное, что заставляло его нервничать, это непредсказуемая реакция народа на столь жуткую казнь и то, что его единственный из местных и самый близкий на данный момент сторонник посмел проявить непокорность, выступив без его одобрения.

— Да будет так… — обречённо, но поддерживая властность в голосе, произнёс Астор. — Именем короля!

Удовлетворённый маг не сводил глаз с кричащего чиновника, пока того не увели из зала. После этого он сел на своё место, снова накинув на себя благоприятный облик.

— Я надеюсь, вы не собираетесь сжигать всех его пособников тоже, господин судья? — неодобрительный голос пятисотника помешал назревавшей улыбке проявиться. Ещё никто на его памяти не смел встревать, когда служителю короля доводилось вершить суд.

— Ты обещал мне месть. Свершив её, я более не посмею тебе перечить.

Верность мага была чрезвычайно важна, и раз уж приходилось жертвовать народным мнением ради его удовлетворения — будь по сему.

Суд продолжился и прошли ещё многие часы, прежде чем камеры тюрьмы опустели, а на городской площади толпа наконец дождалась первую партию висельников. Покинув прохладный зал, Астор был рад тому, что солнце уже садилось и его пребывание на казни не будет столь мучительным.

Взобравшись на террасу, с которой открывался вид на виселицы и несметную толпу, временный правитель поприветствовал народ, протянув руку перед собой. В стародавние времена этот жест означал призыв монархом благословения Пятерых Богов на свой народ. Однако, будучи воином, он сделал это не как прочие владыки, ладонью вверх, а сжал пять пальцев в кулак. И хоть все эти ритуалы теперь были бессмысленны, народ помнил их значение, и они никуда не девались, лишь изредка изменяя свою форму и содержание в разных землях.

Народ встретил своего властителя восторженными криками. Любой представитель королевской власти мог рассчитывать на «вежливые» возгласы, призванные показать преданность королю, однако в этом шуме было что-то большее.

Заняв центральное кресло, значительно уступающее в удобстве тому, что располагалось во дворце, Астор огляделся, чтобы посмотреть на соседей. Справа всё также сидел Гром, рядом с ним восседали местные чиновники высшего уровня. По другую руку картина была похожей, но из ряда малознакомых лиц резко выделялся лик барона. Тот был приглашён и на суд, однако предпочёл пропустить долгие судебные разбирательства и подоспел к самому интересному — казни.

Весёлый настрой, с коим Володор отправился на мероприятие, тут же развеялся стоило ему увидеть среди приговорённых знакомые лица деловых товарищей. Заслушивая нескончаемый список преступлений первой партии висельников, барон самолично мог подтвердить чуть ли не каждый пункт. Он и забыл, что всё то, чем привыкли заниматься носители тяжёлых мантий и длинных бород именуется такими нелицеприятными словами: «казнокрад… вор…вымогатель…».

«На что стремиться вверх мальчишкам, если за каждое сорванное яблоко их будут судить?» — подумал владыка шремских угодий.

Будучи хозяином внушительного сада, он придумал, как сэкономить на его обслуживании. Так как посаженные вдоль длинной дороги яблоневые деревья являлись для него в первую очередь усладой для глаз, судьба плодов его совсем не интересовала. А потому меж ним и семьей его садовника был негласный договор: оплатой за работу над аллеей служило право сбора урожая. Так и повелось. Многочисленные сыновья садовника весь год убирали листву, следили, чтобы разрастающиеся ветви не нарушали гармоничной картины, излишне выпирая над дорогой. Взамен же трижды в год семья пополняла свои запасы яблоками, из которых мать, пожилая и опытная домохозяйка и по совместительству повар при дворе барона, изготовляла из них всё, что только можно было вообразить. Барон сам нередко угощался приготовленным ею сидром, что пришёлся ему по вкусу.

— Если бы я отстреливал каждого, кто срывал яблоки с моих деревьев, мой сад давно бы уже превратился в заросли, просящие визита топора, — поведав о семье садовника, Володор высказался вслух.

— Вы упускаете несколько важных обстоятельств, барон, — непринуждённым голосом, за которым скрывался гнев, ответил Астор. — Вы являетесь феодалом, и хоть не можете передать владение по наследству, но вольны распоряжаться им как будет угодно. Вы, как и наш король — хозяин своей земли и живущих на ней людей. Поэтому, что делать с плодами — ваше дело. Но эти люди, — рука его показала на висельников, коих одного за другим приготовляли к повешенью, цепляя на шеи толстую верёвку. — оказались на дереве не милостью монарха, а волей народа, чтобы те с высоты одаривали стоящую у дерева толпу его плодами, решая, куда бросить больше, а куда меньше. А вместо этого эти преступники сами стали жрать яблоки и закидывать дерьмом людей, что пониже.

— Ну раз народ сам загнал их туда, пусть сам и сгоняет. Раз народных возмущений не было, значит, дерьма не так уж и много, — раздался голос одного из чиновников.

Взгляд пятисотника застыл на говорившем.

— Хочешь, чтобы это сделал народ? — голос его изменился, вместо тона официальной беседы он превратился в тон, которым отец говорит с неразумным отпрыском. — Я видел, как это бывает. Слыхали о недавнем восстании у восточных гор? Когда правосудием занимается простонародье — это уже не правосудие. Это бойня, в которой гибнут все и виновные и невинные. Сначала горожане громят дома своих господ, грабят и убивают, а потом королевская армия громит восставшие города, безо всякого разбора, — на мгновенье повисла тишина и виднеющийся впереди палач дал знак о завершении своей работы. — Такого я больше не допущу!

Астор махнул рукой, и палач дёрнул рычаг. Под восторженные крики толпы первые десять преступников отправились на тот свет. Мгновенная смерть от перелома шеи превратила брыкавшихся чиновников в ещё тёплые тела, легонько покачивающиеся над землёй.

По личному приказу правителя казнённых больше не оставляли на стенах для всеобщего обозрения. Астор не знал, почему воскрес Горий, а потому велел немедленно закопать умерших за городом, где для них уже была приготовлена братская могила.

Спустя ещё два взмаха рукой все приговоры оказались исполнены. Все, кроме одного…

Народ недоумевающе и с интересом наблюдал, как работники убирают виселицы, ставя на их месте длинный столб. Когда к нему приковали тощего Гурваса, до людей дошло, что сейчас будет. Ему не ставили охапки хвороста под ноги и вообще не делали никаких приготовлений. От них рабочих избавил стольный маг, спустившийся с террасы на площадь.

Когда его синие глаза уже запылали, что-то в нём противилось тому, что он сам же и вызвался сделать, но было уже слишком поздно, чтобы что-то менять, тем более перед лицом многотысячной толпы.

Готовясь к удару, Гром вспоминал уроки боевой магии, что остались далеко в прошлом. Боевая магия может принимать много форм, в зависимости от того, что нужно сделать и какую мощь вложить. Магическое пламя по своей разрушительности значительно превосходило обычное, но и требовало серьёзных усилий и способностей.

Проснувшаяся в маге жестокость побудила его начать с обычного огня дабы не обрывать жизнь преступника слишком быстро. В напряжённых руках заструились языки пламени. Извергнув огненную бурю, Гром обдал несчастного диким жаром и тут же пожалел о своём выборе. Его сердце смягчилось, а поток огня загудел, получив подпитку новой мощью и изменился в цвете. Шум синего пламени заглушил крики приговорённого, а спустя несколько мгновений тонкое тело обмякло и поникло. Гром опустил руки, его глаза вновь сделались обычными. Объявшее столб пламя быстро доело тело и вскоре уже было готово расправиться со столбом.

Не смотря на ожидания, публика с восхищением приняла свершённую расправу. Эффектное зрелище, совмещённое со свершением правосудия, принесло горожанам невиданное доселе удовольствие, а сам синеглазый маг стал неким символом нового режима. Сам же он, не обращая внимания на скандирующих его имя людей, без оглядки удалился и направился в подземелье.

Казнь была объявлена оконченной. Народ постепенно разошёлся, а труженики навели порядок на площади, убрав угли и расчистив место.

Глава 9. Напролом

В доме егеря

Весь день отравители провели в логове Бориса. Тот хоть и не был рад незваным гостям, но проявил гостеприимство, позволив им восстановить силы и сменить одежду. Сам же старик, ощутив, как стены его жилища стали слишком тесны для него, хотел отправиться в обход по лесу, но не мог этого сделать. Нужно было ждать послания от Гилбера. После произошедшего тот не мог не оповестить верного слугу о ситуации.

Борис сидел в углу комнаты, починяя старую корзину. Его взгляд из-под густых бровей падал на сдружившуюся парочку. Те сидели за столом и уплетали его запасы, стараясь изображать серьёзность и концентрацию на деле. Но старый глаз не мог не заметить, как двое смотрели друг на друга, когда как бы случайно оглядываясь встречались взорами.

Ожидание, тянувшееся слишком долго для одного дня, наконец подошло к концу, когда на горизонте меж деревьев возник всадник. Чтобы не рисковать, Гилбер сначала послал за доверенным гонцом в своё владение, передал ему послание, когда тот стоял перед ним, а уж после направил его сюда. Немолодой посланник с улыбкой на лице поздоровался с хозяином дома и, передав письмо, направился к господину, дабы как можно раньше уверить того, что послание доставлено.

Егерь сломал печать, служившую гарантией тому, что он является первым чтецом, и побежал глазами по буквам, не расслабляя нахмуренных бровей.

— Барон действительно жив, — сказал егерь не веривший рассказам Гория о том, что после приёма столь сильного яда кто-то мог выжить. — Он с твоей женщиной уехал в столицу, а господин Гилбер назначен расследовать произошедшее в цитадели. Хозяин, разумеется, «прибрался» там, но больше не намерен подвергать себя такому риску, помогая вам.

Лица сидящих за столом стали вдруг мрачными. Единственным поводом для радости было то, что они теперь знали местоположение цели. Но и это не внушало уверенности, ведь пробраться во дворец будет намного сложнее, чем в крепость барона.

— Забирайте свои вещи и уходите, — Борис достал припрятанный за печкой мешок и сунул Горию.

В нём лежали оставшиеся после покупки яда ценности, коими владел покойный тёзка охотника и бывший друг управленца. Вернуться за ним он не планировал, думая, что будет убит во время отравления, а потому сильно удивился тому, с какой лёгкостью егерь расстался с целым состоянием. Впрочем, тот даже не заглядывал в мешок, не желая подвергать себя соблазну.

Покинув жилище и снова оседлав коней, убийцы в очередной раз поблагодарили Бориса и поклялись, что даже под пытками не посмеют выдать ни его самого, ни его хозяина-рыцаря.

Проводив всадников до нужной тропы, егерь облегчённо вздохнул. Он не стал рассказывать им о том, как сильно Гилбер был обеспокоен тем, что связался с ними. Иметь дело с самыми разыскиваемыми, грозными и непонятными преступниками здешних земель не хотелось и самому егерю. А потому он был рад, что всё кончилось, даже не смотря на отсутствие результатов. Тем не менее, старик ещё долго жил в особой осторожности, готовясь к самым разным последствиям.

Путь через лес, принадлежащий Гилберу занял не более нескольких часов, а оказавшись на большой дороге, Горий снова взял на себя роль проводника. Здешние тракты были хорошо знакомы ему, тем более уметь добраться до столицы должен каждый уважающий себя чиновник.

Путешествие меж полей, пастбищ и деревень, изредка прерывающихся пустыми просторами, было обычной картиной для центральной части здешних земель. Если западный удел, пролегающий вдоль реки Шрем был заселён редкими, но крупными поселениями, призванными обслуживать обитающих меж ними рыцарей и главную крепость барона, то земли вокруг столицы были сплошь и рядом усеяны различными животноводческими и земледельческими хозяйствами с прилегающими к ним небольшими деревеньками. Большая их часть принадлежала государству, но встречались и те, что пополняли карманы частных лиц.

Когда свободная земля стала проглядывать всё реже, стало ясно, что дорога близится к концу. Тем не менее подкравшаяся ночная тьма и загнанные лошади требовали остановки. К счастью, с наступлением сумерек вдали показались огни придорожной таверны. Передав коней дежурившему у входа работнику, двое вошли внутрь.

При входе в нос ударил резкий запах жаренного мяса и выпивки. Только спустя некоторое время нос начинал различать и прочие веяния, такие как пот здешних обитателей и вонь сапог. Осторожно проведя свою спутницу меж столов, Горий встал у стойки. Хозяин таверны, приметивший гостей уже давно, не сводил с них пристального взгляда.

— Нам бы отдохнуть и перекусить, то же самое можно сказать и про наших коней, — управленец потянулся за заранее отсыпанными в карман монетами.

— Конечно-конечно, можете располагаться, у меня и комната для вас и место в стойбище для ваших лошадок, — тон трактирщика был подозрительно вежливым, а кроме того тот не унимал своего вдумчивого взгляда из-под нахмуренных бровей, чем выдал свои намерения.

Наверняка уже вся область слышала о двух сбежавших из-под носа Астора преступниках, сеющих раздор и разрушение. Именно по этой причине те не рискнули заходить на заставу, обменять скакунов на наёмных и продолжать свой путь.

Горий обернулся и смерил взглядом посетителей. За столами было не так много народа, а единственная крупная компания весело распивала в углу помещения уже долгое время и не обращала внимания ни на что кроме выпивки. Сделав резкий рывок, он схватил трактирщика за одежду, притянув к себе.

— Слыхал про сгоревшую таверну? Если не хочешь, чтобы то же случилось и с твоей, то дай нам, что мы просим и мы, отблагодарив тебя, просто уйдём, — проговорив с как можно большей грозностью, Горий положил на стойку стопку монет, значительно превосходящих в стоимости заказанные услуги.

После быстрого кивка испуганный трактирщик был освобождён от хвата и быстро сгрёб оплату одним махом, показывая, что принимает условия. После этого упитанный дядька повёл путников наверх, провожая к свободной комнате. С необычайной лёгкостью преодолев крутые ступеньки, он, наклоняя голову, жестом пригласил тех войти. Небольшая комнатка с одной двуспальной кроватью не имела никаких замков, зато закрывалась изнутри щеколдой. Большинство посетителей таверны не останавливаются на долгое время, а потому для того, чтобы провести здесь одну ночь этого хватало с лихвой.

Не нуждавшаяся в отдыхе Гвен сначала даже не обратила внимание на стоящее посередине просторное ложе, но потом её голову посетили идеи о достойном использовании подвернувшейся возможности.

Мужчина оглядел покои и обратился к хозяину:

— Подготовишь нам к утру два мешка с припасами, а сейчас принеси то, чем более всего хвалится твоя кухня. Если я останусь доволен, то завтра получишь ещё столько же.

Блестящие глаза трактирщика уверяли в его верности. Даже вся гулящая внизу компания не сделала ему столько выручки как нагрянувшая парочка. Кроме того, злить прогремевших дурной славой колдунов, храбрости бы ему не хватило. Мужичок побежал исполнять заказ, оставив их наедине.

Расположившись поудобнее и смирившись с пропитавшими воздух ароматами старой древесины, двое принялись ждать еду. Не прошло и получаса как на столе у них стоял большой поднос с фирменным говяжьим рулетом, несколько крупных кусков хлеба и кувшин с традиционным для анванорцев напитком — морсом. Народ земледельцев привык утолять жажду всеми доступными способами, однако разбавленный с водой сок всевозможных ягод снискал наибольшую популярность, став народным достоянием, которое не стыдно было подать даже на официальном приёме.

Услужливо поклонившись, работники удалились, а Горий принялся восстанавливать потраченные дорогой силы, однако обнаружил, что восстанавливать было нечего. Энергия переполняла его и даже не ведавший пищи уже много часов желудок не подавал признаков недовольства. Уже давно было замечено, что изрядно болевшая ранее спина чувствовала себя здоровой. Голова продолжала оставаться ясной несмотря на долгое отсутствие сна. Да и в целом мужчина чувствовал себя хорошо, как никогда прежде.

Тем не менее, искусно приготовленная говядина в затейливой спирали рулета оказалась во рту и поразила своим вкусом. Он уговорил свою не требующую еды и сна подругу попробовать и когда половина подноса оказалась пуста, а кувшин морса был почти высушен, двое принялись утолять иную жажду.

После мимолётного, как казалось, увеселения, Горий лежал на кровати не в состоянии заснуть. Блаженствующее сознание вопреки многолетнему опыту отказывалось проваливаться в сон. Не понимая причину, мужчина снова принялся думать о своих делах, от чего ему стало дурно. Попытка обратиться к Гвенет не принесла результатов, так как та лежала рядом, отвернувшись и, казалось, спала. Удивлённый, он не решился мешать столь редкому событию и провёл остаток ночи наедине со своими мыслями.

Первые лучи солнца долгожданным избавлением ворвались через открытое окно. Разбудив соседку по кровати, Горий и не собирался мучиться угрызениями совести.

— Уже утро, вставай!

Оторвав опухшее лицо от подушки, девушка почувствовала непривычное и давно забытое чувство. Когда ясность ума окончательно вернулось, она обнаружила, что всё тело ноет. Как оказалось, всю ночь та пролежала в одной позе, не шевелясь, словно труп.

— Ты была у хозяина? — спросил Горий, собирающий вещи и натягивающий данный ему егерем плащ.

Её припухшее лицо вызывало у него улыбку. Гвенет посмотрела на него пустым взглядом, прежде чем ответить:

— Нет… я… спала. Ничего не помню. Как-то это странно.

По-быстрому одевшись и собравшись в дорогу, она проследовала вниз, где у стойки виднелось пятеро человек в броне стражи. Двое слишком поздно заметили их, а потому накинули капюшон и хотели незаметно прошмыгнуть к выходу, но их окликнул офицер:

— А ну-ка стоять! Вы кто такие, откуда? — десятник прекрасно был осведомлён о том, как выглядит казнокрад, да и о том, что тот является восставшим из мёртвых ему тоже было известно.

Гвен приготовилась к грядущей драке, но совершенно не чувствовала в себе сил, а потому крепко вжалась в висящий у пояса нож, надеясь на сталь, а не магию.

Воины приблизились и командир, схватившись за рукоять меча, приказал путникам показать лица.

— Да это мои постояльцы, они… — подал голос трактирщик, заставив десятника повернуть голову, но тут Гвенет резким отточенным движением перерубила тому горло.

Ошеломлённые воины выхватили оружие и собрались накинуться на них, но Горий преградил им путь, перевернув перед ними широкий стол.

— Скорее за ними! — крикнул один из стражей, держа залитого кровью командира.

Остальные трое рванули в обход и вскоре оказались на улице. Первый выбежавший наткнулся на выставленный нож, расчетливо проскочивший между элементами брони и благополучно застрявший там. Второй выбежавший был свален Горием с ног и увлечён в борьбу на земле. Третий же топорник стал напирать на безоружную убийцу, внимательно следя за её движениями. Лишь только та потянула руку за новым клинком — он набросился вперёд. Гвен попыталась откинуть или хотя-бы затормозить того магией, но она исчезла. Растерявшись девушка не успела увернуться, и воин со всего маха приложил её топорищем, неверно рассчитав длину нововыданного оружия.

Горий, с неожиданной для себя лёгкостью взявший вверх в рукопашной схватке, душил врага будучи сверху, когда увидел, как Гвенет упала наземь, а стоящий над ней воин замахнулся для добивающего удара.

— Нет! — с замершим сердцем Горий беспомощно бросил к ней свою руку и нависший над девушкой страж упал на неё, будто получивший пинок в спину.

Пока он искал выпавший из руки топор, Гвен успела вытащить новый кинжал и всадила ему в шею. Скинув с себя хрипящего противника, она увидела, как из таверны выбежал четвёртый страж и не раздумывая метнула в того своё оружие. Страж упал, сражённый метким броском, а метатель закричала от вонзившегося в ногу топора.

Окровавленный, но не сражённый насмерть, воин вонзил в неё узкий, нацеленный на пробивание брони топорик и держась за него тянул вниз. Гвенет снова оказалась на земле, но добить её задыхающийся воин не смог, потому что подоспел расправившийся со своим единственным противником управленец.

— Зови своего хозяина! — закричал взволнованный Горий, глядя на торчащую из её ноги железку с длинным древком.

— Не могу! — прорычала она. — Он ждёт призыва, чтобы явиться. Если я обращусь к нему, он не успеет разобраться и поспешит вселиться в меня, чем и убьёт! Я могла бы попробовать исцелиться сама, но у меня больше нет мощи.

Мужчина уложил её поудобнее и крепко сжал руку. Гвенет почувствовала в ней знакомое, почти родное колебание тепла и схватилась второй рукой.

— В тебе есть его сила, тебе нужно только поделиться ею.

— Что? Как? Как мне это сделать? — спрашивал недоумевающий Горий.

— Закрой глаза и соберись, думай только об этом.

Он так и сделал. Вскоре ощущение разливающегося по руке тепла пронзило его чувства. Словно струящееся по жилам горячительное, оно перетекало к кисти и уходило прочь. Гвенет же напротив чувствовала, как наливается энергией и когда её стало ощутимо больше обратилась к нему:

— Вытащи топор.

Целиком доверившись ей, мужчина рывком сделал просимое, девушка дёрнулась и зарычала ещё сильнее, после чего приложила к кровоточащей ране руку. Когда в ней заискрилось пламя, рык сменился заглушённым губами визгом. На глазах закипели слёзы. Спустя несколько секунд приваренная плоть закрыла зиявшую там рану и оставила на её месте шрам.

Измождённо глядя на своего спасителя, Гвенет сияла пламенными глазами, чьё сияние шло в сравнение только со свечением глаз Гория. Восхищавший её цвет зелёных глаз напоминал тёмные изумруды, пропускающие через себя яркие лучи света.

Вступать в схватку с двумя магами, только что сразившими пятерых стражей никто из свидетелей и не думал. А потому, они беспрепятственно забрали коней, приготовленные для них припасы, отдали трактирщику обещанное и умчались прочь.

— Откуда во мне сила? — спросил Горий.

— Видимо, хозяин решил наделить ею тебя, чтобы помочь. А сделал это через меня, истощив мой заряд. Но я думаю, он скоро восстановится, — отвечала Гвен, одной рукой держащая вожжи, а другой растирающая зудящую ногу.

— С тобой было также? — задумавшийся о путях передачи силы, вопрошал мужчина.

— Не совсем…

Она не могла рассказать, что Талльм может наделить своей силой любого своего слугу. А её посредничество понадобилось в силу того, что он ему всё-таки не принадлежит. Только сейчас девушка окончательно убедилась в истинности этого предположения, отчего сделалась мрачной. Это означало, что заключением сделки занимался не кто-то из подчинённых сторонников бога, а кто-то равный или даже превосходящий его. А значит, нить судьбы полюбившегося ей Гория устремлялась в неизвестность.

— Ну ладно, — всадник прервал зависшую паузу. — Ты должна научить меня ею пользоваться.

— Обязательно научу.

Обрадовавшись ответу, Горий выполнил изученный в года владения конезаводом трюк, изогнувшись в седле так, что рывком сумел поцеловать движущуюся рядом всадницу, сделав упор ногой в её скакуна.

Но вместо ожидаемого эффекта красавица задумчиво посмотрела на него и ускорилась, вынудив догонять.

— Поторопимся…

Столица

После миновавшей казни, имя королевского пятисотника было у всех на устах. Горожане, видевшие всё собственными глазами, остались под сильным впечатлением как от самого Астора, так и от способностей его ближайшего сторонника. Многие жители теперь молились о здравии не только короля, но и временного правителя области. Акция устрашения благотворно повлияла на работу всех государственных ведомств. Дошло до того, что трясущиеся от страха служители власти боялись брать даже самый незначительный «подарок». Словно глоток свежего воздуха, выправившаяся работа чиновников значительно ускорила ход многих дел и ещё больше увеличила популярность Астора в народе.

Кроме того, повесив столь громадное количество дворцовых людей, кулак оставил множество кресел пустыми, а сбежавшие от страха преследования нечистые на руку чиновники довели это количество до предела. Образовавшийся в государственном аппарате вакуум должен был заполниться, однако, подобные казнённым заместители и любимчики страшились возвышения, полагая, что тем самым подвергнут опасности и себя. А потому на свободные должности стали подниматься добровольцы из числа уж совсем бесстрашных или чистых во всех отношениях людей.

Многолетний застой, вынуждающий управляющих седеть на своих должностях, был временно преодолён.

Большая часть сановников, требующихся для нормальной работы, быстро набралась, но некоторые позиции при дворе требовали личного одобрения верховной власти.

В делах поиска и расстановки нужных людей на нужные места Астор знал толк, а вот в делах непосредственного административного управления испытывал существенные трудности. Потому, надеясь как можно скорее закончить работу с назначением, он хотел оградить себя от необходимости самому заниматься делами палат, чьи главы отсутствовали.

В целях ускорения процесса, пятисотник взял с собой так понравившегося ему купеческого отпрыска, что ныне числился у него в услужении. До конца не понимая причину этого порыва, он даже хотел освободить его от службы и отправить в караван к отцу, но тот выразил искреннее желание послужить при дворе.

— Мой отец столь же богат сколь и плодовит, — молодой сын купца решил поведать о своём славном отце. Тот, будучи в постоянных путешествиях по торговым маршрутам, не мог устоять ни перед одной встречающейся ему красавицей. Вспыхивавшие чувства угасали так же быстро, как кончался товар в его прилавке. Неистребимой была лишь его любовь к собственным детям, коих он нередко обнаруживал, когда вновь и вновь посещал пролегающие на его пути места. Рожавших от него женщин, купец обычно не жаловал и, не желая превращать себя во владетеля гарема, отказывал всякой, кто намеревался отправиться с ним. Его отпрысков, тем не менее, это не касалось. А потому часть матерей с лёгкостью отдавали детей отцу, чем обрекали на жизнь в караване, а прочие, изрядно огорчённые женщины, соглашались на толстый кошель с монетами каждый раз, когда отец будет заходить на новый круг многолетнего маршрута. — Наследников у него хватает и, оставшись тут, я лишь сделаю его повозку чуть легче и быстрее.

— А твой премудрый отец не думал, что те женщины могли продавать ему не его детей, или даже вовсе не своих? — спрашивал Астор, поражённый чадолюбием купца.

— Он считает, что лучше выкупить чужое дитя, чем случайно отказаться от своего, — ответил купеческий сын.

Пятисотник в очередной раз изумился, покачав головой.

— Знал бы, что сужу ходячий дом призрения — тотчас отпустил бы. Ты поэтому вступился за него?

— Хоть нас и много, но отцовской любви хватает на всех. Он любит меня также, как и я его, а потому нужно было бы отдать за него жизнь — отдал бы в любом случае. Но и в ваших словах есть истина. Мои братья растерзали бы его караван и не думаю, что кто-то из них вместе с повозками и деньгами взял бы ещё и его детей. А я как самый младший из сыновей не мог бы рассчитывать на достойное наследство и отведённого мне имущества едва бы хватило на меня самого.

— Что ж, — Астор встал из-за стола и положил руку на его плечо. — Хорошая служба — хорошая плата. Как тебя зовут?

— Велимир. Отец лично давал имя каждому из нас. Моё выражает его удивление тому как велик мир, по которому ему доводилось водить свои караваны.

Губы военного искривились в лёгкой улыбке.

— Твой старик нравится мне всё больше и больше.

Двери открылись и в кабинет вошла женщина, держащая в руках свитки. В ядовито-зелёном облачении, накинутом на чёрное одеяние, узнавалась мантия главы правления. Астор возмущённо нахмурился.

Подобное носил низложенный им вчера глава области, с той лишь разницей, что тот поверх него перекидывал жёлтую ткань, символизирующую статус народного избранника.

Едва правитель открыл рот, как раздался мягкий, но преисполненный уверенностью женский голос:

— Предвижу ваш вопрос. Волей совета правления, я — новый его глава, прибывший обсудить назначение особо важных сановников. Моё имя Полада, господин, — наклонившись в учтивом поклоне, она не сводила с Астора серо-зелёных глаз, демонстрируя удлинённые с помощью косметики ресницы.

Изготовляемая из угольной пыли и особых масел тушь была уже сотни лет известна на просторах илларийских земель. Вместе с прочими средствами, украшающими тот или иной аспект женской внешности, она уверенно распространялась в других царствах. Однако, в силу высокой стоимости и противоборства со стороны приверженцев традиционных устоев, её основными пользователями стали продажные женщины и отдельные аристократки, щеголяющие при дворах с подведёнными тенями глазами и искусственным румянцем на щеках.

Пятисотник хоть и был вхож в королевский двор и часто присутствовал на различные рода приёмах и пирах, но с косметикой познакомился вовсе не там. Нахлынувшие воспоминания смутили его.

— Неужели в совете кончились мужчины? — возмутился Астор. — Да я и не припоминаю, чтобы ранее среди кресел было место для женщины.

Народ зеленоглазых земледельцев привык видеть в женщинах лишь помощников, коими их и сотворили Боги, а потому держать женщин в должности помощника или даже заместителя не считалось зазорным. Но вот видеть их среди начальствующих чинов не приходилось.

