Качели счастья [Лиз Филдинг] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Лиз Филдинг Качели счастья
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Брат опаздывал. Гай уже бранил себя за то, что не нашел какого-нибудь благовидного предлога, чтобы не прийти на эту встречу. Первоначальные планы на вечер были, хотя, прямо скажем, неоригинальны, зато куда более эффективны: он собирался работать, а голод утолять бутербродами. Поток холодного воздуха, ворвавшийся в распахнутую дверь, вселил в Гая надежду, что его томительному ожиданию пришел конец. Он живо обернулся, но это был не Стив. В ресторан, прячась от дождя, вбежала молодая женщина. Она на мгновение остановилась у дверей, видимо ослепленная яркими огнями ресторана после мрака вечерней улицы. И время для Гая почти замерло, словно планета внезапно прекратила вращаться вокруг своей оси. Как в замедленной съемке, когда можно разглядеть даже самую незначительную деталь, все происходящее вокруг неспешно поплыло перед глазами Гая. Он был уверен, что смог бы сосчитать все капли дождя, сверкающие в золотисто-пшеничных локонах незнакомки. Вид у нее был взъерошенный. Волосы спутаны, подобно колосьям пшеницы под порывами ветра. И вместе с ней в ресторанчик проник свежий ветер лугов и полевых цветов, заставив чуть ли не всех присутствующих обернуться. Несколько пар глаз теперь неотрывно смотрели на нее. Возможно, она привлекла к себе внимание своим заливистым смехом. Как будто пробежка под дождем явилась для нее забавой, веселым развлечением. Ее беспечная радость, как глоток свежего воздуха, оживила и Гая. Девушка подняла руки, чтобы поправить растрепавшуюся прическу. Пропустила пальцы сквозь волосы, а потом встряхнула головой, откидывая локоны назад. А платье, следуя за движением рук, поползло вверх по ногам, обнажая бедра девушки. Она опустила руки, поправила платье. Облегающая тело ткань повторяла все изгибы и выпуклости ее тела. Глубокий вырез платья дразнил и соблазнял. К ней хотелось прикоснуться, хотелось нарисовать ее портрет, хотя она и не представляла собой образец красоты. Ее нос не соответствовал классическим канонам. Рот слишком большой. Но глаза искрились так, словно внутри нее полыхал костер, жар которого мог спалить кого угодно. И, может быть, потому эта девушка затмила собой всех присутствующих в ресторане дам. Гай вздрогнул, будто кто-то шепнул ему на ухо: «Отомри!» Оцепенение прошло, но теперь его телом овладела дрожь. Сладкая, щемящая дрожь. Сердце бешено застучало, мышцы напряглись. Но эта была отнюдь не похотливая реакция на красивую девушку. Возможно, у половины мужчин в зале так оно и было. Но не у Гая. Он почувствовал нечто большее, чем щекочущую воображение похоть. Он испытал волнение, какое испытывают, когда внезапно понимают, что столкнулись лицом к лицу с судьбой. Когда осознают, что нашли причину своего существования на этой земле. Гай медленно встал, не отводя взгляда от лица девушки. Она заметила его, их взгляды встретились. И на мгновение незнакомка замерла, перестав смеяться. Она почувствовала то же, что и я, радостно подумал Гай. Но в этот момент в ресторан вошел Стив. Он закрыл дверь, которую девушка оставила открытой. Холодный воздух перестал проникать в зал ресторана. И оборвалась тоненькая ниточка-связь между Гаем и незнакомкой, словно и существовала-то эта ниточка только благодаря сквозняку. Стив, положив руку на талию девушки, притянул ее к себе. Спрашивать «почему» и «зачем» не имело никакого смысла, этот жест был понятен без слов. Брат всему миру объявлял: «Она – моя!» – Гай, – обратился Стив к брату, – я очень рад, что ты все-таки пришел. Мне хотелось, чтобы ты познакомился с Франческой. – И он посмотрел на девушку, которую обнимал так, как человек, выигравший главный приз лотереи. – Она ждет от меня ребенка. Не иначе как Стив дважды выиграл в лотерею. – Мистер Димоук… – Он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо, и открыл глаза. Над ним склонилась улыбающаяся бортпроводница. – Мы идем на посадку, пристегните, пожалуйста, ремни. Гай потер лицо руками, пытаясь отогнать воспоминания, которые не оставляли его в покое в течение трех последних лет, затем пристегнул ремень безопасности и посмотрел на часы. Самолет прибыл вовремя. Гай Димоук был первым человеком, которого она увидела, когда вышла из автомобиля. И это ее нисколько не удивило, потому что Гай был видным мужчиной. Его без труда можно было заметить в любой толпе: высокий, широкоплечий, загорелый, темноволосый. Все другие казались рядом с ним двухмерными изображениями на черно-белом снимке. Он буквально гипнотизировал окружающих людей. Даже сейчас это было невозможно не заметить. И, конечно, Гай Димоук, хотя и занятой человек, нашел время, чтобы прилететь издалека на похороны брата. Франческа сразу поняла, что Гай из тех людей, кто очень серьезно относится к формальностям и старается строго придерживаться традиций и ритуалов. От других, кстати, он требовал того же самого. Для каждой вещи должно быть отведено определенное место, и в каждой ситуации должны соблюдаться соответствующие правила поведения, этикета и т. д. Таково кредо Гая Димоука. Немудрено, что Гай даже не пытался скрыть неодобрения, когда Стив и Франческа заявили ему, что не собираются оформлять свои отношения. И демонстрируя им свое несогласие, Гай взял да и просто-напросто исчез из их жизни. «Право же, как будто это касается его самого! – недоумевала Франческа. – Ему-то какое дело до того, зарегистрируемся мы или нет!» С другой стороны, имел он право вмешиваться в их жизнь или нет, теперь уже было совершенно не важно. Франческу удивляло другое. Что он решил-таки объявиться после трех лет почти полного безмолвия, в течение которых не видел их и ничего не сообщал о себе. Нет, Франческу это особенно не огорчало, но как расстраивался Стивен! «Бедный Стивен», – тяжело вздохнула она. К счастью, ей не нужно было как-то реагировать на его присутствие, проявлять свои чувства. И когда их взгляды встретились, Франческа не испугалась того, что он способен понять, о чем она думает. Нет, по ее лицу ничего невозможно прочитать. Никаких эмоций, никаких чувств, ничего! Словно и не лицо вовсе, а маска. Словно и нет ничего, кроме пустоты, образовавшейся в ее сердце после смерти Стивена. Гай окликнул ее по имени: – Франческа… Он произнес ее имя так мягко. Почти нежно. Как будто искренне заботился о ее судьбе и хотел помочь ей. Комок слез подступил к горлу. Чувства, которые она так старательно прятала от окружающих, грозились вырваться наружу. Ее спас гнев. Возмущение накрыло ее волной, перекрывая все другие эмоции. Как он посмел приехать сюда сегодня? Что за лицемерие? Кем он себя возомнил? Делает вид, что беспокоится, волнуется за нее, переживает боль потери. Да если бы брат был ему дорог, он мог бы просто поднять трубку и набрать номер телефона… пока Стивен был жив… когда Стивен так нуждался в его внимании и заботе! Неужели он полагает, что она всех бросит и подойдет к нему? И будет слушать его пустые соболезнования? Позволит ему взять ее под руку и проводить в церковь? Лицемер! Как всегда, в своем репертуаре! Готов на все, лишь бы соблюсти приличия. Губы Франчески дрогнули в кривой усмешке. Глядя прямо перед собой, она прошла мимо. Не остановившись. Не посмотрев на него. Никак не прореагировав на его обращение. Она выглядела такой хрупкой, ранимой. Ее походка была так легка, что казалось, будто она и не идет вовсе, а плывет. Как облако. Сейчас есть, а через секунду растаяло. Девушка-иллюзия. Девушка, оставившая в его памяти неизгладимый след. Девушка, при одном взгляде на которую он терял контроль над собой. Солнечный свет, пронизывавший серое октябрьское небо, отражался неяркими бликами в ее пшеничных волосах, подчеркивая бледность кожи. Гай наблюдал за тем, как она стояла в дверях церкви, здоровалась с входящими людьми, кивала головой, что-то коротко им отвечала. Каждое ее движение было лишено всякой эмоциональности. Будто она и не человек, а ожившая кукла. Лишь на долю секунды в ней проснулись чувства: когда он оказался рядом с ней. Она сердито нахмурилась, и в глазах блеснул недобрый огонек. Гнев. Но Франческа быстро подавила эту вспышку. И снова скрылась от окружающих за холодной безликой маской, отгородилась от всего мира непреодолимой стеной. Впрочем, вполне объяснимое поведение. Как иначе она могла пережить этот кошмар? Одна слезинка, один раз дрогнувший голос – и она сразу же сломалась бы, не смогла бы совладать с чувствами, скрыть от окружающих душевную боль. А ей нужно держать себя в руках, нужно пережить этот день. Когда служба и похороны закончились, Гай встал в стороне, ожидая, когда все разойдутся. У Франчески было достаточно времени, чтобы уйти, проигнорировав его присутствие. Но она явно поджидала его. Похоже, в глубине души она надеялась, что он объяснит ей свое поведение. Но только что он мог сказать? Для того чтобы выразить то, что он чувствовал, еще не придумано слов. Потеря, боль. Сожаление, что последняя встреча со Стивом закончилась их размолвкой и теперь нет возможности для примирения. Да, все это так. Но эти слова не выражают и сотой доли глубины его чувств. И что он может сказать Франческе, потерявшей любимого человека и отца ее ребенка? Ей-то еще труднее, чем ему. И все-таки он подошел к ней. – Я сожалею, что не смог приехать раньше, Франческа… – По-моему, у вас было предостаточно времени для того, чтобы добраться сюда из любой точки земли. Он хотел спросить ее, почему она не сообщила ему о состоянии брата раньше. Если бы только он знал! Но теперь слишком поздно… И спрашивать о том, чего не изменишь, тоже поздно. О чем же еще говорить? – Мне жаль, что я не смог освободить вас от бремени организации похорон, – сказал он дрогнувшим голосом. – О, пожалуйста, не извиняйтесь. Ваш секретарь звонил, предлагал помощь. Но, я думаю, похороны это семейное дело. И участие посторонних людей ни к чему. Они говорили о похоронах, но думал Гай совсем о другом. О том, что известие о плохом состоянии здоровья его брата дошло до него с большим опозданием. И он уже не успел застать его в живых. Если бы только можно было повернуть время вспять! Вернуться во времени хотя бы на месяц назад. И увидеть брата живым. – Поймите, требуется какое-то время для того, чтобы добраться сюда издалека. – Гай говорил так, словно оправдывался. Не только перед Франческой. Он сам для себя искал оправдание. – Я приехал прямо из аэропорта. Во время всего разговора она стояла вполоборота к нему, глядя себе под ноги. Наконец она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза: – Вы действительно не должны беспокоиться и извиняться. Мы хорошо справлялись со всеми трудностями и без вас… в течение последних трех лет. Так что дни и часы, на которые вы смогли бы прилететь раньше, уже ничего бы не изменили. Ее голос был холоден. Каждое произнесенное слово вонзалось в его сердце острым кинжалом. Но пусть ему будет больно, лишь бы только не было больно ей. Все, что сейчас волновало Гая, – это спокойствие и благополучие Франчески. Если бы он мог, то сказал бы ей, что она была предметом всех его мыслей в течение трех лет. Вместо этого он спросил: – У вас все нормально? – Нормально? – переспросила она так медленно, словно пыталась прочувствовать это слово, определить его вес, потрогать на ощупь. Что он вообще имел в виду, задавая этот глупый вопрос? – Как у меня может быть нормально, если Стивен умер! – Я имел в виду материальную сторону, – поспешил объяснить Гай. Ему представилось, что если у Франчески и ее ребенка еще и недостаточно средств для достойного существования, то ситуация хуже некуда. Франческа даже не пыталась скрыть своего презрения: – Я должна была догадаться, что единственное, о чем вы беспокоитесь, – это деньги. Вас во всем волнует только практическая сторона дела, не так ли? Достаточно ли я обеспечена – вот что важно для вас. Но вам нет никакого дела до моих чувств, Гай. Знаете ли вы вообще, что такое чувства? Вряд ли, вы же специализируетесь только в вопросах этикета! Он не спешил опровергать ее обвинения. – Я знаю, как вам больно, но сейчас нужно подумать и о материальном, необходимо решить некоторые практические вопросы. Гай не мог обнять ее, предложить ей свою помощь и поддержку и поэтому вел себя сухо и холодно, как адвокат. Если бы он и вправду был адвокатом, его манере поведения было бы хоть какое-то оправдание… – Пожалуйста, не волнуйтесь обо мне, Гай. По вашим меркам, со мной все будет хорошо. У меня есть дом, страховка… Вы ведь это имеете в виду под благополучием, не так ли? – выпалив это, Франческа отвернулась и пошла к машине. Водитель ждал ее, открыв перед ней дверцу. Но, прежде чем сесть, девушка на мгновение замерла, потом обернулась и сказала: – Полагаю, вам, как и всем родственникам и друзьям, следует поехать на поминки. Для приличия! После этих слов она села в автомобиль, жестом пригласив его присоединиться к ней. Конечно, он не расценил ее предложение как прощение или намек на возможность улучшить их отношения. И тем не менее без колебаний направился к машине. – Спасибо, – кивнул он, сев на заднее сиденье. – Мне не нужна благодарность. Он был вашим братом. И я не забыла об этом, несмотря на то что вы сделали все для того, чтобы о вас забыли. И Франческа отодвинулась как можно дальше к противоположной дверце машины, увеличив до максимума расстояние между ними. – Я сожалею о том, что меня не было рядом, пробормотал Гай. Он действительно жалел и должен был сказать ей это, даже если она и не поверит. – Всего лишь слова. Красивые слова, продиктованные чувством вины. Если бы вы действительно хотели быть рядом и заботиться о брате, вы бы не пропали на целых три года, не уехали бы так далеко. Каковы бы ни были причины вашего отсутствия, вы могли бы найти способ быть рядом. Почему же вы этого не сделали? – Она пристально смотрела на него. В тусклом освещении машины ее лицо показалось ему особенно бледным. Не дождавшись его ответа, она тяжело вздохнула и произнесла: – Раковая опухоль быстро разрасталась. Быстрее, чем прогнозировали врачи. Я спрашивала, хочет ли он, чтобы я вызвала вас, но он ответил тогда, что впереди еще много времени, успеется… Гай инстинктивно потянулся к ней, чтобы взять за руку, успокоить. Ему хотелось поддержать ее, как он поступил бы с любым человеком, попавшим в беду. Но ее глаза предупреждали, что ему не поздоровится, если он прикоснется к ней. Этот взгляд был неприятнее, больнее пощечины. Гай всего лишь хотел утешить Франческу, попытаться успокоить, на секунду забыв о ее враждебном к нему отношении. Но он понимал, что бы он ни сделал, что бы ни сказал, она ко всему отнесется с недоверием, а то и с негодованием. Он, Гай, жив, а мужчина, которого она любила, мертв. И она ясно давала понять: отчасти в этом виновен именно Гай. – Стивен был настолько уверен, что вы приедете… – проговорила Франческа, не скрывая упрека. – Я не ясновидец… – Нет, конечно. Вы всего лишь занимались своими делами, думая только о себе! Гай не стал возражать, защищаться, оправдываться. Ей нужно снять эмоциональное напряжение, выплеснуть