Нулевой пациент. Книга Первая [Анна Викторовна Томенчук] (fb2) читать постранично, страница - 2

померк. В них проступила пустота. А еще через мгновение из лица ушла жизнь. Привычное выражение, обычное состояние. Бессмысленное и глупое существование очередного подростка в большом городе. Заметив эту перемену, Севилия замкнулась.

— Ты винишь меня в том, что я не иду в больницу, но и сам ничего не делаешь с этим, — круговым движением вытянутого пальца она показала на его лицо.

Оставь меня в покое.

Мальчик медленно наклонился. Поднял рюкзак, надеясь, что там ничего не звякнет. Повернулся к ней спиной и медленно, слишком медленно пошел вверх.

— Томми?

Оставьте все меня в покое.

Оказавшись в темноте своего чердака, подросток закрыл дверь. Повернул замок. Задвинул щеколду. Опустил рюкзак на пол и закрыл глаза.

Скоро все это закончится.

Они все замолчат.

Они все оставят его в покое.

Он раскрыл рюкзак, бережно достал оттуда желтоватый смятый конверт. Из него — бумагу. Раскрыл ее и замер, силясь прочесть в свете, который пробивался через грязное окно, что там написано. Прочесть не так жадно, как в школьном туалете час назад, а медленно. С недоверием и надеждой. Там не было слов или указаний. Только дата. 6 марта 1967 года.

Глава Первая. Офелия Лоусон

Женевское озеро, 1898 год

Женщина с темно-синими глазами и волосами цвета безлунной ночи сидела, опустив узкие ступни в прозрачную воду Женевского озера. Она пришла сюда ночью, устроилась на берегу и не шевелилась до рассвета. Ветер играл с черными волнами ее волос, то и дело бросая их в лицо, как непоседливый пес. «Поиграй со мной!». Но женщина не реагировала. В ее взгляде остался только мрак и усталость.

Далеко в деревне проснулись дети. Их счастливый смех, крики и звуки игры заставили ее прислушаться. Не пошевелиться, нет. Она не могла шевелиться, скованная пустотой, окончательно замутнившей ее разум. Но прислушаться. Вынырнуть из тоски и осознать, что все вокруг не заметило перемен, произошедших с ней. Пять тысяч лет счастья и боли, расставаний и встреч. Пять тысяч лет ошибок и побед. Она делала то, что недоступно другим. Любила. Теряла. И снова умудрилась полюбить существо, которое оставило бы ее первым. Она потеряла самое важное — смысл. Работу. И теперь сидела на берегу озера, чьи воды стали свидетелем вспыхнувшей и утонувшей любви, и думала о том, что не знает, куда ей идти.

Наверное, именно так высшие вампиры принимают решение уйти искать. Оставить семью, дом и раствориться в вечерних сумерках. Умереть или выбрать себе другую жизнь и другой мир. Ей были доступны тысячи миров, и она попыталась спрятаться в одном из них. Но не смогла. Тоска гнала ее назад. Сюда.

Смерть — это только начало. Она знала, что многие из высших существ умирали больше раз, чем требовалось для получения новой жизни. Может, ей стоит принять предложение? Странное, пугающее ее предложение?

— Я подарю тебе новую личность. Она не будет знать твоего прошлого. Ее не будет беспокоить твоя боль. Она проживет свою жизнь от начала и до конца, а потом уснет навеки, забрав в собой все твои сомнения и всю твою печаль. Ты не вспомнишь о ней. Но тебе станет легче.

— Почему я не буду помнить о ней? — спросила она тогда.

Он ответил, глядя ей в глаза своим удивительным глубоким взглядом цвета грозового неба.

— Потому что в этом случае личности сольются, и это уже будешь не ты.

— И я не вспомню об этой жизни никогда и ничего?

Он не покачал головой, хотя это было бы уместно.

— Придет время — и ты узнаешь.

Женщина подняла голову. Она не удивилась, заметив, что ее одиночество разрушено. Он стоял на берегу, заложив руки за обнаженную спину. Длинные черные волосы змеями струились по лопаткам. От него веяло привычной силой и отчужденностью. Темный основатель не повернулся к ней. Он не заговорил, но слова зазвучали у нее в мыслях.

— Доверишь ли ты мне себя снова?

— Да.

— Тогда ты уснешь. Сейчас. Я дарю тебе семьдесят лет. Проживи их так, как никогда не смогла бы прожить. Спи.

Треверберг, восточная Европа

3 марта 1967 года, раннее утро

Офелия проснулась. Смутное ощущение повторяющегося сна улетучилось, когда она посмотрела на часы и мысленно пробежала по предстоящим рабочим часам. Она всегда вставала до будильника, но сегодня ее разбудило смутное предчувствие нового дня. В этом была радость и напряжение, ожидание и страх. Что еще может ощущать хирург-кардиолог, который выходит в сутки, не успев восстановиться с прошлых? Если бы она была человеком, наверное, сошла бы с ума. Офелия человеком не была. Видимо, поэтому и переехала в Треверберг — поближе к своим. Здесь мирно уживались люди, темные эльфы, вампиры и Незнакомцы. Ну как «мирно». Люди не подозревали о наличии кого бы то ни было еще, видя в темных существах таких же, как они сами, но может быть, просто красивее и чуточку талантливее, людей. А темные существа соблюдали негласный паритет. Иногда город накрывало, и тогда