Ещё недавно Полада была старшей помощницей одного из мелких городских чиновников. Но вскоре после ареста начальника она сделалась вместо него. Когда после новой волны арестов работать стало некому, амбициозная девушка вызвалась добровольцем и сумела пробиться в начальники одного из корпусов государственного предприятия, но лишь на время. Весть о казни всех осужденных сановников сначала утвердила Поладу на её должности, а далее позволила проявить себя как лидера, способного восстановить порядок после внезапного побега руководства. Сумев взять под контроль всю организацию, она прослышала об освободившихся местах в совете правления. Удовлетворяя заявку на членство в совете, мужчины даже не подозревали, что, представляя интересы предприятия, среди них будет восседать женщина.

Оказавшись утром в мантии члена совета правления, уже к обеду она была избрана её главой. Устрашённые чиновники не рискнули избирать одного из своих, а потому решили отдать на растерзание тирану женщину, что так сильно раздражала их своим присутствием.

— Мужчины трясутся в страхе от одного упоминания вашего имени. О непосредственном общении не может идти и речи, потому я здесь, — дерзкая девка держалась достойно, чем ещё сильнее будила гнев в мужчинах.

— В государственных делах я привык полагаться на мнение мужчин, — подавляя раздражение, Астор невозмутимо указал той на дверь. — Передай совету, пусть изберут другого представителя.

Губ Полады коснулась еле заметная улыбка.

— Как я уже говорила, я не представитель совета, я его глава! И если с моим мнением вы не обязаны считаться, то со мнением совета правления — несомненно обязаны. Этот совет существует только потому, что наш великодушный король наделил город самоуправлением, передав власть в руки местного населения. Стало быть, ваше сопротивление совету можно воспринимать как противление воле монарха и воле народа. Я думаю, вы должны прекрасно понимать, к чему приводят подобные противоречия.

Лицо Астора потемнело от злости.

— Ты будешь пугать меня бунтом? Да эти люди боготворят моё имя за то, что я вешаю таких как ты!

— Не припомню, чтобы среди приговорённых казнокрадов была хоть одна женщина, — девушка стойко держала зрительное противостояние и даже не думала уступать или бояться. — Стало быть, моя служба будет честнее тех, кого вы ещё не успели повесить.

На какое-то время в воздухе повисла тишина, со стороны открытых окон послышался до сего момента не замечаемый шум города.

— Мы теряем время. Предлагаю приступить к отбору кандидатов, — не спрашивая разрешения, Полада положила свитки на стол. — Я подготовила списки подходящих людей, вам лишь нужно согласовать их с советом.

Внимательно вчитываясь в имена, пятисотник надеялся найти хоть кого-то знакомого, но безуспешно. Без особых колебаний отдав ключевые должности неизвестным, он решил, что начальник дворцовой стражи должен быть из его людей.

— Боюсь, совет будет против, да и сама стража имеет внутри себя достойных офицеров, знающих об устройстве дворца и прочих тонкостях службы лучше ваших, — возразила глава.

— Не думаю, что меня волнует мнение вашего совета. Начальником будет МОЙ человек!

Изрядно поредевшие от постоянных покушений ряды воинов королевской службы уже не могли обеспечить своему командиру полную безопасность. Нужда держать верных людей в разных местах и отправлять в разъезды, оставляет Астора на попечение стражи, в чьей надёжности нельзя быть уверенным.

— Именно поэтому вы вынуждены каждую ночь менять покои. Господин, ослабьте хватку. Большую часть ваших врагов вы уже уничтожили или запугали, а, чтобы держать под контролем оставшихся вам нужны сторонники в их рядах, — во взгляде Полады не было лукавства, но доверять ей никто не собирался. — Назначение начальника стражи угодного совету может стать жестом доброй воли. А для того, чтобы обезопасить себя от предательства вы можете назначить своего человека его заместителем, чтобы он мог докладывать вам о их действиях. Да и в его присутствии им будет намного сложнее замышлять против вас.

— Весьма разумно, — проронил сохранявший безмолвие Велимир.

Астор и сам рассматривал такой способ, но теперь, когда его предложила какая-то выскочка принять его было труднее.

— Так и поступим, — выдавил он из себя и бросил взгляд на Поладу.

За её внешней невозмутимой серьёзностью виднелась тщательно скрываемая радость и самодовольство. Увидеть в новом главе, поправляющем уложенные в аккуратную причёску длинные русые волосы, союзника было невозможно. Астор нервно играл костяшками и вглядывался в неё, пытаясь разгадать её планы.

Впереди осталась лишь одна незанятая должность — тайный советник. Тайным он был не потому, что был неизвестен для остальных, а потому, что ведал тайнами, их раскрытием и, если нужно, сохранением во благо короны. Оглядев список, Астор не нашёл имён под вышеупомянутым титулом повелителя доносчиков и вопросительно посмотрел на главу.

— Я посчитала, что в данной ситуации, вам лучше назначить кого-то из своих. Того, кому вы могли бы безгранично доверять, — сказала Полада.

Не имея больше свободных людей, пятисотник обернулся на купеческого сына.

— Это большая честь для меня, — склонился в полупоклоне Велимир.

— Именно так. Не подведи, — Астор снова перебросил взгляд на девушку. — Мы закончили, вы свободны. Распорядитесь, чтобы всё было исполнено, отвечаете своей головой.

В последние слова он вложил всю грозность, какую только мог. Полада невольно дотронулась до тонкой шеи и собрав бумаги отправилась прочь.

Как только она оказалась за дверью, её тонкие губы растянулись в широкой улыбке.

Дворцовая темница

Деревянная миска с овощным рагу стукнулась о камерный столик. Вскоре за ней последовали тарелка с хлебом и небольшой кувшин.

— Я не нуждаюсь в пище, — горделиво сказала Азалия и отвернулась к стене.

— Теперь нуждаешься, — окончив расстановку, маг принялся расковывать кандалы. — Я полностью подавляю в тебе инородную силу, а твоей собственной на поддержание тела без еды недостаточно. Да чего там, длительный отказ от еды вреден даже для мастеров.

Замки щёлкнули и отпали. На их месте виднелись покрасневшие от борьбы кровяные следы.

— А ты настырная. Или глупая, — оглядев руки, Гром прикрыл их ладонями и начал заживлять жгучим теплом. — Ты же понимаешь, что самостоятельно тебе отсюда не сбежать?

Одно из сказанных слов цепляло слух.

— И что же ты хочешь за содействие? — спросила девушка, покорно ожидающая пока раны заживут.

Маг отвлёкся от своей работы и взглянул на пленницу светящимися глазами.

— Для начала расскажи, кто ты и откуда, а потом мне было бы интересно узнать, кому ты служишь, инасколько далеко твой хозяин продвинулся в восстановлении человеческих тел.

— Глупец. Ты хочешь заключить с ним сделку?

— Я не настолько примитивен, чтобы предлагать ему свою душу, хватит тебя и, скажем, небольшого содействия в выполнении его планов, — закончив, мужчина отодвинулся и стал наблюдать, как брюнетка потирает уставшие от оков запястья. — Чем вы занимаетесь и зачем убивать столько людей?

Глаза его не тухли и придавали словам ещё больший вес. Охваченная чувством беспомощности, Азалия сделала тяжёлый вздох и смирилась с тем фактом, что она целиком и полностью находится в его власти.

— Это контракт. Горий заключил сделку, по условиям которой названные им люди должны умереть, а взамен тот отдаст свою душу.

— Убивать многих, чтобы получить одного? Почему твой хозяин пошёл на такие условия? Многие продают душу за куда меньшие блага. Зачем он так нужен ему? — чувствуя, как неприступный лёд дал трещину, Гром принялся выдавливать информацию, незаметно помогая магией.

Удушливое чувство, смешанное с нарастающим страхом, казалось, бралось из ниоткуда и девушке был очень хорошо знаком этот приём. Она слишком поздно сумела понять в чём дело, возненавидев себя за болтливость.

— Ничего больше не знаю. Скажи, ты ведь затеял это, чтобы выслужиться перед белым орденом? Они уже наверняка мчат сюда со всех ног.

Маг понял, что его трюк разгадан и более не будет так эффективен. Глаза его прекратили сиять, а сам он сделал пару шагов по камере, отвернувшись от собеседницы.

— Белый орден — это первое о чём я подумал, когда почувствовал силу твоего хозяина. Мне с таким не справиться, и мы все в опасности. Это большое везение, что нам удалось одолеть тебя. Но вот Астор этого не понимает, да и не может он поступить по-другому. Он обещал справиться своими силами, — Гром снова повернулся и махнув рукой разбил сомкнутые на её ногах оковы. — А потому я хочу договориться. Я освобождаю тебя, помогаю вам выполнить контракт, а взамен вы помогаете мне подстроить вашу смерть, ну и ещё кое-что…

Подогнув, окаменевшие от длительного лежания, ноги, Азалия свесила их с кровати.

— Чего ещё ты хочешь? — спросила она.

— Не твоё дело. Об этом узнает лишь он и я хочу знать, как мне поговорить с ним. Назови его имя, — ответил маг.

— Талльм…

Спустя какое-то время

Зная имя божества, что согласно отчётам ордена, было уничтожено, и имея под рукой его слугу, Гром без труда мог вызвать его и уже произвёл все необходимые приготовления.

Начертав на полу камеры круг, он положил в него девушку. Стены и даже потолок были изрисованы защитными символами, о сути которых было известно только магу.

Гром склонился на одно колено и положил руку на голову Азалии. Глаза обоих засияли ярким светом и призыв начался.

— Талльм! — взывающе протянул маг и ощутил, как окружающее его пространство начало наливаться чужеродной силой, что по мощи была значительно больше его собственной и лишь начертанная на камнях защита не позволяла ей действовать свободно.

Спустя несколько мгновений хаотичное буйство энергии сменилось чётко выстроенными движениями и двое ощутили чьё-то присутствие.

— Дерзкий червь! Отпусти мою слугу и, быть может, я пощажу тебя, — колебания энергии преобразовывали пульсации воздуха в звучание голоса, доносящегося отовсюду.

Словно волна, ложный бог навалился на защиту и символы стали источать слабое сияние. Стало ясно — ещё несколько таких напоров и она падёт.

— Уйми гордыню, Талльм, я хочу договориться. Ещё раз попробуешь пробиться к ней — я размозжу её голову. Если ты сломаешь защиту и убьёшь меня, то, как только о моей смерти станет известно, гонец отправится с доносом в крепость белого ордена и твои заклятые враги узнают, что недоделали свою работу. И будь уверен, магистр, зная, что ты жив, найдёт тебя как сильно бы ты не прятался!

От гнева бога комнату наполнил запах жуткой гари. На мгновенье сделалось так ужасно, что невозможно было вздохнуть, но вскоре гнев утих.

— Что ты хочешь? — прозвучало в воздухе. Звон отдельных звуков касался кожи, вызывая мурашки. — Моя суть — месть. Я даю силу сокрушённым и кормлюсь их отмщением. Твоя же месть уже свершена, так что же тебе нужно от меня?

— Я отпущу твою слугу, помогу тебе получить душу Гория, а потом вы вступите со мной в бой и проиграете мне. Так, для всего мира ты и твои слуги снова будут мертвы, а я получу от тебя то, чего никто более не сможет мне предложить, — маг снял окутывающую его иллюзию и ужаснул Азалию своей внешностью. — Я хочу исцеления. Верни мне мой прежний облик, на том сделка будет выполнена!

Ответа не было. В сметённом веянии энергии, маг учуял сомнение.

— Бог, воскрешающий из мёртвых не может восстановить человеческий облик? — из толстых книг маг знал слабое место бессмертных и могучих — гордыню.

Усомнившись в его могуществе, он вызвал новую волну гари ещё пуще прежней. Закашлявшись, двое стали вытирать проступившие слёзы.

— Я обещаю, твоё лицо вернётся к тебе, — воздух вновь сотряс гул.

— Тогда скрепим договор? — сказал маг, продолжая истекать слезами.

Вдруг воздух перед ним стал сгущаться. Сначала скривившись словно на жаре, он стал приобретать объём, а потом принял форму высокого человека, чьи черты лица было невозможно рассмотреть из-за ослепляющего света.

Увидев подобие хозяина, Азалия в очередной раз убедилась, что тогда, в воспоминаниях Гория это был не он.

— По рукам! — раздалось в воздухе, а высокая фигура протянула магу свою руку.

Не снимая левой руки с головы девушки, Гром ухватился правой за фантом и зажмурился. Пожимая широкую руку, можно было подумать, что касаешься живой статуи. Холодной и твёрдой. Но каменные изваяния не умеют испаряться в воздухе как это сделал Талльм.

Осмотрев пустую камеру, Гром и Азалия встретились взглядами, прежде чем маг успел накинуть иллюзию.

— Как это произошло? — спросила она.

— Неудачное покушение, — неохотно проговорил маг, отвернувшись в сторону.

Поднявшись на ноги, чародей помог встать и девушке.

— Выживая, мы становимся сильнее, ты — очень силён. Ещё никто не говорил с моим хозяином на равных, — сказав это, Азалия не дождалась ответа. — Так, когда ты выпустишь меня?

— Я сказал, что отпущу, но не сказал, когда. Подождём удобного случая, а пока лучше подкрепись.

Двое обратили внимание на стоявшую на столике посуду. Почерневшее содержимое мало походило на то, чем оно было ещё пару минут назад.

— Что ж, я принесу новое, — взяв в руки чашки с кувшином, маг несколькими крупными шагами оказался у двери. — Надеюсь, хоть теперь ты откажешься от попыток побега?

— Если на сей раз в кувшине будет не морс, — игриво ответила девушка, получив в качестве ответа мимолётную улыбку.

Обновив и пополнив запасы бутылкой разбавленного вина с дворцовой кухни, Гром закрыл дверь камеры и оставил пленницу наедине с обедом. Сам же стольный маг отправился выведать, где находятся последние из целей Гория. Проходя по коридору, он заметил окружающую его суматоху.

— Стой! Что стряслось? — маг поймал за руку одного из стражей.

— А вы не знаете, господин? Война! Король созывает войско, — взволнованно, но с неким подобием радости ответил воин.

Для людей, подобных ему, война — отличный способ сделать карьеру и сменить броню стражника на офицерское или даже рыцарское обмундирование, а потому боец побежал к командиру проситься в войско.

Сбором, тренировкой и вооружением местного ополчения занимался областной барон, служивший высшим военным чиновником. Он же и возглавлял собранный им отряд, а потому не застав барона во дворце, маг изрядно взволновался. Находясь в выделенном ему кабинете, чародей выглянул в окно, где увидел конный отряд, несущийся по главному тракту. Впереди скакал знаменосец, подставляя ветру замок, из стены коего, словно из раны, хлестала вода, разливающаяся у его подножия. То был знак шремских земель.

Несколькими минутами спустя, Гром оказался в кабинете Астора. Вместе с ним за стол усаживалось ещё несколько человек, из которых маг знал только троих: длиннобородый Менно — военный советник, старый чиновник Азар, возглавивший казну и расположившийся ближе всех к пятисотнику Велимир, сын купца. Отведя взгляд чуть в сторону, он заметил сидящую среди мужчин девушку в мантии совета правления и не поверил глазам.

— Садись, — повелительстким тоном сказал глава совета, указав магу на свободное место. — Полагаю, ты уже осведомлён.

— Немного. Так, что именно происходит и почему господин Володор покинул столицу?

Раздался голос басистого военачальника, ведающего военным делом области:

— Король велел готовиться к войне. В ближайшее время он призовёт наше ополчение в столицу. Барон отправился организовывать сбор в своих землях. Я дал ему лучших воинов в сопровождение, ему ничего не угрожает.

— Рина по-прежнему во дворце, — вступил кулак, успокаивая взволнованного чародея. — К ней приставлена надёжная охрана.

Гром покачал головой и впал в раздумья, упустив всё заседание. Его не особо волновало, как идут сборы войск и почему из положенных пяти сотен комплектов брони в городской оружейной только половина. Стольный маг вовсе не должен был участвовать в совете, но будучи приближённым к правителю пользовался значительными привилегиями.

Очнувшись только когда соседи по креслам начали уходить, Гром обратился к Астору:

— Нам нельзя отпускать барона. Они достанут его хоть где и представь, что будет, если вместе с ним они спалят всё собранное тобой ополчение. Прикажите ему остаться!

— Не могу, — в лице пятисотника читалось скопившееся раздражение. — Вместе с гонцом из столицы пришло сообщение. Мне предложили возглавить анновийское войско в предстоящей войне вместо него. Володор воспринял это как угрозу отстранения и тут же кинулся собирать воинов, дабы лично показать короне свою полезность.

— Согласитесь и верните Володора в столицу! Это важнее истребления казнокрадов. Если сейчас мы не добьём этих колдунов, то потом уже не сможем. Мне удалось выпытать из убийцы сведения. Я знаю, как с ними разделаться, нам лишь нужно поймать их на живца.

— Чем баба не наживка? — спросил Астор. — Она ведь остаётся у нас.

— По барону ударить будет легче и когда он умрёт, вам придётся подобрать его знамя и уйти на войну. А без вас мне никогда не справиться с ними, — отвечал маг.

Астор побродил вдоль комнаты, выслушивая собеседника и обратился к нему, воткнув кулаки в стол:

— Ты думаешь война — это так, поход с палками? Это грязь, кровь и смерть, среди которых безумцы добывают богатства и титулы, чтобы потом грабить собственный народ и набивать брюхо. Я не для этого встал здесь у власти, чтобы отказаться от неё, когда так много уже сделал. Посмотри, чего мы добились! Взяточничество почти искоренено, они бояться меня как должны бояться закон. И я не уйду отсюда, пока не научу их помнить этот страх. Что касается барона, то мы обеспечим ему надёжную защиту. Он знает, что на него ведётся охота и кто её ведёт, поэтому сам будет осторожен. Рину можно подставить под удар, я прикажу, чтобы она возвращалась в дом своего недопокойного муженька ждать его. Там мы его и накроем.

— Мы не можем сейчас это сделать. Мне нужно подготовиться, — маг встал, отказавшись от попыток убедить товарища.

— Что тебе для этого нужно?

— Полная свобода действий и твой тайный советник.

Астор медленно кивнул, давая добро и, когда Гром уже был у двери сказал:

— Я доверяю тебе. Попробуй отвечать мне тем же.

Почувствовав странное покалывание в груди, тот ничего не ответив, ушёл.

Кабинет тайного советника.

Впервые после назначения, Велимир решил зайти в свой кабинет. Найти сюда дорогу было нетрудно. Массивная дверь, как и все прочие оббитая железом, располагалась неподалёку от кабинетов других советников и тронного зала. Это было сделано для более быстрого сообщения между вельможами.

Просторное помещение было со вкусом обустроено резной мебелью, шелками, настенными украшениями и пребывало в состоянии лёгкого погрома. В одном из углов виднелась небольшая, но объёмная из-за огромной перины кровать, на которой колыхаемые ветром трепетали длинные занавески. Очевидно бывший хозяин спал прямо на рабочем месте. Пробежав пальцами по тяжёлому столу из среза гигантского дерева, что произрастает только на берегах шаршенского моря, Велимир услышал, как за ним скрипнула дверь.

— Господин… — вошедший сухощавый мужчина средних лет сгорбился в полупоклоне. — Знакомитесь с вашими владениями?

— А я, так полагаю, ты их часть? — ответил купеческий сын.

Неизвестный ухмыльнулся, почёсывая длинную, но редкую бородку.

— Можно сказать и так. Я Отт — правая рука тайного советника, а стало быть, ваша.

— Ну что ж, — выходец из торгового каравана оглянул его с головы до ног. — Как известно, руки мы не выбираем, это за нас делают боги. Не буду с ними спорить. Расскажи, что мы имеем.

— Да практически ничего, господин. Прошлый советник сбежал, прихватив с собой всё, что только мог. То же сделали и его слуги. Мы утратили связь с большей частью наших доносчиков.

— Почему же сам не сбежал? Я как смотрю, даже сейчас здесь есть что взять, — Велимир приметил на столе посуду из драгоценных металлов.

— Это ничто, в сравнении с тем, что можно заработать на вашей службе, — ответил Отт.

— Вот как… — в его глазах что-то блеснуло, и матёрый шпион узнал в них знакомую жажду золота.

— Сведения могут стоить дороже сапфиров, если знать, кто готов за них заплатить… и сколько может, — сказал Отт.

Велимир сел на кресло у стены и обнаружил его чрезвычайно мягким, поёрзав на нём.

— Работа мастеров срединного царства, — слуга продемонстрировал осведомлённость об убранстве.

Новоиспечённый советник внимательно посмотрел на помощника и положил руку на стоящий рядом сундук, украшенный росписью и резьбой.

— Красное дерево, внутри хозяин хранил карты и прочие бумаги, включая переписки. Сейчас он наверняка пуст, — тот снова поведал, что знает.

Попытавшись открыть сундук, Велимир обнаружил на нём замок.

— Красный кривой ключ, что слева от того, коим вы отпирали кабинет, — подсказал спокойный голос.

Погремев данной ему ранее связкой, молодой советник нашёл указанный ключ, открыл замок и устремил взгляд в пустоту сундука, после чего изумлённо и с опаской посмотрел на Отта.

— Работа такая, знать. Представьте если бы за каждую фразу я брал с вас по монете.

— Стало быть, куда направляются сбежавшие чиновники ты тоже знаешь? Мне велено их отследить, — спросил Велимир.

— Я знал, что они вам понадобятся и уже передал сведения страже. Погоня давно в пути, — без промедления сдав бывших товарищей, Отт преспокойно стоял перед новым хозяином, не переставая удивлять. — Полагаю в моей верности вы сомневаться не будете? Я верен своему городу и её властям, а кто эта власть — меня интересует в последнюю очередь.

— В таком случае Астор совершил ошибку, назначив меня советником. Кандидата лучше, чем ты и не найти.

— Увольте, — Отт скривился в лице. — Советники не отличаются долгожительством. Меня же устаивает этот порядок и моё место в нём.

— Хм, допустим. Есть какие-то советы для меня?

— Для начала нам нужно набрать новых людей и восстановить сеть шпионов. Когда обзаведёмся ушами и глазами жить станет намного проще.

Вдруг снова скрипнула тяжёлая дверь и в комнату вошёл Гром. Правая рука советника учтиво приклонил голову и отошёл с его пути.

— Что вам угодно, господин стольный маг? — Велимир встал с кресла, пока вошедший оглядывал кабинет.

— Мне нужна ваша помощь в одном деле. Вы что-нибудь слышали об алой руде? — спросил чародей.

Увидев на лице начальника растерянное оцепенение вперемешку с задумчивостью, Отт вступил:

— Взрывающаяся руда, ненавидимая шахтёрами. Говорят, с её помощью разрушили городскую плавильню, пытаясь вас убить.

Взор мага кинулся в его сторону.

— Кто это? — спросил он.

— Моя правая рука. Толковый человек, — ответил Велимир.

— Сам господин Отт собственной персоной! Многое слышал о вас, да за года службы так и не имел чести познакомиться, — в голосе Грома чувствовалось неподдельное восхищение, прикрытое официозом.

Опытный шпион польщённо кивнул.

— Так что за дело? — Велимир снова вернул внимание мага себе.

— Мне нужно достаточное количество этого материала, несколько кузнецов и место, где я мог бы с ним работать, не привлекая лишнего внимания. С господином Астором всё согласованно, — ответил стольный маг.

Сын купца перевёл взгляд на помощника, тот дал понять, что принял задание.

— Сделаем, — бодро ответил Велимир.

Вечером в окрестностях столицы

Тем временем Горий со своей спутницей остановились на пригорке, с коего открывался вид на город Анновий. Старые каменные стены надёжно защищали потомков своих строителей и их богатства. Снаружи же град оброс многочисленными пристройками, конюшнями и прочими заведениями, словно старец бородой. Как и в бороде, в отсутствии должного ухода, там заводились всякого рода паразиты, травлей коих власти занимались неохотно, предпочитая следить за более богатым и значимым внутренним городом.

Попасть за стену было делом сложным, управленец рисковал быть узнанным. Но вот во внешнем районе старых знакомых и друзей было не так много, а потому для ночлежки была выбрана «Хмельная девка», таверна, что выросла из земли менее пяти лет назад, но уже успела изрядно поизноситься.

Самая популярная забегаловка «городской бороды» не могла похвастаться ничем, кроме низких цен. А потому, расплатившись втрое больше обычного, путникам удалось договориться о приёме на их условиях. Самая дальняя комната с запирающимися дверьми и вход со внутреннего двора позволяли надеяться хоть на какую-то скрытность.

Пользуясь миловидной внешностью и относительно небольшой, в сравнении со своим напарником, узнаваемостью, Гвенет отправилась в общий зал, чтобы раздобыть хоть какие-то сведения. Из уст постояльцев, ещё достаточно трезвых, чтобы говорить разборчиво, удалось узнать о приказе короля и готовящейся войне. Один из посетителей, усатый вольный всадник в дешёвой потёртой броне, поделился историей о том, как встретил на главном тракте самого барона шремского за что получил кружку бесплатной выпивки за счёт заметно погрустневшей кареглазой красавицы.

— Столько скакали, а теперь обратно?! — вернувшись в комнату, девушка впала в настоящее буйство.

— Не переживай, — успокаивал её задумчивый Горий. — Нам не придётся возвращаться. В его крепости мы всё равно больше его не достанем, да и в город лезть слишком опасно.

— А что тогда делать? Вот была бы с нами Азалия — она бы придумала! Как же мы без неё?

Мужчина приобнял подсевшую к нему Гвен и начал медленно поглаживать по огрубевшим от долгих путешествий светлым волосам.

— Всё хорошо. Мы и сами придумаем что-нибудь. Нам всего лишь надо застать их двоих в одном месте и подойти как можно ближе. Помнится, на пиру Володор объявил о намерении взять мою жену в… ну да. Не думаю, что он отправится на войну, не сыграв свадьбу. Рина ему такого не позволит.

— Почему это?

— У неё всегда было хорошее чутьё на выгоду. Только сейчас я понял, что, выходя за меня, она на самом деле обручалась не со мной, а с молодым авантюристом, что наверняка далеко пойдёт. Поэтому тогда стать женой простого, хоть и зажиточного рыцаря ей показалось менее выгодным. Большинство благородных воителей или погибает в походах, или остаётся со своим имением на всю жизнь, что после его смерти передаётся новому хозяину. Я просто был более выгоден. А сейчас Володор — барон, что собирается на войну и если он сгинет в бою будучи её мужем, то обеспечит её пожизненным содержанием из королевской казны. Простым рыцарям такое не полагается. А если же он вернётся целым и невредимым — привезёт с собой или новый титул, или повозки с награбленным добром.

— И к чему ты мне это рассказываешь? — спросила Гвен.

— Они сыграют свадьбу, прежде чем он уедет. Там мы их и сможем подловить.

— А что же нам делать до тех пор?

Мужские пальцы потёрли несколько локонов, по жесткости сравнимых с пыльной соломой.

— Для начала закажем купальню и смоем с себя дорогу, а потом у нас будет время отдохнуть и поразмыслить, — сказал Горий и потянулся за оставшимся у него золотом.

Тем временем во внутреннем дворике таверны маленький помощник трактирщика вылил из таза грязную воду и, огляделся. Солнце уже давно село и было темно. Словно что-то вспомнив, он быстро прошмыгнул за угол. В ночной темноте виднелся чей-то силуэт. Разглядеть лица не удавалось, но в очертаниях одежды, малец узнал старого знакомого.

— Ну, есть что-нибудь? — спросил незнакомец.

— У нас остановились двое, мужчина и женщина. Щедро заплатили золотом, попросили самую тихую комнату и разрешение входить со внутреннего двора. После баба ходила по залу, что-то у всех спрашивала, а потом купила одному дядьке выпивку. Сейчас ванну заказала, — стараясь говорить, как можно быстрее, юнец также старался не забывать мельчайшие детали.

— Как они выглядели?

— Я не знаю, они в плащах с капюшонами ходят, а общаются только с дядей Инном. Только он их в лицо видел, — виновато отвечал мальчик. — Как думаете, это и вправду они?

— Молись, чтобы это было не так, — сказав это, неизвестный аккуратно вложил в руки мальчика монету и ушёл во тьму. Помощник же бегом возвратился в таверну.

Глава 10. Триумф

Уже несколько дней стольный маг разрывался между своей пленницей, которую посещал не менее одного раза в сутки, как того требовало внутреннее ощущение, ложно воспринимаемое за совесть, и придворными делами. Совмещать эти занятия было бы не так трудно, если бы помимо них не было ничего. Однако большую часть дня тот проводил в заброшенной шахте, расположившейся в нескольких часах пути от столицы.

Там, в подземных пустотах истощившегося рудника, была обустроена его мастерская. Отсутствие лишних глаз и ценных построек позволяло магу проводить эксперименты с алой рудой, суть коих оставалась загадкой даже для его помощников-кузнецов, что делали только то, что он приказывал. Работа с опасным материалом щедро вознаграждалась из казны, а обещанная в случае смерти работника выплата сулила вдовам безбедное существование.

— Клади! — Гром стоял от наковальни в относительной отдалённости. Его правая рука подавляла мощь искрящейся массы накалённой руды, а левая готовилась немедленно окружить кузнеца защитой в случае неудачи.

— Бей! — скомандовал маг и матёрый ремесленник с наполовину сгоревшей бородой сделал замах и зажмурился.

Несмотря на закрытые глаза, отточенное годами движение вогнало молот ровно в лежащий перед ним кусок. Раздался взрыв, отбросивший кузнеца к стене, оббитой старыми досками. Подбежав к нему, Гром стал тщательно проверять его на наличие повреждений. На сей раз их не оказалось, и он вздохнул с облегчением, повернув голову к наковальне.