на кого-то свою боль, обиду. И он был самой удобной мишенью. Что же, если больше ничем нельзя ей помочь, он готов взять всю вину на себя, пусть выговорится, выплачется. Может быть, ей станет хоть немного легче. Гай не отвечал на упреки Франчески, полагая, что та и не ждет от него ответа. Она смотрела в окно, отвернувшись от него, ясно давая понять, что разглядывать городской пейзаж гораздо приятнее, чем разговаривать с ним. Когда машина свернула на улицу, где стоял дом, в котором они со Стивом жили, ее губы дрогнули, и она с трудом сдержала слезы. Печаль, отразившаяся на ее лице, была во много раз красноречивее любых слов. Машина остановилась около дома, и Гай, выйдя из нее, замер в неуверенности. Он хотел предложить Франческе руку для того, чтобы помочь ей выйти из машины, но был уверен, что она проигнорирует его вежливый жест. Но когда Франческа ступила на тротуар, ее нога подвернулась, и она едва не упала. Ему ничего не оставалось, кроме как поймать ее за локоть, чтобы удержать от падения. Она была такой хрупкой, легкой, почти невесомой. Придерживая ее за локоть, он спросил: – Почему вы не позволяете мне помочь вам? Возможно, будь он кем-то другим, не братом Стива, она позволила бы себе проявить слабость. Но рядом с ним она быстро взяла себя в руки, выпрямилась, снова спряталась за своей маской холодного равнодушия и отстранила его руку. – Стивен справился без вас, и я тоже обойдусь! заявила она и быстро пошла по направлению к дому. Франческа остановилась на пороге гостиной, чтобы отдышаться. Никогда раньше она не чувствовала себя такой одинокой, такой бессильной, беспомощной. Обернувшись, Франческа увидела Гая, стоящего в прихожей. Он вешал на крючок свое пальто. На мгновение их взгляды встретились. Она быстро отвернулась. Но и нескольких секунд хватило, чтобы заметить в его глазах боль. Франческа быстро справилась с нахлынувшим на нее сочувствием. Наоборот, ей хотелось ранить этого человека, хотелось, чтобы ему было больно. Пусть это жестоко, но он поступил еще несправедливее по отношению к ней и Стивену. Кто-то окликнул ее, обнял за плечи. И Франческа позволила успокаивать себя, говорить ей слова сочувствия. Все эти попытки утешить не трогали ее душу. Но стоило брату Стивена там, возле церкви, просто окликнуть ее по имени, и она чуть не потеряла контроль над собой. И до сих пор все еще чувствовала прикосновение его руки, когда он удержал ее от падения. Франческа поморщилась, стараясь отогнать эти непрошеные мысли. Ей необходимо сосредоточиться. Нельзя думать только о себе и собственных чувствах. Она должна быть сильной. Ей ведь нужно еще успокоить людей, работающих на фирме Стивена, и заверить их, что все будет в порядке. Теперь ей придется взять руководство фирмой на себя и самой принимать все решения. Ну и хорошо, что жизнь заставляет уйти с головой в работу, это поможет ей немного забыть об утрате. Но только не сегодня. Сегодня она должна сделать все для того, чтобы достойно помянуть Стивена. Проследить за тем, чтобы у гостей было вдоволь еды и напитков. И держать себя в руках, не давая воли собственным чувствам. И главное – избегать Гая Димоука. – Франческа! Девушка вздрогнула от неожиданности, голос кузины, обращавшейся к ней, вернул ее из размышлений в реальность. В настоящее, которое надо каким-то образом пережить. Перетерпеть. – Все прошло гладко? Она постаралась справиться с эмоциями и изобразить на лице улыбку. – Да, служба была очень красивая. Спасибо, Мэтти. – Все-таки мне стоило пойти туда вместе с тобой. – Нет, Мэтти. Мне необходимо было знать, что Тоби останется дома с кем-то из родных. И мне не хотелось отвлекать Конни от кухни и сервировки стола. – Внезапно Франческа заволновалась. – А где Тоби? С ним все хорошо? – Он немного капризничал, и Конни отвела его наверх, чтобы уложить спать. Если повезет, он поспит пару часов. Как раз пока идут поминки. – Надеюсь на это. Еще один час, и все будет закончено. Еще всего лишь один час. Она может и обязана пройти через это. Ведь осталось продержаться совсем немного. Один час. Нет, она не сломается! Особенно на глазах у Гая Димоука. Гай наблюдал за Франческой. Она утешала, взяв за руку, какую-то женщину, прикованную к инвалидной коляске. Потом разговаривала с кем-то еще. Никого не оставляла без внимания. Замечательная хозяйка! Однако его, Гая, она все время держала на расстоянии. Будто какое-то шестое чувство подсказывало ей, что он приближается. И тогда она резко поворачивалась и останавливала его холодным, почти презрительным взглядом, давая понять, что ему не следует подходить к ней близко. И Гай не пытался противоречить ей. Не хотел усложнять ей жизнь и по мере возможности старался не попадаться ей на глаза. Он искал друзей брата, которых помнил. Но так и не нашел среди присутствующих адвоката семьи Тома Палмера, хотя по идее тот должен был быть на похоронах и поминках. Гаю очень хотелось поговорить с ним, чтобы получить от того заверения, что в материальном плане у Франчески действительно не возникнет никаких проблем. – Почему вы ничего не едите? Гай обернулся и увидел позади себя женщину в инвалидном кресле. Она протягивала ему поднос с бутербродами. – Спасибо, но мне что-то не хочется. – Возможно. Однако это не оправдание. Еда это часть поминального ритуала, – возразила женщина. – И это естественная потребность человека. Человеку необходимо поддерживать свои жизненные силы. Подтверждая тем самым, что жизнь продолжается. Как вы сами прекрасно понимаете, присутствующие здесь люди едят и пьют вовсе не потому, что голодны. Они как бы показывают друг другу: жизнь сильнее смерти. И радуются, что еще не пришла их очередь покидать землю. – Моя смерть, подозреваю, не принесла бы им столько боли и беспокойства, – ответил Гай. – Вы это серьезно? – Женщина удивленно приподняла брови. – Тогда вы, должно быть, Гай Димоук, богатый и успешный старший брат Стивена, о котором в этом доме стараются не говорить. А вы не похожи на Стивена, – добавила она, не дожидаясь, пока Гай подтвердит, что он действительно приходится покойному братом. – У нас общий отец, но разные матери. – Понятно, а я Мэтти Ланг, – сказала она, протягивая ему руку. – Кузина Франчески. Так в чем же тайна? Почему мы не встречались раньше? – Нет никакой тайны. Я – геолог. Провожу много времени вдали от дома. – Гай решил не вдаваться в подробности и не объяснять, почему не заезжал сюда, когда бывал в Лондоне. Безопаснее перевести разговор на другую тему. – Должно быть, Франческа очень рада, что вы рядом. Ведь, насколько я помню, ее родители живут за границей? – Да, за границей. На почтительном расстоянии друг от друга, дабы избежать кровопролития. И к тому же они слишком заняты, чтобы тратить время на похороны, которые не принесут им никакой пользы. – Мэтти задумалась, потом подвела итог сказанному: – Вероятно, кроме всего прочего, Франческу и Стивена объединяло и невнимание их родственников к ним. – Да. Я, признаться, удивлен, что его матери нет здесь. Она ведь актриса, которая сменила с полдюжины мужей и которая редко упускает возможность выйти в люди. Неужели решила, что черное будет ей не к лицу? – Она прислала цветы со словами сожаления, что не сможет присутствовать на похоронах. К тому же она снимается сейчас в каком-то фильме, что-то вроде «Жажды в пустыне», и съемки проходят далеко отсюда. В Северной Африке. Так что она выразила уверенность в том, что Франческа поймет и простит ее отсутствие. Можете называть меня циничной, но мне кажется, ей всегда было неловко появляться в обществе с взрослым сыном, ходячим напоминанием того, что она стареет. Что она уже самая настоящая бабушка. – Да, такая перспектива ее вряд ли радовала, согласился Гай, стараясь скрыть горечь. – Она никогда не желала быть бабушкой. Собственно говоря, и матерью тоже. – Воспоминания о мачехе не доставляли Гаю удовольствия. Он никогда не забудет, как она кричала на отца и как расстроилась, узнав, что забеременела, а поэтому не сможет участвовать в съемках очередного фильма. И как плакал маленький Стивен, когда его мать не возвращалась вечером домой, а ему так хотелось, чтобы она приласкала его, рассказала на ночь сказку и поцеловала перед сном. Хотя, если честно, чем он был лучше мачехи? Он ведь тоже оставил Стивена, ушел и не вернулся. Он сказал себе, что брат больше не нуждается в его помощи, у него появилась своя семья, а, значит. Гай ему не нужен. Но это, конечно, было слабым оправданием того, что он бросил брата. – Думаю, Франческа очень рада тому, что вы не оставили ее в трудную минуту, – сказал Гай. – И она тоже не оставила меня, когда я попала в аварию и находилась на грани жизни и смерти. Напротив, всячески поддерживала меня. – Мэтти усмехнулась. – В тот день была гололедица, я ехала на большой скорости, потеряла управление и врезалась в кирпичную стену. – Сочувствующую реплику Гая, которая уже была готова автоматически сорваться с его губ, она решительным жестом отвергла и продолжила: – К тому же, так как я живу в основании этого дома, от меня не требовалось особых усилий, чтобы приехать на похороны. – В основании? Женщину позабавило его удивление. – Я имею в виду первый этаж, расположенный на уровне фундамента. У меня есть кухня, спальня, гостиная, а главное – отдельный вход в дом. И я могу беспрепятственно, то есть самостоятельно, добраться до сада и до гаража. Я инвалид, но это не значит, что мне не нужно передвигаться. – Я хорошо знаком с планировкой дома, но раньше на первом этаже ничего такого не было, – сказал Гай. Заметив недоумение в глазах собеседницы, он пояснил: – Здесь жила моя бабушка. По материнской линии. – Бабушка? А я не знала, что это дом вашей семьи. Мне казалось, что Стивен заплатил… – тут Мэтти поняла, что, видимо, затронула тему, которую лучше не поднимать. – В общем, я хотела сказать только то, что никого не обременяю. И вполне могу целыми днями обходиться без посторонней помощи. Франческа сумела убедить Стивена в необходимости перепланировки дома и создания отдельной квартиры на первом этаже. – Я уверен, что она поступила правильно. – Франческа – необычайно добрая и заботливая женщина. И, конечно, я заплатила ей за работу по переделке дома. – Я в этом и не сомневаюсь. Вы молодец, – сказал Гай, желая выразить свое восхищение тем, что его собеседница не пала духом после того, что с ней случилось, и сумела приспособиться к новым условиям жизни вместо того, чтобы ныть и проклинать судьбу. – Так вы уверены, что я не смогу соблазнить вас съесть один из неожиданных бутербродов Конни? – Кто это – Конни? – А, еще одна неудачница Франчески. У нее небольшие проблемы с обонянием и осязанием. И она легко может перепутать творог и лимон с майонезом. Так что пробовать ее кулинарные блюда все равно что играть в азартную игру. – В таком случае я точно уверен, что воздержусь от ее стряпни, – отозвался Гай. Мэтти усмехнулась: – Где же ваш дух авантюризма? – Я забыл его в том болоте, в котором едва не утонул. И теперь предпочитаю не рисковать. Мэтти посмотрела на переполненную гостями комнату: – Да, все эти люди, похоже, решили остаться и пустить тут корни. Ну что же, мне пора браться за работу. И растормошить их. Ничто так хорошо не напоминает людям, что где-то в другом месте у них есть срочные дела, как вид человека в коляске. Да и Франческе уже нужен отдых. Они оба посмотрели в сторону Франчески. – С ней все в порядке? – А вы как думаете? На губах Франчески застыла вежливая, холодная улыбка, в ее глазах затаилась усталость, и было видно, что она прилагает немало усилий, чтобы слушать двух мужчин, стоявших около нее. – Я думаю, ее нужно срочно спасти от этих типов, – буркнул Гай, хотя был абсолютно уверен в том, что она скорее вынесет любую пытку, чем позволит ему прийти к ней на помощь. – Кто эти люди? Разве они не видят, что она устала и ей не до них? Мэтти пожала плечами: – Понятия не имею. Вероятно, это деловые партнеры Стивена. – Очевидно, – пробормотал Гай и направился в их сторону. Ему не нравилось, что они беспокоят Франческу, кем бы они ни были. И он спасет ее от них, хочет она этого или нет. – Мы раньше встречались? – громко спросил Гай, протягивая руку одному из мужчин. – Что-то не припоминаю, – удивленно отозвался тот, ответив на рукопожатие. Гай аккуратно отодвинул мужчину в сторону, встав между ним и Франческой. Это было не очень вежливо. Но он и не хотел показаться вежливым. – Я – Гай Димоук, брат Стивена. Меня не было в стране какое-то время. А вы друзья Стива? – Мы – деловые знакомые. – Они представились и начали объяснять, какие именно дела связывали их с его братом, но Гай перебил их: – Очень любезно с вашей стороны тратить драгоценное время на визит сюда. – Ничего страшного. Я только спрашивал мисс Ланг… – Но вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для деловых бесед? Может быть, вы лучше спросите меня о том, что вас интересует? – холодно осведомился Гай, надеясь, что Франческа воспользуется моментом и отойдет в сторону, но она осталась стоять на месте как приклеенная, всем своим видом показывая, что не нуждается в помощи посторонних. – Я говорил мисс Ланг… – упрямо продолжил мужчина, явно не желая понимать никаких намеков, – что это вопрос безотлагательный, и никто в офисе не знает… Мужчина опять не сумел договорить, потому что сзади об его ногу ударилась инвалидная коляска. Мэтти состроила гримасу сожаления: – О, мне так жаль! Извините! Я еще не очень хорошо научилась обращаться с этим транспортным средством. – В следующую секунду Мэтти уже повернулась к Франческе. – Франческа, дорогая, ты срочно понадобилась на кухне. – Прошу извинить меня… – вежливо произнесла молодая женщина. – Но мисс Ланг, мне действительно нужно… – Не теперь, – перебил его Гай. – Вы выбрали не самое удачное время и место для переговоров. Если это действительно настолько срочно, можете посоветоваться со мной. Наконец уразумев, что разговаривать с Франческой им сейчас не дадут, мужчины развернулись и ушли. – Придурки, – прокомментировала Мэтти, проводив взглядом навязчивых гостей. – Единственное утешение, что одному из них досталось по ноге от моей коляски. – Я не думаю, что вы поступили, как подобает настоящей леди, Мэтти Ланг, – покачала головой Франческа. – Действительно? – усмехнулась Мэтти. – Это самая приятная вещь, которую мне сказали за последнее время. По каким-то необъяснимым причинам люди считают, что если кто-то прикован к инвалидному креслу, то он автоматически причисляется к лику святых. С чего бы вдруг такая метаморфоза? – И помолчав, добавила: – Может быть, мне стоит разогнать остальных гостей, пока они не решили здесь заночевать? Разумеется, никто не нуждался в ней на кухне. С помощью такого нехитрого обмана Мэтти освободила Франческу от назойливых гостей. Тем не менее Франческа помогла Конни загрузить тарелки в посудомоечную машину, после чего решила вернуться в гостиную. Ничего не поделаешь, придется снова выслушивать вежливые соболезнования, за которыми в основном скрывались корыстные интересы. Люди хотели знать, что дальше будет с фирмой. Не потеряют ли они рабочие места? И когда им выплатят зарплату? Да, им