Хеллуинский Костер [Виталия Лунёва] (fb2) читать постранично

Виталия Лунёва Хеллуинский Костер

Рассказы пропавших детей

Не ходите дети ночью в лес…

Тучи сомкнулись под Луной. Небо было облачным, серым, в нем не было ни звезд, ни загадочной черноты.

Поляна, на которую вышла ночная компания, и вправду была примечательной. Под ночным небом деревья вокруг были смоляные, а трава почти черной. Поляна была чистая и на ней можно было удобно всем разложиться. Поскольку парни, наконец, нашли хорошее местечко, они с удовольствием расстелили длинный, как придворный ковер, плед на шероховатую землю и неловко уселись.

Ночное безмолвие все еще царило вокруг. На мгновение луна вышла из-за пуха облаков, осветив лица друзей. И опять стало темно. Летний ветер все равно продувал через плотно стоящие деревья, а на небе, точно рассыпанный сахар, начали появляться звезды, но тут же угасали, когда их заслоняли белые, как и днем, облака, через которые крича просвечивало ночное небо. Несмотря на то, что была жаркая июльская ночь, вся компания ежилась от напорного ветра. Похоже им стоило одеться потеплее, лес шорты и футболки не жалует.

Ночь на седьмое июля. Именно эта ночь считается праздником. Именно этой ночи они ждали всю неделю и прилежно учились, чтобы их отпустили родители. Именно ради этой ночи они купили пару пакетов сарделек. А Степан нашел большой плед в старом чулане, а Алексашка уговорил отца сходить на шашлыки, чтобы потом незаметно вытащить из мангала уже обгорелый, но все-таки еще уголь. Ведь именно в эту ночь нечисть становится наиболее опасной и чуткой.

Степан, как главный в компании, как и прежде молча, не заботясь о последствиях, вытряхнул местами уже белый уголь на траву и кинул на него лежащие рядом сухие ветки. Взлетевшие угольки немного осыпали светлые, славянские волосы Степана, а в свете наконец-то открывшейся луны заблестели его черные глаза.

Где-то рядом ухнула сова, и Витька, как самый малый, всего-навсего двенадцатилетний парень с носом картошкой и круглым, но сейчас красным лицом, испугавшись, заговорил.

— Это что? Сова? А почему она не спит? А кто-то еще из зверей в наших лесах есть? — пытаясь не выдать свое беспокойство товарищам, но тем не менее дрожа то ли от холода, то ли от страха.

— Совы-ночные животные! Мой отец один раз ходил сюда на охоту и пристрелил косулю. Они здесь точно есть. Но, не боись, за тридцать лет работы моего отца-егеря он здесь еще ни разу не видал медведя. Разве издалека бирюков видел, — усмехнулся Алексашка, взмахнув черными волосами, сейчас походящие как камуфляж, а затем сам изобразил охи совы. Он засмеялся в голос, сузив синие глаза до щелочек.

— Я не боюсь! Просто интересно стало, честно-честно! — испугался выдать себя Витька.

— Хватит! Есть у кого-то зажигалка или спички? Я как-то о них не подумал, — оглянулся на товарищей Степан.

— Откуда ж у нас спички? Мать каждый раз проверяет все коробки после того, как мы с Колей их вынести пытались! — заговорил Миха, один из близнецов. Сегодня утром он опять подрался с братом, и теперь у него на лбу виднелась несимметричная ссадина. Хотя на его смуглом лице всегда были синяки и шишки, эту было видно даже ночью, как бы он не пытался спрятать ее за коричневыми волосами-шторкой.

— Как же мы костер разожжем? Как будем жарить сардельки? — забеспокоился Витька.

— Ничего страшного. У меня отец-егерь. Он в разжигании пламени часто без коробка спичек обходится и меня научил. Нужно просто взять два камня, — Алексашка поднял два удачно лежавших рядом камня, — И стукнув их друг об дружку, пытаться высечь искру.

Алексашка достал из отцовского сидора заранее заготовленную бумагу, скомкал и бросил на уголь. Спустя некоторое время он, наконец, высек искру, поджег пергамент, затем пропихнул бумажку вглубь костра, угли покраснели и пошел дымок. Костер начал гореть.

Алексашка, как второй лидер, поскольку второй по возрасту, счастливо улыбнулся своему успеху и протянул друзьям сардельки, те их быстро похватали.

Парни, желая пожарить и съесть еду быстро, схватили близлежащие грязные палки и насадили на них свой поздний ужин. Затем все близко прижались друг к другу, чтобы поскорее приготовить еду и согреться у только что разгоревшегося костра.

— Витька, а тебя как же отец-то отпустил? Он тебе с нами даже общаться не разрешает, а тут ночью- пожалуйста, — подколол Коля, второй близнец, у которого от утренних побоев остался под глазом синяк. Волосы парень зализал дедовским лаком назад, чтобы его отличали от брата, с коим сейчас, видимо, он был в ссоре.

— А вы не знали? Пропал батька — то мой!

— Как пропал? — не понял Миха. — Так ежили пропал, чего не ищут-то?!

— Ищут-ищут! Вот только не просто он пропал! Уже и не сыщут! — ответил Витька.

— Так чего ты молчишь-то?! Говори, как пропал — то! Может, мы найдем! — встрепенулся Степка.

— Взгляните на мои часы! Который час? Пол третьего ночи! Слушайте! Часу в первом проснулся мой батька. Чудится ему, что кто-то рядом