Уже в который раз попытка извлечь энергию алой руды не увенчалась успехом. Переплавить выбранные из камня кусочки руды не получалось. Печи взлетали на воздух, поражая всё вокруг смертоносными осколками. Поглотить силу напрямую у мага тоже не выходило.

Пройдя через столько неудач, Гром решил пойти по другому пути и воспользоваться мощью руды, изготовив из неё что-либо, но и в этом деле успеха не было. Всех мощей и способностей стольного мага не хватало, чтобы в полной мере сдерживать вырывающуюся из материала энергию, а прорвавшись хоть немного, она вырывалась полностью, разрушая всё на своём пути, будь это бороды кузнецов или толстые камни.

Чародей устало бухнулся на зад и прильнул спиной к стене, издавая протяжный полустон.

— Начальник! — по привычке обратился к нему один из бородачей. — Может, отпустите нас в город хоть ненадолго?

— Чего ты там забыл? — отрешённо спросил Гром, задрав голову к потолку.

— Какой толк в подневной оплате если нам потратить её негде? — ответил кузнец и тут же был поддержан товарищами.

Ощутимая оплата ежедневно выдавалась рабочим, чтобы мотивировать их к продолжению труда. Ощущая вес драгоценного метала в руке, было приятно осознавать, что к концу недели его будет достаточно, чтобы купить неплохой дом в городе. Перед золотом отступал даже страх смерти. Кроме того, изъяв кузнецов из города, можно было не беспокоиться о дисциплине. Загулять с поставляемыми им припасами было весьма трудно.

— Пока результатов не будет никакого города! — отрезал Гром. — А если не перестанете ныть, то попрошу вместо говядины впредь привозить побольше овощей. А то вы и так дороговато обходитесь.

Собравшаяся кучка недовольных тут же размазалась по всему помещению.

Уйдя в себя, маг долго оставался неподвижным, словно уснув с открытыми глазами. Было ясно — без посторонней помощи ему не обойтись. Однако перебирая людей, что могли бы помочь ему в укрощении строптивой руды, тот наткнулся лишь на Азалию. Недавнее изучение поведало ему о её качествах. Будучи наделённой частичкой чужеродной божественной мощи, она решительно развивала собственные силы. И хоть грамотно использовать наработанный объём она не умела, его можно было бы использовать в нетрудном деле подавления алой руды.

Поднявшись, начальник импровизированной кузни отдал распоряжения о подготовке новой партии материала и спешно отправился в Анновий. С завистью проводив взглядами колдуна, как они его называли за спиной, мужики принялись устраивать пир. И даже выставленная кругом охрана не стала им что-то говорить, присоединившись к делёжке шикарного обеда. За эти два дня они успели выучить несменный график мага и теперь ожидали его только к утру.

Во дворце

В очередной раз возглавив суд, Астор восседал на троне. На сей раз довелось судить беглецов, что усилиями стражи, по наводке тайного советника, были возвращены в столицу. Вельможи, командиры и даже бывшие советники, немногие из тех, что решились бежать, но самые важные, были осуждены по упрощённой процедуре. Суд прошёл под тем предлогом, что, сбежав, подсудимые уже подтвердили наличие за ними вины.

Площадь, петля, восторженная толпа.

Стоя на балконе, глава совета правления, мрачно наблюдала за происходящим. Вдруг среди окружавших её людей промелькнуло знакомое лицо главного помощника военного советника. Крупный мужчина с серебром старости в висках подошёл к краю и вжался руками в перила. Зная его вздорный нрав, располагавшиеся рядом люди сделали несколько шагов в разные стороны, образовав вокруг него некую пустоту. Недолго помощник оставался один, услышав приближающиеся шаги, он вскоре оказался в компании девушки.

— Госпожа Полада, — призрительно поглядывая сверху вниз, мужчина, тем не менее, подбирал выражения, хоть и был в бешенстве от вопиющего матриархата. — Чем обязан такой чести?

— Посмотрите, — девушка указала взглядом на восемь видневшихся впереди виселиц, — Пятнадцать преступников плохо делится на восемь — одна петля осталась без шеи. Может, пойдёте и просунете в неё свою голову?

— Вы смеете мне угрожать?! — опешивший от дерзости мужчина повернулся в её сторону.

— Нет, что вы. Я просто предложила ускорить неизбежное, — Полада переместила невозмутимый взгляд с висельников на помощника, впившись в его глаза. — Астор пережил уже больше десяти покушений и отлично научился ловить убийц и выявлять заказчиков.

В глазах помощника появилась разгорающаяся внутри паника.

— Так, может, пропустим всю вашу затею с бочками из-под вина и сразу повесим вас? — Полада выдала лёгкую ухмылку, завидев вздувшиеся на лбу собеседника вены.

— Что вы хотите? — спросил он.

— Всего-лишь доброжелательности. Давайте будем друзьями? В наше время так сложно найти хороших друзей. Что думаете?

— Всегда мечтал о таком друге… — почти рыча выдавил помощник.

— Ну вот и чудно. Раз уж мы теперь друзья, то я позволю себе дружеский совет: уймите самодеятельность. Сейчас она нам ни к чему, — непринуждённо улыбнувшись, девушка ушла, оставив вспотевшего мужчину в одиночестве.

Спустя какое-то время

Чувствуя облегчение, связанное с только что свершившейся казнью, Астор шёл в свой кабинет в сопровождении Велимира.

— Ты уверен, что выжал из них всё, что мог? — спросил пятисотник о казнённых предателях.

— Конечно, как оказалось в моём подчинении находится несколько пыточных мастеров, один из которых маг. Так тот безо всяких инструментов запугивает любого до мокрых штанов, — ответил сын купца, резво поспевающий за широкими шагами военного. — Как только мы проверим полученные сведения, можно будет начинать новый суд, так что рекомендую вам хорошенько отдохнуть перед новым заседанием.

— Хорошо…

— Я полагаю, вы остались мной довольны, и я мог бы надеяться на некое вознаграждение? — переборов страх, Велимир решил напомнить о ранее сказанном. — «Хорошая служба — хорошая плата».

Вдруг за очередным поворотом их настигла глава правления, неспешно приклонившая голову перед правителем, преградив путь.

— Что вам? — спросил мгновенно помрачневший Астор.

Девушка сделала несколько шагов вперёд. Вблизи мужчинам удалость в деталях разглядеть прибранные в сложнейшую причёску волосы со свисающими по бокам русыми локонами и обведённые тенями глаза.

Каждое появление Полады на людях сопровождалось сменой внешнего вида. И хоть со вступлением на высшую управленческую должность она стала ограничена в выборе наряда, лицо и волосы остались в её полном распоряжении и ежедневно удивляли придворных очередной причёской или вызывающим раскрасом.

— Мне стало известно о готовящемся покушении на вас, господин, — с подобающим почтением с нотками самодовольства ответила глава. — И я его пресекла.

Астор кинул на Велимира неодобрительный взгляд.

— Как? Кто?! — лицо его искривилось в гневе.

— Сегодня вечером, вместе с партией вина, во дворец должен был проникнуть убийца. Дальше, при помощи кого-то из стражей, он должен был попасть в ваши покои и совершить своё дело, — не моргая повествовала Полада.

— Ну это ещё надо доказать. Мало ли ей кто чего напел, — чувствуя упрёк в свою сторону, сказал тайный советник.

— В таком случае жду вас вечером во внутреннем дворе. Часовые оповестят о прибытии груза, — сказав это, девушка откланялась и ушла.

Вечером

Тяжёлые врата отворились и через них во двор потекла длинная река повозок. Среди них особо выделялась набитая огромными бочками повозка с вином. Едва она пересекла свод врат, коней схватили стражи и увели в сторону, где её уже поджидали.

Разрубив стягивающие верёвки, стражи стали вертеть бочонки, выявляя пустой. Когда же он был найден, Астор лично сорвал с него незакреплённую крышку. Проступившая на его лице ярость заставила извозчика содрогнуться. Пятисотник схватил его за грудки:

— Зачем ты привёз порожнюю бочку во дворец?

— Там не должно быть порожних бочек, господин, — съёжившись от страха оправдывался мужик. — Я лично проверял!

— Проверял говоришь? — Астор кинул того наземь рядом с упомянутым бочонком. — А это что?

Выплеснув гнев в этом броске, пятисотник обратился к советникам.

— Кто? — обуздав гнев, спросил он, сжимая кулаки.

— Организатор мне не известен, я была осведомлена лишь о самом убийце. Дав понять, что их замысел раскрыт, я спугнула заказчиков, но не более. В конце концов я не тайный советник, а всего лишь какая-то женщина, — девушка с ухмылкой поглядела на Велимира.

Взгляд правителя переметнулся туда же.

— Почему она выполняет твою работу? Я тебя спрашиваю, говнюк! — Астор снова распалился в гневе, крича на весь двор.

Сыну купца не оставалось ничего, кроме как признать свой промах и обещать найти заказчиков.

— Нет мне покоя, пока я не найду их! — поклонившись перед уходом, Велимир заметил ехидную улыбку на лице Полады.

Когда выходец из каравана ушёл, Астор остался наедине с девушкой.

— Возможно, я ошибался насчёт вас. Благодарю, — эти слова дались ему с большим трудом, но не ответить уставившейся на него главе правления он не мог.

— Рада служить, — ответила Полада, слегка наклонив голову. На её лице совершенно чётко читалась самодовольная улыбка, которую та даже не пыталась скрыть. Ну, если только слегка.

В темнице

— Сколько можно?! — недовольно спросила Азалия, едва маг вошёл в камеру.

Приставив к ней несколько слуг, он обеспечил её необходимым уходом. Несчастные даже притаскивали сюда дворцовую мойку, чтобы предоставить заключённой возможность помыться. Но несмотря на всё, продолжая играть роль захваченной невольницы, она изображала сопротивление и нормально говорить могла только со своим тюремщиком.

Длинные ночные беседы при свечах, в перерывах между отсутствием мага, привели к тому, что двое больше походили на боевых товарищей, чем на тюремщика и его трофей. Тем не менее, постоянные обещания свободы, накалили девушку до предела.

— Сколько ещё мне здесь сидеть?

— До захода солнца, — ответил Гром, чем изрядно обрадовал пленницу. — Я договорился с кем нужно. Сегодня ночью мы уйдём отсюда. Только прежде, ты должна пообещать мне, что поможешь в одном деле. Без этого я не смогу помочь вам.

— Что бы это ни было, я согласна, только вытащи меня отсюда! Я никогда в жизни столько не сидела без дела, — ответила брюнетка.

Чародей закрыл дверь и сел на стул в углу, испытав сильное облегчение. Уставшие ноги наконец-то могли немного отдохнуть.

— Что значит без дела? Ты должна была отрабатывать упражнение, что я тебе показал, — возмутился маг.

— Да разве это дело? Я уже к полудню разобрала, что к чему, а всё остальное время делать было нечего.

— Ну-ка покажи!

Азалия ухмыльнулась и поведя пальцем заставила стоявшую на столе кружку взмыть в воздух и перевернуться. Содержавшаяся в ней жидкость должна была вылиться, но вместо этого протянулась длинной струёй, изобразив стебель цветка с листьями и затянулась обратно, вернув сосуд на место.

Обладая телекинезом, девушка умела двигать предметы и людей на расстоянии, используя магию, но в этом деле ей не хватало ловкости. Если она толкала человека — значит всего, если она хотела схватить что-то с полки, то дёргалась вся полка со всем, что было на ней. Показав, как концентрировать приложение сил на определённых точках, Гром существенно улучшил её навыки.

— Надо же! Если бы я схватывал всё так же быстро, как ты, то давно бы уже был настоятелем ордена или архимагом, — на лице мага было неподдельное изумление.

Оставшееся время двое провели в изучении нового приёма. На сей раз девушке предстояло познать тайны управления заживляющим огнём. Как оказалось, подобным знанием она уже обладала, но лишь на начальном уровне. Сплавить два рассечённых куска мяса данным заклинанием было не трудно, но вот сделать это правильно было настоящим искусством, требующим познаний в строении человеческого тела.

Так как времени было немного, а Гром и сам не был особо сведущ в анатомии, он рассказал ей лишь о самых распространённых ранениях, получаемых в бою, и способах их излечить с минимальными последствиями. В гордой воительнице он получил внимательную ученицу, уже давно усвоившую истину, что учиться можно у всех, а уроки, преподнесённые врагами, спасают жизнь особенно часто.

По прошествии нескольких часов, на город опустилась тьма и Гром вывел ученицу из камеры.

— А куда ты денешь слуг? Они же видели меня! — вдруг вспомнила девушка и схватила мага за руку.

— Для них тебя казнили, — ответил он. — Поверь, им нет до узников никакого дела. Они обслуживают десятки, если не сотни, камер. В последнее время наша тюрьма пропускает через себя людей побольше, чем бордель.

Преодолев длинную лестницу, что за прошедшие дни успела изрядно надоесть стольному магу, он повёл свою спутницу через самый малолюдный маршрут, предварительно накинув на неё серый походный плащ.

Несмотря на все расчёты и приказы стражам не пропускать никого в тюремный корпус после заката, на пути всё же встретилось несколько вельмож. Используя магию, двое без труда миновали их, расправляясь с каждым нежеланным гостем по-разному. Последнему чиновнику расхотелось идти по любимому пути, позволяющему незаметно для всех поупражняться в пении, когда на того напал внезапный приступ страха. Громко сглотнув, он оглянулся и пошёл другим путём.

Далее на пути к свободе лежала преграда в виде спуска по отвесной стене с небольшими уступами, специально выдолбленными на случай внезапной необходимости побега. Лишь немногие знали об этом, самому же Грому о них поведал один из старых слуг.

Ловко нырнув за ограждения, Азалия быстро стала спускаться вниз. Маг, последовавший за ней, не был столь умел в подобном деле, а потому двигался медленно и нерешительно. Дул ветер и когда мощный порыв, словно рукой, потянул его за надувшийся, как парус, плащ, он едва не сорвался, но дёрнув ногой, упёрся в стену, в месте, где уступа быть не должно. Он отдышался и осторожно посмотрел вниз. Нога его висела в воздухе, едва касаясь стены носком, а Азалия, вытянув руку, держала её, используя новообретённые навыки.

Яркий свет зелёных глаз свидетельствовал о серьёзном усилии, хотя подобный приём был относительно лёгок в использовании.

Глаза мага начинают источать свет лишь в тех случаях, когда через их тело проходит достаточное количество энергии, граничащее с максимальным. Подобный знак был своего рода индикатором боеготовности мага. Хотя некоторые, не особо затратные и лёгкие заклинания могли твориться и без использования даже половины магического потенциала чародея. Многие маги вовсе не «зажигают» своих глаз даже при серьёзных нагрузках, контролируя своё естество на высшем уровне.

— «Старается», — подумал Гром, прежде чем в его голову пришла мысль поставить ногу в выемку.

— Суй ногу! Я не собираюсь держать тебя вечно! — раздалось снизу.

— Ах да, — маг исполнил требуемое и вновь стал спускаться. — Спасибо тебе.

Но ответа не последовало.

Оказавшись на земле, двое обнаружили приготовленных для них скакунов. На них и предстояло проделать дорогу до шахты.

Таверна «Хмельная девка»

Уже несколько дней пара самых разыскиваемых в области преступников провела в непрерывной разведке, наслаждаясь компанией друг друга. Устав прятаться, Горий осмеливался посещать общий зал. Пока Гвен снова и снова вступала в разговор с посетителями, угощая их выпивкой и собирая сведения, он сидел за столом, не снимая капюшона и потягивал содержимое большой деревянной кружки, аккуратно наблюдая за происходящим.

Местный фермер-поставщик в дальнем углу пропивал половину выручки за привезённые продукты. За соседним столом уселась компания грязных работяг, от которых даже отсюда несло потом и полями. Правее от них сидел местный пьяница, ежедневно пропивающий такое количество денег, что остаётся только удивляться откуда он их берёт. Всё как обычно.

Вдруг Горий почувствовал на себе пристальный взгляд. Метнув глаза в сторону, он увидел мальчишку, что работал тут помощником трактирщика и, старательно натирая пустой стол, как бы невзначай поглядывал на него. Посидев ещё несколько минут, управленец убедился, что сильно заинтересовал мальчика. Тот будто бы запоминал как он выглядит, чтобы потом повторить на полотне.

Осушив кружку, мужчина, стукнул ею о стол, встал и пошёл в свою комнату. Путь его пролегал мимо мальчишки и, оказавшись рядом, он встретился с ним взглядом, чем изрядно напугал.

Вечером

Юный помощник хозяина таверны аккуратно открыл дверь и выглянул на улицу. После недавней встречи с воскресшим висельником ему никак не сиделось на месте. Несмотря на попытки властей не распространять информацию о сущности Гория, в народ попали отчасти правдивые слухи. Разумеется, в самые нелепые, рисующие возмутителя народного спокойствия некромантом или страшным магом, имели наибольшую популярность. Желание рассказать о встрече с героем местных легенд жгло изнутри, заставляя изнывать всё тело. Однако, вначале следовало поделиться с тем, кто за это заплатит, а уж потом можно было осчастливить и друзей.

Осторожно оглядываясь, мальчик смотрел во все стороны, кроме тыла. Поджидавший под крыльцом Горий окликнул его грозным голосом:

— Не меня ищешь, малец?

Маленькое сердечко юнца застучало, обдав тело оцепенением.

— Нет, господин, что вы, — уважительно, как его учил дядя Инн, ответил мальчик и повернулся.

— Не играй в дурачка, парень. Я заметил, как ты следил за мной и хочу тебя похвалить. Ты умелый шпион и мне хотелось бы, чтобы ты работал на меня, — услышав это, мальчишка сначала удивился, а потом гордо выпрямился и поднял голову. — Скажи, сколько тебе платят за сведения?

— Смотря что расскажу, если что-то интересное, то даже два-три медяка могут дать, — ничего не заподозрив, парень дал честный ответ и стал набивать себе цену. — Я всегда стараюсь смотреть по сторонам и запоминаю всё-всё-всё. Так можно заработать побольше, даже если это не очень интересно.

— Какой молодец! Ты заслуживаешь большего, — голос мужчины делался всё приятнее и приятнее. — Я видел, как ты убегаешь куда-то за угол каждый вечер. Там ты рассказываешь, что видел, да? Если ты скажешь, где это место, то я дам тебе серебряный и попробую договориться, чтобы ты работал и на меня тоже.

Спустя несколько часов

Ночная тьма накрыла землю и только свет из окон некоторых домов освещал улицы. Свернув с одной из них, невысокий мужчина прошёл по узкому проходу меж двух каменных стен и оказался в небольшом кармане, ведущем во внутренний двор местной таверны.

Облокотившись на торчащий из каменной кладки выступ, он принялся ждать своего малолетнего доносчика. Но вместо него впереди показалась миниатюрная женская фигура.

— Ты чего, заблудилась тут? — спросил неизвестный, раздражившись лишним ушам.

Вдруг его горла коснулся холодный металл.

— Не дёргайся, ты знаешь, кто мы такие, — уверенно прозвучал голос сзади.

Несмотря на предупреждение мужчина ловким движением вооружил руку небольшим ножом, но Гвен махнула перед собой и пальцы сами выбросили его наземь. Завидев перед собой светящиеся глаза цвета огня, шпион усмирился.

— Так, значит, это правда, — сказал мужчина, спрятав животный страх за улыбкой. — Колдуны…

— Значит, ты должен знать на что мы способны, — приблизившаяся девушка не гасила глаз, обдающих светом окружающее пространство.

— Я вамничего не скажу.

— И не надо, — ответила Гвенет и впилась ногтями в его голову.

Ранее подобного рода делами занималась её старшая подруга, но и Гвен была обучена проникать в разум, пробегая по запечатлённым в нём воспоминаниям. С трудом пройдя через «заслонку» она ворвалась в поток ярких образов, сцен и звуков. Ничтожный, в сравнении с Азалией, опыт не позволял девушке контролировать своё путешествие, и та видела лишь то, через что её несла «река памяти». Ещё и сопротивление шпиона осложняло дело, периодически выбивая поток из русла.

Для Гория, державшего брыкающегося мужика, всё прошло за несколько минут. Когда его напарница отшатнулась от него, в её голове была чуть ли не полная коллекция самых значимых событий долгой жизни шпиона, но были и полезные сведения.

— Всё, кончай с ним и пошли за вещами, надо идти, — восстанавливая сбитый взгляд, сказала Гвенет.

Вместо того, чтобы пройтись по глотке, Горий повалил неизвестного на землю и оттолкнул к противоположной стене.

— Мальчонку не трожь! Обидишь его — мы тебя найдём, — пригрозил управленец.

— Ты что? Убей его! Он доложит о нас, — возмутилась девушка.

— Нет. Мы не будем убивать невинных. Хватит крови! — решительно отрезал мужчина.

Гвен встала в стойку и нахмурилась.

— Тогда у меня нет другого выхода, — сказав это, она метнула в него кинжал, но ожидавший этого Горий сбил его, пустив в ход недавно обретённые силы.

— Я же сказал — нет! — тон Гория налился пущей жесткостью.

— Глупец! Ты даже не представляешь на каких страшных людей он работает. Или мы убьём его, или этой ночью на нас будет охотиться весь город!

— Я уеду! — крикнул лежащий на земле. — Клянусь! Я покину этот проклятый город и никогда больше не появлюсь здесь. У меня достаточно денег, чтобы начать жизнь на новом месте, только отпустите меня!

Метая взгляд то на воинствующего Гория, то на скрючившегося шпиона, блондинка с рыком подошла к последнему и схватила за горло.

— Если обманешь — я тебя найду, чего бы мне это ни стоило! Вернусь с того света, ты знаешь, мы так умеем, и прикончу тебя! — придушив мужика, она вмазала его в стену и пошла прочь. — Идём!

Отдалившись от тёмного закутка, управленец обратился к злобно топающей подруге:

— Куда мы направляемся?

— В центральный район города. Приготовься прятать рожу…

Городская таверна

Большое, богато украшенное охотничьими трофеями и резной мебелью заведение, привыкло к более состоятельным гостям и обслуживало в основном проходящих здесь торговцев и обеспеченных горожан. Сидя за блестящим от слоя воска столом, ожидал мужчина в простеньком одеянии. Только золотые застёжки на плаще выдавали в нём дворцового обитателя. Не заказывая ни еды, ни выпивки, он долго пробыл в одиночестве и уже было хотел уйти, как напротив него сел Горий.

— Сиди тихо или умрёшь, — тихо, не привлекая внимания остальных посетителей, произнёс управленец.

— Сам господин Горий, какая честь! — спокойно сказал мужчина, сохраняя невозмутимость лица.

Вдруг слева от него возникла Гвенет и села рядом.

— А вы, стало быть, та самая третья убийца со светлыми волосами. Надо думать мой соглядатай мёртв. Жаль, хороший человек был, — продолжал он.

— Жив твой человек. Но вот тебя мы щадить не будем. Если что не так — спалим тебя вместе с этой забегаловкой, — изображая матёрого убийцу, проговорил Горий.

— Да, огонь вы любите, но вот пользоваться им не умеете. Жжете всё подряд, а те, кого надо устранить целёхонькие ходят. Не люблю дилетантов, — продолжая сохранять самообладание, говорил мужчина.

— Заткнись, старик! Ответишь нам на пару вопросов и будешь жить. Мы спокойно уйдём отсюда, а ты продолжишь сидеть на месте помалкивая, пока мы не исчезнем, — в разговор вступила девушка.

— Барон в своей крепости, вдова во дворце, а ваша подруга в темнице. Какие могут быть вопросы? — ошеломив открытостью, мужчина зачесал редкую бородку. — У меня встречное предложение.

Горий и Гвенет переглянулись.

— Вы хоть и грубо, но умеете убивать. Имея хорошее руководство, вы могли бы сделать мне одну услугу, а я взамен помог бы вам с вашими проблемами, — выходец из дворца поочерёдно заглянул собеседникам в лицо. — Полагаю, вам надо подумать. Не возражаете, если я промочу горло?

Рука его высоко поднялась, а полный спокойствия голос обратился к трактирщику:

— По кружке королевского морса мне и моим друзьям, пожалуйста.

Когда молодая служанка аккуратно расставила заказ, придворный старик пригубил из своей кружки и, дождавшись ухода девы, продолжил:

— Ну так что?

— Ты не в таком положении, чтобы ставить условия, старик! Отвечай, когда барон вернётся в столицу? — Гвенет наконец выдавила из себя ответ.

Старик скривился в разочарованном лице и снова отпил из металлической кружки.

— Ну, примерно этого я и ожидал.

Со стороны улицы послышался странный шум и в таверну ворвались стражи с арбалетами, каждый из которых чётко захватил наглецов в качестве целей.

— Именем короля, сдавайтесь! Таверна окружена! — прокричал офицер, зайдя следом за первой группой воинов.

Подскочив со своих мест, двое растерянно мотали головами. Направленные на них арбалеты лишали любой решимости. Едва ли какая-то магия сравнится по скорости с арбалетным болтом, пробивающим почти любую броню. Подпустив стражей поближе, убийцы дали себя связать.

— Господин Отт, вы в порядке? — спросил подошедший офицер.

Методично осушив все три кружки, правая рука тайного советника медленно вытер рот и положил на стол большую монету.

— Видишь, чтобы морс откуда-то вытекал? Значит в порядке. Молодец, быстро подоспели, — ответил Отт и снова взглянул на Гория и Гвенет, выказывая странное разочарование. — Не люблю дилетантов. Ну вы подумайте ещё…

В заброшенной шахте

Разогнав пирующих рабочих, Гром разразился лютой яростью, быстро наладив производственный процесс прямо посреди ночи. Пояснив прибывшей с ним Азалии суть своего дела, он показал ей все этапы обработки руды.

Привезённая по заказу руда, вручную тщательно очищалась от камня и прочих примесей, после чего доставлялась в специально отмеренных партиях магу. Именно этого количества должно было хватить на изготовление мало-мальски ощутимой заготовки из коей уже можно было выковать хотя бы нож.

Отведя Грома в сторону, девушка спросила:

— Ты думаешь, это способно убить Талльма?

— Вовсе нет, я… — пытался ответить маг, но был перебит.

— Нет нужды лгать. Ты заключил сделку и едва ли вместо поиска способа её выполнить тратил бы столько времени на какую-то руду, если бы она не была связана с ней. Ты хочешь его убить.

— Он — зло, которое необходимо уничтожить. Если этого не сделать сейчас, то набрав силу, он принесёт ещё больше горя и крови! — ожидая сурового отпора, маг снова был оборван, но сказанное поразило его.

— Я знаю. И я помогу тебе.

Гром ещё долго не мог поверить услышанному.

— Но почему? — спросил он подозрительно.

Открывшись ему, Азалия поведала об истории своей семьи и живущей в ней надежде найти для неё спасение.

— Судьба не просто так свела нас на одном пути. Мы должны побороть его! — в женских глазах словно отражаясь от стали, блестела решимость.

Гром искренне улыбнулся и соединился с Азалией в крепком рукопожатии, как это делали воины, сгибая руку в локте.

Обратив на это внимание ещё на этапе очистки, брюнетка сказала:

— А что, если попробовать не переплавить, а сделать что-то другое? Руда с трудом, но крошится. Какими свойствами будет обладать порошок, если его изготовить из алой руды?

— Посмотрим… — в глазах мага безо всякой магии что-то сияло.

Принявшись за работу, практиканты магического искусства намололи некоторое количество руды и сгребли его в мешочек. При разрушении, материал выделял некое количество энергии, но этот заряд легко подавлялся, и работа прошла без потерь.

— Разделившись на песчинки, она будто стала сильнее, я чувствую, — крутив пальцы в порошке, заключил Гром. — Осталось придумать, как это использовать.

Взяв щепоть, Азалия посыпала им один из камней и, отойдя, обдала жаром магии. Едва заряд достиг камня, тот с невиданной силой вспыхнул, на мгновенье ослепив всех присутствующих. Когда глазам вернулась чёткость зрения, изумлённая публика обнаружила камень разрушенным.

Гром взглянул на напарницу.

В честь первого более-менее успешного опыта, маг был вынужден сдержать слово и отпустить кузнецов в город. Не решившись отправляться в путь столь ранним утром, они закатили очередное пиршество, на сей раз разрешённое, по ходу которого солнце незаметно вошло в зенит.

Двое магов трапезничали отдельно от остальных и беседовали.

— Порошок, конечно, удобнее, чем куски камня, но как это разумнее использовать? — борясь с тушёной говядиной, вопрошала брюнетка.

— У меня есть одна мысль, но в любом случае для того, чтобы это сработало, он должен принять материальную форму, — задумчиво ответил стольный маг.

Вдруг на пир ворвался всадник.

— Где господин Гром? У меня срочное послание!

— Что случилось? — маг встал с места, прикрывая собой Азалию.

— Оставшиеся маги-поджигатели пойманы! Господин Астор казнит всех троих завтра утром. Вы приглашены на судилище!

Дворцовая тюрьма

Последовавшая за арестом истерика продолжалась недолго, а вслед за ней пришло осознание.

— Нас будут судить, всех троих, это будет самый грандиозный суд в истории города.

— И что?! — кричала Гвен. Глаза её не успевали просыхать от слёз.

— Барон обязан будет на него явиться, и Рина, я думаю, тоже придёт посмотреть на меня.