всем, конечно, жаль, что Стивен умер, но они-то живы. И нужно на что-то жить. Всех волновало их будущее. Вопросы, на которые она не знала ответов. Теперь ей предстояло взять руководство фирмой в свои руки. Но только она никогда этим не занималась и не знает, что нужно делать. Она хотела начать работать, после того как родился Тоби, но Стивен отговорил ее от этого шага, убедив, что ее главная обязанность – заботиться о доме, быть матерью и хозяйкой. И это все, что теперь она умела делать. Даже когда Стивену было уже совсем плохо, он продолжал настаивать на том, что непременно поправится и будет в состоянии полностью обеспечить жену и сына. Франческа подавила рыдания. Ей нельзя плакать. Надо быть сильной. Ради будущего. Нужно научиться справляться с надвигающимися трудностями. Гай закрыл дверь за последним гостем и направился на кухню, чтобы найти Франческу и поговорить с ней. Он и не надеялся, что убедит ее рассказать о своих проблемах и дать ему возможность помочь их решить. Да, у него мало шансов. Но попробовать стоит. А если у него ничего не получится, он оставит свой номер телефона Мэтти. Она-то в случае необходимости сможет ему позвонить… Мячик подкатился к ногам Гая. Он повернулся и увидел маленького мальчика. Не было никаких сомнений в том, чей это ребенок. У него был нос Стива, унаследованный тем в свою очередь от деда, и волосы цвета золотой пшеницы, как у матери. Сердце Гая заныло, чувства захлестнули его, и несколько секунд он простоял в оцепенении, пытаясь прийти в себя. Затем наклонился, поднял мячик и повертел его в руках, собираясь с мыслями и стараясь поглубже спрятать эмоции и воспоминания, которые вызвал в нем малыш. Да, он, конечно, знал, что у Стивена и Франчески родился сын. Но одно дело знать, другое дело видеть его. Ребенок сбежал вниз по лестнице и в нерешительности остановился, стесняясь ближе подойти к незнакомому мужчине, который держал в руках его мячик. Гай нервно сглотнул, судорожно пытаясь придумать, что и как сказать. И наконец как можно более беспечно произнес: – Привет, Тоби! – Ты кто? – спросил мальчик, держась рукой за перила. – Откуда ты знаешь, как меня зовут? Как-то секретарь прислала Гаю вырезку из газеты, в которой было помещено объявление: «Франческа Ланг и Стивен Димоук рады сообщить о рождении их сына Тобиаса Ланга Димоука». В ответ на эту новость Гай послал Стиву старинный серебряный портсигар, семейную реликвию, передававшуюся от отца к сыну. Но подарок вскоре был возвращен. Недвусмысленный ответ. – Я – твой дядя Гай. – Он присел перед ребенком на корточки и подал ему мячик. Тоби протянул руку, которой только что держался за перила, к мячику и не удержался на ногах. Гай тотчас подхватил мальчика на руки, спасая от падения со ступеньки. – Что вы делаете? – закричала Франческа. Испуганный ребенок громко расплакался. Подбежав к Гаю, она быстро выхватила ребенка из его рук и прижала к себе. – Что вы себе позволяете? – выкрикнула в запале Франческа. – Вы думаете, раз Стивен умер, вы можете прийти к нему в дом и пугать его сына? – Он спускался по лестнице. И чуть не упал. А я его поймал, – принялся оправдываться Гай. Он хотел сказать Франческе, что ее сын прекрасен. Но передумал. – Собственно, я искал вас, чтобы сообщить, что уезжаю. (– Что же, вы сказали это. Теперь, пожалуйста, уходите. – Было видно, что она сдерживается из последних сил и не желает его слушать. А он не собирался даже пробовать поговорить с ней в надежде объяснить, почему так надолго пропал из их жизни. – Я просто хотел сказать, что вы не должны беспокоиться о документах и делах Стива. Я разберусь с этим, и если вы нуждаетесь в чем-нибудь еще… – Вы не будете ни в чем разбираться, – объявила она, гордо приподняв подбородок. – Это мое дело, а не ваше. И я не позволю вам вмешиваться. И я ни в чем не нуждаюсь! Ее отказ, произнесенный так холодно и так высокомерно, причинил ему такую же боль, как если бы она его ударила. Он вздохнул: – Что же, если вам все-таки понадобится помощь, позвоните в мой офис. Передайте все моему секретарю. – Секретарю? – В глазах Франчески вспыхнул недобрый огонек. – Хорошо, спасибо. Совершенно ясно, насколько я важная для вас персона, раз должна разговаривать через секретаря! – Я просто подумал… – Он посчитал, что общение с ним через посредника будет для нее более удобным, поскольку с ним она общаться не желает и считает его своим врагом номер один. И он не видел никакого способа переубедить ее относиться к нему по-другому. Мэтти появилась в дверном проеме кухни: – Я приготовила восхитительный чай. – Она внимательно посмотрела на Франческу, потом на Гая. Чай, кстати, не столь опасен, как бутерброды, – улыбнулась она ему. – Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Я должен идти. – Он склонился к ней, чтобы взять ее руку, и, воспользовавшись этим вежливым рукопожатием, передал ей номер своего мобильного телефона, записанный на карточке. Франческе передавать этот телефон было бесполезно. – Был очень рад познакомиться с вами, Мэтти. – Взаимно. Но не говорите этого таким тоном, словно мы видимся в первый и последний раз. В разговор вмешалась Франческа: – Я уверена, что у Гая масса неотложных дел, Мэтти. Ему нужно разыскивать нефть и проводить свои геологические экспертизы. Так что мы теперь не скоро увидим его. – Я буду в Лондоне еще в течение недели или двух. – Неужели? Почему так долго? – Презрение Франчески буквально обжигало его. – Впрочем, вряд ли мы снова встретимся с вами, у нас ведь нет ничего общего… Франческа находилась на грани истерики. И, конечно же, он был причиной того, что она так разволновалась. Мэтти тоже поняла, в чем секрет столь нервного поведения Франчески, и, печально посмотрев на Гая, предложила: – Я провожу вас. – Не беспокойся, Мэтти, – обратилась к ней Франческа. – Он знает дорогу. Этот дом был когда-то его собственным, до тех пор, пока он не продал его Стивену. Заметив его растерянность, она с вызовом спросила: – В чем дело? Вы думаете, я не знаю, сколько Стивен заплатил вам за этот дом? Что он мог ответить? Конечно, Стивен рассказал ей, что купил этот дом у него. – Брат обожал вас, Гай, – крикнула она ему, когда он повернулся, чтобы уйти. – Он поклонялся вам. Что бы вы ни делали, он всегда вас оправдывал. В его глазах вы не могли сделать ничего предосудительного… Гай почувствовал ком в горле. Франческа своими жестокими словами наносила ему удар за ударом, а он даже не пытался защищаться. Вместо этого он улыбнулся ребенку, который перестал плакать и теперь внимательно смотрел на него. – До свидания, Тоби, – кивнул он, прилагая нечеловеческие усилия для того, чтобы голос его не дрогнул. Мальчик протянул ему мячик. Гай стоял в растерянности, не зная, как поступить. Наконец он подошел, взял мячик из рук мальчика и поблагодарил: – Спасибо. Тоби, снова застеснявшись, спрятался за спиной матери. – Я позвоню вам завтра, Франческа. – Не стоит беспокоиться, – возразила она и, развернувшись, стала подниматься с сыном вверх по лестнице. Гай подошел к дверям. – Я оставлю это у вас, Мэтти. – Он протянул мячик женщине. – Тоби дал его вам, потому что хочет, чтобы вы вернулись, – сказала она. – Боюсь, его мать не хочет этого. – Возможно. Но я не знаю ни одного человека, кто пересек бы океаны и континенты только для того, чтобы после одной встречи снова исчезнуть, задумчиво произнесла Мэтти. – Стив был моим братом, – напомнил Гай. – И поэтому вы бросились спасать Франческу от мужчин, требующих оплатить их счета? Гай вдруг почувствовал в ней союзницу. Она не была настроена против него. У нее не было к нему ненависти, как у Франчески. – Скажите мне, Мэтти, как обстояли дела в бизнесе у моего брата? – поинтересовался он. – У Франчески могут быть проблемы? – Стивен не говорил со мной о своих делах. Но одно я знаю точно, в последние шесть месяцев он был не в состоянии вести какие-либо дела. – Но почему мне ничего не сообщили? – Стивен не позволил. Франческа, конечно, позвонила в ваш офис, но было уже слишком поздно. Все, что вы можете сделать сейчас, – это остаться рядом и помочь ей пережить это трудное время.ГЛАВА ВТОРАЯ
Франческа чувствовала себя абсолютно опустошенной. Она находилась на грани истерики. Ей нужно было срочно куда-нибудь присесть, потому что ноги уже не слушались ее. Казалось, в любой момент она может просто рухнуть на пол без сил. Тоби пытался высвободиться из объятий матери, но та лишь крепче прижимала его к себе, не желая отпускать. Словно он был единственным, что удерживало ее от падения. А ведь Франческа была почти на сто процентов уверена, что сегодня Гай не приедет. Она даже почувствовала облегчение, когда секретарь Гая сообщил ей, что босс, видимо, не успеет приехать на похороны, потому что находится очень далеко и добраться до Лондона ему будет не так-то просто. Но она должна была догадаться, что он хоть и с некоторым опозданием, но все-таки приедет. Ему ведь обязательно нужно соблюсти приличия. Стивен как-то обронил, что его брат из тех людей, кто считает слово «невозможно» лишним в своем лексиконе. И он всегда добивается того, чего хочет. Франческа понимала, как важно Стивену общение с братом. И она винила себя за то, что не предприняла никаких попыток для того, чтобы они общались. Но чувство самосохранения подсказывало ей тогда, что ей не следует вмешиваться и пытаться что-либо изменить. – Ты выглядишь чрезвычайно усталой, Франческа. Почему бы тебе не прилечь? Франческа была рада тому, что Мэтти оказалась рядом и отвлекла ее от тягостных размышлений. Она наконец отпустила Тоби и позволила тому убежать. Она не должна превратиться в мать, цепляющуюся за ребенка. Ни в коем случае нельзя чересчур опекать собственное чадо. Нет, она такой никогда не будет. Просто на мгновение она испугалась, что может потерять сына, как потеряла Стивена. – Со мной все в порядке, правда, – слабо улыбнулась Франческа. – А где Конни? – Она прибирается в гостиной. Франческа вздохнула: – Вы обе так мне помогли. Не знаю, что бы я без вас делала. Спасибо! – Мне очень жаль, но я не могу сказать, что худшее осталось позади. – Не волнуйся, все будет хорошо. Жизнь как-нибудь наладится. А завтра я встречаюсь с адвокатом. Стивен как-то сказал ей, что он позаботился о том, чтобы с ней и с Тоби все было в порядке, если с ним что-то вдруг случится. Должно быть, он знал, что умирает, просто не хотел признаваться в этом и до последнего надеялся на чудесное исцеление. Так что единственная проблема, которую предстояло решить Франческе в ближайшем будущем, это бизнес Стива. Что с ним делать? – Всегда помни, что ты не одна, – продолжала Мэтти, – у тебя есть я и Конни. И мы будем вовсю помогать тебе. – Спасибо. Думаю, я справлюсь, – заверила кузину Франческа. Ей не хотелось беспокоить ее и обременять своими проблемами. – Ей-богу, все нормально. – Знаешь, Конни очень переживает, что вы с Тоби переедете в другой дом и не возьмете ее с собой. – Ах, нет! Ну что за чепуха! – Франческа даже всплеснула руками. Она поняла, что Мэтти говорит не только за Конни, что и за себя она тоже волнуется. – Мы же одна семья. Как можно?.. – Конечно, конечно. Я тоже так считаю. И сказала ей примерно то же самое. К тому же Гай Димоук, кажется, из тех людей, на которых в трудную минуту можно положиться. Если что-то пойдет не так, он обязательно поможет… Пока Франческа пыталась найти слова повежливее, чтобы объяснить Мэтти, почему та заблуждается насчет этого человека, кузина спросила: – Так у нас могут быть неприятности? Франческа вымоталась за день и чувствовала, что силы ее на исходе, но тем не менее умудрилась выдавить из себя усмешку: – Ты шутишь, Мэтти? У меня теперь есть собственный бизнес, в котором я, правда, ничего не смыслю, потому что последние три года единственной моей заботой было придумывать меню для очередного званого ужина. О каких неприятностях может идти речь? – Ты недооцениваешь себя, Франческа, – покачала головой Мэтти и, взяв двоюродную сестру за руку, спросила: – И все-таки я хочу знать, могут ли у нас возникнуть финансовые неприятности? Франческе хотелось ответить отрицательно. Мол, о чем ты говоришь, конечно же, нет. Сказать так же безапелляционно, как она заявила обэтом Гаю. Но Гай – это Гай, а Мэтти – это Мэтти. Франческа сама пригласила Мэтти жить у них в доме, после того как с кузиной произошел тот несчастный случай. И Стивен не был против, ведь дом был большой, в нем было предостаточно места для всех, и Мэтти нисколько их не стеснила. К тому же Мэтти нужно было проходить курс лечения в Лондоне, и ей не к кому больше было обратиться за помощью. И Мэтти не была просто соседкой, квартиранткой, она помогала Франческе следить за Тоби, а кроме того, она была приятной собеседницей, когда Стивен уезжал из города по делам. Франческа, конечно, никогда не сомневалась, что поездки были связаны исключительно с его, Стивена, бизнесом. Но только он никогда не говорил с ней об этом. Он никогда не отвечал на ее вопросы, связанные с делами, убеждая, что ей не стоит забивать голову всякими глупостями. И сейчас она жалела о том, что так легко согласилась с мнением мужа. Это была ошибка, но он рьяно убеждал ее в том, что ей не следует вникать в проблемы бизнеса, нужно лишь заботиться о Тоби и Мэтти… – Я не хочу думать об этом сегодня. Давай поговорим об этом потом, – сказала Франческа. – А сейчас пойдем лучше выпьем чаю. – А что относительно дома? Мэтти не унималась, в ее голосе легко было различить волнение, и Франческа понимала, что кузина имеет полное право знать правду. Это не праздное любопытство. Это ведь и дом Мэтти. Она вложила в него свои деньги. Перестройка первого этажа в отдельную квартиру была сделана на средства Мэтти. И там все было сделано так, чтобы ей было удобно передвигаться на своем инвалидном кресле. К тому же Мэтти была талантливым художником-иллюстратором, и она перепланировала расположение комнат так, чтобы осталось место для мастерской. – Стивен всегда говорил мне, что дом – это наша крепость и поэтому с ним никогда ничего не случится. – Франческа полагала, что под этим он подразумевал то, что никогда не использует их дом в качестве возможности выправить финансовое положение компании, если вдруг дела пойдут из ряда вон плохо. Но не настал ли сейчас такой момент? И не окажется ли так, что продажа дома станет единственной возможностью расплатиться с многочисленными долгами? Франческа и Тоби, конечно, могли бы жить в каком-нибудь другом доме, не таком большом. Но вот Мэтти будет практически невозможно найти другое жилье в Лондоне. Чтобы в нем было так же все оборудовано для передвижения на инвалидной коляске и чтобы была мастерская, где можно рисовать… Нет, Мэтти не сумеет отыскать другой такой дом. Да и на переустройство нужны деньги, причем немаленькие. – Извини, что спрашиваю об этом сейчас, – сказала Мэтти. – Конечно же, Стивен позаботился о том, чтобы сохранить дом. Я уверена в этом. Он же называл наше жилище дворцом. А ты была его принцессой. – Мэтти посмотрела по сторонам. Интересно только, как он смог купить этот дом, к тому же в то время, когда цены на жилье были весьма и весьма высокими. – О, отец оставил ему в