Галина мама [Сусанна Михайловна Георгиевская] (pdf) читать онлайн

С. ГЕОРГИЕВСКАЯ

ГАЛИНА МАМА
дет гиз

494,7

С. ГЕОРГИЕВСКАЯ

ГАЛИНА МАМА
ПОВЕСТЬ

Рисунки А. Боровской

Государственное Издательство Детской Литературы
Министерства Просвещения РСФСР
Москва

1947

Ленинград

К РОДИТЕЛЯМ И ПЕДАГОГАМ
Издательство
книжке

Малый

Для
Ответственный редактор
редактор

Подписано

к

печати

просит

сообщать
Черкасский

об

этой

возраста.

дошкольного

Кон- Художественный
редактор
Румянцева. Корректоры А. Врамыч

Л.

И.

18/ѴІІ

1947

г.

А0Ѳ082.

МЛ
Заказ

Фабрика

отзывы

адресу: Москва,
пер., д. I, Детгиз.
по

детской

книги

п.

л.

(1.5 уч.-изд.

и

П.
М.

Суворов.

д.).

№ 657.

Детгиза. Москва,

Сущевский

Технический

Зубков.
Тираж 50000 экз.
Цена 1 р. 50 к.
вал,

49.

ГЦ*

М^

Глава первая

город Куйбышев. Это большой, красивый город. Улицы в нем зеленые,
как сады, берега зеленые, как улицы, и дворы зеленые, как берега.
Под высоким берегом течет Волга. По
Волге летом ходят пароходы и причаливают
то к тому, то к другому берегу.
Во время войны в городе Куйбышеве жили девочка Галя, Галина
мама и
Галина бабушка—их всех троих эвакуировали из Ленинграда.

Есть

на

свете

з

Галина
шая,

но

бабушка была

мама

была

себе, хоро-

ничего

лучше.

еще

Она

была

молодая, веселая и все понимала. Она так же,

Галя, любила бегать

босиком, и смотреть картинки в старых журналах,
и топить печку с открытой дверкой, хотя бабушка говорила, что от этого уходит на улицу все тепло.
Целую неделю Галина мама работала. Она
2.
рисовала на «прозрачной бумаге очень краси;
вые кружки, большие и міаленьк^е, и провоі
дила разные линеечки
жирные или тЬнецьг ^ие, как волосок. Это называлось чертитьТ <
По воскресеньям Галя и мама ездили на
пароходе на другой берег Волги. Волга была
большая. Плыли по ней
плоты
и
лодки,
шел пароход, разгоняя в обе стороны длинные волны.
А на берегу лежал волнистый
мягкий песок, лез из воды упругий остроликак

после

дождя

—

стый

камыш с

бархатными

щеточками и лета-

по
воздуху свои
узкие тельца на плоских, сиявших под солнцем крыльях. Там было так хорошо, как буд-

ли

в

тени

то

совсем

стрекозы,

несли

нигде

никакой

Вечером Галя
—

Мама,

нет

и мама

машина!

гуляли по
кричала

—

проси!..
4

войны.

набережной.
Галя.

—

По-

Галина
сидит ли
не

было,

калитки

она

Грузовик

подымала

говорила мама.
покататься!

Люди

на

в

руку.

нас немножко,

—

Моей

грузовике

пожалуйста,—

девочке
смеялись.

кой-нибудь
щий

—

останавливался.

Подвезите

—

оборачивалась не
бабушка. Если бабушки

мама медленно

у

так

хочется

Потом

ка-

грузчик или красноармеец, сидякузове, протягивал сверху руку.
б

Грузовик
Галя сидели

картошкой

подпрыгивал на ухабах. Мама
открытом кузове на мешке
или
на
запасном
колесе, обе
в

ситцевых платьицах, сшитых

бабушкой,

и

и

с
в

дер-

друг друга за руки.
Галя смеялась. Когда машину подбрасывало, она кричала: „Ой, мама! Ай, мама!"
Ей хотелось, чтобы видел весь двор, вся
улица, весь город Куйбышев, как они с мажали

мой

катаются

на

машине.