Девушка уняла слёзы.

— Это наш шанс! Всё сложилось как нельзя лучше. Как только мы окажемся на суде в окружении этих уродов, ты призовёшь Талльма и всё, — Горий удивлялся с какой радостью он говорит о неминуемой гибели себя и всех успевших стать ему дорогими людей.

В соседней крохотной камере раздавалось громкое шмыганье.

— Получается, это наш последний день? — дрожащим голосом спросила Гвен.

— Получается, так, — признал Горий.

Он хотел бы дотянуться до неё, но толщина смежной стены превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

— Почему тут нет Азалии? Где она? Я так много хотела бы ей сказать… — Гвен задавала справедливый вопрос. Вытерев глаза от слёз, она устремила взгляд на дежуривших в коридоре дворцовых магов.

Мало обученные, дешёвые чародеи были способны на выполнение относительно простых заданий и подавление сил заключённых магов входило в этот список. Чтобы не утомлять ни их, ни народ, ни себя, Астор и замыслил казнь как можно скорее, дав время на небольшую подготовку и созыв нужных людей.

Во дворце

Впервые за многие недели, Астор мог позволить себе расслабиться. Сначала он расплылся в мягком кресле в одном халате, а после велел принести ему кувшин хорошего вина. На службе старый военный не позволял себе пить, а в условиях постоянной угрозы жизни и вовсе забыл этот терпкий вкус горячительного. Но теперь, когда до победы оставалась всего одна ночь, он мог позволить себе небольшую слабость.

Осушив сосуд, пятисотник ощутил слабое помутнение, но вкус вина был столь изысканным, что удержаться было невозможно и он послал за ещё одной порцией.

В дверь постучали, но не открыли, и хмельной мужчина был вынужден открыть сам. За дверьми его ожидала Полада.

Её одеяние главы совета правления сменил лёгкий халат, небрежно запахнутый на стройной фигуре. Волосы вились словно нити, вышивая сложную картину, а глаза приняли на себя так много трудов, как никогда раньше. Длинные ресницы томно порхали на фоне тёмных век.

Растерянно промолчав, пятисотник насладился открывавшимся ему видом и, опустив взгляд ниже шеи, неприлично долго задержал его на груди.

— Вы хотели ещё вина, мой господин? — сказала дева и только сейчас Астор заметил в её руках кувшин побольше того, что стоял на его столе осушённым.

— Да, благодарю вас, — пришедший в себя мужчина вцепился в ручку кувшина и, потянув на себя, хотел взять его и закрыть дверь, но вместо этого затащил девушку в комнату.

— Пить в одиночестве мало того, что грустно, так ещё и опасно, — сказала Полада, устремляя взгляд прямо в его душу. — Я составлю вам компанию?

— Не беспокойтесь, я выставил двойную охрану, — пропустив последнее предложение мимо ушей, Астор взял в руки кувшин и, наполнив кубок, осушил его одним махом.

— Поухаживаете за мной? — возникшая у стола девушка дотронулась до его бедра.

Упиваясь её красотой, пятисотник понял, что пьян, и, наполнив на сей раз два кубка, решил поделиться благородным напитком.

— Хочу выпить за вашу победу, — поднимая полный кубок, Полада не отрывала глаз от мужчины. — Только вашими трудами и держится Анновий. Многие люди обязаны вам жизнью, да что там говорить, даже я своим положением тоже обязана вам. Выпьем за великого человека, спасителя Анновия!

Подняв руку ещё выше, дева пролила часть содержимого кубка на себя, испачкав халат.

— Ах! Какая я неловкая, боюсь, его придётся снять…

Доносящиеся из покоев звуки пронзили коридор через приоткрытую дверь. Стоящие на посту стражи переглянулись.

— Правильно говорят, что Астор всю нашу власть поимел, — вымолвил один из стражей и оба затряслись в приглушённом хохоте, побрякивая доспехами.

Город Анновий. Утром.

Дежурившие в ночь у восточных врат, стражи, развлекали себя как могли. Служба эта редко была сопряжена с какими-то событиями и восход солнца был среди них самым значимым и ожидаемым, поскольку знаменовал собой окончание смены. Глаза часовых застыли у линии горизонта. Вместе с солнцем из-за неё выросла пара всадников.

Стольный маг в сопровождении неизвестной въехал в город. Объявшая его тревога заставляла сердце биться как в последний раз. Выехав на безлюдную главную дорогу, до дворца они добирались уже под шум проснувшихся горожан. Остановка пришлась за несколько кварталов перед въездом во внутренний двор дворца. Маг обратился к Азалии:

— Ты останешься в городе и будешь ждать от меня вестей.

— Ну уж нет. Я поехала с тобой не для этого. Там мои товарищи и я обязана спасти их! — возразила воительница.

— ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ТУТ! — рявкнув со всей имеющейся у него грозностью, Гром оправдал своё имя. Голос прогремел словно раскаты между туч, а вспышки молний заменили загоревшиеся глаза.

Не решившись дальше испытывать его терпение, девушка отступила и спешилась в поисках места для отдыха. Маг же помчался дальше.

Всю оставшуюся дорогу он придумывал слова для объяснения и рассматривал все возможные способы побега. Оказавшись под сводом крыльца, он наткнулся на главного шпиона.

— Здравствуйте, господин Отт, — восприняв его как случайное препятствие, Гром, даже не взглянув на него, продолжил путь.

— Можете так не спешить. Наше руководство слишком много выпило, чтобы сейчас бодрствовать. Думаю, придётся слегка перенести суд, — слова Отта позволили магу облегчённо выдохнуть. — Тем более не все подсудимые на месте…

Гром остановился. Оглянувшись и не найдя бегущих по его душу стражей, он взглянул на Отта.

— Не утруждайтесь объяснениями, у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на разговоры, — помощник тайного советника сделал несколько шагов к собеседнику. — Если нам удастся быстро договориться, я смогу помочь вам освободить наших поджигателей.

— Что ты хочешь? — скрывая поглощающую его тревогу, маг сохранял внешнее спокойствие.

— Всего лишь согласия на сотрудничество, детали коего мы обсудим чуть позже, — читая в глазах Грома сомнение, шпион решил надавить. — Выбора у вас всё равно нет.

Не сводя с него глаз, чародей придал своему взгляду убедительности с помощью магии.

— Неужели? Может просто испепелить тебя?

— Я был о вас лучшего мнения. Как можно быть настолько недальновидным? Я не единственный, кто знает о ваших интригах, но только мне под силу сохранить их в тайне от Астора и двора, — ответил Отт.

Ещё некоторое время колебание сохранялось, но вскоре синее свечение потухло.

— Я согласен. И что теперь? — успел спросить Гром и холодный утренний воздух коридоров пронзил шум. Тревога.

Маг сначала с подозрением посмотрел на собеседника, но тот был удивлён и даже напуган начавшимся движением стражи так искренне, что стало ясно — он тут ни при чём.

— «А лучше бы был» — подумал Гром и пустился со всех ног, вслед за бегущими воинами.

Преследование завело сначала в конец длинного коридора, а после к лестнице, ведущей ко входу в дворцовую тюрьму. От вида каменной арки, магу стало не по себе.

Едва успела первая двойка войти в проход, как раздавшийся внутри всплеск энергии выбросил их наружу. В этом всплеске чувствовалась сила Талльма, но со вкраплениями чего-то незнакомого. Поймав на себе чающие взгляды стражей, Гром приготовился к бою с Азалией, но вместо неё наружу вышел неизвестный мужчина с длинными русыми волосами. Его суровый взгляд сверкал и впивался в окружающих врагов. Осмотрев испуганных воинов, неизвестный задержал взгляд на стольном маге.

— «Ещё один…» — подумал Гром, разглядывая мужчину в ответ.

Вдруг из-за его широких плеч показались женские лица. Это были Азалия и Гвенет. Дождавшись Гория, они начали прорываться вперёд, зная, что Гром не причинит им вреда. Тем не менее, вынужденный имитировать борьбу маг предпринимал эффектные попытки сопротивления, что на деле являлись не более чем шипящими хлопушками. Единственное, во что он вкладывал всю силу — это спасение рядовых солдат от служителей Талльма. Ровно тем же занимался и бредущий позади, словно окружённый охраной, управленец. Он то откидывал людей с пути удара, то открыто мешал убийцам навести разряд в цель.

Вскоре от отряда дворцовых стражей не осталось никого. Самые воинственные были убиты, не уступающие им в отваге, но защищённые Громом лежали без сознания, а прочие бежали.

Не тратя время на объяснения, Азалия махнула рукой и оторвав стольному магу рукав, повела друзей наверх. Через какое-то время, приготовившись изображать усталость от боя, маг догнал четвёрку и застал их зажатыми меж двух групп стражей. В конце одного из коридоров показалась ещё одна, которую возглавил недавно прибывший Володор.

— Отлично! — завидев стольного мага, крикнул барон. — Сейчас мы их раздавим. Заходи с той стороны, мы ударим с этой!

Среди приведённых им людей мелькали арбалетчики. Сердце сжал страх. Не вызывая подозрений, Гром двинулся согласно плану, не зная, как предупредить товарищей об опасности.

Тем временем, устав отбиваться от врагов и засевшего в тылу вредителя-Гория, Гвен схватила его, дав друзьям возможность нанести мощный удар в столпившихся противников. Сбежать от стремительно несущегося энергетического потока было невозможно и, сокрушив около десяти стражей он с гулом устремился дальше. Вдруг, у поворота, на его пути возникли ничего не подозревавшие воины барона. Удар разметал воинов в разные стороны и, встретившись со стеной раздался взрывом.

Ударная волна сбила с ног стольного мага, что уже успел отойти на существенное расстояние. Встав, он начал искать среди погибших барона, но тот сам неожиданно стал медленно подниматься. Подойдя к нему, маг бросил взгляд в сторону откуда был произведён удар и обнаружил, что убийцы уже успели убежать, оставив его наедине с выжившим.

— Грязные твари! — рыча и ругаясь, Володор встал на ноги. Вид оплавленных доспехов и обгорелых воинов дал понять — выжить удалось лишь ему. Оторвав глаза от павших, источающих запах горелой человечины, он обратил их на мага. — Ну что ты стоишь?! Помоги мне!

Синие глаза зажглись, а их обладатель плавно вытянул руку в его сторону.

— Извини… — начал маг. Уловив в тоне что-то нехорошее, барон обеспокоился. — Ты не должен был выжить.

— Твою ж ма… — не успел Володор договорить, как вырвавшийся из руки Грома разряд сначала ослепил его и уже через мгновение столкнулся с нагрудником.

Тело барона отлетело назад, словно тряпичная кукла, слегка утяжелённая амуницией.

Вложив в удар ощутимую силу, маг не стал проверять, жив ли барон, не желая смотреть ему в лицо. Вместо этого он огляделся, и, убедившись, что свидетелей нет, пошёл прочь.

Дальнейший прорыв убийц ко внутреннему двору, а потом и к городским воротам, прошёл без его участия. О подробностях он узнал только на совете, состоявшемся сразу после того, как Астор проснулся.

Несмотря на попытки скрыть их, на лице правителя ясно читались последствия вчерашней пьянки. Даже в голосе проступала не свойственная ему натуга, смущающая окружающих. Разбираясь с каждым начальствующим человеком, пятисотник узнавал, где тот был и что делал, когда пленники сбежали. Таким образом он бодро продвигался вдоль длинного строя, пока не наткнулся на Поладу, что в отличие от всех стояла спокойная и даже смела держать на лице лёгкую довольную улыбку.

— Хватит допросов, — сказал Астор, оглядев девушку и сделав несколько шагов назад. — Так мы ничего не добьёмся.

В кабинет забегает слуга и, отвесив глубокий поклон, докладывает:

— Господин Астор, барон Володор жив, над ним трудятся наши лекари.

Гром дёрнулся и повернул голову к двери.

— Ну хоть что-то хорошее, — сказал Астор и обратился к своему товарищу, — Гром, ты можешь отследить, куда они пошли?

— К сожалению, нет. Покинув город, они перестанут использовать силу и станут для меня невидимыми. — ответил изрядно взволнованный Гром.

— Жаль. Остаётся надеяться на посланную погоню и ещё кое-что, — Астор перевёл взгляд на главу совета правления. — Назначьте награду за сведения о местонахождении этих ублюдков в сто золотых и оповестите всю область.

Полада учтиво поклонилась и ответила:

— Да, господин, но сотню монет за сведения? Может, хватило бы и пятидесяти? Стоит беречь пополненную вашими судами казну.

Ещё вчера Астор бы воспринял подобное обсуждение его приказов за оскорбление, но сейчас его окутывало странное ощущение и не желание вступать с ней в длинный разговор при людях. Таким образом, как ему казалось, он мог чем-то выдать события прошедшей ночи, чего он не хотел.

— Пятьдесят так пятьдесят, — ответив, Астор снова обратился к магу. — Раз ты не можешь их отследить — отправляйся в лазарет. Лекари могут нуждаться в твоей помощи.

Получив добро на немедленное отправление, Гром вскоре оказался у старшего лекаря. Тот стоял над, казалось, бездыханным бароном с которого пытались снять броню.

— Ну, как он? — спросил Гром и принялся наблюдать за действиями окружающих ложе лекарей.

— Получил довольно сильный удар, и даже не один, как мне кажется, но жизненно важные органы целы, — отвечал главный лекарь.

— Но как ему удалось выжить? Неужели просто повезло?

— Вовсе нет. Видите его броню? Это целое состояние! После недавних событий, господин Володор купил доспех, рассеивающий магическое воздействие. Мы не сразу поняли, почему наши старания не имеют эффекта и теперь пытаемся снять её, чтобы помочь ему.

Старец терпеливо ждал, пока его помощники справятся с затейливыми завязками и ремешками, а Гром тем временем боролся с нарастающей паникой. Сняв облегчённую броню, лекари оголили покрытый тёмными синяками торс. Главный лекарь возложил на него руки. Стольный маг затаил дыхание.

— Несколько костей сломаны, включая рёбра. Разорваны мышцы. Сознание в глубокой дрёме, — доложил тот.

— Он скоро проснётся? — спросил Гром, и чтобы не казаться странным, решил объяснить свой вопрос. — Моё участие поможет его пробудить?

— Боюсь нет. Тело пострадало и нуждается в покое. Всё остальное мы сможем сделать своими силами. Ваше участие не требуется, полагаю, у вас есть более важные дела при дворе.

— Благодарю. Конечно, — ответил Гром и покинул лазарет.

Кабинет Астора

Окончив собрание, Астор отпустил вельмож исполнять его указания.

— Глава совета правления останется, — сказал он вслед уходящим. — Нужно обсудить некоторые вопросы.

Покорно кивнув, девушка отошла от своих товарищей и, дождавшись их ухода, закрыла дверь.

— Я хотел бы…

— Обсудить прошедшую ночь? — прервала его Полада.

— Верно, — пятисотник разглядывал затейливую лепнину в углу комнаты, упорно стараясь не смотреть на собеседницу. — Прошу простить меня, я выпил. О чём сейчас сожалею.

Легкими шагами пройдясь по ковру, девушка оказалась совсем рядом.

— Я тоже выпила лишнего, однако сожалеть и не думаю. Сожалеют об ошибках, — сказала Полада.

— Если для вас это не ошибка, то что же тогда?

— Шанс, возможность, может быть, судьба.

Услышав это, Астор усмехнулся.

— Я не могу быть вашей судьбой. Офицерам королевской службы нельзя вступать в брак. Служба — вот моя жена, — Астор сказал это с гордостью, но женский слух смог расслышать в этих словах еле заметную тоску.

За долгие года службы, Астор знал многих женщин. Некоторые из них так сильно прикипали к его сердцу, что он задумывал наплевать на клятвы и сменить меч на мотыгу. Но каждая такая попытка жёстко пресекалась, проливаясь слезами и кровью.

— Разве сейчас вы ― офицер королевской службы? Вы — правитель Анновия. — отвечала девушка.

— Временный правитель, черпающий свою власть от происходящих здесь бед, — поправил её пятисотник, тяжело вздохнув.

— Нет ничего более постоянного, чем что-то временное. А у вас есть всё для того, чтобы сменить офицерскую броню на мантию главы области и совершенно законно сложить с себя любые клятвы, обменяв их на присягу этому городу.

Мужчина повернулся и всмотрелся в Поладу, пытаясь распознать её замыслы.

— Что ты хочешь?

— Я хочу править вместе с тобой. Женщина не может быть избрана главой области. Такого народ не поймёт, но вот в тебе уже сейчас многие видят будущего лидера. Справедливого и грозного. Единственное, чего тебе не хватает — лояльность знати. С моей поддержкой тебе удастся получить и её.

— Думаешь, я жажду власти, как ты?

— Или правитель, или командир анновийского ополчения. Выбор очевиден. Мне близко твоё дело. Твои ценности и идея. Но вот методы явно не те. Если ты уйдёшь, то посаженное тобой семя порядка не прорастёт и город снова будет окутан сорняком взяточничества и лжи. Есть лишь один способ дать ему вырасти — остаться тут.

Астор и сам понимал это, а потому не скупясь в жестокости надеялся вырвать как можно больше «сорняков», заставив прочие трястись в страхе. Опустив глаза, он задумался, а после снова устремил их на Поладу. Вспоминая своё отёкшее отражение, увиденное утром, он мысленно сравнивал его с лицом девушки, что было преисполнено свежести. Проблески памяти воскресили в голове её вчерашний образ: распущенные волосы вместо затейливых причёсок, тонкий халат, одиноко обнимавший её благоуханное тело и так ловко упавший в нужный момент.

— Значит ночь и вправду не была ошибкой, — голос Астора налился жёсткостью, отбросив преследовавшую его всё утро першение, — Нельзя ошибиться, когда за плечами такая старательная подготовка. Не зря говорят: «Чернит глаза — в штаны лаза». (Простонародная поговорка о пристрастии продажных женщин к косметике).

— Да как ты смеешь?! — возмущенно вскрикнув, Полада искривилась в лице. Её тонкая рука взмахнулась, чтобы дать обидчику пощёчину, но угодила в крепкую хватку.

Пока сильные пальцы одной мужской руки сжались, причинив ей боль, пальцы второй руки достали из кармана стопку монет и одним движением вложили их девушке за пояс.

— Я привык оплачивать услуги тебе подобных, — от его голоса по спине Полады пошли мурашки, а бушующая внутри злость разбавилась странным трепетом, пробегающим дрожью по всему телу как минувшей ночью. — А теперь пошла прочь!

Вытолкнув её в коридор, Астор прислонился спиной к закрытой двери. Тяжёлый вздох вырвался из его груди, а глаза отразили сильнейшее разочарование.

— Жаль…

В окрестностях Анновия

Вид на город скрылся парой холмов назад, а беглецы всё продолжали гнать украденных коней. Спешное бегство продолжилось бы, если был бы известен точный маршрут. Не имея конечной цели, группа сделала привал на лесной опушке, слегка углубившись в лесные заросли для скрытности.

— Ты! — крикнул неизвестный, а затем спешился и стал грозно надвигаться на Гория. — Ты нас чуть не погубил!

Выставив руку вперёд, управленец прибегнул к новообретённой силе и остановил приближающегося мужчину, оттолкнув назад.

— Ах ты! — ошеломлённый такой дерзостью, он отшатнулся и встал в стойку. Глаза его загорелись.

— Не трогай его! — врубилась Гвен, одним махом спрыгнув с коня и приготовившись к драке.

Вдруг Азалия, всё ещё остававшаяся в седле, взмахнула рукой и все трое рухнули на землю, будто получив ногой в грудь. Потратив мгновение на самодовольную радость по случаю первого применения отточенного телекинеза, черноволосая спешилась и стала наводить порядок, накинув на лицо столь грозный облик, какой только могла.

— Никто ни с кем драться не будет! — кидая взгляд то на одного, то на другого, брюнетка строго хмурилась.

Гвенет поднялась с земли и подбежала к ней, заключив в крепкие объятия.

— Я так рада видеть тебя! Я так рада, что с тобой всё хорошо! — обняв старшую подругу, девушка снова обратила внимание на новичка. — А это кто ещё такой?

Недовольно стряхивая с себя пыль, мужчина поправил одежду и длинные, доходящие до плеч, неопрятные русые волосы.

— Моё имя Рурк. Меня послал наш хозяин, когда вы двое перестали справляться с заданием. Могли бы поблагодарить, что пришёл как никогда вовремя. Ещё немного и висели бы, мерно покачивая ножками, — слуга бога мести на вид был старше всех присутствующих. Чувствовался возраст и в низком голосе. Загоревшее на солнце лицо было испещрено неровностями, кое-где виднелись старые шрамы.

— Совсем наоборот. Если бы не твоё вмешательство, мы бы призвали хозяина на суде, и он бы добил оставшихся, а теперь что нам делать? — возразила Гвенет.

— Призвали хозяина? — спросила Азалия и следующие несколько минут вникала в суть произошедшего за время её пленения.

Осознав необходимость связаться с хозяином, девушка уединилась за ближайшим деревом и погрузилась в сон, пока остальные выясняли отношения.

— Я не позволю вам убивать невинных! — пояснял Горий.

— Да кто ты такой, чтобы… — голос Рурка сделался тише, а после и вовсе исчез. Вместе с тем Азалия провалилась сознанием в чертоги Талльма.

Словно поймав на подходе, он мгновенно перебросил её в свой тронный зал, где предстал перед ней в новом облике. Длинноволосый высокий мужчина восседал на троне в окружении потоков энергии, держа нечеловечески правильное и ровное лицо в полной невозмутимости. Это была внешность его телесной оболочки до обезглавливания белым орденом.

— Ты не увидишь своих родных, покуда я не получу душу Гория, — голос бога раздался в пространстве, словно вибрация. — Всё зашло слишком далеко, и я не доволен твоей работой.

— Виновата, господин, — отвечала склонившаяся Азалия. — Нуждаюсь в вашей помощи. Это правда, что вы собрались собственноручно исполнить сделку, вселившись в Гвенет?

— Именно так.

— Но ведь это убьёт её!

— Необходимая жертва… — отвечал Талльм.

— Не сочтёте ли вы меня более достойным сосудом? — спросила Азалия, надеясь спасти подругу.

— Ты более способная и будешь нужна мне в последующих делах. Ты знаешь, что воскрешение даётся нам слишком тяжело, а потому в счёт твоих заслуг я обещаю девчонке достойный покой в моём царстве. Тебе же я дарую право посещать её. Но не более.

Бог поднялся с трона и не спеша спустился по ступеням, остановившись прямо перед девушкой. Он положил руку на её голову и плавно зарылся пальцами в волосы.

— Ты моя любимица. Единственная, кто смеет смотреть мне в глаза.

Пальцы его сжались. Схватившись посильнее, Талльм потянул её за волосы и вынудил поднять голову. Его взгляд встретился с её глазами.

— Ты выполнишь это задание, и я сделаю тебя его правой рукой.

Услышав это, девушка взволновалась и лжебог это почувствовал.

— А ты думала, я достаточно глуп, чтобы просто бросить такого ценного слугу? Смерть — ещё не повод прекратить службу. Никакие рыцари не в силах отнять у меня моих людей! — Талльм улыбнулся. — Выполни сделку, и вы снова сможете быть вместе. Если всё пройдёт гладко, то я даже восстановлю его тело.

— Да, хозяин! — борясь с подступающими слезами, Азалия выдавила из себя ответ и закусила губу.

— Барон висит меж жизнью и смертью. Добейте его! После чего вынуди мага устроить вам встречу с последней жертвой. Когда я явлюсь и убью её, мне нужно будет проиграть бой согласно условиям. Как только это случится, я исполню его последние желания, и вы убьёте стольного мага. Рурк поможет тебе в этом. ИСПОЛНЯЙ!

Придя в себя, Азалия тут же подскочила на ноги, словно дерево, служившее ей подпоркой, подкинуло её вверх.

— Всё хорошо? — спросил родной женский голос откуда-то сзади.

Азалия обернулась и взглянула на подошедшую подругу.

— «Моя маленькая девочка», — сердце старшей подруги трепетало от одной мысли о грядущем. Подступающие слёзы сдерживались жестоким усилием.

Маленькая светловолосая голова снова прильнула к её плечу. В попытках сдержать эмоции, Азалия закрыла мокреющие глаза. Одинокая слеза медленно скатилась по её щеке и утонула в волосах Гвенет.

Отводя взгляд от душетрепательной сцены, Рурк наткнулся на Гория и обнаружил, что следует его примеру. Искривившись в лице, он снова повторил за ним.

— Так, что теперь? — решил оборвать тишину управленец.

— Нам нужно встретиться с дворцовым магом, — ответила Азалия.

К вечеру у заброшенной шахты

Зная, что Гром тоже будет искать встречи с ней, Азалия привела всех к единственному месту, где этой встречи стоило ожидать. Схоронившись между склонов горы, убийцы принялись высматривать мага. Лишь через несколько часов на горизонте возник одинокий всадник.

Помня рассказы мага о своей работе, черноволосая зажгла глаза и стала напрягать свои силы, привлекая его внимание. Гром постоянно прислушивался к окружающим его волнениям энергии, особенно после покушения, а потому быстро обнаружил спрятавшихся и прибыл к ним.

Поднимаясь по крутому склону, чародей внимательно изучил всех троих незнакомцев и успел бросить на свою соратницу неодобрительный взгляд. Они же отвечали ему настороженностью и недоверием.

— Приветствую, убийцы, — приблизившись сказал Гром, затем перевёл глаза на стоящего рядом Гория. — И тебя, воскресший, тоже.

Ответил ему лишь управленец, многое слышавший о хранителе стольного города Анновия, но не встречавшийся с ним.

— Плохи наши дела. Барон ранен, но жив, а Рина пропала.

— Как пропала? — встревоженно спросил мага Горий.

— Старик, что схватил вас в городской таверне, служит при дворе правой рукой тайного советника. Он предлагал сотрудничество, но после вашего побега похитил её в качестве залога, — ответил маг, будучи сокрушённым нынешними обстоятельствами.

— Что ему от нас нужно? — в разговор вступила Азалия.

— Мы должны убивать определённых людей по его указке, иначе мы никогда не достанем Рину, а, значит, не сможем выполнить наши сделки.

Стоящий позади Рурк сделал несколько шагов вперёд:

— Ты же вхож во дворец. Ты не можешь запугать его, как умеют это маги? Мне лично доводилось испытывать на себе подобное. Стоит покрутить пальцем по его черепушке и уже через несколько минут он выдаст где спрятал её.

— Господин Отт — страшный человек и играть с ним можно только по его правилам. Стоит мне предпринять что-то не то или не связаться с ним в указанное время, как его люди выдадут моё сотрудничество с вами и отправят Рину туда, где даже ваш хозяин её не найдёт, — ответил Гром, медленно разжигая гнев в своём голосе.

— Получается, мы бессильны, — заключила Азалия.

Маг посмотрел на неё. Его глаза засияли, а сам он медленными шагами стал надвигаться на неё:

— Я же сказал тебе ждать меня. Если бы не твоё вмешательство, мы могли бы договориться с ним на других условиях!

— Отстань от неё, парень. Это я заставил её пойти со мной во дворец, — вступился Рурк и подошёл к магу.

Синие глаза, раскалённые гневом мага, обратились на него.

— Значит, это тебе мы обязаны своим положением?

— Благодарности я обычно принимаю перед обедом, ты немного опоздал, — ответил Рурк и его глаза засияли подобно глазам мага.

Вдруг Рурк почувствовал, что-то не то. Кипящая в нём сила, словно осела и перестала подчиняться ему ни смотря на усилия. Глаза его потухли и только тогда он понял, что его подавили.

Гром махнул рукой и Рурк проделав в воздухе несколько переворотов врезался в видневшийся за его спиной камень.

— Ты что делаешь! — вскрикнула Гвен, но, получив легкий толчок, упала на землю и покатилась со склона, не успев прибегнуть к магии.

Азалия встала в стойку и приготовилась к очередной битве с Громом. Тот оглядел Гория и, обдав презрительным взглядом, показал, что не видит в нём угрозы.

— Мы оба знаем, чем это закончится, — начав говорить ещё до того, как повернулся к девушке, маг озвучил её мысли.

Взгляд чародея внушал страх, а видневшаяся в нём ярость вынуждала одуматься, прежде чем вступать с ним в схватку.

Победив в зрительном поединке, Гром заставил Азалию погасить глаза.

— Я не хочу причинять вам боль, — чародей говорил, как можно громче, обращаясь ко всем. — Но, чтобы впредь нам не сталкиваться с подобными проблемами все должны делать только то, что Я скажу!

Окружённый ненавистными взглядами, маг читал в них страх.

Глава 11. Рука помощи

Кабинет Астора

Проведя день в страшном напряжении, Астор отказался расслабляться с помощью вина как прежде. Бесчисленные отчёты о безуспешных поисках и собрания окончательно лишили его сил. Усталые ноги донесли его до рабочего места и обмякли, стоило ему присесть. Измождённый ум отказывался думать о делах. Мысли заняла режущая сердце фантазия о Поладе. Сладкое томление разбивалось о суровую реальность, принося невыносимые страдания изголодавшему по любви воину.