наследство немного денег. Он не доверял матери Стивена, боялся, что та все растранжирит. И была еще какая-то история с мошенничеством. Но тех денег, что он оставил, хватило на то, чтобы приобрести этот дом. Стивен хотел сделать из него нечто совершенное… для меня. Но было еще кое-что. Он будто хотел что-то доказать своему брату. Так казалось Франческе, она видела, что Стивен расстраивается из-за того, что Гай исчез из их жизни и не может увидеть, каких успехов добился Стивен. – Поэтому за крышу над головой волноваться не надо, – добавила Франческа. Но, сказав это, она отвернулась, чтобы спрятаться от внимательных глаз Мэтти. Расплатившись с водителем, Гай вышел из такси. Его квартира с видом на Темзу была не из дешевых. Но она говорила ему скорее не о роскоши, а о пустоте в его жизни. Гай налил в стакан шотландского виски, опустился в мягкое кожаное кресло, стоящее напротив окна, и уставился на реку. Но он не видел ни реки, ни плывущих по ней теплоходов, ни огней города. Перед его глазами постоянно витал образ Франчески Ланг. Это все, что он мог видеть. Но она была не в черной траурной одежде, не с волосами, туго стянутыми на затылке. Он видел ее такой, как в первый раз, когда она вбежала в ресторанчик, прячась от дождя. Гай потягивал виски, но напиток не согревал его душу. Не было ничего в мире, что могло бы согреть его, кроме объятий Франчески. Но, увы, это невозможно. Она смотрела на него сегодня так, словно видела перед собой ядовитую змею, неожиданно выползшую из-под камня. Нет, Гай, разумеется, ожидал, что примут его холодно. Но не настолько враждебно. Каждое ее слово, обращенное к нему, было подобно булыжнику, брошенному в него. Она не упускала ни единой возможности ранить его. И сейчас он чувствовал себя истерзанным, избитым… и оскорбленным, оскорбленным до глубины души. Гай поставил стакан с виски на журнальный столик, не чувствуя облегчения, которое должен был принести ему алкоголь. Он встал и подошел к окну, надеясь отвлечься. Но его взгляд ни на чем не остановился. Не было ничего, что могло бы отвлечь его от тягостных мыслей. Он прислонился лбом к холодному стеклу, закрыл глаза. Воспоминания с новой силой нахлынули на него, они были сродни лабиринту, из которого Гаю никак не удавалось выбраться. Если бы кто-нибудь предупредил его тогда о той встрече в ресторане с Франческой! Возможно, он смог бы как-то подготовиться, взять себя в руки или вообще не прийти. Но тогда стоявшая в дверном проеме ресторана Франческа произвела на него такое ошеломляющее впечатление, что он буквально потерял разум. И не сумел скрыть своего волнения от внимательно наблюдавшего за ним брата. Умница Стив! Он сразу же обо всем догадался и буквально наслаждался тем фактом, что впервые в жизни у него есть то, чего нет у его единокровного брата. Нет, Гай ни в чем не обвинял Стива. Он только хотел оказаться на расстоянии миллиона миль от этого ресторана. Но это было невозможно. И Гай вынужден был остаться. Кое-как совладав с собой, он пожал Стиву руку и поцеловал Франческу в щеку, принеся им обоим свои поздравления и пробормотав какие-то банальности о том, что искренне рад их союзу. Время тянулось медленно, как во время любой пытки. Но даже когда этот вечер закончился, воспоминания остались, и от них Гай, как ни старался, не мог избавиться. И всякий раз, когда он переставал работать, всякий раз, когда он закрывал глаза, тот вечер в ресторане снова и снова прокручивался перед его мысленным взором. Все эти три года он вспоминал о том, как, целуя Франческу в щеку, почувствовал, какая у нее нежная и мягкая кожа. Легкий аромат ее волос щекотал ему ноздри. Она излучала тепло и свежесть лесной нимфы и среди этого серого и унылого лондонского мира казалась радужной, экзотичной, необыкновенной сказкой. Гай думал об этом множество раз, а тогда все, что он смог, – это выдавить из себя, что он рад за них, рад, что Стив наконец нашел то, что всегда искал. Что теперь есть кто-то, кто всегда будет любить его, кто всегда будет рядом. Своя семья. Что еще он мог сказать? Что ему хочется вскочить и убежать от них, счастливых и любящих? Нет, пришлось продолжить беседу, беспечную, обычную беседу. – Где вы планируете жить? – спросил Гай. Ведь твоя квартира, Стив, не очень большая. Тем более когда появится ребенок… – Это походило на укол иголкой под ребра. Себе или Стиву? – Мы подыскиваем сейчас подходящий дом… Стив пожал плечами. – Вчера смотрели дом на улице Эльтона… Сердце Гая, как ему показалось, на мгновение перестало биться, поскольку он вынудил себя повернуться к Франческе, чтобы спросить: – Дом вам понравился? – Да, очень красивый дом, – ответила она, стараясь не встречаться с ним взглядом. – Франческа просто влюбилась в него, – ответил Стив и потом решительно добавил: – Я хотел бы завтра встретиться с тобой и поговорить об этом. Гай ничего не ответил, а брат не стал его переспрашивать. Возможно, ему нельзя было больше смотреть на Франческу. Чтобы чувства снова не нахлынули на него, чтобы сердце не заныло от боли, чтобы не ощутить потерю… будто он потерял бесценное сокровище. Но Гай снова посмотрел на нее. Он вынудил себя это сделать. Не мог же он, общаясь с ней, смотреть в противоположную от нее сторону. – Вы хотели бы там жить? – спросил ее Гай. Когда их взгляды встретились, между ними словно бы вспыхнула искра. Вспыхнула и тотчас погасла. Спокойным, даже беспечным тоном она ответила: – Я почувствовала себя там как дома. Гай отклонился на спинку стула, стараясь хотя бы на пару сантиметров, но увеличить расстояние между ними. У него свело скулы от усилия, прилагаемого для того, чтобы промолчать. Ничего не сказать, когда хотелось выкрикнуть: «Пойдемте со мной, и я выполню все ваши желания. И дом, и мое сердце, и моя жизнь будут принадлежать вам…» – Тогда, – растягивая слова, произнес Гай, – я уверен, что Стивен найдет способ предоставить вам то, что вы хотите. – Это будет зависеть от цены, – резонно заметил Стив. – У меня ведь нет неограниченных денежных средств. – Ни у кого нет неограниченных денежных средств… – Гай пожал плечами. Что же, теперь понятно, зачем Стив пригласил его в ресторан. В прошлый раз, когда Стив попросил о встрече, ему также понадобились деньги. Потом он просил посодействовать в организации бизнеса. Но не перешел ли брат на сей раз все границы приличия? – Вы уже назначили день свадьбы? – спросил Гай, намеренно переводя разговор на другую тему. Стив не стал возобновлять разговор о доме. Конечно, ему не хотелось, чтобы Франческа знала и была свидетелем того, что Стив просит брата помочь ему финансами. Да, Франческа была единственной причиной того, что Стив промолчал. Обычно он сразу же выкладывал все, что ему было нужно, и ждал ответа, не успокаиваясь, пока не получал его. – Свадьба? А кто сказал, что будет свадьба? – Разве это не очевидный следующий шаг? – Гай пристально смотрел на Стива, ожидая объяснений. Если нет никаких серьезных причин, почему нет? Меня не посвятили во что-то важное? Что-то мешает вам пожениться? Стив усмехнулся на подозрения брата: – Расслабься, Гай. У меня нет жены, я не женился тайком. И Франческа – единственная женщина, с которой я хочу создать семью. – Тогда в чем проблема? – недоумевал Гай. Если бы Франческа Ланг была его девушкой, ничто на свете не остановило бы его от принесения ей клятвы в вечной любви. И он никогда не пожалел бы о своем обещании быть с ней рядом и в болезни, и в здравии, и в горе, и в радости. Да и разве может быть место горю, если рядом будет она, Франческа? – Если вы хотите жить в одном доме, растить своего ребенка… Это было хуже зубной боли. И Гай знал, что когда-нибудь пожалеет обо всем, что сказал и еще собирался сказать, но он уже не мог остановиться. – Силы небесные! – состроил гримасу Стив. Ты только послушай себя! Ты живешь в двадцать первом веке! О каком браке ты говоришь? Брак в наши дни – анахронизм! Браки – дело прошлое, устаревшее, бессмысленное. Теперь браки нужны только жирненьким адвокатам, чтобы зарабатывать деньги на бракоразводных процессах! Гай посмотрел на Франческу, чтобы увидеть, разделяет ли она мнение его брата. Но та склонилась над тарелкой, словно пыталась отыскать в ней как минимум алмаз размером с куриное яйцо. Не имея возможности понять, о чем она думает и что чувствует. Гай пожал плечами и произнес: – Я считаю, что и в двадцать первом веке у брака есть определенные выгоды. – Выгоды? О каких выгодах он говорит? Для него важнее всех выгод были слова «только смерть разлучит вас». Этого достаточно, больше ничего и не нужно. – Ну да, конечно, наряды, белые платья, смокинги – хороша выгода, – усмехнулся Стив. – Но только ни моих родителей, ни родителей Франчески это не спасло от развода. – Он взял Франческу за руку, подчеркивая этим жестом близость их отношений. – С нами такого не будет. Гай смотрел мимо Стива: – Если вы думаете, что таким образом избежите возможных непредвиденных поворотов в отношениях, подумайте еще раз о вашем решении. Как только появляется общая собственность, а потом и дети… – Гай, я понимаю, о чем ты сейчас говоришь, но все эти доводы убедительны только для людей богатых. – Он не добавил «как ты». Однако, безусловно, это подразумевал. – Конечно, вам решать, – кивнул Гай, задаваясь вопросом, разделяет ли Франческа мнение Стива, но не посмел взглянуть на нее еще раз. Он не хотел увидеть любовь в ее глазах. Любовь к другому мужчине. – Только не ошибитесь. – Мы не ошибемся, – заверил Стив, поднося к губам руку Франчески. Запечатлев на ее нежной коже поцелуй, он снова обратился к Гаю: – Тем более что мы уже ждем ребенка. И если тебе так хочется поиграть в старшего брата, можешь заплатить за шампанское. Эти слова донеслись до Гая как будто откуда-то издалека. Гай почти ничего не видел перед глазами, почти ничего не слышал. Он был способен думать только о том, что Франческа носит под сердцем ребенка Стива. Не его, Гая, а Стива. И на протяжении всего этого ужасного вечера он не мог думать ни о чем другом, кроме этого. Он отдал бы все, что имел, лишь бы оказаться на месте брата. Его карьера, компания, которую он создал вместе со своими друзьями, наследство, оставленное ему матерью, – что ему дало все это? Только то, что он сидел с другой стороны стола от Франчески. Франчески, ждавшей ребенка от его брата. Полное безумие! Он видит ее первый раз в жизни. Он обменялся с ней не более чем дюжиной слов. Всего лишь секунду его губы прикасались к гладкой коже ее щеки. И еще была улыбка, которая сияла на ее губах ярче, чем светит лампочка в сто ватт, улыбка, исчезнувшая сразу же после того, как она поняла, кто сидит перед ней. Конечно же, Стив рассказал ей какие-нибудь пакости о своем преуспевающем брате. Это было так похоже на Стива. Наверняка он сказал, что Гай более удачлив, более богат и у него есть все. Включая мать, которая любила его. Особенно мать, которая любила его… И улыбка Франчески тотчас поблекла, но даже эта едва заметная, почти неуловимая улыбка осветила его душу. – Ты уверена, что пойдешь одна? Я могу составить тебе компанию. – Спасибо, Мэтти, но я должна привыкнуть к своему нынешнему положению. И сегодня хороший день для того, чтобы начать к этому привыкать. Франческа провела рукой по волосам, посмотрела на себя в зеркало. Если не считать темных теней под глазами, она выглядела как настоящая деловая леди. Ее фигуру облегал строгий черный костюм. Стивен одобрил бы. Он всегда говорил, что внешний вид – главная составляющая успеха. И еще один важный момент – отсутствие дрожи в голосе и в коленках. Если вы выглядите уверенным, смотрите так, словно знаете, о чем говорите, люди вам поверят. Франческа не была в офисе три года, но это еще не значило, что она не справится, ее мозг не атрофировался только потому, что она находилась в длительном декретном отпуске. Уверенно сказать, что, мол, все будет в порядке и давайте продолжать работу, она по крайней мере сможет. Франческа вошла в офис. Что он делает здесь? – была первая ее мысль. Гай прибыл незадолго до того, как секретарь объявил, что пришла Франческа. Она резко остановилась в дверном проеме, как только увидела его. Но время не замерло так же, как тогда в ресторане, когда она тоже появилась в дверях, парализовав на мгновение тело и разум Гая. Нет, сейчас не было растрепавшейся прически и непослушного платьица, оголившего ее ногу чуть больше дозволенного. Сейчас она была худой и бледной. Даже ее волосы были тусклыми, а не блестели богатством спелой золотой пшеницы. В тот вечер в ресторане она была, словно радуга, яркая, ослепляющая. А сейчас – какая-то одноцветная, черно-белая копия той красавицы. Бледность ее кожи подчеркивали темные круги под глазами. И в глазах этих ясно выражалось недовольство тем, что он, Гай, оказался здесь. – Почему он здесь? – спросила она, игнорируя Гая и глядя в упор на Тома Палмера, адвоката семьи, который подошел к ней, чтобы поприветствовать. – Гай является исполнителем воли Стивена, Франческа. Он отвечает за то, чтобы все вопросы были урегулированы должным образом. – Теперь она посмотрела на Гая с неприкрытым желанием, чтобы тот провалился сквозь землю: – А, ну теперь понятно, почему вы примчались сюда с другого конца света. Хотите пополнить ваше благосостояние! – Я нисколько не сомневаюсь в том, что Стивен оставил все свое имущество вам и Тоби. И на мне лежит лишь ответственность удостовериться в том, что его последняя воля, выраженная в завещании, будет исполнена. И я сделаю все для того, чтобы так оно и было. Том Палмер за долгие годы насмотрелся всякого и сразу заметил разногласия между этими двумя людьми, а потому поспешил вмешаться в разговор, тихо попросив Франческу: – Пожалуйста, присядьте за стол, Франческа. Может быть, вы хотите чашку кофе или чая? – Нет, спасибо, – покачала головой Франческа. Давайте приступим к делу и поскорее с ним закончим. – Конечно. Само завещание – достаточно простой документ. – Адвокат открыл папку. – Для начала, Гай, вот вам письмо, оставленное Стивеном. Гай молча убрал конверт в карман. – Разве вы не собираетесь прочитать его вслух? удивилась Франческа. – Не теперь, – ответил Гай. Если Стив, самый неорганизованный человек в мире, написал ему письмо, уже зная, что умирает, лучше прочитать его без свидетелей. – Том, может быть, пора? Адвокат начал читать завещание. Когда он закончил читать, Франческа спросила: – Это все? – К сожалению, как вы знаете, Стивен в прошлом году использовал свою страховку для того, чтобы попытаться увеличить капитал, – отозвался Том. – Он это сделал? – потрясенная Франческа не смогла удержаться от удивленного возгласа. – Да, конечно, он обсуждал это со мной, – добавила она, стараясь скрыть свой промах. Еще несколько секунд спустя она добавила: – Спрашивая «Это все?», я только хотела узнать, можно ли мне уйти? Мне еще нужно решить массу вопросов на фирме Стива. Она невероятно сильная женщина, подумал Гай. Только что получила сокрушительный удар, но пережила его, как стойкий оловянный солдатик. Однако слова, вырвавшиеся у нее против воли, ясно давали понять, что она ожидала услышать совсем иное. – Абсолютно все, – ответил Том, не