Бэла [Михаил Юрьевич Лермонтов] (pdf) читать постранично

^ѵ

^овсюіябиблію^
М.ЛЕРЛѴОНТОВ

ВЭАА

е^3л атцхвлнс я\9^

ЛСф

л

-^ѵ

"!Шн№!

Портрет М. Ю. Лермонтова работы Клиндера

(1839 г.).

И. Ю. ЛЕРМОНТОВ

Л

БЭЛА
Рисунки
И. ВРУБЕЛЯ и В.

Центральный
Всесоюзного

Ленинского

СЕРОВА

Комитет

Коммунистического

Союза

Молодежи

ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва

1941

Ленинград

49 Ъ

69ВШ КХЩ

Российская государственная
детская библиотека

Тифлиса. Вся поклажа моей
небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми записками о Грузии. Большая часть из них, к счастию для вас, потеряна,
а чемодан,
с остальными вещами, к счастию для меня,
Я

ехал

тележки

остался

на

перекладных

состояла

из

из одного

цел.

Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, когда я въехал в Койшаурскую
долину. Осетин-извозчик
неутомимо погонял лошадей, чтоб успеть до ночи взобраться на Койшаурскую гору, и во всё горло распевал
песни. Славное место эта долина! Со всех сторон горы
неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым
плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы,
исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая
бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой
безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного,
полного мглою ущелья, тянется серебряною нитью и сверкает, как змея своею чешуею.
Подъехав к подошве Койшаурской горы, мы остановились возле духана. Тут толпилось
шумно десятка два
грузин и горцев; поблизости караван верблюдов остановился для
ночлега.
Я должен был нанять быков, чтоб
втащить мою тележку на эту проклятую гору, потому
что была уже осень и гололедица,
а эта гора
имеет
около двух верст длины.
Нечего делать, я нанял шесть быков и несколько осетин. Один из них взвалил себе на плечи мой чемодан,
другие стали помогать быкам почти одним криком.
—

5

За
как

моею

ни

не

тащила другую,

четверка быков

тележкою

чем

в

бывало, несмотря

на

то,

что

она

была

доверху накладена. Это обстоятельство меня удивило. За
нею шел ее хозяин, покуривая из маленькой кабардинской трубочки, обделанной в серебро. На нем был офицерский сюртук без эполет и черкесская мохнатая шапка.
Он казался лет пятидесяти; смуглый цвет лица его показывал,

что оно

давно знакомо с закавказским солнцем, и

преждевременно поседевшие усы не
твердой походке и бодрому виду. Я
поклонился; он

огромный клуб
—

Он

Мы

с

молча

—

—

поклон

к
и

нему и
пустил

поклонился.

едете в

точно...

Скажите,

подошел
на

попутчики, кажется?

молча опять

Так-с

мне

дыма.

вами

Вы, верно,

—

отвечал

соответствовали его

с

Ставрополь?

казенными вещами.

пожалуйста,

отчего

тележку четыре быка тащат шутя,
скотов едва подвигают с

помощию

это
а

вашу тяжелую
пустую шесть
осетин?

мою

этих

Он лукаво улыбнулся и значительно взглянул на меня.
Вы, верно, недавно на Кавказе?
С год,
отвечал я.
Он улыбнулся вторично.
А что ж?
Да так-с! Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете,
они помогают, что кричат? А чорт их разберет, чтб они
кричат? Быки-то их понимают; запрягите хоть двадцать,
так коли они крикнут по-свбему, быки всё ни с места...
Ужасные плуты! А что с них возьмешь?.. Любят деньги
драть с проезжающих... Избаловали мошенников! Увидите, они еще с вас возьмут на водку. Уж я их знаю, меня
—

—

—

—

—

не

проведут!
—

А

вы

давно здесь

служите?

уж здесь служил при Алексее Петровиче ',
отвечал он, приосанившись.
Когда он приехал на Линию, я был подпоручиком,
прибавил он,
и
при нем
получил два чина за дели против горцев.
А теперь вы?..
Теперь считаюсь в третьем линейном батальоне.
А вы, смею спросить?..
Я сказал ему.
—

Да,

я

—

—

—

—

—

1

Ермолове.

—

Прим.

Лермонтова.
6

—

Разговор
друг

этим

кончился,

друга.

подле

и мы

На вершине

продолжали
горы нашли

молча
мы

итти

снег.

Солнце закатилось,

и ночь последовала за днем без промежутка, как это обыкновенно бывает на юге; но, благодаря отливу снегов, мы легко могли различать дорогу,
которая всё еще шла в гору, хотя уже не так круто. Я велел положить
чемодан свой в тележку, заменить быков
лошадьми и в последний раз оглянулся вниз на долину,
но густой туман, нахлынувший волнами из ущелий,
покрывал ее совершенно, и ни единый звук не долетал уже
оттуда до нашего слуха. Осетины шумно обступили меня
и требовали на водку; но штабс-капитан
так грозно на
них прикрикнул, что они вмиг разбежались.
Ведь этакой народ!
сказал