Взгляд медленно полз вдоль стены и замер на входной двери. Что-то внутри жаждало услышать стук и увидеть, как обтянутая мантией женская фигура войдёт внутрь, вызвав раздражение своей дерзостью и порадовав взгляд своей красотой. Но этого так и не случилось. Полады не было видно весь день. Даже на собраниях её не было. Отсутствие объяснялось чрезмерно важными делами, но зная их суть, Астор не смел ничего говорить по этому поводу.

— О как тебя размазало, старик! — тихо сказал Астор сам себе, продолжая смотреть в пустоту, как и полчаса назад. Он не мог припомнить времени, когда его презрение к себе было бы больше, чем сейчас.

Отчаяние подкралось со спины, сначала медленно обняв его за плечи, а потом завладев всем телом, сильно сжав грудь. Рука медленно потянулась к перу.

Небрежно написав письмо, пятисотник свернул его и запечатал, приложив специально сделанный под него перстень временного правителя Анновийской области. То было письмо Белому ордену.

— «Я бессилен перед ними. Если дотянуться до шей казнокрадов я ещё могу, то побороть этих проклятых колдунов я не в силах. Теперь ещё и барон при смерти, а Рина пропала» — произносимые, словно чужим голосом в голове, эти слова были призваны оправдать нарушение клятвы справиться с магами-поджигателями своими силами.

Астору ещё не приходилось нарушать своего слова, но продолжать безрезультатную войну с лжебогом и его прихвостнями сил больше не было. С каждым новым шагом умирало всё больше людей, а толку как не было, так и нет. Взяв письмо в руки, мужчина хотел встать, чтобы передать его гонцу, но слабость в ногах была столь сильной, что попытка подняться провалилась. Получив дополнительную минуту для размышлений, Астор всё же передумал. Вспыхнувшая в нём ярость отбросила тоску и на мгновенье вернула ему силы. Зная, что этого запала не хватит на долго, пятисотник положил письмо в стол и, приложив руку к груди сказал:

— Если за следующие несколько дней мне не удастся добиться никаких результатов — отойду от дел, возьму на себя командование ополчением и призову на помощь рыцарей Белого ордена. Да будет так! — последнее предложение было окончено смачным ударом руки о стол.

Покои Велимира

Обставив выделенное ему помещение по своему вкусу, сын купца всё больше вживался в роль тайного советника. В этом деле он целиком и полностью полагался на мудрого Отта, с чьей мудростью могла соперничать только его хитрость. Старый шпион учил юнца говорить с придворными и даже несколько раз брал на допрос с пристрастием. Вскоре меж им и подчинённым возникло нечто, похожее на отношения меж сыном и отцом, коих выходцу из каравана столь не хватало.

В комнату вошёл Отт. Он застал своего начальника за чтением перехваченных писем.

— Здравствуйте, мой господин, — старик легонько склонился в приветствии.

— Рад тебя видеть, — ответил Велимир, поднявшийся на ноги будучи в предвкушении очередного урока. — Что на этот раз?

Шпион прошёлся по кабинету, одобрительно осмотрев обстановку. Просторные владения тайного советника ныне напоминали подобие торговой лавки с той лишь разницей, что развешанные по стенам ткани и ковры нельзя было купить. По-доброму усмехнувшись, помощник перевёл взгляд с ковров на юнца.

— Ситуация. Некий Бороз, служащий начальником торгового склада, имеет прекрасную жену. Да вот только, оказалось, что имеет её не только он. Мои люди видели в её спальне родного брата мужа, — спокойный голос старика сменился, превратившись в вопросительный. — Как мудрый тайный советник использовал бы эти сведения?

На лице Велимира отразилось происходящее внутри него заседание мудрецов.

— Я бы продал этому рогоносцу сведения и помог бы вершить правосудие над братом, а если то потребовалось бы, то и над женой. Так мы бы получили чиновника должником, а затем использовали бы в своих целях, — после недолгой паузы ответил Велимир. — А как бы поступил мудрый тайный советник?

— Неплохо, но даже не хорошо, господин. Вы смогли получить выгоду, но далеко не всю. Охотник, что берёт от убитого зверя лишь шкуру, значительно уступает мудрому охотнику, что взял бы и шкуру, и мясо, и даже кости. Мудрый тайный советник продаст мужу сведения о любовнике, но также и любовнику предложит покровительство от выдавших его недругов. Когда же любовник будет в безопасности, можно будет обсудить дальнейшие планы сотрудничества. Быть может, ставку стоило делать не на него? Изкаждой прихоти судьбы нужно выжать столько выгоды, сколько позволяют обстоятельства.

Внимательно вникнув в логику, Велимир спросил:

— Я правильно понял, что ситуация настоящая? — получив утвердительный ответ, сын купца улыбнулся. — Ну, тогда приступайте. Да, ещё хотел узнать, что по нашему делу с покушениями и этими магами? Есть что-нибудь?

— Организатора недавнего покушения на Астора найти не удалось, а вот по последним есть небольшая зацепка. Мои люди видели похожих людей в одной деревне к востоку отсюда, стольный маг уже там. Господин Астор осведомлён, — ответил Отт с присущей ему спокойностью.

— Почему я узнаю об этом позже Астора?!

— Потому что это касается его личного фаворита, — голос шпиона не изменился, несмотря на повышенные тона со стороны молодого начальника. — Не волнуйтесь, действительно важная информация не может и не будет проходит мимо вас.

Городская таверна

Недовольно осматриваясь по сторонам, Гром одиноко сидел за столом. Сюда его привела не жажда и не усталость, а гонец от того, в чьей власти находилась судьба не только стольного мага, но такого количества людей, о котором он и не догадывался. Вскоре место напротив него занял правая рука тайного советника.

— Прошу прощения за опоздание. Подобная невежественность мне не свойственна, возникли срочные дела, — жестом прося подать как обычно, господин Отт усаживался за стол. Наткнувшись на грозный взгляд мага из-под бровей, он вздохнул. — Не надо на меня так смотреть. Если бы не я, то о вашем предательстве было бы известно уже всему двору.

— Никто не мог знать, — медленно протянул Гром, сдерживая гнев.

Старый шпион бросил на собеседника короткий презрительный взгляд.

— Вы думаете, вывести из дворцовой темницы колдунью, оставшись незамеченным, так легко? Хех. Вы мой должник, и я думаю, будет справедливо, если вы выполните для меня несколько поручений. Уверяю, с вашими навыками и моим покровительством это не будет так уж сложно.

— Что тебе нужно? — сквозь зубы выговорил маг.

Вдруг о стол ударились две кружки с королевским морсом и две тарелки с мелко нарубленным мясом в соусе.

— Прошу, — услужливо улыбаясь поклонилась служанка. Отт ответил ей улыбкой, затем принялся жадно поглощать содержимое тарелки.

— Попробуйте, — проглотив первый кусок, шпион указал вилкой на тарелку соседа. — Это лучшая баранина, что вы можете найти в городе. Даже во дворце так не умеют. Всё дело в соусе.

Бросив мимолётный взгляд на аппетитное блюдо, маг вдохнул его запах и сказал:

— Я не голоден.

Закатывая глаза от удовольствия, Отт вызывал у собеседника всё большее раздражение.

— Жаль. Придётся мне и за вас съесть. Не пропадать же такому чуду. Тем более, что после посетителей тут еду принято выбрасывать. Даже если она не тронута, — сказав это, Отт сунул руку за пояс и, достав свёрток, передал его Грому. — Нужно устранить одного чиновника, тут все необходимые сведения.

Развернув и рассмотрев его, маг не обнаружил на бумаге ни печатей, ни подписей. Ничего, что можно было бы использовать в качестве доказательства причастности Отта к грядущему убийству.

— Где гарантии, что ты выдашь нам девчонку? — спросил маг, убрав свёрток в карман.

Редкая борода помощника тайного советника бодро дёргалась от движений челюстей, пережёвывающих мясо. Последовавший за ним хруст салата грозил магу порванными от гнева сапогами.

— Нет никаких гарантий, — Отт начал речь, лишь когда рот был полностью свободен от еды, аккуратно вытерев губы поданной, вместе с приборами, салфеткой. — Все мы являемся заложниками обстоятельств. А они, к счастью или сожалению, постоянно меняются. Но уверяю вас, что при нынешнем раскладе, держать вас на вечном услужении никто не собирается. Выполните своё дело и смерть девчонки послужит на благо не только вам, но и нам.

— Нам? — Гром уловил опрометчиво сказанное слово.

Бегающие глаза шпиона быстро остановились и с произвольной уверенностью уставились на мага.

— Конечно. Мне и моим людям. Или вы думаете, я один слежу за тем, что происходит в области?

— «Лукавишь, собака, — подумал Гром, — Кто-то стоит за тобой, или, по крайней мере, с тобой в одной упряжке».

— Ну-ну, — стольный маг встал из-за стола. — Полагаю, это всё?

Заставив собеседника ждать, пока он снова прожуёт, Отт сказал:

— Есть ещё кое-что. Вы должны обыграть дело так, чтобы любой дурак понял, кто это сделал.

Сделав шаг вперёд, чародей обогнул стол и навис над шпионом:

— Хочешь нас подставить?! Чтобы во время этого нас поймали?

Отт закатил глаза, но на этот раз от разочарования, смешанного с раздражением.

— Я же сказал: вы нужны мне не для одного дела, а для нескольких. Просто так надо. Это не несёт для вас никакой опасности. Одной жертвой больше, одной меньше. Твои друзья и так уже главное зло области, — сделав паузу, Отт поднял голову на собеседника. — Сейчас вы сядете и, встанете только выслушав меня до конца.

Двое начали зрительный поединок, победу в котором одержал Отт. Вскипая от злости, чародей подчинился. Беседа продолжилась, лишь когда собеседники снова могли смотреть друг другу в глаза, не прилагая особых усилий.

— Вы лично не должны принимать в деле участия. Вместо этого вы исчезнете на пару дней, пока всё не будет сделано. Астор уже получил доклад о том, что наши поджигатели были замечены на востоке и вы отправились их ловить, — поставив вторую тарелку поверх пустой, Отт принялся опустошать и её. — Всё это указано на бумаге. Всё, кроме того, что касается непосредственно вас. Теперь вы можете быть свободны.

Наградив шпиона злобным взглядом, маг гневно покинул заведение.

На следующий день

Наблюдая, как служители Талльма отправляются в путь, стольный маг мрачно проводил их взглядом, после чего пришпорил коня и помчался к заброшенной шахте.

Четверо всадников, получившие от мага чёткие инструкции и заветный свёрток, недовольно поднимали пыль на грунтовой дороге, попутно беседуя.

— И ты поставил всё под откос, лишь бы спасти свою неверную жёнушку? — поражённый рассказом о втором неудачном отравлении барона, Рурк не скрывал эмоций. — Как вас всех ещё не убили? Или хозяин уже вернул вас пару раз с того света? Вот в моё время никакой ерунды с воскрешениями не было. Сдох — значит сдох!

— Попридержи язык! — ответил Горий, ведущий коня по соседству. — Она носит моего ребёнка. Тебе не понять этого.

— Ну да, я не записывал брюхатую от меня бабу в свой список смертников. Любовь, не иначе…

Не выдержав, в разговор вступила молчаливая Азалия:

— Да не твой это ребёнок! Вернее, нет его вовсе, она обманывала тебя, а беременна теперь от Володора.

Горий бросил на неё взгляд, от которого девушке сделалось не по себе.

— Нет… Ты врёшь! Откуда тебе знать?

— Я слышала, как они говорили об этом. Забыл, кто понёс им отравленную говядину? — ответила Азалия.

Опустошение, поразившее Гория болью, отразилось в Гвенет, видевшей его остекленевшие глаза.

— Ты должен был это узнать. Хватит её щадить… — нарушив недолгое молчание, сказала Азалия.

— Нет, ну теперь она точно должна сдохнуть. Давайте ускоримся. Чем быстрее мы прикончим этого чиновника, тем быстрее нам отдадут эту стерву, — ошарашенный Рурк заразился ненавистью к упомянутой девушке и уже представлял, как её будет убивать собственный муж.

После этого повисла долгая тишина, лишь изредка нарушаемая байками Рурка:

— А вот однажды мне доводилось закалывать одного жирдяя, так мне длины кинжала не хватило, чтобы достать до сердца! Пришлось душить…

Через какое-то время группа сделала остановку, чтобы напоить коней у текущего здесь ручья. Пока животные громко хлебали воду, всадники разминали уставшие тела. С блаженным вскриком хрустнув спину, Рурк сделал несколько шагов в сторону и принялся расстёгивать пояс, чтобы удовлетворить малую нужду. Разделавшись с поясом, он оглянулся и, посчитав расстояние до женщин неприлично коротким, раздражённо хэкнул и отдалился ещё чуть-чуть. Уже взявшись за дело, он смутился порождаемыми им звуками и снова сделал несколько шагов. Отдалившись от товарищей достаточно далеко, мужчина встал у изгиба дороги, с которого открывался вид на длинную грунтовую змею уходящего вдаль тракта. Закрыв глаза от долгожданного и добытого столь большим трудом облегчения, Рурк не сразу заметил приближающийся патруль конных стражей. Когда же он открыл глаза, они были почти что перед ним.

— Э-э-э… девчонки! — крикнул Рурк, не отрываясь от дела, решив докончить начатое.

Когда соперник ручья выдохся, стражи уже проезжали рядом с ними и окидывали их внимательными взглядами. Заметив их нерешительность, Азалия не сразу выхватила клинок, но, когда показательно и медленно сделала это, командир патруля многозначительно кивнул ей и, махнув рукой, помчался галопом, унеся с собой подчинённых.

— И что это было? — спросила Гвенет.

— Обещанное нам покровительство, — тут же ответила Азалия.

— Это ж чего, — прибежал, застёгивающий ремень, Рурк. — Мы теперь неприкосновенные?

— Не нравится мне это, — сказал Горий.

— Почему?

— Представьте себе человека, которого стражи боятся больше, чем своего начальника и даже Астора.

Повисла недолгая задумчивая тишина.

— Ладно. По коням! — скомандовала Азалия и группа вновь отправилась в путь.

Спустя несколько часов

Грунтовая дорога сменилась вымощенным широким трактом, что в своей протяжённости пронизывал всё королевство, выступая его венами, по которым в разные области текли караваны с товарами. Подобные реки тканей, пряностей, драгоценностей и зерна нуждались в перевалочных базах. Одна из них ныне раскинулась перед глазами путников.

Вид торгового поста вызвал у Гория лёгкую сладкую ностальгию.

— «Интересно, Гаален всё также служит здесь помощником?» — подумал управленец, вспомнив старого знакомого.

Спешившись, товарищи схоронились за пригорком и принялись обговаривать детали плана. Уже бывавший здесь Горий поведал о многочисленной охране в двадцать-тридцать человек, помимо рабочих и потребовал свести ненужные жертвы к минимуму, чем вновь привёл друзей в раздражение. Было решено отвлечь большую часть стражей, приманив их к прилегающей к базе башне. После этого следовало устранить оставшихся воинов, убить цель и поджечь склад.

Услышав это, управленец выпучил глаза:

— Сжечь? Да вы что! Зачем? Да вы знаете, сколько там добра?!

— Нужно показать, что это именно МЫ его убили. А народ знает нас как поджигателей. Таково условия Отта, — монотонно пояснила Азалия, надеясь подавить сопротивление клиента-вредителя.

Поймав на себе окружающие его осудительно-угрожающие взгляды, Горий был вынужден утихнуть с дикой болью в душе.

— Рурк! — Азалия принялась раздавать указания. — Ты должен увести стражей к башне. Перемахни через пост, к тебе у них вопросов не будет, а потом придумай, как завладеть их вниманием. Мы с Гвен разберёмся с оставшимися, а Горий поможет нам найти начальника склада.

Убийцы закивали головой, а Горий исторгнул тяжёлый вздох, продолжая оплакивать содержимое склада.

Не спеша перебирая копытами, конь доставил Рурка до торгового поста, где внимание стражей к его персоне ограничилось мимолётным взглядом. По пути проходило много путешественников, пеших и конных, и лишь гружённые повозки были вынуждены останавливаться для досмотра. Караванщики предоставляли грамоту о наличии права на проезд или платили пошлину. Государственные же караваны разгружали привезённый товар из других регионов и, погрузив продукцию местного производства, отправлялись в обратный путь.

Медленно пройдя через пост, убийца сумел незаметно оценить количество вооружённых людей. Горий оказался прав. Приблизившись к окраине, всадник пустил коня в галоп, но даже это не вызвало особых подозрений у стражи. Спустя несколько минут, он оказался у небольшой деревянной башни. На её вершине виднелся дозорный, однако у входа вместо охраны были лишь облокоченные на брёвна копья.

Рурк осуждающе покачал головой и прошмыгнул внутрь. Крутая скрипучая лестница оказалась довольно неприятным препятствием, но несмотря на свои года, матёрому убийце удалось сохранить силу и здоровье. Во многом благодаря мощи Талльма.

Замедлив ход, Рурк сделал своё передвижение неслышным, и оказавшись на вершине, увидел перед собой спину воина, вглядывающегося вдаль.

— Извини, Горя, — сказал Рурк и пинком отправил дозорного в непродолжительное путешествие до земли.

Крик падающего поднял шумиху и вскоре к башне поспешили его сослуживцы. Расстроенный их малым количеством, Рурк посмотрел в угол, где на небольшом столике лежало несколько луков и, припасённые на случай нападения, стрелы.

Бегущие к башне воины не сразу поняли, что происходит, когда несколько товарищей упали на землю, сражённые метким выстрелом в голову — единственное незащищённое бронёй место.

Зазвенел колокол, и к башне устремились чуть-ли не все. От воинов, до, выдающего себя особой одеждой, начальника.

Пустившись на полной скорости, три всадника быстро преодолели расстояние от пригорка до склада и принялись распугивать обитавших там рабочих. При виде их их, работяги сломя голову побежали в разные стороны, угоняя казённых лошадей.

Завидев атаку с тыла, группа стражей во главе с начальником устремилась отбивать склады. Гвенет и Азалия вступили с ними в бой. Уже собравшись кинуться им на помощь, Горий заметил под массивной крышей какое-то движение. Заехав через широкие ворота, он оказался в складе, где меж упакованных пачек и бочонков прятался бородач со свитком.

— Гаален? — в испуганном мужичке управленец узнавал старого знакомого.

— Горий? — не веря своим глазам, тот понял, что ходящие про него слухи ― правда.

Звуки разгорающейся битвы вразумили Гория, и не теряя времени, он криком стал уговаривать друга спасти хоть что-то из пасти грядущего пожара. Отыскав пустую, но запряжённую повозку, двое принялись быстро набивать её самым ценным, что было на складе. Шелка, одежда с серебряной вышивкой, небрежно хватались руками и зашвыривались за бортик. Стянув брезент с очередной кучи, Горий увидел аккуратно сложенные резные стулья из синего дерева.

— А мне ты такие не смог достать, — обвиняющим тоном сказал управленец и закинул пару стульев к остальному.

— Синяя древесина стала пользоваться спросом после того, как ты отгрохал свой дом. А спрос рождает предложение, — ответил тот, неся в руках несколько кувшинов с дорогим вином.

Радуясь, что только прибывший товар не успели рассортировать, двое гребли что могли, оценивая стоимость на глаз. Спустя несколько мгновений, постоянно смотря как бы его не увидели соратницы, Горий подбежал ко вторым вратам, ведущим к выезду на дорогу и встал, держа их открытыми.

— Давай! Уезжай же! — кричал он Гаалену, судорожно хватающему поводья.

Двойка лошадей резво пустилась вперёд. Из повозки выпала большая склянка с только-что привезёнными благовониями и обдала воздух ароматом душистых масел.

Проводив повозку, управленец, с чувством выполненного долга, вышел из склада и застал Азалию, достающей окровавленный клинок из начальника.

Тем временем Рурк продолжал отбиваться от врагов, пытающихся взять башню штурмом. Лишь вспыхнувший за их спинами пожар ознаменовал для них полный разгром и лишил решимости. Воспользовавшись их бегством, Рурк вернулся в седло и, воссоединившись с товарищами, помчался прочь, оставив за спиной столбы дыма.

На следующий день в заброшенной шахте

Рассказывая Грому о выполненном деле, служители Талльма почти смогли вызвать на его лице улыбку.

Компания невольных друзей восседала за импровизированными столами посреди просторного помещения, бывшего некогда обиталищем землекопов. Ныне стены украшали светильники, а в одном из углов была оборудована жилая зона с несколькими кроватями и столиками.

Воспользовавшись подвернувшимся временем и помощью Отта, стольный маг оборудовал шахту под свои нужды, превратив её в своё логово. Первым делом он отсеял нанятых им ранее кузнецов, оставив несколько человек, в чьей преданности сомневаться не приходилось. И то это были люди старого шпиона. В соседнем помещении была устроена женская комната, ради которой маг даже достал ковры.

— Можете здесь жить и отдыхать после дел. Об этой шахте мало кто знает, а кому и ведомо о ней, то для них это моя кузница. Лезть не будут. Но всё же, на всякий случай, я покажу вам, как бежать отсюда по длинному проходу, по которому можно выйти с другой стороны горы, — рассказывал Гром о своём детище. — Поскольку связанны мы на неопределённый срок, считаю, что необходимо сделать наше сосуществование полезным. Я буду обучать вас магическому искусству, а вы поможете мне в моих экспериментах с алой рудой. Для тренировок я выделил отдельную пещеру.

Не смея не соглашаться с грозным магом, все поблагодарили его. Некоторые же даже нашли этот жест настолько благородным, что чуть не поменяли страх на уважение.

Несмотря на потеплевшую обстановку, Гром оставался мрачным. Он знал, к чему приведёт свершённое ими убийство и уже готовился к разговору с Астором.

Анновий. Кабинет Астора

— Что значит: «их там не было»?! — выслушав доклад стольного мага, Астор пришёл в бешенство, сохраняя при этом самообладание.

— Сведения об их расположении в той местности не подтвердились. Вместо этого они убили очередного чиновника, — словно виноватый щенок, маг был вынужден врать, смотря в пол.

Пятисотник встал с места и нервно забродил вдоль окна.

— Зачем он им? Ты же сам рассказывал, что среди жертв только барон и жена Гория. В чём дело?!

Боясь произнести эти слова, Гром выдержал недолгое молчание, но придумать другого ответа не смог:

— Я не знаю… Мы окончательно запутались и не в силах предугадать их дальнейший шаг.

Астор повернулся и посмотрел на мага. После чего подошёл к нему и, положив руку на плечо, сказал:

— Прости меня. Я втянул тебя в эту бессмысленную войну с богами и проиграл. Ты заплатил за это огромную цену, и я не могу считать себя достойным человеком, если не заплачу тем же, — военачальник продолжал вводить собеседника в полнейшее замешательство. — Скажи, что я могу сделать для тебя? Пока ещё могу…

— Что ты задумал?

— Я сдаюсь, друг мой. Ухожу на войну, как того желает король, а начатую мной борьбу пусть продолжит белый орден, — ответил Астор.

От этих слов у чародея пробежали мурашки.

— Как? Ты же дал слово не прибегать к помощи ордена! Неужели тебе неизвестно, кто они такие? — в голосе Грома чувствовалось сильнейшее волнение. — Это люди, коим была дарована сила и власть вершить суд над младшими богами. Они не связаны никакими законами, в отличие от лжебогов, и не сдерживают своей мощи. Ты не понимаешь, что ты творишь!

— Зато они разберутся со всем этим дерьмом вместо нас, а я смогу искупить свои ошибки перед королём и народом на поле боя.

Глаза мага засияли синим пламенем и Астор ощутил на себе подавляющую мощь, перед которой обычные люди не могли устоять.

— Не смей… бросать нас… — вкладывая в голос всю свою грозность, маг наплевал на все нормы приличия, за что, впрочем, не был наказан. Пятисотник лишь выставил его за дверь, не отказавшись от своего замысла.

Один из коридоров дворца

Впервые за всё время, стольный маг был рад появлению Отта.

— Здравствуй, Гром. Что у тебя за дело? — сказал помощник тайного советника, слегка приклонив голову, согласно этикету.

— Астор покидает свой пост, уходит на войну и призывает Белый орден на борьбу с поджигателями.

Брови старика изрядно нахмурились. Раздалось обеспокоенное мычание задумавшегося шпиона.

— И что вы предлагаете? — спросил Отт.

— Отдайте нам девчонку и помогите прикончить барона. Они исчезнут и никому не придётся отвечать за связь с ними, — отвечал Гром, стараясь быть как можно более убедительным. — У нас нет другого выхода.

Старый шпион зачесал редкую бороду и, слегка подумав, пробормотал услышанную где-то поговорку:

— Даже у съеденной букашки есть целых два выхода, — сменив бормотание на привычный невозмутимы голос, Отт продолжил, глядя собеседнику в глаза. — Не беспокойтесь. Это больше не ваша проблема.

Найдя в словах старика некое утешение, Гром не стал пытаться убедить его отдать Рину и молча наблюдал, как Отт уходит.

Переговорив со стариком, Гром направился в лазарет, справиться о здоровье барона и изучить возможности его добить. Однако, будучи окружённым постоянным надзором лекарей, Володор продолжал сохранять своё положение меж жизнью и смертью, не давая шанса это поправить.

Отчаявшись что-либо изменить, маг вернулся в шахту и, поведав товарищам о делах, принялся тренировать их.

— Не знаю, что готовят нам грядущие дни, но владение своими силами лишним быть не может, — выстроив четверых учеников перед собой, Гром выступил с речью.

Обученный маг, быстро разобрался в каждом из своих подопечных.

Азалия, будучи опытной убийцей и упорной самоучкой, уже владела многими приёмами и успела кое-чему научиться, будучи у него в плену. Её младшая подруга обучалась на её примере, но имеет куда меньший опыт и запас собственных сил. Горий же, обретя мощь совсем недавно вовсе не умел ею пользоваться, ограничиваясь толчками и интуитивным восполнением телесных сил за счёт вложенного в него заряда. Самый возрастной представитель слуг Талльма, или Талльмитов, как они себя называли, матёрый Рурк имел огромнейший опыт во владении всевозможным холодным оружием и рукопашным боем и вполне ловко совмещал эти навыки с имеющимися в его распоряжении магическими силами. В своей самобытности, обусловленной отсутствием наставника, пожилой убийца был весьма удивителен. В его арсенале магических приёмов числились такие, что были неизвестны даже стольному магу, потратившему немало лет на обучение в академии.

Додумавшись усиливать удары меча и метание копья с помощью телекинеза, Рурк мог даже тупым клинком пробить нетолстую броню или разрубить не обременённого доспехами человека надвое. Он умело использовал и окружающие его предметы, сокрушая людей, лежащими в двух метрах от него, камнями или досками.

У всех четверых были свои сильные и слабые стороны, но так или иначе, было то, в чём знаний не хватало всем — магия восстановления, телекинез и классическая боевая магия. Кроме этого, Гром обучал улавливать колебания энергии вокруг, что помогало видеть, не используя глаз, или засекать других магов на большом расстоянии.

Всё оставшееся у них время они проводили в упорных тренировках, беспрекословно подчиняясь мастеру Грому.

Анновий. Городская площадь

Колокола и трубы возвестили о страшном — началась война. Обращения властей к народу начались по всему королевству, не обойдя и автономный Анновий. Перед огромной толпой горожан вышли глашатая, зачитавшие ободряющие слова, обещания победы и несколько слов из уст самого монарха.

Этой ночью Астор не спал. Словно предчувствуя беду, он не мог сомкнуть глаз, проведя сутки в делах. Гонец от короля застал его склонившимся над отчётами при свечах. Первым, что он сделал, когда узнал об объявлении войны — отдал написанное им письмо гонцу и отправил магистру Белого ордена. После этого, поймав в себе ощущение неуверенности, пятисотник уже не мог избавиться от него никакими путями. Словно снежный ком, это чувство нарастало с каждым новым шагом. Письмо, обращение к совету о низложении обязанностей, облачение в офицерскую броню ― всё это привело его к тому, что, оказавшись у двери командных палат, Астор не чувствовал в себе сил даже открыть дверь. Тем не менее, победив, на мгновение охватившую его слабость, он вошёл в палаты и обнаружил перед собой некоего человека, возглавлявшего собравшийся здесь военный совет.

— Господин Астор, — неизвестный поприветствовал вошедшего по-рыцарски, приложив руку к груди.

— Кто вы такой? — спросил недоумевающий Астор.

— Гилбер, первый рыцарь шремских земель и их временный барон, — рыцарь представился.

— Что значит: «временный барон»? Кто назначил тебя?

— Я назначен указом совета правления временно исполнять обязанности господина Володора, — продолжал отвечать Гилбер. — Занимаюсь руководством сбора анновийского ополчения. Войско шремского надела прибудет к вечеру этого дня.

Буря противоречивых эмоций погрузила королевского пятисотника в недолгий ступор.

— Полада… — проговорил он и отправился на её поиски.

Ворвавшись в её кабинет, Астор заставил женщину подняться с кресла. Не зная, чего ожидать, она осторожно прощупывала его взглядом.

— Что всё это значит? — наконец спросил пятисотник.

— Что вы не умеете стучать в дверь?

Крепкий кулак ударился о толстый просмолённый стол, оставив в нём небольшую вмятину.

— Что за самовольство?!

— Я дерзнула взять дела на себя, и помочь вам сосредоточиться на борьбе с нашим главным врагом, — быстро вернув спокойствие, отвечала Полада. — Вместо Володора на войну поедет его заместитель, а значит, вы теперь можете остаться с нами и исполнить своё предназначение.

