Три ключа [Тимофей Могучев] (fb2) читать постранично

Тимофей Могучев Три ключа

Промозгло. Отвратительная московская мартовская погода. Днем вроде бы и солнышко припекает и в воздухе весной пахнет, но во мраке ночи зима все еще пытается зацепиться за лишние часы своего присутствия. В такое время хочется сидеть в уютном кресле перед телевизором и попивая чай или чего покрепче, мельком смотреть фильм, раздумывая о превратностях судьбы или просто строя радужные планы на будущее. Именно с такими мыслями Кирилл вышел из подъезда. Опять ночь не в своей кровати, а в обшарпанных стенах отдела. Весенняя депрессия или пора увольняться? Кирилл зажег сигарету и выпустил струйку дыма в холодное московское небо. Наверно все же депрессия… Не замечая никого и ничего вокруг, Кирилл двинулся извечным маршрутом ведущим на работу. «Забавно, все спешат домой, я на работу. Им предстоит приятный вечер дома, мне не приятный в конторе. Нет, нужно всерьез подумать о смене ремесла. По-моему, я выгорел.» Именно с такими мыслями Кирилл повернул на уже успевшую опустеть парковую аллею, когда размышления его были прерваны каким-то едва уловимым движением за стройным рядом аккуратно высаженных и подстриженных кустов. Показалось? Нет, профессиональный инстинкт сыщика не обманывает. Периферическое зрение заметило какую-то возню и кажется, даже сдавленный и тихий стон. Кирилл остановился, вытащил пистолет и сделал несколько осторожных шагов в сторону источника шума.

— Эй там, полиция! Выйдите на свет и назовитесь. И медленно, без шуток, я вооружен!

В кустах на мгновение все стихло, а затем Кирилл увидел три фигуры, две крупные, рослые и одна бесформенная, к тому же лежавшая на плечах одного из здоровяков. Двое удалялись от наблюдательного стража порядка, даже не оглядываясь и не реагируя на окрики.

— По-русски не понимаем? Я последний раз говорю, стоять на месте! Еще шаг и я выстрелю. И отпустите человека!

Последняя фраза видимо подействовала. Фигуры замерли, обмякшее тело было моментально сброшено на землю, а мучители развернулись и двинулись на неподвижно стоящего Кирилла. Оба примерно одного, как на подбор роста, но лиц видно не было.

— Сюда мои хорошие, под фонарик, чтоб я вами налюбоваться успел, пока наряд приедет. — Кирилл достал телефон.

— Горжусь родной полицией. — Сказал правый верзила. — Ты наблюдателен и смел. Станешь героем. Но, к сожалению, посмертно. Как там говорят? Ты слишком много видел, дружище.

Кирилл не успел отреагировать, потому что в следующие секунды началась какая-то чертовщина. Злодеи опустились на колени и с хрипящими звуками начали превращаться в гигантских собак!!! Невероятно, но Кирилл видел это своими глазами! Да нет, не в собак даже, в волков! Огромных, черных волков. Когда твари медленно, но угрожающе рыча вышли на свет, Кирилл с ужасом увидел, что глаза у зверей человеческие. Они же улыбаются, боже! Его сковал страх, сердце стучало так, что его биение можно было услышать во всем западном округе столицы. Инстинктивно он отступал назад, но расстояние между молодым полицейским и волками-переростками стремительно сокращалось. Твари ускоряли шаг, следуя в ногу, как на параде.

— Я стреляю!!! — истерически заорал Кирилл и с ужасом понял, что хотя несколько пуль и попало в цель, оборотни практически этого не заметили…

Что ему больше всего нравилось в монастырских элях, так это то, что за несколько столетий производства, вкус практически не менялся и прильнув губами к кружке любимого напитка, Тибо мысленно возвращался в свою далекую юность. Вот такой вот элексир для путешествий во времени.

«Интересно, а когда я первый раз напился? По-моему, в Бургундии на коронации дяди. В тысяча двести, двести… Ну вот, забыл. А копнуть глубже, забыл то я наверно много больше. А первая женщина? Ну та, монашка из бенедиктинского монастыря, как же ее звали… Старость. Ветра времен развевают мои воспоминания, а тьма веков окрашивает их в серый цвет, размывая лица и стирая их из моей памяти. А как же интересно живут древние, типа Октовиуса? Он наверно и лицо матери позабыл давно. Вот она, плата за бессмертие.»

Тибо посмотрел на украшавший его запястье «Ролекс» и бросив на стойку несколько купюр вышел на улицу.

— Нет, я определенно не привыкну к московской весне. Все, заканчиваю отчет, везу в Рим и в Тоскану, к солнышку вину и хорошему настроению. Я тут и так уже засиделся. Любовь к Руси-матушке имеет свои границы.

Подвыпивший мужичок, стоявший у мусорки и докуривавший свою сигарету с удивлением посмотрел на разговаривавшего с собой молодого человека.

Тибо не удостоил нежданного собеседника взглядом и застегнув верхнюю пуговицу пальто, зашагал в сторону дома.

«Да, Тоскана. А может быть на остров Мэн, место так многих милых сердцу свиданий, и воспоминаний, которыми в приличном обществе не делятся. Во всяком случае нужно сменить обстановку. Начинаю хандрить». С этими мыслями Тибо вышел на узкую парковую аллею.

— А это что за …

— Кто-нибудь! Господи!