Умри, если сможешь [Лучан Борисов] (fb2) читать постранично

Умри, если сможешь

Во сне как наяву

Е. Агранович

"Ночь, улица… аптеки нет, есть молочный сумрак белых ночей. И страх, столь сильный, что сердце стучит как сумасшедший метроном. Странно. Мне казалось, что десять лет хождения в профессиональных убийцах основательно притупили мои эмоции. Выходит, что нет.

Кстати, отчего мне страшно? Не понимаю. И вообще, где это я?

Будто по заказу, туман поредел и тут выяснилось, что я стою посреди широкой улицы, прямой как стрела. Умом понимаю, что это Невский проспект, но сердце отказывается верить тому, что видят глаза. Здания целы, вот только город мёртв, причём давно. Тротуары и проезжая часть засыпаны мусором; осколки битого стекла отблескивают в неярком лунном свете.

Что же, чёрт возьми, здесь произошло?

Неужели это последствия украинской заварушки, разросшейся до прямого столкновения с НАТО? Не может быть! Накрой нас ядерным ударом, было бы гораздо больше разрушений и трупов.

Кстати, нет ни воронок от бомб, ни характерных отметин от снарядов. Значит, бомбёжек с воздуха и артобстрела тоже не было.

Может, внутренние разборки? Кое-где на стенах зданий есть отметины от пуль. Не похоже на массовую перестрелку. И в самом деле, всё же Россия не Запад, пусть наш город и ославили бандитским Петербургом. Скорей, это работа полиции и Росгвардии. Видимо, ребята пытались остановить мародёров, поскольку витрины разбиты, а магазины разграблены.

И ещё одно — почти нет машин. Это говорит о том, что люди, хоть в панике, но просто уехали из города. Правда, не все. Кое-где торчат останки автопрома, сильно покорёженные и частью обгорелые. Приглядываюсь к ближайшему автомобилю — внутри скелеты, навскидку трое взрослых и двое детей. Кости основательно пожелтели; правда, это ничего не значит, с момента гибели людей могло пройти как несколько месяцев, так и несколько десятков лет.

Неожиданно меня накрывает такая волна ужаса, что я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Осколки стекла режут босые ноги, ледяной ветер пробирает буквально до костей. Но боль и холод ничто по сравнению со страхом, глубинным и диким.

Да что за чёрт творится со мной? Возьми себя в руки, идиот! Здесь нечего бояться!

Установка сработала, я начал было успокаиваться, но тут чья-то рука берёт меня за плечо, и я захожусь в безумном вопле. Надо же! Никогда бы не подумал, что у меня такой визгливый тонкий голос.

И тут в поле зрения попадает отражение в уцелевшей зеркальной витрине. Понятно. Это не я и эмоции тоже не мои. Из зазеркалья, отмытого дождём, на меня смотрит до смерти испуганный мальчишка. На вид ему лет восемь или девять. Бедолага. Немудрено, что он трясётся от холода. На газонах ещё кое-где лежат островки снега, а он лишь в майке и трусах.

Так! Светлые волосы и голубые глаза. Точно не я, у меня тёмная масть. И всё же пацан кажется смутно знакомым. Где-то я уже видел похожее лицо, правда, постарше и черты лица более женственные… Нет, не хочу даже думать! Этого не может быть.

Будто в насмешку надо мной, проклятый мальчишка пристально смотрит на меня, а затем кричит. Его истеричный вопль: «Папа, спаси меня!» в первое мгновение вызывает оторопь, а затем нестерпимое желание бежать, причём как можно дальше".

Крик мальчика с такой силой ударил его по нервам, что Андрей подскочил на кровати. Некоторое время он сидел, глядя перед собой невидящим взглядом, а затем, чтобы прийти в себя, с силой потёр лицо.

«Дурацкий сон! Нет у меня никакого сына. Так какого чёрта я разнервничался?» — пробормотал он, но тревога не отступала, в его ушах по-прежнему звенел крик мальчика. «Чёрт! Нервы совсем ни к чёрту», — чтобы избавиться от беспокойства, он схватил мобильник. Немного помедлив, он набрал бывшую жену, хотя поклялся никогда этого не делать.

— Даш, привет! Как поживаешь?

Ответ последовал не сразу, сначала раздался сочный зевок.

— Это всё, что ты хочешь знать в пять утра? — поинтересовался сонный мужской голос. — Нету нашей Дашки. У родителей она, повезла им сына… О, так ты Андрей, её бывший муж? — оживился голос. — Слушай, мужик, забрал бы ты своего щенка. Так-то Дашка — хорошая баба, но прицеп мне не нужен.

— Какой сын? — тупо спросил Андрей.

— Во даёт! — фыркнул собеседник. — Ты серьёзно?.. Неужели не сказала? Вот ведь бабы! Хлебом не корми, а дай насолить бывшему. Моя тоже та ещё сука; обула так, что до сих пор хочется её придушить…

Андрей нажал отбой и осторожно, будто ядовитую змею, положил телефон на подушку. То обстоятельство, что у него есть сын, не вызвало у него ни радости, ни огорчения.

Глава 1