— Глупая женщина. Я отправил гонца в белый орден. Как только они вмешаются, от моего присутствия уже не будет толка.

Девушка поправила сложную причёску и сунула руку в шкаф, достав из него письмо.

— Гонец должен был доставить это? — Полада передала Астору то самое письмо с его печатью.

Мужчина поднял на неё обезумевший взгляд. В нём читалась борьба лютого гнева с чем-то неизвестным, но совершенно точно противоположным.

— Можете делать со мной, что хотите, но, кажется, вам придётся задержаться у нас, — сближаясь с ним всё сильнее, Полада положила руки на его плечи и, не встретив сопротивления, впилась в его губы, что быстро перешли от шока к ответному поцелую, ставшему для него точкой потери контроля над ситуацией.

Лазарет

Настало время очередного осмотра главного больного. Прощупав пульс и смерив температуру, главный лекарь убедился в неизменности ситуации и тяжело вздохнул.

Вдруг раздался грохот, перепугавший всех присутствующих.

— Пожар! В хранилище пожар! — раздался истошный крик из глубин коридора.

Взволнованно ахнув, старик быстрее погнал всех тушить возгорание, грозившее уничтожить жизненно важный запасы лечебных трав и приспособлений.

— Скорее! Скорее! Все сюда! — созвав всех, кого мог, главный лекарь и сам отправился на шум.

Просторная палата опустела и только слабое дыхание Володора свидетельствовало о присутствии жизни. Внутрь вошёл Гилбер. Оглянувшись, он убедился, что никого нет и подошёл к старому другу.

Внимательно осмотрев внушительную фигуру барона, что заметно похудел и сделался бледным, рыцарь коснулся его руки.

— Здравствуй, Володор. Помнишь, как мы воевали вместе, хоронили друзей, терпели голод и лишения. Мы были равными. Я страдал не меньше твоего, но, когда старый барон, наконец, сдох, именно ты занял его место. А почему? Потому что ты более искусный воин? Может, в тебе было больше чести? Ты одержал больше побед? Вовсе нет. Я знаю, это ты украл у меня деньги с проданного дома. Украл их и купил себе этот титул. Ты стал бароном только благодаря мне и моим стараниям. И то, что ты вернул мне мой дом, тебя вовсе не оправдывает. Ты привык брать чужое. Чужой титул, чужая жена, а теперь хочешь забрать чужую славу, отсидевшись тут, пока я буду прославлять барона шремского на полях сражений? Не бывать этому.

Гилбер приоткрыл расслабленный рот и влил в него содержимое принесённого пузырька. Закончив дело, он плотно накрыл нос и рот Володора рукой и принялся ждать.

— Да здравствует барон…

Глава 12. Связь

Астор долго смотрел на бездыханное тело, словно превратившись в статую. Срочное донесение выдернуло его из объятий Полады, но та не стала ждать его возвращения и тоже отправилась в лазарет.

Бледнолицый покойник медленно извергал пену из неподвижных губ, демонстрируя причину смерти. Запах жуткой гари сотни трав, древесины и много чего ещё заполнял помещение. То были последствия только что погашенного пожара. Главный лекарь, до жути опечаленный гибелью своей коллекции, стоял в полной отрешённости, не страшась никакой кары за допущенную оплошность. Но правитель не стал наказывать, постаревшего за день лекаря.

Нависшую тишину нарушили открывающиеся двери. Стольный маг вошёл. Не поверив донесению, он до последнего сомневался в его правдивости, медленно приближаясь к койке. Завидев бездыханное тело, маг зажёг глаза и обследовал место на предмет наличия следов чужой магии, но ничего не обнаружил, о чём сразу же доложил. «Значит, это не Талльм. И не его подчинённые, ведь они сейчас в шахте. Так кто же?» — подумал он, скрывая свою радость.

— Теперь это всё закончится? — спросил Астор, не поворачивая головы на своего друга в синей мантии.

— С чего вы взяли? — непонятливо спросил в ответ Гром, сперва забыв, что судьба пропавшей Рины для пятисотника является тайной. — Возможно, Рина всё же жива, а значит поджигатели продолжат свою деятельность.

Астор наконец оторвал взгляд от покойника и посмотрел на мага.

— Но если девчонка мертва, то они исчезнут, а моя миссия окажется оконченной. Провально, но оконченной, а значит, я более не имею права удерживать здесь власть, — пятисотник выразил свои опасения и бросил многозначительный взгляд на стоящую рядом Поладу.

Девушка нервно поправила волосы.

— Только время даст ответ, — она вступила в разговор. — А сейчас нужно заняться организацией достойных похорон. И… — девушка посмотрела Астору в глаза, — прочими делами.

Прислушавшись к женскому мнению, пятисотник не понял намёка и, покинув лазарет, тут же созвал заседание совета.

Прильнув спиной к твёрдой спинке кресла, Полада раздражённо оглядывалась вокруг. Напротив неё, на втором ближайшем к Астору кресле, уселся Гром. Правее него упал военный советник Менно. По соседству же с ней разместился глава казны. Женский взгляд полз всё дальше вдоль стола и наткнулся на подоспевшего Велимира. Они встретились глазами и искривились в лице. Молодой тайный советник никак не мог забыть, как напыщенная выскочка в юбке показала на его несостоятельность как тайного советника, предотвратив то покушение. Демонстративно отвернувшись от неё, сын купца приготовился слушать правителя.

Воспрявший духом, Астор развил лихорадочную деятельность, не зная, сколько времени ему осталось. Отдавая распоряжения каждому из советников, он не обошёл стороной и Велимира, приказав тому разведать дело с недавним погромом на торговом посту.

После окончания недолгого, но плодотворного собрания, глава совета правления снова задержалась в кабинете, закрыв дверь за ушедшими коллегами.

Заметив игривую улыбку на её губах, Астор отвёл взгляд в сторону. Помешательство, слившее их в том поцелуе, отступало всё больше по мере погружения в дела и сейчас почти полностью отсутствовало.

— Слушаю тебя, — сохраняя властный тон, деловито сказал мужчина.

— Полагаю, не всем советникам стоит знать о нашей маленькой задумке с выборами. А потому я готова самолично заняться ей, нужно лишь ваше одобрение, господин… — отвечала Полада.

— Одобрение на что?

— Война — сложное время не только для господ, но и для народа, что начинает роптать на вас. Побеги, постоянные убийства и пожары не идут нам на пользу. Предлагаю снизить налоги в этом году. Казна может себе это позволить, а горожане с позвякивающими карманами будут голосовать за вас намного охотнее.

— Добро, — недолго обдумав, ответил Астор. — Но ведь в голосовании, на сколько мне известно, участвуют не только простолюдины. Что ты собираешься делать со знатью? — спросил Астор, припомнив обещанную ею поддержку вельмож.

— Уговаривать, запугивать, подкупать…

Ответ вызвал гнев.

— Я не для того вешал гадов, чтобы сейчас пополнить их ряды! — прорычал мужчина.

Чувствуя его ярость, Полада окончательно отчаялась вернуться к оборванному несколькими часами ранее поцелую и окончательно завладеть его волей.

— Проявите благоразумие. Они не станут голосовать за вас добровольно. Отказ отдавать свой голос — ещё не преступление, а потому повесить их за это вы не сможете. Вы же военный и должны понимать, что иногда нужно уступить врагу в малом, чтобы потом одержать победу.

Недовольно вздохнув, Астор согласился.

— Делай, что хочешь, — сказал он с неким отчаянием и велел уйти.

Нехотя девушка оставила его в одиночестве.

В коридорах дворца

Не веря своему счастью, Гром наконец мог свободно вздохнуть, не страшась, что очнувшийся барон расскажет о его несостоявшемся убийце. Вдруг к нему подходит неизвестный и протягивает письмо.

— Это вам, господин стольный маг, — сказал мужчина и спешно удалился, не обращая внимания на обращённые к нему вопросы.

Повертев в руках письмо, маг обнаружил на нём печать, что была сделана надавливанием обычной монеты с профилем короля. «Ну ещё бы он оставил тут свою печать, — подумал маг и открыл письмо, побежав глазами по строкам.

Раздалось гневное рычание.

В заброшенной шахте

Поведав товарищам о бароне, Гром надеялся узнать, кто из них это сделал, но они оказались не причастны.

— У Володора хватает врагов, — сказал Горий, не испытывая радости от его смерти.

— Значит, осталась только твоя благоверная, — раздался голос Рурка. Ответом ему был раздражённый взгляд.

Обучаясь магическому искусству, эти двое составляли вынужденную пару во многих видах упражнений. А потому обоюдная неприязнь их росла с каждым днём. Старый убийца презирал слабого, по его мнению, чинушу, из-за которого возникло столько проблем. До сих пор он не мог как простить, так и просто понять его поступка на пиру барона, когда у них был шанс выполнить сделку одним махом. Горий же держал глухую оборону лишь изредка позволяя себе дерзкое слово или даже короткую драку, из которой он никогда не выходил победителем. Пока что… Видя с каким упорством тренируется Горий, Гром осознанно отказывался разлучать его с возрастным забиякой.

Закончив речь, стольный маг продолжал стоять перед собравшимися.

— Есть ещё что-то? — спросила Азалия.

— Отт приказывает нам немедленно показать себя, устроив очередной поджог с жертвами, — ответил маг. — Цель произвольная.

— Как это? — Гвенет озвучила всеобщий вопрос.

— Вот так.

На некоторое время все погрузились в раздумья, после чего Азалия нарушила тишину:

— Нас используют как отвлекающий манёвр.

— Да. Похоже на то, — согласился маг. — Теперь нам нужно выбрать, кто будет нашей целью.

— Эй, Горий! — обратился Рурк. — Может у тебя есть ещё кто на примете… какой-нибудь очередной крайне живучий дружок?

— Конечно есть — ТЫ, — ответил управленец.

— Хах, ну, меня вы точно убивать будете долго, — Рурк усмехнулся и, повернув голову, продолжил, сделав голос ниже, — И хрен убьёте…

— Довольно! — рявкнул маг и все замолчали. Испытывать терпение чародея никто не собирался. В тишине он продолжил. — Хотя, в его словах есть смысл. Горий, ты не вносил в свой список невинных, и, я думаю, сможешь найти ещё одного, чья вина будет бесспорной. Не желаю марать руки в чистой крови.

Тут же в памяти всплыл тот, кто не оказался в списке лишь из-за забывчивости Гория, что вызывало в будущем много сожалений. Среди людей, приложивших руку к его осуждению и смерти, были и те, что без сомнения бы приложили её, будь у них такая возможность. Таким был и бывший партнёр Гория по имени Ирис. Имея природный дар к притворству и лжи, он мастерски мог договориться с кем угодно и о чём угодно, мгновенно втираясь в доверие к нужным людям. Выходец из Иларских песков ловко набрасывал на себя любой образ, чем помогал проворачивать неслыханные по своей дерзости дела. Однажды он так ловко сыграл королевского ревизора, что местные чиновники, сгибая спины в раболепии дали тому такой откуп, что и невозможно было представить. Всё ради того, чтобы грядущая королевская проверка обошла щедрых служителей области, но, как оказалось, никакой проверки король и не собирался устраивать. То было последнее совместное дело Гория с Ирисом, после чего второй отказался делиться с организатором обмана и даже грозился выдать его властям. Порушенная дружба сулила хитрецу целое состояние, с коим он мог спокойно прожить до конца дней, но ловко подменённая повозка помешала мечтам о доме на побережье сбыться. Затаив лютую ненависть, Ирис был вынужден остаться в землях Анновия и, боясь быть узнанным, жить тихой жизнью, трудясь на полях, под присмотром более верных друзей Гория.

— Да, есть такой…

Через некоторое время товарищи уже ехали по тракту, поднимая дорожную пыль.

— Почему ты хочешь его смерти? — услышав историю о жертве, Гвенет не могла понять суть ненависти Гория. — Ты ведь итак победил его.

— Мы были друзьями, я гордился его дружбой, а он её предал. И если тогда я не имел возможности наказать его как следует, то сейчас могу сделать это, — ответил Горий.

Позади послышался громкий смешок.

— Ты как шулерские игральные кости, — усмехаясь сказал Рурк, — тебя берут только для того чтобы кинуть, только выпадает всегда два.

Сказав это, всадник рассмеялся так громко, что не услышал ответа.

Недолгий путь не занял много времени, и когда убийцы прибыли к ферме, где трудилась цель, Рурк всё продолжал отходить от смеха.

Широкие поля, приносящие урожай трижды в год, нуждались в постоянном уходе. Первый урожай, что давала отдохнувшая, но истощённая божественным похолоданием земля, отличался средним объёмом. Следующий за ним второй урожай, обычно получался богатым. Бог плодородия щедро одаривал земледельцев за их труды, но и требовал платы за свой. Традиционное жертвоприношение части урожая стала важной частью культуры Анванорцев, превратившись в государственный праздник. Третий же урожай получался бедным. Природа готовилась отдавать силы богам и неохотно делилась ею с растениями. Прибрав урожай до наступления похолодания, люди готовились к долгой поре тоски и холода, когда даже маги стараются не прибегать к своей силе, ибо та делалась во много раз слабее обычного. Наложенные заклинания рассыпались, а боевые приёмы ощутимо ослабевали. Использовать магию зимой — значит зря ослабить себя до наступления весны.

Сила морозов зависела только от решения местных божеств, выступающих истинными хозяевами всех земель. А потому в зиму можно было встретить два соседствующих друг с другом региона, где погода разнится настолько, что снежная долина, обрываясь, становится слегка охолодевшей территорией с жёлтой листвой и наоборот.

Раскинувшееся впереди поле уже дразнило своего хозяина возросшими из себя плодами, но тот вынужден был ждать, пока созревание будет полным. Лишь многочисленные работники ходили вдоль бесконечных рядов, не понимая, почему земля занимается бессмысленным производством сорняков, если каждая капля силы для неё на вес золота.

— Ты думаешь, за прошедшее время он так и остался работать здесь? — спросила Азалия, осторожно осматривающаяся по сторонам.

— У него нет выбора. Эта ферма принадлежит моему хорошему знакомому. Я попросил его приглядеть за ним и по возможности сделать его жизнь невыносимой, — отвечал Горий. — Думаю, он в свинарниках, где ему и место.

— Так каков план? — с нетерпением, чувствуя себя не уютно, будучи на открытой местности, спросил Рурк.

Именно он и был выбран для того, чтобы найти цель, пока его более узнаваемые друзья скрывались неподалёку. Запросив встречи с хозяином, Рурк вскоре оказался в его длинном доме, представившись родственником Ириса.

— Ты не похож на того, кто мог бы быть с ним одной крови, — подозрительно осматривая гостя, сказал фермер.

— А ты не похож на того, кто сможет помешать мне встретиться с племянником, — грозно отвечал Рурк. — Хочу показать своему сыну его кузена, раз уж оказался проездом в ваших краях.

— Встреча родственников. Забавно. Вот когда у него возникли проблемы — никто из родни не откликнулся.

— Мы не знали о нём, а теперь знаем и хотим помочь, — Рурк сделал несколько шагов вперёд и положил на стол небольшой звенящий мешочек, что Горий просил передать в качестве оплаты за грядущий погром.

Смерив дар в руке, фермер довольно убрал его в карман.

— Можете забрать его, он работает у меня скотником, — услышав это Рурк тут же направился к двери. Достигнув её, он был окликнут насмешкой. — Пусть не забудет попрощаться со своими друзьями в загонах.

Горий терпеливо стоял у ворот. Его лицо скрывал широкий походный капюшон. Вдруг ворота отворились и в них показался дежуривший сторож и Рурк. Из окна донёсся голос хозяина:

— Пропустить. Проводи их к свинарнику.

Попав во двор, двое проследовали за сторожем к большой деревянной постройке, разившей смачным запахом навоза. В ней орудовал вилами Ирис. Горий нашёл его заметно похудевшим с момента их последней встречи. Он, погружённый в свои мысли, устало чистил загоны, обратив внимание на вошедших, только когда те закрыли ворота.

— Ещё раз закроешь меня, мелкий засранец, и я… — обернувшись, Ирис встретился со взглядом Гория, отчего почувствовал себя плохо. Резкое помутнение закружило голову.

Горий неспешно снял капюшон.

— Не убивай… у меня жена… двое детей… — чувствуя, как дрожь распространяется по всему телу, скотник ничуть не усомнился в целях своего старого друга и показал тому обручальное кольцо.

Почуяв колебания своего спутника, Рурк раздражённо рявкнул на него и принялся снова смотреть, как бы никто не нагрянул в свинарник:

— Убей его или это сделаю я! Ну же!

Горий обернулся на стоящего у двери Рурка. Воспользовавшись моментом, Ирис вынул вилы из навоза и без особого размаха, желая ударить как можно скорее, пырнул ими старого друга.

Отшатнувшись от резкого, но слабого удара, ошеломлённый Горий сделал шаг назад. Грязные зубья вышли из плоти и приготовились к новому, более сильному удару. Вдруг некая сила свалила раненного в сторону.

— А-а-а-а-а! — разъярённый Рурк метнул стоящие рядом с ним вилы, усилив бросок магией.

Мощный удар пригвоздил Ириса в стене, а убийца принялся поджигать свинарник.

С громким хрипом, тяжело дыша, Горий взглянул на старого друга и тут же перевёл взгляд на горящую стену. Дёргающаяся рука тяжело потянулась к дверцам загона. Подбежавший Рурк подхватил раненного и злобно причитая потянул к выходу, но Горий продолжал пытаться открыть загон.

— Да что ты делаешь?! — крикнулвзбешённый Рурк.

— Освободи свиней… — прохрипел Горий.

Поняв, что подчиниться будет проще, чем пытаться силком утащить противного напарника, Рурк вырвал дверцы на всех загонах и, бросив руку к воротам, открыл их. Свиное стадо громко побежало прочь от огня, толкая своих спасителей и привлекая всеобщее внимание.

Под бой колокола, визг животных и крики работников, двое приблизились к большим воротам, где, отбросив старого сторожа с пути, они воссоединились с товарищами. Прижимая проколы руками, Горий оказался в седле. Рурк остановил кровотечение, но залечивать полностью не стал, боясь не справиться с раной нанесённой грязными вилами, предоставил это стольному магу.

Скачка вызывала у Гория сильную боль. Благо, ферма находилась от заброшенной шахты на небольшой удалённости.

— Придурок! Ну почему нельзя хоть что-то сделать нормально?! — возмущения старого убийцы сопровождали всё путешествие, утихнув лишь в конце пути.

Пробравшись в пещеры, служители Талльма положили раненного на кровать, попутно объясняя встревоженному магу суть произошедшего. Гром, оставив разбирательства на потом, начал целительство.

Трое прочих кружили над койкой, беспокойно наблюдая за делом.

— Ты должен его исцелить, он очень нужен хозяину! — тревожно вещал Рурк.

— Да почему же он так нужен ему? — спросил маг и прибавил мощи исцеляющим чарам.

Когда оказалась задействована ощутимая часть его магических сил, Гром почувствовал, как часть её проваливается куда-то вглубь, не производя должного влияния на повреждения. Приложение ещё больших усилий показало то же самое. С большим трудом очистив и заживив Гория, чародей присел перевести дух и погрузился в думы.

Вдохнув полной грудью и не ощутив при этом боли, управленец встал, окружённый осуждающими взглядами товарищей. Назревавшую ссору предотвратил Гром:

— А ну дай мне руку.

Стольный маг подошёл и схватил управленца за поданную руку. Глаза Грома зажглись, а Горий почувствовал, как в него льётся сила, плавно растекаясь по всему телу, вызывая лёгкое ощущение движения внутри. Сияние синих глаз усиливалось и вскоре достигло такой мощи, что присутствующие насторожились. Подобное продолжалось ещё несколько секунд, пока маг не оставил его.

— Что это было? — спросил Горий.

— Я провёл через тебя такой поток энергии на какой только способен, а ты перенёс это будто ничего и не происходит, — ответил маг.

— Ну, я чувствовал твою силу. Что не так?

— Человеческое тело ограничено. Я бы даже сказал, не предназначено для использования магии. Его хватает лишь на то чтобы умещать душу и жизненную силу. Маги же упорными тренировками накапливают излишек мощи внутри себя и готовят тело перемещать её по своей воле, повышая свой порог стойкости. Так и творится магия. Некоторые люди имеют предрасположенность к магии, что повышает их порог стойкости от рождения. Таким людям проще учиться магии, ведь подготовить тело намного сложнее, чем просто накопить силу. Ты же, по непонятным причинам, почти не имеешь этого порога и можешь проводить просто огромные объёмы энергии без вреда для себя. Кажется, я знаю, зачем ты нужен Талльму.

— Он идеальный сосуд… — Рурк озвучил своё умозаключение.

Азалия и Гвенет переглянулись.

— Поэтому он так заинтересован в тебе. Ты продал ему не только душу, а всего себя полностью.

— Так, а почему он выбрал Гвен, а не меня, чтобы вселиться и закончить контракт? — спросил недоумевающий Горий. — Мне ведь это не нанесло бы вреда.

«Талльм не желает вселяться в человека, что принадлежит другому. Или не может…» — данная мысль одновременно посетила обеих подруг, отчего те побледнели.

— Не знаю. Но одно могу сказать точно — тебе сильно повезло, и, если у нас будет достаточно времени, я сделаю из тебя достойного мага, — с неподдельным интересом обещал Гром. Упустить возможность работы с подобной редкостью было бы настоящим преступлением. Кроме того, теперь Гром справедливо полагал, что одарённый управленец будет полезным дополнением в его плане по уничтожению лжебога.

Через какое-то время на ферме

Справившись с пожаром, фермеры тут же доложили о нападении и уже через несколько часов стольный маг ехал туда, засекать следы чужой магии, заранее зная, что она там есть. Встреченный стражами, он был сопровождён к сгоревшей постройке, где, чисто символически, изобразив осмотр, дал положительный ответ:

— Да, это были наши поджигатели.

После осмотра был допрос свидетелей. Хозяин фермы недовольно ожидал мага в своём доме и по его прибытию разбушевался:

— Вы представляете какой убыток они мне принесли?! Свинарник сгорел, а хряков до сих пор ловят по всему участку, пока они топчут мои поля! А ведь это ВЫ не можете их поймать! Кто будет платить мне за разорение? Я потребую возмещения!

— Умерь пыл, земледелец. По-моему, ты забыл, с кем говоришь. Лучше расскажи мне, что ты видел, — ответил маг тоном, после которого спорить расхотелось.

Из недолгого неохотного рассказа сведений добыть получилось мало, но сопровождавший Грома десятник почуял недосказанность. Тяжёлая рука воина резко согнулась в локте и ударила фермера по лицу так, что его голова повернулась в сторону сразу после громкого шлепка.

— Ты смеешь врать доверенному правителя? Говори правду! — десятник занёс вторую руку на ошеломлённого мужика.

— Да как ты сме… — едва фермер начал говорить не о том, что спрашивали, получил второй рукой.

Стольный маг с интересом посмотрел на злого десятника.

— Они мне… заплатили, — прикрывая покрасневшее лицо и согнувшись, желая быть готовым к следующему удару, если таковой будет, хозяин фермы поведал о деталях и о связи погибшего с Горием.

— И ты ещё требовал возмещения?! — десятник взял того за грудки, но отпустил по приказу мага.

— Мы слышали достаточно, поехали в столицу, — свернув допрос, Гром отправился на улицу.

Во дворце

Заслушав доклад, Астор задумчиво чесал подбородок и вопрошающе смотрел на мага:

— Получается, Гориев список намного длиннее, чем нам казалось? — в голосе правителя чувствовалось, как былое решение отойти от дел медленно тает под гнётом новых обстоятельств. Слыша это, Гром испытывал большое облегчение. И, кажется, не только он.

— А значит, вы не имеете право бросать Анновий на растерзание этим убийцам! — Полада нетерпеливо подала голос, едва маг закивал головой, отвечая на вопрос. — Кто знает, скольких ещё невинных они захотят убить?

«Как удобно всё сложилось. Едва Астор решил бросить всё, думая, что поджигатели уйдут, как нас отправили на немедленное убийство кого-угодно, чтобы привлечь его внимание», — Гром провалился в мысли, пропуская мимо ушей последующие высказывания женщины-советника, однако, осознав смысл произнесённых в голове слов, бросил на неё удивлённый взгляд.

— …нам следует разработать план дальнейших действий, господин, — Полада закончила свою речь и, почувствовав на себе пристальное внимание мага, ответила ему мимолётной зрительной встречей, уведя глаза в сторону, будто боясь, что чародей залезет в её мысли.

— Хорошо, — бодро, но с тоном принуждённости заключил Астор и отпустил мага, желая переговорить с главой совета правления наедине.

Покинув кабинет, Гром остался у дверей и принялся ждать, слегка зайдя за угол. Когда же девушка вышла в коридор, он не спеша проследовал за ней и, дождавшись безлюдного уголка, схватил её за руку. От неожиданности Полада слегка дёрнулась, но сумела воздержаться от испуганных вскриков. Почувствовав, как к спине плотно прилегает стена, а в возникшем перед ней мужчине зажигается магическая сила, она сперва растерялась, но быстро вернула невозмутимое выражение лица.

— Я знаю, что это ты стоишь за всем этим! — обрушив на несчастную всю мощь запугивающей ауры, Гром пытался выжать добровольные признания.

— О чём вы говорите? — прикрывая встревоженность возмущением ответила Полада.

С каждой секундой аура страха проникала всё глубже, и маг не удивился подобному ответу, лишь увеличил силу давления:

— Думаешь, я поверю, что желание Астора уйти и последнее нападение всего лишь интересное совпадение? А ну говори!

— Это не совпадение, а закономерность. Убийцы убивают, а желание Астора уйти пагубно для нас обоих. Я лишь стараюсь сделать всё, чтобы он взошёл на трон на законных основаниях, и надеялась на ваше содействие, но после того, как вы приняли меня за их сообщницу, уже сомневаюсь в вас, — стойко держась против магии, Полада не только смогла сохранить спокойствие, но и пойти в контратаку. — А может быть, это ВЫ им помогаете? Куда вы пропадаете каждый день, подвергая город опасности? Не ваша ли обязанность постоянно находиться тут и оберегать его?

Гром нарочно не стал упоминать ни об Отте, ни о ещё каких-то деталях, указывающих на его связь с тальмитами, не имея уверенности в том, что его догадка непременно окажется верной. А потому, веря, что под действием его ауры Полада неминуемо бы сломалась, он признался себе в ошибке.

— Я занимаюсь поиском наших врагов по всей области, — оправдываясь ответил он.

— Посмотрим, — ощутив, как хватка слабеет, Полада освободилась из захвата и заставила мага сделать шаг назад.

Уставившись на мужчину взглядом оскорблённой львицы, девушка стряхнула пыль с плеч и стала поправлять затейливую причёску, слегка помявшуюся от внезапного нападения.

— Полагаю, вы очень сожалеете о своём поступке и больше не осмелитесь допрашивать меня, — маг в ответ виновато закивал головой. — Ваше стремление добраться до поджигателей похвально, но подобные методы вряд ли помогут вам продвинуться в расследовании. Понимаю, вы в отчаянии. Нас всех уже изрядно вымотала эта напасть, но так мы не преодолеем её. Нужно работать сообща, — взгляд Полады стал мягче, а от былой злобы, казалось, не осталось и следа. — Как мне известно, казна оплачивает ваши поиски, а также некие траты, связанные с работами в заброшенной шахте. Я знаю, что разрешение на работу вам дал лично Астор, но всё же я могла бы проверить, чем вы там занимаетесь… однако, не буду этого делать, а напротив, помогу, если ваши дела потребуют более серьёзного содействия казны. Надеюсь, вы оцените этот жест доверия и ответите мне тем же. В конце концов мы все работаем на благо области.

Слегка наклонив голову в почтительном прощании, девушка продолжила свой путь, оставив Грома трудиться над осмыслением произошедшего.

Заброшенная шахта

Этот день Горий проводил, как и прошлый — в тренировках. Повторяя показанные Громом упражнения и приёмы, служители Тальма оттачивали свои навыки и готовились использовать их в следующем бою, что неминуемо становился всё ближе и ближе. И хоть следующая цель оставалась неизвестной, пока Отт не укажет на неё, все четверо знали, что она будет. Смириться с этой мыслью не мог только управленец, справедливо винивший себя в таком исходе событий. Все прочие уже понемногу свыклись с неволей. Азалия воспринимала это как шанс больше подготовиться к схватке с хозяином и разработать более качественный план.

Рурк хоть и жил в предвкушении кары за столь долгое выполнение условий сделки, но предпочитал не отказывать себе ни в чём, что было ему доступно. В свободное время он набивал брюхо или занимался исследованием длинных лабиринтов уходящих вглубь тоннелей.

Гвенет же находила в невозможности выполнить контракт некую отраду, ведь его скорейшее выполнение может закончиться её смертью. Однако образовавшуюся прорву времени она предпочитала заполнять общением со своей старшей подругой, а не Горием, которого она начала по каким-то причинам избегать. Почувствовал это и сам мужчина. Казалось, что бурного развития их отношений в прошлом не было вовсе. Или же они просто не значили для неё ничего.