Машина тряслась на неровном булыжнике
мостовой. Их обдавало пылью.
Спасибо, товарищи,
говорила мама.
Машина вздрагивала и останавливалась.
—

—

—

—

Галя,

скажи

Спасибо!

—

и ты спасибо.
кричала Галя, уже

стоя

на

мостовой.

Вверху улыбались красноармейцы.
Один раз, когда Галя с мамой гуляли
улицам города Куйбышева, они увидели,

по
как

трамвай, идущий к вокзалу, садились пятеро молодых красноармейцев в полном снаряжении. Должно быть, они уезжали на фронт.
Красноармейцев провожали колхозницы.
в

Колхозницы
вей
то

и

плакали

целовали

и

братьев. Вся улица

притихла.

Люди

вокруг

своих сыноних

останавливались
6

как
и

буд-

молча

покачивали
хонько

И
катил

Многие

головами.

женщины

ти-

плакали.

вот
он

трамвай дрогнул. Нежно
улицам

по

города

ним

побежали колхозницы,

хая

платками.

звеня, по-

Куйбышева. За

что-то

крича

и

ма-

Галя с мамой стояли на краю тротуара и
смотрели им вслед.
Галя,
вдруг сказала мама,
я
не хо—

—

—

7

тебе раньше говорить, но, наверйо, уже
пора сказать: я тоже скоро уйду на фронт.
Уйдешь?
спросила Галя, и глаза у
нее стали
круглые и мокрые.
На фронт?
Без меня?
тела

—

—

—

Глава вторая

Через
маму.
На

вокзале

Бабушка
и

Галя

неделю

бабушка провожали

и

люди.

толпились

подошла

пожилому

к

военному

сказала:

Товарищ военный,

—

Будьте
этом

уж

—

ветил

любезны,

столь

поезде,

дайте

не

дочка моя на

Молоденькая

Единственная.

едет.

ее

если

в

Напрасно,

мамаша,

военный.

Какая тут

—

фронт

совсем...

вы

едете

в

обиду.

беспокоитесь,

—

от-

быть оби-

может

да!

Ну, вот и хорошо!
Благодарствуйте.
—

Стемнело.
желтом

свете

На

—

сказала

бабушка.

вокзале зажглись огни.

сиял,

как

лед,

сырой

В

—

их

от дождя

перрон.

Поезд тронулся. Бабушка побежала за ваОна кричала: „Дочка моя! Доченька

гоном.

8

дорогая!",

моя

и

хватала

рукав, как будто
здоровье и счастье
А мама стояла в
и говорила:

от

за

Мамочка,
Мамочка, я ведь

не

зависело

мамы.

тамбуре
надо.

не

—

бегу проводницу
уберечь

на

нее

одна,

за

проводницей

Мамочка,

неудобно...

оставь.

надо,

не

мамочка]

Поезд ушел
еще долго

в

стояли

темноту. Галя и бабушка
на перроне и смотрели на

красный убегающий

огонек.

Галя поняла, что мама уехала, совсем уехала. Без нее. И громко заплакала. Бабушка взяла ее за руку и повела домой. Тихо-тихо повела. Бабушка не любила
И тут

ходить

только

быстро.
Глава третья

А
В
ко

мама

где-то

это

в

вагоне

было

под

время
почти

самым

все

ехала

совсем

потолком

фонарь.-

и

ехала.

темно.

Толь-

светился,

ми-

И с той стороны вместе со светом шли облака махорочного дыма.
Все скамейки были уже заняты. Мама сидела на своем чемоданчике в коридоре вагона, увозившего ее на фронт. И ей виделось,
гая,

ю

как

бабушка

вевающемся
личико

тишко,

бежит

Гали,

поездом

за

платке,

и

разкруглое
руки, пальсвоем

в

ей

виделось

растопыренные
перехваченное подмышками
ее

вязаным

шарфом,

поносых

калошах...

бушка: „Дочка
Поезд
колесами

шел
и

ножки

и

И

она

в

шептала,

моя, доченька моя
мимо

катил

теплым

маленьких
как

туба-

дорогая!.."