меньше Франчески желая покончить с этим делом. Ему не хотелось быть свидетелем неприятной сцены, а он ожидал увидеть истерику. – Мне только нужна ваша подпись вот здесь, чтобы я мог приступить к оценке состояния. – Оценке? – она вглядывалась в листок, который он положил перед ней. – Для налоговой службы, – объяснил Том. Франческа недоумевающе посмотрела на адвоката. – Налог на наследство, – уточнил он. – Я предупреждал Стивена, когда он подписывал завещание. Тогда не было никакой срочности. Я полагал, что он обсудил вопрос с вами. – Гай ясно видел растерянное выражение на лице Тома и непонимание Франчески. Конечно же, Стивен никогда не говорил об этом с Франческой. Оба мужчины, казалось, думали об одном: сколько еще времени она сможет сохранять внешнее спокойствие. – Возможно, после рождения ребенка… – Налог на наследство? – переспросила Франческа, перебив Тома. – Стоимость фирмы, вероятно, все-таки превысит порог налога на наследство? – спросил Гай. – Понятия не имею, – ответил Том. Они оба посмотрели на Франческу, и та нетерпеливым жестом руки остановила их разговор. – Расскажите мне о налоге на наследство, – резким тоном попросила она. – Я не думаю, что он доставит вам проблемы. Вряд ли дела в компании идут лучше, чем при последней ревизии, – ответил Том Палмер. – Так как вы со Стивеном не состояли в браке, вам придется платить налог на наследство. Она несколько мгновений сидела молча, обдумывая услышанное, затем спросила: – То есть, если бы мы были женаты, я не должна была бы платить этот налог? – Нет, но поскольку… Она не дослушала: – А поскольку мы не подверглись этой бессмысленной церемонии, я должна заплатить налог? – Да, именно так. – Но это возмутительно! Мы прожили вместе три года! И у нас есть ребенок! – Боюсь, что, даже если бы вы жили вместе двадцать три года и у вас было бы десять детей, это не изменило бы ситуацию, поскольку вы не состояли в законном браке. После продолжительной паузы она спросила: – Что такое порог налога на наследство? – Двести пятьдесят тысяч фунтов. После этого сорок процентов состояния идут во внутренний доход. – Но… – произнесла Франческа. Гай внимательно посмотрел на нее, заметив, что она побледнела. Вернее, ее лицо сделалось серым, как пепел. – Но ведь один дом стоит дороже, и… – Вы не должны брать в расчет дом, Франческа, ответил Том. – То есть вы подразумеваете, что дом свободен от налога на наследство? – Я подразумеваю, что дом не является собственностью Стивена. Франческа отрицательно покачала головой: – Нет, является. Стив купил этот дом у Гая. Три года назад. – Она повернулась к Гаю. – Мы жили там в течение трех лет. Скажите ему. – Здесь какое-то недоразумение, Франческа. Я не знаю, что сказал вам Стив, но он не покупал у меня этот дом. Его продали одной компании лет десять назад. – Но он сказал… вы сказали… – Она пыталась вспомнить тот разговор в ресторане. – Он собирался прийти к вам. Поговорить об этом доме. Он спрашивал вас о нем тогда в ресторане. – Стив просил меня помочь с депозитом для дома. Это – все. До вчерашнего вечера я даже не предполагал, что вы думали, будто я продал ему этот дом. – Но почему ему потребовалось занимать у вас деньги? У него ведь были деньги… – она остановилась. – Сколько? Гай не хотел говорить об этом. – Сколько денег вы одолжили ему? – потребовала она ответа. – Двести пятьдесят тысяч фунтов. – Но он не купил дом? – обратилась она теперь к адвокату. Том Палмер отрицательно покачал головой: – Насколько я знаю, в то время этот дом даже не выставлялся на продажу. Стив арендовал его и каждый год продлевал договор. – Но это наш дом! – упрямо повторила Франческа. – Это дом Тоби. И Мэтти потратила несколько тысяч фунтов на переустройство первого этажа в отдельную квартиру. Если бы я знала, что мы всего лишь арендуем дом, я никогда бы не позволила ей тратить такие деньги. – Франческа перевела дыхание. – Те люди, которым принадлежит этот дом, они знают, что он перестроен? – Думаю, что это маловероятно, – мягко ответил Гай. Сказать, что Франческа выглядела ошеломленной и смущенной, было бы большим преуменьшением. И это неудивительно. Она была уверена, что унаследовала дом, стоящий свыше двух миллионов фунтов. Даже с учетом налога на наследство, она смогла бы выкрутиться. Продать дом и купить другой, попроще и поменьше. И еще бы остались деньги. И вдруг оказалось, что у нее ничего нет. Она вряд ли сможет позволить себе хотя бы продлить арендный договор. Франческа чувствовала себя так, словно медленно погружается в воду, все глубже и глубже, и ее тело парализовано, и уже нет сил выплыть на поверхность. – Есть еще кое-что… – Еще? – Она обернулась и испуганно взглянула на Тома Палмера. – В последний раз, когда я видел Стивена, он попросил меня сделать дополнение к завещанию. Это не касается наследства, и я не мог сделать такое дополнение. Мы пришли к компромиссу, что я запишу его слова, а потом прочитаю вам. Последним пунктом. – То есть после того, как объявите, что я и мой сын теперь бездомные люди? – Франческа! – попытался остановить ее гнев Гай. Она впилась в него ненавидящим взглядом. Читайте, что там написано, – обратился он к адвокату. Том положил перед собой листок. И Гай, и Франческа напряженно молчали. – Прежде чем начну читать, я должен сказать вам, что во всем нижеследующем нет ничего, что вы обязаны выполнять, – четко произнес адвокат, и вид у него при этом был донельзя несчастный. Это не больше чем последнее пожелание Стивена… – Том остановился. – Читай же! – приказал Гай. – Хорошо. – Том прокашлялся. – «Хорошо, Гай, вот мы снова встретились». Это его собственные слова, так, как он сказал, – объяснил адвокат. – Том, не отвлекайся! – «Хорошо, Гай, вот мы снова встретились. Франческа и Тоби нуждаются в тебе теперь». Франческа пробормотала что-то вроде того, что это вовсе не так. – «Сначала признание. Я использовал данные тобой деньги на арендный договор, на серьги с алмазами для Франчески и еще оплатил счет в частном роддоме. У меня не было своих денег для этого. Но ты всегда выручал меня». – Он не должен был этого делать! – воскликнула Франческа. – Я могла бы воспользоваться услугами обычной больницы. И спокойно прожила бы без алмазов и всего другого… Том терпеливо ждал, когда она успокоится, чтобы продолжить чтение. Но она не могла промолчать, ей было стыдно за то, что Стив взял деньги у брата, чтобы потратить их на нее. Стив всегда говорил, что деньги нужны для того, чтобы наслаждаться жизнью. Но он никогда не заботился о том, откуда возьмутся эти деньги. И, получается, всегда надеялся на брата. Том и Гай смотрели на нее, и она подняла руку, закрыв ею свой рот, давая понять, что она молчит и можно продолжать читать. – «Гай, здесь написано о том, что я хочу, чтобы ты сделал. Тоби нуждается в отце, и Франческа тоже нуждается в заботе. И им не на кого надеяться, кроме тебя. Забота о них для тебя не проблема, не правда ли? У Тома есть все необходимое для этого. Билеты и прочее. Это не станет проблемой ни для кого из вас. Может быть, отдых на Средиземном море немного скрасит вашу жизнь? Франческа, пожалуйста, сделай это. Стив».ГЛАВА ТРЕТЬЯ
После того как Том закончил читать письмо, в комнате еще долго царило молчание. Все замерли и словно на какое-то мгновение забыли, что нужно дышать. Первым пришел в себя Гай: – Это действительно так, Том? У тебя есть билеты? – Да, но… Гай протянул руку, и адвокат неохотно передал ему папку с бумагами. Франческа с ужасом наблюдала за тем, как Гай просматривает содержимое папки. – Билеты на следующую неделю, Франческа. Это удобно для вас? – спросил он. Как будто он говорил об обеде или визите в театр. Приблизительно с такой же интонацией. Его лицо, казалось, было высечено из камня. И холодные, непроницаемые глаза. Франческа почувствовала, что бледнеет. Чем грозили ей это лицо и эти глаза? – Это шутка? – обратилась она к Тому. – Стивен решил так разыграть нас всех, не правда ли? Только никому не было смешно, и было бы весьма странно, если бы подобная выходка Стива кого-нибудь рассмешила. Гай продолжал смотреть на Франческу, ожидая ее ответа. – Можно мне взглянуть на это? Он передал ей папку. В ней лежали билеты, приглашение на свадебную церемонию и даже программа медового месяца. И всюду было вписано имя Гая Димоука. – Это невероятно! – воскликнула Франческа. – Чистая формальность, Франческа. Фиктивный брак. Брак на бумаге. Чтобы вы были обеспечены, чтобы уладить все финансовые вопросы. А поездка для того, чтобы вы могли прийти в себя, развеяться. – Я не нуждаюсь в отдыхе. Как, собственно, и в вас. Мне только нужно решить, где я буду жить. – И Тоби, и Мэтти, и Конни также должны где-нибудь жить, – поправил ее Гай. – Хорошо, восстановите арендный договор, если вы так жаждете нам помочь. – Я подозреваю, что оказался перед необходимостью сделать немного больше, чем это. – Вы и так уже сделали достаточно, Гай. – Сказав это, она разорвала билеты. Сначала пополам, потом еще раз пополам и еще. Кусочки бумаги упали на пол. Франческа как будто снова больно, наотмашь ударила его. Она хотела, чтобы он почувствовал ее гнев? Или требовала, чтобы он разделил ее боль? Почувствовал то же, что и она? А Франческа никак не могла прийти в себя. Как посмел Стивен оставить брату ее, Франческу, в своем завещании, будто она его собственность? И как посмел Гай соглашаться с этим так, словно получил ненужное наследство, – холодно, без эмоций, как должное! Бесстрастный. Именно это Стивен сказал о нем. Его брат никогда не выказывал эмоций, не раскрывал своих чувств. Были ли они вообще у него? Франческе хотелось схватить Гая за плечи и трясти до тех пор, пока не вытрясет из него всю душу. – Ответьте мне, почему Стив считал, что фиктивный брак не будет для вас проблемой? – спросил Гай. – Потому что вы не были готовы выйти замуж за Стива по любви? Или, возможно, он был не готов жениться на вас? – Что? Гай настолько трепетно относился к этой молодой женщине, что теперь, казалось, без труда угадывал то, о чем она думает. И еще он помнил свой разговор с братом на следующий день после встречи в ресторане. Брат, как всегда, просил у него деньги. А потом, как только чек оказался у него в кармане, Стив заявил: – У меня есть все, о чем ты когда-либо только мог мечтать, Гай. И я даже не должен жениться на ней. Единственный раз в жизни Гай не сдержал своих эмоций. Он потерял контроль над собой и ударил Стива кулаком в лицо… Франческа в неистовстве вскочила на ноги: – Не смейте ни в чем обвинять Стивена. Вы не имели права делать это раньше и теперь, когда он не может вам ответить, тем более не имеете на это права. Это все моя ошибка. Моя вина. Когда он узнал, что я жду ребенка, он хотел жениться на мне, он предлагал мне жениться… – Она замолчала, резко развернулась и посмотрела на Тома Палмера. – Но? – Гай желал услышать продолжение. И не дождавшись его, добавил: – Почему вы отказываетесь? Вы ведь не будете изменять слову или вашим принципам. Она выглядела как трепетная лань, попавшая в ловушку. Преследуемая и не имеющая возможности уйти от погони. – Мы можем поговорить? – сказала она хрипло, с трудом сглатывая комок в горле. Он сразу почувствовал перемену. Все, она перестала нападать. Теперь ей остается только защищаться. Будь на ее месте кто-нибудь другой, он бы ушел, перестал вести эту словесную дуэль. Но он не мог уйти от нее. – Я думал, что мы и так говорим. – Гай… – Ее глаза умоляли. – Пожалуйста… О боже! – Том, сегодня мы вам нужны еще для чего-нибудь?! – Гай посмотрел на адвоката. – Есть несколько документов, которые вы оба должны подписать. Но это не срочно. Можно сделать на следующей неделе. Ты будешь здесь в течение недели или двух? Гай посмотрел на Франческу, в ее глазах застыл тот же вопрос. – Нет, дольше, – ответил Гай. Франческа и Гай молча вышли из здания и направились к стоянке. – Садитесь, Франческа, – произнес Гай, открывая дверцу своего автомобиля перед ней. – Куда мы едем? – Куда-нибудь, где тихо, – ответил он. – Куда-нибудь, где вы сможете рассказать мне подробно, что является вашей ошибкой, а не Стива. Гай и сам не знал, куда они отправятся, просто ему нужно было вырваться из казенной атмосферы офиса Тома. – Например, в парк, – предложил он. – Я нуждаюсь в свежем воздухе. В деревьях и тишине. – Он посмотрел на нее и тотчас же пожалел о том, что вел себя с ней последние минуты так агрессивно, словно они были борцами на ринге. – Мне нужно время, чтобы привыкнуть к городу. – Резкая перемена места жительства, должно быть, трудно переносится, – ответила она, переключая разговор на нейтральную тему, чтобы дать себе передышку и отвлечься от словесной борьбы. – Вы, как геолог, любите природу, не так ли? – Намного больше, чем вы можете себе представить, – ответил он, позволяя ей увести разговор в другое русло. – И что вы делаете? Представляю, как вы карабкаетесь по скалам, выбивая выступы молотком. Должно быть, это намного интереснее, чем жизнь в городе. Она была вежлива и не старалась больше показать ему свое презрение. – Мне нравится моя работа. – И кто же делает ее за вас, пока вы находитесь здесь? – снова спросила она. Она сказала это так, словно вложила в свой вопрос всю надежду, что очень скоро ему придется возвращаться, так как без него там не справятся. Для нее, конечно, было бы лучше, если бы ему необходимо было возвращаться прямо сейчас. Тогда ей не пришлось бы с ним разговаривать. Не нужно было бы ничего ему объяснять. – Никто, – коротко ответил он. – Должно быть, замечательно иметь любимую работу и быть на ней незаменимым, – заметила она. – Быть хорошей матерью – самая незаменимая работа. Внезапно ему пришло в голову, что она и не делала никакого выбора. Вдруг причиной всего стала незапланированная беременность? – Что вы хотели от жизни, прежде чем встретили Стива? – Я не знаю. – Франческа пожала плечами. – Наверное, как и все амбициозные люди с дипломом в кармане. Получить Нобелевскую премию за какое-нибудь открытие. Появиться на обложке самых модных журналов. – А потом вы встретили Стива. – А потом я встретила Стива и забеременела, продолжила она. – Не подходит для рекомендательного письма, чтобы получить перспективную работу. Водитель машины, остановившейся позади них, что-то нетерпеливо кричал и сигналил. – Разве у Нобелевских лауреатов нет детей? – Светофор переключился, можно ехать, – сказала Франческа, уклоняясь от ответа. Гай медленно поехал вперед. – Если бы вы высадили меня около метро, я бы гораздо быстрее добралась до офиса Стива, – сказала Франческа, для убедительности взглянув на часы. Она постаралась изобразить из себя очень занятого человека, у которого уйма неотложных дел. На самом деле она, немного успокоившись, принялась судорожно перебирать варианты того, как ей избежать разговора с Гаем. – Вы собираетесь взяться за управление компанией Стива? – спросил он, игнорируя ее предложение высадить ее у метро. – Кто-то же должен руководить, – заметила Франческа. – Необходимо решить все вопросы, касающиеся будущего этого предприятия, зарплаты сотрудников. Переговорить с людьми. – Она повернулась к нему. – Я еще не поблагодарила вас за то, что вы вчера