Лишённый общения, Горий пытался подобраться к ней через Азалию, но та также не отличалась особой разговорчивостью и всегда была чрезвычайно занята. Во время тренировок она контролировала их ход, поддерживала дисциплину и с особым старанием занималась обучением подруги. С наставлениями мага это дело пошло семимильными шагами, а чем больший прогресс наблюдался, тем большее желание учиться он вызывал. Во время же когда синеглазый мастер был здесь, Азалия отправлялась с ним в отдельные помещения шахт, где двое трудились над чем-то особым, о чём не было известно никому кроме них.

Несмотря на то, что никаких подтверждений этому найти не удалось, Рурк высказывался о том, что двое предаются утехам в одной из пещер. Продолжая свои путешествия вглубь пустых шахт, он надеялся узнать так ли это и у этого плана даже был некий шанс на успех, до того момента как об этих походах не узнал Гром, после чего наложил скрывающее заклинание, заставляя Рурка спускаться всё дальше в темноту, вместо того, чтобы зайти в скрытую от его глаз пещеру, что он проходит мимо каждую свою вылазку.

Возвратившись в шахту, стольный маг пребывал в размышлениях. Он никак не мог понять, зачем Поладе помогать ему и в этом ему виделась ловушка. Но больше всего печалило то, что выявить её связь с Оттом и прекратить творящееся не вышло. Подобраться к бездетному и холостому помощнику тайного советника было трудно, а вот найти рычаг влияния на Поладу намного проще. Взобравшись на вершину, та сразу же переселила свою престарелую матушку во дворец, где многочисленные слуги могли обеспечить ей хороший уход, а стража защитить от любых попыток навредить ей. Планируя захватить старую женщину, Гром хотел вынудить её дочь пойти на уступки и, хотя бы отдать захваченную Рину.

«Такой план провалился», — с досадой думал маг, натягивая на лицо маску невозмутимости, не желая делиться с остальными произошедшим.

Гром вошёл в пещеру, служившую неким подобием зала, где готовилась привезённая с ближайших ферм еда и болтали подруги. Окинув всех взглядом, маг обратил внимание на Гория, одиноко сидящего в углу.

— Что, следующий? — спросил Рурк, полагая, что причиной мрачного настроения мага являлось появление нового «заказа».

Гром мотнул головой и велел показать ему как продвигается обучение. Первыми на очереди оказались девушки. Усердие, с которым двое налегали на тренировки, позволило им достичь ощутимых результатов. Вместе с силой постепенно стали приходить и навыки её умелого использования в составе простейших, но полезных приёмов. Гвенет освоила тонкий телекинез и даже научилась выполнять такие же трюки, как и её старшая подруга. Впрочем, та уже занималась изучением приёмов продвинутого уровня. Азалия обладала наибольшим запасом мощи за счет постоянных тренировок, а потому имела возможность творить магию не используя данный хозяином заряд. Прочие не считали необходимым обзаводиться собственным запасом энергии, но только не она.

Рурк, умея использовать данную ему силу по-своему, неохотно приступал к тренировкам, а потому не отличался особыми успехами.

Переходя от одного ученика к другому, маг незримо «прощупывал» их, подмечая изменения в структуре тел, что постепенно привыкали к ежедневным нагрузкам. Но только Горий мог похвастаться полной готовностью тела манипулировать любыми объёмами энергии без всяких разминок. Смотря на тощую фигуру, пульсирующую силой, маг испытал некое подобие зависти.

— Покажете мне на что способны, — сказал Гром и указал на толстый деревянный столб, расположенный в другом краю пещеры.

Маг взял со стола кинжал и, выстроив тальмитов у стены, приказал поразить столб.

Первой подошла Азалия. Взяв из рук мага кинжал, и прицелившись, она сразу поняла его замысел. Расстояние было слишком велико, чтобы правильно рассчитать обороты клинка и в этом деле предполагалось использовать магию. Схватившись за рукоять, девушка без особых усилий метнула оружие в сторону цели и, продолжая держать руку, направила его прямо в столб телекинезом.

Гром одобрительно посмотрел на неё и протянул руку к столбу. Освободившись от тесных объятий древесины, клинок устремился прочь и успокоился лишь, оказавшись в крепкой хватке мага. Вскоре снаряд перешёл в руки Гвенет.

Неуверенно помяв кинжал в руках, блондинка примерилась и сделала бросок. Метание было одной из её любимых забав. Уверенное попадание с десяти шагов уже не удивляло ни её, ни старшую подругу, но в этот раз дистанция была уж слишком большой. Клинок провернулся несколько раз и, ускоренный магией, с пущей силой рванул навстречу цели, но телекинез придал ему лишь силы, а не точности. Металл поцарапал столб и ударился о каменную стену.

— Потренируйся потом, — маг посмотрел на раздосадованную метательницу и подозвал следующего. Его рука привычно потянулась в сторону столба, но подходящий Рурк перехватил возвращающийся кинжал прямо в воздухе и сам поймал его.

Взглянув на погнутый от столкновения с камнем клинок, старый убийца недовольно промычал и легко подкинув его в воздух устремил вперёд. Кривой кинжал глубоко вонзился в дерево и тут же оказался в компании своего младшего брата — столового ножа, что прилетел откуда-то со стороны. Рурк мотнул голову в другую сторону, выискивая новые средства для метания и всё новые ножи и прочие металлические предметы ловко вонзались в несчастный столб. Завершением стала старая кирка, взмывшая в воздух у стены и застывшая чуть повыше утыканного железками куска столба.

Поймав на себе глаза Грома, Рурк самодовольно искривил кончики губ в лёгкой улыбке и усмехнулся, после чего уступил дорогу Горию.

Заметив его, маг обратился к мишени чтобы очистить её, но последний метатель остановил его недовольным тоном:

— Я сам…

После этого он протянул руку вперёд и сконцентрировался на еле заметных торчащих орудиях. Первой дёрнулась кирка. Повиляв из стороны в сторону, инструмент освободился и с грохотом ударился о пол, упав с высоты человеческого роста. За ней последовали и остальные. Хоть дело и продолжалось довольно долго, Гром не мог не оценить с какой лёгкостью его ученик освоил телекинез.

Через какое-то время метательный кинжал был уже в руке управленца. Смерив его вес и форму, он примерился к броску и решил метнуть его по-простому, без оборотов, так как не имел большого опыта в метании, да и не видел в нём надобности. Собрав всю сосредоточенность на оружии, мужчина что есть сил направил его к цели. Кинжал промелькнул перед глазами и послышался звук встречи металла и камня, а после него и усмешка Рурка.

Нахмурившись, Горий ушёл прочь.

— Отдохните пока, после мы приступим к новому уроку, — объявил Гром и отправился к противоположной стене.

Оказавшись у неё, маг почувствовал чьё-то приближение.

— Какие новости? — спросила Азалия. — Тебе не удастся скрыть от меня своё беспокойство.

Не видя нужды скрывать от своей доверенной, чародей рассказал о произошедшем.

— Ты уверен, что она была честна?

— Да. Ещё никому не удавалось выстоять перед моей аурой подавления.

— Кроме одной другой женщины — меня, — ехидно приметила Азалия, напоминая о неудачной попытке запугать её, когда она была у него в плену. — Женщины слабее мужчин, но эта слабость компенсируется хитростью и коварством, в которых нам нет равных. Средняя женщина всегда хитрее среднего мужчины, а девушка, забравшаяся так высоко, как Полада — хитрее многих, если не всех.

Хоть магу и не нравились подобные слова, он не мог не согласиться с ними, отчего почувствовал себя обманутым мальчишкой.

— Но как нам это проверить, если от моей ауры нет толка? — спросил Гром.

— Устрой нам встречу, и я загляну в её память.

Мага дёрнуло.

— Ты говоришь о проникновении в разум? — упоминание запретной практики тёмной магии повергло Грома в шок. Согласно учению, подобные техники были изобретены падшим Богом-творцом Хелисом и после его свержения носители тайного знания были истреблены, так как посягательство на разум было объявлено преступлением, нарушающим свободу человека. Даже сами меньшие боги, пришедшие на смену Пятерым, признали право смертных на неприкосновенность таких вещей как разум, память и чувства.

Получив утвердительный ответ, Гром поинтересовался откуда у неё эти знания. Оказалось, что это очередной дар Талльма. Лжебоги могли научиться проникать в сознание смертных, нарушая закон, но вот научить подобному последователей — высшая форма преступления. Даже стольному магу стало не по себе от одной мысли о наказании, что может последовать, если хоть кто-то из богов узнает об этих вещах.

— Я могу научить тебя, но на это потребуется время — сказала Азалия, но наткнулась на резкий отказ.

— Нет… нет… это ни к чему. Мне нельзя иметь подобные знания.

Некое время прошло в тишине, пока двое погрузились в раздумья.

— Я не могу привести тебя во дворец и не могу вытащить Поладу на улицу, но мы можем совершить сопряжение, — Гром наконец разродился идеей, после чего стал объяснять суть произнесённого. — Я никогда такого не делал, но, если получится, ты сможешь проникнуть в её память через меня, будучи на расстоянии. Мы можем установить связь, соединив наши умы и энергии, после чего ты сможешь какое-то время действовать со мной как одно целое. Это потребует тренировок и пробных попыток, но это намного быстрее и безопаснее.

Азалия поняла, что он имеет ввиду собственную безопасность от запрещённых знаний.

— Хорошо, — девушка согласилась и, обратив внимание на напряжённого собеседника, решила разрядить обстановку. — Мне понравилось сегодняшнее соревнование. Хороший способ проверить навыки.

— Благодарю. Горий и Гвенет требуют усиленных тренировок, займись этим.

— Обязательно займусь, но только Гвенет. Горий, как мне кажется, требует твоего внимания, — Азалия загадочно посмотрела куда-то позади мага и ушла.

Гром повернулся, чтобы посмотреть, что привлекло её внимание и увидел кинжал, вошедший в камень по самую рукоять.

Заметив приближающегося Грома, Горий встал со скамьи, на которой предавался самокопанию по случаю провального броска.

— Ты очень способный ученик, — начал речь маг, удивив Гория.

— Но я ведь промахнулся…

— Промахнулся, — согласился маг, — и вогнал кинжал в стену по самый эфес. Тебе не хватает умения, но сила у тебя отменная. Гвенет не смогла сделать то же, что и ты, потому как не в состоянии вложить в бросок столько мощи. А у тебя это получается легко, тебе нужно лишь научиться пользоваться ею.

— Я понял, — ответил Горий и решил задать давно интересующий вопрос. — Почему в отличие от остальных я не занимаюсь тренировкой запаса мощи? Ведь если Талльм отнимет у меня свой заряд я больше не смогу пользоваться тем, чему ты меня учишь.

— Остальные занимаются этим, потому что оно требует много времени, и даже многодневные упражнение увеличат их мощь лишь на малую часть, после чего пойдёт процесс привыкания тела к новой силе. Ты же можешь мгновенно увеличить свою мощь за счёт притока извне и не нуждаешься в тренировке тела. Поэтому это упражнение для тебя бесполезно. Когда придёт время, я дам тебе часть своей энергии. А пока продолжай тренировки.

Побеседовав с одарённым, маг зрительно нашёл Рурка, чтобы убедиться, что тот не последует за ним, ведь направлялся он в потайное помещение, где его уже ждали. Выход был сопровождён очередной оглядкой и лишь после неё ноги повели владельца по деревянному настилу вдоль левой стены. Тьма, рассеиваемая светом редких масляных фонарей, полнилась запахом ветхости, старого дерева и почвы. Спустя какое-то время чародей оказался у знакомого камня и вступил в темноту неосвещённого тупика. Исчезнув в ней, он оказался под сводом очередной пещеры, скрывающей в себе остатки импровизированной кузницы. Вдоль отделанных досками стен стояли мешки с красной пылью, бывшей некогда рудой, рядом стояли столы и несколько сундуков, а напротив них располагался тлеющий кузнечный горн с наковальней, у которого виднелась темноволосая женская фигура.

— Твоё «сопряжение» безопасно проводить рядом с нашим порошком? — спросила девушка.

— Полагаю, да. Так ты готова?

— «Полагаю, да», — передразнила она его, добавив голосу низких тонов и свойственной магу, с недавних пор, мрачности.

Серое лицо Грома на мгновенье приняло на себя еле заметную улыбку. Воспользовавшись тем, что Азалия отвела взгляд, маг позволил себе насладиться её красотой. Недолгое любование вызвало жжение, поразившее отнюдь не тело. Чувствуя свою ущербность, маг больше не осмеливался представать перед ней в своём истинном виде, несмотря на просьбы, и не позволял прикасаться к себе, поскольку, скрывая внешность, магия не в состоянии скрыть правду полностью.

Чем больше Гром находился в компании своей невольной соратницы, тем больше понимал, что убить Талльма — теперь цель его жизни. Ведь только получив от него исцеление и устранив, чародей мог надеяться на воссоединение с зеленоглазой «фурией», как он называл её про себя. Замечая, как девушка потеплела к нему, маг, одурманенный разглядыванием изгибов её фигуры, решился на риск:

— Сопряжение — сложное заклинание, требующее серьёзной связи между сопрягаемыми. Может подойти многолетняя дружба или родство, но есть и другие варианты, например, телесное соединение…

Сообразив, что имеет ввиду маг, Азалия бросила на него внимательный взгляд, недолго помолчала и ответила:

— Не думаю, что нам это подходит, — эти слова битым стеклом прошлись по сердцу и самолюбию Грома, что теперь испытывал жуткую неловкость.

Жажда победить хозяина занимала в девушке всё и потому маг считал, что она готова пойти на всё даже ради призрачного шанса на продвижение, но ошибся. Видя причину отказа в своём уродстве, мужчина осадил свой пыл и отказался думать о чём бы то ни было, кроме дела.

— Тогда попробуем так. Без связи, — отрывисто проговорил Гром и зажёг синие глаза. — Расслабься и обратись к своей мощи.

Зелёный пламень изумрудных глаз засиял подобно глазам напротив и исчез под опустившимися веками. Сосредоточившись, стольный маг встал поближе и положил одну руку себе на грудь, а вторую протянул вперед. Вскоре руки поменялись, затем снова, а затем воздух меж двумя людьми стал кривиться, словно на жаре, а после полнился уже слабым свечением.

В какой-то момент на смену волнообразному теплу пришло ощущение постороннего присутствия в собственном теле. Гром ощутил охватившее Азалию волнение, а она ощутила отдающий холодком в груди стыд и поняла, что является его причиной.

Смешав ощущения своего тела и тела человека напротив, чародей усилием воли поднял сначала свою руку, а затем и руку Азалии. Через какое-то время и она поняла, что обладает такой-же властью над телом мага. Обмениваясь чувствами, двое понимали, что именно хочет сделать каждый из них и это действие выполнялось, если его хотели оба. Долгое время маг чувствовал, как за одним вздохом следом тут же идёт второй, пока не подстроил своё дыхание под ритм девушки. Спустя некоторое время подобное произошло и с сердцебиением. Когда же сопряжение достигло полной силы, двое принялись пробовать управлять не только телом, но и мощью друг друга.

Словно переключившись, Азалия ощутила бушующую внутри Грома силу, что изрядно превосходила её собственную. После этого она немного свыклась и развернув мага, притянула в его руки лежащий вдали камень, используя его силу. Странное ощущение радости передавалось от него к ней и обратно, отчего усиливалось, заставляя чувство раскрыться в новом, до селя неизвестном виде.

Вдруг Азалия ощутила, как мужчина хочет что-то сказать, но не в силах это сделать без её согласия. Поскольку сопряжение устанавливает связь лишь на телесном и энергетическом уровне, мысли оставались неизвестны и брюнетка позволила говорить.

— Нам нужно выбрать, на ком опробовать проникновение в разум, — одновременно, в одной интонации, произнесли оба.

Не желая подвергать этому Гвенет, Азалия подумала про Гория, но тут не согласен был уже маг, так как требовалось вторжение в ещё не исследованный Азалией разум. Кроме того, предполагалось, что дар Гория положительно влияет на его подверженность любым видам магии, чего нельзя было наверняка сказать о Поладе. Выбор пал на Рурка.

Тем временем Горий, пользуясь случаем, подошёл к Гвенет. Заметив его, она попыталась уйти, будто что-то забыла в соседней пещерной комнате, но мужчина просто проследовал за ней. Увидев, как выход оказался перекрыт, девушка была вынуждена прекратить бегство.

— Что происходит? — спросил Горий.

— Так не может продолжаться. Тогда в лесу, я думала, что мы умрём через несколько дней. А сейчас…

— А сейчас вернулась твоя подруга и ты снова прячешься. Почему? Неужели то, что между нами было ничего не значит? — голос Гория становился всё твёрже и твёрже.

Девичьи глаза опустились на пол и какое-то время бегали от одной доски к другой.

— Ты мне нравишься и меня влечёт к тебе, но мы не можем быть вместе. Только не теперь, — в голосе девушки чувствовалось сожаление, но оно перебивалось полной уверенностью в правильности сказаного.

— Почему? — Горий снова задал оставшийся без ответа вопрос, но на сей раз с раздражением. — Что мне нужно сделать, чтобы мы могли быть вместе?

— Ничего… — холодно сказала Гвенет и обошла собеседника, вынужденно задев плечом.

— Интересно, ты со всеми клиентами так или это только я тебе «понравился»? — кинул вслед Горий, но ответа не дождался.

Чувствуя себя предсмертным развлечением белобрысой убийцы, мужчина лишился всякой воли к жизни. К чему стремиться, если единственная отрада в его жизни была с ним лишь под угрозой смерти и в отсутствие прочих вариантов?

Выйдя из комнаты, Горий увидел Азалию, в компании Грома и неожиданно для себя вскипел гневом. «Куда они так часто уходят? — вопрос Рурка занял его мысли. — И почему именно он?».

Тем временем маг приблизился к Рурку и пояснил, что от него требуется.

— Нет уж, в мою башку никто больше не залезет. Хватило ковыряний хозяина, пойди прочь! — наотрез отказался мужчина.

Гром бросил на спутницу вопросительный взгляд. Сопряжение продолжало сохраняться, а потому для свободы действий требовалось её содействие.

— У нас нет времени тебя уговаривать, — маг зажёг глаза и протянул руку перед лицом Рурка.

— Что за… — успел выговорить тот и медленно сполз на пол, будто обмякшая глиняная фигура.

Склонившись над уснувшим Рурком, чародей принялся творить запретную магию под пристальными взглядами прочих присутствующих.

Отдав своё тело и мощь под управление Азалии, маг возложил руки на голову спящего и резким рывком проник в дремлющее сознание. Нескончаемая река из убийств, битв и крови буйным потоком пронзила сопряжённых. Казалось, в памяти Рурка не было ничего кроме насилия и смерти. Продолжив исследование памяти, Азалия надеялась найти ещё хоть что-то, но вскоре ощутила, как связь с Громом слабеет. Не успев что-то предпринять, девушка отшатнулась. Сопряжение разорвалось и стольным маг дёрнулся, словно получив ожог.

— Ты как? — спросила Азалия, заглянув в обезумевшие глаза мага.

Отходя от увиденного, он испуганно посмотрел на лежащего, что уже начинал приходить в себя.

— Ублюдки магожопые… — тяжело кряхтя, схватившись за голову ругался старый убийца.

Поймав на себе волчий взгляд синих глаз, Рурк обратился к Азалии:

— Сразу видно, что в твоей голове он не был. Хотя… кто его знает. Эхе-хе.

— Попридержи язык, монстр! — прорычал Гром.

— Ой, да ладно вам, пытаетесь спрятать у коровы рога. Вы хоть мешок ей на голову наденьте, хоть магией скройте, а всё равно будет видно, что вы дрюкаетесь.

— Что?! — возмущённо вскрикнула брюнетка и дала нахалу смачную пощёчину, которую он стерпел и даже рассмеялся.

Рассказать о намерениях найти способ убить Талльма они не могли. Нельзя было надеяться, что все поддержат их и в особенности сам Рурк, что мог бы сдать их план хозяину. Оставалось лишь терпеть и продолжать работу. Или… опровергнуть слухи. Впрочем, задели они лишь Азалию. Синеглазому магу они польстили, но то, что их произнёс кровавый убийца, конечно, очернило его отношение к этому.

— Довольно, — маг обуздал жажду лишить Рурка жизни и пресёк развитие конфликта. — План работает. Осталось лишь усыпить Поладу и исследовать её память.

Город Анновий. Дворец.

Разбираясь с отчётами агентов, Велимир составлял картину произошедшего на торговой базе. Расследованием занимался его верный помощник на чей опыт можно было положиться. Загруженный выполнением поручения правителя, Отт уже давно не появлялся при дворе, а потому тайный советник был предоставлен самому себе. В свободное время, что всё же у него появлялось, сын купца занимался размышлениями по поводу Полады. Высокомерная выскочка не давала ему покоя и в один момент в его голову пришла мысль установить за ней слежку.

Не желая отвлекать любимого помощника от более важных дел, Велимир решил лично организовать дело и даже нанял новых соглядатаев. Отт пытался оградить начальника от подобных дел и всегда лично занимался кадровыми вопросами, но не в этот раз.

Завербовав двух служанок и дворцового стражника, Велимир обеспечил себе глаза, способные смотреть за некоторыми действиями и делами Полады. Внимая урокам своего учителя, он обеспечил себе верность этих троих в подобающем стиле. Стражник находился на грани увольнения и был спасён лишь вмешательством Велимира, а двое служанок, пойманные на воровстве, вовсе были обязаны ему жизнью за спасение и неразглашение.

Наладив работу, оставалось лишь ждать плодов и вскоре они появились. Известия о синяке на руке и интимной связи с Астором не имели особой ценности, но приятно показывали работоспособность маленькой шпионской сети.

Подобных сетей уже было много, и каждая приносила всё новые компроматы, расширяя влияние и пополняя карманы молодого советника. Разжившись золотом на продаже информации и выполнении некоторых поручений, Велимир уже придумал, куда тратить излишек. Найденный в окрестностях города участок земли, одиноко пустовал с момента смерти его владельца. Заплатив юному наследнику, можно было выкупить участок и пустить под строительство дома призрения. Но вот если на выкуп денег хватало, то строительство, как оказалось, требовало куда более существенных финансов. Был начат сбор средств с неравнодушных горожан. С началом войны количество сирот неумолимо пойдёт вверх, и все это понимали, вот и не жалели медяков. Тем более сниженные Астором налоги, слегка улучшали экономическое положение населения.

Спустя какое-то время денег оказалось больше, но всё так же недостаточно. Осталась надежда на ожидаемый в скором времени транш из казны. Обещанная правителем плата за хорошую работу должна была стать серьёзным подспорьем.

У заброшенной шахты

Едва Гром собрался в сопровождении Азалии отправиться в столицу, к шахте прибыл гонец. Доверенный Отту человек, казалось, знал, кто перед ним и что делает, но запечатанное монетой письмо было целым. Передав его магу, всадник умчался прочь. Прочитав послание, Гром преисполнился яростью.

Требование устранить жену местного землевладельца само по себе было ужасным, но ещё больше гневило, что сделать это следовало не как обычно, напоказ, а как можно тише, не привлекая лишнего внимания.

— Наверняка жена должника, — пояснил Горий. — Делать нечего.

— Ты ещё не знаешь, КАК мы должны это сделать, — ответил Гром и зачитал конец письма.

Показательная жестокость, очевидно, должна была привести в чувства мужа и заставить выплатить долг, если таковой был. Видя всеобщее смущение, Рурк раздражённо вздохнул и высказался:

— Мы можем сначала грохнуть бабу, а потом пилить на части, что ж вы тупые-то такие? Он всё равно никак не проверит. Мы ведь должны сделать всё тихо, ведь так? Вернётся муж домой, а там в каждой комнате по детали жены и никто ничего не видел и не слышал. А как это произошло — не важно.

Впервые согласившись с убийцей, вдруг разродившимся гуманностью, Гром принялся распоряжаться. Решив не откладывать реализацию своего плана, он отправил на дело оставшихся троих, назначив главным противного ему Рурка, а сам с Азалией отправился в столицу.

Путешествие до дома новой жертвы казалось очень длинным и утомительным. Никто не желал говорить друг с другом. Даже Рурк теперь не мог развеселить себя рассказыванием баек в пути, а кроме того ныла простреленная тёмной магией голова. Единственной отрадой для всех троих было отсутствие необходимости предаваться тренировкам. Гром хоть и призывал не допускать ни единого дня без упражнений, но здесь, на большом тракте он вряд ли бы смог проверить добросовестность своих учеников. Дорога сулила до смерти мрачное времяпровождение в молчании до самого вечера. Подумав об этом, Горий поёжился, бросил короткий взгляд на соседствующую с ним светловолосую всадницу и крепче взялся за поводья.

Дорога Грома и Азалии была не столь утомительной, но всё же омрачалась неловкостью в общении. После своего отверженного предложения и слов Рурка, маг уже не был столь уверен в себе и говорил со спутницей исключительно про деловые вопросы и магию. Испытывая некое восхищение обширными знаниями напарника, девушка впитывала в себя всё, что тот говорил, будь то рассказ об артефактах древности или особенности применения какого-либо заклинания. Тут же он и поведал ей о той жуткой неграмотности простого люда в вопросах высокого магического искусства. Даже в простых понятиях, простолюдины и даже образованные горожане допускали просто чудовищные ошибки. Например, называя всякого мага колдуном и чародеем. Для несведущего человека между этими словами нет никакой разницы, но для адепта магической науки это не так.

Любое использование мощи имеет своё название и подразделяется на несколько направлений, в зависимости от своей природы. Так, боевая магия несёт разрушение и строится на ловком управлении зарядами собственной мощи. Боевые приёмы хоть и зовутся иногда заклинаниями, но таковыми не являются. Заклинанием в науке магов именуется магическое действие, сопровождаемое речью, в то время как большая часть доступных магу приёмов творится безо всякого слова.

Очередное направление магии называется Чарами, что выступает воздействием мага на предмет, пространство или существо. Чары также творятся без слов, но могут сочетаться со многими другими заклинаниями. Используемая стольным магом аура страха, помогающая запугивать людей, является типичным представителем чар. Их постижение требует долгих тренировок, ведь правильно задать и поддерживать нужное воздействие не так-то просто.

Отдельно стоит Колдовство. Являясь некой сердцевиной всего магического ремесла, она проникает в суть вещей и оперирует уже не грубыми мазками энергий и предметов, а глубинными сущностями вещей, требуя от колдуна огромных знаний о природе окружающего. Маг видит рану как рассечение плоти и исцеляет её как порванную ткань, прижигая воедино. Колдун же, знает насколько сложно составлен человек и может отличить кожу, мышцы и сосуды. Понимая суть этих вещей, он также знает, из чего они состоят, какие имеют свойства, как работают и как сочетаются в сложной формуле человеческого организма. Потому колдун, подобрав нужные травы и применив вместе с прочими магическими приёмами, способен исцелить ранение с наибольшей лёгкостью, не оставив никаких следов.

Кроме того, колдовство видит весь мир как набор ингредиентов для творения самых разных чар, направленных на получение ожидаемого результата. Смешивая свойства различных элементов и веществ, они добавляют к ним мощь и могут творить поистине великие дела. В качестве упрощённого ответвления колдовства существует Зачарование, призванное придавать предметам какие-либо свойства, через воздействие колдовства.

Во многом был сведущ Гром, но только не в том, в чём стольному магу не было нужды разбираться. Проходя обучение по определённому направлению, маг не старался охватить всё, вместо этого пытаясь освоить несколько наиболее важных искусств на высоком уровне. Для стольных магов это была боевая, восстановительная, а также несколько специальных приёмов «взорной» магии, позволяющей осуществлять наблюдение за большой областью, недоступное человеческому глазу. Также маги его профиля должны были иметь энциклопедические знания не только об основах магии, но и истории, философии и многих прочих науках. Нужно было это потому, что маги-смотрители, как их ещё называют, нередко становятся придворными мудрецами и советниками. Как это стало и с Громом.

Слушая долгие рассказы, Азалия нередко задавала уточняющие вопросы, что сильно радовало рассказчика. Магия была сложной, но полезной, интересной и очень дорогой наукой. Хоть каждый человек и несёт в себе скрытую мощь, но научиться грамотно её использовать, не навредив себе, стоит больших денег и трудов. По всему миру разбросаны школы, монастыри и академии, обучающие всё новых и новых магов. Некоторые из них действуют со времён правления единого тёмного Бога, а прочие основаны чуть позднее.

Мало того, что изучение магии дело трудное, так ещё и очень долгое. Путного мага-воина нужно готовить годами, и лишь только спустя два-три десятилетия из него получится действительно опасный разрушитель, способный переломить исход сражения. Но в бою их использовали крайне редко, ведь то, что тренировалось годами легко убивалось обычной стрелой или лучше арбалетным болтом с подавляющим магию наконечником.

Кузнецы и воины научились бороться с магией доступными средствами. А некоторые и вовсе разработали специальные методы, как, например, сталь с добавлением особых примесей, плохо или вовсе не поддающихся магическому воздействию. Такие мечи и стрелы легко пробивали защиту магов и представляли серьёзную угрозу.

Вот и повелось, что хороший маг на вес золота, и при этом, все земли кишат новичками-любителями, пытающимися овладеть могучим искусством самостоятельно или с применением разных опасных методов. Впрочем, научить простого человека обычному телекинезу уже занимало несколько лет. А как это делается правильно, знают лишь единицы, сидящие за толстыми стенами цитаделей и школ.

— И сколько же учился ты, прежде чем стать стольным магом? — спросила Азалия.