деревьев, шумел
вперед, все вперед
на
голых

—

войну.
Глава

четвертая

Есть на свете суровый, холодный край, называемый дальним Севером.
Там нет ни лесов, ни полей
есть одна
только тундра, вся затянутая ледяной корой.
Море, которое омывает этот студеный край,
называется Баренцовым. Это холодное море,
но
в
нем
проходит теплое течение Гольфстрим, и от этого море не замерзает. Там стоял
вО время войны наш Северный флот.
Галина мама получила приказ быть связисткой при штабе флота.
Штаб связи помещался в скале
в самой
—

—

серой гранитной

настоящей

вырубили

в

ней

глубокую
п

скале.

пещеру.

Матросы
У

входа

всегда
лым

стоял

часовой,

а

в

глубине,

сводом, девушки-связистки

под тяже-

днем и ночью

передавали шифровки.
„Вот если бы моя Галя увидела, куда я
попала!
иногда думала Галина мама.
Какая
тут пещера и какие скалы!.. Когда будет можно, я ей про это напишу".
Но война шла/ и писать о том, в какой
пещере помещается штаб, было нельзя, да ей
и некогда было писать длинные
письма.
То
нужно было стоять на вахте, то дежурить
на
камбузе— так у флотских называется
кухня,
то
ехать по
заданию начальника в город Мурманск или на полуостров Рыбачий, где держала оборону морская пехота
и где шли в то время самые горячие бои.
принимали

и

—

—

—

Глава

И

пятая

Галина мама поехала верважный пакет в боевую охрану Рыбачьего полуострова.
Вокруг нее было огромное белое поле,
пустое и ровное. Только далеко, там, где земля упирается в небо, стояли неровными
зубцами горы. Это был хребет Тунтури.

хом

вот

на

однажды

лошади отвозить

12

Нигде
Снег

деревца, ни кустарнина белой равнине.
И шел по равнине колючий ветер и бил глаза лошаденке и Галиной
маме.
И так было
пусто кругом! Даже птицы не было видно в
синем небе.
Есть на свете такая суровая земля
наша, часть нашей родины. И за нее на войне
проливали кровь.
Лошадь проваливалась в сугробах и уходила в талую воду по самое брюхо.
С правой стороны в тундру врезался залив. Берег был однообразный: щебень и галька.

не

и

росло

камень

ни

лежали

.

—

ка.
—

лина

И

Ну,
мама
вот

пошла!
понукала Галошадку.
выбрались к самому заливу, ло-

ты, пошла,
они

шадь со взмокшим
ших

от

—

свою

воды

брюхом

и

мама в

разбух-

сапогах.

Залив был гладкий,

бумаги. Высокое,

синее,

как лист

глянцовитой

поднималось над ни-

ми небо. От синевы
щемило в глазах и в
сердце
так чист, так спокоен был небесный
купол.
И вдруг воздух дрогнул. Откуда-то со стороны Тунтурей прилетела мина. С грохотом
брызнули в небо камни и снег.
—

13

Лошадь прижала уши,
ла,

как

и мама

дрожит.
старушка

почувствова-

она

Ну,

родная, гони!
закричапришпорила лошадь.
Лошадь дернулась, кинулась вскачь, хрипя и спотыкаясь. А вокруг них земля дрожала от новых взрывов.
Это немец, который засел на сопках, обстреливал сверху подходы к нашим землян—

ла

мама

кам,

и

изо

чтобы

подъехать к

всех

никто

—

сил

не

мог

ни

подойти,

ни

ним.

