Экологическая специализация — желательное будущее России [Борис Борисович Родоман] (pdf) читать постранично, страница - 2

не
столько как их этническая специфика, сколько как
пережиток прошлого. У этих народов в сельской
местности сохраняется многодетная семья и патриархальный уклад, который в начале ХХ в. был
повсеместным и у русских крестьян (внутрисемейное разделение труда, отход на заработки в города
и т.п.) [10]. На большей части российского Нечерноземья деревня если не исчезла совсем, то стала
реликтовым явлением и поддерживается только
летней деятельностью горожан, а вокруг городов
преобразовалась в дачные поселки [3, 9, 15].
Известные надежды на экономическое и социальное развитие России можно отнести к ее
большим городам (почти всегда – центрам субъектов Федерации) и их пригородам, а чтó делать
с остальной территорией, внешней и внутренней
периферией, занимающей миллионы квадратных
километров? Думается, что ареалы экономического затишья и упадка можно превратить в места
процветающего природного ландшафта, который
ведь все равно должен где-то размещаться.
Одичание земли, ренатурализация ландшафта. В России после 1991 г. увеличилась социально-экономическая поляризация, усилились различия, и усугубилась пропасть между богатым,
влиятельным меньшинством и бедным большинством сограждан. Аналогично возросли контрасты между столицей и провинцией, центрами и
периферией на всех территориальных уровнях:
и в рамках страны, и в каждом регионе (субъекте Федерации), и во внутриобластном (сельском)
административном районе, и в отдельно взятом
ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ

№4

141

городе. В географических районах разного размера
и ранга относительный подъем центров сопровождается упадком окраин. Тем самым появляются
новые “пустыри”, подходящие для (само)восстановления природных биоценозов.
Разительная поляризация российского общества повлекла за собой экологическую поляризацию ландшафта, растительного покрова, дикого
животного мира. В Нечерноземье исчезают созданные трудом многих поколений культурные
угодья – пашня, сенокосы, пастбища – в противоположных транспортно-географических условиях: с одной стороны, вдали от больших городов и
магистральных дорог, с другой – в пагубной близости от городских застройщиков. В отдаленной
от столицы сельской глубинке, особенно на западе
Центральной России, в результате зарастания полей сорными травами, кустарниками и деревьями
возникает вре́менная, сукцессионная растительная
и ландшафтная формация, которую я и мои коллеги-географы метафорически назвали “русской
саванной” [21]. А в ближнем Подмосковье, вокруг
бывших сел, превратившихся в коттеджные поселки, поля завоеваны крапивой и ядовитым борщевиком выше человеческого роста. Парадоксально,
что одичание ландшафта происходит под боком
у столицы, в виду ее небоскребов, маячащих на
горизонте. Ведь бывшие сельские поля обитателям коттеджей совершенно не нужны; опушки и
придорожные полосы лесов понадобились чуть
больше – для выездов на пикники и как слабозамаскированные нелегальные свалки бытовых
отходов. Не исключено, что пригородные леса и
пустоши более всего перспективны как охотничьи
угодья для наших “неопомещиков”.
Поляризация животного мира идет, так сказать,
с обратным знаком: погибают требовательные к
среде звери-“аристократы” (например, леопард,
тигр), а выживают более всеядные “плебеи”,
приспособленные к сосуществованию с людьми. Периодически увеличиваясь или уменьшаясь
в численности, возвращаются в прежние места
обитания и облюбовывают себе новые экологические ниши дикий кабан, лисица, заяц, лось, а
временами и волк, успешно скрещивающийся на
пригородных свалках с одичавшими собаками.
Несмотря на немалые достижения в области
природоохранного законодательства, добиться его
сколько-нибудь эффективного применения в нашей
стране не удалось. Российские законы и обычаи
фактически не защищают биосферу, ее элементы
сохраняются только благодаря относительно плохой транспортной доступности. Выходит, что в
парадоксальных российских условиях бездорожье

2016

142

РОДОМАН

и удорожание транспорта экологически полезны.
И, наоборот, нет более верного способа погубить
любой природный объект, как провести к нему
автодорогу. Относительно плохую транспортную
доступность уязвимых природных объектов можно
поддерживать, ускоряя и удешевляя сообщение по
редкой, но мощной сети немногих главных магистралей; иными словами, не строить новые дороги, но улучшать существующие. В таком случае
поездки в глубинку будут казаться сравнительно
медленными, длительными и трудными, требующими чрезмерных затрат драгоценного времени.
Это одно из фундаментальных положений концепции поляризованного ландшафта [14].
Способность природного ландшафта к самовосстановлению не следует недооценивать. Наряду с
зонами чрезвычайного загрязнения и экологического бедствия, в России есть обширные