спасли меня от двух назойливых гостей. – Я не думал, что вы это заметили. Ее губы дрогнули, и она слабо улыбнулась. Если она хотела отвлечь его от главной темы, то у нее это прекрасно получалось. Он думал об этой женщине три года, она жила в его сердце. Но, вынужден был Гай признаться себе, на самом деле он ее совсем не знает. Все, что он представлял о ней, было лишь его фантазиями, не более. Но теперь Франческа не плод его воображения. Реальная, она сидит в машине рядом с ним. И он должен узнать побольше об ее отношениях со Стивом. Почему у них так сложилась жизнь? Когда-нибудь он обязательно все узнает. – Возможно, Стив оставил какие-нибудь рекомендации, планы, – скороговоркой выпалил Гай, стараясь отвлечься от мыслей о Франческе. – Вы проверяли бумаги на его рабочем столе? Смотрели в компьютере? Она безучастно посмотрела на него. О чем он говорит? Последние месяцы она была занята только тем, чтобы ухаживать за Стивом, здоровье которого день ото дня становилось все хуже. Проверять его рабочий стол было последней из ее забот. – А кто-нибудь другой не помогал ему в бизнесе? – продолжал допрашивать ее Гай. Она покачала головой: – Я не знаю. Мне, наверное, стоило взять с собой сегодня его ноутбук. – Ничего страшного. Одно то, что вы собрались ехать сегодня в офис фирмы Стива, свидетельствует о том, что вы удивительная сильная женщина. Он замолчал и добавил: – Ну, ничего. Мы просмотрим документы вместе и, может быть, найдем какой-нибудь выход. – Мы? – переспросила она. – Вы-то почему должны об этом беспокоиться? Она не досказала мысль, и вопрос, который волновал ее больше всего, повис в воздухе: «Почему вы не помогали ему, пока он был жив? Почему не приезжали?» – Я исполняю волю Стива, – бесцветным голосом ответил он, одной фразой возвращая ее к той теме, от которой она все это время старательно пыталась уйти. – И поэтому обязан взять ответственность за организацию бизнеса на себя. Если вы, конечно, заинтересованы в продолжении этого бизнеса. – Этот бизнес – все, что у меня есть, – напомнила она. – Я должна позаботиться о Тоби, и у меня нет другого выбора. – А как же Мэтти? – Ей будет сложнее найти подходящее жилье, чем нам с Тоби. Но вам нет резона беспокоиться о ней. – Понятно. – И я тоже не повод для вашего беспокойства. Он пристально посмотрел на нее: – А вот это мы обсудим после того, как вы поведаете мне то, что не были готовы рассказать в присутствии Тома Палмера. Франческа надеялась, что Гай, возможно, забыл о разговоре, прерванном в офисе Тома Палмера. Но надеяться на это было довольно глупо с ее стороны. Столь же глупо, как позволить себе уступить Гаю. Все трое прекрасно понимали при прочтении завещания, что Стивен лгал ей. Но ложь была лишь выражением его слабости. Очаровательный и добрый человек, но не способный позаботиться о себе, а тем более о других людях. И вдобавок постоянно лгущий. Но, хорошо зная об этой его особенности, все продолжали ему верить. Даже рассудительный Гай… А у нее была не жизнь, а сказка. Стив баловал ее, заботился о ней. Ей не нужно было, как другим, опасаться измен и ссор. Она и Тоби были всем для Стива. И вот теперь его нет. И кто смеет в чем-то обвинять Стива и осуждать его, тем более сухой и эгоистичный Гай Димоук?! И она была полной дурой, что позволила Гаю вывести ее из кабинета Тома под руку и увезти куда-то. Но, с другой стороны, что бы ей дало, если бы она стала сопротивляться? Допустим, села бы в такси, он ведь все равно последовал бы за ней. Или приехал к дому на улице Эльтона и ждал бы ее возвращения. Не так-то просто избавиться от этого навязчивого Гая Димоука. Он что же, решил одной большой порцией возместить всю заботу и внимание, коих лишал Стива и ее в течение трех лет? Свернув с главной дороги, Гай теперь петлял по переулкам и небольшим улочкам. Франческа покосилась на него. Красивое лицо с длинным, тонким носом, острыми скулами и чувственным ртом. И ни малейших признаков эмоций! – О, вы привезли меня домой, – удивилась она, когда они остановились, и сразу поняла, зачем он это сделал. – Наверное, вы хотите, чтобы я принесла вам ноутбук Стивена? – Да, я думаю, сами вы не справитесь. Вам понадобится помощь. Гай не смотрел в ее сторону. Франческа нервно сглотнула, внезапно почувствовав страх. Если он проследует за ней в дом, ей придется продолжить с ним разговор, прерванный в офисе. И тогда она будет вынуждена все ему рассказать. Гай рассердится и начнет просто-напросто ее презирать. Так мне и надо, подумала про себя Франческа. Если я сама себя презираю, почему тогда кто-то должен меня уважать? И зачем мне вообще уважение старшего брата Стива? – Гай! – окликнула она его, собираясь выйти из машины. Он не шевельнулся, но через несколько мгновений тихо произнес: – Мне важно, чтобы вы знали: я любил брата. Стив, вероятно, говорил вам, что я чересчур властный человек и вечно вмешиваюсь в его жизнь. И у меня есть все, а у него ничего… Франческа тихонько шмыгнула носом, к горлу подкатил комок, к глазам подступили слезы. – Да, наверное, я представляю собой именно то, о чем он говорил. Да, я получил наследство от матери, и это привело к тому, что он почувствовал себя менее любимым и значимым, чем я. Мать Стива действительно любила его меньше, чем моя мать любила меня. Это правда, с которой трудно спорить. То, что его мать даже не приехала к нему на похороны, свидетельствует о том, насколько она бесчувственная женщина. В ней нет ни капли любви, ни капли доброты, и я ненавидел ее за отношение к Стивену. Сколько я ни пытался, мне не удавалось заполнить ту пустоту, которая возникла в его сердце из-за материнского равнодушия. Я надеялся, что с вами и с Тоби он обретет то, чего не имел в родительской семье… – Но почему вы не приезжали в течение последних трех лет? Не навещали его? – Я был в курсе всего, что делал брат. И старался переубедить его, когда считал, что он поступает не правильно. Но он уже не был мальчиком и должен был наконец встать на ноги. Отвечать за свои поступки. Будь я всегда рядом, вряд ли он смог бы обрести самостоятельность. Гай повернулся к ней, и она почувствовала, что комок в горле мешает ей говорить. – И я был, признаться, страшно рассержен на Стива из-за того, что он не собирался жениться на вас, и он знал это. По его словам, это был ваш выбор, но, зная его, я не мог в это поверить. – Гай немного помолчал. – Все так сложно. – Да, жизнь – сложная штука, – согласилась Франческа. – Значит, тогда он все-таки сказал мне правду? Это была не его идея отказаться от свадьбы? Не ответив, она вышла из машины. Ее ноги были настолько слабы, что в какой-то момент ей показалось, что она упадет. – Давайте войдем в дом, – предложила Франческа. Она открыла дверь, вошла внутрь и направилась на кухню. Гай последовал за ней. Копни как раз собиралась идти забирать Тоби из детского сада. – О, Франческа, ты уже вернулась? – воскликнула она, но, заметив Гая, спросила: – Приготовить что-нибудь перекусить? – Нет, не нужно, – улыбнулась Франческа. – Тогда я схожу за Тоби. Я обещала сводить его в парк. Покормить уток, поесть мороженого, – сказала Конни, – но если ты против, мы сразу же вернемся домой, минуя парк. – Нет-нет, Конни, погуляй с ним, если обещала, Кстати, у тебя достаточно денег? – Не дожидаясь ответа, она достала из сумки кошелек, вынула банкноту и протянула Конни. – На всякий случай, – пояснила она. – И не спешите домой. Пусть Тоби нагуляется вволю. – И чувствуя, что надо объяснить, почему она пришла с мужчиной, добавила: – Это брат Стивена, Гай. Нам нужно просмотреть кое-какие бумаги. – Она обернулась к Гаю, стоявшему в дверях кухни. – А это Конни. Наша няня, домохозяйка. Не представляю, как мы справлялись бы без ее помощи. Обменявшись рукопожатием с Гаем, Конни вышла из кухни. Когда дверь за ней закрылась, Гай спросил: – Она тоже живет с вами? – Конечно, дом же большой. Франческа вздохнула. Теперь, когда она осталась на кухне наедине с Гаем, ей показалось, будто кухня неожиданно уменьшилась в размерах. – Хотите кофе? – спросила Франческа, обрывая затянувшуюся паузу. – Прежде чем мы начнем работать. – Давайте так: пока вы сходите за ноутбуком Стива, я сделаю кофе. – Вы? – не пытаясь скрыть удивления, спросила Франческа. Но тут же опомнилась, понимая, что раскрыла еще одну семейную тайну: Стивен никогда не заходил на кухню. – То есть вы хотите сказать, что будете просматривать документы прямо здесь, на кухне? – Ну, я подумал, что мы могли бы воспользоваться этим столом. Вряд ли нам потребуется много места, к тому же здесь легко создать уютную рабочую атмосферу. Нас же только двое. Большие залы нам ни к чему, от них одна польза – эхо. Для тех, кто чего-то не расслышал с первого раза. А в рабочем кабинете стол маленький, и за ним вдвоем сидеть неудобно. Ну конечно, она опять забыла, что он прекрасно знает этот дом и расположение комнат. И он прав. Рабочий стол в кабинете не предполагает сидение за ним двух человек, если только они не намереваются прижиматься друг к другу. – Хорошо, – кивнула Франческа, – ясейчас принесу ноутбук. Кофе стоит… – Не беспокойтесь, я найду. – Хорошо, – снова повторила она, – я вернусь через минуту. Только переоденусь во что-нибудь домашнее. Он кивнул. Гай налил в чайник воду, нашел кофе и к моменту, когда Франческа спустилась вниз, уже разливал горячий напиток по кружкам. Он посмотрел на нее. Она переоделась, сменив строгий костюм на свободного покроя брюки и рубашку. Темного цвета. Конечно, Франческа в трауре. И она тремя годами старше, чем та яркая девчонка, которая украла его сердце там, в ресторане. Но все это навевало мысль о том, что она потеряла свою индивидуальность. Ее волосы, одежда, фигура – все было таким строгим, правильным. Ни одной пряди, выбивающейся из прически, да и косметика серо-коричневых тонов. Ей можно было скорее дать лет тридцать пять, чем двадцать пять. Она намеренно, что ли, старит себя? Франческа, стараясь не смотреть на своего гостя, положила ноутбук на стол и открыла крышку. – Нужно включить в сеть, батарейки разрядились. Он наклонился к розетке, включил ноутбук и спросил: – Какой пароль? – Хороший вопрос! Честно говоря, понятия не имею. Гай задумался, возможно ли такое. Наверное, да. У Гая было несколько долгосрочных партнеров, но он ни с кем не делился входным паролем компьютера. Но когда люди живут в одном доме в течение трех лет и у них ребенок, можно ли этого не знать? Гай не думал, что Стив использовал какой-нибудь хитрый пароль, и написал имя его сына. Высветилась надпись, что пароль неверен. Что еще? Один из возможных вариантов – имя возлюбленной. Гай посмотрел на Франческу. Она заметила его взгляд: – Вряд ли я гожусь для пароля. Это первое, что пришло бы в голову любому, кто решил бы воспользоваться ноутбуком. – Логично, – кивнул Гай, но все-таки попробовал набрать ее имя. Безрезультатно. – Что еще может быть? Что-нибудь ироничное? Или, может быть, какая-нибудь еда. Было время, когда он питался только тостами с колбасой. – Да? И сколько лет ему было? Шесть? – Девятнадцать. Их взгляды встретились. Они представили одно и то же: Стив, небритый студент-разгильдяй без денег… Франческа спросила: – А как насчет Тоби? Он отрицательно покачал головой. А если первая привязанность, любовь? Он набрал имя. Получилось. – Что это? – Гарри. – Кто такой Гарри? – Так звали щенка, которого купили ему в пять лет на день рождения. Белый с коричневым спаниель. Абсолютно глупое существо. Но Стив любил его. – Он никогда не говорил о нем, – вздохнула Франческа, грустно взглянув на экран монитора. Еще одна тайна Стива. Гай попытался успокоить ее: – Он никому не рассказывал о нем, после того как собака погибла. Таким образом он старался вычеркнуть это воспоминание из своей памяти. – О! – выдохнула она. – Как это случилось? Ей хотелось побольше узнать о Стиве. О его детстве. Этот разговор был важен им обоим. – Были летние каникулы. И мы находились в доме в Корнуолле, – сказал Гай. Он заметил по глазам Франчески, что та не понимает, о чем идет речь, и объяснил: – Отец продал тот дом, как и этот, когда несколько лет назад у него возникли финансовые затруднения. – (Она кивнула, очевидно проинформированная о том, что их отец потерпел денежный крах. И это сильно подорвало его здоровье. Буквально убило.) – Мы спускались к пляжу. Гарри тянул поводок изо всех сил, заставляя Стива бежать следом. – (Франческа снова кивнула.) – Обычно, когда идут по дороге, держат собаку рядом, но, поверьте мне, Гарри был самой непослушной собакой в мире; – Наверное, подражал Стиву. – Вы правы, явно подражал своему непослушному хозяину, – подтвердил Гай. Они оба улыбнулись, вспоминая каждый свое. – Они были неразлучны, – сказал Гай и сделал паузу. Перед его глазами предстали эти двое: мальчишка и его пес, верные друзья. – В общем, Гарри испугался какого-то громкого звука и побежал через дорогу, прямо под колеса машины. У водителя не было возможности свернуть в сторону. – Бедный Стивен! – пробормотала Франческа. В офисе Тома Палмера ей до определенного момента удавалось держать эмоции под контролем, потом, после короткой вспышки, она опять взяла себя в руки. Но сейчас слезы подступили к ее глазам и она ничего не могла с этим поделать. Гай не мог точно сказать, как это получилось – повернулась ли она к нему, или он приблизился к ней, – так или иначе, но уже в следующее мгновение она плакала, уткнувшись в его грудь. Это был один из тех сладостно-горьких моментов, которые потом невозможно забыть. Он держал ее в своих объятиях, вдыхал аромат волос. И это происходило не в воображении, а в реальной жизни. Гай не смел даже мечтать о том, что когда-нибудь наступит такой момент. Но мучительно было знать, что она находится в его объятиях только потому, что оплакивает умершего любимого мужчину. И слезы эти появились не из жалости к погибшему щенку, а из-за сочувствия Стиву, который наверняка винил в произошедшем себя, ведь он не смог тогда удержать пса рядом и выпустил поводок из рук. Она плакала, сопереживая страданиям, выпавшим на долю маленького Стива. Гай просто обнимал ее, позволяя выплакаться. И ничего не говорил. А что он мог сказать? Лишь пустые слова утешения: «Не надо плакать. Не надо. Все будет хорошо»… Так говорили ему, когда умерла его мать. А он не догадывался, куда она ушла. Только понимал, что больше никогда не вернется. И вряд ли Франческе помогли бы такие слова. И Тоби. Гай не мог не признать, что из-за своего эгоизма он в течение трех последних лет старался быть подальше от Стива. Да, он сказал Франческе правду. Он действительно полагал, что Стив добьется большего успеха, если старшего брата не будет рядом. Но это была не вся правда. Остальная часть правды выглядела гораздо менее альтруистично. Просто Гай не смог бы постоянно видеть Стива и Франческу вместе. И если бы он не знал, что Франческа беременна, он приложил бы все силы, чтобы украсть ее и увезти далеко-далеко… – Жаль… – пробормотала она. – Эта история с собакой застала меня врасплох. – Хорошо, – ответил он. – Иногда нужно выплакаться. – Наверное, но только, когда эти слезы никто не видит, по крайней мере не посторонние, – сказала