Не успела мама отъехать от первой воронки и десяти метров, как что-то словно стукнуло ее по плечу. Лошадь всхрапнула, взвилась на дыбы, а потом сразу упала на снег,
подогнув передние ноги.
Мама сама не знала, долго ли она пролежала на снегу. Время было весеннее,
солнце
в тех краях весной и летом не заходит, и она
не могла угадать, который теперь час. А часы у нее сломались.
Она очнулась не то от боли в плече, не
то от холода, не то просто так. Очнулась и
увидела, что лежит на взрытом снегу, рядом
со своей убитой лошадкой.
Маме очень хотелось пить. Она пожевала
снегу, потом потихоньку вынула ногу из стре14

мени, поднялась и пошла вперед. Рукав ее
куртки совсем взмок от крови. Ее тошнило.
Но мама не возвратилась в штаб и даже ни
разу не обернулась, не подумала, что можно

возвратиться. Она шла вперед, все вперед,
одна в пустынном и белом поле. А вокруг нее
тундра так и гудела от взрывов. Мерзлые
комья взлетали до самого неба и, дробясь на
куски, валились вниз.
Мама шла очень долго. Она с трудом переставляла ноги и думала только одно: „Ну,
15

еще

десять

Ну,

шагов!

пять!

еще

Ну,

еще

три!"
Она
ла

сама

наконец,
и

желтый дым

раз шагнуть
—

—

Пришла!..

—

к

наших

ней. Вот уже

землянок.

Еще

гор
ви-

сто

пришла.

она

и

увиде-

когда

беловато-серые зубцы

что

близко подступили

совсем

ден

себе,

поверила

не

сказала

мама

и

упала

в

совсем худо.
через сорок бойцы заметили издали на снегу ее черную шапку-ушанку.
Когда маму подняли и понесли в санитарную часть, ее раненая рука упала с носилок
и, словно мертвая, волоклась за ней по вы-

ей

снег:

стало

Минут

соким

В

санчасти

курткой

под

несла

буграм.

снежным

из

на

маме

нашли

разрезали

пакет,

шестая

Куйбышеве бабушка

В

—

куртку и
она при-

штаба.
Глава

письмо

который

не

от

мамы,

и

Галя получили

а от начальника

госпи-

испугались

долго

таля.

Сначала
не
том

могли

они

понять,

все-таки

очень
что

там

написано.

и

Но

по-

поняли, что Галина мама ранена,
іб

упала
снегу.

лошади

с

чуть

и

замерзла

не

в

Так я и знала! Так я и знала!— плача,
говорила бабушка.
Чуяло мое сердце!
Моя мама ранена,
рассказывала Галя
во дворе.
Мы так и знали!
Соседские девочки, которые отправляли
подарки бойцам на фронт, сшили для мамы
кисет
и
вышили:
„Смело в бой, отважный
танкист!" Они не знали, что Галина мама была связисткой.
Кисет с махоркой девочки отдали Галиной бабушке. Бабушка высыпала махорку и
—

—

—

—

—

положила
и

в

кисет

носовые

зеркальце.
И Галя поехала

лежала

Они

в

госпитале

платки,

бабушкой

с

в

гребешок

Москву,

где

мама.

остановились

у

родных,

в

Большом

Каретном переулке, и каждый день ездили на
троллейбусе номер десять навещать маму. Они
ей клюквенный кисель в стакане, какао в термосе и вареные яйца.
Бабушка кормила маму с ложечки, пото-

возили

му
еще

что

мамины

больные, отмороженные руки

не двигались.

варивала ее,
немножечко!

как

Ну,

А Галя стояла рядом и угомаленькую: „Ну, съешь еще
за меня! Ну, за бабушку!.."
18

Глава

И

вот

выписали

мама

из

седьмая
совсем

почти

госпиталя

и

поправилась. Ее
ей отпуск на

дали

Она опять научилась быстро ходить и
громко смеяться, только руки у нее еще не
гнулись, и бабушка причесывала ее и одевала,
как раньше одевала и причесывала
Галю. А

месяц.