— Пять лет, чтобы развить первичную мощь и получить необходимые знания. Три года, чтобы постичь мастерство разрушения. Ещё три года, чтобы познать тайны магии восстановления. И ещё три года ушло на изучение специальных знаний смотрителя, — словно прокручивая в голове прошедшие года, Гром с гордостью дал ответ. — Четырнадцать лет упорных тренировок, чтения под надзором великих мастеров и поддерживающей аурой.

— Что заподдерживающая аура?

— Стены цитадели, в которой я учился, были зачарованы на особую ауру, что напитывала пространство энергией. Так было проще накапливать мощь, творить магию и восстанавливать силу. Кроме того, это благотворно влияло на наши тела, делая их крепче и замедляя старение учителей, и это защищало от зимы. Боги не истощали нас, и мы могли продолжать учёбу круглый год.

— Интересно, — Азалия и сама прекрасно знала, насколько тяжело использовать мощь в зимнее время, когда каждый шаг становился вдвое сложней. В это время она обычно прибегала к использованию железа в своей работе. — Наверное, тяжело следить за всем городом зимой, тем более за таким большим как Анновий?

— Это да. Смотр отнимает слишком много сил, а на восстановление уходит слишком много времени. Когда боги начинают холодную трапезу, я обычно уподобляюсь им и непрестанно поглощаю пищу в огромном количестве все три месяца. Еда помогает мне напитать тело и быстрее отдыхать, но одним этим я бы не отделался. Каждый выпускник цитадели, что идёт на службу смотрителем города, получает свой собственный кристалл силы. Они могут впитывать и накапливать энергию и очень помогают, когда её не хватает. Но обращение с ними та ещё забава. Они поглощают всякое колебание энергии, в том числе и всплески от эмоций. Говорят, что если кристалл наполнится негативной энергией, то он треснет или взорвётся. Потому следует следить за собой и иногда осматривать его. Потускнел и стал темнее — значит, надо чистить. Исправный кристалл должен быть как чистое стекло, через которое видно твою руку.

Голос мага выдавал неподдельную радость. Редко, когда ему удаётся найти заинтересованного слушателя и рассказать о своей жизни.

— Давно ты на службе у хозяина? — удовлетворив свою жажду общения, маг решил поинтересоваться в ответ, чем жила его спутница.

— Слишком давно, — вопрос, очевидно не пришёлся ей по душе. — Хочешь знать сколько мне лет? — спросила она, угадав потаённые мысли собеседника.

По простонародной прибаутке слово «человек» составлено из двух слов и переводится как чело (лоб), живущее век. Было ли авторам этой идеи что-то известно или нет, а в некотором роде они правы. Высшие мастера магии, что занимались изучением человека подтверждали, что Боги создали смертных с расчётом жизни на сотню лет.

Первая четверть жизни полагалась на рост и развитие тела, вторая на совершенствование разума и лишь после пятидесяти начинался медленный спад, занимающий от сорока до восьмидесяти лет.

Мужчины сохраняли силу и здоровье вплоть до восьмидесяти лет, а многие и больше. Седина, обычно приходящая в промежуток после пятидесяти, свидетельствовала о начале старения, хотя у разных народов отношение к седине было своим.

Женщины же, чья красота и жизненная энергия распускались ярким цветком к концу второго десятка, могли сохранять внешнюю привлекательность довольно долго, но всё же обычно увядание природной свежести настигало их к пятидесяти. После этого усиленный уход за собой мог поддерживать их красоту, но та лишалась волшебства молодости и притягивала мужское внимание уже ощутимо меньше.

Во многих землях существовала практика признания мужчины достойным занять пост старейшины лишь после достижения столетнего возраста. Считалось, что набрать достаточно жизненной мудрости удавалось лишь к этому возрасту.

Нередко случалось видеть и людей, чей век не ограничивался сотней, а выходил за пределы двух или даже трёх сотен лет. То были различного рода маги и мудрецы, развившие в себе умение подпитывать жизненную силу.

Давно мучаясь в догадках, Гром не посчитал уместным настаивать на этом вопросе и предпочёл сменить тему:

— Возраст не имеет значения. Мне вот посчастливилось попасть на воспитание к магам в столь юном возрасте, что воздействие зачарованных стен сделало меня тридцатилетним подростком. Лишь многим позже я наверстал упущенные года и…, — вдруг речь мага будто споткнулась о камень, а тон переменился, — впрочем и это сейчас не имеет значения.

Поняв, что маг имел ввиду свою внешность, Азалия не стала продолжать этот разговор и постепенно беседа угасла.

Через какое-то время двое прибыли в город. Попасть за крепостную стену было нетрудно даже в сопровождении самой разыскиваемой женщины области. Вычурная накидка из синей ткани издалека предупредила стражей о приближающемся маге, а вопрошать, кто его спутник, никто не осмелился.

Очутившись на переполненных людьми улицах, всадники первым делом направились на рынок. Расхаживать в потрёпанном и довольно узнаваемом плаще было рискованно. Остановившись у широкого прилавка, заставленного одеждой из атласа и шёлка, Гром спешился и повёл напарницу в арендованную торговцем пристройку, где можно было ознакомиться с остальным товаром. Молча повинуясь, Азалия следовала за магом и осторожно оглядывалась, прикрывая лицо капюшоном. Вернув взгляд на спутника, она обнаружила его разглядывающим какое-то платье. Когда оно прошло тщательный осмотр, то оказалось на его левой руке, вдруг к нему присоединилось ещё одно, потом ещё.

— Зачем нам столько? — тихо спросила девушка, прижавшись к Грому.

— Несколько нарядов не навредят. Мало ли что, — ответил мужчина, не отвлекаясь от своего дела. — Подбери пока что-нибудь для подруги.

Вскоре, набрав различной одежды на все случаи жизни, двое покинули лавку, сделав хозяину солидную выручку. Следующим шагом стала остановка в таверне, где Гром снял Азалии комнату.

— Примерь-ка, — маг бросил покупки на кровать, а сам удалился в другую комнату.

Азалия была привычна сменять образы и притворяться то аристократкой, то путешественницей, а потому без особого труда облачилась в приятный шёлк и опоясалась незатейливым пояском с брошкой. Одеваться по тогдашней моде было довольно просто. Широкие платья-балахоны, отлично носимые в жару, надевались поверх тонкой сорочки и подтягивались по фигуре многочисленными завязками. Последним штрихом стала простенькая причёска в виде широкой косы, которую девушка доделывала уже в присутствии мага. Тот необъяснимым способом появился ровно в тот момент, когда ткань прикрыла излишнюю наготу и сделала его появление уместным.

Оценивающий взгляд пробежал с головы до ног, еле заметно задержавшись на груди и талии.

— Намного лучше. По крайней мере на тебе теперь не написано: «Я убиваю людей», — сказал Гром и хохотнул.

— Смешно. Так каков план?

— Устанавливаем сопряжение, находим Поладу, я усыпляю её, и ты смотришь воспоминания. Но сначала мне нужно во дворец, подготовиться к делу.

Тем временем к югу от столицы

Смятая Громом бумага, содержащая указания, привела троицу к одинокому особняку, что вскоре должен обагриться кровью своей хозяйки. Богато декорированный дом впечатлял размерами, ненавязчиво намекая путешественникам о высоком положении владельца. Обладание такими богатствами сопутствует с постоянным страхом его потерять, поэтому, чтобы обеспечить себе хороший сон, богач окружил особняк высокими стенами, оббитыми кованными наконечниками на манер копий.

Разглядывая верхушку здания, боязливо выглядящего из-за каменного «забора», Рурк думал, как проникнуть в него, не привлекая лишнего внимания и не выдав себя. Будучи не обременёнными условиями заказа, они могли бы просто вырезать стражу и вырвать ворота, но увы, приходилось изворачиваться.

После долгих раздумий единственной более-менее реальной идеей поделился Горий. Он предложил подъехать к стене на лошади, встать в седле, максимально приблизившись к вершине стены за счёт роста животного, а затем, используя телекинез помочь друг-другу преодолеть её. Но всё осложнялось копьями, что увенчали стены. Согнуть острые штыри было бы просто, но заметно. Даже если потратить время на отходе и выправить их это вызовет много вопросов, как подобное сделали обычные убийцы и подозрения снова могут пасть на известных народу «поджигателей». Пришлось рисковать.

Всадники выждали как на дороге не будет никого и приблизились к стене. Первым пошёл автор идеи. С трудом удерживаясь в седле, он мог выпрямиться во весь рост и почти заглянуть за преграду, но мешала россыпь копий.

— Ну, давай! — полушёпотом торопил Рурк, уже приготовившись перебросить его. — Ты держишь его спереди, — сказал он Гвенет. Боясь не удержать его в одиночку, он решил объединить с ней усилия.

Горий ощутил, как оторвался от седла и ноги повисли в воздухе. Приподнявшись он увидел зелёный сад, обнимающий особняк и даже успел обрадоваться гениальности своего плана, но его начало мотать из стороны в сторону.

— Да куда ты тянешь? Держи прямо! — всё также шёпотом ругался старый убийца.

— Это ТЫ тянешь, я поднимаю! — ответила Гвенет.

По мере их разговора трясти стало сильнее.

— Эй, вы двое, хватит! Я уже почти, ещё совсем немного вверх, — рявкнул на них голос сверху.

Маги замолчали и попытались сосредоточиться. Висящая в воздухе фигура тяжело ползла вверх и уже оказалась над зубьями, как вдруг рванула прямо им навстречу. Выставив руки вперёд, летун принял один из них прямо в ладонь, остановив падение. Стиснув зубы, Горий еле сдержался, чтобы не издать звука и не привлечь внимание охраны.

— ТЫ ЧТО! — почти взвизгнул Рурк. Впервые за долгое время его сердце сжалось в резком волнении и страхе, когда важнейший за всё время его службы клиент хозяина полетел на колья.

Блондинка зажмурилась от натуги и управленец снова взмыл вверх. Капли горячей крови тихо разбивались о вершину стены, затем стекая по серым кирпичам. Горий уже перемахнул преграду и медленно пошёл на снижение, скрывшись от взора товарищей.

— Как он? Я его не вижу! — беспокойно шептал патлатый. Для него было слишком сложно котролировать предмет воздействия не наблюдая его, как и Гвенет. Раздался звук удара о стену и глухое падение на землю.

Стоявшие вдалеке стражи услышали шум и устремились к его источнику.

— Теперь ты, скорее! — сказала блондинка, понимая, что Горию нужна помощь.

— Да ты меня не удержишь и насадишь как шашлык! Вставай ты, НЕМЕДЛЕННО! — прекратив шептать на последнем слове, Рурк закричал так громко, что его услышали все.

Девушка вскочила ногами на седло и тут же взмыла в воздух. Не без труда, она была быстро поднята над стеной и рухнула едва, оказавшись за ней. Увидев перед собой жесткое падение незнакомки, стражи приготовились к бою и перешли на бег.

Последний оставшийся за стеной думал, что ему делать и тоже попытался перелететь к остальным. Если поймать тонкий баланс, стоя в седле, ему удалось, то подняв себя вверх, он тут же устремился прямиком к стене и вмазался в неё, опав после удара как мешок с землёй.

А охрана тем временем уже подбежала к чужакам, один из которых встал на ноги.

— Стоять! — успел выкрикнуть один из воинов, прежде чем незваный гость зажёг ярко-зелёные глаза и, бросив к нему окровавленную руку, впечатал его в стену.

Сила удара была столь велика, что оба стража потеряли сознание. Убедившись, что те в отключке, Горий взглянул на посыпавшийся участок каменной кладки и принялся помогать подруге подняться.

Маленькая женская фигура гордо оттолкнула его, как только оказалась на ногах и принялась смахивать кровь напарника с локтя. Тот же подошёл к лежащим и обыскав, нашёл ключи от врат, а затем поднял принадлежащее одному из них копьё.

— Что ты собираешься делать? — спросила Гвен.

— Они свидетели. Нельзя допустить, чтобы рассказали, как их вырубили, — с холодным зверством в голосе ответил мужчина и методично заколол обоих, закрыв глаза.

Блондинка удивилась, а затем, выхватив ключи, побежала открывать врата, запустив Рурка, раздражённо потирающего ушибленную голову.

Трое ворвались в дом и принялись искать жертву. Зная имя, цвет волос и глаз, они полагали, что, убив самую богато одетую не ошибутся в любом случае. Гвен прошла по широкому коридору и вдруг услышала позади себя молодой испуганный голос:

— Вы кто? — не успела она обернуться, как раздался громкий вскрик.

— Скажи, где жена хозяина и мы тебя не тронем, — сказал Горий, держащий холодный клинок у горла прислуги.

Гвенет тем временем, не показывая лица мальчишке скрылась за поворотом, слушая куда идти.

— Её покои на третьем этаже, средняя комната, — дрожа от страха протараторил слуга.

— Умница, — произнёс Горий, отпустил парня и вмазал его в стену как стражников, найдя в этом универсальный способ отключения противников.

Преодолев винтовую деревянную лестницу, убийцы оказались у нужной двери и бесцеремонно ворвались в неё, застав хозяйку за чтением. Завизжав, женщина вскочила с места, деревянная подставка со старой толстой книжкой опрокинулась на ковёр.

Зайдя последним, Рурк спросил имя и, убедившись в правильности, одним махом снёс ей голову найденным на первом этаже клинком. Горий отвёл взгляд, когда кровожадный мясник принялся выполнять требования Отта в точности, отрубая всё новые куски.

Когда дело было сделано, убийцы поспешили покинуть особняк. Спустившись, они проходили мимо гостевой, заставленной дорогой мебелью и украшениями.

— Возьми подсвечник, — сказал Рурк Горию, когда опытный взгляд приметил произведение искусства на одном из столиков.

— Зачем? — уже выполняя, спросил тот.

Ответ старый убийца дал уже будучи в седле, закрепляя украденный им кровавый меч:

— «Поджигатели» не берут ценностей. А вот какие-нибудь наёмники очень даже да.

Пустившись в обратную дорогу, трое быстро скрылись из виду. Обмотав руку куском рубахи, Горий остановил кровотечение, но чувствовал, что долго кисть так не продержится, а жуткая боль путала мысли. Остановка последовала, лишь когда удалось удалиться на значимое расстояние.

— Дай взглянуть, — подошёл к нему спешившийся Рурк. Разглядывая прошитую насквозь трясущуюся руку, он хмурился всё сильнее. — Рана слишком серьёзная. Я могу прижечь, чтобы остановить кровь и очистить её, но залечить не берусь. Сделаю чего не так и до конца жизни будешь потом ходить с нерабочей рукой.

— Делай уже хоть что-нибудь! — прорычал раненный, теряя самообладание от нарастающих пульсаций боли и закричал, так как в эту же секунду его просьба была исполнена.

Запёкшаяся кровь плотной коркой покрыла руку. Поражаясь способности Гория терпеть боль, Рурк даже похвалил его, но нарвался на брань сквозь стиснутые зубы. Борьба с болью давалась тяжело и в один момент управленец зажёг глаза и кинул руку в сторону Гвенет. Та свалилась с седла и в очередной раз поцеловалась с землёй, после чего встала, запылав пламенным взглядом.

— Что ты себе позволяешь?!

— Ты нарочно накинула меня на колья! Думаешь, я поверю, что старательная Гвен допустила бы такую оплошность случайно? Я видел твои способности на тренировках, — ответил ей полный ненависти голос.

— Так, заткнулись оба! Не место и не время для ссор. Вернёмся в шахты, а там, когда маг поправит тебя, вы сможете разгрызть друг другу глотки, если хотите, — остановил их Рурк и помог девушке, злобно отряхивавшейся от земли, вернуться в седло.

Обратный путь был не менее ужасным, чем дорога к особняку. Полное молчание, ночной холод и сильная боль. Пытаясь отвлечься, Горий старался забить голову любыми мыслями. Тут он и осознал, что под воздействием гнева убил двух невинных стражников. Для него это произошло будто бы во сне, но тем не менее груз вины был вполне реальным. Долгие и упорные старания спасти людей обернулись кровью на его собственных руках.

«Они знали на что идут, когда нанимались на службу, ведь так? — метущееся сознание пыталось найти оправдание своим делам, но не справлялось. — У меня ведь не было другого выхода. И я убил их безболезненно. Но зачем я САМ их убил? Зачем?». Вслед пошли размышления о том, что подтолкнуло его к этому шагу. «Гвенет выбила меня из колеи, а после и вовсе попыталась убить. Это она повинна в их смерти! Мы могли бы оглушить их и оставить в живых, если бы она не решилась испортить мой план. Мелкая тварь!». Он с ненавистью посмотрел на девушку и хоть лица не было видно, был готов поклясться, что она смотрела на него ровно также.

В столице

Наблюдая за жизнью густонаселённого города, Азалия ждала возвращения мага. За окном шумела улица, зазывали торговцы, ветер доносил запах свежей выпечки. Пекарь привычными движениями раскладывал результаты своих трудов на широкий прилавок, а затем возвращался к работе. Изо дня в день эти люди проживали одну и ту же жизнь, повторяя одну и ту же работу снова и снова. Однако это не делало их жизнь невыносимой. Люди находили среди ежедневной рутины приятные и радостные моменты, что в отличие от рабочих обязанностей были более разнообразными. Представляя себе жизнь горожан однообразной и утомительной, девушка убеждалась в обратном. Ей самой захотелось попробовать замесить тесто, скрутить его в неведомую рогатину и запечь до хрустящей корки. Ранее с подобными позывами справлялось давление отчаяния. Вера в вечность своей службы Талльму наполняло её силой и позволяла вытерпеть ещё один год, а за тем ещё и ещё. Но сейчас, когда появилась надежда на избавление, жажда спокойной жизни забралась под кожу не проходящим зудом.

— Ты готова? — дверь распахнулась и в комнату вошёл Гром.

Немедленно отойдя от окна, девушка прогнала навязчивые мысли и приготовилась к сопряжению. На сей раз совершить его было проще, оба уже имели опыт привыкания друг к другу. Как только связь укрепилась, маг сказал:

— Самое главное — не мешай мне действовать, пока мы не подберёмся к ней.

Всё время, пока маг добирался до дворца, Азалия бездействовала, трудясь над сохранением сопряжения. С увеличением расстояния оно слабело. Таверна располагалась как можно ближе ко дворцу, а подготовленная Громом комната была в ближайшем к ней корпусе, но всё же отдалённость была существенной.

Теряя способность частично видеть его глазами, девушка сосредоточилась на прочих ощущениях. Натирающий ногу сапог, вспотевшая спина и странное ощущение на коже всего тела были мостами, позволяющими ей понять, что происходит.

Найдя Поладу в кабинете, маг вызвал её на переговоры в указанную комнату, обещая что-то показать. Следуя за стольным магом, глава совета правления по обыкновению заглядывала расставленным вдоль коридора стражникам в лицо, чтобы убедиться, что это знакомые ей люди. Те в свою очередь провожали её взглядом. Вскоре двое оказались в небольшом помещении, где на столе лежали какие-то предметы.

— И что же вы хотели мне показать? — спросила Полада и подошла к столу, заметив на нём кусок непонятного материала, напомнившего ей камень, и мешок с неизвестным содержимым.

— Я хотел показать вам, над чем работаю. Вы подарили мне своё доверие, и я хотел отплатить вам тем же, — ответил маг, развязав шнурок на мешке и набрав в руку пыль. — Это перетёртая красная руда. Она очень опасна, и я планирую использовать её в борьбе с поджигателями. Кроме того, у неё найдётся масса других применений.

Пытаясь разглядеть, что ей показывают, девушка щурилась всё сильнее.

— Почему здесь так темно? Ничего не видно, — ругаясь на единственный светильник у входа, Полада взяла немного пыли в руку и принялась перетирать пальцами.

— Она очень горюча. Не стоит приближать её к огню, — ответил маг и продолжил рассказывать о руде. — На столе лежит кусок необработанной руды. Она сама представляет страшную опасность, но пыль обладает ещё большей разрушительной мощью, — заметив заинтересованность в глазах собеседницы, Гром сменил тон. — Правда, вот странность, я заметил, что после обработки она начинает пахнуть совсем по-другому.

Принюхавшись, Полада, ощутила странный запах и поднесла руку к носу, а маг тем временем зашёл ей за спину и зажёг глаза. Поводив ладонью у затылка девушки, он погрузил её в глубокий сон, поймал и, аккуратно положив на пол, приготовился.

А тем временем в кабинет тайного советника постучалась крепкая рука стражника. Завидев своего соглядатая в доспехах, Велимир, предвкушая новые сведения, улыбнулся:

— Что у тебя для меня?

Тёмная комната

Возложив руки на голову спящей, маг долго ждал пока Азалия начнёт проникать в её разум. И лишь спустя несколько минут началось погружение. Расстояние не позволяло Азалии полностью контролировать ситуацию и часть нагрузки легла на Грома, что смог направлять своё путешествие по реке памяти. Совершенно не понимая, что делать, он подробно прошёлся по вчерашнему дню, увидев самые яркие воспоминания Полады, увидел её поцелуй с Астором, от чего пришёл в омерзение и сумел соскочить с этого воспоминания, отправившись вглубь. Вдруг пред очами возник знакомый образ Отта.

— Дева у нас. Так, что вы задумали, госпожа? — спросил старый шпион.

— Если ваши сведения о том, что она — часть списка, верны, то пока девчонка у нас, мы сможем использовать их как хотим, так что позаботьтесь о её безопасности, — ответила Полада.

Фигура Отта склонилась в почтительном поклоне.

Спустя несколько секунд Азалия утратила силы поддерживать сопряжение и упала на пол в стенах таверны. Гром убрал руки от Полады и принялся успокаивать кружившуюся голову. Лежащее на полу тело издало недовольный тяжёлый стон.

— Двуличная тварь! — синеглазый наплевал на все старания выдать проникновение в разум за простой обморок и накинулся на девушку. — Зачем тебе это всё?

Быстро оценив ситуацию, Полада решила, что отпираться бесполезно.

— Вы нужны городу.

— Что это значит?

— Да будет тебе известно, что своим террором, хоть и принуждённым, вы спасали область. Если бы не вы, то Астор уже сгинул бы на войне, оставив власть на растерзание богачам. Те изберут себе главу из своего числа, а он призовёт Белый орден, что выжжет наши земли в борьбе с вашим богом. А с вами у нас есть шанс взять власть в свои руки. И не временную, а вечную. Только так нам удастся спастись. Неужели ты не понимаешь? — Полада медленно встала и оперлась на стол.

— Хочешь сказать, ты так спасала нас? — усмехнулся Гром. — А мне кажется, ты спасала лишь своё положение.

— Глупый волшебник, — снисходительно ответила девушка, поправляя причёску. — Когда Астор уйдёт и власть сменится, я потеряю свою должность, с этим никто не спорит, но как же ты? Думаешь, Белый орден не найдёт признаков твоей связи с поджигателями? Они вычислят тебя и показательно казнят самым жутким способом. И тогда ты поймешь, что произошедшее в плавильне — не самое страшное из возможного.

Неудержимый гнев толкал мага к насилию, бушуя пламенными глазами, освещающими тьму комнаты. «А ведь она права, — прозвучало в его голове. — Астор — единственное, что заграждает его от внимания Белого союза и его рыцарей. Астор… и она».

Незаметной тенью, Велимир подкрался к указанной его соглядатаями двери и вслушался к доносящимся голосам.

— Отдай нам Рину и я смогу прекратить это. Лжебог больше не будет представлять опасности, а поджигатели уйдут, — голос стольного мага был слишком узнаваем, чтобы спутать его с чьим-то другим.

— Не пойдёт, — раздавшийся знакомый до боли женский голос сначала шокировал Велимира, а после доставил неимоверное удовольствие. Сын купца уже представил, какая кара ждёт её за предательство. Но, чтобы понять их план, он остался дослушать. — Едва опасность минует и Астор уйдёт с поста. Он слишком принципиальный. Поджигатели должны продолжать убивать до тех пор, пока он не выиграет выборы. Иначе всё напрасно.

Из груди Грома вырвался громкий тяжёлый вздох.

— Хорошо. Они продолжат, но ты должна отдать девчонку.

— Вы получите Рину не раньше, чем город получит нового главу, — упорствовала Полада.

Маг согнул руку в локте и протянул отрытую ладонь к собеседнице и та взмыла в воздух, издав испуганный возглас.

— Слишком долго вы с Оттом ставили нам условия, — упоминание учителя привело Велимира в замешательство, а маг продолжал. — Ты красива, белая чистая кожа, приятные формы. Астору невероятно повезло с тобой… а тебе с ним. Но будешь ли ты его фавориткой, если станешь, как я? — после этих слов иллюзия с его лица исчезла, показав безволосую сморщенную голову, а воздух в комнате стал нагреваться.

— На столе твоя пыль и если хотя бы половина из того, что ты говорил — правда, то нам обоим конец, — держа себя в руках, ответила девушка, болтая повисшими в воздухе ногами.

Синеглазый взглянул на стол и с обидой согласился.

— Нам нужно объединить усилия, — не унималась парящая Полада. — Только вместе мы сможем выпутаться и сохранить свои жизни. Я отдам тебе девчонку, но сначала помоги посадить Астора на трон.

Мужчина не отрывал глаз от советницы, сурово раздумывая над её словами и наконец ответил:

— Ладно…

Женские ноги снова ступили на пол, а в коридоре послышались тихие шаги тайного советника, что спешно направлялся в свой кабинет.

Оказавшись у своего рабочего стола, Велимир судорожно отыскал бумагу и дрожащими руками написал письмо, что вскоре оказалось в руках гонца.

— Немедленно доставь его на заставу Белого союза, — сказал Велимир, передавая письмо. — Без них нам не справиться.

С чувством выполненного долга он наблюдал за убегающим гонцом. Полагая, что справиться с союзом Грома и Полады без рыцарей ордена будет невозможно, он сначала решил оповестить их, а уж после бежать с докладом к Астору, но тут в кабинет вошёл Отт.

— Господин, — поклонился он при встрече. — Что-то не так?

Опытный глаз не мог не заметить изрядного волнения на лице мальчишки-советника.

— Здравствуй… всё в порядке. Не ждал тебя сегодня, обязательно заслушаю твой доклад, но сначала нужно кое-что сделать, — торопясь и запинаясь в речи, ответил Велимир и направился к двери, но помощник перекрыл путь.

— Тайный советник должен не только уметь распознать ложь, но и сам умело лгать. У вас это не получается, — намекнул Отт и закрыл за собой дверь.

— Почему ты не рассказал мне? — сдался Велимир. На его глазах вскипели слёзы обиды.

— Вы ещё слишком молоды и неопытны, — спокойно отвечал старый шпион.

— Зачем тебе это? Неужели слова о верности были пустыми?

— Ничуть, мой господин. Я верен. Верен своему городу и служу ему. В сложившейся ситуации единственный верный способ помочь городу и области — это воцарить над ним Астора, хочет он этого или нет. А после, служить Анновию и служить Астору будет одним и тем же.

— Но сейчас ты служишь не городу, а выполняешь приказы этой выскочки! — голос Велимира начал переходить на крик.

— Она лишь вынужденный союзник со схожими целями. Ей не взять верховную власть, если она будет в руках Астора. А вот в случае его ухода у неё могла бы быть надежда победить на выборах. Весь совет правления запуган, советники, командиры и чиновники не посмеют пойти против неё. Я даже не понимаю, почему она сама не осознаёт это, но во всяком случае хорошо, что это так. Нужно помочь ей, пока она не передумала, — всё так же монотонно продолжал отвечать Отт.

— Ты ничего не понимаешь! Эти колдуны не доведут нас до добра, а Полада опасней их всех!

— Да, она опасна. И только глупец будет отказываться от её предложения о сотрудничестве. Вы ведь не глупец? — спросил Отт.

Велимир изменился в лице.

— Она послала тебя завербовать меня?! Не бывать этому! Я никогда не буду служить ей одной из ступеней на пути к власти.

Шпион набрал воздух в грудь и печально выдохнул, надув щёки.

— Жаль… вы подавали такие надежды, — Отт печально отвернулся, после чего резким ударом в развороте свалил Велимира с ног. — К чему учить, как получать выгоду от своей работы, если принципы мешают принять правильное решение?

Старый шпион подошёл к лежащему и нанёс добивающий удар ногой в голову. Задумчиво помедлив некоторое время, он сделал круг по комнате, приметив на столе чернильницу и перо, что судя по всему недавно были использованы. Встреченный им в коридоре слуга сошёлся с ними воедино и натолкнул Отта на осознание произошедшего.

— Вот беда, — прошептал он и рванул к выходу, передать своим людям приказ перехватить гонца.

Когда всадники умчались в ночную темноту, сам помощник тайного советника отобрал нескольких доверенных, осмотрел коридоры и потащил бессознательного Велимира вглубь дворца. Длинный путь по ночным коридорам и винтовым лестницам закончился старой дверью, что со скрипом проглотила тайного советника.

— Придётся играть по-крупному… — с обречённостью в голосе произнёс Отт, закрывая толстую дверь.

Оглавление

Глава 1. Предательство

Глава 2. Сделка

Глава 3. Борис

Глава 4. Брум и Голин

Глава 5. Эбур

Глава 6. Барон

Глава 7. Алая руда

Глава 8. Жизнь и смерть

Глава 9. Напролом

Глава 10. Триумф

Глава 11. Рука помощи

Глава 12. Связь