она, отодвигаясь от него и глядя в другую сторону. Мне действительно очень жаль. Что она имела в виду: слезы или то, что оказалась так неожиданно близко от него? Гай не смог бы ответить на этот вопрос. – Я не посторонний, – отозвался он, наблюдая, как она вытирала тыльной стороной руки слезы и оглядывалась по сторонам в надежде обнаружить где-нибудь бумажные салфетки. – Стив был моим братом. Ему не хотелось выпускать Франческу из своих объятий, и он готов был хоть целую вечность простоять вот так, рядом с ней. Но Гай сразу же разомкнул руки, как только она сделала шаг назад, и не попытался удержать ее хотя бы еще на одну секунду. Достав носовой платок из кармана, он протянул его ей. Взяв в руки платок, она усмехнулась. – Вы и Стивен, должно быть, единственные мужчины во всем мире, которые до сих пор пользуются льняными носовыми платками, – сказала она, вытирая слезы. Ее движения были намеренно медленными, она тщательно протирала глаза, видимо, чтобы прийти в себя, прежде чем снова взглянуть на Гая. – Эта привычка была привита нам еще с малолетства. Наша нянька была старомодной и предусмотрительной особой. Накрахмаленные передники, классический бутерброд с маслом на завтрак. Гай старался говорить с юмором, чтобы хоть немного отвлечь Франческу от печальных мыслей. – А в школу мы всегда должны были брать с собой, кроме учебников, носовой платок – раз, монету для телефона – два и английскую булавку – три. – Теперь вместо платков бумажные салфетки, вместо монеты – мобильные телефоны. А булавка-то зачем? Гай пожал плечами: – Не знаю. Возможно, подразумевалось, что булавка пригодится в старших классах. Для спасения какой-нибудь девчонки, на случай, если у нее порвется бретелька. Правда, я сильно сомневаюсь, что девчонки приняли бы такую помощь. Франческа звонко рассмеялась. Ощущение было такое, словно солнце, растопив преграду в виде ледяной глыбы, явило себя миру во всей красе. – Ну, я не знаю, – выдохнула она, – может быть, в совсем критической ситуации… Через несколько минут Франческа спросила: – Это было до того, как вас отправили в школу-интернат? – Да, там я пробыл с восьми до восемнадцати лет. А потом уехал учиться в университет. Мой отец был из тех, кто считал, что детей не надо баловать и что их нужно как можно раньше приучать к самостоятельной жизни. – Звучит ужасно, – нахмурилась Франческа. – Я ни за что не отдам Тоби в подобную школу. Не могу себе представить – видеть ребенка только на каникулах. Нет, это ужасно. – Но у Тоби есть одно важное преимущество, чтобы не оказаться в школе-интернате, у него есть мать. – Да, – кивнула Франческа. – А сколько вам было лет, когда умерла ваша мать? – Четыре года. Она упала с лошади и умерла еще до приезда врачей. Мать Стива была очень похожа на мою. Когда я подрос и отец уже мог говорить со мной на подобные темы, он сказал мне, что думал, раз мать Стива походила на мою внешне, то она должна была походить на нее и во всем остальном. Но он ошибся, очень сильно ошибся… – У вас, вероятно, много общего. У вас и Стивена. Ведь вы, наверное, много времени проводили вместе. – Не совсем так. Возможно, я бы что-то мог изменить в судьбе Стивена, если бы находился дома в тот момент, когда его мать наконец уехала. Но я был в школе-интернате. Далеко от дома. – Наконец? – переспросила Франческа. – Она никогда не была способна стать хозяйкой дома и матерью. Ветреная особа. Она редко сидела дома, ей становилось скучно. – Кажется, в жизни Стивена не было никого постоянного. Знаете, он называл ваши приезды домой на каникулы божественным посещением. Когда вы приезжали из школы Итона и какое-то время были дома. Божественным посещением… Вы были для него идеалом. Образцом для подражания. – Скорее он считал меня просто более удачливым. – Гай подумал о том, что действительно был всегда удачливым до того момента, пока Стив не встретил Франческу. Вместо него. – Так почему вы не вышли за него замуж, Франческа? Она не отвечала на его вопрос. Медленно разлила кофе в кружки. – Сливки? – предложила она. – Нет, спасибо. Она достала из холодильника сливки и налила чуть-чуть в свою кружку. Гай понимал, что она просто тянет время. Но не настаивал, не требовал, не повторял вопрос. Он знал, что она намерена открыть ему эту тайну, просто ей нужно время, чтобы собраться с силами. И она скажет ему, как только будет готова. Франческа не села за стол, а вместе с кружкой кофе пересекла кухню и распахнула небольшую дверь. За ней открылся вид на веранду, пристроенную во время перепланировки дома. Гай подумал, что ему нужно будет уладить все вопросы с владельцем дома, чтобы тот не взбунтовался, узнав, что дом перестроили без его ведома. Гай взял свою кружку и прошел за Франческой. На веранде, залитой солнцем, стояли горшки с цветами, небольшой плетеный столик и стулья. С одного конца веранды вниз вела лестница. А во дворе дома стояли качели и песочница с разбросанными игрушками Тоби. Проследив за взглядом Гая, Франческа пояснила: – Качели и песочница – подарок Стивена на день рождения Тоби. Гаю хотелось что-то сказать, ответить. Но он не знал, какие подобрать слова. Он тоже пережил потерю, и не одну. Боль этой молодой женщины чувствовалась и в ее словах, и во взгляде, и в жестах. Что он мог сказать? Поклясться, что, если горе снова придет к ней, он будет рядом и не оставит ее наедине с бедой? Не оставит Тоби, как оставил Стивена? Именно об этом просил Стивен – быть опорой в жизни Франчески и Тоби. И он бы с радостью согласился на эту роль. Если бы только Франческа позволила. Франческа отвернулась от него и смотрела куда-то вдаль. Гай подумал, что она, видимо, так и не откроет ему причину своего поведения. А если и скажет правду, то в любом случае, рассказывая, не посмотрит ему в глаза. Видимо, настолько ужасна причина. Но какой бы она ни была, он должен ее знать. Гай уже собирался повторить свой вопрос, когда Франческа повернулась к нему, посмотрела на него с какой-то обреченностью в глазах и произнесла: – Я не вышла замуж за Стивена, потому что в то время уже была замужем…ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Гай ошеломленно молчал. Прошла минута, другая, третья, а на веранде все еще царила тишина. Франческа окончательно уверилась, что Гай больше не захочет с ней разговаривать. И она нисколько не осуждала его за такое решение. Произнесенные ею слова были ей не менее отвратительны, чем ему. Франческа захоронила это прошлое событие так глубоко в памяти, что уже едва помнила десять минут, проведенные у алтаря. Казалось, что это произошло с ней в какой-то другой, прошлой жизни. Только когда она забеременела и Стивен попросил ее выйти за него замуж, она осознала, какой ошибкой был ее фиктивный брак. Неподвижность Гая и полная тишина были настолько пугающими, что Франческа вжалась в стенку, напряженно ожидая потока ругани со стороны Гая. А тому показалось, что земля ушла у него из-под ног. Нет, он мог представить, что Стив, попав в подобную ситуацию, поступит именно так. Поэтому Гай и спросил его, есть ли препятствия, которые мешают ему жениться на Франческе. Такой поворот событий он вполне мог допустить. Но Франческа?! За кого она вышла замуж? Когда? Почему? Может быть, она была слишком молода и… Еще много о чем ему хотелось спросить. Но он выбрал тот вопрос, который считал наиболее уместным: – Стив знал? Франческа нервно сглотнула. Посмотрев на нее, он понял ответ без слов, понял еще до того, как она отрицательно покачала головой. Гай обхватил голову руками и запустил пальцы в волосы. Посмотрев на небо, он не сдержал огорченного вздоха, который рвался наружу с того момента, как она сделала это удивительное признание. Словно грудь его сжало тисками и нечем было дышать. – Хорошо, – сказал он, когда к нему вернулся дар речи и чуть поутихла боль, пронзившая сердце, – он лгал вам о доме. Вы лгали ему тоже. И ваша ложь куда хуже, чем его. Она не отвечала. А он и не ждал от нее ответа. Действительно, что она могла сказать? И теперь ему нужно встать и уйти. Все, что ей требуется в жизни, – это деньги. Понятно же. Он в ней заблуждался. Но Гай не смог уйти. – А вы не думали, – медленно выговаривая слова, произнес он, – что можно взять развод? Или это тоже идет против ваших принципов? Хотя о чем это я? Мы сейчас выяснили, что у вас нет никаких принципов. – Это не был настоящий брак, – ответила она, оскорбленная его сарказмом. Но Гай уже не мог остановиться. – Серьезно? Тогда, может быть, вы объясните мне разницу между настоящим и ненастоящим браком? – поинтересовался он. – Я не знаком с такими понятиями. Франческа вспыхнула, но быстро взяла себя в руки. Нельзя доводить до перепалки. – Я имела в виду, – проговорила она, – что это была лишь чистая формальность. Вышла замуж за такого же, как я, студента, когда училась на первом курсе университета. Его собирались выдворить в его страну, где ему угрожала опасность. – Но это… – Я знаю. Правонарушение. Но его отца убили, мать сидела в тюрьме, и он пребывал в отчаянии. Франческа пожала плечами. – По крайней мере так он мне сказал. И потребовалось время, чтобы понять, что все это обман. Легковерные студенты, страстно защищающие права человека, часто ловятся на подобные истории. И кто-то вечно использует их доброту. От ее объяснений Гаю сделалось еще хуже. – То есть вы хотите сказать, что он не был студентом? – Я часто видела его в университетском городке. И он смог легко убедить меня в том, что он студент. И у меня не было причин сомневаться в его словах. – Ну конечно. И еще вы должны были жить с ним вместе. По крайней мере сделать вид, что так оно и есть. – Это потребовалось бы лишь в том случае, если бы иммиграционные службы заинтересовались им. Но эти службы не в состоянии уследить за всеми. И мы расстались с ним сразу же после того, как поженились. Он – со свидетельством о браке, которое требовали показать власти, я – со своими идеалами и уверенностью, что совершила хороший поступок, спасла человека от депортации, а может быть, и от смерти. – А вы не думали обратиться в полицию, после того как поняли правду? – Я ведь уже сказала: на это потребовалось время. Сначала он заявил, что ему нужно в Лондоне уладить кое-какие дела. И что он вернется через несколько недель. А когда он не вернулся, я начала беспокоиться, полагая, что его все-таки выслали из страны. И обратилась к своим университетским знакомым, нет ли у них каких-либо сведений об этом человеке. Но никто его не знал. Никто ничего о нем не слышал. Хорошо, пусть я была глупой. Она сделала паузу и пожала плечами. – Но я прекрасно понимала, что мои действия противозаконны. И если я расскажу об этом, то меня как минимум выгонят из университета. Поэтому и решила забыть об этой истории, по крайней мере до тех пор, пока не окончу учебу. Только пальцы рук, сцепленные между собой так, что побелели костяшки, выдавали ее волнение, как она ни старалась выглядеть беззаботной. – Потом я начала работать, и работа отнимала у меня все свободное время. У меня не было достаточно денег, чтобы нанять кого-нибудь для поиска моего беглого фиктивного мужа. К тому же это не казалось мне таким уж важным. Ведь любой брак всего лишь формальность. – А потом вы встретили Стива. И поняли, что это не так. – Не сразу. Только когда узнала, что беременна, и Стив предложил мне выйти за него замуж, я поняла, насколько необдуманным и сомнительным был мой поступок. Тогда я пошла к адвокату, но, так как мне не было известно, где искать этого человека, мне сказали, что надо подождать пять лет и только после этого я смогу оформить развод без его присутствия. – Почему же вы не рассказали об этом Стиву? – Вы не поймете… Понять? Конечно, он не понимал. – А вы попробуйте. – Это трудно объяснить. – И все же… Ее глаза были полны отчаяния. – Знаете, муж боготворил меня. Я была единственной опорой в его жизни. У него не было никого, кроме меня. – Она пристально посмотрела на Гая. Я не хотела разочаровывать его. Он мне доверял, и… я занимала главное место в его жизни. – Да. Тем более что вы его не заслуживали. Ее щеки зарделись гневным румянцем. – Я так и знала, что вы не поймете! Вам ведь очень удобно поглядывать на всех свысока и осуждать других, не замечая собственных ошибок, не так ли? – Я не… – Гай замолчал. Да, она поставила его на место. И поделом ему. – Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы помочь как-то уладить эту ситуацию? – А разве вам не кажется, что немного поздновато для этого? Впрочем, пять лет как раз закончились в этом году. Наш брак расторгнут несколько месяцев назад. Облегчение, которое он испытал, невозможно было описать словами. Словно камень свалился с плеч или решилась какая-то мировая проблема. Франческа отвернулась от него, устремив взгляд в сад. – Какая ирония судьбы в том, что незадолго до этого Стивен внезапно заговорил о свадьбе. Я как раз собиралась предложить ему официально зарегистрировать наш союз. А потом отвезти его на какой-нибудь тропический остров в свадебное путешествие… Видимо, он нашел брошюру по организации свадеб, которую я просматривала дома, и воспринял это как намек. – А вы были настолько уверены, что он скажет «да»? – не пытаясь завуалировать жесткость вопроса, спросил Гай. – Когда он узнал бы правду? Или вы собирались еще какое-то время скрывать от него историю вашего первого брака? Только когда она вздрогнула, как от удара, до Гая дошло, что он перегнул палку. Ему захотелось вернуть произнесенные слова обратно. Конечно, его брат сказал бы «да». Даже поняв, что его обманули, все равно бы согласился на брак. – К сожалению, так или иначе скрыть правду не удалось бы. В документах ведь поставили штамп о разводе. Она показала рукой на сад, на дом: – Стив был так неуверен в себе. Он из кожи лез, чтобы удержать меня. А я сразу этого не поняла. И он заслужил то, чтобы знать, что я никогда не оставлю его, с домом или без дома, с садом или без сада… Не оставлю. Кроме того, я так хотела, чтобы у Тоби появился братик или сестричка. Слезы снова подступили к ее глазам, но она сдержала их. – А что теперь? – спросил Гай, чувствуя такую боль в сердце, словно в него вонзили нож. – Теперь… – Франческа поднялась со стула, – теперь, я думаю, нам нужно вернуться к делам. Я все-таки намерена попасть сегодня в офис Стивена. Теперь у меня есть работа и потому нет времени на пустые разговоры. Не дожидаясь его ответа, она решительно прошла к двери, не приглашая Гая за собой. Пусть сам решает, идти ему следом за ней или нет. Гай позволил ей уйти, минуту помедлил, потом взял кружки с кофе со стола и тоже вернулся в кухню. Вместе с ноутбуком Франческа принесла портфель Стива и теперь вынимала из него бумаги, записные книжки, каталоги. Она стояла спиной к Гаю, пытаясь скрыть от него слезы. – Почему бы вам не заняться ноутбуком? – спросила она. – С удовольствием, если вы мне позволяете, отозвался он. Франческа достала из кармана его носовой платок, украдкой вытерла глаза и повернулась к Гаю. – У меня ведь нет другого выбора, не так ли? недружелюбно прокомментировала она. – И чем скорее вы это сделаете, тем быстрее уйдете. Ему не пришлось отвечать, потому что на кухню