в»

19

Галя возила ее через день в госпиталь на
электризацию, брала для нее в троллейбусе
билет, открывала ей двери, застегивала на ней
шинель. И мама называла ее: „Мои руки".
Как-то раз мама получила открытку, на
которой красивыми лиловыми буквами было
выстукано по-печатному:
„Уважаемый товарищ, вам надлежит явиться в наградной
отдел, на Скаковую улицу,
такого-то числа в три часа дня".
Открытка была послана несколько дней
тому назад, но пришла с опозданием. Такоето число было уже сегодня, а до трех часов
оставалось всего полтора часа.
Мама, Галя и бабушка поскорей оделись
и поехали на Скаковую улицу.
Они приехали без десяти три. Галя с трудом оттянула тяжелую дверь, и они с мамой
вошли
в подъезд.
А бабушка не захотела
войти.
Я лучше здесь похожу,
сказала она.
Уж очень я волнуюсь.
У вешалки с мамы сняли шинель.. А Галя
сама сняла свой тулупчик, и тут всем стало
видно, что под шинелью у мамы красивая парадная форма офицера военно-морского флота, а под тулупчиком у
Гали
матросская
—

—

—

—

20

блуза, перешитая бабушкой из маминой
краснофлотской фланелевки.
Глядите-ка! Два моряка!— -сказала гардеробщица.
—

Они поднялись по широкой лестнице. Впереди шла мама, осторожно неся свои руки в
перевязках, а сзади
Галя.
За дверью сказали: „Прошу!", и они вошли.
У стола сидел человек. Перед ним лежала белая коробочка. Все сияло на
человеке:
золотые погоны, два
ряда пуговиц, золотые
нашивки
на рукавах и много орденов.
Галя и мама остановились у дверей.
Галя посмотрела на маму. Мама была так
красиво причесана! Над воротом синей блузы
виднелся край крахмального воротничка. Из
бокового кармана блузы торчал платочек. А
в кармане юбки
Галя это знала
лежал подарок куйбышевских ребят: кисет с надписью
„Смело в бой, отважный танкист!" Как жалко, что кисета не было видно!
Мама стояла навытяжку. Рядом в матросской куртке стояла навытяжку Галя.
Человек покашлял и взял коробочку. Он
—

—

—

сказал:
—

За

заслуги в борьбе
протянул коробочку.

ваши

ками...— и

21

с

захватчи-

руки
Они были в

Но

лежали

мамины

вязках.

пятнах,

похожих

рубцах
ожоги.

на

черных перелилово-красных
Они защищали

в
и

На них остался багровый
след ее холодов и вражеского огня. И человек, стоявший против мамы, на минуту задумался.
Потом он шагнул вперед, подошел
прямо к Гале и отдал коробочку ей.
Возьми, девочка,
сказал он.
Ты можешь гордиться своей мамой.
А я и горжусь!
ответила Галя.
Но тут мама вдруг отчеканила по-военному:

родину,

эти

руки.

—

—

—

Служу Советскому Союзу!

—

И

—

—

и Галя
пошли к двери.
Галя с коробочкой, сзади
мама с руками в перевязках.
Внизу, в подъезде, Галя открыла коробочку. Там был орден Отечественной войны
единственный орден, который передается по
наследству детям.
У входа их поджидала бабушка. Она увидела мамин орден и громко заплакала.
Все
прохожие стали на них оглядываться, и мама

они

обе

Впереди

—

мама

—

шла

—

—

сказала
—

Я

ведь

право

бабушке:

Мамочка,
не
же

одна.

не

надо! Перестань, мамочка!

Таких

неудобно!..
22

много...

Ну,

не

плачь,

Тут

проходивзаступилась за бабушку.
Отчего же,
сказала
женщина,
конечно, матери очень лестно. И не захочешь,
да заплачешь!
Но Галиной бабушке так и не удалось
поплакать вволю на улице.
Галя тянула ее за рукав. Она торопилась
домой, в Большой Каретный.
Ей хотелось скорее-скорее рассказать во
дворе всем ребятам, как и за что они получили орден.
какая-то пожилая женщина,

мимо,

шая

—

А

—

—

так

как

я

тоже

ном,

в

том

то

и

я

услышала

ла

ее

по

порядку.

слово

самом

в

живу

доме,
всю

слово,

в

в

Большом

том

самом

эту историю
от

начала

до

и

Каретдворе,
записа-

конца

—

Цена 1 р. 50

к.

і

гѵ

г