вбежал Тоби. Он раскраснелся после бега, но, как только появился в дверях кухни, резко остановился, застенчиво оглядываясь. – Мне жаль, – сказала Копни, войдя на кухню спустя минуту после того, как туда вбежал Тоби, но Тоби потерял всякий интерес к уткам, как только узнал, что его дядя Гай здесь. Увидев, что Франческа помрачнела, Конни осторожно спросила: – Мне не нужно было говорить? – Нет, ничего страшного, – промямлила женщина. Гай широко улыбнулся ребенку: – Привет Тоби! – Ему хотелось обнять мальчика, поцеловать в лоб, но он не был в доме три года и вряд ли заслужил право называться членом семьи, а значит, и проявлять к племяннику любовь и заботу. – Я не знал, что приеду сегодня, поэтому не захватил с собой твой мячик. – Ничего, – ответил Тоби, подходя ближе и не отрывая глаз от ноутбука. – А я могу поиграть с этим? – О, конечно! Это очень интересная штука! – быстро ответил Гай, чтобы опередить Франческу, которая наверняка собиралась отправить Тоби спать или еще куда-нибудь, лишь бы отгородить своего ненаглядного малыша от такого чудовища, как он. Гай протянул мальчику руку, приглашая присоединиться к нему. Тоби подошел и ловко забрался на колени к дяде. – Сейчас, Тоби, мне нужно скопировать информацию с компьютера на диск, чтобы я мог поработать с ней у себя дома. Хочешь помочь? – А я смогу? – воскликнул Тоби с наивным удивлением. – Правда? – Правда, – кивнул Гай и снова широко улыбнулся, Гай взял компакт-диск, лежавший рядом с ноутбуком, и передал его Тоби. Мальчик осторожно держал его, наблюдая, как переливаются все цвета радуги на зеркальной поверхности. – Теперь положи его туда, – показал Гай, – и нажми вон ту кнопку. Тоби все выполнил, наблюдая с восторгом, как выдвигающаяся панель поползла внутрь ноутбука. – Отличная работа, Тоби! – похвалил Гай. – Теперь дай мне свой палец. – Он осторожно взял в свою руку маленькую ручонку мальчика. – И нажмем кнопку. Они вдвоем нажали кнопку, и на экране появились названия файлов. – Ух ты! – Тоби был очень доволен результатом. – Понравилось? Тогда давай нажмем еще раз! Так они вместе скопировали все нужные файлы на диск. Разумеется, на это ушло гораздо больше времени, чем если бы Гай делал это сам. Когда они завершили работу, Гай поднял глаза и увидел, что Конни и Франческа наблюдают за ними, застыв в изумлении. – Что такое? – спросил он. – Нет, ничего, – пробормотала Франческа, обычно люди не позволяют маленьким мальчикам возиться с ценными компьютерными файлами и тем более не устраивают игры с кнопками клавиатуры. – Нет? – искренне удивился Гай. – Поверьте, это достаточно просто и безопасно. Главное, понимать детей. У них свой особенный язык, который нельзя изучить по учебникам и который можно понять только сердцем. И тогда сразу становится ясно, что интересно малышу. К тому же, – Гай сделал паузу, – мне не нравится, что вы сказали, будто мы играли. Мы не играли, а работали. – Да, конечно. Гм, я буду иметь это в виду. А теперь, Конни, пожалуйста, уложи Тоби спать. Гай снял мальчика с колен и сказал: – Спасибо за помощь, партнер. В следующий раз, когда я приеду, обязательно привезу твой мяч. – А ты будешь играть со мной в футбол? Футбол. Гай нервно сглотнул. Его брат, возможно, никогда не подпускал сына к ноутбуку, но наверняка был готов целыми днями играть с ним в футбол. И кто позаботился бы о Тоби, если бы Гай сразу же после похорон уехал за границу? Деньги ведь не могут заменить внимание и заботу. – Мне бы очень этого хотелось, – заверил Гай ребенка. И когда мальчик поднял вверх руки, чтобы обнять его, он с трудом сдержал слезы. После того как Гай ушел, Тоби уснул, а Конни занялась глажкой белья, Франческа стала разбирать бумаги Стива. Ей хотелось плакать. Приехав в свой офис. Гай выслушал соболезнования от сотрудников, а затем закрылся в кабинете и включил автоответчик, чтобы ознакомиться с оставленными ему сообщениями. Одно из них было от пары, присутствовавшей на похоронах. Они хотели, как договаривались со Стивеном, купить партию китайского шелка. Гай позвонил им, узнал все детали и пообещал перезвонить. После этого он предупредил секретаря, чтобы никто его не беспокоил, и принялся за работу. Скопировав на свой компьютер файлы с ноутбука Стивена, Гай стал их внимательно изучать. Рядом с компьютером на рабочем столе лежало письмо от Стивена, которое Гай до сих пор не прочитал. Если признание Франчески было своего рода гранатой, то письмо Стивена, как ожидал Гай, произведет еще более разрушительный эффект, скорее всего, подобный взрыву бомбы. Но сначала дела. Просматривание финансовых отчетов компании Стива не стало, как можно было легко предположить, радостным времяпрепровождением. Первоначально бизнес продвигался весьма успешно. К тому же деньги, которые Гай дал Стиву на депозит для дома, помогали поддерживать богатый образ жизни, какой Стив создал для себя и Франчески. Потом Стивен поменял свой полис на деньги в надежде хоть как-то удержаться на плаву. А затем настали последние шесть месяцев, когда Стивен был уже сильно болен, и дело постепенно пришло в полное запустение. Гай постоянно переводил взгляд с компьютера на письмо. В конце концов он понял, что не может больше откладывать, и надорвал конверт. Письмо было написано от руки. Когда Гай читал его, ему казалось, что он слышит голос Стива, интонации, с которыми тот произносит те или иные фразы.И легко поймешь, почему. Я хочу, чтобы у Тоби были и мама, и папа. Не позволь ему повторить мою жизнь, нельзя допустить, чтобы он прошел через то, что довелось испытать мне. Я оставил Франческу ни с чем. Первый год был самым счастливым в нашей жизни. Но, видимо, я не создан для более долгого союза. Мне очень жаль, что я, видимо, не подходил ей, был недостоин ее. Если честно, то я испытал даже какое-то облегчение, когда открыл письмо от адвоката и узнал, что она уже была замужем. Я же говорил тебе, что именно Франческа не хотела официально зарегистрировать наши с ней отношения, но ты мне не поверил тогда. Нет, я никогда не давал ей понять, что знаю ее тайну. У меня от нее тоже были тайны. И, наверное, пострашнее. История с домом, мои долги… Позаботься о ней, Гай. И о моем сыне. Ты намного ответственнее меня и правдивее. И она тоже. Я знаю, она примет правильное решение. Я не был лучшим для нее мужем, и я первый, кто признал это. И я не заслуживаю ее. Мне нужно поскорее написать письмо, пока она не вернулась. Конни и Мэтти тоже попадут в большие неприятности, если ты им не поможешь. Сделай это, пожалуйста, ради меня. Я бы не просил тебя об этом, если бы не видел, как тем вечером в ресторане ты смотрел на Франческу. Обычно ты бываешь более скрытен и умеешь искусно прятать свои чувства и мысли. Но тогда, когда я вошел в ресторан следом за ней, я увидел твое лицо. Ты просто сиял. И мне всегда было страшно, что я потеряю ее, потому что недостоин такого счастья. Признаться, я нарочно вынудил тебя тогда ударить меня, чтобы ты уехал подальше и не стал мне соперником. Но я очень сильно тосковал без тебя. Стив.– Глупец, – мягко проговорил Гай. – Я тоже тосковал без тебя, брат. Он положил письмо на стол и встал. Нужно все хорошенько обдумать. Ему необходим свежий воздух. Выйдя из офиса, он пешком отправился в сторону парка. Он должен решить, как выполнить просьбу брата. Как свернуть горы и повернуть реки вспять ради Франчески Ланг. У нее большие неприятности, это очевидно. Но вот поняла ли она сама, насколько отчаянно ее положение и сколько еще неприятностей может произойти. Ни дома, ни денег, ни работы. Но как бы то ни было, она не потерпит его вмешательства в ее жизнь. Сейчас она ненавидит его, это совершенно ясно. Она презирает его из-за трех лет, которые он отсутствовал. И она даже близко его к себе не подпустит. И вряд ли ее можно за это осуждать. Он ведь не сделал ничего, чтобы доказать ей, что он заботливый и любящий человек. Так что вряд ли ему удастся сломить ее оборону. А что, если показать ей письмо? Искушение, конечно, очень велико. От удивления у нее расширятся глаза, она глубоко вздохнет, даже заплачет, наверное. А потом прогонит его. Все равно прогонит. Потому что окончательно уверится в том, что он собирается жениться на ней только из чувства вины перед братом. Выполняя его последнюю просьбу. Франческа разлила вино и протянула один стакан Мэтти. – Ну и денек сегодня! Надеюсь, мне больше никогда не придется пережить ничего подобного! Франческа покачала головой и отпила глоток вина. – Все было настолько ужасно? – Ты хочешь от меня услышать правду? – спросила Франческа. – Безусловно! Меня устроит только честный ответ, – кивнула Мэтти. – Ладно! Тогда у меня для тебя, как это часто бывает, две новости, хорошая и плохая. Хорошая новость – мне не придется продавать дом, чтобы заплатить налог на наследство. – Отлично! Это просто превосходно. А плохая? – Мне не придется продавать дом, чтобы заплатить налог на наследство, потому что Стив никогда его не покупал и он не является нашей собственностью… В комнате воцарилась гнетущая тишина. Напрасно она рассказала об этом Мэтти сейчас, когда еще не придумала, как выпутаться из ситуации! подумала молодая женщина. Но ей ведь нужно было с кем-нибудь поговорить! – Я думала… что Стив купил этот дом у Гая, наконец произнесла Мэтти. – Так мне сказал Стивен. Очевидно, он не любил говорить в глаза горькую правду. Предпочитал жить в сладкой лжи. Дом действительно когда-то принадлежал семейству, но несколько лет назад был продан. – И что Гай сказал на это? – А при чем тут Гай? – вспылила Франческа. – Не хочу показаться паникершей, Франческа, но, чтобы выпутаться из этой ситуации, тебе потребуется помощь, – резонно заметила Мэтти. – Вполне возможно, но только не его помощь! не унималась Франческа. – Тогда чья? Кто еще в состоянии тебе помочь? Мэтти тоже не собиралась отступать. – Ты не понимаешь… – Я все понимаю, – не дослушав Франческу, заявила Мэтти. – Разумеется, Гай – это сущий дьявол, явившийся к нам из преисподней. Его имя даже нельзя произносить в этом доме. Можно подумать, что вас связывает какая-то тайна… – Нет! – Выкрикнув это, Франческа поняла, что ее столь болезненная реакция на упоминание этого человека по меньшей мере подозрительна. – Мы виделись до этого только один раз. Когда Стивен и я встречались с ним в ресторане. И сообщили ему о том, что мы любим друг друга. И что у нас будет ребенок. – О, пожалуйста! Я ни в чем тебя не обвиняла. И не надо оправдываться. Просто первое, о чем я подумала, когда увидела Гая: «Какой красавчик!» Но все мои усилия привлечь его внимание к себе не дали бы никакого результата. Гай, конечно, душка и к тому же очень вежливый, однако он был слишком увлечен, чтобы заметить меня. – Увлечен? Он? – Франческа почувствовала, что ее лицо стало теплым от румянца. – О, это не имеет значения, – быстро проговорила Мэтти. – Если только этот тип флиртовал с кем-то прямо на похоронах… – в голосе Франчески чувствовалась явная угроза. – Разве я сказала, что он флиртовал? Он был увлечен чем-то или кем-то, это все, что я сказала. А может быть, просто думал о чем-то своем. И не желал выбираться наружу из своего внутреннего мирка. – Для Гая скорее подходит другое состояние: находился под гнетом чувства вины. У Гая и Стивена были трудные отношения. А я только усложнила их, потому что, по мнению Гая, мы должны были пожениться. И в результате Гай пропал из нашей жизни. – Да, но, возможно, у Стивена тоже были свои причины избегать встреч с братом. Он ведь, наверное, должен был ему много денег. – (Франческа не торопилась отвечать.) – Он был ему должен, не так ли? – Да, но… – А как насчет бизнеса Стивена? Там тоже не все так гладко? – Нет, там все в порядке. Мы обязательно поднимемся на ноги. И у нас все будет хорошо, – заверила Франческа, почувствовав в голосе Мэтти волнение. – Хорошо, мне не хочется потерять крышу над головой. – Мне очень жаль, что тебе пришлось потратить свои деньги на перепланировку. Если бы я знала… – Не надо, – остановила ее Мэтти. – Я так или иначе сделала бы это. Мне все равно некуда было больше идти. Так что не вини себя. Не винить себя? Это проще сказать, чем сделать, подумала Франческа. – А что насчет арендного договора? На какой срок он заключен? Адвокат что-нибудь говорил об этом? Нет, Том Палмер не счел нужным затрагивать этот вопрос. Он даже о доме бы, наверное, ничего не сказал, если бы Франческа не вынудила его это сделать. Она видела, какой взгляд бросал Том на Гая, он буквально говорил тому: «Мы решим все вопросы позже. Без женщины, которая может в любой момент устроить истерику…» Франческа с трудом сумела выдавить из себя улыбку. – Нет никаких поводов для волнения. Гай сказал, что обязательно решит все проблемы. Ей остается только выйти за него замуж! Какие пустяки! – Тогда его тем более нельзя считать плохим человеком, да? – Мэтти внимательно наблюдала за Франческой. – Его? О, я не знаю. С одной стороны, мне кажется, что он меня просто ненавидит, с другой, он удивительно добр и ласков с Тоби… – Не прогоняй его, Франческа, Тоби нуждается в мужском внимании и заботе. И даже самая любящая мать на свете не способна заполнить в детской жизни недостаток мужского влияния. – Чтобы Гай превратился для Тоби в такое же богоподобное существо, иногда из милости снисходящее к нему с небес на землю, каким Гай был для Стивена? – Тебе известна только точка зрения Стивена, возразила Мэтти. Она не добавила: «Точка зрения человека, который лгал тебе о доме». – Но Гай брат Стивена. И для Тоби он родной дядя. Мэтти допила вино и снова наполнила стакан. – Кроме того, Гай просто очарователен. Он из тех мужчин, с которыми хочется быть рядом, когда по телевизору не показывают ничего интересного. – Ой, Мэтти! Вечно ты со своими шуточками. Мне не ко времени сейчас думать о таких вещах. – Тебе – нет, а мне – да, – рассмеялась Мэтти. Потом, успокоившись, спросила: – А как все-таки идут дела в офисе Стива? – Я не успела туда съездить. После встречи с адвокатом мы сразу приехали сюда. – Мы? – Гай и я. Мэтти удивленно посмотрела на Франческу. – Мы решили, что необходимо просмотреть документы Стивена, – протараторила Франческа. – Гай скопировал некоторые файлы Стивена с ноутбука. – И что в этом такого забавного? – Забавного? – Ты улыбаешься. – Серьезно? – Франческа попыталась придать лицу серьезное выражение, но улыбка осталась. – Нет, ничего особенного, – пожала плечами Франческа. – Просто теперь Тоби думает, будто помог дяде сделать копии файлов с ноутбука. Вот и все. Потом Гай ушел. А я стала просматривать документы Стива. – Понятно. Ну, хорошо, и какие у тебя планы на будущее? – О, у меня целых три способа обеспечить нам нормальную жизнь. – Очень любопытно. И какие же? – Ну, для начала можно попробовать наладить бизнес Стива. Если не получится – ограбить банк. – Ясно. А третий способ? – поинтересовалась Мэтти с наигранным энтузиазмом. Выйти замуж за Гая Димоука, подумала Франческа. А вслух произнесла: – Вытянуть счастливый билетик в лотерее.
Последние комментарии
7 часов 8 минут назад
7 часов 9 минут назад
12 часов 28 минут назад
16 часов 9 минут назад
16 часов 30 минут назад
17 часов 24 минут назад